Пристяжная лошадь как пишется

Елена Серафимович 18 ноября 2019

⭐

В издательстве «Новое литературное обозрение» выходит «Жизнь Льва Толстого. Опыт прочтения» — новая биография великого писателя. Ее автор, историк литературы и профессор Оксфордского университета Андрей Зорин, принципиально не разделяет Толстого-писателя, Толстого-мыслителя и Толстого-человека. Такой подход позволяет разглядеть цельность гения, которого часто упрекали в непоследовательности. Больше об этой и других биографиях Толстого, заслуживающих внимания, можно узнать тут, а мы публикуем фрагмент из книги, объясняющий, почему писатель всё время разрывал отношения и стремился убежать от того, что прежде составляло смысл его жизни.

Со времени, когда восемнадцатилетний Толстой внезапно бросил Казанский университет и уехал в Ясную Поляну, его жизнь была полна разрывов, отъездов и отказов. Он вышел в отставку с военной службы, перестал преподавать в школе и прекратил заниматься делами своего имения.

Он отверг сначала разгульную жизнь, которую вел в молодости, а потом образ жизни богатого помещика. Он отказался от православной церкви и социальной среды, к которой принадлежал. Он несколько раз порывался бросить литературу, хотя так и не сумел довести это до конца.

В октябре 1864 года, во время охоты Толстой упал с лошади и сломал руку. Вмешательство тульских докторов оказалась неудачным, и скоро стало ясно, что операции не избежать. Ее делали в Москве в доме Берсов: тесть писателя имел возможность пригласить самых лучших хирургов.

По воспоминаниям Татьяны Кузминской, получив первую дозу анестезии, Толстой «вскочил с кресла, бледный, с открытыми блуждающими глазами, откинув от себя мешочек с хлороформом, он в бреду закричал на всю комнату: Друзья мои, жить так нельзя… Я думаю… Я решил». Ему дали еще дозу, он заснул, и операция прошла благополучно.

Что Толстой «решил», находясь в бреду, так и осталось неизвестным, но чувство, что «жить так нельзя», в любом случае было для него определяющим. Он постоянно рвался освободиться от связывающих его уз, и чем болезненнее был разрыв, тем отчаяннее его тянуло вырваться. 

В жизни для него не было ничего важнее семьи — несмотря на это или именно поэтому жажда побега владела им даже в счастливейшие периоды его семейной жизни.

В начале 1880-х, когда он последовательно отказывался от церкви, собственности, денег, мяса, курения, алкоголя и т. д., стремление уйти из дома приобрело у него навязчивый характер. «Он сегодня громко вскрикнул, что самая страстная его мысль о том, чтоб уйти из семьи. Умирать буду я — а не забуду этот искренний его возглас, но он как бы отрезал от меня сердце», — написала в дневнике Софья Андреевна 26 августа 1882 года.

Толстой ощущал почти физиологическую потребность оставить за спиной положение знаменитого писателя и барскую жизнь и влиться в поток бездомных бродяг, живущих плодами дневных трудов или подаянием добрых людей. Один из молодых последователей как-то спросил его, где ему придется ужинать, если он станет буквально следовать наставлениям учителя. «Кому вы будете нужны, тот вас и прокормит», — ответил Толстой. Он был уверен, что неспособность Софьи Андреевны понять эти его настроения свидетельствует о том, что она просто не любит его. 5 мая 1884 года он записал в дневнике:

Во сне видел, что жена меня любит. Как мне легко, ясно всё стало! Ничего похожего наяву. И это-то губит мою жизнь. И не пытаюсь писать. Хорошо умереть.

Через неделю, после конфликта с женой, обвинившей его в безответственном отношении к семейным деньгам, Толстой сложил мешок и ушел из дома. С полдороги до Тулы он повернул обратно из-за близких родов жены. На следующий день родилась их младшая дочь Александра.

Желание уйти не оставляло его. Как в самом конце 1885 года Софья Андреевна писала сестре, муж сказал ей, что он хочет развестись и уехать в Париж или Америку, потому что «жить так не может». 

Во время последовавшего за этим скандала у Толстого, по словам жены, началась истерика: «Подумай только: Левочка и его трясет и дергает от рыданий».

Двенадцатью годами позже, во время увлечения Софьи Андреевны Танеевым, Толстой написал ей прощальное письмо:

Дорогая Соня,

Уж давно меня мучает несоответствие моей жизни с моими верованиями. Заставить вас изменить вашу жизнь, ваши привычки, к кот[орым] я же приучил вас, я не мог, уйти от вас до сих пор я тоже не мог, думая, что я лишу детей, пока они были малы, хоть того малого влияния, к[оторое] я мог иметь на них, и огорчу вас, продолжать жить так, как я жил эти 16 лет, то борясь и раздражая вас, то сам подпадая под те соблазны, к к[оторым] я привык и к[оторыми] я окружен, я тоже не могу больше, и я решил теперь сделать то, что я давно хотел сделать, — уйти…

Толстой не отдал это письмо жене и не ушел из дома. Он помнил, что Евангелие учит его оставить семью и всё, что ему дорого, и последовать своему призванию, но еще больше был уверен в том, что «общая любовь» проявляется только в жалости и прощении по отношению к ближним. Именно острое чувство сострадания к жене и сыну позволило Ивану Ильичу преодолеть животный эгоизм и спокойно принять смерть.

И враги, и почитатели Толстого нередко обвиняли его в лицемерии. Он болезненно переживал эти упреки, но научился их переносить, так как был твердо уверен, что привычка к комфортным условиям жизни не может повлиять на его решения. Бóльшую опасность представляли для него соблазны похоти и славолюбия.

Борьбе с ними посвящена повесть «Отец Сергий», выделяющаяся даже на фоне толстовской прозы накалом сдерживаемой эротики. Толстой начал писать повесть в 1890 году, практически закончил в 1898-м, но публиковать не стал.

«Отец Сергий» начинается с рассказа о сенсационном исчезновении заметного и успешного человека:

Беглая знаменитость

В Петербурге в 40-х годах случилось удивившее всех событие: красавец, князь, командир лейб-эскадрона кирасирского полка, которому все предсказывали и флигель-адъютантство, и блестящую карьеру при императоре Николае I, за месяц до свадьбы с красавицей фрейлиной, пользовавшейся особой милостью императрицы, подал в отставку, разорвал свою связь с невестой, отдал небольшое имение свое сестре и уехал в монастырь, с намерением поступить в него монахом.

Карьерные упования и возвышенная любовь князя Степана Касатского обнаруживают свою пустоту, когда он узнает, что его невеста была любовницей императора. Однако ни в монастыре, ни в отдаленном скиту, куда он потом уходит, князя, ставшего в монашестве отцом Сергием, не оставляют сомнения в правильности сделанного им выбора и греховные помыслы. Его внутренняя борьба достигает кульминации, когда его пытается соблазнить эксцентрическая светская красавица: чтобы справиться с искушением, ему приходится отрубить себе палец.

В мае 1893 года Толстой записал в дневнике: «Как только человек немного освободится от грехов похоти, так тотчас же он оступается и попадает в худшую яму славы людской». 

Чтобы бороться с этим более чем знакомым ему соблазном, надо, по его мнению, «не разрушать установившегося дурного мнения и радоваться ему, как освобождению от величайшего соблазна и привлечению к истинной жизни исполнения воли бога». Он заметил: «Эту тему надо разработать в Сергии. Это стоит того».

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Когда к врачу? Почему серьезные заболевания часто обнаруживаются на поздней стадии и что с этим делать

Пока не Пелевин, еще не Сорокин. На что живут начинающие писатели в современной России

Толстой действительно разработал в «Отце Сергии» сложнейшую диалектику святости и греховности. Молва о его победе над искушением разошлась быстро и широко, создав отцу Сергию славу угодника Божьего и привлекая к его келье многочисленную паству, ждавшую от него слова наставления и чуда исцеления:

С каждым днем всё больше и больше приходило к нему людей и всё меньше и меньше оставалось времени для духовного укрепления и молитвы <…> Он знал, что от этих лиц он ничего не узнает нового, что лица эти не вызовут в нем никакого религиозного чувства, но он любил видеть их, как толпу, которой он, его благословение, его слово было нужно и дорого, и потому он и тяготился этой толпой, и она вместе с тем была приятна ему.

Толстой думал о своем новом положении вероучителя и пророка и о толпах людей, приходящих к нему за советами и поучениями.

Его сын вспоминал, что после ухода особо докучных посетителей он принимался радостно скакать по комнатам в сопровождении пляшущих детей. Этот безмолвный ритуал освобождения назывался в доме «Нумидийской кавалерией».

Однажды Толстой сказал, что один из его посетителей «принадлежит к самой непостижимой и чуждой» ему «секте — секте толстовцев».

Конец самодовольству отца Сергия положило его падение с толстой слабоумной купеческой дочерью. Вера отшельника оказывается разрушенной. Он «хотел, как обыкновенно в минуты отчаяния, помолиться. Но молиться некому было. Бога не было». В ранних черновиках отец Сергий должен был убить соблазнительницу, но такой финал сделал бы повесть еще одной версией «Дьявола». Вместо этого Толстой превратил рассказ о плотской страсти и убийстве в историю о бегстве и об избавлении.

По парадоксальной, но характерной для Толстого логике безобразный грех освобождает отца Сергия от порабощенности мирской славой. 

Он покидает скит и находит образец подлинной святости у подруги детства, которая расходует все свои нищенские средства и скудные силы на помощь отчаявшейся дочери, бестолковому и бесполезному зятю и двум внукам, не подозревая при этом, что делает нечто доброе и нравственное. Отец Сергий становится бродягой, нищенствует, попадает в тюрьму и в конце концов оседает в Сибири на заимке у богатого мужика, где обучает детей и ухаживает за больными.

Похоже, что эта заимка попала в повесть из другого сюжета о побеге, который Толстой обдумывал в 1890-х годах. «Посмертные записки старца Федора Кузьмича» были основаны на распространенной легенде, согласно которой император Александр I не умер в Таганроге в 1825 году, но скрывался под именем Федора Кузьмича. Федор был реальным человеком. Подобно отцу Сергию он бродяжничал, подвергался аресту и ссылке, а в старости жил в Сибири на заимке у купца и учил крестьянских детей за еду — старец никогда не брал денег. Он умер в 1864 году, оставив после себя зашифрованные бумаги; его личность так и не была установлена. <…>

В 1905 году Толстой начал набрасывать текст, построенный как автобиография старца Федора. Он не слишком продвинулся в работе, когда в 1907 году Николай Михайлович прислал ему свою новую монографию «Легенда о кончине императора Александра I в Сибири, в образе старца Федора Козмича», где окончательно опроверг это предание. Он пришел к выводу, что Федор вполне мог быть беглым дворянином, но, безусловно, не императором Александром. Благодаря Великого князя за книгу, Толстой написал:

Пускай исторически доказана невозможность соединения личности Александра и Козмича, легенда остается во всей своей красоте и истинности. Я начал было писать на эту тему, но едва ли удосужусь продолжать. Некогда, надо укладываться к предстоящему переходу. А очень жалко. Прелестный образ.

Он был зачарован историей про внезапное и таинственное исчезновение царя и не мог перестать думать о ней.

Посреди революционных бурь Толстой осознавал масштаб лежащей на нем ответственности, но это лишь усиливало его давнюю мечту о побеге. Он еще не мог позволить себе уйти с публичной арены, но практически покинул мир литературы.

После выхода в свет «Воскресения» он почти перестал печатать свои художественные произведения. Когда в 1911 году вышло в свет первое посмертное собрание его сочинений, русская публика была ошеломлена «Отцом Сергием», «Хаджи-Муратом», «Живым трупом» и всей россыпью неведомых шедевров не меньше, чем когда-то его романами.

«Гениальнейшее, что читал — Толстой — „Алёша Горшок“», — написал Александр Блок о четырехстраничном рассказе о жизни и смерти деревенского полудурачка.

У нежелания Толстого публиковать свои произведения было много разных причин. Он хотел избежать домашних конфликтов из-за авторских прав и чувствовал себя обязанным бороться с писательским тщеславием. Но перестать писать прозу не мог. В 1908–1909 годах он работал над большой вещью с показательным названием «Нет в мире виноватых». В дневнике он признавался, что чувствует

…желание художественной работы; но желание настоящее, не такое, как прежде — с определ[енной] целью, а без всякой цели, или, скорее, с целью невидной, недоступной мне: заглянуть в душу людскую. И оч[ень] хочется. Слаб.

Ночью 2 октября 1910 года, за месяц до смерти, Толстому пришел в голову замысел нового художественного произведения, и он не удержался от радостного изумления: «О, как хорошо могло бы быть. И как это влечет меня к себе. Какая могла бы быть великая вещь».

Чтобы писать, ему нужны были «подмостки», и в то же время он искренне пытался представить свои литературные занятия безобидным времяпрепровождением старого человека, вроде раскладывания пасьянсов, прослушивания Моцарта на граммофоне или верховых прогулок — одной из старых привычек, от которых он так и не сумел отказаться.

Когда до Толстого дошли слухи о намерении присудить ему Нобелевскую премию, он попросил своего шведского друга убедить членов Академии «не назначать» ему премии и не ставить его в очень неприятное ему «положение — отказываться от нее». 

Он сделал всё от него зависевшее, чтобы предотвратить масштабные юбилейные торжества по случаю его восьмидесятилетия в 1908 году. Стремление укрыться от бремени славы было для него и личной, и общественной, и художественной задачей — Толстой искал способы редуцировать собственное присутствие не только в литературном процессе, но и в самом тексте.

Подавляющее большинство людей в качестве транспорта используют машины. Однако еще 100 лет назад они были роскошью, а люди передвигались на лошадях. Для городского жителя лошадь осталась в прошлом. Исключением может стать катание в повозках на праздники или конная прогулка. А вот деревенские жители всё еще содержат лошадей. Их используют в хозяйстве и для перевозок.

Элементы и конструкция упряжки

Упряжь или сбруя – это снаряжение для лошади, состоящее из конструкции ремней, седла, хомута и т. д. Используется для того, чтобы облегчить процесс езды на лошади или для того, чтобы закрепить за ней телегу. Вероятно, первый прототип современной сбруи появился сразу же, как приручили первого дикого мустанга. Чтобы правильно направить тяговую силу лошади, необходимо знать, из чего состоит упряжь.

Современная сбруя включает в себя несколько элементов, использующихся в разных ситуациях.

Недоуздок – это облегченный вариант уздечки. Состоит из ремней и используется, когда лошадь на пастбище или её нужно вести. Представляет собой два ремешка, которые охватывают голову лошади сверху и снизу, и кольцо, к которому крепится повод. Уздечка состоит из нескольких частей. Во рту лошади помещается удила – металлический стержень с двумя кольцами по краям. К этим кольцам крепится удило и конструкция ремней, которая фиксируется на голове. Снизу головы проходят два подбородочных ремня.

Подбородочный ремень, который ближе к шее, переходит в два ремня, называемых оголовьем. Один из ремней проходит перед ушами лошади, а другой за ними. Эти ремни позволяют уздечке не падать и поддерживают всю остальную конструкцию. Подбородочный ремень, который ближе к морде, закрепляется с помощью ремня капсюля (он располагается в нескольких сантиметров от удил). Щечные ремни соединяют удило и ремни оголовья.

Кроме стандартной уздечки, используют кавессон. Он не предусматривает железного удила. Обычно используют при тренировках на корте.

Шоры – это небольшие пластины, предназначенные для ограничения обзора лошади и защиты глаз от мусора. Располагаются так, чтобы две трети пластины были ниже уровня глаза. Вожжи крепятся к удилам за кольца. Предназначены для управления лошадью. Всадник держится примерно за середину устройства.

Внешне выглядит как набор ремней, зафиксированных на лошади в разных направлениях. Один ремень идет по крупу, два ремня расположены по бокам и еще два проходят под крупом лошади.

Оглобли – это конструкция из деревянных частей, которая соединяет лошадь с телегой. Внешне выглядит как две деревянные направляющие, иногда используют деревянную дугу. Оглобли крепятся к хомуту с помощью очень прочных петель из ремней. Гужи – ременные петли для фиксации оглобель. Должны иметь равную длину. Их крепят так, чтобы при движении лошади оглобли не смещались. С помощью тех же гуж к оглоблям крепится и дуга. Седёлка – это дополнительное крепление оглобель. Она представляет собой уплотненные ремни, которые протягиваются через круп коня и под ним.

С помощью седёлки можно снять часть нагрузки с лошади (для этого используют горбатую седёлку) или увеличить её тягу. Иногда седёлка снабжена кольцами.

Подпруга представляет собой фиксатор для седёлки и хомута. Обеспечивает стабильное положение хомута во время движения. Внешне выглядит как несколько ремней. Подпруга, седёлка, хомут и оглобли соединяются с помощью чересседельника. Выглядит как ремни съемной конструкции. С особо ретивыми лошадьми часто используют намордник или воротник. Намордник – пластиковый фиксатор морды лошади, закрепляемые несколькими ремнями.

Воротник – конусообразная конструкция, которая надевается на шею лошади и ограничивает ей обзор. Кроме приведенных выше, могут использоваться и другие предметы сбруи, более общего назначения.

Этапы запрягания

Перед тем как непосредственно облачать коня в сбрую, нужно его осмотреть и почистить. Осмотр производится на предмет ран и натёртых сбруей мест на теле коня. Чистка же производится для того, чтобы пыль и инородные предметы, смешиваясь, потом не втирались в шерсть коня. Это может вызвать заболевания и гниение. Перед тем как начать запрягать коня, необходимо осмотреть и саму сбрую. Не должно быть надорванных ремней, деревянные части должны быть исправны.

Гужи рекомендуется смазывать дёгтем, особенно зимой.

Заранее надеваем шлею на хомут. Запрягать лошадь мы начинаем с того, что надеваем уздечку (предварительно сняв недоуздок). Сначала своё место занимают ремни оголовья, затем вставляется удило, после чего закрепляется капсюльный ремень (он должен оставаться довольно свободным, чтобы не причинять дискомфорт лошади).

Далее мы закрепляем седёлку и подпругу. Делаем это так, чтобы ремни оказались чуть дальше передних ног. Седёлка должна оказаться строго на холке.

Надеваем хомут и шлею. Хомут мы надеваем перевёрнутым (раздвигающиеся части, которые мы впоследствии будем связывать, должны быть наверху). Переворачиваем его уже на шее лошади и закрепляем с помощью супони. Далее приводим в надлежащее положение ремни шлеи и закрепляем их с помощью пряжек.

Шлея тоже не должна быть «впритык», между ремнями и телом лошади должна помещаться ладонь взрослого человека.

Порядок действий может варьироваться, это не единственный способ запрячь коня.

Порядок распряжки коня несколько отличается. Отвязываем вожжи и снимаем узду. Отвязываем оглобли. Освобождаем коня от ремней шлеи. Развязываем супонь, снимаем дугу и хомут. Снимаем седёлку и подпругу. После чего животное снова моют. Если это происходит зимой, то накрывают попоной. Процесс запряжки лошади довольно сложный. Для того, чтобы научиться делать это быстро, потребуется много времени.

Самое важное при запряжке лошади – не навредить животному и обеспечить безопасность всаднику.

Способы

Можно выделить несколько видов упряжи: с одной лошадью, двумя, тремя или многоконная упряжка. Как запрячь одного коня, мы разобрали выше. Если требуется запрячь двух коней, один из них становится коренным, а другой пристяжным (его «пристёгивают» к коренной лошади, чтобы он бежал рядом и помогал тащить повозку). Когда запрягают тройку лошадей, центральная становится коренной, а остальные две – пристяжными.

Когда запрягают больше трёх коней, их выстраивают в две больше линии. Если их четыре, то два выносных коня станут в первую линию, а ещё два коренных во вторую. Редко используется квадрига (все четыре лошади бегут в один ряд).

Использовать больше 4-5 лошадей в одной упряжке одновременно не имеет практического смысла. Так делают на развлекательных мероприятиях.

Оглобельно-дуговая

Считается чисто русским способом запряжки коня. В Европе этот вариант встречается очень редко. Идеальный вариант для впрягания коня в повозку или сани. При использовании этого способа значительно снижается количество необходимой сбруи. В частности, допускается не использовать шлею и подпругу. Это самый простой вариант упряжи.

Дышловая

Так называются те виды упряжи, при которых не используют дугу, а зачастую еще и шлею (или используют ее облегчённый вариант). Какого-то конкретного набора предметов упряжи не существует. Этот вариант предназначен для работ в поле. Хомут может заменяться конструкцией ремней. Рациональней всего его использовать, когда нужно запрячь 2 или 3 лошади. Если их 2, то жердь дышла будет помещаться между ним. А если 3, то один из коней ставится в первую линию.

Чтобы его прикрепить к дышлу, и остальным коням нужно использовать дополнительную сбрую из ремней и цепей.

Постромочно-дышловая

Этот вариант используют, когда предстоит долгая дорога, или требуется впрячь двух лошадей. Особенность этого метода в том, что используется такая часть сбруи, как дышло (оглобля, соединенная в единую конструкцию до того места, которым её крепят к повозке). Это повышает устойчивость животного и снижает риск получить травму на крутых спусках.

Если требуется впрячь двух лошадей, то дышло будет иметь вид длинной деревянной оглобли с раздвоением на одном конце.

Оглобля будет закрепляться между лошадьми, а раздвоение к повозке.

Оглобельно-постромочная

По-другому – английская упряжь. Этот способ очень распространён в европейских странах. Его особенность в том, что не используется дуга, а оглобли могут крепиться к седёлке.

Постромочная

По-другому называется пристяжь. Самый простой вид упряжи, которые используется при сельскохозяйственных работах. Таким же способом запрягается плуг.

Из сбруи часто используется только шлея и оглобли, которые крепятся к петлям на шлею.

Смешанная

Разные виды работ и ситуаций требуют разного набора сбруи. Часто возникает необходимость комбинировать несколько видов упряжек. Для разных целей коней можно впрягать в повозки (в них часто катают людей по улицам), сани (используются в деревнях или как развлечение на такие праздники, как Масленица), телеги (часто встречаются в деревнях) или предметы сельскохозяйственного назначения (плуг, например).

О том, как правильно запрягать лошадь, смотрите далее.