Рассказ attalea princeps читать

b. . . , , ... .

   

B. Ì. Ãàðøèíú.

«Îíú äóìàëú î âѣ÷íîìú ñòðàäàí³è, âѣ÷íîìú ðàáñòâѣ, âѣ÷íîé
òüìѣ… È ýòî áûëú åãî êàìåíü. Êàìåíü äàâèëú åãî ñåðäöå,
è ñåðäöå íå âûäåðæàëî, è îíú óìåðú».
Â. Ãàðøèíú.

I.
Ëè÷íîñòü ïèñàòåëÿ.

   Ïåðåäú íàìè äâà ïîðòðåòà Â. Ãàðøèíà. Íà îäíîìú èçîáðàæåíú 22-ëѣòí³é þíîøà ñîëäàòú, ñú ëàñêîâûìè, ãðóñòíûìè ãëàçàìè è óäèâèòåëüíî òîíêèìè ÷åðòàìè ëèöà. Ýòî ìîëîäîå êðàñèâîå ëèöî êàêú áû îìðà÷åíî ïðåä÷óâñòâ³åìú ãðÿäóùàãî ñòðàäàí³ÿ. Âî âçîðѣ, âîïðîñèòåëüíî óñòðåìëåííîìú âú äàëü, âèäíà êàêàÿ-òî ñêîðáíàÿ òðåâîæíàÿ äóìà, ñëîâíî ýòîòú ïðåêðàñíûé þíîøà òåðÿåòú ÷òî-òî î÷åíü áëèçêîå åãî ñåðäöó. Íà âòîðîìú ïîðòðåòѣ, ïèñàííîìú âú 1885 ã., Ãàðøèíú óæå ìóæ÷èíà ñú òåìíîé áîðîäîé, íî âú ñâåðêàþùåìú âçîðѣ âñå òîòú-æå âîïðîñú, ãëóáîêî óæå èñòåðçàâø³é äóøó, íàáîëѣâøóþ îòú äóøåâíàãî íåäóãà è ì³ðîâîãî ñòðàäàí³ÿ. Êàæåòñÿ, ÷òî ýòîòú âçîðú, ïîäú âë³ÿí³åìú äóøåâíàãî äàâëåí³ÿ, ñåé÷àñú áåçóìíî çàãîðèòñÿ, äѣéñòâèòåëüíîå òå÷åí³å âðåìåíè äëÿ íåãî îáîðâåòñÿ è ïåðåäú íèìú âñòàíåòú ôàíòàñòè÷åñê³é ì³ðú âèäѣí³é è ãð¸çú… Ëèöî Ãàðøèíà íà ïîñëѣäíåìú ïîðòðåòѣ íàïîìèíàåòú íѣêîòîðûõú ìó÷åíèêîâú âú èçîáðàæåí³è ñòàðèííûõú ìàñòåðîâú. Ðѣäêî ïîïàäàþòñÿ òåïåðü ëèöà, îçàðåííûÿ òàêîé ñêîðáíîé êðàñîòîé, êàêîþ îáëàäàëú Ãàðøèíú… È îíú äѣéñòâèòåëüíî áûëú ïèñàòåëåìú-ìó÷åíèêîìú. Êú íåìó âú çíà÷èòåëüíîé ñòåïåíè ïðèìѣíèìû ñëîâà Þìà î Ðóññî: «Âñþ ñâîþ æèçíü îíú æèëú èñêëþ÷èòåëüíî ÷óâñòâîìú… Áîëѣçíåííàÿ ÷óâñòâèòåëüíîñòü äѣëàåòú åãî ñêîðѣå ñïîñîáíûìú îùóùàòü ñòðàäàí³ÿ, ÷ѣìú âîñïðèíèìàòü ðàäîñòè. Îíú ïîõîæú íà ÷åëîâѣêà ñîâåðøåííî îáíàæåííàãî, íî ñú êîòîðàãî ñíÿëè íå òîëüêî îäåæäó, íî è ñàìóþ êîæó».

   Âàæíî ïðîñëѣäèòü, êàêú âûðàáîòàëñÿ ýòîòú íåðâíûé òåìïåðàìåíòú. Ìû çíàåìú òåïåðü, ÷òî ðàííåå ñåìåéíîå íåñ÷àñò³å çàðîíèëî ïåðâóþ èñêðó ãîðÿ âú åãî âïå÷àòëèòåëüíóþ äѣòñêóþ äóøó. «Ïÿ³ûé ãîäú ìîåé æèçíè,— ãîâîðèòú Ãàðøèíú âú ñâîåé àâòîá³îãðàô³è,— áûëú î÷åíü áóðíûìú… íѣêîòîðûÿ ñöåíû îñòàâèëè âî ìíѣ íåèçãëàäèìîå âîñïîìèíàí³å è, áûòü ìîæåòú, ñëѣäû âú õàðàêòåðѣ. Ïðåîáëàäàþùåå íà ìîåé ôèç³îíîì³è ïå÷àëüíîå âûðàæåí³å, âѣðîÿòíî, ïîëó÷èëî ñâîå íà÷àëî âú ýòó ýïîõó». ×åòûðå ãîäà æèçíè ñú îòöîìú âú ãëóõîé äåðåâíѣ ñðåäè ñòåïåé Ìàëîðîññ³è, îäèíî÷åñòâî è ñóìðà÷íûé ïåéçàæú Óêðàéíû,— âñå ýòî äîëæíî áûëî óâåëè÷èòü ìåëàíõîëè÷åñêîå íàñòðîåí³å ðåáåíêà. Âú åãî «Íî÷è» åñòü íåñîìíѣííî íѣñêîëüêî àâòîá³îãðàôè÷åñêèõú âîñïîìèíàí³é. Âú ýòîìú ìîæíî óáѣäèòüñÿ, ñîïîñòàâèâú ýòè ìѣñòà ñú íѣêîòîðûìè äàííûìè åãî á³îãðàô³è. Ïðåäîñòàâëåííûé ñàìîìó ñåáѣ, ðåáåíîêú ðàçâèâàëú ñâîå âîîáðàæåí³å äàæå íà ïðåäìåòàõú, ïîâèäèìîìó, íåçíà÷èòåëüíûõú: «Ïîìíèòñÿ åìó ìàëåíüê³é äîìú, ñïàëüíÿ, âú êîòîðîé îíú ñïàëú ïðîòèâú îòöà. Ïîìíèòñÿ êðàñíûé êîâåðú, âèñѣâø³é íàäú îòöîâñêîé ïîñòåëüþ; êàæäûé âå÷åðú, çàñûïàÿ, îíú ñìîòðѣëú íà ýòîòú êîâåðú è íàõîäèëú âú åãî ïðè÷óäëèâûõú óçîðàõú âñå íîâûÿ ôèãóðû: öâѣòû, çâѣðåé…» Ïîðàçèòåëüíàÿ íåðâíîñòü è âïå÷àòëèòåëüíîñòü çàìѣ÷àåòñÿ âú íåìú î÷åíü ðàíî. ×åòûðåõú ëѣòú îíú îáíàðóæèâàåòú íѣêîòîðûÿ ñòðàííîñòè õàðàêòåðà, êîòîðûÿ âûêàçûâàëú ïîòîìú âçðîñëûìú. «Åùå ÷åòûðåõëѣòíèìú ðåáåíêîìú,— ãîâîðèòú î íåìú á³îãðàôú,— íàñëóøàâøèñü ðàçñêàçîâú ñëóãè-ñîëäàòà î âîéíѣ è ïîõîäàõú, ðѣøèëú îíú èäòè íà âîéíó, ÷òîáû ïðèíÿòü ó÷àñò³å âú åÿ áѣäñòâ³ÿõú, äëÿ ÷åãî ïðèíÿëñÿ çà ñáîðú, ïðîùàëñÿ ñú ðîäíûìè, ãîðÿ÷î ïëà÷à, è òîëüêî êîå-êàêú ìîãú áûòü îòâëå÷åíú îòú èäåè» («Ïàìÿòè Ãàðøèíà», ñòð. 1, 2). Êàêú ðàíî îòêðûâàåìú ìû âú íåìú ñïîñîáíîñòü äî ïîñëѣäíèõú ïðåäѣëîâú ïåðå÷óâñòâîâàòü ëþäñê³ÿ ñòðàäàí³ÿ!.. Ñú ñàìàãî ðàííÿãî äѣòñòâà îíú æèâåòú ñîçåðöàòåëüíîþ æèçíüþ. Ïî ðàçñêàçîìú çíàâøèõú åãî âú äѣòñòâѣ, «îíú æèëú êàêú áóäòî âú äðóãîìú ì³ðѣ!.. Ýòîòú ìàëåíüê³é ì³ðîêú ñîñðåäîòî÷èâàëú âú ñåáѣ âñå åãî âíèìàí³å, âñѣ åãî ñîçåðöàòåëüíûÿ ñïîñîáíîñòè, îòâëåêàÿ îòú îêðóæàþùèõú ÿâëåí³é» («Êðàñíûé öâѣòîêú», 56). Âú «Íî÷è» ñëѣäóþùåå ìѣñòî íåñîìíѣííî íàâѣÿíî âîñïîìèíàí³ÿìè äѣòñòâà. Âñïîìèíàÿ îáú îäèíîêîé æèçíè âú ãëóõîé äåðåâíѣ ñú îòöîìú, ãåðîé ãîâîðèòú: «Ïîìíèøü, êàêú âû ñèäѣëè âäâîåìú âú äîëã³å çèìí³å âå÷åðà, îíú — çà ñ÷åòàìè, òû — çà êíèæêîé. Ñàëüíàÿ ñâѣ÷à ãîðѣëà êðàñíûìú ïëàìåíåìú, ïîíåìíîãó òóñêíѣÿ…— ß, ïàïà, âîòú óæú ñêîëüêî ïðî÷èòàëú,— ãîâîðèëú òû, ïîêàçûâàÿ ïðî÷èòàííûÿ ñòðàíèöû…— ×èòàé, ÷èòàé, äðóæîêú! îäîáðÿåòú îòåöú è ñíîâà ïîãðóæàåòñÿ âú ñ÷åòû». È Ãàðøèíú íà÷èíàåòú ÷èòàòü… Îíú ÷èòàåòú «Ñîâðåìåííèêú», «Âðåìÿ», «Ìèðú Áîæ³é» Ðàçèíà, Áè÷åðú-Ñòîó, Ãþãî, «×òî äѣëàòü» ×åðíû íåâñêàãî, ïðî÷èòûâàåòú Ãîãîëÿ, Ïóøêèíà, Æóêîâñêàãî è ïëà÷åòú íàäú ñòðàäàí³ÿìè ëåðìîíòîâñêîé Áýëû. Òàêîå áåçïîðÿäî÷íîå ÷òåí³å âú ñâÿçè ñú îäèíî÷åñòâîìú äîëæíî áûëî íåñîìíѣííî ðàçâèòü ïðèðîäíóþ ñêëîííîñòü êú ìåëàíõîë³è è ðàñòðàâèòü çàðîäûøú äóøåâíîé áîëѣçíè, òàèâøåéñÿ âú íåìú îòú ðîæäåí³ÿ. Íåâðîçú, âѣðîÿòíî, ïåðåäàëñÿ Ãàðøèíó ïî íàñëѣäñòâó. Äѣäú åãî ïî îòöó — êðóòîé, æåñòê³é, ñëàñòîëþáèâûé ïîìѣùèêú ñòàðàãî âðåìåíè, äåñïîòú è îðèãèíàëú; îòåöú, îòëè÷àâø³éñÿ ìíîãèìè ñòðàííîñòÿìè, áðîñèâø³é þðèäè÷åñê³é ôàêóëüòåòú äëÿ âîåííîé êàðüåðû; íàêîíåöú, äѣäú ïî ìàòåðè, ïðîñëûâø³é âú ñâîåìú îêðóãѣ çà ïîìѣøàííàãî âîëüíîäóìöà,— âñå ýòî, âìѣñòѣ âçÿòîå, ìîãëî íåñîìíѣííî îòðàçèòüñÿ íà Ãàðøèíѣ ïî çàêîíó íàñëѣäñòâåííîñòè.

   Òàêú ñêëàäûâàëñÿ ýòîòú ñòðàííûé õàðàêòåðú. Ìîæíî ëåãêî çàìѣòèòü, êàêú òî íàñòðîåí³å, êîòîðîå áûëî âëîæåíî âú Ãàðøèíà ïðèðîäîé, ðàñëî è ðàçâèâàëîñü ïîäú âë³ÿí³åìú äѣòñêàãî óåäèíåí³ÿ, ìîçãîâîãî ðàçâèò³ÿ, êàêú îíî îñëîæíÿëîñü âïîñëѣäñòâ³è ñòîëêíîâåí³åìú ñú æèçíüþ è êàêú, íàêîíåöú, äîâåëî îìðà÷åííóþ äóøó äî íðàâñòâåííàãî êðèçèñà è êàòàñòðîôû. Êàêú âú ðàííåìú âîçðàñòѣ, òàêú è âïîñëѣäñòâ³è. Ãàðøèíú ÿâëÿëñÿ ñóùåñòâîìú íѣæíûìú, äîáðûìú, óäèâèòåëüíî ñïîñîáíûìú îòðàæàòü âú ñåáѣ âñѣ ìàëѣéø³ÿ äóøåâíûÿ äâèæåí³ÿ ñâîèõú áëèæíèõú. Åñëè ïðèáàâèòü åùå, ÷òî ýòîòú âïå÷àòëèòåëüíûé òåìïåðàìåíòú îáîñòðÿëñÿ êðóïíîþ õóäîæåñòâåííîþ ôàíòàç³åé, òî ñòàíåòú ÿñíî, êàêîãî íàïðàâëåí³ÿ äîëæåíú áûëú äåðæàòüñÿ òàêîé ïèñàòåëü âú áóäóùåìú. Ïîíÿòíî òàêæå, ÷òî òàêîé ïèñàòåëü äîëæåíú áûëú îòëè÷àòüñÿ êðàéíèìú ñóáúåêòèâèçìîìú. Ãàðøèíú áûëú ïåðâûìú ïðåäñòàâèòåëåìú íîâѣéøàãî ëèòåðàòóðíàãî òå÷åí³ÿ, âíåñøàãî âú ëèòåðàòóðó íîâóþ ñòðóþ ïåññèìèçìà è ðåôëåêñ³è. Ñâîèìè «×åòûðüìÿ äíÿìè» îíú îòêðûëú ýòîòú ïåð³îäú, çà íèìú ïîñëѣäîâàëè äðóã³å. Òóðãåíåâú îñâÿòèëú åãî íà÷èíàí³ÿ, ñêàçàâú, ÷òî «èçú íåãî âûéäåòú áîëüøîé, î÷åíü áîëüøîé ÷åëîâѣêú». Äëÿ íàñú, âïðî÷åìú, âàæíî íå ýòî èñòîðèêî-ëèòåðàòóðíîå çíà÷åí³å Ãàðøèíà; ìû õîòèìú óêàçàòü âú åãî ïðîèçâåäåí³ÿõú íðàâñòâåííîå íàñòðîåí³å ïèñàòåëÿ è îáùåñòâà.

   

II.
Íàñòðîåí³å.

   Ñðåäè ìîëîäåæè 70-õú ãîäîâú áûëú îäèíú þíîøà ñú ñ³ÿþùèìè çàäóì÷èâûìè ãëàçàìè, æèâø³é îðèãèíàëüíîþ æèçíüþ, íå ïîõîæåé íà æèçíü îñòàëüíîé ìîëîäåæè òîãî âðåìåíè. Åñëè áû ìû çàøëè âú êîìíàòó ýòîãî êðàñèâàãî íåðâíàãî áðþíåòà, ñòóäåíòà ãîðíàãî èíñòèòóòà, òî óäèâèëèñü-áû ÷èñòîòѣ è èçÿùåñòâó åãî ñêðîìíîé îáñòàíîâêè. Íàñú ïîðàçèëú-áû, êîíå÷íî, ëåæàù³é íà ñòîëѣ àëüáîìú ñú àêóðàòíî íàêëååííûìè êàðòî÷êàìè, íî áîëѣå âñåãî ìû áûëè áû óäèâëåíû òѣìú, ÷òî ýòîòú ñòóäåíòú îòâàæèëñÿ èíòåðåñîâàòüñÿ âîïðîñàìè èñêóññòâà è äàæå ïèñàòü ñòàòüè î õóäîæåñòâåííûõú âûñòàâêàõú… Âû ïîðàæåíû îêîí÷àòåëüíî è óáѣæäàåòåñü, ÷òî ýòîòú þíîøà ðѣøèòåëüíàÿ ïðîòèâîïîëîæíîñòü ñâîåìó ïîêîëѣí³þ. À ìåæäó òѣìú, îíú óäèâèòåëüíî âîñïðèíèìàåòú âú ñåáÿ èäåè è íàñòðîåí³å ñâîåé ýïîõè, ïåðåðàáàòûâàåòú ïî-ñâîåìó âñå ýòî âú ñâîåìú îðèãèíàëüíîìú óìѣ, è íѣòú òîëüêî òîë÷êà, êîòîðûé áû ñîçäàëú èçú íåãî çàìѣ÷àòåëüíàãî ïèñàòåëÿ. Íî òîë÷îêú íå çàìåäëèëú ÿâèòüñÿ: âñïûõíóëà âîéíà, è Ãàðøèíú ïîñòóïàåòú âú àðì³þ, ÷òîáú âçÿòü íà ñåáÿ., ÷àñòü îáùàãî ãîðÿ. Îíú óæå äàâíî ñëѣäèòú çà ñîáûò³ÿìè íà Áàëêàíñêîìú ïîëóîñòðîâѣ. Âú ïðèíöèïѣ, íàóêà åãî óæå ìàëî èíòåðåñóåòú è âîîáðàæåí³å óæå äàâíî ïîðàæåíî êðîâàâûìè æåðòâàìè âîçñòàí³ÿ ñëàâÿíú. «Ïî ïðàâäѣ ñêàçàòü, — ïèøåòú îíú âú òî âðåìÿ,— ýëåêòðîôîðíàÿ ìàøèíà Òåïëîâà è ñîåäèíåí³å õèìè÷åñêàãî è ôèçè÷åñêàãî îáùåñòâú èíòåðåñóþòú ìåíÿ ãîðàçäî ìåíüøå, ÷ѣìú òî, ÷òî òóðêè ïåðåðѣçàëè 30 òûñÿ÷ú áåçîðóæíûõú ñòàðèêîâú, æåíùèíú è ðåáÿòú. Ïëåâàòü ÿ õîòѣëú íà âñѣ âàøè îáùåñòâà, åñëè îíè âñÿêèìè íàó÷íûìè òåîð³ÿìè íèêîãäà íå óìåíüøàòú âѣðîÿòíîñòè ñîâåðøåí³ÿ ïîäîáíûõú âåùåé». («Ïàìÿòè Ãàðøèíà», 12—14). Âå÷åðîìú, íàêàíóíѣ îòïðàâëåí³ÿ âú ïîõîäú. Ãàðøèíú, óæå ñîëäàòú, âú ìóíäèðѣ âîëüíîîïðåäѣëÿþùàãîñÿ, ÷èòàåòú «Íàòàíà Ìóäðàãî» ñâîèìú òîâàðèùàìú, êîòîðûå çàñûïàþòú ïîäú åãî ÷òåí³å. Íåâîëüíî ÿâëÿåòñÿ âîïðîñú: ÷òî æå îáùàãî èìѣåòú ýòîòú èçÿùíûé ýñòåòèêú è ïîäâèæíèêú þíîøà ñî ñâîèìú ïîêîëѣí³åìú? Êðèòèêè óòâåðæäàþòú, ÷òî Ãàðøèíú ÿâëÿåòñÿ ïðåäñòàâèòåëåìú ñâîåãî ïîêîëѣí³ÿ. Ýòî íå ñîâñѣìú âѣðíî è, âî âñÿêîìú ñëó÷àѣ, òðåáóåòú ïðîñòðàííàãî îáúÿñíåí³ÿ.

   Ñîâðåìåííîå ïîêîëѣí³å ñòðàäàåòú ïåññèìèçìîìú. Äóøíàÿ àòìîñôåðà îòæèâàþùåé ýïîõè, ãèáåëü áëåñòÿùèõú íàäåæäú, ëåëѣÿííûõú öѣëûìè ïîêîëѣí³ÿìè, âñå ýòî ñïîñîáñòâóåòú íà Çàïàäѣ è ó íàñú ïðîöâѣòàí³þ ìðà÷íàãî ì³ðîñîçåðöàí³ÿ. Òî íàñòðîåí³å, êîòîðîå, äî òðèäöàòûõú ãîäîâú íûíѣøíÿãî âѣêà, íà Çàïàäѣ è îò÷àñòè ó íàñú, ïîäú íàçâàí³åìú áàéðîíèçìà è ðà çî÷àðîâàííîñòè âú æèçíè, îâëàäѣâàëî ìîëîäåæüþ, òî òåïåðü, ïîâèäèìîìó, âîçðîæäàåòñÿ âú áîëѣå ñëîæíîé è èíòåíñèâíîé ôîðìѣ è ãðîçèòú ïåðåéòè, ïîäú íàçâàí³åìú ïåññèìèçìà, âú õðîíè÷åñêóþ áîëѣçíü äëÿ öѣëûõú ïîêîëѣí³é. Áîëѣçíü âðåìåíè ïðèñòàåòú, åñòåñòâåííî, êú óìàìú áîëѣå ãëóáîêèìú, êú ñåðäöàìú áîëѣå îòçûâ÷èâûìú. Ïðèðîäà ñîçäàëà Ãàðøèíà, êàêú ìû âèäѣëè, èìåííî òàêèìú. Ïî ñâîéñòâó ñâîåãî óìà è òåìïåðàìåíòà, îíú áîëѣå âñѣõú âú ñîñòîÿí³è áûëú, ãîâîðÿ ñëîâàìè Ïîëÿ Áóðæå, «ïðåäóãàäàòü âîçâðàùàþùóþñÿ áîëѣçíü âѣêà». Ýïîõà, âú êîòîðóþ ìû æèâåìú, åñòü ýïîõà ðàçñòðîåííûõú íåðâîâú, ðåôëåêñ³è, áîëѣçíåííàãî ñàìîàíàëèçà. Ñðåäè áîðüáû ñòðàñòåé íåðâû óòîìèëèñü è îñëàáëè. Íàñòóïèëà ðåàêö³ÿ, êîòîðóþ Ãàðøèíú ïðåäóãàäàëú çà íѣñêîëüêî ëѣòú äî åÿ íàñòóïëåí³ÿ. Åãî ðàçñêàçû 70-õú ãîäîâú óæå ðèñóþòú íàìú ìîëîäîãî èíòåëëèãåíòà, ïîäâåðæåííàãî ðåôëåêñ³è, îáðàç÷èêú íîâѣéøàãî Ãàìëåòà. Íî, êàêú ñïðàâåäëèâî çàìѣ÷åíî âñѣìè, ãåðîè Ãàðøèíà — ýòî îíú ñàìú. Âú íåìú ìû âèäèìú òèïè÷åñêàãî ïðåäñòàâèòåëÿ òîãî ñòîëêíîâåí³ÿ ñú âѣ÷íûìè âîïðîñàìè æèçíè, êîòîðîå ïðåòåðïѣëî ìîëîäîå ïîêîëѣí³å, îäàðåííîå ðåôëåêñ³åé è ïîâûøåííûìú íåðâíûìú òåìïåðàìåíòîìú. Ãàðøèíú ñú 1877 ã. ïåðâûé ïî÷óâñòâîâàëú íà ñåáѣ âѣÿí³å íîâàãî íàñòðîåí³ÿ. Íðàâñòâåííûé êðèçèñú, êîòîðûé ïîñòåïåííî íàñòóïàëú íåçàìѣòíî äëÿ ìíîãèõú, óæå ñú óäèâèòåëüíîþ ÿñíîñòüþ âûñòóïàåòú âú ïðîèçâåäåí³ÿõú Ãàðøèíà. Ëè÷íî îíú äîâîëüíî ðѣçêî îòëè÷àëñÿ âñå-òàêè îòú îáùàãî íàñòðîåí³ÿ ñâîåãî âðåìåíè. Êàêú ÷åëîâѣêú âûñîêî òàëàíòëèâûé, îíú äàëåêî âûøå ñòîÿëú îáùàãî óðîâíÿ. Îíú íå òîëüêî âîïëîùàëú âú ñåáѣ îáùåå íàñòðîåí³å, íî ñàìú èçú ñåáÿ, êàêú ÷åëîâѣêú è ïèñàòåëü, ââîäèëú âú íåãî íîâûå îòòѣíêè. Çäѣñü ñëѣäóåòú îñòàíîâèòüñÿ íà îäíîìú ñòðàííîìú ñîâïàäåí³è.

   Êîãäà Ãàðøèíú ìîëîäûìú þíîøåé îòïðàâëÿëñÿ íà âîéíó, ïî÷òè íå ìå÷òàÿ åùå î ëèòåðàòóðíîé ñëàâѣ, Äîñòîåâñê³é ïèñàëú è ïå÷àòàëú ñâîèõú «Áðàòüåâú Êàðàìàçîâûõú». Âú ýòîìú ðîìàíѣ âåëèê³é ïèñàòåëü ñú äàðîìú ïðîðî÷åñêàãî ïðåäâèäѣíüÿ íàðèñîâàëú íàìú ïðåäñòàâèòåëÿ ìîëîäîãî ïîêîëѣí³é Àëåêñѣÿ Êàðàìàçîâà. Âú íåìú Äîñòîåâñê³é õîòѣëú íàìú ïîêàçàòü òèïú èñòèííî õîðîøàãî ÷åëîâѣêà. Êàêú è âñå èñòèííî õîðîøåå, ýòîòú þíîøà äîëæåíú áûëú, áåçú ñîìíѣí³ÿ, ÿâèòüñÿ íå îáùèìú ïðàâèëîìú, à èñêëþ÷åí³åìú. Äѣÿòåëüíîñòü åãî äîëæíà áûëà âûðàæàòüñÿ âú íðàâñòâåííîìú âë³ÿí³è íà ïîäðîñòàþùåå ïîêîëѣí³å. Êòî íå çàìѣòèòú, êàêú ìíîãî ÷åðòú ýòîãî ãëóáîêî ñèìïàòè÷íàãî þíîøè âîïëîòèëîñü âú Â. Ãàðøèíѣ? Ó òîãî è äðóãîãî ÷èñòàÿ ãîëóáèíàÿ äóøà âú ïîëíîìú ñìûñëѣ ñëîâà, è òîòú è äðóãîé äѣéñòâîâàëè ëþáîâüþ. Âîòú ÷òî ãîâîðèòú ÷åëîâѣêú, áëèçêî çíàâø³é Âñåâîëîäà Ìèõàéëîâè÷à: «Åãî ÷ðåçâû÷àéíàÿ íѣæíîñòü è ìÿãêîñòü, áëàãîðîäñòâî è èçÿùåñòâî âñåãî åãî äóøåâíàãî îáëèêà äѣëàëè åãî îáàÿòåëüíûìú ÷åëîâѣêîìú… Äëÿ ìåíÿ, êàêú âѣðîÿòíî äëÿ âñѣõú, êòî åãî çíàëú, åãî óìú è åãî òàëàíòú êàêú-òî áëѣäíѣþòú è îòõîäÿòú íà âòîðîé ïëàíú ïåðåäú íåîáûêíîâåííîé ïðåëåñòüþ åãî ëè÷íàãî õàðàêòåðà. ß ÷àñòî äóìàëú, ÷òî åñëè ìîæíî ïðåäñòàâèòü ñåáѣ òàêîå ñîñòîÿí³å ì³ðà, êîãäà âú ÷åëîâѣ÷åñòâѣ íàñòóïèëà áû ïîëíàÿ ãàðìîí³ÿ, òî ýòî áûëî-áû òîãäà, åñëèáû ó âñѣõú ëþäåé áûëú òàêîé õàðàêòåðѣ êàêú ó Âñåâîëîäà Ìèõàéëîâè÷à» («Ïàìÿòè Ãàðøèíà», 107—108). Ýòèìú ñîïîñòàâëåí³åìú ìû íå õîòèìú ñêàçàòü, ÷òî Ãàðøèíú è Àëåêñѣé Êàðàìàçîâú ëèöà òîæäåñòâåííûÿ, ìû õîòèìú ëèøü ïîä÷åðêíóòü ñòðàííîå ñîâïàäåí³å: Äîñòîåâñê³é êàêú áû ïðåäóãàäàëú Ãàðøèíà.

   Â÷èòàéòåñü ëó÷øå âú îòðûâî÷íûÿ è ãèáê³ÿ ôðàçû åãî ðàçñêàçîâú, âñìîòðèòåñü áëèæå âú ëèöî åãî ãåðîåâú, è èçú-çà ñòðî÷åêú åãî ïðîèçâåäåí³ÿ âû óâèäèòå ãðóñòíûå, ñêîðáíûå ãëàçà ñàìîãî ïèñàòåëÿ, ñâѣòÿù³åñÿ ãëóáîêîé ìåëàíõîë³åé. Ìåëàíõîë³ÿ — îñíîâíàÿ ÷åðòà ýòîãî âîçâûøåííàãî, áîëѣçíåííàãî óìà, ÷àñòî òåðÿâøàãî ðàâíîâѣñ³å. Ïðèðîäíàÿ ñêëîííîñòü êú ìåëàíõîë³è è ñâîéñòâà òåìïåðàìåíòà çàñòàâëÿëè åãî áðàòü èçú æèçíè ñþæåòû ïî áîëüøåé ÷àñòè ïîòðÿñàþù³å èëè óæàñíûå. Ãàðøèíú îïèñûâàëú ïðåèìóùåñòâåííî óæàñíîå è ãðóñòíîå; òîíêàÿ ñòðóÿ þìîðà, ïðîõîäÿùàÿ èíîé ðàçú ÷åðåçú íѣêîòîðûÿ åãî ïðîèçâåäåí³ÿ, òîíåòú âú îáùåìú ãîðåñòíîìú ôîíѣ öѣëàãî. Îñíîâíûìú ìîòèâîìú åãî òâîð÷åñòâà ÿâëÿåòñÿ ñòðàäàí³å âî âñѣõú åãî âèäàõú è ôîðìàõú, îòú ñàìûõú âûñøèõú íðàâñòâåííûõú åãî ïðîÿâëåí³é ó èíòåëëèãåíòíàãî ÷åëîâѣêà äî ïðîñòîé ôèçè÷åñêîé áîëè. Îíú ëþáèëú ÷àñòî ñòàâèòü âú ïàðàëëåëü ñòðàäàí³ÿ êóëüòóðíàãî ÷åëîâѣêà è ïðîñòîëþäèíà.

   Âú íàøå âðåìÿ, êîãäà ðîìàíû ïî çàðàíѣå çàãîòîâëåííîìó ðåöåïòó ôàáðèêóþòñÿ òûñÿ÷àìè, ñëѣäóåòú âú îñîáåííóþ çàñëóãó ïîñòàâèòü ïèñàòåëþ, êîòîðûé âú êðàòêîìú, ïîä÷àñú ýïèçîäè÷åñêîìú ðàçñêàçѣ, ñúóìѣëú ïðîÿâèòü ãëóáîê³é àíàëèçú. Ãàðøèíú ïèøåòú ñæàòûìú, ñâîåãî ðîäà êëàññè÷åñêèìú ñòèëåìú, êîòîðûìú îíú îáÿçàíú, âѣðîÿòíî, ñâîåìó ó÷èòåëþ âú ýòîìú äѣëѣ — Òóðãåíåâó. Ãèáêàÿ íåðâíàÿ ñèëà ÷óâñòâóåòñÿ âú êàæäîé ñòðî÷êѣ. Âïîñëѣäñòâ³è îíú óñâîèëú ñåáѣ ÿçûêú íàðîäíûõú ïðîèçâåäåí³é Ë. Òîëñòîãî. Êðàéíÿÿ íåðâíàÿ ÷óâñòâèòåëüíîñòü íå ïåðåíîñèòú äîëãàãî íàïðÿæåí³ÿ, è Ãàðøèíú, íåðâíûé ñûíú íåðâíàãî âѣêà, ïèñàëú ñæàòûìú è ñèëüíûìú ñëîãîìú. «Äëÿ íåãî ïèñàòåëüñòâî áûëî âîïðîñîìú æèçíè è ñìåðòè; êàæäûé íîâûé ðàçñêàçú óíîñèëú ñú ñîáîþ ÷àñòü åãî æèçíåííîé ñèëû, è äîëãî ïèñàòü òàêèìú îáðàçîìú íåëüçÿ» («Ïàìÿòè Ãàðøèíà», 141). Îíú ïëàêàëú, ñîçäàâàÿ ñâîè ïðîèçâåäåí³ÿ, ïëàêàëú íàäú ãîðüêîé ó÷àñòüþ «Íàäåæäû Íèêîëàåâíû»…

   Îíú, î÷åâèäíî, ïîñòóïàëú ñîãëàñíî ñîâѣòó Ï. Áóðæý: «Ïèñàòåëþ íåîáõîäèìî ñäѣëàòü ñú ñâîèìú ñåðäöåìú òî, ÷òî Ê. Áåðíàðú äѣëàëú ñú ñîáàêàìè, à Ïàñòåðú ñú êðîëèêàìè: îíú äîëæåíú ïðèâèòü êú ñåáѣ âñѣ ÿäû ÷åëîâѣ÷åñêîé äóøè». Ãàðøèíú íèêîãäà íå áûëú è íå ìîãú áûòü íàòóðàëèñòîìú. Îíú ãîâîðèëú ÷åëîâѣêó, áëèçêî çíàâøåìó åãî: «Áîãú ñú íèìú, ñú ýòèìú ðåàëèçìîìú, íàòóðàëèçìîìú, ïðîòîêîëèçìîìú è ïðî÷. Ýòî òåïåðü âú ðàñöâѣòѣ, èëè, âѣðíѣå, âú çðѣëîñòè, à ïëîäú âíóòðè óæå íà÷èíàåòú ãíèòü. ß íè âú êàêîìú ñëó÷àѣ íå õî÷ó äîæåâûâàòü æâà÷êó ïîñëѣäíèõú 40—50 ëѣòú è ïóñòü ëó÷øå ðàçîáüþ ñåáѣ ëîáú âú ïîïûòêàõú ñîçäàòü ÷òî-íèáóäü íîâîå, ÷ѣìú èäòè âú õâîñòѣ øêîëû, êîòîðàÿ èçú âñѣõú øêîëú, ïî ìîåìó ìíѣí³þ, èìѣëà ìåíüøå âñåãî âѣðîÿò³ÿ óòâåðäèòüñÿ íà äîëã³å ãîäû. Èáî îíà ïðåäñòàâëÿåòú ÷èñòîå «èñêóññòâî äëÿ èñêóññòâà» íå âú ôèëîñîôñêîìú ñìûñëѣ ýòîãî ñëîâà, à âú ñêâåðíîìú. Äëÿ íåÿ íѣòú íè ïðàâäû (âú ñìûñëѣ ñïðàâåäëèâîñòè), íè äîáðà, íè êðàñîòû, äëÿ íåÿ åñòü òîëüêî èíòåðåñíîå è íå èíòåðåñíîå, «çàêîâûðèñòîå è íå çàêîâûðèñòîå» («Ïàìÿòè Ãàðøèíà», 56). Áåçïîùàäíî îñóäèâú íàòóðàëèçìú, Ãàðøèíú óòâåðæäàëú, ÷òî «íèêàêîé òðóäú íå ìîæåòú áûòü òàêú òÿæåëú, êàêú òðóäú ïèñàòåëÿ; ïèñàòåëü ñòðàäàåòú çà âñѣõú, î êîìú ïèøåòú». Îíú ñìîòðѣëú íà ñâîå ïðèçâàí³å, êàêú íà äîëãú, êàêú íà ìó÷åíè÷åñòâî è, êàêú ÿ óæå ñêàçàëú, Ãàðøèíú áûëú èñòèííûìú ïèñàòåëåìú-ìó÷åíèêîìú.

   Çäѣñü ìѣñòî óêàçàòü íà ëèòåðàòóðíóþ ãåíåàëîã³þ Ãàðøèíà. Ìíîã³å âûâîäÿòú åãî íåïîñðåäñòâåííî èçú Òóðãåíåâà è Ë. Òîëñòîãî. Ýòî íå ñîâñѣìú âѣðíî. Âë³ÿí³å èõú ëèøü îòðàçèëîñü íà ìàíåðѣ ïèñàòü, íà ñëîãѣ. Ïî îïðÿòíîñòè, ÷èñòîòѣ è ñæàòîñòè ñëîãà, Ãàðøèíú, áåçú ñîìíѣí³ÿ, ó÷åíèêú Òóðãåíåâà, íî, êàêú ïîýòú è æèâîïèñåöú ðàçñòðîåííûõú íåðâîâú, îíú ñêîðѣå ïðèìûêàåòú êú Äîñòîåâñêîìó.

   

III.
̳ðîñîçåðöàí³å.

   Âú îáùåìú, ì³ðîñîçåðöàí³å Ãàðøèíà íîñèòü íà ñåáѣ ñëѣäû ãëóáîêîé ìåëàíõîë³è åãî óìà. Ëþáÿ ÷åëîâѣêà è âñå ÷åëîâѣ÷åñêîå, Ãàðøèíú âú òî-æå âðåìÿ ñú ãðóñòüþ ñìîòðѣëú íà îáùåå âåëèêîå äâèæåí³å æèçíè, êàêú íà ïðîöåññú ñòèõ³éíàãî ðàçâèò³ÿ, ãäѣ îäíà îáùàÿ ìîãó÷àÿ âîëíà ïîãëîùàåòú îòäѣëüíûõú ëþäåé è íåñåòú èõú, ÷àñòî ïîìèìî èõú âîëè, êú òîé èëè äðóãîé öѣëè, à íåðѣäêî è êú òðàãè÷åñêîìó êîíöó. Ñðåäè ýòîãî ñòèõ³éíàãî, õîëîäíàãî äâèæåí³ÿ ñèëú, ÷åëîâѣêú ñòîèòú îäèíîêî ñú ñâîèìè ãîðÿ÷èìè ïîðûâàìè êú äîáðó, ñú ñâîåé ÷åëîâѣ÷åñêîé ëþáîâüþ è íåðѣäêî, ÷òîáú ñìÿã÷èòü ñóðîâûå óäàðû ñóäüáû, ïðåäïðèíèìàåòú ïîäâèãú, ïîäú òÿæåñòüþ êîòîðàãî ïàäàåòú. Ýòî ìû âèäèìú âú «×åòûðåõú äíÿõú», «Òðóñѣ», «Çàïèñêàõú Èâàíîâà», «Êðàñíîìú öâѣòêѣ», «Íàäåæäѣ Íèêîëàåâíѣ», «Ñèãíàëѣ», «Õóäîæíèêàõú», «Attalea princeps».

   Æèçíü, ïî Ãàðøèíó, íå åñòü íåîáõîäèìîå äâèæåí³å âïåðåäú êú ëó÷øåìó èäåàëó. Îíà òîëüêî îãðîìíûé ñòèõ³éíûé ïðîöåññú, çàêîíîâú êîòîðàãî ìû íå çíàåìú, íî ãèáåëüíîå äѣéñòâ³å èõú îùóùàåìú íà êàæäîìú øàãó íà ñåáѣ ñàìèõú. ×åëîâѣêú ñâÿçàíú ýòèìú ìîùíûìú ïðîöåññîìú ïî ðóêàìú è ïî íîãàìú, à æèçíü âú îáùåìú ÿâëÿåòñÿ ãðîçíûìú è íåóìîëèìûìú Àðèìàíîìú, òðåáóþùèìú ãåêàòîìáú. Âú óòѣøåí³å ÷åëîâѣêó è åãî âíóòðåííåìó ÿ, îñòàåòñÿ ñòðàäàëü÷åñê³é ïîäâèãú ñàìîîòâåðæåí³ÿ, êîòîðûìú îíú ïûòàåòñÿ ñîãðѣòü õîëîäíóþ âîëíó ì³ðñêîé æèçíè è âçÿòü íà ñåáÿ ÷àñòü îáùàãî ãîðÿ. Òàêèìú îáðàçîìú, ñóùåñòâîâàí³å ýòèõú ëþäåé ñëàãàåòñÿ èçú áîðüáû äâóõú íà÷àëú — äîáðà è çëà. Ýòèìú äóàëèçìîìú ïðîíèêíóòû ìíîã³ÿ ïðîèçâåäåí³ÿ Ãàðøèíà.

   Ì³ðîâîççðѣí³å íàøåãî ïèñàòåëÿ ÷àñòî òàêú ÿñíî ôîðìóëèðóåòñÿ èìú ñàìèìú, ÷òî äëÿ êðèòèêà íå ïðåäñòàâëÿåòú îñîáåííîé òðóäíîñòè ðàñêðûòü åãî ïóòåìú òùàòåëüíàãî àíàëèçà ïîëîæåí³é è ëèöú. Ìû ïðèâåäåìú çäѣñü íѣñêîëüêî ìѣñòú, ïî íàøåìó ìíѣí³þ, íàèáîëѣå ðåëüåôíî îòòѣíÿþùèõú ì³ðîñîçåðöàí³å Ãàðøèíà.

   Âîçüìåìú ðàçñêàçú «Ìåäâѣäè». Âú ýòîìú æèâîìú, ïîëíîìú âûñîêî-äðàìàòè÷åñêèõú ñöåíú, ðàçñêàçѣ Ãàðøèíú ðèñóåòú èñòðåáëåí³å ìåäâѣäåé ïî ïðèêàçàí³þ ìѣñòíàãî íà÷àëüñòâà. Ïî ìíѣí³þ ïðàâèòåëüñòâà, ïåðâîáûòíûé êî÷åâîé îáðàçú æèçíè äîëæåíú ñìѣíèòüñÿ ñòðåìëåí³åìú êú îñѣäëîñòè, êàêú òîëüêî ðó÷íûå ìåäâѣäè áóäóòú èñòðåáëåíû. Âú ðåçóëüòàòѣ ïîëó÷àåòñÿ îäíàêî íѣ÷òî ñîâñѣìú èíîå. Ãàðøèíú ïîêàçûâàåòú íàìú, êàêú èñòðåáëåí³å ðó÷íûõú ìåäâѣäåé ëèøàåòú öûãàíú ïðèâû÷íàãî èõú ïðîìûñëà è çàðàáîòêà, è êàêú âñå ýòî, íàêîíåöú, âëå÷åòú çà ñîáîþ âûðîæäåí³å öûãàíú (êîíîêðàäñòâî è çàòѣìú êàòîðãà) è îáðàùåí³å èõú èçú ñâîáîäíûõú ñûíîâú ñòåïåé âú ýêîíîìè÷åñêè ïîäíåâîëüíûõú. Âîòú êàêú ðèñóåòú àâòîðú æèçíü öûãàíú ïîñëѣ èñòðåáëåí³ÿ ìåäâѣäåé: «Èçú áàëàãàíîâú ñëûøàëñÿ ëÿçãú æåëѣçà; ÿ çàãëÿíóëú âú îäèíú èçú íèõú: êàêîé-òî ñòàðèêú êîâàëú ïîäêîâû. ß ñìîòðѣëú íà åãî ðàáîòó è óâèäѣëú, ÷òî ýòî óæå íå ïðåæí³é öûãàíú è êóçíåöú, à ïðîñòîé ìàñòåðîâîé, âçÿâø³é çàêàçú è ðàáîòàþù³é, ÷òîáú ïîñêîðѣå êîí÷èòü åãî è íàâàëèòü íà ñåáÿ íîâûé… Ýòî áûëú ôàáðè÷íûé. È ñòðàííî áûëî âèäѣòü öûãàíñê³é òàáîðú ïî÷òè âíóòðè ãîðîäà, ìåæäó çåìñêîé áîëüíèöåé, áàçàðîìú, îñòðîãîìú è êàêèìú-òî ïëàöîìú, ãäѣ ó÷èëèñü ñîëäàòû è ïîìèíóòíî ðàçäàâàëîñü: «íà ïëå÷î! íà êàðàóëú!»

   Âîéíà, êîòîðàÿ âçÿòà ñþæåòîìú ìíîãèõú ðàçñêàçîâú Ãàðøèíà, äàåòú åìó âîçìîæíîñòü ñäѣëàòü íѣñêîëüêî áåçîòðàäíûõú âûâîäîâú. Åãî «Òðóñú», íàêàíóíѣ äîáðîâîëüíàãî îòïðàâëåí³ÿ âú ïîõîäú, çàïèñûâàåòú âú ñâîé äíåâíèêú ñëѣäóþùåå: «….Òû èäåøü ñú òûñÿ÷àìè òåáѣ ïîäîáíûõú íà êðàé ñâѣòà, ïîòîìó ÷òî èñòîð³è ïîíàäîáèëèñü òâîè ôèçè÷åñê³ÿ ñèëû. Îáú óìñòâåííûõú çàáóäü: îíѣ íèêîìó íå íóæíû… Îãðîìíîìó, íåâѣäîìîìó òåáѣ îðãàíèçìó, êîòîðàãî òû ñîñòàâëÿåøü íè÷òîæíóþ ÷àñòü, çàõîòѣëîñü îòðѣçàòü òåáÿ è áðîñèòü». Âûñòóïàÿ âú ïîõîäú, òîòú æå ñîâðåìåííûé Ãàìëåòú äѣëàåòú òàêîå çàìѣ÷àí³å, âú êîòîðîìú çàêëþ÷àåòñÿ êàêú-áû «credo» ì³ðîâîççðѣí³ÿ ñàìîãî àâòîðà: «Íàñú âëåêëà íåâѣäîìàÿ, òàéíàÿ ñèëà: íѣòú ñèëû áîëüøåé âú ÷åëîâѣ÷åñêîé æèçíè. Êàæäûé îòäѣëüíî óøåëú-áû äîìîé, íî âñÿ ìàññà øëà, ïîâèíóÿñü íå äèñöèïëèíѣ, íå ñîçíàí³þ ïðàâîòû äѣëà, íå ÷óâñòâó íåíàâèñòè êú íåèçâѣñòíîìó âðàãó, à òîìó íåâѣäîìîìó è áåçñîçíàòåëüíîìó, ÷òî äîëãî åùå áóäåòú âîäèòü ÷åëîâѣ÷åñòâî íà êðîâàâóþ áîéíþ, ñàìóþ êðóïíóþ ïðè÷èíó âñåâîçìîæíûõú ëþäñêèõú áѣäú è ñòðàäàí³é». («Çàï. ðÿä. Èâàíîâà»). Âîòú ýòà-òî «íåâѣäîìàÿ òàéíàÿ ñèëà», öàðÿùàÿ âú ïðîöåññѣ ðàçâèò³ÿ, ÿâëÿåòñÿ, ïî Ãàðøèíó, äëÿ íàñú íåðàçãàäàííûìú ñôèíêñîìú. Ãåðîè åãî ïî-ñâîåìó ïûòàëèñü ðàçðѣøèòü çàãàäêó ýòîãî ñôèíêñà, íî âñѣ îíè ïàäàþòú æåðòâàìè íåðàçðѣøåííîé çàäà÷è, è «áåçñîçíàòåëüíîå» ÷óäîâèùå áåçïîùàäíî ïîðàæàåòú èõú, à çà íèìè âñòàþòú íîâûå Ýäèïû-íåóäà÷íèêè, ÷òîáú ïàñòü âú òîé-æå íåðàâíîé áîðüáѣ.

   Ìû âèäѣëè óæå, íà êàêîé ïî÷âѣ âûðîñëî ýòî ì³ðîâîççðѣí³å; ïîñìîòðèìú òåïåðü, êàêú îíî îòðàçèëîñü íà ïðîèçâåäåí³ÿõú ïèñàòåëÿ. Ó Ãàðøèíà, êàêú âèäèòå, áîëѣçíü âѣêà ïðèíèìàåòú ôîðìó è õðîíè÷åñêàãî ïåññèìèçìà. Âú òàêîé îñòðîé ôîðìѣ îíà íå ïðîÿâëÿëàñü åùå ñú íà÷àëà íûíѣøíÿãî âѣêà.

   

IV.
Èäåè è õàðàêòåðû.

   Ñðåäè ðàçñêàçîâú Ãàðøèíà «Òðóñú», «Âîñïîé, ðÿäîâîãî Èâàíîâà», «×åòûðå äíÿ» ìîãëè áû ñîñòàâèòü âåëèêîëѣïíóþ òðèëîã³þ. Òóòú öѣëàÿ äðàìà ñú çàâÿçêîé, êîëëèç³åé è òðàãè÷åñêèìú êîíöîìú. Âú «Òðóñѣ» îïèñàíî íàñòðîåí³å ìîëîäîãî ÷åëîâѣêà âî âðåìÿ âîéíû è òî, ÷òî ïîáóäèëî åãî áðîñèòü ìèðíûÿ çàíÿò³ÿ è îòïðàâèòüñÿ íà âîéíó; âú «Âîñïîìèíàí³ÿõú ðÿäîâîãî Èâàíîâà» èçëàãàþòñÿ âïå÷àòëѣí³ÿ íà ïóòè äî òåàòðà âîåííûõú äѣéñòâ³é; âú «×åòûðåõú äíÿõú» ïðåäñòàâëåíà òðàãè÷åñêàÿ ðàçâÿçêà òîé äðàìû, íà÷àëî êîòîðîé ìû âèäèìú âú Òðóñѣ.

   Áîëüøèíñòâî ãåðîåâú Ãàðøèíà, êàêú óæå áûëî ñêàçàíî, íîñÿòú íà ñåáѣ ïå÷àòü ñóáúåêòèâíûõú ÷óâñòâú è èäåé àâòîðà, òàêú ÷òî îõàðàêòåðèçîâàòü èõú — çíà÷èòú îõàðàêòåðèçîâàòü ñà ìîãî àâòîðà. Åãî ãåðîé, ïî ïðåèìóùåñòâó, òèïú ìîëîäîãî ÷åëîâѣêà ðåôëåêñ³è; àâòîðú âëîæèëú âú íåãî ñâîþ íѣæíóþ, ðîáêóþ, îïàëåííóþ îáùèìú ãîðåìú, íåçëîáèâóþ äóøó. Âîïðîñú âú òîìú: êàêú ýòîòú ÷åëîâѣêú «ãîëóáèíàãî» íàñòðîåí³ÿ ðѣøàåòñÿ äîáðîâîëüíî èäòè íà âîéíó óáûâàòü ëþäåé? Êàæóùàÿñÿ íåïîñëѣäîâàòåëüíîñòü ðàçúÿñíèòñÿ, åñëè ìû îáðàòèìñÿ êú òðèëîã³è.

   Ïåðåäú íàìè îäíà ðàçíîâèäíîñòü èçú ì³ðîâîé êîëëåêö³è Ãàìëåòîâú. Îíú, ÷åëîâѣêú áëàãîðîäíûõú ñòðåìëåí³é è ãîðÿ÷èõú ïîðûâîâú êú äîáðó, îäàðåíú ÷åðåç÷óðú æèâûìú âîîáðàæåí³åìú è íåîáûêíîâåííîþ ÷óâñòâèòåëüíîñòüþ… È âîòú ïåðåäú íèìú âíåçàïíî âñòàåòú ãðîçíûé êðîâàâûé ïðèçðàêú — âîéíà. Ïðåæäå âñåãî, ïîðàæàåòñÿ âîîáðàæåí³å: «Âñå íîâûÿ áèòâû, íîâûÿ ñìåðòè è ñòðàäàí³ÿ. Ïðî÷èòàâú ãàçåòó, ÿ íå âú ñîñòîÿí³è íè çà ÷òî âçÿòüñÿ: âú êíèãѣ, âìѣñòî áóêâú — âàëÿù³åñÿ ðÿäû ëþäåé; ïåðî êàæåòñÿ îðóæ³åìú, íàíîñÿùèìú áѣëîé áóìàãѣ ÷åðíûÿ ðàíû. Åñëè ñî ìíîé òàêú áóäåòú èäòè äàëüøå, ïðàâî, äѣëî äîéäåòú äî íàñòîÿùèõú ãàëëþöèíàö³é». Ïîðàæåííîå âîîáðàæåí³å íà÷èíàåòú ðàáîòàòü ñú óäâîåííîé ñèëîé, è äѣëî äîõîäèòü ïî÷òè äî ãàëëþöèíàö³é: «Ìíѣ ãîâîðèëè ÷òî-òî ïðî Ñêîáåëåâà, ÷òî îíú êóäà-òî êèíóëñÿ, ÷òî-òî àòòàêîâàëú, âçÿëú êàêîé-òî ðåäóòú, èëè åãî ó íåãî âçÿëè… ÿ íå ïîìíþ. Âú ýòîìú ñòðàøíîìú äѣëѣ ÿ ïîìíþ è âèæó òîëüêî îäíî — ãîðó òðóïîâú, ñëóæàùóþ ïüåäåñòàëîìú ãðàíä³îçíûìú äѣëàìú, êîòîðûÿ çàíåñóòñÿ íà ñòðàíèöû èñòîð³è. Ìîæåòú áûòü, ýòî íåîáõîäèìî, ÿ íå áåðóñü ñóäèòü, äà è íå ìîãó…» Âîîáðàæåí³å óæå îêîí÷àòåëú î ðàçñòðîåíî, ðàâíîâѣñ³å óìà ïîòåðÿíî. Íà÷èíàåòñÿ áîëѣçíåííûé ñàìîàíàëèçú: «Òðóñú ÿ èëè íѣòú!» Íå íàïîìèíàåòú-ëè ïîñëѣäíåå çíàìåíèòîå ãàìëåòîâñêîå «áûòü èëè íå áûòü?..» «Òðóñú» íà÷èíàåòú ðûòüñÿ âú ñîêðîâåííѣéøèõú òàéíèêàõú ñâîåé äóøè. Áûòü ìîæåòú, îíú èçú ñòðàõà çà ñâîþ æèçíü áîèòñÿ âîéíû? Íѣòú, «÷òî-òî íå ïîääàþùååñÿ îïðåäѣëåí³þ ñèäèòú ó íåãî âíóòðè, îáñóæäàåòú åãî ïîëîæåí³å è çàïðåùàåòú åìó óêëîíÿòüñÿ îòú âîéíû». È âîòú òî, ÷òî íà÷àòî óìîìú, ðѣøàåòñÿ ñåðäöåìú: âîéíà åñòü îáùåå ãîðå è óêëîíÿòüñÿ îòú íåãî ñòûäíî. Íóæíî èäòè âú îáùåå ãîðå», ïîòîìó ÷òî äðóã³å «áåçñîçíàòåëüíûå» òîæå èäóòú, õîòÿ, áûòü ìîæåòú, îíè «îñòàëèñü-áû äîìà, åñëèáû èìú ïîçâîëèëè. Îäíàêî æå îíè èäóòú òàêú-æå, êàêú è ìû, ñîçíàòåëüíûå…» «Ñòîèòú ëè çàáîòèòüñÿ î êàêîé-íèáóäü íåâàæíîé æèçíè âú âèäó âåëèêàãî äѣëà!..» Çàòѣìú, êîíå÷íî, ÿâëÿåòñÿ îêîí÷àòåëüíîå ðѣøåí³å, è «òðóñú» ïîñòóïàåòú âîëüíîîïðåäѣëÿþùèìñÿ âú ïîëêú. Äëÿ íàñú, òàêèìú îáðàçîìú, ñòàíîâèòñÿ ÿñíî, ÷òî îíú âîâñå íå òðóñú, à ïðîñòî æåðòâà ñâîåãî ïûëêàãî òåìïåðàìåíòà. Âú ðàçñêàçѣ «òðóñú» óìèðàåòú íà âîéíѣ, íî äëÿ öѣëüíîñòè ðàçñóæäåí³ÿ äîïóñòèìú, ÷òî îíú èìåííî òîòú «ðÿäîâîé Èâàíîâú», êîòîðûé âïîñëѣäñòâ³è ïèøåòú ñâîè ìåìóàðû; êú òîìó-æå äëÿ âñÿêàãî ÿñíî, ÷òî êîíåöú ïðèøèòú áѣëûìè íèòêàìè êú ðàçñêàçó. È âîòú Èâàíîâú-òðóñú «âñòóïàåòú âú ðÿäû âîéñêú è èäåòú, óâëå÷åííûé óæå ïðÿìî ìàññîâûìú äâèæåí³åìú, «êîòîðîå äîëãî áóäåòú âîäèòü ÷åëîâѣ÷åñòâî íà êðîâàâóþ áîéíþ!..»

   Âú òî æå âðåìÿ ñîçíàí³å ïðàâàãî äѣëà, êîòîðîìó îíú îòäàåòñÿ âñåöѣëî, ïðîáóæäàåòú âú åãî äóøѣ äîáðîå è ÿñíîå íàñòðîåí³å. Íàêîíåöú-òî îíú, ñ÷èòàâø³é ñåáÿ òðóñîìú, âçÿëú íà ñåáÿ ÷àñòèöó îáùàãî ãîðÿ è èäåòú òóäà, ãäѣ îíú áóäåòú ïîäñòàâëÿòü ñâîþ ãðóäü ïîäú óäàðû. «Íèêîãäà,— ïèøåòú îíú,— íå áûëî âî ìíѣ òàêîãî ïîëíàãî äóøåâíàãî ñïîêîéñòâ³ÿ, ìèðà ñú ñàìèìú ñîáîþ è êðîòêàãî îòíîøåí³ÿ êú æèçíè, êàêú òîãäà, êîãäà ÿ èñïûòàëú ýòè íåâçãîäû, è øåëú ïîäú ïóëè óáèâàòü ëþäåé. Äèêî è ñòðàííî ìîæåòú ïîêàçàòüñÿ ýòî, íî ÿ ïèøó îäíó ïðàâäó». Äëÿ íàñú, çíàþùèõú åãî óæå äîñòàòî÷íî ïî ïðåäûäóùåìó ðàçñêàçó, ýòî âîâñå íå ïîêàæåòñÿ äèêèìú è ñòðàííûìú. Îíú äóøåâíî ñïîêîåíú ïîòîìó, ÷òî öѣëü åãî ñòðåìëåí³é äîñòèãíóòà è îíú æèâåòú îáùèìú ãîðåìú. Ïîòðÿñàþù³é ýïèçîäú òîé òðàãåä³è, çàâÿçêó êîòîðîé ìû âèäѣëè âú «Òðóñѣ», ðàçûãðûâàåòñÿ ïåðåäú íàìè âú «×åòûðåõú äíÿõú». Ïðåäñòàâüòå ñåáѣ ýòîãî Ãàìëåòà, ýòîãî ÷åëîâѣêà òåîð³è, ïîíèìàâøàãî çëî ëèøü àáñòðàêòíî, ïðåäñòàâüòå åãî ðàíåíàãî, çàáûòàãî íà ïîëѣ ñðàæåí³ÿ ïîäëѣ òðóïà óáèòàãî èìú òóðêà,— è âû ïîéìåòå, êàê³ÿ íðàâñòâåííûÿ ìóêè îíú äîëæåíú áûëú èñïûòàòü. Âѣäü îíú äóìàëú, ÷òî èäåòú «ïîäñòàâëÿòü ñâîþ ãðóäü ïîäú ïóëè, à íà äѣëѣ âûøëî, ÷òî îíú ñàìú óáèëú ÷åëîâѣêà. «Ïðåäî ìíîþ ëåæèòú óáèòûé ìíîþ ÷åëîâѣêú. Çà ÷òî ÿ åãî óáèëú? Çà÷ѣìú ñóäüáà ïðèãíàëà åãî ñþäà? Êòî îíú? Âîòú íà ìóíäèðѣ áîëüøàÿ ÷åðíàÿ äûðà; âîêðóãú íåÿ êðîâü. Ýòî ñäѣëàëú ÿ (êóðñèâ. Ãàðøèíà). ß íå õîòѣëú ýòîãî. ß íå õîòѣëú çëà íèêîìó, êîãäà øåëú äðàòüñÿ. Ìûñëü î òîìú, ÷òî ìíѣ ïðèäåòñÿ óáèâàòü ëþäåé, êàêú-òî óõîäèëà îòú ìåíÿ, ÿ ïðåäñòàâèëú ñåáѣ òîëüêî, êàêú ÿ áóäó ïîäñòàâëÿòü ñâîþ ãðóäü ïîäú ïóëè — ÿ ïîøîëú è ïîäñòàâèëú…» Âíóòðåíí³é ãîëîñú òâåðäèòú åìó, ÷òî îíú óá³éöà. Íî îíú, ÷åëîâѣêú «ãîëóáèíàãî» íàñòðîåí³ÿ, îñêîðáëÿåòñÿ äî ñàìîé ñòðàøíîé äóøåâíîé áîëè ýòèìú îáèäíûìú äëÿ íåãî èìåíåìú. Îíú ïðèçûâàåòú íà ïîìîùü âñþ ñèëó ñâîåãî óìà è ñú áîëѣçíåííîé ýíåðã³åé íà÷èíàåòú àíàëèçèðîâàòü: îíú íå âèíîâàòú, îíú øåëú íå äëÿ òîãî, ÷òîáû óáèâàòü. Òóðîêú íàñêî÷èëú íà íåãî, îíú åãî è óáèëú. Íî è òîòú (óáèòûé òóðîêú) âѣäü òîæå íå âèíîâàòú: åìó âåëѣëè èäòè, îíú è ïîøîëú; åñëèáû îíú îñëóøàëñÿ, êàêîé-íèáóäü íàøà çàñòðѣëèëú-áû åãî. Êòîæå âèíîâàòú? Ïðèõîäèòñÿ îòâѣòèòü áåçîòðàäíîé ôîðìóëîé ñàìîãî ãåðîÿ: òîòú âåëèê³é ñòèõ³éíûé ïðîöåññú, êîòîðîìó «çàõîòѣëîñü îòðѣçàòü åãî è áðîñèòü». Âûâîäú áåçîòðàäåíú, íî âñå-òàêè ìû íåîáõîäèìî äîëæíû åãî ñäѣëàòü. È òàêú, íå ÷àñòü îáùàãî ãîðÿ âçÿëú ýòîòú èäåàëèñòú íà ñåáÿ, à, íàïðîòèâú, óâåëè÷èëú åùå îáùåå ãîðå, ñîâåðøèâú áåçïîëåçíîå óá³éñòâî…

   Òèïú ñîâðåìåííàãî Ãàìëåòà, ÷åëîâѣêà ðåôëåêñ³è è ðàçñòðîåííûõú íåðâîâú, íå èñ÷åðïûâàåòñÿ ýòèìè òðåìÿ ðàçñêàçàìè. Âú ðàçñêàçѣ «Íî÷ü» Ãàðøèíú ïðåäñòàâèëú íàìú äðóãóþ ðàçíîâèäíîñòü ýòîãî òèïà. Àëåêñѣé Ïåòðîâè÷ú ýãîèñòú, äëÿ êîòîðàãî íà ïåðâîìú ïëàíѣ ëè÷íîå ÿ. Îíú, î÷åâèäíî, íðàâñòâåííûé àíòèïîäú «Òðóñó», Èâàíîâó, ãåðîþ «×åòûðåõú äíåé». Íî, âñìîòðѣâøèñü áëèæå, ìû óâèäèìú, ÷òî îíú ÷åëîâѣêú îäíîãî ñú íèìè íàñòðîåí³ÿ. Ðàçíèöà ìåæäó ïåðâûìú è âòîðûìú ëèøü òà, ÷òî òàìú (ó ïåðâûõú) ðû÷àãîìú äѣÿòåëüíîñòè ÿâëÿåòñÿ ýãîèçìú, à çäѣñü (ó âòîðûõú) ñàìîîòâåðæåí³å. Ó íåãî (Àëåêñѣÿ Ïåòðîâè÷à) «âú ïðîøëîìú íѣòú îïîðû, ïîòîìó, ÷òî âñå ëîæü, âñå îáìàíú. È ëãàëú, è îáìàíûâàëú ÿ ñàìú ñåáÿ, íå îãëÿäûâàÿñü»… Ïîäîáíàãî ðîäà ìûñëü ïðèâåëà åãî óæå äàâíî êú ðѣøåí³þ ïîêîí÷èòü ñú ñîáîé. Îíú ìîãú áû ñåáѣ, êîíå÷íî, ñðàçó ïóñòèòü ïóëþ âú ëîáú, íî îíú Ãàìëåòú, îíú òåîðåòèêú, åìó íóæíî íàéòè òåîðåòè÷åñêîå îïðàâäàí³å ñàìîóá³éñòâó. È âîòú Àëåêñѣé Ïåòðîâè÷ú êëàäåòú ïåðåäú ñîáîé ðåâîëüâåðú è ïðèíèìàåòñÿ çà ñàìîàíàëèçú, ïîäîáíî òîìó êàêú Èâàíîâú àíàëèçèðîâàëú, ðàíåíûé, ëåæà íà ïîëѣ ñðàæåí³ÿ. Êîãäà ÷åëîâѣêú òàêîãî ñêëàäà óìà ïðèíèìàåòñÿ çà ñàìîàíàëèçú, âú ðåçóëüòàòѣ ïîëó÷àåòñÿ íѣ÷òî óæàñíîå: îíú è îáëè÷àåòú, è ìó÷èòú ñàìîãî ñåáÿ ðàçìûøëåí³ÿìè è áåçîòðàäíûìè âîñïîìèíàí³ÿìè. «Îíú íå íàøîëú âú äóøѣ ñâîåé íè îäíîé ÷èñòîé ÷àñòèöû è áûëú óâѣðåíú, ÷òî, êðîìѣ ãðÿçè, âú åãî äóøѣ íè÷åãî íå îñòàëîñü. Íå òîëüêî íå îñòàëîñü, íî íèêîãäà è íå áûëî»… Îäíèìú ñëîâîìú, âñѣ òåîðåòè÷åñê³ÿ îñíîâàí³ÿ äëÿ ñàìîóá³éñòâà íàéäåíû, îñòàåòñÿ ïðèâåñòè ñâîå íàìѣðåíüå âú èñïîëíåí³å. Íî òóòú ñëó÷àåòñÿ íѣ÷òî íåîæèäàííîå: ðàçäàåòñÿ óäàðú êîëîêîëà. «Êîëîêîëú,— ãîâîðèòú àâòîðú,— ñäѣëàëú ñâîå äѣëî: îíú íàïîìíèëú çàïóòàâøåìóñÿ ÷åëîâѣêó, ÷òî åñòü åùå ÷òî-òî, êðîìѣ ñîáñòâåííàãî, óçêàãî ì³ðêà, êîòîðûé åãî èçìó÷èëú è äîâåëú äî ñàìîóá³éñòâà». Àëåêñѣé Ïåòðîâè÷ú ïðèïîìíèëú äѣòñòâî. Åìó çàõîòѣëîñü ñäѣëàòüñÿ ðåáåíêîìú, îíú ïðî÷åëú âú åâàíãåë³è: «Åñëè íå îáðàòèòåñü è íå áóäåòå, êàêú äѣòè»… Åìó ïîêàçàëîñü, ÷òî îíú âñå ïîíÿëú… Ýòî çíà÷èòú: íå ñòàâèòü âî âñåìú íà ïåðâîå ìѣñòî ñåáÿ. Âûðâàòü èçú ñåðäöà ýòîãî ñêâåðíàãî áîæêà, óðîäöà ñú îãðîìíûìú áðþõîìú, ýòî îòâðàòèòåëüíîå ÿ, êîòîðîå, êàêú ãëèñòú, ñîñåòú äóøó è òðåáóåòú ñåáѣ âñå íîâîé ïèùè… Íóæíî «îòâåðãíóòü ñåáÿ, óáèòü ñâîå ÿ, áðîñèòü íà äîðîãó»… Ïî÷åìó-æå Àëåêñѣé Ïåòðîâè÷ú âñå-òàêè óìåðú? Àâòîðú íå äàåòú íà ýòî îòâѣòà Íå äóìàëú-ëè Ãàðøèíú âíåçàïíîþ ñìåðòüþ èñêóïèòü ïðîøëîå ãåðîÿ? Îãðîìíîñòü âèíû íà ýòîòú ðàçú íå èñêóïàåòñÿ ñìåðòüþ, ïîòîìó ÷òî îíà âú äàííîìú ïðèìѣðѣ ñëó÷àéíîñòü, à íå ïîäâèãú. Áûòü ìîæåòú, Àëåêñѣé Ïåòðîâè÷ú íå âûäåðæàëú áû ñòðàøíàãî íàïðÿæåí³ÿ íåðâîâú è ïîìѣøàëñÿ-áû íà ïðîòèâîïîëîæíîìú òîìó ýãîèñòè÷åñêîìó ÷óâñòâó, êîòîðûìú áûëú îäåðæèìú ðàíüøå. Áûòü ìîæåòú, îíú ñòàëú-áû èñêàòü èñòî÷íèêà, èçú êîòîðàãî òå÷åòú ïîòîêú âñåîáùàãî ñòðàäàí³ÿ, è äóìàëú, âú ñâîåìú áåçóì³è, íàéòè åãî âú «Êðàñíîìú öâѣòêѣ»? Ó Ãàðøèíà åñòü ðѣäêîå âú íàøå âðåìÿ ñðåäè ïèñàòåëåé êà÷åñòâî: îíú âîëíóåòú è òðîãàåòú âàñú. Ãåðîè åãî, ñîáñòâåííî, òîëüêî ôîðìû âûðàæåí³ÿ ñòðàñòíîé ýêçàëüòèðîâàííîé äóøè ñàìîãî àâòîðà. Ìíîã³å åãî ðàçñêàçû ïîõîæè ñêîðѣå íà ãîðÿ÷³å, ïðî÷óâñòâîâàííûå ìîíîëîãè. Îíú ñàìú íàçûâàëú èõú ÷àñòî «ñòèõîòâîðåí³ÿìè âú ïðîçѣ». Íå èùèòå âú íèõú ðàçíîîáðàç³ÿ õàðàêòåðîâú, âû èõú ïî÷òè íå íàéäåòå; âî âñÿêîìú ñëó÷àѣ, èõú î÷åíü ìàëî; íî çà òî âñѣ ðàçñêàçû íàïèñàíû ñòðàñòíî, óâëåêàòåëüíî, ïðî÷óâñòâîâàííî äî áîëѣçíåííîñòè. Äëÿ Ãàðøèíà èñêóññòâî ÿâëÿåòñÿ ñðåäñòâîìú êú âûñøåìó ðàçâèò³þ. Îíú ïèøåòú àíòèòåçàìè, äà èíà÷å, ïðè ñâîåé ýêçàëüòàö³è, è ïèñàòü-áû íå ìîãú.

   Âú «Õóäîæíèêàõú» ïîðòðåòèñòú Ðÿáèíèíú — àíòèòåçà Äѣäîâó ïåéçàæèñòó. Âú ýòîìú ðàçñêàçѣ Ãàðøèíú ñú óäèâèòåëüíûìú ïàѳîñîìú âûðàçèëú ñâîé âçãëÿäú íà èñêóññòâî. Åùå âú ñòèõîòâîðåí³ÿõú íà÷àëà 70-õú ãîäîâú, íàïèñàííûõú ïî ïîâîäó âûñòàâêè êàðòèíú Âåðåùàãèíà, âèäíû çàðîäûøè òѣõú èäåé, êîòîðûÿ îíú ðàçâèëú âú ñâîèõú ñòàòüÿõú îáú èñêóññòâѣ è âú «Õóäîæíèêàõú». Âú èñòîð³è ðàçâèò³ÿ ïîíèìàí³ÿ ðóññêàãî èñêóññòâà, Ãàðøèíó áóäåòú îòâåäåíî ïî÷åòíîå ìѣñòî. Ãàðøèíú óãàäàëú òîòú ñìóòíûé, åùå ïîêà íåÿñíûé èäåàëú, êú êîòîðîìó ñòðåìèòñÿ ðóññê³é õóäîæíèêú. Òýíú ñêàçàëú, ÷òî íà íîâѣéøåìú èñêóññòâѣ Åâðîïû ëåæèòú ïå÷àòü ãðóñòè. Òýíú, êîíå÷íî, íå èìѣëú âú âèäó ðóññêàãî èñêóññòâà, íî åãî ñëîâà âú áîëüøåé ìѣðѣ ïðèëîæèìû èìåííî êú íàøåìó èñêóññòâó. Ðóå ñê³é õóäîæíèêú, ïðåæäå âñåãî, ÷åëîâѣêú íðàâñòâåííî ãëóáîêî ðàçâèòîé, çëî ì³ðà çàäѣâàåòú åãî çà æèâîå. Ó íåãî åñòü èäåàëú ÷åëîâѣ÷íîñòè, èäåàëú õðèñò³àíñêàãî ì³ðîïîíèìàí³ÿ. Êàðòèíà äëÿ íåãî ÿâëÿåòñÿ íå òîëüêî óäà÷íûìú ñî÷åòàí³åìú ôèãóðú, êðàñîêú, ïîëîæåí³é: ó íåãî íà ïåðâîìú ïëàíѣ ñòîèòú íðàâñòâåííàÿ èäåÿ. Âú íàøåìú èñêóññòâѣ çàìѣòíî ñòðåìëåí³å êú ÷åìó-òî âûñøåìó: òóòú è èñêàí³å âѣðû,— äóõîâíàÿ æàæäà èäåàëà, è âñå ýòî íàëîæèëî íà íåãî ïå÷àòü ãðóñòè. Ãàðøèíú âåñüìà ÿñíî ïîíèìàëú ýòî íàñòðîåí³å ðóññêàãî õóäîæíèêà. Êîíå÷íî, íå âñѣ ðóññê³å õóäîæíèêè ñòðåìÿòñÿ êú ýòîìó èäåàëó; Ãàðøèíú íàìú óêàçàëú è íà îáûêíîâåííûõú ðàáîòíèêîâú âú äѣëѣ èñêóññòâà, êîòîðûå ïèøóòú ñâîè êàðòèíû ëèøü äëÿ äåíåãú. Íî ïåðåäú èñòèííûìú õóäîæíèêîìú âñåãäà íîñèòñÿ âîïðîñú: «çà÷ѣìú?» Ãåëüôðåéõú (Íàäåæäà Íèêîëàåâíà), êàêú è Ðÿáèíèíú, ÿâëÿåòñÿ ïðåäñòàâèòåëåìú òîãî æå íàïðàâëåí³ÿ âú èñêóññòâѣ. Ðàçíèöà ìåæäó íèìè ëèøü òà, ÷òî ïåðâîìó óäàëîñü íàéòè è ñîçäàòü íà ïîëîòíѣ æåëàåìóþ èäåþ, à âòîðîé íå èìѣëú ñèëú âûïîëíèòü çàäóìàííîå. Ãåëüôðåéõú õîòѣëú áû âûðàçèòü äðåâíåðóññê³é èäåàëú íàðîäíîé ïðàâäû âú Èëüѣ-Ìóðîìöѣ, ÷èòàþùåìú åâàíãåë³å. Äðóãîé õóäîæíèêú, Ëîïàòèíú, çàìѣ÷àåòú, ÷òî êðàñêè íå âûðàçÿòú ýòîãî.— «Êàêú íå âûðàçÿòú? Âçäîðú. Åñëè íå âûðàçÿòú âñåãî, òàêú ÷òî-æå çà áѣäà? Âîïðîñú ïîñòàâÿòú… Òû ñêàæåøü, ÷òî âîïðîñú óæå ïîñòàâëåíú? Âѣðíî. Íî ýòîãî ìàëî. Íóæíî çàäàâàòü åãî êàæäûé äåíü, êàæäûé ÷àñú, êàæäîå ìãíîâåí³å, íóæíî, ÷òîáú îíú íå äàâàëú ëþäÿìú ïîêîÿ. È åñëè ÿ äóìàþ, ÷òî ìíѣ óäàñòñÿ õîòü äåñÿòêó ëþäåé çàäàòü ýòîòú âîïðîñú êàðòèíîé, ÿ äîëæåíú íàïèñàòü ýòó êàðòèíó». Âîòú ýòî-òî æåëàí³å «ïîñòàâèòü âîïðîñú» è åñòü òîòú âåëèê³é èäåàëú, êú êîòîðîìó ðóññê³é õóäîæíèêú ñòðåìèòñÿ è äîëæåíú ñòðåìèòüñÿ. Ïåðåäú Ðÿáèíèíûìú òàêæå íîñèòñÿ ýòîòú âîïðîñú. Àêàäåìè÷åñêîå èñêóññòâî íå óäîâëåòâîðÿåòú åãî. Îíú íåäîâîëåíú èñêóññòâîìú âîîáùå è ñîìíѣâàåòñÿ âú åãî âûñîêîìú îáùåñòâåííîìú çíà÷åí³è. «Êîãäà ÿ õîæó ïî âûñòàâêѣ è ñìîòðþ íà êàðòèíû, ÷òî ÿ âèæó âú íèõú? Õîëñòú, íà êîòîðûé íàëîæåíû êðàñêè, ðàñïîëîæåííûÿ òàêèìú îáðàçîìú, ÷òî îíѣ îáðàçóþòú âïå÷àòëѣí³å ðàçëè÷íûõú ïðåäìåòîâú… È áîëüøå íè÷åãî… Íàïèñàíû öѣëûÿ êíèãè… Íî èçú Òýíîâú, Êàððüåðîâú, Êóòëåðîâú è âñѣõú, ïèñàâøèõú îáú èñêóññòâѣ äî Ïðóäîíà âêëþ÷èòåëüíî, íå ÿâñòâóåòú íè÷åãî. Îíè òîëêóþòú î òîìú, êàêîå çíà÷åí³å èìѣåòú èñêóññòâî, à âú ìîåé ãîëîâѣ, ïðè ÷òåí³è èõú íåïðåìѣííî øåâåëèòñÿ ìûñëü: åñëè îíî èìѣåòú åãî. ß íå âèäàëú õîðîøàãî âë³ÿí³ÿ êàðòèíû íà ÷åëîâѣêà; çà÷ѣìú æå ìíѣ âѣðèòü, ÷òî îíî åñòü? Çà÷ѣìú âѣðèòü? Âѣðèòü-òî ìíѣ íóæíî, íåîáõîäèìî, íî êàêú ïîâѣðèòü?… Ìàøèíàëüíî ðèñóåøü íàòóðùèêà âå÷åðîìú, ìàøèíàëüíî ïèøåøü åãî óòðîìú… Çà÷ѣìú âñå ýòî äѣëàåøü? Êóäà èäåøü? «Ðÿáèíèíó õî÷åòñÿ, ÷òîáû åãî êàðòèíà áûëà äѣÿòåëüíîñòüþ, íðàâñòâåííîé äѣÿòåëüíîñòüþ, è äëÿ ýòîãî îíú ïèøåòú ñâîåãî «Ãëóõàðÿ». Ýòî çàáèòîå, ïîãèáàþùåå ñóùåñòâî äîëæíî «óäàðèòü ïî ñåðäöàìú ñú íåâѣäîìîþ ñèëîþ», äîëæíî îáíàðóæèòü îáùåñòâó ãëóáîêî ñêðûòóþ âíóòðè åãî ÿçâó. Ýòîòú îáðàçú íå äàåòú ïîêîÿ è ñàìîìó õóäîæíèêó. Îíú ÿâëÿåòñÿ ïîìèíóòíî ïåðåäú íèìú, êàêú ïðèçðàêú, êàêú äóõú çåìëè âú «Ôàóñòѣ». Âú ýòîìú ìѣñòѣ Ãàðøèíú âîçâûøàåòñÿ äî óäèâèòåëüíàãî ïàѳîñà. «Êòî ïîçâàëú òåáÿ? ß, ÿ ñàìú ñîçäàëú òåáÿ. ß âûçâàëú òåáÿ, òîëüêî íå èçú êàêîé-íèáóäü «ñôåðû», à èçú äóøíàãî, òåìíàãî êîòëà, ÷òîáû òû óæàñíóëú ñâîèìú âèäîìú ýòó ÷èñòóþ, ïðèëèçàííóþ, íåíàâèñòíóþ òîëïó. Ïð³éäè, ñèëîé ìîåé âëàñòè ïðèêîâàííûé êú ïîëîòíó, ñìîòðè íà ýòè ôðàêè è òðýíû, êðèêíè èìú: ÿ — ÿçâà ðàñòóùàÿ! Óäàðü èõú âú ñåðäöå, ëèøè èõú ñíà. ñòàíü ïåðåäú èõú ãëàçàìè ïðèçðàêîìú! Óáåé èõú ñïîêîéñòâ³å, êàêú òû óáèëú ìîå». Êàðòèíà íå ïðîèçâåëà, êîíå÷íî, æåëàåìàãî äѣéñòâ³ÿ, è Ðÿáèíèíú ýòî ïîíÿëú. Ñú ýòèõú ïîðú, õóäîæåñòâåííàÿ êàðüåðà åãî áûëà êîí÷åíà.

   Ðÿáèíèíú ÷åëîâѣêú òîãî æå íàñòðîåí³ÿ, ÷òî è Èâàíîâú. «Òðóñú», Àëåêñѣé Ïåòðîâè÷ú Ëîïàòèíú âú «Íàäåæäѣ Íèêîêàåâíѣ»,— ìåæäó íèìè äóõîâíîå ðîäñòâî. Ñòîëêíóâøèñü ñú âåëèêèìè âîïðîñàìè æèçíè, âñѣ îíè õîòѣëè óòîëèòü ëþáîâüþ ÷åëîâѣ÷åñê³ÿ ñòðàäàí³ÿ: êàæäîìó èçú íèõú, æèçíü çàäàâàëà âîïðîñû è êàæäûé ïîäõîäèëú êú íåé ñî ñâîèìú ðѣøåí³åìú: âñѣ îíè ïîãèáàþòú — îäíè, óáèòûå è èñêàëѣ÷åííûå íà âîéíѣ, äðóã³å âú òðàãè÷åñêîìú ïîåäèíêѣ çà ëþáèìóþ æåíùèíó, òðåòüè, âïàäàþòú âú áåçóì³å, ÷åòâåðòûå, êàêú Ðÿáèíèíú, ñòóøåâûâàþòñÿ, óâèäѣâú íåâîçìîæíîñòü âîçäѣéñòâîâàòü íà æèçíü ÷àðóþùåé ñèëîþ èñêóññòâà. Ðàçëè÷íûå îòòѣíêè íå ìѣøàþòú íàìú ðàçëè÷èòü âú íèõú îäíî è òîæå íàñòðîåí³å, âîïëîùåí³åìú êîòîðàãî áûëú ñàìú àâòîðú. Âûðîñø³å âú ñóìåðêàõú äâóõú ýïîõú — îäíîé êîí÷àþùåéñÿ, äðóãîé íàðîæäàþùåéñÿ — îíè ñòðàäàþòú ïåññèìèçìîìú. Âú íèõú, êàêú è âú ñàìîìú àâòîðѣ, ýòîòú ïåññèìèçìú ïðèíèìàåòú õàðàêòåðíûé îòòѣíîêú, êîòîðûé ìîæíî áûëî áû íàçâàòü ïåññèìèçìîìú ñàìîîòâåðæåí³ÿ. ×åëîâѣêó ñòàâèòñÿ âú îáÿçàííîñòü, âú âèäó áåçæàëîñòíàãî ïðîöåññà, íàçûâàåìàãî æèçíüþ, è ïîìðà÷åí³ÿ ñâѣòëûõú èäåàëîâú, âçÿòü íà ñåáÿ ÷àñòü îáùàãî ãîðÿ, óéòè âú íåãî. Ñëѣäóåòú, îäíàêî, ïðèçíàòü, ÷òî âñѣ áëåñòÿù³ÿ ïîïûòêè ýòîãî ðîäà êîí÷àþòñÿ ó Ãàðøèíà íåóäà÷åé. Òàêèìú îáðàçîìú, ïðîèçâåäåí³ÿ åãî âú îáùåìú ìîãóòú ñëóæèòü ðåëüåôíîé âèíüåòêîé è ôèëîñîôñêîé òåîð³è Øîïåíãàóýðà. Òîðæåñòâóåòú, ñëѣäîâàòåëüíî, îïÿòü æèçíü — Àðèìàíú, òå÷åòú ðѣêà ÷åëîâѣ÷åñêàãî ñòðàäàí³ÿ, è êàæäûé ÷àñú, êàæäàÿ ìèíóòà, âñÿêîå á³åí³å ïóëüñà âëèâàþòú íîâóþ ãîðüêóþ ñòðóþ âú îáù³é ïîòîêú ÷åëîâѣ÷åñêàãî ãîðÿ, è íå íàéäåíú åùå, òîòú «êðàñíûé öâѣòîêú», âú êîòîðîìú ìîæíî áûëî áû ðàçäàâèòü áѣäñòâ³ÿ, óäðó÷àþù³ÿ öѣëûÿ ïîêîëѣí³ÿ…

   Âú ðÿäó ïðîèçâåäåí³é Ãàðøèíà ñëѣäóåòú îòìѣòèòü åùå îäèíú ðîäú õóäîæåñòâåííûõú ïðîèçâåäåí³é, âú êîòîðîìú íàøú ïèñàòåëü äîñòèãú çíà÷èòåëüíîé âûñîòû. ß ðàçóìѣþ åãî àëëåãîðè÷åñê³ÿ ñêàçêè. Âú ïîñëѣäíåå âðåìÿ, ýòîòú ðîäú ïðîèçâåäåí³é ïð³îáðѣëú ó íàñú îñîáåííîå çíà÷åí³å. Ãàðøèíú ïåðâûé îòêðûëú äîðîãó àëëåãîðè÷åñêîé ôàíòàç³è âú íàøó ëèòåðàòóðó. Ñêàçêè Ùåäðèíà ïîÿâèëèñü âïåðâûå âú 1883 ã., à Ë. Òîëñòîãî âú 1886 ã. Âïîñëѣäñòâ³è íà Ãàðøèíà âë³ÿëè Àíäåðñåíú è Ë. Òîëñòîé, íî ïåðâûÿ åãî äâѣ ñêàçêè: «Attalea princeps» è «Òî, ÷åãî íå áûëî» íàïèñàíû, íåñîìíѣííî, âíѣ ýòèõú äâóõú âë³ÿí³é. Âë³ÿí³å Àíäåðñåíà âèäíî âú äѣòñêèõú ñêàçêàõú Ãàðøèíà, à Ë. Òîëñòîãî âú «Ñêàçàí³è î ãîðäîìú Àããåѣ».

   Attalea princeps ñàìàÿ èçÿùíàÿ àëëåãîð³ÿ, êîòîðóþ êîãäà ëèáî íàìú ïðèõîäèëîñü ÷èòàòü. Àëëåãîð³è âîîáùå äîïóñêàþòú ìíîãî òîëêîâàí³é; ñàìú Ãàðøèíú òðåáîâàëú, ÷òîáû åå ïîíèìàëè òî÷íî, âú áóêâàëüíîìú ñìûñëѣ. Ìû äåðæèìñÿ, îäíàêî, òîãî ìíѣí³ÿ, ÷òî êðèòèêú ìîæåòú îáúÿñíÿòü ïðîèçâåäåí³ÿ ïèñàòåëÿ, êàêú åìó ïîêàæåòñÿ ëó÷øèìú. Ïèñàòåëü, êîíå÷íî, ìîæåòú è äîëæåíú ðàçúÿñíÿòü íàìú ñâîè ïðîèçâåäåí³ÿ, íî îíú íå èìѣåòú ïðàâà ïðåäïèñûâàòü òî÷êó çðѣí³ÿ êðèòèêó… Íà íàøú âçãëÿäú, âú îáðàçѣ ïàëüìû Attalea princeps àëëåãîðè÷åñêè (õîòÿ, áûòü ìîæåòú, Ãàðøèíú è ñàìú íå çàìѣòèëú ýòîãî) èçîáðàæåíû èäåàëüíûÿ áëåñòÿù³ÿ ìå÷òû òîé ýïîõè, âú êîòîðóþ æèëú Ãàðøèíú. Ãîðäàÿ ïàëüìà, òåïëè÷íîå, ïåðåñàæåííîå ðàñòåí³å, íå ìîãëà âûíåñòè äóøíîé àòìîñôåðû òåïëèöû è ïðî ëîìèëà ñòåêëÿííóþ êðûøó. Íî, ñëîìàâú êðûøó, îíà óâèäàëà âîêðóãú ñåáÿ äîæäëèâóþ îñåííþþ ìãëó… È ïàëüìà çàâÿëà… Íå ïîõîæå-ëè òî íàñòðîåí³å, ïðåäñòàâèòåëåìú êîòîðàãî áûëú Ãàðøèíú, íà ýòî ñòðàííîå ðàñòåí³å, çàãóáëåííîå òåïëèöåé?..

X.

«Ïàíòåîíú Ëèòåðàòóðû», 1890

   

   

Ë. Ô. Êàöèñ

(Ê ïðîáëåìå àòðèáóöèè ïñåâäîíèìíûõ ãàçåòíî-æóðíàëüíûõ òåêñòîâ Â. Æàáîòèíñêîãî 1901-1907 ãã.)

   Âûõîäÿùåå ñåé÷àñ â ñâåò ïîëíîå ñîáðàíèå ñî÷èíåíèé ðóññêî-åâðåéñêîãî ïèñàòåëÿ è ïóáëèöèñòà Âëàäèìèðà (Çååâà) Æàáîòèíñêîãî (1880-1940) (äàëåå — ÏÑÑ)1 íåîæèäàííî îêàçàëîñü çàìå÷àòåëüíûì ïîëèãîíîì äëÿ îòðàáîòêè èñòîðèêàìè îòå÷åñòâåííîé ïðåññû ìåòîäîâ è ïðèåìîâ àíàëèçà êàê ãàçåòíûõ, òàê è æóðíàëüíûõ òåêñòîâ ïåðâîé ïîëîâèíû XX â., ðàñêðûòèÿ ïñåâäîíèìîâ, êîòîðûå îòñóòñòâóþò â ñëîâàðå È.Ô. Ìàñàíîâà, äà è äëÿ ðåêîíñòðóêöèè îáñòîÿòåëüñòâ öåëîãî ðÿäà çíàìåíèòûõ èñòîðèêî-ëèòåðàòóðíûõ ñîáûòèé.

   Òâîð÷åñòâî è áèîãðàôèÿ Æàáîòèíñêîãî òåñíî ñâÿçàíû ñ ñóäüáîé è òâîð÷åñòâîì Ã. Ïëåõàíîâà, Ï. Ñòðóâå, Ì. Ãîðüêîãî, Ë. Àíäðååâà, Ê. ×óêîâñêîãî è äðóãèõ, ñ ãàçåòàìè «Âîëûíü» (Æèòîìèð), «Åëèñàâåòãðàäñêèå íîâîñòè», «Êðûìñêèé êóðüåð» (ßëòà), «Íàøà æèçíü» (Ïåòåðáóðã), «Íîâàÿ çàðÿ» (Âèëüíî)2, «Îäåññêèå íîâîñòè», «Îäåññêèé ëèñòîê», «Ðóñü» (Ïåòåðáóðã), «Ñåâåðíûé êóðüåð» (Ïåòåðáóðã), «Ñìîëåíñêèé âåñòíèê»3 è ò. ä., ñ æóðíàëàìè «Åâðåéñêàÿ æèçíü», «Æèçíü», «Îáðàçîâàíèå», «ñèîíèñòñêèé» «Ðàññâåò», «Ðóññêàÿ ìûñëü», «Õðîíèêà åâðåéñêîé æèçíè» (Ïåòåðáóðã), «Îñâîáîæäåíèå» (Øòóòãàðò), «Þæíîå îáîçðåíèå» (Îäåññà) è ò. ä.

   Çäåñü èìååòñÿ ðÿä ïîäïèñíûõ òåêñòîâ Æàáîòèíñêîãî, è óêàçàííûõ, è íå óêàçàííûõ â åãî ôóíäàìåíòàëüíûõ áèáëèîãðàôèÿõ4, à òàêæå íàéäåííûõ íàìè5.

   Â íàñòîÿùåé ïóáëèêàöèè ìû ðàññìîòðèì îäèí èç ñëó÷àåâ àòðèáóöèè ïñåâäîíèìíûõ òåêñòîâ Æàáîòèíñêîãî, ñâÿçàííûé ñ åãî ñòàòüÿìè î Ëåîíèäå Àíäðååâå, è êîñíåìñÿ îáñòîÿòåëüñòâ ãðàíäèîçíîé âñåðîññèéñêîé ãàçåòíî-æóðíàëüíîé äèñêóññèè î òâîð÷åñòâå Àíäðååâà. Õðîíîëîãè÷åñêèìè ðàìêàìè ðàáîòû áóäóò 1902-1907 ãã.

   Íà÷íåì ñ ëîãèêè ïîèñêà. Ðàáîòà íàä ëþáûì ïîëíûì ñîáðàíèåì ñî÷èíåíèé ïèñàòåëÿ, êðèòèêà èëè æóðíàëèñòà ïðåäóñìàòðèâàåò ñïëîøíîé ïðîñìîòð òåõ îðãàíîâ ïå÷àòè, â êîòîðûõ ïå÷àòàëñÿ «ãåðîé» — â íàøåì ñëó÷àå Æàáîòèíñêèé. Îäíèì èç îñíîâíûõ ìåñò ïðèëîæåíèÿ åãî ñèë â ñåðåäèíå 1900-õ áûëà ïåòåðáóðãñêàÿ ãàçåòà «Ðóñü» À.À. Ñóâîðèíà. À ïå÷àòàëñÿ çäåñü Æàáîòèíñêèé ïîä ñâîèì èìåíåì èëè ïîä êðèïòîíèìîì «Âë. Æ.» ñ 1904 ïî (ìèíèìóì) 1908 ã. Âåäü ñàì îí â ìåìóàðàõ «Ïîâåñòü ìîèõ äíåé» óêàçûâàë, ÷òî â êîìàíäèðîâêó â Êîíñòàíòèíîïîëü 1908 ã. îí ïîåõàë îò íåêîåé ðóññêîé ãàçåòû, à åãî ñåêðåòàðü-áèîãðàô Èîñèô Øåõòìàí ïðÿìî óêàçàë, ÷òî ýòà ãàçåòà — «Ðóñü»6. Ïðè ýòîì Øåõòìàí íå âèäåë íè îäíîãî åå íîìåðà è, ñîîòâåòñòâåííî, íå öèòèðîâàë èõ â ñâîåé êíèãå î Æàáîòèíñêîì.

   Èçó÷åíèå ìíîãî÷èñëåííûõ ïîäïèñíûõ òåêñòîâ Æàáîòèíñêîãî â «îñíîâíîé» «Ðóñè» íå âõîäèò ñåé÷àñ â íàøó çàäà÷ó, à äâà òåêñòà ïîä ïñåâäîíèìîì Attalea — áëèçêèì ê äåæóðíîìó ïñåâäîíèìó Æàáîòèíñêîãî Altalena — íàøëèñü â ñïåöèàëüíîì ñàòèðè÷åñêîì «Èëëþñòðèðîâàííîì ïðèëîæåíèè» ê ãàçåòå «Ðóñü» (îò 30 àâãóñòà 1907 ã.).

   Â ïåðâîì èç òåêñòîâ Attalea — «Íà Øèïêå âñå ñïîêîéíî» — ðå÷ü èäåò î ðóññêîì èíòåëëèãåíòå, ãîòîâîì îòêðûâàòü ñâîè øêàôû è ïåðåâîðà÷èâàòü ïîñòåëü åùå äî òîãî, êàê ýòî îò íåãî ïîòðåáóåò æàíäàðì, ê òîìó æå íå ðåøèâøèé, ïðèõîäèòü ëè âîîáùå ñ îáûñêîì. Èìåííî ýòîò ñþæåòíûé õîä Æàáîòèíñêèé èñïîëüçóåò â 1911 ã., êîãäà áóäåò ïèñàòü â ñòàòüå «Âìåñòî àïîëîãèè», îáðàùàÿñü óæå ê åâðåéñêèì ÷èòàòåëÿì â ñâÿçè ñ äåëîì Ìåíäåëÿ Áåéëèñà:

   

   Êàæäîå îáâèíåíèå âûçûâàåò ñðåäè íàñ òàêîé ïåðåïîëîõ, ÷òî ëþäè íåâîëüíî äóìàþò: êàê îíè âñåãî áîÿòñÿ! Âèäíî, ñîâåñòü íå÷èñòà. Èìåííî ïîòîìó, ÷òî ìû ñîãëàñíû â ëþáóþ ìèíóòó âûòÿíóòü ðóêè ïî øâàì è ïðèíåñòü ïðèñÿãó, ðàçâèâàåòñÿ â íàñåëåíèè íåèñêîðåíèìûé âçãëÿä íà íàñ, êàê íà êàêîå-òî ñïåöèàëüíî âîðîâàòîå ïëåìÿ. Ìû äóìàåì, áóäòî íàøà ïîñòîÿííàÿ ãîòîâíîñòü áåçðîïîòíî ïîäâåðãíóòüñÿ îáûñêó è âûâîðîòèòü êàðìàíû, â êîíöå êîíöîâ, óáåäèò ÷åëîâå÷åñòâî â íàøåì áëàãîðîäñòâå: âîò ìû, ìîë, êàêèå äæåíòëüìåíû — íàì íå÷åãî ïðÿòàòü! Íî ýòî ãðóáàÿ îøèáêà. Íàñòîÿùèå äæåíòëüìåíû — ýòî òå, êîòîðûå íèêîìó è íè çà ÷òî íå ïîçâîëÿò îáûñêèâàòü ñâîþ êâàðòèðó. Ñâîè êàðìàíû, ñâîþ äóøó. Òîëüêî ïîäíàäçîðíûå ãîòîâû ê îáûñêó âî âñÿêèé ÷àñ7.

   

   Òåïåðü îñòàåòñÿ îáðàòèòüñÿ ê íà÷àëó ñòàòüè «Âìåñòî àïîëîãèè», ãäå íàõîäèì è âûðàæåíèå, ìîòèâèðóþùåå çàãîëîâîê: «Íàêîíåö, ÷åëîâåê ñëåïîðîæäåííûé <...> [ó]ñïîêîèò ñåáÿ îáû÷íûìè óñïîêîèòåëüíûìè ôðàçàìè, ÷òî <...> âñå îáñòîèò áëàãîïîëó÷íî è íà Øèïêå ñïîêîéíî». Êðûëàòóþ ôðàçó î Øèïêå, ïî-âèäèìîìó, ìîæíî ñ÷èòàòü îäíèì èç ôèðìåííûõ çíàêîâ òåêñòîâ Æàáîòèíñêîãî, êàê ïîäïèñàííûõ, òàê è ïñåâäîíèìíûõ8.

   Âòîðîé òåêñò Attalea — ñòèõîòâîðíûé ôåëüåòîí î Â. Ãðèíãìóòå, Ì. Ìåíüøèêîâå è äðóãèõ äåÿòåëÿõ, êîòîðûå ïðèâíîñÿò â øêîëüíûå ïðîãðàììû ÷åðíîñîòåííûå ÷åðòû. Ýòî ñíîâà âîçâðàùàåò íàñ ê êðóãó èíòåðåñîâ Æàáîòèíñêîãî, âñþ æèçíü ñ ïîðàçèòåëüíûì óïîðñòâîì ïèñàâøåãî î ïðîáëåìàõ øêîëüíîãî îáó÷åíèÿ.

   Òàêèì îáðàçîì, íåò íèêàêèõ ñîìíåíèé â òîì, ÷òî ìû èìååì äåëî ñ äâóìÿ íåó÷òåííûìè òåêñòàìè Æàáîòèíñêîãî. Áîëåå òîãî, ðàíåå, â 1906 ã., Æàáîòèíñêèé — è âíîâü ïîä ïñåâäîíèìîì Attalea — ïå÷àòàåò î÷åíü áëèçêèé òåêñò â ðóáðèêå «Ê ìîìåíòó» ÿëòèíñêîé ãàçåòû «Êðûìñêèé êóðüåð» (1906. 24 ñåíò. No 201), ãäå îí ñîòðóäíè÷àë ñ 1906 ã. âïëîòü äî çàêðûòèÿ ãàçåòû âëàñòÿìè ëåòîì 1907 ã.

   Íà÷èíàÿ ñ ýòîãî ìîìåíòà ìû ìîæåì èçìåíèòü èññëåäîâàòåëüñêóþ ñòðàòåãèþ è, íàîáîðîò, íà÷àòü èñêàòü ïñåâäîíèì Attalea (èíîãäà Attaleo) ïîä ñòàòüÿìè, êîòîðûå äî ñèõ ïîð îñòàþòñÿ áåç òî÷íî óñòàíîâëåííîãî àâòîðñòâà.

   Çàìå÷àòåëüíûé ïðèìåð èñïîëüçîâàíèÿ ïñåâäîíèìà Attalea (áåç óêàçàíèÿ, åñòåñòâåííî, èìåíè åãî íîñèòåëÿ) óïîìèíàåòñÿ â íîâîé áèáëèîãðàôèè Ë. Àíäðååâà. Ýòà áèáëèîãðàôèÿ ñîñòîèò èç íåñêîëüêèõ âûïóñêîâ, â òðåòüåì ñðåäè íåäàòèðîâàííûõ òî÷íî ðåöåíçèé, ñîõðàíåííûõ ñàìèì Àíäðååâûì, íàõîäèì óêàçàíèå íà ñòàòüþ Attalea «Æèçíü ÷åëîâåêà» èç «Êðûìñêîãî êóðüåðà»9.

   Ñåãîäíÿ ìû ìîæåì óòî÷íèòü äàííûå îá ýòîé ñòàòüå10, êîòîðàÿ ÿâíî îòâå÷àëà íà ñòàòüþ íåêîåãî «Ìîñêâè÷à», ãðîìèâøåãî â No 215 «Êðûìñêîãî êóðüåðà» ïðåäûäóùèå ïüåñû Àíäðååâà, è áûëà ïîñâÿùåíà åùå íå íàïå÷àòàííîé (!) ïüåñå («Æèçíü ÷åëîâåêà» óâèäèò ñâåò â ïåðâîì âûïóñêå àëüìàíàõà «Øèïîâíèê» çà 1907 ã.). À â 1907 ã. Attalea ïîçâîëèë ñåáå äàæå øóòêó íà òåìó «Æèçíè ÷åëîâåêà» — ïîëèòè÷åñêèé ïàìôëåò «Æèçíü äåïóòàòà» (Êðûìñêèé êóðüåð. No 66).

   Èìÿ Àíäðååâà âîçíèêëî â òâîð÷åñòâå Æàáîòèíñêîãî çàêîíîìåðíî: îáà ëèòåðàòîðà òåñíî îáùàëèñü. Ê ïðèìåðó, îïóáëèêîâàíî ïèñüìî Æàáîòèíñêîãî Àíäðååâó ñ ïðîñüáîé ïîçàáîòèòüñÿ î ñóäüáå ïüåñû «×óæáèíà»11. ×óòü ïîçæå, âî âðåìÿ çíàìåíèòîãî «×èðèêîâñêîãî èíöèäåíòà»12, Àíäðååâ, ñ÷èòàâøèé, ÷òî Å. ×èðèêîâ íåñïðàâåäëèâî îáâèíÿåòñÿ â àíòèñåìèòèçìå èç-çà ñâîåãî êðèòè÷åñêîãî îòíîøåíèÿ ê ïüåñå åâðåéñêîãî ïèñàòåëÿ Øîëîìà Àøà, ñîáèðàëñÿ ñïåöèàëüíî îáðàùàòüñÿ ê Æàáîòèíñêîìó13.

   Æàáîòèíñêèé (ïîä ñîáñòâåííûì èìåíåì èëè ïîä ïñåâäîíèìîì Altalena) íåîäíîêðàòíî âûñêàçûâàëñÿ îá Àíäðååâå â ïåðñîíàëüíîé ðóáðèêå «Âñêîëüçü» èç «Îäåññêèõ íîâîñòåé» (äà è â äðóãèõ ïåðèîäè÷åñêèõ èçäàíèÿõ).

   Â 1902 ã. îí, â ÷àñòíîñòè, ïèñàë:

   

   Î «Ìûñëè» Àíäðååâà ÿ äóìàþ, ÷òî â ýòîì ðàññêàçå íåò ïðîòèâîïîëîæåíèÿ ìûñëè — ÷óâñòâó.

   Êåðæåíöåâ, íàïðîòèâ, ÷åëîâåê, îáóðåâàåìûé öåëûì óðàãàíîì ðàçíîîáðàçíûõ ÷óâñòâ, êîòîðûì îí âîâñå íå ïðîòèâèòñÿ. Íî ýòî íå ìåøàåò åìó áûòü òèïè÷íûì áëóäíèêîì ìûñëè. Ëó÷øåå îïðåäåëåíèå âñÿêîãî ðàçâðàòà äàíî, ïî-ìîåìó, Ëüâîì Òîëñòûì.

   Âñÿêèé ðàçâðàò, äóõîâíûé èëè òåëåñíûé, íà÷èíàåòñÿ òàì, ãäå êîí÷àåòñÿ åñòåñòâåííîå âëå÷åíèå è íà÷èíàåòñÿ âëå÷åíèå èñêóññòâåííîå, âçâèí÷èâàåìîå íàðî÷íî. Òîëñòîé íàçûâàåò ýòî ñìàêîâàíèåì14.

   

   Îáðàòèì âíèìàíèå íà ïîÿâëåíèå çäåñü èìåíè Ëüâà Òîëñòîãî, êîòîðîå åùå íå ðàç âñòðåòèòñÿ íà ýòèõ ñòðàíèöàõ.

   Â äðóãîé ñòàòüå èç «Îäåññêèõ íîâîñòåé» Æàáîòèíñêèé ñïîðèò ñ ÷èòàòåëåì ñâîåé ãàçåòû î ðàññêàçå «Áåçäíà»: «<...> â òîì-òî è çàêëþ÷àåòñÿ èäåÿ «Áåçäíû» <...>, ÷òî ñòèõèéíûé ñëó÷àé íåîæèäàííî âûðâàë þíîøó è äåâóøêó èç êóëüòóðíîé àòìîñôåðû.

   Íåñ÷àñòüå ñëîâíî îòáðîñèëî èõ íà íåñêîëüêî òûñÿ÷ ëåò íàçàä, ê ýïîõå ïåùåðíîãî ÷åëîâåêà».

   Ñåðãåé Íåìîâåöêèé — ãåðîé ðàññêàçà Àíäðååâà — ïðîãóëèâàëñÿ ñ äåâóøêîé-ãèìíàçèñòêîé. Íà íèõ íàïàëè òðîå õóëèãàíîâ, ïî÷òè ãîðüêîâñêèõ áîñÿêîâ. Èçáèëè Ñåðãåÿ, èçíàñèëîâàëè äåâóøêó. Ïðèäÿ â ñåáÿ, Ñåðãåé òîæå îâëàäåë ñâîåé ñïóòíèöåé, ïîñëå ÷åãî áðîñèë, íå èìåÿ ñèë îòíîñèòüñÿ ê íåé ïî-ïðåæíåìó.

   Ïî ñëîâàì Æàáîòèíñêîãî, «Ñåðãåé ïîñòóïèë, êàê òðîãëîäèò, íå ïîòîìó ÷òî òàêîâû «ñîâðåìåííûå îòíîøåíèÿ», à ïîòîìó ÷òî îáñòàíîâêà ýòîãî ïðîèñøåñòâèÿ âûáèëà åãî èç ñîâðåìåííîñòè»15.

   Òîí æóðíàëèñòà ïîêà ñïîêîéíûé, îäíàêî âñêîðå ñèòóàöèÿ ðåçêî îáîñòðèëàñü. Â 1903 ã. Ñîôüÿ Àíäðååâíà Òîëñòàÿ íåîæèäàííî ïîääåðæàëà íàïàäêè îáîçðåâàòåëÿ «Íîâîãî âðåìåíè» Â. Áóðåíèíà íà Ëåîíèäà Àíäðååâà, è â èòîãå ðàçðàçèëñÿ ãðîìàäíûé îáùåðîññèéñêèé ñêàíäàë.

   Êîììåíòàòîðû ýëåêòðîííîãî àêàäåìè÷åñêîãî Ñîáðàíèÿ ñî÷èíåíèé Ëåîíèäà Àíäðååâà óêàçûâàþò16, ÷òî ïèñàòåëü, ïûòàÿñü ïðèãàñèòü ñêàíäàë, îïóáëèêîâàë â ãàçåòå «Êóðüåð» «Ïèñüìî â ðåäàêöèþ» îò èìåíè ãåðîÿ «Áåçäíû» — Íåìîâåöêîãî (6 ìàðòà 1903 ã.). Ñóùåñòâîâàëî òàêæå, óêàçûâàþò îíè, «Ïèñüìî â ðåäàêöèþ» îò èìåíè Çèíàèäû Íåìîâåöêîé, ò. å. ãèìíàçèñòêè, ÿêîáû ñòàâøåé æåíîé Íåìîâåöêîãî (Îäåññêèå íîâîñòè. 1903. 17 ìàðòà. No 5918), ïðè÷åì àâòîð ïèñüìà Íåìîâåöêîé — Â. Æàáîòèíñêèé17. Ïîÿâèëîñü è «Ïèñüìî» òðåõ áîñÿêîâ (Âîëûíü. 1903. 10 ìàðòà. No 65; àâòîð ñêðûëñÿ ïîä ïñåâäîíèìîì Îìåãà), èçíàñèëîâàâøèõ äåâóøêó.  1903 ã. «Áåçäíà» áûëà íàïå÷àòàíà â Áåðëèíå ïîä ìàðêîé íåêîåãî èçäàòåëüñòâà Èîãàííà Ðýäå. «Áåçäíà» ñîïðîâîæäàëàñü ñòàòüåé Ë. Òîëñòîãî î Ã. Ìîïàññàíå è ïîäáîðêîé «ïèñåì» ãåðîåâ ðàññêàçà18.

   Ïðàâäà, äîáàâèì ê êîììåíòàðèÿì, ïèñüìî «òðåõ áîñÿêîâ» ïðåâðàòèëîñü â ïèñüìî òîëüêî îäíîãî è óæå íåñêîëüêî èíîãî ñîäåðæàíèÿ, ÷òî, î÷åâèäíî, áûëî ñâÿçàíî ñ íåîæèäàííûì ïîâîðîòîì â ïîëåìèêå, êîãäà â íåå — âñëåä çà ñóïðóãîé — âìåøàëñÿ ñàì Ëåâ Íèêîëàåâè÷ Òîëñòîé. Îá îòíîøåíèè Òîëñòîãî ê «Áåçäíå» ñîîáùèë Musca (Ô.Ò. Ìóñêàáëèò) â îäåññêîé ãàçåòå «Þæíîå îáîçðåíèå» (16 ôåâðàëÿ 1903 ã.). Àâòîð çàìåòêè âñòðå÷àëñÿ ñ Òîëñòûì ëåòîì 1902 ã., è êëàññèê, ïî ñëîâàì Musca, âîçìóùàëñÿ «Áåçäíîé».

   Îáðàòèìñÿ ê õðîíîëîãèè ñîáûòèé. 9 ìàðòà 1903 ã. «Îäåññêèå íîâîñòè» ïåðåïå÷àòûâàþò èç «Êóðüåðà» ñ ñîêðàùåíèÿìè è áåç ïîäïèñè «ïèñüìî Íåìîâåöêîãî». Äåñÿòîãî ìàðòà 1903 ã. «Âîëûíü» ïå÷àòàåò â ðóáðèêå «Îáî âñåì» çà ïîäïèñüþ «Îìåãà» óêàçàííîå ïèñüìî òðåõ áîñÿêîâ — «Áðèòîãî, Ðûæåãî è Âûñîêîãî». Ñåìíàäöàòîãî ìàðòà 1903 ã. «Îäåññêèå íîâîñòè» ïå÷àòàþò «ïèñüìî» Çèíàèäû Íåìîâåöêîé «Áåçäíà ëè?», êîòîðîå è àòðèáóòèðóåòñÿ Æàáîòèíñêîìó. Ê ñîæàëåíèþ, èññëåäîâàòåëè Ëåîíèäà Àíäðååâà íå ñòàëè èçó÷àòü îñòàëüíîå òâîð÷åñòâî Îìåãè èç «Âîëûíè» (ðàâíî êàê è Attalea èç «Êðûìñêîãî êóðüåðà»). Ìåæäó òåì, õîòÿ äîêàçàòåëüñòâà ýòîãî ôàêòà è âûõîäÿò çà ðàìêè äàííîé ðàáîòû, ýòî — âíîâü Æàáîòèíñêèé, êîòîðûé ñîòðóäíè÷àë â ãàçåòå «Âîëûíü» ñ ïîçäíåé îñåíè 1901-ãî äî êîíöà 1903 ã. Òàêèì îáðàçîì, «ïëîòíîñòü» òåêñòîâ Æàáîòèíñêîãî îá Àíäðååâå ñóùåñòâåííî âîçðàñòàåò, à êîíòåêñò èõ óñëîæíÿåòñÿ.

   Âàæíî îòìåòèòü, ÷òî äèñêóññèÿ î «Áåçäíå» 1903 ã. â ñîçíàíèè Æàáîòèíñêîãî áûëà ñâÿçàíà ñ âûõîäîì â ñâåò «Æèçíè ÷åëîâåêà» óæå â 1906-1907 ãã. Ýòî ñòàíîâèòñÿ ÿñíî èç ñòàòüè Attalea «Æèçíü ÷åëîâåêà» («Êðûìñêèé êóðüåð»), êîòîðóþ ìû óïîìèíàëè: «Â ñòðàøíîé, çèÿþùåé áåçäíå (êóðñèâ íàø. — Ë. Ê.) æèçíè è ñìåðòè õóäîæíèêó âèäèòñÿ òàéíà, òåìíàÿ çëîâåùàÿ òàéíà, êîòîðàÿ ãóáèò ðàäîñòè æèçíè, ãóáèò âåðó, íàäåæäû <...> Ïî òîìó æå ïóòè îí èäåò è â íîâîì ñâîåì ïðîèçâåäåíèè «Æèçíü ÷åëîâåêà», íåäàâíî íàïèñàííîì èì».

   Íî âåðíåìñÿ ê êíèãå 1903 ã. «èçäàòåëüñòâà Èîãàííà Ðýäå», ãäå ïîÿâèëèñü ñòîëü èíòåðåñíî ïîäîáðàííûå ìàòåðèàëû äèñêóññèè î «Áåçäíå». Èìåíè ñîñòàâèòåëÿ ýòîé êíèãè ìû íå çíàåì. Îäíàêî íåêîòîðûå ñîîáðàæåíèÿ ìîãóò íàì ïîìî÷ü. Ó÷èòûâàÿ, ÷òî â êíèãå «èçäàòåëüñòâà Èîãàííà Ðýäå» âìåñòî ïèñüìà òðåõ íàñèëüíèêîâ «Áðèòîãî, Ðûæåãî è Âûñîêîãî» ôèãóðèðóåò íîâîå ïèñüìî îäíîãî «Ôåäîðà», ÷òî ñòàòüÿ Ë. Òîëñòîãî î Ìîïàññàíå áûëà èñêóñíî îòðåäàêòèðîâàíà è ÷òî ïèñüìî Íåìîâåöêîé ôàáðèêîâàëîñü Æàáîòèíñêèì, ëîãè÷íî ïðåäïîëîæèòü, ÷òî àâòîðîì âñåãî ïðîåêòà ÿâëÿëñÿ Altalena-Attalea-Æàáîòèíñêèé. Ïî-âèäèìîìó, ïðîåêò â ñåíñàöèîííîì ñìûñëå óäàëñÿ: óêàæåì íà ñòàòüþ ÑÈÃà (Ñ. Ãîëüäåëüìàí) èç «Îäåññêèõ íîâîñòåé» (20 ìàðòà 1903 ã.), ãäå îáñóæäàëèñü «ïèñüìà» ïåðñîíàæåé «Áåçäíû» è íåïîäãîòîâëåííîñòü ðóññêîãî ÷èòàòåëÿ ê ïîäîáíûì ëèòåðàòóðíûì ìèñòèôèêàöèÿì, à òàêæå íåäîñòóïíóþ íàì, íî ñîõðàíåííóþ Àíäðååâûì ñòàòüþ áåç âûõîäíûõ äàííûõ Ñ. ßáëîíîâñêîãî (Ïîòðåñîâà) «Îáíàæèëèñü», â êîòîðîé êîíñòàòèðîâàëîñü, ÷òî «ïèñüìà» ãåðîåâ ìåðçåå ñàìîãî ðàññêàçà19.

   Êàê áûëî ñêàçàíî, ðàáîòà íàä ñîáðàíèåì ñî÷èíåíèé ëþáîãî àâòîðà ïðåäóñìàòðèâàåò èçó÷åíèå âñåõ åãî òåêñòîâ íà âñå òåìû. Ïîýòîìó îáðàùåíèå ê áîåâûì ñèîíèñòñêèì æóðíàëàì «Åâðåéñêàÿ æèçíü» è «Õðîíèêà åâðåéñêîé æèçíè» çà 1904-1906 ãã., àêòèâíåéøåå ó÷àñòèå â êîòîðûõ ïðèíèìàë Æàáîòèíñêèé, áûëî äëÿ íàñ íåèçáåæíî. Äåéñòâèòåëüíî, â ýòèõ æóðíàëàõ îáíàðóæèëèñü, ïîìèìî èçâåñòíûõ, äåñÿòêè òåêñòîâ Æàáîòèíñêîãî, ïîäïèñàííûõ ëèáî äîñòàòî÷íî ïðîçðà÷íûìè ïñåâäîíèìàìè, ëèáî ñîäåðæàâøèõ î÷åâèäíûå öèòàòû èç ïðîøëûõ è áóäóùèõ åãî òåêñòîâ.

   Â ÷àñòíîñòè, îäèí èç âàæíåéøèõ òåêñòîâ Æàáîòèíñêîãî, óñêîëüçíóâøèé îò âíèìàíèÿ èññëåäîâàòåëåé, íàõîäèòñÿ â áîëüøîì ðåïîðòàæå èç «Õðîíèêè åâðåéñêîé æèçíè» î ìèòèíãå ïèòåðñêèõ ñèîíèñòîâ 1905 ã. Çäåñü Æàáîòèíñêèé ðàññóæäàë î òîì, ÷òî ìîæåò äàòü ðåâîëþöèÿ ðóññêèì åâðåÿì, îæèäàþùèì ïîëó÷åíèÿ ãðàæäàíñêèõ ïðàâ è ðàâíîïðàâèÿ ñ äðóãèìè íàðîäàìè èìïåðèè è ò. ä. Îïòèìèçìà ïî ýòîìó âîïðîñó Æàáîòèíñêèé íå èñïûòûâàë. Áîëåå òîãî, îí ñðàâíèë ñèòóàöèþ ñ îáðàçîì èç ðàññêàçà Â. Ãàðøèíà: «Ó Ãàðøèíà åñòü äèâíûé ðàññêàç ïðî Attalea princeps. Äîëãî è óïîðíî ðâàëàñü èç äóøíîé îðàíæåðåè Attalea princeps ê âûñè, ê ñîëíöó, ê ñâåòó. À êîãäà îíà ïîäíÿëàñü äî ñàìîé êðûøè îðàíæåðåè, îíà ñäåëàëà ïîñëåäíåå óñèëèå è ïðîáèëà ñòåêëÿííóþ êðûøó. Îñòðûå ñòåêëà áåçæàëîñòíî îáðåçàëè åå ïðåêðàñíûå íåæíûå âåòêè. È êîãäà îíà âûðâàëàñü ñâîåþ âåðøèíîé íà âîçäóõ, åå âñòðåòèë… õîëîäíûé ñåðûé äåíü. Íàñ ïîñòèãëà òà æå ñóäüáà ïðåêðàñíîé Attalea princeps. Ãîäàìè ìû ðâàëèñü ê ñâåòó, ê ïðîñòîðó, ê ñîëíöó. À êîãäà çàìåðöàëà äëÿ ðóññêîãî íàðîäà çàðÿ îñâîáîæäåíèÿ20, íàñ, åâðååâ, âñòðåòèë ïàñìóðíûé, õìóðûé äåíü, ïåðåä íàìè ïðåäñòàëè êðîâàâûå ÷åðíûå òó÷è, çàòìåâàâøèå ïîñëåäíèé ëó÷ ñîëíöà»21.

   Òàêèì îáðàçîì, ñëîâî «Attalea» äëÿ ÷èòàòåëåé 1900-õ ãîäîâ âûãëÿäåëî î÷åíü çíà÷èìûì ïñåâäîíèìîì, à ïîïóëÿðíåéøèé ðàññêàç Â. Ãàðøèíà îáðåë îáåðòîíû, çàâåäîìî íå ïðåäóñìîòðåííûå åãî àâòîðîì22. Îäíîâðåìåííî ýòîò ôàêò ëèøíèé ðàç ïîäòâåðæäàåò, ÷òî â íà÷àëå 1900-õ ãîäîâ Æàáîòèíñêèé äàæå â ñèîíèñòñêèõ òåêñòàõ îðèåíòèðîâàëñÿ íà ðóññêóþ ëèòåðàòóðó è åå òîïèêó.

   «Õðîíèêà åâðåéñêîé æèçíè» áûëà åæåíåäåëüíûì ïðèëîæåíèåì ê åæåìåñÿ÷íîìó æóðíàëó «Åâðåéñêàÿ æèçíü», êîòîðûé âûïóñêàë òîò æå êîëëåêòèâ23. Çäåñü â No 4 çà 1904 ã. (ñ. 12 âòîðîé ïàãèíàöèè) ïå÷àòàåòñÿ îáúÿâëåíèå î òîì, ÷òî ïðèíèìàåòñÿ ïîäïèñêà íà æóðíàë «Âîïðîñû îáùåñòâåííîé æèçíè» (Îäåññà), ãäå â ÷èñëå ñîòðóäíèêîâ âíîâü ÷èñëèëñÿ Â. Æàáîòèíñêèé. Îäíàêî íèêàêèõ ñëåäîâ èìåíè Æàáîòèíñêîãî â æóðíàëå «Âîïðîñû îáùåñòâåííîé æèçíè» íåò. Çàòî åñòü íåêèé Â. Âëàäèìèðîâ, â 1902-1903 ãã. ïèñàâøèé â êàæäîì íîìåðå, ïðàâäà, è åãî èìÿ íå ÷èñëèòñÿ íè â ñïèñêå ñîòðóäíèêîâ, ïóáëèêóåìûõ â ñàìîì æóðíàëå, íè â ñïèñêå, îïóáëèêîâàííîì â «Åâðåéñêîé æèçíè».

   Ñîìíåíèé íåò: Â. Âëàäèìèðîâ — íåèçâåñòíûé ïñåâäîíèì Âëàäèìèðà Æàáîòèíñêîãî, ñêðûòî ðàñêðûòûé èì ñàìèì â îáúÿâëåíèè â «Åâðåéñêîé æèçíè» òîãäà, êîãäà îí óæå íå ïå÷àòàëñÿ â ìàëîèçâåñòíîì è çàêðûâøåìñÿ îäåññêîì æóðíàëå. Íå âäàâàÿñü â àíàëèç ïóáëèêàöèé Æàáîòèíñêîãî-Âëàäèìèðîâà â æóðíàëå «Âîïðîñû îáùåñòâåííîé æèçíè», çàìåòèì, ÷òî åñòü çäåñü è ñòàòüÿ î «íàñòðîåíèè» â ñîâðåìåííîé ëèòåðàòóðå24, è òðè ñòàòüè î Ãîðüêîì25, è, íàêîíåö, ïåðâàÿ ÷àñòü áîëüøîé íåçàêîí÷åííîé ïóáëèêàöèè ñòàòüè î Ëåîíèäå Àíäðååâå ñ íåèçáåæíûì îáñóæäåíèåì «Áåçäíû» è ñïîðàìè ñî Ëüâîì Òîëñòûì26. Ýòà ñòàòüÿ îòñóòñòâóåò â áèáëèîãðàôèè Ëåîíèäà Àíäðååâà, ïñåâäîíèìà Â. Âëàäèìèðîâ íåò â ñëîâàðå È.Ô. Ìàñàíîâà, à ñàì æóðíàë «Âîïðîñû îáùåñòâåííîé æèçíè» îòñóòñòâóåò â óêàçàòåëÿõ ðóññêîé ïåðèîäè÷åñêîé ïå÷àòè.

   Ïðè ýòîì äàæå ó íåïðåäâçÿòîãî ÷èòàòåëÿ ìîæåò âîçíèêíóòü âîïðîñ: íå ïðîòèâîðå÷èò ëè ñòèëü è òèï ýòèõ îáøèðíûõ àíàëèòè÷åñêèõ ëèòåðàòóðíî-êðèòè÷åñêèõ ñòàòåé áåãëîìó è ëåãêîìó æóðíàëèçìó Altalen’û «Îäåññêèõ íîâîñòåé» èëè åãî ïîëèòè÷åñêîé ðåçêîñòè â «Åâðåéñêîé æèçíè». Ñîìíåíèå ýòî ïðàâîìåðíî. Îäíàêî åñòü â íàøåì ðàñïîðÿæåíèè îäèí ïîäîáíûé òåêñò, ïîäïèñàííûé «Vladimiro Giabotinski» è îïóáëèêîâàííûé â ïðåñòèæíîì èòàëüÿíñêîì æóðíàëå «Nuova Antologia». Ýòî ñòàòüÿ «Àíòîí ×åõîâ è Ìàêñèì Ãîðüêèé»27, êîòîðàÿ òåïåðü â Ïîëíîì ñîáðàíèè ñî÷èíåíèé Æàáîòèíñêîãî äîñòóïíà â ïåðåâîäå íà ðóññêèé ÿçûê. Îíà ïîëíîñòüþ ñîîòâåòñòâóåò ñòèëèñòèêå è òåìàòèêå ñòàòåé â îäåññêîì æóðíàëå.

   Ïî-âèäèìîìó, þíûé Æàáîòèíñêèé ïèñàë òîãäà êíèãó î ñîâðåìåííîé ðóññêîé ëèòåðàòóðå îò ×åõîâà äî Àíäðååâà, âîçìîæíî, äàæå ïàðàëëåëüíóþ (åñëè íå ïðåäøåñòâóþùóþ) êíèãå åãî äðóãà Êîðíåÿ ×óêîâñêîãî «Îò ×åõîâà äî íàøèõ äíåé» (1908). Îäíàêî åñëè ×óêîâñêèé ñòàë ðóññêèì ëèòåðàòóðíûì êðèòèêîì, ëèøü ïåðèîäè÷åñêè ïîïàäàâøèì íà ñòðàíèöû «Åâðåéñêîé æèçíè», òî ïîëèòè÷åñêàÿ æèçíü ãëàâíîãî àâòîðà ýòîãî æóðíàëà — Æàáîòèíñêîãî íå äàëà åìó âîçìîæíîñòè ïðîäîëæèòü íåòîðîïëèâóþ õðîíèêó ðóññêîé ëèòåðàòóðû 1900-õ ãîäîâ.

   Ïîçâîëèì ñåáå îäíó öèòàòó èç äðóãîé ñòàòüè Æàáîòèíñêîãî, êîòîðàÿ ñìîæåò ïðîÿñíèòü ïîçèöèþ êðèòèêà ïî îòíîøåíèþ ê Àíäðååâó: «<...> ÿ âîâñå íå ñ÷èòàþ Àíäðååâà îáëàäàòåëåì áîëüøîãî òàëàíòà.

   Òàëàíò, êîíå÷íî, íåçàóðÿäíûé, íî — ïî-ìîåìó — íå âûøå ñðåäíèõ ðàçìåðîâ.

   ß åùå îñòàâëþ çà ñîáîé ïðàâî êîãäà-íèáóäü ïîäðîáíî ðàçâèòü ñâîå ìíåíèå î ã-íå Àíäðååâå, à ïîêà óêàæó, ÷òî çíà÷åíèå (è êðóïíîå çíà÷åíèå) ýòîãî ïèñàòåëÿ îáúÿñíÿåòñÿ íå ðàçìåðàìè åãî äàðîâàíèÿ, à îñîáåííûì îñâåùåíèåì, êîòîðîå îí äàåò, îñîáåííûì âçãëÿäîì åãî íà âåùè»28.

   Òàêèì îáðàçîì, íåèçâåñòíûé òåêñò Æàáîòèíñêîãî î Ëåîíèäå Àíäðååâå, îïóáëèêîâàííûé ïîä íåèçâåñòíûì ïñåâäîíèìîì â ìàëîèçâåñòíîì îäåññêîì æóðíàëå, îêàçûâàåòñÿ âñòðîåí â ñëîæíûé êîíòåêñò ëèòåðàòóðíûõ áèòâ íà÷àëà XX â., à øèðîêàÿ ãåîãðàôèÿ èñïîëüçîâàíèÿ îäíèõ è òåõ æå ïñåâäîíèìîâ â îðãàíàõ ñòîëè÷íîé è ïðîâèíöèàëüíîé ïå÷àòè, ñ ÿâíî íåïåðåñåêàþùèìèñÿ ÷èòàòåëüñêèìè àóäèòîðèÿìè, ïîçâîëÿåò çàãëÿíóòü çà çàíàâåñî÷êó æóðíàëèñòñêîãî áûòà è ãàçåòíî-æóðíàëüíîé êóõíè óøåäøåé ýïîõè.

   

Â. Âëàäèìèðîâ

ËÅÎÍÈÄ ÀÍÄÐÅÅÂ È ÅÃÎ ÏÐÎÈÇÂÅÄÅÍÈß

   Òðåòüå èçäàíèå íåáîëüøîãî ñáîðíèêà ðàññêàçîâ ìîëîäîãî áåëëåòðèñòà Ëåîíèäà Àíäðååâà ïîêàçàëî íàì, ÷òî ìû èìååì äåëî ñ øèðîêèì óñïåõîì. Ìîãóò âîçíèêíóòü âîïðîñû: íàñêîëüêî ïðî÷åí ýòîò óñïåõ, íàñêîëüêî îí ñåðüåçåí è çàñëóæåí è êàê äîëãî îí ïðîäëèòñÿ? Âîïðîñû ýòè, íåñîìíåííî, îñíîâàòåëüíûå, íà êîòîðûå, âïðî÷åì, â äàííîå âðåìÿ, èçîáèëóþùåå ìàññîé êóðüåçîâ, òðóäíî äàòü âïîëíå îïðåäåëåííûé îòâåò. Ñîâðåìåííàÿ êðèòèêà, â ëèöå òàëàíòëèâîãî ïóáëèöèñòà Í. Ìèõàéëîâñêîãî è ãåíèàëüíîãî ðîìàíèñòà ãð. Ë. Òîëñòîãî, âûñêàçàëà î ìîëîäîì ïèñàòåëå ðåçêî ïðîòèâîïîëîæíûå âçãëÿäû. Ìèõàéëîâñêèé ïðåäñêàçàë Àíäðååâó áëåñòÿùóþ áóäóùíîñòü; Òîëñòîé, íàïðîòèâ, îòíåññÿ ê íåìó îòðèöàòåëüíî, â îñîáåííîñòè âîçìóùàëñÿ åãî ðàññêàçîì «Áåçäíà». Íàì êàæåòñÿ, ÷òî íà ýòîò ðàç âåëèêèé ñòàðèê áåçóñëîâíî ïðàâ.

   Âîñòîðæåííûé âçãëÿä Ìèõàéëîâñêîãî íàñ íåñêîëüêî óäèâëÿåò. Åìó áû ñëåäîâàëî ïðåäóïðåäèòü Ìàêñà Íîðäàó è ïîìåñòèòü íîâîãî ïèñàòåëÿ â ðÿäû äåãåíåðàòîâ, êàê ñäåëàë îí ýòî, ïî ñëåäàì çíàìåíèòîãî ïàðàäîêñàëèñòà, ñî ìíîãèìè ôðàíöóçñêèìè äåêàäåíòàìè. Íà ýòîò ðàç, îäíàêî, ýòîãî íå ñëó÷èëîñü è ã-í Àíäðååâ èçáàâëåí îò íåîáõîäèìîñòè äîêàçûâàòü, ÷òî ïðåäêè åãî áûëè ëþäüìè çäîðîâûìè è ÷òî îí ñàì íîðìàëüíûé ÷åëîâåê. Ìèõàéëîâñêèé ðåøèòåëüíî çàÿâèë, ÷òî Àíäðååâ áëåñòÿùèé òàëàíò, è ìû îõîòíî âåðèì åãî îòçûâó, õîòÿ ïî÷åìó-òî êîé-êîìó ýòîò îòçûâ è êàæåòñÿ èçëèøíå ñíèñõîäèòåëüíûì. Íàïðèìåð, àâòîð ïðåêðàñíîé ñòàòüè îá Àíäðååâå â «La Revue» (No 18, 1902) ã-í Ñàâè÷ ïèøåò ñëåäóþùèå ÿçâèòåëüíûå ñòðîêè: «Ñáîðíèê â äåñÿòü ðàññêàçîâ íîâîãî ïèñàòåëÿ èìåë ñ÷àñòüå ïîïàñòü â ðóêè Ìèõàéëîâñêîãî â îäíó èç ìèíóò åãî áëàãîäóøíîãî íàñòðîåíèÿ. Çíàìåíèòûé êðèòèê, êîòîðûé, ïî ñîáñòâåííîìó ïðèçíàíèþ, íèêîãäà íå îòëè÷àëñÿ ñäåðæàííîñòüþ â ñâîèõ îöåíêàõ, ïðîïåë ìîëîäîìó ïèñàòåëþ ïðåóâåëè÷åííóþ õâàëåáíóþ ïåñíü. Îäîáðåíèÿ Ìèõàéëîâñêîãî áûëî âïîëíå äîñòàòî÷íî, ÷òîáû ñîçäàòü ðåïóòàöèþ íàðîäèâøåìóñÿ òàëàíòó. Ñáîðíèê Àíäðååâà ñòàëè ðàñêóïàòü íàðàñõâàò, è â êîðîòêîå âðåìÿ ïîòðåáîâàëîñü äâà èçäàíèÿ åãî. Ëåîíèä Àíäðååâ, òàêèì îáðàçîì, ñðàçó ñäåëàëñÿ çíàìåíèòîñòüþ».

   Åñëè îãðîìíûì óñïåõîì Ãîðüêîãî âñå áûëè ïîðàæåíû è äîèñêèâàëèñü åãî îñíîâíûõ ïðè÷èí, òî ïðè÷èíû óñïåõà Àíäðååâà íàì, ïîæàëóé, ÿñíû. Âïðî÷åì, ìû íå ïðèïèñûâàåì óñïåõ ã-íà Àíäðååâà èñêëþ÷èòåëüíî îòçûâó Ìèõàéëîâñêîãî. Ýòî íå ñîâñåì ñîîòâåòñòâîâàëî áû äåéñòâèòåëüíîñòè.  ãîðàçäî áîëüøåé ñòåïåíè îí ñîçäàí ñâîåîáðàçíûìè òðåáîâàíèÿìè è âêóñàìè ñîâðåìåííîé ÷èòàþùåé ïóáëèêè.

   Ïî÷òè äâà äåñÿòèëåòèÿ ìû íàõîäèìñÿ â êàêîì-òî ñóìåðå÷íîì ñîñòîÿíèè: «ñóìåðêè» â ëèòåðàòóðå, ñóìåðêè â îáùåñòâåííîé æèçíè…

   Àíòîí ×åõîâ ñîçäàë «ñóìåðå÷íóþ» ïîýçèþ; öåëûé ðÿä âòîðîñòåïåííûõ ïèñàòåëåé óñèëåííî ñòàðàëñÿ íàâîäíèòü íàøó ëèòåðàòóðó êàêèìè-òî ñóìåðå÷íûìè, ïëàêñèâûìè ëþäüìè. Ýòî êàêîé-òî îñîáûé òèï ëèøíèõ ëþäåé. Ñ ëèøíèìè ëþäüìè ìû çíàêîìû óæå î÷åíü äàâíî; ìû ïîìíèì ýòèõ ýïèãîíîâ êîãäà-òî ñèëüíîãî äâîðÿíñòâà, ðàñòåðÿâøèõ ñâîè ñèëû èìåííî òîãäà, êîãäà íàäîáíî áûëî çàíÿòüñÿ îñâîáîæäåíèåì êðåñòüÿí. Ìíîãî ëèøíèõ ëþäåé äàëè è ðàçíî÷èíöû ïîñëå êðåñòüÿíñêîé ðåôîðìû. Ó ýòèõ ëþäåé íè÷åãî íå áûëî â ïðîøëîì, íèêàêèõ îæèäàíèé â áóäóùåì. Âåñü îáùåñòâåííûé ñòðîé ðàâíîäóøíî ãîâîðèë èì: «íå íàäî… íå ñóéñÿ», êîãäà îíè ïðåäëàãàëè ñâîè óñëóãè, ñâîè ñâîáîäíûå, íè÷åì íå çàíÿòûå ðóêè è ãîëîâû. Âîò óæå äâà äåñÿòèëåòèÿ, êàê ýòè ëèøíèå ëþäè áðîäÿò â ñóìåðêàõ, íå íàõîäÿ ñåáå ïðèñòàíèùà. Çà ýòîò ïåðèîä âðåìåíè ñôîðìèðîâàëñÿ íîâûé êëàññ — áóðæóàçèÿ. Ñôîðìèðîâàëñÿ îí ÷èñòî ïî-ðóññêè, âûäåëèâ ñíîâà öåëóþ ìàññó ëèøíèõ ëþäåé. Ýòè-òî ëèøíèå ëþäè óæå íå ÷åòà ðàçíî÷èíöàì: ó íèõ è àïïåòèòû åñòü, è áîëåå èëè ìåíåå óòîí÷åííûå æåëàíèÿ. Ýòè ëþäè æàæäóò çàìàí÷èâîé ñêàçêè, êîòîðàÿ èçáàâèëà áû èõ îò êîøìàðà ñåðûõ ñóìåðåê. Âñå ýòè ëèøíèå ëþäè íå íàõîäÿò ñåáå íèêàêîãî óìñòâåííîãî óäîâëåòâîðåíèÿ, íèêàêîé äóøåâíîé, æèâîòâîðÿùåé, àêòèâíîé æèçíè. Îíè, ïîýòîìó, ïîñòîÿííî íîþò è òÿíóò óíûëóþ ïåñíþ î áåññîäåðæàòåëüíîñòè è áåññìûñëåííîñòè íàøåãî ñóùåñòâîâàíèÿ. Âïðî÷åì, ýòè ïåñíè èñêóñíî âàðüèðóþòñÿ. Èíîãäà èç óñò ëèøíèõ ëþäåé âû óñëûøèòå è ïîáåäíûå íîòû. Íî ýòî îíè ïîääåëûâàþòñÿ ïîä ñòàðóþ ïåñíü ïîáåäèòåëåé, æåëàÿ ïîäáîäðèòü è ñåáÿ, è äðóãèõ. Ýòî âñå-òàêè íå áîåâîé çâîí ìå÷åé, à æàëîáíûé ñòîí êàíäàëîâ. Òàêèõ íåíóæíûõ ëþäåé, èçíåðâíè÷àâøèõñÿ, èçäåðãàííûõ íåîäóõîòâîðåííîé ðàáîòîé è èçîáðàæàåò ã-í Àíäðååâ. Òèïû Àíäðååâà â îãðîìíîì áîëüøèíñòâå ñëó÷àåâ àáñòðàêòíû. Àâòîð ñòàâèò ñâîèõ ãåðîåâ â òî èëè èíîå ïîëîæåíèå, êîìáèíèðóåò èõ, çàñòàâëÿåò ñîâåðøàòü íóæíûå åìó ïðåñòóïëåíèÿ (è íè îäíîãî áëàãîðîäíîãî ïîñòóïêà, èáî àáñòðàêòíî — ëèøíèå ëþäè, an und für sich { ñåáå è äëÿ ñåáÿ (íåì.).}, íå ñïîñîáíû, ê àêòèâíîìó äîáðó), ñëîâîì, âîçèòñÿ ñ íèìè, êàê ñ ìàðèîíåòêàìè, ëèøàÿ ñîâåðøåííî æèòåéñêîé ïëîòè. Òå ðåàëèñòè÷åñêèå ïîäðîáíîñòè è àêñåññóàðû, êîòîðûìè õóäîæíèê îêðóæàåò ýòèõ ãåðîåâ, — â ñ÷åò íå èäóò, èáî îíè òîëüêî ïîäðîáíîñòè, íå áîëüøå, âíåñåííûå äëÿ òîãî, ÷òîáû çàñòàâèòü ÷èòàòåëÿ ïîâåðèòü â äåéñòâèòåëüíîå ñóùåñòâîâàíèå ïîäîáíûõ àáñòðàêòíûõ ïåðñîíàæåé. Èòàê, ëèøíèå ëþäè ã-íà Àíäðååâà áóäòî áû æèâóò, ñîâåðøàþò ðàçíûå ïîñòóïêè, ÷òîáû ïîêàçàòü ñâîþ îáíàæåííóþ àáñòðàêöèåé íàòóðó âíå òîé æèòåéñêîé îáñòàíîâêè, êîòîðàÿ çàñòàâèëà áû íàñ îòâåðíóòüñÿ îò íèõ. Çà ýòó-òî àáñòðàêöèþ, çà ýòî îãîëåíèå ÷óâñòâ, ïîìûñëîâ è æåëàíèé ëèøíèé ÷åëîâåê è áëàãîäàðåí ã-íó Àíäðååâó.

   Âîò â ÷åì ðàçãàäêà ñèìïàòèé íîâîé ôîðìàöèè ëèøíèõ ëþäåé ê ãåðîÿì Àíäðååâà. Íèêòî èç íèõ â äåéñòâèòåëüíîñòè íå íàñèëîâàë ëþáèìîé äåâóøêè, êàê ýòî äåëàåò ñòóäåíò Íåìîâåöêèé â «Áåçäíå», íî ó êàæäîãî èç íèõ áûëî «íåìåðêíóâøåå ïðåäñòàâëåíèå óçêîé ïîëîñêè áåëûõ þáîê è ñòðîéíîé íîãè». Ïîâåðüòå, îäíàêî, ÷òî â èíîé, áîëåå ñîîòâåòñòâóþùåé æèçíè îáñòàíîâêå, íå ðàç óæå èç ýòèõ «íåìåðêíóâøèõ ïðåäñòàâëåíèé» âûõîäèëè î÷åíü ñêâåðíûå âåùè. Íà «Áåçäíå» ëó÷øå âñåãî âèäíî, êàê îïàñíî ýòî îáíàæåíèå ÷óâñòâ, ýòî ëèøåíèå ÷åëîâå÷åñêîãî íóòðà æèòåéñêèõ ïîêðîâîâ. «Áåçäíà» ïðèòîì íàïèñàíà, êàê è âñå ïðî÷èå ðàññêàçû Àíäðååâà, áåç âñÿêîãî ïîäúåìà, áåç äóøåâíîé òåïëîòû, íåîáû÷àéíî õîëîäíî è îáúåêòèâíî è, êàê ìû óæå ãîâîðèëè, àáñòðàêòíî. ×åëîâåê åæåäíåâíî îñêîðáëÿåò ñâîèõ áëèæíèõ ïîõîòëèâûìè æåëàíèÿìè, è îíè ïðîõîäÿò áåçíàêàçàííî òîëüêî ïîòîìó, ÷òî íå âñïëûëè íàðóæó âî âñåé ïîëíîòå. Ñàìî ÷òåíèå «Áåçäíû» ñïîñîáíî íåâîëüíî âûçûâàòü öåëûé ðÿä ñêðûòûõ æåëàíèé è äóðíî ïîäåéñòâîâàòü íà ðàçâðàùåííîå âîîáðàæåíèå. Àâòîð, âåðîÿòíî, íå äóìàë, ÷òî åãî ðàññêàç ïðîèçâåäåò òàêîå âïå÷àòëåíèå; îí, ïî-âèäèìîìó, íå ïîäîçðåâàë, ÷òî âñÿêèé ëèøíèé ÷åëîâåê, ïîêîïàâøèñü â ñâîåé äóøå, ñêàæåò: «ýòî ìîãëî áû ñëó÷èòüñÿ è ñî ìíîé». À ìåæäó òåì ýòî òàê. Îáúåêòèâíûé òîí àâòîðà, ïðè êîòîðîì ñàìîìó ÷èòàòåëþ ïðèõîäèòñÿ áûòü ñóäüåé âûâåäåííûõ ãåðîåâ, âûçûâàåò êàêîå-òî íðàâñòâåííîå íåäîóìåíèå, îïàñíîå äëÿ íåóñòàíîâèâøèõñÿ íàòóð.

   

II

   Îáúåêòèâíûé ðåàëèçì ìîëîäîãî ïèñàòåëÿ âêóïå ñ åãî ñòðåìëåíèåì îáíàæàòü ïîðîêè, àáñòðàãèðîâàòü èõ è, òàêèì îáðàçîì, ëèøàòü îòòàëêèâàþùåé æèòåéñêîé îáîëî÷êè — ÷ðåçâû÷àéíî îïàñåí è âûçûâàåò íàðóæó òî, ÷òî ðàíüøå ëèøíèå ëþäè íå ðåøàëèñü âûâîëàêèâàòü íà ñâåò Áîæèé. Âîò ïî÷åìó, â îáùåì, àâòîð âñòðåòèë ó íåêîòîðîé ÷àñòè ïóáëèêè òàêîé ðàäóøíûé ïðèåì. Íî, êðîìå òîãî, íåìàëî ñîäåéñòâîâàëà óñïåõó àâòîðà è åãî ïèñàòåëüñêàÿ ìàíåðà, áëàãîäàðÿ êîòîðîé ã-íà Àíäðååâà íóæíî ïðèçíàòü ýêëåêòèêîì ÷èñòåéøåé âîäû. Íà íåì îòðàçèëèñü ñàìûå ðàçíîîáðàçíûå âëèÿíèÿ, è ýòî ëåãêî óñòàíîâèòü ïðè ÷òåíèè åãî ïðîèçâåäåíèé. Ìû íå ñòàíåì ðàñ÷ëåíÿòü åãî ðàññêàçîâ, ÷òîáû øàã çà øàãîì îòìå÷àòü ýòè ïîñòîðîííèå âëèÿíèÿ.  ýòîì, ïîæàëóé, è íåò îñîáåííîé íàäîáíîñòè. Íàì âàæíî òåïåðü óêàçàòü òîëüêî íà îáùèå ÷åðòû ýòîãî ýêëåêòèçìà. Áîëüøå âñåãî àâòîð, íåñîìíåííî, íàõîäèòñÿ ïîä âëèÿíèåì Ìåòåðëèíêà. Ïîñëåäíèé òàêæå ñèëüíî àáñòðàãèðîâàë æèçíü, ñâîäèë åå ê ýëåìåíòàðíûì ÷óâñòâàì è ýêñïåðèìåíòèðîâàë, ñâÿçûâàÿ îáíàæåííûå äóøè ëþäåé íåâèäèìûìè, òîíåíüêèìè íèòÿìè. Ìåòåðëèíê áûë íåîáû÷àéíî ïðàâäèâ â ýòîé îïåðàöèè îáíàæåíèÿ è óïðîùåíèÿ ÷óâñòâ; îí âåñüìà îñìîòðèòåëüíî ïðîäåëûâàë ýòè ýêñïåðèìåíòû â ôàíòàñòè÷åñêîé îáñòàíîâêå è, ÷òî âàæíåå âñåãî, áðàë îáúåêòîì ñâîèõ ïîýòè÷åñêèõ ýêñêóðñèé íå òîëüêî ëèøíèõ ëþäåé, íî è ïîëîæèòåëüíûå ôèãóðû, ñ õîðîøèìè, áîäðûìè è ñèëüíûìè ÷óâñòâàìè. Òàêèì îáðàçîì, â êàæäîé êàðòèíå åãî, ïîìèìî ïðîæîðëèâûõ êîðîëåâ è êîðîëåé, âðîäå Ñèíåé Áîðîäû, åñòü è ñâåòëûå îáðàçû, êàê Ñåëèçåòòà è Àãëàâåíà, Ìåëëèñàíäà è äð.

   Ó Ìåòåðëèíêà, íåñìîòðÿ íà âåñü óæàñ îïðîùåííûõ ÷óâñòâ, áüåòñÿ áîäðûé ïóëüñ æèçíåííîãî äóõà äîáðûõ íà÷àë; íåñìîòðÿ íà òî, ÷òî ïðèíöåññû ó íåãî ãèáíóò â ïîäçåìåëüÿõ, íåñìîòðÿ íà òî, ÷òî íåâèäèìàÿ çëàÿ êîðîëåâà ïîæèðàåò ïðèíöåâ, — âû ÷óâñòâóåòå âñå-òàêè, ÷òî äóõ áîðüáû âèòàåò íàä íèìè; âû ïîíèìàåòå, ÷òî ýòîò äóõ òîëüêî âðåìåííî òåðïèò ïîðàæåíèå. È äåéñòâèòåëüíî, ýòîò æèâîé äóõ áîðüáû îäåðæèâàåò âåðõ â «Ñèíåé Áîðîäå», îí çâó÷èò âåëèêîëåïíûì ãèìíîì Àãëàâåíå è Ñåëèçåòòå è â «Ìîííå Âàííå». Ëåîíèä Àíäðååâ êàê èñòûé ïîòîìîê Äîñòîåâñêîãî íàìåðåííî óäàëÿåò èç ñâîèõ ïðîèçâåäåíèé ëó÷åçàðíóþ, æèçíåðàäîñòíóþ ñòîðîíó, îí ïîëîí ìðà÷íîñòè; åãî äóõîâíûå ãëàçà ìîãóò ñîçåðöàòü òîëüêî çëî. Âîò âòîðîé èñòî÷íèê ýêëåêòèçìà ã-íà Àíäðååâà. Ó Äîñòîåâñêîãî ìîëîäîé ïèñàòåëü çàèìñòâîâàë æåñòîêóþ, ïî÷òè ñëàäîñòðàñòíóþ â ñâîåé æåñòîêîñòè, ìàíåðó ìó÷èòü ÷èòàòåëÿ òÿæåëûìè, òÿãó÷èìè êàðòèíàìè èçíàíêè æèçíè. Íî ãäå âçÿòü ãëóáèíó Äîñòîåâñêîãî? Íàêîíåö, òðåòèé ïèñàòåëü, îêàçûâàþùèé îãðîìíîå âëèÿíèå íà íàøåãî àâòîðà, — ýòî Àíòîí ×åõîâ. Ó Àíòîíà ×åõîâà ã-í Àíäðååâ âçÿë åãî ìàíåðó î÷åíü ïîäðîáíî îïèñûâàòü îáñòàíîâêó, ïî÷òè ôîòîãðàôèðîâàòü åå, è ïðèòîì îñòàíàâëèâàòüñÿ íà ñëó÷àéíûõ òåìàõ, òàê õîðîøî ãàðìîíèðóþùèõ ñ ïîëíûìè ïðîñòîðà îïèñàíèÿìè Àíòîíà ×åõîâà, íî ïëîõî ãàðìîíèðóþùèõ ñ ïðè÷óäëèâûìè, âû÷óðíûìè îïèñàíèÿìè íàøåãî àâòîðà. Äåêàäàíñ, íåñîìíåííî, ïîâëèÿë íà ã-íà Àíäðååâà â ñôîðìèðîâàíèè è åãî ÿçûêà. Âîçüìèòå ýòè âû÷óðíûå ýïèòåòû, ñðàâíåíèÿ, ìåòàôîðû, ñîçäàííûå ïî ðåöåïòó äîìîðîùåííîãî äåêàäàíñà, è âû óâèäèòå â íèõ ñîâåðøåííî ÿâñòâåííîå æåëàíèå âî ÷òî áû òî íè ñòàëî áûòü îðèãèíàëüíûì. Àáñòðàãèðîâàííûé ëèøíèé ÷åëîâåê, áåçóñëîâíî, ñêó÷åí, åñëè íå îêðóæàòü åãî èçâåñòíûìè àòðèáóòàìè æèçíè, õîòÿ, êàê ìû óæå ãîâîðèëè, áîëåå âñåãî äëÿ ýòîãî ïîäõîäèò ôàíòàñòè÷åñêàÿ îáñòàíîâêà, îïèñàíèå ïðè ïîìîùè ñèìâîëîâ. Îò ñêóêè ñïàñàåò â ýòîì ñëó÷àå è ïîýçèÿ. Âñåì ýòèì øèðîêî ïîëüçóåòñÿ Ìåòåðëèíê è, áëàãîäàðÿ òàêèì ñðåäñòâàì, åãî òèïû èçóìèòåëüíî èíòåðåñíû, æèçíåííû è êðàñèâû.

   Ïóáëèêå ýêëåêòèçì Àíäðååâà ïðèøåëñÿ ïî äóøå; îí ïîíÿòåí åé, îí íå øîêèðóåò åå ñâîåþ ãðóáîþ îðèãèíàëüíîñòüþ, êàê ó Ãîðüêîãî; åé áîëåå ïî ïëå÷ó ñòàðûå ôîðìû. Ñèëüíûé èìïðåññèîíèçì Ãîðüêîãî óâëåê ìîëîäóþ, ïåðåäîâóþ ÷àñòü îáùåñòâà. Ëèøíèå ëþäè, õîòÿ è íàõîäèëè â ãîðüêîâñêèõ ãåðîÿõ ìíîãî äëÿ ñåáÿ óòåøèòåëüíîãî ìàòåðèàëà, âñå-òàêè êàê-òî èíñòèíêòèâíî ñòîðîíèëèñü îò áåñïîêîéíûõ ðå÷åé ýíåðãè÷íîãî ðîìàíòèêà. Îíè íå ìîãëè åùå ðàçîáðàòüñÿ â íèõ; èì òîãäà êàçàëîñü, ÷òî áîåâûå ðå÷è Ãîðüêîãî ðàçðàçÿòñÿ ñåé÷àñ ãðîìîì, êîòîðûé çàñòàâèò ñîäðîãíóòüñÿ âñåõ ÷óâñòâóþùèõ ñåáÿ «ñëóãàìè, à íå ãîñïîäàìè» æèçíè. Îíè åùå íå óñïåëè îöåíèòü ïî äîñòîèíñòâó ìîäåðíèçèðîâàííûé, èìïðåññèîíèñòñêèé õàðàêòåð ïðîèçâåäåíèé Ãîðüêîãî è ïîáàèâàëèñü åãî.

   Îáúåêòèâèçì Àíäðååâà ðàñïîëàãàåò ê ñåáå ñïîêîéíûå, óðàâíîâåøåííûå íàòóðû. Êîãäà ïèñàòåëü íå ïðîÿâëÿåò áåñïîêîéíîé íàêëîííîñòè ê íàïàäåíèþ íà âàñ, íà âàøè ïîðîêè — âû íà÷èíàåòå ñìîòðåòü è íà íåãî äîáðîäóøíî-ñïîêîéíî.  íàøå âðåìÿ, êîãäà çíà÷èòåëüíàÿ ÷àñòü ëèòåðàòóðû ðàçìåíÿëàñü íà ñòèëè, îñîáûé ñòèëü Àíäðååâà, õîòÿ áû ñ çàèìñòâîâàííîé ìàíåðîé ïèñàòü, äîëæåí èìåòü óñïåõ.

   Åãî ðàññêàçû «Êóñàêà», «Æèëè-áûëè» è ïðî÷èå ñëóæàò ÿñíûì äîêàçàòåëüñòâîì ñïðàâåäëèâîñòè íàøèõ çàìå÷àíèé. Çà èñêëþ÷åíèåì íåêîòîðûõ âåùåé, íàïèñàííûõ â ðåàëèñòè÷åñêîì íàïðàâëåíèè, ïðîèçâåäåíèÿ Àíäðååâà íîñÿò ÿâíûé îòïå÷àòîê äåêàäàíñà, íå òîãî äåêàäàíñà, êîòîðûé, âäîõíóâ íîâûå ñèëû â ðåàëèçì, äàë åìó íîâûå ôîðìû è îáðàçû, à òîãî, êîòîðûé, ðàçìåíÿâøèñü íà ìåëêóþ, õîëîäíóþ ìàíåðó îðèãèíàëüíè÷àíèÿ, ïîøåë ãóëÿòü ïî ðóññêîé çåìëå ðÿäîì ñ ïðîìûøëåííûì äåêàäàíñîì ãàëàíòåðåéíûõ âåùåé. Ïîñëåäíåå ïðîèçâåäåíèå ã-íà Àíäðååâà — «Ìûñëü» ïîäòâåðæäàåò íàøè ñëîâà. Íà íåì è äðóãèõ ðàññêàçàõ ìû è îñòàíîâèìñÿ â ñëåäóþùåé ñòàòüå.

(Ïðîäîëæåíèå ñëåäóåò29)

   

Ïðèìå÷àíèÿ

   1Æàáîòèíñêèé Âëàäèìèð (Çååâ). Ïîëí. ñîáð. ñî÷. Ìèíñê: Met, 2007-2010. Ò. 1-3 (âòîðîé òîì â äâóõ êíèãàõ). Èçäàíèå ïðîäîëæàåòñÿ. Â äàëüíåéøåì â òåêñòå ñòàòüè — ÏÑÑ.

   2 Óêàçàíî Ã. Ýëèàñáåðã.

   3 Óêàçàíî Ç. Áàð-Ñåëëà.

   4 The Writings of Ze’ev Jaboninski: A Bibliography / Ed. by A. Evarovich. Tel-Aviv: Jabotinski Institute in Israel, 1979; The Writings of Ze’ev Jabotinski: A Bibliography (1897-1940) / Ed. by M. Graur. Tel-Aviv: Jabotinski Institute in Israel, 2007.

   5Êàöèñ Ë. Ê ïðîáëåìå àòðèáóöèè ïñåâäîíèìíûõ ãàçåòíî-æóðíàëüíûõ òåêñòîâ Â. Æàáîòèíñêîãî 1900-õ ãîäîâ // Ìàòåðèàëû Ñåìíàäöàòîé ìåæäóíàðîäíîé ìåæäèñöèïëèíàðíîé êîíôåðåíöèè ïî èóäàèêå. Ì.: Ñýôåð, 2011 (â ïå÷àòè).

   6Shechtman J.B. The Life and Times of Vladimir Jabotinski: In 2 vol. N.Y.: Silver Spring, Eshel Books, 1986. Vol. 1. P. 151.

   7Æàáîòèíñêèé Â. Âìåñòî àïîëîãèè // Æàáîòèíñêèé Âëàäèìèð (Çååâ). Î æåëåçíîé ñòåíå: Ðå÷è, ñòàòüè, âîñïîìèíàíèÿ. Ìèíñê: Met, 2004. Ñ. 125.

   8 Ñì. òàêæå: Êàöèñ Ë. Ê âîïðîñó î ïóáëèêàöèÿõ Æàáîòèíñêîãî â æóðíàëå «Îñâîáîæäåíèå» (Àêòîëèí, Àíîíèì, Ã. è äðóãèå) // Æàáîòèíñêèé Â. Ïîëè. ñîáð. ñî÷. Ò. 3. Ñ. 755.

   9 Ëåîíèä Íèêîëàåâè÷ Àíäðååâ: Áèáëèîãðàôèÿ. Âûï. 2 À: Ñîáðàíèå ðåöåíçèé Ñëàâÿíñêîé áèáëèîòåêè Õåëüñèíêñêîãî óíèâåðñèòåòà / Ñîñò. Ì.Â. Êîçüìåíêî. Ì.: ÈÌËÈ, 2002. Â ñïèñêå ïñåâäîíèìîâ, çàïèñàííûõ ëàòèíèöåé.

   10Attalea. Æèçíü ÷åëîâåêà // Êðûìñêèé êóðüåð. 1906. 15 íîÿá. No 243. Ñ. 2.

   11 Æàáîòèíñêèé Â. — Àíäðååâó Ë. 19 ÿíâàðÿ 1909 ã. // Zeev Jabotinski. Letters. Vol. 1. May 1898 — July 1914 / Ed. Daniel Carpi. Jabotinski Institute in Israel. Hasifria Hazionit. Publishing House of the World Zionist Organization. Jerusalem, 1992. P. 67 (íà èâðèòå).

   12Æàáîòèíñêèé Â. ×åòûðå ñòàòüè î «×èðèêîâñêîì èíöèäåíòå» // Æàáîòèíñêèé Â. Î æåëåçíîé ñòåíå. Ñ. 56-76.

   13 Ñì.: ×èðèêîâ — Àíäðååâó (ïîñëå 19.02. äî 13.03.1909) è Àíäðååâ — ×è-ðèêîâó 13 (26). 03. 1909: Ïåðåïèñêà Ëåîíèäà Àíäðååâà è Å.Í. ×èðèêî-âà / Âñò. ñò., ïîäã. òåêñòà è êîììåíò. Â.Í. ×óâàêîâà // Ëåîíèä Àíäðååâ: Ìàòåðèàëû è èññëåäîâàíèÿ. Ì.: Íàñëåäèå, 2000. Ñ. 54-55.

   14Altalena. Âñêîëüçü // Îäåññêèå íîâîñòè. 1902. 9 íîÿá. Öèò. ïî: Æàáîòèíñêèé Âëàäèìèð (Çååâ). Ïîëè. ñîáð. ñî÷. Ò. 2/Ï. Ñ. 488.

   15 Òàì æå. Ñ. 505.

   16 Ñàéò «Ëåîíèä Àíäðååâ». URL: http://andreev.org.ru/biblio/Komments/k%20bezdna.html (äàòà îáðàùåíèÿ: 15.10.10).

   17 Ê ñîæàëåíèþ, êîììåíòàòîðû Ñîáðàíèÿ ñî÷èíåíèé íèêàêèõ äàííûõ î òîì, îòêóäà âçÿëèñü ýòè ñâåäåíèÿ, íå ïðèâîäÿò.

   18 Èñòîðèÿ ñ «Áåçäíîé» òàèò ìàññó çàãàäîê, èçëîæåíèå â êîììåíòàðèÿõ äàëåêî îò ïîëíîòû, è ìû îáÿçàòåëüíî ïîñâÿòèì ýòîìó ëèòåðàòóðíîìó ñêàíäàëó è ðîëè â íåì Æàáîòèíñêîãî ñïåöèàëüíóþ ðàáîòó.

   19 Ñì.: Ëåîíèä Íèêîëàåâè÷ Àíäðååâ: Áèáëèîãðàôèÿ. Âûï. 2 À: Ñîáðàíèå ðåöåíçèé Ñëàâÿíñêîé áèáëèîòåêè Õåëüñèíêñêîãî óíèâåðñèòåòà. Ïðèëîæåíèå 2.

   20 Ñòàíäàðòíàÿ ñ âèäó êîìáèíàöèÿ «çàðÿ îñâîáîæäåíèÿ» — ýòî íàçâàíèÿ äâóõ âàæíåéøèõ æóðíàëîâ ðóññêîé ðåâîëþöèîííîé ýìèãðàöèè: «Çàðè» Ã. Ïëåõàíîâà è «Îñâîáîæäåíèÿ» Ï. Ñòðóâå. Ïîäðîáíåå ñì.: Êàöèñ Ë. Î ïñåâäîíèìàõ Â. Æàáîòèíñêîãî â æóðíàëå «Îñâîáîæäåíèå» // Ðóññêèé ñáîðíèê. Âûï. 11. Ì.: Ìîäåñò Êîëåðîâ, 2011 (â ïå÷àòè).

   21A.M. Åâðåéñêèé ìèòèíã â Ñ.-Ïåòåðáóðãå // Õðîíèêà åâðåéñêîé æèçíè. 1905. No 6. Ñ. 9-11.

   22 Æàáîòèíñêèé («Àíîíèì») ïðèâåòñòâîâàë â «Îñâîáîæäåíèè» âêëþ÷åíèå ðàññêàçà Ãàðøèíà â ïðîãðàììó ÷òåíèÿ äëÿ þíîøåñòâà: Àíîíèì. Äâà ãàñòðîëåðà: Ñåðäå÷íîå ïîïå÷åíèå î ðàáî÷èõ // Îñâîáîæäåíèå. Øòóòãàðò, 1903. No 33. Ñ. 161.

   23Æàáîòèíñêèé Â. Ïîâåñòü ìîèõ äíåé // Æàáîòèíñêèé Âëàäèìèð (Çååâ). Î æåëåçíîé ñòåíå: Ðå÷è, ñòàòüè, âîñïîìèíàíèÿ. Ñ. 498-499.

   24Âëàäèìèðîâ Â. Ñîâðåìåííîå íàñòðîåíèå â ðóññêîé ëèòåðàòóðå // Âîïðîñû îáùåñòâåííîé æèçíè. 1902. Âûï. IV. Ñòá. 98-103.

   25Âëàäèìèðîâ Â. «Ìåùàíå» Ãîðüêîãî // Âîïðîñû îáùåñòâåííîé æèçíè. 1903. Âûï. V. Ñòá. 175-182; Îí æå. Ìàêñèì Ãîðüêèé è èíòåëëèãåíöèÿ // Âîïðîñû îáùåñòâåííîé æèçíè. 1903. Âûï. VII. Ñòá. 193-198; Âûï. VIII. Ñòá. 253-259.

   26Âëàäèìèðîâ Â. Ëåîíèä Àíäðååâ è åãî ïðîèçâåäåíèÿ // Âîïðîñû îáùåñòâåííîé æèçíè. 1903. Âûï. IX. Ñòá. 281-286.

   27Vladimiro Giabotinski. Àíòîí ×åõîâ è Ìàêñèì Ãîðüêèé: Èìïðåññèîíèçì â ðóññêîé ëèòåðàòóðå // Nuova Antologia. Rome, 1901. Vol. 36. No 719. P. 723-733; ñì.: Æàáîòèíñêèé Âëàäèìèð (Çååâ). Ïîëí. ñîáð. ñî÷. Ò. 2/1. Ñ. 675-686.

   28Altalena. Âñêîëüçü: Ïóáëèêà î Ëåîíèäå Àíäðååâå // Îäåññêèå íîâîñòè. 1903. 3 ìàðòà; ñì.: Æàáîòèíñêèé Âëàäèìèð (Çååâ). Ïîëí. ñîáð. ñî÷. Ò. 3. Ñ.101-102.

   29 Â æóðíàëå «Âîïðîñû îáùåñòâåííîé æèçíè» ïðîäîëæåíèÿ ñòàòüè Æàáîòèíñêîãî íå ïîñëåäîâàëî.

«Âåñòíèê ÐÃÃÓ», No 6(68)/11, Ìîñêâà, 2011

   

   

   

Харитонова
Ольга Николаевна, учитель русского языка и литературы 

МБОУ
гимназия имени И.А. Бунина городского округа г. Воронеж

УМК: «Литература. 5
класс».             Автор-составитель В.Я. Коровина, Журавлев В.П., Коровин
В.И.

 
ИЗУЧЕНИЕ СКАЗКИ  В.М. ГАРШИНА «ATTALEA  PRINCEPS» В 5 КЛАССЕ

      Произведение В.М. Гаршина «Attalea
princeps» рекомендуется детям для чтения в разделе «Из литературы XIX века.
Русская литературная сказка» программами В. Коровиной, Б. Ланина, В. Чертова. 

      Большинство учащихся с творчеством Гаршина
встречаются не впервые: многим знакома «Лягушка-путешественница», а кому-то и 
«Сказка о жабе и розе». «Attalea princeps», в отличие от последних, написана не
для детей, но, разумеется, сделать идейнонравственное содержание произведения
доступным для юных читателей вполне в силах педагога. Мудрая сказка Гаршина
позволяет вести с детьми прямой, бескомпромиссный разговор о важнейших
нравственно-этических и философских  категориях.

       На изучение произведения считаем необходимым
отвести не менее двух учебных занятий.

      
УРОК №1

      
«ПЕЧАЛЬНИК  ЗА  ЧЕЛОВЕЧЕСТВО»

       На данном уроке происходит
знакомство (разумеется, обзорное) с личностью и творчеством автора сказки, а
большую часть времени занимает непосредственное чтение художественного  текста.

Тип  урока: урок изучения нового материала.

Цели
урока

1) познакомить (кратко, обзорно) обучающихся с
биографией В.М. Гаршина; 2) осветить историю создания сказки «Attalea
princeps».

Задачи

1)
совершенствовать навык выразительного чтения вслух; 2) совершенствовать навык
подготовки научных сообщений; 3) развивать навык восприятия и отбора
информации.

Требования
к уровню подготовки обучающихся
Обучающиеся должны знать, понимать:

  основные
факты биографии В.М. Гаршина; — историю создания сказки «Attalea princeps».
Обучающиеся должны уметь:

  выразительно читать
изучаемое произведение;

  формулировать свое
отношение к прочитанному произведению.

Компетенции,
на развитие которых направлена учебная деятельность на уроке
: читательская,
культуроведческая, речевая, коммуникативная.

Прогнозируемые
результаты

  активизация
познавательной деятельности обучающихся; 

  развитие рефлексивных
навыков; 

  совершенствование
речевой культуры обучающихся;

  развитие  личностного
потенциала и творческих способностей обучающихся; — повышение коммуникативной
культуры обучающихся.

Личностные: овладевать новыми умениями,
совершенствовать имеющиеся.

Регулятивные: принимать и сохранять учебную
задачу, устанавливать целевые приоритеты.

Познавательные: осознавать поставленную
задачу, читать и слушать, извлекать нужную информацию.

Коммуникативные: организовывать и планировать
учебное сотрудничество, отображать в речи содержание совершаемых действий.

Техническое
обеспечение занятия
: текст изучаемого произведения в учебникехрестоматии;
презентация в программе PowerPoint; компьютер, проектор, экран, выставка книг
В.М. Гаршина, размещенных на специальном стенде.

      Структура урока (основные этапы)

1.      Вступительная
беседа.

2.      Вводное
слово учителя о писателе.

3.      Формулировка
обучающимися темы занятия. Целеполагание.

4.      Сообщение
обучающегося о В.М. Гаршине (краткие биографические сведения).

5.      Чтение
сказки «Attalea princeps».

6.      Беседа
на выявление первоначального восприятия текста.

7.      Сообщение
обучающегося об истории создания произведения.

8.      Рефлексия.

9.      Домашнее
задание.

       Урок начинается с беседы:

  Были ли вы
когда-нибудь в ботаническом саду? Что это такое? Что  такое оранжерея? —
Понравилось ли вам там? Какие чувства вы испытывали, совершая экскурсию по
саду, оранжерее?

  Как вы думаете, что
должны ощущать цветы, травы, деревья, растущие там?

  Представьте, что вы
оказались в таком саду и получили возможность поговорить с растениями.
Вспомните, ведь Герда и Алиса разговаривали с цветами. О чем бы вы спросили
растения?

  А о чем, по-вашему,
растения могли бы разговаривать между собой?

  Если бы вы сочиняли
сказку об оранжерейных растениях, она была бы веселой или грустной? Почему?

  Какое растение вы бы
сделали главным героем своего произведения?

      Слово
учителя

       Замечательный русский
писатель Всеволод Михайлович Гаршин создал чудесную сказочную историю об
оранжерейных растениях.

       Посмотрите на репродукцию портрета
В.М. Гаршина
, написанного И.Е. Репиным. Художник изобразил писателя сидящим
за рабочим столом и обдумывающим написанное или то, что ещё предстоит перенести
на бумагу. Смотришь на полотно, и кажется, что через несколько мгновений  мы
станем свидетелями чуда – появления на свет литературного шедевра. 

       Всеволод Михайлович Гаршин
за свою жизнь написал очень немного. Все его произведения могут поместиться в
одном небольшом томике. Но, по словам современника художника Глеба Успенского,
«… в его маленьких рассказах и сказках, иногда в несколько страничек,
положительно исчерпано все содержание нашей жизни…»1 «Печальником за
человечество» назвал Гаршина И.Е. Репин. О том, что человеческая чуткость,
сострадание к ближнему — главные черты личности писателя, говорили все знавшие
Гаршина. «Он болел за всех… особенно в горе общественном он был участником
отзывчивым, горячим…» — отмечал один из его близких знакомых.2 

       Как вы уже поняли, сегодня
в центре нашего внимания личность писателя Всеволода Гаршина и его произведение.

      
Вопрос классу:

—  Какие слова, сказанные о
Гаршине его современниками, можно было бы использовать для формулировки темы
нашего урока?
    («Печальник за человечество».)

      Далее ученики формулируют тему занятия и
записывают ее в тетрадь.

      Живой интерес пятиклассников может вызвать выставка
книг
писателя, размещенных на специальном стенде.

       Учитель. Хотите ли вы, ребята, узнать
немного больше о писателе? Давайте послушаем сообщение ученика, который
выполнял индивидуальное домашнее задание.        Примерный текст
ученического сообщения, подготовленный под руководством педагога
:

       В.М. Гаршин родился 2
февраля 1855 года в Бахмутском уезде Екатеринославской губернии в имении
Приятная Долина в семье офицера кирасирского полка. К семи годам будущий
писатель был знаком со многими шедеврами мировой классической литературы. Так,
он прочел и «Хижину дяди Тома» Г. Бичер – Стоу, и «Собор Парижской

Богоматери» В. Гюго. Восьмилетнего
ребенка мать перевезла в Петербург, который Гаршин впоследствии назвал своей
духовной родиной, который безмерно любил и  который знал, по воспоминаниям
друга,  «до мельчайших закоулков».  Окончив гимназию, Гаршин поступил в Горный
институт, где проучился два года. 

       Уже в пору студенчества
Всеволод Михайлович понял, что его призвание – стезя писателя. «Я должен идти
по этой дороге во что бы то ни стало», — отмечал он в письме к матери. 

       Со студенческой скамьи он
отправился добровольцем на фронт. В это время шла русско-турецкая война. В
одном из писем к матери молодой человек признавался: «…Я не могу прятаться за
стенами заведения, когда мои сверстники лбы и груди подставляют под пули…» 

       Во время отпуска по ранению
Гаршин написал рассказ «Четыре дня», который был опубликован в журнале
«Отечественные записки» и принес автору «успех, доходящий до сенсации». С этого
момента началась литературная слава Гаршина, которому тогда было всего двадцать
два года.

       Учитель. Сегодня мы обратимся к сказке
Гаршина «Attalea princeps».

      
Вопрос классу:

  Как
вы думаете, почему название произведения написано на иностранном языке? Знаете
ли вы, какой это язык? 

     Дело в том, что в науке принято писать названия
растений на латинском языке. У этого языка нет разговорной формы, его
используют ученые в научных трудах для обозначения научных понятий.

     Посмотрим, о каком же растении рассказал
писатель в произведении.

     Учитель начинает читать сказку, а продолжают —
сами ребята. По окончании чтения необходимо выдержать паузу: «Attalea princeps»
по силе эмоционального воздействия на читателей, тем более, если речь идет о
читателях столь юных, каковыми являются пятиклассники, — вещь беспрецедентная. 

        Педагог задает ребятам несколько вопросов на
выявление первоначального восприятия произведения:

  Какие
чувства вы переживали во время чтения?

  Какие
эпизоды вызвали у вас особенное волнение и грусть? Почему?

        Далее один из учеников, готовивший дома сообщение
под руководством педагога, освещает творческую историю сказки (сведения
о том, что послужило конкретным поводом для  её написания, пригодятся на
следующем занятии). 

        Известно, что в письме к
матери  от 3 марта 1876 года В. М. Гаршин сообщал о посещении ботанического
сада. По утверждению литературоведа А. Латыниной, «возможно, во время этого
посещения Гаршин узнал про недавний случай в Ботаническом саду». В монографии о
писателе А. Латынина приводит рассказ профессора Петербургского университета
И.А. Шляпкина: «В пальмовой оранжерее

Императорского Ботанического
сада при директоре Э. Л. Регеле росла в грунте пальма, ради которой делали
надстройки и, наконец, принуждены были срубить её, так как вершина стала
упираться в железный каркас стеклянного потолка». 3

       Именно 3 марта 1876 года
было создано стихотворение «Пленница», сюжетная схема которого основана на
подлинных фактах. «Attalea princeps» написана спустя три года – в 1879 году, а
опубликована в первом номере журнала «Русское богатство» за 1880 год.

   Рефлексия. 

— Что нового вы узнали сегодня
на уроке? Что было интересно на занятии? Сегодня на уроке… 1) я узнал…

2)      меня
удивило…

3)      мне
захотелось…

4)      я
понял, что…

5)      было
интересно…

       В конце урока распределяется домашнее
задание
.    

       Дома учащиеся  должны прочитать произведение еще
раз и ответить на вопросы, помещенные в учебнике-хрестоматии (по выбору
учителя). 

       Индивидуальное задание № 1: подготовить
пересказ эпизода «Жизнь оранжерейных растений». 

       Индивидуальное задание № 2: ответить на
вопрос: «Среди персонажей сказки действуют два очень непохожих человека:
директор оранжереи и путешественник из Бразилии. В чем их непохожесть? Кто из
них ближе главной героине сказки? Чем?»        Индивидуальное задание № 3:
подготовить выразительное чтение наизусть стихотворения В.М. Гаршина
«Пленница». 

       Групповое задание: подготовить ролевое чтение
эпизода спора растений в оранжерее, начиная от слов: « — Скажите, пожалуйста,
скоро ли нас будут поливать?» — и заканчивая фразой: «Если бы они могли
двигаться, то непременно подрались бы».

      Исследовательское задание группе обучающихся
(2–3 человека): провести сопоставительный анализ стихотворения «Пленница» со
сказкой «Attalea princeps».

       
УРОК № 2

       
ГЕРОИЧЕСКОЕ  И  ОБЫДЕННОЕ  В  СКАЗКЕ  В.М. ГАРШИНА  «ATTALEA

       
PRINCEPS». СМЫСЛ ФИНАЛА ПРОИЗВЕДЕНИЯ

        Тип  урока: урок изучения нового
материала.

        Цель урока: в ходе текстуального
анализа выявить идейную направленность и нравственно-философский смысл сказки
В.М. Гаршина. 

       
Задачи

1)   путем
сравнительного анализа сказки «Attalea princeps» и стихотворения Гаршина
«Пленница» определить суть авторской позиции в обоих произведениях; 

2)   развивать
начальные представления об аллегории, полученные на предыдущих уроках;

3)   совершенствовать
навык выразительного чтения наизусть,  ролевого чтения эпизода;

4)   формировать
навык литературоведческого анализа текста; 

5)   развивать
творческие способности учащихся (работа над выборочным пересказом с изменением
лица).

       
Требования к уровню подготовки обучающихся Обучающиеся должны знать,
понимать
:

  идейное содержание и
нравственную проблематику произведения; Обучающиеся должны уметь:

  воспроизводить содержание
отдельных эпизодов и всего произведения в целом; — анализировать и
интерпретировать литературное произведение, используя сведения по истории и
теории литературы и необходимые литературоведческие термины; — соотносить
изучаемое произведение с фактами общественной жизни и культуры;

  выявлять авторскую
позицию в произведении;

  выразительно читать
фрагменты изучаемого произведения;

  аргументированно
формулировать свое отношение к прочитанному произведению (монологическое
высказывание по исследуемой проблеме, а также в ходе дискуссии). Компетенции,
на развитие которых направлена учебная деятельность на уроке
: читательская,
культуроведческая, речевая, коммуникативная.

Формы
организации деятельности обучающихся на занятии
: коллективная, групповая,
индивидуальная.

Формы
организации деятельности учителя на занятии
: организаторская.

Прогнозируемые
результаты

  активизация
познавательной деятельности обучающихся; 

  развитие рефлексивных
навыков; 

  совершенствование
речевой культуры обучающихся;

  развитие  личностного
потенциала и творческих способностей обучающихся; — повышение коммуникативной
культуры обучающихся.

Личностные: овладевать новыми умениями,
совершенствовать имеющиеся.

Регулятивные: принимать и сохранять учебную
задачу, устанавливать целевые приоритеты.

Познавательные: осознавать поставленную
задачу, читать и слушать, извлекать нужную информацию.

Коммуникативные: организовывать и планировать
учебное сотрудничество, отображать в речи содержание совершаемых действий.

Техническое
обеспечение занятия
: текст изучаемого произведения; текст стихотворения
В.М. Гаршина «Пленница» распечатка); презентация в программе PowerPoint;
компьютер, проектор, экран.

        Структура урока (основные этапы)

1.      Вступительная
беседа.

2.      Формулировка
обучающимися темы урока. Целеполагание.

3.      Аналитическая
беседа по тексту произведения, включающая выступления учеников, выполнявших
дома индивидуальные и групповые задания, а также выборочный и творческий (с
изменением лица) пересказ.

4.      Проблемная
дискуссия.

5.      Работа
по теории литературы над понятием «аллегория».

6.      Сравнительный
анализ сказки Гаршина «Attalea princeps» и стихотворения «Пленница».

7.      Подведение
итогов текстуального анализа изучаемого произведения. Выбор эпиграфа к уроку.

8.      Рефлексия.

9.      Домашнее
задание.

       
Главное место на занятии отводится  анализу художественного текста.
Основная форма работы –          беседа, включающая в себя выступления
обучающихся
         с подготовленными дома по указанию учителя  заданиями.

        Первый вопрос  классу:

                     
Похожа ли сказка Гаршина на известные вам народные и
литературные сказки?
       И да, и нет.  С одной стороны, в ней изображена
вполне реальная, обыденная ситуация: растения в оранжерее разрослись, их
обрезают. Пальме тоже, когда она чрезвычайно выросла, спилили верхушку, а потом
и вовсе срубили дерево. Но Гаршин рассматривает ситуацию не извне, и изнутри.
Мы смотрим на происходящее в оранжерее глазами находящихся там растений.
Деревья и травы одушевлены писателем. Они действуют, мыслят, чувствуют,
разговаривают, принимают решения. Подобно людям, они страдают, надеются,
злорадствуют, сплетничают, проявляют героизм, самопожертвование.

                     
Давайте попробуем определить тему урока так, чтобы отразить в
ней эти две стороны изображенного в произведении мира.

       Дети предлагают варианты: «Сказочное и
реальное», «Выдуманное и настоящее». Наконец, с помощью учителя тема обретает
окончательную формулировку: «Обыденное и героическое в сказке В.М. Гаршина
“Attalea princeps”».

                     
Прочитаем описание места действия: «В одном большом городе был
ботанический сад, а в этом саду – огромная оранжерея из железа и стекла. Она
была очень красива…»              В чем же заключалась красота оранжереи? 

       Эпитеты, использованные автором, акцентируют
внимание читателя на эффектности архитектурного облика строения: «стройные
витые колонны», «узорчатые арки». Даже изображая оранжерею в лучах заката,
автор адресует свою похвалу… переливам и отблескам стекол, которые «горели и
играли… точно в огромном, мелко отшлифованном драгоценном камне». Как видим,
«оправа» роскошная и притом довольно прочная: тут «толстые стекла», «железные
рамы».

                     
image001А что происходит внутри? Как чувствуют себя помещенные сюда
растения?
      Отвечая на поставленные вопросы, один из учеников
пересказывает необходимые фрагменты текста (индивидуальное задание №1), выводы
делаются коллективно. За гранями «драгоценного камня» — свой микромир, в
котором усилиями «отличного ученого директора» учрежден строжайший порядок,
растениям обеспечен достойный уход. Правда, фраза «паутина железных рам»
спервоначала заставляет насторожиться: данный метафорический образ несет в себе
негативное содержание, невольно закрепляя в читательском сознании мысль о
«путах», «оковах», то есть о некоей силе, довлеющей над миром оранжерейной
флоры. Автор подчеркивает, что в оранжерейной тесноте, в атмосфере застоя
(здесь даже «воздух был неподвижен») растения обречены на мученичество: «корни
переплелись между собой», «ветви деревьев мешались с огромными листьями пальм,
гнули и ломали их». Говоря об обитателях ботанического сада, писатель
употребляет слова «тюрьма» и «заключенные», ибо они отлучены от самого главного
— от того, что составляет основу нормального бытия. Помимо пищи и воды,
растениям, утверждает автор, «нужен был широкий простор, родной край и
свобода». К мученической жизни тепличных узников дети проникаются неподдельным
сочувствием и на уроке искренне признаются в том, что, когда читали сказку, им
было очень жаль растения, которые подобны птичке в клетке — а клетка, хоть и
золотая, все же клетка.

        Но, вопреки сказанному, многие «южане» в
оранжерее, кажется, вполне довольны своей судьбой: их вовремя поливают и
удобряют, оберегают от вредителей, им не угрожает истребление со стороны
аборигенов. Мнение этой части персонажей выразила корица: «Правда, здесь
скучновато, но я по крайней мере уверена, что меня никто не обдерет».
«Жизненная позиция» героев отчетливо проступает в споре оранжерейных растений.
На данном этапе урока «подключается» к работе группа учащихся, выполнявшая
домашнее задание по подготовке выразительного чтения эпизода. Затем в ходе
обсуждения фрагмента ребята приходят к выводу: стабильность существования и
материальное благополучие для подобных героев «перекрывают» на чаше жизненных
весов те призрачные, с их точки зрения, преимущества, которые может дать
произрастание в естественных условиях. О свободе они и не помышляют.

      Теперь поговорим о главной героине
произведения.

                     
Прочитаем описание внешнего вида пальмы. Что отличает Attale’ю
от других оранжерейных растений?

       «Портрет» героини обрисован кратко: «Была…
выше всех и красивее всех».

     Применительно к пальме автор употребляет
превосходную степень сравнения и далее: «…Она лучше всех помнила родное
небо и больше всех тосковала о нем». Учащиеся понимают, что не только
внешняя красота и высокий рост отличают Attale’ю от других представителей флоры
в оранжерее. Героиня выделяется в своем окружении и богатством внутреннего
мира, и глубиной переживаний, и гордым нравом, и чувством собственного
достоинства. Она никогда не участвует в пустой болтовне,  которой  то и дело
заняты соседи. Ею всецело владеет мечта о свободе: «…Attalea всегда молчала,
тосковала и думала только о том, как хорошо было бы постоять даже и под этим
бледненьким небом».          В подневольной жизни Attale’и присутствуют два
персонажа из мира людей. Сопоставление этих героев: директора и бразильянца –
осуществляет на уроке ученик, самостоятельно выполнявший индивидуальное задание
№ 2. Одноклассники и учитель дополняют сообщение. Поговорим о первом из героев
– о директоре учреждения, где томилась в заточении наша пальма. Для сего
ученого мужа Attalea, в числе прочих деревьев и трав, не более чем рядовой
подопытный экземпляр. Изо дня в день этот представитель homo sapiens занят
научными изысканиями, сидя «в особой стеклянной будочке, устроенной в
стеклянной оранжерее». Только, в отличие от тепличных растений, он стал узником
совершенно добровольно, заключив себя «под стеклянный колпак».  Тем не менее,
ему здесь вполне комфортно,  и в «большой» жизни он, по-видимому,  не
нуждается,  с успехом довольствуясь и ее малым подобием: «какой-то стебелёк»,
который он то и дело «разрезывает» бритвою и внимательно рассматривает под
микроскопом, заменяет ему живой простор полноценного земного бытия. Именно в
силу постоянного пребывания в рамках предельно суженного жизненного
пространства сей «ученый червь»  никогда не слыхал настоящего, исконного имени
пальмы, ему известно только название, придуманное для неё в кругу таких же, как
он, «ботаников» на «мертвом» языке латыни.

Отчетливо
     ощутимая      авторская     ирония      со     всей     очевидностью       изобличает

«сотворенность», «невсамделишность» (если можно так
выразиться) существования героя, с неимоверным упорством в своей научной спеси
отстаивающего непреложность собственных жизненных представлений: «- Настоящее
имя есть то, которое дается наукой, — сухо сказал ботаник и запер дверь своей
будочки, чтобы ему не мешали люди, не понимающие даже того, что уж если
что-нибудь сказал человек науки, так нужно молчать и слушаться». «Бразильянец»,
напротив, выступает посланцем большого мира, открытого, как говорится, всем
ветрам, где есть настоящие «солнце и небо», «пустыни» и «роскошные леса с
чудными зверями и птицами». Пальма, в его глазах, не ботанический «экспонат»,
но живой соотечественник, свидание с которым на чужбине дорогого стоит. Покидая
сад, «приезжий из… жаркой страны» «коснулся рукою пальмы, как будто бы прощаясь
с нею…» Такого теплого, поистине человеческого общения пальма не знала до сего
времени. (Сравним: Когда директор с самодовольным видом тоже похлопывал
дерево своей тростью, «удары звонко раздавались по оранжерее» и «листья пальмы
вздрагивали от этих ударов», а сама героиня едва не стонала от гнева и боли.
Согласитесь, ощущения не из приятных!)  «Бразильянец» «ушел из сада, а на
другой день уже ехал на пароходе домой».  На свободу. «А пальма осталась». На
чужбине. В заключении. Контекстные антонимы «ушел», «ехал» — «осталась»
помогают читателю почувствовать всю безнадежную горечь положения героини. Наречия
меры и степени усиливают эмоциональный эффект от изображения психологического
состояния несчастной пленницы: «Ей теперь стало ещё тяжелее, хотя и до
этого случая было очень тяжело. Она была совсем одна». Эта
встреча заставила её с особой остротой тосковать о том, чего она была лишена. И
если бы не приезд соотечественника, кто знает, решилась ли бы она на столь
бурный протест?

       Однажды в момент спора между обитателями сада
Attalea обратилась к растениям с призывом: «Зачем вы ссоритесь? <…> Лучше
оставьте ваши споры и подумайте о деле. Послушайте меня: растите выше и шире,
раскидывайте ветви, напирайте на рамы и стекла, наша оранжерея рассыплется в
куски, и мы выйдем на свободу. <…> Нужно только работать дружнее, и
победа за нами».

       После того как на уроке будет прочитан монолог
героини, учитель спрашивает ребят:

  Как
отнеслись растения к предложению, которое высказала Attalea? Почему?

       «Все это глупости», — таков вердикт,
вынесенный саговой пальмой. «Глупости», «ужасный вздор», «несбыточная мечта»,
«нелепость» — тепличные узники проявили поразительное единодушие, отвергая
предложение Attale’и. В сущности же, персонажами руководит не что иное, как
трусость: самым примитивным образом они боятся пострадать: «Рамы прочны. И мы
никогда не сломаем их, да если бы и сломали, так что ж такое? Придут люди с
ножами и с топорами, отрубят ветви, заделают рамы, и все пойдет постарому.
Только и будет, что отрежут от нас целые куски». Духовная слабость, отсутствие
веры в себя и в возможность изменить существующий порядок вещей – вот что
заставило их ретироваться. Они заведомо считают свое поражение неизбежным, а
посему любое сопротивление — бессмысленным. А ведь именно сила духа, уверенность
в победе, осознание правоты дела, за которое борешься, и обеспечивают подчас
успех всякого предприятия.

  Какой
выбор сделала героиня в создавшейся ситуации и какой была реакция окружающих на
ее решение?

       Каждый делает выбор самостоятельно. Гаршинская
героиня не отступила от своих убеждений, проявила максимум последовательности в
борьбе, несмотря на то что ее никто не поддержал, кроме «маленькой травки».
Attale’ю не испугал путь борца-одиночки. 

« — Ну, как хотите! – отвечала Attalea. – Теперь я знаю,
что мне делать. Я оставлю вас в покое: живите, как хотите, ворчите друг на
друга, спорьте из-за подачек воды и оставайтесь вечно под стеклянным колпаком.
Я и одна найду себе дорогу. Я хочу видеть небо и солнце не сквозь эти решетки
стекла, — и я увижу!». Мешать Attale’е в ее намерениях никто не решился:
героиня слишком возвышалась над всеми. Позиция большинства
молчаливо-враждебная. А саговая пальма не преминула позлорадствовать,
предвкушая скорое поражение героини: « — Ну, посмотрим, посмотрим, как тебе
отрежут твою большую башку, чтобы ты не зазнавалась, гордячка!»       
Следующий вопрос классу:

  Каких
усилий стоила Attale’е борьба за свободу? Приведите примеры из текста.

       Задание не вызывает затруднений у учащихся:
пятиклассники быстро находят нужные цитаты: «И она росла, тратя все соки только
на то, чтобы вытянуться, и лишая их свои корни и листья»; «Тогда она напрягала
все силы»; «Наконец она плотно уперлась в рамы. Расти дальше было некуда. Тогда
ствол начал сгибаться. Его лиственная вершина скомкалась, холодные прутья рамы
впились в нежные молодые листья, перерезали и изуродовали их, но дерево было
упрямо, не жалело листьев, несмотря ни на что давило на решетки…» Как видим,
пальму не страшат никакие препоны, она смело движется к заветной цели,
пробираясь сквозь тернии. «Я умру или освобожусь!» — альтернативы для героини
нет и быть не может. Но вот удастся ли ей увидеть «небо в алмазах»?

      Беседу продолжает вопрос и задание:

  Как
вы думаете, имела ли значение для исхода борьбы поддержка со стороны травки,
назвавшей себя «маленьким другом» пальмы? Подтвердите свою мысль примерами из
текста.

       «Маленькая травка» — по сути единственный
«обитатель» оранжереи, кто понастоящему способен посочувствовать страданиям
пальмы: «Если я, ничтожная, вялая травка, так страдаю без своего серенького
неба, без бледного солнца и холодного дождя, то что должно испытывать в неволе
это прекрасное и могучее дерево?» «Маленькая травка следила за борьбой и
замирала от волнения». Конечно, немощное растеньице не могло оказать  какой бы
то ни было физической помощи; травка, отмечает автор, «могла только еще нежнее
обвиться около ствола Attale’и  и прошептать ей свою любовь и желание счастья в
попытке». Но разве моральная поддержка мало значит? Думается, именно  эта
поддержка со стороны «маленького друга» добавляла героине на протяжении всего
периода борьбы уверенности в правоте своих действий. К тому же, присутствие
беззащитного существа, безоглядно доверившегося одинокой воительнице, невольно
порождало у последней чувство ответственности за ближнего. «Отчего же,
маленькая травка, ты не хочешь выйти вместе со мною? Мой ствол тверд и крепок;
опирайся на него, ползи по мне. Мне ничего не значит снести тебя». Теперь
пальма сражалась за свободу не только для себя самой.

     В учебнике-хрестоматии есть задание: подготовьте
пересказ событий от лица «маленькой, вялой травки». Само по себе  задание очень
интересное и плодотворное, но  воспроизвести на уроке такой пересказ в полном
объёме, на наш взгляд, дело слишком «затратное» (по времени). Поэтому можно
предложить учащимся осуществить выборочный пересказ

      Вспомогательные вопросы:

  Как
вы думаете, что изменится в повествовании, если вести его  не от третьего лица,
а от первого – от лица союзника пальмы? 

  Какие
оценочные суждения вы включили бы в текст исходя из подобных условий? 

  Какие
эпизоды  можно было бы «обогатить» душевными переживаниями травки? 

      Но вот коллективный труд над выборочным
пересказом окончен.

  Посмотрим,
какова развязка действия.

     Оковы рухнули, «над стеклянным сводом  гордо 
высилась выпрямившаяся зеленая корона пальмы». 

  Что
ощутила пальма, вырвавшись на свободу? Испытала ли она радость победы?

     «Только-то? – думала она. – И это всё, из-за
чего я томилась и страдала так долго?» «Она должна была стоять на холодном
ветре, чувствовать его порывы и острое прикосновенье снежинок, смотреть на
грязное небо, на нищую природу, на грязный задний двор ботанического сада, на
скучный огромный город…» Не упоение победой, а глубокое разочарование испытала
героиня сказки. Душевная опустошенность стала итогом многотрудной борьбы: «…
Attalea поняла, что для нее все было кончено. Она застывала». Поддержки ждать
было неоткуда: «Угрюмо смотрели деревья на пальму. «Замерзнешь! – как будто
говорили они ей. — <…> Зачем ты вышла из своей теплицы?» Трагическую
развязку ускорило приказание директора оранжереи: «Спилить её». Травка осталась
верна своему поверженному кумиру: она «не хотела расстаться с своим другом и
тоже попала под пилу».         Вопросы классу:

  Попробуем
взглянуть на развязку действия «глазами» «маленького друга» главной героини. О
чем могла думать  и что могла чувствовать травка, погибая вместе со своим
кумиром?

  Финальная
картина более чем печальна: «полузасыпанная снегом» «мертвая пальма, лежавшая в
грязи» на заднем дворе ботанического сада. Что хотел сказать автор подобной
концовкой? Пословица гласит: «Один в поле не воин». Можно ли сказать, что
пример  Attale’и подтверждает правоту русской пословицы? Финал сказки –
поражение или победа героини?

       Органичной составной частью урока на
данном этапе становится проблемная дискуссия. Учитель предоставляет
ребятам возможность высказать свою точку зрения, поспорить.

       В ходе дискуссии (или перед ее началом для
активизации мыслительной деятельности обучающихся) педагог может привести суждения
некоторых известных литературоведов
:

       Вл. Порудоминский: «Пальма
одержала победу. Она боролась. Она вырвалась из темницы. Она вдохнула – пусть
это был лишь один вдох! – воздух свободы. Даже гибель её под безжалостным
острым ножом – победа. Ведь это гибель героя!

      Пальма потерпела поражение.
Она поняла, как далека жизнь от её мечты. Она поняла, как далеко всеобщее
счастье, «пир природы», от её одинокой борьбы. <…>В этом горестном
«Только-то?» — поражение победившей пальмы. Она сделала все, что могла. Она
могла слишком мало».4

       Г. А. Бялый: «Гибель
героини сказки изображается Гаршиным и как победа и как поражение одновременно.
Раздается звонкий удар, лопается толстая железная полоса, сыплются  и звенят
осколки стекла, пальма выходит на волю. Это победа. Поражение вовсе не в
гибели. Героическая смерть ещё далеко не поражение. Поражение в том
предсмертном разочаровании, которое переживает свободолюбивая героиня Гаршина.
<…> Выход не найден, но свободолюбивый подвиг оправдан. Пусть он не
принес плодов, в глазах автора он все же возвышен и свят».5
      

        Подвести итоги обсуждения идейного смысла
сказки помогает работа по теории литературы над понятием «аллегория».
Ребята знают, что в основе сказочной истории находятся подлинные факты,
описанные, к тому же, весьма реалистически. Но в то же время произведение носит
аллегорический характер. Начальные представления об аллегории у пятиклассников
уже есть: об этом художественном средстве говорилось на уроках, посвященных
басням Крылова. Словесник напоминает ребятам определение, данное в Толковом
словаре С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой: «Аллегория. Иносказание, выражение чего-нибудь
отвлеченного, какой-нибудь мысли, идеи в конкретном образе».        Правда,
исследовательница А. Латынина в монографии о Гаршине утверждала: «Attalea
princeps» — рассказ не аллегорический, но символико-романтический. Это –
большая разница. Аллегория – плоска и конкретна. Символ – объёмен».6
Некоторые ученые именуют произведение Гаршина философской притчей.7
Не будем оспаривать авторитетные мнения. Однако, на наш взгляд, пятиклассников
вряд ли стоит вовлекать в подобного рода дискуссии, тем более что понятия
«символ», «романтизм» им неизвестны. Наиболее целесообразно говорить в данном
случае об аллегории, но, разумеется, понимать аллегорическую направленность
произведения следует не в узком смысле как прямой намек на политическую
ситуацию в стране ( хотя именно так восприняли сказку многие современники
Гаршина), а в более широком — нравственно-философском, общечеловеческом 
смысле.

  Итак,
в чем же состоит иносказательный смысл гаршинской сказки? Какова позиция автора
по отношению к главной героине? Может быть, автор  своей сказкой осуждает
фанатичную веру в красивую, но несбыточную мечту, развенчивает  самообман,
показывая, сколь трагичным бывает прозрение? А может быть, автор создал гимн
самоотверженной, героической борьбе за свободу? Или, наоборот, осудил гибельный
путь бунтаря-одиночки? А возможно, показал обреченность всякого подвига
вообще?  

      Учитель вновь предоставляет ребятам возможность
высказаться, поспорить. В данном случае, полагаем, не надо стараться привести
все детские суждения к «общему знаменателю», искать истину, так сказать, одну
на всех. Поскольку смысл гаршинской сказки нельзя толковать однозначно, пусть
каждый из ребят сделает собственные выводы. Главное, чтобы дети осознали
серьезность и важность поставленных писателем проблем, постигли, сколь
значителен  масштаб философского мышления автора.

       Продолжает урок работа со стихотворением В.
М. Гаршина «Пленница».
За выразительным  чтением наизусть следуют
выступления членов исследовательской группы,  осуществлявших сравнительный
анализ
произведений.  Хорошо привлечь к размышлению и  весь класс.

      Вопросы для беседы:

  Можно
ли говорить о сходстве сюжетных линий в обоих произведениях?

  Чем
различается изображение растительного мира в стихотворении и сказке? Как
складываются взаимоотношения обитателей оранжереи с миром людей?

  Одинаков
ли финал произведений? А позиция автора?

       Сопоставляя сказку и стихотворение, дети в
ходе беседы, разумеется, отмечают сходство основных сюжетных линий в
произведениях. Однако сказку отличает большая степень детализации. Так,
«растительное сообщество» ботанического сада в стихотворении никоим образом не
персонифицировано: там нет ни корицы, ни кактуса (есть  только некий
собирательный образ — «товарищи-пальмы»), да и союзника – травки – у пальмы
тоже нет. В стихотворении автор не стал акцентировать внимание на том, через
какие трудности пролегал путь на свободу: прорыв сквозь стекло – с этого
началась «история» «пленницы», причем последняя, гордо упиваясь победой над
обстоятельствами, вначале не замечала происходившего вокруг. Третья и четвертая
строфы передают разочарование, постигшее главную героиню, обманувшуюся в своих
ожиданиях. Пятая строфа – воспоминания о «пире природы» на знойной родине
пальмы – картина, во всем контрастирующая с тем, что увидела героиня,
вырвавшись на какое-то время из заточения. В шестой и седьмой строфах
повествуется о том, как нож садовника отделил «от дерева царский венец».
Последняя строфа нарочито противопоставлена первой:

«Пробито стекло, изогнулось железо, / И путь на
свободу открыт».

«И снова заделали путь на свободу, / И стекла
узорчатых рам / Стоят на дороге к холодному солнцу…»

        Теперь рассмотрим, как изображен в обоих
произведениях мир людей. В стихотворении он представлен лишь садовником. Эпитет
«безжалостный», употребленный по отношению к существительному «нож», мог бы
быть  с полным правом отнесен  и к владельцу инструмента. Описывая гибель
пальмы в сказке, Гаршин использует неопределенно-личные предложения: «Пальму
привязали канатами… и низко, у самого корня, перепилили её». Смерть одинокой
бунтарке принесла безликая, но могущественная «армия» садовников, «при жизни»
дерева осуществлявшая уход за ним, – и то и другое делалось по указанию
директора, о котором уже велась речь на занятии. Таким образом, мир людей
обозначен в целом как враждебный по отношению к главной героине в обоих
контекстах (за исключением бразильянца из сказки).  Это как раз те силы,
которые лишили Attale’ю свободы, родины и с которыми она вступила в неравную
схватку. В данном противоборстве и заключается основной конфликт произведений;
в прозаической сказке добавляется столкновение с собратьями по несчастью, не
понимающими устремлений героини.       

       Обращаем  внимание учащихся ещё на один
момент. Чрезвычайно интересно, что в качестве заглавия сказочной истории Гаршин
избрал не «родное, настоящее имя» героини, а латинский термин. Случаен ли этот
факт?  Не  содержится ли тут намек на то, что мятежница, хоть и сокрушила
«стеклянный колпак», пробиться к жизни подлинной за пределы столь ненавистной
ей  искусственной среды так и не смогла? Более того, героиня изначально была
обречена на поражение, на гибель – и значит, заявления о победе и освобождении
в каком бы то ни было смысле совершенно беспочвенны.

        В стихотворении же пальма не гибнет, у нее
только срезали «отпрыск», который «султаном зеленым // Поднялся в пробоину…»,
однако тем самым свели к нулю все усилия героини. Таким образом, с начала и до
конца она остается пленницей (на что прямо указывает название стихотворения), и
прорыв её на свободу из железной «клетки» — успех мнимый.

       На первый взгляд, развязка действия в
стихотворении воспринимается как менее трагичная, но, если вдуматься, в ней
гораздо больше драматизма и безысходности, чем в сказочной концовке. Повторное
пленение снести куда тяжелее – участь сия поистине хуже смерти. Пальме же из
сказки смерть приносит свои дивиденды (как ни кощунственно это звучит в данном
случае): гибель, во-первых, положила предел мученичеству растения, а во-вторых,
придала образу «диссидентки» возвышенно-героический ореол, которого, кстати
сказать, лишена её соплеменница из стихотворения.

       Завершая сравнительный анализ сказочного и
стихотворного текстов, учитель приводит суждение литературоведа Вл.
Порудоминского: «…«Attalea princeps», пальма из сказки семьдесят девятого года,
— не мечтательная  «Пленница» из стихотворения семьдесят шестого. И та и другая
– борцы, но «Attalea» зорче, трезвее, опытнее… «Attalea» знает, что не добьется
всего, что идет на жертву, и знает также, что не может

жить без свободы, уверена в правоте, необходимости
своей борьбы…»8         Можно спросить ребят:

       — Согласны ли вы с мнением
ученого? Обоснуйте свой ответ.

        В заключение словесник  предлагает
пятиклассникам подобрать эпиграф к сказке и стихотворению,
аргументировав свой выбор. Высказывания заранее размещаются на стенде (доске)
или в нужный момент проецируются на экран с помощью соответствующей техники,
например мультимедийного проектора. Этот вид деятельности позволяет расставить
все точки над «i» в том, что касается понимания авторского замысла.

      
Образцы афоризмов:

1.      «Лишь
тот достоин жизни и свободы,

              Кто каждый день идет за них на бой».
(И.-В. Гёте.)

2.      «Высокие
цели, хотя и невыполненные, дороже нам низких целей, хотя бы и достигнутых».
(И.-В. Гёте.)

3.      «Пусть
это только миг, короткий, беглый миг,

И после гибель без возврата,

Но за него – так был он чуден и велик –

И смерть — недорогая плата». (С. Я. Надсон. «Икар».)

4.      «И
все-таки иди – и все-таки смелее

             Иди на тяжкий крест, иди на подвиг твой,

             И пусть бесплоден он, но жить другим
светлее,

             Молясь пред чистою, возвышенной душой!»
(С. Я. Надсон.)

      
Каждый из учащихся записывает в тетрадь тот эпиграф, которому отдает
предпочтение.  В целом же мнения ребят обычно сходятся на том, что высказывания
№ 1 и  № 3 лучше предпослать сказочной истории, а цитаты № 2 и № 4 больше
подходят к стихотворению.

      Рефлексия. 

— Что нового вы узнали сегодня
на уроке? Что было интересно на занятии? Сегодня на уроке… 6) я научился…

7)      было
трудно…

8)       больше
всего понравилось…

9)      меня
удивило…

10)  мне захотелось…

11)  я понял, что…

12)  я смог…

13)  я научился…

       На дом пятиклассники
получают задание написать сочинение-миниатюру: «Хочется ли вам, чтобы
у сказочной истории был иной финал? Предложите свой вариант концовки». 

1  Успенский Г. И. Смерть В. М. Гаршина
//Полн. Собр. Соч. Т. 11. – М.: Издательство АН СССР, 1952. – С. 476.

2  Современники о В.М. Гаршине. –
Саратов, 1977. – С. 160.

3  Латынина А. Л. Всеволод Гаршин: Творчество
и судьба. – М.: Художественная литература, 1986.

– С. 107.

4  Порудоминский Вл.  Гаршин. (Серия
«Жизнь замечательных людей»). – М.: Молодая гвардия, 1962. – С. 134, 137.

5  Бялый Г.А. Всеволод Гаршин. – М.:
Просвещение, 1969. – С.57, 59.

6  Латынина А. Л. Всеволод Гаршин:
Творчество и судьба. – М.: Художественная литература, 1986.

– С. 113.

7  См., например: Милюков Ю. Г. Гаршин
Всеволод Михайлович //Русские писатели.

Биобиблиографический словарь. В 2ч.
Ч. 1. Под  ред. П. А. Николаева. – М.: Просвещение, 1990. – С. 166.

8  Порудоминский Вл.  Гаршин. (Серия
«Жизнь замечательных людей»). – М.: Молодая гвардия, 1962. – С. 134 -135.

ПРИЛОЖЕНИЕ

                                               
В. М. Гаршин 

ПЛЕННИЦА

Прекрасная пальма высокой вершиной

В стеклянную крышу стучит; Пробито
стекло, изогнулось железо, И путь на свободу открыт.

И отпрыск от пальмы султаном зеленым

Поднялся в пробоину ту;

Над сводом прозрачным, под небом
лазурным Он гордо глядит в  высоту.

И жажда свободы его утолилась:

Он видит небесный простор, И солнце
ласкает (холодное солнце!) Его изумрудный убор.

Средь чуждой природы, средь странных
собратий,

Средь сосен, берез и елей

Он грустно поникнул, как будто бы
вспомнил

О небе отчизны своей;

Отчизны, где вечно природа пирует,

Где теплые реки текут,

Где нет ни стекла, ни решеток
железных, Где пальмы на воле растут.

Но вот он замечен; его преступленье

Садовник исправить велел,-

И скоро над бедной прекрасною пальмой
Безжалостный нож заблестел.

От дерева царский венец отделили,

Оно содрогнулось стволом,

И трепетом шумным ответили дружно
Товарищи пальмы кругом.

И снова заделали путь на свободу,

И стекла узорчатых рам

Стоят на дороге к холодному солнцу И
бледным чужим небесам.

                                        
1876

Рассказ «Трус» был написан Всеволодом Михайловичем Гаршиным в 1875 году. Автор демонстрирует читателям то, насколько ужасным является повседневное существование обыкновенного человека в период русско-турецкой войны, в произведении представлено насилие над личностью персонажа, вынужденного жертвовать жизнью в сражении вопреки своему желанию.

Краткое содержание книги «Трус» для читательского дневника (В.М. Гаршин)Всеволод Гаршин рассказ «Трус»

Повествование ведется от лица спокойного и скромного юноши, абсолютно не склонного к героизму и участию в боевых действиях.

Знакомый рассказчика Василий Львов, намеревающийся в будущем стать доктором, напоминает герою рассказа о том, что и его вполне могут призвать на фронт, невзирая на то, что молодой человек состоит в ополчении и является убежденным пацифистом. Василий проживает вместе с сестрой Марией Петровной и поклонником девушки Кузьмой.

Рассказчик испытывает сильнейшую тревогу из-за происходящего на фронте. При этом друзья откровенно считают его трусом в связи с тем, что он не стремится взять в руки оружие.

Выясняется, что Кузьма запустил образовавшийся у него флюс, и приехавший доктор диагностирует гангрену.

Маша соглашается дежурить у постели больного мужчины, самого Кузьму охватывает ужас при виде собственного отражения в зеркале, и он на протяжении всего вечера подавленно молчит.

Автору становится известно о том, что и ополчение в ближайшее время ожидает призыв. Юноша не желает пользоваться своими знакомствами и связями ради того, чтобы избежать отправки на фронт, такое поведение кажется ему непорядочным и недостойным.

Краткое содержание книги «Трус» для читательского дневника (В.М. Гаршин)

Состояние Кузьмы неуклонно ухудшается, борьба за его жизнь продолжается в течение четырех дней. Гангрену вырезают, но вскоре на теле мужчины снова появляются соответствующие пятна.

Мария понимает, что спасти молодого человека уже невозможно и ему остается совсем недолго жить, она проливает горькие слезы и всячески заботится о больном.

При этом Маша упрекает себя в том, что она ранее не отвечала на чувства Кузьмы, считая, что в таком случае все могло бы сложиться совершенно иначе. Ее слова вызывают у обреченного человека улыбку, но в то же время мужчина начинает плакать.

С помощью Василия врач осуществляет еще одну операцию. Рассказчик и Мария Петровна беседуют о войне, девушка все же стремится стать сестрой милосердия и попасть на фронт. По ее мнению, уклоняться от общей борьбы недопустимо, и Маша сурово осуждает главного героя произведения за то, что он не испытывает желания сражаться.

Рассказчик все же получает соответствующую повестку. Василий Львов опасается, что его приятель либо будет убит в бою, либо добровольно расстанется с жизнью, не выдержав жестокости военной обстановки.

В то же время Кузьма замечает, что автор является далеко не самым значимым человеком для того, чтобы иметь право оставаться дома.

При этом рассказчик пытается объяснить друзьям, что он мечтает о том, чтобы никого не призывали на войну, и вовсе не думает только о собственном спасении.

Молодой человек дожидается отправления поезда, однако этот момент долго не наступает. Невзирая на просьбу не провожать его, на вокзал приходят брат и сестра Львовы, которые сообщают основному персонажу истории о смерти Кузьмы. С этого момента записи от лица главного героя рассказа прекращаются, становится известно о том, что юноша через некоторое время погиб в бою.

В произведении «Трус» писатель представляет страшную ситуацию, когда все мечты, планы и сама жизнь человека оказываются перечеркнутыми безжалостной войной, от которой невозможно скрыться.

Рассказчик понимает, что не в силах избежать превращения в одну из множества жертв боевых действий, и он старается смириться с выпавшей ему печальной судьбой, несмотря на испытываемое им отчаяние и душевную боль.

Краткое содержание Гаршин Трус

Война не давала мне покоя. Каждый день, читая сводки об убитых, я ясно видел перед глазами лежащие грудой тела. Кровавые картины преследовали мое воображение и часто я задавался вопросом: отчего все боятся вида дома, в котором убийца унес жизни нескольких людей, и совершенно спокойно реагируют на новости о сотне мертвых на поле битвы?

Я был записан в ополчение, если война затянется – задействуют и нас. Часто мой друг Львов подсмеивался надо мной, считая трусом. Так считала и его сестра Марья, за которой тенью ходил влюбленный Кузьма. Но я не боялся смерти. Страшило стать винтиком огромной системы, деталью без собственных мыслей и индивидуальности.

Кузьма вскоре заболел флюсом, переросшим в гангрену. Доктор поставил неутешительный прогноз. Марья ухаживала за больным, хоть и не любила его. Это время для Кузьмы было самым счастливым в его жизни. А я подумал о тех, кто десятками умирал на мерзлой земле в одиночестве.

Позже мобилизовали и ополчение. Отправку поезда задерживали. Прибежавший Львов с сестрой рассказали, что Кузьма умер.

На заснеженном поле лежал батальон резерва, наблюдая наступление других отрядов. Солдат насмешливо поглядывал на печального интеллигента-барина, думающего о чем-то своем.

По наступавшим враги выпустили залп, пули которого стали находить жертв и в рядах резерва. Одним из них и стал барин. 

Страшно, когда твоя жизнь станет лишь цифрой в сводке о погибших.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

Гаршин. Все произведения

Трус. Картинка к рассказу

Сейчас читают

  • Краткое содержание Гадюка Толстой Н. А.
    Главная героиня повести А. Толстого «Гадюка» – Ольга, которая совсем еще молодой попала на гражданскую войну. Ольга была дочерью купца, которого убили во время налета, а она сама чудом спаслась.
  • Краткое содержание Обмен Трифонов
    Между свекровью Ксенией Федоровной и невесткой Еленой Дмитриевой была давняя вражда и взаимная неприязнь без каких-либо оснований. С годами она крепла и перерастала в скандалы в семье Дмитриевых.
  • Краткое содержание оперы Леонкавалло Паяцы
    В один из праздничных дней в итальянскую деревню Монтальто приехал бродячий театр. Крестьяне и дети с радостью встречают комедиантов. Они рады, что те их будут смешить.
  • Краткое содержание Достоевский Преступление и наказание
    Бывший студент университета Раскольников Родион Романович жил в маленькой комнатушке, боялся своей хозяйки, которой задолжал за квартиру. Мать с сестрой жили бедно, и помогать ему не могли
  • Краткое содержание Крапивина Дети синего фламинго
    Это событие произошло с мальчиком Женей. По пути к своей бабушке ему встречается незнакомый человек, который излагает мальчику придуманную историю, обитателей замечательного острова Двид

Краткое содержание книги «Трус» для читательского дневника (В.М. Гаршин)

Все произведения Гаршина имеют в себе пронзительную, трагическую основу. Часто можно встретить детальное описание страданий, страха, ужасов, которые пережил и сам автор. В «Трусе» писатель показывает ужас будней и повседневности военного времени.

Сюжет повествует о насилии над личностью, которая вынуждена глупо и бессмысленно жертвовать собой на фронте. Основные события убеждают читателя, что от кровавой бойни не скрыться даже у себя дома.

Остальные мысли автора в сокращении описала команда «Литерагуру».

(424 слова) Герой размышляет о том, почему всех, кроме него, война беспокоит меньше, чем убийство нескольких человек.

Знакомый студент-медик Львов напоминает ему, что если война затянется, то даже его заберут, несмотря на то, что он в ополчении и пацифист. Львов Василий Петрович беспокоится только о том, что война мешает его учебе.

А его сестра, Марья Петровна, уезжает на фронт медсестрой. Они живут втроем с Кузьмой Фомичем, воздыхателем Марьи.

Герой прочитал о третьем плевненском бое и находится в смятении. Он не знает, трус он или нет. Но, узнав о его нежелании сражаться, собеседники ему сказали, что он и вправду трус.

Вечером он приходит к Львовым, пьющим чай. У Кузьмы флюс и нарыв, так как он отказывался идти к доктору. Приехал врач. Осмотрев Кузьму, он попросил дежурить у больного. Марья согласилась. После отъезда врача сидели все вместе. Больной попросил зеркало и, увидев своё отражение, замолчал на весь вечер.

Герой узнает, что ополчение скоро призовут. Он не хочет пользоваться связями, чтобы откосить. Ему стыдно.

  Незнайка на Луне — сбывшееся пророчество Николая Носова

Придя сменить Марью, герой узнает, что Кузьма почти мертв. Он ждет пробуждения, чтобы узнать, что произошло. Проснувшись, Фомич показывает свою грудь, покрытую гангреной.

Четыре дня идет борьба. Гангрену вырезали, каждые два часа промывания. Марья Петровна, не замечавшая Кузьму раньше, нежно заботится о нем и плачет. А герой размышляет о том, что вся эта тяжелая мука — лишь капля в море для войны.

На теле больного новые пятна гангрены. Герой и Марья понимают, что всё кончено. Девушка винит себя в том, что не приняла любовь Кузьмы. Что всё могло быть иначе, если бы она ответила ему. Слыша её слова, Фомич улыбается и плачет. Марья целует его, полуживого, и герой оставляет их одних.

Вечером доктор с Львовым проводят операцию. Кузьмич засыпает. Герой с Марьей Петровной рассуждают о войне. Она все равно хочет уехать сестрой милосердия, поскольку борьба хоть и общее горе, уклоняться от нее нельзя. За это желание девушка осуждает героя.

«Труса» призвали. Он живет в привилегированных частях, но, встретив простых солдат-хохлов, с радостью вспоминает родную слободу Марковку.

У Львовых уныние. Брат переживает, что героя либо убьют, либо он покончит с собой. Рассказывает о подобном случае. А Кузьма наоборот осуждает героя за нежелание, говоря о том, что тот не самый нужный человек, чтоб оставаться. Сам «трус» пытается донести мысль, что нужно, чтобы всех не забирали, а не именно его.

Ночь перед поездкой герой проводит с семьей дома, прощаясь. Оставив свои наброски, ложится спать.

Герой ждет отправления поезда, который всё стоит. Он просил его не провожать. Но появляется Львовы, чтобы сообщить, что Кузьмич умер. На этом кончаются записи. Описывается эпизод сражения, в котором герой убит выстрелом в глаз.

Анастасия Клюева Интересно? Сохрани у себя на стенке!

Сочинение: Тема свободы в сказке Гаршина «Attaleaprinceps»

Тема свободы в сказке В. М. Гаршина «Attalea princeps»

Сказка Всеволода Михайловича Гаршина «Attaleaprinceps» — это грустная история о свободолюбивой пальме. Мир для неё поделился на две части: жизнь на родине и жизнь в оранжерее.

Произведение начинается с описания оранжереи: «Она была очень красива…». Гаршин даже сравнивает её с драгоценным камнем.

  • Но далее мы понимаем, что для растений оранжерея была настоящей тюрьмой, не зря автор называет их «заключёнными».
  • Рассказ о страданиях растений, о том, как «садовники постоянно обрезали ветви, под­вязывали проволоками листья», заставляет задумать­ся над тем, что красота и уют в оранжерее — это ви­димость.
  • «Как ни прозрачна стеклянная крыша, но она не ясное небо» — этими строками Гаршин противо­поставляет «родной край и свободу» тесной и тёмной оранжерее.

Интересно, что главными героями в сказке явля­ются сами растения, которые могут разговаривать. С помощью такого сказочного приёма автор стремит­ся наиболее ярко, точно передать их переживания. Из диалога растений мы узнаём, что они очень раз­ные.

Однако всех их: саговую пальму, кактус, кори­цу, папоротник, цикаду, маленькую травку, Attaleaи другие растения — объединяет тоска по родине и свободе. Но лишь Attaleaи «самая жалкая и презрен­ная травка» сопротивлялись такой жизни и хотели вырваться на волю.

Остальные растения просто при­способились к тюрьме: «Что касается меня, — вме­шалась корица, — то я почти довольна своим поло­жением».

Гаршин противопоставляет и других героев: дирек­тора ботанического сада и бразильянца. Равнодушный, безжалостный директор практически не выходил из своей «стеклянной будочки» и «гордился знанием, с каким он устроил оранжерею». А бразильянец «объе­хал весь свет». Увидев пальму, он так сильно затоско­вал по родине, что даже уехал домой.

Встреча с бразильянцем стала решающей для паль­мы. Она сказала себе: «Я хочу… — и я увижу!» Несмот­ря на то, что все растения, кроме травки, отказались её поддержать, Attaleaстала бороться в одиночку, не жалея своих листьев. Она доказала себе и остальным, что способна пробить даже крышу, чтобы освободить­ся: «Молчи, слабое растение! Не жалей меня! Я умру или освобожусь!»

Читая сказку, мы видим, что пальма обречена. Она и сама это понимает, воскликнув: «Только-то?» Очень грустно представлять то, как садовники пилят паль­му и вырывают маленькую травку.

Несмотря на то что поступок пальмы привёл её к гибели, он достоин восхищения и уважения. Пусть Attaleaне смогла достигнуть своей «высочайшей цели», но она не подчинилась, не покорилась, не стала ми­риться с жизнью в неволе, а героически сопротивля­лась и боролась.

На примере поступков своих героев Гаршин учит нас не только быть мужественными, свободными, це­леустремлёнными, но и не причинять страданий дру­гим, всегда оставаться чуткими и внимательными ко всем, кто нас окружает.

Здесь искали:

  • attalea princeps анализ
  • чему учит сказка attalea princeps
  • https://yandex ru/clck/jsredir?from=yandex ru;search;web;;&text=&etext=1825 Tabz4glmQqwN2oCniMeqjfACOtuAQ4Wq4R7zFSdnfF9j9MNV_TgLKmoGxzmwMLaG 5de1b2f7f28e27c5bbe49497366bfc97805df432&uuid=&state=_BLhILn4SxNIvvL0W45KSic66uCIg23qh8iRG98qeIXme

Источник: https://sochineniye.ru/sochinenie-tema-svobody-v-skazke-garshina-attaleaprinceps/

Краткое содержание рассказа. Красный цветок. Всеволод Гаршин :: Красный цветок краткий пересказ

Самый знаменитый рассказ Гаршина. Не являясь строго автобиографическим, он тем не менее впитал личный опыт писателя, страдавшего маниакально-депрессивным психозом и перенесшего острую форму болезни в 1880 г.

В губернскую психиатрическую больницу привозят нового пациента. Он буен, и врачу не удается снять остроту приступа. Он непрерывно ходит из угла в угол комнаты, почти не спит и, несмотря на усиленное питание, прописанное врачом, неудержимо худеет. Он сознает, что он в сумасшедшем доме.

Человек образованный, он в значительной степени сохраняет свой интеллект и свойства своей души. Его волнует обилие зла в мире.

  1. И теперь, в больнице, ему кажется, что каким-то образом он стоит в центре гигантского предприятия, направленного на уничтожение зла на земле, и что другие выдающиеся люди всех времен, собравшиеся здесь, призваны ему в этом помочь.
  2. Меж тем наступает лето, больные проводят целые дни в саду, возделывая грядки овощей и ухаживая за цветником.
  3. Недалеко от крыльца больной обнаруживает три кустика мака необыкновенно яркого алого цвета. Герою вдруг представляется, что в этих-то цветках и воплотилось все мировое зло, что они так красны оттого, что впитали в себя невинно пролитую кровь человечества, и что его предназначение на земле — уничтожить цветок и вместе с ним все зло мира…

  Краткое содержание В. Распутин «Уроки французского»

Он срывает один цветок, быстро прячет на своей груди, и весь вечер умоляет других не подходить к нему.

Цветок, кажется ему, ядовит, и пусть уж лучше этот яд сначала перейдет в его грудь, чем поразит кого-либо другого… Сам же он готов умереть, «как честный боец и как первый боец человечества, потому что до сих пор никто не осмеливался бороться разом со всем злом мира».

Утром фельдшер застает его чуть живым, так измучила героя борьба с ядовитыми выделениями красного цветка…

Через три дня он срывает второй цветок, несмотря на протесты сторожа, и снова прячет на груди, чувствуя при этом, как из цветка «длинными, похожими на змей ползучими потоками извивается зло».

Эта борьба еще более обессиливает больного. Врач, видя критическое состояние пациента, тяжесть которого усугубляется непрекращающейся ходьбой, велит надеть на него смирительную рубаху и привязать к постели.

Больной сопротивляется — ведь ему надо сорвать последний цветок и уничтожить зло. Он пытается объяснить своим сторожам, какая опасность им всем угрожает, если они не отпустят его, — ведь только он один в целом мире может победить коварный цветок — сами они умрут от одного прикосновения к нему. Сторожа сочувствуют ему, но не обращают внимания на предупреждения больного.

Тогда он решает обмануть бдительность своих сторожей. Сделав вид, что успокоился, он дожидается ночи и тут проявляет чудеса ловкости и сообразительности. Он освобождается от смирительной рубахи и пут, отчаянным усилием сгибает железный прут оконной решетки, карабкается по каменной ограде. С оборванными ногтями и окровавленными руками он наконец добирается до последнего цветка.

Утром его находят мертвым. Лицо спокойно, светло и исполнено горделивого счастья. В окоченевшей руке красный цветок, который борец со злом и уносит с собой в могилу. Пересказала А. Н. Латынина

Источник: Все шедевры мировой литературы в кратком изложении. Сюжеты и характеры. Русская литература XIX века / Ред. и сост. В. И. Новиков. — М. : Олимп : ACT, 1996. — 832 с.

Смотрите также

Сюжет: утиная охота краткое содержание

Действие происходит в провинциальном городе. Виктора Александровича Зилова будит телефонный звонок. С трудом просыпаясь, он берет трубку, но там молчание.

Он медленно встает, трогая себя за челюсть, открывает окно, на улице идет дождь. Зилов пьет пиво и с бутылкой в руках начинает физзарядку. Снова телефонный звонок и снова молчание.

Сказка Лягушка-путешественница

Отважная лягушка решила попутешествовать вместе с дикими утками в теплые края. Две утки несла путешественницу на прутике, но та начала хвастаться и упала в болото, где рассказывал местным жителям всякие фантазии.

Сказка Лягушка-путешественница скачать:

Сказка Лягушка-путешественница читать

Жила-была на свете лягушка-квакушка. Сидела она в болоте, ловила комаров да мошку, весною громко квакала вместе со своими подругами. И весь век прожила бы она благополучно – конечно, в том случае, если бы не съел ее аист. Но случилось одно происшествие.

Однажды она сидела на сучке высунувшейся из воды коряги и наслаждалась теплым мелким дождиком.

– Ах, какая сегодня прекрасная мокрая погода! – думала она. – Какое это наслаждение – жить на свете!

Дождик моросил по ее пестренькой лакированной спинке, капли его подтекали ей под брюшко и за лапки, и это было восхитительно приятно, так приятно, что она чуть-чуть не заквакала, но, к счастью, вспомнила, что была уже осень и что осенью лягушки не квакают, – на это есть весна, – и что, заквакав, она может уронить свое лягушечье достоинство. Поэтому она промолчала и продолжала нежиться.

Вдруг тонкий, свистящий, прерывистый звук раздался в воздухе. Есть такая порода уток: когда они летят, то их крылья, рассекая воздух, точно поют, или, лучше сказать, посвистывают.

Фью-фыю-фью-фью – раздается в воздухе, когда летит высоко над вами стадо таких уток, а их самих даже и не видно, так они высоко летят.

На этот раз утки, описав огромный полукруг, опустились и сели как раз в то самое болото, где жила лягушка.

– Кря, кря! – сказала одна из них, – Лететь еще далеко; надо покушать.

И лягушка сейчас же спряталась. Хотя она и знала, что утки не станут есть ее, большую и толстую квакушку, но все-таки, на всякий случай, она нырнула под корягу. Однако, подумав, она решила высунуть из воды свою лупоглазую голову: ей было очень интересно узнать, куда летят утки.

– Кря, кря! – сказала другая утка, – уже холодно становится! Скорей на юг! Скорей на юг!

И все утки стали громко крякать в знак одобрения.

  История создания романа Достоевского «Бедные люди»

– Госпожи утки! – осмелилась сказать лягушка, – что такое юг, на который вы летите? Прошу извинения за беспокойство.

И утки окружили лягушку. Сначала у них явилось желание съесть ее, но каждая из них подумала, что лягушка слишком велика и не пролезет в горло. Тогда все они начали кричать, хлопая крыльями:

– Хорошо на юге! Теперь там тепло! Там есть такие славные теплые болота! Какие там червяки! Хорошо на юге!

Они так кричали, что почти оглушили лягушку. Едва-едва она убедила их замолчать и попросила одну из них, которая казалась ей толще и умнее всех, объяснить ей, что такое юг. И когда та рассказала ей о юге, то лягушка пришла в восторг, но в конце концов все-таки спросила, потому что была осторожна:

– А много ли там мошек и комаров?

– О! целые тучи! – отвечала утка.

– Ква! – сказала лягушка и тут же обернулась посмотреть, нет ли здесь подруг, которые могли бы услышать ее и осудить за кваканье осенью. Она уж никак не могла удержаться, чтобы не квакнуть хоть разик.

– Возьмите меня с собой!

– Это мне удивительно! – воскликнула утка. – Как мы тебя возьмем? У тебя нет крыльев.

– Когда вы летите? – спросила лягушка.

– Скоро, скоро! – закричали все утки. – Кря! Кря! Кря! Тут холодно! На юг! На юг!

– Позвольте мне подумать только пять минут, – сказала лягушка, – я сейчас вернусь, я наверно придумаю что-нибудь хорошее.

И она шлепнулась с сучка, на который было снова влезла, в воду, нырнула в тину и совершенно зарылась в ней, чтобы посторонние предметы не мешали ей размышлять. Пять минут прошло, утки совсем было собрались лететь, как вдруг из воды, около сучка, на котором она сидела, показалась ее морда, и выражение этой морды было самое сияющее, на какое только способна лягушка.

– Я придумала! Я нашла! – сказала она. – Пусть две из вас возьмут в свои клювы прутик, я прицеплюсь за него посередине. Вы будете лететь, а я ехать. Нужно только, чтобы вы не крякали, а я не квакала, и все будет превосходно.

Нашли хороший, прочный прутик, две утки взяли его в клювы, лягушка прицепилась ртом за середину, и все стадо поднялось на воздух.

У лягушки захватило дух от страшной высоты, на которую ее подняли; кроме того, утки летели неровно и дергали прутик; бедная квакушка болталась в воздухе, как бумажный паяц, и изо всей мочи стискивала свои челюсти, чтобы не оторваться и не шлепнуться на землю. Однако она скоро привыкла к своему положению и даже начала осматриваться.

Под нею быстро проносились поля, луга, реки и горы, которые ей, впрочем, было очень трудно рассмотреть, потому что, вися на прутике, она смотрела назад и немного вверх, но кое-что все-таки видела и радовалась и гордилась.

– Вот как я превосходно придумала, – думала она про себя.

Краткое содержание гаршин трус точный пересказ сюжета за 5 минут

  • Краткие содержания
  • Гаршин
  • Трус

Война не давала мне покоя. Каждый день, читая сводки об убитых, я ясно видел перед глазами лежащие грудой тела.

Кровавые картины преследовали мое воображение и часто я задавался вопросом: отчего все боятся вида дома, в котором убийца унес жизни нескольких людей, и совершенно спокойно реагируют на новости о сотне мертвых на поле битвы?

Я был записан в ополчение, если война затянется – задействуют и нас. Часто мой друг Львов подсмеивался надо мной, считая трусом. Так считала и его сестра Марья, за которой тенью ходил влюбленный Кузьма. Но я не боялся смерти. Страшило стать винтиком огромной системы, деталью без собственных мыслей и индивидуальности.

Кузьма вскоре заболел флюсом, переросшим в гангрену. Доктор поставил неутешительный прогноз. Марья ухаживала за больным, хоть и не любила его. Это время для Кузьмы было самым счастливым в его жизни. А я подумал о тех, кто десятками умирал на мерзлой земле в одиночестве.

Позже мобилизовали и ополчение. Отправку поезда задерживали. Прибежавший Львов с сестрой рассказали, что Кузьма умер.

На заснеженном поле лежал батальон резерва, наблюдая наступление других отрядов. Солдат насмешливо поглядывал на печального интеллигента-барина, думающего о чем-то своем.

По наступавшим враги выпустили залп, пули которого стали находить жертв и в рядах резерва. Одним из них и стал барин.

Страшно, когда твоя жизнь станет лишь цифрой в сводке о погибших.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

Всеволод Гаршин – Трус

Всеволод Михайлович Гаршин Трус

Война решительно не дает мне покоя. Я ясно вижу, что она затягивается, и когда кончится – предсказать очень трудно. Наш солдат остался тем же необыкновенным солдатом, каким был всегда, но противник оказался вовсе не таким слабым, как думали, и вот уже четыре месяца, как война объявлена, а на нашей стороне еще нет решительного успеха.

А между тем каждый лишний день уносит сотни людей. Нервы, что ли, у меня так устроены, только военные телеграммы с обозначением числа убитых и раненых производят на меня действие гораздо более сильное, чем на окружающих.

Другой спокойно читает: «Потери наши незначительны, ранены такие-то офицеры, нижних чинов убито 50, ранено 100», и еще радуется, что мало, а у меня при чтении такого известия тотчас появляется перед глазами целая кровавая картина.

Пятьдесят мертвых, сто изувеченных – это незначительная вещь! Отчего же мы так возмущаемся, когда газеты приносят известие о каком-нибудь убийстве, когда жертвами являются несколько человек? Отчего вид пронизанных пулями трупов, лежащих на поле битвы, не поражает нас таким ужасом, как |вид внутренности дома, разграбленного убийцей? Отчего катастрофа на тилигульской насыпи, стоившая жизни нескольким десяткам человек, заставила кричать о себе всю Россию, а на аванпостные дела с «незначительными» потерями тоже в несколько десятков человек никто не обращает внимания? Несколько дней тому назад Львов, знакомый мне студент-медик, с которым я часто спорю о войне, сказал мне:

– Ну, посмотрим, миролюбец, как-то вы будете проводить ваши гуманные убеждения, когда вас заберут в солдаты и вам самим придется стрелять в людей.

– Меня, Василий Петрович, не заберут: я зачислен в ополчение.

– Да если война затянется, тронут и ополчение. Не храбритесь, придет и ваш черед. У меня сжалось сердце. Как эта мысль не пришла мне в голову раньше? В самом деле, тронут и ополчение – тут нет ничего невозможного. «Если война затянется»… да она наверно затянется. Если не протянется долго эта война, все равно, начнется другая.

Отчего ж и не воевать? Отчего не совершать великих дел? Мне кажется, что нынешняя война – только начало грядущих, от которых не уйду ни я, ни мой маленький брат, ни грудной сын моей сестры. И моя очередь придет очень скоро.

Куда ж денется твое «я»? Ты всем существом своим протестуешь против войны, а все-таки война заставит тебя взять на плечи ружье, идти умирать и убивать.

Да нет, это невозможно! Я, смирный, добродушный молодой человек, знавший до сих пор только свои книги, да аудиторию, да семью и еще несколько близких людей, думавший через год-два начать иную работу, труд любви и правды; я, наконец, привыкший смотреть на мир объективно, привыкший ставить его перед собою, думавший, что всюду я понимаю в нем зло и тем самым избегаю этого зла, – я вижу все мое здание спокойствия разрушенным, а самого себя напяливающим на свои плечи то самое рубище, дыры и пятна которого я сейчас только рассматривал. И никакое развитие, никакое познание себя и мира, никакая духовная свобода не дадут мне жалкой физической свободы – свободы располагать своим телом.

* * *

Львов посмеивается, когда я начинаю излагать ему свои возмущения против войны.

– Относитесь, батюшка, к вещам попроще, легче жить будет, – говорит он. – Вы думаете, что мне приятна эта резня? Кроме того, что она приносит всем бедствие, она и меня лично обижает, она не дает мне доучиться. Устроят ускоренный выпуск, ушлют резать руки и ноги.

А все-таки я не занимаюсь бесплодными размышлениями об ужасах войны, потому что, сколько я ни думай, я ничего не сделаю для ее уничтожения. Право, лучше не думать, а заниматься своим делом. А если пошлют раненых лечить, поеду и лечить. Что ж делать, в такое время нужно жертвовать собой.

Кстати, вы знаете, что Маша едет сестрой милосердия?

– Неужели?

– Третьего дня решилась, а сегодня ушла практиковаться в перевязках. Я ее не отговаривал; спросил только, как она думает устроиться со своим ученьем. «После, говорит, доучусь, если жива буду». Ничего, пусть едет сестренка, доброму научится.

– А что ж Кузьма Фомич?

– Кузьма молчит, только мрачность на себя напустил зверскую и заниматься совсем перестал. Я за него рад, что сестра уезжает, право, а то просто извелся человек; мучится, тенью за ней ходит, ничего не делает. Ну, уж эта любовь! – Василий Петрович покрутил головой. – Вот и теперь побежал привести ее домой, будто она не ходила по улицам всегда одна!

– Мне кажется, Василий Петрович, что нехорошо, что он живет с вами.

– Конечно, нехорошо, да кто же мог предвидеть это? Нам с сестрой эта квартира велика: одна комната остается лишняя – отчего ж не пустить в нее хорошего человека? А хороший человек взял да и врезался.

Да мне, по правде сказать, и на нее досадно: ну чем Кузьма хуже ее! Добрый, неглупый, славный. А она точно его не замечает. Ну, вы, однако, убирайтесь из моей комнаты; мне некогда.

Если хотите видеть сестру с Кузьмой, подождите в столовой, они скоро придут.

– Нет, Василий Петрович, мне тоже некогда, прощайте! Только что я вышел на улицу, как увидел Марью Петровну и Кузьму. Они шли молча: Марья Петровна с принужденно-сосредоточенным выражением лица впереди, а Кузьма немного сбоку и сзади, точно не смея идти с нею рядом и иногда бросая искоса взгляд на ее лицо. Они прошли мимо, не заметив меня.

* * *

Я не могу ничего делать и не могу ни о чем думать. Я прочитал о третьем плевненском бое. Выбыло из строя двенадцать тысяч одних русских и румын, не считая турок… Двенадцать тысяч… Эта цифра то носится передо мною в виде знаков, то растягивается бесконечной лентой лежащих рядом трупов.

Если их положить плечо с плечом, то составится дорога в восемь верст… Что же это такое? Мне говорили что-то про Скобелева, что он куда-то кинулся, что-то атаковал, взял какой-то редут или его у него взяли… я не помню.

В этом страшном деле я помню и вижу только одно – гору трупов, служащую пьедесталом грандиозным делам, которые занесутся на страницы истории. Может быть, это необходимо; я не берусь судить, да и не могу; я не рассуждаю о войне и отношусь к ней непосредственным чувством, возмущенным массою пролитой крови.

Бык, на глазах которого убивают подобных ему быков, чувствует, вероятно, что-нибудь похожее… Он не понимает, чему его смерть послужит, и только с ужасом смотрит выкатившимися глазами на кровь и ревет отчаянным, надрывающим душу голосом.

* * *

Трус я или нет? Сегодня мне сказали, что я трус. Сказала, правда, одна очень пустая особа, при которой я выразил опасение, что меня заберут в солдаты, и нежелание идти на войну.

Ее мнение не огорчило меня, но возбудило вопрос: не трус ли я в самом деле? Быть может, все мои возмущения против того, что все считают великим делом, исходят из страха за собственную кожу? Стоит ли действительно заботиться о какой-нибудь одной неважной жизни в виду великого дела! И в силах ли я подвергнуть свою жизнь опасности вообще ради какого-нибудь дела? Я недолго занимался этими вопросами. Я припомнил всю свою жизнь, все те случаи, – правда, немногие, – в которых мне приходилось стоять лицом к лицу с опасностью, и не мог обвинить себя в трусости. Тогда я не боялся за свою жизнь и теперь не боюсь за нее. Стало быть, не смерть пугает меня…

Вечный студент

Книжная полка

Это один из рассказов Всеволода Гаршина о войне и смерти. Один из тех рассказов, сюжеты которых ему все время подсказывала жизнь.

За два года до рождения этого рассказа один из друзей Гаршина чуть не погиб от гангрены, вовремя не залечив больной зуб. Молодого человека удалось спасти. И событие это произошло за год до начала той жестокой и кровопролитной русско-турецкой войны 1878-79 года, которая нанесла Гаршину незаживающую душевную рану.

Две смерти у порога. Одна из-за глупости, из-за страха перед зубным врачом. Другая – смерть на войне, которую Гаршин ненавидел и в бессмысленности которой был уверен. Обоих смертей удалось чудом избежать.

Весь рассказ В.Гаршина «Трус» почти до конца построен на монологе главного героя и только в конце рассказа нам становится ясно, что это страницы из записной книжки погибшего на войне.

Итак, монолог.

Объявлена война, и герой страдает от мысли о бесполезности этих будущих жертв. Люди вокруг него полны энтузиазма, ликуют по поводу победы, которая скоро должна наступить. А наш герой про себя оплакивает каждую человеческую жизнь. И пытается разобраться в себе – он трус?

Ведь если война затянется, призовут ополчение. Ему тоже придется идти и убивать или быть убитым.

А вот его друг-медик Львов относится к этим душевным страданиям героя скептически. Ему совершенно неинтересно думать о тех, кого неминуемо убьют. Ему досадно, что из-за этой войны не удастся доучиться: ушлют на фронт резать руки-ноги. Но медик Львов готов собой жертвовать.

И сестра его, Маша, тоже готова. Она собирается отправиться вместе с братом на фронт – сестрой милосердия.

И тут читатель узнает, что есть в этой истории еще один герой, жилец брата и сестры Львовых, некий Кузьма Фомич.

Брат и сестра живут вдвоем в большой квартире. Так много места им не нужно, и они без всяких сомнений и размышлений приглашают к себе жить человека, который показался им разумным и порядочным.

Но вот беда, угораздило же этого порядочного человека влюбиться в Машу. Нет-нет, он не позволяет себе никакой бестактности и грубости – он просто страдает и, кажется, наслаждается безнадежностью своей любви. А Машу вся эта неловкая ситуация очень коробит. Но она девушка деликатная, терпит.

И вот перед нами два страдания. Наш герой мучается как ненавистью к войне, так и ужасом перед собственной трусостью, в которой его упрекнула какая-то глупая дама. При этом у него есть возможность и связи, чтобы остаться в тылу.

Но он не может позволить себе этого. А Кузьма страдает от неразделенной любви и…. от зубной боли. Щеку раздуло флюсом, но он упорно отказывается от врача.

То ли боится, то ли рисуется своим страданием, которое должно привлечь к нему внимание Маши.

Брат и сестра сильно тревожатся за своего жильца и все-таки приглашают к нему врача, несмотря на его гордые отказы. Врач очень обеспокоен состоянием пациента и объявляет брату и сестре, что им придется подежурить у больного и если что, срочно звать его.

Это «если что» скоро наступает. На груди Кузьмы появляются черные гангренозные пятна.

Всеволод Гаршин – Трус

Всеволод Михайлович Гаршин

Трус

Война решительно не дает мне покоя. Я ясно вижу, что она затягивается, и когда кончится – предсказать очень трудно. Наш солдат остался тем же необыкновенным солдатом, каким был всегда, но противник оказался вовсе не таким слабым, как думали, и вот уже четыре месяца, как война объявлена, а на нашей стороне еще нет решительного успеха.

А между тем каждый лишний день уносит сотни людей. Нервы, что ли, у меня так устроены, только военные телеграммы с обозначением числа убитых и раненых производят на меня действие гораздо более сильное, чем на окружающих.

Другой спокойно читает: «Потери наши незначительны, ранены такие-то офицеры, нижних чинов убито 50, ранено 100», и еще радуется, что мало, а у меня при чтении такого известия тотчас появляется перед глазами целая кровавая картина.

Пятьдесят мертвых, сто изувеченных – это незначительная вещь! Отчего же мы так возмущаемся, когда газеты приносят известие о каком-нибудь убийстве, когда жертвами являются несколько человек? Отчего вид пронизанных пулями трупов, лежащих на поле битвы, не поражает нас таким ужасом, как |вид внутренности дома, разграбленного убийцей? Отчего катастрофа на тилигульской насыпи, стоившая жизни нескольким десяткам человек, заставила кричать о себе всю Россию, а на аванпостные дела с «незначительными» потерями тоже в несколько десятков человек никто не обращает внимания? Несколько дней тому назад Львов, знакомый мне студент-медик, с которым я часто спорю о войне, сказал мне:

– Ну, посмотрим, миролюбец, как-то вы будете проводить ваши гуманные убеждения, когда вас заберут в солдаты и вам самим придется стрелять в людей.

– Меня, Василий Петрович, не заберут: я зачислен в ополчение.

– Да если война затянется, тронут и ополчение. Не храбритесь, придет и ваш черед. У меня сжалось сердце. Как эта мысль не пришла мне в голову раньше? В самом деле, тронут и ополчение – тут нет ничего невозможного. «Если война затянется»… да она наверно затянется. Если не протянется долго эта война, все равно, начнется другая.

Отчего ж и не воевать? Отчего не совершать великих дел? Мне кажется, что нынешняя война – только начало грядущих, от которых не уйду ни я, ни мой маленький брат, ни грудной сын моей сестры. И моя очередь придет очень скоро.

Куда ж денется твое «я»? Ты всем существом своим протестуешь против войны, а все-таки война заставит тебя взять на плечи ружье, идти умирать и убивать.

Да нет, это невозможно! Я, смирный, добродушный молодой человек, знавший до сих пор только свои книги, да аудиторию, да семью и еще несколько близких людей, думавший через год-два начать иную работу, труд любви и правды; я, наконец, привыкший смотреть на мир объективно, привыкший ставить его перед собою, думавший, что всюду я понимаю в нем зло и тем самым избегаю этого зла, – я вижу все мое здание спокойствия разрушенным, а самого себя напяливающим на свои плечи то самое рубище, дыры и пятна которого я сейчас только рассматривал. И никакое развитие, никакое познание себя и мира, никакая духовная свобода не дадут мне жалкой физической свободы – свободы располагать своим телом.

* * *

Львов посмеивается, когда я начинаю излагать ему свои возмущения против войны.

– Относитесь, батюшка, к вещам попроще, легче жить будет, – говорит он. – Вы думаете, что мне приятна эта резня? Кроме того, что она приносит всем бедствие, она и меня лично обижает, она не дает мне доучиться. Устроят ускоренный выпуск, ушлют резать руки и ноги.

А все-таки я не занимаюсь бесплодными размышлениями об ужасах войны, потому что, сколько я ни думай, я ничего не сделаю для ее уничтожения. Право, лучше не думать, а заниматься своим делом. А если пошлют раненых лечить, поеду и лечить. Что ж делать, в такое время нужно жертвовать собой.

Кстати, вы знаете, что Маша едет сестрой милосердия?

– Неужели?

– Третьего дня решилась, а сегодня ушла практиковаться в перевязках. Я ее не отговаривал; спросил только, как она думает устроиться со своим ученьем. «После, говорит, доучусь, если жива буду». Ничего, пусть едет сестренка, доброму научится.

– А что ж Кузьма Фомич?

– Кузьма молчит, только мрачность на себя напустил зверскую и заниматься совсем перестал. Я за него рад, что сестра уезжает, право, а то просто извелся человек; мучится, тенью за ней ходит, ничего не делает. Ну, уж эта любовь! – Василий Петрович покрутил головой. – Вот и теперь побежал привести ее домой, будто она не ходила по улицам всегда одна!

– Мне кажется, Василий Петрович, что нехорошо, что он живет с вами.

– Конечно, нехорошо, да кто же мог предвидеть это? Нам с сестрой эта квартира велика: одна комната остается лишняя – отчего ж не пустить в нее хорошего человека? А хороший человек взял да и врезался.

Да мне, по правде сказать, и на нее досадно: ну чем Кузьма хуже ее! Добрый, неглупый, славный. А она точно его не замечает. Ну, вы, однако, убирайтесь из моей комнаты; мне некогда.

Если хотите видеть сестру с Кузьмой, подождите в столовой, они скоро придут.

– Нет, Василий Петрович, мне тоже некогда, прощайте! Только что я вышел на улицу, как увидел Марью Петровну и Кузьму. Они шли молча: Марья Петровна с принужденно-сосредоточенным выражением лица впереди, а Кузьма немного сбоку и сзади, точно не смея идти с нею рядом и иногда бросая искоса взгляд на ее лицо. Они прошли мимо, не заметив меня.

* * *

Я не могу ничего делать и не могу ни о чем думать. Я прочитал о третьем плевненском бое. Выбыло из строя двенадцать тысяч одних русских и румын, не считая турок… Двенадцать тысяч… Эта цифра то носится передо мною в виде знаков, то растягивается бесконечной лентой лежащих рядом трупов.

Если их положить плечо с плечом, то составится дорога в восемь верст… Что же это такое? Мне говорили что-то про Скобелева, что он куда-то кинулся, что-то атаковал, взял какой-то редут или его у него взяли… я не помню.

В этом страшном деле я помню и вижу только одно – гору трупов, служащую пьедесталом грандиозным делам, которые занесутся на страницы истории. Может быть, это необходимо; я не берусь судить, да и не могу; я не рассуждаю о войне и отношусь к ней непосредственным чувством, возмущенным массою пролитой крови.

Бык, на глазах которого убивают подобных ему быков, чувствует, вероятно, что-нибудь похожее… Он не понимает, чему его смерть послужит, и только с ужасом смотрит выкатившимися глазами на кровь и ревет отчаянным, надрывающим душу голосом.

* * *

Трус я или нет? Сегодня мне сказали, что я трус. Сказала, правда, одна очень пустая особа, при которой я выразил опасение, что меня заберут в солдаты, и нежелание идти на войну.

Ее мнение не огорчило меня, но возбудило вопрос: не трус ли я в самом деле? Быть может, все мои возмущения против того, что все считают великим делом, исходят из страха за собственную кожу? Стоит ли действительно заботиться о какой-нибудь одной неважной жизни в виду великого дела! И в силах ли я подвергнуть свою жизнь опасности вообще ради какого-нибудь дела? Я недолго занимался этими вопросами. Я припомнил всю свою жизнь, все те случаи, – правда, немногие, – в которых мне приходилось стоять лицом к лицу с опасностью, и не мог обвинить себя в трусости. Тогда я не боялся за свою жизнь и теперь не боюсь за нее. Стало быть, не смерть пугает меня…

Читать дальше

Сочинение по роману Тихий дон Шолохова

Роман Михаила Шолохова «Тихий Дон» повествует о жизни казаков в тяжелые годы гражданской войны и становления советской власти. Главный персонаж донской казак Григорий Мелехов, который влюблен в замужнюю соседку Аксинью, эта любовь взаимная. У соседки муж отправился на войну, и тогда она отдалась чувству и стала встречаться с Григорием. Об их отношениях узнал отец Гриши и решил его женить срочно на станичной девушке Наталье. Григорий любить рыбачить и охотиться, и кататься на лошадях.

В произведении хорошо показан быт донского казачества, нравы, принятые на Дону. Все герои разнообразны, не похожи между собой, они все интересны, самобытны. Два противоположных персонажа Аксинья и Наталья, они были обе, крестьянского сословия, но обладали уникальными чертами характера, которые запоминаются надолго.

Аксинья была ранимой и впечатлительной натурой, она верила в любовь и стремилась обрести женское счастье. Она всегда была на позитиве и радовалась жизни. Наталья наоборот не эмоциональной и уравновешенной женщиной. Она тоже хотела простого женского счастья. Но судьба зло над ними подшутила и заставила любить одного мужчину.

А Григорий сам не мог разобраться в своих чувствах и понять, которая из двух женщин ему нужна, жена или любовница.

Наталья в произведении отведена роль жертвы безответной любви.

Григория забрали на фронт, шла первая мировая война, он оставил свою любимую с дочкой на руках. В ходе боевых действий, он понял, сто не поддерживает власть и не верит царю. Когда началась гражданская война, он перешел на сторону красной армии. Эта война разделила семью Мелеховых на два вражеских лагеря, сделала братьев врагами. Но увидев беспредел красной армии, он разочаровался и в большевиках. После этого начинаются его метания между лагерями врагов.

Он не верил никому, убийства лишают его опоры в жизни, он не понимает смысла убийств. Его внутренний конфликт толкает на то, что он отказывается от оружия. Он не видит разницы между белыми и красными. Он считает, что и те и другие ярмом лежат на плечах вольных казаков.

Он вернулся на Дон. Здесь он соединяется с любой Аксиньей и они вместе пытаются бежать на Кубань, но по пути попадают в ловушку и женщина погибает на глазах Григория. После её гибели он теряет смысл жизни. Он возвращается домой, на руках у него остался малолетний сын. Это все что осталось у него после любимой. На этом роман заканчивается. Писатель дает возможность читателю самому продумать дальнейшую судьбу героя и его сына.

Рассуждение

Главная роль в романе, отведена Григорию Мелехову. Молодой казак, испытывающий симпатию к своей замужней соседке (её звали Аксинья) и симпатия эта обоюдна. Пока муж Ксюши находился на военных сборах и Григория и Аксиньи закрутился роман, о котором узнал её муж.

После скандала на хуторе, отец Гриши насильно женит своего сына на одной хуторной красавице, дочке своего знакомого, Наталье, но сердце Григория отдано Аксиньи, Забегая вперёд, скажу, что несмотря на то что Григорий полюбил свою жену, он никогда не забывал о Ксюше, и был с ней до самого конца.

Позже Григория призывают на войну, туда он идёт весёлым, легкомысленным парнем, даже не представляя, как изменится концу военных действий. Более того, он даже не догадывается, что война продлится так долго, и что она станет значимой частью его жизни. Человек может изменить ход войны, так же как и война может изменить человека, в конце, уже не узнать того юного Григория Мелехова, он стал мужчиной, с суровым взглядом и сединой.

Из-за долгой продолжительности войны, многие казаки (и не только), бросают фронт, офицерам стреляют в спины, тогда то и появляются лозунги «власть рабочим». Появляются «красные», которые начинают войну против правительства, к ним то и присоединился Григорий. В оппозицию к «красным» приходят «белые». Сначала Григорий загорается идеей коммунизма, но вскоре понимает, что он не хочет никакой войны, а хочет спокойно жить, пахать землю,рыбачить, пасти коров. Казаки уходят к себе домой, и выясняется, что их земля, имущество, которое многие копили десятками лет, теперь общее, и должно делиться поровну.

Григорий так и не нашёл своего места, и метался от большевиков, к меньшевикам, и обратно.

За всё время войны, у Григория родилось трое детей, девочка, от Ксюши, и девочка с мальчиком, от Наташи. Но обе дочки умерли. Так же как и отец, и мать, так же как его брат со своей женой, Наташа, Аксинья. За годы войны, он лишился всей своей семьи, кроме сына и сестры. Он лишился своей молодости, получив взамен седину и множество ранений.

В войне не бывает выигравших — только проигравшие. (Артур Невилл Чемберлен (с))

Вариант 3 сочинения

В романе «Тихий Дон» М.А. Шолохова события происходят в период гражданской войны. Наряду с историческими фактами описывается трагедия, произошедшая в жизни Григория Мелехова. Начинается произведение с рассказа о том, как живет беззаботный парень, он увлекается рыбалкой и охотой. Юноша отлично ездит на конях и является истинным казаком. В душе он бунтарь. У Григория не счастливый брак потому, что он женат на не любимой девушке Наталье. Он всем сердцем любит Аксинью, но она замужем. Григорий переживает страшную драму. Затем автор в своем романе описывает начало Первой мировой войны. Григорий вынужден пойти защищать Родину. На фронте он хочет забыть про свои неудачи в личной жизни.

Участие в боевых действиях меняет мировоззрение Григория. Он считает эту войну бессмысленным кровопролитием. Парень не хочет быть преданным настоящей власти. В период гражданской войны парень переходит на сторону красных. Его родной брат остается верным царю и защищает белых. Гражданская война разрушила семью и превратила родных братьев в настоящих врагов. На Дону Григорий против большевиков, потому что грабят народ. У парня возникает много вопросов, на которые он не в силах найти ответы. Он везде себя ощущает чужим. Потом он встал на сторону Буденого и начал воевать против поляков. Он долго метался и не мог сделать выбор, на чьей он стороне. Его нейтралитет может быть воспринят властями как предательство.

Григорий разочаровался и в белых и в красных. Он никому уже не верит и не воспринимает их лозунги в серьез. Начав убивать, парень потерял себя и задушил свои нравственные принципы. Ему не нравится все происходящее, он хочет бежать от этой жестокости.

Григорий принимает решение отказаться от оружия. У него начинается внутренняя борьба. Он настоящий казак и не хочет принимать сторону белых и красных. Он не верит в хороший исход войны. Борьба двух политических групп испортила жизни и судьбы многих простых людей.

Григорий сходится с любимой Аксиньей. Вместе они хотят начать жизнь с чистого листа и отправляются на Кубань. Они решают бежать, но их преследуют. В итоге убивают Аксинью. Теперь Георгий потерял интерес убегать и вернулся домой на хутор. Из родных людей у парня остался только сын. Дальше его судьба не известна читателям. Скорее всего, его арестовали, но мы будем надеяться на положительный конец.

Роман Шолохова М.А. рассказывает нам об ужасах войны и об искалеченных человеческих судьбах. У главного героя были нравственные принципы и ценности.

По роману Тихий дон

Популярные сочинения

На картине Василия Максимовича Максимова — русского живописца, «Всё в прошлом», изображена русская глубинка 18-го века. Очень много точных деталей, которые передают жизнь прошлых лет. На картине видна разница между богатыми

Юон Константин Фёдорович – художник, ещё одна замечательная страница русской живописи, повторить которую иностранцу очень сложно, если не невозможно. Русский характер всегда сказывался и на творчестве россиян

Художник Рафаэль писал картину «Сикстинская Мадонна» один, у него не было помощников. Она предназначалась для церкви святого Сикста. На картине изображен сюжет

Сочинение по произведению Тихий Дон Шолохова

События романа происходят в тяжелые времена когда началась гражданская война. Главным героем является мужчина по имени Гриша, которому больше всего на свете нравится соседка Аксинья. И хотя она и замужем, но своих чувств к ней он скрывать не собирается. Муж Аксиньи отправляется на войну, а вот она остается сначала ждать его. Но немного погодя пускается в новые романтические отношения со своим соседом. Когда об этом узнает отец Гриши, то решает поскорее женить на Наталье. Помимо этого больше всего на свете Грише нравится рыбачить и охотиться на разных животных, также ему нравится кататься на лошадях.

Людей постоянно не хватает и поэтому нашему главному герою ничего не остается как отправиться на войну для того чтобы защищать свою родину. Здесь он старается переключиться и хотя бы на время забыть о своих страданиях, но ничего не получается. Конечно, была бы его воля он бы ни за что сюда не пошел. А когда понимает, что наших солдат становится все меньше и меньше и вскоре они проиграют, он просто переходит на сторону врага и начинает биться за них. А вот его брат остается верным своей родине и пытается сделать все для того чтобы не отдать врагам своей земли. Гражданская война навсегда разделила двух родных братьев и сделала их настоящими врагами, которые готовы сделать все для того чтобы стереть друг друга с лица земли. У мужчины постоянно появляются вопросы, вот только ответов на них он отыскать не может. И никто в этом ему не может помочь.

Немного погодя он и здесь начал ощущать себя не в своей тарелке. И уже стал ненавидеть не только своих врагов, но и ту сторону, за которую начал воевать. И хотя они ему обещают очень хорошую жизнь потом, но вера пропала навсегда. И он просто стал ненавидеть всех. А немного погодя ему пришлось не только убивать своих, но и издеваться над своими врагами и это делала его счастливым.

После войны он приезжает к своей любимой и зовет за собой. Далеко отсюда они смогут быть счастливыми и богатыми, а также начать жизнь совсем по-другому, а главное, что вместе. И им никто больше не сможет помешать. За ними в погоню кидаются люди отца и в итоге девушку убивают. Теперь для Григория нет дальнейшей жизни и дальнейшего существования. Родственники его ненавидят, а остался верным ему только сын. И на этом произведение заканчивается и что с ним случилось дальше остается большой тайной. Конечно, каждый читатель может только догадываться, что со всеми ними произошло дальше. Но можно быть уверенным на сто процентов, что Григория посадили в тюрьму.

Вариант 2

Данное великолепное произведение, написанное Шолоховым, рассказывает о том, как жил простой народ, относящийся к донскому казачеству, а также то, каков у них был быт и нравы. Очень яркими получились образы женских персонажей, ведь все они получились непохожими друг на друга, тонкими, и при этом интересными. Образы простых русских женщин, относящихся к крестьянкам, воплощены в таких героинях, как Наталья и Аксинья. Несмотря на то, что они не смогли получить хорошего образования, и относились к крестьянскому классу, женщины обладали крайне интересными чертами характера, которые делали их уникальными и запоминающимися. Аксинью можно назвать крайне ранимой и впечатлительной натурой, которая верила в настоящую любовь, и стремилась вести борьбу за собственное счастье. Она всегда оставалась позитивной и жизнерадостной. В отличие от нее, Наталью можно охарактеризовать как прекрасную, весьма уравновешенную и не эмоциональную женщину, которая была крайне мудра. Она хотела обрести такую судьбу, которая подарила бы ей счастливое существование.

Даже внешние отличия говорят о противоположности личностей данных героинь. Аксинью автор наделил плотным телосложением, она была очень красива и обаятельна. Наталья же имеет стройность фигуры и от нее веет спокойствием, которое она выбирает как жизненную философию. Однако их связывает одно – они обе влюблены в Григория Мелехова. Он выбирает женщину, которая привыкла жить чувственно и эмоционально. Герой не может разобраться, что именно он испытывает по отношению к Наталье, так как она очень сильно отличается от Аксиньи, которую он хоть и любит, но понимает, что не может в полной мере проявить своих чувств. Виной этому тот факт, что в его жизни появляется другая женщина в лице Натальи. Можно сказать, что в произведении она показана больше как жертва безответной любви.

Ведь, в отличие от Григория, она точно знает, что любит его. И несмотря на то, что он выбирает другую женщину, она надеется на то, что он когда-нибудь примет решение в ее пользу. Аксинья обладает свободным нравом, что и привлекает Мелехова в ней. Ему не нравится то, что Наталья не может быть настолько же самостоятельной и сильной в решениях, как Аксинья. Однако, стоит отметить, что Наталья старательно делает все, чтобы угодить Григорию. И все же, он этого не ценит, и читатель не замечает, что он любит ее. Обе женщины показаны в крайне интересных образах, которые заставляют читателя задуматься.

Сочинение 3

Роман «Тихий Дон» является великолепной эпопеей, отражающей такие значимые события в истории России, как первая мировая война, великая революция в октябре 1917 года, а также гражданскую войну. В романе показана как драма всего народа, так и личные переживания каждого.

Шолохов в своем романе сделал уклон на казачество, на плечи которого легли тяжелые военные тяготы того времени. Особое место в произведении получили события первой мировой войны. Очень подробно автор описывает участие в войне героев романа, а также подчеркивает и то, что война стала настоящим несчастьем для всего народа. Однако все события в книге мы видим глазами главного героя-Григория Мелехова. Внутренние смуты героя, неумолимый поиск правды, все это отображает судьбу, как главного героя, так и всего казачества.

Другой важной частью романа является образ женщин. Героини романа не похожи одна на другую, но образ каждый необычайно реалистичен. Две главные женщины в романе это Аксинья и Наталья. Лед и пламя, солнце и луна. Такие разные личности и объединяет их одно общее чувство: любовь к главному герою, Григорию Мелехову. Автор не выделяет ни одну из них, они прекрасны в своих различиях. Шолохов, в своем произведении хотел показать читатели истинное женское предназначение, раскрыть полностью сущность героинь и сделал это невероятной точностью и яркостью.

Основная тема романа заключается в том, что вместе с изменениями в стране, переменам подвержены и сами люди. Их характеры, привычный уклад жизни, моральные принципы. Меняется всё. Мысль романа показать жизнь казачьего народа, свободного народа в сложные времена. Эта тема настолько широка и необъятна, что произведения является четырехтомником и описывает десять лет жизни казачества, а у автора ушло 15 лет на создание этого мастодонта отечественной литературы. Шолохов сопоставляет жизнь героев с течением реки. Течение реки неспешно, а жизнь людей бурная, стремительная, богата на события. Красочным и живым языком автор описывает природу края, что позволяет читателю увидеть характеры героев эпопеи и прочувствовать их. Вокруг война, убийства, смена поколений, смена нравов и устоев и только река также величественна и спокойна.

Сочинение по роману Шолохова Тихий Дон

В произведении «Тихий Дон» писатель Шолохов пытается отразить судьбу народа в смутное военное время. Автор пытается показать важные события в жизни страны на примере семьи Григория Мелехова и его товарищей. Шолохов начинает свой роман с образа юноши, который любит рыбалку и охоту. Он прекрасно ездит на лошади, а в душе главный герой является настоящим бунтарем. Григорию плохо жить в родной семье, так как родители заставляют его создать семью с нелюбимой женщиной. Его страсть к замужней Аксинье наполнена печальными моментами. Во времена Первой мировой войны Григорий отправляется на службу, стремясь забыть все личные неприятности.

Вдруг пропаганда большевиков меняет его представление о мире. Он сомневается в устойчивости царского режима. В гражданскую войну Григорий сражается за большевиков. Его старший брат выступал за царский режим, так как стремился найти правду и справедливость. В результате война разрушила семейные устои, сделав близких людей врагами. Когда Григорий видит, что большевики начинают грабить мирных граждан, поэтому он перестает верить в идеалы революции. На Дону он убивает большевиков, которые совершают преступления. В этих событиях он не получает ответы на свои вопросы. В среде белых солдат он не находит поддержки. Потом он воюет на стороне Будённого, пытаясь загладить вину перед советской властью. У большевиков он не получает ответа на свои проблемы.

Наблюдая ужасы гражданской войны, он не ярким политическим лозунгам. Возникшие обстоятельства лишили главного героя смысла жизни. Ему хотелось не замечать жестокости, царящей в стране, где ради идеи люди убивают друг друга.

Все душевные переживания заставляют Григория отказаться от вражеского замысла, поэтому он одинаково относится к сторонам конфликта. Главный герой считает их ярмом для казачества. Для достижения своих корыстных интересов политики изломали жизнь обычных людей, сделав их своеобразными пешками в большой игре.

Григорий приезжает на Кубань за Аксиньей, чтобы забыть все ужасы войны. В пути они встречают конную заставу, но солдаты устремляются в погоню за парой. Погоня заканчивается смертью Аксиньи на глазах у любимого мужчины. Теперь герою нет смысла бежать, поэтому он приходит в родной хутор. Григорий с сыном стоит у своего дома. Автор подробно не раскрывает жизнь главного героя. Он обнадеживает читателя на улучшение жизни простых людей.

Произведение «Тихий Дон» учит читателя в сложной ситуации не терять нравственные ценности, полученные от наших предков.

По произведению Тихий Дон

Несколько интересных сочинений

Лев Николаевич в своем произведении поднимает две ключевые темы, которые касаются всего человечества. Тема войны и тема мира. Большинство людей привыкло жить в спокойное время, делать всё возможное и доступное.

В небольшом произведении Бунина рассказывается о маленьком мальчике, который сильно болел. Мальчик постоянно плакал и просил лапти красного цвета. Действие рассказа происходит зимой

У шедевров может быть одна интересная особенность – бессмертие. Это возможно только в том случае, если произведение влияет на жизнь людей. Подобные произведения могут встречаться во всех разделах творчества

Можно сказать, что мораль — это система координат, определяющая правила поведения человека в обществе. Данный термин в психологии оценивают, как определённые нормы поведения, отвечающие за правильность

Проблема отцов и детей существует уже множество веков. Ни для кого не секрет, что Адам и Ева ослушались своего отца, Господа, после чего и были низвергнуты на Землю.

Сочинение по роману Шолохова Тихий Дон рассуждение

Роман М. А. Шолохова “Тихий Дон” отражает драму целого народа во время гражданской войны. Исторические события переплетены с трагической судьбой Григория Мелехова, его семьи и друзей. В начале романа перед глазами читателя описан образ беззаботного юноши, который любит охоту и рыболовство. Он — замечательный наездник, настоящий казак. По своей натуре главный герой бунтарь. Григорий несчастлив в своей семье, так как его родители заставили жениться на нелюбимой Наталье. Его любовь к замужней Аксинье полна драматических моментов в романе. Когда начинается Первая мировая война, Григорий уходит в армию, надеясь забыть все свои семейные проблемы и душевную боль.

Бессмысленное кровопролитие, революционная пропаганда меняют его мировоззрение. Он начинает сомневаться в своей преданности царю. Во время гражданской войны Григорий выступает на стороне красных. Его старший брат оказался по другую сторону в поисках правды и справедливости. Эта война разделила семью, сделала братьев врагами. Когда большевики убивают безоружных пленных, Григорий теряет веру в прежние убеждения и принципы революции. На Дону он борется с большевиками, которые устраивают грабежи и насилие. Главный герой не находит ответы на свои вопросы. Он чувствует себя чужим в среде белогвардейцев тоже. Григорий переходит на сторону Будённого, воюет с поляками, старается очиститься от вины перед большевиками. Однако в советской действительности, где нейтралитет является уже преступлением, он не находит спасения.

Наблюдая много раз жестокость белых и красных, он не верит никаким лозунгам классовой ненависти. Необходимость убивать лишила главного героя нравственной опоры. Ему хотелось убежать от этого жестокого непонятного мира, где брат убивает брата, следуя своим идейным убеждениям.

Внутренний конфликт заставляет Григория отказаться от оружия. Для него все белые и красные одинаковы. Они являются ярмом на шее казачества. Разные борющиеся политические системы перемололи судьбы простых людей, сделав их своими заложниками и жертвами.

Под угрозой ареста Григорий пытается пробраться на Кубань с любимой Аксиньей, чтобы начать новую жизнь. В дороге застигает конная застава, которая начинает их преследовать. Погибает Аксинья на глазах любимого. Теперь побег потерял весь смысл для него, он возвращается в родной хутор. Григорий стоит возле родного дома, держа на руках сына. Это всё, что осталось у него в жизни. Дальнейшая судьба главного героя, его возможный арест новыми властями не описаны автором. У читателя всё-таки остаётся надежда на положительную развязку будущих событий.

Роман М. А. Шолохова учит нас искать и находить нравственные ценности на пути мира и гуманизма.

2 вариант

Сюжет данного произведения разворачивается вокруг одной семьи, которая проживает на Татарском хуторе. У супругов Мелеховых имеется трое детей. Старший сын Петр добродушный и мягкий человек. Он женат и вместе со своей супругой проживает в родительском доме. Но во время войны человек полностью меняется, она становится черствым, в нем появляется жестокость. Он легко убивает своих врагов. Жизнь Петра оборвалась, когда он попал в плен, там его расстреляли.

Жизнь оборвалась и у отца, главы семейства. Его подкосили переживания за своих детей.

Самый младший из сыновей влюбился в соседку, которая была замужем и родителям Гриша не нравится это. Его отец вынужден был женить Гришу на другой девушке Наталье. Но семейная жизнь Гриши и Наташи не удалась, и девушка вернулась в родительский дом. Тем временем молодой человек вместе со своей возлюбленной Аксиньей решают покинуть хутор, позже у них рождается дочка.

Также в семье имеется дочка Дуняша. Она умная и грамотная, а также хозяйственная. Она была влюблена в Мишу Кошевого, молодого человека, который расстрелял ее старшего брата. Она слепо любит его, несмотря на то, что ее родители против, они не хотят выдавать свою дочь за него замуж. Но несмотря на все, им все-таки удается пожениться. Дуняша взяла заботу на себя детей Григория, после того как умерла Наташа. А когда ее брат был в бегах, то умерла его дочь на руках у Дуняши.

Однажды мужчин-хуторчан забирают воевать. Аксинья остается одна, так как от болезни их дочь умирает. Девушка нашла утешенье в объятиях сына барина, к которому она нанялись на услужение. Тем временем Гриша, узнав об измене своей возлюбленной страдает и решает вернуться к Наталье. Григорий уходит на фронт, а у них рождаются сразу девочка и мальчик.

Судьба Натальи очень тяжела. Когда она родила детей, то у нее появился смысл и какая-то легкость, но вскоре все переменилось. Когда Наташа узнала о связи Григория и его бывшей возлюбленной, то решается на аборт, но вместе с жизнью нарождённого ребенка обрывается и ее жизнь. Наташа погибает от потери крови.

На протяжении всего произведения герой Григорий пытался найти себя. Он устает от войны и хочет спокойной размеренной жизни. Он решает вновь возобновить связь с Аксиньей, но судьба не дает им быть вместе, так как девушка трагически погибает во время совершения их совместного побега. Тем временем, совсем опустошенный молодой человек, возвращается домой к родителям.

Сочинение рассуждение по Тихому Дону Шолохова

Страшное время изобразил в своем романе «Тихий Дон» Михаил Шолохов. Хотя действие романа начинается еще в мирном 1912, все же в Российской империи далеко не спокойно. Сильны революционные течения, умы взбудоражены. Но на Дону тихо. В этом хуторском раю люди политикой не увлекаются. Их главная задача – жить. Сеять, пахать, косить, женится, рожать детей, исполнить долг перед отечеством. По этим-то труженикам и проехалось колесо истории.

Мне больно писать и думать об этом. Люди, кто дает вам право решать за других, как жить?! Что плохого в том, что казаки любят Родину тихо – без митингов и воззваний?! Ведь они живут честно, они ведь не говорят остальным – живите так, как мы?! Этих простых людей, и много, много других, — интеллигентов, духовенство, дворян, — лишила Родины революция. Во имя притянутых гуманистических идей, людей убивали, ссылали, вычеркивали из жизни. Вот представьте, что это вы вдруг оказались вне закона, что вы враг, что вы чужой в своей стране, в своей семье. Жуткое чувство, правда? Так в новой стране оказались лишними те казаки, которые не могли и не хотели принять новый порядок.

Михаил Шолохов чрезвычайно искусно сумел показать на страницах романа трагедию человека, рожденного для простой жизни хлебопашца и семьянина. Нет, Григорий Мелехов не увиливает от войны, это дело чести. Он храбрый воин, но война — не его призвание. Созерцательный труд привлекает Григория куда крепче, чем политика, в которой он ничего не смыслит. Мелехов не понимает всей полноты исторических событий, времени перелома. Поначалу он не принимает происходящего, но время идет, жизнь примиряет с собой. Нужно жить дальше. Григорий и дальше будет растить хлеб, он по-прежнему любит свою землю. Понадобится, Григорий защитит ее с оружием в руках. Да вот только жизнь уже не прежняя. Что осталось у казака Мелехова? Лишь маленький сынок да безграничная усталость.

Чего добились революционеры, какова цена их достижений? Реки крови, уничтожение интеллигенции, духовенства, дворянства, крестьянства как классов. Объявили врагами Церковь, Бога и верующих. Где их царство любви, равенства и братства, хваленый их коммунизм? Где сами эти деятели? Их память поносят, их ошибкам прощения нет. Страна Советов пала, ведь не могло удержаться то, что основано на крови и слезах.

Нам долго еще пожинать сеяное ими, но я верю – Русь возродится!

Вариант 4

Действия романа Шолохова «Тихий Дон» развиваются во время гражданской войны. Исторические события тесно переплетены с историей жизни главного героя произведения Григория Мелехова, с судьбой его друзей и родных.

В самом начале повествования Григорий описывается молодым человеком, красивым, энергичным и жизнерадостным. Он заядлый рыбак и охотник, при этом прекрасно держится в седле, одним словом, настоящий казак. Григорий любит свою землю, он простой труженик и политическая сторона жизни его мало интересует. Печалит его только одно обстоятельство: он глубоко несчастен в браке. Родители настояли на его женитьбе на Наталье, которую он совсем не любит. Его настоящая любовь – Аксинья, отношения с которой, полные романтизма, развиваются на протяжении всего романа, но тут тоже всё сложно, ведь Аксинья — замужняя женщина.

Когда начинается война, Григорий отправляется в армию, тем самым сбегая от проблем в семье и своих запутанных мыслей и чувств.

Там его мировоззрение переворачивается с ног на голову. Он начинает сомневаться в своей преданности царской власти. Григорий выступает на стороне красных, а между тем, его старший брат оказывается по другую сторону баррикад, он воюет на стороне белых.

Наблюдая жестокие сцены, когда большевики расправляются с беззащитными пленными, он совсем перестает понимать, что происходит. Так он и мечется от одних к другим, то разделяя политику белых, то соглашаясь с красными. В конце концов он присоединяется к Буденному, воюя против поляков, тем самым пытаясь оправдать себя перед большевиками.

Устав от этих противоречий, от этой жестокой войны, где брат идёт на брата из своих идейных соображений, он решает сбежать на Кубань, вместе со своей возлюбленной Аксиньей, чтобы начать там жизнь заново. К слову сказать, между своей законной женой и любимой женщиной он тоже никак не может сделать выбор.

По дороге за ними начинается охота и Аксинья погибает на его глазах. Вся затея с побегом теряет смысл. Григорий возвращается в родной хутор на руках с маленьким сыном. В кого превратила эта война лихого казака? Она отняла у него веру, а вместе с ней людей, которые были ему дороги. Финал этой истории остаётся открытым и читателю остаётся только гадать, наладится ли жизнь Григория и его сынишки.

Также читают:

Картинка к сочинению Рассуждение по роману Шолохова Тихий Дон

Популярные сегодня темы

Если следовать творчество Н. С. Лескова, то можно понять что большинство, но, а возможно и всё его творчество посвящено раскрытию темы, жизни народа. Ведь это очень легко понять так как автор описывал

Впервые Николай Михайлович задумался о написании данного произведения в 1790 году. Данный труд призван донести исторические факты в простом и литературном формате. Читатель должен понимать, что происходит

У лесничего Чернобородого было двое сыновей — Старший и Младший. Сыновья очень часто ссорились. Однажды, утром двадцать восьмого декабря, отец сказал им, что ёлки в этом году не будет, потому что некому ехать

Понятие «совести» берёт своё начало в древних философских трудах. Учёные – мыслители пытались дать определение этому понятию с социальной и психологической точек зрения, описать его неким процессом

Рассказ «О любви» обладает, по-моему, интересной композицией – достаточно сложной. Получается, что состоит это произведение из нескольких рассказов, главный из которых – об Анне и Дмитрии.

А вот еще несколько наших интересных статей:

  • Рассказ 4 класс по литературе небольшой о животных
  • Рассказ 3 поросенка читать
  • Рассказ 6 класс по литературе любой
  • Рассказ 6 лет назад в нашей семье случилась беда пропал наш сын ему было 13
  • Рассказ 7 класс русский язык и литература
  • Поделиться этой статьей с друзьями:


    0 0 голоса
    Рейтинг статьи
    Подписаться
    Уведомить о
    guest

    0 комментариев
    Старые
    Новые Популярные
    Межтекстовые Отзывы
    Посмотреть все комментарии