«Аккуратно держись за поручни», – говорит мне мама, и я держусь, помня, что в сумке лежит заветное приглашение. Надо лишь проехать одну станцию! Одну!
В отражении стекол я вижу салатовую куртку, светящуюся в темноте. Мама специально одевает меня ярко, обязательно проверив застежку большого значка.
– Зачем ты выставляешь себя на посмешище? – каждый раз возмущается бабушка.
– Мне так спокойнее. – тихо отвечает мама, проверив крепления бирок с контактными данными.
Я держусь! Прикрываю веки, так легче спрятаться от посторонних глаз пассажиров, ощупывающих тебя взглядом. Я тоже наблюдаю из-под козырька натянутой на глаза кепки. Сегодня свободно. Все пассажиры заняты своими делами. За спиной, что-то обсуждают мальчишки, заглядывая в телефоны. Я вижу их отражение и мне тоже интересно глянуть через плечо, но мама предупредительно качает головой. «Не привлекай к себе лишнего внимания», – говорит она каждый раз перед выходом, и я молчу.
Звон жетонов в кармане успокаивает. Еще три и цель достигнута. Мама прикрепит их к магнитному планшету, а я получу открытку с мчащимся поездом, внутри которой короткая запись: «Мы верим, ты справишься! До встречи! ».
Холодные металлические кружки только с виду одинаковые. Потрогай их пальцами, проведи по шероховатой поверхности, ощупай со всех сторон и почувствуешь их уникальность.
Вот этот первый, смятый немного посередине я получил за турникет.
Мамины руки. Нет на земле более спокойного места. Она подхватывала меня и проносила над клацающими челюстями охранника платформы. Прошли зима и лето. Снеговиков сменили дожди, за которыми на белом песке плескалось теплое море. Дожди, снеговики, пляж и мамины руки стали маленькими. Я вырос. Взрослая жизнь пятилетнего человека полна препятствий, пришло время встретится с турникетом один на один.
Я спасовал. Мама дернула меня за руку, потом еще раз и еще. Я упирался из последних сил, повис на руке и молчал. Сзади образовалась очередь, кто-то закричал, подгоняя маму, и я тоже закричал, пытаясь заглушить клацающий турникет и недовольство толпы. Холодный пол, по которому текут слезы.
– Мне страшно.
– Я знаю. – Прижала она меня покрепче.
– Кричать нельзя, можно плакать. – Тихо повторял я, вспоминая как папина спина растворилась в нескончаемом потоке пассажиров, но мама рядом.
– Оплатили? Пройдемте. – сказала тихо женщина и провела нас через служебный проход.
– Спасибо. – выдохнула мама и я замолчал.
Мы преодолели и этот рубеж.
«Надо раздвигать рамки, – говорит Марина на очередном занятии у специалиста, – гиперопека вредна». Мама соглашается, но не верит. Марине не нужна вера, она знает, что со страхами не надо бороться. Ими надо управлять и вручает мне личную карту. Приложи ее, – и челюсти прячутся, позволяя мне пройти.
Я нащупал в кармане второй жетон с заусенцем. Эскалатор. Вот ради чего стоит жить на свете. Вечные качели: вниз-вверх, вниз – вверх, вниз-вверх. Его боялась мама и пыталась отвлечь меня обещанием купить мороженное.
– Что вы с ним цацкаетесь? Наподдавали и пойдет как миленький. – заявлял очередной Макаренко.
– Спасибо, в другой раз. – отвечает мама. Она уже не прячет глаза и продолжает мотивировать меня очередными вкусняшками. Марина, поведенщик со стажем, одобрительно кивает головой и помечает что-то в своем блокноте.
«Жетоны! Меняйте их на вкусняшки. – говорит она маме и вручает мне магнитный планшет с яркими фишками. – Да, друг, мир меняется, и мы должны успеть запрыгнуть хотя бы в последний вагон».
Я всегда был готов прыгнуть в первый и бежал по платформе выглядывая несущийся поезд. Толпа охала, выискивая глазами недомать.
– Это опасно! – каждый раз кричала мама.
– Это весело. – думал я пока Марина не рассказала мне историю про мальчика, попавшего в больницу.
Я верил.
– Опасно! – кричал я и падал на пол, напрочь отказываясь пересекать белую линию.
– Хочешь значок супергероя? – снял с пиджака и прицепил к куртке сверкающие крылья высокий дяденька. – Супергерои не боятся опасности!
«Супергерои не боятся опасности», – повторял я, держась за поручень пока холодный липкий страх проникает через вибрирующую подошву и поднимается выше, мерцающий свет, шум, смех, музыка из раздражающих динамиков телефонов накрывали меня снова. Мама поправила наушники, и я выдохнул.
«Учитесь ждать! », – наставляет Марина маму и защелкивает на моей руке часы с мышонком. Я знаю, сколько яблок съедает мышонок между остановками. Я умею ждать!
Двери открываются, и высокий дядя встречает нас на платформе. Он не умеет ждать и готов сам вручить мне заветную открытку, радостно показывая на огромные двери, за которыми живут поезда.
Мама улыбается, глядя на супергероя, а я смеюсь, наблюдая как моют поезда. Лучик света прикоснулся к огромному значку, отразив в радужных лужицах простые слова: «У меня аутизм. Будьте терпимее! »
Пролог
Год назад
Молодой мужчина с бокалом в руке, стоял у панорамного окна, которое открывало шикарный вид на белоснежный город с миллионами огней. Он рассеянно наблюдала за тем, как один за другим фейерверки взмывают в небо.
Белые снежинки, которые казались разноцветными из-за взрывающихся салютов, пролетали за окном, загадочно мерцая. Казалось, что небесные создания тоже не могли сдержать свою радость перед наступающим годом и кружили в известном лишь им одном танце. Казалось, что эти ледяные создания, как и люди, верили в то, что новый год принесёт в их короткую, но яркую жизнь радость. Ветер горстями подхватывал их и с радостным свистом провозил на своей спине вверх, чтобы отпустить их и дальше плясать в свободном полёте.
Молодой мужчина прислонился лбом к холодному стеклу, которое старательно было намыто руками горничной, и на несколько мгновений прикрыл красные глаза, которые болели из-за долгого сидения перед компьютером. Работа не терпела отлагательств. Даже в ночь, когда некая невидимая нить соединяет каждого человека на этой Земле. Нить, которая вселяет даже в души самых скептичных людей надежду и детскую радость.
Даже не смотря на завал на работе, молодой человек встал из-за стола, чтобы с бокалом встретить новый год. Чтобы под бой курантов совершенно наивно и по-детски загадать желание.
В эту новогоднюю ночь он чувствует себя одиноким, как никогда раньше. Трёхкомнатная квартира в светлых тонах с трещащим в комнате электрическим камином, казалась холодной и до ужаса пустой.
К своим двадцати семи годам, Алексей Лукин добился многого. В его жизни всегда была цель, к которой он шёл напролом, сметая всё на своём пути.
Но сейчас, в новогоднюю ночь, когда за окном взрывались салюты и были слышны крики пьяных и счастливых до неприличия соседей, которые повылазили из окон и горланили новогодние песни, Алексей чувствовал, что ему не хватает самого важного в его жизни — семьи.
Не хватает той самой, с которой он бы хотел стоять рядом у этого самого окна и прижиматься к её спине грудью, носом зарывшись в волосы на её затылке. Нет той, которую бы он хотел видеть матерью своих детей. Той, которая бы встречала его с работы, даря ласковую улыбку и снимая всю тревогу напряжённого дня. Той, которую, что таить, был бы готов носить на руках.
Женщин в его жизни было немало. Особенно тех, которые желали стать женой одного из самых популярных шеф-поваров города. Да что там города, мира кулинарии.
Но только у мужчины были другие планы на жизнь. Он решил, что не женится до тридцати лет, пока твёрдо не встанет на ноги и не сможет обеспечивать свою семью. Пока не будет уверен, что его дети никогда не будут голодать, как когда-то приходилось его семье.
И сейчас у него есть почти всё, о чём он мечтал десять лет назад — слава, сеть ресторанов, квартира и деньги.
Только это не приносит радости в этот волшебный день года. В день, когда каждый житель планеты загадывает желания под бой курантов. В день, когда люди отпускают все обиды и печали. В день, который принято проводить с любимыми.
Грудь сдавливает от тоски. Странно щемит.
Хочется вдруг стать маленьким мальчиком пяти лет, который нетерпеливо крутится у ёлки и ждёт, когда часы пробьют полночь, родители выпроводят его с сёстрами в другую комнату, и Дед Мороз залезет в заранее распахнутую форточку. Когда мамины руки взъерошат волосы на макушке, а родной запах проникнет в лёгкие, когда он бросится её обнимать, увидев подарок.
«Быть может, в этом году я встречу ту, что зацепит меня. И тогда, следующий новый год я уже встречу не один», — промчались в голове мужчины мысли, аккурат, под бой курантов, которые отсчитывали секунды до наступления нового года. Мысль, которую он торопливо прогнал, посчитав её слишком бредовой. Романтичной.
Мужчина одним глотком осушил бокал, и, отключив телевизор, когда президент начал свою речь, завалился на диван и провалился в сон.
*****
На другом конце города
Светловолосая девушка, обхватив себя руками за плечи, стояла на улице и смотрела в небо, где всеми цветами радуги переливались взрывающиеся салюты. Этот новый год она снова встречает одна. Снова грусть расползается в груди, когда она видит целующиеся парочки, которые стоять недалеко от неё.
Почему именно в новогоднюю ночь она чувствует своё одиночество столь остро? Почему в груди всё сжимается, а на глазах наворачиваются слёзы? Ведь сама отправила родителей в романтическое путешествие, клятвенно заверяя, что проведёт этот новый год не одна.
Ведь сама шарахается от ухажёров, аргументирую тем, что учёба в разы важнее отношений.
Тогда почему сейчас, когда все зачёты сданы, а учёба отошла на второй план, девушка хочет, чтобы за её спиной стоял надёжный и любящий мужчина и прижимал её к своей груди? Почему хочется, чтобы в чьих-то надёжных объятиях сосредоточился весь мир?
Раздаётся звонок телефона и девушка вздрагивает, поспешно доставая его из кармана негнущимися от холода пальцами.
— С наступающим новым годом, Сонечка! — радостно кричит девушка на том конце провода. — Желаю тебе забыть свои учебники и, наконец-то, встретить того, кто займёт все твои мысли. Кто заставит тебя забыть обо всём на свете и сделает счастливой.
— Спасибо, — девушка расплылась в улыбке. — И тебя с новым годом, моя родная, — с улыбкой на губах от всего сердца пожелала Соня.
— Родители тебе звонили? Как там заграница? — на том конце послышались радостные возгласы и громкий смех. — Извини, все смотрят «Голубой огонёк». Обсуждают наряд Баскова, — хихикнула она.
— Звонили, — девушка вздрогнула, когда рядом взорвалась хлопушка. — Они сейчас празднуют новый год под пальмами, как они этого и хотели. Украсили ёлочными игрушками и поют песни Верки Сердючки.
— Они это могут, — хохотнула подруга. — Точно не нужно приехать? — заботливо спросила девушка. — Как же ты там? Совсем одна в новый год. Зная тебя, уверена, что ты хандришь, — попала в цель она.
Читаем с интересом — Рассказ Медвежата читать онлайн полностью, Чарушин Е. И.
Есть такая деревня, называется Малые Сосны. Малые не потому, что сосны в лесу невелики, а потому, что ближняя деревня зовётся Большие Сосны. В отличие, значит, от той.
В самом непроходимом лесу эти Малые Сосны. Дремучий кругом лес. Ели мхом обросли. Сосны в самом небе ветви раскинули. Осинник в сырых местах, как частокол, наставлен. И вся чаща в трухлявой валежине, в сырости. Не продерёшься через неё. Только лосям длинноногим и ходить тут, через валежник перешагивать.
Принесли охотники после охоты из лесу двух медвежат. Принесли их в деревню, к Прасковье Ивановне в избу, сунули под лавку. Там и стали они жить.
Прасковья Ивановна сама им соски сделала. Взяла две бутылки, тёплого молочка налила и тряпочками заткнула.
Вот и лежат медвежата с бутылками. Спят, посасывают молоко, причмокивают и растут понемногу.
Сначала с тулупа не слезали, а потом и по избе стали ползать, ковылять, кататься — всё подальше да подальше.
Благополучно растут медвежата, ничего себе.
Только раз медвежонок один чуть не помер с перепугу — кур принесли в избу. Мороз был на дворе такой, что вороны на лету замерзали, — вот кур и принесли, чтоб от холода упрятать. А медвежишко выкатился из-под лавки на них посмотреть. Тут петух на него и наскочил. И давай трепать. Да как трепал! И крыльями бил, и клювом, и шпорами порол.
Медвежишко, бедняга, орёт, не знает, что ему и делать, как спасаться. Лапами, как человек, глаза закрывает и орёт. Еле его спасли. Еле его от петуха отняли. На руки взяли, а петух кверху прыгает. Как собака какая. Ещё долбануть хочет.
Дня три после того не сходил с тулупа медвежишко. Думали, уж не подох ли. Да ничего — сошло.
К весне подросли, окрепли медвежата.
А летом уж куда больше кошки стали — с маленькую собаку.
Такие озорники выросли. То горшок на столе опрокинут, то ухват спрячут, то из подушки перо выпустят. И под ногами всё вертятся, вертятся, мешают хозяйке Прасковье Ивановне.
Стала она их гнать из избы: играйте, мол, на улице. Озоруйте там сколько влезет. На улице большой беды вам не натворить. А от собак лапами отмашетесь или залезете куда повыше.
Живут медвежата целый день на воле. В лес бежать и не думают. Им Прасковья Ивановна стала как мать-медведица, а изба — берлогой. Если обидит или напугает их кто-нибудь, они сейчас в избу — и прямо к себе под лавку, на тулуп.
Хозяйка спрашивает:
— Вы что там, озорники, опять наделали?
А они молчат, конечно, — сказать не умеют, только друг за друга прячутся да глазами коричневыми хитро посматривают.
Шлёпнет их хорошенько Прасковья Ивановна, знает уж: что-нибудь да натворили. И верно.
Часа не пройдёт — стучатся в окно соседи, жалуются:
— Твои, Ивановна, звери всех цыплят у меня разогнали, по всей деревне собирай их теперь.
Или ещё:
— Овцы в хлев не идут, боятся. Это мишки твои овечек напугали.
Взмолится хозяйка:
— Да скоро ли их от меня кто возьмёт? Нету у меня с ними терпенья.
А в город не так-то легко выбраться. Ехать надо километров шестьдесят.
Если весной ехать — распутица не пускает: не дороги, а реки грязевые. А летом работа держит — тоже не уедешь. Так и живут медвежата.
Пришёл я как-то в Малые Сосны охотиться. Сказали мне, что мишки тут есть. Я и пошёл их поглядеть. Спрашиваю хозяйку Прасковью Ивановну:
— Где твои медвежата?
— Да на воле, — говорит, — балуются.
Выхожу на двор, смотрю во все углы — нет никого.
И вдруг — ох ты! — у меня перед самым носом кирпич летит.
Бац! С крыши свалился.
Отскочил я, гляжу на крышу. Ага! Вон где они сидят! Сидят мишки, делом заняты, разбирают трубу по кирпичику — отвалят кирпич и спустят его по наклону, по тесовой крыше. Ползёт кирпич вниз и шуршит. А медвежата голову набок наклонят и слушают, как шуршит. Нравится им это. Один медвежонок даже язык высунул от такого удовольствия.
Я скорей в избу: спасай, мол, Прасковья Ивановна, трубу-то!
Прогнала она их с крыши и нашлёпала хорошенько.
А в тот же день вечером пришли к ней соседи и тоже жалуются: мишки у трёх домов трубы разобрали, да мало что разобрали, а ещё и в трубы кирпичей навалили. Стали хозяйки днём печи топить, а дым не идёт куда надо, назад в избу валом валит.
Уж ничего не сказала Прасковья Ивановна, а только заплакала.
А как собрался я уходить с охоты, стала она меня просить.
— Сделай, — говорит, — милость, увези хулиганов моих. Сам видишь, каково мне с ними. Пока маленькие были — ребята как ребята. А теперь гляди, что выросло.
Взял я медвежат и повёл в город. Километра два на верёвочке вёл, а до леса дошёл — снял верёвочку. Они леса-то сами боятся, жмутся ко мне, отстать не хотят.
Лес им чужой, страшный.
Так двое суток мы с ними шли. Дошли до города. Тут я их опять на верёвочке повёл.
Собак сколько набежало, ребятишек, да и взрослые тоже останавливаются, смотрят.
Отдал я моих малососненских хулиганов в зоосад, а оттуда их прямо за границу отправили. Обменяли на зебру полосатую — африканскую лошадь.
Did you find apk for android? You can find new Free Android Games and apps.