Автор На чтение 24 мин. Просмотров 109 Опубликовано
Андерсен — Снежная королева
Андерсен — Соловей
Астафьев — Стрижонок Скрип
Бажов — Малахитовая шкатулка
Баум — Волшебник из Страны Оз
Булычёв — Миллион приключений
Булычёв — Путешествие Алисы или Девочка с Земли
Буссенар — Капитан Сорви-голова
Велтистов — Приключения Электроника
Гайдар — Судьба барабанщика
Гарин-Михайловский — Детство Тёмы
Гофман — Щелкунчик и мышиный король
Зощенко — Елка
Коваль — Приключения Васи Куролесова
Куприн — Барбос и Жулька
Куприн — Скворцы
Кэрролл — Алиса в стране чудес
Лагерлёф — Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями
Линдгрен — Расмус-бродяга
Миф Дедал и Икар
Носов — Витя Малеев в школе и дома
Носов — Огородники
Носов — Ступеньки
Осеева — Динка
Пантелеев — Республика Шкид
Паустовский — Кот-ворюга
Паустовский — Корзина с еловыми шишками
Пушкин — Песнь о вещем Олеге
Рыбаков — Кортик
Свифт — Путешествие Гулливера
Сетон-Томпсон — Виннипегский волк
Сладков — Лесные тайнички
Сказка Марья Моревна
Толкиен — Хоббит, или Туда и обратно
Толстой — Детство Никиты
Трэверс — Мэри Поппинс
Чехов — Беглец
Шварц — Сказка о потерянном времени
Янссон — Шляпа волшебника
Читательский дневник «Солдат и царица»
В 4 классе ученик может вести читательский дневник самостоятельно. На первой странице помещается список рекомендованной для чтения литературы. Необязательно соблюдать предложенную последовательность. Лучше начинать с текста, который заинтересовал по названию, затем переходить к тем, которые пугали объемом. Образец оформления «Читательского дневника» 4 класс: автор, название книги, жанр, основная мысль. В дневник выписывают главных и второстепенных героев, их поступки. Не всегда ученик 4 класса может сам разделить персонажей на группы, поэтому ему нужно разрешать описывать в дневнике всех, кто запомнился. Читательский дневник нужен для развития памяти, формирования навыков анализа и формулирования собственного мнения. Характеристика героев в 4 классе – это пересказ сюжета, поступков персонажа и его внешности. Краткое содержание произведений для «Читательского дневника» поможет написать отзыв, чем понравилось произведение. Рассказы передают запомнившиеся события. Ученик делает первые шаги в написании сочинений, изложений. В «Читательском дневнике» можно найти новые слова и их значения. Готовый образец предлагает завершать работу по тексту рисунком. Картинка сконцентрирует ребенка на деталях. С 4 класса можно начинать создавать по тексту кроссворды. Создание вопросов и ответы на них – первый шаг к работе по тестам, самостоятельная подготовка к ВПР.
4 класс окончен, а значит пройден первый учебный этап под названием «Начальная школа».
Впереди не менее важный и ответственный период.
Начало средней школы – самое сложное.
Школьникам приходится быстро адаптироваться к кардинально новому учебному процессу, новым предметам и новым учителям.
Чтобы этот период не стал стрессовым, к нему нужно тщательно подготовиться, выполняя все рекомендации учителей на время летних каникул.
Одним из требований школ России является наличие и заполнение читательского дневника 4 класс.
По сложности он несколько отличается от дневников предыдущих годов – книги для читательского дневника 4 класс гораздо объемнее, а соответственно на их чтение и анализ уходит намного больше времени.
К тому же, требования к тому, как вести читательский дневник 4 класс – строже, а сами произведения – сложнее.
На помощь приходят ГДЗ Читательский дневник 4 класс – ответы на все вопросы по произведениям для читательского дневника 4 класс.
То есть, это готовый читательский дневник 4 класс, в котором можно посмотреть правильное оформление читательского дневника в 4 классе и то, как заполнить читательский дневник 4 класс.
В разных школах требования к оформлению и ведению читательского дневника могут различаться.
К тому же, кроме стандартного варианта, есть специальные печатные издания таких тетрадей.
Для того, чтоб охватить все возможные вопросы, мы предоставляем два максимально расширенных ГДЗ по читательскому дневнику 4 класс (ответы по произведениям для читательского дневника 4 класс):
1. Стандартный пример читательского дневника 4 класс.
Такой готовый читательский дневник содержит основную информацию по рассказам и сказкам для читательского дневника 4 класс (название, автор, жанр, количество страниц, главные герои), краткое содержание произведений для читательского дневника 4 класс, синквейн, отзыв для дневника чтения, пословицы к произведениям, чему они учат, главную мысль, план для дневника чтения.
Помимо этого, все произведения мы иллюстрируем яркими детскими рисунками. Так, дети задействуют еще и зрительную память.
2. Дневник Читателя Клюхина ответы 4 класс
Это печатное издание 2017 года.
Список литературы для 4 класса в данном примере дневника чтения по большей части отличается от предыдущего варианта.
Здесь акцентируется внимание на знание лексики, орфографии и словообразования.
В Дневнике Читателя Клюхиной И.В. также присутствуют творческие задания, в которых детям нужно сделать иллюстрации.
ГДЗ Читательский дневник 4 класс (готовый читательский дневник от «ГДЗ Грамота») полностью соответствует требованиям школьной программы 4 класса.
Он не содержит смысловых и пунктуационных ошибок. Школьник с легкостью может переписать готовый читательский дневник 4 класс (краткое содержание произведений, главную мысль, план и т.д.) и быть уверенным в правильности ответов.
Ведение дневника чтения в 4 классе – необходимость.
Ведь в 5 классе придется уделять много внимания точным наукам.
При этом не всегда будет оставаться время на чтение объемных произведений по литературе.
Здесь поможет готовый читательский дневник 4 класс.
Достаточно перечитать в нем записи, чтоб восстановить в памяти весь сюжет сказки или рассказа для читательского дневника 4 класс.
Готовый читательский дневник 4 класс – верный друг и помощник школьников!
Содержание
Аксаков Сергей сказка «Аленький цветочек»</li>Андерсен Ганс Христиан сказка «Дикие лебеди»</li>Андерсен Ганс Христиан сказка «Новое платье короля»</li>Андерсен Ганс Христиан сказка «Пятеро из одного стручка»</li>Андерсен Ганс Христиан сказка «Чайник»</li>Андерсен Ганс Христиан сказка «Штопальная игла»</li>Андерсен Ганс Христиан сказка «Гадкий утенок»</li>Андерсен Ганс Христиан сказка «Русалочка»</li>Андерсен Ганс Христиан сказка «Снежная Королева»</li>Антуан де Сент-Экзюпери «Маленький принц»</li>Арабская народная сказка «Али-Баба и сорок разбойников»</li>Арабская народная сказка «Волшебная лампа Аладдина»</li>Астафьев Виктор рассказ «Стрижонок Скрип»</li>Бажов Павел «Голубая змейка»</li>Бажов Павел «Горный мастер»</li>Бажов Павел «Две ящерки»</li>Бажов Павел «Каменный цветок»</li>Бажов Павел «Малахитовая шкатулка»</li>Бажов Павел «Медной горы хозяйка»</li>Бажов Павел «Синюшкин колодец»</li>Бажов Павел «Хрупкая веточка»</li>Бажов Павел сборник Уральские сказы «Малахитовая шкатулка»</li>Бажов Павел сказка «Серебряное копытце»</li>Бажов Павел “Огневушка-Поскакушка”</li>Бажов Павел “Таюткино зеркальце”</li>Барри Джеймс Мэттью сказка «Питер Пен»</li>Баум Лайнел Фрэнк сказка «Волшебник из страны Оз»</li>Братья Гримм сказка «Золотой гусь»</li>Братья Гримм сказка «Белоснежка и семь гномов»</li>Братья Гримм сказка «Бременские музыканты»</li>Булычев Кир повесть «Путешествие Алисы»</li>Былина «Алеша Попович и Тугарин Змеевич»</li>Былина «Вольга Всеславьевич»</li>Былина «Садко»</li>Былина «Святогор-богатырь»</li>Былина «Ильины три поездочки»</li>Былина «Три поездки Ильи Муромца»</li>Былина “Микула Селянинович”</li>Былина “Про Добрыню Никитича и Змея Горыныча”</li>Былина “Про прекрасную Василису Микулишну”</li>Былины сборник «Русские богатыри и героические сказки»</li>Велтистов Евгений повесть «Приключение Электроника»</li>Верн Жюль роман «Дети капитана Гранта»</li>Волков Александр сказка «Волшебник Изумрудного города»</li>Гайдар Аркадий повесть «Тимур и его команда»</li>Галявкин Виктор «Никакой горчицы я не ел»</li>Гарин-Михайловский Николай повесть «Детство Темы»</li>Гарин-Михайловский Николай повесть «Тема и жучка»</li>Гаршин Всеволод «Сказка о жабе и розе»</li>Гауф Вильгельм «Карлик Нос»</li>Гауф Вильгельм «Маленький Мук»</li>Гауф Вильгельм «Холодное сердце»</li>Гераскина Лия сказка «В стране невыученных уроков»</li>Гофман Эрнст сказка «Щелкунчик»</li>Григорович Дмитрий рассказ «Гуттаперчевый мальчик»</li>Гюго Виктор рассказ «Гаврош»</li>Дефо Даниэль роман «Робинзон Крузо»</li>Драгунский Виктор «Англичанин Павля»</li>Драгунский Виктор рассказ «Главные реки»</li>Драгунский Виктор рассказ «Что любит Мишка»</li>Драгунский Виктор сказка «Бы»</li>Ершов Петр сказка «Конек — Горбунок»</li>Житков Борис рассказ «Как я ловил человечков»</li>Жуковский Василий «Сказка о царе Берендее и…»</li>Зальтен Феликс сказка «Бэмби»</li>Зощенко Михаил рассказ «Глупая история»</li>Зощенко Михаил рассказ «Елка»</li>Зощенко Михаил рассказ «Самое главное»</li>Коллоди Карло сказка «Приключение Пиноккио»</li>Кончаловская Наталья стихотворение «Слово о побоище Ледовом»</li>Крылов Иван басня «Волк на псарне»</li>Крылов Иван басня «Ларчик»</li>Крылов Иван басня «Листы и Корни»</li>Крылов Иван басня «Осел и Соловей»</li>Крылов иван басня «Свинья под дубом»</li>Куприн Александр рассказ «Барбос и Жулька»</li>Лагерлеф Сельма рассказ «В Назарете»</li>Лагерлеф Сельма рассказ «Святая ночь»</li>Лагерлеф Сельма сказка «Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями»</li>Лагин Лазарь сказка «Старик Хоттабыч»</li>Лермонтов Михаил баллада «Бородино»</li>Лермонтов Михаил поэма «Песнь про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова»</li>Лермонтов Михаил сказка «Ашик-Кериб»</li>Летопись «Житие Сергия Радонежского»</li>Летопись «И вспомнил Олег коня своего»</li>Летопись «И повесил Олег щит свой на вратах Царьграда»</li>Лондон Джек рассказ «Белый клык»</li>Лондон Джек рассказ «Сказание о Кише»</li>Мамин — Сибиряк Дмитрий рассказ «Приемыш»</li>Маршак Самуил пьеса «Двенадцать месяцев»</li>Маршак Самуил сказка «Двенадцать месяцев»</li>Метерлинк Морис сказка «Синяя птица»</li>Некрасов Николай поэма «Мороз Красный нос»</li>Немецкая народная сказка «Три бабочки»</li>Носов Евгений рассказ «Кукла»</li>Носов Николай повесть «Витя Малеев в школе и дома»</li>Носов Николай повесть «Дневник Коли Синицына»</li>Носов Николай рассказ «Метро»</li>О.Генри рассказ «Вождь краснокожих»</li>Одоевский Владимир сказка «Городок в табакерке»</li>Олеша Юрий сказка «Три толстяка»</li>Паустовский Константин рассказ «Заячьи лапы»</li>Паустовский Константин рассказ «Корзина с еловыми шишками»</li>Перро Шарль сказка «Мальчик-с-пальчик»</li>Перро Шарль сказка «Ослиная шкура»</li>Перро Шарль сказка «Синяя борода»</li>Перро Шарль сказка «Спящая красавица»</li>Перро Шарль сказка «Красавица и Чудовище»</li>Пивоварова Ирина рассказ «Смеялись мы — хи-хи»</li>Погорельский Антоний сказка «Черная курица, или Подземные жители»</li>Пришвин Михаил рассказ «Выскочка»</li>Пушкин Александр «Сказка о мёртвой царевне и о семи богатырях»</li>Пушкин Александр баллада «Песнь о Вещем Олеге»</li>Пушкин Александр поэма «Руслан и Людмила»</li>Русская народная сказка «Иван-крестьянский сын и Чудо-юдо»</li>Русская народная сказка «Солдатская шинель»</li>Русская народная сказка «Царевна-лягушка»</li>Свифт Джонатан роман «Путешествие Гулливера»</li>Семяновский Феликс повесть «Фронтовое детство»</li>Сотник Юрий рассказ «Как я был самостоятельным»</li>Сотник Юрий рассказ «Маска»</li>Сочинение по картине «Наводнение» А. Комаров</li>Сочинение по картине «Сирень в корзине» П. Кончаловского</li>Сочинение по картине «Февраль. Подмосковье» Г. Нисский</li>Стивенсон Роберт Льюис баллада «Вересковый мед»</li>Стивенсон Роберт Льюис роман «Остров сокровищ»</li>Тайская народная сказка «Болтливая птичка»</li>Твен Марк повесть «Приключения Тома Сойера»</li>Токмакова Ирина «Сказочка о счастье»</li>Толстой Алексей былина «Илья Муромец»</li>Толстой Алексей повесть «Детство Никиты»</li>Толстой Лев быль «Как мужик камень убрал»</li>Толстой Лев повесть «Детство»</li>Троепольский Гавриил «Белый Бим Черное Ухо»</li>Хогарт Энн сказка «Мафин печет пирог»</li>Чарушин Евгений рассказ «Кабан»</li>Черный Саша рассказ «Игорь Робинзон»</li>Черный Саша рассказ «Кавказский пленник»</li>Чехов Антон рассказ «Каштанка»</li>Чехов Антон рассказ «Мальчики»</li>Шварц Евгений «Сказка о потерянном времени»</li>Шварц Евгений сказка «Два брата»</li></ul>
Многие родители стараются привить любовь к чтению детям с раннего детства. Конечно, как хорошо как сын или дочка быстро читает и обгоняет своих сверстников.
Однако часто чтение у многих детей вызывает недовольство, они просто не хотят читать и не интересуются книгами.
Для этого многие учителя по литературе предлагают сделать читательский дневник, который сделает этот процесс интересным и увлекательным.
Зачем вести читательский дневник?
Детские психологи утверждают, что читательский дневник является необходимой вещью.
Он облегчит чтение, в него ребенок сможет записывать все прочитанные рассказы, начиная с раннего детства, а в дальнейшем он станет его гордостью и приятным воспоминанием.
Итак, что дает читательский дневник, а именно чему он учит ребенка:
- Он помогает правильно понять главную мысль прочитанного рассказа.
- При помощи него ребенок учится правильно пересказывать, выражать свои мысли, грамотно говорить.
- У него улучшается память, он анализирует произведение и самостоятельно делает вывод.
- Запоминает прочитанные произведения и их авторов.
- Он развивает читательские навыки и культуру читателя.
Образец оформления
Оформление читательского дневника для 1, 2, 3, 4 класса можно выполнить по своему усмотрению.
В интернете можно рассмотреть образцы уже готовых вариантов, которые можно взять за основу.
Но все же стоит предварительно рассмотреть его разделы и их содержание:
| Раздел | Описание |
| Титульный лист | |
| Содержание | В начале дневника стоит оставить несколько пустых страниц для содержания. На них будут указываться названия книг, которые прочитал ребенок |
| Разворот дневника | В этой части указывается самое главное – краткое содержание, рассказа, главные герои, основная мысль. Для оформления могут использоваться рамки, таблицы, логотипы, рисунки |
| Дополнительные разделы | Можно включить разделы под названием — «Моя золотая коллекция», «Рекомендую почитать», «Прочитайте, не пожалеете!» |
Многие учителя по литературе используют уже готовые бланки, в которых ученик может указывать прочитанные рассказы, составлять краткое содержание, отзывы и записывать другие важные сведения.
Ниже имеются образцы оформления:
Пример правильного заполнения
Для учеников 1, 2, 3, 4 классов имеются пункты, которые обязательно должны указываться в дневнике для чтения.
Рассмотрим:
- Название произведения.
- Ф.И.О. автора.
- Требуется указать жанр, в котором написано произведение.
- Желательно нарисовать рисунок к прочитанной книге.
- Перечисление главных героев рассказа. Рекомендуется указать краткую характеристику к каждому.
- Краткое содержание произведения. В этом пункте должно указываться, о чем идет речь в рассказе, что понравилось, а что нет.
Каждый родитель может заполнять дневник вместе с ребенком. Также можно продумать свой вариант заполнения и оформления.
Ребенок может сам дополнить рисунками, для оформления можно использовать цветные ручки, карандаши, краски, фломастеры и другие декоративные приспособления.
Готовый читательский дневник
Просьба книги — научись меня читать:
- Прочитай заглавие, имя, фамилию автора.
- Перелистай меня, рассмотри все иллюстрации.
- Предположи, о чём я тебе расскажу.
- Читай текст самостоятельно небольшими частями, проверяй и уточняй свои предположения.
- Подумай, почему у меня такое название.
- Работай над особенностями речи: окраска голоса, громкость, темп.
| Примерный рекомендуемый список внеклассного чтения |
| С.Маршак «Детки в клетке», «Отчего кошку назвали кошкой?», «Почта», «Вот какой рассеянный» |
| Л.Толстой «Два товарища», «Булька» |
| Б.Заходер «Птичья школа» |
| А.Барто «Катя» |
| Братья Гримм «Три брата» |
| М.Пришвин «Берестяная трубочка», «Ёж» |
| Н.Носов «Затейники», «Мишкина каша», «Живая шляпа» |
| С. В. Михалков «Дядя Стёпа», «А что у вас?» |
| К. И. Чуковский «Телефон», «Муха-Цокотуха», «Мойдодыр», «Тараканище», «Краденое солнце» |
| А. С. Пушкин «У лукоморья дуб зелёный» |
| В. В. Маяковский «Конь-огонь», «Кем быть?», «Что такое хорошо и что такое плохо» |
| М.Горький «Воробьишко», «Горящее сердце», «Про Иванушку-Дурачка», «Утро» |
| Ш. Перро «Красная шапочка», «Кот в сапогах» |
Пример оформления колонок читательского дневника:
| Дата | ФИО автора | Название произведения | Главные герои | Основная мысль произведения |
Краткое содержание произведений
При заполнении дневника у многих могут возникнуть сложности при изложении краткой характеристики произведения, особенно у учащихся 1 класса.
Чтобы понять, как это делается можно рассмотреть краткое содержание известных детских рассказов и сказок:
| Рассказы, сказки и авторы | Краткое содержание произведений |
| «Маленький принц», Антуан де Сент-Экзюпери | Притча о том, что самое прекрасное в жизни глазами не увидишь, надо видеть и слышать сердцем, иначе среди множества людей человек одинок и несчастен |
| «Алые паруса», Александр Грин | |
| «Серая шейка», Д. Мамин-Сибиряк | |
| «Белый пудель», А. И. Куприн | |
| «Уроки французского», В.Распутин | |
| «Лягушка-путешественница» В.М. Гаршин | |
| «Малахитовая шкатулка» П.Бажов | |
| «Чудесный доктор», А. И. Куприн | |
| «Дети подземелья», В. Короленко | |
| «Робинзон Крузо», Д.Дефо | |
| «Хамелеон», А. П. Чехов | Полицейский надзиратель пытается исполнять служебный долг, но привитое чинопоклонство мешает ему |
| «Три толстяка», Ю. Олеша | |
| «Аленький цветочек», С. Т. Аксаков | Сказка знакомит читателя с нежно любящим своих дочерей купцом и младшей в семье дочери, которая ради спасения жизни отца, соглашается на жизнь во дворце чудища |
Есть и другие интересные рассказы, которые можно почитать вместе с детьми — «Гадкий утенок», «Огниво»- Андерсен. «Кладовая солнца» — М.М. Пришвин, «Гуттаперчевый мальчик»- Д.
Григорович, «Стальное колечко». «Теплый хлеб»- К. Паустовский, «Серебряное копытце», «Каменный цветок»- П. Бажов. «Куст сирени»- А.И. Куприн, «Сивка-бурка»- А.Н. Толстой, «Мэри Поппинс»- П.Трэверс.
«Приключения Тома Сойера» — М.Твен, «В деревне». «Танька», «Цифры», «Снежный бык» — И.А. Бунин.
Читательский дневник для детей является хорошим средством для улучшения чтения, развития любви к этому занятию.
Главное завлечь ребенка, придумать красочное оформление и мотивировать его на его ведение.
В дальнейшем ребенок постарше (3 класс или 4 класс) будет его вести сам с особым интересом и будет стараться прочитать как можно больше произведений.
Полезное видео
Списки кратких содержаний по другим классам.
5 класс6 класс7 класс8 класс9-11 классы
Начальная школа – это тот отрезок обучения, когда дети только учатся читать.
Поэтому и книжки им задают для чтения небольшого объёма, больше со сказками и разными интересными историями.
Младшие школьники должны заполнять свои читательские дневники точно так же, как и старшие ученики.
Но иногда после прочтения книжки из памяти улетучивается всё самое важное.
Поэтому в читательский дневник дети записывают основные мысли, чтобы можно было быстро восстановить в памяти то, о чём они прочитали.
Эта страничка создана специально для таких учеников, которым необходимо освежить свои знания по чтению.
Здесь составлен список литературы, которую изучают в начальной школе
Используемые источники:
- http://chitatelskij-dnevnik.ru/klass/4
- https://obrazovaka.ru/chitatelskiy-dnevnik/4-klass
- https://gdz-gramota.ru/chitatelskii-dnevnik/chitatelskii-dnevnik-4-klass
- https://ladyvapm.com/book/chitatelskij-dnevnik-oformlenije-soderzhanie.html
- https://logoprav.ru/literatura/nachalo-dnevnik
зощенко глупая история
зощенко глупая история пересказ
Кто главные герои в рассказе М. Зощенко «Глупая история»?
Краткий пресказ произведения?
3
Вкус Лайма
Ответы (10):
Share
3
Рассказ Зощенко «Глупая история» повествует нам о мальчике Пете четырех лет, который и является главным героем рассказа. Он уже прекрасно ходит и бегает, однако мама считает его крохотным, а потому и одевает его, и за ручку водит, и даже кормит из ложечки. Мама и папа тоже являются героями повествования.
Однажды мама одела сына, но тот вдруг упал, она его подняла и снова поставила на ножки — и опять падение. Перепуганная мама срочно вызвала папу, который был на работе, и тот убедился, что Петя почему-то падает.
Родители обеспокоены и вызывают доктора, который приезжает и осматривает малыша. Ничего того, что могло бы угрожать здоровью ребенка, он не находит. Но Петя падает, и родители уже собираются вызвать профессора, но тут появляется еще один герой, мальчик Коля, который и раскроет причину падений.
Как только мальчонка взглянул на Петю, он сразу сообразил, почему мальчик не стоит на ножках. Он поясняет взволнованным взрослым, что падает ребенок потому, что обе его ноги находятся в одной штанине, в то время как вторая штанина болтается пустая. Мама объясняет, что такая небрежность связана с тем, что она одновременно еще и кашу сыну варила.
Коля заявил, что одевается сам, а потому таких смешных историй с ним не случается. На следующий день Петя оделся самостоятельно, без помощи мамы, а глупые истории больше не случались.
Share
2
Главных героев в рассказе «Глупая история», несколько.
Первый герой сам ребенок, которого неправильно одели.
Вторая героиня это мама, которая из-за спешки не так одела штанишки.
Третий герой это папа ребенка, который примчался с работы.
Четвертый герой это неумелый и невнимательный доктор.
Пятый герой это мальчик, который подсказал в чем проблема.
Краткий пересказ.
Мама с утра одела ребенка, решила поставить его на ноги, а тот хоть уже и умеет, но падает и все тут. Приехал обеспокоенный папа с работы и все равно не получается. Вызвали доктора, он тоже не в силах и даже профессора предлагал звать.
Тут приходит маленький мальчик и говорит, что знает причину. Взрослые улыбались и не верили, что мальчик знает причину проблемы. Как оказывается мама в спешке одела две ноги в одну штанину, поэтому ребенку было сложно устоять.
Ребенка переодели и он снова мог стоять. Вот и вся абсурдность ситуации.
Здесь можно прочитать краткое содержание рассказа.
Здесь можно прочитать главную мысль рассказа.
Share
2
В этом рассказе всего пять героев, и всех их можно назвать главными.
Прежде всего, это мальчик Петя и его мама. Пете четыре года, но до сих пор его одевает по утрам и кормит с ложечки мама. И вот однажды утром мама одела Петю, поставила… и он упал. Забеспокоившись, мама звонит папе, тот приезжает, тоже не может понять, в чем причина Петиных падений. Вызывают, естественно, доктора.
Уже четыре главных героя.
Доктор является, Петю раздевают, доктор прослушивает его — никаких идей. Снова одевают Петю, а он снова падает. Уже собираются вызывать профессора… как вдруг приходит последний главный герой — такой же маленький мальчик Коля. Приходит в гости к Пете. Смеется и говорит, что Петя падает потому, что обе ноги у него засунуты в одну штанину. Мама первый раз торопилась на кухню, а второй раз одела сына неправильно из-за волнения. Все с облегчением расходятся, мальчики беззаботно играют.
А на следующий день Петя одевается сам! И глупых историй больше не происходит.
Share
2
Рассказ «Глупая история» забавный и вызывает улыбку после прочтения.
Главный герой — это мальчик Петя, который привык, что его мама чрезмерно опекает. А один раз Петя не смог пойти, долго с этой историей разбирались взрослые, даже доктора вызвали, да только помочь друг Колька, который и подсказал, почему же Петя не может ходить.
Мама — еще один герой рассказа, уж очень опекает сына, поэтому он и попадает в нелепую ситуацию.
Коля — друг Пети, который понял в чем дело и указал взрослым на их оплошность.
Краткий пересказ: Однажды утром, Петя не смог пойти, мальчик все время падал, никто не мог понять в чем дело. Сначала с работы прибежал взволнованный папа, а потом вызвали врача, но Петя все равно падал.
И тут в гости к ним зашел мальчик Коля, он то и увидел, что обе ноги Пети одеты в одну штанину, поэтому он и падал.
Share
2
Главными героями рассказа Михаила Зощенко «Глупая история» я бы назвала четырехлетнего мальчика Петю и его чересчур заботливую маму.
Однажды утром Петя проснулся, любящая мама, как всегда его одела и поставила на пол. Но вдруг выяснилось, что стоять Петя не может, падает.
Не на шутку обеспокоенная мама позвонила на работу папе. Приехавшему папе поставить сына на ноги тоже не удалось.
Вызванный в экстренном порядке участковый педиатр после осмотра мальчика развел руками: все в порядке, почему мальчик падает неясно.
Собрались обращаться к профессору, но тут в Пете заглянул его друг Коля. Оценив обстановку, он, не сомневаясь, назвал причину Петиного «нестояния», так испытал ее на «собственной шкуре».
Мама второпях обе ноги сына засунула в одну штанину брюк.
С тех пор мальчик Петя начал одеваться сам.
Share
1
В рассказе Зощенко «Глупая история» главных героев пятеро.
- Главным героем является мальчик Петя, которому 4 года.
- Следующий герой рассказа это мама Пети, которая чрезмерно оберегает, опекает своего сына.
- К главным героям можно отнести также папу. Он поддерживает маму в заботе о сыне.
- Четвертым героем является нерадивый доктор.
- Внимательный мальчик Коля.
Пете уже четыре года, но несмотря на его возраст мама его до сих пор кормит с ложечки, одевает. Петя растет совершенно не самостоятельным.
Однажды, как всегда мама одевает Петю, но тот падает, мама в панике, ведь она не понимает, что с её сыном и вызывает с работы папу. Они в двоем пытаются понять, что случилось с их сыном и вызывают доктора на дом.
После того, как доктор осмотрел Петю, он приходит к выводу, что тот совершенно здоров. Но, после того, как Петю одевают, он снова падает. Трое взрослых в растерянности, так как не понимают происходящего с ребёнком.
В это время заходит мальчик Коля и утверждает, что он знает, что случилось с Петей. Коля оказался внимательным, он заметил, что взрослые одевая мальчика, на обе ноги одевают в одну штанину.
После этого Петя пришел к выводу, что теперь он будет сам одеваться и станет самостоятельным.
Главная мысль рассказа — необходимо быть самостоятельным, это позволит научиться всему и потом, в будущем не попадать в глупые истории.
К тому же рассказ учит тому, что важно быть внимательным и что бы не
произошло всегда сохранять спокойствие, а к решению проблемы подходить с холодной головой и здравым смыслом.
Share
1
В рассказе «Глупая история» мы наблюдаем пять персонажей рассказа-сказки, которых вполне можно назвать главными, так как они все принимают активное участие в сюжете рассказа.
Во-первых, это мальчик Петя четырёх лет. Петя, которого мама одела, падает постоянно и не может стоять , как мама ни старается его поставить на ноги.
Во-вторых, это сама мама, которая усиленно ухаживает за Петей и не даёт ему самому ничего делать.
В-третьих, это папа, который примчался домой с работы, так как ему мама звонила и очень тревожилась, что Петя заболел — он же не стоит на ногах.
В-четвёртых — это доктор, которого вызвали Петины мама и папа, чтобы он сказал чем болен Петя. Но доктор не смог поставить Пете диагноз.
И в пятых- это друг Пети — тоже маленький мальчик по имени Коля. Коля оказался внимательным мальчиком и сразу увидел в чём проблема у Пети — он же одет неправильно — его две ноги находятся в одной штанине, а стоять в таком положении невозможно. Оказалось, это мама неправильно Петю одела, а Коля сообщил, что он сам одевается. Петя сразу объявил, что он тоже станет сам одеваться.
Я перечислила вам всех пятерых главных героев и заодно рассказала вам сюжет рассказа.
В конце рассказа все были обрадованы, узнав истинную причину падений Пети и исправив её. Потом взрослые удалились делать свои взрослые дела, оставив Петю и Колю играть вдвоём.
Share
1
У М. Зощенко много сатирических рассказов, вот «Глупая история» как раз к такому и относится. Главных героев тут несколько. Это мальчики — Петя и Коля, врач и родители Пети. Несмотря на то, что Пете четыре года, родители его очень опекали, в частности мама и обходились с ним будто он младенец, не давали ему ничего делать. Однажды мальчик с утра начал падать, перепуганная мама вызвала папу, и потом еще и доктор пришел, который у ребенка не нашел никаких отклонений. Все прояснилось благодаря мальчику Коле, он сказал, что сам одевается, а Петю неправильно одели — две ноги в одну брючину. Получилось действительно глупо. С тех пор Петя научился сам одеваться.
Share
1
Главный герой этого комичного рассказа, это мальчик Петя, а кроме него, на первых ролях по содержанию данной сказки, появляются его папа и мама, а так же доктор и его друг.
Началось все с того, что Петя, как то утром, стал падать и утратил способность, стоять на ногах. Когда же его родители, позвали доктора, то он ничем не смог помочь, так как не смог понять в чем суть и есть ли вообще у парня, какая то болезнь.
Потом вслед за врачем, в гости к Пете, пришел его друг Коля и только ему удалось обнаружить что все дело в том, что Петя просто засунул обе ноги в одну штанину. После этого Петя, конечно стал, гораздо более самостоятельным.
Share
Главные герои мальчик Петя, а так же его родителя (мама и папа) доктор и друг Пети тоже мальчик его возраста.
Рассказ о том как Петя перепугал родителей, мама одела ему штаны, а он всё время падал.
Вызвали врача, тот тоже не смог поставить правильный «диагноз» собирался позвонить профессору.
В итоге друг Пети заметил что мама обе ноги сына просунула в одну штанину, от этого Петя и постоянно падал, он был здоров.
Трава опять отросла по набитым грунтовым дорогам гражданской войны, потому что война прекратилась. В мире, по губерниям снова стало тихо и малолюдно: некоторые люди умерли в боях, многие лечились от ран и отдыхали у родных, забывая в долгих снах тяжелую работу войны, а кое-кто из демобилизованных еще не успел вернуться домой и шел теперь в старой шинели, с походной сумкой, в мягком шлеме или овечьей шапке, — шел по густой, незнакомой траве, которую раньше не было времени видеть, а может быть — она просто была затоптана походами и не росла тогда. Они шли с обмершим, удивленным сердцем, снова узнавая поля и деревни, расположенные в окрестности по их дороге; душа их уже переменилась в мучении войны, в болезнях и в счастье победы, — они шли теперь жить точно впервые, смутно помня себя, какими они были три-четыре года назад, потому что они превратились совсем в других людей — они выросли от возраста и поумнели, они стали терпеливей и почувствовали внутри себя великую всемирную надежду, которая сейчас стала идеей их пока еще небольшой жизни, не имевшей ясной цели и назначения до гражданской войны.
Поздним летом возвращались домой последние демобилизованные красноармейцы. Они задержались по трудовым армиям, где занимались разным незнакомым ремеслом и тосковали, и лишь теперь им велели идти домой к своей и общей жизни.
По взгорью, что далеко простерто над рекою Потудань, уже вторые сутки шел ко двору, в малоизвестный уездный город, бывший красноармеец Никита Фирсов. Это был человек лет двадцати пяти от роду, со скромным, как бы постоянно опечаленным лицом, — ко это выражение его лица происходило, может быть, не от грусти, а от сдержанной доброты характера либо от обычной сосредоточенности молодости. Светлые, давно не стриженные волосы его опускались из-под шапки на уши, большие серые глаза глядели с угрюмым напряжением в спокойную, скучную природу однообразной страны, точно пешеход был нездешний.
В полдень Никита Фирсов прилег около маленького ручья, Ткущего из родника по дну балки в Потудань. И пеший человек дремал на земле под солнцем, в сентябрьской траве, уже уставшей расти здесь с давней весны. Теплота жизни словно потемнела в нем, и Фирсов уснул в тишине глухого места. Насекомые лета а над ним, плыла паутина, какой-то бродяга-человек переступил и рез него и, не тронув спящего, не заинтересовавшись им, пошёл дальше по своим делам. Пыль лета и долгого бездождия высок стояла в воздухе, сделав более неясным и слабым небесный свет но все равно время мира, как обычно, шло вдалеке вослед солнцу… Вдруг Фирсов поднялся и сел, тяжко, испуганно дыша, точно он запалился в невидимом беге и борьбе. Ему приснился страшный сон, что его душит своею горячей шерстью маленькое, упитанное животное, вроде полевого зверька, откормившегося чистой пшеницей. Это животное, взмокая потом от усилия и жадности, залезло спящему в рот, в горло, стараясь пробраться цепкими лапками в самую середину его души, чтобы сжечь его дыхание. Задохнувшись во сне, Фирсов хотел вскрикнуть, побежать, но зверек самостоятельно вырвался из него, слепой, жалкий, сам напуганный и дрожащий, и скрылся в темноте своей ночи.
Фирсов умылся в ручье и прополоскал рот, а потом пошел скорее дальше; дом его отца уже был близко, и к вечеру можно успеть дойти до него.
Как только смерклось, Фирсов увидел свою родину в смутной, начавшейся ночи. То было покатое, медленное нагорье, подымавшееся от берегов Потудани к ржаным, возвышенным полям. На этом нагорье расположился небольшой город, почти невидимый сейчас благодаря темноте. Ни одного огня не горело там.
Отец Никиты Фирсова спал сейчас: он лег, как только вернулся с работы, когда еще солнце не зашло. Он жил в одиночестве, жена его давно умерла, два сына исчезли на империалистической войне, а последний сын, Никита, был на гражданской: он, может быть, еще вернется, думал про последнего сына отец, гражданская война идет близко около домов и по дворам, и стрельбы там меньше, чем на империалистической. Спал отец помногу — с вечерней зари до утренней, — иначе, если не спать, он начинал думать разные мысли, воображать забытое, и сердце его мучилось в тоске по утраченным сыновьям, в печали по своей скучно прошедшей жизни. С утра он сразу уходил в мастерскую крестьянской мебели, где он уже много лет работал столяром, — и там, среди работы, ему было более терпимо, он забывался. Но к вечеру ему делалось хуже в душе, и, вернувшись на квартиру, в одну комнату, он поскорее, почти в испуге, засыпал до завтрашнего утра; ему и керосин был не нужен. А на рассвете мухи начинали кусать его в лысину, старик просыпался и долго, помаленьку, бережно одевался, обувался, умывался, вздыхал, топтался, убирал комнату, бормотал сам с собою, выходил наружу, смотрел там погоду и возвращался — лишь бы потратить ненужное время, что оставалось до начала работы в мастерской крестьянской мебели.
В нынешнюю ночь отец Никиты Фирсова спал, как обычно, по необходимости и от усталости. Сверчок, уже которое лето, жил себе в завалинке дома и напевал оттуда в вечернее время — не то это был тот же самый сверчок, что и в позапрошлое лето, не то внук его. Никита подошел к завалинке и постучал в окошко отца; сверчок умолк на время, словно он прислушивался, кто это пришел — незнакомый, поздний человек. Отец слез с деревянной старой кровати, на которой он спал еще с покойной матерью всех своих сыновей, и сам Никита родился когда-то на этой же кровати. Старый, худой человек был сейчас в подштанниках, от долгой носки и стирки они сели и сузились, поэтому приходились ему только до колен. Отец близко прислонился к оконному стеклу и глядел оттуда на сына. Он уже увидел, узнал своего сына, но все еще смотрел и смотрел на него, желая наглядеться. Потом он побежал, небольшой и тощий, как мальчик, кругом через сени и двор — отворять запертую на ночь калитку.
Никита вошел в старую комнату, с лежанкой, низким потолком, с одним маленьким окном на улицу. Здесь пахло тем же запахом, что и в детстве, что и три года назад, когда он ушел на войну; даже запах материнского подола еще чувствовался тут — в единственном месте на всем свете. Никита снял сумку и шапку, медленно разделся и сел на кровать. Отец все время стоял перед ним, босой и в подштанниках, не смея еще ни поздороваться как следует, ни заговорить.
— Ну как там буржуи и кадеты? — спросил он немного погодя. — Всех их побили иль еще маленько осталось?
— Да нет, почти всех, — сказал сын.
Отец кратко, но серьезно задумался: все-таки ведь целый класс умертвили, это большая работа была.
— Ну да, они же квелые! — сообщил старик про буржуев. — Чего они могут, они только даром жить привыкли…
Никита встал перед отцом, он был теперь выше его головы на полторы. Старик молчал около сына в скромном недоумении своей любви к нему. Никита положил руку на голову отца и привлек его к себе на грудь. Старый человек прислонился к сыну и начал часто, глубоко дышать, словно он пришел к своему отдыху.
На одной улице того же города, выходившей прямо в поле, стоял деревянный дом с зелеными ставнями. В этом доме жила когда-то вдовая старушка, учительница городского училища; вместе с нею жили ее дети — сын, мальчик лет десяти, и дочь, белокурая девочка Люба, пятнадцати лет.
Отец Никиты Фирсова хотел несколько лет тому назад жениться на вдовой учительнице, но вскоре сам оставил свое намерение. Два раза он брал с собою в гости к учительнице Никиту, тогда еще мальчика, и Никита видел там задумчивую девочку Любу, которая сидела и читала книжки, не обращая внимания на чужих гостей.
Старая учительница угощала столяра чаем с сухарями и говорила что-то о просвещении народного ума и о ремонте школьных печей. Отец Никиты сидел все время молча; он стеснялся, крякал, кашлял и курил цигарки, а потом с робостью пил чай из блюдца, не трогая сухарей, потому что, дескать, давно уже сыт.
В квартире учительницы, во всех ее двух комнатах и в кухне, стояли стулья, на окнах висели занавески, в первой комнате находились пианино и шкаф для одежды, а в другой, дальней, комнате имелись кровати, два мягких кресла из красного бархата и там же на стенных полках помещалось много книг, — наверно, целое собранье сочинений. Отцу и сыну эта обстановка казалась слишком богатой, и отец, посетив вдову всего два раза, перестал к ней ходить. Он даже не управился ей сказать, что хочет на ней жениться. Но Никите было интересно увидеть еще раз пианино и читающую, задумчивую девочку, поэтому он просил отца жениться на старушке, чтобы ходить к ней в гости.
— Нельзя, Никит! — сказал в то время отец. — У меня образования мало, о чем я с ней буду говорить! А к нам их позвать — стыдно: у нас посуды нету, харчи нехорошие… Ты видал, у них кресла какие? Старинные, московские! А шкаф? По всем фасу резьба и выборка: я понимаю!.. А дочь! Она, наверно, курсисткой будет,
И отец теперь уже несколько лет не видел своей старой невесты, лишь иногда он, может быть, скучал по ней или просто размышляя.
На другой день после возвращения с гражданской войны Никита пошел в военный комиссариат, чтобы его отметили там в запас Затем Никита обошел весь знакомый, родной город, и у него заболело сердце от вида устаревших, небольших домов, сотлевших заборов и плетней и редких яблонь по дворам, многие из которых уже умерли, засохли навсегда. В его детстве эти яблони еще были зелеными, а одноэтажные дома казались большими и богатыми, населенными таинственными умными людьми, и улицы тогда были длинными, лопухи высокими, и бурьян на пустырях, на заброшенных огородах представлялся в то давнее время лесною, жуткою чащей. А сейчас Никита увидел, что маленькие дома жителей были жалкими, низкими, их надо красить и ремонтировать, бурьян на пустых местах беден, он растет не страшно, а заунывно, обитаемый лишь старыми, терпеливыми муравьями, и все улицы скоро кончались волевою землей, светлым небесным пространством, — город стал небольшим. Никита подумал, что, значит, им уже много жизни прожито, если большие, таинственные предметы обратились в маленькие и скучные.
Он медленно прошел мимо дома с зелеными ставнями, куда он некогда ходил в гости с отцом. Зеленую краску на ставнях он знал только по памяти, теперь от нее остались одни слабые следы, — она выцвела от солнца, была вымыта ливнями и дождями, вылиняла до древесины; и железная крыша на доме уже сильно заржавела — теперь, наверно, дожди проникают через крышу и мокнет потолок над пианино в квартире. Никита внимательно посмотрел в окна этого дома; занавесок на окнах теперь не было, по ту сторону стекол виднелась чужая тьма. Никита сел на скамейку около калитки обветшалого, но все же знакомого дома. Он думал, что, может быть, кто-нибудь заиграет на пианино внутри дома, тогда он послушает музыку. Но в доме было тихо, ничего не известно. Подождав немного, Никита поглядел в щель забора на двор, там росла старая крапива, пустая тропинка вела меж ее зарослями в сарай и три деревянные ступеньки подымались в сени. Должно быть, умерли уже давно и учительница-старушка, и ее дочка Люба, а мальчик ушел добровольцем на войну…
Никита направился к себе домой. День пошел к вечеру, — скоро отец придет ночевать, надо будет подумать с ним, как жить дальше и куда поступать на работу.
На главной улице уезда было небольшое гулянье, потому что народ начал оживать после войны. Сейчас по улице шли служащие, курсистки, демобилизованные, выздоравливающие от ран, подростки, люди домашнего и кустарного труда и прочие, а рабочий человек выйдет сюда на прогулку позже, когда совсем смеркнется. Одеты люди были в старую одежду, по-бедному, либо в поношенное военное обмундирование времен империализма.
Почти все прохожие, даже те, которые шли под руку, будучи женихами и невестами, имели при себе что-нибудь для хозяйства. Женщины несли в домашних сумках картофель, а иногда рыбу, мужчины держали под мышкой пайковый хлеб или половину коровьей головы либо скупо хранили в руках требуху на приварок, Но редко кто шел в унынии, разве только вовсе пожилой, истомленный человек. Более молодые обычно смеялись и близко глядели лица друг другу, воодушевленные и доверчивые, точно они были накануне вечного счастья.
— Здравствуйте! — несмело со стороны сказала женщина Никите Фирсову.
И голос тот сразу коснулся и согрел его, будто кто-то, дорогой и потерянный, отозвался ему на помощь. Однако Никите показалось, что это ошибка и это поздоровались не с ним. Боясь ошибиться, он медленно поглядел на ближних прохожих. Но их сейчас было всего два человека, и они уже миновали его. Никита оглянулся, — большая, выросшая Люба остановилась и смотрела в его сторону. Она грустно и смущенно улыбалась ему.
Никита подошел к ней и бережно оглядел ее — точно ли она сохранилась вся в целости, потому что даже в воспоминании она для него была драгоценность. Австрийские башмаки ее, зашнурованные бечевой, сильно износились, кисейное, бледное платье доходило ей только до колен, больше, наверно, не хватило материала, — и это платье заставило Никиту сразу сжалиться над Любой — он видел такие же платья на женщинах в гробах, а здесь кисея покрывала живое, выросшее, но бедное тело. Поверх платья был надет старый дамский жакет, — наверно, его носила еще мать Любы в свою девичью пору, — а на голове Любы ничего не было, одни простые волосы, свитые пониже шеи в светлую прочную косу.
— Вы меня не помните? — спросила Люба.
— Нет, я вас не забыл, — ответил Никита.
— Забывать никогда не надо, — улыбнулась Люба.
Ее чистые глаза, наполненные тайною душою, нежно глядели на Никиту, словно любовались им. Никита также смотрел в ее лицо, и его сердце радовалось и болело от одного вида ее глаз, глубоко запавших от житейской нужды и освещенных доверчивой надеждой.
Никита пошел с Любой одной к ее дому, — она жила все там же. Мать ее умерла не так давно, а младший брат кормился в голод около красноармейской полевой кухни, потом привык там бывать я ушел вместе с красноармейцами на юг против неприятеля.
— Он кашу там есть привык, а дома ее не было, — говорила Люба про брата.
Люба теперь жила лишь в одной комнате, — больше ей не надо. С замершим чувством Никита осмотрелся в этой комнате, где он в первый раз видел Любу, пианино и богатую обстановку. Сейчас здесь не было уже ни пианино, ни шкафа с резьбою по всему фасу, остались одни два мягких кресла, стол и кровать, и сама комната теперь перестала быть такою интересной и загадочной, как тогда, в ранней юности, — обои на стенах выцвели и ободрались, пол истерся, около изразцовой печи находилась небольшая железная печка, которую можно истопить горстью щепок, чтобы немного согреться около нее.
Люба вынула общую тетрадь из-за пазухи, потом сняла башмаки и осталась босая. Она училась теперь в уездной академии медицинских наук: в те годы по всем уездам были университеты и академии, потому что народ желал поскорее приобрести высшее знание; бессмысленность жизни, так же как голод и нужда, слишком измучили человеческое сердце, и надо было понять, что же есть существование людей, это — серьезно или нарочно?
— Они мне ноги трут, — сказала Люба про свои башмаки. — Вы посидите еще, а я лягу спать, а то мне очень сильно есть хочется, а я не хочу думать об этом…
Люба, не раздеваясь, залезла под одеяло на кровати и положила косу себе на глаза.
Никита молча просидел часа два-три, пока Люба не проснулась. Тогда уже настала ночь, и Люба встала в темноте.
— Моя подруга, наверно, сегодня не придет, — грустно сказала Люба.
— А что — она вам нужна? — спросил Никита.
— Даже очень, — произнесла Люба. — У них большая семья и отец военный, она мне приносит ужин, если у нее что-нибудь останется… Я поем, и мы с ней начинаем заниматься…
— А керосин у вас есть? — спросил Никита.
— Нет, мне дрова дали… Мы печку зажигаем — мы на полу садимся и видим от огня.
Люба беспомощно, стыдливо улыбнулась, словно ей пришла на ум жестокая и грустная мысль.
— Наверно, ее старший брат, мальчишка, не заснул, — сказала она. — Он не велит, чтоб меня его сестра кормила, ему жалко… А я не виновата! Я и так не очень люблю кушать: это не я — голова сама начинает болеть, она думает про хлеб и мешает мне Жить и думать другое…
— Люба! — позвал около окна молодой голос.
— Женя! — отозвалась Люба в окно.
Пришла подруга Любы. Она вынула из кармана своей куртку четыре больших печеных картошки и положила их на железную печку.
— А гистологию достала? — спросила Люба..
— А у кого ее доставать-то! — ответила Женя. — Меня в очередь в библиотеке записали…
— Ничего, обойдемся, — сообщила Люба. — Я две первые главы на факультете на память выучила. Я буду говорить, а ты запишешь. Пройдет?
— А раньше-то! — засмеялась Женя.
Никита растопил печку для освещения тетрадей огнем и собрался уходить к отцу на ночлег.
— Вы теперь не забудете меня? — попрощалась с ним Люба.
— Нет, — сказал Никита. — Мне больше некого помнить.
* * *
Фирсов полежал дома после войны два дня, а потом поступил работать в мастерскую крестьянской мебели, где работал его отец. Его зачислили плотником на подготовку материала, и расценок его был ниже, чем у отца, почти в два раза. Но Никита знал, что это временно, пока он не привыкнет к мастерству, а тогда его переведут в столяры и заработок станет лучше.
Работать Никита никогда не отвыкал. В Красной Армии тоже люди не одной войною занимались — на долгих постоях и в резервах красноармейцы рыли колодцы, ремонтировали избушки бедняков в деревнях и сажали кустарник в вершинах действующих оврагов, чтобы земля дальше не размывалась. Война ведь пройдет, а жизнь останется, и о ней надо было заранее позаботиться.
Через неделю Никита снова пошел в гости к Любе; он понес ей в подарок вареную рыбу и хлеб — свое второе блюдо от обеда в рабочей столовой.
Люба спешила читать по книжке у окна, пользуясь тем, что еще не погасло солнце на небе; поэтому Никита некоторое время сидел в комнате у Любы молчаливо, ожидая ночной темноты. Но вскоре сумрак сравнялся с тишиной на уездной улице, а Люба потерла свои глаза и закрыла учебную книгу.
— Как поживаете? — тихо спросила Люба.
— Мы с отцом живем, мы — ничего, — сказал Никита. — Я вам там покушать принес, — вы съешьте, пожалуйста, — попросил он.
— Я съем, спасибо, — произнесла Люба.
— А спать не будете? — спросил Никита.
— Не буду, — ответила Люба. — Я же поужинаю сейчас, я буду сыта!
Никита принес из сеней немного мелких дровишек и разжег железную печку, чтобы был свет для занятий. Он сел на пол, открыл печную дверцу и клал щепки и худые короткие поленья в огонь, стараясь, чтоб тепла было поменьше, а света побольше. Съев рыбу с хлебом, Люба тоже села на пол, против Никиты и около света из печки, и начала учить по книжке свою медицину.
Она читала молча, однако изредка шептала что-то, улыбалась и записывала мелким, быстрым почерком несколько слов в блокнот — наверно, самые важные вещи. А Никита только следил за правильным горением огня, и лишь время от времени — не часто — он смотрел в лицо Любы, но затем опять подолгу глядел на огонь, потому что боялся надоесть Любе своим взглядом. Так время шло, и Никита думал с печалью, что скоро оно пройдет совсем и ему настанет пора уходить домой.
В полночь, когда пробили часы на колокольне, Никита спросил у Любы, отчего не пришла ее подруга, по имени Женя.
— А у нее тиф повторился, она, наверное, умрет, — ответила Люба и опять стала читать медицину.
— Вот это жалко! — сказал Никита, но Люба ничего не ответила ему.
Никита представил себе в мысли больную, горячую Женю, — и, в сущности, он тоже мог бы ее искренне полюбить, если б узнал ее раньше и если бы она была немного добра к нему. Она тоже, кажется, прекрасная: зря он ее не разглядел тогда во тьме и плохо запомнил.
— Я уже спать хочу, — прошептала Люба, вздыхая.
— А поняли все, что прочитали-то? — спросил Никита.
— Все чисто! Хотите, расскажу? — предложила Люба.
— Не надо, — отказался Никита. — Вы лучше берегите при себе, а то я все равно забуду.
Он подмел веником сор около печки и ушел к отцу.
С тех пор он посещал Любу почти каждый день, лишь иногда пропуская сутки или двое, ради того, чтоб Люба поскучала по нем. Скучала она или нет — неизвестно, но в эти пустые вечера Никита вынужден был ходить по десять, по пятнадцать верст, несколько раз вокруг всего города, желая удержать себя в одиночестве, вытерпеть без утешения тоску по Любе и не пойти к ней.
У нее в гостях он обыкновенно занимался тем, что топил печь и ожидал, когда она ему скажет что-нибудь в промежуток, отвлекшись от своего учения по книге. Каждый раз Никита приносил Любе на ужин немного пищи из столовой при мастерской крестьянской мебели; обедала же она в своей академии, но там давали кушать слишком мало, а Люба много думала, училась вдобавок еще росла, и ей не хватало питания. В первую же свою получку Никита купил в ближней деревне коровьи ноги и затем всю ночь варил студень на железной печке, а Люба до полночи занималась с книгами и тетрадями, потом чинила свою одежду штопала чулки, мыла полы на рассвете и купалась на дворе в кадушке с дождевой водой, пока еще не проснулись посторонние люди.
Отцу Никиты было скучно жить все вечера одному, без сына, а Никита не говорил, куда он ходит. «Он сам теперь человек, — думал старик. — Мог же ведь быть убитым или раненным на войне, а раз живет — пусть ходит!»
Однажды старик заметил, что сын принес откуда-то две белые булки. Но он их сразу же завернул в отдельную бумагу, а его не угостил. Затем Никита, как обычно, надел фуражку и пошел до полночи и обе булки тоже взял с собой.
— Никит, возьми меня с собой! — попросился отец. — Я там ничего не буду говорить, я только гляну… Там интересно, — должно быть, что-нибудь выдающееся!
— В другой раз, отец, — стесняясь, сказал Никита. — А то тебе сейчас спать пора, завтра ведь на работу надо идти…
В тот вечер Никита не застал Любы, ее не было дома. Он сел тогда на лавочку у ворот и стал ожидать хозяйку. Белые булки он положил себе за пазуху и согревал их там, чтоб они не остыли до прихода Любы. Он сидел терпеливо до поздней ночи, наблюдая звезды на небе и редких прохожих людей, спешивших к детям в свои жилища, слушал звон городских часов на колокольне, лай собак по дворам и разные тихие, неясные звуки, которые днем не существуют. Он бы мог прожить здесь в ожидании, наверно, до самой своей смерти.
Люба неслышно появилась из тьмы перед Никитой. Он встал перед ней, но она сказала ему: «Идите лучше домой», — и заплакала. Она пошла к себе в квартиру, а Никита обождал еще снаружи в недоумении и пошел за Любой.
— Женя умерла, — сказала Люба ему в комнате. — Что я теперь буду делать?..
Никита молчал. Теплые булки лежали у него за пазухой — не то их надо вынуть сейчас, не то теперь уж ничего не нужно. Люба легла в одежде на кровать, отвернулась лицом к стене и плакала там сама для себя, беззвучно и почти не шевелясь.
Никита долго стоял один в ночной комнате, стесняясь помешать чужому грустному горю. Люба не обращала на него внимания, потому что печаль от своего горя делает людей равнодушными ко всем другим страдающим. Никита самовольно сел на кровать в ногах у Любы и вынул булки из-за пазухи, чтобы деть их куда-нибудь, но пока не находил для них места.
— Давайте я с вами буду теперь! — сказал Никита.
— А что вы будете делать? — спросила Люба в слезах. Никита подумал, боясь ошибиться или нечаянно обидеть Любу.
— Я ничего не буду, — отвечал он. — Мы станем жить как обыкновенно, чтоб вы не мучились.
— Обождем, нам нечего спешить, — задумчиво и расчетливо произнесла Люба. — Надо вот подумать, в чем Женю хоронить, — у них гроба нету…
— Я завтра его принесу, — пообещал Никита и положил булки на кровать.
На другой день Никита спросил разрешения у мастера и стал делать гроб; их всегда позволяли делать свободно и за материал не высчитывали. По неумению он делал его долго, но зато тщательно и особо чисто отделал внутреннее ложе для покойной девушки; от воображения умершей Жени Никита сам расстроился и немного покапал слезами в стружки. Отец, проходя по двору, подошел к Никите и заметил его расстройство.
— Ты что тоскуешь: невеста умерла? — спросил отец.
— Нет, подруга ее, — ответил он.
— Подруга? — сказал отец. — Да чума с ней!.. Дай я тебе борта в гробу поравняю, у тебя некрасиво вышло, точности не видать!
После работы Никита понес гроб к Любе; он не знал, где лежит ее мертвая подруга.
В тот год долго шла теплая осень, и народ был доволен. «Хлебу вышел недород, так мы на дровах сбережем», — говорили экономические люди. Никита Фирсов загодя заказал сшить из своей красноармейской шинели женское пальто для Любы, но пальто уже приготовили, а надобности, за теплым временем, в нем все еще не было. Никита по-прежнему ходил к Любе на квартиру, чтобы помогать ей жить и самому в ответ получать питание для наслаждения сердца.
Он ее спрашивал один раз, как они дальше будут жить — вместе или отдельно. А она отвечала, что до весны не имеет возможности чувствовать свое счастье, потому что ей надо поскорее окончить академию медицинских знаний, а там — видно будет Никита выслушал это далекое обещание, но не требовал большего счастья, чем оно уже есть у него благодаря Любе, и он не знал есть ли оно еще лучшее, но сердце его продрогло от долгого терпения и неуверенности — нужен ли он Любе сам по себе, как бедный, малограмотный, демобилизованный человек. Люба иногда с улыбкой смотрела на него своими светлыми глазами, в которых находились большие, черные, непонятные точки, а лицо ее вокруг глаз было исполнено добром.
Однажды Никита заплакал, покрывая Любу на ночь одеялом перед своим уходом домой, а Люба только погладила его по голове и сказала: «Ну будет вам, нельзя так мучиться, когда я еще жива».
Никита поспешил уйти к отцу, чтобы там укрыться, опомниться и не ходить к Любе несколько дней подряд. «Я буду читать, — решал он, — и начну жить по-настоящему, а Любу забуду, не стану ее помнить и знать. Что она такое особенное — на свете великие миллионы живут, еще лучше ее есть. Она некрасивая!»
Наутро он не встал с подстилки, на которой спал на полу. Отец, уходя на работу, попробовал его голову и сказал:
— Ты горячий: ложись на кровать! Поболей немножко, потом выздоровеешь… Ты на войне нигде не раненный?
— Нигде, — ответил Никита.
Под вечер он потерял память; сначала он видел все время потолок и двух поздних предсмертных мух на нем, приютившихся греться там для продолжения жизни, а потом эти же предметы стали вызывать в нем тоску, отвращение, — потолок и мухи словно забрались к нему внутрь мозга, их нельзя было изгнать оттуда и перестать думать о них все более увеличивающейся мыслью, съедающей уже головные кости. Никита закрыл глаза, но мухи кипели в его мозгу, он вскочил с кровати, чтобы прогнать мух с потолка, и упал обратно на подушку: ему показалось, что от подушки еще пахло материнским дыханием — мать ведь здесь же спала рядом с отцом, — Никита вспомнил ее и забылся.
Через четыре дня Люба отыскала жилище Никиты Фирсова и явилась к нему в первый раз сама. Шла только середина дня; во всех домах, где жили рабочие, было безлюдно — женщины ушли доставать провизию, а дошкольные ребятишки разбрелись по дворам и полянам. Люба села на кровать к Никите, погладила ему лоб, протерла глаза концом своего носового платка и спросила:
— Ну что, где у тебя болит?
— Нигде, — сказал Никита.
Сильный жар уносил его в своем течении вдаль ото всех людей и ближних предметов, и он с трудом видел сейчас и помнил Любу, боясь ее потерять в темноте равнодушного рассудка; он взялся рукой за карман ее пальто, сшитого из красноармейской шинели, и держался за него, как утомленный пловец за отвесный берег, то утопая, то спасаясь. Болезнь все время стремилась увлечь его на сияющий, пустой горизонт — в открытое море, чтоб он там отдохнул на медленных, тяжелых волнах.
— У тебя грипп, наверно, я тебя вылечу, — сказала Люба. — А может, и тиф!.. Но ничего — не страшно!
Она подняла Никиту за плечи и посадила его спиной к стене. Затем быстро и настойчиво Люба переодела Никиту в свое пальто, нашла отцовский шарф и повязала им голову больного, а ноги его всунула в валенки, валявшиеся до зимы под кроватью. Обхватив Никиту, Люба велела ему ступить ногами и вывела его, озябшего, на улицу. Там стоял извозчик. Люба подсадила больного в пролетку, и они поехали.
— Не жилец народ живет! — сказал извозчик, обращаясь к лошади, беспрерывно погоняя ее вожжами на уездную мелкую рысь.
В своей комнате Люба раздела и уложила Никиту в кровать и укрыла его одеялом, старой ковровой дорожкой, материнскою ветхою шалью — всем согревающим добром, какое у нее было.
— Зачем тебе дома лежать? — удовлетворенно говорила Люба, подтыкая одеяло под горячее тело Никиты. — Ну зачем!.. Отец твой на работе, ты лежишь целый день один, ухода ты никакого не видишь и тоскуешь по мне…
Никита долго решал и думал, где Люба взяла денег на извозчика. Может быть, она продала свои австрийские башмаки или учебную книжку (она ее сначала выучила наизусть, чтобы не нужна была), или же она заплатила извозчику всю месячную стипендию…
Ночью Никита лежал в смутном сознании: иногда он понимал, где сейчас находится, и видел Любу, которая топила печку и стряпала пищу на ней, а затем Никита наблюдал незнакомые видения своего ума, действующего отдельно от его воли в сжатой, горячей тесноте головы.
Озноб его все более усиливался. Время от времени Люба пробовала ладонью лоб Никиты и считала пульс в его руке. Поздно ночью она напоила его кипяченой, теплой водой и, сняв верхнее Платье, легла к больному под одеяло, потому что Никита дрожал от лихорадки и надо было согреть его. Люба обняла Никиту и прижала к себе, а он свернулся от стужи в комок и прильнул лицом к ее груди, чтобы теснее ощущать чужую, высшую, лучшую жизнь и позабыть свое мученье, свое продрогшее пустое тело. Но Никите жалко было теперь умирать, — не ради себя, но ради того чтоб иметь прикосновение к Любе и к другой жизни, — поэтому он спросил шепотом у Любы, выздоровеет он или помрет: она ведь училась и должна знать.
Люба стиснула руками голову Никиты и ответила ему:
— Ты скоро поправишься… Люди умирают потому, что они болеют одни и некому их любить, а ты со мной сейчас… Никита пригрелся и уснул.
Недели через три Никита поправился. На дворе уже выпал снег, стало вдруг тихо повсюду, и Никита пошел зимовать к отцу; он не хотел мешать Любе до окончания академии, пусть ум ее разовьется полностью весь, она тоже из бедных людей. Отец обрадовался возвращению сына, хотя и посещал его у Любы из двух дней в третий, принося каждый раз для сына харчи, а Любе какой бы то ни было гостинец.
Днем Никита опять стал работать в мастерской, а вечером посещал Любу и зимовал спокойно; он знал, что с весны она будет его женой и с того времени наступит счастливая, долгая жизнь. Изредка Люба трогала, шевелила его, бегала от него по комнате, и тогда — после игры — Никита осторожно целовал ее в щеку. Обычно же Люба не велела ему напрасно касаться себя.
— А то я тебе надоем, а нам еще всю жизнь придется жить! — говорила она. — Я ведь не такая вкусная: тебе это кажется!..
В дни отдыха Люба и Никита ходили гулять по зимним дорогам за город или шли, полуобнявшись, по льду уснувшей реки Потудани — далеко вниз по летнему течению. Никита ложился животом и смотрел вниз под лед, где видно было, как тихо текла вода. Люба тоже устраивалась рядом с ним, и, касаясь друг друга, они наблюдали укромный поток воды и говорили, насколько счастлива река Потудань, потому что она уходит в море и эта вода подо льдом будет течь мимо берегов далеких стран, в которых сейчас растут цветы и поют птицы. Подумав об этом немного, Люба велела Никите тотчас же вставать со льда; Никита ходил теперь в старом отцовском пиджаке на вате, он ему был короток, грел мало, и Никита мог простудиться.
И вот они терпеливо дружили вдвоем почти всю долгую зиму, томимые предчувствием своего близкого будущего счастья. Река Потудань тоже всю зиму таилась подо льдом, и озимые хлеба дремали под снегом, — эти явления природы успокаивали и даже утешали Никиту Фирсова: не одно его сердце лежит в погребении перед весной. В феврале, просыпаясь утром, он прислушивался — не жужжат ли уже новые мухи, а на дворе глядел на небо и на деревья соседнего сада: может быть, уже прилетают первые птицы из дальних стран. Но деревья, травы и зародыши мух еще спали в глубине своих сил и в зачатке.
В середине февраля Люба сказала Никите, что выпускные экзамены у них начинаются двадцатого числа, потому что врачи очень нужны и народу некогда их долго ждать. А к марту экзамены уже кончатся, — поэтому пусть снег лежит и река течет подо льдом хоть до июля месяца! Радость их сердца наступит раньше тепла природы.
На это время — до марта месяца — Никита захотел уехать из города, чтобы скорее перетерпеть срок до совместной жизни с Любой. Он назвался в мастерской крестьянской мебели идти с бригадой столяров чинить мебель по сельсоветам и школам в деревнях.
Отец тем временем — к марту месяцу — сделал не спеша в подарок молодым большой шкаф, подобный тому, который стоял в квартире Любы, когда еще ее мать была приблизительной невестой отца Никиты. На глазах старого столяра жизнь повторялась уже по второму или по третьему своему кругу. Понимать это можно, а изменить пожалуй что нельзя, и, вздохнув, отец Никиты положил шкаф на санки и повез его на квартиру невесты своего сына. Снег потеплел и таял против солнца, но старый человек был еще силен и волок санки в упор даже по черному телу оголившейся земли, Он думал втайне, что и сам бы мог вполне жениться на этой девушке Любе, раз на матери ее постеснялся, но стыдно как-то и нет в доме достатка, чтобы побаловать, привлечь к себе подобную молодую девицу. И отец Никиты полагал отсюда, что жизнь далеко не нормальна. Сын вот только явился с войны и опять уходит из дома, теперь уж навсегда. Придется, видно, ему, старику, взять к себе хоть побирушку с улицы — не ради семейной жизни, а чтоб, вроде домашнего ежа или кролика, было второе существо в жилище: пусть оно мешает жить и вносит нечистоту, но без него перестанешь быть человеком.
Сдав Любе шкаф, отец Никиты спросил у нее, когда ему нужно приходить на свадьбу,
— А когда Никита приедет: я готова! — сказала Люба.
Отец ночью пошел на деревню за двадцать верст, где Никита работал по изготовлению школьных парт. Никита спал в пустом классе на полу, но отец побудил его и сказал ему, что пора идти в город — можно жениться.
— Ты ступай, а я за тебя парты доделаю! — сказал отец. Никита надел шапку и сейчас же, не ожидая рассвета, отправился пешком в уезд. Он шел один всю вторую половину ночи по пустым местам; полевой ветер бродил без порядка близ него, то касаясь лица, то задувая в спину, а иногда и вовсе уходя на покой в тишину придорожного оврага. Земля по склонам и на высоких пашнях лежала темной, снег ушел с нее в низы, пахло молодою водой и ветхими травами, павшими с осени. Но осень уже забытое давнее время, — земля сейчас была бедна и свободна, она будет рожать все сначала и лишь те существа, которые никогда не жили. Никита даже не спешил идти к Любе; ему нравилось быть в сумрачном свете ночи на этой беспамятной ранней земле, забывшей всех умерших на ней и не знающей, что она родит в тепле нового лета.
Под утро Никита подошел к дому Любы. Легкая изморозь легла на знакомую крышу и на кирпичный фундамент, — Любе, наверно, сладко спится сейчас в нагретой постели, и Никита прошел мимо ее дома, чтобы не будить невесту, не остужать ее тела из-за своего интереса.
К вечеру того же дня Никита Фирсов и Любовь Кузнецова записались в уездном Совете на брак, затем они пришли в комнату Любы и не знали, чем им заняться. Никите стало теперь совестно, что счастье полностью случилось с ним, что самый нужный для него человек на свете хочет жить заодно с его жизнью, словно в нем скрыто великое, драгоценное добро. Он взял руку Любы к себе и долго держал ее; он наслаждался теплотой ладони этой руки, он чувствовал через нее далекое биение любящего его сердца и думал о непонятной тайне: почему Люба улыбается ему и любит его неизвестно за что. Сам он чувствовал в точности, почему дорога для него Люба.
— Сначала давай покушаем! — сказала Люба и выбрала свою руку от Никиты.
Она приготовила сегодня кое-что: по окончании академии ей дали усиленное пособие в виде продуктов и денежных средств.
Никита со стеснением стал есть вкусную, разнообразную пищу У своей жены. Он не помнил, чтобы когда-нибудь его угощали почти задаром, ему не приходилось посещать людей для своего удовольствия и еще вдобавок наедаться у них.
Покушав, Люба встала первой из-за стола. Она открыла объятия навстречу Никите и сказала ему;
— Ну!
Никита поднялся и робко обнял ее, боясь повредить что-нибудь в этом особом, нежном теле. Люба сама сжала его себе на помощь, но Никита попросил: «Подождите, у меня сердце сильно заболело», — и Люба оставила мужа.
На дворе наступили сумерки, и Никита хотел затопить печку для освещения, но Люба сказала: «Не надо, я ведь уже кончила учиться, и сегодня наша свадьба». Тогда Никита разобрал постель, а Люба тем временем разделась при нем, не зная стыда перед мужем. Никита же зашел за отцовский шкаф и там снял с себя поскорее одежду, а потом лег рядом с Любой ночевать.
Наутро Никита встал спозаранку. Он подмел комнату, затопил печку, чтобы скипятить чайник, принес из сеней воду в ведре для умывания и под конец не знал уже, что ему еще сделать, пока Люба спит. Он сел на стул и пригорюнился: Люба теперь, наверно, велит ему уйти к отцу навсегда, потому что, оказывается, надо уметь наслаждаться, а Никита не может мучить Любу ради своего счастья, и у него вся сила бьется в сердце, приливает к горлу, не оставаясь больше нигде.
Люба проснулась и глядела на мужа.
— Не унывай, не стоит, — сказала она, улыбаясь. — У нас все с тобой
наладится!
— Давай я пол вымою, — попросил Никита, — а то у нас грязно.
— Ну, мой, — согласилась Люба.
«Как он жалок и слаб от любви ко мне! — думала Люба в кровати. — Как он мил и дорог мне, и пусть я буду с ним вечной девушкой!.. Я протерплю. А может — когда-нибудь он станет любить меня меньше и тогда будет сильным человеком!»
Никита ерзал по полу с мокрой тряпкой, смывая грязь с половых досок, а Люба смеялась над ним с постели.
— Вот я и замужняя! — радовалась она сама с собой и вылезла в сорочке поверх одеяла.
Убравшись с комнатой, Никита заодно вытер влажной тряпкой всю мебель, затем разбавил холодную воду в ведре горячей и вынул из-под кровати таз, чтобы Люба умывалась над ним.
После чая Люба поцеловала мужа в лоб и пошла на работу в больницу, сказав, что часа в три она возвратится. Никита попробовал на лбу место поцелуя жены и остался один. Он сам не знал, почему он сегодня не пошел на работу, — ему казалось, что жить теперь ему стыдно и, может быть, совсем не нужно: зачем же тогда зарабатывать деньги на хлеб? Он решил кое-как дожить свой век, пока не исчахнет от стыда и тоски.
Обследовав общее семейное имущество в квартире, Никита нашел продукты и приготовил обед из одного блюда — кулеш с говядиной. А после такой работы лег вниз лицом на кровать и стал считать, сколько времени осталось до вскрытия рек, чтобы утопиться в Потудани.
— Обожду, как тронется лед: недолго! — сказал он себе вслух для успокоения и задремал.
Люба принесла со службы подарок — две плошки зимних цветов; ее там поздравили с бракосочетанием врачи и сестры милосердия. А она держалась с ними важно и таинственно, как истинная женщина. Молодые девушки из сестер и сиделок завидовали ей, одна же искренняя служащая больничной аптеки доверчиво спросила у Любы — правда или нет, что любовь — это нечто чарующее, а замужество по любви — упоительное счастье? Люба ответила ей, что все это чистая правда, оттого и люди на свете живут.
Вечером муж и жена беседовали друг с другом. Люба говорила, что у них могут появиться дети и надо заранее об этом подумать. Никита обещал начать в мастерской делать сверхурочно детскую мебель: столик, стул и кроватку-качалку.
— Революция осталась навсегда, теперь рожать хорошо, — говорил Никита. — Дети несчастными уж никогда не будут!
— Тебе хорошо говорить, а мне ведь рожать придется! — обижалась Люба.
— Больно будет? — спрашивал Никита. — Лучше тогда не рожай, не мучайся…
— Нет, я вытерплю, пожалуй! — соглашалась Люба.
В сумерках она постелила постель, причем, чтоб не тесно было спать, она подгородила к кровати два стула для ног, а ложиться велела поперек постели. Никита лег в указанное место, умолк и поздно ночью заплакал во сне. Но Люба долго не спала, она услышала его слезы и осторожно вытерла спящее лицо Никиты концом простыни, а утром, проснувшись, он не запомнил своей ночной печали.
С тех пор их общая жизнь пошла по своему времени. Люба лечила людей в больнице, а Никита делал крестьянскую мебель. В свободные часы и по воскресеньям он работал на дворе и по по дому хотя Люба его не просила об этом, — она сама теперь точно не знала, чей это дом. Раньше он принадлежал ее матери, потом его взяли в собственность государства, но государство забыло про дом — никто ни разу не приходил справляться в целости дома и не брал денег за квартиру. Никите это было все равно. Он достал через знакомых отца зеленой краски-медянки и выкрасил заново крышу и ставни, как только устоялась весенняя погода. С тем же прилежанием он постепенно починил обветшалый сарай на дворе, оправил ворота и забор и собирался рыть новый погреб, потому что старый обвалился.
Река Потудань уже тронулась. Никита ходил два раза на ее берег, смотрел на потекшие воды и решил не умирать, пока Люба еще терпит его, а когда перестанет терпеть, тогда он успеет скончаться — река не скоро замерзнет. Дворовые хозяйственные работы Никита делал обычно медленно, чтобы не сидеть в комнате и не надоедать напрасно Любе. А когда он отделывался начисто, то нагребал к себе в подол рубашки глину из старого погреба и шел с ней в квартиру. Там он садился на пол и лепил из глины фигурки людей и разные предметы, не имеющие подобия и назначения, — просто мертвые вымыслы в виде горы с выросшей из нее головой животного или корневища дерева, причем корень был как бы обыкновенный, но столь запутанный, непроходимый, впившийся одним своим отростком в другой, грызущий и мучающий сам себя, что от долгого наблюдения этого корня хотелось спать. Никита нечаянно, блаженно улыбался во время своей глиняной работы, а Люба сидела тут же, рядом с ним на полу, зашивала белье, напевая песенки, что слышала когда-то, и между своим делом ласкала Никиту одною рукой — то гладила его по голове, то щекотала под мышкой. Никита жил в эти часы со сжавшимся кротким сердцем и не знал, нужно ли ему еще что-либо более высшее и могучее, или жизнь на самом деле невелика, — такая, что уже есть у него сейчас. Но Люба смотрела на него утомленными глазами, полными терпеливой доброты, словно добро и счастье стали для нее тяжким трудом. Тогда Никита мял свои игрушки, превращал их снова в глину и спрашивал у жены, не нужно ли затопить печку, чтобы согреть воду для чая, или сходить куда-нибудь по делу. — Не нужно, — улыбалась Люба. — Я сама сделаю все… И Никита понимал, что жизнь велика и, быть может, ему непосильна, что она не вся сосредоточена в его бьющемся сердце — она еще интересней, сильнее и дороже в другом, недоступном ему человеке. Он взял ведро и пошел за водой в городской колодец, где вода была чище, чем в уличных бассейнах. Никита ничем, никакой работой не мог утолить свое горе и боялся, как в детстве приближающейся ночи. Набрав воды, Никита зашел с полным ведром к отцу и посидел у него в гостях.
— Что ж свадьбу-то не сыграли? — спросил отец. — Тайком, по-советски управились?..
— Сыграем еще, — пообещал сын. — Давай с тобой сделаем маленький стол со стулом и кровать-качалку, — ты поговори завтра с мастером, чтоб дали материал… А то у нас дети, наверно, пойдут!
— Ну что ж, можно, — согласился отец. — Да ведь дети у вас скоро не должны быть: не пора еще…
Через неделю Никита поделал для себя всю нужную детскую мебель; он оставался каждый вечер сверхурочно и тщательно трудился. А отец начисто отделал каждую вещь и покрасил ее.
Люба установила детскую утварь в особый уголок, убрала столик будущего ребенка двумя горшками цветов и положила на спинку стула новое вышитое полотенце. В благодарность за верность к ней и к ее неизвестным детям Люба обняла Никиту, она поцеловала его в горло, прильнула к груди и долго согревалась близ любящего человека, зная, что больше ничего сделать нельзя. А Никита, опустив руки, скрывая свое сердце, молча стоял перед нею, потому что не хотел казаться сильным, будучи беспомощным
В ту ночь Никита выспался рано, проснувшись немного позже полуночи. Он лежал долго в тишине и слушал звон часов в городе — половина первого, час, половина второго: три раза по одному удару. На небе, за окном, началось смутное прозябание — еще не рассвет, а только движение тьмы, медленное оголение пустого пространства, и все вещи в комнате и новая детская мебель тоже стали заметны, но после прожитой темной ночи они казались жалкими и утомленными, точно призывая к себе на помощь. Люба пошевелилась под одеялом и вздохнула: может быть, она тоже не спала. На всякий случай Никита замер и стал слушать. Однако больше Люба не шевелилась, она опять дышала ровно, и Никите нравилось, что Люба лежит около него живая, необходимая для его души и не помнящая во сне, что он, ее муж, существует. Лишь бы она была цела и счастлива, а Никите достаточно для жизни одного сознания про нее. Он задремал в покое, утешаясь сном близкого милого человека, и снова открыл глаза.
Люба осторожно, почти неслышно плакала. Она покрылась с головой и там мучилась одна, сдавливая свое горе, чтобы оно умерло беззвучно. Никита повернулся лицом к Любе и увидел, как она, жалобно свернувшись под одеялом, часто дышала и угнеталась. Никита молчал. Не всякое горе можно утешить; есть горе, которое кончается лишь после истощения сердца, в долгом забвении или в рассеянности среди текущих житейских забот.
На рассвете Люба утихла. Никита обождал время, затем приподнял конец одеяла и посмотрел в лицо жены. Она покойно спала, теплая, смирная, с осохшими слезами…
Никита встал, бесшумно оделся и ушел наружу. Слабое утро начиналось в мире, прохожий нищий шел с полной сумою посреди улицы. Никита отправился вослед этому человеку, чтобы иметь смысл идти куда-нибудь. Нищий вышел за город и направился по большаку в слободу Кантемировку, где спокон века были большие базары и жил зажиточный народ; правда, там нищему человеку подавали всегда мало, кормиться как раз приходилось по дальним, бедняцким деревням, но зато в Кантемировке было праздно, интересно, можно пожить на базаре одним наблюдением множества людей, чтобы развлеклась на время душа.
В Кантемировку нищий и Никита пришли к полудню. На околице города нищий человек сел в канавку, открыл сумку и вместе с Никитой стал угощаться оттуда, а в городе они разошлись в разные стороны, потому что у нищего были свои соображения, у Никиты их не было. Никита пришел на базар, сел в тени за торговым закрытым рундуком и перестал думать о Любе, о заботах жизни и о самом себе.
…Базарный сторож жил на базаре уже двадцать пять лет и все годы жирно питался со своей тучной, бездетной старухой. Ему всегда у купцов и в кооперативных магазинах давали мясные, некондиционные остатки и отходы, отпускали по себестоимости пошивочный материал, а также предметы по хозяйству, вроде ниток, мыла и прочего. Он уже и сам издавна торговал помаленьку пустой, бракованной тарой и наживал деньги в сберкассу. По должности ему полагалось выметать мусор со всего базара, смывать кровь с торговых полок в мясном ряду, убирать публичное отхожее место, а по ночам караулить торговые навесы и помещения. Но он только прохаживался ночью по базару в теплом тулупе, а черную работу поручал босякам и нищим, которые ночевали на базаре; его жена почти всегда выливала остатки вчерашних мясных щей в помойное место, так что сторож всегда мог кормить какого-нибудь бедного человека за уборку отхожего места.
Жена постоянно наказывала ему — не заниматься черной работой, ведь у него уж борода седая вон какая отросла, — он теперь не сторож, а надзиратель.
Но разве бродягу либо нищего приучишь к вечному труду на готовых харчах: он поработает однажды, поест, что дадут, и еще попросит, а потом пропадает обратно в уезд.
За последнее время уже несколько ночей подряд сторож прогонял с базара одного и того же человека. Когда сторож толкал его, спящего, тот вставал и уходил, ничего не отвечая, а потом опять лежал или сидел где-нибудь за дальним рундуком. Однажды сторож всю ночь охотился за этим бесприютным человеком, в нем даже кровь заиграла от страсти замучить, победить чужое, утомленное существо… Раза два сторож бросал в него палкой и попадал по голове, но бродяга на рассвете все же скрылся от него, — наверно, совсем ушел с базарной площади. А утром сторож нашел его опять — он спал на крышке выгребной ямы за отхожим местом, прямо снаружи. Сторож окликнул спящего, тот открыл глаза, но ничего не ответил, посмотрел и опять равнодушно задремал. Сторож подумал, что это — немой человек. Он ткнул наконечником палки в живот дремлющего и показал рукой, чтоб он шел за ним.
В своей казенной, опрятной квартире — из кухни и комнаты — сторож дал немому похлебать из горшка холодных щей с выжирками, а после харчей велел взять в сенях метлу, лопату, скребку, ведро с известью и прибрать начисто публичное место. Немой глядел на сторожа туманными глазами: наверно, он был и глухой еще… Но нет, едва ли, — немой забрал в сенях весь нужный инструмент и материал, как сказал ему сторож, значит — он слышит.
Никита аккуратно сделал работу, и сторож явился потом проверить, как оно получилось; для начала вышло терпимо, поэтому сторож повел Никиту на коновязь и доверил ему собрать навоз и вывезти его на тачке.
Дома сторож-надзиратель приказал своей хозяйке, чтоб она теперь не выхлестывала в помойку остатки от ужина и обеда, а сливала бы их в отдельную черепушку: пусть немой человек доедает.
— Небось и спать его в горнице класть прикажешь? — спросила хозяйка.
— Это ни к чему, — определил хозяин. — Ночевать он наружи будет: он ведь не глухой, пускай лежит и воров слушает, а услышит — мне прибежит скажет… Дай ему дерюжку, он найдет ce6e место и постелит…
На слободском базаре Никита прожил долгое время. Отвыкнув сначала говорить, он и думать, вспоминать и мучиться стал меньше. Лишь изредка ему ложился гнет на сердце, но он терпел его без размышления, и чувство горя в нем постепенно утомлялось и проходило. Он уже привык жить на базаре, а многолюдство народа, шум голосов, ежедневные события отвлекали его от памяти по самом себе и от своих интересов — пищи, отдыха, желания увидеть отца. Работал Никита постоянно; даже ночью, когда Никита засыпал в пустом ящике среди умолкшего базара, к нему наведывался сторож-надзиратель и приказывал ему подремывать и слушать, а не спать по-мертвому. «Мало ли что, — говорил сторож, — намедни вон жулики две доски от ларька оторвали, пуд меда без хлеба съели…» А на рассвете Никита уже работал, он спешил убрать базар до народа; днем тоже есть нельзя было, то надо навоз накладывать из кучи на коммунальную подводу, то рыть новую яму для помоев и нечистот, то разбирать старые ящики, которые сторож брал даром у торгующих и продавал затем в деревню отдельными досками, — либо еще находилась работа.
Среди лета Никиту взяли в тюрьму по подозрению в краже москательных товаров из базарного филиала сельпо, но следствие оправдало его, потому что немой, сильно изнемогший человек был слишком равнодушен к обвинению. Следователь не обнаружил в характере Никиты и в его скромной работе на базаре как помощника сторожа никаких признаков жадности к жизни и влечения к удовольствию или наслаждению, — он даже в тюрьме не поедал всей пищи. Следователь понял, что этот человек не знает ценности личных и общественных вещей, а в обстоятельствах его дела не содержалось прямых улик. «Нечего пачкать тюрьму таким человеком!» — решил следователь.
Никита просидел в тюрьме всего пять суток, а оттуда снова явился на базар. Сторож-надзиратель уморился без него работать, поэтому обрадовался, когда немой опять показался у базарных рундуков. Старик позвал его в квартиру и дал Никите покушать свежих горячих щей, нарушив этим порядок и бережливость в своем хозяйстве. «Один раз поест — не разорит! — успокоил себя старый сторож-хозяин. — А дальше опять на вчерашнюю холодную еду перейдет, когда что останется!»
— Ступай, мусор отгреби в бакалейном ряду, — указал сторож Никите, когда тот поел хозяйские щи.
Никита отправился на привычное дело. Он слабо теперь чувствовал самого себя и думал немного, что лишь нечаянно появлялось в его мысли. К осени, вероятно, он вовсе забудет, что он такое, и, видя вокруг действие мира, — не станет больше иметь о нем представления; пусть всем людям кажется, что этот человек живет себе на свете, а на самом деле он будет только находиться здесь и существовать в беспамятстве, в бедности ума, в бесчувствии, как в домашнем тепле, как в укрытии от смертного горя…
Вскоре после тюрьмы, уже на отдании лета, — когда ночи стали длиннее, — Никита, как нужно по правилу, хотел вечером запереть дверь в отхожее место, но оттуда послышался голос:
— Погоди, малый, замыкать!.. иль и отсюда добро воруют? Никита обождал человека. Из помещения вышел отец с пустым мешком под мышкой.
— Здравствуй, Никит! — сказал сначала отец и вдруг жалобно заплакал, стесняясь слез и не утирая их ничем, чтоб не считать их существующими. — Мы думали, ты покойник давно… Значит, ты цел?
Никита обнял похудевшего, поникшего отца, — в нем тронулось сейчас сердце, отвыкшее от чувства.
Потом они пошли на пустой базар и приютились в проходе меж двух рундуков.
— А я за крупой сюда пришел, тут она дешевле, — объяснил отец. — Да вот, видишь, опоздал, базар уж разошелся… Ну, теперь переночую, а завтра куплю и отправлюсь… А ты тут что?
Никита захотел ответить отцу, однако у него ссохлось горло, и он забыл, как нужно говорить. Тогда он раскашлялся и прошептал:
— Я, ничего. А Люба жива?
— В реке утопилась, — сказал отец. — Но ее рыбаки сразу увидели и вытащили, стали отхаживать, — она и в больнице лежала: поправилась.
— А теперь жива? — тихо спросил Никита.
— Да пока еще не умерла, — произнес отец. — У нее кровь горлом часто идет: наверно, когда утопала, то простудилась. Она время плохое выбрала, — тут как-то погода испортилась, вода была холодная…
Отец вынул из кармана хлеб, дал половину сыну, и они пожевали немного на ужин. Никита молчал, а отец постелил на землю мешок и собирался укладываться.
— А у тебя есть место? — спросил отец. — А то ложись на мешок, а я буду на земле, я не простужусь, я старый…
— А отчего Люба утопилась? — прошептал Никита.
— У тебя горло, что ль, болит? — спросил отец. — Пройдет!… По тебе она сильно убивалась и скучала, вот отчего… Цельный месяц по реке Потудани, по берегу, взад-вперед за сто верст ходила. Думала, ты утонул и всплывешь, а она хотела тебя увидеть. А ты, оказывается, вот тут живешь. Это плохо…
Никита думал о Любе, и опять его сердце наполнялось горем и силой.
— Ты ночуй, отец, один, — сказал Никита. — Я пойду на Любу погляжу.
— Ступай, — согласился отец. — Сейчас идти хорошо, прохладно. А я завтра приду, тогда поговорим…
Выйдя из слободы, Никита побежал по безлюдному уездному большаку. Утомившись, он шел некоторое время шагом, потом снова бежал в свободном легком воздухе по темным полям.
Поздно ночью Никита постучал в окно к Любе и потрогал ставни, которые он покрасил когда-то зеленой краской, — сейчас ставни казались синими от темной ночи. Он прильнул лицом к оконному стеклу. От белой простыни, спустившейся с кровати, по комнате рассеивался слабый свет, и Никита увидел детскую мебель, сделанную им с отцом, — она была цела. Тогда Никита сильно постучал по оконной раме. Но Люба опять не ответила, она не подошла к окну, чтобы узнать его.
Никита перелез через калитку, вошел в сени, затем в комнату, — двери были не заперты: кто здесь жил, тот не заботился о сохранении имущества от воров.
На кровати под одеялом лежала Люба, укрывшись с головой.
— Люба! — тихо позвал ее Никита.
— Что? — спросила Люба из-под одеяла.
Она не спала. Может быть, она лежала одна в страхе и болезни или считала стук в окно и голос Никиты сном. Никита сел с краю на кровать.
— Люба, это я пришел! — сказал Никита. Люба откинула одеяло со своего лица.
— Иди скорей ко мне! — попросила она своим прежним, нежным голосом и протянула руки Никите.
Люба боялась, что все это сейчас исчезнет; она схватила Никиту за руки и потянула его к себе.
Никита обнял Любу с тою силою, которая пытается вместить другого, любимого человека внутрь своей нуждающейся души; но он скоро опомнился, и ему стало стыдно.
— Тебе не больно? — спросил Никита.
— Нет! Я не чувствую, — ответила Люба.
Он пожелал ее всю, чтобы она утешилась, и жестокая, жалкая сила пришла к нему. Однако Никита не узнал от своей близкой любви с Любой более высшей радости, чем знал ее обыкновенно, — он почувствовал лишь, что сердце его теперь господствует во всем его теле и делится своей кровью с бедным, но необходимым наслаждением.
Люба попросила Никиту, — может быть, он затопит печку, ведь на дворе еще долго будет темно. Пусть огонь светит в комнате, все равно спать она больше не хочет, она станет ожидать рассвета и глядеть на Никиту.
Но в сенях больше не оказалось дров. Поэтому Никита оторвал на дворе от сарая две доски, поколол их на части и на щепки и растопил железную печь. Когда огонь прогрелся, Никита отворил печную дверцу, чтобы свет выходил наружу. Люба сошла с кровати и села на полу против Никиты, где было светло.
— Тебе ничего сейчас, не жалко со мной жить? — спросила она.
— Нет, мне ничего, — ответил Никита. — Я уже привык быть счастливым с тобой.
— Растопи печку посильней, а то я продрогла, — попросила Люба.
Она была сейчас в одной заношенной ночной рубашке, и похудевшее тело ее озябло в прохладном сумраке позднего времени.