Рассказ о капитане копейкине

Литература для школьников

     

Художественные особенности поэмы гоголя «Мертвые души»

Гоголь давно мечтал написать произведе­ние, в «котором бы явилась вся Русь». Это должно было быть грандиозное описание быта и нравов России первой трети XIX века. Таким произведением стала поэма «Мертвые души», написанная в 1842 году. Первое издание по цензурным соображениям было озаглавлено «Похождения Чичикова, или Мертвые души». Такое название снижало истинное значение этого произведения, вызывало ассоциации с авантюрным романом. Гоголь пошел на это для того, чтобы поэма была издана.

Почему же Гоголь назвал свое произведе­ние поэмой? Определение жанра стало ясно писателю только в последний момент, так как, еще работая над ним, Гоголь называет его то поэмой, то романом. Чтобы понять мотивацию автора «Мертвых душ», можно сопоставить это произведение с «Божественной комеди­ей» Данте, поэта эпохи Возрождения. Ее влия­ние чувствуется в поэме Гоголя. «Божественная комедия» состоит из трех частей. В первой части к поэту является тень древнеримского поэта Вергилия, которая со­провождает лирического героя в ад, они про­ходят все круги, перед их взором проходит целая галерея грешников. Фантастичность сюжета не мешает Данте раскрыть тему ро­дины — Италии, ее судьбы. По сути, Гоголь задумал показать те же круги ада, но ада Рос­сии. Недаром название поэмы «Мертвые ду­ши» перекликается с названием первой части «Божественной комедии» — «Ад».

Гоголь наряду с сатирическим отрицанием вводит элемент воспевающий, созидатель­ный — образ России. С ним связано «высокое лирическое движение», которым в поэме по временам заменяется комическое повество­вание. Значительное место в поэме «Мерт­вые души» занимают лирические отступления и вставные эпизоды, что характерно для по­эмы как литературного жанра. В них Гоголь касается самых острых российских общест­венных вопросов. Мысли автора о высоком назначении человека, о судьбе Родины и на­рода здесь противопоставлены мрачным кар­тинам русской жизни.

Итак, отправимся за героем поэмы «Мерт­вые души» Чичиковым в город N. С первых же страниц произведения мы ощущаем строй­ность композиции, хотя читатель не может предположить, что после встречи Чичикова с Маниловым будут встречи с Собакевичем и Ноздревым. Читатель не может догадаться и о развязке сюжета.

Все персонажи выведены по принципу: один хуже другого. Например, Манилова, ес­ли его рассматривать как отдельный образ, нельзя воспринимать как положительного ге­роя (на столе у него уже давно лежит книга, открытая на одной и той же странице, а его вежливость притворна: «Позвольте этого вам не позволить»), но по сравнению с Плюшки­ным Манилов во многом выигрывает. Однако в центр повествования Гоголь поставил образ Коробочки, так как она является своеобраз­ным единым началом всех персонажей. По мысли Гоголя это символ «человека-коробоч­ки», в котором заложена идея неуемной жаж­ды накопительства.

Тема разоблачения чиновничества проходит через все творчество Гоголя: она возникает в сборнике «Миргород», а в комедии «Реви­зор» становится ключевой. В поэме «Мертвые души» она переплетается с темой крепостни­чества.

Особое место в поэме занимает «Повесть о капитане Копейкине». Она сюжетно связана с поэмой, но имеет большое значение для раскрытия идейного содержания произведе­ния. Форма сказа придает повести характер притчи, но на самом деле это сатира на пра­вительство.

Миру «мертвых душ» в поэме противопостав­лен лирический образ народной России, о ко­торой Гоголь пишет с любовью и восхищением. За страшным миром помещичьей и чиновничь­ей державы Гоголь чувствовал душу русского народа, которую и выразил в образе быстро несущейся тройки, воплощающей в себе силы России: « Н е так ли и ты, Русь, что бойкая, необгонимая тройка несешься?»

Практически все персонажи поэмы статичны, они не развиваются. Этот прием подчеркивает еще раз, что все эти маниловы, коробочки, собакевичи, Плюшкины и есть мертвые души. Для характеристики персонажей Гоголь ис­пользует и свой излюбленный прием — харак­теристику персонажа через деталь. Чего стоит, например, описание имения и дома Манилова! Когда Чичиков въезжал в имение, он обратил внимание на заросший английский пруд, на по­косившуюся беседку, на грязь и запустение, на обои в комнате — то ли серые, то ли голу­бые, на обтянутые рогожей два стула, до кото­рых так и не доходят руки у хозяина. Все эти и еще много других деталей подводят нас к главной характеристике, сделанной самим ав­тором: «Ни то, ни се, а черт знает что такое!» Вспомним Плюшкина, эту «прореху на челове­честве», даже пол которого не сразу опреде­лишь: он выходит к Чичикову в засаленном ха­лате, на голове какой-то немыслимый платок, везде запустение, грязь, ветхость. Плюшкин — крайняя степень падения. И все это передается через деталь, через те мелочи жизни, которы­ми так восхищался А. С. Пушкин: «Еще ни у од­ного писателя не было этого дара выставлять так ярко пошлость жизни, уметь очертить в та­кой силе пошлость пошлого человека, чтобы вся та мелочь, которая ускользает из глаз, мелькнула бы крупно в глаза всем».

Главная тема поэмы — это судьба России: ее прошлое, настоящее и будущее. В первом томе Гоголь раскрыл тему прошлого родины. Задуманные им второй и третий тома должны были повествовать о настоящем и будущем. Этот замысел можно сравнить со второй и третьей частями «Божественной комедии» Данте: «Чистилище» и «Рай». Однако этим за­мыслам не суждено было осуществиться: вто­рой том оказался неудачным по идее, а тре­тий так и не был написан. Поэтому поездка Чичикова и осталась поездкой в неизвест­ность. Гоголь терялся, задумываясь о буду­щем России; «Русь, куда же ты несешься? Дай ответ! Не дает ответа».

Художественные средства в поэме Н.В. Гоголя ‘Мертвые души’

При изображении «холодных, раздробленных, повседневных характеров» писатель достигает исключительной живости и конкретности в раскрытии «всех тонких, почти невидимых черт».

Портрет Плюшкина так нагляден, что производит впечатление нарисованного кистью художника. Раскрыты характерные детали, выявлены неповторимые индивидуальные черты. В лирических отступлениях выражен пафос романтического устремления к «лучшей отчизне», — это и определяет их язык. Здесь нет конкретной зарисовки деталей, здесь нет передачи каких-либо индивидуальных черт. Напротив, Гоголь употребляет эпитеты неопределенного, общего характера, прибегает к общим же сравнениям для того, чтобы создать впечатление манящего, неясного, очаровательного.

Картины прекрасной природы, введенные в поэму, подчеркивают убожество и низменность изображенных Гоголем «существователей» и зовут к иной — возвышенной и творческой жизни. Описывая, например, деревню Плюшкина с покосившимися избами и с изломанною изгородью, писатель дает картину «старого, обширного, тянувшегося позади дома сада».

Или, в конце первого тома поэма, раскрыв пошлость всей изображенной им жизни, писатель обращается к описанию русской дороги ночью, к сиянию месяца, к «небу далекому, высокому, там в недоступной глубине своей так необъятно, звучно и ясно раскинувшемуся». Большое место в «Мертвых душах» занимают изображения обстановки, вещей. При помощи обрисовки вещей Гоголь еще более ярко раскрывает характерные черты действующих лиц.

Дом Плюшкина выглядывал «дряхлым инвалидом». Обстановка в доме Коробочки, вещи ей принадлежащие, с одной стороны, характеризуют ее старосветские вкусы и привычки, с другой стороны — ее скопидомство. Красноречиво говорят о «накопительских» тенденциях Коробочки «пестрядевые мешочки, размещенные по ящикам комодов», мешочки, имеющие каждый специальное назначение: в один отбираются целковики, в другой полтиннички, в третий четвертачки.

Вещи Собакевича прекрасно характеризуют медвежью, кулацкую натуру их владельца. Например, портреты, развешанные по стенам, изображали «героев» «с такими толстыми ляжками и неслыханными усами, что дрожь проходила по телу», мебель — «пузатое ореховое бюро на пренелепых четырех ногах, совершенный медведь» Вещи, накупленные Ноздревым, столь разнообразны, столь никак не связаны друг с другом, что ярко подчеркивают случайное, бессистемное свое появление у этого помещика, уродливо воспринявшего и без того низменную страсть купли и продажи. В самом деле, ниже приводимый перечень покупаемых Ноздревым одновременно вещей наглядно это подтверждает. «Если ему (Ноздреву) на ярмарке посчастливилось напасть на простака и обыграть его, — пишет Гоголь, -он накупал кучу всего, что прежде попадалось ему на глаза в лавках: хомутов, курительных свечек, платков для няньки, жеребца, изюму, серебряный рукомойник, голландского холста, крупчатой насколько хватало денег».

Вещи Манилова настойчиво заявляют о практической беспомощности своего хозяина, о его неумении доводить до конца хоть какое-нибудь дело. «В доме его, — пишет художник, — чего-нибудь вечно недоставало: в гостиной стояла прекрасная мебель, обтянутая щегольской шелковой материей, которая, верно, стоила весьма недешево, но на два кресла ее недостало, и кресла стояли обтянутые простой рогожей…»

Вещи Чичикова говорят и о приобретательской натуре его и о стремлении к благопристойности. Ларчик красного дерева, содержащий накопления героя, фрак бутылочного цвета с искрой, сапожные колодки всюду сопутствуют герою поэмы в его путешествиях. Таким образом, и вещи включаются в обрисовку писателем человеческих характеров, помогают выявлению их существенных черт.

Идейно-художественное своеобразие поэмы Н.В.Гоголя «Мертвые души»

Значительное место в идейно-композиционной структуре произведения занимают лирические отступления и вставные эпизоды, что характерно для поэмы как литературного жанра.

В лирических отступлениях Гоголь касается самых острых, самых важных общественных вопросов. Мысли автора о высоком назначении человека, о судьбе родины и народа контрастно противопоставлены мрачным картинам русской жизни. Герцен говорил, что, «когда читаешь «Мёртвые души», «обдает ужас; с каждым шагом вязнете, тонете глубже. Лирическое место вдруг оживит, осветит и сейчас заменяется опять картиной, напоминающей ещё яснее, в каком рве ада мы находимся…»

Органически входят в поэму внесюжетные, вставные эпизоды, сцены, картины, рассуждения автора. Например, в главе 1 Гоголь как бы мимоходом набрасывает портреты тонких и толстых чиновников. «Увы! Толстые умеют лучше на этом свете обделывать дела свои, нежели тоненькие», — пишет автор. В главе 3 дается сатирический портрет некоего правителя канцелярии. Среди своих подчиненных правитель – «Прометей, решительный Прометей!.. а чуть немного повыше его, с Прометеем сделается такое превращение, какого и Овидий не выдумает: муха, меньше даже мухи, уничтожается в песчинку!» В главе 9 Гоголь рассказывает о происшествии, случившемся в селе Вшивая спесь. Крестьяне «снесли с лица земли…земскую полицию в лице заседателя». В главе 10 помещена «Повесть о капитане Копейкине», инвалиде Отечественной войны 1812 года, который прибыл в Петербург просить «монаршей милости». Внесюжетные, вставные эпизоды, портретные зарисовки и сцены помогают всестороннему освещению жизни различных социальных слоев царской России, начиная с забитых крестьян и кончая важными сановниками. В «Мертвых душах» отразилась вся страна с её добром и злом.

2.2. Смысл названия поэмы

Название «Мертвые души» столь многозначно, что породило тьму читательских догадок, научных споров и специальных исследований.

Словосочетание «мертвые души» звучало в 1840-х годах странно, казалось непонятным. Ф. И. Буслаев рассказал в своих воспоминаниях, что, когда он «в первый раз услышал загадочное название книги, то сначала вообразил себе, что это какой-нибудь фантастический роман или повесть вроде «Вия»(10,21). Действительно, название было необычно: душа человека считалась бессмертной, и вдруг мертвые

души!

«Мертвые души», – писал А. И. Герцен, – это заглавие носит в себе что-то наводящее ужас». Впечатление от названия усиливалось тем, что само это выражение не употреблялось до Гоголя в литературе и вообще было мало известно. Даже знатоки русского языка, например профессор Московского университета М. П. Погодин, не знали его. Он с негодованием писал Гоголю: «Мертвых душ в русском языке нет. Есть души ревизские, приписанные, убылые, прибылые». Действительно, это выражение не встречалось ни в правительственных актах, ни в законах и других официальных документах, ни в научной, справочной, мемуарной, художественной литературе. М. И. Михельсон во много раз переиздававшемся в конце XIX века собрании крылатых выражений русского языка приводит словосочетание «мертвые души» и делает ссылку только на поэму Гоголя, так как других примеров Михельсон не нашел в громадном литературном и словарном материале, просмотренном им.

Каковы бы ни были истоки, основные смыслы названия можно найти только в самой поэме; здесь и вообще каждое общеизвестное слово приобретает свой, чисто гоголевский оттенок.

Есть прямой и очевидный смысл названия, вытекающий из истории самого произведения. «Мертвая душа» – это умерший, но существующий в бумажном, бюрократическом «обличье» крестьянин, ставший предметом спекуляции. Часть из этих «душ» имеет в поэме свои имена, характеры, о них рассказываются разные истории, так что они, если даже и сообщается, как приключилась с ними смерть, оживают на наших глазах и выглядят, пожалуй, живее иных «действующих лиц». Собакевич так рассказывал о своих умерших крестьянах: «Милушкин, кирпичник! Мог поставить печь в каком угодно доме. Максим Телятников, сапожник: что шилом кольнет, то и сапоги, что сапоги, то и спасибо, и хоть бы в рот хмельного… Каретник Михеев! Ведь больше никаких экипажей и не делал, как только рессорные…

А Пробка Степан, плотник? Ведь что за силища была! Служи он в гвардии, ему бы бог знает что дали, трех аршин с вершком ростом!»

Во-вторых, Гоголь подразумевал под «мертвыми душами» помещиков-крепостников, угнетавших крестьян и мешавших экономическому и культурному развитию страны.

Но «мертвые души» — не только помещики и чиновники: это «безответно мертвые обыватели», страшные «неподвижным холодом души своей и бесплодной пустыней сердца». В Манилова и Собакевича может превратиться любой человек, если «ничтожная страстишка к чему-нибудь мелкому» разрастется в нем, заставляя его «позабыть великие и святые обязанности и в ничтожных побрякушках видеть великое и святое».

Не случайно портрет каждого помещика сопровождается психологическим комментарием, раскрывающим его общечеловеческий смысл. В одиннадцатой главе Гоголь предлагает читателю не просто посмеяться над Чичиковым и другими персонажами, а «углубить вовнутрь собственной души сей тяжелый запрос: «А нет ли и во мне какой-нибудь части Чичикова?» Таким образом, название поэмы оказывается очень емким и многоплановым.

Художественную ткань поэмы составляют два мира, которые условно можно обозначить как мир «реальный» и мир «идеальный». Реальный мир автор показывает, воссоздавая современную ему действительность. Для «идеального» мира душа бессмертна, ибо она – воплощение божественного начала в человеке. А в мире «реальном» вполне может быть «мертвая душа», потому что для обывателей душа только то, что отличает живого человека от покойника.

Заглавие, данное Гоголем своей поэме, было «Мертвые души», но на первом листе рукописи, представленном в цензуру, цензор А.В. Никитенко приписал: «Похождения Чичикова, или… Мертвые души». Так и называлась около ста лет поэма Гоголя.

Эта хитрая приписка приглушала социальное значение поэмы, отвлекала читателей от мыслей о страшном названии «Мертвые души», подчеркивала значение спекуляций Чичикова. А.В. Никитенко снижал своеобразное, небывалое название, данное Гоголем, до уровня названий многочисленных романов сентиментального, романтического, охранительного направлений, завлекавших читателей удивительными, витиеватыми названиями. Наивная уловка цензора не снизила значения гениального творения Гоголя. В настоящее время поэма Гоголя печатается под заглавием, данным автором, – «Мертвые души».

2.3. Проблематика поэмы «Мертвые души»

В поэме «Мертвые души», автор поставил самые больные и злободневные вопросы современной ему жизни. Он ярко показал разложение крепостного строя, обреченность его представителей.

По замыслу Н. В. Гоголя темой поэмы должна была стать вся современная ему Россия. Конфликтом «Мертвых душ» писатель взял два типа противоречий, присущих русскому обществу первой половины XIX века: между мнимой содержательностью и действительной ничтожностью господствующих слоев общества и между духовными силами народа и его закабалителями.

Проблематика в поэме двухплановая – национальная и социокультурная. Национальная проблематика заключается в изображении отношения Гоголя к России того времени. Возникает вопрос — куда идет Россия — который автор раскрывает двухсторонне. С одной стороны – мертвая Россия, с ее помещиками и губернскими чиновниками всех рангов, с другой – приходящая ей на смену «Россия Чичиковых». Социокультурная проблематика выражается авторской акцентировкой черт повседневной культуры и быта у различных персонажей поэмы. Тут же с проблематикой близко связана и идея поэмы: писателя волнует вопрос о человек, о смысле и назначении его в жизни. Так же показывается все бесправие, вся темнота и пошлость интересов как губернского общества, так и помещиков.

Также в поэме «Мертвые души» присутствует сатирический пафос. В отношении помещиков, да и самого Чичикова, можно применить такое определение, как инвектива. Действительно, сатирически обличая, например, в Плюшкине все его дурные стороны, объект насмешек становится настолько жалок, что смеха уже не вызывает. Защитники крепостного права доказывали, что дворяне являются людьми высокого умственного склада, исключительного благородства, носителями высокой культуры, чести и гражданского долга – то есть опорой государства. Гоголь развенчивает этот веками складывавшийся миф. Это не значит, что Гоголь не видел тех культурных ценностей, которые были созданы дворянской интеллигенцией. Но он изображал не Чацких, Онегиных и Печориных, не лучшую часть дворянства, а тех, кто составлял основную массу этого класса. Как писатель – реалист, Гоголь создает типические характеры. Объясняя замысел «Мертвых душ», он писал, что образы поэмы – «ничуть не портреты с ничтожных людей; напротив, в них собраны черты тех, которые считают себя лучше других». Всех помещиков, изображенных в «Мертвых душах», объединяет низкий культурный уровень, безразличие и жестокость по отношению к крепостным «душам», вверенным им, и убогая, замкнутая на себе жизнь в усадьбах. Каждый из помещиков, которых посещает Чичиков, воплощает одну из черт, развившихся под воздействием паразитического образа жизни и мысли: Манилов — беспочвенное мечтательство, Коробочка — тупое хозяйствование, Ноздрев — буйную энергию и жизнелюбие, Собакевич — цепкость и грубость в преследовании своей выгоды, Плюшкин — бессмысленное накопительство. Гоголь представляет помещиков в определенной последовательности. А логика проста — показать читателю постепенную деградацию души, и, вызванную бесцельностью существования поместного дворянства и бесконтрольным владением «душами», богатством, землей.

Художественными средствами воплощения идеи об «омертвении» души выступают композиция и стиль произведения. Картины барских поместий и описания образа жизни их обитателей однотипны по принципу изображения (сначала деревня, затем двор помещика, его портрет, интерьер дома). Каждое из описаний отличается цельностью, но при этом углубляет впечатление процесса духовного распада, произведенного предыдущей главой.

Каждая из помещичьих усадеб почти изолирована от остального мира. Тем естественнее выглядит подчеркиваемое Гоголем «родство» людей, животных, предметов обихода. Все они несут отпечаток личности хозяина усадьбы («И я тоже Собакевич!» — заявляет «каждый предмет» в доме этого героя).

Образы чиновников роднят с образами помещиков нравы паразитического существования. Обобщенный портрет губернского города (неустроенность, грязь, запустение) подчеркивает безразличие властей к нуждам местных обывателей. Всюду бюрократизм и продажность чиновников. Гоголь дает как обобщенные, так и индивидуальные характеристики чиновников «тонких и толстых». Все они — люди без понятия о долге, чести и законности, им нет дела до службы государству. Их отличительные черты: способность превращаться «то в орла, то в муху» в зависимости от звания собеседника (это и есть чинопочитание), воровство, круговая порука. Вставная «Повесть о капитане Копейкине» показывает жестокость и бесчеловечность чиновников самой «высшей комиссии».

Образ Чичикова проходит через все произведение. Его «путешествие» дает возможность Гоголю «явить» в поэме «всю Русь». Сама возможность преступной комбинации с покупкой «душ» и отношение окружающих к этой авантюре вскрывают суть чиновничьей и помещичьей Руси.

Чичиков — новый человек, порожденный общественными процессами своего времени. В его эпоху в России деньги стали играть решающую роль, и утвердиться в обществе, добиться независимости можно было, только опираясь на капитал. Чичиков — дитя своего времени, он делец, приобретатель. В погоне за капиталом он утрачивает понятия о чести, совести, порядочности. Но это не имеет значения для «общества». Здесь Чичикова принимают как «порядочного человека», потому что считают «мильонщиком». Чичиков – «герой» своего времени», он обладает знанием людей, изворотливостью, волей, практической сметкой, активностью. Он – сила, но «страшная и подлая», такие, как он, не могут принести исцеления и счастья России, считает Гоголь.

Жажда приобретательства убила в нем лучшие человеческие чувства, поэтому Чичиков – тоже «мертвая душа».

В изображении России народной Гоголь не скрывает духовного убожества подневольного человека, его терпения и покорности. Он идет от показа приниженности, забитости крестьянства к выявлению его талантов, способности к творчеству, силы и широты его характера, стремления к воле. В способности народа к созиданию автор видит залог великого будущего России.

Сцена бала у губернатора – своеобразный смотр «мертвых душ» помещичьей и чиновничьей России, которую отличают праздность и пустота существования. «Балы» и «сплетни» – единственные убогие формы «общественной» и «умственной» жизни. В разговорах нет ни духовного содержания, ни здравого смысла, все они вращаются вокруг пустяков. Представление о красоте существует на уровне обсуждения расцветки материала («пестро — не пестро»), а солидность человека определяется по тому, как он сморкается и повязывает галстук (и конечно, по его «состоянию»). Нормы поведения зависят от обывательского представления «как должно». Гоголь пишет об отсутствии истинной культуры и нравственности в современном ему обществе. Почему же сложилась такая ситуация? Почему «мораль», «религия», «обязанности перед обществом» – это только слова? «Герои мои вовсе не злодеи», – объяснял Гоголь в одном из своих писем, но они «все пошлы без исключения». Пошлость, оборачивающаяся омертвением души, моральным одичанием, — вот главная опасность для человека.

Для Гоголя самое важное – духовное состояние русского общества. Он убежден: «Все хорошее и дурное, что есть в России – от нас». Все в жизни – и государственной, и частной – зависит от нравственных качеств людей, образующих общество. «Гибнет земля наша… от нас самих», – сокрушается писатель. В «Мертвых душах» Гоголь (в предельно концентрированной форме) демонстрирует «свойства нашей русской породы», пороки, присущие русскому человеку. Бережливость Плюшкина, мечтательность и радушие Манилова, удаль и энергия Ноздрева сами по себе не заслуживают осуждения, но здесь они – «через край» и без цели – извращенная форма русского богатырства. Плутовство Чичикова – тоже искажение одной из черт русской натуры – практической сметки, энергичного стремления к намеченной цели. Перед Чичиковым – огромные возможности, у него – огромная энергия, но они не освещены ни разумом, ни великой целью, поэтому душа Чичикова разрушается.

2.4

.
Роль портретных зарисовок в изображении характера персонажей.

Языковые особенности поэмы Н.В. Гоголя «Мертвые души»

В письме Чичикову от неизвестной и в разговоре «дамы просто приятной» с «дамой приятной во всех отношениях» писателю удалось создать блестящий по своей остроте и сатирической выразительности групповой портрет дам города N и одновременно памфлет на салонно-чувствительную, «облагороженную» речевую манеру светского общества.

Широко раздвинул Гоголь границы литературного языка. Писатель до тонкости знал профессиональный язык чиновников, завзятых охотников, картежников и вводил его в словесно-образную ткань произведения. С помощью многообразного словарного материала писатель создавал яркую картину, живой, запоминающийся, типический образ. Так, лексика любителей псовой охоты введена в главу о Ноздреве, названия многих видов снеди и кушаний в главах о Коробочке и Собакевиче с особой силой «комического одушевления» подчеркивают хозяйственность и хлебосольство Коробочки, непомерное чревоугодие Собакевича.

Большую роль в «Мертвых душах» играет прямая речь персонажей. Пародийно сгущая ее, мастерски пользуясь особыми выражениями, словечками, недомолвками, Гоголь придает каждому лицу только ему одному присущие характерные особенности. Иногда речь персонажа напоминает книжную, полна канцелярских оборотов; иногда построена на преувеличениях или засорена множеством слов, ровно ничего не значащих; иногда изобилует длинными периодами, маскирующими отсутствие мысли, или же, наоборот, отрывиста и состоит из отдельных, не связанных между собою предложений. Эта индивидуализированная речь помещика, слуги, чиновника тесно переплетается с богатством и разнообразием разговорных оборотов и интонацией авторской речи.

Точностью словесного выражения характеризуются у Гоголя описания природы, различных ее явлений; писатель широко использует при этом специальные народные обозначения (См., например, народные обозначения для птичьих голосов! перепел бьет, дергач дергает, жаворонок трелит, журавль курлыкает).

Языковое мастерство Гоголя проявляется в умении обнажить в слове при помощи контекста богатство и многообразие его значений. Гоголь виртуозно пользуется для выпуклой и конкретной характеристики предметов и явлений богатой синонимикой русского языка. В соответствии с замыслом писателя речевая стихия несет либо комическую, либо разоблачительную, сатирическую функцию. Юмор, как известно, предъявляет к языку строгие требования. Ценнейшими качествами в нем являются свежесть изобразительных средств, неожиданность ситуаций. Неожиданность — непременное, обязательное условие смешного. Способность к неожиданным сопоставлениям— характерная черта остроумия. Эти качества присущи стилистической манере Гоголя уже в «Вечерах на хуторе близ Диканьки» и в «Миргороде». В полную силу они проявились в «Мертвых душах» — в неожиданности метафор, эпитетов, в смелости сравнений. Особенно интересны сатирические сравнения с многообразными живыми деталями, поражающие смелостью, меткостью, глубиной, яркостью и развернутые, в сущности, в целые картины, лишь внешне не связанные с сюжетом. Таково, например, изображение эскадрона мух на белом рафинаде, возникающее при сравнении с ними черных фраков на балу, или изображение певческого концерта, с которым сравнивается свора псов во дворе Коробочки, и т. п. Где нужно, Гоголь всегда вставляет острую и выразительную метафору или резко запоминающийся эпитет большой емкости, использует повторы метких, многоговорящих слов, прием умолчания. Гоголевские умолчания, неопределенные словечки в контексте с впечатляющими красочностью определениями дают огромный комический эффект. Комический или сатирический эффект достигается часто и путем простого перечисления самых разнообразных предметов (см. покупки Ноздрева, «всякая всячина» на бюро Плюшкина и др.). Чтобы подчеркнуть контраст между значительностью того, что должно быть, и ничтожностью, мизерностью того, что есть в действительности, Гоголь широко пользуется антонимами.

Сатирически выразительны, сочны, оригинальны, смешны и злы у Гоголя имена и фамилии — чисто русские, по общему значению и по корню. Они определяют действующих лиц по характерному для каждого из них отрицательному признаку. Таковы хотя бы фамилии помещиков: Собакевич, Свиньин, Трепакин, Блохин, Поцелуев, Мыльный, Завалишин, Полежаев, Храповицкий и др.

Много неожиданного таит в себе пародия в «Мертвых душах». Пародируются сюжеты, характеры, собственные имена. Пародируется, как уже отмечалось, язык дам города N, чувствительный жаргон жеманниц. Пародируются типические факты, явления. Пародия обостряет юмористический тон повествования.

Но комическое для Гоголя но самоцель. Он становится беспощадным, когда встречается не просто со смешным, а с вредным. В этих случаях характеристика явления, отношение к нему дается, как говорят, прямо в лоб.

Гоголь — великий мастер диалога. Диалог у него всегда очень точно рисует лиц, ведущих беседу. Так, если в диалог Чичикова с Маниловым писатель вносит плавность, приятность тона, туманность и неопределенность мысли, то совсем иной характер носит беседа Чичикова с Собакевичем, когда два мошенника стремятся обмануть друг друга.

Необыкновенно разнообразна авторская речь в поэме. В характеристиках Чичикова и помещиков она конкретно-изобразительна, окрашена юмором, переходящим подчас в сатирическое обличение. Совсем иная она в лирических отступлениях, передающих глубокое волнение и возвышенный порыв самого Гоголя. Здесь авторская речь приобретает патетический характер, иногда даже напевность, ритм, появляются такие слова, как очи, зреть, озирать, объемлет, лобзает и т. д.

В свое время еще Белинский о, что «его изображения дышат живыми красками действительности. Видишь и слышишь их. Каждое слово, каждая фраза резко определенно, рельефно выражает у него мысль» (Белинский В. Г. Полн. собр. соч. в 13-ти т. М., 1956, т. VI, с. 335). Он, как Крылов, добивается почти физически ощутимого эффекта. Нельзя не восхищаться красотой гоголевского поэтического слова. Метко сказанное Гоголем русское слово служит ярчайшим доказательством творческих сил и возможностей «плодовитого зерна национальной русской жизни». Это звонкое слово волнует, будоражит, потрясает, и неудивительно, что чтение «Мертвых душ» всегда вызывает чувство глубокого эстетического наслаждения.

Источник: Докусов А.М., Качурин М.Г. Поэма Н.В. Гоголя «Мертвые души» в школьном изучении: Пособие для учителя. — М.: Просвещение, 1982

«Художественные особенности поэме «Мертвые души»»

По словам Гоголя, Пушкин лучше всех уловил своеобразие писательской манеры будущего ав­тора «Мертвых душ»: «Ни у одного писателя не было этого дара вы­ставлять так ярко пошлость жизни, уметь очертить в такой силе пошлость пошлого человека, чтобы вся та мелочь, которая усколь­зает от глаз, мелькнула бы крупно в глаза всем». Действительно, главным средством изображения русской жизни в поэме становится художественная деталь. У Гоголя она используется как основное средство типизации героев. Автор выделяет в каждом из них основ­ную, ведущую черту, которая становится стержнем художественно­го образа и «обыгрывается» с помощью умело подобранных деталей. Такими деталями-лейтмотивами образа являются: сахар (Мани­лов); мешочки, коробочки (Коробочка); животная сила и здоровье (Ноздрев); грубые, но прочные вещи (Собакевич); куча всякого му­сора, прореха, дырка (Плюшкин). Например, слащавость, мечта­тельность, необоснованную претенциозность Манилова подчерки­вают детали портрета («глаза сладкие, как сахар»; в «приятность» его «чересчур было передано сахару»), детали поведения с окру­жающими людьми (с Чичиковым, с женой и детьми), интерьера (в его кабинете прекрасная мебель — и тут же два недоделанных кресла, обтянутых рогожей; щегольской подсвечник — а рядом «ка­кой-то просто медный инвалид, хромой, свернувшийся на сторону и весь в сале»; на столе лежит книга, «заложенная закладкою на че­тырнадцатой странице, которую он читал уже два года»), речевые детали, которые позволяют создать неповторимую манеру говорить «сладко» и неопределенно («майский день, именины сердца»; «по­звольте вам этого не позволить»). Такого рода детали-лейтмотивы используются как средство харак­теристики всех героев, даже эпизодических (например, Иван Антоно­вич — «кувшинное рыло», у прокурора — «весьма черные густые бро­ви») и собирательных образов («толстые и тонкие» чиновники). Но есть и особые художественные средства, которые используются при создании определенного ряда образов. Например, для того, чтобы яр­че выделить то, что характерно для каждого из помещиков как опре­деленного типа, автор использует такое построение соответствующих глав, при котором соблюдается одна и та же последовательность де­талей. Сначала описывается имение, двор, интерьер дома помещика, дается его портрет и авторская характеристика. Затем мы видим по­мещика в его взаимоотношениях с Чичиковым — манеру поведения, речи, слышим отзывы о соседях и городских чиновниках и знакомим­ся с его домашним окружением. В каждой из этих глав мы становим­ся свидетелями обеда иди другого угощения (иногда весьма своеоб­разного — как у Плюшкина), которым потчуют Чичикова — ведь гоголевский герой, знаток материальной жизни и быта, часто полу­чает характеристику именно через еду. А в заключение показана сцена купли-продажи «мертвых душ», завершающая портрет каждого помещика. Этот прием позволяет легко проводить сравнение. Так, еда как средство характеристики присутствует во всех главах о по­мещиках: обед у Манилова скромный, но с претензией («щи, но от чистого сердца»); у Коробочки — обильный, в патриархальном вкусе («грибки, пирожки, скородумки, шанишки, пряглы, блины, лепешки со всякими припеками»); у Собакевича подаются большие и сытные блюда, после которых гость еле встает из-за стола («у меня когда сви­нина, всю свинью давай на стол; баранина — всего барана тащи»); у

Ноздрева кормят невкусно, он больше обращает внимания на вина; у Плюшкина вместо обеда гостю предложен ликер с мухами и «сухарь из кулича», оставшегося еще от пасхального угощения.

Особо следует отметить предметно-бытовые детали, которые от­ражают мир вещей. Их очень много и они несут важную идейно­смысловую нагрузку: в мире, где о душе забыли и она «омертвела», ее место прочно занимают предметы, вещи, к которым накрепко привязан их хозяин. Вот почему вещи олицетворяются: таковы ча­сы у Коробочки, которым «пришла охота бить», или мебель у Соба­кевича, где «каждый предмет, каждый стул, казалось, говорил: и я тоже Собакевич!».Индивидуализации персонажей способствуют и зоологические мотивы: Манилов — кот, Собакевич — медведь, Коробочка — пти­ца, Ноздрев — собака, Плюшкин — мышь. Кроме того, каждому из них сопутствует определенная цветовая гамма. Например, имение Манилова, его портрет, одежда жены — все дается в серо-голубых тонах; в одежде Собакевича преобладают красно-коричневые цвета; Чичиков запоминается по сквозной детали: он любит одеваться во фрак «брусничного цвета с искрой».

Речевая характеристика персонажей также возникает благодаря использованию деталей: в речи Манилова много вводных слов и предложений, говорит он вычурно, фразу не заканчивает; в речи Ноздрева много бранной лексики, жаргонизмов картежника, ло­шадника, он часто говорит алогизмами («он приехал черт знает от­куда, и я здесь живу»); у чиновников свой особый язык: наряду с канцеляризмами, в обращении друг к другу они используют устой­чивые в этой среде обороты («Ты заврался, мамочка Иван Григорь­евич!»). Даже фамилии многих персонажей в определенной степе­ни характеризуют их (Собакевич, Коробочка, Плюшкин). С той же целью используются оценочные эпитеты и сравнения (Коробочка — «дубинноголовая», Плюшкин — «прореха на человечестве», Собаке­вич — «человек-кулак»).

Все вместе эти художественные средства служат созданию коми­ческого и сатирического эффекта, показывают алогизм существова­ния таких людей. Порой Гоголь применяет и гротеск, как, напри­мер, при создании образа Плюшкина — «прорехи на человечестве». Это одновременно типический и фантастический образ. Он создает­ся через накопление деталей: деревня, дом, портрет хозяина и, на­конец, куча старья.

Но художественная ткань «Мертвых душ» все же неоднородна, по­скольку в поэме представлены два лика России, а значит эпическое противопоставляется лирическому. Россия помещиков, чиновников, мужиков — пьяниц, лентяев, неумех — это один «лик», который изо­бражается с помощью сатирических средств. Другой лик России пред­ставлен в лирических отступлениях: это авторский идеал страны, где по вольным просторам гуляют подлинные богатыри, люди живут на­сыщенной духовной жизнью и наделены «живой», а не «мертвой» душой. Вот почему стилистика лирических отступлений совершенно иная: сатирико-бытовая, разговорная лексика исчезает, язык автора становится книжно-романтическим, торжественно-патетическим, на­сыщается лексикой архаичной, книжной («грозная вьюга вдохнове­нья подымется из облеченной в святой ужас и в блистанье главы»). Это высокий стиль, где уместны красочные метафоры, сравнения, эпитеты («что-то восторженно чудное», «дерзкие дива природы»), ри­торические вопросы, восклицания, обращения («И какой же русский не любит быстрой езды?»; «О моя юность! о моя свежесть!»).

Так рисуется совершенно иная картина Руси, с ее бескрайними просторами, убегающими вдаль дорогами. Пейзаж лирической час­ти резко контрастирует тому, который присутствует в эпической, где он является средством раскрытия характеров героев. В лириче­ских отступлениях пейзаж связан с темой будущего России и ее на­рода, с мотивом дороги: «Что пророчит сей необъятный простор? Здесь ли, в тебе ли не родиться беспредельной мысли, когда ты са­ма без конца? Здесь ли не быть богатырю, когда есть место, где раз­вернуться и пройтись ему?». Именно этот художественный пласт произведения позволяет говорить о его подлинно поэтическом зву­чании, выражающем веру писателя в великое будущее России.

1. Место, которое «Повесть…» занимает в поэме.
2. Социальные проблемы.
3. Мотивы народных преданий.

«Повесть о капитане Копейкине» при поверхностном взгляде может показаться в поэме Н. В. Гоголя «Мертвые души» чужеродным элементом. В самом деле какое отношение она имеет к судьбе главного героя? Почему автор отводит «Повести…» столь значительное место? Почтмейстер ни с того ни с сего вообразил, что Чичиков и Копейкин — одно и то же лицо: но ведь остальные губернские чиновники решительно отвергли подобное нелепое предположение. И разница между этими двумя персонажами заключается не только в том, что Копейкин — инвалид, а у Чичикова и руки, и ноги на месте. Копейкин становится разбойником исключительно от безысходности, так как у него нет иного способа получить все необходимое для поддержания своей жизни; Чичиков сознательно стремится к богатству, не брезгуя никакими сомнительными махинациями, которые могут приблизить его к цели.

Но несмотря на огромную разницу в судьбе этих двух людей, история капитана Копейкина во многом объясняет, как ни странно, и мотивы поведения Чичикова. Положение крепостных крестьян, конечно, тяжелое. Но и положение человека свободного, если у него нет ни связей, ни денег, тоже может оказаться поистине ужасным. В «Повести о капитане Копейкине» Гоголь показывает пренебрежение государства в лице его представителей к простым людям, отдавшим все этому государству. Генерал-аншеф советует человеку с одной рукой и одной ногой: «…Старайтесь покамест помочь себе сами, ищите сами средства». Копейкин воспринимает эти издевательские слова как руководство к действию — почти как приказ высшего командования: «Когда генерал говорит, чтобы я поискал сам средств помочь себе — хорошо… я… найду средства!»

Гоголь показывает огромное имущественное расслоение общества: у офицера, ставшего инвалидом в войне, которую вела его страна, в кармане всего-то пятьдесят рублей, между тем как даже швейцар генерал-аншефа «смотрит генералиссимусом», не говоря уж о роскоши, в которой утопает его хозяин. Да, столь разительный контраст, конечно, должен был потрясти Копейкина. Герой представляет как «возьмет какую-нибудь селедку, да огурец соленый, да хлеба на два гроша», в окнах ресторанов он видит «котлетки с трюфелями», а в магазинах — семгу, вишни, арбуз, только все это горемычному инвалиду не по карману, да скоро и на хлеб ничего не останется.

Отсюда и та резкость, с которой Копейкин требует от вельможи окончательного решения по его вопросу. Копейкину нечего терять — он даже рад, что генерал-аншеф приказал выдворить его из Петербурга за казенный счет: «…по крайней мере не нужно платить прогонов, спасибо и за то».

Итак, мы видим, что человеческая жизнь и кровь ничего не значат в глазах большинства влиятельных чиновников, как военных, так и статских. Деньги — вот то, что способно в определенной степени дать человеку уверенность в завтрашнем дне. Не случайно главным наставлением, полученным Чичиковым от отца, был совет «копить копейку», которая «не выдаст, в какой бы беде ты ни был», которой «все сделаешь и все прошибешь». Сколько горемык на Руси-матушке покорно сносят оскорбления, а все потому, что нет денег, которые обеспечили бы этим людям относительную независимость. Капитан Копейкин становится разбойником, когда у него уже, по сути, и нет другого выбора — разве что голодная смерть. Конечно, можно сказать, что выбор Копейкина делает его человеком вне закона. Но почему должен он уважать закон, который не защитил его человеческих прав? Таким образом, в «Повести о капитане Копейкине» Гоголь показывает истоки того правового нигилизма, законченным продуктом которого является Чичиков. Внешне этот благонамеренный чиновник старается подчеркнуть свое уважение к чинам, к правовым нормам, потому что в подобном поведении он видит залог своего благополучия. Но старинная поговорка «Закон что дышло: куда повернул, туда и вышло», несомненно, как нельзя лучше отражает сущность правовых понятий Чичикова, и в этом повинен не только он сам, но и общество, в котором герой вырос и сформировался. В самом деле, один ли капитан Копейкин безрезультатно топтался в приемных высокопоставленных чиновников? Равнодушие государства в лице генерал-аншефа превращает честного офицера в разбойника. Чичиков же надеется, что, скопив приличное состояние, пусть и мошенническим путем, со временем можно стать достойным и уважаемым членом общества…

Известно, что первоначально Гоголь не обрывал повествования о Копейкине на том, что капитан стал атаманом разбойничьей шайки. Копейкин с миром отпускал всех, кто ехал по своим делам, изымал лишь казенное, то есть государственное имущество — деньги, провиант. Отряд Копейкина состоял из беглых солдат: несомненно, что им тоже пришлось натерпеться на своем веку и от командиров, и от помещиков. Таким образом, Копейкин представал в первоначальном варианте поэмы как народный герой, образ которого перекликается с образами Стеньки Разина и Емельяна Пугачева. Через какое-то время Копейкин уехал за границу — совсем как Дубровский в одноименной повести Пушкина — а оттуда послал письмо императору с просьбой не преследовать людей из его шайки, оставшихся в России. Однако это продолжение «Повести о капитане Копейкине» Гоголю пришлось вырезать ло требованию цензуры. Тем не менее вокруг фигуры Копейкина сохранился ореол «благородного разбойника» — человека, обиженного судьбой и людьми, имеющими власть, но не сломленного и не смирившегося.

Работая над поэмой «Мертвые души», Н. Гоголь планировал показать все темные стороны жизни русского общества, включая произвол и полное равнодушие властей к судьбам простых людей. Особую роль в реализации идейного замысла автора играет «Повесть о капитане Копейкине».

В какой главе заявлена обозначенная выше тема? Можно с уверенностью сказать, что она пронизывает весь первый том. Перед взором читателей поочередно проходят галерея помещиков и яркие образы губернских чиновников, вырисовываются трагические судьбы крестьян, еще живых и давно почивших. И вот уже ни для кого не является тайной цель визита в город N господина Чичикова, непонятно только, кем он является на самом деле и для чего ему мертвые души. Именно в этот момент на страницах поэмы появляется история о бывшем участнике войны с французами, больше напоминающая притчу о доблестном разбойнике.

История главы

Непростую творческую судьбу имела «Повесть о капитане Копейкине». В сюжете «Мертвых душ» она, по признанию самого автора, занимала очень важное место и потому никак не могла быть исключена из произведения. Между тем цензура при первом же знакомстве с текстом поэмы посчитала публикацию главы недопустимой. В результате Гоголю пришлось дважды корректировать содержание истории о капитане, что подчеркивает значимость повести в идейном содержании всей поэмы «Мертвые души». Согласно документальным источникам, автор готов был несколько смягчить общий тон повествования о Копейкине, но не допустить его исключения из произведения.

Предлагаем для знакомства третий вариант главы, допущенный к печати цензурой — оригинал, кстати, стал доступен читателю только после 1917 года.

История появления главы в «Мертвых душах»: краткое содержание

«Повесть о капитане Копейкине» представляет собой рассказ почтмейстера, насыщенный разнообразными фразами-украшениями, повторами, порой даже кажущимися излишними. Это передает отношение повествователя ко всей истории: для него она не более чем веселый случай, который может стать основой для повести или романа. Почему почтмейстер? В сравнении с другими чиновниками города он отличался большей осведомленностью — много читал — и потому попытался превратить главную загадку (кто же такой Чичиков?) в некое развлечение. Он вдруг решил, что покупатель мертвых душ и главный герой его повествования, инвалид без руки и ноги, вполне могут являть собой одно и то же лицо. Как бы то ни было, эта история, вызванная в памяти повествователя размышлениями чиновников города N о личности Чичикова, превратилась практически в самостоятельное произведение, которое еще раз подчеркивает их бездушие — капитану так никто и не посочувствовал.

Знакомство с главным героем

По словам почтмейстера, все произошло вскоре после окончания отечественной Капитан Копейкин многое пережил в ту компанию, а главное — получил серьезные ранения, в результате которых лишился ноги и правой руки. Поскольку никаких мероприятий по помощи инвалидам еще не было проведено, бывший вояка оказался без средств к существованию и стал думать о том, что делать дальше. Сначала он отправился к отцу, но тот ответил, что самому туго приходится, не до нахлебников. Оставалось одно — попытать счастья у чиновников в Петербурге, попросить заслуженный пенсион.

Особый мир

Добравшись до столицы, капитан Копейкин сначала поразился ее великолепию. Казалось, перед ним возникли картины из сказок Шахерезады — так все было необычно и богато. Попытался снять квартиру, да больно дорого выходило. Пришлось довольствоваться рублевым трактиром, где подавали щи с куском говядины.

Устроившись, стал узнавать, куда следует обратиться. Объяснили, что начальство все во Франции, стало быть, нужно идти во временную комиссию. И указали на дом, находившийся на набережной.

Первый поход к чиновнику: краткое содержание

«Повесть о капитане Копейкине» включает описание «избенки мужичьей» (определение почтмейстера). Огромные стекла и зеркала, мрамор и лак, блестит так, что взяться страшно. Уже одна эта картина вызывала у простого просителя страх. Нагонял ужаса и швейцар на крыльце: с батистовыми воротничками и физиономией графа… Вошедший в приемную капитан забился в угол, боясь ненароком разбить какую-нибудь вазу. Так как чиновник только проснулся, следовало ждать. Часа через четыре ему, наконец, сообщили, что начальник сейчас выйдет. Народу к этому времени в приемной набилось много. Чиновник стал обходить посетителей и остановился перед Копейкиным. Диалог их был недолгим. Передадим его краткое содержание.

«Повесть о капитане Копейкине» — история русского солдата-защитника. Герой сразу же сказал, что на войне он стал инвалидом и теперь работать не может, а потому просит для себя какого-нибудь пенсиона. Чиновник спорить не стал и попросил зайти через несколько дней.

Праздник души

Такой ответ окрылил капитана, уверившегося, что дело его уж решено. Счастливый, он зашел в трактир, где велел подать рюмку водки, котлету и Затем отправился в театр, а по возвращении в трактир даже попытался приударить за проходившей по тротуару англичанкой, да костяная нога напомнила об инвалидности. В итоге за несколько часов была потрачена почти половина имевшихся у него денег. Так заканчивает описание счастливого для героя дня Гоголь.

«Повесть о капитане Копейкине» продолжается рассказом о втором посещении чиновника.

Разочарование

Через два-три дня герой вновь отправился в дом на набережной. Он был уверен, что сейчас ему выдадут солидную сумму денег — какой-нибудь тысячный пенсион. Поэтому опять стал рассказывать, как геройски проливал кровь и получил увечья. Но ответ чиновника был краток и категоричен: подобное дело может решить лишь министр, а его пока нет. И дал немного денег, чтобы можно было просуществовать до принятия каких-нибудь мер. Разочарованный герой отправился к себе в трактир. Кажется, на этом и должна бы закончиться история капитана Копейкина.

Протест

Однако капитан уже успел вкусить прелести столичной жизни, и потому такой исход дела его вовсе не устроил. Идет он невеселый по улице. С одной стороны — семга, котлета с трюфелями, вишенки, арбузище, а с другой — обещаемое «завтра». И решает: необходимо опять идти в комиссию и добиваться своего. Таким образом, «Повесть о капитане Копейкине» получает продолжение.

На следующий день герой стоял все перед тем же чиновником и говорил, что ему необходимо и поесть хорошо, и вина выпить, и театр посетить. В ответ услышал, что денег на пропитание до выхода специальной резолюции ему дали, а если желает излишеств всяких, то необходимо самому искать себе средства. Но обиженный Копейкин так разошелся, что обругал всех находившихся в комиссии чиновников. Чтобы унять шум, пришлось применить к нему строгие меры: проводить к месту жительства. Капитан лишь подумал: «Спасибо уже за то, что самому за прогон платить не нужно». Затем стал рассуждать: «Раз должен сам себе средств искать, то что ж, найду».

Заканчивается «Повесть о капитане Копейкине» тем, что доставили героя к месту жительства, после чего все слухи о нем в Лету канули. А через пару месяцев в лесах на Рязанщине появилась разбойничья шайка, которую возглавлял «не кто другой, как…». На этом рассказ почтмейстера прерывается.

в повествовании

В «Повести о капитане Копейкине» Н. Гоголь мастерски использует Например, о многом говорит портрет швейцара. Он сравнивается с генералиссимусом и одновременно откормленным мопсом. Такому бездушному человеку, свысока глядящему на окружающих, уж точно не до проблем капитана и ему подобных.

Гоголь подробно описывает дом на набережной и приемную, в которую попадали посетители. Чего стоила одна дверная ручка. Увидевшему ее Копейкину пришла в голову мысль, что сначала нужно часа два тереть руки мылом и только потом браться за нее. А от роскоши и блеска веяло таким холодом, что каждому становилось ясно: здесь помощи ожидать нечего.

Примечательно и то, что чиновник не назван по имени, да и о должности его судить трудно. И у капитана есть только фамилия. Подобное обобщение существенно раздвигает границы повествования, превращая частный случай в типичный.

Особенности первого варианта «Повести…»

Как уже было отмечено, цензура разрешила публикацию третьей редакции главы. Существенное отличие разных версий истории заключалось в финале. В первом варианте Гоголь делал акцент на том, что стало с героем после возвращения из Петербурга. Вот его краткое содержание.

«Повесть о капитане Копейкине» рассказывала о том, как главный герой стал мстить. Он собрал целую группу обиженных солдат и обосновался с ними в лесах. Шайка выслеживала всех, чья деятельность была связана с казной. А еще появлялась в селениях, где был назначен срок выплаты оброка и, приказав старосте сдать все снесенное, выписывала крестьянам расписку, что подати ими уплачены. Вполне понятно, что такой вариант не мог устроить власть, и в конечном итоге в «Повести…» осталось только одно упоминание о разбойниках, которыми руководил «не кто другой…».

Заканчивалась история о капитане неожиданным известием. Копейкин уехал в Америку, откуда слал императору письма с просьбой не трогать вовлеченных им в шайку людей. А еще призывал проявить милость ко всем, кто получил ранения на войне. И царь действительно принимал решение не преследовать виновных.

Отличие разных вариантов «Повести…» касалось также расстановки действующих лиц и произносимых ими фраз. Но здесь больших изменений не произошло. В заключительной речи чиновника были переставлены слова, что по большому счету идейного значения не меняло. Важнее было то, что автор несколько изменил образ капитана Копейкина. Он изобразил героя человеком, пожелавшим приобщиться к красивой столичной жизни, что отчасти явилось причиной его бед (имеется в виду требование денег на вино, вкусную еду, театры).

Смысл «Повести о капитане Копейкине» заключается в том, что Н. Гоголь обращает внимание читателя на отношения между властью и зависящим от ее воли народом. Главный герой, не получивший помощи в столице и вынужденный сам искать пути для выживания, восстает против притеснений, жестокости и несправедливости, царящих в крепостнической России. Показательно, что разбойники грабили только тех, кто имел отношение к казне, и не трогали людей, проезжавших по своей надобности. Таким способом они пытались получить то, что полагалось им по праву как защитникам Отечества. Описанная ситуация подводит к мысли, что прогрессивные силы страны, пусть пока еще стихийно, но уже готовятся вступить в борьбу со сложившимся произволом. Напоминает это и народные восстания под руководством С. Разина и Е. Пугачева, показавших силу и мощь народа.

О чем «Повесть о капитане Копейкине»? Размышляя над этим вопросом, следует отметить еще один момент. Н. Гоголь, умело изобразивший в повести «Мертвые души» провинциальный городок и его жителей, в данной главе переносит действие в столицу и создает противоречивый образ Петербурга, в котором миру знатных и богатых, напоминающему известные сказки Шахерезады, противопоставлен мир униженных и бедных, едва сводивших концы с концами. Это позволило автору представить жизнь Руси во всей полноте и многообразии.

Каждый из героев поэмы — Манилов, Коробочка, Ноздрев, Собакевич, Плюшкин, Чичиков — сам по себе не представляет ничего ценного. Но Гоголю удалось придать им обобщенный характер и одновременно создать общую картину современной ему России. Название поэмы символично и неоднозначно. Мертвые души — это не только те, кто окончил свое земное существование, не только крестьяне, которых скупал Чичиков, но и сами помещики и губернские чиновники, с которыми читатель встречается на страницах поэмы. Слова «мертвые души» используются в повествовании во многих оттенках и значениях. Благополучно здравствующий Собакевич обладает более мертвой душой, чем крепостные мужики, которых он продает Чичикову и которые существуют лишь в памяти и на бумаге, и сам Чичиков — новый тип героя, предпринимателя, в котором воплотились черты нарождающейся буржуазии.

Выбранный сюжет предоставил Гоголю «полную свободу изъездить вместе с героем всю Россию и вывести множество самых разнообразных характеров». В поэме огромное количество действующих лиц, представлены все социальные слои крепостной России: приобретатель Чичиков, чиновники губернского города и столицы, представители высшей знати, помещики и крепостные крестьяне. Значительное место в идейно-композиционной структуре произведения занимают лирические отступления, в которых автор касается самых острых общественных вопросов, и вставные эпизоды, что характерно для поэмы как литературного жанра.

Композиция «Мертвых душ» служит раскрытию каждого из характеров, выведенного в общей картине. Автор нашел оригинальную и удивительно простую композиционную структуру, которая дала ему широчайшие возможности и для изображения жизненных явлений, и для соединения повествовательного и лирического начала, и для поэтизации России.

Соотношение частей в «Мертвых душах» строго продумано и подчинено творческому замыслу. Первую главу поэмы можно определить как своеобразное вступление. Действие еще не началось, и автор лишь в общих чертах обрисовывает своих героев. В первой главе автор знакомит нас с особенностями жизни губернского города, с городскими чиновниками, помещиками Маниловым, Ноздревым и Собакевичем, а также с центральным героем произведения — Чичиковым, который начинает заводить выгодные знакомства и готовится к активным действиям, и его верными спутниками — Петрушкой и Селифаном. В этой же главе описаны два мужика, рассуждающие о колесе брички Чичикова, молодой человек, одетый в костюм «с покушениями на моду», вертлявый трактирный слуга и другой «мелкий люд». И хотя действие еще не началось, читатель начинает догадываться, что Чичиков приехал в губернский город с какими-то тайными намерениями, которые выясняются позднее.

Смысл предприятия Чичикова состоял в следующем. Один раз в 10-15 лет казна проводила перепись крепостного населения. Между переписями («ревизскими сказками») за помещиками числилось установленное количество крепостных (ревизских) душ (в переписи указывались только мужчины). Естественно, что крестьяне умирали, но по документам, официально, они считались живыми до следующей переписи. За крепостных крестьян помещики ежегодно платили налог, в том числе и за умерших. «Послушайте, матушка, — разъясняет Чичиков Коробочке, — да вы рассудите только хорошенько: ведь вы разоряетесь. Платите за него (умершего) подать как за живого». Чичиков приобретает умерших крестьян, чтобы заложить их, как живых, в Опекунском совете и получить приличную сумму денег.

Через несколько дней после приезда в губернский город Чичиков отправляется в путешествие: посещает усадьбы Манилова, Коробочки, Ноздрева, Собакевича, Плюшкина и приобретает у них «мертвые души». Показывая преступные комбинации Чичикова, автор создает незабываемые образы помещиков: пустого мечтателя Манилова, скупой Коробочки, неисправимого лгуна Ноздрева, жадного Собакевича и опустившегося Плюшкина. Действие приобретает неожиданный оборот, когда, направляясь к Собакевичу, Чичиков попадает к Коробочке.

Последовательность событий имеет большой смысл и продиктована развитием сюжета: писатель стремился раскрыть в своих героях все большую утрату человеческих качеств, омертвение их души. Как говорил сам Гоголь: «Один за одним следуют у меня герои, один пошлее другого». Так, в Манилове, начинающем ряд помещичьих характеров, человеческое начало погибло еще не до конца, о чем свидетельствуют его «порывания» к духовной жизни, но его стремления постепенно замирают. У бережливой Коробочки уже нет даже намека на духовную жизнь, у нее все подчинено желанию продать с выгодой продукты своего натурального хозяйства. У Ноздрева полностью отсутствуют какие-либо моральные и нравственные принципы. В Собакевиче очень мало осталось человеческого и ярко проявляется все звериное и жестокое. Завершает ряд выразительных образов помещиков Плюшкин — личность, находящаяся на грани психического распада. Созданные Гоголем образы помещиков — типичные для своего времени и среды люди. Они бы могли бы стать порядочными личностями, но тот факт, что они являются владельцами крепостных душ, лишил их человеческого начала. Крепостные для них не люди, а вещи.

Образ помещичьей Руси сменяет образ губернского города. Автор вводит нас в мир чиновников, занимающихся делами государственного управления. В главах, посвященных городу, расширяется картина дворянской России и углубляется впечатление от ее мертвенности. Изображая мир чиновников, Гоголь сначала показывает их смешные стороны, а затем заставляет читателя задуматься над царящими в этом мире законами. Все чиновники, проходящие перед мысленным взором читателя, оказываются людьми без малейшего понятия о чести и долге, они связаны взаимным покровительством и круговой порукой. Их жизнь, как и жизнь помещиков, лишена смысла.

Возвращение Чичикова в город и оформление купчей крепости — кульминация сюжета. Чиновники поздравляют его с приобретением крепостных. Но Ноздрев и Коробочка раскрывают проделки «почтеннейшего Павла Ивановича», и всеобщее веселье уступает место растерянности. Наступает развязка: Чичиков поспешно покидает город. Картина разоблачения Чичикова нарисована с юмором, приобретающим ярко выраженный обличающий характер. Автор с нескрываемой иронией повествует о сплетнях и слухах, возникших в губернском городе в связи с разоблачением «миллионщика». Охваченные тревогой и паникой чиновники невольно обнаруживают свои темные незаконные дела.

Особое место в романе занимает «Повесть о капитане Копейкине». Она сюжетно связана с поэмой и имеет большое значение для раскрытия идейно-художественного смысла произведения. «Повесть о капитане Копейкине» дала Гоголю возможность перенести читателя в Петербург, создать образ города, ввести в повествование тему 1812 года и рассказать историю о судьбе героя войны, капитана Копейкина, обличив при этом чиновничий произвол и произвол властей, несправедливость существующего строя. В «Повести о капитане Копейкине» автор поднимает вопрос о том, что роскошь отвращает человека от нравственности.

Место «Повести…» определено развитием сюжета. Когда по городу стали распространяться нелепые слухи о Чичикове, чиновники, встревоженные назначением нового губернатора и возможностью их разоблачения, собрались вместе, чтобы прояснить ситуацию и оградить себя от неизбежных «распеканий». Рассказ о капитане Копейкине не случайно ведется от имени почтмейстера. Будучи главой почтового ведомства, он, возможно, читал газеты и журналы, и мог почерпнуть немало сведений о столичной жизни. Он любил «порисоваться» перед слушателями, пустить пыль в глаза своей образованностью. Историю о капитане Копейкине почтмейстер рассказывает в момент наибольшего переполоха, охватившего губернский город. «Повесть о капитане Копейкине» — еще одно подтверждение того, что крепостнический строй приходит в упадок, а новые силы, пусть и стихийно, но уже готовятся вступить на путь борьбы с социальным злом и несправедливостью. История Копейкина как бы завершает картину государственности и показывает, что произвол царит не только в среде чиновников, но и в высших слоях, вплоть до министра и царя.

В одиннадцатой, завершающей произведение главе, автор показывает, чем закончилось предприятие Чичикова, рассказывает о его происхождении, повествует о том, как формировался его характер, вырабатывались взгляды на жизнь. Проникая в душевные тайники своего героя, Гоголь представляет на суд читателя все то, что «ускользает и прячется от света», открывает «сокровенные мысли, которых никому не вверяет человек», и перед нами оказывается подлец, которого редко посещают человеческие чувства.

На первых страницах поэмы сам автор описывает его как-то неопределенно: «…не красавец, но и не дурной наружности, ни слишком толст, ни слишком тонок». Губернские чиновники и помещики, раскрытию характеров которых посвящены следующие главы поэмы, характеризуют Чичикова как «благонамеренного», «дельного», «ученого», «любезнейшего и обходительнейшего человека». На основании этого складывается впечатление, что перед нами олицетворение «идеала порядочного человека».

Весь сюжет поэмы построен как разоблачение Чичикова, так как в центре повествования находится афера с куплей-продажей «мертвых душ». В системе образов поэмы Чичиков стоит несколько обособленно. Он играет роль помещика, путешествующего по своим надобностям, и по происхождению является им, но очень мало связан с барским поместным бытом. Каждый раз он появляется перед нами в новом облике и всегда добивается поставленной цели. В мире таких людей не ценится дружба и любовь. Им свойственна необычайная настойчивость, воля, энергия, упорство, практический расчет и неутомимая активность, в них скрывается подлая и страшная сила.

Понимая опасность, исходящую от подобных Чичикову людей, Гоголь открыто высмеивает своего героя, выявляет его ничтожество. Сатира Гоголя становится своего рода оружием, при помощи которого писатель обнажает «мертвую душу» Чичикова; говорит о том, что такие люди, несмотря на цепкий ум и приспособляемость, обречены на гибель. И смех Гоголя, помогающий ему обличить мир корысти, зла и обмана, подсказан ему народом. Именно в душе народа на протяжении долгих лет росла и укреплялась ненависть к угнетателям, к «хозяевам жизни». И только смех помогал ему выжить в чудовищном мире, не утратить оптимизм и жизнелюбие.

«Повесть о капитане Копейкине» является одной из частей произведения Н. В. Гоголя «Мертвые души», а именно, десятую главу, и представляет собой рассказ одного из героев данного произведения о некоем солдате, по фамилии Копейкин. Почмейстер придумал этот рассказ, чтобы объяснить перепуганным чиновникам губернского города N, кто такой Чичиков, откуда он взялся и с какой целью покупал мертвые души. Это история о солдате, который в войне за отечество потерял руку и ногу, но оказался ненужным своей стране, что привело его к тому, что он стал главарем шайки разбойников.

Основная мысль данной повести в том, что равнодушие и безжалостность иногда не знает границ. Почмейстер, рассказывающий историю бедного солдата, который отдал родине все, но взамен не смог получить даже минимального содержания, желает привлечь к себе внимание и блеснуть образованием и богатством слога. Чиновники же, слушая эту трагическую историю, не ощущают ни малейшего сочувствия к несчастному капитану.

Читать подробнее краткое содержание 10 главы Мертвых душ Гоголя — Повесть о капитане Копейкине

Повесть начинается с того момента, как чиновники, перепуганные и расстроенные, приходят в дом к губернатору, чтобы решить, кто же на самом деле есть Чичиков и зачем он скупал мертвые души. Все чиновники очень боятся ревизии, потому что за каждым из них есть нечистые дела, и они очень не хотели бы, чтобы в город приехали проверяющие. Ведь тогда они рискуют лишиться должностей, а, может, и свободы.

Воспользовавшись всеобщим смятением, почмейстер, который считал себя весьма неординарным человеком, предлагает чиновникам свою версию того, кто мог бы быть Чичиков. Все чиновники с интересом слушают, а почмейстер, наслаждаясь всеобщим вниманием, рассказывает.

Почмейстер, обильно уснащая речь различными витиеватыми оборотами речи и присказками, говорит о том, что во время войны России с Наполеоном некий капитан Копейкин получил тяжелое ранение, в результате которого потерял руку и ногу.

Отправившись в отчий дом, солдат встретил нерадостный прием отца, который отказался кормить его, так как «сам едва добывал себе хлеб». Никакой помощи инвалидам войны не оказывалось, поэтому Копейкин сам решил добраться до Петербурга и там просить милости у царя.

Прибыв в Петербург, Копейкин поселился в самом дешевом трактире и на другой день отправился к генералу-аншефу.

Почмейстер рассказывает о том, какая богатая приемная у этого вельможи, какой солидный швейцар стоит в дверях, какие важные просители его посещают, какой он сам величавый и гордый. Чиновники города N с почтением и любопытством внимают рассказу.

Дождавшись выхода генерала, капитан стал просить содержания, поскольку утратил здоровье в войне за отечество. Генерал-аншеф обнадежил его, сказав, что монаршая милость не оставит героев войны, но, так как пока нет распоряжения, то нужно подождать.

Радостный и счастливый, солдат решил, что скоро его участь будет решена в его пользу, и в тот вечер кутнул. Он сходил в ресторан, в театр, и даже было попытался поухаживать за встреченной им женщиной определенного поведения, но вовремя опомнился и решил сначала подождать обещанного пенсиона.

Прошло несколько дней, а денег все не было. Почмейстер в красках рассказывает обо всех соблазнах Петербурга, об изысканные блюдах, которые недоступны Копейкину, но дразнят его глаза через витрину.

Капитан приходит к вельможе снова и снова, а деньги тем временем тают. А от вельможи он слышит только слово «завтра». Копейкин почти голодает, поэтому, отчаявшись, решается пойти к генерал-аншефу еще раз. Вельможа встречает его очень холодно и говорит, что пока государь изволит быть за границей, дело решено быть не может.

Разочарованный и обиженный, Копейкин кричит, что пока не будет распоряжения о пенсии, он не сойдет с места. На что генерал предлагает ему ехать к себе домой и ждать решения там.

Несчастный капитан, в отчаянии забывает себя и требует пенсии. Оскорбившись на эту дерзость, генерал-аншеф предлагает выслать капитана «на казенный счет». И после этого о судьбе несчастного солдата больше никто не слышал.

Вскоре после этих событий в Брянских лесах объявилась шайка разбойников, а капитан Копейкин, по слухам, был их главарем.

По мнению почмейстера, Чичиков был никем иным как капитаном Копейкиным.

Картинка или рисунок Повесть о капитане Копейкине

Другие пересказы и отзывы для читательского дневника

• Краткое содержание В профиль и анфас Шукшина

  Вечер. Сидя на скамейке, ведут разговор старик и молодой человек по имени Иван. Из их разговора выясняется, что недавно у Ивана на целый год отобрали права за то, что он сел за руль в нетрезвом состоянии. Из-за этого он лишился работы.

  Место действия пьесы – Тамбов. Главным героем является Пьер Скрипки, который женится на Эльвире Ренессанс. Пока главный герой со своей будущей тёщей выбирает всё необходимое для семейной жизни на площади

Гоголевская «Повесть о капитане Копейкине» и ее источники

Н. Л. Степанов

«Повесть о капитане Копейкине» — неотъемлемая часть «Мертвых душ». Сам писатель придавал ей особенно большое значение, справедливо видя в ней один из наиболее важных компонентов своей поэмы. Когда «Повесть» капитане Копейкине» была запрещена цензором А. Никитенко (кстати, единственный эпизод в «Мертвых душах», не пропущенный цензурой), Гоголь с особой настойчивостью боролся за ее восстановление, не мысля своей поэмы без этой повести. Получив из цензуры рукопись «Мертвых душ», в которой «Повесть о капитане Копейкине» оказалась вычеркнутой, Гоголь с негодованием сообщал Н. Я. Прокоповичу: «Выбросили у меня целый эпизод Копейкина, для меня очень нужный, более даже, нежели думают они (т. е. цензоры. — Н. С.). Я решился не отдавать его никак. Переделал его теперь так, что уж никакая цензура не может придраться. Генералов и всё выбросил и посылаю его к Плетневу для передачи цензору» (письмо от 9 апреля 1842 г.) . В письме к П. А. Плетневу от 10 апреля 1842 г. Гоголь также говорит о том значении, которое он придает эпизоду с Копейкиным: «Уничтожение Копейкина меня сильно смутило! Это одно из лучших мест в поэме, и без него — прореха, которой я ничем не в силах заплатать и зашить. Я лучше решился переделать его, чем лишиться вовсе» .

Таким образом, Гоголю эпизод с капитаном Копейкиным был особенно значим для композиции и прежде всего для идейного звучания «Мертвых душ». Он предпочел переработать этот эпизод, ослабив его сатирическую остроту и политическую тенденцию, с тем чтобы сохранить его в составе своей поэмы.

Почему же писатель придавал такое большое значение этой вставной новелле, казалось бы внешне мало связанной со всем содержанием «Мертвых душ»? Дело в том, что «Повесть о капитане Копейкине» является в известном смысле кульминацией сатирического замысла и одним иа наиболее смелых и политически заостренных эпизодов обличительного содержания «Мертвых душ». Далеко не случайно она следует в тексте произведения за эпизодами, в которых говорится о проявлении народного недовольства, о крестьянских выступлениях против властей (убийство заседателя Дробяжкина). Историю капитана Копейкина рассказывает почтмейстер чиновникам в момент наибольшего смятения умов, вызванного слухами о покупках Чичикова. Смятение, охватившее провинциальный город, разговоры и рассказы о крестьянских волнениях, страх перед непонятными и нарушающими общественный покой поступками Чичикова — все это великолепно рисует косный и ничтожный мирок провинциального чиновничье-поместного общества, больше всего боящегося каких-либо потрясений и перемен. Поэтому и история капитана Копейкипа, ставшего разбойником в рязанских лесах, лишний раз напоминает о неблагополучии всего общественного уклада, о том подспудном кипении, которое угрожает взрывом.

Но и сама по себе история капитана Копейкина, подобно «Шинели», содержит резкую критику господствующего режима, протест против бюрократического безразличия к судьбе простого человека. Однако капитан Копейкин отличается от робкого и забитого Башмачкина тем, что пытается бороться за свои права, протестует против несправедливости, против бюрократического произвола. История капитана Копейкина широко раздвигает рамки провинциально-крепостнической действительности, которая показана в «Мертвых душах», вовлекая в круг изображения «всей Руси» столицу, высшие бюрократические сферы. Осуждение несправедливости и беззакония всей государственной системы, вплоть до царя и министров, находит здесь яркое воплощение.

Изучая повесть, мы, естественно, обращаемся к ее первоначальной редакции, поскольку Гоголю пришлось переработать ее в силу цензурных причин, вопреки своему желанию. «Я выбросил весь генералитет, характер Копейкина означил сильнее, так что теперь видно ясно, что он всему причиною сам и что с ним поступили хорошо», — сообщал Гоголь в цитированном уже письме П. А. Плетневу. В подцензурной редакции Гоголь вынужден был не только снять упоминание о министре, с таким бюрократическим равнодушием отнесшемся к судьбе капитана (речь идет о «начальнике комиссии»), но и иначе мотивировать протест Копейкина, его требование пенсиона: это теперь объяснено желанием Копейкина «съесть котлетку и бутылку французского вина», т. е. стремлением к роскошной жизни — тем, что он «привередлив».

В первоначальной редакции (включаемой ныне во все издания «Мертвых душ») капитан Копейкин наделен иными чертами. Это боевой офицер, которому на войне 1812 г. оторвало руку и ногу. Лишенный средств к существованию (даже отец отказывается его содержать), он отправляется в Петербург просить «монаршей милости». Гоголь, хотя и словами почтмейстера, описывает Петербург как средоточие роскоши, всяческих соблазнов: «Семирамида, судырь, да и полно! Понатолкался было нанять квартиры, только все это кусается страшно: гардины, шторы, чертовство такое, понимаете, ковры — Персия целиком: ногой, так сказать, попираешь капиталы. Ну, просто, то есть, идешь по улице, а уж нос твой так и слышит, что пахнет тысячами; а у моего капитана Копейкина весь ассигнационный банк, понимаете, состоит из каких-нибудь десяти синюх». Здесь, как и в петербургских повестях, Петербург предстает как место сосредоточения богатства, «капитала», которым владеют немногие счастливцы, тогда как бедняки ютятся в трущобах, в грязных углах. Это город резких социальных контрастов, город чиновных тузов и богатеев. Это Петербург «Шинели», «Невского проспекта», «Носа».

Капитан Копейкин сталкивается с равнодушием и бюрократическим издевательством над маленьким человеком не только со стороны «значительного лица», но и самого министра, олицетворяющего и возглавляющего весь административный аппарат царизма. Министр стремится отделаться от Копейкина незначащими обещаниями и посулами: «Вельможа, по обыкновению, выходит: «Зачем вы? Зачем вы? А!» говорит, увидевши Копейкина: я ведь я уже объявил вам, что вы должны ожидать решения». — «Помилуйте, ваше высокопревосходительство, — не имею, так сказать, куска хлеба…» — «Что же делать? Я для вас ничего не могу сделать; старайтесь помочь себе сами, ищите сами средства»». Как видим, сцена эта во многом напоминает объяснение Акакия Акакиевича со значительным лицом. Не случайно «Шинель» писалась примерно в то же время, когда заканчивался первый том «Мертвых душ». Тема несправедливости социальных отношений, глубоко волновавшая Гоголя, решалась им в демократическом плане, в плане гуманистического протеста против сильных и богатых хозяев жизни. Отсюда и эти элементы общности между «Шинелью» и «Мертвыми душами», важность для Гоголя эпизода с капитаном Копейкиным.

Но капитан Копейкин не робкий и униженный Акакий Акакиевич.

Он тоже хочет проникнуть в мир счастливцев, обедающих в «Лондоне», закусывающих «у Палкина», возбужден соблазнами роскоши, встречающейся на каждом шагу. Он мечтает с получением пенсии зажить обеспеченной жизнью. Поэтому неопределенные обещания о «завтра», которыми его обнадеживает министр, вызывают его протест: «…можете вообразить себе, каково его положение: тут, с одной стороны, так сказать, семга и ар€уз, а с другой-то ему подносят все одно и то же блюдо: «завтра».

В ответ на «дерзкое» заявление Копейкина, что он не сойдет с места, пока не будет наложена резолюция на его прошение, разгневанный министр приказывает отправить Копейкина «за казенный счет» на «место жительства». Высылаемый в сопровождении фельдъегеря «на место», Копейкин рассуждает сам с собой: «Когда генерал говорит, чтобы я поискал сам средств помочь себе, — хорошо, говорит, «я», говорит, «найду средства». Куда именно привезли Копейкина, по словам рассказчика неизвестно, но не прошло и двух месяцев, как появилась в рязанских лесах шайка разбойников, атаманом которой был капитан Копейкин.

Такова история капитана Копейкина, переданная почтмейстером. Версия, что Чичиков и есть капитан Копейкин, возникла потому, что чиновники заподозрили Чичикова и в делании фальшивых ассигнаций, и в том, что он «переодетый разбойник». Капитан Копейкин выступает мстителем за несправедливое к нему отношение и в разгоряченном сознании провинциальных чиновников предстает как угроза их благополучию, как страшный разбойничий атаман. Хотя сообщение почтмейстера выдержано в стиле комического сказа, история капитана Копейкина врывается в повседневную обывательскую жизнь чиновников как «напоминание о враждебной им, бурлящей, чреватой опасностями и мятежами народной стихии.

В силу всего этого происхождение образа капитана Копейкина представляет особый интерес. Совсем недавно итальянским исследователем Гоголя профессором Леоне Пачини Савой.было высказано предположение о том, что Гоголь мог быть знаком с анекдотом о «капитане Копекникове» , сохранившимся в бумагах семьи д»Аллонвилль и опубликованном в 1905 году французской журналисткой Дариа Мари в «Revue des etudes franco-russes». Этот «анекдот», как справедливо указывает Л. Пачини, несомненно представляет какую-то литературную обработку популярной истории о «благородном разбойнике» . (Кое в чем он перекликается с украинскими «анекдотами» — преданиями о Гаркуше, послужившими, в частности, основой для романа земляка Гоголя В. Т. Нарежного «Гаркуша», 1824.) Действие в «Русском военном анекдоте», опубликованном Д. Мари, происходит на Украине, и в общих чертах начало этого «анекдота» напоминает историю капитана Копейкина. В нем рассказывается о встрече двух ветеранов войны 1812 г. — солдата и офицера, причем офицер сообщает солдату, спасшему ему жизнь, что он был тяжело ранен и, выздоровев, обратился с просьбой о пенсии. В ответ на просьбу он получил отказ от самого графа Аракчеева, подтвердившего, что император ничего не может ему дать. Дальше повествуется о том, как офицер собирает «шайку» разбойников из местных крестьян, призывая их к мщению, к борьбе за восстановление справедливости.

Стало знаменитым произведением. По своей масштабности оно занимает место рядом с Евгением Онегиным. Знакомясь с поэмой, где автор использует меткий образный язык, зачитываешься похождениями Чичикова. И вот, дойдя до 10 главы, мы сталкиваемся с таким приемом, как вставная конструкция. Автор, вставляет в свою работу повесть о капитане Копейкине, тем самым отрывая внимание читателя от главного сюжета. Для чего в Мертвых душах писатель вводит повесть о капитане Копейкине, какая роль данной повести и какой сюжет описывается в Капитане Копейкине, который может вполне быть отдельной повестью? Об этом мы и поговорим в , раскрывая смысл повести, а также отвечая на вопросы, кто рассказал о капитане и как включается в сюжет поэмы небольшая повесть о Копейкине.

Повесть о капитане Копейкине краткое содержание

Повесть о капитане вводится автором неожиданно для читателя. Она сродни анекдоту, который один из героев захотел рассказать. Появляется она, когда чиновники пытаются разгадать тайну нахождения Чичикова в их городе. И именно почтмейстер, вдохновившись происходящим, выкрикнул, что Чичиков и есть капитан Копейкин. Дальше автор рассказывает историю, которая и знакомит нас с жизнью Копейкина.

Ели остановиться на повести о капитане Копейкине в , то суть сюжета будет в следующем.

Копейкин был солдатом, который воевал за Родину в войне против французов. Там он теряет ногу и руку, став инвалидом. И вот по завершении войны, возвращается солдат домой, туда, где стал не нужен. Даже родители не могут его принять, так как и самим нечего есть. Солдат же и рад бы заработать, да нет возможности. Вот и отправляется он к государю, чтобы тот выделил средства на его содержание. Дальше автор описывает, как солдат маялся в приемной генерала, ожидая милости царя. Сначала Копейкину показалось, что будто принято решение в его пользу, но посещая приемную на следующий день, он понимает, никакой помощи не будет. Генерал лишь советует отправляться в деревню и ждать решения там. Вот так солдат и был доставлен в деревню за государственный счет. Дальше мы узнаем, что в лесах стала орудовать шайка разбойников, атаманом же был ни кто иной, как… Дальше мы можем лишь догадываться, что именно Копейкин возглавил разбойников. Продолжая читать, мы не увидели сочувствия чиновников, не было у них и возмущения по поводу бюрократии. Они лишь усомнились в том, что Чичиков и есть тот самый Копейкин.

Роль Повести о капитане Копейкине

Теперь бы хотелось остановиться на роли повести в поэме Мертвые души. Как видим, автор почти в самом конце делает вставку о капитане, когда мы уже познакомились с их героями, их гнилыми душами, рабским положением крестьян, вредной сущности чиновников, познакомились и с приобретателем Чичиковым.

найдите повесть о Капитае Копейкине, краткое содержание!! и получил лучший ответ

Ответ от Вахит Шавалиев[гуру]
На первый взгляд, “Повесть о капитане Копейкине” ничем не связана с поэмой Н.В.Гоголя “Мертвые души”: нет переплетения сюжетных линий, отличная от поэмы стилистика, сказочная манера повествования. Но из истории написания поэмы нам известно, что Н.В. Гоголь отказывался публиковать “Мертвые души” без этой повести. Он придавал большое значение этой “малой поэме, вписанной в эпицентр большой”. Так в чем же заключается внутренняя связь повести с поэмой “Мертвые души”, повести трижды переписанной автором под давлением цензуры?
В “Повести о капитане Копейкине” рассказана драматическая история об инвалиде-герое Отечественной войны, прибывшем в Петербург за “монаршеской милостью”. Защищая родину, он потерял руку и ногу и лишился каких бы то ни было средств к существованию. Капитан Копейкин оказывается в столице, окруженной атмосферой враждебности человеку. Мы видим Петербург глазами героя: “Понатолкался было нанять квартиры, только всё кусается страшно…” “Один швейцар уже смотрит генералиссимусом… как откормленный жирный мопс какой-нибудь…” Капитан Копейкин добивается встречи с самим министром, и тот оказывается черствым, бездушным человеком. Копейкина призывают ждать и “наведываться на днях”. И вот, когда терпению героя приходит конец, он приходит еще раз в комиссию с просьбой решить его вопрос, на что высокий начальник вразумляет разбушевавшегося Копейкина: “Не было ещё примера, чтобы у нас в России, приносивший, относительно так сказать, услуги отечеству, был оставлен без призрения”. Вслед за этими совершенно пародийно звучащими словами следует наглый совет: “Ищите сами себе средств, старайтесь сами себе помочь”. Копейкин поднимает “бунт” в присутствии всей комиссии, всех начальников, и его высылают из Петербурга на место жительства.
Гоголь недаром доверяет рассказ о героическом капитане именно почтмейстеру. Самодовольно-благополучный почтмейстер с его косноязычной, величаво-патетической речью еще более оттеняет трагизм той истории, которую столь весело и витиевато он излагает. В сопоставлении образов почтмейстера и Копейкина предстают два социальных полюса старой России. Из уст почтмейстера мы узнаем, что Копейкин, едучи на фельдъегере, рассуждал: “Хорошо, говорит, вот ты, мол говоришь, чтобы я сам себе поискал средства и помог бы; хорошо, говорит, я, говорит, найду средства!”
Рассказывая о том, что слухи о капитане Копейкине, после того, как его выслали из Петербурга, канули в лету, почтмейстер затем добавляет важную многозначную фразу: “Но позвольте, господа, вот тут-то и начинается, можно сказать, завязка романа”. Министр, выслав Копейкина из столицы, думал – тем и делу конец. Но не тут то было! История только начинается. Копейкин еще покажет себя и заставит о себе говорить. Гоголь не мог в подцензурных условиях открыто рассказывать о похождениях своего героя в рязанских лесах, но фраза о завязке романа дает нам понять, что все рассказанное до сих пор о Копейкине – только начало, и самое главное еще впереди. Но идея возмездия в “Повести о капитане Копейкине” не сводится к мести за поруганную справедливость со стороны капитана, обратившего свой гнев на всё “казенное”.
Повесть о героическом защитнике Отечества, ставшем жертвой попранной справедливости, как бы венчает всю страшную картину поместно-чиновно-полицейской России, нарисованную в “Мертвых душах”. Воплощением произвола и несправедливости является не только губернская власть, но и столичная бюрократия, само правительство. Устами министра правительство отрекается от защитников Отечества, от подлинных патриотов, и, тем самым, оно разоблачает свою антинациональную сущность – вот мысль в произведении Гоголя.
“Повесть о капитане Копейкине” – это крик души Гоголя, это призыв к общечеловеческим ценностям, это суд над “мертвыми душами” помещиков, чиновников, высших властей, — над миром, полным равнодушия.
http://stavcur.ru/sochinenie_po_literature/441.htm

Ответ от Марина сафонова
[новичек]
не не не

Ответ от Арина Катева
[новичек]
Fashion

Ответ от Галина Ежова
[новичек]
спасибо. Достойно. Слог замечательный. Завтра смогу использовать)

«Повесть о капитане Копейкине» — вставной эпи-зод в поэме «Мертвые души» Н. В. Гоголя, посредст-вом которого автор вводит в произведение тему взаи-моотношений «маленького человека» и верховной власти. Капитан Копейкин «после кампании двена-дцатого года… вместе с ранеными прислан был…». Ос-тавшись инвалидом после войны («ему оторвало руку и ногу»), капитан остался без средств к существова-нию. Отдавший много лет своей жизни служению Ро-дине, Копейкин стал не нужен даже собственной се-мье: «Наведался было домой к отцу, отец говорит: «Мне нечем тебя кормить, я… сам едва достаю хлеб» ». Солдат готов работать, но не может: «только рука-то у него… левая». Остается у него последняя надежда на государя, на его «монаршую милость». Приехав в Пе-тербург, он идет на прием к вельможе, который обна-деживает Копейкина и просит прийти на днях. Этот вельможа — само олицетворение власти, достатка. С неприкрытой иронией Н. В. Гоголь описывает дом, в котором проживает генерал: «Избенка… мужичья: стеклушки в окнах… полуторасаженные зеркала, так что вазы и все, что там ни есть в комнатах, кажутся как бы внаруже… драгоценные мраморы на стенах, металлические галантереи, какая-нибудь ручка у дверей, так что нужно… забежать наперед в мелочную лавочку, да купить на грош мыла, да прежде часа два тереть им руки, да потом уже решишься ухватиться за нее,— словом: лаки на всем такие — в некотором роде умапомрачение».

А уж как «уважают» вельможного чиновника! «Все, что ни было в передней, разумеется, в ту же ми-нуту в струнку, ожидает, дрожит, ждет решенья, в не-котором роде, судьбы». Но все дело в том, что генера-лу безразличны судьбы людей, обращающихся к нему за помощью. Ему не понять Копейкина, который уже голодает и перебивается селедкой или огурцом соле-ным да хлебом. Оголодавший, Копейкин решается «во что бы то ни стало пролезть штурмом» и, дождав-шись вельможу, осмеливается на «грубость»: «Но, ваше высокопревосходительство, я не могу ждать…. Как хотите, ваше высокопревосходительство, …не сойду с места до тех пор, пока не дадите резолюцию», вследствие чего рассерженный генерал отправляет его домой «на казенный счет».

Почтмейстер говорит о том, что, куда делся Копейкин, неизвестно, но с некоторых пор «появилась в ря-занских лесах шайка разбойников, и атаман-то этой шайки был… не кто другой…»…. Рассказ ему не удает-ся закончить, но читатель догадывается, что предво-дителем этой шайки стал капитан Копейкин. Навер-няка она состоит из бедных крестьян, которые грабят богатых на дорогах.

Можно ли осуждать Копейкина за это? Я думаю, нет. Ведь он просил помощи у государственных чи-новников, но они ему отказали, заботясь лишь о своих собственных интересах, с удовольствием, а иногда и обходя закон, помогая только себе подобным (Чичи-кову, например).

Русский народ терпелив и может вынести самые тя-желые испытания, но если довести его до крайности — он способен на многое! Доказательством тому может служить случай, описанный автором в девятой главе поэмы, когда мужики убили заседателя Дробяжкина.

Н. В. Гоголь задумал показать все темные стороны российской жизни в первом томе «Мертвых душ». Од-ной из таких «темных сторон» является произвол и бездушие государственных чиновников. Самое страшное, что с подобным мы встречаемся и по сей день, а бюрократизм современных российских чинов-ников стал притчей во языцех.

Редакция, разрешенная цензурой

«После кампании двенадцатого года, сударь
ты мой, — так начал

почтмейстер, несмотря на то что в комнате сидел не
один сударь, а целых

шестеро, — после кампании двенадцатого года, вместе с
ранеными прислан был

и капитан Копейкин. Пролетная голова, привередлив, как
черт, побывал и на

гауптвахтах и под арестом, всего отведал. Под
Красным ли, или под

Лейпцигом, только, можете вообразить, ему оторвало руку
и ногу. Ну, тогда

еще не успели сделать насчет раненых никаких, знаете, эдаких
распоряжений;

этот какой-нибудь инвалидный капитал был уже заведен,
можете представить

себе, в некотором роде после. Капитан Копейкин видит:
нужно работать бы,

только рука-то у него, понимаете, левая. Наведался было
домой к отцу, отец

говорит: «Мне нечем тебя кормить, я — можете
представить себе, — сам едва

достаю хлеб». Вот мой капитан Копейкин решился
отправиться, сударь мой, в

Петербург, чтобы хлопотать по начальству, не будет ли
какого вспоможенья…

Как-то там, знаете, с обозами или фурами казенными, —
словом, судырь мой,

дотащился он кое-как до Петербурга. Ну, можете
представить себе: эдакой

какой-нибудь, то есть, капитан Копейкин и очутился вдруг
в столице, которой

подобной, так сказать, нет в мире! Вдруг перед ним
свет, относительно

сказать, некоторое поле жизни, сказочная Шехерезада,
понимаете, эдакая.

Вдруг какой-нибудь эдакой, можете представить себе, Невский
прешпект, или

там, знаете, какая-нибудь Гороховая, черт
возьми, или там эдакая

какая-нибудь Литейная; там шпиц эдакой какой-нибудь в
воздухе; мосты там

висят эдаким чертом, можете представить себе, без
всякого, то есть,

прикосновения, — словом, Семирамида, судырь, да и полно!
Понатолкался было

нанять квартиру, только все это кусается
страшно: гардины, шторы,

чертовство такое, понимаете ковры — Персия, судырь мой,
такая… словом,

относительно так сказать, ногой попираешь капиталы. Идем
по улице, а уж нос

слышит, что пахнет тысячами; а умоет капитана Копейкина
весь ассигнационный

банк, понимаете, из каких-нибудь десяти синюх да
серебра мелочь. Ну,

деревни на это не купишь, то есть и купишь, может быть
если приложишь тысяч

сорок, да сорок-то тысяч нужно занять у французского
короля. Ну, как-то там

приютился в ревельском трактире за рубль в сутки; обед
— щи, кусок битой

говядины… Видит: заживаться нечего. Расспросил, куда
обратиться. Что ж,

куда обратиться? Говоря: высшего начальства нет теперь в
столице, все это,

поли маете, в Париже, войска не возвращались, а есть,
говорят временная

комиссия. Попробуйте, может быть, что-нибудь там могут.
«Пойду в комиссию,

Говорит Копейкин, скажу: так и так, проливал, в
некотором роде, кровь,

относительно сказать, жизнью жертвовал». Вот, судырь
мой, вставши пораньше,

поскреб он себе левой рукой бороду, потому что
платить цирюльнику — это

составит, в некотором роде, счет, натащил на себя мундиришка
и на деревяшке

своей, можете вообразить, отправился в комиссию.
Расспросил, где живет

начальник. Вон, говорят, дом на набережной: избенка,
понимаете, мужичья:

стеклушки в окнах, можете себе представить, полуторасаженные
зеркала,

марморы, лаки, судырь ты мой… словом, ума помраченье!
Металлическая ручка

какая-нибудь у двери — конфорт первейшего свойства,
так что прежде,

понимаете, нужно забежать в лавочку, да купить на грош
мыла, да часа с два,

в некотором роде, тереть им руки, да уж после разве
можно взяться за нее.

Один швейцар на крыльце, с булавой: графская эдакая физиогномия,
батистовые

воротнички, как откормленный жирный мопс
какой-нибудь… Копейкин мой

встащился кое-как с своей деревяшкой в приемную,
прижался там в уголку

себе, чтобы не толкнуть локтем, можете себе
представить какую-нибудь

Америку или Индию — раззолоченную, относительно
сказать, фарфоровую вазу

эдакую. Ну, разумеется, что он настоялся там вдоволь,
потому что при шел

еще в такое время, когда начальник, в некотором
роде, едва поднялся с

постели и камердинер поднес ему какую-нибудь серебряную
лоханку для разных,

понимаете, умываний эдаких. Ждет мой Копейкин часа
четыре, как вот входит

дежурный чиновник, говорит: «Сейчас начальник выдет».
А в комнате уж и

эполет и эксельбант, народу — как бобов на тарелке.
Наконец, судырь мой,

выходит начальник. Ну… можете представить себе:
начальник! в лице, так

сказать… ну, сообразно с званием, понимаете… с
чином… такое и

выраженье, понимаете. Во всем столичный поведенц;
подходит к одному, к

другому: «Зачем вы, зачем вы, что вам угодно,
какое ваше дело?» Наконец,

судырь мой, к Копейкину. Копейкин: «Так и так,
говорит, проливал кровь,

лишился, в некотором роде, руки и ноги, работать не
могу, осмеливаюсь

просить, не будет ли какого вспомоществования, каких-нибудь
эдаких

распоряжений насчет, относительно так сказать,
вознаграждения, пенсиона,

что ли, понимаете». Начальник видит: человек на
деревяшке и правый рукав

пустой пристегнут к мундиру. «Хорошо, говорит,
понаведайтесь на днях!»

Копейкин мой в восторге: ну, думает, дело
сделано. В духе, можете

вообразить, таком подпрыгивает по тротуару; зашел в Палкинский
трактир

выпить рюмку водки, пообедал, судырь мой, в Лондоне,
приказал себе подать

котлетку с каперсами, пулярку с разными финтерлеями,
спросил бутылку вина,

ввечеру отправился в театр — одним словом, кутнул
во всю лопатку, так

сказать. На тротуаре, видит, идет какая-то стройная
англичанка, как лебедь,

можете себе представить, эдакой. Мой Копейкин —
кровь-то, знаете,

разыгралась — побежал было за ней на своей деревяшке:
трюх-трюх следом, —

«да пет, подумал, на время к черту волокитство,
пусть после, когда получу

пенсион, теперь уж я что-то слишком расходился». А
промотал он между тем,

прошу заметить, в один день чуть не половину денег!
Дня через три-четыре

является оп, судырь ты мой, в комиссию, к начальнику.
«Пришел, говорит,

узнать: так и так, по одержимым болезням и за
ранами… проливал, в

некотором роде, кровь…» — и тому подобное,
понимаете, в должностном

слоге. «А что, — говорит начальник, — прежде
всего я должен вам сказать,

что по делу вашему без разрешения высшего начальства
ничего не можем

сделать. Вы сами видите, какое теперь время. Военные
действия, относительно

так сказать, еще не кончились совершенно. Обождите
приезда господина

министра, потерпите. Тогда будьте уверены, — вы не будете
оставлены. А если

вам нечем жить, так вот вам, говорит, сколько
могу…» Ну и, понимаете, дал

ему, — конечно, немного, но с умеренностью стало
бы протянуться до

дальнейших там разрешений. Но Копейкину моему не того
хотелось. Он-то уже

думал, что вот ему завтра так и выдадут тысячный
какой-нибудь эдакой куш:

на» тебе, голубчик, пей да веселись; а вместо того
жди. А уж у него,

понимаете, в голове и англичанка, и суплеты, и котлеты
всякие. Вот он совой

такой вышел с крыльца, как пудель, которого повар облил
водой, — и хвост у

него между ног, и уши повисли. Жизнь-то петербургская
его уже поразобрала,

кое-чего он уже и попробовал. А тут живи черт
знает как, сластей,

понимаете, никаких. Ну, а человек-то свежий, живой,
аппетит просто волчий.

Проходит мимо эдакого какого-нибудь ресторана: повар
там, можете себе

представить, иностранец, француз эдакой с открытой физиогномией,
белье на

нем голландское, фартук, белизною равный, в
некотором роде, снегам,

работает фепзери какой-нибудь эдакой, котлетки с
трюфелями, — словом,

рассупе-деликатес такой, что просто себя, то есть,
съел бы от аппетита.

Пройдет ли мимо Милютинских лавок, там из окна
выглядывает, в некотором

роде, семга эдакая, вишенки — по пяти рублей
штучка, арбуз-громадище,

дилижанс эдакой, высунулся из окна и, так сказать, ищет
дурака, который бы

заплатил сто рублей — словом, на всяком шагу
соблазн, относительно так

сказать, слюнки текут, а он жди. Так представьте себе
его положение тут, с

одной стороны, так сказать, семга и арбуз, а с
другой стороны — ему

подносят горькое блюдо под названием «завтра».
«Ну уж, думает, как они там

себе хотят, а я пойду, говорит, подыму всю
комиссию, всех начальников

скажу: как хотите». И в самом деле: человек
назойливый, наян эдакой,

толку-то, понимаете, в голове нет, а рыси много.
Приходит он в комиссию:

«Ну что, говорят, зачем еще? ведь вам уж сказано».-
«Да что, говорит, я не

могу, говорит, перебиваться кое-как. Мне нужно, говорит,
съесть и котлетку,

бутылку французского вина, поразвлечь тоже себя, в
театр, понимаете».- «Ну

уж, — говори начальник, — извините. На счет этот
есть, так сказом в

некотором роде, терпение. Вам даны пока средства для
прокормления, покамест

выдет резолюция, и, без мнения, вы будете
вознаграждены, как следует: ибо

не было еще примера, чтобы у нас в России
человек, приносивший,

относительно так сказать, услуги отечеству, был оставлен
без призрения. Но

если вы хотите теперь же лакомить себя котлетками и в
театр, понимаете, так

уж тут извините. В таком случае ищите сами себе
средств, старайтесь сами

себе помочь». Но Копейкин мой, можете вообразить
себе, и в ус не дует.

Слова-то ему эти как горох к стене. Шум поднял такой,
всех распушил! всех

там этих секретарей, всех начал откалывать и гвоздить:
да вм, говорит, то,

говорит! да вы, говорит, это, говорит! да вы, говорит,
обязанностей своих

не знаете! да вы, говорит, законопродавцы, говорит!
Всех отшлепал. Там

какой-то чиновник, понимаете, подвернулся из какого-то
даже вовсе

постороннего ведомства — он, судырь мой, и его! Бунт
поднял такой. Что

прикажешь делать с эдаким чертом? Начальник видит:
нужно прибегнуть,

относительно так сказать, к мерам строгости.
«Хорошо, говорит, если вы не

хотите довольствоваться тем, что дают вам, и ожидать
спокойно, в некотором

роде, здесь в столице решенья вашей участи, так я вас
препровожу на место

жительства. Позвать, говорит, фельдъегеря,
препроводить его на место

жительства!» А фельдъегерь уже там,
понимаете, за дверью и стоит:

трехаршинный мужичина какой-нибудь, ручища у него, можете
вообразить, самой

натурой устроена для ямщиков, — словом, дантист эдакой…
Вот его, раба

божия, в тележку да с фельдъегерем. Ну, Копейкин думает,
по крайней мере не

нужно платить прогонов, спасибо и за то. Едет
он, судырь мой, на

фельдъегере, да едучи на фельдъегере, в некотором
роде, так сказать,

рассуждает сам себе: «Хорошо, говорит, вот ты,
мол, говоришь, чтобы я сам

себе поискал средств и помог бы; хорошо, говорит,
я, говорит, найду

средства!» Ну уж как там его доставили на место
и куда именно привезли,

ничего этого не известно. Так, понимаете, и слухи о
капитане Копейкине

канули в реку забвения, в какую-нибудь эдакую Лету, как
называют поэты. Но

позвольте, господа, вот тут-то и начинается, можно
сказать, нить завязки

романа. Итак, куда делся Копейкин, неизвестно; но
не прошло, можете

представить себе, двух месяцев, как появилась в
рязанских лесах шайка

разбойников, а атаман-то этой шайки был, сударь мой, не
кто другой…»

1. Место, которое «Повесть…» занимает в поэме.
2. Социальные проблемы.
3. Мотивы народных преданий.

«Повесть о капитане Копейкине» при поверхностном взгляде может показаться в поэме Н. В. Гоголя «Мертвые души» чужеродным элементом. В самом деле какое отношение она имеет к судьбе главного героя? Почему автор отводит «Повести…» столь значительное место? Почтмейстер ни с того ни с сего вообразил, что Чичиков и Копейкин — одно и то же лицо: но ведь остальные губернские чиновники решительно отвергли подобное нелепое предположение. И разница между этими двумя персонажами заключается не только в том, что Копейкин — инвалид, а у Чичикова и руки, и ноги на месте. Копейкин становится разбойником исключительно от безысходности, так как у него нет иного способа получить все необходимое для поддержания своей жизни; Чичиков сознательно стремится к богатству, не брезгуя никакими сомнительными махинациями, которые могут приблизить его к цели.

Но несмотря на огромную разницу в судьбе этих двух людей, история капитана Копейкина во многом объясняет, как ни странно, и мотивы поведения Чичикова. Положение крепостных крестьян, конечно, тяжелое. Но и положение человека свободного, если у него нет ни связей, ни денег, тоже может оказаться поистине ужасным. В «Повести о капитане Копейкине» Гоголь показывает пренебрежение государства в лице его представителей к простым людям, отдавшим все этому государству. Генерал-аншеф советует человеку с одной рукой и одной ногой: «…Старайтесь покамест помочь себе сами, ищите сами средства». Копейкин воспринимает эти издевательские слова как руководство к действию — почти как приказ высшего командования: «Когда генерал говорит, чтобы я поискал сам средств помочь себе — хорошо… я… найду средства!»

Гоголь показывает огромное имущественное расслоение общества: у офицера, ставшего инвалидом в войне, которую вела его страна, в кармане всего-то пятьдесят рублей, между тем как даже швейцар генерал-аншефа «смотрит генералиссимусом», не говоря уж о роскоши, в которой утопает его хозяин. Да, столь разительный контраст, конечно, должен был потрясти Копейкина. Герой представляет как «возьмет какую-нибудь селедку, да огурец соленый, да хлеба на два гроша», в окнах ресторанов он видит «котлетки с трюфелями», а в магазинах — семгу, вишни, арбуз, только все это горемычному инвалиду не по карману, да скоро и на хлеб ничего не останется.

Отсюда и та резкость, с которой Копейкин требует от вельможи окончательного решения по его вопросу. Копейкину нечего терять — он даже рад, что генерал-аншеф приказал выдворить его из Петербурга за казенный счет: «…по крайней мере не нужно платить прогонов, спасибо и за то».

Итак, мы видим, что человеческая жизнь и кровь ничего не значат в глазах большинства влиятельных чиновников, как военных, так и статских. Деньги — вот то, что способно в определенной степени дать человеку уверенность в завтрашнем дне. Не случайно главным наставлением, полученным Чичиковым от отца, был совет «копить копейку», которая «не выдаст, в какой бы беде ты ни был», которой «все сделаешь и все прошибешь». Сколько горемык на Руси-матушке покорно сносят оскорбления, а все потому, что нет денег, которые обеспечили бы этим людям относительную независимость. Капитан Копейкин становится разбойником, когда у него уже, по сути, и нет другого выбора — разве что голодная смерть. Конечно, можно сказать, что выбор Копейкина делает его человеком вне закона. Но почему должен он уважать закон, который не защитил его человеческих прав? Таким образом, в «Повести о капитане Копейкине» Гоголь показывает истоки того правового нигилизма, законченным продуктом которого является Чичиков. Внешне этот благонамеренный чиновник старается подчеркнуть свое уважение к чинам, к правовым нормам, потому что в подобном поведении он видит залог своего благополучия. Но старинная поговорка «Закон что дышло: куда повернул, туда и вышло», несомненно, как нельзя лучше отражает сущность правовых понятий Чичикова, и в этом повинен не только он сам, но и общество, в котором герой вырос и сформировался. В самом деле, один ли капитан Копейкин безрезультатно топтался в приемных высокопоставленных чиновников? Равнодушие государства в лице генерал-аншефа превращает честного офицера в разбойника. Чичиков же надеется, что, скопив приличное состояние, пусть и мошенническим путем, со временем можно стать достойным и уважаемым членом общества…

Известно, что первоначально Гоголь не обрывал повествования о Копейкине на том, что капитан стал атаманом разбойничьей шайки. Копейкин с миром отпускал всех, кто ехал по своим делам, изымал лишь казенное, то есть государственное имущество — деньги, провиант. Отряд Копейкина состоял из беглых солдат: несомненно, что им тоже пришлось натерпеться на своем веку и от командиров, и от помещиков. Таким образом, Копейкин представал в первоначальном варианте поэмы как народный герой, образ которого перекликается с образами Стеньки Разина и Емельяна Пугачева. Через какое-то время Копейкин уехал за границу — совсем как Дубровский в одноименной повести Пушкина — а оттуда послал письмо императору с просьбой не преследовать людей из его шайки, оставшихся в России. Однако это продолжение «Повести о капитане Копейкине» Гоголю пришлось вырезать ло требованию цензуры. Тем не менее вокруг фигуры Копейкина сохранился ореол «благородного разбойника» — человека, обиженного судьбой и людьми, имеющими власть, но не сломленного и не смирившегося.

Краткое содержание

Городские чиновники собираются в доме губернатора, чтобы на совещании решить, кем же на самом деле является Чичиков и для чего ему нужны мертвые души. Почтмейстер выдвигает интересную гипотезу, согласно которой Чичиков – не кто иной, как капитан Копейкин, и принимается за увлекательный рассказ об этом человеке.

Капитану Копейкину довелось участвовать в кампании 1812 года, и в одном из сражений ему «оторвало руку и ногу». Он прекрасно осознает, что «нужно работать бы, только рука-то у него, понимаете, левая», а остаться на иждивении старика-отца также невозможно: тот сам едва сводит концы с концами.

Искалеченный солдат решает отправиться в Петербург, «чтобы хлопотать по начальству, не будет ли какого вспоможенья». Город на Неве впечатляет Копейкина до глубины души своей красотой, но снимать угол в столице очень дорого, и он понимает, что «заживаться нечего».

Солдат узнает, что «высшего начальства нет теперь в столице», и нужно обратиться за помощью к временной комиссии. В прекрасном особняке, где начальство принимает просителей, собирается много «народу – как бобов на тарелке». Прождав четыре часа, Копейкин, наконец, получает возможность поведать о своей беде генерал-аншефу. Тот видит, что «человек на деревяшке и правый рукав пустой пристегнут к мундиру» и предлагает явиться спустя несколько дней.

Радости Копейкина нет предела: «ну, думает, дело сделано». В приподнятом настроении он идет пообедать и «выпить рюмку водки», а вечером направляется в театр – «одним словом, кутнул во всю лопатку».

Спустя несколько дней солдат вновь приходит к начальнику в комиссию. Он напоминает о своем прошении, но тот не может решить его вопрос «без разрешения высшего начальства». Необходимо дождаться приезда господина министра из-за границы, поскольку только тогда комиссия получит четкие указания относительно раненых на войне. Начальник дает немного денег солдату, чтобы тот смог продержаться в столице, но тот рассчитывал не на такую мизерную сумму.

Копейкин выходит из ведомства в подавленном настроении, чувствуя себя, «как пудель, которого повар облил водой». Деньги у него на исходе, жить не на что, а соблазнов в большом городе невероятное множество. Каждый раз, проходя мимо модного ресторана или лавки с деликатесами, он испытывает сильнейшее мучение – «слюнки текут, а он жди».

От горькой безысходности приходит Копейкин в комиссию в третий раз. Он настойчиво требует решения своего вопроса, на что генерал советует дожидаться приезда министра. Разъяренный Копейкин поднимает в ведомстве настоящий бунт, и начальник вынужден «прибегнуть, относительно так сказать, к мерам строгости» – солдата отправляют на место жительства.

В сопровождении фельдъегеря Копейкина увозят в неизвестном направлении. По дороге несчастный калека размышляет о том, как заработать себе на кусок хлеба, раз государю и отечеству он более не нужен.

Вести о капитане Копейкине могли бы кануть в Лету, если бы спустя два месяца в округе не поползли слухи о появлении разбойничьей шайки, атаманом которой стал главный герой…

Значение повести

История о капитане Копейкине вклинивается в сюжетную линию поэмы, разрывая порочную цепь:

• чинопочитания;
• взяточничества;
• кумовства;
• злоупотребления служебным статусом.

Средний и высший слой социума свыклись с этим положением и принимают его как некую непременную необходимость, способствующую поддержанию общественного порядка.

Маленький человек Копейкин восстает против сложившихся стереотипов отношений и бюрократической машины, которой предстает государственная система. Он становится гораздо больше высокого вельможи, отказавшегося принимать на себя ответственность по назначению пенсиона ветерану и инвалиду войны. Сначала капитан пытается достучаться до совести генерала, но, осознав всю тщетность словесных убеждений, решает взять свое по праву силой.

В повести явственно различается фольклорность сюжета, что дает понимание о происхождении произведения. Это не что иное, как народное творчество. Подобную версию подтверждает полная неосведомленность большинства слушателей-чиновников и то, что историю рассказывает почтмейстер — служащий, который имеет наибольшее количество рабочих контактов с людьми из всех слоев общества.

«Повесть о капитане Копейкине» указывает на изменение гражданских настроений не только в низах, но и в средней части общества.

В программе школы

Школьники старших классов часто выбирают для презентации и написания сочинения историю о капитане Копейкине. Развивая тему, следует учитывать, что, как и любое классическое произведение, гоголевская поэма «Мертвые души» сохраняет актуальность на все времена. Поверхностный смысл может меняться сообразно современным условиям, но внутренняя подоплека феномена сохраняется.

Так и фамилия, выбранная автором для героя, может быть случайна, а может играть важную роль в литературной композиции, пробуждая ассоциативное мышление читателя. Копейкин — может означать и самоотверженность героя на войне (жизнь — копейка) и его материальные трудности.

На вопрос — что побудило Гоголя включить в общее повествование совершенно независимую от сюжета историю, однозначного ответа нет. Скорее всего, автор хочет, чтобы это сделал сам читатель, с позиции существующих реалий и личного восприятия окружающей действительности.

Характеристика капитана Копейкина

(0)

Всегда было жаль, когда становился свидетелем, как на уроках литературы, во время анализа «Мертвых душ», забывалась совершенно вторая часть поэмы, а похождения Копейкина никак не увязывались с ее продолжением. И вот, пользуясь случаем, хочу поделиться с вами, друзья, некоторыми своими вовсе не обязательными, впрочем, размышлениями о месте этой за сердце берущей вставной новеллы в гоголевском шедевре.

Лучше Короленко не скажешь. Во втором томе поэмы «Мертвые души» видны «сложенные крылья гоголевского смеха». Но, вчитываясь внимательно, вглядываясь в сохранившиеся страницы, точно бы из пламени являющиеся, напряженно задумываешься о слове великого писателя, теперь уже и вправду совсем другом, непривычном, местами до боли смиренном, местами до слез (не до слез ли сквозь смех?) грустном, местами до нестерпимости с точки зрения сегодняшней литературы пафосном, а местами откровенно, до безумия почти, дерзком. А не дерзко ли разве, не с обличением ли неслыханным звучит, например, трагически обрывающая второй том речь князя: «Знаю, что никакими средствами… нельзя искоренить неправды: она слишком уже глубоко вкоренилась. Бесчестное дело брать взятки сделалось необходимостью и потребностью… Дело в том, что пришло нам спасать нашу землю; что гибнет уже земля наша не от нашествия двадцати иноплеменных языков, а от нас самих; что уже мимо законного управленья образовалось другое правленье, гораздо сильнейшее всякого законного…».

«Повесть о капитане Копейкине», во всех ее редакциях, как раз и является открытым протестом против того, «другого правленья». Это очевидно. Однако же прочную внутреннюю связь вставной новеллы со вторым томом поэмы еще только, возможно, предстоит осмыслить. Рассказ об «эдаком каком-нибудь, то есть, капитане Копейкине» был чрезвычайно важен для Гоголя не просто как отдельный эпизод, перебивающий фабулу основного действия, но прежде всего как часть масштабного замысла. «Кто в душе художник, – писал Гоголь Никитенко, делясь с ним своими раздумьями о капитане Копейкине, – тот поймет, что без него остается сильная прореха».

Образ инвалида войны двенадцатого года, осмелившегося искать справедливости, а нашедшего «горькое блюдо под названием завтра», да еще в придачу препровожденного на место жительства трехаршинным фельдъегерем, дает, конечно, всей поэме глубину исторической перспективы. Гоголь создает нового для себя героя. «Капитан Копейкин не робкий и униженный Акакий Акакиевич», – авторитетно заключает глубокий ценитель творчества Гоголя Н.Л. Степанов.

Интересно, а пришелся бы впору Копейкину, о котором читатель узнает со слов запинающегося и все же весьма острого на язык почтмейстера, отчаянно просторный пугачевский тулупчик? Трудно сказать. Однако же русской литературе той поры уж точно было не тесновато пока серое сукно гоголевской «Шинели», а бричка Чичикова, «шулера» Чичикова (помните искреннее недоумение шукшинского героя?), еще запросто покрывала русские дороги и бездорожья. И вот на что хотелось бы тут обратить внимание. Многие «проклятые вопросы», незримо таящиеся для всех лишь малым пока зернышком в почве великих сомнений, виделись Гоголю уже могучим, с разросшейся кроной деревом.

Под ним идут неслышною стопой Полки веков – и падают державы, И племена сменяются чредой В тени его благословенной славы. И трупы царств под ним лежат без сил, И новые растут для новых целей, И миллион оплаканных могил, И миллион веселых колыбелей.

Гениальные стихи Степана Шевырева точно бы иллюстрируют провидческую силу гоголевского взгляда. Гоголь всегда видел, а лучше сказать, предчувствовал итог любых начинаний, конечную их черту. Однако и то, что находится за чертой, приоткрывалось Гоголю, единственному, возможно, среди русских писателей. Как знать, не потому ли и возникло продолжение поэмы, не потому ли и суждено было оказаться ему в огне? «Самая жизнь Гоголя, – проницательно писал умнейший критик Иван Аксаков, – сгорела… от тщетных усилий – отыскать обещанную им светлую сторону».

Так кто же такой капитан Копейкин? Герой той самой «светлой стороны» или очередная тень гоголевского чистилища, великий бунтарь, осмелившийся на протест «в самом сердце российской империи», или еще один побратим низкорослого рода? Сравнить хотя бы иллюстрации: какие разные Копейкины получались у художников – вплоть до как бы слившейся с серым петербургским фоном фигурки в исполнении С. Бродского!

«Влияние Гоголя на русскую литературу было огромно. Не только все молодые таланты бросились на указанный им путь, но и некоторые писатели, уже приобретшие известность, пошли по этому же пути…». Трудно поспорить с классической оценкой Белинского. Гоголь и правда всегда опережал своих последователей. Взять хотя бы проблему преступления, которой суждено будет занять одно из центральных мест в реестре самых главных проблем отечественной романистики, но которая еще только начинает осваиваться в сороковые годы XIX века. Вопрос Раскольникова о праве даже не витал еще в воздухе, а газета «Голос», с разворота которой в середине шестидесятых годов сверкнет пред глазами Достоевского «чрезвычайно острый, насаженный на короткую ручку» топор Герасима Чистова, еще даже не начала издаваться.

И тем не менее именно Гоголь одним из первых в отечественной словесности поднимает вопрос преступления – со всей остротой и трагичностью. И как интересно было бы со старшеклассниками провести сопоставление именно феном преступления у двух великих писателей! Само собой разумеется, что ноздревское бузотерство или чичиковское ловкачество тут ни при чем, хотя, к слову, во втором томе поэмы Павел Иванович и воскликнет отчаянно: «Спасите! ведут в острог, на смерть!..» Нет, конечно, призраком казенного дома, так вкупе с муразовскими проповедями потрясшим главного героя, что тот едва не встал уже на путь истинного исправления, не исчерпывается обозначенная автором проблема.

Посмотрим (в который уж раз!) на Коробочку. И в который уж раз отметим: хорошая хозяйка, заботливая, сердобольная. Дома крестьян ее «поддерживаемы как следует», никакой задней мысли в разговоре с Чичиковым она не имеет, впечатление в читательской памяти оставляет самое благоприятное, если не веселое. Но «веселое, – как пишет Гоголь, – мигом обратится в печальное, если только долго застоишься перед ним…». Вот и чуть более внимательный взгляд на Коробочку приводит к тому, что волосы начинают шевелиться от ужаса.

«Да как же? – не может понять коллежская секретарша намерений Чичикова относительно мертвых крестьян. – Я, право, в толк-то не возьму. Нешто хочешь ты их откапывать из земли?» Но это еще не самые страшные слова Настасьи Петровны. Когда Чичиков обещает ей пятнадцать рублей сверху в случае согласия, Коробочка с некоторым даже кокетством замечает: «Право, не знаю… Ведь я мертвых никогда еще не продавала». Потрясающая самохарактеристика, просто убийственная! В это мгновение из-за сутулой спины безобидной Коробочки выглядывает настоящее чудище.

И все же Коробочка никакой не монстр. Она не бессердечный, не жестокий человек и уж тем более не похожа на нарушителя какого бы то ни было закона – человеческого или вышнего. Она, что называется, в своем праве. Она в высшей степени законопослушна, но весь ужас заключается в том, что закон, которого слушается она и по которому живет, в корне своем беззаконен. Иными словами, Гоголь находит преступление там, где никто и не собирался преступать границы закона, взламывать законные рамки. Само сочетание «крепостное право» являет в данном контексте свое оксюморонное звучание. Привычка торговать людьми, до поры, правда, только живыми, ну да лиха беда начало («А как вы покупаете, на чистые?» – с неестественной для себя живостью поинтересовался Плюшкин), оказывается для помещиков столь же естественной и законной, как желание умываться утром или рассуждать о благоустройстве какой-нибудь очередной Маниловки.

И вот против таких-то устоев, против таких-то привычек, против таких-то законов, определяющих жизнь общества на протяжении веков, осмеливается выступить «эдакий какой-нибудь… капитан Копейкин». Именно этим обстоятельством, вполне возможно, объясняется широта социального и исторического контекста, неизбежно возникающего при хоть сколько-нибудь подробном рассмотрении одного из самых загадочных гоголевских образов.

Но центробежная направленность образа рождает его центростремительное тяготение. Интересна формула, через которую Ю.М. Лотман определил сущность Чичикова: «герой копейки». («Герой копейки» – оригинальная тема для сочинения вырисовывается!) То есть очевидна связь, причем связь взаимообратная, между Павлом Ивановичем Чичиковым и взбунтовавшимся капитаном. А что если нравственное перерождение Чичикова, фрагментарно отразившееся в уцелевших главах второго тома поэмы, усложнение его психологического портрета, известная противоречивость его мыслей и поведения подспудно связаны с отчаянным шагом капитана Копейкина, с его маленьким и все же великим бунтом? Чичиков, в конце концов, тоже решается на бунт – против себя прежнего, против себя самого, против своего чичиковского естества!

«Казалось, природа его темным чутьем стала слышать, что есть какой-то долг, который нужно исполнять человеку на земле… несмотря на всякие обстоятельства, смятенья и движенья…». И еще. «Начинаю чувствовать, слышу, что не так, не так иду и что далеко отступился от прямого пути… Отец мне твердил нравоученья… а сам крал передо мною у соседей лес и меня еще заставлял помогать ему. Завязал при мне неправую тяжбу…». А не о законе ли снова говорит Гоголь, не о праве ли, только о другом – законном законе, и другом – правом праве, по которому всякому человеку жить должно?

Во втором томе поэмы «Мертвые души» Гоголь почти открыто ставит кафедру проповеди. Речь его персонажей порой просто переполняется авторской интенцией. Ну разве не Гоголь говорит, например, устами Костанжогло: «Да для меня, просто, если плотник хорошо владеет топором, я два часа готов перед ним простоять: так веселит меня работа. А если видишь еще, что все это с какой целью творится… да я рассказать не могу, что тогда в тебе делается… а как взломает лед, да пройдут реки, да просохнет все и пойдет взрываться земля – по огородам и садам работает заступ, по полям соха и бороны… Понимаете ли?»

Интонация, с которой обращается к читателю Гоголь, почти прямо противоречит голосу запинающегося почтмейстера, рассказывающего о капитане Копейкине. И все же перед нами единая художественная тональность.

Зерно уже брошено в почву. Вопрос поставлен. Гоголь предвидел ответ на него, он слышал шум леса там, где была равнина. Но и почерневшие пни различал он в будущем на месте шумящего леса. И учителю в школьном классе вместе с ребятами предстоит не только, возможно, догадываться о том, что ожидает нас завтра, но и изменять это самое завтра к лучшему. Образ капитана Копейкина взывает к совести, к справедливости. Он особенно актуален в наше время, когда между тем, что законно, и тем, что справедливо, необходимо раз и навсегда поставить знак равенства.

0 / 5. 0

.