В 2022 году должна быть введена в строй электростанция мусоросжигательного завода
Республика может надеяться на строительство ветропарка, разговоры о котором идут уже несколько лет. Причем проект неместный — за дело может взяться итальянская компания Enel. В случае одобрения ее программы поставка электроэнергии должна начаться 1 июля 2024 года. О том, какие еще мощности планируются и строятся в Татарстане, узнавал корреспондент «БИЗНЕС Online».
Потребление электроэнергии в Татарстане за 11 месяцев 2021 года выросло на 9,9%, выработка увеличилась на 12,9%
Фото: Диана Авакян
«Эта цифра весьма лукавая»
Потребление электроэнергии в Татарстане за 11 месяцев 2021 года выросло на 9,9%, выработка увеличилась на 12,9%. Об этом вчера рассказали в региональном диспетчерском управлении РТ (РДУ), куда журналистов пригласили в честь 100-летия образования оперативно-диспетчерского управления в российской электроэнергетике. «Но я бы сказал, что эти цифры весьма лукавые, потому что мы сравниваем с предыдущим ковидным годом, когда у нас было большое снижение потребления, — отметил директор РДУ Андрей Большаков. — Если сравнивать с таким же насыщенным 2019-м, значения по потреблению немного скромнее — рост порядка 3,8 процента. Что касается генерации в сравнении 2021 года с 2019-м, пока что цифры не такие позитивные — минус порядка 9 процентов. То есть генерацию 2019 года мы пока не „перебили“».
Он напомнил о причине резкого спада потребления в 2020 году — она не только в локдауне: «У нас есть нефтедобыча, нефтеперекачка и нефтепереработка. В каждой из этих отраслей из-за ограничений ОПЕК+, которые были введены в мае, произошел провал. Плюс немного сказалась теплая зима».
О катастрофическом снижении потребления энергии в разгар самоизоляции мы подробно писали в прошлом году. В апреле цифры спада по республике оказались посерьезнее общероссийских — на 7,2% по сравнению с апрелем 2019 года и на 8,5% по сравнению с планируемой величиной. По стране в целом спад потребления электроэнергии в апреле был гораздо меньше — минус 2,8%. Что касается генерации электроэнергии, то здесь цифры просели даже глубже, чем по потреблению. Спад выработки в марте и апреле показали Заинская ГРЭС, Набережночелнинская ТЭЦ «Татэнерго» и Нижнекамская ТЭЦ-1 ТАИФа. Самая печальная картина тогда сложилась на ожидающей модернизации по программе ДПМ Заинской ГРЭС, в апреле генерация там упала аж на 52%.
В апреле цифры спада по республике оказались посерьезнее общероссийских — на 7,2% по сравнению с апрелем 2019 года и на 8,5% по сравнению с планируемой величиной
Фото: «БИЗНЕС Online»
Надеемся на ветропарк, но решение не принято
«Этот год для РДУ Татарстана, частично Сетевой компании и в первую очередь „Нижнекамскнефтехима“ прошел под эгидой строительства Лемаевского ПГУ мощностью 495 МВт», — начал Большаков отчет о перспективном развитии энергосистемы РТ до 2025-го. Он добавил, что такой объем генерации редко вводят «одним хлопом в одной точке». Его запуск планировали в этом декабре, но перенесли на январь следующего года. Частично генерирующее оборудование уже включается в энергосистему. Электростанцию для «Казаньоргсинтеза» — Лушниковскую ПГУ на 311 МВт — планируется запустить в 2023 году.
Самый крупный проект по замещению генерации ведется на Заинской ГРЭС. В 2024-м там выведут из эксплуатации четыре энергоблока мощностью по 200 МВт, а в 2025 году введут ПГУ на 850МВт. В 2024-м в Нижнекамской ТЭЦ-2 («Татнефть») ожидается вывод из эксплуатации одной машины на 135 МВт и ввод газотурбинной установки мощностью 155 МВт.
Андрей Большаков: «Если сравнивать с таким же насыщенным 2019-м, значения по потреблению немного скромнее — рост порядка 3,8 процента»
Фото: «БИЗНЕС Online»
«Небезызвестная тепловая электростанция мусоросжигательного завода компании АГК-2 (входит в группу компаний „РТ-Инвест“ госкорпорации „Ростех“ — прим. ред.), про которую очень много разговоров ходило в последнее время, — предрек Большаков вопросы журналистов. — Мощность — 55 МВт. По всем документам она должна быть введена в следующем году. Пока что комментировать не могу, будет или не будет… Проект точно будет, ожидаем только, в каком году».
Любопытным оказался совершенно не известный публике проект ветряной электростанции на 71 МВт в Чистопольском районе. Его хочет построить итальянская компания Enel. Как выяснилось, несколько лет назад она выиграла квоту в предыдущем отборе в одном из южных регионов, а сейчас решила перенести этот проект ветропарка в республику. «Им интересна работа в Татарстане, они получили очень хорошую поддержку со стороны правительства республики, министерства промышленности, ведутся переговоры с Сетевой компанией по выдаче технических условий и заключению договора», — рассказал Шумилкин.
Загвоздка в том, что изначально Enel согласовала схему выдачи мощности на 200 МВт, теперь все придется скорректировать под 71 МВт. При реализации проекта четко определен срок поставки — 1 июля 2024 года Enel должна заявить мощность на рынок, но, как сообщили «БИЗНЕС Online» в пресс-службе минпромторга РТ, решение по этому проекту окончательно не принято.
Фото на анонсе: © Виталий Тимкив, РИА «Новости»
Сарья заметена снегом. В этой крошечной деревне на границе с Латвией официально значатся полтысячи человек, но многие давно уехали. И все же в любом туристическом гайде по Беларуси вы обязательно найдете сарьянский старинный костел из красного кирпича — спасибо шляхтичу Игнатию Лопатинскому и прусскому архитектору Густаву Шахту. Денис Козлов, 27-летний учитель истории, почти каждый день заводит свой старенький дребезжащий Ford и проезжает 21 километр из Верхнедвинска в Сарью. Зачем он это делает? Неужели отправился сюда, на «край света» ради тридцати мальчишек и девчонок?.. В темное декабрьское время мы приехали в деревню в поисках хорошей истории, но нашли, кажется, нечто куда более ценное — тишину и покой.
«Никогда не стеснялся того, что я из „вёскі“»
Денис родился в поселке Лиозно («Пожалуйста, напишите Лёзно, у нас только так говорят»), на родине Марка Шагала, и называет себя сельским парнем. «От одной границы переехал к другой», — шутит он. В учительской квартире в Верхнедвинске топится камин, каменную часть которого Денис собрал своими руками, и мы говорим, говорим, говорим…
— Мой отец был бульдозеристом. И я хотел стать бульдозеристом, причем уже в четвертом поколении. Отец ездил в Москву, работал на импортной технике, строил дороги и зарабатывал больше тысячи евро — по тем временам безбедное существование. Но классу к седьмому папа сказал мне: «Денис, мне кажется, у тебя есть бóльшие способности». Историю я знал, ездил на всякие конкурсы, «Что? Где? Когда?». Но чтобы стать учителем — таких мыслей не было. Отец решил действовать от обратного — показать мне изнанку. Брал с собой на работу. Представьте, зимой нужно натаскать 80 литров горячей воды, прогреть паяльной лампой все трубки, а в конце дня почистить ходовую. Летом не легче: жара 30 градусов, кондера нет, двигатель нагревается до 120, из кустов, которые ты корчуешь, в кабину залетают здоровенные оводни… Тогда я окончательно понял: если мне дано больше, почему бы этим не воспользоваться?
Моя первая учительница истории была очень строгой, всегда требовала, чтобы даты и понятия мы знали досконально. Потому у меня было негативное отношение к предмету. Но на экзамене в девятом классе, когда я скромно протянул руку к стопке билетов на 6—7 баллов, она подняла бровь: «Денис, мне кажется, вы можете больше», — и недвусмысленно указала на стопку с билетами на 8—10 баллов.
Старшие классы Денис провел, зазубривая наизусть тома энциклопедий. Новая учительница, Алла Евгеньевна, смотрела на мир иначе: «История, вообще-то, простая. Она движется по спирали. Все повторяется, лишь сменяются декорации. Но не меняются люди». Почти интуитивно, лишь раз побывав там на экскурсии, Денис выбрал Полоцк — государственный университет, историко-филологический факультет.
— Когда я поступал, было только пять бюджетных мест, и мне не хватило ровно одного балла, чтобы пройти на бесплатное. Обидно. Но в итоге те, кто эти баллы «забрал» и поступил на бюджет, работают официанткой в пиццерии и продавцом-консультантом в магазине бытовой техники. Я стал «Учителем для Беларуси», а мой друг, который тоже учился на платном, сейчас директор школы в Полоцке. Такие дела.
Полоцкий университет очень сильный. У нас было много экспедиций, археологических раскопок. Что такое этнографическая экспедиция? Приезжаешь в деревню, условно, Бочейково Бешенковичского района и месяц ходишь пешком, по двадцать километров за день, раз за разом увеличивая кольцо опрошенных бабуль и дедуль. «Тук-тук-тук, есть ли здесь старые жители? Расскажите, как жили в старину, как свадьбы гуляли…» — «Да, зайдите к Митрофановне». И ты слушаешь — час, два, пять. Песни, сказки, рассказы…
Я никогда не стеснялся того, что я из «вёскі». Все курсовые и диплом писал про Лиозненщину. У меня был высокий средний балл, и поэтому универ сделал мне скидку на обучение— 60%. На последнем курсе подрабатывал экскурсоводом в туристической фирме, получал неплохие деньги и много где побывал. После университета я поступил в магистратуру и вернулся домой. Мне предлагали частную школу в Минске и зарплату в тысячу рублей. Но что делать в Минске без жилья? Я отказался. Еще были варианты в Москве и Латвии… В тот момент я познакомился с Женей. Видел ее всего четыре раза, прежде чем понять, что это мой человек, и спросить: «А что, если нам пожениться?» Представляете, она согласилась! (Смеется. — Прим. Onlíner.) 14 августа 2016-го была наша свадьба. Через год с лишним родилась Амелия, еще через два — Аверьян. Помню, дедушка всегда говорил: «Жена — это подруга жизни». И я тоже так хочу. Хочу рассказывать детям о нас с Женей.
«Какой еще дурак поедет историком в Сарью?»
— Незадолго до свадьбы мне позвонил знакомый и предложил пожить в пустующей квартире в Верхнедвинске. А я вообще такой человек — люблю экспериментировать со своей жизнью. Говорю: «Почему бы и нет?» Так мы с Женей оказались в Верхнедвинске. Квартира была в разбомбленном состоянии, мы целый год приводили ее в порядок.
Прихожу в райисполком, открываю дверь в отдел образования: «Есть ли у вас работа?» Мне говорят: «Конечно! Замечательная школа в Сарье — новая, чистая, светлая. Всего пару километров от Верхнедвинска. Автобусов куча идет, попуток». Приезжаю первый раз в Сарью — 21 километр в одну сторону… Зато какой вид — храм прямо под окнами школы!
Мы едем из Верхнедвинска в Сарью, наблюдая, как Дрисса впадает в Западную Двину. Уже через двадцать километров она станет латышской Даугавой… Этот путь — туда и обратно — Денис Козлов проделывает уже пять с лишним лет.
Нетронутость хвой, пухлый белый снег. Отличное место, чтобы подумать: для чего я вообще живу?
В XIX веке помещик Лопатинский отвечал на этот вопрос своеобразным способом: на том месте, где в 1971 году будет стоять сарьянская школа, он построил оранжереи. Еще одно его творение — величественный костел из красного кирпича (пламенная неоготика, жест любви к умершей жене) после революции пережил судьбу большинства святынь: здесь был склад. В 1990 году храм вернули верующим. Теперь это Свято-Успенская церковь.
— В Сарье мне сразу досталось 36 часов — это максимальная ставка. Веду всемирную историю, историю Беларуси, обществоведение, искусство, географию, кружок по краеведению. Плюс я педагог-организатор. Зарплата у меня 1100—1200 рублей. Работаю с 08:00 до 15:00. Для учителя это много: дети забирают тонны энергии. Но я не жалуюсь.
Дети искренние и не такие глупые, как думают взрослые. Почему я все-таки стал учителем? Да это просто эгоистическая задумка — остаться в памяти детей как можно дольше. (Улыбается. — Прим. Onlíner.)
Так Денис стал Денисом Ивановичем — не просто историком в деревенской школе, а человеком, который основал клуб «Вандроўкі аматараў гісторыі», что-то такое затронул в душах своих учеников, что те стали ходить с ним в походы — и в дождь, и в снег, и за двадцать, и за сорок километров…
— Я считаю, отметки — это вообще не главное. Как и ЦТ. Олимпиады ненавижу. «Назовите номер вагона, в котором Ленин приехал из ссылки» — бесполезно, бессмысленно. Я считаю, главная задача учителя сегодня — научить детей находить достоверную информацию в лавине соцсетей и мессенджеров. Я не надел на себя корону, которая говорит: «Нынешние дети тупые, потому что сидят в TikTok, мы были умнее!» Конечно, те, кто вырос под Кобзона и Магомаева, считают, что «Кар-мэн» — это отстой. Как мой дед считал, что The Beatles — это отстой. И как отец входил ко мне в комнату и морщился, услышав «Сплин»: «Что это за песни вообще?» Но правда заключается в том, что каждое поколение глубокое и думающее по-своему.
Я учу примерно 27 учеников, из них 15 всегда со мной в походах. Вот вы уедете, а мы через пару дней пойдем в экспедицию в деревню — на лыжах, 15 километров в одну сторону. Дети вряд ли будут вспоминать самый лучший, методически правильный урок, но точно на всю жизнь запомнят поход с палатками в конце четверти… Я не герой. Я живу для себя и работаю в удовольствие, кайфую от походов, дети это чувствуют — и тоже со мной кайфуют. Ну скажите, какой еще дурак поедет историком в Сарью? (Смеется. — Прим. Onlíner.)
«Никто не хочет оставаться здесь»
— Скажу как есть: деревня умирает. В 2015 году в нашей школе было 100 учеников, сейчас — 52. Интеллигенции становится все меньше. Из тридцати сотрудников школы только четыре молодых учителя. Все уезжают в город — в Питер, Витебск, Минск. «Если ты остался в Сарье или Верхнедвинске, тебе не повезло», — так здесь рассуждают. А вот я не согласен. Нашел в архивах письма сарьянцев восьмидесятых годов: «Когда я вырасту, мечтаю стать свинаркой-передовиком, как моя бабушка. Или трактористом, как мой дед. Космонавтом». А нынешнее поколение пишет: «Минск, заграница, Россия, Москва». Никто не хочет оставаться здесь!
Ютубер Антон Птушкин снимает замечательные видео. Вот я смотрел недавний выпуск про Норвегию. Да, все уехали из деревень в Осло и другие крупные города, но домик прабабушки у леса сохраняют и вылизывают, проводят там каждые выходные. А что мы?.. Здесь, на Сарьянщине, был геноцид. Все как в фильме «Иди и смотри». Каратели СС охотились на партизан, согнали и сожгли сотни человек в Росице, других угнали в лагерь в Саласпилс. Цинично назвали это операцией «Зимнее волшебство». Я сумел найти бабушку, которой повезло сбежать в лес, и дедушку, который пережил Саласпилс. Выложил интервью с ними на YouTube. Дедушку (тогда еще мальчишку) забрали к себе латышские фермеры, приняли как своего. Есть фото, где он стоит рядом с велосипедом — это все равно как Maybach по тем временам. Но он вернулся обратно в Беларусь, в Сарью, на спаленную землю! Это очень трепетная история.
Мы с детьми путешествуем, и в наших походах я рассказываю им такие истории. Вот эту рубашку, в которой сейчас даю вам интервью, я нашел в шкафу заброшенного дома с ценником «1986 год». Там во-о-от такие кипы фотографий! Если их смотреть, слезы наворачиваются. Живая история! Но никому это не нужно. По программе благоустройства села заброшенные дома просто сжигают.
Похоже, в одном Денис все-таки не прав. История Сарьи нужна — как минимум ему самому.
— Я не говорю, что всем нужно вернуться в деревню и там жить. Хотя что мешает провести оптоволокно и отлично устроиться, удаленно зарабатывая в IT?.. Но сохранить память о родном доме в любом случае нужно. Хотя бы забрать старые фотографии. Иначе как ответить себе на вопросы «Откуда я?», «Кто я есть?». В Сарье, увы, не рассуждают такими категориями. Мужики днями и ночами работают на комбайне, чтобы в посевную заработать свою тысячу или тысячи и купить… огромную плазму. Красивая картинка на экране — это способ сбежать от реальности. Многие уходят в алкоголь. Деревня живет небогато. Вот мы идем в поход с ребятами на 20—40 километров, а родители дают им обувь на два размера меньше, потому что другой нет. Натирают ноги до кровавых мозолей.
Я хочу сказать, что не все так плохо. Но проблем хватает.
Главное, нет развития. «Я хочу переехать в город!» — «Почему?» — «Смогу ходить на танцы. Ведь в деревне ни одного кружка, который мне подходит». Как-то приехали на экскурсию в Витебск, дети увидели прилизанный город, KFC, ролики и велосипеды на набережной — идут и озираются. В итоге у них остается ощущение, что город — это вечный праздник. Они же не понимают, что будут работать с восьми до восьми в «Евроопте», приходить домой и вытягивать уставшие ноги у телевизора, забыв о своих мечтах… Поехали однажды с учеником в Минск на конференцию. Едем в метро, а он такой: «Сегодня какой-то праздник? Чего они все так чисто и красиво одеты?» Заняли призовое место на конкурсе, я его на радостях решил сводить в кино — первый раз в его жизни, в 3D. Сидим в кинотеатре в специальных очках, смотрим «Мстителей», на экране в зрителей летит молот Тора — и я вижу, как у моего ученика течет слеза… Уверен, в письме в будущее он напишет, что хочет жить в Минске, «в вечном празднике».
«Физрук подсел на Armani»
Душевность деревни и метафизические вопросы прошлого, будущего и самоидентификации не отменяют реальности, в которой Денис Козлов хочет зарабатывать приличные деньги. Конфликт между внутренним историком и предпринимателем он решил по-своему.
— Когда родилась моя старшая дочь, Амелия, я понял, что учительской зарплаты не хватает. Тогда я взял деньги, которые государство дает за рождение первого ребенка, и вложил в парфюмерный магазин — продавал на разлив реплики известных брендов, сделанные в Болгарии. Оформил ИП, открыл точку, посадил продавца, узнал, как работает белорусская экономика, налогообложение, бюрократизм… До пандемии приезжало много латышей. Они выигрывали на разнице курсов валют. Дома могли купить в дьюти-фри одну баночку духов за €50, а у меня за эти деньги — чуть ли не пять ароматов. До трех я работал в школе, а потом мчался в магазин. Научился неплохо разбираться в запахах. Мой любимый аромат был Invictus от Paco Rabanne. Физрук подсел на Acqua di Gio от Armani. Учительницы всегда почему-то выбирали «Императрицу» Dolche & Gabbana. Я уже мог определять характер человека по тому, какой аромат ему нравится. (Улыбается. — Прим. Onlíner.) Это был поток денег, которые постоянно нужно куда-то вкладывать, как в «Монополии». Уже начали и маникюры делать, и педикюры при магазине… Я все изучил. В голове вместе с историческими датами вертелись виды лаков, базы, топы, стразы…
Но случилась пандемия, граница закрылась, латыши приезжать перестали. Я потерял клиентов. Этот эксперимент провалился, хотя и послужил важным опытом. Пришлось закрыть магазин. Кроме того, я делил свою жизнь надвое — и не мог стать настоящим профессионалом ни там, ни там. Передо мной встал выбор: бросить школу и быть предпринимателем, который откроет несколько точек в округе, или остаться учителем? Непростой момент.
Именно тогда, выступая на очень крутой площадке EdCamp, я узнал о проекте «Учитель для Беларуси». Решил: если пройду, останусь в школе, а нет — стану водителем фуры. Пусть это будет знаком. Да, мои дети могут есть сыр и мясо, но строить дом или обновить машину — об этом невозможно думать с учительской зарплатой… Каково же было мое удивление, когда я узнал, что прошел отбор!
В итоге мне доплачивают 250 рублей в месяц плюс 150 рублей компенсации за жилье. Мало того, для моего проекта о походах нашли трех спонсоров, которые дали 5150 рублей на снаряжение и мебель для музея, где мы храним все ценное, что находим в экспедициях. А ведь мы начинали со старых истрепанных палаток!
Проект дал мне колоссальную поддержку. Даже морально — чувствуешь, что за тобой есть некая учительская сила. Ребята подглядывают, как работают в западных школах и хороших российских частных школах, щедро делятся опытом. Прямо сейчас у них стартует четвертый набор — пусть придут хорошие люди. Для участия не обязательно быть педагогом по образованию, достаточно желания стать учителем в школе, вести тот предмет, который знаете и любите.
Мы стоим на веревочном мосту, переброшенном через Сарьянку. Здесь проходят боевое крещение байдарочники перед тем, как решиться на опасный сплав в Карелии. Мост, как и положено, шатается. Но Денис уверенно ведет нас на тот берег: единственная в Беларуси канадская сосна веймутова стоит того, чтобы быть увиденной.
Наверное, он знает, куда идет.
— Каждый раз, когда я собирался бросить учительство, что-то останавливало меня. Происходили чудеса. Сломался двигатель в машине, не могу добраться до школы — нашелся человек, который бесплатно его заменил. Понадобился музей для находок из экспедиций — пожалуйста, вот спонсоры. Пока мои ученики здесь, я остаюсь здесь. И кто знает, возможно, они вырастут и поедут в Минск, будут делать бизнес или учить ваших детей. Мне важно оставить что-то светлое.
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро
Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ng@onliner.by
Глава СК Александр Бастрыкин, выступая на Московской юридической неделе по зуму, осудил цифровизацию, бесовское правление миром, Моргенштерна, митинги и банкиров — зато похвалил Советский Союз и современный Китай. «Медиазона» приводит его выступление с минимальными сокращениями.
Уже тридцать лет, мне кажется, мы испытываем правовой идеализм. Мы записали в Конституции, что человек — высшая ценность. Прекрасная формулировка, замечательная. И, конечно, правильно мы сегодня говорим, что и право тоже определяет благополучие человека высшей ценностью. На этом фоне каждый год в нашей стране совершается более трех миллионов преступлений. Их совершают люди, а не роботы.
Мне кажется, что кроме признания преступления и развития идеи «человек — высшая ценность, которая имеет прежде всего права», нужно вернуться к классическому пониманию личности. Это совокупность прав и обязанностей. Прав и обязанностей личности. Без этого никакое правоотношение не состоится ни де-факто, ни де-юре. Об этом говорит современная тенденция молодежной преступности. Это высокий уровень преступности молодых людей.
Появляются новые виды молодежной преступности. Скулшутинги — стрельба в школах. Страшнейшее преступление. Давайте вспомним события последнего времени, стрельбу в казанской школе и пермском университете. С какими идеями шли убийцы? «Я бог». «Я высшая ценность». «Я право имею!».
В этом году мы отмечаем юбилей Достоевского, как хорошо он поднял эту тему: «Я тварь дрожащая или право имею?». И мы знаем, как изменялись взгляды Достоевского в течение его жизни. Сначала он участвовал в заговоре против царя-батюшки, а кончил произведением «Бесы». Бесы пытаются править миром.
Так вот, высшая ценность с надписью на майке «Я бог» шел убивать тех, кого он выбрал в качестве своих жертв. Мы проконсультировались со специалистами в области религии, и нам пояснили, что сегодня нашу молодежь атакуют и на этом фронте.
Наше традиционное понимание Господа Бога в православии — это любовь к ближнему. Это действительно «человек — высшая ценность», говоря юридическим языком. Но в то же время предпринимаются попытки наших западных коллег донести понимание, что я бог вот здесь, на Земле, и мне решать, кому жить, а кому не жить.
Вот поэтому я думаю, что если еще много-много лет все время идти в сторону «человек — высшая ценность» без обязанностей по отношению к обществу, к ближнему, [без понимания, что я] должен помогать слабым, сирым, убогим, мы окончательно потеряем нашу молодежь.
Именно поэтому мы в Следственном комитете создали <нрзб> кадетского корпуса. Нет отбоя от родителей, потому что мы, как и кадетские корпуса академии Минобороны, МВД, занимаемся не только обучением и цифровизацией, о которой я тоже скажу, но и воспитанием молодого человека. В духе наших традиционных ценностей, о чем сказал Путин.
Нельзя заниматься только экономикой и правом как какой-то абстрактной системой норм, оторванных от реальной действительности! Надо приближаться к людям через вот те современные проблемы, которые сегодня наши люди испытывают.
О безопасности человека, прежде всего, заботятся правоохранители, поэтому я так выступаю резко и конкретно. Смотрите, «высшие ценности» в нашем обществе совершают более трех миллионов преступлений в год. Это цифра Советского Союза, где занимались воспитанием молодежи: пионерия, комсомол, октябрята, стройотряды. Высшие учебные заведения, куда приходит убийца, мы там разбирались — ни студенческого самоуправления, ни строительных отрядов, нет кураторов студенческих групп, в деканат не зайти — прогоняют, стипендии маленькие, большинство обучающихся в высшей школе — платные студенты, которые платят деньги за получение образования как высшего достижения человеческих знаний. А остальные? Как сложится их судьба?
Вот цифровизация, о которой мы сегодня говорили. Я поддерживаю коллегу, который сказал, что крайностей здесь быть не должно. С одной стороны тотальный контроль, в котором мы не нуждаемся просто, у нас есть свои методики работы. Конечно, приятно, когда нам поставят вот такую информационную возможность в метро узнавать людей. Но у нас свои есть технологии: генная идентификация, IT-технологии, мы их развиваем активно в рамках нашего ведомства и наши коллеги этим занимаются, но перегибать палку нельзя ни в коем случае. Почему? Дело не только в правах человека, которые нарушаются — что безусловно правильно.
Мы не должны отдавать нашу молодежь в виртуальный мир, куда нас приглашают. Эпоха глобализации, говорят специалисты, заканчивается. Наступает новая эра, виртуализации. И молодежи предлагают совершенно иной, виртуальный мир, в котором надо жить, общаться — чуть ли не плодиться. И в этом видеть свое будущее.
Эта проблема имеет несколько аспектов. Например, высшее образование: постепенно переходим на виртуальные лекции. Теряем контакт преподавателя, личности, с группой студентов. Куда это нас приведет? Нужен психологический, эмоциональный контакт, человеческие вопросы, ответы, дискуссии. Сегодня молодежь очень много задает вопросов, на которые нужно отвечать не по телевизору — я упрощаю терминологию, — а напрямую. И не переводить наши учебные программы и формы обучения на новые технологии цифровизации.
Что мы наблюдаем в Москве? Госдума слушает бюджет на предстоящий период, и первая позиция — позиция цифровизации. Только потом оборона, и на каком-то шестом-седьмом месте благополучие человека: зарплаты, медицинское обслуживание, материнство и детство, пенсии, социальные выплаты. Пятое-шестое место. Я вспоминаю министра высшего образования [Валерия] Фалькова летом по каналу 24, я наблюдал сорок минут. Министр убеждал, что нужны миллиарды на цифровизацию высшего образования в нашей стране. Создать 30 каких-то территориальных площадок, на которых эта технология будет развиваться. А я думаю: если говорить о молодежи, особенно студенческой, самой организационной всегда, во всем мире и во все времена, надо подумать о другом.
Давайте начнем с бесплатного высшего образования, которое было прежде. Чтобы и детей рабочих и крестьян, и творческой интеллигенции, говоря советским языком, чтобы и бедные, и богатые могли отдать детей в хорошие высшие учебные заведения — но в хорошие руки.
Давайте восстановим кураторство, в каждой группе — преподаватель, наставник, куратор. Давайте возродим студенческое самоуправление, студенты должны участвовать в управлении вузом, в решении программных вопросов, в жизни факультета, в общественных делах. Стройотряды — вот куда могут поехать наши молодые студенты, взять лопату, кирпич и познать, что такое труд человека, о котором сегодня мы так сильно заботимся, но как-то немножко абстрактно и далеко.
Я думаю, что министерству высшего образования, да и министерству просвещения, которое пытается поменять русский язык — мне даже становится страшно от этих планов, — надо вернуться, встать на реальную почву нашей молодежи, понять проблемы этой молодежи. Ну не все же они готовы убивать друг друга! Но им предлагают выбор: полная цифровизация, интернет и так далее.
Сколько мы говорим о жесткой блокировке сайтов криминальной направленности, сайтов самоубийств, с фашизмом! Нам постоянно говорят: это против прав человека, человек — высшая ценность, он имеет право читать все, что хочу, полезть куда угодно, в любые социальные сети.
Блогер Моргенштерн сегодня торгует наркотиками, по сути дела, в социальных сетях! Увлекает в свою сферу общения огромное количество нашей молодежи, а мы все сидим и абстрактно рассуждаем, что человек — высшая ценность, и права человека нарушать нельзя! И государство, пожалуйста, подвесит это отдельно куда-нибудь.
Но, повторяю, три миллиона преступлений в год — это по меньшей мере три миллиона потерпевших. Три миллиона потерпевших! А они что, не высшая ценность?
Правозащитники, которые к нам обращаются, они часто говорят: ну вот как же так, осужденные, обвиняемые, подсудимые — их права нарушаются. Да, это так. И очень часто это справедливые, обоснованные обращения, и на них мы реагируем.
Но с 12-го года я постоянно говорю одно и то же: давайте подумаем о потерпевших! Они пострадали от преступления, которое совершил осужденный — я говорю о человеке, вина которого доказана следствием и установлена судом.
Да, и в местах лишения свободы совершаются тяжкие преступления против личности. Это ужасно, мы это расследуем, мы выявляем, мы с этим боремся. Но даже если сопоставить все финансовые затраты, которые направляются на систему ГУ ФСИН, они огромны. [В сравнении] с теми затратами, которые направляются на увеличение пенсионного обеспечения пожилых людей, людей, требующих социальной защиты, инвалидов, людей с отклонениями и так далее.
Давайте соизмерять экономику и финансовое право и делать так, чтобы наши усилия были не за абстрактную справедливость, а за конкретную справедливость, в каждом городе, каждом селе, каждом поселке. Я еженедельно получаю более двух с половиной тысяч обращений только на мое имя. Это кто прежде всего: пенсионеры, сироты, ветераны, люди, которые нуждаются в социальной поддержке, в медицинской помощи, в лекарствах. И как к ним относятся на местах? <…> Нашим финансистам, министру финансов надо подумать о социальной направленности нашего финансового потока (В этот момент Бастрыкин поднимает руку и слышится стук по столу — МЗ) — и в целом, и по направлениям, и по регионам, и по социальным категориям.
<…>
Конечно, гражданское право — основа всех основ, римское право — основа всех основ, банковское право — да. Но вот я по банковскому докладу послушал. <…> А может мы подумаем, как повлиять на обеспечение людей, о которых мы так печемся, доступным жильем? Снизить проценты, ставки по кредитам, когда эти кредиты направлены на социальные программы?
А у нас некоторые банки хвастаются, какую прибыль они получили! Это в то время, когда люди, отдавшие труду целую жизнь получает 14-15-16 тысяч рублей пенсию, а банки, большие банки, государственные банки, оценивают свою работу по прибыли, которую они получили. Ну тогда вкладывайте эту прибыль в социальные проекты, программы! То же касается большого бизнеса.
Вот «Сила Сибири», была такая реклама. Ну вкладывайте в социальные программы: тему сирот, школы, образование, в ту же цифровизацию, но с благими намерениями!
А пока это что за цифровизация: будем закупать американское оборудование и погружать наших детей в виртуальный мир еще одной американской технологией. Если создавать виртуализацию, давайте собственную технологию создадим!
Китай идет по этому пути. Там нет анонимных пользователей, там есть четкий список: что надо китайской молодежи, чего не надо. И вот мы знаем, председатель Си Цзиньпин стал Кормчим китайской нации, и американцы очень и очень уважают! Потому что они, следуя китайской мудрости, хорошо сказали: неважно, какого цвета кошка, главное, чтобы она мышей ловила.
И за двадцать лет, я как раз был в Китае, огромный прогресс во всех сферах, включая сферу социальную. Не просто экономика большой страны, но и крупные социальные программы, и борьба за молодежь, за будущее китайской великой державы во главе с Кормчим.
Конечно, надо говорить о современных программах защиты населения. Мы внесли в Госдуму законопроект о геномной регистрации иностранных граждан, прибывающих на территорию Российской Федерации. Это сложная, больная тема, но вызывает удивление: миллионы и миллионы из среднеазиатских стран приезжают строить наши дома. Ну давайте посмотрим на зарплаты в Финляндии, где дома строятся без участия иностранных граждан. И вице-мэр Москвы сам признался: это 250 тысяч рублей, и там финны работают. Ну давайте сделаем 250 тысяч рублей нашим, российским строителям! Они пойдут строить наши дома.
Мы сейчас думаем, а как же обеспечить безопасность москвичей, петербуржцев и других крупных городов. Ну давайте развивать геномную регистрацию? Опять появляются оппоненты, «человек — высшая ценность, зачем вам его гены?». Ну а как нам найти его без генов?!
Наша практика, а мы работаем с генной [экспертизой] c 12-го года: мы стали раскрывать преступления прошлых лет. Старые серийные убийства, изнасилования. Массовое раскрытие, потому что появился новый мощный фактор криминалистики. Почему это по отношению к россиянам можно, а по отношению к нашим мигрантским проблемам нельзя?
Незаконная миграция процветает. Это что? Интересы большого бизнеса: надо <нрзб> строить, но с большей прибылью за счет меньших вложений в строителей. Нашему гражданину нужна страховка, медицина, общежитие, хорошая зарплата — здесь по дешевке. И создали проблему такую, что под Москвой сегодня <нрзб> народные дружины.
А мы предлагаем генный учет. Не разрешат в законе, будем делать в рамках служебной нашей работы: рейды МВД, совместная работа по фиксации, кто там ходит-бродит и че вытворяет, сами будем создавать банк. Но это не нарушение прав человека как высшей ценности, это защита высших прав человека, имеющего права не потерпеть преступление.
Конечно, надо заняться образовательной программой в школе. Я говорил об учебниках, где ни слова о Сталинградской битве. Вчера отмечали Дорогу жизни, юбилей открытия — где об этом сегодня говорят по нашим центральным каналам, в наших образовательных учреждениях? Нет великой Победы, все размазано, все утащено куда-то за кулисы, на поля, на второй план. Так как же воспитывать молодежь без этого?
Да, надо говорить: ты имеешь право, ты высшая ценность — но имей в виду, что через пять лет, после вуза ты пойдешь на работу, и тогда ты должен отдать долг своему Отечеству. А мы так не говорим. Игра в одни ворота.
И любой авантюрист может вывести на улицы огромное количество молодежи — им нужна движуха, движение, общение. Они это общение находят на акциях протеста. Общаются с молодежью протестующей только полиция, Росгвардия и Следственный комитет.
А где все правозащитники, которые хотели бы поучаствовать в разговорах, собеседованиях? Все кончается уголовным делопроизводством, а где масса людей, которая заботится о нашей молодежи как о новом поколении защитников Отечества? С Запада понаезжают, с Черного моря подплывают, а защищать кто будет Родину? Бизнес? Так он разбежится. Уверен в этом. <нрзб> в Грузии. Потому что многие там учатся, а не здесь.
Поэтому вот эти вопросы молодежи, начиная от школьного образования… вузы, где нужно восстановить престиж профессорского труда. Аспирантуру нужно возродить в лучших советских традициях. Чтобы были яркие личности, молодые ученые, таланты. Он вошел в аудиторию, почти ровесник молодым студентам, и стал их старшим товарищем, братом, союзником, куратором. Жалкая пенсия аспиранта сегодня никого не завлекает. А кто будет думать о новом поколении специалистов?
Давайте возродим советскую школу образования, которая была лучшей в мире, это все признавали всегда. На это должно быть направлено наше законодательное предложение. Отменить ЕГЭ! Просто пытка какая-то для молодежи. Убрать эти все бакалавриаты-специалитеты — высшее образование, до этого техникум, школа средняя. Прекрасно же все работало — и каких патриотов воспитали, и какие достижения были во всех сферах нашей жизни.
Отдельного выступления требует программа работы с детьми с девиантным поведением. Сегодня на новостном канале опять эту тему затрагивали: что делать школьнику, когда его третируют в классе? В другую школу? Жаловаться папе-маме? А его преследуют. Наша советская школа не знала такого. Да, дрались мальчишки на перемене, но преследовать одноклассников по каким-то там мотивам?
Девочки сегодня бьют других девочек и выкладывают в интернет, хвастаются. Перед Вечным огнем прикуривают, жарят колбасу, плюют туда — и выкладывают в интернет цифровизацию.
Я завершаю выступление и призываю: коллеги, давайте ближе к истине, к жизни, к текущему дню, нашему будущему. Я своим студентам — сейчас меньше, потому что меньше общаюсь, но когда они начинают ныть «то плохо, это плохо, пятое-десятое плохо», сегодняшняя молодежь вся изнылась.
[Нужно] больше показывать Дорогу жизни. А у нас ни один телеканал кроме «Спаса» не показал. Нет такого события, Дороги жизни, для Ленинграда, и не было! Зачем это надо? Все хорошие советские программы для молодежи угроблены, «Территория смыслов», еще там что-то непонятное — а где спортивные площадки, где спортивные секции, бесплатные кружки? Это все нужно узаконить и устаканить через новую Госдуму (стучит кулаком по столу — МЗ).
Бурляев выступал по вопросу культуры, я пригласил его на встречу. Как он хорошо сказал: «Куда наша культура ушла?» Театры… Уже Пушкин в Москве, извините, мочится на сцене в зал — вот так доносим пушкинскую тему в нашей русской культуре. Что творится на подмостках других театров? А кинофильмы? Жестокость, насилие, садизм, эгоизм, вечная борьба по всем фронтам, от личной жизни до политики.
Надо менять ситуацию: через законы, Госдуму и через наши научные конференции. Сделать так, чтобы появлялся сухой остаток не узкопрофессиональной тематики, как банк работать с клиентами, а как Банк России, например, помогает в решении крупнейших социальных проектов. Вот тогда все остальные — ведь финансы решают все, тем более в рынке — вот тогда другие подумают. И мы, и юристы, и все остальные наши коллеги подумают, как жить дальше, чтобы наше Отечество процветало, и лучшие традиции «За веру, царя и Отечество» возродились в нашей сегодняшней и будущей жизни. Спасибо за внимание.
Редактор: Дмитрий Трещанин
Раз в неделю наши авторы делятся своими впечатлениями от главных событий и текстов
Введите правильный e-mail
Вы подписаны. Спасибо.