ГЛАВА I. «ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН» (Б. С. Мейлах)
1
«Евгений Онегин» — первый классический реалистический роман XIX века, в котором высокие эстетические достоинства сочетаются с глубоким раскрытием человеческих характеров и закономерностей социально-исторической жизни. Пушкин воплотил в этом произведении основные особенности реалистического метода, выработал принципы национального русского романа, развитые затем виднейшими представителями русской литературы.
Появление пушкинского романа было воспринято современниками как открытие совершенно нового мира искусства. И. А. Гончаров много лет спустя вспоминал: «Я узнал его (Пушкина, — Б. М.) с „Онегина“, который выходил тогда периодически, отдельными главами. Боже мой! Какой свет, какая волшебная даль открылась вдруг и какие струи правды — и поэзии, и вообще жизни, притом современной, понятной, хлынули из этого источника, и с каким блеском, в каких звуках!».[153] П. А. Катенин назвал «Онегина» «драгоценным алмазом в русской поэзии», заметив при этом: «Какая простота в основе и ходе!.. Какое верное знание русского современного дворянского быта, от столичных палат до уездных усадьб!.. и как всё это ново!..».[154] Неповторимое художественное своеобразие этого романа в стихах, оригинальность, глубина проблематики, проникновенный лиризм — всё это определило исключительную свежесть и новизну восприятия его и позднейшими поколениями. Характерен, например, рассказ мемуариста о впечатлении, которое производил «Евгений Онегин» на
В. М. Гаршина: «Я застал его как?то за „Евгением Онегиным“, он сказал мне, что сейчас… плакал от умиления и восторга при мысли, что у нас был такой поэт. „Вот стихи, которые я тысячу раз читал, и всякий раз замечаю новые подробности“».[155]
«Евгений Онегин» выделяется своим своеобразием среди предшествующих романов в русской и мировой литературе: это не плавное продолже ние традиции, а явление нового качества, результат нового понимания эстетического, плод новой художественной системы. Пушкин открыл «Евгением Онегиным» серию классических русских романов, в которых частные судьбы людей неразрывно связаны с крупнейшими проблемами исторического развития, где жизнь предстает в универсальном единстве интересов политических, народных и личных.
Распространенные до Пушкина в русской литературе дидактические, сатирико — просветительские, сентиментальные и другие романы резко от- личаются от «Евгения Онегина» и по степени охвата жизненного материала, и тем более по художественным принципам. В общем процессе развития русской повествовательной прозы на пути к Пушкину имели значение и повести Карамзина, сыгравшие немалую роль в борьбе против канонов классицизма и выдвинувшие новые идеи и темы; много верного и в традиционных историко — литературных оценках роли Нарежного как предтечи «натуральной школы». В предыдущих главах «Истории русского романа» охарактеризованы заслуги и этих, и ряда других предшественников Пушкина, которые, несмотря на противоречия и слабости, способствовали борьбе со старыми «правилами» и с обветшавшей консервативной идеологией и поэтикой. Но даже такие, наиболее выдающиеся образцы допушкинской прозы, как повести Карамзина и Нарежного, не дали тех идейных и художественных решений, которым Пушкин мог бы следовать, создавая свой роман. В повестях Карамзина, основанных на принципе изображения жизни сквозь призму восприятия чувствительного мечтателя, не было и не могло быть художественного анализа наиболее глубоких и важных социально — исторических причин, обусловивших характеры героев и их действия.[156] У Нарежного реалистические тенденции были половинчатыми и непоследовательными, ослаблялись натуралистическими излишествами, приемами дидактизма и морализации, однолинейностью характеров. Вернее сказать, что достижения русской литературы во всех жанрах подготовили появление «Евгения Онегина». Нельзя, например, понять своеобразие воплощенного в романе принципа народности, если не учитывать, что в «Путешествии из Петербурга в Москву» Радищева этот принцип впервые в русской литературе реализован в качестве критерия оценки изображаемого: при всех различиях в политических и эстетических взглядах Радищева и Пушкина именно от Радищева ведет традиция такого (а не этнографического) понимания народности. Но для разработки реалистической системы «Евгения Онегина» радищевское «Путешествие», художественные недостатки которого Пушкин критиковал довольно резко, опять?таки мало давало. Ближайшим предшественником пушкинского романа и по проблематике, и по методу оказалось произведение другого жанра — «Горе от ума» Грибоедова, с подлинным блеском раскрывшего конфликт старого и нового в современной ему России и воссоздавшего типические характеры героев методом психологического реализма.[157] Но всё же жанр реалистического романа предстояло разработать Пушкину.
В литературах других стран до начала работы Пушкина над «Евгением Онегиным» также не существовало образцов реалистического романа в том смысле, в каком современное литературоведение определяет классический реализм XIX века. В период возникновения замысла пушкинского романа и работы над ним во французской литературе еще господствовал романтизм. Гениальный Бальзак, впоследствии создавший величайшую эпопею — «Человеческую комедию», в 20–е годы еще был скован условностями романтического искусства и эмпирическим бытописательством. Этапный в истории реализма роман Стендаля «Красное и черное» относится к концу 30–х годов. В развитии реалистического социального романа большие заслуги принадлежат Вальтеру Скотту, которого Пушкин высоко ценил. Уже в 1824 году он называет произведения шотландского романиста «пищей души», а в дальнейшем подчеркивает его огромное значение в борьбе с «напыщенностью французских трагедий» и «чопорностью чувствительных романов».[158] Внимательно учитывая опыт Вальтера Скотта — автора исторических романов, в изображении повседневной жизни, Пушкин, однако, в решении важнейшей и для жанра романа проблемы характера постоянно подчеркивал первостепенную роль метода Шекспира. Размышления Пушкина о многосторонности изображения характера (этой многосторонности как раз не хватало у Вальтера Скотта), запечатленные в известных письмах и заметках о «Борисе Годунове», важны и для понимания творческой истории «Евгения Онегина». При всей прогрессивности многих сторон новаторства Вальтера Скотта главнейшим водоразделом между ним и Пушкиным являются консервативно — аристократические стороны идеологии английского писателя и преобладающая объективистски- бесстрастная манера его описания (на что не раз указывал Белинский).
Конечно, в творческой эволюции Пушкина сказалось усвоение опыта всей мировой литературы: об этом красноречиво свидетельствует также обилие упоминаний писателей различных эпох и народов в пушкинском романе. Но характерно, что здесь упоминание ряда самых популярных романов (вроде сентиментальной «Клариссы Гарлоу» Ричардсона) носит подчеркнуто полемический характер: свой метод Пушкин вырабатывал в борьбе с господствовавшей традицией. Так, в главе третьей (строфа XI) дана обобщающая характеристика нравоучительного романа XVIII — начала XIX века:
Свой слог на важный лад настроя,
Бывало, пламенный творец
Являл нам своего героя
Как совершенства образец.
Он одарял предмет любимый,
Всегда неправедно гонимый,
Душой чувствительной, умом
И привлекательным лицом.
Питая жар чистейшей страсти,
Всегда восторженный герой
Готов был жертвовать собой,
И при конце последней части
Всегда наказан был порок,
Добру достойный был венок.
Эта догматическая поэтика иллюстративности и подсказывания эмоций читателю, система умозрительно сконструированного идеального героя в равной мере характерна и для классицизма, и для сентиментализма. Ничто не могло быть более противоположно методу «Евгения Онегина», чем свойственное такого рода «старинным романам» схематическое номенклатурное описание героев, при котором исключалась сама возможность сложного изображения человеческого характера с его иногда глубоко скрытыми чертами.
Пушкин высмеял в «Евгении Онегине» также и традиционную сюжетную схему «массового романа», в основе которого обычно лежала любовная интрига, притом развернутая весьма узко, изолированно от какой?либо значительной идейной проблематики. В строфе XIV третьей главы Пушкин пересказывает такого рода сюжетные схемы, иронически обещая написать «роман на старый лад»:
Перескажу простые речи
Отца иль дяди старика,
Детей условленные встречи
У старых лип, у ручейка;
Несчастной ревности мученья,
Разлуку, слезы примиренья,
Поссорю вновь, и наконец
Я поведу их под венец…[159]
(57)
А в строфе L четвертой главы Пушкин критически упоминает «Роман во вкусе Лафонтена» с его «утомительными картинами», прибавляя в примечании: «Август Лафонтен, автор множества семейственных романов» (193).
Но даже в сравнении с теми явлениями западноевропейской литературы, которые были посвящены современной жизни и высоко оценивались Пушкиным, «Евгений Онегин» был произведением оригинальным и самостоятельным. Известно, как восторженно отзывался Пушкин о Байроне в начале 20–х годов, как увлекался великим английским поэтом и его «Дон- Жуаном», произведением, где дана энциклопедически широкая картина общественной жизни Европы. В самом начале работы над «Евгением Онегиным» Пушкин даже соотносил свой замысел с «Дон — Жуаном». «Что касается до моих занятий, я теперь пишу не роман, а роман в стихах — дьявольская разница. В роде Дон — Жуана…», — писал он П. А. Вяземскому 4 ноября 1823 года (XIII, 73). Однако эта аналогия не может быть истолкована шире, чем связь определенных элементов формы:[160] о жанре весьма своеобразном — романе в стихах, которым в действительности был «Дон — Жуан» (хотя это произведение именовалось поэмой). Что же касается его идейного содержания и художественного метода, то Пушкин вскоре сам решительно указал на своеобразие «Евгения Онегина». 24 марта 1825 года он писал А. А. Бестужеву: «Никто более меня не уважает Дон — Жуана (первые 5 песен, других не читал), но в нем ничего нет общего с Онегиным» (XIII, 155). В строфе LVI первой главы
«Евгения Онегина» Пушкин критически говорит о лирическом субъективизме Байрона, отграничивая от его манеры свое объективное изображение героя. Лирический субъективизм в немалой степени сказался и в «Дон — Жуане», где обобщения изображаемой действительности даны не столько в типизированных образах, сколько в сентенциях и авторских декларациях. Но важнее всего своеобразие идейной проблематики пушкинского романа, выдвинутой национальным своеобразием русской истории. Касаясь различия между Пушкиным и Байроном, Герцен однажды заметил, что Пушкин знал «все страдания цивилизованного человека, но он обладал верой в будущее, которой человек Запада уже лишился. Байрон, великая свободная личность, человек, уединяющийся в своей независимости, всё более замыкающийся в своей гордости, в своей надменной скептической философии, становится всё более мрачным и непримиримым. Он не видел перед собой никакого близкого будущего…».[161] Это тонкое замечание Герцена можно отнести и к некоторым другим популярным в то время западноевропейским романам, которые выдвигали проблему современного героя. В строфе XXII седьмой главы «Евгения Онегина» Пушкин называет «несколько творений», которые Евгений «из опалы исключил»:
Певца Гяура и Жуана,
Да с ним еще два — три романа,
В которых отразился век,
И современный человек
Изображен довольно верно
С его безнравственной душой,
Себялюбивой и сухой,
Мечтанью преданный безмерно,
С его озлобленным умом,
Кипящим в действии пустом.
В одном из черновых вариантов названы эти романы: «Мельмот, Рене, Адольф Констана» (438). Речь идет, следовательно, о романах Матюрэна «Мельмот — скиталец» (1820), Шатобриана «Рене» (1802) и Бенжамена Констана «Адольф» (1816). Характер Адольфа — пресыщенного жизнью, разочарованного аристократа — Пушкин впоследствии отнес к роду байронических, отметив, однако, что Бенжамен Констан «первый вывел на сцену сей характер, впоследствии обнародованный гением лорда Байрона» (XI, 87). Роман этот, имевший в свое время большой успех и до сих пор представляющий интерес в «истории молодого человека XIX века», замыкает, однако, трагедию героя в рамки индивидуального сознания: объективные условия, формирующие характер героя, не интересуют Констана; более того, писатель принципиально утверждает их незначительность для человека, который остается якобы неизменным при любых обстоятельствах. Эта субъективно — идеалистическая тенденция в истолковании характера в еще большей степени свойственна «Рене» Шатобриана, для которого действительность сама по себе не важна: она всего лишь материал для размышлений героя.[162]
Все это свидетельствует о сложности задачи, которая возникла перед. Пушкиным, создававшим роман, основанный на совершенно новых принципах многопланного изображения жизни, широчайшего, универсального раскрытия существеннейших ее сторон как условия понимания душевного мира и интенсивной психологической динамики героев, их поведения и судеб.
Советское пушкиноведение сделало немало для изучения «Евгения Онегина». Опираясь на характеристики Белинского, определяющие этот роман как энциклопедию русской жизни, акт сознания русского общества и в высшей степени народное произведение, советские ученые освещали значение романа для пушкинской эпохи и для дальнейшего развития русской литературы. «Евгению Онегину» посвящены десятки исследований и статей, главы в общих очерках и монографиях о Пушкине.[163] Много дало для исследования творческой истории романа опубликование свода всех его редакций и вариантов (1937). Вместе с тем достигнутое оказывается всё же недостаточным не только потому, что каждая эпоха раскрывает Пушкина с новых сторон: развитие науки о литературе вызывает новые решения старых вопросов и новые аспекты изучения. К тому же в большинстве работ этот роман освещали раньше чисто социологически, игнорируя задачу исследования структуры произведения, в котором с подлинным совершенством все элементы подчинены художественному, эстетическому выражению крупного, общественно — значимого замысла.
2
История романа как жанра в мировой литературе свидетельствует о том, что наиболее благоприятные условия для его расцвета возникали в периоды крупных сдвигов, переломов, поворотов в общественном развитии. Тогда происходит и иереворот в эстетических представлениях, рождающий новые художественные принципы и формы. Национально- исторические условия русской действительности начала XIX века в наивысшей степени содействовали такому повороту.
В эпоху, когда складывалась идейно — художественная система Пушкина, ее возникновению способствовали многие факторы. Признаки (хотя еще в начальной стадии) разложения феодально — крепостнического строя; слияние национального подъема (вызванного победой над наполеоновской Францией) с борьбой против феодальных пут во всех областях общественной жизни; кристаллизация противоположности интересов крепостников и крестьянских масс, при которой отчетливо выступала антигуманистическая сущность всего существовавшего строя; непрекращающиеся крестьянские волнения и выступления первых русских революционеров; стойкая традиция просветительства и демократизма в предшествующей русской литературе; необычайно быстрое освоение деятелями русской культуры достижений других национальных культур — всё это было предпосылками коренных изменений, внесенных деятельностью Пушкина в литературное развитие. Эти же условия создали почву для появления романа «Евгений Онегин», работа над которым заняла у Пушкина более семи лет (1823–1830).[164]
«Евгений Онегин» — насквозь пронизан социальностью: это реалистический социальный роман, ибо в основе его лежит, развитием его содержания движет большая социальная идея. Любовный сюжет является лишь канвой, на которой развертывается глубокая драматическая общественная коллизия: начавшийся в России раскол, противоположность нового и старого во всех областях жизни, влияние на современников исторического поворота от «дедовских времян» (75). Именно эта социальная коллизия и обусловила одиночество героев романа, их отщепенство, их трагическую судьбу и (хотя и в разной мере) симпатии к ним автора. Специфичность формы «Евгения Онегина», как романа в стихах, обусловила лаконичность, с которой в нем развертывается идея противоположности «старого» и «нового», идея начавшегося поворота, но проводится она последовательно на протяжении всего произведения и касается всего — и экономического склада России, и быта, эстетики, морали и т. п. Лев Толстой восторгался умением Пушкина в «Онегине» «двумя — тремя штрихами обрисовать особенности быта того времени».[165] Это изумительное мастерство проявилось в романе с особой силой потому, что перед нами не просто роман, а роман в стихах («дьявольская разница»; XIII, 73, — заметил по этому поводу Пушкин). В стихотворном произведении удельный вес слова несравненно выше, чем в произведении прозаическом; кроме того, по сравнению с прозой, здесь участвуют такие дополнительные средства воспроизведения и эмоциональной окраски изображаемого, как рифма, ритм, подчеркнутая интонационность.[166] Всё это объясняет, почему «Евгений Онегин», несмотря на то, что количественно картины и характеристики русской жизни занимают в нем небольшое место, с полным основанием именуется «энциклопедией русской жизни». Недоумение, которое порой вызывает теперь эта формулировка у читателей, объясняется тем, что не учитывается природа романа в стихах и что самое понятие «энциклопедизма» впоследствии менялось: конечно, охват исторической действительности, например, в «Анне Карениной» (социальном романе, в котором огромная общественная идея также развивается на канве любовного сюжета) несомненно шире, чем в «Онегине». Но основные принципы в этих романах и Пушкина, и Толстого генетически родственны: оба они изображают частные судьбы не только как типические, но как результат, в конечном итоге, крупных конфликтов в общественной жизни.
В «Евгении Онегине» Пушкин открыл принципы типизации, которые позволяли глубоко проникнуть в сущность современных общественных отношений и в характеры представителей различных социальных слоев. Особенности героев раскрываются здесь не только в описаниях и в прямых характеристиках, которые дает им автор: эти приемы характерны в равной мере для классицизма и романтизма. Новаторство Пушкина в обрисовке характеров заключалось прежде всего в том, что герои изображались в таких сюжетных ситуациях, при которых они не могут не обнаружить основных, хотя бы и глубоко скрытых особенностей своего образа мыслей и чувств. Благодаря реалистическому искусству типизации детали несут важнейшую функцию раскрытия обстоятельств, в которых действуют герои, и вместе с тем с редкостной полнотой и точностью воспроизводят изображаемую эпоху. Поэтому деталями романа могут воспользоваться для характеристики эпохи и историк, и экономист, и исследователь русского быта. К. Маркс, внимательно изучавший «Евгения Онегина», при характеристике основных типов отношений к товару воспользовался первой главой романа (строфа VII). В работе «К критике политической экономии» Маркс по поводу этой строфы пишет: «В поэме Пушкина отец героя никак не может понять, что товар — деньги. Но что деньги — товар, это русские поняли уже давно…».[167] Во множестве деталей Пушкин изображает специфические особенности феодально — крепостнической России. Запечатлены (хотя, конечно, с предельным лаконизмом) черты эксплуатации крестьян. Характеристике положения и быта крёпостного крестьянства в равной мере служат и «Затея сельской остроты» — сбор ягод девушками, которые «хором по наказу пели» (71), и упомянутое мимоходом битье служанок, и исполненный драматизма рассказ няни о своем замужестве, и «бритье лбов» (46) матерью Татьяны, и сатирические строки о Гвоздине:
… хозяин превосходный,
Владелец нищих мужиков…
(109)
Подобного рода штрихи не всегда удавалось сохранить по условиям цензуры. Так, например, Пушкин был вынужден изменить в беловом тексте сравнение унылости зимней поры в деревне с «крепостной нищетой» (глава четвертая, строфа XLIII). Подобные политические и бытовые черты эпохи не имели в «Евгении Онегине» самостоятельного значения, они были нужны как фон, на котором изображалась психология героев. Но в бытовых зарисовках, подчиненных этой цели, иногда несколькими штрихами подчеркнуты весьма существенные моменты исторического развития России. Таковы, например, картинки Петербурга, Москвы, Нижнего Новгорода с его «меркантильным духом» (193), пестрого одесского быта; такова и превосходная характеристика международной торговли России, мимоходом данная в описании кабинета «воспитанника мод» (14).
Столкновения «старого» и «нового» и отрицание старого показаны в романе и путем эмоционально окрашенных зарисовок быта,[168] и при воспроизведении эмоциональных реакций на окружающую действительность у представителей разных поколений русского общества.
В художественном произведении всякая, даже частная деталь изображаемой действительности приобретает, в силу законов типизации, значение обобщающее. Деревня, в которую приехал Онегин, характеризуется не только как «прелестный уголок»; Пушкин рисует ее и как типичную феодальную усадьбу, «почтенный замок»:
Везде высокие покои,
В гостиной штофные обои,
Царей портреты на стенах,
И печи в пестрых изразцах.
Все это ныне обветшало…
(31–32)
«Царей портреты на стенах» — это столь же обветшало, как штофные обои и изразцы. Обобщение столь смелое, что Пушкин в беловом автографе исправил эту строку: «Портреты дедов на стенах», пометив в сноске «Для цензуры» (557).
С проходящей через весь роман линией отрицания старого жизненного уклада связана сатирическая картина оскудения этого усадебного мирка (глава вторая), картина, нарисованная с такой силой, что она при всей своей сжатости предвосхищает страницы «Мертвых душ», изобличающие полнейшую духовную нищету поместного дворянства. Онегин получил в наследство «замок», где до него
… деревенский старожил
Лет сорок с клюшницей бранился,
В окно смотрел и мух давил.
(32)
Духовный кругозор «деревенского старожила» характеризует то, что в этом «покое» не было «Нигде ни пятнышка чернил» и что репертуар чтения его обитателей заключался в тетради расхода и календаре 1808 года, т. е. одиннадцатилетней давности (действие первой главы относится к 1819 году). На безнадежную тупость и вместе с тем принадлежность такого рода типов к старинному крепостническому дворянству указывает и упоминание в романе о «чете Скотининых», и даже смягченные, но достаточно ясные строки о родителях Татьяны.
Конкретное противопоставление «старого» и «нового» осуществляется в романе путем разграничения самого облика, интересов, образа мыслей главных героев романа, с одной стороны, и всего провинциального и светского общества, с другой. Одним из принципов дискредитации этого общества является раскрытие его бесконечной пошлости (этот принцип впоследствии был подхвачен всеми представителями критического реализма от Гоголя до Чехова). Убожество и пошлость заключаются прежде всего в почти животной ограниченности желаний и потребностей, в бесцветности существования, в подмене вопроса о смысле жизни идеалом так называемого «прекрасного человека», который
… в двадцать лет был франт иль хват,
А в тридцать выгодно женат;
… в пятьдесят освободился
От частных и других долгов,
… славы, денег и чинов
Спокойно в очередь добился…
(169)
Всё, связанное с этим миром, получает ярко выраженную отрицательную идейную, эмоционально — эстетическую сценку: и «пошлый вздор» разговоров (159), и пронизывающая отношения между людьми фальшь, и унизительный для человеческого достоинства этикет («Носили блюды по чинам»; 47). В таком же плане обличаются и характерные для_этого мира представления о любовной страсти, которая стала лишь забавой, достойной
… старых обезьян,
Хваленых дедовских времян.
(75)
Это общество воспринимает в качестве своего противника каждого, кто не принадлежит к нему безраздельно, кто отдаляется от его обычаев или тем более как?то стремится отколоться. Онегин — не Чацкий, мужественно и смело восставший против Скалозубов и Фамусовых, представителей «века минувшего», но и он для людей этого типа «фармазон», «сумасброд», ибо стремится хотя бы в немногом «Порядок новый учредить». Небольшое улучшение жизни крепостных — замена «барщины старинной» «легким оброком» — привело к тому, что «раб судьбу благословил», но сразу же вызвало враждебную реакцию соседей, увидавших в этом «страшный вред» и решивших, что Онегин «опаснейший чудак» (33, 32). Нарушение господствовавших норм во всем, начиная от ведения хозяйства до любых черточек установившейся этики и морали, не допускалось в среде, круг интересов которой был ограничен разговорами «о сенокосе, о вине, о псарне» (36) в провинциальной усадьбе и прениями «о кашах» в столице — в английском клубе.
В «Горе от ума», произведении, проблематика которого тесно связана с «Евгением Онегиным», два общественных лагеря России — России Чацкого и России феодальной — разграничены с резкостью, которая не оставляет между ними никаких связей. В «Евгении Онегине» тот же конфликт раскрыт шире и многообразнее: показывается не только их противоположность, но сложное переплетение старого и нового в самой жизни. Это переплетение гениально обобщено Пушкиным в афористических строках романа:
На всех различные вериги;
И устарела старина,
И старым бредит новизна.
(23)
«Вериги» и на Онегине: он отщепенец, он уже чужд старому, но еще не может оторваться от порожденной старым миром системы взглядов, привычек, норм поведения. И как ни различны три героя романа, их все же связывает неудовлетворенность окружающей действительностью. Онегин вдет за «чинною толпою»,
… не разделяя с ней
Ни общих мнений, ни страстей.
(170)
Ленский, еще более чуждый светской суете, «голову ломал» над целью жизни (34). Татьяна одинока в силу полной духовной изоляции от окружающей ее среды:
… я здесь одна,
Никто меня не понимает,
Рассудок мой изнемогает…
(67)
Так возникает в романе проблема судеб молодого поколения, современного героя, противоречий его мировоззрения. Связь этой проблемы с общественной коллизией, положенной в основу романа, теснее всего выражена в духовной биографии Онегина.
Образ жизни Онегина обрисован в первой главе таким, каким он приближался к господствовавшему идеалу, к норме общества того времени. Жизнь героя проходила в наслаждении, в роскоши, сопровождалась блистательным успехом в свете. Не «мелочная близорукость» описаний, а желание с наибольшей полнотой показать абсолютное внешнее благополучие Онегина как еще живой идеал «века минувшего» двигало Пушкиным, когда он с такой подробностью рассказывал о времяпрепровождении
Онегина, его жизни, казалось, представлявшей собой сплошную цепь наслаждений. Этому служат описания его «уединенного кабинета», украшенного всем, что парижский вкус изобрел «Для роскоши, для неги модной» (14); и обеда, изображенного с такой сочностью красок, который напоминает самые пышные натюрморты прославленных живописцев фламандской школы; и блистательного петербургского балета. Даже говоря о доме, где должен состояться бал, на который приглашен Онегин, Пушкин не забывает расцветить свое описание яркими мазками:
Вдоль сонной улицы рядами
Двойные фонари карет
Веселый изливают свет
И радуги на снег наводят;
Усеян плошками кругом,
Блестит великолепный дом…
(16)
Всё это могло бы создать атмосферу праздничности и упоения жизнью, но функция таких описаний противоположная: они необходимы для того, чтобы показать, что при всем этом Онегин — «Забав и роскоши дитя» (20), вопреки господствовавшим понятиям о счастье, был несчастлив. В строфе XXVI первой главы этот вопрос поставлен прямо:
Но был ли счастлив мой Евгений,
Свободный, в цвете лучших лет,
Среди блистательных побед,
Среди вседневных наслаждений?
(20)
В следующей строфе ответ на вопрос дан с такой же категорической прямотой: «Пет». Онегин был несчастлив. Он ощущал пустоту жизни и пустоту окружающего общества; принадлежа к нему, он в то же- время чувствовал себя в нем чужим, скучая равно «Средь модных и старинных зал» (32). И далее, в ходе всего повествования раскрывается, что счастье заключается не во внешнем благополучии, не в роскоши, не в мимолетных светских наслаждениях, пусть самых изысканных, а в возможности жить так, как это соответствует высокому призванию человека.
Проблематика и внутреннее идейное задание «Евгения Онегина» объективно связаны с идейными задачами, выдвинутыми декабристским освободительным движением. Эта связь (подчеркиваем — связь объективная) может быть подтверждена программными документами тайных обществ и отдельных их деятелей.
Судьбы молодого поколения и уродующее его воспитание и среда, причины раннего разочарования в жизни и скептицизма, противоречия между общественными условиями и порывами лучших людей времени — всё это объединилось в сознании деятелей декабризма проблемой современного героя, приобретавшей в конце 10–х — начале 20–х годов всё большую и большую остроту и в самой действительности, и в литературе.
Идея воспитания людей, которые смогли бы, в отличие от изнеженной светской молодежи, самоотверженно бороться за свободу и были бы образцами гражданской доблести, пронизывает программу Союза благоденствия, призывающего своих членов доказать «делами своими» приверженность отечеству. Отмечая качества, отличающие «истинного сына отечества», правила этого тайного общества обличали «малодушие», подвергали критике пороки светской дворянской молодежи. С сожалением говорилось здесь о том, «сколь мало теперь пекутся об истинном воспитании и как бедно заменяет его наружный блеск, коим стараются прикрыть ничтожность молодых людей». Поэтому общество декабристов считало, что «науки при воспитании должны ограничиваться способствованием к образо ванию рассудка и сердца, т. е. к приуготовлению молодого человека не к другому какому?нибудь званию, но вообще к званию гражданина и добродетельного человека». Так выдвигалась задача формирования характеров мужественных, целеустремленных, героических. В «Законоположении Союза благоденствия» указывалось, что Союз, «имея целью общее благо, приглашает к себе всех, кои честною своею жизнью удостоились в обществе доброго имени и кои, чувствуя всё величие цели Союза, готовы перенести все трудности, с стремлением к оной сопряженные».[169]
Проблемы эти в пушкинскую эпоху были настолько волнующими, что им посвящены произведения, дневники и письма многих современников. Пожалуй, с наибольшей полнотой размышления на эту тему отразились в дневниках одного из ближайших друзей Пушкина декабриста Н. И. Тургенева (они особенно интересны также и потому, что относятся к годам его непосредственного общения с Пушкиным).
В дневнике Тургенева (запись от 29 июня 1817 года) развиваются его излюбленные мысли о смысле жизни и о тех обязанностях, которые родина возлагает на мол. одое поколение: «То, что мы предпринимаем, должно быть рано или поздно начато и совершено. Что скажут те, кои после нас предпримут то же дело, когда не найдут ни в чем себе предшественников?.. Неужели народ, родивший столько героев, показавший столько блестящего ума, характера, добродушия, столько патриотизма, — не мог иметь в себе людей, которые бы, избрав себе в удел действовать во благо своих сограждан, постоянно следовали своему предназначению, которые, не устрашась препятствий, сильно действующих на людей бесхарактерных, но воспламеняющих огонь патриотизма в душах возвышенных, — стремились бы сами и влекли за собою всех лучших своего времени к святой, хотя и далекой цели гражданского счастия? Какое сердце не содрогнется при таких упреках?».[170]
Думы о высоком предназначении человека, посвятившего себя цели «гражданского счастья», соседствуют в дневниках Тургенева с горькими сетованиями по поводу разлада между идеалом и действительностью. В записи от 31 декабря 1818 года Тургенев отмечает пассивность современников, в результате которой «всё остается в идеях; ничто не переходит в действительность». Противоречие между словами и делами, равнодушие большинства к тому, что происходит вокруг, к наступлению реакции, вызывает у Тургенева настроения разочарованности. 21 июня 1819 года он записывает в дневнике: «Какое?то общее уныние тяготит Петербург в сие время. Едва мелькают гуляющие, но и они не гуляют, а передвигают свои ноги, и если думают, то, конечно, не о приятностях сей жизни. Между тем время проходит, и молва о происшествиях, долженствующих оживлять, потрясать сердца граждан, как тихий ветер пролетает сквозь или мимо голов здешних жителей, не касаясь их воображения. Иные ничего не понимают или, лучше сказать, ничего не знают. Другие знают, да не понимают. Иные же понимают одни только гнусные свои личные выгоды».[171]
Эти настроения скепсиса и разочарования, которые очень важны для понимания и причин разочарованности, родственной разочарованности героев произведений Пушкина, отражены и в других записях дневника Тургенева. Типичность размышлений Тургенева о характере современного героя и его стремлениях может быть подтверждена другими свидетель-
17
18
19
ствами людей этой эпохи. Характерно, что к тому же периоду относится поэма Пушкина «Кавказский пленник».
Типичные для передового поколения декабристской эпохи взгляды на соотношение прекрасного в жизни и в литературе отразились и в том собирательном образе гражданина, мысли и чувства которого обобщены в вольнолюбивой политической лирике Пушкина. В стихотворении «К Чаадаеву» незрелые мечты о «тихой славе», такой славе, достижение которой возможно без борьбы за свободу, именуются обманом. Высокую эстетическую оценку получают здесь стремления к «вольности святой», и эти стремления сливаются с горячими патриотическими чувствами («Отчизны внемлем призыванье»; 111, 72). Под влиянием самой жизни и под прямым воздействием пушкинской лирики в поэзии декабристов образ вольнолюбивого героя создавался в контрастном противопоставлении равнодушного к судьбе отечества и народа большинства дворянской молодежи.
Но если в южных поэмах Пушкина и в декабристской поэзии развертывание этих мотивов было ограничено отвлеченным, романтическим характером изображения жизни, то в «Евгении Онегине» они получили всестороннюю реалистическую трактовку: декларативные сентенции о смутной и неясной разочарованности героя и его вражде к свету уступили здесь место художественному анализу причин, обусловивших типические черты дворянской молодежи этой эпохи.
Итак, генетическая связь проблематики «Евгения Онегина» с декабристской эпохой и с мировоззрением ее деятелей очевидна. Возникает, однако, вопрос: чем же объясняются отрицательные отзывы декабристов о «Евгении Онегине»? Попробуем разобраться в существе этих отзывов.
Основная причина неожиданной, казалось бы, реакции декабристов на первую главу романа заключается в том, что выраженная здесь новая художественная система Пушкина не была понята сторонниками романтизма и воспринималась как отказ от «высокого» идеала в искусстве во имя изображения только отрицательного и безобразного. В предисловии к изданию первой главы Пушкин предвидел возражение критиков, которые «станут осуждать… антипоэтический характер главного лица» (638). Действительно, в этом была суть откликов H. Н. Раевского, А. А. Бестужева и других на первую главу романа, вышедшую в свет в 1825 году. По словам Пушкина, Раевский «бранит» роман, он ожидал «романтизма, нашел сатиру и цинизм и порядочно не расчухал» (письмо к брату от начала 1824 года; XIII, 87). С критериями романтизма подошла к оценке «Евгения Онегина» и декабристская критика. А. А. Бестужев одобрительно отозвался только о тех местах первой главы, «где говорит чувство», «где мечта уносит поэта из прозы описываемого общества». И здесь же Бестужев отмечал, что лучшее произведение Пушкина — поэма «Цы- ганы».[172] Бестужев полагал, что изображение светской жизни, противоречившей понятиям «высокого», не является достойным предметом для поэта. Полемизируя с Пушкиным, отстаивавшим право поэта на изображение светской жизни, Бестужев писал ему 9 марта 1825 года: «… для чего ж тебе из пушки стрелять в бабочку?» (XIII, 148). Этим Бестужев хотел выразить мысль о том, что Онегин слишком ничтожный предмет для романа (обложка первой главы была украшена вместо виньетки изображением бабочки, которое Бестужев понял как аллегорический намек на сущность героя). Рылеев, хотя и признавал, что первая глава «Онегина» в целом — «прекрасна», всё же резюмировал так свою оценку: «… Онегин, сужу по первой песни, ниже и Бахчисарайского фонтана и Кавказского пленника» (письмо к Пушкину от 12 февраля 1825 года; XIII, 141).
Эти отзывы основаны на впечатлении от первой главы, содержание которой ограничено чисто негативной задачей — характеристикой условий светской жизни, создававших Онегина как человека, преданного «безделью» и томившегося «душевной пустотой». Чего же ожидали от романа критики — декабристы? Об этом можно догадаться на основании упомянутого отзыва Бестужева, одобрившего те места первой главы, «где мечта уносит поэта из прозы описываемого общества». В лице Онегина Бестужев ожидал найти нечто подобное Алеко, т. е. героя, которого можно было бы поставить в «контраст с светом». Иначе говоря, Бестужев, верный романтической догме, признавал задачей искусства создание исключительных характеров, а не таких, как Онегин, которых он, по его словам, «тысячи встречал» (XIII, 149).
Расхождения между Пушкиным и Бестужевым были расхождениями реалиста и романтика. Но известная парадоксальность этого спора заключалась в том, что критическое изображение Пушкиным причин, обусловивших характер Онегина как типа, безусловно соответствовало той критике равнодушия, бездейственности, пустоты светского молодого человека, которая шла из лагеря декабристов: вспомним приведенные выше тирады на эту же тему из «Законоположения Союза благоденствия», из дневников
Н. И. Тургенева, из стихотворения Рылеева «Гражданин». Любопытно, что в этой же самой статье Бестужева, где содержится отзыв о первой главе «Евгения Онегина», дана такая характеристика воспитания и самого типа светского молодого человека, которая поразительно напоминает содержание первой главы пушкинского романа. Вот что писал Бестужев: «Мы учимся припеваючи, и оттого навсегда теряем способность и охоту к дельным, к долгим занятиям. При самых счастливых дарованиях мы едва имеем время на лету схватить отдельные мысли; но связывать, располагать, обдумывать расположенное не было у нас ни в случае, пи в привычке. У нас юноша с учебного гулянья спешит на бал; а едва придет истинный возраст ума и учения, он уже в службе, уж он деловой — и вот все его умственные и жизненные силы убиты в цвету ранним напряжением, и он целый век остается гордым учеником, оттого что учеником в свое время не был. Сколько людей, которые бы могли прославить делом или словом свое отечество, гибнут, дремля душой в вихре модного ничтожества, мелькают по земле, как пролетная тень облака». Причины этой «душевной дремоты» и пустоты Бестужев видит в общественных условиях: «Да и что в прозаическом нашем быту, на безлюдьи сильных характеров может разбудить душу? что заставит себя почувствовать? Наша жизнь — бестенная китайская живопись; наш свет — гроб повапленный!». Далее Бестужев продолжал: «Но кроме пороков воспитания, кроме затейливого однообразия жизни нашей, кроме многосторошшости и безличия самого учения (quand m?me), которое во всё мешается, всё смешивает и ничего не извлекает, — нас одолела страсть к подражанию. Было время, что мы невпопад вздыхали по — стерновски, потом любезничали по — французски, теперь залетели в тридевятую даль по — немецки. Когда же попадем мы в свою колею?».[173]
Характерно, что Пушкин весьма одобрительно отозвался об этих местах статьи Бестужева. Он писал ему: «Всё, что ты говоришь о нашем воспитании, о чужестранных и междуусобных… подражателях — прекрасно, выражено сильно и с красноречием сердечным» (конец мая — начало июня 1825 года; XIII, 179). Однако, несмотря на общность идеологической позиции, выразившуюся в столь близких оценках условий общественной жизни, Бестужев так и не мог понять перелома, который совершился в пушкинском творчестве.
3
В «Евгении Онегине» впервые в русской литературе проблема современного героя была решена средствами реалистического метода. В этом отношении пушкинский роман своими принципами явился отрицанием основ художественной системы, выраженной в романтической литературе 20–х годов.
Ограниченность романтического метода сказалась и в южных поэмах Пушкина. Образы Пленника, Алеко отличаются отвлеченностью, загадочностью. Исключительность характеров этих героев поддерживается необычностью их поступков, которым даны зыбкие, окутанные своеобразной таинственностью мотивировки, но при всем этом между южными поэмами и «Евгением Онегиным» существует известная преемственность: не понимая ее, нельзя понять ни истории возникновения пушкинского романа, ни его новаторства.
Хотя каждое из таких поворотных в эволюции Пушкина произведений, как «Кавказский пленник», «Цыганы», «Евгений Онегин», отличается глубоким своеобразием, они представляют собою звенья единой цепи.[174]
Думы, стремления, драматизм судьбы современного человека; причины, мешающие свободному развитию человеческой личности; общественные условия, уродующие жизнь людей, воодушевленных высокими мечтами, поэтическими идеалами; конфликты, возникающие между «героем» и «средой», — всё это остро интересовало Пушкина на всем его творческом пути. Представления Пушкина об идеале человеческой личности отражали тенденции, которые складывались в самой действительности и вместе с тем находились в тесной зависимости от развития его художественного метода, от изменений в художественной системе, эстетических принципах.
Уже в «Кавказском пленнике» Пушкин, по его собственному признанию, думал воспроизвести некоторые типические черты современного героя: «Я в нем хотел изобразить это равнодушие к жизни и к ее наслаждениям, эту преждевременную старость души, которые сделались отли- ительными чертами молодежи XIX века» (письмо к В. П. Горчакову, 822; XIII, 52). Этому замыслу не противоречила трактовка образа Пленника как положительного, вольнолюбивого: разочарованность героя была результатом расхождений между идеалом и действительностью, стремлением к нему, невозможностью его осуществить. Несмотря на расплывчатость и романтическую зыбкость образа, было очевидно, что биография героя типична для вольнолюбивой молодежи того времени. Об этой биографии повествуется лаконичными, но характерными для высокой романтической поэзии словами:
… пламенную младость
Он гордо начал…
(IV, 95)
Эти же эмоции сопровождают рассказ о прошлом героя, который «гоним судьбою», «обнял грозное страданье». Его «увядшее сердце» (увядшее в неволе!) таило, однако, высокие чувства и упования:
… жар мятежный В душе глубоко он скрывал.
(108, 95, 98)
Рассыпанные в поэме намеки на прошлое героя говорят о его протестующем, непримиримом, мужественном характере. Но характер Пленника, глубоко затаившего «движенья сердца своего», был вместе с тем характером человека охлажденного, живущего «без упоенья, без желаний» (IV, 103,105).
Именно в «Кавказском пленнике» была начата Пушкиным разработка конфликта героя с окружающей средой, продолженная в следующих произведениях. Герой — отщепенец, он «отступник света» (IV, 95). Проблема современного героя была здесь лишь поставлена, но не решена именно в силу ограниченности романтического метода. Гениальность теоретиче- кого мышления Пушкина обнаружилась в том, что в 1822 году, т. е. в период романтизма, он подверг критике «Кавказский пленник» с позиций, которые можно охарактеризовать как реалистические. В числе недостатков поэмы он отметил неясность характера, черты которого не показаны как обусловленные определенными обстоятельствами: «…кого займет изображение молодого человека, потерявшего чувствительность сердца в каких?то несчастиях, неизвестных читателю. легко было бы оживить рассказ происшествиями, которые сами собой истекали из предметов» (черновик письма к Н. И. Гнедичу от 29 апреля 1822 года; XIII, 371). Если сопоставить это признание Пушкина с его же словами о том, что он хотел в образе Пленника воспроизвести «равнодушие к жизни» как «отличительную черту молодежи XIX века», то мы придем к заключению, что Пушкин уже тогда ставил перед собою по сути дела реалистическое задание, т. е. задание художественного анализа обстоятельств, определивших характер героя. Однако средствами романтического метода это задание не могло быть разрешено.
Свойственная эволюция творчества Пушкина внутренняя логика выразилась в единстве проблематики поэм «Кавказский пленник» и «Цы- ганы»: после того, как в «Кавказском пленнике» выдвинут образ нового героя — «отступника света» — естественно было перейти к углубленному анализу психологии этого героя и причин его конфликта со светом. И в «Цыганах» герой воспринимался как герой современный, но в меньшей мере условный, чем в «Кавказском пленнике».
В «Цыганах», в отличие от «Кавказского пленника», герой раскрывается не только в противопоставлении с враждебной ему средой. Характер усложняется. Эскизно обрисованы противоречия самого героя, есть попытки мотивировать их социальные причины. Поэтому поэма явилась важной вехой на пути к «Онегину».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
О РОМАНЕ
«ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН»
И даль свободного романа
Я сквозь магический кристалл
Еще не ясно различал. (8. L)
Поэт намеревался постичь тип современного человека, принадлежащего к петербургскому дворянскому обществу. Он искал причины разочарования молодого дворянского
интеллигента.
В южных поэмах герои попадали в исключительные обстоятельства, а в «Евгении Онегине» помещены в привычное им окружение в петербургское или московское общество
и в деревенскую среду.
Поскольку в «Евгении Онегине» отразилась историческая эпоха, представшая через историю героя и сюжет, то это произведение является романом. Так считал и сам
Пушкин, писавший, что под романом он разумеет «историческую эпоху, развитую на вымышленном повествовании».
Но Пушкин написал не просто роман, а роман стихотворный. В письме к Г1. А. Вяземскому он ясно указал на эту особенность «Евгения Онегина»: «Пишу не роман, а
роман в стихах дьявольская разница».
Стихотворная форма романа потребовала от Пушкина упорной работы над стихом. Поэт необычайно разнообразил четырехстопный ямб, придав ему исключительную гибкость
и емкость.
Необходимость единства повествовательного и лирического начал привела Пушкина к созданию новой строфической формы. Пушкин ведет с читателем непринужденный
разговор, и поэтому законченность каждой строфы приобретает важное значение: повествование легко нарушается лирическими отступлениями, а затем возвращается в
прежнее русло. Так как каждая строфа представляет собой небольшой рассказ, то на каждую тему можно порассуждать отдельно, отступая от сюжета и высказывая свою
точку зрения. Нить повествования не теряется, но зато сюжет заметно оживляется и разнообразится, согревается лирическим волнением автора.
Онегинская строфа, изобретенная Пушкиным для романа, состоит из 14 стихов четырехстопного ямба. Общая ее схема предстает необычайно ясной и простой, она
состоит из трех четверостиший и двустишия: I (абаб), II (ввгг), III (деед), IV (жж), т. е. перекрестная, парная, кольцевая рифмовки и заключительное двустишие.
Законченность и завершенность строф не следует понимать буквально. Если тема требовала от Пушкина продолжения, то он легко переносил рассказ в следующую строфу,
но обычно строфические переносы характерны для самых эмоциональных эпизодов. Каждая строфа и замкнута (тема в ней развита и завершена), и разомкнута, обращена
к следующей строфе, которая ее продолжает. Такое построение позволяет автору свободно менять тон повествования, сохраняя собственный голос.
В романе есть и так называемые пропущенные строфы, замененные многоточием или просто цифрами. Многие из них были написаны, но Пушкин не включил их, так как
ему была важна недоговоренность повествования.
Повествовательное начало в «Евгении Онегине» воплощено в сюжете. Он чрезвычайно прост и захватывает весьма ограниченный круг героев — Онегин, Ленский, Татьяна
и Ольга. Остальные лица не играют в нем сколько-нибудь существенной роли. Обе пары героев противопоставлены друг другу: любовь Татьяны и Онегина не похожа на
любовь Ленского и Ольги. Онегин и Ленский, Татьяна и Ольга также несходны между собой. В основу сюжета положены интимные чувства героев (любовь Татьяны к
Онегину, а Ленского к Ольге и дружба Онегина и Ленского).
Характеры героев построены Пушкиным, поэтом действительности, как он сам себя называл, не по литературным схемам и нормам, хотя часто они сопоставлены с
характерами других литературных героев, а по законам реальной жизни. Так как живые люди обладают разнообразными, многосторонними характерами, то характеры
героев сложны и не укладываются в однозначные и узкие формулы.
В сложных ситуациях «обстоятельства развивают» характеры с разных сторон. Многогранность и сложность характеров учитываются автором, который изображает их
то сатирически, с горькой усмешкой, то иронически, с легкой улыбкой, то лирически, с очевидным сочувствием. Пушкинские герои, исключая лишь упоминаемых
третьестепенных персонажей, не делятся на положительных и отрицательных. Но даже второстепенные лица, участвующие в сюжете, в романе многогранны. Например,
о Зарецком Онегин и автор отзываются либо сатирически:
…в это дело
Вмешался старый дуэлист,
Он зол, он сплетник, он речист…
либо иронически:
Зарецкий, некогда буян,
Картежной шайки атаман,
Глава повес, трибун трактирный…
Однако ирония и сатира не мешают Онегину и автору признать и достоинства Зарецкого:
Он был неглуп; и мой Евгений,
Не уважая сердца в нем,
Любил и дух его суждений,
И здравый толк о том, о сем.
Он с удовольствием, бывало,
Видался с ним…
Пушкин в романе не судья и тем более не прокурор, он не судит и не обвиняет героев, а наблюдает и анализирует их характеры как друг, очевидец, обычный
человек, которому что-то не нравится в героях, что-то нравится. Такой подход к изображению характеров обеспечил жизненную правдивость романа и его близость
к реалистическому типу повествования.
Это позволило Достоевскому назвать роман «Евгений Онегин» поэмой «осязательно реальной», в которой воплощена «настоящая русская жизнь с такою творческою силой
и с такой законченностью, какой и не бывало до Пушкина, да и после его, пожалуй».
Каждый герой проходит через испытание, которое коренным образом меняет его судьбу. Центральное поворотное событие романа — дуэль Онегина с Ленским. Жизнь
Ленского трагически обрывается. Ольга быстро забывает его и выходит замуж за улана. Татьяна хранит любовь к Онегину, но становится женой генерала. Онегин
отправляется в путешествие, в его душе наступает перелом, и теперь он уже испытывает к Татьяне любовь. Счастье, которое «было так возможно,/Так близко»,
обходит героев стороной: оно оборачивается либо пародией (Ольга и улан), либо трагедией (Ленский), либо драмой (Татьяна и Онегин).
Важным сюжетным принципом романа выступает «загадочность» главных героев — Онегина и Татьяны. Сначала Татьяна, и вместе с ней читатель, стремится понять
Онегина, а затем Онегин начинает открывать для себя Татьяну. Перед деревенской барышней Евгений предстает в духе народных поверий «суженым», т. е. человеком,
предназначенным самой судьбой. В этом Татьяна будет убеждена до конца. В письме к Онегину она пишет:
То в вышнем суждено совете…
То воля неба: я твоя…
Но восприятие Онегина героиней еще неглубоко. Онегин рисуется воображению Татьяны в романтическом духе:
Кто ты, мой ангел ли хранитель,
Или коварный искуситель…
Подлинное, истинное восприятие Онегина пока еще уступает место книжному.
Пушкин иронически замечает по поводу этих романтических грез Татьяны:
Но наш герой, кто б ни был он,
Уж верно был не Грандисон(1).
1. Грандисо́н герой романа английского писателя Сэмюэла Ричардсона (1689 1761) «История сэра Чарльза Грандисона».
Затем Татьяна думает об Онегине как о «роковомо герое:
«Погибну,— Таня говорит,—
Но гибель от него любезна…»
Душа и характер Онегина яснее открываются Татьяне после посещения усадьбы героя. Вглядываясь в обстановку онегинского кабинета, просматривая его книги, Татьяна
наконец начинает прозревать. Ее точка зрения на героя приближается к авторской:
Что ж он? Ужели подражание,
Ничтожный призрак, иль еще
Москвич в Гарольдовом плаще(2),
Чужих причуд истолкованье,
Слов модных полный лексикон?..
Уж не пародия ли он?
2. …в Гаро́льдовом плаще т. е. подражающий Чайльд Гарольду, герою поэмы «Паломничество Чайльд Гарольда» английского поэта
Джона Ноэля Гордона Байрона (1788—1824).
Точно так же и Онегин отгадывает Татьяну. В восьмой главе Онегин, увидев Татьяну в свете, задумывается:
Ужель та самая Татьяна…
Его занимает не бедная и простая, несмелая и влюбленная «девочка», а «равнодушная княгиня». Но оказалось, что иод маской «величавой» и «небрежной» «законодательницы
зал» таится «простая дева», «с мечтами, сердцем прежних дней».
Встреча с Татьяной пробуждает любовь в душе Онегина. Он пишет письмо замужней женщине и совершает не менее дерзкий поступок без приглашения посещает Татьяну,
но эта дерзость одновременно и проявление горячности, сердечной откровенности. Онегин теперь любит «как дитя». Проснувшееся в «душе холодной» чувство
предвестие преображения Онегина, который отныне читает книги «духовными глазами». Хотя Пушкин и оставляет страдающего героя в трудную для него минуту, Онегин
учится жить сердцем. Отказ Татьяны производит переворот в его душе. Надежду на счастье Онегин окончательно утратил, но вспыхнувшая любовь к Татьяне не прошла
для него бесследно. Он узнал настоящее страдание, настоящую боль, настоящую любовь. Его жизнь обрела смысл и, возможно, станет более содержательной, чем была
до того. На этой напряженной, кульминационной ноте сюжет романа завершен.
Онегин и Татьяна внутренне растут: иными стали их чувства, по-иному они относятся к жизни и друг к другу. Исчезло романтическое восприятие жизни у Татьяны,
исчезло наносное, воспитанное средой равнодушие к простым человеческим радостям у Онегина.
Пушкин правдиво изображает среду, в которой живут главные герои его романа. Дворянский домашний быт и светский круг, взрастивший Онегина и автора, вызывают в
романе восхищение и восторг. Это мир высокой культуры просвещенных людей, горячих споров, интересных бесед и разговоров, мир увлечений, страстей. В нем царит
свобода, независимость, здесь собирается цвет общества.
Вот Онегин спешит в ресторан:
К Talon помчался: он уверен,
Что там уж ждет его Каверин.
Вошел: и пробка в потолок,
Вина кометы брызнул ток,
Пред ним roast-beef окровавленный,
И трюфли, роскошь юных лет,
Французской кухни лучший цвет,
И Страсбурга пирог нетленный
Меж сыром Лимбургским живым
И ананасом золотым.
Это воспевание роскошных угощений, предлагаемых ресторатором, не позволяет усомниться, что Пушкин любит и ценит светские удовольствия.
Точно так же его влечет театр, дающий особые наслаждения:
Волшебный край! там в стары годы,
Сатиры смелый властелин,
Блистал Фонвизин, друг свободы,
И переимчивый Княжнин;
Там Озеров невольно дани
Народных слез, рукоплесканий
С младой Семеновой делил;
Там наш Катенин воскресил
Корнеля гений величавый;
Там вывел колкий Шаховской
Своих комедий шумный рой,
Там и Дидло венчался славой,
Там, там под сению кулис
Младые дни мои неслись.
Словом, свет — это очаг утонченной духовной культуры, и его воздействие на молодых людей того времени было облагораживающим и необходимым. Люди оттачивали
свой ум, учились владеть собою, не показывать свои чувства, делились новостями — литературными, музыкальными. Здесь уважали себя и других, гордо несли
свое человеческое достоинство и берегли честь.
Однако Пушкин, как и его герой, знали другой свет — «омут», кишащий нелепыми предрассудками, вздорными слухами, завистью, клеветой и прочими пороками.
Воспроизводя атмосферу городских дворянских салонов, в которых прошла молодость Онегина, автор подробно останавливается на разговорах, удовольствиях вечно
праздных их обитателей. Праздность порождает пустоту мыслей, холодность сердец. В свете нередки скука, глупость и посредственность. Мелкая суета и душевная
пустота делают жизнь этих людей однообразной и пестрой, внешне ослепительной, но лишенной внутреннего содержания. Татьяна почувствовала своим умным и чутким
сердцем именно пустоту светской жизни:
А мне, Онегин, пышность эта,
Постылой жизни мишура,
Мои успехи в вихре света,
Мой модный дом и вечера,
Что в них?..
В деревне нет того блеска, который поражает в Петербурге или в Москве, но здесь есть свои прелести.
Онегина занимала сельская природа:
Два дня ему казались новы
Уединенные моля,
Прохлада сумрачной дубровы,
Журчанье тихого ручья…
И сам автор признается:
Я был рожден для жизни мирной,
Для деревенской тишины:
В глуши звучнее голос лирный,
Живее творческие сны…
У Лариных (фамилия происходит от слова «лары» — боги домашнего очага) в их деревенском доме, в пенатах, много тихого, доброго, патриархального и трогательного:
Они хранили в жизни мирной
Привычки милой старины;
У них на масленице жирной
Водились русские блины;
Два раза в год они говели;
Любили круглые качели,
Подблюдны песни, хоровод…
Но и деревню не миновали скука и убийственная лень…
Провинциальное дворянство не может обойтись без местных франтов, своих сплетников и глупцов, остряков и дуэлянтов. Именины Татьяны изображены как типичный
праздник провинциальных дворян, а судьба матери Татьяны и ее отца, Дмитрия Ларина,— как постепенное угасание душевных порывов и внутреннее омертвение.
Источник: Литература. 9 класс. Учебник для общеобразовательных учреждений. В 2 ч. / [В.П.Полухина, В.Я.Коровина, В.П.Журавлев, В.И.Коровин]; под ред.
В.Я.Коровиной. — М.: Просвещение.
(вернуться к уроку)
ЛЕНСКИЙ В РОМАНЕ
«ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН»
Дворянский быт и заимствованная западная культура определили романтический, далекий от реальной русской жизни настрой мыслей и чувств Ленского.
«Полурусский сосед» Онегина, «поклонник Канта(1) и поэт» не имеет сколько-нибудь ясного представления о реальной жизни. В своих стихах
1. Кант Иммануи́л (1724—1804) — немецкий философ, родоначальник немецкой классической философии.
Он пел разлуку и печаль,
И нечто у и туманну даль,
И романтические розы…
По шутливому замечанию Пушкина, «его стихи/Полны любовной чепухи». Ленский молод. Ему «без малого… осьмнадцать лет». Как бы сложилась его жизнь в
дальнейшем, в пору возмужания? Верный правде жизни, Пушкин не дает прямого ответа на этот вопрос. Ленский мог сохранить жар сердца, но мог превратиться
и в заурядного помещика, который, подобно Дмитрию Ларину, «носил бы стеганый халат» и завершил бы свою жизнь весьма обыкновенно:
Пил, ел, скучал, толстел, хирел
И наконец в своей постеле
Скончался б посреди детей,
Плаксивых баб и лекарей.
В Ленском автор постоянно подчеркивает противоречивость: простую, здоровую, «простодушную» натуру и поэтическую страстность, поэтическое горение, восторженность.
Отношение Пушкина к Ленскому двойственно: сочувствие просматривается сквозь откровенную иронию, а ирония проступает сквозь сочувствие.
Ленскому в романе 18 лет. Он на 8 лет моложе Онегина. Ленский отчасти юный Онегин, еще не созревший, не успевший испытать наслаждения и не изведавший коварства,
но уже наслышанный о свете:
Я модный свет ваш ненавижу,
Милее мне домашний круг.
Эти слова Онегин, чувствующий заимствованные суждения Ленского, нетерпеливо обрывает:
Опять эклога!
Да полно, милый, ради Бога.
Основная художественная роль Ленского — оттенить характер Онегина. Они взаимно объясняют друг друга. Ленский — приятель, достойный Онегина. Он, как и Онегин,
один из лучших людей тогдашней России. Поэт, энтузиаст, он полон детской веры в людей, в романтическую дружбу до гроба и в вечную любовь. Ленский благороден,
образован, его чувства и мысли чисты, его восторженность искренна. Он любит жизнь. Многие из этих качеств выгодно отличают Ленского от Онегина. Ленский верит
в идеалы, Онегин безыдеален. Душа Ленского наполнена чувствами, мыслями, стихами, творческим огнем. Как и Онегин, Ленский встречает неприязнь соседей-помещиков
и подвергается «строгому разбору». И ему не нравились пиры господ соседственных селений:
Бежал он их беседы шумной.
Однако беда Ленского заключалась в том, что «Он сердцем милый был невежда…», не знал ни света, ни людей. Все в нем: и свободолюбие германского образца, и
стихи, и мысли, и чувства, и поступки — было наивным, просто-душным, заимствованным:
Он верил, что душа родная
Соединиться с ним должна,
Что, безотрадно изнывая,
Его вседневно ждет она;
Он верил, что друзья готовы
За честь его принять оковы…
Представления Ленского смещены в сторону идеала. Он смотрит на мир сквозь призму возраста и литературы. Отсюда его стихи — набор общих элегических формул, за
которыми нет никакого живого, ясного содержания. Смешно, когда юноша в осьмнадцать лет поет «поблекший жизни цвет», оставаясь полным здоровья. Когда же Ленский
накануне дуэли пишет элегию «Куда, куда вы удалились…», то эти элегические строки производят пародийное впечатление. В самом деле, откуда взялась «стрела»
(«Паду ли я, стрелой пронзенный…»), если стреляться решили на пистолетах? Это условно-книжная речь, условно-романтическая поза, условно-романтические жесты.
Ленский вздумал спасать Ольгу (и опять мыслит в стихах перифразами(2), поэтическими штампами, где Онегин — «развратник» и в то же время «червь», а Ольга —
«двухутренний цветок»). Театральная риторика, пустая декламация, выраженная красивым иносказанием, содержит простой и ясный смысл:
2. Перифра́з, перифра́за — стилистический прием, состоящий в замене слова или словосочетания описательным оборотом речи, в котором указаны признаки не
названного прямо предмета (например, вместо выражения наступила утро писатель предпочитает употребить иное — когда первые лучи восходящего солнца озлатили
края восточного неба).
Все это значило, друзья:
С приятелем стреляюсь я.
При этом Ленский совершенно не понимает душевных движений Ольги: она не требует от него жертвы. Речи, поступки Ленского вызывают иронию, не предусмотренную,
конечно, героем. Пушкин описывает Ольгу глазами Ленского:
Всегда скромна, всегда послушна,
Всегда как утро весела,
Как жизнь поэта простодушна,
Как поцелуй любви мила…
Но это «идеальный портрет» Ольги, истинный же иной. Онегин посмотрел на нее другими, трезвыми глазами:
В чертах у Ольги жизни нет.
Точь-в-точь в Вандиковой Мадонне:
Кругла, красна лицом она,
Как эта глупая луна
На этом глупом небосклоне.
Беда Ленского в том, что он еще не созрел как человек и что между ним и миром стоит чужая книжнопоэтическая призма, искажающая предметы в духе идеала и
мешающая видеть их в натуральную величину. Для опытных Онегина и автора это смешно. Но не примешивается ли к этому смеху грусть? Не свидетельствует
ли неискушенность героя о чистоте души? И так ли уж безупречен трезвый взгляд, лишенный юношеского энтузиазма, веры в идеал, в торжество общечеловеческих
ценностей? Пушкин на это отвечает так:
Но грустно думать, что напрасно
Была нам молодость дана,
Что изменяли ей всечасно,
Что обманула нас она;
Что наши лучшие желанья,
Что наши свежие мечтанья
Истлели быстрой чередой,
Как листья осенью гнилой.
Печальна и неблагополучна действительность, если в людях, даже зрелых, не сохраняется ни доли наивности, ни простодушия, если в обществе господствует сомнение,
безверие, безыдеальность. Пушкин жалеет рано погибшего поэта и ценит в нем «жаркое волненье», «благородное стремленье», «бурное желанье любви», «жажду знаний»,
«страх порока и стыда», «заветные мечтанья» и «сны поэзии святой».
Источник: Литература. 9 класс. Учебник для общеобразовательных учреждений. В 2 ч. / [В.П.Полухина, В.Я.Коровина, В.П.Журавлев, В.И.Коровин]; под ред.
В.Я.Коровиной. — М.: Просвещение.
(вернуться к уроку)
ОНЕГИН
Главный герой романа Евгений Онегин принадлежит, как и Ленский, к лучшей части дворянской молодежи начала XIX века. Читатель знакомится с ним, когда тому
исполнилось 26 лет. Онегин представлен, в отличие от Ленского, зрелым и опытным человеком, хорошо знающим жизнь. Пушкин описывает его детство и юношеские
годы. Тон рассказа об Онегине иронический и даже иногда сатирический. Но ирония и сатира относятся не столько к Онегину, сколько ко всем дворянам, получившим
одинаковое воспитание и образование. Тут нет личной вины героя («Мы все учились понемногу…»). В дальнейшем он подпадет, как и все молодые люди, под влияние
света, который отшлифует характер, стремясь сделать из Онегина молодого человека, похожего на других. Для этого у героя были возможности и желания. Как и
другие молодые люди света, он любил щегольски одеваться по английской моде, говорил по-французски.
Легко мазурку танцевал
И кланялся непринужденно…
Эти черты поведения обеспечили ему успех в свете. Онегину ставили в вину, что он не поэт («Высокой страсти не имея/Для звуков жизни не щадить,/Не мог он
ямба от хорея,/Как мы ни бились, отличить»). В то время, когда формировался Онегин, в моде была не только поэзия. Молодые вольнодумцы проявляли большой
интерес к экономической науке. Пушкинский герой
Бранил Гомера, Феокрита(1);
Зато читал Адама Смита(2),
И был глубокий эконом…
1. Феокри́т (конец IV — первая половина III в. до Рождества Христова) — древнегреческий поэт, живший в Александрии; основатель жанра идиллии.
2. Ада́м Смит (1723—1790) — шотландский экономист и философ; основатель классической политэкономии.
Экономические знания ему пригодились как лекарство от скуки и от нечего делать, как сказал по другому поводу Пушкин. Онегин в деревне «задумал» «порядок
новый учредить». «Мудрец пустынный» воспользовался своими экономическими познаниями. «Оброк легкий» вместо «барщины старинной» не только более гуманный
порядок, но и более выгодный. Онегин здесь предстал либералом, а не крепостником. Он сопоставлен в романе с Чаадаевым, Кавериным, автором.
В первых главах Онегин занят «игрой страстен», и кажется, что он лишен способности любить. Его отношение к любви целиком рассудочно и притворно. Оно выдержано
в духе усвоенных светских «истин», главная цель которых — обворожить и обольстить, казаться влюбленным, а не быть им на самом деле:
Как рано мог он лицемерить,
Таить надежду, ревновать,
Разуверять, заставить верить,
Казаться мрачным, изнывать…
Таково обычное поведение мужчин в свете, поэтому герою нельзя ставить в вину любовные приключения. «Паука страсти нежной» — необходимая принадлежность
светских салонов и гостиных. Не овладей Онегин ею, он оказался бы безоружным перед женскими хитростями, уловками, интригами. Кроме того, у юности свои права.
Онегин жил чувствами, волнениями и тревогами сердца. И хотя они не были подлинными, это все-таки была полезная школа душевного воспитания, накопления опыта
и взросления. Ту же школу прошел и автор, который не только не сожалел о потраченном на светские удовольствия времени, но и любил их:
Увы, на разные забавы
Я много жизни погубил!
Но если б не страдали нравы,
Я балы б до сих пор любил…
Жизнь Онегина в Петербурге протекала весело и праздно. Распорядок дня был одним и тем же:
Но, шумом бала утомленный
И утро в полночь обратя,
Спокойно спит в тени блаженной
Забав и роскоши дитя.
Проснется за полдень, и снова
До утра жизнь его готова,
Однообразна и пестра.
И завтра то же, что вчера.
Онегин не знает, чем заняться, на что употребить силы и способности. Образ жизни его таков, что герой освобожден от труда и обречен на безделье. Большинство
дворян принимали такую жизнь и не томились ею. Человеческая значительность Онегина проявилась как раз в том, что он не был удовлетворен ни своей жизнью, ни
собой. Он не был счастлив:
Нет: рано чувства в нем остыли;
Ему наскучил света шум;
Красавицы не долго были
Предмет его привычных дум…
Герой узнал свет и не принял его лицемерную мораль. Его душа ждала иных отношений, чем те, на которых держалось общество. Он рано постиг никчемность общества
и почувствовал себя чужим и лишним человеком в великосветских гостиных. Ему было
Несносно видеть пред собою
Одних обедов длинный ряд,
Глядеть на жизнь как на обряд
И вслед за чинною толпою
Идти, не разделяя с ней
Ни общих мнений, ни страстей.
Но прекрасные задатки Онегина подавлены социальными условиями, средой, в которой он вырос и жил.
Не только у Ленского, но и у Онегина могла быть иная судьба. Нет ничего странного, если бы Онегин повторил участь своего дяди, но он мог бы стать и одним из
декабристов. Можно вообразить и то, что Онегин оказался бы мужем Татьяны. Ведь сказал Пушкин устами своей героини: «А счастье было так возможно,/Так близко!..»
Но из разных возможностей герою, как и всякому человеку, выпадает одна судьба, которая оказывается одновременно и закономерной, и случайной.
Герой пробовал преодолеть свою неудовлетворенность, стал писать и читать, но вскоре бросил и то и другое. «Русская хандра» овладела им не вследствие пустоты
души от природы, а оттого, что Онегин был значительно выше людей света. Этот благородный, умный, порядочный и совестливый человек хотел бы, но не знал, как
и чем заняться. Он недоволен всем, что видит вокруг себя, понимает, что вынужденным бездельем губит себя. Оттого он делается все более угрюмым, все более
холодным. Онегина уже не увлекают маскарады, балы, театры, красавицы и друзья. «Русская хандра» Онегина проистекает из критического отношения героя к своему
кругу. Автор понимает Онегина и сочувствует ему. Он сам недоволен обществом, и это сближает автора с Онегиным:
С ним подружился я в то время.
Мне нравились его черты,
Мечтам невольная преданность,
Неподражательная странность
И резкий, охлажденный ум.
Я был озлоблен, он угрюм;
Страстей игру мы знали оба:
Томила жизнь обоих нас…
Пушкин называет странность Онегина «неподражательной». С точки зрения общества, Онегин действительно «странен». Толпа примеривает к нему знакомые маски то
чудака, то литературных героев и удовлетворяется собственной находчивостью.
Онегинский характер сформировался «в определенных общественных условиях», в определенную историческую эпоху. Следовательно, Онегин осмыслен как
национально-исторический тип русской жизни. Его скептицизм, разочарование — это отражение общего «недуга новейших россиян», который охватил в начале века
значительную часть дворянской интеллигенции.
Преимущественное состояние Онегина — скука. Ничто не могло развеять его тоскующую лень. Жажда однообразных удовольствий при отсутствии реального, живого
дела вкоренилась в психологию Онегина, и он не в силах ее побороть. «Труд упорный ему был тошен», — замечает Пушкин. А так как, по мысли автора, только
в труде могли проявиться творческие силы личности, то итог жизни Онегина безрадостен:
Дожив без цели, без трудов
До двадцати шести годов,
Томясь в бездействии досуга
Без службы, без жены, без дел,
Ничем заняться не умел.
Любовь тоже прошла мимо, ибо чувства героя оскудели — он подавил в себе невольное волнение, испытанное при виде Татьяны и по получении ее письма. Лишь позже,
потрясенный убийством Ленского и вновь встретив Татьяну, Онегин обрел способность к большому и сильному чувству.
Свое недовольство светом герой распространяет на жизнь вообще. Он перестал жить чувствами, потерял веру в них, и душа его охладела. Следовательно, болезнь
Онегина приняла особые формы: из его души исчез огонь, из жизни ушел идеал, и она потеряла смысл. Тоска стала абсолютной, всеобъемлющей. Демон-Онегин
(этим именем Пушкин называет его в восьмой главе) живет отрицанием смысла и положительных ценностей бытия. Не будучи от рождения пустым человеком, герой
страдает от душевной опустошенности. В деревне он рассеялся за два дня
На третий роща, холм и поле
Его не занимали боле…
Герой, утративший идеал, не может ни полюбить, ни откликнуться на зов другой души, ни встать над предрассудками света и предостеречь неопытного друга.
Уже в первой главе, рассказывая о всепоглощающей хандре Онегина, Автор провел резкую грань между собой и своим героем:
Всегда я рад заметить разность
Между Онегиным и мной.
Природа, творческий труд выступают для автора, в отличие от Онегина, безусловной ценностью автор не утратил идеалы, сберег их.
Однако история Онегина — это история возрождения героя, который заново учится жить чувством. Пушкин не лишает Онегина благородства и чести. Герой способен
оценить искреннее чувство других людей («получив по-сланье Тани,/Онегин живо тронут был»), «с улыбкой» слущал Ленского («охладительное слово/В устах старался
удержать…»). Отвечая Татьяне, Онегин не обличает, не утешает, а говорит правду, и автор ценит его жест:
Не в первый раз он тут явил
Души прямое благородство…
Дружба Онегина с Ленским окончилась трагически. Как бы благородный ум Онегина ни протестовал против поединка, верх все-таки взяли социальные условности.
Соблюдая негласный закон чести, установленный светским обществом, Евгений убивает на поединке Ленского:
И вот общественное мненье!
Пружина чести, наш кумир!
И вот на чем вертится мир!
Получив вызов на дуэль, Евгений
Наедине с своей душой
Был недоволен сам собой.
После убийства Ленского Онегин застывает «в тоске сердечных угрызений».
Неумершие чувства, просыпающаяся совесть стали залогом возрождения души. Онегин «как дитя» влюблен в Татьяну. Ранее невозмутимый, теперь он узнал любовь и настоящие
страдания:
…К ее крыльцу, стеклянным сеням
Он подъезжает каждый день;
За ней он гонится как тень…
Именно тогда, когда Онегин стал жить чувствами, когда обрел идеал, снова бросился читать и читал уже «духовными глазами», его настигают полные трагического для
него смысла слова Татьяны:
Я вышла замуж. Вы должны,
Я вас прошу, меня оставить…
Пушкинский роман — это роман о возможном, но пропущенном счастье, о том, как предназначенные друг для друга Татьяна и Онегин в момент душевной близости
вынуждены расстаться. Произошло это и по вине героев, и по вине обстоятельств. Трагизм романа состоит в том, что лучшие русские люди не находят счастья
в действительности.
Источник: Литература. 9 класс. Учебник для общеобразовательных учреждений. В 2 ч. / [В.П.Полухина, В.Я.Коровина, В.П.Журавлев, В.И.Коровин]; под ред.
В.Я.Коровиной. — М.: Просвещение.
(вернуться к уроку)
Инфоурок
›
Литература
›Презентации›Презентация к урокам по изучению романа А.С.Пушкина «Евгений Онегин»
Описание презентации по отдельным слайдам:
-
1 слайд
Описание слайда:
Роман в стихах
«Евгений Онегин».
История создания. Жанр. Онегинская строфа -
2 слайд
Описание слайда:
1. Когда и где создавались главы романа?
2. Какие пометы делает поэт?
3. Сколько всего глав?
4. Какова судьба 10 главы?
5. Что первоначально планировалось как девятая глава? -
3 слайд
Описание слайда:
«Выскажи свое отношение к прочитанному»
1. В чем новаторство Пушкина по сравнению с его «байроническими поэмами»?
2. Каким качеством обладает главный герой романа?3. В чем особенность финала романа?
4. Почему это роман реалистический, какой способностью не
обладают герои классицизма, сентиментализма, романтизма? -
4 слайд
Описание слайда:
«Евгений Онегин» — роман, потребовавший от Пушкина самого продолжительного труда. В Болдине поэт подвел итоги: 7 лет, 4 месяца, 17 дней.
-
5 слайд
Описание слайда:
Домашнее задание Принести на урок полный текст романа.
Выучить наизусть «Письмо
Татьяны» или «Письмо Онегина».
Составить тезисные планы статей учебника: «Образ автора», «Онегин и Татьяна». -
6 слайд
Описание слайда:
Повторяем пройденное
Докажите, что мир, в котором росли автор и Онегин, — это мир высокой культуры, просвещенных людей, в котором царят свобода мнений, светские удовольствия, человеческое достоинство.
Докажите, что пушкинские герои знали и другой свет – полный предрассудков, зависти, сплетен, праздности и скуки. Похож ли этот мир на атмосферу фамусовского общества? Обоснуйте свой ответ. -
7 слайд
-
8 слайд
-
9 слайд
Описание слайда:
Главные женские образы романа
1. Выразительное чтение фрагментов главы II (стр. XXIV XXXIV и др.). Почему Татьяна у себя дома казалась девочкой чужой.? Почему в начале романа героиня живёт только чувствами?
2. Выразительное чтение фрагментов главы III (стр. VII-X,XII, XV и др.). Как изменило внутренний мир Татьяны знакомство с Онегиным? Каково авторское отношение к любви Татьяны?
3. Выразительное чтение фрагментов главы V (стр. IV-X и др.). Почему автор говорит, что Татьяна «русская душою»? Какую роль в становлении характера Татьяны сыграла народная мораль?
4. Выразительное чтение фрагментов главы VII (стр. XLIII XLIV, XLVI-XLIX, LI-LIII). Как чувствовала себя Татьяна в В окружении московского дворянства? Каков его облик? Каковы авторские приёмы изображения внутреннего мира Татьяны в VII главе? -
10 слайд
Описание слайда:
Группа 1. Диалог Татьяны и няни (гл. III, стр. XVI-XXI, XXXII-XXXV). Какую роль в изображении состояния Татьяны играют особенности синтаксических конструкций в этих строфах? Группа 2. Ожидание Татьяной приезда Онегина (стр. ХXXVIII XXXIX, XL-XLI). Каковы способы изображения душевного состояния Татьяны?
Группа 3. Сон Татьяны (гл. V. стр. Х-ХХI). Как сон характеризует героиню? Какова роль в нем образов-символов?
Группа 4. Именины Татьяны (стр. ХХV-XLV). Как чувствуют себя Татьяна и Онегин в сцене именин? Аргументируйте свое мнение.
Группа 5. Посещения Татьяной дома Онегина после отъезда Ольги (гл. VII, стр. XVII-XXIV). Какой предстаёт Татьяна в доме Онегина? Что она поняла в Онегине? -
11 слайд
Описание слайда:
Какова роль этих эпизодов в понимании образа Татьяны и композиции романа?
Каков внутренний мир Татьяны? Почему он находится в противоречии с миром внешним?
Какова композиционная роль сна Татьяны? *Как он связан с мотивом сна в русской литературе (по произведениям, изученным в 9 классе)?Что узнает Татьяна об Онегине в VII главе? Как это её характеризует?
Как в образе Татьяны отразилась пушкинская мысль о необходимости сближения дворянства и народа?
Если Вы считаете, что материал нарушает авторские права либо по каким-то другим причинам должен быть удален с
сайта, Вы можете оставить жалобу на материал.
Пожаловаться на материал
Найдите материал к любому уроку,
указав свой предмет (категорию), класс, учебник и тему:
также Вы можете выбрать тип материала:
-
Все материалы
-
Статьи
-
Научные работы
-
Видеоуроки
-
Презентации
-
Конспекты
-
Тесты
-
Рабочие программы
-
Другие методич. материалы
Проверен экспертом
Общая информация
Похожие материалы
-
Список литературы писателей и поэтов Челябинской области для изучения на уроках литературы и во внеурочной деятельности.
-
Конспект урока по литературе для 8 класса на тему: Стихотворение: Катюша
-
Конспект открытого урока«А.Т. Твардовский. Поэма «Василий Тёркин». Картины фронтовой жизни в поэме»
-
Презентация «ДУХОВНО-НРАВСТВЕННОЕ ВОСПИТАНИЕ НА УРОКАХ ЛИТЕРАТУРЫ»
-
Конспект урока по литературе для 8 класса на тему: Стихи и песни о Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.
-
Конспект урока по литературе для 8 класса на тему: Рассказ: Возвращение
-
Технология: Интегрированный урок литературы и музыки в 7 классе. Тема: Человек и природа в произведениях русских писателей и композиторов.
-
Итоговый урок » Образ Базарова в романе Тургенева» Отцы и дети»
-
Не нашли то что искали?
Воспользуйтесь поиском по нашей базе из
5446270 материалов.
Вам будут интересны эти курсы:
-
Курс повышения квалификации «Методические аспекты при изучении литературы «серебряного века» в современной школе»
-
Курс повышения квалификации «История русской литературы конца 20 — начала 21 вв. и особенности ее преподавания в новой школе»
-
Курс профессиональной переподготовки «Русский язык и литература: теория и методика преподавания в образовательной организации»
-
Курс повышения квалификации «Методические аспекты при изучении русской литературы последней трети XIX века в современной школе»
-
Курс профессиональной переподготовки «Организация деятельности по подбору и оценке персонала (рекрутинг)»
-
Курс повышения квалификации «Применение MS Word, Excel в финансовых расчетах»
-
Курс повышения квалификации «Основы менеджмента в туризме»
-
Курс профессиональной переподготовки «Русский язык как иностранный: теория и методика преподавания в образовательной организации»
-
Курс повышения квалификации «Источники финансов»
-
Курс повышения квалификации «Использование элементов театрализации на уроках литературного чтения в начальной школе»
-
Курс повышения квалификации «Актуальные вопросы банковской деятельности»
-
Курс профессиональной переподготовки «Уголовно-правовые дисциплины: теория и методика преподавания в образовательной организации»
-
Курс профессиональной переподготовки «Управление качеством»
Минувший уикенд в лыжных гонках и биатлоне сложился для сборной России более чем удачно. На этапе Кубка мира в Эстерсунде наши биатлонисты взяли первую медаль в сезоне, заехав на подиум в мужской эстафете. Здорово проявил себя дебютант КМ Даниил Серохвостов, а вот лидер команда Эдуард Латыпов после четвертого места в спринте едва не запорол командную гонку. В лыжных гонках мы ничего не смогли противопоставить хозяевам этапа новержцам в спринте и индивидуальной гонке, зато просто великолепно провели эстафеты. Российская женская сборная одержала первую победу за 17 лет, а мужчины всего на 0,2 секунды отстали от Клебо и компании.
Проблески у мужчин
После неудачного первого этапа КМ российские биатлонисты дали болельщикам повод для оптимизма, завоевав бронзу в мужской эстафете. Правда, финишер россиян Эдуард Латыпов на последней стрельбе умудрился заработать штрафной круг, но в итоге выстоял и медали все же не упустил. Чемпион мира Александр Логинов и вовсе выдал лучший эстафетный этап в своей карьере. Быстрая и точная стрельба, высокая скорость на трассе — такой Логинов и в личных гонках будет конкурентоспособен. Команда стала ровной и сильной, а ведь есть еще и резерв — к примеру, на Кубке IBU зажег Антон Бабиков.
Но главное открытие эстафеты — выступление молодежи на первых двух этапах. Первым на дистанцию вышел Карим Халили, который пока что не в лучших своих кондициях, но уже постепенно набирает форму. По крайней мере, перед стартом он выглядел уверенным и спокойно разговаривал с телевизионщиками. Стойкость Карим показал и на первом огневом рубеже. Отработал быстро, чисто и уходил в тройке лидеров. Неплохо действовал Халили и по дистанции — возможно, даже немного не рассчитал силы. На стойке было видно, что парень тяжело дышал и едва не зашел на штрафной круг. В любом случае, ходом ошибки свои он отработал и подарил нам отличное начало. Поддержал удаль Халили и Даниил Серохвостов. Он впервые попал в состав эстафеты на Кубке мира и выдал отличный этап. Всего два промаха и лучший ход! 22-летний парень обставил Тарьея Бо и не оставил шансов австрийцу Симону Эдеру. Который, кстати, теоретически мог бы быть и его отцом — разница в возрасте 16 лет!
— Я очень рад, что ребята настолько хорошо себя проявили, — сказал «Известиям» четырехкратный олимпийский чемпион Александр Тихонов. — Чувствуется, что у наших биатлонистов появилась уверенность, что можно бороться за призовые места и даже побеждать. Особенно отмечу выступление Халили и Латыпова. Это молодые и очень неплохие ребята. Я желаю им только побед. Неплохая может быть у нас и эстафета, если тренеры не перегрузят наших биатлонистов. Находясь 28 лет в биатлоне: будучи 14 лет спортсменом и столько же лет во главе СБР, я всегда перед стартами сбавлял нагрузки почти до минимума. Ведь спортсменам нужна свежесть. Именно поэтому на последних кругах мы видим усталость у наших биатлонистов. Если у тренеров хватит ума, то, дай Бог, все будет.
А вот о женской сборной вновь нельзя сказать ничего утешительного. Хотя надежда на реанимацию команды еще существует. Но ее все меньше и меньше. Единственное светлое пятно на терпящем свободное падение корабле Михаила Шашилова — Кристина Резцова. В отличие от других наших девушек, Резцова-младшая не теряется после первой же неудачи, а делает выводы из ошибок и работает на будущее. В воскресенье она провела выдающийся этап и передавала эстафету с расчетом за битву на золото. Тем обиднее, что остальные девушки ее порыв не поддержали. В интервью после дистанции она даже удивлялась необходимости за них оправдываться.
— Что я должна сказать? Я не могу говорить за других, я не знаю, как они себя чувствовали, что происходило, — заявила Резцова.
Снова есть вопросы к ходу Ульяны Нигматуллиной, которая выдала худший круг перед финишем. Непонятно, на что рассчитывала Светлана Миронова. Она выдала три промаха и похоронила пусть на тот момент уже небольшие, но еще остававшиеся на третьем этапе шансы на медаль. Сама Светлана объясняет проблемы на рубеже необходимостью наращивать темп, но ведь и на лыжне Миронова смотрелась не сказать, чтобы убедительно. И все же Нигматуллина и Миронова — наши лидеры, вопросов к их участию в эстафете нет. Но какой смысл был ставить на втором этапе Ларису Куклину? Сезон у нее пока не задается, она растеряла стрельбу, а ходом никогда и не выделялась. Так на что и рассчитывать? Шашилов признал вину за поражение, только вот в сторону талантливых юниорок пока не смотрит.
17 лет спустя
На втором этапе Кубка мира в Лиллехаммере наши лыжники не слишком удачно выступили в личных гонках, зато взяли реванш в эстафетах. И если финишное сражение норвежца Йоханнеса Клебо и россиянина Сергея Устюгова принесло нашей мужской команде только серебро, то девушки преподнесли настоящую сенсацию. За спиной у российского квартета остались сразу два безусловных лидера женских лыж — норвежки и шведки. Это первая победа россиянок в классической эстафете с Олимпиады 2006 года. А на Кубках мира подобного не случалось с 12 декабря 2004 года — со времен Юлии Чепаловой и Евгении Медведевой-Арбузовой.
Юлия Ступак выдержала бурю стартового этапа. Наталья Непряева на втором удержалась за шведкой Фридой Карлссон, лидером Кубка мира. На третьем этапе Сорина не позволила уйти в отрыв самой Терезе Йохауг. Ну а на четвертом зажгла 20-летняя Вероника Степанова.
— Нынешняя победа — результат системы работы нашей федерации, — призналась «Спорт-Экспрессу» Вероника Степанова. — Вот начиная с района, края и заканчивая основной сборной. Можно считать меня выходцем этой системы. Перед стартом все говорили, кто такая эта Степанова? Да пускай говорят сколько угодно. Мы тоже уже всех изучили как облупленных. Понимаю, что сегодня я была для всех темной лошадкой. Больше не буду? Ну, ничего.
— Это, конечно, очень неожиданная победа. Приятно, что новая команда, новые люди достигли такого успеха, — сказал «Известиям» бывший старший тренер женской сборной России по лыжным гонкам Данил Акимов. — Хочется верить, что Степанова сможет закрепиться на таком уровне.
Конечно, в мужской эстафете с самого начала было понятно, что противостоять норвежцам на этой трассе невозможно. Дело в том, что круг тут легкий. Убегать практически негде: один подъемчик на круг. А замыкающий у хозяев трассы — Йоханнес Клебо. Лучший финишер мира. Понятно, что скинуть его нереально. А на заключительной прямой он разделается с кем угодно. Так оно и получилось. За исключением того, что Сергей Устюгов все же дал трехкратному олимпийскому чемпиону красивый бой. И в итоге соперников разделило всего лишь 0,2 секунды.
2021-11-14T00:30:00+03:00
2021-11-14T14:18:37+03:00
2021-11-14T00:30:00+03:00
2021
https://inosmi.ru/social/20211114/250863195.html
В Европе признали Пушкина «рэпером своего времени»
В Европе признали Пушкина «рэпером своего времени»
Общество
Новости
ru-RU
https://inosmi.ru/docs/terms/terms_of_use.html
https://россиясегодня.рф
Как соотносятся искусство и реальность? Этот вопрос вечный, но после трагического убийства рэп-артиста Нильса «Эйнара» Грёнберга (Nils «Einár» Grönberg), случившегося на той… ИНОСМИ, 14.11.2021
общество, культура, европа, швеция, шведский, александр пушкин, поэзия, рэп
https://cdnn1.inosmi.ru/images/25090/54/250905498.jpg
1200
630
true
https://cdnn1.inosmi.ru/images/25090/54/250905498.jpg
https://cdnn1.inosmi.ru/images/25086/80/250868065.jpg
1920
1920
true
https://cdnn1.inosmi.ru/images/25086/80/250868065.jpg
https://cdnn1.inosmi.ru/images/25086/80/250868060.jpg
1920
1080
true
https://cdnn1.inosmi.ru/images/25086/80/250868060.jpg
https://cdnn1.inosmi.ru/images/25086/80/250868059.jpg
1920
1440
true
https://cdnn1.inosmi.ru/images/25086/80/250868059.jpg
https://cdnn1.inosmi.ru/images/20454/32/204543226.jpg
3000
2000
true
https://cdnn1.inosmi.ru/images/20454/32/204543226.jpg
https://inosmi.ru/social/20200606/247568554.html
https://inosmi.ru/social/20211026/250783654.html
https://inosmi.ru/politic/20210919/250529568.html
https://inosmi.ru/social/20210608/249877509.html
https://inosmi.ru/social/20210902/250428261.html
Издание ИноСМИ
7 495 645-37-00
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://россиясегодня.рф/awards/
Издание ИноСМИ
7 495 645-37-00
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://россиясегодня.рф/awards/
Издание ИноСМИ
7 495 645-37-00
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://россиясегодня.рф/awards/
Издание ИноСМИ
7 495 645-37-00
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://россиясегодня.рф/awards/
Издание ИноСМИ
7 495 645-37-00
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://россиясегодня.рф/awards/
Svenska Dagbladet
https://cdnn1.inosmi.ru/images/24464/82/244648207.gif
Как соотносятся искусство и реальность? Этот вопрос вечный, но после трагического убийства рэп-артиста Нильса «Эйнара» Грёнберга (Nils «Einár» Grönberg), случившегося на той неделе в Швеции, он приобрел новую актуальность. Рэп, как шведский, так и международный — это форма искусства, в которой очень ценится аутентичность. Его поклонники ожидают, что описанный в нем опыт был пережит самим автором в реальности. Пусть те, кто обманывают и фальшивят, даже не утруждают себя. Фанаты и конкурирующие артисты тут же раскусят, насколько вы искренни, и быстро вывалят свои суждения в социальные сети. Так что же, все, что говорится в рэпе о насилии, наркотиках, деньгах и сексе — это истинная правда? Или все-таки выдумка?
Трактовать ли эти описания как прославление или как осуждение, зависит, конечно, от того, кто рэп читает и кто его слушает, но границы между стихотворением и реальностью проницаемы. Рэперы поют о грабежах, мести или измене. Композиции восхваляют или ругают, артистов принимают в одних обществах и вытесняют из других. При взаимодействии поэзии и действительности статус, власть и насилие вращаются вместе все быстрее и быстрее. И нередко это заканчивается чьей-то смертью — как в художественных произведениях, так и в реальности.
Традиционно считается, что искусство подражает действительности. Но все не так просто. Аристотель в своей «Поэтике» уделяет много страниц описанию того, как это подражание, мимесис, на самом деле должно строиться. Поэт не просто должен рассказывать, что произошло. Нет, разница между историком Геродотом и драматургом Софоклом состояла в том, что первый лишь говорит, что случилось, а второй еще и описывает, что могло бы произойти. В основу повествования ложится и неизбежное, и вероятное, и правдоподобное. Благодаря этому драма достигает универсальности, какой не может быть даже у самых добросовестных исторических описаний.
Согласно рецепту Аристотеля, трагедия должна вызывать ужас и сочувствие, чтобы в итоге привести к катарсису. И поэтому насилие должно там происходить не только между врагами, нет. «Когда страдания возникают среди близких людей, например, если брат убивает брата, или сын отца, или мать сына, или сын свою мать, или хочет убить, или делает что-нибудь подобное — вот чего следует искать». Рэперы тут согласно закивают. Публика в зале зааплодирует и поставит «лайк» в социальных сетях.
Более современное отношение к искусству противоположно аристотелевскому. Знаменитый антимиметический девиз Оскара Уайльда гласит, что «жизнь подражает искусству гораздо больше, чем искусство подражает жизни». Отчасти дело в том, на что мы направляем свое внимание. Уайльд приводит такой пример: хотя туман окутывал Лондон десятилетиями, само понятие «лондонского тумана» появилось лишь тогда, когда художники слова и кисти обратили на него внимание и позволили увидеть его словно в первый раз. Отчасти это также связано с общественными и поведенческими аспектами того, как на нас влияет искусство. Если конкретнее: становимся ли мы более демократичными благодаря театру? Превращаемся ли мы в неспортивных ленивцев из-за телевидения? Начинаем вести себя более буйно и жестоко от рэпа?
Великий аргентинский писатель Хорхе Луис Борхес усердно препарировал идею, что это жизнь подражает искусству, особенно в мастерском рассказе «Тема предателя и героя». Как и слушая рэп, мы попадаем там в мужской мир товарищества, измены, насилия и смерти. Этот рассказ писался к 100-летию успешной революции, но в процессе написания автора поразили исторические детали, словно заимствованные из Шекспира. «Чтобы история подражала истории, одно это достаточно поразительно; но чтобы история подражала литературе, это и вовсе непостижимо…» В ходе изысканий на рассказчика снизошло озарение, что один из лидеров повстанцев, когда революция уже почти началась, оказался предателем. Его приговорили к смерти, и он сам подписал себе приговор, но его вину необходимо было держать в секрете, чтобы не поставить под угрозу все дело. И поскольку времени совершенно не было, драматургию казни позаимствовали из литературы. «Так развертывалась во времени эта многолюдная драма вплоть до 6 августа 1824 года, когда в ложе с траурными портьерами, предвещавшей ложу Линкольна, долгожданная пуля пробила грудь предателя и героя, который, захлебываясь кровью, хлынувшей из горла, едва успел произнести несколько предписанных ролью слов». Наконец, рассказчик понимает, что эти поразительные детали создавались именно для того, чтобы в будущем кто-то смог разоблачить правду. Но он промолчит и напишет то, что должен был изначально: текст в память героя. Хотя, возможно, и это было частью плана.
Осмелюсь сказать, что одно из самых захватывающих взаимодействий между искусством и реальностью мы находим в творчестве русского национального поэта Александра Пушкина (1799-1837). Речь идет не об одностороннем аристотелевском мимезисе или антимимесисе Уайльда. Судьба Пушкина и его трагическая смерть переплетают в себе поэзию и действительность так, что это достойно отдельного рассказа Борхеса.
С одной стороны, Пушкин — представитель возвышенной и тонкой культуры. Его положение в русскоязычном искусстве часто сравнивают с положением Шекспира, Гёте или Данте в англоязычном, немецкоязычном и итальянском соответственно. Он писал романы, рассказы, пьесы и поэзию всех видов. Отчасти потому, что он родился в подходящее время, он оказал огромное влияние на современный русский литературный язык, который сформировался как раз в начале 19 века. Другие великие российские писатели — Толстой, Достоевский, Гоголь, Тургенев и прочие — все они восхищались им и признавали его образцом для подражания. Российские правители с самой его смерти постоянно использовали его имя в целях пропаганды.
С другой стороны, творчество Пушкина несет в себе что-то бунтарское, очень земное и иногда даже вульгарное. Александр I в 1820 году выслал его за неугодное творчество, в том числе за оду «Вольность», из Санкт-Петербурга в далекие владения на юге. Пушкин симпатизировал восставшим в 1825 декабристам. Он записался добровольцем на войну с Турцией в 1829 году, но вместо этого стал тем, кого сегодня мы назвали бы военным журналистом, скакавшим в битву с войсками, хотя и без оружия. Он писал неприличные двусмысленности и хвастал своими сексуальными победами в письмах друзьям — например, о том, как он «с божьей помощью в…» Анну Керн, благодаря которой, впрочем, появилось и самое популярное в русскоязычной среде тонкое любовное стихотворение. Шведский литературовед Магнус Юнггрен (Magnus Ljunggren) констатировал, что он был «козлом и гением одновременно». Такой оценке позавидовал бы любой рэпер.
Но самым неподражаемым, вероятно, остается знаменитый пушкинский шедевр «Евгений Онегин» (на скандинавские языки это название часто переводят просто как Eugen). Пушкин начал его писать почти 200 лет назад, в 1823 году, о чем восторженно сообщил в письме другу Петру Вяземскому так: «Я теперь пишу не роман, а роман в стихах — дьявольская разница!»). И действительно так оно и есть. Роман состоит из 389 написанных ямбом строф по 14 строк в каждой, где замысловато переплетаются мужские и женские рифмы. Никто из великих русских писателей 19 века даже не пытался повторить это. Порой говорят, что этот роман невозможно перевести на другие языки. Русско-американский писатель Владимир Набоков очень агрессивно выразил свое презрение к этой точке зрения и в 1964 году опубликовал очень своеобразный перевод романа на английский язык, демонстративно совершенно наплевав на размер и рифму. Первый перевод на шведский выполнил славист Альфред Йенсен (Alfred Jensen) в 1889 году.
В «Евгении Онегине» есть мимесис. Виссарион Белинский даже назвал его «энциклопедией русской жизни», настолько хорошо, по его мнению, он отражал действительность. Но отношения с действительностью в нем сложные. Пушкин уже в первой главе вписывает в роман себя, рассказав об отдаленном знакомстве с главным героем Евгением, а также еще раз в третьей главе ломает «четвертую стену», описывая, как трудно ему дается работа над письмом Татьяны к Онегину. Почему трудно? Да потому, что, по его словам, письмо Татьяна написала по-французски, и теперь писателю Пушкину приходится переводить его на русский, чтобы оно вписалось в роман. Вот такая игра с поэзией и реальностью.
Но в первую очередь для «Евгения Онегина» характерен драматический антимимесис. Измученный скукой и циничный Онегин не отвечает на чувства Татьяны. Вместо этого он по легкомысленной прихоти флиртует с ее сестрой Ольгой, из-за чего ее жених и друг Онегина Владимир Ленский вызывает его на дуэль. Это очень сильно напоминает современные сюжеты композиций нашего Эйнара, но в 19 веке люди даже из высших слоев общества действительно убивали друг друга из-за более или менее воображаемых оскорблений. Сначала Онегин проспал, но, следуя зову долга, когда проснулся, все-таки поспешил на уговоренное место. Там он убивает друга. Быстро, жестоко, совершенно без необходимости. Описывается это просто мастерски.
И в конечном итоге получается так, что жизнь подражает искусству — ведь Пушкин и сам погибает во время дуэли через десять лет, точно так же, без всякой необходимости. Кто-то пустил дурную сплетню о его жене, и он почувствовал, что должен отреагировать.
Пушкин насквозь видел жестокость дуэлей и кодекса чести. Размышления, следующие после смерти Ленского, так же ясно звучат для нас сейчас в портовом шведском городке Хаммарбю, как двести лет назад звучали в Санкт-Петербурге:
Приятно дерзкой эпиграммой
Взбесить оплошного врага;
Приятно зреть, как он, упрямо
Склонив бодливые рога,
Невольно в зеркало глядится
И узнавать себя стыдится;
Приятней, если он, друзья,
Завоет сдуру: это я!
Еще приятнее в молчанье
Ему готовить честный гроб
И тихо целить в бледный лоб
На благородном расстоянье;
Но отослать его к отцам
Едва ль приятно будет вам.
Что ж, если вашим пистолетом
Сражен приятель молодой,
Нескромным взглядом, иль ответом,
Или безделицей иной
Вас оскорбивший за бутылкой,
Иль даже сам в досаде пылкой
Вас гордо вызвавший на бой,
Скажите: вашею душой
Какое чувство овладеет,
Когда недвижим, на земле
Пред вами с смертью на челе,
Он постепенно костенеет,
Когда он глух и молчалив
На ваш отчаянный призыв?
Смерть Пушкина буквально повторила то, что описано в «Евгении Онегине». Искусство и реальность сплавились воедино. К сожалению, то же самое мы можем сказать и об Эйнаре.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.