Произведения шолохова донские рассказы

донские рассказы: анализ произведения шолохова м.а.кратко:первым печатным произведением михаила александровича шолохова 1905 1984 стал рассказ родинка 1924. когда в

«Донские рассказы»: анализ произведения Шолохова М.А.

Кратко:

Первым печатным произведением Михаила Александровича Шолохова (1905 — 1984) стал рассказ «Родинка» (1924). Когда в 1925 году появились «Донские рассказы», и читатели, и критики единодушно решили, что в литературу пришел новый талантливый писатель.

Страшные события гражданской войны и коллективизации становятся главным сюжетом «Донских рассказов», а ведущей темой — судьба человека, попавшего под «жернова» истории. С беспощадной правдой показал двадцатилетний писатель в своих первых произведениях суровые реалии этих лет: разъединение людей на «своих» и «врагов», классовую ненависть к «врагу», которым может стать член собственной семьи — отец, сын, брат; бессмысленную, ничем не оправданную жестокость, всплеск самых темных, мрачных эмоций, хранящихся в глубинах народного сознания. Революция разрушила сами основы народной жизни, народной нравственности. Гибнет изначальная ячейка «крестьянского мира» — семья.

В рассказе «Червоточина» от младшего сына кулака Якова Алексеевича, комсомольца Степки, отвернулась вся семья, а когда Степка разоблачает отца на собрании (тот скрыл истинную цифру площади засеваемой им земли), Яков Алексеевич совместно со старшим сыном, Максимом, убивают его зверски. Жестокое время раскрепостило в человеке звериные инстинкты, и больше всего страдают от несправедливости мира самые беззащитные — дети.

У пухнущего с голоду четырнадцатилетнего Алешки, героя рассказа «Алешкино сердце», умерли голодной смертью мать и сестренка. Богатая соседка Макарчиха убивает утюгом другую сестру — Польку — за то, что та влезла к ней в хату и стала есть остывшие в печи щи. Сам Алешка, чудом оставшийся в живых, в финале рассказа спасает четырехлетнюю девочку: не позволило ему его маленькое щедрое сердце стать свидетелем убийства.

Смертельной ненавистью пронизаны отношения между людьми: атаман Кошевой, «ликвидирующий коммунистов», заставляет старика-мельника, пытающегося спасти от бандитов зерно, есть землю, но судьба настигает и его: собственной рукой убивает атаман неузнанного им единственного сына — красного эскадронного командира Николку Кошевого («Родинка»). Убивает за измену врагу свою невенчанную жену Дарью пулеметчик Яшка Шибалок, не разрешив ей даже вскормить новорожденного младенца. Ощущение катастрофичности бытия определяет расстановку акцентов в «Донских рассказах»: герои Шолохова либо погибают в бою, либо, застигнутые врасплох, подвергаются мучениям и пыткам, либо вынуждены убивать своих близких. Но вера автора в конечное торжество жизни неистребима: несмотря на все ужасы настоящего, станет хорошим человеком Алешка, вырастет в детском доме «шибалкино семя», спасется трогательный маленький жеребенок.

Источник: Справочник школьника: 5—11 классы. — М.: АСТ-ПРЕСС, 2000

Подробнее:

Крестьянско-казацкий мир в «Донских рассказах» предстает в состоянии социального и семейного раскола — отсюда пафос непримиримой классовой борьбы. Сюжетно-композиционным лейтмотивом многих рассказов становится противоборство между «отцами» и «детьми», красными и белыми, казаками и иногородними. Читатель погружается в мир казацко-крестьянской жизни между революцией и коллективизацией: отголоски Гражданской войны, драматический пересмотр внутрисемейных отношений, смена поколений, заботы и треволнения казачьего куреня, картины донской природы, трудно пробивавшиеся ростки нови. Человек и история в «Донских рассказах» изображены через призму семейно-бытовых отношений.

Разрыв кровно-родственных связей в обстановке Гражданской войны порождал небывалые по остроте и накалу социальные конфликты. Абсолютная нетерпимость выливалась только в насилие. «Русская Смута, — писал в своих мемуарах А. И. Деникин, — наряду с примерами высокого самопожертвования, всколыхнула еще в большей степени всю грязную накипь, все низменные стороны, таившиеся в глубине человеческой души…»

Шолохов показывает своих героев в кризисных ситуациях, на таком трагическом изломе истории, когда происходит разрыв самого прочного (субстанции жизни), на чем держался патриархальный казацко-крестьянский мир, — кровно-родственных связей. В результате этого разлома происходило внутреннее самоопределение героев. Суть его — в стремлении к единству природного и социального начал, парадоксально сопрягающихся в едином повествовательном движении. К этому единству идет Анна из рассказа «Двухмужняя», дед Гаврила из «Чужой крови», стремление к утверждению единства этих начал заставляет Трофима спасти тонущего жеребенка («Жеребенок»).

«Донские рассказы» открывали новый угол зрения, новый уровень нравственной прозорливости художника.

Авторской позицией Шолохова стал народный взгляд на мир. Эта позиция, сознательно избранная художником, открывала возможность народно-эпического воссоздания жизни даже в частных ее проявлениях. Рассказы включают в себя такие элементы, которые переводят повествование в область философскую. Во многих из них речь идет о жизни и смерти, о том, что такое человек по отношению к окружающему миру природы и миру социальному, расколотому революцией, требующей от всех и каждого ответа на вопрос: с кем быть? (Над этим вопросом будет мучительно биться главный герой «Тихого Дона» Григорий Мелехов.) Герои Шолохова всегда поставлены жестокими жизненными обстоятельствами в нравственную коллизию выбора.

Какие только судьбы и характеры не вписаны Шолоховым в донскую панораму: неуемный в своей жестокости Бахчевник и чуткий к чужому горю Митька («Бахчевник»), неуемный в своих благородных порывах Яков Шибалок («Шибалково семя»), милосердный Трофим («Жеребенок»), непреклонный в своей жизнестойкости Аникей («Лазоревая степь»), самоуверенный Микишара («Семейный человек»). В цикле возникает эпический образ народа, стоящего на историческом перепутье.

Создавая атмосферу безыскусственной правды в рассказах, Шолохов стремился показать связь «всего со всем». Интерес к подробности чувства заменяет у него интерес к самим событиям. Шолохов берет исповедь личности как условие безвестной правды, условие доверия читателя к тому, что рассказывает автор. Он ищет в психологии и состоянии человека такие кульминационные моменты, которые в индивидуальном сознании открывают нечто общее для казачества и вместе с тем то, что было привнесено революцией. Убеждение писателя в возможности духовного озарения человека в кризисные моменты, в минуты страшных потрясений, в периоды нравственных катаклизмов — исходное условие для шолоховского эпоса, открывающее тайны личности и бытия. «Я, — говорил Шолохов, — интересуюсь людьми, захваченными этими социальными и национальными катаклизмами. Мне кажется, что в эти моменты их характеры кристаллизуются».

В «Донских рассказах» Шолохов сумел найти свой ракурс видения жизни, открыл то, что не сразу было замечено современниками (и может быть, им самим). Этим открытием был «гуманизм непривычного масштаба» (П. В. Палиевский), выступающий в рассказах некоей «философской доминантой», определяющей все: и сюжетно-композиционный строй рассказов, и принципы изображения характеров, и систему изобразительных средств, и тональность повествования (А. И. Хватов). За «гуманизм непривычного масштаба» Шолохов подвергался всяческим нападкам критики, особенно вульгарно-социологической, в конце 20-х — начале 30-х годов. В чем только не упрекали писателя: в нагнетании физиологических подробностей смерти, биологизме, абстрактном гуманизме и т. п. Шолохову отказывали в праве называться пролетарским (то есть истинно народным) писателем. То, что в лучших рассказах донского цикла начало классовое подчинено общечеловеческому, или игнорировалось, или подавалось критиками как негативное явление. Шолохов отказывался от сведения богатства проявлений душевного мира человека к социальным побуждениям. Выражая характер целостного крестьянского миропонимания, он становился подлинно народным писателем.

«Донские рассказы» явились начальной стадией формирования художественной философии Шолохова — писателя с трагическим мировидением. Жизнь у Шолохова совершает страшный эксперимент над людьми. Тут проверяется не только отдельный индивид, но и целый народ, его человеческая природа. В «Донских рассказах» писатель испытывает эпос драмой, обретая те глубинные эпические устои, на почве которых позднее вырос роман-эпопея «Тихий Дон».

Лаконизм «рубленой прозы», инверсия, манера народного сказа и другие творческие поиски молодого Шолохова в «Донских рассказах» перекликались с литературными экспериментами в литературе 20-х годов. Новеллы писателя выделялись в литературном потоке многообразием жанровых оттенков, идейной выразительностью композиции и зрелым искусством художественного образа.

Источник: Русская литература XX века: Пособие для старшеклассников, абитуриентов и студентов / Под ред. Т.Н. Нагайцевой. — СПб.: «Нева», 1998

Донские рассказы М.А. Шолохова методическая разработка по литературе (11 класс) по теме

Справочные материалы

1.Характеристика казачества, как особого служилого сословия

Этимология слова “казак”: Много версий. Одна из них: слово “козак” тюркского происхождения, оно означает “вольный человек”. Другая версия – слово “козак” берет начало в монгольском языке, где слово “ко” означает “броня”, “латы”, а слово “зах” – означает “межа”, “граница”. Таким образом слово “козах” – “защитник границы”. Есть и другие версии.

Первое упоминание – 1444 г.. однако собственно история вольного казачества начинается с XVI века.

С конца XVIII – нач. XIX вв. правительство установило контроль над казачеством, и уже к концу XIX в. казаки становятся опорой самодержавной власти. Но казачество не было однородным. Так революционные события в нач. XX в. в России нашли поддержку среди казачьей бедноты. Однако большинство казаков оставались верными принципу: “Дед служил верой и правдой, отец служил и я буду служить”.

После Октябрьского вооруженного восстания именно Дон стал центром формирования Добровольческой армии. Именно на Дон стекались все недовольные советской властью и властью большевиков.

3. Биографическая справка

Михаил Александрович Шолохов родился в 1905 (?)г. в станице Вёшенской, что расположилась на берегу Дона.

Годы учебы (1914-1918) пришлись на первую мировую войну. Затем он возвращается домой и видит, что “Донская область стала ареной ожесточенной гражданской войны”.

В 1920г. Михаил добровольцем вступил в продовольственный отряд. “Приходилось бывать в разных переплетах”,- позже напишет он в автобиографии. Он вспомнит себя, шестнадцатилетнего, на допросе, который вел сам Нестор Махно, и то, как, отпуская подростка, “батька” пригрозил ему на будущее жестокой расправой. Вспомнит, как его, командира продотряда, приговорили к расстрелу за превышение власти.

События того времени явились фактическим материалом, который лег в основу его первых рассказов.

Позже, в 1922 году, в Москве М. Шолохов знакомится с молодыми поэтами и прозаиками А. Безыменским, М. Светловым, А. Фадеевым, составлявшими группу “Молодая гвардия”, которые помогли молодому писателю опубликовать его первые рассказы о гражданской войне в “Журнале крестьянской молодежи” и на страницах газеты “Молодой ленинец”. Впоследствии М. Шолохов объединил эти рассказы в сборники “Донские рассказы” и “Лазоревая степь”. Первые рассказы, вошедшие в сборник “Донские рассказы”, были напечатаны в 1924г., когда автору было около 19 лет.

В 1924 г. М.А. Шолохов возвращается в Вешенскую, где и живет постоянно.

Различные трактовки авторской позиции в «Донских рассказах» М.А. Шолохова

• Литературовед В.А. Чалмаев в учебнике литературы для 11-го класса определил шолоховскую позицию в «Донских рассказах» как “совесть молчащую, благословляющую кровопролитие”. Противопоставив «Донские рассказы» «Тихому Дону», он назвал исключением лишь рассказ «Шибалково семя», где герой после собственноручного расстрела матери умоляет спасти жизнь его ребёнку.

• Американский исследователь Э.Симмонс в работе о Шолохове «Он избрал свой путь» отмечал, что “внимание к лучшим сторонам человеческой натуры в момент жестокой братоубийственной схватки” придаёт многим рассказам “гуманистическое звучание”.

• Филолог Л.Г. Сатарова в статье «Брат на брата, сын на отца…» определила особенности «Донских рассказов» так: “У донских писателей до Шолохова нет этой потрясающей душу бессмысленности и греховности братоубийства. Очень рано созревает у него мысль о том, что в этой войне неправы обе стороны. Главную тему «Донских рассказов» можно определить так: расчеловечивание и красных, и белых в ходе войны и редкие минуты торжества очень трудного обратного процесса — вочеловечивания Шолохов оценил Гражданскую войну как национальную катастрофу, в которой не было и не могло быть победителей”.

• Авторы книги «История русской литературы ХХ века. Советская классика. Новый взгляд» Л.П. Егорова и П.К. Чекалов пишут о книге М.А. Шолохова: “В «Донских рассказах» нет откровенной поэтизации подвига, нет романтических красок… Контрасты в его рассказах воссоздают реальные жизненные конфликты, через которые познаётся социальный разлом в среде донского казачества. Формой выражения социального у Шолохова часто становится внутрисемейный конфликт. Шолоховские сюжеты непосредственно посвящены фронту, который проходил почти через каждую семью независимо от её действительных убеждений а дальше вступала в силу логика борьбы, иногда не на жизнь, а на смерть. Показать объективным развитием действия кошмар братоубийственной борьбы — уже было проявлением гуманизма. Однако с середины 20-х годов и до сегодняшнего дня гуманистическое содержание этих произведений недооценивается.

В наши дни самым массовым изданием, приобщающим читателя к «Донским рассказам», является очерк Виктора Чалмаева. Как обвинение автору «Донских рассказов» предъявлены «психоз ненависти», «романтика расстрелов», нравственная «глухота», возведение в культ насилия, идеализация методов насилия «во имя высшей правды».

• Исследователь В.В. Гура, автор книги «Как создавался “Тихий Дон”», считает, что “автор «Донских рассказов» полемизирует с упрощённым представлением о путях народа в революции и Гражданской войне. Он несёт в литературу жизненно трагические ситуации и человеческие судьбы, рассказывает о кровавых схватках минувшего времени, о трудных и противоречивых путях народа к новой жизни. Протест против ложноромантического изображения революционной схватки социально полярных миров заставлял Шолохова заострять конфликты своих рассказов, наполнять их запахами крови и пороха, драматическими столкновениями, захватившими глубины народной жизни”.

Прочитайте отрывки из диктовок М.А. Шолохова младшему сыну, приведённые в книге В.О. Осипова «Серый поток», и размышления о шолоховской позиции в романе американского слависта Э.Симмонса.

“Перед кончиной [Шолохов] многое доверил своему младшему сыну, даже такое по тем временам запретное:

«Гражданская война, она, брат, помимо всего прочего тем пакостна, что ни победы, ни победителя в ней не бывает… У тётки моей, у твоей бабки двоюродной, Ольги Михайловны, — четыре сына: Иван, Валентин, Александр и Владимир. Трое — бойцы Добровольческой армии, а Валентин — красный… Выбьют красные белых с хутора, Валентин заскакивает домой, воды попил, не раздеваясь: “Ничего, мать, не горюй! Сейчас всыплем этой контре, заживём по-новому!” На коня — и ходу! А мать в слёзы — волосы на себе рвёт… А через день таким же макаром Иван влетает. “Был Валька, подлюка? Ну, попадётся он мне! Ничего, погоди, мать, немного, выбьем вот сволоту эту с нашего Дона, заживём по-старому!” А мать уже об печь головой бьётся… И так ведь не раз, не два. Когда там по вашим учебникам гражданская закончилась? В 20-м? Нет, милый мой, она и сейчас ещё идёт. Средства только иные. Потому что у нас до сих пор что ни мероприятие — то по команде, что ни команда, то для людей, мягко сказать, обиды…. Это если мягко сказать. Паршивые, бездарные ученики мы у истории — вот что плохо. А у неё одно, весёленькое такое, правило есть. Всё, что для предков правым было, для потомков чаще всего неправым оказывается. И далеко ходить не надо. Всё, что нашим отцам-дедам дорого было, мы на штыки подняли. Но и всё, чем мы сейчас восторгаемся, и всех, кто восторгается, скорее всего уже наши внуки проклянут. А мы всё продолжаем думать, что нас минет чаша сия…”».

“Поведение и красных, и белых с их жестокостью, безобразием, обманом, а иногда и благородством описано честно… Шолохов был слишком большим художником, чтобы пожертвовать действительностью ради идеологических соображений”.

  1. Анализ рассказа “Родинка”.

Работа по группам—10 мин –в группах и по 3 мин — выступление

Смысл названия.
Подберите однокоренные слова к слову «родинка». Что объединяет эти понятия
Авторская оценка героев
В чём состоит самый важный конфликт?

Оценки:

3) Анализ рассказа “Алешкино сердце”

Работа по группам—10 мин –в группах и по 3 мин — выступление

Смысл названия.
Подберите родственные слова к слову «кровь»
Авторская оценка героев
Будущее Алешки

Оценки:

  1. Анализ рассказа “Шибалково семя”.

Работа по группам—10 мин –в группах и по 3 мин — выступление

Смысл названия.
Подберите родственные слова слову «семя».
Авторская оценка героев
Какова судьба ребенка?

Оценки:

4) Анализ рассказа «Чужая кровь».

Работа по группам—10 мин –в группах и по 3 мин — выступление

Смысл названия.
Подберите родственные слова слову «кровь».
Авторская оценка героев
Может ли у рассказа быть благополучный, “сказочный” финал?

Оценки:

Впишите в овалы названия проанализированных рассказов М.Шолохова. Подумайте, как они должны располагаться. Обозначьте местоположение автора, ориентируясь его позицией по отношению к изображаемому. Руководствуйтесь при этом тем, как разрешается конфликт.

«Трагедия народа в «Донских рассказов» М. Шолохова»

Михаил Шолохов. Каждый открывает его по-своему. Каждому нравится свой герой его произведений. Это и понятно. Ведь судьбы героев, пробле мы, поднятые Шолоховым, созвучны нашему времени. Но мой Шолохов — не только писатель. Он, прежде всего, человек интересной, яркой судьбы. Посудите сами: в 16-летнем возрасте Шолохов чудом уцелел, попав в руки к властолюбивому Нестору Махно; в 37-м не раз спасал своих друзей от репрессий. Его обвиняли в плагиате, в симпатиях белому движению. Много испытаний выпало на долю этого писателя. На он не уподобился траве, которая «растет, покорно клонясь под гибельным дыханием житейских бурь». Несмотря ни на что, Шолохов остался прямолинейным, честным, правдивым человеком. Правдивы и его «Донские рассказы». В них Шолохов выразил свое отношение к войне, явившейся трагедией народа. Она губительна для обеих сторон, приносит невосполнимые потери, калечит души. Писатель прав: недопустимо, когда люди, разумные существа, приходят к варварству и самоистреблению.

В «Донских рассказах» меня привлекли реалистичность, антиромантичность изложения суровых военных условий; та правда войны, что не щадит никого, даже детей. Шолохов говорил, что нельзя чересчур живописно, красочно писать о смерти среди «седых ковылей», приписывать погибающим состояния, когда они «умирали, захлебываясь красивыми словами». Ну а как же красота изложения? У Шолохова она в простоте, народности языка. Сама суть рассказов заставляет задумываться о жизни. По моему мнению, смысл их в том, что люди, дабы доказать свою преданность идеалам, переступают через жизнь и судьбу самых родных, близких людей. Брат должен убить брата, сын — отца.

В рассказе «Продкомиссар» казак Игнат Бодягин поддерживает беспощадное решение трибунала: казнить родного отца за саботаж. Классовая ненависть выше родственных чувств. В новелле «Бахчевик» казак спасает раненого брата и расправляется с отцом-белогвардейцем. Еще мрачнее рассказ «Семейный человек»: в нем отец убивает сразу двух сыновей-красногвардейцев, дрогнув перед угрозами белоказаков.

Герои у Шолохова не рассуждают, а действуют, не задумываясь: по первому зову сердца бросаются в реку спасать жеребенка или отбивают детей у бандитов. Но так же, не задумываясь, убивают сыновей, отнимают последнее у крестьян. Они заставляют то злиться, то плакать. Читаешь, и «грусть-тоска» заполняет твое сердце.

Почему же Шолохов не мог добавить счастья в свои произведения? Он, как мне кажется, хотел хоть немного приблизить нас, читателей, к реальностям войны, когда нет ни единого счастливого человека.

Что же дает мне Шолохов? Пусть за меня скажет один критик: «Он пробуждает скрытый в наших душах огонь, приобщая к великой доброте, великому милосердию и великой человечности русского народа. Он принадлежит к числу тех писателей, чье искусство помогает каждому стать более человечным». Таков мой Шолохов. Писатель, преподавший мне уроки мужества, порядочности и честности. Я читаю и перечитываю Шолохова, каждый раз поражаясь его умением заглянуть в глубокие тайники человеческой души. Я верю своему писателю, поэтому у меня никогда не возникнут сомнения в его правдивости.

Незадолго до смерти М.А.Шолохов говорил с сыном о вечных ценностях человеческой жизни: «Веры у людей никто и никогда отнять не сможет. Без веры человек — не человек. Отними у него веру в Бога, он станет верить в царя, в законы, в вождя… Высокой только должна эта вера быть. Возвышенной. Плохо, страшно, когда предмет веры мельчится. Мелкая вера — мелкий человечек. А высшие духовные ценности можно и в культ возвести. По мне, так и нужно. Должно».

Самой высокой духовной ценностью для Шолохова было чувство любви к родине и ее народу, имеющему полное право на счастье. Но Шолохов не мог принять тех жестоких путей, которые были навязаны народу в борьбе за его счастье. Он не принимал стремление «выпрыгнуть» из истории, форсировать естественное течение исторического времени по принципу «цель оправдывает средства».

Надо окунуться в то время, чтобы понять, насколько серьезными были те условия, когда революция свершилась и коммунисты учились управлять государством, когда разворачивалась политика ликвидации кулачества как класса.

Примечателен в этом плане образ Григория Мелехова. Григорий мечется между враждующими лагерями, чувствуя узость и ограниченность противоборствующих идей. Он остро осознает, что «неправильный у жизни ход», но изменить его не в состоянии. Григорий понимает, что наивно цепляться за старое, неутомимо, как муравей, тащить все в дом, пользуясь всеобщей разрухой, как это делает его отец. Но в то же время он не может согласиться и с точкой зречия пролетария, который предлагает ему бросить все и бежать к красным, ибо у него ничего нет, а значит, и терять ему нечего. Григорий не может так просто покинуть то, что заработано тяжелым трудом, но и не хочет, отгородившись от всего мира, по мелочам улучшать свой быт. Он хочет докопаться до главного, понять, каковы те силы, которые взялись управлять жизнью. Его цепкий, наблюдательный крестьянский взгляд сразу отмечает контраст между высокими коммунистическими лозунгами и реальными делами: хромовые сапоги красного командира и обмотки рядового «Ванька». Если всего через год в глаза бросается имущественное расслоение Красной Армии, то после того, как советская власть укоренится, равенство окончательно исчезнет. Эти иронические рассуждения Мелехова поражают точностью предвидения, когда из советских чиновников сформировался новый господствующий класс — партийная номенклатура. С другой стороны, Мелехову во время службы в белой армии больно и унизительно слышать презрительные слова полковника о народе.

Таким образом, путь Григория Мелехова — это бегство здоровой, нормальной, честной натуры от всего одномерного, узкого, догматичного. Скитания и мучения шолоховского героя, его «хождения по мукам» подводят нас к мысли о том, что справедливые, гуманные призывы коммунистов к борьбе за счастье всего народа в конечном итоге свелись к истреблению этого самого народа, к борьбе за власть и установлению диктатуры.

Наоборот, многие хорошо известные сцены и эпизоды «Поднятой целины» получают сегодня иное осмысление и оценку, ибо рассматриваются с точки зрения не классовой, а общечеловеческой морали. Например, когда Шолохов описывает сцену раздачи бедноте вещей раскулаченных, то она вызывает не чувство торжествующей радости, как утверждали советские критики, а боль и жалость к плачущим детям и их матерям, у которых отбирают заработанное тяжким трудом добро.

Именно так воспринимает это событие Андрей Разметнов, которого принято было ругать за мягкотелость, отсутствие коммунистической принципиальности и беспощадной ненависти к классовому врагу.

О том, что коллективизация здесь началась относительно рано и происходила в острейшей обстановке, свидетельствует письмо Шолохова из Вешенской в 1929 году: «А вы бы поглядели, что творится у нас и в соседнем Нижне-Волжском крае. Жмут на кулака, а середняк уже раздавлен. Беднота голодает, имущество, вплоть до самоваров и полстей, продают в Хоперском округе у самого истого середняка, зачастую даже маломощного. Народ звереет, настроение подавленное, на будущий год посевной клин катастрофически уменьшится». Суть того, что происходило на донской земле в «год великого перелома», ясна и без комментариев. Но спустя некоторое время, в 1931 году, Шолохов публикует ряд очерков по вопросам коллективизации. Например, в «Правде» весьма оптимистически описывается весенний сев на Дону: «Ты, товарищ, не сумневайся, — говорит автору казак-колхозник. — Мы все насквозь понимаем, как хлеб нужен государству. Ну, может, чуток припозднимся, а посеем все до зерна». В этих бодрых интонациях уже угадываются голоса будущих героев «Поднятой целины». Напрашивается вывод о том, что автор, прекрасно знающий изображаемую жизнь, намеренно смягчал краски, чтобы его трактовка событий совпадала с политическим курсом партии.

Народ действительно стал другим после революции. Коммунистическая политика разделила его на четко выраженные группы, враждующие между собой. И если для деда Щукаря и других оборванцев изменения были положительными, то хозяйственные, умелые, трудолюбивые люди оказались вне закона.

Казаки словно утратили свое веками сложившееся вольнолюбие, характер, широкие, раздольные песни, гордую, смелую натуру. Интенсивное давление партийных деятелей приводило деревню в состояние предельной напряженности. «Жизнь в Гремячем Логу стала на дыбы, как норовистый конь перед трудным препятствием», — писал Шолохов в «Поднятой целине».

Гражданская война, которая принесла людям столько горя и бед, не кончилась, по мысли писателя, и в 1920 году. После «замирения» «прибрели потом к своим разбитым куреням да порушенным селеньям все, кто уцелел. И победители, и побежденные…» И началась мирная жизнь: «Из ворот в ворота живут, из одного колодца воду пьют, поскольку раз на день глаза друг другу мозолят… каково? Хватает воображения? Тут, по-моему, и самого небогатого хватит, чтобы мороз по коже продрал…» Этот раскол, который принесла война, продолжался долгие годы, питая взаимную ненависть и подозрительность: «Час от часу подозреньице растет; подозрение растет — страх все сильнее; страх подрос, а подозренье, глядь, уже и в уверенность выросло. Остается лишь в «дело» оформить эту подозрительную уверенность, которую тебе нашептала твоя «революционная бдительность», на собственном страхе да на ненависти замешенная. И пошло-поехало… И так — каждый хутор. Все города и веси».

Творчество М. А. Шолохова возвращает нас к трагическим страницам нашей истории, заставляя вновь и вновь осознавать простую истину, что высший смысл человеческого бытия — это созидательный труд, забота о детях и, конечно же, любовь, которая согревает души и сердца людей, неся в мир свет милосердия, красоты, человечности. И эти вечные общечеловеческие ценности ничто не способно уничтожить.

Родинка

Казак Николка Кошевой, 18-летний командир эскадрона красноармейцев, сирота. Отец пропал без вести на германской войне. У Николки на ноге родинка, как у него. Говорят, на счастье. Николка не верит. Он хочет учиться. Мельник Лукич зовет его громить банду белых. Главный там – казачий атаман. Он Николку пристрелил, снял с него новые сапоги. И увидел ее. Родинку. Казак понял, что убил сына. И застрелился сам.

Пастух

19-летнего Григория Фролова, бедняка и комсомольца, берут за плату пасти телят. Вместе с 17-летней сестрой Дуняткой он мечтает к осени уйти в город – учиться. Там власть в рабочих руках. А в станице бедным житья нет. Председатель – кулак, богатей. Землю делит – своим лучший кусок. В стаде – падеж скота. Ветеринара нет. Обо всем этом Гришка пишет в газету. Председателю грозит суд. Вместе с подручным он убивает парня. Его сестра пешком уходит в город учиться.

Шибалково семя

Казак красный пулеметчик Яшка Шибалок берет к себе кучером на тачанку Дарью. Над ней надругались белые бандиты. Яшка с ней стал жить. В одном бою банда отряд разгромила. Перед родами Дарья призналась, что она шпионка. Банде выдала, что патронов у красноармейцев нет. Казаки решили: смерть проклятой бабе. Яшка сам ее пристрелил. А младенца-сына в живых оставил. На втором году отнес в детский дом. Временно. Надо банды добить. Взяли не сразу: мест нет. Пусть растет «семя Шибалково» большевиком. Смена отцу будет.

Алешкино сердце

Богатеям засуха и неурожай нипочем. А вот семье вдовы Поповой худо. Анисимовна распродала все – и саму хату – за еду для детей. Их у нее трое: старшая Полька, 14-летний Алешка да маленькая Нюратка. Раз Алешка у собак отнял мертвого жеребенка. Нюратка объелась – и умерла. Нельзя после голода много есть. Польку соседка Макарчиха убила. Та у ней без спросу щи выхлебала. Сам Алешка у Макарчихи молоко украл. Раз пошел красть зерно в Заготовительной конторе. Поймал его политком Синицын. Бить не стал – накормил.

Был Алешка работником у богатея Алексеева. «Сердце у Алешки простецкое», доброе. Хоть и бьют – все равно работает на совесть. Пришла в хутор белая банда. Алексеев с ней в сговоре. Рассказал все Алешка Синицыну. Били банду. И попал Алешка в больницу: на гранату лег, чтоб ребенок не пострадал. А Синицын гранату отнял и выбросил. Осколок от взрыва рядом с сердцем Алешки прошел. Выжил паренек. Синицын записал его в члены РКСМ (союз коммунистической молодежи). Это сердце «еще постучит» на пользу крестьянам и рабочим.

Бахчевник

Гражданская война разделила семью. Отец-казак Анисим Петрович – за белых, комендант военно-полевого суда. А сын его, 20-летний Федор, за бедных, за народ. Митьке, младшему, 14 лет и он еще ни за кого. Но для брата вынес ключи от конюшни. И поехал Федя в Красную гвардию воевать. Раз пригнали казаки пленных красноармейцев. Митька взялся их тайком кормить. А когда мать с едой пошла – узнал отец и прикончил. Митька из дому ушел, стал бахчи (дыни и арбузы) стеречь за еду. Раз поймали казаки Федю. Он – в бега, хоть и с раной. Укрыл Митька его у себя. Но по следу примчался отец. И Митька зарубил его топором. Перешли с братом Дон. Туда, к красным, подались.

Нахаленок

У 7-летнего Мишки Коршунова, рыжего голубоглазого непоседы, отец, матрос и коммунист, с войны вернулся. До войны Фома был пастухом. Мишку мать родила до брака, оттого и прозвали его в станице нахаленком. Богатеи власть красных не любят. И их дети дразнят Мишку. Витька, сын попа, грозит, что гореть им с отцом в аду. Прошка, сын лавочника, бьет «коммуненка». В революцию Фома отбирал у его отца товары. Но не помнит Прошка, как его отец скот пустил по хлебу Коршуновых.

Фому выбрали председателем. Он рассказывает сыну о войне бедных против богатых. О том, как поднял народ Ленин. И о встречах с Лениным в Кремле, на посту. Мишка выпросил фото Ленина. Если раньше Мишке снился дед с хворостиной, то теперь – Ленин. С призывом в войско идти.

Побывал в станице Продотряд. Отобрали у людей хлеб в общественный амбар. Мишка невзначай выдал красноармейцам, где у попа подвал. Там нашли зерно. А потом ушел за военным оркестром. На войну за правое дело. Но солдаты послали домой – помочи (лямки) к штанам пришивать. А сами ушли.

А потом пришла белая банда. И отца убили. Среди ночи усадил дед внука на Савраску и сказал догнать солдат с оркестром. И позвать их на подмогу. В темноте Савраску подстрелили. Прижатый конем, Мишка все передал солдатам. И, теряя сознанье, увидел родных. Среди них – товарища Ленина.

Коловерть

В станице живет семья Пахомыча. Он сам и сын его вдовец Игнат Крамсков – за красных, бедных. Григорий – младший. Есть и внучок. Михаил – хорунжий у белых. Матери, как всегда, жалко всех. Остальные казаки – кто за кого. Есть и те, кто за казачью власть. Пахомыч господ не любит. Вез он зерно, не смог разминуться с полковником Чернояровым. Тот хлестнул старика кнутом. Как узнал Пахомыч, что красные близко – стал пахать землю Черноярова. Тот нахапал себе слишком много. Подались оба брата к красным. И Пахомыч с ними. Первым Гриша погиб, потом захватили старика с Игнатом. Судом ведал их родная кровь – Михаил. Обоих расстреляли.

Семейный человек

На переправе через Дон с рассказчиком разговорился паромщик Микишара. Он – вдовец, отец девяти детей. Два старших сына – красавец Иван и самый «коханый» (любимый) Данила. Первый успел жениться до Гражданской войны, стать отцом. Оба брата стояли за красных. Отец – ни за кого. Но белые призвали его на фронт. А он – единственный кормилец в семье. Поймали казаки сыновей его. Заставили стрелять в Данилу. А тот зла не держит, понимает все: «Батя, родной мой, прощай!» Погнали Ивана на расстрел сопровождать – пошел. И будто при побеге – застрелил. Тот так и умер, схватившись за отцову руку. Теперь 16-летняя Наташка винит его за смерть братьев.

Председатель реввоенсовета республики

Богатырев в родной хутор Топчанский вернулся героем. С наградами от Буденного. Поставили его в председатели. Напала на хутор белая банда. Он хутор объявил республикой. И все держали оборону. Уже пойманного белыми председателя отбили свои. Но ногу потом врач отрезал. Пусть республика одна, но каждый хутор – ее крепость, ее символ. И хуторяне бились не за хутор, а всю страну.

Двухмужняя

Арсению 26 лет, он коммунист, глава коллективистского хозяйства на хуторе. Там есть даже трактор. Все бедные идут к нему работать. Чтоб всем делиться сообща. Анна, жена пропавшего без вести белого офицера, соглашается выйти за него. Жили хорошо, сын родился. И тут вернулся ее муж Александр. Ушла Анна с сыном к нему. И сразу узнала: «Кобыла не лошадь, баба не человек». Муж пил и выбивал из нее коммунистическую дурь. Поджег сено в общественном амбаре. Спустя 2 месяца она ушла к Арсению. Тот принял. Он знал, что Анна не забудет их жизнь хорошую – и коллектив.

Смертный враг

Половина жителей хутора – за бедноту, как Ефим Озеров, красноармеец. Половина – за кулаков, богатеев, как Игнат с Власом. Зятя Игната избрали в председатели, а самого Ефима – членом Совета хутора. Ефим – за справедливость. Чтоб у всех земли поровну. И урожай сдавать в общий амбар. И батракам платить. Иначе – суд. Был под таким судом и Игнат.

Живет Ефим с женой и маленьким сыном. Игнат по злобе подбрасывает на двор Ефима дохлых волчат. Их мать посреди ночи убивает корову-кормилицу. Сам председатель среди ночи стреляет Ефиму в окошко. Потом и вовсе его убивают. Не знают богатеи: на место убитого придут «двадцать новых Ефимов».

Жеребенок

Разгар Гражданской войны. У красноармейца Трофима кобыла принесла приплод – жеребенка. Командир велит пристрелить. У Трофима рука не поднимается. Вид у жеребенка такой домашний. И «хвост замечательный». Бойцы глядят на него – и беспощадность к врагу теряют. И под ногами путается, «поганец». И пули его не берут.

При переправе жеребенок почти тонет. Кричит, как ребенок. Трофим спасает его. Враг, казачий офицер, даже стрелять перестал. Трофим отнес жеребенка к матери. И тут грянул выстрел в спину.

Червоточина

Казак Яков Алексеевич был кулак, богатей. При коммунистах лишнее распродал, перебрался в середняки. Так спокойней. А его младший сын Степка взял и в комсомол вступил. Завелась в семье червоточина. Отец и брат Максим объясняют: у рабочих – смена, он может в клуб ходить. Хлебороб сутки напролет в поле. Да и к чему казакам коммунизм. Максим усмирял рабочих еще до революции, в войну.

Степка выдал отца, утаившего урожай. А после вынудил дать Прохору-бедняку быков на время. И сам поехал с Прохором. Ночью быки пропали. Отец с Максимом до смерти избивают Степку с Прохором. Всем говорят, что воры увели быков, а их – убили. Но быки – дома. Сами пришли.

Лазоревая степь

Захару – 69 лет. Отец его был кучером у кровожадного пана Томилина. Тот и людей мучил, и лошадей загонял. И над женой Захара надругался. Сын его, офицер, с детства щенков мучил. В Гражданскую войну казаки разорили его имение. С отрядом белых он переловил красноармейцев. Дед Захар умолял внуков Семена (у него семья) и Аникея пасть в ноги офицеру. Те сказали – он им не барин. Семена убили вместе с женой. Аникей выжил. Только без ног остался. И раз Захар подглядел, как он, молодой, но уже не хлебороб, целует землю на пашне в лазоревой степи.

Чужая кровь

Деду Гавриле не спится. Остались они со старухой одни. Сын Петр погиб под Новороссийском, сражаясь с красными за «тихий Дон» и честь казацкую. Гаврила зол на большевиков. С неохотой дает им часть урожая. Однажды на красных из продотряда напали казаки. Один остался жив. Его выходили Гаврила с женой. Лет 19-ти белокурый мальчишка. Совсем не страшный комиссар и коммунист Николай Косых. Гаврила стал звать его Петром. Рука парня срослась неважно, но весной оба пахали. Пришло Петру письмо с родного уральского завода. Он, сирота, при нем вырос, его оборонял от белых. Теперь зовут его работать там. У стариков горе. Гаврила провожает «сынушку» и знает, что тот «не вернется!»

Читательский дневник «Донские рассказы» Шолохова

Сюжет

Отец-белогвардеец по незнанию убивает сына-красноармейца Николку. Он видит на ноге парня знакомую родинку – и с горя убивает себя («Родинка»).

Кулаки убивают честного парня-пастуха Гришку. Его сестра идет учиться, чтобы в станицах, как и в городе, власть перешла в руки бедных («Пастух»).

Казак убивает мать своего сына, спутавшуюся с бандитами. А мальчика отдает под присмотр в детский дом. Его мечта, чтоб сын стал большевиком, борцом за общее счастье («Шибалково семя»).

Отец Алешки умер в шахтах, мать – от голода. Сестра постарше – убита за съеденные чужие щи. У Алешки – доброе сердце. Спасая чужого ребенка, он чуть не погиб от взрыва гранаты. Его берет под опеку коммунист Синицын («Алешкино сердце»).

Отец – за белых. Сыновья Федя и 14-летний Митька – за красных. Митька спасает жизнь брата, убив отца. Оба уходят к красным («Бахчевник»).

Мишке 7 лет, он добрачный (потому и «нахаленок») сын матроса-коммуниста. Его отца убивают белые. Мальчик дает знать о банде в станице красноармейцам («Нахаленок»).

Старый Пахомыч с сыновьями Гришей и Игнатом бьется на стороне красноармейцев. Еще один его сын, Михаил, за белых. Он ведает расстрелом и отца, и братьев («Коловерть»).

Паромщик Микишара в Гражданскую войну убил по приказу белых двух любимых сыновей-красноармейцев. Чтобы вырастить младших семерых детей. 16-летняя дочка зовет его убийцей («Семейный человек»).

Для Богатырева и земляков их хутор – республика, островок коммунистической свободы среди банд. Им удается отстоять свою «республику» от врагов («Председатель реввоенсовета республики»).

Муж Анны пропал в войну. Она выходит за коммуниста Арсения, работает в коллективе. Муж Александр возвращается. Он – белогвардеец, пьяница и драчун. Арсений принимает ее с сыном обратно («Двухмужняя»).

Ефима, честного коммуниста, убивают злые кулаки-богатеи. Они не понимают, что таких честных Ефимов у коммунистов много («Смертный враг»).

Красноармеец Трофим жалеет жеребенка своей кобылы, как ребенка. Враг, белый офицер, позволяет ему спасти жеребенка из воды. А потом стреляет Трофиму в спину («Жеребенок»).

Степка – комсомолец. Его отец Яков и брат Максим – за богатых. Они ненавидят Степку. И убивают – якобы за продажу быков. Но быки сами приходят домой («Червоточина»).

Предки Захара – из крепостных. Внуки Семен и Аникей – коммунисты. Семена убивают по приказу бывшего помещика Томилина. Аникей выжил, но остался без ног. Он, хлебороб, не может пахать любимую землю («Лазоревая степь»).

У Гаврилы убили единственного сына-белогвардейца. Он выхаживает раненого коммуниста, рабочего парня. Зовет его Петром, как сына, просит остаться. Но парень уезжает из станицы – на родной завод («Чужая кровь»).

Отзыв

Казачьи станицы в Гражданскую войну. «Правда жизни», где есть все: и красные, и белые, и те, кто за отдельную, казачью власть. Братоубийственная война, разделившая семьи. Брат идет против брата, и отец – против своих детей. Казак против казака. Ненависть между богатыми и бедными. Трагизм борьбы за идею, светлое будущее Родины через кровь. Тема смены власти в войну: сегодня одна, завтра другая. Конфликт поколений, отцов и детей, старости и молодости. Образы прекрасной донской природы, яркий народный язык героев.

Образ матери, жены, ребенка, самых беззащитных жертв войны. Недаром детский дом в рассказе «Шибалково семя» переполнен сиротами. Жеребенок – образ детства и мирной жизни. Люди его жалеют, а друг друга нет. Тема труда на земле – для себя и общего блага, бескорыстия и жадности, жестокости и сострадания. Продразверстка и первые коллективные хозяйства. Советская власть как шанс выйти в люди, получить образование. Тема народного терпения, нужды, семьи. Рассказы учат оставаться человеком в любых испытаниях, не быть эгоистом, бороться не только за личное счастье, но и общее. Учат дорожить семьей, делать правильный выбор в жизни, отвечать за свои слова и дела, взаимовыручке и мужеству.

«Чужая кровь»

Рассказ М.А. Шолохова «Чужая кровь» открывается поэтичной картиной зимней донской степи. Уже в этом небольшом описании читатель угадывает ключевой эпитет — «степь непаханая». Герой рассказа дед Гаврила стар, болен и все время думает о сыне, пропавшем в войну без вести.

По старинным казачьим обычаям снарядил Г аврила сына на фронт, на прощание отдал ему седло и дедовскую уздечку с серебряным набором — дорогую семейную реликвию, из поколения в поколение передававшуюся от отца к сыну — своеобразный оберег. Да еще взял с собой Петро горсть родной земли.

С пропажей сына пришло в упадок у Гаврилы все хозяйство: «Рушились сараи, ломана скотина базы, гнили стропила раскрытого бурей катуха. В конюшне, в пустых станках, по-своему захозяйствовали мыши, под навесом ржавела косилка».

С брлью пишет М.А. Шолохов о трагедии деда Гаврилы, которого новая власть заставила снять полученные при царе кресты и медали, хотя он заслужил эти знаки военной доблести, честно и достойно выполнил свой долг перед родиной. А в старости, оказалось, что нет у него ни моральных, ни материальных опор. Лишь сама земля заставляла деда пахать и сеять. Символом горя и запустения в рассказе становится образ тиши-им. расплетавшейся по хате «незримой кружевной паутиной».

Мучаясь и плача по ночам, Гаврила и его жена заставляют себя верить в то, что сын вернется. Шьют ему папаху и полушубок, берегут от моли мундир. Но проходит время, и надежды на то, что Петро вернется, остается все меньше и меньше. Символом быстротечного хода времени, как и во многих других произведениях М.А. Шолохова, в рассказе «Чужая кровь» становится течение Дона. Автор при этом использует харак-геримй для устного народного творчества прием параллелизма: «Текли дни и недели, текла вода в Дону, под осень прозрачно-зеленая, всегда торопливая».

Вскоре возвращается в родные края Прохор Лиховидов, служивший с Петром в одном полку. От него и узнают убитые горем старики подробности о гибели единственного сына.

Во время продразверстки забирают у Гаврилы пшеницу. Прямо во дворе у него происходит стычка, в ходе которой кубанские казаки нападают на продотрядников и убивают председателя. Так в мирную жизнь хуторян входят реалии братоубийственной борьбы. Глядя на мертвые тела, Гаврила понимает, что кого-то из этих продотрядников тоже не дождутся домой старики. Внезапно обнаруживается, что один из красноармейцев еще жив. Осознав это, Гаврила забывает про личное горе, про убитого красными сына и спасает парня. Выхаживая больного, дед мучается: в душе его происходит борьба ненависти с жалостью. Постепенно Гаврила и его жена привязываются к спасенному Николаю, который напоминает им погибшего Петра. Отдают ему сшитую для сына одежду. Выясняется, что у парня тоже никого нет: отец умер, а мать его бросила в детстве. Постепенно старики привязываются к спасенному красноармейцу все больше и больше. Он даже начинает заслонять образ погибшего сына. Вдруг Николаю приходит письмо с далекого Урала: его зовут на родной завод. Старик понимает, что парень не будет вместо Петра пахать донскую землю. Тяжело переживает Гаврила прощание с приемным сыном, когда тот решает уехать. «Солнышко ясное смеркнется без тебя у нас», — говорит он ему на прощанье. Так, едва обретя утраченного сына, старики вновь теряют его.

Солнце — один из ключевых символов в творчестве М.А. Шолохова. Для Гаврилы и его жены отъезд Николая означает одинокую старость, жизнь без цели и без радости.

Рассказ «Чужая кровь», несомненно, помогает постичь суть и последствия гражданской войны. Однако социальноисторический аспект нельзя отделить в нем от общефилософского содержания. Для М.А. Шолохова важно показать тему преемственности поколений как основу всего человеческого бытия. Человек может быть счастлив, лишь осознавая, что вся его жизнь оставит на земле определенный след, все лучшее, что создано им, будет наследовано потомками. Потребность в продолжении рода — одна из важнейших потребностей человеческой жизни. И еще одна связанная с этим понятием тема важна в рассказе — тема бескорыстной родительской любви, неиссякаемого источника доброты на свете.

Шолохов Михаил

Чужая кровь

Михаил Шолохов

Чужая кровь

В Филипповке, после заговенья, выпал первый снег. Ночью из-за Дона подул ветер, зашуршал в степи обыневшим краснобылом, лохматым сугробам заплел косы и догола вылизал кочковатые хребтины дорог.

Ночь спеленала станицу зеленоватой сумеречной тишиной. За дворами дремала степь, непаханая, забурьяневшая.

В полночь в ярах глухо завыл волк, в станице откликнулись собаки, и дед Гаврила проснулся. Свесив с печки ноги, держась за комель, долго кашлял, потом сплюнул и нащупал кисет.

Каждую ночь после первых кочетов просыпается дед, сидит, курит, кашляет, с хрипом отрывая от легких мокроту, а в промежутках между приступами удушья думки идут в голове привычной, хоженой стежкой. Об одном думает дед — о сыне, пропавшем в войну без вести.

Был один — первый и последний. На него работал не покладая рук. Время приспело провожать на фронт против красных,- две пары быков отвел на рынок, на выручку купил у калмыка коня строевого, не конь — буря степная, летучая. Достал из сундука седло и уздечку дедовскую с серебряным набором. На проводах сказал:

Ну, Петро, справил я тебя, не стыдно и офицеру с такой справой идтить… Служи, как отец твой служил, войско казацкое и тихий Дон не страми! Деды и прадеды твои службу царям несли, должен и ты!..

Глядит дед в окно, обрызганное зелеными отсветами лунного света, к ветру,- какой по двору шарит, неположенного ищет,- прислушивается, вспоминает те дни, что назад не придут и не вернутся…

На проводах служивого гремели казаки под камышовой крышей Гаврилиного дома старинной казачьей песней:

А мы бьем, не портим боевой порядок.

Слу-ша-ем один да приказ.

И что нам прикажут отцы-командиры,

Мы туда идем — рубим, колем, бьем!..

За столом сидел Петро, хмельной, иссиня-бледный, последнюю рюмку, «стременную», выпил, устало зажмурив глаза, но на коня твердо сел. Шашку поправил и, с седла перегнувшись, горсть земли с родимого база взял. Где-то теперь лежит он и чья земля на чужбинке греет ему грудь?

Кашляет дед тягуче и сухо, мехи в груди на разные лады хрипят-вызванивают, а в промежутках, когда, откашлявшись, прислонится сгорбленной спиной к комелю, думки идут в голове знакомой, хоженой стежкой.

Проводил сына, а через месяц пришли красные. Вторглись в казачий исконный быт врагами, жизнь дедову, обычную, вывернули наизнанку, как порожний карман. Был Петро по ту сторону фронта, возле Донца, усердием в боях заслуживал урядницкие погоны, а в станице дед Гаврила на москалей, на красных вынашивал, кохал, нянчил — как Петра, белоголового сынишку, когда-то — ненависть стариковскую, глухую.

Назло им носил шаровары с лампасами, с красной казачьей волей, черными нитками простроченной вдоль суконных с напуском шаровар. Чекмень надевал с гвардейским оранжевым позументом, со следами ношенных когда-то вахмистерских погон. Вешал на грудь медали и кресты, полученные за то, что служил монарху верой и правдой; шел по воскресеньям в церковь, распахнув полы полушубка, чтоб все видали.

Председатель Совета станицы при встрече как-то сказал:

Сыми, дед, висюльки! Теперь не полагается.

Порохом пыхнул дед:

А ты мне их вешал, что сымать-то велишь?

Кто вешал, давно небось в земле червей продовольствует.

И пущай!.. А я вот не сыму! Рази с мертвого сдерешь?

Сказанул тоже… Тебя же жалеючи, советую, по мне, хоть спи с ними, да ить собаки… собаки-то штаны тебе облагают! Они, сердешные, отвыкли от такого виду, не признают свово…

Была обида горькая, как полынь в цвету. Ордена снял, но обида росла в душе, лопушилась, со злобой родниться начала.

Пропал сын — некому стало наживать. Рушились сараи, ломала скотина базы, гнили стропила раскрытого бурей катуха. В конюшне, в пустых станках, по-своему захозяйствовали мыши, под навесом ржавела косилка.

Лошадей брали перед уходом казаки, остатки добирали красные, а последнюю, лохмоногую и ушастую, брошенную красноармейцами в обмен, осенью за один огляд купили махновцы. Взамен оставили деду пару английских обмоток.

Пущай уж наше переходит! — подмигивал махновский пулеметчик.Богатей, дед, нашим добром!..

Прахом дымилось все нажитое десятками лет. Руки падали в работе; но весною,- когда холостеющая степь ложилась под ногами, покорная и истомная, манила деда земля, звала по ночам властным, неслышным зовом. Не мог противиться, запрягал быков в плуг, ехал, полосовал степь сталью, обсеменял ненасытную черноземную утробу ядреной пшеницей-гиркой.

Приходили казаки от моря и из-за моря, но никто из них не видал Петра. В разных полках с ним служили, в разных краях бывали,- мала ли Россия? — а однополчане-станичники Петра полком легли в бою со Жлобинским отрядом на Кубани где-то.

Со старухой о сыне почти не говорил Гаврила.

Ночами слышал, как в подушку точила она слезы, носом чмыкала.

Ты чего, старая? — спросит кряхтя.

Помолчит та немного, откликнется:

Должно, угар у нас… голова что-то прибаливает.

Не показывал виду, что догадывается, советовал:

А ты бы рассольцу из-под огурцов. Сем-ка, я слазю в погреб, достану?

Спи уж. Пройдет и так!..

И снова тишина расплеталась в хате незримой кружевной паутиной. В оконце месяц нагло засматривал, на чужое горе, на материнскую тоску любуясь.

Но все же ждали и надеялись, что придет сын. Овчины отдал Гаврила выделать, старухе говорит:

Мы с тобой перебьемся и так, а Петро придет, что будет носить? Зима заходит, надо ему полушубок шить.

Сшили полушубок на Петров рост и положили в сундук. Сапоги расхожие скотину убирать — ему сготовили. Мундир свой синего сукна берег дед, табаком пересыпал, чтобы моль не посекла, а зарезали ягненка — из овчинки папаху сшил сыну дед и повесил на гвоздь. Войдет с надворья, глянет, и кажется, будто выйдет сейчас Петро из горницы, улыбнется, спросит: «Ну как, батя, холодно на базу?»

Дня через два после этого перед сумерками пошел скотину убирать. Сена в ясли наметал, хотел воды из колодца почерпнуть — вспомнил, что забыл варежки в хате. Вернулся, отворил дверь и видит: старуха на коленях возле лавки стоит, папаху Петрову неношеную к груди прижала, качает, как дитя баюкает…

В глазах потемнело, зверем кинулся к ней, повалил на пол, прохрипел, пену глотая с губ:

Брось, подлюка!.. Брось!.. Что ты делаешь?!

Вырвал из рук папаху, в сундук кинул и замок навесил. Только стал примечать, что с той поры левый глаз у старухи стал дергаться и рот покривило.

Текли дни и недели, текла вода в Дону, под осень прозрачно-зеленая, всегда торопливая.

В этот день замерзли на Дону окраинцы. Через станицу пролетела припозднившаяся ватага диких гусей. Вечером прибежал к Гавриле соседский парень, на образа второпях перекрестился.

Здорово дневали!

Слава богу.

Слыхал, дедушка? Прохор Лиховидов из Турции пришел. Он ить с вашим Петром в одном полку служил!..

Спешил Гаврила по проулку, задыхаясь от кашля и быстрой ходьбы. Прохора не застал дома: уехал на хутор к брату, обещал вернуться к завтрему.

Ночь не спал Гаврила. Томился на печке бессонницей.

Перед светом зажег жирник, сел подшивать валенки.

Утро — бледная немочь — точит с сизого восхода чахлый рассвет. Месяц зазоревал посреди неба, сил не хватило дошагать до тучки, на день прихорониться.

Перед завтраком глянул Гаврила в окно, сказал почему-то шепотом:

Прохор идет! Вошел он, на казака не похожий, чужой обличьем. Скрипели на ногах у него кованые английские ботинки, в мешковато сидело пальто чудного покроя, с чужого плеча, как видно.

Здорово живешь, Гаврила Василич!..

Слава богу, служивый!.. Проходи, садись.

Прохор снял шапку, поздоровался со старухой и сел на лавку, в передний угол.

Ну, и погодка пришла, снегу надуло — не пройдешь!..

Да, снега нынче рано упали… В старину в эту пору скотина на подножном корму ходила.

На минутку тягостно замолчали. Гаврила, с виду равнодушный и твердый, сказал:

Постарел ты, парень, в чужих краях!

Молодеть-то не с чего было, Гаврила Василич! — улыбнулся Прохор.

Заикнулась было старуха:

Петра нашего…

Замолчи-ка, баба!..- строго прикрикнул Гаврила.- Дай человеку опомниться с морозу, успеешь… узнать!..

Поворачиваясь к гостю, спросил:

Ну как, Прохор Игнатич, протекала ваша жизня?

Хвалиться нечем. Дотянул до дому, как кобель с отбитым задом, и то слава богу.

Та-а-ак… Плохо у турка жилось, значится?

Концы с концами насилу связывали.- Прохор побарабанил по столу пальцами.- Однако и ты, Гаврила Василич, дюже постарел, седина вон как обрызгала тебе голову… Как вы тут живете при Советской власти?

Сына вот жду… стариков, нас докармливать…- криво улыбнулся Гаврила.

Проблема нравственного выбора в «Донских рассказах» М.Шолохова (по рассказу «Чужая кровь»)

Урок внеклассного чтения в 11 классе

Карсакова Э.Б., учитель русского языка и литературы I квалификационной категории

Цели:

  1. Познакомить учащихся с содержанием рассказа М.А.Шолохова «Чужая кровь».
  2. Развивать речь учащихся при монологическом высказывании.
  3. Привить интерес к изучению прошлого своей страны через видение его писателями-современниками.
  4. Способствовать становлению морально-этических качеств старшеклассника.

Оборудование:

  1. Презентационная программа «Донские рассказы» М.Шолохова.
  2. Иллюстрации обложек и титульных листов различных изданий произведений М.А.Шолохова.
  3. Выставка книг советских писателей о гражданской войне и годах коллективизации.
  4. Кадры из кинофильма «Офицеры».

Предварительное задание:

Индивидуальные задания:

  1. Прочитать рассказ М.А.Шолохова «Лазоревая степь».
  2. Найти в словаре С.И.Ожегова значение слов «сострадание», «милосердие».
  3. Выписать высказывания о моральных качествах человека.

Эпиграф урока:

Чувства — самая яркая часть нашей жизни.

БАЛЬЗАК Оноре де

Равнодушие — это паралич души.

ЧЕХОВ Антон Павлович

Звучит фонограмма «Реквиема» В.А.Моцарта.

«Ведь не такая война была, как сейчас в иных книжках описывают. Не такая! Было в ней трудностей побольше, и смертей поболее, и геройства больше, не такого геройства, как в наших книжках, а самого обыкновенного геройства, которое тогда и геройством не называли, а просто – фронтовые будни,…» — так вспоминал о военном времени известный писатель Вячеслав Леонидович Кондратьев.

Сегодняшний наш урок мы посвящаем обычным людям, сделавшим сознательный выбор в годы величайших испытаний. Поговорим о годах гражданской войны, времени, о котором многое замалчивалось, которое ретушировалось.

Итак, тема нашего урока – нравственный выбор и ответственность за него по рассказу Михаила Александровича Шолохова «Чужая кровь».

Думаю, несправедливо говорить о рассказах писателя, ничего не сказав о его авторе.

Рассказ ученика о М.А.Шолохове.

Учитель.
Один из первых сборников рассказов Шолохова «Донские рассказы» посвящен трудным годам коллективизации. (Показ слайдов). Что вам известно об этом времени?

Историческая справка.

Учитель.
На Дону гражданская война проходила с особым накалом драматизма. По разные стороны баррикад оказались люди, ещё вчера бывшие близкими или поддерживавшие хорошие отношения. Но война не пощадила никого и ничего. Об этом трудном времени Борис Васильев написал так: «В гражданской войне нет правых и виноватых, нет ангелов и бесов, как нет победителей. В ней есть только побежденные – мы все, весь народ, вся Россия». Ярким примером контрастов, наблюдаемых в творчестве писателей того времени является рассказ «Лазоревая степь». Послушайте сюжет рассказа.

Ученик.
В рассказе описываются события, происходившие на Дону вскоре после революции. Главный герой повествует о трудных годах служения пану, о том, как тот издевался над своими работниками, считая их совершенными скотами (зачитываются эпизоды). Но всё изменилось с приходом Советской власти, которая дала крестьянам самое главное – землю.

Вскоре возвращается бывший владелец этих угодий и, подавив сопротивление станичников, жестоко расправляется с казаками. Особую симпатию вызывают сыновья героя, которые не поддались на посулы и не приняли сторону белоказаков – их ждала страшная расправа (зачитываются фрагменты текста). И несмотря на то, что младший, Степан, остался калекой, в нем не умер человек, сохранилась жизнь: он по мере сил старается быть в гуще событий, участвовать и помогать во всем, что может сделать.

Учитель.
Как вы понимаете, название рассказа метафорично: перед нашими героями предстает прекрасная картина утра, когда степь в лучах восходящего солнца окрасилась в лазоревые краски, и та же самая земля полита кровью защитников станицы: в то время, страшное время гражданской войны, принимали люди либо сторону красных, либо – сторону белых. Именно поэтому практически все произведения о гражданской войне носят оттенок контраста, противопоставления.

Несколько отличен от такой схематичности в изображении героев рассказ Шолохова «Чужая кровь». Передайте кратко сюжет рассказа.

Ученик
. Действия рассказа происходят в начале двадцатых годов, во время коллективизации. Автор повествует о событиях, перевернувших привычный уклад в семье деда Гаврилы.

Этот человек потерял своего единственного сына, который воевал с красноармейцами. Но родители не могут смириться с потерей сына: они продолжают его ждать, справляют ему обувь, одежду. Они замкнулись в своем горе и ненависти к новой власти, которая заметно зреет в душе Гаврилы.

Как-то раз в их дом постучались продразверсточники. Слишком уж нагло и уверенно, как показалось деду, вели они себя. Зол был он на новую власть, да делать было нечего – и пришлось Гавриле вести их к гумну. По дороге напали на большевиков незнакомцы (дед догадался, кто это были) и порубили их.

К вечеру только пришел дед в себя и решил посмотреть, живы ли они, хотя никакой надежды не было: жестоко обошлись с ними налетчики (зачитать фрагменты текста). Каково же было удивление Гаврилы, когда у того, самого наглого и нахрапистого, он смог прощупать тоненькую ниточку пульса. Пригляделся к нему Гаврила хорошенько: молоденький паренек, над верхней губой едва пушок пробивается, и нет тех колючих льдинок в глазах-буравчиках. Такая жалость сковала сердце Гаврилы, что не смог он оставить беззащитную, едва теплившуюся жизнь вот здесь, на гумне, словно распятую

Унес Гаврила паренька в дом и стал вместе со старухой выхаживать незнакомца. Не сговариваясь с женой, они продолжали трудную и молчаливую борьбу со смертью, что кружила над их гостем. А тот не сразу поправлялся: уж слишком сильно повредила члены казацкая шашка. Спустя несколько недель стал приподниматься с постели, волочить ноги по дому, а потом и на крыльцо выходить. И как-то само собой получилось, что старики отдали парню, которого назвали именем погибшего сына, всё «приданное», что готовили Петру. Не поскупились старики и на ласку и заботу, которым вот уж который год не давали выхода. И паренек привязался к ним. Все, казалось, складывалось как нельзя лучше, да вот пришло письмо-весточка в их дом, и задумался крепко Петро-Николай, почернел аж весь. А звали его вновь на завод, который практически взрастил юношу, восстанавливать разрушенное производство. Не мог Петр ответить отказом – сам себя тогда проклял бы: «Всё положили люди за завод…Голодают, а семьями едут: строиться помогают. Неужели я тут отсиживаться буду?» понял тогда старик, что теряет он вновь обретенного сына, теперь уже теряет безвозвратно. И хотя сказал, чтобы тот обещал матери приезжать-навещать, понимал, что уедет его сынок навсегда.

Учитель.
Произведения времен гражданской войны пронизаны жесточайшим антагонизмом. Как вы понимаете, рассказ «Чужая кровь» стоит особняком в этой галерее. Как вы считаете, почему автор так подробно рисует назревающую в душе Гаврилы ненависть к новой власти?

Ученик.
В Гавриле, в первую очередь, говорили отцовские чувства. Нет, он не был богатым, зажиточным человеком (ведь ему пришлось продать двух быков, чтобы снарядить сына на войну) – единственное богатство, которое у него отняли большевики, – это его сын. Именно поэтому ненависть, а возможно, и месть наполнили жизнь этого человека смыслом.

Учитель.
Так почему же так переменила старика ночь расстрела красноармейцев?

Ученик.
Я думаю, что если бы не случилось той страшной ночи (ведь и старик не на шутку перепугался), Гаврила перестал бы быть человеком: это был ком ненависти. Но увидев беззащитного юнца, который буквально несколько часов назад так по-хозяйски распоряжался в его доме, он невольно сравнил его со своим сыном, также немного видевшим в жизни. Желание помочь пришло само и к старику, и к его жене.

Учитель
. Какие чувства вызвал у вас герой рассказа?

Ученик.
Самые противоречивые: от сострадания – до радости за вновь обретенное счастье, смысл жизни – и безысходности перед грозящей потерей любимого человека.

Учитель.
Как трактуется в словаре слово СОСТРАДАНИЕ?

Словарная работа.

СОСТРАДАНИЕ – жалость, сочувствие, вызываемые чьи-нибудь несчастьем, горем.

МИЛОСЕРДИЕ

готовность помочь кому-нибудь или простить из сострадания, человеколюбия.

Учитель.
Какие высказывания о нелегком, но глубоко нравственном выборе вы подобрали?

Реализация домашнего задания.

(Обсуждение высказываний)

В каждом человеке намешано всего понемножку, а жизнь выдавливает из этой смеси что-нибудь одно на поверхность.

А. и Б.СТРУГАЦКИЕ

Признавшись в своей слабости, человек становится сильным.

БАЛЬЗАК Оноре де

Воля может и должна быть предметом гордости гораздо больше, нежели талант. Если талант — это развитие природных склонностей, то твердая воля — это ежеминутно одерживаемая победа над инстинктами, над влечениями….

БАЛЬЗАК Оноре де

Давайте верить в то, что сила – на стороне правды; и пусть эта вера поможет нам исполнить наш долг так, как мы его понимаем.

А.ЛИНКОЛЬН

Учитель.
Думаю, вы согласитесь, что жизнь старика Гаврилы изменил случай, и не будь Николая, вряд ли проснулись чувства в сердцах стариков. Каким же вы увидели «чужака»?

Ученик.
Судя по тому скудному описанию, что дает молодому человеку Шолохов, герою не более двадцати лет, но он уже успел пройти путь молодого революционера. Он знает, что классовая борьба еще не закончена, но его не страшат испытания. Николай молод, полон сил. Но как многие заметили, несмотря на свинцовые нотки в голосе и жесткий взгляд, ему не чуждо ничто человеческое: так же, как и многие его современники немного любви, ласки и теплоты пришлось ему испытать. И всё же, обретя семью, почувствовав заботу близких людей, он вынужден отказаться от этого: не пришло еще время. Петр также привязался к старикам и понимает, какую боль наносит им своим отъездом (он совершенно изменился в последние дни), но не может поступиться своей совестью и прощается с ними. Он делает свой, пусть и нелегкий, выбор.

Учитель.
Сцена прощания написана с такой высокой эмоциональностью, что ком в горле сжимается, когда читаешь эти строки… (зачитывается фрагмент текста). Как вы считаете, почему же рассказ назван именно так: «Чужая кровь»?

Ученик.
На первый взгляд, может показаться, что Гаврила и Николай так и не стали близкими, родными людьми (ведь последний уходит из родного дома, которого у него, скорее всего, не было). Но это не так. Я думаю, что люди, придерживающиеся разных взглядов, относящие себя к различным лагерям и считающиеся противниками, могут переступить через понятие «кровь» — а в то время даже кровное родство не признавалось – и стать самыми что ни наесть родными. И на первом месте здесь уже будет не политика, а правда жизни.

Завершающие слова учителя.
Вы правы, ребята. Вы взрослеете и скоро станете принимать серьезные, ответственные решения. Очень хотелось бы, чтобы перед вами стояли образы героев Шолохова, которые не теряют человечности даже в вихре гражданской войны. Каким суровым испытаниям ни подвергала бы вас жизнь, вы должны помнить, что истинное уважение заслуживают люди, способные выстоять в трудное время, не идти против совести, не плакаться, а вынести все удары судьбы и поддержать других. А закончить наш урок мне хотелось словами тонкого знатока человеческой души Николая Васильевича Гоголя: «Мир как водоворот; движутся в нем вечно мнения и толки, но всё перемалывает время: как шелуха, слетают ложные и, как твёрдые зерна, остаются неподвижные истины».

Демонстрируются кадры из кинофильма «Офицеры».

Домашнее задание.

Проблема нравственного выбора в «Донских рассказах» М. Шолохова (по рассказу «Чужая кровь»)

ü Кадры из кинофильма «Офицеры».

Предварительное задание:

Индивидуальные задания:

ü Найти в словаре значение слов «сострадание», «милосердие».

ü Выписать высказывания о моральных качествах человека.

Эпиграф урока:

Чувства — самая яркая часть нашей жизни.

БАЛЬЗАК Оноре де

Равнодушие — это паралич души.

ЧЕХОВ Антон Павлович

Звучит фонограмма «Реквиема» .

«Ведь не такая война была, как сейчас в иных книжках описывают. Не такая! Было в ней трудностей побольше, и смертей поболее, и геройства больше, не такого геройства, как в наших книжках, а самого обыкновенного геройства, которое тогда и геройством не называли, а просто – фронтовые будни,…» — так вспоминал о военном времени известный писатель Вячеслав Леонидович Кондратьев.

Сегодняшний наш урок мы посвящаем обычным людям, сделавшим сознательный выбор в годы величайших испытаний. Поговорим о годах гражданской войны, времени, о котором многое замалчивалось, которое ретушировалось.

Итак, тема нашего урока – нравственный выбор и ответственность за него по рассказу Михаила Александровича Шолохова «Чужая кровь».

Думаю, несправедливо говорить о рассказах писателя, ничего не сказав о его авторе.

Рассказ ученика о.

Учитель.
Один из первых сборников рассказов Шолохова «Донские рассказы» посвящен трудным годам коллективизации. (Показ слайдов). Что вам известно об этом времени?

Историческая справка.

Учитель.
На Дону гражданская война проходила с особым накалом драматизма. По разные стороны баррикад оказались люди, ещё вчера бывшие близкими или поддерживавшие хорошие отношения. Но война не пощадила никого и ничего. Об этом трудном времени Борис Васильев написал так: «В гражданской войне нет правых и виноватых, нет ангелов и бесов, как нет победителей. В ней есть только побежденные – мы все, весь народ, вся Россия». Ярким примером контрастов, наблюдаемых в творчестве писателей того времени является рассказ «Лазоревая степь». Послушайте сюжет рассказа.

Ученик.
В рассказе описываются события, происходившие на Дону вскоре после революции. Главный герой повествует о трудных годах служения пану, о том, как тот издевался над своими работниками, считая их совершенными скотами (зачитываются эпизоды). Но всё изменилось с приходом Советской власти, которая дала крестьянам самое главное – землю.

Вскоре возвращается бывший владелец этих угодий и, подавив сопротивление станичников, жестоко расправляется с казаками. Особую симпатию вызывают сыновья героя, которые не поддались на посулы и не приняли сторону белоказаков – их ждала страшная расправа (зачитываются фрагменты текста). И несмотря на то, что младший, Степан, остался калекой, в нем не умер человек, сохранилась жизнь: он по мере сил старается быть в гуще событий, участвовать и помогать во всем, что может сделать.

Учитель.
Как вы понимаете, название рассказа метафорично: перед нашими героями предстает прекрасная картина утра, когда степь в лучах восходящего солнца окрасилась в лазоревые краски, и та же самая земля полита кровью защитников станицы: в то время, страшное время гражданской войны, принимали люди либо сторону красных, либо – сторону белых. Именно поэтому практически все произведения о гражданской войне носят оттенок контраста, противопоставления.

Несколько отличен от такой схематичности в изображении героев рассказ Шолохова «Чужая кровь». Передайте кратко сюжет рассказа.

Ученик
. Действия рассказа происходят в начале двадцатых годов, во время коллективизации. Автор повествует о событиях, перевернувших привычный уклад в семье деда Гаврилы.

Этот человек потерял своего единственного сына, который воевал с красноармейцами. Но родители не могут смириться с потерей сына: они продолжают его ждать, справляют ему обувь, одежду. Они замкнулись в своем горе и ненависти к новой власти, которая заметно зреет в душе Гаврилы.

Как-то раз в их дом постучались продразверсточники. Слишком уж нагло и уверенно, как показалось деду, вели они себя. Зол был он на новую власть, да делать было нечего – и пришлось Гавриле вести их к гумну. По дороге напали на большевиков незнакомцы (дед догадался, кто это были) и порубили их.

К вечеру только пришел дед в себя и решил посмотреть, живы ли они, хотя никакой надежды не было: жестоко обошлись с ними налетчики (зачитать фрагменты текста). Каково же было удивление Гаврилы, когда у того, самого наглого и нахрапистого, он смог прощупать тоненькую ниточку пульса. Пригляделся к нему Гаврила хорошенько: молоденький паренек, над верхней губой едва пушок пробивается, и нет тех колючих льдинок в глазах-буравчиках. Такая жалость сковала сердце Гаврилы, что не смог он оставить беззащитную , едва теплившуюся жизнь вот здесь, на гумне, словно распятую

Унес Гаврила паренька в дом и стал вместе со старухой выхаживать незнакомца. Не сговариваясь с женой, они продолжали трудную и молчаливую борьбу со смертью, что кружила над их гостем. А тот не сразу поправлялся: уж слишком сильно повредила члены казацкая шашка. Спустя несколько недель стал приподниматься с постели, волочить ноги по дому, а потом и на крыльцо выходить. И как-то само собой получилось, что старики отдали парню, которого назвали именем погибшего сына, всё «приданное», что готовили Петру. Не поскупились старики и на ласку и заботу, которым вот уж который год не давали выхода. И паренек привязался к ним. Все, казалось, складывалось как нельзя лучше, да вот пришло письмо-весточка в их дом, и задумался крепко Петро-Николай, почернел аж весь. А звали его вновь на завод, который практически взрастил юношу, восстанавливать разрушенное производство. Не мог Петр ответить отказом – сам себя тогда проклял бы: «Всё положили люди за завод…Голодают, а семьями едут: строиться помогают. Неужели я тут отсиживаться буду?» понял тогда старик, что теряет он вновь обретенного сына, теперь уже теряет безвозвратно. И хотя сказал, чтобы тот обещал матери приезжать-навещать, понимал, что уедет его сынок навсегда.

Учитель.
Произведения времен гражданской войны пронизаны жесточайшим антагонизмом . Как вы понимаете, рассказ «Чужая кровь» стоит особняком в этой галерее. Как вы считаете, почему автор так подробно рисует назревающую в душе Гаврилы ненависть к новой власти?

Ученик.
В Гавриле, в первую очередь, говорили отцовские чувства. Нет, он не был богатым, зажиточным человеком (ведь ему пришлось продать двух быков, чтобы снарядить сына на войну) – единственное богатство, которое у него отняли большевики, – это его сын. Именно поэтому ненависть, а возможно, и месть наполнили жизнь этого человека смыслом.

Учитель.
Так почему же так переменила старика ночь расстрела красноармейцев?

Ученик.
Я думаю, что если бы не случилось той страшной ночи (ведь и старик не на шутку перепугался), Гаврила перестал бы быть человеком: это был ком ненависти. Но увидев беззащитного юнца, который буквально несколько часов назад так по-хозяйски распоряжался в его доме, он невольно сравнил его со своим сыном, также немного видевшим в жизни. Желание помочь пришло само и к старику, и к его жене.

Учитель
. Какие чувства вызвал у вас герой рассказа?

Ученик.
Самые противоречивые: от сострадания – до радости за вновь обретенное счастье, смысл жизни – и безысходности перед грозящей потерей любимого человека.

Учитель.
Как трактуется в словаре слово СОСТРАДАНИЕ?

Словарная работа.

СОСТРАДАНИЕ – жалость, сочувствие, вызываемые чьи-нибудь несчастьем, горем.

МИЛОСЕРДИЕ
готовность помочь кому-нибудь или простить из сострадания, человеколюбия.

Учитель.
Какие высказывания о нелегком, но глубоко нравственном выборе вы подобрали?

Реализация домашнего задания.

(Обсуждение высказываний)

В каждом человеке намешано всего понемножку, а жизнь выдавливает из этой смеси что-нибудь одно на поверхность.

А. и Б. СТРУГАЦКИЕ

Признавшись в своей слабости, человек становится сильным.

БАЛЬЗАК Оноре де

Воля может и должна быть предметом гордости гораздо больше, нежели талант. Если талант — это развитие природных склонностей, то твердая воля — это ежеминутно одерживаемая победа над инстинктами, над влечениями….

БАЛЬЗАК Оноре де

Давайте верить в то, что сила – на стороне правды; и пусть эта вера поможет нам исполнить наш долг так, как мы его понимаем.

А. ЛИНКОЛЬН

Учитель.
Думаю, вы согласитесь, что жизнь старика Гаврилы изменил случай, и не будь Николая, вряд ли проснулись чувства в сердцах стариков. Каким же вы увидели «чужака»?

Ученик.
Судя по тому скудному описанию, что дает молодому человеку Шолохов, герою не более двадцати лет, но он уже успел пройти путь молодого революционера. Он знает, что классовая борьба еще не закончена, но его не страшат испытания. Николай молод, полон сил. Но как многие заметили, несмотря на свинцовые нотки в голосе и жесткий взгляд, ему не чуждо ничто человеческое: так же, как и многие его современники немного любви, ласки и теплоты пришлось ему испытать. И всё же, обретя семью, почувствовав заботу близких людей, он вынужден отказаться от этого: не пришло еще время. Петр также привязался к старикам и понимает, какую боль наносит им своим отъездом (он совершенно изменился в последние дни), но не может поступиться своей совестью и прощается с ними. Он делает свой, пусть и нелегкий, выбор.

Учитель.
Сцена прощания написана с такой высокой эмоциональностью, что ком в горле сжимается, когда читаешь эти строки… (зачитывается фрагмент текста). Как вы считаете, почему же рассказ назван именно так: «Чужая кровь»?

Ученик.
На первый взгляд, может показаться, что Гаврила и Николай так и не стали близкими, родными людьми (ведь последний уходит из родного дома, которого у него, скорее всего, не было). Но это не так. Я думаю, что люди, придерживающиеся разных взглядов, относящие себя к различным лагерям и считающиеся противниками, могут переступить через понятие «кровь» — а в то время даже кровное родство не признавалось – и стать самыми что ни наесть родными. И на первом месте здесь уже будет не политика, а правда жизни.

Завершающие слова учителя.
Вы правы, ребята. Вы взрослеете и скоро станете принимать серьезные, ответственные решения. Очень хотелось бы, чтобы перед вами стояли образы героев Шолохова, которые не теряют человечности даже в вихре гражданской войны. Каким суровым испытаниям ни подвергала бы вас жизнь, вы должны помнить, что истинное уважение заслуживают люди, способные выстоять в трудное время, не идти против совести, не плакаться, а вынести все удары судьбы и поддержать других. А закончить наш урок мне хотелось словами тонкого знатока человеческой души Николая Васильевича Гоголя: «Мир как водоворот ; движутся в нем вечно мнения и толки, но всё перемалывает время: как шелуха, слетают ложные и, как твёрдые зерна, остаются неподвижные истины».

Демонстрируются кадры из кинофильма «Офицеры».

  • Тема: творчество Н. Носова. Рассказы: «Фантазеры», «Огородники», «Замазка», «Мишкина каша», «Огурцы»
  • Урок внеклассного чтения во 2 классе «Рассказы о животных в творчестве русских писателей»
  • «Колымские рассказы» В. Шаламова и поэтика постимпрессионизма

Рассказы «Червоточина» («разлом» богатой семьи), «Прод-комиссар» (сын не останавливает расстрел отца) продолжают ту же тему: «одного роду, но не одного класса» люди.

Одно из важнейших достижений молодого Шолохова – от­крытие души простого казака, в которой он находит черты ис­тинной человечности, красоты, продолжая тем самым тради­цию классической литературы в решении темы «маленького че­ловека», но уже на своем особом, донском материале.

Рассказ «Чужая кровь» словно предсказывает нам будущего Шолохова. Главное здесь – глубокий психологизм в обрисовке характера старого Гаврилы и его жены. Шолохов сумел передать сложную гамму чувств, их движение. Вначале – «вынашивал, кохал, нянчил ненависть» к красным, назло надевал погоны, шаровары с лампасами, кресты и медали. Дрогнуло сердце от ужаса расправы над продотрядом и от жалости к белокурому продотряднику – мальчишка еще, ровесник погибшему сыну… Горе, ненависть, озлобление постепенно отступают перед лю­бовью к спасенному юному продкомиссару: «Хучь и чужая в тебе кровь, а душой за тебя болишь, как за родного»… «Слезы закипали в груди» от жалости и тревоги, когда ухаживал за ра­неным. «Невыплаканную любовь» перенесли старики на нового Петра, радовались, когда он впервые произнес «отец». С пора­зительной силой передана трагедия расставания: старик «угло­вато осунулся» и не выдержал: «Прощай, родимый! Солнышко ясное без тебя у нас…» – и, кривя мокрое от слез лицо, резко, до крика, повысил голос: «Подорожники не забыл, сынок?.. Ну, прощай!.. Прощай, сынушка!» – а в груди рыдало невып­лаканное слово «Не верится!». Итак, в «Донских рассказах» уже обнаружились важнейшие черты Шолохова-художника:

– правда, суровая, подчас жестокая, умение показать ост­рые жизненные конфликты;

– внимание к простому человеку, к образам живых людей (об этом шел спор в литературе 20-х годов);

– особый язык (разговорный, с использованием элементов донского диалекта, фольклорных мотивов, например, песня в «Чужой крови», параллели с животным миром), индивидуали­зация речи героев, юмор;

– особая роль пейзажа (например, образ непаханой, запу­щенной земли в «Чужой крови»; «Днями летними, погожими, в степях донских, под небом густым и прозрачным звоном се­ребряным вызванивает и колышется хлебный колос. Это перед покосом, когда у ядреной пшеницы гарновки ус чернеет на ко­лосе, будто у семнадцатилетнего парня, а жито дует вверх и норовит человека перерасти» («Алешкино сердце»).

«Донские рассказы» свидетельствовали о несомненной та­лантливости молодого писателя. И в то же время Шолохов еще не поднялся в них над уровнем большинства произведений 20-х годов, в которых ожесточенное классовое противостояние при­нималось как нечто естественное и закономерное, не подлежа­щее сомнению.

Сюжеты большинства произведений несложны, они отлича­ются резкой контрастностью изображения (наши – не наши) и такой же однозначностью авторской позиции, что влияет на подбор художественных средств. Поэтому в «Донских рассказах» нет и еще не могло быть того многостороннего охвата жизни во всей ее сложности, разнообразии и трагизме, того осознания самоценности человеческой личности, которые будут присущи «Тихому Дону».

Здесь искали:

  • чужая кровь краткое содержание
  • Червоточина шолохов краткое содержание
  • червоточина краткое содержание

Снится Мишке, будто дед срезал в саду здоровенную вишневую хворостину, идет к нему, хворостиной машет, а сам строго так говорит.

А ну, иди сюда, Михайло Фомич, я те полохану по тем местам, откель ноги растут!..

За что, дедуня? — спрашивает Мишка.

А за то, что ты в курятнике из гнезда чубатой курицы все яйца покрал и на каруселю отнес, прокатал!..

Дедуня, я нонешний год не катался на каруселях! — в страхе кричит Мишка.

Но дед степенно разгладил бороду да как топнет ногой:

Ложись, постреленыш, и спущай портки!..

Вскрикнул Мишка и проснулся. Сердце бьется, словно в самом деле хворостины отпробовал. Чуточку открыл левый глаз — в хате светло. Утренняя зорька теплится за окошком. Приподнял Мишка голову, слышит в сенцах голоса: мамка визжит, лопочет что-то, смехом захлебывается, дед кашляет, а чей-то чужой голос: «Бу-бу-бу…»

Протер Мишка глаза и видит: дверь открылась, хлопнула, дед в горницу бежит, подпрыгивает, очки на носу у него болтаются. Мишка сначала подумал, что поп с певчими пришел (на Пасху когда приходил он, дед так же суетился), да следом за дедом прет в горницу чужой большущий солдат в черной шинели и в шапке с лентами, но без козырька, а мамка на шее у него висит, воет.

Посреди хаты стряхнул чужой человек мамку с шеи да как гаркнет:

А где мое потомство?

Мишка струхнул, под одеяло забрался.

Минюшка, сыночек, что ж ты спишь? Батянька твой со службы пришел! — кричит мамка.

Не успел Мишка глазом моргнуть, как солдат сграбастал его, подкинул под потолок, а потом прижал к груди и ну рыжими усами, не на шутку, колоть губы, щеки, глаза. Усы в чем-то мокром, соленом. Мишка вырываться, да не тут-то было.

Вон у меня какой большевик вырос!.. Скоро батьку перерастет!.. Го-го-го!.. — кричит батянька и знай себе пестает Мишку — то на ладонь посадит, вертит, то опять до самой потолочной перекладины подкидывает.

Терпел, терпел Мишка, а потом брови сдвинул по-дедовски, строгость на себя напустил и за отцовы усы ухватился.

Пусти, батянька!

Ан вот не пущу!

Пусти! Я уже большой, а ты меня, как детенка, нянчишь!..

Посадил отец Мишку к себе на колено, спрашивает улыбаясь:

Сколько ж тебе лет, пистолет?

Восьмой идет, — поглядывая исподлобья, буркнул Мишка.

А помнишь, сынушка, как в позапрошлом годе я тебе пароходы делал? Помнишь, как мы в пруду их пущали?

Помню!.. — крикнул Мишка и несмело обхватил руками батянькину шею.

Тут и вовсе пошло развеселье: посадил отец Мишку верхом к себе на шею, за ноги держит и по горнице кругом, кругом, а потом как взбрыкнет, как заржет по-лошадиному, у Мишки от восторга аж дух занялся. Мать за рукав его тянет, орет:

Иди на двор, играйся!.. Иди, говорят тебе, варнак этакий! — И отца просит: — Пусти его, Фома Акимыч! Пусти, пожалуйста!.. Не даст он и поглядеть на тебя, сокола ясного. Два года не видались, а ты с ним займаешься!

Ссадил Мишку отец на пол и говорит:

Беги, с ребятами играйся, опосля придешь, я тебе гостинцев дам.

Притворил Мишка за собой дверь, сначала думал послушать в сенцах, о чем будет разговор в хате, но потом вспомнил: никто еще из ребят не знает, что пришел батянька, — и через двор, по огороду, топча картофельные лунки, пыхнул к пруду.

Выкупался Мишка в вонючей, застоявшейся воде, обвалялся в песке, нырнул в последний раз и, чикиляя на одной ноге, натянул штанишки. Совсем было собрался идти домой, но тут подошел к нему Витька — попов сынок.

Не уходи, Мишка! Давай искупаемся и пойдем к нам играть. Тебе мамочка разрешила приходить к нам.

Мишка левой рукой поддернул сползающие штанишки, поправил на плече помочь и нехотя сказал:

Я с тобой не хочу играть. У тебя из ушей воняет дюже!..

Витька ехидно прищурил левый глаз, сказал, стаскивая с костлявых плеч вязаную рубашечку:

Это от золотухи, а ты — мужик, и тебя мать под забором родила!..

А ты видал?

Я слыхал, как наша кухарка рассказывала мамочке.

Мишка разгреб ногой песок и глянул на Витьку сверху вниз.

Брешет твоя мамочка! Зато мой батянька на войне воевал, а твой — кровожад и чужие пироги трескает!..

Нахаленок!.. — кривя губы, крикнул попович.

Мишка схватил обточенный водой камешек-голыш, но попович сдержал слезы и очень ласково улыбнулся:

Ты не дерись, Миша, не сердись! Хочешь, я тебе отдам свой кинжал, какой из железа сделал?

Мишкины глаза блеснули радостью, отшвырнул в сторону голыш, но, вспомнив про отца, сказал гордо:

Мне батянька получшей твоего с войны принес!

Вре-ошь? — недоверчиво протянул Витька.

Сам врешь!.. Раз говорю — принес, значится — принес!.. И заправское ружье…

Подумаешь, какой ты стал богатый! — завистливо усмехнулся Витька.

И ишо у него есть шапка, а на шапке висят махры и золотые слова прописаны, как у тебя в книжках.

Витька долго думал, чем бы удивить Мишку, морщил лоб и почесывал бледный живот.

А мой папочка скоро будет архиреем, а твой был пастухом. Ага, что?..

Мишке надоело стоять, повернулся и пошел к огороду. Попович его окликнул:

Миша, Миша, я что-то скажу тебе!

Подойди ко мне!..

Мишка подошел и подозрительно скосился:

Ну, говори!

Попович заплясал по песку на тоненьких кривых ножках, улыбаясь, злорадно крикнул:

Твой отец — коммуняка! Вот как только помрешь ты и душа твоя прилетит на небо, а бог и скажет: «За то, что твой отец был коммунистом, — отправляйся в ад!..» И начнут тебя там черти на сковородках поджаривать!..

А тебя, думаешь, не зачнут поджаривать?

Мой папочка — священник!.. Ты ведь дурак необразованный и ничего не понимаешь…

Мишке стало страшно. Повернулся и молча побежал домой.

У огородного плетня остановился, крикнул, грозя поповичу кулаком:

Вот спрошу у дедушки. Коли брешешь — не ходи мимо нашего двора!

Перелез через плетень, к дому бежит, а перед глазами сковородка, и на ней его, Мишку, жарят… Горячо сидеть, а кругом сметана кипит и пенится пузырями. По спине мурашки, скорее бы до деда добежать, расспросить…

Как на грех, в калитке свинья застряла. Голова с той стороны, а сама с этой, ногами в землю упирается, хвостом крутит и пронзительно визжит. Мишка — выручать: попробовал калитку открыть — свинья хрипеть начинает. Сел на нее верхом, свинья поднатужилась, вывернула калитку, ухнула и по двору к гумну вскачь. Мишка пятками в бока ее толкает, мчится так, что ветром волосы назад закидывает. У гумна соскочил — глядь, а дед на крыльце стоит и пальцем манит.

Творчество известного донского писателя Михаила Шолохова началось с написания им небольших рассказов, которые отражали все то, что писатель увидел или пережил сам. Его первыми сборниками стали «Лазоревая степь» и «Донские рассказы». В этих рассказах Шолохов рисует все то, что было в его эпоху, когда происходили трагические и страшные события послереволюционного периода: человек не мог найти себя, было много смертей и насилия.

История создания сборника

«Донские рассказы» Шолохов (краткое содержание по главам будет изложено в этой статье) начал писать в 1923 году. Тогда он был еще молодым и неопытным писателем. Известно, что первоначально все рассказы выходили по отдельности, и лишь только в 1926 году они вышли отдельной книгой.

Шолохов переиздал свой сборник в 1931 году. За это время изменилось в нём количество рассказов: первоначально их было девятнадцать, а во втором издании уже насчитывалось двадцать семь. После этого в течение двадцати пяти лет книгу больше не печатали.

Структура сборника

Сборник «Донские рассказы» Шолохова (краткое содержание будет представлено далее) состоит из девятнадцати произведений. Начинается этот сборник рассказом «Родинка», который является эпиграфом ко всему произведению. Вторым по счёту автор поместил свое произведение «Пастух», где показывает, как может быть беспомощен человек. Мир коров, пораженный чумой. Пастух и те, кто приезжает, чтобы помочь, остановить эпидемию не в силах.

Третий рассказ — «Продкомиссар», который обычно читатели чаще всего выбирают для прочтения. Последующие произведения обычно известны читателям: «Шибалково семя», «Алешкино сердце», «Бахчевник», «Путь — дороженька», «Нахаленок» и другие. В рассказе «Коловерть» автор показывает, как сложно и трудно складывается судьба крестьянская.

В сборник «Донские рассказы» Шолохова (краткое содержание по главам и частям будет представлено далее), вошли и такие произведения: «Семейный человек», «Председатель Реввоенсовета республики», «Кривая стежка», «Обида», «Смертный враг», «Жеребенок», «Галоши», «Червоточина» и «Лазоревая степь». Последним в этом шолоховском цикле стал рассказ «Батраки». В нем рассказывается о судьбе Федора, который сначала был в батраках, а затем решил уйти от хозяина.

Тема и идея сборника

Основной и, наверное, единственной темой всего сборника «Донские рассказы» Шолохова, краткое содержание которого будет представлено в данной статье, является описание жизни донских казаков. До Михаила Александровича в классической литературе уже были писатели, которые старались представить жизнь и быт донских казаков. Но у Шолохова это получилось правдиво и честно, потому что он сам вырос и жил среди них. Поэтому ему не надо было изучать их быт, он знал его прекрасно.

В каждом своем сюжете сборника автор пытается показать основную идею: нет ничего важнее, чем воспитание молодого поколения на традициях старшего. Стоит только разрушить старый мир кровью и смертью, потом будет трудно подняться и отмыться от этого.

Характеристики героев «Донских рассказов»

Герои сборника «Донских рассказов» Шолохова, краткое содержание которого будет интересно и школьникам, и взрослым, — чаще всего люди, которые действительно существовали. Эти реальные персонажи, о которых писал Михаил Александрович, жили в хуторе Каргине недалеко от станицы Вешенской Ростовской области. Но, несомненно, автор использует и художественный вымысел, и средства выразительности, чтобы создать более полное ощущение у читателя от той истории, которую он рассказывает.

1948040

Шолоховским героям приходится пройти испытания смертью, кровью и голодом, поэтому чаще всего это сильные личности. В рассказах Шолохова всех казаков можно разделить на два типа. Первый — это старшее поколение, которое полностью погружено в традиции. Они думают о семейном благополучии. Таких казаков в рассказах Шолохова большинство. Второй, показанный Михаил Шолоховым в «Донских рассказах», краткое содержание которых есть в этой статье, представлен молодыми и активными казаками. Они стараются разрушить тот уклад, который складывался годами.

М.А. Шолохов «Донские рассказы»: краткое содержание главы «Алешкино сердце»

Главный герой рассказа — небольшой мальчик, которому едва исполнилось четырнадцать лет. Но по своему физическому развитию он слаб и совсем не выглядит на свой возраст. И все это потому, что его семья уже давно голодает. От недоедания у него умерли близкие родственники: мать и сестра. Алексей старается бороться за жизнь, но дается ему это сложно, так как его сестру просто убили из-за похлебки. Алексей видел, как люди перестают быть человечными и гуманными, и это его страшит.

Чудовищна история гибели сестры Алеши. Полька была настолько голодна, что решилась залезть в чужой дом, чтобы найти хоть какую-то пищу. Макарчиха, хозяйка хаты, не стала терпеть воришку и, размахнувшись, ударила утюгом по голове. Из-за этого Полька умерла. А ведь эта женщина когда-то купила дом у этих детей всего лишь за кружку молока и несколько пригоршней муки.

1948043

После смерти сестры Лешка голодал уже пять месяцев. Но он все-таки еще пытался выдержать испытание и выжить. Ему некуда было идти: дом был продан, и мальчик страдал от холода. Тогда он пошел в наемные работники, но ничего и тут не получал, кроме побоев. Умер Лешка, спасая ребенка, которым хотели прикрыться бандиты.

Главным героем данного сюжета в сборнике Шолохова «Донские рассказы» (содержание по главам представлено в статье) является Минька, которому уже исполнилось восемь лет. Он живет со своей мамой и дедом. Все вокруг за его непоседливый и неугомонный характер зовут его не по имени, а Нахаленком. Есть еще один смысл в прозвище: все жители хутора знают, что родился он без отца, и что его мать никогда не была в браке.

1948046

Вскоре приходит с войны и отец мальчика. Фома до войны был местным пастухом. Очень быстро отец и сын сближаются. Вскоре Фома становится колхозным председателем. В их селе появляются люди из продотряда, которые требуют отдать пшеницу. Минькин дед добровольно отдал зерно, а вот поп-сосед не желал этого делать. Но Нахалёнок показал, где находится тайник. После этого случая поп затаил на него обиду, а все деревенские ребятишки перестали с ним общаться.

Шолохов «Донские рассказы»: краткое содержание главы «Семейный человек»

Главный герой рассказа — Микишара. Он рано женился, и жена подарила ему девятерых сыновей, но сама вскоре, заболев горячкой, умерла. Когда установилась советская власть, то два старших сына ушли воевать. А когда и Микишару заставили отправиться на фронт, то он среди пленных нашел сына Данилу. И первый ударил его. А от второго тумака вахмистра тот умер. За смерть сына Микишару повысили в звании.

1948050

Весной привезли и пленного Ивана. Казаки его долго избивали, а потом отцу приказали доставить сына в штаб. По дороге сын просил о побеге. Сначала Микишара его отпустил, но когда молодой человек побежал, отец выстрелил ему в спину и убил.

Основное содержание рассказа «Чужая кровь»

Пожилая пара однажды подобрала солдата, который был тяжело ранен. У них в семье перед этим случилась трагедия — погиб сын. Поэтому, выхаживая раненого, они привязались к нему, словно это был их сын. Но когда солдат выздоровел и немного окреп, несмотря на привязанность, он все равно вернулся в город. Дед Гавриил долго переживал, но все-таки Петр оказался чужим.

1948051

Затем товарищ присылает молодому человеку письмо с Урала, где некогда жил и сам Петр. Он предлагает тому приехать, чтобы вместе восстанавливать предприятие, где когда-то раньше они вместе работали. Финальная сцена расставания трагична. Старик просит молодого человека сказать старухе, что он вернется. Но после отъезда Петра дорога, по которой тот уехал, просто обвалилась. И это символично. Автор пытался показать читателю, что больше никогда раненый солдат не вернется в их хутор.

Анализ рассказов

«Донские рассказы» Шолохова, краткое содержание которых можно найти в этой статье, вполне реалистичны. В них автор старается рассказать о войне, но делает это правдиво. Нет никакой романтики в том, что происходит на Гражданской, и Шолохов об этом открыто заявляет. Но зато донской писатель видит красоту в другом, показывая, как красив казачий народ, его речь, жизнь и быт.

Михаил Александрович создавал свои рассказы для того, чтобы читатель смог задуматься о смысле жизни, о том, что несет война и о том, что каждый человек делает для того, чтобы она не повторилась. Поэтому эти шолоховские произведения актуальны и для современного общества.

1948053

Стоит прочитать их, так как Шолохов в «Донских рассказах», краткое содержание которых представлено в данной статье, демонстрирует главный и важный урок о том, что нельзя забывать историю, которая создавалась смертью и кровью. Автор постоянно напоминает читателю, что в любых ситуациях необходимо оставаться человеком.

Ответ оставил Гость

Эх ты, «читатель»! С детства учишься обманывать. Пока в Интернете пересказ ищешь — уже бы прочитала полностью этот маленький рассказ — и сама сообразила, как кратко изложить. Если не хочешь, чтобы тебя считали тупой овцой — ЧИТАЙ САМА! И как можно больше. Человеком вырастешь, а не пустышкой. Классику читай, а не только фанфики и манги. «А «Нахалёнок» — это, между прочим, история твоего народа и твоей страны — глазами ребёнка. Посмотри, это же интересно:
«Снится Мишке, будто дед срезал в саду здоровенную вишневую хворостину, идет к нему, хворостиной машет, а сам строго так говорит.
— А ну, иди сюда, Михайло Фомич, я те полохану по тем местам, откель ноги растут!. .
— За что, дедуня? — спрашивает Мишка.
— А за то, что ты в курятнике из гнезда чубатой курицы все яйца покрал и на каруселю отнес, прокатал!. .
— Дедуня, я нонешний год не катался на каруселях! — в страхе кричит Мишка.
Но дед степенно разгладил бороду да как топнет ногой:
— Ложись, постреленыш, и спущай портки!. .
Вскрикнул Мишка и проснулся. Сердце бьется, словно в самом деле хворостины отпробовал.

… Для отца он — Минька. Для матери — Минюшка. Для деда — в ласковую минуту — постреленыш, в остальное время, когда дедовские брови седыми лохмотьями свисают на глаза — «эй, Михайло Фомич, иди, я тебе уши оболтаю! »
А для всех остальных: для соседок-пересудок, для ребятишек, для всей станицы — Мишка и «нахаленок» .
Девкой родила его мать. Хотя через месяц и обвенчалась с пастухом Фомою, от которого прижила дитя, но прозвище «нахаленок» язвой прилипло к Мишке, осталось на всю жизнь за ним.

… Как на грех, в калитке свинья застряла. Голова с той стороны, а сама с этой, ногами в землю упирается, хвостом крутит и пронзительно визжит. Мишка — выручать: попробовал калитку открыть — свинья хрипеть начинает. Сел на нее верхом, свинья поднатужилась, вывернула калитку, ухнула и по двору к гумну вскачь. Мишка пятками в бока ее толкает, мчится так, что ветром волосы назад закидывает. У гумна соскочил — глядь, а дед на крыльце стоит и пальцем манит.
— Подойди ко мне, голубь мой!
Не догадался Мишка, зачем дед кличет, а тут опять про адскую сковородку вспомнил и — рысью к деду.
— Дедуня, дедуня, а на небе черти бывают?
— Я тебе зараз всыплю чертей!. . Поплюю в кой-какие места да хворостиной высушу!. . Ах ты, лихоманец вредный, ты на что ж это свинью объезжаешь?. .

…Не успел Мишка рта раскрыть в свое оправдание, как дед снял ремешок, левой рукой портки держит, чтобы не упали, а правой Мишкину голову промеж колен просовывает. Выпорол и при этом очень строго говорил:
— Не езди на свинье!. . Не езди!. .

Повернулся Мишка к деду, размазал кулаком последнюю слезу, сказал, упираясь в дверь задом:
— Ну, дедунюшка… попомни!
— Ты что ж это, поганец, деду грозишь?
Мишка видит, как дед снова расстегивает ремень, и заблаговременно чуточку приоткрывает дверь.
— Значит, ты мне грозишь? — переспрашивает дед.
Мишка вовсе исчезает за дверью. Выглядывая в щелку, пытливо караулит каждое движение деда, потом заявляет:
— Погоди, погоди, дедунюшка!. . Вот выпадут у тебя зубы, а я жевать тебе не буду!. . Хоть не проси тогда!

Теряя сознание, прошептал Мишка:
— Банда в станице… Батяньку убили… Сполком сожгли, а дедуня велел вам скорейча ехать туда!
Перед тускнеющим Мишкиным взором поплыли цветные круги…
Прошел мимо батянька, усы рыжие крутит, смеется, а на глазу у него сидит, покачиваясь, большая зеленая муха. Дед прошагал, укоризненно качая головой, маманька, потом маленький лобастый человек с протянутой рукой, и рука указывает прямо на него, на Мишку.
— Товарищ Ленин!. . — вскрикнул Мишка глохнущим голоском, силясь, приподнял голову — и улыбнулся, протягивая вперед руки».

Рассказ «Нахаленок» печатался в газете «Молодой ленинец» с 30 мая по 12 июня 1925 года. О рассказе Михаил Александрович Шолохов говорил, что это «отчасти автобиографический рассказ». В раннем детстве писатель и сам пережил ощущение «незаконности» своего положения. За строчками биографии автора « Нахаленка» стоит трудное детство, сложность, а порой и жестокость первых детских впечатлений.

Прозвище — это название, данное человеку в шутку, в насмешку, обычно содержащее в себе указание на какую-либо заметную черту его

характера, внешности и т. п.

Прозвища возникают в живой звучащей устной речи, часто в речи народной. Прозвище дают так, чтобы оно выделило человека из толпы, обратило на него внимание, подчеркнуло его индивидуальность. Прозвища, возникающие в народной речи, всегда звучны, ярки, красочны. Особенно уникальны прозвища в диалектах и говорах, т. к. они связаны с языковыми особенностями. Именно такие прозвища мы встречаем в произведениях М.А. Шолохова, они вносят универсальный характер в произведение и обладают ярко выраженными эмоционально-стилистическими возможностями.

Наиболее часто в произведениях М.А. Шолохова встречаются прозвища, основным принципом которых является внешний вид. М.А. Шолохов использует в прозвище героя уменьшительный суффикс -ок-. Так, например, один из «Донских рассказов» назван «Нахаленок». Главный герой — мальчик Миша получил прозвище «Нахаленок», потому что «девкой родила его мать. Хотя через месяц и обвенчалась с пастухом Фомою, от которого прижила дитя, но прозвище «нахаленок» язвой прилипло к Мишке, осталось на всю жизнь за ним». Так звали его и взрослые, и дети. Но неужели этот мальчик, честный и открытый, был нахаленком? Однако в Этимологическом словаре П.Я. Черных указано, что в слове «нахал» корень тот же, что и в словах «охальник, подхалим, хамить» (т. е. забавляться, проказничать). Причем индоевропейский корень мог быть skзl-, skфl- «гнуть, сгибать, искривленный». Наверное, автор и хотел нам показать именно веселого, шаловливого ребенка, которого пытались согнуть и искривить окружающие, сломать его. Ольга Качко- студентка МГОПУ им. М.А. Шолохова » ПО-РУССКИ МЕТКО И ТОЧНО», http://hrono.ru/slovo/2003_04/kachko04_03.html

Сюжет рассказа прост и знаком многим с детства: отец на войне, его ждет семья: дед, жена и сынишка, который мечтает попасть в Красную Армию; к сожалению, в конце рассказа отец погибает.

В «Нахалёнке» виден классово — социальный конфликт.

Перед читателем предстает семилетний шустрый мальчуган. Все в его жизни, казалось бы, хорошо. Есть семья: мамка, дед, отец вернулся со службы, и еда на столе есть, вот только соседские ребята не дают покоя герою. Прозвали они Мишку Нахаленком,а потом, когда узнали, что отец его — коммунист, стали обзывать коммунячьим сыном. -Твой отец — коммуняка! Вот так только помрешь ты, и душа твоя прилетит на небо, а бог и скажет: «За то, что твой отец был коммунистом, — отправляйся в ад!..» И начнут тебя там черти на сковороде поджаривать! Михаил Шолохов «Донские рассказы» Москва. «Детская литература» 2010,стр.144 Но Мишка не верит дворовым ребятам, поэтому-то и выспрашивает все у деда и отца: про войну, про Ленина, кто с кем воюет и т.п. И вот каждый вечер рассказывает ему отец про коммунистов, про их политику и про Ленина.

Нахаленок — мальчишка, которого знают все в округе, с примечательной внешностью и с энергичным, неугомонным характером. С большой любовью и очень подробно Михаил Александрович описывает своего семилетнего героя: «Мишка собой щуплый, волосы у него с весны были как лепестки цветущего подсолнечника, в июне солнце обожгло их жаром, взлохматило пегими вихрами; щёки, точно воробьиное яйцо, исконопатило веснушками, а нос от солнышка и постоянного купания в пруду облупился, потрескался шелухой. Одним хорош колченогенький Мишка — глазами. Из узеньких прорезей высматривают они, голубые и плутовские, похожие на нерастаявшие крупинки речного льда. Вот за глаза-то да за буйную непоседливость и любил Мишку отец. Михаил Шолохов «Донские рассказы» Москва. «Детская литература» 2010,стр.142. Таков портрет героя по описанию повествователя-автора. Мы видим, что Шолохов при описании героя использует сравнение.

Сравнение — сопоставление двух предметов или явлений с целью пояснения другого. Краткий справочник по современному русскому языку. М., 1995

В русском языке сравнение сопоставляемого и сопоставляющего, как известно, может оформляться несколькими способами. В рассказе писатель прибегает к употреблению существительного в творительном падеже:

Пиявкой присосался, за подол уцепился, волочится.

Мишка вьюном около нее крутился.

И к употреблению союзов и союзных слов:

…волосы у него с весны были как лепестки цветущего подсолнечника;

…щеки, точно воробьиное яйцо;

Из узеньких прорезей высматривают они, голубые и плутовские, похожие на нерастаявшие крупинки речного льда;

Мишка… как заяц от гончих, пустился домой. Купина Н.А., Николина Н.А. Филологический анализ художественного текста. М., 2003

Если внимательно посмотреть на эти примеры, то можно увидеть, что писатель сравнивает своего героя с миром природы: речной лед, цветущий подсолнух, воробьиное яйцо и пр., причем только с хорошими ее проявлениями. Этим Михаил Александрович показывает нам, что Мишка доброжелателен и наивен, как недавно пришедшая весна.

Описывая Нахаленка, Шолохов обращает внимание читателей на глаза героя, этим он дает нам понять, что глаза — это то, что выделяет Мишку из общей массы. Несмотря на тяжелое время в стране писатель изображает героя как яркий, пусть и небольшой лучик солнечного света. Вокруг этого лучика происходят беды и неприятности, а он все равно светит.

Мишка непоседлив, он вечно чем-то заинтересован, немного труслив и, конечно же, непосредственен.

Писатель необыкновенно внимателен к пластике. Движение рук, ног, положение тела во сне или в седле схватывается пристальным глазом, независимо от сюжетных надобностей. Так, автор «Нахаленка» дополняет, а нередко заменяет привычное для русской литературы описания душевных движений, оттенков мыслей, чувств, состояний.

Терпел, терпел Мишка, а потом брови сдвинул по-дедовски, строгость на себя напустил и за отцовы усы ухватился. Михаил Шолохов «Донские рассказы» Москва. «Детская литература» 2010,стр.137

Скупыми средствами, с помощью вещественных деталей, передаются самые трагические переживания. Вот момент, когда герой видит убитого отца:

«Мишка, качаясь, подошел к повозке, заглянул в лицо… Мелко подрагивая от ужаса, перевел взгляд и, увидев на груди, на матросской рубахе, синие и белые полосы, залитые кровью, вздрогнул, словно кто-то сзади ударил его по ногам, — широко раскрытыми глазами взглянул еще раз в недвижное черное лицо и прыгнул на повозку:

Батянюшка, встань! — Упал с повозки, хотел бежать, но ноги подвернулись, на четвереньках прополз до крыльца и ткнулся головой в песок». Михаил Шолохов «Донские рассказы» Москва. «Детская литература» 2010,стр.162

Даже по тому, как героя называют члены семьи, можно понять, как они к нему относятся. Например:

Для отца он — Минька, для матери — Минюшка. Для деда — в ласковую минуту — постреленыш, в остальное время, когда дедовские брови седыми лохмотьями свисают на глаза, — эй, Михайло Фомич, иди, я тебе уши оболтаю! А для всех остальных: для соседок- пересудок, ребятишек, для всей станицы — Мишка и « Нахалёнок» Михаил Шолохов «Донские рассказы» Москва. «Детская литература» 2010,стр.142..

Для семьи он разный. Но вот жители деревни относятся к Миньке по-другому. И связано это с отцом, которого в деревне называют «коммунягой». Именно поэтому Мишка — «коммунячий сын». Часто мальчишки в след ему кричали: «Эй, ты, коммуненнок! Коммунячев недоносок, оглянись!» Михаил Шолохов «Донские рассказы» Москва. «Детская литература» 2010,стр.144.

Проанализируем, а как же на протяжении всего рассказа герои обращаются в Мишке. Читая произведение, уже по этим обращениям можно конкретно представить себе главного героя.

В тексте произведения мы встречаем 35 различных обращений к Мишке: мое потомство; большевик; пистолет; сынушка; голубь мой; сукин кот; постреленыш; дуралей; поганец; короста липучая; непоседа; мой любонький; Мишка; сынок; Минька; малыш; полуношник; сорванец; коммуненок; внучек; неугомонный; деточка; малец; шпаненок; окаянный; мой родный; сыночек; коммунячий недоносок; сто чертов твоей матери; лихоманец вредный; Миша; варнак; нахаленок; Минюшка; Михайло Фомич.

Анализируя эти обращения, мы можем увидеть, что все они абсолютно разные, но все пронизаны невероятной чувством теплоты и любви к главному герою, именно поэтому практически все обращения содержат уменьшительно-ласкательные суффиксы.

Есть только одно обращение с ярко выраженной отрицательной окраской — коммунячий недоносок. Именно так обращаются к Мишке соседские мальчишки.

Среди данных обращений пять являются производными от имени героя: Минька, Мишка, Минюшка, Михайло Фомич, Миша. Так называет Нахаленка его семья. И несмотря на то, что часто Мишка проказничает, озорничает, злит деда, не могут они грубо обратиться к нему, так как очень любят, могут только очень официально Михайло Фомич. И Нахаленку этого достаточно, чтобы понять, что дед злится на него.

Однако за проказы члены семьи называют Мишку не только по имени- отчеству. Мы встречаем множество интересных обращений: пистолет, короста липучая, сто чертов твоей матери, сукин кот.

Три обращения, также пронизанных любовью, указывают на родственные отношения и являются производными от слова сын: сыночек, сынок, сынушка. Все эти слова имеют уменьшительно-ласкательные суффиксы: -ок-, -ушк-, -очек-. На родственные отношения указывает и обращение внучек.

Три обращения: малец, малыш, деточка — указывают на возраст главного героя.

О характере героя, о том, что с ним постоянно что-то случалось, что он не мог усидеть на одном месте, мы узнаем из обращений нахаленок, шпаненок, неугомонный, непоседа, сорванец, постреленыш.

Несколько обращений построено по одной модели: местоимение МОЙ + прилагательное или существительное: мое потомство, мой любонький, голубь мой. Диброва Е.И. Словарь языка Шолохова. М., 2005

Но о герое можно узнать и по его речи, по тому, как он обращается к своей семье. Очень любит Нахаленок свою небольшую семью.

Деда он слушает, но побаивается. И, несмотря на то, что дед его часто наказывает, Нахаленок не говорит ему ни одного грубого слова, не думает про него ничего плохого. Он называет его дедулей, дедушкой, дедунюшкой. «Мишка деду всегда готов услужить».

Мать он тоже любит, но практически не слушает ее, так как знает, что она его слишком любит, чтобы наказывать. Его обращения к матери тоже очень ласковы: мамка, маменька, мама.

Отец для Мишки был идеалом, поэтому Нахаленок хотел быть похожим на своего отца. Когда отец возвращается домой, Мишка смотрит на него с опаской. Он и называл его сначала большим солдатом, чужим человеком. Отец был ему незнаком. Но впоследствии, когда отец начинает рассказывать Мишке про войну, завораживая его тем самым, он ближе узнает его, гордится им, защищает его перед соседскими ребятишками. И эти истории помогают Мишке забыть о неприятной ссоре, случившейся с соседскими ребятами. И уже он мучается не от порезов и ссадин, а от нетерпения. Для него отцовские истории — самое долгожданное событие. И за одну ночь он узнает гораздо больше, чем за все свои семь лет. Он называет его батянькой, батей, миленьким, батянюшкой.

Сон как средство раскрытия образа главного героя.

Мишка взрослеет на протяжении этого небольшого рассказа. Подтверждением являются сны героя. Мишке снятся два сна. Один — в начале рассказа. Это детский, забавный сон о том, как герой крадет яйца из курятника. В этом сне перед нами озорной мальчуган, любящий похулиганить.

Второй сон — сон повзрослевшего мальчишки. В своем сне Мишка как раз и сближается с отцом. Он становится сильным, мужественным, а главное, теперь он знает самого Ленина.

Этот непосредственный и нелепый с одной стороны сон, становится очень важным в раскрытии характера главного героя.

Образ Нахаленка, как и другие детские образы шолоховских героев, заставляет читателя проникнуться к нему огромной любовью. Всеми средствами языка: лексикой, синтаксисом, морфологией, изобразительно-выразительными средствами — писатель создает образ обаятельного мальчугана, не умеющего усидеть на месте, интересующего всем, что происходит вокруг, безгранично любящего свою семью и, конечно же, мечтающего помочь своей стране, своему родному донскому краю. А. А. Журавлёва, А. Н. Ковалёва «Михаил Шолохов» Просвещение 1975. Стр.47- 49

Шолохов Михаил

Нахаленок

Михаил Шолохов

Нахаленок

Снится Мишке, будто дед срезал в саду здоровенную вишневую хворостину, идет к нему, хворостиной машет, а сам строго так говорит:

А ну, иди сюда, Михайло Фомич, я те полохану по тем местам, откель ноги растут!..

За что, дедуня? — спрашивает Мишка.

А за то, что ты в курятнике из гнезда чубатой курицы все яйца покрал и на каруселю отнес, прокатал!..

Дедуня, я нонешний год не катался на каруселях! — в страхе кричит Мишка.

Но дед степенно разгладил бороду да как топнет ногой:

Ложись, постреленыш, и спущай портки!..

Вскрикнул Мишка и проснулся. Сердце бьется, словно в самом деле хворостины отпробовал. Чуточку открыл левый глаз — в хате светло. Утренняя зорька теплится за окошком. Приподнял Мишка голову, слышит в сенцах голоса: мамка визжит, лопочет что-то, смехом захлебывается, дед кашляет, а чей-то чужой голос: «Бу-бу-бу».

Протер Мишка глаза и видит: дверь открылась, хлопнула, дед в горницу бежит, подпрыгивает, очки на носу у него болтаются. Мишка сначала подумал, что поп с певчими пришел (на пасху когда приходил он, дед так же суетился), да следом за дедом прет в горницу чужой большущий солдат в черной шинели и в шапке с лентами, но без козырька, а мамка на шее у него висит, воет.

Посреди хаты стряхнул чужой человек мамку с шеи да как гаркнет:

А где мое потомство?

Мишка струхнул, под одеяло забрался.

Минюшка, сыночек, что ж ты спишь? Батянька твой со службы пришел! — кричит мамка.

Не успел Мишка глазом моргнуть, как солдат сграбастал его, подкинул под потолок, а потом прижал к груди и ну рыжими усами не на шутку колоть губы, щеки, глаза. Усы в чем-то мокром, соленом. Мишка вырываться, да не тут-то было.

Вон у меня какой большевик вырос!.. Скоро батьку перерастет!.. Го-го-го!..- кричит батянька и знай себе пестует Мишку — то на ладонь посадит, вертит, то опять до самой потолочной перекладины подкидывает.

Терпел, терпел Мишка, а потом брови сдвинул по-дедовски, строгость на себя напустил и за отцовы усы ухватился:

Пусти, батянька!

Ан вот не пущу!

Пусти! Я уже большой, а ты меня как детенка нянчишь!..

Посадил отец Мишку к себе на колено, спрашивает, улыбаясь:

Сколько же тебе лет, пистолет?

Восьмой идет,- поглядывая исподлобья, буркнул Мишка.

А помнишь, сынушка, как в позапрошлом годе я тебе пароходы делал? Помнишь, как мы в пруду их пущали?

Помню!..- крикнул Мишка и несмело обхватил руками батянькину шею.

Тут и вовсе пошло развеселье: посадил отец Мишку верхом к себе на шею, за ноги держит и по горнице кругом, кругом, а потом как взбрыкнет, как заржет по-лошадиному, у Мишки от восторга аж дух занялся. Мать за рукав его тянет, орет:

Иди на двор, играйся!.. Иди, говорят тебе! — И отца просит: — Пусти его, Фома Акимыч! Пусти, пожалуйста!.. Не даст он и поглядеть на тебя, сокола ясного. Два года не видались, а ты с ним займаешься!

Ссадил Мишку отец на пол и говорит:

Беги, с ребятами играйся, опосля придешь, я тебе гостинцев дам.

Притворил Мишка за собой дверь, сначала думал послушать в сенцах, о чем будет разговор в хате, но потом вспомнил: никто еще из ребят не знает, что пришел батянька,- и через двор, по огороду, топча картофельные лунки, пыхнул к пруду.

Выкупался Мишка в вонючей, застоявшейся воде, обвалялся в песке, нырнул в последний раз и, чикиляя на одной ноге, натянул штанишки. Совсем было собрался идти домой, но тут подошел к нему Витька — попов сынок.

Не уходи, Мишка! Давай искупаемся и пойдем к нам играть. Тебе мамочка разрешила приходить к нам.

Мишка левой рукой поддернул сползающие штанишки, поправил на плече помочь и нехотя сказал:

Я с тобой не хочу играть. У тебя из ушей воняет дюже!..

Витька ехидно прищурил левый глаз, сказал, стаскивая с костлявых плеч вязаную рубашечку:

Это от золотухи, а ты — мужик, и тебя мать под забором родила!..

А ты видал?

Я слыхал, как наша кухарка рассказывала мамочке.

Мишка разгреб ногой песок и глянул на Витьку сверху вниз:

Брешет твоя мамочка! Зато мой батянька на войне воевал, а твой — кровожад и чужие пироги трескает!..

Нахаленок!..- кривя губы, крикнул попович.

Мишка схватил обточенный водой камешек-голыш, но попович сдержал слезы и очень ласково улыбнулся:

Ты не дерись, Миша, не сердись! Хочешь, я тебе отдам свой кинжал, какой из железа сделал?

Мишкины глаза блеснули радостью, отшвырнул в сторону голыш, но, вспомнив про отца, сказал гордо:

Мне батянька получшей твоего с войны принес!

Вре-ошь? — недоверчиво протянул Витька.

Сам врешь!.. Раз говорю — принес, значится — принес!.. И заправское ружье…

Подумаешь, какой ты стал богатый! — завистливо усмехнулся Витька.

И ишо у него есть шапка, а на шапке висят махры и золотые слова прописаны, как у тебя в книжках.

Витька долго думал, чем бы удивить Мишку, морщил лоб и почесывал бледный живот.

А мой папочка скоро будет архиреем, а твой был пастухом. Ага, что?..

Мишке надоело стоять, повернулся и пошел к огороду. Попович его окликнул:

Миша, Миша, я что-то скажу тебе!

Подойди ко мне!..

Мишка подошел и подозрительно скосился:

Ну, говори!

Попович заплясал по песку на тоненьких кривых ножках, улыбаясь, злорадно крикнул:

Твой отец — коммуняка! Вот как только помрешь ты и душа твоя прилетит на небо, а бог и скажет: «За то, что твой отец был коммунистом,- отправляйся в ад!..» И начнут тебя там черти на сковородках поджаривать!..

А тебя, думаешь, не зачнут поджаривать?

Мой папочка священник!.. Ты ведь дурак необразованный и ничего не понимаешь…

Мишке стало страшно. Повернулся и молча побежал домой.

У огородного плетня остановился, крикнул, грозя поповичу кулаком:

Вот спрошу у дедушки. Коли брешешь — не ходи мимо нашего двора!

Перелез через плетень, к дому бежит, а перед глазами сковородка, а на ней его, Мишку, жарят… Горячо сидеть, а кругом сметана кипит и пенится пузырями. По спине мурашки, скорее бы до деда добежать, расспросить…

Как на грех, в калитке свинья застряла. Голова с той стороны, а сама с этой, ногами в землю упирается, хвостом крутит и пронзительно визжит. Мишка — выручать: попробовал калитку открыть — свинья хрипеть начинает. Сел на нее верхом, свинья поднатужилась, вывернула калитку, ухнула и — по двору к гумну вскачь. Мишка пятками в бока ее толкает, мчится 1 так, что ветром волосы назад закидывает. У гумна соскочил — глядь, а дед на крыльце стоит и пальцем манит:

Подойди ко мне, голубь мой!

Не догадался Мишка, зачем дед кличет, а тут опять про адскую сковородку вспомнил и — рысью к деду:

Дедуня, дедуня, а на небе черти бывают?

Я тебе зараз всыплю чертей!.. Поплюю в кой-какие места да хворостиной высушу!.. Ах ты лихоманец вредный, ты на что ж это свинью объезжаешь?..

Сцапал дед Мишку за вихор, зовет из горницы мать:

Поди на своего умника полюбуйся!

Выскочила мать:

За что ты его?

Как же за что? Гляжу, а он по двору на свинье скачет, аж ветер пыльцу схватывает!..

Это он на супоросой свинье катался? — ахнула мать.

Не успел Мишка рта раскрыть в свое оправдание, как дед снял ремешок, левой рукой портки держит, чтобы не упали, а правой Мишкину голову промеж колен просовывает. Выпорол и при этом очень строго говорил:

Не езди на свинье!.. Не езди!..

Мишка вздумал было крик поднять, а дед и говорит:

Значит, ты не жалеешь батяньку? Он с дороги уморился, прилег уснуть, а ты крик подымаешь?

Пришлось замолчать. Попробовал брыкнуть деда ногой — не достал. Подхватила мать Мишку — в хату толкнула:

Сиди тут… Я до тебя доберусь — не по-дедовски шкуру спущу!..

Дед в кухне на лавке сидит, изредка на Мишкину спину поглядывает.

Повернулся Мишка к деду, размазал кулаком последнюю слезу, сказал, упираясь в дверь задом:

Ну, дедунюшка… попомни!

Ты что ж это, поганец, деду грозишь?

Мишка видит, как дед снова расстегивает ремень, и заблаговременно чуточку приоткрывает дверь.

Значит, ты мне грозишь? — переспрашивает дед.

Мишка вовсе исчезает за дверью. Выглядывая в щелку, пытливо караулит каждое движение деда, потом заявляет:

Погоди, погоди, дедунюшка!.. Вот выпадут у тебя зубы, а я жевать тебе не буду!.. Хоть не проси тогда!

Дед выходит на крыльцо и видит, как по огороду, по зеленым лохматым коноплям ныряет Мишкина голова, мелькают синие штанишки. Долго грозит ему дед костылем, а у самого в бороде хоронится улыбка.

Для отца он — Минька. Для матери — Минюшка. Для деда — в ласковую минуту — постреленыш, в остальное время, когда дедовские брови седыми лохмотьями свисают на глаза,- «эй, Михаило Фомич, иди, я тебе уши оболтаю!»

А для всех остальных: для соседок-пересудок, для ребятишек, для всей станицы — Мишка и Нахаленок.

Мишка собой щуплый, волосы у него с весны были как лепестки цветущего подсолнечника, в июне солнце обожгло их жаром, взлохматило пегими вихрами; щеки, точно воробьиное яйцо, исконопатило веснушками, а нос от солнышка и постоянного купания в пруду облупился, потрескался шелухой. Одним хорош колченогенький Мишка — глазами. Из узеньких прорезей высматривают они, голубые и плутовские, похожие на нерастаявшие крупинки речного льда.

Пробле́ма а́вторства те́кстов М. А. Шо́лохова — получивший широкий общественный резонанс комплекс литературоведческих и связанных с ними этических, политических и иных вопросов и споров, возникших после выхода в 1928 году романа «Тихий Дон» М. А. Шолохова, авторство которого по разным причинам одними исследователями подвергается сомнению, а другими считается неоспоримым.

Начиная с 1928 года, когда был опубликован роман Михаила Шолохова «Тихий Дон», выдвигались предположения о том, что Шолохов в действительности не является автором этого романа. Позже также высказывались подозрения, что и другие произведения Шолохова были написаны не им самим. Сторонники версии о плагиате основываются на результатах текстологического анализа произведений и различных дополнительных соображениях, сторонники авторства Шолохова выдвигают контраргументы.

Не последнюю роль в сложности и запутанности вопроса авторства «Тихого Дона» играют личные и политические симпатии и антипатии исследователей, как со стороны противников, так и со стороны приверженцев авторства Шолохова, их личные и групповые интересы, глубокая вовлечённость в спор и высокий градус полемики, что оказывает влияние на объективность и научность результатов, на их публикацию и популяризацию в обществе в различные периоды истории страны, когда доминирующей оказывалась та или иная точка зрения.

История проблемы[править | править код]

Постановка вопроса[править | править код]

Первые слухи о плагиате появились в 1928 году вместе с выходом первых двух томов «Тихого Дона» в журнале «Октябрь». Из них следовало, что Шолохов присвоил рукопись из полевой сумки безвестного белого офицера, расстрелянного большевиками, и опубликовал под своим именем[1][2][3]. Говорили даже об анонимных звонках в издательство с угрозами появления некоей старушки, требующей восстановления авторства её умершего сына[4]. В середине 1970-х годов советский учёный Константин Прийма предпринял попытку выяснить источник слухов и пришёл к выводу, что неожиданная остановка публикации третьего тома романа в марте 1929 года была выгодна сторонникам Троцкого, которые опасались, что откроется вся правда о восстании в Вёшенской в 1919 году[5][6].

Главный редактор журнала «Октябрь» Александр Серафимович (которому позже также приписывали авторство произведений Шолохова) объяснял слухи завистью преуспевающих советских писателей к неожиданной славе 22-летнего гения. В одном из своих писем он утверждал: «Нашлись завистники — стали кричать, что он у кого-то украл рукопись. Эта подлая клеветническая сплетня поползла буквально по всему Союзу. Вот ведь псы!»[7] Сам Шолохов также говорил об «организованной зависти»[8]. В то же время сохранилось свидетельство И. А. Герасимова[9], утверждавшего, что Серафимович знал о подлинной истории авторства «Тихого Дона», но молчал об этом, не желая осложнять печатную судьбу романа.

Слухи усилились после публикации в 1930 году сборника памяти Леонида Андреева, в котором было письмо Андреева критику Сергею Голоушеву, датированное 3 сентября 1917 года. В этом письме Андреев упоминал «Тихий Дон» Голоушева, который после этого стал среди сторонников плагиата первым претендентом на звание подлинного автора. Лишь в 1977 году Рой Медведев выяснил, что речь в письме шла всего лишь о путевых заметках под названием «С Тихого Дона», опубликованных в одной московской газете[10]. Впрочем, Шолохову этот факт был известен. Он писал Серафимовичу:

Я получил ряд писем от ребят из Москвы и от читателей, в которых меня запрашивают и ставят в известность, что вновь ходят слухи о том, что я украл «Тихий Дон» у критика Голоушева — друга Л. Андреева — и будто неоспоримые доказательства тому имеются в книге-реквиеме памяти Л. Андреева, сочинённой его близкими. На днях получаю книгу эту и письмо от Е. Г. Левицкой. Там подлинно есть такое место в письме Андреева С. Голоушеву, где он говорит, что забраковал его «Тихий Дон». «Тихим Доном» Голоушев — на моё горе и беду — назвал свои путевые и бытовые очерки, где основное внимание (судя по письму) уделено политическим настроениям донцов в 1917 г. Часто упоминаются имена Корнилова и Каледина. Это и дало повод моим многочисленным «друзьям» поднять против меня новую кампанию клеветы. Что мне делать, Александр Серафимович? Мне крепко надоело быть «вором». На меня и так много грязи вылили. А тут для всех клеветников удачный момент: третью книгу моего «Тихого Дона» не напечатают. Это даёт им (клеветникам) повод говорить: «Вот, мол, писал, пока кормился Голоушевым, а потом и иссяк родник»…[11][12][13]

В белоэмигрантской прессе роман был встречен очень хорошо, было много доброжелательных отзывов, однако и там муссировались слухи о плагиате, убитом белом офицере и присвоенной рукописи[14].

Комиссия Марии Ульяновой[править | править код]

Измотанный слухами о плагиате, Шолохов сам обратился в партийную газету «Правда». Он представил в редакцию рукопись первых трёх томов и план четвёртого, с просьбой раз и навсегда разобраться с этим вопросом[15].

Под эгидой и по инициативе члена Центральной контрольной комиссии ВКП(б) М. И. Ульяновой Российская ассоциация пролетарских писателей (РАПП) организовала особую комиссию под председательством Серафимовича. Этой комиссии Шолохов и представил рукописи, черновики и наброски всего того, что им было написано к тому времени[5].

В конце марта 1929 года «Правда» напечатала письмо от имени РАППа, в котором обвинения, выдвинутые против Шолохова, были отвергнуты как злостная клевета[16]. Под письмом стояли подписи членов комиссии: А. Серафимовича, Л. Авербаха, В. Киршона, А. Фадеева и В. Ставского. Из письма следовало, что никаких материалов, свидетельствовавших о плагиате, не существовало, что работа Шолохова над романом хорошо известна многим, рукопись видели несколько человек и по стилю она весьма близка к его ранним «Донским рассказам». Позже эта рукопись затерялась, долгое время считалась утраченной и была найдена только в 1999 году.

Появление варианта Крюкова[править | править код]

После вступления Шолохова в 1932 году в ВКП(б) и выхода в том же году первой книги «Поднятой целины» слухи о плагиате несколько поутихли.

Однако в 1937—1938 годы неожиданно развернулась новая кампания. По словам казачьего писателя Дмитрия Петрова-Бирюка, лично ему, а также в ростовскую газету «Молот» и в Ростовский обком партии стали поступать письма от казаков с новыми обвинениями Шолохова в плагиате[17]. В некоторых из этих писем утверждалось, что действительным автором «Тихого Дона» был известный казачий писатель, участник Белого движения Фёдор Крюков, умерший в 1920 году от тифа; якобы с ним на стороне белых служил тесть Шолохова, атаман станицы Букановской П. Я. Громославский, который после смерти Крюкова и передал его рукописи своего друга зятю. Эту версию опроверг К. И. Прийма, указав на то, что когда Крюков в составе Белой армии отступал с Дона, Громославский отбывал наказание в Новочеркасской тюрьме за участие в боевых действиях на стороне красных. А на самом деле Громославский был соратником Крюкова по Верхне-Донскому восстанию и близким другом еще по Усть-Медведицкой гимназии. Существует их совместное фото во время британской миссии по Верхне-Донскому округу новой республики.

Есть также версия, что ещё в конце 1929 года имя Крюкова в качестве автора «Тихого Дона» называлось некоторыми жителями станицы Глазуновской, родины Фёдора Крюкова, которая всегда соперничала со станицей Вёшенской.[18]

В самом СССР после 1938 года слухи о плагиате утихли и продолжали циркулировать в основном в среде русской эмиграции. Но и на Западе такие известные критики, как, например, Глеб Струве или Юрген Рюле, никогда не верили в версию о краже рукописей[19][20].

Выступления 1970-х годов и позднее[править | править код]

Произведения шолохова донские рассказы

Исследование И. Н. Медведевой-Томашевской «Стремя „Тихого Дона“». Париж, 1974 г.

Начиная с 1970-х годов на Западе — а после перестройки и в СССР, и в России — появляется ряд исследований (И. Н. Медведева-Томашевская (Д*), А. И. Солженицын, Р. А. Медведев[21], М. Т. Мезенцев, В. П. Фоменко и Т. Г. Фоменко, А. Г. Макаров и С. Э. Макарова, Зеев Бар-Селла, А. В. Венков, В. И. Самарин), согласно которым «Тихий Дон» (точнее, реконструируемый первоначальный текст романа) не принадлежит Шолохову и написан в 1910-х годах и во время гражданской войны подлинным (так называемым «основным») автором, судя по всему, казаком и участником Белого движения. И. Н. Медведева-Томашевская и М. Т. Мезенцев возродили старую версию авторства Крюкова, а после ряда аргументированных опровержений авторитетными исследователями данной версии, в том числе с использованием математических методов, появились другие варианты авторства. Некоторые из известных литераторов (А. Т. Твардовский[22], Ф. А. Абрамов[23], М. О. Чудакова[24]), не принимающих версию о плагиате как таковом, тем не менее считали вполне возможным заимствование Шолоховым материалов (рукописи), в том числе из архива Крюкова. Об использовании Шолоховым неких никогда им не оговорённых публично источников типа чужих дневников, набросков, воспоминаний говорит даже такой его защитник, как В. Г. Бондаренко[25]. Даже сторонники Шолохова признают, что в авторство Шолохова не верил или, как минимум, сомневался в нём ещё с конца 1920-х годов Д. С. Лихачёв[26][27]. Есть сведения, что никогда не верил в авторство Шолохова А. Н. Толстой[28]. По свидетельству З. Б. Томашевской, дочери филологов Б. В. Томашевского и И. Н. Медведевой-Томашевской, её родители неоднократно говорили применительно к «Тихому Дону» «о возможности отслоения подлинного текста, к этому времени уже буквально утопающего в несметных и противоречивых переделках. Только с чужим текстом можно было так обращаться»[29]. Через много лет И. Н. Медведева-Томашевская начнет работу над книгой «Стремя „Тихого Дона“ (загадки романа)». Неоконченная работа будет опубликована уже после смерти автора в 1974 г. в Париже[30].

Утверждалось, что в 1925—1927 годах в процессе подготовки «Тихого Дона» к печати первоначальный текст был подвергнут значительному по объёму и непоследовательному редактированию, был оборван ряд сюжетных линий, включены немотивированные вставки из мемуаров участников Гражданской войны, а также внесены разного рода искажения. По мнению некоторых исследователей, Шолохов не был и единоличным редактором текста; в качестве возможных редакторов упоминаются его тесть Пётр Громославский, А. С. Серафимович, К. И. Каргин.

Выдвигались также гипотезы о том, что сомнительно авторство не только «Тихого Дона»; что «Поднятая целина» и «Они сражались за Родину» также написаны не Шолоховым, а другими авторами (Громославским, Каргиным или даже А. П. Платоновым)[31].

Израильским филологом Зеевом Бар-Селлой (Владимиром Назаровым) высказано мнение, что автором «Тихого Дона» был Вениамин Краснушкин (Виктор Севский). Как утверждает Бар-Селла, Краснушкину принадлежали и рукописи, впоследствии использованные в «Донских рассказах». По версии Бар-Селлы, сам Шолохов своих произведений никогда не писал, а был не более чем «лицом» успешного литературного проекта советских спецслужб, на который работали многочисленные советские литераторы и который в конце концов принёс для СССР престижную Нобелевскую премию[32][33].

Все эти гипотезы не основаны на каких-либо документальных свидетельствах, рукописях или свидетельствах очевидцев (зачастую со ссылкой на то, что по самому своему характеру подобные свидетельства и свидетели, если они существовали, могли быть и уничтожены), а опираются в основном на косвенные соображения, допущения, предположения и различные методы анализа текста опубликованного романа и шолоховских рукописей.

«Тихий Дон» — не анонимное произведение. Оно было опубликовано Михаилом Шолоховым, и соответственно его следует считать единственным автором до тех пор, пока не будет доказано обратное.

Г. Хьетсо и др. «Кто написал „Тихий Дон“?»[34]

— В 70-е годы А. Солженицын, тоже Нобелевский лауреат, обвинил вас в присвоении произведений другого писателя-казака Федора Крюкова, умершего в 1921 году…
Шолохов[35]: Я не комментирую этот вопрос. Пусть все эти домыслы останутся на совести тех, кому не нравится мое творчество. Я дорожу мнением моих читателей, моих земляков. Они знают, где правда, а где ложь. История все расставит по своим местам. Козьма Прутков писал в таких случаях: «Вакса чернит с пользой, а недоброжелательный человек чернит с удовольствием…»

В 2021 году переводчица Энгелина Тареева рассказала в своем блоге, как несколько десятилетий назад услышала фамилию подлинного автора: его жена принесла рукописные черновики «Тихого Дона» прокурору и «сказала, что это написал её муж. Я забыла его фамилию, похожа на Крюков или на Крючков. …Прокурор посмотрел эти черновики, сказал женщине, что она имеет право оспаривать авторство Шолохова, но делать это он ей не советовал. Софья Сергеевна и мне рассказала это, взяв с меня обещание, что я никому не расскажу. Я рассказываю это впервые» [36].

Обнаружение рукописей[править | править код]

Произведения шолохова донские рассказы

Шолоховская рукопись — черновик

В 1999 году после многолетних поисков Институту мировой литературы им. А. М. Горького РАН удалось разыскать считавшиеся утерянными рукописи 1-й и 2-й книг «Тихого Дона» — те самые, которые предъявлял Шолохов в 1929 году комиссии. Как оказалось, писатель оставил рукопись на хранение у своего друга, писателя-деревенщика Василия Кудашева, который позднее умер в немецком плену. Рукопись хранилась у вдовы Кудашева, но она из каких-то соображений всегда отрицала её существование, утверждая, что рукопись утеряна при переездах. Только после её смерти, когда всё имущество перешло к наследникам, рукопись удалось отыскать и выкупить, что позволило провести экспертизу авторства.

В рукописи 885 страниц. Из них 605 написаны рукой М. А. Шолохова, 280 страниц переписаны набело рукой жены писателя и её сестёр; многие из этих страниц также содержат правку М. А. Шолохова. Страницы, написанные рукой М. А. Шолохова, включают в себя черновики, варианты и беловые страницы, а также наброски и вставки к тем или иным частям текста. Почерк М. А. Шолохова чёток, резко индивидуален и легко узнаваем. При приобретении рукописи были проведены три экспертизы: графологическая, текстологическая и идентификационная, удостоверяющая подлинность рукописи и её принадлежность своему времени — концу 1920-х годов. Из заключения текстологов следует:

1. Не вызывает никаких сомнений факт написания 605 страниц данной рукописи рукой Михаила Александровича Шолохова.
<…>
4. Данная рукопись дает богатейший материал для анализа работы писателя над двумя книгами романа, позволяет проникнуть в творческую лабораторию его автора, реконструировать историю создания этого произведения.
5. Не вызывает сомнений и то, что текстологическое изучение данной рукописи <…> позволяет с научной обоснованностью решить проблему авторства «Тихого Дона».

В 2006 году при содействии РАН было выпущено факсимильное издание рукописи, дающее, как считают сторонники Шолохова, возможность каждому убедиться в подлинном авторстве романа, так как в рукописях прослеживается весь ход творческого процесса.[37][38]

После обнаружения автографа «Тихого Дона» сторонники авторства Шолохова сочли свою позицию безусловно доказанной[39]. В свою очередь, многие[40] сторонники версии о плагиате продолжают настаивать на своей правоте, заявляя, что само наличие рукописей не означает, что человек, рукой которого они написаны, на самом деле является их подлинным автором. Более того, найденные рукописи в некоторых случаях были использованы ими как аргумент в пользу версии о плагиате[28].

Аргументы сторонников версии плагиата[править | править код]

Несоответствие содержания романа знаниям и опыту Шолохова.

Первая и основная причина сомнений в авторстве Шолохова: необычайно молодой автор создал в сжатые сроки грандиозное произведение, демонстрирующее хорошее знакомство с жизнью донского казачества с её бытовыми деталями, знание многих местностей на Дону, событий Первой мировой и Гражданской войны, происходивших, когда Шолохов был ещё ребёнком и подростком[41]. Часть критиков утверждает, что высокий художественный уровень «Тихого Дона» резко контрастирует с уровнем шолоховских «Донских рассказов», непосредственно предшествовавших гениальному роману. Критики отмечают также имеющиеся в «Донских рассказах» признаки плохого знания казачьего быта, совершенно не характерные для романа.

Множество грубых хронологических и других противоречий в романе, большое число орфографических и стилистических ошибок.[42][43]

Как отмечено выше, роман демонстрирует высокий уровень эрудиции автора, прекрасное знание им истории Первой мировой войны, знакомство с реалиями описываемого периода. При этом в тексте нередко встречаются грубейшие противоречия и ошибки, которые автор с таким уровнем знаний, казалось бы, просто не мог допустить. Например, отмечен целый ряд хронологических и географических нестыковок: главные герои одновременно воюют в Германии и Австро-Венгрии, при этом одновременно могут находиться ещё и в тыловом госпитале; герой вступает в бой в ночь на 16 августа, а ранение в том же бою получает 16 сентября; ребёнок, зачатый в четверг, уже в ближайший понедельник шевелится в утробе матери[44]. Критики объясняют это несоответствие тем, что разные редакции романа, созданные настоящим автором, компилировались в окончательный текст гораздо менее знающим и грамотным «соавтором», который не сумел воспроизвести подлинный авторский замысел.[источник не указан 152 дня]

Стилистический анализ текстов.

Делались попытки сопоставления литературного языка «Тихого Дона» с языком других произведений Шолохова, авторство которых полагается бесспорным. На основе этого анализа делались выводы о принадлежности романа (или других «подозрительных» произведений) перу какого-либо другого автора (либо неустановленного, либо конкретного лица).[источник не указан 152 дня]

Компьютерный анализ текста.

Исследователи В. П. и Т. Г. Фоменко, указав на неприемлемые методические ошибки предшественников (Хьетсо и др.), построили собственную формальную методику проверки авторства на обширном материале творчества 27 русских писателей[45]. На основе применения этой методики был сделан вывод, что «части 1, 2, 3, 4, 5 и, в значительной мере, часть 6 романа написаны не М. А. Шолоховым». На основе этой же методики было проведено сопоставление «Тихого Дона» с текстами Фёдора Крюкова. Результаты анализа не позволили достоверно подтвердить авторство последнего, как не позволили и исключить его. Те же авторы указали на ещё один факт: «подозрительная» часть романа была написана существенно быстрее, чем все последующие произведения Шолохова[45].

Доктор физико-математических наук С. Н. Бозиев провел компьютерное исследование различных количественных характеристик литературных текстов, причем в отличие от Г. Хьетсо и др. проанализировал не только тексты Шолохова и Крюкова, но и большое число русских авторов 19 и 20 века[46] и пришел к выводу, что «автором романа „Тихий Дон“ и части рассказов из сборника „Донские рассказы“ является писатель Федор Дмитриевич Крюков».

Другой метод атрибуции, основанный на частотности числительных, предложил кандидат физико-математических наук А. В. Зенков[47]. Его выводы: «Разные части «Тихого Дона» и «Поднятой целины» распределяются по разным кластерам, что говорит о внутренней статистической неоднородности текстов с точки зрения распределения первых значащих цифр числительных; «Тексты Крюкова статистически близки началу «Тихого Дона». «В высшей степени сомнительно, что „Донские рассказы“, с одной стороны, и „Тихий Дон“, „Поднятая целина“, „Они сражались за Родину“ принадлежат одному автору.»

Метод распознавания авторства был предложен также известным математиком академиком Академии наук Таджикистана З. Д. Усмановым и его научной школой компьютерной лингвистики. Этот метод основан на частотности использования 3-грамм, то есть трехбуквенных сочетаний в произведениях различных авторов. Выводы школы Усманова следующие: «- «Тихий Дон» — т. 1 и «Тихий Дон» — т. 3 однородны с другими томами; «Тихий Дон» — т. 2 и «Тихий Дон» — т. 4 неоднородны только между собой; все четыре тома «Тихого Дона» не однородны с «Поднятой целиной» и «Судьбой человека»; «Поднятая целина» и «Судьба человека» не однородны между собой. Тексты Ф. Д. Крюкова, проявляя однородность с текстами «Тихий Дон» — т. 1 и «Тихий Дон» — т. 4, неоднородны с «Поднятой целиной» и «Судьбой человека», то есть с более поздними трудами М. А. Шолохова[48][49].

Ошибки разбора почерка подлинного автора.

Критики нашли у Шолохова ряд ошибок, которые можно трактовать как ошибки при переписывании с оригинальной рукописи, выполненной другим человеком. «Скипетр красок» вместо «Спектр красок», «Замок» вместо «Зимний» (дворец), «колосистый месяц» вместо «колёсистый месяц», «На площади» вместо «на пол-лошади» (то есть на полкорпуса лошади впереди), «снег доходил лошадям до пояса» вместо «снег доходил лошадям до пуза», «святой Дмитрий Сослуцкий» вместо «Димитрий Солунский» и прочее[50]. Опубликование «черновика» умножило число вопросов[51]:

  • Почему число исправлений так невелико?
  • Некоторые исправления трудно истолковать иначе как попытки разобрать чужой почерк, например: «У дома» — написано, зачёркнуто, исправлено на «у Дона». «Аксинья улыбается снова, не разжимая зубы» — написано, зачёркнуто, исправлено на «Аксинья улыбается строго, не разжимая губ».

Рудименты старой орфографии.[52]

В шолоховских рукописях, в целом написанных по современным правилам, остались следы старой орфографии: «следъ», «дедъ», «вахмистръ», «армія». Критики объясняют это тем, что по старой орфографии была выполнена оригинальная рукопись подлинного автора, которую Шолохов использовал. Есть случаи ошибочного прочтения слов, записанных по старой орфографии, например, слово «сѣрая» («серая», 2-я буква — «ѣ», «ять») превратилось в «сырая» («ѣ» принята за «ы»)[53].

Признаки позднего происхождения найденных рукописей.

З. Бар-Селла[54], сравнив найденные в конце 1990-х годов шолоховские рукописи «Тихого Дона» с первой публикацией романа в журнале «Октябрь» в 1928 году и с первым отдельным изданием 1928 года, обнаружил, что журнальная публикация содержит массу характерных для Шолохова ошибок, которые впоследствии были исправлены в отдельном издании 1928 года, но которых в данной рукописи уже нет. Из этого Бар-Селла заключил, что журнальная публикация произведена с другой рукописи, а имеющаяся ныне рукопись (или, как минимум, её часть) была создана после публикации в «Октябре», возможно, с использованием отдельного издания. Бар-Селла предположил, что данная рукопись была написана Шолоховым и его семьёй уже после публикации романа специально для предоставления в комиссию, так как подлинник, с которого делалось журнальное издание, для этого не подходил (возможно, потому, что имел явные признаки чужого авторства)

Потому, видимо, что подлинный беловик был непредставим — например, выполнен почерком не только не шолоховским, но многими почерками разных людей-«соавторов»… Такой беловик не только не снимал с Шолохова подозрений в плагиате, но сам становился изобличающим документом.

Посему, когда пришлось всё-таки предъявить документ оправдательный, мастерила его вся семья — Шолохов, жена и свояченица.

В 1929 году Шолохову удалось отбиться от обвинений в плагиате, но более полагаться на везение он не захотел: рукописей с тех пор никому не показывал, а в 1947-м объявил их погибшими окончательно.

Несоответствие расчёта объёма рукописи её фактическому формату.

В своей книге о Шолохове Ф. Кузнецов предложил расшифровку цифр на начальной странице рукописи второй части романа: «…Но начала первой главы второй части на этой странице так и не последовало. Вместо него написан столбец цифр — 50х35/1750х80/140000. Это хорошо знакомый каждому пишущему подсчёт: число строк на странице — 50 множится на число печатных знаков в строке — 35, что даёт 1750, далее число знаков на странице — 1750 умножается на количество страниц первой части рукописи — 80, что даёт 140 тысяч печатных знаков». Но этот расклад не соответствует рукописи Шолохова с его 45—50 знаками в строке и 85 листами (плюс 2 страницы вставки) в первой части романа. В черновых же рукописях известных произведений Крюкова по 35—40 знаков. Хотя почерк у Фёдора Крюкова был мельче шолоховского, но он оставлял поля в полстраницы. Здесь им делалась правка, здесь же, параллельно первому наброску, создавался иной вариант текста. На этом основании А. Чернов делает вывод о том, что столбец цифр был слепо скопирован с рукописи Фёдора Крюкова, на которой он (по мнению Чернова) делал прикидки числа типографских знаков первой части «Тихого Дона»[28].

Признаки более раннего написания 1-й части «Тихого Дона».

А. В. Венков[55], проанализировав первую часть романа, указал, что многие детали (характеристики военной формы, особенности воинской службы, фамилии воинских начальников) указывают на временной интервал 1901—1907 годов. В это время Шолохов ещё не родился или был младенцем; соответственно, он не мог знать все эти мелкие детали с такой точностью и полнотой, с какой они описаны в романе, да и не стал бы Шолохов, по мнению Венкова, начинать роман о Мировой и Гражданской войнах так издалека.

Неверная идентификация хутора Татарского.

Вопреки утверждениям некоторых шолоховедов, например, Ф. Кузнецова[56], в тексте романа есть по меньшей мере два указания на расположение хутора Татарский вне Вёшенского юрта:

  1. Прохор Зыков (часть 6, гл. LIV) движется из Татарского вдоль Дона на запад (вверх по течению) и проезжает хутор Рубежин, который относится не к Вёшенской, а к Еланской станице, Вёшенский юрт начинается ещё выше (западней). Соответственно, Татарский находится ещё восточней Рубежина и тем более относится не к Вёшенской, а к Еланской или даже ещё более нижней — Усть-Хопёрской станице.[57]
  2. Во второй части главы I земляк главных героев купец Мохов проживает в станице, находящейся «неподалёку от устья Хопра», таковой является станица Усть-Хопёрская[58]. Всё это может свидетельствовать, что подлинный автор был родом не из Вёшенской.

Признаки того, что изначально действие романа было задумано автором не в станице Вешенской, а в станице Калитвенской на Донце.

А. В. Венков[59] указал несколько таких признаков: служба в одном полку с главным героем казака Митякинской станицы, расположенной на Донце, служба Петра Мелехова в 27-м полку, комплектовавшемся из казаков Калитвенской и других донецких станиц и др.

Признаки того, что в одной из ранних редакций действие романа происходило в юрте станицы Усть-Медведицкой, а не Вешенской. [60].

  1. Меловые глыбы и «затейливо точеная галька» характерны для Усть-Медведицкой, а не Вешенской.
  2. Поселения украинцев, конфликтовавших с казаками (драка на мельнице) находятся недалеко от Усть-Медведицкой (слобода Михайловка) и на расстоянии почти ста верст от Вешенской.

Пересечения между текстами Крюкова и «Тихим Доном».

М. Мезенцев[61] нашёл десятки пересечений текстов из «Тихого Дона» и произведений русского писателя Фёдора Крюкова. Если некоторые из них не очень убедительны, то часть совпадений (например, сцена обыска у казаков, попытка изнасилования отцом дочери) слишком специфична, чтобы счесть их случайными. Некоторые из этих эпизодов могли быть известны Шолохову из опубликованных произведений Ф. Крюкова, но часть содержится только в дневниках и переписке Крюкова, следовательно, Шолохов никак не мог их использовать в работе над романом. А. И. Чернов использует в своей аргументации в пользу авторства Крюкова материалы электронного Национального корпуса русского языка[62]. С его помощью уже выявлено более тысячи параллелей прозы Крюкова с текстом «Тихого Дона»[28].

Личная пристрастность и политическая ангажированность советских шолоховедов.

Например, большинство филологов, защищающих авторство Шолохова, сделало академическую карьеру в советские времена, когда никакого иного отношения к Шолохову, кроме апологетического, не допускалось. Для этих учёных возможное признание факта плагиата означало бы признание краха своей научной деятельности. Многие из литераторов — защитников Шолохова придерживаются прокоммунистических или националистических взглядов, для них он фактически является своего рода политическим знаменем, кроме того, эти литераторы, как правило, были хорошо знакомы и даже дружны с Шолоховым и его семьёй[63]. Норвежский славист Гейр Хьетсо, под чьим руководством проводилось компьютерное исследование подлинности авторства «Тихого Дона», испытывал личные симпатии к Шолохову[64]. Всё это может поставить под сомнение объективность этих исследователей.

Оспариваемая часть «Тихого Дона».

Исследователи, начиная с И. Медведевой-Томашевской[65], оспаривают принадлежность Шолохову прежде всего первой, второй и частично третьей книги романа, поэтому использование в последних частях источников, недоступных Крюкову, и описание событий, произошедших после его смерти, говорит лишь о принадлежности этих частей другому автору (не Крюкову).

Казачьи песни в романе.

В «Тихом Доне» встречаются десятки казачьих песен, как в эпиграфах к частям романа, так и собственно в тексте. По свидетельству современников, Крюков был знатоком, любителем и исполнителем казачьих песен[66], они регулярно встречаются в его произведениях (в том числе эпиграф к «Тихому Дону»)[67]. В текстах же Шолохова практически полностью отсутствуют таковые: в «Поднятой целине» есть лишь одна песня и ещё одна, скорей общероссийская, чем казачья, — в рассказах. Это может рассматриваться как серьёзный аргумент в пользу Крюкова и против Шолохова[68]. Кроме того, в фольклорном архиве Крюкова есть тексты песен из романа (или близкие к ним), в том числе им самим собранные[69][70].

Отрицание Шолоховым знакомства с творчеством Крюкова.

Несомненно, писатель, претендующий на авторство «Тихого Дона», должен был прекрасно знать Дон, его историю, культуру и литературу. Соответственно, он не мог не знать творчества одного из крупнейших писателей Дона Ф. Д. Крюкова. То, что Шолохов «использовал в качестве жизненно-литературного материала очерки Ф. Крюкова», признают и некоторые защитники Шолохова[71]. Тем более странным, по мнению сторонников версии о плагиате[72][73], выглядит настойчивое отрицание Шолоховым своего знакомства с произведениями Крюкова, причём впервые высказанное задолго до выхода работы «Стремя „Тихого Дона“», где это имя впервые было публично названо в связи с романом[74].

Северорусское происхождение заговоров («молитв») в «Тихом Доне».

Несколько фольклорных заговоров в романе («Молитва от ружья» и другие) явно имеют северорусское происхождение. Почти дословные их записи были сделаны студентами филологического факультета МГУ во время фольклорной экспедиции в Архангельской области в 1962 году, причём эти записи лишены ошибок переписывания, имеющихся в романе, что говорит об их первичности по отношению к романному тексту.

Таким образом, загадочная на первый взгляд связь одного из великих романов XX века с севернорусской рукописной заговорной традицией находит своё логичное объяснение: тексты архангельских заговоров попали к Крюкову от его друга и однокурсника Боцяновского, который в годы их тесного общения занимался именно этим материалом. Можно с уверенностью утверждать, что Шолохов не мог знать эти редкие и неопубликованные тексты, следовательно, он не мог быть автором «прототекста» «Тихого Дона»

[75].

Высказывания Шолохова, которые можно интерпретировать как оправдывающие присвоение литературных материалов.

До сих пор остаётся загадочной фраза из выступления Михаила Шолохова на XVIII съезде ВКП(б) в марте 1939 года:

В частях Красной Армии, под её овеянными славой красными знамёнами, будем бить врага так, как никто никогда его не бивал, и смею вас уверить, товарищи делегаты съезда, что полевых сумок бросать не будем — нам этот японский обычай, ну… не к лицу. Чужие сумки соберём… потому что в нашем литературном хозяйстве содержимое этих сумок впоследствии пригодится. Разгромив врагов, мы ещё напишем книги о том, как мы этих врагов били. Книги эти послужат нашему народу и останутся в назидание тем из захватчиков, кто случайно окажется недобитым…[76]

Аргументы и ответы на критику сторонников авторства Шолохова[править | править код]

Рукописи против версий о плагиате.

Наличие обнаруженной в 1999 году рукописи первых двух частей романа, чьё авторство подтверждено экспертизой, является однозначным и окончательным опровержением всех версий о плагиате. Основным аргументом в пользу единоличного авторства Шолохова до 1999 года считался черновой автограф значительной части текста «Тихого Дона» (более тысячи страниц), обнаруженный в 1987 году и хранящийся в Институте мировой литературы РАН. Сторонники авторства Шолохова всегда утверждали, что эта рукопись свидетельствует о тщательной авторской работе над романом, а неизвестная ранее история текста объясняет отмеченные их оппонентами ошибки и противоречия в романе.[источник не указан 152 дня]

Молодость писателя.

Шолохова на момент написания «Тихого Дона» нельзя считать беспрецедентно молодым. Многие известные писатели создали значительные произведения в таком же возрасте, например: А. А. Фадеев повесть «Разлив» написал в 22 года, роман «Разгром» — в 25 лет; Л. М. Леонов добился писательской славы в 22 года. Ч. Диккенс в 26 лет написал «Посмертные записки Пиквикского клуба», Т. Манн — «Будденброков», А. С. Пушкин в 23 года — первую главу «Евгения Онегина»; а Н. А. Добролюбов и Д. И. Писарев состоялись как литературные критики в двадцатилетнем возрасте[77]. Михаил Лермонтов, ставший классиком русской литературы, прожил всего 26 лет, а над «Героем нашего времени» начал работать, когда ему было 23 года.

Недостаточное образование.

Многие крупные писатели пришли в литературу, имея за плечами лишь самообразование. Леонова не приняли в университет; Горький закончил два класса начальной школы; Есенин, В. В. Маяковский и И. А. Бунин закончили всего по три класса гимназии[78]. Шолохов учился с 1912 по 1919 г. (с 1914 г. — в классических гимназиях) и, по воспоминаниям учителей, отличался прекрасными способностями[79]. Как отмечает академик Челышев, учёный Ф. Кузнецов, исследуя информационное пространство романа в соотношении с жизненными знаниями и представлениями его создателя, убедительно доказывает беспочвенность каких-либо сомнений по поводу его принадлежности перу М. А. Шолохова[80].

Знания о 1-й мировой войне.

Шолохову не было необходимости лично участвовать во всех описываемых событиях. Собраны библиографические справки о многочисленных исторических источниках, военных картах, мемуарных изданиях, которыми он пользовался, работая над хроникально-историческими страницами романа[79].

Совпадения реалий романа и биографии Шолохова.

Проведены многочисленные краеведческие исследования, подтвердившие встречи Шолохова с прототипами своих героев и свидетельствующие, что большая часть эпизодов — реальные события из жизни известных Шолохову людей. Множество топографических и топонимических сопоставлений романа и местности позволили составить карту и привязать её к родным для Шолохова местам[79][81].

Идентификация хутора Татарского.

Судя по пути, проделанному Прохором Зыковым от Татарского до Базков по правому берегу Дона через хутора Рубежный, Рыбный и Громки, можно предположить, что Шолохов расположил хутор Татарский где-то между хутором Рубежным и Плешаковым, на правой стороне Дона, в границах Вёшенского юрта. Далее по Дону шли станицы Еланская и Усть-Хопёрская, которая в 1918 году из Усть-Медведицкого округа перешла в Верхне-Донской[82].

Пересечение текстов Крюкова и «Тихого Дона» случайно.

Отмеченные Мезенцевым отдельные словесные совпадения («Фабричный?.. — Так точно»/«— Рабочий? — Угу»; «— Какой губернии? — Московской»/«— Откуда уроженец? — Москвич я»; «Сукины дети»/«сукин сын» и т. д.) случайны, имеют информационный, бытовой или служебный характер, лишены метафор, эпитетов, гипербол, сравнений — того, что отражает особенности языка и стиля писателя, своеобразие его образной системы и творческой индивидуальности. В этом смысле у Есенина пересечения с текстом «Тихого Дона» более существенные («Лижет телёнок горбатый Вечера красный подол»/«Ласковым телком притулилось к оттаявшему бугру рыжее потеплевшее солнце» и т. д.)[83].

Личная пристрастность и политическая ангажированность критиков.

Слухи о плагиате усиленно распространялись личными недоброжелателями Шолохова, его политическими и идеологическими противниками, в том числе белоэмигрантами в 1920—1930-х годах, троцкистами в 1930-х годах и либеральным крылом интеллигенции в 1960-х годах:

  • В конце 1920-х — начале 1930-х годов опубликованная в эмигрантской прессе статья с версией плагиата затем широко распространялась недоброжелателями Шолохова в СССР[84].
  • Троцкист С. И. Сырцов (1893—1938), председатель Совнаркома РСФСР, занимавший некогда пост председателя Донбюро РКП(б), ярый сторонник политики расказачивания, мог быть причастен к прекращению публикации третьей книги «Тихого Дона» в журнале «Октябрь», где описывалось Вёшенское восстание 1919 года. Это было бы суровым обличением политики, проводимой троцкистами, и могло поколебать позиции Сырцова и его единомышленников. Поэтому необходимо было не только прекратить публикацию романа, но и дискредитировать самого Шолохова как нелояльного к Советской власти плагиатора[84].
  • Противопоставление Крюкова и Шолохова также объясняется соперничеством между казачьими станицами Вёшенской и Глазуновской[84].
  • Новые нападки на Шолохова в 1937—1938 годах могли быть частью провокации НКВД, так как писатель находился в то время на подозрении по обвинению в контрреволюционных настроениях. Эта версия согласуется с тем, что слухи утихли сразу же после того, как провокация не удалась[84].
  • По свидетельству Приймы, донской писатель Д. И. Петров (Бирюк), поддерживавший версию о плагиате, завидовал Шолохову; он при свидетелях утверждал, что его собственная эпопея «Сказание о казаках» лучше «Тихого Дона»[85].
  • После выступления Шолохова против Синявского и Даниэля поутихшая было кампания по обвинению в плагиате приобрела новую силу в кругах диссидентов и либеральной интеллигенции СССР.
  • А. И. Солженицын, 20 декабря 1962 года писавший Шолохову о своей высокой оценке «автора бессмертного „Тихого Дона“»[86][87][88], но в январе 1974 написавший предисловие к книге Д* и своим авторитетом нобелевского лауреата внёсший весомый вклад в поддержку версии о плагиате, по мнению профессора А. М. Ушакова[38], мог иметь личную обиду на Шолохова из-за резкого выступления последнего против присуждения Ленинской премии повести «Один день Ивана Денисовича». Позже Солженицын упоминал о плагиате в критической статье о «Поднятой целине»[64], после обнаружения рукописей в 1990-х, сославшись на занятость, отказался знакомиться с ними[89][38] и с выявленными новыми аргументами против обвинений в плагиате[90].
  • Ранее восхищавшийся талантом Шолохова донской публицист М. Т. Мезенцев стал сторонником версии плагиата после конфликта с писателем, когда Шолохов поддержал в Верховном Суде РСФСР сторону Вёшенского РК КПСС в квартирной тяжбе против Мезенцева[91].
  • Большинство сторонников версии плагиата придерживаются антикоммунистических и/или антисоветских взглядов, что ставит под сомнение их объективность в отношении творчества коммуниста Шолохова[89].

Опровержение авторства Крюкова.

Отдельно можно выделить аргументы против предполагаемого авторства Крюкова:

  • В 1975 году большая группа скандинавских исследователей во главе с норвежским славистом Гейром Хьетсо на базе трёх университетов (в том числе в Центре компьютерной лингвистики Уппсальского университета) провела компьютерный анализ бесспорных текстов Шолохова и Крюкова, с одной стороны, и «Тихого Дона» с другой, и пришла к выводам, опровергавшим авторство Крюкова[92][93]. Использованная этими исследователями методика неоднократно подвергалась критике как несостоятельная[64][94], в том числе другими лингвистами и математиками[95][96][97], однако собственный компьютерный анализ критиков (например, исследование супругов Фоменко)[45], авторства Крюкова не смог ни подтвердить, ни опровергнуть, что связано, по их мнению, с малым объёмом исследованного ими текста.
  • Некоторые исследователи заявляют, что словарный запас Крюкова намного беднее, предложения в его текстах существенно короче, использование частей речи и метафор значительно более скудное, чем у Шолохова. Напротив, эти параметры текстов, заведомо принадлежащих Шолохову, с высокой степенью совпадают с теми же параметрами текста «Тихого Дона»[источник не указан 1082 дня]. Другие, наоборот, находят тысячи параллелей[28].
  • Ещё до обнаружения утерянных рукописей романа известный исследователь творчества Шолохова профессор Принстонского университета Герман Ермолаев отмечал, что Крюкова из числа возможных авторов «Тихого Дона» необходимо исключить по следующим причинам[98][99]:
    • действие романа разворачивается в незнакомом для него месте;
    • у него не было времени, чтобы написать 3-ю и 4-ю книги;
    • большинство исторических документов, на которые опирался автор, появилось уже после смерти Крюкова;
    • будучи знатоком казачества и образованным литератором, Крюков не мог сделать такого множества грамматических, синтаксических и фактологических ошибок, сплошь и рядом встречающиеся как в рукописи, так и в ранних опубликованных текстах романа;
    • между произведениями Крюкова и «Тихим Доном» стилистических различий больше, чем сходства, у Крюкова на порядок меньше диалектизмов, чем у Шолохова, особенно в авторской речи.

      Авторство Шолохова имеет гораздо больше оснований:

    • действие романа происходит в родных ему местах, многие герои книги имеют своими прототипами людей, которых Шолохов знал лично;
    • у Шолохова было время, чтобы написать все четыре книги романа, тем более известно, что он мог писать очень быстро;
    • при описании событий, участником которых он не был, Шолохов опирался на устные рассказы очевидцев и опубликованные мемуары;
    • недостаточная образованность писателя и крайняя спешка, с которой писались первые три книги, как раз и объясняют большое количество и многообразие ошибок, встречающихся в ранних изданиях «Тихого Дона», а также несоблюдение им грамматических норм русского языка;
    • авторская и прямая речь в текстах Шолохова насыщена диалектизмами.

Более низкий, по мнению ряда критиков, уровень последующих произведений.

В истории мировой литературы есть писатели, известные как авторы одной выдающейся книги и массы посредственных. Поэтому, если даже согласиться с мнением некоторых критиков и считать, что Шолоховым, кроме «Тихого Дона», больше не написано ничего достойного, то это никак не может считаться ни уникальным в мировой литературе случаем, ни весомым аргументом в пользу плагиата.[источник не указан 152 дня]

Дмитрий Быков оспаривал выводы Зеева Бар-Селлы о том, что Краснушкин является автором двух первых и половины третьей книги романа:

первый и второй тома «Тихого Дона» как раз довольно слабы по сравнению с третьим и в особенности с четвёртым. Самое мощное, что есть в романе, — вторая половина третьего тома, бегство Григория с Аксиньей, скитания по чужим углам, и могучий, страшный четвёртый том, где вся жизнь героев уж вовсе летит под откос. Так что даже если Шолохов и спер начало своего романа, вторую его половину должен был писать кто-то никак не менее талантливый.

<…>

«Тихий Дон» написан одним человеком, а не писательской бригадой. <…> это легко прослеживается по динамике авторского мироощущения <…> от почти идиллических сцен первого и второго томов, от картин большой и прочной мелеховской семьи, от умиления казачьими обычаями и прибаутками — к страшной правде, открывающейся в последнем томе, где распад пронизывает все, где самый пейзаж превращается в отчужденную, враждебную человеку силу.[100]

Компьютерный анализ текста.

В 2019 году лингвисты Борис Орехов из НИУ ВШЭ и Наталья Великанова из МГУ подтвердили авторство Шолохова с помощью «метода дельта», меры межтекстового расстояния, предложенной Джоном Бёрроузом в 2002 году. Статистический анализ показал, что между «Тихим Доном» и «Донскими рассказами» дельта Бёрроуза минимальна, тогда как от произведений других писателей (Фёдора Крюкова, Виктора Севского, Александра Серафимовича, Михаила Булгакова, Леонида Леонова, Андрея Платонова, Всеволода Иванова, Николая Островского, Александра Фадеева) «Тихий Дон» отделяет значительная дистанция. При этом «Донские рассказы» и поздние тексты Шолохова («Судьба человека», «Они сражались за Родину») оказались в разных частях дендрограммы расстояний между текстами. Таким образом, данный метод показал, что у всех томов «Тихого Дона» один автор, и что «Тихий Дон» и «Донские рассказы» принадлежат перу одного человека[101][102][103][104].

См. также[править | править код]

  • Автороведческая экспертиза

Примечания[править | править код]

  1. Хватов А. Художественный мир Шолохова. М.: Советская Россия, 1970. С. 29.
  2. Лежнёв И. Г. Путь Шолохова: Творческая биография. — М.: Советский писатель, 1958. С. 214.
  3. Struve G. Russian Literature under Lenin and Stalin, 1917—1953. Norman: University of Oklahoma Press, 1971. P. 137.
  4. Гура В. История создания третьей книги романа М. А. Шолохова «Тихий Дон» // Учён. записки Вологод. пед. ин-та. Т. 22 (филолог.). 1958. С. 55.
  5. 1 2 Прийма К. Гордость советской и мировой литературы: По страницам зарубеж. прогрес. печати // Иностранная литература. 1975. № 5. С. 203.
  6. Прийма К. Статья «Великая эпопея» // Вечер. Ростов. 1978. 24 мая.
  7. Серафимович А. С. Письмо к П. Е. Безруких от 12 мая 1929 // Собр. соч.: В 7 т. М.: Художественная литература, 1960. Т. 7. С. 550.
  8. På besög hos Sjolokhov // Information. 1978. 5 Jan.; Plagiatbeskylld Sjolokhov frikänns av datamaskin // Hufvudstadsbladet. 1978. 6 Jan.; På besök hos Sjolokhov // Dagbladet. 1978. 7 Jan., Stilla flyter Don genom datamaskinen // Rysk Kulturrevy. 1978. № 2. P. 2—4.
  9. Кожевникова К. Дождички по четвергам // «Вестник», № 19 (330), 2003
  10. Medvedev R. Problems in the literary biography of Mikhail Solokhov. Cambridge: Cambridge University Press. 1977. P. 142.
  11. Якименко Л. Творчество… С. 94—95
  12. Гура В. и Абрамов Ф. М. А. Шолохов. Семинарий: 2-е изд., доп. Л.: Учпедгиз, 1962. С. 176
  13. Гура В. Как создавался «Тихий Дон»: Творч. история романа М. Шолохова. М.: Сов. писатель, 1980. С. 145.
  14. Последние новости. 1930. 22 мая. С. 3. Доклад был прочитан Каменским 19 мая 1930 г. См.: Руль. 1930. 22 мая. С. 4.
  15. Протокол встречи-беседы между профессором Гейром Хьетсо и доктором филологических наук К. И. Приймой. Ростов н/Д, 1977. 19 дек. С. 3—6.
  16. Письмо в редакцию // Правда. 1929. 29 марта. С. 4.
  17. Medvedev R. Problems in the literary biography of Mikhail Solokhov. Cambridge: Cambridge University Press. 1977. P. 17—25.
  18. Протокол встречи-беседы между профессором Гейром Хьетсо и доктором филологических наук К. И. Приймой. Ростов н/Д, 1977. 19 дек. С. 13.
  19. Struve G. Russian Literature… P. 137.
  20. Rühle J. Literatur und Revolution. Die Schriftsteller und der Kommunismus. Köln; Berlin: Kiepenheuer & Witsch, 1960. P. 81.
  21. Медведев Р. [Главы из книги «Загадки творческой биографии М. А. Шолохова» (Издание второе, исправленное и дополненное) 1975 г.] Позднее Р. А. Медведев изменил свою точку зрения, придя к выводу, что автором «Тихого Дона» является М. А. Шолохов. См.: Дворяшин Ю. «Шолохов — великий писатель, в этом нет сомнения»
  22. А. Т. Твардовский. Рабочие тетради 60-х годов. // Знамя : журнал. — 2003, № 10.
  23. Ф. Кузнецов. Судьба и правда великого романа. — С. 546.
  24. Ф. Кузнецов. Судьба и правда великого романа. — С. 434.
  25. В. Бондаренко. Ещё о «Тихом Доне» Архивная копия от 4 марта 2016 на Wayback Machine. // Литературная Россия : газета. — № 1, 15 января 2010. Ответ В. Бондаренко: А. Неклюдов. Коготок увяз — всей птичке пропасть Архивная копия от 4 марта 2016 на Wayback Machine. // Литературная Россия : газета. — № 4, 29 января 2010.
  26. А. В. Огнёв. Михаил Шолохов и наше время Архивная копия от 7 ноября 2013 на Wayback Machine. — Тверь, 1996. — С. 22.
  27. Лев Колодный. Страсти в одном доме. // Московский комсомолец : газета. — 03.05.2007.
  28. 1 2 3 4 5 Чернов А. Запрещённый классик. Новая газета — № 16 (выложено 14 февраля 2010, правка и добавления 6 июня 2011). Дата обращения: 6 августа 2017.
  29. И. Н. Медведева (Д*)»Стремя «Тихого Дона» (загадки романа)», М., Горизонт, 1993, c.123
  30. И. Н. Медведева (Д*)»Стремя «Тихого Дона» (загадки романа)», М., Горизонт, 1993, c.121-126
  31. «Литературный котлован» Владимира Назарова. transcriber.ru. Дата обращения: 6 августа 2017.
  32. Николай Журавлев. Зеев Бар-Селла: «Шолохов вообще не был писателем». О проекте спецслужбы, получившем Нобелевскую премию.. Новая газета — № 65 (5 сентября 2005). Дата обращения: 5 августа 2017.
  33. «Писатель Шолохов» и ГПУ. Израильский литературовед Зеев Бар-Селла о том, кто на самом деле написал «Тихий Дон» // lenta.ru — 12 июля 2015
  34. Хьетсо Г., Густавссон С., Бекман Б., Гил С. Кто написал «Тихий Дон»?: (Проблема авторства «Тихого Дона») / пер. А. В. Ващенко, Н. С. Ноздриной. — М.: Книга, 1989. — 186 с.
  35. газета «Северная Осетия» / Из истории (недоступная ссылка). Дата обращения: 14 января 2012. Архивировано 17 мая 2018 года.
  36. Свидетельство Э. Тареевой [1]
  37. «Тихий Дон» с пометками Шолохова. Российская газета, от 15.11.2006
  38. 1 2 3 Ответ антишолоховедению. Издана потерянная рукопись «Тихого Дона». Проф. А. М. Ушаков. Интервью. Независимая газета. 30.11.2006 г.
  39. Vis-a-Vis с Миром — авторская программа Армена Оганесяна. (недоступная ссылка)
  40. Загадки и тайны «Тихого Дона»: двенадцать лет поисков и находок. — М.: АИРО-XXI, 2010. — 400 с. — ISBN 978-5-91022-089-2.
  41. С. и А. Макаровы. Цветок-Татарник. — М.: АИРО-XX, 2001. — С. 16—18.
  42. С. и А. Макаровы. Цветок-Татарник. — М.: АИРО-XX, 2001. — С. 61—70.
  43. Зеев Бар-Селла. «Тихий Дон» против Шолохова. / Загадки и тайны «Тихого Дона». — Самара: P.S. пресс, 1996. — С. 119—182
  44. А. Неклюдов. Чья гипотеза беспомощна? Архивная копия от 21 июля 2015 на Wayback Machine — Литературная Россия. — № 48, 4 декабря 2009 г.
  45. 1 2 3 Фоменко В. П., Фоменко Т. Г. Авторский инвариант русских литературных текстов. Приложение. Кто был автором «Тихого Дона»?
  46. С. Н. Бозиев «Превратности текстов произведений М. А. Шолохова и Ф. Д. Крюкова», М.: Библиоглобус, 2017.
  47. А. В. Зенков Новый статистический метод атрибуции текстов // XI Международная конференция «Российские регионы в фокусе перемен». Екатеринбург, 17-19 ноября 2016 г. : сборник докладов. — Екатеринбург : Издательство УМЦ УПИ, 2016. — Ч. 1. — С. 551—562. [2]
  48. Усманов З. Д., Косимов А. А. О метризации произведений художественной литературы // Новые информационные технологии в автоматизированных системах. 2018. № 21. С. 183—186
  49. Усманов З. Д., Косимов А. А. О применимости ?-классификатора к распознаванию авторства и тематики художественных произведений // Новые информационные технологии в автоматизированных системах. 2019. № 22. С. 174—178.
  50. Зеев Бар-Селла. Жизнь мародера («Солнечное сплетение». №№ 18—19). Тихий Дон.
    Нерешенная загадка русской литературы XX века. philol.msu.ru. Дата обращения: 6 августа 2017.
  51. «За» и «против» Шолохова Архивная копия от 9 марта 2008 на Wayback Machine.
  52. Зеев Бар-Селла. «Тихий Дон» и Шолохов Архивная копия от 4 марта 2016 на Wayback Machine. // Литературная Россия. — № 52, 25 декабря 2009 г.
  53. Зеев Бар-Селла. Литературный котлован. Проект «писатель Шолохов». — М.: РГГУ, 2005. — С. 53—56.
  54. Зеев Бар-Селла. Записки покойника («Тихий Дон»: текстология хронологии) // Русская почта. — Белград. — 2008, № 1.
  55. А. В. Венков. «Тихий Дон: источниковая база и проблема авторства». — Ростов-на-Дону: Терра, 2000. — С. 78—92.
  56. Ф. Кузнецов. ФЭБ: «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа. — 2005 (текст).
  57. А. В. Венков. «Тихий Дон: источниковая база и проблема авторства». — Ростов-на-Дону: Терра, 2000. — С. 73.
  58. В. И. Самарин. Страсти по «Тихому Дону». — М.: АИРО-XX, 2005. — С. 114—116.
  59. А. В. Венков. «Тихий Дон: источниковая база и проблема авторства». — М.: АИРО-XXI, 2010. — С. 90—92, 233—236.
  60. Мурашкин И.А. Усть-Медведицкая колыбель «Тихого Дона». М.: АИРО-ХХI; 2021 г., с. 85-99
  61. М. Мезенцев. «Судьба романов»
  62. Словарь параллелей прозы Крюкова и «Тихого Дона».
  63. С. Семанов. «Тихий Дон: белые пятна». — М.: Яуза, Эксмо. — 2006.
  64. 1 2 3 Солженицын А. И. По донскому разбору [январь 1984] // Вестник РХД. — 1984. — № 1-2 (141).
  65. Медведева-Томашевская И. Н. Стремя «Тихого Дона». — Париж: YMCA-PRESS, 1974.
  66. С. и А. Макаровы. Цветок-Татарник. — М.: АИРО-XX, 2000. — С. 483.
  67. Крюков Ф. Казачьи повести. — М.: Вече, 2006. — С. 214.
  68. С. и А. Макаровы. Цветок-Татарник. — М.: АИРО-XX, 2000. — С. 469, 482—483.
  69. Находка филолога Михаила Михеева.
  70. Макаров А. Г., Макарова С. Э. Неизвестная рукопись из Донского архива Ф. Д. Крюкова.
  71. Семанов С.. В мире «Тихого Дона». — М.: Современник, 1987. — С. 227.
  72. Макаров А. Г., Макарова С. Э. Острота взгляда. / В. И. Самарин. Страсти по «Тихому Дону». — С. 15—16.
  73. Самарин В. И. Страсти по «Тихому Дону». — М.: АИРО-XXI, 2005. — С. 45—53.
  74. Письмо М. А. Шолохова В. М. Проскурину.
  75. Бобров А. Г. Заговоры из «Тихого Дона» и сборник магических текстов из Каргополья// Восьмая международная летняя школа по русской литературе, Российский государственный педагогический университет имени А. И. Герцена, Женевский университет, Петербургский институт иудаики, 2012
  76. Из речи Михаила Александровича Шолохова на XVIII съезде ВКП(б).
  77. ФЭБ: Ф. Кузнецов. «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа. — 2005.
  78. ФЭБ: Ф. Кузнецов. «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа. Введение. — 2005
  79. 1 2 3 Музей М. А. Шолохова (недоступная ссылка). Дата обращения: 6 января 2009. Архивировано 16 января 2009 года.
  80. http://www.ras.ru/FStorage/download.aspx?Id=e688ff36-3506-4e2f-9cc5-4e3cf6b32ca7
  81. ФЭБ: Ф. Кузнецов. «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа. Глава 5. Топография и топонимика. — 2005
  82. ФЭБ: Ф. Кузнецов. «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа. Глава 10. Блукания историков Макаровых. Где расположен хутор Татарский? — 2005
  83. ФЭБ: Ф. Кузнецов. «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа. Глава 10. Блукания историков Макаровых. Наука или профанация? — 2005
  84. 1 2 3 4 Хьетсо Г. Обвинение Михаила Шолохова в плагиате.
  85. Протокол встречи-беседы между профессором Гейром Хьетсо и доктором филологических наук К. И. Приймой. Ростов н/Д, 1977. 19 дек. С. 8.
  86. ФЭБ: Шолохов — в Секретариат Союза писателей СССР, 8 сентября 1967. — 2003 (текст)
  87. Феликс Кузнецов. «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа. Глава 9. Версия Литературоведа Д. Возникновение версии.
  88. Факсимиле черновика письма Солженицына Шолохову
  89. 1 2 Ф. Кузнецов. Судьба и правда великого романа.
  90. Валентин Осипов. Корифеи моего времени.. — М.: Русский раритет, 2013. — С. 177—179. — 640 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-7034-0267-2.
  91. В Верховный Суд РСФСР 7 июля 1968 г.
  92. Geir Kjetsaa, Sven Gustavsson, Bengt Beckman, Steinar Gil. The Authorship of the Quiet Don. Oslo: Solum Forlag; New Jersey: Humanities Press, 1984.
  93. Хьетсо Г., Густавссон С., Бекман Б., Гил С. Предисловие // Хьетсо Г., Густавссон С., Бекман Б., Гил С. Кто написал «Тихий Дон»?: (Проблема авторства «Тихого Дона»). — М.: Книга, 1989. — С. 8—15.
  94. По донскому разбору // Солженицын А. И. Публицистика: в 3 т. Т. 3. — Ярославль: Верхняя Волга, 1997. — С. 221-4.
  95. Л. З. Аксенова (Сова), Е. В. Вертель. О скандинавской версии авторства «Тихого Дона»
  96. http://www.tvp.ru/conferen/vsppm10/speso255.pdf А. В. Неклюдов. О статистических характеристиках литературных текстов. Обозрение прикладной и промышленной математики, т. 16, вып. 5, с. 897—898.
  97. А. В. Неклюдов. «О книге Г. Хьетсо и др…». В сб. «Загадки и тайны „Тихого Дона“: двенадцать лет поисков и находок.» — М.: АИРО-XXI, 2010. с 131—142. http://tikhij-don.narod.ru/Analis_Words.htm .»
  98. Хьетсо Г., Густавссон С., Бекман Б., Гил С. Кто написал «Тихий Дон»?: (Проблема авторства «Тихого Дона») / Пер. А. В. Ващенко, Н. С. Ноздриной. — М.: Книга, 1989. — 186 с.
  99. Ермолаев Г. С. Михаил Шолохов и его творчество. / Пер. с англ. Н. Т. Кузнецовой и В. А. Кондратенко. — СПб.: Акад. проект, 2000. — 441, [5] c.: карт. — (Современная западная русистика; Т. 32).
  100. Дмитрий Быков. Советская литература. Краткий курс. — М.: ПрозаиК, 2012. — 416 с. — 5000 экз. — ISBN 978-5-91631-174-7.
  101. Борис Орехов. Атрибуция текста: теория и практика (27.06.2019)
  102. Н. П. Великанова, Б. В. Орехов. Цифровая текстология: атрибуциятекста на примере романа М. А. Шолохова «Тихий Дон» // Мир Шолохова. 2019. № 1(11). С. 70-82.
  103. Роман с вычислениями. Дельта Бёрроуза определила автора «Тихого Дона»
  104. В поисках утраченного автора. Математически доказано, что «Тихий Дон» написал один человек // Журнал «Огонёк» № 25 от 29.06.2020, стр. 36.

Ссылки[править | править код]

  • Михаил Шолохов — больше, чем писатель. Проблема авторства
  • А. Г. Макаров, С. Э. Макарова. К истокам «Тихого Дона». newchrono.ru (Сканировано с издания Загадки и тайны “Тихого Дона”. Том первый. Итоги независимых исследований текста романа. 1974—1994, Самара, P.S. пресс, 1996, с.195—330). Дата обращения: 5 августа 2017.
  • Николай Журавлев. Они писали за Шолохова (недоступная ссылка). Новая газета — № 44 (23 июня 2003). Дата обращения: 5 августа 2017. Архивировано 30 января 2009 года.
  • Николай Журавлев. Гений в неграх Родины. Новая газета — № 22 (28 марта 2005). Дата обращения: 6 августа 2017.
  • Николай Журавлев. Зеев Бар-Селла: «Шолохов вообще не был писателем». О проекте спецслужбы, получившем Нобелевскую премию.. Новая газета — № 65 (5 сентября 2005). Дата обращения: 5 августа 2017.
  • Юрий Кувалдин. Федор Крюков, воскресший из пепла, или Шолоховщина, как коммунистическая мистификация (журнал «Наша улица» № 87 (2) февраль 2007, стр. 59). kuvaldn-nu.narod.ru. Дата обращения: 5 августа 2017.
  • Чернов А. Ю. Запрещённый классик. «Новая газета» — № 16 (выложено 14 февраля 2010, правка и добавления 6 июня 2011). Дата обращения: 5 августа 2017.
  • Аркадий Красильщиков. Вокруг «Тихого Дона». a.kras.cc (19 мая 2015). Дата обращения: 5 августа 2017.
  • Феликс Кузнецов Рукопись «Тихого Дона» и проблема авторства. // Новое о Михаиле Шолохове: Исследования и материалы / РАН; Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: ИМЛИ РАН, 2003. — С. 96—206.
  • Зеев Бар-Селла. Литературный котлован. Проект «писатель Шолохов» — М.: РГГУ, 2005.
  • Зеев Бар-Селла. Жизнь мародера
  • Зеев Бар-Селла. Записки покойника («Тихий Дон»: текстология хронологии)
  • Александр Рапопорт. Волк, сын Скалы. Беседа с израильским литературоведом Зеевом Бар-Селлой о его книге «Литературный котлован: проект “писатель Шолохов”». Лехаим — №4 (168) (апрель 2006). Дата обращения: 5 августа 2017.
  • Медведева-Томашевская И. Н. Стремя «Тихого Дона» © YMCA-PRESS, 1974
  • Андрей Чернов. Как украли ворованный воздух
  • «Новая газета» Шолохов начал писать «Тихий Дон» в семь лет?
  • Тихий Дон. Нерешённая загадка русской литературы XX века (сайт филологического ф-та МГУ)
  • Хьетсо Г., Густавссон С., Бекман Б., Гил С. Кто написал «Тихий Дон»?: (Проблема авторства «Тихого Дона») / Пер. А. В. Ващенко, Н. С. Ноздриной. — М.: Книга, 1989. — 186 с.
  • Дискуссия в журнале «Вопросы литературы» № 8 1989 год
  • Некоторые публикации разных лет по авторству текстов Шолохова
  • Валерий Сердюченко. Зона Ш. Опыт литературоведческой фантасмагории // Континент. 1998. № 94. С. 264—280.(перепечатано 22 мая 2005 г.)
  • Ермолаев Г. С. Михаил Шолохов и его творчество / Пер. с англ. Н. Т. Кузнецовой и В. А. Кондратенко. — СПб.: Акад. проект, 2000. — 441, [5] c.: карт. — (Современная западная русистика; Т. 32).
  • Словарик к очеркам Ф. Д. Крюкова 1917—1919 гг. с иллюстрациями из «Тихого Дона». / Сост. М. Ю. Михеев, А. Ю. Чернов. / В кн.: Крюков Ф. Д. Обвал. Смута 1917 года глазами русского писателя. — М.: АИРО-XXI, 2009. — 368 с.
  • Загадки и тайны «Тихого Дона»: двенадцать лет поисков и находок. — М.: АИРО-XXI, 2010. — 400 с.
  • Валентин Осипов. Белая книга: М. А. Шолохов. — М.: Голос-Пресс, 2012. — 320 с. — ISBN 978-5-7117-0674-8

  • Происхождение сказки о мертвой царевне и семи богатырях
  • Произрастает как пишется правильно
  • Пройти на ура как пишется
  • Происхождение фразеологизма бабушкины сказки
  • Произведения про военное детство для сочинения