Рассказ о любой перелетной птице

На сайте Литерагуру представлен рассказ Ивана Тургенева «Воробей» в кратком изложении, а также отзыв по нему для читательского дневника.

Краткое изложение

Центральный персонаж в рассказе – умный и добродушный охотник, именно он является повествователем событий, происходивших в произведении.

Как-то раз рассказчик возвращался домой с охоты. Он двигался по садовой аллее. Его собака по кличке Трезор бежала впереди. Неожиданно она замерла, как вкопанная, и приникла к земле. Затем пес стал тихо красться к какой-то еще невидимой добыче.

Вглядевшись, охотник заметил на тропе крохотного воробышка. Видимо, желторотый птенчик вывалился из гнезда. Беззащитный воробей сидел на дорожке, беспомощно расправив крылья. Он не знал, как себя вести и что нужно делать.

Собака незаметно приближалась к воробышку.  И в это мгновение она увидела, что вниз, наземь, слетает второй воробей с черной грудкой. Это была старая птица. Оказавшись на земле, храбрый воробей всеми способами старался отвлечь пса от своего птенца.

Было видно, что взрослый воробей сам испытывал сильный страх, но, невзирая на то,  он отчаянно приближался к собачьей пасти. Несомненно, для маленькой птицы, пес казался великаном, но она была готова принести в жертву собственную жизнь, лишь бы спасти жизнь своему желторотому малышу.

Собака замерла, ощутив невиданную стойкость и смелость воробья. Герой-рассказчик заторопился отозвать смущенного Трезора, так как не хотел, чтобы пес навредил самоотверженной птице.  На самого охотника увиденное произвело сильное впечатление, и он еще долго вспоминал об этом.

Продолжая свой путь, главный герой теперь думал о величайшем чувстве, которое может одержать победу над страхом и смертью. Это светлое и сильное чувство называют любовью, и именно, благодаря ему, происходит развитие жизни.

Отзыв

Рассказ Ивана Тургенева «Воробей» создан в 1878 г. и вошел в его известный цикл прозаических стихов. Опубликовал произведение впервые в 1882 году журнал «Русский вестник». Мне оно понравилось, потому что имеет большой поучительный смысл, и в нем благополучный конец. Центральная тема рассматриваемого рассказа – любовь родителя к собственному ребенку. А основная мысль его состоит в том, что любовь является главной движущей силой существования и развития нашего мира. Все живые организмы находят в ней мудрость, для воспроизведения себе подобных, продления и сохранения рода. 

Рассказ «Воробей» предлагает поразмышлять о многом. Ведь в основе всего живого лежит любовь, без нее жить невозможно, и это чувство должно быть большим, сильным и искренним. Людям нужно стремиться любить самоотверженно и смело, так, как это делает старый воробей в произведении Тургенева. Я с волнением и с восторгом читала и перечитывала этот рассказ, каждый раз поражаясь воробьиной любви и его готовности любой ценой, даже ценой собственной гибели сохранить жизнь своему ребенку.

Также этот рассказ напомнил мне о своем участии в спасении птиц и животных.  Я не раз наблюдала аналогичные случаи в природе и помогала избежать гибели раненому скворцу, выпавшим птенцам ласточки, ежонку. Также мне вспомнился удивительный случай, как однажды ласточки подняли меня на рассвете истошным щебетаньем, прося о помощи, подлетев к открытой форточке, когда к их гнезду попытался подобраться кот. Тогда я заторопилась прогнать обидчика, и ласточки всей стаей, опережая меня, бросались на него, норовя клюнуть. А кот, прижав уши и сузив глаза, решительно приближался к гнезду. Мой громкий крик и вид хворостины напугал его, и он, сорвавшись на пол террасы, торопливо скрылся в садовых кустах. А ласточки словно благодарили меня – они принялись весело порхать и щебетать надо мной. Я очень обрадовалась, что помогла птицам. Я тоже люблю природу, всегда стараюсь защитить животным, часто наблюдаю за поведением птиц и других живых существ, и мое мнение совпадает с мнением писателя, что любовь нужно ценить и беречь во всяком ее проявлении.

Тургенев, сочиняя рассказ «Воробей», затронул весьма серьезные моральные проблемы и вопросы, такие как, сложный нравственный выбор, признание любви, жертвенность любви родителей, благополучие детей, взаимоотношения в природе.

Пес Трезор, столкнувшись с проявлением жертвенной родительской любви старого воробья, отказался от коварного намерения поймать птенца. Он был поражен воробьиной смелостью. Мое впечатление о рассказе «Воробей» положительное. Я рада, что рассказ имеет благополучное завершение:  и охотник, и собака не причинили воробьям вреда, оставили их в естественной среде обитания.

Подводя итог, хочется отметить, что рассказ И.С. Тургенева «Воробей» имеет очень глубокий поучительный смысл. Писатель показал, какой огромной и жертвенной может быть любовь родителя по отношению к своим детям. Содержание этого произведения помогает читателям увидеть, что материнским инстинктом владеют не только люди, но и другие живые существа. Только наличие этого чувства движет поведением родителей, заставляя их совершать высокие, самоотверженные поступки, до последнего защищать жизнь и благополучие каждого своего ребенка.

В конце своего выступления Илья Новиков процитировал стихи Игоря Губермана:

«Когда клубится страх кромешный
И тьму пронзает лай погонь,
Благословен любой, посмевший
Не задувать в себе огонь».

Спи, мой любимый, спи. Спи, как медведь в берлоге,
Пусть тебя не гонят ловчие на край тайги.
Ты лучше знаешь, когда не время и кружат волки,
Когда день хороший и долгий для обратных путей.

Пусть дымится твоя чашка,
Настоянная на липовой ноге.
Пусть качается луна хрустящая –
Маятник, и путевод, и целебный мед – попей.

Пусть будет сокрыт твой от всех дом,
Где покой тебе – и не достать письмом –
Словно тысячелетный сон,
Словно соглядатай ошибся адресом.

Ты лучше знаешь, когда трава степная дымится
И временный дом продрог,
И когда сухостой складывают в кострища,
И когда первый холодок.

И как кору голодает заяц,
И когда открываются пути,
И когда тебе день отправиться
И волчцу и соннику расти.

И когда тебе вернуться в твой дом,
Вынырнув из ниоткуда в степи,
И когда зима позовёт холодом
И строгим сухим листом в сердце твоём напишет.

Не мне знать об этом календаре твоём
Волчьем и птичьем,
Подбрюшном и заязычном,
Не мне говорить: «Уже время тебе идти».

Прилетай, – говорю, – прилетай в свой дом,
Уже началось зимовьё зверей,
Уже пил воду над заледенелым прудом
Король-олень.

Прилетай, – и ина́че могу, – волчья сыть,
Зачем тебе в поле стыть,
Где логово травяное твоё,
Уж звёзды часты́ и ночные воды густы́,
И созрело полынное питьё.

Где хижина твоя, хитивший и дурнопьян,
Где медвежья звездная колыбель –
Эвридикина прялка скрипит в метель, –
Где твоя старая постель: постоянное в непостоянном?

Где душа твоя за во́ротом, за тимья́ном,
Где?
Ты и сам всё знаешь, что время уже тебе возвращаться, –
Как медведь воро́чается в сердце луны, –
И спать ложиться рано,
И в старые страницы глядеть, и закутаться в шумящую степь,
И ночным языком вылизывать раны,
И быть не перелетным, но постоянным,
Пока во́ды стоялые вновь не погонит волка межсонного бег, –

Ты и сам знаешь лучше всех,
Что пора обратно.

Птица Ночь говорит: «Я тебя укачаю на крыльях своих.
Обернись ко мне, повернись, я тебя заверну
В ткани призрачных трав моих шелковых и льняных,
В подлунной колыбели моей укачаю тебя во тьме.

И ты забудешь свое горе, забудешь тридцать три моря,
Чернавку и восемь жен,
Забудешь пятидорожие семиторное,
И тёмное моё травяное море накроет тебя как дыхмя́нный шторм.

Забудешь свою судьбу петлистую,
И всех недругов, что выискивают,
И ту, что точит кинжал,
И все истины, что ни одна не истина, –
И руки твои будут разжаты,
И зубы разожмутся стиснутые,
И все замки́ заключения свои сложа́т.

Ложись, и я тебя укачаю,
И лампада моя будет светиться в ночи,
И белые крылья мои укроют тебя, как в начале,
И колоб пшеничный покатится через шумящие ручьи.

Забудь об отце своём, волке степном, и его дорогах,
Забудь о матери своей, птице однолапой, на горьком её пути,
Обо всех ворогах и отрогах,
Пусть они распадутся, как сучья дерева сухого,
И вспыхнут расшатанные мостки.

Как бы птица, но женщина я тоже,
И под белой моей кожей бежит росяна́я струя,
И я могу быть тёплой и млечной,
И переходят крылья мои в плечи,
И соро́чица моя не тяжелее и не легче,
Чем у любой жилицы земного жилья.
И я могу тебе дать молока и мёда,
Могу охранять лампаду от мошкары,
Я ещё одна без имени и племени рода,
И растают, как белая полоска восхода,
Пуховые мои дары.

Приходи в мою колыбель, соломенную и ржаную,
В лёгкое бремя шелковых крыльев моих,
В колыбель полночную птицы Нукты.
Пусть стопы твои отдохнут,
Послушай песню лютиковых травяных молитв.
Пусть нигде у тебя не болит.
Я тебя в синее своё полотно заверну,
Как младенец звездами небесными повит,

И взял одну, и сделал золотой бубенчик,
И она звенит.

Ты был задолго до меня,
Как древний океан,
И тех, о ком лишь зыбь слышна,
Ты звал по именам.

В тебе я как песчинка дна,
Как мелюзга и пыль, –
Ты был так долго до меня –
И без меня ты был.

Ты как неведомый покой,
Забвение и чан
Тревог, как вечный дом морской,
Беспамятства причал.

В тебе меня как будто нет –
И я как будто есть –
И после будешь ты звенеть,
И колебать, и петь.

И после, после будешь ты,
Как ты в начале был:
Дитя пускает корабли,
А старость ищет сон могил.

Как бы не так, как бы не так –
И по старым лестницам скрипучим разливается темнота,
И половица дрожит неминучая,
И тень падает от листа.
Как бы не так, как бы не так, спи, пустяк, второй носок, брак.
Что было? Лампу разбили, и масло вылилось – с чем идти на чердак?
Книгу купили, спалили, часы: тик и так, – спи, усни, качается полумрак.
Это я, это я вернулся – ну, еще бы, все накрыло крылатой рукой сонной,
Спят все простоволосые девчонки, спят яблоки ночные качёные,
Спят скрипучие ветви и листья, спят темные половицы –
И ты спи, и ты спи…
Да как будто не знаю, как будто не знаю:
С какого ни качни краю, это ковыли́ца-небылица.
Почему бы тебе не жениться?
Да, почему бы мне в пятый раз не жениться?
Всё-то тебе не спится…
Что же, я должен про синюю птицу-сови́цу,
Я расскажу, засыпай.
Почему бы мне не жениться? А где предыдущая моя жена –
Удавилась, радость моя, удавилась, не начинай,
Не приставай.
Нет, это я никак не могу:
У тебя нет приданого,
Не начинай наново… Ветви ели тебя берегут
Для жениха чужестранного,
Спи, зигзи́ца стучится, осетри́ца идет ко дну
В синем своем покое,
Я не счастье твое земное, я несчастье твое земное,
Все пройдет, ветер унесет,
Послушай, как ветвь качается сосновая…
Я вчера седой волос нашел у себя снова,
Есть то, от чего никто тебя не спасет.
Я уйду, я не хороший, не добрый, не долгий,
Я сон в обветшалом пологе,
Ты вырастешь и узнаешь, что́ я у людей краду,
А пока наслаждайся снами,
Прежде чем канешь в подлинную мою темноту.
Все они ко мне прирастают,
Пока узнают, какую гнусную правду обо мне люди плетут…
Разве я что-нибудь обещаю –
Видишь, ничего не обещаю,
А говорят: лгун, плут.
Скажи на милость –
Говорят, третья жена у него удавилась,
А вторую никак не найдут.
Разве я виноват,
Что умом они повредились,
Лично я в жизнь не тронул и мышь…
Как ты там – шуршишь, спишь?
И ты ложись со мной спи, мой любимый.
Ну, ну, я пошел.
Обними меня, обними, укачай меня, укачай,
Словно мы в начале и ты моя мать-сова,
Словно я твой совенок и лунная колыбель еще не мышиная трава,
И я не одинокий в ночи́ бездомёнок,
Словно крылья твои как гигантская темная листва,
И я в них как в ладонях ночных огромных,
Скажи мне самые главные слова:
Я усну с тобой и сон мой будет долог…

Ну все, мне пора на охоту, бредовая твоя голова.

Пусть мы станем, как равные, равные, Боже, –
Сделай словом и музыкой, морем меня,
Чтобы он увидел меня и услышал,
Чтоб средь желтого поля увидел меня.

Боже, сделай меня тоже тварью крылатой:
Мои руки – как крылья, как клюв – мой язык.
Чтобы с ним я как равной, как равной была бы
И вверху, и внизу.

Боже, сделай свободной меня, перелетной,
Ветром в сте̒пи, в ночи́ огнем:
Я не знаю, где вьет он гнезда,
Но чтоб был он со мной.

Господи, сделай меня как шуршанье вере́ска
И как крик совы.
Душа его – в но́чи огненная подвеска,
И все жёны его – как вдовы.

Боже, дай мне его на все дни и все годы –
Быть подругой, женою, сестрой,
Пусть я буду с душой его горькоокой
Вместо первой и вместо второй.

И возьми всё, что есть у меня дорогого, –
Мой орех, мой цветок из косы.
И Ответил во мне: попроси другого,
Попроси, попроси, попроси.

Ничего у меня не было с ним,
Просто моя жизнь – вся главная её половина –
Прошла в огромной его тени орлиной.

И сначала я думала: он мой отец – в детстве,
Потом я думала, что я его невеста,
А потом узнала, сколько у него жён…

И как он их, как кислое тесто,
Раздает после краткой жизни совместной
Блеклым невзрачным мужьям.

А потом я узнала, что жизнь его – море,
Огромные черные волны идут ходуном,
И он выбирает себе одну или другую,
Или троих берет заодно.

Но сначала он был как ночь и как вереск,
Как ветер, который стелется,
А я как былинка в его степи,

Он был как дух ночи – и все древние поверия
Вместе с ним ожили̒.

А потом он был как вечная книга,
В которой каждое слово написано в сердце твоем,
И всё, что он говорил,
Вырезалось в душе моей как ножом,

А потом он раскинул крылья свои огромные и улетел.
И я металась по темноте,
Как выброшенное зерно бездомное,
И кричала на всю ночную степь:
Забери меня в свой горный дом,
Я буду тебе женой или дочерью,
Или кем ты захочешь,
Только забери меня и укрой, как прежде,
Своим огромным крылом.

Когда орел на охоте в полете –
Не буди его древнее зло,
Сиди тихо, и, может, тебя не тронет
Истинная природа его.

Что говорить – эти десять лет –
О чём теперь говорить –
Они прошли, как в пустоши и в золе,
В суши и в слепоте на пустой земле,
Не знаю, как без него прошли.

И свила я гнездо в траве, и вывела я птенцов –
А потом он вернулся через десять лет,
И тень закрыла всё небо со всех концов.

Это он –
Расколовший мою душу,
Как черной ночи тарелку,
Это он вернулся – и реет, и реки
Трепещут, и жены его – лань,
И красногрудая белка, –
И я…

Что мне дать тебе –
Птичьего моего молока,
Травяного моего дома,
Что мне дать тебе
На маленькой этой земле,
Нищей и переломанной, как душа моя,

Что мне дать тебе:
Я, такая маленькая, без тебя, такого огромного, живу
Уже десять лет – не знаю, как,
Как, не знаю,
Как слепая, иду и тебя ищу
На сухой земле, хотя знаю, что ты в небе ночном.

Вот вернулся –
И я смотрю, не прежнее то же перо в твоем крыле:
Вот прилетел мой дом,
Вот улетел мой дом.

Песня

Для других у тебя и привет, и улыбка,
А ко мне повернёшься спиной…
Разве я виновата в твоих ошибках,
Разве я твоим бедам виной?

Для других у тебя и помадка, и пряник,
Губы вытянешь, шутку найдешь,
А я вечно в твоём позавчерашнем тумане,
Ничего в нём не разберешь.

Если это и есть настоящий ты,
То зачем не прогонишь меня,
А если мне можно прийти,
То зачем отворачиваешься от меня?

Я всего лишь ветка в твоей реке,
Былинка в твоей руке,
И виновата я перед кем,
Что жизнь – это море черти̒т на песке.

Если мне некого ждать,
Незачем приходить,
Скажи, и я буду морская гладь,
Арахнина нить.

Не буду тебя навещать,
Прошлое ворошить,
И среди ночи будить,
Пустой подсвечник ронять.