В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Пропп.
Влади́мир (Ге́рман Вольдема́р) Я́ковлевич Пропп (16 [28] апреля 1895, Санкт-Петербург — 22 августа 1970, Ленинград)[5] — советский филолог, фольклорист, профессор Ленинградского университета[4]. Получил мировое признание[4], является основоположником сравнительно-типологического метода в фольклористике[4], одним из создателей современной теории текста[4]. Современные структуралисты считают В. Я. Проппа одним из своих предшественников[4].
| Владимир Яковлевич Пропп | |
|---|---|
 | |
| Дата рождения | 16 (28) апреля 1895 |
| Место рождения | Санкт-Петербург, Российская империя |
| Дата смерти | 22 августа 1970[1][2][3] |
| Место смерти |
|
| Страна |
|
| Научная сфера | фольклористика, этнография |
| Место работы | ЛГУ |
| Альма-матер | Петроградский университет |
| Учёная степень | доктор филологических наук |
| Учёное звание | профессор |
| Ученики | Р. И. Беккер, Н. А. Бутинов, Ю. А. Добровольская, Н. И. Криничная, И. П. Лупанова, М. П. Чередникова, М. И. Шахнович |
| Известен как | основоположник сравнительно-типологического метода в фольклористике, один из основоположников современной теории текста[4] |
| Награды и премии |  |
 Медиафайлы на Викискладе | |
БиографияПравить
Родился 16 (28) апреля 1895 года в Санкт-Петербурге в семье поволжских немцев. Отец — Яков Филиппович Пропп (1858—1919), зажиточный поволжский крестьянин, родившийся в селе Гуссенбах (ныне с. Линёво, Волгоградская область). Мать — Анна Елизавета Фридриховна, урожденная Бейзель (?—1942).
В 1914-18 гг. изучал русскую и германскую филологию на филологическом факультете в Петроградском университете. Впоследствии преподавал немецкий язык в вузах Ленинграда. В годы Первой мировой войны Пропп собирался на фронт, однако в армию студентов не призывали. Тогда он сдал экзамены по анатомии, физиологии, хирургии, работал в лазарете санитаром и братом милосердия.
В послереволюционные годы, в период Гражданской войны и позже (1917-29) семья Проппов жила в своём доме на хуторе Пропп[4][6]. За это время Владимир Яковлевич был в отцовском имении несколько раз. В конце 1918 года навестил больного отца[4], в марте 1919 года приехал уже на похороны Якова Филипповича. На некоторое время остался здесь и работал на поле[4] с родственниками.
Работал школьным учителем в деревне Голый Карамыш[4], в 70 км от хутора.
Затем Пропп вернулся в Петроград. Летом 1923 года он приезжал в бывшее имение с женой[4].
20 декабря 1929 года в немецкой колонии Гуссенбах Медведицкого кантона произошло раскулачивание[4]. По акту, составленному ударной бригадой Гуссенбахского сельсовета, имущество Анны Пропп передали в колхоз им. Сталина[4].
С 1932 года Пропп преподавал и вёл научную работу в Ленинградском университете (ЛГУ). С 1937 года стал доцентом, с 1938 года — профессор филологического факультета ЛГУ, последовательно на кафедрах романо-германской филологии, фольклора и, вплоть до 1969 года, русской литературы; в 1963-64 заведовал кафедрой.
В период «борьбы с космополитизмом» (1949-52) преподавал на кафедре этнографии и антропологии исторического факультета.
Был дважды женат. В браке с Серафимой Павловной Соколовой родились дочери Мария и Елена. От брака с Елизаветой Яковлевной Антиповой (1905-79) — сын Михаил (1937-18), гидробиолог, заслуженный деятель науки РФ.
Скончался 22 августа 1970 года в Ленинграде в возрасте 75 лет. Похоронен на Северном кладбище.
Исследование сказкиПравить
Самая известная работа учёного — «Морфология сказки» (Ленинград, 1928) — монография, посвященная структуре народных сказок. Исследуя фольклор, ученый выделил в сказках постоянные и переменные элементы. К постоянным он причислил действия, которые совершали персонажи для развития сюжета, и их последовательность. К переменным — отнёс языковой стиль произведений, количество действий и способы их исполнения, а также мотивировки и атрибуты персонажей. Над первым научным трудом Пропп работал 10 лет.
Известные учёные — литературовед Борис Эйхенбаум, этнограф Дмитрий Зеленин, лингвист Виктор Жирмунский — одобрили работу исследователя. Однако большой популярности тогда она не получила[7].
Пропп выделил повторяющиеся постоянные функции действующего лица (всего 31), положив начало структурно-типологическому изучению нарратива. Работа Проппа оказала значительное влияние на развитие структуралистских исследований мифологических, фольклорных, литературных текстов.
В 1930-е годы Владимир Пропп выступает с докладами по фольклористике. Ученый представлял исследования «Сказочной комиссии» на отделении этнографии при Географическом обществе, на секции фольклора в Институте истории искусств, на секции «Живая старина» в Институте сравнительного изучения литератур и языков Запада и Востока им. Веселовского.
С 1937 года Владимир Пропп работал на кафедре фольклора в ЛГУ, где ему присвоили звание кандидата филологических наук без аттестации и экзаменов, а через год назначили профессором.
Докторской диссертацией ученого стала рукопись книги «Исторические корни волшебной сказки» — продолжение предыдущей монографии.
В этой работе Пропп писал не о структуре сказок, а об их происхождении. Он изучал мифологию первобытных народов и объяснял истоки волшебной сказки в племенных обрядах инициации: их участники также проходили испытания, порой терпели неудачи, потом благополучно выполняли задания и получали «новый облик». Так сюжет любой сказки объяснялся обрядом инициации, в ходе которых дети получали новый статус.
«Морфология» и «Исторические корни» представляют собой как бы две части или два тома одного большого труда. Второй прямо вытекает из первого, первый есть предпосылка второго. <…> Я по возможности строго методически и последовательно перехожу от научного описания явлений и фактов к объяснению их исторических причин».
В работе «Исторические корни волшебной сказки» (Ленинград, 1946) Пропп развивает гипотезу, разработанную Пьерром Сентивом (псевдоним Эмиля Нурри). Пропп видит в народных сказках напоминание о тотемических ритуалах инициации.
Очевидно, что структура сказок имеет характер инициации. Проблема — как выяснить, описывает ли сказка систему обрядов, относящихся к определённой стадии культуры, или же её сценарий инициации оказывается «воображаемым», не связан историко-культурным контекстом, но выражает внеисторическое архетипическое поведение психики.
В качестве примера Пропп обращается к тотемическим инициациям; этот тип инициации был недоступен для женщин, но основным персонажем славянских сказок оказывается как раз женщина: старая ведьма, Баба-Яга. Она выступает посвящающим старшим с точки зрения гипотезы о обрядовом происхождении сказки. А посвящающий, хотя всегда являлся мужчиной, имел символические признаки обоих полов, или даже только женские[8].
Пропп приводит этнографические данные, показывающие процесс разложения древней тотемической религии и превращения сакральных некогда устных преданий в сказки. Рассматривая этносы, ещё не расставшиеся с тотемизмом (и не имеющие сказок как таковых), находящиеся в процессе его разложения, и современные сказки «культурных» народов, Пропп приходит к выводу о единстве происхождения волшебной сказки.
ОпалаПравить
После выхода книги «Исторические корни волшебной сказки» в 1946 году Проппа уволили из Академии наук. Его обвинили в антимарксизме, идеализме и религиозности идей. В журнале «Советская этнография» вышла рецензия «Против буржуазных традиций в фольклористике (о книге проф. В. Я. Проппа „Исторические корни…“)». Здесь учёного раскритиковали за мистицизм, «извращение и фальсификацию истинной картины общественных отношений» и отсутствие опоры на труды Максима Горького — он тоже изучал сказки. И считал, что волшебные сюжеты — это мечты людей о лучшей жизни, об изменении реальности. В 1940-е годы это было серьезным обвинением — печатать другие работы автора «антимарксистской книги» никто не решался. За последующие 12 лет после выхода книги Пропп опубликовал лишь три статьи по фольклору, тезисы и статью о проблеме артикля в современном немецком языке.
Аграрные праздники и древнерусское искусствоПравить
Третью монографию «Русский героический эпос» Пропп издал в 1958 году. Он писал ее 10 лет, то бросая, то снова возвращаясь к работе. Проанализировав тексты всех известных ему былин, ученый нашел связь «развития эпоса с ходом развития русской истории», объяснил многочисленные загадки в былинах, описал специфику былинных героев, раскрыл особенности поэтики этого жанра.
Автор, анализируя фольклор, указывает на аграрный характер славянских праздников и верований, таких как Масленица, Семик. Базисом для книги во многом послужила работа Дж. Фрэзера «Золотая ветвь»[9].
Четвертая монография Владимира Проппа — «Русские аграрные праздники» — вышла в 1963 году. Изучая годовой цикл, сравнивая праздники между собой, ученый пришел к выводу, что частично они состоят из одинаковых элементов, иногда различно оформленных, а иногда тождественных.
В 1960-е годы выходили и другие работы фольклориста: «Об историзме русского эпоса (ответ академику Б. Л. Рыбакову)», «Фольклор и действительность», «Об историзме русского фольклора и методах его изучения». В последние годы жизни ученый увлекся древнерусским искусством: иконописью и архитектурой православных храмов. Он собрал тысячи фотографий и зарисовок икон, соборов, церквей, часовен. В планах у Владимира Проппа была работа о систематизации форм православных храмов[7].
Однако учёный не успел написать очередной масштабный труд. После смерти Владимира Проппа в СССР опубликовали еще две его книги: «Проблемы комизма и смеха» и «Русская сказка».
См. такжеПравить
- Мономиф
- Аарне, Антти Аматус
- Чичеров, Владимир Иванович
Основные трудыПравить
- Морфология сказки. — Л.: Academia, 1928.
- Русская сказка. — Л., 1984.
- Исторические корни волшебной сказки. — Л.: Изд-во ЛГУ, 1986. — 364 с.
- Фольклор и действительность. — М.: Наука, 1989. — 233 с.
- Русский героический эпос. — Лабиринт, 2006. — 624 с. — ISBN 5-87604-051-7.
- Проблемы комизма и смеха. Ритуальный смех в фольклоре (по поводу сказки о Несмеяне). (Собр. тр. В. Я. Проппа.) Науч. ред., комм. Ю. С. Рассказова. — М.: Лабиринт, 1999.
ПримечанияПравить
ЛитератураПравить
- Берков П. Н. Метод исследования народного творчества в трудах В. Я. Проппа (к 70-летию со дня рождения) // Вестник ЛГУ. Серия литературы, языка и истории. 1966. Вып. 1, № 2.
- Типологические исследования по фольклору. Сборник статей памяти В. Я. Проппа (1895—1970). М., 1975.
- Неизвестный В. Я. Пропп. «Древо жизни. Дневник старости. Переписка» / Предисл., сост. А. Н. Мартыновой; Подгот.текста, коммент. А. Н. Мартыновой, Н. А. Прозоровой. — СПб.: Алетейя, 2002. — ISBN 5-89329-512-9.
- Уорнер Э. Э. Владимир Яковлевич Пропп и русская фольклористика. Изд-во СПбГУ, 2005. — ISBN 5-8465-0092-7.
- Reinhard Breymayer: Vladimir Jakovlevič Propp (1895—1970) — Leben, Wirken und Bedeutsamkeit. B: Linguistica Biblica 15/16 (1972), 36-77 (67-77 Bibliographie).
- Serena Grazzini: Der strukturalistische Zirkel. Theorien über Mythos und Märchen bei Propp, Lévi-Strauss, Meletinskij. Wiesbaden 1999 (DUV: Literaturwissenschaft).
- Vilmos Voigt: Propp, Vladimir Jakovlevič. В: Enzyklopädie des Märchens, том 10 (2002), 1435—1442.
СсылкиПравить
- Путилов Б. Н. Пропп, Владимир Яковлевич // Краткая литературная энциклопедия / Гл. ред. А. А. Сурков. — М. : Советская энциклопедия, 1962—1978.
- Исторические корни волшебной сказки
- Морфология сказки
- Морфология сказки, Л., 1928 (на сайте feb-web.ru)
- Проблемы комизма и смеха.
- Ольшанский Д. Рождение структурализма из анализа волшебной сказки / Toronto Slavic Quarterly, No. 25
- Статья «Владимир Яковлевич Пропп и его любимое Линёво», сайт wolgadeutsche.ru
- Владимир Пропп (1895—1970) / Литературная энциклопедия (2008)
- Биография Владимира Проппа в Галерее русских мыслителей (Международного общества философов, 2007)
- О Пропповском центре
- V. Ya. Propp’s Structuralism
- Владимир Пропп на портале «Культура»
- Когут К. С. Неизвестный Пропп
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Пропп.
Влади́мир (Ге́рман Вольдема́р) Я́ковлевич Пропп (16 [28] апреля 1895, Санкт-Петербург — 22 августа 1970, Ленинград)[5] — советский филолог, фольклорист, профессор Ленинградского университета[4]. Получил мировое признание[4], является основоположником сравнительно-типологического метода в фольклористике[4], одним из создателей современной теории текста[4]. Современные структуралисты считают В. Я. Проппа одним из своих предшественников[4].
| Владимир Яковлевич Пропп | |
|---|---|
 | |
| Дата рождения | 16 (28) апреля 1895 |
| Место рождения | Санкт-Петербург, Российская империя |
| Дата смерти | 22 августа 1970[1][2][3] |
| Место смерти |
|
| Страна |
|
| Научная сфера | фольклористика, этнография |
| Место работы | ЛГУ |
| Альма-матер | Петроградский университет |
| Учёная степень | доктор филологических наук |
| Учёное звание | профессор |
| Ученики | Р. И. Беккер, Н. А. Бутинов, Ю. А. Добровольская, Н. И. Криничная, И. П. Лупанова, М. П. Чередникова, М. И. Шахнович |
| Известен как | основоположник сравнительно-типологического метода в фольклористике, один из основоположников современной теории текста[4] |
| Награды и премии |  |
 Медиафайлы на Викискладе | |
БиографияПравить
Родился 16 (28) апреля 1895 года в Санкт-Петербурге в семье поволжских немцев. Отец — Яков Филиппович Пропп (1858—1919), зажиточный поволжский крестьянин, родившийся в селе Гуссенбах (ныне с. Линёво, Волгоградская область). Мать — Анна Елизавета Фридриховна, урожденная Бейзель (?—1942).
В 1914-18 гг. изучал русскую и германскую филологию на филологическом факультете в Петроградском университете. Впоследствии преподавал немецкий язык в вузах Ленинграда. В годы Первой мировой войны Пропп собирался на фронт, однако в армию студентов не призывали. Тогда он сдал экзамены по анатомии, физиологии, хирургии, работал в лазарете санитаром и братом милосердия.
В послереволюционные годы, в период Гражданской войны и позже (1917-29) семья Проппов жила в своём доме на хуторе Пропп[4][6]. За это время Владимир Яковлевич был в отцовском имении несколько раз. В конце 1918 года навестил больного отца[4], в марте 1919 года приехал уже на похороны Якова Филипповича. На некоторое время остался здесь и работал на поле[4] с родственниками.
Работал школьным учителем в деревне Голый Карамыш[4], в 70 км от хутора.
Затем Пропп вернулся в Петроград. Летом 1923 года он приезжал в бывшее имение с женой[4].
20 декабря 1929 года в немецкой колонии Гуссенбах Медведицкого кантона произошло раскулачивание[4]. По акту, составленному ударной бригадой Гуссенбахского сельсовета, имущество Анны Пропп передали в колхоз им. Сталина[4].
С 1932 года Пропп преподавал и вёл научную работу в Ленинградском университете (ЛГУ). С 1937 года стал доцентом, с 1938 года — профессор филологического факультета ЛГУ, последовательно на кафедрах романо-германской филологии, фольклора и, вплоть до 1969 года, русской литературы; в 1963-64 заведовал кафедрой.
В период «борьбы с космополитизмом» (1949-52) преподавал на кафедре этнографии и антропологии исторического факультета.
Был дважды женат. В браке с Серафимой Павловной Соколовой родились дочери Мария и Елена. От брака с Елизаветой Яковлевной Антиповой (1905-79) — сын Михаил (1937-18), гидробиолог, заслуженный деятель науки РФ.
Скончался 22 августа 1970 года в Ленинграде в возрасте 75 лет. Похоронен на Северном кладбище.
Исследование сказкиПравить
Самая известная работа учёного — «Морфология сказки» (Ленинград, 1928) — монография, посвященная структуре народных сказок. Исследуя фольклор, ученый выделил в сказках постоянные и переменные элементы. К постоянным он причислил действия, которые совершали персонажи для развития сюжета, и их последовательность. К переменным — отнёс языковой стиль произведений, количество действий и способы их исполнения, а также мотивировки и атрибуты персонажей. Над первым научным трудом Пропп работал 10 лет.
Известные учёные — литературовед Борис Эйхенбаум, этнограф Дмитрий Зеленин, лингвист Виктор Жирмунский — одобрили работу исследователя. Однако большой популярности тогда она не получила[7].
Пропп выделил повторяющиеся постоянные функции действующего лица (всего 31), положив начало структурно-типологическому изучению нарратива. Работа Проппа оказала значительное влияние на развитие структуралистских исследований мифологических, фольклорных, литературных текстов.
В 1930-е годы Владимир Пропп выступает с докладами по фольклористике. Ученый представлял исследования «Сказочной комиссии» на отделении этнографии при Географическом обществе, на секции фольклора в Институте истории искусств, на секции «Живая старина» в Институте сравнительного изучения литератур и языков Запада и Востока им. Веселовского.
С 1937 года Владимир Пропп работал на кафедре фольклора в ЛГУ, где ему присвоили звание кандидата филологических наук без аттестации и экзаменов, а через год назначили профессором.
Докторской диссертацией ученого стала рукопись книги «Исторические корни волшебной сказки» — продолжение предыдущей монографии.
В этой работе Пропп писал не о структуре сказок, а об их происхождении. Он изучал мифологию первобытных народов и объяснял истоки волшебной сказки в племенных обрядах инициации: их участники также проходили испытания, порой терпели неудачи, потом благополучно выполняли задания и получали «новый облик». Так сюжет любой сказки объяснялся обрядом инициации, в ходе которых дети получали новый статус.
«Морфология» и «Исторические корни» представляют собой как бы две части или два тома одного большого труда. Второй прямо вытекает из первого, первый есть предпосылка второго. <…> Я по возможности строго методически и последовательно перехожу от научного описания явлений и фактов к объяснению их исторических причин».
В работе «Исторические корни волшебной сказки» (Ленинград, 1946) Пропп развивает гипотезу, разработанную Пьерром Сентивом (псевдоним Эмиля Нурри). Пропп видит в народных сказках напоминание о тотемических ритуалах инициации.
Очевидно, что структура сказок имеет характер инициации. Проблема — как выяснить, описывает ли сказка систему обрядов, относящихся к определённой стадии культуры, или же её сценарий инициации оказывается «воображаемым», не связан историко-культурным контекстом, но выражает внеисторическое архетипическое поведение психики.
В качестве примера Пропп обращается к тотемическим инициациям; этот тип инициации был недоступен для женщин, но основным персонажем славянских сказок оказывается как раз женщина: старая ведьма, Баба-Яга. Она выступает посвящающим старшим с точки зрения гипотезы о обрядовом происхождении сказки. А посвящающий, хотя всегда являлся мужчиной, имел символические признаки обоих полов, или даже только женские[8].
Пропп приводит этнографические данные, показывающие процесс разложения древней тотемической религии и превращения сакральных некогда устных преданий в сказки. Рассматривая этносы, ещё не расставшиеся с тотемизмом (и не имеющие сказок как таковых), находящиеся в процессе его разложения, и современные сказки «культурных» народов, Пропп приходит к выводу о единстве происхождения волшебной сказки.
ОпалаПравить
После выхода книги «Исторические корни волшебной сказки» в 1946 году Проппа уволили из Академии наук. Его обвинили в антимарксизме, идеализме и религиозности идей. В журнале «Советская этнография» вышла рецензия «Против буржуазных традиций в фольклористике (о книге проф. В. Я. Проппа „Исторические корни…“)». Здесь учёного раскритиковали за мистицизм, «извращение и фальсификацию истинной картины общественных отношений» и отсутствие опоры на труды Максима Горького — он тоже изучал сказки. И считал, что волшебные сюжеты — это мечты людей о лучшей жизни, об изменении реальности. В 1940-е годы это было серьезным обвинением — печатать другие работы автора «антимарксистской книги» никто не решался. За последующие 12 лет после выхода книги Пропп опубликовал лишь три статьи по фольклору, тезисы и статью о проблеме артикля в современном немецком языке.
Аграрные праздники и древнерусское искусствоПравить
Третью монографию «Русский героический эпос» Пропп издал в 1958 году. Он писал ее 10 лет, то бросая, то снова возвращаясь к работе. Проанализировав тексты всех известных ему былин, ученый нашел связь «развития эпоса с ходом развития русской истории», объяснил многочисленные загадки в былинах, описал специфику былинных героев, раскрыл особенности поэтики этого жанра.
Автор, анализируя фольклор, указывает на аграрный характер славянских праздников и верований, таких как Масленица, Семик. Базисом для книги во многом послужила работа Дж. Фрэзера «Золотая ветвь»[9].
Четвертая монография Владимира Проппа — «Русские аграрные праздники» — вышла в 1963 году. Изучая годовой цикл, сравнивая праздники между собой, ученый пришел к выводу, что частично они состоят из одинаковых элементов, иногда различно оформленных, а иногда тождественных.
В 1960-е годы выходили и другие работы фольклориста: «Об историзме русского эпоса (ответ академику Б. Л. Рыбакову)», «Фольклор и действительность», «Об историзме русского фольклора и методах его изучения». В последние годы жизни ученый увлекся древнерусским искусством: иконописью и архитектурой православных храмов. Он собрал тысячи фотографий и зарисовок икон, соборов, церквей, часовен. В планах у Владимира Проппа была работа о систематизации форм православных храмов[7].
Однако учёный не успел написать очередной масштабный труд. После смерти Владимира Проппа в СССР опубликовали еще две его книги: «Проблемы комизма и смеха» и «Русская сказка».
См. такжеПравить
- Мономиф
- Аарне, Антти Аматус
- Чичеров, Владимир Иванович
Основные трудыПравить
- Морфология сказки. — Л.: Academia, 1928.
- Русская сказка. — Л., 1984.
- Исторические корни волшебной сказки. — Л.: Изд-во ЛГУ, 1986. — 364 с.
- Фольклор и действительность. — М.: Наука, 1989. — 233 с.
- Русский героический эпос. — Лабиринт, 2006. — 624 с. — ISBN 5-87604-051-7.
- Проблемы комизма и смеха. Ритуальный смех в фольклоре (по поводу сказки о Несмеяне). (Собр. тр. В. Я. Проппа.) Науч. ред., комм. Ю. С. Рассказова. — М.: Лабиринт, 1999.
ПримечанияПравить
ЛитератураПравить
- Берков П. Н. Метод исследования народного творчества в трудах В. Я. Проппа (к 70-летию со дня рождения) // Вестник ЛГУ. Серия литературы, языка и истории. 1966. Вып. 1, № 2.
- Типологические исследования по фольклору. Сборник статей памяти В. Я. Проппа (1895—1970). М., 1975.
- Неизвестный В. Я. Пропп. «Древо жизни. Дневник старости. Переписка» / Предисл., сост. А. Н. Мартыновой; Подгот.текста, коммент. А. Н. Мартыновой, Н. А. Прозоровой. — СПб.: Алетейя, 2002. — ISBN 5-89329-512-9.
- Уорнер Э. Э. Владимир Яковлевич Пропп и русская фольклористика. Изд-во СПбГУ, 2005. — ISBN 5-8465-0092-7.
- Reinhard Breymayer: Vladimir Jakovlevič Propp (1895—1970) — Leben, Wirken und Bedeutsamkeit. B: Linguistica Biblica 15/16 (1972), 36-77 (67-77 Bibliographie).
- Serena Grazzini: Der strukturalistische Zirkel. Theorien über Mythos und Märchen bei Propp, Lévi-Strauss, Meletinskij. Wiesbaden 1999 (DUV: Literaturwissenschaft).
- Vilmos Voigt: Propp, Vladimir Jakovlevič. В: Enzyklopädie des Märchens, том 10 (2002), 1435—1442.
СсылкиПравить
- Путилов Б. Н. Пропп, Владимир Яковлевич // Краткая литературная энциклопедия / Гл. ред. А. А. Сурков. — М. : Советская энциклопедия, 1962—1978.
- Исторические корни волшебной сказки
- Морфология сказки
- Морфология сказки, Л., 1928 (на сайте feb-web.ru)
- Проблемы комизма и смеха.
- Ольшанский Д. Рождение структурализма из анализа волшебной сказки / Toronto Slavic Quarterly, No. 25
- Статья «Владимир Яковлевич Пропп и его любимое Линёво», сайт wolgadeutsche.ru
- Владимир Пропп (1895—1970) / Литературная энциклопедия (2008)
- Биография Владимира Проппа в Галерее русских мыслителей (Международного общества философов, 2007)
- О Пропповском центре
- V. Ya. Propp’s Structuralism
- Владимир Пропп на портале «Культура»
- Когут К. С. Неизвестный Пропп
Структурный
анализ волшебной сказки В.Я.Проппа на примере новеллы О.Генри «Дары волхвов».
Винокурова
Сайына Егоровна
Учитель
русского языка и литературы
МБОУ
Алеко-Кюёльская СОШ им Г.Г. Софронова, с.
АлекоКюёль.
В данной работе мы
будем основываться на высказывание Федора Ивановича Буслаева «сказка переходит
в забавную новеллу». Рассмотрим и попытаемся доказать связь сказки с новеллой.
Для этого мы заранее познакомились с работой В. Я. Проппа «Морфология волшебной
сказки». Основываясь на данной работе проанализируем текст новеллы «Дары
волхвов» О. Генри. И утвердим предположение, что «Дары волхвов»может быть
отнесен к жанру волшебной сказки.
В.Я.Пропп выявил
31 функцию волшебной сказки. Эти функции являются обязательными для народной
волшебной сказки: отлучка, запрет, нарушение запрета, разведка вредителя и
выдача ему сведений, подвох и пособничество, вредительство или недостача,
посредничество, начало противодействия, отправка, первая функция дарителя и реакция
героя, получение волшебного средства, пространственное перемещение, борьба,
клеймение героя, победа, ликвидация недостачи, возвращение героя, преследование
и спасение, неузнанное прибытие, притязания ложного героя, трудная задача и ее
решение, узнавание и обличение, трансфигурация, наказание, свадьба. Однако не
все они обязательно присутствуют в одной сказке.
В
новелле О. Генри можно найти 27 из вышеперечисленных функций. Можно заметить,
что большинство функций, названные Проппом, в новелле воспроизводятся, но их
порядок варьируется в гораздо большей степени, чем это свойственно народной
сказке.
Новелла начинается
с описания квартиры знакомство с членами семьи, это не является функцией, но
все же представляет собой важный морфологический элемент, некую исходную
ситуацию (i) в сказке. В новелле становится понятно, что Делла живет со своим
мужем в съемной дешевой квартире, так как муж зарабатывает не очень много для
семейного человека, а жена занимается хозяйством. Семья не может себе позволить
лишних трат, и получилось так, что перед Рождеством Делла поняла, что не сможет
преподнести любимому Джиму достойный подарок по очень простой причине — нет
денег.
1-3. Начальная
ситуация (i)
4. (16)функция Борьба
(Б) герой борется с нищетой.
5-7. Троичность –
народная примета. Можно отметить, что рождество является сказочным праздником,
время, когда происходят чудеса.
8-10. Знакомство с
героем. (17)функция Клеймение (К) Плачет, откуда найти деньги. Из-за слез у нее
опухают глаза.
11-14.Узнаем про
Джима, который на данный момент находится вне дома. (1)функция Отлучка (обозн.е)
(кто-то из членов семьи отлучается из дома); Антагонистом, я считаю, нищету
(бедность)
15-16. (31)функция
Свадьба (С) – узнаем, что они в браке. (мистер и миссис Джеймс Диллингем Юнг)
17-27.Чтобы
осуществить мечту ей препятствует нищета (антагонист) (4)функция Выведывание
(в) (антагонист т.е. нищета «знает» про их бедность). (5)функция Выдача (w)
(антагонист «получает» сведения о сумме денег).(7) функция Пособничество (g)
(невольно помогает врагу, расходы); (8)функция Недостача (а) (Делле не достает
денег, чтобы купить подарок Джиму). (25)функция Трудная задача. (З)функция
(герою предлагается трудная задача); Серое – повторы. Ретардация.
28-31.Библейские
персонажи – царица Савская и царь Соломон. Два главных богатства этой семьи –
волосы и часы. Часы переходили из поколения в поколение. Запрет на продажу, так
как является семейной реликвией. (2)функция Запрет (обозн. б1)
32-34.Как
утверждает В.Я. Пропп — в волосах заключается сила, на период у девушки
менструальных дней ее заточали в башне и не разрешали не то что стричь волосы,
а даже расчесывать. (2)функция Запрет (обозн. б2)
35-38. (9)функция Посредничество,
соединительный момент (В) (Сообщается недостача и ведет к поискам денег); (11)функция
Отправка (герой покидает дом); (15)функция Путеводительство, пространственное
перемещение между двумя царствами -(R) (Делла остановилась к месту нахождения
предмета поиска); Старенький коричневый -повтор
39-46 (10)функция Начинающееся
противодействие (С) (Не купите ли вы мои волосы?); (3)функция Нарушение (обозн.
b1) (запрет нарушается); (18)функция Победа (П) (Нищета побеждается, у Деллы
появляются деньги); (26)функция Решение (Р) (задача решается, отстригает
волосы); (14)функция Снабжение, получение волшебного средства (Z) (в
распоряжение героя попадает волшебное средство, деньги); При помощи мадам у
Деллы появляются деньги. Думаю, мадам играет здесь роль волшебного помощника.
Потому что дает деньги на то, чтобы та достигла своей цели.
47-49. (19)функция
Ликвидация беды или недостачи (Л) (начальная беда или недостача ликвидируется);
Она покупает подарок.
50. (20)функция Возвращение
(герой возвращается);
51-52. (29)функция
Трансфигурация (Т) (герою дается новый облик); Мальчишка, удравший с уроков.
53-54. (6)функция Подвох
(г). А правильно ли она поступила, продав свои волосы. (если Джим не убьет меня
сразу)
55. Делла молится
богу. Библейские мотивы.
56-63. Облик героя
(12)функция Первая функция дарителя (Д). Делла испытывается, выспрашивается,
подвергается нападению и пр., чем подготовляется получение волшебного средства
( гребешка)
64-72. (13)функция
Реакция героя (Г) (Делла реагирует на действия будущего дарителя);
73-78. (28)функция
Обличение (О) (Почему Джим смотрел на нее таким взглядом. Джим играет роль
дарителя. Дарит ей чудесные гребни.
79-82. Делл играет
роль дарителя. Дарит ему платиновую цепочку.
83-84. (30)функция
Наказание (Н) (дары нужно было спрятать)
85. (3)функция Нарушение
(обозн. b2) (запрет нарушается);
86-89. (27)Узнавание
(У) (героя узнают); Счастливый конец
Таким образом, проделанная
работа кажется достаточной для того, чтобы утверждать: «Дары волхвов» можно
рассматривать как волшебную сказку. Генри воссоздает схему волшебной сказки. Он
трансформирует традиционный «фольклорный» текст.
Проппом было
доказано, что изучение сказки – наука не менее сложная, чем другие науки.
Изучение волшебной сказки требует, возможно, еще больших усилий от
исследователя, чем любая другая наука. Слишком мало еще написано работ в этой
области и слишком много в этом еще неизвестного и непонятного – того, что
должно притягивать к себе новых людей. Новелла же О. Генри притягивают к себе
многим, и не в последнюю очередь – свойством вступать в диалог с фольклорными
«подтекстами».
Список
использованных источников.
1. Буслаев
Ф.И. «Народный эпос и мифология»
2. О.
Генри «Дары волхвов»
3. Пропп
В. Я. Морфология сказки. 2-е изд. //Электр.ресурс. 2012.
4. Пропп
В.Я. Морфология волшебной сказки. М., Лабиринт. 2011.
Литературную сказку можно в полной мере назвать художественным произведением, обладающим сложной структурой. В науке нет единого мнения относительно числа элементов этой структуры, однако большинство ученых выделяют четыре ее основных элемента:
— Идейное или идейно-тематическое содержание;
— Композиция в совокупности с сюжетом;
— Образная система;
— Язык (речевой стиль).
Идейное или идейно-тематическое содержание литературной сказки, прежде всего, определяется автором произведения, в отличие от сказки народ-ной. В связи с этим следует затронуть вопрос об индивидуальном и коллектив-ном началах в народной и литературной сказке. В фольклоре творчество, конеч-но же, принадлежит отдельным людям, но оно передает массовое мировоззре-ние и массовую психику. Приметы индивидуального творчества составляют наименее ценное в фольклоре и, как правило, не удерживаются им, тогда как при оценке авторского творчества особое значение имеют черты, характери-зующие произведения того или иного автора. Личное, субъективное может вы-ражаться по-разному: в стиле, в композиционном построении произведения, в характеристиках героев и т.д.
Кроме этого, литературная сказка, как плод трудов определенного чело-века, принадлежащего определенному времени, несет в себе современные этой эпохе идеи, отражает современные ей общественные отношения, тогда как сказ-ка народная, передающаяся из поколения в поколение и живущая на протяже-нии многих веков, сохраняет отпечаток архаичных форм миропонимания (сказ-ки связаны прежде всего с мифом) и архаичных социально-экономических от-ношений.
Композиция и сюжет. Говоря о сюжетно-композиционной структуре народных сказок, необходимо остановиться на закономерностях построения на-родных волшебных сказок, выведенных В.Я. Проппом. Основываясь на пони-мании сюжета, как комплекса мотивов или повторяющихся элементов-функций действующих лиц, Пропп выделил 31 функцию действующих лиц, в комбина-цию которых укладывается любая волшебная сказка. Элементы-функции дейст-вующих лиц волшеб-ной сказки не обязательно присутствуют в каждой волшеб-ной сказке, в силу закона перемещаемости, о котором Вл. Пропп упоминает в своей работе «Морфология сказки». «Сказки обладают одной особенностью — составные части одной сказки без всякого изменения могут быть помещены в другую сказку. Это закон перемещаемости, специ-фическая особенность каждой волшебной сказки» (Пропп В.Я. Морфология сказки. — Изд. 2-е. — М.: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1969. — 168 с.); но любая из этих функций обязательно присутствует в какой-то из волшебных сказок.
Однако такого строго обозначенного сценария мы не найдем в литера-турной сказке, которая отличается от народной тем, что имеет определенного автора и уже не принадлежит к фольклорным жанром. В литературных сказках мы найдем в своеобразном переплетении характерные для народных волшебных сказок ясность и тайну, проявления чудесного в разных формах, причем не только в осязаемом мире. Чудесное может указывать на психологическую и мо-ральную сложность человека, чудесному может придаваться духовное значение. Таким образом, для творческой фантазии создателя литературной сказки пред-ставлен полный простор, что не мешает авторам использовать традиционные функции героев.
Что же касается сюжетов народных и литературных сказок, то здесь также наблюдаются серьезные различия. Как известно, с давних пор предпри-нимались попытки классифицировать все известные народные сказки, объеди-нив в группы их на основе схожести сюжетов. Эти попытки увенчались успе-хом, и в результате современная наука располагает указателями сказочных сю-жетов (указатель Аарне — Андреева). Таким образом, сюжеты народных сказок являются традиционными и в какой-то мере заданными, в то время как сюжет литературной сказки всецело зависит от вымысла автора, что, как уже указыва-лось, не мешает писателям обращаться к народной традиции, как к источнику вдохновения.
Образная система. Как уже говорилось, одним из жанрообразующих признаков народной сказки является установка на сознательный вымысел. На-личие фантастики обусловливает особые свойства образности в народных сказ-ках. На каждом шагу мы сталкиваемся с необычными свойствами самых обык-новенных людей, которые волей судьбы оказываются в невероятных ситуациях. Фантастические существа, животные, наделенные человеческими качествами, и чудесные предметы не сходят со страниц, будоражащих воображение.
Особая структура сказочного образа в народных сказках проявляется:
1. в тенденции к раскрытию типового содержания в изображении пер-сонажей путем обобщения и даже абстрагирования;
2. в стабильности персонажей;
3. в постоянстве их функций;
4. в лаконичности портретных и психологических характеристик персо-нажей, которые раскрываются полнее в поступках и диалогах;
5. построение сюжета на двух-трех главных героях, ограниченное коли-чество героев;
Важную роль играет постановка персонажа в фантастическую ситуацию, совершение персонажем фантастических, сказочных действий. Именно дейст-вие можно назвать основным законом сказки, а движение сюжета в действиях и диалогах персонажей — ее структурным стержнем.
Структура сказочного образа героев литературной сказки резко отлича-ются от образности в народных сказках по всем вышеперечисленным пунктам. В литературной сказке находят свое отражение следующие тенденции:
1. индивидуализация сказочного героя. Часто у него есть полное имя (то есть имя и фамилия), автор сказки сообщает читателям подробности его жизни;
2. в литературных сказках бесчисленное множество персонажей, тогда как в рамках народной традиции принято переносить персонажей из одной сказки в другую, часто даже с сохранением функции героя;
3. постоянство функций в литературной сказке также нарушено. Герой по ходу действия может переходить из разряда положительных в ка-тегорию отрицательных и наоборот;
4. портретные и психологические характеристики в литературных сказ-ках играют важную роль для понимания образа героя. Автор старает-ся обосновать действия персонажей, объясняя их особенностями ха-рактера. Поэтому характеристики героев занимают значительное ме-сто в литературной сказке.
5. пожалуй, основное действие литературной сказки действительно строится на небольшом количестве главных героев, однако, система и иерархия героев значительно усложняется, появляется много «побоч-ных», второстепенных героев;
Таким образом, структура сказочного образа литературной сказки суще-ственно отличается от структуры сказочного образа в сказке народной.
Язык (речевой стиль). Одним из основных элементов структуры литера-турного произведения является язык, или речевой стиль. В данной работе мы будем пользоваться определением стиля, данным З.И. Хованской (Хованская З.И.Стилистика французского языка. — М.: Высшая школа, 1984. — с.314), а именно:
Стиль — это специфический способ реализации целевой установки, наибо-лее характерной для того или иного типа общения.
В области литературной коммуникации целевая установка представлена эстетическим намерением писателя, которое, воплощаясь в художественной структуре произведения, оказывается в основе его эстетической функции. Спо-соб реализации эстетической функции включает использование всех доступных средств, начиная от системы художественных образов и общего построения произведения, и заканчивая использованием языковых средств. Исходя из этого, можно утверждать, что в фольклорной сказке стиль практически отсутствует, так как она является формой коллективного творчества, а в литературной стилю отводится важная роль.
В зависимости от способа реализации эстетической функции, З.И.Хованская выделяет следующие разновидности литературно-художественных стилей:
1. Стили литературных направлений (например, романтизма)
2. Стили литературных видов и жанров;
3. Стили композиционно-речевых форм;
4. Индивидуальные, авторские стили;
Эти стилистические категории, по мнению З.И.Хованской, находятся между собой в отношении общего и частного.
1. Стиль литературного направления — с одной стороны, является ча-стью общей категории литературно-художественного функциональ-ного стиля речи и включает его свойства, основным из которых явля-ется подчинение всей структуры произведения эстетической функ-ции. С другой стороны, обладает индивидуальными признаками соот-ветствующего литературного направления (в нашей работе — роман-тизма).
Вполне естественно, что общие стилевые черты, свойственные тому или иному направлению, накладывают свой отпечаток на ис-пользование литературно-композиционных средств и стилистических приемов. Например, принцип контраста в сочетании с гиперболой культивируется в художественном методе романтиков, где он опре-деляется самой эстетикой романтизма. В языке романтиков вообще велико значение и распространенность тропов, особенно метафоры как средства романтического преобразования действительности. Язык романтизма литературен, с тенденцией к усложнению языковых структур, созданию сложных метафорических и символических обра-зов.
2. Стиль литературного жанра включает в себя как общие черты лите-ратурно-художественного стиля вообще и общие черты того литера-турного направления, к которому он примыкает, так и индивидуаль-ные признаки соответствующего жанра, отграничивающие его от всех остальных стилей жанров.
Так, фольклорной сказке, как представителю эпического жанра, присущи следующие стилистические особенности:
— наличие традиционных формул зачина и концовки;
— наличие повторяющихся конструкций;
— разговорная речь,
— повторяющиеся приемы повествования,
— трехступенчатое строение сюжета
Литературная сказка, чтобы называться таковой, в большин-стве своем заимствует у народной ее стилистические особенности. Но, как уже многократно повторялось, только от воли автора зависит степень стилизации его произведения. Чаще всего автор литератур-ной сказки жертвует разговорностью речи, усложняя строение фраз и придавая большое значение правильности их построения. Что же ка-сается остальных особенностей, то они также могут безболезненно отсутствовать в авторском произведении, хотя их наличие и создает особую сказочную атмосферу.
3. Композиционно-речевые формы также обладают своей стилевой ха-рактеристикой, в которой обнаруживаются общие свойства вида, жанра и литературного направления, а также специфические черты, позволяющие выделить их в особые единицы текста.
При разграничении композиционно-речевых форм необходимо учитывать, прежде всего, два признака:
1. Взаимодействие диалогической и монологической речи, а также речи самого говорящего субъекта и передачи чужих слов в форме косвенной или несобственно-прямой речи;
2. Роль композиционно-речевой формы в построении литера-турного уровня композиции, то есть в развитии сюжета и в раскрытии характеров, а также в непосредственной реали-зации эстетического задания автора.
В эпической литературе преобладает монологичес-кий тип речи, по-разному взаимодействующий с диалогом. События и характеры, являющиеся предметом художественного изображения, не могут быть здесь непосредственно показаны читателю: поэтому о них рас-сказывает, повествует некое лицо, выступающее в роли повествова-теля.
Монологический тип речи лежит в основе двух наиболее сущест-венных для этого рода литературы композиционно-речевых форм: повествования и описа-ния. Повествование и описание противопос-тавлены друг другу по признаку «динамичность/статичность», так как повествование служит, прежде всего, средством передачи собы-тий, развертывания соб-ственно событийной стороны сюжета, а опи-сание, напротив, свя-зано с замедлением действия.
В народной сказке, как уже отмечалось, действие является сю-жетным стержнем, поэтому преобладающей композиционно-речевой формой в ней является повествование. В сказке литературной, уде-ляющей большое значение характерам героев, важное место отво-дится описаниям и рассуждениям (которые вместе относятся к опи-сательному стилю).
С помощью повествовательных форм композиционно-речевой структуры, за счет динамики развивающегося сюжета воплощается художественное время, поскольку время вообще пости-гается чело-веком в действии. Художественное время не совпадает с временем реальным. Таким образом, в народной сказке оно убыстряется (на-пример, не описывается дорога героя, ведущая к цели, а просто со-общается факт отправления и факт прибытия). В литературной сказ-ке писатель волен убыстрить одни события и задержать другие, на-рушить их последо-вательный ход, по-своему скомбинировать раз-личные элементы действия, переставляя их во времени.
Диалогическая речь выполняет различные функции в эпичес-ком произведении. Наиболее типичны для нее две характерологиче-ские функции:
1) манера говорить персонажа дает представление о его принадлежно-сти к той или иной социально-профессиональной среде или
2) раскрывает его психологическое со-стояние в момент речи и его взаи-моотношения с другими персона-жами.
Диалог нередко принимает на себя функции повествования, одновре-менно сообщая сведения о происходящих событиях и харак-теризуя их участников. Особенно это свойственно малым эпическим формам, таким, как народная сказка. В литературной сказке диалог выполняет свои типичные функции.
4. Авторский стиль, выделяемый по совокуп-ности произведений одного писа-теля, обладает общими чертами литературного направления, к которому он принадлежит, жанра, в котором написана данная группа произведений, и индиви-дуальными чертами, привнесенными в них творческой личностью пи-сателя. Наконец, авторский стиль, проявляющийся в отдельном произве-дении,- это наиболее конкретное понятие, вбирающее в себя все общие черты перечисленных выше стилистических категорий, в том числе автор-ской манеры в целом, и добавляющее к ним индивидуальные свойства дан-ного произведения.
Исходя из изложенных положений и для того, чтобы более наглядно представить отличия литературной сказки от народной, нами была разработана следующая таблица, которую мы будем использовать и при анализе фактиче-ского материала.
Народная сказка Литературная
сказка
Принадлеж-ность к пове-ствователь-ным жанрам + +
Установка на вымысел + Размыта, реалистические тенден-ции
Идейно-тематическое содержание Определяется традицией (коллек-тивное творчество), сохраняется отпечаток архаичных форм миро-понимания и архаичных социаль-но-экономических отношений.
Определяется автором (индивиду-альное начало); передача идей, свойственных эпохе, отражение современных социально-экономических отношений
Сюжеты Заданные Определяются авторской фантази-ей
Композиция Определенный комплекс мотивов или повторяющихся элементов-функций действующих лиц (31 функция по Проппу) образует строгую схему. Использование лишь элементов традиционной схемы, большое значение авторской фантазии.
Образность 1. Обобщенное изображение персонажей, абстрагирование;
2. Стабильность персонажей;
3. Постоянство их функций;
4. Лаконичность характеристик персонажей
5. Небольшое количество героев
1. Индивидуализация сказочного героя, психологизм
2. Нестабильность персонажей
3. Непостоянство функций
4. Развернутые характеристики персонажей
5. Появление главных и второ-степенных героев
Форма пове-ствования Ориентировка на слушателя Ориентировка на читателя
Язык и стиль — традиционные формулы зачи-на и концовки;
— повторяющиеся конструкции;
— разговорная речь,
— повторяющиеся приемы пове-ствования,
— трехступенчатое строение сюжета
— преобладающая КРФ — пове-ствование
— художественное время убыст-ряется
— функция диалога — часто опи-сывает действие
— Стиль направления (в роман-тизме — принцип контраста в сочетании с гиперболой, тро-пы (метафора), литератур-ность языка, усложнение язы-ковых структур, сложные об-разы).
— КРФ — повествование, описа-ние
— Автор по своему усмотрению убыстряет или замедляет ху-дожественное время
— Традиционные функции диа-лога (характеристика героя и/или его душевного состоя-ния)
— Авторский стиль