Природа в творчестве тютчева и фета сочинение 10 класс

Ðàçìåùåíî íà http://www.allbest.ru/

Ðåôåðàò

Ïðèðîäà â òâîð÷åñòâå À. Ôåòà è Ô. Òþò÷åâà

Òâîð÷åñòâî Òþò÷åâà è Ôåòà âçàèìîñâÿçàíî. Íåëüçÿ íå âñïîìíèòü, ÷òî Òþò÷åâ è Ôåò ãëóáîêî óâàæàëè è öåíèëè äðóã äðóãà. Òþò÷åâ âûñîêî îòçûâàëñÿ î ïîýòè÷åñêîì äàðå ñâîåãî ìëàäøåãî ñîâðåìåííèêà:

Âåëèêîé Ìàòåðüþ ëþáèìûé,

Ñòîêðàò çàâèäíåé òâîé óäåë:

Íå ðàç ïîä îáîëî÷êîé çðèìîé,

Òû ñàìîå åå óçðåë.

 ñâîþ î÷åðåäü, Ôåò ãëóáîêî ïî÷èòàë Òþò÷åâà, âèäåë â íåì äëÿ ñåáÿ îáðàçåö òâîð÷åñêîãî äóõà.  îäíîì èç ïîñëàíèé Òþò÷åâó Ôåò îáðàùàåòñÿ ê íåìó: «Ìîé îáîæàåìûé ïîýò».  ñòèõîòâîðåíèè «Íà êíèæêå ñòèõîòâîðåíèé Òþò÷åâà» àâòîð ïèøåò:

Çäåñü äóõà ìîùíîãî ãîñïîäñòâî,

Çäåñü óòîí÷åííûé æèçíè öâåò.

Òàêàÿ âçàèìíàÿ ñèìïàòèÿ ïîýòîâ èìååò ìíîãî ïðè÷èí. Ôåò è Òþò÷åâ èñïîâåäîâàëè äîêòðèíó «÷èñòîãî èñêóññòâà», ñ êîòîðîé ñïîðèëè â òîò ïåðèîä äåìîêðàòè÷åñêè íàñòðîåííûå ïîýòû íåêðàñîâñêîé øêîëû.  òâîð÷åñòâå ïîýòîâ áîëüøîå ìåñòî çàíèìàåò ïðèðîäà.

Îáîèõ ïîýòîâ îòëè÷àåò âíóòðåííÿÿ áëèçîñòü ê ïðèðîäå, ãàðìîíèÿ ñ íåé, òîíêîå ïîíèìàíèå ïðèðîäíîé æèçíè.

Ëèðèêà ïðèðîäû ñòàëà âåëè÷àéøèì õóäîæåñòâåííûì äîñòèæåíèåì À. Ôåòà è Ô. Òþò÷åâà. Èõ ïåéçàæíûå êàðòèíû íàïîëíåíû çàïàõàìè, çâóêàìè, ïåðåëèâàìè ëóííîãî è ñîëíå÷íîãî ñâåòà. Ïðèðîäà îæèâàåò â ñòèõàõ: âåñåííèå ðó÷üè «áåãóò è áóäÿò ñîííûé áðåã», «äðåìëþò ðîçû, íå çíàÿ ñíåãîâ», «ðîáêî ìåñÿö ñìîòðèò â î÷è». Ïîýçèÿ Ô. Òþò÷åâà è À. Ôåòà âñå òàê æå ñâåæà, óäèâèòåëüíà, íåïîâòîðèìà. Îíà âîëíóåò, áóäîðàæèò, çàñòàâëÿåò çàìèðàòü îò ñëàäêîé òîñêè è áîëè, ïîòîìó ÷òî âíîâü è âíîâü îòêðûâàåò íàì áåçäîííóþ òàéíó ÷åëîâå÷åñêîé äóøè. Òðàäèöèîííûì äëÿ ðóññêîé ëèòåðàòóðû ÿâëÿåòñÿ îòîæäåñòâëåíèå êàðòèí ïðèðîäû ñ îïðåäåëåííûì íàñòðîåíèåì è ñîñòîÿíèåì ÷åëîâå÷åñêîé äóøè.

Ýòîò ïðèåì îáðàçíîãî ïàðàëëåëèçìà øèðîêî èñïîëüçîâàëè Â. Æóêîâñêèé, À. Ïóøêèí è Ì. Ëåðìîíòîâ. Ýòó æå òðàäèöèþ ïðîäîëæàþò â ñâîèõ ñòèõàõ À. Ôåò è Ô. Òþò÷åâ. Òàê, Ô. Òþò÷åâ â ñòèõîòâîðåíèè «Îñåííèé âå÷åð» ñðàâíèâàåò óâÿäàþùóþ ïðèðîäó ñ èçìó÷åííîé ÷åëîâå÷åñêîé äóøîé. Ïîýòó óäàëîñü ñ èçóìèòåëüíîé òî÷íîñòüþ ïåðåäàòü áîëåçíåííóþ êðàñîòó îñåíè, âûçûâàþùóþ îäíîâðåìåííî è âîñõèùåíèå, è ãðóñòü. Îñîáåííî õàðàêòåðíû äëÿ Òþò÷åâà ñìåëûå, íî âñåãäà âåðíûå ýïèòåòû: «çëîâåùèé áëåñê è ïåñòðîòà äåðåâ», «ãðóñòíî ñèðîòåþùàÿ çåìëÿ». È â ÷åëîâå÷åñêèõ ÷óâñòâàõ ïîýò íàõîäèò ñîîòâåòñòâèå íàñòðîåíèþ, öàðÿùåìó â ïðèðîäå:

Óùåðá, èçíåìîæåíüå — è íà âñåì,

Òà êðîòêàÿ óëûáêà óâÿäàíüÿ.

×òî â ñóùåñòâå ðàçóìíîì ìû çîâåì,

Áîæåñòâåííîé ñòûäëèâîñòüþ ñòðàäàíüÿ.

Ýòî ñòèõîòâîðåíèå ÿâíî ïåðåêëèêàåòñÿ ñ ïóøêèíñêîé «Îñåíüþ», ãäå «óíûëàÿ ïîðà» ñðàâíèâàåòñÿ ñ «÷àõîòî÷íîé äåâîé», êðîòêîé è ïðåêðàñíîé â ñâîåé áîëåçíè.

Ïðèåì îáðàçíîãî ïàðàëëåëèçìà ìû âñòðå÷àåì è ó À. Ôåòà. Ïðè÷åì ÷àùå âñåãî ýòîò ïðèåì À. Ôåò èñïîëüçóåò êàê áû â ñêðûòîé ôîðìå, îïèðàÿñü ïðåæäå âñåãî íà àññîöèàòèâíûå ñâÿçè, à íå íà îòêðûòîå ñîïîñòàâëåíèå ïðèðîäû è ÷åëîâå÷åñêîé äóøè.  êà÷åñòâå ïðèìåðà ìîæíî ïðèâåñòè ñòèõîòâîðåíèå «ßðêèì ñîëíöåì â ëåñó ïëàìåíååò êîñòåð!». Ïðåæäå âñåãî ýòî, êîíå÷íî, øåäåâð «èìïðåññèîíèñòñêîé» ëèðèêè À. Ôåòà. Åëüíèê â ñòèõîòâîðåíèè øàòàåòñÿ, íàïîìèíàÿ ïîýòó «ïüÿíûõ ãèãàíòîâ ñòîëïèâøèéñÿ õîð». Êîíå÷íî, íà ñàìîì äåëå åëè ñòîÿò íåïîäâèæíî, íî ïîýòó óäàåòñÿ òî÷íî ïåðåäàòü òî, êàêèìè îíè êàæóòñÿ â íåâåðíûõ îòáëåñêàõ êîñòðà.  ñòèõîòâîðåíèè èñïîëüçîâàíà «êîëüöåâàÿ» êîìïîçèöèÿ: îíî íà÷èíàåòñÿ è çàêàí÷èâàåòñÿ èçîáðàæåíèåì ãîðÿùåãî êîñòðà. Ìíîãèå äåòàëè ñòèõîòâîðåíèÿ ñèìâîëè÷íû, è ýòî ïîçâîëÿåò óâèäåòü â îïèñàíèè êîñòðà, óãàñàþùåãî äíåì è ðàçãîðàþùåãîñÿ íî÷üþ, íåêèé ñêðûòûé ñìûñë.  ñàìîì äåëå, ÷òî ýòî çà êîñòåð, â ñâåòå êîòîðîãî îæèâàþò äàæå äåðåâüÿ, òåïëî êîòîðîãî ïðîíèêàåò «äî êîñòåé è äî ñåðäöà», îòãîíÿÿ âñå æèòåéñêèå òðåâîãè? Íå ñèìâîë ëè ýòî îãíÿ òâîð÷åñòâà, êîòîðûé äàæå ïîä ãíåòîì áóäíè÷íîé æèçíè «áóäåò òåïëèòüñÿ ñêóïî, ëåíèâî» â äóøå ïîýòà?

Âåñüìà èíòåðåñíî èñïîëüçóåòñÿ ïðèåì îáðàçíîãî ïàðàëëåëèçìà â äðóãîì ñòèõîòâîðåíèè Ôåòà «Øåïîò, ðîáêîå äûõàíüå…». Çäåñü ïîýò èçîáðàæàåò ëþáîâíîå ñâèäàíèå, êîòîðîå êàê áû ïåðåïëåòàåòñÿ ñ êàðòèíàìè íî÷íîãî ñàäà, ñîëîâüèíûìè òðåëÿìè è ðàçãîðàþùåéñÿ çàðåé. Ïðèðîäà â ñòèõîòâîðåíèè ïðåäñòàåò ó÷àñòíèöåé æèçíè âëþáëåííûõ, îíà ïîìîãàåò ïîíÿòü èõ ÷óâñòâà è ïðèäàåò èì îñîáóþ ïîýòè÷íîñòü è òàèíñòâåííîñòü.

Íàðÿäó ñ îáðàçíûì ïàðàëëåëèçìîì â èçîáðàæåíèè ïðèðîäû Ôåòà è Òþò÷åâà ðîäíÿò è îáùèå ìîòèâû ïðèðîäíûõ ñòèõèé. Ýòî ïðåæäå âñåãî îïèñàíèå çâåçä, ìîðÿ è îãíÿ.  îáðàçå çâåçäíîãî íåáà äëÿ Òþò÷åâà è Ôåòà íàèáîëåå ÿðêî ïðîÿâëÿåòñÿ òàèíñòâåííîå ìîãóùåñòâî ïðèðîäû, åå âåëè÷èå è ñèëà. Ïîýòîìó ó Òþò÷åâà ìû ÷èòàåì òàêèå ñòðîêè:

Íåáåñíûé ñâîä, ãîðÿùèé ñëàâîé çâåçäíîé,

Òàèíñòâåííî ãëÿäèò èç ãëóáèíû…

À ó Ôåòà:

È õîð ñâåòèë, æèâîé è äðóæíûé,

Êðóãîì ðàñêèíóâøèñü, äðîæàë.

Ýòî íå åäèíñòâåííûé ïðèìåð ïîäîáíîé ïåðåêëè÷êè ìîòèâîâ. Ïîíèìàíèå ïðèðîäû êàê ìîãó÷åé ñèëû, êàê ñîäðóæåñòâà ñòèõèé, ìû íàõîäèì è ó Ô. Òþò÷åâà, è ó À. Ôåòà. Ñðåäè ïîâòîðÿþùèõñÿ ìîòèâîâ ìîæíî âûäåëèòü ðàçãîâîð î ìîðå, âîäå. Âñåì èçâåñòíû òþò÷åâñêèå ñòðîêè:

Êàê õîðîøî òû, î ìîðå íî÷íîå!

Òî ëó÷åçàðíî, òî ñèçî-òåìíî…

Ó À. Ôåòà îäíà èç êíèã åãî ñòèõîòâîðåíèé òàêæå ïîñâÿùåíà ìîðþ. Îäíàêî äëÿ À. Ôåòà âîäà îñòàâàëàñü «ñòèõèåé ÷óæäîþ», òîãäà êàê ó Ô. Òþò÷åâà âîäà ÿâëÿåòñÿ îäíèì èç ëþáèìåéøèõ ìîòèâîâ. Èìåííî â ýòîé ñòèõèè ïîýò âèäåë íà÷àëî è êîíåö ìèðà, «òåìíûé êîðåíü ìèðîâîãî áûòèÿ». Ýòîò ìîòèâ ïðîíèçûâàåò ïî÷òè âñå ñòèõîòâîðåíèÿ Ô. Òþò÷åâà.

È íàêîíåö, íàðÿäó ñ îáùèìè ïðèåìàìè è ìîòèâàìè ïîýòîâ îáúåäèíÿåò ñõîäíîå îòíîøåíèå ê ïðèðîäå âîîáùå. Äëÿ Ô. Òþò÷åâà è À. Ôåòà ïðèðîäà — íîñèòåëüíèöà âûñøåé ìóäðîñòè, ãàðìîíèè è êðàñîòû.

Èìåííî ê íåé äîëæåí îáðàùàòüñÿ ÷åëîâåê â òðóäíóþ ìèíóòó, ó íåå èñêàòü âäîõíîâåíèÿ è ïîääåðæêè. «Âåëèêîé Ìàòåðüþ» íàçûâàåò ïðèðîäó Òþò÷åâ. Ýòî æå ñðàâíåíèå âîçíèêàåò è â äðóãîì åãî ñòèõîòâîðåíèè, ãäå ïîýò âîñêëèöàåò:

Íå òî, ÷òî ìíèòå âû, ïðèðîäà:

Íå ñëåïîê, íå áåçäóìíûé ëèê,

 íåé åñòü äóøà, â íåé åñòü ñâîáîäà,

 íåé åñòü ëþáîâü, â íåé åñòü ÿçûê…

 ñâîþ î÷åðåäü, À. Ôåò â ñâîåì ñòèõîòâîðåíèè «Ó÷èñü ó íèõ — ó äóáà, ó áåðåçû…» ïðåäëàãàåò èñêàòü ïðèìåðû äëÿ ïîäðàæàíèÿ â ñàìîé ïðèðîäå, â åå ñïîñîáíîñòè áåñêîíå÷íî âîçðîæäàòüñÿ ê íîâîé æèçíè.

Îäíàêî â èçîáðàæåíèè ïðèðîäû ó Ô. Òþò÷åâà è À. Ôåòà åñòü è ãëóáîêîå ðàçëè÷èå. Îáóñëîâëåíî îíî, ïðåæäå âñåãî, ðàçëè÷èåì ïîýòè÷åñêîãî òåìïåðàìåíòà ýòèõ àâòîðîâ.

Ô. Òþò÷åâ — ïîýò-ôèëîñîô. Èìåííî ñ åãî èìåíåì ñâÿçàíî òå÷åíèå ôèëîñîôñêîãî ðîìàíòèçìà, ïðèøåäøåå â Ðîññèþ èç ãåðìàíñêîé ëèòåðàòóðû. È â ñâîèõ ñòèõàõ Ô. Òþò÷åâ ñòðåìèòñÿ ïîíÿòü ïðèðîäó, âêëþ÷èâ åå â ñèñòåìó ñâîèõ ôèëîñîôñêèõ âçãëÿäîâ, ïðåâðàòèâ â ÷àñòü ñâîåãî âíóòðåííåãî ìèðà. Ìîæåò áûòü, ýòèì ñòðåìëåíèåì âìåñòèòü ïðèðîäó â ðàìêè ÷åëîâå÷åñêîãî ñîçíàíèÿ ïðîäèêòîâàíà ñòðàñòü Ô. Òþò÷åâà ê îëèöåòâîðåíèÿì. Âñïîìíèì õîòÿ áû èçâåñòíîå ñòèõîòâîðåíèå «Âåñåííèå âîäû», ãäå ðó÷üè «áåãóò è áëåùóò, è ãëàñÿò». Ïîðîé ýòî ñòðåìëåíèå ê «î÷åëîâå÷èâàíèþ» ïðèðîäû ïðèâîäèò ïîýòà ê ÿçû÷åñêèì, ìèôîëîãè÷åñêèì îáðàçàì. Òàê, â ñòèõîòâîðåíèè «Ïîëäåíü» îïèñàíèå äðåìëþùåé ïðèðîäû, èñòîìëåííîé çíîåì, çàâåðøàåòñÿ óïîìèíàíèåì áîãà Ïàíà.

À â ñòèõîòâîðåíèè «Âåñåííÿÿ ãðîçà» áëèñòàòåëüíóþ, ðàäîñòíóþ êàðòèíó ïðîáóæäåíèÿ ñèë ïðèðîäû âåí÷àþò òàêèå ñòðîêè:

Òû ñêàæåøü: âåòðåíàÿ Ãåáà,

Êîðìÿ Çåâåñîâà îðëà,

Ãðîìîêèïÿùèé êóáîê ñ íåáà,

Ñìåÿñü, íà çåìëþ ïðîëèëà.

Îäíàêî ñòðåìëåíèå ïîíÿòü, îñìûñëèòü ïðèðîäó ïðèâîäèò ëèøü ê òîìó, ÷òî ïîýò ÷óâñòâóåò ñåáÿ îòîðâàííûì îò íåå. Ïîýòîìó âî ìíîãèõ ñòèõîòâîðåíèÿõ Ô. Òþò÷åâà, îñîáåííî ïîçäíåãî ïåðèîäà, òàê ÿðêî çâó÷èò ñòðåìëåíèå ðàñòâîðèòüñÿ â ïðèðîäå, «ñëèòüñÿ ñ áåñïðåäåëüíûì».  ñòèõîòâîðåíèè «Êàê õîðîøî òû, î ìîðå íî÷íîå…» ìû ÷èòàåì:

 ýòîì âîëíåíèè, â ýòîì ñëèÿíüå,

Âåñü, êàê âî ñíå, ÿ ïîòåðÿí ñòîþ,

Î, êàê îõîòíî áû â èõ îáàÿíüå,

Âñþ ïîòîïèë áû ÿ äóøó ñâîþ…

Òàê, ïîïûòêà ðàçãàäàòü òàéíó ïðèðîäû ïðèâîäèò ëþáîïûòíîãî ê ãèáåëè. Îá ýòîì ñ ãîðå÷üþ ïèøåò ïîýò â îäíîì èç ñâîèõ ÷åòâåðîñòèøèé:

Ïðèðîäà — Ñôèíêñ.

È òåì îíà âåðíåé,

Ñâîåì èñêóñîì ãóáèò ÷åëîâåêà,

×òî, ìîæåò ñòàòüñÿ, íèêàêîé îò âåêà,

Çàãàäêè íåò è íå áûëî ó íåé.

Ê êîíöó æèçíè Ô. Òþò÷åâ îñîçíàåò, ÷òî ÷åëîâåê ÿâëÿåòñÿ «ëèøü ãðåçîþ ïðèðîäû». Ïðèðîäà âèäèòñÿ åìó «âñåïîãëîùàþùåé è ìèðîòâîðíîé áåçäíîé», êîòîðàÿ âíóøàåò ïîýòó íå òîëüêî ñòðàõ, íî åäâà ëè íå íåíàâèñòü. Íàä íåé íå âëàñòåí åãî ðàçóì, «äóõà ìîùíîãî ãîñïîäñòâî». Òàê íà ïðîòÿæåíèè æèçíè ìåíÿåòñÿ îáðàç ïðèðîäû â ñîçíàíèè è òâîð÷åñòâå Ô. Òþò÷åâà. Îòíîøåíèÿ ïîýòà è ïðèðîäû âñå áîëüøå íàïîìèíàþò «ïîåäèíîê ðîêîâîé». Íî âåäü èìåííî òàê ñàì Ô. Òþò÷åâ îïðåäåëèë ïîäëèííóþ ëþáîâü.

Ñîâåðøåííî èíûå îòíîøåíèÿ ñ ïðèðîäîé ó À. Ôåòà. Îí íå ñòðåìèòñÿ «ïîäíÿòüñÿ» íàä ïðèðîäîé, àíàëèçèðîâàòü åå ñ ïîçèöèé ðàçóìà. À. Ôåò îùóùàåò ñåáÿ îðãàíè÷íîé ÷àñòüþ ïðèðîäû.  åãî ñòèõàõ ïåðåäàåòñÿ ÷óâñòâåííîå, ýìîöèîíàëüíîå âîñïðèÿòèå ìèðà. ×åðíûøåâñêèé ïèñàë î ñòèõàõ À. Ôåòà, ÷òî èõ ìîãëà áû íàïèñàòü ëîøàäü, åñëè áû âûó÷èëàñü ïèñàòü ñòèõè.  ñàìîì äåëå, èìåííî íåïîñðåäñòâåííîñòü âïå÷àòëåíèé îòëè÷àåò òâîð÷åñòâî À. Ôåòà. Îí ÷àñòî ñðàâíèâàåò ñåáÿ â ñòèõàõ ñ «ïåðâûì æèòåëåì ðàÿ», «ïåðâûì èóäååì íà ðóáåæå çåìëè îáåòîâàííîé». Ýòî ñàìîîùóùåíèå «ïåðâîîòêðûâàòåëÿ ïðèðîäû», êñòàòè, ÷àñòî ñâîéñòâåííî ãåðîÿì Òîëñòîãî, ñ êîòîðûì À. Ôåò áûë äðóæåí.

Âñïîìíèì õîòÿ áû êíÿçÿ Àíäðåÿ, âîñïðèíèìàþùåãî áåðåçó êàê «äåðåâî ñ áåëûì ñòâîëîì è çåëåíûìè ëèñòüÿìè». Ó À. Ôåòà æå â ñòèõîòâîðåíèè «Âåñåííèé äîæäü» ìû ÷èòàåì:

È ÷òî-òî ê ñàäó ïîäîøëî.

Ïî ñâåæèì ëèñòüÿì áàðàáàíèò.

Ýòî «÷òî-òî», êîíå÷íî, äîæäü, íî äëÿ À. Ôåòà îðãàíè÷íåå íàçâàòü åãî èìåííî òàêèì íåîïðåäåëåííûì ìåñòîèìåíèåì. Òþò÷åâ, ïîæàëóé, òàêîãî ñåáå ïîçâîëèòü áû íå ìîã. Äëÿ À. Ôåòà ïðèðîäà, â ñàìîì äåëå, ÿâëÿåòñÿ åñòåñòâåííîé ñðåäîé æèçíè è òâîð÷åñòâà. Òâîð÷åñêèé ïîðûâ ïðèõîäèò ê íåìó âìåñòå ñ ïðîáóæäåíèåì ïðèðîäû.  ñòèõîòâîðåíèè «ß ïðèøåë ê òåáå ñ ïðèâåòîì» îñîáåííî ÿñíî ÷óâñòâóåòñÿ åäèíñòâî òåõ ñèë, ÷òî ïîáóæäàþò ïåòü ïòèö è òâîðèòü ïîýòà:

…Îòîâñþäó,

Íà ìåíÿ âåñåëüåì âååò,

×òî íå çíàþ ñàì, ÷òî áóäó,

Ïåòü — íî òîëüêî ïåñíÿ çðååò.

«Ïîäîáíîãî ëèðè÷åñêîãî âåñåííåãî ÷óâñòâà ïðèðîäû ìû íå çíàåì âî âñåé ðóññêîé ïîýçèè!» — ñêàçàë îá ýòîì ñòèõîòâîðåíèè êðèòèê Âàñèëèé Áîòêèí. Ïîæàëóé, ýòî âûñêàçûâàíèå ìîæíî ïðèìåíèòü è êî âñåé ïîýçèè À. Ôåòà.

Òþò÷åâñêèå «ïåéçàæè â ñòèõàõ» íåîòäåëèìû îò ÷åëîâåêà, åãî äóøåâíîãî ñîñòîÿíèÿ, ÷óâñòâà, íàñòðîåíèÿ:

Ìîòûëüêà ïîëåò íåçðèìûé,

Ñëûøåí â âîçäóõå íî÷íîì…

×àñ òîñêè íåâûðàçèìîé!

Âñå âî ìíå, è ÿ âî âñåì!

Îáðàç ïðèðîäû ïîìîãàåò âûÿâèòü è âûðàçèòü ñëîæíóþ, ïðîòèâîðå÷èâóþ äóõîâíóþ æèçíü ÷åëîâåêà, îáðå÷åííîãî âå÷íî ñòðåìèòüñÿ ê ñëèÿíèþ ñ ïðèðîäîé è íèêîãäà íå äîñòèãàòü åãî, èáî îíî âëå÷åò çà ñîáîé ãèáåëü, «ðàñòâîðåíèå â èçíà÷àëüíîì õàîñå». Òàêèì îáðàçîì, òåìà ïðèðîäû îðãàíè÷åñêè ñâÿçûâàåòñÿ ó Ô. Òþò÷åâà ñ ôèëîñîôñêèì îñìûñëåíèåì æèçíè. Íî äëÿ êàæäîãî âðåìåíè ãîäà îí íàøåë ñâîè êðàñêè, òàêèå ðèôìû è ñðàâíåíèÿ:

×àðîäåéêîþ Çèìîþ,

Îêîëäîâàí, ëåñ ñòîèò…

Ñíîì âîëøåáíûì î÷àðîâàí,

Âåñü îïóòàí, âåñü îêîâàí,

Ëåãêîé öåïüþ ïóõîâîé…

Ïîòîì ïðèõîäèò ïîðà, êîãäà «åùå â ïîëÿõ áåëååò ñíåã»:

Åùå ïðèðîäà íå ïðîñíóëàñü,

Íî ñêâîçü ðåäåþùåãî ñíà,

Âåñíó ïîñëûøàëà îíà,

È åé íåâîëüíî óëûáíóëàñü…

À êàêàÿ âåñåëàÿ, îçîðíàÿ ìàéñêàÿ ãðîçà èçîáðàæåíà Ô. Òþò÷åâûì: “Ïåðâûé ãðîì… ãðîõî÷åò”, “ãðåìÿò ðàñêàòû ìîëîäûå”, “âñå âòîðèò âåñåëî ãðîìàì”.

Âåëèêîëåïíî îïèñàí ëåòíèé âå÷åð, êîòîðûé îïóñêàåòñÿ íà çåìëþ ïîñëå çíîéíîãî äíÿ:

È ñëàäêèé òðåïåò, êàê ñòðóÿ,

Ïî æèëàì ïðîáåæàë ïðèðîäû,

Êàê áû ãîðÿ÷èõ íîã åå,

Êîñíóëèñü êëþ÷åâûå âîäû.

È, íàêîíåö, «óìèëüíàÿ òàèíñòâåííàÿ ïðåëåñòü» îñåíè, «òóìàííàÿ è òèõàÿ ëàçóðü íàä ãðóñòíî ñèðîòåþùåé çåìëåþ»:

Êîãäà ëåæèò íà âñåì,

Òà êðîòêàÿ óëûáêà óâÿäàíüÿ,

×òî â ñóùåñòâå ðàçóìíîì ìû çîâåì,

Áîæåñòâåííîé ñòûäëèâîñòüþ ñòðàäàíüÿ.

Èäåÿ òîðæåñòâà ïðèðîäû è ÷åëîâåêà ïðîíèçûâàåò âñþ ëèðèêó Ô. Òþò÷åâà. Äëÿ íåãî ïðèðîäà:

Íå ñëåïîê, íå áåçäóøíûé ëèê,

 íåé åñòü äóøà, â íåé åñòü ñâîáîäà,

 íåé åñòü ëþáîâü, â íåé åñòü ÿçûê.

Îäíàêî ñóùåñòâóåò è òðàãè÷åñêîå ðàçëè÷èå. “Ñîçâó÷üå ïîëíîå â ïðèðîäå”: ïîñëå áóðü è ãðîç âñåãäà íàñòóïàåò óñïîêîåíèå, à â äóøå ÷åëîâåêà áóðè, îáîãàùàÿ åå ìíîãîîáðàçèåì ÷óâñòâ, ÷àñòî îñòàâëÿþò ïîñëå ñåáÿ áîëü óòðàòû è îïóñòîøåííîñòü.

Ó À. Ôåòà ïðèðîäà î÷åëîâå÷åíà, êàê íè ó îäíîãî èç åãî ïðåäøåñòâåííèêîâ. Öâåòû â ñòèõàõ À. Ôåòà óëûáàþòñÿ, ïðóä ãðåçèò, áåðåçû æäóò, èâà «äðóæíà ñ ìó÷èòåëüíûìè ñíàìè», «èçðûäàëàñü îñåííÿÿ íî÷ü ëåäÿíûìè ñëåçàìè», çâåçäû, êîòîðûì òàê ìíîãî ñòðîê ïîñâÿòèë À. Ôåò, ãîâîðÿò ÷åëîâåêó:

Âîò ïî÷åìó, êîãäà äûøàòü òàê òðóäíî,

Òåáå îòðàäíî òàê ïîäíÿòü ÷åëî,

Ñ ëèöà çåìëè, ãäå âñå òåìíî è ñêóäíî,

Ê íàì, â íàøó ãëóáü, ãäå ïûøíî è ñâåòëî.

À. Ôåò îïèñûâàåò ïðèðîäó äåòàëüíî, íè îäèí øòðèõ íå óñêîëüçàåò îò åãî ïðèñòàëüíîãî âçãëÿäà:

Øåïîò, ðîáêîå äûõàíüå,

Òðåëè ñîëîâüÿ,

Ñåðåáðî è êîëûõàíüå,

Ñîííîãî ðó÷üÿ…

Ôåòîâñêîå âîñïðèÿòèå ïåéçàæà ïåðåäàåò òîí÷àéøèå íþàíñû ÷åëîâå÷åñêèõ ÷óâñòâ è íàñòðîåíèé â èõ ïðè÷óäëèâîé èçìåí÷èâîñòè:

Êàêàÿ íî÷ü! Âñå çâåçäû äî åäèíîé,

Òåïëî è êðîòêî â äóøó ñìîòðÿò âíîâü,

È â âîçäóõå çà ïåñíåé ñîëîâüèíîé,

Ðàçíîñÿòñÿ òðåâîãà è ëþáîâü.

Âåñåííåå îáíîâëåíèå ïðèðîäû ïîðîæäàåò â äóøå ëèðè÷åñêîãî ãåðîÿ íåÿñíûå ïðåä÷óâñòâèÿ ñ÷àñòüÿ, âçâîëíîâàííîãî îæèäàíèÿ ëþáâè.

Çàêëþ÷åíèå

Èòàê, ìû ðàññìîòðåëè èçîáðàæåíèå ïðèðîäû â òâîð÷åñòâå òàêèõ äâóõ êðóïíåéøèõ ðóññêèõ ïîýòîâ, êàê Ô. Òþò÷åâ è À. Ôåò. Áóäó÷è áëèçêè ê èäåîëîãèè «÷èñòîãî èñêóññòâà», îáà ïîýòà ñäåëàëè ïðèðîäó îäíîé èç öåíòðàëüíûõ òåì â ñâîåì òâîð÷åñòâå.

Äëÿ Ô. Òþò÷åâà è À. Ôåòà ïðèðîäà ÿâëÿåòñÿ ìîãóùåñòâåííîé ñèëîé, íîñèòåëüíèöåé íåêîé âûñøåé ìóäðîñòè.  èõ ñòèõàõ ïîâòîðÿþòñÿ îáùèå ìîòèâû ïðèðîäíûõ ñòèõèé: çâåçä, íåáà, ìîðÿ, îãíÿ, çàðè è òàê äàëåå. ×àñòî ñ ïîìîùüþ êàðòèí ïðèðîäû ýòè ïîýòû ïåðåäàþò ñîñòîÿíèå ÷åëîâå÷åñêîé äóøè. Îäíàêî äëÿ Ô. Òþò÷åâà áîëåå õàðàêòåðíî îòíîøåíèå ê ïðèðîäå ñ ïîçèöèé ðàçóìà, à äëÿ À. Ôåòà — ñ ïîçèöèé ÷óâñòâà.

Íî áåññïîðíî òî, ÷òî îáà ïîýòà ÿâëÿþòñÿ âåëè÷àéøèìè ìàñòåðàìè ïåéçàæíîé ëèðèêè, è èõ òâîð÷åñòâî ñòàëî îïðåäåëÿþùèì äëÿ ìíîãèõ ëèòåðàòóðíûõ òå÷åíèé ðóññêîãî ñåðåáðÿíîãî âåêà. Åäâà ëè áåç À. Ôåòà áûëî áû âîçìîæíî ÿâëåíèå â ðóññêîé ëèòåðàòóðå Áëîêà è Ìàíäåëüøòàìà. Ô. Òþò÷åâ æå ñòàë ñâîåãî ðîäà «ó÷èòåëåì» ðóññêèõ ñèìâîëèñòîâ. Òàê ñâîåîáðàçíî ïðåëîìèëàñü çà ñòîëåòèå òðàäèöèÿ ïåéçàæíîé ëèðèêè, èäóùàÿ îò Â. Æóêîâñêîãî è À. Ïóøêèíà. ïîýò ñòèõîòâîðåíèå ëèòåðàòóðà

Ñïèñîê èñïîëüçîâàííîé ëèòåðàòóðû

1. Òþò÷åâ Ô.È. «Ñòèõîòâîðåíèÿ. Ïèñüìà. Âîñïîìèíàíèÿ ñîâðåìåííèêîâ» // «Ïðàâäà» Ì. 1988 ã.

2. Ôåò À.À. «Èçáðàííîå», Ìîñêâà, 1985 ã.

3. Òþò÷åâ Ô.È. «ß âñòðåòèë Âàñ…» // «Äåòñêàÿ ëèòåðàòóðà» Ì. 1997 ã.

4. Ìàéìèí Å.À. «À.À. Ôåò», Ìîñêâà, 1989 ã.

5. Ëåáåäåâ Þ.Â. Ðóññêàÿ ëèòåðàòóðà XIX âåêà // «Àâàíòà +» Ì. 1998 ã.

6. Ïèãàðåâ Ê.Â. «Æèçíü è òâîð÷åñòâî Òþò÷åâà» // «Äåòñêàÿ ëèòåðàòóðà» Ì. 1962 ã.

7. Ýíöèêëîïåäèÿ äëÿ äåòåé ïî ëèòåðàòóðå // «Àâàíòà +» Ì. 1998 ã.

8. Õðåñòîìàòèÿ äëÿ ñòàðøåêëàññíèêîâ // «Äðîôà» Ì. 2002 ã.

9. Øàéòàíîâ È.Î. «Ô.È. Òþò÷åâ: ïîýòè÷åñêîå îòêðûòèå ïðèðîäû» // «ÌÃÓ» Ì. 2001 ã.

Ðàçìåùåíî íà Allbest.ru

Сравнительный анализ стихотворений Афанасия Афанасьевича Фета и Федора Ивановича Тютчева помогает узнать схожесть их творчества, а так же отметить отличия. Поскольку данные поэты являлись одними из величайших поэтов 19 века, то команда Литеровед.ру решила провести сравнительный анализ их творческой жизни.

Афанасий Афанасьевич и Федор Иванович родились в один день – 5 декабря, но с разницей в семнадцать лет. Но не только это объединяет двух выдающихся поэтов. Их творчество отличается от творчества поэтов того времени.

Их произведения очень легко читаются и воспринимаются. Они оба воспевают природу, раскрывая всю её красоту и многогранность. Они оба считали природу – единым целым с человеческой жизнью. Они не могли представить существование без природы, её тайн, красоты, вдохновения и умиротворения. Так же в некоторых произведениях затрагиваются вопросы философии и психологии. Оба автора умели заглянуть в самую глубину человеческой души, затронув самые тончайшие её струны.

Сходства и различия лирики

Одним из сходств лирики двух поэтов можно выделить описание внутреннего мира лирического героя. Они оба в мельчайших подробностях описывали глубокие душевные переживания. Так же они оба раскрывают внутренний мир и передают настроение человека. Многие из данных чувств находят свое отражение в окружающей природе. Да и само описание природы у поэтов очень похоже. Они раскрывают её как пейзажную, так и психологическую сторону. Так же ещё одним сходством можно выделить мотив любовной лирики, который проходит через все творчество авторов.

Все дело в том, что оба поэта в свое время пережили огромное горе – они потеряли любимого человека, поэтому все чувства, связанные с этим событием, отразились в их любовной лирике.

Но в творчестве великих поэтов существует и ряд отличий. Если взять лирику Фета, то в ней в большей степени присутствует описание пейзажей, у его же товарища по перу – больше преобладают философские нотки.

Различным является и их отношение к жизни. Если Фет восторгался каждым прожитым моментом, то Тютчев относился к жизни как к бытию.

Что касается природы, то и к ней отношение поэтов различно. В мире Тютчева природа представлена огромным миром, по сравнению с которым человек кажется бессильным. В то же время Фет относится к природе, как к живому существу, которое живет в полной гармонии с человеком.

Если подвести итог, то, несмотря на всю схожесть творчества авторов, нельзя не отметить их огромную разницу. Поэты жили в одно время и поддавались влиянию одного и того же общества, так же они имеют весьма похожую биографию, именно эти фактор и повлияли на схожесть их лирики. Но оба автора являются абсолютно самостоятельными творческими единицами, творчество которых уникально и неповторимо, поскольку каждый из них вложил часть своей собственной души в свои произведения.

Художественные особенности лирики Ф. Тютчева

Тема урока: «Художественные особенности лирики Ф. Тютчева»

План

1.Художественные особенности лирики.

2.Анализ стихотворений

3.Домашнее задание(написать конспект, написать анализ стихотворения Тютчева «День и ночь»

1

Критики часто называют Тютчева классиком в романтизме. Крылатые фразы из тютчевских стихотворений до сих пор на слуху («Умом Россию не понять…», «Блажен, кто посетил сей мир / В его минуты роковые…» и др.).

Лирический герой поэзии Тютчева — сомневающийся, ищущий, находящийся на краю «бездны роковой» человек, осознающий трагическую конечность жизни. Мучительно переживая разрыв с миром, он в то же время устремлён к обретению единства с бытием.

В стихотворении «Тени сизые смесились…» (1835) мы слышим меланхолическую интонацию, создаваемую лексическими повторами, градацией и особым романтическим эпитетом «тихий». Обратите внимание на детали: лирический герой ощущает и незримый полёт мотылька, и непостижимость огромного дремлющего мира. Микрокосм (внутренний, духовный мир человека) и макрокосм (внешний мир, Вселенная) словно сливаются воедино.

Романтический мотив у Тютчева не связан с жизненными обстоятельствами, не обусловлен традиционным конфликтом «личность — общество», он имеет, как принято говорить, «метафизическую основу». Человек одинок перед лицом вечности, перед тайной бытия. Он не может в полной мере выразить свои мысли и чувства, потому что не существует полного соответствия им на языке слов. Отсюда возникает столь значимый для лирики Тютчева мотив поэтического молчания.

Молчи, скрывайся и таи

И чувства и мечты свои…

«Silentium!»

Излюбленный тютчевский прием — антитеза. Чаще всего противопоставляются ночь и день, земля и небо, гармония и хаос, природа и человек, покой и движение. Контрастность, парадоксальность образов способствуют изображению противоречий, которыми полон мир. «Мир души ночной» с особой остротой воспринимает бытие, под мнимым покоем и светом дня скрывается первозданный хаос.

Многие стихотворения Тютчева выдержаны в форме поэтического фрагмента и, как правило, имеют симметричную структуру: две, четыре, шесть строф. Подобная форма не только позволяет подчеркнуть открытость художественного мира, его незавершённость, мимолётность, но и подразумевает его целостность, полноту. Подобные фрагменты тесно примыкают друг к другу, создавая общую поэтическую концепцию мира, своеобразный лирический дневник.

Основная тема стихотворения обычно подчёркивается повтором, риторическим вопросом или восклицанием. Иногда стихотворение напоминает диалог лирического героя с самим собой.

Лексическое наполнение стихотворений Тютчева отличается сочетанием штампов элегической и одической поэзии, лексики нейтральной и архаичной. Для передачи особого эмоционального состояния смешиваются зрительные, слуховые и осязательные образы.

Впросонках слышу я — и не могу

Вообразить такое сочетанье,

А слышу свист полозьев на снегу

И ласточки весенней щебетанье.

Из античной и немецкой поэзии Тютчев позаимствовал традицию составных эпитетов: «громокипящий кубок», «грустно-сиротеющая земля» и др. Перед нами не только описание явления или предмета, но и его эмоциональная оценка.

Стихотворения Тютчева очень музыкальны: повторы, ассонансы и аллитерации, анафоры и рефрены, особенно в любовной лирике, создают их неповторимую мелодику. Недаром на стихи Тютчева написано немало романсов. Кроме того, поэт использует разные стихотворные размеры в рамках одного стихотворения, что позволяет также варьировать поэтическую интонацию.

Одной из важнейших особенностей лирики Тютчева является «неуловимость» тематики стихотворения.Собственно пейзажной лирики у поэта немного: чаще всего тема природы связана с философскими мотивами или темой любви, стихотворение о любви может содержать философские обобщения.

2. Анализ «Не то, что мните вы, природа»

История создания

– стихотворение было написано в 1836 г, в том же году его опубликовали в журнале «Современник».

Тема стихотворения

– душа природы, ее истинная сущность.

Композиция

– По смыслу произведение делится на две части: рассказ о душе природы и раздумья над жизнью людей, которые не умеют понимать язык природы. Стихотворение состоит из 6 катренов, в первоначальном варианте их было 8.

Жанр

– элегия.

Стихотворный размер

– четырехстопный ямб, рифмовка перекрестная АВАВ.

Метафоры

–
«в ней есть душа, в ней есть свобода», «лучи к ним в душу не сходили, весна в груди их не цвела», «леса не говорили».
Эпитеты

–
«не слепок, не бездушный лик», «родимое чрево», «чуждые силы», «языки неземные», «беседа дружеская».
Сравнение

–
«живут в сем мире, как впотьмах
».

Анализ стихотворения «Умом Россию не понять» Тютчева

История создания

– стихотворение написано в 1866 году, опубликовано спустя два года в 1868 году.

Тема

– самобытность русского народа, его особая сущность.

Композиция

– четверостишие – монострофа с глубоким философским содержанием.

Жанр

– философская миниатюра.

Стихотворный размер

– четырёхстопный ямб с перекрёстной рифмовкой.

Метафоры

– “мерить общим аршином”.

Эпитеты

– “особенная стать”.

Ф.И. Тютчев «Эти бедные селенья…»: анализ стихотворения

Написанное в 1855 году, стихотворение является выражением взгляда поэта на состояние России. Данное произведение — политическая лирика.

Тютчев на протяжении всей своей жизни интересовался политикой, однако свободы слова как таковой в то время не было, и поэтому он был вынужден оформлять свои мысли в завуалированные строки стихотворений.

Главная тема произведения

Основная идея «Бедных селений» — осуждение внутренней политики царя и крепостного права, которое существовало на территории нашей страны довольно долгое время. Строки «край родной долготерпенья» именно об этом.

Тютчев пишет о несвободе русского человека и косвенно указывает на его неспособность противостоять власти.

Строки «бедные селенья» и «скудная природа» являются указанием на бедность и униженность народа, а также общую истощенность страны.

И хотя лирический герой исытывает душевную боль, видя истинное положение вещей, он все равно остается горд за свою родину, о чем свидетельствует строка с восклицанием: «Край ты русского народа!».

Судьба россиян предстает в строках стихотворения не только как несправедливая ноша, но и как нечто святое. Тютчев возывашает народ и воспевает его смирение, косвенно упоминая в стихотворении о христианских ценностях. «Гордый взор» иностранцев противопоставляется спокойствию и кротости русских жителей.

В этом контексте автор упоминает, что русский народ находятся под покровительством Иисуса Христа — «царя небесного», который благославляет наши земли. В то же время в стихотворении образ Христа и образ русского народа как бы сближаются и становятся единым целым. Это видно из выражений «в рабском виде» и «удрученный ношей».

Символика стихотворения и применяемые средства

Размер: четырехстопный хорей. Тип рифмы в стихотворении перекрестный.

Следует также обратить внимание на обилие и чередование звуков «с» и «р». Первый является приглушенным, а второй — звонким. Это задает ритм и отражает общую направленность: смирение и рабская покорность противопоставляются благословению и гордости за свою родину.

Средства выразительности:

• Иносказания (царь небесный);
• Метафоры (взор иноплеменный, край долготерпенья);
• Эпитеты (смиренной, скудная, бедные).

Основные символы:

1. Христос

Произведение не просто наполнено христианскими мотивами.

В первую очередь, Христос является выражением архетипа Героя. Сближая в своих строках Христа и простых людей, автор негласно заявляет о героизме русского народа.

2. Свет

В поэтике Тютчева свет принято толковать как выражение чего-то высшего и знак благословения.

Кроме того, в широком смысле свет — символ обновления и надежды.

Авторский посыл

Это стихотворение является неким посланием русскому народу, а также «душевным криком» автора о несправедливости и несовершенстве тех политических и экономических реалий, во время которых он жил.

Тютчев анализирует главные проблемы, свойственную нашему менталитету, и подводит небольшой итог. Русский народ по природе своей — смиренный мученик, которого спасают терпение и вера.

Осень в поэзии Фета и Тютчева

Хорошим примером различия их творчества является описание осени в произведениях. Рассмотрим два стихотворения «Осенний вечер» Тютчева и «Осень» Фета. Не зависимо от похожей темы произведений, авторы совершенно по-разному раскрывают картину данного времени года.

В стихотворении «Осенний вечер» Федор Иванович Тютчев показывает осень божественной и величественной. Он представляет осень безумно красивой и трепетной. Он не скрывает своего восхищения, красота осени его вдохновляет, а от окружающего великолепия он испытывает лишь наслаждение.

Но параллельно с этим, автор испытывает грусть, отчаяние, печаль. Благодаря образу осени, он показывает определенный период человеческой жизни, связанный с увяданием, но когда у человека ещё присутствуют силы и возможности. Это как вторая молодость, которая наступает на пороге старости.

…на всём

Та кроткая улыбка увяданья,

Что в существе разумном мы зовём

Божественной стыдливостью страданья.

Если же взять стихотворение Афанасия Фета «Осень», то здесь мы видим осень с другой стороны. Он показывает то, насколько человек связан с природой, в то же время, навевая печаль. Осень у Фета всегда предстает в грустном обличии. Она не способна вдохновить поэта на написание новых произведений, поскольку начинает угнетать и негативно сказываться на душевном состоянии. Но независимо от времени года, Фет описывает жар любви, на который ничто не в силах повлиять.

На этом примере хорошо прослеживается разница в отношении поэтов к данному времени года. Если для Тютчева осень была божеством, то Фета она вгоняла в уныние и тоску.

Как грустны сумрачные дни

Беззвучной осени и хладной!

Какой истомой безотрадной

К нам в душу просятся они!

Пейзажная лирика А. Фета

В стихотворении «Учись у них…» пейзажная лирика переплетается с гражданской и человеческой позицией автора. В начале стиха дуба и березу, которые привыкли к теплу, охватывает лютый мороз, которому деревья стойко противостоят.

Автор учит своего читателя наследовать выносливость этих растений, и так же смело бороться с трудностями, которые выпадают на его судьбу.

Окружающая природа в пейзажной лирике Фета – это живой организм, который умеет чувствовать, любить и страдать. Она ассоциируется у читателя с самим человеком, представляет одно целое с ним.

1. Сочинения
2. По литературе
3. Другие
4. Лирика Тютчева и Фета

Афанасий Афанасьевич Фет и Федор Иванович Тютчев были одними из выдающихся поэтов второй половины 19 века. Творчество их заметно отличается от остальных деятелей пера того времени.

Произведения обоих этих поэтов легки для восприятия. И Фет, и Тютчев воспевали природу, как никто другой не умел именно так это сделать. А мир природы был не отделим, в их восприятии, от душевного мира человека. Во многих стихотворениях затронуты вопросы филосфско-психологического характера. И, оба поэта так глубоко могли заглянуть в душу, или же всего в нескольких четверостишиях показать так много.

Посвящая, большей частью, свои произведения природному и духовному мирам, поэты не могли оставаться вовсе в стороне от того, что происходило вокруг. Однако же, они своеобразно высказывали свои мысли, не усугубляя произведения политическими взглядами. Так, Тютчев в стихотворении «Наш век» верно подмечает то, что не плоть ныне подвержена растленью, а дух человека. Говорит поэт в этих строках о том, что люди, обретши свет, продолжают роптать и бунтовать, создавая погибель для себя. А в стихотворении «Два единства» призывает он русский народ сплотиться, дабы избежать участи Запада, где льется кровь.

Основными же мотивами лирики этих писателей остаются природа и любовь, неразрывно связанные и меж собой, и с внутренним миром человека. Переходы в их произведениях от изящного и захватывающего, не смотря на свою простоту, описания природной картины к чувствам и переживаниям происходит плавно, органично. Сливаясь в одно, оба эти мира оставляют неизгладимое впечатление. Оба поэта воспринимают любовь, как величайший дар, несущий и радость, и страдания.

Как живо предстают перед читателем в их строках такие обычные явления как смена времен года, или наступление утра. Видеть все это в таких красках – истинный дар поэта. Это нужно не только увидеть, но и суметь передать словами. Словами бессмертными, которые и по прошествии многих лет будут звучать и рисовать вновь и вновь перед взором читающих их эти картины: как каждой веткой пробуждается лес, как бегут вешние ручьи, будя сонные берега, как спит зимой лес, погруженный в сказочные грезы, навеянные чародейкой-зимой.

Философские вопросы, порой, затрагиваются в произведениях, раскрываясь через поведение природы. Так, Тютчев в стихотворении «Весна» , задавая вопрос, что же устоит перед этим проявлением, плавно переходит к рассуждению о том, что все идет своим чередом. В строках он выражает это тем, что весна наступает не смотря ни на что, не зная ни горя, ни зла. Она подвластна лишь своим законам. Она блаженна и равнодушна. Так представляет он общий ход времени.

В стихах Тютчева и Фета предстает мир, полный чувств и мечтаний, и определенных переживаний. Он прекрасен и полон, одновременно, радости, и грусти, и простого понятного чувства, и необъятного. Природа – спутник и собеседник для поэтов, и среда обитания человека. Но, не смотря на то, что она сопутствует всем чувствам и переживаниям, втиснуть ее в рамки людского понимания невозможно. Она повинуется лишь своим принципам.

6 класс, 10 класс

Другие сочинения: ← Есенин мой любимый поэт Серебряного века↑ ДругиеРаскольников и Свидригайлов →

Анализ лирики Тютчева и Фета. Материалы к уроку.

Лирика Ф. И. Тютчева и А. А. Фета
Традиционными темами сочинений являются следующие:

1. Основные мотивы лирики Тютчева и Фета.
2. Темы вечные в лирике Тютчева и Фета.
3. Человек и природа в лирике Тютчева и Фета.

Аналогичные темы могут охватывать творчество только одного из этих поэтов. В соответствии с этим, разумеется, изменится выбор литературного материала, на основе которого будет строиться работа над сочинением.

Предположим, вам предстоит раскрыть темы в изложенной выше формулировке. В этом случае следует обратиться к лирике двух великих русских поэтов, отобрав произведения, в которых, во-первых, наиболее ярко отразилась их творческая индивидуальность, во-вторых, отчетливо проявилась общая направленность их творческих поисков. Однако понять художественное кредо «чистых лириков» можно, только хорошо представляя себе современную им историческую эпоху. Поэтому во вступительной части сочинения можно дать общую характеристику основных примет времени 40㬸-х годов XIX века, коснувшись идейно-политической борьбы, которая в той или иной степени повлияла на творчество каждого художника.

Расцвет творчества Тютчева и Фета приходится на 40㬸-е годы XIX века, которые знаменовались растущей популярностью революционно-демократической идеологии, влекущей за собой социальную направленность лирики поэтов демократической ориентации, ярчайшим представителем которой стал Некрасов. В России 60-х годов происходило размежевание литературных и общественных сил под влиянием новых революционных «базаровских» веяний. Когда громогласно отвергалось «чистое искусство» во имя практической пользы, когда декларировалась гражданственность поэзии, делалась ставка на коренное преобразование всего государственного строя России, результатом которого должны стать равенство, свобода и социальная справедливость.

В этой общественной атмосфере творческое кредо Фета, отстаивающего «чистую красоту», которой служит свободное искусство, не могло не вызвать нападок со стороны революционно-демократической критики.

По своим взглядам Фет был консерватором, считая, что никакие социальные преобразования не могут принести в мир свободу и гармонию, ибо они могут существовать только в искусстве. Полемика Фета с «шестидесятниками», борьба с чуждыми ему идеями революционной демократии, своеобразный «спор с веком» продолжались до конца жизни поэта.

Политическое мировоззрение Тютчева во многом совпадает с фетовским. Несмотря на то, что революционное начало глубоко «проникло в общественную кровь», поэт видел в революции только стихию разрушения. Тютчев считал, что спасение от кризиса, охватившего Россию, нужно искать в единении славян под эгидой русского «всеславянского» царя. Такая «христианская империя», по его убеждению, сможет противостоять революционному и «антихристианскому» Западу.

Однако реальная историческая действительность внесла существенные коррективы в мировоззрение Тютчева. Проигранная Россией Крымская война обнаружила бессилие, несостоятельность правительства перед лицом испытаний, постигших страну.

Реформа 1861 года вскрыла острые социальные контрасты: роскошные празднества и развлечения светского общества на фоне голода и нищеты народа. Это не могло не вызвать негодования поэта-гуманиста, его боли и разочарования. Такие настроения способствовали усилению у Тютчева трагизма восприятия жизни. «Судьба России, — писал он, — уподобляется кораблю, севшему на мель, который никакими усилиями экипажа не может быть сдвинут с места, и лишь только одна приливающая волна народной жизни в состоянии поднять его и пустить в ход».

Несмотря на узость тематики Тютчева и Фета, вернее, их устремленность к вечным, вневременным проблемам, современники отдавали должное их мощному лирическому таланту Весьма показательна тургеневская оценка: «О Тютчеве не спорят, кто его не чувствует, тем самым доказывает, что он не чувствует поэзии». Даже осуждая Фета за его гражданскую пассивность, равнодушие к общественным нуждам, Чернышевский называл его «даровитейшим из нынешних наших лирических поэтов» и считал, что он не должен стеснять своего таланта и писать о том, к чему не лежит душа.

Салтыков-Щедрин тоже отводил Фету одно из видных мест в русской литературе, отмечая его искренность и свежесть, которыми он покоряет сердца читателей, хотя и считал его все-таки второстепенным поэтом, так как он «довольно тесен, однообразен и ограничен».

Даже Некрасов, декларативно и прямолинейно утверждающий гражданственность лирики, говорил, что «человек, понимающий поэзию и охотно открывающий душу свою ее ощущениям, ни в одном русском авторе, после Пушкина, не почерпнет столько поэтического наслаждения, сколько доставит ему г. Фет».

Переходим к работе над главной частью сочинения. Прежде всего внимательно вчитаемся в формулировки тем и постараемся выявить их сходство и различие. Для этого нужно уточнить, «расшифровать» их содержание. Основными темами творчества Тютчева и Фета являются природа, любовь, философские раздумья о тайнах бытия. Они, безусловно, и являются темами вечными, то есть не ограниченными той или иной эпохой. Таким образом, первые две формулировки предполагают разговоре пейзажной, любовной, философской лирике великих поэтов.

Третья тема акцентирует внимание на сложных, тонких взаимоотношениях человека и окружающего его природного мира в их противоречивости и единении. Значит, раскрытие данной темы предполагает обращение к произведениям, отражающим своеобразное восприятие природы, ее влияние на душевный мир человека, его мысли, чувства, настроения. Таким образом, работа над любой из этих тем может основываться на общем литературном материале.

Стремясь к полному и глубокому раскрытию темы, необходимо обратить внимание на общую направленность творческих поисков поэтов и их индивидуальность и своеобразие.

Выделим их общие черты:

единство эстетических воззрений;

общность тематики: любовь, природа, философское осмысление жизни;

склад лирического дарования: психологическая глубина, тонкость чувства, изящество слога,

отточенность языка, сверхчуткое художественное восприятие природы.

Для поэтов «чистого искусства» характерны высокая культура, преклонение перед совершенными образцами классической скульптуры, живописи, музыки, повышенный интерес к искусству Древней Греции и Рима, романтическая тяга к идеалу красоты, стремление приобщиться к «иному», возвышенному миру.

Рассмотрим, как в лирике Тютчева и Фета при общности тематики по-своему отразилось их художественное мироощущение.

Любовная лирика обоих великих поэтов пронизана мощным драматичным, трагедийным звучанием, что связано с обстоятельствами их личной жизни. Каждый из них пережил смерть любимой женщины, оставившую в душе незаживающую рану. Шедевры любовной лирики Фета и Тютчева родились из подлинной боли, страданий, чувства невосполнимой утраты, ощущения вины и раскаяния.

Наивысшим достижением любовной лирики Ф. И. Тютчева является так называемый «Денисьевский цикл», посвященный любви, пережитой поэтом «на склоне лет» к Елене Александровне Денисьевой. Этот удивительный лирический роман длился 14 лет, закончившись смертью Денисьевой от чахотки в 1864 году. Но в глазах общества это были «беззаконные», постыдные отношения. Поэтому и после смерти любимой женщины Тютчев продолжал винить себя в ее страданиях, в том, что не сумел оградить ее от «суда людского».

Стихотворения о последней любви поэта по глубине психологического раскрытия темы не имеют себе равных в русской литературе:

О, как на склоне наших лет Нежней мы любим и суеверней… Сияй, сияй, прощальный свет Любви последней, зари вечерней! Огромная сила воздействия на читателя этих строк коренится в искренности и безыскусности выражения глубокой, выстраданной мысли о скоротечности огромного, неповторимого счастья, которого уже не вернуть. Любовь в представлении Тютчева — это тайна, высший дар судьбы. Она волнующа, причудлива и неподконтрольна. Смутное влечение, таящееся в глубине души, неожиданно прорывается взрывом страсти. Нежность и самопожертвование могут нежданно превратиться в «поединок роковой»:

Любовь, любовь — гласит преданье — Союз души с душой родной — Их съединенье, сочетанье, И роковое их слиянье, И… поединок роковой…

Однако подобная метаморфоза все-таки не способна убить любовь; более того, страдающий человек не желает избавиться от мук любви, ибо она дарит ему полноту и остроту мироощущения.

Даже смерть любимой не может избавить человека от этого всепоглощающего чувства, заставляя его вновь и вновь переживать, уже в воспоминаниях, неповторимые минуты счастья, окрашенного страданием.

Дочь Ф. И. Тютчева вспоминала в «Дневнике»: «Елена Денисьева умерла. Я увиделась снова с отцом в Германии. Он был в состоянии, близком к помешательству… Он всеми силами души был прикован к той земной страсти, предмета которой не стало. И это горе, все увеличиваясь, переходило в отчаяние, которое было недоступно утешениям религии…»

Самозабвенная, страстная любовь к молодой женщине, ровеснице его дочери, сделала Тютчева навсегда ее пленником. Только сильное, глубокое, всепоглощающее чувство могло вылиться в такие стихи:

О, этот Юг, о, эта Ницца!.. О, как их блеск меня тревожит! Жизнь, как подстреленная птица, Подняться хочет — и не может…

Со смертью любимой женщины ушли жизнь, мечты, желания, померкли ее прежде яркие краски. Точное до боли сравнение, уподобляющее человека птице с поломанными крыльями, передает чувство потрясения от тяжелой утраты, опустошенности, бессилия:

Любила ты, и так, как ты, любить — Нет, никому не удавалось! О Господи!.. и это пережить… И сердце на клочки не разорвалось. «Денисьевский цикл» Тютчева стал нерукотворным памятником его возлюбленной. Она, подобно Беатриче Данте или Лауре Петрарки, обрела бессмертие. Теперь эти стихи существуют отдельно от трагической историй любви, но вершиной мировой любовной лирики они стали потому, что их питала живая жизнь.

Любовная лирика А. А. Фета также неотделима от его судьбы, его личной драмы, которая объясняет то, что во всех его стихах, то усиливаясь, то слабея, звучит «отчаянная, рыдающая нота».

Будучи унтер-офицером Кирасирского полка, Фет познакомился с Марией Лазич, дочерью бедного херсонского помещика. Они полюбили друг друга, но будущий поэт не решился жениться на девушке, так как не имел достаточных средств. Он писал об этом в марте 1849 года близкому другу, И. Борисову: «Это существо стояло бы до последней минуты сознания моего передо мною — как возможность возможного для меня счастия и примирения с гадкой действительностью. Но у нее ничего, и у меня ничего…» Кроме того, женитьба заставила бы Фета поставить крест на всех его планах. В 1851 году Мария погибла: сгорела от неосторожно брошенной спички. Предполагали даже, что это было самоубийство. Во всяком случае, А. Фет до конца своих дней не мог забыть Марию, испытывая горькое чувство вины и раскаяния.

Ей посвящены многие стихотворения поэта: «Старые письма», «Недвижные очи, безумные очи», «Солнца луч промеж лип…», «Долго снились мне вопли рыданий твоих» и многие другие.

В любовных стихотворениях Фета почти всегда один адресат. Он обращает к умершей девушке страстные, взволнованные монологи, полные смятенья и раскаяния.

В элегии «Старые письма» поэт перечитывает их, заново переживая былую драму:

Я вами осужден, свидетели немые Весны души моей и сумрачной зимы. Вы те же светлые, святые, молодые, Как в тот ужасный час, когда прощались мы… Я дерзко оттолкнул писавшую вас руку, Я осудил себя на вечную разлуку И с холодом в груди пустился в дальний путь.

Эти горькие, полные самобичевания строки превратились в своеобразное лирическое «преступление и наказание».

Но острый накал чувства, мучительная энергия переживания как бы преодолевает смерть. Поэт говорит с возлюбленной, как с живой, добиваясь у нее ответа, даже завидуя ее безмолвию и небытию:

Очей тех нет — и мне не страшны гробы, Завидно мне безмолвие твое, И, не судя ни тупости, ни злобы, Скорей, скорей в твое небытие!

В этих стихах, наполненных страстью и отчаянием, звучит отказ поэта примириться с вечной разлукой, со смертью любимой. Здесь даже «небытие» ощущается им как нечто позитивное, как неразрывная уже связь с ней. Преодолевая трагедию, Фет превращает ее в драматическую радость, в гармонию, в постоянный источник вдохновения. Время размывает свои границы. Для поэта и прошлое, и настоящее, и будущее — это «теперь». Так называется его стихотворение, в котором, обращаясь к своей читательнице из далекого будущего, он говорит, что в этот самый миг «и ты и я — мы встретимся, — теперь». Другие слова Фета: «Хоть не вечен человек, то, что вечно, человечно», — утверждают бессмертие человеческой души, несмотря на бренность тела. Таким образом, здесь выявляется характерная особенность лирики Фета: красота и гармония в его стихах рождается из преодоленного страдания так же, как радость добывается из боли.

В творчестве Тютчева пейзажная лирика настолько тесно сплетена с его философскими раздумьями о жизни, что рассматривать эти основные мотивы его поэзии следует в их неразрывном, органическом единстве. Тютчев — это лирик-мыслитель, вдохновенный певец природы, проникновенный выразитель человеческих чувств. Перелески, сады, аллеи пробуждают в нем острое ощущение природы, творческое воображение, философское восприятие жизни. Человек в его понимании соединяет в себе два начала: душу и тело. «Великая и возвышенная книга природы», по выражению Руссо, «открыта всем очам… Она говорит всем людям и языком, понятным для всех умов». Ту же мысль Тютчев блистательно выразил в двух лаконичных поэтических строчках:

В ней есть душа, в ней есть свобода, В ней есть любовь, в ней есть язык…

Лирика природы стала величайшим художественным достижением Ф. Тютчева. Пейзаж дается поэтом в динамике, движении. Причем диалектика явлений природы отражает таинственные движения человеческой души. Конкретно-зримые приметы внешнего мира порождают субъективное впечатление. Например, в стихотворении, рисующем наступление осени, поэт очень точно передает настроение светлой грусти, мысль о скоротечности и прелести жизни:

Есть в осени первоначальной Короткая, но дивная пора — Весь день стоит как бы хрустальный, И лучезарны вечера.

Где бодрый серп гулял и падал колос, Теперь уж пусто все — простор везде, — Лишь паутины тонкий волос Блестит на праздной борозде.

В этом проникновенном осеннем пейзаже, помимо конкретности и точности реалистических деталей, проявляется замечательная способность Тютчева — пробуждать воображение читателя, заставить его мысленно «дорисовать» едва намеченный поэтический образ. Например, на первый взгляд, странно и необычно звучит словосочетание «праздная борозда». Но, если вдуматься, то оказывается, этим автор подчеркивает, что все работы уже окончены, все убрано, и настала пора спокойной праздности. Таким образом, легкий намек автора позволяет ему достичь полного и законченного впечатления у читателя.

Описывая картины природы, Тютчев создает не поэтические натуры, а «пейзажи в стихах», потому что его зрительные образы проникнуты мыслью, чувством, настроением, переживанием:

Тени сизые смесились, Цвет поблекнул, звук уснул — Жизнь, движенье разрешились В сумрак зыбкий, в дальний гул… Мотылька полет незримый Слышен в воздухе ночном… Час тоски невыразимой!.. Все во мне, и я во всем!..

В этом очень «тютчевском» стихотворении замечательно передана и беспредельность Вселенной, и живое, трепетное дыхание жизни в ее тончайших проявлениях, и еле уловимые оттенки личностного переживания. Все это вместе выражает высшее состояние, какого только может достичь человек. Здесь отчетливо звучит тютчевская мысль о противоречиях и целостности бытия, о трагическом единстве человека и природы. Она предстает такой живой и одухотворенной, что человек воспринимает ее как близкую и родную ему. Однако он не может до конца слиться с природой, ибо это означало бы его гибель, «растворение в изначальном хаосе»:

3 О, страшных песен сих не пой Про древний хаос, мой родимый! Как жадно мир души ночной Внимает повести любимой! Из смертной рвется он груди, Он с беспредельным жаждет слиться!.. О, бурь заснувших не буди — Под ними хаос шевелится!..

Человеческая душа упорно стремится к слиянию с природой, но это единство невозможно. Таким образом, вечное, космическое, неразрешимое противоречие приобретает трагический характер. Однако поэт может «хотя на миг» стать причастным к вселенской жизни. Мир человека представляет собой целый космос, сопоставимый с огромностью мироздания. Поэтому для выражения сложности духовной жизни поэт использует образы природы:

Как океан объемлет шар земной, Земная жизнь кругом объята снами; Настанет ночь — и звучными волнами Стихия бьет о берег свой.

Такие параллели и сопоставления пробуждают в читателе каждый раз новые, свежие ассоциации, биение внутренней жизни. Философская глубина постижения бытия сочетается у Тютчева с жадным интересом к конкретным историческим событиям, которые он называет «высокими зрелищами», с попыткой разгадать их смысл, понять закономерности развития человеческого общества. Он воспринимает реальную жизнь в беспрестанном противоборстве враждующих сил, что вызывает в нем тревожное предчувствие грандиозных исторических катастроф и потрясений, которые несут с собой крушение социальных устоев и религиозно-нравственных принципов:

И наша жизнь стоит пред нами, Как призрак на краю земли, Бледнеет в сумрачной дали; И новое, младое племя Меж тем на солнце расцвело. А нас, друзья, и наше время Давно забвеньем занесло.

Здесь, в стихотворении «Бессонница» отражается угнетенное настроение поэта, явственно слышащего движение мировой истории, в которой он ощущает себя «обломком старых поколений». Однако Тютчев мог подавить в себе приступы тоски и обреченности, найти силы радостно приветствовать молодую жизнь. Его поэзия оптимистична; она утверждает прекрасное грядущее, в котором будет жить новое, счастливейшее племя, для которого свободы солнце «живей и жарче будет греть». Во всем мировоззрении поэта отражается любовь и жажда жизни, воплощенные в ликующих строках «Весенней грозы» и «Вешних вод»:

Еще в полях белеет снег, А воды уж весной шумят — Бегут и будят сонный брег, Бегут и блещут и гласят… Они гласят во все концы: «Весна идет, весна идет! Мы молодой весны гонцы, Она нас выслала вперед!»

Весна воспринимается поэтом не только как чудесное время года, а и как победа жизни над смертью, как гимн юности и человеческому обновлению.

А. Фет, как и Ф. Тютчев, достиг в пейзажной лирике блистательных художественных высот, став признанным певцом природы. Здесь проявились его удивительная острота зрения, любовное, трепетное внимание к мельчайшим подробностям родных пейзажей, их своеобразное, индивидуальное восприятие.

А. К. Толстой очень тонко уловил неповторимое фетовское качество — способность передать природные ощущения в их органическом единстве, когда «запах переходит в цвет перламутра, в сияние светляка, а лунный свет или луч утренней зари переливаются в звук». Чувство природы у Фета универсально, ибо он обладает богатейшими возможностями поэтического «слуха» и «зрения». Примеры такого полифонического восприятия природы можно встретить в таких его стихотворениях, как «Первая борозда», «У камина», «Над озером лебедь…», «Что за вечер!» и многих других. Пейзажная лирика Фета, как и у Тютчева, неотделима от человеческой личности, его мечтаний, стремлений и порывов. Характерно в этом плане его стихотворение «Ласточки»:

Вот понеслась и зачертила — И страшно, чтобы гладь стекла Стихией чуждой не схватила Молниевидного крыла.

И снова то же дерзновенье И та же темная струя, — Не таково ли вдохновенье И человеческого я?

Свободный полет птицы вызывает у лирического героя невольную ассоциацию с дерзновенностью, мятежностью человеческого духа, стремящегося прорваться в неведомое, познать непознаваемое, ценой жизни соприкоснуться с высшей тайной бытия. Эту способность касаться неизведанного Фет считал уделом поэта, «избранного певца». Вся его поэзия — это взлет, рывок, попытка заглянуть в иной мир. Неудивительно, что, сравнивая себя с ласточкой, он говорит, что его высшая цель — «стихии чуждой запредельной… хоть каплю зачерпнуть». Подобную мысль Фет выразил и в своем поэтическом кредо: «Кто не в состоянии броситься с седьмого этажа вниз головой с непоколебимой верой в то, что он воспарит по воздуху, тот не лирик».

А. А. Фет остро чувствует красоту и гармонию природы в ее мимолетности и изменчивости.

В его пейзажной лирике много мельчайших подробностей реальной жизни природы, которым соответствуют разнообразнейшие проявления душевных переживаний лирического героя. Например, в стихотворении «Еще майская ночь» прелесть весенней ночи порождает в герое состояние взволнованности, ожидания, томления, непроизвольности выражения чувств:

Какая ночь! Все звезды до единой Тепло и кротко в душу смотрят вновь, И в воздухе за песней соловьиной Разносится тревога и любовь.

В каждой строфе этого стихотворения диалектически сочетаются два противоположных понятия, которые находятся в состоянии вечной борьбы, вызывая каждый раз новое настроение. Так, в начале стихотворения холодный север, «царство льдов» не только противопоставляется теплой весне, но и порождает ее. А затем вновь возникают два полюса: на одном тепло и кротость, а на другом — «тревога и любовь», то есть состояние беспокойства, ожидания, смутных предчувствий.

Еще более сложная ассоциативная контрастность явлений природы и человеческого ее восприятия отразилась в стихотворении «Ярким солнцем в лесу полыхает костер». Здесь нарисована реальная, зримая картина, в которой яркие краски предельно контрастны: красный полыхающий огонь и черный уголь. Но, помимо этого бросающегося в глаза контраста, в стихотворении есть и другой, более сложный. Темной ночью пейзаж ярок и красочен:

Ярким солнцем в лесу пламенеет костер, И, сжимаясь, трещит можжевельник, Точно пьяных гигантов столпившийся хор, Раскрасневшись, шатается ельник.

А день, который должен нести свет и радость, у Фета холоден и скучен; его тусклые краски однообразны и непривлекательны:

И лениво и скупо мерцающий день Ничего не укажет в тумане; У холодной золы изогнувшийся пень Прочернеет один на поляне.

То есть именно ночь у Фета — пора поэтического вдохновения, она будит воображение и полет фантазии. И реалистический пейзаж вдруг теряет свои очертания, превращаясь в космический символ огня Жизни, противостоящий холодной, бесстрастной Смерти.

Пожалуй, самым фетовским стихотворением, отображающим его творческую индивидуальность, является «Шепот, робкое дыханье…» Оно поразило современников поэта и до сих пор продолжает восхищать и очаровывать новые поколения читателей своей психологической насыщенностью при максимальном лаконизме выразительных средств. В нем полностью отсутствует событийность, усиленная безглагольным перечислением чересчур личных впечатлений. Однако каждое выражение здесь стало картиной; при отсутствии действия налицо внутреннее движение. И заключается оно в смысловом композиционном развитии лирической темы. Сначала это первые неброские детали ночного мира:

Шепот, робкое дыханье, Трели соловья, Серебро и колыханье Сонного ручья…

Затем в поле зрения поэта попадают более дальние крупные детали, более обобщенные и неопределенные, туманные и расплывчатые:

Свет ночной, ночные тени, Тени без конца, Ряд волшебных изменений Милого лица.

В заключительных строчках и конкретные, и обобщенные образы природы сливаются, образуя огромное целое — небо, охваченное зарей. И внутреннее состояние человека тоже входит в эту объемную картину мира как органическая его часть:

В дымных тучках пурпур розы, Отблеск янтаря, И лобзания, и слезы, И заря, заря!..

То есть здесь налицо эволюция человеческого и природного планов, хотя полностью отсутствует аналитический элемент, лишь фиксация ощущений поэта. Нет конкретного портрета героини, только смутные, неуловимые приметы ее облика в субъективном восприятии автора. Таким образом, движение, динамика неуловимого, прихотливое чувства передает сложный мир личности, вызывая ощущение органического слияния жизни природной и человеческой.

Значительное место в лирике А. Фета занимают философские раздумья. Это мысли о бренности человека, о его страхе перед необъяснимой загадкой смерти:

Бежать? Куда? Где правда, где ошибка? Опора где, чтоб руки к ней простерть? Что ни расцвет живой, что ни улыбка, — Уже под ними торжествует смерть.

Слепцы напрасно ищут, где дорога, Доверясь чувств слепым поводырям; Но если жизнь — базар крикливый бога, То только смерть — его бессмертный храм.

Финал стихотворения «Смерть» неожидан и парадоксален, ибо утверждает вечную жизнь души в смерти.

В стихотворении «Среди звезд», тоже относящемся к философской лирике Фета, картина бескрайнего неба заставляет лирического героя почувствовать себя песчинкой, жизнь которой — лишь миг по сравнению с вечным бытием звезд. Он как бы слышит их голос, раздающийся с вышины:

«…Нам нет числа. Напрасно мыслью жадной Ты думы вечной догоняешь тень; Мы здесь горим, чтоб в сумрак непроглядный К тебе просился беззакатный день.

Вот почему; когда дышать так трудно, Тебе отрадно так поднять чело С лица земли, где все темно и скудно, К нам, в нашу глубь, где пышно и светло». Здесь отчетливо противопоставляется ничтожеству земли высший непознаваемый мир, который властно влечет к себе, завораживает гармонией и тайной. Поэт как бы оказывается вне времени, заглядывая прямо в вечность, ему «доступна вся бездна эфира», открыто бесконечное мироздание.

Ключевая тема фетовской эстетики — «борьба искусства с будничной жизнью», которую поэт замечательно выразил в одном из последних своих стихотворений:

Одним толчком согнать ладью живую С наглаженных отливами песков, Одной волной подняться в жизнь иную, Учуять ветр с цветущих берегов;

Тоскливый сон прервать единым звуком, Упиться вдруг неведомым, родным, Дать жизни вздох, дать сладость тайным мукам, Чужое вмиг почувствовать своим…

В этих выстраданных, искренних строчках с абсолютной отчетливостью и глубиной выразилось фетовское представление о назначении поэтического творчества.

Переходим к работе над заключением. Дав развернутую характеристику лирики двух выдающихся поэтов середины XIX века, закономерно сделать вывод о значении их творчества, преемственности с пушкинской традицией и экспериментаторским поиском поэзии «серебряного века». Тютчев и Фет стали предтечей символизма, обогатив сокровищницу русской литературы новыми изобразительными средствами: образностью, сжатостью и выразительностью стиля, способностью запечатлеть тонкую и сложную жизнь души в ее сокровенной глубине; цельностью и полнотой поэтической «концепции» бытия. Таким образом, поэты «чистого искусства» дополнили актуальные для данного исторического периода проблемы темами вечными, общечеловеческими, создав многообразную, насыщенную, глубокую, объективную картину мира.

Тема любви является одной из составляющих теории чистого искусства, наиболее широко в русской литературе отраженной в стихах Фета и Тютчева. Эта вечная тема поэзии тем не менее нашла здесь свое новое преломление и зазвучала несколько по-новому.

«Лирика Тютчева и Фета» − сочинение

Вариант 1

Афанасий Афанасьевич Фет и Федор Иванович Тютчев были одними из выдающихся поэтов второй половины 19 века. Творчество их заметно отличается от остальных деятелей пера того времени.

Произведения обоих этих поэтов легки для восприятия. И Фет, и Тютчев воспевал природу, как никто другой не умел именно так это сделать. А мир природы был не отделим, в их восприятии, от душевного мира человека. Во многих стихотворениях затронуты вопросы филосфско-психологического характера. И, оба поэта так глубоко могли заглянуть в душу, или же всего в нескольких четверостишиях показать так много.

Посвящая, большей частью, свои произведения природному и духовному мирам, поэты не могли оставаться вовсе в стороне от того, что происходило вокруг. Однако же, они своеобразно высказывали свои мысли, не усугубляя произведения политическими взглядами. Так, Тютчев в стихотворении «Наш век» верно подмечает то, что не плоть ныне подвержена растленью, а дух человека. Говорит поэт в этих строках о том, что люди, обретши свет, продолжают роптать и бунтовать, создавая погибель для себя. А в стихотворении «Два единства» призывает он русский народ сплотиться, дабы избежать участи Запада, где льется кровь.

Основными же мотивами лирики этих писателей остаются природа и любовь, неразрывно связанные и меж собой, и с внутренним миром человека. Переходы в их произведениях от изящного и захватывающего, не смотря на свою простоту, описания природной картины к чувствам и переживаниям происходит плавно, органично. Сливаясь в одно, оба эти мира оставляют неизгладимое впечатление. Оба поэта воспринимают любовь, как величайший дар, несущий и радость, и страдания.

Как живо предстают перед читателем в их строках такие обычные явления как смена времен года, или наступление утра. Видеть все это в таких красках –  истинный дар поэта. Это нужно не только увидеть, но и суметь передать словами. Словами бессмертными, которые и по прошествии многих лет будут звучать и рисовать вновь и вновь перед взором читающих их эти картины: как каждой веткой пробуждается лес, как бегут вешние ручьи, будя сонные берега, как спит зимой лес, погруженный в сказочные грезы, навеянные чародейкой-зимой.

Философские вопросы, порой, затрагиваются в произведениях, раскрываясь через поведение природы. Так, Тютчев в стихотворении «Весна», задавая вопрос, что же устоит перед этим проявлением, плавно переходит к рассуждению о том, что все идет своим чередом. В строках он выражает это тем, что весна наступает, несмотря ни на что, не зная ни горя, ни зла. Она подвластна лишь своим законам. Она блаженна и равнодушна. Так представляет он общий ход времени.

В стихах Тютчева и Фета предстает мир, полный чувств и мечтаний, и определенных переживаний. Он прекрасен и полон, одновременно, радости, и грусти, и простого понятного чувства, и необъятного. Природа – спутник и собеседник для поэтов, и среда обитания человека. Но, несмотря на то, что она сопутствует всем чувствам и переживаниям, втиснуть ее в рамки людского понимания невозможно. Она повинуется лишь своим принципам.

Вариант 2

Девятнадцатый век подарил человечеству бесценные духовные сокровища. Среди замечательных писателей и поэтов этого поистине золотого века достойное место принадлежит А. А. Фету и Ф. И. Тютчеву.

Ф. И. Тютчев – лирик, его стихотворения полны философии и психологии. Певец природы, мастер стихотворного пейзажа, выражающего чувства человека. Мир лирики Тютчева наполнен таинственностью и загадками. Излюбленный прием поэта – антитеза: “дольный мир” противостоит “высям ледяным”, тусклая земля – блистающему грозой небу, свет – тени. Тютчев не ограничивал себя в описании природы.

В его стихотворениях мы видим и утро в горах, и ночное море, и летний вечер. Тютчев старается запечатлеть таинственные картины природы при переходе из одного состояния в другое. К примеру, в стихотворении “Тени сизые смесились… ” мы можем увидеть, как наступает ночь, поэт постепенно описывает нам сначала то, как сгущаются сумерки, а после – наступление ночи. Изобилие глаголов и бессоюзных конструкций помогают Ф. И. Тютчеву сделать стихотворения динамичными. Поэт относится к природе, как к живому существу, поэтому в своих стихотворениях одухотворяет ее:

“Не то, что мните вы, природа:

Не слепок, не бездушный лик –

В ней есть душа, в ней есть свобода

В ней есть любовь, в ней есть язык… .”.

Лирика А. А. Фета занимает особое место среди шедевров русской литературы. И это не удивительно – Афанасий Афанасьевич Фет был новатором своего времени в области стиха, обладал особым, неповторимым даром тончайшего лирика. Его поэтическая манера письма, “фетовский почерк”; придали его поэзии неповторимое очарование и прелесть. Фет был новатором во многих отношениях. Он раскрепощал слово, не заковывал его в рамки традиционных норм, а творил, стремясь выразить свою душу и чувства, наполняющие ее. Удивляет то, как изображена природа у Фета. Она настолько очеловечена, что мы часто встречаем “травы в рыдании”, “овдовевшую лазурь”, “лес проснулся, весь проснулся, веткой каждой”.

Этих великий поэтов Золотого века объединяет, прежде всего, патриотизм и огромная любовь к России. Их поэзия – это выражение богатой внутренней жизни авторов, результат неутомимой работы мысли, вся палитра чувств, волновавших их. Тютчева и Фета объединяют вечные темы: природа, любовь, красота. Наиболее ярко в творчестве Тютчева изображена природа. С самого детства живут в памяти сказочные строки:

“Чародейкою Зимою

Околдован, лес стоит… 

Сном волшебным очарован,

Весь опутан, весь окован

Легкой цепью пуховой… “

Фет – один из замечательнейших поэтов-пейзажистов. В его стихах весна сходит на землю “невестою-царицей”. Фет описывает природу детально, ни один штрих не ускользает от его пристального взгляда:

“Шепот, робкое дыханье,

Трели соловья,

Серебро и колыханье

Сонного ручья…”

Лучшими в лирике Тютчева, на мой взгляд, являются стихи о любви. В ранних произведениях любовь – радость, восторг, “весна в груди”. В более поздних все чаще звучат трагические ноты. Все, о чем писал поэт, было пережито и перечувствовано ки самим. Наиболее трогательным является “Денисьевский цикл”, посвященный Е. А. Денисьевой, самой большой любви поэта. Любимая для Тютчева – “неразгаданная тайна”, “живая прелесть дышит в ней”.

Основополагающей для всего творчества Фета является тема любви. Этому способствовали драматические обстоятельства, имевшие место в дни его ранней молодости. Находясь на службе в Херсонской области, Фет познакомился с Марией Лазич – девушкой из небогатой семьи. Они полюбили друг друга, но будущий поэт, не имевший никаких средств к жизни, не смог на ней жениться. Девушка вскоре трагически погибла. Всю жизнь, до конца дней Фет не мог ее забыть. Очевидно, жизненная драма внутри, как подземный ключ, питала его лирику.

В творчестве замечательных русских поэтов Ф. И. Тютчева и А. А. Фета на первом месте стояли не социальные конфликты, не политические потрясения, а жизнь человеческой души – любовь и горечь утраты, путь от юношеской восторженности к стариковской мудрости и великодушию, размышления о жизни и смерти, о смысле творчества, о беспредельности Вселенной, о величии природы.

Вариант 3

Афанасий Афанасьевич Фет и Федор Иванович Тютчев были одними из выдающихся поэтов второй половины 19 века. Творчество их заметно отличается от остальных деятелей пера того времени.

Произведения обоих этих поэтов легки для восприятия. И Фет, и Тютчев воспевали природу, как никто другой не умел именно так это сделать. А мир природы был не отделим, в их восприятии, от душевного мира человека. Во многих стихотворениях затронуты вопросы филосфско-психологического характера. И, оба поэта так глубоко могли заглянуть в душу, или же всего в нескольких четверостишиях показать так много.

Посвящая, большей частью, свои произведения природному и духовному мирам, поэты не могли оставаться вовсе в стороне от того, что происходило вокруг. Однако же, они своеобразно высказывали свои мысли, не усугубляя произведения политическими взглядами. Так, Тютчев в стихотворении “Наш век” верно подмечает то, что не плоть ныне подвержена растленью, а дух человека. Говорит поэт в этих строках о том, что люди, обретши свет, продолжают роптать и бунтовать, создавая погибель для себя. А в стихотворении “Два единства” призывает он русский народ сплотиться, дабы избежать участи Запада, где льется кровь.

Основными же мотивами лирики этих писателей остаются природа и любовь, неразрывно связанные и меж собой, и с внутренним миром человека. Переходы в их произведениях от изящного и захватывающего, не смотря на свою простоту, описания природной картины к чувствам и переживаниям происходит плавно, органично. Сливаясь в одно, оба эти мира оставляют неизгладимое впечатление. Оба поэта воспринимают любовь, как величайший дар, несущий и радость, и страдания.

Как живо предстают перед читателем в их строках такие обычные явления как смена времен года, или наступление утра. Видеть все это в таких красках – истинный дар поэта. Это нужно не только увидеть, но и суметь передать словами. Словами бессмертными, которые и по прошествии многих лет будут звучать и рисовать вновь и вновь перед взором читающих их эти картины: как каждой веткой пробуждается лес, как бегут вешние ручьи, будя сонные берега, как спит зимой лес, погруженный в сказочные грезы, навеянные чародейкой-зимой.

Философские вопросы, порой, затрагиваются в произведениях, раскрываясь через поведение природы. Так, Тютчев в стихотворении “Весна”, задавая вопрос, что же устоит перед этим проявлением, плавно переходит к рассуждению о том, что все идет своим чередом. В строках он выражает это тем, что весна наступает, несмотря ни на что, не зная ни горя, ни зла. Она подвластна лишь своим законам. Она блаженна и равнодушна. Так представляет он общий ход времени.

В стихах Тютчева и Фета предстает мир, полный чувств и мечтаний, и определенных переживаний. Он прекрасен и полон, одновременно, радости, и грусти, и простого понятного чувства, и необъятного. Природа – спутник и собеседник для поэтов, и среда обитания человека. Но, несмотря на то, что она сопутствует всем чувствам и переживаниям, втиснуть ее в рамки людского понимания невозможно. Она повинуется лишь своим принципам.

Читайте также Сравнительный анализ лирики Тютчева и Фета сочинение.

Вечные темы в лирике Ф. И. Тютчева и А. А. Фета

В творчестве замечательных русских поэтов Ф. И. Тютчева и А. А. Фета на первом месте стояли не социальные конфликты, не политические потрясения, а жизнь человеческой души — любовь и горечь утраты, путь от юношеской восторженности к стариковской мудрости и великодушию, размышления о жизни и смерти, о смысле творчества, о беспредельности Вселенной, о величии природы.

Для них, поэтов-романтиков, природа — это мерило прекрасного, она противопоставляется дисгармонии общества. Мифологические, фольклорные мотивы звучат в творчестве Тютчева и Фета. “Конь морской” с “бледно-зеленой гривой”, “чародейка-зима”, прекрасная, но живущая лишь несколько мгновений радуга — все это дети Великой Матери-Природы, которой поклоняется Тютчев. Радостное юношеское мироощущение, выраженное в стихотворениях “Весенняя гроза” и “Весенние воды”, где резвится гром, Геба, смеясь, проливает свой кубок, мчатся вешние воды, сменяется более спокойной, умиротворенной картиной. Осенняя природа увядает “с кроткой улыбкой”. “Сумрак тихий, сумрак сонный” должен утолить все печали, дать поэту “мглу самозабвенья”. “Хрустальны” дни золотой осени, но ночью ветер поет о страшном хаосе, который может проснуться для новой бури и разрушить гармонию.

Поэту, похоронившему близких людей, сентябрь кажется “холодно-бесцветным”. Ночное небо погружено в “вялый, безотрадный сон”, похожий на забвенье смертельно больного человека. Поэт задается вопросом: когда потеряна связь человека с природой, почему “душа не то поет, что море”, почему люди не чувствуют “созвучья полного в природе”? Однозначного ответа на этот вопрос не существует.

Гармоничное слияние всего живого — основная тема поэзии Фета. Передать игру света и тени, трели соловья, запах ландыша, волнение созревающей ржи — вот задача стихотворца. Фет создает в стихах свой идеальный мир, в котором царит прекрасное. “Только песне нужна красота, красоте же и песен не надо” — эти строки определяют его творческое кредо на протяжении всей жизни. Тютчев обобщенно описывает природу, Фет же, называя себя “праздным соглядатаем”, старается подметить каждую мелочь, характеризующую данное мгновение.

Душевные порывы Афанасия Афанасьевича связаны с явлениями природы: свирепствует зимняя буря, и “на душе не рассветает”. А солнечным летним утром душа “все так же счастью… служить готова”. Мечутся, кричат перед осенним отлетом ласточки, грачи, журавли, и человеку “тяжело — хоть плачь!”. Весной земля дрожит от волнения, а людям хочется “лететь к безбрежью, к бездорожью через леса, через поля”, — как птицам.

Как и у Тютчева, у Фета оживают деревья, светила: “ель рукавом завешивает тропинку”, “робко месяц смотрит в очи”.

Любовь, роковая и губительная, скорбь прощания с близкими людьми, одиночество и ожидание смерти — все эти чувства, пережитые за долгую жизнь, Тютчев отразил в своем творчестве. Особое место в нем занимает “Денисьевский цикл”, посвященный возлюбленной и матери его детей. Он целиком обращен к переживаниям женщины, иногда речь ведется и от ее лица. Несчастная тоскует, негодует, но она может жить только своей любовью. Общество “предает поруганью” искреннее чувство. Но любящая женщина сохраняет чистоту своей души. Поэта мучает чувство вины перед близким человеком, но он ничего не может исправить, он может только выразить взаимную боль в своих стихах. О, как убийственно мы любим, Как в буйной слепоте страстей Мы то всего вернее губим, Что сердцу нашему милей!

Но есть у поэта и светлые, полные легкой грусти стихи о любви: “Я встретил вас…”, “Последняя любовь”. Смерть Елены Александровны повергла его в отчаяние:

О господи! и это пережить… И сердце на клочки не разорвалось.

Поэту кажется, что он одинок, что душа его с каждым днем сохнет и изнывает. Ранее он писал о “слезах людских”, льющихся незримо для окружающих, но неистощимых, как осенний дождь. Но постепенно чувства его успокаиваются. Терпение, умение “все пережить” берут верх.

Воспоминание о трагически погибшей возлюбленной не оставляют Фета всю жизнь. Если для Тютчева главной была любовь последняя, то для Афанасия Афанасьевича настоящей любовью была его юношеская любовь — Мария Лазич. Ее образ становится эталоном нравственности, преданности. Он считает, что духовно они всегда вместе, он проносит свет этой любви “через жизнь земную”.

Но одновременно он преклоняется и перед “красотой иной”. Женщины в его стихотворениях опоэтизированы, они или олицетворение чувственной Евы, или “молодые владелицы сада”, безмолвные, замкнутые в своем превосходстве. Один их взгляд выражает то, что “поэт пересказать не может”, их красота преувеличена и возведена на пьедестал. Женщины для него — скорее объект преклонения, чем живые люди, способные думать, действовать, бороться. У Тютчева любовь представляется более динамичной, это и соединение, и поединок двух сердец.

Жизнь и смерть, смысл поэзии и любовь к Родине — все это является предметом размышлений Тютчева и Фета.

Тютчев подчеркивает, что стихотворец “редко служит властям”, народ часто не понимает его. Поддаваясь настроению, он призывает поэта молчать, таить свои мысли, ведь “мысль изреченная есть ложь”.

“Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется”, — пишет он в другом стихотворении, надеясь, впрочем, и на сочувствие. Иногда его охватывает полумистическая “вера в чудеса”:

Не все, что было здесь, увянет, Не все, что было здесь, пройдет.

Поэзия для Фета — это способ вырваться из обыденности, уйти от реального мира. Она уносит его “в мир стремлений, преклонений и молитв”. Вдохновение рождается непроизвольно, и стихотворение складывается легко, как песня птицы (“Не знаю сам, что буду петь — но только песня зреет”). Человеческий язык “беден”, чтобы передать всю гамму чувств, но поэт должен стараться “схватить на лету и закрепить” “темный бред души и трав неясный запах”, т. е. остановить прекрасное мгновенье.

Определение, данное Тютчевым России, стало хрестоматийным: Умом Россию не понять, Аршином общим не измерить: У ней особенная стать ‑В Россию можно только верить. Любовь к Родине, вера в ее великое будущее были очень важны для Тютчева.

У Фета нет стихотворений, декларирующих верность Родине, но только человек, влюбленный в нее, может так тонко описать неброскую, скромную природу России.

Иногда стихотворения Тютчева становятся “космическими”: Небесный свод, горящий славой звездной, Таинственно глядит из глубины, — И мы плывем, пылающею бездной Со всех сторон окружены.

Это стихотворение словно перекликается со строками Фета: Я ль несся к бездне полуночной Иль сонмы звезд ко мне неслись? Казалось, будто в длани мощной Над этой бездной я повис.

Трудно поверить, что эти стихотворения написаны в XIX веке. Тютчев и Фет опережают свое время. Они — предшественники и учителя поэтов “серебряного века”.

Последние годы жизни стали для Фета временем раздумья над смыслом жизни и мироздания. Иногда ему кажется, что “жизнь — базар крикливый Бога”, а “смерть- его бессмертный храм”, иногда он жалеет о жизни, пронесшейся “без явного следа”. Звезды напоминают поэту, что они — вечность, а он — миг.

Тютчев понимает, что мир постоянно обновляется, “новые садятся гости за уготовленный им пир”, и старшие поколения должны дать место “новым пришельцам” без злобы, без клеветы на изменяющуюся жизнь.

“Ни в смерть, ни в грустное забвенье сегодня верить не хочу”, — писал в последние годы жизни А. А. Фет, и он был прав. Гениальные лирики, тончайшие мастера стихотворного пейзажа, глубокие мыслители А. А. Фет и Ф. И. Тютчев не забыты нашими современниками. Уважение и любовь к их творчеству объединяет всех людей, которым дорого русское культурное наследие, людей разных политических взглядов и убеждений.

Любовь у Тютчева и Фета − сочинение

Вариант 1

Не будет преувеличением сказать, что к теме любви обращаются все поэты. И, наверное, для каждого любовная лирика связана с личными переживаниями. Поэтому в творчестве разных поэтов эта тема звучит всегда по-разному. Любовная лирика занимает большое место в поэзии и Тютчева, и Фета, при этом существенно отличаясь как раскрытием темы любви в целом, так и отдельными акцентами, настроениями, нюансами.

У Тютчева тема любви полностью раскрывается в лирическом цикле, посвященном Е. А. Денисьевой. В поэзии Тютчева до 50‑х годов прошлого века образы женщин появлялись редко и на втором плане. Женская тема в этих стихах была побочной и второстепенной. Теперь же в лирику Тютчева входит женский образ, многосторонний, сложный женский характер. Тютчев одним из первых поэтов попытался в своих стихах встать на позицию женщины, попытался изобразить ее внутренний мир. Пушкин и Лермонтов в любовной лирике описывали только свои переживания и чувства, не уделяя особого внимания тому, что происходило в душе женщины. Тютчев продолжает традицию Некрасова и создает цикл стихотворений с одной героиней, чей образ имеет даже большее значение, чем образ самого героя. Для понимания стихотворений этого цикла важно знать реальную историю любви Тютчева и Денисьевой.

Будучи женатым, в 1849 году Тютчев познакомился с Денисьевой и влюбился в нее. Тютчев не делал тайны из своего увлечения, не скрывал его от петербургского света. И поэтому жизнь его возлюбленной, оказавшейся в таком сложном положении, превратилась в настоящий ад. Перед Денисьевой закрылись двери многих петербургских салонов и домов, ее перестали принимать, игнорировали ее существование. Однако Тютчев не считался с мнением света и продолжал жить в двух семьях. Тютчев вытерпел немало косых взглядов и не мог чувствовать себя совершенно свободным в столичном обществе. Еще тяжелее были его переживания за свою возлюбленную, положение которой было невыносимым. Отсюда в любовной лирике Тютчева основной является тема вины лирического героя за страдания, принесенные своей возлюбленной. Эта тема звучит почти в каждом любовном стихотворении Тютчева:

О, как убийственно мы любим,

Как в буйной слепоте страстей

Мы то всего вернее губим,

Что сердцу нашему милей.

Судьбы ужасным приговором

Твоя любовь для ней была,

И незаслуженным укором

На жизнь ее она легла!

Образ толпы – частый спутник любовных стихотворений Тютчева. Толпа, свет попрали самые заветные, ценные чувства женщины:

Толпа, нахлынув, в грязь втоптала

То, что в душе ее цвело…

Чему молилась ты с любовью,

Что, как святыню, берегла,

Судьба людскому суесловью

На поруганье предала…

Любовь для Тютчева – это роковой поединок, всепоглощающая роковая страсть, слепая, разрушительная стихия. Во многих стихотворениях любовь – это не радость и счастье, а муки, горести, страдания, прежде всего, для героини.

О нет! Он жизнь мою бесчеловечно губит,

Хоть вижу, нож в руке его дрожит…

Я стражду, не живу… им, им одним живу я.

Но эта жизнь!.. О, как горька она! –

Пишет Тютчев от лица своей героини. В стихотворении “Весь день она лежала в забытьи…” Тютчев описывает последствия той роковой страсти, показывает, как опустошает и убивает любовь душу женщины:

Любила ты, и так, как ты, любить –

Нет, никому еще не удавалось!

О господи!.. И это пережить…

И сердце на клочки не разорвалось…

Денисьевский цикл – это художественный дневник. От стихотворения к стихотворению нам раскрывается история любви Тютчева и Денисьевой. Однако цикл лишен сюжетности. В стихах описываются лишь некоторые, самые важные моменты отношений двух влюбленных. В цикле мало сведений и о динамике любви, о ее возникновении, развитии. Поэтика денисьевского цикла отличается от поэтики других произведений Тютчева. В любовных стихотворениях возникают психологизм и детализация чувств, ранее не характерные для поэзии Тютчева.

Читая стихи денисьевского цикла, читатель представляет образ его героини. Тютчев всегда подчеркивает, что его героиня выше, чище, чем герой, она нравственно превосходит героя, так как страдает больше, чем он. Тютчев поэтизирует, идеализирует женщину, она становится центром всего лучшего, светлого в этом цикле. Большой трагедией для Тютчева стала смерть Денисьевой.

Жизнь, как подстреленная птица,

Подняться хочет и не может…

Нет ни полета, ни размаху –

Висят поломанные крылья.

И вся она, прижавшись к праху,

Дрожит от боли и бессилья…

Жизнь в такой тяжелой обстановке, постоянные переживания подорвали ее здоровье, она умерла. После ее смерти Тютчев не перестает писать стихи, посвященные ей. Однако Тютчеву невыносимее всего, страшнее всего было ощущать, как в его душе умирают все лучшие воспоминания, связанные с его возлюбленной:

Минувшее не веет легкой тенью,

А под землей, как труп, лежит оно.

Тютчев просит Бога не дать забыть ему о своей любимой, просит, чтобы память о ней навсегда осталась с ним:

О, господи, дай жгучего страданья

И мертвенность души моей рассей:

Ты взял ее, но муку вспоминанья,

Живую муку мне оставь о ней.

В жизни Фета тоже была огромная потеря. Трагически погибла его возлюбленная Мария Лазич. После ее смерти Фет очень меняется, меняются его взгляды на жизнь и на искусство. Фет разделяет свою жизнь на две сферы: реальную и идеальную. И только идеальную сферу он переносит в свою поэзию. Теперь в Фете стали жить как будто бы два человека: один – жестокий, прагматичный помещик, другой – мелодичный поэт, певец любви и природы. Фет стал поэтом и идеологом “чистого” искусства. Он был твердо уверен, что действительность и поэзия – диаметрально противоположные, несовместимые вещи и что никакие отголоски реальной жизни не должны проникать в поэзию. Выше всего Фет ценил красоту, преклонялся перед ней. Красотой для него является природа, любовь и музыка. Все стихотворения Фета в основном посвящены этим трем идеалам, среди которых любовь занимает главное место.

Любовь, по Фету, – это сладостные моменты сближения и соединения душ. Фет не описывает целиком любовное чувство, как Тютчев, любовь у Фета распадается на отдельные впечатления, переживания, поэт передает момент чувства, мимолетное движение человеческой души. Показательно в этом отношении стихотворение “Шепот. Робкое дыханье…”. Мир природы и мир человеческого чувства оказываются неразрывно связанными в этом стихотворении. В этих “мирах” поэт выделяет еле заметные переходные состояния, трудноуловимые изменения. И чувство, и природа показаны в стихотворении в отрывочных деталях, отдельных штрихах. Однако у читателя они складываются в единый образ свидания, создают единое впечатление. Стихотворение лишено глаголов, оно состоит из одних имен. Это придает ему особую мелодичность, напевность. Вообще музыкальность – это неотъемлемое качество всех любовных стихов Фета и поэзии Фета в целом. Музыка, любовь и природа слиты в поэтическом мире Фета, они неотделимы друг от друга.

“На заре ты ее не буди…” – один из ярких примеров музыкальности лирики Фета. Жанр этого стихотворения можно определить как романс. Стихотворение лишено сюжета, читатель ничего не знает о его героине, потому что Фет не рассказывает о ней и о ее внутреннем мире, а как бы рисует картину. Но это картина не статичная, она не лишена движения. Фет описывает едва уловимые оттенки душевных переживаний героини. Именно эти штрихи и составляют, по Фету, существо человека.

В стихотворении “Сияла ночь…” героиня именно через музыку, пение выражает все свои чувства, любовь:

Ты пела до зари, от слез изнемогая,

Что ты одна – любовь, что нет любви иной,

И так хотелось жить, чтоб, звука не роняя,

Тебя любить, обнять и плакать над тобой.

У Фета нет конкретного цикла “любовных стихотворений, посвященных Марии Лазич. Однако Фет не мог забыть свою первую, самую большую любовь. Образ Марии Лазич, память об их отношениях не переставали возникать в поэзии Фета на протяжении всей его жизни, причем более всего и проникновеннее всего Фет писал о своей первой любви в стихотворениях, вошедших в цикл “Вечерние огни”, в период, наиболее удаленный от драматического романа с М. Лазич:

Та трава, что вдали на могиле твоей,

Здесь, на сердце, чем старе оно, тем свежей,

И я знаю, взглянувши на звезды порой,

Что взирали на них мы, как боги, с тобой.

Как-то Фета спросили, как может он в его годы так по-юношески писать о любви; он ответил: по памяти. Действительно, память имела большое значение в жизни Фета. В отличие от Тютчева, постепенно забывающего образ своей возлюбленной, Фет ничего не забыл из своих отношений с М. Лазич:

Нет, я не изменил. До старости глубокой

Я тот же преданный, я раб твоей любви.

И старый яд углей, отрадный и жестокий,

Еще горит в моей крови.

Хоть память и твердит, что между нас могила,

Не в силах верить я, чтоб ты меня забыла, –

Когда ты здесь, передо мной.

Фет, в отличие от Тютчева, не только способен хранить воспоминания о давно умершей любимой женщине, он ощущает себя и любимую навсегда нераздельно слитыми в одном мире – мире поэзии:

И хоть жизнь без тебя суждено мне влачить,

Но мы вместе с тобой, нас нельзя разлучить.

Мелькнет ли красота иная на мгновенье,

Мне чудится, вот-вот тебя я узнаю,

И нежности былой я слышу дуновенье,

И, содрогаясь, я пою.

Именно такое узнавание в новом женском образе все того же, на всю жизнь вошедшего в его поэтическое сознание дорогого и прекрасного образа и составляет основу его любовных песен в цикле “Вечерние огни”. Истинным предметом фетовских песен любви являются не столько те, кто в данную минуту снова затронул его сердце, сколько сами чувства восторга, счастья, умиления, влюбленности в красоту, которые они вызывают в поэте. Любовь для Фета – это не роковой поединок, это всегда радость, счастье. Без любви, как и без природы и искусства, невозможно жить полноценной жизнью. В своих “песнях любви” поэт так полно отдается любовному чувству, упоению красотой любимой женщины, что это уже само по себе приносит ему ни с чем не сравнимое счастье.

Таким образом, в раскрытии темы любви в творчестве Тютчева и Фета больше различий, но есть и сходство. Любовные стихотворения у того и другого поэта посвящены переживаниям, связанным в основном с одной любимой женщиной, причем эти переживания постоянны для каждого поэта, они не меняются со временем. Для этих двух поэтов чувства и настроения любовной лирики различны, можно сказать, противоположны. У Тютчева любовь – это роковая страсть, губящая героиню, приносящая страдания, боль, чувство вины герою. За мгновения счастья возлюбленные расплачиваются всю жизнь и даже самой жизнью.

У Фета любовная лирика хотя и отражает личную трагедию, которую также пережил поэт, в целом окрашена в светлые, радостные тона, связанные с воспоминаниями поэта об упоительных мгновениях первой любви.

Любовная лирика Тютчева и Фета передает всю гамму чувств, связанных с любовными переживаниями: от упоения, восторга до боли и страдания. Поэтому современный читатель, не обязательно знающий личные любовные истории поэтов, тем не менее хорошо понимает их стихотворения, находит в них выражение настроений, созвучных его личным переживаниям.

Вариант 2

Салтыков-Щедрин в 70‑е годы писал, что теперь никто не отважится уже воспевать соловьев и розы. Для Фета тема любви, напротив, явилась основополагающей всего его творчества до конца жизни.

Создание прекрасных стихов о любви объясняется не только божеским даром и особым талантом поэта. В случае с Фетом оно имеет и реальную автобиографическую подоплеку. Вдохновением для Фета являлась любовь его молодости — дочь сербского помещика Мария Лазич. Любовь их была столь высока и неугасаема, сколь и трагична. Лазич знала, что Фет никогда не женится на ней, тем не менее ее последними словами перед смертью было восклицание: “Виноват не он, а я!” Обстоятельства ее смерти так и не выяснены, как и обстоятельства рождения Фета, но есть основания полагать, что это было самоубийство. Сознание косвенной вины и тяжести утраты тяготило Фета на протяжении всей его жизни, и результатом этого явилось двоемирие, чем-то сродни двоемирию и Жуковского.

Современники отмечали холодность, расчетливость и даже некоторую жестокость Фета в повседневной жизни. Но какой контраст это составляет с другим миром Фета — миром его лирических переживаний, воплощенных в его стихотворениях. Всю жизнь Жуковский верил в соединение с Машей Протасовой в другом мире, он жил этими воспоминаниями. Фет также погружен в свой собственный мир, ведь только в нем возможно единение с любимой. Фет ощущает себя и любимую (свое “второе я”) нераздельно слитыми в другом бытии, реально продолжающемся в мире поэзии: “И хоть жизнь без тебя суждено мне влачить, но мы вместе с тобой, нас нельзя разлучить”. (“Alter ego”.) Поэт постоянно ощущает духовную близость со своей любимой. Об этом стихотворения “Ты отстрадала, я еще страдаю.”, “В тиши и мраке таинственной ночи.”. Он дает любимой торжественное обещание: “Я пронесу твой свет через жизнь земную: он мой — и с ним двойное бытие” (“Томительно-призывно и напрасно.”).

Поэт прямо говорит о “двойном бытии”, о том, что его земную жизнь поможет ему перенести лишь “бессмертие” его любимой, что она жива в его душе. Действительно, для поэта образ любимой женщины на протяжении всей жизни являлся не только прекрасным и давно ушедшим идеалом другого мира, но и нравственным судьей его земной жизни. В поэме “Сон”, посвященной также Марии Лазич, это ощущается особенно четко. Поэма имеет автобиографическую основу, в поручике Лосеве легко распознается сам Фет, а средневековый дом, где он остановился, также имеет свой прототип в Дерпте. Комическое описание “клуба чертей” сменяется неким морализаторским аспектом: поручик колеблется в своем выборе, и ему вспоминается совсем иной образ — образ его давно умершей любимой. К ней он обращается за советом: “О, что б сказала ты, кого назвать при этих грешных помыслах не смею”.

Литературовед Благой в своих исследованиях указывает на соответствие этих строк словам Вергилия к Данте о том, что “как язычник, он не может сопровождать его в рай, и в спутники ему дается Беатриче”. Образ Марии Лазич (а это, несомненно, она) для Фета является нравственным идеалом, вся жизнь поэта — это стремление к идеалу и надежда на воссоединение.

Но любовная лирика Фета наполнена не только чувством надежды и упования. Она также глубоко трагична. Чувство любви очень противоречиво, это не только радость, но и муки, страдания. В стихах часто встречаются такие сочетания, как радость — страдание, “блаженство страданий”, “сладость тайных мук”. Стихотворение “На заре ты ее не буди” все наполнено таким двояким смыслом. На первый взгляд перед нами безмятежная картина утреннего сна девушки. Но уже второе четверостишие сообщает какое-то напряжение и разрушает эту безмятежность: “И подушка ее горяча, и горяч утомительный сон”. Появление “странных” эпитетов, таких, как “утомительный сон”, указывает уже не на безмятежность, а на какое-то болезненное состояние, близкое к бреду.

Далее объясняется причина этого состояния, стихотворение доходит до кульминации: “Все бледней становилась она, сердце билось больней и больней”. Напряжение нарастает, и вдруг последнее четверостишие совершенно меняет картину, оставляя читателя в недоумении: “Не буди ж ты ее, не буди, на заре она сладко так спит”. Эти строки представляют контраст с серединой стихотворения и возвращают нас к гармонии первых строк, но уже на новом витке. Призыв “не буди ж ты ее” звучит уже почти истерично, как крик души. Такой же порыв страсти чувствуется и в стихотворении “Сияла ночь, луной был полон сад.”, посвященном Татьяне Берс. Напряжение подчеркивается рефреном: “Тебя любить, обнять и плакать над тобой”. В этом стихотворении тихая картина ночного сада сменяется и контрастирует с бурей в душе поэта: “Рояль был весь раскрыт и струны в нем дрожали, как и сердца у нас за песнею твоей”.

“Томительная и скучная” жизнь противопоставлена “сердца жгучей муке”, цель жизни сосредоточена в едином порыве души, пусть даже в нем она сгорает дотла. Для Фета любовь — костер, как и поэзия — пламя, в котором сгорает душа. “Ужель ничто тебе в то время не шепнуло: там человек сгорел!” — восклицает Фет в стихотворении “Когда читала ты мучительные строки.”. Мне кажется, что так же Фет мог сказать о муке любовных переживаний. Но один раз “сгорев”, то есть пережив настоящую любовь, Фет тем не менее не опустошен, и всю свою жизнь он сохранил в памяти свежесть этих чувств и образ любимой.

Как-то Фета спросили, как может он в его годы так по-юношески пи-сать о любви? Он ответил: по памяти. Благой говорит, что “Фет отличается исключительно прочной поэтической памятью”, и приводит в пример стихотворение “На качелях”, толчком для написания которого явилось воспоминание 40-летней давности (стихотворение написано в 1890 году). “Сорок лет тому назад я качался на качелях с девушкой, стоя на доске, а платье ее трещало от ветра”, — пишет Фет в письме к Полонскому. Такая “звуковая деталь” (Благой), как платье, которое “трещало от ветра”, наиболее памятна для поэта-музыканта. Вся поэзия Фета построена на звуках, переливах и звуковых образах.

Тургенев говорил о Фете, что ждет от него стихотворение, последние строки которого надо будет передавать лишь безмолвным шевелением губ. Ярким примером может служить стихотворение “Шепот, робкое дыханье.”, которое построено на одних существительных и прилагательных, без единого глагола. Запятые и восклицательный знак тоже передают великолепие и напряжение момента с реалистической конкретностью. Это стихотворение создает точечный образ, который при близком рассмотрении дает хаос, “ряд волшебных”, неуловимых для человеческого глаза “изменений”, а в отдалении — точную картину. Фет, как импрессионист, основывает свою поэзию, а в частности описание любовных переживаний и воспоминаний, на непосредственной фиксации своих субъективных наблюдений и впечатлений. Сгущение, но не смешение красочных мазков, как на картинах Монэ, придает описанию любовных переживаний кульминационность и предельную четкость образу любимой. Какая же она?

“Я знаю твою страсть к волосам”, — говорит Григорьев Фету о его рассказе “Кактус”. Эта страсть не раз проявляется в фетовских стихах: “люблю на локон твой засматриваться длинный”, “кудрей руно златое”, “тяжким узлом набежавшие косы”, “прядь пушистая волос” и “косы лентой с обеих сторон”. Хотя эти описания и носят несколько общий характер, тем не менее создается довольно четкий образ прекрасной девушки. Чуть по-другому Фет описывает ее глаза. То это “лучистый взор”, то “недвижные очи, безумные очи” (аналогично стихотворению Тютчева “Я очи знал, о эти очи”). “Твой взор открытой и бесстрашней”, — пишет Фет, и в этом же стихотворении он говорит о “тонких линиях идеала”. Любимая для Фета — нравственный судия и идеал. Она имеет большую власть над поэтом на протяжении всей его жизни, хотя уже в 1850 году, вскоре после смерти Лазич, Фет пишет: “Идеальный мир мой разрушен давно”. Влияние любимой женщины на поэта чувствуется и в стихотворении “Долго снились мне вопли рыданий твоих”. Поэт называет себя “несчастным палачом”, он остро чувствует свою вину за гибель любимой, и наказанием за это явились “две капельки слез” и “холодная дрожь”, которые он в “бессонные ночи навек перенес”. Это стихотворение окрашено в тютчевские тона и вбирает в себя и тютчевский драматизм.

Биографии этих двух поэтов во многом сходны — оба они пережили смерть любимой женщины, и безмерная тоска по утерянному давала пищу для создания прекрасных любовных стихотворений. В случае с Фетом этот факт кажется наиболее странным — как можно сначала губить девушку, а затем всю жизнь писать о ней возвышенные стихи? Мне кажется, что потеря произвела на Фета столь глубокое впечатление, что поэт пережил некий катарсис, и результатом этого страдания явился гений Фета — он был допущен в высокую сферу поэзии, все его описание любимых переживаний и ощущение трагизма любви так сильно действует на читателя потому, что Фет сам пережил их, а его творческий гений облек эти переживания в стихотворную форму. Только могущество поэзии смогло передать их, следуя тютчевскому изречению: мысль изреченная есть ложь, Фет сам неоднократно говорит о могуществе поэзии: “Как богат я в безумных стихах”.

Любовная лирика Фета дает возможность глубже проникнуть в его общефилософские, а соответственно, и эстетические взгляды, как говорит Благой, “в решение им коренного вопроса об отношении искусства и действительности”. Любовь, так же как и поэзия, по Фету, относится к другому, потустороннему миру, который дорог и близок