Рассказ булгакова морфий слушать

    Анна Остроумова-Лебедева Портрет Михаила Булгакова

1926 г. Коктебель

Рассказ Михаила Булгакова «Морфий» впервые был опубликован в журнале «Медицинский работник» в 1927 году. Рассказ автобиографичен. По образованию Булгаков врач, выпускник медицинского факультета Киевского университета. По распределению работал земским врачом в селе Никольское Сычевского уезда Смоленской губернии с сентября 1916 по сентябрь 1917 года, а также в уездном городе Вязьме той же губернии с сентября 1917 по январь 1918 года. В рассказе отражена личная история автора – как он во время службы земским врачом пристрастился к морфию. Трагедия морфиниста, прослеженная с медицинской тщательностью.

Замысел этого произведения возник еще в 1917 году, в селе Никольское, когда Булгаков уже ощутил разрушительное действие наркотика. По-видимому, тогда он начал работу над сочинением, получившим название «Недуг». Эту раннюю редакцию «Морфия» Булгаков впоследствии уничтожил. Однако заглавие «Недуг» найдено не случайно. Оно передает отношение Булгакова к революционным событиям в России. Герои Булгакова переживают революцию и гражданскую войну, как тяжелый недуг. Трагедия отдельного человека, страдающего морфинизмом, становится символом того, что происходит с родной страной. Другая грань этого символа: морфий отключает героев Булгакова от действительности, избавляет от психических травм. Им безразлично, что делается в мире. Цена такой анестезии – саморазрушение, распад личности.

Тема морфия появляется и в романе «Мастер и Маргарита»: в эпилоге морфинистом становится поэт Иван Бездомный. Только после укола наркотика он видит во сне как наяву то, о чем рассказывается в романе Мастера о Понтии Пилате и Иешуа Га-Ноцри. Получается, что тема, с которой Булгаков начал свой писательский путь, замыкается в его последнем произведении.

Ассоциация революции с болезнью возникала и у других русских писателей. Поэма Бориса Пастернака «Высокая болезнь», «Тихий Дон» Шолохова, «Котлован» и «Чевенгур» Андрея Платонова. С какой болью, с какими страданиями народа сопряжено у них разрушение старого и построение нового мира.

В рассказе «Морфий» два главных героя, доктор Бомгард (от его лица начинается повествование) и Сергей Поляков, его бывший сокурсник. Оба земские врачи. Поляков прислал Бомгарду письмо с просьбой помочь, так как он тяжело болен. Бомбард собирается ехать завтра же, путь не близкий, в глухое село. Но на следующее утро привозят Полякова на санях, умирающего, самоубийство, стрелял в себя из револьвера. Перед смертью Поляков успевает передать Бомгарду свой дневник. Дальше повествование идет от лица Полякова, в его дневнике. Это дневник морфиниста, клинически точное описание болезни. Поляков стал употреблять морфий из-за сильной, нестерпимой боли в желудке. Постепенно делается зависим от этого наркотика. Дается подробное изложение психического состояния. Поляков думает, что сможет отказаться от морфия в любой момент, но это самообман. Продолжает принимать морфий уже не только из-за страха боли, а чтобы излечиться от душевной раны (от него ушла жена, оперная певица). И он благодарен морфию за это излечение, он восклицает: «Не могу не воздать хвалу тому, кто первый извлек из маковых головок морфий. Истинный благодетель человечества». Кроме того он оправдывает себя довольно-таки убедительным доводом, что врачи должны пробовать препараты на себе, чтобы понимать, что чувствуют пациенты. Но очень скоро эйфорию сменяют жестокие страдания морфиниста. Поляков пытается бороться с болезнью. Но эта борьба безнадежна. Идет быстрое разрушение психики и распад личности. Поляков становится рабом морфия. Ему не победить силу таинственной и могущественной власти, извлеченную из казалось бы безобидной маковой головки. Человек, венец творенья, подобие Божье, побежден дьяволом, спрятанным в «чудных божественных кристаллах».

По форме это произведение – рассказ в рассказе. Кольцевая композиция, прием ретроспекции. Два повествователя, Бомгард и Поляков, сменяя друг друга, как бы перевоплощаются один в другого. Тем самым  усиливается  исповедальность повествования.

В мировой литературе  мы знаем немало произведений на ту же тематику. Де Квинси, «Исповедь англичанина, употребляющего опиум»; Шарль Бодлер, «Искусственный рай»; Олдос Хаксли, «Двери восприятия»; Уильям Берроуз, «Голый завтрак». Упомянем и «Роман с кокаином»  М.Агеева (настоящее имя Марк Леви). Тема наркомании есть и у Николая Гоголя. Персонаж его повести «Невский проспект» художник Пискарев с посмощью опия спасается от жестокой реальности и живет в галлюцинаторных снах. Восклицания этого, обреченного на гибель, несчастного мечтателя и визионера стали цитатой: «О, как отвратительна действительность! Что она против мечты?.. Боже, что за жизнь наша! Вечный раздор мечты с действительностью!» Разворот этой темы может увести нас далеко, в тьму времен, к древним религиям и магическим практикам. Обожествление психоделиков, сома древних ариев и т.д.

«Морфий» Булгакова заново обнажил проблематику этой темы. На небольшом объеме текста (менее 30 страниц) сосредоточен колоссальный, взрывчатый смысл. Напряженность, экспрессия нарастают с каждой фразой, каждым абзацем. Трагизм повествования достигает мучительного накала. Как будто бы революционный пожар, бушующий в стране, опаляет своим огнем и этот рассказ о ничем не примечательном, безвестном враче-морфинисте. Что он и его маленькая, ничтожная жизнь рядом с теми грандиозными катаклизмами, которые определяют историю человечества. Не случайно рассказ начинается со слов о счастье и здоровье. А счастье ассоциируется с вьюжным 1917 годом.

«Давно уже отмечено умными людьми, что счастье – как здоровье: когда оно налицо, его не замечаешь… Что касается меня, то я, как выяснилось теперь, был счастлив в 1917 году, зимой. Незабываемый, вьюжный, стремительный год! Начавшаяся вьюга подхватила меня, как клочок изорванной газеты, и перенесла с глухого участка в уездный город… И ежели революция подхватит меня на свое крыло – то придется, возможно, еще поездить…».

Эти слова доктора Бомгарда – слова самого Булгакова, автора. Мы знаем, сколько Булгакову пришлось скитаться по стране в годы революции и гражданской войны. При этом Бомгард (как и сам Булгаков) службу земским врачом в глуши, в одиночестве, без всякой поддержки считает боевым постом, на котором он героически боролся с болезнями. Это понятие о героическом деле врача переносится и на вторую, главную часть повествования, на образ доктора Полякова и на его исповедь. Вот почему борьба Полякова с пристрастием к морфию – это борьба врачебного долга с эгоизмом замкнутого на себе самодостаточного существования. Врач – воин, солдат на своем боевом посту. Доктор Сергей Поляков на этом посту погиб, но успел передать письмо своему товарищу, доктору Бомгарду:

«… Я раздумал лечиться. Это безнадежно. И мучиться я тоже больше не хочу. Я достаточно попробовал. Других предостерегаю: будьте осторожны с белыми, растворимыми в 25 частях воды кристаллами. Я слишком им доверился, и они меня погубили. Мой дневник вам дарю… Прочтите историю моей болезни».

И доктор Бомгард вместе с нами (ведь Поляков и нам предлагает узнать историю его болезни) начинает читать этот страшный исповедальный дневник. И вот мы читаем о первом действии морфия на человека:

«Первая минута: ощущение прикосновения к шее. Это прикосновение становится теплым и расширяется. Во вторую минуту внезапно проходит холодная волна под ложечкой, а вслед за этим начинается необыкновенное прояснение мыслей и взрыв работоспособности. Абсолютно все неприятные ощущения прекращаются. Это высшая точка проявления духовной силы человека. И если б я не был испорчен медицинским образованием, я бы сказал, что нормально человек может работать только после укола морфием».

Так Поляков поддается извечному для человека соблазну. Эти эйфорические, совмещенные с болезнью, состояния, необычайный подъем духа с неизбежно следующим за ним глубочайшим упадком, достаточно широко описаны в литературе. Вспомним сходное состояние, показанное в романе Достоевского «Идиот». Только там правит не морфий, а припадок эпилепсии. Князь Лев Мышкин говорит сам себе: «Что же в том, что это болезнь? Какое до того дело, что это напряжение ненормальное, если самый результат, если минута ощущения, припоминаемая и рассматриваемая уже в здоровом состоянии, оказывается в высшей степени гармонией, красотой, дает неслыханное и негаданное дотоле чувство полноты, меры, примирения и восторженного молитвенного слития с самым высшим  синтезом жизни?.. Да, за этот момент можно отдать всю жизнь!» Князь Лев Мышкин называет этот момент «высшим бытием». Также и врач Поляков эйфорическое состояние, вызываемое действием морфия, считает «высшим бытием».

Но очень скоро, через полтора месяца, дух его записей меняется, и мы читаем:

«Я – несчастный доктор Поляков, заболевший в феврале этого года морфинизмом, предупреждаю всех, кому выпадет на долю такая же участь, как и мне…». И еще через месяц: «Нет, я, заболевший этой ужасной болезнью, предупреждаю врачей, чтобы они были жалостливее к своим пациентам. Не «тоскливое состояние», а смерть медленная овладевает морфинистом, лишь только вы на час или два лишите его морфия. … в теле нет клеточки, которая бы не жаждала… Чего? Этого нельзя ни определить, ни объяснить. Словом, человека нет. Он выключен. Движется, тоскует, страдает труп. Он ничего не хочет, ни о чем не мыслит, кроме морфия. Морфия! Смерть от жажды – райская, блаженная смерть по сравнению с жаждой морфия. Так заживо погребенный, вероятно, ловит последние ничтожные пузырьки воздуха в гробу и раздирает кожу на груди ногтями. Так еретик на костре стонет и шевелится, когда первые языки пламени лижут его ноги…».

И дальше уже такая запись 14 ноября того же 1917 года:

«Да, я дегенерат. Совершенно верно. У меня начался распад моральной личности… У морфиниста есть одно счастье, которое у него никто не может отнять, – способность проводить жизнь в полном одиночестве. А одиночество – это важные, значительные мысли, это созерцание, спокойствие, мудрость… Мне ни до чего нет дела, мне ничего не нужно, и меня никуда не тянет».

В каком контрасте это понятие счастья с тем, которое высказал доктор Бомгард в начале рассказа. Эта запись заставляет задуматься: тяга к одиночеству, к бегству от реальности, отказ от общения с людьми толкает в объятия морфия. И морфий дарит свои утешения, но какой ценой! Ценой ужасных мук и гибели.

Читаем запись 18 ноября. Галлюцинация, вызванная действием морфия, подобная «Черному монаху» Чехова. Страшная старушонка летит от реки по склону к Полякову, не касаясь земли. Эта старушонка – сама смерть.

Болезнь нарастает. Запись 17 января: «Шорохов пугаюсь, люди мне ненавистны во время воздержания. Я их боюсь. Во время эйфории я их всех люблю, но предпочитаю одиночество».

И вот наступает предел. Последняя запись: «Позорно было бы хоть минуту длить свою жизнь. Такую – нет, нельзя».

Этот рассказ Булгакова – грозное предупреждение. Актуальность рассказа очевидна. В наши дни наркомания приобрела масштаб мировой эпидемии, пандемии. Этимология слова «морфий» – от древнегреческого бога сна Морфея, брата-близнеца Танатоса, бога Смерти. К морфинисту очень скоро приходит последний сон. Радужнокрылого Морфея сменяет черное крыло Танатоса.

Булгаков в «Морфии» с большой художественной силой изобразил то, что с ним происходило, свой личный опыт. Как уже сказано, употреблять морфий он начал в 1917 году. Наркоманию писателя подробно описала в своих воспоминаниях первая его жена Татьяна Николаевна Лаппа. Она стала прообразом акушерки Анны Кирилловны в рассказе. В то время наркотики свободно продавались в аптеках. Было модно употреблять и морфий, и опиум, и кокаин. По воспоминаниям Т.Н. Лаппа Булгаков рано попробовал наркотики. Она пишет: «Однажды, не то в 1913, не то в 1914 году Михаил принес кокаин. Говорит «Надо попробовать. Давай попробуем…». Тогда эта проба осталась пробой, без продолжения и последствий. В 1917 году, работая земским врачом в селе Никольское, в глуши, Булгаков попробовал уже морфий. Эта проба обернулась бедой и едва не привела к гибели.

Булгаков страдал морфинизмом и после перевода в Вяземскую городскую больницу. По свидетельству Т.Н. Лаппа он кололся дважды в день. Читаем в воспоминаниях: «Он тогда такой страшный был… Вот, помните его снимок перед смертью? Вот такое у него лицо. Такой он был жалкий, такой несчастный. И одно меня просил: «Ты только не отдавай меня в больницу…».

После приезда в Киев в 1918 году Булгакову удалось избавиться от морфинизма. Спасла

семья, совместные усилия жены и родственников. Татьяна Николаевна постоянно уменьшала дозы наркотика в растворе, в конце концов полностью заменив его дистиллированной водой. В результате Булгаков отвык от морфия. Как пишет Татьяна Николаевна, Булгакову победить морфинизм помог страх потерять врачебную практику. Он больше всего на свете хотел стать великим врачом. И еще. К тому времени он уже много писал. В нем поселилось чувство своей избранности, теперь уже избранности писателя. Самоубийство доктора Полякова в рассказе происходит 14 февраля 1918 года, как раз накануне отъезда Булгакова из Вязьмы. Булгаков в «Морфии» воспроизвел возможный вариант своей судьбы.

Михаил Булгаков одержал величайшую победу над собой, над страшным недугом, победил власть морфия. Редчайший случай в медицинской практике, в истории наркомании. Мы знаем на примере Авиценны, Парацельса, Дрезера как медики и фармакологи становились зависимыми от опиатов. Немецкий врач и фармаколог Луис Левин в 1924 году приводил данные о морфинизме среди европейских медиков: это 40,4 % врачей.

История морфинизма Михаила Булгакова – одна из многих подобных историй. Наркомания неизлечима. Спастись удается буквально единицам. Булгаков сумел побороть морфий. Чем побороть? Не жаждой ли литературного творчества, пересилившей даже такую, казалось бы неодолимую тягу к наркотику. Творчество – тоже наркотик. Но разница между этими двумя наркотиками как между светом и тьмой, жизнью и смертью. И не парадокс ли в том, что литература должна быть благодарна морфию. Он, морфий, принудил врача Михаила Булгакова  с могучей художественной силой и убедительностью изобразить процесс болезни и моральный распад личности, тем самым открыв автору его писательский дар и подлинное призвание. Рассказ, повествующий о заурядном случае морфинизма, оказался литературным шедевром. Явился большой русский писатель Михаил Булгаков.

8Автор:Михаил Афанасьевич БулгаковГод: 2016 Объём: 150 стр.Жанр:Роман, прозаСкачать

Краткое описание

Перед тем, как скачать книгу Морфий [сборник] fb2 или epub, прочти о чем она: В этот сборник вошли произведения Булгакова, носящие автобиографический характер, – остроумная, ироничная повесть «Записки на манжетах», посвященная скитаниям по послереволюционному Кавказу, сложным отношениям с «красной» властью и собратьями по перу, мечтам об эмиграции и первым опытам в литературе, и потрясающие «Записки юного врача» – почти документальные очерки Булгакова о святом и страшном жребии служителя Гиппократа в нищей, почти средневековой российской провинции начала 1920-х. В книгу включен и «Морфий» – пугающе откровенная, мучительная исповедь, послужившая основой для одноименного фильма Алексея Балабанова.

Cкачать Морфий [сборник] бесплатно в fb2, pdf без регистрации

Читать книгу Морфий [сборник] полная версия

Читать онлайнрекомендуем прочесть

Мы Повести наших дней Пташка Записки анестезиолога Тайфун

В своей повести Михаил Булгаков описывает жизнь молодого доктора, пристрастившегося к морфину. Рассказ ведётся через его дневник, который перечитывает его друг – Бомгард. На страницах дневника раскрывается весь трагизм жизни врача, его переживание и отчаяние из-за этой страшной зависимости, но в тоже время и надежда, не покидающая морфиниста на протяжении всего произведения. Эта разрушающая его зависимость к наркотику и становится трагическим окончанием жизненного пути молодого человека. Раскройте для себя все тяготы жизни морфиниста в повести Морфий и начните ее читать онлайн на нашем сайте.

Дневник морфиниста или дурная привычка Михаила Булгакова

Первая минута: ощущение прикосновения к шее. Это прикосновение становится теплым и расширяется. Во вторую минуту внезапно проходит холодная волна под ложечкой, а вслед за этим начинается необыкновенное прояснение мыслей и взрыв работоспособности. Абсолютно все неприятные ощущения прекращаются. Это высшая точка проявления духовной силы человека. И если бы я не был испорчен медицинским образованием, я бы сказал, что нормально человек может работать только после укола морфия…

Эту восторженную тираду великий писатель и талантливый врач Михаил Булгаков вписал в дневник доктора Полякова — героя своего рассказа «Морфий«.

В достоверности описанных ощущений можно не сомневаться: истории болезней морфинистов — вымышленного Полякова и реального Булгакова — практически совпадают. За исключением финала. Булгакову фантастическим образом удалось победить свою зависимость от морфия. А Полякову — нет.

Несчастный случай

В конце XIX — начале XX века ассортимент лекарств в аптеках был удивительно разнообразен. Открыто без рецепта здесь продавались: камфорная настойка опия, с помощью которой лечили бессонницу и понос; героин в порошке как средство для лечения бронхита, астмы, туберкулеза и депрессий; лауданум — успокаивающее снадобье с высоким процентом опиатов. Его часто давали маленьким детям, чтобы во время отсутствия взрослых они сидели дома тихо, а лучше — спали. Ну и, конечно, белые кристаллы морфия — прекрасного снотворного и обезболивающего.

В середине 20-х годов XX столетия, когда, по статистике, 40% европейских медиков и 10% их жен (что уж говорить о пациентах!) стали морфинистами, на широкое применение белого порошка был наложен запрет. Но тогда, в 1916-м, 25-летний врач Михаил Булгаков прибыл по распределению в глухое село Никольское под Вязьмой без каких-либо серьезных предубеждений насчет рецептурного средства morphini.

Впервые уколоть себе морфий Булгакова вынудил случай. Первая жена Михаила Афанасьевича, Татьяна Лаппа, вспоминала: «Как-то, когда мы жили в Никольском, привезли мальчика, больного дифтеритом. Михаил осмотрел его и решил отсосать трубкой дифтерийные пленки из горла. Ему показалось, что при этом заразная культура попала и ему.

Тогда он приказал ввести себе противодифтерийную сыворотку. Начался у него страшный зуд, лицо распухло, тело покрылось сыпью, он почувствовал ужасные боли в ногах. Михаил, конечно, не мог этого выносить, попросил ввести ему морфий. После укола стало легче, он заснул, а позже, боясь возвращения зуда, потребовал повторить инъекцию. Вот так это началось…»

Как возникает привычка

Всемирной организацией здравоохранения давно описан сценарий привыкания к морфию. Даже в небольшой терапевтической дозе — 0.02—0.06 г в сутки — морфин погружает новичка в «состояние рая»: оживают фантазии, заостряется восприятие, выполнение нетрудной физической и умственной работы сопровождается иллюзией легкости. По своему желанию наркоманы могут «заказывать» и «менять» содержание своих грез. Впрочем, со временем «контроль» над видениями утраивается, и приступы эйфории уже чередуются с переживанием страшных галлюцинаций.

Привыкание к опиатам приходит сравнительно быстро: буквально через 2—3 приема наступает психическая зависимость: мысли о приеме наркотика принимают навязчивый характер. Так же стремительно развивается физическая привязка — морфий молниеносно встраивается в обменные процессы организма. При этом с каждым последующим уколом для достижения «состояния рая» приходится вводить все большую дозу. К очередному уколу морфиниста подстегивает не только жажда пережить неземные ощущения, но и ужас перед синдромом отмены. [message type=»info»]Описание приступа мигрени у Понтия Пилата в романе «Мастер и Маргарита» вполне реалистично, ведь от ужасных головных болей страдал и сам Михаил Булгаков. Считается, что он относился к так называемым мигренозным личностям, для которых характерны повышенная возбудимость, обидчивость, совестливость, нетерпимость к ошибкам других.[/message] Несчастные рабы морфия, пройдя начальную эйфорическую стадию, впадают в необратимое состояние мучительного страха и физических страданий. Малейшая отсрочка очередной инъекции грозит нестерпимыми болями в мышцах, суставах, внутренних органах, кровавым поносом, рвотой, нарушениями дыхания и сердечного ритма, фобиями и страшными видениями…

Они изнурены, неспособны к действиям, их воля полностью парализована, повреждены важнейшие функции мозга. Землистое лицо морфиниста напоминает маску, за которой разыгрывается настоящая трагедия. Обессиленная до предела, измотанная жертва morphini беспомощно присутствует при собственном физическом и психическом уничтожении. Конечно же, не все познавшие морфий 100% становятся его рабами. Но если морфинизм укоренился, его можно устранить лишь ценой огромных усилий.

Ужасная полоса

Михаил Булгаков, как и многие его коллеги того времени, стал заложником расхожего заблуждения, будто доктор в силу своих знаний и опыта не может стать морфинистом. На руку болезни Михаила Афанасьевича сыграла тоскливая жизнь в деревенской глуши. Молодой врач, привыкший к городским развлечениям и удобствам, тяжело переносил вынужденный сельский быт.

Наркотик давал забвение, ощущение творческого подъема, рождал сладкие грёзы. Обычно уколы писателю делала его жена Татьяна. Состояние, в котором пребывал Булгаков после дозы морфия, она описывала как «…очень спокойное. Не то чтобы сонное. Ничего подобного. Он даже писать пробовал в этом состоянии». Биографы утверждают, что именно в дни своей болезни Булгаков начал работать над автобиографическим рассказом «Морфий».

Из дневника доктора Полякова: «Я меряю шагами одинокую пустую большую комнату в моей докторской квартире по диагонали от дверей к окну, от окна к дверям. Сколько таких прогулок я могу сделать? Пятнадцать или шестнадцать — не больше. А затем мне нужно поворачивать и идти в спальню. На марле лежит шприц рядом со склянкой. Я беру его и, небрежно смазав йодом исколотое бедро, всаживаю иголку в кожу. Никакой боли нет. О, наоборот, я предвкушаю эйфорию, которая сейчас возникнет. И она возникает. Я узнаю об этом потому, что звуки гармошки, на которой играет обрадовавшийся весне сторож Влас на крыльце, рваные, хриплые звуки гармошки, глухо летящие ко мне сквозь стекло, становятся ангельскими голосами, а грубые басы в раздувающихся мехах гудят, как небесный хор…»

Поняв, что это серьезно, Булгаков предпринимал попытки перейти на курение папирос с опиумом, пробовал уменьшать дозу — тщетно. Морфий крепко держал его в своих объятиях. По воспоминаниям супруги, он делал инъекции дважды в сутки: в 5 часов дня (после обеда) и в 12 ночи перед сном.

Когда в селе стали догадываться о недуге Михаила Афанасьевича, чете Булгаковых пришлось переехать в Вязьму. С этим городом супруги связывали большие надежды на выздоровление. Однако смена обстановки не помогла. Т. Лаппа вспоминает: «Вязьма — такой захолустный город. Дали нам там комнату. Как только проснулись — «Иди, ищи аптеку».

Я пошла. Нашла аптеку, приношу ему. Кончилось это — опять надо. Очень быстро он его использовал. У него была печать, позволявшая выписывать рецепты. Так всю Вязьму исходила. А он прямо на улице стоит, меня ждет. Он тогда такой страшный был… Вот помните его снимок перед смертью? Вот такое у него лицо было. Такой жалкий, несчастный. И одно меня просил: «Ты только не отдавай меня в больницу». Господи, сколько я его уговаривала, увещевала, развлекала. Хотела все бросить и уехать. Но как посмотрю на него, какой он, как же я его оставлю? Кому он нужен? Да, это ужасная полоса была…»

В Вязьме наркотик был подотчетен. Чтобы добыть несколько граммов опиата, Булгакову приходилось прибегать к всевозможным ухищрениям, выписывать рецепты на разные вымышленные имена, несколько раз он посылал за ним жену в Киев. Если же она отказывалась, приходил в неистовство. Однажды он приставил к ее виску браунинг, в другой раз запустил в жену горячим примусом.

«Я не знала, что делать, — рассказывала Т. Лаппа, — он регулярно требовал морфия. Я плакала, просила его остановиться, но он не обращал на это внимания. Ценой неимоверных усилий я заставила его уехать в Киев, в противном случае, сказала я, мне придется покончить с собой». [message type=»info»]Среди знаменитостей разных времен и народов наркотическая зависимость была у Байрона и Шелли, сестер Бронте , а Дюма-отец советовал курить опиум, смешанный с гашишем. Из художников наиболее известными морфинистами были Модильяни и Бердслей.[/message]Из дневника доктора Полякова: «…Нет, я, заболевший этой ужасной болезнью, предупреждаю врачей, чтобы они были жалостливее к своим пациентам. Не «тоскливое состояние», а смерть медленная овладевает морфинистом, лишь только вы на час или два лишите его морфия. Воздух не сытный, его глотать нельзя… В теле нет клеточки, которая бы не жаждала… Чего? Этого нельзя ни определить, ни объяснить. Словом, человека нет. Он выключен. Движется, тоскует, страдает труп. Он ничего не хочет, ни о чем не мыслит, кроме морфия. Морфия! Смерть от жажды райская, блаженная по сравнению с жаждой морфия. Так заживо погребенный, вероятно, ловит последние ничтожные пузырьки воздуха в гробу и раздирает кожу на груди ногтями. Так еретик на костре стонет и шевелится, когда первые языки пламени лижут его ноги… Смерть — сухая, медленная смерть…»

Эффект подмены

Существуют три версии насчет того, как вылечился писатель. Согласно одной из них, по приезду в Киев родственник Булгаковых доктор Вознесенский посоветовал Татьяне вводить мужу в вену дистиллированную воду. Михаил Афанасьевич якобы принял «игру» и постепенно отошел от страшной привычки. Впрочем, наркологи утверждают, что такой сценарий исцеления для морфиниста маловероятен. По другим данным, жена стала уменьшать процент морфия в инъекциях в пользу дистиллированной воды, и постепенно свела его к нулю. Это более правдоподобно.

Сбивчивые воспоминания самой Татьяны Лаппы об этом отрезке времени таковы: «В Киеве сначала я тоже все ходила по аптекам, в одну, в другую, пробовала раз вместо морфия принести дистиллированную воду, так он этот шприц швырнул в меня… Браунинг я у него украла, когда он спал… А потом сказала: «Знаешь что, больше я в аптеку не пойду. Они записали твой адрес».

Это я ему наврала, конечно. А он страшно боялся, что придут и заберут у него печать. Он же тогда не смог, бы практиковать. Он говорит: «Тогда принеси мне опиум». Его тогда без рецепта в аптеке продавали. Он сразу весь пузырек… И потом очень мучился с желудком. И вот так постепенно, постепенно стал отходить от наркотиков. И прошло».

На борьбу с морфием у Булгакова ушло по меньшей мере три года. А одержать в ней победу, по мнению медиков- психотерапевтов помог другой наркотик — творчество.

[message type=»info»]Под конец жизни Михаила Булгакова мучали страхи. «Стоило мне перед сном затушить лампу в маленькой комнате, как мне казалось, что через оконце, хотя оно и оно закрыто, влезает какой-то спрут с очень длинными и холодными щупальцами. И спать мне пришлось с огнем». От жутких видений Булгаков пытался лечиться с помощью гипноза[/message]

Случай исцеления Булгакова — уникален,  морфиновая, или опиатная, зависимость — одна из самых тяжелых, ведь привыкание к морфию благодаря мгновенному достижению «состояния рая» происходит чуть ли не после первой дозы.  Случай выздоровления один на десятки тысяч. Но не в ходе курсов лечения, а как спонтанный результат переживания жизненного излома. Например, смерти на руках друга-наркомана или гибели близкого человека, боровшегося за его спасение. Случай Булгакова исключителен тем, что по природе своей он был предрасположен ко всякого рода зависимостям.

Писатель был психастенической, тревожной личностью, склонной к депрессиям, сверх анализу, расстройству сна, ипохондрии, головным болям. Позже он проходил по этому поводу сеансы психотерапии и гипноза. Посмертно ему ставили даже диагноз «малопроградиентная (вялая) форма шизофрении» без галлюцинаций и бреда.

Впрочем, большинство ученых, изучавших биографию и творчество Булгакова с медицинской точки зрения, отбрасывают этот диагноз. Депрессивно-тревожная личность — не более. Именно такие люди чаще всего попадают в зависимость от наркотиков. Поэтому вопрос, как он смог отойти от морфинизма, остается настоящей загадкой.

Очевидно, Булгакову очень помогла жена — его интуитивный психотерапевт. По всей видимости, она действительно делала ему инъекции с дистиллятом и при этом давала пить опиумную настойку. Постепенно с инъекционной зависимости он перешел на более легкий вариант — пероральный. Со временем дозировка уменьшалась и мало-помалу сошла на нет.

Но самое главное — у Булгакова была мотивация. Лишь при ее наличии пациент может выздороветь. Нарциссическая душа писателя требовала творения, представления себя миру. Предъявлять себя в виде наркомана он не мог, наоборот, всячески скрывал эту сторону своей жизни. И тогда ценой невероятных усилий он совершил подмену одного наркотика другим: предпочел морфию творчество.

Уважаемые читатели блога Pererojdenie.info, в чем секрет гениальности Михаила Булгакова? Оставляйте комментарии или отзывы. Кому то это очень пригодиться!

Используемые источники:

• https://a1.bookzip.ru/6043-morfij-sbornik.html
• https://libbox.club/book/morfij
• https://pererojdenie.info/zabolevaniya/dnevnik-morfinista.html

Краткое содержание рассказа «Морфий»

Сюжет строится вокруг доктора Владимира Бомгарда, который изучает личный дневник своего покойного коллеги Сергея Полякова. Краткое содержание рассказа Булгакова «Морфий» по главам расскажет о страданиях, переживаниях и душевных муках молодого врача Полякова, который имел неосторожность пристраститься к морфию.

• Бомгард Владимир – доктор. Проработал 1,5 года на глухом участке. Затем был переведен в больницу уездного города, где вступил в должность заведующего детским отделением.
• Поляков Сергей – доктор, коллега и университетский товарищ Бомгарда. Сначала работал в «Левково», затем занял место земского врача в глухом «Горелове», где до этого трудился Бомгард.
• Марья – сиделка уездной больницы.
• Марья Васильевна – акушерка из Горелова.
• Павел Илларионович – хирург, главный врач уездной больницы.
• Анна Кирилловна – акушерка из «Левково», тайная супруга Полякова.
• Амнерис – оперная певица, первая жена Полякова.

Глава I

Владимир вспоминает все испытания, через которые ему пришлось пройти, работая в «Горелове». Перед мысленным взором всплывали ужасные ночные происшествия, когда приходилось спасать людей в неприспособленных для этого условиях. Не было ни электричества, ни водопровода, ни нормальных медицинских инструментов, ни лекарств в нужном количестве.

Сравнивая прежнее место работы с нынешним, Бомгард не перестает радоваться. Теперь, когда он получил должность в городской больнице, можно расслабиться и спокойно заниматься лишь детскими болезнями. Навсегда забыть о тревожных, бессонных ночах. Об отсутствии элементарных условий для оказания помощи пациентам. Об экстренных и опасных дальних поездках на санях по зимнему бездорожью, когда нужно было оказывать врачебную помощь тем, кого не смогли доставить в больницу.

Глава II

Бомгард отпрашивается у главного врача больницы и завтра собирается ехать в «Горелово», чтобы помочь товарищу. Борясь с мигренью и пытаясь уснуть, он размышляет, что могло стрястись с Поляковым. На ум приходят разные предположения: о раке, сифилисе, тифе, туберкулезе. Но Владимир быстро отметает их, понимая, что о подобных болезнях Сергей написал бы прямо, без намеков, или самостоятельно приехал бы в город за помощью.

Глава III

Лежа на операционном столе, Поляков на какое-то мгновение приходит в себя, зовет Бомгарда. Перед тем, как умереть, успевает сказать ему одну фразу: «Вам тетрадь». Расположившись в своем кабинете, Владимир читает послание от Полякова. В нем умерший коллега сообщает, что устал бороться со своей неизлечимой болезнью, и поэтому добровольно уходит из жизни. Просит опасаться белых растворимых кристаллов и прочитать его личный дневник.

Глава IV

Акушерка Анна Кирилловна предупреждает Полякова об опасности таких частых уколов морфия. Но Сергей не обращает внимания на предостережения. Анна отказывается готовить для него дозы морфия и отдавать ключи от аптеки, где хранится лекарственный порошок. Он силой забирает ключи у Анны. Вскоре они мирятся, и акушерка, скрепя сердце, делает ему очередной укол.

Из газет Поляков узнает о свержении императора Николай II, а спустя несколько месяцев – о начавшейся революции. Доктору требуются все большие дозы морфия, запасы которого заканчиваются. Он пробует заменить его уколами кокаина и описывает свои ощущения от нового принятого лекарства. Призывает всех не проводить подобные опыты, так как из этого ничего хорошего не выходит.

Поляков осознает, что стал морфинистом, зависимым человеком, но при этом уверен, что уколы идут ему на пользу. Ведь после них он становится бодрым, сосредоточенным, внимательным, больше и лучше работает. Вместе с этим Поляков опасается, чтобы никто не узнал о его пороке. Запасы морфия доктор пополняет за счет покупки кристаллов в уездных аптеках. Он читает медицинскую литературу о влиянии морфия на организм, и ему становится страшно за свое здоровье. Но в итоге он сам себя успокаивает тем, что при желании сможет победить зависимость.

Поляков описывает свой позорный побег из психиатрической лечебницы, где в период отпуска пытался излечиться от наркотического пристрастия. Но не выдержал и, украв морфий и свою одежду, сбежал. Придя к лечившему его доктору-психиатру на следующий день, чтобы вернуть больничную рубашку, Сергей пообещал, что продолжит лечиться у себя на участке. Психиатр вернул Полякову расписку, где тот обязался пройти 2-месячный курс терапии.

Поляков возвращается на место своей работы, где продолжает ставить себе уколы морфия. Он понимает, что его личность кардинально меняется. Появляются первые галлюцинации, которые Сергей считает случайностью. Анна сообщает Полякову, что о его зависимости известно фельдшеру, и просит уехать в город. Но Сергей не соглашается.

Поляков узнает, что Бомгарда переводят в уездную больницу, а его направляют на место коллеги, в «Горелово». Анна остается на прежнем месте, в «Левково», и обещает навещать Сергея. Поляков говорит Анне, что поле Нового года точно возьмет отпуск, поедет в город и продолжит лечение. Но вскоре у него появляется уверенность, что лечение ему не требуется. Он продолжает впрыскивать себе морфий.

Анна, приехав из «Левково» в «Горелово», привезла Полякову морфий. Незаметно от него попыталась заменить 5-процентный раствор 2-процентным. Но Сергей заметил это, и они поссорились. Персонал на новом месте работы, заметив болезненный внешний вид Полякова, гонит его в отпуск. Сергей пытается на какое-то время воздерживаться от приема наркотика. Но получается плохо. Он слабеет с каждым днем.

Поляков твердо решает ехать в город на лечение. Но обратиться не к психиатру, а к старому товарищу Бомгарду, которому отправил записку. К этому моменту у Сергея настолько плохое самочувствие, что он уже не ведет приемы пациентов, лежит на кровати в своей комнате, никуда не выходит.

В один момент, когда без дозы морфия Поляков продержался 14 часов, он понимает, что ему не нужно лечение. Что его уже ничего не спасет. Он осознает, что напрасно отправил письмо Бомгарду. Больной, истощенный Сергей понимает, что у него остался единственный выход, который находится под рукой – самоубийство из револьвера.

«Морфий» — краткое содержание и пересказ по главам рассказа М. А. Булгакова

Рассказ «Морфий» Михаил Афанасьевич Булгаков написал в 1927 году . Впервые опубликован он был в том же году. Рассказа написан от первого лица. Это — воспоминания врача Бомгарда о 1917–1918 годах. Большая часть произведения посвящена тому, что Бомгард читает дневник своего умершего приятеля, который стал морфинистом. Дневник представлял собой историю его болезни.

Главный герой рассказа

• Сергей Поляков — доктор, ему 25 лет, рассудительный человек, однажды заболел морфинизмом.

Другие персонажи

• Доктор Бомгард — рассказчик.
• Марья Власьевна — акушерка из Горелова.
• Анна Кирилловна — молодая фельдшерица-акушерка, любила Полякова и переживала за то, что он губит себя морфием.
• Фельдшер — нелюдимый человек.

Очень краткое содержание для читательского дневника

Тетрадь представляла собой своеобразную историю болезни, написанную в форме дневника. Оказалось, что Поляков был в зависимости от морфия. Сначала вколола раствор морфия ему фельдшерица, чтобы избавить от сильной боли в желудке. Потом он сам начал делать с ним уколы, так как хотел забыть свою семейную драму (от него ушла жена).

Через некоторое время Поляков понял, что он не сможет преодолеть болезнь, от которой начиналась нравственная деградация его личности, и застрелился.

Через 10 лет его записи опубликовал Бомгард, посчитав их полезными для людей.

Краткий пересказ по главам (более подробный, чем краткое содержание)

Глава 1

Рассказчика, доктора Бомгарда, зимой 1917 года перевели из глухого участка Горелова, где он проработал полтора года, в больницу уездного города. Он был счастлив, потому что на том участке он устал быть ответственным за всех больных, ведь он был там единственным врачом. На участке он не спал ночами, так как к нему приезжали и увозили к заболевшим людям.

В уездном городе он стал по ночам спать, по вечерам оставалось время для чтения. Бомгард принял детское отделение в городской больнице.

Глава 2

В феврале 1918 года Бомгарду пришло письмо от доктора Полякова, который работал на том участке, откуда Бомгарда перевели в уездный город. Письмо было написано на обратной стороне бланка рецепта на четырёхпроцентный раствор морфия.

Доктор Поляков писал, что он заболел тяжело и нехорошо и просил поскорее приехать к нему. Бомгард отпросился у главного врача съездить на Гореловский участок к заболевшему доктору Полякову.

До Горелова добраться было непросто, если всё будет в дороге удачно, то Бомгард должен был добраться до посёлка завтра ночью.

Глава 3

Ночью к Бомгарду постучала сиделка и сообщила, что с Гореловского участка привезли доктора, который застрелился.

В приёмном покое Бомгард увидел акушерку из Горелова с заплаканными глазами. Она сказала, что утром сторож услышал в квартире доктора выстрел. Марья Власьевна довезла Полякова до больницы живым, но он был безнадёжен, так как выстрелил себе в сердце из браунинга. Хирург, понимая, что это безнадёжно, всё же ввёл Полякову под кожу камфару. Умирая, Поляков сказал Бомгарду, что тетрадь оставляет ему.

Ночью Бомгард прочитал записку от Полякова, в которой он писал, что раздумал лечиться, так как лечение безнадёжно, но не хочет больше мучиться. Он предостерегал других быть осторожными с «белыми, растворимыми в 25 частях воды кристаллами», которые погубили его. В записке говорилось, что он дарит свой дневник Бомгарду, так как считает его пытливым человеком. Ещё была приписка, что лекарь Сергей Поляков просит никого не винить в своей смерти.

В дневнике самоубийцы первая половина страниц была вырвана. Вначале записи были сделаны чётким почерком, а в конце тетради — небрежным.

Глава 4

Первая запись в дневнике была сделана 20 января 1917 года. Поляков стал работать в глухом участке, вроде Горелова, он доволен, что здесь не увидит никаких людей, кроме больных крестьян. Доктор не желает «видеть и слышать людей», чтобы они не тронули его рану.

Из февральских записей понятно, что Поляков переживает из-за того, что от него ушла жена, оперная певица, прожившая с ним год.

С работой он свыкся, но работает механически. Живёт он отдельно от фельдшерского персонала: фельдшерица-акушерка Анна Кирилловна и женатый фельдшер живут во флигеле.

15 февраля ночью у Полякова очень сильно заболел желудок. Он послал мужа кухарки к Анне Кирилловне, и она впрыснула ему морфий, так как доктор был «совершенно зелёный».

Нелюдимый фельдшер Полякову не нравился, а Анну Кирилловну он считал милым и развитым человеком. Муж её был в германском плену.

Боли исчезли через 7 минут после укола, и впервые за последние месяцы доктор спал глубоко и хорошо, без мыслей об ушедшей от него жене.

Следующим вечером снова появилась не очень сильная боль в желудке, и Поляков, боясь возврата вчерашнего припадка, впрыснул себе в бедро один сантиграмм морфия, из пузырька, который оставила вчера Анна Кирилловна. Боль сразу прекратилась.

Далее пошли записи, из которых видно, что доктор стал ставить себе уколы, чтобы не мучиться мыслями о покинувшей его жене. Он гордится, что уже полмесяца не думает о ней. Анна Кирилловна стала его тайной женой.

Поляков сделал запись о том, как действует на него морфий. От укола у него появляется «взрыв работоспособности».

Анна Кирилловна боялась за Полякова, но он успокоил её, сказав, что у него с детства громадная сила воли.

19 марта Анна Кирилловна сказала, что не будет больше готовить раствор морфия, что винит себя за то, что приготовила ему вторую склянку морфия. Она сказала, что он становится морфинистом.

Поляков не умел делать раствор морфия для подкожного впрыскивания и всё же уговорил Анна Кирилловну приготовить его. Она поняла, что он пропал, и проклинала себя за то, что сделала ему впрыскивание при болях в желудке.

Поляков признаёт, что привычка к морфию создаётся очень быстро. Но он утешает себя, что маленькая привычка ещё не означает морфинизм.

Далее идут записи о плохом самочувствии Полякова, о том, что он пробовал заменить морфий кокаином, но ему стало только хуже. Доктор уже признал, что в феврале заболел морфинизмом.

Он живёт весь день ночным впрыскиванием накануне и на работоспособности его болезнь не отражается, но он боится, что кто-нибудь узнает о его пороке.

После двух десятков вырванных страниц идут записи о том, что после побега из московской лечебницы, где лечился от морфинизма, Поляков снова дома. В той лечебнице он украл морфий и признаёт, что он вор и дегенерат, у которого «начался распад моральной личности». У него появились галлюцинации.

В конце декабря Полякова послали работать в Гореловский участок, откуда уехал Бомгард. Анна решила приезжать к нему.

Поляков хотел с 1 января взять отпуск и поехать лечиться в Москву, но не поехал, так как боялся, что во время лечения погибнет без морфия. Чтобы в Горелове не догадались, что он морфинист, Поляков выдумал, что у него тяжёлая невралгия.

Анна приезжала к нему и привозила раствор морфия, сама она была «желта, больна». Поляков понимает, что на его совести большой грех, так как он доконал Анну. Поляков поклялся ей, что поедет в клинику в середине февраля. Он решил обратиться к Бомгарду, надеясь, то тот поможет ему и отвезёт в Москву.

13 февраля Поляков записал, что понял, что позорно длить хоть на минуту такую мучительную жизнь.

Глава 5

Когда прошло 10 лет, Бомгард перечитал записи, подаренные ему Поляковым, и решил их опубликовать, так как посчитал, что они поучительны для людей.

В конце он сообщил, что Анна Кирилловна умерла от сыпного тифа в 1922 году, а первая жена Полякова, Амнерис, уехала за границу.

Заключение к краткому пересказу

В рассказе М. А. Булгакова «Морфий» раскрыты темы:

• медицина;
• наркомания;
• смерть.

Основная мысль (идея) рассказа «Морфий»: наркомания является прямой дорогой к духовному падению личности и смерти. Автор предупреждает читателей, чтобы они не пробовали наркотики, иначе попадут к ним в рабство.

Краткое содержание рассказа может пригодиться для заполнения читательского дневника, а краткий пересказ по главам — для подготовки к уроку литературы.

Михаил Булгаков — Морфий:
Краткое содержание

Врач Владимир Бомгард в 1927 году вспоминает, как был счастлив, что зимой 1917 года он, 27-летний ординатор, переехал из «глухого участка» в уездный город. Здесь и электричество, и современная больница, где он отвечает только за детское отделение.

Глава 2

Он забыл свой далекий «боевой пост». И вдруг оттуда пришло письмо от доктора Полякова, однокашника Бомгарда, с просьбой оценить его состояние. Рассказчик видит на листке рецепт на морфий. И отпрашивается в поездку.

Глава 3

А утром гореловского доктора привезла к ним акушерка Анна Кирилловна. Он стрелял в себя из браунинга. Перед смертью Сергей Поляков оставил Бомгарду свой дневник, где предупреждает о коварстве морфия.

Глава 4

В записях за январь он рад, что в глуши. Так легче пережить, что его бросила жена, оперная певица. В феврале его тяготит одиночество. Тогда же, чтобы снять жуткую боль в желудке, ему впервые вкололи морфий. Легче стало не только физически, но и душевно. И он привык. В марте он видит необычные сны, где явь мешается с музыкой в голове, узнает о революции, и слышит от любящей «Анны К.», что он стал морфинистом. Его это злит.

В апреле он пишет про кокаин: это «черт в склянке». Его действие – от эйфории к ужасу. «Я отравлен». Он признает себя морфинистом, и что кокаин еще хуже. В мае его история болезни состоит из 2 впрыскиваний морфия в сутки. Жену Сергей и впрямь забыл. Внешне он – сдержанный работоспособный доктор. На деле – он уже не человек, а труп.

В ноябре он ушел из московской лечебницы, не долечившись. Поляков делает вид, что все под контролем, а сам, уходя, крадет морфий. И то винит, то оправдывает себя. Он не хочет верить в распад своей личности. Хочет пропустить один укол из трех, и впервые видит жуткую галлюцинацию про старуху с вилами в груди.

Бомгард тронут преданностью Анны. С января собирается лечиться. Но в итоге, в перерывах между рвотой, вкалывает себе морфий 6 раз в сутки. Анна вынуждена доставать ему морфий. В феврале он не в состоянии работать. И надеется на сострадание Бомгарда. «Люди! Кто-нибудь поможет мне?» В один из дней он держится 14 часов без раствора. А вылечиться совсем планирует с помощью пули. Себя и Анну он и так погубил.

Глава 5

Бомгард со страхом и жалостью читает строки дневника. Спустя годы, когда и Анны не было в живых, он публикует этот поучительный и предостерегающий дневник.

Читательский дневник по рассказу «Морфий» Булгакова

Сюжет

В 1927 году рассказчик врач Владимир Бомгард вспоминает переезд 1917 года из захолустного участка в Горелово, где один отвечал за все, в город. На прежнее место взяли его однокашника Сергея Полякова. Однажды тот вызвал Бомгарда к себе письмом, а утром застрелился. Из его дневника Бомгард узнал, что Поляков год был морфинистом. Морфий стал спасением от болей в желудке и ухода жены-певицы. Его полюбила акушерка Анна Кирилловна. Она вынуждена помогать ему добывать морфий. Она же уговаривает его лечиться.

Поляков убежден, что здоров. Потом признает зависимость, переходит на кокаин – ему хуже. Он уже не человек, а «страдающий труп». Он убегает из лечебницы в Москве, украв морфий. Ему стыдно и больно, и жаль Анну. Он пишет отчаянное письмо Бомгарду, терпит, не делая укол, а потом стреляется. Спустя годы Бомгард печатает его дневник как предупреждение всем.

Отзыв

Рассказ о проигранной борьбе человека с наркотической зависимостью. Автор сам пережил подобное, но смог побороть недуг. Он описывает распад личности героя. Поляков обманывает себя, причиняет боль любящей женщине, ненавидит всех без укола, крадет, лжет, больше не в состоянии работать, убивает себя. Рассказ учит ценить жизнь, здоровье, с терпением переносить душевные травмы, искать забвения и помощи не у наркотиков, а у друзей, родных, специалистов. Предупреждает о гибельности наркотических веществ, жизни в иллюзиях, лжи, о том, что наркоман губит себя и любящих его людей.