Про тюрьму и зону рассказы видео

Эксклюзивное интервью бывшего узника «Изоляции» Станислава Асеева агентству «Интерфакс-Украина»

Текст: Инна Кардаш

— Накануне вы вернулись из Франции и Германии, где рассказывали о донецкой тюрьме «Изоляция», в которой сами провели более 2-х лет. Расскажите подробнее об этих визитах.

— Мой визит происходил в рамках программы МИД Украины «Изоляция: must speak». Она была основана год назад с целью привлечь внимание к секретной тюрьме «Изоляция» не только в Украине, но и за рубежом. В Украине эта тема поднята на президентский уровень, присутствует в Трехсторонней контактной группе, но на Западе о ней не знает практически никто.

Посольства Украины в Германии и Франции организовали целую программу действий. Я приехал с Игорем Козловским, бывшим узником совести в Донецке и Ириной Рябенькой, режиссером фильма об «Изоляции», который как раз был создан в Германии.

В Берлине и Париже я провел ряд встреч с депутатами парламентов, передал списки палачей из тюремной администрации с их личными данными и фото, акцентировав внимание на том, что «Изоляция» — это гуманитарный вызов в Европе, который существует с 2014 года. Я также рассказывал местным правозащитникам и украинской диаспоре, в том числе в Гамбурге и Ницце, что происходит на оккупированных территориях. В обеих странах прошли презентации немецкой и французской версий моей книги «Светлый путь». К слову, в МИД Франции сейчас впервые услышали об «Изоляции».

Кроме того, не так давно состоялся визит и в США: Вашингтон и Нью-Йорк. Сотрудники госдепартамента и конгрессмены уже были в курсе о задержании в Украине экс-коменданта и главного преступника «Изоляции» «Палыча», накануне я общался с американской прессой.

Сейчас мы продолжаем двигаться в рамках этой программы. В следующем году планируются встречи и презентации в Вене, Брюсселе при штаб-квартире НАТО и еще ряде европейских государств.

— Могу только предположить, какой след могло оставить пребывание в «Изоляции» в вашей жизни. А как реагируют те высокопоставленные представители западных стран, с которыми вы общались?

— Рассказы о пытках током или изнасилованиях не являются для них чем-то новым в истории человечества. То есть они понимают, что это все те же самые проблемы, которые существуют по всему миру в рамках локальных конфликтов — в Ираке, Афганистане, Судане. Открытие для них только в том, что теперь это происходит еще и в Европе, на украинском Донбассе.

Они холодно воспринимают такую информацию, жмут руку и заверяют, что постараются сделать все возможное.

— Какова ваша личная цель таких визитов?

— Цели две: тактическая и стратегическая.

Первая заключается в том, чтобы наложить санкции на преступников «Изоляции», данные о которых мы и предоставляем. Ведь, как оказалось, если тот же «Палыч» (Денис Куликовский, экс-комендант тюрьмы), который после всех своих зверств оказался в Украине, свободно жил в Киеве целых два года, то эти люди могут быть где угодно. Нужно понимать, что руководство «Палыча» — это очень богатые люди. К примеру, «Ленин», он же Василий Евдокимов, начальник центра специальных операций так называемого «Министерства госбезопасности ДНР». Эти люди не собираются всю свою жизнь жить в Донецке. Есть и политический момент: если санкции будут наложены, это автоматически даст сигнал России о том, что в США знают о существовании «Изоляции» и отрицать уже будет сложнее.

Стратегически «Изоляция» должна стать проблемой для России на международном уровне, чтобы они были вынуждены ее закрыть. Конечно, они никогда официально не признают, что имеют к ней отношение, соответственно, публичного закрытия не будет. Но во избежание разглашений, подобных моим, и других пострадавших заключенных, вполне возможно, что это место закроют по-тихому, переведут людей в официальные тюрьмы. Для этого необходимо давление на Россию через Госдепартамент и Конгресс США, парламенты европейских стран.

— Многих месяц назад потрясла новость о том, что «Палыч» жил в Киеве 2 года. Известно и о его подельнике из числа бывших заключенных «Изоляции» Евгение Бражникове, который после обмена удерживаемыми в 2019 году и до недавнего времени также находился и свободно перемещался по Украине, не будучи даже задержанным. Почему, на ваш взгляд, такое возможно?

— Это абсолютно абсурдная ситуация. И она стала возможной из-за особенностей функционирования нашей судебной системы.

В СБУ по Бражникову провели следствие и предъявили подозрение. По его делу проходит 9 потерпевших и около 20 свидетелей. Все они говорят одно и тоже – этот человек издевался над заключенными. Он и сам был заключенным, но де-факто являлся частью тюремной администрации и свободно перемещался по «Изоляции», при этом имея мобильный телефон. Все эти доказательства прикреплены к материалам дела. Однако суд посчитал, что угрозы его давления на свидетелей и потерпевших нет, как нет и угрозы бегства, поэтому не принял в отношении него никаких мер пресечения. Бражникова отпустили, отдали загранпаспорт.

Когда же на него завели уголовное дело, первые полгода он просидел под домашним арестом. К слову, изначально судить Бражникова должны были в Покровске Донецкой области. Но нам, как потерпевшим, удалось перенести суд в Киев, где у него нет никаких связей. Он тут же сбежал за границу. Хотя до этого момента рассказывал, что дело развалится прежде, чем дойдет до суда. А если и дойдет, то развалится прямо в суде.

— Вам известно, в какой стране он находится сейчас?

— Он выехал на Лазурный берег, находится в Марселе во Франции. И теперь просит там политического убежища.

К слову, защиты во Франции он просит, будучи обвиняемым в Украине по двум особо тяжким статьям — это жестокое обращение с гражданскими и военными, а также участие в незаконных формированиях.

— Есть ли, в принципе, какое-либо решение суда в отношении него?

— Нет. Суд над ним еще даже не начинался. Дело в том, что, будучи еще в Украине, ни он сам, ни его адвокат не являлись на суд. Адвокат постоянно сообщал, что болеет либо же у него другое параллельное заседание.

Крайний раз судья сделал отвод адвокату и обратился в коллегию адвокатов, чтобы ему сделали выговор. На следующем заседании должен быть другой представитель защиты. Я надеюсь, что удастся провести предварительное заседание, после чего может быть инициирована процедура подачи Бражникова в розыск.

— Когда по плану должно состояться следующее судебное заседание?

— Оно состоится 23 декабря.

— К слову, когда вы были во Франции – вы сообщали об этом?

— Безусловно, я поднял этот вопрос в Париже. На данный момент не могу сообщать о деталях, поскольку это тонкая дипломатическая работа и говорить преждевременно. Я надеюсь, что наш МИД также поможет решить этот вопрос: чтобы Бражникову не дали политического убежища во Франции, объявили в розыск по линии Интерпол и привезли в Украину под конвоем.

— Возвращаясь к «Изоляции» – вы говорите, что Бражников изначально был заключенным и, в то же время, участвовал в избиениях людей. Как это произошло?

— Очень просто. Половина заключенных «Изоляции» – это местные боевики. В буквальном смысле: полковники, майоры, капитаны. Сам Бражников еще со Стрелковым в 2014 году начинал «Русскую весну». У него есть медаль за оборону Славянска. Когда Стрелков сбежал из Славянска в Донецк, все оружие, которое он вывез, разместил на заводе в Донецке, где работал Бражников. После Стрелков сбежал в Россию, а Бражникова спустя некоторое время из-за этого оружия арестовали свои же, бросили на подвал.

Когда Бражников понял, что такое «Изоляция», быстро сориентировался и начал сотрудничать с администрацией, чтобы его не трогали. Вместе с «Палычем» стал «вытягивать» показания и избивать людей, при этом получив 8 лет лишения свободы за незаконное хранение оружия.

Единственный вариант, который ему оставался – попасть по обмену в Украину. И он попал в эти списки. В каком-то смысле его можно понять, потому что сейчас он в Марселе, а в «ДНР» он сидел бы на нарах еще много лет.

— В СМИ можно найти фамилию еще одного фигуранта «Изоляции», который был связан с Бражниковым – это Алексей Кусков. Украина забрала его в рамках обмена из Донецка еще в 2017 году. Известно ли вам что-то о нем?

— Мне бы хотелось узнать… Учитывая, что я писал на него заявление в СБУ. Дело в том, что этот человек вместе с Бражниковым и «Палычем» принимал участие в попытке группового изнасилования. Ночью 2017 года они зашли в нашу камеру. Избили заключенного – Женю Ставцева, который сейчас удерживается в Макеевской колонии. Кусков  Бражников держали его за плечи, подошел «Палыч» и расстегнул ширинку. И хотя самого факта изнасилования в тот момент не произошло, тем не менее, это попытка.

Мое заявление из СБУ попало в полицию, те спустили на какой-то район в Донецкой области, на этом дело заглохло. Я не знаю, где он и в Украине ли он вообще. Может быть, и он тоже сбежал. К сожалению, так работает наша правоохранительная система.

— Что касается самого «Палыча» — чуть выше уже упоминалось о том, что он пробыл в Киеве 2года, но был задержан только в начале этого ноября. Как можно понять, именно вы стали ключевой фигурой, которая этому поспособствовала. Почему так получилось?

— В феврале 2018 года «Палыча» убрали из «Изоляции». Поводом послужило то, что он в очередной раз «переломал» всю тюрьму, включая женские камеры и избил одного из заключенных до такой степени, что у того не открывались глаза. На следующий день, все еще находясь в состоянии алкогольного опьянения, он выгнал людей на улицу и начал избивать. Собственные подчиненные вызвали начальника «Палыча» — «Ленина» из МГБ. Тот бросил «Палыча» на подвал. После он исчез.

Его стали привозить к нам вновь летом 2018 года для пыток в подвале, где он «отрабатывал» кого-то из заключенных и снова куда-то увозили. В конечном итоге, «Палыч» сбежал из Донецка в Россию. Думаю, он понимал, что рано или поздно его свои же и убьют, поскольку он владел огромным количеством информации, да и по горло был в крови. Но и в России его пребывание — вопрос времени, пока не найдет ФСБ.

Когда дело по фигурантам «Изоляции» передали в Красноармейский районнуй суд Донецкой области, я увидел, что «Палыча» в этом деле нет. Я позвонил в полицию, где мне сообщили, что он пересек российско-украинскую границу 23 апреля 2019 года и что судить его заочно не могут, поскольку он в Украине.

Я позвонил Христо Грозеву, расследователю Bellingcat, и сообщил данную информацию. Спустя сутки он ее подтвердил через бывших офицеров СБУ, которые тогда «вели» Палыча. Я не могу разглашать детали, но, как понимаю, именно они и поспособствовали его выезду из России. Не знаю, что в СБУ могли ему пообещать, но, как минимум, жизнь. Около полугода они использовали «Палыча» в своих целях. После что-то произошло, что нам пока не до конца ясно и то, по какой-то причине его отпустили.

Спустя время, после встреч с бывшими СБУшниками, мы нашли того, кто знал, где на тот момент находился «Палыч». Мы обратились в полицию и попросили его задержать. Мы сказали, что не сегодня-завтра получим его адрес, и обратились за обеспечением оперативного сопровождения. В полиции пообещали исполнить, но передали всю информацию СБУ. Они не смогли найти «Палыча», но вышли на нашего информатора. «Прижали» его. Так «Палыч» вновь попал в СБУ, его задержали.

— Складывается ощущение с ваших слов, что «Палыч» полгода «поработал» на СБУ, рассказал нужную им информацию, а после его просто оставили в покое

— Но… вы понимаете, с учетом того, кто этот человек, как он с 2014 по 2019 год круглосуточно, без преувеличения, пытал, убивал и насиловал людей, чтобы он ни рассказал СБУ, не может быть никакой сделки, которая закончится его свободой. Возможна еще какая-то поблажка на суде, например, минус год-два по итогу приговора, но нельзя же его просто отпускать, чтобы он спокойно жил в Киеве. Это невозможно.

— Если ли у вас какая-нибудь информация, где сейчас «Палыч» и что с ним происходит?

— Сейчас с ним активно работает СБУ. Он под арестом и дает показания. Я знаю, что его допрашивают по несколько часов в день. Он располагает таким количеством информации, что его месяцами можно допрашивать, но где конкретно его удерживают, я не знаю.

— Вы как бывший узник «Изоляции«, возможно, слышали о якобы имевшей место попытке украинской стороны освободить заключенных, взяв тюрьму штурмом?

— Я не просто слышал. Мне пришлось объяснять эту ситуацию в Париже, потому что даже там задают эти вопросы.

Люди, которые рассказывают якобы о штурме, который они хотели предпринять в 2019 году, не понимают, что такое «Изоляция». И в этом их большая проблема. Штурм не возможен ни с точки зрения человека, который там сидел, ни технически. Вокруг минные поля, необходимо завести группу спецназа на оккупированную территорию, вероятнее всего, через Россию. Необходимо оружие, и оно должно быть уже подготовлено в тайниках в Донецке. Это значит, что должен быть свой человек. После захода группа должна разместиться в городе, потому что штурмовать «Изоляцию» сразу с автобуса невозможно. Дальше, необходимо, как минимум, несколько дней вести наблюдение за тюрьмой, потому что время от времени там проводятся тренировки спецназа МГБ. Сегодня там может быть 5 человек, завтра 25 и все вооружены.

Как бы парадоксально это ни звучало, но «Изоляция» — самое незащищенное место несвободы в Донецке. Это огромная территория бывшего завода. Часть ее просто выходит на частный сектор, там нет даже забора и стоят только сигнальные растяжки. Более того, сотрудникам тюрьмы даже в голову не может прийти, что кто-то вообще может добровольно зайти на территорию. Остальная часть обнесена забором и есть 2 блокпоста. То есть — теоретически осуществить штурм ночью, когда остается только дежурная смена, возможно.

Но люди, которые рассказывают эти сомнительные истории о штурме, не понимают, кто сидит в «Изоляции». Например, вы открываете 8-ую камеру, там сидит 20 человек, все в гражданской одежде. За 28 месяцев моего пребывания в тюрьме не было ни дня, чтобы я не сидел с кем-то из боевиков. Рядом может сидеть полковник 3-ей бригады, майор 1-ой бригады, пару бывших МГБшников, несколько перевозчиков, которые находятся там неделю и не понимают, что происходит, думая, что завтра их жена оттуда вытащит. В остальном есть 2-3 человека с проукраинскими взглядами, такое же количество тех, кто действительно имеет отношение к украинским спецслужбам и еще кто угодно, даже бизнесмены там могут сидеть, из которых делают «шпионов». Представьте ситуацию: открывается дверь, перебита вся охрана, заходят люди в балаклавах и говорит – пошли… Как вы будете разделять этих людей, кто боевик, а кто просто перевозчик? Плюс есть подвал, где вообще не понятно количество заключенных. Опять же, когда инициаторы штурма говорят, что собирались освободить 51 заложника, это что – автобусный тур? Ну… тогда нужно 2 автобуса. Как вы собираетесь их вывозить, и кто из них согласится с вами пойти, включая три женские камеры.

Более того, господин с позывным «Лермонтов» (настоящая фамилия – Михаил Николов), который якобы должен был участвовать в этой спецоперации, как-то в интервью сказал, что после штурма группа собиралась еще и взорвать в «Изоляции» все склады с боеприпасами. Учитывая, какое количество боекомплектов там находится, снесло бы часть района. И дело даже не в этом, потому что ведь смысл таких операций как раз в тишине. Через 10 минут после взрыва весь Донецк будет оцеплен, будут перекрыты выезды из города.

То есть все это — сценарий низкопробного боевика. И цель этих людей состоит не более, чем в попытке «шатнуть» Офис президента на фоне всех историй с «вагнеровцами», «Палычем» и т.д. Они играют на эмоциях, чтобы сказать, что у президента очередная «зрада», мол «они готовили, а Зеленский все отменил». Безусловно, сегодня есть вещи, за которые можно критиковать власть, но не нужно превращать судьбы людей в рекламную историю.

«Изоляция» – это судьбы. Там действительно жестоко пытают и насилуют. Но именно это и не дает права рассказывать абсолютную чушь людям, которые просто не осведомлены о деталях этого места.

— Вы, как бывший узник «Изоляции» вернулись в Украину по обмену в 2019 году. Собственно, вопрос обмена и освобождения людей с оккупированных территорий уже долгое время является одним из главных в Трехсторонней контактной группе. На ваш взгляд, возможен ли механизм, который препятствовал бы боевикам попадать в Украину в рамках обмена?

— Последний обмен состоялся в апреле 2020 года. Украина тогда забрала 20 человек. Трое из них уже под судом. Боевики отдают непонятно кого — таких, как Бражников. Но мы не можем их не забирать. Когда СБУ им говорит – это же ваши боевики и мы не желаем их забирать, они отвечают: тогда вы не получите Асеева, Иванова, Петрова и других, кого запрашиваете. Или вообще ничего не будет. И мы не можем избавиться от этой практики.

Более того, со мной сами связывались бывшие боевики, отсидевшие в «Изоляции». Они спрашивали, каким образом можно попасть в обменный фонд. Уверяли, что не причастны к насилию, а, например, просто открывали-закрывали шлагбаумы, но свои же им дали по 15 лет. При этом они сразу вспоминают, что являются гражданами Украины. Я спрашиваю: вы ничего не перепутали?

То есть, нет никакой гарантии, что при следующем обмене нам вновь не отдадут таких военных преступников. Это ударит еще и по имиджу нашей страны, потому что мы их забираем, а после они выезжают во Францию и просят там убежища. Может начаться международный скандал – а как так получается, что эти преступники из Донецка попадают в Марсель?

— На ваш взгляд, сколько в ОРДЛО может в действительности еще удерживаться людей с проукраинскими взглядами, которых обвиняют, например, в шпионаже и т.д.?

— По официальным данным в так называемых «республиках» удерживают 301 человека. Из них четыре десятка – военные, остальные – гражданские. Но я уверен, что эта цифра намного больше, потому что до сих пор есть такие места, как «Изоляция», бывшие помещения СБУ, подвалы и их много.

— Много?

— Да, и они функционируют. В подвале МГБ на Шевченко, 26, где я провел первые полтора месяца, содержатся люди, и в Ленинском районе возле телецентра. Только по Донецку масса этих неофициальных мест, а еще Макеевка, Харцызск, Луганск… Но очень сложно сказать, какое количество людей там может находиться.

На практике люди, которые получают политические статьи – это шпионаж, экстремизм, терроризм очень часто не имеют вообще никаких взглядов. Я сидел с людьми, у которых забрали бизнес в центре Донецка. А как это можно сделать? Только дав статью «шпионаж» и, как они это называют, «национализировать» имущество. Или те же перевозчики, которых делали «террористами», подбрасывая им тротил в машину, пока они переезжали через блокпосты, после обвиняя их в связях с СБУ. Поэтому именно проукраински настроенных, которые попадали бы за посты в соцсетях на самом деле не так уж и много.

«Тренд на откровенность»

Надежде Соколовой (фамилия изменена. — RT) 42 года. Мама троих детей и бабушка внука, она живёт в небольшом посёлке в Бурятии и зарабатывает, ведя блоги в соцсетях. 30 тыс. подписчиков в Instagram и 250 тыс. в TikTok — за такую аудиторию многие блогеры борются долгие годы. Контент аккаунта Соколовой Nadya.zechka базируется на пяти годах, проведённых в заключении.

В 2013 году Надежда уехала на заработки на Камчатку: «Планы были грандиозные, я думала, что вернусь домой королевой, на собственной машине». Поработав на двух заводах, она устроилась в магазин: «Я тогда как будто с ума сошла. Начала сильно выпивать». В том же году произошла пьяная драка в компании её знакомых. Пострадавший впоследствии умер. 

Соколову осудили на восемь лет общего режима по статье «Причинение тяжкого вреда здоровью». Сначала она отбывала наказание в Улан-Удэ, там в 2015 году у неё нашли рак шейки матки первой стадии и предложили поехать в лечебно-исправительное учреждение. Надежда отказалась: «Я не хотела покидать Бурятию, а кроме того, болезнь поначалу меня не мучила».

В 2016 году Соколову перевели в колонию-поселение в Гусиноозёрске (Бурятия). Через два года женщина подала документы на условно-досрочное освобождение по состоянию здоровья. Суд запрос принял, и в 2018 году Надежда вышла на свободу.

«Я не могла поверить, что теперь я дома, со своей семьёй. Когда приехала, то первым делом налила себе кофе, вышла на балкон и закурила — в тюрьме мне этого очень не хватало. И конечно, наконец-то выспалась, — делится Соколова. — После этого сразу же взялась за лечение: прошла курс лучевой терапии, а в 2019 году мне удалили опухоль. Сейчас себя чувствую очень хорошо».

Честную трудовую жизнь Надежда решила далее вести в качестве мастера по наращиванию ресниц. Но дело не пошло, клиентов было мало, и осенью 2019 года она начала завоёвывать интернет. «На это меня уговорила старшая дочь. Она вела свой блог, когда я ещё отбывала наказание, рассказала обо мне, и её подписчики ждали моего освобождения. Тогда ещё не было женщин-блогеров, отсидевших срок. Я долго не могла собраться с мыслями и записать своё первое видео. Сейчас смотрю архив и удивляюсь, какие у меня тогда были перепуганные глаза», — улыбается женщина.

Самые популярные ролики Nadya.zechka — тюремные рецепты. Например, быстрый перекус из хлеба, растительного масла и бульонного кубика или котлеты из овсянки, картошки, лука и чеснока. А видео, как приготовить пирожки из хлеба и растворимого картофельного пюре, набрало 4 млн просмотров.

Не обходит вниманием Надежда и другие аспекты бытовой жизни заключённых: рассказывает про чифирь или, переодевшись в тюремную форму, с юмором изображает шок новенькой в камере. К ведению блога она подходит основательно — первое время даже нанимала продюсеров, чтобы помогли со сценариями для роликов. Однако все карты на стол Соколова выкладывать не торопится: она пишет книгу, для которой приберегает самые яркие истории.

«Цель моего блога — уберечь женщин от необдуманных поступков, мотивировать их жить нормальной жизнью. Меня смотрят абсолютно разные люди: и никогда не бывавшие в колонии, и те, кто сам раньше сидел, и те, у кого сидят родственники. Именно им я хочу показать, что тюрьма может исправить, что после освобождения возможно стать лучше, чем ты был до, — говорит Надежда. — Я считаю, что ниша блогеров — бывших заключённых свободна. Людям это интересно, и сейчас однозначно есть тренд на откровенность».

«Не доживу до конца срока»

На TikTok-аккаунт 31-летней Людмилы Семашко подписаны 76 тыс. человек, а в Instagram у неё 8 тыс. читателей. Самые популярные видео, набирающие по 5—6 млн просмотров, — до и после. «Я — та девушка, которая сидела в тюрьме, страдала от наркотической зависимости. Сокамерницы говорили, что после освобождения найдут меня под забором. Но они ошиблись. Я десять лет живу нормальной жизнью», — рассказывает о себе в соцсетях Мила.

Сейчас она живёт в Воскресенске с супругом и дочерью от гражданского брака. У Людмилы своя студия маникюра, она также помогает мужу заниматься перепродажей автомобилей. Она стремится к тому, чтобы блог начал приносить достаточный доход, но пока только вкладывается в продвижение странички: «Мне предлагали пиарить какие-то букмекерские конторы и подозрительные реабилитационные центры, но я принципиально против такой рекламы».

В 2013 году Милу осудили за хранение наркотиков на три года и шесть месяцев. Свои первые дни в СИЗО женщина описывает с содроганием: «У меня была ломка, мне ни до чего не было дела. Когда прошло это состояние и я поняла, куда попала, то физическая боль сменилась болью душевной. Я чувствовала, как будто всё тело в холодном огне. Думала, что не доживу до конца срока. Но поскольку деваться мне было некуда, я смогла перебороть зависимость и сейчас о наркотиках даже не вспоминаю. За это я благодарна колонии».

Из колоний в подмосковном Можайске и чувашском Цивильске она вышла через два года и восемь месяцев, условно-досрочно — «за хорошее поведение и трудолюбие». «Дома ждали бабушки, моя дочь и двоюродный брат, с которым мы очень сблизились за время моего заключения. Ироничная деталь в том, что сам он бывший участковый. Брат писал мне письма, присылал подарки, а после освобождения помог не сорваться и всегда поддерживал. Тогда как некоторые родственники перестали со мной общаться, а в гостях от меня демонстративно прятали ценные вещи», — вздыхает Мила.

«Мне много чего пишут»

Когда Людмила Семашко вышла на свободу, она планировала жить у родителей, но серьёзно поссорилась с ними в первый же день, поскольку «они сильно напились, а я устала от их алкоголизма». Тогда она поехала к своей дочке, которая жила с бабушкой, бывшей свекровью Милы. С работой у женщины не складывалось: никто не хотел брать бывшую заключённую, а если и брали, то ненадолго. «Младшая сестра по совету центра занятости выучилась на мастера маникюра, стала хорошо зарабатывать, покупать дорогие вещи. Я поняла, что хочу так же, и тоже пошла на учёбу», — объясняет Мила.

Вскоре она вышла замуж, начала работать по специальности и переехала с супругом и дочерью в Воскресенск. Однажды клиентка поделилась, что её сын употребляет наркотики, Мила рассказала свою историю и попыталась помочь советом. Потом к ней стали приходить и другие знакомые с той же проблемой — и в итоге начали говорить, что Миле надо завести свой блог.

В своём первом видео для TikTok, выложенном летом этого года, Людмила даже не решилась показать лицо. В анимационном ролике за кадром она рассказывает: «Знаете ли вы, что в камерах заключённых, склонных к суициду, установлено яркое освещение, чтобы сотрудники тюрьмы всегда могли их видеть?»

Со временем у неё сложилась разная аудитория для разных аккаунтов: в TikTok она в основном рассказывает о тюремном прошлом, а в Instagram — о наркозависимости. «Я не оказываю профессиональную помощь, у меня нет для этого соответствующей квалификации, но я могу поделиться опытом, приободрить словом, поговорить по душам и дать совет», — говорит Людмила.

Как и любой популярный блогер, Мила не только считает лайки под постами и радуется растущим охватам, но и сталкивается с менее приятной частью этого дела. Например, алгоритмы TikTok как-то заблокировали видео, где были фото Семашко сразу после освобождения: якобы за то, что она распространяет информацию о другом человеке. «Да, я сейчас изменилась до неузнаваемости — в лучшую сторону, конечно», — смеётся она.

Есть у Людмилы и своя армия хейтеров. «Мне много чего пишут. Например, что я болтушка, то есть вру. Ставят мне диагнозы по аватарке, утверждают, что у меня ВИЧ — никого почему-то не смущает, что я, как мастер маникюра, прохожу регулярный медосмотр. Некоторые подписчики пытаются рассмотреть на видео, расширены ли у меня зрачки», — перечисляет она.

«Блог даёт мне моральное удовлетворение, потому что я, в свою очередь, даю надежду тем, кому, как и мне в своё время, вдолбили, что бывших наркоманов не бывает. Эта мысль отбивает желание предпринимать хоть какие-то попытки. На своём примере я хочу доказать, что это не так, что шанс на нормальную жизнь есть всегда, — делится Людмила. — Моя мечта — заработать деньги и открыть хороший реабилитационный центр, помогать бывшим осуждённым. Быть бывшим заключённым очень сложно, а если это ещё и женщина, то вдвойне».

«Думала, так и должно быть»

Восемь с половиной лет, почти всю свою юность, Радмила Камалова (фамилия изменена. — RT) провела в заключении. В тюрьму тогда 18-летняя уроженка Казахстана, переехавшая в Курган, попала по «наркотической» статье.

«У меня было ужасное детство, я росла среди наркотиков и криминала. Когда меня посадили, я думала, что так и должно быть, ведь в моей жизни не могло быть чего-то хорошего. Не могу сказать, что тогда было легко, но если бы меня лишили свободы сейчас, когда я многое осознала и поняла, то я бы сошла с ума», — откровенничает Рада.

Пять лет женщина провела в колонии в городе Сарапуле (Удмуртия), а остаток срока — в Нижнем Новгороде: «Разное было. И на меня накидывались, и ссоры были. Один раз закрыли в изоляторе за драку — я пыталась не дать себя в обиду».

В 2014 году Рада вышла на свободу и поначалу была ошарашена тем, как изменился за это время мир: «Я даже не знала, как пользоваться банкоматом, что такое сенсорный телефон».

Сейчас 34-летняя женщина живёт в Москве, воспитывает сына, работает мастером по наращиванию ресниц — и с августа этого года ведёт свой блог на YouTube под ником InstaZe4ka. С видео ей помогают продюсер и оператор — все полученные донаты Рада отдаёт команде.

Один из первых роликов — своего рода тест на стереотипы. Люди смотрят на фотографии Радмилы и пытаются угадать, кто она, чем занимается и какое у неё прошлое. Самое популярное видео называется «Пикантные вопросы про зону», оно набрало почти 700 тыс. просмотров. Какое нарушение в тюрьме считается самым злостным, как проходят свидания с возлюбленными и почему нижнее бельё — лучшая посылка с воли? «Ты всё время ходишь в одинаковой одежде, можно отличаться только бельём или носками, и это такая маленькая, но радость в жизни», — объясняет женщина. Кроме того, Рада рассказывает, как устроиться на работу после освобождения, и делится подробностями, касающимися её нынешней профессии.

По словам Камаловой, темы для роликов возникают из просьб подписчиков. Но она ещё не обо всём рассказала: «Один из частых вопросов — как я села в тюрьму. Нужно собраться с мыслями, морально подготовиться, ведь скоро съёмка и этого видео. Если уж я начала говорить правду, то нужно продолжать».

Рада планирует не просто развивать видеоблог, а создать социальный проект для помощи бывшим заключённым. «Я бы хотела ездить по женским колониям в России, готовить девушек и женщин к жизни после освобождения, передать им свой опыт трудоустройства, научить тому, что сама умею, — наращивать ресницы. Девочкам, которым ещё нет 18 лет, я бы хотела стать наставницей. Часто бывает, что в колонию попадают совсем ещё молодыми, и мне бы хотелось показать им на собственном, хоть и печальном, опыте, что есть другой мир», — добавляет Камалова.

Так, друзья — сегодня будет большой и интересный пост о том, как выглядит в Финляндии обычная тюрьма. В бывшем совке принято гордиться всякими эфемерными «достижениями народного хозяйства», а я вам скажу, чтобы понять, как на самом деле живёт страна — посмотрите на её школы, больницы и тюрьмы. Все три фактора говорят о том, какая в стране власть и как вообще в ней относятся к людям.

Глядя на фотки финской тюрьмы, я недавно вспоминал рассказы и страшные видео о жутких пытках в тюремных больницах в современной России. Думаю, пытки и прочие ужасы там случаются потому, что страна до сих пор не «преодолела прошлое» ГУЛАГа — когда считается, что попавший в тюрьму человек не должен быть просто ограничен в свободе передвижения (как происходит во всех развитых странах), а должен быть уничтожен как личность.

Между тюрьмами в Росии и в Финляндии лежит огромная пропасть, прежде всего ментальная. Финский преступник — такой же человек, как и остальные граждане страны. В Финляндии заключённые могут пользоваться электронной почтой, интернетом и мобильными телефонами — если это не создаёт угрозы безопасности (скажем, заключённый не планирует таким образом преступления). Финская тюрьма возвращает обществу нормального человека, а не ещё больше озлобившегося преступника или сломленного инвалида.

Итак, в сегодняшнем посте — большой фото-рассказ о финской тюрьме. Обязательно заходите под кат, пишите в комментариях ваше мнение, ну и в друзья добавляться не забывайте. И да, на ютуб-канал конечно же тоже подписывайтесь)

01. Начнём с того, как вообще выглядит инфраструктура в финских тюрьмах. В целом финская тюрьма чем-то напоминает средненький пост-советский санаторий или трёхзвёдочный отель, в котором есть сауна, столовая, тренажёрный зал. Классическая финская сауна в тюрьме Йокела выглядит вот так.  Есть и обычные душевые, а кто хочет — тот может пользоваться сауной с парной, отделанной деревом. Все выглядит как в обычной сауне в недорогом отеле:

02. Общая комната для встреч. Напоминает что-то вроде общей столовой или конференц-зала. Остеклованная кабинка слева предназначена, скорее всего, для опасных преступников, склонных к побегу или нападению на конвойных — а вот все остальные общаются с посетителями просто сидя за длинными столами с небольшой стеклянной перегородкой.

03. Одна из тюремных камер в тюрьме Нааряви. Всё похоже на обычный недорогой хостел, на стене есть даже что-то вроде картины в современном стиле. В камере есть кофеварка, магнитофон с радио и вайфай-роутер, а вот решёток на окнах нет. Окно камеры, кстати, выходит в зелёный дворик с дорожками для прогулки, а не на расстрельную яму сталинских времён.

04. Камера в тюрьме Сёрнёйстен в Хельсинки. Заключённый спит на металлической кушетке с матрасом, над кушеткой можно увидеть стеллаж для хранения вещей, а за кушеткой находится ватерклозет с закрывающейся дверью. Наверху можно увидеть стопки одноразовой посуды для столовой.

05. Туалет в этой же тюрьме. Внутри не очень свежий ремонт — но в целом всё выглядит достаточно цивильно, на уровне того же трёхзвёздочнгого отеля в любой пост-советской стране.

06. Тюремные коридоры недалеко от кухни. Стены выкрашены в белый цвет, никаких мрачных синего и зеленого. О том, что это тюрьма, а не например больница или какая-нибудь школа, говорит только наличие закрывающихся решеток.

07. Тюремный ужин. Горячее блюдо (что-то вроде пасты карбонара), овощной салат, хлебцы с джемом и молоко. Посуда используется одноразовая. Фото завтрака и обеда найти не удалось — но думаю что там тоже полноценное нормальное питание, включая фрукты, сладости и кофе.

08. А вот так в финских тюрьмах живут самые злостные наруштели. Одиночная камера (карцер) в тюрьме Куопио. Сюда заключенные попадают за различные нарушения режима. Есть только жесткая кровать, туалет и две полочки на стене — которые наверное могут использоваться как стол и стул. Под потолком — небольшое окошко, кстати тоже без средневековой решетки.

09. Комната для длительных семейных свиданий в той же тюрьме Куопио. Думаю, в кадр попала только часть комнаты для длительных свиданий — там точно должно быть несколько помещений и что-то вроде кухни.

10. Комната для краткосрочных свиданий. Здесь разговаривать можно только с помощью телефонных трубок и нет длинного общего стола — но всё равно всё выглядит очень цивилизованно.

11. Тюрьма Куопио, тюремный санузел. Всё выглядит как в том же недорогом отеле, а сантехника и все подводки для воды такие же красивые, как и в остальной Финляндии.

12. Тренажерный зал для заключённых. В кадр он попал явно не весь, так как помимо зоны с блоками должна быть ещё зона со свободными весами (штанга и гантели). Полноценно питаясь, гуляя на свежем воздухе и занимаясь спортом заключённый выйдет из тюрьмы не сломленным инвалидом, а нормальным человеком, который сможет начать новую жизнь.

13. Спортивный зал для командных игр, вроде баскетбола, воллейбола или футбола. Есть в финской тюрьме и такое.

Ну что тут сказать? Скажу банальную вещь — глядя на финскую тюрьму, хорошо понимаешь, насколько хорошо живут остальные граждане этой страны — если даже для преступников в ней созданы такие условия. И как-то очень хорошо понимаешь, за что сражалась Финляндия в 1939 году.

Кстати, подобным образом устроены тюрьмы и в Нидерландах. И в последние годы их всё больше закрывается из-за нехватки заключённых.