Рассказ настя сорокин читать

Владимир Сорокин — cовременный пейсатель постмодернизмом. По доброй воле литературно погрузился в говнище чуть глубже, чем по шею, перманентно вызывая в нём поцреотичные бурления. Во время писания романа «Норма», попробовал говнеца на вкус, признаваясь впоследствии, что на самом деле говно только пахнет говном, выглядит как говно и по цвету тоже, (surprise!  напоминает говно). А на вкус, так очень даже ничего — как земля. Скандальную известность получил после выхода романа «Голубое Сало». Почётный засисярник и потироносец Луркоморья.

[править] Творчество

Работы этого пейсателя с русскообразной фамилией Сорокин представляют собой тончайшее выстёбывание действительности в обёртке тотального треша, угара и содомии, который обильно сдобрен повышенной натуралистичностью, физиологичностью, обилием анально-фекальной тематики и обсценной лексики. Говно, если коротко.

Обильные высеры в мягкой обложке, производимые сабжем, выглядят как то, что мог бы рожать Пелевин, если бы ездил на каникулы не в горы Тибета, а на виллу нациков из книги «120 дней Содома». В детстве она заменяла сабжу букварь, судя по всему.

Однако с подачи литературных наймитов, являющихся агентами сионистской сети и призванных укреплять мнение и заставить считать его так называемое творчество отнюдь не «чернухой», а элитой постмодернистской литературы. Для Сорокина характерно множественное использование цитат и аллюзий, стилистически точное подражание различным штампам и стилям (соцреализм, русская классическая литература), с целью исказить их до крайности. Одним из наиболее популярных является сюжет книги «Норма», одна из сутей которой в том, что все советские коммунисты обязаны каждый день съедать свою норму прессованного говна. В разное время с Сорокиным пытались бороться «Сосущие вместе» и фофудьеносцы. Впрочем, своими совковыми методами они только сделали рекламу этой «надежде русской литературы». Замечено, что с каждой новой книгой чернухи и зауми становится все меньше, а лулзов и тролленья поцреотов — больше.

В последних произведениях заметно смещение в потребительскую тематику, использование кокаина как главного составляющего и оси мира, вокруг которой всё и крутится. Алсо, водка тоже не забыта.

Также на отечественных имиджбордах большой популярностью пользуется замечательная копипаста. Подпись «прислал:вован» крайне намекает и символизирует.

Особенности стиля сабжа вызывают лютый интерес у учёных, так что интересующимся можно посоветовать многочисленные диссертации по теме. Наиболее знаком читателю вполне поддающийся имитации приём^[1]: абсолютно нормальный текст (прямая речь, описание, диалог) незаметно превращается в хуй — какая-либо эмоция или мысль говорящего маниакально разрастается и разрывает текст изнутри, нарушая изначальный стиль, логику ситуации, всевозможные табу, а потом и пунктуацию и даже традицию ставить пробелы между словами. Зачастую разваливаться на куски и мутировать начинают сами фразы и слова. Так производственная зарисовка превращается в обливание спермиями из банки, а тургеневская акварель про дворян — в ад каннибалов.

Из недостатков автора можно отметить, что на этот сюжет написаны чуть менее, чем все его опусы, так что при всём кажущемся разнообразии это по большому счёту одну и та же история на один и тот же сюжет. Который в англоязычном мире известен как «Лотерея». Что несколько убавляет винрарности 

[править] Вербит о Сорокине

[1]

На самом деле сорокинские тексты (роман «Роман», «Сердца Четырёх») всегда имели «конфликт» и «мораль». Конфликт состоял в противостоянии текста/речи (активного начала) и контекста/языка (начала пассивного). Контекст/язык символизировался канонами литературы и языка, текст/речь их, разумеется, разрушали. При этом текст, как активное начало, отождествлялся на том или ином уровне с протагонистами (недаром в романе «Роман» заглавным героем является Роман, одновременно и главное действующее лицо и жанр). Соответственно в хороших текстах Сорокина языковой (он же сюжетный) протагонист — это почти эпический персонаж, культурный герой, противостоящий структуре (одновременно и социума и языка). В конце концов, культурный герой, как и положено культурному герою, расторгает свой брак с действительностью, и его путь двусмысленно и по-ницшеански завершается гибелью, которую культурный герой читает как свою окончательную и абсолютную победу над реальностью.

<…>

«Голубое Сало» есть предательство Сорокиным своего писательского «я», но самое страшное из его предательств есть предательство воспетого им культурного героя. В «Голубом Сале» культурному герою противопоставляется умеющий устраиваться и сильно озабоченный чьим-то мнением обыватель. Всё это, конечно, отлично вписывается в общекультурный пафос эпохи (так хорошо явленный в передовицах Носика, статьях Курицына и в романе Евгения Попова про правдивую историю Зеленых Музыкантов): обывательское существование предпочтительнее героической смерти, лекарство от спида лучше, чем полеты в космос, на Западе лучше жить, чем в России, а модная одёжка для денди важнее, чем реактор на Луне. Пафос «Голубого Сала» не отличается от пафоса газеты «Коммерсант» и журнала «Столица». Сорокин «Голубого Сала» служит Гельманом для Церетели-Сорокина времён «Сердец Четырех». Насилие, гомосексуальные акты ебли в зад, Гитлер и Сталин в «Голубом Сале» выполняют роль финтифлюшек, барочных завитков, пластмассовых какашек, приклеенных на оскверненной иконе Великого Проекта. Эти вещи ненастоящие. Он не пугает, и нам не страшно.

В «Голубом Сале» Сорокин выступает как моралист, апологет мещанской ограниченности — ниспровергатель сорокинского былого ницшеанства и воспетого им в «Сердцах Четырех» Великого Советского Проекта.

[править] Тексты

Среди тонн букв, начертанных автором на бумаге, внимания достойны не все. Но следует иметь в виду существование по меньшей мере:

• Тридцатая любовь Марины — много сочного секса, потом еще немного секса и на закуску — секс. Немножко душевных метаний, чуть-чуть рассуждений, размышлений и самокопаний, диссидентские круги, критика советской действительности. Потом главная героиня внезапно встречает секретаря парткома, устраивается работать на завод и растворяется в штампованных передовицах фабричных газет.
• Норма — многогранный текст — то ли вершина идиотизма, то ли вершина постмодернизма, то ли словесный понос. Состоит из нескольких частей, самая известная — про то, как граждане страны обязаны ежедневно съедать норму, каковая есть спрессованное говно. Прилагаются и менее внятные части.
• Роман — изящная стилизация, действительно технически годная, под прозу 18-19 веков, перерастающая в хтонический пиздец и катарсис.
• Очередь — целиком построенное на диалогах произведение, очень честно и достоверно изображающее позднесоветского человека со всеми его стремлениями и ценностями. Совершенно без жести, очень живо и по-доброму. BTW в «Сахарном Кремле» есть очень годная пасхалка отсюда.
• Сердца Четырёх — самое зловещее произведение, полное гуро и ебли. Цимес в том, что герои романа явно действуют с какой-то целью, в которую никто не посвящает читателя (вы же не говорите каждый день «сейчас я выхожу в дверь на работу»). Есть мнение, что роман символизирует жизнь человека. Отсюда герои, суммарно дающие человечество (ребёнок, мужчина, старик, женщина), то и дело разводящие споры о морали, усердно давящие всё на своём пути, а к чему всё это приводит — узнают детишки, которых не вырвет на первых страницах. Автор, впрочем, как обычно говорит, что это — просто буквы на бумаге.
• Голубое Сало — Начинается как яойное футуристическое скайфай, а кончается чёрт знает как. Содержит несколько увлекательных мини текстов (Платонов, Достоевский, Толстой) и просто красивых, но омерзительных мотивов (передача дара ААА, например).
• Ледяная Трилогия (Лёд, Путь Бро, 23000) — самый мейнстримовый текст. С одной стороны — красиво до одури, с другой — местами чересчур банально. Но читать можно и немного нужно, и даже тем, кто блюёт от остального. Забавная деталь — Лёд ломает шаблон любителям Сорокина — начинаясь как Сердца Четырёх он вдруг обретает осмысленную мифологию, чего от Сорокина никто не ждал.
• День Опричника и Сахарный Кремль — Зарисовки из жизни Рашки-2028 где-таки наступило благорастворение и полные духовные скрепы. Царь, белый Кремль, опричники, китайцы в Сибири, столбовые, тайный приказ, православие, Великая русская стена. Поскольку в наступившем дивном русском мире срамные слова (мат) запрещены, то концентрация обсценно-фекальной лексики даже меньше, чем в среднем по жанру, что не мешает сюжету регулярно выкидывать мозговыносящие сцены, вроде знаменитой «гусеницы опричной». ЧСХ чем дальше, тем меньше произведения воспринимаются как стёб, и больше как гротексный футуризм.
• Метель — удивительно чистый и милый текст.
• Занос — фактически встреча характерного Сорокинского мира, и обычного нашего.
• Теллурия — продолжение футурологии. Вся Европа развалилась на отдельные части, то же произошло и с Россией, в которой кое-где православный коммунизм, а кое-где такое, что даже пересказать сложно, и везде самое натуральное Средневековье. И все мечтают о гвоздях из теллура — если забить их в голову, приходнёт так, что мало не покажется. Роман написан в формате «каждая глава никак не связана с каждой последующей», герои везде разные, но в каждой главе в той или иной форме встречается упоминание о теллуре и/или теллуровых гвоздях. Должно символизировать раздробленность, видимо. Жести и гуро куда меньше, но, конечно, местами присутствует. Самая мякотка — наслаждение игрой стилями. В зависимости от героя главы, стилистика меняется просто фантастическим образом: от прямой речи каких-то даунов без знаков препинания вообще на несколько страниц до невероятно красивых и живых описаний пространства и действа, могущих дать полный эстетический оргазм.
• Манарага — свежий, 2017-го года, текст сабжа,очередная футурологическая нудятина. Похоже Вован уже окончательно ушёл в конструирование псевдофантастического(аля Пелевин) сеттинга, что рушит все надежды на его возвращение к экспериментированию с текстом(до написания Дня Опричника). Сам роман не является чем-то интересным. Как верно отметили некоторые критики, это просто раздутая новелла из Теллурии. И, тем не менее, не можем не отметить, что с литературной точки зрения (а-ля «современная российская проза», под которую, вероятно в этот раз решил закосить сабж) роман очень приятен и, как часто бывает у Сорокина, еще и вкусен (в мире будущего книги используют как дрова под гриль, процесс приготовления которого смачно и сочно в деталях описывается по меньшей мере раз двадцать).

Есть так же куча рассказов, встречаются доставляющие — Заседание Завкома, Кисет, Соловьиная Роща (особенно хороша структура), Настя, Аварон, Ю, Лошадь С Белым Глазом, Кухня, Ватник.

Для текстов характерны, помимо прочего, бытовушные разговоры, очень обычные и реалистичные, и оттого вроде и скучные, зато — всегда уместные. Правильное описание снов — как чего-то, не связанного с внешним миром порой вообще никак. Постоянно встречаются четвёрки, собаки (с которыми обычно не случается ничего плохого — см. Хиросима) и Марины.

К тому же за автором числится примерно развитая футурология. Выглядят тексты по порядку приблизительно так:

• День Опричника — Уже совсем скоро
• Сахарный Кремль — Сразу после
• Метель — Тоже где-то там же
• Голубое Сало — Немного позже
• Машина — ориентированно через лет 50 после Сала
• Теллурия — Немного позже (Машина упоминается в одном из рассказов Теллурии) (Примерно 2070 г. — 2073 судя по указанному в 23 главе дню: 15 июля, суббота)
• Concretные — затерянно в глубине времён, лет 200-300-400…
• Ю — вообще черезвычайно нескоро.

Кроме того, написал либретто к опере «Дети Розенталя», у которого ноги растут из того же места, что у «Голубого сала», но тема говна не раскрыта. Постановка была в Большом театре в 2005, сопровождалась скандалом. Музыка, как ни странно, довольно приятная (композитор Десятников, как постмодернист чего-то должен был назаимствовать, лучше самому послушать и разобраться что у кого). Ну и, заодно, написал сценарии к винрарным фильмам «Копейка», «4» и пресловутому «Дау», истории о съемках которого намного интереснее самого фильма (в последнем случае Сорокин не выдержал ебанутости режиссера и слился в середине).

Хотя всем, наверное, похуй.

[править] Цитаты

Многие произведения Владимира Сорокина разобраны на цитаты, часто употребляющиеся в блогосфере.

• Бабруйск
• Дорогие мои я и в Новом Годе сердечно прошу вас не убивайте меня не надо.
• Червие.
• Соки говн.
• Я тебя ебал гад срать на нас говна — цитата из книги «Норма», разгневанная матерная импровизация.
• Я в цека напишу! Я общественность растревожу! — используется в качестве пародии на чьё-то возмущение.
• А участок должен быть записан на нас.
• Вы не ученый а калач копченый обдрисный мудак.
• Гной и сало.
• Я буду срать на вашу могилу. Срать и ссать.
• Вообще конструкция вида «Я буду X по отношению к Y! Z и X!» (напр., «[…] я, Молодой и Вечный, буду плевать в ее безглазую морду! Хохотать и плевать!»).
• Рипс нимада табень, рипс лаовай (китайские ругательства)^[2][3]
• Землеёбы (чуть более радикальный искренний вариант любви к родине)
• Не вчера пизду покинул.
• Дрочить и плакать.
• Дорогой Мартин Алексеевич.
• А мы не бляди и торф не сраный гад.
• Дорогие ебаные гады.
• Топ-директ.
• Тип-тирип-по трейсу.
• За сисяры, товарищ, за сисяры!
• Покажи котлы гад дядя, покажи котлы.
• Я срал и ссал на этих вареных детей! Срал и ссал!
• Деятель, ёпт — одно из популярнейших выражений, употребляется чуть менее, чем во всех диалогах.
• Да, граждане судьи и вы, плоскомордые разъебаи, чинно сидящие в зале.
• Срать я хотел на ваш макет.
• С кисетом было трудненько, мил человек.
• Молодчина — почти мужчина!
• Обсосиум говнеро.
• Дрочи и корчи.
• ДРУБАДУРО СОПЛИВУРО
• Ссаная вонь ссаная вонь ссаная вонь
• Ясаух пашо!
• Русская женщина должна спокойно выпивать литр водки.

[править] Из творчества фанатов

Забит в башку теллура гвоздь
И хочется немного срать
Как мало знаю в жизни я

[править] В литературе

А ещё сабж упоминается у Пелевина в романе «Бэтман Аполло». Ему там посвящена целая небольшая глава в самом конце с характерным названием «СРКН», и выставлен персонаж «Владимир Георгиевич» там очень узнаваемо, с сильной издевкой и массой аллюзий на различные произведения автора. Владимир Георгиевич же в долгу не остался и в «Теллурии» посвятил одну из глав не менее саркастически показанному персонажу по имени Виктор Олегович с точно таким же количеством отсылок, причём сама глава в точности пародирует пелевинский стиль. Желающие почитать обе главы самостоятельно могут сделать это, например, здесь. Что примечательно, в «Теллурии» в главе, посвящённой Виктору Олеговичу, тот в первом же предложении вбивает себе в голову теллуровый гвоздь и вещает.

[править] На голубом экране

• «Москва» (2000 г.) — хуевое тошнотворное повествование про лихие 90-е. Жиденькие какульки таки были, когда одному из героев, с целью освежения памяти, закачали насосом в анус воздух, и он оттуда брызнул, что характерно, прямо в лицо другому герою, вместе с говном.
• «Копейка» (2002 г.) — трагикомедия от 6 кадров по сценарию этого вашего сабжа. Говна там, правда, не едят, зато кровавые ГБшники пьют ссаки стаканами, наполненными чуть более, чем наполовину. Есть также червие, секс и насилие. По сюжету фильм похож на Фореста Гампа, а по стилю повествования на «Амели» только вот главный герой, героиня дегенерат в нем — автомобиль ВАЗ, хорошенько оттюнингованный по ходу фильма. Сорт оф Вин!
• «4» (2004 г.) — хуевое тошнотворное повествование про 2000-е. Какушки там тоже не кушают, зато колют в вену (по словам героини). Также присутствует Шнур, главная героиня с великолепными сиськами и голые пьяные бабушки.
• «Мишень» (2010 г.) — история о том, как в недалеком будущем несколько представителей элиты российского общества нашли способ обеспечить себе вечную молодость и как им всем после этого рвало крышу. Доставляет китаизированная Россия, показанная в фильме, чудесный саундтрек, красивые женщины, разговаривающие с акцентом и Бобруйск, есесено.
• «Дау» (2013 г.) — вариация на тему биографии физика Льва Ландау. Эпичные съёмки, в которых было задействовано пол-Харькова на данный момент завершены, выход таки назначен на 2019 год. Истории о процессе съемок доставляют неимоверно.
• А ещё сам поциент изрядно смахивает с лица на расового британского нацмена и комика Билли Конноли.

[править] Ссылки

• Копипаста:Владимир Сорокин
• Произведения автора на личном сайте
• Винрарнейшая радиопостановка пьесы Сорокина «Землянка»
• Вован в гостях на Эхе. Есть и mp3 эфира в двух частях.

[править] Примечания

1. ↑ ЕМНИП, его применяли даже в Game.exe
2. ↑ Китайские они чуть менее, чем наполовину, слово «Рипс» к китайскому не имеет никакого отношения, это фамилия международное ругательство, появившееся в устной речи евроазиатов после Оклахомской ядерной катастрофы 2028 года. Происходит от фамилии сержанта морской пехоты США Джонатана Рипса, самовольно оставшегося в зоне радиактивного поражения и в течение 25 дней ведущего подробный радиорепортаж о состоянии своего облученного, умирающего тела. Как сейчас выясняется, автор чуток ошибся в сроках, но был прав в главном: японская ядерная катастрофа произошла в 2011 году
3. ↑ Также «лаовай» — кит. «чужак» (версия глоссария при романе «Голубое сало», откуда и взято), или же, дословно — «старый иностранец». Нимада табень — скорее всего «ni ma de da bian» — кит. «говно твоей матери».