Рассказ из истории представлений человека о добре и зле

Содержание

Введение

Глава I. «Беовульф» — крупнейший памятник англосаксонской эпической поэзии

1.1 Исторический контекст создания поэмы «Беовульф»

1.2 Художественные особенности поэмы

Глава II. Добро и Зло в поэме «Беовульф»

2.1 Противостояние Добра и Зла в поэме

2.2 Представление о добре в поэме

2.3 Представления о зле в поэме

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Восприятие «добра» и «зла» отражает не только морально-нравственные аспекты жизни человека, но свидетельствуют об определенной трансформации общественного сознания, происходящей в процессе исторического и культурного взаимодействия, результате столкновения с различными факторами (от политических, внешних и внутренних до культурологических).

Вследствие этого, изучения восприятия данных философских категорий в различные исторические эпохи является одной из ведущих исторических проблем.

Отражение восприятия «добра» и «зла» представлено, прежде всего, в литературном творчестве человечества, которое и является основным источником в исследованиях, посвященных изучению различных аспектов жизни того или иного народа в различные исторические эпохи.

В исследуемый в данной курсовой работе период IX-X вв. представлен литературным жанром, отражающим все многообразие действительности, героическим эпосом, одним из ярчайших памятников которого является англосаксонский эпос «Беовульф» (X в.).

Актуальность данной работы заключается в малоизученности моральных ценностей англосаксов относительно изучения других сфер жизни скандинавских народов.

Целью курсовой работы является изучение представлений о «добре» и «зле» у англосаксов на базе данных, содержащихся в эпосе «Беовульф».

Исходя из цели работы, автором определены следующие задачи, которые позволят осветить тему наиболее полно:

.        Характеристика и анализ основного источника по данной теме, которым является англосаксонский эпос «Беовульф», соотношение в нем христианского и языческого элементов;

2.      Характеристика представлений о «добре» и «зле» у англосаксов в раннее Средневековье, на примере текста данной поэмы.

Объектом изучения является скандинавский эпос «Беовульф». Предметом изучения являются добро и зло, представления о них у англосаксов.

В процессе написания данной курсовой работы были использованы следующие источники и литература. Основным источником стал, как уже было сказано ранее, англосаксонский героический эпос «Беовульф», написанный в X в., в переводе В. Тихомирова, А. Корсуна, Ю. Корнеева, а также примечания О. Смирницкой, М. Стеблин-Каменского и вступительная статья А. Гуревича к нему. Также хочется отметить работу Е.А. Мельниковой «Меч и лира. Англосаксонское общество в истории и эпосе».

Авторы, изучавшие эту тему, исследователи, к которым обращался автор данной работы в процессе ее написания, Е.А. Мельникова, А. Гуревич. Но кроме этого о средневековой англосаксонской литературе писал и Алексеев Михаил Павлович (1896 — 1981) — русский литературовед-компаративист, ученый-энциклопедист, специалист в области зарубежных литератур (английской, французской, немецкой, испанской).

Глава I. «Беовульф» — крупнейший памятник англосаксонской эпической поэзии

1.1 Исторический контекст создания поэмы «Беовульф»

Раннесредневековый период английской литературы относится к V — XI вв. нашей эры. Его начало связанно с вторжением на территорию Британии в середине V в. англосаксов и ютов — племен германского происхождения; конец периода датируется 1066г., когда произошла битва при Гастингсе, положившая начало завоеванию Британских островов норманнами. Созданные пришельцами (англосаксами) небольшие королевства (англами — Мерсия и Нортумбрия, саксами — Уэссекс, ютами — Кент) боролись между собой за политическую гегемонию. Эту гегемонию вскоре после завоевания Нортумбрия уступила Мерсии, а в IX в. — Уэссексу. Западно-саксонский диалект Уэссекса стал классическим диалектом древнеанглийского языка. Большое значение в ранние века англосаксонской истории имела устная словесность. В песнях и сказаниях англосаксов, завоевавших Британию, долгое время сохранялись отзвуки преданий и сюжетов, составлявших содержание германской поэзии на континенте в более ранний период. Все или почти все дошедшие до нас памятники англосаксонской поэзии носят отчетливые следы обработки под влиянием христианизации варварских племен и т.д.

«Беовульф» — один из образцов средневекового героического эпоса. Поэма возникла на основе старинных германских преданий, относящихся к языческим временам. Эти предания появились в среде германских племен задолго до переселения англосаксов на территорию Британии. Действие поэмы происходит на берегах Балтийского моря, ее сюжет заимствован из германской мифологии. М.П. Алексеев утверждает, что всем исследователям «Беовульфа» особенно примечательным казалось одно обстоятельство: Беовульф — не англосаксонский герой и действие поэмы не приурочено к Англии; в первой части поэмы оно происходит, вероятно, в Зеландии, во второй — в Ютландии. Ни англы, ни саксы не принимают никакого участия в событиях, изображаемых в поэме. Эту особенность поэмы толковали различно: одни относили сложение эпического сказания о Беовульфе ко времени до переселения англосаксов в Британию, когда, живя на континенте, они соседствовали с датчанами; другие, напротив, утверждали, что поэма возникла позже, например, в период датских вторжений, принесших с собой новые для англосаксов северные сказания и особый интерес к генеалогии датских королей. Беовульф — личность не историческая, но в поэме можно найти, правда, в виде кратких эпизодов или даже только случайных намеков, отголоски исторических событий, распрей и битв северогерманских народов между собой и со своими южно-германскими соседями. Историко-географическая номенклатура поэмы указывает на то, что обработанные в поэме сказания, скорее всего, могли сложиться в первой половине VI в., в области, лежавшей к северу от континентальной родины племени англов [1, с.36]. Тем не менее, А. Аникст в своей работе «История английской литературы» считает что, Беовульф был историческим лицом, жившим в VI в. Исторический Беовульф участвовал в борьбе, которую его дядя Хигелак вел против франков в 512г. Но от этих исторических фактов в поэме не осталось ничего, кроме ссылки на то обстоятельство, что Беовульф был племянником и наследником Хигелака [3, с.28]. Фантастические подвиги Беовульфа перенесены, однако, из ирреального мира сказки на историческую почву и происходят среди народов Северной Европы: в «Беовульфе» фигурируют датчане, шведы, гауты (геаты), упоминаются другие племена, названы короли, которые некогда действительно ими правили. В облике Беовульфа сказались народные представления о герое, укрощающем силы природы. Беовульф — воплощение нравственного идеала героической личности раннего средневековья.

Текст поэмы был записан благодаря счастливому стечению обстоятельств. Англию христианизировали (около 597г) с двух сторон: с севера (ирландцы) и с юга (миссия папы Григория I Великого ок.540 — 604 гг. [15]). Южная миссия шла от католиков и не потерпела бы траты пергамента на языческие стихи даже в христианской оправе, а ирландское христианство напротив само представляло собой смесь новой веры с язычеством, и германские обычаи были близки ему. В печати (Wanley’s Catalogue of Anglo-Saxon Manuscripts) она упоминается впервые в 1705г. При пожаре Британского музея (в котором хранится рукопись) в 1731г. рукопись пострадала, но к тому времени уже была сделана транскрипция текста, которая и ныне используется для восстановления утраченных частей. Впервые издал ее датчанин Торкелин (Grimur Jonsson Thorkelin) в 1815г., а первое английское издание относится к 1833 г. [2, с.48]

Языческие жрецы запрещали записывать поэтические произведения; их запись стала осуществляться учеными-монахами после введения христианства. Наряду с возможными следами устной поэтической техники в «Беовульфе» мы, однако, в еще большей степени встречаем следы тщательной, и, может быть, разновременной литературной обработке текста. Об этом свидетельствует, прежде всего, большой объем поэмы (3183 стиха). Высказывались догадки, что первоначально обе ее части не были связаны друг с другом; рассказ о боях с Гренделем и его матерью, в сущности, связан с рассказом о битве с драконом только личностью Беовульфа. Тем не менее, характер героя, как он представлен в обеих частях поэмы, также как язык и метрика, свидетельствуют о том, что если даже обе части и могли возникнуть разновременно, то во всяком случае хронологически они не далеко отстоят друг от друга.

Эпическое произведение универсально по своим функциям. Сказочно-фантастическое не отделено в нем от реального. Эпос содержит сведения о богах и других сверхъестественных существах, увлекательные рассказы и поучительные примеры, афоризмы житейской мудрости и образцы героического поведения; назидательная функция его столь же неотъемлема, как и познавательная. Он охватывает и трагическое, и комическое. На той стадии, когда возникает и развивается эпос, у германских народов не существовало в качестве обособленных сфер интеллектуальной деятельности знаний о природе и истории, философии, художественной литературы или театра, — эпос давал законченную и всеобъемлющую картину мира, объяснял его происхождение и дальнейшие судьбы, включая и самое отдаленное будущее, учил отличать добро от зла, наставлял в том, как жить и как умирать. Эпос вмещал в себя древнюю мудрость, знание его считалось необходимым для каждого члена общества.

В духе теорий, господствовавших в науке в середине XIX века, некоторые толкователи «Беовульфа» утверждали, что поэма возникла в результате объединения различных песен; было принято рассекать ее на четыре части: поединок с Гренделем, поединок с его матерью, возвращение Беовульфа на родину, поединок с драконом. Высказывалась точка зрения, что первоначально чисто языческая поэма была частично переработана в христианском духе, вследствие чего в ней и возникло переплетение двух мировоззрений. Затем большинство исследователей стало считать, что переход от устных песен к «книжному эпосу» не сводился к простой их фиксации; эти ученые рассматривали «Беовульф» как единое произведение, «редактор» которого по-своему объединил и переработал имевшийся в его распоряжении материал, изложив традиционные сюжеты более пространно. Нужно, однако, признать, что о процессе становления «Беовульфа» ничего не известно. [1, с.25]

В эпопее немало фольклорных мотивов. В самом начале упоминается Скильд Скеванг — «найденыш». Лодку с младенцем Скильдом прибило к берегам Дании, народ которой был в то время беззащитен из-за отсутствия короля; впоследствии Скильд стал правителем Дании и основал династию. После смерти Скильда вновь положили на корабль и вместе с сокровищами отправили туда, откуда он прибыл, — чисто сказочный сюжет. Великаны, с которыми сражается Беовульф, сродни великанам скандинавской мифологии, и единоборство с драконом — распространенная тема сказки и мифа, в том числе и северного. В юности Беовульф, который, выросши, приобрел силу тридцати человек, был ленив и не отличался доблестями, — не напоминает ли это молодость других героев народных сказаний, например Ильи Муромца? Приход героя по собственному почину на помощь терпящим бедствие, перебранка его с оппонентом (обмен речами между Беовульфом и Унфертом), испытание доблести героя (рассказ о состязании в плавании Беовульфа и Бреки), вручение ему магического оружия (меч Хрунтинг), нарушение героем запрета (Беовульф отнимает клад в поединке с драконом, не ведая, что над сокровищем тяготеет заклятье), помощник в единоборстве героя с врагом (Виглаф, пришедший на выручку Беовульфу в момент, когда тот был близок к гибели), три боя, которые дает герой, причем каждый последующий оказывается более трудным (битвы Беовульфа с Гренделем, с его матерью и с драконом), — все это элементы волшебной сказки. Эпопея хранит многие следы своей предыстории, коренящейся в народном творчестве. Но трагический фи — нал — гибель Беовульфа, равно как и исторический фон, на котором развертываются его фантастические подвиги, отличают поэму от сказки, — это признаки героического эпоса. [7, с.231]

1.2 Художественные особенности поэмы

В руках христианского книжника поэма, несомненно, подверглась весьма значительным изменениям (были выброшены имена языческих богов и слишком явные следы германской мифологии и внесены элементы христианских представлений). Например, он («автор») считает Гренделя потомком Каина, называет морских чудовищ исчадием ада и т.д. Большая часть вставок заимствована из Ветхого завета (имена Авеля, Каина, Ноя, упоминания о потопе — все это прямо восходит к библейской книге Бытия, привлекшей внимание англосаксонских христианских поэтов и переложенной ими на стихи). Что касается Гренделя, то поэт вспоминает о великанах, явно смешивая христианское предание о сатане с античными мифами о титанах, восставших против олимпийцев. Христианское влияние чувствуется, однако, не только в этих интерполяциях, явно противоречащих дохристианской основе поэмы; оно распространяется гораздо дальше, затрагивая развитие сюжета и даже характеристику героя. Христианские элементы проникли в строй поэмы глубже, чем кажется на первый взгляд; сам Беовульф превращен в своего рода христианского подвижника. Последний эпизод поэмы — описание смерти героя — отличается очень характерными противоречиями — следами литературной обработки в христианском духе ранее существовавшего предания.

То, что дошедшая до нас редакция поэмы о Беовульфе принадлежит англосаксонскому книжнику VIII — IX вв., видно, наконец, и из стихотворной техники поэмы. Все уцелевшие произведения англосаксонской поэзии написаны, так называемым, древнегерманским аллитерирующим стихом, употреблявшимся не только в англосаксонской, но также и в древневерхненемецкой и древнескандинавской поэзии в период между VIII и XIII вв. Аллитерирующий стих был свойствен как устному древнегерманскому героическому эпосу, так и памятникам письменности. Особенно долго эта форма сохранялась в Исландии, тогда как у континентальных германских народов уже в раннее средневековье она сменяется стихом с конечной рифмой. Старогерманское стихосложение опиралось на ритм, определявшийся числом ударных слогов в стихотворной строке. Аллитерация — созвучие начальных звуков слов, стоявших под смысловым ударением и повторявшихся с определенной регулярностью в двух соседних строках стиха, которые в силу этого оказывались связанными. Аллитерация слышна и значима в германском стихе, поскольку ударение в германских языках преимущественно падает на первый слог слова, являющийся вместе с тем его корнем. Понятно поэтому, что воспроизведение этой формы стихосложения в русском переводе почти невозможно. Главный организующий принцип этой метрической системы — членение каждой стихотворной строки на два полустишия, в которых по два главных ритмических ударения; при этом согласные звуки, стоявшие перед одним или обоими основными ударениями первого полустишия, должны повторяться (т.е. аллитерировать) перед начальным ударением второго полустишия. Аллитерационный стих (чисто-тонический стих англосаксонской, древневерхненемецкой и староисландской поэзии (VIII — XIIIвв.): чаще всего стих из двух полустиший, по два ударения в каждом, оба слова первого и одно из слов второго полустишия связаны аллитерацией начальных звуков. Сходная организация аллитерационного стиха распространена в тюркских языках [9, с.189].

Поэзия «Беовульфа» очень искусна и отличается строгой выдержанностью; с нею связаны и другие характерные черты стиля поэмы: нанизывание синонимов и частое использование метафор. Обилие метафор составляет, вообще говоря, одну из особенностей англосаксонской поэзии и сближает ее с поэзией скандинавской. Весьма затруднительно бывает передать и эту особенность скандинавского и древнеанглийского стиха, так называемый кеннинг (буквально — «обозначение») — поэтический перифраз, заменяющий одно существительное обычной речи двумя или несколькими словами. Кеннинги применялись для обозначения наиболее существенных для героической поэзии понятий: «вождь», «воин», «меч», «щит», «битва», «корабль», «золото», «женщина», «ворон», причем для каждого из этих понятий существовало по нескольку или даже по многу кеннингов. Вместо того чтобы сказать «князь», в поэзии употребляли выражение «даритель колец», распространенным кеннингом воина был «ясень сражения», меч называли «палкой битвы» и т.д. В «Беовульфе» кеннинги обычно двучленные, в скальдической же поэзии встречаются и многочленные кеннинги. Так, поэт предпочитает сказать «древо радости» вместо «арфа», «сын молота» вместо «меч», «дорога кита» или «лебединый путь» вместо «море», «боевые липы» вместо «щиты», «ковачи войн» вместо «воины» и т.д. Некоторые метафоры отличаются особой изысканностью и даже своеобразной манерностью, впрочем особенно ценившейся. В этом смысле стилистическая техника «Беовульфа» разработана блестяще. [13]

«Беовульф» привлек к себе широкое внимание не только ученых, но и поэтов. Современными английскими стихами он перелагался много раз: наиболее интересными опытами этого рода считаются стихотворные переводы Уильяма Морриса (1895) и Арчибальда Стронга (1925). Много раз пересказывался он также для детей и юношества (особенное распространение в Англии и Америке получил прозаический пересказ поэмы, сделанный писательницей, русской по происхождению,

. А. Рагозиной в 1898 г. и выдержавший ряд изданий).Л. Боткин впервые перевел “Беовульфа” на французский язык (1877). В настоящее время существует русский перевод поэмы, сделанный В. Тихомировым в кн.: Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах.М., 1975. В данной работе использован первый перевод «Беовульфа» на русский язык (Перевод с древнеанглийского В. Тихомирова). О «Беовульфе» написано так необозримо много, что каждая строчка в нем может стать поводом для разностороннего обсуждения.

Целостности жизненного охвата соответствует и цельность выводимых в эпосе характеров. Герои эпоса вырублены из одного куска, каждый олицетворяет какое-то качество, детерминирующее в его сущности. Беовульф — идеал мужественного и решительного воина, неизменного в верности и дружбе, щедрого и милостивого короля. Эпический герой не мучим сомнениями и колебаниями, его характер выявляется в действиях; речи его столь же однозначны, как и поступки. Эта монолитность героя эпоса объясняется тем, что он знает свою судьбу, принимает ее как должное и неизбежное и смело идет ей навстречу. Эпический герой не свободен в своих решениях, в выборе линии поведения. Собственно, его внутренняя сущность и та сила, которую героический эпос именует Судьбою, совпадают, идентичны. Поэтому герою остается лишь наилучшим образом доблестно выполнить свое предназначение. Отсюда — своеобразное, может быть, на иной вкус немного примитивное, величие эпических героев. [12]

При всех различиях в содержании, тональности, равно как и в условиях и времени их возникновения, эпические поэмы не имеют автора. Дело не в том, что имя автора неизвестно (в науке не раз делались — неизменно малоубедительные — попытки установить авторов эддических песен или «Песни о нибелунгах»), — анонимность эпических произведений принципиальна: лица, которые объединили, расширили и переработали находившийся в их распоряжении поэтический материал, не осознавали себя в качестве авторов написанных ими произведений. Это, разумеется, не означает, что в ту эпоху вообще не существовало понятия авторства. Известны имена многих исландских скальдов, которые заявляли о своем «авторском праве» на исполняемые ими песни. И, тем не менее, поэтическая работа над традиционным эпическим сюжетом, над героическими песнями и преданиями, которые в более ранней форме были всем знакомы, в средние века не оценивалась как творчество ни обществом, ни самим поэтом, создававшим такого рода произведения, но не помышлявшим о том, чтобы упомянуть свое.

Черпая из общего поэтического фонда, составитель эпической поэмы сосредоточивал внимание на избранных им героях и сюжете, оттесняя на периферию повествования многие другие связанные с этим сюжетом предания. Подобно тому, как луч прожектора высвечивает отдельный кусок местности, оставляя во мраке большую ее часть, так и автор эпической поэмы (автор в указанном сейчас смысле, т.е. поэт, лишенный авторского самосознания), разрабатывая свою тему, ограничивался намеками на ее ответвления, будучи уверен в том, что его аудитории уже известны все события и персонажи, как воспеваемые им, так и те, которые лишь вскользь им упоминались. Сказания и мифы германских народов нашли лишь частичное воплощение в их эпических поэмах, сохранившихся в письменном виде, — остальное либо пропали, либо могут быть восстановлены только косвенным путем. В «Беовульфе» в изобилии разбросаны беглые указания на королей, их войны и раздоры, на мифологических персонажей и предания. Немногословных аллюзий было вполне достаточно для того, чтобы в сознании слушателей или читателей героического эпоса возникли соответствующие ассоциации. Эпос обычно не сообщает чего-либо совершенно нового. Сила его эстетического и эмоционального воздействия от того нисколько не умаляется, — наоборот, в архаическом и в средневековом обществе наибольшее удовлетворение доставляло, по-видимому, неполучение оригинальной информации, или не только ее, но и узнавание ранее известного, новое подтверждение старых и потому особенно ценимых истин. [3, с.38]

Эпический поэт, обрабатывая не ему принадлежавший материал, героическую песнь, миф, сказание, легенду, широко применяя традиционные выражения, устойчивые сравнения и формулы, образные клише, заимствованные из устного народного творчества, не мог считать себя самостоятельным творцом, сколь на самом деле ни был велик его вклад в окончательное создание героической эпопеи. Это диалектическое сочетание нового и воспринятого от предшественников постоянно порождает в современном литературоведении споры: наука склоняется то к подчеркиванию народной основы эпоса, то в пользу индивидуального творческого начала в его создании.

беовульф англосакс добро зло

Глава II. Добро и Зло в поэме «Беовульф»

2.1 Противостояние Добра и Зла в поэме

Противопоставление добра и зла играет важную роль в дуалистических мифах, где каждый из персонажей и символов относится либо к положительному ряду как носитель добра, либо к отрицательному ряду как воплощение злого начала <http://mifinarodov.com/n/nachala.html>. Однако, значительно чаще добро и зло, хотя и выделяются как основные смысловые понятия, прямых названий внутри мифологической системы не имеют: в частности, для обозначения зла употребляется символ «левой стороны», обычно соотносимой со злом.

Развитые религиозно-философские системы характеризуют понимание добра и зла как нравственных категорий, определяющих поведение человека, не связанных с воздействием на него различных мифологических сил или состоянием ритуальной чистоты или осквернённости. Но и в этот период возможно распространение дуалистических систем, в которых наряду с воплощением доброго начала <http://mifinarodov.com/n/nachala.html> (богом) предполагается также и наличие отдельного воплощения зла (сатаны, Люцифера и т.п.). Этот мотив как чисто литературный находит продолжение и в эпосе «Беовульф», где присутствуют отдельные персонажи, воплощающие в себе добро и зло. [8, с.71]

Фабула этой крупнейшей из англосаксонских эпопей несложна. Беовульф, молодой витязь из народа гаутов, узнав о бедствии, которое обрушилось на короля данов Хигелака, — о нападениях чудовища Гренделя на его дворец Хеорот и о постепенном истреблении им в течение двенадцати лет дружинников короля, отправляется за море, чтобы уничтожить Гренделя. Победив его, он затем убивает в новом единоборстве, на этот раз в подводном жилище, другое чудовище — мать Гренделя, которая пыталась отмстить за смерть сына. Осыпанный наградами и благодарностями, возвращается Беовульф к себе на родину. Здесь он совершает новые подвиги, а впоследствии становится королем гаутов и благополучно правит страной на протяжении пятидесяти лет. По истечении этого срока Беовульф вступает в бой с драконом, который опустошает окрестности, будучи разгневан покушением на охраняемый им древний клад. Беовульфу удается победить и это чудовище, но — ценою собственной жизни. Песнь завершается сценой торжественного сожжения на погребальном костре тела героя и сооружения кургана над его прахом и завоеванным им кладом. [11]

Представители «мифологической школы» в литературоведении прошлого века пытались расшифровать этот эпос таким образом: чудовища олицетворяют бури Северного моря; Беовульф — доброе божество, обуздывающее стихии; его мирное правление — благодатное лето, а его смерть — наступление зимы. Таким образом, в эпосе символически изображены контрасты природы, рост и увядание, подъем и упадок, юность и старость. Другие ученые понимали эти контрасты в этическом плане и видели в «Беовульфе» тему борьбы добра и зла. Выражаясь в противоборстве двух враждующих сил, конфликт делит образы поэмы на два лагеря, в одном из которых — герой, король и королева племени, их дружины, в другом — чудовища, противники героя. Мир поэмы разделен на две части: в центре первой — герой, в центре второй — его противники. Все элементы этого мира тяготеют к одному из полюсов, нет «нейтральных», не связанных с тем или иным лагерем деталей. Образы персонажей и их характеристики, временные и пространственные особенности, предметы — все несет отпечаток принадлежности к миру героев или их противников. Противопоставленность отдельных элементов настолько последовательна и всеобъемлюща, что мир чудовищ предстает как перевернутый мир героев. Он имеет те же самые характеристики, но со знаком минус. Это своего рода абсолютная противоположность мира героев, его обратная сторона.

2.2 Представление о добре в поэме

Мир культуры, радостный и многоцветный, олицетворяется в «Беовульфе» Хеоротом — чертогом, сияние которого распространяется «на многие страны». В его пиршественном зале бражничают и веселятся вождь и его сподвижники, слушая песни и сказания скопа — дружинного певца и поэта, прославляющего их боевые деяния, равно как и деяния предков; здесь вождь щедро одаривает дружинников кольцами, оружием и другими ценностями. Такое сведение «срединного мира» (middangeard) к дворцу короля (ибо все остальное в этом мире обойдено молчанием) объясняется тем, что «Беовульф» — героический эпос, который сложился, во всяком случае, в известной нам форме, в дружинной среде. [5, с.6]

Так как дело происходило в X веке, время завоеваний, то в первую очередь англосаксы ценили качества, которые проявляются на поле брани — это сила, мужество, доблесть, смелость:

О доблести данов,

о конунгах датских,

чья слава в битвах

была добыта! [4, с.13]

Но не меньше, чем слава, добытая в боях, ценилось еще и обмундирование воина. Зачастую получалось так, что именно по оружию и латам создавалось первое впечатление, по нему определяли положение в обществе, поведение на поле боя. Оружие показывало достоинство воина:

Оружие доброе

служит порукой

их силе и мужеству;

муж могучий,

приведший войско,

вождь достойный!» [4, с.46]

Соответственно, англосаксы трепетно относились и к качеству. Независимо от того, оружие это или латы, или дом. Залогом хорошего отношения к человеку становилось качество его вещей. Особенно это относилось к изделиям из металла. Так как германцы еще не умели плавить металл, искусные изделия вызывали восхищение.

Так же трепетно англосаксы относились и к судну.

Этот свежесмоленый

корабль охранять

и беречь от недругов; <…>

(корабль остался,

причаленный к берегу,

широкогрудый,

на тяжком якоре); [4, с.41-42]

В тексте поэмы мы видим какими словами они описывают свой корабль (свежесмоленый, широкогрудый). Так как англосаксы много времени проводили в походах и, соответственно, в плаваниях, то отношение к судну было как ко второму дому, без которого они погибнут.

В тексте неоднократно появляются подтверждения ценности семейных и кровных уз:

Возлег державный

на ложе Вальхтеов

в покоях жениных;

уже прослышали

все домочадцы,

что сам Создатель

охрану выставил

в хоромах конунга,

дозор надежный

противу Гренделя. [4, с.74]

В этих строчках сказано, что злодей Грендель не может войти в покои жены, ибо они охраняются самим Создателем. Это говорит о том, что у англосаксов было очень уважительное, возвышенное отношение к женщине, жене. И особенно ценилась верность супружницы.

Не пристало то женщине,

даже лучшей из жен,

прях согласья,

по злобе, наветами

лишать жизни

мужей неповинных! [4, с.181]

Здесь говорится о том, что жена не должна интересоваться другими мужчинами или оказывать им какой-либо внимание сверх меры. В противном случае муж убивал этого человека, и вся вина ложилась на плечи женщины.

Кроме того, высоким нравственным качеством считалось бесстрашие смерти.

Судьба от смерти

того спасает,

кто сам бесстрашен! [4, с.65].

[Один из наиболее ярких афоризмов в «Беовульфе». Германцы постоянно говорили об обреченных смерти. Таким ничто не могло помочь, ибо Судьба поставила на них свою печать. Но остальные, не обреченные, должны были в трудную минуту постоять за себя сами, тогда и Судьба проявляла к ним благосклонность.] [9, с 195]

Но не только эти строки говорят о ценностях англосаксов. Необходимо обратиться к образу Беовульфа, как к собирательному образу добра в поэме.

В образе Беовульфа концентрируются качества всего племени. Сила Беовульфа — это сила всех гаутов, о чем говорится в поэме в связи с победой Беовульфа над Гренделем: «…врага они (геаты) одной силой все превзошли, его (Беовульфа) мощью». Сам образ могучего богатыря, олицетворяющего силу и мощь своего племени, лишенного индивидуальных черт, но зато наделенного гиперболизированными достоинствами, нацелен на выполнение главной задачи, стоящей перед ним, — защиты племени (своего и дружественного) от чудовищ. Одной из главных функций идеала средневекового рыцаря (идеал, берущий начало еще со времени раннего средневековья), является миссия (функция) защитника и справедливого судьи. Это видно из самой поэмы.

Выполнение этой задачи обеспечивается совокупностью качеств, которыми наделяется Беовульф: силой, отвагой, верностью своему долгу и т.д. Причем все эти качества возведены в высшую, недосягаемую для других степень. Сила Беовульфа такова, что «тридцать ратников переборол он одной рукою». Беовульф выделяется среди других дружинников своим внешним видом, сразу же обнаруживающим его героическую сущность. Не случайно датчанин — страж побережья — сразу обращает внимание на Беовульфа: и я ни в жизни не простолюдин не видел витязя в нарядной сбруе, — сильней и выше, кровь благородная чем ваш соратник — видна по выправке! [4, с.37-38]. Точно так же Вульфгар, воин Хродгара, принимающий гостей в Хеороте, с первого же взгляда уверен в том, что Беовульф является «прославленным вождем, известным своей силой и воинской доблестью»

И внешность Беовульфа, и его сила, и его нравственные качества — верность долгу, верность королю и родичу гиперболизированы, идеальны, что и создает четко ощущаемую слушателями и рассказчиком дистанцию между ними и героем.

Дополнительным средством героизации служит и родословная героя. Человек в поэме не мыслится вне коллектива, с которым он связан узами родства. Введение любого персонажа, собственно, открывается указанием на род, к которому он принадлежит, и перечислением его прославленных предков: подробно рассказывается родословная Хродгара и Хигелака, Унферт — «сын Экглава», Оффа — «родич Хеммингов». Вот, что в поэме говорится относительно Виглафа:

То Виглаф был, сын Веохстана, сородич Эльвхера, щитоноситель… [4, с.251]

Понятие взаимного долга играет в поэме важнейшую роль. В нем сочетаются этические представления разных эпох. Узы родства — едва ли не самые важные социальные связи. С другой стороны, в эпоху позднеродового и раннефеодального строя человек включен в формирующуюся систему отношений вассалитета, что обуславливает взаимные обязательства короля и его дружины. Обязанности короля по отношению к дружинникам достаточно однозначны и с наибольшей полнотой воплощены в образе идеального правителя. Сложнее с отношением дружинников к королю. Декларируемым идеалом является Виглаф. Очевидно, что определяющими продолжают оставаться родственные связи: Беовульф верен своему сюзерену Хигелаку, который одновременно приходится ему дядей. Он помогает сыну Хигелака и заботится о нем, как подобает родичу. Хродульф осуждается в наибольшей степени за то, что в борьбе за датский трон убивает своего родича, сына Хродгара. Да и Виглаф, как оказывается, связан с Беовульфом узами, хоть и отдаленного, но родства. Долг вассальной верности — плата за милости, которыми одаривает король своего дружинника. [10] Именно так понимает Виглаф свой долг, произнося речь, обличающую «малую дружину» в пренебрежении своим долгом:

…Правдоречивый зря отличил он сказал бы: воистину мечами острыми вождь, наделивший вас, дрожащих вас, нестоящих, при виде недруга.

кольцами золота, Не мог он похвастаться ратными сбруями… вашей помощью… [4, с.271]

Жажда славы, добычи и княжеских наград — вот высшие ценности для германского героя, как они рисуются в эпосе, это главные пружины его поведения.

Каждого смертного ждет кончина! —

пусть же, кто может, вживе заслужит

вечную славу! Ибо для воина

лучшая плата — память достойная! [4, с.305]

Таково кредо Беовульфа. Когда он должен нанести решительный удар своему противнику, он сосредоточивается на мысли о славе.

Так врукопашную

должно воителю идти, дабы славу

стяжать всевечную, не заботясь о жизни!)

Уж лучше воину

уйти из жизни, чем жить с позором!» [4, с.307]

Беовульф жил, сталкиваясь со злом постоянно с первой секунды своего появления, но стоял за то, что было хорошим и истинным, и отдал свою жизнь, защищая это свое представление о правильном. Таковы были ценности героической эпохи, воплощенные в «Беовульфе».

 
.3 Представления о зле в поэме

Хеороту, «Оленьему залу» (его кровля украшена позолоченными рогами оленя) противостоят дикие, таинственные и полные ужаса скалы, пустоши, болота и пещеры, в которых обитают чудовища. Контрасту радости и страха соответствует в этом противоположении контраст света и мрака. Пиры и веселье в сияющем золотом зале происходят при свете дня, — великаны выходят на поиски кровавой добычи под покровом ночи. Вражда Гренделя и людей Хеорота — не единичный эпизод; это подчеркивается не только тем, что гигант свирепствовал на протяжении двенадцати зим, до того как был сражен Беовульфом, но и прежде всего самою трактовкой Гренделя. Это не просто великан, — в его образе совместились (хотя, может быть, и не слились воедино) разные ипостаси зла. Чудовище германской мифологии, Грендель вместе с тем и существо, поставленное вне общения с людьми, отверженный, изгой, «враг», а по германским верованиям человек, запятнавший себя преступлениями, которые влекли изгнание из общества, — как бы терял человеческий облик, становился оборотнем, ненавистником людей. Пение поэта и звуки арфы, доносящиеся из Хеорота, где пирует король с дружиной, пробуждают в Гренделе ярость. Но этого мало, — в поэме Грендель назван «потомком Каина». На старые языческие верования напластовываются христианские представления. На Гренделе лежит древнее проклятье, он назван «язычником» и осужден на адские муки. И вместе с тем он и сам подобен дьяволу. Формирование идеи средневекового черта в то время, когда создавался «Беовульф», далеко не завершилось, и, в не лишенной противоречивости трактовке Гренделя, мы застаем любопытный промежуточный момент этой эволюции. [5, с.8]

Внимание привлекает тот факт, что мотив золота как зримого, ощутимого воплощения удачи воина в «Беовульфе» вытесняется, очевидно, под христианским влиянием, новой его трактовкой — как источника несчастий.

Драгоценный сосуд —

вот начало злосчастья

вот причина

людских печалей. [4, с.214]

В этой связи особый интерес представляет последняя часть поэмы — единоборство героя с драконом. В отместку за похищение драгоценности из клада дракон, который сторожил эти древние сокровища, нападает на селения, предавая огню и гибели окружающую страну. Беовульф вступает в схватку с драконом, но нетрудно убедиться, что автор поэмы не усматривает причины, побудившей героя на этот подвиг, в учиненных чудовищем злодеяниях. Цель Беовульфа — отнять у дракона клад. Дракон сидел на кладе три столетия, но еще прежде эти ценности принадлежали людям, и Беовульф желает возвратить их роду человеческому. Умертвив страшного врага и сам получив роковую рану, герой выражает предсмертное желание: увидеть золото, которое он вырвал из когтей его стража. Созерцание этих богатств доставляет ему глубокое удовлетворение. Однако затем происходит нечто прямо противоречащее словам Беовульфа о том, что он завоевал клад для своего народа, а именно: на погребальный костер вместе с телом короля его сподвижники возлагают и все эти сокровища и сжигают их, а остатки погребают в кургане. Над кладом тяготело древнее заклятье, и он бесполезен людям; из-за этого заклятья, нарушенного по неведению, Беовульф, по-видимому, и погибает. Поэма завершается предсказанием бедствий, которые обрушатся на гаутов после кончины их короля.

Идея же проклятия, как и сам мотив мести дракона за похищенный кубок, с немалой долей вероятности кажется привнесенной переписчиком-христианином, предлагавшим трактовку богатства как источника бедствий. В то же время Беовульф выходит на поединок с драконом вовсе не для того, чтобы прекратить его бесчинства в землях людей, а ради золота, которое сторожит древний змей. [11]

Заключение

Таким образом, эпический мир поэмы — это мир противоборствующих добра и зла, мир героического деяния, гиперболизированных чувств и возможностей, мир, в котором отражается реальная жизнь певцов и слушателей, но лишь одной своей стороной — героической, праздничной, необыденной. Этот мир противостоит миру обыденному, но отражает все его противоречия. Добро в поэме выражается через образ Беовульфа, зло же — через его врагов, чудищ.

Борьба за славу и драгоценности, верность вождю, кровавая месть как императив поведения, зависимость человека от царящей в мире Судьбы и мужественная встреча с нею, трагическая гибель героя — все это определяющие темы не одного только «Беовульфа», но и других памятников германского эпоса.

Выражаясь в противоборстве двух враждующих сил, конфликт делит образы поэмы на два лагеря, в одном из которых — герой, король и королева племени, их дружины, в другом — чудовища, противники героя. Мир поэмы разделен на две части: в центре первой — герой, в центре второй — его противники. Все элементы этого мира тяготеют к одному из полюсов, нет «нейтральных», не связанных с тем или иным лагерем деталей. Образы персонажей и их характеристики, временные и пространственные особенности, предметы — все несет отпечаток принадлежности к миру героев или их противников. Противопоставленность отдельных элементов настолько последовательна и всеобъемлюща, что мир чудовищ предстает как перевернутый мир героев. Он имеет те же самые характеристики, но со знаком минус. Это своего рода абсолютная противоположность мира героев, его обратная сторона.

Список использованной литературы

1. Алексеев М.П. Литература средневековой Англии и Шотландии. — М.: Высш. школа, 1984. — С.24-56

. Аникин Г.В. Михальская Н.П. История английской литературы. М.: Высш. школа, 1975. — С.45-53

. Аникст А. История английской литературы. — М.: Учпедгиз, 1956. — С.27-39

. Беовульф // Библиотека всемирной литературы, т.9. Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о нибелунгах — М.: Худ. литература, 1975. — С.12-341

. Гуревич А. «Беовульф». Вступительная статья // Библиотека всемирной литературы, т.9. Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о нибелунгах — М.: Худ. литература, 1975. — С.5-12

6. Елифёрова М.А. Английская Илиада. О раннесредневековой поэме «Беовульф» // История. — 2008. — №06. — С.24-26

7. История Всемирной литературы // под ред. Бердникова Г. П. Т.2. Раннее и Зрелое Средневековье. — М.: Наука, 1997. — С.226-260

8. Мельникова Е.А. Меч и лира: англосаксонское общество в истории и эпосе. — М.: Мысль, 1987 — 203 с.

. Смирницкая О.А. Древнеанглийская поэзия. — М.: Наука, 1980. — С.171-232

Интернет-источники

10.    Гуревич А. Средневековый героический эпос германских народов [http://mifolog.ru/books/item/f00/s00/z0000007/st000. shtml]

.        Лущенко М. Беовульф. История и легенда: Персонажи [http://svr-lit. niv.ru/svr-lit/articles/luschenko-beovulf. htm <http://svr-lit.niv.ru/svr-lit/articles/luschenko-beovulf.htm>]

.        Мелетинский Е.М. Англосаксонская эпическая поэзия [http://svr-lit. niv.ru/svr-lit/articles/meletinskij-epicheskaya-poeziya. htm]

.        Поэзия // Беовульф — Анализ [<http://bespotte.ru/p/beovulf_-_analiz>]

.        Романенко В.В. Отражение раннесредневекового мировидения в «Песни о Беовульфе» [http://www.claw.ru/a-litera/li_24739. htm <http://www.claw.ru/a-litera/li_24739.htm>]

.        Штокмар В. Англосаксонское завоевание [http://lib.rus. ec/b/233420/read <http://lib.rus.ec/b/233420/read>]

Скачать архив (23.8 Kb)

Схожие материалы:

1. Особенности взаимодействия добра и зла в народных сказках.
2. Изменение подхода к взаимоотношениям героев-антагонистов.
3. Различий во взаимоотношениях положительных и отрицательных героев.
4. Размывание границ между понятиями.

Несмотря на видимое многообразие художественных образов и характеров, в мировой литературе всегда существовали и будут существовать основополагающие категории, противостояние которых, с одной стороны, является главной причиной развития сюжетной линии, а с другой, побуждает к выработке у личности нравственных критериев. Подавляющее большинство героев мировой литературы можно без труда причислить к одному из двух лагерей: защитников Добра и приверженцев Зла. Эти абстрактные понятия могут воплощаться в зримых, живых образах.

Значимость категорий Добра и Зла в культуре и человеческой жизни несомненна. Четкое определение этих понятий позволяет личности утвердить себя в жизни, оценивая свои и чужие действия с точки зрения должного и недолжного. Многие философские и религиозные системы основаны на представлении о противостоянии двух начал. Так стоит ли удивляться, что персонажи сказок и легенд воплощают в себе противоположные черты? Однако следует отметить, что если представление о поведении героев, воплощающих в себе злое начало, мало менялось во времени, то представление о том, какова должна быть ответная реакция на их действия представителей Добра, не оставалась неизменной. Рассмотрим сначала, как в сказках поступали герои-победители со своими злыми противниками.

Например, сказка «Белоснежка и семь гномов». Злая мачеха с помощью колдовства старается погубить свою падчерицу, завидуя ее красоте, однако все происки ведьмы оказываются тщетными. Добро торжествует. Белоснежка не только остается жива, но и выходит замуж за прекрасного принца. Однако как поступает победившее Добро с проигравшим Злом? Финал сказки словно взят из повествования о деятельности инквизиции: «Но были уже поставлены для нее на горящие угли железные туфли, их принесли, держа щипцами, и поставили перед нею. И она должна была ступить ногами в докрасна раскаленные туфли и плясать в них до тех пор, пока, наконец, не упала, мертвая, наземь».

Подобное отношение к побежденному врагу характерно для многих сказок. Но следует сразу отметить — здесь дело не в повышенной агрессивности и жестокости Добра, а в особенностях понимания справедливости в древности, ведь сюжеты большинства сказок сформировались очень давно. «Око за око, и зуб за зуб» — вот древняя формула возмездия. Причем герои, воплощающие в себе черты Добра, не просто имеют право жестоко разделаться с поверженным врагом, но должны сделать это, ибо месть — обязанность, возложенная на человека богами.

Однако постепенно понятие менялось под влиянием христианства. А. С. Пушкин в «Сказке о мертвой царевне и о семи богатырях» использовал сюжет, практически идентичный «Белоснежке». И в пушкинском тексте злая мачеха не избежала наказания — но вот каким образом оно совершается?

Тут тоска ее взяла,
И царица умерла.

Неизбежное возмездие происходит не как произвол смертных победителей: оно — суд Божий. В сказке Пушкина нет средневекового изуверства, от описания которого читателя невольно пробирает дрожь; гуманизм автора и положительных героев лишь подчеркивает величие Бога (пусть Он и не упомянут напрямую), высшей справедливости.

«Тоска», которая «взяла» царицу — не совесть ли это, которую древние мудрецы называли «Оком Бога в человеке»?

Итак, в древнем, языческом понимании представители Добра отличаются от представителей Зла способами достижения своих целей и несомненным правом на что-то, что их враги пытаются отнять — но вовсе не более добрым, гуманным отношением к побежденному врагу.

В творчестве же писателей, впитавших христианские традиции, безусловное право положительных героев вершить беспощадную расправу над теми, кто не выдержал соблазна и принял сторону Зла, подвергается сомнению: «А посчитай-ка таких, кому надо бы жить, но они мертвы. Их ты можешь воскресить? А нет — так и не торопись никого осуждать на смерть. Ибо даже мудрейшим не дано провидеть все» (Д. Толкин «Властелин Колец»). «Теперь он падший, однако ж не нам судить его: как знать, может, он еще возвеличится», — говорит Фродо, главный герой эпопеи Толкина. В этом произведении поднимается проблема неоднозначности Добра. Так, представителей светлой стороны могут разделять недоверие и даже страх, более того, как бы ты ни был мудр, отважен и добр, всегда остается вероятность того, что ты можешь утратить эти добродетели и примкнуть к лагерю злодеев (возможно, и не желая этого сознательно). Подобное превращение происходит с магом Саруманом, изначальная миссия которого заключалась в борьбе со Злом, воплощенным в лице Саурона. Оно грозит любому, кто пожелает обладать Кольцом Всевластья. Однако Толкин не вводит даже намека на возможное исправление Саурона. Хотя Зло также не монолитно и неоднозначно, однако оно в большей степени является необратимым состоянием.

В творчестве писателей, продолживших традицию Толкина, представлены различные- воззрения на то, что и кого из толкиновских персонажей следует считать Добром и Злом. В настоящее время можно найти произведения, в которых Саурон и его учитель Мелькор, своего рода Люцифер Средиземья, выступают отнюдь не в качестве отрицательных героев. Их борьба с другими творцами Мира не столько конфликт двух противоположных начал, сколько результат непонимания, неприятия нестандартных решений Мелькора.

В фэнтези, которое сформировалось на основе сказок и легенд, постепенно происходит размывание четких границ между Добром и Злом. Все относительно: Добро снова не столь уж гуманное (каким оно и было в древней традиции), но и Зло далеко не черное — скорее очернено врагами. В литературе отражаются процессы переосмысления прежних ценностей, реальное воплощение которых зачастую далеко от идеала, и тенденция к неоднозначному пониманию многогранных явлений бытия. Однако следует помнить, что в мировоззрении каждого человека категории Добра и Зла все же должны иметь достаточно четкую структуру. О том же, что считать действительным Злом, давно сказали Моисей, Христос и другие великие учителя. Зло — это нарушение великих заповедей, которые должны определять поведение человека.

Находились в центре внимания. Писатели отражали в своем Творчестве русских писателей
эти нравственные категории разными средствами.
Пушкин затрагивает тему зла несколько раз. В стихотворении «Анчар» автор полагает, что зло должно уравновешивать добро. Место для зла отведено природой на краю вселенной. Распространителями зла по всей земле стали люди, которыми движет жажда власти, богатства, зависть (у царя) и страх (у раба). Эти чувства являются проводниками зла. Аналогичную роль могут играть в жизни человека деньги. Они заставляют людей терять благородные рыцарские качества, родственные связи, любовь («Скупой рыцарь»). Они отравляют процесс творчества («Египетские ночи»). Одно из главных проявлений зла — насилие. Его использование приводит к трагедии. Пушкин отрицает его в оде «Вольность», в прозаических произведениях «Дубровский», «Капитанская дочка».
Власть, приобретенная насилием, не получит признания народа («Борис Годунов»). Человек, избравший путь преступленья, не сможет быть творческой личностью.
Гениальность и злодейство несовместимы («Моцарт и Сальери»), Гуманизм Пушкина заключается в выводе о том, что любое Зло
всегда наказуемо. Доброе начало он видит в природе («Вновь я посетил…»), в искусстве (образ Моцарта, «Поэт»), в естественных человеческих чувствах любви и дружбы («Я помню чудное мгновенье», «19 октября 1827»).
Творческий расцвет Лермонтова пришелся на более мрачное десятилетие, чем у Пушкина. Лермонтов острее разрабатывал тему зла. Он разделяет зло на два вида. Зло
романтическое автор уважает за силу и осознание обреченности. Это раскрыто в цикле стихов о Наполеоне и в поэме «Демон». Другое зло исходит от общества. Это зло «насмешливых невежд», великосветских обывателей, травивших Пушкина («Смерть поэта», «Как часто, пестрою толпою окружен…»).
Пушкин с горечью пишет о толпе, не понимающей поэта. Лермонтов усиливает этот мотив («Пророк»). Для него люди света являются носителями зла. Лермонтовские герои, активно гоняясь за жизнью, мечутся между добром и злом («Герой нашего времени»). Добро в творчестве
Лермонтова сосредоточено в природе, где лирический герой находит отклик психологическому состоянию («Выхожу один я на дорогу»).
У Гоголя иная концепция. Он собирал воедино все Зло
в России, противопоставив ему веру в духовное возрождение своей родины. Гоголь дал картины зла от мистических образов древнего зла («Вечера на хуторе близ Диканьки», «Вий», «Страшная месть») до зла в современном ему обществе. Дух бесовщины вселяется в реальных людей и переплетается с мелким обывательским злом. Такова история страшного портрета и судьба художника Черткова, обменявшего свою творческую душу на деньги, продавшего себя дьяволу («Портрет»). В «Ревизоре», «Шинели», «Мертвых душах» писатель дает обширное описание мелкого, но многочисленного зла, показывает его опасность для общества и души человека.
У Некрасова Зло
имеет конкретное социальное происхождение. Реальный источник зла — крепостное право. Дворянину оно позволяет жить в праздности и пренебрежительно относиться к народу («Железная дорога», глава 3). Крепостное право превращает духовно свободного человека в раба («Эй, Иван!» и главы из поэмы «Кому на Руси жить хорошо», «Последыш», «О Якове верном, холопе примерном»). Добро в творчестве
Некрасова также имеет социальную окраску. Добро у поэта имеет оттенок жертвенности («Поэт и гражданин», «В день смерти Гоголя», «Н. Г. Чернышевский», «Рыцарь на час»). Нравственные начала русской жизни поэт видит в народной душе:

В рабстве спаленное
Солнце свободное.
Золото, золото —
Сердце народное.

(«Русь», песня Гриши Добросклонова из поэмы «Кому на Руси жить хорошо»)

Л. Толстой солидарен с Некрасовым в оценке крепостного права и насилия над личностью. Толстой рассматривает понятия добра и зла философски. Если человек живет в согласии с окружающим миром и собственной природой, то он сотворен для добра (Каратаев). Если люди теряют национальные корни, стараются переделать человеческую сущность, чтобы возвыситься над окружающими, то они впадают во зло. В «Войне и мире» такими персонажами являются Наполеон, Курагин. Им противопоставлены духовно связанные с природой и народом Болконский, Кутузов, Ростовы. Величайшим злом Толстой считает войну.
Достоевский рассуждает о добре и зле страстно. Он раскрывает истоки зла. Социальная сторона жизни является фоном повествования о борьбе Бога и дьявола в душе человека. Добро и зло
существуют в мире в равновесии.
Раскольников («Преступление и наказание») страдает от социального зла и в борьбе с несправедливостью выбирает самую страшную форму. Принудительное добро, основанное на насилии, перерождается во зло. Первоначально Раскольников ощущает себя освободителем человечества от вредных кровососов. Но в итоге оказывается, что «для себя убил». Сделать парадоксальный поворот к добру помогает Раскольникову Соня. Соня переступает через себя ради благополучия других, сохраняя душу чистой. Путь от зла в добро лежит через страдание, раскаяние, очищение души. Все это испытывает Раскольников в эпилоге, и свет истины открывается ему. Достоевский оставляет любому низко падшему человеку право покаяться и подняться на свет из глубин ада.
Добро и зло в творчестве русских писателей
занимают важное место, потому что эти нравственные категории являются определяющими в духовной жизни человечества. Классическая литература стремилась раскрыть смертоносную природу зла и уберечь душу от его губительного воздействия.

Горшкова Елена Павловна

Скачать:

Предварительный просмотр:

Добро и зло в произведениях русской литературы

Научная работа

Выполнила: Горшкова Елена Павловна

Ученица 11 класса А школы №28

Проверила: Сабаева Ольга Николаевна

преподаватель русского языка и

литературы школы №28

Нижнекамск, 2012

1. Введение 3

2. «Житие Бориса и Глеба» 4

3. А.С.Пушкин «Евгений Онегин» 5

4. М.Ю. Лермонтов «Демон» 6

5. Ф.М. Достоевский «Братья Карамазовы» и «Преступление и наказание» 7

6. А.Н. Островский «Гроза» 10

7. М.А. Булгаков «Белая гвардия» и «Мастер и Маргарита» 12

8. Заключение 14

9. Список используемой литературы 15

1.Введение

В моей работе речь пойдет о добре и зле. Проблема добра и зла – это вечная проблема, которая волновала и будет волновать человечество. Когда нам в детстве читают сказки, то в конце-концов в них практически всегда побеждает добро, и сказка заканчивается фразой: «И все они жили долго и счастливо…». Мы растем, и со временем становится понятно, что это не всегда так. Однако не бывает такого, чтобы человек был абсолютно чист душой, без единого изъяна. В каждом из нас существуют недостатки, и их немало. Но это не значит, что мы злые. В нас очень много и хороших качеств. Так тема добра и зла возникает уже в древнерусской литературе. Как говорится в «Поучении Владимира Мономаха»: « … Подумайте, дети мои, как милостлив к нам Человеколюбец Бог и премилостлив. Мы вот люди грешные и смертные, а все же, если кто причинит нам зло, мы готовы, кажется, тут же приколоть его и отмстить; а Господь нам, Владыка живота (жизни) и смерти, терпит нам грехи наши, хотя они превышают главы наши, и во всю жизнь нашу, как отец, любящий свое дитя, и наказывает, и опять привлекает нас к Себе. Он указал нам, как избавиться от врага и победить его, — тремя добродетелями: покаянием, слезами и милостынею…».

«Поучение» — не только литературное произведение, но и важный памятник общественной мысли. Владимир Мономах, один из наиболее авторитетных киевских князей, пытается убедить современников в пагубности междоусобных раздоров – ослабленная внутренней враждой Русь не сможет активно противостоять внешним врагам.

В своей работе я хочу проследить, как видоизменялась эта проблема у разных авторов в разные времена. Разумеется, я остановлюсь подробнее только на отдельных произведениях.

2. «Житие Бориса и Глеба»

Ярко выраженное противопоставление добра и зла мы встречаем в произведении древнерусской литературы «Житие и погубление Бориса и Глеба», принадлежащее перу Нестора, монаха Киево-Печерского монастыря. Историческая основа событий такова. В 1015 году умирает старый князь Владимир, желавший назначить наследником своего сына Бориса, которого в это время не было в Киеве. Брат Бориса Святополк, замыслив овладеть престолом, велит убить Бориса и его младшего брата Глеба. Возле их тел, брошенных в степи, начинают происходить чудеса. После победы Ярослава Мудрого над Святополком тела были перезахоронены и братья провозглашены святыми.

Святополк помышляет и действует по наущению дьявола. «Историографическое» введение в житие отвечает представлениям о единстве мирового исторического процесса: события, происшедшие на Руси, лишь частный случай извечной борьбы Бога и дьявола – добра и зла.

«Житие Бориса и Глеба» — рассказ о мученической смерти святых. Основная тема определяла и художественную структуру такого произведения, противопоставление добра и зла, мученика и мучителей, диктовала особую напряженность и «плакатную» прямоту кульминационной сцены убийства: она должна быть долгой и нравоучительной.

По-своему взглянул на проблему добра и зла А.С.Пушкин в романе «Евгений Онегин».

3. А.С. Пушкин «Евгений Онегин»

Своих персонажей поэт не разделяет на положительных и отрицательных. Он дает каждому из героев несколько противоречащих друг другу оценок, заставляя взглянуть на героев с нескольких точек зрения. Пушкин хотел добиться максимального жизнеподобия.

Трагедия Онегина заключается в том, что он отверг любовь Татьяны, боясь потерять свою свободу, и не смог порвать со светом, поняв его ничтожность. В подавленном состоянии духа Онегин уехал из деревни и «начал странствия». Герой, вернувшийся из путешествия, не похож на прежнего Онегина. Он уже теперь не сможет, как прежде, проходить по жизни, вовсе игнорируя чувства и переживания людей, с которыми он сталкивался, и думать только о себе. Он стал гораздо серьезнее, внимательнее к окружающим, теперь он способен к сильным чувствам, целиком захватывающим его и потрясающим его душу. И тут судьба снова сводит его с Татьяной. Но Татьяна отказывает ему, так как она смогла увидеть то себялюбие, тот эгоизм, который лежал в основе его чувства к ней.. В Татьяне говорят оскорбленные чувства: настала ее очередь отчитывать Онегина за то, что он не сумел вовремя разглядеть в ней всю глубину ее души.

В душе Онегина происходить борьба добра и зла, но, в конце концов, побеждает добро. О дальнейшей судьбе героя мы не знаем. Но возможно он стал бы декабристов, к чему вела вся логика развития характера, изменившегося под влиянием нового круга жизненных впечатлений..

4.М.Ю. Лермонтов «Демон»

Тема проходит через все творчество поэта, но я хочу остановиться только на этом произведении, т.к. в нём проблема добра и зла рассматривается очень остро. Демон, олицетворение зла, любит земную женщину Тамару и готов ради неё возродиться к добру, но Тамара по своей природе не способна ответить на его любовь. Земной мир и мир духов не могут сойтись, девушка погибает от одного поцелуя Демона, и его страсть остается неутоленной.

В начале поэмы Демон- это зло, но к концу становится понятно, что это зло можно искоренить. Тамара же изначально представляет добро, но Демону она причиняет страдание, раз не может ответить на его любовь, а значит, для него она становится злом.

5.Ф.М. Достоевский «Братья Карамазовы»

История Карамазовых – это не просто семейная хроника, а типизированное и обобщенное изображение современной интеллигентской России. Это эпическое произведение о прошедшем, настоящем и будущем России. С точки зрения жанра – это сложное произведение. Оно представляет собой сплав «жития» и «романа», философских «поэм» и «поучений», исповедей, идеологических диспутов и судебных речей. Основная проблематика – философия и психология «преступления и наказания», борьба «Божьего» и «дьявольского» в душах людей.

Основную идею романа «Братья Карамазовы» Достоевский сформулировал в эпиграфе «Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то принесет много плода» (Евангелие от Иоанна). Это мысль о неизбежно происходящем в природе и в жизни обновлении, которое непременно сопровождается умиранием старого. Широта, трагизм, неодолимость процесса обновления жизни исследованы Достоевским во всей глубине и сложности. Жажда преодоления уродливого и безобразного в сознании и поступках, надежда на нравственное возрождение и приобщение к чистой, праведной жизни переполняют всех героев романа. Отсюда «надрыв», падение, исступленность героев, их отчаяние.

В центре этого романа фигура молодого разночинца Родиона Раскольникова, который поддался новым идеям, новым теориям, носящимся в обществе. Раскольников – человек мыслящий. Он создает теорию, в которой пытается не только объяснить мир, но и выработать собственную мораль. Он убежден, что человечество делится на две категории: одни – «право имеют», а другие – «твари дрожащие», которые служат «материалом» для истории. К этой теории раскольников пришел в результате наблюдений современной ему жизни, в которой меньшинству позволено все, а большинству – ничего. Разделение людей на две категории неизбежно вызывает у Раскольникова вопрос о том, к какому типу относится он сам. И для выяснения этого он решается на страшный эксперимент, намечает себе в жертву старуху – процентщицу, приносящую, по его мнению, один лишь вред, а потому заслуживающую гибели. Действие романа выстроено как опровержение теории Раскольникова и последующее его выздоровление. Убив старуху, Раскольников поставил себя вне общества, включая даже горячо любимых мать и сестру. Чувство отрезанности, одиночества становится страшным наказанием для преступника. Раскольников убеждается в том, что ошибся в своей гипотезе. Он испытывает муки и сомнения «обычного» преступника. В конце романа Раскольников берет в руки Евангелие – это символизирует духовный перелом героя, победу доброго начала в душе героя над его гордыней, которая порождает зло.

Раскольников, как мне кажется, вообще очень противоречивая личность. Во многих эпизодах современному человеку его сложно понять: многие его высказывания опровергаются друг другом. Ошибка Раскольникова в том, что он не увидел в своей идее самого преступления, того зла, которое он совершил.

Состояние Раскольникова характеризуется автором такими словами, как «мрачный», «подавленный», «нерешительный». Я думаю, это показывает несовместимость теории Раскольникова с жизнью. Хотя он и убежден в своей правоте, эта убежденность что-то не очень уверенная. Если бы Раскольников был прав, то события и его чувства Достоевский описывал бы не мрачно – желтыми тонами, а светлыми, но они появляются только в эпилоге. Он был не прав в том, что взял на себя роль Бога, имел смелость за Него решать, кто должен жить, кто должен умереть.

Раскольников все время колеблется между верой и неверием, добром и злом, и Достоевскому не удается убедить читателя даже в эпилоге, что евангельская правда стала и правдой Раскольникова.

Так в поисках, душевных муках и мечтаниях Раскольникова отразились собственные сомнения, внутренняя борьба, споры с самим собой, которые непрестанно ведет Достоевский.

6.А.Н.Островский «Гроза»

А.Н.Островский в своем произведении «Гроза» так же затрагивает тему добра и зла.

В «Грозе», по мнению критика, «взаимные отношения самодурства и безгласности доведены до самых трагических последствий. Катерину Добролюбов считает силой, которая может противостоять костному старому миру, новой силой, воспитанной этим царством и потрясающей его основы.

В пьесе «Гроза» противопоставлены два сильных и цельных характера Катерины Кабановой, купеческой жены, и её свекрови Марфы Кабановой, которую давно прозвали Кабанихой.

Главное различие между Катериной и Кабанихой, различие, которое разводит их на разные полюса, заключается в том, что следование традициям старины для Катерины является душевной потребностью, а для Кабанихи это попытка обрести необходимую и единственную опору в предчувствии крушения патриархального мира. Она не вдумывается в суть порядка, который оберегает, она выхолостила из него смысл, содержание, оставив только форму, превратив его тем самым в догму. Прекрасную сущность старинных традиций и обычаев она превратила в бессмысленный обряд, что сделало их противоестественными. Можно сказать Кабаниха в «Грозе»(так же как и Дикой) олицетворяет собой явление, свойственное кризисному состоянию патриархального уклада жизни, а не присущие ему изначально. Мертвящее воздействие кабаних и диких на живую жизнь с особой очевидностью проявляется именно тогда, когда жизненные формы лишаются прежнего содержания и сохраняются уже как музейные реликвии.. Катерина же представляет собой лучшие качества патриархальной жизни в их первозданной чистоте.

Таким образом, Катерина принадлежит патриархальному миру- в его все остальные персонажи. Художественное назначение последних –обрисовать причины обреченности на гибель патриархального мира настолько полно и многостроение, насколько это возможно. Так, Варвара научилась обманывать и пользоваться случаем; она, как и Кабаниха, следует принципу:«делай, что хочешь, только бы шито да крыто было».Получается что Катерина в данной драме – добро, а остальные персонажи – представители зла.

7.М.А.Булгаков «Белая гвардия»

В романе рассказывается о событиях 1918-1919 гг., когда Киев был оставлен германскими войсками, сдавшим город петлюровцам. Офицеры бывшей царской армии были преданы на милость врага.

В центре повествования — судьба одной такой офицерской семьи. Для Турбиных, сестры и двух братьев, основополагающее понятие – честь, которая понимается ими как служение отечеству. Но в перипетиях Гражданской войны отечество перестало существовать, и привычные ориентиры исчезли. Турбины пытаются найти для себя место в меняющемся на глазах мире, сохранить в себе человечность, добро души, не озлобиться. И это удается героям.

В романе звучит апелляция к Высшим силам, которые должны спасти людей в период безвременья. Алексею Турбину снится сон, в котором на небо (в Рай) попадают и Белые, и Красные, потому что и те, и другие любимы Богом. А значит, в итоге добро должно победить.

В Москву с ревизией приезжает дьявол – Воланд. Он наблюдает за московскими мещанами и выносит им приговор. Кульминация романа – бал Воланда, после которого он узнает историю Мастера. Воланд берет Мастера под своё покровительство.

Прочтя роман о себе, Иешуа (в романе он представитель сил Света) решает, что Мастер, создатель романа, достоин Покоя. Мастер и его возлюбленная умирают, и Воланд провожает их к месту, где им теперь предстоит жить. Это – угодный дом, само воплощение идиллии. Так человек, уставший от битв жизни, получает то, к чему стремился душой. Булгаков намекает, что кроме посмертного состояния, определяется как «Покой», есть и другое высшее состояние – «Свет», но Света Мастер не достоин. Исследователи до сих пор спорят, почему Мастеру отказано в Свете. В этом смысле интересно высказывание И. Золотусского: «Это сам Мастер карает себя за то, что из его души ушла любовь. Тот, кто покидает дом или кого покидает любовь, не заслужил Света… Даже Воланд теряется перед этой трагедией усталости, трагедией желания уйти из мира, покинуть жизнь»

Роман Булгакова об извечной борьбе добра и зла. Это произведение, посвященное не судьбе определенного человека, семьи или даже группы людей, как–то между собой связанных, — он рассматривает судьбы всего человечества в его историческом развитии. Временной интервал почти в два тысячелетия, разделяющий действие романа об Иисусе и Пилате и романа о Мастере, лишь подчеркивает, что проблемы добра и зла, свободы духа человека, отношения его с обществом – это вечные, непреходящие проблемы, актуальные для человека любой эпохи.

Пилат у Булгакова вовсе не показан классическим злодеем. Прокуратор не хочет зла Иешуа, к жестокости и социальной несправедливости привела его трусость. Именно страх делает неплохих, неглупых и храбрых людей слепым оружием злой воли. Трусость – это крайнее выражение внутренней подчиненности, несвободы духа, зависимости человека. Она особенно опасна ещё и тем, что, раз смирившись с ней, человек уже не в силах от нее отделаться. Таким образом, могущественный прокуратор превращается в жалкое, безвольное существо. Зато бродяга философ крепок своей наивной верой в добро, которую не могут отнять у него ни страх наказания, ни зрелище всеобщей несправедливости. В образе Иешуа Булгаков воплотил идею добра и неизменной веры. Несмотря ни на что, Иешуа продолжает верить в то, что злых, плохих людей нет на свете. Он и умирает на кресте с этой верой.

Наиболее ярко столкновение противоборствующих сил представлено в конце романа А.Н.Булгакова «Мастер и Маргарита», когда Воланд со своей свитой покидает Москву. Что же мы видим? «Свет» и «тьма» стоят на одной ступени. Миром не управляет Воланд, но миром не управляет и Иешуа.

8.Заключение

Что есть добро и что есть зло на земле? Как известно, две противоположные силы не могут не вступить в борьбу друг с другом, поэтому вечна борьба между ними. Пока существует на земле человек, будет существовать добро и зло. Благодаря злу мы понимаем, что такое добро. А добро, в свою очередь, выявляет зло, освещая человеку путь к истине. Всегда будет происходить борьба добра со злом.

Таким образом, я пришла к выводу, что силы добра и зла в мире литературы равноправны. Они существуют в мире рядом, постоянно противоборствуя, споря друг с другом. И борьба их вечна, потому что нет на Земле человека, который ни разу за свою жизнь не совершил греха, и нет такого человека, который бы полностью утратил способность вершить добро.

9.Список используемой литературы

1. С.Ф.Иванова «Введение во храм слова». Изд. 3-е, 2006 г.

2. Большая школьная энциклопедия, том 2. 2003 г.

3. Булгаков М.А., пьесы, романы. Сост., вступ. и примеч. В.М.Акимова. Правда, 1991 г.

4. Достоевский Ф.М. «Преступление и наказание»: Роман – М.: Олимп; ТКО АСТ, 1996 г.

Добро и зло в русской литературе

Добро и зло существуют, как известно, только в симбиозе. В современном мире добро и зло практически не имеют четких границ. Все это было неоднократно доказано многими писателями и философами.

Добро и зло относятся к философским, «вечным» темам. Добро — это довольно-таки широкое понятие, включающее в себя как качества объекта (добрый, хороший, мягкий, способный любить и т.д.), так и проявления качественных индивидуальных характеристик (милосердный, добросердечный, сочувствующий).

Замечание 1

В отличии от добра, зло — понятие относительное. С философской точки зрения зло — это отсутствие добра и его проявлений, само по себе «зло» — это пустота, возникающая там, где нет доброты, справедливости, сочувствия. Любое отсутствие чего-либо неминуемо заполняется его противоположностью, одним из таких примеров и является зло.

Что же такое «зло» и «добро» в русской литературе? Каковы их проявления и отличительные характеристики? Чтобы разобраться в этом вопросе, проанализируем несколько произведений русской классики:

• Во-первых, рассмотрим тему добра и зла в произведении Федора Михайловича Достоевского «Преступление и наказание». В каждом из главных героев в этом произведении присутствуют и добро, и зло. Зло представлено в героях, как духовное и нравственное падение, с которым они борются на протяжении всего романа. Таким образом, зло может проявляться не только как явная жестокость, жажда крови, месть и так далее, но и как комплекс с добром, которое в конкретном герое это зло может перебороть.
• Во-вторых, добро может быть представлено не только как милосердие, но и как сочувствие. Это особенно актуально в военных произведениях.
• В-третьих, зло может быть представлено как злоба или злость, ненависть. Исключение составляет такая злость, которая мотивирует человека или способна вдохновить его на творчество. Примером такого может служить произведение Льва Николаевича Толстого «Война и мир».

Так, мы выяснили, что в различных произведениях добро и зло могут быть представлены не только как их явные проявления, но и как их симбиозы. Темы, связанные с добром и злом, всегда актуальны, несмотря на время, потому что они относятся к рангу «вечных» тем и проблем.

Также могут различаться и представления о добре и зле у различных персонажей. Герой каждого произведения несет свою идеологию, у него свои понятия о добре и зле, о морали и нравственности, о цинизме и милосердии.

Таким образом, можно прийти к выводу о том, что добро и зло — это достаточно субъективные понятия, которые, по своей сути, являются религиозно-философскими. Добро и зло по-разному могут быть представлены в различных произведениях. Также данное представление может зависеть от понятия автора о добре и зле. Персонажи в одном произведении тоже могут содержать в себе различные представления, а смешанные понятия о том, что есть добро и в чем кроется зло.

Значение добра и зла в русской литературе

В том, что такое добро и зло и каковы их характерные особенности, мы разобрались. Какое же значение в русской литературе имеет такая религиозно-философская тема, как тема добра и зла? Начнем с того, что практически во всех произведениях присутствует тема добра и зла. Какое же значение имеет эта тема в русской литературе? Естественно, большое.

Во-первых, в таких произведениях поднимается не только тема добра или зла, но и другие важные философские проблемы, вытекающие из этих тем. Так, можно рассматривать весь мир как совокупность добрых и злых дел в различных пропорциях, откуда следует важность и значимость таких тем.

Во-вторых, такие произведения являются нестареющими, всегда актуальными для различных поколений, так как в них можно найти ответы на многие интересующие вопросы с религиозно-философской и с социальной точки зрения.

В-третьих, данные произведения прославляют самые лучшие качества человеческой души: доброту, честь, дружелюбие, любовь, нежность, сочувствие и т.д. Также в них отражаются самые благородные качества, способствующие высокому моральному и нравственному восприятию произведения. Так, произведения, содержащие в себе тему добра и зла, являются самыми распространенными и несущими в себе глубокий моральный подтекст.

В-четвертых, часто, произведения, содержащие тему зла и жестокости, являются сатирическими или ироническими. Они высмеивают пороки человека и общества, создают отдельную атмосферу для произведения.

В-пятых, они имеют колоссальное значение для всей литературы в целом, зачастую определяя направление и развитие различных литературных направлений и жанров. Такие произведения «задают тон» всей литературе, являются основоположниками каких-либо направлений и жанров.

Замечание 2

Так, мы выяснили, произведениях русской литературы с «вечными» темами добра и зла несут в себе глубокий нравственный подтекст, прославляя лучшие качества человеческой души и высмеивая и обличая худшие.

Таким образом, можно прийти к выводу о том, что произведения русской литературы, содержащие темы «добра» и «зла» являются «вечными» и не теряют своей актуальности, а также имеют огромное значение в русской литературе в целом.

Благодаря добру и злу русская литература еще больше выделилась среди других, так как вышеозначенные темы в ней носили, отчасти, социальный характер. Все это, конечно, играло огромную роль в формировании русской литературы как явления, а также определении направления ее дальнейшего развития.

Таким образом, из всего вышеперечисленного можно сделать вывод о том, что русская литература многим обязана этой теме; что добро и зло оказали существенное влияние на формирование ее стилей и жанров.

Введение
1. Идеалы и ценности: исторический обзор
2. Культурное пространство 60-х и современная Россия
3. «Общество потребления» по Ж. Бодриару
Заключение
Список использованной литературы

Введение

Фундаментальная характеристика окружения человека в современном обществе
— это социальные изменения. Для обыденного человека — субъекта социального
познания — нестабильность общества воспринимается, прежде всего, как
неопределенность существующей ситуации. Поэтому наблюдается двоякий процесс
в отношениях с будущим. С одной стороны, в ситуации нестабильности и
неуверенности в завтрашнем дне, которая существует даже у обеспеченных
слоев населения, человек пытается найти то, что даст ему уверенность, опору
в возможных в будущем переменах. Некоторые люди пытаются обеспечить себе
будущее за счет собственности, другие пытаются отталкиваться от более
высоких идеалов. Многими именно образование воспринимается как своеобразная
гарантия, повышающая защищенность в изменяющихся социальных
обстоятельствах, способствующая уверенности в завтрашнем дне.
Мораль — способ регуляции поведения людей. Другие способы регуляции —
обычай и право. Мораль включает в себя нравственные чувства, нормы,
заповеди, принципы, представления о добре и зле, чести, достоинстве,
справедливости, счастье и т.д. На основе этого человек оценивает свои цели,
мотивы, чувства, поступки, мысли. Нравственной оценке может быть
подвергнуто все в окружающем мире. В том числе и сам мир, его устройство, а
также общество или его отдельные установления, поступки, мысли, чувства
других людей и т.д. Человек может подвергнуть нравственной оценке даже Бога
и его деяния. Об этом речь идет, например, в романе Ф.М. Достоевского
«Братья Карамазовы», в разделе о Великом Инквизиторе.
Мораль является, тем самым, таким способом осмысления и оценки
реальности, который может обо всем судить и может вынести приговор любому
событию, явлению мира внешнего и мира внутреннего. Но чтобы судить и
выносить приговор, надо, во-первых, иметь на это право, а, во-вторых, иметь
критерии оценки, представления о нравственном и безнравственном.
В современном российском обществе ощущается духовный дискомфорт, во
многом обусловленный моральным конфликтом поколений. Современная молодежь
не может принять образ жизни и стиль мышления, идеализируемый старшими,
старшее же поколения убеждено, что раньше было лучше, о современное
общество — бездуховно и обречено на распад. Что дает право на такую
моральную оценку? Есть ли в ней здравое зерно? Эта работа посвящена анализу
проблемы идеалов в современном обществе и ее применимости к современной
ситуации в России.
Цель работы – проанализировать идеалы и ценности в современном обществе.
Задачи:
1. Рассмотреть исторические ценности и идеалы;
2. Сравнить исторические ценности с современными;
3. Проанализировать точку зрения Ж. Бодрийяра на современное общество;
4. Сделать вывод о современных ценностях человека.

Заключение

Общество потребления мыслит себя именно обществом потребления, оно потребляет и хочет потреблять, не имея иной цели, кроме потребления, не имея впереди какой-либо утопии (оно мнит себя реализованной Утопией), оно, короче, воспринимает себя как конец истории. Поэтому дискурс общества потребления не может быть ничем, кроме тавтологии. Дискурс потребления вместе со своим контрдискурсом, состоящим в морализирующем оспаривании потребления, создают представление о «цивилизации объекта», которая характеризуется пустотой человеческих отношении вопреки осуществляемой им мобилизации производственных и общественных сил. Бодрийяр предсказывает «грубые нашествия и внезапные разрушения, которые столь же непредвидимо, но очевидно, как в мае 1968 года, разобьют эту белую мессу».
Действительно, можно понять, что общество потребления неустойчиво именно вследствие своей пустоты и жизни среди потребительских миражей. Будет ли оно уничтожено изнутри загнанными внутрь общественными силами или извне — в результате угроз, которые ему несет существование бедных народов или нехватка ресурсов, и будет ли оно вообще уничтожено, покажет будущее. Иллюзорное существование в мире потребления, и туг приходится возразить Бодрийяру, никогда не охватывало полностью всей общественной жизни, а реальные ценности всегда продолжали существовать среди людей, даже будучи оттеснены с переднего плана. Возможно, суровая история, которая, как обнаружится, никуда не исчезала, положит конец жизни среди зрелищ и миражей человека общества потребления.
Кризис, в котором сегодня находится Россия, является гораздо более тяжелым, чем обычный финансовый кризис или традиционная промышленная депрессия. Страна не просто отброшена на несколько десятилетий назад; оказались обесценены все усилия, предпринимавшиеся на протяжении последнего столетия для того, чтобы обеспечить России статус великой державы. Страна копирует худшие образцы азиатского коррупционного капитализма.
Общество современной России переживает тяжелые времена: низвергнуты прежние идеалы и не найдены новые. Образовавшийся ценностно-смысловой вакуум стремительно заполняется артефактами западной культуры, которые охватили практически все сферы общественной и духовной жизни, начиная от форм проведения досуга, манеры общения и заканчивая этическими и эстетическими ценностями, мировоззренческими ориентирами.
По Тоффлеру информационная цивилизация порождает новый тип людей, которые и создают новое информационное общество. Этот человеческий тип Тоффлер называет «третьей волной», также как аграрное общество он считает «первой волной», а индустриальное — «второй волной». При этом каждая волна создает свой особый тип личности, имеющий соответствующий характер и этику. Так, «вторая волна» по Тоффлеру характеризуется протестантской этикой, и такими чертами как субъективность и индивидуализм, способность к абстрактному мышлению, сопереживанию и воображению.
«Третья волна не создает некоего идеального супермена, некую героическую разновидность, обитающую среди нас, а коренным образом изменяет черты характера, присущие всему обществу. Создается не новый человек, а новый социальный характер. Поэтому наша задача — искать не мифического «человека», а те черты характера, которые с наибольшей вероятностью будут цениться цивилизацией завтрашнего дня». Тоффлер считает, что «образование тоже изменится. Многие дети станут учиться не в классной аудитории». Тоффлер считает, что «цивилизация Третьей волны может оказывать предпочтение совсем другим чертам характера у молодых, таким, как независимость от мнений сверстников, меньшая ориентация на потребление и меньшее гедонистическое зацикливание на самом себе».
Возможно, те перемены, которые сейчас переживает наша страна, приведут к образованию нового типа русского интеллигента — информационной интеллигенции, которая, не повторив ошибок «разочарованного» поколения, преодолеет западный индивидуализм, основываясь на богатых русских культурных традициях.

Список литературы

1. Алексеева Л. История инакомыслия в СССР: Новейший период. Вильнюс-
Москва: Весть, 1992.
2. Ахиезер А.С. Россия как большое общество // Вопросы философии. 1993. N
1. С.3-19.
3. Берто Д., Малышева М. Культурная модель русских народных масс и
вынужденный переход к рынку // Биографический метод: История, методология и
практика. М.: Институт социологии РАН, 1994. С.94-146.
Бодрийяр Ж. Общество потребления. Его мифы и структуры. – М.: Культурная
революция, Республика, 2006.
4. Вайль П., Генис А. Страна слов // Новый мир. 1991. N 4. С.239-251.
5. Гозман Л., Эткинд А. От культа власти к власти людей. Психология
политического сознания // Нева. 1989. N 7.
6. Левада Ю.А. Проблема интеллигенции в современной России // Куда идет
Россия?.. Альтернативы общественного развития. (Международный симпозиум 17-
19 декабря 1993 г.). М., 1994. С.208-214.
7. Советский простой человек. Опыт социального портрета на рубеже 90-х.
М.: Мировой океан, 1993
8. Тоффлер О. Третья волна. — М., Наука: 2001.
9. Цветаева Н.Н. Биографический дискурс советской эпохи //
Социологический журнал. 1999. N 1/2.

Два типа цивилизаций — открытые общества и закрытые общества — имеют не только разные, но, можно сказать, диаметрально противоположные системы ценностей.

Универсальные ценности, характеризующие не только современную, но и любую эпоху, распадаются на два множества противоположных ценностей: ценности открытого общества и ценности закрытого общества. Ценности промежуточных обществ, лежащих между индивидуалистическими и коллективистическими обществами, как правило, представляют собой какую-то комбинацию ценностей этих полярных обществ. Если, скажем, в открытом обществе свобода — это возможность делать то, что выбирает сам индивид и что не препятствует соответствующей свободе других людей, то в закрытом обществе свобода есть осознанная необходимость, а именно необходимость делать то, что необходимо для реализации основной цели данного общества.

Маркс как-то заметил, что анатомия человека есть ключ к пониманию анатомии обезьяны. Более высокая стадия развития какого-либо явления позволяет яснее понять предшествующие стадии его развития. В этом смысле история прошлого века является ключом к пониманию всей человеческой истории.

В дальнейшем обсуждение концентрируется прежде всего на современном посткапитализме и современном крайнем, или тоталитарном, социализме в его коммунистическом и национал-социалистическом вариантах. Анализ касается как материальной, так и духовной сторон жизни посткапиталистических и социалистических обществ, поскольку динамика развития отдельных обществ определяется в первую очередь взаимодействием этих двух сторон. Лежащие между посткапитализмом и социализмом и тяготеющие к одному из этих полюсов общества специально рассматриваться не будут.

Общество XX в. — это общество, расколотое на две противостоящие друг другу системы — посткапитализм и социализм, между которыми располагается множество стран, с той или иной силой тяготеющих к одному из этих двух полюсов.

Нужно отметить, что понятие «социализм» употребляется в двух разных смыслах. Во-первых, под социализмом имеется в виду концепция, ставящая глобальную цель свержения капитализма, построения в обозримом будущем совершенного общества, завершающего историю человечества, и требующая для достижения этой цели мобилизации всех имеющихся в распоряжении общества ресурсов. Во-вторых, социализм — это реальное общество, пытающееся воплотить в жизнь социалистические идеалы. Социализм в первом смысле — это теоретический социализм. Социализм во втором смысле — практический, или реальный, социализм. Расхождение между социалистической теорией и социалистической практикой является, как это продемонстрировала история прошлого века, радикальным. Если теоретический социализм рисует едва ли не райскую жизнь, которая должна вот-вот наступить на земле благодаря самоотверженным усилиям общества, то социалистическая практика представляет собой настоящий ад, в огне которого сгорают десятки миллионов невинных жертв.

Социализм существовал в двух основных формах — в форме левого социализма, или коммунизма, и в форме правого социализма, или национал-социализма. К середине века национал-социализм, развязавший войну за свое мировое господство, был разгромлен. К концу века коммунизм, также стремившийся к утверждению своего могущества в мировом масштабе, распался под грузом порожденных им самим неразрешимых проблем.

Посткапиталистическое и социалистическое общества принципиально различны. Вместе с тем между этими двумя крайними типами общественного устройства имеется и определенное сходство. Это как раз то сходство, по поводу которого говорят: крайности сходятся.

Суть сходства посткапитализма и социализма сводится к следующему:

• — каждое из этих обществ склонно представлять себя единственной успешно развивающейся цивилизацией, а в индустриальную эпоху, когда человечество начинает обретать все большее единство, — авангардом всего человечества;
• — высшим своим смыслом каждое из них считает научно-техническое господство над миром, все возрастающую эксплуатацию окружающей среды;
• — эти общества отрицают идею равноправия разных культур и их не приводимого к общему знаменателю разнообразия;
• — своей задачей в отношении других культур данные общества считают подстегивание их поступательного движения в направлении кажущихся им очевидными целей;
• — исключительную роль играет в этих обществах культ аналитической мысли и утилитарного разума;
• — данные общества пренебрежительно относятся к нетехническим критериям определения уровня развития того или иного общества или народа;
• — упрощенная концепция развития заставляет эти общества скептически относиться к культуре прошлого, к своеобразию существования других народов, ко всем, кроме своих собственных, обычаям и традициям;
• — данные общества склонны пренебрегать национальными различиями, акцентируя свое внимание на деятельности, которая является, в сущности, интернациональной;
• — эти общества во многом утрачивают способность сомневаться в самих себе, они остаются глухими и к критике извне;
• — культура в этническом значении, включающая обязательную приверженность к незыблемой традиции, приносится ими в жертву культуре, понимаемой прежде всего как художественное и литературное творчество;
• — данные общества отрицают то, что разные формы организации человеческой жизни и разные системы символического осмысления бытия достойны равного уважения.

Подводя итог общей характеристике двух полюсов современного общества, можно сказать, что первый выход индустриального коллективизма на мировую арену оказался неудачным. Национал- социализм потерпел сокрушительное военное поражение, его вожди или покончили с собой, или были повешены по приговору Нюрнбергского трибунала. В большинстве развитых стран национал-социалистическая идеология отныне запрещена. Социализм коммунистического типа добился большего: он охватил почти треть человечества и занял едва ли не половину земной поверхности. Но и его успех оказался временным: уже в 1970-е гг. стало ясно, что и эта форма социализма обречена на гибель.

Уход с исторической арены двух ведущих форм социализма внушил многим убеждение, что социализм — исторически случайное явление, какое-то досадное отклонение от главного пути истории и что теперь о социалистическом коллективизме, навсегда ушедшем в прошлое, можно благополучно забыть.

Подобное убеждение — только иллюзия, и притом опасная иллюзия. Постиндустриальный коллективизм вряд ли вернется в крупных масштабах в виде старого социализма (национал-социализма или коммунизма). Но нельзя исключить, что постиндустриальный коллективизм возвратится в некоторой новой, неведомой пока форме.

Коллективизм порождается не мифическими универсальными историческими законами, а переменчивыми обстоятельствами реальной человеческой истории. Источником коллективизма являются не теории, придуманные выдающимися мыслителями и приводящие затем в движение широкие массы. Теории вторичны, а главным источником коллективизма является, если говорить самым общим образом, нужда. Крайняя степень обострения социальных проблем и отсутствие иных средств для их решения, кроме консолидации всего общества для преодоления сложившейся ситуации, заставляют вводить централизованное руководство сначала экономикой, а затем и иными сферами жизни, пренебрегать правами и свободами личности, применять насилие для реализации глобальной цели и т. д.

Характерным примером такого рода нужды служит война, заставляющая даже демократические государства налагать ограничения на свободу, демократию, конкуренцию, частично национализировать собственность и т. п. Коммунистическая и национал-социалистическая разновидности экономики, управления и образа жизни — порождение критических ситуаций. Это сильные, но опасные средства, применяемые для противодействия «болезни», кажущейся безнадежной. В условиях «болезни» они иногда полезны и помогают восстановить нормальное «здоровье». Как только «здоровье» улучшается, такое лекарство не только перестает быть необходимым, но даже становится вредным для общества. Обычно оно постепенно отменяется и заменяется нормальным ритмом социальной, культурной и индивидуальной жизни, свободной от чрезвычайной регламентации. Но как показывает опыт прошлого века, это происходит не всегда.

Таким образом, резкое ослабление постиндустриального коллективизма не означает, что в случае наступления новых глубоких социальных кризисов он не вернется на историческую сцену в какой-нибудь обновленной форме. Обсуждение основных ценностей коллективизма не является предметом чисто исторического интереса.

Итак, под «современной эпохой» понимается общество конца XIX — начала XXI века. Современное общество — это не только настоящее, но и недавнее прошлое, и исторически обозримое будущее.

Рассмотрим сначала такие ценности открытого общества, как гражданское общество, демократия, свобода, права человека и др. Можно сказать, что это — основополагающие ценности такого общества. Необходимо, однако, учитывать, что ценности каждого общества образуют сложную систему, которая, подобно сети, опутывает все общество и в которой только в абстракции можно выделить более высокие и более низкие ценности.

В настоящее время Россия находится в процессе перехода от закрытого, коллективистического общества к открытому, индивидуалистическому. Естественно поэтому, что обсуждение ценностей современной эпохи начинается с ценностей открытого общества.

Гражданское общество представляет собой сферу спонтанного самопроявления свободных индивидов и их добровольных ассоциаций, огражденную законами от прямого вмешательства и произвольной регламентации со стороны органов государственной власти.

Гражданское общество включает всю совокупность неполитических отношений в обществе, а именно — экономические, социальные, семейные, духовные, нравственные, национальные, религиозные и т. д. Являясь противовесом государству, гражданское общество как совокупность различных и достаточно сильных неправительственных институтов выполняет роль миротворца и арбитра между основными группами интересов и сдерживает стремление государства к доминированию и атомизации общества.

Впервые термин «гражданское общество» был употреблен еще в XVI в. в комментарии к «Политике» Аристотеля, где гражданское общество противопоставлялось «политическому обществу», т. е. миру профессиональной политики. По традиции, берущей начало от Маркса, гражданское общество противопоставляется государству. Начиная с 1970-х гг. термин «гражданское общество» становится одним из наиболее популярных в спорах о различиях между капитализмом и социализмом.

В капиталистическом обществе государство не вмешивается в частную жизнь людей, не навязывает им единую идеологию и единую систему ценностей. Многообразные интересы людей реализуются через их совместные действия, для организации которых люди вступают в добровольные, неподотчетные государству объединения и ассоциации. Негосударственные, неправительственные организации, отражающие интересы людей, не входят в официальную статистику и с трудом поддаются учету. По некоторым данным только в США деятельность сотен тысяч подобных организаций финансируется из более чем 25 тыс. благотворительных фондов. В Норвегии на каждые 6 жителей приходится по одной неправительственной организации.

Еще Цицерон говорил, что «народ — это не просто группа людей, сплоченных тем или иным образом; народ появляется там, где людей объединяет согласие по поводу прав и законов, а также желание содействовать взаимной выгоде».

Гражданские ассоциации способствуют развитию у своих членов духа сотрудничества, солидарности и преданности группе. Индивиды, добровольно включающиеся в группу с широким разбросом целей и предпочтений среди ее членов, не только приобретают навыки кооперации и ощущение гражданской ответственности за коллективные начинания, но и невольно учатся самодисциплине, терпимости и уважительному отношению к мнению других.

Государство всегда стремится подмять под себя граждан, сузить сферу их нерегламентированной деятельности, разобщить их. Гражданское общество, будучи противовесом государства, стремится ограничить его деятельность политической сферой, оставляя все остальные области жизни свободному выбору индивидов. Гражданское общество не позволяет государству расширять область своей деятельности и распространять ее на нравственные, духовные, религиозные, национальные и другие отношения людей. Поглощение гражданского общества государством составляет одну из характерных черт тоталитаризма.

Марксизм мечтал об освобождении человека от раздвоенности между политическими и экономическими заботами, о стирании грани между человеком политическим, моральным и человеком экономическим, эгоистическим. Поскольку эта грань является неотъемлемой чертой гражданского общества, марксизм оценивал последнее как обман. Многообразие институтов гражданского общества, противостоящих государству, уравновешивающих его и одновременно находящихся под контролем и покровительством государства, является, с позиции марксизма, только фасадом, скрывающим угнетение и насилие. Хуже того, этот фасад способствует усилению угнетения. Государство, защищающее гражданское общество, и гражданское общество, являющееся противовесом государству, — все это излишне.

Коммунистическое государство, осуществлявшее коренную перестройку экономической, социальной и духовной жизни общества, не предполагало ни разделения экономики и политики, ни автономии и суверенитета своих индивидов. Это государство лишило гражданское общество всех его функций и поглотило его. Гражданское общество на долгие десятилетия перестало быть противовесом государства, получившего полный контроль над всеми сторонами жизни коммунистического общества. Становление в современной России гражданского общества — основа и гарантия необратимости демократических преобразований. Только в гражданском обществе существуют условия, которые заставляют людей принимать социальный порядок добровольно, без страха.

Гражданское общество и государство должны находиться в постоянном динамическом равновесии. Резкое ослабление, в сущности, уничтожение гражданского общества привело в недавнем прошлом к гипертрофированному росту государства, сделавшегося тоталитарным. Ослабление государства в нынешних условиях ведет к разрастанию гражданского общества, появлению в нем элементов анархии и падению управляемости им.

Для описания взаимодействия гражданского общества и государства целесообразно воспользоваться введенным ранее различием между коммунитарными и структурными социальными отношениями. Первые — это отношения равных во всем людей, вторые — отношения по должностям, статусам и ролям, открыто предполагающие неравенство индивидов.

Социальная жизнь представляет собой процесс, включающий последовательное переживание коммуны (общины) и структуры, равноправия и неравенства. Структурные отношения можно истолковать как отношения власти или принуждения, если власть определяется как способность одного индивида оказывать давление на другого и изменять его поведение. Структурность, или власть, рассеяна во всем обществе, а не сконцентрирована в рамках правящей элиты, правящего класса и т. п. Отношение принуждения или давления имеет место не только между руководителями и их подчиненными, но и во всех тех случаях, когда в той или иной форме обнаруживается неравенство индивидов, начиная с неравенства их статусов и кончая неравенством их возможностей следовать моде.

Коммунитарные отношения особенно отчетливо проявляются в ситуациях перехода: перемещение в пространстве (пассажиры транспорта), перемена работы (сообщество безработных), выборы органов власти (сообщество избирателей), радикальные социальные реформы и революции (общество в целом) и т. п. Коммунитарные отношения характерны для религиозных общин, члены которых, готовясь к переходу в иной мир, равны и добровольно подчиняются духовным наставникам. Коммунитарные отношения существуют в ячейках гражданского общества (союзы, ассоциации, клубы), в политических партиях и т. п. В случае особенно отчетливых коммуни- тарных отношений, напоминающих подлинную дружбу или любовь, индивиды выступают как целостные личности, во всем или почти во всем равные друг другу. «Только в любви и через любовь можно понять другого человека» — это означает, что предпосылкой глубокого понимания являются чисто коммунитарные отношения между людьми, вступающими между собой в контакт.

Структурность — это антикоммунитарность, неравенство индивидов, многообразие их классификаций и противопоставлений по статусу, роли, должности, собственности, полу, одежде и т. д.

Коммунитарные отношения иногда называются связями горизонтального характера,
а структурные отношения — связями вертикального характера.
Фундаментальный контраст между горизонтальными и вертикальными связями вполне очевиден.

Коммунитарные отношения только в редких случаях проявляются в чистом виде. Обычно они переплетаются со структурными отношениями. Например, в семье, где все ее члены в общем-то равны, есть вместе с тем дети и родители.

Коммунитарные отношения выражают глубинную сущность человека — единство всех людей, их родовую общность. В известном смысле они фундаментальнее структурных отношений: президент компании, его жена и его шофер в первую очередь люди, существа, принадлежащие к одному биологическому виду, а уже затем и на этой основе — разные люди, различающиеся своими должностями, ролями и статусами. Коммунитарные отношения выражают сущностную и родовую связь между людьми, без которой немыслимо никакое общество.

Социальная жизнь — это всегда сложная динамика равенства и неравенства, коммунитарных и структурных отношений. Если одни из них получают явный перевес над другими, об обществе можно сказать, что оно нездорово. Преувеличение структуры ведет к тому, что коммунитарные отношения проявляются извне и против «закона». Преувеличение роли коммунитарных отношений в политических движениях уравнительного типа, как правило, вскоре сменяется деспотизмом, бюрократизацией или другими видами структурного ужесточения. Характерным примером в этом плане являлось коммунистическое общество. Оно стремилось сделать коммунитарные отношения господствующими и постепенно вытеснить структурные отношения из всех или почти всех сфер жизни (отмирание государства, права, централизованных экономики и управления, превращение общества в систему самоуправляющихся общин, или коммун). Реально же попытка создания «общины равных» привела к деспотизму, однозначным иерархиям и структурной жесткости.

Общество представляет собой как бы две «модели» человеческой взаимосвязанности, накладывающиеся друг на друга и чередующиеся. Первая — это модель общества как структурной, дифференцированной и зачастую иерархической системы политических, правовых и экономических уложений с множеством типов оценок, разделяющих людей по признаку «больше» или «меньше». Вторая модель, особенно отчетливо различимая в переходные периоды (выборы, революции и т. п.), — это общество как неструктурная или рудиментарно структурная недифференцированная общность равных личностей, подчиняющихся верховной власти ритуальных «вождей».

Одним из главных источников структуризации общества является государство; основной источник коммуиитарных социальных отношений — гражданское общество.

Идеалы и ценности ориентируют человека среди объектов внешнего мира, определяя личностную значимость его потребностей, интересов, стремлений в контексте развития .

Идеал

(франц. idéal,

от греч. idea —

идея, понятие, представление) можно определить как обобщенный ценностно-нормативный образ должного будущего, формирующийся в результате предельно широкого обобщения жизненного опыта человека .

Как форма осмысления жизни и образ совершенства идеал:

• является нерасчленимым, неструктурированным образованием;
• имеет оценочный и одновременно эмоционально-чувственный характер;
• отличается от повседневной действительности;
• определяет способ мышления и деятельности человека;
• является духовным выражением определенной нормы;
• извне регулирует целостное и активное отношение человека к настоящему, будущему и даже к прошлому;
• обладает побудительной силой к действию;
• обеспечивает обобщенный, панорамный план будущего и стабильность стратегических, смысложизненных характеристик.

По степени обобщенности выделяют персонифицированные, собирательные и программные идеалы .

Персонифицированные идеалы возникают, как правило, в детском возрасте. Они кристаллизируются из наблюдений ребенка за ближайшими родственниками, литературными героями, эстрадными или спортивными кумирами. Персонифицированные идеалы основаны на инфантильном сознании, для которого характерны неуверенность в самом себе, желание поддержки и защиты «сверху», неспособность принимать решения и отвечать за них. В то же время персонифицированные идеалы побуждают личность к самоизменениям. Идентифицируя себя с объектом персонификации, человек пытается, хотя и по внешним пока параметрам, определить ориентиры для саморазвития.

Собирательный идеал кристаллизируется, когда никакой отдельно образ человека не удовлетворяет возросшим требованиям образа желаемого. Формируя собирательный идеал и двигаясь к нему, человек более свободен и самостоятелен, чем в случае с персонифицированным идеалом. Он уже свободно выбирает, присваивает, примеряет на себя желаемые признаки других людей. При этом подразумевается, что человек способен вычленить не только внешние, но и внутренние, сущностные признаки, которые затем вплетаются в ткань собирательного идеала. В собирательных идеалах наиболее ярко проявляется прагматический аспект идеала, который предполагает, что человек четко разграничивает мир действительного и мир желаемого, по пока не сбывшегося, мир норм и мир сверхцелей. При этом человек, у которого сформировался собирательный идеал, как правило, обладает более адекватной самооценкой и надеется прежде всего на самого себя.

Программный идеал предполагает, что человек «идеализирующий», пройдя стадии персонификации и собирания желаемых свойств, может абстрагироваться от конкретных носителей конкретных свойств. Объектом идеализации в программном идеале является сам субъект, который обладает творческой верой в себя самого . Программные идеалы несовместны с инфантильным сознанием, в них человек ориентируется только на собственные силы и потому в высшей степени нравственен.

Чем выше степень развитости, зрелости личности, тем быстрее в системе мировоззрения совершается переход от идеалов персонифицированных через собирательные к идеалам программным. При этом своеобразие личности придает направление ее активности, обусловливает не единоличное присутствие идеалов какого-то одного типа, а то, какие идеалы доминируют в стремлениях человека.

Идеал направляет человека в ходе его деятельности, является организующим началом самопознания, придает человеку целеустремленность, динамизм и видение жизненной перспективы и тем самым выступает стимулом духовного развития.

Ценности

выступают как критерии, стандарты, на основании которых индивид или группа оценивает какой-либо предмет или явление, оправдывает и защищает сделанный поведенческий выбор; или как некие концепции желаемого, которые характеризуют индивида или группу и определяют выбор типов, средств и целей поведения .

Вначале, в результате выработки общественным сознанием представлений о должном, в различных сферах общественной жизни формируются социальные ценности. Они отражаются в произведениях материальной и духовной культуры либо человеческих поступках, которые являются конкретным воплощением общественных ценностных идеалов. Одновременно, преломляясь через призму индивидуальной жизнедеятельности, социальные ценности входят в психологическую структуру личности в форме личностных ценностей .

Когда идет речь о личностных ценностях, мы должны помнить, что, формируя собственную систему ценностей, человек ориентируется не на декларируемые (ценности, о которых заявляется во всеуслышание на уровне властных структур), а на реальные социальные ценности. Степень реальности той или иной социальной ценности подтверждается общественной практикой.

На уровне общества значительное расхождение между декларируемыми на государственном уровне и реальными социальными ценностями вызывает социальное недовольство, апатию и недоверие к любым новым инициативам, спускаемым «сверху».

На личностном уровне также формируется двойная система ценностей — декларируемых и реальных. Первые позволяют человеку приспосабливаться к навязанным извне требованиям, на вторые он ориентируется при построении собственной траектории жизни. «Встреча» социальных и личностных декларируемых ценностей приводит, как правило, к тому, что социальное взаимодействие приобретает характер неподлинности, а следовательно, останавливается социальное и личностное развитие (замечательно отражает момент такой «встречи» выражение: «Вы делаете вид, что нам платите, мы делаем вид, что работаем»).

В то же время сформированные личностные ценности и ценностные ориентации обретают определенную независимость от регулирующей роли внешних, неприсвоенных ценностей.

Личностные ценности осознаются как устойчивые смыслы, задающие вектор активности человека.

При этом необходимо различать ценности:

• терминальные, или предельные, выступающие как цели, которые стоят того, чтобы к ним стремиться;
• инструментальные, выступающие как принципы, которые показывают, что предпочтительным для достижения определенной цели в любой ситуации является определенный образ действий.

Инструментальные ценности в идеале должны соответствовать терминальным не только с точки зрения эффективности, но и с точки зрения этики (см. главу 9).

Личностные ценности как регуляторы активности в значительно большей степени, чем потребности, ориентируют человека на развитие, обеспечивают более четкое видение отдаленных целей, соотнесенных с жизненными идеалами, и большую устойчивость в движении к этим целям (табл. 3.2, по Д. А. Леонтьеву ).

Таблица 3.2.

Различия между потребностями и личностными ценностями как регуляторами активности человека

Показатель	Потребности	Личностные ценности
Источник	Индивидуальные отношения с миром	Коллективный опыт социальной общности
Относительная значимость и побудительная сила	Постоянно меняются	Неизменны
Зависимость от момента		Отсутствует
Субъективная локализация		«Снаружи»
Характер воздействия	«Толкают»	«Притягивают»
Направленность	Па желаемое состояние	В желательном направлении
Насыщение и дезактуализация	Временно возможны	Невозможны
Форма репрезентации	Связи с объективными условиями жизни	Идеал («модель должного»)
Критерии необходимости	Индивидуальные	Социальные (общие)

Таким образом, деятельность и развитие человека во многом станут эффективнее, если:

• уменьшится регулирующая роль внешних, социальных, неприсвоенных ценностей и увеличится роль личностных ценностей;
• потребности человека будут вытеснены его личностными ценностями .

Как и потребности, личностные ценности образуют иерархию, изменение которой приводит к изменениям в направлении, темпе и эффективности деятельности и развития человека.

Как смысловые регуляторы лидерской активности личностные ценности определяют:

• восприятие и осмысление ситуаций и проблем (ошибку подчиненного лидер, основной ценностью для которого является карьера, будет рассматривать как помех) для своего успеха, а лидер, для которого основной ценностью является помощь другим, — как возможность поддержать сотрудника и развить его профессиональные навыки);
• отношение лидера к окружающим (лидер, который высоко ценит лояльность, конформизм и вежливость, с трудом будет воспринимать уверенных в себе, независимых, творчески одаренных сотрудников, которые неохотно подчиняются приказам);
• решения и действия лидера (лидер, который ценит смелость и верность убеждениям, готов принимать непопулярные решения, если уверен в их правильности);
• использование и делегирование власти (лидер, который рассматривает власть как высшую ценность, сосредоточит ее в своих руках; лидер, для которого высшей ценностью являются компетентность и интересы других, будет распределять властные полномочия между членами группы, если это обеспечит более эффективное решение общегрупповых задач);
• способы разрешения конфликтов (лидер, для которого наиболее ценны конкуренция и амбиции, будет вести себя не так, как лидер, высоко ценящий сотрудничество)2; и т.д.

Практика показывает, что ценности имеют огромное значение в деятельности лидера как ориентиры и критерии его активности. Именно поэтому в последнее время появилось достаточно много концепций лидерства, опирающихся на ценностный подход (см. главу 2).

РЕФЕРАТ

по дисциплине: Культурология

Идеалы в современном обществе

Введение

1. Идеалы и ценности: исторический обзор

2. Культурное пространство 60-х и современная Россия

Заключение

Список использованной литературы

Фундаментальная характеристика окружения человека в современном обществе – это социальные изменения. Для обыденного человека – субъекта социального познания – нестабильность общества воспринимается, прежде всего, как неопределенность существующей ситуации. Поэтому наблюдается двоякий процесс в отношениях с будущим. С одной стороны, в ситуации нестабильности и неуверенности в завтрашнем дне, которая существует даже у обеспеченных слоев населения, человек пытается найти то, что даст ему уверенность, опору в возможных в будущем переменах. Некоторые люди пытаются обеспечить себе будущее за счет собственности, другие пытаются отталкиваться от более высоких идеалов. Многими именно образование воспринимается как своеобразная гарантия, повышающая защищенность в изменяющихся социальных обстоятельствах, способствующая уверенности в завтрашнем дне.

Мораль – способ регуляции поведения людей. Другие способы регуляции – обычай и право. Мораль включает в себя нравственные чувства, нормы, заповеди, принципы, представления о добре и зле, чести, достоинстве, справедливости, счастье и т.д. На основе этого человек оценивает свои цели, мотивы, чувства, поступки, мысли. Нравственной оценке может быть подвергнуто все в окружающем мире. В том числе и сам мир, его устройство, а также общество или его отдельные установления, поступки, мысли, чувства других людей и т.д. Человек может подвергнуть нравственной оценке даже Бога и его деяния. Об этом речь идет, например, в романе Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы», в разделе о Великом Инквизиторе.

Мораль является, тем самым, таким способом осмысления и оценки реальности, который может обо всем судить и может вынести приговор любому событию, явлению мира внешнего и мира внутреннего. Но чтобы судить и выносить приговор, надо, во-первых, иметь на это право, а, во-вторых, иметь критерии оценки, представления о нравственном и безнравственном.

В современном российском обществе ощущается духовный дискомфорт, во многом обусловленный моральным конфликтом поколений. Современная молодежь не может принять образ жизни и стиль мышления, идеализируемый старшими, старшее же поколения убеждено, что раньше было лучше, о современное общество – бездуховно и обречено на распад. Что дает право на такую моральную оценку? Есть ли в ней здравое зерно? Эта работа посвящена анализу проблемы идеалов в современном обществе и ее применимости к современной ситуации в России.

Моральная оценка основывается на представлении о том, как «должно быть», т.е. представление о неком должном миропорядке, которого еще нет, но который все-таки должен быть, идеальном миропорядке. С точки зрения морального сознания мир должен быть добрым, честным, справедливым, гуманным. Если он таким не является, тем хуже для мира, значит, он еще не дорос, не созрел, не реализовал полностью заложенные в нем потенции. Моральное сознание «знает», каким мир должен быть и тем самым как бы подталкивает реальность к движению в этом направлении. Т.е. моральное сознание верит в то, что мир можно и нужно сделать более совершенным. Наличное состояние мира его не устраивает, оно, в основном, безнравственно, в нем еще нет нравственности и ее надо туда внести.

В природе каждый стремится выжить и конкурирует с другими за жизненные блага. Взаимопомощь и сотрудничество здесь редкие явления. В обществе, наоборот, жизнь невозможна без взаимопомощи и сотрудничества. В природе слабые погибают, в обществе слабым помогают. В этом главное отличие человека от животного. И это то новое, что человек вносит в этот мир. Но человек не является в этот мир «готовым», он вырастает из царства природы и в нем все время конкурируют природное и человеческое начала. Нравственность – выражение человеческого в человеке.

Истинным человеком является тот, кто способен жить для других, помогать другим, даже жертвовать собой ради других. Самопожертвование – высшее проявление нравственности, воплощенное в образе богочеловека, Христа, который долгое время оставался для людей недостижимым идеалом, образцом для подражания. Человек с библейских времен стал осознавать свою двойственность: человек-зверь стал превращаться в человека-бога. Бог он ведь не на небе, он в душе каждого и каждый способен быть богом, т.е. жертвовать чем-то ради других, отдавать другим частицу себя.

Важнейшим условием нравственности является свобода человека. Свобода означает независимость, автономию человека от внешнего мира. Конечно, человек не Бог, он существо материальное, он живет в мире, он должен есть, пить, выживать. И, тем не менее, благодаря сознанию человек обретает свободу, он не определяется внешним миром, хотя и зависит от него. Человек сам себя определяет, сам себя создает, сам решает, каким ему быть. Если человек говорит: «Что я могу? От меня ничего не зависит», – он сам выбрал несвободу, свою зависимость.

Совесть является неоспоримым свидетельством того, что человек свободен. Если нет свободы, то не за что судить: не судят животное, убившее человека, не судят машину. Человека судят и, прежде всего, его судит собственная совесть, если только он еще не превратился в животное, хотя это тоже не редкость. Свободным, согласно Библии, человека считает даже Бог, который наделил его свободой воли. Человек давно уже понял, что свобода – и счастье, и бремя. Свобода, тождественная разуму, отличает человека от животных и дает ему радость познания и творчества. Но, одновременно, свобода – тяжелая ответственность за себя и свои действия, за мир в целом.

Человек как существо, способное к творчеству, подобен Богу или природе в целом, той творческой силе, которая творит, мир. Значит, он способен либо совершенствовать этот мир, делать его лучше, либо разрушать, уничтожать. В любом случае он несет ответственность за свои действия, за свои поступки, большие и малые. Каждый поступок что-то меняет в этом мире и если человек об этом не думает, не отслеживает последствий своих поступков, значит он еще не стал человеком, существом разумным, он еще в пути и неизвестно, куда приведет этот путь.

Существует одна мораль или их много? Может у каждого своя мораль? Ответить на этот вопрос не так просто. Очевидно, что в обществе всегда существуют несколько кодексов поведения, практикующихся в различных социальных группах.

Регуляция взаимоотношений в обществе в значительной степени определяется нравственными традициями, которые включают в себя систему нравственных ценностей и идеалов. Значительное место в возникновении и эволюции этих идеалов принадлежит философским и религиозным системам.

В античной философии человек осознает себя как существо космическое, пытается осмыслить свое место в космосе. Поиск истины – это поиск ответа на вопрос, как устроен мир и как устроен я сам, что есть благо, добро. Переосмысливаются традиционные представления о добре и зле, выделяется истинное благо в противоположность тому, что истинным благом не является, но только считается таковым. Если обыденное сознание благом считало богатство и власть, а также доставляемые ими удовольствия, философия выделило истинное благо – мудрость, мужество, умеренность, справедливость.

В эпоху христианства происходит значительный сдвиг в моральном сознании. Были и общие нравственные принципы, сформулированные христианством, которые, правда, в обычной жизни особенно не практиковались даже в среде духовенства. Но это никак не обесценивает значение христианской морали, в которой были сформулированы важные общечеловеческие нравственные принципы и заповеди.

Своим отрицательным отношением к собственности в любой ее форме («не собирайте сокровищ по земле») христианская мораль противопоставила себя господствующему в Римской империи типу морального сознания. Главной идеей в нем становится идея духовного равенства – равенства всех перед Богом.

Христианская этика с готовностью приняла все для нее приемлемое из более ранних этических систем. Так, известное правило нравственности «Не делай человеку того, чего не желаешь себе», авторство которого приписывается Конфуцию и иудейским мудрецам, вошло в канон христианской этики наравне с заповедями Нагорной проповеди.

Раннехристианская этика закладывала основы гуманизма, проповедуя человеколюбие, бескорыстие, милосердие, непротивление злу насилием. Последнее предполагало сопротивление без нанесения вреда другому, противостояние нравственное. Однако это ни в коем случае не означало отказ от своих убеждений. В этом же смысле ставился и вопрос о моральном праве на осуждение: «Не судите, да не судимы будете» надо понимать, как «Не осуждайте, не выносите приговора, ибо вы сами не безгрешны», но остановите совершающего зло, пресеките распространение зла.

Христианская этика провозглашает заповедь добра и любви к врагу, принцип универсальной любви: «Вы слышали, что было сказано: «Возлюби ближнего твоего и возненавидь врага твоего». А я говорю вам: любите врагов ваших и молитесь за гонящих вас… ибо если возлюбите любящих, какая вам награда?».

В Новое время, в XVI-XVII веках, происходят значительные изменения в обществе, что не могло не сказаться на нравственности. Протестантизм провозгласил, что главной обязанностью верующего перед богом является упорный труд в своей профессии, а свидетельством богоизбранности является успех в делах. Тем самым протестантская церковь дала своей пастве отмашку: «Обогащайтесь!». Если ранее христианство утверждало, что легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому попасть в царство небесное, то теперь наоборот – богатые становятся богоизбранными, а бедные – отвергнутыми богом.

С развитием капитализма развивается промышленность и наука, изменяется мировоззрение. Мир теряет ореол божественности. Бог вообще стал лишним в этом мире, он мешал человеку почувствовать себя полноценным господином мира и вскоре Ницше провозгласил смерть Бога. «Бог умер. Кто его убил? Вы и я», – говорит Ницше. Человек, освобожденный от Бога, решил сам стать Богом. Только божество это оказалось довольно уродливым. Оно решило, что главная цель – потреблять как можно больше и разнообразнее и создало общество потребления для некоторой части человечества. Правда для этого пришлось уничтожить значительную часть лесов, загрязнить воду и атмосферу, а огромные территории превратить в свалки. Пришлось также создать горы оружия, чтобы защищаться от тех, кто не попал в общество потребления.

Современная мораль вновь стала полуязыческой, напоминающей дохристианскую. В ее основе убеждение – живем один раз, поэтому от жизни надо взять все. Как когда-то Калликл в беседе с Сократом утверждал, что счастье в том, чтобы удовлетворять все свои желания, так и сейчас это становится главным принципом жизни. Правда некоторые интеллигенты с этим не согласились и стали создавать новую мораль. Еще в XIX в. возникла этика ненасилия.

Случилось так, что именно XX в., который никак не назовешь веком гуманизма, и милосердия, породил идеи, находящиеся в прямом противоречии с господствующей практикой решения всех проблем и конфликтов с позиции силы. К жизни оказалось вызванными тихое, во стойкое сопротивление — несогласие, неповиновение, невоздаяние злом за зло. Человек, поставленный в безвыходное положение, униженный и бесправный, находит ненасильственное средство борьбы и освобождения (прежде всего внутреннее). Он как бы принимает на себя ответственность за зло, творимое другими, берет на себя чужой грех и искупает его своей неотдачей зла.

В марксизме отстаивается мысль о поэтапном установлении подлинной социальной справедливости. Важнейшим аспектом понимания справедливости провозглашается равенство людей по отношению к средствам производства. Признается, что при социализме еще сохраняются различия в квалификации труда, в распределении предметов потребления. Марксизм придерживается тезиса о том, что лишь при коммунизме должно произойти полное совпадение справедливости и социального равенства людей.

Несмотря на то, что в России марксизм породил тоталитарный режим, отрицающий фактически все фундаментальные человеческие ценности (хотя и провозглашая их своей основной целью), советское общество было обществом, где культуре, прежде всего духовной, приписывался высокий статус

Расцветом русской советской культуры стали 60-ые, во всяком случае, эти годы часто идеализируются в воспоминаниях людей, говорящих сейчас об упадке культуры. С целью реконструкции духовной картины эпохи 60-ых был проведен конкурс «шестидесятников» «Гляжу в себя как в зеркало эпохи». От людей, живших и развивавшихся под сенью «оттепели» можно было ожидать подробных и развернутых характеристик эпохи, подробных и развернутых характеристик эпохи, описания идеалов и стремлений.

Вот как выглядит эпоха 60-ых в описаниях образованных участников конкурса: «на какое-то время мы поверили, что мы свободны и можем жить по совести, быть самим собой», «все вздохнули свободно», «много стали говорить о новой жизни, появилось много публикаций»; «60-ые – самые интересные и насыщенные: слушали наших шестидесятников-поэтов, зачитывались (чаще скрытно) «Одним днем Ивана Денисовича»; «60-ые – это время, когда все щурились от солнца, как сказал Жванецкий»; «отношу себя к числу шестидесятников – тех, чье идейное формирование на базе коммунистической идеологии происходило после смерти Сталина, кто испытал очистительное влияние ХХ съезда»; «мы кожей чувствовали духовный рост общества, презирали обыденность, рвались к интересной работе»; «в это время происходило освоение космоса, целины»; «знаменательное событие – доклад Хрущева – началось осмысливание»; «моральный кодекс строителя коммунизма», «всенародная государственная власть», «поклонение науке».

У малообразованных участников конкурса прямые оценки эпохи 60-ых очень редки. Можно сказать, что фактически они не выделяют это время как особую эпоху и не объясняют с этой точки зрения свое участие в конкурсе. В тех же случаях, когда в их описаниях все же появляются характеристики этого времени, они конкретны и «материальны», а эпоха 60-х определяется прежде всего как время хрущевских реформ («перебои с хлебом», «вместо привычных культур на полях кукуруза», «хозяйки расставались со своими буренками»…). Другими словами, 60-ые годы вообще не фиксируются ими как «оттепель», как освобождение страны и личности, как смягчение режима и изменения идеологии.

Понятие культурного капитала в применении к реалиям жизни советского человека можно рассматривать не только как наличие высших ступеней образования и соответствующего статуса у родителей рассказчика, но и как наличие полной и любящей семьи, а также таланта, мастерства, трудолюбия его родителей (того, что в российской культуре обозначается словом «самородки»). Особенно выпукло это наблюдалось в историях жизни «крестьянского» поколения, которое реализовало потенциал демократизации социальных отношений, накопленный задолго до революции.

Для образованных участников конкурса «шестидесятников» существенным в определении культурного капитала становится их принадлежность к образованным слоям общества во втором поколении, наличие у их родителей образования, дававшего статус служащего в советском обществе. И если родители являются в этом смысле образованными людьми (здесь оказываются и люди дворянского происхождения, которых, естественно, очень мало, и «скромные советские служащие» пролетарского или крестьянского происхождения), то культурный капитал семьи, как свидетельствуют описания, обязательно сказывается на биографии детей.

Обобщенная картина биографий тех, кто принадлежит к образованным слоям общества в первом поколении, и тех, чьи родители уже обладали в той или иной степени культурным капиталом, выглядит следующим образом. Первых характеризует бурная (студенческая) молодость с чтением стихов, театрами, дефицитными книгами и культурным энтузиазмом (то есть с мифами их молодости), которая с началом семейной жизни в целом угасает и становится приятным воспоминанием. Их ангажированность в культурные коды советской идеологии, как правило, поддерживалась активным участием в общественной работе, связанным с партийностью. И в тех случаях, когда они разочаровываются в прошлом, они определяют себя как «наивных простаков», «тружеников, доверчивых по натуре, работавших на совесть и в 60-ых, и в 70-ых, и в 80-ых годах».

Это показывает, что идеалы и культура шестидесятников все же не были достаточно распространенным явлением, скорее умонастроением элиты. Однако в постсоветский период это умонастроение резко изменилось, поменялось и умонастроение элиты. Однако ценностный конфликт в современном обществе постоянно присутствует. Это – в общих чертах – конфликт между советской духовной культурой и современной материальной.

В последнее время в среде постсоветской интеллектуальной элиты сделались популярными рассуждения о «конце русской интеллигенции», о том, что «интеллигенция уходит». Имеется в виду не только «утечка мозгов» за рубеж, но, главным образом, преобразование русского интеллигента в западноевропейского интеллектуала. Трагедия этого преобразования в том, что утрачивается уникальный этико-культурологический тип – «образованный человек с больной совестью» (М.С. Каган). Место благоговеющего перед Культурой, вольномыслящего и бескорыстного альтруиста занимают расчетливые эгоисты-приобретатели, пренебрегающие национальными и общечеловеческими культурными ценностями. В связи с этим возрождение русской культуры, укорененной в ее Золотом и Серебряном веках, становится сомнительным. Насколько обоснованы эти опасения?

Колыбелью и обителью русской интеллигенции в XIX и XX вв. была русская литература. Для России, в отличие от европейских стран, был характерен литературоцентризм общественного сознания, который заключается в том, что художественная литература и публицистика (а не религия, философия или наука) служили главным источником общественно признанных идей, идеалов, а поэты, писатели, писатели и критики выступали в роли властителей дум, авторитетных судей, апостолов и пророков. Русская литература воспитала русскую интеллигенцию, а русская интеллигенция взрастила русскую литературу. Поскольку литература – один из коммуникативных каналов книжной культуры, можно сделать вывод о существовании диалектической причинно-следственной связи «книжная коммуникация – русская интеллигенция».

Для того, чтобы прервалось воспроизводство русской интеллигенции нужно лишить ее питательной почвы, т.е. нужно, чтобы «ушла» воспитывающая нравственную чуткость русская литература. В настоящее время кризис русской литературы налицо: массовый читатель предпочитает развлекательные бестселлеры (чаще всего иностранных авторов) или не читает вообще; книги дорожают и тиражи сокращаются; среди современных литераторов практически не осталось привлекательных для молодежи имен. Опросы петербургского студенчества показали, что «жажду чтения» испытывают менее 10%, а остальные равнодушны к классике и современной беллетристике. Отсюда узкий культурный кругозор, часто – элементарное невежество: на вопрос «От чего умер Пушкин?», можно услышать «от холеры». Таким образом, непременное условие «ухода» русской интеллигенции из наступившего столетия выполняется: книжная коммуникация мало востребована молодым поколением.

Мы являемся свидетелями закономерной смены книжной коммуникации коммуникацией электронной (телевизионно-компьютерной). Еще в середине XX в. заговорили о «кризисе информации», обусловленном противоречием между книжными потоками и фондами и индивидуальными возможностями их восприятия. В итоге – омертвление знания, мы не знаем, что мы знаем. Фонды русской литературы постоянно растут и становятся все более необозримы и недоступны. Получается парадокс: книг все больше, а читателей все меньше.

Неуклонное падение интереса к литературе, художественной и публицистической, создает впечатление, что постсоветское студенчество решило “списать” в архивы истории обременительную и архаичную книжную коммуникацию во имя мультимедийной коммуникации. Надеяться на то, что классическая русская литература примет форму мультимедийных сообщений нет оснований: она для этого не приспособлена. Значит, свойственный ей этический потенциал будет утрачен. Несомненно, что электронная коммуникация выработает свою этику и ее воспитывающее воздействие будет не меньше, чем чеховские рассказы или романы Достоевского, но это будет не интеллигентская этика.

Не затрагивая социальные, экономические, политические доводы, которыми оперируют авторы очень распространенных сейчас публикаций о конце русской интеллигенции, используя только коммуникативный механизм ее воспроизводства, можно придти к следующему выводу: нет оснований надеяться на возрождение «образованных людей с больной совестью». Поколение образованных русских людей XXI в. будет «образовано» иначе, чем их родители – советская интеллигенция «разочарованного» поколения, а идеал благоговеющего перед Культурой альтруиста будет привлекать немногих.

О.Тоффлер, разрабатывая свою теорию трех волн в макроистории, считает, что личность второй волны была сформирована в соответствии с протестантской этикой. Однако для России протестантская этика не была характерна. Мы можем говорить, что в советский период существовала этика советского человека и соответственно современная молодежь, отрицая идеалы и этику предыдущего поколения, остается неразрывно связана генетически с предыдущими поколениями. Сам же Тоффлер надеется на смену протестантской этики новой, информационной. В свете новой культурной динамики в России можно высказать надежду, что у нас этот процесс пройдет динамичней и легче, чем на Западе и данные соцопросов подтверждают это.

Анализируя данные социологических опросов можно попытаться определить, какие личностные черты характерны для современной молодежи в связи с переходом к информационному обществу, которое основано на информации и коммуникации. На основе опросов, проводившихся в МИРЭА в 2003-2005 годах, можно отметить следующее. Сама возможность коммуникации является для сегодняшней молодежи ценностью, поэтому они стараются быть на уровне современных инноваций и нововведений. Высшее образование пока является слабым подспорьем в этой области, даже в сфере информационных технологий, поэтому молодежь активно занимается самообразованием.

Однако образование не есть ценность сама по себе, как для поколения советского периода. Это средство достижения социального статуса и материального благополучия. Возможность общения с использованием всех современных средств связи является ценностью, при этом существует склонность к объединению в группы по интересам. Такой яркой индивидуализации, о которой говорит Тоффлер – не наблюдается. Пока трудно говорить о такой черте как ориентация на потребление, так как в советском обществе эта черта была выражена слабо. В целом наличие высокого интереса к новым компьютерным технологиям и подвижнический энтузиазм позволяют надеяться на то, что информационное общество в России все-таки станет реальностью для большей части населения, когда сегодняшняя молодежь немного подрастет.

Кризис, в котором сегодня находится Россия, является гораздо более тяжелым, чем обычный финансовый кризис или традиционная промышленная депрессия. Страна не просто отброшена на несколько десятилетий назад; оказались обесценены все усилия, предпринимавшиеся на протяжении последнего столетия для того, чтобы обеспечить России статус великой державы. Страна копирует худшие образцы азиатского коррупционного капитализма.

Общество современной России переживает тяжелые времена: низвергнуты прежние идеалы и не найдены новые. Образовавшийся ценностно-смысловой вакуум стремительно заполняется артефактами западной культуры, которые охватили практически все сферы общественной и духовной жизни, начиная от форм проведения досуга, манеры общения и заканчивая этическими и эстетическими ценностями, мировоззренческими ориентирами.

По Тоффлеру информационная цивилизация порождает новый тип людей, которые и создают новое информационное общество. Этот человеческий тип Тоффлер называет «третьей волной», также как аграрное общество он считает «первой волной», а индустриальное – «второй волной». При этом каждая волна создает свой особый тип личности, имеющий соответствующий характер и этику. Так, «вторая волна» по Тоффлеру характеризуется протестантской этикой, и такими чертами как субъективность и индивидуализм, способность к абстрактному мышлению, сопереживанию и воображению.

«Третья волна не создает некоего идеального супермена, некую героическую разновидность, обитающую среди нас, а коренным образом изменяет черты характера, присущие всему обществу. Создается не новый человек, а новый социальный характер. Поэтому наша задача – искать не мифического «человека», а те черты характера, которые с наибольшей вероятностью будут цениться цивилизацией завтрашнего дня». Тоффлер считает, что «образование тоже изменится. Многие дети станут учиться не в классной аудитории» . Тоффлер считает, что «цивилизация Третьей волны может оказывать предпочтение совсем другим чертам характера у молодых, таким, как независимость от мнений сверстников, меньшая ориентация на потребление и меньшее гедонистическое зацикливание на самом себе».

Возможно, те перемены, которые сейчас переживает наша страна, приведут к образованию нового типа русского интеллигента – информационной интеллигенции, которая, не повторив ошибок «разочарованного» поколения, преодолеет западный индивидуализм, основываясь на богатых русских культурных традициях.

1. Алексеева Л. История инакомыслия в СССР: Новейший период. Вильнюс-Москва: Весть, 1992.

2. Ахиезер А.С. Россия как большое общество // Вопросы философии. 1993. N 1. С.3-19.

3. Берто Д., Малышева М. Культурная модель русских народных масс и вынужденный переход к рынку // Биографический метод: История, методология и практика. М.: Институт социологии РАН, 1994. С.94-146.

4. Вайль П., Генис А. Страна слов // Новый мир. 1991. N 4. С.239-251.

5. Гозман Л., Эткинд А. От культа власти к власти людей. Психология политического сознания // Нева. 1989. N 7.

6. Левада Ю.А. Проблема интеллигенции в современной России // Куда идет Россия?.. Альтернативы общественного развития. (Международный симпозиум 17-19 декабря 1993 г.). М., 1994. С.208-214.

7. Советский простой человек. Опыт социального портрета на рубеже 90-х. М.: Мировой океан, 1993

8. Тоффлер О. Третья волна. – М., Наука: 2001.

9. Цветаева Н.Н. Биографический дискурс советской эпохи // Социологический журнал. 1999. N 1/2.

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку
с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

РЕФЕРАТ

по дисциплине: Культурология

Идеалы в современном обществе

• ВВЕДЕНИЕ
• 1. Идеалы и ценности: исторический обзор
• 2. Культурное пространство 60-х и современная Россия
• Заключение
• Список использованной литературы
• ВВЕДЕНИЕ
  
  
• Фундаментальная характеристика окружения человека в современном обществе — это социальные изменения. Для обыденного человека — субъекта социального познания — нестабильность общества воспринимается, прежде всего, как неопределенность существующей ситуации. Поэтому наблюдается двоякий процесс в отношениях с будущим. С одной стороны, в ситуации нестабильности и неуверенности в завтрашнем дне, которая существует даже у обеспеченных слоев населения, человек пытается найти то, что даст ему уверенность, опору в возможных в будущем переменах. Некоторые люди пытаются обеспечить себе будущее за счет собственности, другие пытаются отталкиваться от более высоких идеалов. Многими именно образование воспринимается как своеобразная гарантия, повышающая защищенность в изменяющихся социальных обстоятельствах, способствующая уверенности в завтрашнем дне.
• Мораль — способ регуляции поведения людей. Другие способы регуляции — обычай и право. Мораль включает в себя нравственные чувства, нормы, заповеди, принципы, представления о добре и зле, чести, достоинстве, справедливости, счастье и т.д. На основе этого человек оценивает свои цели, мотивы, чувства, поступки, мысли. Нравственной оценке может быть подвергнуто все в окружающем мире. В том числе и сам мир, его устройство, а также общество или его отдельные установления, поступки, мысли, чувства других людей и т.д. Человек может подвергнуть нравственной оценке даже Бога и его деяния. Об этом речь идет, например, в романе Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы», в разделе о Великом Инквизиторе.
• Мораль является, тем самым, таким способом осмысления и оценки реальности, который может обо всем судить и может вынести приговор любому событию, явлению мира внешнего и мира внутреннего. Но чтобы судить и выносить приговор, надо, во-первых, иметь на это право, а, во-вторых, иметь критерии оценки, представления о нравственном и безнравственном.
• В современном российском обществе ощущается духовный дискомфорт, во многом обусловленный моральным конфликтом поколений. Современная молодежь не может принять образ жизни и стиль мышления, идеализируемый старшими, старшее же поколения убеждено, что раньше было лучше, о современное общество — бездуховно и обречено на распад. Что дает право на такую моральную оценку? Есть ли в ней здравое зерно? Эта работа посвящена анализу проблемы идеалов в современном обществе и ее применимости к современной ситуации в России.
• 1.
  Идеалы и ценности: исторический обзор
  
  
• Моральная оценка основывается на представлении о том, как «должно быть», т.е. представление о неком должном миропорядке, которого еще нет, но который все-таки должен быть, идеальном миропорядке. С точки зрения морального сознания мир должен быть добрым, честным, справедливым, гуманным. Если он таким не является, тем хуже для мира, значит, он еще не дорос, не созрел, не реализовал полностью заложенные в нем потенции. Моральное сознание «знает», каким мир должен быть и тем самым как бы подталкивает реальность к движению в этом направлении. Т.е. моральное сознание верит в то, что мир можно и нужно сделать более совершенным. Наличное состояние мира его не устраивает, оно, в основном, безнравственно, в нем еще нет нравственности и ее надо туда внести.
• В природе каждый стремится выжить и конкурирует с другими за жизненные блага. Взаимопомощь и сотрудничество здесь редкие явления. В обществе, наоборот, жизнь невозможна без взаимопомощи и сотрудничества. В природе слабые погибают, в обществе слабым помогают. В этом главное отличие человека от животного. И это то новое, что человек вносит в этот мир. Но человек не является в этот мир «готовым», он вырастает из царства природы и в нем все время конкурируют природное и человеческое начала. Нравственность — выражение человеческого в человеке.
• Истинным человеком является тот, кто способен жить для других, помогать другим, даже жертвовать собой ради других. Самопожертвование — высшее проявление нравственности, воплощенное в образе богочеловека, Христа, который долгое время оставался для людей недостижимым идеалом, образцом для подражания. Человек с библейских времен стал осознавать свою двойственность: человек-зверь стал превращаться в человека-бога. Бог он ведь не на небе, он в душе каждого и каждый способен быть богом, т.е. жертвовать чем-то ради других, отдавать другим частицу себя.
• Важнейшим условием нравственности является свобода человека. Свобода означает независимость, автономию человека от внешнего мира. Конечно, человек не Бог, он существо материальное, он живет в мире, он должен есть, пить, выживать. И, тем не менее, благодаря сознанию человек обретает свободу, он не определяется внешним миром, хотя и зависит от него. Человек сам себя определяет, сам себя создает, сам решает, каким ему быть. Если человек говорит: «Что я могу? От меня ничего не зависит», — он сам выбрал несвободу, свою зависимость.
• Совесть является неоспоримым свидетельством того, что человек свободен. Если нет свободы, то не за что судить: не судят животное, убившее человека, не судят машину. Человека судят и, прежде всего, его судит собственная совесть, если только он еще не превратился в животное, хотя это тоже не редкость. Свободным, согласно Библии, человека считает даже Бог, который наделил его свободой воли. Человек давно уже понял, что свобода — и счастье, и бремя. Свобода, тождественная разуму, отличает человека от животных и дает ему радость познания и творчества. Но, одновременно, свобода — тяжелая ответственность за себя и свои действия, за мир в целом.
• Человек как существо, способное к творчеству, подобен Богу или природе в целом, той творческой силе, которая творит, мир. Значит, он способен либо совершенствовать этот мир, делать его лучше, либо разрушать, уничтожать. В любом случае он несет ответственность за свои действия, за свои поступки, большие и малые. Каждый поступок что-то меняет в этом мире и если человек об этом не думает, не отслеживает последствий своих поступков, значит он еще не стал человеком, существом разумным, он еще в пути и неизвестно, куда приведет этот путь.
• Имеет место одна мораль или их много? Может у каждого своя мораль? Ответить на этот вопрос не так просто. Очевидно, что в обществе всегда существуют несколько кодексов поведения, практикующихся в различных социальных группах.
• Регуляция взаимоотношений в обществе в значительной степени определяется нравственными традициями, которые включают в себя систему нравственных ценностей и идеалов. Значительное место в возникновении и эволюции этих идеалов принадлежит философским и религиозным системам.
• В античной философии человек осознает себя как существо космическое, пытается осмыслить свое место в космосе. Поиск истины — это поиск ответа на вопрос, как устроен мир и как устроен я сам, что есть благо, добро. Переосмысливаются традиционные представления о добре и зле, выделяется истинное благо в противоположность тому, что истинным благом не является, но только считается таковым. Если обыденное сознание благом считало богатство и власть, а также доставляемые ими удовольствия, философия выделило истинное благо — мудрость, мужество, умеренность, справедливость.
• В эпоху христианства происходит значительный сдвиг в моральном сознании. Были и общие нравственные принципы, сформулированные христианством, которые, правда, в обычной жизни особенно не практиковались даже в среде духовенства. Но это никак не обесценивает значение христианской морали, в которой были сформулированы важные общечеловеческие нравственные принципы и заповеди.
• Своим отрицательным отношением к собственности в любой ее форме («не собирайте сокровищ по земле») христианская мораль противопоставила себя господствующему в Римской империи типу морального сознания. Главной идеей в нем становится идея духовного равенства — равенства всех перед Богом.
• Христианская этика с готовностью приняла все для нее приемлемое из более ранних этических систем. Так, известное правило нравственности «Не делай человеку того, чего не желаешь себе», авторство которого приписывается Конфуцию и иудейским мудрецам, вошло в канон христианской этики наравне с заповедями Нагорной проповеди.
• Раннехристианская этика закладывала основы гуманизма, проповедуя человеколюбие, бескорыстие, милосердие, непротивление злу насилием. Последнее предполагало сопротивление без нанесения вреда другому, противостояние нравственное. При этом это ни в коем случае не означало отказ от своих убеждений. В этом же смысле ставился и вопрос о моральном праве на осуждение: «Не судите, да не судимы будете» надо понимать, как «Не осуждайте, не выносите приговора, ибо вы сами не безгрешны», но остановите совершающего зло, пресеките распространение зла.
• Христианская этика провозглашает заповедь добра и любви к врагу, принцип универсальной любви: «Вы слышали, что было сказано: «Возлюби ближнего твоего и возненавидь врага твоего». А я говорю вам: любите врагов ваших и молитесь за гонящих вас… ибо если возлюбите любящих, какая вам награда?».
• В Новое время, в XVI-XVII веках, происходят значительные изменения в обществе, что не могло не сказаться на нравственности. Протестантизм провозгласил, что главной обязанностью верующего перед богом является упорный труд в своей профессии, а свидетельством богоизбранности является успех в делах. Тем самым протестантская церковь дала своей пастве отмашку: «Обогащайтесь!». Если ранее христианство утверждало, что легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому попасть в царство небесное, то теперь наоборот — богатые становятся богоизбранными, а бедные — отвергнутыми богом.
• С развитием капитализма развивается промышленность и наука, изменяется мировоззрение. Мир теряет ореол божественности. Бог вообще стал лишним в этом мире, он мешал человеку почувствовать себя полноценным господином мира и вскоре Ницше провозгласил смерть Бога. «Бог умер. Кто его убил? Вы и я», — говорит Ницше. Человек, освобожденный от Бога, решил сам стать Богом. Только божество это оказалось довольно уродливым. Оно решило, что главная цель — потреблять как можно больше и разнообразнее и создало общество потребления для некоторой части человечества. Правда для этого пришлось уничтожить значительную часть лесов, загрязнить воду и атмосферу, а огромные территории превратить в свалки. Пришлось также создать горы оружия, чтобы защищаться от тех, кто не попал в общество потребления.
• Современная мораль вновь стала полуязыческой, напоминающей дохристианскую. В ее основе убеждение — живем один раз, поэтому от жизни надо взять все. Как когда-то Калликл в беседе с Сократом утверждал, что счастье в том, чтобы удовлетворять все свои желания, так и сейчас это становится главным принципом жизни. Правда некоторые интеллигенты с этим не согласились и стали создавать новую мораль. Еще в XIX в. возникла этика ненасилия.
• Случилось так, что именно XX в., который никак не назовешь веком гуманизма, и милосердия, породил идеи, находящиеся в прямом противоречии с господствующей практикой решения всех проблем и конфликтов с позиции силы. К жизни оказалось вызванными тихое, во стойкое сопротивление — несогласие, неповиновение, невоздаяние злом за зло. Человек, поставленный в безвыходное положение, униженный и бесправный, находит ненасильственное средство борьбы и освобождения (прежде всего внутреннее). Он как бы принимает на себя ответственность за зло, творимое другими, берет на себя чужой грех и искупает его своей неотдачей зла.
• В марксизме отстаивается мысль о поэтапном установлении подлинной социальной справедливости. Важнейшим аспектом понимания справедливости провозглашается равенство людей по отношению к средствам производства. Признается, что при социализме еще сохраняются различия в квалификации труда, в распределении предметов потребления. Марксизм придерживается тезиса о том, что лишь при коммунизме должно произойти полное совпадение справедливости и социального равенства людей.
• Несмотря на то, что в России марксизм породил тоталитарный режим, отрицающий фактически все фундаментальные человеческие ценности (хотя и провозглашая их своей основной целью), советское общество было обществом, где культуре, прежде всего духовной, приписывался высокий статус
• 2.
  Культурное пространство 60-х и современная Россия
  
  
• Расцветом русской советской культуры стали 60-ые, во всяком случае, эти годы часто идеализируются в воспоминаниях людей, говорящих сейчас об упадке культуры. С целью реконструкции духовной картины эпохи 60-ых был проведен конкурс «шестидесятников» «Гляжу в себя как в зеркало эпохи». От людей, живших и развивавшихся под сенью «оттепели» можно было ожидать подробных и развернутых характеристик эпохи, подробных и развернутых характеристик эпохи, описания идеалов и стремлений.
• Вот как выглядит эпоха 60-ых в описаниях образованных участников конкурса: «на какое-то время мы поверили, что мы свободны и можем жить по совести, быть самим собой», «все вздохнули свободно», «много стали говорить о новой жизни, появилось много публикаций»; «60-ые — самые интересные и насыщенные: слушали наших шестидесятников-поэтов, зачитывались (чаще скрытно) «Одним днем Ивана Денисовича»; «60-ые — это время, когда все щурились от солнца, как сказал Жванецкий»; «отношу себя к числу шестидесятников — тех, чье идейное формирование на базе коммунистической идеологии происходило после смерти Сталина, кто испытал очистительное влияние ХХ съезда»; «мы кожей чувствовали духовный рост общества, презирали обыденность, рвались к интересной работе»; «в это время происходило освоение космоса, целины»; «знаменательное событие — доклад Хрущева — началось осмысливание»; «моральный кодекс строителя коммунизма», «всенародная государственная власть», «поклонение науке».
• У малообразованных участников конкурса прямые оценки эпохи 60-ых очень редки. Можно сказать, что фактически они не выделяют это время как особую эпоху и не объясняют с этой точки зрения свое участие в конкурсе. В тех же случаях, когда в их описаниях все же появляются характеристики этого времени, они конкретны и «материальны», а эпоха 60-х определяется прежде всего как время хрущевских реформ («перебои с хлебом», «вместо привычных культур на полях кукуруза», «хозяйки расставались со своими буренками»…). Другими словами, 60-ые годы вообще не фиксируются ими как «оттепель», как освобождение страны и личности, как смягчение режима и изменения идеологии.
• Понятие культурного капитала в применении к реалиям жизни советского человека можно рассматривать не только как наличие высших ступеней образования и соответствующего статуса у родителей рассказчика, но и как наличие полной и любящей семьи, а также таланта, мастерства, трудолюбия его родителей (того, что в российской культуре обозначается словом «самородки»). Особенно выпукло это наблюдалось в историях жизни «крестьянского» поколения, которое реализовало потенциал демократизации социальных отношений, накопленный задолго до революции.
• Для образованных участников конкурса «шестидесятников» существенным в определении культурного капитала становится их принадлежность к образованным слоям общества во втором поколении, наличие у их родителей образования, дававшего статус служащего в советском обществе. И если родители являются в этом смысле образованными людьми (здесь оказываются и люди дворянского происхождения, которых, естественно, очень мало, и «скромные советские служащие» пролетарского или крестьянского происхождения), то культурный капитал семьи, как свидетельствуют описания, обязательно сказывается на биографии детей.
• Обобщенная картина биографий тех, кто принадлежит к образованным слоям общества в первом поколении, и тех, чьи родители уже обладали в той или иной степени культурным капиталом, выглядит следующим образом. Первых характеризует бурная (студенческая) молодость с чтением стихов, театрами, дефицитными книгами и культурным энтузиазмом (то есть с мифами их молодости), которая с началом семейной жизни в целом угасает и становится приятным воспоминанием. Их ангажированность в культурные коды советской идеологии, как правило, поддерживалась активным участием в общественной работе, связанным с партийностью. И в тех случаях, когда они разочаровываются в прошлом, они определяют себя как «наивных простаков», «тружеников, доверчивых по натуре, работавших на совесть и в 60-ых, и в 70-ых, и в 80-ых годах».
• Это показывает, что идеалы и культура шестидесятников все же не были достаточно распространенным явлением, скорее умонастроением элиты. При этом в постсоветский период это умонастроение резко изменилось, поменялось и умонастроение элиты. При этом ценностный конфликт в современном обществе постоянно присутствует. Это — в общих чертах — конфликт между советской духовной культурой и современной материальной.
• В последнее время в среде постсоветской интеллектуальной элиты сделались популярными рассуждения о «конце русской интеллигенции», о том, что «интеллигенция уходит». Имеется в виду не только «утечка мозгов» за рубеж, но, главным образом, преобразование русского интеллигента в западноевропейского интеллектуала. Трагедия этого преобразования в том, что утрачивается уникальный этико-культурологический тип — «образованный человек с больной совестью» (М.С. Каган). Место благоговеющего перед Культурой, вольномыслящего и бескорыстного альтруиста занимают расчетливые эгоисты-приобретатели, пренебрегающие национальными и общечеловеческими культурными ценностями. В связи с этим возрождение русской культуры, укорененной в ее Золотом и Серебряном веках, становится сомнительным. Насколько обоснованы эти опасения?
• Колыбелью и обителью русской интеллигенции в XIX и XX вв. была русская литература. Для России, в отличие от европейских стран, был характерен литературоцентризм общественного сознания, который заключается в том, что художественная литература и публицистика (а не религия, философия или наука) служили главным источником общественно признанных идей, идеалов, а поэты, писатели, писатели и критики выступали в роли властителей дум, авторитетных судей, апостолов и пророков. Русская литература воспитала русскую интеллигенцию, а русская интеллигенция взрастила русскую литературу. Поскольку литература — один из коммуникативных каналов книжной культуры, можно сделать вывод о существовании диалектической причинно-следственной связи «книжная коммуникация — русская интеллигенция».
• Для того, чтобы прервалось воспроизводство русской интеллигенции нужно лишить ее питательной почвы, т.е. нужно, чтобы «ушла» воспитывающая нравственную чуткость русская литература. В настоящее время кризис русской литературы налицо: массовый читатель предпочитает развлекательные бестселлеры (чаще всего иностранных авторов) или не читает вообще; книги дорожают и тиражи сокращаются; среди современных литераторов практически не осталось привлекательных для молодежи имен. Опросы петербургского студенчества показали, что «жажду чтения» испытывают менее 10%, а остальные равнодушны к классике и современной беллетристике. Отсюда узкий культурный кругозор, часто — элементарное невежество: на вопрос «От чего умер Пушкин?», можно услышать «от холеры». Таким образом, непременное условие «ухода» русской интеллигенции из наступившего столетия выполняется: книжная коммуникация мало востребована молодым поколением.
• Мы являемся свидетелями закономерной смены книжной коммуникации коммуникацией электронной (телевизионно-компьютерной). Еще в середине XX в. заговорили о «кризисе информации», обусловленном противоречием между книжными потоками и фондами и индивидуальными возможностями их восприятия. В итоге — омертвление знания, мы не знаем, что мы знаем. Фонды русской литературы постоянно растут и становятся все более необозримы и недоступны. Получается парадокс: книг все больше, а читателей все меньше.
• Неуклонное падение интереса к литературе, художественной и публицистической, создает впечатление, что постсоветское студенчество решило “списать” в архивы истории обременительную и архаичную книжную коммуникацию во имя мультимедийной коммуникации. Надеяться на то, что классическая русская литература примет форму мультимедийных сообщений нет оснований: она для этого не приспособлена. Значит, свойственный ей этический потенциал будет утрачен. Несомненно, что электронная коммуникация выработает свою этику и ее воспитывающее воздействие будет не меньше, чем чеховские рассказы или романы Достоевского, но это будет не интеллигентская этика.
• Не затрагивая социальные, экономические, политические доводы, которыми оперируют авторы очень распространенных сейчас публикаций о конце русской интеллигенции, используя только коммуникативный механизм ее воспроизводства, можно придти к следующему выводу: нет оснований надеяться на возрождение «образованных людей с больной совестью». Поколение образованных русских людей XXI в. будет «образовано» иначе, чем их родители — советская интеллигенция «разочарованного» поколения, а идеал благоговеющего перед Культурой альтруиста будет привлекать немногих.
• О.Тоффлер, разрабатывая свою теорию трех волн в макроистории, считает, что личность второй волны была сформирована в соответствии с протестантской этикой. При этом для России протестантская этика не была характерна. Мы можем говорить, что в советский период существовала этика советского человека и соответственно современная молодежь, отрицая идеалы и этику предыдущего поколения, остается неразрывно связана генетически с предыдущими поколениями. Сам же Тоффлер надеется на смену протестантской этики новой, информационной. В свете новой культурной динамики в России можно высказать надежду, что у нас этот процесс пройдет динамичней и легче, чем на Западе и данные соцопросов подтверждают это.
• Анализируя данные социологических опросов можно попытаться определить, какие личностные черты характерны для современной молодежи в связи с переходом к информационному обществу, которое основано на информации и коммуникации. На основе опросов, проводившихся в МИРЭА в 2003-2005 годах, можно отметить следующее. Сама возможность коммуникации является для сегодняшней молодежи ценностью, поэтому они стараются быть на уровне современных инноваций и нововведений. Высшее образование пока является слабым подспорьем в этой области, даже в сфере информационных технологий, поэтому молодежь активно занимается самообразованием.
• При этом образование не есть ценность сама по себе, как для поколения советского периода. Это средство достижения социального статуса и материального благополучия. Возможность общения с использованием всех современных средств связи является ценностью, при всём этом существует склонность к объединению в группы по интересам. Такой яркой индивидуализации, о которой говорит Тоффлер — не наблюдается. Пока трудно говорить о такой черте как ориентация на потребление, так как в советском обществе эта черта была выражена слабо. В целом наличие высокого интереса к новым компьютерным технологиям и подвижнический энтузиазм позволяют надеяться на то, что информационное общество в России все-таки станет реальностью для большей части населения, когда сегодняшняя молодежь немного подрастет.
• Заключение
  
  
• Кризис, в котором сегодня находится Россия, является гораздо более тяжелым, чем обычный финансовый кризис или традиционная промышленная депрессия. Страна не просто отброшена на несколько десятилетий назад; оказались обесценены все усилия, предпринимавшиеся на протяжении последнего столетия для того, чтобы обеспечить России статус великой державы. Страна копирует худшие образцы азиатского коррупционного капитализма.
• Общество современной России переживает тяжелые времена: низвергнуты прежние идеалы и не найдены новые. Образовавшийся ценностно-смысловой вакуум стремительно заполняется артефактами западной культуры, которые охватили практически все сферы общественной и духовной жизни, начиная от форм проведения досуга, манеры общения и заканчивая этическими и эстетическими ценностями, мировоззренческими ориентирами.
• По Тоффлеру информационная цивилизация порождает новый тип людей, которые и создают новое информационное общество. Этот человеческий тип Тоффлер называет «третьей волной», также как аграрное общество он считает «первой волной», а индустриальное — «второй волной». При этом каждая волна создает свой особый тип личности, имеющий соответствующий характер и этику. Так, «вторая волна» по Тоффлеру характеризуется протестантской этикой, и такими чертами как субъективность и индивидуализм, способность к абстрактному мышлению, сопереживанию и воображению.
• «Третья волна не создает некоего идеального супермена, некую героическую разновидность, обитающую среди нас, а коренным образом изменяет черты характера, присущие всему обществу. Создается не новый человек, а новый социальный характер. Поэтому наша задача — искать не мифического «человека», а те черты характера, которые с наибольшей вероятностью будут цениться цивилизацией завтрашнего дня». Тоффлер считает, что «образование тоже изменится. Многие дети станут учиться не в классной аудитории» . Тоффлер считает, что «цивилизация Третьей волны может оказывать предпочтение совсем другим чертам характера у молодых, таким, как независимость от мнений сверстников, меньшая ориентация на потребление и меньшее гедонистическое зацикливание на самом себе».
• Возможно, те перемены, которые сейчас переживает наша страна, приведут к образованию нового типа русского интеллигента — информационной интеллигенции, которая, не повторив ошибок «разочарованного» поколения, преодолеет западный индивидуализм, основываясь на богатых русских культурных традициях.
• Список
  использованной
  литературы
  
  
• 1. Алексеева Л. История инакомыслия в СССР: Новейший период. Вильнюс-Москва: Весть, 1992.
• 2. Ахиезер А.С. Россия как большое общество // Вопросы философии. 1993. N 1. С.3-19.
• 3. Берто Д., Малышева М. Культурная модель русских народных масс и вынужденный переход к рынку // Биографический метод: История, методология и практика. М.: Институт социологии РАН, 1994. С.94-146.
• 4. Вайль П., Генис А. Страна слов // Новый мир. 1991. N 4. С.239-251.
• 5. Гозман Л., Эткинд А. От культа власти к власти людей. Психология политического сознания // Нева. 1989. N 7.
• 6. Левада Ю.А. Проблема интеллигенции в современной России // Куда идет Россия?.. Альтернативы общественного развития. (Международный симпозиум 17-19 декабря 1993 г.). М., 1994. С.208-214.
• 7. Советский простой человек. Опыт социального портрета на рубеже 90-х. М.: Мировой океан, 1993
• 8. Тоффлер О. Третья волна. — М., Наука: 2001.
• 9. Цветаева Н.Н. Биографический дискурс советской эпохи // Социологический журнал. 1999. N 1/2.

ЧЕЛОВЕК СЛАВЕН ДОБРЫМИ ДЕЛАМИ

Укажите термин:

_____________________- принятые в обществе представления о хорошем и плохом, правильном и неправильном, добре и зле, а также совокупность норм поведения, вытекающих из этих представлений.

1. Правила доброго поведения:

1) закон 2) право 3) мораль 4) указ

2. Какое чувство не может считаться добрым?

1) сочувствие 2) сострадание 3) симпатия 4) скупость

3 . Золотое правило морали гласит:

1) ко всем людям относись как к самому себе

2) дели людей на друзей и врагов

3) живи для себя 4) выучи все правила поведения

4. Что означает понятие правозащитник?

1) защитник Отечества 3) защитник слабых

2) защитник природы 4) защитник прав человека

5. Правило, которым нужно руководствоваться человеку:

1) жалость 2) упрямство 3) взаимность 4) сила

6. Верны ли суждения о морали:

А) мораль — правила, установленные государством;

Б) мораль — правила доброго поведения?

1) верно только А 2) верно только Б 3) верно А и Б 4) нет верного ответа

7 . Верны ли суждения о золотом правиле морали: Выдели верные утверждения.

А) золотое правило морали возникло у разных народов;

Б) золотое правило морали не потеряло своего значения за тысячи лет своего существования?

В) возникло в глубокой древности; Г) утратило свое значение в наши дни.

8. Все термины, приведенные ниже, за исключением одного, связаны

с понятием «добрые чувства». Укажите термин, не связанный с этим понятием.

1. Любовь 2.Отчаяние 3.Милосердие 4.Сострадание

5 .Симпатия 6.Сочувствие

9. Найдите в приведенном списке три понятия, связанные с совестью человека.

1.Нравственность 2.Угодничество 3.Мораль

4.Внутренний контроль 5. Инстинкт 6.Приспособление

10. Установите соответствие между понятиями и определениями.

1.Добро	А. Свойства характера или поступка, одобряемые с моральной точки зрения
2.Добродетель	Б. Понятие, связанное с оценкой таких качеств индивида, как верность, справедливость, правдивость, благородство, достоинство
3.Нравственность	В. Все хорошее, полезное, что помогает жить
4.Честь	Г . Совокупность правил поведения, добровольно соблюдаемых людьми

Рассмотрите картину Рембрандта ван Рейна (стр. 90) и ответьте на вопросы:

Какие чувства, кроме радости встречи, испытывает отец?

_________________________________________________________________________________

Какие чувства, кроме радости встречи, испытывает его сын?

_______________________________________

______________________________________________________________________________________________

Можно ли назвать А. Д. Сахарова добрым человеком? _______________

Почему его назвали Совестью Народа?

__________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

ЧЕЛОВЕК СЛАВЕН ДОБРЫМИ ДЕЛАМИ

Укажите термин:

_____________________- принятые в обществе представления о хорошем и плохом, правильном и неправильном, добре и зле, а также совокупность норм поведения, вытекающих из этих представлений.

1. Правила доброго поведения:

1) закон 2) право 3) мораль 4) указ

2. Какое чувство не может считаться добрым?

1) сочувствие 2) сострадание 3) симпатия 4) скупость

3 . Золотое правило морали гласит:

1) ко всем людям относись как к самому себе

2) дели людей на друзей и врагов

3) живи для себя 4) выучи все правила поведения

4. Что означает понятие правозащитник?

1) защитник Отечества 3) защитник слабых

2) защитник природы 4) защитник прав человека

5. Правило, которым нужно руководствоваться человеку:

1) жалость 2) упрямство 3) взаимность 4) сила

6. Верны ли суждения о морали:

А) мораль — правила, установленные государством;

Б) мораль — правила доброго поведения?

1) верно только А 2) верно только Б 3) верно А и Б 4) нет верного ответа

7 . Верны ли суждения о золотом правиле морали: Выдели верные утверждения.

А) золотое правило морали возникло у разных народов;

Б) золотое правило морали не потеряло своего значения за тысячи лет своего существования?

В) возникло в глубокой древности; Г) утратило свое значение в наши дни.

8. Все термины, приведенные ниже, за исключением одного, связаны

с понятием «добрые чувства». Укажите термин, не связанный с этим понятием.

1. Любовь 2.Отчаяние 3.Милосердие 4.Сострадание

5 .Симпатия 6.Сочувствие

9. Найдите в приведенном списке три понятия, связанные с совестью человека.

1.Нравственность 2.Угодничество 3.Мораль

4.Внутренний контроль 5. Инстинкт 6.Приспособление

10. Установите соответствие между понятиями и определениями.

1.Добро	А. Свойства характера или поступка, одобряемые с моральной точки зрения
2.Добродетель	Б. Понятие, связанное с оценкой таких качеств индивида, как верность, справедливость, правдивость, благородство, достоинство
3.Нравственность	В. Все хорошее, полезное, что помогает жить
4.Честь	Г . Совокупность правил поведения, добровольно соблюдаемых людьми

Рассмотрите картину Рембрандта ван Рейна (стр. 90) и ответьте на вопросы:

Какие чувства, кроме радости встречи, испытывает отец?

_________________________________________________________________________________

Какие чувства, кроме радости встречи, испытывает его сын?

_______________________________________

______________________________________________________________________________________________

Можно ли назвать А. Д. Сахарова добрым человеком? _______________

Почему его назвали Совестью Народа?

__________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________