Рассказ медаль алексеев читать

Доброе утро!

В уходящем году Россия попала в пятерку стран с самым низким индексом счастья – вместе с Ганой, Афганистаном, Ираком и Гонконгом. И есть от чего:

Верховный суд России ликвидировал «Международный Мемориал».
В пяти городах России задержали бывших сотрудников штабов Навального.
Россия выдает Минску еще одного белоруса.
Новый раунд российско-американских переговоров назначен на 10 января.

Потомки победителей

Верховный суд России ликвидировал «Международный Мемориал» по иску Генпрокуратуры. Прокурор Алексей Жафяров заявил в суде: «Мемориал», спекулируя на теме политических репрессий XX века, создает лживый образ СССР как террористического государства, обеляет и реабилитирует нацистских преступников, на чьих руках кровь советских граждан. Почему сейчас мы, потомки победителей, вынуждены наблюдать за попытками реабилитации изменников родины и нацистских пособников… Наверное, потому, что за это кто-то платит».

Решение Верховного суда будет обжаловано в апелляционной инстанции. «Мемориал» пообещал, что найдет «законные способы» продолжить свою работу – вот короткое интервью с председателем правления «Международного Мемориала» Яном Рачинским.

У здания Верховного суда в Москве полиция задержала не менее семи человек, пришедших поддержать «Мемориал». Вечером в Петербурге прошли одиночные пикеты против ликвидации этой старейшей в России правозащитной организации. Здесь о решении Верховного суда говорят историк Тамара Эйдельман и адвокат Иван Павлов (оба подчеркивают необходимость сохранения исторической памяти в каких бы то ни было форматах).

Здесь рассказывается о нескольких людях, создававших «Мемориал» на закате советской эпохи, и о тех, кто продолжает в нем работать.

Сегодня Мосгорсуд будет рассматривать вопрос о ликвидации второй структуры «Мемориала», одноименного правозащитного центра, – и, вероятнее всего, тоже ее ликвидирует. Еще в понедельник многие не верили, что это возможно: вот, например, интервью с Людмилой Улицкой, в котором она говорит, что до ликвидации дело не дойдет.

Штабисты-«экстремисты»

Юристы правозащитного проекта «Первый отдел», созданного адвокатом Иваном Павловым после его вынужденного отъезда из России, обжаловали решение по делу о признании структур Навального «экстремистской организацией». В кассационной жалобе 65 страниц. Дата ее рассмотрения пока не назначена, но «экстремистское» уголовное дело в отношении соратников Навального стремительно набирает обороты: в пяти городах России прошли обыски у бывших сотрудников штабов Навального.

Бывшие координаторы штабов в Иркутске и Томске Захар Сарапулов и Ксения Фадеева (она депутат томской гордумы) стали подозреваемыми в причастности к «экстремистскому сообществу» и «организации, посягающей на личность и права граждан». В качестве меры пресечения суд назначил им запрет определенных действий (нельзя пользоваться интернетом, общаться с кем-либо без разрешения следователя и посещать массовые мероприятия). На допрос возили также бывших координаторов штабов в Архангельске и Барнауле и бывшего СММ-редактора саратовского штаба. Со всех взяли подписку о неразглашении, поэтому подробностей нет.

Ранее по делу об участии в «экстремистской организации» была арестована экс-глава уфимского штаба Навального Лилия Чанышева. После этого бывший координатор сети региональных штабов Леонид Волков предложил всем остающимся в России соратникам уехать, но Фадеева и Сарапулов решили остаться. Теперь им грозят 12-летние сроки.

Невеселые, нечетные годовщины

Исполнился ровно год с тех пор, как в России появились первые физлица – «иностранные агенты». За это время в Госдуму были внесены несколько законопроектов, модифицирующих «иноагентский» закон, весь год высказывались требования вообще его отменить, но российские власти упорно кивают на американский закон об «иностранных агентах», с которым у российского нет почти ничего общего. Как ситуация будет развиваться дальше, здесь предсказывают физлицо – «иностранный агент» Лев Пономарев и бывший депутат Госдумы Дмитрий Гудков (спойлер: будет только хуже).

Подробный рассказ о том, как живут люди со статусом «иностранного агента», читайте здесь: кроме бессмысленной мороки этот статус приносит своему носителю еще и дополнительные расходы – в размере 3,5 тысяч долларов в год. Работу «иностранным агентам» найти тоже затруднительно. Зато легко лишиться того, что уже имеешь: московские власти потребовали от комитета «Гражданское содействие», объявленного «иностранным агентом» в 2015 году, покинуть помещение, выделенное ему в 2011 году с подачи тогдашнего президента Медведева.

«Закону Димы Яковлева», запрещающему американцам усыновлять российских сирот, исполнилось девять лет. Здесь рассказывается о судьбе детей, которых собирались усыновить, но не успели, и том, как изменилось положение сирот в России за это время.

Российские будни

В Госдуме создают межфракционную рабочую группу по защите христианских ценностей. Возглавит ее Петр Толстой – потомок отлученного от церкви Льва.
Глава Совета по правам человека при Путине Валерий Фадеев выступил в защиту 19-летнего студента, приговоренного к четырем годам колонии за то, что он справил нужду на стенд с портретом ветерана и выложил соответствующее видео в инстаграм. По словам Фадеева, студенту нужно было «дать месяц обязательных работ» и отправить его «выносить горшки».
Житель Северодвинска написал заявление на ФСБ по статье об оскорблении ветеранов в связи с тем, что в 2014 году у него при обыске изъяли медали, кортик и десантный нож его отца. Медали потом вернули, а кортик и нож так и не отдают.
22-летняя дочь главы Чечни Рамзана Кадырова стала заслуженным работником культуры Чечни. На прошлой неделе она получила медаль «За защиту прав человека».
В Ставропольском крае прошел обыск у юриста северокавказского филиала «Комитета против пыток» Абубакара Янгулбаева. У него изъяли технику, после чего увезли в полицию в Пятигорск, где допрашивали как свидетеля по делу об «оправдании терроризма», задавали вопросы о телеграм-канале 1ADAT. Кто проходит обвиняемым по этому делу, Янгулбаеву не сказали. 25 декабря Янгулбаев сообщил о похищении почти сорока своих родственников в Чечне.
Путин без объяснения причин уволил замглавы ФСИН Анатолия Якунина. Ранее с должности был снят директор этой структуры. Неофициально эти перестановки считают реакцией властей на утечку видео пыток в российских тюремных структурах.
В Краснодарском крае возбуждено уголовное дело в связи с видеообращением 25-летнего Евгения Ипатова, в котором он рассказал о пытках в полиции. Через день после того, как он отослал это видео знакомой, его обезглавленное тело нашли на железнодорожных путях недалеко от Адлера.
Губернатор Пензенской области выписал премию своему заместителю – за то, что тот отказался от взятки. 47 тысяч 200 законных рублей вместо незаконных трех миллионов.
«Коммерсант» удалил по требованию Роскомнадзора новость о недвижимости бывшего министра строительства Татарстана Марата Хуснуллина, написанную по материалам расследования «Открытых медиа». Там говорилось, что семья Хуснуллина управляет портфелем участков в Татарстане площадью 86 квадратных километров. Сейчас Хуснуллин – вице-премьер российского правительства.
Петербургский филолог Александр Кобринский написал заявление о клевете на журналистку Римму Поляк в связи с текстом в издании Republic, в котором она анализировала реакцию партии «Яблоко», членом которой он является, на обвинения Кобринского в домогательствах. Ранее суд в Петербурге взыскал 300 тысяч рублей с журналистки «Холода» Софьи Вольяновой за статью, в которой несколько студенток анонимно рассказали о домогательствах со стороны Кобринского.

Вокруг света

Белый дом назвал даты переговоров России с США, НАТО и ОБСЕ: 10, 12 и 13 января. Чего ждать от этих переговоров, здесь рассказывает украинский политолог Анна Шелест (спойлер: ничего).
Россия выдаст Беларуси еще одного участника протестов против Лукашенко – Дмитрия Подлобникова, обвиняемого на родине в причинении морального вреда (!) сотруднику милиции. С мая Подлобников сидит в СИЗО в Подмосковье.
Белорусские власти предъявили обвинения активисту со стажем Павлу Виноградову: клевета на президента, разжигание розни, организация массовых беспорядков – все это за пост в фейсбуке. Обвинения в организации массовых беспорядков предъявлены и журналисту Радио Свобода Олегу Груздиловичу, ему грозит до четырех лет лишения свободы.
Трое участников белорусской фолк-группы Irdorath приговорены к полутора годам лишения свободы каждый. Они играли на митингах после президентских выборов, что тоже расценивается как организация массовых беспорядков.
По данным пограничной службы Польши, с 18 августа 2020 года в страну въехали 23 тысячи граждан Беларуси.
Во всем мире растет заболеваемость COVID-19 – по всей видимости, это вызвано распространением штамма омикрон. Европейские страны по-разному ужесточают ограничения: после Нового года во Франции вводится удаленный режим работы для всех, кто может работать удаленно, в Финляндии бары обязали закрываться в 18:00. В США сократили срок карантина для тех, кто болеет без симптомов, – иначе просто некому будет работать. Российский оперативный штаб, напротив, рассказывает о плавном, но неуклонном снижении заболеваемости (21 922 новых случая за сутки) и суточной смертности (935).

Шесть ссылок

Философское. Интервью с философом-античником Романом Светловым – о том, зачем сегодня читать древнегреческих и римских мыслителей. Или гид по разным направлениям феминизма – от марксистского и либерального до лесбосепаратизма и анархо-феминизма.
Религиозное. Отрывок из книги Андрея Бермана «Хлысты. Ранняя история самой известной русской религиозной секты» (изд-во Common Place) – о религиозном самозванстве и его связях с сектантскими практиками. Или фрагмент из исследования социолога Марка Юргенсмейера «Ужас Мой пошлю пред тобою: религиозное насилие в глобальном масштабе» (изд-во НЛО), рассказывающий о манифесте норвежского террориста Андерса Брейвика.
Киношное. Беседа Дмитрия Волчека с историком кино Николаем Изволовым, которому удалось реконструировать дебют Дзиги Вертова «Годовщина революции». Или два ответа на вопрос, что такое авангард в кино, – киноведа Евгения Майзеля и культуролога Инны Кушнаревой (со ссылками на фильмы).

Искренне Ваши,
Семь Сорок

Источник

Николай Иванович Рыбаков (на фото слева, с боевым товарищем) умер несколько лет назад. Большую часть жизни он провёл в латвийском Даугавпилсе – и в последние её годы состоял в рядах местной ветеранской организации. Сейчас почти весь наличный состав Даугавпилсского общества борцов антигитлеровской коалиции уже покинул этот мир – годы, увы, берут своё… Но пока некоторые из этих людей были ещё живы, я много с ними общался, торопясь сохранить их воспоминания.

Так познакомился и с Николаем Ивановичем. Мне доводилось слышать о войне то, как она воспринималась глазами пехотинцев, артиллеристов, лётчиков и моряков. Н.И. Рыбаков же поведал мне, что довелось испытать фельдшеру, занимавшемуся эвакуацией с поля боя раненых солдат – зачастую под вражеским огнём.

Николай Иванович родился 3 января 1923 года, в Республике Марий Эл. На фронт юношу призвали 24 июля 1941 года – через месяц после окончания среднеспециальной медицинской школы, где его выучили на фельдшера. «И вот, когда учеба осталась за спиной, я, наивный мальчишка, оказался в рядах действующей армии. Военная служба началась для меня в Костроме, где находился сборный пункт. Меня сначала было зачислили в механизированный разведывательный батальон фельдшером, а потом перевели в 24-ю военно-полевую строительную бригаду», – вспоминал Николай Иванович.

Эта часть, в связи с её специализацией, оказалась укомплектована в основном солдатами пожилого возраста, «запасниками» – молодых направляли в боевые подразделения. Командиром батальона, в который попал Рыбаков, был Стрежнев Александр Николаевич, очень толковый и умный человек, а комиссаром – опытный старший политрук Смирнов, воевавший еще в буденовской армии, в Гражданскую. Но особенно юноше запомнился интендант Иван Иванович Гордеев, человек поживший, семейный, служивший еще в царское время унтер-офицером. И именно от него Николай, неопытный восемнадцатилетний юнец, получил массу неоценимых наставлений. Благодаря им Рыбаков сразу обзавёлся достаточным количеством перевязочного материала и лекарств первой необходимости.

Вооруженный своей всегдашней санитарной сумкой, он был готов работать. Поле деятельности открывалось большое – Рыбаков приходился единственным медиком на тысячу человек.

Особенно в его память врезалось сражение за Москву. «Наша 37-я саперная бригада участвовала в нём в составе 43-й армии. К тому времени на знаменитой в русской истории реке Угра, на участке под Калугой, сложилось тяжёлое положение – и нас направили туда. Там мы сразу же приступили к созданию противотанковых укреплений. Работу эту до конца довести не удалось, враг надвигался очень быстро, и ночью нам пришлось отступить просёлочными дорогами. Немцы же двигались по шоссе, высаживали десанты, оттесняя нас в лес. Отступление продолжалось до Серпухова, потом нас направили на участок между Малоярославцем и Подольском, у деревни Малаховка. Обосновавшись в лесочке, начали строить противопехотные огневые точки. Трудились недаром – вскоре немцы начали наступать на этом участке. Но и советская пехота сопротивлялась отчаянно. Целый месяц деревушка эта переходила из рук в руки. Потом наступило время и нашего контрнаступления – помню, мы двигались вслед за сибиряками, чья дивизия нанесла сокрушительный удар по врагу. Малоярославец был взят 2 января 1942 года силами одного батальона рано утром, когда немцы ещё спали. Именно тут я впервые увидел вражеских пленных…», – делился воспоминаниями Николай Иванович.

Потом советские войска и вовсе отогнали гитлеровцев за Калугу. По итогам сражений под Москвой Николай получил первую награду – медаль «За боевые заслуги» за номером 62626. К слову, на передовой он пробыл, по его собственным расчетам, три года и два месяца. «На таких, как я, задача возлагалась ответственейшая. Ни один наш раненый не должен был остаться на поле боя! Само собой, работать часто приходилось на волосок от смерти, эвакуируя пострадавших бойцов в безопасное место.

В ходе боев под Малоярославцем раненых мы отвозили в Подольск – причём из-за немецких пикировщиков делать это приходилось лишь ночью. Но люди тогда готовы были подолгу находиться в опаснейших условиях, с готовностью подвергали себя всевозможным угрозам – настолько велик оказался накал патриотизма, стремление любой ценой спасти Родину от захватчиков!

Этим чувством были проникнуты все, от высших командиров до рядовых», – вспоминал ветеран.

Его часть получила хорошее материальное обеспечение и людское пополнение. Не замедлили и с переброской на новый театр военных действий – Волховский фронт как раз готовился к наступлению. Когда Рыбакова с сослуживцами перевели туда, «старожилы» удивлялись их ещё довоенным знакам отличия на форме, «кубикам» и «шпалам»: дескать, что за войска? 73-я морская бригада наступала под Синявино (в Кировском районе Ленинградской области), а там вокруг леса и болота. Враги создали на том участке эшелонированную оборону, и советские войска несли большие потери. «Нам приходилось минировать подступы к нашим позициям. Крайне опасная работенка… Мне неоднократно приходилось проползать через эти минные поля, эвакуируя раненых. Правда, в тот момент я уже не был единственным медиком, мне прислали напарника. Мы ходили на передовую, чередуясь по неделям – сначала я, потом мой коллега Алексей Иванович», – вспоминал Рыбаков.

В первый же свой выход на «поляну смерти», как они её называли, Алексей Иванович сам получил ранение – однако, остался в части. Но пока он поправлялся, подменять его, естественно, приходилось Рыбакову. «Помню, был такой эпизод. Один наш солдат получил ранение в ногу и руку и остался на нейтральной полосе ночью. Я добрался до него и начал оказывать первую помощь. Нужно было разрезать фуфайку и штаны, чтобы добраться до ран, перевязать их, наложить шину. Немцы всё время освещали этот участок, а потом пошел мокрый снег. К тому времени наши солдаты закончили минирование и удалились, оставив меня наедине с раненым. Слышу чьи-то голоса – причём, говорят, вроде, не по-русски. Это были немецкие разведчики, кравшиеся вдоль линии фронта. К большому счастью, они нас не заметили. Я с большим трудом дотащил пострадавшего, а потом направился к бункеру, служившему командным пунктом. Только я туда вошел, как в блиндаж угодил вражеский снаряд, который, однако, не взорвался. Обыденное тогда происшествие…», – рассказывал Николай Иванович.

Весной водоемы оттаяли, разлилось, и воевать стало ещё труднее. Даже один неверный шаг в сторону от деревянных настилов был чреват холодной ванной, а то и гибелью.

К тому же враг широко использовал «кукушек» – финских снайперов, прятавшихся на деревьях. Они особенно старались отстреливать командный состав, определяя его представителей по фуражкам и погонам. «Помню, на моих глазах снайпер застрелил взводного – я подбежал к нему сразу, но помочь уже ничем не смог…», – вспоминал Рыбаков.

Когда удалось отогнать немцев под Ленинградом, подразделение отправили на старое место дислокации, под Москвой. Здесь Николай Иванович получил новую медаль «За отвагу». Указанием Ставки ГКО их часть 5 августа 1943 года переформировали в 1-ю гвардейскую штурмовую инженерно-саперную бригаду.

Шёл 43-й год, в воздухе веяло близким наступлением – и в ожидании его солдаты занимались боевой подготовкой. Вновь прислали пополнения и новую технику: в частности, американские автомобили «студебеккеры», а также амфибии. Саперы получили современнейшее по тем временам оснащение, бронежилеты. 2 декабря бригада Рыбакова убыла в 1-й Прибалтийский фронт и, сосредоточившись в районе Великих Лук, вошла в подчинение 4-й Ударной армии. С февраля 44-го однополчане Рыбакова вели боевые действия в составе 6-й гвардейской армии на Себежском направлении. Саперы-штурмовики, помимо выполнения инженерных задач, участвовали в боях вместе с пехотой, а иногда и впереди пехоты, прикрывая оголенные участки обороны.

12 апреля их временно отозвали в Московскую область для очередного переукомплектования. Тремя неделями позже случилось радостное событие – батальонам бригады вручили гвардейские знамёна и перевели их на 2-й Белорусский фронт. На реке Проне, находившейся в окрестностях Могилева, задержались они на целый месяц, строили широкий мост для наших войск. Затем форсировали с ходу реки Проня, Бася, Реста, Днепр, Друть, участвовали в освобождении Могилева, Минска и Гродно, трижды переправлялись через коварный Неман и оказались в Восточной Пруссии.

«Помню, батальоны понесли серьёзные потери при строительстве гати на реке Бжозувка, где полегло немало наших рядовых, сержантов и офицеров. Вообще, до самого последнего дня боевых действий продолжали гибнуть прекрасные, замечательные люди».

«Уже под конец войны я потерял друга Владимира Кузьмина – прошёл плечо к плечу с ним длинный путь с первых месяцев войны и вплоть до ноября 1944 года, когда он сложил голову… Погиб и мой коллега, санинструктор Валентин Козлов – снаряд попал в домик, где он оказывал помощь раненым. Сам я тоже получил тогда ранение в руку – сразу в двух местах.

К счастью, до перелома не дошло, но пострадавшую конечность закатали в гипс», – рассказывал Николай Иванович (на фото – слева, с боевым товарищем).

После возвращения из госпиталя он успел поучаствовать в освобождении от нацистов Данцига и форсировании Одера. Ситуация осложнялась тем, что «наш» берег Одера (к тому же это был период половодья) был пологий, а «их» – весьма возвышенный. «Оборона немцев оказалась плотно насыщена артиллерией, минометами, стрелковым оружием, активно действовала их авиация. Однако мы установили ширину реки, глубину и скорость течения, стали готовить переправочные средства. Нам удалось под огнем врага навести понтонные переправы, оборудовать удобные выезды на вражескую сторону. Сначала прогремела двухчасовая артподготовка, потом немецкий передний край «обработали» самолеты, затем наши пехотинцы и танкисты вступили в бой.

Как немцы ни распинались насчет того, что здесь, дескать, «наш последний рубеж», мы их смяли и опрокинули. После этого они стали массово выставлять белые флаги и сдаваться в плен. Затем мы выступили на Росток, у которого соединились с англичанами. Стало ясно, что до окончания войны уже рукою подать – и она, действительно, не замедлила завершиться.

К моменту окончания боевых действий я находился в звании старшего лейтенанта медицинской службы», – заключил свой рассказ Николай Иванович.

После войны он был отправлен в распоряжение МВД Латвийской ССР, поручившего ему работать медиком в лагере военнопленных. В итоге Николай Иванович решил остаться в Латвии, где познакомился со своей будущей супругой. Получил юридическое образование, работал по специальности в системе МВД, следователем, в то время как жена трудилась учительницей в школе. Затем Рыбаков перешел на работу юрисконсультом в райисполком Даугавпилса, где числился до самой пенсии. У него осталось двое детей – сын живет в Даугавпилсе, дочь в Нижневартовске…

Источник