Рассказ носова метро иллюстрации

Николай Носов “Живая шляпа”

15 Июня 2017

Книги Н. Носова занимают особое место в детской литературе. Он писал для детей разного возраста, да и взрослые с удовольствием читают его произведения.

Его герои – дети-непоседы, дети-выдумщики, которые попадают в разные курьезные ситуации. Писатель создает яркие, живые характеры. Ситуации, описанные в его произведениях, вполне могли произойти с каждым из нас, это делает их близкими и понятными читателю. Можно отметить способность понимать детей, умение разговаривать на их языке, естественность повествования в манере его письма.

Носов долгое время работал в сфере кинематографии, в литературу, по его словам, пришел случайно. Родился сын, и первые произведения были для него и его друзей-дошкольников. А разве можно писать плохо для собственного ребенка? Наверное, поэтому в книгах Носова чувствуется любовь и уважение к детям.

«Живая шляпа» написана в лучших традициях русской классической литературы. Издательство «Мелик-Пашаев» не случайно выбрало ее для издания в серии «Тонкие шедевры для самых маленьких». С самого начала читатель понимает, почему шляпа двигается, не понимают этого только незадачливые герои рассказа Володя и Вадик. Когда шляпа поползла к ним, они оба заскочили на диван от страха.

Конечно, шутка ли шляпа сама по себе двигается! Они придумывают разные планы противостояния непонятному явлению. Хотели кочергой ударить по ней, хорошо, что шляпа вовремя замерла, а то бы Ваське несдобровать. А вот картошка все-таки достигла своей цели, тут уж Васька не стерпел, подпрыгнул и закричал на своем кошачьем языке. Мальчишки догадались, в чем дело и обрадовались.

Тайна живой шляпы была раскрыта.

Рассказ чрезвычайно динамичен, по мере того, как страшнее становится героям, ситуация становится все комичнее. Меру страха можно измерить теми орудиями, которые они готовили против беззащитного котенка. И даже зная заранее о коте Ваське, читать все равно интересно и смешно. А может быть, кто-то узнал себя в героях рассказа?

В этом произведении Н. Носов показывает глубокое понимание психологии и умственной работы ребенка. Герои рассказа – обычные мальчишки, которых читатель встречает в своей жизни каждый день, а эти вот стали героями рассказа.

Он тонко чувствует душу ребенка и понимает, как важна его роль в воспитании детей, поэтому к творчеству относится предельно ответственно и считает его важным для общества. Носов рассказывал, что удивился, увидев рядом с собой мир детства в лице своего сына. А настоящий писатель и художник начинается именно с удивления.

Важно

Рассказ Носова о детях, для детей и для их родителей, потому что родителям тоже не помешает вспомнить то время, когда они были маленькими. Рассказ «Живая шляпа» поможет в этом как нельзя лучше.

Купить книгу Живая шляпа

Иллюстрации к этому рассказу выполнены художником И. М. Семеновым, который известен как мастер карикатуры и главный редактор журнала «Веселые картинки». Рисунки помогают полнее почувствовать комизм ситуации. Если бы мальчишки сразу увидели, что у шляпы вырос хвост, то быстрее догадались бы, в чем дело.

Книга, созданная веселыми и творческими авторами, достойна занять место на книжной полке.

Источник: https://womensec.ru/articles/books/dlya-detey-ot-2-let/nikolay-nosov-zhivaya-shlyapa.html

Читательский дневник краткие ответы 2 класс

Обратите внимание, что в готовом дневнике ребенку предлагается кротко ответить на вопросы.

Читайте также:  «Трагическое и лирическое в романе И. А. Гончарова «Обломов»»

Золотой ключик или приключения Буратино Алексея Николаевича Толстого.

Краткое содержание рассказа

Двое приятелей, Вовка и Вадик, сидели за столом и увлеченно разукрашивали, когда за их спиной раздалось странное шуршание. Они оторвались от своих дел и обнаружили, что шляпа со шкафа оказалась на полу. Казалось бы, произошло событие, в котором нет ничего необычного. Вовка решил положить ее туда, где она находилась прежде. Но тут случилось то, чего они совсем не ожидали! Головной убор пополз прямо на них. Мальчики так испугались, что запрыгнули на кушетку, а шляпа, как ни в чем не бывало, выползла в центр зала. Вовка, заикаясь, сообщил, что он уходит, хотя Вадик и пытался найти логическое объяснение всему происходящему. Он подумал, что это чья-то шутка, и вещь кто-то дергает за веревочку.

Однако, когда выяснилось, что она передвигается самостоятельно, мальчики решили защищаться при помощи подручных предметов — кочерги и лыжной палки, а потом и вовсе стали бросать в нее картошку.

Друзья защищаются от непрошенного гостя

Когда Вадик попал точно в цель, из-под загадочного предмета раздался звук «мяу» и показался кошачий хвост. Тут-то мальчики и догадались, что произошло: котенок Васька сидел у комода и на него упал головной убор, из-под которого выбраться ему не удавалось, вот он и скитался по комнате.

Из-под шляпы появился котенок

Воспитательное значение рассказа

Несмотря на кажущуюся простоту и незначительность описанной ситуации, из произведения дети могут извлечь несколько уроков. Во-первых, главные герои – смелые, деятельные мальчики. Преодолев свой страх, вызванный фантазиями, они стали искать логическое объяснение увиденному. Например, решили, что кто-то просто дергает шляпу за веревку. Важно и то, что мальчики решили вместе докопаться до правды, и собравшийся было убежать домой Вовка остался вместе с другом. Взаимовыручка, смелость, смекалка помогут найти выход из любой ситуации, подчеркивает Носов.

«Живая шляпа» — рассказ и о том, какая прекрасная пора детство, когда можно быть искренним и непосредственным.

Отзывы о книге

Интересный рассказ, даже поучительный. После пережитого приключения, думаю, ребята уже не будут бояться чего-то необычного. Вместо этого они сразу выяснят суть дела. Автор затронул важные темы, необходимые для формирования характера ребенка: смелость, храбрость, решительность. На примере героев показано, что нужно действовать сообща, не бросать друга, даже если очень страшно. Я рекомендую прочитать всем без исключения этот рассказ. Предварительно можно ознакомиться с аннотацией, узнать суть книги и сколько в ней страниц.

Кристина

Я с удовольствием прочла этот рассказ. Мальчики не выходя из дома получили интересный опыт. У меня на обложке книги была картинка к рассказу Носова «Живая шляпа», где изображен котенок, а на нем — шляпка. Поэтому я сразу догадалась в чем суть, а жаль. Хотелось бы вместе с ребятами постепенно понять, в чем дело. Но зато я узнала некоторые новые слова, их значение (например, слово «швырять» — не слышала его ранее). Я советую прочитать этот рассказ, а еще «Фантазеры» и сказку «Клякса».

Любовь

Недавно в классе мы читали это произведение, даже нарисовали рисунок. Мне оно очень понравилось. История увлекательная и веселая. У меня книга была с иллюстрациями, отчего

Анна АЛЕКСАНДРОВА

05.12.2021

Современному массовому зрителю, а равно читателю имя Валериана Щеглова почти неизвестно. Причина этого, возможно, кроется в его красном прошлом: он воспевал революцию, выполнил множество работ, посвященных 1917 году и Гражданской войне. Подобное забвение представляется несправедливым. Ведь этот талантливый график создавал не только образцы агитпропа, но и прекрасные иллюстрации к книгам лучших советских поэтов и прозаиков.

Книги, в которых про него рассказывается, вышли из печати еще в советское время, поэтому информацию о художнике приходится собирать по крупицам. Известно, что он родился в Калуге, где отец Валериана заведовал городской типографией. Проявлявшего с ранних лет интерес к рисованию мальчика отдали в реальное училище, где его учителем стал Всеволод Левандовский, не только талантливый живописец, но и одаренный график. Тот обучался в Академии художеств у легендарного Павла Чистякова, воспитавшего целую плеяду таких мастеров, как Илья Репин, Василий Поленов, Михаил Врубель, Валентин Серов, Николай Рерих, Виктор Васнецов.

Под руководством Левандовского юный Щеглов оттачивал навыки рисунка и довольно скоро начал получать премии и наградные листы. Он мечтал пойти по стопам наставника — тоже поступить в Академию.

Однако революция и Гражданская война нарушили эти планы. Молодой художник начал работать в местной газете «Коммуна», рисовал карикатуры и плакаты. В 1920 году 19-летним вступил в ряды Красной Армии, где продолжил заниматься агитационным искусством (нарисовал плакаты «Бей Деникина!», «III Интернационал», «Все на разгром Врангеля!» и другие). По завершении кровавой междоусобицы вернулся к мысли об учебе, уехал в Ленинград, где в 1925-м поступил в рисовальную школу. В бывшей столице в то время царили особые нравы в искусстве: на коне были те, кого позже станут обвинять в газетах и на собраниях в формализме.

В 1926 году он вернулся в Калугу и возобновил сотрудничество с «Коммуной». Как отмечала искусствовед Элла Ганкина, «пребыванием в школе Общества поощрения художеств исчерпывается специальное художественное образование В.В. Щеглова». Многому он учился самостоятельно, что не помешало ему стать мастером своего дела.

В 1927-м перебрался в Москву, где начал сотрудничать с журналами «Всемирный следопыт», «Вокруг света», «Знание — сила», а также с издательством «Молодая гвардия». Нередко путешествовал, побывал в Крыму, Средней Азии, на Крайнем Севере, жил на Балтике. Сделанные в этих поездках наброски легли в основу самых разных работ. Несколько лет Щеглов трудился над иллюстрациями к пятитомному изданию «История Гражданской войны в СССР».

В одном из своих исследований Ганкина приводит его слова: «Я много работаю над темой Гражданской войны. Считаю, что те из художников, которым посчастливилось быть свидетелями зарождения Красной Армии, кто провел свои юношеские годы в ее рядах, должны упорно теперь работать над воссозданием ее героических образов. Они увлекают нас своей силой и оптимизмом. Неустанно тружусь над композицией и рисунком. Изучаю до мелочей одежду и вооружение Красной Армии периода Гражданской войны и интервенции; собираю материал об интервентах и тщательно подыскиваю типаж. Основным недостатком всех наших произведений я считаю отсутствие страсти в изображении Красной Армии. Отсутствие динамики, патетики. Искусственная «приподнятость» наряду с плохим знанием изображаемых событий приводят художника только к бесстрастным и фальшивым произведениям».

С 1933 года он сотрудничал с Государственным издательством детской литературы. Большим успехом в довоенный период пользовалась книга Ивана Папанина «На полюсе» (1939). За событиями, которые разворачивались вокруг дрейфующей станции, в то время следил весь мир, советские дети поголовно играли в «папанинцев», и рассказ о покорении Арктики пришелся как нельзя кстати. Тем более — в сопровождении чудесных цветных иллюстраций, изображавших суровые северные пейзажи и трудную жизнь среди льдин. Популярности этих рисунков не смогло помешать даже низкое качество типографской печати.

Среди авторов, чьи книги охотно оформлял этот на редкость востребованный график, был Сергей Михалков. Начало их творческой дружбе, по словам журналиста Виталия Амурского, положила книга «Товарищи» (1937), ставшая ярким публицистическим выступлением против фашизма в Испании. Через год Валериан Васильевич выполнил иллюстрации к михалковской «Границе», а в 1939-м вышло их совместное издание «Красная Армия». Щеглов, как отмечала Элла Ганкина, был художником героико-романтического плана, справедлива эта характеристика и в отношении книжных иллюстраций. К примеру, в «Красной Армии» пехотинцев, парашютистов, кавалеристов и других русских воинов он изобразил в этакой медально-чеканной манере, много общего в тех работах с его плакатами.

Сотрудничество с Михалковым было долгим и успешным. После войны художник проиллюстрировал книгу «Служу Советскому Союзу» (1948). В ней «рассказывается о семье Орловых — простой советской семье, все члены которой внесли вклад в дело освобождения Родины. В бою и в труде братья и сестры Орловы — первые по силе, мужеству и трудовой доблести. Семья Орловых, конечно, не реальная конкретная семья, это собирательный образ семьи, характерной для нашего времени. На обложке художник дает портрет братьев и сестер Орловых, идущих в День Победы по Красной площади. В тексте, в цветных акварелях дается краткий рассказ о боевых эпизодах, в которых участвовали герои, или об их трудовых подвигах» (Элла Ганкина).

Высочайшее мастерство он проявил не только в акварели, ему прекрасно удавались рисунки пером. (Эта техника недаром считается очень сложной, тут художник не имеет права на ошибку: одна неверная линия — и работа испорчена.) Из-под его пера выходили искусные, с тончайшей штриховкой вещи. Порой автор пытался приблизить такой рисунок к карандашному, чтобы передать всевозможные нюансы светотени. С годами его искусство становилось все более душевным, проникновенным, плакатное начало в нем постепенно уступало место индивидуальному, психологическому.

А плакату он сил отдал немало, особенно в годы Великой Отечественной. В первые дни войны пошел работать в «Комсомольскую правду». По словам Ганкиной, жил прямо в редакции, как, впрочем, и многие другие сотрудники, дневавшие и ночевавшие на работе. Напечатанные в «Комсомолке» рисунки использовались как фронтовыми газетами, так и изданиями в тылу. Виталий Амурский о том времени повествовал:

«Закрытые темными шторами окна. Светомаскировка. В редакции «Комсомольской правды» полным ходом идет подготовка очередного номера газеты. Немцы в нескольких десятках километров от Москвы. За столом, заваленном листами белой бумаги, красками, карандашами, перьями, — невысокий, чуть полноватый человек. Это Валериан Васильевич Щеглов. Несколько часов назад поступила информация о подвиге 28 гвардейцев-панфиловцев. Утром новость должна знать вся страна. Щеглов делает плакат-рисунок об этом событии. В этот раз художник не был на передовой и своими глазами не видел названной позднее легендарной обороны. Но опыт мастера-профессионала и те знания, которые дала ему личная солдатская судьба, помогают руке находить точные штрихи, за которыми возникает живая панорама боя, напряжение фигур. Солдатскую кашу Валериан Васильевич попробовал еще в Гражданскую войну. Жизнь армии была ему хорошо знакома… Кстати, тогда же началась и его творческая биография. Художник-любитель, он нарисовал интересный плакат… В Политуправлении Армии на эту работу обратили внимание… К 1941 году у художника была уже большая практика. Он стал профессионалом. И снова — дни и ночи плакаты».

Последний рисунок для «Комсомольской правды» он сделал уже в День Победы. По окончании войны Щеглов выполнил иллюстрации к «Повести о настоящем человеке» Бориса Полевого. В тот раз поставил перед собой задачу: показать, как суровые испытания закалили воина, превратили его в Героя с большой буквы. На фронтисписе изображен веселый, удалой парень: «широкоскулое, улыбающееся лицо с живыми «цыганскими», по выражению Полевого, глазами… Весь облик Мересьева пронизан выражением бодрости, уверенности» (Элла Ганкина). Далее читатель как бы наблюдает эволюцию вернувшегося на фронт, несмотря на чудовищное увечье, персонажа: «Повествование достигает кульминационной точки в рисунке, изображающем Мересьева в самолете… во время воздушной атаки. Лицо летчика, его плотно сжатые губы, сдвинутые брови и устремленные вперед глаза выражают моральное торжество».

Творческое наследие Щеглова включает в себя также замечательные иллюстрации к роману Алексея Толстого «Хлеб» (пожалуй, лучшая его графика на тему Гражданской войны). Кроме того, он оформил фадеевский роман «Разгром». Иллюстрированием мэтр занимался до последних дней, а не стало его в 1984 году. Тонкие, искусные рисунки сохранили для нас дух ушедшей эпохи. Как писал Виталий Амурский, «просматривая работы Валериана Васильевича Щеглова, вы не найдете ни одной «веселой» или «забавной»… Но в каждой есть жизнь, дыхание своего времени».



Материал опубликован в ноябрьском номере журнала Никиты Михалкова «Свой».

Давно хотел написать этот пост, да всё руки не доходили) Анализируя причины того, почему те или иные люди так любят СССР и продолжают его любить, даже несмотря на то, что факты убеждают в обратном, я пришел к выводу, что причины этого кроются в раннем детстве.

Современные исследователи закрытых обществ часто пишут об импринтинге — таким словом называют впитанную в раннем детстве догматику, расстаться с которой очень сложно даже под влиянием рациональных аргументов. Подобное встречается и в радикально-религиозных обществах, и просто в закрытых диктатурах вроде советской или северокорейской — несмотря на декларируемый «светский» характер, изнутри там всё очень похоже на религию.

Видео дня

У меня дома большая библиотека, немало томов в которой занимают издания времён СССР. Для сегодняшнего поста я проанализировал две книги, школьный учебник и собрание стихотворений известного детского поэта, чтобы показать вам, как уже с самого раннего детства в СССР детям «промывали мозги» коммунистической пропагандой, пишет Максим Мирович в Facebook.

В общем, в сегодняшнем посте — рассказ о том, как промывали мозги советским детям.

01. Начнём, пожалуй, с учебника. Советские учебники русского языка для школьников в позднем СССР (где-то начиная с 1960-х годов) были похожи как две капли воды и имели абсолютно одинаковые разделы, реплицируемые из более ранних изданий в более поздние. Разделы были следующими — нейтральные рассказы про природу «(ой ты наша зимушка-зима!»), рассказы про жизнь октябрят и пионеров, рассказы про советскую армию, рассказы о разделе Второй мировой войны под названием «Великая Отечественная» и рассказы про Октябрьский переворот, именуемый Революцией. Ещё (опционально) мог быть отдельный раздел про жизнь Ильича, его жизнь в шалаше и хитромудрые уходы от царской охранки.

Отдельное обязательное место занимал раздел, рассказывающий про «бедную и несчастную» жизнь крестьян до революции. Там всегда присутствовали образы маленьких мальчиков, которые вместо школы пашут на конях, и рабочих с красным флагом, на которых нападают жандармы и казаки. Абсолютно везде лепили стихи Сергея Михалкова (о нём еще поговорим ниже) с такими строками:

«А если станет невтерпежь,

Когда их путь далёк.»

О том, что коммунистчиеские власти за подобные демонстрации вас не бросят в острог, а просто расстреляют, как в Новочеркасске в 1962 году или в Гданьске в 1970-м, в учебниках предпочитали как-то не упоминать.

02. Вообще, теме протестов против «угнетения прав рабочих» во времена дореволюционной России форсилась в этих книженциях достаточно активно, помню десятки рассказов вроде «Фонарик» или «Флаг забастовки», которые рассказывали о протестах бедных рабочих. Вот только о том, что на самом деле «бедные рабочие» в дореволюционные времена жили значительно богаче и свободнее советских, могли себе позволить квартиры и неплохую мебель, тоже как-то предпочитали молчать.

03. Примерно в брежневские годы зацементировалась «официальная картинка» Октябрьского переворота, одинаковые визуальные образы тех событий кочевали из книги в книгу — одетый в черную тройку Ленин на броневике, крейсер «Аврора», одетые в гражданское «красногвардейцы», матросы и солдаты, вооруженные винтовками-трехлинейками, пулемётами Максима и маузерами. Отступать от канона считалось чем-то сродни святотатству, как если бы в средние века на иконе вдруг нарисовали «неканоничный» посторонний предмет.

В общем, картинка «Октября» должна была выглядеть примерно вот так:

04. Картинка «царской России» тоже была весьма каноничной — никто не рисовал в книгах шикарные доходные дома начала XX века, красивые парки, вежливых и учтивых горожан. Нет, если речь шла о временах до октября 1917 года — то показать должны были обязательно какое-то низкое, маленькое и темное помещение, освещенное лучиной либо керосиновой лампой, в котором люди тяжело и много работают, а за окном обязательно должна была быть зимняя или осенняя дождливая ночь.

Ещё обязательно нужно было нарисовать «угнетателей трудового народа» — как правило, рисовали какого-нибудь помещика или домовладельца, или пожилую «хозяйку», на которых художники отрывались по полной — все были сплошь носатыми, пузатыми, страшными и толстыми. Ну, чтобы советскому школьнику было понятно, кого в 1917-м свергли. Упыри какие-то короче!

05. А ещё очень смешно показывали образы «буржуинов, западных рабовладельцев и всяких интервентов». На иллюстрации к гайдаровскому «Мальчишу-Кибальчишу» (рассказу из повести «Военная тайна») солдат «империалистических армий» рисовали во фраках, цилиндрах и лаковых туфлях — словом, во всём том, что было так ненавистно «трудовому народу») Вот вам смешно, а школьник в каком-нибудь Сургуте или Иркутске действительно верил, что всё так и было.

06. Помимо чисто школьной «обработки», на советского ребёнка наваливалась ещё и пропаганда из «обычных» книжек. Особенно в этом усердствовал Сергей Михалков, детский поэт и по совместительству ярый сталинист. Драматург Анатолий Мареингоф рассказывал, что на одном из обедов в Кремле Сергей Михалков, заикаясь (зная, что это нравится Сталину) выклянчил у последнего недоеденный чебурек — «Иосиф Виссарионович, это мне на память!»

О чём писал любитель сталинских объедков? У меня в библиотеке есть собрание его стихов, изданное в 1953 году. Там очень много всего интересного, что повыбрасывали из более поздних изданий, особенно после 1956 года.

Вот, например, стихотворение про использование детского труда на заводах во времена СССР. Следите за руками — то, что дети работали в царской России — это очень плохо и вообще против этого боролись большевики. А то, что те же дети вместо учебы работают и во времена СССР — это очень хорошо и вообще прогресс.

07. Вот тоже замечательное стихотворение, отражающее шпиономанию 1930-х годов — школьники отловили неизвестного прохожего и тут же сдали его «в органы». Разумеется, всем известно, что если ты гуляешь и не имеешь документов — то ты агент империалистической разведки. Стучи на всех, сдавай прохожих.

08. Ещё по таким книгам очень интересно наблюдать, как формировался и к 1940-50-м годам уже сформировался полностью культ личностей Ленина и Сталина. Бертран Рассел, Карл Поппер, а также более поздние исследователи тоталитарных идеологий XX века, воде Сэма Харриса, отмечали, что коммунистическая идеология была построена по образцу классичиеской авраамической религии — с догматикой, чудесами, пророками и даже «тем светом» — коммунизмом, в который мы все обязательно попадём.

Даже сам поход в музей Ленина напоминает поход в храм — музей представляет собой большой красивый красный дом, похожий на дворец, в который мальчика ведет в воскресенье старшая сестра.

09. В музее рассказывается про житие гражданина Ульянова, выслушивать про которое нужно с благоговейным трепетом, причём сакрально-духовное значение приобретает даже чайник Вождя, на который хочется смотреть и смотреть, не отрываясь.

10. В конце стихотворения про музей описана присяга «юных ленинцев», что очень напоминает религиозное причастие, тоже практикующееся во многих религиях. А на страничке справа размещен тоже очень интересный стишок под названием «Счастье», в котором автор признаётся в своей любви к Сталину, который «обнимал всех детей на свете», вы только вчитайтесь в эти строки:

«В день парада,

И племён…»

11. Или вот, например, стихотворение «Смена». Речь в нём идет про то, что в районе Красной площади остановились автомобили и пропускают через переход группу детей из детского сада.

12. Мысленно рассуждая о том, кем станут эти дети, пассажиры приходят к мнению, что дети обязательно станут «ленинцами, сталинцами и коммунистами». Это как если бы сейчас кто-то, глядя на пятилетних детей, всерьез рассуждал о том, что мол «вон идут будущие члены партии «Единая Россия»))

13. Не обошлось в пропагандистских стишках Михалкова и без «очернения запада», вот например стихотворение о советских детях, оставшихся после Второй мировой войны вне территории СССР. Флаг, который «полощется над ними», конечно же «чужой и надменный» (а каким еще может быть флаг Британии, в самом деле), а английским военным дети говорят «гутен таг». Зачем с англичанами здороваться по-немецки — автор не уточняет, и так сойдёт, иностранное слово же.

14. А наиболее смешно выглядят рассуждения Михалкова о том, кем вне СССР станет условный «малыш из-под Пскова», здесь автор перечисляет ровно то, что как раз ждало бы малыша в СССР — солдат, шпион, раб, безмолвный рабочий скот в колхозе за трудодни.

15. Помимо этого, в стихах Михалкова постоянно присутствует военная тематика, одного мальчика он обзывает «мимозой» за то, что тот не готов к тому, «чтоб стать пилотом, быть отважным моряком, чтоб лежать за пулемётом, управлять броневиком». Короче, не готов сгореть в танке за советскую бюрократию — ты не человек, а растение.

16. Или вот. Даже простой урок подаётся как какая-то «военная игра». И после этого вы ещё удивляетесь, почему все поклонники СССР такие воинственные. Да у них что ни день — то баталия:)

Такие дела. Как видите, промывать мозги и готовить к лояльности к советской власти в СССР начинали уже с самого детства. Расскажите об этом посте друзьям, пусть тоже почитают.

А вы помните какие-нибудь образцы советской пропаганды из детства?

Расскажите, интересно)

Хоуп Джарен, «Тёмная сторона изобилия»‎ («Альпина Паблишер»)

В 2016 году американский геохимик и геобиолог Хоуп Джарен выпустила книгу «Девушка из лаборатории. История о деревьях, науке и любви»‎. Произведение стало мировым бестселлером. В некотором смысле оно представляет собой биографию, в которой история Джарен дополняется рассказами о жизни деревьев, семян, цветов и почвы. 

В «Тёмной стороне изобилия» Джарен исследует проблемы экологии. Автор проанализировала климатические изменения, чтобы показать читателю, как человек и его деятельность повлияли на Землю. За последние полвека население планеты увеличилось в два раза, производство продуктов питания — в три, а потребление энергии — в четыре. Однако Джарен не пугает читателя апокалиптическими прогнозами, а даёт рекомендации и советы на тему разумного потребления. 

Хоуп Джарен удостоена ряда престижных наград, в частности медали Джеймса Б. Макелвейна Американского геофизического союза. В 2016-м она попала в рейтинг 100 самых влиятельных людей мира по версии журнала Time.

Ещё не так давно, в 2007 году, средний американец выпивал одну банку Coca-Cola или Pepsi каждые три-четыре часа; с тех пор уровень их потребления снизился, но и сейчас в Штатах на одного человека, будь то женщина, мужчина или ребёнок, приходится до литра этого напитка в неделю.

Факты неумолимы: в период между 1962 и 2000 годами потребление сахара выросло настолько не потому, что мы его едим. Мы его пьём — с газировками, изотоническими напитками, фруктовыми пуншами и лимонадами. В 1977 году американцы выпивали по одной банке каждые два дня, а в 2000-м — каждые 17 часов. В наши дни подслащённые напитки — самый дешёвый источник (бесполезных!) калорий, который легко доступен и обеспечивает 10% от общего числа потребляемых питательных веществ. Но ведь все эти напитки пришли на рынок ещё 100 лет назад. Почему же именно в последние 50 лет на них такой спрос? Ответ вас удивит: корни проблемы кроются в плохой погоде, затянувшейся на несколько лет».

Куив Макдоннелл, «Человек с одним из многих лиц»‎ (МИФ)

«Человек с одним из многих лиц»‎ — дебютный роман ирландского писателя Куива Макдоннелла. За рубежом книга была издана в 2016-м, а годом позже детектив номинировали на премию CAP Awards как лучший роман‎.

В центре сюжета — Пол Малкроун. Он обладает крайне заурядной и незапоминающейся внешностью, но занимается необычной работой: герой приходит к теряющим память людям и выдаёт себя за их родственников. Те легко верят в обман. Один из стариков узнаёт в Поле сына своего друга, с которым находится в непростых отношениях. Мужчина пытается убить главного героя, но лишь ранит его ножом. Вскоре случаются и другие покушения. Тогда Малкроун решает пуститься в бега. Компанию ему составляет медсестра, отличающаяся грубым характером и увлечённостью детективами. Вместе с ней, а также с полицейским-отщепенцем Пол попытается раскрыть потрясшее Ирландию преступление.

Автор книги профессионально занимается стендапом. Также Макдоннелл пишет сценарии для телешоу, за что был удостоен номинации на премию BAFTA.

«Бриджит ощутила в кармане завибрировавший телефон. Она игнорировала его уже полчаса, но теперь, по крайней мере, появился повод заполнить тягостный пробел. Высветившийся номер был тем же самым, который она видела на мобильнике в течение последнего часа, — принадлежавшим детективу-инспектору Стюарту.

— Алло?

— Мисс Конрой, где вы?

— Я?.. Хожу по магазинам.

— Вы получили мои сообщения?

— Простите, я была…

— Немедленно вернитесь ко мне в контору.

— Ладно, хорошо, я заскочу чуть позже.

— Прямо сейчас, мисс Конрой!

— А в чём дело?

— Кое-что… произошло.

— В смысле произошло?

В телефоне повисла пауза. Бриджит посмотрела на Пола.

— Ну хорошо, если это заставит вас отнестись к делу серьёзнее. Несколько часов назад убили дочь Макнейра, а ещё мы обнаружили бомбу под машиной вашего друга мистера Малкроуна. Я пока не знаю, что происходит, но ваша безопасность — наш главный приоритет. Пожалуйста, не тяните.

— Уже еду.

Бриджит отключила связь и уставилась на телефон, пытаясь осмыслить услышанное. Пол смотрел на неё с тревогой.

— Что случилось? — спросил он.

— Ну… Хорошая новость в том, что ты не параноик».

Энтони Дорр, «Птичий город за облаками» («Азбука-Аттикус»)

Энтони Дорр — американский писатель из Огайо, обладатель различных премий. За его плечами сборники рассказов, эссе, мемуары и романы. Работы автора переведены более чем на 40 языков. В 2015 году произведение «Весь невидимый нам свет» было удостоено Пулицеровской премии. Также оно стало первым среди бестселлеров The New York Times и держалось в рейтинге свыше 200 недель.

«Птичий город за облаками» впервые опубликовали в сентябре 2021-го. Роман вошёл в шорт-лист Национальной книжной премии США. В произведении переплетаются жизни героев, пребывающих в разных городах и временах. По мнению автора, все персонажи — неудачники и мечтатели, сохраняющие надежду даже в самых непростых ситуациях. 

Монахини Святой Феофании зовут Анну Мартышкой, потому что она вечно залезает на деревья в их плодовом саду, мальчишки Четвёртого холма зовут её Мошкой, потому что она вечно вокруг них вьётся, а главная вышивальщица, вдова Феодора, зовет её Рукосуйкой, потому что она единственная из девочек может освоить стежок, а через час напрочь забыть, как его класть.

Анна и её старшая сестра Мария спят через две двери от кухни в каморке, где едва помещается тюфяк из конского волоса. На двоих у них есть четыре медяка, три пуговицы из слоновой кости, латаное шерстяное одеяло и маленькая икона святой Коралии, которая, возможно, принадлежала их матери. Анна никогда не пробовала сливок, не ела апельсинов, не выходила за городскую стену. До того как ей исполнится четырнадцать, всех, кого она знает, либо убьют, либо обратят в рабство».

Борис Гребенщиков, «Священные места Индии»‎ (АСТ)

Поэт и музыкант Борис Гребенщиков‎ с историей и культурой Индии знаком не понаслышке. Как говорит сам артист, страну он посещает ежегодно. Под его авторским переводом уже издавалась «Бхагавад‑гита» (фрагмент поэмы древнеиндийского эпоса «Махабхарата»). Идея написать книгу «Священные места Индии»‎ зрела у Гребенщикова на протяжении 30 лет — с момента, когда музыкант впервые оказался в стране.

Произведение Гребенщикова стало своего рода путеводителем: из книги читатель узнает, какие места необходимо посетить, чтобы познакомиться с «настоящей Индией». Например, музыкант рассказывает о Саптапури — семи священных точках паломничества. Он признаётся, что лично был не во всех описываемых местах, однако посетил шесть из семи священных городов. Также в своей работе Борис Гребенщиков повествует о культуре Индии, о её философии и истории. 

Неудивительно, что многие индусы считают Варанаси центром Вселенной.

У Варанаси странная география: он стоит на трёх холмах, которые считаются тремя остриями трезубца Шивы. При этом весь город выстроен на западном берегу Ганги — на восточном нет и никогда не было ни одного строения; он считается «тем миром», куда Шива переправляет души умерших.

В индийской мифологии считается, что Варанаси освобождает человеческую душу от уз тела; тот, кому повезло умереть в Варанаси, достигает немедленного освобождения от цикла рождений и смертей. Как говорят: «Кашьям маранам мукти», что в переводе: «Смерть в Варанаси — это освобождение». А воды реки Ганги в Варанаси смывают грехи с любого смертного. И, кстати, Ганга, текущая на юго-восток, вопреки всем законам логики, в Варанаси течёт в противоположную сторону — на север, в сторону Кайласа».

Дэвид Иглмен, «Живой мозг»‎ (МИФ)

Нейробиолог и аспирант Стэнфордского университета Дэвид Иглмен начал интересоваться устройством нервной системы ещё в детстве. Под его авторством издавались книги, успевшие стать бестселлерами. В их числе — «Мозг. Ваша личная история» и «Инкогнито».

Из произведения «Живой мозг» читатель узнает о «величайшей технологии»‎, скрывающейся в человеческой голове. Книга подойдёт и нейробиологам, и тем, кто просто пытается понять, как функционирует мозг. Труд Иглмена, в частности, повествует о связи вращения планеты Земля с человеческим мозгом, возможностях контроля роботов с помощью силы мысли и о том, почему главный враг памяти — воспоминания.

Мозг беспрерывно подстраивается под вызовы и цели текущего момента. Он формирует свои ресурсы, добиваясь их соответствия требованиям обязательств, в которых в данный момент находится. Если окажется, что мозг не располагает нужным инструментарием, будьте спокойны: он его сотворит.

Чем эта стратегия так хороша для мозга? Разве кто-то усомнится, что созданные человеком технологии чрезвычайно успешны? А между тем при их разработке мы руководствуемся совсем другой стратегией: проектируем машины с жёстко заданной конструкцией — «железом», выражаясь на языке айтишников, — и программное обеспечение, диктующее им выполнять в точности те операции, которых мы от них требуем. Какие преимущества можно получить, если размыть различия между жёсткой и гибкой составляющими, что позволило бы машинам, выполняя свои программы, постоянно реконструироваться?

Скорость — вот что станет первым преимуществом».

Линдси Гибсон, «Выбираю себя»‎ (Издательство Елены Терещенковой)

Американский психолог Линдси Гибсон может быть знакома русскоязычному читателю по книге «Взрослые дети эмоционально незрелых родителей» и её своеобразному продолжению — руководству «Свобода быть собой». Третье произведение Гибсон, выпущенное Издательством Елены Терещенковой, подхватывает тему эмоциональной незрелости, но фокусируется на одном из её последствий — сложности в самореализации.

Эта книга написана для тех, кто под гнётом жизненных обстоятельств был вынужден оставить свои мечты — или и вовсе не помнит, о чём мечтал, но чувствует, что его текущие занятия не приносят удовлетворения. На примерах из жизни пациентов и своей собственной Гибсон помогает читателю вспомнить, что радует его «истинное я», рассказывает, как отстоять свои интересы и потребности в общении с близкими и воплотить мечты в реальность.

«То, как мы воспринимаем имеющееся у нас количество времени, зависит от того, на каком этапе жизненного пути мы находимся. Когда нам только исполнилось двадцать, времени у нас предостаточно — а людям за сорок часто кажется, что начинать что-то новое уже поздно. Гейл Шихи пишет в книге «Новые события» о подобном восприятии своего будущего: люди, достигшие среднего возраста, часто ошибочно считают, что им остаётся меньше времени, чем на самом деле.

Предположим, вам сорок и вы подумываете о смене карьеры. Если вы похожи на большинство людей, то решите, что вы уже сорок лет идёте по привычному пути. Сорок лет — это очень долго. Как же можно взять и всё поменять?

Но всё совсем не так. Скорее всего, вы работаете в своей сфере меньше двадцати лет. Вы начали всерьёз зарабатывать на жизнь, когда вам было около двадцати? Это означает, что сейчас вы где-то посередине своей профессиональной жизни. Если вам сорок, вероятно, вам предстоит работать дольше, чем вы уже отработали. Вы были в профессии на протяжении двадцати лет, но до пенсии вам осталось не меньше двадцати пяти.

Орхан Памук, «Чумные ночи» («Азбука-Аттикус»)

О создании романа «Чумные ночи» турецкий литератор Орхан Памук размышлял на протяжении 40 лет, а почти пять ушло на написание книги. По словам автора, его знакомые не понимали, почему для своего романа он выбрал тему чумы (она, казалось, уже устарела). Но на фоне развернувшейся пандемии коронавируса произведение турецкого писателя оказалось весьма актуальным. 

В 2006 году Орхан Памук получил Нобелевскую премию. Его работы переведены на 61 язык, в числе наиболее популярных книг — «Стамбул. Город воспоминаний», «Имя мне — Красный» и «Музей невинности». В 2015-м издание The World Post и Институт Готлиба Дуттвайлера включили турецкого автора в список четырёх «самых влиятельных голосов 2015 года». 

Действие нового романа Памука разворачивается на маленьком острове, расположенном в Средиземном море. Спокойную жизнь греков и турков нарушает чума, на борьбу с которой прибыл врач-эпидемиолог.  

«— Людей в Арказе раз в восемь меньше, чем в Измире, а умерших уже сейчас больше.

— И причину этого предстоит выяснить вам, — изрёк губернатор с таинственным видом.

— Мне повсюду попадались на глаза дохлые крысы. В Измире мы объявили войну этим грызунам.

— Наши крысы — совсем не то, что измирские! — заявил губернатор с едва заметной ноткой гордости. — Горные крысы, которые у нас здесь водятся, твари куда как более дикие. Две недели назад голод погнал их в города и деревни. Там, где им не удавалось найти съестного, они пожирали тюфяки, мыло, солому, шерсть, лён, ковры — всё, что попадётся, даже дерево. Весь остров напугали. Но потом Аллах их покарал, и они передохли. Но эту, как вы говорите, эпидемию крысы не приносили.

— Кто же тогда?

— Официально никакой эпидемии на сегодняшний день нет! — отрезал губернатор».

 Борис Акунин, «После тяжёлой продолжительной болезни. Время Николая II»‎ (АСТ)

Эта книга стала девятым и финальным томом «Истории Российского государства» Бориса Акунина. Первое произведение цикла было опубликовано в 2013 году, с того времени тираж исторической серии достиг 1,5 млн экземпляров. Начиная свой проект, писатель знал, что финальный том «Истории»‎ будет посвящён периоду правления Николая II. 

Книга состоит из двух частей. В первой Акунин разбирает процессы, повлиявшие на глобальные изменения в мировой политике. К примеру, рассказывает о Первой мировой войне. Во второй части Акунин повествует о событиях начала прошлого века, которые привели, по мнению писателя, к слому государства‎. Сам Акунин отмечает, что все предыдущие тома из серии были «подготовкой к этому, главному тому». 

Революционные пропагандисты, а позднее авторы советского периода называли Николая II Кровавым и изображали царскую Россию страной свирепого, ничем не ограниченного полицейского насилия, где правят казачья нагайка, тюрьма и каторга. Режим часто сравнивали с опричниной.

На самом же деле самодержавие вовсе не было агрессивной и жестокой диктатурой, ведшей войну с собственным населением, как это делал Иван Грозный. Правительство всего лишь защищало исторически сложившийся формат государства — уже как умело.

Система была совершенно не приспособлена для управления, выражаясь по-современному, методами «мягкой силы»‎, то есть не принуждением, а стимулированием. Не то чтобы царизм вовсе не пробовал действовать «по-хорошему»‎, но всякий раз выходило неуклюже: результат получался либо обратным, как после зубатовского эксперимента или Октябрьского манифеста, либо в лучшем случае временным, как после Столыпинской реформы.

Поэтому обычно власть полагалась на более привычные, полицейские средства «общественного умиротворения»‎, которыми владела гораздо лучше. Проблема заключалась в том, что подобного рода терапия всегда борется с симптомами болезней, но не с их причинами».

Уилл Айснер, «Комикс и последовательное искусство»‎ (МИФ) 

Уилла Айснера принято считать одним из отцов современных комиксов. Творческий путь иллюстратора начался в 1930-е годы в США — в период зарождения индустрии рисованных историй. Айснер — автор серий «Чёрный Ястреб» и «Шина — королева джунглей»‎, получивших экранизации. Художник также работал над комиксом «Дух»‎, который издавали в течение 12 лет в виде приложения к воскресному номеру газет. 

В 2005 году Айснер скончался. Его последней работой стала публикация трилогии «Контакт с Богом»‎, в основу которой вошли автобиографические романы. 

«Комикс и последовательное искусство»‎ впервые опубликовали в 1985 году, но представленная в произведении информация всё ещё актуальна. Книгу можно использовать как пособие по теории и практике современного комикса. В качестве примеров в произведении используются иллюстрации из различных популярных комиксов. Они совмещены с личными мыслями автора об особенностях графического рассказа.

«Писательский труд» в комиксе можно определить как продуцирование идеи, структурирование изобразительных элементов и последовательного нарратива и создание диалога. Это одновременно и часть комикса, и его целое. И конечно, здесь необходимы специфические навыки: из-за уникальности технологий создания комикса его требования не всегда совпадают с требованиями других литературных форм. В этом смысле комикс немного схож с драматургией, но в случае комиксов писатель часто выступает ещё и как создатель образов (т. е. художник).

В последовательном искусстве оба вида деятельности переплетены теснейшим образом и вместе образуют цельное полотно.

В литературе, состоящей лишь из текста, автор направляет воображение читателя. Комикс заменяет ему воображение. Образ, будучи однажды нарисован, становится чётким заявлением, почти или вовсе не оставляющим места для интерпретации. В комиксе текст встраивается в изображение и несёт уже не столько описательную функцию, сколько функцию передачи звуков, диалогов и связующих элементов».

Андрей Филимонов, «Пляс нигде» (Редакция Елены Шубиной, АСТ)

Герой романа-странствия «Пляс нигде» начинает путешествие в горах Алтая, затем перемещается автостопом через всю страну. После отправляется в Ригу, Париж, Германию, США и в результате возвращается в Сибирь. Различные локации в путешествии лирического героя дают начало новым рассказам. В столице Латвии он знакомится со специалисткой по Шамбале, в Париже пишет «энциклопедию ветра», а на канадской границе работает над документальным фильмом в доме Эрнеста Хемингуэя.

Андрей Филимонов — автор романа «Рецепты сотворения мира», который попал в число финалистов премии «Большая книга», а также книги «Головастик и святые», вошедшей в шорт-лист премий «Национальный бестселлер» и «НОС». Материал для «Пляса нигде» автор собрал до начала пандемии коронавируса, а написанием книги занимался уже во время. 

«Петер выключил мотор — и мы поняли, что такое настоящая тишина. Цесарки скрылись за деревьями, кроме нас троих, в мире не осталось других живых существ, и только шелест полевых трав на ветру подчёркивал отсутствие звуков.

— Офигеть, какая тишайшая тишина! — радостно заорал я на весь лес, и мы поволокли в дом свои вещи.

По ходу Толик рассказывал, что дом этот не простой, а старинный, чуть ли не XIX века, и когда-то здесь было настоящее имение с лужайкой для гольфа, ныне превратившейся в дикое поле, и собственным каменным мостом через реку, который обрушился много лет назад, когда дворянское гнездо купил сценарист из Голливуда (тоже не простой, а увенчанный лаврами «Оскара»). Говорят, что здесь гостил Хемингуэй и что-то сочинял по утрам после вечеринок, сидя на этой террасе с пишущей машинкой. Ну, точнее, не совсем на этой, потому что ещё до войны киношники умудрились спалить дом во время эпической пьянки до основания, а затем сценарист продал землю с пепелищем, однако новые хозяева восстановили всё как было, и можно почувствовать себя стариной Хэмом, расположившись с ноутбуком на террасе, глядя на руины моста, 46 сияющих вершин Адирондака и дом мистера Фарба за рекой, в тени деревьев, триста метров по прямой отсюда».