Рассказ нищий ги де мопассан краткое содержание

СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ РАССКАЗА ГИ ДЕ МОПАССАНА «МАДМУАЗЕЛЬ КОКОТКА» И ПОВЕСТИ И.С.ТУРГЕНЕВА «МУМУ»

Федеральное агентство по образованию Российской Федерации

Муниципальное Общеобразовательное Учреждение

Средняя Общеобразовательная Школа №2 г.Тулуна

Исследовательская работа

СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ РАССКАЗА ГИ ДЕ МОПАССАНА «МАДМУАЗЕЛЬ КОКОТКА» И ПОВЕСТИ И.С.ТУРГЕНЕВА «МУМУ»

Выполнила: ученица 10 класса

Завалина Дарья Сергеевна

Научный руководитель:

учитель русского языка и литературы

Десятская Антонина Николаевна

Тулун, 2010
Содержание

Введение………………………………………………………………………………3

Глава 1. «Муму» Тургенева и «Мадмуазель Кокотка» Мопассана….……………5

§1. К истории творческих связей писателей…………………………………5

§2. Сходства произведений……………………….………………………….5

§3. Отличия произведений……………………………………………………8

§4. Отличия главных героев……………………………………..…………..12

§5. Случайность развязки…………………………………………………………………….18

§6. Благотворное влияние Тургенева на Мопассана …………….………..22

Заключение……………………………………………………………………….…24

Список литературы………………….………………………………………………25

Введение

В отношении литературного процесса можно сказать, что в конце XIX века произошла т. н. инверсия. Если в  XVIII веке многие произведения русской литературы, в первую очередь, русской драматургии, были «переделками» французских пьес «на русские нравы» (многие пьесы Сумарокова, Фонвизина, Крылова и т.д.), то в конце XIX века французский писатель, в известной мере ориентированный на русскую литературу, «переделал» произведение русской литературы «на французские нравы». Но можно ли считать произведение Мопассана только «переделкой»? Конечно же, нет. Рассказ «Мадмуазель Кокотка» и повесть «Муму» — абсолютно самостоятельные произведения, и очень интересно выявить их различия.

То, что Мопассан использовал тургеневский сюжет, для человека, пытающегося осмыслить литературу как художественное явление, очень «удобно». Это помогает в процессе сравнения и сопоставления найти не только сходства, но и различия произведений русской и французской литературы, литератур, более двухсот лет находящихся в процессе взаимодействия и взаимовлияния.  Именно такое выявление сходств и различий, обусловленных особенностями поэтики произведений,  мы и ставим целью своей работы.

Нельзя не признаться, что цель, которую мы перед собой ставим, весьма труднодостижима. В первую очередь, потому, что она вольно или невольно выводит на сложнейшую проблему сходства и различия двух европейских культур. Поэтому в данной работе будут рассматриваться только отдельные аспекты художественной ткани двух произведений русской и французской литературы, написанных на один сюжет.

Актуальность исследования связана с

·   радостью глубокого понимания литературы;

·   воспитанием языковой культуры и эстетического вкуса;

·   обогащением словарного запаса.

· Новизна исследования заключается в том, что я попыталась установить в мопассановском рассказе все сходные с тургеневской повестью ситуации и показать, что, несмотря на их наличие, нельзя говорить о подлинно глубоко идейном ученичестве Мопассана.

Тема: сравнительный анализ рассказа Ги де Мопассана «Мадмуазель Кокотка» и повести И.С.Тургенева «Муму».

Объект: литература.

Предмет: произведения русского и французского писателей XIX века.

Гипотеза: рассказ Ги де Мопассана «Мадмуазель Кокотка» и повесть Тургенева «Муму» — абсолютно самостоятельные произведения.

Цель: выявление сходств и различий, обусловленных особенностями поэтики произведений

Для достижения данной цели необходимо решить следующие задачи:

·   познакомиться с произведениями писателей;

·   найти не только сходства, но и различия произведений русской и французской литературы;

·   доказать, что рассказ Ги де Мопассана «Мадмуазель Кокотка» и повесть Тургенева «Муму» — абсолютно самостоятельные произведения, а заимствование ряда мотивов и ситуаций из тургеневской повести в данном случае носило формальный характер.

Методы: теоретические: сравнение, анализ и абстрагирование.

Глава 1. «МУМУ» ТУРГЕНЕВА И «МАДМУАЗЕЛЬ КОКОТКА» МОПАССАНА

§1. К истории творческих связей писателей…

В своём критико-биографическом очерке о Мопассане Ю.И.Данилин заметил, что влияние Тургенева на французского писателя явно сказалось в сюжете рассказа «Мадмуазель Кокотка», напоминающего «Муму», и добавил: «Конечно, дистанция между тургеневской повестью и мопассановским рассказом во всех отношениях огромна: замысел тургеневской повести связан с борьбой против крепостного права, в то время как рассказ Мопассана лишён всякой социальной темы; переживания Герасима тоже обрисованы неизмеримо глубже и полней».

Высказывание Ю.И.Данилина безусловно справедливо. Однако оно, во-первых, не исчерпывает всех отличий между этими произведениями, а, во-вторых, не является результатом их анализа и сравнения. Такой задачи автор критико-биографического очерка о Мопассане перед собой и не ставил. Нет развёрнутого анализа и сравнения «Муму» и «Мадмуазель Кокотки» и в других работах о Тургеневе и Мопассане.

Попытаемся установить в мопассановском рассказе все сходные с тургеневским рассказом ситуации и показать, что, несмотря на их наличие, нельзя говорить о подлинно глубоко идейном ученичестве Мопассана. Заимствование ряда мотивов и ситуаций из тургеневского рассказа в данном случае носило формальный характер.

§2. Сходства произведений

В рассказе Тургенева сцена, которую можно назвать «Дворник Герасим находит Муму», начинается фразой – «Дело было к вечеру». В мопассановском рассказе аналогичная сцена (озаглавим её «Кучер Франсуа принимает Кокотку») начинается фразой, похожей на тургеневскую, — «Однажды вечером». Эта сцена получилась у Мопассана более пространной по сравнению с тургеневской вследствие того, что Франсуа не хотел вначале брать собаку, и автору нужно было показать, как кучер от нежелания взять Кокотку приходит к решению принять её. Герасим же сразу берёт щенка.

Приютить собак Герасима и Франсуа заставляет причина психологического порядка, одинаковая в обоих рассказах. Главную роль играет жалость, которая и у Герасима, и у Франсуа вызывается плачевным видом собак. Оба автора умело подбирают слова при описании их внешнего вида и поведения. У Тургенева сказано, что щенок, «несмотря на все свои старания, никак не мог вылезти из воды». Он «бился, скользил и дрожал всем своим мокреньким, худеньким телом». Говоря о жалком виде щенка, Тургенев не случайно употребляет слова с уменьшительными суффиксами. Далее он говорит, что «Герасим поглядел на несчастную собачонку», проникся к ней жалостью, «сунул её к себе в пазуху и пустился большими шагами домой» (а до этого шёл тихо по берегу реки).

У Мопассана о собаке говорится, что она была «ужасно худая», походила на «живой скелет», что она «тащилась за Франсуа, жалкая и голодная, поджав хвост». Франсуа стал гладить эти «торчащие кости», был тронут «несчастным видом животного». Вот почему он говорит, наконец: «Ну, пойдём, пойдём!». И читатель понимает состояние Франсуа: его решение приютить Кокотку не кажется читателю странным.

Не кажется странным и забота, которую проявляют к своим питомцам Герасим и Франсуа, особенно первый, которому нужно было заботиться о щенке.

Придя в свою каморку, Герасим уложил его на кровать, прикрыл своим армяком, сбегал в конюшню за соломой, потом в кухню за чашечкой молока. Армяк он откинул осторожно, щенка взял легонько двумя пальцами за голову, чтобы пригнуть его мордочку к молоку.

С собачонкой Герасим возился всю ночь, укладывал её, обтирал и заснул, наконец, возле неё «каким-то радостным и тихим сном».

Важно отметить, что сцена «Герасим находит Муму» идёт в тургеневском рассказе сразу же за сценой прощания с Татьяной, к которой Герасим был горячо привязан. И вот, утратив по прихоти барыни Татьяну, он отдаётся новой привязанности, нежность и сила которой обусловлены не только жалостью к беспомощной Муму, но и одиночеством Герасима среди угодливых дворовых старой помещицы. Этого мотива нет в рассказе Мопассана, и потому привязанность Франсуа к Кокотке читателю кажется менее обоснованной.

Заботясь о Кокотке, Франсуа приносит ей не чашечку молока, как Герасим своей Муму, а хлеб, так как накормить нужно было не трёхнедельного щенка, а большую, к тому же изголодавшуюся собаку. Мопассан здесь не мог, конечно, «повторить» Тургенева. Однако в этой сходной сцене повторения всё же есть: Герасим для Муму «сбегал в конюшню за соломой», а Франсуа у Мопассана Кокотку «устроил на соломе в конюшне».

В тургеневском рассказе старая барыня выражает недовольство собакой Герасима, а позже приказывает от неё избавиться. То же происходит и в мопассановском рассказе. Недовольство собакой кучера выражает его хозяин – богатый буржуа. Он же приказывает удалить Кокотку.

Не будем говорить пока о совершенно различных причинах недовольства у барыни в тургеневском рассказе и у богатого буржуа в рассказе Мопассана. Отметим лишь сходные эпизоды.

 Муму и Кокотку не сразу думают топить в реке. Вначале их хотят завезти в далёкое незнакомое место, откуда они не смогли бы найти дорогу. Однако собаки домой всё же возвращаются. Разница в изображении этого одинакового эпизода состоит в том, что тургеневский Герасим не знает о намерении дворовых увезти Муму по приказу барыни. В рассказе же Мопассана кучер Франсуа о таком намерении знает и сам с ним соглашается. В связи с этим в рассказе Тургенева есть сильные сцены, рисующие переживания Герасима, когда он обнаруживает исчезновение Муму. Сцены эти вновь показывают горячую привязанность Герасима к своей питомице, его способность на глубокое чувство. Подобных сцен нет в рассказе Мопассана. Он, конечно, беднее в смысле раскрытия внутреннего мира героя.

После возвращения домой Муму у Тургенева и Кокотку у Мопассана на время оставляют в покое. В тургеневском рассказе дворецкий Гаврила говорит: «Авось до барыни не дойдёт!». А у Мопассана сам хозяин, сжалившись над Кокоткой, «не настаивал больше на её изгнании».

Однако барыня скоро узнаёт о возвращении Муму и приказывает окончательно с ней разделаться. Хозяин в рассказе Мопассана раздражается поведением Кокотки и тоже приказывает кучеру: «Если вы до завтрашнего дня не утопите эту собаку, я вышвырну вас за дверь».

Герасим сам решает утопить Муму. Сам решает утопить Кокотку и Франсуа. И тот и другой делают это утром, долго не решаясь перед этим расстаться со своими любимцами.

Похожие эпизоды и мотивы из рассказов Тургенева и Мопассана, конечно, свидетельствуют, что французский писатель в какой-то мере находился «под влиянием» русского писателя. Однако мера, характер этого влияния пока неясны. Для определения их необходимо подробнее рассмотреть оба рассказа.

§3. Отличия произведений

Рассказ «Муму» был написан в апреле-мае 1852г. в необычной и тяжёлой для писателя обстановке. В это время Тургенев за статью, посвящённую смерти Гоголя, был арестован и сидел на съезжей второй Адмиралтейской части. Он предполагал напечатать «Муму» во второй книжке «Московского сборника», который издавался братьями Аксаковыми. Однако книжка эта была запрещена цензурой, и рассказ Тургенева был опубликован лишь в 1854г. в третьем, мартовском, номере «Современника».

Цензору В.Н.Бекетову, пропустившему рассказ, был сделан выговор. Ему предложили впредь «рассматривать строже представляемые статьи для журналов». Это, а также всю цензурную историю «Муму», подробно изложенную в книге Ю.Г.Оксмана, важно иметь в виду, когда речь пойдёт о значении тургеневского рассказа, который, как и «Записки охотника», был «целым батальным огнём против помещичьего быта».

По-французски рассказ Тургенева был впервые напечатан в мартовской книжке журнала «Ревю де Дё Монд» за 1856г. Позже рассказ неоднократно переиздавался вместе с другими произведениями Тургенева, которые к 1883г. были все и полностью (вплоть до самых мелких статей) изданы во Франции. Мопассан ещё юношей мог прочитать «Муму», а когда лично познакомился с Иваном Сергеевичем (март 1875г.), когда сам начал считать его (наряду с Флобером) своим учителем, он, конечно, не раз перечитывал и изучал произведения Тургенева.

Рассказ «Муму» во Франции был известен не только профессионалам литераторам. Безусловно известен он был и Мопассану, когда он работал над рассказом «Мадмуазель Кокотка», опубликованном ещё при жизни Тургенева – 20 марта 1883г. в газете «Жиль Блас».

Повествование в «Муму» ведётся от автора, однако Тургенев не выступает здесь в качестве очевидца-наблюдателя, ни в качестве человека, слышавшего от кого-либо этот рассказ. Автор не сообщает о том, как и от кого узнал о повествуемом. Он предстаёт перед читателем человеком всезнающим и вездесущим, который излагает события так, как они обычно излагаются в романе. Это отличает «Муму» от рассказов «старой манеры», хотя, по словам самого Тургенева в письме к Феоктистову (1852), «Муму» ещё «сбивается» на «Записки охотника».

На «старую манеру» тургеневского письма «Муму» в самом деле «сбивается» и обращением к читателю, и некоторыми ремарками, которые откровенно пронизаны авторским отношением к изображаемому. Так, о дворецком Гавриле Тургенев замечает, что этому человеку, «судя по одним его жёлтым глазкам и утиному носу, сама судьба, казалось, определила быть начальствующим лицом». А о башмачнике Капитоне, человеке изломанном и пьянице, любившем выражаться витиевато, в рассказе говорится, что, войдя в комнату дворецкого и развязно прислонясь к стене, он «поставил правую ножку крестообразно перед левой и встряхнул головой: «Вот, мол, я. Чего вам потребно?». И ещё один пример. Когда Муму не подошла к старой барыне и даже оскалила зубы, автор замечает: «Через полчаса в доме уже царствовала глубокая тишина, и старая барыня сидела на своём диване мрачнее грозовой тучи.

Какие безделицы, подумаешь, могут иногда расстроить человека!»

Подобных эмоционально окрашенных авторских ремарок нет в рассказе Мопассана. Он написал в «объективной манере». В этой манере сам Тургенев стремился создавать свои произведения с середины 50-х годов, учил этому и французского писателя после знакомства с ним.

В отличие от «Муму», автор в рассказе «Мадмуазель Кокотка» не предстаёт перед читателем человеком всезнающим и вездесущим. В кратком вступлении к рассказу говорится:

«Мы выходили из больницы, когда в одном из углов двора я заметил высокого, худого человека, упорно подзывавшего к себе воображаемую собаку. Он звал её кротко и нежно: «Кокотка, малютка моя, Кокотка, иди сюда, моя красавица!» — и похлопывая себе по ноге, как это делают, желая поманить животное.

Я спросил у доктора: «Кто это?». Он отвечал: «О, этот не интересен. Это кучер по имени Франсуа, сошедший с ума после того, как утопил свою собаку».

Но я принялся настаивать:

«Расскажите мне его историю. Самые простые, самые незаметные вещи часто ведь сильнее всего терзают нам сердца.

Так вот что случилось с этим человеком, историю которого узнали со всеми подробностями от одного конюха, его товарища».

Несмотря на заглавие мопассановского рассказа, главным героем в нём является кучер Франсуа. Именно он, его поступки, переживания стоят в центре рассказа, в первую очередь они определяют его сюжет, завязку и развязку. В тургеневском рассказе главным героем является точно так же Герасим. Почему же у Тургенева рассказ называется «Муму», а у Мопассана – «Мадмуазель Кокотка»?

Думается, что французский писатель шёл вслед за Тургеневым, как вслед за ним он использовал ряд эпизодов и мотивов из «Муму». Однако Мопассан, как нам кажется, не понял глубокого смысла заглавия тургеневского рассказа. Муму – это не только кличка спасённой Герасимом собаки, это прежде всего он сам, не умевший произносить ничего, кроме мычания.

Тургенев о Герасиме и найденной им собачке пишет: «Он и кличку ей дал – немые знают, что мычанье их обращает на себя внимание других, — он назвал её Муму. Все люди в доме её полюбили и тоже кликали Мумуней».

Но так люди могли «кликать» и Герасима! Можно высказать предположение, что Тургенев, всегда умевший находить точные заглавия для своих произведений, назвал рассказ «Муму», имея в виду не только кличку любимицы Герасима, но и его второе имя-прозвище.

§4. Отличия главных героев

Тургеневский Герасим отчётливо представляется читателю: в рассказе создан не только психологический, но и зрительный образ героя. Его качества не только перечисляются и описываются автором, но и раскрываются в действии. На протяжении всего рассказа читатель знакомится то с одной, то с другой чертой облика или характера Герасима. Это – «мужчина двенадцати вершков роста, сложенный богатырём и глухонемой от рождения». Он вырос могучим, «как дерево растёт на плодородной земле». В деревне Герасим «жил один, в небольшой избушке, отдельно от братьев и считался едва ли не самым исправным тягловым мужиком».  «Одарённый необычной силой, он работал за четверых – дело спорилось в его руках, и весело было смотреть на него, когда он либо пахал и, налегая огромными ладонями на соху, казалось, один, без помощи лошадёнки взрезывал упругую грудь земли, либо в Петров день так сокрушительно действовал косой, что хоть бы молодой берёзовый лесок смахивать с корней долой».

В другом месте сказано, что «глядя на его размахи да загрёбы», мужиков «только пробирало». А когда Герасим «проворно и безостановочно молотил трёхаршинным цепом», продолговатые и твёрдые мышцы его плеч опускались и поднимались, как рычаги. Работу Герасима Тургенев называет «неистомимой», торжественную важность которой придавало «постоянное безмолвие».

Но вот, по приказу барыни, Герасима привезли в Москву, дали ему в руки метлу и лопату и определили дворником. В новой обстановке, несмотря на тоску по родной деревне, Герасим всё же работал усердно. «На дворе у него никогда ни щепок не валялось, ни сору; застрянет ли в грязную пору где-нибудь с бочкой отданная под его начальство разбитая кляча-водовозка, он только двинет плечом – и не только телега, самую лошадь спихнёт с моста; дрова ли примется он колоть, топор так и звенит у него, как стекло, и летят во все стороны осколки и поленья; а что насчёт чужих, так после того, как он однажды ночью, поймав двух воров, стукнул их друг о дружку лбами, да так стукнул, что хоть в полицию их потом не веди, все в околотке стали уважать его».

Нрава Герасим был строгого, любил во всём порядок. Дворовые уважали и побаивались его, они чувствовали превосходство и цельность натуры Герасима. Недаром Степан говорит дворецкому, когда тот подумал, что Герасим, пообещав, всё же не утопит Муму:

— Оставьте его, Гаврила Андреич, — он сделает, коли обещал. Уж он такой… Коли уж он обещает, это наверное. Он на это не то, что наш брат.

Кратко, но всегда выразительно изображаются переживания Герасима, попавшего из деревни в город. Покончив быстро с несложными для него делами дворника, он «вдруг уходил куда-нибудь в уголок и, далеко швырнув метлу и лопату, бросался на землю лицом и целые часы лежал на груди неподвижно, как пойманный зверь».

Через поступки, действия Герасима автор изображает и его любовь к Татьяне. Ласково, дружелюбно мыча, он давал ей то пряник, то ленту, а то просто «метлой перед ней пыль расчистит». Когда однажды за обедом начальница Татьяны – кастелянша – принялась её «шпынять» и довела почти до слёз, «Герасим вдруг приподнялся, протянул свою огромную ручищу, положил её на голову кастелянши и с такой угрюмой свирепостью посмотрел ей в лицо, что та так и пригнулась к самому столу».

А в другой раз, заметив, что Капитон как-то слишком любезно раскланялся с Татьяной, «Герасим подозвал его к себе пальцем, отвёл в каретный сарай, да ухватив за конец стоявшего в углу дышло, слегка, но многозначительно погрозил ему им. С тех пор уж никто не заговаривал с Татьяной».

Проникновенно говорится в рассказе и о новой привязанности Герасима, ставшего совсем одиноким, когда его разлучили с Татьяной: о любви к Муму, заботе о ней, о переживаниях в связи с приказом барыни утопить собаку.

Тургенев знакомит читателя и с жильём героя. Ему отвели каморку под кухней, но обставил он её по собственному вкусу. Здесь всё было под стать силе и облику дворника. Кровать он соорудил «из дубовых досок на четырёх чурбанах – истинно богатырскую кровать; сто пудов можно было положить на неё – не прогнулась бы; под кроватью находился дюжий сундук; в уголку стоял столик такого же крепкого свойства, а возле столика – стул на трёх ножках, да такой прочный и призёмистый, что сам Герасим, бывало, поднимет его, уронит и ухмыльнётся».

Таков Герасим – яркий запоминающийся образ с плотью и кровью. По сравнению с ним мопассановский кучер Франсуа кажется в значительной мере бесплотным. Читатель почти ничего не узнаёт о его внешности, о том, где он живёт, как относится к товарищам по работе и как они относятся к нему. И, думается, нельзя объяснить это только тем, что рассказ «Мадмуазель Кокотка» по своим размерам в пять раз меньше рассказа «Муму». Во многих своих кратких рассказах Мопассан всё же добивался отчётливой зримости обстановки, обстоятельств, скульптурности образов («Менуэт», «Гарсон, кружку пива!», «Лунный свет», «Нищий», «В деревенском суде», «Клошет», «Семейка» и др.).

В начале рассказа говорится, что Франсуа был деревенский парень, немного грубый, но добрый и простоватый малый, обойти или обмануть которого ничего не стоило. Но где и как кучер показал себя грубым, в чём выразилась его простоватость, кто и каким образом обошёл или обманул Франсуа – всё это в рассказе по существу не изображается. Доброта героя подтверждена только его решением приютить Кокотку. Если вначале жалкий вид голодной бездомной собаки заставляет сжалиться над ней, приютить и накормить её, то дальнейшая привязанность кучера к Кокотке психологически мало подготовлена, не объясняется и качествами собаки.

У Тургенева забота и даже любовь Герасима к Муму скрашивала его одиночество, особенно после отъезда Татьяны. А кроме того, Муму превратилась «в очень ладную собачку с большими выразительными рассказами», которая «страстно привязалась к Герасиму и не отставала от него ни на шаг». Тургенев говорит, что Муму была «чрезвычайно умна», и тут же показывает её ум. По утрам она будила Герасима, «дёргая его за полу, приводила к нему за повод старую водовозку, с которой жила в большой дружбе, с важностью на лице отправлялась вместе с ним на реку, караулила его мётлы и лопаты, никого не подпускала к его каморе… Ночью она не спала вовсе, но не лаяла без разбору, как иная глупая дворняжка».

Про Кокотку у Мопассана сказано: «Это было доброе животное, ласковое и преданное, умное и кроткое». Но всё это в рассказе по существу не показано. Больше того, вслед за авторской характеристикой о Кокотке пространно говорится следующее: «Но вскоре в  ней открылся страшный недостаток. Она пылала страстью круглый год. В короткое время она свела знакомство со всеми псами в окрестности, и они вертелись вокруг неё день и ночь. Она с безразличием потаскушки делила между ними свои симпатии, пребывала в лучших отношениях со всеми и водила за собой целую свору, состоявшую из всевозможных представителей лающей породы, то маленьких, величиной с кулак, то огромных, как ослы. Она без конца бегала с ними по дорогам, а когда садилась на траву отдохнуть, они усаживались вокруг и смотрели на неё, высунув языки.

Местные жители считали её каким-то феноменом: никто никогда не видел ничего подобного. Ветеринар отказывался что-либо понимать».

Продолжим ещё цитату о Кокотке.

«Когда она возвращалась вечером в свою конюшню, куча собак осаждала усадьбу. Они пробирались сквозь живую изгородь, окружавшую парк, опустошали грядки, выдирали цветы, выкапывали ямы на клумбах и приводили в отчаяние садовника. Вдобавок целыми ночами они выли вокруг конюшни, где жила их подруга, причём никакими силами их нельзя было отогнать.

Днём они забирались даже в самый дом. Это было нашествие, бедствие, погибель. Хозяева поминутно встречали на лестнице и чуть ли не в комнатах маленьких жёлтых шавок с задранными хвостами или охотничьих собак, бульдогов, волкодавов с грязной шерстью, бродячих псов без рода и племени, огромных ньюфаундлендов, наводивших страх на детей.

Скоро в эту местность стали забегать такие собаки, которых никто не мог опознать на десять лье в окружности».

Собаки приводили в отчаяние не только садовника, но и кухарку, которая обнаруживала их даже в печке, буфете, ящике для угля. И таскали они у неё всё, что им не попадалось.

Плодовитость Кокотки была феноменальной: «Не успеет разрешиться, как опять делается тяжёлой; она щенилась по четыре раза в год и производила на свет вереницы маленьких животных, представлявших все разновидности собачьей породы». Оставляя одного из них, чтобы «оттянуть у неё молоко», Франсуа забирал остальных в свой рабочий фартук и безжалостно топил в реке.

Непривлекателен был и внешний вид Кокотки. «Она стала огромной. Насколько она была раньше худа, настолько теперь растолстела и ходила с вечно раздутым животом, под которым по-прежнему болтались длинные обвисшие сосцы. Она… едва двигалась, растопыривая ноги, как очень толстые люди, разевая пасть, чтобы легче дышать, и тотчас же задыхалась, чуть только побежит».

И странно, несмотря на поведение Кокотки и её внешний вид, Франсуа был привязан к ней, любил её и даже, как говорится в рассказе, «обожал». Кучер постоянно повторял:

«Это животное совсем, как человек. Только что не говорит!». Однако для читателя остаётся неясным, что же в поведении и внешнем виде Кокотки было «совсем как у человека?». Странными кажутся и слова Франсуа, которые он произносит, прощаясь со своей собакой, собираясь её топить: «Моя красавица Кокотка, моя маленькая Кокотка!». Ни маленькой, ни красавицей собака кучера не была. И если она такой ему казалась, то автор и читателя должен был подготовить к такому специфическому восприятию Кокотки. Этого в рассказе не сделано.

Утопив Кокотку, Франсуа, пишет Мопассан, «едва не помешался». Он долго болел, во сне ему мерещился лай своей любимицы, она лизала ему руки и т.д. Пришлось даже вызвать врача. И когда кучер стал поправляться, хозяева увезли его на свою дачу близ Руана. Невдалеке протекала Сена, в которой кучер со своим другом конюхом нередко купались. И вот однажды на реке Франсуа увидел плывущий, уже разложившийся труп собаки. По ошейнику и сделанной на нём надписи кучер узнаёт в этом трупе Кокотку. И рассказ заканчивается словами: «Мёртвая собака отыскала своего хозяина в пятидесяти лье от дома.

Он страшно закричал и, не переставая дико выть, изо всех сил поплыл к высокому берегу. Ступив на землю, он бросился бежать по полю нагишом. Он сошёл с ума!».

§5. Случайность развязки

В мопассановском рассказе читатель не может не обратить внимания на случайность развязки. В самом деле, Франсуа мог не купаться в тот день, когда труп Кокотки плыл по Сене, и трагической развязки не было бы. Сделав ошейник, Франсуа мог не сделать на нём надписи, которая и помогла ему узнать в разлагавшемся трупе Кокотку. Ошейник мог не сохраниться на трупе, как не сохранилась привязанная к ошейнику верёвка с огромным камнем, отчего Кокотка и всплыла на поверхность реки. И опять не было бы трагической развязки.

Но развязка не только случайна, но и редкостна. Уже слова автора о том, что кучер, утопив Кокотку, «едва не помешался» и «целый месяц хворал», кажутся читателю неожиданными. Ранее он не был убеждён в глубокой привязанности Франсуа к своей собаке, и потому такая реакция его психики, такая его чувствительность читателю едва ли может показаться обоснованной, понятной.

Напомним, что щенят Кокотки Франсуа безжалостно топил в реке. Кроме того, когда хозяин приказал кучеру утопить Кокотку, то Франсуа только вначале  был ошеломлён, а затем «рассудил, что не сможет никуда поступить, пока будет тащить за собой это неудобное животное; он подумал также, что теперешнее место было неплохое: ему платили хорошо и хорошо кормили. Он сказал себе, что собака, право, не стоила такой жертвы, и в конце концов решил, во имя собственных интересов, освободиться на рассвете от Кокотки».

Неожиданной, психологически мало оправданной кажется развязка рассказа. Почему кучер сошёл с ума? Чем и как подготовил автор эту развязку? Ведь Франсуа сделал всё сознательно. Кроме того, прошло много времени с того момента, когда кучеру пришлось утопить Кокотку: острота происшедшего должна была притупиться. Случайная встреча Франсуа с почти разложившимся трупом собаки могла, конечно, вызвать неприятные воспоминания, известное чувство брезгливости, даже страха, но едва ли могла привести к сумасшествию.

Рассказ Мопассана не отражает характерное в жизни, что подводит к серьёзным обобщениям, выводам. В своих лучших рассказах Мопассан всегда изображал те или иные , присущие буржуазному обществу или его представителям, пороки. Про рассказ «Мадмуазель Кокотка», на наш взгляд, этого сказать нельзя. В нём богатый буржуа, хозяин кучера, не воспринимается ни притеснителем, ни эксплуататором, ни тем более тираном, вздорные капризы которого исполнялись бы беспрекословно. В рассказе говорится, что у этого хозяина кучеру жилось хорошо, и он сам рассудил, что во имя собственных интересов стоит освободиться от собаки.

Напомним, что хозяин Франсуа долго терпел нашествие собак, гонявшихся за Кокоткой, и только после жалоб садовника и кухарки приказал кучеру избавиться от собаки. Причём хозяин вначале не говорил, что её нужно утопить. Кокотку дважды увозили в незнакомые , далёкие места, но она возвращалась. Когда во второй раз Кокотка вернулась исхудавшей, измученной, почти без сил, «хозяин, сжалившись, не настаивал больше на её изгнании».

Но вскоре собаки появились ещё в большем количестве, стали более дерзкими, чем раньше. Какой-то дог во время званого обеда утащил пулярду с трюфелями, и кухарка не могла с ним ничего сделать. Естественно, что «на этот раз хозяин окончательно рассердился». Он приказал утопить собаку, иначе от неё нельзя было избавиться. Приказание хозяина читателю кажется оправданным. В то же время читатель не может сказать, сто в социальном плане образ этого богатого буржуа не является значительным.

Иное у Тургенева. Известно, что рассказ «Муму» был написан в результате глубокого знакомства писателя с действительностью России того времени, в результате наблюдений автора за жизнью в имении его матери – Варвары Петровны Лутовиновой.

В «Муму» создан яркий типичный образ старой барыни, поступки и поведение которой обусловлены разлагающим влиянием крепостного строя, дававшего помещикам неограниченную власть. Тургенев внимательно выписывает этот образ, не раз прибегая (в духе «старой манеры») к эмоционально окрашенным авторским ремаркам, иногда чуть скрытым ироническим замечаниям, чтобы вызвать у читателя отрицательное отношение к этому образу.

Окружённая дворней, старая барыня-вдова, с которой уже не жили ни сыновья, ни дочери, поселилась на одной из отдалённых улиц Москвы и доживала здесь «последние годы своей скупой и скучающей старости».

Властная и капризная, она даже представить себе не могла, чтобы кто-нибудь осмелился пойти против её желаний. Захотелось барыне – и Герасима из деревни привезли в город, сделали дворником. Вздумалось ей женить Капитона на Татьяне – и она женит его, не спрашивая согласия. Причём, решая судьбу Татьяны и Капитона, барыня, пишет Тургенев, «с удовольствием нюхала табачок», который, очевидно занимал её больше, чем вопрос о личной жизни дворовых.

Раздражённая тем, что к ней, желанию и слову которой все подчинялись беспрекословно, не подошла однажды Муму, барыня становится «мрачнее тучи», начинает привередничать, называет собаку Герасима «злой», «скверной», хотя за несколько минут до этого Муму казалась ей «премиленькой». Барыня «ни с кем не разговаривала, не играла в карты и ночь дурно провела. Вздумала, что одеколон ей подали не тот, который обыкновенно подавали, что подушка у ней пахнет мылом, и заставила кастеляншу всё бельё перенюхать».

Когда Муму, отвезённая Степаном в незнакомое место, вернулась и своим лаем вновь «обеспокоила» барыню, она, опять иронически замечает Тургенев, «закинула голову назад, что должно было означать обморок». Прикинувшись «загнанной и сиротливой страдалицей», барыня тихим и слабым голосом заявила утром старшей приживалке: «Любовь Любимовна, вы видите, каково моё положение; подите, душа моя, к Гавриле Андреичу, поговорите с ним: неужели для него какая-нибудь собачонка дороже спокойствия, самой жизни барыни? Я бы не желала этому верить, — прибавила она с выражением глубокого чувства».

От таких слезливых просьб всем в доме «становилось неловко»: дворовые хорошо знали, что просьбы эти всегда были злее приказов, отданных в гневе.

Муму решают утопить. Не мог ослушаться бырани и Герасим. Но, утопив Муму, он, не боясь последствий, самовольно уходит в родную деревню.

В последних сценах, как в апофеозе, Тургенев любовно и проникновенно дорисовывает образ «великана» Герасима, который ночью безостановочно шагал по шоссе с «какой-то несокрушимой отвагой, с отчаянной и вместе радостной решимостью». «Широкр распахнулась его грудь; глаза жадно и прямо устремились вперёд». Как лев, выступал он «сильно и бодро, так что когда восходящее солнце озарило своими влажно-красными лучами только что расходившегося молодца, между Москвой и им легло уже тридцать пять вёрст».

Во весь рост встаёт перед читателем образ не сломленного горем и деспотией барыни смелого, независимого богатыря Герасима. Не дворецкого Гаврилу, который, согнув спину, внимательно выслушивал барыню и без всяких признаков протеста выполнял любые её приказы, не опустившегося Капитона Климова, не робкую послушную Татьяну, не лакея Степана, не весно пребывающих в страхе приживалок, а именно Герасима изображает Тургенев как лучшего и типичного представителя русского народа: сильного, морально здорового, которого нельзя поработить.

§6. Благотворное влияние Тургенева на Мопассана

Итак, при создании рассказа «Мадмуазель Кокотка» Мопассан заимствовал ряд ситуаций и мотивов из «Муму» Тургенева. Однако в своём рассказе французский писатель изображает редкое, случайное, даже патологическое. Несмотря на отдельные удачные сцены, в нём рисуются герои без обычной для лучших рассказов Мопассана типизации и индивидуализации. Поведение главного героя, его поступки и некоторые слова оказываются иногда неоправданными и потому неожиданными. Рассказ в целом не наполнен значительным социальным содержанием. И потому сближение его с тургеневским рассказом мало обоснованно.

Рассмотренный конкретный случай подтверждает вывод, который можно сделать, изучая проблему литературных влияний и заимствований. Когда какой-либо писатель находится под влиянием другого и следует в значительной мере за литературно-эстетическими, философскими, общественно-политическими взглядами своего учителя, находя подтверждение им в самой действительности, когда он при создании своих произведений идёт от жизни, тогда такой писатель не будет эпигоном. Он напишет оригинальные произведения, не повторит, не скопирует произведений писателя-учителя, а будет пользоваться только методом его работы, точкой зрения на задачи искусства, на окружающую действительность.

Таким писателем – учеником Флобера и в то же время Тургенева – был Мопассан, когда он создавал свои лучшие произведения, в том числе романы «Жизнь», «Милый друг», «Монт-Ориоль».

Когда же писатель-ученик подражает писателю-учителю, из его произведений, а не из самой жизни, заимствует различные ситуации и мотивы, когда он не наполняет их новым содержанием, соответствующим той действительности, в которой он живёт, тогда такой писатель-ученик создаёт произведения слабые, не оригинальные. Ученичество такого писателя будет носить формальный характер. Оно не может дать основания для серьёзного сближения произведений писателя-ученика с произведениями писателя-учителя.

Благотворное влияние Тургенева на Мопассана, глубоко идейное, а не формальное  ученичество французского писателя, которое, однако, не мешало ему быть оригинальным художником слова, может быть обнаружено только при тщательном изучении и сравнении всего творчества писателей, их социально-политических, философских, особенно литературно-эстетических взглядов. Но это не является задачей моего исследования.

Заключение

Конечно, благотворное влияние Тургенева на Мопассана, глубоко идейное, а не формальное  ученичество французского писателя, которое, однако, не мешало ему быть оригинальным художником слова, может быть обнаружено только при тщательном изучении и сравнении всего творчества писателей, их социально-политических, философских, особенно литературно-эстетических взглядов. Но это не является целью моего исследования

Мы проследили в произведениях творческую связь писателей и пришли к следующим выводам:

O   Рассказ Мопассана в целом не наполнен значительным содержанием, и потому сближение его с тургеневским рассказом мало обоснованно;

O   Когда какой-либо писатель находится под влиянием другого и следует в значительной мере за литературно-эстетическими, философскими, общественно-политическими взглядами своего учителя, находя подтверждение им в самой действительности, когда он при создании своих произведений идёт от жизни, тогда такой писатель напишет оригинальные произведения, не повторит, не скопирует произведений писателя-учителя, а будет пользоваться только методом его работы, точкой зрения на задачи искусства, на окружающую действительность. Таким писателем был Мопассан.

Целью моей работы было выявление сходств и различий, обусловленных особенностями поэтики произведений. В результате исследования полагаю, что цель была достигнута.

Теоретическая и практическая значимость работы видится нам в том, что результаты наблюдения могут быть использованы на уроках литературы.

Список литературы

1.   Ю.Данилин. Мопассан. М., ГИХЛ, 1951.

2.   Н.Н.Куроедова. И.С.Тургенев и Ги де Мопассан. Уч. зап. Кустанайского пед. ин-та, т.4, Кустанай, 1959.

3.   Я.Самочатова. Из опыта постановки специального курса по творчеству И.С.Тургенева в педагогическом институте. «Брянский рабочий», 1961.

4.   С.Антонов. Письма о рассказе. М., 1964.

5.   М.М.Клочихина. Особенности метода типизации И.С.Тургенева в повести «Муму». Уч. зап. Владимирского пед. ин-та, Владимир 1966.

6.   А.Виаль. Мопассан – наследник Бальзака, Тургенева и др. «Эроп», сентябрь, 1963.

7.   Ги де Мопассан. Полн. собр. соч. Т. 4 ГИХЛ, М., 1939.

8.   Ю.Г.Оксман. И.С.Тургенев. Исследования и материалы. Вып. 1, Одесса, 1921.

9.   Тургенев и круг «Современника». М.-Лю, 1930.

10.  Е.Добин. Жизненный материал и художественный сюжет. Л., 1956.

11.  В.В.Голубков. «Муму» И.С,Тургенева. «Литература в школе», 1959, №6.

• Краткое содержание
• Разные
• Мопассан — Милый друг

Роман «Милый друг» был создан французским писателем Ги де Мопассаном в 1885 году. В центре сюжета этого произведения находится лишенный всяких моральных принципов авантюрист, пользующийся своей привлекательной внешностью и обаянием для достижения желанного успеха с помощью дам.

Симпатичный молодой человек по имени Жорж Дюруа вынужден вести в Париже фактически нищенское существование. В один из дней он встречает давнего знакомого Шарля Форестье, в прошлом мужчины вместе служили в армии на территории Африки. Форестье теперь является востребованным журналистом, и он приглашает товарища посетить званый ужин и в дальнейшем также попробовать себя в написании статей.

В ходе торжественного мероприятия Дюруа знакомится с супругой Шарля по имени Мадлена, ее близкой приятельницей Клотильдой де Марель, а также начальником своего друга, господином Вальтером. Жорж производит на окружающих самое положительное впечатление, и мужчина получает заказ на создание очерка о том, как протекала его военная служба в Африке. Однако Дюруа не удается самостоятельно придумать текст, и он просит помочь ему госпожу Мадлену Форестье. Женщина пишет статью вместо него, она оказывается прекрасным автором, и Жоржу дается поручение написать продолжение.

Вскоре Шарль запрещает супруге работать вместо Дюруа, и Жоржу приходится перейти в репортеры. Вскоре он сближается с аристократкой, госпожой де Марель, и ее маленькая дочь Лорина начинает именовать Дюруа Милым другом, вскоре данное прозвище широко распространяется в парижском обществе. Жорж вызывает симпатию и у жены господина Вальтера, благодаря которой он получает повышение по службе. Дюруа нередко ссорится с Клотильдой, но их отношения не прекращаются.

Мадлена сообщает Жоржу о том, что ее муж находится при смерти. Дюруа прибывает в Канны, где Форестье проходит курс лечения, и через несколько дней Шарль действительно расстается с жизнью. Жорж предлагает Мадлене заключить брачный союз, и дама соглашается, настояв на том, чтобы ее избранник приобрел для себя дворянский титул, и отныне мужчина называет себя Жоржем Дю Руа де Кантелем в соответствии с его родными краями.

После женитьбы мужчины на Мадлене он продолжает встречаться и с госпожой де Марель. В то же время знакомые замечают, что статьи Дю Руа весьма напоминают творения покойного Форестье. Газета, с которой сотрудничает Жорж, постепенно становится политическим изданием. Дю Руа и его жена всячески стараются помочь занять пост министра давнему знакомому Мадлены и ее умершего супруга, господину Ларош-Матье. При этом Дю Руа вступает в связь и с женой господина Вальтера, набожной дамой, которая никогда ранее не позволяла себе неверности избраннику. Но эти взаимоотношения быстро начинают тяготить Жоржа, при этом госпожа Вальтер вовсе не желает расставаться с возлюбленным. К тому же Дю Руа по-прежнему периодически встречается и с госпожой де Марель.

Жорж ставит перед собой цель непременно жениться на юной дочери Вальтера Сюзанне, мечтая о солидном приданом, имеющемся у этой девушки. Он изобличает Мадлену в супружеской измене, застав ее в объятиях министра Ларош-Матье, и их брак расторгается. Вскоре Дю Руа удается уговорить наивную Сюзанну убежать вместе с ним. Отец девушки вынужден дать согласие на женитьбу Жоржа на его наследнице, понимая, что репутации его дочери уже нанесен огромный ущерб.

Госпожа Вальтер резко возражает против намеченного бракосочетания, однако она не в силах воспрепятствовать происходящему. Во время венчания Дю Руа вспоминает свое первоначальное сближение с Клотильдой, с помощью нежного взгляда он дает понять присутствующей на церемонии даме, что между ними ничего не изменилось.

Герой романа становится весьма состоятельным человеком и делает блестящую карьеру. Для него не имеет никакого значения тот факт, что к желанным результатам его привели самые бесчестные и подлые поступки, его нисколько не волнуют и страдания любивших его женщин. Автор демонстрирует, что для успеха в тогдашнем буржуазном обществе были необходимы только симпатичный внешний облик и беспринципность, а не порядочность и трудолюбие.

Также читают:

Рассказ Мопассан — Милый друг (читательский дневник)

Популярные сегодня пересказы

• Сатирикон — краткое содержание романа Петрония

  Авантюрный роман середины первого века новой эры сохранился частично, осталось 2-3 неполных главы из 20. Поэтому пересказ ведется только на основе этих глав. Нужно понять, что ни начало, ни конец этого произведения не известны.

• Краткое содержание Хованщина опера Мусоргского

  «Хованщина»- одно из самых сложных, самых загадочных сочинений русского музыкального театра. Трагические размышления Мусоргского о русской истории

• Персы — краткое содержание трагедии Эсхила

  Ксеркс с большим войском отправляется на войну с Грецией. Пожилые члены персидского совета собираются возле дворца в Сузах. Члены совета вместе с матерью царя Ксеркса ждут новостей о войне.

• Свадьба Фигаро — краткое содержание оперы Моцарта

  Слуга графа Альмавивы собирается счастливо жениться на камеристке графине Сюзанне. Однако его радость омрачается тем, что граф влюблен в девушку и явно собирается воспользоваться правом первой ночи

МОЩИ

Господину аббату Луи д’Эннемар в г. Суассоне.
Дорогой аббат!
Итак, свадьба моя с твоею кузиной расстроилась и притом самым глупым образом, из-за нехорошей шутки, которую я невольно сыграл с моею невестою.
Очутившись в затруднительном положении, прибегаю к твоей помощи, мой старый друг, потому что ты можешь вызволить меня из беды. Я буду тебе за это благодарен по гроб жизни.
Ты знаешь Жильберту, или, скорее, думаешь, что знаешь, — можно ли вообще знать женщин? Все их мнения, верования и мысли полны таких неожиданностей! Все это у них одни увертки, хитрости, непредвиденные, неуловимые доводы, логика наизнанку, а также упорство, которое кажется непреклонным и вдруг исчезает потому только, что какая-то птичка прилетела и села на выступ окна.
Не мне извещать тебя, что твоя кузина, воспитанная белыми или черными монахинями города Нанси, до крайности религиозна.
Тебе это лучше известно, чем мне. Но ты, без сомнения, не знаешь, что она восторженна во всем, как и в своем благочестии. Она увлекается, как листок, несомый ветром, и в то же время она в большей степени, чем кто бы то ни было, женщина или, вернее, молодая девушка, способная мгновенно растрогаться или рассердиться, вмиг вспыхнуть любовью или ненавистью и так же быстро остыть; к тому же она красива… как ты знаешь, и до того очаровательна, что нельзя и выразить… Но этого ты не узнаешь никогда.
Итак, мы были помолвлены; я обожал ее, как обожаю и до сих пор. Она тоже, по-видимому, любила меня.
Однажды вечером я получил телеграмму, вызывавшую меня в Кельн к больному на консультацию, за которой могла последовать серьезная и трудная операция. Так как я должен был ехать на другой день, то побежал проститься с Жильбертой и объяснить ей, почему я не смогу прийти обедать к моим будущим тестю и теще в среду, а приду только в пятницу, в день возвращения. Ох, берегись пятниц, уверяю тебя: это зловещие дни!
Когда я заговорил об отъезде, то заметил в ее глазах слезинки, но когда сказал о скором возвращении, она тотчас же захлопала в ладоши и воскликнула:
— Какое счастье! Привезите мне что-нибудь оттуда, какой-нибудь пустяк, просто что-нибудь на память, но только вещицу, выбранную для меня. Вы должны угадать, что доставит мне всего больше удовольствия, слышите? Я увижу, есть ли у вас воображение.
Она с минуту подумала, затем сказала:
— Я запрещаю вам тратить на это более двадцати франков. Мне хочется, сударь, чтобы меня тронуло ваше желание, ваша изобретательность, а вовсе не цена.
Затем, снова помолчав, она вполголоса сказала, опуская глаза:
— Если это вам обойдется недорого и если будет остроумно и тонко, я… я вас поцелую.
На другой день я был уже в Кельне. Дело касалось несчастного случая, ужасного случая, повергшего в отчаяние целую семью. Ампутация была необходима немедленно. Мне отвели помещение, где я жил почти взаперти; кругом я только и видел заплаканных людей, и это действовало на меня отупляюще; я оперировал умиравшего, который чуть не скончался у меня под ножом; я провел возле него две ночи, а затем, как только увидел некоторые шансы на выздоровление, приказал отвезти себя на вокзал.
Я ошибся временем, и мне предстояло целый час дожидаться. Я стал бродить по улицам, все еще думая о моем бедном больном, как вдруг ко мне подошел какой-то субъект.
Я не говорю по-немецки, а он не знал французского языка. Наконец я понял, что он предлагал мне мощи. Мысль о вещице на память для Жильберты пронизала мне сердце; я вспомнил ее фанатическую набожность. Вот мой подарок и найден! Я пошел за торговцем в магазин предметов церковного обихода и выбрал там «непольшой кусочек останков отиннадцати тысяч тефственниц».
Мнимые мощи были заключены в восхитительную коробочку под старинное серебро, которая окончательно и решила мой выбор.
Я положил вещицу в карман и сел в поезд.
Приехав домой, я захотел еще раз взглянуть на свою покупку. Достал ее… Коробочка оказалась открытой, и мощи потерялись! Я как следует обшарил карман, вывернул его, но крошечная косточка, с половину булавки, исчезла.
Как тебе известно, дорогой аббат, особенно пылкой верой я не отличаюсь; у тебя хватает великодушия и дружбы относиться к моей холодности терпимо и не настаивать — в ожидании будущего, как ты говоришь; но уже в мощи, продаваемые торговцами благочестия, я безусловно не верю, и ты разделяешь мои решительные сомнения на этот счет. Итак, потеря этого крошечного кусочка бараньей косточки меня нисколько не опечалила; я без труда раздобыл точно такой же и тщательно приклеил его внутри моего сокровища.
И я отправился к невесте.
Едва увидев меня, она бросилась ко мне навстречу, робея и смеясь:
— Что же вы мне привезли?
Я притворился, что забыл об этом, она не поверила. Я заставил ее просить, даже умолять, и когда увидел, что она умирает от любопытства, подал ей священный медальон. Она замерла в порыве радости.
— Мощи! О, мощи!
И страстно поцеловала коробочку. Мне стало стыдно за свой обман.
Но вдруг ею овладело беспокойство, тотчас же перешедшее в ужасную тревогу. Глядя мне прямо в глаза, она спросила:
— А вы уверены в том, что они настоящие?
— Совершенно уверен.
— Почему?
Я попался. Признаться, что косточка была куплена у уличного торговца, значило погубить себя. Что же сказать? Безумная мысль пронеслась у меня в мозгу, и я ответил, понизив голос, с таинственной интонацией:
— Я украл их для вас.
Она взглянула на меня огромными глазами, изумленными и полными восторга.
— О, вы украли их!.. Где же?
— В соборе, из раки с останками одиннадцати тысяч девственниц, — сказал я.
Сердце ее сильно билось; от счастья она была почти без чувств и пролепетала:
— О, вы сделали это… ради меня… Расскажите же… расскажите мне все!
Все было кончено, отступать я не мог. Я сочинил фантастическую историю с точными и захватывающими подробностями. Я дал сто франков сторожу, чтобы осмотреть собор одному; раку в это время ремонтировали; но я попал в тот самый час, когда рабочие и причт завтракали; приподняв какую-то створку, которую я затем тотчас же тщательно приладил на место, я успел выхватить оттуда (о, совсем крошечную!) косточку из множества других (я говорю «множества», думая о том, сколько же должно быть останков у одиннадцати тысяч скелетов девственниц). Затем я отправился к ювелиру и купил достойную оправу для мощей.
Я не отказал себе в удовольствии упомянуть ей мимоходом, что медальон обошелся мне в пятьсот франков.
Но она и не думала об этом; она слушала меня, трепеща, в экстазе. Она прошептала: «Как я вас люблю!» — и упала в мои объятия.
Заметь: я совершил из-за нее кощунство — я украл; я осквернил церковь, осквернил раку; осквернил и украл святые мощи. За это она обожала меня, находила меня нежным, идеальным, божественным. Такова женщина, дорогой аббат, такова вся женщина.
В течение двух месяцев я был самым восхитительным из всех женихов. Она устроила нечто вроде великолепной часовни, чтобы водворить там частицу котлетной косточки, побудившую меня, как она верила, пойти на такое дивное преступление во имя любви; и она ежедневно замирала в восторге перед ней утром и вечером.
Я просил ее хранить тайну, боясь, как я говорил, что меня могут арестовать, осудить, выдать Германии. Она сдержала слово.
Но вот в начале лета ее охватило безумное желание увидеть место моего подвига. Она так долго и так усердно упрашивала отца (не открывая ему тайной причины), что он повез ее в Кельн, скрыв от меня, по желанию дочери, эту поездку.
Мне нечего тебе говорить, что внутрь собора я и не заходил. Я не знаю, где находится гробница (если она только существует) одиннадцати тысяч девственниц. Увы! По-видимому, гробница эта неприступна.
Неделю спустя я получил от нее десять строк, возвращавших мне слово, и объяснительное письмо от отца, задним числом посвященного в тайну.
При виде раки она сразу поняла мой обман, мою ложь, но в то же время и мою истинную невиновность. Когда она спросила у хранителя мощей, не было ли тут когда-нибудь кражи, тот расхохотался, доказывая всю неосуществимость подобного покушения.
И вот, с той минуты, когда оказалось, что я не совершил взлома в священном месте, не погрузил богохульственной руки в чтимые останки, я более не был достоин моей белокурой и утонченной невесты.
Мне отказали от дома. Тщетно я просил, молил; ничто не могло растрогать набожную красавицу.
С горя я заболел.
На прошлой неделе ее кузина, которая одновременно приходится кузиной и тебе, г-жа д’Арвиль, попросила меня зайти к ней.
Я могу быть прощен на следующих условиях. Я должен привезти мощи какой-нибудь девственницы или мученицы, но настоящие, доподлинные, засвидетельствованные нашим святейшим отцом папой.
Я готов сойти с ума от затруднений и беспокойства.
В Рим я поеду, если нужно. Но не могу же я явиться к папе и рассказать ему о своем дурацком приключении. Да я и сомневаюсь, чтобы подлинные мощи доверялись частным лицам.
Не можешь ли ты дать мне рекомендацию к кому-либо из кардиналов или хотя бы к кому-нибудь из французских прелатов, владеющих останками какой-либо святой? И нет ли у тебя самого в твоих коллекциях требуемого драгоценного предмета?
Спаси меня, дорогой аббат, и я обещаю тебе обратиться десятью годами раньше!
Г-жа д’Арвиль горячо принимает все это к сердцу, и она сказала мне:
— Бедной Жильберте никогда не выйти замуж.
Мой старый товарищ, неужели ты допустишь, чтобы твоя кузина умерла жертвой глупой проделки? Умоляю тебя, помешай ей стать одиннадцать тысяч первой девственницей.
Прости меня, я недостойный человек; но я обнимаю и люблю тебя от всего сердца.

Твой старый друг
Анри Фонталь.

* * *

# Напечатано в «Жиль Блас» 17 октября 1882 года под псевдонимом Мофриньёз.

Ги де Мопассан. Собрание сочинений в 10 тт. Том 2. МП «Аурика», 1994
Перевод А.Н. Чеботаревской.

Мопассана часто сравнивают с Чеховым: раскрывает суть через деталь, предпочитает краткие формы, пишет лаконично, в так называемом стиле сквозь зубы. Несмотря на то, что его произведения относят к натурализму, Мопассан не утратил изящества прозы, хотя и добросовестно описывал всю подноготную быта и человека.

Что такое натурализм?  Особенности и принципы натурализма. Примеры

Натурализм – агония реализма, последнее явление классической литературы. Теоретиком и основателем натурализма многие называют Эмиля Золя, известного французского романиста, автора двадцатитомной эпопеи «Ругон- Маккары».

Сам термин придумал Фридрих Шиллер, обозначая мимесис (интерес к мелочам, подробное изображение жизни). «Натуралис» — природный, естественный. В нем нет никаких обобщений, типизации, именно этим он отличается от реализма. Художественная ценность заключается в детальном описании быта и частных проявлениях.

Писатели – натуралисты стремятся к объективному и бесстрастному отражению реальности, поэтому они не гнушаются изображать физиологические процессы и отвратительные детали. Муза спускается в трущобы, бордели, клоаку общества, которые раньше творцы обходили стороной.

Протокольное письмо, превращающее роман в «человеческий» документ, легло в основу метода. Принцип мимесиса (копирования реальности) был безоговорочно принят за эталон художественной правды.

В конце 19 – начале 20 веков Франция живет «быстрее» всех остальных стран, перегоняет их в развитии, по крайней мере, всего того, что касается искусства. Париж – столица богемы, культурная Мекка, как Флоренция в 14 веке. Поэтому новое веяние зародилось во Франции.

Эмиль Золя, братья Гонкур, Ги Де Мопассан – все признанные мастера натурализма родом из Франции.

Новый метод повлиял и на живопись: Густав Клинт, Эдгар Дэга, Густав Курбе, Жуль-Бастьен Лепаж и многие другие художники срисовывали окружающую действительность до тех пор, пока не распространилась фотография.

Философской платформой натурализма стали сенсационные открытия Дарвина, позитивизм Огюста Конта и рассуждения Ипполита Тэна. Таким образом, наблюдения и анализ, как основные методы постижения естественных наук, перенеслись в сферу искусства.

По авторитету Бога среди просвещенных людей был нанесен удар, религия не могла дать таких исчерпывающих и правдоподобных объяснений бытия, как наука.

Новое веяние, разумеется, и критиковали. Достаточно прочитать разгромную статью Тургенева о творчестве Золя и замечания Флобера, чтобы понять, насколько неоднозначно общественность встретила натурализм.

Как Мопассан написал «Пышку»?

В 1880 году на вечере у Эмиля Золя собрались деятели искусства. Они затеяли конкурс: кто придумает самый впечатляющий рассказ о войне, не скидывается на вино. Мопассан рассказал «Пышку» и победил.

Его друг и наставник знаменитый писатель Флобер (автор «Госпожи Бовари») настоял на том, чтобы новелла была опубликован и даже написал вступительное слово в книге.

Гибкость и легкость языка обеспечили Мопассану признание, как среди простого народа, так и у элиты.

Анализ новеллы «Пышка»

Сюжет «Пышки» живописует обратную сторону войны, где нет властной красоты батальных сцен и героических сражений, нет места подвигам и самоотверженности, нет ничего того, что человек выдумал, лишь бы оправдать напрасное кровопролитие. Страх, уродство и нищета оккупированной Франции внушает омерзение.

Писатель едко описывает солдат с обеих сторон: это опустившиеся, озлобленные люди, которых можно только пожалеть. Уставшие, грязные и незримо искалеченные плетутся они по дорогам разоренной страны. Траур обрамляет ее: выпал снег, пришел холод, в тусклом свете видно только белое и черное.

Наконец комендант города дал разрешение, и деловые люди, усевшись в карету, поехали заключать торговые сделки. На самом деле, они намеревались сбежать из завоеванных мест. Поэтому в одном замкнутом пространстве собрались разные горожане – французское общество в миниатюре.

• Все они описаны безжалостно реалистично, как будто Мопассан сам там ехал.
• «Он был невысокого роста и, казалось, состоял из одного шарообразного живота, над которым возвышалась красная физиономия, обрамленная седеющими бачками»
• «Возле них, с явным сознанием своего достоинства и высокого положения, восседал г-н Карре-Ламадон, фабрикант, особа значительная в хлопчатобумажной промышленности, владелец трех бумаго-прядилен, офицер Почетного Легиона и член Генерального совета.

Во все время Империи он возглавлял благонамеренную оппозицию с единственной целью получить впоследствии побольше за присоединение к тому строю, с которым он боролся, по его выражению, благородным оружием.

Г-жа Карре-Ламадон, будучи гораздо моложе своего мужа, служила утешением для назначенных в руанский гарнизон офицеров из хороших семей»

«Одна из них была пожилая, с изрытым оспой лицом, словно в нее некогда в упор выстрелили картечью. У другой, очень тщедушной, было красивое болезненное лицо и чахоточная грудь, которую терзала та всепоглощающая вера, что создает мучениц и фанатичек»

Среди них оказалась проститутка, которую за полноту прозвали Пышкой. Она в негодовании дочери своего отечества набросилась на прусского солдата и едва избежала наказания. Пышка единственная, кто вынужден скрываться. Впрочем, к ней автор относится едва ли более снисходительно.

«Маленькая, вся кругленькая, заплывшая жиром, с пухлыми пальцами, перетянутыми в суставах наподобие связки коротеньких сосисок, с лоснящейся и натянутой кожей, с необъятной грудью, выдававшейся под платьем, она была еще аппетитна, и за нею немало увивались, до такой степени радовала взор ее свежесть»

В дороге случился занос, карета задержалась в пути, а еды никто не припас. Только Пышка предусмотрительно взяла полную корзину. Презрительные ухмылки почтенных людей сменились дружелюбными улыбками, и они приняли угощение. Доехав до города, путники отужинали и отправились отдыхать.

В течение нескольких дней отношение общества к доброй попутчице резко изменилось: они угрозами, ухищрениями и уговорами пытались заставить ее уступить. Однако девушка не сдавалась.

В итоге, ушлые горожане сговорились, и даже монахини приняли участие в этом фарсе: за обедом они во всю расхваливали мучеников, которые отреклись от себя во имя интересов других. Ночью Пышка пошла к коменданту.

В дороге у нее не было провизии, так как она ничего не успела собрать. Ледяное пренебрежение спутников заставило ее молча плакать от обиды и мучиться от голода, ведь никто так и не предложил ей помощи после того, что случилось.

Новелла повествует о реакции человека на войну: о его протесте, его боли, его осознании бойни, которая разрушает страну. Мопассан, не жалея патриотических чувств сограждан, сказал напрямую, как самые авторитетные из них беззастенчиво приспосабливаются к положению, не пытаясь влиять на него. Просто сбегают, как крысы с корабля.

Он обрушился и на показную нравственность, намекая на похотливость знатной молодой особы. Людское уважение близоруко и лишь в таких ситуациях проявляется истинная порода тех, кого мы привыкли возвышать.

Глупая деревенская толстушка, к тому же еще и женщина легкого поведения, демонстрирует настоящее, страстное переживание за судьбу отечества, но ее не понимают те, кому чуждо все, кроме собственного благополучия.

Так называемый борец в новелле высмеян саркастически: он ничтожен, как и все его поступки (приставания к Пышке, неспособность предотвратить обман, флегматичное поедание яйца в дилижансе). Вот такие убогие демагоги защищали Францию или делали вид, что защищали. Может, в этом и кроется причина ее поражения.

Натурализм в новелле, прежде всего, проявляется в подробных описаниях героев и деталей их быта. Еда, которую предложила Пышка, описана как аппетитный натюрморт: красочно, детально, ярко. Автор не идеализирует никого из персонажей, высмеивая даже положительную героиню.

Ничто не выпадает из повествования, даже омерзительные черты, какие читатель предпочел бы не видеть (например, оспины на лице монахини). Перемены в настроениях компании произошли не сразу, а постепенно, под давлением обстоятельств. То есть, их не оболгали и не очернили: люди самокритичные поймут, что поступили бы также.

Люди – не венец творения и не исчадья ада, они – те, кто они есть и ничего больше. Наконец, история не выдумана автором. По его словам, знакомый военный рассказал ему то, что видел собственными глазами.

Интересно? Сохрани у себя на стенке!

Источник: https://LiteraGuru.ru/naturalizm-na-primere-pyshki-gi-de-mopassana/

Пышки рецепт

Мука пшеничная в/с – 1 кг, дрожжи прессованные – 15 г, сахар – 60 г, соль мелкая – 10 г, масло растительное – 70 г, вода – 750-850 г (в зависимости от вида муки).

В воде 25-30°С растворить дрожжи + сахар + соль + мука (муку можно просеять) + растительное масло, для улучшения вкуса и запаха в рецептуру можно включить чистый ванилин (при этом он вносится в тесто из расчета 1 г на 1 кг муки).

Тесто можно выбраживать при комнатной температуре или в тепловой витрине при 35°С. Тесто может бродить в течение 1ч или 1,5 часов, основной показатель готовности теста – увеличение его в объеме в 2-2,5 раза. Однако, необходимо следить за тем, чтобы тесто не перестаивало, т.к. при этом значительно ухудшается внешний вид и качество пышек:

1. образуются крупные поры, за счет чего пышка вбирает в себя больше жира;
2. ухудшается внешний вид, т.е. поверхность изделия и его форма;
3. цвет корочки бледный, за счет того, что при продолжительном брожении дрожжи «съедают» весь сахар, который входит по рецептуре.

Тесто для пышек (приготовленное также и по классической рецептуре) можно готовить с одной и двумя обминками:

1. приготовленное тесто бродит до увеличения в объеме в 2-2,5 раза, после чего обминается и закладывается в дозатор.
2. приготовленное тесто бродит до увеличения в объеме в 2 раза, обминается и ставится в теплое место для брожения. Итого, общее время брожения составляет, примерно, 1,45-2 часа.

Во время приготовления теста не допускать:

1. применения очень теплой или горячей воды;
2. высокой температуры при брожении;
3. применения большого количества дрожжей (30г и более, если тесто не сдобное);
4. плохой обминки теста.

1.Температура воды, теста, брожения

Начальная температура безопарного теста должна быть 28…30°С, при этом вода берется 25-30°С. Оптимальная температура для брожения должна быть 35-40°С.

При такой температуре дрожжи лучше развиваются и тесто поднимается равномерно. Таким образом, структура теста улучшается, оно становится более эластичным и растяжимым во время расстойки и выпечки.

Высокая температура воды и воздуха отрицательно сказывается на развитии дрожжей и на качестве готовых изделий.

2.Приготовление теста

Дрожжевое тесто готовят опарным или безопарным способом. Для пышек дрожжевое тесто (не сдобное) в основном готовят безопарным способом. В воде растворяют дрожжи, соль, сахар, добавляют муку и масло. Все хорошо перемешивают до получения теста однородной массы. Замес производят в течение 5 минут.

Скорость замеса теста. При приготовлении дрожжевого теста вначале все компоненты размешивают на минимальной скорости, для равномерного распределения, а затем скорость увеличивают – взбивают.

При таком замесе белковые зерна клейковины набухают, каркас укрепляется, а тесто соответственно становится эластичным и упругим.

3.Использование большого количества дрожжей

(если вы используете большое количество дрожжей) При использовании большого количества дрожжей все процессы в тесте происходят быстрее: дрожжи быстрее расщепляют сахара и активнее развиваются, тесто быстрее наполняется пузырьками и увеличивается в объеме. Т.о., процессы в тесте происходят значительно быстрее. Однако температура для брожения такого теста должна быть невысокой (25-30°С).

4.Обминка

Непродолжительная и медленная обминка: поры более крупные, углекислого газа в тесте остается больше, в результате чего при выпечке на поверхности изделия образуются вздутия (неравномерное распределение газов в тесте) и трещины. Интенсивная обминка: поры более мелкие, газа в тесте остается меньше, т.о., при выпечке тестовая заготовка-изделие увеличивается в объеме более равномерно.

5.Продолжительность брожения теста

Длительность брожения зависит от количества дрожжей и входящих по рецептуре компонентов. В процессе брожения делают 1-2 обминки, в зависимости от рецептуры и сдобности теста. Тесто считается готовым, когда оно увеличится в объеме в 2-3 раза и начнет оседать. Вкус у дрожжевого теста должен быть слегка кисловатый, но без постороннего привкуса.

Контроль качества фритюрного жира

При производстве изделий жареных во фритюре необходимо уделить большое внимание выбору фритюра. Так как температура, до которой должен быть нагрет жир, зависит от способа обжаривания и природы жира.

Применение высоких температур во время жарки значительно ухудшает качество жира, вызывая его разложение, обнаруживаемое по появлению дыма. Таким образом, температура дымообразования жира зависит от природы жира и его кислотности. Присутствие в составе жира свободных жирных кислот снижает температуру дымообразования.

Понижение температуры дымообразования наблюдается и в тех случаях, когда жир предварительно нагревался более или менее продолжительное время. В связи с этим при обжаривании продукта жир не рекомендуется нагревать выше 195°С.

В процессе жарки во фритюрницу (примерно через каждые 1-2ч непрерывной работы) добавляют жир до максимальной отметки уровня в целях предохранения ТЭНов от перегорания и лучшего обжаривания продукта.

Температуры дымообразования жиров

оливковое масло	170°С
подсолнечное масло	195°С
пальмовый олеин	230°С

Качество жиров, применяемых для жарки продуктов должно соответствовать требованиям, указанным в стандартах.

Все жиры, поступающие на базы и предназначенные для фритюрной жарки продуктов, подвергают входному контролю на содержание вторичных продуктов окисления. Жиры, используемые для фритюрной жарки пищевых продуктов, должны содержать не более 0,5% вторичных продуктов окисления.

При изготовлении пышек особое внимание уделяют качеству фритюрного жира. При длительном нагревании и хранении жир окисляется. Первичными продуктами окисления являются перекиси, которые накапливаются в жирах при хранении, в результате чего качество жира ухудшается, он приобретает тёмную окраску и горький привкус.

1. Нельзя использовать для фритюра долго хранившиеся и окислившиеся жиры.
3. После 6…7 часов жарки жир сливают из фритюрницы, фритюрницу тщательно очищают от крошек, пригаров жира.

Остаток жира отстаивают не менее 4 часов, затем отделяют от осадка (отстоя), и после органолептической оценки используют с новой порцией жира для дальнейшей жарки. Осадок утилизируют.

Повторное использование фритюра для жарки допускается только при условии его доброкачественности по органолептическим показателям и степени термического окисления.

Фритюр допускается использовать не более 40 ч и температура его нагрева не должна превышать 185°…195°С, так как температура дымообразования масла 200°С.

Фритюр, имеющий резко выраженные признаки порчи (значительное потемнение, резкий неприятный запах, горечь), не допускается использовать для жарки. Для предупреждения порчи жира при жаренье пышек необходимо соблюдать следующие правила:

1. Использовать специальные фритюрные жиры (пальмовое масло с олеиновой фракцией).
2. Не применять нерафинированные растительные жиры для жарки во фритюре (во время нагревания жира, примеси находящиеся в масле – белковые и слизистые вещества, разлагаются и горят).
3. Не допускается попадания в жир мелких частей продукта: крошек и кусочков теста, муки и т.п.
4. Необходима периодическая фильтрация жира.
5. Не допускать перегрева жира выше 190…195°С, так как происходит его окисление и дымообразование.
6. Прекращать нагрев жира сразу же после окончания жаренья пышек.
7. При обжаривании пышек особое внимание должно быть обращено на качество фритюрного жира. Жир, имеющий прогорклость, значительное потемнение, независимо от времени его использования, не может быть применён в качестве фритюра.

Процесс жаренья пышек и контроль за качеством фритюра должен осуществляться в соответствии с инструкцией, разработанной НИИО-Пом и утвержденной приказом Министерства торговли СССР от 07.12.76 №223.

Расход фритюра во время жарки пышек

За счет того, что изделие во время жарки вбирает в себя масло, расход его увеличивается. Средний расход фритюра составляет 80-120 г на 20 пышек. Таким образом, при производительности 450 шт/ч, в течение 6 часов масло полностью сменится во фритюрнице (ПРФ-11/900).

Источник: https://ooopht.ru/1314.html

Ги де Мопассан, Пышка – читать онлайн полностью – ЛитРес

• Краткие содержания
• Мопассан
• Пышка

Французская армия разбита. Выжившие солдаты проходят через город. Вместе с ними идут мирные граждане. Когда солдаты покидают город Руан, его жители закрывают окна и двери, улицы пустеют, и затихает шум.

На следующий день появляется прусская армия, которая вызывает страх у жителей города. Они стараются во всем угодить солдатам-победителям.

Через некоторое время горожане привыкают к соседству пруссаков. Они мило общаются с постояльцами.

Постепенно Руан оживает. Торговцам дают разрешение на выезд из города. Они оформляют документы и уезжают из Руана с семьями.

В одном из дилижансов разместились торговцы вином – муж и жена Луазо, фабрикант с супругой, супруги Юбер де Бревиль, монахини, демократ Корнюде и легкомысленная особа по прозвищу «Пышка».

Женщина имеет очаровательное пышное тело. Карета то и дело вязнет в сугробах. Пассажиры часто неодобрительно смотрят в сторону Пышки.

Путешественники начинают испытывать нестерпимый голод. В этот момент Пышка достает корзину с большим количеством еды. Женщина с аппетитом ест цыпленка на тарелочке. Дамы неодобрительно поглядывают на нее. Виноторговец хвалит Пышку за такую предусмотрительность. Она угощает его, Корнюде и монахинь кусочком курицы. Трапезу запивают из одного стакана – стакана Пышки.

Молодая жена фабриканта падает в голодный обморок. Монашки отпаивают ее вином. Пышка делится едой с благочестивыми дамами. Завязывается беседа. Мужчины говорят о политике. Пышка рассказывает, что ей пришлось уехать из города, потому что она в гневе чуть не задушила прусского солдата.

Начинает холодать, и дамы предлагают Пышке грелку. Приехав ночью в город Тот, пассажиры останавливаются в гостинице. Ее хозяин передает Пышке, что прусский офицер ожидает ее у себя в номере.

Элизабет Руссе – так зовут Пышку, отказывается идти, но постояльцы уговаривают ее. Через несколько минут Элизабет возвращается в гневном настроении. Все садятся за стол.

Жена хозяина гостиницы ругает войну и считает, что в ней виноваты короли.

Луазо видит в замочную скважину, как Элизабет отказывает в ухаживаниях Корнюде. Пышка не желает предаваться любви в доме, где проживает враг.

Утром французские пассажиры видят, как прусские солдаты помогают местным женщинам готовить еду и смотреть за детьми. Священнослужитель объясняет им, что это не солдаты, а такие же бедняки.

Немецкий офицер не разрешает французам ехать дальше. Путешественники пытаются добиться объяснений, но у них это не получается. Офицер опять требует к себе Пышку. Она отказывается идти и рассказывает всем, что немец принуждает ее к любви. Сначала все поддерживают Элизабет, но позже начинают осуждать.

Пышка уходит в церковь, чтобы посмотреть на крестины младенца. В это время путешественники затевают заговор. Когда Элизабет возвращается, ее спутники уговаривают ее пожертвовать собой ради многих жизней. Монахини говорят, что едут помогать раненным солдатам, и им очень нужна их помощь.

Пышка соглашается. Пока она проводит время с прусским офицером дамы и их спутники фривольно шутят по этому поводу. Только Корнюде обвиняет их в подлости.

На следующий день дилижанс двигается в путь. Пассажиры не смотрят в сторону Пышки. Зная, что она забыла взять провизию, не предлагают ей еду. Элизабет плачет, испытывая злость и жалость к себе.

Новелла учит тому, что часто люди делают какие-то вещи только, чтобы получить для себя выгоду.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

ПышкаТекст

Несколько дней подряд через город проходили остатки разбитой армии. Это было не войско, а беспорядочные орды. У солдат отросли длинные неопрятные бороды, мундиры их были изорваны; двигались они вялым шагом, без знамен, вразброд.

Все они были явно подавлены, измучены, не способны ни мыслить, ни действовать и шагали только по инерции, падая от усталости при первой же остановке.

Особенно много было ополченцев – мирных людей, безобидных рантье, изнемогавших под тяжестью винтовки, и мобилей, в равной мере доступных страху и воодушевлению, готовых и к атаке и к бегству; кое-где среди них мелькали красные шаровары – остатки дивизии, искрошенной в большом сражении; в ряду с пехотинцами различных полков попадались и мрачные артиллеристы, а изредка мелькала блестящая каска драгуна, который с трудом поспевал тяжелой поступью за более легким шагом пехоты.

• Проходили и дружины вольных стрелков, носившие героические наименования: «Мстители за поражение», «Причастники смерти», «Граждане могилы», – но вид у них был самый разбойничий.
• Их начальники, еще недавно торговавшие сукнами или зерном, бывшие продавцы сала или мыла, случайные воины, произведенные в офицеры за деньги или за длинные усы, облаченные в мундиры с галунами и увешанные оружием, шумно разглагольствовали, обсуждали планы кампании, самодовольно утверждая, что их плечи – единственная опора гибнущей Франции, а между тем они нередко опасались своих же собственных солдат, подчас не в меру храбрых, – висельников, грабителей и распутников.
• Поговаривали, что пруссаки вот-вот вступят в Руан.

Национальная гвардия, которая последние два месяца производила весьма робкую разведку в соседних лесах, – причем иногда подстреливала своих собственных часовых и начинала готовиться к бою, стоило только какому-нибудь зайчонку завозиться в кустах, – теперь вернулась к домашним очагам. Ее оружие, мундиры, все смертоносное снаряжение, которым она еще недавно пугала верстовые столбы больших дорог на три лье в окружности, внезапно куда-то исчезло.

  5 класс Литература ОСКАР УАЙЛЬД (материалы по биографии)

Последние французские солдаты переправились наконец через Сену, следуя в Пон-Одемер через Сен-Север и Бур-Ашар; а позади всех, пешком, плелся генерал с двумя адъютантами; он совершенно пал духом, не знал, что предпринять с такими разрозненными кучками людей, и сам был ошеломлен великим поражением народа, привыкшего побеждать и безнадежно разбитого, несмотря на свою легендарную храбрость.

Затем над городом нависла глубокая тишина, безмолвное, жуткое ожидание. Многие буржуа, разжиревшие и утратившие всякую мужественность у себя за прилавком, с тревогой ждали победителей, боясь, как бы не сочли за оружие их вертела для жаркого и большие кухонные ножи.

Жизнь, казалось, замерла; лавочки закрылись, улицы стали безмолвны. Изредка вдоль стен торопливо пробирался прохожий, напуганный этой зловещей тишиной.

Ожидание было томительно, хотелось, чтобы уж неприятель появился поскорее.

На другой день после ухода французских войск, к вечеру, по городу промчалось несколько уланов, прискакавших неведомо откуда.

А немного позже по склону Сент-Катрин скатилась черная лавина; два других потока хлынули со стороны дарнетальской и буагийомской дорог.

Авангарды трех корпусов одновременно появились на площади у ратуши, и по всем соседним улицам целыми батальонами стала прибывать немецкая армия; мостовая гудела от размеренной солдатской поступи.

Слова команды, выкрикиваемые непривычными гортанными голосами, разносились вдоль домов, которые казались вымершими и покинутыми, а между тем из-за прикрытых ставней чьи-то глаза украдкой разглядывали победителей, людей, ставших «по праву войны» хозяевами города, имущества и жизней.

Обыватели, сидевшие в полутемных комнатах, были охвачены тем ужасом, какой вызывают стихийные бедствия, великие и разрушительные геологические перевороты, перед лицом которых бессильны вся мудрость и мощь человека.

Это чувство одинаково возникает всякий раз, когда ниспровергается установленный порядок, когда утрачивается сознание безопасности, когда все, что охранялось человеческими законами или законами природы, оказывается во власти бессмысленной, яростной силы.

Землетрясение, погребающее горожан под развалинами зданий, разлив реки, влекущей утонувших крестьян вместе с трупами волов и сорванными стропилами крыш, или победоносная армия, которая истребляет всех, кто защищается, уводит остальных в плен, грабит во имя Меча и под грохот пушек возносит благодарение какому-то божеству, – все это страшные бичи, подрывающие веру в извечную справедливость и во внушаемое нам с детства упование на благость небес и разум человека.

Но у каждой двери уже стучались, а потом входили в дома небольшие отряды. За нашествием следовала оккупация. У побежденных оказывалась новая обязанность: проявлять любезность к победителям.

Прошло некоторое время, утих первый порыв страха, и снова воцарилось спокойствие. Во многих семьях прусский офицер ел за общим столом. Иной раз это был благовоспитанный человек; он из вежливости жалел Францию, говорил, что ему тяжело участвовать в этой войне.

Немцу были признательны за такие чувства; к тому же в любой день могло понадобиться его покровительство. Угождая ему, пожалуй, можно избавиться от постоя нескольких лишних солдат. Да и к чему задевать человека, от которого всецело зависишь? Ведь это было бы скорее безрассудство, чем храбрость.

А руанские буржуа уже давно не страдают безрассудством, как в былые времена героических оборон[1], прославивших этот город. И наконец, каждый приводил неоспоримый довод, подсказанный французской учтивостью: у себя дома вполне допустимо быть вежливым с иноземным солдатом, лишь бы на людях не выказывать близости с ним.

На улице его не узнавали, зато дома охотно беседовали с ним, и немец день ото дня все дольше засиживался по вечерам, греясь у семейного камелька.

Город мало-помалу принимал обычный вид. Французы еще избегали выходить из дому, зато улицы кишели прусскими солдатами. Впрочем, офицеры голубых гусар, заносчиво волочившие по тротуарам свои длинные орудия смерти, по-видимому, презирали простых горожан не многим больше, чем офицеры французских егерей, кутившие в тех же кофейнях год тому назад.

Пышка :: Мопассан Ги де

——————————————— Ги де Мопассан

Пышка

Несколько дней подряд через город проходили остатки разбитой армии. Это было не войско, а беспорядочная орда. У солдат отросли длинные неопрятные бороды, мундиры их были изорваны; двигались они вялым шагом, без знамен, вразброд.

Все они были явно подавлены, измучены, не способны ни мыслить, ни действовать и шли лишь по привычке, падая от усталости при первой же остановке.

Особенно много было запасных — мирных людей, безобидных рантье, изнемогавших под тяжестью винтовки, и проворных мобилей, одинаково доступных страху и воодушевлению, готовых и к атаке и к бегству; кое-где среди них мелькали красные шаровары — остатки дивизии, искрошенной в большом сражении, в ряду с пехотинцами различных полков попадались и мрачные артиллеристы, а изредка — блестящая каска драгуна, который с трудом поспевал тяжелой поступью за более легким шагом пехоты.

1. Проходили и дружины вольных стрелков с героическими наименованиями: «Мстители за поражение», «Граждане могилы», «Причастники смерти», но вид у них был самый разбойничий.
2. Их начальники, бывшие торговцы сукнами или зерном, недавние продавцы сала или мыла, случайные воины, произведенные в офицеры за деньги или за длинные усы, облеченные в мундиры и увешанные оружием, разглагольствовали оглушительными голосами, обсуждали планы кампании, самодовольно утверждая, что их плечи — единственная опора погибающей Франции, а между тем они нередко опасались своих же собственных солдат, подчас не в меру храбрых, — висельников, грабителей и распутников.
3. Говорили, что пруссаки вот-вот вступят в Руан.

Национальная гвардия, которая последние два месяца производила весьма осторожную разведку в соседних лесах — причем иногда подстреливала своих собственных часовых и готовилась к бою, стоило какому-нибудь зайчонку завозиться в кустах, — теперь вернулась к домашним очагам. Ее оружие, мундиры, все смертоносное снаряжение, которым она еще недавно пугала верстовые столбы больших дорог на три лье в окружности, внезапно куда-то исчезло.

Последние французские солдаты переправились, наконец, через Сену, следуя в Понт-Одемер через Сен-Севэр и Бур-Ашар; а позади всех пешком шел генерал с двумя адъютантами; он совершенно пал духом, не знал, что предпринять с такими разрозненными кучками людей, он и сам был растерян великим разгромом народа, привыкшего побеждать и безнадежно разбитого, несмотря на свою легендарную храбрость.

Затем над городом простерлась глубокая тишина, безмолвное и жуткое ожидание. Многие буржуа, разжиревшие и утратившие всякую мужественность у себя за прилавком, с тревогой ждали победителей, боясь, как бы не сочли за оружие их вертелы для жаркого и большие кухонные ножи.

Жизнь, казалось, остановилась; лавочки закрылись, безлюдные улицы были безмолвны. Изредка вдоль стен торопливо пробирался прохожий, напуганный этой тишиной.

Ожидание было мучительно, хотелось, чтобы уж неприятель появился поскорее.

На другой день после ухода французских войск, к вечеру, по городу промчалось несколько улан, появившихся неведомо откуда.

Затем, немного позже, по склону Сент-Катрин спустилась черная лавина; два других потока хлынули со стороны дарнетальской и буагийомской дорог.

Авангарды трех корпусов одновременно появились на площади у ратуши, и по всем соседним улицам развернутыми батальонами стала прибывать немецкая армия; мостовая гудела от солдатского размеренного шага.

Ольга Ивановна ПОЛОВИНКИНА (1964) — историк зарубежной литературы; кандидат филологических наук, доцент Владимирского государственного педагогического университета.

Ко второй половине XIX века увлечение наукой и научными методами познания захватило все сферы духовной жизни.

В предисловии к роману «Тереза Ракен» (1867) молодой писатель Эмиль Золя (1840–1902) говорил о своих героях: “Я просто-напросто исследовал два живых тела, как хирург исследует два трупа”.

Вдохновение он черпал в романе братьев Эдмона и Жюля де Гонкур «Жермини Ласерте» (1865), представив на суд читателей вслед за их “клиническим анализом любви” “клинический анализ совести”.

Гонкуры, а затем Золя усматривают в физиологии источник всех психических реакций. Судьбу служанки Жермини определяет невроз. Природный темперамент креолки Терезы, унаследованный ею от африканских предков, — движущая сила сюжета в романе Золя. В литературе натурализма человек возвращается в природу, вновь воспринимается как её органичная часть.

Термин натурализм был предложен Эмилем Золя. Он образован от латинского слова natura — природа. Золя так определяет сущность новой эстетики: “Произведение искусства — это кусок природы, преломлённый через темперамент художника”.

В натурализме меняет свой смысл понятие “среда”. В романах Бальзака герои были порождением социальной среды, того круга общества, к которому они принадлежали. В произведениях натуралистов социальная среда приобретает черты биологической среды обитания.

Она воздействует на героев не только через воспитание, общественные условности, финансовое положение, но и определяет их “видовые”, физиологические черты. В романе Золя «Жерминаль» (цикл «Ругон-Маккары», 1885) среда накладывает отпечаток на внешний облик героев.

Работа в шахтах делает их бледными, низкорослыми, малокровными, с белёсыми волосами и въевшейся в кожу угольной пылью.

Натуралистическое понятие среды сформулировал французский критик Ипполит Тэн (1828–1893). Он был последователем философии О.Конта, верившего в истинность “позитивных”, то есть безусловно установленных, фактов. Они позволяют объяснить все стороны человеческой жизни. По словам И.

Тэна, “пороки и добродетели — такие же продукты социальных процессов, как медный купорос и сахар — продукты процессов химических”.

Во введении к своей книге «История английской литературы» (1863–1865) Тэн выделил три ключевых фактора, определяющих человеческую жизнь: расу, среду и момент.

Раса — “наследственное предрасположение, которое человек вносит за собой в мир”. Среда — внешние обстоятельства, “физические или социальные условия”, которые “изменяют или пополняют природный характер”. Среда накладывается на наследственность, взаимодействует с ней. Момент указывает на историческую эпоху, на определённый этап в истории жизни человека и общества.

Тэн заложил основы натурализма. Новую литературную школу создал Эмиль Золя. В 1868 году он задумал цикл романов, который получил название «Ругон-Маккары». Двадцать романов, написанных с 1871 по 1893 год, рассказывают историю потомков Аделаиды Фук, дочери зажиточного огородника.

Она выходит замуж за батрака Пьера Ругона, а после его смерти живёт с контрабандистом, бродягой и пьяницей Маккаром. Существование Аделаиды бессознательно: она как “ласковое, смирное животное, покорное своим инстинктам”. Дети её растут под влиянием своих наследственных склонностей.

Они не знают никаких общественных ограничений и “свободно следуют своим инстинктам” (роман «Карьера Ругонов»; перевод Е.Александровой).

Наследственность обусловливает судьбу детей Аделаиды. Пьер Ругон, наследующий расчётливость, крестьянскую хватку отца в сочетании с нервической утончённостью матери, прибирает к рукам состояние Фуков.

Его потомки поднимаются вверх по социальной лестнице, становятся коммерсантами, финансистами, политическими деятелями. Детей Маккара называют “волчатами”: по этой линии наследуются алкоголизм, лень, страсть к бродяжничеству, вспышки гнева.

Потомки Маккара становятся рабочими, крестьянами, наёмными служащими. Из поколения в поколение они опускаются всё ниже по социальной лестнице, на самое дно общества.

Золя приводит во взаимодействие среду и наследственность, анализирует “одновременно и волю каждого и общий напор целого”.

В предисловии к роману «Карьера Ругонов» (1871) он представляет Ругон-Маккаров как “группу людей”, “на первый взгляд глубоко различных, но, как свидетельствует анализ, близко связанных между собой” законами наследственности. Наследственность Золя сравнивает с силой тяготения, самым очевидным из всех законов природы.

Важную роль в этом эксперименте играет момент. Изображая, как его герои “рассеиваются по всему современному обществу”, писатель исследует историческую эпоху в её целостности.

История семьи Ругон-Маккаров — это ещё и история Второй империи (1851–1870), времени царствования Наполеона III. Он был известен как “Наполеон маленький” в сравнении с его великим предком.

Вторая империя вошла в историю Франции как эпоха политической продажности, торжества пошлости, “необычайная эпоха безумия и позора” (Золя). Она началась погубившим республику государственным переворотом и завершилась поражением страны в войне с Пруссией и оккупацией Франции.

Интриги, которые привели к становлению Второй империи, описываются в первом романе — «Карьера Ругонов», крах правления Наполеона III — в одном из последних романов, «Разгром» (1892).

Золя даёт всему циклу подзаголовок «Естественная и социальная история одной семьи во времена Второй империи». Сочинениями по естественной истории назывались в то время книги по биологии. Называя свой цикл “естественной историей”, писатель занимает позицию естествоиспытателя, учёного. Он перестаёт быть только наблюдателем и становится экспериментатором.

Идея экспериментального романа была подсказана Золя книгой французского физиолога Клода Бернара «Введение к изучению экспериментальной медицины».

Автор экспериментального романа продолжает работу физиолога, который опирается на химию и физику. Он “изображает факты такими, какими он наблюдал их”, и “приводит в движение действующие лица”. Его цель — “научное познание человека как отдельного индивидуума и как члена общества” (статья «Экспериментальный роман», 1880).

Золя писал: “…Экспериментальный роман заменяет изучение абстрактного человека изучением человека подлинного, созданного природой, подчиняющегося действию физико-химических законов и определяющему влиянию среды”.

Литература рассматривается как способ познания внешнего мира. Особую ценность приобретают факты, точность и достоверность изображаемого. Писатель-натуралист изучает свой предмет по документам, сам наблюдает то, что намеревается описать.

Известно, что, работая над романами, Золя спускался в шахты, изучал, как гримировались актрисы, собирал материалы о различных ремёслах и профессиях.

Он должен был знать из первых рук всё о быте описываемой эпохи, вплоть до мельчайших подробностей.

В качестве учёного писатель должен был изображать и анализировать факты как существующие объективно, вне зависимости от его сознания, “чтобы невозможно было увидеть и указать, в чём заключается замысел и намерения автора” — так писал ещё один представитель новой французской прозы — Ги де Мопассан. Повествователь представляет “кусок жизни”, не вмешиваясь в изображаемое. Неслучайно в новеллах Мопассана в качестве рассказчика выступает врач. Он лишь передаёт слушателям известный ему “случай из практики”.

Научный подход также предполагает, что не существует таких сфер жизни, которые не могли бы описываться в романе.

Скандал сопровождал появление в свет романа Золя «Западня» (1877), персонажи которого, дети улиц, говорили простонародным языком.

Ещё больше возмущения в благопристойном обществе вызвал роман «Жерминаль», где описывается полуживотное существование шахтёров, их физическое и нравственное вырождение.

Представляя человека как органичную часть природы, натуралисты уделяли много внимания физиологическим проявлениям человеческой жизни. Наследственные болезни, сцены агонии и родов, гниение и разложение присутствуют почти во всех их произведениях.

Детальные описания, изобилующие клиническими подробностями, получили название натуралистических описаний.

Такова соединяющая образы рождения и смерти сцена из романа «Жермини Ласерте»: “Ежечасно, особенно по ночам, Жермини видела такие ужасные кончины, какими завершается только родильная горячка На койках, освещённых лампами, медленно и жутко шевелились простыни над животами, раздутыми перитонитом” (перевод Э.Линецкой).

С другой стороны, внимание к телесному качеству мира насыщает романы натуралистов красками, звуками и запахами, ощущениями. Мопассан назвал роман Золя «Чрево Парижа» “симфонией сыров”: “Эта книга пахнет рыбой, как возвращающееся в порт рыбацкое судно: от неё веет свежестью огородной зелени и тяжёлым дыханием прелой земли”.

Литературный стиль, предполагающий описание данного мгновения жизни со всеми его звуками, красками, запахами, ощущениями называется импрессионистическим, по названию стиля в живописи.

Импрессионизм в живописи заявил о себе в 1874 году.

Полотна импрессионистов совмещали впечатление от пейзажа в определённое время суток и при определённом освещении с научностью подхода, представлением о расщеплении светового луча, растворяющего контуры предметов.

Золя восхищали художественные идеи импрессионистов, столь близкие его собственным творческим устремлениям. В романе «Чрево Парижа» Центральный рынок описывается в импрессионистическом духе. Он увиден глазами художника, правнука Аделаиды Клода Лантье.

Флоран, главный герой романа, въезжает в Париж на повозке, гружённой овощами. Их свежий запах с самых первых страниц сопровождает его. На рынке море овощей простирается между двумя рядами павильонов.

Клод и Флоран видят их рано утром, когда “над овощами” встаёт солнце: “…Утренний свет принимал необычайно мягкий серый оттенок, придавая окружающему светлую окраску акварели.

Эти горы овощей походили на пенящиеся торопливые волны; река зелени переливалась нежными жемчужными красками: тут были и ласкающие лиловые полутона, молочно-розовые, зелёные, переходившие в жёлтый цвет И по мере того, как в конце улицы Рамбюто разгоралась потоками пламени заря, овощи постепенно пробуждались и выступали из стлавшейся по земле синевы. Простой салат, латук, цикорий, распустившиеся и ещё жирные от чернозёма, обнажали свои яркие сердцевины груды римского салата играли всеми оттенками зелёного цвета Но самыми резкими, кричащими тонами были всё же яркие пятна моркови и чистые пятна репы…” (перевод А.Линдегрен и М.Эйхенгольца).

Детальные описания сочетаются в романах Золя с масштабными символическими обобщениями. Перед голодным Флораном Центральный рынок предстаёт и как гигантское чрево Парижа, переваривающее бесчисленные запасы снеди, источник жизни сытого, самодовольного, как буржуа, города.

Золя считал своим долгом пропагандировать новую эстетику. Он писал статьи о натурализме, собирал вокруг себя молодых писателей.

В загородном доме в Медане и по четвергам в Париже у него бывали Йорис Карл Гюисманс, Поль Алексис, Анри Сеар, Леон Энник, Октав Мирбо, Ги де Мопассан. Натурализм стал настоящей литературной школой.

Влияние нового направления было очень широким и простиралось далеко за рамки этой эпохи.