Придумать рассказ о жизни крестьян в средние века используя слова община сеньор барщина

Часть I. Город и его окрестности

   Книги жанра фэнтези очень часто связаны с эпохой, которую мы привыкли называть «средневековьем», и дело тут не в замках, мечах, рыцарях и прочем антураже. Дело в легендах и мифологии, на которые ссылаются знаковые романы XX века. Профессор Джон Толкин черпал вдохновение из таких эпосов как «Сага о Вёльсунгах», «Песнь о Нибелунгах» и «Беовульф», а его друг Клайв Льюис для своей «Нарнии» позаимствовал кое-что у кельтов, что-то из «Божественной комедии», а некоторые мотивы из «Библии». Основой для многих фундаментальных работ в жанре фэнтези послужило космическое исследование, попытка осмыслить мудрость веков и пересказать простыми словами то, что уже изложили поэты и теологи прошлого. Такое фэнтези на западе принято называть «высоким», а у нас «эпическим».

   Большинство современных авторов эксплуатируют даже не сам жанр фэнтези, а его поджанр. Обычно к нему относится «низкое фэнтези», а еще поджанр «вторженцев» (это когда в наш мир вторгаются могущественные силы извне). Последний является антиподом наших «попаданцев» и популярен на западе. Сравнивать книги современных авторов с работами мастеров прошлого не имеет смысла. У современных писателей, как правило, две цели – развлечь читателя и получить прибыль.

   Как раз для развлечения публики и необходимо хотя бы поверхностное знание средневекового социума. Бывает так, что герой попадает в другой мир, но если там присутствует волшебство, магические ордена, замки, чумазые крестьяне, пророчества о розовых единорогах и т.д. то чаще речь идет именно о средневековье. Вот его-то мы и будем препарировать в серии статей, прочитав которые вы получите много полезной информации.

   Кстати, у средневековья тоже есть свои «поджанры». Оно делится на три периода: Раннее, Классическое (Высокое) и Позднее. Обычно авторы обожают позднее средневековье. Выражаясь простым языком это то «благодатное» время, когда рыцари облачались в сплошные доспехи, замки превратились в каменные исполины, появилась первая артиллерия, церковь стали ненавидеть, крестьяне взбунтовались, по морю пошли навороченные каравеллы, а пешком под стол зашагал Иоганн Гуттенберг.

   О классическом средневековье нам известно куда меньше, а раннее и вовсе останется в нашей памяти только благодаря английским монахам и арабам. К счастью рядовому автору не нужно знать историю, чтобы отправить очередного попаданца завоевывать волшебный мир. Нелишним будет только придерживаться некоторых правил, дабы окружение показалось читателю более реалистичным. Об этом мы и поговорим.

Средневековый город

   Важно сразу оговорится, что когда я пишу «город», я имею в виду большую деревню. Любой автор может сказать – к чему эти ограничения? Захочу, у меня будут сразу пять городов, объединенных мостами из слоновой кости, и в каждом будет жить миллион человек. Мой мир – мои правила!

   Такое часто случается. Есть даже топ самых больших фэнтезийных городов, и это сильно бьет по реализму. Население Древнего Рима в эпоху его расцвета насчитывало 400 тыс. человек. Это не просто много. Это демографический кризис! Рим был ужасным местом, где простые люди едва доживали до 30-40 лет. Слышали поговорку: «Все дороги ведут в Рим». Иными словами вся еда, рабы, оружие, товары и вообще ВСЕ со всего света утекало в эту бездонную клоаку.

Ниже представлен список семи крупнейших европейских городов XIV века

Гранада, Париж, Милан – 150 тыс.

Венеция, Флоренция – 110 тыс.

Болонья – 70 тыс.

Лондон – всего 40 тыс. (а ведь он играл важную роль в делах европейцев).

  Всего пять с населением выше 100 тыс. Заметьте, что большинство этих городов находятся в теплых широтах. Некоторые стоял у воды, по которой доставляют товары, или на равнине, где можно выращивать хлеба. Таким образом, несложно представить, сколько могли себе позволить города прошлого, чтобы оставаться на плаву и как быстро они бы погибли от перенаселения.

   Теперь вообразите, как выглядели деревни в средневековом мире. Повезет, если найдете деревушку с населением в 100 человек. Про Ирландию или Скандинавию того времени и говорить нет смысла. И как вы думаете там будут смотреть на нашего попаданца? Пожалуй, так же как в романе «Обломов», когда вся деревья пошла с вилами на уснувшего неподалеку бродягу.

   Если мы пишем фэнтези, то обязательно должны держать в уме, что средневековый социум пребывает в стагнации. В нем существуют три касты: воины, жрецы и рабочие. Прогресс движется медленно, а то и вовсе стоит на месте. Люди суеверны и набожны. К чужакам у них доверия нет, но своим они верят легко, почти так же легко, как представителям клира.

   Средневековый город являлся частью этого социума и воплощал образ целой эпохи. В нем каждый знал свое место, каждый занимался тем делом, которое ему поручили с юных лет. Сын кузнеца ковал, стрингер изготавливал луки и тетивы, рыцарь воевал, монах молился за спасение душ, мельник обманывал пекарей, подсыпая в муку всякую дрянь для веса и т.д. В реальном мире такой порядок вещей существовал почти 1000 лет. Виллан, ставший рыцарем – это нонсенс. Такой расклад возможен только в романтическом фэнтези. Однако вариант того, что горожанин или фригольдер уйдут в монастырь и к концу жизни станут аббатом или приором был вполне возможен. То же самое касается и военной карьеры. Простолюдин, не зависимый от феодала, вполне мог возвыситься в этот период, если обладал нужными качествами.

   Город был колыбелью жизни в средневековом мире. Многие из них были обнесены стенами, сначала деревянными с земляными валами, а потом каменными со рвами. Эти укрепления позволяли людям выживать во время набегов неприятеля и держать на расстоянии орды земляков во время эпидемий. Внутри город делился на кварталы и улицы. Номеров на домах и столбов с указателями не было. Улицы назывались как бог на душу положит. Чаще новоприбывшие ориентировались по площадям, церквям или щитовым вывескам под крышами домов. На постоялые дворы, как это было в «мушкетерах» у Дюма, ориентировались еще реже. Раньше они были не так распространены в черте города, и не стоит их путать с тавернами. В английском языке «a tavern» – чаще обозначает существительное «бар» или «пивная», в то время как «an inn» – относится к месту длительного пребывания и располагается на тракте, за пределами городских стен. На самом же деле в прошлом и там и там можно было переночевать, но таверны все же чаще использовали для короткого отдыха.

   Кроме жилых кварталов в больших городах располагались цеховые улицы, чаще тупиковые, без возможности пройти через них. В эти особые зоны запрещалось заходить даже горожанам. Там работали мастера и подмастерья. У каждого из них был свой герб, положение в обществе и каждый ревностно хранил свои секреты. Например, цех красильщиков владел формулой несмываемой краски, а цех металлургов изготовил особую печь, в которой за день можно было выплавить вдвое больше железа. За такие секреты могли и убить. Просто так погулять по городу, задавая неуместные вопросы, как мы это делаем в играх, у попаданца не получится. В лучшем случае по глупости он окажется за воротами или в тюрьме, а в худшем в могиле. Последнее может произойти, например, после угрозы поджога, попытки переспать с замужней женщиной или насмешки над каким-нибудь святым. Как там писал Умберто Эко: «Если бы я жил в средневековье, то я был бы уже мертв». Двойная ирония получается.

   Стоит еще сказать пару слов о пожарах. Огня средневековый город боялся так же сильно, как эпидемий. Пожалуй, только эти два бедствия и могли его уничтожить. Большинство зданий состояли из деревянных каркасов заполненных опилками. Такой стиль в Европе называли «фахверком». Горело все это хозяйство превосходно, а колодцев в городах было мало. Пьяницу, пусть и сгоряча пообещавшего спалить дом соседа, убивали просто на всякий случай, вдруг говорил серьезно. Известен даже процесс «наказания» поджигателей. Их запихивали в бочку, обливали смолой и сжигали. Так что к безопасности в городе относились серьезно.

   Обыкновенный средневековый городишко насчитывал приблизительно 1-2 тыс. человек, большинство из которых были потомками первых основателей. Некоторые жители состояли в родственных связях и управляли городом. Отсюда пресловутое деление на «дома», которое часто проскальзывает в серии популярных романов Джорджа Мартина и Фрэнка Герберта. «Дом» или «Клан» – это фактически семейная община, объединенная общими предками. Для такого сурового времени людям было свойственно держаться вместе. Чужаков в общину принимали неохотно, а изгнание из нее считалось страшнейшей карой. Таким был типичный средневековый город. Вы можете туда войти и пожить, но остаться навсегда, скорее всего, не получится.

Средневековая деревня

   Если нельзя остаться в городе, то куда же идти попаданцу? Как правило, туда, куда они все идут – на поиски приключений. За пределами городских стен царила мрачная действительность. Стоило путнику свернуть с торгового тракта и количество постоялых дворов сокращалось до минимума. Появлялись густые леса, болота и горы, где жил темный люд, не нашедший место в городе и на фермерских хозяйствах. Как правило, это были преступники, изгнанники или отшельники. Авторитетных лекарей за городом было немного, а те, что врачевали травами, делали это тайно. Шанс подцепить заразу и умереть, не успев получить должного лечения, был высок.

   Тут стоит заметить, что прямо за городской стеной дела обстояли не так плохо. Там тоже кипела жизнь. Как правило, отцы-основатели выбирали самое удобное место для города, где можно выращивать урожай и подвозить товары извне. Равнины, пшеничные поля, огороды, яблоневые сады и полноводные реки, – обязательный пейзаж для окрестностей любого средневекового города. Жить в глубоком ущелье или на скале посреди пустошей могут только люди из вымышленного мира. В реальности города-гиганты вроде Милана и Парижа надо было чем-то кормить. Посему, покинув город, путник сперва шел по торговому тракту мимо сотен фермерских хозяйств, либо уплывал из него на корабле через порт.

   Крестьянские поселения были продолжением города, а в некоторых странах, вроде Италии, его частью. Так или иначе, одно не могло существовать без другого. Город давал провинции одежду, инструменты, помогал лекарствами, а селяне взамен поставляли туда еду и стройматериалы.

   Земли вокруг города принадлежали мелким феодалам, чьи массивные дома были выстроены в глубине провинции, неподалеку от города. Они же владели мельницами, полями, лесами и крестьянскими поселениями. Административным центром таких владений являлся манор, а также домен – земля в собственности лорда, дарованная королем. Манором, кстати, называли не только дом-крепость, но и владение феодала в целом. Напоминало все это хозяйство современный дачный поселок, только забором между участками служили дороги, речушки, мосты и каменные насыпи.

   Многие крестьяне проводили в родной деревне всю жизнь. Иные могли убежать в леса и стать разбойниками, однако век таких бунтарей был короток. Чаще люди предпочитали работать за еду и пару недель в году бесплатно на церковь, ради спасения души. Большинство из них были вилланами или сервами (крепостными батраками), но встречались и фригольдеры, владельцы собственной земли. Объединяло их лишь одно – труд. Средневековый крестьянин работал как вол, отдыхая только по воскресеньям и на церковные праздники. О том, сколько таких праздников было в году можно представить, просто изучив православный календарь. Вот и получается, что европейский крестьянин отдыхал чаще современного офисного работника. Оно и понятно, какому сюзерену нужны полумертвые работяги?

   Главной тягловой силой в деревнях были не только крестьяне. Лошади и быки работали наравне с людьми. Как писал Майкл Крайтон: «Средневековье – это мир лошадей». Этих животных попаданец встретит повсюду, а их несравненный аромат будет преследовать его чаще, чем вонь стертых ног. Почему ног? Да потому что крепкая, рабочая лошадка в средневековье стоила как машина в наше время, а содержание ее обходилось еще дороже. Феодал, имевший постоянный доход и поля для выгула скота мог позволить себе табун. Простой человек о такой роскоши не мечтал. Так что сразу оседлать коня, получить жену и дом в Вайтране у попаданца получится только в ущерб реализму. В настоящем мире придется много ходить пешком или плавать на лодках.

   Покинув город, путник так и будет идти по тракту до тех пор, пока не стемнеет. Двери домов на его пути чаще будут закрыты. Немногие фермеры давали кров бродягам, но обычно возле дорог всегда находилась пара домиков, хозяева которых за пару монет или историю охотно принимали прохожих, тем самым избавляя соседей от ненужных гостей. На такой дом обычно указывали там, куда постучится бродяга. В окрестностях города также мог находиться монастырь. В нем странников кормили бесплатно и даже могли ненадолго приютить.

   Если представить демографическую карту Европы времен раннего средневековья, то можно заметить, что большинство людей предпочитало селиться в теплых краях. Население далекой Скандинавии не превышало 1 млн. жителей. Киевская Русь насчитывала 5,5 млн. В пределах Каролингской империи обитало уже 15 млн. человек, а население исламского мира по самым скромным подсчетам – 24 млн. К XIV веку ситуация несильно изменилась благодаря эпидемии «Черной смерти». Таким образом, между большими городами и фермерскими угодьями постоянно существовал пустой от людей мир, соединенный древними римскими дорогами. Многие из них сильно размывало, и они становились непроходимыми. В средневековье дороги вовсе не мостили, а те, которые достались европейцам от римлян, старались держать в надлежащем состоянии. Если в небольшой по размерам Англии между городами не существовало больших расстояний, то на материке все было иначе.

   Незавидна была жизнь тех феодалов, владения которых граничили с глушью, но еще хуже приходилось батракам, чьи поля упирались в чащобу. Во Франции, например, у крестьян долгое время были проблемы с ордами волков. Свирепые хищники постоянно грызли овец, не брезгуя пастухами, грибниками и охотниками. В городе с наступлением ночи люди могли уснуть спокойно, но в деревне фермеры засыпали, держа под рукой вилы или копье, готовые в любую минуту вскочить, когда за окном раздастся испуганное блеяние овец. Важно понимать, что для средневекового человека живущего в глуши тьма была вещественна и враждебна, как настоящий враг. С приходом ночи мир сжимался до размеров домашнего очага, а окрестности наполняли злые силы: ведьмы, бандиты, демоны, колдуны и даже сам дьявол.

   Мне трудно представить, что чувствовали люди, которых навсегда изгнали из общины. Как они жили в лесах одни в землянках и шалашах, как, будучи суеверными до мозга и костей, готовились к приходу ночи. Не такими уж веселыми кажутся приключения попаданцев на просторах этого мира. Правда, когда под рукой есть магия и спутники все кажется немного проще, но это только на первый взгляд. Хороший автор всегда найдет способ усложнить героям жизнь.

Случайно начавшийся спор с одним человеком заставил меня задуматься о том, что многие люди, даже знающие историю современную, совершенно не понимают что такое Средние века и феодализм. Вот просто вообще. Причем лакуны в знаниях эти люди пытаются заполнить экстраполируя свои знания о XIX — XX веке на век XIV или XVI.

С другой стороны мы на АТ, на сайте, на котором много писателей и читателей фэнтези. А условные Средние века — это архитипичный сеттинг для большей части фэнтези. И при этом люди совершенно не понимают что такое Средние века. Да что там далеко ходить — сериал «Ведьмак» от нетфликса. Помимо того, что сериал плох и как экранизация и как цельное художественное произведение, так там еще и полное непонимание того, как жили и вели себя люди во времена популярности разных длинных и острых железных штук. 

На самом деле я вовсе не специалист по истории Европы Средних веков. Вообще не специалист. Но так уж вышло, что у меня есть кое-какие знания и я могу складывать буквы в предложения, так что почему бы не поделиться своими скромными познаниями?

И да, это именно ликбез — то есть очень-очень краткий и очень-очень упрощенный текст.

Для начала надо сказать, что Средние века — это тысяча лет. Начинаются Средние века в 476 году в момент падение Западной Римской империи, а заканчиваются… тут сложнее, потому что разные специалисты дают разные даты и между ними до сих пор идут споры. Некоторые продлевают Средние века вплоть до XVIII века, другие выбирают круглую дату — 1500 год. Но я бы назвал дату — 1648 год. Конец Тридцатилетней войны и также войны Нидерландов за независимость.

В любом случае Средние века — это тысяча с лишним лет истории. Для сравнения — вся история России с призвания варягов и по сегодняшний день — 1159 лет.

Но когда мы говорим о Средних веках — большинство представляет себе эдакое условное средневековье с рыцарями и замками, вассалами и менестрелями. А между тем взять воина Франкского королевства, французского рыцаря, отправившегося в крестовый поход, и французского жандарма участвующего в Итальянских войнах — да вы же натурально между ними ничего общего не найдете! А ведь и первый, и второй и третий — рыцари Средневековой Европы, более того они живут в одной стране)) Но они по разному выглядят, по разному вооружены и даже на войну отправились с абсолютно разной мотивацией.

Но поговорим обо всем кратко и начнем с начала.

Что такое феодализм?

Тут можно привести много научных терминов, сослаться на разные школы и упомянуть споры между ними, но у нас же не урок истории, поэтому я скажу своими словами.

Феодализм — это система общественно-экономических отношений, основанная на владении землей и характеризующаяся неразвитостью рыночных отношений, преимущественно натуральным хозяйством, а также специфичными вертикальными и горизонтальными связями в обществе.

Как это выглядит в реальности? С этим нам поможет разобраться граф Например. Доблестный сэр Например прославился в бою, помог королю и тот в награду дал ему графство Напримерское. В обмен на пожалованную землю, граф обязан по первому зову короля явится к нему лично верхом на лошади и с оружием, а также привести с собой отряд воинов, причем собранных, обученных и вооруженных за свой счет. Как это говорилось на Руси: «Явится конно, людно и оружно». 

И вот тут сразу у графа возникают проблемы. У него есть целое графство, доходы с которого идут ему. Предполагается, что именно на эти деньги он и соберет личную дружину. Но денег у графа нет! У него есть леса, пашни, заливные луга, деревни с крестьянами, хорошие охотничьи угодья, пруды и реки, в которых ловится рыба, а вот денег у него нет. От слова совсем. Это главная проблема Средневековой Европы — острый дефицит денежной массы.

Ну не растут у крестьян на грядках серебряные монеты. Поэтому граф Например может либо требовать с крестьян часть урожая, либо выполнения каких-либо работ, полезных графу. В России это называлось оброк и барщина, соотношение оброка и барщины могло меняться в ту или иную сторону в зависимости от региона. В Европе было примерно также, но там личная зависимость крестьян достаточно быстро отмирает за ненадобностью, и крестьяне просто арендуют землю у феодала, выплачивая арендную плату частью урожая либо же деньгами, если такая возможность у них вообще была.

Нашему графу крестьяне отдают часть урожая и продуктов сельского хозяйства, поэтому к него есть: лошади, коровы, овцы, зерно, овощи, пиво, мясо, рыба, шерсть, лен, шкуры животных, но вот денег у него нет. Он конечно может поехать к своим соседям и предложить им свои товары, но вот сюрприз — у них все ровно тоже самое! И точно также нет денег. В итоге с одной стороны у графа много продуктов, но реализовать их нет никакой возможности, потому как в какую бы сторону он не поехал — у всех всё тоже самое. Это и называется натуральным хозяйством, когда у человека есть только то, что он сам может произвести.

Но, допустим, нашему графу нужно построить замок и он едет в гости к графу Допустим, на землях которого есть каменоломня. И он договаривается о поставках камня на постройку замка, а взамен же отдает ему часть своего зерна, шкур и рыбу. А вот это называется натуральный обмен.

А как же рынок? А рынка нет. Потому что нет денег, и потому что большую часть времени людям ничего на рынке не надо, они сами обеспечивают себя всем необходимым в рамках одного графства.

И вот как же графу Например содержать свою дружину? Да попросту поселить их в своем замке, кормить, поить и одевать. Да, за службу он им не заплатит ни копейки, но зато они будут есть с его стола и спать под его крышей.

Подобная система приводила к тому, что, например, в Норвегии налоги долгое время собирались весьма интересным способом. Конунг просто ездил в гости к своим подданным и гостевал у них со своей дружиной. А подданный кормил и поил конунга, его свиту и его дружину. На Руси при первых князьях было примерно тоже самое.

Другой способ — это раздать людям небольшие участки земли в графстве, чтобы они сами себя кормили. Разумеется отдают не просто голую землю, а деревни, ведь кому нужна земля без работников? Теперь вы понимаете, почему король наградил графа за службу именно землей, а не просто мешком золота или там орденом? Да потому что только земля и имеет ценность.

И вот таким нехитрым образом и создается вассально-ленная система, в которой крупный феодал наделяет своей землей феодалов поменьше, чтобы те служили ему на войне. И это лестница выстраивается от короля (как самого крупного феодала) до какого-нибудь сквайра у которого всего одна деревня во владении. Это и называется вертикальными связями в феодализме — иерархическая феодальная лестница, в которой каждый является чьим-то вассалом и в тоже время является сюзереном по отношению к своим вассалам. Ну а в основе всего лежит труд крестьянина, обрабатывающего землю.

И что важно, как вассал имеет обязанности, так и сюзерен. Поэтому часто говорят о системе соподчинения, потому что вассал вправе требовать от сюзерена выполнения его обязанностей и защиты прав вассала.

Разумеется — это упрощение, но суть, я надеюсь, понятна. И да, в таком виде эта система существовала не так уж и долго, она достаточно быстро начала изменяться. И в богатых регионах вскоре феодалы начали собирать с крестьян не оброк урожаем, а вполне обычную арендную плату деньгами. Но сама суть — земля в обмен на службу — не изменилась. И именно через описание натурального хозяйства становится понятно, почему система сложилась именно в таком виде.

Как заработать деньги феодалу?

Но вернемся к нашему графу, как же ему все-таки получиться хоть немного наличных денег? Наш граф Например вводит пошлины для проезжающих торговцев. Предписывает им платить за пользование мостами на его территории, а также посещать только правильных кузнецов и останавливаться на правильных постоялых дворах, которые в свою очередь будут отстегивать часть денег графу. А еще, знаете такую детскую присказку «Что упало, то пропало»? Так вот, в оригинале она звучала так — «Что с возу упало, то пропало». И это была не поговорка, а закон. Если на территории феодала с повозки торговца что-то падало на землю — это тут же становилось собственностью феодала.

Грабеж? Да, грабеж. Причем неприкрытый. Но граф Например в своем праве. Это его земля и он тут хозяин, какие хочет законы, такие и устанавливает.

Конечно — это тоже безбожное упрощение. И все зависело от места жизни нашего графа. В конце-концов где-нибудь в горах Шотландии граф мог лишь грабить англичан по воскресеньям и другого источника дохода у него не было вообще. А вот какой-нибудь итальянский граф, расположившийся на торговом пути, мог грести золото лопатой. Правда и драться за это хлебное место ему придется не на жизнь, а на смерть. Ведь не только он один такой умный.

Еще граф Например может организовать ярмарку на своих землях. Небольшие ярмарки раз в месяц или как-то так и так возникали в крупных местах, но там в основном крестьяне и мелкие ремесленники обменивались товарами. А вот чтобы проводить крупную ярмарку как правило требовалось получить разрешение у короля. Да и организовать такую ярмарку было очень непросто, но зато на неё могли приехать купцы не только со всего королевства, но и из соседних стран с диковинными товарами, которые было не купить в обычное время. Также все бродячие артисты со всей округи собирались на ярмарки, чтобы развлекать народ и зарабатывать. На ярмарке можно узнать все свежие новости, заключить новые контракты и так далее. В общем — средневековая ярмарка — это важнейшая часть общественной и экономической жизни.

А доходы от ярмарки достанутся тому, кто организовал, разумеется. Ну, во времена более централизованной власти придется делиться с этой властью, конечно же.

И, увы, я что-то мало припоминаю описания ярмарок и упоминания их значимости в книгах авторов фэнтези. Разве что у Коваленко в «Кембрийском периоде», а также у Сергея Малицкого в «Пагубе»

Еще одним важнейшим источником дохода для графа Например может стать город.

Средневековый цех

Даже небольшой город — это центр общественной и экономической жизни округи. Это ремесленники, таверна, небольшой рынок, чаще всего не ежедневный, а открывающийся по каким-то определенным дням недели — «базарный день». По нашим современным меркам такой город — это что-то вроде маленького села на трассе с бензозаправкой и двумя-тремя магазинами.

Большой город — это интересней. Это каменные дома, купцы, городской совет, городское ополчение и самое главное — цеха ремесленников.

А что такое средневековый цех — понимают далеко не все. Это не просто что-то вроде гильдии ремесленников или торгового предприятия. Каждый ремесленник — это по сути индивидуальный предприниматель. Он работает сам по себе, сам обслуживает клиентов, сам получает с них деньги, ездит на ярмарки и продает изделия. Но при этом цех регламентирует каждый его шаг. Даже минимально допустимое расстояние между станками или там рабочими столами регулируется цеховыми правилами, чтобы ты не дай бог не втиснул в помещение три верстака, вместо двух.

Естественно, что более важные вещи регламентируются еще строже. Максимально допустимое число заказов, количество учеников или подмастерьев, время работы и так далее, и все для того, чтобы ни один ремесленник не мог произвести больше продукции, чем остальные. И, разумеется, никто не может просто так приехать в город и открыть свою мастерскую — только через цех. Иначе никак. И никакой свободы предпринимательства как явления. Ты и шагу не имеешь права ступить без одобрения остальных товарищей по цеху.

А все почему? Да все по той же причине — рынка нет. Основная масса населения — крестьяне — шопингом не занимается в принципе! Если крестьянин вдруг приехал в город и купил сапоги — так будьте уверены, он их по наследству еще внукам оставит. Если для девушки покупают платье для свадьбы, то это не просто платье на один вечер — это часть её приданного и праздничное платье на всю её жизнь. Конечно, богатая горожанка будет иметь не одно платье на всю жизнь, а два или три на год. Но богатых горожанок мало. И если какой-то мамкин Стив Джобс попадет в прошлое, арендует сарай, посадит туда с два десятка китайцев шить обувь — так через месяц у него клиенты закончатся. И новых не будет, хоть ты тресни.

А цеховые правила предполагают что клиенты у тебя будут и завтра, и послезавтра, и чрез год. И твой сын, если пойдет по твоим стопам, без клиентов не останется. И никто их у него не заберет. Цех гарантирует полное отсутствие конкуренции. А если кто-то попытается переманить клиентов у товарищей — так ему быстро объяснят политику партии. Десять-пятнадцать сантиметров стали в печени гарантируют понимание.

С другой стороны, случись с ремесленником несчастье — ему помогут товарищи по цеху. Никто не оставит без заботы и его семью. А поскольку никакой иной социальной защиты не существует — это крайне важно. И да, если кто-то наедет на булочника или кожевника — то ему достаточно будет позвать на помощь товарищей. И они придут, и что характерно, в доспехах и с оружием, потому как ремесленники в крупном городе могут быть достаточно обеспеченными людьми, чтобы позволить себе доспехи средней паршивости, топоры, копья или алебарды.

Цех — это хороший пример горизонтальных связей в Средневековой Европе. С одной стороны он жестко ограничивает свободу человека, а с другой — защищает его от любых возможных жизненных неурядиц, будь то пожар, травма или какой-либо наезд со стороны. Это средневековая корпорация объединяющая людей по профессиональному признаку.

Феодальная раздробленность

Город обслуживает сельскую округу, поставляя крестьянам необходимые им ремесленные изделия, сельская округа же поставляет в город продовольствие и сырье для ремесленников. Раз в полгода-год можно провести ярмарку и купить у  приезжих купцов всё необходимое, в остальное же время, как говорится, чем богаты тем и рады, но зато всё свое. А остальная страна как таковая отдельно взятому графству не нужна. Все что необходимо жителям графства они же сами и производят. Причем излишка товара как правило нет — а зачем производить больше, чем тебе нужно? 

А граф со своей дружиной следит за порядком и охраняет все это дело. Да, а король ему, кстати говоря, уже и не к чему. Зачем он вообще нужен, если вот его земля, вот его люди, его вассалы, его соседи, с которым он может дружить, а может и воевать из-за какой-нибудь деревни на границе? Опять же с благородными соседями можно собраться на турнир, пригласить их на пир, съездить на охоту.

И вот к чему приводит вот такая вот незатейливая экономическая жизнь?

А она приводит к ярко выраженной атомизации общества или же — к феодальной раздробленности. Страна идет лесом. Король идет туда же. Потому что в этом мире зачастую значение имеет не то, какой ты национальности или даже веры, а значение имеет откуда ты, где ты живешь, кто твои товарищи и под кем ты ходишь. Для аристократа значение имеет то, чей он вассал и кому он служит.

Для жителя города первостепенное значение имеет то, что он житель конкретного города, ведь именно с благополучием города будет связано его личное благополучие, а не со страной. А в рамках города важно то, к какому он цеху относится или в какой гильдии купцов состоит. Кузнец он, ткач, булочник или кожевник.

Деревенские жители образуют общину и им тоже зачастую неважно кто там король, ведь платят они не ему, а графу. Но даже и графа они могут в глаза не видеть, а иметь дело только с его управляющим или местным мелким рыцарем, получившим от графа их деревню в управление.

А необходимость и значимость центральной власти падает до нуля. Король оказывается в положении первого среди равных. Если он вообще остается. Например на Руси Андрей Боголюбский. Если до него князья дрались за киевский престол, потому что кто правил Киевом — тот правил Русью, а все остальные должны были ему подчиняться, то после него это был просто город, а его князь был просто князем. Сам Андрей Боголюбский это и продемонстрировав захватив и разграбив Киев. 

Во Франции владения короля сжимаются до небольшого пятна на карте.

А такие государства как Германия и Италия смогут собраться из феодальной раздробленности аж в XIX веке!

И вот это вот все и есть феодализм — земля в обмен на службу, труд крестьян как основа экономики, специфические горизонтальные и вертикальные связи в обществе, натуральный обмен и неразвитость рыночных отношений (на всякий случай подчеркну — не отсутствие, а именно неразвитость! Торговый оборот Ганзейского союза может выглядеть внушительно, но сравните его с Ост-Индской торговой компанией Англии или Голландии и поймете о чем я говорю), крайняя слабость или полное отсутствие центральной власти.

И увы, нередко в фэнтези это все упускается, а рыцарь — это не землевладелец, на которого работают крестьяне, что и позволяет ему иметь коня, доспехи и оружие, а просто класс вроде друида или барда. Простые крестьяне могут бродить туда сюда, просто потому что им так захотелось, ну или там миссия у них по спасению мира от Темного властелина. Королю все подчиняются, просто потому что он король. Ремесленники — просто ремесленники, а не объединенные в цех работники, и обидеть их может каждый. В каждом городе стоит гильдия воров или убийц. Купцы возят с собой мешки с золотом. На бесплодных северных землях обитают орды варваров. Эльфы живут в лесу, а гномы под землей и больше про них, как правило, ничего и не говорится. Как они живут, как устроено их общество, что они едят, как функционирует их экономика? И так далее. 

PS. Я планирую написать еще несколько статей по Средним векам, в частности рассмотреть средневековые войны, подробней коснуться темы жизни средневековых городов и университетов, затронуть инквизицию и охоту на ведьм.

PPS. Все интересующимся темой средневековья я советую почитать куда более интересные статьи от более умных людей, чем я.

«Мозаика Средневековья» — Робер Дж. Гольярд

«Военное дело для чайников» — Сергей Кун

«Заметки об истории» — Вадим Скумбриев.

Д.Ю. Да и Роберту было интересно тоже… 

Клим Жуков. Ну да, если он от кровавого поноса в походе потом не умрет, некоторое время было интересно. 

Социальные лифты работали некоторое время. Потом, как водится с социальными лифтами, стали они сбоить. А потом перестали работать вовсе. Потому что если в VIII веке стать бенефициарием было относительно просто (хотя, конечно, не просто, но имелись возможности), то в XII веке (я имею в виду конец XII века) стать рыцарем простолюдину почти нереально. 

Знаменитый французский поэт и рыцарь XII-го века Бертран де Борн (Bertran de Bòrn) писал: «Мужики, что злы и грубы, На дворянство точат зубы, Только нищими мне любы! Любо видеть мне народ Голодающим, раздетым, Страждущим, не обогретым!» 

У него много таких прекрасных стихов, где он описывает, как они топчут этих вонючих смердов, этих поганых крестьян, как при этом великолепная конница мчится по вспаханным полям, на которых на следующий год ничего не вырастит. 

Д.Ю. Сволочь какая… 

Клим Жуков. Это был нормальный рыцарь конца XII века. Потому что он жил в этой культуре, это как раз культура, когда начинают выключаться социальные лифты. Это делаются разные народы, не просто сословия, а разные народы. Хотя конечно долгое время рыцаря по инерции продолжали считать защитником, который подставляет свою грудь и голову за тебя. И иногда так оно и было. 

Но с выключением социального лифта, рыцарь постепенно превращается в паразита. 

Д.Ю. А почему лифт выключился? Что за объективные причины? 

Клим Жуков. Объективная причина была ровно одна: потому что благосостояние данного общества измеряется 100 процентами, 1% этого общества становится бенефициариями, не считая старой родовой аристократии, всяких королей и графов, которые достались еще с варварских времен. К ним присоединяются эти бенефициарии, некоторые становятся богаче, некоторые остаются, как и были, среднего достатка условно говоря. Но в силу необходимости содержать этих людей как войско, которое требует чудовищных затрат, с этой стороны общества концентрируется определенная ресурсная база. И вырасти она не может, т.е. на всех её не хватит. 

Д.Ю. Как говорит наш хороший товарищ Борис Витальевич Юлин, «поросеночек маленький, на всех не хватает». 

Клим Жуков. При этом внутри этой прослойки все отлично понимают, что лучше жрать торт втроем, чем дерьмо по одиночке. Поэтому они немедленно договариваются и перестают в свой круг кого-либо пускать. 

Конечно можно туда проникнуть, но это невероятно сложно, это исключение, подтверждающее правило. За какие-то выдающиеся подвиги, конечно можно было проникнуть наверх, но как правило этот лифт был закрыт. 

Единственный способ подняться наверх, вплоть до самых верхов феодального общества – это церковь, если ты поступал в монахи. Хотя и монастыри, как долгое время работающий проводник к верхам стал очень быстро доступен опять же не для всех. Безусловно, ты мог стать монахом. Но, как правило, в монастыри поступали младшие сыновья этих самых графов, герцогов и рыцарей, просто потому что они не имели права на наследство. 

Но, тем не менее, родственники обеспечивать-то их продолжали. Дарили монастырям всякие ценные подарки, просто чтобы их отпрыска взяли в этот монастырь. И понятно, что карьера такого человека была гораздо предпочтительней, чем монаха из крестьян. 

Д.Ю. Напрямую зависело от количества засылаемого сала для братии, да?.. 

Клим Жуков. Конечно. Это же спонсорская помощь была фактически. 

Таким образом, и этот путь наверх постепенно выключался. Хотя работал конечно гораздо дольше и не выключался до конца никогда. Все-таки у монаха много чего зависит от головы. Если ты был образованный, хорошо учился, знал философию, то у тебя были определенные шансы. 

Так вот. Поросеночек маленький, сословия инкапсулируются. И после этого оно начинает заниматься только эксплуатацией податного населения. Если раньше оно несло позитивную функцию, то теперь начинает выпивать из него все соки. Все это заканчивается плохо. Потому что, что во Франции, что в Англии (странах наиболее репрезентативного феодализма) в XIV веке случаются восстание Уота Тайлера и Жакерия знаменитая, во Франции. 

Д.Ю. А зачем они так делают? В силу какой-то человеческой природы? Вот, гнусные люди. Хочу кровь из тебя пить и буду пить. Или это в силу каких-то объективных общественных процессов? 

Клим Жуков. Это совершенно объективный общественный процесс, потому что капитал имеет свойство самовозрастать. Если он не самовозрастает, он самоубывает. Т.е. или ты богатеешь или ты разоряешься. 

Д.Ю. Третьего нет? 

Клим Жуков. Никак. Чтобы стоять на месте, надо очень быстро бежать куда-то. 

Д.Ю. А тихонько жить? 

Клим Жуков. Тихонько жить? Если бы это была сферическая Франция в вакууме, было бы можно. Но вокруг сферической Франции в вакууме существовали сферическая Англия в вакууме, сферическая Наварра в вакууме… 

И, кстати, жакерию – знаменитое восстание «жаков», как презрительно называли крестьян – кто их давил? Их давили не только французы, их давила коалиция феодалов. И, например, король Наварры Карл, по кличке «Злой», принимал активное участие в этом процессе, и английский контингент, который находился на территории Франции, а их там находилось всегда очень много, в связи со Столетней войной, тоже принимал активное участие. Т.е. это было что? Классовый мир против классового врага. Это была химически чистая классовая борьба. Против восставшего быдла всякого. 

Но в Европе судьба сложилась у крестьян более благополучно, чем в России. 

Во-первых, к чему все вели? Крестьяне должны были обеспечивать рыцаря. Чтобы обеспечивать его на постоянном основании нужно было, чтобы они постоянно жили при рыцаре. То есть, есть деревня, там живут крестьяне, никуда из нее не уходят. Потому что, если они будут ходить где попало, то у рыцаря упадет боеготовность. 

Д.Ю. Ну чисто – Warcraft. Ставишь ферму и вот он лес рубит, золото копает и все сюда таскает. Не отходит далеко. Только в лес и на шахту. 

Клим Жуков. Правильно. Потому что если он будет ходить куда попало, у рыцаря упадет благосостояние и таким образом упадет боеготовность твоего войска. А войско, повторюсь, в Средневековье нужно постоянно, потому что много желающих тебе помочь расстаться с материальными благами. 

Д.Ю. И тут еще какой-то идиот-крестьянин решит, что ему лучше жить вон там. Лучше тебе жить вот здесь. Здесь ты хотя бы жить будешь… 

Клим Жуков. Как я уже сказал, при инкапсуляции этих сословий, крепостное право начинает выступать тормозом развития страны, вообще. И как только у страны появляются предпосылки для развития экономики в принципе, в более высокие формации, крепостное право делается не просто тормозом, а якорем в ноге этого государства. 

Первым, кто отменяет крепостное право становятся североитальянские города-государства, где начинает уже формироваться пока зачаточный, но уже капитализм. Это происходит в XII-XIII веках вообще. 

Д.Ю. Вот ведь никогда и не подумаешь… Казалось бы, Древний Рим закончился и у них-то в первую очередь все сдохло. И в этом самом Риме сколько там… 30 тысяч человек «не жило»… 

Клим Жуков. …И волки бегали по улицам. Как описывали современники. 

Д.Ю. А вот, поди ж ты, такое построили и такого добились… 

Клим Жуков. Так потому что это очень благодатное место – Северная Италия. Во-первых, там очень плодородная земля, там тепло и там самое главное – сходятся международные торговые пути. Собственно поэтому все эти города-государства долгое время не могли соединить вместе, потому что они в гробу друг друга видели. Они и так прекрасно жили. 

Вот этого маленького куска земли, которые у них был, и вот этого одного порта, который у них был в городе, хватало за глаза и за уши для того, чтобы нормально развиваться. Богатеть, жить и прочее. Они были друг другу просто не нужны. 

Д.Ю. Для меня все время было удивительно, как это так, вот Пиза, совершенно ни о чем, а у них свой порт когда-то был и все у них было прекрасно. Не говоря про всякие Венеции, Генуи… 

Клим Жуков. Венеции, Миланы, Генуи… 

Д.Ю. …это ж вообще, туши свет. Насколько богато, и крепко стояли. 

Клим Жуков. Они были не просто богатые. Новый Арсенал в Венеции, построенный в XIV веке, на нем работало 16 тысяч человек. 16 тысяч человек это больше, чем половина населения средневекового Новгорода. 

Д.Ю. Это только рабочих, пролетариев, замечу. 

Клим Жуков. Да, да, да. Такой концентрации ресурсов смогли добиться на мануфактурах, фабриках только в XVIII веке, в других местах. 

Д.Ю. Даже забредший туда Данте охерел настолько, что сложил специальный стих про Арсенал. А какой-то заманенный французский король… его усадили пожрать, и пока он обедал, они сколотили галеру, набросали там сухарей, весел и она там с криками и воплями отчалила. Готовая. Унификация процесса… 

Клим Жуков. Глубокое разделение труда и самое главное – концентрация ресурсов в одном месте. Потому что на Арсенале делали паруса, сами корабли, мачты, оружие, пушки… монополия фактически, государственная. 

Так вот, чтобы это стало возможно, нужны свободные рабочие руки. То есть, должны быть крестьяне, которые могут уйти в город. Должны свободно перемещаться. 

Но для этого опять же должны быть некие предпосылки. То есть наличие свободных средств, которые можно пустить на некое развитие. В Северной Италии они были. Во Франции и в Англии крестьян начали активно освобождать после того как и по Франции и по Англии прокатилась чума. 

Д.Ю. В Венеции тоже она прокатилась 

Клим Жуков. Ну в Венеции к тому времени все уже было в порядке с развитием капитализма. Во Франции, Англии было абсолютно не в порядке. Но вдруг выяснилось, что рыцарей много, а крестьян стало мало. Поскольку рыцари мели хоть какой-то доступ к лечению и в силу того, что они лучше питались, были более здоровыми, процент выживших был больше среди дворянства. 

Крестьяне мерли как мухи. И вдруг выяснилось, что просто так взять и начать угнетать своего крестьянина нельзя, потому что их осталось там один-два. Нужно их любить, холить и лелеять и целовать их всячески. Носить на руках и ублажать. Тем более, что крестьяне, объединившись в отряды, оказались очень серьезной военной силой. Которые, учитывая, что шла Столетняя война между Англией и Францией, отнимали колоссальный ресурс от фронта. Поэтому с ними начали постепенно договариваться. В это время начинают освобождать крепостных в Англии и Франции. Не скажу, чтобы освободили их прям всех… 

В Англии вообще было с этим делом, а именно с крепостным правом, все не так просто. Потому что около половины крестьян были свободные йомены, т.е. они никогда не были крепостными. Собственно поэтому английское войско обладало таким количеством лучников и копейщиков пеших, которых они применяли на полях Столетней войны и которые снискали себе заслуженную славу. 

Д.Ю. С твоей точки зрения, как специалиста. А вот Европа с подобным положением вещей и с таким ходом исторического развития, это некий образец, как это должно происходить или это некая аномалия? Или это просто вещь сама в себе и на своем месте, что это такое? 

Клим Жуков. Во-первых, безусловно это вещь сама в себе и на своем месте, потому что есть Европа, она развивалась, так, потому что у нее такие условия. Есть какая-нибудь Мезоамерика, которая развивалась вообще вот этак. Там железа не было, долгое время его просто не знали. Она развивалась другим способом. Есть Китай, там очень много людей, он развивался третьим образом. Соответственно, есть Русь, которая развивалась четвертым образом… 

Д.Ю. Я подвожу к самому главному: когда рассказывают, что в Европе живут нормальные люди, цивилизованные европейцы, а вы – дебилы, чурки и не способны построить ничего. Что мы на это можем ответить? 

Клим Жуков. На это можем сказать, что в Европе недаром постоянно происходило такое количество войн. Непрерывно, начиная с Бронзового века. Потому что это место, которое недаром стало, в общем, центром мира, надолго. Потому что Европа – это мало места (относительно конечно, по сравнению с Россией эту Европу вообще на карте почти не видно). Мало места – значит, товары перемещаются с огромной скоростью. Т.е. плечо подвоза короткое – накладные расходы на перевозку маленькие, экономическая эффективность такого пути – высокая. 

Д.Ю. И плюс, я б вдогонку заметил, что у них море называется Среди-земное. То есть «среди земель» и соответственно позволяет поставки осуществлять морским путем – самым дешевым, по все видимости, и очень быстро. Много рек, по которым плавают. Во всяких Голландиях там вообще каналы специально рыли. И не только там, много где рыли каналы. И в общем-то, да, при таких коротких расстояниях наверное очень выгодно было. 

Клим Жуков. При этом. Много народу, относительно. То есть высокая плотность населения. Которое можно поработить, продать в рабство. Если говорить о более поздних временах, так или иначе использовать в качестве военной силы, рабочей силы, в качестве ремесленников, крестьян. Опять же – высокая эффективность населения, потому что оно все живет очень рядом. Они, правда, злые очень поэтому вырастают. Все друг у друга на голове и всем не хватает вечно ничего. 

При этом тепло. В Европе кто не знает очень тепло. Гораздо теплей, чем например у нас. Потому что там Гольфстрим. И даже во время глобальных похолоданий: постримского, позднесредневекового… там все равно несколько теплей, чем у нас. Поэтому там очень высокая урожайность. 

Вот например, страна Голландия. Маленькая такая страна. Но почему-то там, в этой стране умудрились создать замечательную породу лошадей – фризов. Которые здоровые как танки, тягают такие веса, что в голове не укладываются. А просто потому что в Голландии время выпаса лошадей на лугах на три месяца дольше, чем в России. На три месяца. 

Д.Ю. Обалдеть… 

Клим Жуков. Поэтому просто лошадь выпускают на качественную траву, она ее жрет и разрастается до размеров бегемота. 

Д.Ю. Как-то раз меня товарищ возил по Нормандии и по ходу, читая путеводитель, сообщил интересный факт: что если бы сельское хозяйство Нормандии работало бы на полные обороты и производило столько, сколько оно может производить, а не столько, сколько надо, одна Нормандия могла бы накормить десять Франций. 

Клим Жуков. Это, заметьте, северная, суровая страна Нормандия. 

Поэтому в Европе из-за того, что много ресурсов в одном месте, много людей в одном месте, плюс, как ты верно заметил, торговые пути, которые буквально все туда утыканы. Европа, посмотрите на карту, это левый конец Евразии, значит, товары все пойдут туда и оттуда. Место удобное. Плюс, конечно, Средиземное море. Т.е. дорога – в Азию, дорога – в Африку. 

Сразу тройной перекресток. Это конечно уникальный шанс и уникальная возможность для людей, населяющих эту местность. 

Отсюда – высокая эффективность экономическая, которая позволяет высвободившиеся лишние ресурсы пускать на развитие. В частности, к XV-XVI векам Европа была энергетическим гигантом по уровню всего земного шара. Потому что такого количества водяных и ветряных мельниц как там, не было во всем мире вместе взятом. Ну а это уже какая-то степень механизации, это больше эффективность производства, соответственно, больше продукта и конечно развитие у них шло быстрее. 

Потому что где образовалась римская империя? Вот там она образовалась. Нигде еще. Это совсем не случайно. 

Д.Ю. Я бы еще чуток добавил применительно к нам. Долгое время у меня вызывало недоумение, почему город Торжок, какой-то, или город Новгород, почему они такие крутые были? Ведь совершенно очевидно сейчас, что это вообще ни о чем и ни для чего. Почему тогда какой-то Муром это ого-го было?.. 

Оказалось, что они тупо стояли вдоль рек. По которым тупо возили товары. И соответственно расцветало то, где можно было барыжить, грабить одновременно. 

Вы замечали, сто все наши бандитские термины: «притон», «замочить»… они как-то связаны с водой?.. 

Клим Жуков. Все правильно. 

Поэтому сравнивать напрямую нас с Европой довольно глупо. В Европе цивилизация такого высокого, рафинированного класса она образовалась еще в Бронзовом веке. Мы, на наших землях, в силу определенных причин, о которых мы сейчас поговорим, создали первую цивилизацию только в IX веке. Причем наша цивилизация IX-го века в силу позднего старта доросла до уровня европейской, времен Карла Мартела – VIII-го века, к XII-му только. А окончательно смогла догнать европейский феодализм только к середине XVI века приблизительно. В это время в Европе феодализм уже начинает умирать. 

Д.Ю. Подводя некоторую черту. Если некий народ проживает на полуострове Ямал, где ничего не растет кроме ягеля и не вырастит никогда, зато есть олени, лосось и киты, то затруднительно представить что они например построят дворцы из мрамора, Колизей, вооружатся и начнут рисовать картины и высекать из мрамора немыслимые статуи. По-моему, там не до этого. Тупо выживать надо. 

Клим Жуков. Что же у нас происходило. Как появился феодализм. 

Феодализм у нас появился в виде крайне неразвитой структуры. Потому что когда он начинает появляться у нас, это IX-XI век, по сути феодализмом это еще не было, это был протофеодализм. Складывается он в виде раннего феодализма только наверное к середине-второй половине XI века. В то время, когда в Европе появляется уже настоящее рыцарство. 

Почему? Потому что у нас почти невозможно было, а самое главное незачем в то время создавать крепостное право. То есть, закрепостить людей на месте и никуда их не выпускать, было конечно можно, вопрос – зачем? Земля была настолько низкопродуктивна, что где-нибудь под Новгородом в то время заставлять крестьян сидеть на месте и никуда не уходить было бесполезно, потому что все что они произведут, они съедят сами. Т.е. у них просто нечего было отнимать. 

Д.Ю. На что же тогда рыцарей создавать? 

Клим Жуков. Рыцари у нас появились только в XV веке, в полном смысле слова. 

У нас, во-первых, была совсем другая система зависимости, она строилась на старой родоплеменной зависимости, это была личная верность и князь кормил своих непосредственных «рыцарей», т.е. дружинников, от своего стола. Князь владел всеми зависимыми крестьянами, которые находились на его отчине – т.е. в его владение. 

Собственно главная часть зависимых крестьян, так называемые «смерды»… 

Д.Ю. А что это такое? 

Клим Жуков. Смерд? Смерд – это просто зависимый крестьянин. Смердом стали называть крестьян приблизительно в XV-XVI веках. 

Д.Ю. Меня лингвистическое интересует. Он «смерд» потому что от него смердит? 

Клим Жуков. Нет. Это «смердит» потому что – смерд. Обратная зависимость. Было такое слово – «осмердить», т.е. захватить какую-то территорию и местное население превратить в зависимых от себя крестьян. Это называлось – «осмердить». 

Так вот. Если князь выдавал своему дружиннику какую-то землю «в держание», превращая его таким образом в боярина немедленно, он выдавал ему эту землю не просто так, он выдавал ее с крестьянами, со смердами. И эти смерды начинали кормить уже не князя, а этого боярина. Князю они просто отдавали дань или «выход» в свое время. Опять же, отдавали не они, отдавал боярин, который контролировал эту территорию и платил князю какой-то взнос, в общую, государственную казну. А также по требованию выступал в поход. 

При этом землевладение его было не условное, как в Европе, а безусловное. Это была его земля. Тем более что это боярство, как правило, происходило из старой родоплеменной аристократии. 

То есть князь – это большой родоплеменной аристократ, боярин – такой же, только пожиже, ростом поменьше. 

При этом на Руси сохранялось рабство. Существуют такие понятия как «холоп», «холоп обельный», челядин», «рядович» и «закуп». 

Д.Ю. Что это такое? 

Клим Жуков. Холоп – это, собственно, раб. В прямом смысле слова. «Холоп обельный» — это полный раб. Который родился в семье рабов, от рабов и является собственно рабом. Или же это человек, которого осудили за очень страшные преступления в рабство на данной территории у данного человека. За очень страшные преступления, такие например, как поджог. Как говорила «Русская правда»: «положено ставити на поток и разграбление». То есть, его обращали в раба, а все имущество конфисковывали. Опять же, говорю, нужно было очень сильно отличиться, чтобы с тобой такое сделали. Это был «обельный холоп», т.е. полный холоп. 

Кроме того, «закуп». От слова «купа», т.е. долг. Тот, кто взял в долг и просто его отрабатывает. На время отработки долга он попадает в рабство, т.е. весь его продукт, который он производит, принадлежит хозяину. Другое дело, что попав в закупы, можно было остаться закупом навсегда. Дети закупов считались свободными, потому что дети-то ничего в долг не брали. 

Челядины – это тоже рабы но люди, которые попали в плен во время военных предприятий. В отличие от холопов, это иностранцы, грубо говоря. 

И последняя категория зависимого населения, околорабского состояния, скажем так, это – рядовичи. Которые заключили на определенное время «ряд», то есть договор на работы на такого-то человека. 

И так продолжалось довольно долго. 

Дружинник, то есть боярин мог использовать для сельско-хозяйственных работ не только смердов, но и напрямую рабскую силу. 

Д.Ю. На картошку отправлял всех? 

Клим Жуков. Копать известняк для белокаменного собора… в общем, как получится. Это же раб. Говорящее орудие. Хотя конечно таких свирепых форм рабства, какие были в Римской Империи, у нас не было даже приблизительно никогда. Потому что у нас рабство было очень архаическое. 

Д.Ю. Отвлекаясь в сторону. Меня всегда это приводит в глубокое недоумение. Начиная с Древнего Рима, где какие-то захваченные в плен германцы, египтяне, сирийцы, их пригнали сюда сто человек мне на виллу. И вот эти сто рыл они должны работать. Они все военные, мужики. Зачем им работать? Скорее всего, они нас убьют, я так думаю, и будут плясать, пировать. Выжрут все наше вино и будут куражиться над оставшимися в живых. Мне вообще непонятно, как можно привести их к общему знаменателю. Понятно, что особо буйных, отрицалово всякое, их на цепях держали… 

Клим Жуков. Или убивали. 

Д.Ю. Да. Потому что нафиг ты такой нужен красивый. Но мне не ясно вообще… 

Клим Жуков. Во-первых, то что ты описал – убьют, выпьют, куражатся – они это регулярно все-таки делали… 

Д.Ю. Сомнений нет никаких. 

Клим Жуков. Во-вторых, куда ты побежишь после этого? Ты же попадаешь – в Империю. Как только ты убьешь хозяина, жизнь твоя не будет стоить и ломанного пенса. Потому что за убийство хозяина полагалась одна из самых страшных казней, придуманных человечеством – распятие на кресте. Что происходило с человеком во время распятия на кресте, словами не описать. Даже сожжение на костре, по сравнению с этим, довольно гуманный способ расстаться с жизнью. По крайней мере, это сильно быстрее. Это очень больно, но сильно быстрее. 

Д.Ю. В рамках этого, по прочтению книжек про наших любимых викингов. Там вообще все по-другому. Рабы, кого-то зарубили, они там с мечами ходят… Я глубоко не вникал, но как-то совсем не похоже на древнеримское рабство. 

Клим Жуков. Оно похоже самым главным, определяющим качеством. Раб – это собственность человека. 

Д.Ю. Да, но жили они как-то не так. 

Клим Жуков. Жили они конечно по-другому, потому что были другие условия. У них не было империи, ни в Скандинавии, ни у нас. И если обращаться с рабами как с откровенным скотом, то что-нибудь плохое с тобой случится наверняка. Если тем более этот пленный военный и ты не живешь в империи, которая может прислать легион и что-нибудь учудить с этими рабами, то лучше с ними обращаться как-то по-другому. Тем более, что раб становился фактически членом семьи. 

Д.Ю. Вот-вот. Я к чему – у этих самых скандинавов они все проходили под названием «домочадцы». Все жрали за одним столом и всякое такое… 

Клим Жуков. Я не думаю, что какого-нибудь крупного новгородского боярина было все так радужно, но, как правило, рабами владели именно крупные бояре. Потому что одним из основных способов охолапливания было попасть в закуп, т.е. за долги. Бояре занимались войной, торговлей и ростовщичеством. Т.е. давали деньги в долг, а потом специально обученные коллекторы забирали проштрафившихся в рабство. 

Д.Ю. А как это с христианством сочеталось, нормально? 

Клим Жуков. С христианством там все с трудом сочеталось. 

Д.Ю. Любой аспект… 

Клим Жуков. Вот что не возьми, все плохо сочеталось. Чтобы христианство было отдельно, а реальная жизнь – отдельно. Т.е. там – красная пилюля, синяя пилюля… да оставь все в стороне, я обе сожру… Вот так бы ответил средневековый Нео средневековому Морфею. Мне и здесь хорошо и тут не плохо. Вот так. 

Соответственно, такая ситуация продолжалась довольно долго. Потому что у нас эта архаичная система личной преданности на основе родоплеменных отношений при совершенно нормальном феодальном экономическом базисе продержалась до XV века. 

Д.Ю. Ого. 

Клим Жуков. Только в XV веке с ростом централизации государства, т.е. процессами абсолютно противоположными тем, что происходили в Европе при становлении феодализма. Там наоборот, была децентрализация и развал государства. А тут наоборот – собирание государства в одном месте, жесткая централизация власти и в это время опять же власти потребовалось постоянное войско высокой мобильности. 

Д.Ю. Кто стоял у руля в тот момент? 

Клим Жуков. Иван III. Понятно, что начало все формироваться задолго до него. Как я уже сказал, дружинников стали помещать на землю еще в XI веке, но просто на других условиях, с другим правовым оформлением. Но тут начали помещать на землю именно в условное владение землей и крестьяне, которые на ней жили, как и было положено – одевали, вооружали, кормили рыцаря. То есть поместного всадника – помещика. Помещик при этом крестьянами не владел. 

Д.Ю. А кто? 

Клим Жуков. Владел ими государь император, великий князь в то время. Крестьянин помещику не принадлежал. Просто раньше крестьянин платил налог царю, а теперь он часть этого налога платит помещику, чтобы тот нес военную службу. Т.е. это тягловое население, которое часть тягла перевело на помещика. 

Д.Ю. А что такое «тягло»? 

Клим Жуков. Тягло – это обязанность. Обязанность у тебя была пахать землю и платить налог. Часть налога ты платишь помещику. Помещик таким образом имел возможность купить себе лошаденку, саблю, стеганный зипун и шапку бумажную. И поехать воевать. 

Как мы уже неоднократно говорили в наших беседах, наше рыцарство, так называемое, было очень небогатым. Жило, прямо скажем, крайне скудно. Зачастую не могло себе позволить нормального доспеха. Хорошо если у него была лошадь и сабля. 

Д.Ю. И ватник! 

Клим Жуков. Это тоже очень хорошо, если у него был ватник, его же часто еще и не было. Но тем не менее это был воин, который проводил большую часть своей жизни на военной службе. 

Д.Ю. В боях и походах. 

Клим Жуков. Не обязательно. Во время гарнизонной службы, на смотрах. Все это требовало напряжения. Да, и конечно очень много войн. Потому что когда читаешь, как некоторые наши помещики жили, удивляешься, как они могли протянуть дольше тридцати лет. Потому что когда в год 10 месяцев ты находишься на военной службе, получая болезни, раны. Причем когда ты читаешь, что сабля может сделать с человеком и как он после этого выживает… 

Составлялись очень тщательные списки, кто какие ранения получил, т.е. можно его оставлять на службе или пора уже отправить на покой. «Саблей шею исполу разрубили»… И человек остался жив и продолжил служить. «Исполу» — это напополам. То есть шею до половины изрубили. Как он умудрился остаться живым, я с трудом себе представляю. 

Т.е. вот эти косые, хромые, рубленные, одноглазые, беспалые люди тянули службу до глубокой старости. И назвать их в полном смысле эксплуататорами, у меня язык не поворачивается. Это были люди, которые были равно полезны, как и крестьяне. 

Д.Ю. «Тягло» – понятно, а «подлый» — это кто такой? 

Клим Жуков. Низкий. 

Д.Ю. Это от слова «подлежащий» чему-то там?.. 

Клим Жуков. Да. Под-лежащий, т.е. низко лежащий. Просто низкий человек. Не обязательно «низкий» в смысле поведения, низкого происхождения, как правило. 

Но понятное дело, что дворянам, помещикам такая ситуация не очень нравилась. Они являлись вполне конкретной военной силой, опорой трона. Клали поколениями жизнь и здоровье за благо страны и царя. И постепенно набрали серьезную силу. В их руках, как положено, начали концентрироваться определенные богатства. Потому что с войны они могли кое-что наворовать, так или иначе приподняться. 

Д.Ю. Замародёрить. 

Клим Жуков. Да. В их руках начали концентрироваться определенные богатства и, повторюсь, это была реальная военная сила. Поэтому уже к концу XVI века начали, во-первых, бороться за усиление их боеготовности. 

Д.Ю. Кто царем был? 

Клим Жуков. Царем был Иван Грозный. 

Да, крестьянин мог уйти с земли – он не был абсолютно крепостным в это время. Он не был закреплен. Единственное, что он должен был сначала налог заплатить. Т.е. выполнить обязанность. Вот заплатил налог – и иди куда хочешь после этого. С другой стороны, куда ты пойдешь, ведь крестьянин жил общиной. Уйти из общины – это был поступок, прямо скажем, требующий определенной гражданской смелости. 

Поэтому не нужно думать, что как только сказали, что можно уходить с земли – сразу все разбегутся. Нет, конечно. Они все останутся на своей земле, скорее всего. Но другое дело, что кто-то может в самом деле уйти, если помещик не очень хороший, от него могут сбежать просто. 

Д.Ю. Я заметил, когда в 90-ых годах открыли границу, тоже как-то не очень все уезжали. 

Но тем не менее, выплатив налог, он мог куда-то пойти… 

Клим Жуков. Да. Ты в конце года заплатил налог… 

Д.Ю. А куда он мог пойти? 

Клим Жуков. Ну в город мог пойти… Мог переселиться к другому помещику, у которого получше. Девка могла выйти замуж и уйти в соседнюю деревню ну или парень, соответственно. То есть течение-то населения происходило. 

И вот в Соборном уложении, 1592 года если не ошибаюсь, объявляются так называемые «заповедные лета», когда нельзя было переходить. Т.е. верховная власть могла сказать, что сейчас переходить, даже после уплаты всех налогов, нельзя. Потому что обстановка серьезная. 

После чего объявляется сыск беглых крестьян, которые ушли с земли не заплатив налога. Поначалу он был пятилетним. Это, если не ошибаюсь, по судебнику 1597 года. 

Д.Ю. А куда они шли? 

Клим Жуков. Ну он мог просто отказаться платить налоги, проголосовав ногами, т.е. попросту сбежать. 

Д.Ю. Куда, на Дон? 

Клим Жуков. Во-первых, на Дон, во-вторых, опять же, в город. Если он пять лет прожил в городе и его не сыскали, он делался свободным гражданином. 

Д.Ю. А как вопрос был поставлен? То есть можно было куда-то пристроиться, платить взятки в околоток и тебя не трогали? 

Клим Жуков. Не было тотальной системы контроля, не было электронных карт, номеров социального страхования… Но откуда-то появляется человек, скажем в городе Смоленске… 

Д.Ю. Ну это же деньги. Ну раз ты тут появился… Наверняка были какие-то документики… 

Клим Жуков. Нет, документиков не было. 

Д.Ю. А как ты себя засвидетельствуешь? Не понятно. 

Клим Жуков. Документиков тогда совершенно точно не было. Человек появлялся в городе и, скажем, подряжался работать в рыбацкую артель. Отлично, пускай работает. Рыбакам и каким-нибудь кожемякам тоже нужны рабочие руки. Пожалуйста, поработал человек. Вдруг через пять лет появляется ярыжка судебного приказа и говорит: «Этого гада мы пять лет уже найти не можем, а вот он!», на что этот ему говорит: «Ну, простите, срок вышел!»… 

Д.Ю. А как они его определяли? 

Клим Жуков. Физиогномически. 

Д.Ю. Меня милицейское больше интересует. Оторванные носы, уши это понятно… 

Клим Жуков. Ну особые приметы… В конце концов, народу не так много было. Это сейчас попробуй где-нибудь в Ленинграде, пятимиллионном, пойди кого-нибудь найди, кто сам этого не хочет. 

Д.Ю. Я к тому, что этот самый ярыга… бдительность бы была… Во-первых, это источник дохода. Ты ловишь тут рыбу и будешь долю засылать мне безо всяких разговоров. 10% будь любезен заслать. Непростая ситуация. 

Клим Жуков. Это все было совершенно неоднозначно. Но факт был, что шанс-то был какой? Что через пять лет ты уже будешь не крестьянин, а кожевник уважаемый или помощник купца, условно говоря. 

Постепенно, к XVII веку сыск стал бессрочным. Если не ошибаюсь, то уже в 1649 году, в царствование Алексея Михайловича царя «Тишайшего», сыскивать стали бессрочно, т.е. как только тебя поймают, тебя накажут крепко и вернут хозяину. 

Д.Ю. А за границу они бежали? 

Клим Жуков. Самым верным способом сбежать – это было уйти в казаки. На Дон. С Дона выдачи нет. Или в Запорожье. Но, собственно, запорожские казаки – это уже заграница. В то время это была не Россия. Понятно, что если убежал за границу, то все. 

Д.Ю. Сейчас укры нас разоблачат – как это не Россия, когда Россия? 

Клим Жуков. В то время это была часть Королевства Польского, в XVI веке. Точнее, Речи Посполитой, собственно говоря. 

Д.Ю. А Речь Посполитая это оказывается «республика»… 

Клим Жуков. Республика, да. 

Тем не менее, в XVII веке все еще: дворяне – служили, крестьяне – работали. Хотя конечно гнет постоянно усиливался. Сначала «заповедные лета», отмена Юрьева дня… 

Д.Ю. «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день». 

Клим Жуков. Совершенно верно. Собственно, Юрьев день – это время, когда всем можно куда-то перейти после уплаты налогов. Увеличение сроков сыска: с пятилетнего, до пятнадцатилетнего, потом пожизненно. 

И вот наступает XVII век, воцаряется Петр Алексеевич… 

Да! По Соборному уложению 1649 года запрещено было продавать людей. То есть крестьянина невозможно было продать. Это было сделано не из большой гуманности, а в первую очередь, ради сохранения кормовой базы дворян. Чтобы дворянин не мог продать своего кормильца никому. Если он там проигрался в кости, так не будь дураком и не играй! Нельзя было их продавать. Это было просто напрямую запрещено. 

А Петр I безо всякого Соборного уложения, начинает этим заниматься сам. И дарить. 

Д.Ю. А зачем? Какой для него в этом смысл был? 

Клим Жуков. Петр I активно формировал новое дворянство. Потому что старое дворянство к тому времени, и самое главное, старое боярство и в том числе зависимое от боярства дворянство, сформировало, что называется местничество. Т.е. местные преступные группировки, которые всячески блокировали решения центральной власти. 

Поэтому Петр начинает поднимать людей с самого низа, буквально с самого низа, для того, чтобы сформировать новую базу опоры, с которой он будет делать новые дела в стране. Александр Данилович Меньшиков он даже дворянином не был. Его подняли буквально из грязи в князи, это был разносчик пирожков, т.е. коробейник. Это даже не крестьянин, это быдло из быдла просто. 

Д.Ю. Жарил шашлык на улице. 

Клим Жуков. Александр Данилович Меньшиков стал одним из величайших людей своей эпохи. И таким образом поднимая людей снизу, Петр использовал абсолютно все средства, чтобы у них появились крестьяне у этих дворян. Им нужны крестьяне, им нужно с чего-то кормиться. Потому что по щелчку пальцев организовать в стране капитализм Петр хотел, но не мог. 

Он строил мануфактуры, приглашал иностранцев, выдавал им концессии. Но все равно, на такую гигантскую страну, эти усилия, предпринятые в течение жизни человека, почти ничего не значили. А база опоры была нужна. И базу опоры можно было сделать только из дворянства, других способов не было и других людей не было. Дворянина нужно кормить, это делать может только крестьянин. Вот есть дворянин, вот есть крестьянин. Новый дворянин – значит, откуда-то нужны крестьяне. Значит, нужно сделать так, чтобы этому новому дворянину старое дворянство и боярство, которое всех задолбало хуже горькой редьки, могло своего крестьянина продать или подарить. И Петр I, как самый большой феодал страны, который владел максимальным количеством крестьян как царь, начал своих крестьян дарить, продавать, давать в долг. Чем подал прекрасный пример своим подчиненным. Потому что каков поп, как известно, таков приход. 

И вот в это время крепостное право приобретает самые уродливые формы, которые мы знаем. 

При Петре I все дворяне обязаны были служить. В это время конечно это было напряженно и тяжело, но понятно было, по крайней мере, ради чего. Потому что дворянин не мог выйти в офицеры при Петре I, не отслужив 4 года рядовым. 

Д.Ю. Ну там стали записывать с раннего детства, да? 

Клим Жуков. Это позже. При Петре I конечно пытались, но это стоило очень дорого, если обнаруживали такой фокус. Петр Алексеевич человек был крутой и драл и сек розгами, невзирая на чины и звания. Хотя конечно, тот же Александр Данилыч Меньшиков выделывал такие фокусы при нем… Но он его любил. За лихость. 

Д.Ю. Видимо, чем-то брал. 

Клим Жуков. Александр Данилович Меньшиков при том, что был гад, вор, коррупционер и сволочь, однако со шпагой первый поднимался на городские стены, подставлял грудь пулям. У нас вот сын Березовского и сам Березовский в Чечне Грозный что-то не очень штурмовали… 

Д.Ю. В Полтавской битве, говорят, под ним четырех коней убило… 

Клим Жуков. Да. Если бы Александр Данилович Меньшиков был бы при Ельцине, кто бы первый штурмовал Грозный? Он бы первый штурмовал Грозный. Понятно, что такого человека царь любил. И таких было много, откровенно говоря. 

Д.Ю. Это ж наше любимое – «на копейку украду, на рубль пользы принесу». Не таясь сообщал. 

Клим Жуков. Вот-вот. Соответственно, когда Петр Алексеевич умер, Меньшиков владел населением небольшой европейской страны и территорией. Которая была сопоставима с какими-нибудь тремя княжествами Люксембург, как минимум. 

Д.Ю. Мог продать, купить и все что угодно… 

Клим Жуков. Все что хотел. Он там был фактически царь и бог. Но при этом, повторяюсь, дворянин обязан был служить. 

И вот тут-то, когда царь Петр умер, не оставив наследника, выяснилось в самом химически чистом виде – что правит не царь, а правит правящий класс, к которому принадлежит царь. Раньше это так ярко не было заметно, а вот теперь это стало заметно максимально ярко. Потому что, как мы знаем, началась череда дворцовых переворотов. Где первую роль играли собственно дворяне, гвардия. Цари от них зависели чуть менее чем полностью. И если царь вдруг не устраивал дворян и высших выразителей их воли – гвардию, то их могли обратно свергнуть, убить, все мы знаем, как это происходило. Последним человеком, которого убили у нас на троне, был несчастный император – Павел Петрович I. До этого убили Петра III, до этого посадили в крепость и после очень долгих мучений в тюрьме убили царя Ивана и так далее. 

Д.Ю. Это у нас в Шлиссельбурге? Где его там, кто, Мирович хотел освободить?.. Это же тоже интересно, что с ним в камере сидели вооруженные офицеры… они же его и закололи. Я что-то у нас даже и представить такого не могу. 

Клим Жуков. Да. Ну это же вроде бы просвещенная эпоха, XVIII век, однако творились там дела такие, что, прямо скажем, кровь в жилах стынет. Впрочем, это не только у нас. 

Д.Ю. Это ключевое. 

Клим Жуков. Так делали все. Везде. С удовольствием. Потому что абсолютная монархия она потому и абсолютная, что монарх может… что хочу, то и ворочу. Но с другой стороны и с ним могут сделать тоже самое. Вот, в конце XVIII века с абсолютным монархом поступили очень специфически… а также с его супругой. Отрубили голову и все. 

И чтобы как-то поправить положение, Петр III издал указ «о вольности дворянской», который впоследствии подтвердила и Екатерина II, его супруга. 

Д.Ю. Он его издал зачем? 

Клим Жуков. Потому что он зависел напрямую от этих самых дворян. А дворяне посчитали, что они уже свое послужили. 

Д.Ю. Хорош. 

Клим Жуков. Хорош. И был издан этот указ «о вольности дворянской». Соответственно, дворянин больше не обязан был служить. Он мог, если хотел служить. Потому что сделать карьеру можно было только на государевой службе, естественно. Но если он не хотел делать карьеру, он мог ее не делать. 

Д.Ю. А поскольку у него были крестьяне, которые обеспечивали его… 

Клим Жуков. Обеспечивали его всем. Причем, некоторые обеспечивали на очень высоком уровне, потому что некоторые владели буквально тысячами крестьян. 

И вот теперь получается что: человек владеет землей, с которой не может уйти крестьянин, на этой земле он обладает правом практически полного иммунитета, потому что дворянин мог ссылать крестьянина в Сибирь на каторгу, по собственному решению, потому что он считал, что он провинился. Он мог сечь его розгами. Если в процессе крестьянин умирал, ну что делать? Почему он так плохо физически подготовлен? Он мог его продать, причем продать, разделив семью: жену в одну сторону, муха – в другую сторону, детей – в четвертую. То есть как борзых собак фактически. То есть эти люди были в шаге от того, чтобы стать рабами. От рабов они отличались только одним – они не были говорящим орудием. 

Раб в Риме, например, не мог иметь семьи. Он мог сожительствовать с какой-то рабыней, но это не считалось семьей. Потому что они не считались людьми. У собаки не может быть семьи. И у раба не может быть семьи. 

А у крепостного крестьянина, даже в самые лихие годы, могла быть семья. Их венчали в церкви, это была нормальная, зарегистрированная в анналах ЗАГСа XVIII века семья. У него могло быть личное имущество. У него могла быть даже недвижимость своя. Например, изба, которую он срубил. Это была его изба, почему нет. Другое дело, что у него все это могли отнять. 

Д.Ю. И отнимали? 

Клим Жуков. Ну если его продавали из Смоленска куда-нибудь на Тамбовщину. Ты же не потащишь с собой избу. Ты там новую срубишь. Но это будет твоя изба, все равно. 

Д.Ю. А деньги за эту дадут, не дадут?

Клим Жуков. Нет. Какие деньги? Все, что с собой увез, то и хорошо. 

То есть дворяне превратились в просто паразитов. Конечно среди них были выдающиеся люди, которые использовали свободный досуг, который им обеспечивали крестьяне, для того чтобы делать карьеру служа Родине. Зайдите в Эрмитаже в галерею 1812-го года. Все увешано этими прекрасными лицами героев войны. Денисы Давыдовы, Барклай-де-Толли, Кутузовы, Платовы, Уваровы и прочая, и прочая… Да, такие люди тоже были конечно. 

Но. Когда в начале XIX века царь Александр I издал указ «о вольных хлебопашцах» (то есть он разрешил своим дворянам, при желании, отпускать крестьян на волю), что-то как-то почти никто этого не сделал. Почти никто не отпустил крестьян на волю. 

Д.Ю. Такой вопрос. Как я понимаю, все эти самые крестьяне занимались сельским хозяйством. 

Клим Жуков. Или ремеслами, мелкими. 

Д.Ю. А какие-то сельскохозяйственные технологии развивались, увеличивались урожаи, техника, колхозы? Что там вообще было? 

Клим Жуков. Тут вещь, прямо скажем, двоякая. Потому что основная масса помещичьих хозяйств была очень небольшой. Понятно, что это были далеко не те помещики XVI-го века с их одной деревней в 30 человек, но 100-200-300 крестьян в одних руках могли быть сконцентрированы. А могли быть 0 крестьян, тоже там какая-нибудь коробочка, убогая… 

Д.Ю. Вот, Александр Сергеевич Пушкин… Когда в Михайловское ездил… Очень скромно там, очень. Там страшное рассказывают на экскурсиях – что у большинства помещиков один дом был вместе с крепостными. Типа это барская половина, а это – не очень барская. И вот мы тут все вместе живем. Отношения, видимо, были достаточно людские. 

Клим Жуков. Естественно. Все же было сильно по-разному. Там где были людские отношения, ни о какой новой агрокультуре говорить было нельзя, просто потому что там не было для этого ресурсов. Там было натуральное хозяйство. Если что-то сверху удавалось продать, это было хорошо. Собственно, на это помещик и жил. Покупал себе книги французские, музыкальные инструменты, выписывал учителей своим недорослям и прочее. 

Какие-то мелкие ремесла, какая-то маслобоенка стоит… Но в основном, это была агрокультура, которая никуда не ушла почти никуда из реалий XV века. 

Д.Ю. Ну вот, у Александра Сергеевича… Я люблю в это самое Михайловское ездить. Там такое русское все. Не как у нас – болота и ёлки. Там красиво, речка Сороть, туда-сюда. Три усадьбы: Михайловское, Петровское, где Ганнибал жил, и Тригорское, где прототипы Ленских жили. 

Вот где жил Ганнибал – там богато, Ганнибал жил сильно богаче, чем Александр Сергеевич. У Александра Сергеевича – там вообще… даже неловко становится, что наш великий светоч жил в таком… 

Раньше, при советской власти я туда ездил и рассказывали, что это немцы все сожгли и заново восстановлено. Но оказалось, что все сломал еще брат Александра Сергеевича – Лев, пару раз сожгли крестьяне, ибо нехер тут… а потом и немцы пришли и дожгли в третий раз. 

У Ганнибала – там прилично. Там, во-первых, сад посажен огромный. Парк, я бы его назвал. Огромный просто. Там какие-то беседки построены, зверинец был, куда он крестьян закидывал провинившихся. У него как в Древнем Риме… 

Клим Жуков. Интересно было. 

Д.Ю. …Волки и медведи. Сам он бухал со страшной силой. У него там самогонный аппарат был. Он их закидывал, их рвали звери на куски… Он их порол за провинности в пьяном угаре. Порол так, что их в простынях выносили, этих самых крестьян. 

А у прототипов Ленских была мануфактура. Длинный дом такой был и некоторое количество девок сидело и толи пряли материал какой-то, либо кружева какие-то делали. Только они что-то псевдопромышленное производили. Но тоже жили очень небогато. 

И я немедленно вспоминаю пример моего любимца – графа Аракчеева. Который маленьким мальчиком захотел поступить в кадетское училище. Его папа, дворянин новгородской губернии, продал корову и отправил маленького Аракчеева поступать в училище. 

Клим Жуков. Основной товарный хлеб делался в гигантских латифундиях, где было очень много крестьян. Т.е. то, что потом стало называться колхозами, только без помещика сверху. Когда много народу работает в одном месте, соответственно пропорционально повышается товарность. Хотя все равно могу сказать, что никаких революционных открытий и прорывов у нас в это время не было. Просто потому, что помещикам это было абсолютно не нужно. 

Д.Ю. И так хорошо, да? 

Клим Жуков. Это было помещикам не нужно и самое главное, это невозможно было сделать. Как можно было соединить несколько помещичьих хозяйств в одну крупную латифундию? – оставив одного помещика, разорив всех остальных. Кто ж на такое пойдет?.. 

Дворяне в это время были правящим классом. Обратите внимание – феодальным. Хотя страна вроде бы уже феодализм переросла. Вся Европа уже феодализм переросла. Хотя пережитки феодализма оставались в виде правящих монархических феодальных домов до Первой мировой войны. 

А кое-где – и по сей день… Но это уже в виде этнографического музея под открытым небом. 

Д.Ю. То есть, если сказать совсем грубо, то дворянское сословие откровенно тормозило развитие родной страны. 

Клим Жуков. Оно не просто тормозило. Они превратились в натуральных паразитов, по другому не назвать. Это просто паразиты, которые сидели на шее у своего народа и занимались в чистом виде эксплуатацией. Причем, эксплуатацией совершенно бесполезной. Потому что они: а) тормозили развитие; б) делали плохо основной массе населения, которого было 85%. И прямо скажем, содержали это население в скотском состоянии. Это население не могло учиться, ну кто будет в промышленных масштабах учить крестьян? – никто не будет. Основная масса населения будет серая. Раз она серая – её невозможно использовать в качестве квалифицированной рабочей силы. Просто потому что она ни читать, ни писать не умеет, её ни к нормальному станку не поставить. Не развивается агрокультура, потому что просто не надо. 

И с людьми обращались ужасно. Салтычиху вспомним. 

Д.Ю. Кстати, вспомним про уголовщину всякую. Александр Сергеевич непрерывно вспоминается… Небезызвестный роман «Дубровский» начинается, это в советских школах отрезали, он как раз со своего Ганнибала выписывал… 

Клим Жуков. Кирилла Петровича Троекурова. 

Д.Ю. Да, с гражданина Троекурова. 

…Что у него отдельный домик стоял, а в нем шестнадцать девок сидело, якобы кружева пряли, которых он непрерывно трахал, менял. Дети получались крепостные, им никаких преференций в жизни не было. Такое это как? 

Эти салтычихи… Запороть до смерти, бросить волку или медведю. Это часто бывало? 

Клим Жуков. С Салтычихой получилось как. Салтычиху конечно назначили стрелочницей. Это была очень удобная стрелочница. Дарья Салтыкова проживала там, где у нас ФСБ находится. Кузнецкий мост и Лубянка. И у нее было село Троицкое, как раз практически на МКАДе. 

Она была из очень знатного дворянского рода. У нее были в знакомых весь цвет Империи практически. Она была очень набожна. И вот выяснилось, после смерти её мужа, что она просто поехала головой. Потому что она стала истязать, убивать буквально людей десятками. Ни за какие провинности, просто так. Она была просто откровенно сумасшедший маньяк. На нее крестьяне стали писать доносы. Потому что терпеть это было нельзя, это было опасно для жизни. Просто пойдет новая горничная служить, а через два дня почему-то умирает, от болезни, несомненно… Выясняется, что её запороли кнутом до смерти. Лично Салтыкова. И так далее. 

Но. Когда поступал такой донос в соответствующие органы, из соответствующих органов этот донос относили Салтыковой. А там написано, кто написал. Написавшие немедленно скоропостижно умирали. Но несколько крестьян ушли и смогли подать жалобу лично императрице Екатерине II. А Екатерина II как раз была в молодости просвещенным либеральным монархом, переписывалась с Вольтером, и требовала, чтобы все было по закону. 

И она решила, что не пощадит даже самого знатного представителя русского дворянства, за такие-то фокусы. И по ней, по Салтычихе, была сделана целая показательная акция: её посадили в тюрьму, угрожали пытками, правда не пытали (Екатерина не решилась подписать приказ о применении пыток), но ей показали разбойника, которого пытали по-настоящему, и ей сказали, что она будет следующая. Салтычиха сказала, что я ничего не делала, это была не я. Тогда устроили перекрестные допросы, обыски и из, если не ошибаюсь, 78 человек, которых она убила, подтвердили 36 убийств. 

После чего её судили, приковали к столбу на Красной площади, где над ней висела табличка «Душегубица и истязательница». В исподнем она стояла некоторое время на Красной площади, после чего её сослали в монастырь и там её посадили в камеру, которая не имела окна, в полную темноту. Свет у нее был только во время еды – огарок свечи, ну и пока дверь открывалась. Говорить с ней не имел права никто, кроме одной монахини, которая приходила по церковным праздникам. Так она просидела 17 лет. В полной темноте. 

Д.Ю. Неплохо. 

Клим Жуков. После чего ей дали смягчение – переместили в келью, в пристроечку к храму, которая имела окошко. 

Когда на нее приходили посмотреть, Салтычиха страшно ругалась и пихала между прутьями решетки палку, норовя попасть кому-нибудь в физиономию. В общем, дикая была женщина. Это девиация конечно, она была настоящей сумасшедшей. 

Д.Ю. А в целом? 

Клим Жуков. А в целом, если крестьянин провинился, как я уже говорил, помещик мог его просто сослать в Сибирь или подвергнуть наказанием кнутом. 

Д.Ю. А цифры есть какие-нибудь, сколько ссылали, сколько пороли… 

Клим Жуков. У меня нет цифр конкретных. Более того, этих цифр наверное вообще нет. Потому что если помещик решил посечь своего крестьянина кнутом, ну какие тут могут быть цифры? И если он при этом умер, Господи, ну что ж тут поделать. 

Д.Ю. Бабы новых нарожают. 

Клим Жуков. Во-первых, бабы новых нарожают. А, во-вторых, помещика обвинить в этом было невозможно. Он имеет право за такие-то прегрешения… например, скрал бублик (условно) – пять горячих, за лошадью не уследил (а лошадь это дорого) – 20 горячих. Ну а 20 ударов плетью, это, извините, можно скончаться. Кто не знает, опытные палачи забивали человека насмерть 10-12 ударами плети. 

Д.Ю. Кнута. 

Клим Жуков. Ну да, кнута, естественно. 

Д.Ю. А ты знаешь какую-то радикальную разницу между плетью и кнутом? 

Клим Жуков. Кнут – это коровье погоняло. Это длинный-длинный бич, удар которым, как удар копытом, прямо скажем. Там в конце свинчаточка вплетается… Видел как коров пасут? 

Д.Ю. Не, ну я-то знаю, ёлы-палы…Плеть это то, чем лошадь хлестают. Кнутом. 

Клим Жуков. Естественно, кнутом. Хотя и плетью тоже били – более мягкое наказание. Как-то градировалось. 

Д.Ю. Многие любознательные могут посмотреть, в интернете есть отличный ролик, как нарушителя правил дорожного движения, по-моему прием алкоголя, в Малайзии, порют по заднице тем, что у нас называлось батогами. Раздевают догола, привязывают, на него одевают чехол специальный, чтобы задница одна была, фактически «Операция Ы», и дальше его прутьями, толщиной с палец. И его по заднице… причем, я бы сказал, абсолютно без фанатизма. Не с подскока, чтобы там в прыжке влупил… А просто бьют по заднице. Примерно раза с десятого задница лопается, по ней бьют поперек. Гражданин на выдохе: «аллахакбар, аллахакбар»… 

Кнут гораздо серьезнее, чем вот такое. 

Клим Жуков. Были специально обученные люди. У нас на Сенной например. Об этом писал поэт Некрасов. Если тебе самому было противно, ты мог отвести провинившегося крестьянина на Сенную, заплатить маленькую денежку специально обученному порщику, он оформит как надо. 

Д.Ю. За деньги мог не сильно пороть. Их подкупали, я знаю. 

Клим Жуков. В начале XIX века царь Александр I после войны 1812-1815 годов понял, что так больше жить нельзя. Потому что крепостное право реально тормозило страну. И тягаться наравне с империей Наполеона вдруг оказалось очень тяжело. Просто очень. Мы стояли на грани. 

Потому что вдруг оказалось, что в Европе, конкретно в этой революционной Франции, где больше не было вообще ни одного крепостного как-то и промышленность стала развиваться по-другому… 

Д.Ю. Вооружение. 

Клим Жуков. И вооружение стало поставляться в промышленных масштабах, какое-то хорошее. Хотя и у нас было вполне сопоставимое. Самое главное, люди оказались мотивированы совсем иначе. Потому что вроде и народу не так много живет в этой Франции. Однако, эта маленькая Франция, относительно все остальной Европы, умудрилась всю эту остальную Европу поставить на уши и большую её часть захватить. 

Но как положено «владыке слабому и лукавому», как писал в «Евгении Онегине» Пушкин об Александре I, он пошел на крайние полумеры. То есть – указ «о вольных хлебопашцах», никто никого не освободил, кроме Бенкендорфа… 

Д.Ю. Кровавого упыря… 

Клим Жуков. Да… Он освободил очень грамотно крестьян – он освободил их без земли и сдал им же её же в аренду. 

Д.Ю. Молодец. 

Клим Жуков. При этом, западные губернии – Лифляндия, Эстляндия и Курляндия и остров Эзель, крепостное право отменили, при Александре I. Но это западные наши губернии. 

При Николае I началась знаменитая «николаевская реакция» Николай никаких этих самых не терпел, либеральных штучек. При том, что в общем Николай I это личность очень диалектическая, про него много гадостей говорят, прямо скажем, незаслуженно. Но при этом то, что он не отменил крепостное право, это было ужасно. Потому что это был последний срок для России, когда можно его было отменить безболезненно, более менее. Потому что к концу правления Николая I, к 1850-м годам, в Европе активно развивался промышленный капитализм. Потому что там крепостного права не было. Крепостное право там отменяли очень сильно по-разному, прямо скажем. Бывало, крестьян сгоняли с земли безо всего. Но тем не менее. 

Развитие промышленного капитализма привело к тому, что в Крымской войне мы оказались абсолютно бессильны перед армиями Запада. То есть Англия, Франция и такое гигантское королевство, как Сардиния, плюс турки, которых мы как обычно накануне немножко побили, оказались просто на голову сильнее, технически самое главное. Потому что наша конница, наша пехота сражались абсолютно на равных, регулярно побеждали. Но как только дело доходило до собственно технологической войны… Т.е. там флот…. Флот мы вынуждены были утопить, потому что против объединенного флота Англии и Франции мы оказались абсолютно небоеспособны. Можно было бы выгнать корабли спокойно в море и они бы там все утонули, под орудийными залпами. 

Неразвитость путей сообщения, отсюда же. Это все было прямым следствием того, что с 1825 года по 1853 год Николай не почесался в этом направлении от слова совсем. И все стало только хуже. 

И при Александре II выяснилось, что тянуть больше нельзя, это крепостное право нужно отменять. Другое дело, что было уже конкретно поздно… Т.е. исторический шанс был упущен уже лет на пятьдесят. 

И его в 1861 году, после очень долгих обсуждений, после работы специальной комиссии, 19 февраля (по старому стилю) отменяют. 

Отменяют весьма хитрым образом. То есть, крестьянин освобождался не просто так, а в ипотеку. В насильственную ипотеку. 

Д.Ю. То есть он должен был что-то заплатить? 

Клим Жуков. Он должен был в течение 49 лет платить выкупные платежи, которые составляли 6% от стоимости земли. 

Д.Ю. Неплохо. 

Клим Жуков. Вот так. Причем помещику оставляли надел примерно в треть его земли, крестьянам раздавали две остальные трети. Крестьяне платили не сами, потому что все отлично понимали, что крестьянин в условиях зоны рискованного земледелия при крайне неразвитой агрокультуре, скорее всего сам может не расплатиться. Поэтому долг вешали на общину и вводилась круговая порука. Цена земли естественно везде была очень сильно разная. 

Д.Ю. А «круговая порука» это официальный термин? 

Клим Жуков. Это фактическое состояние дел. Выкупные платежи платили не отдельные крестьяне, а община. 

Д.Ю. В смысле оно в бумагах записано как круговая порука? 

Клим Жуков. Насколько я знаю, так оно не записывалось. Просто крестьяне такого-то села должны столько-то. Вот и все. А как они там будут платить – бог его знает. 

Д.Ю. Никого не интересует. 

Клим Жуков. Никого не интересует. Причем цена, сам понимаешь, зависела от цены земли. За десятину, а крестьяне были отпущены просто с колоссальным наделом земли, в среднем каждому досталось чуть больше четырех десятин, чуть больше 4 гектар, при прожиточном минимуме в семь десятин на человека, цена земли была очень разная везде. Поэтому платили деньги тоже сильно разные. Но цена земли рассчитывалась не из её урожайности, а из её рыночной стоимости. Поэтому самая дорогая земля была вокруг Петербурга, ну потому что – столица. Стоимость десятины – 12 рублей. И на ней ничего не растет! А где-нибудь в Черноземье цена могла быть 10 рублей и на ней все замечательно растет. 

И поэтому крестьяне сразу оказались в очень неравновесном положении. Потому что крепостной крестьянин где-нибудь на Кубани ли на Украине мог заранее и выкупиться просто потому что у него очень хороший урожай. 

Откуда началось имущественное расслоение на селе. Но об этом позже скажем. 

А вот о чем нужно сказать обязательно. О том, что крестьян выпустили не просто так с землей. 

Чуть в сторону отскочим, 20% стоимости выплатило государство. 80% только платили крестьяне. Но все равно, это оказалось настолько здорово, насколько я сейчас опишу. 

Так вот, крестьян выпустили не просто так. Помещику отдали право распоряжаться: какую землю ты будешь отдавать крестьянину. Вот у тебя есть твой надел земли, где живут крестьяне, две трети – будь добр, отдай общине. Ну конечно помещик отдавал им ту землю, которая хуже всего. Т.е. наиболее лучшие выгоны скота, самая лучшая земля, все это оставалось у помещика. 

Д.Ю. Было бы глупо раздавать… 

Клим Жуков. Естественно. Причем, если вдруг язык плодородной земли вдавался в земли общины, то земли общины просто резались напополам: ты пашешь здесь, а ты – пашешь здесь, а это моя земля. Плюс к этой чересполосице, которую организовали сами помещики, крестьяне всегда ратировали земли между собой внутри общины. Так называемые отрезы. Т.е. этот отрез в этом году обрабатываешь ты, в следующем году ее обрабатывает Дементий, через два года – Жуков. Чтобы минимизировать возможность имущественного расслоения. Вдруг эта земля чуть похуже, чем у того. Чтобы не возникало лишней зависти. Поэтому крестьяне ходили по кругу каждый год. С одой стороны поддерживалась справедливость в общине, с другой – о развитии агропромышленности можно забыть вообще. 

Таким образом, в 1861 году мы были обречены на то, что к 1914 году основная часть крестьян будет все также находиться в XV-ом веке. Иногда доходило до того, что крестьяне обрабатывали землю двупольем. А это уже не XV век, это уже натурально XIII век… 

То есть агрокультура не только не пошла вверх, но и начала еще и деградировать напрямую. Когда весь просвещенный, так сказать, мир уже давно пользовался травопольем. То есть три надела земли: один засевается клевером, чтобы нарастить его продуктивность, один – под паром и один, собственно, засевается. 

Но мы не могли себе такого позволить. Потому что у тебя вот такусенький клочок земли, который еще и раздроблен на куски. Какое там травополье, бог мой!.. О чем речь. Да еще и на будущий год там кто-то будет пахать вместо тебя.. 

Д.Ю. Гениальные люди придумали. 

Клим Жуков. Да. 

Д.Ю. От них остались фамилии, кто это реформу эту делал? 

Клим Жуков. Да. Это была комиссия из, если не ошибаюсь, одиннадцати человек, поименно я их сейчас не назову. Но принимал решение непосредственно Александр II, который из всех предложенных вариантов выбрал самый «лучший». Вот этот. 

Д.Ю. Остальные были хуже, действительно? 

Клим Жуков. Нет. Остальные были другие просто. Это был самый дебильный вариант, который можно было придумать вообще. Но задача была не сделать хорошо крестьянам, а сделать хорошо помещикам, чтобы с одной стороны – крестьян освободить, а с другой – помещиков не обидеть. 

Д.Ю. Потом, если кто не знает, его убили, Александра II… Где Спас-на-крови стоит в него бомб набросали. 

Клим Жуков. Да, да. Так точно. 

Д.Ю. Так-то он хороший был. 

Клим Жуков. В целом, да. Александр «Освободитель», так он остался в народе. Если Александр I – «Благословенный», то этот – «Освободитель». 

Соответственно, в силу того что господствовало натуральное хозяйство, крестьяне вынуждены были продолжать барщину-отработку на барской земле. То есть часть долга они выплачивали барщины-отработкой. 

Д.Ю. Батрачили. 

Клим Жуков. Нет, это была обычная феодальная барщина. Только теперь обработанная вот так законодательно. Если ты платить не можешь – ты приходишь работать. Другое дело, что тут законодательно оформили так, что барин не мог заставить тебя работать больше определенного количества дней в году. Женщины чуть меньше, мужик – чуть больше мог работать. 

Но получилось так, что учитывая эти выкупные платежи, барщины-отработки, чересполосицу, которую организовали совокупными усилиями община и помещики, в среднем крестьянский надел приносил дохода меньше, чем крестьянин должен был платить. 

Д.Ю. Гениально. 

Клим Жуков. Поэтому крестьяне были вынуждены помимо основной своей деятельности заниматься каким-то ремеслом, ходить в город на отработки, т.е. устраиваться какими-нибудь мелкими ремесленниками, грузчиками и прочее. 

Д.Ю. Частный извоз, проституция. 

Клим Жуков. В частности. Все эти прекрасные явления это напрямую результат отмены крепостного права в России. Чтобы просто накопить денег, чтобы отдать эти проклятые выкупные платежи. 

К 1906 году, когда выкупные платежи окончательно перестали платить (после революции 1905 года) оказалось, что крестьяне за землю, которая стоила 566 миллионов рублей, выплатили более полутора миллиардов рублей. Там получается 294%. Из них натурально высосали все соки, по-другому это не назвать. 

Д.Ю. Скоты. 

Клим Жуков. Причем и продолжали бы сосать эти соки некоторое время. Но людей довели по-настоящему до точки сборки. И точкой сборки стала Русско-Японская война, конечно. Потому что этих же крестьян, погнали черт знает куда, в Манчжурию, кто не знает – на территорию суверенного Китая, в другое государство, чтобы их там перерабатывали на фарш. 

Потери более 80 тысяч человек. С1904 года по 1905 год ни одного выигранного сражения вообще. Сплошные поражения. То есть ни подъема патриотизма, калеки, домой возвращаются, неспособные к работе, а некоторые вообще не возвращаются. 

Ну и конечно тут наше замечательное правительство пошло на замечательные меры (тут нужно что делать – если ты занимаешься произволом, то нужно закручивать гайки до конца) – в это время разрешается свобода гражданского обращения к начальству. И набирают силу движение подачи петиций. 

И простые люди 9 января 1905 года приходят с петицией к государю-императору на Дворцовую площадь. Государь-император в это время сидит в Гатчине, а войскам отдан приказ стрелять на поражение. И демонстрацию расстреливают. Известное «Кровавое воскресенье», начало первой русской революции. Чудовищные бунты буквально по всей стране. И правительство вынуждено было пойти на отмену выкупных платежей. 

Или их бы продолжали брать и дальше. 

Д.Ю. Я про такое даже не знал 

Два момента. Момент номер один: радует в данном свете известное высказывание Никиты Сергеевича Михалкова про то, что барина плохим может считать только какой-то нехороший человек. На самом деле, барин был хороший. Очень хороший. 

Клим Жуков. Барин был разный, прямо скажем. Баре же тоже люди. Вот бывал Александр Сергеевич Пушкин с Ариной Родионовной, а бывал – Ганнибал, например. А самое главное-то не в личностях. Я верю, что персональные баре некоторые были очень хорошие люди и отлично обращались со своими крепостными, ставили мануфактурки. «Оброком легким заменил и раб судьбу благословил». 

К этому-то привела не личность барина, к этому привела диалектичность развития системы, которая развивалась как отрицание собственного отрицания вот до каких результатов. 

Д.Ю. Ну и номер второй: когда в итоге грянула революция для меня все больше и больше удивительно – почему их всех не убили. Имея такой задел, такое суровое отношение и настолько смертоносное расслоение, я даже понять не могу. Почему? Тоже разные были? 

Клим Жуков. Тоже крестьяне разные были, это во-первых. Когда начинаются некие, как это назвать… наверное завывания, насчет того, что проклятых социалистов оплатили немцы и проклятые социалисты такую страну угробили… Товарищи, 85% населения страны это были крестьяне, вы как представляете, всех этих крестьян оплатили немецкие, английские, американские, японские шпионы? Как это интересно? Революцию делали, в первую очередь, движения крестьянских масс тупо просто потому что их было больше всего в стране. 

Вот еще о чем сказать надо, чуть не забыл. Тоже популярная точка зрения, что к моменту отмены крепостного права у нас именно крепостных крестьян было около 40% всего. Все остальные были не крепостными крестьянами. 

Товарищи, во-первых, Лифляндская, Эстляндская, Курляндская губернии и остров Эзель в самом деле были освобождены, какие-то ничтожные полпроцента освободили по указу «о вольных хлебопашцах». Но еще у нас была Финляндия, еще у нас был здоровенный кусок Империи на Востоке, где про крепостное право просто не слышали, х присоединили без крепостного права, там формы зависимости были совсем другие и причем зачастую гораздо более свирепые. Это тоже были крестьяне, податное население, которое записывалось как крестьяне и в общий процент они включаются. 

Еще мы забываем о монастырских крестьянах, которые по факту были крепостными, но не у помещиков, а у монастырей. И о государевых крестьянах, которые были крепостными царской семьи. А царская семья владела одним из самых больших количеством крестьян в принципе, потому что она была самый главный феодал в стране. 

Ну а так-то конечно – 62 миллиона крестьян, из них 30%… совсем фигня получается, даже можно не плакать.

Д.Ю. Сумасшедший дом. Такая прелесть… 

Клим Жуков. Так что предлагаю, задним числом отпраздновать этот прекрасный день – 3 марта – отмену крепостного права в России.