Рассказ «История болезни» (1936) написан Михаилом Михайловичем Зощенко, замечательным русским советским писателем и драматургом. Это один из классиков нашей литературы, наследующий в своих малых прозаических формах лучшие сатирические и юмористические традиции Чехова, Гоголя, Лескова, Аверченко.
Судьба писателя сложилась очень непросто. Вслед за популярностью, последовавшей после издания его рассказов (1920-1930-е годы), его ожидали литературная травля, забвение, запреты публикаций и нищета.
Рассказы Зощенко написаны, как правило, в особой сказовой манере — от лица классического «маленького человека», который живет уже в новой советской эпохе. Однако, по большому счету, герой остался все тем же дореволюционным обывателем. Здесь выразилось общее для Петроградского объединения молодых литераторов 1920-х годов «Серапионовы братья», в котором состоял Зощенко, стремление идти в создании произведений не от политических, а от «правды жизни» — реальных событий и установок.
В статье изложено краткое содержание рассказа Зощенко «История болезни», даны характеристики главных персонажей, приведен анализ содержания, освещена идея данного произведения.
Начало
Рассказ Зощенко «История болезни» написан от первого лица.
Героя, которого зовут Петр, помещают в больницу. У него брюшной тиф. Больной считает, что больница оказалась плохой. Далее рассказ повествует о том, почему у него сложилось такое мнение и с чем сталкивается пациент по прибытии в лечебное учреждение.
Уже в приемном покое герой видит вывешенное на видном месте такое объявление:
Выдача трупов от 3-х до 4-х
Возмутясь, он делает замечание фельдшеру, на что тот, удивленный замечаниями больного, у которого буквально идет пар изо рта от внутреннего жара, отвечает, что, мол, молчи, раз болен, а не то — не факт, что поправишься.
Вспыхнуть бы перебранке, если бы не высокая температура и плохое самочувствие пациента. Следующей в кратком содержании «Истории болезни» Зощенко следует отметить появившуюся медсестру, которая приглашает героя на «обмывочный пункт». И снова тот вздрогнул: не так, дескать, назвали: «Не лошадь ведь я, чтобы меня обмывать. Сказали бы возвышенней — «ванна». На что ему снова посоветовали не вникать в языковые тонкости, а то, неровен час, до выздоровления, больной, не доживете.
Лечение
Пришел герой на помывку и стал раздеваться. Вдруг видит — из воды в ванной уже торчит голова. Сидит старуха, наверное, из местных больных. Снова возмущен пациент: «Да это ж дамская ванна! Куда вы меня привели?» На что ему отвечает та же медсестричка, что не стоит смущаться, больной, эта старуха с высокой температурой, и она ни на что не реагирует. «Да ведь я-то реагирую! — восклицает из последних сил герой. — Мне это неприятно видеть!»
Вошедший лекпом называет больного нахалом. И тут из воды подает голос якобы ни на что не реагирующая старуха:
— Вынимайте,— говорит,— меня из воды, или,— говорит,— я сама сейчас выйду и всех тут вас распатроню.
После этого больной принимает наконец ванну. Ему выдают большое, не по мерке, белье. Присмотрелся герой: а так уж в этой больнице заведено, что на мелких больных надеты рубашки великанов, а на корпулентных — наоборот. И клейма больничные стоят, где попало. Морально унижает человеческое достоинство печать, стоящая на груди рубахи или на спине, считает привередливый пациент. А у него стоит на рукаве. Что ж, в конце концов смиряется он, это еще не самый худший вариант.
Палата
Поместили героя в небольшое больничное помещение, где уже находилось около тридцати больных. Это были самые разные по состоянию пациенты, и этот момент тоже покоробил Петра. Одни были тяжело больны, другие поправлялись и им было нечем заняться. Поэтому кто-то шлялся по палатам, кто-то играл «в пешки», а кто-то свистел.
Снова возмутился больной: «Это что, больница для душевнобольных или это базар?» — закричал он. И тут от общей ослабленности организма и от собственного крика потерял сознание.
А очнулся Петр только дня через три. Стоит над ним медсестра и удивляется: «Ну, надо же! Живы! А мы вас, больной, у открытого окна случайно оставили, а вы прямо двужильный — выдержали и даже поправляться стали.
И теперь,— говорит,— если вы не заразитесь от своих соседних больных, то, — говорит,— вас можно будет чистосердечно поздравить с выздоровлением.
Выписка
Но перед выпиской бедный пациент подхватил коклюш, что, как выяснилось, тоже было в той больнице делом самым обычным:
— Наверно, вы, — предположила медсестра, — подхватили заразу из соседнего флигеля. Там у нас детское отделение. И вы, наверно, неосторожно покушали из прибора, на котором ел коклюшный ребенок. Вот через это вы и прихворнули.
И все-таки дело шло к полной поправке и к выписке. Однако его все не отпускали: то по забывчивости кого-то из работников больницы, то из-за бюрократических заморочек, а потом в больнице началось «движение жен больных», которые заждались все никак не возвращающихся из больничного плена мужей. Персонал переключился на других больных — в итоге наш герой «перебрал» в больнице восемь дней и даже схватил нервную болезнь, от которой его «закидало прыщами». Но не стоит беспокоиться, утешил его фельдшер. Ведь восемь дней — это совсем немного:
У нас тут некоторые выздоровевшие по три недели не выписываются, и то они терпят.
Но в конце концов герой вернулся домой. И тут ждало его последнее испытание на прочность после всех лечебных мытарств: жена сказала ему, что приходило из больницы извещение, в котором ей предложено было явиться за телом ее умершего мужа, то есть его, Петра. А когда она прибежала, там извинились, что, мол, произошла путаница, а скончался кто-то совсем другой.
Хотел бывший пациент вернуться, чтобы поругаться в этот бардак под названием «больница», но подумал да и махнул рукой. И теперь предпочитает болеть, не покидая домашних стен.
О героях рассказа
В кратком анализе «Истории болезни» Зощенко достаточно отметить, что очень сжато сюжет произведения можно изложить следующим образом: «Герою очень не понравилась больница, в которую он попал. Поэтому впредь он старается туда не попадать».
Совершенно очевидно, что такое изложение не передает читателю почти ничего от содержания рассказа. Ведь дело не в том, почему герой пришел к такому выводу, а в том, что его подтолкнуло к нему.
По ходу чтения рассказа складывается впечатление, что Петр, герой рассказа «История болезни» человек не простой, он — требовательный эстет. Ему не по нутру грубость обычного быта, в том числе простой лечебницы. Быть может, ему, как и персонажу раннего рассказа Зощенко «Страдания молодого Вертера», в мечтах
рисуется замечательная жизнь. Милые, понимающие люди. Уважение к личности. И мягкость нравов. И любовь к близким. И отсутствие брани и грубости.
А повсюду — вечное неискоренимое хамство и черствость по отношению к ближнему. И должен бы привыкнуть уже человек, но не привыкается ему как-то. Особенно, когда на стене заведения, которое по определению призвано заботиться о твоем здоровье, висит страшная табличка о выдаче трупов. А на лице главных героев «Истории болезни» Зощенко — фельдшера и медсестры — пациент так же ясно читает изумление по поводу того, что больной-то еще не только жив, но и разговаривает.
Сквозь горькие шутки и юмор с черным оттенком писатель мечтает о тонкости и деликатности человеческих отношений, высказанных все в тех же «Страданиях молодого Вертера»: «Давайте же наконец уважать друг друга, товарищи!»
И вот какую эволюцию претерпели взгляды писателя: если молодой Вертер еще в 1914 году готов был ждать и верить в благожелательность в любой сфере человеческих отношений — потому что был молод, и душа у него тоже была молода, то Петр в 1936-ом приходит к безнадежному выводу, что в больницу все-таки лучше не попадать (читай: к людям за помощью лучше не обращаться и на их доброту не рассчитывать).
Больница как больница
Что высмеивает Зощенко в «Истории болезни»? Ну, конечно, само это лечебное заведение, в которое попадает герой. Но, быть может, в рассказе описана не обычная больница, а какая-то особенная? Герой считает, что это именно так.
Но и новые, современные писателю советские реалии жизни, как это выходит из общей тональности рассказа, таковы, что они ничем не лучше прошлых — на фоне новых словечек, таких как «лекпом» и «помывочный пункт», остается вечный бардак и разгильдяйство в устройстве чего бы то ни было. Как тут не вспомнить хвастливую фразу гоголевского попечителя богоугодных заведений Землянику, адресованную «ревизору» Хлестакову, о том, что у него
все как мухи выздоравливают. Больной не успеет войти в лазарет, как уже здоров; и не столько медикаментами, сколько честностью и порядком.
Отзыв на рассказ
Если доведется вам составлять отзыв на «Историю болезни» Зощенко, не забудьте вышеупомянутое гоголевское произведение и многие другие, посвященные отечественным лечебным заведениям, написанные как до рассказа Зощенко, так и после него.
Рассказ «История болезни» у читателя оставляет двойственное впечатление. С одной стороны (и автор дает это понять) кажется, что герою просто не повезло, попал он в неудачную больницу. Но с другой стороны, появляется стойкое подозрение, что описано именно то, что нас окружает — «все, как всегда» и «как везде».
Во время чтения этих коротких историй создается ощущение, что писатель стоит рядом и рассказывает о том, что видишь и ты сам. «Прямо, как у Зощенко!» — нередко восклицаем мы, наблюдая какой-то случай из жизни. Герои и события рассказов выглядят актуально и злободневно, несмотря на уже устаревшие для сегодняшнего дня реалии быта и общего жизнеустройства тех лет. Как бы не менялись декорации, понимаешь, что человек остается тем же.
Стиль и язык
Отметим в анализе «Истории болезни» Зощенко также, что стиль автора легко узнаваем, тексты читаются легко, что называется — «на одном дыхании». Отличительной их особенностью является краткость, простота изложения, яркость выводимых в произведениях персонажей.
Характерная черта сказовой речи — смешение канцеляризмов с литературными и разговорными языковыми оборотами. Такой «коктейль» помогает созданию центрального образа героя — ведь речь ведется от первого лица.
Однако юмористические герои часто вызывает не только смех, но и ироничную улыбку, а порой и отвращение. Ведь самый узнаваемый персонаж рассказов Зощенко — обычный обыватель, мещанин, «маленький человек». Во многом таков, например, Петр — герой рассказа Зощенко «История болезни». Он не обладает выдающимися качествами нового советского человека, совсем наоборот — часто он жаден, расчетлив до мелочности, хитер и наивен одновременно. При этом он самолюбив и уважает в себе высокую духовную личность.
Мы привели в статье отзыв на «Историю болезни» Зощенко, краткое содержание и анализ рассказа.
Однажды беспартийный житель Петербурга Иванов вбежал, бледный, растерянный, в комнату жены и, выронив газету, схватился руками за голову.
— Что с тобой? — спросила жена.
— Плохо! — сказал Иванов. — Я левею.
— Не может быть! — ахнула жена. — Это было бы ужасно… тебе нужно лечь в постель, укрыться тёплым и натереться скипидаром.
— Нет… что уж скипидар! — покачал головой Иванов и посмотрел на жену блуждающими, испуганными глазами. — Я левею!
— С чего же это у тебя, горе ты моё?! — простонала жена.
— С газеты. Встал я утром — ничего себе, чувствовал всё время беспартийность, а взял случайно газету…
— Ну?
— Смотрю, а в ней написано, что в Ченстохове губернатор запретил читать лекцию о добывании азота из воздуха… И вдруг — чувствую я, что мне его не хватает…
— Кого это?
— Да воздуху же!.. Подкатило под сердце, оборвалось, дёрнуло из стороны в сторону… Ой, думаю, что бы это? Да тут же и понял: левею!
— Ты б молочка выпил… — сказала жена, заливаясь слезами.
— Какое уж там молочко… Может, скоро баланду хлебать буду!
Жена со страхом посмотрела на Иванова.
— Левеешь?
— Левею…
— Может, доктора позвать?
— При чём тут доктор?!
— Тогда, может, пристава пригласить?
Как все почти больные, которые не любят, когда посторонние подчёркивают опасность их положения, Иванов тоже нахмурился, засопел и недовольно сказал:
— Я уж не так плох, чтобы пристава звать. Может быть, отойду.
— Дай-то Бог, — всхлипнула жена.
Иванов лёг в кровать, повернулся лицом к стене и замолчал. Жена изредка подходила к дверям спальни и прислушивалась. Было слышно, как Иванов, лёжа на кровати, левел.
Утро застало Иванова осунувшимся, похудевшим… Он тихонько пробрался в гостиную, схватил газету и, убежав в спальню, развернул свежий газетный лист.
Через пять минут он вбежал в комнату жены и дрожащими губами прошептал:
— Ещё полевел! Что оно будет — не знаю!
— Опять небось газету читал, — вскочила жена. — Говори! Читал?
— Читал… В Риге губернатор оштрафовал газету за указание очагов холеры…
Жена заплакала и побежала к тестю.
— Мой-то… — сказала она, ломая руки. — Левеет.
— Быть не может?! — воскликнул тесть.
— Верное слово. Вчерась с утра был здоров, беспартийность чувствовал, а потом оборвалась печёнка и полевел!
— Надо принять меры, — сказал тесть, надевая шапку. — Ты у него отними и спрячь газеты, а я забегу в полицию, заявку господину приставу сделаю.
Иванов сидел в кресле, мрачный, небритый, и на глазах у всех левел. Тесть с женой Иванова стояли в углу, молча смотрели на Иванова, и в глазах их сквозили ужас и отчаяние.
Вошёл пристав. Он потёр руки, вежливо раскланялся с женой Иванова и спросил мягким баритоном:
— Ну, как наш дорогой больной?
— Левеет!
— А-а! — сказал Иванов, поднимая на пристава мутные, больные глаза. — Представитель отживающего полицейско-бюрократического режима! Нам нужна закономерность…
Пристав взял его руку, пощупал пульс и спросил:
— Как вы себя сейчас чувствуете?
— Мирнообновленцем!
Пристав потыкал пальцем в голову Иванова:
— Не готово ещё… Не созрел! А вчера как вы себя чувствовали?
— Октябристом, — вздохнул Иванов. — До обеда — правым крылом, а после обеда левым…
— Гм… плохо! Болезнь прогрессирует сильными скачками…
Жена упала тестю на грудь и заплакала.
— Я, собственно, — сказал Иванов, — стою за принудительное отчуждение частновладельч…
— Позвольте! — удивился пристав. — Да это кадетская программа…
Иванов с протяжным стоном схватился за голову.
— Значит… я уже кадет!
— Всё левеете?
— Левею. Уходите! Уйдите лучше… А то я на вас всё смотрю и левею.
Пристав развёл руками… Потом на цыпочках вышел из комнаты. Жена позвала горничную, швейцара и строго запретила им приносить газеты. Взяла у сына томик «Робинзона Крузо» с раскрашенными картинками и понесла мужу.
— Вот… почитай. Может, отойдёт.
Когда она через час заглянула в комнату мужа, то всплеснула руками и, громко закричав, бросилась к нему.
Иванов, держась за ручки зимней оконной рамы, жадно прильнул глазами к этой раме и что-то шептал…
— Господи! — воскликнула несчастная женщина. — Я и забыла, что у нас рамы газетами оклеены… Ну, успокойся, голубчик, успокойся! Не смотри на меня такими глазами… Ну, скажи, что ты там прочёл? Что там такое?
— Об исключении Колюбакина… Ха-ха-ха! — проревел Иванов, шатаясь, как пьяный. — Отречёмся от старого ми-и-и…
В комнату вошёл тесть.
— Кончено! — прошептал он, благоговейно снимая шапку. — Беги за приставом…
Через полчаса Иванов, бледный, странно вытянувшийся, лежал в кровати со сложенными на груди руками. Около него сидел тесть и тихо читал под нос эрфуртскую программу. В углу плакала жена, окружённая перепуганными, недоумевающими детьми.
В комнату вошёл пристав. Стараясь не стучать сапогами, он подошёл к постели Иванова, пощупал ему голову, вынул из его кармана пачку прокламаций, какой-то металлический предмет и, сокрушенно качнув головой, сказал:
— Готово! Доспел.
Посмотрел с сожалением на детей, развёл руками и сел писать проходное свидетельство до Вологодской губернии.
Беда: Зощенко: краткое содержание
Краткий пересказ рассказа Беда: Михаила Зощенко.
Деревенский мужик Глотов Егор Иванович копил деньги на покупку лошади. Чтобы купить лошадь он бросил курить, пить и экономил на еде.
Прошло два года, Егор Иванович посчитал накопленные деньги и поехал покупать лошадь. Думал, что купит лошадь и наконец-то напьется от радости. В этот момент пришел мужик из другого села, и предложил Глотову купить у него лошадь. Егор Иванович отказался, сказал, что поедет в город, а то не настоящая покупка получается.
Глотов спрятал деньги в портянку, одел сапоги и пошел в город. Увидев на базаре подходящую лошадь, решил поинтересоваться у продавца о цене. Торговец показал, что не особенно заинтересован в продаже. Егор Иванович показывал деньги, плакал, рассказывал как он три года не пил, не ел, деньги копил, чтобы лошадь купить. Разглядывая лошадь, Глотов дул ей в нос и уши, вертел головой перед мордой, кобылка уже начала лягаться. «Посмотри, какая масть, какой окрас», — говорил продавец. Егор Иванович отвечал, на что ему окрас на нем пахать не будешь. Долго торговались продавец и Егор Иванович и все-таки пришли к единой цене. Радости Егора Ивановича не было предела. Лошадь он назвал Марусей.
Ведя лошадь по городу, Егор Иванович от нахлынувшего счастья кинул шапку на мостовую и стал ее топтать. Думал с кем бы ему отметить это долгожданное событие. Тут он увидел мужика из дальней деревни, которого почти не знал. Глотов предложил ему отметить радостное событие — покупку лошади. Два дня гуляли они в кабаке. Ели и пили, последние деньги потратил Егор Иванович.
Очнувшись в среду от празднования, Егор Иванович пошел в свою деревню без лошади. Было ему обидно, и он плакал. Мужик из соседней деревни его утешал, говорил, что нет лошади, зато отметили и будет что вспомнить. Пропил, со всеми бывает. Дойдя до развилки, мужики стали прощаться. Егор Иванович опять начал сокрушаться над тем, что он два года не пил, не ел, на лошадь копил. А тут за два дня ни денег, ни лошади. Мужик ничего не сказал и пошел в город.
Пьянство Егора Ивановича разрушило его мечту, к которой он стремился долгое время.
Рассказ учит, что пить спиртное это плохо, человек в алкогольном опьянении может натворить много бед.
Можете использовать этот текст для читательского дневника
Краткое содержание рассказа М.Зощенко «Беда» для читательского дневника:
1.Жил в деревне Гнилые Прудки мужичок Глотов Егор Иванович, очень хотел купить лошадь, чтобы скопить деньги на покупку, бросил пить и курить, два года во всем себе отказывал. 2.Когда, наконец, нужная сумма была скоплена, Глотов собрался в город. Конечно, он мог бы купить лошадь и у мужика из соседней деревни, предложение было, но ведь он так долго копить, что сама покупка лошади было для Глотова торжественным событием. 3.В городе Глотов выбрал лошадь, долго, по всем правилам ее осматривал и деловито торговался. Наконец, лошадь была куплена и Глотов, довольный собой, отправился в обратный путь. 4.Повстречав мужика из соседней деревни, Глотов решает отпраздновать покупку. Три дня длится праздник, Глотов пропил лошадь и опомнившись идет домой ни с чем.
Краткое содержание рассказа «Беда»
Егор Иванович (герой рассказа Зощенко) два года себе во всем отказывал — копил на лошадь. Наконец счастливый день настал и он отправился в город выбирать себе лошадь.
После долгих торгов довольный Егор Иванович возвращался домой. Счастье и гордость переполняли его настолько, что хотелось поделиться ими с каждым встречным.
Так, ему попался малознакомый мужик из соседней деревни. Егору Ивановичу этого хватило. Пошли о.
Два дня спустя наш герой, понурый и уже безлошадный, возвращается в свою деревню. Собутыльник утешает его такими словами:
Мол, ну, пропил, эка невидаль, подумаешь. Всякое бывает.
Краткое содержание рассказа
Два года деревенский мужик Егор Иваныч копил деньги на лошадь. Плохо питался, бросил курить махорку, «а что до самогона, то забыл, какой и вкус в нём». Вспомнить, конечно, хотелось, но уж очень ему нужна была лошадь.
На третий год подсчитал он свои капиталы, решил, что на лошадь хватит, и стал в город собираться. Перед самым уходом пришёл к нему мужик из соседнего села коня продавать, но Егор Иваныч отказался — лучше он в городе купит, «по-настоящему».
На базаре Егор Иваныч сразу выбрал себе лошадь. Торговался неспешно, обстоятельно и с немалым удовольствием. Он долго осматривал её, дул ей в глаза и уши и так запугал невозмутимую прежде клячу, что та начала тихонько лягаться.
Наконец торговец назвал окончательную цену. Егор Иваныч попытался сбить её, придравшись к странному цвету лошади, но был сражён аргументом торговца — «тебе что, пахать цветом-то?».
Ударив шапкой о землю, Егор Иваныч достал из сапога деньги, отдал их торговцу и с мучением смотрел, как чужие скрюченные пальцы разворачивают с таким трудом скоплённые купюры.
Егор Иваныч вёл лошадь по улице, хитро щурясь и подмигивая прохожим, но те равнодушно проходили мимо, даже не взглянув на покупку. Мужику отчаянно захотелось встретить хоть какого-нибудь земляка, чтобы вволю похвастаться. Тут он увидел знакомого из дальней деревни и предложил обмыть приобретение. Знакомый отказываться от угощения не стал, и оба направились в трактир.
Это было в понедельник. А в среду утром Егор Иваныч возвращался в деревню. Лошади с ним не было.
Знакомый шёл рядом и утешал: «Ну, пропил, — эка штука. Зато, браток, вспрыснул. Есть что вспомнить». Егор Иваныч отмалчивался, лишь возле самой деревни тихо сказал, что два года зря «солому лопал».
Сердито махнув рукой, знакомый повернулся, чтобы уйти. Закричав «страшным голосом», Егор Иваныч остановил его и с отчаяньем спросил: «Как же это? Два года ведь солому зря лопал. За какое самое это. вином торгуют?». Знакомый снова махнул рукой, ничего не ответил и пошёл в город.
Беда
Егор Иваныч, по фамилии Глотов, мужик из деревни Гнилые Прудки, два года копил деньги на лошадь. Питался худо, бросил махорку, а что до самогона, то забыл, какой и вкус в нем. То есть, как ножом отрезало — не помнит Егор Иваныч, какой вкус, хоть убей.
А вспомнить, конечно, тянуло. Но крепился мужик. Очень уж ему нужна была лошадь.
— Вот куплю, — думал, — лошадь и клюкну тогды. Будьте покойны.
Два года копил мужик деньги, а на третий подсчитал свои капиталы и стал собираться в путь.
А перед самым уходом явился к Егор Иванычу мужик из соседнего села и предложил купить у него лошадь. Но Егор Иваныч предложение это отклонил. Испугался даже.
— Что ты, батюшка! — сказал он. — Я два года солому жрал — ожидал покупки. А тут накося — купи у него лошадь. Это вроде как и не покупка будет… Нет, не пугай меня, браток. Я уж в город лучше поеду. По-настоящему чтобы.
И вот Егор Иваныч собрался. Завернул деньги в портянку, надел сапоги, взял в руки палку и пошел.
А на базаре Егор Иваныч тотчас облюбовал себе лошадь.
Была эта лошадь обыкновенная, мужицкая, с шибко раздутым животом. Масти она была неопределенной — вроде сухой глины с навозом.
Продавец стоял рядом и делал вид, что он ничуть не заинтересован, купят ли у него лошадь.
Егор Иваныч повертел ногой в сапоге, ощупал деньги и, любовно поглядывая на лошадь, сказал:
— Это что ж, милый, лошадь-то, я говорю, это самое продаешь, ай нет?
— Лошадь-то? — небрежно спросил торговец. — Да уж продаю, ладно. Конечно, продаю.
Егор Иваныч тоже хотел сделать вид, что он не нуждается в лошади, но не утерпел и сказал, сияя:
— Лошадь-то мне, милый, вот как требуется. До зарезу нужна мне лошадь. Я, милый ты мой, три года солому жрал, прежде чем купить ее. Вот как мне нужна лошадь… А какая, между тем, цена будет этой твоей лошади? Только делом говори.
Торговец сказал цену, а Егор Иваныч, зная, что цена эта ненастоящая и сказана, по правилам торговли, так, между прочим, не стал спорить. Он принялся осматривать лошадь.
Он неожиданно дул ей в глаза и в уши, подмигивая, прищелкивая языком, вилял головой перед самой лошадиной мордой и до того запугал тихую клячу, что та, невозмутимая до сего времени, начала тихонько лягаться, не стараясь, впрочем, попасть в Егор Иваныча.
Когда лошадь была осмотрена, Егор Иваныч снова ощупал деньги в сапоге и, подмигнув торговцу, сказал:
— Продается, значится… лошадь-то?
— Можно продать, — сказал торговец, несколько обижаясь.
— Так… А какая ей цена-то будет? Лошади-то?
Торговец сказал цену, и тут начался торг. Егор Иваныч хлопал себя по голенищу, дважды снимал сапог, вытаскивая деньги, и дважды надевал снова, божился, вытирал рукой слезы, говорил, что он шесть лет лопал солому, и что ему до зарезу нужна лошадь — торговец сбавлял цену понемногу. Наконец, в цене сошлись.
— Бери уж, ладно, — сказал торговец. — Хорошая лошадь. И масть крупная, и цвет, обрати внимание, какой заманчивый
— Цвет-то… Сомневаюсь я, милый, в смысле лошадиного цвету, — сказал Егор Иваныч. — Неинтересный цвет… Сбавь немного.
— А на что тебе цвет? — сказал торговец. — Тебе что, пахать цветом-то?
Сраженный этим аргументом, мужик оторопело посмотрел на лошадь, бросил шапку наземь, задавил ее ногой и крикнул:
— Пущай уж, ладно!
Потом сел на камень, снял сапог и вынул деньги. Он долго и с сожалением пересчитывал их и подал торговцу, слегка отвернув свою голову. Ему было невыносимо смотреть, как скрюченные пальцы разворачивали его деньги.
Наконец, торговец спрятал деньги в шапку и сказал, обращаясь уже на вы:
— Ваша лошадь… Ведите…
И Егор Иваныч повел. Он вел торжественно, цокал языком и называл лошадь Маруськой. И только когда прошел площадь и очутился на боковой улице — понял, какое событие произошло в его жизни. Он вдруг скинул с себя шапку и в восторге стал давить ее ногами, вспоминая, как хитро и умно он торговался. Потом пошел дальше, размахивая от восторга руками и бормоча:
— Купил!.. Лошадь-то… Мать честная… Опутал ево… Торговца-то…
Когда восторг немного утих, Егор Иваныч, хитро смеясь себе в бороду, стал подмигивать прохожим, приглашая их взглянуть на покупку. Но прихожие равнодушно проходили мимо.
— Хоть бы землячка для сочувствия… Хоть бы мне землячка встретить, — подумал Егор Иваныч.
И вдруг увидел малознакомого мужика из дальней деревни.
— Кум! — закричал Егор Иваныч. — Кум, поди-кось поскорей сюда!
Черный мужик нехотя подошел и, не здороваясь, посмотрел на лошадь.
— Вот… Лошадь я, этово, купил! — сказал Егор Иваныч.
— Лошадь, — сказал мужик и, не зная, чего спросить, добавил: — Стало быть, не было у тебя лошади?
— В том-то и дело, милый, — сказал Егор Иваныч, — не было у меня лошади. Если б была, не стал бы я трепаться… Пойдем, я желаю тебя угостить.
— Вспрыснуть, значит? — спросил земляк, улыбаясь. — Можно. Это можно. Что можно, то можно… В «Ягодку», что ли?
Егор Иваныч кивнул головой, хлопнул себя по голенищу и повел за собой лошадь. Земляк шел впереди.
Это было в понедельник. А в среду утром Егор Иваныч возвращался в деревню. Лошади с ним не было. Черный мужик провожал Егор Иваныча до немецкой слободы.
— Ты не горюй, — говорил мужик. — Не было у тебя лошади, да и это не лошадь. Ну, пропил, — эка штука. Зато, браток, вспрыснул. Есть что вспомнить.
Егор Иваныч шел молча, сплевывая длинную, желтую слюну. И только, когда земляк, дойдя до слободы, стал прощаться, Егор Иваныч сказал тихо:
— А я, милый, два года солому лопал… зря…
Земляк сердито махнул рукой и пошел назад.
— Стой! — закричал вдруг Егор Иваныч страшным голосом. — Стой! Дядя… милый!
— Чего надо? — строго спросил мужик.
— Дядя… милый… братишка, — сказал Егор Иваныч, моргая ресницами. — Как же это? Два года ведь солому зря лопал… За какое самое… За какое самое это… вином торгуют?..
Земляк махнул рукой и пошел в город.
Зощенко «Беда»: краткое содержание для читательского дневника, что писать?
Краткое содержание рассказа М.Зощенко «Беда» для читательского дневника:
- Жил в деревне Гнилые Прудки мужичок Глотов Егор Иванович, очень хотел купить лошадь, чтобы скопить деньги на покупку, бросил пить и курить, два года во всем себе отказывал.
- Когда, наконец, нужная сумма была скоплена, Глотов собрался в город. Конечно, он мог бы купить лошадь и у мужика из соседней деревни, предложение было, но ведь он так долго копить, что сама покупка лошади было для Глотова торжественным событием.
- В городе Глотов выбрал лошадь, долго, по всем правилам ее осматривал и деловито торговался. Наконец, лошадь была куплена и Глотов, довольный собой, отправился в обратный путь.
- Повстречав мужика из соседней деревни, Глотов решает отпраздновать покупку. Три дня длится праздник, Глотов пропил лошадь и опомнившись идет домой ни с чем.
Егор Иванович (герой рассказа Зощенко) два года себе во всем отказывал — копил на лошадь. Наконец счастливый день настал и он отправился в город выбирать себе лошадь.
После долгих торгов довольный Егор Иванович возвращался домой. Счастье и гордость переполняли его настолько, что хотелось поделиться ими с каждым встречным.
Так, ему попался малознакомый мужик из соседней деревни. Егору Ивановичу этого хватило. Пошли о.
Два дня спустя наш герой, понурый и уже безлошадный, возвращается в свою деревню. Собутыльник утешает его такими словами:
Мол, ну, пропил, эка невидаль, подумаешь. Всякое бывает.
Михаил Михайлович Зощенко написал замечательно-поучите льный рассказ «Беда». Изложим кратко содержание произведения.
Крестьянин Егор Иванович из деревни Гнилые Прудки два года копил на лошадь, во всем себе отказывая, включая махорку и самогон. А самогонки хотелось, но мужик думал: «Куплю лошадь и вот тогда. «.
Собрав нужную сумму отправился он в город. Мужик из соседней деревни предлагал ему купить у него лошадь, но Егор Иванович, решил, что это не покупка будет. И поехал в город, чтобы все по-настоящему было. Дело было в понедельник.
Нашел лошадь, осмотрел, поторговался. Ведет лошадь домой, а радости-то нет, поделиться не с кем. Заметил малознакомого мужичка из дальней деревни и предложил ему впрыснуть за покупку. Кто ж откажется.
А в среду утром возвращался наш герой домой без лошади, ошарашенно повторяя:
Как говорится, пьешь за здоровье, смотри его не пропей.
Краткое содержание рассказа М. Зощенко «Беда».
В деревне Гнилые Прудки жил мужик Егор Иванович Глотов. Он целых два года копил деньги на покупку лошади, отказывая себе во всем: в хорошей еде, махорке и самогоне.
Наконец скопив нужную сумму, поехал он в город на базар, хотя из соседнего села мужик предлагал ему купить у него лошадь. Но Егору Ивановичу хотелось съездить на базар и там по-настоящему совершить сделку с торгом.
На базаре главный герой долго торговался и купил обычную рабочую лошадь. Он повел её торжественно, но никто не обращал на него и его покупку внимания. Егору Ивановичу очень хотелось похвастаться, и вдруг он увидел малознакомого мужика из дальней деревни. Обрадовался главный герой и пригласил его обмыть покупку. Через два дня он вернулся домой без лошади, которую пропил. Он сожалеет, что все труды его пропали даром.
Вот такая беда случилась с работящим, но слабым человеком.
В рассказе Зощенко «Беда» речь идет о деревенском мужике Егоре Ивановиче Глотове, который мечтал приобрести лошадь. Два года он собирал деньги, отказывая себе в самом необходимом, и вот наконец-то нужная сумма была собрана.
Глотов отправился в город покупать лошадь, подумывая о том, как он будет отмечать это долгожданное событие. Егор Иванович присмотрел лошадку, но долго её рассматривал и торговался с продавцом. В результате животное было куплено и счастливый мужичок тут же дал ей имя — Маруся.
Теперь Егор Иванович решил знаменательное событие отметить, а тут как раз мимо проходил мужик из отдаленной деревни. Глотов с мужиком отправляются в кабак и весело гуляют целых два дня. На третий день Егор Иванович понял, что ни денег у него не осталось, ни лошади — а это очень обидно. Зря он копил деньги два года, и он даже заплакал. Собутыльник его успокаивал, мол, хотя лошади нет, но погуляли они хорошо, будет что вспомнить.
Вот так легко была разрушена мечта Егора Ивановича, к которой он упорно шел два года.
Произведение «Беда» Зощенко рассказывает о неприятной ситуации, которая произошла с деревенским мужиком Глотовым Егором Ивановичем. Он хотел купить лошадь и экономил, отказывая себе во всем, но в итоге остался ни с чем.
Краткое содержание «Беда» Зощенко для читательского дневника:
Деревенский мужик Глотов Егор Иванович копил деньги для того, чтобы купить лошадь. Он бросил курить, пить и экономил на еде. Спустя два года он поехал покупать лошадь. Он думал, что как купит лошадь так и напьется с радости. В это же время к Егору Ивановичу пришел мужик из другого села и предложил купить лошадь у него, но тот отказался и поехал в город. Спрятав деньги в портянку, он отправился на базар и нашел то, что ему нужно. Но продавец не очень был заинтересован в покупке. После того как они с продавцом долго торговались, Егор Иванович наконец-то совершил покупку. Глотов был очень рад, а лошадь назвал Марусей.
Михаил Зощенко — Беда (сборник)
Ознакомительная версия. Доступно 4 из 20 стр. Михаил Зощенко
Беда
© Зощенко М.М., наследники, 2015
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015
* * *
Беда
Егор Иваныч по фамилии Глотов, мужик из деревни Гнилые Прудки, два года копил деньги на лошадь. Питался худо, бросил махорку, а что до самогона, то забыл, какой и вкус в нем. То есть как ножом отрезало – не помнит Егор Иваныч, какой вкус, хоть убей.
А вспомнить, конечно, тянуло. Но крепился мужик. Очень уж ему нужна была лошадь.
«Вот куплю, – думал, – лошадь и клюкну тогда. Будьте покойны».
Два года копил мужик деньги и на третий подсчитал свои капиталы и стал собираться в путь.
А перед самым уходом явился к Егору Иванычу мужик из соседнего села и предложил купить у него лошадь. Но Егор Иваныч предложение это отклонил. И даже испугался.
– Что ты, батюшка! – сказал он. – Я два года солому жрал – ожидал покупки. А тут накося – купи у него лошадь. Это вроде как и не покупка будет… Нет, не пугай меня, браток. Я уж в город лучше поеду. По-настоящему чтобы.
И вот Егор Иваныч собрался. Завернул деньги в портянку, натянул сапоги, взял в руки палку и пошел.
А на базаре Егор Иваныч тотчас облюбовал себе лошадь.
Была эта лошадь обыкновенная, мужицкая, с шибко раздутым животом. Масти она была неопределенной – вроде сухой глины с навозом.
Продавец стоял рядом и делал вид, что он ничуть не заинтересован, купят ли у него лошадь.
Егор Иваныч повертел ногой в сапоге, ощупал деньги и, любовно поглядывая на лошадь, сказал:
– Это что ж, милый, лошадь-то, я говорю, это самое, продаешь ай нет?
– Лошадь-то? – небрежно спросил торговец. – Да уж продаю, ладно. Конечно, продаю.
Егор Иваныч тоже хотел сделать вид, что он не нуждается в лошади, но не утерпел и сказал, сияя:
– Лошадь-то мне, милый, вот как требуется. До зарезу нужна мне лошадь. Я, милый ты мой, три года солому жрал, прежде чем купить ее. Вот как мне нужна лошадь… А какая между тем цена будет этой твоей лошади? Только делом говори.
Торговец сказал цену, а Егор Иваныч, зная, что цена эта не настоящая и сказана, по правилам торговли, так, между прочим, не стал спорить. Он принялся осматривать лошадь. Он неожиданно дул ей в глаза и в уши, подмигивая, прищелкивая языком, вилял головой перед самой лошадиной мордой и до того запугал тихую клячу, что та, невозмутимая до сего времени, начала тихонько лягаться, не стараясь, впрочем, попасть в Егор Иваныча.
Когда лошадь была осмотрена, Егор Иваныч снова ощупал деньги в сапоге и, подмигнув торговцу, сказал:
– Продается, значится… лошадь-то?
– Можно продать, – сказал торговец, несколько обижаясь.
– Так… А какая ей цена-то будет? Лошади-то?
Торговец сказал цену, и тут начался торг.
Егор Иваныч хлопал себя по голенищу, дважды снимал сапог, вытаскивая деньги, и дважды надевал снова, божился, вытирал рукой слезы, говорил, что он шесть лет лопал солому и что ему до зарезу нужна лошадь, – торговец сбавлял цену понемногу. Наконец в цене сошлись.
– Бери уж, ладно, – сказал торговец. – Хорошая лошадь. И масть крупная, и цвет, обрати внимание, какой заманчивый.
– Цвет-то… Сомневаюсь я, милый, в смысле лошадиного цвету, – сказал Егор Иваныч. – Неинтересный цвет… Сбавь немного.
– А на что тебе цвет? – сказал торговец. – Тебе что, пахать цветом-то?
Сраженный этим аргументом, мужик оторопело посмотрел на лошадь, бросил шапку наземь, задавил ее ногой и крикнул:
– Пущай уж, ладно!
Потом сел на камень, снял сапог и вынул деньги. Он долго и с сожалением пересчитывал их и подал торговцу, слегка отвернув голову. Ему было невыносимо смотреть, как скрюченные пальцы разворачивали его деньги.
Наконец торговец спрятал деньги в шапку и сказал, обращаясь уже на «вы»:
– Ваша лошадь… Ведите…
И Егор Иваныч повел. Он вел торжественно, цокал языком и называл лошадь Маруськой. И только когда прошел площадь и очутился на боковой улице, понял, какое событие произошло в его жизни. Он вдруг скинул с себя шапку и в восторге стал давить ее ногами, вспоминая, как хитро и умно он торговался. Потом пошел дальше, размахивая от восторга руками и бормоча:
– Купил!.. Лошадь-то… Мать честная… Опутал его… Торговца-то…
Когда восторг немного утих, Егор Иваныч, хитро смеясь себе в бороду, стал подмигивать прохожим, приглашая их взглянуть на покупку. Но прохожие равнодушно проходили мимо.
«Хоть бы землячка для сочувствия… Хоть бы мне землячка встретить», – подумал Егор Иваныч.
И вдруг увидел малознакомого мужика из дальней деревни.
– Кум! – закричал Егор Иваныч. – Кум, подикось поскорей сюда!
Черный мужик нехотя подошел и, не здороваясь, посмотрел на лошадь.
– Вот… Лошадь я, этово, купил! – сказал Егор Иваныч.
– Лошадь, – сказал мужик и, не зная, чего спросить, добавил: – Стало быть, не было у тебя лошади?
– В том-то и дело, милый, – сказал Егор Иваныч, – не было у меня лошади. Если б была, не стал бы я трепаться… Пойдем, я желаю тебя угостить.
– Вспрыснуть, значит? – спросил земляк, улыбаясь. – Можно. Что можно, то можно. В «Ягодку», что ли?
Егор Иваныч качнул головой, хлопнул себя по голенищу и повел за собой лошадь. Земляк шел впереди.
Это было в понедельник. А в среду утром Егор Иваныч возвращался в деревню. Лошади с ним не было. Черный мужик провожал Егор Иваныча до немецкой слободы.
– Ты не горюй, – говорил мужик. – Не было у тебя лошади, да и эта не лошадь. Ну, пропил, – эка штука. Зато, браток, вспрыснул. Есть что вспомнить.
Егор Иваныч шел молча, сплевывая длинную желтую слюну.
И только когда земляк, дойдя до слободы, стал прощаться, Егор Иваныч сказал тихо:
– А я, милый, два года солому лопал… зря…
Земляк сердито махнул рукой и пошел назад.
– Стой! – закричал вдруг Егор Иваныч страшным голосом. – Стой! Дядя… милый!
– Чего надо? – строго спросил мужик.
– Дядя… милый… братишка, – сказал Егор Иваныч, моргая ресницами. – Как же это? Два года ведь солому зря лопал… За какое самое… За какое самое это… вином торгуют?
Земляк махнул рукой и пошел в город.
1923
О чем пел соловей
1
А ведь посмеются над нами лет через триста! Странно, скажут, людишки жили. Какие-то, скажут, у них были деньги, паспорта. Какие-то акты гражданского состояния и квадратные метры жилищной площади…
Ну что ж! Пущай смеются.
Одно обидно: не поймут ведь, черти, половины. Да и где же им понять, если жизнь у них такая будет, что, может, нам и во сне не снилась!
Автор не знает и не хочет загадывать, какая у них будет жизнь. Зачем же трепать свои нервы и расстраивать здоровье – все равно бесцельно, все равно не увидит, вероятно, автор полностью этой будущей прекрасной жизни.
Да будет ли она прекрасна? Для собственного успокоения автору кажется, что и там много будет ерунды и дряни.
Впрочем, может, эта ерунда будет мелкого качества. Ну, скажем, в кого-нибудь, извините за бедность мысли, плюнули с дирижабля. Или кому-нибудь пепел в крематории перепутали и выдали заместо помершего родственничка какую-нибудь чужую и недоброкачественную труху… Конечно, это не без того, – будут случаться такие ничтожные неприятности в мелком повседневном плане. А остальная-то жизнь, наверное, будет превосходна и замечательна.
Может быть, даже денег не будет. Может быть, все будет бесплатно, даром. Скажем, даром будут навязывать какие-нибудь шубы или кашне в Гостином дворе.
– Возьмите, – скажут, – у нас, гражданин, отличную шубу.
А ты мимо пойдешь. И сердце не забьется.
– Да нет, – скажешь, – уважаемые товарищи. На черта мне сдалась ваша шуба. У меня их шесть.
Ах, черт! До чего веселой и привлекательной рисуется автору будущая жизнь!
Но тут стоит призадуматься. Ведь если выкинуть из жизни какие-то денежные счеты и корыстные мотивы, то в какие же удивительные формы выльется сама жизнь! Какие же отличные качества приобретут человеческие отношения! И, например, любовь. Каким небось пышным цветом расцветет это изящнейшее чувство!
Ах ты, какая будет жизнь, какая жизнь! С какой сладкой радостью думает о ней автор, даже вчуже, даже без малейшей гарантии застать ее. Но вот – любовь.
Об этом должна быть особая речь. Ведь многие ученые и другие люди вообще склонны понижать это чувство. Позвольте, говорят, какая любовь? Нету никакой любви. И никогда и не было. И вообще, мол, это заурядный акт того же гражданского состояния, ну, например, вроде похорон.
Вот с этим автор не может согласиться.
Автор не хочет исповедоваться перед случайным читателем и не хочет некоторым, особо неприятным автору критикам открывать своей интимной жизни, но все же, разбираясь в ней, автор вспоминает одну девицу в дни своей юности. Этакое было у ней глупое белое личико, ручки, жалкие плечики. А в какой телячий восторг впадал автор! Какие чувствительные минуты переживал автор, когда от избытка всевозможных благородных чувств падал на колени и, как дурак, целовал землю.
Ознакомительная версия. Доступно 4 из 20 стр.
Сюжет
Простой деревенский мужик Егор Иванович Глотов страстно мечтал иметь лошадь. Чтобы купить ее, он начал откладывать деньги, жестко экономя буквально на всем. Ради заветной цели он даже бросил пить и курить махорку. Конечно, его тянуло выпить стакан-другой самогона, но он стоически держался – желание иметь собственную лошадь было уж очень сильным. Глотов лелеял мысль, как купит он доброго коня, и, наконец, напьется от радости.
Спустя два года Егору Ивановичу удалось скопить нужную сумму. Он засобирался в город, чтобы присмотреть подходящую лошадь. Не успел он выйти из дома, как пришел к нему мужик из соседнего села, и предложил купить у него лошаденку. Глотов даже испугался – он так долго копил деньги, во всем себе отказывая, что хотел совершить полноценную, «настоящую» сделку на городском базаре.
Егор Иванович тщательно завернул деньги в портянку, надел сапоги и, взяв в руки палку, отправился в дорогу. На базаре он сразу облюбовал себе подходящую лошадь – крепкую, мужицкую, неопределенной масти. Покупатель и продавец принялись было делать вид, что никто из них не особенно заинтересован в сделке, но Глотов не выдержал, и рассказал, как сильно он нуждается в лошади. Он принялся внимательно осматривать «товар», дуя в лошадиные уши и глаза, резко прищелкивая пальцами перед самой мордой.
Удовлетворив свое любопытство, Егор Иванович приступил к торгу. Он доставал деньги, опять их прятал в сапог, рассказывал торговцу, как ради этой покупки он шесть лет ел одну солому, и, в итоге, добился подходящей цены. С огромным сожалением Глотов протянул торговцу деньги, которые так тяжело ему достались. Тот пересчитал их, и вручил поводья новому владельцу.
Егор Иванович с нескрываемым торжеством вел по мостовой лошадь, которую уже успел назвать Марусей. Весь его вид выражал огромную радость, но равнодушные прохожие не могли разделить ее. Глотов мечтал встретить хоть самого захудалого знакомого, и вскоре ему на глаза попался малознакомый мужик из дальней деревеньки.
Глотов предложил ему отметить покупку лошади, и тот с радостью согласился. Очнулся герой лишь два дня спустя, и уже без лошади – все это время он беспробудно пил. Придя в чувство, он еще долго не мог понять всей неотвратимости происшедшего. По дороге в родную деревню он долго плакал, с горечью размышляя о своей судьбе. Мужик, с которым он пил, пытался его утешить, но безрезультатно. Перед глазами Глотова пронеслись два года всевозможных лишений, которые он так бездарно спустил в кабаке.