Взять А за рога
Согласный звук «А»
Сегодня, чтобы объясниться в любой стране мира, нужно знать английский язык. Три с половиной тысячи лет назад на побережье Средиземного моря дорогу можно было спрашивать на финикийском. Суда финикийцев заплывали во все порты, а их язык был языком международной торговли. Письмо мореплавателей проникло к народам Средиземноморья, и со временем распространилось и на большую часть земного шара.
Финикийцам, которые вели постоянные торговые записи, нужно было письмо более простое и удобное, чем иероглифы и клинопись. Поэтому они создали особое слоговое письмо, которое состояло из 22 простых по написанию знаков. Каждый знак обозначал согласный звук либо же сочетание этого согласного с любым гласным, для гласных же знаков не существовало.
1,5 тыс. лет до н.э.
Самые древние финикийские надписи найдены во время раскопок в древнем городе Библе, у подножия Ливанского хребта. Они относятся к XIII в. до н. э. Свои торговые записи они делали чернилами на папирусе и черепках. Таких черепков найдено немного. Лучше сохранились надписи, высеченные на камне: надгробные, на саркофагах царей и жрецов, и строительные, рассказывающие о сооружении дворцов по повелению финикийских царей.
Начиная с IX в. до н. э. финикийское письмо стало быстро распространяться во многих странах. Греческий историк Геродот писал, что древние греки научились письму от финикийцев. И действительно, названия греческих букв — это финикийские слова. Например, название буквы «альфа» происходит от финикийского слова «алеф» — бык. Первоначально буква начертанием напоминала бычью голову. Буква «бета» произошла от финикийского слова «бет» — дом. Первоначально она была упрощенным рисунком дома. Само слово «алфавит» в будущем появилось как сочетание слов «алеф» и «бет».
Для нас «а» — гласная. Но в финикийском письменность была консонантной — букв для гласных звуков не было. «Алеф» в финикийском языке обозначал звук, которого в русском почти нет: хрип, возникающий, например, в междометии «не-а» на месте дефиса. Например, финикийский знак Д можно было прочитать как согласный звук д, но также да, дм, дэ, ду, до, и читающий без труда выбирал нужный гласный звук в зависимости от контекста. Так, слово «абрикос» в такой письменности записывалось бы как «бркс», а чтобы различать слова «абрикос» и «баркас», использовались бы надстрочные знаки вроде черточки в «й».
Писали финикийцы справа налево. Знаки в финикийском письме располагались в определенном порядке. Этот порядок был заимствован и греками. Но в греческом языке, в отличие от финикийского, гласные звуки играют такую же роль, как и согласные. Вместе с тем в финикийском языке было много гортанных звуков, чуждых грекам. Соответствующие этим звукам финикийские знаки греки использовали в качестве букв для обозначения гласных звуков. Таким образом, греки приспособили финикийское письмо к особенностям своего языка, и а результате этого у них постепенно возникло буквенное письмо, т. е. алфавит, где каждый знак обозначает не слово или слог, а определенный звук. Греческий алфавит состоит из 24 букв.
Финикийские буквы (3) произошли от древнеегипетских иероглифов (1). Одна из промежуточных стадий — синайское иероглифическое письмо (2). Из финикийского алфавита (3) произошел греческий (4).
Греческий алфавит лег в основу латинского, а тот послужил основой алфавитов всех западноевропейских языков. От греческого алфавита произошел и церковнославянский, составленный уроженцами города Фессалоника (ныне Солоникн) братьями Кириллом и Мефодием. Финикийское письмо было родоначальником также арабского, древнееврейского и других алфавитов. Изобретение финикийцев было великим шагом в культурном развитии человечества.
Гласная на ногах
Во всех европейских алфавитах первая буква — А. Почему у финикийцев «алеф» был первой буквой, неизвестно. Зато есть предание об алфавите древнееврейского языка, родственника финикийского. Когда-то буквы «алеф» и «бет», ныне первая и вторая в еврейском алфавите, боролись за первенство. «Бет» победила — с нее начинается первая книга Библии. «Алеф» как утешительный приз получила первенство в алфавите.
VII век до н.э.
Финикийскую письменность в Древнюю Грецию, по преданию, принес царь Кадм, построивший город Фивы в греческой области Беотии. Кадм перемешал порядок букв финикийского алфавита, но «альфу» (так греки называли «алеф») оставил первой, потому что область, где стояли Фивы, славилась своими быками. Греки добавили в алфавит буквы, обозначающие гласные звуки. Для этого подошли финикийские буквы, передававшие звуки, которых в греческом языке не было. Так за «алефом» закрепился звук «а». У тех же греков лежащий на боку «алеф» встал на ноги.
IX век
В начале было «Я»
Название буквы «альфа» происходило от финикийского «алеф» и в греческом смысла не имело. Когда в IX веке на основе греческой создавались славянские письменности — кириллица, на которой мы пишем сейчас, и глаголица, — всем буквам дали говорящие названия. Первая буква алфавита получила имя по одному из самых распространенных в языке слов — местоимению «аз», то есть «я». «Аз» превратилось в «я» позднее — сначала «а» йотировалось, а затем отпало «з». В глаголице буква Аз имеет форму креста: этот алфавит создавался в первую очередь как церковный, поэтому кресту было отведено почетное первое место.
XVIII век
Наши три буквы
Сегодня мы знаем три начертания буквы А. Первое — письменное — похоже на укороченную и изменившую наклон греческую «альфу», появилось на Руси в XVI—XVII веках с распространением скорописи, при которой перо почти не отрывается от бумаги. Два других начертания — печатные, прописная и строчная — были введены Петром I в 1710 году по образцу латинского алфавита, также выросшего из греческого.
Б и сестра её В
Б значит «баран»
Буквы Б и В — самые родственные в языке. Но Б явно на вторых ролях. А дело вот в чем. Буква В в кириллице и латинице выглядит одинаково, но читается почему-то по-разному : в кириллице — [в], в латинице — [б]. Причина в том, что буква эта в обоих случаях была заимствована из одного, греческого, алфавита, но в разные периоды. Язык — величина непостоянная, он все время меняется, поэтому в древнегреческом эта буква читалась как [б] и называлась «бета» (от финикийской буквы бет, то есть «дом»), а в средневековом греческом она уже звучала как [в] и называлась «вита».
Долгое время древнегреческое произношение букв бета и эта (в Средние века читалась как [и]) не было известно доподлинно. Споры продолжались, пока не обнаружили фрагмент одной древнегреческой комедии, где сочетание спорных букв передавало блеяние баранов. А поскольку даже в Древней Греции бараны не могли кричать «ви-ви», стало ясно, что буквы должны читаться как [б] и [э].
Латынь заимствовала бету в глубокой древности, поэтому во всех языках, перенявших письмо у римлян, она читается как [б], а славянская письменность создавалась в эпоху, когда греки уже называли букву «вита» и читали как [в]. Поэтому мы говорим «алфавит», а, к примеру, англичане говорят «алфабет».
Удвоение Б и В
Греки могли довольствоваться одной буквой. Сегодня [б] в греческом встречается только в заимствованиях и передается сочетанием букв ми и пи. Но другие народы использовали [б] и [в] одновременно, и им нужны были для этих звуков разные буквы. Создатели кириллицы, на которой мы сегодня пишем, придумали для звука [б] новую букву — Б, для которой не то изменили начертание виты, не то взяли за основу латинскую b.
Раздвоение У и В
Латинице пришлось, наоборот, искать новое обозначение для звука [в] — им стала буква V. Когда-то финикийская буква вав (на рис.), обозначавшая звук [w] — полугласный, нечто среднее между [у] и [в], была заимствована греками. Позже из греческого, возможно, через этрусский, эта буква попала в латынь в написании V, где ею обозначились одновременно похожие звуки [у] и [w]. Со временем звук [w] превратился в [в], и оказалось, что одна буква используется для звуков совершенно непохожих. Тогда, в поздние Cредние века, появились два написания: U (У) и V (В).
Числовое преимущество
Сегодня V и другие латинские буквы используются и в русском языке — в качестве так называемых римских цифр: «V век» мы читаем как «пятый век». До реформы Петра I в начале XVIII века, когда введены были более привычные нам сейчас арабские цифры, в кириллице цифры тоже обозначались буквами, только система была несколько другая. В латинском алфавите семь букв имели числовое значение (I — 1, V — 5, X — 10, L — 50, C — 100, D — 500, M — 1000), у нас отдельная буква была для каждой цифры от 1 до 9, десятка от 10 до 90 и сотни от 100 до 900: всего 27 букв. Аз — единица, веди — двойка, глаголь — тройка… Но у буки, обозначавшей звук [б], цифры не было. Когда создали славянскую азбуку, цифровое значение букв заимствовали из греческого вместе с написанием. Б — буква новая — осталась «несосчитанной».
В русском языке есть свой, незаимствованный, аналог «алфавита» — слово «азбука». Здесь Б заняла наконец положенное второе место. В середине IX века, когда создавались славянские письменности, кириллица и глаголица, буквам дали говорящие названия: А — аз, то есть «я»; Б называлась «буки», то есть «буква»; В — веди, от слова «ведать», «знать». Из первых двух букв и получилось слово «азбука», а сочетание первых трех — «аз буки веди» — понимается как «я буквы знаю».
Е — находка для шпиона
Богатое наследство
Буква Е — одна из наиболее часто используемых гласных в нашем языке. В списке «Нового частотного словаря русского языка» (2008) она занимает второе место после О. Эти две буквы, как считают многие ученые-индоевропеисты, были единственными гласными в языке наших далеких предков — праиндоевропейском на ранней стадии его развития. Чередование букв О и Е отмечало в языке, в частности, разницу между глаголами и существительными. Это иллюстрируют такие дошедшие до нас слова, как «везти» и «воз» и «вести» и «вождь» (то есть тот, кто ведет за собой), а также «нести» и «-нос» (вторая часть слова, обозначающая того, кто несет, например «водонос»). Несмотря на то что гласные разные, корень в приведенных словах с точки зрения истории языка один и тот же.
В мире животных
Буква Е может похвастаться еще одной интересной особенностью — в русском языке практически не бывает слов, в которых естественным образом появляется последовательность более чем из двух одинаковых букв. Вряд ли у вас получится вспомнить русские слова, в которых соседствуют три буквы А или три О (аббревиатуры не считаются!). А вот с буквой Е такие слова в нашем языке есть. Например, «длинношеее» животное, он же жираф. До недавнего времени в словари включалось и слово «змееед».
Шерлок Холмс идет по следу
Русскоязычные читатели могли бы остаться без одного из лучших рассказов Артура Конан Дойла, если бы не остроумие переводчиков.
Помните, как Шерлок Холмс расшифровал таинственные записки с пляшущими человечками? Ему пришлось воспользоваться особенностью, присущей любому тексту (независимо от того, на каком он языке), — есть буквы, которыми пользуются чаще остальных. Для английского языка самая частотная буква — Е, она обозначает звук [e] в закрытом слоге и звук [i:] в открытом. Поэтому криптологи, занимающиеся дешифровкой сообщений, находя в тексте наиболее часто использующийся знак, считают, что это буква Е.
Зная эту особенность, переводчикам пришлось потрудиться, чтобы донести до читателей суть нескольких эпизодов в рассказе «Пляшущие человечки». В первой же записке, которая оказалась в руках Холмса, из 15 знаков четыре были одинаковыми, и детектив сделал предположение, что это буква Е. Так он получил значение первого из знаков, которыми были написаны записки к некой особе. Другая записка открывалась коротким словом, которое в начале и конце имело одинаковые буквы и при этом явно обозначало адресата. Таким образом, Холмс получил подтверждение своей догадки относительно знака Е и установил имя.
Загвоздка в том, что в оригинале это было имя Elsie. Оно начинается и заканчивается на E. Но, как мы уже знаем, в русском языке первое место по частотности не у гласной Е, а у О. Поэтому в эпизоде с дешифровкой пляшущих человечков перевод не может опираться на тот же принцип. Переводчики были вынуждены отойти от оригинала, а также от принципа частотности и обозначить в русском варианте это имя как Илси, оно также обрамлено одной и той же буквой. Задал задачку Конан Дойл и с другим словом.
В руках у детектива оказались три записки. Самая короткая из них состояла из одного слова с двумя буквами Е. Холмс догадался, что перед ним слово never («никогда»), используя метод подстановки: он просто выбрал из словаря те несколько слов из пяти букв, в которых на втором и четвертом месте есть E. Но в русском слове, увы, ни одна буква не повторяется. Переводчикам пришлось придумать обходной вариант. Вначале Холмс расшифровывает имя женщины, потом слово «приходи», получая таким образом еще несколько знаков. После этого он догадывается об остальных буквах, составляющих искомое слово — «никогда».
Й — самая несогласная
Без кратки
И краткое (Й) существует как самостоятельная буква со времен орфографической реформы 1918 года. Но писать И с краткой стали гораздо раньше: написание Й попало в русский язык из малороссийских книг в XVII веке, во время церковной реформы патриарха Никона, и постепенно перешло из церковнославянского и в светское русское письмо. «Кратка» — это русское название диакритического знака бреве (от латинского breve — «короткое»), заимствованного и латынью, и кириллицей из древнегреческого. Выглядит кратка как дужка над буквой, причем знатоки шрифтов отличают кратку кириллическую по утолщениям на концах дужки от латинского бреве, утолщенного в середине.
В 1708 году Петр I, чтобы упростить начертание букв русского алфавита, ввел гражданский шрифт. В кириллице были отменены надстрочные знаки, под нож попала и кратка. В 1735-м Й в правах восстановили, но отдельной буквой не признали — в словарях Й объединялось с И.
В конце XIX века законодатель русского правописания профессор Яков Грот посетовал на то, что И и Е с диакритическими знаками обозначают совершенно другие звуки. Он предложил включить буквы Й и Ё в алфавит на равных правах с остальными и назвать Й не «И с краткой», а «И краткое». Буквы в алфавит при его жизни введены не были, а вот название прижилось и вскоре стало единственным.
Под краткой
Лингвисты затрудняются точно определить звук, который буква Й обозначает. Долгое время его в словарях называли гласным, теперь называют согласным. Дело в том, что в разных позициях Й обозначает разные звуки: когда Й идет после гласной, звук гласный (как в слове «май»), а когда перед гласной, тогда согласный — [йот] (как в слове «йод»). Чтобы разобраться в столь сложном прошлом И краткого, стоит вспомнить историю буквы И. До 1918 года в русском языке существовало сразу три буквы для передачи звука [и]. Первая — I — звучала как И после согласных (внизу). Эту букву называли «И десятеричное», так как ей соответствовало числовое значение 10. Современная кириллическая И происходит от прописной греческой буквы эта — Η (вверху).
Интересно, что у буквы И общий финикийский предок с греческой Η/η и произошедшей от нее латинской Η/h. Это финикийская буква хет. Именно она, кстати, в позиции между гласными или в начале слова передавала звук [йот]: iена, маiоръ. Было еще И осьмеричное (современное И, имевшее числовое соответствие 8). А еще была ижица (в центре), она происходила от греческой буквы ипсилон и ставилась преимущественно в церковных терминах, поскольку и введена была ради того, чтобы делать заимствования как можно более походящими на греческий оригинал. Последовавшая в 1918 году реформа сократила число вариантов И, не оставив места для латинской йот.
С краткой
Считается, что реформа орфографии 1918 года была призвана упростить жизнь гражданам, поскольку новая власть объявила курс на поголовную грамотность. О том, что реформа обсуждалась и готовилась Орфографической подкомиссией при Императорской академии наук задолго до революции и еще в 1912 году была одобрена, строители нового государства предпочитали не вспоминать. Декретом наркома просвещения Анатолия Луначарского с 1 январа 1918 года устанавливалось новое правописание всех государственных изданий. Среди прочего упразднялось i. Об ижице в тексте закона ни слова нет, но она к тому времени умерла сама собой, ею перестали пользоваться. Таким образом, для звука [и] оставалась одна буква — та, которой мы пользуемся и сегодня. Об И кратком реформа отдельно не позаботилась, но с 1918 года Й уже значилось как отдельная буква в учебных пособиях. А в 1934 году в «Толковом словаре русского языка» под редакцией Д.Н. Ушакова она была зафиксирована задним числом в составе русского алфавита.
М — самая узнаваемая
Живительный источник
Буква М, существующая во всех кириллических алфавитах, очень похожа на ближайших родственников — мю греческой азбуки и M латиницы. Носители европейских языков легко поймут, как читать этот знак в разных алфавитах. Все варианты обозначают один звук — губной носовой [m] (в международной транскрипции IPA). «Мычать» могут даже не умеющие говорить люди. Слово «мама», которое в разных индоевропейских языках звучит очень похоже (англ. mum, амер. mom, франц. maman, итал. mamma и т. д.), ребенок обычно может произнести задолго до того, как начинает по-настоящему говорить. Но начертание буквы М восходит не к слову «мама», как можно было бы подумать, а к не менее важному для выживания (в первобытном обществе еще и значительно более важному) слову «вода». Финикийцы заимствовали иероглиф, обозначающий воду, у египтян. В древнеегипетском «вода» начиналась со звука [n] (n-t), поэтому изначально иероглиф отражал носовой звук. Постепенно он стал использоваться для обозначения финикийского слова «вода» — mem. Этот символ позаимствовали многие семитские алфавиты, значительно его видоизменив. А вот греческое письмо, латиница и кириллица, развившиеся на основе финикийского письма, сохранили начертание, напоминающее волну.
Начертательная геометрия
М — большой консерватор. Если не считать закругления углов или удлинения ножек, эта буква всегда выглядела почти одинаково во всех алфавитах. Ее форма не меняется так сильно, как у многих других букв, а лишь слегка зависит от общего стиля шрифта. Сильнее всего М изменяется в готических начертаниях — там ее линии вытягиваются и заостряются, рисуя этакий забор с вертикальными планками, который легко сливается с другими буквами. А вот шрифты, которые пришли к нам из Древнего Рима (римский капитал, рустика, унциал), сохраняют образ, очень похожий на современный. Разве что в унциальном письме VI века и продолжающем эту традицию минускульном письме очертания М закругляются и дают нам округлые очертания латинской строчной m.
Греческая мю умудрилась сохранить древнюю, еще от финикийцев идущую длинную линию у одной из ножек, только не в конце буквы, а в ее начале. Из греческого М перешло в коптскую азбуку, где соседствовало со знаками, которые получились из древнеегипетских иероглифов, записанных скорописью (демотическое письмо). Под их влиянием, вероятно, буква приобрела в древнекоптском специфическое начертание с колечками. И как раз из коптского, на котором написаны раннехристианские книги, знак М попал в славянскую глаголицу — алфавит, который был придуман Кириллом и Мефодием и которым записывались первые переводы библейских текстов на старославянский язык. Так что в первых славянских книгах были буквы-наследницы Древнего Египта.
Выверт ногами
В старославянском алфавите буква М обозначала число 40 и носила название «мыслте» (то есть «думайте», «мыслите», «постигайте разумом» — речь, конечно, шла о постижении разумом божественного). Но в словарях Даля и Ожегова «мыслете» отмечено как несклоняемое имя существительное — никакой связи с глагольным значением. Более того, название этой буквы не только перестало восприниматься как соотнесенное с размышлением о вечном, а, наоборот, ушло в довольно низкие сферы, попав в устойчивое выражение — «выписывать/писать/выделывать ногами мыслете», то есть быть пьяным. Писать мыслете — то же самое, что писать вензеля. Сравнение траектории, описываемой выпившим человеком, с зигзагом вполне естественно. Но любопытно, что из всех букв русского алфавита, среди которых встречаются и другие изогнутые линии, только М удостоилось соотнесения с пьянством.
Буква П: поразительно популярная
Петр Петрович пишет Полине
В русском языке больше всего слов на букву П. В 17-томном словаре русского языка — академическом издании, наиболее полно отражающем современный словарный запас, — три тома отведены словам на П. Существует даже особое развлечение — составление рассказов с полноценным сюжетом, в которых все слова начинаются на эту букву. Самый известный образец подобного народного творчества — рассказ про Петра Петровича Петухова, женившегося на Полине:
«Петр Петрович Петухов, поручик пятьдесят пятого Подольского пехотного полка, получил по почте письмо, полное приятных пожеланий. «Приезжайте, — писала прелестная Полина Павловна Перепелкина, — поговорим, помечтаем, потанцуем, погуляем, посетим полузабытый, полузаросший пруд, порыбачим. Приезжайте, Петр Петрович, поскорее погостить». Петухову предложение понравилось. Прикинул: приеду. Прихватил полуистертый полевой плащ, подумал: пригодится. Поезд прибыл после полудня. Принял Петра Петровича почтеннейший папа Полины Павловны, Павел Пантелеймонович. «Пожалуйста, Петр Петрович, присаживайтесь поудобнее», — проговорил папаша» и т. д. Этот рассказ короткий — всего 2101 знак. Но есть и гиганты. К примеру, в приключенческой повести «Плоды прогресса» Владимира Левина и Тима Юнаева уже больше 20 000 знаков и довольно сложный сюжет.
Открытый рот
Глядя на русскую букву П и английскую P, с ходу и не подумаешь, что они ближайшие родственники. Обе, как и многие другие буквы кириллического и латинского алфавитов, начали свое путешествие от берегов Мертвого моря — из финикийского алфавита. Предшественница современных П и P сначала называлась очень похоже на нынешнюю П — пе (рот). Она писалась в финикийском алфавите крючком, напоминающим открытый рот, и передавала звук [п]. Позже в греческом алфавите у П выросла ножка, так появилась буква π, пи.
Русская П непосредственно восходит к греческому варианту. Попав в кириллический алфавит, она почти не меняла начертание и вот уже более 1000 лет остается в одном и том же виде. В древние времена она обозначала цифру 80, а глаголическая П, напоминающая виселицу, кроме звука [п] обозначала 90.
Не путай пса с псалмом!
До реформы русской орфографии 1918 года П называлась покоем. Ее следовало отличать еще от одной буквы — ψ, пси, — обозначавшей звук [пс] и пришедшей в кириллический алфавит из греческого. О необходимости различия предупреждал «Азбуковник» XVII века, вопрошавший: «Что может быть общего у пса с псалмом?» Дело в том, что в русском языке церковнославянские слова воспринимаются как слова высокого стиля, а исконно русские — как, соответственно, низкого. Греческое слово «псалом» писали через пси, а вот для «низкого» исконного «пса» в косвенных формах — то есть «пса» или «псу» — следовало использовать покой (в именительном падеже в слове «пес» между П и С писалось Е, поэтому проблемы перепутать, что писать — пси или покой, — не было).
Фокус с раздвоением
Звук, которого не было
Ф — самая редкая буква русского алфавита. Она употребляется только в заимствованиях. Есть много букв, с которых слова славянского происхождения не начинаются, например А или Ы, но эти буквы с разной частотой попадаются в середине или в конце слова. Ф в словах со славянскими корнями не встречается нигде и никогда, если не считать звукоподражаний вроде слова «фыркать».
При этом Ф в русском языке звучит довольно час то, в том числе во многих словах, начинающихся на букву В. Например, мы произносим со звуком [ф] слова «второй», «вторник», «впопыхах». Дело в том, что в славянских языках первоначально не было не только буквы Ф, но и такого звука . Он появился только в Средневековье, когда В часто стало оглушаться.
Буквы кириллицы , как известно, происходят в основном от греческих, а греческие заимствованы из финикийского алфавита. Буква Ф не исключение. Она попала в славянский алфавит из греческого. В то же время интересно, что в финикийском алфавите обнаружить прототип этой буквы не удается. По легенде, букву фи, как и некоторые другие буквы в греческом алфавите, придумал Паламед — герой Троянской войны, по какой-то причине не упомянутый в поэме Гомера.
Надменное письмо
В славянскую письменность буква фи попала под названием «ферт». Что значило слово «ферт» и значило ли оно что-нибудь, неизвестно, но это один из тех случаев, когда не слово дало название букве, а название буквы само стало словом. У Пушкина и других авторов в XVIII–XIX веках можно встретить сейчас уже устаревшее выражение «ходить фертом» — то есть руки в боки, надменно, — а то и просто «ферт» в значении «надменный человек».
Федор, брат Теодора
Была в славянской азбуке и другая буква для звука [ф] — фита (вверху). Она происходила от греческой буквы тета, которая обозначала придыхательный звук [тх]. Греки, надо сказать, буквы теты побаивались, ведь с нее начиналось слово «танатос» — «смерть», которое писали на черепках для голосования во время избрания меры наказания в суде. Латынь фиту заимствовать не стала и передавала ее в греческих словах двумя буквами — th. Читали этот диграф на Западе как [т], поэтому у нас Федор, а у немцев Теодор.
Признаки двуличия
Две буквы для звука, который чужд языку, — это уже слишком. Поэтому с XVIII века шли разговоры об упразднении лишнего знака. Первую попытку предпринял в 1708 году Петр I. Вводя гражданский шрифт, он оставил в нем только фиту. (На рисунке зачеркнутый рукой Петра ферт в списке букв русского алфавита. — Прим. ред.)
Однако уже через два года, в 1710-м, во второй редакции шрифта ферт вернули. И еще целых два века многие ученые, писатели и поэты придумывали, как избавиться от лишней буквы. Одни считали ненужной и даже неприличной фиту, другие — ферт.
Василий Тредиаковский полагал, что упразднить необходимо именно фиту. В одном из воображаемых диалогов с чужестранцем он писал: «Прощай же ты писанный Федор через Фиту! Думал я, что в Фите твоей есть некоторая сила, ан мнимое таинство, чтоб не сказать пустое!..» Александр Пушкин об упразднении букв не говорил, но слова с Ф в его произведениях практически отсутствуют. Отменили фиту в 1918-м, вскоре после революции. Везде стали писать ферт, который был переименован на современный лад в эф.
Ы — самая скромная
На особом положении
В алфавите есть лишь одна буква, обозначающая гласный, которая никогда не встречается в начале слова, — Ы. Почему ей не досталось первого места? Представители двух отечественных фонологических школ — московской и ленинградской — расходятся в объяснении. По мнению «москвичей», Ы является аллофоном (вариантом звучания) фонемы [и], а значит, не может начинать слово, так как в начале должен стоять основной вариант звука. «Ленинградцы» считают, что [ы] представляет собой отдельную фонему. В пользу их точки зрения говорит тот факт, что несколько слов, начинающихся с Ы, всетаки существуют, например имена собственные: якутская река Ыгыатта, село Ынырга в Горном Алтае… Последователи московской школы отвечают, что такие слова являются заимствованиями, а потому их нельзя учитывать. В чем фонологи единодушны, так это в том, что звук [] (в международной транскрипции изображает звук, обозначающий на письме Ы) появляется только после твердых согласных, а после мягких и в начале слова идет И [i]. Сравните: «мышка» и «мишка» — звучание различается лишь мягкостью и твердостью М. Теоретически [i] и [] могли бы обозначаться одной И. Но тогда пришлось бы на письме помечать качество звучания согласного каким-то другим способом, иначе отличить большого хищного животного от мелкого грызуна было бы невозможно.
Смена позиции
Есть в русском языке несколько согласных, имеющих с Ы особые отношения. Одним из доказательств этих отношений выступает знаменитое школьное правило «ЖИ, ШИ пиши с буквой И». Когда-то Ж и Ш были только мягкими и выступали в паре с гласным [i], обозначаемым И (а также в старом алфавите I). Но к XIV веку Ж и Ш отвердели, и теперь, наоборот, после них звучит [], а вот написание осталось традиционным — через И. Чуть позже, примерно к XVI веку, та же метаморфоза произошла и с согласным [ц], но не настолько последовательно — во многих диалектах русского языка до сих пор существует [ц’] (мягкое Ц). По этому написание Ц с Ы допускается, но по сложным правилам. Из-за этого в школе приходится заучивать особый специальный список слов с ЦЫ в корне («цыган подошел к цыпленку на цыпочках… »).
Развитие заднеязычных согласных Г, К, Х шло в диаметрально противоположную сторону — от твердости к мягкости, и от этого зависела судьба их сочетаний с Ы. Сейчас встретить написание ГЫ, КЫ, ХЫ можно разве что в заимствованных словах, именах собственных и звукоподражаниях. А в древности эти согласные обозначали только твердые звуки, и после них Ы писали всегда. Например, супругу князя звали «княгыня» (а еще раньше «кнгыни»). Со временем задне язычные получили позиционную мягкость, то есть могут теперь обозначать как мягкие, так и твердые согласные (сравните: «гиена», «гитара», но «говор», «гарь»). Запрет на сочетания ГИ, КИ, ХИ был снят, то есть Ы последовательно перешло в И. «Княгыня» стала «княгиней», «гыбель» превратилась в «гибель», «хытрый» стали писать как «хитрый».
Позднее слияние
Ы — относительно новая буква в нашем алфавите. В греческой азбуке, из которой мы получили большую часть букв, она отсутствует, равно как и в самых древних кириллических текстах. С этим связан факт, что она не имеет числового значения. Практически каждая буква кириллической азбуки, кроме звука, обозначала какое-нибудь число. А вот Ы нет. Это неудивительно, ведь почти до XIV века Ы не имела собственного начертания. Она записывалась как Ь (ерь) или Ъ (ер) с приписанной буквой I (или И, встречаются все четыре варианта их сочетаний) и называлась «еры» (ер + и). Слитное написание, то есть полноценный статус буквы, Ы приобретает только в более поздних текстах.
Post Views:
70
Суммури
Абу Али аль-Хусайн ибн Абд Аллах ибн Сина (перс. ابن سينا, араб. أبو علي الحسين بن عبد الله ابن سينا, DMG Abū ʿAlī al-Ḥusain ibn ʿAbd Allāh ibn Sīnā; родился незадолго до 980 года близ Бухары в Хорасане; умер в июне 1037 года в Хамадане), сокращенно Ибн Сина и, предположительно, через ивритский промежуточный вариант, как Авен Зина: S. 135 латинизированный Авиценна, был персидским врачом, естествоиспытателем, аристотелевско-неевплатоническим философом, поэтом, суннитским правоведом-ханафитом или факихом, математиком, астрономом, алхимиком и теоретиком музыки, а также политиком. Он писал произведения на арабском и персидском языках.
Авиценна – одна из самых известных личностей своего времени, он обменивался философскими идеями с известным ученым аль-Бируни, считался медико-философским авторитетом вплоть до XVI века и сыграл решающую роль в истории и развитии медицины в частности. Некоторые из его философских разработок были восприняты более поздними мистиками суфизма.:p. 130 f. Среди его наиболее важных работ – “Книга выздоровления” (Kitāb aš-šifā”) и пятитомный “Канон медицины” (Qānūn fī aṭ-ṭibb), который, в основном обобщая греко-римскую медицину, был одним из ведущих медицинских учебников на протяжении более пяти веков.
Читайте также, история – Второй триумвират
Молодежь и образование
О жизни Авиценны мы узнаем в основном из биографии, написанной его учеником Абу Убайдом Абд аль-Вахидом аль-Джузджани, первая часть которой, по его словам, была написана самим Авиценной,:p. 10, хотя неясно, когда он мог продиктовать рассказ о своих юношеских годах своему ученику, который сопровождал его в течение 25 лет. Отец Авиценны был исмаилитским ученым из города Балх в Хорасане (ныне в северном Афганистане). Послания “Громких братьев” (тайное общество ученых, близких к исмаилитам, которые также занимались алхимией):стр. 24 и далее, 35, 89, 104 и 133, сборщик налогов, поселившийся в деревне Афшана близ Бухары в персидской империи Саманидов, занимавший там высокий административный пост на государственной службе:стр. 12 и женившийся на матери Абу Али – Сетаре. Абу Али, а затем его брат Али:стр. 18 и 36 родились в Афшане, после чего семья переехала (вероятно, около 986 года) в столицу Бухару.
Поскольку его родным языком был персидский, Авиценна сначала выучил арабский, лингва франка того времени. Затем к нему приставили двух учителей, которые должны были обучать его Корану и литературе. К десяти годам он овладел Кораном и изучил множество произведений изящной литературы, чем заслужил восхищение окружающих. От ученого зеленщика он научился индийской арифметике (позже он изобрел усовершенствованный метод пальцевой арифметики:p, p. 98). Авиценна познакомился с юриспруденцией благодаря ханафитскому правоведу Исмаилу, которого называли “аскетом”. Затем он получил наставления от странствующего философа Абу Абдаллаха ан-Натили, который, помимо прочего, опубликовал издание сборника лекарств Педаниоса Диоскорида “De Materia medica”. Вместе с ан-Натили Авиценна разбирал труды “Эйсагога” (введение в логические сочинения Аристотеля) Порфирия, “Элементы” Евклида и “Альмагест” астронома Птолемея. После отъезда ан-Натили в Гургандж (сегодня Кунджа-Ургентш), столицу Хорезма к северо-западу от Бухары, Авиценна провел следующие годы, углубляя свои самостоятельные занятия по юриспруденции (шариату), философии, а также логике, и продолжил изучение трудов Евклида и “Альмагеста”. Он также изучал медицину, более интенсивно занявшись ею в возрасте 17 лет и изучая как теорию, так и практику. Он также получил наставления от аль-Кумри), личного врача Саманида аль-Мансура ибн Нуха. Говорят, что в возрасте около 18 лет он успешно вылечил саманидского правителя от тяжелой болезни: стр. 12 Он назвал искусство врачевания “несложным”. Авиценна продолжал углубляться в метафизические проблемы, особенно в работы Аристотеля, хотя именно труды Абу Насра аль-Фараби (“О намерениях книги метафизики”, вероятно, приобретенной Авиценной по дешевке, и “Книга писем”, более подробное сочинение) помогли ему понять метафизику. Говорят, что в случае неясностей в области логики (например, при поиске среднего термина в силлогизме) он молился в мечети и просил вдохновения; в случае усталости или слабости во время учебы ему якобы помогала чаша вина (разрешенная по правилам ханафитской школы):стр. 20-26 и 72
Читайте также, биографии – Моне, Клод
Блуждающие годы
Поскольку он уже завоевал репутацию ученого и лекаря, саманидский эмир Нух ибн Мансур (Nūḥ ibn Manṣūr) (976-997), отец Абд аль-Малика II, правившего Бухарой, около 996 года взял его к себе на службу в качестве одного из своих лекарей. Затем последний возложил на него и административные обязанности.:p. 12 Авиценне также разрешили пользоваться королевской библиотекой с ее редкими и уникальными книгами, из которых он до 18 лет читал те, что принадлежали самым важным (греческим) авторитетам. Эмиром Бухары теперь был Ибн Нух (Абу-л-Харит Мансур (II) ибн Нух), который правил с 997 по 999 год. В возрасте 21 года Авиценна написал первую собственную книгу под названием “Собрание или книга о душе” в форме компендиума, который он написал по предложению или поручению Абу-л-Хасана ал-”Аруди, жившего по соседству с ним, и который, как говорят, содержал все науки, кроме математики. Также по просьбе соседа, обучавшего Авиценну ханафитскому праву, Абу Бакра аль-Бараки (ум. 986), были написаны почти 20-томная “Книга о доходности и прибыли” и “Книга о праведности и грехе”. С аль-Бараки Авиценна писал стихи ab.:pp. 26-28, 41 и 68 f.
Отец Авиценны умер в 1002 году, и в это время Авиценна также стал заниматься государственными делами в Бухаре: стр. 28 Он, вероятно, уже покинул Бухару, когда город пал перед турецкими Караханидами (во главе с Абул-Хасаном Насром ибн Али Арслан Илеком) в 999 году, а его новоявленный работодатель (эмир Абд ал-Малик II) попал в плен.
Предполагается, что Авиценна в течение некоторого времени присоединился к последнему Саманиду, Исмаилу Мунтасиру (Ismāʿīl ibn Nūḥ al-Muntaṣir), правившему с 1000 по 1005 год. Он ушел в 1005 году, после убийства Мунтасира членами арабского племени, таким образом, после исчезновения династии Саманидов и после того, как он потерял свой срок, Через Нижапур и Мерв в Хорасане в Гургандж (также Гургендж), а оттуда в Хорезм на Аральском море, друг Саманидов, где он носил костюм правоведа, как он уже делал это в Гургандже, что указывало на то, что он был кандидатом на богословско-правовую карьеру в качестве правоведа-факи. В то время (с 997 по 1009 год) эмир ʿАли ибн Маʾмун правил богатым оазисным регионом к югу от Аральского моря в качестве шаха (см. также Хорезмшах). В своей биографии Авиценна подчеркивает, что образованный визирь Абу-л-Хусайн ас-Сухайли был любителем науки при тамошнем дворе. Аудиенция у правителя не привела к назначению Авиценны при дворе. Авиценна, пользовавшийся расположением ас-Сухайли (свергнутого в 1013 году преемником ʿАли ибн Маʾмуна ʿМаʾмуном ибн Маʾмуном), написал для него в Гурганше три небольших трактата по логике (в стихотворной форме), диететике и, относительно стояния Земли в центре космоса, астрономии.:S, pp. 28 f., 32, 57 f. и 67 Авиценна затем служил ʿАли ибн Маʾмуну в Кате, пока не бежал из Хорезма примерно в 1012 году, возможно, для того, чтобы не попасть на службу к султану Махмуду Газны, сыну Себуктигина, который якобы заставил Авиценну искать его с помощью изображения (Махмуд завоевал Хорезм в 1017 году).
По словам рассказчика Низами-и Арузи-и Самарканди, во время своего путешествия через пустыню Каракумы Авиценну сопровождал христианский врач Абу Сахл ибн Яхья аль-Масихи аль-Джурджани: p. 2. 31 После новых странствий по различным городам Хорасана (Ниса, Абивард, Тус и Саманкан), он прибыл через Ğāгарм (Джаджарм, в английском переводе Джаджарм, в Северном Хорасане):S, p. 29 f. и 164 1012 или 1013 гг. в Горган (араб. Ǧurǧān) на южном берегу Каспийского моря, где он написал многие из своих самых важных работ.
Его привлекла слава местного правителя Кабуса ибн Вошмгира (или Кабуса ибн Вушмагира, также известного для краткости как Вушмагир) (годы правления 977978-981 и 997998-10121013), который считался покровителем литературы и науки и у которого также останавливался аль-Бируни, который примерно с 998 года обменивался письмами с Авиценной (и его учеником Маʿṣūmī или аль-Маʿṣūmī, который был его секундантом в письмах и был убит войсками Махмуда во время оккупации Рея в 1029 году) по поводу Аристотеля (“О небесах” и “Лекция по физике”). Однако принц из династии Зияридов незадолго до приезда Авиценны был зажат в крепости повстанцами зимой 10121013 года, где и погиб. В Горгане Авиценна читал лекции по логике и астрономии, написал часть Кануна и, после пребывания в Дихистане, встретился со своим другом и учеником аль-Джузджани в Горгане, которым до 1029 года правил Фалак аль-Маали Манутшехр ибн Кабус. В Горгане он жил в доме, купленном для него частным меценатом. Этому он посвятил философскую книгу “Выход и возвращение” и книгу всех астрономических наблюдений.:стр. 29, 32 и 121 f. В 1014 (или 1013) году он подал заявление на должность при дворе Рея с рекомендательным письмом, выданным в Горгане.:стр. 13
С 1014 по 1015 год Авиценна оставался в Рее в качестве врача:с. 33 и находился на службе у еще малолетнего правителя из шиитской династии Буидов, Мадш ад-Даулы (997-1029), и его царствующей овдовевшей матери:с. 13 Там он лечил маленького принца, страдавшего от “меланхолии”. Авиценна основал медицинскую практику как – как он сам себя называл – mutaṭabbib (в 11 веке также как “практикующий врач”):p. 33 f. и написал 30 коротких работ. Когда в 1015 году Рей был осажден братом ад-Даулы, Шамс ад-Даулой (правил в 997-1021 годах), Авиценна был вынужден покинуть Рей и отправился в Хамадан через Казвин: стр. 13 и далее.
В 1015 году Авиценна стал личным врачом и медицинским советником Шамс ад-Даулы, правившего теперь в качестве эмира Хамадана, которого он лечил от колик в течение сорока дней, после чего в знак благодарности был назначен надимом (должность, которая переводится как “собутыльник”). Авиценна, после того как сопровождал правителя в неудовлетворительной военной кампании, а правительство впоследствии было перетасовано, в конце концов даже стал его визирем. Мятеж солдат привел к его низложению и аресту, а Шамс ад-Даула отказался от требуемой казни Авиценны:p. 33 f. Но когда эмир снова заболел коликами, Авиценна, как говорят, был вызван для лечения и, после успешного излечения, был освобожден и восстановлен в прежней должности.
Его жизнь в те дни была изнурительной: днем он был занят служением эмиру, а ночи проводил за лекциями и диктовкой заметок для своих книг. Студенты собирались в его доме, чтобы послушать отрывки из основных трудов Авиценны, Китаб аш-Шифа и Канун, прочитанные аль-Джузджани, а затем пояснения мастера. Затем следовал симпосий, винный пир, на котором выступали и певцы.:стр. 35
После смерти Шамс ад-Даулы (1021 г.) в результате военной кампании, прерванной из-за болезни эмира, Авиценна жил в доме торговца специями, откуда в письме к основателю династии, заклятому врагу Хамадана и эмиру Какуидов ʿАла ад-Дауле Мухаммеду Исфаханскому, правившему примерно с 1008 г., он отказался от повторного назначения визирем или надимом при дворе Хамадана, теперь уже при одном из сыновей Шамса (преемником Авиценны на посту визиря стал Тадш аль-Мульк). После того, как аль-Мульк узнал о тайной переписке Авиценны с эмиром Исфахана, на него донесли, он попал под подозрение в государственной измене и был заключен в тюрьму новым правителем Хамадана в близлежащей крепости Фардаджан. Находясь в заключении в крепости, Авиценна написал несколько сочинений, в том числе аллегорическо-мистическую повесть “Ḥayy ibn Yaqẓān” (аннотированную и объясненную учеником Авиценны Абу Мансуром ибн Зайлой) с параллелями с “Божественной комедией” Данте (“Сказание найдено”), Эта история также нашла свое отражение в еврейской литературе, особенно в адаптации Авраама ибн Эзры под названием Chaj ben Mekitz, “Живой, сын бодрствующего”, и была доступна в европейской печати с 1889 года). Когда четыре месяца спустя ʿАла ад-Даула двинулся на Хамадан (после того, как ад-Даула снова эвакуировал город), Авиценна покинул крепость вместе с визирем аль-Мулком, который теперь снова был благосклонен к нему, продолжил работу над “Книгой восстановления” в частных покоях и написал свой трактат о сердечных лекарствах.
Читайте также, биографии – Форд, Генри
Авиценна в Исфахане, смерть в Хамадане
Авиценна, его друг и биограф аль-Джузджани, его брат и сопровождавшие их два раба, переодетые странствующими дервишами, отправились из Хамадана в Исфахан. Во время путешествия Авиценна написал трактат “О судьбе и предопределении”. В Исфахане в 1024 году ʿАла ад-Даула Мухаммад принял Авиценну при дворе Какуидов. Авиценна стал личным врачом и снова надимом на службе у Какуида, который считался свободным духом и пренебрегал религиозными законами, которого он также консультировал по научным и литературным вопросам. Ему он посвятил краткое изложение философии (вместо арабского языка науки) на персидском языке.:стр. 36-38 Он назвал эту краткую энциклопедию Dāneschnāme-ye ”Alā”ī (“Книга знаний для ʿAlā ad-Daula”), сокращенно также Dāniš-nāmeh. Кроме того, он сопровождал человека, который стал его другом, в напряженных военных походах. Кроме того, на его способности, вероятно, повлияла и его сексуальная жизнь. В Исфахане он завершил свой канон: с. 38 и далее. Друзья советовали ему успокоиться и вести умеренную, менее непостоянную жизнь, но это не соответствовало характеру Авиценны: “Я бы предпочел короткую жизнь в изобилии, чем скудную долгую”, – отвечал он. Участвуя в кампании против Масуда I Газнийского, Авиценна заболел в 1034 году (за три года до своей смерти):стр. 14 затяжной кишечной болезнью, сопровождавшейся мучительными коликами. умер, через несколько дней после другой кампании с ʿAlā ad-Daula (против Хамадана), неженатый и бездетный Авиценна издох от последствий своего кишечного заболевания в возрасте 57 лет, предположительно от дизентерии или рака кишечника. Утверждается, что его конец был ускорен чрезмерным приемом наркотика (митридатика с передозировкой опиума) одним из его учеников.
Авиценна был похоронен у городской стены Хамадана в небольшой гробнице, которая была впервые отреставрирована в 1877 году. Канадский врач и историк медицины Уильям Ослер приложил особые усилия для восстановления памятника. В 1951-1953 годах в центре города было завершено строительство нового мавзолея с башней высотой 64 метра, куда и были перенесены останки Авиценны.:стр. 40-42 Узбекские антропологи реконструировали голову Авиценны в виде бюста, используя две фотографии его черепа.
Литературная деятельность Авиценны сосредоточена на текстах по философии и медицине.:стр. 17 Из 456 названий сохранилось 258 (по состоянию на 1999 год).:стр. 127 Утверждается, что Авиценна написал 21 крупное и 24 мелких произведения по философии, медицине, теологии, геометрии, астрономии и другим областям. Другие авторы приписывают Авиценне 99 книг: 16 по медицине, 68 по теологии и метафизике, 11 по астрономии и 4 по драматургии. Большинство из них было написано на арабском языке, но он также написал на своем родном персидском языке большую подборку философских учений под названием “Dāneschnāme-ye ”Alā”ī” и краткий трактат о пульсе, посвященный ʿAlā ad-Daula Muḥammad of Isfahan,:p. 117.
Различные сведения об этом связаны с передачей текстов под его именем, начавшейся вскоре после смерти Авиценны, которые содержат ядро его работ, но написаны авторами разного происхождения. Первоначальный список работ в его биографии содержал около 40 названий, число которых увеличилось до более чем 200 с развитием корпуса текстов, переданных под его именем:p. 15 f.
Работа, посвященная грамматике арабского языка под названием “Язык арабов”, осталась в черновом варианте.:стр. 18
Два разных рассказа были переданы под названиями “Саламан и Абсал” и “Имя Авиценны”. Один из них, предположительно, был переведен с греческого Хунайном ибн Исхаком, а название, ставшее знаменитым, позже использовал и Джами для своего одноименного эпоса. Авиценна также написал аллегорический рассказ под названием “Птицы”. Также различные стихи: стр. 80-82 и 85-88
Примерно через 100 лет после смерти Авиценны его труды попали в западную рецепцию через латинские переводы. Авиценна явно использовался для преподавания медицины в Европе начиная с XIV века, после того как папа Климент V дал указание университету Монпелье использовать труды Галена и Авиценны, среди прочих. Первые печатные переводы появились на рубеже 15 и 16 веков.:стр. 21-27 (От Центральной Азии до Парижа – восприятие работ Авиценны)
Читайте также, биографии – Максвелл, Джеймс Клерк
Канон медицины
Канон медицины”, арабское القانون في الطب, DMG al-qānūn fī ”ṭ-ṭibb, является одним из самых известных произведений Авиценны, от которого происходит его эпитет al-Qānūni. Описанная Шиппергезом как summa medicinae, резюме и систематизация состояния медицинских знаний того времени:стр. 17 и 19-27 работа разделена на пять книг:
Каждая книга (арабское كتاب, DMG kitāb) далее подразделяется на разделы, называемые фунун (арабское множественное число от فنّ, DMG fann “искусство”), и каждый фун состоит из учений (арабское تعليم, DMG ta”līm “доктрина”, латинское doctrinae). Каждая из этих доктрин делится на суммы (арабское جُمَل, ДМГ ğumal, единственное число от جملة, ДМГ ǧumla, латинское summae), а они состоят из глав (арабское فصول, ДМГ fuṣūl, единственное число от فصل, ДМГ faṣl).
В книге об общих принципах медицины Авиценна, морфология и физиология которого основаны в основном на Галене, утверждает, что они подчиняются гуморальной патологии:p. 110 f. и силовому потенциалу организма, который следует понимать как физиологическую основу развития и симптомов болезней. Как в “Каноне”, так и в других своих медицинских трудах Авиценна также демонстрирует подходы к психосоматике:стр. 120-123.
В “Каноне медицины”, где систематически излагается медицина, описывается, например, что туберкулез заразен и что болезни могут передаваться через воду и почву. Он ставит научный диагноз анкилостомоза (заражения анкилостомами) и описывает условия появления кишечных червей. Кроме того, он лечил дракункулез – паразитоз, который также встречается в районе Бухары при заражении мединовым червем.:стр. 111-113 и 155 В каноне обсуждается важность диетических мер, влияние климата и окружающей среды на здоровье, а также хирургическое использование перорально вводимых анестетиков. Авиценна советует хирургам лечить рак на самых ранних стадиях и следить за тем, чтобы все больные ткани были удалены. Впервые он описывает мочевой свищ, который может возникнуть при повреждении мочевого пузыря во время родов. Кроме того, правильно описана анатомия глаза, а также различные заболевания глаз (например, катаракта). Также упоминаются симптомы инфекционных и венерических заболеваний, а также симптомы сахарного диабета. В случае опасной для жизни обструкции дыхательных путей Авиценна рекомендует трахеотомию. Сердце задумано как насос, но идеи Авиценны об анатомии и физиологии сердца были основаны на Аристотеле, а не на Галене, который был более продвинут в этом отношении, и все еще основывались на древних идеях “орошения” тела, а еще не на кровообращении или (как постулировал Гален) направленном движении крови вне сердца.:p. 118 f. Хирургическое лечение свищей прямой кишки, вправление вывихнутых суставов и акушерское развитие детей при аномальных положениях при рождении также описаны Авиценной.
Materia Medica (“Медицинский материал”) Кануна содержит 760 лекарств с информацией об их применении и эффективности. Авиценна был первым, кто установил правила тестирования нового лекарства перед его применением пациентами.
Авиценна, отмечая тесную связь между эмоциями и физическим состоянием, рассматривал положительное физическое и психологическое воздействие музыки на пациентов в духе греческой гуморальной патологии, а также установил взаимосвязи человеческих темпераментов (природа которых основана на количественном соотношении гуморов, а также на их трансформации:с. 121) с различными модальными тональными системами и традиционными мелодиями, которые до сих пор встречаются в дастгахе персидской и макамате арабской музыки. Среди множества психических расстройств, которые он описывает в “Кануне”, есть болезнь любви. Как рассказывается в популярных анекдотических “Четырех трактатах Ниẓāmī ʿArūḍī” (ок. 11001160 гг.), Авиценна диагностировал болезнь молодого родственника правителя Горгана, который был прикован к постели и чьи страдания озадачили местных врачей. Авиценна заметил, что пульс юноши дрогнул, когда он назвал адрес и имя своей возлюбленной. У великого врача было простое средство: больной должен соединиться со своей возлюбленной. Однако правителя Кабуса, который вызвал врача из Хорезма, уже не было в живых, когда Авиценна прибыл в Горган. В основе этой истории лежит более древний странствующий анекдот о враче Эрасистрате, который лечил царевича Антиоха:p. 122
Авиценна, который предполагал, что оргазм также необходим женщине для зачатия ребенка, также комментирует соответствующие методы в каноне медицины. Его собственные мысли о деторождении и эмбриологии, некоторые из которых полемически направлены против Галена, также можно найти в его работе:p. 119 f.
До 1180 года Гвидо из Ареццо Младший написал трактат о чистилище под названием Liber mitis, который положил начало медицинской рецепции Авиценны. Также в XII веке (до 1187 года) канон был переведен на латынь Герхардом Кремонским в Толедо. Этот труд, 15-30 латинских изданий которого существовали по всему Западу в 1470 году, считался важным учебником медицины вплоть до XVII века. В 1491 году в Неаполе была напечатана версия на иврите, а в 1593 году это было одно из первых персидских произведений, напечатанных на арабском языке в Риме. Во второй половине XVI века – вероятно, также в результате противостояния с турками – в пользу учения Галена, медицина Авиценны (“арабская”) сократилась в учебных программах, исключение составляли небольшие университеты, такие как Франкфурт-на-Одере, где Авиценне все еще отдавали предпочтение в 1588 году:p. 156 В 1650 году канон был использован в последний раз в университетах Лувена и Монпелье.
В Венском университете Пий Николаус фон Гарелли (доктор медицины и философии Болонского университета) для поступления на медицинский факультет 18 февраля 1696 года все еще должен был провести торжественное “повторение” по одному из разделов “Канона Авиценны” с последующей аргументацией доводов в пользу или против содержащихся в нем тезисов.
Читайте также, биографии – Гельвеций, Клод Адриан
Liber Primus Naturalium: Естественные причины болезней и деформаций
В своем труде “Liber Primus Naturalium” Авиценна рассматривал вопрос о том, являются ли такие события, как болезни или уродства, случайными явлениями и имеют ли они естественные причины. Он проанализировал это на примере полидактилии. Он пришел к следующему выводу: если событие редкое, то оно имеет естественную причину, даже если такая причина кажется неестественной. Болезни или уродства рассматриваются Авиценной под новым знаком на примере полидактилии: Они не являются сверхъестественными или случайными явлениями. Осознание того, что такие явления естественны, является фундаментальным шагом к последовательному натуралистическому взгляду на медицинские явления.
Читайте также, биографии – Дисней, Уолт
Другие медицинские работы
Помимо Канона и Liber Primus Naturalium, существует еще 14 медицинских работ Авиценны, восемь из которых написаны в стихах. Среди прочего, они содержат 25 признаков распознавания болезней, гигиенические правила, проверенные средства, а также анатомические заметки. Среди его прозаических произведений особое внимание привлекает трактат о сердечных лекарствах De medicinis cordialibus (Лекарства для сердца), написанный примерно в 1023 году, который был опубликован вместе с каноном в новом переводе и дополнениях Андреа Альпаго из Беллуно (1450-15211522), врача, работавшего в венецианском посольстве в Дамаске, в 1521 году и в полном издании его племянника Паоло Альпаго в 1527 году,:стр. 26. Арнальд из Виллановы также редактировал лекарства для сердца: стр. 37, 118, 152 и 155.
В одном из учебных стихотворений он дает рекомендации по умеренности: “Остерегайтесь постоянно быть пьяным. А если случится, то раз в месяц”:стр. 24 (цитата) Учебная поэма по медицине (Urğūza fi”ṭ-ṭibb), задуманная для студентов-медиков, чтобы облегчить изучение теории и практики, состоит из 1326 стихов и посвящена медицинской практике, которая должна выполняться с помощью ножа, лекарств и диетических мер. Этими простыми стихами он кратко подытожил всю медицину. Каждый стих (رجز, raǧaz) состоит из двойной строки. О распространении доктринальной поэмы Авиценны можно судить, с одной стороны, по комментариям Аверроэса в Андалузии, а с другой – по ее публикации в качестве приложения под названием Cantica Avicennae к латинским изданиям “Канона медицины”: стр. 116 и 118.
Кроме того, Авиценна поэтически переработал эпитафию (псевдо-Гиппократа V века, так называемую капсулу из слоновой кости, Capsula eburnea на латыни, с предполагаемой могилы Гиппократа) – также в виде стихотворения raǧaz. Речь идет о 25 комбинациях симптомов, сформулированных по аналогии с афоризмами Гиппократа, хранящихся в “шкатулке из слоновой кости” и предсказывающих скорую смерть.
В 1030-х годах Авиценна посвятил султану Масуду из Газны (al-Masʿūd), захватившему Исфахан в 1034 году, трактат о сексуальной потенции, который сохранился, но (в 1999 году) еще не был отредактирован:p. 39 и 117
Авиценна также занимался естественными науками. Следуя склонностям или указаниям ʿАла ад-Даулы Мухаммада (его покровителя в Исфахане с 1024 г.), он написал о результатах своих наблюдений за небесными телами и дополнил их древними астрономическими таблицами:p. 98 f. В астрономии, по словам его ученика аль-Джузджани, он работал над моделью звезд Птолемея и предполагал, что Венера находится ближе к Земле, чем Солнце. Он критиковал астрологию своего времени, в частности, потому, что ее полезность не могла быть доказана эмпирически или расчетами:p. 99 f. и она была несовместима с исламской теологией. Авиценна процитировал несколько отрывков из Корана, чтобы подкрепить это суждение с религиозной точки зрения.
Считается, что для дочери Кабуса (см. выше) он разработал новый метод определения долготы. Он также разработал прицельное приспособление, похожее на более поздний посох Якоба.:стр. 32, 106 f. и 157
Он описал паровую дистилляцию для получения масел или маслянистых экстрактов. С другой стороны, он был противником алхимии: p. 104 f. Он не верил в философский камень. Алхимически полученное золото было, как он писал в своем “Китаб аш-Шифа”, лишь имитацией, и он отрицал равенство природных и искусственных веществ. В ранних переводах она часто прилагалась к “Метеорологике” Аристотеля, поскольку редакторы считали ее аристотелевской, и оказала значительное влияние на алхимическую литературу в качестве контрапункта, против которого нужно оправдываться. Некоторые из алхимических трудов, приписываемых ему впоследствии, являются позднейшими диверсиями (например, De anima in arte alkemia), но оказали влияние, например, на Роджера Бэкона.
В геологии он назвал две причины образования гор: “Либо они образуются в результате переворота слоев земли, как это происходит при сильных землетрясениях, либо они являются результатом того, что вода ищет новые пути и вымывает долины, где находятся более мягкие слои горных пород.
Авиценна также активно занимался физикой во многих отношениях; например, он использовал термометры для измерения температуры в своих экспериментах и создал теорию о движении. В ней он рассмотрел силу и орбитальное наклонение снаряда и показал, что в вакууме снаряд летит вечно. В области оптики он утверждал, что скорость света конечна, и дал описание радуги (вслед за Авиценной Дитрих фон Фрейберг разработал теорию двойной радуги:стр. 148).
Авиценне приписывается сочинение под названием Richtmaß der Vernunft, в котором речь идет о пяти основных геронтовских формах: p. 100 f. (Механика)
Авиценна много занимался философскими вопросами, как метафизикой, так и логикой и этикой. Уже в Бухаре, в результате увлечения Аристотелем, он написал свои первые философские труды:S, p. 17 Его комментарии к работам Аристотеля содержали конструктивную критику его взглядов и создали предпосылки для нового обсуждения Аристотеля. Философские учения Авиценны считаются по-прежнему актуальными как западными, так и мусульманскими учеными.
Читайте также, биографии – Рентген, Вильгельм Конрад
Работы
Авиценна написал свои самые ранние работы в Бухаре под влиянием аль-Фараби. Первый, “Сборник о душе” (араб. مقالة فى النفس, DMG Maqāla fī”n-nafs), представляет собой короткий трактат, который он посвятил своему эмиру, умершему в 997 году, или саманидским правителям и в котором он рассматривал неоплатоническую мысль. Вторая – “Философия для просодиста” (араб. الحكمة العروضية, DMG al-Ḥikma al-”arūḍiyya), в которой он рассматривает метафизику Аристотеля.
В годы своих скитаний (сначала в качестве визиря при Шамс ад-Дауле, а затем в приюте у торговца специями в Хамадане: стр. 34-36) Авиценна написал еще несколько философских работ. Его главным философским произведением:стр. 94-96, 98 и чаще всего считается “Книга исцеления”:стр. 17 f. (араб. كتاب الشفاء, DMG Kitāb aš-šifā”) – восемнадцатитомная научная энциклопедия. В основном она посвящена “исцелению души от ошибок”, а также показывает пути выздоровления от “болезней сомнения и отчаяния”. Отредактированная учеником Авиценны аль-Джузджани и снабженная предисловием, она также была названа “Книгой выздоровления”, но пока не содержит никаких медицинских статей. Книга исцеления состоит из четырех больших трактатов: Первая посвящена логике и состоит из восьми частей с введением и логическими, диалектическими, риторическими и поэтологическими изложениями. Второй посвящен в основном физике и другим естественным наукам (ботанике, зоологии, геологии, минералогии, географии и геодезии), третий – математике (геометрии, астрономии, арифметике и музыке), четвертый трактат – метафизике.:p. 17 f. Третий трактат содержит краткое изложение “Элементов” Евклида с включением более поздних греческих математиков, сокращенное изложение “Альмагеста”, а также раздел об арифметике и музыке: стр. 97 f., 102-107 и 158 Его объяснения теории музыки касаются, в частности, математической записи интервалов, а также влияния различных ладов (см. выше) на человека. Как и его предшественник аль-Фараби, Авиценна использовал для этой цели лютню. Среди учеников Авиценны в области теории музыки был Абу Мансур аль-Хусайн ибн Зайла († 1067 г.), автор книги Das Genügende in der Musik (Kitāb al-kāfī fi ʼl-mūsīqī:pp. 102 f., 128 f.).
На работы Авиценны повлияли как эллинистические мыслители, такие как Аристотель и Клавдий Птолемей, так и арабоязычные мусульманские интеллектуалы и естествоиспытатели, такие как аль-Фараби и аль-Бируни. Однако эти работы, особенно метафизика Авиценны, не везде в исламском мире встретили безраздельное одобрение и, как пишет философ Эрнст Блох, неоднократно подвергались гонениям как еретические: “Философская энциклопедия Авиценны была сожжена в 1150 году по приказу багдадского халифа; еще позже все имеющиеся копии были уничтожены, и существуют лишь фрагменты оригинального текста”. В XII веке латинский (частичный) перевод этого произведения, а именно “Естественная история” (Assepha или Sufficientia или Liber sufficientiae, нем. Das Genügende) Авраама ибн Дауда и Доминика Гундисальви, также был сделан в Толедской школе перевода. Части книги, оставленные Гундисальви, были переведены Аделардом из Бата.:S. 145 В 1215 году чтение метафизической части книги было запрещено указом Робера Куршского в Париже.:S, p. 5 и 21
Второй работой Авиценны была “Книга знаний для ”Ала” ад-Даулы” (перс. دانشنامهٔ علائى, DMG Dānešnāme-ye ”Alā”ī, с полным именем Ала ад-Даула Абу Джафар Мухаммад ибн Рустам Душманзияр), в котором он предлагает своему какуидскому покровителю в Исфахане краткое изложение своей философии, основанной на Книге исцеления. Часть этой работы появилась в Павии в 1490 году.
Более мелкой арабской энциклопедией по сравнению с “Книгой восстановления” является его Kitāb an-Nadschāt (“Книга спасения”), которая разделена на предметы логики, физики и метафизики. Ученик Авиценны, биограф и редактор аль-Джузджани, который сам занимался астрономией и математикой, внес соответствующие его интересам части в “Книгу спасения” в стиле “Книги восстановления”.:стр. 95 и 127
Еще одна работа, подробный комментарий к Аристотелю, написанный в Исфахане, – “Суждение или Книга уравновешенного суждения” (араб. کتاب الانصاف, DMG Kitāb al-inṣāf), которая отличается от других работ своим радикализмом и смешением аристотелевской мысли и неоплатонизма. Таким образом, Авиценна оторвался от древних авторитетов и противопоставил взглядам Аристотеля свои собственные размышления. Книга, захваченная в 1034 году войсками султана Масуда Газны при разгроме Исфахана (и покоев Авиценны) и сожженная в 1151 году в дворцовой библиотеке Газны, предположительно вместе с другими сочинениями, сохранилась лишь фрагментарно в параллельной традиции. Сохранившиеся части – это раздел о книге Lambda “Метафизики” Аристотеля и комментарий к “Theologia Aristotelis” Плотина, который также комментируется в “Книге уравновешенного суждения”:p. 17 f. В “Книге уравновешенных суждений” Авиценна рассмотрел различное отношение к философским вопросам “западников” и “восточников”:p. 89 f.
Его последней крупной работой является сочинение “Восточная философия”, также называемое “Восточники” (араб. الحكمة المشرقية, DMG al-Ḥikma al-mašriqiyya), которое он написал в конце 1020-х годов. По содержанию сочинение сходно с Книгой исцеления, но выходило за рамки взглядов обычной аристотелевской школы перипатетиков; подобно Книге уравновешенного суждения, оно отличалось по мысли от Аристотеля и греческих и арабских комментаторов:стр. 39 и 89. Оно содержало обзор логики, трактат по метафизике, замечания по физике и этике. Работа в значительной степени утрачена, сохранилось введение и фрагментарный раздел по логике. стр. 89-94 (Отъезд на “Восток”).
Авиценна также написал короткую “Книгу советов и напоминаний” или “Подсказок и наставлений” (араб. كتاب الاشارات و التنبيهات, DMG Kitāb al-išārāt wa”t-tanbīhāt), значительное произведение, в котором представлены его мысли на различные логические и метафизические темы.:pp. 93 f.
Его политические и экономические труды включают трактат “Об управлении (частным хозяйством)”, в котором, среди прочего, рассматриваются вопросы воспитания мальчиков и обосновывается подчиненное положение жены и необходимость содержания рабов.:p. 107 f.
Читайте также, биографии – Мэрилин Монро
Метафизика
Ранняя исламская философия, которая все еще была тесно ориентирована на Коран, более четко, чем Аристотель, различала сущность и существование. Авиценна разработал всеобъемлющее метафизическое описание мира, объединив неоплатоническую мысль с аристотелевскими учениями. Он понимал отношения между субстанцией и формой таким образом, что возможности форм (essentiae) уже содержатся в субстанции (materia). Бог необходим сам по себе, а все остальное бытие необходимо через другое бытие. “Бог – единственное существо, в котором сущность (Wesen) и существование (Dasein) не могут быть разделены и которое поэтому необходимо само по себе”. Все остальное бытие, по его словам, условно необходимо и может быть разделено на вечное и преходящее. Бог сотворил мир посредством Своей духовной деятельности. Задача интеллекта человека – просвещать человека.
Авиценна об Аристотеле:
Что касается идей или общих понятий, Авиценна, опираясь на Платона, утверждал, что они уже были найдены ante rem (т.е. до сотворения мира) в разуме Бога, in re – в природе и post rem – в человеческом знании. Благодаря этому различию между ante rem, in re и post rem, Авиценна приобрел огромное значение для западной универсальной полемики. Авиценна отрицал заинтересованность Бога в отдельных событиях, а также сотворение мира во времени. Опираясь на Коран, он также отверг идею внутриутробного существования человеческой души, но с помощью философских аргументов представил бессмертие человеческой души, задуманной как субстанция, независимая от тела. Эта интерпретация уже при его жизни подверглась критике со стороны его ортодоксальных оппонентов, поскольку, согласно этой точке зрения, должно было накопиться бесконечное количество человеческих душ.
Из учеников Авиценны азербайджанский зороастриец Бахманьяр ибн Марзубан (умер в 1066 году) проявил особый интерес к метафизике и учению о душе. Авендаут, который перевел одно из сочинений Авиценны о душе, также основывал свою философию на Авиценне: стр. 128 и 143 f.
Три латинские версии “Метафизики” были напечатаны в Венеции в 1493, 1495 и 1546 годах.
Читайте также, биографии – Леоне, Серджо
Логика
В автобиографии Авиценны, отмеченной аль-Джузджани, уже упоминается Малый компендиум логики, который вошел в первый том “Книги исцеления” Авиценны: p. 15 В его главном философском труде “Книга восстановления” логика занимает более трети объема (адаптация этой части работы была предпринята астрономом Нагмаддином ʿАли ʿУмаром аль-Казвини аль-Кантиби, который умер в последней четверти XIII века):pp. 96 f. и 134.
Авиценна с большой отдачей посвятил себя логике как в исламской философии, так и в медицине и даже разработал свою собственную логическую систему, также известную как “авиценновская логика”. Таким образом, Авиценна, вероятно, был одним из первых, кто осмелился критиковать Аристотеля и писать независимые от него трактаты, приближаясь к стоическим теоремам. Он особенно критиковал Багдадскую школу за то, что она слишком сильно опиралась на Аристотеля. Основополагающую роль в логике Авиценны, возможно, сыграла философская работа Галена “О доказательстве”: p. 96 f.
Авиценна изучал теории определения и классификации, а также квантификацию предикатов и категорические логические высказывания. Силлогизмы, в частности, логические заключения, состоящие из двух посылок и вывода (пример: Все люди смертны. Сократ – человек. Поэтому Сократ смертен.), он добавлял модифицирующие формы, такие как “всегда”, “в основном” или “иногда”. В вопросе индукции или дедукции Авиценна был в некотором смысле разделен. Если в философии он опирался на дедукцию, т.е. выведение особых форм из общезначимого предложения (например, Все люди смертны – следовательно, Сократ тоже смертен), то в медицине он одним из первых использовал метод индукции.
Большую часть своего образования в Бухаре Авиценна посвятил изучению Корана и исламской религии. Говорят, что к 10 годам он уже освоил Коран. До самой смерти он был набожным факихом и серьезно относился к исламской пятикратной ежедневной молитве. Он написал пять трактатов по различным сурам, которые в целом полны уважения. Только его философская деятельность иногда приводила его в конфликт с исламской ортодоксией: основываясь на учении Аристотеля о душе, он еще более дифференцировал три душевных факультета и подчинил их мировой душе. Поступая так, он противоречил основным догматам веры, чем заслужил вражду суннитских богословов. Как и христианские схоласты после него, Авиценна пытался объединить греческую философию со своей религией, разум с верой. Таким образом, он использовал философские учения для научного обоснования исламских верований. В своем труде “Об утверждении пророчества” он не затрагивает все вопросы исламского учения о пророках:pp. 76-78 Хотя он считал и религию, и философию двумя необходимыми частями целостной истины, он утверждал, что исламские пророки должны иметь большее значение, чем древние философы.Центральной проблемой его теологии является теодицея, вопрос о существовании зла в мире, изначально созданном благосклонным и всемогущим Богом. Поскольку Бог вечен, а человек имеет в своем распоряжении лишь ограниченное время жизни, моральная ответственность человека – это большая ответственность, в которой заключается его достоинство.
Канон был переведен на латынь примерно в середине XII века Герхардом Кремонским в Толедо. Переведя аффикс имени и первоначально почетный титул, соответствующий его государственной функции, aš-šaiḫ ar-raʾīs (также rajīs и al-raïs), (“верховный шейх”, “его преосвященство, министр”, “почтенный”, “возвышенный”, “князь”) с princeps (“князь”) и в явном каноне с rex (“король”), Герхард способствовал распространению легенды, особенно в Италии с XIV века, что Авиценна был “князем Кордовы”. Он способствовал распространению легенды, особенно широко распространенной в Италии с XIV века, о том, что Авиценна был “принцем Кордовы” или Севильи. Поэтому Авиценна часто появляется в живописных изображениях с короной и скипетром, а также часто изображался в исламском мире как “княжеский господин” (турецкое Scheikü”r-Reis). В Западной Европе его также называли на латыни princeps medicorum.
В начале XIV века Арменгод Блазиус в Монпелье перевел на латинский язык стихотворное руководство по медицине Авиценны. Дядя Блазиуса, Арнальд из Виллановы (преподаватель университета Монпелье и личный врач папы) перевел психиатрический трактат Авиценны De viribus cordis в 1306 году:p. 24
Несколько раньше, чем перевод канона Герхарда, в толедской школе перевода был сделан перевод Китаб аш-Шифа, посвященный архиепископу Иоанну Толедскому (1151-1166 гг.), который сначала перевел с арабского на испанский язык еврейский философ Авраам ибн Дауд или Авендаут (Avendarith israelita philosophus), а затем с испанского на латынь Доминик Гундисалви. Из этого перевода, особенно шестая книга о душе, под названием Liber sextus naturalium, оказала длительное влияние на философские дебаты схоластики со второй половины XIII века. Независимый перевод, особенно восьмой книги о животных, был сделан Михаилом Скотусом в Италии после 1220 года и посвящен Фридриху II: императорская авторизованная копия, сделанная в Мельфи, датирована в колофоне 9 августа 1232 года.
Хотя компендиум Авиценны “Dāneschnāme-ye ʿAlā”ī” не был напрямую переведен на латынь, он стал косвенно влиятельным для латинской традиции благодаря тому, что аль-Газали использовал его в качестве образца для своего труда “Maqāṣid al-falāsifa” (“Намерения философов, 1094), в котором последний дает волю своим нападкам на учения Авиценны, аль-Фараби и других “философов” (Tahāfut al-falāsifa, The Incoherence of the Philosophers, 1095, lat. Destructio philosophorum) предшествовало изложение основных понятий логики, метафизики, теологии и физики из учений этих философов. Maqāṣid al-falāsifa уже был переведен на латынь в первой половине XII века в Толедо, вероятно, Доминикусом Гундисальви, и затем распространялся в одной из рукописей под названием Liber Algazelis de summa theoricae philosophiae. Латинские читатели не знали о зависимости от “Dāneschnāme-ye ʿAlā”ī” Авиценны, но считали книгу изложением подлинного учения аль-Газали, что впоследствии привело к тому, что последний пользовался особым уважением даже у тех авторов, которые симпатизировали той линии традиции, против которой он выступал.
Неверно приписываемое Авиценне платонистское сочинение XII века, распространенное под названием Liber Avicennae in primis et secundis substantiis et de fluxu entis или также De intelligentiis, которое опирается на Псевдо-Дионисия Ареопагита, Августина и Авиценну, среди прочих, и в любом случае происходит от христианского латинского автора, вероятно, Доминика Гундисальви. Авиценне также приписывают Liber de causis primis et secundis, которая является преемницей псевдоаристотелевской Liber de causis и также была написана в Толедо в XII веке.
В латинской схоластике Авиценна стал – после Аверроэса – самым авторитетным представителем исламской философии и посредником аристотелевской философии и естествознания. Его труды были приняты не только на ремесленных факультетах и такими теологами, как Фома Аквинский (например, в De ente et essentia, нем. Über das Sein und das Wesen):p. 147 и Джон Данс Скотус, но с конца XIII века также и особенно на медицинских факультетах, причем как по медицинским, так и по философским вопросам, где ключевую роль играли Монпелье во Франции и Болонья в Италии. В Монпелье канон был частью обязательной медицинской программы с 1309 года (и до 1557 года). В Болонье прием был в основном инициирован Таддео Альдеротти († 1295), профессором с 1260 года, чей ученик Дино дель Гарбо продолжил подходы в Болонье, Сиене, Падуе и Флоренции. В свою очередь, ученик Дино Джентиле да Фолиньо, работавший в основном в Сиене и Перудже, написал первый почти полный латинский комментарий к канону, учебный труд, который затем имел большое влияние вплоть до XVI века. Некоторые гуманистически ориентированные ученые 15 и 16 веков (например, Лоренцо Лоренцано) преследовали цель вытеснить учения Авиценны, такие как учения “арабиста Галена”, с их доминирующего положения в университетах.
Андреа Альпаго († 1521 или 1522) из Беллуно сделал новые латинские переводы канона и других трудов Авиценны, некоторые из которых до тех пор оставались непереведенными. Альпаго около тридцати лет работал врачом в венецианской легации в Дамаске, где он изучал арабские рукописи трудов Авиценны и Аверроэса и их арабских комментаторов. Его трактовка канона, впервые появившаяся в печати в 1527 году, была подготовлена как критический пересмотр и глоссирование установленного перевода Герхарда Кремонского. Со времени первого издания она была напечатана более чем в 30 новых изданиях и переизданиях. Канон оставался одним из главных трудов медицинской науки вплоть до 17 века.
Читайте также, биографии – Грант, Кэри
Данте
Данте Алигьери (1265-1321), у которого Авиценна уже выступал на банкете, в своей работе (не независимой от вышеупомянутого Ḥayy ibn Yaqẓān Авиценны или ивритской версии Chaj ben Mekitz:pp. 138 и 149) Божественная комедия (Инферно 4,143) Авиценна вместе с двумя своими мусульманскими братьями по вере, Аверроэсом и Саладином, попадает в “благородный замок” (nobile castello) в лимбе ада, где иначе находятся только лица дохристианской языческой древности, особенно философы и поэты греческого и римского миров: он разделяет с ними участь избежать вечного проклятия благодаря добродетельной жизни, поскольку в противном случае ему пришлось бы быть наказанным в одном из глубоких кругов ада, но в то же время, за неучастие в таинстве крещения, быть исключенным из искупления в Paradiso и, следовательно, страдать в состоянии без наказания, но в вечной удаленности от Бога. Тот факт, что он и два его брата по вере, в отличие от их языческих собратьев дохристианских времен, уже знали христианское учение и могли принять решение креститься, что их упорство в иной вере было, следовательно, основано на их собственном выборе, и что они, тем не менее, не были осуждены на наказание в низшем круге ада вместе с другими братьями по вере, выражает особое уважение, с которым Данте относился к ним.
Читайте также, история – Швабский союз (1488)
Бюсты, статуи и портреты
Фантазийные портреты Авиценны можно встретить, в частности, в зале медицинского факультета Сорбонны, на таджикской банкноте в 20 сомони, в Миланском соборе на витраже, подаренном Миланом в 1479 году, а также в Вене.
Статуи Авиценны есть также в Душанбе (Таджикистан) и на месте его рождения в Афшане близ Бухары на территории современного Узбекистана.
Узбекские антропологи использовали две фотографии черепа Авиценны (см. выше), чтобы реконструировать его голову в виде бюста.
Читайте также, биографии – Мария Терезия
Художественная литература
В XII веке Ниẓāmī ʿArūḍī, персидский поэт из Самарканда, прославил медицинские навыки Авиценны в анекдотических историях. В народной литературе вокруг знаменитого врача, обладавшего, по преданию, магическими способностями, сплелись легенды, а содержание канона Авиценны даже упоминается в “Сказках тысячи и одной ночи” (например, в 134-й и 449-й ночах, где содержится сказка о рабе Таваддуде). В турецком народном романе описываются чудесные приключения, которые Авиценна переживает вместе с предполагаемым братом-близнецом Абу-л-Ḥāriṯ.:стр. 122-125 В английских Кентерберийских рассказах XIV века также упоминается “Авиценна”. В английских Кентерберийских рассказах XIV века “Авиценна” является такой же частью стандартной литературы для врачей, как и “Галиен”.:с. 152 Татарский просветитель и писатель Каюм Насыри (1824-1904) передал популярную турецкую сказку об Авиценне в русском переводе. Авиценна также получил распространение в современной художественной литературе. Например, в бестселлере Ноя Гордона “Медик” главный герой романа изучает медицину у Авиценны. В историческом романе Жильбера Синуэ “Дорога в Исфахан” Авиценна является главным героем; описана вся его жизнь.
Читайте также, история – Национальный фронт освобождения Южного Вьетнама
Исследования Авиценны
С начала зимнего семестра 201415 года Avicenna-Studienwerk поддерживает мусульманских студентов государственной стипендией. Таким образом, это 13-я стипендиальная программа для одаренных студентов в Германии и четвертая в своем роде, наряду с католической программой Cusanuswerk, евангелической программой Studienwerk Villigst и еврейской программой Ernst Ludwig Ehrlich Studienwerk.
Читайте также, биографии – Моцарт, Вольфганг Амадей
Премия Авиценны
В 2005 году по инициативе Яшара Бильгина, председателя Турецко-немецкого фонда здравоохранения, в Германии была основана Ассоциация премии Авиценны, в которую вошли представители научных, политических и общественных кругов. Эта награда призвана отметить инициативы отдельных лиц или учреждений, направленные на межкультурное взаимопонимание. Впервые премия была присуждена в 2009 году инициативе ООН “Альянс цивилизаций” (AoC). В 2012 году она досталась иранскому юристу, правозащитнице и лауреату Нобелевской премии мира 2003 года Ширин Эбади и была вручена во франкфуртской Паульскирхе.
Читайте также, биографии – Дидро, Дени
Имена посвящения
Карл фон Линней назвал в его честь род Avicennia из семейства Acanthaceae. Его имя также носит залив Авиценна в Антарктиде.
Лунный кратер Авиценна и астероид внешнего главного пояса (2755) Авиценна также названы в честь Авиценны.
Латинский язык (эпоха Возрождения)
Латинский язык (современный)
немецкий
Арабский язык
Французский
итальянский
Английский язык
Источники
- Avicenna
- Ибн Сина