В России, по данным демографов, недавно была зафиксирована самая высокая смертность с 1945 года: число умерших в России за последние 12 месяцев превысило 2,4 млн человек. Естественная убыль населения, без учета миграции, за последний год почти достигла 1 млн человек (более 990 тысяч).
С самого начала пандемии коронавируса родные погибших в России сталкивались со сложностями при организации похорон: очередями в моргах, длинными сроками ожидания выдачи тел, ростом цен на похоронные услуги и нехваткой мест на кладбищах. Как изменилась работа похоронного бизнеса в России за пандемию? Журналисты Север.Реалий расспросили об этом родных умерших и самих похоронных агентов.
«В похоронном агентстве я взяла последний гроб и два венка»
Виктория Соколова из Петрозаводска похоронила свою маму в начале 2021 года. В посмертном эпикризе женщины указано три диагноза: инфаркт мозга, инсульт мозга, ковид. Маме Виктории было 85, но она, по словам Виктории, была «полна энергии».
Соколова вспоминает, что в тот момент местные власти «деликатно молчали» про масштабы смертности в регионе. Поэтому для Виктории было полной неожиданностью, что ждать похорон пришлось больше недели.
«В больницу я звонила сама, узнавала про документы. Мне никто не звонил, видимо, врачи сильно загружены были. Похоронили маму только на восьмой день. Везде были очереди, – рассказывает Соколова. – В морг я пришла к 15:00, но заключение получила только в 19:00. На кладбище тоже была небольшая очередь. И это Сулажгора, где только возможно подзахоронение. Думаю, что в Вилге очередь больше. И это все зимой, в морозы».
«В мэрии, на почте все то же самое. Много умерших. В похоронном агентстве я взяла последний гроб и два венка», – рассказывает Виктория.
Только в Карелии, где живет Соколова, смертность за два неполных коронавирусных года выросла почти на 40%. Такие выводы можно сделать из статистики, опубликованной региональным управлением ЗАГС. В 2019 году в республике было зарегистрировано 8814 смертей – в среднем 735 в месяц. А за десять месяцев 2021 года в Карелии зарегистрировали уже 10138 смертей, что означает, что умирают более тысячи человек в месяц. Таким образом, средняя месячная смертность в регионе выросла на 37%. В столице республики, Петрозаводске, дела обстоят еще хуже: там средняя месячная смертность выросла на 48%, или в полтора раза за два года.
Аналогичная ситуация и в других регионах России. В Калининградской области за 2020 год зарегистрировали 13 289 смертей, при том, что в 2019 году, до эпидемии, этот показатель составлял лишь 12 011. В Москве количество захоронений во время эпидемии коронавируса выросло на 25-30%, как и смертность, рассказывал в интервью РБК глава похоронной службы «Ритуал» Артем Екимов: за 9 месяцев 2020 года в городе произошло 87,2 тысячи погребений. В 2021 году смертность немного снизилась – до 85,5 тысячи погребений. Но до эпидемии коронавируса, с января по сентябрь 2019 года, в Москве похоронили лишь 77,7 тысячи человек, а в 2018 году еще меньше – 76,1 тысячи.
«Хороним по три-четыре человека в день, в некоторые дни покойные – только жертвы COVID-19»
Высокий скачок смертности подтверждают все руководители муниципальных похоронных контор Петрозаводска. Как рассказал местному изданию «Петрозаводск говорит» директор предприятия «Ритуал» Сергей Гриненко, из-за роста смертности им пришлось изменить график работы агентства: похороны агенты вынуждены начинать раньше, а заканчивать позже.
«У заведующих кладбищами раньше было время заняться бумагами, а сейчас они работают, как на конвейере. Недавно одна заведующая жаловалась, что у нее перегорела лампочка, а времени оформить заявку на ее замену нет», – говорит Гриненко.
По словам руководителя муниципального предприятия «Мемориал» Дмитрия Данильева, из-за коронавируса между ними и частными конторами почти исчезла конкуренция, которая раньше была весьма жесткой.
«И у них переполнен траурный зал, и у нас. Расписание очень плотное. Настолько, что погребения не успевают проводить на третий день, как положено по традиции. Некоторые похороны переносятся на выходные дни – так тоже раньше не делали, – говорит Данильев. – Коронавирус стал одной из главной причин смертности. МУП «Мемориал» хоронит по три-четыре человека в день, и в некоторые дни покойные – это только жертвы COVID-19″.
О таком же напряженном графике сообщают похоронные службы и в других регионах.
«Количество ритуальных агентств за год увеличилось на 20%. И ритуальные агенты покупают себе хорошие машины, так как никто без работы не сидит, – рассказывает представитель похоронного агентства из Калининградской области Алексей Татаренков. – Как умирало какое-то количество людей до пандемии: домашние трупы, суицид, ДТП, онкология, сердечники, так они и умирают. Но к ним прибавилось такое же количество людей, умерших от пандемии».
По его словам, в этом году к высокой смертности минздрав Калининградской области подготовился лучше, чем в прошлом.
«Если в том году мы даже не знали, куда складывать трупы, не было даже подготовлено помещение под такое количество умерших, то в этом году привезли и установили большой холодильник, – рассказывает Татаренков. – Бригады, которые перевозят тела, снабжены индивидуальными пакетами для трупов, чего в прошлом году не было. По вскрытиям нет таких больших задержек. Судмедэксперты работают в три смены, а еще год назад работали в одну».
Очередь в морг, польские гробы и нехватка мест на кладбищах
В прошлом году Калининградская область также столкнулась с нехваткой гробов. Раньше их завозили в регион из Москвы, Новосибирска и соседней Польши. Но в Польше, как и в России, смертность тоже резко выросла, в результате чего польские производители перестали продавать гробы в соседние страны. Из-за нехватки гробов родственникам умерших еще недавно приходилось ожидать поставок по несколько дней, замечает Татаренков. Все эти факторы увеличивали сроки захоронения вплоть до двух недель.
В этом году польские компании увеличили мощности производства, поэтому перебоев с поставками гробов нет. Единственная проблема, которая ожидает Калининград, по словам Татаренкова, – нехватка мест на кладбищах. Об этой проблеме ранее говорили агенты и в других регионах:
«У нас есть устное распоряжение власти не продавать дополнительный участок земли под захоронение. По федеральному законодательству о похоронном деле, муниципальное кладбище (а они все в Калининграде муниципальные) обязано предоставить дополнительный метр земли под родственные захоронения. А в Калининграде кулуарно решили не продавать второй участок земли, что есть прямое нарушение закона о похоронном деле, идет ущемление прав населения, – объясняет Татаренков. – Но народ у нас не возмущается, никуда не пишет, ни в прокуратуру, ни в органы власти, поэтому как-то так. Это все произошло именно во время пандемии: у нас просто не хватает земли под захоронения».
Исполнительный директор Союза похоронных организаций и крематориев (СПОК) России Елена Андреева подтверждает, что все объекты инфраструктуры, связанные с ритуальными услугами и хранением тел, в том числе и медицинские объекты, например морги, уже почти два года работают в напряженном режиме из-за увеличенной смертности.
«Эта проблема по всей России существует, особенно когда идут волны. В период лета мы все наблюдали эту ситуацию, – говорит Андреева. – У нас есть необходимость расширять материально-техническую базу: строить хранилища и увеличивать количество моргов. В настоящий момент это проблема, потому что тел очень много. Мы говорили и до пандемии о том, что нам надо развивать инфраструктуру, но сейчас это очевидно: у нас не хватает объектов, чтобы справляться с периодами нагрузки».
Андреева подчеркивает, что в России необходимо улучшать количество и качество работы моргов.
«В Петербурге в бюро судебно-медицинской экспертизы (морг №1) начала действовать электронная очередь. Теперь нет такого, чтобы ждали на улице, – рассказывает она о нововведениях. – Конечно, время ожидания увеличилось, но город справляется. В некоторых регионах ситуация гораздо хуже, возникают вопросы с очередями, качеством и количеством хранения тел».
Полностью текст опубликован на сайте Север.Реалии
Глава 4
Начало здесь. Предыдущая глава здесь
Всё – таки дома было намного лучше, чем в больнице. Лиза проснулась через два часа совершенно отдохнувшей. Затем при помощи сиделки она приняла нормально душ и помыла голову. Остатки волос и отрастающие за месяц волосы смотрелись ужасно, рубцы все ещё были красными.
– Лидия Ивановна, подровняйте мне волосы хоть как–то, не вызывать же парикмахера, чтобы она видела эти рубцы.
– Да, Елизавета Савельевна, давайте, садитесь, я выровняю. А потом будут отрастать новые, будем тогда пытаться что-то с ними делать. Через минут 20 придёт массажист, потом занятие на тренажёре, будете растягивать мышцы на ногах. А потом покушаете и мы попробуем пройтись по двору с вами.
В зеркале на неё взглянула незнакомая девушка, со слабыми следами зеленки, измученная, с впалыми глазами. Швы снимут только через 3 дня. Лидия Ивановна постаралась, насколько это было возможно, выровнять волосы, вздохнув при этом.
– Тётя Ангелина уехала?
– Ещё нет, собирается только. Она ждала, чтобы вы проснулись, хотела с вами что-то обсудить.
– У меня есть 5 минут, не больше и я буду делать массаж. Больше сегодня у меня нет на неё времени.
– Я её сейчас позову.
Зашла величественно тётя.
– Ты хотела меня видеть, Лизок? – она была сама доброта.
– Это вы хотели меня видеть, Ангелина Аркадьевна. Я попросила вас покинуть мой дом. Я вижу, в своем доме я уже и не хозяйка? Я сейчас звоню в полицию и попрошу прислать наряд, чтобы с вами разобрались, если вы нормальную речь не понимаете. Мне нужен покой, – нажимая на каждое слово, проговорила Лиза. Вы не даете возможность мне отдыхать в моем доме. А может, вы это специально делаете? Тогда я через суд добьюсь запрета приближаться ко мне и звонить мне. Я вам прямо сказала – забирайтесь, куда угодно, в гостиницу, в свою квартиру, снимайте, но избавьте меня от вашего присутствия. Я ясно выразилась?
– Но, Лизонька, ты же ничего не помнишь, а ведь я была для тебя родной мамой.
– Вы достаточно приветливо меня встретили. И вы побоялись заразы и не проведали меня за месяц ни разу. Это, по-вашему, так поступает родная мама? Наверное, русский язык вы не понимаете? – Лизино подозрение переросло в уверенность, что тетя во что-то замешана с её аварией.
– Лиза, мне некуда идти, у меня нет жилья, мне твой отец разрешил жить здесь всегда.
– А я не помню этого! Когда вспомню, тогда и вернётесь. Я вам позвоню. А теперь пусть Павел Прохорович снимет вам квартиру на месяц, мне вы мешаете выздоравливать, мне нужны положительные эмоции, а не те, с которыми вы меня встретили сегодня. Всё, у меня массаж.
Ангелине Аркадьевне всё – таки пришлось уйти. Она проклинала себя за свою несдержанность к племяннице. Та до аварии и не такое терпела, правда их любовь была взаимной, поэтому тётя и не старалась сегодня быть вежливой и доброй.
Как же хорошо было быть дома. Была весна, на клумбах цвели крокусы, распускали бутоны нарциссы и тюльпаны. Она прошлась под руку с Лидией Ивановной по дорожкам, вдыхая запахи весны. Женщина предлагала ей повозить на коляске, но Лиза отказалась наотрез. Пусть ей было трудно, больно, но она должна ходить и ходить. Домашний обед с куриным бульоном также добавили ей сил.
Так прошло несколько дней. Тётя не показывалась, оказывается, у неё была шикарная трёхкомнатная квартира, куда и были перевезены все её вещи, а охране запрещено было её пускать в дом.
Подниматься по лестнице Лизе было трудно, поэтому она откладывала посещение кабинета её отца. Но в самом конце следующей недели она с помощью Лидии Ивановны поднялась туда. Кабинет был недалеко от лестницы. Она зашла туда сама и попросила её не сопровождать. Она так надеялась найти что-то, что поможет ей все вспомнить, но ничего не вспомнилось, никаких, даже обрывков, воспоминаний. Всё по- прежнему было чужое. Она как будто скользила взглядом по чужой жизни. Подошла к столу, взяла фотографию в черной рамке и вдруг её как током пронзило – она встречала этого мужчину, но не может вспомнить, когда и где.
Если это её отец, почему она ничего не может вспомнить?
Она открыла шкаф, ничего….второй… там были какие-то альбомы. Она рассматривала старые, пожелтевшие фотографии семьи… Вот вроде бы это она, сначала маленькая, потом школьница, потом втроем с пожилой женщиной. Наверное, это бабушка. А вот папа с какой-то женщиной и девочкой, скорее всего с маленькой Лизой, ей было на фото года 3-4. А женщина держала Лизу за руку и вдруг.у Лизы заболела сильно голова. Эта женщина это же её мама!!!! Но у Лизы мама умерла при её рождении. Так ей сказали.
– Так, стоп! Здесь вот как раз нужно внимательно все обдумать, возможно, здесь и скрыта вся тайна, о которой ей рассказывал призрак. Что-то не вяжется во всем этом. Она внимательно рассматривала дальше фотографии. Вот и тётя, которая стояла теперь на месте её мамы, а она, Лиза, недовольно надула губы. Правда, она здесь уже постарше, ей лет 5-6. И чем дольше рассматривала Лиза фото, тем больше ей казалось, что это не её жизнь там была запечатлена.
Затем она вынула фотографию из альбома и спрятала в карман. На её место она вставила другое фото. Альбомы поставила на место и позвала Лидию Ивановну помочь ей спуститься по ступенькам. На молчаливый вопрос сиделки только грустно покачала головой.
– Ну не спеши, Лиза, некоторые и по полгода вспомнить не могут, а тут и двух месяцев не прошло, – Лидия Ивановна впервые обратилась к девушке на «ты».
Спускаться вниз было сложнее, чем подыматься и повариха поспешила на помощь. В комнате Лиза долго приходила в себя, от усталости дрожали руки и ноги, А может ещё и от того, что она близка к раскрытию тайны. У неё также резко начала болеть голова, ведь сейчас она пыталась вспомнить все. Пришёл Павел Прохорович. Домашние рассказали ему, что Елизавета Савельевна вышла на второй этаж в кабинет Савелия Аркадиевича, чтобы вспомнить свою жизнь. И вспомнить не вспомнила и хуже ей стало.
– Елизавета Савельевна, врач просил, чтобы вы не перенапрягались и я забирал вас домой под свою ответственность. Я тут решал некоторые вопросы, связанные с бизнесом и не был дома. Но я не думал, что вы решитесь на такие подвиги. А вдруг станет хуже? И завтра меня не будет дома. Кстати, с Ангелиной Савельевной вопрос решился, я добился запрета на её проживание в этом доме в связи с тем, что это вредит вашему здоровью.
– Спасибо вам, Павел Прохорович, – слабым голосом ответила девушка. Я очень хотела вспомнить. Но я даже не узнала на фото своего отца. Понимаете, своего отца, а должна же. И у меня очень сильно болит голова сейчас. Пожалуйста, попробуйте вести дела пока без меня, а сами объясняйте мне, когда будет время, что к чему. Возможно, моя память придёт ко мне не скоро. Надеюсь, это не отразится на бизнесе? Правда, для меня сейчас все так далеко и абстрактно.
– Елизавета Савельевна, когда вы пропали и вас неделю не могли найти, акции немного упали, но сейчас все идёт вверх, потихоньку, правда. Пару фотографий для новостей, как вы гуляете самостоятельно по саду и улыбаетесь, нам не помешают, давайте в воскресенье вас сфотографируют. А память… ну будем учиться по –новому, а что делать?
Головную боль получилось уменьшить травяным чаем. Лиза решила пить поменьше обезболивающих. Вечером, когда все уснули, она достала фотографию и начала её рассматривать….Мама… откуда она здесь на фото? И вдруг как открылась какая-то шторка и Лиза начала всё вспоминать….
Продолжение следует
ЧИТАТЕЛЕЙ
3 719