Рассказ неизвестного человека чехов читать

НА ДЕРЕВНЮ ДЕДУШКЕ

Мне страшно хочется жить, хочется,

 чтобы наша жизнь была свята,

высока и торжественна,

как свод небесный. Будем жить!
А.П. Чехов «Рассказ неизвестного человека».

Каждый из нас читал произведение А.П. Чехова. «Ванька», но каждый знает, что дедушка знаменитого писателя Егор Михайлович Чехов уроженец Воронежской губернии, а его родственники и по сей день живут в Богучарском районе.

В своем письме к А.И. Эртилю А.П. Чехов пишет: «Моя фамилия тоже ведет свое начало из Воронежских недр, из Острогожского уезда. Мой дед и отец был крепостным у Черткова…».

Одним из первых в родословной А.П. Чехова, был далекий предок Евстафий Чехов, он был потоком беглых поселенцев, которые в первой половине ХVIII основали русское село Ольховатка. О прадеде писателя Михаиле Евстафиевиче Чехове известно, что «с начала М.Е. Чехов был крепостным бригадира С.И. Тевяшова», а «затем Ольховатка перешла во владения А.В. Черткова, бывшего на протяжении ряда лет воронежским губернским предводителем дворянства, который женился на единственной дочке С.И. Тевяшова».

Из ревизских сказок известно, что Михаил Евстафиевич родился в 1762 г., «в 80-е годы он женился на крестьянке Домникии, и у них родились дети: Иван – в 1790 году, Егор (дед писателя) в 1799 году, Артем в 1800 году, Семен – в 1804 году». Семья Чеховых поселилась в хуторе Неровный, который находился в 12 верстах от Ольховатки. 

 Хутор Неровный на 1835 год имела 65 дворов 234 женского и 232 мужского пола жителей. Не трудно догадаться, что название хутора произошло от первопоселенца, так как на 1835 год в 18 дворах хутора проживали семьи с фамилией Неровный.

В 1820 году Егор Михайлович стал работать приказчиком и с женой переехал жить в с. Ольховатку. Остальные члены семьи Чехова Михаила остались жить в х. Неровном.

Богучарцам давно известно, что дед писателя Антона Павловича Чехова — Егор Михайлович Чехов в 1820 году женился на Ефросинье Емельянове Шимка[1] (1798 Орловская губерния — 26.02(09.03).1878, с. Большая Крепкая Екатеринославской губ.) семья которой с 1837 года проживала в казенном хуторе Зайцевка Богучарского уезда (ныне село Кантемировского района). Хутор находилась в верховьях реки Федоровки в 50 верстах в сторону Старобельского тракта от Богучара.

Ревизские сказки о помещичьих крестьянах, дворовых людях г. Острогожска и Острогожского уезда.

сл. Ольховатка лл.631-892. (10 октября 1850 г. – 27 октября 1850 г.) ГАВО Ф.И.18, оп.1, д.454, л.297.

Третью часть х. Зайцевки составляли переселенцы Орловской губернии с фамилиями: Труфанов, Селютин, Головин, Шимка и вольноотпущенные Воронежской губернии. Среди них, была и семья вольноотпущенного Григория Лаврентьевича Квача в зятьях у которого был Чехов Алексей Иванович[2] из х. Неровного Острогожского уезда.

Семья Шимка во главе с Емельяном Алексеевичам Шимка (1776 г.р.) и второй женой Варварой (1794) была переселена в 1837 году в слободу Зайцевку из Орловской губернии была многочисленной.

Сын Емельяна Кирило (1801 г.р.), как и дочь Ефросинья (1798 г.р.) были от первой жены. При этом Ефросинья вышла замуж за Егора Михайловича Чехова еще до переселения в Богучарский уезд.

События очень похожи на судьбу дочери Ефросиньи Александры, которую, то же отдали замуж Кожевникову по пути следования Егора Михайловича Чехова через с. Твердохлебовку их с. Ольховатки в 1844 году, отличие только в том, что Ефросинья была крепостной. Вероятно, ее купил помещик Александр Дмитриевич Чертков, да и отдал за муж за Егора Чехова.

Следовательно, Ефросинья Шимка родилась не в Богучарском уезде, как указано во всех предыдущих источниках литературы, а в Орловской губернии.

В с. Зайцевка согласно Ревизкой сказке 1850 года[3] проживали Кирило Емельянович с женой Вассой (1802) их дети: Дарья (1837), Ирина (1834), Семен (1825) его жена Александра (1821) их дети: Елена (1849), Иван (1844), Степан (1846); Стефан (1828) его жена Анна (1828) их дети Сергей (1846), Кузьма 1848); Парфирий (1825) его жена Матрена (1830) их сын Василий; Григорий (1813).

Ефросиния происходила из крепостной крестьянской семьи, хотя в различных источниках указывается, что родители ее занимались коневодством и торговали лошадьми. В самой слободе имелось две ярмарки, где, по всей видимости торговали лошадьми.  «Все, что Чехов связывал с украинским характером, — смешливость, певческий дар, удаль, жизнерадостность — было выбито из нее мужем. Была она мрачна и сурова, под стать Егору Михайловичу, с которым прожила пятьдесят восемь лет, до самой своей смерти в 1878 году»[4]. По воспоминаниям С.М. Чехов,

Ефросиния: «… мужа своего боялась, называла его на «вы», а за глаза «они», ходила в украинской свитке и очипке, была простодушна, наивно верила в нечистую силу. После рождения младшего сына, Митрофана, пешком ходила «по обещанию» из Ольховатки в Киев на поклонение святыням».

Среди потомков Шимко (фамилия Шимка уже изменена) в с. Зайцевка, до XXI века, дожила Мария Гавриловна Гетманская (Шимко в девичестве) (02.02.1913 в 2013 году ей исполнилось 100 лет). Сейчас в селе не осталось обладателей такой фамилии.

Егор Михайлович был грамотным. Он работал управляющим на Ольховатском сахарном заводе, кроме этого занималась окормом бычков, что позволило ему за тридцать лет тяжкого труда выкупиться из крепостной зависимости. В 1841 году он предложил 875 рублей серебром (3500 рублей ассигнациями) «… Черткову, чтобы, выкупив из крепостных себя, жену и трех своих сыновей, перейти в мещанское сословие. Чертков проявил великодушие — отпустил на волю и дочь, Егора Михайловича, Александру. Родители же и братья его остались в холопах»[5]. Уже после отмены крепостного права несколько семей Чеховых переехали на жительство в Богучарский уезд, потомки которых живут там и по сей день. Хотя они жили там и раньше, так в ревизских сказках войсковых жителей за 1782 год сл. Красноселовки[6] Богучарского уезда записан Дмитрий Семенович Чехов[7]. Среди дворовых сл. Михайловки с принадлежащими к ней хуторами помещика Ивана Дмитриевича Черткова о дворовых людях и крестьянах доставшихся по наследству от родителя Дмитрия Васильевича Черткова в ревизских сказках упоминается Иван Самсонович Чехов[8], как перечисленный в  1821 года из х. Подгорного Острогожского уезда Россошанской вотчины[9].

Герои рассказа

Центральный персонаж произведения — сам Неизвестный — Степан. Он работает официантом в доме столичного чиновника Орлова, но на самом деле он совсем не тот, кем себя называет.

Сам Орлов — человек, уставший от жизни, ненавидящий все земные радости. Он живет со своим отцом, пожилым высокопоставленным сановником. У Орлова есть любовница: Зинаида Федоровна, авторитарная женщина, которая ждет от него ребенка.

По причинам, о которых сейчас не время говорить подробно, мне пришлось записаться лакеем к петербургскому чиновнику по имени Орлов. Ему было около тридцати пяти, звали его Георгий Иванович.

Я пошел к этому Орлову ради его отца, известного государственного деятеля, которого я считал серьезным врагом своего дела. Я ожидал, что, живя с сыном, по разговорам, которые я подслушиваю, и по бумагам и заметкам, которые найду на столе, я подробно изучу планы и намерения своего отца.

Обычно в одиннадцать часов утра в моей официантке звонил электрический звонок, сообщая мне, что хозяин не спит. Когда я вошел в спальню в чистом платье и сапогах, Георгий Иванич сидел в постели неподвижно, не сонный, а скорее уставший от сна, и в какой-то момент посмотрел, не выказывая никакого удовольствия от своего пробуждения. Я помог ему одеться, но он повиновался мне неохотно, молча и не замечая моего присутствия; затем, мокрый от мытья головы и запаха свежих духов, он пошел в столовую пить кофе. Он сидел за столом, пил кофе и листал газеты, а мы с официанткой Пола почтительно стояли у двери и смотрели на него. Двое взрослых должны были внимательно наблюдать, как третий пил кофе и жевал крекеры. Это, по всей видимости, смешно и дико, но я не видел ничего унизительного для себя в том, что мне пришлось стоять у двери, хотя я был таким же благородным и образованным человеком, как и сам Орлов.

В то время у меня началось потребление, а с ним было кое-что еще, возможно, более важное, чем потребление. Не знаю, под влиянием ли болезни или начала перемены взглядов, которых я тогда не заметил, меня день за днем ​​охватила страстная и раздражающая жажда обычной и филистимской жизни. Захотелось душевного покоя, здоровья, свежего воздуха, сытости. Я стал мечтателем и, как мечтатель, не знал, что мне действительно нужно. Иногда мне хотелось пойти в монастырь, постоять там весь день у окна и посмотреть на деревья и поля; потом я представил себе, как покупаю пять акров земли и живу как помещик; Затем я пообещал себе, что буду изучать науку и непременно стану профессором в каком-нибудь провинциальном университете. Я лейтенант в отставке нашего флота; Мне снилось море, наша эскадра и корвет, на котором я путешествовал по миру. Я хотел еще раз испытать это непередаваемое чувство, когда, гуляя по тропическому лесу или наблюдая закат в Бенгальском заливе, замираешь от радости и в то же время грустишь дома. Мне снились горы, женщины, музыка и с любопытством, как мальчик, я разглядывал лица, прислушивался к голосам. И когда я стоял в дверях и смотрел, как Орлов пил кофе, я чувствовал себя не лакеем, а человеком, которого интересует весь мир, даже Орлов.

У Орлова была петербургская внешность: узкие плечи, длинная талия, запавшие виски, неопределенно окрашенные глаза и редкая тусклая растительность на голове, бороде и усах. Его лицо было блестящим, измученным и неприятным. Особенно неприятно было, когда он думал или спал. Вряд ли есть необходимость описывать обычный аспект; к тому же Санкт-Петербург — это не Испания, появление мужчин здесь не имеет большого значения даже в любовных делах и нужно только представительным лакеям и ямщикам. Я заговорил о лице и волосах Орлова только потому, что в его внешности было что-то такое, о чем стоит упомянуть, а именно: когда Орлов брал в руки газету или книгу, что бы это ни было, или встречал людей, кем бы они ни были, он начинал иронично улыбаться и все лицо его приняло выражение легкой добродушной насмешки. Перед тем, как что-то читать или слушать, у него всегда была под рукой ирония, как щит дикаря. Это была знакомая ирония, старая дрожь, и в последнее время она проявлялась на лице без всякого участия воли, наверное, а как рефлекс. Но об этом поговорим позже.

В первый час он с иронией взял портфель, полный бумаг, и принялся за работу. Он пообедал вдали от дома и вернулся после восьми. Я зажег в кабинете лампу и свечи, а он сел в кресло, вытянул ноги на стуле и, таким образом, лежа, начал читать. Почти каждый день он приносил с собой или получал новые книги из магазинов, а в комнате для слуг по углам и под моей кроватью было много книг на трех языках, не считая русского, которые уже были прочитаны и брошены. Он читал с необычайной скоростью. Они говорят: скажи мне, что ты читаешь, и я тебе скажу, кто ты. Это может быть правдой, но Орлова нельзя оценивать положительно по прочитанным им книгам. Это была какая-то каша. И философия, и французские романы, и политическая экономия, и финансы, и новые поэты, и публикации Mediator — и он все прочитал одинаково быстро и все с тем же ироническим выражением в глазах.

После десяти он тщательно оделся, часто в фраки, очень редко в камерный кадетский мундир, и ушел из дома. Он вернулся утром.

Мы жили с ним безмятежно и безмятежно, и у нас не было недопониманий. Как правило, он не замечал моего присутствия и, когда говорил со мной, у него не было кривого выражения на лице — очевидно, он не считал меня человеком.

Только однажды я видел его злым. Однажды — это было через неделю после того, как я вошел в его офис — он вернулся с обеда в девять с угрюмым и усталым лицом. Когда я последовал за ним в его кабинет, чтобы зажечь свечи, он сказал мне:

— Что-то воняет в наших комнатах.

«Нет, воздух чистый», — ответил я.

«И я говорю вам, что это воняет», — раздраженно повторил он.

— Окна открываю каждый день.

— Не спорь, идиот! Он кричал.

Я обиделся и хотел возразить, и Бог знает, как бы все обернулось, если бы Поля, знавшая своего хозяина лучше меня, не вмешалась.

— Действительно, какой неприятный запах! Сказал он, приподняв брови. — Откуда это взялось? Степан, открой в гостиной форточки и разожги камин.

Она помахала на прощание, заерзала и обошла все комнаты, шурша юбками и шипя в пульверизаторе. Но Орлов все еще был в плохом настроении; он, видимо сдерживаясь, чтобы громко не рассердиться, сел за стол и быстро написал письмо. Написав несколько строк, он сердито фыркнул и разорвал письмо, а затем продолжил писать.

— Будь они прокляты! — пробормотал он. — Они хотят, чтобы у меня была чудовищная память!

В конце концов письмо было написано; он встал из-за стола и сказал, обращаясь ко мне:

— Вы пойдете к Знаменской и передадите это письмо Зинаиде Федоровне Красновской на руки. Но сначала спросите швейцара, вернулся ли ее муж, то есть господин Красновский. Если он вернулся, не возвращай письмо и возвращайся. Подожди! .. Если она меня спросит, есть ли у меня кто-нибудь, ты ей скажешь, что с восьми часов два джентльмена сидят со мной и что-то пишут.

Я пошел на Знаменскую. Швейцар сказал мне, что господин Красновский еще не вернулся, и я пошел на третий этаж. Высокий, толстый, темный официант с черными усами открыл мне дверь и, сонный, вялый и грубый, как только официант может разговаривать с официантом, спросил, что мне нужно. Прежде чем я успел ответить, из холла в зал быстро вошла дама в черном платье. Она покосилась на меня.

— Зинаида Федоровна дома? Я спросил.

«Это я», — сказала дама.

— Письмо Георгия Ивановича.

Он с энтузиазмом раскрыл письмо и, держа его обеими руками и показывая мне свои кольца с бриллиантами, начал читать. Я увидела белое лицо с плавными линиями, выступающий подбородок, длинные темные ресницы. На первый взгляд, я не мог дать этой даме больше двадцати пяти.

«Поклонись и поблагодари», — сказал он, закончив читать. — Есть ли у Георгия Ивановича? — тихо, радостно спросила она, словно стыдясь своего недоверия.

«Около двух джентльменов», — ответил я. — Они что-то пишут.

«Поклонись и спасибо», — повторил он и, склонив голову набок и прочитав письмо на ходу, тихо вышел.

Потом я познакомился с несколькими женщинами, и эта дама, которую я видел мимоходом, произвела на меня впечатление. По дороге домой я вспомнил ее лицо и запах нежных духов и мечтал. Когда я вернулся, Орлова уже не было дома.

Краткий пересказ «Рассказа неизвестного человека»

Работа написана от первого лица. Рассказчик — Степан.

Его наняли слугой в дом орловского офицера. Его новым работодателем был состоятельный и влиятельный человек, но его особая работа и образ жизни наложили на него особый отпечаток — он стал циничным и разочарованным во всем. Однако некоторые радости у нее все же были, и следствием этих радостей стала Зинаида Федоровна, которая без разрешения переехала в дом Орловой.

Оказывается, Зинаида намерена расстаться с нынешним мужем и строит планы на счастливое будущее с возлюбленным. Она начинает все перестраивать в доме по-своему, навязывает новые будни и готовится родить Орловых детей. Он не хотел ничего из этого, но все равно принимает свою любовницу. Они начинают жить вместе.

Тем временем раскрываются истинные мотивы рассказчика. Степан отнюдь не обычный слуга, это образованный дворянин, увлеченный революционными идеями. Он состоит в секретной группе, которая хочет уничтожить старейшину Орлова. Именно для этого Степан устроился слугой в этот дом: ему нужно убить отца своего работодателя. Однако при встрече с ним она видит, что бывший сановник — усталый, дряхлый и слабый человек.

Краткое содержание «Повести неизвестного» Чехова показывает, как меняются взгляды Степана. При всем своем революционном рвении он не готов убить беззащитного старика.

Между тем Орлову явно надоела жизнь с Зинаидой Федоровной. Он все время ей лжет, долго не ночует дома и не обращает внимания на ее беременность. Степан берет на себя смелость написать Орлову гневное письмо, обвиняя его в неподобающем обращении с его женщиной. Следовательно, Степан привозит Зинаиду в Италию.

В Орлове разочаровалась беременная женщина, но теперь ей начинает казаться, что Степан настолько неординарный и полностью увлечен идеей героя. Однако через некоторое время он понимает, что якобы «лакей» тоже потерял смысл своей миссии и не знает, что делать дальше.

Все заканчивается тем, что Зинаида рожает сына Орлова, а затем умирает. Якобы — она ​​отравилась, так как ей надоело общество безответственных и слабых мужчин.

Степан начинает воспитывать дочь Орлова и Зинаиду, но тяжело заболевает чахоткой. Чувствуя приближение смерти, он отдает девушку отцу — ему уже ничего не остается.

Главная мысль произведения

Основная тема этой истории — смысл жизни. Человек может много лет посвятить себя какой-то идее или миссии, но однажды он разочаровывается. Именно в эти моменты нужно найти в себе силы жить и найти новую истину, иначе все просто потеряет смысл и жизнь человека закончится славой.