Рассказ кортик читать полностью

Повесть Николая Карамзина «Бедная Лиза» была впервые опубликована в 1793 году. В ней рассказана история любви простой крестьянки и молодого дворянина.

Это произведение повлияло на развитие классической русской литературы.

Чтобы правильно оформить читательский дневник по «Бедной Лизе» и написать школьное сочинение, следует внимательно ознакомиться с кратким содержанием книги, ставшей образцом сентиментализма того времени.

Основные персонажи

Основной темой повести «Бедная Лиза» Карамзина является любовь. В своем произведении автор смог раскрыть романтическую сюжетную линию. На примере неразделенных чувств писатель показал не только основных персонажей, но и их жизненные проблемы. Сильная любовь стала для главной героини одновременно и благословением, и карой.

Главными героями рассказа «Бедная Лиза» Николая Карамзина являются:

• Лиза — крестьянская девушка, открытая и отзывчивая особа, полюбившая молодого дворянина;
• Эраст — симпатичный парень, добрый, но слабохарактерный человек, который не обдумывает собственные поступки;
• рассказчик — сентиментальный мужчина, переживающий за судьбу всех персонажей;
• мама Лизы — обычная женщина, которая мечтает о счастливой судьбе для дочки.

Если прочитать краткое содержание «Бедной Лизы» для читательского дневника, то станет ясно, что в произведении автор призывает к гуманизму, ведь все люди одинаковы и не виноваты, когда родились бедными. Но именно положение в обществе было в те времена мерилом ценности любой личности.

Если бы главная героиня родилась в благородной семье, тогда ее ожидала бы счастливая семейная жизнь. Однако многие зациклены лишь на деньгах, поэтому сильная любовь переросла в трагедию.

Начало событий

Около большого монастыря недалеко от столицы жила девушка Лиза с пожилой матерью. Деньги у них практически не водились. С каждым днем состояние старушки становилось все хуже, поэтому главной героине приходилось самостоятельно заботиться о добыче средств для существования.

Однажды Лиза торговала цветами в городе. Неожиданно к ней подошел симпатичный парень. Он был прилично одет и сказал, что дорого приобретет все ландыши, потому что они бесценны, ведь собраны такой миловидной девушкой. Но героиня отказалась продать ему цветы дороже, чем он стоит. Тогда мужчина пообещал ежедневно покупать ее товар. Он захотел, чтобы Лиза собирала цветы только для него одного.

Дома девушка рассказала о своей встрече маме. На следующий день она насобирала охапку самых красивых цветов и отправилась в город, но не увидела мужчину и выбросила букет в реку. Затем незнакомец самостоятельно пришел в ее жилище. Звали парня Эраст. Он пообещал постоянно приезжать за ландышами к девушке.

Неземная красота Лизы сильно потрясла Эраста. До этого момента он сталкивался только с ветреными женщинами. В свиданиях с главной героиней пролетело несколько замечательных недель. Однажды на встречу девушка пришла расстроенной, поскольку к ней посватался сын зажиточного крестьянина, и мать уговаривала ее на этот брак.

Парень утешал Лизу и говорил, что все равно они будут вместе. Он сильно обижался, когда она напоминала о невозможности их свадьбы из-за социального неравенства. Эраст сказал, что ценит в девушке ее прекрасную душу.

После этих слов она бросилась в объятия возлюбленного и отдалась ему. Затем ее наполнило чувство страха. При расставании из глаз девушки потекли слезы.

Конец любви

После случившегося Эраст сильно изменился. Парня больше не воодушевляли былые чувства, которые раньше так тревожили его душу. На одной из встреч он сказал, что уходит на войну, но обещал обязательно отыскать девушку, чтобы жениться на ней.

Для Лизы разлука была просто невыносимой, но мысли о будущем счастье ее грели. Так продолжалось несколько месяцев. В один из дней героиня неожиданно встретила Эраста в столице. Тогда он поведал ей о своей помолвке с богатой женщиной.

Лиза впала в ступор, после чего ноги понесли ее сами собой. Она остановилась около речки, где когда-то провела с любимым много счастливых часов. Нахлынувшие воспоминания заставили девушку крепко задуматься. Вдруг она увидела соседскую девчонку и позвала ее. Лиза отдала соседке все деньги и попросила передать маме искренние извинения. Затем она бросилась в воду и утонула.

От неожиданной новости мать хватил удар. Парню же пришлось заключить брак со старой вдовой, потому что в армии он сильно проигрался в карты.

Когда он узнал, что произошло с девушкой, то не мог с этим смириться и начал считать себя виноватым в ее гибели.

План произведения

Если кратко прочитать содержание «Бедной Лизы» Карамзина для читательского дневника, то можно составить план, который поможет сделать пересказ сюжета. Он может выглядеть так:

1. Встреча девушки с красивым незнакомцем.
2. Начало бурного романа и лишение невинности.
3. Исчезновение Эраста и одиночество Лизы.
4. Горькая правда и гибель главной героини.
5. Душевные терзания парня.

В книге писатель провозгласил идею, что человек любого социального положения и происхождения достоин не только любви, но и общественного уважения. Гуманистическая точка зрения Карамзина заслуживает пристального внимания и в современном мире.

После ознакомления на уроке литературы в 8 классе с кратким пересказом «Бедной Лизы» стоит прочитать книгу полностью.

Отзывы читателей

Эту замечательную книгу я читал еще в детстве, когда ее задавали на уроках русской литературы. До сих пор помню собственные эмоции после прочитанного. Я был очень зол на нерадивого парня, ведь он так жестоко обошелся с любящей его девушкой.

Вот и я решила оставить свой отзыв о прочитанной книге «Бедная Лиза». Это очень увлекательное произведение, которое читается на одном дыхании. Очень жаль, что автор решил сделать такую трагическую концовку, потому что хотелось, чтобы жизнь девушки сложилась счастливо.

Совсем недавно прочитала эту книгу. Меня очень взволновала трагическая история главной героини. Молодой человек просто воспользовался ее чувствами, а потом бросил. Такие ситуации очень часто встречаются и в реальности. Главное, чтобы они не заканчивались так печально.

Краткое содержание повести Бедная Лиза Карамзина

• Карамзин Николай Михайлович
• Год написания: 1792
• Жанр: повесть
• Герои:

Лиза – молодая крестьянка, которая влюблена в Эраста. Обладает богатыми душевными качествами, открыта для людей, чувствительна.

Эраст – молодой дворянин. Добрый, но слабохарактерный.

Рассказчик – сентиментален. Часто сопереживает, любит моменты, которые доводят его до слез.

Мать Лиза – обычная крестьянка, которая мечтает о счастливом браке для дочери.

Сюжет кратко

В окрестностях Москвы жила Лиза со своей матушкой. Отец её скончался и мать очень горестно пережила это. Лиза, для того чтобы прокормить себя и мать, работала не покладая рук. Она не жалела ни себя, ни своего здоровья. Героиня продавала за прилавком цветы.

Однажды весной, спустя два года после смерти отца, Лиза пришла в Москву с ландышами. Молодой, хорошо одетый человек встретился ей на улице. Героя звали Эраст. Эраст вместо 5 копеек дал Лизе рубль и пообещал покупать только у неё цветы.

Герои проявили симпатию друг к другу, а затем и вовсе полюбили.

Придя домой, Лиза все рассказала матушке, а на другой день нарвала самых лучших ландышей и снова пришла в город, но молодого человека на этот раз не встретила. В течение нескольких месяцев длился роман Эраста и Лизы. Он считал её невинным ангелом, спустившимся с небес. Все было как в сказке и Лиза не могла поверить своему счастью.

Но в один день девушка сообщила любимому о том, что её хотят женить на сыне богатого крестьянина.  Эраст решил утешить её, сказав, что по смерти матушки он возьмёт Лизу к себе. Чувства у Эраста начинают тихо угасать и в один из дней он сообщает Лизе, что ему нужно ненадолго уехать из города, так его призвали на службу. Не описать то чувство, которое испытывала героиня без любимого.

Так прошло 2 месяца. Один день Лиза поехала в Москву, девушка увидела Эраста в карете и бросилась к нему в объятия. Какого было Лизе, когда он велел взять её и увезти отсюда. Героиня была разбита, она чувствовала полную никому ненужность. Отдав последние деньги одной девочке по дороге, она бросается с моста и погибает.  Мать узнав о смерти дочери не выдерживает горя и умирает.

Эраст, узнав о судьбе молодой девушки считает себя убийцей до конца своей жизни.

Подробно

Повествовать историю начинает рассказчик. Он отлично знаком с окрестностями Москвы, но самый любимым для него местом является Симонов монастырь. К нему его ведут мысли об участи одной девушки, «бедной Лизы».

Рядом с монастырем есть старенькая лачужка, которая годами стоит разрушаясь. Еще тридцать лет назад она не пустовала, в ней жила семья, мать с дочерью. Они стали жить бедно после смерти главы семьи, который и приносил доход в семью.

Вдове было трудно принять смерть мужа, она стала слабеть, и работать для нее стало сложно. Поэтому все заботы о добыче денег для жизни легли на плечи ее дочери, Лизы.

Она занималась всем, и промышляла рукоделием, и зарабатывала собирательством ягод и цветов.

Однажды Лиза пришла в город, чтобы продать собранные ею ландыши. На улице она наткнулась на молодого и привлекательного юношу, которому и предложила купить ландыши. Тот приобрел цветы, дав за них денег больше необходимого.

Однако девушке это не понравилось, и лишние деньги она вернула. Парень этому поразился, и попросился быть у нее единственным покупателем цветов. Лиза дала ему свой адрес.

Вернувшись домой, девушка рассказала об удивительном происшествии матери.

На другой день, собрав лучших ландышей, девушка вновь отправилась в город, но того юношу так и не встретила. Вечером, пока девушка расстроенно работала с пряжей, внезапно заметила Эраста, того самого парня с площади. Мать девушки познакомилась с парнем, и тот ей понравился. Старушке хотелось, чтобы жених дочери был именно таким. Лиза не разделяла позицию матери, крестьянка не пара барину.

Эраст оказался дворянином, умным и добрым, но слабохарактерным и непостоянным. Его душа жаждала развлечений, а красота новой знакомой свела с ума.

Лиза плохо спала ночью, в голове крутились мысли о парне, и его образ не давал спокойно спать. Встав ранним утром, она пошла к берегу реки, чтобы понаблюдать за тем, как природа просыпается. Услышав плеск воды, подняла взгляд на реку, увидела Эраста, плывущего на лодке. Мгновение, и они стоят в объятиях, признаваясь друг другу в вечной любви.

С того самого времени они каждый вечер встречались, обнимаясь и целуясь. Эраст был полон мыслей о том, что ни за что не навредит столь чистой девушке. По просьбе девушки, он часто бывал у них в гостях.

Однажды девушка прибежала к нему в слезах, из-за того, что на ней решил жениться сын одного богатого крестьянина, и мать не против. Парень сказал, что они скоро будут вместе, и после этого герои провели ночь вместе.

Однако после этого отношения героев изменились, и если девушка так и была влюблена в парня, то он потихоньку отдалялся, ему она наскучила. Он стал реже появляться, а в один из дней признался, что ему нужно вместе с полком уйти в поход. Герои слезно попрощались.

Спустя два месяца Лиза пошла за розовой водой в Москву. Внезапно она увидела карету возлюбленного и побежала к нему, обняв. Однако тот был холоден, сказал, что теперь помолвлен, сунул деньги в карман девушки, и попросил слугу выпроводить ее.

Эраст и правда был в армии, но вот только он занимался не прямыми обязанностями, а развлекался. Таким образом он крупно проигрался, и, чтобы подправить свое положение, решил жениться.

Лиза не смогла выдержать такого предательства, и передав деньги через соседку, утопилась. Мать, не выдержав смерти дочери, тоже умерла. Эраст до конца жизни винил себя в этом, а к концу своей жизни, встретившись с рассказчиком, поведал тому данную историю.

Анализ

Если взять и провести анализ произведения, то можно понять, что в “Бедной Лизе” есть несколько основных тем, на которых акцентирует своё внимание автор.

Сам Карамзин был уверен в том, что человек должен сливаться с природой, становится её частью. И в данном произведении Карамзин показывает жизнь крестьян. Он описывает обыкновенную деревню, но при этом наслаждается происходящим.

Писатель буквально обожествляет крестьян за их близость к природе. 

Также можно выделить основную мысль произведения.  Это любовь небогатой девушки к мужчине высоких чинов. Конечно, данная тема очень много раз поднималась в художественной литературе. Даже в «Золушке» очень похожий сюжет. Но если бы Карамзин ничего не поменял, не внёс свою нотку, то произведение не стало бы популярным.

Писатель показал жестокую реальность жизни. Карамзин показал, что обычно люди с большим состоянием порабощены деньгами. Эраст использовал Лизу. Поиграл с ней в любовь и бросил. Для него это обычный пустяк, ведь он не знает, что такое настоящая любовь. Но Лиза любила всей своей душой.

Когда она узнала о вранье, то её сердце не выдержало такого.

Свои мысли – Нельзя не согласится с Карамзиным. Любовь должна быть искренней, правдивой. Конечно же, автор показывает всю жестокость жизни и хочет донести до читателя, что любовь слепа, но может стоит иногда смотреть правде в глаза. 

8, 9 класс

Картинка к произведению

Интересные темы

• Житков – Про обезьянку
  Рассказ идет от имени автора. Когда он ещё учился в школе, и было ему 12 лет, его товарищ Юхименко говорит, что может обезьянку дать. А автор не поверил, думал шутка какая, не ведется он. Тов
• Символическое значение двух вдов (по рассказу Студент)
  Рассказ, конечно, подробно разбирали исследователи, изучали. Многие приписывают символическое значение вдовам. Их считают Марфой и Марией из Евангелия.
• Рыбаков – Кортик
  Автор рассказывает события, которые происходят в смутные времена. Миша Поляков прибывает в городок Ревск. Он находит странный кортик без ножен. Дело в том, что вещь была белогвардейского офиц
• Носов – Фантазеры
  Мальчики Стасик и Миша очень давно дружат. Самая любимая игра ребят – рассказывать друг другу разные выдуманные истории. Они даже соревновались между собой чья история будет интереснее и наиб

Краткое содержание Карамзин Бедная Лиза для читательского дневника

• Николай Карамзин
• Год написания: 1792
• Жанр произведения: повесть
• Главные герои: крестьянка Лиза, молодой дворянин Эраст
• Сюжет:

«Бедная Лиза» – история о честной и наивной девушке, влюбившейся в дворянина, который предал ее любовь. Богатый и самоуверенный Эраст увидел в юной Лизе идеал девушки. Он соблазнил Лизу, а после женился на другой. Девушка, не вынеся этого обмана, утопилась в реке. 

Главная мысль

Повесть учит читателей тому, что не всегда любовные истории имеют счастливый конец.  Влюбленным их любимые всегда кажутся лучше, чем есть и эта наивность может стать причиной трагедии. 

Читательский дневник для 8 класса

9 класс

Читать краткое содержание Карамзин Бедная Лиза

Повесть Карамзина «Бедная Лиза» начинается с рассказа автора о своих прогулках по Подмосковью. Он описывает красивую природу, любуется видами. Прогуливаясь в очередной раз, он приходит к развалинам монастыря.

Бродя по развалинам, он представляет себе старого монаха, всю жизнь проводящего в молитвах перед иконами, на его лице нет никаких эмоций. В соседней келье молодой монах с большой тоской наблюдает за птицами, которые свободно порхают с ветки на ветки.

Самому же монаху придется всю жизнь провести в монастыре.

Взгляд автора останавливается на развалинах хижины, расположенных недалеко от монастыря. В его памяти всплывает рассказ одного господина о девушке, когда-то жившей тут вместе со своей матерью.

Около тридцати лет назад в этом доме жила счастливая семья: отец, мать и их дочь Лиза. Отец был трудолюбивым человеком, и семья жила зажиточно. Но он скоропостижно умирает, и жизнь семьи меняется.

Вначале мать нанимает работников, но они работают плохо. Матери приходится отдать землю внаем.

От такой жизни женщина чувствует себя все хуже и хуже, и постепенно все заботы ложатся на плечи Лизы, которой в то время было только пятнадцать лет.

Лиза очень много трудилась. Она ткала холсты и вязала чулки, продавала в Москве то, что могла собрать в лесу: летом – ягоды, весной – цветы. Матери было очень жаль Лизу, она постоянно молилась богу, прося милости для своей дочери. Лиза улыбалась и говорила, что пришло ее время трудиться в ответ на заботу матери о ней.

Часто Лиза убегала в лес и горько плакала, вспоминая, как счастливо они жили вместе с отцом. Чтобы успокоить мать, девушка при ней всегда была бодрой и веселой. Мать говорила ей, что будет спокойна только тогда, когда выдаст Лизу замуж. Так их жизнь протекала без перемен два года, пока очередной весной Лиза не собралась в город, чтобы продать там букеты из ландышей.

На улице Лиза неожиданно встречает молодого, дорого одетого человека. Он, улыбаясь, спрашивает, продает ли девушка цветы и сколько они стоят. Смущаясь, девушка ответила, что продает букеты по 5 копеек.

Молодому человеку очень понравилась Лиза, и он хочет заплатить намного дороже. Он предлагает Лизе рубль, но девушка берет только 5 копеек. Она помнила, как мать учила ее никогда не брать лишнего.

Тогда незнакомец стал расспрашивать Лизу о том, кто она и где живет.

Утром, счастливая и радостная девушка нарвала новых цветов и пошла в Москву. Она простояла с букетами целый день, но незнакомец так и не появился. Лиза очень огорчилась. Он появился только на второй день, возникнув под окном девушки, испугав при этом ее и мать.

Незнакомец поздоровался с женщиной и попросил налить ему молока. Лиза радостно бросилась наливать молоко для гостя, а ее мать тем временем рассказывала гостю о своей жизни, о дочери, о трудолюбии Лизы, о том, какие красивые вещи она может спрясть и соткать.

Гость ответил на это, что он хочет покупать работы Лизы. И он даже будет приходить к ним домой, чтобы забирать готовое. Лизе не нужно будет часто отлучаться в Москву, она сможет больше времени проводить рядом с матерью.

Только прощаясь, мать спросила, как же зовут их благодетеля, и он назвал свое имя – Эраст. Когда гость ушел, мать с дочерью долго обсуждали его и радовались его предложению.

Мать сказала, что хорошо бы Лизе выйти замуж за такого же красивого и доброго барина, как их гость, на что Лиза с сомнением сказала, что такие богатые дворяне не женятся на бедных девушках.

После ухода гостя мать с дочерью легли спать, но Лиза никак не могла уснуть. Она на время проваливалась в сон, но тут же просыпалась, вздыхала, все время думая об Эрасте. Не дождавшись восхода солнца. Лиза ушла к реке.

Она сидела на берегу, пока не взошло солнце, и не начался новый день. Мимо Лизы по берегу прошел молодой пастух со своим стадом. Лиза смотрела на него и думала, что было бы хорошо, если бы Эраст был не дворянином, а простым крестьянином.

Тогда они могли бы проводить много времени вместе, разговаривать и веселиться.

Вдруг Лиза услышала шум весел. Она испугалась и хотела уйти, но Эраст преградил ей дорогу. Эраст был богатым дворянином. Он был добрым по своей сути, но слабохарактерным и ветреным. Он вел разгульный образ жизни и привык получать все, что хочет.

Лиза впечатлила его, заставив забыть о светских забавах, и Эраст дожидался удобного момента, чтобы остаться с девушкой наедине. Эраст поцеловал Лизу, и она с готовностью ему ответила. Они сидели на берегу, целовались и разговаривали. Время летело очень быстро. Лиза вспомнила о маме и собралась бежать домой.

Лиза хотела рассказать маме о случившемся, но Эраст был против. Они договорились встречаться по вечерам, и радостная Лиза побежала домой.     

Лиза и Эраст часто встречались тайком. Они много разговаривали, радовались и восхищались друг другом. По просьбе Лизы Эраст заходил к ним в гости, и это очень радовало ее мать. В один из вечеров Лиза отдалась Эрасту. Грянул гром и пошел сильный дождь, и это словно отрезвило Лизу. Она в испуге убежала домой.

Эраст после этого вечера изменил свое отношение к девушке, она словно надоела ему. Они все реже встречались, и в одну из встреч Эраст сказал, что ему нужно ехать на войну. Лиза очень переживала, но Эраст обещал ей вернуться. Попрощавшись с матерью Лизы и оставив ей денег, Эраст уехал.

Через некоторое время Лиза увидела Эраста в Москве. Он ехал мимо в красивой карете. Девушка ужасно обрадовалась и бросилась к любимому, но Эраст не был очень холоден с ней. Он отвел Лизу в кабинет, сказал ей, что между ними все кончено, дал сто рублей и выпроводил из дома.

Оставшись на улице, Лиза поняла, что Эраст ее не любил и вскоре женится на богатой дворянке, а про нее даже не вспомнит. Отдав деньги подруге и попросив ее передать их матери, Лиза побежала к реке и бросилась в воду.

Прибежавшие на помощь соседи не успели вытащить девушку, и ее жизнь трагически оборвалась.

1. Бедная Лиза это одно из лучших произведений Карамзина.
2. 8 класс. 9 класс

Бедная Лиза краткое содержание для читательского дневника, что писать?

Повесть Карамзина “Бедная Лиза” о несчастной любви крестьянки Лизы к дворянину Эрасту.

Краткое содержание повести “Бедная Лиза” Карамзина для читательского дневника:

Девушка Лиза жила со своей старой матушкой неподалеку от Москвы. Весной она торговала ландышами в городе, чтобы заработать денег. Однажды к ней подошел хорошо одетый молодой мужчина и предложил дорого купить цветы, но Лиза отказалась.

Лиза понравилась молодому мужчине, поэтому он пообещал покупать у нее цветы каждый день. Лиза рассказала об этом матери и на следующий день собрала для незнакомца цветов. Но он не пришел, тогда девушка с грустью выбросила цветы в воду.

Вскоре незнакомец пришел к Лизе домой и предстал перед матерью как гость и пообещал приезжать к девушки домой за цветами. Его звали Эраст.

Эраста поразила красота девушки и в невинных встречах они провели несколько прекрасных идей. Но однажды, Лиза пришла расстроенной на свидание.

Оказалась, что к ней сватался сын богатого крестьянина, а матушка склоняла ее на это замужество. Эраст стал утешать Лизу и обещал, что все равно жениться на ней.

Вскоре Эраст отправился в армию, но пообещал найти Лизу. Для нее разлука была тяжелой, но она надеялась на будущее.

Спустя два месяца Лиза повстречала Эраста в Москве и он рассказал ей о свой вынужденной помолвке. Лиза была в смятении и шоке. Она остановилась у пруда, где они когда-то проводили время.

Увидев соседскую девочку, Лиза попросила передать деньги матери. После этого она утопилась в пруду. Когда мать узнала о произошедшем, то ее хватил удар. А Эрест женился на старой вдове, поскольку все сбережения он проиграл.

После того, как он узнал, что произошло с Лизой он стал чувствовать себя виноватым.

Краткое содержание Карамзина “Бедная Лиза” для читательского дневника в 5-6 предложений:

1. Крестьянка Лиза бедно живет с матерью и торгует цветами в городе;
2. Ей повстречался молодой человек Эраст, который влюбился в нее;
3. Эраст находит дом Лизы и они начинают проводить время вместе;
4. Эраст оставляет Лизу и уходит в армию, но обещает жениться на ней;
5. Через пару месяцев они снова встретились и оказалось, что Эраст помолвлен;
6. Лиза не вынесла этого и совершила самоубийство, а Эраст чувствует себя виноватым.

«Бедная Лиза» — краткое содержание и пересказ повести Н. М. Карамзина

Здесь даны основные сведения о повести Н. М. Карамзина «Бедная Лиза», представлено её краткое содержание для читательского дневника и пересказ. Также дана краткая характеристика главных героев и других персонажей. В конце статьи указаны темы и основная мысль (идея) этой повести.

Краткие сведения о произведении

Сентиментальная повесть Николая Михайловича Карамзина «Бедная Лиза» была написана и опубликована в 1792 году. В ней рассказывается о трагической любви бедной девушки и молодого дворянина.

Главные герои повести

• Лиза — бедная крестьянская девушка, добрая, с чистой душой, которая пошла на поводу у своих чувств и столкнулась с трагичностью жизни. В начале повествования ей 15 лет, в конце — 17.
• Эраст — молодой дворянин, добрый, умный, но безвольный, слабохарактерный.

Другие персонажи

• Рассказчик — чувствительный, добрый человек, любит природу, сочувствует людям.
• Мать Лизы — добрая заботливая пожилая женщина.
• Анюта — 15-летняя соседка Лизы.

Очень краткое содержание для читательского дневника

Лиза после смерти отца трудилась, чтобы прокормить свою мать и себя. Весной, продавая в Москве ландыши, она познакомилась с Эрастом, молодым дворянином. Он влюбился в девушку и хотел ради неё оставить светское общество. Но, потеряв невинность, Лиза потеряла и любовь Эраста. Он сообщил, что уезжает на войну.

Через несколько месяцев девушка случайно увидела в карете Эраста и узнала, что он хочет жениться на богатой вдове, так как проиграл своё имение в карты. От горя Лиза бросилась в пруд, около которого происходили их свидания.

Краткий пересказ (более подробный, чем краткое содержание)

Гуляя в окрестностях Москвы, рассказчик часто приходил к монастырю и вспоминал о печальной судьбе Лизы.

Недалеко от монастыря он видел пустую полуразрушенную хижину, где когда-то жила семья поселянина. После смерти главы семьи его жена и 15-летняя дочь Лиза обеднели. Девушка без устали трудилась, чтобы помочь ослабевшей от горя матери: ткала холсты, вязала носки, собирала ягоды, рвала цветы — и всё это продавала в Москве.

Однажды, через 2 года после смерти отца, Лиза пришла в Москву продавать ландыши. Встретив молодого человека приятной наружности, она предложила ему купить цветы за 5 копеек. Молодой человек хотел дать ей за них рубль, но девушка сказала, что ей не нужно лишнего. Тогда он дал ей 5 копеек, сказал, что хотел бы всё время покупать у неё цветы и спросил, где она живёт. Лиза ответила и ушла.

Девушка рассказала матери об этой встрече, и та похвалила её за то, что не взяла лишних денег за цветы.

На другой день Лиза снова принесла ландыши в Москву и ждала молодого человека, который обещал их покупать. Многие хотели купить цветы, но девушка отвечала, что они не продаются. Молодой человек не пришёл, и Лиза бросила цветы в реку.

На другой вечер она пряла у окна и вдруг увидела молодого незнакомца, стоящего под окном. Он сказал её матери, что устал и попросил молока. Лиза подала ему стакан молока, а старушка стала рассказывать о смерти мужа и трудолюбии дочери.

Молодой человек сказал старушке, что хочет, чтобы её дочь продавала свои изделия только ему. Лизина мать согласилась на это. Прощаясь, молодой человек сказал, что его зовут Эрастом.

Эраст устал от развлечений светской жизни, ему они стали скучны. Встретив Лизу, молодой дворянин решил, что нашёл любовь.

Душа Лизы была встревожена, девушка всё время думала об Эрасте и жалела, что он не крестьянин. Сидя у реки, она увидела в лодке Эраста. Молодой человек признался ей в любви и узнал, что тоже любим.

С тех пор молодые люди стали видеться каждый вечер, а Лизина мать об этом не ведала, так как рано ложилась спать.

Эраст хотел быть девушке вместо брата, он часто посещал её мать, и та всегда радовалась, увидев его.

Однажды Лиза сказала Эрасту, что за неё сватается сын богатого крестьянина, и матушка хочет, чтобы она вышла за него. Девушка не хочет этого, но ей жаль матушку, которая беспокоится, как дочка будет жить одна после её смерти. Эраст пообещал, если мать девушки умрёт, жить с Лизой в деревне, в лесах, как в раю. Девушка поверила и отдалась ему, потеряв невинность.

Свидания их продолжались, но для Эраста Лиза не была уже ангелом непорочности, и он охладел к ней. Она же любила его всей душой.

Однажды Эраст сообщил, что его полк идёт в военный поход. Он обещал девушке, что когда вернётся, с ней не расстанется, что всегда будет её любить.

Эраст дал Лизиной матери деньги, чтобы дочь её не продавала в его отсутствии своих изделий, которые, по уговору, принадлежат ему.

Бедная Лиза была в отчаянии и хотела ехать за ним на войну, но вспомнила, что у неё есть слабая мать.

С того дня она тосковала и горевала. Иногда надежда посещала её, и девушка думала, как она будет счастлива, когда возвратится любимый.

Через 2 месяца пошла Лиза в Москву за лекарством для матери, и там ей встретилась карета, в которой увидела она любимого. Карета повернула во двор, Эраст вышел из неё и очутился в Лизиных объятьях.

Он побледнел, провёл её в свой кабинет и сказал девушке, что она должна его забыть, так как он помолвлен и скоро женится. Эраст сказал, что любит её, желает добра, положил ей в карман 100 рублей, поцеловал в последний раз, сказал идти домой, а затем велел слуге вывести её со двора.

Эраст в армии проиграл в карты почти всё, что имел. Когда закончилась война, он решил жениться на богатой вдове, чтобы поправить свои денежные дела.

Бедная Лиза чувствовала, что погибла. Ничего не видя от горя, очутилась она вдруг на берегу пруда, около которого встречалась с любимым.

Увидела Лиза дочку соседа, 15-летнюю Анюту, отдала ей деньги, сказала отнести Лизиной матушке и передать, что они не краденые. Ещё попросила сказать, что виновата перед ней, потому что от неё таила любовь к одному человеку. И тут бросилась бедная девушка в пруд. Анюта не смогла её спасти и побежала в деревню. Люди вытащили утопленницу. Погребли её близ пруда.

Мать девушки умерла, не пережив горя.

Эраст, узнав о Лизиной судьбе, считал себя убийцей и до конца жизни был несчастлив. Он за 1 год до своей смерти поведал рассказчику о судьбе девушки. Рассказчик надеется, что в другом мире Эраст и Лиза помирились.

Заключение к краткому пересказу

В повести Н. М. Карамзина «Бедная Лиза» раскрыты темы:

• любовь;
• нравственное отличие людей разных сословий;
• предательство;
• социальное неравенство;
• «маленький человек».

Основная мысль (идея) повести для людей 18 века была новаторской и заключалась в том, что люди низшего сословия могут любить всей душой и что сильные чувства могут повлиять на их судьбу.

Краткое содержание повести может пригодиться для заполнения читательского дневника, а краткий пересказ — для подготовки к уроку литературы.

Краткое содержание повести «Бедная Лиза» Н. М. Карамзина

В основе повести «Бедная Лиза» Карамзина – история несчастной любви крестьянки к дворянину. С целью ознакомления с сюжетом и героями произведения предлагаем прочитать краткое содержание «Бедной Лизы». Произведение изучается в курсе литературы 9 класса.

Повесть стала образцом сентиментализма: образы героев повести и авторской позиции неоднозначны, чувство является высшей ценностью, раскрывается в первую очередь внутренний мир простого человека.

Основные персонажи повести

Главные герои:

• Лиза – девушка-крестьянка, самозабвенно любит Эраста. Душевно богатая, открытая, чувствительная натура.
• Эраст – дворянин. Добр, но слаб характером, не способен думать о последствиях своих поступков.

Другие персонажи:

• Рассказчик – сентиментальный человек, сопереживает своим героям. Любит «те предметы, которые трогают сердце и заставляют проливать слезы нежной скорби».
• Мать Лизы – простая крестьянка, мечтает о счастливом замужестве дочери.

Карамзин «Бедная Лиза» очень краткое содержание

Главная героиня повести – 17-летняя крестьянка Лиза, добрая, трудолюбивая и милая девушка. Лиза живет с больной старушкой-матерью в хижине в окрестностях Москвы. Однажды Лиза продает цветы в городе.

Ее замечает молодой дворянин Эраст. Он покупает у Лизы цветы и спрашивает, где она живет. Через несколько дней он приходит в гости к Лизе и ее матери. Все трое мило беседуют. Лиза и Эраст влюбляются друг в друга. Они тайно встречаются несколько недель. Лиза понимает, что дворянин Эраст не сможет жениться на ней, простой крестьянке.

Однажды к Лизе сватается богатый крестьянин. Мать Лизы надеется выдать ее за него замуж. Лиза рассказывает об этом Эрасту. Тот отвечает, что ей не нужно выходить замуж за крестьянина. Эраст обещает Лизе, что всегда будет с ней. Лиза верит обещаниям Эраста и отдается ему.

Вскоре легкомысленный Эраст теряет интерес к Лизе, их свидания случаются все реже. Наконец он сообщает ей, что едет на войну. Проходит 2 месяца. Лиза уверена, что Эраст еще на войне.

Но однажды она видит Эраста в городе и походит к нему. Эраст объявляет ей, что собирается жениться на другой женщине (он не признается Лизе, что проиграл в карты свое имение и женится на другой ради денег).

Эраст просит Лизу забыть его и дает ей 100 рублей.

Убитая горем Лиза идет к пруду, бросается в воду и погибает. Узнав о смерти дочери, мать Лизы умирает. Когда Эраст винит себя и всю жизнь мучается от угрызений совести.

Это интересно: Роман «Бедные люди» Достоевского был написан в 1845 году и стал первым серьезным успехом начинающего писателя. Впоследствии Федор Михайлович, прислушавшись к критике первого издания, трижды дорабатывал свой рассказ о взаимоотношениях Вареньки и Макара Девушкина. Также краткое изложение романа пригодится для читательского дневника.

Короткий пересказ «Бедной Лизы» Карамзина

Автор рассуждает, как хороши окрестности Москвы, но лучше всего около готических башен Симонова монастыря, отсюда видно всю Москву с обилием домов и церквей, множеством рощ и пастбищ на другой стороне, “подалее, в густой зелени древних вязов, блистает златоглавый Данилов монастырь”, а еще дальше, на горизонте встают Воробьевы горы.

Бродя среди развалин монастыря, автор представляет себе его прежних обитателей, но чаще привлекают его воспоминания о плачевной судьбе Лизы: Я люблю те предметы, которые трогают мое сердце и заставляют меня проливать слезы нежной скорби!” Саженях в семидесяти от монастыря стоит пустая, полуразрушенная хижина. В ней за тридцать лет “перед сим” жила прекрасная, любезная Лиза со старушкой-матерью. Отец любил работу и был зажиточным селянином, но после его смерти жена и дочь его обеднели. Они сдавали в аренду землю и жили на эти небольшие деньги. Мать, тоскуя об отце, плакала (ибо и крестьянки умеют любить). Она была слаба и не могла работать. Одна Лиза, не щадя своей молодости и красоты, ткала холсты, вязала чулки, весной продавала лесные цветы, а летом — ягоды. Лиза была очень благодарной и нежной дочерью.

Однажды в Москве, продавая ландыши, Лиза встретила красивого и любезного молодого человека, который вместо пяти копеек дал ей рубль, но Лиза отказалась и взяла, что полагалось. Молодой человек расспросил ее, где она живет. Лиза ушла домой.

Она рассказала матери о случившемся, и та похвалила дочь за то, что Лиза не взяла денег. На другой день Лиза понесла в город самые лучшие ландыши, но никому их не продала, а выкинула, чтобы не достались никому, коли не нашла она прежнего молодого человека.

На следующий вечер молодой человек посетил их бедное жилище. Лиза угостила его молоком, а мать успела рассказать о своем горе. Молодой человек говорит матери, чтобы Лиза продавала свою работу только ему. Это избавит девушку от походов в Москву.

Ибо он время от времени будет приходить и на месте покупать изделия ее труда. Старушка согласилась. Молодой человек назвался Эрастом.

Это был довольно богатый дворянин, умный и добрый. Он вел рассеянную жизнь, часто скучал. Встретив Лизу, он серьезно увлекся девушкой, решил на время оставить “большой свет”.

Лиза влюбилась. Она горевала, что Эраст не простой селянин. Но вскоре появился он сам, признался ей в любви и разогнал тоску девушки. Лиза хочет рассказать матери о своем счастье, но молодой человек просит ничего не говорить ей, “ибо старые люди подозрительны”.

Молодые люди видятся ежедневно. Эраст восхищен “своей пастушкой”, так называет он Лизу.

Лизу сватает богатый крестьянин, но она отказывает. Лиза и Эраст стали близки. Эраст изменился к своей возлюбленной, она перестала быть для него символом непорочности, эти чувства ему были уже не новы. Он стал избегать Лизу.

Однажды пять дней они не виделись, а на шестой он пришел и сказал, что едет на войну; он оставил матери Лизы деньги, чтобы девушка в его отсутствие не ходила торговать. При расставании молодые люди горько плачут. Прошло два месяца.

Лиза пошла в город купить розовой воды, которой мать ее лечит глаза. В городе она увидела Эраста в великолепной карете. Лиза догнала его у ворот дома и обняла. Эраст говорит, что помолвлен и должен жениться. Он дает девушке сто рублей и просит оставить его в покое.

Эраст проигрался, чтобы заплатить долги, он вынужден жениться “на пожилой богатой вдове”.

Лиза отдает деньги подруге Анюте, чтобы та отнесла их матери, а сама бросается в воды пруда. Ее погребли тут же, под дубом. Мать, узнав о смерти дочери, тоже умерла. Хижина опустела.

Эраст до конца жизни был несчастен. Он считал себя убийцей девушки. Эраст сам рассказал автору эту печальную повесть и привел его к могиле Лизы.

Автор заканчивает повествование фразой: “Теперь, может быть, они уже примирились”.

«Повесть о Шемякином суде» – древнерусское литературное произведение народного творчества, изложенное в сказочно-сатирической форме. В ней рассказывается о бесчестном и нерадивом судье Шемяке. Предполагается, что прототипом главного героя стал Великий Московский князь Димитрий Шемяка, однако данная теория не имеет доказательств.

Содержание «Бедной Лизы» с выводом

Рассказчик, от лица которого ведется повествование, прекрасно знает окрестности Москвы. Наиболее любимое им место – гора, где расположен Симонов монастырь. Отсюда открывается изумительной красоты вид на Москву.

Чаще других влекут автора к монастырю мысли о горькой участи «бедной Лизы».

По соседству с монастырем, стоит, разрушаясь, пустая лачуга. Лет тридцать назад жили в ней Лиза с матерью. После смерти отца, зажиточного крестьянина, жена его и дочь жили бедно.

Вдова горевала о смерти мужа, слабела с каждым днем и не могла работать. Лиза, которой в год смерти отца было всего пятнадцать, «не щадя редкой красоты своей, трудилась день и ночь».

Она ткала холсты, вязала, собирала ягоды, цветы и продавала все это в Москве.

Как-то раз героиня, как обычно, пришла в город – продавать ландыши. На одной из улиц она встретила молодого человека приятной внешности и предложила ему купить цветы.

Вместо пяти копеек, которые просила Лиза, молодой человек хотел отдать рубль за «ландыши, сорванные руками прекрасной девушки», но Лиза не взяла лишних денег.

Тогда он сказал девушке, что хотел бы всегда быть единственным ее покупателем. Незнакомец спросил Лизу, где она живет, и девушка ответила.

Придя домой, Лиза рассказала матери о встрече.

На следующий день, насобирав лучших ландышей, Лиза отправилась в Москву, но так и не встретила вчерашнего незнакомца.

Вечером, с грустью сидя за пряжей, девушка неожиданно увидела под окном недавнего знакомого (его звали Эраст) и очень обрадовалась. Старушка-мать рассказала ему о своем горе и «о милых свойствах» своей дочери. Матери очень понравился Эраст, и она мечтала, чтобы жених Лизы был именно таким. Однако Лиза возразила, что это невозможно – ведь он «барин», а они – крестьяне.

Эраст, дворянин по происхождению, «с изрядным разумом и добрым сердцем, добрым от природы, но слабым и ветреным», жаждал только развлечений. Красота и естественность Лизы настолько поразили его, что молодой человек решил: он обрел свое счастье.

Лизе беспокойно спала ночью, – образ Эраста тревожил и волновал воображение. Еще до восхода солнца девушка пошла на берег Москвы-реки и, присев на траву, наблюдала за просыпающейся природой. Неожиданно тишину утра нарушил звук весел, и Лиза увидела Эраста, плывущего в лодке.

Через мгновенье молодой человек выпрыгнул из лодки, подбежал к Лизе, взял ее за руки, поцеловал и признался в любви. Восхитительной музыкой отозвалось это признание в душе девушки – и Эраст услышал от нее, что тоже любим. Молодой человек поклялся Лизе в вечной любви.

С тех пор каждый вечер встречались Лиза и Эраст, говорили о любви своей, целовались, «чисты и непорочны были их объятия». Девушка вызывала у Эраста восхищение, и все былые светские забавы казались ничтожными. Он был уверен, что никогда не сможет причинить зла своей возлюбленной «пастушке».

По просьбе Лизы Эраст часто бывал в гостях у матери ее, та всегда радовалась приходу молодого человека.

Свидания молодых людей продолжались. Однажды Лиза пришла к любимому в слезах. Оказалось, на ней хочет жениться сын богатого крестьянина, и мать Лизы этому рада, ведь она не знает, что у дочери есть «милый друг».

Эраст сказал, что дорожит счастьем возлюбленной, и после смерти матери они будут жить вместе, «как в раю». После таких слов Лиза бросилась в объятья Эраста – «и в сей час надлежало погибнуть непорочности», герои стали близки.

Они по-прежнему встречались, рассказывает автор, но «как все переменилось!». Любовь платоническая сменилась чувствами, которые не были новыми для Эраста. Лиза же любимым «только жила и дышала».

Эраст стал приходить реже, и однажды не появлялся несколько дней, а придя, наконец, на свидание, сказал, что должен проститься на время – идет война, он на службе, и полк его выступает в поход.

В день расставания, прощаясь с Эрастом, Лиза «прощалась с душою cвоею». Оба они плакали.

Дни разлуки наполнились для Лизы горечью и тоской. Прошло почти два месяца, девушка отправилась в Москву за розовой водой для матери. Идя по улице, она обратила внимание на богатую карету и увидела в ней Эраста.

В воротах дома, куда въехала карета, Лиза подошла к Эрасту и обняла его. Он был холоден, объяснил Лизе, что помолвлен, – жизненные обстоятельства вынуждают его жениться. Просил забыть о нем, говорил, что любил Лизу и любит, желает ей добра.

Положив в карман девушки сто рублей, он приказал слуге «проводить ее со двора».

Эраст действительно был на войне, но не сражался, а проиграл в карты свое состояние. Чтобы поправить дела, молодой человек решил жениться на давно влюбленной в него богатой вдове.

«Я погибла!» – только от этом могла думать Лиза, идя, куда глаза глядят, после встречи с любимым. Очнулась она, оказавшись на берегу пруда, где часто виделись они с Эрастом. Воспоминания о счастливом времени «потрясло ее душу».

Увидев соседскую дочь Анюту, девушка передала ей для матери деньги и свои извинения. Сама же бросилась в воды пруда и утонула. Мать, не выдержав смерти любимой дочери, умерла. Эраст, узнавший о кончине Лизы, винил в ее гибели себя, счастья в жизни он так и не нашел.

Незадолго до смерти Эраста с ним познакомился рассказчик, и тот поведал ему свою историю.

Заключение

В своем произведении Карамзин провозгласил вневременную идею – любой человек, независимо от происхождения и положения в обществе, достоин любви, уважения и сострадания. Эта гуманистическая позиция автора заслуживает внимания и в современной жизни.

Это интересно: Повесть «Наталья, боярская дочь» является одним из самых известных произведений выдающегося русского писателя и историка Н. М. Карамзина. Повесть была впервые опубликована в «Московском журнале» в 1792 г.

Видео краткое содержание Бедная Лиза Карамзина

Рассказ, написанный и изданный в 1792 году, повлиял на дальнейшее развитие русской литературы – здесь впервые «действовали люди, изображалась жизнь сердца и страстей посреди обыкновенного повседневного быта».

Игорек уходил ранним утром 2 октября 1941 года. В повестке значилось, что он «должен явиться к семи ноль-ноль, имея при себе…»

— Ложку да кружку, больше ничего не бери, — сказал сосед Володя. — Все равно либо потеряешь, либо сопрут, либо сам бросишь.

Володя был всего на два года старше, но уже успел повоевать, получить тяжелое ранение и после госпиталя долечивался дома у отца с матерью. А у Игоря отца не было, только мама, и поэтому мужские советы давал бывалый сосед:

— Ложку, главное, не забудь.

Этот разговор происходил накануне, вечером, а в то раннее утро Игоря провожала мама да женщины их коммуналки. Мама стояла в распахнутых дверях, прижав кулаки ко рту. По щекам ее безостановочно текли слезы, а из-за плеч выглядывали скорбные лица соседок. Неделей раньше ушел в ополчение отец Володи; сам Володя, чтобы не смущать, уже спустился, уже ждал в подъезде, а Игорь вниз по лестнице уходил на войну, и женщины в бессловесной тоске глядели ему вслед. На мальчишеский стриженый затылок, на мальчишескую гибкую спину, на мальчишеские узкие плечи, которым предстояло прикрыть собой город Москву и их коммунальную квартиру на пять комнат и пять семей.

— Холодно, — гулко сказал снизу Володя. — Главное, не дрейфь, Игорек. Но пасаран.

Было сумрачно, синий свет слабенькой лампочки в подъезде странно освещал маму, которая так хотела проводить его до военкомата, но не могла оставить работу, потому что сменщиц уже не было, а работа еще была. И она потерянно стояла в дверях, отчаянно прижимая кулаки к безмолвному перекошенному рту, а из-за ее судорожно сведенных плеч страшными провальными глазами глядели соседки: по два лица за каждым плечом. Игорь оглянулся в конце первого лестничного марша, но улыбнуться не смог, не до улыбок было в октябре того сорок первого. Но сказал, что все они тогда говорили:

— Я вернусь, мама.

Не вернулся.

И письмо Анна Федотовна получила всего одно-единственное: от 17 декабря; остальные — если были они — либо не дошли, либо где-то затерялись. Коротенькое письмо, написанное второпях химическим карандашом на листочке из ученической тетрадки в линейку.

«Дорогая мамочка!
Бьем мы проклятых фрицев и в хвост и в гриву, только клочья летят…»

И об этой великой радости, об этом великом солдатском торжестве — все письмо. Кроме нескольких строчек:

«…Да, а как там поживает Римма из соседнего подъезда? Если не эвакуировалась, спроси, может, письмо мне напишет? А то ребята во взводе получают, а мне совершенно не с кем вести переписку…»

И еще, в самом конце:

«…Я здоров, все нормально, воюю как все. Как ты-то там одна, мамочка?»

И последняя фраза — после «до свидания», после «целую крепко, твой сын Игорь»:

«…Скоро, очень скоро будет и на нашей улице праздник!»

Праздник был не скоро. Скоро пришло второе письмо. От сержанта Вадима Переплетчикова:

«Уважаемая Анна Федотовна! Дорогая мама моего незабвенного друга Игоря! Ваш сын был…»

Был.

Был Игорь, Игорек, Игоречек. Был сыном, ребенком, школьником, мальчишкой, солдатом. Хотел переписываться с соседской девочкой Риммой, хотел вернуться к маме, хотел дождаться праздника на нашей улице. И еще жить он хотел. Очень хотел жить.

Три дня Анна Федотовна кричала и не верила, и коммуналка плакала и не верила, и сосед Володя, который уже считал дни, что оставались до Медкомиссии, ругался и не верил. А еще через неделю пришла похоронка, и Анна Федотовна перестала кричать и рыдать навсегда.

Каждое утро — зимою и осенью еще затемно — она шла на Савеловский вокзал, где работала сцепщиком вагонов, и каждый вечер — зимой и осенью уже затемно — возвращалась домой. Вообще-то до войны она работала счетоводом, но в сорок первом на железной дороге не хватало людей, и Анна Федотовна пошла туда добровольно да так потом там и осталась. Там давали рабочую карточку, кое-какой паек, а за усталой, рано ссутулившейся спиной стояла коммуналка, из которой никто не уехал и в осень сорок первого. И мужчин не было, а дети были, и Анна Федотовна отдавала всю свою железнодорожную надбавку и половину рабочей карточки.

— Аня, все-то зачем отдаешь? Ты сама на себя в зеркало глянь.

— Не вам, соседки, детям. А в зеркало мы с вами и после войны не глянемся. Отгляделись.

Отгляделись, да не отплакались. Еще шли похоронки, еще не тускнели воспоминания, еще не остыли подушки, и вместительная кухня горько справляла коммунальные поминки.

— Подружки, соседки, сестрички вы мои, помяните мужа моего Волкова Трофима Авдеевича. Я патефон его премиальный на сырец сменяла, на что мне теперь патефон. Поплачь и ты со мной, Аня, поплачь, родимая.

— Не могу, Маша. Сгорели слезы мои.

А от Трофима Волкова трое «волчата» осталось. Трое, и старшему — девять. Какие уж тут слезы, тут слезы не помогут, тут только одно помочь способно: плечом к плечу. Живой женской стеной оградить от смерти детей. Валентина (мать Володи) плечом к Полине, проживавшей с дочкой Розочкой в комнате, где прежде, еще при старом режиме, находилась ванная: там прорубили узенькое окошко, света не хватало, и вся квартира Розочку Беляночкой звала. А Полина — плечом к Маше Волковой, за которой — трое, а Маша — к Любе — аптекарше с близнецами Герой да Юрой: пятнадцать лет на двоих. А Люба — к Анне Федотовне, а та — опять к Валентине, к другому ее плечу, и хоть некого ей было прикрывать, да дети — общие. Это матери у них разные и отцы, если живы, а сами дети — наши. Общие дети коммунальных квартир с переделанными под жилье ванными и кладовками, с заколоченными парадными подъездами еще с той, с гражданской войны, с общими коридорами и общими кухнями, на которых в те годы собирались вместе чаще всего по одной причине.

— Вот и моему срок вышел, подруги мои дорогие, — давилась слезами Полина, обнимая свою всегда серьезную Розочку, которую полутемная ванная да темные дни войны окончательно превратили в Беляночку. — Муж мой Василий Антонович пал храброй смертью, а где могила его, того нам с дочкой не писали. Выходит, что вся земля его могила.

Выпивала Анна Федотовна поминальную за общим столом, шла к себе, стелила постель и, перед тем как уснуть, обязательно перечитывала оба письма и похоронку. Дни складывались в недели, недели — в месяцы, месяцы — в годы; пришел с войны еще раз покалеченный Владимир, и это был единственный мужчина, кто вернулся в их коммуналку на пять комнат и пять вдов, не считая сирот. А за ним вскоре пришла Победа, возвращались из эвакуации, с фронтов и госпиталей москвичи, оживал город, и оживала вместе с ним коммуналка. Опять зазвучал смех и песни, и сосед Владимир женился на девушке Римме из соседнего подъезда.

— Как ты мог? — сквозь слезы сдавленно спросила Анна Федотовна, когда он пригласил ее на свадьбу. — Ведь с нею Игорек переписываться мечтал, как же ты мог?..

— Прости нас, тетя Аня, — сказал Владимир и виновато вздохнул. — Мы все понимаем, только ты все-таки приди на свадьбу.

Время шло. Анна Федотовна по-прежнему утром уходила на работу, а вечером читала письма. Сначала это было мучительно болезненной потребностью, позже — скорбной обязанностью, потом — привычной печалью, без которой ей было бы невозможно уснуть, а затем — ежевечерним непременнейшим и чрезвычайно важным разговором с сыном. С Игорьком, так и оставшимся мальчишкой навсегда.

Она знала письма наизусть, а все равно перед каждым сном неторопливо перечитывала их, всматриваясь в каждую букву. От ежевечерних этих чтений письма стали быстро ветшать, истираться, ломаться на сгибах, рваться по краям. Тогда Анна Федотовна сама, одним пальцем перепечатала их у знакомой машинистки, с которой когда-то — давным-давно, еще с голоду двадцатых — вместе перебрались в Москву. Подруга сама рвалась перепечатать пожелтевшие листочки, но Анна Федотовна не разрешила и долго и неумело тюкала одним пальцем. Зато теперь у нее имелись отпечатанные копии, а сами письма хранились в шкатулке, где лежали дорогие пустяки: прядь Игоревых волос, зажим его пионерского галстука, значок «Ворошиловский стрелок» ее мужа, нелепо погибшего еще до войны, да несколько фотографий. А копии лежали в папке на тумбочке у изголовья: читая их перед сном, она каждый раз надеялась, что ей приснится Игорек, но он приснился ей всего два раза.

Такова была ее личная жизнь с декабря сорок первого. Но существовала и жизнь общая, сосредоточенная в общей кухне и общих газетах, в общей бедности и общих праздниках, в общих печалях, общих воспоминаниях и общих шумах. В эту коммунальную квартиру не вернулся не только Игорь: не вернулись отцы и мужья, но они были не просто старше ее сына — они оказались жизненнее его, успев дать поросль, и эта поросль сейчас шумела, кричала, смеялась и плакала в общей квартире. А после Игоря остались учебники и старый велосипед на трех колесах, тетрадка, куда он переписывал любимые стихи и важные изречения, да альбом с марками. Да еще сама мать осталась: одинокая, почерневшая и разучившаяся рыдать после похоронки. Нет, громкоголосые соседи, сплоченные роковыми сороковыми да общими поминками, никогда не забывали об одинокой Анне Федотовне, и она никогда не забывала о них, но темная ее сдержанность невольно приглушала звонкость подраставшего поколения, либо уже позабывшего, либо вообще не знавшего ее Игорька. Все было естественно, Анна Федотовна никогда ни на что не обижалась, но однажды серьезная неприятность едва не промелькнула черной кошкой за их коммунальным столом.

Случилось это, когда Римма благополучно разрешилась в роддоме первенцем. К тому времени умерла мать Владимира, отец еще в ноябре сорок первого погиб под Сходней в ополчении, и Владимир попросил Анну Федотовну быть вроде как посаженой матерью и бабкой на коммунальном торжестве. Анна Федотовна не просто сразу согласилась, но и обрадовалась — и потому, что не забыли о ней на чужих радостях, и потому, конечно, что знала Володю с детства, считала своим, почти родственником, дружила с его матерью и очень уважала отца. Но, радостно согласившись, тут же и почернела, и хотя ни слова не сказала, но Владимир понял, что подумала она при этом об Игоре. И вздохнул:

— Мы нашего парнишку Игорем назовем. Чтоб опять у нас в квартире Игорек был.

Анна Федотовна впервые за много лет улыбнулась, и коммунальное празднество по поводу появления на свет нового Игорька прошло дружно и весело. Анна Федотовна сидела во главе стола, составленного из пяти разнокалиберных кухонных столиков, и соседи говорили тосты не только за младенца да молодых маму с папой, но и за нее, за названую бабку, и — стоя, конечно, — за светлую память ее сына, в честь которого и назвали только что родившегося гражданина.

А через неделю вернулась из роддома счастливая мать с младенцем на руках и с ходу объявила, что ни о каком Игоре и речи быть не может. Что, во-первых, она давно уже решила назвать своего первого Андреем в память погибшего на войне собственного отца, а во-вторых, имя Игорь теперь совершенно немодное. К счастью, все споры по этому поводу между Риммой и Владимиром происходили, когда Анна Федотовна была на работе; в конце концов, Римма, естественно, победила, но молодые родители, а заодно и соседи решили пока ничего не говорить Анне Федотовне. И дружно промолчали; спустя несколько дней Владимир зарегистрировал собственного сына как Андрея Владимировича, к вечеру опять устроили коммунальную складчину, на которой Римма и поведала Анне Федотовне о тайной записи и показала новенькое свидетельство о рождении. Но Анна Федотовна глядела не в свежие корочки, а в счастливые глаза.

— А Игорек мой, он ведь любил тебя, — сказала. — Переписываться мечтал.

— Да чего же переписываться, когда я в соседнем подъезде всю жизнь прожила? — улыбнулась Римма, но улыбка у нее получилась несмелой и почему-то виноватой. — И в школе мы одной учились, только он в десятом «Б», а я — в восьмом «А»…

— Будьте счастливы, — не дослушала Анна Федотовна. — И пусть сынок ваш никогда войны не узнает.

И ушла к себе.

Напрасно стучались, звали, просили — даже двери не открыла. И почти полгода с того вечера малыша старалась не замечать. А через полгода — суббота была — в глухую и, кажется, навеки притихшую комнату без стука ворвалась Римма с Андрейкой на руках.

— Тридцать девять у него! Володя на работе, а он — криком кричит. Я за «скорой» сбегаю, а вы пока с ним тут…

— Погоди.

Анна Федотовна распеленала ребенка, животик ему пощупала, вкатила клизму. Когда доктор приехал, Андрейка уже грохотал погремушкой у не признававшей его названой бабки на руках.

— Не умеешь ты еще, Римма, — улыбнулась Анна Федотовна, когда врач уехал. — Придется мне старое вспомнить. Ну-ка показывай, что сын ест, где спит да чем играет.

И с этого дня стала самой настоящей бабкой. Сама забирала Андрейку из яслей (сдавала его Римма, ей по времени получалось удобнее), кормила, гуляла с ним, купала, одевала и раздевала и учила молодую мамашу:

— Игрушек много не покупай, а то он всякий интерес потеряет. И на руки пореже бери. В крайнем случае только: пусть наш Андрейка к самостоятельности привыкает. Себя развлекать научиться — это, Римма, огромное дело.

— Анна Федотовна, бабушка наша дорогая, следующего мы непременно Игорьком назовем. Честное комсомольское!

Следующей родилась девочка, и назвали ее Валентиной в честь матери Владимира — на этом уж Анна Федотовна настояла. А сама все ждала и ждала, а ее очередь все не приходила и не приходила.

А время шло себе и шло. Росли дети — уже не просто названые, уже самые что ни на есть родные внуки Анны Федотовны, Андрюша и Валечка; взрослели их родители Владимир Иванович и Римма Андреевна; старела, темнела, таяла на глазах и сама Анна Федотовна. Менялись жильцы в некогда плотно населенной коммунальной квартире: получали отдельное жилье, менялись, уезжали и переезжали, и только две семьи — Владимира и Риммы да одинокой Анны Федотовны — не трогались с места. Владимир и Римма понимали, что Анна Федотовна ни за что не уедет из той комнаты, порог которой навсегда переступил ее единственный сын, а дети — да и они сами — так привязались к осиротевшей старой женщине, что Владимир решительно отказывался от всех вариантов, настаивая дать им возможность улучшить свои жилищные условия за счет освободившейся площади в этой же квартире. И к началу шестидесятых им в конце концов удалось заполучить всю пятикомнатную квартиру с учетом, что одну из комнат они вновь переделают в ванную, которой у них не было чуть ли не с гражданской войны, одна — большая — остается за Анной Федотовной, а три они получают на все свои четыре прописанных головы. К тому времени, как было получено это разрешение, после всех перепланировок и ремонтов, связанных с восстановлением ванной комнаты, Анна Федотовна оформила пенсию, хотела пойти еще поработать и…

— А внуки? — строго спросил на семейном совете Владимир Иванович. — Андрейке — девять, Валюшке — пять: вот она, самая святая твоя работа, тетя Аня.

— А жить нам вместе сам бог велел, — подхватила Римма. — У нас родители погибли, у вас — Игорек, так давайте всю вашу пенсию в один котел, и будем как одна семья.

— А мы и есть одна семья, — улыбнулся муж, и вопрос был решен.

Да, все менялось в жизни, менялось, в общем, к лучшему, но одно оставалось неизменным: письма. Письмо Игоря, сохранившее для нее не только его полудетский почерк, но и его голос; и письмо однополчанина и друга, звучавшее теперь как последний рассказ о сыне. Время коснулось и писем, но не только тленом, а как бы превратив слова в звуки: теперь она все чаще и чаще совершенно ясно слышала то, что аккуратно перечитывала перед сном. Знала наизусть и слышала наизусть, а все равно внимательно вглядывалась в каждую строчку и ни за что не смогла бы уснуть, если бы по какой-либо причине этот многолетний ритуал оказался бы нарушенным.

Два перепечатанных письма и похоронка, которую она тоже знала наизусть, но которая тем не менее всегда оставалась безмолвной. В ней не звучало ни единого слова, да и не могло звучать, потому что похоронка всю жизнь воспринималась Анной Федотовной копией могильной плиты ее сына, превращенной в листок казенной бумаги, но сохранившей при этом всю свою безмолвную гробовую тяжесть. И, читая ее каждый вечер, осиротевшая мать слышала только холодное безмолвие могилы.

А самая главная странность заключалась в том, что Анна Федотовна до сей поры так никому и не призналась в своей странной привычке. Сначала от острого чувства одиночества и не менее острого желания сберечь это одиночество, потому что совсем не одинока была она в горе своем в то черное, горькое время. Потом, когда притупилась первая боль, ее ровесницы-соседки — те, которые испытали то же, что испытала она, у кого не вернулись сыновья или мужья, — уже успели либо помереть, либо переехать. В коммунальной квартире исчезали вдовы, а молодежи становилось все больше, и потому все чаще звучал смех, все веселее становились голоса и громче — разговоры. Привычная родная коммуналка, из которой тусклым промозглым рассветом навсегда ушел ее Игорек, молодела на ее глазах, и Анна Федотовна уже не решалась признаться этой помолодевшей квартире в своей укоренившейся за это время привычке. А потом все это вместе стало ритуалом, почти священнодействием со своей уже сложившейся последовательностью, ритмом, торжественностью и только ею одной слышимыми голосами, и старая одинокая женщина уже вполне сознательно скрывала свою странность от шумного, звонкого, столь далекого от тех роковых сороковых подрастающего населения.

И так продолжалось из года в год. Жили в бывшей коммунальной квартире единой семьей: старшие работали, младшие учились. Анна Федотовна как могла помогала им работать и учиться, взяв на себя домашние хлопоты: сготовить, накормить, убрать. После ужина смотрела с Владимиром и Риммой телевизор — старенький, с крохотным экраном «КВН», — а когда заканчивались передачи, уходила к себе, укладывалась в постель, доставала письма, и в ее сиротской комнате начинали звучать голоса сорок первого года…

«…Скоро, очень скоро будет и на нашей улице праздник…»

В 1965-м, к юбилею Победы, по телевидению начали передавать множество фильмов о войне — художественных и документальных, смонтированных из военной хроники тех лет. Обычно Анна Федотовна никогда их не смотрела: еще шли титры, а она уже поднималась и уходила к себе. Не могла она заставить свое насквозь изъеденное тоской сердце обжигаться гибелью мальчиков, ровесников ее сына, даже если это был фильм художественный и наземь красиво падали красивые актеры. Для нее это было не столько свидетельством смерти, сколько знаком смерти, ненавистным ей реальным оттиском реального убийства ее единственного сына. И она уходила, ничего не объясняя, потому что и объяснять-то было некому: Владимир и Римма и без слов ее отлично понимали.

Только однажды задержалась она в комнате дольше обычного. Уже шел на крохотном кавээновском экране какой-то фильм о войне — сам по себе, собственно, шел, никто его не смотрел. У одиннадцатилетней Валечки начало вдруг прогрессировать плоскостопие, ее срочно показали специалисту, и тем вечером родители и Анна Федотовна горячо обсуждали рекомендации этого специалиста. И так этим увлеклись, что забыли про телевизор, на экране которого с приглушенным звуком (дети уже спали) демонстрировался какой-то документальный фильм.

Анна Федотовна совершенно случайно глянула на экран — все ее помыслы вертелись тогда вокруг Валечкиного плоскостопия, — но глянула и увидела уходящую от нее узкую мальчишескую спину в грязной шинели, с винтовкой и тощим вещмешком за плечами.

— Игорек!.. Игорек, смотрите!..

Но Игорек (если это был он) снова ушел, как ушел почти четверть века назад — навсегда и без оглядки. И никто не знал, что это был за фильм, как он назывался и в какой рубрике телепрограмм его следует искать. Ничего не было известно и ничего невозможно было узнать, и поэтому Анна Федотовна отныне целыми днями сидела у телевизора, придвигаясь почти вплотную к малюсенькому экрану, как только начинались военные передачи. Теперь она смотрела все, что касалось войны, — фильмы, хронику и даже телеспектакли, потому что в любой момент могла мелькнуть на экране мальчишеская спина в грязной шинели с винтовкой и вещмешком. Пережаривались на кухне котлеты, выкипали супы, ревела Валечка из-за неглаженого фартука, хватал двойки уловивший вольготную полосу Андрейка, а Анна Федотовна, не отрываясь, все смотрела и смотрела старенький громоздкий телевизор.

Не появлялась больше спина, ушедшая тревожной осенью сорок первого прикрывать Москву. А может, не его это была спина, не Игорька? Мало ли их, этих мальчишеских спин, ушло от нас навсегда, так и не оглянувшись ни разу? Это было вероятнее всего, это спокойно и рассудительно доказывал Владимир, об этом осторожно, исподволь нашептывала Римма, но мать, не слушая доводов, упорно вглядывалась в экран.

— Ну что ты смотришь, что ты смотришь, это же Сталинградская битва!

— Оставь ее, Володя. Тут наши уговоры не помогут.

Все вдруг изменилось в доме, но одно осталось без изменения, как обещание возврата к прежнему размеренному покою, как надежда если не на светлое, то на привычное будущее. Не претерпел никаких новшеств ежевечерний ритуал: целыми днями с небывалым напряжением вглядываясь в экран телевизора, Анна Федотовна по-прежнему перечитывала перед сном заветные письма. Так же неторопливо, так же внимательно, так же слыша голоса двух из трех полученных ею весточек с войны, живший в ней голос Игорька и второй — его друга сержанта Вадима Переплетчикова, которого она никогда не видела и не слышала, но голос которого ясно звучал чистым мальчишеским альтом. Они были очень похожи, эти два голоса: их объединяли молодость и дружба, война и опасность, общая жизнь и, как подозревала Анна Федотовна, общая смерть, которая настигла одного чуть раньше, другого — чуть позже, только и всего. И несмотря на полную братскую схожесть, она отчетливо разделяла эти голоса, потому что их более не существовало: они продолжали жить только в ее сердце.

Уже отметили юбилей Победы, уже телевидение начало резко сокращать количество военных передач, а Анна Федотовна продолжала сидеть перед телеэкраном, все еще надеясь на чудо. Но чудес не существовало, и, может быть, именно поэтому она как-то впервые за много лет запнулась на письме друга. Должна была следовать фраза: «Ваш Игорь, дорогая Анна Федотовна, всегда являлся примером для всего нашего отделения…», а голос этой фразы не произнес. Замолк голос, оборвался, и Анна Федотовна растерялась: ритуал неожиданно дал сбой. Вслушалась, но голос не возникал, и тогда она начала лихорадочно просматривать письмо сержанта, уже не надеясь на его голос и собственную память. Напрягая зрение, она то приближала, то отдаляла от себя затертый листок с машинописным текстом, поправляла лампу, чтобы ярче высветить его, но все было напрасным. Она не видела ни одной буквы, слова сливались в строчки, строчки — в неясные черточки, и Анна Федотовна со странным, зябким спокойствием поняла, что многодневные сидения перед тусклым экраном телевизора не прошли для нее даром.

Она не испугалась, не растерялась и никому ничего не сказала: зачем зря беспокоить людей? Но на другой день, проводив детей в школу, собралась в районную поликлинику. Оделась, проверила, не забыла ли паспорт, вышла на улицу и, качнувшись, испуганно остановилась; все предметы казались размытыми, люди и машины возникали вдруг, точно из непроницаемого тумана. В квартире она не замечала ничего подобного, то ли потому, что все было знакомым и память корректировала ослабевшее зрение, то ли потому, что все расстояния были ограниченны. Ей пришлось постоять, чтобы хоть как-то свыкнуться с новым ударом, и до поликлиники она не дошла, а доплелась.

Очки, которые прописал окулист, помогли ходить, но читать Анна Федотовна уже не могла. Но все равно каждый вечер перед сном она брала письма и неторопливо вглядывалась в них, слушая голоса или вспоминая навечно врубившиеся в память строки: «…ваш сын рядовой Силантьев Игорь Иванович пал смертью храбрых…»

Это помогало, пока Анна Федотовна еще замечала хотя бы черточки строчек. Но год от года зрение все ухудшалось, мир тускнел, уходя в черноту, и хотя теперь в семье был новый телевизор с большим экраном, она и его не могла смотреть, и узкая мальчишеская спина вновь ушла от нее навсегда. Но это происходило постепенно, позволяя ей если не приспосабливаться, то примиряться, и Анна Федотовна воспринимала все с горечью неизбежности. Но когда в бесценных ее листочках стали исчезать последние штрихи, когда перед ее окончательно ослабевшими глазами оказались вдруг однотонные серые листы бумаги, она испугалась по-настоящему. И впервые за все десятилетия рассказала о священном своем ритуале единственному человеку:

Валечке. Не только потому, что Валя выросла на ее руках, звала бабушкой и считала таковой: к тому времени Валя уже стала студенткой Первого медицинского института, и это окончательно убедило Анну Федотовну, что доверить такую тайну можно только своей любимице. И хотя Вале не всегда удавалось читать ей письма регулярно — то отъезды, то ночные дежурства, то непредвиденные молодые обстоятельства, — привычная жизнь в общем своем потоке вернулась в свое русло.

И продолжала неумолимо нестись вперед. Женился и переехал к жене молодой инженер-строитель Андрей; Валя заново перепечатала тексты всех трех писем (оригиналы по-прежнему хранились в заветной шкатулке); в середине семидесятых скончался от старых фронтовых ран Владимир Иванович, Валентина без всякого замужества родила девочку, и Анна Федотовна ослепла окончательно.

Но помощи ей почти не требовалось. Она свободно передвигалась по квартире, в которой практически прожила жизнь, знала, где что стоит да где что лежит, быстро научилась ухаживать за собой и продолжала стирать на всю семью. Вытянув руку и шаркая тапочками, бродила по бывшей коммуналке, в которой опять остались одни женщины, и думала, как странно устроена жизнь, коли с таким упорством возвращает людей к тому, от чего они хотели бы убежать навсегда.

Но главной ее заботой, ее последней радостью и смыслом всего ее черного существования стала теперь голосистая безотцовщина Танечка. Анна Федотовна не могла дождаться, когда бабушка Римма приведет ее сначала из яслей, потом — из детского садика, а затем и из школы, тем более что вскоре школ оказалось две, поскольку Танечку параллельно заставили учиться еще и в музыкальной. Анна Федотовна играла с ней куда больше, чем занятые работой, магазинами и хозяйством мать и родная бабка; рассказывала ей сказки, которые когда-то рассказывала своему сыну; отвечала на бесчисленные «почему?», а в пять лет впервые познакомила с заветными письмами, показав не только копии, но и оригиналы и подробнейшим образом растолковав разницу между этими бумажками. А еще через год Танечка научилась читать и заменила маму у постели Анны Федотовны. Правда, из-за этого Анне Федотовне пришлось ложиться раньше Танечки, но и это было к лучшему: она старела, начала быстро уставать, задыхаться, просыпаться до света и долго лежать без сна.

Она любила эти внезапные пробуждения среди ночи. Было как-то особенно тихо, потому что спала не только вся квартира, но и весь мир, а шум редких автомашин лишь скользил по стенам дома, касался стекол в окнах, заставляя их чуть вздрагивать, и исчезал вдали. Темнота, вечно окружавшая ее, делалась беззвучной и ощутимой, как бархат; Анне Федотовне становилось покойно и уютно, и она неторопливо начинала думать о своем Игорьке.

Она вспоминала его совсем крохотным, беспомощным, целиком зависящим от ее тепла, внимания и ласки, от ее груди и ее рук — от нее, матери, будто их все еще соединяла пуповина, будто живые токи ее тела питали его и наливали силой и здоровьем для завтрашних невзгод. Вспоминала, как ежедневно купала его, и до сей поры ощущала то величайшее счастье, которое испытывала тогда. Вспоминала, как он радостно таращил на нее круглые, доверчивые глаза, как отчаянно взбивал крепкими ножками воду в ванночке, с каким самозабвением колотил по ней кулачками и как при этом не любил и даже побаивался мыла.

Она вспоминала, как он начал сам вставать в кроватке, цепко хватаясь руками за перила. И как сделал… нет, не сделал — как совершил первый шаг и сразу упал, но не испугался, а засмеялся; она подняла его, и он тут же шагнул снова, снова шлепнулся и снова засмеялся. А потом зашагал, затопал, забегал, часто падая и расшибаясь, часто плача от боли, но сразу же забывая эту боль. Ах, сколько синяков и шишек он наставил себе в это время!

Ванночка уже не вмещала сына. Это было на прежней квартире; там всегда почему-то дуло, и она боялась, что простудит Игорька во время этих купаний. И все время хотела куда-нибудь переехать, разменяться с кем-либо на любой район и любую площадь.

Нет, не только потому она стремилась обменять комнату, что сын перестал умещаться в ванночке и его теперь приходилось мыть по частям. Она решилась на этот обмен потому, что сын настолько вырос, что однажды задал вопрос, которого она так ждала и так боялась:

— А где мой папа?

А они даже не были расписаны, и папа уехал навсегда, когда Игорьку исполнилось три года. И матери все время казалось, что сын помнит канувшего в небытие отца, что сама эта комната, соседи, вещи, стены — все рассказывает ему то, о чем не следовало бы знать. И как только сын заинтересовался отцом, Анна Федотовна тут же обменяла свою большую удобную комнату с балконом и оказалась в коммуналке, где сразу же объявила себя вдовой. Вот в этой самой комнате, из которой ушел Игорек и в которой ей, может быть, посчастливится окончить свою жизнь.

Школьный период в коротенькой биографии сына Анна Федотовна вспоминала реже. Нет, она отчётливо помнила все его рваные локти и сбитые коленки, все «очень плохо» и «очень хорошо», все радости и горести. Но тогда он уже не принадлежал ей одной, безраздельно; тогда школа уже вклинилась между нею и сыном, уже успела создать для него особый мир, в котором не оказалось места для нее: мир своих друзей и своих интересов, своих обид и своих надежд. Игорь-школьник принадлежал матери только наполовину, и поэтому она предпочитала помнить его малышом.

Правда, один случай любила вспоминать часто и в подробностях и тогда, кажется, даже чуть улыбалась.

Игорек бежал в Испанию. Мальчики, обреченные на безотцовщину, растут либо отчаянными неслухами, либо тихонями, и ее сын склонялся к последнему типу. Тихони из дома не бегают, зато с удовольствием подчиняются тем, кто бегает, а в том испанском побеге коноводом был соседский Володька, сын Валентины и Ивана Даниловича. Он рвался еще в Абиссинию защищать эфиопов от итальянских фашистов, но по полной географической необразованности запутался в направлении и опоздал. Потом начались испанские события, а в их квартире — строительство баррикад. Баррикады воздвигались совместно с Игорем, соседи ругались, потирая зашибленные места, а по всей коммуналке гремело звонкое «Но пасаран!».

Через год атмосфера в Испании накалилась настолько, что без Володьки республиканцы обойтись никак уже не могли. Одному двигаться было сложно (опять проклятая география!); Володька с трудом уломал Игорька смотаться в Мадрид, разгромить фашистов и вернуться к Майским праздникам в Москву. Однако бежали приятели почему-то через Белорусский вокзал, где их и обнаружил сосед Трофим Авдеевич, поскольку вся квартира была брошена на поиски, но повезло именно ему:

— Марш домой, огольцы!

Но каким бы Анна Федотовна ни представляла себе сына — беспомощным, ползающим, топающим, убегающим в Испанию или решающим непонятные ей задачи, — в конце концов он непременно вставал перед ней медленно спускающимся с первого лестничного марша. И каждый вечер она видела его узкую мальчишескую спину и слышала одну и ту же фразу:

— Я вернусь, мама.

И еще она отчетливо помнила дыхание соседок за спиной, тогдашних солдаток, постепенно в порядке непонятной страшной очереди превращавшихся из солдаток во вдов. Перебирала в воспоминаниях коммунальные поминки, общую беду и общую бедность, серую лапшу с яичным порошком, карточки, лимитные книжки для коммерческих магазинов, на которые никогда не хватало денег, и — огороды. У всех тогда были огороды: с них кормилась, на них поднималась послевоенная Москва.

Участки распределялись предприятиями, но выращивали картошку всей коммуналкой сообща. Выходными, а то и просто вечерами по очереди ездили сажать, окучивать, копать. И знали, чью картошку едят сегодня за общим столом: у Любы-аптекарши она поспевала раньше, у Маши была особенно рассыпчатой, а оладьи лучше всех получались у Валентины. Теперь нет такой картошки. Теперь есть только три сорта: рыночная, магазинная да какая-то кубинская. А тогда был только один: коммунальный. Один для всех, кто пережил войну.

Вот так в привычных дневных делах, вечернем чтении писем, предрассветных воспоминаниях и вечной непроглядной тьме и проходила ее жизнь. Время текло с прежним безразличием к судьбам людским, равномерно отсчитывая падающие в никуда мгновения, но Анна Федотовна уже не замечала своего уходящего времени. Пережив где-то в шестьдесят прозрение в неизбежности скорого разрушения и скорого ухода из жизни, — то, что привычно именуется старостью, — она сохранила ясность ума и способность обходиться без посторонней помощи, потому что весь смысл ее жизни был в прошлом. Все настоящее было преходящим и быстротечным: тот небольшой объем домашней работы, который она оставила за собой; все истинное, то, ради чего еще стоило жить и терпеть, начиналось с вечернего чтения Танечки, короткого сна и заканчивалось бесконечно длинными и прекрасными воспоминаниями о сыне. Там, в этих воспоминаниях, она ощущала свое могущество: могла останавливать само время, поворачивать его вспять, вырывать из него любые куски и перетасовывать их по собственному желанию. Это было ее личное, всею жизнью выстраданное царство, и если к ней допустимо применить понятие счастья, то Анна Федотовна была счастлива именно сейчас, на глубоком закате своей жизни.

Ей уже торжественно справили восьмидесятилетие, на которое собралась не только вся семья, но пришли сыновья и дочери тех, кто когда-то жил с нею бок о бок в голодной коммуналке. Кто если и не помнил, так по крайней мере мог хотя бы видеть живым ее Игорька, поскольку семенил, пищал и ползал в то первое военное лето. И поэтому им, практически уже незнакомым, посторонним людям она обрадовалась больше всего.

— Погоди, погоди… — проводила кончиками сухих невесомых пальцев по лицу, осторожно касалась волос. — Так. Полина дочка, что в ванной жила. Роза. Помню, помню. — Голова у Анны Федотовны уже заметно тряслась, но держала она ее прямо и чуть выше обычного, как держат головы все слепые. — Ты без солнышка росла тут, недаром мы тебя Беляночкой звали. Замужем?

— Дайте руку, тетя Аня. — Бывшая Беляночка, а ныне весьма солидная дама взяла сухую старческую ладонь и приложила ее к щеке своего соседа. — Мой муж Андрей Никитич. Знакомьтесь.

— Здравствуй, Андрей. Детишки-то есть у вас?

— Одна детишка со стройотрядом уехала, второй — в армии, — сказал муж. — Мы уж с Розой старики…

Жена сердито дернула его за рукав, и он сразу же виновато примолк. А Анна Федотовна без всякой горечи подумала, какая же тогда она древняя старуха, если дети детей служат в армии и уезжают в неведомые ей стройотряды. Что служат и уезжают — это ничего, это хорошо даже, только бы войны не было. Только бы мальчики не уходили от матерей, медленно спускаясь по лестничным маршам навсегда.

Такие мысли частенько посещали ее: она принимала окружающую ее жизнь очень близко, потому что эта такая непонятная с виду, а по сути такая обыкновенная жизнь представлялась ей теперь вроде большой коммунальной квартиры. Где все рядом, где все свои, где горюют общим горем и радуются общим радостям, где едят общую картошку после общих трудов и откуда могут вдруг снова начать уходить сыновья. Вниз по лестнице в никуда. И до боли страдала за всех матерей.

— А меня узнаете, тетя Аня?

Бережно коснулась рукой:

— Гера. А Юрка где? Не пришел?

Напутала старая: Юрий стоял сейчас перед нею, а не Гера. Но никто не стал уточнять, только поулыбались. А Юрий неуверенно кашлянул и уверенно сказал:

— Юрка-то? Юрка, тетя Аня, гидростанции на Памире строит, привет вам просил передать. И поздравления.

— За стол, ребята, за стол! — скомандовала Римма. — Ведите именинницу на почетное место.

За столом как расселись, так сразу и повели непрерывные разговоры о том далеком времени. Гости вспоминали его и вместе и поодиночке, но вспоминали как-то очень уж общо, точно прочли несколько статей о Москве сорок первого прежде, чем идти сюда. Но Анна Федотовна ничего этого не замечала и была бесконечно счастлива, а седая, располневшая, год назад ушедшая на пенсию Римма могла быть довольна и была довольна, потому что всех этих гостей она не просто привела на торжество, но и хорошенько проинструктировала. Она была очень умной женщиной, и Игорек недаром мечтал с нею переписываться. Она заранее подобрала в библиотеке книжки, но каждому гостю велела прочитать что-то одно, чтобы все вместе могли говорить о разном и даже спорить, а сама Римма, зная об Игоре все, лишь подправляла эти воспоминания вовремя уточненными деталями. И все тогда прошло замечательно: бывшая коммуналка отметила восемь десятков осиротевшей женщины так, как редко кто отмечает.

А затем пришел 1985 год. Год сорокалетия великой Победы.

К празднику готовились, его ждали, им заслуженно гордились. И снова по телевидению — только теперь несравненно больше, чем двадцать и десять лет назад, — пошли фильмы и хроника, песни и стихи, воспоминания и документы войны. И все, кроме Анны Федотовны, смотрели передачи цикла «Стратегия победы», а Анна Федотовна уходила к себе. Ей было больно и горько: только она, она одна могла узнать родную мальчишескую спину из далекого сорок первого, но слепота навеки лишила ее этой возможности. Возможности последнего чуда: увидеть перед смертью давно погибшего сына.

А может, тогда, в шестьдесят пятом, и вправду мелькнул не ее Игорек? Тем более что видела она ту спину всего мгновение, видела неожиданно, не успела вглядеться… И внутренне, где-то очень, очень глубоко, почти тайком от себя самой, понимала, что это — не он. Не сын, не Игорек, но не хотела прислушиваться к трезвому голосу рассудка, а хотела верить, что Игорь хоть и погиб, но как бы не окончательно, как бы не весь, что ли. Не исчез бесследно, не истлел в братской могиле, не распался, а остался навеки в бледном отпечатке пленки, когда камера оператора снимала не его специально, а саму фронтовую жизнь, и в той фронтовой реальной жизни реально жил, двигался, существовал теперь уж навсегда ее сын. В это хотелось верить, в это необходимо было верить, и она верила. Только верила, не пытаясь ничего проверять.

— Бабуля, это к тебе, — громко и радостно объявила Танечка, входя в квартиру в сопровождении двух очень серьезных девочек и одного еще более серьезного мальчика. — Ты покажи им все и расскажи, ладно? А я побежала, я в музыкальную школу опаздываю. — И умчалась.

А слепая Анна Федотовна осталась на пороге кухни, не видя, но точно зная, что трое ребятишек застенчиво жмутся у порога.

— Раздевайтесь, — сказала. — И проходите в комнату прямо по коридору. Я сейчас приду к вам.

Гости чинно проследовали в ее комнату, а она вернулась на кухню. Привычно домыла тарелки, с привычной осторожностью поставила их на сушилку и прошла к себе. Дети стояли у дверей, выстроившись в шеренгу; проходя, она легонько коснулась каждого пальцами, определяя, какие же они, ее внезапные гости, обнаружила, что стоявшая первой девочка выше и крепче очень серьезного мальчика, а последняя — маленькая и живая: она все время качалась, шепталась и переминалась с ноги на ногу, поскрипывая туфельками. «Значит, очень уж ей туфельки нравятся, наверно, обновка, — подумала Анна Федотовна. — А высокая, видать, у них за старшую, потому-то парнишка и пыжится. Да еще и волнуется, лоб у него в испарине». И, сразу же выяснив все, села в кресло, которое досталось ей по наследству от матери теперь уж тоже покойного Владимира.

— Садитесь, кому где удобнее. И говорите, зачем пришли, по какому такому делу.

Кажется, дети так и не сели, но долго шушукались, подталкивая друг друга. Наконец мальчика, видать, вытолкнули в ораторы.

— Ваша внучка Таня со своей музыкальной школой выступала на сборе нашей пионерской дружины. А мы взяли почин: «Нет неизвестных героев». А она тогда сказала, что у вас фашисты убили сына Игоря и что он вам писал письма.

Мальчик выпалил все единым духом и замолчал. Анна Федотовна обождала, но девочки молчали тоже, и тогда она уточнила:

— Игорь успел написать всего одно письмо. А второе написал после его смерти его товарищ Вадим Переплетчиков.

Протянула руку, взяла с привычного места — с тумбочки у изголовья — папку и достала оттуда листы. Зачитанные и еще не очень зачитанные. Протянула высокой девочке — Анна Федотовна ясно представляла, где она стоит сейчас, эта самая главная девочка.

— Здесь еще уведомление о смерти.

Папку взяли и сразу же сгрудились над ней: Анне Федотовне показалось даже, как при этом стукнулись все три лба, и она улыбнулась. Пионеры пошушукались, но недолго, и большая девочка сказала с нескрываемым недоверием:

— Это же все ненастоящее!

— Правильно, это копии, потому что настоящими письмами я очень дорожу, — пояснила Анна Федотовна, хотя ей не очень-то понравился тон. — Девочка… Та, которая маленькая, ты стоишь возле комода. Правда?

— Правда, — растерянно подтвердила маленькая. — А ваша внучка говорила, что вы ослепли от горя.

— Я научилась чувствовать, кто где стоит, — улыбнулась Анна Федотовна. — Открой верхний левый ящик. Там есть деревянная шкатулка. Достань ее и передай мне.

Опять раздалось шушуканье, потом скрип выдвигаемого ящика, и тут же кто-то — Анна Федотовна определила, что мальчик, — положил на ее руки шкатулку.

— Идите все сюда.

Они сгрудились вокруг: она ощутила их дыхание, теплоту их тел и точно знала, кто где разместился. Открыла шкатулку, бережно достала бесценные листочки.

— Вот, можете посмотреть. Здесь письмо моего сына Игоря, письмо его друга Вадима и… И похоронка. Так называлось тогда официальное уведомление о гибели человека на войне.

Дети долго разглядывали документы, шептались. Анна Федотовна слышала отдельные фразы: «А почему я? Ну почему? Ты — звеньевая…», «А потому, что у нее сын, а не дочь, понятно тебе? Если бы дочь, то я бы сама или Катя, а так ты должен…» Еле уловимый, но, видимо, горячий спор закончился тем, что мальчик нерешительно откашлялся и сказал:

— Вы должны передать эти документы нам. Пожалуйста.

— То есть как это? — почти весело удивилась она. — Эти письма касаются моего сына, почему же я должна передать их вам?

— Потому что у нас в школе организуется музей. Мы взяли торжественное обязательство к сорокалетию великой Победы.

— Я с удовольствием отдам вашему музею копии этих писем.

— А зачем нам ваши копии? — с вызывающей агрессией вклинилась вдруг звеньевая, и Анна Федотовна подивилась, каким официально-нечеловеческим может стать голос десятилетней девочки. — Нет, это даже очень интересно! Ведь копии — это же так просто, это же бумажка. В копии я могу написать, что моя бабушка — героиня «Молодой гвардии», ну и что? Возьмет такую копию музей?

— Не возьмет. — Анне Федотовне очень не понравился этот вызывающий, полный непонятной для нее претензии тон. — И вы не берите. И, пожалуйста, верните мне все документы.

Дети снова возбужденно зашептались. В обычном состоянии для Анны Федотовны не составляло никакого труда расслышать, о чем это они там спорят, но сейчас она была расстроена и обижена и уже ни к чему не могла да и не хотела прислушиваться.

— Верните мне в руки документы.

— Бабушка, — впервые заговорила самая маленькая, и голосок у нее оказался совсем еще детским. — Вы ведь очень, очень старенькая, правда ведь? А нам предстоит жить и воспитываться на примерах. А вдруг вам станет нехорошо, и тогда все ваши патриотические примеры могут для нас пропасть.

— Вот когда помру, тогда и забирайте, — угрюмо сказала Анна Федотовна. — Давайте письма. Долго еще вам говорить?

— А если вы не скоро… — опять задиристо начала большая, но осеклась. — То есть я хочу сказать, что вы можете не успеть к сорокалетию великой Победы, а мы не можем. Мы взяли торжественное обязательство.

— Хочешь, значит, чтобы я до девятого мая померла? — усмехнулась Анна Федотовна. — Кто знает, кто знает. Только и тогда я не вам эти документы велю переслать, а в другую школу. Туда, где мой Игорь учился: там, поди, тоже музей организуют.

Они молча отдали ей письма и похоронку. Анна Федотовна ощупала каждый листок, удостоверилась, что они подлинные, аккуратно сложила в шкатулку и сказала:

— Мальчик, поставь эту шкатулку в левый ящик комода. И плотно ящик задвинь. Плотно, чтобы я слышала.

Но слушала она сейчас плохо, потому что предыдущий разговор сильно обеспокоил ее, удивил и обидел. Это ведь была не детская безгрешная откровенность: ее совсем не по-детски, а крепко, по-взрослому прижимали к стене, требуя отдать ее единственное сокровище.

— Трус несчастный, — вдруг отчетливо, с невероятным презрением сказала большая девочка. — Только пикни у нас.

— Все равно нельзя. Все равно, — горячо и непонятно зашептал мальчик.

— Молчи лучше! — громко оборвала звеньевая. — А то мы тебе такое устроим, что наплачешься. Верно, Катя?

Но и этот громкий голос пролетел мимо сознания Анны Федотовны. Она ждала скрипа задвигаемого ящика, вся была сосредоточена на этом скрипе и, когда наконец он раздался, вздохнула с облегчением:

— Ступайте, дети. Я очень устала.

— До свидания, — три раза по очереди сказали пионеры и направились к дверям. И оттуда мальчик спросил:

— Может быть, надо вызвать врача?

— Нет, спасибо тебе, ничего мне не надо.

Делегация молча удалилась.

Горечь и не очень понятная обида скоро оставили Анну Федотовну. «Да что с несмышленышей спрашивать, — думала она. — Что хочется, то и говорится, души-то чистые». И, примирившись, опять перебралась на кухню, где теперь проходила вся ее деятельная жизнь: старалась не только мыть да прибирать, но и готовить, и была счастлива, когда все ее дружно хвалили. И не догадывалась, что Римма тайком перемывает всю посуду и как может улучшает сваренные ею супы и борщи. Но сегодня Римма с утра уехала к старшему сыну Андрею, у которого заболел один из сорванцов, и поэтому кулинарные творения Анны Федотовны никто не корректировал.

Конечно, виной ее теперешних промахов была не столько слепота, сколько возраст. Она забывала привычные дозировки и рецепты, сыпала много соли или не сыпала ее вообще, а однажды спутала кастрюли, одновременно кипевшие на плите, и домашние получили довольно загадочное, но абсолютно несъедобное варево. Но старую женщину никто не обижал, и она пребывала в счастливом заблуждении, что и до сей поры не только не обременяет своих, но и приносит им существенную пользу.

Она вскоре позабыла о визите старательных пионеров — она вообще часто забывала то, что только что происходило, но прошлое помнила ясно и цепко, — но чем ближе к вечеру скатывался этот день, тем все более явно ощущала она некую безадресную тревогу. И оттого, что тревога ощущалась безадресно, оттого, что Анна Федотовна никак не могла припомнить никакой даже косвенной ее причины, ей делалось все беспокойнее. Уже примчалась из музыкальной школы Татьяна, уже Анна Федотовна старательно покормила ее, отправила заниматься, перемыла посуду, а тревожное беспокойство все нарастало в ней.

— Переутомление, — определила Римма, когда по возвращении услышала смутную жалобу Анны Федотовны. — Ложись в постель, я сейчас Таньку пришлю, чтоб почитала.

— Не трогай ты ее, Римма. Она только уроки учить села.

— Ну, сама почитаю. И о внуке расскажу. Простуда у него, в хоккей набегался, а панику развели…

К этому времени странность Анны Федотовны уже давно перестала быть тайной. То, чего она боялась, оказалось настолько тактично принятым всеми, что Анна Федотовна уже ничего не скрывала, а, наоборот, просила того, кто был посвободнее, десять минут почитать ей перед сном. Чаще всего это была Танечка, так как Валентина работала на полторы ставки, чтобы содержать семью с двумя пенсионерками и одной пионеркой, а Римма была по горло занята не только собственной семьей, но и вечно простуженными мальчишками Андрея, жившего в новом районе, как назло, довольно далеко от их квартиры.

— «Я здоров, все нормально, воюю как все, — читала Римма, тоже наизусть выучив все письма за эти длинные годы. — Как ты-то там одна, мамочка?..»

На этом месте с благоговейным спокойствием воспринимавшая ритуальное это чтение седая старуха вдруг подняла руку, и Римма удивленно смолкла. Спросила после напряженного странного молчания:

— Что случилось?

— Он чего-то не хотел, а они грозились, — невразумительно пробормотала Анна Федотовна, то ли всматриваясь, то ли вслушиваясь в себя.

— Кто он-то?

— Мальчик. Мальчик не хотел, а девочка его пугала. Он вроде отказывался — «не буду, мол, не буду», а та — «трус, мол, только скажи…» Римма! — Анна Федотовна вдруг привстала на кровати. — Римма, загляни в шкатулку. Загляни в шкатулку…

Не очень еще понимая, но и не споря, Римма встала, выдвинула ящик комода, открыла шкатулку. Старуха напряженно ждала, подавшись вперед в судорожном напряжении.

— Нету? Ну? Что ты молчишь?

— Нету, — тихо сказала Римма. — Похоронка на месте, фотографии, значки, а писем нет. Ни Игорька, ни второго, друга его. Только одна похоронка.

— Только одна похоронка… — прохрипела Анна Федотовна, теряя сознание.

«Неотложка» приехала быстро, врачи вытащили Анну Федотовну из безвременья, объявили, что функции организма, в общем, не нарушены, что больной следует с недельку полежать и все придет в норму. Анна Федотовна молчала, ни на что не жаловалась и глядела невидящими глазами не только сквозь врачей, сквозь Римму, сквозь оказавшую ей первую помощь Валентину и перепуганную Танечку, даже не только сквозь стены родной и вечно для нее коммунальной квартиры, но, казалось, и сквозь само время. Сквозь всю толщу лет, что отделяли ее сегодняшнюю от собственного сына.

— Я вернусь, мама.

Нет, не слышала она больше этих слов. Она ясно помнила, где, как и когда произнес их Игорь, но голос его более не звучал в ее душе.

— Идите, — с трудом, но вполне четко и осознанно произнесла она, по-прежнему строго глядя в существующую только для нее даль. — Я засну. Я отдохну. Идите.

— Может, почитать… — робко начала Римма, но дочь одернула ее: читать было нечего.

Они выключили свет и тихо вышли из комнаты. Потом угасли шаги, голоса, проскрипели двери, и все стихло.

Анна Федотовна прикрыла слепые глаза, затаила дыхание, напряженно прислушалась, но душа ее молчала, и голос сына более не звучал в ней. Он угас, умер, погиб вторично, и теперь уже погиб навсегда. И, поняв это, старая, почти на полстолетия пережившая смерть единственного сына мать ощутила вдруг на дряблых, изрубленных глубокими морщинами щеках что-то теплое. С трудом поднесла непослушную руку, коснулась щеки и поняла, что это — слезы. Первые слезы с того далекого, отступившего на добрых пять десятков лет дня получения похоронки. Официального клочка бумаги со штампом и печатью, бесстрастно удостоверяющего, что ее единственный сын действительно погиб, что нет более никаких надежд и что последнее, что еще осталось ей, — это память о нем.

А от всей памяти оставили только похоронку. Разумом Анна Федотовна еще понимала, что память нельзя украсть, но то — разум, а то — действительность, и в этой действительности одновременно с исчезновением писем сына и его друга исчезли и их голоса. Они более не звучали в ней, как ни напрягала она свою память, как ни прислушивалась, как ни умоляла сжалиться над нею и позволить еще хотя бы разочек, один-единственный раз услышать родной голос.

Но было глухо и пусто. Нет, письма, пользуясь ее слепотой, вынули не из шкатулки — их вынули из ее души, и теперь ослепла и оглохла не только она, но и ее душа.

— Господи…

И вдруг отчетливо и громко зазвучал голос. Не сына, другой: официальный, сухой, без интонаций, тепла и грусти, не говоривший, а докладывающий:

— …уведомляем, что ваш сын рядовой Силантьев Игорь Иванович пал смертью храбрых восемнадцатого декабря одна тысяча девятьсот сорок первого года в бою под деревней Ракитовка Клинского района Московской области.

«Нет! Нет! Нет! Не надо! Не хочу», — беззвучно кричала она, но голос продолжал все нарастать и нарастать в ней, заглушая ее собственные беспомощные слова: «…что ваш сын рядовой Силантьев Игорь Иванович пал смертью храбрых… что ваш сын Игорь пал… и голос уже гремел в ней, а по морщинистым щекам без перерыва, точно стремясь наверстать упущенное, текли слезы.

И даже когда она умерла и перестала ощущать все живое, голос еще долго, очень долго звучал в ее бездыханном теле, а слезы все медленнее и медленнее текли по щекам. Официальный холодный голос смерти и беспомощные теплые слезы матери.

А письма оказались в запаснике школьного музея. Пионерам вынесли благодарность за активный поиск, но места для их находки так и не нашлось, и письма Игоря и сержанта Переплетчикова отложили про запас, то есть попросту сунули в долгий ящик.

Они и сейчас там, эти два письма с аккуратной пометкой: «ЭКСПОНАТ №…» Лежат в ящике стола в красной папке с надписью: «ВТОРИЧНЫЕ МАТЕРИАЛЫ К ИСТОРИИ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ».