14 декабря 2021 г. 13:04
По его инициативе были созданы Рождественские чтения, он систематизировал работу с осужденными в тюрьмах, стал автором церковно-публицистических статей и книг, актуальных и в наши дни. Ревностный пастырь, активный участник создания системы религиозного образования, неутомимый катехизатор, хранитель живой памяти о новомучениках — таким был отец Глеб Каледа. Статья размещена в декабрьском номере «Журнала Московской Патриархии» (2021, № 12, PDF-версия).
Тайный священник
В этом году исполняется сто лет со дня рождения одного из выдающихся пастырей нашего времени протоиерея Глеба Каледы. Читая его автобиографические книги и воспоминания о нем, не перестаешь удивляться, сколько веры, энергии и любви было в этом человеке. Господь призвал его на служение к Себе с юных лет, когда по благословению духовного отца, будущего священномученика Владимира Амбарцумова[1], Каледы всей семьей помогали тем, кто был лишен средств к существованию. Не только духовенству, но и мирянам. Ведь их ближайшие родственники тоже были сосланы или посажены в тюрьму по обвинению в антисоветской деятельности, а по сути за религиозные убеждения. Пятнадцатилетнему Глебу поручалось разыскивать тех, кто бедствует, и приносить им продукты. Призванный в армию после окончания школы в августе 1941 года, он прошел всю войну от начала до победного конца и за мужество и героизм не раз награждался медалями и орденами. Волховский фронт, Сталинград, Курская дуга, освобождение Белоруссии, Кенигсберг — такими зарубками остались 1941-1945 годы в памяти начальника радиостанции дивизиона гвардейских минометов («Катюш») Глеба Каледы.
В автобиографичной книге «Записки рядового» спокойно, непредвзято, на конкретных примерах автор раскрывает перед читателем ту чудовищную правду войны, свидетелем которой он стал. Причем так, что его рассказ, несмотря на страшные факты, не накрывает тоской и унынием, а, наоборот, вселяет оптимизм. Уникальность этой книги еще и в том, что это — взгляд изнутри. Война глазами православного человека. И конечно, только искренней верой в Бога можно объяснить в минуты смертельной опасности полное спокойствие и бесстрашие рядового Каледы, вызывавшее удивление и уважение у командиров и однополчан.
После войны Глеб Александрович поступил в Московский геологоразведочный институт. Получив диплом с отличием, защитил кандидатскую диссертацию, занимался научной и преподавательской деятельностью, а потом сосредоточился на исследовательской работе в области нефтяной геологии. Он написал 170 научных работ, в том числе несколько монографий. В 1980 году защитил докторскую диссертацию. Коллеги отзывались о нем как о крупном ученом-естествоиспытателе с широким кругозором и обширным спектром научных интересов. В частности, В.Н. Холодов, академик Российской академии естественных наук, отмечал, что Глеб Каледа «был неутомимым искателем истины, человеком, по-настоящему увлеченным наукой».
Однако мало кто из коллег в советское время знал, что Глеб Александрович и его семья —прихожане московского храма Илии Пророка в Обыденском переулке, в который отец семейства начал ходить, вернувшись с фронта. И что в экспедициях он в праздничные дни совершает тайные богослужения мирянским чином по тетрадочкам, написанным его супругой Лидией, дочерью священномученика Владимира Амбарцумова, специально для него.
В роду Калед два человека принадлежали к духовному сословию — священник Черниговского полка Федор Полторацкий и Николай Иванович Сульменев, принявший монашеский постриг после службы на флоте в звании капитана 1-го ранга. Но один жил в XVIII веке, а другой скончался в XIX столетии. Глеб Александрович воспринял веру от своей матери, Александры Романовны (в девичестве — Сульменевой), происходившей из старого дворянского рода, и с детства находился под духовным руководством опытных пастырей.
«Первым наставником отца был священномученик Владимир Амбарцумов, — рассказывает настоятель храма Новомучеников и исповедников Российских в Бутове протоиерей Кирилл Каледа. — До войны у него было еще четыре духовника, но известны имена только двух — священников Василия Надеждина и Сергия Успенского, оба прославлены в лике святых. А после войны папа был духовным чадом архимандрита Гурия (Егорова), будущего митрополита (одного из ближайших соратников сщмч. Вениамина Петроградского), который передал его для духовного руководства своему ученику, иеромонаху Иоанну (Вендланду), в будущем митрополиту Ярославскому и Ростовскому[2]. Во второй половине 1950-х и в 1960-е годы владыка Иоанн проходил служение за границей, контактов с ним в это время не было, и папа окормлялся у отца Александра Егорова из храма Илии Пророка Обыде́нного».
В 1972 году в жизни Глеба Александровича произошло судьбоносное событие: митрополит Иоанн рукоположил его в тайные священники. Тайные — потому что, с одной стороны, Совет по делам религий никогда не позволил бы такому известному ученому быть священником, а с другой — Церкви нужны были пастыри на случай, если власть начнет новые гонения. Тайное священство требовало от человека известного бесстрашия, предания себя в руки Божии, так как при первом же доносе его могли уволить с работы, и семья как минимум лишалась средств к существованию.
Со службы в Лазареву субботу начался пастырский путь отца Глеба, прослужившего тайным священником 18 лет.
«Его тайное рукоположение не было для нас, детей, каким-то открытием или неожиданностью, — вспоминает отец Кирилл. — Мы знали о нем от друзей родителей. Но папа никогда не противопоставлял себя открыто служащему духовенству. Если кто-то называл его «катакомбным священником», имея в виду пастырей с радикальными убеждениями, он всегда говорил, что он священник Московского Патриархата».
Теперь почти каждое воскресенье кабинет отца Глеба в их квартире на «Речном вокзале» на некоторое время становился храмом, где с соответствующими мерами предосторожности (окно в комнате тщательно занавешивалось, на кухне и в соседней комнате включалось радио) совершалась Божественная литургия.
«Для того, чтобы у папы всегда были причастники, — вспоминает отец Кирилл, — владыка Иоанн дал нам, детям, исключительное благословение причащаться без исповеди, если за минувшую неделю ничего особенного у нас не произошло. И это был определенный опыт трезвения для каждого из нас».
Вся утварь и облачение были самодельными, потиром служил большой бокал. А на всенощную службу семья ездила в Обыденский переулок.
«Папа служил всенощную дома крайне редко, например под праздник Всех святых, в земле Российской просиявших, в честь которых был освящен наш домовый храм, — продолжает отец Кирилл. — Возможно, кто-то из соседей догадывался, что мы верующие. Но что папа священник — этого никто не знал. И бородку он отпустил только в конце 1980-х годов».
Мягкий духовник — яд для пасомых
Постепенно у отца Глеба появились духовные чада, которые тоже приходили на Литургию в домовый храм. Конечно, первыми были друзья семьи из числа верующих, в основном интеллигенция.
«Их было примерно пара-тройка десятков человек, — говорит отец Кирилл. — Он не всем открывался, помня завет дедушки Владимира: не надо давать людям лишнюю информацию, так как человеку в ответ гораздо проще сказать «я не знаю», чем что-то скрывать».
Потом некоторые близкие друзья даже обижались за эту скрытность на отца Глеба. А он просто понимал, что как священник не нужен этому человеку. Были случаи, когда духовные дети после его одобрения приводили людей, чающих помощи священника, ручаясь, что те никого не выдадут. Кого-то отец Глеб крестил в домовом храме и венчал. После выхода на открытое служение число его духовных чад выросло в несколько раз.
В период тайного служения духовные дети приезжали на исповедь за день-два до Литургии, иногда и накануне, утром он уже не исповедовал. Нередко исповедь затягивалась допоздна, человек оставался ночевать.
«Он так строил исповедь, как немногие умеют, глубоко вникая в проблемы и располагая к себе людей», — продолжает отец Кирилл.
Любовь, искренность и молодость духа привлекали к отцу Глебу многих, включая новоначальных. Духовное чадо отца Глеба рассказывает:
«Во время своего воцерковления я осторожно относился к исповеди, не мог сразу открыться священнику. Нужен был момент доверия. Но на его отеческую любовь мое сердце откликнулось сразу. Отцу Глебу хотелось верить. В нем сочетались искренность, ученость и простота. Когда я его увидел, у меня даже мысли не было, что это профессор, доктор наук. При всей своей благожелательности и простоте он обладал колоссальной силой и необыкновенной харизмой».
Вместе с тем отец Глеб как пастырь требовал от пасомого ответственного, осмысленного отношения к своей духовной жизни и поведению. Обличая чей-то грех, он был строг, но не суров: «Почему ты так поступил? Это же повредит твоей душе», — читалось в его глазах. Но при этом в голосе было столько любви и участия, что человеку становилось стыдно, и это заставляло его серьезнее отнестись к совершённому проступку, постараться исправиться.
Еще одной важной чертой отца Глеба была его осторожная ответственность за будущее духовных чад.
«Я не думал о священстве. Но мне хотелось разобраться в православном богословии, понять основы православного вероучения, — рассказывает клирик храма Новомучеников и исповедников Российских в Бутове священник Артемий Цех. — Для поступления в Православный Свято-Тихоновский богословский институт требовалась рекомендация духовника. Отец Глеб написал мне ее не сразу, подходя к этому с осторожностью, осознавая свою пастырскую ответственность за меня перед Богом. Я чувствовал, что он сомневается. Он долго перед этим молился. И наконец благословил. А по окончании института я принял сан».
Отец Глеб не раз говорил, что мягкий духовник — яд для пасомых.
«Однако строгость он применял только там, где это было нужно, больше в качестве дисциплинарной меры, — продолжает отец Артемий. — Например, исповедь в Сергиевском храме Высоко-Петровского монастыря, где батюшка служил в последние свои годы, начиналась после всенощного бдения (и длилась допоздна) и еще была утром, за час до начала Литургии. Если вы приходили позже, он уже не исповедовал. Посыл был такой: не пришли вовремя — значит, вам причащаться сегодня не очень-то было и нужно. Подумайте об этом».
Литургия как смысл жизни
Литургия всегда была центром жизни для отца Глеба. Независимо от того, было ли это тайное богослужение в домовом храме или уже в период открытого служения. Когда в советское время церковный праздник приходился на будний день, отец Глеб в семь утра служил дома Литургию, а потом ехал на работу.
«Насущная потребность общения с Богом через Литургию, через молитву — это то, что он воспринял от своих духовных отцов, владык Гурия и Иоанна. И этот пример очень важен для меня, — говорит отец Кирилл. — К сожалению, бывают случаи, когда священник может спросить: почему я должен служить, сегодня не моя очередь? Для папы это было немыслимо».
Описывая атмосферу на Литургии, духовные чада вспоминают о глубоком внимании и внутренней сосредоточенности отца Глеба.
«Он постоянно упоминал о благоговении, с которым не только священник должен совершать Литургию, но и миряне пребывать на службе. Говорил, с каким трепетом они должны причащаться, чтобы это не превратилось в рутину. И сам являл пример такого отношения к святыне», — вспоминает отец Артемий.
Протоиерей Глеб Каледа требовал от духовенства, чтецов, хора четкости, внятности чтения и пения во время богослужения, чтобы молящимся было понятно каждое произносимое или спетое слово.
«Это позволяло всем максимально сознательно участвовать в общей молитве, ни на что не отвлекаясь. Он мог прервать службу, если кто-то разговаривал, и сделать замечание, — говорит директор Мемориального научно-просветительского центра «Бутово» Игорь Гарькавый. — Для лучшего понимания совершающегося священнодействия он иногда комментировал фрагменты службы. И на всенощной, и на Литургии. Например, после чтения Евангелия, перед причастием и после него. То есть параллельно шла более глубокая катехизация всех нас».
Открытое служение
После выхода на открытое служение (это произошло 2 октября 1990 года и продлилось неполные четыре года) отец Глеб некоторое время совмещал священство с должностью профессора-консультанта во Всероссийском научно-исследовательском геологическом нефтяном институте, но в январе 1992 года завершил научную карьеру. Теперь он мог безраздельно отдать себя Церкви. И практическое выражение этого еще с 1991 года шло по двум не связанным между собой направлениям: возрождение православного образования и тюремное служение. Став ректором катехизаторских курсов, преобразованных в дальнейшем в Православный Свято-Тихоновский богословский институт, священник разработал и читал курс по православной естественнонаучной апологетике.
«Отец Глеб взялся за организацию учебы мирян с такой энергией, как никто бы из нас не смог. И уже очень скоро курсы были зарегистрированы и начали свою деятельность, — вспоминает протоиерей Владимир Воробьев. — А потом возглавил в Синодальном отделе по религиозному образованию и катехизации сектор религиозного образования».
Одна из сотрудниц отдела, Наталья, вспоминает, что, говоря о цели православного просвещения, отец Глеб призывал педагогов наполнять сердце человека, его сознание, все его существо окрыляющей душу верой, благоговейной, светящей миру любовью к Богу и истиной.
«Мы чувствовали в нем опору и, вдохновленные, начинали создавать православные гимназии, хотя поначалу вообще не представляли, с чего начать и где найти для этого людские ресурсы и средства. И эти школы успешно работают по сей день», — говорит Наталья.
Без сомнения, помог отцу Глебу в этой работе и его опыт домашнего кружка по основам Православия, который он организовал еще в советское время для своих детей и детей из семейств знакомых.
Но катехизаторские курсы не стали его единственным начинанием. Отец Глеб был одним из инициаторов Международных Рождественских чтений, которые выросли из обычного семинара преподавателей общеобразовательных и воскресных школ.
Окормление узников
Еще одна черта характера пастыря, о которой упоминают все его духовые чада, — это жертвенность отца Глеба. Он совсем не думал о себе, даже в весьма почтенном возрасте, когда ему было под семьдесят. Отслужив Литургию, сразу шел причащать людей в больницу. Или после службы мог приехать к духовному чаду домой и принять у него исповедь. А перемещался он всегда на общественном транспорте. И это помимо богослужений и пастырских трудов, которые включали в себя множество послушаний: он работал в образовательном отделе, проводил катехизаторские беседы для прихожан, читал публичные лекции, участвовал в конференциях и круглых столах.
«Наверное, батюшка чувствовал, что времени у него мало, а успеть надо многое, — рассуждает священник Артемий Цех. — И его энергии и ответственности нам, молодым его чадам, уже тогда можно было позавидовать».
А еще его ждали заключенные в Бутырской тюрьме.
Нельзя сказать, что он сам выбрал это служение. Скорее, сюда направил его Господь. «Просто его попросили один раз посетить осужденных в Бутырке, он не отказался. И понял, что он там нужен», — подтверждает отец Кирилл Каледа. Позже отец Глеб признавался близким, что это был первый случай, когда он не знал, о чем будет говорить там с людьми. В этой миссии его сопровождал Александр Дворкин (ныне профессор ПСТГУ). Описывая, какое тяжелое впечатление произвела на него тюрьма и ее обитатели, Александр Леонидович отмечает, что это вовсе не оттолкнуло отца Глеба от дела душепопечения узников. И хотя поначалу заключенные, собранные в зале, воспринимали священника с ухмылками и враждебностью, через несколько минут их отношение к человеку в рясе кардинально поменялось.
«Не было ряда одинаковых бритых голов. Были человеческие лица, лица несчастных людей, запутавшихся, грешных чад Божиих, оказавшихся в нечеловеческих условиях существования, отчаявшихся обрести в жизни добро и свет», — вспоминает А. Дворкин.
«Но как отцу Глебу удалось тронуть эти омертвевшие души?» — спрашиваю Александра Леонидовича.
«Своей искренностью и любовью, которую чувствовал каждый человек, с кем общался отец Глеб. Он же был невысокого роста, худенький, никакими особенными внешними данными не отличался. Но та любовь, что в нем жила, преображала все вокруг. И люди действительно тянулись к нему всей душой. О себе он говорил вскользь и просто, без всякого самовыпячивания, а к другим относился с большим уважением и искренним вниманием. Каждый, с кем он общался, был ему дорог и интересен».
Отец Глеб не первый из духовенства посещал тюрьму, но его заслуга в том, что он превратил это в системную работу. Он познакомился с начальником Бутырки, договорился о регулярных богослужениях, поставил перед священноначалием задачу постоянного окормления осужденных, начал диалог с представителями Федеральной службы исполнения наказаний, чтобы Церкви разрешили заниматься просветительской работой в их учреждениях на регулярной основе. Есть что-то глубоко символичное в том, что он восстановил храм в той тюрьме, где вместе с другими новомучениками в годы репрессий сидел и его первый духовник священномученик Владимир Амбарцумов.
Особой заботой отца Глеба стали осужденные на смертную казнь, содержащиеся под стражей в 6-м коридоре Бутырской тюрьмы. Священник проводил в камерах смертников многие часы, оставаясь с ними один на один. Некоторые из них искренне раскаялись, он их крестил. Батюшка приносил им подарки, фрукты, организовывал угощение на Пасху. «Он приходил оттуда совершенно изможденный. И вместе с тем говорил, что нигде так не каются, как в тюрьмах», — вспоминает отец Кирилл. Общение со смертниками убедило отца Глеба в необходимости отмены высшей меры наказания. Он был уверен, что к смерти приговаривают одного человека, а казнят уже совсем другого.
Опыт служения в Бутырке отец Глеб изложил в одной из самых известных своих книг — «Остановитесь на путях ваших», которую можно назвать хрестоматией тюремного священника. Она востребована и в наши дни. Вот что говорит тюремный священник Ханты-Мансийской епархии протоиерей Георгий Кошелев:
«Когда я только начал тюремное служение, то в этой книге нашел подтверждение своим мыслям о том, что отношение священника к осужденным должно быть не таким, как у администрации. Для священнослужителя заключенные — не преступники, а люди, нуждающиеся в духовной поддержке, их надо привести ко Христу, чтобы через Него преобразилась их душа, чтобы они раскаялись и переосмыслили свою жизнь. Отец Глеб стал для меня примером, его книга поддержала меня в минуты сомнений, когда я уже намеревался оставить тюремное служение».
Публицистическое творчество
Совершенно бесценно то литературно-публицистическое наследие — статьи, книги и проповеди, — которое оставил нам священник Глеб Каледа. По словам его духовных чад, он не прекращал эту работу до последних своих дней. Даже в больнице после тяжелой операции делал наброски для новой рукописи.
В числе его фундаментальных работ можно назвать труды «Библия и наука о сотворении мира», «Плащаница Господа нашего Иисуса Христа», «Домашняя церковь», «Очерки жизни православного народа в годы гонений: воспоминания и размышления» и другие.
«Отец Глеб очень тщательно работал над своими сочинениями. Не являясь специалистом в богословии, он, как настоящий ученый, знал пределы своей компетентности, — говорит Александр Дворкин. — Писал только то, что знает, что пережил сам. Поэтому каждое его слово весомо, выстраданно и прочувствованно».
Одна из его книг, которая с каждым днем становится все актуальнее, это «Домашняя церковь».
«Она посвящена семейной аскетике, то есть духовной жизни в браке в русской православной и, видимо, вообще в восточно-христианской традиции, — говорит историк Алексей Беглов. — Автор подробно останавливается на всех аспектах семейной жизни христиан. В частности, излагает свой опыт воспитания детей: у отца Глеба их было шестеро, двое сыновей стали священниками, а обе дочери — монахинями».
Ученый и пастырь, он словно предвидел главную опасность для нашей Церкви, и как предостережение звучат его слова в предисловии к этой книге: «Перед христианством всегда стоят две задачи: первая вечная, внутренняя — стяжание Духа Святого, вторая — историческая, внешняя. В наше время исторической задачей является созидание домашних церквей. Для Русской Поместной Церкви в этом все ее будущее: научатся ее члены создавать домашние церкви — будет существовать Русская Церковь, не сумеют — Русская Церковь иссякнет»[3].
Отец Глеб был яркой, многогранной личностью, в которой органично соединилась самоотверженность православного пастыря и традиция Русской Церкви ХХ века, воспринятая им от новомучеников, глубоко пережитая и осмысленная в его сердце, — так, что он мог нести ее свет новым поколениям молодых христиан, свидетельствуя и строго вопрошая: «Мы веру сохранили во время гонений, а сохраните ли ее вы, когда будут благоприятные времена?»
Святейший Патриарх Кирилл о нем сказал так: «Своей жизнью он явил послушание и образ человека, для которого Православие было радостной жизнью во Христе, поэтому его пример сегодня значим для наших современников, особенно для молодежи».
Отец Глеб отошел ко Господу 1 ноября 1994 года. Он похоронен на Ваганьковском кладбище, недалеко от места упокоения русского ученого Тимирязева. На могиле — гранитная плита с именами усопших, скромный холмик и мощный крест, доминанта этой маленькой пяди земли. Православный крест как путеводный луч и символ всей жизни отца Глеба, надежда и радость спасения во Христе.
***
[1] Священномученик Владимир Амбарцумов (1892-1937), арестован по обвинению в организации контрреволюционной деятельности в 1937 году. Расстрелян в Бутове. Прославлен в лике святых на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в 2000 году.
[2] Митрополиты Гурий и Иоанн прошли путь тайного монашества и священства, а в 1944 году вышли на открытое служение. Отец Глеб также состоял в переписке со старцем Павлом (Троицким) и поддерживал духовное общение с епископом Можайским Стефаном (Никитиным), долгое время служившим тайным священником.
[3] Каледа Глеб, прот. Домашняя церковь. М.: Изд-во Зачатьевского монастыря, 2013. С. 12.
Алексей Реутский
«Церковный вестник»/Патриархия.ru
Сергей Беседин
О том, что было аналогом Тиндера в довоенные времена, сколько часов в день тратили на убийства Зиновьев и Каменев и как бабушка во дворе собрала 51 рубль на спасение республиканской Испании — во второй части проекта «Крокодил. 1936».
Десятый съезд комсомола. — Советский Тиндер. Запрет абортов. — Последнее слово о подсудимых. — Испания в огне.
*****
Что интересно, в тридцатых годах в СССР существовал культ не одной личности, а сразу нескольких. До момента своего убийства практически так же, как Сталин, был популярен любимец партии Киров, непререкаем авторитет Максима Горького (опять же до его смерти летом 1936), а среди молодёжи кумиром становится первый секретарь ВЛКСМ Александр Косарев, молодой и энергичный, основатель футбольного клуба «Спартак». Неслыханное дело — к десятому съезду ВЛКСМ «Крокодил» делает спецвыпуск, на каждой странице которого — огромные цитаты из речей Косарева. Конечно, такого доппельгангера Сталин долго терпеть не стал: в 1938 по навету стукачки Мишаковой, инструктора отдела пропаганды, Косарев арестован за моральное разложение в рядах комсомола, а дальше все по накатанной: допросы — приговор — расстрел. Кстати, Мишакова впоследствии сделала замечательную карьеру на доносах и кляузах: зная, что она свалила великого Косарева, к каждой ее жалобе прислушивались особенно тщательно.
Но пока ещё Косарев в фаворе, звезда его стоит высоко, а «Крокодил» не нарадуется на современную молодёжь, которой не надо ни денег, ни хлеба, а подавай только науку и книжки:
«Здесь, на комсомольском с’езде, молодежь буйно «топает» не в буфет, а к книжному киоску, для того чтобы не пропустить однотомника Пушкина, веселой саранчой расхватать «Как закалялась сталь» Островского или, выудив из невероятно длинного бокового кармана смятую десятку, прихватить на всякий случай пресловутого Хемингуэя (почему пресловутого? — С.Б.).
Каждый диван, подоконник, угол — экстренный плацдарм для самых бурных и самых неожиданных дискуссий. Спорят и волнуются втроем, впятером, быстро обрастают новыми дискутантами, расходятся, чтобы прирасти к другой спорящей группке, а от нее отбежать к третьей. В кулуарах царит не паспортная юность, а подлинная, разлитая в каждом темпераментном жесте, в разговоре, в лицах».
*****
В 1936 году советская власть, озабоченная демографическим спадом, законодательно запрещает аборты. Естественно, идя навстречу пожеланиям трудящихся — а когда в СССР было иначе? Это был возврат к «царским» юридическим и моральным нормам. Тюремный срок грозил как «исполнителям» абортов, так и самим беременным. А заниматься сексом теперь можно было исключительно для деторождения.
Пропагандистам пришлось приложить немало усилий для идеологического обоснования такого резкого поворота.
«В то время как все буржуазные страны мира не знают, куда девать своих людей, где найти им работу, чем их накормить, нам людей не хватает… Нам нужны все новые и новые борцы — строители этой жизни. Нам нужны люди. Аборт — это злое наследие того порядка, когда человек жил узко-личными интересами, а не жизнью коллектива… В нашей жизни не может быть разрыва между личным и общественным. Советская женщина уравнена в правах с мужчиной… Но наша советская женщина не освобождена от той великой и почетной обязанности, которой наделила ее природа: она мать, она должна рожать», — писал крупный партийный функционер Арон Сольц.
Свой вклад в пропаганду запрета абортов вносит и «Крокодил», правда, логика его выглядит очень странно. Вот рассказ Валентина Катаева «Донжуан» о некоем развратнике Редькине, который, узнав о запрете, должен немедленно укротить свою похоть.
«У Редькина есть еще небольшой набор инструментов: патефон с четырьмя пластинками (две «с Лещенко», две «с Вертинским»), бутылка портвейна, хитроумно разбавленного водкой, два пирожных, какой-нибудь томик «Академии» с античными гравюрками и технический справочник (для солидности).
Разумеется, телефон. Потому что без телефона Редькин, как без рук.
Придя домой, Редькин, даже не вымыв рук, тотчас достает поместительную записную книжку и углубляется в дебри телефонных номеров. Он неторопясь перелистывает ее, как ресторанное меню. Его глаза, глаза знатока и гурмана, скользят по колонкам цифр и имен, изредка останавливаясь на каком-нибудь имени, снабженном одному Редькину ведомым значком. Редькин морщит лоб и бормочет:
— Лена. Не годится. Чересчур упрямая. Лена другая — в отпуску. Валя. В больнице. Аборт делает. Гм. Люся. Гм… Какая это Люся? Дай бог памяти! Ах да! В скобках — кружок. Это та, которая — в прошлый подвыходной дала по морде. Ну ее к чорту! Не годится. Посмотрим дальше. Зоя номер три. Тэк-с. Это, кажется, подходит».
Дальше рисуется душераздирающая картина того, как Редькин все-таки соблазняет доверчивую Манечку с Электрокомбината и затем бросает ее беременную.
И завершается рассказ чудовищно глупым пассажем:
«И катался, катался товарищ Редькин до сих пор как сыр в масле.
А теперь – такая неприятность.
Широкая советская демократия… Законы об абортах… Ответственность перед родиной…
Хоть караул кричи.
Ах, Редькин, Редькин! Неважная для тебя начинается полоса…»
Хотя какое дело бессердечному Редькину, будет или не будет после нового закона делать эта Манечка аборт, непонятно.
Впрочем, закон практически ничему не помогает. Аборты просто уходят в нелегальную сферу и их начинают делать все, кому не лень, вплоть до бабок-знахарок. Миллион нелегальных случаев к 1940 году и более четырёх тысяч погибших при неудачных операциях — вот и весь результат от нового закона. Но власть с ослиным упрямством стоит на своём целых пятнадцать лет.
Смягчение государственной политики в отношении репродуктивных прав женщин началось только в 1950-х годах. Началом послужило расширение списку медицинских показаний к прерыванию беременности в 1951 году, а в 1954 году — окончательно отменили уголовную ответственность за нелегальный аборт.
*****
1936 год послужил стартом для начала расправ со старой ленинской гвардией, которая, в общем-то, никакой угрозы для Сталина не представляла. Первыми полетели головы Зиновьева, Каменева и ещё четырнадцати партийных деятелей в так называемом «первом московском процессе». Участники обвинялись во всем подряд: в убийстве Кирова, в замысле убийства Сталина, Ворошилова, Жданова, Кагановича, Орджоникидзе, Косиора, Постышева. Практически весь процесс построен на самооговорах подсудимых — ведь реальных фактов в деле почти не было. Ведётся беспрецедентная пропагандистская кампания: ведущие газеты СССР выходят с огромными шапками — «Раздавите гадину», «Страна клеймит подлых убийц», «Стереть с лица земли». «Крокодил» также печатает позорную обложку с фотоколлажем из всех этих заголовков.
В условиях фашизации Европы с Зиновьевым и Каменевым расправиться очень легко: их объявляют наймитами Гитлера, подлыми предателями и пятой колонной врага. Самое чудовищное, что требования о немедленном расстреле подсудимых в журнале соседствуют с самыми обычными фельетонами и карикатурами о том, как Иван Петрович влюбился в Леночку и как сложно купить в магазине хорошие сапоги. Контраст современности и средневекового варварства шокирует и ужасает.
«Говорят, что около двух тысяч лет тому назад в одном из городков передней Азии жил один господин по профессии апостол, — издалека начинает «Крокодил». — Его звали Иуда, и он произвел фурор своей сделкой. Он якобы продал римским властям одного гражданина за тридцать серебренников. Даже по тем дешевым довоенным ценам тридцать серебренников было маловато. Многие граждане огорчались:
— Слышали? Продал за тридцать серебренников. Иуда продал.
— Это который Иуда? Который из Кариота?
— Тот самый. Понимаете, тридцать серебренников! Прямо невозможно работать по таким расценкам,— волновались шпики и провокаторы, сновавшие в канцеляриях тамошнего римского прокуратора.
Но Иуда был всего-навсего провокатор-одиночка. Что он мог один сделать? Ну, выдал человека за тридцать серебренников, ну, пропил их, ну, повесился на осине.
Эти деловые соображения легли в основу разоблаченного недавно зиновьевско-троцкистского блока. Маленько покритиковав практику своего знаменитого предшественника, зиновьевско-троцкистские убийцы решили действовать на основах единения сил.
Если соединять силы, то соединять все возможные. Решили об’единиться с проверенными на мокрых делах работниками гестапо. Об’единились и начали действовать. Сперва пробовали что-то декламировать, принимали кое-какие героические позы. Но потом увидели: лаптем обуха не перешибешь. Без платформы оно вернее. Как-то сподручнее работать. Не к чему время тратить зря.
И начали работать по строго разработанному плану. Два часа в день громогласно каялись в своих преступлениях против партии на любой попавшейся трибуне. Два часа тратили на писание покаянных статей в газеты и журналы, остальное время уходило на подготовку убийств по строго разработанному плану.
Им удалось в звериной их злобе убить Сергея Мироновича Кирова, пламенного трибуна, твердокаменного большевика, ближайшего соратника нашего вождя, учителя и отца — товарища Сталина.
Они выступали с прочувствованными речами о Кирове и готовили в то же время убийство самых лучших людей нашей страны, всего мира, всей нашей эпохи мировой пролетарской революции.
Они предстали перед советским судом, перед судом 170 миллионов трудящихся нашей страны, перед судом многих сотен миллионов честных людей во всем мире,— во всей своей отвратительной наготе фашистских выродков, трижды презренных ублюдков сожительства троцкизма и гестапо».
Комментарии, как говорится, излишни. Такой тон станет определяющим для советской пропаганды ещё на многие десятки лет, даже когда Сталина не будет — «свинья Пастернак», «иудушка Солженицын», «выродок Сахаров» и т. д.
*****
В Европе новый очаг напряжённости — франкистский мятеж в Испании. Формально это гражданская война, но фактически — один из первых примеров гибридных войн. Генералиссимусу Франко помогают Германия, Италия, Португалия, Марокко, республиканцам — в первую очередь СССР и добровольцы из разных стран мира, включая таких известных, как «пресловутый Хемингуэй» и самый знаменитый впоследствии автор антиутопий Джордж Оруэлл. «Крокодил» гневно клеймит немцев и итальянцев за вмешательства в чужие дела, но о советской помощи — ни слова. Главный редактор «Крокодила» Михаил Кольцов в самом начале конфликта уезжает в Испанию, якобы как журналист, но на самом деле — как сталинский консильори, представитель СССР при республиканском правительстве. Тот самый «пресловутый Хемингуэй» выводит его в романе «По ком звонит колокол» поl фамилией Карков.
Среди советских детей появляются игры в «фашистов и республиканцев», где фашистом выбирается самый толстый или неопрятный мальчик, а в классах собирают деньги на покупку еды и одежды для испанских школьников (бог знает, доходит ли хоть что-то до адресата). К этому движению подключаются даже старушки (в «Крокодиле» есть рассказ о том, как бабушка за день собрала у соседей 51 рубль с мелочью на помощь республиканцам). Однако бабушкины деньги не помогают. К 1939 республиканцы будут раздавлены, и на долгие 36 лет в Испании воцарится диктатура.
Это был год 1936. Оставайтесь с нами!
Вы наверняка уже знаете о том, насколько богаты и обширны, а также противоречивы египетские легенды и мифы. Есть там и знаменитые деятели и божества, которые активно используются современными писателями и сценаристами, для фильмов, книг и компьютерных игр, а есть и менее знаменитые. Тем не менее, в старину, каждый египетский бог был очень важен для жителей, и сегодня мы поговорим об одном из них. Имя бога – Геб, а титул его – «князь князей». У древних египтян он считался богом земли, а также защитником людей от различных напастей. Впрочем, не будем забегать наперед и давайте познакомимся с этим божеством более детально.
Происхождение Геба
На само деле, происхождение Геба самое благородное. Более того, это один из богов, который появился чуть ли не сразу, после создания Земли Атумом. Тем не менее, по нашему, Атум (впоследствии Ра) приходится Гебу только дедушкой, ибо родителями Геба являются Шу и Тефнут, боги ветра и дождя, соответственно.
О детстве и ранних годах Геба известно мало. Практически все легенды и мифы, дошедшие до нас, относятся либо ко временам создания Земли, либо уже после, связываются с детьми Геба и Нут. Несмотря на это, на сегодняшний день сохранилось достаточно много изображений данного бога, которые и позволяют нам судить и рассказывать вам о нем.
Появление Геба в египетской мифологии
Итак, как мы уже сказали выше, Геб являлся богом земли. Более того, с уверенностью можно сказать, что бог, с этой самой землей, и отождествлялся. Также доподлинно известно, что Геб всегда считался представителем высшей касты богов, что впрочем, не удивительно, учитывая его происхождение. Доподлинно известно, что изначально, во времена Древнего Египта, Геб считался чуть ли не верховным богом, и точно почитался как высшее божество, власть которому передал сам Ра. Кстати, об этом у египтян есть целая легенда, которой мы поделимся с вами в соответствующем разделе.
Вернемся к Гебу. Его очень часто изображали и на гробницах, и на свитках, и на каменных изваяниях. Большинство изображений говорят именно о том факте, что Геб у египтян символизировал землю такой, какой они ее себе представляли. Т.е., руки бога обладают такой длиной только потому, что в понимании древних египтян они отождествлялись с земными долинами, колени его – отождествлялись с горами, а вытянутое тело – отождествлялось с равнинами. В целом же – это один из немногих богов, который изображался с человеческим лицом, но к его внешнему виду мы еще вернемся.
Вместе с богиней Нут, Геб представлял собой нашу планету, но такой, какой ее видели десятки тысяч лет назад древние египтяне. Кстати, по одной из легенд, Геб также был фараоном на земле человеческой. Более того, времена его правления считаются чуть ли не самыми благоприятными годами в истории Египта.
Как выглядел Геб
Итак, самые древние изображения Геба показывают его, слившегося воедино со своей сестрой, а впоследствии и женй, Нут. Разница только в том, что Нут, как богиня неба, была сверху, а Геб, отождествлявшийся с землей, находился всегда снизу. Ну а все, что между ними – это все то, что происходит на нашей планете.
Почему Геба изображали зеленым или с зелеными пятнами на лице?
У древних египтян Геб ассоциировался не только с землей, но и с плодородием. В частности, больше всего Гебу приписывалась связь с ячменем. Видимо, именно из-за этого бога часто изображали с зеленцой.
Существует миф о разделении земли и неба, о расставании Геба и Нут. Во времена этой разлуки, Геб изображался как обычный человек. Впрочем, мистификации присутствовали и в те времена, поэтому Геб нередко изображался с зеленой кожей. Практически всегда, на одиночных портретах, Геб изображался как обычный человек, носящий корону Верхнего или Нижнего Египта. Иногда его изображали с головным убором, содержащим символ утки (или, по некоторым данным, гуся), символизировавший имя Геба.
Многие историки приписывают Гебу утку, как священное животное. На самом деле, в истории фигурирует лишь единственный священный предмет, относящийся к Гебу. Это фаллос, символизирующий мужское начало на земле. Что касается утки (или гуся) именно такой картинкой изображалось имя Геба.
Характерной особенностью Геба считается накладная бородка. Большинство историков приписывают эту бородку потомкам Осириса, однако знающие люди провели временную линию дальше и вышли на Геба. Кроме того, эту теорию подтверждают и факты. Многие последующие фараоны считались наследниками Геба.
Мифы о Гебе
А вот мы приступаем и к самой важной части нашего рассказа о Гебе. Дело в том, что практически все, что мы знаем об этом боге, мы знаем именно из мифологии и легенд. Не будем больше испытывать ваше любопытство и перейдем непосредственно к легендам.
Любовь и расставание Геба и Нут
Доподлинно известно, что Геб и Нут очень сильно любили друг друга, несмотря на то, что были родными братом и сестрой. Тем не менее, их родители (Шу и Тефнут) также были связаны кровными узами, что не помешало им связать себя узами брака.
В общем, существует легенда о том, что союз этот приносил огромные неприятности Ра и всему живому на земле. Дел в том, что объятия Геба и Нут были настолько крепкими, что на все остальное просто не оставалось место. Даже Ра, будучи богом солнца, не мог ежедневно объезжать небосвод на своей ладье. Такое непотребство разгневало Ра, и он моментально отреагировал. Он послал на землю Шу, который и разделил землю и небо, Геба и Нут. Именно таким образом, Шу и обрел свое место в мире.
По другой версии, Геб и Нут сильно ругались из-за того, что Нут ежедневно поглощала своих детей (небесные светила), чтобы на следующую ночь родить их снова. Данная легенда также говорит о Шу, который разъединил супругов, но уже по собственной инициативе.
Как бы там не было, все легенды сходятся в том, что Шу удерживал Геба на земле, отталкивая Нут к небу. Так они и разделились, более того, это отчасти объясняет длинные руки и ноги богов на разных изображениях. Впоследствии, их дети станут великими богами-правителями Египта, но на свет они появились чудом, благодаря мудрецу Тоту, но подробнее об этом вы узнаете в статье о Нут.
Геб на египетском троне
Все мы знаем, что в древности египетские боги, прежде чем отправиться на небеса, сначала царствовали на земле. Более того, они-то и создали правило, согласно которому власть на троне фараона передавалась от отца к сыну и только в том случае, если старший представитель рода умирал или отрекался от престола.
Из статьи о боге Ра, все мы знаем, что он был первым правителем египетской земли. Но мы также знаем и о том, что не всегда деяния его веяли добром и были благоприятными для людей. Более того, и сами люди не всегда жаждали жить по законам, писанными верховным богом.
На момент создания Земли, Геб и Нут уже были рождены, созданными Шу и Тефнут. Именно из-за описания его имени, историки ассоциируют Геба с птицей, которая снесла золотое яйцо, из которой появилось солнце (впоследствии ставшим Ра, при объединении с Атумом). Однако пока это все лишь теории.
Это и стало одной из причин, по которым Ра отрекся от престола и посадил на него своего сына, Шу. Шу также недолго правил египетской землей. Легенда гласит, что несмотря на все свои усилия, несмотря на то, что люди считали его достойным правителем, силы хаоса вносили смуту в правление фараона. В скором времени после Ра, он также отбыл на небо, оставив бразды правления на свою супругу, на Тефнут.
Вот тут на сцене и оказывается оскорбленный Геб. Ведь согласно законам Ра, престол должен был переходить от отца к сыну. Почему тогда Шу передал его супруге? Он убивает Тефнут (впоследствии ее воскресят), но для полноценного правления ему не хватает оружия – урея (грозное око Ра).
Геб следует к отцу и в гневе срывает урей с его лба, причем все происходило настолько быстро, настолько неожиданно, что в порыве ярости Геб использовал оружие против себя и сильно опалил себе лицо. Отправился искать он помощи у деда, у самого Ра. Тот оказался милостлив к внуку (видимо, он также разделял его взгляды на трон). Ра излечил Геба, которого неудачи лишь только подначивали занять египетский престол.
Надо отдать Гебу должное – он действительно знал, на что идет. Времена его правления считаются самыми благоприятными в истории Египта, и, по праву, времена правления этого фараона называется выдающимся. Более того, многие последующие фараоны называли себя последователями Геба и его наследниками, и старались всячески ему подражать.
Однако судьба Геба оказалась куда менее радужной, чем у его предков. Сын его, Осирис, оказался куда более жадным до власти и куда менее терпеливым. Вместе со своими сторонниками, Осирис организовал мятежи по всему Египту. Более того, можно предположить, что самого Геба он планировал убить, чтобы власть законным образом перешла к нему. Однако у него ничего не получилось. Геб разгадал замысел сына, казнил всех его сторонников, а впоследствии убил и его самого. Впоследствии он раскаялся. Осознав, какой ужас он натворил, он вернул Осириса к жизни, отказался от престола и вознесся на небеса, вслед за Ра и Шу. Так египетский трон перешел к Осирису, а от него – к Гору.
Значение Геба в египетской мифологии
Как мы уже сказали ранее, в древние времена, когда еще не существовало культов Осириса и Гора, Геб считался старшим божеством. Но главной зоной его ответственности считалась именно земля и все, что с ней связано, в том числе и подземный мир. Так, например, многие древнеегипетские тексты описывают его как одного из богов, который боролся со змеем Нехебкау – стражем Дуата (мир мертвых у египтян).
Считалось, что после отставки, душа Геба перевоплотилась в Хнуме, который стал у египтян богом плодородия. Они считали, что все живое, что растет из земли, растет только благодаря воле Геба, от чего они искренне боялись прогневать бога. В древние времена считалось, что именно Геб является правителем подземного мира. Только многие тысячи лет спустя, данная должность перешла к Анубису, а впоследствии и к Осирису. Считалось, что после смерти человек входит в Геба.
Да и впоследствии, Геб часто изображался одним из членов свиты Осириса в подземном мире. Более того, у него была своя должность – он был тюремщиком недостойных душ. Но молились ему всегда, ибо именно Геб предоставлял людям вечный приют в виде могил.
Были в Египте и темные времена, когда Сет хитростью заполучил власть, а потом сражался с Гором, за право владения престолом. Они не смогли силой решить свой спор, и впоследствии решили обратиться к судьям. Именно Геб, на том суде, был главным судьей, и его слово стало одним из решающих. Геб поддержал Гора, т.к. и с ним самим некогда поступили не по закону, лишив его законного трона.
Что касается известности и значимости бога в Древнем Египте, то судите сами. Верование людей гласило, что именно от Геба зависит урожайность страны, а значит и их благосостояние. Это делало бога чрезвычайно востребованным и полезным. У египтян существовал праздник «рыхления земли», проводившийся ежегодно, примерно с октября на ноябрь, когда египтяне начинали разделывать землю. В эти праздники Гебу молились более усердно, чем обычно, а также приносили богу жертвы.
Геб был не просто богом земли, но и всем, что с ней связано. Это касалось и полезных ископаемых, ведь один только Геб был в силах сделать так, чтобы человек нашел заветный рудник. И действительно, Геб щедро одаривал египтян золотом, но был чрезвычайно скуп на малахит, серебро, сердолик и бирюзы, которые ценились не меньше золота в те времена.
Тем не менее, несмотря на такую популярность и значимость, храмы Геба находились исключительно только в одном Гелиополе. Зато упоминается он практически в каждом старинном египетском тексте или изваянии.
На этом наш рассказ о Гебе заканчиваемся. Надеемся, что вы почерпнули для себя что-то новое, поэтому мы прощаемся с вами. Всем удачи и до новых встреч.
Часто задаваемые вопросы
Почему Геб изображался с головой змеи?
Сборная России впервые за 15 лет выиграла главный командный трофей мужского тенниса — Кубок Дэвиса. Ну, не совсем сборная России, поскольку из-за санкций ВАДА наши спортсмены выступали под флагом национальной федерации, но не суть. Потому что такой триумф случился всего в третий раз в истории — в прошлый раз подобное случалось еще во времена Марата Сафина, с тех пор в мужском теннисе сменилась целая эпоха. На этот раз наша сборная стала одной из немногих, сумевших собрать в свою заявку всех сильнейших. Медведев и Рублев приехали после тяжелейшего сезона в ATP-туре, и их старания оказались не напрасны.
Для Медведева титул обладателя Кубка Дэвиса — это еще один кирпичик в коллекцию абсолютно лучшего игрока в истории нашего мужского тенниса. Пока это еще не так очевидно (Кафельникову и Сафину пока есть что противопоставить), но даст бог, у Даниила для покорения всех рубежей есть еще лет десять профессиональной карьеры. Ну, и теперь ни у кого нет морального права обвинять живущего в Монако россиянина в недостатке патриотизма. Ко всем нынешним положительным эмоциям стоит добавить воспоминания о недавней победе наших девушек в Кубке Билли Джин Кинг (бывшем Кубке Федерации) и о медальной феерии на Олимпиаде в Токио. В общем, у российских болельщиков получился настоящий золотой год. И спасибо всем, кто был к этому причастен.
Во время загрузки произошла ошибка.
А теперь о не самом приятном. Не умаляя заслуг Медведева, Рублева и Карацева, надо признать, что эмоции от нынешней победы далеки о тех, что были после завоевания «Серебряной салатницы» в нулевых. И виноват в этом в первую очередь нынешний формат турнира, который в последние два года изменился до неузнаваемости. Видно, что Международная федерация тенниса пытается спасти старейший командный чемпионат от окончательного краха, но пока получается очень плохо. Такое ощущение, что Кубок Дэвиса после всех реформ по зрелищности начал проигрывать даже недавно созданному ATP Cup. Во всяком случае, зачем игрокам выходить на матчи сборных в начале сезона в Австралии — понятно. А вот зачем биться на морально-волевых на нынешнем декабрьском команднике в Мадриде — не очень. Сейчас, если бы не патриоты Джокович, Медведев и Рублев, мы бы вообще наблюдали второсортный старт.
В 2018-м права на проведение Кубка Дэвиса приобрела компания Kosmos известного испанского футболиста Жерара Пике. После этого произошли революционные перемены. Были отменены разъезды сборных по разным странам (последние два розыгрыша проводились в Испании), вместо поединков из пяти матчей по пять сетов появился формат из трех матчей по три сета, ну и в целом чемпионат оказался ограничен полутора неделями в декабре. В целом погоню за трендами ускорившейся жизни, наверное, можно только приветствовать. Только не покидает ощущение, что реформаторы — это люди, страшно далекие от тенниса. Кубок Дэвиса моментально потерял свою фундаментальность, и есть твердое ощущение, что россияне выиграли в Мадриде не некий глобальный чемпионат, а просто небольшой турнир. На котором самым рейтинговым соперником нашего лидера Даниила Медведева оказался испанец Пабло Кареньо Буста, 20-я ракетка мира.
Во время загрузки произошла ошибка.
По большому счету новые менеджеры Кубка Дэвиса не смогли решить главные проблемы этого турнира — рейтинговые очки для его участников и сроки проведения. Формат матчей можно крутить сколько угодно, но в декабре лидеры мирового тенниса (да и болельщики) все равно будут на последнем издыхании. И невозможно осуждать Александра Зверева, который после победы в ATP Final отказался ехать на Кубок Дэвиса. Ну и когда чуть ли не половина потенциальных звезд командника в конце сезона травмирована — этого тоже можно было ожидать. И здесь снова надо привести в пример ATP Сup, который получает в начале сезона свежих игроков, да еще начисляет им очки в рейтинг.
Новый формат Кубка Дэвиса также вызывает вопросы по поводу его справедливости. Раньше мы имели спорную, но четкую систему со сменой хозяев при разъездах. В этом же сезоне матчи проводились почему-то в Мадриде, Инсбруке и Турине, причем без какой-то очевидной логики. Вероятно, организаторы не ищут спонсоров под свою схему, а пытаются модернизировать схему исходя из финансовых и организационных возможностей. Но это, мягко говоря, не очень похоже на спорт. Во всяком случае, в том виде, в котором мы привыкли его видеть. Хотя бы потому, что даже в теннисе в командных матчах фактор своей площадки играет существенную роль. И сумей, например, испанцы собрать свой «Дрим тим», даже нашей суперсборной пришлось бы в Мадриде намного тяжелее.
Во время загрузки произошла ошибка.
Кроме того, три матча за один день в рамках одного поединка даже в трехсетовом формате — это очень долго. Держать внимание болельщиков на протяжении шести часов по нынешним временам невыполнимая миссия. Вот и получилось, что новые боссы Кубка Дэвиса разрушили прежние традиции, а новых приемлемых правил не создали. Конечно, теннис — индивидуальный вид спорта, и никто не заплачет, если мужской командный чемпионат под эгидой ITF окончательно загнется (или сольется с ATP Cup — такие проекты тоже есть). Но происходящее все равно вызывает грусть — все же в Кубке Дэвиса, даже на фоне многочисленных отказов звезд и рудиментов старого тенниса, все же был какой-то нерв. Который сейчас, увы, безвозвратно исчез.
Автор: Олег Шамонаев
Так, друзья — сегодня будет интересный пост о том, как в СССР воровали идеи фильмов. Я уже писал большие и инетресные посты о том, как в СССР воровали дизайн и технологии, о том как в СССР крали сказки также пост о плагиате в советской музыке — а сегодня будет продолжение темы — о том, как в СССР заимствовали, а иногда и крали сюжеты фильмов — тема очень интересная и требующая глубокого исследования)
Откуда вообще взялся плагиат в советском искусстве и почему он процветал? Все годы своего существования СССР был закрытой страной, 95% населения которой были отрезаны от достижений мировой современной культуры и искусства — про западные страны людям рассказывали лишь то, что там живут страдающие рабочие и крестьяне, мечтающие о коммунизме. При этом советские режиссеры и композиторы вполне себе ездили в заграничные турне, где имели доступ к западной музыке и фильмам, откуда черпали новые идеи для творчества.
Видео дня
Итак, в сегодняшнем посте — большой и интересный рассказ про заимствования и плагиат в советских фильмах, пишет Максим Мирович в Facebook.
01. «Кавказская пленница«, 1966 год и «Песня мошенника«, 1930 год.
В 1966 году на экраны советских кинотеатров выходит комедия Леонида Гайдая «Кавказская пленница» — фильм получился смешной и веселый, тут я говорю без иронии, действительно нравится. И всё бы ничего, да вот колоритная троица, сыгранная Вицыным, Никулиным и Моргуновым, уж очень сильно напоминает героев из американского фильма «Песня мошенника», снятого в 1930 году.
Похожим оказался и сам сюжет фильма — в «Песне мошенника» действие происходит в российском Кавказе в 1910 году, где русский бандит Егор влюбился в принцессу Веру и решает её похитить, а его сообщниками становятся напарники Али-Бек и Мурза-Бек — вместе троица участвует во всяких смешных сценах, а также в фильме есть музыкальные номера.
Впрочем, именно этот случай я отнес бы не к плагиату, а к «мягкому заимствованию», что часто случается в искусстве — Гайдай явно смотрел «Песню мошенника» и заимствовал оттуда некоторые удачные ходы и образы, создав в итоге что-то своё. Гайдая я, кстати, очень люблю и считаю, что его фильмы через много лет будут изучать как «мягкий троллинг» совка, который пропускала цензура тех лет:)
02. «Бриллиантовая рука«, 1968 год и «Бей первым, Фредди«, 1965 год.
Ещё один пример заимствования от Леонида Гайдая — датский фильм был снят на три года раньше, чем «Бриллиантовая рука» и рассказывает о весёлых приключениях мужчины, сошедшего с корабля и схваченного шпионской группировкой, что приняли его за тайного агента. На самом деле главный герой — просто продавец развлекательных игрушек, с помощью которых он дурачит шпионов.
Некоторые сюжетные линии фильма «Бей первым, Фредди» сильно перекликаются с гайдаевскими — корабль, бандиты, простак, певичка, бандит по имени Колик (у Гайдая — Лёлик), фразы вроде «Шеф будет недоволен», забавные игрушки вроде чертика из табакерки (у Никулина), драка в гараже в конце и т.д. Тут, скорее, тоже не совсем плагиат — но заимствований у Гайдая весьма много, даже некоторые сцены похожи.
Кстати, композитор Зацепин тоже явно смотрел это кино, потому что фоновые музыкальные темы из «Бриллиантовой руки» по атмосфере и настроению сильно напоминают темы из «Бей первым, Фредди», послушайте:
03. «Собачье сердце«, 1975 и «Собачье сердце«, 1987.
Второй фильм в заголовке — конечно же всем известный фильм Бортко, ставший киноклассикой и растащенный на гифки и мемы с профессором Преображенским и Шариковым. Мало кто знает, что местами экранизация сильно напоминает более раннее кино — совместную итальяно-немецкую экранизацию «Собачьего сердца», снятую в 1975 году (премьера прошла в 1976-м).
Некоторые мизансцены в своём фильме Бортко позаимствовал у «Собачьего сердца» 1975 года, похоже и цветовое решение кино — ботковская черно-белая «сепия» сильно напоминает коричневатую гамму итальяно-немецкого фильма.
Впрочем, в старой итальяно-немецкой экранизации полно ляпов, которые делают фильм несколько нелепым — макияж в стиле 1970-х у коммунистки двадцатых годов, модельные стрижки у комиссаров, русская кухарка в немецком народном костюме — смотреть на это без смеха невозможно)
04. «Ирония судьбы«, 1975 и «Квартира«, 1960.
Вы будете смеяться — но даже фильм «Ирония судьбы, или с лёгким паром» имеет своего клона-прототипа на Западе — о чём я узнал совершенно недавно. «Ирония судьбы» был снят Рязановым в 1975 году по пьесе, написанной в 1969-м, а вот почти десятью годами ранее (в 1960-м) в США вышел фильм под названием «Квартира», сюжет в котором один-в-один похож на «Иронию».
Судите сами — скромный и незаметный труженник Бад (прототип хирурга Лукашина) живёт в небольшой холостяцкой квартире, которую иногда сдаёт на суточную аренду. Бад пытается ухаживать за лифтёршей по имени Фрэн, которая не спешит заводить с ним отношения, имея тайный роман с Джеффом Шелдрейком, директором фирмы.
Однажды,в канун рождества, Бад возвращается домой и обнаруживает Фрэн у себя в квартире на кровати в бесчувственном состоянии — оказалось, что Фрэн проводила время с Джеффом именно в квартире Бада. Вокруг квартиры вращается и весь дальнейший сюжет фильма — Бад развлекает Фрэн разговорами и игрой в карты, в конце фильма Фрэн, вспомнившая было о «хорошем и положительном» Ипполите Джеффе, в конце-концов уходит к скромному труженнику Жене Баду.
В общем, сюжет фильма очень похож на рязановскую «Иронию судьбы» — только адаптирован под советские реалии.
Такие дела.
Напишите в комментариях, что вы обо всём этом думаете, ну и может какие-то еще примерчики подкинете)
Важно: мнение редакции может отличаться от авторского. Редакция сайта не несет ответственности за содержание блогов, но стремится публиковать различные точки зрения. Детальнее о редакционной политике OBOZREVATEL поссылке…