Пришвин рассказ глоток молока читать

Михаил Михайлович Пришвин

Родился 4 февраля 1873 г., Липецкая область.

Дата смерти 16 января 1954 г., Москва — русский, советский писатель-философ. В своем творчестве он исследует важнейшие вопросы человеческого бытия, размышляя о смысле жизни, религии, взаимоотношениях мужчины и женщины, о связи человека с природой.

Биография
Михаил Пришвин родился 23 января (4 февраля) 1873 года в Елецком уезде Орловской губернии (ныне Елецкий район Липецкой области), в фамильном имении Хрущёво-Лёвшино, которое в своё время было куплено дедом, преуспевавшим елецким купцом Дмитрием Ивановичем Пришвиным. В семье было пятеро детей (Александр, Николай, Сергей, Лидия и Михаил).

Мать — Мария Ивановна (1842—1914, урожд. Игнатова). Отец будущего писателя Михаил Дмитриевич Пришвин после семейного раздела получил во владение имение Констандылово и немало денег. Жил он по-барски, водил орловских рысаков, выигрывал призы на конных скачках, занимался садоводством и цветами, был страстным охотником.

Однажды отец проигрался в карты, поэтому пришлось продать конный завод и заложить имение. Он не пережил потрясения и умер, разбитый параличом. В романе «Кащеева цепь» Пришвин рассказывает, как здоровой рукой отец нарисовал ему «голубых бобров» — символ мечты, которой он не смог достичь. Тем не менее, матери будущего писателя, Марии Ивановне, происходившей из старообрядческого рода Игнатовых и оставшейся после смерти мужа с пятью детьми на руках и с имением, заложенным по двойной закладной, удалось выправить положение и дать детям достойное образование.

В 1882 году Михаила Михайловича Пришвина отдали учиться в начальную деревенскую школу, в 1883 году он был переведён в первый класс Елецкой классической гимназии. В гимназии успехами не блистал — за 6 лет учёбы дошёл только до четвёртого класса и в этом классе должен был очередной раз быть оставлен на второй год, из-за конфликта с учителем географии В. В. Розановым — будущим известным философом — был из гимназии отчислен «за дерзость учителю». Заканчивать обучение пришлось в Тюменском Александровском реальном училище (1893 год), куда будущий писатель переехал под крыло своего дяди купца И. И. Игнатова. Не поддавшись уговорам бездетного дяди унаследовать его дело, поехал продолжать образование в Рижском политехникуме. За участие в деятельности студенческого марксистского кружка подвергся аресту и заключению, после освобождения уехал за границу.

В 1900—1902 годах учился на агрономическом отделении Лейпцигского университета, после чего получил диплом инженера-землеустроителя. Вернувшись в Россию, до 1905 года служил агрономом, написал несколько книг и статей по агрономии — «Картофель в огородной и полевой культуре» и др.

Первый рассказ Пришвина «Сашок» был напечатан в 1906 году. Оставив свою профессию агронома, стал корреспондентом различных газет. Увлечение этнографией и фольклором привело к решению путешествовать по европейскому Северу. Несколько месяцев Пришвин провёл в Выговском крае (окрестности Выгозера в Поморье). Тридцать восемь народных сказок, записанных им тогда, вошли в сборник этнографа Н. Е. Ончукова «Северные сказки». В мае 1907 года Пришвин по Сухоне и Северной Двине отправился в Архангельск. Затем он объехал берег Белого моря до Кандалакши, пересёк Кольский полуостров, побывал на Соловецких островах и в июле морем вернулся в Архангельск. После этого писатель на рыбацком судне отправился в путешествие по Северному Ледовитому океану и, побывав за Каниным Носом, приехал на Мурман, где остановился в одном из рыбацких становищ. Затем на пароходе он уехал в Норвегию и, обогнув Скандинавский полуостров, вернулся в Санкт-Петербург. На основе впечатлений от путешествия в Олонецкую губернию Пришвиным была создана в 1907 году книга очерков «В краю непуганых птиц (Очерки Выговского края)», за которую он был награждён серебряной медалью Русского географического общества. В путешествии по Русскому Северу Пришвин знакомился с бытом и речью северян, записывал сказы, передавая их в своеобразной форме путевых очерков («За волшебным колобком», 1908). Стал известным в литературных кругах, сближается с Ремизовым и Мережковским, а также с М. Горьким и А. Н. Толстым. Являлся действительным членом Санкт-Петербургского религиозно-философского общества.

В 1908 году результатом путешествия в Заволжье явилась книга «У стен града невидимого». Очерки «Адам и Ева» и «Чёрный араб» были написаны после поездки по Крыму и Казахстану. Максим Горький содействовал появлению первого собрания сочинений Пришвина в 1912—1914 годах.

В годы Первой мировой войны был военным корреспондентом, печатая свои очерки в различных газетах.

Во время революционных событий и Гражданской войны успел пережить тюремное заключение, напечатать ряд статей, близких по взглядам к идеологии эсеров, вступить в полемику с А. Блоком по поводу примирения творческой интеллигенции с большевиками (последний выступил на стороне Советской власти). В конечном итоге Пришвин, пусть с большим недоверием и тревогой, но всё же принял победу Советов: по его мнению, колоссальные жертвы явились результатом чудовищного разгула низшего человеческого зла, что высвободила мировая война, но наступает время молодых, деятельных людей, дело которых — правое, хотя оно победит ещё очень не скоро. После Октябрьской революции некоторое время учительствовал на Смоленщине. Страстное увлечение охотой и краеведением (жил в Ельце, на Смоленщине, в Подмосковье) отразилось в написанной в 1920-е серии охотничьих и детских рассказов, которые впоследствии вошли в книгу «Календарь природы» (1935), прославившую его как повествователя о жизни природы, певца Средней России. В эти же годы он продолжал работать над автобиографическим романом «Кащеева цепь», начатый им в 1923 году, над которым трудился до последних дней.

В начале 1930-х годов Пришвин побывал на Дальнем Востоке, в результате появилась книга «Дорогие звери», послужившая основой для повести «Жень-шень» («Корень жизни», 1933). О путешествии по Костромской и Ярославской земле написано в повести «Неодетая весна». В 1933 году писатель снова посетил Выговский край, где строили Беломорско-Балтийский канал. На основе впечатлений этой поездки им был создан роман-сказка «Осударева дорога». В мае—июне 1935 года М. М. Пришвин совершил ещё одно путешествие на Русский Север вместе с сыном Петром. Поездом писатель добрался из Москвы до Вологды и плыл на пароходах по Вологде, Сухоне и Северной Двине до Верхней Тоймы. От Верхней Тоймы на лошадях М. Пришвин добрался до верхнепинежских селений Керга и Согра, затем на весельной лодке достиг устья Илеши, на лодке-осиновке вверх по Илеше и её притоку Коде. Из верховьев Коды, пешком по дремучему лесу вместе с проводниками писатель пошёл искать «Берендееву чащу» — нетронутый топором лес, и нашёл его. Вернувшись в Усть-Илешу, Пришвин спустился по Пинеге до села Карпогоры, а затем на пароходе добрался до Архангельска. После этой поездки на свет появились книга очерков «Берендеева чаща» («Северный лес») и повесть-сказка «Корабельная чаща», над которой М. Пришвин работал в последние годы жизни. Писатель писал о сказочном лесе: «Лес там — сосна за триста лет, дерево к дереву, там стяга не вырубишь! И такие ровные деревья, и такие чистые! Одно дерево срубить нельзя, прислонится к другому, а не упадёт».

В 1941 году Пришвин эвакуировался в деревню Усолье Ярославской области, где протестовал против вырубки леса вокруг деревни торфоразработчиками. В 1943 году писатель вернулся в Москву и выпустил в издательстве «Советский писатель» рассказы «Фацелия» и «Лесная капель». В 1945 году М. Пришвин написал повесть «Кладовая солнца». В 1946 году писатель купил дом в деревне Дунино Звенигородского района Московской области, в котором жил в летний период 1946—1953 годах.

Почти все произведения Пришвина, опубликованные при жизни, посвящены описаниям собственных впечатлений от встреч с природой, описания эти отличаются необычайной красотой языка. Константин Паустовский называл его «певцом русской природы», Максим Горький говорил, что Пришвин обладал «совершенным умением придавать гибким сочетанием простых слов почти физическую ощутимость всему».

Сам Пришвин своей главной книгой считал «Дневники», которые он вёл в течение почти полувека (1905—1954) и объём которых в несколько раз больше самого полного, 8-томного собрания его сочинений. Опубликованные после отмены цензуры в 1980-х годах, они позволили по-другому взглянуть на М. М. Пришвина и на его творчество. Постоянная духовная работа, путь писателя к внутренней свободе подробно и ярко прослеживается в его богатых наблюдениями дневниках («Глаза земли», 1957; полностью опубликованные в 1990-х годах), где, в частности, дана картина процесса «раскрестьянивания» России и сталинской модели социализма, далёкая от той, что была притянута за уши идеологией; выражено гуманистическое стремление писателя утвердить «святость жизни» как высшую ценность.

Умер писатель 16 января 1954 года от рака желудка, похоронен на Введенском кладбище в Москве. Пришвин очень любил автомобили. Ещё в 30-е годы, когда приобрести личный автомобиль было очень сложно, он обучался автоделу на Горьковском автозаводе и приобрел фургон, на котором путешествовал по стране. Ласково называл его «Машенька». А в последние годы жизни имел автомобиль «Москвич-401», который до сих пор стоит в его доме-музее.

Художник света
Уже первую книгу — «В краю непуганых птиц» — Пришвин проиллюстрировал своими фотографиями, сделанными в 1907 году во время похода по Северу с помощью принадлежащего попутчику громоздкого фотоаппарата. В двадцатые годы писатель начал серьёзно изучать технику фотографирования, считая, что использование фотографий в тексте поможет дополнить авторский словесный образ авторским же зрительным образом: «К моему несовершенному словесному искусству я прибавлю фотографическое изобретательство». В его дневнике появились записи о заказе в 1929 году в Германии карманного фотоаппарата Leica: «не для того, чтобы с ним охотиться, а попробовать ввести фотографии в свои рассказы и очерки как изобразительный приём, …ценность фотографии заключается в точной передаче образа мира. …Я хочу воспользоваться этой особенностью фотоаппарата и доказывать светописью мои видения реального мира».

Писатель довёл до автоматизма все приёмы моментальной съёмки, записанные для памяти в дневнике:
надеть пенсне на шнурке — выдвинуть объектив — установить глубину резкости и выдержку («скорость») — настроить фокус «движением безымянного пальца» — взвести — сбросить пенсне и нажать спуск — надеть пенсне — записать условия съёмки и т. д.

Пришвин писал, что с тех пор, как завел фотокамеру, он стал «фотографически думать», называл себя «художником света» и до того увлекся охотой с камерой, что не мог дождаться когда наступит «опять светозарное утро». Работая над циклами «фотозаписей» «Паутинки», «Капли», «Почки», «Весна света» он делал снимки крупными планами при разных освещённостях и ракурсах, сопровождая каждую фотографию комментариями. Оценивая получившиеся визуальные образы, Пришвин записал в дневнике 26 сентября 1930 года: «Конечно, настоящий фотограф снял бы лучше меня, но настоящему специалисту и в голову никогда не придет смотреть на то, что я снимаю: он это никогда не увидит».

Писатель не ограничивался съёмками на природе. С риском для себя в 1930 году он сделал серию фотоснимков об уничтожении колоколов Троице-Сергиевой лавры.

В ноябре 1930 г. Пришвин заключил договор с издательством «Молодая гвардия» на книгу «Охота с камерой», в которой фотография должна была играть главную роль, и обратился в Наркомторг СССР с заявлением: «В виду того, что в настоящее время в общем порядке нельзя получить разрешение на ввоз фотокамеры из Германии, я обращаю Ваше внимание на особенное обстоятельство моей литературной работы в настоящее время и прошу сделать мне исключение в деле получения безвалютной лицензии на получение камеры… На мои фото-работы обратили внимание заграницей, и редакция Die Grüne Post, в охотничьем отделе которой я сотрудничаю, готова предоставить мне самый совершенный аппарат Лейка с тремя переменными объективами. В таком аппарате я тем более нуждаюсь, что мой аппарат от усиленной работы пришёл в совершенную негодность…» Разрешение было дано и 1 января 1931 г. желанная камера и с многочисленными принадлежностями были у Пришвина.

Более четверти века Пришвин не расставался с фотоаппаратами. В архиве писателя сохранилось более двух тысяч негативов. В его мемориальном кабинете в Дунино — всё необходимое для домашней фотолаборатории: набор объективов, увеличитель, кюветы для проявителя и закрепителя, рамки для обрезки фотографий.

Знание и опыт фоторабот нашли своё отражение в некоторых сокровенных мыслях писателя, который писал в дневнике: «Наша республика похожа на фотографическую темную комнату, в которую не пропускают ни одного луча со стороны, а внутри все освещено красным фонариком».

Пришвин не надеялся обнародовать при жизни большинство из своих снимков. Негативы хранились в отдельных, в конвертиках, склеенных писателем собственноручно из папиросной бумаги, в коробках из-под конфет и сигарет. После смерти писателя его вдова Валерия Дмитриевна прятала негативы и сохранила их вместе с дневниками.

Память
В честь М. М. Пришвина назван астероид (9539) Пришвин, открытый астрономом Людмилой Карачкиной в Крымской Астрофизической Обсерватории 21 октября 1982 года.

4 февраля 2015 года, в День рождения писателя, в парке «Скитские пруды» города Сергиев Посад был открыт посвящённый ему памятник. 20 ноября 2014 года, поутру, бронзовую скульптуру писателя Михаила Пришвина доставили в парк «Скитские пруды».

Семья
Первым браком был женат на простой смоленской крестьянке Ефросинье Павловне (1883—1953, урождённая Бадыкина, в первом браке — Смогалёва). В дневниках М. М. часто называл её Фросей или Павловной. Помимо её сына от первого брака Якова (погиб на фронте в 1919 году в Гражданскую войну), у них было ещё трое детей: сын Сергей умер младенцем в 1905 году, Лев Михайлович (1906—1957) — популярный беллетрист своего времени, писавший под псевдонимом Алпатов (уличное имя Пришвиных в Ельце), участник литературной группы «Перевал», и Пётр Михайлович (1909—1987) — охотовед, автор мемуаров (изданы к 100-летию со дня его рождения — в 2009 году).

В 1940 году М. М. Пришвин женился во второй раз. Его супругой стала Валерия Дмитриевна Лиорко, в первом браке — Лебедева (1899—1979), эта женщина стала его музой, соратником, помощником — главной любовью всей его жизни. После смерти писателя работала с его архивами, написала о нем несколько книг, много лет возглавляла музей Пришвина.

Источник: https://filosoff.org/prishvinmihail/

**************************************************

Цитаты и афоризмы Михаила Пришвина 

Аскетизм есть школа человеческой личности в направлении сокращения своих чувственных желаний в пользу таких, которые материально не ограничены. Бедняк — это прежде всего завистник (Сальери), отравляющий Моцарта. Без чувства современности художник останется непризнанным. Бессильный человек ничего не может сказать о правде. Правда приближается к человеку в чувстве силы и является в момент решения бороться: бороться за правду, стоять за правду. Ближе всех к природе рождающая женщина: она одной стороной даже сама природа, а с другой — сам человек Бойся думать без участия сердца. Брак есть средство спасения себя от страсти в любви. …Бывает, что-то не клеится, плохо выходит, и в то же время чувствуешь что-то хорошее. Вспомнишь о хорошем и поймешь: это весна. В искусстве слова все являются учениками друг друга, но каждый идет своим собственным путем. В любви можно доходить до всего, все простится, только не привычка. В молодости мы очень богаты жизнью и охотно всем в долг раздаем свои богатства, но когда под старость пойдем долги собирать — никто не дает. И это очень обидно. И вот почему так редко встречаются добрые: в старости видеть добро мешает обида. Всем научились пользоваться люди, только не научились пользоваться свободой. Может быть, бороться с нуждой и крайней необходимостью гораздо легче, чем со свободой. В нужде люди закаляются и живут мечтой о свободе. Но вот приходит свобода, и люди не знают, что с ней делать. В природе нам дорого, что жизнь в смысле бессмертия одолевает смерть… Все разрушается, все падает, но ничто не умирает, и если даже умрет, тут же переходит в другое. Все мы помним, что когда кто из нас влюблен, то, бывало, и все люди на свете хороши. Высшая нравственность — это жертва своей личностью в пользу коллектива. Высшая безнравственность — это когда коллектив жертвует личностью в пользу себя самого. Гигиена любви состоит в том, чтобы не смотреть на друга никогда со стороны и никогда не судить о нем вместе с кем-нибудь. Да, конечно, счастье необходимо, но какое? Есть счастье — случай, — это бог с ним. Хотелось бы, чтобы счастье пришло, как заслуга. Дети учат взрослых людей не погружаться в дело до конца и оставаться свободными. Для иных природа — это дрова, уголь, руда, или дача, или просто пейзаж Для меня природа — это среда, из которой, как цветы, выросли все наши человеческие таланты. Добро само по себе не кажется на вид и убеждает нас, только если осветит его красота. Вот почему дело художника — это, минуя соблазн красивого зла, сделать красоту солнцем добра. Долгая жизнь при здоровом сознании позволяет на себя самого поглядеть со стороны и подивиться переменам в себе самом. Достижение славы похоже на достижение смерти. Только в могиле покойники просто лежат и лежат. А в славе люди лежат беспокойно потому, что у славного покойника остается одна беспокойная мысль: а что как слава сойдет? Если можно добиться от себя слова своего собственного, самим собой рожденного, то разве можно тратить время и гоняться за чужими словами. Есть вещи в государственном управлении, к которым нельзя приспосабливаться писателю потому, что эти вещи есть «временные меры». Приспособление писателя к современности есть требование времени, но если писатель приспосабливается к «временным мерам», то начинают протестовать даже сами администраторы. Есть момент обязательный в творчестве, когда художник судит весь мир по себе. Есть прекрасные деревья, которые до самых морозов сохраняют листву и после морозов до снежных метелей стоят зеленые. Они чудесны. Так и люди есть, перенесли все на свете, а сами становятся до самой смерти все лучше. Есть разные мертвые, одни из глубины пережитых тысячелетий и теперь властно определяют направление нашего современного лучшего. Если судить самого себя, то всегда будешь судить с пристрастием или больше в сторону вины, или в сторону оправдания. И вот это неизбежное колебание в ту или другую сторону называется совестью. «Естественная» любовь родителей к детям неминуемо должна вернуться от детей к родителям как горе, если только в любви к детям не содержится высокого руководящего идеала. Есть чувства, восполняющие и затемняющие разум, и есть разум, охлаждающий движение чувств. Жизнь состоит из двух сил, называемых в общем любовью; одна сила — это любовь рождающая (родовая сила), другая — любовь образующая (сила личности). На одной стороне — роды, на другой — смерть: роды в смерть и смерть в бессмертие. Жизнь — это борьба за бессмертие… Здоровье человека не в сердце, не в почках, не в корнях, не в листве или спине. Конечно, слов нет, хорошо человеку, если у него все это тоже здорово, как у быков. Но самая суть чисто человеческого здоровья — это когда его неудержимо тянет сказать что-то хорошее другому человеку, как будто это даже закон: раз мне — то должно быть и всем хорошо! Идеал — движение: горе и счастье одинаково могут открыть и закрыть путь. Индивидуализм есть подчеркнутая слабость. Как может возникнуть идея бессмертия, если все люди смертны? Бессмертие не идея, а самочувствие жизни. Истинная любовь есть нравственное творчество. Как материя и энергия сводятся в конце концов к единому источнику — жизни, так и все виды талантов сводятся к единому источнику творческого внимания. Красота на добро и не смотрит, но люди от нее становятся добрее. Лицемерие — мерить поступки не перед своей совестью, а перед лицом других. Лучшее, что я храню в себе, это живое чувство к хорошим людям. Любить врага — это значит бороться с его злой одержимостью, бороться за плененного злом человека. Любить — это значит бороться за любимого человека. ..Любовь на земле есть единственная достойная удивления сила. Любовь — это неведомая страна, и мы все плывем туда каждый на своем корабле, и каждый из нас на своем корабле капитан и ведет корабль своим собственным путем. …Мелочи человеческой жизни преодолеваются великодушием. Многие любуются природой, но немногие ее принимают к сердцу, и даже тем, кто к сердцу принимает, не часто удается так сойтись с природой, чтобы почувствовать в ней свою собственную душу. Может быть, не только культура, но и сознание человеческое коренится в переходе пассивного страдания в активное. Может ли быть красота в правде? Едва ли, но если правда найдет себе жизнь в красоте, то от этого является в мир великое искусство. Можно убить свой дух в запойном труде. Кажется, еще никто не описал этот способ самоубийства, но каждый ученый, не сделавший открытия, есть самоубийца. Мудрец под конец жизни понимает, что смерть страшна только со стороны, для близких людей, но для себя смерти нет, и сам человек в себе как родится бессмертным, так и уходит от нас… Мудрость жизни состоит в том, чтобы, сохранив во всей силе свое детское «жить хочется», приучить себя к мысли о необходимости расставания со всем, чем обладаешь, и даже с собственной жизнью. Все, что страстно хочется, — то вечно, а все, что собственное, то смертно. Мудрый — это кто яснее других чувствует обязанность свою в отношении настоящего времени, кто наиболее современный человек. Мысли тоже рождаются, как живые дети, и их тоже долго вынашивают, прежде чем выпустить в свет. Мы часто видим, что мужчина кое-какой, а женщина превосходная. Это значит, мы не знаем скрытого достоинства этого мужчины, оцененного женщиной: это любовь избирательная, и, вероятно, это-то и есть настоящая любовь. …Надо мечтать как можно больше, как можно сильнее мечтать, чтобы будущее обратить в настоящее. Настоящая мудрость приходит к человеку, когда, завидев прекрасное, он не бросается к нему, а собирает друзей и показывает. Тогда прекрасное само приходит к нему, как к хозяину своему и другу, и свободно садится со всеми за стол. Начало любви — во внимании, потом в избрании,потом в достижении, потому что любовь без дела мертва. …Неверие в человеке — есть несчастье, есть болезнь роковая. Не всякая сила стоит за правду, но всякая правда заявляет о себе силой. Не ищи от людей помощи в том, что сам себе можешь сделать, и не жалуйся на другого, если в себе самом сомневаешься: не сам ли я виноват, не я ли сам что-нибудь упустил? Нельзя поставить себе целью счастье: невозможно на земле личное счастье как цель. Счастье дается совсем даром тому, кто ставит какую-нибудь цель и достигает ее после большого труда. Нравственность есть отношение силы разума к силе чувства. Чем сильнее чувство и чем ближе к нему разум, тем больше человек в его человеческом деле. Общество держится типами и движется характерами. Одни люди, назовем их деловые, получают мотивы своих действий непосредственно от жизни, другие, мечтатели, в поступках своих руководствуются мотивами, качественно преломленными в их душе. Оптимизм становится возможным при условии личной трагедии. Выход из трагедии частного освобождает такое же огромное чувство жизнерадостности, как таяние льда скрытой теплоты весенней порой. Открыть новую страну и сделать ее своею или найти девушку и сделать ее женой — вот душа юноши: нетронутая девушка и неоткрытая страна. Охранять природу — значит охранять Родину. Первое условие для сближения — искренность. Переживая любовь, человек переживает всю историю культуры человечества, начиная от каменного века и кончая возможностями, заложенными в его личности. Переносить страдание, просто страдать, — это, может быть, даже и сладко. А страдать активно, действовать, брать власть в борьбе со злом — вот это настоящее. Плохие люди — это кто хуже нас, хорошие — это как мы сами, а кто лучше нас — мы не видим, и это очень трудно увидеть: для этого надо преклониться перед высшим, но поди-ка, преклонись! По-видимому, все чудеса врачей сводятся к их силе внимания к больному. Этой силой поэты одухотворяют природу, а врачи больных поднимают с постели. …Потому мы и радуемся, попадая в природу, что тут мы приходим в себя. Правда — это общая совесть людей. Праздное одиночество позорно, но есть одиночество трудящихся людей и, вернее, даже труд одиночества борьбы за свою личность в интересах самого же коллектива. Правда — это победа совести в человеке. Правды надо держаться, — истину надо искать. Природа явилась нам, как родина, и родина-мать обратилась в отечество. Приспособляясь, люди хотят сохранить себя и в то же время теряют себя. Причесывание произведений литературных вошло в повадку, и каждая редакция стала похожа на парикмахерскую. Рабом называется тот, кто, не любя своего дела, работает только ради средств существования. Свободным — кто действует за свой страх и совесть. Радость и счастье — это дети любви, но сама любовь, как сила, — это терпение и жалость. Разговор выявляет свое первенство, а внимание рождает друзей. Вот почему разговор серебро, а молчание золото. Самое трудное в деле искусства слова — это сделаться судьей самого себя. Сколько всего пережил человек, прежде чем мысль его облеклась в форму слова, и это слово стало до того характерным человеческим спутником, что потеряло всякую связь с физической природой. С годами устаешь от веры в человеческие достижения, и так мало-помалу все мы делаемся до известной степени пессимистами, но это разочарование нисколько не мешает жить, любить, делать умное, доброе, красивое и полезное дело, напротив, вот тут только и начинает человек мало-мальски походить на человека, когда он разочаруется в человечестве. Скорее всего, есть два рода людей: для гениальных бессмертие в мгновении, а для обыкновенных — в долготе жизни. Стремись споры мыслей разрешить в своем сердце. Стремление к простоте жизни является у сложнейших душ, а все простое стремится к сложности. Тот человек, кого ты любишь во мне, конечно, лучше меня: я не такой. Но ты люби, и я постараюсь быть лучше себя. Труднее всех художников, конечно, художнику слова потому, что трудность выражения чувства мысли здесь легко подменяется и умерщвляется логикой. Трудовой процесс, если он свободен, кончается творчеством. Уметь переносить свою старость -это великое геройство. У победителя счастье. И только счастливый может великодушно любить. Неудачник хватается за любовь, как утопающий за соломинку, и его любовь — это любовь для себя. Человеку нужно слышать тон времени и идти по своей тропе. Человек должен быть непременно твердым, а то злые люди любят мягких и добрых и делают их своими костылями. Так и надо помнить: настоящее зло хромое и ходит всегда на костылях добродетели. Художник должен чувствовать вечность и в то же время быть современным. Человек начинается там, где радостный вокруг себя он внутри принимает страдание. Читать мораль доставляет удовольствие, потому что, вычитывая, человек, в сущности, говорит о себе, и это очень приятно, и это есть своего рода творчество с обратным действием, то есть не освобождающим, а угнетающим, — творчество бездарных людей. Что остается надолго, то рождается от цельной личности в муках и радостях, совершенно так же, как в природе рождается жизнь. Добраться бы в себе до этого синтеза рождения личности, как ученые добираются до синтеза белка, — вот соблазнительный и опасный путь творчества. Чувство бессмертия — прирожденное чувство, иначе как бы мы жили беспечно до невозможности и безумно жестоко, или бы отдавали иногда совсем даром другому свою короткую жизнь. Чувство любви содержит в себе возможность рождения и роста нового человека, и если у любящих и не родится физическое дитя, все равно мы измеряем любовь по делам их, направленным к счастью нового человека. Я мыслю, как мне только захочется, уверенный в том, что природа поправит меня и покажет, как надо мыслить…

Источник: https://citaty.su/prishvin-citaty-i-aforizmy-prishvina

**************************************************

Нашему Любимому писателю-философу, очень красивому Человеку, так тонко чувствовавшему Природу — низкий Поклон! Аминь.

*

Пришвин Михаил. Мы с тобой Дневник любви — royallib.com.doc

https://yandex.ru/images/search?text=Михаил%20Пришвин%20фото&img_url=https%3A%2F%2Fsun9-

Читаем с интересом — Рассказ Моя первая зоология читать онлайн полностью, Чарушин Е. И.

В ЛЕСУ

БАРСУК

Пришла весна, стаял снег. Из своей сухой норы вылез барсук. Сонный еще. Сопатый, мохнатый, подслеповатый. Он всю зиму спал, как медведь. Шерсть у него на боках свалялась. Потягивается барсук, расправляется.

Пошел барсук на охоту — лягушек ловить. Под корнями во мху жуков искать. Поест, попьет, почавкает — да тем же ходом обратно к себе на квартиру, в сухую свою нору.

КАБАН-СЕКАЧ

Это дикая свинья — кабан.

Он бродит по лесам, похрюкивает. Дубовые желуди подбирает. Своим длинным рылом в земле роется. Своими кривыми клыками корни рвет, наверх выворачивает — ищет, чего бы съесть.

Недаром кабана секачом зовут. Он клыками и дерево подсечет, как топором, он клыками и волка убьет — будто саблей зарубит. Даже сам медведь и тот его побаивается.

БЕЛКА

Надоело белочке скакать по веткам да шишки грызть — шелушить. Захотелось ей грибков поесть. Скок — прыг, скок — прыг с ветки на ветку, с прутика на прутик — да с дерева на землю.

Белочка-белочка, ты рыжики ешь, подосиновики, сыроежку и груздь, и белый гриб, сморчок, боровик и масляник. Только смотри не ешь красивый красный гриб в белых пятнышках: это ядовитый гриб мухомор — отравишься.

ЖУРАВЛЬ

Проснулся журавль на болоте, на моховой кочке, клювом пригладил перья и закурлыкал во весь голос: курлы,курлы!
Полетел на горох — горошку поклевать. Поел, на речку слетал, напился, в чистую воду посмотрелся — до чего хорош! Ноги длинные, шея тонкая, сам весь серый. Расправил журка крылья и ногами стал притопывать, подплясывать, приседать, вертется, и в воду глядеться.

РЫСЬ

В тёмном лесу, у лесной тропинки, залёг зверь. Это рысь — кошка ростом с большую собаку. Хвост у неё короткий, уши с кисточками, шкура в пятнышках. Лежит рысь на толстом суку и ждёт. Не ходи под этим деревом — попадёшь в её когти. Она с дерева так и бросится на добычу!..

МЕДВЕДЬ

Сидит медведь-сладкоежка, ест малину.

Чавкает, урчит, причмокивает. Не по одной ягодке срывает, а весь куст целиком обсасывает — одни голые веточки остаются.

Ну и жадный же ты, мишка! Ну и прожорливый!

Смотри, объешься — живот заболит.

ЛИСА

Лисичка зимой мышкует — мышей ловит. Она встала на пенёк, чтобы подальше было видно, и слушает и смотрит: где под снегом мышь пискнет, где снег чуть-чуть шевельнётся.

Услышит, заметит — кинется.

Готово: попалась мышь в зубы рыжей пушистой охотнице!

ЗАЯЦ

Шуба у зайки тёплая-тёплая, белая-белая. Шуба зайку от мороза спасает и от охотника скрывает. Снег белый, да и зайка белый. Где такого заметишь! А пока разглядываешь да всматриваешься, зайка задаст стрекача, только его и видели.

Сидит зайка — ветки обдирает, горькую кору гложет. Тёплого лета ждёт. Ведь летом раздолье — всякой еды вдоволь… Ешь — не хочу! Хочешь — траву тимофеевку, любой цветочек с медом откуси.

Не лазай только, зайка, в наш огород, не грызи капусту, не порть нашу морковку.

СОВА

У совы перья мягкие, крылья неслышные, не свистят, не шумят; когти у совы кривые, острые, никто из таких когтей не вырвется — ни мышь, ни белка, ни сонная птица. По ночам сова охотится, а днём спит.

Две синички по лесу летали, по веткам шныряли и вдруг увидали сову. Запищали, закричали: «Эй, собирайтесь, птицы, сюда! Вот он, вот он, ночной разбойник, вот он сидит, пучеглазый!»

ТЕТЕРЕВ

Очень красивый этот лесной петух. Хвост косицами, сам весь чёрный, а брови красные-красные, ноги короткие, все в пёрышках, будто в валенках, чтоб зимой не мёрзли.

Сидит он зимой на берёзе, клюёт берёзовые серёжки, соберётся спать — и бултых вниз головой прямо в снег! В снегу повернется раз — другой, у него там получится комнатка снеговая, он в ней и спит всю ночь. А весной соберутся тетерева на лесных полянках и токуют. Подскакивают, дерутся и песни поют. Кто на весь лес чуффыкает: чуффык! чуффык! А кто голубем воркует: гур-гурру! гур-гурру!

ЕЖ

Ходили ребята по лесу, нашли под кустом ежа. Он там со страху шариком свернулся. Попробуй-ка возьми его руками — везде иголки торчат. Закатали ежа в шапку и домой принесли. Положили на пол, поставили молочка в поддонничке.

А еж лежит шариком и не шевелится.

Вот он час лежал и еще целый час.

Потом высунулся из колючек черный ежиный носик и задвигался.

Чем это вкусным пахнет?

Развернулся еж, увидел молоко и стал его есть. Поел и снова шариком свернулся.

А потом ребята другим чем-то занялись, зазевались — ежик и удрал к себе обратно в лес.

ВОЛК

Берегитесь, овцы в хлевах, берегитесь, свиньи в свинарниках, берегитесь, телята, жеребята, лошади, коровы!

Волк — разбойник на охоту вышел.

Вы, собаки, громче лайте — волка пугайте!

А ты, колхозный сторож, заряди-ка своё ружьё пулей!

ДЯТЕЛ

Кто это барабанит в лесу так громко? Что это за барабанщик такой? Да вот он — пестрый и шапка красная. Прилетел на сосну, когтями в кору вцепился, хвостом снизу подперся; прыг-скок по стволу вверх. Нашел местечко, где под корой червяк, снова застучал клювом — тр-ррр, тр-ррр, тр-ррр… Съел червяка, улетел подальше, опять кору подолбил — тр-ррр, улетел совсем далеко, еле его и слышно — тр-ррр… Будто в барабан барабанщик барабанит. Да только я теперь знаю, что это не барабанщик, а птица дятел.

ЖИВОТНЫЕ ЖАРКИХ И ХОЛОДНЫХ СТРАН

ЛЕВ

Берегитесь, зебры — полосатые лошади! Берегитесь, быстрые антилопы! Берегитесь, круторогие дикие буйволы!

Лев на охоту вышел!
Будто гром прогремел и прокатился по кустам и зарослям. Это львиный рев, львиное рыкание. И все звери притаились.

Лев всех сильней, всех страшней. Грива у него густая, когти у него острые, зубы у него крепкие.

Кого он этой ночью поймает?

ПИНГВИНЫ

Это совсем удивительные птицы — на других не похожи, они летают в воде, а не по воздуху. Нырнут и так сильно машут крыльями-коротышками, так быстро летят под водой, что рыбу догоняют. А ходят пингвины тоже особенно, по-своему: столбиками. Издали кажется, что это человек идёт в чёрном пиджаке и в белом жилете.

Однажды заплыл корабль в неведомые холодные края. Хотели моряки к берегу пристать — и вдруг видят: на льду выстроилось целое войско. Подплыли ближе. А войско вдруг разом, как по команде, бултых головой в воду! Тут только поняли моряки, что это не люди были, а птицы.

КИТ

Кит — самый большой зверь на свете. Он в море живёт, плавает в воде, как рыба.

Заплывет кит в холодные моря, где один лед да снег, плавает он и на юг, где круглый год жара, гоняется за рыбьими стаями. Куда рыба, туда и он.

Захватит кит в рот целую стаю рыб вместе с водой, воду выпустит, а рыба во рту останется — в китовом усе застрянет. Только не думай, что это и вправду усы. Это во рту у кита такие пластины, вроде решетки, а называются эти решетки китовым усом.

СЛОН

Ветка в лесу не хрустнула, лист не шевельнулся — из густых зарослей джунглей неслышно вышел огромный дикий слон.

Стоит слон, будто серая гора высится: ноги, как брёвна, уши, как два паруса, длинные клыки кривые и крепкие. Вытянул слон хобот, вырвал из земли куст, сунул его целиком в рот и стал жевать.

Никого не боится такой силач, никто ему не страшен.

ЗМЕЯ УДАВ

Стоит на поляне старое-престарое дерево. Корни у дерева из земли вылезли, толстые ветки изогнулись, переплелись.

Одна ветка даже вокруг ствола несколько раз обернулась, как змея. А это и вправду не ветка, а настоящая змея — сильный и страшный удав.

Не пройти под деревом осторожному оленю, не пробежать мелкому зверьку, не сесть на дерево птице — разом обовьется кольцами змея вокруг добычи и проглотит ее.

ПОПУГАЙ КАКАДУ

Сидит попка в лесу на дереве и своим хохлом играет: то его развернет, то сложит, то развернет, то сложит. И кричит разными голосами, всех передразнивает. То захрюкает, как дикая свинья в кустах, то зарычит, как зверь в логове, то свистнет, как дрозд. Уж такой он, попка, персмешник!

Попка и по-человечески может научиться говорить: и по-русски, и по-французски, и по разному другому. Только он не понимает, что болтает.

А я знал такого попугая, который даже песни петь умел.

БЕГЕМОТ

Бегемот еле ходит на своих ногах-обрубках. Жир на нем так и трясется. Притащится этот толстый обжора на поле — все поле сожрет, а что не сожрал — сомнет. И уйдет потом в реку спать; дремлет и нежится на воде, как на самой мягкой перине. Выспится, отдохнет — и давай веселиться. Тут, в воде, он совсем не неуклюжий, а очень проворный зверь. Плавает, ныряет, водоросли со дна достает, а то разинет свою пасть — а она у него огромная, как раскрытй чемодан, — и заорет, будто десять лошадей разом заржали.

ОРАНГУТАНГ

Это большая рыжая обезьяна орангутанг. По-малайски орангутанг — лесной человек. Малайцы про орангутанга рассказывают сказку. Будто был он раньше человеком и жил, как все люди, в деревне. Потом не захотел работать и ушел в лес на деревьях жить. Весь рыжей шерстью оброс и сделался обезьяной.

МАРТЫШКИ

Это весёлые, смешные зверьки, будто маленькие хвостатые человечки. Мордочки сморщенные, как у старушек. Чёрные ручки тоже совсем человеческие. А ноги — совсем, как руки, с длинными пальцами. Ими мартышки и чешутся, и хватают, что им надо, и дерутся. Целый деньмартышки путешествуют по деревьям. Кричат, дерутся, с ветки на ветку скачут. Беда, если такая веселая орава нагрянет на огород! Все вырвут, разбросают — не столько объедят, сколько попортят.

КРОКОДИЛ

Лежит крокодил в тёплой воде на самом солнцепёке, греется. Зубастую пасть закрыл, гребенчатым хвостом не шевельнёт. Будто просто гнилая коряга валяется в воде, а не живой зверь.

Лежит крокодил в воде у самого берега, ждёт добычу. Придёт зебра или антилопа к реке воды напиться — он ударит зверя своим сильным хвостом, сшибёт с ног, ухватит зубастой пастью и утащит в воду, на дно.

СЕВЕРНЫЙ ОЛЕНЬ

На Севере снег да лед, и лето бывает короткое-короткое. Сена там не накосишь, ни корову, ни лошадь зимой не прокормишь. Только северный олень умеет там жить. Он копытами снег разгребает, достает лишайник — ягель.

Чье молоко пьет на Севере человек? Оленье.

На чем ездит? На олене.

Чье мясо ест? Оленя.

Не прожить без оленя в тех местах человеку.

МОРЖ

Морж толстый, тяжелый. Будто громадный кожаный мешок с жиром.

Два здоровенных белых клыка торчат у него из щетинистых усов. Вместо ног у моржа ласты. Ими он, как веслами, воду загребает.

Нырнет глубоко под воду и пасется на дне морском, как корова на лугу. Водоросли жует, ракушки ищет, а когда наестся вдоволь, выплывает кверху, обопрется на край льдины или на берег своими клыками, подтянется и вылезет весь из воды. Ляжет на камни и отжыхает.

БЕЛЫЙ МЕДВЕДЬ

Белый медведь — это зверь-бродяга. Шуба у этого бродяги теплая, ее мороз не прохватывет. Густая шерсть в воде не мокнет. Нипочем ему ни мороз, ни вьюга, ни ветер, ни ледяная вода.

Ходит, бродит белый медведь по льдам, по снегам; поймает добычу — рыбу или моржонка, наестся и сразу заваливается спать, прямо тут же на льду.

А когда выспится, опять побредет. Высматривает, вынюхивает, кого бы поймать, чем бы снова брюхо себе набить. Ныряет он ловко, бегает быстро, плавает легко. Такой долго голодным не останется, добудет себе еду.

НОСОРОГ

Трещат сучья в лесу, качаются и трясутся деревья. Это напрямик сквозь тропическую чащу ломится громадный зверь — носорог. Нипочем ему колючки и шипы, твердые сучья и пни. Шкура у него толстая и крепкая, как броня: копье от нее отскочит, стрела сломается. Пробьет такую шкуру только пуля из винтовки.

У носорога большой рог на носу, а глаза маленькие, слепенькие. Он плохо ими видит. Ничего толком не разберет, а сразу бросается бодаться.

Вспыльчивый зверь и подозрительный.

ВЕРБЛЮД

Ходил верблюд по степи. Таскал на горбах тяжёлые вьюки. Очень устал, даже похудел; наконец привели его домой на отдых. Вот он лежит в хлеву, ноги под себя подогнул. Сено, солому жуёт. Ты только смотри его не дразни, а то он рассердится и в тебя плюнет.

Did you find apk for android? You can find new Free Android Games and apps.

Читаем с интересом — Рассказ Медвежата читать онлайн полностью, Чарушин Е. И.

Есть такая деревня, называется Малые Сосны. Малые не потому, что сосны в лесу невелики, а потому, что ближняя деревня зовётся Большие Сосны. В отличие, значит, от той.

В самом непроходимом лесу эти Малые Сосны. Дремучий кругом лес. Ели мхом обросли. Сосны в самом небе ветви раскинули. Осинник в сырых местах, как частокол, наставлен. И вся чаща в трухлявой валежине, в сырости. Не продерёшься через неё. Только лосям длинноногим и ходить тут, через валежник перешагивать.

Принесли охотники после охоты из лесу двух медвежат. Принесли их в деревню, к Прасковье Ивановне в избу, сунули под лавку. Там и стали они жить.

Прасковья Ивановна сама им соски сделала. Взяла две бутылки, тёплого молочка налила и тряпочками заткнула.

Вот и лежат медвежата с бутылками. Спят, посасывают молоко, причмокивают и растут понемногу.

Сначала с тулупа не слезали, а потом и по избе стали ползать, ковылять, кататься — всё подальше да подальше.

Благополучно растут медвежата, ничего себе.

Только раз медвежонок один чуть не помер с перепугу — кур принесли в избу. Мороз был на дворе такой, что вороны на лету замерзали, — вот кур и принесли, чтоб от холода упрятать. А медвежишко выкатился из-под лавки на них посмотреть. Тут петух на него и наскочил. И давай трепать. Да как трепал! И крыльями бил, и клювом, и шпорами порол.

Медвежишко, бедняга, орёт, не знает, что ему и делать, как спасаться. Лапами, как человек, глаза закрывает и орёт. Еле его спасли. Еле его от петуха отняли. На руки взяли, а петух кверху прыгает. Как собака какая. Ещё долбануть хочет.

Дня три после того не сходил с тулупа медвежишко. Думали, уж не подох ли. Да ничего — сошло.

К весне подросли, окрепли медвежата.

А летом уж куда больше кошки стали — с маленькую собаку.

Такие озорники выросли. То горшок на столе опрокинут, то ухват спрячут, то из подушки перо выпустят. И под ногами всё вертятся, вертятся, мешают хозяйке Прасковье Ивановне.

Стала она их гнать из избы: играйте, мол, на улице. Озоруйте там сколько влезет. На улице большой беды вам не натворить. А от собак лапами отмашетесь или залезете куда повыше.

Живут медвежата целый день на воле. В лес бежать и не думают. Им Прасковья Ивановна стала как мать-медведица, а изба — берлогой. Если обидит или напугает их кто-нибудь, они сейчас в избу — и прямо к себе под лавку, на тулуп.

Хозяйка спрашивает:

— Вы что там, озорники, опять наделали?

А они молчат, конечно, — сказать не умеют, только друг за друга прячутся да глазами коричневыми хитро посматривают.

Шлёпнет их хорошенько Прасковья Ивановна, знает уж: что-нибудь да натворили. И верно.

Часа не пройдёт — стучатся в окно соседи, жалуются:

— Твои, Ивановна, звери всех цыплят у меня разогнали, по всей деревне собирай их теперь.

Или ещё:

— Овцы в хлев не идут, боятся. Это мишки твои овечек напугали.

Взмолится хозяйка:

— Да скоро ли их от меня кто возьмёт? Нету у меня с ними терпенья.

А в город не так-то легко выбраться. Ехать надо километров шестьдесят.

Если весной ехать — распутица не пускает: не дороги, а реки грязевые. А летом работа держит — тоже не уедешь. Так и живут медвежата.

Пришёл я как-то в Малые Сосны охотиться. Сказали мне, что мишки тут есть. Я и пошёл их поглядеть. Спрашиваю хозяйку Прасковью Ивановну:

— Где твои медвежата?

— Да на воле, — говорит, — балуются.

Выхожу на двор, смотрю во все углы — нет никого.

И вдруг — ох ты! — у меня перед самым носом кирпич летит.

Бац! С крыши свалился.

Отскочил я, гляжу на крышу. Ага! Вон где они сидят! Сидят мишки, делом заняты, разбирают трубу по кирпичику — отвалят кирпич и спустят его по наклону, по тесовой крыше. Ползёт кирпич вниз и шуршит. А медвежата голову набок наклонят и слушают, как шуршит. Нравится им это. Один медвежонок даже язык высунул от такого удовольствия.

Я скорей в избу: спасай, мол, Прасковья Ивановна, трубу-то!

Прогнала она их с крыши и нашлёпала хорошенько.

А в тот же день вечером пришли к ней соседи и тоже жалуются: мишки у трёх домов трубы разобрали, да мало что разобрали, а ещё и в трубы кирпичей навалили. Стали хозяйки днём печи топить, а дым не идёт куда надо, назад в избу валом валит.

Уж ничего не сказала Прасковья Ивановна, а только заплакала.

А как собрался я уходить с охоты, стала она меня просить.

— Сделай, — говорит, — милость, увези хулиганов моих. Сам видишь, каково мне с ними. Пока маленькие были — ребята как ребята. А теперь гляди, что выросло.

Взял я медвежат и повёл в город. Километра два на верёвочке вёл, а до леса дошёл — снял верёвочку. Они леса-то сами боятся, жмутся ко мне, отстать не хотят.

Лес им чужой, страшный.

Так двое суток мы с ними шли. Дошли до города. Тут я их опять на верёвочке повёл.

Собак сколько набежало, ребятишек, да и взрослые тоже останавливаются, смотрят.

Отдал я моих малососненских хулиганов в зоосад, а оттуда их прямо за границу отправили. Обменяли на зебру полосатую — африканскую лошадь.

Did you find apk for android? You can find new Free Android Games and apps.