Ïîâåñòü î òîì, êàê îäèí ìóæèê äâóõ ãåíåðàëîâ ïðîêîðìèë
Жили да были два генерала, и так как оба были легкомысленны, то в скором времени, по щучьему велению, по моему хотению, очутились на необитаемом острове.
Служили генералы всю жизнь в какой-то регистратуре; там родились, воспитались и состарились, следовательно, ничего не понимали. Даже слов никаких не знали, кроме: «Примите уверение в совершенном моем почтении и преданности».
Упразднили регистратуру за ненадобностью и выпустили генералов на волю. Оставшись за штатом, поселились они в Петербурге, в Подьяческой улице на разных квартирах; имели каждый свою кухарку и получали пенсию. Только вдруг очутились на необитаемом острове, проснулись и видят: оба под одним одеялом лежат. Разумеется, сначала ничего не поняли и стали разговаривать, как будто ничего с ними и не случилось.
— Странный, ваше превосходительство, мне нынче сон снился, — сказал один генерал, — вижу, будто живу я на необитаемом острове…
Сказал это, да вдруг как вскочит! Вскочил и другой генерал.
— Господи! Да что ж это такое! Где мы! — вскрикнули оба не своим голосом.
И стали друг друга ощупывать, точно ли не во сне, а наяву с ними случилась такая оказия. Однако, как ни старались уверить себя, что все это не больше как сновидение, пришлось убедиться в печальной действительности.
Перед ними с одной стороны расстилалось море, с другой стороны лежал небольшой клочок земли, за которым стлалось все тоже безграничное море. Заплакали генералы в первый раз после того, как закрыли регистратуру.
Стали они друг друга рассматривать и увидели, что они в ночных рубашках, а на шеях у них висит по ордену.
— Теперь бы кофейку испить хорошо! — молвил один генерал, но вспомнил, какая с ним неслыханная штука случилась, и во второй раз заплакал.
— Что же мы будем, однако, делать? — продолжал он сквозь слезы, — ежели теперича доклад написать — какая польза из этого выйдет?
— Вот что, — отвечал другой генерал, — подите вы, ваше превосходительство, на восток, а я пойду на запад, а к вечеру опять на этом месте сойдемся; может быть, что-нибудь и найдем.
Стали искать, где восток и где запад. Вспомнили, как начальник однажды говорил: «Если хочешь сыскать восток, то встань глазами на север, и в правой руке получишь искомое». Начали искать севера, становились так и сяк, перепробовали все страны света, но так как всю жизнь служили в регистратуре, то ничего не нашли.
— Вот что, ваше превосходительство: вы пойдите направо, а я налево; этак-то лучше будет! — сказал один генерал, который, кроме регистратуры, служил еще в школе военных кантонистов учителем каллиграфии и, следовательно, был поумнее.
Сказано — сделано. Пошел один генерал направо и видит — растут деревья, а на деревьях всякие плоды. Хочет генерал достать хоть одно яблоко, да все так высоко висят, что надобно лезть. Попробовал полезть — ничего не вышло, только рубашку изорвал. Пришел генерал к ручью, видит: рыба там, словно в садке на Фонтанке, так и кишит, и кишит.
«Вот кабы этакой-то рыбки да на Подьяческую!» — подумал генерал и даже в лице изменился от аппетита.
Зашел генерал в лес — а там рябчики свищут, тетерева токуют, зайцы бегают.
— Господи! еды-то! еды-то! — сказал генерал, почувствовав, что его уже начинает тошнить.
Делать нечего, пришлось возвращаться на условленное место с пустыми руками. Приходит, а другой генерал уж дожидается.
— Ну что, ваше превосходительство, промыслил что-нибудь?
— Да вот нашел старый нумер «Московских ведомостей», и больше ничего!
Легли опять спать генералы, да не спится им натощак. То беспокоит их мысль, кто за них будет пенсию получать, то припоминаются виденные днем плоды, рыбы, рябчики, тетерева, зайцы.
— Кто бы мог думать, ваше превосходительство, что человеческая пища, в первоначальном виде, летает, плавает и на деревьях растет? — сказал один генерал.
— Да, — отвечал другой генерал, — признаться, и я до сих пор думал, что булки в том самом виде родятся, как их утром к кофею подают!
— Стало быть, если, например, кто хочет куропатку съесть, то должен сначала ее изловить, убить, ощипать, изжарить… Только как все это сделать?
— Как все это сделать? — словно эхо, повторил другой генерал.
Замолчали и стали стараться заснуть; но голод решительно отгонял сон. Рябчики, индейки, поросята так и мелькали перед глазами, сочные, слегка подрумяненные, с огурцами, пикулями и другим салатом.
— Теперь я бы, кажется, свой собственный сапог съел! — сказал один генерал.
— Хороши тоже перчатки бывают, когда долго ношены! — вздохнул другой генерал.
Вдруг оба генерала взглянули друг на друга: в глазах их светился зловещий огонь, зубы стучали, из груди вылетало глухое рычание. Они начали медленно подползать друг к другу и в одно мгновение ока остервенились. Полетели клочья, раздался визг и оханье; генерал, который был учителем каллиграфии, откусил у своего товарища орден и немедленно проглотил. Но вид текущей крови как будто образумил их.
— С нами крестная сила! — сказали они оба разом, — ведь этак мы друг друга съедим! И как мы попали сюда! Кто тот злодей, который над нами такую штуку сыграл!
— Надо, ваше превосходительство, каким-нибудь разговором развлечься, а то у нас тут убийство будет! — проговорил один генерал.
— Начинайте! — отвечал другой генерал.
— Как, например, думаете вы, отчего солнце прежде восходит, а потом заходит, а не наоборот?
— Странный вы человек, ваше превосходительство: но ведь и вы прежде встаете, идете в департамент, там пишете, а потом ложитесь спать?
— Но отчего же не допустить такую перестановку; сперва ложусь спать, вижу различные сновидения, а потом встаю?
— Гм… да… А я, признаться, как служил в департаменте, всегда так думал: «Вот теперь утро, а потом будет день, а потом подадут ужинать — и спать пора!»
Но упоминовение об ужине обоих повергло в уныние и пресекло разговор в самом начале.
— Слышал я от одного доктора, что человек может долгое время своими собственными соками питаться, — начал опять один генерал.
— Как так?
— Да так-с. Собственные свои соки будто бы производят другие соки, эти, в свою очередь, еще производят соки, и так далее, покуда, наконец, соки совсем не прекратятся…
— Тогда что ж?
— Тогда надобно пищу какую-нибудь принять…
— Тьфу!
Одним словом, о чем ни начинали генералы разговор, он постоянно сводился на воспоминание об еде, и это еще более раздражало аппетит. Положили: разговоры прекратить, и, вспомнив о найденном нумере «Московских ведомостей», жадно принялись читать его.
«Вчера, — читал взволнованным голосом один генерал, — у почтенного начальника нашей древней столицы был парадный обед. Стол сервирован был на сто персон с роскошью изумительною. Дары всех стран назначили себе как бы рандеву на этом волшебном празднике. Тут была и «шекснинска стерлядь золотая» [из стихотворения Г.Р.Державина «Приглашение к обеду»], и питомец лесов кавказских, — фазан, и, столь редкая в нашем севере в феврале месяце, земляника…»
— Тьфу ты, господи! Да неужто ж, ваше превосходительство, не можете найти другого предмета? — воскликнул в отчаянии другой генерал и, взяв у товарища газету, прочел следующее:
«Из Тулы пишут: вчерашнего числа, по случаю поимки в реке Упе осетра (происшествие, которого не запомнят даже старожилы, тем более что в осетре был опознан частный пристав Б.), был в здешнем клубе фестиваль. Виновника торжества внесли на громадном деревянном блюде, обложенного огурчиками и держащего в пасти кусок зелени. Доктор П., бывший в тот же день дежурным старшиною, заботливо наблюдал, дабы все гости получили по куску. Подливка была самая разнообразная и даже почти прихотливая…»
— Позвольте, ваше превосходительство, и вы, кажется, не слишком осторожны в выборе чтения! — прервал первый генерал и, взяв, в свою очередь, газету, прочел:
«Из Вятки пишут: один из здешних старожилов изобрел следующий оригинальный способ приготовления ухи: взяв живого налима, предварительно его высечь; когда же, от огорчения, печень его увеличится…»
Генералы поникли головами. Все, на что бы они ни обратили взоры, — все свидетельствовало об еде. Собственные их мысли злоумышляли против них, ибо как они ни старались отгонять представления о бифштексах, но представления эти пробивали себе путь насильственным образом.
И вдруг генерала, который был учителем каллиграфии, озарило вдохновение…
— А что, ваше превосходительство, — сказал он радостно, — если бы нам найти мужика?
— То есть как же… мужика?
— Ну, да, простого мужика… какие обыкновенно бывают мужики! Он бы нам сейчас и булок бы подал, и рябчиков бы наловил, и рыбы!
— Гм… мужика… но где же его взять, этого мужика, когда его нет?
— Как нет мужика — мужик везде есть, стоит только поискать его! Наверное, он где-нибудь спрятался, от работы отлынивает!
Мысль эта до того ободрила генералов, что они вскочили как встрепанные и пустились отыскивать мужика.
Долго они бродили по острову без всякого успеха, но, наконец, острый запах мякинного хлеба и кислой овчины навел их на след. Под деревом, брюхом кверху и подложив под голову кулак, спал громаднейший мужичина и самым нахальным образом уклонялся от работы. Негодованию генералов предела не было.
— Спишь, лежебок! — накинулись они на него, — небось и ухом не ведешь, что тут два генерала вторые сутки с голода умирают! Сейчас марш работать!
Встал мужичина: видит, что генералы строгие. Хотел было дать от них стречка, но они так и закоченели, вцепившись в него.
И зачал он перед ними действовать.
Полез сперва-наперво на дерево и нарвал генералам по десятку самых спелых яблоков, а себе взял одно, кислое. Потом покопался в земле — и добыл оттуда картофелю; потом взял два куска дерева, потер их друг об дружку — и извлек огонь. Потом из собственных волос сделал силок и поймал рябчика. Наконец, развел огонь и напек столько разной провизии, что генералам пришло даже на мысль: «Не дать ли и тунеядцу частичку?»
Смотрели генералы на эти мужицкие старания, и сердца у них весело играли. Они уже забыли, что вчера чуть не умерли с голоду, а думали: «Вот как оно хорошо быть генералами — нигде не пропадешь!»
— Довольны ли вы, господа генералы? – спрашивал между тем мужичина-лежебок.
— Довольны, любезный друг, видим твое усердие! — отвечали генералы.
— Не позволите ли теперь отдохнуть?
— Отдохни, дружок, только свей прежде веревочку.
Набрал сейчас мужичина дикой конопли, размочил в воде, поколотил, помял — и к вечеру веревка была готова. Этою веревкою генералы привязали мужичину к дереву, чтоб не убег, а сами легли спать.
Прошел день, прошел другой; мужичина до того изловчился, что стал даже в пригоршне суп варить. Сделались наши генералы веселые, рыхлые, сытые, белые. Стали говорить, что вот они здесь на всем готовом живут, а в Петербурге между тем пенсии ихние все накапливаются да накапливаются.
— А как вы думаете, ваше превосходительство, в самом ли деле было вавилонское столпотворение или это только так, одно иносказание? — говорит, бывало, один генерал другому, позавтракавши.
— Думаю, ваше превосходительство, что было в самом деле, потому что иначе как же объяснить, что на свете существуют разные языки!
— Стало быть, и потоп был?
— И потоп был, потому что, в противном случае, как же было бы объяснить существование допотопных зверей? Тем более, что в «Московских ведомостях» повествуют…
— А не почитать ли нам «Московских ведомостей»?
Сыщут нумер, усядутся под тенью, прочтут от доски до доски, как ели в Москве, ели в Туле, ели в Пензе, ели в Рязани — и ничего, не тошнит!
Долго ли, коротко ли, однако генералы соскучились. Чаще и чаще стали они припоминать об оставленных ими в Петербурге кухарках и втихомолку даже поплакивали.
— Что-то теперь делается в Подьяческой, ваше превосходительство? — спрашивал один генерал другого.
— И не говорите, ваше превосходительство! Все сердце изныло! — отвечал другой генерал.
— Хорошо-то оно хорошо здесь — слова нет! А все, знаете, как-то неловко барашку без ярочки! Да и мундира тоже жалко!
— Еще как жалко-то! Особливо, как четвертого класса, так на одно шитье посмотреть, голова закружится!
И начали они нудить мужика: представь да представь их в Подьяческую! И что ж! Оказалось, что мужик знает даже Подьяческую, что он там был, мед-пиво пил, по усам текло, в рот не попало!
— А ведь мы с Подьяческой генералы! — обрадовались генералы.
— А я, коли видели: висит человек снаружи дома, в ящике на веревке, и стену краской мажет, или по крыше словно муха ходит — это он самый я и есть! — отвечал мужик.
И начал мужик на бобах разводить, как бы ему своих генералов порадовать за то, что они его, тунеядца, жаловали и мужицким его трудом не гнушалися! И выстроил он корабль — не корабль, а такую посудину, что можно было океан-море переплыть вплоть до самой Подьяческой.
— Ты смотри, однако, каналья, не утопи нас! — сказали генералы, увидев покачивавшуюся на волнах ладью.
— Будьте покойны, господа генералы, не впервой! — отвечал мужик и стал готовиться к отъезду.
Набрал мужик пуху лебяжьего мягкого и устлал им дно лодочки. Устлавши, уложил на дно генералов и, перекрестившись, поплыл. Сколько набрались страху генералы во время пути от бурь да от ветров разных, сколько они ругали мужичину за его тунеядство — этого ни пером описать, ни в сказке сказать. А мужик все гребет да гребет, да кормит генералов селедками.
Вот, наконец, и Нева-матушка, вот и Екатерининский славный канал, вот и Большая Подьяческая! Всплеснули кухарки руками, увидевши, какие у них генералы стали сытые, белые да веселые! Напились генералы кофею, наелись сдобных булок и надели мундиры. Поехали они в казначейство, и сколько тут денег загребли — того ни в сказке сказать, ни пером описать!
Однако и об мужике не забыли; выслали ему рюмку водки да пятак серебра: веселись, мужичина!
(Салтыков-Щедрин)
Текущая версия страницы пока не проверялась опытными участниками и может значительно отличаться от версии, проверенной 15 марта 2020; проверки требуют 17 правок.
«По́весть о том, как оди́н мужи́к двух генера́лов прокорми́л» — сатирическая сказка Михаила Салтыкова-Щедрина, написанная и впервые опубликованная в 1869 году.
Сюжет[править | править код]
По сюжету два отставных генерала, выйдя на пенсию, неизвестным образом попадают на необитаемый остров. Они хотят выбраться с острова, однако не могут, поскольку даже не разбираются в сторонах света. В лесу на острове они видят множество живности. С удивлением они впервые узнают, что еда в первоначальном виде летает, плавает и растёт на деревьях. Изголодавшись, они чуть не съедают друг друга. Чтобы не думать о голоде, генералы решают почитать найденную ими газету «Московские ведомости», но все статьи в газете были посвящены еде, отчего им становится плохо. Вскоре они решают найти мужика (то есть крестьянина), который сможет их прокормить. Генералы находят на острове мужика и заставляют его добыть для них пропитание. Насытившись, они начинают скучать и тосковать по Петербургу. Мужик строит для них лодку и переправляет через моря в Петербург. По прибытии в Петербург они наедаются, напиваются и едут в казначейство за деньгами. В благодарность за спасение с острова они посылают мужику рюмку водки и пятак серебра, восклицая: «Веселись, мужичина!».
История создания и публикации[править | править код]
Замысел сказки, вероятно, восходит к осени 1867 года, когда Салтыков-Щедрин работал над очерком «Старый кот на покое» из цикла «Помпадуры и помпадурши». В очерке содержится административно-философский трактат уволенного в отставку помпадура «Что, ежели бы я жил на необитаемом острове и имел собеседником лишь правителя канцелярии?». По мнению щедриноведов, этот сюжет и натолкнул Салтыкова на замысел будущей сказки. Предположительно, работа над сказкой велась в декабре 1868 — первой половине января 1869 года, к этому времени относится наборная рукопись с авторской правкой, имеющая первоначальное название: «Два генерала. (Писано со слов коллежского советника Рудомазина)»[1].
«Повесть» впервые была опубликована вместе со сказкой «Дикий помещик» и рассказом «Годовщина» 10 февраля 1869 года в журнале «Отечественные записки», № 2 под названием «Повесть о том, как мужик двух генералов прокормил. (Писано со слов коллежского советника Рудомазина)». Сказка была напечатана в качестве первой части сатирического цикла «Для детей», впоследствии нереализованного. В 1878 году сказка была переиздана Салтыковым в сборнике «Сказки и рассказы». Для переиздания были сделаны незначительные правки, в частности, добавлены заключительные слова: веселись, мужичина! Кроме того, был убран подзаголовок, а в заглавии появилось слово мужик (1869 году полное заглавие было указано лишь в оглавлении журнала). В дальнейшем правки в сказку писателем не вносились, до настоящего времени она переиздаётся в редакции 1878 года[2].
Произведение было хорошо принято современниками Салтыкова, например Герценом, который в письме Огарёву от 14 (2) марта 1869 года спрашивал: «А читал ли ты в „Отечественных записках“ „Историю двух генералов“, это прелесть»[3]. 27 (15) мая 1879 года Тургенев прочёл сказку на литературно-музыкальном утре в пользу русской колонии в Париже и позаботился о её переводе на французский язык.
Критика[править | править код]
По мнению советских литературоведов, в сказке отразились отношения господствующих классов и низшего класса — трудового крестьянства. Чтобы ярче и нагляднее показать зависимость высшего сословия от низшего, Салтыков поставил героев в несвойственные для них и неожиданные для читателя условия, используя сюжет попадания героев на необитаемый остров, восходящий к «Приключениям Робинзона Крузо» Дефо. Баскаков и Бушмин подчёркивают, что писатель, показывая практическое превосходство мужика над генералами, в то же время осуждает пассивность народных масс, их безропотное подчинение, примирение с существующим порядком[4].
Публикации текста[править | править код]
Ниже представлены научные и наиболее авторитетные публикации текста произведения:
- Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил [Текст] // Собрание сочинений в двадцати томах / М. Е. Салтыков-Щедрин. — М. : Художественная литература, 1974. — Т. 16, кн. I: Сказки: 1869—1896; Пёстрые письма: 1884—1886 / Подготовили текст тома В. Н. Баскаков, В. Э. Боград ; примечания В. Н. Баскакова, А. С. Бушмина, К. И. Тюнькина. — С. 7—13. — 52 500 экз.
- Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил [Текст] // Сказки / М. Е. Салтыков-Щедрин ; издание подготовили В. Н. Баскаков, А. С. Бушмин ; ответственный редактор С. А. Макашин. — Л. : Наука (ленинградское отделение), 1988. — С. 5—10. — (Литературные памятники / Академия наук СССР ; председатель редколлегии Д. С. Лихачёв). — 100 000 экз.
Экранизации[править | править код]
- Как один мужик двух генералов прокормил (мультипликационный, «Союзмультфильм», 1965).
Примечания[править | править код]
- ↑ Баскаков, Бушмин, 1988, с. 246.
- ↑ Баскаков, Бушмин, 1988, с. 246—247.
- ↑ Герцен А. И. Собрание сочинений в тридцати томах : [рус.]. — М. : Наука, 1964. — Т. 30, кн. I. — С. 58.
- ↑ Баскаков, Бушмин, 1988, с. 247.
Литература[править | править код]
- Базанова В. И. «Сказки» М. Е. Салтыкова-Щедрина. — М.—Л. : Художественная литература (ленинградское отделение). — 103 с. — (Массовая историко-литературная библиотека).
- Бухштаб Б. Я. Сказки М. Е. Салтыкова-Щедрина. — Л. : [б. и.], 1958. — 38 с.
- Бушмин А. С. Сказки Салтыкова-Щедрина. — 2-е издание, доработанное. — Л. : Художественная литература (ленинградское отделение), 1976. — 275 с.
- Бушмин А. С. «Сказки» М. Е. Салтыкова-Щедрина // Салтыков-Щедрин М. Е. Сказки : [рус.] / Издание подготовили В. Н. Баскаков, А. С. Бушмин; ответственный редактор С. А. Макашин. — Л. : Наука (ленинградское отделение), 1988. — С. 204—222. — 280 с.
- Бушмин А. С., Баскаков В. Н. «Сказки» Салтыкова-Щедрина. Становление жанра. Творческая история. Восприятие // Салтыков-Щедрин М. Е. Сказки : [рус.] / Издание подготовили В. Н. Баскаков, А. С. Бушмин; ответственный редактор С. А. Макашин. — Л. : Наука (ленинградское отделение), 1988. — С. 223—244. — 280 с.
- Баскаков В. Н., Бушмин А. С. Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил // Салтыков-Щедрин М. Е. Сказки / Издание подготовили В. Н. Баскаков, А. С. Бушмин; ответственный редактор С. А. Макашин. — Л. : Наука (ленинградское отделение), 1988. — Примечания. — С. 246—248. — 280 с.
- Турков А. М. Салтыков-Щедрин. — 2-е издание, исправленное и дополненное. — М. : Молодая гвардия, 1965. — 367 с. — (Жизнь замечательных людей).
- Тюнькин К. И. Салтыков-Щедрин. — М. : Молодая гвардия, 1989. — 622 с. — (Жизнь замечательных людей). — ISBN 5-235-00222-9.
Сложно представить себе русскую литературу без сатирического творчества Салтыкова-Щедрина. Никто кроме не мог также точно выявить все пороки российской действительности середины девятнадцатого века и рассказать о них в столь оригинальной и запоминающейся форме. Его «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил» считается классикой русской сатиры. Под видом сказки Салтыков-Щедрин мастерски отобразил сословные противоречия, царившие в Российской империи. Многомудрый Литрекон предлагает Вам разбор этой сказки.
История создания
История написания «Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил» сохранила интересные факты о произведении:
- Сатира Салтыкова-Щедрина родилась в пятидесятых годах девятнадцатого века, когда он был выслан в Вятку (за либеральные высказывания), где мог наблюдать за жизнью русской провинции, регионального чиновничества и простого народа. Но происхождение и ум писателя сыграли злую шутку с его гонителями: Михаил Евграфович сам стал местным губернатором. Ссылка обернулась для него повышением.
- Идея для сказки родилась у писателя в 1867 году, после того как со скандалом был отправлен в отставку один чиновник, написавший короткое произведение «Что, ежели бы я жил на необитаемом острове и имел собеседником лишь правителя канцелярии?». Он решил развить эту тему и написать, что было бы со всем правящим классом на необитаемом острове?
- Работа над сказкой была завершена 1869 году, но опубликовали ее далеко не сразу, хотя это и удалось (в журнале «Отечественные записки»). Цензоров обманула сказовая манера повествования.
- Писатель Салтыков, как известно, присоединил к своей фамилии псевдоним «Щедрин», потому что он не хотел ассоциировать себя со скандально прославившейся дворянкой «Салтычихой», которая истязала и убивала своих крестьян. Кроме того, его семья была против литературных занятий Михаила.
Направление и жанр
Как ни странно, сказка Салтыкова-Щедрина принадлежит к литературному направлению реализма. Несмотря на фантастическое допущение, автор стремился к реалистичному изображению своих героев, их жизни, речи и действий. Характеры героев максимально приближены к реальным. Читатель может поверить в то, что такие люди могли существовать.
«Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил» является сатирической сказкой. В основе сюжета лежит фантастическое допущение, язык изобилует сказочными речевыми оборотами. Многие ситуации намеренно доведены до абсурда. Всё это необходимо для того, чтобы замаскировать и смягчить присутствующее в сказке едкое высмеивание, свойственное всем сатирическим произведениям. Иначе книга была бы похоронена в ящике письменного стола.
Композиция и конфликт
Композиция «Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил» делится на три типично сказочных элемента:
- Сказочный зачин.
- Кульминация — встреча дворян и крестьянина.
- Развязка — возвращение в столицу.
Композиция построена на многочисленных антитезах: генералы — крестьянин, лень — труд, глупость — смекался, гордость — смирение и т.д.
Суть: о чём сказка?
Два генерала, всю жизнь прослужившие чиновниками в санкт-петербуржской регистратуре, где они родились, воспитались и состарились, необъяснимым образом оказываются на необитаемом острове.
Дворяне и чиновники демонстрируют полную неприспособленность к самостоятельной жизни и незнание очевидных для любого образованного человека вещей, даже едва не доходят до каннибализма.
Однако, к счастью для двух высокопоставленных особ, под пальмой они находят спящего мужика и немедленно берут над ним руководство.
Много дней мужик выполняет все приказы двух генералов и заботится об их достатке и благополучии, даже сам делает для них верёвку их конопли, которой его же и привязывают к дереву.
В итоге генералы решают вернуться домой, и мужик перевозит их с острова в Санкт-Петербург, за что получил бутылку водки и пятак серебра.
Главные герои и их характеристика
Система образов в «Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил» отражена Многомудрым Литреконом в таблице:
| герои | характеристика |
| два генерала – пожилые чиновники | дворяне. всю свою жизнь занимались однообразной бумажной работой и ничем другим не интересовались. капризные и жалкие люди, не способные даже самостоятельно определить, где находится север. однако в то же время они живут в полной уверенности в своём превосходстве над окружающими и в том, что все нижестоящие обязаны выполнять любые их прихоти. |
| мужик | таинственный мужик с необитаемого острова, наделённый огромной силой и житейской смекалкой. способен без труда добыть пищу, свить верёвку из конопли, с помощью которой его и привяжут, и даже построить лодку для путешествия через океан. однако абсолютно лишён силы воли и чувства собственного достоинства, беспрекословно выполняя распоряжения двух генералов только потому, что они выше него по происхождению и статусу. |
Темы
Тематика «Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил» заставит задуматься и современного читателя, ведь темы в ней вечные:
- Народ – народ Салтыкова-Щедрина в образе мужика с острова обладает всеми качествами для счастливого и безбедного существования. Но писатель подчёркивает, что рабская психология русского человека, навязанная столетиями крепостного права, не даёт ему реализовать весь свой потенциал.
- Родина – писатель видит свою родину разделённой между двумя мирами: ничтожным и бесполезным дворянским, паразитирующем на народе и крестьянской Россией, безжалостно угнетаемой, несмотря на все её таланты.
- Противопоставление дворянства и крестьянства – в лице мужика представлено всё русское крестьянство, которое наделено умением и умом, но лишённое прав, а в лице генералов представлено дворянство, лишённое умений и ума, но наделённое безграничной властью и всеми правами.
- Быт и нравы России – Салтыков-Щедрин демонстрирует и высмеивает многие особенности жизни в России. Огромный и неповоротливый бюрократический аппарат, пьянство и социальное неравенство – многое из этого было печальной обыденностью для Российской империи тех лет.
- Фольклорные мотивы – в тексте сказки часто встречаются словесные обороты, свойственные народному творчеству, вроде «Жили-были», «Долго ли коротко ли» или «По усам текло, в рот не попало». Всё это нужно для того, чтобы подчеркнуть глубокую народность данного произведения.
Проблемы
Проблематика «Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил» столь же злободневна и интересна (если ее стоит дополнить, сообщите Многомудрому Литрекону в комментариях):
- Социальное неравенство – в сказке отлично отражена пропасть между крестьянством и дворянством не только в материальном плане, но и в духовном. Аристократия всегда готова поработить народ, а вот простые люди подчиняются без ропота, хоть требования и абсурдны.
- Крепостное право – крепостничество всегда рассматривалось Салтыковым-Щедриным, как большая трагедия в истории русского народа, которая не только тормозила развитие экономики России, создавая нищету, но и нанесла ментальную рану русскому крестьянству, которое с огромным трудом приспосабливалось к жизни в эпоху капитализма.
- Невежество правящего класса – писатель особенно сильно подчёркивает ничтожность дворянства, его ограниченность и невежество. Отсюда ещё более несправедливой кажется ситуация, что именно эти ничтожные люди управляют Россией, пронося ей только вред.
Смысл
Салтыков-Щедрин в своей сказке показал нам два сословия Российской империи. Главная мысль «Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил» заключается в том, что тиранию дворянства идеально дополняет рабство народа, поэтому изменить ситуацию в России так сложно.
С одной стороны, мы видим дворянство – избалованное, ничтожное и бесполезное для общества, на котором оно паразитирует, однако уверенное в своём статусе, за счёт чего держит свою власть над немым и несознательным народом.
Мужик олицетворяет собой крестьянство – смекалистое и хозяйственное, но не способное осознать себя и бороться за свои права, а потому слепо подчиняющееся аристократии, которая не держит крестьян за людей.
Основная идея «Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил» — это необходимость изменить существующий порядок, в котором два паразита-генерала кормятся за счет одного тощего и забитого мужика. Писатель в своей сказке аллегорически изобразил экономику России. Сами дворяне ничего не зарабатывают, а живут на всем готовом только потому, что им принадлежит абсолютная власть над крестьянством. Если же народ освободится, помещики обречены на вымирание, причем в прямом смысле слова, ведь без бесчисленных слуг генералы просто умрут с голоду.
Чему учит?
Сказка осуждает невежество, грубость и самодурство, которые демонстрируют читателям генералы. Салтыков-Щедрин считал, что не происхождение или чин определяет человека, но его собственные таланты. Таков вывод из «Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил».
Писатель превозносит смекалку и находчивость, продемонстрированную мужиком. Он пытается донеси до читателя мысль о важности самоуважения и о том, что необходимо отстаивать собственные права, иначе человек превращается в бесправного раба, чьи таланты служат негодяям и бесполезным паразитам. Каждый человек должен сам обеспечивать себя и тем самым приносить пользу обществу — такова мораль сказки.
Средства выразительности
Автор использовал в «Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил» иронию. Так, мужик собственноручно связал веревку, которой его привязали к дереву. Этим автор хотел сказать, что народ сам поощряет свое рабство и добровольно лебезит перед тем, кто назвался хозяином.
Другой пример иронии в тексте — это распределение провизии. Мужик нарвал генералам 10 спелых яблок, а себе взял одно, и то кислое. Крестьянин ограничивает себя сам, то есть рабство глубоко засело в его психологии.
Таблица: гротеск, гипербола, ирония в произведении «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил».
Критика
«Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил» была радушно встречена русской интеллигенцией. Замысел писателя был понят правильно.
Сказка была восторженно принята Герценом.Тургенев же и вовсе лично способствовал переводу произведения на французский язык и его распространению в странах Западной Европы.
Автор: Михаил Щепин
Краткий анализ произведений М.Е. Салтыкова-Щедрина
Рис. М. Скобелева и А. ЕлисееваЖили да были два генерала, и так как оба были легкомысленны, то в скором времени, по щучьему велению, по моему хотению, очутились на необитаемом острове.
Служили генералы всю жизнь в какой-то регистратуре; там родились, воспитались и состарились, следовательно, ничего не понимали. Даже слов никаких не знали, кроме: «примите уверение в совершенном моем почтении и преданности».
Упразднили регистратуру за ненадобностью и выпустили генералов на волю. Оставшись за штатом, поселились они в Петербурге, в Подьяческой улице, на разных квартирах; имели каждый свою кухарку и получали пенсию. Только вдруг очутились на необитаемом острове, проснулись и видят: оба под одним одеялом лежат. Разумеется, сначала ничего не поняли и стали разговаривать, как будто ничего с ними и не случилось.
— Странный, ваше превосходительство, мне нынче сон снился,— сказал один генерал,— вижу, будто живу я на необитаемом острове…
Сказал это да вдруг как вскочит! Вскочил и другой генерал.
— Господи! да что ж это такое! где мы! — вскрикнули оба не своим голосом.
И стали друг друга ощупывать, точно ли не во сне, а наяву с ними случилась такая оказия. Однако, как ни старались уверить себя, что все это не больше, как сновидение, пришлось убедиться в печальной действительности.
Перед ними с одной стороны расстилалось море, с другой стороны лежал небольшой клочок земли, за которым стлалось все то же безграничное море. Заплакали генералы в первый раз после того, как закрыли регистратуру.
Стали они друг друга рассматривать и увидели, что они в ночных рубашках, а на шеях у них висит по ордену
— Теперь бы кофейку испить хорошо! — молвил один генерал, но вспомнил, какая с ним неслыханная штука случилась, и во второй раз заплакал.
— Что же мы будем, однако, делать? — продолжал он сквозь слезы.— Ежели теперича доклад написать — какая польза из этого выйдет?
— Вот что,— отвечал другой генерал,— подите вы, ваше превосходительство, на восток, а я пойду на запад, а к вечеру опять на этом месте сойдемся; может быть, что-нибудь и найдем.
Стали искать, где восток и где запад. Вспомнили, как начальник однажды говорил: если хочешь сыскать восток, то встань глазами на север, и в правой руке получишь искомое. Начали искать севера, становились так и сяк, перепробовали все страны света, но так как всю жизнь служили в регистратуре, то ничего не нашли.
— Вот что, ваше превосходительство: вы пойдите направо, а я налево; этак-то лучше будет! — сказал один генерал, который, кроме регистратуры, служил еще в школе военных кантонистов учителем каллиграфии и, следовательно, был поумнее.
Сказано — сделано. Пошел один генерал направо и видит — растут деревья, а на деревьях всякие плоды. Хочет генерал достать хоть одно яблоко, да все так высоко висят, что надобно лезть. Попробовал полезть — ничего не вышло, только рубашку изорвал. Пришел генерал к ручью, видит: рыба там, словно в садке на Фонтанке, так и кишит и кишит.
«Вот кабы этакой-то рыбки да на Подьяческую!» — подумал генерал и даже в лице изменился от аппетита.
Зашел генерал в лес — а там рябчики свищут, тетерева токуют, зайцы бегают.
— Господи! еды-то! еды-то! — сказал генерал, почувствовав, что его уже начинает тошнить.
Делать нечего, пришлось возвращаться на условленное место с пустыми руками. Приходит, а другой генерал уж дожидается.
— Ну что, ваше превосходительство, промыслили что-нибудь?
— Да вот нашел старый нумер «Московских ведомостей», и больше ничего!
Легли опять спать генералы, да не спится им натощак. То беспокоит их мысль, кто за них будет пенсию получать, то припоминаются виденные днем плоды, рыбы, рябчики, тетерева, зайцы.
— Кто бы мог думать, ваше превосходительство, что человеческая пища в первоначальном виде летает, плавает и на деревьях растет? — сказал один генерал.
— Да,— отвечал другой генерал,— признаться, и я до сих пор думал, что булки в том самом виде родятся, как их утром к кофею подают.
— Стало быть, если, например, кто хочет куропатку съесть, то должен сначала ее изловить, убить, ощипать, изжарить… Только как все это сделать?
— Как все это сделать? — словно эхо повторил другой генерал.
Замолчали и стали стараться заснуть; но голод решительно отгонял сон. Рябчики, индейки, поросята так и мелькали перед глазами, сочные, слегка подрумяненные, с огурцами, пикулями и другим салатом.
— Теперь я бы, кажется, свой собственный сапог съел! — сказал один генерал.
— Хороши тоже перчатки бывают, когда долго ношены! — вздохнул другой генерал.
Вдруг оба генерала взглянули друг на друга: в глазах их светился зловещий огонь, зубы стучали, из груди вылетало глухое рычание. Они начали медленно подползать друг к другу и в одно мгновение ока остервенились. Полетели клочья, раздался визг и оханье; генерал, который был учителем каллиграфии, откусил у своего товарища орден и немедленно проглотил. Но вид текущей крови как будто образумил их.
— С нами крестная сила! — сказали они оба разом.— Ведь этак мы друг друга съедим!
— И как мы попали сюда! кто тот злодей, который над нами такую штуку сыграл!
— Надо, ваше превосходительство, каким-нибудь разговором развлечься, а то у нас тут убийство будет! — проговорил один генерал.
— Начинайте! — отвечал другой генерал.
— Как, например, думаете вы, отчего солнце прежде восходит, а потом заходит, а не наоборот?
— Странный вы человек, ваше превосходительство; но ведь и вы прежде встаете, идете в департамент, там пишете, а потом ложитесь спать?
— Но отчего же не допустить такую перестановку: сперва ложусь спать, вижу различные сновидения, а потом встаю?
— Гм… да… А я, признаться, как служил в департаменте, всегда так думал: вот теперь утро, а потом будет день, а потом подадут ужинать — и спать пора!
Но упоминание об ужине обоих повергло в уныние и пресекло разговор в самом начале.
— Слышал я от одного доктора, что человек может долгое время своими собственными соками питаться,— начал опять один генерал.
— Как так?
— Да так-с. Собственные свои соки будто бы производят другие соки, эти, в свою очередь, еще производят соки, и так далее, покуда, наконец, соки совсем не прекратятся…
— Тогда что ж?
— Тогда надобно пищу какую-нибудь принять…
— Тьфу!
Одним словом, о чем ни начинали генералы разговор, он постоянно сводился на воспоминание об еде, и это еще более раздражало аппетит. Положили: разговоры прекратить и, вспомнив о найденном нумере «Московских ведомостей», жадно принялись читать его.
— «Вчера,— читал взволнованным голосом один генерал,— у почтенного начальника нашей древней столицы был парадный обед. Стол сервирован был на сто персон с роскошью изумительною. Дары всех стран назначили себе как бы рандеву на этом волшебном празднике. Тут была и «шекенинска стерлядь золотая», и питомец лесов кавказских, фазан, и, столь редкая в нашем севере в феврале месяце, земляника…»
— Тьфу ты, господи! да неужто ж, ваше превосходительство, не можете найти другого предмета? — воскликнул в отчаянии другой генерал и, взяв у товарища газету, прочел следующее: — «Из Тулы пишут: вчерашнего числа, по случаю поимки в реке Упе осетра (происшествие, которого не запомнят даже старожилы, тем более что в осетре был опознан частный пристав Б.), был в здешнем клубе фестиваль. Виновника торжества внесли на громадном деревянном блюде, обложенного огурчиками и держащего в пасти кусок зелени. Доктор П., бывший в тот же день дежурным старшиною, заботливо наблюдал, дабы все гости получили по куску. Подливка была самая разнообразная и даже почти прихотливая…»
— Позвольте, ваше превосходительство, и вы, кажется, не слишком осторожны в выборе чтения! — прервал первый генерал и, взяв в свою очередь газету, прочел: — «Из Вятки пишут: один из здешних старожилов изобрел следующий оригинальный способ приготовления ухи: взяв живого налима, предварительно его высечь; когда же от огорчения печень его увеличится…»
Генералы поникли головами. Все, на что бы они ни обратили взоры,— все свидетельствовало об еде. Собственные их мысли злоумышляли против них, ибо как они ни старались отгонять представления о бифштексах, но представления эти пробивали себе путь насильственным образом.
И вдруг генерала, который был учителем каллиграфии, озарило вдохновение…
— А что, ваше превосходительство,— сказал он радостно,— если бы нам найти мужика?
— То есть как же… мужика?
— Ну да, простого мужика… какие обыкновенно бывают мужики! Он бы нам сейчас и булок бы подал, и рябчиков бы наловил, и рыбы!
— Гм… мужика… но где же его взять, этого мужика, когда его нет?
— Как нет мужика — мужик везде есть, стоит только поискать его! Наверное, он где-нибудь спрятался, от работы отлынивает!
Мысль эта до того ободрила генералов, что они вскочили, как встрепанные, и пустились отыскивать мужика.
Рис. М. Скобелева и А. ЕлисееваДолго они бродили по острову без всякого успеха, но наконец острый запах мякинного хлеба и кислой овчины навел их на след. Под деревом, брюхом кверху и подложив под голову кулак, спал громаднейший мужичина и самым нахальным образом уклонялся от работы. Негодованию генералов предела не было.
— Спишь, лежебок! — накинулись они на него.— Небось и ухом не ведешь, что тут два генерала вторые сутки с голода умирают! сейчас марш работать!
Встал мужичина: видит, что генералы строгие. Хотел было дать от них стречка, но они так и закоченели, вцепившись в него.
И зачал он перед ними действовать.
Полез сперва-наперво на дерево и нарвал генералам по десятку самых спелых яблоков, а себе взял одно кислое. Потом покопался в земле — и добыл оттуда картофелю; потом взял два куска дерева, потер их друг об дружку — и извлек огонь. Потом из собственных волос сделал силок и поймал рябчика. Наконец развел огонь и напек столько разной провизии, что генералам пришло даже на мысль: не дать ли и тунеядцу частичку?
Смотрели генералы на эти мужицкие старания, и сердца у них весело играли. Они уже забыли, что вчера чуть не умерли с голоду, а думали: вот как оно хорошо быть генералами — нигде не пропадешь!
— Довольны ли вы, господа генералы? — спрашивал между тем мужичина-лежебок.
— Довольны, любезный друг, видим твое усердие! — отвечали генералы.
Не позволите ли теперь отдохнуть?
— Отдохни, дружок, только свей прежде веревочку.
Набрал сейчас мужичина дикой конопли, размочил в воде, поколотил, помял — и к вечеру веревка была готова. Этою веревкою генералы привязали мужичину к дереву, чтоб не убег, а сами легли спать.
Прошел день, прошел другой; мужичина до того изловчился, что стал даже в пригоршне суп варить. Сделались наши генералы веселые, рыхлые, сытые, белые. Стали говорить, что вот они здесь на всем готовом живут, а в Петербурге между тем пенсии ихние все накапливаются да накапливаются.
— А как вы думаете, ваше превосходительство, в самом ли деле было вавилонское столпотворение, или это только так, одно иносказание? — говорит, бывало, один генерал другому, позавтракавши.
— Думаю, ваше превосходительство, что было в самом деле, потому что иначе как же объяснить, что на свете существуют разные языки!
— Стало быть, и потоп был?
— И потоп был, потому что в противном случае как же было бы объяснить существование допотопных зверей? Тем более, что в «Московских ведомостях» повествуют…
— А не почитать ли нам «Московских ведомостей»?
Сыщут нумер, усядутся под тенью, прочтут от доски до доски, как ели в Москве, ели в Туле, ели в Пензе, ели в Рязани,— и ничего, не тошнит!
_____________
Долго ли, коротко ли, однако генералы соскучились. Чаще и чаще стали они припоминать об оставленных ими в Петербурге кухарках и втихомолку даже поплакивали.
— Что-то теперь делается в Подьяческой, ваше превосходительство? — спрашивал один генерал другого.
— И не говорите, ваше превосходительство! все сердце изныло! — отвечал другой генерал.
— Хорошо-то оно хорошо здесь — слова нет! а все, знаете, как-то неловко барашку без ярочки! да и мундира тоже жалко!
— Еще как жалко-то! Особливо как четвертого класса, так на одно шитье посмотреть, голова закружится!
И начали они нудить мужика: представь да представь их в Подьяческую! И что ж! оказалось, что мужик знает даже Подьяческую, что он там был, мед-пиво пил, по усам текло, в рот не попало!
— А ведь мы с Подьяческой генералы! — обрадовались генералы.
— А я, коли видели: висит человек снаружи дома, в ящике на веревке, и стену краской мажет, или по крыше, словно муха, ходит — это он самый я и есть! — отвечал мужик.
И начал мужик на бобах разводить, как бы ему своих генералов порадовать за то, что они его, тунеядца, жаловали и мужицким его трудом не гнушалися! И выстроил он корабль не корабль, а такую посудину, чтоб можно было океан-море переплыть вплоть до самой Подьяческой.
— Ты смотри, однако, каналья, не утопи нас! — сказали генералы, увидев покачивавшуюся на волнах ладью.
— Будьте покойны, господа генералы, не впервой! — отвечал мужик и стал готовиться к отъезду.
Набрал мужик пуху лебяжьего мягкого и устлал им дно лодочки. Устлавши, уложил на дно генералов и, перекрестившись, поплыл. Сколько набрались страху генералы во время пути от бурь да от ветров разных, сколько они ругали мужичину за его тунеядство — этого ни пером описать, ни в сказке сказать. А мужик все гребет да гребет да кормит генералов селедками.
Вот наконец и Нева-матушка, вот и Екатерининский славный канал, вот и Большая Подьяческая! Всплеснули кухарки руками, увидевши, какие у них генералы стали сытые, белые да веселые! Напились генералы кофею, наелись сдобных булок и надели мундиры. Поехали они в казначейство, и сколько тут денег загребли — того ни в сказке сказать, ни пером описать!
Однако и об мужике не забыли; выслали ему рюмку водки да пятак серебра: веселись, мужичина!
к содержанию