Прочитать рассказ гаршина сигнал

• Краткие содержания
• Шмелёв
• Как я стал писателем

В произведении «Как я стал писателем», написанном Иваном Сергеевичем Шмелёвым, рассказывается о событиях, которые происходили до революции. В этом рассказе Иван Шмелев делиться воспоминаниями о своем творческом пути.

Рассказчик считает, что он всегда был писателем. Няня журила мальчика, что он так много болтает, сравнивала его с балаболкой. Удивлялась, как это язык у мальчика не болит от постоянных разговоров.

А рассказчик был впечатлительным ребенком. И многие воспоминания детства запечатлелись в его памяти на долгое время. Эти воспоминания о простых вещах: детских игрушках, ободранных кубиках, азбуке с буквами. А еще в памяти рассказчика постоянно появляются прекрасные картины прошлого: солнечный зайчик на стенке, ветки березы с зелеными листиками и тараканы на полу. Эти чудесные явления помогали рассказчику представить, как пахнет краска на жестяной игрушечной дудочке и кашка в кастрюльке. Вспоминались и лики святых на иконах, висящие лампады и слова молитвы, непонятной в детстве.

Рассказчик в детстве разговаривал с игрушками, стружками и чурбачками, которые пахнут лесом. Мальчику все предметы рассказывали чудесные истории. Живыми казались доски, наваленные во дворе; пилы, грызшие бревна; метла, носившаяся летом по двору за пылью и замерзающая зимой во дворе. Рассказчик гладил метлу и пытался утешить.

В гимназии мальчика называли оратором за постоянную болтовню. Учителя постоянно наказывали его за разговоры на уроках. А в третьем классе рассказчик создал свое первое произведение о путешествии на Луну преподавателей гимназии. Они летали на воздушном шаре, созданном из огромных штанов учителя латинского языка. Эта поэма нравилась гимназистам, но вскоре попала в руки начальству. Естественно, за свою шалость мальчик был наказан. Педагогический совет, на котором обсуждался проступок рассказчика, решил оставить мальчика в выходной день в гимназии на целых шесть часов.

Мальчик любил писать сочинения и стихотворения. В них он описывал все свои впечатления от чтения книг. Но эти опусы не нравились учителю словесности. Мальчик за свои творения получал плохие оценки, из-за которых не смог перейти в следующий класс.

Но это оказалось не так уж плохо. Теперь учителем у гимназиста стал человек, который любил и знал свой предмет. Учитель позволял мальчику писать такие сочинения, которые он хотел.

После окончания гимназии рассказчик написал свой первый рассказ и отдал его в журнал на проверку. Ответ от издателя не приходил несколько месяцев. Рассказчик за это время окончил гимназию, поступил в университет и не думал, что дождется ответа из журнала. Какого же было удивление юноши, когда его творение было напечатано. Потом сам издатель пригласил рассказчика, отдал гонорар и посоветовал юноше продолжать писать дальше. Мужчина сказал, что произведение очень хорошее, и стоит творить дальше.

Рассказ Ивана Шмелева утверждает, что если человеку что-то нравится, то надо развивать эту способность.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

Анализ рассказа Шмелева «Как я стал писателем»

1. История создания произведения.

Иван Сергеевич Шмелёв написал рассказ «Как я стал писателем» в 1895 году, в этом же году состоялась первая публикация рассказа в журнале «Русское обозрение». Автор обратился к своему детству, взрослению и опыту создания первого своего произведения — «У мельницы», большого рассказа о народной жизни.

2. Жанр произведения. Признаки жанра (жанров).

«Как я стал писателем» — рассказ, так как это небольшое произведение, в котором число персонажей ограничено, поставлена одна проблема — путь к писательству.

3. Название произведения и его смысл.

Название «Как я стал писателем» довольно ясно указывает, что речь в рассказе идёт о становлении писателя.

4. От чьего лица ведётся повествование? Почему?

Автобиографический характер рассказа обусловил повествование в нём от первого лица, то есть повествователем является рассказчик (он же — персонаж), обозначающий себя местоимением «я».

5. Тема и идея произведения. Проблематика.

Тема: Путь становления писателя.

Идея: Талант писателя даётся человеку от рождения, и этот дар ведёт его к писательской стезе.

Герой с раннего детства ощущал в себе дар, ему казалось, что он «не делался писателем, а всегда им был».

Проблематика: Подростку и юноше важно иметь поддержку взрослого человека, который верит в его талант и помогает расправить крылья.

6. Сюжет (сюжетные линии) произведения. Конфликт. Ключевые эпизоды.

Путь рассказчика к писательству поэтапный. На первом (дописьменном) этапе его писательство выражалось в неуёмной разговорчивости, за что нянька обзывала его «балаболкой». Ей казалось, что ребёнок мелет невесть что, а в нём говорил творческий дар. И все предметы казались ему живыми. А в первом классе мальчика прозвали «римским оратором» за разговорчивость, часто оставляли на полчаса после уроков в наказание.

На втором (письменном) этапе, уже в третьем классе, рассказчик полюбил читать романы Жюля Верна, которые вдохновили его на сочинение поэмы о путешествии на Луну учителей. Педагоги отправились к спутнику Земли на воздушном шаре, материалом для которого послужили необъятные штаны латиниста. Среди гимназистов «поэма» стала очень популярна, но от инспектора Баталина, человека сухого, недоброго и ограниченного, юный поэт получил взыскание.

Уничижительно этот педагог отзывался и о вдохновенных сочинениях литературно одарённого гимназиста. Противостояние рассказчика и инспектора Баталина закончилось для первого второгодничеством. Но нет худа без добра. Мальчик стал учиться у другого словесника — Цветаева. Этот учитель любил литературу, был добр, и, заметив талант ученика, позволил ему писать сочинения, как он хочет. Кроме того, поощрял мальчика пятёрками.

На третьем (печатном) этапе рассказчик, уже выпускник гимназии, как-то незаметно от сочинений перешёл к «собственному». На одном дыхании написал он большой рассказ «У мельницы». После долгих колебаний, сомнений сочинитель разыскал редакцию журнала «Русское обозрение» и со смущением оставил рукопись редактору. Рассказ понравился, его напечатали, да ещё удивили автора большим гонораром — 80 рублей. Конечно, рассказчик был в состоянии эйфории, но этот напечатанный рассказ под его фамилией что-то изменил в нём. Юноша почувствовал, что стал другим, и что на нём лежит обязанность, долг что-то сделать, много знать, читать, думать.

7. Система образов произведения.

Рассказчик — маленький мальчик, подросток, юноша, который всегда чувствовал в себе писательский дар — особое видение мира.

Баталин — инспектор гимназии. Он сух, высок, с рыжими баками. У него острый ноготь костлявого тонкого пальца, неприятный свистящий голос. Этот педагог не любит детей, бездарный учитель. Творческие натуры в среде учеников его раздражают, он их не понимает и не воспринимает. Он даёт нудные, скучные темы сочинений.

Цветаев Фёдор Владимирович — учитель словесности. Внешне он флегматичен: плотный, медлительный. Но глаз у Цветаева «посмеивающийся». Чуткий человек и хороший педагог, он поддержал развитие сочинительского таланта в своём ученике. Он давал гимназистам темы для сочинений живые, интересные, где можно было «развернуться».

8. Композиция произведения.

Завязка — ещё в раннем детстве писателя, когда нянька звала его балаболкой за неумолчные разговоры, когда он разговаривал с досками, стружками, половой щёткой.

Развитие действия: неумеренная разговорчивость в первом классе («римский оратор»); поэма о путешествии учителей на Луну в третьем классе; сочинения, неоценённые инспектором Баталиным; поддержка словесника Цветаева.

Кульминация — написание собственного рассказа «У мельницы».

Развязка — публикация рассказа и осознание героем себя в новом качестве.

9. Художественные средства, приёмы, раскрывающие идею произведения.

Образы Баталина и Цветаева Шмелёв создавал на приёме противопоставления. Эти учителя резко отличались во всём: во внешности, в голосах, в отношении к ученикам, к предмету. Противопоставлены и чувства ученика к тому и другому. Баталин вызывает у мальчика неприязнь, а на похоронах Цветаева он плачет.

10. Отзыв о произведении.

Интересно восприятие мира ребёнком, одарённым писательским талантом. Очевидно, что этот талант и при неблагоприятных условиях (инспекторе Баталине) со временем бы прорвался, но могли быть упущены годы. А с лёгкой руки Цветаева мальчик быстро встал на верный путь. Как важен хороший учитель!

Понравилось сочинение? А вот еще:

• Анализ повести Шмелева «Лето Господне»
• Анализ повести Шмелева «Человек из ресторана»

Краткое содержание рассказа «Как я стал писателем» И. Шмелёва

Рассказ «Как я стал писателем» Шмелев краткое содержание с цитатами:

Рассказчик вспоминает, как стал писателем. Вышло это просто и даже непредумышленно. Теперь рассказчику кажется, что он всегда был писателем, только «без печати».

В раннем детстве нянька называла рассказчика «балаболкой». У него сохранились воспоминания раннего младенчества — игрушки, ветка берёзы у образа, «лепет непонимаемой молитвы», обрывки старинных песенок, которые пела нянька.

Всё для мальчика было живым — живые зубастые пилы и блестящие топоры рубили во дворе живые, плачущие смолой и стружками доски. Метла «бегала по двору за пылью, мёрзла в снегу и даже плакала». Половую щётку, похожую на кота на палке, наказывали — ставили в угол, и ребёнок её утешал.

Всё казалось живым, всё мне рассказывало сказки, — о, какие чудесные!

Заросли лопухов и крапивы в саду казались рассказчику лесом, где водятся настоящие волки. Он ложился в заросли, они смыкались над головой, и получалось зелёное небо с «птицами» — бабочками и божьими коровками.

Однажды в сад пришёл мужик с косой и выкосил весь «лес». Когда рассказчик спросил, не у смерти ли мужик взял косу, тот посмотрел на него «страшными глазами» и зарычал: «Я теперь сам смерть!». Мальчик испугался, закричал, и его унесли из сада. Это была его первая, самая страшная встреча со смертью.

Рассказчик помнит первые годы в школе, старенькую учительницу Анну Дмитриевну Вертес. Она говорила на других языках, из-за чего мальчик считал её оборотнем и очень боялся.

Что значит «оборотень» — я знал от плотников. Она не такая, как всякий крещёный человек, и потому говорит такое, как колдуны.

Потом мальчик узнал о «столпотворении вавилонском», и решил, что Анна Дмитриевна строила Вавилонскую башню, и языки у неё смешались. Он спросил у учительницы, не страшно ли ей было, и сколько у неё языков. Та долго смеялась, а язык у неё оказался один.

Потом рассказчик познакомился с красивой девочкой Аничкой Дьячковой. Она научила его танцевать, и всё просила рассказывать сказки. Мальчик узнал от плотников множество сказок, не всегда приличных, которые очень нравились Аничке. За этим занятием их застала Анна Дмитриевна и долго бранила. Больше Аничка к рассказчику не приставала.

Чуть позже об умении мальчика рассказывать сказки узнали старшие девочки. Они сажали его на колени, давали конфеты и слушали. Иногда подходила Анна Дмитриевна и тоже слушала. Мальчику много чего было рассказать. Народ на большом дворе, где он жил, менялся. Приходили со всех губерний со своими сказками и песнями, каждый — со своим говором. За постоянную болтовню рассказчика прозвали «Римским оратором».

Это был, так сказать, дописьменный век истории моего писательства. За ним вскоре пришёл и «письменный».

В третьем классе рассказчик увлёкся Жюлем Верном и написал сатирическую поэму о путешествии учителей на Луну. Поэма имела большой успех, а поэт был наказан.

Затем наступила эра сочинений. Рассказчик слишком вольно, по мнению учителя, раскрывал темы, за что был оставлен на второй год. Это пошло мальчику только на пользу: он попал к новому словеснику, который не препятствовал полёту фантазии. До сих пор рассказчик вспоминает о нём с благодарностью.

Затем наступил третий период — рассказчик перешёл к «собственному». Лето перед восьмым классом он провёл «на глухой речушке, на рыбной ловле». Рыбачил он в омуте у неработающей мельницы, в которой жил глухой старик. Эти каникулы произвели на рассказчика такое сильное впечатление, что во время подготовки к экзаменам на аттестат зрелости он отложил все дела и написал рассказ «У мельницы».

Я увидал мой омут, мельницу, разрытую плотину, глинистые обрывы, рябины, осыпанные кистями ягод, деда… Живые, — они пришли и взяли.

Что делать со своим сочинением, рассказчик не знал. В его семье и среди знакомых почти не было интеллигентных людей, а газет он тогда ещё не читал, считая себя выше этого. Наконец рассказчик вспомнил вывеску «Русское обозрение», которую видел по дороге в школу.

Поколебавшись, рассказчик отправился в редакцию и попал на приём к главному редактору — солидному, профессорского вида господину с седеющими кудрями. Он принял тетрадь с рассказом и велел зайти через пару месяцев. Затем публикация рассказа отложилась ещё на два месяца, рассказчик решил, что ничего не выйдет, и был захвачен другим.

Письмо из «Русского обозрения» с просьбой «зайти переговорить» рассказчик получил только в следующем марте, уже будучи студентом. Редактор сообщил, что рассказ ему понравился, и его опубликовали, а затем посоветовал писать ещё.

Я не сказал ни слова, ушёл в тумане. И вскоре опять забыл. И совсем не думал, что стал писателем.

Экземпляр журнала со своим сочинением рассказчик получил в июле, два дня был счастлив и снова забыл, пока не получил очередное приглашение от редактора. Тот вручил начинающему писателю огромный для него гонорар и долго рассказывал об основателе журнала.

Рассказчик чувствовал, что за всем этим «есть что-то великое и священное, незнаемое мною, необычайно важное», к чему он только прикоснулся. Он впервые ощутил себя другим, и знал, что должен «многое узнать, читать, вглядываться и думать» — готовиться стать настоящим писателем.

Это был краткий пересказ И. Шмелёва «Как я стал писателем».

Это интересно! Рассказ «Сны Чанга» Бунина был написан в 1916 году. Для лучшей подготовки к уроку литературы рекомендуем прочитать краткое содержание «Сны Чанга» для читательского дневника. Особенность данного произведения в том, что он ведется от имени пса, в снах и воспоминаниях которого отражается драматическая история жизни его хозяина.

Семен Иванов служил сторожем на железной дороге. От его будки до одной станции было двенадцать, до другой — десять верст. Верстах в четырех в прошлом году открыли большую прядильню; из-за лесу ее высокая труба чернела, а ближе, кроме соседних будок, и жилья не было.

Семен Иванов был человек больной и разбитый. Девять лет тому назад он побывал на войне: служил в денщиках у офицера и целый поход с ним сделал. Голодал он, и мерз, и на солнце жарился, и переходы делал по сорока и по пятидесяти верст в жару и в мороз; случалось и под пулями бывать, да, слава богу, ни одна не задела. Стоял раз полк в первой линии; целую неделю с турками перестрелка была: лежит наша цепь, а через лощинку — турецкая, и с утра до вечера постреливают. Семенов офицер тоже в цепи был; каждый день три раза носил ему Семен из полковых кухонь, из оврага, самовар горячий и обед. Идет с самоваром по открытому месту, пули свистят, в камни щелкают; страшно Семену, плачет, а сам идет. Господа офицеры очень довольны им были: всегда у них горячий чай был. Вернулся он из похода целый, только руки и ноги ломить стало. Немало горя пришлось ему с тех пор отведать. Пришел он домой — отец-старик помер; сынишка был по четвертому году — тоже помер, горлом болел; остался Семен с женой сам-друг. Не задалось им и хозяйство, да и трудно с пухлыми руками и ногами землю пахать. Пришлось им в своей деревне невтерпеж; пошли на новые места счастья искать. Побывал Семен с женой и на Линии, и в Херсоне, и в Донщине; нигде счастья не достали. Пошла жена в прислуги, а Семен по-прежнему все бродит. Пришлось ему раз по машине ехать; на одной станции видит — начальник будто знакомый. Глядит на него Семен, и начальник тоже в Семеново лицо всматривается. Узнали друг друга: офицер своего полка оказался.

— Ты Иванов? — говорит.

— Так точно, ваше благородие, я самый и есть.

— Ты как сюда попал?

Рассказал ему Семен: так, мол, и так.

— Куда ж теперь идешь?

— Не могу знать, ваше благородие.

— Как так, дурак, не можешь знать?

— Так точно, ваше благородие, потому податься некуда. Работы какой, ваше благородие, искать надобно.

Посмотрел на него начальник станции, подумал и говорит:

— Вот что, брат, оставайся-ка ты покудова на станции. Ты, кажется, женат? Где у тебя жена?

— Так точно, ваше благородие, женат; жена в городе Курске, у купца в услужении находится.

— Ну, так пиши жене, чтобы ехала. Билет даровой выхлопочу. Тут у нас дорожная будка очистится; уж попрошу за тебя начальника дистанции.

— Много благодарен, ваше благородие, — ответил Семен.

Остался он на станции. Помогал у начальника на кухне, дрова рубил, двор, платформу мел. Через две недели приехала жена, и поехал Семен на ручной тележке в свою будку. Будка новая, теплая, дров сколько хочешь; огород маленький от прежних сторожей остался, и земли с полдесятины пахотной по бокам полотна было. Обрадовался Семен; стал думать, как свое хозяйство заведет, корову, лошадь купит.

Дали ему весь нужный припас: флаг зеленый, флаг красный, фонари, рожок, молот, ключ — гайки подвинчивать, лом, лопату, метел, болтов, костылей; дали две книжечки с правилами и расписание поездов. Первое время Семен ночи не спал, все расписание твердил; поезд еще через два часа пойдет, а он обойдет свой участок, сядет на лавочку у будки и все смотрит и слушает, не дрожат ли рельсы, не шумит ли поезд. Вытвердил он наизусть и правила; хоть и плохо читал, по складам, а все-таки вытвердил.

Дело было летом; работа нетяжелая, снегу отгребать не надо, да и поезды на той дороге редко. Обойдет Семен свою версту два раза в сутки, кое-где гайки попробует подвинтить, щебенку подровняет, водяные трубы посмотрит и идет домой хозяйство свое устраивать. В хозяйстве только у него помеха была: что ни задумает сделать, обо всем дорожного мастера проси, а тот начальнику станции доложит; пока просьба вернется, время и ушло. Стали Семен с женою даже скучать.

Прошло времени месяца два; стал Семен с соседями-сторожами знакомиться. Один был старик древний; все сменить его собирались: едва из будки выбирался. Жена за него и обход делала. Другой будочник, что поближе к станции, был человек молодой, из себя худой и жилистый. Встретились они с Семеном в первый раз на полотне, посередине между будками, на обходе; Семен шапку снял, поклонился.

— Доброго, — говорит, — здоровья, сосед.

Сосед поглядел на него сбоку.

— Здравствуй, — говорит.

Повернулся и пошел прочь. Бабы после между собою встретились. Поздоровалась Семенова Арина с соседкой; та тоже разговаривать много не стала, ушла. Увидел раз ее Семен.

— Что это, — говорит, — у тебя, молодица, муж неразговорчивый?

Помолчала баба, потом говорит:

— Да о чем ему с тобой разговаривать? У всякого свое… Иди себе с богом.

Однако прошло еще времени с месяц, познакомились. Сойдутся Семен с Василием ла полотне, сядут на край, трубочки покуривают и рассказывают про свое житье-бытье. Василий все больше помалчивал, а Семен и про деревню свою и про поход рассказывал.

— Немало, — говорит, — я горя на своем веку принял, а веку моего не бог весть сколько. Не дал бог счастья. Уж кому какую талан-судьбу господь даст, так уж и есть. Так-то, братец, Василий Степаныч.

А Василий Степаныч трубку об рельс выколотил, встал и говорит:

— Не талан-судьба нам с тобою век заедает, а люди. Нету на свете зверя хищнее и злее человека. Волк волка не ест, а человек человека живьем съедает.

— Ну, брат, волк волка ест, это ты не говори.

— К слову пришлось, и сказал. Все-таки нету твари жесточе. Не людская бы злость да жадность — жить бы можно было. Всякий тебя за живое ухватить норовит, да кус откусить, да слопать.

Задумался Семен.

— Не знаю, — говорит, — брат. Может, оно так, а коли и так, так уж есть на то от бога положение.

— А коли так, — говорит Василий, — так нечего нам с тобой и разговаривать. Коли всякую скверность на бога взваливать, а самому сидеть да терпеть, так это, брат, не человеком быть, а скотом. Вот тебе мой сказ.

Повернулся и пошел, не простившись. Встал и Семен.

— Сосед, — кричит, — за что же ругаешься?

Не обернулся сосед, пошел. Долго смотрел на него Семен, пока на выемке на повороте стало Василия не видно. Вернулся домой и говорит жене:

— Ну, Арина, и сосед же у нас: зелье, не человек.

Однако не поссорились они; встретились опять и по-прежнему разговаривать стали, и все о том же.

— Э, брат, кабы не люди… не сидели бы мы с тобою в будках этих, — говорит Василий.

— Что ж в будке… ничего, жить можно.

— Жить можно, жить можно… Эх, ты! Много жил, мало нажил, много смотрел, мало увидел. Бедному человеку, в будке там или где, какое уж житье! Едят тебя живодеры эти. Весь сок выжимают, а стар станешь — выбросят, как жмыху какую, свиньям на корм. Ты сколько жалованья получаешь?

— Да маловато, Василий Степанович. Двенадцать рублей.

— А я тринадцать с полтиной. Позволь тебя спросить, почему? По правилу от правления всем одно полагается: пятнадцать целковых в месяц, отопление, освещение. Кто же это нам с тобой двенадцать или там тринадцать с полтиной определил? Чьему брюху на сало, в чей карман остальные три рубля или же полтора полагаются? Позволь тебя спросить?.. А ты говоришь, жить можно! Ты пойми, не об полуторах там или трех рублях разговор идет. Хоть бы и все пятнадцать платили. Был я на станции в прошлом месяце; директор проезжал, так я его видел. Имел такую честь. Едет себе в отдельном вагоне; вышел на платформу, стоит, цепь золотую распустил по животу, щеки красные, будто налитые… Напился нашей крови. Эх, кабы сила да власть!.. Да не останусь я здесь долго; уйду куда глаза глядят.

— Куда же ты уйдешь, Степаныч? От добра добра не ищут. Тут тебе и дом, тепло, и землицы маленько. Жена у тебя работница…

— Землицы! Посмотрел бы ты на землицу мою. Ни прута на ней нету. Посадил было весной капустки, так и то дорожный мастер приехал. «Это, говорит, что такое? Почему без доношения? Почему без разрешения? Выкопать, чтоб и духу ее не было». Пьяный был. В другой раз ничего бы не сказал, а тут втемяшилось… «Три рубля штрафу!..»

Помолчал Василий, потянул из трубочки и говорит тихо:

— Немного еще, зашиб бы я его до смерти.

— Ну, сосед, и горяч ты, я тебе скажу.

— Не горяч я, а по правде говорю и размышляю. Да еще дождется он у меня, красная рожа! Самому начальнику дистанции жаловаться буду. Посмотрим!

И точно, пожаловался.

Проезжал раз начальник дистанции путь осматривать. Через три дня после того господа важные из Петербурга должны были по дороге проехать: ревизию делали, так перед их проездом все надо было в порядок привести. Балласту подсыпали, подровняли, шпалы пересмотрели, костыли подколотили, гайки подвинтили, столбы подкрасили, на переездах приказали желтого песочку подсыпать. Соседка-сторожиха и старика своего выгнала траву подщипать. Работал Семен целую неделю; все в исправность привел и на себе кафтан починил, вычистил, а бляху медную кирпичом до сияния оттер. Работал и Василий. Приехал начальник дистанции на дрезине; четверо рабочих рукоять вертят; шестерни жужжат; мчится тележка верст по двадцать в час, только колеса воют. Подлетел к Семеновой будке; подскочил Семен, отрапортовал по-солдатски. Все в исправности оказалось.

— Ты давно здесь? — спрашивает начальник.

— Со второго мая, ваше благородие.

— Ладно. Спасибо. А в сто шестьдесят четвертом номере кто?

Дорожный мастер (вместе с ним на дрезине ехал) ответил:

— Василий Спиридов.

— Спиридов, Спиридов… А, это тот самый, что в прошлом году был у вас на замечании?

— Он самый и есть-с.

— Ну, ладно, посмотрим Василия Свиридова. Трогай.

Налегли рабочие на рукояти; пошла дрезина в ход.

Смотрит Семен на нее и думает: «Ну, будет у них с соседом игра».

Часа через два пошел он в обход. Видит, из выемки по полотну идет кто-то, на голове будто белое что виднеется. Стал Семен присматриваться — Василий; в руке палка, за плечами узелок маленький, щека платком завязана.

— Сосед, куда собрался? — кричит Семен.

Подошел Василий совсем близко: лица на нем нету, белый как мел, глаза дикие; говорить начал — голос обрывается.

— В город, — говорит, — в Москву… в правление.

— В правление… Вот что! Жаловаться, стало быть, идешь? Брось, Василий Степаныч, забудь…

— Нет, брат, не забуду. Поздно забывать. Видишь, он меня в лицо ударил, в кровь разбил. Пока жив, не забуду, не оставлю так. Учить их надо, кровопивцев…

Взял его за руку Семен:

— Оставь, Степаныч, верно тебе говорю: лучше не сделаешь.

— Чего там лучше! Знаю сам, что лучше не сделаю; правду ты про талан-судьбу говорил. Себе лучше не сделаю, но за правду надо, брат, стоять.

— Да ты скажи, с чего все пошло-то?

— Да с чего… Осмотрел все, с дрезины сошел, в будку заглянул. Я уж знал, что строго будет спрашивать; все как следует исправил. Ехать уж хотел, а я с жалобой. Он сейчас кричать. «Тут, говорит, правительственная ревизия, такой-сякой, а ты об огороде жалобы подавать! Тут, говорит, тайные советники, а ты с капустой лезешь!» Я не стерпел, слово сказал, не то чтобы очень, но так уж ему обидно показалось. Как даст он мне… Терпенье наше проклятое! Тут бы его надо… а я стою себе, будто так оно и следует. Уехали они, опамятовался я, вот обмыл себе лицо и пошел.

— Как же будка-то?

— Жена осталась. Не прозевает; да ну их совсем и с дорогой ихней!

Встал Василий, собрался.

— Прощай, Иваныч. Не знаю, найду ли управу себе.

— Неужто пешком пойдешь?

— На станции на товарный попрошусь; завтра в Москве буду.

Простились соседи; ушел Василий, и долго его не было. Жена за него работала, день и ночь не спала; извелась совсем, поджидаючи мужа. На третий день проехала ревизия: паровоз, вагон багажный и два первого класса, а Василия все нет. На четвертый день увидел Семен его хозяйку: лицо от слез пухлое, глаза красные.

— Вернулся муж? — спрашивает.

Махнула баба рукой, ничего не сказала и пошла в свою сторону.

Научился Семен когда-то, еще мальчишкой, из тальника дудки делать. Выжжет таловой палке сердце, дырки где надо высверлит, на конце пищик сделает и так славно наладит, что хоть что угодно играй. Делывал он в досужее время дудок много и с знакомым товарным кондуктором в город на базар отправлял; давали ему там за штуку по две копейки. На третий день после ревизии оставил он дома жену вечерний шестичасовой поезд встретить, а сам взял ножик и в лес пошел, палок себе нарезать. Дошел он до конца своего участка, — на этом месте путь круто поворачивал, — спустился с насыпи и пошел лесом под гору. За полверсты было большое болото, и около него отличнейшие кусты для его дудок росли. Нарезал он палок целый пук и пошел домой. Идет лесом; солнце уже низко было; тишина мертвая, слышно только, как птицы чиликают да валежник под ногами хрустит. Прошел Семен немного еще, скоро полотно; и чудится ему, что-то еще слышно: будто где-то железо о железо позвякивает. Пошел Семен скорей. Ремонту в то время на их участке не было. «Что бы это значило?» — думает. Выходит он на опушку — перед ним железнодорожная насыпь подымается; наверху, на полотне, человек сидит на корточках, что-то делает; стал подыматься Семен потихоньку к нему: думал, гайки кто воровать пришел. Смотрит — и человек поднялся, в руках у него лом; поддел он рельс ломом, как двинет его в сторону. Потемнело у Семена в глазах; крикнуть хочет — не может. Видит он Василия, бежит бегом, а тот с ломом и ключом с другой стороны насыпи кубарем катится.

— Василий Степаныч! Отец родной, голубчик, воротись! Дай лом! Поставим рельс, никто не узнает. Воротись, спаси свою душу от греха.

Не обернулся Василий, в лес ушел.

Стоит Семен над отвороченным рельсом, палки свои выронил. Поезд идет не товарный, пассажирский. И не остановишь его ничем: флага нет. Рельса на место не поставишь; голыми руками костылей не забьешь. Бежать надо, непременно бежать в будку за каким-нибудь припасом. Господи, помоги!

Бежит Семен к своей будке, задыхается. Бежит — вот-вот упадет. Выбежал из лесу — до будки сто сажен, не больше, осталось, слышит — на фабрике гудок загудел. Шесть часов. А в две минуты седьмого поезд пройдет. Господи! Спаси невинные души! Так и видит перед собою Семен: хватит паровоз левым колесом об рельсовый обруб, дрогнет, накренится, пойдет шпалы рвать и вдребезги бить, а тут кривая, закругление, да насыпь, да валиться-то вниз одиннадцать сажен, а там, в третьем классе, народу битком набито, дети малые… Сидят они теперь все, ни о чем не думают. Господи, вразуми ты меня!.. Нет, до будки добежать и назад вовремя вернуться не поспеешь…

Не добежал Семен до будки, повернул назад, побежал скорее прежнего. Бежит почти без памяти; сам не знает, что еще будет. Добежал до отвороченного рельса: палки его кучей лежат. Нагнулся он, схватил одну, сам не понимая зачем, дальше побежал. Чудится ему, что уже поезд идет. Слышит свисток далекий, слышит, рельсы мерно и потихоньку подрагивать начали. Бежать дальше сил нету; остановился он от страшного места саженях во ста: тут ему точно светом голову осветило. Снял он шапку, вынул из нее платок бумажный; вынул нож из-за голенища; перекрестился, господи благослови!

Ударил себя ножом в левую руку повыше локтя; брызнула кровь, полила горячей струей; намочил он в ней свой платок, расправил, растянул, навязал на палку и выставил свой красный флаг.

Стоит, флагом своим размахивает, а поезд уж виден. Не видит его машинист, подойдет близко, а на ста саженях не остановить тяжелого поезда!

А кровь все льет и льет; прижимает рану к боку, хочет зажать ее, но не унимается кровь; видно, глубоко поранил он руку. Закружилось у него в голове, в глазах черные мухи залетали; потом и совсем потемнело; в ушах звон колокольный. Не видит он поезда и не слышит шума; одна мысль в голове: «Не устою, упаду, уроню флаг; пройдет поезд через меня… помоги, господи, пошли смену…»

И стало черно в глазах его и пусто в душе его, и выронил он флаг. Но не упало кровавое знамя на землю: чья-то рука подхватила его и подняла высоко навстречу подходящему поезду. Машинист увидел его, закрыл регулятор и дал контрпар. Поезд остановился.

Выскочили из вагонов люди, сбились толпою. Видят: лежит человек весь в крови, без памяти; другой возле него стоит с кровавой тряпкой на палке.

Обвел Василий всех глазами, опустил голову.

— Вяжите меня, — говорит, — я рельс отворотил.

1887 г.

Просмотрено:
406

Произведения В.М. Гаршина отличаются глубоким анализом чувств героев и вниманием к причинам их поступков. Как писал В.Г. Короленко, «живoe тpeпeтaниe чyткoй coвecти и мыcли дeлaлo paccкaзы Гapшинa тaкими близкими eгo пoкoлeнию». Многомудрый Литрекон предлагает Вам прочитать краткий пересказ основных событий рассказа «Сигнал». Ознакомление с сюжетом произведения в сокращении поможет подготовиться к занятию и подобрать аргументацию для сочинений.

Краткий пересказ

(429 слов) Рассказ «Сигнал» начинается с описания жизни Семёна Иванова. Девять лет назад он побывал на войне и испытал на себе все её тяготы. После возвращения жизнь не задалась: умер его отец, затем и сын. Семён с женой решили уехать из родной деревни. Но и тогда жилось им трудно: жена пошла в прислуги, а Семён находился в бесконечных поисках заработка.
Однажды он повстречал офицера из своего полка, и тот, узнав о проблемах сослуживца, обещал помочь. Так и случилось: Семёна устроили сторожем на железнодорожной станции, выделили жильё с небольшим огородом. Мужчина выполнял свои обязанности исправно, жена хлопотала по хозяйству.

Семён познакомился с соседями — один был уже совсем старым, и работу за него зачастую выполняла жена, другой, Василий, был молчаливым и серьезным. С ним то Семён и продолжил общение. Собирались они, курили и рассказывали о своих жизнях. Так Семён узнал, что Василий видит причину всех бед в злости людей, в их жестокости. Сосед рассказал и о том, что часть денег из заработка сторожей уходит в карман начальникам. Василий хотел уйти от такой жизни, но Семён убеждал его в том, что и малого для жизни достаточно.

Василий рассказал Семёну, что он однажды высадил в своём огороде капусту, за что получил выговор и штраф от пьяного дорожного мастера. Это возмутило сторожа, поэтому он планировал пожаловаться на несправедливость начальнику при встрече.

И вот однажды начальник проезжал, осматривая пути. Сторожи хорошо подготовились к его приезду. Однако когда Василий решил пожаловаться начальнику на несправедливость поступка дорожного мастера, его ждало разочарование: начальник не только не воспринял негодование сторожа всерьёз, он ещё и ударил его в ответ на грубое слово. Семён узнал об этом, когда встретил сторожа, направляющегося в правление в Москву, чтобы оставить жалобу. Василия не было много дней. Жена его, заплаканная, лишь отмахивалась, когда Семён спрашивал её о муже.
В один из вечеров сторож пошёл лес, чтобы нарезать палок для изготовления дудок. И там, рядом с путями, он увидел человека. Подумав, что очередной хулиган ворует гайки, Семён бросился туда. Но он увидел Василия, который ломом поддел рельс, отодвинул его и ушёл.

Семёна охватила паника, ведь скоро тут должен был проехать пассажирский поезд, а поломка рельса привела бы к катастрофе. Понимая, что флагов нет, рельс не подвинуть, до будки не добежать, сторож решается на отчаянный поступок. Семён берёт бумажный платок и бьёт себя ножом в левую руку, чтобы окрасить флаг кровью. Но и этого машинист не увидит. Сторож отчаянно машет палкой с флагом, но ему становится плохо, он представляет, что упадёт, что поезд проедет по нему. Но в этот момент его руку перехватили, машинист увидел флаг и затормозил.
Пассажиры вышли из вагонов. Василий признал свою вину, призывая повязать его.

Отзыв

(389 слов) Моё впечатление от рассказа «Сигнал» сложилось не сразу. Сначала мне показалось, что произведение расскажет о том, как люди находят своё место в жизни, несмотря на все трудности. И лишь после эпизода знакомства Семёна с Василием я поняла, что замысел автора заключается совсем в другом.

Мое мнение о героях рассказа «Сигнал» менялось на протяжении всего рассказа. Семёну достаточно того, что ему уже дано жизнью: тёплый дом, огород, работа, жена. Его устраивает всё то, что с ним происходит. Василий же недоволен своим положением, он недоволен людьми. Василий видит злость, жестокость и несправедливость. Образы двух сторожей противопоставлены друг другу. Однако ни один из них не является абсолютно положительным или абсолютно отрицательным героем. Семён живёт честно, работает, довольствуется тем, что есть, и в финале совершает самоотверженный поступок, достойный внимания. Но у него нет стремлений, нет целей; он не размышляет о будущем и том, как и где ему могло бы быть лучше. Василий тоже исправно выполняет свои обязанности. Однако он думает о неравенстве, о несправедливости и возможности лучшей жизни. Когда Василий идёт жаловаться, он надеется, что его послушают, что ему помогут. Но он в очередной раз сталкивается с равнодушием, что и приводит его в отчаяние. Он совершает преступление, обрекая людей на смерть. Но Василий в последний момент и спасает этих людей, а затем и признаёт свою вину. Таким образом, автор хотел показать, что эти два героя имеют как достоинства, так и недостатки.

О чем заставляет задуматься Гаршин в рассказе «Сигнал»? Автор обращает особое внимание на причину поступка Василия. К безысходности его привела человеческая природа — жестокая, безнравственная, почти что звериная. Автор учит читателя видеть это, бороться с человеческой злостью и предотвращать её трагическое влияние. Мораль рассказа «Сигнал» заключается в осознании Василием его неправоты. Несмотря на то, как с ним обходится жизнь, как несправедлива судьба, он не может причинять боль невинным людям. Главная мысль рассказа «Сигнал» заключается в правильной расстановке приоритетов: как бы ни было нам трудно, каким бы мир ни казался плохим, мы не имеем морального права лишать жизни невинных людей. Человечность должна стоять выше справедливости.

Рассказ «Сигнал» — это произведение, которое вызывает противоречивые чувства. С одной стороны, это рассказ о героическом поступке Семёна. С другой стороны, это история Василия, которого нестерпимая боль, жгучее чувство несправедливости и отчаяние привели к совершению преступления. Гаршин мастерски передаёт чувства героев через их действия. Это произведение ославляет неизгладимое впечатление, заставляя задуматься над вечными вопросами. Таково моё отношение к рассказу «Сигнал».

Автор: Татьяна Булычева