Рассказ о человеке получивший нобелевскую премию

10 декабря, в день смерти Альфреда Нобеля, в Стокгольме и Осло прошли церемонии вручения Нобелевских премий. В Стокгольме вручали премии по физике, химии, медицине, экономике и литературе, в Осло – Нобелевскую премию мира. В этом году её лауреатами стали журналисты: филиппинка Мария Ресса и россиянин Дмитрий Муратов. На церемонии вручения лауреаты по традиции произнесли нобелевские лекции. Лекция Муратова (прочесть её можно здесь) стала одной из самых обсуждаемых тем прошедшей неделе в российской блогосфере.

У очень многих она вызвала восторг.

Кирилл Мартынов

Нобелевская речь Дмитрия Муратова состояла из серии перформансов и перформативов. Два из них были особенно заметны.

В начале речи Муратов заговорил словами Андрея Сахарова, рассуждавшего о роли прогресса в сфере прав человека для мира человечества и будущего научного знания. Он зачитывал с трибуны в Осло речь, которая уже однажды звучала там — в далеком 1975 году. Вся «теория», стоящая за работой «Новой газеты», была сформулирована первым русским лауреатом Нобелевской премии мира.

Другой видимый перформанс — минута молчания по погибшим журналистам в конце речи, и мотто — репортеры должны умирать старыми. Да, мы мечтаем прожить долгую жизнь обычных профессионалов, никто не хотел умирать.

Действие, которое сейчас попадет во все новостные агентства мира, — предложение Муратова учредить международный трибунал против пыток, защитить этот последний рубеж оставшегося нам человеческого достоинства, ведь даже диктаторы формально выступают теперь против пыток.

Но большая часть этой речи была посвящена конкретным людям и организациям, Навальному и «Мемориалу», Политковской и российским журналистам, убитым в ЦАР. Это попытка вспомнить всех, помочь каждому, израсходовать Нобелевскую речь как магическую ману на помощь тем, кто нуждается в ней. В сущности — очень большая, самая главная колонка «от редакции».

Значение этих слов Муратова, я думаю, мало понятно западной аудитории, как и в особенности чудовищный политический контекст, византийский и одновременно исполненный новым террором. Это декларация о том, что редакционная политика газеты не будет меняться.

Тамара Эйдельман

Помнится два месяца назад разные люди рассуждали о том, что Муратов должен, по их мнению, сказать на вручении премии. Нашли кого учить. Какая прекрасная речь.

Леонид Гозман

Речь Муратова — источник оптимизма и надежды. Ни он, ни его товарищи не отступят. Речь Муратова — пример мудрости и решимости — решимости не говорить, но делать. Горжусь знакомством с этим замечательным человеком, горжусь быть одним из авторов «Новой Газеты».

Ксения Ларина

Речь Дмитрия Муратова уже вошла в историю. Вообще все эти дни наполнены какой-то невероятной гордостью за Отечество. Не за государство , а именно за Отечество, которое изо всех сил сопротивляется преступному государству. За выдающихся людей, за истинных патриотов , которые все равно победят. Рано или поздно.

Даже если их унижают, высылают, сажают и убивают…

Лия Ахеджакова, Сокуров, Резник, Сванидзе, Меркачева, Асмолов … это только те, чьи голоса мы слышали в эти дни. И вот Дмитрий Муратов, — который неслучайно вспомнил в своей потрясающий речи о Философском пароходе, сто лет назад увозившем из большевистской России лучших людей страны.

Анна Наринская

«Матери, которые по многу месяцев искали в горах и ущельях Чечни своих мальчиков, увидев на экране лицо своего сына кричали: «Это не он! Это же не он!».

А это был он.

Нынешние идеологи продвигают идею смерти за Родину, а не жизни за Родину. Не дадим этому их телевизору снова себя обмануть.»

Шикарную речь сказал Муратов на вручении нобелевки

Горжусь

Зоя Светова

Потрясающая речь Дмитрия Муратова: «Журналисты — антидот от тирании…..

«Я хочу , чтобы журналисты умирали старыми,», — такой была финальная фраза нобелевской речи Дмитрия Муратова, которая вместила в себя, кажется, все темы современной повестки дня: недопустимость войны, пытки, преследование Навального, жестокость российской судебной и тюремной системы, убийства журналистов, Мемориал, помощь тяжело больным детям….. Много всего!

Минута молчания после речи Муратова в память о погибших журналистах во всем мире. Очень сильная речь.

Тоня Уткина

Прекрасная речь! Муратов — очень смелый человек. Мне понравилось, что он, не имея очень много времени на выступление, смог в своей речи тем не менее назвать почти все самые острые темы, которые волнуют российское общество сегодня. То есть это была не «вода» и общие слова, а очень конкретная речь с конкретными именами, событиями, мыслями и чувствами.

Аббас Галлямов

Блестящее выступление Дмитрия Муратова! Вот кому бы я доверил ядерный чемоданчик.

Елена Панфилова

Горжусь быть современницей.

А вот прокремлёвскому политологу Сергею Маркову речь не понравилась.

Я сильно поражен речью Дмитрия Муратова на вручении Нобелевской премии. Это пощечина всем правозащитникам мира. В мире так много проблем с правами человека, но Дмитрий Муратов в речи их почти все проигнорировал.

Огромная проблема мигрантов, их прав. Ничего.

Проблема цензуры владельцев в социальных сетях. Ничего.

Проблема падения демократической легитимности из-за манипуляции. Ничего.

Проблема власти транснациональных корпораций, которые манипулируют и подавляют личность. Ничего.

Проблема испарения интеллектуальной свободы, «смерть экспертизы». Ничего.

Проблема зависимости СМИ и журналистов от денег, от олигархии. Ничего.

О чем же он говорил? Да только о том, какая Россия плохая и какие хорошие все, кто борются против России. Такое впечатление, что Нобелевскую премию мира ему дали не за защиту прав человека, а за борьбу против России. И он об этом знает, поэтому он об этом и говорит.

А может так оно и есть? Может сам то Муратов хороший человек и болеет всей душой за права человека, но говорить должен только то, что ему приказывает его глобальное начальство?

Ей, Дмитрий! Не бойся! Ты получил Нобелевскую премию, тебе теперь можно говорить правду. Весь мир сегодня говорит об Ассандже, а Муратов побоялся сказать об этом главном политическом узнике совести. Жаль.

Однако и среди либералов нашлось очень много тех, кто остался недоволен речью Муратова и посчитал её слишком беззубой.

Андрей Мальгин

Разделяю восхищение Нобелевской речью Дмитрия Муратова. Хорошая речь. Кроме шуток. Он сказал много правильных и нужных вещей. Но:

1)Единственное упоминание Путина в Нобелевской речи Д.Муратова: «Президент России помогает установить памятник к 100-летию академика Сахарова».

2) Единственное упоминание Навального: «Навального держат в лагере по ложному доносу директора крупнейшей парфюмерной компании из Франции… Сама парфюмерная компания предпочла отойти в сторону, надеясь, что запах этого дела не повредит аромату ее продукции». (про аромат «Новичка» — ни слова)

3) Агрессия России против Украины и оккупация ее территории — «события на Востоке Украины». Аннексия Крыма вообще не упоминается. Кто сбил «боинг», до сих пор неясно: это «трагическая, безобразная и преступная история».

Так что можно не беспокоиться. Красные линии не перешел.

Майкл Наки

Заранее прошу прощения у верующих, чьи чувства могут быть задеты.

Почитал я тут речь уважаемого нобелевского лауреата и главного редактора «Новой газеты» Дмитрия Муратова. И понятно, что он – глыба. Гуманист, спасающий детей, спаситель журналистики, ставящий перед Путиным острые вопросы, да и всемирно признанный лауреат Нобелевской премии. А я так – блогер низкого пошиба, не справляющийся со школьными задачками по математике. Но поскольку я интеллектом не блещу, то у меня пару вопросов накопилось к столь авторитетному человеку и последней надежде российской независимой прессы.

Читаю я эту речь и вижу кучу обозначенных проблем. Проблем, которые реально существуют и уничтожают Россию: журналистов признают иноагентами, и они – кто уезжает, кто уходит из профессии. Политиков сажают, включая Алексея Навального, в колониях пытают, Мемориал громят. И всё это отражено в речи величайшего главного редактора в истории современности. Но потирая уставшие от аплодисментов руки и вытирая слезу счастья, выкатившуюся из глаз, я заметил странное. Все описываемые Дмитрием в речи события, имеют абсолютно непредсказуемую природу. Мемориал, оказывается, громит генпрокуратура, журналистика «переживает тёмные времена» как-то сама по себе – из текста следует, что так просто случилось. Журналистов в ЦАР тоже расстреляла какая-то неведомая сила. Заказчик убийства Политковской, говорится в речи, «не найден». Почему не найден? Кем не найден, он прячется хорошо или ищут плохо? Ни слова про это. Ну и, конечно, жемчужина всей речи – блистательное упоминание Навального, про которого ранее Муратов говорил, что тот заслужил эту премию. Так вот, я тут дам прямую цитату, а то не поверите же:

«Оппозиционного политика Алексея Навального держат в лагере по ложному доносу российского директора крупнейшей парфюмерной компании из Франции. Заявление директор написал, но в суд вызван не был и потерпевшим себя не признал… А Навальный — сидит. Сама парфюмерная компания предпочла отойти в сторону, надеясь, что запах этого дела не повредит аромату её продукции».

Понимаете? Французские парфюмеры Навального посадили! Батюшки-святы, а мы-то всё на Путина грешили, который сначала убить Навального пытался, а потом в тюрьму упёк. Что ж, будем знать.

Въедливый читатель спросит, ну Майкл, может, Муратов – про политическую систему в целом и не называет конкретных имён и должностей. Отчего же, воскликну я! Он упоминает президента России – говорит, помог памятник Сахарову поставить!

Хороший всё-таки у России президент, жаль, ему не повезло с Генпрокуратурой, судами, СК, ФСИН, чиновниками, министрами, МИДом и народцем, конечно же.

Но уверен, что в речи всё было сказано верно и предельно точно, а я, дурачок, не понял ничего. В конце концов, кто я такой? Всего лишь собака, лающая на караван!

Ещё раз от всего сердца поздравляю со столь высокой и статусной наградой. Человек уровня Сахарова, а может, даже выше!

Наталья Балакина

Самолет там пал, война вот-вот начнется, иметь убеждения хорошо, умирать журналистам молодыми плохо. Смелые мысли! И — главное — ПАРФЮМЕР. История одного убийцы.

«Парфюмер» – это о той части речи, где Муратов говорит о Навальном. О ней критики говорят с особым сарказмом. Ниже этот пассаж Муратова цитирует Олег Кашин, как обычно не ставя кавычек.

Уголовные дела по фальшивым обвинениям часто носят у нас политический характер. Оппозиционного политика Алексея Навального держат в лагере по ложному доносу российского директора крупнейшей парфюмерной компании из Франции. Заявление директор написал, но в суд вызван не был и потерпевшим себя не признал… А Навальный — сидит. Сама парфюмерная компания предпочла отойти в сторону, надеясь, что запах этого дела не повредит аромату ее продукции.

(Остро!)

Юлия Брис

Хорошая речь. Про всё и про всех сказано остро и смело.

Только вот про Навального странно. Отмечено только, что он сидит по ложному обвинению от Ив Роше. И всё?!!!

Ни про отравление государством гражданина химоружием, ни про разгром единственной оппозиционной организации, ни про обвинение в экстремизие и растущие как снежный ком другие уголовные дела!:(

Тема, которая полгода была номер1 в мире свелась к ложному обвинению от Ив Роше:(

Александра Астахова

Навальный сидит в тюрьме, потому что Путин сидит в Кремле! Навальный сидит в тюрьме, потому что, несмотря на то, что путинские фсбшники пытались тут Алексея убить, он вернулся на родину. Точка.

А дурацкой французской фирмой Ив Роше достаточно просто не пользоваться.

И нечего больше тут обсуждать, на мой взгляд.

Андрей Шипилов

Вона оказывается чё…

Это оказывается не Путин Навального посадил, а какой-то анонимный парфюмер из Франции. А Путин он хороший, он памятник академику Сахарову поставить обещает. Только вот бояре у хорошего Путина плохие, с Мемориалом ошиблись.

Передайте товарищу Путину, что произошла чудовищная ошибка.

Вы прослушали квинтэсенцию одной речи одного российского нобелевского лурьята.

Критиковали Муратова и за то, что, упомянув инцидент со сбитым «Боингом» и войну в Украине, он не назвал их виновников.

Григорий Зайченко

Не могу присоединиться к дифирамбам нобелевской речи.

Как там у Галича?- «Очень верно осветил положение». Оказывается, это не российская агрессия, не война, где уже погибло около 15 тысяч украинцев (а россиян-бог весть?) — это «события на востоке Украины», где «гибридные боевые действия, трагическая, безобразная и преступная история с Boeing МН-17 разрушили отношения России и Украины…» Любой найдёт своё. Умеет. Хорошо сделано, по надёжному рецепту.

Александр Минкин, который, судя по его уже стёртому посту, помогал Муратову в работе над речью, очень недоволен критиками.

Но недоволен не только он.

Лев Шлосберг

Сначала российская околополитическая публика выражала яростное неудовольствие решением Нобелевского комитета о присуждении Дмитрию Муратову Нобелевской премии мира.

Теперь та же публика пишет о том, что не так сказал или не сказал Муратов в своей Нобелевской речи. Каждый недовольный с необычайной лёгкостью ставит себя и на место члена Норвежского Нобелевского комитета, и на место лауреата Нобелевской премии мира.

Вопрос о том, что каждый из господ, недовольных Нобелевским комитетом и Дмитрием Муратовым, сделал для того, чтобы прекратить войну и добиться мира, публика не задаёт.

Андрей Десницкий

Френдлента полнится критикой нобелевской речи Дм. Муратова. С точки зрения критикующих, они лучше знают, какие надо было кричать кричалки и как именно. Я не сомневаюсь, что, когда на ту же трибуну пустят по тому же поводу каждого из нас, мы скажем правильнее и точнее – с нашей личной точки зрения, ага.

Муратов говорил прицельно и грамотно. Почему, к примеру, он упомянул французских парфюмеров, а не отечественных следователей? Ну по одной очень простой причине: Западу, в общем и целом, все равно, когда дикие обитатели заснеженных пустынь к востоку от Суэца кушают друг друга. К тому же зарплата и карьерный рост профессиональных кушателей никак не зависят от речей Муратова. А вот репутация французских парфюмеров и их, соответственно, доходы могут и пострадать. И в следующих раз профессиональные ферштееры, может, остерегутся подавать кушателям материал на ароматизированной салфеточке.

Аптечно выверенная речь: сказать ровно о том, о чем сказать важно, и сказать так, чтобы быть услышанным именно этой аудиторией и добиться максимального эффекта с минимальными побочными. А кричалки в уютных бложиках мы и сами без него прокричим.

Faciant meliora potentes.

Борис Вишневский

Недовольные нобелевской речью Дмитрия Муратова (а ранее недовольные тем, что ему дали Нобелевскую премию) — идите по известному адресу.

Особенно те, у кого степень непримиримости по отношению к кровавому режиму прямо пропорциональна квадрату расстояния до него.

Дорогой Дима,

поздравляю!

И горжусь тем, что ты мой друг, мой главный редактор и мой товарищ по «Яблоку».

Анна Наринская

Реакция на речь Муратова (это один пример, но хороший пример) во многом объясняет, что почему ничего не получилось из координационного совета оппозиции во время Болотных протестов. Дело в желании быть радикальными за чужой счет, поэтому любое действие (не жест, а именно действие) критикуется и высмеивается так, что никакой солидарности и быть не может.

(Тут есть перевертыш: когда радикальные действия реально производятся – интеллигенция их тоже осуждает, типа акций Навального, который кого то там «вовлекал», но так как таких действий сейчас немного – это не так наглядно).

Линии осуждения всегда одинаковы: недостаточно жестко и безапелляционно описаны преступления нашего государства. Причем чтоб это подтвердить можно и соврать: видела вчера комментарии, что Муратов не коснулся травли Мемориала (в речи прям целый кусок посвящен уничтожению Мемориала). Но в отличие от Муратова, которому каждое лыко в строку – ах, ну я прослушал, но он все равно недостаточно жестко про это сказал.

По мнению моих совестливых соотечественников и соязычников Дмитрий Муратов должен был сказать что то про узурпацию власти в России, про «новичок» итд. И – либо остаться в эмиграции, либо из московского аэропорта отправиться в сизо. А что произойдет с его делом (за которую он вроде бы нобелевку получил) это неважно, важно резко про Путина сказануть.

То что Муратов коснулся большинства болевых точек – от Боинга и войны с Украиной до пыток в тюрьмах, уничтожения Мемориала и закона об инагентах – осудителям недостаточно.

Потому что – как это уже окончательно видно — оппозиционная интеллигенция отказалась от солидарности и хоть какого-то конструктива во имя ярких слов, которые произносятся лучше всего в безопасной обстановке.

Те, кому речь не понравилась, в ответ тоже не выбирают выражений.

Алексей Медведев

Из координационного совета ничего не получилось потому, что он никому был не нужен. России нужны люди, готовые бороться за перемены. Они есть. Зачем им обьединяться с людьми, не готовыми бороться за перемены, непонятно. Теперь речь Муратова. Есть тысячи способов сказать, не сказав. Просто высказать солидарность. Послать Алексею привет. Ничего не говорить, ограничиться общими словами — поймем и простим, честно. Но произнести фамилию Навального и после этого заговорить о «парфюмерной компании» — это просто глупо. Просто и сразу понимаешь — человек-то дурак. Так что все дело, извините, в качестве человеческого материала.

Сергей Князькин

Муратов трус, что сродни предательству сейчас, человек незаслуженно получивший премию. Так и останется это в истории. Я понял, что слепота тех кто его хвалит сейчас нужна, чтобы не сойти с ума от сегодняшних реалий. Печально конечно.

Иван Яковина

Речь Муратова, которая очень многим нравится, на мой взгляд — полное говно.

Путин у него памятник Сахарову открывает, а «Мемориал» закрывает не он, а плохая Генпрокурора. МН17 упал непонятно по чьей вине, нападения на Украину и аннексии Крыма не было вообще, (были какие-то «события на востоке Украины»), Навального химоружием не травили, и вообще его в тюрьму упекла не российская власть, а французская компания! Ей должно быть стыдно, о как!

Ну и так далее…

Прочитав ее, я все никак не мог понять: чему люди так восхищаются в этой речи?

А потом понял: нравится она почти исключительно друзьям и коллегам самого Муратова. Тем, кто его лично знает.

Если бы мой друг получил Нобеля, я бы тоже обязательно его речь хвалил.

Нобелевский лауреат (хотя бы в теории) тем и отличается от простого человека, что не боится говорить правду. И, если надо, — страдать за эту правду, а иногда — сесть за неё, отправиться в ссылку или даже погибнуть. Это — премия сильных духом и бесстрашных. Я примерно представляю себе, какую бы речь сказала Политковская. Она бы не стала перестраховываться. А он — стал. Поэтому и премия не его, он ее не заслужил. Она заслужила, а он получил.

Пока большинство увлеченно ругается, меньшинство пытается найти компромисс и, не споря с критиками по сути, защищают Муратова, говоря, что он делает то, что можно делать в сегодняшней российской ситуации.

Марат Гельман

Случай Муратова со вчерашнего дня не выходит из головы. В тот момент, когда понимаешь, что ничего невозможно делать, что приличному человеку либо во внутреннюю либо во внешнюю эмиграцию путь. Либо в тюрьму. В этот момент Нобелевская премия актуализирует Человека, который не боясь возиться в дерьме и крови, не безрассудно, а соизмеряя силы свои и машины, которой противостоит, делает своё дело.

Что ему помогает ? Я искал его секрет, пересмотрел интервью на дожде, два материала в газете и по моему что-то понял: он не расчеловечивает власть. Он с ней борется, но понимает что она не зверь, а состоит из таких же людей. Которые волею судьбы находятся там где находятся и делают то что делают. Все эти Эшники, прокуроры, чиновники- вызывающие у меня то страх то гнев, и желание быть как можно дальше, для Муратова люди , подобрав ключ к которым, он сможет продвинуться к своей цели. И тут конечно важно второе качество — абсолютно ясное понимание своей цели. «Наша задача — дать полную информацию о ЗЛЕ, дальше дело политиков». (Тут я ему завидую просто чёрной завистью, скм я всегда вываливаюсь на чужие территории).

P.s. В общем надо что-то делать. И главное, можно. Не геройствовать, но работать

Максим Миронов

Про компромиссы. Вчера в соцсетях в связи с речью Муратова развернулась бурная дискуссия по поводу допустимости компромиссов. И это был тот редкий случай, когда я со многими своими товарищами и единомышленниками оказался на противоположных позициях. Мне кажется, это очень важная тема и требует более глубокого осмысления, чем обмен штампами в соцсетях.

Начну с примера. Если вы посмотрите на профессоров, которые регулярно выступают на «Эхо Москвы» — Гуриев, Сонин, Пастухов, до недавнего времени я там тоже регулярно выступал — то это все профессора западных вузов. Неужели в России нет интересных спикеров-профессоров, которые могут обсудить общественно-политическую ситуацию в стране? Неужели, профессора западных вузов лучше понимают, что происходит в России, чем те, кто там живёт и работает? Ответ — конечно же, нет. Но в отношении российских профессоров действует цензура. Они не могут свободно выражать свои мысли по политическим вопросам, иначе они лишатся работы. Мы видим, как из одного из ведущих вузов страны — ВШЭ — регулярно выгоняют людей по политическим мотивам. В других вузах ситуация с цензурой аналогичная, просто они реже попадают в новости. Должны ли мы из-за этого всех профессоров, которые работают в России, клеймить как приспособленцев и соглашателей? Не думаю, ведь они делают другие важные дела, например, учат российских студентов и не дают умереть российской науке.

Аналогичная ситуация с журналистами. Те, кто остался внутри России, вынуждены играть по правилам, часто дурацким и абсурдным, писать идиотские надписи про иноагентов, избегать резких формулировок, и т.д. Но сам факт того, что они работают внутри России, делают свое дело — это уже достойно и почетно.

Я для себя принял решение уехать из России в декабре 2007 г., когда Путин назначил Медведева преемником, и я понял, что Путин с нами надолго. Но, во-первых, я мог себе это позволить — мое образование и профессия позволяют мне найти хорошую работу в любой части мира. А во-вторых, — это тоже в своем роде компромисс. После Чикаго я вернулся в Россию, потому что хотел жить и работать в России, растить там детей. Но мне очень быстро стали понятно, что, если я буду оставаться самим собой, говорить, что думаю, и делать, что хочу, я сначала потеряю свою работу, новую работу по специальности я не смогу найти (несмотря на образование и опыт), а если я продолжу заниматься гражданским активизмом, то, вполне вероятно, потеряю и свободу. И я сам с собой пошел на компромисс. Уехал из страны, которую люблю и в которой всегда хотел жить, чтобы иметь возможность свободно выражать свои мысли, иметь хорошую работу, растить своих пятерых детей.

Но как я писал выше, опция уехать из России доступна не каждому. 99% достойных людей, которые приняли решение остаться в России, вынуждены идти на те или иные компромиссы. Если активное меньшинство, которое бьётся за перемены, будет клеймить этих людей за соглашательство и коллаборационизм, то просто настроит этих людей против себя. У меня много друзей и знакомых, которые живут в России. Они прекрасно понимают, что происходит в стране. Но они не герои. Они просто хорошие и достойные люди. И я не ожидаю от большинства моих друзей геройских поступков. Потому что я сам не герой. Навальный — герой. Но таких людей очень мало.

В подтверждение того, что речь была действительно острой по российским меркам, защитники Муратова замечают, что её не показали по российскому ТВ.

Николай Травкин

Не надо расстраиваться, что речь Дмитрия Муратова на вручении ему Нобелевской премии не показали по российскому ГосТВ и не опубликовала «Российская газета»…

Речь Сахарова в своё время тоже не печатали в «Правде».

Анна Качкаева

Ничего удивительного, конечно. На нынешнем телеке невозможно представить даже короткий пересказ речи Муратова, не говоря уж о цитировании. Упомянули о вручении Нобелевки — устно под видео 40 сек — в новостях до главных вечерних выпусков. Для программы «Время новость уже показалась мелковатой — не вошла. Ну хоть так)

Андрей Мальгин

После вчерашнего приснился сон. ТАСС публикует речь Муратова. Кремль осуждает репрессии. Выходят политзаключенные, из-за границы возвращаются политэмигранты. Объявляется перестройка и гласность. Принимается новый закон о печати. Слетают Бастрыкин, Бортников, Патрушев, одиозные судьи. Публикуются разоблачающие их документы. Роскомнадзор расформирован. «Эхо» и «Новая» объявляют о возвращении к путинским нормам.

Навальному облегчают условия содержания.

ТАСС речь действительно опубликовал. Но не все видят в этом признаки оттепели.

Сергей Пархоменко

Сейчас в мире — 32 (тридцать два) живых лауреата Нобелевской премии мира (не считая организаций). Я посчитал по официальному списку.

Численность населения Земли на настоящую минуту оценивается в 7 942 734 510 человек.

Итого один Нобелевский лауреат мира приходится на каждые 248 миллионов (с небольшим) человек.

То есть Нобелевский лауреат мира — это очень редкая позиция.

И это очень сложная профессия, очень трудное дело, очень тяжелая ноша.

Именно поэтому некоторым удается действительно быть нобелевскими лауреатами, а некоторые просто получают премию, произносят речь и живут дальше. Среди этих тридцати двух есть очень разные примеры.

Пройдет некоторое время, и мы увидим, как получилось в данном случае. Надо подождать. Еще не пора.

25 лет назад мне пришлось поинтересоваться как устроена Нобелевская премия Мира, включая попытки распознать ее неписаные правила и возможности влиять на решение комитета. Я был знаком с четырьмя (теперь пятью) лауреатами Нобелевской премии, и с рядом кандидатов на нее (если верить букмекерам). Ключевой вывод, о котором стоит вспомнить сегодня, и не забывать в том числе по отношению не только к Нобелевской премии, состоит в том, что явление и процесс такого масштаба — сложные. Они не поддаются описанию единым способом, они не управляются одним рычагом, и в этом их ценность. Политик, общественный деятель, автор призывающие к простым объяснениям и простым решениям — ВСЕГДА не правы. Поэтому, если вам кажется, что решения комитета объясняются просто — трусостью, коррупцией, глупостью или еще чем-то таким, да еще и одним, то вы ошибаетесь. Когда такое вслух заявляет какой-нибудь пропагандист — это понятно, когда чикагский профессор — стыдно и глуповато.

Нобелевская премия Мира в основном (это важно — каждому положению найдется исключение) дается не людям, а явлениям, даже если формально получателями становится конкретные персоны. С точки зрения комитета, премия дается символам больших мировых процессов, так или иначе отражающих важные социальные сдвиги, важные для всего человечества. Ее получатели не должны быть (и почти не бывают) — хорошими, святыми, иногда даже умными людьми. Но они должны представлять значимое явление, за которым стоит важная для всего мира и хоть как-то институционально осознанная проблема. Желательно, чтобы эта проблема была решена с помощью того процесса и движения, символ которого награждается, или был указан работающий способ ее решения. Именно поэтому оппозиционные политики чаще получают премию придя к власти при сохранении хотя бы какого-то гражданского мира, достижении согласия, договора и так далее. Ни Мандела, ни Арафат не получали премии пока были борцами, они получили их когда победили и хотя бы со стремлением к гражданскому спокойствию установили новый порядок — отмена апартеида, соглашение об автономии с Израилем, и так далее. Одним из признаков такого положения дел для комитета является оформленное массовое движение или социальная группа, во главе которого стоит или с которым ассоциируется кандидат: НАК у Манделы, ООП у Арафата, Солидарность у Валенсы, афро-американская община у Обамы. Правозащитники, в отличие от политиков, могут получить премию и при других обстоятельствах, ключевым критерием здесь является борьба за власть, но не единственным — в биографии правозащитника должно быть еще какое-то важно основание, которое делает его борьбу не локально, а всемирно важной (Аун Сан Су Чжи, Сахаров). Зачастую комитет предпочитает поощрять стремление к миру обеих сторон конфликта (Мандела получил премию с Ле Клерокм, Арафат с Рабиным и Пересом, Бегин и Садат).

Опираясь на все это, стоит понять, что несмотря на букмекеров и наши пожелания по этому поводу, у Алексея Навального в его текущем статусе почти нет ни шансов ни оснований получить Нобелевскую премию Мира, несмотря на мое, например, глубокое уважение к его работе, и тревоге за его здоровье и жизнь, которые, весьма вероятно, в случае получения премии были бы более защищены. Алексей — не правозащитник в классическом смысле слова, не поборник гуманитарных ценностей, не защитник слабых — хотя все это встречается в его работе. За ним не стоит понятная оформленная (не в смысле — зарегистрированная, а четко очерченная) социальная страта или этническая группа, как за Валенсой, он не состоялся как великий ученый ядерщик, прежде чем занялся чужими правами, как Сахаров, и так далее. Он относительно молодой человек, представляющий важные для запада ценности, но поддержанный непонятно каким количеством людей, политик, стремящийся к формальной официальной власти, с реноме националистических или популистских заигрываний, находящийся в заключении только один год. Это никак не умаляет его важность для России, ее истории и политики, но мы говорим только о Нобелевке, и только про этот год.

Вспомним Щаранского, за которым было понятное этническое меньшинство, чисто гуманитарная миссия — право на выезд, 8 лет заключения, больше года карцер а, но он не получил Нобелевскую премию — у него почти не было правозащитного прошлого до заключения и его будущие устремления были не ясны, вдруг из него бы вырос новый Кахане? Не получил Нобелевскую премию покойный Буковский отсидевший много лет, обменянный на Луиса Корваллана (то есть не стоит недооценивать его значение и известность из сегодняшнего беспамятного времени) — за ним не стояло понятное движение или общественная страта. Все примеры ущербны. Не стоит переоценивать вовлеченность нобелевского комитета в российские проблемы. Но не стоит и на секунду думать, что ноблевский комитет в своем решении может быть коррумпирован или он способен учитывать или представлять государственные интересы — кого кстати? Норвегии? ЕС? Всего западного полушария? Комитет состит из людей разных вглядов, разных биографий, но это все-таки люди, у них ест представления, пристрастия, ограничения, принципы (не совпадающие — они представляют разные политические силы), они не должны и не могут руководствоваться нашей остротой восприятия проблемы, даже если они заинтересовались положением дел в России. Главный вывод, который правильно сделать из всего этого, состоит в том, что Муратов не получил премию вместо Навального. И Навальный не мог получить ее, но и Муратов получил ее совсем по другому поводу, причине и набору критериев.

Чем же является премия Муратову? На мой взгляд это премия институту, движению, явлению — профессиональной независимой расследовательской журналистике, которая во всем мире находится под огромным давлением правительств и корпораций, под давлением технологических изменений, разрушающих бизнес-модель, существовавшую сотни лет. Поддержка этого явления и есть жест Нобелевского комитета. Именно поэтому номинантов двое — из восточного полушария и западного, а то что в западном выбран представитель России для этой цели — это не случайность, конечно, но только одна из возможностей, которой мы должны радоваться, на мой взгляд, но и осознавать, что именно положение со свободой слова, свободой высказывания Нобелевский комитет, а с ним, надеюсь, и мир, считает наиболее основополагающей проблемой и угрозой для демократии, в частности в России. Если бы удалось сохранить, защитить свободу слова, которая начала уничтожаться задолго до того, как Навальный появился на политическом горизонте, то и он не был бы в тюрьме сегодня. Вот что говорит эта нобелевская премия нам. И с отдельной персональной горечью — я с ней согласен.

Ну, а если давать одну из двух премий российскому журналистскому сообществу, то кому? В каком издании наибольшее количество текстов против войны? В каком больше погибших журналистов? В каком защищают и мигрантов, и ЛГБТ, и публикуют расследования о фальсификациях, и делают это давно, много лет, с постоянной настойчивостью? Боюсь, что никаких других изданий у нас не только не осталось, но с этой точки зрения — и не было. А Нобелевская премия не Пулитцер, именно такая точка зрения ей важна. И как продюсер получает премию за фильм, в котором кажутся важнее актеры, так и Муратов олицетворяет одновременно погибших Политковскую и Щекочихина, и живых Костюченко и Милашину. Снаружи публике никогда до конца не ясно, насколько фигура главного редактора определяет издание, подбор авторов и их возможности. Поэтому главреда судят по его человеческим и социальным качествам вне издания — как выглядел на приеме или что ответил в соцсетях. Но премия журналистике в целом — это почти всегда премия редакторам, организаторам, идеологом, защитникам, корректорам, собеседникам того, что делают репортеры. И с этой, неизвестной для публики точки зрения, Муратов один из лучших русских редакторов оставшихся в профессии. Может быть даже лучший.

Но Муратов символ не только верха этой журналистской пирамиды, он еще важный образ ее основы, ее низов. Это классический неуживчивый, выпивающий, бесконечно работающий, летающий по стране, курящий журналист — ключевой архетип эпохи, важнейший герой ее кинематографа и литературы. Непричесаный человек в грязном свитере, который хоронит своих друзей и идет править их последнюю заметку, спорящий с властью и со своими авторами до равной хрипоты, оскорбляющий и читателей и деньгодателей, выдерживающий их злость и давление, для того чтобы журналисты могли делать свою работу, человек— ледокол, но и человек-буфер, без этого образа невозможен рассказ о настоящей журналистике, и именно этот образ и получил премию. И он ее достоин, безусловно.

Еще одно. Как работа журналиста невозможна без редактора, так и работа редактора невозможна без инвестора, владельца, издателя — you name it. Работа которого характеризуется двумя критериями — процессом и результатом. Ежедневным невмешательством и финальным действием: передачей достойному наследнику, продажей тому, кто сохранит дух и преумножит возможности и так далее. Очень мало кто из владельцев и издателей в России справился с первым, и почти никто, включая меня, не справился со вторым. И теперь, когда хоть какая-то веха в движении Новой газеты достигнута, когда хоть на какое-то время она защищена, то можно сказать, что (точнее — нельзя не сказать) это премия в какой-то мере и людям все эти годы финансирующим «Новую газету», Муратова, Милашину, Костюченко, покойного Домникова (и даже его семью теперь), и несмотря на несогласие с какими-то их другими делами, методами, проектами, их остальными взглядами и поведением, им нужно сказать спасибо: Александр Лебедев (нулевые) и Сергей Адоньев (десятые и до сих пор). Потому что как я и писал в начале — все сложно, все никогда не бывает просто.

Оригинал