Рассказ госпожи nn чехов читать

Приблизительное время чтения: 7 мин.так сложилось, что вера, надежда и любовь, которые в православных святцах упоминаются 30-го сентября, в народе

Приблизительное время чтения: 7 мин.

Так сложилось, что Вера, Надежда и Любовь, которые в православных святцах упоминаются 30-го сентября, в народе считаются исконно славянскими именами. Но на самом деле это перевод с греческого языка, а обладательницы этих имен были римлянками и пострадали за Христа в первой половине II века.

Святые мученицы были девочками. Самой младшей – Любови – к моменту их подвига исполнилось лишь 9 лет, Надежде – 10, Вере – 12. Их мать София была христианкой. Еще совсем молодой она потеряла мужа, но второй раз связывать себя узами брака не стала, полностью посвятив себя воспитанию детей. Остается загадкой, кто дал Софии ее имя – родители, желавшие видеть свою дочь мудрой женщиной (София в переводе с греческого означает «мудрость»), или муж, который тонко подметил главное качество своей жены. Так или иначе, София действительно была умной и мудрой. Она прекрасно разбиралась в людях и понимала, что важнее всего в воспитании детей – привить им христианские добродетели, дать ребенку такие нравственные ориентиры, которые позволят ему в любой ситуации оставаться верным Христу.

Первую свою дочь София назвала Пистис. Это слово в греческом языке, который был распространен среди римлян, обозначает веру – одну из важнейших добродетелей. И действительно, очень многое в жизни человек принимает на веру. В конечном итоге даже факт самого существования окружающего мира – это предмет именно веры. Но есть еще и религиозное измерение этого понятия – вера дает основание всей жизни, наполняет ее смыслом и содержанием. Для христиан стержнем веры является Христос. Именно в честь этой добродетели София назвала свою старшую дочь. И не просто назвала, но и сделала все возможное, чтобы заповеди Христа стали определяющими в сознании и поступках девочки.

Среднюю дочь звали Элпис – в честь надежды, которая в христианстве считается предпоследней ступенькой на пути к Богу. На самом деле, и в повседневной жизни надежда играет очень важную роль, ведь без нее человек не смог бы составить сколь-нибудь обширных планов на будущее. Тем более для верующего сердца, которое соприкасается с реальностью невидимого Бога, очень важна надежда – упование на то, что Творец слышит Свое творение, что жизнь творения для Него ценна, и что молитвы, возносимые человеком, не остаются пустым звуком для Неба. В своем полном развитии надежда дает верующему все новые и новые силы для духовного восхождения и совершенствования.

И, наконец, самая меньшая девочка была наречена Агапэ, в честь наивысшей добродетели – любви. При внимательном взгляде нетрудно увидеть, что всякое подлинное творчество, да и вообще – все здоровые жизненные проявления, которые нас окружают, являются плодом любви. Для христиан любовь тем более важна, что и Сам Бог есть Любовь – это именно то слово, которое наиболее полно характеризирует неописуемую божественную природу. Приобретение любви считается самой верхней ступенькой духовного совершенства, и человек, который возрастает в этой добродетели, уподобляется самому Творцу.

Эти три главные христианские ценности София воспитывала в своих дочерях. Сначала они жили в Милане, но затем всем семейством перебрались в Рим, где находились на попечении одной знатной госпожи. Сегодня трудно в это поверить, но в те годы не было ничего удивительного, если 12-летний ребенок был не по годам рассудителен, умен и мудр. Однако, София воспитала своих дочерей так, что даже по меркам античности три юные христианки были на голову выше не только своих сверстников, но и многих взрослых. Слух о кротких, веселых, жизнерадостных и развитых девочках дошел до императорского дворца.

Узнав, что чудо-дети исповедуют евангельскую веру, император Адриан и его советники оказались перед трудным выбором. С одной стороны, христианство было вне закона и преследовалось самым безжалостным образом. С другой стороны, девочек было жаль, и не только из-за их нежного возраста – Риму умные женщины были нужны, и сановники понимали, какими сильными личностями могут стать Пистис, Элпис и Агапэ, когда вырастут. Поэтому для начала император решил убедить святое семейство отречься от Христа. Он надеялся, что женская психика не устоит перед щедрыми обещаниями властелина Рима.

Вера, Надежда, Любовь и матерь их София

Император вообще был очень просвещенным человеком, покровителем искусств и философии. Когда он получил донос на Софию, то сначала вызвал ее на беседу, надеясь, что  она,  знатная римская матрона, образованная женщина, его услышит. Но София стояла на своем, и тогда он ее отправил на перевоспитание –  на месяц, на виллу к другой знатной римской гражданке. однако та тоже стала христианкой. Узнав об этом, Адриан осознал,  что все серьезнее, чем он думал сначала. И теперь ему нужно было получить публичное отречение Софии –  чтобы дискредитировать ее взгляды перед другими образованными людьми. Для воздействия на мать он решил приказать пытать и детей  –  это был, по мнению правителя,  самый эффективный метод воздействия на женщину.

Девочек изначально не мучили  –  им предлагали добровольно отречься от веры, пообещав взамен блестящее будущее и карьеру. Но юные христианки дали совсем недетский ответ – их исповедание веры было тверже, чем у любого другого взрослого. И, конечно, после этого спрос с девочек был иной – их приговорили к мучениям.

Первой свой венец приняла Пистис – ее раздели, сначала избили, потом – отрезали ей грудь. Видя, что эти пытки не сломили ни ее, ни других сестер, палачи бросили девочку на раскаленную решетку. Два часа мученица лежала на ней, но огонь не причинил ей вреда. Тогда отроковицу решили сварить в котле, но и после этой пытки юная христианка осталась жива. Это чудо не образумило императора – он приказал отрубить Пистис голову.

За своей сестрой последовала Элпис – ее так же били, затем исполосовали тело стальными когтями. Потеряв много крови, девочка все же не отреклась от своей веры, и тогда ее бросили в огонь, который, вопреки ожиданиям, не принес девочке вреда. А когда напоследок Элпис опустили в котел с раскаленной смолой, произошло очередное чудо – котел расплавился, и вылившаяся оттуда жижа обожгла всех палачей. Разгневанный император приказал обезглавить и Элпис.

Настал черед Агапэ. Чиновники начали уже роптать на жестокого правителя, но открыто защитить девочку никто не отважился. Адриан долго убеждал мученицу, водил по дворцу, показывал разные сокровища и украшения, но сердце девочки оставалось равнодушно к этим соблазнам. Тогда ее растянули на колесе и били до тех пор, пока мышцы не отделились от костей, а земля под Агапэ не превратилась в красное месиво от стекающей крови. Девочка, невзирая на боль, оставалась непоколебимой. Взбешенный император приказал бросить мученицу в печь, но огонь не тронул ее, и она вышла из пламени целой и невредимой, как будто и не было страшных мук, ею перенесенных. И тогда мучитель отсек Агапэ голову, как и ее сестрам.

Тела святых девочек были отданы Софии, которая все это время наблюдала за страданиями дочерей и подбадривала их. Мать похоронила девочек на холме за чертой города, а через три дня умерла сама.

***

Жизнь и подвиг Пистис, Элпис, Агапэ и их матери Софии в христианской традиции стоит особняком, поскольку Церковь знает очень немного подобных случаев, когда совсем юные дети сознательно шли на смерть ради своей веры. Рассказ о четырех римских мученицах уникален еще и тем, что порождает целый ряд вопросов, на которые в наши дни даже самые «подкованные» христиане не могут дать вразумительного ответа. Самых сложных вопросов – два.

Жалко ли было девочек? Да, жалко! Причем, и мучителям, и их родной матери. Современному человеку и Адриан со своими кровожадными палачами, и София со своими непонятными принципами покажутся людьми ненормальными, дикарями, сумасшедшими. Но на самом деле, вопрос в то время стоял гораздо острее, чем сейчас. Главной ценностью Рима было государство. Не человек, не личность, а именно государство и те устои, которые гарантировали ему незыблемость и процветание. Все, что шло вразрез с интересами империи, подвергалось уничтожению – любезностям в этой борьбе не было места. Христиане, отказывавшие признавать за государством права религиозного верховенства и утверждавшие принципы свободы во Христе, автоматически подлежали истреблению. Самые лучшие императоры Рима, вошедшие в историю как великие администраторы и полководцы, были и самыми жестокими гонителями христиан. Но чем же мешали девочки? Зачем было их убивать? Да просто потому, что они были умны и тверды в своей вере, а умный противник всегда страшнее любой физической силы. Но император ошибся: каждый новый мученик все сильнее подрывал устои старого мира, и чем больше христиан погибало на аренах, тем шире становилась проповедь Евангелия.

А что же София? Неужели у матери не дрогнуло сердце при виде мучений дочерей? Дрогнуло, и – еще как! Биограф говорит о том, что внутри женщины все переворачивалось, когда одна за другой ее родные дети истекали кровью и умирали в муках. Но при этом София не сказала ни слова, чтобы остановить пытки – наоборот, она подбадривала девочек и сохраняла внешнюю бодрость, не желая своим печальным видом лишать юных мучениц духовных сил. Что заставляло эту женщину так себя вести?

Как и многим матерям-христианкам, шедшим на смерть вместе со своими детьми, Софии была очевидна иная реальность – совершенно отличная от той, которую видели сытые и самодовольные соотечественники. Большинство жителей империи, которые радостно смотрели на мучения христиан и требовали все новой и новой крови, видели лишь тот мир, с которым они сталкивались каждый день. Они не привыкли лишать себя комфорта, еды, питья, одежды, а человеческие отношения мерили в основном материальными категориями. Но над всей этой суетой вместо видимого покрова облаков София, ее святые дочери, и все христиане видели Небо – вожделенную обитель праведников, в которой вечно сияет Солнце правды – Христос…

«»Левиафан». Разбор по косточкам» — первая книга о кино, которая дает покадровые комментарии автора к фильму. Андрей Звягинцев проводит читателя по тропинкам восприятия результатов творческого и технического процессов, задействованных в создании картины, которая получила признание во всем мире.

Автор книги кинокритик Максим Марков задает вопрос «почему так?» к каждому кадру фильма, исследует, как именно автор выбирал, где будет импровизация, а где — исполнение актерами заданных требований; как прорабатывался сценарий, из каких усилий скроен фильм. На каждый вопрос Звягинцев дает обстоятельный ответ, отрицая незначительность мелочей и не принимая случайностей: все имеет значение. Вероника Романова начала разговор с Андреем Звягинцевым с обсуждения новой книги.

В книге «»Левиафан». Разбор по косточкам» вы исследуете каждую сцену фильма, подробно рассказываете, как вы ее снимали. Уже семь лет прошло со дня премьеры, но даже большие поклонники вашего таланта не могут простить трагизма фильма. У меня к вам вопрос: должен ли режиссер любить своего зрителя и жалеть его; того самого хорошего зрителя, у которого еще есть выбор что-то делать или опустить руки? После такой картины может пропасть желание сопротивляться, и не получается ли так, что режиссер поступает со зрителем как чудовище в фильме «Левиафан»?

Тот, кто знает, что делает, у кого есть воля к действию, кто чувствует силу собственного духа, необходимую для преодоления трудностей, его ничем не остановить. Такой человек дойдет до результата, которого ищет. Больше скажу, фильм наш не отнимает силу или желание сопротивляться энтропии, как это может показаться какому-то поверхностному взгляду, напротив, только придает сил всем, у кого она и без того есть. Подтверждением тому служат для меня слова Довлатова: «Истинное мужество состоит в том, чтобы продолжать любить жизнь, зная о ней всю правду». Именно такой выкованный в советских условиях стоицизм Довлатова меня вдохновляет. Если кого-то из зрителей вдохновляет тоже, нам по пути.

В одном из недавних интервью вы давали рецепт, что нужно просто делать свое дело. В случае, когда не получается снять кино, когда просят изменить финал, может, обратиться к театру? У вас театральное образование, это ведь тоже выход.

Конечно. Только я не нахожу сейчас для себя необходимым «искать выход». Во всяком случае, пока так вопрос не стоит. Я ищу возможности реализации своего замысла; так или иначе я его найду и уже вскоре.

Да, я актер по образованию, воспитывался в театральной среде. Можно сказать, больше десяти лет своей жизни я посвятил этому. И потому, конечно, театр мне близок как сфера деятельности. Однако последние лет 20 я этим не занимался совсем. За это время так много народилось новых театральных форм; театр стал совершенно иным — как теперь говорят о нем, постдраматическим, синтетическим, куда как более авангардным, чем тот традиционный, в лоне которого воспитывался я. И потому, чтобы войти сейчас в театр, нужно этот новый язык почувствовать своим. Я себе так отвечаю на ваш вопрос: если вдруг появится какая-то идея, которую нельзя реализовать на экране, которой будет требоваться именно условный, театральный прием, тогда я возьмусь реализовать его на сцене.

Не думали пойти преподавать? Мне кажется, за вами пошло бы огромное количество студентов. Может, открыть свою школу?

Мне было легко и комфортно беседовать с Максимом Марковым, автором нашей книги «»Левиафан». Разбор по косточкам» в течение шести дней и про каждый кадр фильма. Он задавал подробнейшие вопросы, касающиеся разных аспектов кинопроизводства: звук и музыка, натура и ракурс, оптика и реквизит, как работали с актерами или как решали ту или иную задачу. То есть совершенно обо всем. И это был задушевный разговор за чаем. Но так, чтобы представить себе возможность или даже необходимость сесть за стол преподавателя, созерцать перед собой 30 учеников, пытаясь организовать себя так, чтобы их чему-то научить, — ну вот нет во мне ни такой амбиции, ни такого дара. Это ведь не рассказ о том, как ты реализовал те или иные сцены, как вы решали творческие задачи на площадке.

Преподавание — это все-таки работа в другую сторону. Читая заявки твоих учеников или видя их студенческие работы на экране, ты должен им что-то подсказывать. А в этом смысле, я боюсь, что буду, скорее, яростным критиком, буду подгонять под свои представления о прекрасном. Дар педагога — это дар разглядеть талант в другом. Увидеть его и помочь ему реализоваться.

Меня останавливает эта огромная ответственность собрать людей, потратить их время, несколько лет жизни, чтобы потом они вышли в большое плавание самостоятельными художниками. Пока я не чувствую в себе такой силы. Пока, мне кажется, достаточно того, что я решился на подробный рассказ о том, как мы снимали «Левиафана».

Фото: Георгий Кардава

Вы перфекционист. В рассказе есть множество деталей, например, как блики на шторе от телевизора не попадали в цвет и вы меняли их на постпродакшене; есть история про корешки книг, которые стояли в доме главного героя, хотя их и не увидит зритель. Зачем это? Вы для себя это делаете? Для зрителя? Для собственной уверенности, что все правильно?

Кто-то, возможно, легче относится к таким вещам: скажем, какие книги стоят на полке. Может, это какие-то мои заморочки внутренние, но я понимаю, что если вдруг мы решим, что герою тут нужно прислониться к книжной полке, и мы захотим снять его крупный план, стало быть, какие-то корешки книг могут попасть в кадр. И потому на этой полке должны быть только те книги, которые могут быть в этом доме. Там речь идет об этом. Хочу сказать, что, создавая этот мир, все делаешь для того, чтобы, войдя в декорацию, ты и сам поверил в то, что здесь живут именно те люди, которые являются персонажами твоей истории.

Съемки фильма — это максимально стрессовая ситуация: и погодные условия, и настроения людей, и что-то идет не по плану. У вас очень подробная подготовка к съемкам, которая продолжается от девяти месяцев до года и более. Похожа, как вам кажется, работа режиссера на работу менеджера? Или это сложнее?

Не знаю, что такое работа менеджера, поэтому не могу сравнить. По поводу того, что такое год или девять месяцев подготовительного периода и как я сам это обосновываю в нашем процессе. Такой длинный путь необходим для того, чтобы максимально качественно подготовиться к съемкам. Причем в этом должен быть заинтересован и продюсерский цех, поскольку подготовительный период — не такие большие затраты, как съемочный, зато в этот период времени автор практически придумывает весь фильм. Он «снял его в голове» и, как я об этом говорю, совершил своего рода восхождение в гору. На вершине горы ты в тот момент, когда завтра тебя ждет первый съемочный день. Выходишь на съемочную площадку и… покатился вниз; а спуск вниз — это реализация тех решений, которые были приняты во время восхождения. И потому катишься с этой горы с огромным удовольствием, с радостью.

Конечно, не без стресса, но ты катишься к подножию, к постпродакшену; ты реализуешь на этом пути все, что придумал, пока совершал восхождение. Именно потому у нас всегда длинный подготовительный период. Это своего рода гарантия качества. Можно и так сказать.

Конечно, оговорюсь, бывают стрессы, случаются даже катастрофы. Например, когда посреди осени, в октябре 2016 года, выпал снег и уже не сходил более вплоть до марта 2017-го, а нам еще снимать целых две недели осеннего пейзажа. Пришлось заморозить съемки на всю зиму. Это случилось на «Нелюбви». И вот мы прервались и ждали весны, чтобы продолжить снимать «осеннюю» натуру. Мы знали, весной, когда обнажится земля, пейзаж никогда не будет выглядеть как осенний. С таянием снега прошлогодняя листва теряет цвет, она выглядит как бурая масса. И вот, чтобы весной нам быть во всеоружии, наш художник Андрей Понкратов еще осенью съездил под Краснодар, где листва в изобилии лежала посреди леса, не тронутая снегом, и насобирал целый грузовик листвы. В Москве на всю зиму мы выложили на полу огромного павильона все эти листья, а уже весной, разделив на две равные части, выкрасили половину в красный, другую — в желтый цвет и ходили по съемочной площадке, рассыпали на общих планах эту выкрашенную листву. Такая история — вот уж настоящий стресс. Но в основном подобного рода катастрофы сведены к нулю именно подготовкой.

Кто чувствует силу собственного духа, необходимую для преодоления трудностей, его ничем не остановить.

Даже с учетом этих стрессов вам удалось создать команду, которая с вами работает десятилетиями: Кричман, Негин, Понкратов. Ваш оператор, сценарист, художник-постановщик. А еще звукорежиссер, художник по костюмам. Как это сохранить и как это встретить? Как угадать в человеке?

Трудно сказать, как это можно сохранить. Только искренностью и честностью отношений, верой друг в друга. Ты выбираешь лучших людей и расстаться с ними у тебя нет ни одной причины. Сохранить, наверное, так, других способов я не знаю. Взаимное уважение, можно сказать, товарищество, сплетение судеб, не знаю, как еще это назвать? Группа крови одна, трудно наживаемое чувство родства. Это не обретается на собеседовании в связи с поиском вакансий.

Однако простое везение — встретить таких людей на своем пути. Это, похоже, судьба. [Михаила] Кричмана я встретил, работая над первой же своей короткометражкой. С Олегом [Негиным] познакомился тогда же в 2000-м. Он не имел отношения к нашему с Михаилом первому полнометражному фильму «Возвращение», там другие сценаристы, но уже начиная с «Изгнания» мы работаем вместе.

Тогда же, в 2005-м, запустив «Изгнание», мы познакомились с Андреем Понкратовым и вот уже работаем вместе 15 лет; с художником по костюмам Анной Бартули мы тоже знакомы буквально с самого начала, с «Возвращения» и по сей день работаем над каждой следующей картиной. То же могу сказать и о звукорежиссере и композиторе Андрее Дергачеве. Чистое везение, что со всеми из них я знаком, и я горд этим знакомством.

Фото: Георгий Кардава

Вы знамениты тем, что не желаете экономить на съемках. Внимание к деталям и к тому, что происходит на площадке, и ко времени, и ко всему производственному циклу. Но если бы сказали «надо резать», что можно убрать в кино, чтобы это не повлияло на качество? Или это невозможно?

Был однажды такой выбор между кейтерингом и комфортными условиями для отдыха группы. Расскажу. На фильме «Изгнание» это случилось. А было так. Летом 2005-го Андрей Понкратов строил декорацию в Молдавии, на самой границе с Румынией. Жара в августе стояла такая, что работать было нестерпимо тяжело. Недели две столбик термометра стоял у отметки в 40 градусов Цельсия. Андрей рассказал, как он ложился ночью спать, вымочив в холодной воде простыню, чтобы уснуть, а просыпался через час оттого, что она становилась совершенно сухой.

В отеле не было кондиционеров, и когда следующим летом сюда приехала бы наша огромная группа, люди бы были попросту непродуктивны, потому что в таких условиях и после интенсивной работы нельзя нормально отдохнуть. И вот мы договорились с администрацией отеля о том, что поставим кондиционеры в каждый номер, а нам они за это сделают скидку на проживание. Однако все равно мы переплачивали, просто не так много, как могло бы быть. И вот мой продюсер Дима Лесневский говорит: «Я готов оплатить кондиционер в каждый номер, но ты тогда выбирай: кондиционеры в гостинице или кейтеринг». А мы планировали на весь срок экспедиции пригласить из Москвы кейтеринг. Пришлось выбрать кондиционеры.

Не могу у вас не спросить про новые форматы. Социальные сети, тикток, фильтры в инстаграме.

Ничего не знаю про это.

Визуальный способ взаимодействия с молодежью очень сильно меняется, не боитесь, что…

Отстану?

Устареет язык.

Устареет язык?

Как на старославянском с ними разговаривать, они просто не понимают, киноязык — это же язык…

Нет, все это модные атрибуты и только. Скажем так, есть какие-то выработанные во времени линии или классические формы: будь то крой одежды или строгий дизайн стула или стола. Диковинные изобретения воспринимаются как что-то новаторское или даже революционное, однако человеку необходима ясная и удобная форма, выверенная временем. То есть сама суть вещи как некая константа; и потому она будет вечно востребована, а модные, вычурные, внезапно актуальные «прибамбасы» — их смоет время. Также и с кино. Все эти новые модные фильтры и все прочее, о чем вы говорите, они только украшают как-то, создают некий флер, но сутью остается то, что происходит внутри экрана. И подвижная ли это камера, с плеча снятая или статичная «олдскульная»; динамичный ли это монтаж или длинные, тягучие планы — главное это то, что происходит на экране с человеком. Вот что важно, потому что это не устареет никогда. Человек, рассказ о человеке тут константа, и ты уже не смотришь, как это снято: в инстаграм-фильтре или в тиктоке.

А можно этому научиться по книге или через вебинар? Сейчас огромное количество курсов, школ для режиссеров, огромное количество фестивалей короткометражного кино, и вообще, вот это засилье режиссеров, популяризация профессии — они хороши для киноискусства или размывают?

У Бродского есть высказывание о том, что всякая эпоха приносит плеяду из пяти имен и запоминаются именно они. Вот есть великий Баратынский, который почему-то остался в тени, а Пушкин «выскочил» наверх; это мнение Иосифа Бродского и, понятное дело, Пушкин велик и все такое. Но почему-то культура, каждая новая эпоха не терпит большого набора имен. Думаю, то же происходит и в кино, как и в любой другой сфере искусства.

Появляются какие-то важные имена, которые, как острова или реперные точки, держат на себе, как бы собирают этот мир. Собственно говоря, они и являют собой лицо эпохи, и этих лиц и событий всегда мало. Мы говорим с вами, что вот, дескать, «когда деревья были большими…», то есть «вот, когда я был молод…» или «…богатыри, не вы». И на самом деле так — да, богатыри, да, действительно, в шестидесятые годы в мире кино были эти глыбы: Антониони и Феллини, Бергман и Брессон, перечислить их можно по пальцам двух рук, может быть, трех, однако рядом существовало бессчетное количество проходных имен. Это всегда, во все времена было и в литературе, в живописи, музыке, поэтому не может быть такого, как вы сказали «расплодилось режиссеров», такого не бывает. Все равно останется и создаст общую температуру по палате малое число имен — их не может быть в переизбытке.

Так, похоже, устроен какой-то охранительный механизм. Так что не стоит бояться изобилия мечтающих снимать, пусть грезят, пусть снимают свое кино, время рассудит. Равнодушно, если не безжалостно, оно оставит за бортом все, что канет в лету. Но пусть дерзают, пусть двигаются каждый в своем направлении и осуществляют себя, а там уж как судьба решит. Из тени выходят люди и создают события. Уверен, так оно было всегда.

Вы спросили, как учиться? Учиться просто: нужно практиковать, держать в руках камеру и снимать, ошибаться и снова снимать; быть требовательным к себе, читать книги, как можно больше читать хорошей литературы, чтобы воспитывать вкус; смотреть хорошее кино, интересоваться живописью и слушать музыку. Чувство ритма и, вообще говоря, музыкальный дар неотделимы от режиссуры. Читать, слушать и смотреть именно селекцию. То, что отобрано временем и какими-то авторитетными людьми. То, что сохранилось во времени, — это тебя обучает.

Примеров тому тьма. Кинокритиком был [Франсуа] Трюффо, как и многие из плеяды новой волны. Эрик Ромер был литератором и кинокритиком тоже; многие из них не учились в киношколе, они просто были рождены для кино. Тарантино работал в видеосалоне и смотрел там VHS с фильмами класса «Б». Таких судеб немало. Диплом об окончании высшего учебного заведения по классу «Кинематография» — не гарантия, что ты станешь режиссером. То же и в музыке: ты можешь долго упражнять и развить завидную беглость пальцев, но если музыка не звучит в тебе… Если ты не поэт — стихов не сложишь, как бы ты ни имитировал Ходасевича или Цветаеву. Так что пусть люди учатся, пусть дерзают, пусть возделывают самих себя — время все расставит на свои места.

На вершине горы ты в тот момент, когда завтра тебя ждет первый съемочный день. Выходишь на съемочную площадку и… покатился вниз; а спуск вниз — это реализация тех решений, которые были приняты во время восхождения.

Фото: Георгий Кардава

Вы сказали, что после 20 учить любить уже поздно. Что делать в таком сложном возрасте, как отрочество, когда есть желание что-то поменять, желание любить, прийти в этот мир, столкнуться с несправедливостью, обвинить родителей, что они что-то не поменяли до тебя, такое «сейчас я вам покажу!», удариться об эту реальность, столкнуться с одиночеством… и на что опереться. Может, что-то вам помогло?

В свое время мне помогли занятия искусством. Мне было 15, когда я стал посещать театральную студию. Ни времени, ни сил на другое просто не оставалось. Однако с таким вопросом лучше обращаться к психологам или к тем, кто профессионально занимается воспитанием. Ответов на такие вопросы не хочу изобретать на ходу.

Когда я говорил, что после 20 поздно учить прописным истинам, я имел в виду разницу между инфантильной аудиторией и аудиторией взрослой, к которой мы обращаемся своими фильмами. Все мы читали в детстве: «Крошка сын к отцу пришел и спросила кроха: что такое хорошо и что такое плохо?» То есть, что такое хорошо — все мы знаем. Если не знаем, если к 20 годам не выучили урок — это я имел в виду, — то уже поздно разъяснять, что есть добро и что есть зло, что есть предательство или ответственность, а что есть подвиг духа, достоинство или честь. Создавая непростые истории, обремененные тягостным финалом, мы обращаемся к тем, кто знает, «почем фунт лиха» и что «жизнь прожить — не поле перейти». Я уже ссылался выше на слова Довлатова.

Молодежи можно только подсказать, что у них всегда есть возможность эскапизма: окунуться в прекрасный мир большой литературы. Списки литературы открыты для всех. Их можно найти у тех, кто является авторитетами сегодня.

Снова вспомню Бродского. У него есть такой список, он даже начинается с «Бхагавад Гиты». Там много интересного: и Гильгамеш, и Ветхий Завет; Гомер и Кьеркегор, Платон и Мандельштам, Аристотель и Достоевский. Книга — великое изобретение, она предлагает человеку погрузиться в его собственный мир, потому что текст предлагает такое невероятное пространство для интерпретаций. Мир оживает на твоих глазах, ты наполняешься знанием, красотой, тайнами жизни или узнавания. И если это Лев Толстой, Чехов, Кортасар, Платонов — имен много, — читаешь такую литературу, и все встает на свои места, мир преобразуется будто бы.

Но тут нужно подчеркнуть важность отбора. Не стоит читать все подряд. Есть люди, которые знают, что вам предложить. Например, культурная программа, которая действует у нас сейчас, — называется она «Полка». Там очень толковые люди, умницы, которые такой вот селекционный отбор и предлагают нам. Лев Оборин, Варвара Бабицкая, Сапрыкин Юрий, есть там и еще несколько человек, которые занимаются этим нужным делом.

Так вот, обращать внимание на тех, кто для вас является авторитетом. Литература большая спасает от трудностей в жизни, неясности выбора. Так мне кажется. Если не найти опоры дома, в разговоре с родителями или со сверстниками, которые только и могут, что отзеркалить твой вопрос: «Как мне жить дальше?», а он тебе в ответ: «А мне как?»

День рождение чехова

1. Чехова называли «русским богатырем».Писатель отнюдь не был осунувшимся хрупким человечком с тихим голосом. Стереотип сложился на основании поздних фотографий и воспоминаний современников, которые встречались с Чеховым уже во время его тяжелой болезни – он много лет страдал от туберкулеза. А в молодости Антон Павлович вообще представал настоящим «русским богатырем», по определению его знакомых.

2. За ним всюду следовала армия фанаток.

Когда в 1898 году Чехов перебрался в Ялту, многие его поклонницы последовали за ним в Крым. Как писали газеты, дамы буквально носились за писателем по набережным, лишь бы почаще видеть своего кумира. Девушек за такую преданность местная светская хроника метко окрестила «антоновками».

3. Антон Павлович говорил громким басом.

А еще весьма неплохо пел — церковные песнопения. И даже организовывал импровизированный хор дома с отцом и сестрой.

4. Входит в тройку самых экранизируемых в мире авторов.

В списке литераторов, по произведениям которых чаще всего снимались фильмы, Чехов делит второе-третье место с Чарльзом Диккенсом (287 экранизаций). А обгоняет всех Шекспир – по его произведениям сняли как минимум 768 фильмов.

5. С первого взгляда предсказал человеку самоубийство.

О по-настоящему мистическом случае, который произошел с Чеховым, вспоминал Станиславский: «Однажды ко мне зашёл один близкий мне человек, очень жизнерадостный, весёлый, считавшийся в обществе немножко беспутным. Антон Павлович всё время очень пристально смотрел на него и сидел с серьёзным лицом молча, не вмешиваясь в нашу беседу. Когда господин ушёл, Антон Павлович в течение вечера неоднократно подходил ко мне и задавал всевозможные вопросы по поводу этого господина. Когда я стал спрашивать о причине такого внимания к нему, Антон Павлович мне сказал: «Послушайте, он же самоубийца». Такое соединение мне показалось очень смешным. Я с изумлением вспомнил об этом через несколько лет, когда узнал, что человек этот действительно отравился».

6. Дед Чехова был крепостным, а сам писатель отказался от потомственного дворянства.

Егор Михайлович Чехов смог выкупить себя и свою семью на волю. Впоследствии его знаменитый внук никогда не забывал о своем происхождении. При этом в 1899-м, когда император Николай II своим указом присвоил писателю титул потомственного дворянина и орден Святого Станислава третьей степени, Антон Павлович эту привилегию попросту…не принял. Высочайший указ так и остался без внимания и последствий – как и звание почетного академика Российской академии наук, которое Чехов тоже посчитал для себя бесполезным.

7. У Чехова было около пятидесяти псевдонимов.

Один из них известен всем со школьных времен – Антоша Чехонте. Еще были: Шиллер Шекспирович Гете, Шампанский, Брат моего брата; Гайка №6; Гайка №9; Грач; Человек без селезенки; Акакий Тарантулов, Некто, Архип Индейкин; Василий Спиридонов Сволачев… Позже сложилось так, что серьезные произведения Чехов публиковал под своей фамилией, а юмористические по-прежнему подписывал псевдонимами.

8. Всю жизнь занимался благотворительностью.

Например, в Мелихове, где купил себе имение, Чехов организовал врачебный пункт, в котором каждый день, начиная с пяти часов утра, принимал больных и снабжал их лекарствами. В 1892 году во время эпидемии холеры писатель работал санитарным врачом от земства. Но одной только врачебной деятельностью Антон Павлович не ограничивался. Он собирал средства для нуждающихся, строил школы.

9. Дал имя астероиду.

В честь писателя назван астероид в главном астероидном поясе и кратер на Меркурии. А еще город, издательство в Нью-Йорке, множество учебных заведений… Кстати, музей Чехова есть даже в Шри-Ланке — во время путешествия из Сахалина в Одессу писатель на несколько дней задержался в Коломбо.

10. Называл жену «актрисулькой» и «балбесиком».

Переписка Чехова с женой Ольгой Книппер была огромной. Так вышло, что после свадьбы молодожены прожили вместе всего лишь шесть месяцев, потом Книппер отправилась в Москву работать в театре, а Антон Павлович из-за болезни жил в Ялте. Письма, которыми супруги обменивались все это время, полны искренней любви. Правда, писатель часто обращался к жене весьма нестандартно: «актрисулька», «собака моя», «балбесик мой». Но вместе с тем: «милая, славная, добрая, умная жена моя, светик мой». В письмах Чехов шутил: «Не забывайте писателя, не забывайте, иначе я здесь утоплюсь или женюсь на сколопендре». На сколопендре Чехов женится не успел, а Ольга Книппер в последствии стала Народной артисткой СССР. Лауреатом Сталинской премии первой степени. Похоронена рядом с А. П. Чеховым в Москве на Новодевичьем кладбище.

День рождение чехова

Очередной тематический день посвящен годовщине со дня рождения писателя А.П.Чехова. Воспользуйтесь нашей специальной подборкой игр и занятий, чтобы познакомить детей с его произведениями и привить любовь к чтению хорошей литературы.

Расскажите детям

29 января 1860 года в приморском городе Таганрог родился будущий великий писатель, который прославил русскую литературу, его имя — Антон Павлович Чехов. Его книги читают во всем мире, а спектакли по его пьесам идут во всех национальных театрах. Чеховские произведения любят за то, что писатель в них рассказывает о жизни честно, красиво и просто, его слова трогают сердца взрослых и маленьких читателей.

Антон Павлович не был детским писателем и сам говорил, что не умеет писать для детей, но такие его рассказы как «Каштанка», «Белолобый», «Ванька, «Мальчики» стали образцом классической детской литературы. Чехов знал, что детям больше всего нравятся сказки, и старался в свои рассказы добавлять немного сказочной атмосферы. Свои рассказы «Каштанка» и «Белолобый» он называл сказками из собачьей жизни.

Чехов ненавидел глупость, мещанство и воспевал красоту, считал, что все в человеке должно быть прекрасно — и внешность, и мысли, и поступки. Сам он всю свою жизнь служил людям, был не только писателем, но и врачом, спешил делать добро. Чехов был мастером своего дела и любил то, чем занимался.

Писателю установлены памятники, его имя носят музеи, театры, улицы и даже город назван в его честь. Чтить память этого великого писателя и драматурга можно, просто перечитывая его произведения, но главное не забывать самый ценный его наказ — беречь в себе человека.

Список дел на день

  1. Рассказать ребенку о писателе А.Чехове и показать презентацию.
  2. Провести для ребенка виртуальную экскурсию по Таганрогу.
  3. Поиграть с ребенком в игру «Перышко», которую играли в 19 веке.
  4. Прочесть ребенку рассказ «Каштанка», обсудить его и предложить продемонстрировать с мягкими игрушками номер «Египетская пирамида».
  5. Пройти с ребенком мастер-класс по рисованию животных линейкой и попросить ребенка так нарисовать Каштанку.
  6. Предложить ребенку разгадать кроссворд по рассказу А.П.Чехова «Каштанка».

Проведите фестиваль, посвященный А.П.Чехову у себя дома!

Вот каким творчеством можно заняться в этот праздник!

Все идеи для тематических поделок можно найти в разделе сайта «Поделки, мастер-классы. Мастерим с детьми».

День рождение чехова

Детсадовцы сделали аппликацию «Каштанка в цирке» по одноименному произведению А.П. Чехова.

День рождение чехова

Веселого клоуна из чеховского рассказа про Каштанку дошколята сделали в технике оригами.

День рождение чехова

Портрет героя рассказа А.П. Чехова «Белолобый» выполнен в технике аппликации нитками и ватой.

День рождение чехова

Детсадовцы изобразили гуся Ивана Ивановича из рассказа «Каштанка» с помощью аппликации семенами, ватой и мятыми салфетками.

День рождение чехова

Для изображения домашней свиньи Мосье Жоржа, Хавроньи Ивановны, были использованы круги из розовой бумаги.

День рождение чехова

Из бумаги в технике оригами можно сделать собачек из рассказов Чехова и разыграть с ними сценку.

Картинка дня

День рождение чехова

Если вы являетесь подписчикомМААМ-Картинок — распечатайте картинку и предложите ребенку раскрасить ее.

Гениальный прозаик, драматург, чье творчество прочно вошло в золотой фонд мировой литературы.

«Вишневый сад», «Три сестры», «Чайка», а еще «Человек в футляре», «Дама с собачкой», «Каштанка» и многие другие произведения, их любят, знают, цитируя строки классика едва ли не наизусть и, конечно, ставят по ним спектакли.

В эти дни выдержки из работ Чехова звучат по всей стране. И особенно на его малой родине, в Таганроге. Читают на уроках, конкурсах, литературных вечерах. Люди, знакомые друг другу и не очень, и самых разных возрастов.

Один из самых востребованных драматургов мира жил всегда скромно. И учился, кстати говоря, далеко не прилежно. Но как мог помогал семье, торговал в лавке у отца.

Антон Чехов родился в многодетной семье в 1860 году. Его отец занимался торговлей, в частности владел бакалейной лавкой в Таганроге. К середине 1870-х дело перестало приносить доход, после чего Чехов-старший разорился. В 1876 году семья переехала в Москву / Russian Look / globallookpress.com

Антон Чехов между тем остался в Таганроге до окончания учёбы в местной гимназии. Будущий писатель подрабатывал репетиторством. Три года спустя — в 1879-м — Чехов переехал в Москву и поступил на медицинский факультет Московского университета (ныне — Сеченовский университет) / РИА Новости

В студенческие годы Чехов уже занимался писательством. Он публиковал небольшие рассказы в юмористических журналах под разными псевдонимами, среди которых самый известный — Антоша Чехонте. Чехов подписывался и как «Человек без селезёнки», и как «Брат моего брата» / Wikimedia Commons

Врачевание Чехов практиковал ещё будучи студентом, а после окончания университета стал принимать больных в своей квартире. Он думал сдавать экзамены на степень доктора медицинских наук. Однако в том числе из-за успеха на литературном поприще Чехов отложил эти планы / Fine Art Images/Heritage Images/Getty Images

В числе известных произведений периода «раннего Чехова» — «Хамелеон», «Письмо к учёному соседу», «Удав и кролик», «Каштанка», «Глупый француз» и другие. Свой путь в качестве писателя Чехов начинал с сотрудничества с журналами «Будильник», «Зритель», «Осколки», «Новое время» и «Русская мысль» / Russian Look / globallookpress.com

В «Русской мысли» были напечатаны несколько первых глав из книги «Остров Сахалин», которую Чехов написал в жанре путевых очерков, путешествуя по Сахалину. На изображении — писатель перед отъездом на остров / РИА Новости

После поездки по Сибири литератор отправился в морское путешествие. Первой остановкой был Гонконг, затем судно пришвартовалось в Сингапуре. Завершилась поездка по Азии посещением Коломбо, откуда Чехов привёз мангуста по кличке Сволочь. Перед возвращением в Россию Чехов посетил и Египет / РИА Новости

После Сахалина и Азии писатель путешествовал по Европе. В 1892 году он приобрёл имение Мелихово. Именно в период «мелиховского сидения» Чехов написал одни из наиболее известных своих произведений — «Палата №6», «Человек в футляре», «Ионыч», «Крыжовник», «Чайка» и «Дядя Ваня» / Russian Look / globallookpress.com

Из-за обострения туберкулёза в конце 1898 года Чехов был вынужден переехать в Ялту. Там литератор построил дом, однако не мог перевезти в Крым жену — актрису МХТ Ольгу Книппер. Супруги поддерживали связь и обменивались письмами — всего известно о более чем 800 посланиях / Wikimedia Commons

Последние годы жизни Антон Чехов в основном провёл в Крыму. В период с 1898 по 1903 год он в числе прочего написал пьесы «Три сестры» и «Вишнёвый сад», повесть «В овраге» и рассказ «Дама с собачкой» / Mary Evans Picture Library / globallookpress.com

В 1900 году Чехова избрали Почётным академиком по разряду изящной словесности, однако в 1902-м писатель отправил в Академию наук письмо, в котором отказывался от звания из-за исключения из рядов академиков Максима Горького / Russian Look / globallookpress.com

Антон Чехов скончался в 1904 году в Германии от туберкулёза. В 2018-м сотрудники Куодрэмского института биологических наук Великобритании опубликовали результаты экспертизы биоматериалов писателя, согласно которым смерть могла наступить в результате закупорки сосудов и кровоизлияния в мозг / РИА Новости

День рождение чехова

29 января исполняется 160 лет со дня рождения Антона Павловича Чехова – русского писателя, прозаика, драматурга. Его произведения переведены более чем на 100 языков. Его пьесы, в особенности «Чайка», «Три сестры» и «Вишнёвый сад» на протяжении более 100 лет ставятся во многих театрах мира. За 25 лет творчества Чехов создал более 500 различных произведений (коротких юмористических рассказов, серьёзных повестей, пьес), многие из которых стали классикой мировой литературы.

Биография Антона Чехова

Антон Чехов появился на свет в Таганроге в январе 1860 года. Учился в таганрогской гимназии и именно там сформировал свое видение мира и развил любовь к книгам. В те годы Антон Павлович написал несколько первых юмористических рассказов.

Чехов жил в строгой семье. У Антона было четыре брата и две сестры, одна из которых умерла в раннем возрасте. Ежедневно в пять часов утра дети пели в церковном хоре, а после школы помогали отцу в бакалейной лавке. Все дети должны были изучать ремесло: Антон, например, познавал профессию портного.

1879 году будущий писатель переезжает в Москву и поступает в Московский университет имени И.М. Сеченова на медицинский факультет. В студенческие годы познакомился с заведующим Воскресенской земской больницей, доктором Павлом Архангельским. Здесь же Чехов прошел практику, а после окончания университета остался работать уездным врачом. Летом 1884 года он перешел на должность заведующего звенигородской больницей. Занятия в университете Антон Чехов совмещал с постоянной литературной работой.

Книги Антона Чехова

День рождение чехова

Дебют в печати Чехова состоялся еще на первом курсе института, когда юный писатель отправил в журнал «Стрекоза» свои рассказ «Письмо к ученому соседу» и юмореску «Что чаще всего встречается в романах, повестях и т.п.».

Рассказы Чехова были впервые изданы книгой «Сказки Мельпомены» в 1884 году. На его творчество того периода значительное влияние оказали произведения Л.Толстого.

Материал для своих произведений Антон Чехов искал в путешествиях. Так, отправившись на юг, проехавшись по «гоголевским местам», Крыму, Кавказу он собрал материал для таких повестей: «Драма на охоте», «Степь», «Огни» и «Скучная история». В 1887 году появился еще один сборник Чехова «В сумерках», за который в 1888 году писатель получил половинную пушкинскую премию Академии наук.

В 1890 году писатель совершил путешествие в Сахалин, который на него произвел впечатление. Его произведения «В ссылке», «Остров Сахалин», «Палата № 6» отражают его впечатления о поездке. Из путешествия Чехов привез сборник очерков «По Сибири» и книгу «Остров Сахалин».

В 1892 году писатель осуществил свою давнюю мечту и купил усадьбу в Мелихово, где и были написаны многие известные произведения Чехова, например, пьесы «Чайка» и «Дядя Ваня».

День рождение чехова

В 1900 году драматург создал пьесу «Три сестры», а в 1903 году – произведения «Вишневый сад».

Пьеса «Вишневый сад» стала последней работой русского классика.

Поздние годы жизни и причина смерти Антона Чехова

День рождение чехова

Последние годы у Чехова наблюдалось обострением туберкулеза, которым он болел. Первые признаки чахотки были обнаружены еще в 24 года, но писатель в молодости не занимался лечением туберкулеза, полагая, что у него симптомы другой болезни.

Писателю прописывали посещение различных курортов. Он жил в Ялте и Ницце. Летом 1904 года выехал на курорт в Германию, где и умер 2 июля. Похоронили его рядом с могилой отца на Новодевичьем кладбище.

Вклад Антона Чехова в формирование классической российской литературы неоспорим. Его чтят и читают его произведения не только в России, но во всём мире. Он является одним из самых известных драматургов.

Особой популярностью пользуются его произведения «Палата №6», «Человек в футляре», «Дядя Ваня», «Три сестры», «Вишневый сад».

Сегодня со дня великого писателя исполнилось 161 год. В честь этого в городе пройдёт праздничная программа.

В 10 утра пройдёт возложение цветов к памятнику Антона Чехова на Красной площади (сквер Чехова возле Центрального рынка). Дальше последуют литературно-музыкальные композиции и спектакли. Так в 11 утра в музее «Домик Чехова» (улица Чехова, 69) пройдёт театрализованная литературно-музыкальная композиция «Картинки таганрогской жизни», а в час дня в лавке Чеховых (ул. Александровская, 100) пройдёт композиция «Русский актёр бесконечно симпатичен. ». В четыре часа дня в литературном музее Антона Чехова (улица Октябрьская, 9) пройдёт литературно-музыкальный вечер «Тайное венчание, или жена – как луна на небосводе». Спектакль «Человек в футляре» начнётся в шесть часов вечера в театр имени А.П. Чехова (улица Петровская, 90).

Планируется и праздничное радиовещание в парке имени Горького. В шесть часов вечера пройдёт литературное вещание «С Днем рождения, загадочный гений!». А в семь вечера начнётся радиотрансляция «Театр у микрофона: по страницам рассказов А.П. Чехова».

Ранее мы сообщали, где сейчас в Таганроге ОМОН, а раньше была церковь. История Таганрога многогранна и удивительна. Многие историки изучали её, например, Гаврюшкин Олег Павлович — российский историк, краевед, дважды лауреат премии им. И.Д. Василенко. Родился в Ташкенте, но жил и умер в Таганроге, проработав 35 лет на Таганрогском комбайновом заводе. В 1999 году он выпустил книгу «Отблески золотых куполов. История таганрогских церквей и захоронений христианского кладбища». Там описаны вероятно все храмы, которые были и есть в Таганроге. Например, не сохранившаяся до сегодняшних дней Церковь Иоанна Предтечи.

День рождение чеховаВсе ли жители города Чехова помнят, что писатель, именем которого назвали наш город, родился 17 января 1860 года (29 января по новому стилю)? Назвали Антона Чехова строго по святцам — в честь Антония Великого, память которого церковь отмечает в этот день. Интересовался ли Антон Павлович судьбой своего небесного покровителя, жившего в Египте в IV веке? Оказывается, да. Литературоведы нашли в чеховском «Черном монахе» почти точное цитирование «Жития святого Антония».

В молодости Чехов праздновал именины весело, с «кулебяками и тостами». В мелиховские годы иначе — порой в одиночестве. Один из рассказов Чехова, наполненный грустью, так и назывался — «Именины». «Третьего дня я был именинник; ожидал подарков и не получил ни шиша», — жаловался Антон Павлович Суворину в январе 1895 года. В следующий свой день рождения Чехов писал Лидии Авиловой из Мелихова: «Я сегодня именинник — и все-таки мне скучно». В день рождения, который Чехову пришлось из-за болезни встречать в Ницце (1897), он купил целую гору подарков (не себе, а родным и знакомым — например, учителю новоселковской школы). Кстати Чехов не любил помпезных подарков. Говорил: «Вот Коровин прислал мне удочку, чудесный подарок».

Зимние праздники Чехов называл «праздничной галиматьей». В их семье «галиматья» начиналась 24 декабря — с именин матери писателя. За этими именинами следовало Рождество, которое Чеховы отмечали в Мелихове вместе с деревенскими жителями, для которых готовилось особое угощение. Из Ниццы больной Чехов напоминал сестре, чтобы не забыла на Рождество подарить рубль сотскому (тот исполнял обязанности курьера, проходил в любую погоду пешком десятки километров), а еще — вручить священнику не меньше трех рублей, купить подарки для школьников.

Последний день рождения стал для писателя драмой преодоления. Его вызвали на сцену (именины совпали с премьерой «Вишневого сада»), а он не мог устоять на ногах из-за кашля. Из зала стали кричать, чтобы он сел, но Чехов выпрямился и продолжал стоять, мужественно выслушав все длинные речи. Вспоминаются теплые слова В.И. Немировича-Данченко, произнесенные в тот день: «Милый Антон Павлович! Народная поговорка говорит: Антон прибавление дня. И мы скажем: наш Антон прибавляет нам дня, а стало быть, и света, и радостей, и близости чудесной весны!»

В городе Чехове сложилась добрая традиция: в день рождения Антона Павловича Чехова горожане (руководители округа, молодежь, представители общественных организаций) собираются у памятника писателю, произносят хорошие слова, приносят цветы. Кажется, что так было всегда. Ничего подобного. Конечно, и раньше кто-то фотографировался с цветами у памятника, но по своим личным поводам. Традиция отмечать день рождения писателя не только в Мелихове, но и в городе Чехове начала складываться десять лет назад. Она еще молода и хрупка, ее легко разрушить.

Кстати недавно это чуть было не произошло. Около памятника Чехову водрузили «золотой трон». Для того, якобы, чтобы снимать селфи в обнимку с писателем. Тот, кто это сделал, снисходительно объяснял, что, мол, только отсталые люди не понимают современных трендов, фишек, контекстов (если использовать это слово так, как его понимают блогеры). Мы же — широкий круг коренных чеховцев — видели, что защитники «трона» не видят разницу между памятником (от слова «память») и парковой скульптурой, которая предполагает более фамильярное отношение.

Много сейчас в разных городах установлено скульптур, с которыми возможен близкий контакт. В нашем районе пока существует только одна такая скульптура. Это — «Чеховские таксы Бром и Хина» в Мелихове. К бронзовым собачкам подходят, чтобы их погладить, потереть бронзовые носы, присесть рядом и сфотографироваться. Почему бы не установить подобные «интерактивные» скульптуры в новой части парка, которую только сейчас предполагают осваивать?

Хорошо, что глава Чеховского округа вовремя понял, что Чехова не стоит обнимать, сидя на «золотом троне». И «трон» оперативно убрали.

День рождение чеховаСам Чехов к памятникам относился серьезно. «…Нигде, как у нас, — писал он грустно, — не относятся так слегка, часто насмешливо к чужим заслугам, к серьезным вопросам. И, с другой стороны, нигде так не давит авторитет, как у нас, русских, приниженных вековым рабством, боящихся свободы…».

В апреле 1898 года писатель встретился в Париже с блестящим скульптором Марком Антокольским. И много сил потратил на переговоры с ним о памятнике Петру I для Таганрога. «Это памятник, лучше которого не дал бы Таганрогу даже всесветный конкурс», — писал Чехов. И не ошибся: стоящий на берегу моря памятник, который сделал Антокольский, действительно, хорош. Его справедливо называли одним из лучших в России.

Чехов участвовал не только в переговорах с Антокольским, но и в сборе пожертвований на памятник (сам вносил деньги, привлек всех «родившихся в Таганроге или учившихся в таганрогской гимназии»), помогал переправить отлитый в Париже памятник в далекий Таганрог. Статую отправили в 1901 году из Парижа по железной дороге в Марсель. Отсюда — на пароходе в Феодосию. Из Феодосии, уже на другом пароходе, привезли в Таганрог. Торжественное открытие памятника, которого так ждал Чехов, состоялось 1 июня 1903 года. Но болезнь не позволила ему приехать в родной город.

Наш чеховский памятник Антону Чехову, стоящий на высоком постаменте, задуман строго и серьезно. Анастасия Александровна Лысенко была ученицей выдающегося скульптора Г.И. Мотовилова, создавшего памятник Чехову в Ялте. Эта работа очень нравилась современникам Чехова. Его жена, Ольга Леонардовна Книппер-Чехова, даже говорила, что, по ее мнению, Мотовилов был знаком с Антоном Павловичем, так точно он передал выражение лица писателя, его улыбающийся взгляд, особенности фигуры. Лысенко многое позаимствовала у Мотовилова, почти повторив позу Чехова. Помню А.А. Лысенко всегда в окружении Чеховых. Значит, строгому ценителю, племяннику писателя Сергею Михайловичу Чехову ее работа нравилась. А наш краевед А.М. Прокин рассказывал, как весной Лысенко, пока была жива, приезжала на такси, чтобы полюбоваться цветущей сиренью в Новоселках (и теперь там сирень осталась, да только вся припорошена слоем пыли от несущихся мимо грузовиков). А потом отправлялась в Васькино, где стоит ее первый памятник Чехову. Тогда он был окружен роскошным цветником, а теперь разбит.

Пусть же и в нашей жизни будет больше цветов и меньше искалеченных памятников.

День рождение чехова

Это уточнение может показаться излишним, кабы не одно обстоятельство. Отмотав назад полный восточно-календарный цикл (5 раз по 12 лет), мы увидим, что в год Земляной Козы появился на свет Александр Пушкин.

Данное совпадение весьма симптоматично: из каких-то загадочных соображений золотой век русской литературы в школьной программе по литературе начинается с Пушкина и заканчивается Чеховым. Кто не верит, пусть освежит в памяти «иконостас» из портретов классиков в кабинете словесности.

Портовый провинциал

Биография того же Чехова, вернее, её школьный вариант выглядит весьма странно. Мы точно знаем, что он родился в российской провинции, в захолустном Таганроге, что в детстве жестокий купчина-отец заставлял его чуть ли не круглосуточно работать в лавке, а за малейшую провинность нещадно порол. Знаем и то, что Чехову пришлось зарабатывать на жизнь уроками и копеечными гонорарами в юмористических листках. И в финале маячит назидательный перст: мол, при таком детстве и такой юности немудрено, что писатель сначала «бичевал и высмеивал», потом «боролся», а потом не выдержал и вовсе помер.

К сожалению, это «точное знание» на поверку оказывается ерундой. Да, Чехов родился в Таганроге. Но в захолустье ли? А это как посмотреть. Между прочим, этот город какое-то время номинально считался столицей государства Российского — осенью 1825 г. сюда прибыл император Александр I. Здесь он в течение двух недель царствовал, здесь же и умер. А во времена Чехова Таганрог оспаривал звание крупнейшего южного порта империи у Одессы. Полтора десятка иностранных консулов в «таганрогском захолустье»! И не каких-нибудь, а вполне презентабельных — англичане, итальянцы, испанцы, французы, шведы, бельгийцы, норвежцы… Когда будущему классику исполнилось 4 года, местная пресса писала: «В гавани тесно иноземным судам. Можно пройти вдоль берега несколько вёрст, и везде торговые корабли — пароходы и парусники».

А что же сам «Антошенька», которого отец заставлял сидеть в лавке, петь в церковном хоре и порол за «единицу» по греческому? Хоть Павел Егорович Чехов и не одобрял «пустого купанья и плесканья», но сыновей своих на море отпускал довольно часто. В один из таких походов юный Антон Павлович, бросившись в воду с разбега, «сыграл» головой об камень — впоследствии в его паспорт в качестве особой приметы внесут «шрам на лбу слева». Своим умением нырять и плавать, а также равнодушием к свирепости морской стихии Чехов впоследствии приводил в изумление видавших виды моряков. Когда писатель возвращался с Сахалина на родину, его корабль накрыло в Южно-Китайском море неслабым штормом. Капитан сказал тогда Чехову: «Если почувствуете, что тонете, лучше застрелитесь из револьвера». Тот только рассмеялся. А уж когда судно шло по Индийскому океану, Антон Павлович совсем раздухарился, придумав себе небывалое развлечение. На полном ходу он бросался с носа парохода в море, а потом хватался за канат, брошенный ему с кормы.

Самурай от классики

Кстати, о Сахалине. В интеллигентской традиции эту поездку Чехова принято рисовать прямо-таки «гражданским подвигом, который Антон Павлович предпринял, движимый общественным долгом и состраданием к людям, несправедливо осуждённым на каторгу свирепым царским режимом»… На самом же деле наш классик направлялся вовсе не на Сахалин, а в Страну восходящего солнца, чтобы, как он сам ехидно писал, «пересчитать японских бл…».

Отношение к Чехову вообще можно назвать «вывихнутым». Например: лет за двадцать до его смерти хорошим тоном считалось обронить в литературной беседе: «А ведь помрёт граф Толстой, и не останется на Руси сочинителей. Придётся читать всяких там Чехонте…» Однако случилось так, что граф Толстой пережил «купеческого сынка». А чеховские пьесы ставятся чуть ли не чаще шекспировских.

Но как вообще о здоровенном, почти под два метра росту, мужике можно говорить «классик»? Который к тому же был изрядным шалопаем, модником и бабником? Который мог бы, например, вместе с Максимом Горьким в 1934 г. открывать Первый съезд советских писателей! Тогда бы Чехову было всего-навсего 74 года.

С другой стороны, он мог и «загнуться» в эмиграции, как лауреат Нобелевской премии Иван Бунин. И всё-таки Чехов по-врачебному предпочёл не дожидаться кризиса. А сказать в конце по-немецки: «Ихь штербе», то есть «Я умираю». И отдаться судьбе, которая была с сочинителем юмористических рассказов весьма иронична: автора «Человека в футляре», умершего в Германии, отправили на родину в самом идеальном «футляре» — в гробу, во льду, в вагоне «Для перевозки свежих устриц».А под конец Антон Павлович всё-таки «отмочил» штуку, которая, должно быть, решает все проблемы режиссёров, пытающихся уловить «смысл жизни в бессмертных пьесах Чехова». «Ты спрашиваешь, что такое жизнь? — писал Антон Павлович своей жене 20 апреля 1904 г. — Это всё равно что спросить: что такое морковка? Морковка есть морковка, и больше ничего неизвестно»…

День рождение чехова

С этими малоизвестными страницами биографии классика, его заслугами в медицине можно ознакомиться благодаря уникальным материалам, представленным в коллекции «А. П. Чехов (1860–1904)» на портале Президентской библиотеки.

В 1879 году Антон Чехов окончил гимназию в Таганроге и, несмотря на уже имевшийся литературный опыт, поступил на медицинский факультет Московского университета (сегодня Первый Московский государственный медицинский университет имени И. М. Сеченова). Впоследствии он признается, что не помнит, почему сделал именно такой выбор, но о решении своём никогда не жалел.

Среди наставников Антона Чехова были выдающиеся учёные-медики, такие как хирург Николай Склифосовский и терапевт Григорий Захарьин.

«В сохранившемся в канцелярии проректора „Деле № 548 – о принятии в студенты Антоны Чехова“ имеются пожелтевшая копия с аттестата и свидетельства об утверждении его в степени лекаря и звании уездного врача. Чехов кончил курс „при очень хорошем поведении“ и с удовлетворительными успехами. Под документом подписи ректора Боголепова, декана Склифосовского и секретаря Облеухова. Документ этот помечен 15 ноября 1884 г., с какого дня и следует собственно считать выход Чехова в жизнь. На дверях его появилась карточка – „Антон Павлович Чехов, врач“», – пишет литературный критик Александр Измайлов в книге «Чехов», которая представлена на портале Президентской библиотеки.

Табличка на входе никогда не была формальностью – Антон Чехов действительно лечил – успешно и зачастую бесплатно.

Александр Измайлов приводит воспоминания одного из братьев Чехова: «Приходили, привозили больных на телегах и далеко увозили его самого. С самого раннего утра перед его домом уже стояли бабы и дети и ждали от него медицинской помощи. Он выходил, выстукивал, выслушивал и никого не отпускал без совета и без лекарства…»

Особую самоотверженность врач Чехов проявил во время эпидемии холеры в 1892 году. Обстановка в Серпуховском уезде, где он работал, оставляла желать лучшего.

«Помощников у нас нет, придётся быть и врачом, и санитарным служителем в одно и то же время; мужики грубы, нечистоплотны, недоверчивы; но мысль, что наши труды не пропадут даром, делает всё это почти незаметным», – приводятся воспоминания Антона Чехова в книге Александра Измайлова.

В лечении холеры доктор Чехов добился больших успехов, благодаря его помощи были спасены многие жизни: «с августа по 15 октября, по его словам, он записал на карточках 500 больных, в общем же принял не менее тысячи», сообщает Измайлов.

Нагрузка была колоссальная. Неоднократно из-за усталости Чехов хотел бросить медицину и посвятить себя литературе, успехи в которой были значительными. Однако отказаться от одного в пользу другого ему было сложно.

«Медицина – моя законная жена, а литература – любовница. Когда надоедает одна, я ночую у другой. Это хотя и беспорядочно, но зато не так скучно, да и к тому же от моего вероломства обе решительно ничего не теряют. Не будь у меня медицины, то я свой досуг и свои мысли едва ли отдавал литературе», – объяснял Антон Чехов издателю Алексею Суворину в письме, опубликованном в книге Александра Измайлова.

И он смог объединить медицину и литературу. Профессия врача нашла отражение в книгах Антона Чехова. Не единожды в своих произведениях он описывал разные типажи медицинского персонала со всеми их достоинствами и недостатками. Более того, как пишет литературовед Виктор Мануйлов в книге «А. П. Чехов», именно Антон Павлович ввёл в русскую литературу нового героя – земского врача.

«Никто из наших писателей не понимал лучше Чехова тяжёлое положение русского земского врача – труженика и общественника, находившегося при царизме в очень тяжёлых условиях», – поясняет Виктор Мануйлов.

Кроме того, описывая те или иные физические и психологические состояния своих героев, Чехов использовал медицинские знания. «Своими „Именинами“ я угодил дамам. Куда ни приду, везде славословят. Право, недурно быть врачом и понимать, о чём пишешь. Дамы говорят, что роды описаны верно», – приводит слова писателя Виктор Мануйлов.

Чехов также неоднократно использовал свою литературную популярность для решения вопросов, касающихся развития медицинской науки.

«Когда в Москве возникла мысль об основании специального журнала „Хирургия“, – Чехов оказался в числе лиц, содействовавших предприятию. В 1895 г., когда редакция „Хирургической Летописи“ обратилась к нему за содействием этому полезному журналу, почти обречённому на гибель за отсутствием поддержки, Чехов принял близко к сердцу это горе коллег, как своё собственное, в ряде писем… отражена его искренняя радость, когда ему удалось добиться благоприятного исхода», – пишет Александр Измайлов.

Он делал многое для медицины, но, как отмечает Виктор Мануйлов, сам к врачам обращаться не хотел. Исключение сделал лишь однажды: «В начале ночи на 2 [15] июля Чехов проснулся и в первый раз в жизни сам попросил послать за доктором».

Рассказ госпожи nn чехов читать

1880 — Ïèñüìî ê ó÷¸íîìó ñîñåäó 1880 — ×òî ÷àùå âñåãî âñòðå÷àåòñÿ â ðîìàíàõ, ïîâåñòÿõ è ò.ï.? 1880 — Çà äâóìÿ çàéöàìè ïîãîíèøüñÿ, íè îäíîãî íå ïîéìàåøü 1880 — Êàíèêóëÿðíûå ðàáîòû èíñòèòóòêè Íàäåíüêè N 1880 — Ïàïàøà 1880 — Ìîé þáèëåé 1880 — Òûñÿ÷à îäíà ñòðàñòü, èëè Ñòðàøíàÿ íî÷ü 1880 — Çà ÿáëî÷êè 1880 — Ïåðåä ñâàäüáîé 1880 — Ïî-àìåðèêàíñêè 1880 — Ƹíû àðòèñòîâ 1881 — Ïåòðîâ äåíü 1881 — Òåìïåðàìåíòû 1881 —  âàãîíå 1881 — Ñàëîí äå âàðüåòå 1881 — Ñóä 1881 — Êîíòîðà îáúÿâëåíèé Àíòîøè ×… 1881 — È òî è ñ¸ (ïîýçèÿ è ïðîçà) 1881 — È òî è ñ¸ (ïèñüìà è òåëåãðàììû) 1881 — Ãðåøíèê èç Òîëåäî 1882 — Äîïîëíèòåëüíûå âîïðîñû ê ëè÷íûì êàðòàì ñòàòèñòè÷åñêîé ïåðåïèñè, ïðåäëàãàåìûå Àíòîøåé ×åõîíòå 1882 — Íà âîë÷üåé ñàäêå 1882 — Êîìè÷åñêèå ðåêëàìû è îáúÿâëåíèÿ 1882 — Çàäà÷è ñóìàñøåäøåãî ìàòåìàòèêà 1882 — Çàáûë!! 1882 — Æèçíü â âîïðîñàõ è âîñêëèöàíèÿõ 1882 — Èñïîâåäü, èëè Îëÿ, Æåíÿ, Çîÿ 1882 — Âñòðå÷à âåñíû 1882 — Êàëåíäàðü «Áóäèëüíèêà» íà 1882 ãîä (ìàðò-àïðåëü) 1882 — Çåë¸íàÿ êîñà 1882 — Ñâèäàíèå õîòÿ è ñîñòîÿëîñü, íî… 1882 — Êîððåñïîíäåíò 1882 — Ñåëüñêèå ýñêóëàïû 1882 — Ïðîïàùåå äåëî (Âîäåâèëüíîå ïðîèñøåñòâèå) 1882 — Ëåòàþùèå îñòðîâà 1882 — Ñêâåðíàÿ èñòîðèÿ (Íå÷òî ðîìàíîîáðàçíîå) 1882 — Äâàäöàòü äåâÿòîå èþíÿ 1882 — Êîòîðûé èç òð¸õ? (Ñòàðàÿ, íî âå÷íî íîâàÿ èñòîðèÿ) 1882 — Îí è îíà 1882 — ßðìàðêà 1882 — Íàðâàëñÿ 1882 — Ðå÷ü è ðåìåøîê 1882 — Íåóäà÷íûé âèçèò 1882 — Äâà ñêàíäàëà 1882 — Èäèëëèÿ — óâû è àõ! 1882 — Áàðîí 1882 — Äîáðûé çíàêîìûé 1882 — Ìåñòü 1882 — Ïåðåæèòîå 1882 — Ôèëîñîôñêèå îïðåäåëåíèÿ æèçíè 1882 — Ìîøåííèêè ïîíåâîëå 1882 — Ãàäàëüùèêè è ãàäàëüùèöû (Ïîäíîâîãîäíèå êàðòèíêè) 1882 — Êðèâîå çåðêàëî (Ñâÿòî÷íûé ðàññêàç) 1882 — Äâà ðîìàíà 1882 — Òàéíû ñòà ñîðîêà ÷åòûð¸õ êàòàñòðîô, èëè Ðóññêèé Ðîêàìáîëü 1882 — Ïèñüìî â ðåäàêöèþ 1882 — Ðåêëàìû è îáúÿâëåíèÿ 1883 —  Ìîñêâå íà Òðóáíîé ïëîùàäè 1883 — Ðÿæåíûå 1883 — Äâîå â îäíîì 1883 — Ðàäîñòü 1883 — Ìûñëè ÷èòàòåëÿ ãàçåò è æóðíàëîâ 1883 — Îòâåðãíóòàÿ ëþáîâü 1883 — Áèáëèîãðàôèÿ 1883 — Åäèíñòâåííîå ñðåäñòâî 1883 — Ñëó÷àé Mania Grandiosa 1883 — Ò¸ìíîé íî÷üþ 1883 — Èñïîâåäü 1883 — Íà ìàãíåòè÷åñêîì ñåàíñå 1883 — Óøëà 1883 —  öèðóëüíå 1883 — Ñîâðåìåííûå ìîëèòâû 1883 — Íà ãâîçäå 1883 — Ðîìàí àäâîêàòà 1883 — ×òî ëó÷øå 1883 — Áëàãîäàðíûé 1883 — Ñîâåò 1883 — Âîïðîñû è îòâåòû 1883 — Êðåñò 1883 — Æåíùèíà áåç ïðåäðàññóäêîâ 1883 — Ðåâíèòåëü 1883 — Êîëëåêöèÿ 1883 — Áàðàí è áàðûøíÿ 1883 — Ðàçìàçíÿ 1883 — Ðåïêà 1883 — ßäîâèòûé ñëó÷àé 1883 — Ïàòðèîò ñâîåãî îòå÷åñòâà 1883 — Òîðæåñòâî ïîáåäèòåëÿ (Ðàññêàç îòñòàâíîãî êîëëåæñêîãî ðåãèñòðàòîðà) 1883 — Óìíûé äâîðíèê 1883 — Æåíèõ 1883 — Äóðàê (Ðàññêàç õîëîñòÿêà) 1883 — Ðàññêàç, êîòîðîìó òðóäíî ïîäîáðàòü íàçâàíèå 1883 — Áðàòåö 1883 — Ôèëàíòðîï 1883 — Ñëó÷àé èç ñóäåáíîé ïðàêòèêè 1883 — Çàãàäî÷íàÿ íàòóðà 1883 — Õèòðåö 1883 — Ðàçãîâîð 1883 — Ðûöàðè áåç ñòðàõà è óïð¸êà 1883 — Âåðáà 1883 — Îáåð-âåðõè 1883 — Âîð 1883 — Ëèñò (Êîå-÷òî ïàñõàëüíîå) 1883 — Ñëîâà, ñëîâà è ñëîâà 1883 — Äâàäöàòü øåñòü (Âûïèñêè èç äíåâíèêà) 1883 — Òåùà-àäâîêàò 1883 — Ìîÿ Íàíà 1883 — Ñëó÷àé ñ êëàññèêîì 1883 — Çàêóñêà 1883 — Ñúåçä åñòåñòâîèñïûòàòåëåé â Ôèëàäåëüôèè (Ñòàòüÿ íàó÷íîãî ñîäåðæàíèÿ) 1883 — Êîò 1883 — Ðàç â ãîä 1883 — Êîå-÷òî (1): Ìàìàøà è ã. Ëåíòîâñêèé 1883 — Êîå-÷òî (1): Çëîäåè è ã. Åãîðîâ 1883 — Êîå-÷òî (1): Íàõîä÷èâîñòü ã. Ðîäîíà 1883 — Áåíåôèñ ñîëîâüÿ 1883 — Äåïóòàò, èëè Ïîâåñòü î òîì, êàê ó Äåçäåìîíîâà 25 ðóáëåé ïðîïàëî 1883 — Ãåðîé-áàðûíÿ 1883 — Î òîì, êàê ÿ â çàêîííûé áðàê âñòóïèë 1883 — Èç äíåâíèêà ïîìîùíèêà áóõãàëòåðà 1883 — Âåñü â äåäóøêó 1883 — Êîç¸ë èëè íåãîäÿé 1883 — Êîå-÷òî (2) 1883 — Êàðòîôåëü è òåíîð 1883 — Ñìåðòü ÷èíîâíèêà 1883 — Îí ïîíÿë! 1883 — Ñóùàÿ ïðàâäà 1883 — Çëîé ìàëü÷èê 1883 — 3000 èíîñòðàííûõ ñëîâ, âîøåäøèõ â óïîòðåáëåíèå ðóññêîãî ÿçûêà 1883 — Ïåðåïóòàííûå îáúÿâëåíèÿ 1883 — Òðàãèê 1883 — Ïðèäàíîå 1883 — Äîáðîäåòåëüíûé êàáàò÷èê (Ïëà÷ îñêóäåâøåãî) 1883 — Äî÷ü Àëüáèîíà 1883 — Êðàòêàÿ àíàòîìèÿ ÷åëîâåêà 1883 — Øâåäñêàÿ ñïè÷êà óãîëîâíûé ðàññêàç) 1883 — Ïðîòåêöèÿ 1883 — Ñïðàâêà 1883 — Îòñòàâíîé ðàá 1883 — Ìîè ÷èíû è òèòóëû 1883 — Äóðà, èëè Êàïèòàí â îòñòàâêå (Ñöåíêà èç íåñóùåñòâóþùåãî âîäåâèëÿ) 1883 — Ìàéîíåç 1883 — Îñåíüþ 1883 —  ëàíäî 1883 — Íîâàÿ áîëåçíü è ñòàðîå ñðåäñòâî 1883 — Òîëñòûé è òîíêèé 1883 — Ïðèçíàòåëüíûé íåìåö 1883 — Ìîè îñòðîòû è èçðå÷åíèÿ 1883 — Ñïèñîê ýêñïîíåíòîâ, óäîñòîåííûõ ÷óãóííûõ ìåäàëåé… 1883 — Äî÷ü Êîììåðöèè ñîâåòíèêà 1883 — Îïåêóí 1883 — Çíàìåíèå âðåìåíè 1883 —  ïî÷òîâîì îòäåëåíèè 1883 — Þðèñòêà 1883 — Èç äíåâíèêà îäíîé äåâèöû 1883 —  ìîðå 1883 — Íà÷àëüíèê ñòàíöèè 1883 — Êëåâåòà 1883 — Ñáîðíèê äëÿ äåòåé 1883 —  ãîñòèíîé 1883 —  Ðîæäåñòâåíñêóþ íî÷ü 1883 — Ýêçàìåí (Èç áåñåäû äâóõ î÷åíü óìíûõ ëþäåé) 1884 — Ëèáåðàë (Íîâîãîäíèé ðàññêàç) 1884 — Çàâåùàíèå ñòàðîãî, 1883-ãî ãîäà 1884 — Îðäåí 1884 — Êîíòðàêò 1884 ãîäà ñ ÷åëîâå÷åñòâîì 1884 — 75000 1884 — Ìàðüÿ Èâàíîâíà 1884 — Ìîëîäîé ÷åëîâåê 1884 — Êîìèê 1884 — Íå÷èñòûå òðàãèêè è ïðîêàæ¸ííûå äðàìàòóðãè 1884 — Perpetuum mobile 1884 — Ìåñòü æåíùèíû 1884 — Ðåïåòèòîð 1884 — Íà îõîòå 1884 — Î æåíùèíû, æåíùèíû! 1884 — Íàèâíûé ëåøèé (Ñêàçêà) 1884 — Ïðîùåíèå 1884 — Ñîí ðåïîðò¸ðà 1884 — Ïåâ÷èå 1884 — Äâà ïèñüìà 1884 — Æàëîáíàÿ êíèãà 1884 — ×òåíèå 1884 — Æèçíåîïèñàíèÿ äîñòîïðèìå÷àòåëüíûõ ñîâðåìåííèêîâ 1884 — Òðèôîí 1884 — Ïëîäû äîëãèõ ðàçìûøëåíèé 1884 — Íåñêîëüêî ìûñëåé î äóøå 1884 — Ãîâîðèòü èëè ìîë÷àòü 1884 — Ãîðäûé ÷åëîâåê 1884 — Àëüáîì 1884 — Íåñîîáðàçíûå ìûñëè 1884 — Ñàìîîáîëüùåíèå (Ñêàçêà) 1884 — Äà÷íèöà 1884 — Ñ æåíîé ïîññîðèëñÿ 1884 — Ðóññêèé óãîëü (Ïðàâäèâàÿ èñòîðèÿ) 1884 — Äà÷íûå ïðàâèëà 1884 — Ïèñüìî ê ðåïîðò¸ðó 1884 — Áðîæåíèå óìîâ 1884 — Äà÷íîå óäîâîëüñòâèå 1884 — Èäåàëüíûé ýêçàìåí (Êðàòêèé îòâåò íà âñå äëèííûå âîïðîñû) 1884 — Âîäåâèëü 1884 — Ýêçàìåí íà ÷èí 1884 — Õèðóðãèÿ 1884 — ßðìàðî÷íîå èòîãî 1884 — Íåâèäèìûå ìèðó ñë¸çû 1884 — Èäèëëèÿ 1884 — Õàìåëåîí 1884 — Èç îãíÿ äà â ïîëûìÿ 1884 — Íàäëåæàùèå ìåðû 1884 — Êàâàðäàê â Ðèìå 1884 — Âèíò 1884 — Çàòìåíèå Ëóíû (Èç ïðîâèíöèàëüíîé æèçíè) 1884 — Íà êëàäáèùå 1884 — Ãóñèíûé ðàçãîâîð 1884 — ßçûê äî Êèåâà äîâåä¸ò 1884 — È ïðåêðàñíîå äîëæíî èìåòü ïðåäåëû 1884 — Ìàñêà 1884 —  ïðèþòå äëÿ íåèçëå÷èìî áîëüíûõ è ïðåñòàðåëûõ 1884 — Âûâåñêà 1884 — Î äðàìå (Ñöåíêà) 1884 — Áðàê ïî ðàñ÷¸òó 1884 — Ãîñïîäà îáûâàòåëè (Ïüåñà â äâóõ äåéñòâèÿõ) 1884 — Ñâàäüáà ñ ãåíåðàëîì 1884 — Ê õàðàêòåðèñòèêå íàðîäîâ (Èç çàïèñîê îäíîãî íàèâíîãî ÷ëåíà ðóññêîãî ãåîãðàôè÷åñêîãî îáùåñòâà) 1884 — Çàäà÷à 1884 — Íî÷ü ïåðåä ñóäîì (Ðàññêàç ïîäñóäèìîãî) 1884 — Íîâåéøèé ïèñüìîâíèê 1884 — Ó ïîñòåëè áîëüíîãî 1884 — Êàðòèíêè èç íåäàâíåãî ïðîøëîãî 1884 — Óñòðèöû 1884 — Ëèáåðàëüíûé äóøêà 1884 — Ñòðàøíàÿ íî÷ü 1884 — ¨ëêà 1884 — Íå â äóõå 1884 — Ïðåäïèñàíèå (Èç çàõîëóñòíîé æèçíè) 1884 — Ñîí (Ñâÿòî÷íûé ðàññêàç) 1885 — Ïðàçäíè÷íàÿ ïîâèííîñòü 1885 — Äåëî î 1884 ãîäå (Îò íàøåãî êîððåñïîíäåíòà) 1885 — Ìàñëåíè÷íûå ïðàâèëà äèñöèïëèíû 1885 — Êàïèòàíñêèé ìóíäèð 1885 — Ó ïðåäâîäèòåëüøè 1885 — Æèâàÿ õðîíîëîãèÿ 1885 — Ñëóæåáíûå ïîìåòêè 1885 —  áàíå 1885 — Ðàçãîâîð ÷åëîâåêà ñ ñîáàêîé 1885 — Î ìàðòå. Îá àïðåëå. Î ìàå. Îá èþíå è èþëå 1885 — Íå òëåòâîðíûå ìûñëè 1885 — Îáà ëó÷øå 1885 — Òîñò ïðîçàèêîâ 1885 — Æåíñêèé òîñò 1885 — Ïðàâèëà äëÿ íà÷èíàþùèõ àâòîðîâ 1885 — Ìåëþçãà 1885 — Ïðàçäíè÷íûå (Èç çàïèñîê ïðîâèíöèàëüíîãî õàïóãè) 1885 — Êðàñíàÿ ãîðêà 1885 — Äîíåñåíèå 1885 — Áåçíàä¸æíûé 1885 — Óïðàçäíèëè 1885 —  íîìåðàõ 1885 — Êàíèòåëü 1885 — Æèçíü ïðåêðàñíà! (Ïîêóøàþùèìñÿ íà ñàìîóáèéñòâî) 1885 — Íà ãóëÿíüå â Ñîêîëüíèêàõ 1885 — Æåíùèíà ñ òî÷êè çðåíèÿ ïüÿíèöû 1885 — Ïîñëåäíÿÿ ìîãèêàíøà 1885 — Äèïëîìàò (Ñöåíêà) 1885 — Î òîì, î ñ¸ì 1885 — Óãðîçà 1885 — Ôèíòèôëþøêè 1885 — Âîðîíà 1885 — Êóëà÷üå ãíåçäî 1885 — Êîå-÷òî îá À. Ñ. Äàðãîìûæñêîì 1885 — Áóìàæíèê 1885 — Ñàïîãè 1885 — Ìîÿ «îíà» 1885 — Íåðâû 1885 — Äà÷íèêè 1885 — Ââåðõ ïî ëåñòíèöå 1885 — Ñòðàæà ïîä ñòðàæåé 1885 — Ìîè æåíû (Ïèñüìî â ðåäàêöèþ Ðàóëÿ Ñèíåé Áîðîäû) 1885 — Íàäóë (Î÷åíü äðåâíèé àíåêäîò) 1885 — Èíòåëëèãåíòíîå áðåâíî 1885 — Ðûáüå äåëî (Ãóñòîé òðàêòàò ïî æèäêîìó âîïðîñó) 1885 — Ñèìóëÿíòû 1885 — Íàëèì 1885 — Èç âîñïîìèíàíèé èäåàëèñòà 1885 —  àïòåêå 1885 — Ëîøàäèíàÿ ôàìèëèÿ 1885 — Íå ñóäüáà 1885 — Íåîáõîäèìîå ïðåäèñëîâèå 1885 — Íå÷òî ñåðü¸çíîå 1885 —  âàãîíå (Ðàçãîâîðíàÿ ïåðåñòðåëêà) 1885 — Ìûñëèòåëü 1885 — Çàáëóäøèå 1885 — Åãåðü 1885 — Çëîóìûøëåííèê 1885 — Æåíèõ è ïàïåíüêà (Íå÷òî ñîâðåìåííîå) 1885 — Ãîñòü 1885 — Êîíü è òðåïåòíàÿ ëàíü 1885 — Äåëåö 1885 — Óòîïëåííèê 1885 — Ðåêëàìà 1885 — Ñâèñòóíû 1885 — Îòåö ñåìåéñòâà 1885 — Ñòàðîñòà 1885 — Óíòåð Ïðèøèáååâ 1885 — ̸ðòâîå òåëî 1885 — Æåíñêîå ñ÷àñòüå 1885 — Êóõàðêà æåíèòñÿ 1885 — Ñòåíà 1885 — Ïîñëå áåíåôèñà 1885 — Ê ñâàäåáíîìó Ñåçîíó (Èç çàïèñíîé êíèæêè êîìèññèîíåðà) 1885 — Çàïèñêà 1885 — Îáùåå îáðàçîâàíèå (Ïîñëåäíèå âûâîäû çóáîâðà÷åáíîé íàóêè) 1885 — Âðà÷åáíûå ñîâåòû 1885 — Ìíåíèÿ ïî ïîâîäó øëÿïíîé êàòàñòðîôû 1885 — Äâà ãàçåò÷èêà 1885 — Ïñèõîïàòû 1885 — Íà ÷óæáèíå 1885 — Öèíèê 1885 — Èíäåéñêèé ïåòóõ 1885 — Ñðåäñòâî îò çàïîÿ 1885 — Ñîííàÿ îäóðü 1885 — Äîìàøíèå ñðåäñòâà 1885 — Äîðîãàÿ ñîáàêà 1885 — Êîíòðàáàñ è ôëåéòà 1885 — Ðóêîâîäñòâî äëÿ æåëàþùèõ æåíèòüñÿ (Ñåêðåòíî) 1885 — Íèíî÷êà 1885 — Òàïåð 1885 — Ïèñàòåëü 1885 — Ïåðåñîëèë 1885 — Áåç ìåñòà 1885 — Áðàê ÷åðåç 10-15 ëåò 1885 — Ñòàðîñòü 1885 — Ãîðå 1885 — Íó, ïóáëèêà! 1885 — Òðÿïêà 1885 — Ìîÿ áåñåäà ñ Ýäèñîíîì 1885 — Ñâÿòàÿ ïðîñòîòà 1885 — Øèëî â ìåøêå 1885 — Mari d’elle 1885 — àíòðåïðåí¸ð ïîä äèâàíîì 1885 — Âîñêëèöàòåëüíûé çíàê 1885 — Çåðêàëî 1886 — Ðÿæåíûå 1886 — Íîâîãîäíèå ìó÷åíèêè 1886 — Øàìïàíñêîå (Ìûñëè ñ íîâîãîäíåãî ïîõìåëüÿ) 1886 — Âèçèòíûå êàðòî÷êè 1886 — Ïèñüìà 1886 — Õóäîæåñòâî 1886 — Íî÷ü íà êëàäáèùå 1886 — Êîíêóðñ 1886 — Íåóäà÷à 1886 — Ê ñâåäåíèþ ìóæåé (Íàó÷íàÿ ñòàòüÿ) 1886 — Ïåðâûé äåáþò 1886 — Ó òåëåôîíà 1886 — Äåòâîðà 1886 — Îòêðûòèå 1886 — Ñàìûé áîëüøîé ãîðîä 1886 — Òîñêà 1886 — Ïåðåïîëîõ 1886 — Áåñåäà ïüÿíîãî ñ òðåçâûì ÷¸ðòîì 1886 — Àíþòà 1886 — Àêò¸ðñêàÿ ãèáåëü 1886 — Ïàíèõèäà 1886 — Ãëóïûé ôðàíöóç 1886 — Áëèíû 1886 — Î áðåííîñòè (Ìàñëåíè÷íàÿ òåìà äëÿ ïðîïîâåäè) 1886 — Ïåðñîíà 1886 — Èâàí Ìàòâåè÷ 1886 — Âåäüìà 1886 — Îòðàâà 1886 — Ðàññêàç áåç êîíöà 1886 — Øóòî÷êà 1886 — Àãàôüÿ 1886 — Ìîé ðàçãîâîð ñ ïî÷òìåéñòåðîì 1886 — Âîëê 1886 —  Ïàðèæ! 1886 — Âåñíîé 1886 — Ìíîãî áóìàãè (Àðõèâíîå èçûñêàíèå) 1886 — Êîøìàð 1886 — Ãðà÷ 1886 — Íà ðåêå (Âåñåííèå êàðòèíêè) 1886 — Ãðèøà 1886 — Ëþáîâü 1886 — Ñâÿòîþ íî÷üþ 1886 — Äàìû 1886 — Ñèëüíûå îùóùåíèÿ 1886 — Î æåíùèíàõ 1886 — Çíàêîìûé ìóæ÷èíà 1886 — Ñêàçêà 1886 — Ñ÷àñòëèâ÷èê 1886 — Òàéíûé ñîâåòíèê 1886 — Ëèòåðàòóðíàÿ òàáåëü î ðàíãàõ 1886 — Äåíü çà ãîðîäîì 1886 —  ïàíñèîíå 1886 — Íà äà÷å 1886 — Îò íå÷åãî äåëàòü 1886 — Ñêóêà æèçíè 1886 — Ðîìàí ñ êîíòðàáàñîì 1886 — Ñïèñîê ëèö, èìåþùèõ ïðàâî íà áåñïëàòíûé ïðîåçä ïî ðóññêèì æåëåçíûì äîðîãàì 1886 — Ñòðàõè 1886 — Àïòåêàðøà 1886 — Ëèøíèå ëþäè 1886 — Ñåðü¸çíûé øàã 1886 — Õîðèñòêà 1886 — Ó÷èòåëü 1886 — Ñëîâîòîëêîâàòåëü äëÿ áàðûøåíü 1886 — Áåñïîêîéíûé ãîñòü 1886 — Rara avis 1886 — ×óæàÿ áåäà 1886 — Òû è âû 1886 — Ìóæ 1886 — Íåñ÷àñòüå 1886 — Ðîçîâûé ÷óëîê 1886 — Ñòðàäàëüöû 1886 — Ïàññàæèð 1-ãî êëàññà 1886 — Òàëàíò 1886 — Íàõëåáíèêè 1886 — Ïåðâûé ëþáîâíèê 1886 —  ïîò¸ìêàõ 1886 — Ïóñòîé ñëó÷àé 1886 — Ñâåòëàÿ ëè÷íîñòü 1886 — Äðàìà 1886 — Äëèííûé ÿçûê 1886 — Æèòåéñêàÿ ìåëî÷ü 1886 — Òÿæ¸ëûå ëþäè 1886 — Àõ, çóáû! 1886 — Ìåñòü 1886 — Íûòü¸ 1886 —  ñóäå 1886 — Ñòàòèñòèêà 1886 — Ïðåäëîæåíèå 1886 — Íåîáûêíîâåííûé 1886 — Ìîé Äîìîñòðîé 1886 — Òèíà 1886 — Æèëåö 1886 — Íåäîáðàÿ íî÷ü 1886 — Êàëõàñ 1886 — Ìå÷òû 1886 — Òñññ!… 1886 — Íà ìåëüíèöå 1886 — Õîðîøèå ëþäè 1886 — Ñîáûòèå 1886 — Äðàìàòóðã 1886 — Îðàòîð 1886 — Áåäà 1886 — Çàêàç 1886 — Ïðîèçâåäåíèå èñêóññòâà 1886 — Þáèëåé 1886 — Êòî âèíîâàò 1886 — ×åëîâåê 1886 — Íà ïóòè 1886 — Âàíüêà 1886 — Òî áûëà îíà! 1887 — Íîâîãîäíÿÿ ïûòêà 1887 — Øàìïàíñêîå (Ðàññêàç ïðîõîäèìöà) 1887 — Ìîðîç 1887 — Íèùèé 1887 — Âðàãè 1887 — Äîáðûé íåìåö 1887 — Òåìíîòà 1887 — Ïîëèíüêà 1887 — Ïüÿíûå 1887 — Íåîñòîðîæíîñòü 1887 — Âåðî÷êà 1887 — Íàêàíóíå ïîñòà 1887 — Áåççàùèòíîå ñóùåñòâî 1887 — Íåäîáðîå äåëî 1887 — Äîìà 1887 — Âûèãðûøíûé áèëåò 1887 — Ðàíî 1887 — Âñòðå÷à 1887 — Òèô 1887 — Æèòåéñêèå íåâçãîäû 1887 — Íà ñòðàñòíîé íåäåëå 1887 — Âåñíîé 1887 — Òàéíà 1887 — Ïèñüìî 1887 — Êàçàê 1887 — Óäàâ è êðîëèê 1887 — Êðèòèê 1887 — Ïðîèñøåñòâèå 1887 — Ñëåäîâàòåëü 1887 — Îáûâàòåëè 1887 — Âîëîäÿ 1887 — Ñ÷àñòüå 1887 — Íåíàñòüå 1887 — Äðàìà 1887 — Îäèí èç ìíîãèõ 1887 — Ñêîðàÿ ïîìîùü 1887 — Íåïðèÿòíàÿ èñòîðèÿ 1887 — áåççàêîíèå 1887 — Ïåðåêàòè-ïîëå 1887 — Îòåö 1887 — Õîðîøèé êîíåö 1887 —  ñàðàå 1887 — Çëîóìûøëåííèêè 1887 — Ïåðåä çàòìåíèåì 1887 — Èç çàïèñîê âñïûëü÷èâîãî ÷åëîâåêà 1887 — Çèíî÷êà 1887 — Äîêòîð 1887 — Ñèðåíà 1887 — Ñâèðåëü 1887 — Ìñòèòåëü 1887 — Ïî÷òà 1887 — Ñâàäüáà 1887 — Áåãëåö 1887 — Çàäà÷à 1887 — Èíòðèãè 1887 — Ñòàðûé äîì 1887 — Õîëîäíàÿ êðîâü 1887 — Äîðîãèå óðîêè 1887 — Ëåâ è Ñîëíöå 1887 — Áåäà 1887 — Ïîöåëóé 1887 — Ìàëü÷èêè 1887 — Êàøòàíêà 1887 — Ðàññêàç ãîñïîæè NN 1887 — Áåç çàãëàâèÿ 1888 — Ñïàòü õî÷åòñÿ 1888 — Âûíóæäåííîå çàÿâëåíèå 1888 — Íåïðèÿòíîñòü 1888 — Êðàñàâèöû 1888 — Ñàïîæíèê è íå÷èñòàÿ ñèëà 1888 — Èìåíèíû 1889 — Ïàðè 1889 — Êíÿãèíÿ 1889 — Ïðèïàäîê 188õ — Êðàñàâèöû (Èç çàïèñîê âðà÷à) (íåîêîí÷åííîå) 1890 — Âîðû 1890 — Ãóñåâ 1891 —  Ìîñêâå 1891 — Áàáû 1892 — Ïîïðûãóíüÿ 1892 — Ïîñëå òåàòðà 1892 — Îòðûâîê 1892 — Èñòîðèÿ îäíîãî òîðãîâîãî ïðåäïðèÿòèÿ 1892 — Èç çàïèñíîé êíèæêè ñòàðîãî ïåäàãîãà 1892 —  ññûëêå 1892 — Ðûáüÿ ëþáîâü 1892 — Ñîñåäè 1892 — Ñòðàõ 1893 — Âîëîäÿ áîëüøîé è Âîëîäÿ ìàëåíüêèé 1894 — Ñêðèïêà Ðîòøèëüäà 1894 — Ñòóäåíò 1894 — Ó÷èòåëü ñëîâåñíîñòè 1894 —  óñàäüáå 1894 — Ðàññêàç ñòàðøåãî ñàäîâíèêà 1894 — Áàáüå öàðñòâî 1895 — Ñóïðóãà 1895 — Áåëîëîáûé 1895 — Àðèàäíà 1895 — Óáèéñòâî 1895 — Àííà íà øåå 1896 — Äîì ñ ìåçîíèíîì 1896 — Øóëüö (íåîêîí÷åííûé) 1897 —  ðîäíîì óãëó 1897 — Ïå÷åíåã 1897 — Íà ïîäâîäå 1898 — Ó çíàêîìûõ 1898 — Èîíû÷ 1898 — ×åëîâåê â ôóòëÿðå 1898 — Êðûæîâíèê 1898 — Î ëþáâè 1898 — Ñëó÷àé èç ïðàêòèêè 1898 — Äóøå÷êà 1899 — Ïî äåëàì ñëóæáû 1899 — Íîâàÿ äà÷à 1899 — Äàìà ñ ñîáà÷êîé 1900 — Íà ñâÿòêàõ 1902 — Àðõèåðåé 1903 — Íåâåñòà

Äðóãèå ñòàòüè â ëèòåðàòóðíîì äíåâíèêå:

  • 24.03.2021. 500 ðàññêàçîâ ×åõîâà. Èçó÷àéòå!
  • 19.03.2021. Èêà è åãî âåëè÷àéøàÿ òàéíà
  • 15.03.2021. Çíàåì ëè ìû èñòîðèþ çàïàäíîé ôèëîñîôèè?
  • 10.03.2021. Ïîñëóøàëè è çàáûëè
  • 01.03.2021. Ãðàäîíà÷àëüíèêè Îäåññû

  • Рассказ горноспасатели на дзен
  • Рассказ гроза в лесу
  • Рассказ герои советского союза представители разных народов
  • Рассказ байкера про скайлайн
  • Рассказ бориса житкова 8 букв