Рассказ медаль алексеев распечатать

I Вводно – подготовительная
часть.

Организационный момент.

Проверка ДЗ

Актуализация знаний и
умений.

Сообщение темы и цели
урока.

Мотивация и планирование
учебной деятельности.

Приветствие.
Проверка присутствующих, готовности к уроку.

Приветствие.
Проверка присутствующих, готовности к уроку.

Прозвенел уже звонок.

Начинается урок.

Поприветствуем друг друга, чтобы наш
урок прошёл в хорошей дружной атмосфере.

1.Настройка
правильного дыхания.

Представьте, что ваша грудь и легкие — гармонь. Играйте на
ней: при ударном слоге руки, согнутые в локтях, отскакивают от боков:
Ух ты, ох ты!
Мы надели кофты,
Руки радостно в бока,
Да с парнями “гопака”!
Гоп-ля! Гоп-ля! Гоп-ля-ля!
Пляшем, сердце веселя!

2.Артикуляционная
гимнастика.

1)
скороговорка (отработка чёткости артикуляции): Стоит
воз овса, возле воза — овца.

3. Коррекционные
упражнения: «Произнеси верно»

упражнение
на развитие зрительного внимания   (корректурные
упражнения) — найти среди букв слова: НПОЮНЕВАМНККАФТАНВЗДБОТФОРТХЦЧПЕТРДПЗ;

Проверка
дом. задания

Поприветствуют друг друга

Повторяют движения, проговаривают текст

Чтение скороговорки шёпотом, хором, с «разбегу»

Ответы, чтение по ролям

II Основная часть.

Изучение нового
материала.

Закрепление изученного
материала.

Систематизация и
обобщение изученного материала.

— Ребята, мы с
вами продолжаем с вами изучать рассказы, посвящённые истории нашей Родины.
Перед вами на слайде обложки книг. Что это за книги?

 (слайд 2)

-Как вы думаете,
что их объединяет? (Эти книги о мужестве и славных победах русских солдат,
автором является Сергей Петрович Алексеев, (1922-2008) для которого
история нашей Родины стало главной темой творчества. Начинаем
изучать рассказы С. Алексеева о Суворове.

(слайд 3) Кто
такой Суворов? Расскажите, что вы знаете о нем? (информация о
Суворове от детей).

Вывод учителя.

Сегодня мы
прочитаем еще один рассказ С. Алексеева.— Прочитайте
название нового рассказа. (Медаль) Слайд 4

— Как вы
думаете, о чем речь пойдет в рассказе?

Кому вручают
медали? (героям, кто совершает подвиг)) Медаль – государственная награда за
заслуги (слайд 5)

А кто такой
герой? А героями рождаются? (Становятся). Тему нашего урока я
обозначила так: «Героями не рождаются, героями становятся» (слайд 6)

-Вам знакомо это
выражение? Нет. Кто говорил так? Мы должны выяснить, что означает это
выражение? Для этого мы изучим рассказ…

Словарная работа: 

1) Перед чтением
рассказа, давайте узнаем, что обозначают незнакомые вам слова.   Гренадёр
– военнослужащий. Слайд 7

2) Объясни
значение слов и выражений Слайд 8

Окопы —
углубление в земле, защищающее солдат и военную технику от поражения
различными видами вооружения

Необстрелянный
солдат (не
побывавший в боевых действиях, тот, кто не привык к стрельбе.)

Сторонится – держится
от товарищей в стороне, избегает.

Потупил глаза —
опустил вниз.

Изглодала
совесть – измучила.

Покоя себе не
находит
– не может успокоиться, переживает

медаль язык
придавила – замолчал, (стыдно).

Изнемог –
потерял силы, ослабел.

Помятуй –
помни.

III. Первичное восприятие текста

Чтение рассказа С.П. Алексеева «Медаль» учителем с
комментариями.
— Назовите главных героев.
Работа с текстом
(кто такой герой?).
Анализ текста.
Беседа по вопросам.
—
Назовите главных действующих лиц в рассказе.

—
Каким человеком изображает автор Суворова?

— Каким
человеком видим в начале рассказа Кузьма Шапкин?

— Как он себя
чувствовал после получения медали?

— Почему он
вернул медаль?

— Как повел себя
Шапкин в следующем бою?

-Каким человеком
Кузьма Шапкин показан в конце рассказа?

—Стал ли
Шапкин героем?

— О чём самом
главном хотел сказать автор?

 — Как вы
понимаете слова: «Героем не рождаются, героем становятся»?

Так значит
героями не рождаются?

— Какое
человеческое качество помогло Кузьме Шапкину побороть свой страх, стать
храбрым? (Совесть) Совесть — чувство нравственной
ответственности за своё поведение перед окружающими людьми.

— Чему учит
данный рассказ?

— В чем мудрость
Суворова? Почему он мудрый? (Н.В. Суворов — великий русский полководец. Верит
в русского солдата. Учил солдата честности и геройству)

Вывод. Но
Суворов был не только умным полководцем, но и мудрым человеком. Как видели мы
в рассказе, он мог создать такую ситуацию, при которой простой солдат из
труса превращался в храброго и бравого вояку, то есть,  не родился наш Кузьма
героем. Он в первом бою оробел, струсил, но мудрый полководец сумел воспитать
солдата, помочь ему преодолеть страх и стать героем в следующем бою.

Работа с афоризмами

Я
предлагаю вам поработать с афоризмами  Суворова,

Тяжело
в учении, легко в бою.

Мать
победы — дисциплина

Ученье
свет, а неученье  — тьма

Героями
не рождаются, героями становятся.

— Какой афоризм самый главный для вас?

Разгадать название произведения

Прослушивание чтения текста учителем.

Чтение по предложению по цепочке.
Чтение по ролям.
Самостоятельное чтение с заданием

Пересказ

Обсуждение незнакомых слов, выражений

Прием «Чтение с остановками»
смотри учебник.

Кузьма Шапкин, А.В. Суворов

Мудрым,
справедливым, добрым

неопытным,
трусливым

ему стыдно

Смелым, храбрым,
он стал героем

«Героем не
рождаются, героем становятся»

-Героями
становятся только тогда, когда человек побеждает в себе страх, неуверенность
в своих силах

-Честности,
совестливости, геройству не все сразу бывают смелыми в бою, но важно, чтобы
кто-то смог помочь преодолеть слабость, страх

ответы

III Заключительная часть.

Подведение итогов,
выводы, оценивание.

Сообщение ДЗ

Рефлексия.

Организованное окончание
урока.

Итог урока. — Чему же научил вас А. В. Суворов в рассказе «Медаль»? (честности и геройству, преодолеть страх)  А как вы бы
поступили на месте Кузьмы Шапкина? У вас были случаи, где вы испугались, а
потом вы все-таки перебороли себя…? А как вы думаете, в наши дни есть место
подвигу?

Я довольна вашей работой на уроке, Сегодня
вы были любознательные, рассуждали, делали выводы, высказывали свое мнение,
старались говорить правильно, четко. Я хочу каждого из вас спросить,
заслужили ли вы медаль за активность на уроке? Объяснение оценок.

Домашнее задание: стр. 60-62 выразительное чтение. Написать 3 пословицы о храбрости и смелости
Сегодня
я узнал….

Было
интересно…

Я
понял, что…

Теперь
я могу …

ответы

отвечать на уроке боялся, но ответил

«Оцени соседа»

Запись дом. задания в
дневник

При Сталине карьера Лебедева не сложилась, в процессе конструирования МЭСМ, как мы уже упоминали, он чуть не получил по шапке за то, что осмеливался продвигать на работу толковых евреев, закрывая глаза на их расу, БЭСМ в серию не пошла, а вот при Хрущеве Лебедев развернулся вовсю. В 1953 г. он становится директором ИТМиВТ, в 1956 г. получает Героя Социалистического Труда, несмотря на секретность вроде бы своей работы – Лебедев выездной аж в США (где, кстати, болтает языком больше, чем в СССР, в итоге американцы печатают в журналах рассказы о секретной ЭВМ СКБ-245 «Волга», о которой даже в современной России почти никто не слышал), официально не участвует ни в каких политических баталиях, тем не менее его любимый ученик Бурцев получает подряд сначала на строительство М-40/М-50 для системы «А», а затем и «Эльбруса» для А-135. Что особенно невероятно: М-40 строил Бурцев, А-35 использовала К-340А Юдицкого, а Ленинскую премию за разработку ПРО в 1966 г. получает… Лебедев! Про то, что он был полным академиком и АН УССР и СССР, и говорить не нужно.

Вообще, награды сыпались на него больше, чем на Шокина – Сталинская премия, Ленинская премия, Государственная премия СССР, Звезда Героя, четыре ордена Ленина, два – Трудового Красного Знамени и сверху вишенкой на торте – орден Октябрьской революции. Посмертно же он получил и высшую почесть в области вычислительной техники – Computer Pioneer Award, она же Медаль Бэббиджа от IEEE Computer Society (из русских такой чести удостоились, кроме него, еще всемирно известный математик Ляпунов, всемирно известный кибернетик Глушков, и совсем недавно на Западе открыли для себя компьютер «Минск» и наградили его создателей Г.П. Лопато и Г.К. Столярова).

При этом Лебедев, в отличие от многих, не был замечен в совсем уж прямолинейных и грязных интригах, он никого не подсиживал и не подставлял в открытую, и не запачкался в тех громких скандалах вокруг ПРО, которые мы описывали. Однако он, начиная с 1953 года, умудрялся систематически выигрывать везде, где бы не принимал участие, аккуратно выдавливая отовсюду всех конкурентов ИТМиВТ. Даже для системы А-135 сначала хотели использовать машины Карцева (и они бы вполне потянули!), но Лебедев был фанатиком однопроцессорных систем (и патриотом себя лично и своего института) и на совещании предложил работу своего ученика Бурцева – «Эльбрус-1». Причем предложил, как обычно, не агрессивно, деликатно, но при этом даже академик Глушков не дерзнул настоять на своем и мирно согласился построить вдобавок к М-10 еще и «Эльбрус». И так было абсолютно со всем, за что он брался. Посмертная слава тоже была отсыпана ему полной мерой, вплоть до славословий в духе

разработки Лебедева определили столбовую дорогу мирового компьютеростроения на несколько десятилетий вперёд,

как выразился Президент РАН (1991–2013 гг.) Ю.С. Осипов.

Ну давайте посмотрим, что они определили и в какую сторону. О МЭСМ и БЭСМ мы уже писали отдельно, поэтому на деталях их конструкции останавливаться не будем, поговорим о сравнении их с западными архитектурами и об истории ИТМиВТ.

Однажды Сергей Алексеевич набросал в нашем журнале электрическую схему на триоде с трансформатором с 6-тью обмотками, тремя полупроводниковыми диодами, запоминающей емкостью, двумя сопротивлениями.

Так вспоминал один из конструкторов МЭСМ Лисовский Игорь Михайлович свою работу с шефом отечественного компьютеростроения. Эта схема (вполне удачная, с точки зрения 1-го поколения машин), в общем-то, и была главным электротехническим достижением Лебедева, и именно ее он в той или иной форме повторял во всей серии БЭСМ, так и не перейдя с транзисторов и диодов на микросхемы до самой смерти.

Сама по себе МЭСМ была, в принципе, неплохой, но раз уж такая заявка – прям мирового и прям столбовую, то вот и спросим с нее по полной, насколько его конструкция была бы конкурентоспособна на мировом рынке – сравним МЭСМ ну хотя бы с UNIVAC I, выпущенным в то же время.

Ни одна статья не обходится без торжественных упоминаний о том, что МЭСМ была быстрейшей, лучшей и первой в континентальной Европе, и это так, вот только…

Соревноваться ей там было не с кем вообще. Восточная Европа лежала в чудовищных руинах, Германия оккупирована СССР и союзниками и поделена на зоны, Франция до войны вообще занималась только табуляторами, в Испании и Италии не было и того.

В общем, с кем МЭСМ было конкурировать – решительно непонятно, разве что с релейным Z4 Конрада Цузе из ETH Zurich. Естественно, релейная машина, в принципе, не могла обогнать электронную, скорость Z4 была в 20 раз меньше (а заодно и энергопотребление, и размеры), тем не менее ее вполне хватало, чтобы, например, проектировать швейцарский реактивный истребитель Р-16.

Что же касается мира, то к моменту ввода в строй МЭСМ в нем успешно работали Manchester Mark 1, EDSAC, BINAC, CSIRAC, SEAC, SWAC, Univac 1101, ERA Atlas, Pilot ACE, Harvard Mark III, Ferranti Mark 1, EDVAC, Harwell Dekatron Computer, Whirlwind, LEO I, Hollerith Electronic Computer и IAS machine.

Возмущенный читатель может сослаться на то, что эти компьютеры делали буржуи, англичане и американцы, а не несчастный пострадавший СССР, но, простите, Англии досталось не меньше.

В ходе двух битв за Британию, несмотря на продвинутую ПВО (без нее Англию бы вообще превратили в постапокалиптическую пустошь), было разрушено огромное количество заводов, фабрик, железнодорожных узлов, уничтожены доки и портовые сооружения. В городах, включая столицу, с лица земли были стёрты целые районы. Потери жилого фонда составили более четырёх миллионов домов. Каждый третий дом в Великобритании был либо разрушен, либо приведён в состояние, непригодное для проживания, в итоге четверть страны нуждалась в крыше над головой и ютилась в метро и подвалах. Народ голодал, дошло до того, что власти бесплатно раздавали патроны желающим пострелять расплодившихся за годы войны белок. Карточки на хлеб отменены только в 1948 г., на бензин – в 1950 г., на сахар – в 1953 г., а на мясо – в 1954 г. Так что с этой точки зрения у нас полный паритет.

Дети-шахтеры добывают уголь, 1943 год. Пожарные безуспешно пытаются тушить горящие руины Лондона после налета немецкой авиации. Обычная жизнь в Англии 1960–1070-х годов – ничем не лучше бараков и коммуналок СССР.
Фото flashbak.com
и New York Times Paris Bureau Collection

В 1953 появилась большая версия лебедевской архитектуры – БЭСМ. В это время в мире работали Remington Rand 409, Harvard Mark IV, Max Planck Institute G1, ORDVAC, ILLIAC I, MANIAC I, IBM 701 и Bull Gamma 3, так что считать ее чем-то уникальным тоже сложно. Но проведем сравнение.

С технической точки зрения БЭСМ является достаточно примитивной машиной, при сравнении с 701 – более громоздкой и потребляющей больше энергии. С точки зрения производительности она тоже не производит разгромного впечатления. Ну и с точки зрения влияния на мировое компьютеростроение – тем более. Как видим, МЭСМ и БЕСМ были вполне адекватны по меркам СССР, но на роль мирового флагмана никак не тянули.

Давайте посмотрим, каким образом был основан ИТМиВТ и построены следующие машины Лебедева.

Через 14 дней после атомной бомбардировки Хиросимы постановлением Государственного комитета обороны № 9887сс/оп от 20 августа 1945 г. за подписью И.В. Сталина при ГКО был образован Специальный комитет для руководства всеми работами по использованию атомной энергии. Советская компьютеризация выросла из советского же ядерного проекта – с самого начала разработки бомбы всем участникам стало очевидно, что считать придется и считать много.

При этом со счетной техникой в 1945 г. в СССР дела обстояли, мягко говоря, туговато.

С 1931 г. в США выпускался IBM 601 Multiplying Punch – табулятор, умеющий умножать, один из наиболее продвинутых калькуляторов тех лет. Он считывал с перфокарты два множителя до восьми знаков и выбивал их произведение в пустом поле той же карты, кроме этого он умел вычитать и прибавлять. Кроме того, он допускал значительное расширение функционала и довольно сложные последовательности вычислений.

Например, табулятор, который был доставлен в астрономическую лабораторию Уоллеса Эккерта (Wallace John Eckert) в 1933 году, был специальной моделью, разработанной для Эккерта одним из ведущих инженеров IBM в Эндикотте, способной выполнять интерполяцию. Эккерт пошел еще дальше, в 1936 г. соединив его с табулятором IBM 285 и дублирующим перфоратором IBM 016 с помощью переключателя управления вычислениями его собственной конструкции, получив первую машину, которая автоматически выполняет сложные научные вычисления.

К 1946 г. ряд табуляторов IBM был чрезвычайно обширен, например, Type 602 Calculating Punch, наиболее совершенный и сложный, выполнял сложение, вычитание, умножение и деление со скоростью обработки 100 карт в минуту и управлялся с программной панели. Книги 1940–1950-х гг. полны диаграммами коммутаций панели этой машины, которые позволяли осуществлять сложные расчёты, например, Mass Spectrometer Calculations on the IBM 602-A Calculating Punch, W.H King Jr., William Priestley Jr.

В том же 1946 г. появился IBM Type 603 Electronic Multiplier – первый в мире электронный калькулятор на 300 лампах, со скоростью работы 0,017 сек. на умножение. Его последователь 604 имел 1 100 ламп и мог выполнять все 4 действия. В 1949 г. IBM соединила его с 402 Electronic Accounting Machine и дополнительным блоком памяти на реле в духе работы Эккерта и получила Card Programmed Calculator (CPC), всего продано более 2 500 штук (продвинутая версия из связки 605 и 412 (или 407/418) + Type 942 Electronic Storage Unit выпущена в 1954 г. как Model A1, он же CPC-II).

Мы не упоминаем здесь о полноценных релейных и лампово-релейных компьютерах, как разработки IBM (PSRC, SSEC, ASCC), так и Bell Labs (Model I – Model V), и Гарварда (Harvard Mk II, Mk III/ADEC), а также, естественно, ENIAC и аналоговых дифференциальных анализаторах Ванневара Буша (на них легла большая часть вычислительной нагрузки Манхэттенского проекта).

Кроме того, в 1940-е годы США была первой страной в мире по обеспечению электромеханическими арифмометрами, чрезвычайно продвинутого типа. Их выпускали 4 знаменитые компании – Burroughs, Friden, Felt & Tarrant и Victor Adding Machine Co. (плюс из Европы завозилось ограниченное число не менее продвинутых машин Mercedes).

Что из всего этого великолепия имелось в СССР к началу атомного проекта (ну, кроме логарифмических линеек)?

Был интегратор Брука, более простая модель, нежели машины Ванневара Буша. В области табуляторов же и арифмометров все было не просто мрачно, а очень мрачно. В августе 1923 была создана Государственная комиссия СССР по планированию при Совете труда и обороны СССР – легендарный Госплан. Поворот всей экономики к тотальному планированию производства – от гвоздей и туалетной бумаги до танков, немедленно породил потребность в тотальной компьютеризации, даже превосходящей американскую. Сосчитать все руками было нереально, органы статистики и плановые комиссии заваливали вышестоящие организации заявками на счетные машины. В июне 1926 года сотрудник Высшего совета народного хозяйства СССР (ВСНХ) Соловей писал:

Производство арифмометров поставлено на Сущевском заводе… Завод этот изготовляет до 100 шт. в месяц. Это количество удовлетворяет около 30 % существующей потребности, которая может быть определена в 400–500 шт. в месяц. В первом полугодии 25/26 года было импортировано из-за границы на 123 000 рублей счетных машин. По отзывам Главн. Там. Управления, арифмометры являются одним из самых рентабельных товаров, приходящих из-за границы посредством почтовых посылок и контрабанды.

Обратите внимание на слово «контрабанда»!

Поразительная ситуация – тотальное противоречие между требованиями системы (догнать и перегнать, внедрить и улучшить) и невозможность системы предоставить ресурс для выполнения ее же собственных требований. Сами исполнители: бухгалтера, учетчики, научные сотрудники были вынуждены подпольно нелегальными путями за свой счет добывать оборудование для государственной же работы.

Истинная потребность страны составляла около 10 тыс. арифмометров в год, при этом мимо таможни проходило не менее 80–90 % счетных машин. Наконец, явный бред ситуации был осознан, и было принято постановление о налаживании производства собственных арифмометров, причем декларативно установив на них гуманные цены для победы контрабанды экономическим путем, но сделать это было непросто. Главконцесском заключил:

Ныне вырабатываемые арифмометры Сущевского завода во многом уступают заграничным: они устарели по своей конструкции, громоздки, малопроизводительны и сильно утомляют работающих на них. Цены на арифмометры нашего производства выше розничных на 65–175 %… Причины такого высокого уровня цен… нужно искать в устарелости и изношенности оборудования и неувязке организационно-производственных процессов на заводе.

Арифмометры Однера (в знаменитом варианте «Железного Феликса») тем не менее выпускались в СССР вплоть до 1978 года (!), хотя и были чудовищно примитивными и неудобными. Если невозможно было исправить ситуацию по факту – социализм всегда мог научить правильно и партийно ее осмысливать, например, в 1949 г. на выставке «Социалистический учет» в Москве, про тот же самый арифмометр писали:

Стенд «Отечественные изобретатели и конструкторы счетных машин» в вводном зале Выставки знакомит с работами, имевшими исключительное значение для развития счетного машиностроения, установившими отечественный приоритет в создании многих основных конструкций счетных машин и приборов. В вводной части этого раздела демонстрируется подлинный экземпляр арифмометра, выпущенного в 80-х годах прошлого столетия петербургским механиком Однером, создавшим первую конструкцию вычислительной машины, получившей массовое применение. Арифмометр Однера является прототипом всех существующих в настоящее время арифмометров, как отечественных, так и зарубежных.

Что же, есть чем гордиться, хотя какое отношение схема шведа Однера (Willgodt Theophil Odhner) инженера шведской же компании Людвига Нобеля (Ludvig Emmanuel Nobel), выпускаемая английско-шведской фабрикой Odhner & Hill Френка Хилла (Frank N. Hill), имеет отношение к великим российским изобретениям, решительно непонятно, как и непонятно, в какое время она внезапно стала основой разработок в разы более продвинутых абсолютно иных по схемотехнике кнопочных электромеханических машин Burroughs, Friden, Felt & Tarrant и подобных, по сравнению с которыми убогий «Однер» выглядел как «Запорожец» на фоне McLaren.

В 1927 г. к десятилетию революции Московский завод им. Дзержинского начал производство самого знаменитого однеровского клона – арифмометра «Феликс», того самого, выпускавшегося до конца 1970-х. В 1935 г. в СССР был выпущен клавишный полуавтоматический арифмометр КСМ-1, аналог Comptometr, но более простой. В послевоенные годы были выпущены полуавтоматы КСМ-2 (с незначительными отличиями по конструкции от КСМ-1, но с более удобным расположением рабочих деталей).

Burroughs против «Железного Феликса». Выберете наиболее эргономичный вариант. Фото vintagecalculators.com и habr.com

Тем не менее клавишные машины оказались слишком сложными для СССР, и полноценных аналогов Burroughs у нас так и не появилось. Максимальным развитием такой техники стали уникальные калькуляторы «Вильнюс», выполненные на основе электросчётчиков, реле и полупроводниковых диодов. Воистину это было недостающее звено между электромеханическими и электронными машинами, причем ни одной другой модели компактной релейной вычислительной машины на сегодняшний день не известно, потому что на Западе сразу перешли от механики к электронике.

Раритет был разработан Кировским НИИСВТ в первой половине 1960-х, а производство налажено ориентировочно в 1965 г. в Волго-Вятском совнархозе под маркой «Вятка» и в 1967 г. на Вильнюсском заводе электросчётчиков под маркой «Вильнюс». Существовала продвинутая модификация 1968 г. с оптимизированной схемой без кучи деталей, но выпускались они недолго, всего до 1969 г.

Кроме Однера, в СССР клонировали (само собой, без лицензии) и более сложные конструкции, например, кнопочная машина Facit TK превратилась в ВК-1. Качество изготовления этих более сложных конструкций, впрочем, было исключительно советским, например, в заводской инструкции по сборке/разборке и ремонту первых клавишных арифмометров в списке инструментов официально присутствовали увесистый по меркам вычислительной техники молоток (отдельно указана даже масса – «150–200 грамм») и напильники для подгона деталей по месту. В альбоме схем «Сборка и регулировка вычислительных машин ВММ-2 и ВМП-2», выпущенном КЗСМ в 1966 г., описаны такие замечательные вещи как:

разворот конических шестеренок не должен быть заметен на глаз… кронштейн выставляется по месту, допускается его смещение, прогибка и правка… сделать пропил при подгонке… регулировать кронштейн запиловкой.

И прочие высокотехнологичные операции.

Как известно, намного более сложные машины Burroughs выпускались на конвейере еще в начале XX века, в СССР же сборка ВММ была индивидуальным искусством, результат которого зависел только от прямоты рук мастера.

Возвращаясь к табуляторам, отметим, что для решения проблемы с вычислительной техникой в 1923 г. создается первое в Советской России новое предприятие вычислительной техники – «Бюро точной механики 1-го МГУ», правда, оно пока не выпускает, а лишь ремонтирует имеющиеся арифмометры и пишущие машинки. В 1928 г. вместо него появляется ЗСПМ, на котором начинается выпуск первого советского арифмометра «Союз-1» (еще один клон Однера). В Харькове открывается завод «Динамо», выпускающий очередной однеровский клон – «Оригинал-Динамо».

С 1930-х ЗСПМ переименовывается в Первый государственный завод счетных и счетно-аналитических машин (знаменитый САМ, позже прикрепленный к ИТМиВТ, просуществовавший вплоть до 2010 г., выпускал ЭВМ М-20, БЭСМ-6 и даже «Эльбрус» – фактически все машины Лебедева и Бурцева) и, наконец, на нем осваивают производство более сложных конструкций – табуляторов САМ Т-1 (1935 г., позволял только суммировать и печатать итог) и Т-2, упрощенных клонов IBM.

Первый отечественный сальдирующий табулятор (выполняющий и сложение, и вычитание) был спроектирован в 1938 г. под руководством В.И. Рязанкина и выпускался как САМ Т-4 с 1939 г. В начале 1941 г. Н.И. Бессонов предложил применить в модели Т-4 электрический импульсный счетчик (вместо электромеханического), что значительно упрощало конструкцию. В середине 30-х же была скопирована стандартная обвязка табуляторов – электромеханический перфоратор, сортировочная приставка и прочее.

Табуляторы в СССР нежно любили и считали на них вплоть до 1970-х, причем на моделях, не сильно отличающихся от машин полувековой давности.

В 1948 г. появляется сортировщик С45-1 и С80-1, в 1950 г. выпускается сальдирующий табулятор Т-5 (И.А. Рахлин, И.С. Евдокимов). В 50-е годы создается электромеханический перфоратор П80-2 с автоматической подачей и откладкой карт и с механизмом дублирования, позволяющим делать пробивки с ранее пробитых перфокарт. Табуляторы Т-5М, Т-5МУ и Т-5МВ работали на т. н. машиносчетных станциях долгие годы. Первая МСС была создана Харьковским институтом труда в 1925 г. и применена для научных расчетов, а в 1928 г. сотрудниками ХИТ была организована первая станция на машиностроительном заводе «Серп и Молот».

Профессия «оператор МСС» существовала до начала 1980-х годов – и это в эпоху торжества персональных компьютеров!

ИТМиВТ

И тут мы плавно выходим на историю ИТМиВТ, так как он был изначально организован в 1948 г. для вычисления (механическим и ручным способом!) баллистических таблиц и выполнения прочих расчетов для Министерства обороны. Его первым директором стал генерал-лейтенант Н.Г. Бруевич, по специальности механик, при нем институт был ориентирован на разработку электромеханических дифференциальных анализаторов, т. к. другой техники директор не представлял.

В середине 1950 года Бруевича сменил М.А. Лаврентьев. Смещение вышло посредством обещания вождю в кратчайшие сроки создать машину для расчета ядерного оружия. И только тогда в ИТМиВТ появился Лебедев.

Аналогичная ИТМиВТ картина наблюдалась и еще раньше – в 30-е и 40-е годы, по воспоминаниям академика Лаврентьева, еще в 1935 г. в Математическом институте им. Стеклова (самый крупный математический центр страны) была создана вычислительная лаборатория, выполнявшая заказы на крупные расчеты. Причем в ней даже не было табуляторов – первоклассные математики, вооруженные карандашом и ластиком, играли роль машин, часами рассчитывая параметры плавки сталей, плотины ГЭС и прочие тривиальные вещи. Заказов становилось все больше, к 1947 г. табуляторы так и не завезли, и лаборатория из 2-х комнат расползлась на целый этаж, занимая более половины площадей института. Напомним, что занимались рядовыми расчетами не дворники, а ученые, использование которых вместо калькуляторов было еще хуже, чем забивание гвоздей микроскопом.

Информация о первых цифровых ЭВМ поступала в СССР из различных зарубежных источников, естественно, разведывательных (с учетом, сколько американских секретов техники было украдено за сороковые годы, включая саму атомную бомбу, это неудивительно).

Даже Малиновский пишет:

Возможно, к окончательному решению заняться разработкой цифровой ЭВМ С.А. Лебедева подтолкнул М.А. Лаврентьев. Такое мнение высказывали В.М. Глушков, М.Г. Крейн (запрограммировавший совместно с С.А. Авраменко первую задачу для МЭСМ) и О.А. Богомолец. Последний в 1946–1948 гг., выполняя правительственные поручения [то есть, шпионя, нейтральная Швейцария всю холодную войну была тамбуром между коммунизмом и капитализмом и одной из главных арен битвы разведок. – Прим. авт.], несколько раз бывал в Швейцарии. Будучи заядлым радиолюбителем, он собирал интересующие его проспекты и журналы с сообщениями о цифровых вычислительных устройствах. Приехав в Киев летом 1948 г., он показал журналы Лаврентьеву, тот – Лебедеву.

Сотрудник СКБ-245 профессор А.В. Шилейко вспоминал также:

Наверное, история с принятием И.В. Сталиным решения о развитии в стране ВТ была не столь проста. Было письмо ему от академика М.А. Лаврентьева, я предполагаю также, что через Швейцарию в это время уже прошла развединформация о машине Z-4 К. Цузе, которую приобрёл Технологический институт в Цюрихе. Было сообщение о довольно странной командировке туда одного известного советского учёного.

Тут речь идет как раз о поездке Богомольца, впрочем, Z4 никогда не был секретным, и его описание появилось в журнале Mathematical Tables and Other Aids to Computation в статье Lyndon R.C. The Zuse computer еще в № 20 за октябрь 1947 г.

Естественно, ENIAC тоже наделал шума, и сразу же после появления первых пресс-релизов, 5 апреля 1946 года, в адрес Муровской школы Пенсильванского университета поступило письмо от советского торгового представителя в США А.П. Малышева с просьбой рассмотреть вопрос о возможности изготовления по советскому заказу «робота-вычислителя» (Robot Calculator). Декан Муровской школы Гарольд Пендер (Harold Pender) запросил на это разрешение у военных, и, судя по тону его письма, действительно рассчитывал его получить, однако этого не произошло.

В фундаментальном трехтомнике «Атомный проект СССР. Документы и материалы: В 3 т.» (ред. Л.Д. Рябева. М.: ФИЗМАТЛИТ, 1998–2009) мы находим описание тотального шпионажа не только в области военных технологий, но и вычислений. А.С. Феклисов пишет:

В 1942–1946 годах у меня на связи находилось семь агентов – источников важных секретных материалов. Это была агентура из числа инженерно-технического персонала, занимавшего руководящие должности на заводах и в лабораториях компаний RCA, Western Electric, General Electric, Westinghouse, а также на двух ведущих авиационных компаниях, где производилась военная техника США. Особенно ценная агентура работала по электронике, она передала нам более двадцати тысяч страниц секретной документальной научно-технической информации, в том числе по новейшим в то время различным видам радаров, сонаров, прицельным системам, зенитным радиовзрывателям, компьютерам и еще по многим другим устройствам. Были получены секретные материалы о технологии производства и образцы клистронов, магнетронов и других электровакуумных приборов.

Открытых обсуждений тоже было достаточно.

Еще с января 1946 г. на базе Института машиноведения АН СССР работал руководимый академиком Н.Г. Бруевичем семинар по точной механике и вычислительной технике, в котором принимали участие сотрудники Отдела точной механики Института машиноведения АН СССР, Отдела приближенных вычислений Математического института им. В.А. Стеклова АН СССР, некоторых лабораторий Энергетического института им. Г.М. Кржижановского АН СССР, а также нескольких организаций из других городов.

Цель семинара состояла в обмене результатами исследований отделов, которые в последующем составили коллектив ИТМиВТ. Участниками семинара, помимо Бруевича, были Л.А. Люстерник, И.Я. Акушский, М.Л. Быховский, И.С. Брук, Л.И. Гутенмахер и др., причем материалы публиковались в «Успехах математических наук» и в «Известиях АН СССР».

Именно на этом семинаре впервые прозвучали выступления, посвященные компьютерам: в 1947 г. М.Л. Быховский, который в это время был одним из основных переводчиков иностранной литературы по ЭВМ, сообщил об Harvard Mk I, а в 1948 г. он же перевел и опубликовал статью для УМН Дугласа Хартри (Douglas Rayner Hartree) «The Eniac, an Electronic Computing Machine», изданную аж в научно-популярном Nature в 1946 г. Он же сделал компиляцию вышеперечисленной информации и впервые в СССР изложил основные принципы построения цифровых компьютеров в статье «Основы электронных математических машин дискретного счета» (Быховский М.Л. // УМН. 1949. Т.4. Вып. 3).

В центре всего этого находился Лаврентьев – настоящий фанатик и локомотив внедрения цифровых электронных компьютеров. Он без устали собирал вокруг себя всех, кто имел отношение к машинным вычислениям, проталкивал развитие ЭВМ всеми способами. И даже с помощью письма Сталину попер с поста директора ИТМиВТ Бруевича, когда стало понятно, что толку от старика не будет.

Бруевич всеми возможными для него способами старался направить усилия научных работников на создание вычислительных машин непрерывного действия, чем объективно задерживалось создание электронных цифровых машин, писал Лаврентьев позже.

В 1947 г. он выступал на юбилейной сессии ОФМН АН СССР:

…я остановлюсь еще на одной области, развитие которой особенно важно для приложений математики. Я имею в виду машинную математику. Если по основным разделам математики к 30-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции мы можем рапортовать: мы догнали, а во многих разделах и перегнали зарубежную математику, то в отношении машинной математики нам нужно еще много усилий, чтобы решить эту задачу… Вычислительная ячейка, созданная в 1935 г. в Математическом институте им. В.А. Стеклова, начинает выполнять, особенно за последние годы, крупные вычисления. Эта ячейка за 12 лет из двух комнат распространилась на целый этаж и занимает сейчас больше половины всей площади Математического института. Далее Отделу приближенных методов распространяться в Институте уже некуда, кроме того, его задачи таковы, что для их решения нужен совершенно другой размах. Мне хочется сказать, чтобы решение ОФМН о создании специального Института, вынесенное более двух лет назад, нашло скорейшее и полное разрешение.

Знаменитый дубоголовый министр Паршин, высказывания которого мы уже приводили, был категорически против развития ЭВМ и говорил Лаврентьеву:

…когда мне надо было решить задачу, я взял 500 студентов, посадил их, дал каждому формулы, и все сделали в два дня. А вы говорите – машины!

В итоге СССР осилил взорвать ядерную бомбу в 1949 г. без использования ЭВМ (как и американцы ранее), но стало понятно, что для дальнейшего развития атомного оружия (и особенно термоядерного) вычислительная техника, помощнее «Феликса», табуляторов и 500 студентов с карандашами, жизненно необходима.

По настоянию Бюро ОТН АН СССР, 2 сентября 1949 г. в ИТМиВТ был издан приказ о создании группы для проведения предварительных работ по разработке ЭВМ. Временное руководство группой возложено было на Быховского.

В это время в ИТМиВТ еще не знали о работах С.А. Лебедева в Киеве. Только в январе 1950 года М.А. Лаврентьев и С.А. Лебедев впервые посетили ИТМиВТ, где Н.Г. Бруевич познакомил их с работами института и с его сотрудниками.

Подводя итог вышесказанному, можно сделать вывод, что информация о создании на Западе ЭВМ, как релейных, так и ламповых, была абсолютно доступна советским инженерам и по открытым каналам и по закрытым с 1946 г., равно как и сведения об архитектуре таких машин. В силу этого сложно считать Лебедева каким-то особенно гениальным провидцем, создавшим не имевшую аналогов в мире вычислительную систему. Он, безусловно, был талантливым инженером и организатором, прекрасно разбирался в вычислительной технике 1940-х годов и даже в условиях полуразрушенного войной Киева, отбирая среди тысяч ламп вручную не дефектные, смог… ну в общем, повторить подвиги британских инженеров, Тома Килбурна (Tom Kilburn), Фредерика Уильямса (Frederic C. Williams), Мориса Уилкса (Maurice Wilkes), Алана Тьюринга (Alan Mathison Turing), Теда Кука-Ярборо (Ted Cooke-Yarborough), строивших в то же время Manchester Mark 1, EDSAC, Pilot ACE, Elliott 152 и Harwell Dekatron Computer.

Так что МЭСМ у нас явно под описание «столбовой дороги мирового компьютеростроения на несколько десятилетий вперёд» не подходит.

Двинемся дальше, в Москву, к БЭСМ.

По воспоминаниям П.П. Головистикова, одного из соратников Лебедева, на семинарах в ИТМиВТ проходили дискуссии, в ходе которых выказывался скепсис в отношении цифровой техники:

В первую очередь, большое сомнение вызывала надежность ЭВМ, содержащих несколько тысяч электронных ламп (средний срок службы ламп был 500 часов и не гарантировалась индивидуальная надежность каждой лампы)… В то же время любой сбой в тысячеламповой ЭВМ приведет к неправильному результату. Такие громоздкие, сложные и дорогие машины будут неработоспособными или в лучшем случае –малоэффективными.
Второй пункт сомнений вызывала сложность и громоздкость процесса подготовки задачи для вычисления на ЭВМ. В то время ничего не знали о математическом обеспечении… Если решение самой задачи на машине займет несколько минут, то подготовка задачи может занять несколько дней, а то и месяцев. Этим самым сужается круг решаемых задач. На ЭВМ целесообразно выполнять однотипные задачи, требующие очень большого количества вычислений, но довольно простой программы. Пользователем может быть только высококвалифицированный специалист, хорошо знающий саму машину, ее структуру. Поэтому ЭВМ не могут найти широкого применения, они могут быть использованы только в крупных вычислительных центрах с большим числом математиков, подготавливающих для нее задачи. Были и другие, менее обоснованные высказывания об ЭВМ. Например: круг задач, где требуется очень большое количество вычислений, не так уж велик, поэтому широкого применения ЭВМ найти не смогут.

Отметим, что Лебедев с самого начала поддерживал большую часть этих замечаний.

Он видел компьютеры исключительно как чрезвычайно мощные автоматические научные калькуляторы. Он мало интересовался управляющими машинами и абсолютно не интересовался машинами экономическими и общего назначения. Отсюда его страсть к программированию исключительно в машинных кодах (или, на худой конец, автокоде), неприязнь к ЯВУ, исключительно вещественная арифметика всех его творений (арифметику с фиксированной точкой, куда более подходящую для экономических и управленческих расчетов, он вообще не признавал) и довольно специфические архитектурные особенности, как машины, так и системы команд (об этом мы подробнее поговорим в части про БЭСМ-6).

Лебедев не видел компьютеров за пределами очень узкой специализации – числодробилок дифференциальных уравнений. По сути, всю свою жизнь он приближался к своей мечте – создать максимально мощную машину такого рода и МЭСМ, БЭСМ-2, БЭСМ-4 были последовательными итерациями одной и той же архитектуры, заточенной на одну задачу. Лебедев так никогда и не преодолел также скепсис по отношению к двум вещам – интегральным схемам и параллельным вычислениям. Ни в одной из его архитектур никогда не было использовано ни то, ни другое.

В 1950 году развернулись приготовления к созданию термоядерной бомбы. Обойтись здесь без полноценных ЭВМ было уже невозможно.

В процессе исследований выяснилось, что расчеты группы Ландау (по бомбе РДС-6т) не могут быть выполнены в срок к июлю 1951 г., поскольку те методы, которые обычно применяются теоретической физикой и на которые рассчитывали КБ-11 и Ландау при определении сроков, были испробованы, но оказались непригодными. В итоге, как мы знаем, большая часть этих расчетов была выполнена на «Стреле».

Вообще, облик советских больших машин 1950-х определяла конкуренция двух групп – СКБ-245 (ММиП) и ИТМиВТ (АН СССР). Лаврентьев расписал всю суть одной фразой:

Это было не просто развитие. Это была борьба.

Самое смешное, что согласно Постановлению СМ СССР № 2369 от 30 июня 1948 г. о создании ИТМиВТ АН СССР была предписана совместная деятельность этих ведомств, ММиП СССР являлось дольщиком строительства института, оно же должно было стать заказчиком разработки новой техники. При этом ММиП фактически сорвало сроки строительства основного здания ИТМиВТ, организовало у себя под крылом собственное конструкторское бюро СКБ-245 (имевшее в 1950-е годы совершенно феноменальные ресурсы, наверное, лучшие в стране, доступ ко всем видам памяти – от линий задержки до прототипов ферритовой, позже – доступ к экспериментальным транзисторам и т. п., а так же относительную свободу творчества) и, пользуясь тем, что лишь оно распределяло ресурсы – выделило все, что можно, на «Стрелу» в ущерб БЭСМ.

К концу 1955 г. в СКБ-245 была создана еще одна машина – «Урал» (Б.И. Рамеев).

Паршин (тот самый, который вначале хотел эмулировать компьютер с помощью 500 студентов) почуял огромные бюджеты и вцепился в них мертвой хваткой. В перспективе он вообще хотел вышибить АН СССР из компьютерного бизнеса, напрямую предлагая ученым сосредоточиться на теории, а выпуск ЭВМ предоставить министерству, которое располагало исследовательской и производственной базой в виде Московского завода счетно-аналитических машин (САМ), СКБ-245 на базе этого завода, а также НИИ Счетмаш.

Все это наложилось еще и на незримое присутствие на горизонте Сталина, которому было обещано, что ЭВМ построят.

В итоге ИТМиВТ сами слили первый раунд вчистую, добровольно поддержав переброс всех ресурсов на «Стрелу», тонкий и хитрый политик академик Келдыш понимал, что перебороть Паршина все равно не выйдет. При этом борьба истощила бы обоих игроков, и проект был бы провален, в итоге все участники отправились бы строить не ЭВМ, а бараки в Сибири.

Руководители атомного проекта вообще смотрели на ЭВМ очень узколобо, Паршин в итоге признал ее полезность, но счел, что 2–3 компьютеров на страну будет достаточно. Руководство АН в этом плане ушло недалеко от министра, но считало, что и им компьютеры тоже пригодятся, так что ратовало за расширение их применения из ВПК для общенаучных задач.

Что забавно, по инициативе ММиП изначально сам факт существования компьютера был строго засекречен (как мы помним, сидя в Москве группы Брука и Лебедева даже не догадывались о работах друг друга, а СКБ-245 было вообще засекречено насмерть).

И вот внезапно в 1953 г. умирает генсек. Кончается целая эпоха.

Наступает время Хрущева – куда более дерзкого, открытого инновациям и не так зацикленного на тотальном контроле, зато зацикленного на «догнать и перегнать». Лебедев при Хрущеве просто воспаряет. К тому моменту Лаврентьев уже уступил ему кресло директора ИТМиВТ, Лебедев тут же избирается в академики и первым делом налаживает политические связи с СКБ-245.

Секрет успеха прост и описан его коллегой Лисовским:

Вообще к партийным функционерам Сергей Алексеевич относился трепетно. Все понимали, какую большую роль играла Коммунистическая партия в стране и в судьбе каждого человека в отдельности.

Не будучи откровенным подхалимом, Лебедев обладал удивительной особенностью, определившей судьбу всей советской компьютерной школы – в отличие от Карцева, Юдицкого, Брука, Рамеева, Староса – он умел нравиться. К чиновникам он относился с явно выраженным почтением и крайним уважением, постоянно его демонстрировал, никогда ни с кем не спорил, и всячески поддерживал любимую советскими министрами идею, блестяще выраженную министром Шокиным,

Создаешь не ты, создает Коммунистическая партия.

Отеческую роль КПСС и лично министров Лебедев без малейших проблем признал и за это был вознесен.

На основе БЭСМ лебедевцы разрабатывают сразу две машины – полностью идентичную ей, но серийную БЭСМ-2 и чуть более усовершенствованную М-20. «Стрела» забыта как страшный сон, оба творения ИТМиВТ идут в серию. Подготовка документации на БЭСМ занимает по традиции 5 лет, и в серию она идет только в 1958, до 1962 г. изготовлено 67 штук.

Параллельно начинается подготовка оптимизированной версии БЭСМ – М-20 с удвоенным быстродействием (20 KIPS) и уменьшенным количеством компонентов – 4 000 ламп вместо 5 000. Выпускать ее начали на год позже – в 1959 г. и закончили тоже позже – в 1964 г. За 5 лет умудрились собрать всего 20 машин, вид они имели прежний: а-ля «Стрела» и прототипы Лебедева – шкафы вдоль стен.

Именно М-20 категорически отверг Кисунько, выразившись прямо:

Для наших нужд эта поделка не годится.

Отдельно досаждало то, что, несмотря на схожую архитектуру и тот факт, что все машины имели крайне громоздкую трехадресную систему команд, размеры и типы слов значительно отличались. В МЭСМ – 20-битные команды и 17-битные числа (кстати, еще одна знаковая фишка машин Лебедева – у него никогда не совпадали размеры команд и данных, до упора это было доведено в БЭСМ-6 и подарило несчетные часы радости программистам). В БЭСМ уже 39 бит на число, команда же делится на блоки: код операции – 6 разрядов и три кода адресов по 11, М-20 была уже 45-битной, и так далее.

Боковым ответвлением М-20 стала М-40, созданная Бурцевым, в которой разрядность команд была равна (20? 39? 45?)… Не-а, 36 бит! Такое ощущение, что коллектив разработчиков развлекался выдумыванием машины, в принципе не совместимой ни с чем из их предыдущего творчества.

М-40 была закончена к 1960 и вместе с сестрой М-50 успешно отработала в первом пуске противоракеты, так Бурцев (точнее – его шеф Лебедев) и ИТМиВТ в первый раз вошли в пантеон строителей ПРО.

М-20 было собрано 63 на Казанском заводе и неизвестно, сколько на заводе САМ (всего 70–75 штук). Использовалась она в ПВО, но и ученым немного перепало, в основном ядерщикам.

Развитием линейки стала транзисторная М-220, разработанная в стенах ИТМиВТ уже без участия Лебедева и Бурцева В. Гуровым, Н. Егорычевой, Г.Г. Зоткиным, В.С. Клепининым и А.А. Шульгиным. Фактически это была та же М-20, но переделанная по типу БЭСМ-6 на транзисторы. Переделку закончили в 1968 г. и до 1978 г. наштамповали ее рекордным по меркам СССР тиражом: М-220, М-220А и М-220М – более 260 штук, М-222 – 551 штука.

Поражает чудовищное по меркам середины 70-х убожество ее схемотехники. Диодно-транзисторная логика на ископаемых транзисторах П-401, разведенных на платах 200х120 мм. Серия ЕС, которая к тому времени уже вовсю шествовала по стране, использовала ГИС, равно как и машины Карцева и Юдицкого, на Западе к середине 1970-х народ постепенно переходил от интегральных схем к микропроцессорам, ИТМиВТ же застрял во временах молодости своего великого шефа, когда транзистор с ноготь считался уже rocket science.

Неудивительно, что с такой элементной базой из М-220 удалось выжать всего 27 KIPS – копейки по тем временам. Что совсем поразительно – при полной смене элементной базы с ламп на транзисторы, казалось бы, быстродействие должно подняться на порядок, как оно всегда и бывало. Однако М-20 выдавала 20 KIPS, а М-220 всего 27 KIPS, а не 100–150, как минимально можно было бы ожидать от машины, собранной на элементах в 10 раз более быстрых. В чем там было дело – разобраться так и не удалось, секрет сборки машин 2-го поколения, по скорости еле превосходящих 1-е, был доступен только инженерам ИТМиВТ и потерялся в веках.

Что еще пикантнее – ни размеры (!) ни энергопотребление (!) этого чуда техники особо не поменялись. М-220 требовала маш. зал в 100 кв. метров (на производительность-то в 27 KIPS!) и кушала 20 кВт (не считая охлаждения), М-20 требовала зал в 170 метров и 50 кВт. Опять-таки, при переходе на транзисторы эти величины обычно менялись куда как значительнее, например, линейка транзисторных IBM 7000 прибавила производительности десятикратно по сравнению с ламповыми IBM 700, сократив размер и энергопотребление более чем в три раза.

Эволюция ЭВМ глазами здорового человека – стандартный модуль IBM 709 и полностью аналогичный модуль IBM 7090

Система команд также была лебедевской классической – то есть громоздкой трехадресной, в качестве буферной памяти использовался не менее ископаемый, чем транзисторы, магнитный барабан! В те годы это уже была архаика, сравнимая с запряжением лошади в телегу по сравнению с автомобилем.

Никаких буржуйских излишеств в изначальной версии машины не предполагалось – в мире, где еще с середины 1960-х стали нормой рабочие места с терминалами, М-220 управлялась по классике – с пульта и выдавала результат работы суровым советским способом, распечатывая его с помощью АЦПУ-128 или перфоратора.

М-222 получила невероятный апгрейд эргономики человеко-машинных интерфейсов: для ввода данных приспособили не кастомный пульт управления с кучей кнопок, а стандартную чешскую пишущую машинку Consul-254 (справедливости ради – разные версии «Консулов» – 254, 256, 260, 260.1, 260.2 массово использовались не только в линейке М-220, но и почти во всех советских больших ЭВМ, магия ЭЛТ-мониторов в качестве терминала тогда в Союзе еще не была открыта).

Глубокую модернизацию М-220 – М-222 удалось разогнать в 1971 до 40 KIPS (что удивительно – столько же выдавала ламповая М-40 Бурцева еще в 1960-м).

М-220 использовались в некоторых университетах, например, МГТУ им. Баумана, но в основном их изготавливали для нужд Министерства обороны, компьютер входил в состав телеметрического комплекса УРТС-2М.

Отметим забавный момент – линейка М у ИТМиВТ получала индексы по производительности в KIPS, опять же, традиция Лебедева, который назвал так М-20, гордясь ее мощностью (в 10 раз выше «Стрелы», в 10 раз меньше современного ей транзисторного IBM 7030), почин поддержал Бурцев с М-40 и М-50, по логике вещей М-220 должна была выдавать 220 KIPS, но что-то пошло не так.

Карцев, кстати, называя своего монстра скромно, М-9, тем самым жестко подколол ИТМиВТ и лично Деда, заявив на конференции в Новосибирском отделении АН СССР:

Мы назвали нашу машину М-9, так как ее быстродействие 10^9 степени операций.

Вернемся к Лебедеву и его творениям.

Как мы уже говорили, после смерти Сталина дела пошли в гору, БЭСМ, которой до того не досталось даже нормальной ОЗУ, в 1955 г. была изучена на комиссии по рассмотрению заявок на выполнение вычислительных работ для ВЦ АН СССР, образованного в том же году. Комиссию составили из старых друзей Лебедева – академиков М.А. Лаврентьева, Л.А. Арцимовича, А.А. Дородницына и М.В. Келдыша. Резюме было простым, Келдыш сказал, как отрезал:

Считаю, что расчеты, проводимые на машине БЭСМ Отделением прикладной математики МИ АН СССР, имеют первостепенную важность и являются более важными, чем большинство расчетов, проводимых в настоящее время другими организациями в Вычислительном центре… Для нормального выполнения плановых задач ОПМ необходимо предоставить не менее чем 50 часов машинного времени в неделю.

В итоге БЭСМ получила нормальную память и вошла в атомный проект.

Зачем же Лебедев, не дожидаясь положительного решения по линейке БЭСМ, начал параллельный проект – линейку М, фактически клонов своей же архитектуры?

В статье «Советский атомный проект и становление отечественной вычислительной техники» в материалах международной конференции Sorucom 2017 предложен такой ответ:

Сама идея дублирования проектов создания ЭВМ пришла, возможно, из Атомного проекта (или, скорее, из ведомства Л.П. Берии), где был принят институт дублеров, как исполнителей, так и организаций, работавших по одной тематике. Известно, что при создании первых атомных бомб для проведения расчетно-теоретических обоснований были привлечены две группы математиков и физиков (группа Л.Д. Ландау в ИФП АН СССР и группа А.Н. Тихонова в Геофизическом институте АН СССР) Челябинск-70 стал дублером Арзамаса-16, а из воспоминаний академика В.С. Владимирова следует, что М.А. Лаврентьев был дублером И.В. Курчатова.

Впрочем, эта версия звучит довольно странно – во всех случаях дублеры работали параллельно и независимо, а в случае Лебедева он хитрым образом стал дублировать сам себя.

В итоге взлетели обе линейки и М-20/220 и БЭСМ.

На основе М-20, но уже на полупроводниках, коллектив аспирантов ИТМиВТ собрал в 1964 свою альтернативную версию М-220, макет, получивший название БЭСМ-3М. Он остался в единственном экземпляре и не представлял собой ничего примечательного, потому про него информации практически нет.

Однако на его основе была создана серийная транзисторная БЭСМ-4, в количестве 30 штук, производилась она с 1965 г. Быстродействие было чрезвычайно унылым, на уровне той же допотопной М-20. Архитектура принципиально не изменилась – такая же трехадресная система команд, вещественная арифметика. Главным конструктором был О.П. Васильев (формальным, как руководитель СКВ, на самом деле делали те же аспиранты).

Для БЭСМ-4 существовало не менее 3 разных компиляторов с языка Алгол-60, компилятор Fortran, не менее 2 разных ассемблеров (дубнинский и Баяковского), компилятор с оригинального языка Эпсилон. Вообще, в СССР была очень интересная дихотомия – практически ни один главный конструктор чего-либо не конструировал это что-либо, а был просто боссом. По этому поводу сам Лебедев высказался довольно иронично, по воспоминаниям Малиновича:

Помнится, в беседе о защите диссертаций он заметил не без иронии про свой институт: «А у нас разделение труда: одни делают машины, другие защищаются».

Отметим еще один забавный момент.

В ноябре 1953 г. в СССР возникла и третья независимая ЭВМ, созданная сотрудниками Института атомной энергии для себя. Она имела индекс ЦЭМ-1 и работала там 7 лет. Началось все классически: зам. Курчатова академик Соболев прочитал про ENIAC и показал статью молодым специалистам, во главе с Г.А. Михайловым. Он точно так же загорелся идеей, откопал среди западной печати схемы EDSAC и вчетвером с друзьями клонировал эту машину.

Она получилась простой и медленной – 1 900 ламп, ОЗУ на 128 двоичных 31-разрядных чисел на ртутных линиях задержки по 16 чисел в каждой, с последовательной выборкой на частоте 512 кбит/с. Емкость памяти позднее была доведена до 496 чисел и добавлено внешнее ЗУ, 4 096 чисел на магнитном барабане. Ввод и вывод данных были организованы на основе телеграфного аппарата СТ-35. Быстродействие около 0.3 KIPS. Машина размещалась в 6 стойках и потребляла 14 кВт.

Из забавных деталей отметим, что режимы в основных блоках можно было мониторить на осциллографе, хоть какой-то дисплей.

В процессе монтажа машины в институт наведался сам Лебедев, далее последовала сцена, описать которую мы позволим самому Михайлову:

Посетив нашу лабораторию и дотошно оглядев ЦЭМ-1, Сергей Алексеевич удивил нас вопросом: «А кувалдочкой вы по ней не стучите?». Оказалось, что на БЭСМ кувалда – это штатный инструмент, а удары ею по железному каркасу машины – один из элементов профилактики! Столь же удивительным теперь показался бы приказ не допускать решения задачи дольше 15 минут без повторного пересчета с тем, чтобы не расходовать машинное время впустую.

Лебедев, кроме того, забраковал одноадресную схему (как мы помним, он признавал только хардкор, только трехадресную архитектуру в духе 1940-х), в итоге Михайлов частично прогнулся перед великим авторитетом и переделал машину в двухадресную, ради чего пришлось разобрать часть уже готовых стоек.

Как положено, новинка сначала подверглась в стенах родного института обструкции, академик Лев Андреевич Арцимович не признавал ценность машины – Михайлов получил на ней решение уравнения сжатия плазмы, которое противоречило всем его теоретическим выкладкам. Позднее ему пришлось изменить мнение, из архива был извлечен результат эксперимента, подтверждающий верность расчетов (изначально его забраковали, как явно ошибочный, ибо с теорией Арцимовича он не сходился).

Какие выводы мы можем сделать из вышесказанного?

Лебедев был талантливым конструктором 1940-х годов, впрочем, не выделявшимся как-то особо из ряда таких людей как Цузе и Килбурн и определенно уступавшим фон Нейману или Тьюрингу. Он разработал архитектуру БЭСМ/М-20 по меркам начала 1950-х достойного европейского уровня.

С середины 1950-х он уже не продвигал, а скорее тормозил развитие вычислительной техники за счет фанатичной приверженности устаревшей архитектуре – трехадресным командам, монопроцессорности, строго транзисторным машинам. Он не имел ни малейшего отношения к ПРО и не создал ничего столь же яркого и оригинального, как работы Карцева и Юдицкого.

Волею судьбы и его характера оказалось, что он подошел советским партократам идеально, как прецизионно подогнанная шестеренка и блестяще сыграл свою роль, получив огромное количество наград и признания.

ИТМиВТ фактически превратился в главный и единственный центр разработки вычислительной техники в СССР, внедрение ЕС ЭВМ никак ему не помешало – те же БЭСМ-6 клепали сотнями чуть ли не до начала 1990-х.

Кроме того, ИТМиВТ, точнее – его школа, косвенным образом выжили до сих пор – от Лебедева к Бурцеву с «Эльбрусами» и оттуда к МЦСТ и микропроцессорам.

Так что можно сказать, что с точки зрения эволюции Лебедев и клан его учеников оказались невероятно успешны не только в Союзе, но и в России, благополучно пережив крах СССР. В любом случае это заслуживает уважения.

Полная генеалогия машин ИТМиВТ и их потомков, кратко мы еще пройдемся по этой схеме в следующей части

А как же главный советский компьютер, великий и ужасный, БЭСМ-6, равного которому в мире не было и CDC6600 нервно курил в сторонке?

И не менее великий «Эльбрус»?

Мифологии и техноархеологии этих машин будет посвящен наш следующий рассказ, после чего мы благополучно перейдем к описанию конца советской программы ПРО.

Доброе утро!

В уходящем году Россия попала в пятерку стран с самым низким индексом счастья – вместе с Ганой, Афганистаном, Ираком и Гонконгом. И есть от чего:

• Верховный суд России ликвидировал «Международный Мемориал».
• В пяти городах России задержали бывших сотрудников штабов Навального.
• Россия выдает Минску еще одного белоруса.
• Новый раунд российско-американских переговоров назначен на 10 января.

Потомки победителей

Верховный суд России ликвидировал «Международный Мемориал» по иску Генпрокуратуры. Прокурор Алексей Жафяров заявил в суде: «Мемориал», спекулируя на теме политических репрессий XX века, создает лживый образ СССР как террористического государства, обеляет и реабилитирует нацистских преступников, на чьих руках кровь советских граждан. Почему сейчас мы, потомки победителей, вынуждены наблюдать за попытками реабилитации изменников родины и нацистских пособников… Наверное, потому, что за это кто-то платит».

Решение Верховного суда будет обжаловано в апелляционной инстанции. «Мемориал» пообещал, что найдет «законные способы» продолжить свою работу – вот короткое интервью с председателем правления «Международного Мемориала» Яном Рачинским.

У здания Верховного суда в Москве полиция задержала не менее семи человек, пришедших поддержать «Мемориал». Вечером в Петербурге прошли одиночные пикеты против ликвидации этой старейшей в России правозащитной организации. Здесь о решении Верховного суда говорят историк Тамара Эйдельман и адвокат Иван Павлов (оба подчеркивают необходимость сохранения исторической памяти в каких бы то ни было форматах).

Здесь рассказывается о нескольких людях, создававших «Мемориал» на закате советской эпохи, и о тех, кто продолжает в нем работать.

Сегодня Мосгорсуд будет рассматривать вопрос о ликвидации второй структуры «Мемориала», одноименного правозащитного центра, – и, вероятнее всего, тоже ее ликвидирует. Еще в понедельник многие не верили, что это возможно: вот, например, интервью с Людмилой Улицкой, в котором она говорит, что до ликвидации дело не дойдет.

Штабисты-«экстремисты»

Юристы правозащитного проекта «Первый отдел», созданного адвокатом Иваном Павловым после его вынужденного отъезда из России, обжаловали решение по делу о признании структур Навального «экстремистской организацией». В кассационной жалобе 65 страниц. Дата ее рассмотрения пока не назначена, но «экстремистское» уголовное дело в отношении соратников Навального стремительно набирает обороты: в пяти городах России прошли обыски у бывших сотрудников штабов Навального.

Бывшие координаторы штабов в Иркутске и Томске Захар Сарапулов и Ксения Фадеева (она депутат томской гордумы) стали подозреваемыми в причастности к «экстремистскому сообществу» и «организации, посягающей на личность и права граждан». В качестве меры пресечения суд назначил им запрет определенных действий (нельзя пользоваться интернетом, общаться с кем-либо без разрешения следователя и посещать массовые мероприятия). На допрос возили также бывших координаторов штабов в Архангельске и Барнауле и бывшего СММ-редактора саратовского штаба. Со всех взяли подписку о неразглашении, поэтому подробностей нет.

Ранее по делу об участии в «экстремистской организации» была арестована экс-глава уфимского штаба Навального Лилия Чанышева. После этого бывший координатор сети региональных штабов Леонид Волков предложил всем остающимся в России соратникам уехать, но Фадеева и Сарапулов решили остаться. Теперь им грозят 12-летние сроки.

Невеселые, нечетные годовщины

Исполнился ровно год с тех пор, как в России появились первые физлица – «иностранные агенты». За это время в Госдуму были внесены несколько законопроектов, модифицирующих «иноагентский» закон, весь год высказывались требования вообще его отменить, но российские власти упорно кивают на американский закон об «иностранных агентах», с которым у российского нет почти ничего общего. Как ситуация будет развиваться дальше, здесь предсказывают физлицо – «иностранный агент» Лев Пономарев и бывший депутат Госдумы Дмитрий Гудков (спойлер: будет только хуже).

Подробный рассказ о том, как живут люди со статусом «иностранного агента», читайте здесь: кроме бессмысленной мороки этот статус приносит своему носителю еще и дополнительные расходы – в размере 3,5 тысяч долларов в год. Работу «иностранным агентам» найти тоже затруднительно. Зато легко лишиться того, что уже имеешь: московские власти потребовали от комитета «Гражданское содействие», объявленного «иностранным агентом» в 2015 году, покинуть помещение, выделенное ему в 2011 году с подачи тогдашнего президента Медведева.

«Закону Димы Яковлева», запрещающему американцам усыновлять российских сирот, исполнилось девять лет. Здесь рассказывается о судьбе детей, которых собирались усыновить, но не успели, и том, как изменилось положение сирот в России за это время.

Российские будни

• В Госдуме создают межфракционную рабочую группу по защите христианских ценностей. Возглавит ее Петр Толстой – потомок отлученного от церкви Льва.
• Глава Совета по правам человека при Путине Валерий Фадеев выступил в защиту 19-летнего студента, приговоренного к четырем годам колонии за то, что он справил нужду на стенд с портретом ветерана и выложил соответствующее видео в инстаграм. По словам Фадеева, студенту нужно было «дать месяц обязательных работ» и отправить его «выносить горшки».
• Житель Северодвинска написал заявление на ФСБ по статье об оскорблении ветеранов в связи с тем, что в 2014 году у него при обыске изъяли медали, кортик и десантный нож его отца. Медали потом вернули, а кортик и нож так и не отдают.
• 22-летняя дочь главы Чечни Рамзана Кадырова стала заслуженным работником культуры Чечни. На прошлой неделе она получила медаль «За защиту прав человека».
• В Ставропольском крае прошел обыск у юриста северокавказского филиала «Комитета против пыток» Абубакара Янгулбаева. У него изъяли технику, после чего увезли в полицию в Пятигорск, где допрашивали как свидетеля по делу об «оправдании терроризма», задавали вопросы о телеграм-канале 1ADAT. Кто проходит обвиняемым по этому делу, Янгулбаеву не сказали. 25 декабря Янгулбаев сообщил о похищении почти сорока своих родственников в Чечне.
• Путин без объяснения причин уволил замглавы ФСИН Анатолия Якунина. Ранее с должности был снят директор этой структуры. Неофициально эти перестановки считают реакцией властей на утечку видео пыток в российских тюремных структурах.
• В Краснодарском крае возбуждено уголовное дело в связи с видеообращением 25-летнего Евгения Ипатова, в котором он рассказал о пытках в полиции. Через день после того, как он отослал это видео знакомой, его обезглавленное тело нашли на железнодорожных путях недалеко от Адлера.
• Губернатор Пензенской области выписал премию своему заместителю – за то, что тот отказался от взятки. 47 тысяч 200 законных рублей вместо незаконных трех миллионов.
• «Коммерсант» удалил по требованию Роскомнадзора новость о недвижимости бывшего министра строительства Татарстана Марата Хуснуллина, написанную по материалам расследования «Открытых медиа». Там говорилось, что семья Хуснуллина управляет портфелем участков в Татарстане площадью 86 квадратных километров. Сейчас Хуснуллин – вице-премьер российского правительства.
• Петербургский филолог Александр Кобринский написал заявление о клевете на журналистку Римму Поляк в связи с текстом в издании Republic, в котором она анализировала реакцию партии «Яблоко», членом которой он является, на обвинения Кобринского в домогательствах. Ранее суд в Петербурге взыскал 300 тысяч рублей с журналистки «Холода» Софьи Вольяновой за статью, в которой несколько студенток анонимно рассказали о домогательствах со стороны Кобринского.

Вокруг света

• Белый дом назвал даты переговоров России с США, НАТО и ОБСЕ: 10, 12 и 13 января. Чего ждать от этих переговоров, здесь рассказывает украинский политолог Анна Шелест (спойлер: ничего).
• Россия выдаст Беларуси еще одного участника протестов против Лукашенко – Дмитрия Подлобникова, обвиняемого на родине в причинении морального вреда (!) сотруднику милиции. С мая Подлобников сидит в СИЗО в Подмосковье.
• Белорусские власти предъявили обвинения активисту со стажем Павлу Виноградову: клевета на президента, разжигание розни, организация массовых беспорядков – все это за пост в фейсбуке. Обвинения в организации массовых беспорядков предъявлены и журналисту Радио Свобода Олегу Груздиловичу, ему грозит до четырех лет лишения свободы.
• Трое участников белорусской фолк-группы Irdorath приговорены к полутора годам лишения свободы каждый. Они играли на митингах после президентских выборов, что тоже расценивается как организация массовых беспорядков.
• По данным пограничной службы Польши, с 18 августа 2020 года в страну въехали 23 тысячи граждан Беларуси.
• Во всем мире растет заболеваемость COVID-19 – по всей видимости, это вызвано распространением штамма омикрон. Европейские страны по-разному ужесточают ограничения: после Нового года во Франции вводится удаленный режим работы для всех, кто может работать удаленно, в Финляндии бары обязали закрываться в 18:00. В США сократили срок карантина для тех, кто болеет без симптомов, – иначе просто некому будет работать. Российский оперативный штаб, напротив, рассказывает о плавном, но неуклонном снижении заболеваемости (21 922 новых случая за сутки) и суточной смертности (935).

Шесть ссылок

• Философское. Интервью с философом-античником Романом Светловым – о том, зачем сегодня читать древнегреческих и римских мыслителей. Или гид по разным направлениям феминизма – от марксистского и либерального до лесбосепаратизма и анархо-феминизма.
• Религиозное. Отрывок из книги Андрея Бермана «Хлысты. Ранняя история самой известной русской религиозной секты» (изд-во Common Place) – о религиозном самозванстве и его связях с сектантскими практиками. Или фрагмент из исследования социолога Марка Юргенсмейера «Ужас Мой пошлю пред тобою: религиозное насилие в глобальном масштабе» (изд-во НЛО), рассказывающий о манифесте норвежского террориста Андерса Брейвика.
• Киношное. Беседа Дмитрия Волчека с историком кино Николаем Изволовым, которому удалось реконструировать дебют Дзиги Вертова «Годовщина революции». Или два ответа на вопрос, что такое авангард в кино, – киноведа Евгения Майзеля и культуролога Инны Кушнаревой (со ссылками на фильмы).

Искренне Ваши,
Семь Сорок

Доброе утро!

Пока мы праздновали Новый год, Следственный комитет России оценивал степень «антикультурности» творчества Тилля Линдеманна в целом и его предстоящего концерта в Новосибирске в частности. О выводах следователей мы скоро узнаем; пока произошло следующее:

• В российский реестр физических лиц, выполняющих функцию СМИ – «иностранных агентов», внесли еще восемь человек.
• В томской гостинице Xander, где в августе 2020 года останавливался Навальный, за два дня до его отравления полностью сменили охрану.
• В белорусском городе Речица умер местный житель, задержанный в новогоднюю ночь. Родные говорят, его избили до смерти в милиции.
• Байден поговорил по телефону с Зеленским: обещал, что в случае агрессии России в отношении Украины США отреагируют решительно.

«Иностранные агенты» и прочие неугодные

Вечером 30 декабря российский Минюст пополнил список физических лиц, выполняющих функцию СМИ – «иностранного агента»: ярлык получили участницы Pussy Riot Надежда Толоконникова и Вероника Никульшина, галерист Марат Гельман, сатирик Виктор Шендерович, основатель ярославского киноклуба «Нефть» Андрей Алексеев, а также журналисты Таисия Бекбулатова (главред «Холода»), Иван Беляев (Радио Свобода) и Елена Владыкина (Север.Реалии). Толоконникова написала в фейсбуке, что не станет вставлять в свои посты многословный дисклеймер о том, что она «физлицо, выполняющее…», вот реакции Гельмана и Шендеровича.

Опубликовано решение Луховицкого райсуда, в соответствии с которым в России заблокирован сайт правозащитного проекта «ОВД-Инфо». Оказалось, что сайт «с нарушением законодательства РФ» писал о преследовании членов «Хизб ут‑Тахрир», Свидетелей Иеговы и сторонников Навального: нарушение состоит в том, что информирование о преследовании «может сформировать представление о допустимости осуществления экстремистской деятельности, а также положительное и сочувственное отношение к запрещенным группировкам».

Путин меж тем подписал закон о внесудебной блокировке контента, «оправдывающего экстремизм и терроризм», то есть в будущем никаких решений Луховицкого райсуда даже и не понадобится.

Граждане, неожиданно для себя попавшие в «запрещенные группировки», продолжают уезжать из России: вот неполный список тех, кто уехал в минувшем году, вот разговор с депутатом томской гордумы, соратником Навального Андреем Фатеевым (он пока даже не называет страну, в которую бежал), вот рассказ бывшего координатора «Голоса» в Пскове Владимира Жилинского – тоже об отъезде.

В Томске учительница провела одиночный пикет в поддержку «Мемориала». Приостановит ли Россия ликвидацию «Мемориала» из-за решения ЕСПЧ, никто сказать не может, но вот здесь юрист Олег Анищик объясняет, как обычно ведет себя Москва в таких ситуациях.

Прочее российское

• Суд в Новокузнецке арестовал на 15 суток местного активиста Игоря Горланова за пикет у городского отдела ФСБ. Он стоял с плакатом «Россия против пыток».
• Соратница Навального Мария Певчих рассказала в подкасте The Insider, что в томской гостинице Xander, где в августе 2020 года останавливался Навальный, за два дня до его отравления полностью сменили охрану. «Для сотрудников это выглядело как наем нового ЧОПа. А мы теперь понимаем, что это был далеко не новый ЧОП, а это ФСБ. И они не то чтобы выкрали записи с камер – там изначально система была выстроена таким образом, что эти записи не оказались бы у персонала отеля», – сказала Певчих. Об этом команде Навального сообщил некий источник.
• Из Следственного комитета уволен генерал-майор Рустам Габдулин. Он вел расследования «Болотного» и «московского» дел, а также дело об «отмывании денег» Фондом борьбы с коррупцией Алексея Навального. Источники «Коммерсанта» утверждают, что Габдулин решил сменить род деятельности и пойти в адвокатуру. Ну если Рамзан Кадыров и его родители теперь официально «заслуженные правозащитники» Чечни, то почему бы Рустаму Габдулину не стать адвокатом.
• Вот интересное интервью адвоката Ильи Новикова о состоянии российской судебной системы и планах реформ, которые нужно будет осуществить, когда это станет возможно.

В Беларуси

• Перед самым Новым годом в городе Речица Гомельской области милиция задержала 27-летнего Дмитрия Усхопова – якобы за то, что он был пьяным. Через два часа он умер в больнице. Родственники уверены, что его забили до смерти в милиции (о чем свидетельствуют телесные повреждения). В СК утверждают, что ему «стало плохо» по дороге в больницу.
• Днем ранее милиция задержала активистку Нину Багинскую – в день ее 75-летия. Она вышла на улицу в Минске с плакатом «Свободу политзаключенным», милиция вызвала «скорую» и отправила ее в психдиспансер, откуда ее благополучно отпустили, потому что давно ее там знают.
• Белорусское подразделение «Интерфакса» («Интерфакс-Запад») прекратило свою деятельность, потому что вступивший в силу обновленный закон о СМИ не допускает к работе в стране медиа, учредителем которых является иностранное юрлицо.
• Суд в Гомеле признал «экстремистским» телеграм-канал правозащитного центра «Вясна».
• ЕСПЧ запретил России выдавать Беларуси участника протестов Дмитрия Подлобникова. На родине его обвиняют в причинении морального вреда сотруднику милиции и грубом нарушении порядка. Ему грозит до семи лет колонии. Не факт, что Россия выполнит это требование ЕСПЧ.

Вокруг света

Вечером 30 декабря Путин и Байден проговорили по телефону 50 минут. Обсуждались российские требования о «гарантиях безопасности» со стороны НАТО. Здесь оживившиеся переговоры между Россией и Западом и осмысленность российских требований комментирует бывший консультант президентских администраций Путина и Медведева Глеб Павловский (он, как и Путин, ощущает насущность вопроса о безопасности, но по форме с российской постановкой вопроса не согласен). Вечером 2 января Байден говорил по телефону с президентом Украины Владимиром Зеленским: опять заверил украинского коллегу, что если Россия допустит дальнейшую агрессию по отношению к Украине, США и их союзники отреагируют решительно. Широкое обсуждение «гарантий безопасности» привело к тому, что президент и премьер Финляндии нашли нужным подчеркнуть в своих новогодних обращениях к согражданам, что Финляндия сама будет решать, вступать ей в НАТО или нет.

Власти частично признанного Косова объявили персоной нон грата российского сотрудника Миссии ООН по делам временной администрации. Такое решение было принято из-за «вредоносной деятельности» россиянина. В посольстве России в Сербии сказали, что «косово-албанской выходке будет дана жесткая и недвусмысленная отповедь по линии МООНК».

Вступил в силу договор о крупнейшей в мире зоне свободной торговли между 15 странами Азиатско-Тихоокеанского региона. Соглашение охватывает территорию, на которую приходится около трети населения планеты и почти треть мирового ВВП.

Хроники пандемии

Российский оперативный штаб рапортует о неуклонном снижении заболеваемости COVID-19 (по данным на утро воскресенья, суточный прирост упал до 18 233, суточная смертность – до 811 человек). Тем не менее, по данным Reuters, российские власти ожидают новую волну в связи с распространением штамма омикрон и прогнозируют, что суточный прирост к концу января – февралю достигнет 50 тысяч новых случаев.

Росстат подсчитал данные о смертности за ноябрь прошлого года, и они оказались рекордными – за месяц умерли более 87,5 тысяч человек с COVID-19.

В США отмечается «почти вертикальный» рост заболеваемости, и, по словам Энтони Фаучи, отвечающего за борьбу с пандемией, пик еще не пройден. Власти Израиля признают, что прививочная кампания не спасла страну от новой вспышки, но считают, что «омикрон» может привести к формированию коллективного иммунитета в стране.

В Амстердаме прошла крупная демонстрация против локдауна, введенного 19 декабря. Полиции пришлось разгонять протестующих. В Петербурге начали требовать QR-коды для посещения магазинов, ресторанов и кафе – пока никто не протестует.

Шесть ссылок

• Литература. Итоги года: краткое описание тенденций, которые стали заметны в русской литературе в прошлом году. Или воспоминания о Геннадии Комарове – петербургском издателе и поэте, который умер в конце прошлого года.
• Русская жизнь. Антрополог Александра Архипова отвечает на 12 вопросов о Деде Морозе. Сотрудники музеев-заповедников и ландшафтные дизайнеры рассказывают, чем русский сад отличается от европейских и что с этим садово-парковым стилем происходит сейчас.
• Музыка. Краткая история оперных певцов-кастратов эпохи барокко. Или беседа с композитором и пианистом Антоном Батаговым о пересечениях между музыкой и визуальным искусством.

Искренне Ваши,
Семь Сорок

Низенький покосившийся домик, которого не видно не то что за забором, но даже за деревьями, растущими во дворе. Не предполагала, что в Киеве до сих пор есть такие дома. Оказывается, есть – в частном секторе возле метро «Житомирская». Здесь, совсем рядом с новостройками и большими торговыми центрами, во флигеле дореволюционной усадьбы, которому больше ста лет, живут сестры Ольга Савенко и Татьяна Кобец. Старшей 87, младшей – 80.

Ольга Ивановна – праведница Бабьего Яра: будучи еще ребенком, помогала бабушке и маме спасать от расправы еврейскую семью. Ее удивительную историю я хотела записать и опубликовать в OBOZREVATEL аккурат к 80-й годовщине трагедии, но поговорить нам долго не удавалось: моей героине нездоровилось. Наконец, встреча состоялась – и с первых минут стало понятно: этот рассказ будет не столько о прошлом, сколько о настоящем.

Видео дня

«У нас теперь картошка в погребе есть! Уже не пропадем!»

Ольга Ивановна ждала меня на улице, у калитки.

– Я вам, Аня, на заборе мелом написала номер дома, а так бы вы нас не нашли, – улыбается. – Хотите знать, как живем… Сейчас все увидите.

– Это действительно тот самый дом, где вы в войну еврейскую семью прятали? – спрашиваю.

– Не совсем. Это флигель. У нашей бабушки, Людмилы Ксенофонтовны, до войны была большая усадьба. Видите дом за забором, ладный такой? Вот он – тот, где мы жили. И где прятали. Но он уже не наш. В 43-м году его задела бомба, у мамы не было денег и сил, чтобы восстанавливать, и один ушлый товарищ вызвался помочь. В итоге дом у нас он отобрал, а маму с двухлетней Таней на руках и меня выгнал. Нам остался лишь флигель, но места в нем не нашлось: квартиранты тогда жили, и не одна семья – несколько. Пришлось ютиться в сарае. Вон он, до сих пор во дворе стоит. Сейчас живем во флигеле, не в сарае, конечно, поэтому жаловаться грех.

Заходим в дом – становится понятно: в некоторых комнатах нет электричества. Однако жуткие трещины на стенах и потолке видны даже без освещения. Удобств в доме тоже нет: вода подведена, но ванная в жутком состоянии, а туалет как был, так и есть на улице, деревянный «скворечник», к которому женщинам нужно идти через весь двор.

– Это не главная беда, вот у нас крыша текла – то была проблема, – рассказывает Ольга Ивановна. – Спасибо Юле Голденберг, которая руководит фондом «Для тебя». Если бы не Юля, не залатали бы крышу, да и вообще, не знаю, как бы мы справлялись.

У меня пенсия 2265 гривен, у Тани, после того, как немного повысили, – 3100. Прошлую зиму только за газ четыре тысячи каждый месяц платили…

Раз в месяц-полтора нам привозят продуктовый паек – от Юлиного фонда. Так хоть не пустой суп едим. Ну а с нынешнего года и фонд «Бабий Яр» стал немного баловать: когда продуктами, когда книг привезут. И еще одну проблему помогли решить: у нас было дерево аварийное, не сегодня, так завтра на эту несчастную крышу упадет. А срезать не за что. Так они посодействовали: к нам приехали люди, срезали.

– А как же доплата? Ведь указ президентский вышел – что с 1 июня 2021 года праведники народов мира, праведники Бабьего Яра и праведники Украины должны получать пожизненные стипендии.

– Может, и должны, но мы об этом не знаем. Праведницей народов мира была наша мама, Катерина Александровна Кобец. «Яд Вашем», в Иерусалиме, ей это звание присвоил, когда ее уже не было в живых. До сих пор медаль храним. Я – праведница Бабьего Яра, а Таня – дитя праведника: в 41-м году она только родилась.

Илюша Мительман, которого мы прятали, очень сокрушался: «Оля, ну как так, что тебе не дали статус праведницы народов мира?». Очень хотел добиться, но не успел. Его года три, как нет: умер в Германии… Мы не очень рассчитываем на доплаты – больше на самих себя. Я вот все лето цветами занималась: выращивала, продавала дачникам. И, представьте себе, наторговала на картошку – у нас теперь картошка в погребе есть! Уже не пропадем! Хотя что я про картошку – вы же про Мительманов пришли послушать?

«Значит, так, Маша. Никакая ты не Сара, и Сарой никогда не была»

– Мительманы появились здесь в 1935 году, – вспоминает Ольга Ивановна. – Переехали из Конотопа, устроились на квартиру к моей бабушке, она поселила их в этом флигеле. Большая была семья: Ной (отец семейства), его жена Мария (она была наполовину украинка, изначально христианка, но когда к нам приехала, уже приняла иудаизм и новое имя Сара), старший сын, глухонемой Боря, дочка Нехама, сыновья Лева, Додя и маленький Илюша.

Из всех детей один Илюша был сыном Марии Афанасьевны. Она вышла замуж за вдовца Ноя, у которого было четверо взрослых детей. Илюшка, мой ровесник, у них в 34-м году родился.

Когда началась война, Ама (так дома звали Нехаму) ушла на фронт: она как раз закончила медицинский. Лева и Додя записались в армию. Остались Ной, Боря, Мария Афанасьевна и Илья, с которым мы с раннего детства были неразлучны. И тут это объявление: «Все жиды города Киева…». Что вы, Аня, думаете? Они собрались и пошли в Бабий Яр! Бабушка моя отговаривала: «Маша, ну куда вы идете? Вы же наши, украинские, конотопские, какая вам Палестина?». Мы очень дружили с этой семьей – самые порядочные квартиранты бабушкины были. Платили исправно, вежливые, спокойные… Но они решили – и пошли!

У Марии Афанасьевны в паспорте было написано, что она украинка. И по какой-то случайности она догадалась этот паспорт показать немцу по дороге в Бабий Яр: мол, а мне что делать, меня возьмут в Палестину или здесь оставят? Немец посмотрел – ее и Илюшу из толпы вытолкнул: пшла вон! Мария стала звать мужа, но ни его, ни Бори поблизости уже не было… Куда ей, с ребенком? Пришла домой. Рассказала, что там: она уже поняла, что евреев никуда не везут, а уничтожают на месте…

Бабушка моя была мудрой женщиной. Она, собственно, и построила всю эту усадьбу и флигель, где жили Мительманы и еще несколько семей. Будучи дочерью священника, знала, что это такое, когда тебя могут убить за происхождение. Послушала Марию Афанасьевну и говорит: «Значит, так, Маша. Никакая ты не Сара, и Сарой никогда не была – это во-первых. И никого из семьи Мительманов не осталось – это во-вторых. Если немцы зайдут – Илюша наш мальчик. Мой внук, моей Катерины сын».

«Бабушка командовала: «Оля, бери Илью – лезьте в погреб!». Он очень боялся крыс, а со мной было не так страшно»

– Наша семья, Аня, была бабским царством: бабушка, мама, я. С отцом моим мама разошлась, встретила Петра – отца Тани. Но как война началась, он на фронт ушел – больше мы его не видели. Танёк уже без него родилась. Так получилось, что мы сестры, но я – Ивановна, а младшая – Петровна. И вот после 29 сентября 1941 года в нашей семье появились еще двое – «дальняя родственница» Мария Афанасьевна и «братик» Илюша. Единственный наш мужчина – семи лет от роду.

Бабушка как домовладелица обязана была регулярно списки немцам в управу подавать: кто живет у нее. И всякий раз указывала, что евреи и коммунисты в нашем доме не проживают.

– А не заходили к вам немцы?

– Заходили, конечно. В таких случаях бабушка командовала: «Оля, бери Илью – лезьте в погреб!». Или в сарай. Он очень боялся крыс, а со мной было не так страшно, даже весело прятаться. Будто играем в игру.

Когда спрятаться не успевали, бабушка завязывала Илье уши платком (у него были большие, смешные такие уши), клала на кровать и укутывала одеялом: «Ой, пан, это хлопчик наш, болеет он сильно…». Немцы очень боялись заразных болезней, сразу: «Тиф?!». – «Да кто ж его знает? Может, и тиф… Третий день лежит, не встает». После этих слов немцы пулей вылетали из «тифозного дома»! (Улыбается).

За то, чтобы вовремя увидеть облаву и спрятать Илью, чаще отвечала я. Мне было лет семь-восемь, но я знала: провороню – нас всех убьют, и даже Таню маленькую не пожалеют. Чего мы только ни выдумывали! И этот тиф, и горячку, и все подвалы, сараи, кусты изучили…

Один раз учительница моя (она наблюдательная была, поняла, что к чему) вызвала маму и говорит: «Катерина Александровна, у вас живет мальчик. Очень прошу: езжайте в какое-нибудь село и покрестите этого ребенка». Мама с бабушкой так и сделали – Илью в охапку, в село, там нашли попа (немцы же разрешили церкви), упросили покрестить и повесили Илюше на шею самый большой крестик, который смогли найти. Чуть ли не как у самого батюшки (улыбается) – чтобы, если, не дай Бог, немец поймает, то ему даже в голову не пришло в штаны смотреть, проверять, юде или не юде…

«Что ты, Сара, готова отдать за сына?»

– Как соседи реагировали на то, что ваша семья прячет еврейского ребенка?

– Ох, Аня… В семье не без урода, а в нашем дворе урода было целых два. За стеной жила – ну, гадина из гадин, а не соседка! Шантажировала и мою бабушку, чтобы выделила ей жилье побольше, и Марию Афанасьевну. «Что ты, Сара, готова отдать за сына?» – представляете?

У погибшего Ноя в Киеве был брат, профессор-ортопед, жил на бульваре Шевченко. Таким ценным людям в первую очередь предлагали эвакуироваться, и этот профессор взял семью и уехал в Среднюю Азию, а ключи оставил родственникам – Мительманам. Так Мария Афанасьевна, чтобы откупиться, дала той соседке ключи от «богатой квартиры»: мол, пойди, возьми себе что понравится, только оставь в покое ребенка! Когда после войны профессор вернулся в свое жилье, оказалось, что в квартире шаром покати: та змея не просто «что-то взяла», а все вынесла! Оставила голые стены…

А другая соседка, Осьмачка, похоронила старого мужа – и приняла молодого полицая. Ох и доставалось нам от него! Как выпьет, донимает бабушку: «Ты жиденка прячешь!». И нас с Ильей пугал.

На всю жизнь запомнила: кошка моя, Мурка, залезла к нему и украла кусок сала, так этот полицай поймал ее и повесил у нас на калитке. И нас с Илюшей привел смотреть: «С вами то же самое будет! Ты, жиденыш, все понял? А ты, мерзавка? Только троньте чужое!». Воевал, зараза такая, с детьми!

Мы, кстати, хоть какие голодные были, а чужое без спросу не брали. Пока дома было что-то, оставшееся от бабушкиной дореволюционной жизни, обеспеченной, она ходила менять это на продукты – на Евбаз. Помню, как тяжело нам было расставаться с ее любимым зонтиком – красивым, атласным, кружевным, как у венецианки, и с такой резной перламутровой ручкой. Зонтик ушел за стакан пшена…

– Нет слов…

– …да это еще что! Когда ни вещей, ни самой нашей бабушки, умницы и советчицы, не стало, мы вообще с голоду пухли! А бабушку немец убил – в 42-м. То ли оттого, что была чернявая, смуглая, то ли кто-то донес, что у нас все-таки живут евреи, прицепился к ней на перекрестке офицер на машине: «Юде, юде!». Она: «Бог с тобой, пан, да где ж юде? Украинка!». А он за ней едет и талдычит свое: «Юде, матка, юде!». В итоге, видать, надоело ему – нажал на газ и сбил нашу бабушку. Она упала, получила тяжелые травмы, перелом бедра, сделалась лежачей – и вскоре умерла. Остались мама, я и Танек крошечная.

Помню, мама ошпарила ногу, не могла даже стоять, не то что ходить – и добывать еду для нас и Мительманов тоже вошло в мои обязанности.

Ну а что я, восьмилетняя, могу? Ходила и попрошайничала. Самыми щедрыми были мадьяры – они давали сытный горячий суп. Было видно, что какой-то особой ненависти у них нет, меня они жалели, не обижали. А немцы – ох и жадюги! Подхожу, помню, с плошечкой: «Дядя, мама больная, брат-сестра опухли, дай, дядя, что-нибудь, я домой отнесу!». Так он гогочет, как гусь, и наливает мне… обмывки после кофе. Ну, кофе они варили, а потом посуду сполоснули…

А за углом у нас, на Львовской, был склад картошки. Таскать ее оттуда было строжайше запрещено: расстрел на месте! Но можно было подрядиться перебирать, и тогда немец, следивший за складом, разрешал взять себе мерзлую или подгнившую. Целый день я, как бельчонок лапками, перебирала ту картошку – в мороз, окоченевшими руками… И вечером принесла, гордая, узелок с заработанным «неликвидом». Мы эту картошку почистили, сварили, поели – и Тане маленькой дали: ну а что мы ей дадим? Боже мой, как ее, беднягу, рвало! Фонтан – до потолка…

«Смотри, как я хорошо умею считать: раз, два, три, четыре, пять, шесть… Оля, я насчитал у тебя ровно 120 болячек!»

– Я была такой надутый барабан на тонких, как спички, ножках, – вспоминает Татьяна Петровна. – И рахит, и чего только у меня не было. Даже ужасный абсцесс под коленкой, который нам советовали вскрыть, но докторша, жившая по соседству, сказала маме: «Ни в коем случае! Она у вас очень слабенькая, разрежете – не заживет». Посоветовала мазь, и эта мазь, слава Богу, помогла.

– Денег не было вообще, а мы не такие люди, чтоб не отблагодарить, – продолжает Ольга Ивановна, – и я помню, как мы с мамой тащили этой докторше резной бабушкин столик… Я тоже вся в болячках ходила: поскольку я попрошайничала, лазила везде в поисках хоть какой-то еды, на меня напала чесотка. Да такая, что слилась в сплошную корку из болячек! Стою над миской, пеленки за Таньком стираю, а руки так щемят, так щемят! Илюша увидел, что я от боли корчусь, подошел и говорит: «Давай, Оля, теперь я буду пеленки стирать». И всячески меня развлекал. «Смотри, как я хорошо умею считать: раз, два, три, четыре, пять, шесть… Оля, я насчитал у тебя ровно 120 болячек!». И смеется, и я с ним смеюсь: вместе нам было веселее все эти тяготы переносить.

А когда война закончилась, с фронта вернулась Ама, Илюшина сестра по отцу. В новом звании, капитан медицинской службы, и… в положении. Через полгода демобилизовался ее жених Федор, нашел ее и женился. Хорошая пара получилась, красивая. Только с ребенком горе: Ама родила больную девочку, умственно отсталую. А когда Амы не стало, Лену (так эту дочку звали) взял в свою семью Илья.

После школы он пошел учиться: головастый, толковый был парень, отличный математик! Работал в судостроении на Дальнем Востоке, затем перебрался в Киев – был начальником цеха на заводе имени Лепсе. К нам в гости ходил, но не так часто, как хотелось бы, и не его это вина, а моего покойного мужа, сумасшедшего ревнивца. Сам был – красавец писаный, вылитый Тихонов (на фото и впрямь будто двойник актера. – Авт.), а меня ревновал, как дурной! (Смеется). Хотя никогда у нас с Ильей шашней не было, Боже упаси! Как договорились в детстве, что брат, так и всю жизнь – брат…

Лева и Додя, родные братья Ильи, с войны не вернулись – погибли. Когда не стало Марии Афанасьевны и Амы, он решил уехать в Германию – с женой и племянницей Леной. Но перед отъездом сказал: «Оля, я хочу восстановить справедливость» – и послал мамины документы во все инстанции и мои. Именно благодаря ему мы получили свои звания. А видели бы вы, какое письмо он мне из Германии прислал! Такого трогательного письма я ни в одной книжке не читала, поверьте! (И я, конечно же, верю, ведь кому, как не Ольге Ивановне, разбираться в книгах: она много лет работала библиотекарем. – Авт.). Когда началась вся эта история с праведниками, я отнесла письмо Илье Левитасу. У него работала женщина, Бронислава, которая попросила: «Ой, такое письмо чудное, давайте мы его в газете напечатаем!». А потом она заболела, умерла – и так письмо потерялось…

«Вы говорите: «Что вам в первую очередь нужно?». Кулечек со здоровьем – и все!»

– Больше Мительман не писал вам?

– Он уже не Мительман был, кстати: когда Илья женился, он взял фамилию жены. Видимо, с детства запомнил, что евреем быть опасно… Мы общались, конечно же, и были еще письма, но именно о войне, о нашем детстве и Бабьем Яре больше всего было именно в том письме.

Когда Ильи не стало, жена его осталась доживать в Германии. Лену, увы, пришлось отдать в сумасшедший дом: присматривать и ухаживать за ней уже не было возможности. Я всегда говорю: нет денег – полбеды, нет здоровья – целая беда. Да еще если никому особо не нужен… Вот вы говорите: «Что вам в первую очередь нужно?». Кулечек со здоровьем (улыбается) – и все! Можно даже один – я с Таньком поделюсь!

…На самом деле, нужно Ольге Ивановне и Татьяне Петровне не только это.

Не помешало бы, как минимум, привести в порядок стены и крышу дома и его утеплить. Отремонтировать ванную. Сделать теплый туалет – вместо «удобств во дворе», которыми так «комфортно» пользоваться, особенно зимой. Особенно когда тебе за 80. Обследоваться и решить первоочередные медицинские проблемы. Но на это у сестер банально нет средств. Да и не только на это – на еду порой не хватает.

– Зима придет – за газ будем платить выше крыши, останется тысяча гривен на двоих, – говорит Татьяна Петровна. – А мы же всю жизнь работали! Оля была делопроизводителем в воинской части, потом пошла в библиотеку, я рисовала елочные игрушки, пока фабрика наша не переехала в Клавдиево, а потом устроилась на завод «Точприбор»: кто на руки мои посмотрит – не верит! Говорят: «Как ты, Таня, такими тоненькими ручками работала на таких станках?». (Улыбается). А так и работала. Как все. Не думая, что старость будет настолько нищей. Хотя она что, у многих обеспеченная?

Детей у Татьяны Петровны нет: она всю жизнь прожила с сестрой в этом флигеле, который обе считают родным, любимым домом и памятью о маме с бабушкой. У Ольги Ивановны есть дочь и сын, оба тоже пенсионеры. Сын, 68-летний Александр, живет через стенку. Уже 12 лет он ухаживает за тяжелобольной женой, у которой рассеянный склероз…

Думаю, дальше расписывать «прелести» такой жизни не надо. Надо – чтобы те, в чьих силах помочь, просто примерили такую жизнь на своих бабушек-дедушек. На своих родителей. На себя.

OBOZREVATEL уже начал искать и собирать вокруг этой темы неравнодушных, и первый вопрос, который нам задают: «А с чего там начать?».

Подскажу. Хотя бы с тех самых выплат, пожизненных стипендий, которые в нынешнем году учредил президент Зеленский. Ольга Ивановна Савенко, праведница Бабьего Яра, имеет законное право на такую помощь, однако в списке тех, кому эта помощь полагается, ее почему-то не оказалось. Список можно расширить – если соответствующий акт подадут в Кабмин Министерство культуры и Институт национальной памяти.

Три прожиточных минимума в месяц от государства – небольшая сумма. (В нашей стране есть люди, которые в день тратят гораздо больше). Но когда речь идет о пенсионерках, пытающихся вдвоем прожить на пять тысяч гривен, выбирая между лекарствами, продуктами и коммуналкой, мне кажется, нужно не раздумывать, а просто сесть и за пять минут напечатать этот, простите, чертов акт. И выплатить то, что полагалось выплачивать с 1 июня.

Потому что пока праведники Бабьего Яра в нашей стране живут за чертой бедности, все годовщины и встречи на высшем уровне, все высокопарные речи чиновников и красивые песни поп-звезд, все визиты глав государств и все кристаллы Марины Абрамович – не имеют смысла.

Ранее OBOZREVATEL рассказал историю Раисы Майстренко, чудом спасшейся из Бабьего Яра.

Мы продолжим собирать истории спасенных и спасавших – и, конечно, будем следить за тем, как обстоят дела у Ольги Ивановны и Татьяны Петровны. Те, у кого есть желание и возможность им помочь, могут обратиться в редакцию.