Рассказ на немецком языке слушать

Франтишек Глубоцкий|Фото: Jitka Slezáková, Český rozhlas

Венок Адвента можно сделать своими руками или купить готовый. Садовник и владелец цветочного магазина Франтишек Глубоцкий из города Пардубице перед праздником изготавливает сотни рождественских венков.

«Для меня это один из самых любимых периодов работы в году. С ним можно сравнить только весну, когда мы начинаем размножать, сеять и сажать растения. Но Рождество, Адвент – это уже надежда, радость будущей весны», – объясняет в интервью «Чешскому Радио» пан Глубоцкий.

Рождественские венки мастер и его помощники предпочитают делать из белой пихты. Хвойные веточки ниткой прикрепляются к соломенному кругу. Франтишек Глубоцкий напоминает, что это дерево – часть чешских традиций.

Ночь белой пихты

Франтишек Глубоцкий|Фото: Jitka Slezáková, Český rozhlas

«Сочельник называли «ночью белой пихты», так что это дерево с давними традициями. Оно обладает большими достоинствами: прекрасно пахнет, при работе с ним не колет руки, а изделия из него долго сохраняются – высыхают, это правда, однако не осыпаются».

Зелёные ветви означают жизнь, а «колесо» венка – символ вечности, и, таким образом, самого Творца.

Орех, шишка, мак и яблоко

Как правильно оформить венок Адвента? Если следовать традициям, в этом нет ничего сложного, уверен Франтишек Глубоцкий.

Фото: Jitka Slezáková, Radio Prague International

«Венок был символическим пожеланием счастья хозяевам крестьянкой усадьбы и их гостям. Там должно было быть все, что они ожидают в следующем году от плодов своего труда. Классический вариант: орешек, шишка, коробочка мака, а если есть, еще и красное яблоко. Например, орех – это плод, скрывающий внутри зародыш новой жизни. А Рождество – это и есть праздник радости от появления новой жизни. Шишка наполнена семенами. Это изобилие, размножение. А для земледельцев было важно получить богатый урожай, важно, чтобы у них множилась птица – куры, гуси. Коробочка мака всегда означала «много денег». А вот никаких цветов на венке быть не должно – ни сухих, ни, тем более, искусственных. Потому что сухой цветок символизирует конец, «консервированное»» завершение жизни. Ничего искусственного на венке быть не должно, а тут мы смотрим на кусок ткани и думаем, что видим орхидею…»

Красные свечи у протестантов, фиолетовые у католиков

Фото: Jitka Slezáková, Český rozhlas

У каждого воскресенья Адвента тоже есть свое название: «железное», «бронзовое», «серебряное» и «золотое».

Не будем забывать, что венок Адвента украшен четырьмя свечами. Причем зажигают их постепенно: по одной следующей свече в каждое воскресенье в течение четырех недель. Некоторые упаковки свечей, которые перед Рождеством продаются в Чехии, специально сделаны «по росту»: от самой длинной до самой маленькой. Это показывает, что первая свеча горит все четыре недели, а далее к ней прибавляются другие.

Хотя сейчас можно найти в продаже свечи любого цвета, обычаи диктуют здесь определенные правила. И уже ваше дело – следовать им или нет.

Фото: Jana Huzilová, Český rozhlas

«Хотя цвет решающего значения не имеет, мне нравится соблюдать традиции. Поэтому если вы принадлежите к какой-либо из протестантских церквей, то вам следует использовать красные свечи. Красный цвет – классический для Рождества. Это цвет жизни, любви, и он может сопровождать нас все праздники. А у католиков цвет Рождества – фиолетовый. Это цвет церковного обряда, раздумий – то, что должно быть присуще Адвенту. И первые две свечи на венке – тоже фиолетовые. Первая называется «Надежда», или «Свеча пророков». Вторая – «Вифлеемская», или «Мир». Она зажигается за мир. Третья свеча – «Пасторская». Она означает дружбу и может быть розовой, поскольку третье воскресенье – это уже радость, ведь от Рождества нас отделяет всего одна неделя. А четвертая свеча, согласно католической традиции, должна быть опять фиолетовой. Она называется «Ангельской» или «Свечой Любви». И у протестантов, и у католиков может присутствовать и пятая свеча – белая, которая, конечно, не помещается на венок. Все время Адвента она лежит на столе, а в Сочельник мы можем поставить ее рядом, например, на блюдце. Она называется «Свеча Христа» и означает, что свет пронзил тьму, что появится солнце, и нам есть, чему радоваться», – завершает свой рассказ о символике рождественского венка Франтишек Глубоцкий.

Рождественский календарь из тележного колеса

Пастор Иоганн Хинрих Вихерн|Фото: Wikimedia Commons, public domain

В своем теперешнем виде адвентный венок появился в 1839 году – его придумал лютеранский пастор Иоганн Хинрих Вихерн, основавший в Гамбурге школу для сирот. Дети спрашивали, когда же наконец наступит Рождество, и наставник установил на старом колесе от телеги 19 маленьких красных свечек для будних дней и 4 большие белые для воскресных, каждый вечер зажигая по одной. Позже эту идею у лютеран заимствовали католики. Католическая церковь долгое время называла венок языческим, однако в ХХ веке и католики стали украшать свои дома венками.

Первые упоминания об Адвенте встречаются в V веке в Равенне и в VI в Риме. Первоначально Адвент длился шесть недель, и лишь в конце VI века Папа Григорий Первый сократил его до четырех недель. В восточном христианстве Адвенту соответствует Рождественский пост. У православных церквей, пользующихся юлианским календарем, он начинается 15 (28) ноября.

Адвент открывает христианский литургический год. В это время верующие помогают бедным, занимаются благотворительностью, соблюдают пост, что в сегодняшнем западном христианстве означает не отказ от скоромных блюд, а, прежде всего, погружение в молитву и посещение храма.

Венец из еловых веточек, который ставят на стол в период Адвента|Фото: Martina Schneibergová, Radio Prague International

Фото: Markéta Kachlíková, Radio Prague International

Народный костюм – это историческая одежда крестьян, формировавшаяся на территории чешских земель в период с XVII по начало XX века. Прототипом ей служила простая одежда, выполнявшая исключительно утилитарную функцию – защиту от непогоды. Раньше ее изготавливали в основном из материалов собственного производства, сотканных из льна, конопли, шерсти, кожи. Постепенно одежда менялась и дифференцировалась на рабочую, праздничную (для воскресных походов в церковь) и церемониальную (для присутствия на обрядах – свадьбах, крестинах). Кроме того, по одежде стало возможным определять социальный статус – незамужних и холостых, женатых и замужних, вдов и пожилых людей. Самые разнообразные народные костюмы можно повстречать по всей Европе.

Фото: Маркета Кахликова, Radio Prague International

Костюмы, так же, как и архитектура, танец, песня, устное творчество, местные обычаи и праздники, народные ремесла, местная кухня, диалекты, пословицы, поговорки и народные предметы являются неотъемлемой частью истории жизни чешских крестьян. Их тесная взаимосвязь формирует национальную культуру.

Повседневное использование народных костюмов постепенно исчезало во второй половине XIX века (особенно после отмены крепостного права в 1848 году) – начале ХХ века. В разных регионах этот процесс проходил с разной скоростью. Дольше всего народные костюмы просуществовали в западной Чехии, в некоторых частях населенных немцами территорий и в юго-восточной Моравии. Из повседневной жизни народные костюмы «переселились» в музеи. Один из них – «Остров народных костюмов» находится в Острове в Центрально-чешском крае. В нем – самая богатая частная коллекция исторических народных костюмов в Чешской Республике.

«Остров народных костюмов»|Фото: Markéta Kachlíková, Radio Prague International

Ян Мичанек|Фото: Markéta Kachlíková, Radio Prague International

«Остров – это небольшая деревенька. В Чехии 27 населенных пунктов с названием Остров, нас часто ищут и приезжают не туда. У нашей деревни очень интересная история, в центре поселка – панская усадьба. Мы находимся в ее хозяйственной части. Чешские костюмы помещены в коровнике, а моравские – в телятнике и конюшне. После полной реконструкции всего комплекса построек – сарая, амбара, замка, административных и хозяйственных построек – появились свободные пространства. Идея создания музея возникла случайно. Первым импульсом послужила возможность получить первую большую коллекцию костюмов», — рассказывает основатель и директор музея «Остров народных костюмов» Ян Мичанек.

Фото: Markéta Kachlíková, Radio Prague International

Вся выставка разбита по отдельным регионам, каждый из которых сопровождает графическое и текстовое оформление и, конечно, собственная одежда. В музее представлено около 260 комплектов народных костюмов на манекенах, а также сопутствующие экспонаты, такие как обувь. Гости могут увидеть более 100 пар традиционной обуви, а также предметы, которые, скорее, являются милыми деталями, например, фигурки кукол в традиционных одеждах. В основе экспозиции – четыре большие частные коллекции, которые удалось собрать сотрудникам музея. Они разные по объему и качеству, кроме того, вниманию зрителей также представлено множество отдельных деталей костюмов, полученных в подарок от разных людей. Там, где экспозицию не удалось составить из собственных экспонатов, «Остров народных костюмов» позаимствовал их из 11 других музеев.

Народные костюмы исчезали постепенно в разных частях страны

Фото: Markéta Kachlíková, Radio Prague International

«Вот наша гордость, над которой мы работали несколько лет. Это карта костюмов Чешской Республики по регионам. Такой карты еще никто не составлял, и мы создали ее сами с огромной помощью внештатных сотрудников – этнографов и литераторов. Три четверти года мы рисовали карту со 124 зонами. К этому прилагается карта постепенного исчезновения народных костюмов. Всегда был комплекс факторов, которые оказывали на это влияние. Наибольшее воздействие оказало развитие промышленности, в целом можно сказать, что чаще всего это была отрасль, которая имела отношение к горнодобывающей промышленности – регион Пршибрама, Крушных гор. Но не всегда. Там, где в городах был более высокий процент населения, это тоже происходило. Решающей датой в нашей стране стала отмена крепостного права в 1848 году. Возросла миграция населения. Жители сел получили возможность торговать на городских рынках, и стали стыдиться своих костюмов. Это был процесс продолжительностью в два столетия. Постепенно в деревнях перестали носить национальные костюмы. Люди часто думают, что в них одевались лишь в Южной Моравии, но на самом деле – по всей территории страны. Однако в большей части Чехии их перестали носить уже давно».

Фото: Markéta Kachlíková, Radio Prague International

Подавляющее большинство экспонатов относится к XIX веку, но также к первой половине ХХ века. Большая часть из 4000 выставленных в музее экспонатов была отреставрирована или модифицирована. Была собрана целая команда реставраторов из пяти женщин, которые работали над собранием более двух лет.

Фото: Маркета Кахликова, Radio Prague International

«Большинство костюмов было в плохом состоянии, поскольку часто они хранились в ящиках, где-нибудь на чердаке. Работы было много. Например, если был нашит какой-то флажок, его было нужно отпороть, рубашку – выстирать, отбелить. Белили мы на траве, как в старые времена, затем ее нужно было накрахмалить и пришить флажок на место. Если не хватало бисера, его также было необходимо дополнить. Много работы было с чепчиками. Конечно, весь наш труд проходил под присмотром куратора. Если мы не знали, как с чем-то поступить, например, как накрахмалить подъюбники, то он звонил женщинам в определенный регион за советом. В общем, у всего есть свои секреты», — делится реставратор Зденька Малкова.

Платки весом 3 килограмма

Теперь мы переходим к очередному региону.

Фото: Markéta Kachlíková, Radio Prague International

«Костюмы из региона Блата, весьма аристократической, относительно богатой области, были особенными. Платок-накидка был размером 2,5 х 2,5 метра. Вышивка из цветного бисера. Если взять платок в руку, он мог весить три килограмма и более. Очень интересны украшения из рыбьей чешуи. Это было характерно для более новых народных костюмов в регионах Блата и Тршебонь. Снимали чешую с карпа, очищали ее содой, гладили и вырезали из нее украшения. Это делали и из чешуи других рыб. Еще у нас есть сумка, украшенная чешуйками, и красивый костюм из Бехине, полностью расшитый чешуей. В регионе Табора довели до совершенства мастерство плетения ажурного кружева и украшения оборок на фартуках. Для них характерны волнистые линии, которые называли «дорожками», и которые перенесли на все – ленты чепчиков, воротники, сорочки, платки».

Фото: Markéta Kachlíková, Radio Prague International

Следы язычества

Фото: Markéta Kachlíková, Radio Prague International

На экспозиции представлены не менее интересные костюмы из региона Гана. Эта область была довольно богатой, потому и в народных костюмах это нашло свое отражение. Они вышиты золотой нитью, и ими невозможно не восхищаться – лифы, накидки на плечи – это кусок, полоса ткани, которая использовалась для ритуалов. Невеста часто получала ее от свекрови. Вступление – это ритуальный акт, при котором женщина приносит новорожденного к алтарю. Он связан с последующим крещением, но неизвестно, как это происходило в дохристианские времена. Возможно, данный ритуал восходит к языческой истории. Можно сказать, что этот отрезок ткани эволюционировал. Мы не встречаем его в Чехии, но он появляется в Моравии, в Польше, в Словакии и дальше на восток. Дамы носили его по праздникам и брали в нем на крещение всех детей.

Фото: Markéta Kachlíková, Radio Prague International

«Великолепен костюм из региона Горняцко, мне он очень нравится. Он подчеркивает силуэт женщин, потому что не дополнен подъюбниками и демонстрирует естественные очертания женской фигуры. Для этого региона характерны оранжевые юбки. Это последние характерные образцы, созданные из конопляной ткани, окрашенной шафраном. Здесь можно увидеть и особую технику ткачества – узоры ткутся таким образом, что похожи на вышивку. Вот здесь это хорошо видно на нижнем белье. В женской одежде горнячек короткие лифы, жилетки, и таким образом, появляется место, где «выглядывает» нижнее белье. Оно как раз выткано этим специальным способом», — продолжает Ян Мичанек.

Немецкие оттенки

Фото: Markéta Kachlíková, Radio Prague International

Гостей музея «Остров народных костюмов» непременно заинтересуют необычные костюмы из региона Кыйова. Есть у них одна яркая особенность, на которую невозможно не обратить внимание, а именно – воротнички, которые называют «ошейниками». Для них характерна контрастная черная вышивка на белом фоне. В музее имеется целая коллекция этих воротников, каждый из которых в чем-то отличен от других. И, конечно, говоря о народных костюмах, невозможно не упомянуть одежду немецкого населения чешских земель, ведь в XIX веке треть населения говорила на немецком языке.

Фото: Markéta Kachlíková, Radio Prague International

«Чехи, говорившие по-немецки, тоже носили костюмы, как и все остальные. Во множестве регионов один и тот же костюм носили как в чешских деревнях, так и в немецких. Поэтому мы также решили представить на экспозиции костюмы, которые носили люди, говорившие на немецком языке. Теперь у нас, пожалуй, самая большая коллекция в стране, где представлены костюмы немецкого населения. Однако, мне не нравится термин «немецкие костюмы», это чешские костюмы, которые носили немецкоговорящие жители».

Фото: Markéta Kachlíková, Radio Prague International

Основная экспозиция народных костюмов дополнена историческими предметами, использовавшимися для обработки текстильного сырья, прядения и ткачества. Посетители также увидят сопутствующую коллекцию платков, кружева с демонстрацией их производства, ленты, чепцы, коллекцию пуговиц, кукол в традиционных костюмах и другие занимательные экспонаты.

Альфрид Бустанов: «Сегодня, чтобы предметно говорить о проблемах гуманитарного знания, невозможно обойтись без научных текстов на английском языке»
Фото: «БИЗНЕС Online»

Я пробовал писать тексты и вести семинары по-татарски

Вот уже 10 лет я преподаю в разных аудиториях: начинал в Амстердаме, немного в Казани, пять лет в Санкт-Петербурге и вот опять в Амстердаме. В своей колонке хотел бы поделиться с читателями своими наблюдениями над тем, что общего и различного в высшем образовании в России и Европе. Ни в коем случае не претендую на истину в последней инстанции, это всего лишь мои заметки на полях семинаров. Тем более что я практически никогда не вел потоковые занятия. Для меня это всегда были небольшие группы в 10–20 человек.

Первое, о чем хочется сказать, — это язык. Я пробовал писать тексты и вести семинары по-татарски, но университетская аудитория для таких занятий безнадежно мала, усилия не оправдывают результата. Надо сказать, что и старшее поколение татарской интеллигенции не горит желанием поддерживать традицию: искать друг у друга ошибки ведь интереснее, чем помогать. Русский язык, безусловно, доминирует в российском образовательном поле, но и здесь есть нюансы. Сегодня, чтобы предметно говорить о проблемах гуманитарного знания, невозможно обойтись без научных текстов на английском языке. Я уже не говорю про другие научные традиции — на немецком, турецком и французском.

Как правило, знание английского языка у студентов в России не является стандартом, поэтому любое стремление к познанию современных гуманитарных наук сталкивается с необходимостью очень много читать на других языках, и существующие переводы от этого стандарта не освобождают. Доступ к иностранным книгам и статьям в российских университетах тоже разнится: где-то можно рассчитывать только на пиратские копии (так было в Омске), а где-то есть доступ к платным электронным базам, да и библиотеки закупают новую литературу регулярно (как в ЕУСПб). В Европе ни со знанием английского, ни с доступом к знаниям проблем нет. Все семинары, что я вел до сих пор, идут на английском — это позволяет учиться ребятам из разных стран. Среди моих студентов — выходцы из Нидерландов, Швеции, Германии, Сербии, Италии, Англии и Польши.

В России англоязычные программы являются, по сути, элитарными. Я уверен, что со временем необходимость расширять образовательные услуги именно на английском языке станет все более ясной и на российском рынке, иначе сложно будет избежать самоизоляции в производстве знания. Реалии международной науки и образования таковы, что свободный английский и умение работать с соответствующей литературой — это часть минимальных требований к студентам и преподавателям.

«Чтение традиционных лекций не для меня. Гораздо интереснее общаться со студентами, обсуждать вместе прочитанные статьи, критиковать их, разбирать аргументы авторов и их идеологические пристрастия»
Фото: pixabay.com

Обучение студентов академическому письму

Когда я работал в Европейском университете в Санкт-Петербурге, наши коллегиальные усилия на факультете были направлены на обучение студентов академическому письму. Многие из тех, кто к нам поступал на магистерские и аспирантские программы, нуждались в систематическом руководстве того, как писать научный текст. Прекрасно помню, что на истфаке Омского университета нас этому фактически не учили. Тем временем именно навык грамотного письма, умение четко изложить мысль на бумаге являются ключевой компетенцией гуманитария. Собственно, не всем же быть профессиональными исследователями и преподавателями, но главный скилл выпускники должны получить. Увы, зачастую эта составляющая в России хромает. В Амстердамском университете наши студенты пишут постоянно. Хочешь не хочешь — научишься. Это прибавляет еженедельной нагрузки на преподавателя (кто-то же должен все это читать и исправлять), но результат обычно хороший: вчерашние школьники тренируются излагать свои мысли, критически воспринимать информацию, формулировать главный тезис. В письме на английском есть, конечно, много своих нюансов, клише и принятых структурных правил — практика и время требуются для их освоения. Поэтому хорошее академическое письмо по-русски не всегда автоматически конвертируется в proper English: распознать в английском варианте советские риторические клише бывает очень легко. Для европейской аудитории умение писать оказывается весьма важным практически: университетский рынок очень тесен, поэтому выпускники, скорее всего, будут работать не по специальности и там им навык письма еще ой как пригодится (если, конечно, это не продуктовый магазин).

Как я уже говорил, чтение традиционных лекций не для меня. Гораздо интереснее общаться со студентами, обсуждать вместе прочитанные статьи, критиковать их, разбирать аргументы авторов и их идеологические пристрастия. Иными словами, университетское образование предполагает не сухое воспроизведение однажды созданного знания, а критическое обсуждение научного опыта и непрекращающуюся дискуссию. Особенно это актуально в современном мире, где так много каналов информации — очень важно научиться обращаться с данными, различать интерпретации и формулировать собственное отношение к ним. В плане критического мышления, как это ни странно, особой разницы между российскими и зарубежными студентами я не вижу. Обычно те, что постарше, на уровне магистратуры и аспирантуры, способны качественно разбирать тексты и устраивать в аудитории «батлы» по данному поводу. В то же время многие студенты очень инертно относятся к своим обязанностям — это, к сожалению, общая черта без национальных границ. Наверное, задача преподавателя состоит в стимулировании таких «ждунов» к активной работе, к формулированию своих мыслей и критического подхода к текстам. Тем не менее большое значение имеет образовательный багаж: если студент не привык к обильному чтению и глубоким обсуждениям, то приучить к такому стилю работы бывает сложно.

Большую роль в успехе образования, не только высшего, играет среда — тот дух и настрой, что царят в образовательном учреждении. Если это дух взяточничества, взаимного неуважения и консерватизма, то ждать от студенческой аудитории заметного прогресса не приходится. Я уверен, что такой вариант катастрофичен для общества в целом: ведь через жернова такой циничной фабрики по производству дипломов проходят тысячи молодых людей каждый год. Университетская этика становится частью их мировоззрения и идет с ними по жизни.

За годы работы в Европейском университете я утвердился в чувстве метафизической близости всех причастных — студентов и профессоров. Мы нередко встречались всем коллективом в конференц-зале, можно было запросто пообщаться с ректором и проректором. Мы все делали одно большое дело, царил дух взаимопомощи и благорасположения. Для меня как молодого преподавателя (хоть и в профессорском звании) такая среда была очень мотивирующей на свершения. В этом отношении Амстердамский университет, конечно, более обезличен и холоден, но и здесь есть свой дух. Научное соперничество, творческая среда для открытых обсуждений и диспутов очень помогают для формирования собственной академической субъектности. Закаливают, так сказать.

«Для здоровой образовательной среды очень важна инклюзивность — включение в процесс всех студентов, вне зависимости от пола, национальности, политических предпочтений, религии и физических недостатков»
Фото: pixabay.com

Для здоровой образовательной среды очень важна инклюзивность

Для здоровой образовательной среды очень важна инклюзивность — включение в процесс всех студентов, вне зависимости от пола, национальности, политических предпочтений, религии и физических недостатков. Во время нашего обучения в Омском университете, как ни странно, с этим было все в порядке. Я не помню буллинга или конфликтов на национальной почве. С нами учился член запрещенной националистической организации, а также слабослышащая девушка из Швейцарии — специально приехала слушать лекции Ремнева и Сорокина. В Европейском университете в Санкт-Петербурге появление целой группы исламоведов было важно для практики инклюзивности: девушка в платке на вебсайте университета — это почти политическое высказывание. В Европе, увы, с инклюзией не все так гладко. Во-первых, обучение платное, поэтому наш университет неизбежно элитный. Во-вторых, за годы преподавания здесь я видел очень мало выходцев из мусульманских диаспор — турки и арабы составляют подавляющее меньшинство среди студентов. Несмотря на международный характер Амстердамского университета, он скорее ориентирован на развитые страна Запада, чем на интеграцию «глобального Юга». Какого-то одного вывода здесь сделать невозможно. Что лучше: патриархальность с инклюзивностью или же возможность говорить о социальных проблемах без реального их решения?

Главное, что я хотел сказать своим текстом, — на земле нет идеального места для получения образования, преподавания или занятия наукой. Иерархичные университеты заставляют стремиться стать профессором, чтобы потом отгородиться в своей привилегии от студентов и собственных коллег. Различные академические традиции дают студентам разные типы знания, поэтому для пытливых молодых людей я бы рекомендовал путешествовать и получить дипломы разных университетов, нигде не полагаясь на авторитет местной традиции. Ведь это всего лишь один из вариантов, сумевший реализоваться в существующей политической и экономической ситуации. Правда, здесь важно сохранить саму возможность академической мобильности и открытости для обмена опытом, критического настроя к собственной традиции. Затхлый воздух в университетской аудитории — первый признак болезни в обществе.

Категория Окружающий мир 4 класс содержит материалов: 505

Страницы: 1 2 3 … 25 26 »