Просвещение приносит народу благосостояние и могущество сочинение

Николай Гаврилович Чернышевский — родился 12 июля 1828 года, Саратов,  Российская империя. Русский философ-утопист, революционер, редактор, литературный критик, публицист и писатель. Умер 17 октября 1889 года в Саратове. Цитаты, афоризмы, высказывания, фразы — Чернышевский Н.Г. Талант дает всякому двойную цену. Искусство есть средство для беседы с людьми. Личное счастье невозможно без счастья других. Молодость — время свежести благородных чувств. Для измены родине нужна чрезвычайная низость души. Льстят затем, чтобы господствовать под видом покорности. Прогресс — стремление к возведению человека в человеческий сан. В жизни есть только одно несомненное счастье — жить для другого. Без войны никакой народ ни от какого чужого ига не освобождается. Отвергать прогресс такая же нелепость, как отвергать силу падения. В жизни есть только одно несомненное счастье — жить для другого. Рассудителен только тот, кто добр, и ровно настолько, насколько добр. Деятельность человека пуста и ничтожна, когда не одушевлена идеею. В правде сила таланта; ошибочное направление губит самый сильный талант. Где нет жизни — нет идеи; где нет бесконечного разнообразия — нет жизни. В семейной жизни главное — терпение. Любовь продолжаться долго не может. Патриот — это человек, служащий родине, а родина — это прежде всего народ. Люди перестали быть животными, когда мужчина стал ценить в женщине красоту. Кто не изучил человека в самом себе, никогда не достигнет глубокого знания людей. Ученая литература спасает людей от невежества, а изящная — от грубости и пошлости. Знание возбуждает любовь: чем больше знакомишься с наукою, тем больше любишь ее. Нелепо приниматься за дело, когда нет сил на него. Испортишь дело — выйдет мерзость. Добро — это как будто превосходная степень пользы, это как будто очень полезная польза. Чувство собственного достоинства развивается только положением самостоятельного хозяина. Характер человека больше всего выказывается в том, какого рода отдых легче и приятнее для него. Кем довольны все, тот не делает ничего доброго, потому что добро невозможно без оскорбления зла. Труд должен быть сообразен силам человека. Он дурен, то есть неприятен тогда, когда превышает их. Одной честности мало для того, чтобы быть правым и полезным; нужна также последовательность в идеях. Ребенок, который переносит меньше оскорблений, вырастает человеком, более сознающим свое достоинство. Воображение строит свои воздушные замки тогда, когда нет не только хорошего дома, даже сносной избушки. Богатство — вещь, без которой можно жить счастливо. Но благосостояние — вещь, необходимая для счастья. Не нужно доказывать, что образование — самое великое благо для человека. Без образования люди и грубы, и бедны, и несчастны. Здоровье никогда не может потерять своей цены в глазах человека, потому что и в довольстве, и в роскоши плохо жить без здоровья. Подобно силам природы, сила страсти выказывается тем, как велики сокрушаемые ею препятствия, на которые гневно обращается она. Все настоящее, хорошее приобретено борьбой и лишениями людей, готовивших его; и лучшее будущее должно готовиться точно так же. Жизнь так широка и многостороння, что в ней человек почти всегда найдет досыта всего, искать чего чувствует сильную и истинную потребность. Характер средств должен быть таков, как характер цели, только тогда средства могут вести к цели. Дурные средства годятся только для дурной цели. Историческое значение каждого русского великого человека измеряется его заслугами родине, его человеческое достоинство — силою его патриотизма. Наша цивилизация еще только начинается, и мы не в силах представить себе, даже при самом пылком воображении, до какой власти над природой доведет она нас. Смотри на жену, как смотрел на невесту, знай, что она каждую минуту имеет право сказать: «Я недовольна тобой, прочь от меня»; смотри на нее так, и она будет внушать тебе такое же поэтическое чувство, как невеста. Пуста и бесцветна бывает жизнь только у бесцветных людей, которые толкуют о чувствах и потребностях, на самом деле не будучи способны иметь никаких особенных чувств и потребностей, кроме потребности рисоваться. Честь — одна и та же у женщин и мужчин, девушек, замужних женщин, стариков и старух: «не обманывай», «не воруй», «не пьянствуй»; только из таких правил, относящихся ко всем людям, слагается кодекс «чести» в правдивом смысле слова. Без приобретения чувств гражданина, ребенок мужского пола, вырастая, делается существом мужского пола средних лет, а потом пожилых лет, но мужчиной он не становится, или, по крайней мере, не становится мужчиной благородного характера. Не довольно того, что просвещение приносит народу и благосостояние, и могущество: оно доставляет человеку такое душевное наслаждение, с которым ничто не может сравниться. Каждый образованный человек чувствует это и всегда скажет, что без образования жизнь его была бы очень скучна и жалка. Если бы экономисты отсталой школы понимали неизбежность влияния государства на экономические отношения, они, вероятно, вместо пустых толков об утопической системе невмешательства занялись бы определением истинно полезных предметов и действительно разумных границ неизбежного вмешательства.

Статистика

Описание презентации по отдельным слайдам:

• 1 слайд

  

  Описание слайда:

  Направление
  «Кому на Руси жить хорошо? – вопрос гражданина»

• 2 слайд

  

  Описание слайда:

  ФИПИ
  Тематическое направление сформулировано с отсылкой к известной поэме Н. А. Некрасова, 200-летие со дня рождения которого отмечается в конце 2021 г. Поставленный вопрос дает возможность рассуждать о самом понятии «гражданин», об общественной справедливости и личной ответственности гражданина, о счастье и долге, о причинах социальных пороков и способах их устранения, о необходимости помогать тем, у кого возникли жизненные проблемы, о путях совершенствования общественного и государственного устройства.

  Темы сочинений, ориентированные на широкий круг социально-философских вопросов, позволят соотнести историю и современность, опереться на читательский кругозор и опыт социально-значимой деятельности выпускника.

  При раскрытии тем этого направления можно привлечь для аргументации примеры из художественной, исторической, психологической, философской литературы и публицистики, обозначая при их интерпретации свою гражданскую и нравственную позицию.

• 3 слайд

  

  Описание слайда:

  Темы в рамках данного направления могут касаться следующих аспектов:
  Гражданин, гражданский долг, ответственность гражданина за судьбу своей страны. Взаимосвязь моральных качеств человека и его гражданской позиции. Отношение к Родине, патриотизм, долг перед Отечеством.
  Социальная справедливость и социальное неравенство. Реформы и их последствия, социальные противоречия. Угнетенные слои населения, «маленький», «лишний», «бывший», «новый», «униженный и оскорбленный» человек, социальное незащищенные слои общества, социальные проблемы.
  Социальные пороки, причины их возникновения, способы борьбы с ними. Художественная литература как способ борьбы с пороками (обличительная литература, натуральная школа, некрасовская школа). Русский национальный характер.
  Народное счастье. Поиск правды, тема странничества в литературе. Свобода и ответственность. Свобода как высшая ценность. Тема народного заступничества.

• 4 слайд

  

  Описание слайда:

  Ключевые слова направления:
  гражданин, гражданское общество, народное счастье, гражданский долг, социальная справедливость, социальные пороки, народ, свобода, и ответственность. 

• 5 слайд

  

  Описание слайда:

  Что почитать?
  «Кому на Руси жить хорошо – вопрос гражданина»
  1.        Н.А. Некрасов, «Кому на Руси жить хорошо»
  2.       Ф.М. Достоевский, «Преступление и наказание»
  3.       Н.А. Некрасов, «Русские женщины»
  4.       Н.А. Некрасов, «Железная дорога»
  5.       А.С. Пушкин, «Медный всадник»
  6.       Н.В. Гоголь, «Шинель»
  7.       Н.В. Гоголь, «Мертвые души»
  8.       М.Е. Салтыков-Щедрин, «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил»
  9.       М.Е. Салтыков-Щедрин, «История одного города»
  10.  Н.В. Гоголь, «Ревизор»
  11.  А.С. Пушкин, «Станционный смотритель»
  12.  И.А. Тургенев, «Хорь и Калиныч»
  13.  М. Горький, «На дне»
  14.  А.А. Блок, «12»
  15.  А.С. Пушкин, «Дубровский».
  16.  А.И. Куприн, «Чудесный доктор».
  17.  А.С. Грибоедов, «Горе от ума».
  18.  А.С. Пушкин, «Капитанская дочка».
  19.  Л.Н. Толстой, «Война и мир».
  20.  Н.Г. Чернышевский, «Что делать?».
  21.  М.А. Шолохов, «Поднятая целина».
  22.  И.С. Тургенев, «Отцы и дети».
  23.  И.А. Гончаров, «Обломов».
  24.  Н.С. Лесков, «Левша».
  25.  И.А. Тургенев, «Му-му».

  ………и другие произведения

• 6 слайд

  

  Описание слайда:

  Афоризмы и цитаты
  Предлагаем несколько вариантов фраз-эпиграфов (но в основной части приводить эти цитаты, разумеется, тоже можно:
   
        Отечество славлю, которое есть, но трижды — которое будет.  
                                                                                       В. Маяковский
       А месяц будет плыть и плыть,
       Роняя весла по озерам,
       А Русь все так же будет жить,
       Плясать и плакать у забора.
                                           С. Есенин
  Принимать близко к сердцу радости и горести Отечества способен лишь тот, кто не может пройти равнодушно мимо радостей и горестей отдельного человека.
                                                                               В.Сухомлинский
  Я Родину свою люблю, но государство ненавижу.  
                                                                             Б. Окуджава
  Может быть народ наш и плох, но он — наш народ, и это решает все.                                                  
                                                                         Василий Розанов

• 7 слайд

  

  Описание слайда:

  Какие темы могут быть?

  Какие качества должны быть присущи истинному гражданину Отечества?
  Несет ли человек личную ответственность за жизнь и пороки своего поколения?
  «Только тогда станешь человеком, когда научишься видеть человека в другом» (А. Н. Радищев) Как вы понимаете эти слова?
  Что чувствует человек, осознавая себя частью своего народа?
  Что объединяет людей в народ?
  Г. Р. Державин утверждал: «Самое лучшее предназначение есть защищать свое Отечество». Согласны ли вы с этими словами?
  «Человек мира» и «патриот» — противопоставлены ли эти понятия?
  В чем проявляется свобода гражданина и его ответственность?
  Статус гражданина: какие права и какие обязанности он предполагает?
  «Я нахожу, что человек может быть полезен своей стране только в том случае, если хорошо понимает ее,» — писал П. Я. Чаадаев. Можно ли согласиться с этим утверждением?
  Согласны ли вы со словами В. Г. Белинского «Всякая благородная личность глубоко осознает свое кровное родство, свои кровные связи с отечеством»?
  В чем должна проявляться активная жизненная позиция человека?
  «Жить хорошо» — категория духовная или материальная?
  Согласны ли вы со словами Ф. М. Достоевского «Высшая и самая характерная черта нашего народа — это чувство справедливости и жажда ее»?

• 8 слайд

  

  Описание слайда:

  «Богатство — вещь, без которой можно жить счастливо. Но благосостояние — вещь, необходимая для счастья» (Н. Г. Чернышевский) Можете ли вы согласиться с этим утверждением?
  Можно ли остаться патриотом, став гражданином другой страны?
  Возможно ли счастье, одинаковое для всех?
  Антуан де Сент-Экзюпери писал: «Быть человеком — это чувствовать свою ответственность. Чувствовать стыд перед нищетой, которая, казалось бы, и не зависит от тебя». Согласны ли вы с его словами?
  Как вы понимаете слова Н. Г. Чернышевского «Просвещение приносит народу благосостояние и могущество». Согласны ли вы с ними?
  Что мешает людям «жить хорошо» на Руси?
  Может ли чужая родина стать своей?
  А. Эйнштейн призывал: «Никогда не поступайте против совести, даже если этого требуют государственные интересы». Можно ли согласиться с этими словами?
  «Всякий мужественный, всякий правдивый человек приносит честь своей родине» (Р. Роллан) Как вы понимаете эти слова?

• 9 слайд

  

  Описание слайда:

  Верно ли утверждение, что Родину не выбирают?
  Н.В. Гоголь в повести «Тарас Бульба» доказал, что человек не может выбрать Родину, ведь он родился и сформировался в определенной среде, которая уже оказала на него определенное влияние. Так, Андрий был казаком и впитал традиции и нравы казачества. Несмотря на то, что его сходство с отцом прослеживается далеко не во всех аспектах, он также проникается культурой Сечи и перенимает ее кодекс поведения. Андрий пьет, гуляет, дерется и получает от этой жизни удовольствие. Лишь любовь к панночке убеждает его переменить сторону в сражении и предать веру отцов. Герой видит польские нравы в розовых очках своей симпатии к девушке. Поэтому он надевает другие доспехи, но своим в среде поляков не становится. Никто не последовал за ним, когда казаки заманили его в ловушку. А в финале, уже после смерти Андрия, Гоголь выхватывает из толпы на площади красивую панночку, которая смеется. Герой не смог выбрать Родину, Польша ею для него не стала. Зато он предал ту, что была для него единственной.

• 10 слайд

  

  Описание слайда:

  РУБРИКА: ПОДГОТОВКА К ИТОГОВОМУ СОЧИНЕНИЮ
  https://litrekon.ru/category/podgotovka/k-itogovomu-sochineniyu/

  Здесь вы найдете короткие произведения по направлению.

Найдите материал к любому уроку,
указав свой предмет (категорию), класс, учебник и тему:

• Выберите категорию:
• Выберите класс:
• Выберите учебник:
• Выберите тему:

также Вы можете выбрать тип материала:

• Все материалы

• Статьи

• Научные работы

• Видеоуроки

• Презентации

• Конспекты

• Тесты

• Рабочие программы

• Другие методич. материалы

Проверен экспертом

Общая информация

Похожие материалы

• Буктрейлер по роману И.С. Шмелёва «Лето Господне»

• Сценарий мероприятия в школе по пословицам

• Презентация «Любовь в жизни А.С. Пушкина»

• Презентация «Дружба в жизни А.С.Пушкина»

• А.С. Пушкин «Няне» (5 класс)

• Проектная работа по литературе «Тема Рождества в лирике и прозе»

• Презентация по литературе на тему «Сильней надежд мои воспоминанья» (8 класс)

• Презентация к уроку литературы «И.А. Бунин. Сборник рассказов “Тёмные аллеи»» (11 класс)

• Не нашли то что искали?

  Воспользуйтесь поиском по нашей базе из
  
  5445930 материалов.

Вам будут интересны эти курсы:

• Курс повышения квалификации «Методические аспекты при изучении литературы «серебряного века» в современной школе»

• Курс повышения квалификации «История русской литературы конца 20 — начала 21 вв. и особенности ее преподавания в новой школе»

• Курс профессиональной переподготовки «Русский язык и литература: теория и методика преподавания в образовательной организации»

• Курс повышения квалификации «Методические аспекты при изучении русской литературы последней трети XIX века в современной школе»

• Курс повышения квалификации «Основы местного самоуправления и муниципальной службы»

• Курс повышения квалификации «Организация практики студентов в соответствии с требованиями ФГОС медицинских направлений подготовки»

• Курс повышения квалификации «Страхование и актуарные расчеты»

• Курс профессиональной переподготовки «Русский язык как иностранный: теория и методика преподавания в образовательной организации»

• Курс повышения квалификации «Использование элементов театрализации на уроках литературного чтения в начальной школе»

• Курс профессиональной переподготовки «Корпоративная культура как фактор эффективности современной организации»

• Курс повышения квалификации «Актуальные вопросы банковской деятельности»

• Курс профессиональной переподготовки «Организация деятельности специалиста оценщика-эксперта по оценке имущества»

• Курс профессиональной переподготовки «Гостиничный менеджмент: организация управления текущей деятельностью»

• Курс профессиональной переподготовки «Гражданско-правовые дисциплины: Теория и методика преподавания в образовательной организации»

Читателям нашего интернет-журнала мы предлагаем аргументы из жизни и литературы на тему «Почему необходимо воспитывать в человеке культуру?»  Данная работа поможет не только при написании итогового сочинения, но и при работе над сочинением-рассуждением на ОГЭ и ЕГЭ по русскому языку. Одним из самых важных критериев для  сочинений является аргументация собственного мнения, поэтому использование данных примеров из художественной литературы и реальной жизни принесет дополнительные баллы.

Проблема

Почему необходимо воспитывать в человеке культуру?

Отношение автора к проблеме

Культура – это совокупность не только духовных и нравственных ценностей, но и достижений в сфере интеллектуальных и производственных отношений. Воспитание культуры человека необходимо, так как приводит к увеличению интеллектуального богатства и развитию нравственных ценностей в человеке.      

Аргументы

1. Слово «культура» многозначно. Оно произошло от латинского «cultura», что значит возделывание, воспитание, развитие, почитание, образование.
2. Культура проявляется в поведении людей, искусстве, религии, а также в традициях.
3. Культура находится внутри каждого человека и выражается в нравственных ценностях и поведении личности.  
4.  Воспитание культуры в человеке расширяет его кругозор.
5. Культура человека – это связь с предками, их традициями.
6. Если не воспитывать в человеке культуру, то он вернется к первобытному состоянию.
7. Воспитание культуры ограждает людей от безнравственных поступков.

Синонимы к слову воспитывать

Поднимать, муштровать, развивать, школить, выращивать, растить, взращивать, подготавливать, прививать, пестовать.

Синонимы к слову культура

Просвещение, образованность, воспитание, образование, развитие.

Синонимы к слову человек

Смертный, муж, лицо, индивидуум, особа, индивид, лицо, персона.

Эпитеты к слову культура

Общечеловеческая, самобытная, европейская, африканская, украинская, тибетская, русская, татарская, индийская, древнерусская, дворянская, исконная, тысячелетняя, еврейская, исламская, музыкальная, сельскохозяйственная, античная, высокоразвитая, патриархальная, арийская, специфическая, древнерусская, вековая, физическая, эзотерическая, индустриальная, технологическая, отечественная, мировая, всемирная, египетская, современная, древняя, бытовая, христианская, ведическая, языческая, рыцарская, господствующая, визуальная, альтернативная, управленческая, сценическая, языковая, духовная, музыкальная, развитая, буржуазная, пролетарская, крестьянская, поведенческая, народная, клеточная.

Эпитеты к слову человек

Талантливый, галантный, творческий, понимающий, умный, глупый, голубоглазый, чужой, свой, родной, близкий, любимый, любящий, мыслящий, отчаявшийся, аккуратный, неряшливый, высокий, низкий, сварливый, скромный, робкий, правдивый, честный, лживый, скучный, веселый, грозный, строгий, тихий, светский, замкнутый, городской, сельский, деревенский, иностранный, русский, современный, отсталый, древний, культурный, бескультурный, невежественный, вежливый, странный, активный, ненавистный, грязный, грузный, незнакомый, знакомый, таинственный, загадочный, стеснительный, трусливый, бесстрашный, храбрый, мужественный, смелый, одинокий, коммуникабельный, ответственный, целеустремленный, вежливый, благородный, великодушный, никчемный, высокообразованный, гостеприимный, доброжелательный, законопослушный, добропорядочный, бережливый, угрюмый, дисциплинированный, симпатичный, заводной, задиристый, эрудированный, эмоциональный, восхитительный.

Аргументы из литературы

1. Н.В. Гоголь «Мертвые души». Отсутствие культуры не позволяет человеку двигаться дальше. Он останавливается в своем духовном и нравственном развитии. Ярким примером, подтверждающим данную мысль, является произведение Н.В. Гоголя «Мертвые души». Желая «показать Русь хотя бы с одного боку», автор отправляет читателей в путешествие по одной из губерний. Вместе с Чичиковым, главным героем поэмы, мы знакомимся с помещиками, чьи образы поражают нас отсутствием всякой культуры и какой-либо новой мысли. Им не интересны ни книги, ни образование. Они далеки от того, что именуется культурой. Манилов, который старается произвести впечатление своей образованностью, на самом деле тоже далек от просвещения. Он давно уже ничего не читал, о чем говорит книга, раскрытая на одной и той же странице уже который год. Коробочка – коллежская секретарша – тоже не привлекает внимание особой культурой и манерами. Полностью зацикленная на приумножении своего богатства, она не задумывается об образовании и науках, умеет писать только жалобы и ходатайства. Буйного авантюриста Ноздрева тоже нельзя назвать культурным человеком. Главное в его жизни — гулянки, ярмарки, драки. Он не задумывается о манерах, воспитанности, образованности, не уделяет должного внимания своим детям, воспитание которых доверил гувернантке. Грубый, неотесанный, похожий на медведя Собакевич ругает город  и просвещение, считая их источником зла. Он не видит никакой пользы в образованности, воспитанности, культуре. Его больше заботит финансовая сторона жизни, поэтому он живет мыслями о том, как бы пополнить свою казну. Глядя на Плюшкина, опустившегося до того, что походил на нищего, невозможно даже представить, что когда-то он был похож на настоящего барина, имеющего дом, семью, имя, богатство, умеющего принимать гостей и вести умные беседы. Таким образом, в произведении мы не видим ни одного «живого» помещика, поэтому автор верно назвал их «мертвыми душами», отмечая, что без культуры и образованности душа человека застывает, а затем умирает.
2. М. Горький «В людях». Максим Горький – один из немногих писателей, кто на себе испытал важность и нужность воспитания культуры. Выросший в семье деда, он много работал, помогал родным и поэтому почти не имел возможности учиться. Никто не занимался его воспитанием, не прививал ему культурные навыки, кроме бабушки, Акулины Ивановны. Она приобщала его к миру народной культуры, рассказывала о народной жизни, традициях, пела народные песни. Но для любознательного, активного мальчика этого было недостаточно. Его тянуло к знаниям, а источником этих знаний он видел книги. Оказавшись «в людях», Алеша не забывает тянуться к культуре, к литературе. Он использует любую возможность взять в руки новое произведение и окунуться в волшебный, чарующий мир. По-настоящему его пристрастил к чтению повар Смурый на теплоходе «Добрый». Узнав, что Алеша обучен грамоте, он заставляет мальчика читать вслух книги Николая Васильевича Гоголя, Генри Филдинга. Алеша был поражен мастерством этих писателей. Их захватывающие произведения расширяли для него границы мира, развивали его воображение, воспитывали в нем любовь к красивому слогу, правильной речи, прививали культурные нормы. Меняя места работы, он не меняет свое отношение к чтению, всегда ищет возможность почитать. Служа у Матрены, бабушкиной сестры, он сначала берет книги у молодой закройщицы, потом — в лавке, куда задолжал сорок семь копеек, так как платил за прочтение одной книжки одну копейку. Хозяин расплатился с лавочником и, видя огромное желание своего подмастерья читать и узнавать новое, он начинает выписывать газету, которую мальчик читает всей его семье. Благодаря книгам Алеша смог сохранить свою чистую, добрую душу, не опуститься, а остаться глубоко нравственным человеком. Еще будучи подростком Алеша понимал, что воспитанный, культурный  человек имеет больше возможностей в жизни. По мнению М. Горького, культура – это своеобразный пропуск в новый мир. Воспитывая в себе культурные черты, мы создаем для себя возможность построить лучшее будущее.
3. М.А. Булгаков «Собачье сердце». Повесть М.А. Булгакова «Собачье сердце» — произведение, интерес к которому не остывает с момента его появления. Писатель рассказывает невероятную историю превращения собаки в человека в результате операции. Профессор Преображенский, известный в научных кругах светило, пересаживает бродячей дворняжке Шарику семенные железы и гипофиз вора, алкоголика и преступника Клима Чугункина, и в результате эксперимента появляется Полиграф Полиграфович Шариков – существо злобное, наглое, бескультурное. Это личность, не поддающаяся ни воспитанию, ни образованию. Он прыгает по квартире, душит соседских котов, рвет краны, бросает на пол окурки, пугает людей на лестнице, плюет на пол. Шариков хамоват, завистлив, не имеет ни капли уважения к окружающим, в том числе и к профессору Преображенскому, хотя сам требует к себе немалого внимания и уважения.  Все высокие понятия, такие, как дружба, благодарность, почтение, для него ничего не значат. Старания профессора по воспитанию культуры в Шарикове оказались тщетными: Полиграф Полиграфович упрямо ничему не желал учиться. Отсутствие культуры сказывалось и в неумении поддержать светскую беседу, и в манере одеваться, в постоянной лжи и грубости. Казалось, в одном человеке заключаются все отрицательные качества, которые только могут быть. Он держится ближе к власти, понимая, что получит от нее поддержку и помощь, пытается притеснить в его же квартире профессора, намереваясь привести туда невесту. «Рожденный» от бескультурного, необразованного человека, он сохраняет все качества своего «родителя». Все больше и больше узнавая Шарикова, мы убеждаемся в том, что он только по виду похож на человека: имеет, как и все люди, две руки, две ноги, голову. У него есть имя, фамилия, документы, удостоверяющие его личность,  но человеком он в большей степени не является, так как для этого нужно иметь не только паспорт, но и хоть немного культуры, воспитанности и  вежливости.  
4. Рэй Бредбэри «451 градус по Фаренгейту». Пустых, бездушных людей, зацикленных на развлечениях и телесериалах, показывает в своем романе «451 градус по Фаренгейту» Рэй Брэдбери. Автор рисует мир будущего, в котором нет места культуре и книгам, а есть только Луна-парк с аттракционами и бесконечные сериалы. Под их воздействием люди перестают быть людьми и превращаются в запрограммированных роботов, не способных самостоятельно мыслить, рассуждать, размышлять, чувствовать. В этом обществе безжалостно уничтожаются все книги и наказываются люди, которые осмелились читать, не утратили способность мыслить, то есть не смирились с курсом правительства и пытаются ему противостоять. Главный герой романа – Гай Монтэг. Он пожарный, но в его обязанности входит не тушение пожаров и спасение людей от них. Герой сжигает книги, так как они считаются главными врагами, дающими знания. В течение десяти лет Гай ни разу не задумался о том, правильно ли он поступает, так как обычным представителям общества не принято самостоятельно думать, нужно только исполнять законы, предписанные государством, но встреча с Клариссой, не похожей на других, изменила героя. Видя, что она не такая, как все, умеет любоваться окружающим миром, умеет чувствовать, рассуждать, герой начинает чаще думать о мире, в котором он живет, о смысле жизни и счастье. В душе Гая происходят изменения, он уже не способен жить так, как раньше. Он тянется к книгам, а однажды даже рискнул принести их к себе домой, чем навлек на себя гнев начальства и потерял доверие. Но книги не перестают возбуждать в нем тягу к размышлениям о жизни, окружающем мире, отношениях. Знакомство с профессором Фабером, одним из защитников книг, беседы с ним полностью меняют его мировоззрение. Он становится другим человеком, которого ждут непростые испытания, заставившие понять одну истину: книги – источник знаний, кладезь культуры. Без них, а значит без знаний и культуры, человек теряет свою индивидуальность, перестает быть самим собой, вот поэтому и нужно воспитывать в каждом человеке культуру.
5. Д.И. Фонвизин «Недоросль».  Одна из главных тем комедии «Недоросль» Д.И. Фонвизина – воспитание и образование подрастающего поколения. Эта тема раскрывается автором на примере семьи Простаковых. Шестнадцатилетний молодой дворянин Митрофан – единственный сын Простаковых, юноша избалованный, капризный, ленивый, грубоватый. Мать любит его слепой, безумной любовью, поэтому и избаловала его, потакая всем его желаниям и капризам. Сына она считает еще ребенком, дитем малым, которого нужно жалеть, лелеять, опекать, оберегать от всего, поэтому Митрофанушка растет бессердечным, неблагодарным, жестоким человеком. Он обижает Еремеевну, свою няню, называя ее «старой хрычовкой». Ему ничего не стоит обидеть и своих учителей: Цыфиркина он обзывает «гарнизонной крысой», намекая на то, что он был отставным сержантом. У юноши нет никаких забот, обязанностей, которые могли бы развить в нем дисциплину, ум, ответственность. Все его занятия – поесть вкуснее и больше, погонять голубей на крыше. Он не желает учиться, утруждать себя, поэтому за несколько лет  научился читать только по слогам и еле-еле считает до трех. Особенно смешным он выглядит в сцене экзамена, когда не может определить, какой частью речи является слово «дверь», искренне считая, что принадлежность к определенной части речи зависит от того, приложена ли дверь на свое место или пока нет. Он не понимает, что такое география и зачем нужна история. Такое отношение к наукам и культуре идет от матери. Госпожа Простакова не видит пользу в знаниях и культуре, она груба и невежественна, а сын берет с нее пример. Такое воспитание ни к чему хорошему не приводит. Поэтому, читая комедию Д. Фонвизина, читатель делает вывод о том, что воспитание культуры необходимо человеку для того, чтобы развивать в себе нравственные качества, необходимые для того, чтобы жить в мире с другими людьми и самому развиваться, двигаться вперед.
6. К.Г. Абрамов «Пургаз». Талантливый мордовский писатель К.Г. Абрамов известен как автор, которого интересовала история и культура народа, поэтому к теме исторического прошлого он часто обращается в своих произведениях. Один из самых известных романов писателя – «Пургаз». Это своеобразный экскурс в далекое прошлое, которое позволяет современному читателю задуматься об этнических корнях, истоках мордовского народа. Главный герой произведения – Инязор (князь) Пургаз. В самом начале произведения мы видим его семилетним ребенком, который искренне любит деда Обрана, мудрого, рассудительного, доброго. Мальчик мечтает быть таким же, как он, продолжить его дело. Глава рода выделяет внука среди всей своей семьи и пророчит ему славное будущее. Наблюдательный, целеустремленный, талантливый Пургаз юношеские годы посвятил образованию и наукам, так как понимал, что помочь своему народу, вывести его из беспросветной жизни он сможет, только имея знания. Юноша учится в булгарском Великом городе, а вернувшись на родину, обучает местных мастеров производству стекла, изготовлению железного оружия и других предметов, необходимых в быту и на войне. На булгарской земле будущий Инязор изучал иностранные языки, чтобы самому, без переводчиков, общаться с русскими и булгарами. Живя вдали от дома, он не забывает о культуре и традициях своих предков, носит одежду как булгарскую, так и свою, мордовскую, нисколько не стесняясь национального наряда. Он глубоко уважает культуру и традиции булгарского народа, изучает их и перенимает для своего народа только то, что будет полезно и нужно для него. Пургаз – человек наблюдательный и мудрый, он понимает, что нужно дружить с соседями, поддерживать связь с ними, объединяться в борьбе против половцев. Поэтому с огромным интересом изучает все то, что поможет ему наладить отношения с ними: язык, культуру, традиции, историю. Инязор, как передовой человек своего времени, понимал, что культура – это мостик между людьми, помогающий устанавливать связи, поэтому тянется к культуре, старается ее воспитать в себе и своем народе.

Аргументы из жизни

1. Воспитание культуры играет огромную роль. Согласитесь, что с человеком, обладающим изысканными манерами, нормами поведения, широким кругозором, приятно общаться. Такой человек сразу располагает к себе, его интересно слушать, интересно беседовать с ним. Он много знает, может поддержать разговор. Общаясь с таким человеком, мы получаем интересную информацию, душевное удовлетворение, наслаждение, бесценный опыт. А к человеку, который не может связать и двух слов, интерес как к собеседнику сразу пропадает. Такие люди не только отталкивают от себя других, но и, на мой взгляд, даже заражают окружающих плохим настроением. Говоря о бескультурном человеке, сразу вспоминается байка, которая «путешествует» по социальным сетям. В маршрутке девушка попросила женщину сделать замечание дочери, которая, сидя на маминых коленях, пинала сидящую напротив девушку, пачкала ее светлые брюки своей обувью. На эту просьбу женщина ответила, что она воспитывает своего ребенка без запретов. Тогда молодой человек, вынув изо рта жвачку, приклеил ее на лоб девочки. Мать, естественно, стала возмущаться, кричать, угрожать. А парень, выходя из маршрутки, сказал, что его тоже воспитывали по ее методике. То есть ничего не запрещали. Я думаю, что однажды эта маленькая девочка вырастет и обратит все свое невежество на мать, которая воспитала ее такой. А чтобы получить спокойную старость, быть окруженной заботой и вниманием, нужно воспитывать с детства в ребенке культуру поведения и отношений.

Аргументы из народной мудрости

1. «Вещи моют водой, человека воспитывают поучением», — говорил русский народ в пословице. В ней имеется в виду то, что поучение для человека – это то же самое, что и вода для вещей. От воды вещи становятся чище, а человек от поучений – умнее и культурнее.
2. «Гни дерево, пока гнется; учи дитятко, пока слушается», — утверждает русская пословица. Она сравнивает ребенка с молодым деревцем. Как молодое деревце можно легко согнуть, так и ребенка можно воспитать, привить ему культуру.
3.  «Камень и тот отшлифовать можно, а человека воспитать и подавно», — говорится в русской пословице. В ней народ утверждает, что даже камень можно отшлифовать без особых усилий, а человека тем более можно воспитать, просветить.
4. «Вежливость ничего не стоит, но приносит много», — гласит русская пословица. Она утверждает, что вежливость – это проявление культуры, и хотя она ничего не стоит, но приносит человеку очень много.
5. «Спасибо тому, кто на ноги поставил, да спасибо и тому, кто на ум наставил», — так говорили наши предки о культуре в пословице. Они утверждали, что в развитии человека одинаково важны люди, которые его поставили на ноги, то есть вырастили, и люди, которые воспитали его, наставили на ум.
6.  «К чему ребенка приучишь, то от него и получишь», — считали наши мудрые предки. Они советовали приучать ребенка с малых лет  культуре поведения, прививать ему уважение к традициям, потому что к чему ребенка приучишь, то от него и получишь. 
7. «Ум не имеет цены, а воспитание — предела», — делился своими наблюдениями русский народ в пословице. Он считал, что ум человеческий не имеет цены, а для воспитания нет предела. Учиться хорошим манерам, развивать в себе культурные качества можно в любом возрасте. 
8. «Детушек воспитать — не курочек пересчитать», — утверждает русская пословица. В ней говорится о том, что воспитание детей – непростое дело, которое можно сравнить с пересчитыванием курочек в курятнике. Воспитание требует от воспитателя терпения и понимания.
9. «И к худу и к добру приучаются смолоду», — гласит русская пословица. Она советует смолоду быть готовыми в жизни ко всему: и к добру, и к трудностям.
10. «За худую привычку и умного дураком обзывают», — говорится в русской пословице. Она утверждает, что, если умный человек имеет плохие привычки, его все равно обзывают дураком.

Афоризмы

1. «Если в человеке естество затмит воспитанность, получится дикарь, а если воспитанность затмит естество, получится знаток писаний. Лишь тот, в ком естество и воспитанность пребывают в равновесии, может считаться достойным мужем», — утверждал древнекитайский философ и мыслитель Конфуций.  Он имел в виду, что в любом человеке естество и воспитанность должны находиться в равновесии, так как если естество затмевает культуру, то получается дикарь, а если верх берет воспитанность, человек становится просто знатоком писаний.
2. «Культурный человек… Это тот, кто в состоянии сострадать. Это горький, мучительный талант», — говорил известный советский кинорежиссер, сценарист, актер и писатель  Василий Макарович  Шукшин. По его мнению, культурным человеком можно назвать того, кто обладает горьким и мучительным талантом – умеет сострадать.
3. «Культура – видовой отличительный признак человека: сохраняемый и передаваемый опыт», — считал русский писатель, поэт, журналист и издатель Александр Васильевич Круглов. Он был убежден, что культура – это единственное, что отличает человека от других живых существ и тот опыт, который сохраняется и передается из поколения в поколение.
4. «Культура — это не количество прочитанных книг, а количество понятых», — писал Фазиль Абдулович Искандер, абхазский и русский сценарист, поэт, прозаик и журналист. Он считал, что культурным можно назвать не человека, который прочитал рекордное количество книг, а того, кто умеет размышлять над прочитанным.
5. «Тот, кто так озабочен просвещением других, никак не выберет времени для собственного просвещения. Истинным идеалом для человека является рост его собственной культуры», — писал английский писатель, поэт и драматург Оскар Уайльд. Он был убежден, что каждый человек должен стремиться к росту собственной культуры, а не быть озабоченным просвещением других.
6. «Хорошее воспитание — это умение скрыть, что вы очень высокого мнения о себе и очень невысокого о своем собеседнике», — говорил американский писатель, юморист, журналист и общественный деятель Марк Твен. По его мнению, культура – это хорошее воспитание, которое заключается в умении скрыть от собеседника, что вы о себе высокого мнения, а о нем, наоборот, невысокого.
7. «Хорошие манеры требуют времени, и нет ничего более вульгарного, чем спешка, — утверждал американский писатель, поэт, эссеист, философ и общественный деятель Ралф Уолдо Эмерсон. Он утверждал, что хорошие манеры не появляются сразу, для них нужно время, поэтому нет ничего вульгарнее, чем спешка в этом деле.
8. «Если культура — это то, что остается, когда все остальное забыто, то воспитание остается, когда все потеряно», — считала французская актриса и писательница Надин де Ротшильд. По ее мнению, воспитание и культура – настоящее богатство. Человек не расстается с ними даже тогда, когда все остальное забыто или потеряно.
9. «Воспитанные люди уважают человеческую личность, а потому всегда снисходительны, мягки, вежливы, уступчивы», — писал русский писатель и драматург Антон Павлович Чехов.  Он утверждал, что признаком воспитанного человека, который уважает человеческую личность,  являются снисходительность, мягкость, вежливость и уступчивость.
10.  «Культура – это русло, проложенное предками и предлагаемое обществом личности в её продвижении от животного к человеку», — писал Александр Круглов, русский поэт, писатель, журналист и издатель.  Он сравнивал культуру с руслом, которое в свое время проложили предки и которое предлагают личности, чтобы оно не остановилось в своем развитии, а продвигалось от животного к человеку. 

Про феномен И.А. Крылова в русской литературе

 На исходе первого десятилетия XIX в. Крылов отважился на трудный и неожиданный шаг: он оставил прозу и драматический род, в котором преуспевал, и целиком отдался жанру басни. Узкая, ограниченная, “низкая” жанровая форма стала отныне призванием Крылова, вложившим в нее громадное философско-поэтическое и конкретное социально-историческое национальное содержание. В этом старинном жанре Крылов совершил такие художественные открытия, которые навечно обессмертили его имя. Сознание русского человека освещалось Крыловым не с высоты “теорий” ученых мудрецов, а нравственным опытом народа, т. е. опытом каждого, без различия сословий и званий, ибо любой человек – часть прошедшей, настоящей и будущей истории. Читая басни Крылова, люди с охотой учились понимать самих себя. Крылов вошел в их дома и сердца. Из писателя, известного литературным кругам, он сразу, вдруг сделался “своим” всей России.

Крупным событием для русской литературы стал выход первой книги басен Крылова в 1809 г. С этого времени Крылов с разными интервалами создает свои басни, добавляя к ним написанные в промежутках между изданиями. Искусно прикрывшись маской простодушного фабулиста, он выразил свое понимание злободневных социально-исторических событий и всего государственно-политического строя. Крылов не был революционером, но не мирился с отрицательными сторонами тогдашней действительности и осудил их с точки зрения духовно-нравственных ценностей, почерпнутых народом в его историческом опыте.

Путь Крылова в русскую литературу был куда более тернист, чем у Карамзина, Жуковского или Батюшкова, выходцев из родовитых и обеспеченных дворянских семей. В отличие от них Крылов не получил систематического образования. Но неблагоприятные условия жизни в известном смысле оказались полезными для его литературной деятельности: они уберегли Крылова от неумеренного влияния иностранного образования, которое разобщало культурное сословие русского общества с народной средой.

«Писательская деятельность Крылова пришлась на то время, когда еще складывался современный русский литературный язык, – писал А. А. Морозов. – И Крылов был одним из его создателей. То, что нам теперь кажется простым, понятным, бесспорным в баснях Крылова, – лишь результат огромных, поистине исторических усилий самобытного и независимого таланта. Крылов стал пользоваться народным языком еще до Грибоедова и Пушкина. Он опередил свое время на целую эпоху – и притом эпоху интенсивнейшего развития языка».

«Выбравши себе самую незаметную и узкую тропу, шел он по ней почти без шуму, пока не перерос других, как крепкий дуб перерастает всю рощу, вначале его скрывавшую, – писал Н. В. Гоголь. – Этот поэт – Крылов. Выбрал он себе форму басни, всеми пренебреженную, как вещь старую, негодную для употребления и почти детскую игрушку – и в сей басне умел сделаться народным поэтом. Это наша крепкая русская голова, тот самый ум, который сродни уму наших пословиц, тот самый ум, которым крепок русский человек, ум выводов, так называемый задний ум. Пословица не есть какое-нибудь вперед поданное мнение или предположение о деле, но уже подведенный итог делу, отстой, отсед уже перебродивших и кончившихся событий, окончательное извлечение силы дела из всех сторон его, а не из одной… Отсюда-то и ведет свое происхождение Крылов. Его притчи – достояние народное и составляют книгу мудрости самого народа».

П. А. Плетнев, профессор Петербургского университета, друг Пушкина, называл Крылова «выборным грамотным человеком всей России». Это проявилось по-своему в художественном мире «басен Крылова», при всем их многообразии связанных между собою. «Можно подумать, – писал Плетнев, – что для него не было сословий и он в уме своем представлял только Россию, одним духом движимую, поражающую воображение своею огромностию, величиною частей своих, красками своими и действующую как одно существо в гигантских размерах». Ощущение целостности русской жизни в баснях Крылова возникает потому, что поэт впервые в литературе нашей органически принял в себя дух национального языка. Его предшественники ограничивались подражаниями. Но, как говорит Плетнев, «искусственный подбор простонародных слов» так же далек от языка народа, «как словарь от книги». Язык повинуется умопредставлению, действию воображения, навыку чувств, ходу размышлений, склону страстей, – словом, язык есть душа народа. И чтобы народный язык сохранил в сочинении все особенности органической своей природы, поэт должен принять «в душу свою и в сердце свое ясный образ самого народа».

Исследователи творчества Крылова отмечают, что в емкие «формулы» басен поэт вместил десятки художественных жанров. «В спокойном жанре басни, – писал С. Дурылин, – Крылов творчески жил едва ли не всеми жанрами беспокойной литературы его времени, отзывался в них на самые важные вопросы своей эпохи, откликался на самую острую общественную и политическую злободневность, жил одной жизнью со своим народом, радовался его радостями, скорбел его скорбями, тревожился его будущим…» В баснях он показал всю русскую жизнь в самых существенных ее конфликтах и оценил ее с точки зрения народной нравственности. Он прояснил моральные нормы русского человека, имеющие православно-христианские истоки, укорененные в опыте трудовой истории народа. Своими баснями он способствовал пробуждению русского национального самосознания.

Один из самых почитаемых образов у Крылова – трудолюбивая пчела, за которой скрывается сам народ, а мухи, пауки – тунеядцы, расхитители народного добра («Муха и Пчела», «Пчела и Мухи», «Паук и Пчела»). В басне «Пчела и Мухи» Крылов утверждает, что настоящий патриотизм, настоящая привязанность к Родине возможны лишь у тех людей, которые трудятся для нее и вносят свою лепту в ее благосостояние, как пчелы носят мед в свой улей:

В басне «Листы и Корни» Крылов высказал национальный взгляд на соотношение основных социальных сил в государстве, который стал камертоном для всей русской литературы XIX века – от Тургенева с «Записками охотника» до Л. Н. Толстого с романом-эпопеей «Война и мир»:

Значение Крылова как национального писателя ярче всего проявилось в эпоху Отечественной войны 1812 года. Именно он с наибольшей последовательностью и силой выразил тогда в баснях о войне народную точку зрения на происходящие события.

В самом начале войны, еще до назначения М. И. Кутузова главнокомандующим русской армией, в военных верхах и правительственных кругах возникли пререкания и споры. Тщеславные генералы – Беннигсен, Пфуль, Арамфельд – состязались в любоначалии, претендуя на главные посты в армии. Этим событиям Крылов посвятил две басни – «Раздел» и «Кот и Повар», в которых он подверг критике индивидуализм тех, кто в заботе о личных делах забывал о благе общем:

В басне «Кот и Повар» Крылов недвусмысленно намекнул на либерализм Александра I, слишком доверявшего Наполеону и пытавшегося вступить с ним в бессмысленные, уже вредящие судьбе армии переговоры.

Когда же во главе армии встал не любимый Александром I, но угодный народу Кутузов, Крылов явился защитником его исторического дела и сторонником его стратегии и тактики в войне с Наполеоном. Четыре басни – «Ворона и Курица», «Волк на псарне», «Обоз», «Щука и Кот» – последовательно отразили важнейшие события Отечественной войны 1812 года с народной их оценкой.

Когда Кутузов после Бородинского сражения сдал французам Москву, в придворных кругах и генералитете посыпались обвинения. Сам Александр сказал Кутузову: «Вы еще обязаны дать ответ оскорбленному отечеству в потере Москвы». Крылов же оценил этот шаг Кутузова как великую полководческую хитрость и расчет (Л. Н. Толстой потом воспользуется этой мыслью Крылова, отражающей «мысль народную»):

Крылов даже подсказал Толстому образ пчелиного улья, «роевой жизни» народа, характеризуя поведение жителей оставленной неприятелю Москвы:

В лице Вороны Крылов обличал эгоистическое и чуждое народу поведение отдельных дворян, склонных к галломании. Однако современники отнесли фразу: «Попался, как Ворона в суп» – к самому Наполеону, и она стала моментально народной поговоркой, разнесшейся по всей России.

Когда Наполеон попал в сеть, расставленную для него Кутузовым, «охотничьим чутьем» просчитавшим логику поведения раненного смертельно зверя, который, отлежавшись, обязательно идет умирать в свою берлогу, Крылов написал басню «Волк на псарне». В словах Волка о мире почти буквально пересказываются фразы из послания Наполеона, которое он направил в Тарутинский лагерь к Кутузову. Кутузов ответил послу Наполеона: «Меня проклянет потомство, если признают меня первым виновником какого бы то ни было перемирия: таков действительный дух моего народа».

Вся Россия в Волке, попавшем на псарню, узнала Наполеона, а в Ловчем – Кутузова. Один из первых ратников Московского ополчения поэт С. Н. Глинка писал: «В необычайный наш год и под пером баснописца нашего Крылова живые басни превращались в живую историю». А поэт К. Н. Батюшков просил приятеля Крылова Н. И. Гнедича: «Скажи Крылову, что в армии его басни все читают наизусть. Я часто их слышал на бивуаках с новым удовольствием». Накануне боя под Красным сам Кутузов прочел перед офицерами вслух, как приказ по армии, басню «Волк на псарне» и при словах «ты сер, а я, приятель, сед» снял фуражку и указал на свою седую голову.

Когда началось отступление Наполеона, Александр I и генералитет, окружавший Кутузова, стали упрекать главнокомандующего в медлительности и требовать решительных действий, стремительного преследования отступающего, бегущего врага. Крылов в басне «Обоз» явился вновь защитником Кутузова: «конь добрый» в этой басне – главнокомандующий, а «лошадь молодая» – самовлюбленный и самонадеянный Александр I.

Наконец, в басне «Щука и Кот» освещены сатирически действия адмирала Чичагова, взявшего на себя несвойственное его военной специальности командование сухопутными войсками и потерпевшего поражение при переправе французов через Березину. Фраза «и мыши хвост у ней отъели» воспринималась современниками как намек на взятые у Чичагова в плен французами канцелярию и обоз…

В 1812 году директор Публичной библиотеки А. Н. Оленин определяет Крылова на службу заведующим русским отделением, где он служит бессменно до выхода на пенсию в 1841 году. Имя его при жизни становится легендарным. «Кто из петербургских жителей не знал его по крайней мере с виду? – писал П. А. Плетнев. – Кто не имел случая любоваться этим открытым, широким лицом, на коем отпечатлевалась сила мысли и отсвечивалась искра возвышенного дарования? Кто не любовался этой могучею, обросшею седыми волосами львиною головою, недаром приданною баснописцу, который также повелитель зверей, этим монументальным, богатырским дородством, напоминающим запамятованные времена воспетого им Ильи-Богатыря? Кто, и незнакомый с ним, встретя его, не говорил: „Вот дедушка Крылов!“ – и мысленно не поклонялся поэту, который был близок каждому русскому?»

Иван Андреевич Крылов умер 9 (21) ноября 1844 года. Незадолго до смерти он подготовил к изданию книгу своих басен. Она вышла в день смерти баснописца. По сделанному им завещанию, его друзья и знакомые вместе с извещением о похоронах получили экземпляры этого нового издания.

Собственно басни И.А. Крылова

К басне Крылов пришел в зрелые годы, пройдя известный нам сложный путь творческих исканий в русле просветительской идеологии XVIII века и пережив глубокий кризис ее на рубеже веков. Суть этого кризиса нашла отражение в его баснях «Сочинитель и Разбойник», «Водолазы», «Безбожники», «Червонец», «Крестьянин и Лошадь».

Басня – жанр дидактической литературы, получивший расцвет в классицизме и просветительстве. В басне два начала – художественное (рассказ) и логическое (мораль). Без них басня как жанр не существует: уничтожение одного или другого ведет к гибели жанра. Но соотношение между художественным и логическим, между рассказом и моральным выводом может быть различным. В истории басни баснописцы и исследователи басни выдвигали на первый план то рассказ, то мораль.

Крылов застал русскую басню в тот период, когда в ней закончился спор о путях дальнейшего развития между классицистами (Д.И. Хвостов) и сентименталистами (И.И. Дмитриев). Написав свои первые басни (“Дуб и Трость”, “Старик и трое молодых”, “Разборчивая невеста”; 1805), Крылов пришел к И.И. Дмитриеву и попросил прочитать их. Дмитриев отдал басни в печать. Поступок Крылова был явным свидетельством тому, что он – сторонник басни “поэтической”, идущей от Федра и Лафонтена, а не “прозаической”, восходящей к Эзопу и Лессингу. Сам жанр басни Крылов мыслил не как оживляющий дидактический пример в устном философском или нравственном споре, а в духе рассказа, выдержанного либо в виде эпического повествования, либо в виде драматической сценки, т. е. ставил перед собой в первую очередь художественные цели, а на основе их приходил к моральному выводу. Однако это касалось прежде всего жанра, а не стиля басни.

Крылов не жаловал сентименталистов (как, впрочем, в дальнейшем и романтиков). И если он соглашался с Дмитриевым по поводу самого жанра басни, то никак не мог согласиться с ним относительно ее языка. В этом отношении он был сторонником А.С. Шишкова и входил в “Беседу любителей русского слова”. В своем языке Крылов опирался на сохранившиеся славянизмы, на разговорную речь и не столько на просторечие (“народное красноречие”), сколько на “руссизмы”, на идиоматические народные выражения (идиомы). Крылов положил в основу “басенного слова” не мертвый книжный церковно-славянский язык и не разговорный язык образованного дворянства, не “головные”, умозрительные законы, требующие разрыва с речевым современным ему общением или с русской речевой традицией, а нечто реальное – живые речевые формы “народного толка”.

Для правильного понимания крыловских басен существенно также, что баснописец не отказывался от нравоучительности и не сводил басню к сатире. Басня Крылова может быть и комической, и вполне серьезной.

Басни Крылова невозможно разделить по темам на философские, социальные, нравственные, бытовые. Они выразили мудрость народа, а мудрость сопротивляется подобным операциям – в ней неразрывно спаяны разные аспекты.

Особняком стоят только басни об Отечественной войне 1812 г., объединенные событием, а не темами и проблемами.

“Мужицкий” взгляд на действительность – вот то новое, что внес Крылов в современную ему эстетическую мысль и в литературу. Это обусловило его необычный подход ко всем бытовавшим тогда философско-эстетическим и художественным воззрениям от классицизма до романтизма включительно. Этим же определено своеобразие его басен и его новаторство в жанре басни.

Жанр басни под пером Крылова заметно изменился. В нее вошло такое глубокое философское, этическое, социальное содержание, которое было под стать комедии или роману. Крылов решал в басне задачи национального масштаба и серьезного литературного значения. Басня благодаря Крылову стала жанром, сравнимым с большими и “важными”, как тогда говорили, литературными формами.

В баснях Крылова ожила национальная история, отлившаяся в проясненные баснописцем национальные моральные нормы, и русская нация в них нравственно осознала себя. Раздвигая содержательные границы басни, фабулист не выходил за пределы жанра и не превращал басню в сатиру, в лирическое стихотворение или в бытовую новеллу. Крылов использовал внутренние возможности жанра, не нарушая его строения и строго соблюдал законы, согласно которым басня состоит из морального поучения и рассказа. Он не отказывается от морали в пользу рассказа или от рассказа в пользу морали, а сохраняет и живой рассказ, комедийную сценку и нравоучительность. Поэтому басня Крылова – это художественное произведение, в котором закреплен способ народного мышления, сохраняющий признаки простодушно-лукавого, не прямого проникновения в суть вещей, и сгусток народной мудрости, и эпический рассказ, и драматический эпизод, в котором персонажи действуют самостоятельно, в соответствии с их характерами. Через их непосредственные отношения проступают зримые черты того общества, в котором они обитают. В свою очередь, этот мир в их поведении и их устами выносит себе приговор. Басня Крылова не столько указывает на порок, сколько показывает его.

Не изменяя классических басенных правил, Крылов перестраивает соотношение между рассказом и моралью, наполняет рассказ живописными подробностями, создает характеры персонажей и образ рассказчика.

Свою личную позицию Крылов скрывает, преподнося ее как мнение самого народа, возникшее в его историческом опыте. Конечно, такое сокрытие умышленное и художественно рассчитанное: Крылов дает возможность говорить и действовать самим басенным персонажам, но так освещает конфликт и такие моральные следствия извлекает из него, что читатель догадывается об участии мысли писателя. Однако, даже произнесенная от лица рассказчика-баснописца, она не предстает только его личным мнением. Нравственному выводу придана форма пословиц, поговорок, воспроизводящих мнения “молвы” или напоминающих их. Моральные сентенции снова возвращаются в ту же народную среду, в ту же житейскую практику, из которой они изошли. Все это доказывает, что Крылов решительно избегал “теоретической” субъективности и стремился представить свои басни как объективный результат познания, извлеченного из жизненного опыта народа.

Установка на эпичность, на объективность исключала непосредственное “присутствие” автора. Не выявляя себя как автора, Крылов выдвигает на первый план рассказчика, который всегда находится рядом с персонажами, как бы “входит” в них, проникается их чувствами. Оттого он судит о них не понаслышке, а вскрывает их лицемерную и жестокую мораль.

Рассказчик притворно доверяется персонажам и серьезно изъясняет мотивы их поведения. Он дает выговориться зверям и людям, совершить те или иные поступки. Он беспристрастно передает их точки зрения, но его мнимое простодушие подрывается полным посрамлением персонажей, которое проистекает из рассказа. И тут обнаруживается, что простота рассказчика лукава. На самом деле он знал заранее, к чему приведет его рассказ. Неожиданность рассказа относится только к персонажам. Рассказчик же всегда “себе на уме”. Он отлично знает достоинства и слабости своих персонажей, их ухищрения и уловки, которые от него не могут укрыться и не могут его обмануть. Персонажи всегда обманывают только себя. При этом рассказчик может шутить и с читателем, опять-таки притворно делая вид, будто намерен рассказать что-то ему известное и знакомое, но неожиданно приводя к совершенно иному, более глубокому и точному знанию. Эти приемы у Крылова чрезвычайно разнообразны. У него нет строгой обязательности: мораль может вполне согласоваться с рассказом, а может не совпадать или противоречить ему. Часто рассказчик доверчиво повторяет мнение “молвы”, но сквозь подчеркнутое простодушие, что само по себе уже подозрительно, непременно проступает откровенное лукавство.

Новаторство Крылова в жанре басни раздвинуло широкие дали перед русской литературой, обозначив и облегчив путь к реализму, к созданию общенационального литературного языка и многосторонних типических характеров.

Магистральный путь к реализму лежал через романтизм, благодаря которому выражению в слове, в литературе стал доступен внутренний мир человека. Но путь Крылова заставляет задуматься и над тем, что, помимо главного русла, существовали и боковые. В своих высших художественных достижениях писатели, отвергавшие романтизм или миновавшие его в своем развитии, могли непосредственно устремляться к реализму. Так Крылов-баснописец, бывший просветитель, расставшийся со многими иллюзиями просветительства и принявший в качестве отправной позиции народный “здравый смысл” и “золотую середину” в споре враждующих общественных и литературных сил, своими баснями “врастал” в реализм. С большими оговорками, но все-таки то же самое можно сказать и о А.С. Грибоедове, создавшем на не романтических основах блистательную комедию “Горе от ума”.

Проблематика и поэтика

Поэтика

Обращаясь к жанру басни, Крылов решительно видоизменил его. До Крылова басня понималась как нравоучительное произведение, прибегающее к аллегорической иллюстрации моральных истин. У предшественников Крылова ключевую роль в басне играли дидактические зачины и концовки. Они как бы восполняли недостаточность изображения действительности. «Картинка», иллюстрирующая моральную сентенцию, была условной и однолинейной, требующей дидактического пояснения. Крылов в меньшей степени нуждается в таких зачинах и концовках, потому что его рассказ живописует, воссоздает столь яркую, художественно-образную картину действительности, что не требует пояснения, а пояснение порой не укладывается полностью в ту полноту живописной картины, какая дана в басне.

Крылов преодолевает свойственный классицизму и сентиментализму рассудочный, отвлеченный дидактизм. Он не «морализирует», а изображает, показывает, предоставляя читателю сделать самому естественно вытекающий из рассказа вывод. Поэтому во многих баснях Крылова нравоучение отсутствует вообще («Волк на псарне», «Стрекоза и Муравей» «Лягушки, просящие Царя» и др.). Причем по мере совершенствования искусства баснописца от одного выпуска книги к другому число нравоучений последовательно уменьшается.

«Название „басня“, прилагаемое к басням Эзопа, Федра, Лафонтена в смысле строгого определения литературного аллегорически поучительного жанра, только условно может прилагаться к басням Крылова, – справедливо утверждал С. Н. Дурылин. – В „Баснях Крылова“ мы под этим названием находим яркие реалистические очерки из жизни („Два мужика“, „Мельник“, „Три мужика“), публицистические памфлеты на злобу дня („Квартет“, „Туча“), сатиры на темы социальные („Лещи“, „Мирон“, „Гуси“) и политические („Воспитание Льва“, „Пестрые Овцы“, „Рыбья пляска“), отклики на исторические события („Волк на псарне“, „Ворона и Курица“, „Собачья дружба“), острые эпиграммы („Прихожанин“, „Апеллес и Осленок“, „Кукушка и Петух“), комедии нравов („Демьянова уха“, „Купец“, „Лжец“), лирические элегии („Василек“) и т. д.

Все это изобилие жизненных образов, реалистических сцен, характерных портретов, сатирических зарисовок, поэтических картин, лирических чувствований, политических воззрений, философских суждений, все это богатство художественных форм, которым в дальнейшем так плодотворно воспользовались Грибоедов, Пушкин, Гоголь, Островский, Салтыков-Щедрин, – все это объемлется одним словом „басня“ с непременным прибавлением: Крылова, – одно из самобытнейших созданий русского литературного гения. „Басни Крылова“ – это новый жанр в литературе, одновременно и реалистический, и сатирический, и лирический, и драматический».

Анализируя эстетическую реакцию читателей на крыловские басни, Л. С. Выготский в «Психологии искусства» сделал одно интересное наблюдение. Известный русский педагог В. И. Водовозов, изучая басню «Стрекоза и Муравей» в школе, обратил внимание, что в этой басне детям казалась очень черствой и непривлекательной мораль муравья и все их сочувствие было на стороне стрекозы, которая хоть лето, да прожила грациозно и весело, а не муравья, который детям казался отталкивающим и прозаическим. Может быть, дети были не так уж неправы при такой оценке басни. В самом деле, казалось бы, если силу басни Крылов полагает в морали муравья, то почему тогда вся басня посвящена описанию стрекозы и ее жизни и вовсе в басне нет описания мудрой жизни муравья.

Водовозов же указывал на то, что дети, читая басню «Ворона и Лисица», никак не могли согласиться с ее моралью:

«И в самом деле, стоит вчитаться в басню, чтобы увидеть, что искусство льстеца в ней так игриво и остроумно; издевательство над вороной до такой степени откровенно и язвительно; ворона, наоборот, изображена такой глупой, что у читателя создается впечатление, совершенно обратное тому, какое подготовила мораль. Он никак не может согласиться с тем, что лесть гнусна, вредна, басня, скорей, убеждает его или, вернее, заставляет его чувствовать так, что ворона наказана по заслугам, а лисица чрезвычайно остроумно проучила ее. Чему мы обязаны этой переменой смысла? Конечно, поэтическому рассказу, потому что, расскажи мы то же самое в прозе по рецепту Лессинга и не знай мы тех слов, которые приводила лисица, не сообщи нам автор, что у вороны от радости в зобу дыханье сперло, и оценка нашего чувства была бы совершенно другая. Именно картинность описания, характеристика действующих лиц… все это является тем механизмом, при помощи которого наше чувство судит не просто отвлеченно рассказанное ему событие с чисто моральной точки зрения, а подчиняется всему тому поэтическому внушению, которое исходит от тона каждого стиха, от каждой рифмы, от характера каждого слова… Эта двойственность все время поддерживает интерес и остроту басни, и мы можем сказать наверно, что, не будь ее, басня потеряла бы всю свою прелесть».

Но и сами нравоучения, там, где Крылов их оставляет, решительно видоизменяются. Прежде всего они кратки и тяготеют не к отвлеченному резонерству, а к художественному образу пословичного типа. В пословице, по Гоголю, сверх полноты мыслей важен еще и сам образ их выражения: «…в них отразилось много народных свойств наших; в них все есть: издевка, насмешка, попрек, словом – все шевелящее и задирающее за живое: как стоглазый Аргус, глядит из них каждая на человека». Пословица подводит делу не однолинейный, а многосторонний итог. Это выражается в поговорке: «Одна речь – не пословица». Именно так строит свои нравоучения Крылов: «А я скажу: по мне уж лучше пей, да дело разумей» («Музыканты»); «Избави Бог и нас от этаких судей» («Осел и Соловей»).

Иногда Крылов включает в басню лукавый отказ от нравоучения, который действует эффективнее прописной морали: «Баснь эту можно бы и боле объяснить – да чтоб гусей не раздразнить» («Гуси»).

Особенно заботится Крылов об эффектности, афористической остроте концовки, приберегая наиболее емкие и точные афоризмы к последним стихам басни: «Ну, братец, виноват: Слона-то я и не приметил» («Любопытный»); «А Философ без огурцов» («Огородник и Философ»); «Как счастье многие находят лишь тем, что хорошо на задних лапках ходят» («Две Собаки»).

Иногда после басенной инсценировки вместо поучающего итога то же самое явление Крылов показывает уже в подлинном виде, в жанровой сценке. В басне «Лисица и Сурок» сперва рассказывается история Лисицы, будто бы невинно пострадавшей за взятки, но метко выведенной на чистую воду заключением Сурка: «Нет, кумушка, а видывал частенько, / Что рыльце у тебя в пуху». А далее Крылов развертывает вместо нравоучения следующую бытовую картинку:

Рассказав заимствованную у Лафонтена историю о вороне в павлиньих перьях, Крылов тут же пересказывает ее в «жизненных красках Островского»:

Вообще поучительная направленность басни у Крылова не сковывает реалистические картины жизни во всех ее проявлениях: от роскошных палат до деревенской избы. Такие басни, как «Демьянова уха», «Два Мужика», «Три Мужика», «Муха и Дорожные» и многие другие, интересны не только поучениями, естественно вытекающими из зарисовок происшествия, но и самими этими зарисовками с реалистическими деталями и подробностями, не имеющими прямого отношения к нравоучительному итогу. Такова, например, бытовая зарисовка вынужденной остановки в дороге дворянской семьи в басне «Муха и Дорожные»:

С тонким знанием психологии крестьян изображаются мужики-политики в «Трех Мужиках»:

Здесь Крылов предвосхищает типы некрасовских мужиков-правдоискателей в поэмах «Коробейники» и «Кому на Руси жить хорошо».

В тесных пределах басни Крылов сжимает содержание, которое уже содержит «в зерне» будущие развернутые вещи Некрасова, Толстого, Салтыкова-Щедрина. Басни у Крылова тоже тяготеют к емкой («пословичной») художественной формуле. Поэтому в отличие от предшественников Крылов стремится придать басенной композиции предельную динамичность, предпочитая диалог вместо повествования, достигая быстрого развития сюжета: например, в басне «Щука и Кот» есть завязка (просьба Щуки), развитие действия (ловля), развязка («И мыши хвост у ней отъели») и финал («Тут, видя, что куме совсем не в силу труд, / Кот замертво стащил ее обратно в пруд»). Белинский неспроста называл басни Крылова «маленькими комедийками».

Реализм басен Крылова наиболее полно проявился в языке. Баснописец положил в основу разговорный язык, но у каждого сословия в его произведениях он свой: грубый язык Волка и покорный Ягненка («Волк и Ягненок»), хвастливая речь Зайца («Заяц на ловле»), глубокомысленные рассуждения глупого Петуха («Петух и Жемчужное Зерно»), чванливые речи Гусей о своих предках («Гуси»), тупо-самодовольная речь Свиньи («Свинья под Дубом») и т. д.

При этом Крылов владеет искусством речевой индивидуализации, умением через речь передавать характер говорящего героя. Так, Волк в его басне кричит:

«Даже Осел, который у него до того определился в характере своем, что стоит ему высунуть только уши из какой-нибудь басни, как уже читатель вскрикивает вперед: „это Осел Крылова!“ – даже Осел, несмотря на свою принадлежность климату других земель, явился у него русским человеком», – писал Гоголь.

Широко и свободно ввел Крылов в свои басни народную лексику: «рыло», «мужик» (вместо карамзинского «поселянин»), «хворостина», «навоз», «дура», «скотина», «олух» и т. д. Он использовал не только лексические, но и морфологические особенности просторечия: «здесь и оконье и перье», «скончай», «увидь», «то к темю их прижмет», «тое», «печи», «стеречи». Но особенно любит использовать Крылов народные идиомы – типические русские обороты и выражения, непереводимые на иностранные языки: «В ушах у гостя затрещало» («Музыканты»), «Мой господин во мне души не чает» («Две Собаки»). Белинский отмечал: «Эти идиомы, эти русицизмы, составляющие народную физиономию языка, его оригинальные средства и самобытное самородное богатство, уловлены Крыловым с невыразимою верностью».

Многие басни Крылова выросли непосредственно из русских пословиц, образный «бутон» которых поэт искусно развертывал, облекал в плоть и кровь басенных событий. Так, из пословицы «Не плюй в колодец, пригодится воды напиться» выросла басня «Лев и Мышь»; из пословицы «Каков батька, таковы у него и детки» – «Волк и Волчонок»; из пословицы «Мне хоть свет гори, только бы я жил» – «Лягушка и Юпитер» и др.

Поскольку Крылов во всех своих баснях находился в границах народного миросозерцания, его собственные поучения сразу же становились народным достоянием и превращались в пословицы (подтверждение того, что Крылов точно выразил народную веру, народные воззрения на добро и зло). Народ охотно принял как свои десятки крыловских стихов и «нравоучений», включив их в пословицы еще при жизни баснописца: «Ай, Моська! знать, она сильна, Что лает на слона», «Над хвастунами хоть смеются, а часто в дележе им доли достаются», «Полают и отстанут», «А Васька слушает да ест», «Слона-то я и не приметил», «Услужливый дурак опаснее врага» и др. Пословицами стали даже некоторые названия басен: «Демьянова уха», «Тришкин кафтан», «Слон и Моська» и др. Гоголь, высоко ценивший глубокий реализм Крылова, называл «величественным» заключение басни «Две бочки»:

Эти слова можно адресовать самому Крылову, его мудрости в труде баснописца.

Крылов писал свои басни разностопным ямбом – размером, наиболее вольным из поэтических метров, удобным для передачи языка, ориентирующимся на «сказ» (на передачу речи от чьего-либо лица, не сливающегося с автором), на разговорные синтаксис и интонацию. При этом словами и ритмом стиха Крылов умел передать живописную картину. Например, вот как он рисует стихом прерывистую скачку обоза по ухабам:

(«Обоз»)

В басне «Пустынник и Медведь» Крылов ритмом стиха мастерски живописал движения медведя. «Здесь, – писал Жуковский, – стихи летают за мухою. Непосредственно за ними следуют другие, изображающие противное, медлительность медведя: здесь все слова длинные, тянутся… Мишенька, увесистый, булыжник, корточки, переводит, думает, и у друга, подкарауля изображают медлительность и осторожность: за пятью длинными, тяжелыми стихами следует быстрое полустишие:

Нередко прибегает Крылов в своих баснях и к звукоподражаниям. Вол говорит у него: «И мы грешны». В речи Вола мы слышим мычание. А пожирающий добычу Кот, «мурлыча и ворча, трудится над курчонком».

И проблематика

Проблематика басен Крылова и само понимание им жанра непосредственно связано с событиями рубежа XVIII–XIX вв. Будучи просветителем по своим воззрениям, баснописец после Великой французской революции многое пересмотрел в своих взглядах. Еще в прошлом столетии он критически отнесся к идее просвещенного государя. Теперь его скептицизм настиг само государство Разума, о котором писали просветители. Создание такого государства не состоялось. Вместо него совершилась революция, которая принесла неисчислимые жертвы. Если идеи просветителей оказались опровергнутыми ходом исторической жизни, то, значит, учение просветителей, в котором видели истинный свет разума, ложно. Но раз это так, то какова роль просвещения, науки, всякого книжного знания в обществе, в истории В чем заключается в таком случае смысл человеческой деятельности и человеческой воли Подчиняется ли разуму человека исторический процесс или он совершается стихийно Если известно, что общество страдает коренными противоречиями, то почему же народы терпят социальный строй, препятствующий их свободе и счастью Является ли революция, обнаружившая во Франции свой разрушительный характер, единственно верным путем к благополучию и процветанию народов.

Все эти трудные вопросы встали перед некогда радикальным Крыловым во всем своем величии и глубине. Парадоксально, что мудрец-философ ответил на эти “важные”, как говорили в старину, вопросы не в жанре “высоком” – эпической поэмы, трагедии или философской оды, а в жанре “низком”. Тем самым он вложил в басню несвойственное ей философско-возвышенное и нравственно-значительное содержание.

Эта философско-социальная и нравственная проблематика свойственна Крылову-баснописцу с первых басен. Она открылась басней “Лягушки, просящие Царя” (точная дата написания неизвестна, басня помещена первой во второй книге “Басен” (1809). Сюжет басни таков: Лягушки жили в своем болотном государстве сами по себе. Но, исполненные высокомерия и спеси, они были недовольные почему-то своей “республикой” (“правление народно”) и решили просить Зевса (Юпитера), чтобы он послал им Царя. Иначе говоря, у Лягушек уже было государство разума, о котором писали просветители, но они пожелали иного. Юпитер исполнил их просьбу и выслал им с небес осиновый чурбан (явный намек на конституционную монархию, при которой народ управляет, а царь власти не имеет). Лягушкам он показался недостаточно величественным и строгим. Они снова обратились к Юпитеру, и тот дал им настоящего царя – Журавля, который Лягушек судил и ел (самовластие, тирания или деспотизм). Для Лягушек настал “черный год”.

Лягушки оказались безумными и сами виноваты в своих бедах. Судьба жестоко посмеялась над ними. В басне Крылов имел в виду “Общественный договор” Руссо, согласно которому государство возникает на основе договорных отношений между гражданами. Почему так произошло Потому что у Лягушек не было в их прошлом опыте никакого другого правления, кроме народного, а они решили забыть свой жизненный опыт и последовать своему разуму, который оказался посрамленным. Лягушки руководствовались чисто “головными”, умозрительными, “теоретическими” соображениями.

Отсюда Крылов делает вывод, что всякие идеи, оторванные от жизненного опыта, безумны и всегда готовы обернуться глупостью и злом. Крылов таким образом дал свое толкование послереволюционных событий и причин кризиса просветительской мысли. Он сделал вывод, что воззрения просветителей целиком субъективны. Значит, всякое преобразование, навязанное умозрительными идеями, не нужно и пагубно. Поэтому и революция, в которой виноваты идеи просветителей, вполне естественно обернулась злом и бедствиями. В басне “Сочинитель и Разбойник” Крылов вывел Сочинителя, который помещен в ад за то, что “тонкий разливал в своих твореньях ад. Вселя безверие, укоренял разврат…”. Перечисляя его вины, Мегера гневно напомнила ему о том, что он призывал к разрушению порядка, осмеивал “супружество, начальства, власти” и “в приманчивый, в прелестный вид облек И страсти и порок…”.

Такие же размышления вызвали и появление басни “Безбожники” (1813), в которой Крылов подвел своеобразный итог наполеоновской эпохе. Баснописец перенес действие в античные времена и привлек античную мифологию. Боги Олимпа символизируют устои, законы жизни, исторический опыт, против которого восстал народ, смущенный смелыми толками “мнимых мудрецов”. Здесь звучит та же мысль о губительности ложных теорий, не считающихся с жизненной практикой. В басне содержится намек на Францию, которая, возмущенная “мудрецами”, стала причиной своего несчастья, породив Наполеона и найдя в России свою погибель. Этот бесславный конец был предопределен нарушением естественного исторического процесса вследствие “очарованности” умозрительными, а значит, ложными, безжизненными “теориями”.

Крылов сделал вывод, что идеи, не основанные на жизненном опыте и призывающие к разрушению, к разрыву с традицией, с привычными формами правления и государственного устройства, гибельны.

Означает ли это, что всякая “теория” пагубна и что человеку вовсе не нужен разум Было бы неверно думать, будто Крылов отвергает всякое, в том числе сознательное, вмешательство в практическую жизнь. Он не отрицает пользы разума, но разума, непременно опирающегося на жизнь и связанного с опытом, а не отвлеченного от него. Значение идей, как и разума вообще, не следует ни преувеличивать, ни приуменьшать. Им нужно отвести должное место. Крылов учит различать ложные и истинные идеи, бесполезные и полезные, мертвые и живые, безнравственные и нравственные.

Место и роль идей, теорий, разума в человеческой жизни и в истории – предмет размышления Крылова во многих баснях. Например, та же тема повернута иной, бытовой, стороной в басне “Огородник и Философ”. Этой басней особенно возмущался Вяземский: “Не рано ли у нас смеяться над философами и теми, которые читают, выписывают, справляются, как указано в басне. … Большая часть читателей зарубят себе на памяти одну мораль басни:

   А Философ
   Без огурцов, —

и придут к заключению, что лучше, выгоднее и скорее в шляпе дело не быть философом”. Вяземский понял басню как отрицание философии, всяких теоретических знаний. Между тем мысль Крылова другая. Его “недоученный” Философ – “великий краснобай”. В отличие от работающего Огородника, он ни к чему не способен – ни к науке, ни к практическому труду.

О выращивании огурцов крыловский барин и философ знал теоретически (“лишь из книг болтал про огороды”). И вот это отвлеченное знание у Крылова посрамлено: Философ остался без огурцов. Значит ли это, что Крылов отрицает в басне науку вообще Баснописец как будто предвидел, какие нарекания вызовет его басня. И он такие упреки заранее отвел. Когда Философ возмущается (“Невежа! восставать против наук ты смеешь ”), Огородник ему отвечает: “Нет, барин, не толкуй моих так криво слов: Коль ты что путное затеешь, Я перенять всегда готов”. Иными словами, умозрительные теории бесполезны как в широком общественном плане, так и в повседневной жизни.

Однако из всего этого еще не ясно, как быть с просвещением и с наукой – нужны они или не нужны Какая роль должна быть им отведена Взгляд Крылова на разум, науку, знания и просвещение нисколько не дает права видеть в нем ретрограда или ненавистника знаний. В басне “Сочинитель и Разбойник” ложные умозрительные идеи предстали “в приманчивом, в прелестном виде”. Это одна из любимых мыслей Крылова. Еще раньше в басне “Червонец” он отделил истинное просвещение от фальшивого и сказал, не оставляя никаких сомнений в важности знаний:

   Полезно ль просвещенье 
   Полезно, слова нет о том.
   Но просвещением зовем
   Мы часто роскоши прельщенье
   И даже нравов развращенье.

Погоня за вздорным просвещением, за “блеском пустым” оборачивается утратой драгоценных свойств характера и вместо ожидаемой славы приносит бесславье и конфуз.

В еще большей мере ценность науки подчеркнута в басне “Свинья”, где невежда-Свинья подрывала корни Дуба, чтоб свалить его и достать желудей. Мораль басни гласила:

   Невежда в ослепленье
   Бранит науки и ученье,
   И все ученые труды,
   Не чувствуя, что он вкушает их плоды.

Итак, у Крылова отчетливо просматривается антитеза истинного просвещения, с одной стороны, и невежества, а также ложного просвещения – с другой. Однако это еще ничего не говорит о роли науки и знаний в обществе, о том, какое место сознательной воле, субъективным усилиям отведено в исторической жизни. Этим раздумьям, волновавшим не одного лишь Крылова, баснописец посвятил басню “Водолазы”, написанную по поручению А.Н. Оленина, приуроченную к открытию Публичной библиотеки и прочитанную тогда же.

По поводу “Водолазов” шли одно время нескончаемые споры. Один из исследователей, В.А. Архипов, писал: “Требовалось в басне в живой поэтической форме доказать, что науки приносят вред человеку, что в “ученье” “дерзкий ум находит” “свой погибельный конец”, и не только свой: “…Часто в гибель он других влечет с собою””. Ничего более несправедливого нельзя о басне выдумать. Смешно здесь уже само требование, обращенное к Крылову. А.Н. Оленин, открывавший Публичную библиотеку – храм науки, никак не мог “требовать”, чтобы Крылов написал басню о вреде учения и знаний. Да и Крылов, конечно, никогда не взялся бы за столь позорную задачу.

Крылов сочинил “басню в басне”, когда мораль представляет собой не афористически краткий и энергичный вывод, а пространный рассказ, в котором дается разрешение философского спора – нужны или не нужны науки, нужны или не нужны ученые в государстве:

   Однажды “древний царь” впал в “страшное сомненье”:
   Не более ль вреда, чем пользы, от наук

Этот вопрос намекал на известное сочинение французского просветителя Руссо, который на предложение Дижонской академии сочинил трактат, отрицательно оценивавший влияние искусств и наук на нравы. Царь в басне не знает, как ему поступить:

   То есть, ученым вон из царства убираться,
   Или по-прежнему в том царстве оставаться

Он решил собрать совет. Одни говорили, что “неученье тьма”, а наука “к счастию ведет людей”.

   Другие утверждали,
   Что люди от наук лишь только хуже стали…

Здесь опять отражены споры среди просветителей. “Другие” у Крылова явно повторяют мнение Руссо. Сторонники же науки придерживаются взглядов Вольтера и большинства просветителей. Со стороны Вольтера точка зрения Руссо вызвала особенно яростные нападки. Так или иначе, но советники никак не могут прийти к согласию. Тогда царь собрал ученых и вручил им решение их судьбы. Но и ученые оказались бессильны. Сомнение не оставляло царя и, выйдя однажды в поле, он встретил Пустынника и обратился за советом к нему. Вместо категоричного и однозначного ответа Пустынник рассказал ему “притчу простую”. Некогда в Индии жил рыбак и было у него три сына. После смерти отца сыновья задумали жить иначе и кормиться ловлей жемчуга. Но один был ленив и ждал, когда жемчуг выбросит к нему волной. Его уделом стала бедность. Другой “выбирать умел себе по силам глубину, Богатых жемчугов нырял искать ко дну, и жил, всечасно богатея”. Третий решил нырнуть в самую пучину, в глубину, которая и стала его могилой.

В басне утверждается, что само просвещение – благо, и тот, кто не ищет истины, обедняет себя и обрекает на невежество и духовную нищету. Другая крайность – дерзкие умы, которые противопоставляют свою гордыню реальному положению вещей и действуют по личному произволу. Иначе говоря, своеволие человеческой мысли искажает понятие о просвещении, науке и оборачивается “безумием”, гибельным для самого гордеца и для других людей. Басня направлена против “дерзких умов”, ввергающих человечество в пучину насилия, бедствий и зла. Нет сомнения, что Крылов держал а памяти послереволюционную историю Франции. Но басня Крылова заключает в себе и более широкий смысл: она осуждает всякий “дерзкий ум”, не считающийся с реальностью. Крылов прав, когда он порицает умозрительные теории. Он прав и в том случае, когда некий “дерзкий ум” навязывает свою волю народам, презирая их. Крылов убежден, что любое насилие становится в конечном итоге злом. Отсюда было недалеко до того, чтобы всякую теорию, зовущую к новым, более совершенным общественным отношениям, объявить ложной и абстрактной. К чести Крылова, он такого шага не сделал. Он снял просвещение с недосягаемого пьедестала, на который его поставили блестящие мыслители XVIII в., и установил над ними контроль повседневной жизни, позволивший защитить полезную науку от бесполезных умствований.

В итоге своих размышлений Крылов отверг “головные” теории и увлекающиеся ими “дерзкие” умы. Тем самым он держится эволюционных взглядов на историю. Но это только одна сторона медали.

Н.И. Гнедич оставил в записной книжке любопытную запись: “Есть люди (и таков мой почтенный сосед), которые, не имея понятия о лучшем состоянии общества или правительства, с гордостью утверждают, что иначе и быть не может. Они согласны в том, убеждаясь очевидностями, что существующий порядок соединен с большим злом, но утешают себя мыслию, что другой порядок невозможен…” Под “почтенным соседом” Гнедич, скорее всего, подразумевал Крылова. Судя по записи, между Гнедичем и Крыловым не однажды заходили разговоры о “существующем порядке”. Крылов, следует из слов Гнедича, соглашался, что пребывающий в России режим “соединен с большим злом”. Иначе говоря, он относился к нему весьма критически, не принимая социальных и нравственных язв. Гнедич был, возможно, не совсем точен, утверждая, будто у Крылова нет “понятия о лучшем состоянии общества или правительства”. Такое понятие у Крылова, несомненно, было, потому что иначе исчез бы желаемый идеал, на котором Крылов основывал свой смех. Но слова “не имея понятия о лучшем состоянии общества и правительства” могут значить и другое: в точности неизвестно, каково это “лучшее состояние общества и правительства”, т. е. нельзя пускаться в плавание, не зная, чего именно хочешь достичь и не сообразуясь с подстерегающими опасностями. Благие пожелания могут обернуться еще худшей бедой.

Слова “другой порядок невозможен”, по-видимому, надо понимать в том смысле, что сложившееся социальное устройство – закономерный результат исторического развития и что насильственное изменение социально-общественных условий – бесплодная иллюзия, чреватая еще большим злом.

В басне “Водолазы” Крылов явно склоняется к “средней” точке зрения:

   Другой,
   Трудов ни мало не жалея,
   И выбирать умея
   Себе по силе глубину,
   Богатых жемчугов нырял искать по дну,
   И жил, всечасно богатея.

Она спрятана между двумя “крайностями” – “ленью” и “безумством”. Один из братьев не напрягает усилий, другой дерзко бросает вызов стихии, превышающей его личные способности. Следовательно, для Крылова могущество людей в мире отнюдь не безгранично. Человек должен соразмерять свои силы, если хочет благосклонности природы и желает без ущерба для себя пользоваться ее дарами. Также обстоит дело и с социальным порядком. Покорно доверяться течению жизни означает духовную смерть, а в гордыне ломать по своей воле установившиеся отношения равносильно неминуемой гибели. Но в таком случае во всей остроте вставал вопрос: что делать со злом Сидеть ли сложа руки и спокойно созерцать, как несправедливый строй творит новые и новые беззакония, или противодействовать им Крылов не может принять сопряженное с режимом и неотделимое от него зло и надеется на постепенное его изживание, обнажая порок и преследуя его смехом. Баснописец далек от того, чтобы с порога отвергать всякое преобразование только потому, что оно преобразование. Он не приемлет насильственных мер устранения социальных условий, но нигде не отрицает пользы движения. Во имя развития и надобен смех над пустотой, ленью, косностью и догматизмом. Так Крылов становится непримиримым врагом застоя, общественного и нравственного равнодушия.

В басне “Пруд и Река” Пруд хвастается своим нетрудовым беззаботным житьем.

   … я в илистых и мягких берегах,
   Как барыня в пуховиках,
   Лежу и в неге и в покое…

Он нарисован Крыловым беспечным философом, с презрением созерцающим “суету мирскую”. В басне осуждаются даровитые люди, которые, по словам Гоголя, дали “задремать своим способностям”. Но басня имеет и более обобщенный смысл: Пруд лишен движения, Река не прекращает течения. Следовательно, закон жизни, по Крылову, состоит не в рутине, а в постоянной, неостановимой деятельности, притом приносящей пользу обществу.

В басне “Камень и Червяк” изображен Камень, скрывающий под скромностью вековую лень. Он обижается на дождик, который прошумел “часа два-три”, но который все встретили с радостью. Камень недоволен.

Под видом Камня выведена знатная особа, занимающая высокую должность, но негодная к плодотворному и энергичному ее исполнению. Она кичится положением, длительным сроком службы и, ссылаясь на внешние обстоятельства, оставляет в стороне существо дела. Но как бы то ни было, в неподвижно лежащем Камне нет никакого “проку”, тогда как “дождик” принес пользу. Крылов высмеивает бездеятельность, лень, апатию, неспособность к труду, подменяемые разговорами о мнимых заслугах. С его точки зрения, жизнь – это не застой, а движение. Не случайно одно из самых употребительных понятий в баснях Крылова – дело. Всем хороши незадачливые Музыканты – “в рот хмельного не берут”, “с прекрасным поведеньем”, но петь не умеют. Знаменит и Механики мудрец (“Ларчик”), а открыть ларчик, как ни старался, не мог. Посрамлена Щука, взявшаяся ловить мышей (“Щука и Кот”), высмеяны участники квартета, не могут добиться согласия Лебедь, Щука и Рак, “без умолку” трещит о своих делах Бочка (“Две Бочки”), а пользы от нее нет. Крылов разнообразно изображает пустопорожнюю деятельность, всевозможные увертки своих персонажей от подлинного дела и неспособность к нему или неумение. Мерилом деятельности персонажей в баснях становится реальное дело. Так выясняется другая крайность, которую Крылов отрицает, – застой, рутина, лень. На одном полюсе оказываются “дерзкие безумцы”, “мнимые мудрецы”, ложные философы, которые наносят вред своим нежизненным суемудрием, а с другой – неподвижные, закосневшие Камни и покрытые тиной Пруды. Отсюда – позиция Крылова, заключающаяся в постепенном изменении и совершенствовании жизнью. Он понимает, что течение истории неостановимо, что жизнь не может застыть на месте, что, наконец, двигателем жизни является “дело”, настойчивый, упорный труд. В основе исторического развития лежит совокупная деятельность людей, великих и малых, всего народа. Эта деятельность осуществляется не ради “головных” теорий, часто несбыточных или даже гибельных, а во имя самой жизни.

Крылов пришел к выводу, что рационально, посредством разума, понять историю нельзя, ибо неизвестно, какой смысл заключен в совокупной деятельности людей и какую цель она преследует, а также почему совершается именно таким, а не иным путем.

В басне “Крестьянин и Лошадь” молодая Лошадь возмущается поведением Крестьянина и ворчит, зачем, безумный, он изрыл целое поле и попусту бросал в него овес. Но, засеяв поле и собрав урожай, Крестьянин накормил ту же Лошадь. Мораль басни гласит:

   Не так ли дерзко человек
   О воле судит Провиденья.
   В безумной слепоте своей.
   Не ведая его ни цели, ни путей

Если, однако, человек лишен возможности, как думал Крылов, отыскать Разум истории, ее смысл, то ничто не мешает ему оценить создающиеся в результате деятельности людей социальные отношения и саму эту деятельность с точки зрения ее нравственных итогов. Отсюда следует, что русская государственность (“порядок”) – явление исторически закономерное. Поэтому переданное Гнедичем выражение Крылова “другой порядок невозможен” надо понимать не только как отрицание насильственных, революционных перемен, но и в качестве исторически возникшей необходимости, с которой нельзя не считаться. Русское государство возникло не вследствие того, что народ был непросвещен и дал себя обвести, и не потому, что история преследовала какую-то неразумную цель или хитрые лукавцы сознательно направили ход жизни в сторону зла. Крылов отводит эти причины и сосредоточивается на нравственных следствиях закономерно сложившегося несправедливого социального строя.

Поскольку Крылов понимал историю как деятельность всего народа и русское государство как социальный итог истории, то само движение общества, по его мнению, совершается усилиями всех людей, независимо от их сословной принадлежности, имущественного достатка или профессии. Каждый, будь то царь или крестьянин, должен лишь умело и честно делать свое дело, и тогда великие и малые частные труды сольются вместе и совпадут с общим ходом жизни, преследующим не какую-то заранее навязанную умозрительную цель, а вполне реальную – упразднение зла и пороков ради полноты живой жизни и естественности ее проявлений. В басне “Пруд и Река” персонажи принадлежат к разным сословным группам – Пруд “не знатен”, Река названа “великой”, ее восхваляют “гуслисты”, но именно Пруд иносказательно обозначает застой, а Река – движение. Однако и незаметный труженик не исключен из общего дела и должен быть “почтен”. В басне “Орел и Пчела” могучий Орел был знаменит своими подвигами. Пчела отдает ему должное и не оспаривает его прав на славу. Но она справедливо гордится и своими трудами “для общей пользы”, “утешаясь тем, на наши смотря соты, Что в них и моего хоть капля меду есть”. Тем самым Крылову одинаково близки известный “целому свету” Орел и “в низости сокрытая” Пчела.

Крылов отверг абсолютное значение Разума в жизни, какое придали ему просветители. Он отверг и то пренебрежительное отношение к обыкновенной, эмпирической действительности, которое было у просветителей, противопоставивших ей разумный идеал. Если просветители считали, что история движется противоречием, возникающим из антитезы просвещения непросвещенности, то, с точки зрения Крылова, это насквозь умозрительное, субъективное представление, поскольку в мире есть противостояние живой, естественной жизни и жизни ложной, искусственной, в которой господствуют не филантропическая доброжелательность и альтруизм, а эгоистические интересы. Оно-то и есть пружина исторического развития.

Крылов отказался от изображения возможного, заранее посчитав всякое предположение, “мечтание”, как тогда говорили, плодом идеальных рассуждений, которые, по его мнению, всегда опровергаются жизнью. Его интересовали реальные социальные отношения, принявшие отвердевшую, итоговую форму, а не процесс их изменения и преобразования. Чтобы двинуться дальше, нужно понять уже свершившееся и оценить его нравственно, прилагая не устаревшие и не будущие мерки, а прочно закрепленные в житейской практике. Как положительные, так и отрицательные нравственные итоги взяты из самой действительности. Когда Крылов пишет: “У сильного всегда бессильный виноват”, то это горький, но освященный историческим опытом народа моральный вывод. Но в такой же степени итогом выступает и положительный вывод: “Беда, коль пироги начнет печи сапожник, А сапоги тачать пирожник”.

Если нельзя понять смысл истории, то можно оценить ее результаты. Для понимания результатов социально-исторического развития нужны общая нравственная мера, общий моральный критерий, приложимый ко всем без исключения жизненным явлениям. Все русские баснописцы XVIII в., в качестве такого критерия избирали идеи, рождавшиеся в умах просвещенного дворянства, и налагали их на бытовую повседневность. Они были убеждены, что в непросвещенной среде не могут возникнуть разумные понятия и, стало быть, их необходимо туда привнести. Крылов, отказавшись от высокомерного и снисходительного взгляда на обыденную жизнь, обратился к опыту народа, к тем нравственным понятиям, которые сложились в народной гуще и выразились в языке, в пословицах, поговорках, в образных речениях. Эти нравственные понятия неотделимы от деятельности народа, от труда, от естественной жизни, а всякая деятельность может быть оценена с точки зрения пользы и вреда, плодоносности и бесплодия. Меру оценки Крылов нашел в морали народа, которая необязательно явлена в баснях, но всегда подразумевается и присутствует.

Нравственный, практический опыт народа был для Крылова большей частью выше философских и иных учений. Он стал почвой, на которой, по убеждению баснописца, произрастали и культура, и наука, на которой держался весь социальный порядок. В этом легко убедиться, сравнив басню “Верхушка и Корень” М.Н. Муравьева и басню “Листья и Корни” Крылова.

В басне “Верхушка и Корень” Муравьев подразумевал под Верхушкой правительство, а под Корнем – народ. Корень взбунтовался и перестал “кормить, поить и на себе носить” Верхушку. Результат оказался плачевным:

   Приблекло деревцо, свернулись ветки вдруг,
   И наконец Верхушка – бух;
   И Корень мой с тех пор стал превращен в колоду.

Муравьев – сторонник того взгляда, что социальный организм целен и потому каждое сословие должно выполнять положенную ему работу, но при этом благополучие Корня зависит от Верхушки, от ее умственной деятельности. Крылов нисколько не возражает против иерархии сословий и их места под солнцем. Он не осуждает Листы за то, что они красивы, пышны и величавы. Корни говорят им: “Красуйтесь в добрый час!” Но баснописец высмеивает хвастовство и надменность Листов, недальновидно и безумно отвергающих тех, кто “питает” их и дает им возможность “цвести”:

   А если Корень иссушится, —
   Не станет дерева, ни вас, —

отвечают Корни Листам. Здесь речь уже идет не о сентиментальном сочувствии к смиренным и незаметным труженикам, а о самых основах социального порядка. В басне Крылова, по сравнению с басней Муравьева, вносится поправка: процветание государства зависит не только от Листов, но и от смиренных Корней, которые, “роясь в темноте”, питают вознесшихся над ними. Мысль Крылова ясна: если “дерево” обозначает цельный государственный организм, то важны все его части, в забвение хотя бы тех же невидимых Корней пагубно для его благополучия. Тут Крылов снова не приемлет характерные “крайности”, сопоставляя в яркой антитезе красоту Листов и смиренную долю Корней, живущих “в темноте”. При этом он вовсе не отвергает величия дворянской культуры, ее красоту и ценность. У него нет дилеммы – либо Листы, либо Корни. Он настаивает на единстве общества и культуры – и Листы, и Корни.

В другой басне, “Конь и Всадник”, его привлечет противоположная мысль, баснописец выскажется в пользу Всадника.

Именно жизнь народа – простая и безыскусная – становится для Крылова источником нравственных оценок. Простые, естественные и разумные законы, по Крылову, – норма социальных отношений. Применяемая к ним, она позволяет безошибочно распознавать всякие, даже тщательно укрываемые и прячущиеся от глаз, искусственность, фальшь, своекорыстие. Произведя оценку нравственного опыта, отделив в нем случайное от закономерного, верное от неверного, баснописец возвращает народу его собственную мораль, но уже очищенную от всяких наносных примесей, афористически – в виде пословиц и поговорок – проясняя и обобщая общенациональные этические нормы и способствуя самосознанию нации. Вернувшиеся в народную среду пословицы и поговорки, созданные Крыловым, были приняты народом как его собственные. Это и стало лучшим доказательством величайших заслуг Крылова перед русской нацией.

Итак, Крылов – враг всяких крайностей, которые он понял как ограниченность, смешную попытку встать над многообразной и богатой действительностью, навязать ей свою грубую и плоскую оценку, втиснуть ее в круг сугубо личных эгоистических понятий. Все крайности мыслятся и умозрительными и субъективными идеями, а всякое преувеличение неприемлемо, потому что оно односторонне. Так он понимает мужицкий “здравый смысл”, “золотую середину”. Это касается и социальных отношений, и государственной политики, и бытовой среды, и литературы.

Еще в “Почте духов” Крылов восставал против лиц, склонных безудержно восхвалять достоинства и преимущества своих профессий. Судья выше всех ставил судей, военный – военных, купец – купцов и т. д. Но за этой “похвальбой” писатель уже тогда разглядел эгоистические вожделения и корысть. Теперь, в баснях, тема “профессионального” хвастовства разрешается Крыловым в несколько ином свете. Преувеличение одного рода деятельности за счет другого свидетельствует о неблагополучии всего государственного организма и связывается с нарушением его единства и целостности. После долгого перерыва (с 1823 по 1827 г.) в одной из лучших басен “Пушки и Паруса” Крылов снова обратил внимание на этот предмет.

В басне изображен спор между Пушками и Парусами. Каждая спорящая сторона самонадеянно приписывает себе самую важную роль в государстве, хвастаясь тем, какую огромную пользу в сравнении со своими соперниками она приносит государству. Крылов выбирает среднюю точку зрения: он осуждает и Пушки, и Паруса, не отменяя их заслуг и их пользы. Пушки должны быть воинственны (на то они и Пушки, чтобы быть грозной силой), но это не означает, что они должны принижать роль Парусов и чванливо бахвалиться своей мощью:

   О, боги, видано ль когда,
   Чтобы ничтожное холстинное творенье
   Равняться в пользах нам имело дерзновенье

Однако баснописец не высказывается и в пользу только Парусов, благодаря которым корабль выбирает верный курс.

Унижение части государственной власти и пренебрежение ею одинаково гибельно для самого же спесивого и надменного отрицателя. Пушки могут выполнять свою нужную – никто не спорит! – роль лишь в союзе с другими службами государства. Стоит нарушить взаимозависимость частей “державы”, и крах государства неминуем. Пушки не могут спасти корабль от нападения, если он дурно или совсем не управляется. Но государство поступило бы столь же странно, если бы отказалось от Пушек в пользу Парусов. Труд и Пушек, и Парусов полезен, но по отдельности недостаточен. Пушки наказаны за свое глупое самомненье: отвергнув Паруса, они обрекли себя и весь корабль на поражение и гибель. Потерявший управление корабль пошел на дно вместе с Пушками. Значит, всякое одностороннее выпячивание своей деятельности и своей пользы оборачивается смертью целого. “Пользы” Пушек и Парусов равно относительны и дополняют друг друга. Эта мысль и звучит в моральном выводе:

   Держава всякая сильна,
   Когда устроены в ней все премудро части:
   Оружием – врагам она грозна,
   А паруса – гражданские в ней власти.

Идея Крылова состояла в том, чтобы утвердить единство и целостность государственного организма, но никак не противопоставить военным властям гражданские или наоборот. Ее очень точно выразил Гоголь: “Когда некоторые чересчур военные люди стали было уже утверждать, что все в государствах должно быть основано на одной военной силе и в ней одной спасение, а чиновники штатские начали в свою очередь притрунивать над всем, что ни есть военного, из-за того только, что некоторые обратили военное дело в одни погончики да петлички, он написал знаменитый спор пушек с парусами, в котором вводит обе стороны в их законные границы … Какая меткость определения! Без пушек не защититься, а без парусов и вовсе не поплывешь”. Этой мыслью Гоголь проиллюстрировал свой общий взгляд на Крылова: “Всякая басня его имеет сверх того историческое происхождение. Несмотря на свою неторопливость и, по-видимому, равнодушие к событиям современным, поэт, однако же, следил всякое событие внутри государства: на все подавал свой голос, и в голосе этом слышалась разумная середина, примиряющий третейский суд, которым так силен русский ум, когда достигает до своего полного совершенства”.

Пороки персонажей крыловских басен, их неуклюжие попытки придать себе вес больший, чем они имеют, возвеличить себя и развенчать, унизить всех остальных порождаются самой реальностью. В ней возникают бесчисленные сюжеты с множеством поворотов, с богатыми оттенками, с тонкими психологическими деталями, которые в целом и создают ту картину нравственного состояния общества, где корыстные страсти под разными обличиями вступают в беспощадную борьбу с простыми, естественными чувствами и часто побеждают. Обобщая эти поучительные схватки и признавая в рассказе, что зло ускользает неуязвимым, Крылов, однако, в рассказе и в морали дает понять, что существует иная, куда более справедливая и более высокая мера нравственности, от которой никуда не уйдешь и не скроешься, даже если в реальности она унижена и оскорблена. Трезво замечая торжествующее бесстыдство порока, Крылов с горечью иронизирует над ним и выносит ему приговор.

Крыловские персонажи всегда думают о себе в превосходной степени – о своем облике, о своих понятиях, способностях и умениях. Достаточно вспомнить такие басни, как “Муравей”, “Квартет”, “Петух и Жемчужное Зерно” и др.

В басне “Муравей” баснописец описывает “богатырство” и “геройство” Муравья, мнящего себя великаном среди всех живущих на земле тварей. Ирония Крылова по поводу непомерных претензий Муравья очевидна. Она создается при невидимом сопоставлении двух взглядов на Муравья: один из них (обычный, человеческий) скрыт, но подразумевается, другой – “муравьиный” – открыто выражен на утаенном фоне первого. Крылов передоверяет речь рассказчику, который сначала добросовестно излагает “молву” о Муравье, т. е. смотрит на Муравья глазами его обыкновенных собратий, которым он кажется великаном, а затем прилагает иную – человеческую – меру оценки. Но внутренняя связь между правдой “муравьиной” и “человеческой” не теряется. У богатыря Муравья совсем как у какого-нибудь человека, великого силача и отважного воина, есть и свой “историк”. О нем гремит слава, а один из его подвигов – “И даже хаживал один на паука” – превышает всякую доступную разуму степень доблести. Выше этого, кажется, ничего и нельзя предположить. Пока Муравей находится в своем царстве – он богатырь. Связующим звеном между “муравьиной” и “человеческой” правдами становится нрав Муравья: он чванлив и глупо верит “лишним похвалам”. В этом месте рассказчик переходит на иную, человеческую, правду. Рассказывая о Муравье, он включает в речь свои оценки:

   А ими, наконец, так голову набил, 
   Что вздумал в город показаться…
   На самый крупный с сеном воз
   Он к мужику спесиво всполз
   И въехал в город очень пышно… 

Муравей въезжает в город как триумфатор. Рассказчик уже не скрывает своей насмешки. Как только Муравей оказался не в своей родной среде, его, как он ни старался, просто перестают замечать:

   Никто не видит Муравья.

В ходе рассказа победила житейская мудрость, установив истинную меру богатырства Муравья. Но житейская мудростьограничена неисправимостью порядка, при котором ничтожный человек мнит себе великаном. Мораль же берет под сомнение самый порядок, намекая на его несовершенство.

В басне “Петух и Жемчужное Зерно” Петух судит о Жемчужном Зерне с узкой материально-эгоистической точки зрения пользы и считает ее единственно верной. Все предшествующие Крылову баснописцы изображали Петуха глупым не потому, что он не знал истинной цены жемчуга, а вследствие бесполезности для его практических нужд. Тредиаковский даже подчеркнул, что Петух умеет ценить дороговизну жемчужины и понимает, с какой целью ее употребляют. То же подчеркнул в своей басне и А. Сумароков, заметив, что петух похож на невежу, который не сознает пользы ума: он “уничтожает” Жемчужное Зерно, потому что от него не видит пользы. У Крылова иначе: в своей узкой, сугубо материальной практичности Петух не может оценить свойства Жемчужного Зерна, связанные с духовными, эстетическими переживаниями. Точка зрения Петуха превращает его в мелкого и самодовольного эгоиста, порицающего все, что ему недоступно:

   Какая вещь пустая!
   Не глупо ль, что его высоко так ценят

Петух убежден, что его оценка и есть самая правильная. Но она не совпадает с истиной. Басня рассказывает не о том, что вещи не нужно ценить по их пользе, а о том, что польза бывает разная и что мерка утилитарной пользы приложима далеко не ко всем предметам, в частности она совсем не подходит для оценки красоты. Петух, следовательно, эстетически глух и берется судить о том, о чем судить не может.

Персонажи басен Крылова вследствие присущего им необычайно высокого мнения о себе и своих достоинствах часто сами бывают посрамлены и терпят урон. В басне “Ворона и Лисица” Крылов настраивает на традиционную мудрость, идущую от Эзопа: “лесть гнусна, вредна”. Большинство баснописцев с целью оттенить мораль и сделать ее поучительным уроком высмеивали Лисицу. Если бы Лисица подавилась сыром (мясом) или съела отравленный сыр (отравленное мясо), то льстец был бы наказан. Именно так поступил Лессинг в басне “Ворона и Лиса”: “Лиса со злорадным смехом поймала мясо и тут же сожрала его. Но вскоре радость ее сменилась болью. Яд подействовал, и она издохла”. Баснописец восклицает: “Пусть бы и вам никогда не добыть своей лестью ничего, кроме яда, проклятые подхалимы!” У Крылова сатирический смех направлен на Ворону. Лисица же, добившись своего, ускользает безнаказанной. Значит, льстец торжествует победу над глупой Вороной, и мораль басни как будто не вполне сбывается. Напротив, лесть приносит пользу самому льстецу. Баснописцы обычно упрекали Ворону (Ворона) в глупости. Но Ворона совсем не глупая по природе птица. И если Лисица надевает на себя личину льстеца, а Ворона обнаруживает глупость, то это происходит от того, в какие реальные отношения они поставлены. Лисица не может отнять сыр силой и понимает, что Ворона не отдаст его добровольно. Ситуация складывается так, что сыр нужно выманить. Для этого Лисица прикидывается льстецом, рассчитывая, что Ворона не заметит уловки.

Крылов перенес осуждение с Лисы на Ворону – не тот виноват, кто льстит, а тот, кто поддается лести и не может распознать хитреца. Поэтому глупость Вороны заключается в ее преувеличенном мнении о себе. Она оказалась падкой на сладкую лесть (“вскружилась голова”, “от радости в зобу дыханье сперло”). Лисица (льстец) хорошо усвоила общий закон, согласно которому в мире господствуют ложные представления (“В сердце льстец всегда отыщет уголок”), несовместимые с простыми нравами. Верить лести, учит Крылов, нельзя – это никогда не приводит к выгоде того, кто наслаждается умильными похвалами. Однако в том-то и дело, что лесть привлекательна и ей невозможно не поверить. Рассказ опровергает первую часть морали и поддерживает вторую: в реальной жизни льстец всегда добивается удовлетворения, хотя нравственная норма противоречит действительности. Поэтому столь игриво и подробно описывает Крылов сцену лести. В самый напряженный драматический момент, когда Лисица доводит свои восхваления до высшей точки и когда Ворона, чтобы стать царь-птицей, “каркнула”, наступает мгновенная развязка. Следовательно, смысл басни состоит не в том, чтобы научить умно, ловко льстить и брать пример с Лисицы, а в том, чтобы невзначай не оказаться Вороной, а для этого необходимо не впадать в иллюзии относительно своих возможностей, способностей и трезво оценивать их. Однако в реальном мире, утверждает Крылов, ложные представления берут верх над моральными правилами, и это расхождение, о котором нельзя забывать, тоже плод народной мудрости, социального опыта народа.

Персонажи крыловских басен живут в жестоком реальном мире, где царят угнетение, взятки, кумовство, эгоистические страсти, ложные интересы, преувеличение, хвастливое мнение о себе, чванство, спесь, лицемерие и глупость. Здесь погибают слабые, добрые, искренние и простые. Здесь нет места откровенности, дружбе, здесь гостеприимство оборачивается мукой, здесь идут глупые споры о первенстве, и сильные, терзающие слабых, всегда уходят от возмездия. В одной из самых социально острых басен “Мор зверей” рассказывается о том, как “лютейший бич небес” – страшная болезнь – поразила звериное царство. Лев созвал совет, чтобы откупиться от разгневанных богов и принести им жертву. Он призывает зверей покаяться в совершенных грехах и по доброй воле во имя спасения всех остальных отдать себя на заклание. Исповедь Льва (безвинно “дирал” не только овец, но и пастуха) все хищники восприняли как уловку и обратили себе на пользу, доказывая, сколь мала вина Льва. Говоря о своих грехах, звери стремились избежать гибели и не желали жертвовать собой. Простодушный Вол оказался среди них единственным, кто добровольно готов был отдать жизнь ради спасения звериного народа. Крылов восстанавливает истину: дело не только в глупости и в смирении, не только в том, что смирный неизбежно оказывается виноватым, но и в высоком духе простого, честного и мужественного Вола. Однако там, где процветают лицемерие, себялюбие, расчет, там всегда обречены на гибель наивные и честные, жертвующие собой героические натуры.

Басенные персонажи либо сами съедают других, либо другие звери съедают их. Но съедают, лицемерно объясняясь в любви и в дружбе или пытаясь найти веские “юридические” зацепки, оправдывающие и прикрывающие бесстыдный произвол. Эта тема развита Крыловым во множестве басен. Самая известная из них – “Волк и Ягненок”.

Поскольку Крылов – враг всякой искусственной, ложной жизни, всяких односторонностей, то в мире крайностей, по его мнению, и литература не может быть иной. Еще в “Почте духов”, в “Каибе” он обрушился на оду за не соответствующую стилю незначительность и убогость содержания, а в шутотрагедии “Триумф” высмеял новейшие классицистические трагедии. Тогда он резко отозвался и о чувствительных вздохах сентименталистов. В баснях Крылов не переменил эту позицию: всякий “просвещенный” взгляд – философский или литературно-эстетический – был, с его точки зрения, недостаточен, если он не учитывал “здравого смысла”, народного отношения к жизни. В этом свете баснописец видит ограниченность как классицизма, так и сентиментализма. Оба литературных направления исключали народный “здравый смысл”.

Обратившись к народной морали, которая осуждала напускное, искусственное и поддерживала естественное, простое, Крылов неминуемо должен был прийти и пришел к новому пониманию народа. Классицизм рассматривал народ необразованной, слепой, темной массой, подлежащей просветлению и наставлению. Сентименталисты сочувствовали народу, направив на него свои сострадательные эмоции. Романтики ценили в народе стихийную силу, обладающую громадными внутренними задатками, но порабощенную и спящую. Общим во всех взглядах на народ было то, что он изучался со стороны, и в художественных произведениях высказывались мнения о нем, на него обращали лучи света, к нему относили сочувствие, его приводили в пример. Но сам народ “голоса” в художественном произведении не получал, а если и говорил, то обычно языком стилизованным, ненатуральным или вовсе идеализированным и сглаженным. Для передовых просвещенных дворян-писателей народ был еще не открытой или не освоенной страной. “Низкая” действительность выглядела экзотично. Ее изображали как некую неизвестную область, прилагая к ней нормы собственного разумения, и никак не могли избавиться ни от обычных банальностей, ни от смешного оригинальничанья. Словом, изображение исторически и национально характерного народного типа литературе еще не давалось.

Крылов дал “голос” самому народу. У него народ заговорил о себе. И речь его оказалась полной трезвого смысла без идеализации, сентиментальности и восторженности. Каждое сословие выступило в своей словесной одежде. Баснописец не подделывался под речь крестьянина, купца, ремесленника или дворянина. Они мыслили на своем языке и своим языком выражали свойственные им представления о жизни, которые соответствовали их социальному, имущественному положению, их интересам. Крылов отбросил всякие разграничения стилей: когда ему нужно, то он, как баснописец, вводил речь крестьянина, дворянина, купца. У него Ягненок, за которым узнается незначительный (по тогдашним социальным меркам) человек, говорит иначе, чем знатный вельможа Волк, а льстивый или прикидывающийся чувствительным зверь – совсем не так, как туповатый и медленно соображающий. Пушкин в письме к Вяземскому, имея в виду открытия Крылова, обратил к себе и своим друзьям-поэтам слово “разини”, подразумевая, вероятно, что он и близкие ему литераторы прошли, ориентируясь на “средний” слог образованного общества, мимо стихии народной речи. Крылов же в основу слияния разных стилей (“высокого”, “среднего” и “низкого”) положил именно живую разговорную речь народа с его идиомами, типичными словечками, поговорками, пословицами и образными оборотами.

Крылов был настолько уверен в превосходстве народного “здравого смысла” над понятиями и чувствами образованного общества, что иногда даже, вопреки своим личным представлениям, предпочитал тривиальную и ходовую мысль гуманным и разумным душевным движениям. Так случилось, например, в известной басне “Стрекоза и Муравей”, которая имеет давнюю европейскую и русскую историю.

У Лафонтена в прозаическом переводе она звучит так: “Стрекоза, пропевши все лето, осталась без запаса, когда настала зима: ни от мухи, ни от червяка ни крошки; пошла она к соседу – Муравью и, жалуясь на голод, просит одолжить несколько зерен, чтобы прожить до новой весны. “До августа заплачу, – говорит она, – право, отдам и долг, и рост”. Муравей не податлив был на ссуду; за ним этого греха почти не водится. “Что же ты делала в теплое время ” – сказал он заемщице. “День и ночь, признаться, пела для всякого встречного”. – “Ты пела – очень рад, ну, так теперь пляши!”

В басне Лафонтена уже намечен конфликт: хотя Стрекоза и виновата, но вина ее меньше, чем Муравья, который изображен скупым и жестоким. Стрекоза представлена заемщицей, попавшей в беду. А. Сумароков нарисовал Стрекозу в одноименной басне жалкой нищенкой. По глупости своей летом она “вспевала день и ночь” и обнищала. Муравей не сжалился над ее горем, а ответил резко и грубо. Судьба Стрекозы не трогает Муравья, который холоден к чужой беде.

Очень близко к Лафонтену перевел басню Ю. Нелединский-Мелецкий, усилив осуждение Муравья:

   Скупость в нем порок природный.

Тем самым в басне Нелединского-Мелецкого Стрекоза – заемщица, попавшая в беду, а Муравей – сквалыга, скупец и ханжа, который не только не оказывает помощи, но еще и склонен к поучениям. Хемницер нашел, что мораль басни не совпадает с нормой нравственности: Муравей должен помочь Стрекозе, потому что нельзя оставлять в беде виновного, но заслуживающего прощения. Изложив сюжет, он закончил басню так:

   “Пропела Хорошо! Поди ж теперь свищи”.
   Но это только в поученье
   Ей Муравей сказал.
   А сам на прокормленье
   Из жалости ей хлеба дал.

Крылов совершенно иначе понимает персонажей. В обработке сюжета он следует Эзопу и Лафонтену, основываясь на басне которого “Муравей и Кузнечик” Баттё писал в своем пояснении, что праздность доводит до бедности и делает нас более достойными презрения, нежели сожаления. Другое толкование сходной басни на тот же сюжет (“Муравей и Жук” Эзопа) предложено В. Кеневичем: “Баснь учит нас не лениться в приобретении нужного, но заблаговременно заботиться о необходимом для сохранения жизни”. У Крылова Стрекоза – попрыгунья, которая не трудилась, а “лето красное пропела”. Пожалуй, единственный раз Крылов использовал плясовой ритм – четырехстопный хорей, столь подходящий к сюжету басни, к характеристической черте Стрекозы (“попрыгунья”) и оправдывающий заключительный стих (“Так поди же, попляши!”). Праздность и удовольствия вскружили Стрекозе голову. Она очень напоминает тех модниц, о которых Крылов писал в комедии “Урок дочкам”. Стрекоза изображена беспечной и ветреной тунеядкой. И это становится главной причиной, разделяющей Стрекозу и Муравья, который говорит:

   Кумушка, мне странно это:
   Да работала ль ты в лето

Муравей – труженик, и ему ненавистны тунеядство, безделье, легкомыслие и беспечность. Крылов подчеркнул противоположность трудовой жизни и веселящегося пустого безделья. Он решительно отбросил всякие сентименты и встал на сторону Муравья, его трудовой морали.

Из басни устранены чувствительные мотивы жалости и снисходительности. Такая негуманная, “беспощадная” мораль вызывала недоумение у современников и потомков, и они пытались “подправить” Крылова. Романтик В.Ф. Одоевский, близко знавший баснописца, в повести “Косморама” сожалел по поводу окончания басни: по его мнению, Муравей должен был помочь Стрекозе, а не отталкивать ее, погибающую в нужде. Писатель-сатирик Саша Черный в “Румяной книжке” сочинил воображаемый разговор девочки Люси с дедушкой Крыловым (“Люся и дедушка Крылов”), в котором сам баснописец говорил: “Я тоже муравья не совсем одобряю. И даже думаю, что, когда он стрекозу прогнал, – ему стало стыдно… Побежал он за ней, вернул, накормил и приютил у себя до весны…”. Однако разрешение конфликта в басне совершенно иное. Оно исключает прощение Стрекозы Муравьем и гуманное отношение к ней. Гуманистической правде в басне нет места Народная и гуманистическая правды не совпадают, оказываются иногда несовместимыми, резко расходятся.

Между тем нарочитый упор на народный “здравый смысл”, который потеснил гуманные чувства, есть в басне. Крыловская басня написана хореем, плясовым ритмом, издревле связанным с атмосферой праздника, передающим радость и веселье. Баснописец, описывая Стрекозу, ее пенье и забавы, не может скрыть своего восхищенья. Он вовсе не осуждает Стрекозу ни за ее пенье, ни за ее игры, ни за ее беспечность. Кстати, и сам Крылов в жизни был ленив и любил праздность. Но самое главное, что баснописец, как вспоминают современники, всегда отзывался на чужую боль и чужое горе, всегда помогал и ближним, и дальним. Стало быть, самому Крылову мораль его собственной басни была чужда. В жизни баснописец держался гуманных правил, а в басне вставал на “мужицкую” точку зрения.

Итак, баснописец ввел в литературу “мужицкий” взгляд на вещи. Хотя ему были близки и правда народная, и правда личностная (Крылов самостоятельно изучил сочинения французских просветителей и переводил их), он, часто вопреки своим личным убеждениям, отдавал предпочтение народному воззрению и подавлял в себе гуманистические представления, усвоенные из книг. Во многих баснях идеи мудрецов-философов побиваются народным разумом. Это, однако, не значит, что Крылов целиком оправдывал народный “здравый смысл”, иногда выступавший в его баснях темным и непросветленным. Но если ему приходилось выбирать между самым банальным народным “здравым смыслом” и гуманными представлениями, изложенными в мудрых книгах, он почти всегда склонялся на сторону народа. Народный, “мужицкий” взгляд на те или иные действия и поступки и взгляд просвещенного человека, по мнению Крылова, резко разошлись, и между правдой народа и правдой личности, между морально народной и моралью личной возникло трагическое противоречие. В баснях Крылов обозначил ситуацию, на разрешение которой положили свои жизни Л. Толстой и Ф. Достоевский.

В.Г. Белинский об И.А. Крылове

Определяя историческое значение творчества Крылова в русской литературе, Белинский сказал: «Он вполне исчерпал… и вполне выразил целую сторону русского национального духа: в его баснях, как в чистом полированном зеркале, отражается русский практический ум, с его кажущейся неповоротливостью, но и с острыми зубами, которые больно кусаются; с его сметливостью, остротою и добродушно-сатирическою насмешливостью; с его природной верностью взгляда на предметы и способностью кратко, ясно и вместе кудряво выражаться. В них вся житейская мудрость, плод практической опытности, и своей собственной, и завещанной отцами из рода в род».

Но в то же время Белинский не мог не указать и на некоторую ограниченность Крылова в его баснях. Отталкивание баснописца от теоретических обобщений, скептический взгляд его на книжную мудрость лишал писателя целостной концепции русской действительности и не позволил ему создать русский национальный характер типа Татьяны Лариной или широкую, энциклопедического охвата картину русской жизни, как у Пушкина в «Евгении Онегине». «Поэзия Крылова, – писал Белинский, – и в эстетическом и в национальном смысле, должна относиться к поэзии Пушкина, как река, пусть даже самая огромная, относится к морю, принимающему в свое необъятное лоно тысячи рек, и больших и малых. В поэзии Пушкина отразилась вся Русь, со всеми ее субстанциальными стихиями, все разнообразие, вся многосторонность ее национального духа. Крылов выразил – и, надо сказать, выразил широко и полно – одну только сторону русского духа – его здравый, практический смысл, его опытную житейскую мудрость, его простодушную и злую иронию».