Придумайте небольшой рассказ в котором раскрывался бы смысл одной из пословиц

2021-12-23T12:03:00+03:00

2021-12-23T17:45:15+03:00

2021-12-23T12:03:00+03:00

2021

https://inosmi.ru/politic/20211223/251186878.html

Американский эксперт: Киев проиграет в военном конфликте с Россией

Американский эксперт: Киев проиграет в военном конфликте с Россией

Политика

Новости

ru-RU

https://inosmi.ru/docs/terms/terms_of_use.html

https://россиясегодня.рф

В условиях, когда Россия продолжает дестабилизирующее наращивание военной мощи вокруг Украины, США и их союзники ясно дали понять, что предпочитают разрешать этот кризис… ИНОСМИ, 23.12.2021

политика, сша и канада, сша, английский, россия, сша, украина, владимир путин, джо байден, комментарии читателей, война

https://cdnn1.inosmi.ru/images/25114/12/251141240.jpg

https://cdnn1.inosmi.ru/images/25114/12/251141235.jpg

https://cdnn1.inosmi.ru/images/25114/12/251141234.jpg

https://cdnn1.inosmi.ru/images/25114/12/251141233.jpg

https://cdnn1.inosmi.ru/images/25114/11/251141194.jpg

https://inosmi.ru/politic/20211223/251187697.html

https://inosmi.ru/military/20211223/251185790.html

https://inosmi.ru/politic/20211221/251167867.html

https://inosmi.ru/politic/20211217/251147813.html

https://inosmi.ru/economic/20211221/251166789.html

https://inosmi.ru/politic/20211214/251115640.html

В условиях, когда Россия продолжает дестабилизирующее наращивание военной мощи вокруг Украины, США и их союзники ясно дали понять, что предпочитают разрешать этот кризис дипломатическими средствами. Это отражает не только предпочтения администрации Байдена в вопросах национальной безопасности, но и желание Запада избежать неизбежного обострения ситуации при возникновении военных действий.

И в этом есть большой смысл. Любая российско-украинская война, вероятно, будет кровопролитной для их армий, приведет к потоку беженцев на запад и еще больше дестабилизирует и без того нестабильную ситуацию с безопасностью в регионе. Однако, даже в условиях развертывания дипломатических усилий, у Запада есть веские стратегические причины придерживаться жестких подходов, которые не дадут Москве оснований требовать, чтобы западные страны отказались от поддержки участия Украины в западных институтах и пошли на прекращение своей военной активности в Центральной и Восточной Европе. Вместо того, чтобы уговаривать президента России Владимира Путина прекратить его политику, Запад должен стоять твердо, даже если это будет означать еще одно российское вторжение на Украину.

Попытки России дестабилизировать и ослабить украинскую власть путем поддержки тлеющей войны на Донбассе не вернули Киев в орбиту Москвы. Вместо этого Украина использовала последние несколько лет, чтобы постепенно наращивать свой военный потенциал, укреплять связи с Западом и улучшать свою экономику. Непонятно, почему Путин выбрал именно нынешний момент, чтобы потребовать гарантий того, что Украина не станет членом Организации Североатлантического договора или Европейского Союза. Возможно, Кремль считает, что время не на его стороне, поскольку Украина все-таки продолжает сближаться с Западом. Или Путин может предположить, что Вашингтон в большей степени готов удовлетворить требования России, с учетом усиливающегося соперничества Америки с Китаем. Или, может быть, дело обстоит даже так, что ура-патриотической заграничной авантюрой Путин пытается подкрепить падающую поддержку внутри страны.

Как бы то ни было, тактика Путина поставила Запад в режим реагирования в надежде избежать войны в Европе, которая может привести к десяткам тысяч жертв. Смерть и разрушения могут намного превзойти по своим масштабам последствия сравнительно ограниченной войны на Донбассе, где с 2014 года погибло около 14000 человек. Но цена, требуемая Путиным за то, чтобы он уменьшил напряженность ситуации, состоит в предании анафеме всех западных ценностей, в том числе принципов национального самоопределения и суверенитета. Соглашение между НАТО и Россией, не позволяющее Украине добиваться членства в организации Североатлантического договора, нарушило бы подписанное Москвой Хельсинкское соглашение 1975 года о безопасности и сотрудничестве в Европе, в котором говорится, что европейские государства имеют право принадлежать к любому международному альянсу по своему выбору.

Таким образом, Путин, похоже, пошел на серьезный риск. И Западу следует воспользоваться его игрой, заняв жесткую позицию в дипломатических баталиях. В лучшем случае Путин будет вынужден отступить, потеряв лицо внутри страны и за рубежом, даже если его государственные СМИ будут подавать это как победу или заявят, что наращивание сил на границе было лишь частью военных учений.

В худшем случае, если путинские армады осуществят вторжение, Россия, скорее всего, понесет долгосрочные, серьезные и даже изнурительные стратегические издержки тройственного порядка.

Во-первых, еще одно российское вторжение в Украину приведет к еще более сильному антироссийскому консенсусу во всей Европе. Хотя ЕС продемонстрировал замечательную степень солидарности в сохранении своих ограниченных санкций в отношении России после ее вторжения на Украину в 2014 году, в этом монолите есть трещины. Новое левое правительство Германии пока не определилось со своей политикой в отношении России. Италия, Австрия, Венгрия и даже Франция демонстрируют готовность рассмотреть возможности пойти навстречу Кремлю, несмотря на присутствие российских войск в Крыму и на Донбассе. А внимание и ресурсы НАТО по-прежнему распыляются между Россией, с одной стороны, и угрозами безопасности, исходящими из региона Средиземного моря, с другой. Российские танки, пересекающие границу с Украиной, должны здесь сосредоточить состояние умов и соответствующие усилия.

Во-вторых, повторное вторжение России на Украину, вероятно, приведет к еще одному раунду более жестких экономических санкций, которые еще больше ослабят экономику России. Отключение России от глобальных финансовых инструментов, таких как банковско-платежная система Swift, затруднит для Москвы получение денег от экспорта нефти. Точно так же запрет на торговлю западными финансовыми организациями российскими долговыми обязательствами на вторичных рынках ограничит возможности Москвы финансировать свое развитие. Со временем более сильный и эффективный раунд санкций ускорит экономическое отставание России от Запада, снизит ее мощь в целом и сделает для Путина гораздо более дорогостоящим запугивание и дестабилизацию своих соседей.

В-третьих, еще одно российское вторжение на Украину, даже если оно будет успешным в военном отношении в краткосрочной перспективе, скорее всего, спровоцирует партизанскую войну в оккупированных Россией районах Украины. Это подорвет силу и моральный дух российских вооруженных сил, снизит популярность Путина внутри страны и уменьшит потенциал «мягкой силы» России в мире.

Если российские войска снова войдут в Украину, Киев, скорее всего, проиграет войну, а человеческие жертвы будут огромными. Однако долгосрочный ущерб, понесенный Москвой, также, вероятно, будет значительным. Кажущийся неудержимым Путин занял стратегически рискованную позицию. И Запад должен использовать ошибку Кремля и проводить максимально жесткую линию в любых дипломатических переговорах.

_________________________________________________________________________________

Джон Дени — профессор Института стратегических исследований Военного колледжа армии США, старший научный сотрудник Атлантического Совета и автор книги «Коалиция неготовых и неспособных: перестройка в Европе и будущее американской геополитики».

Комментарии читателей

JOHN H

Доктор Дени работает на армию, так что ему позволительно не терзаться сомнениями. Мои взгляды основаны на множественных американских вмешательствах в самых разных местах за 10-летний период, и именно это определяет мое мировоззрение.

Итак, наша армия — это наш «семейный бизнес», так что попробуйте убедить меня в том, что ей нужно участвовать в украинских делах. Доктору Дени не удалось убедить меня в том, что Украина — это то государство, которое стоит хотя бы каплю крови нашей самой прекрасной страны. Почему, например, Германия не хочет заниматься этим? Украинцы хотят защищаться сами, и мы можем продать им военную технику. Однако я не вижу никакой роли НАТО или США в реальной войне на территории Украины.

В договоре НАТО подразумевается отдаленная вероятность того, что военный конфликт Востока с Западом может включать ядерное оружие, что подвергнет Нью-Йорк той же опасности, что и Франкфурт. Убедите меня, что Киев или Украина достойны того, чтобы поставить под прицел любой американский город.

Помните — враг получает решающее право голоса, а войны всегда выходят из-под контроля. Кто предсказывал Первую мировую войну после событий 1914 года в Сараево?

Zachary Hoffman

Отличный комментарий, и я полностью согласен c ним. Что касается вашей точки зрения о Первой мировой войне, то хочу привести отрывок из статьи доктора Дэни:

«Новое левое правительство Германии пока не определилось со своей политикой в отношении Росси. Италия, Австрия, Венгрия и даже Франция демонстрируют готовность рассмотреть возможности пойти навстречу Кремлю, несмотря на присутствие российских войск в Крыму и на Донбассе».

Не находите, что это похоже на состав действующих лиц времен Первой мировой войны. И чем все это закончилось?

Войны обостряются и разворачиваются в неожиданных направлениях. Довольно бойкое отношение автора к худшему сценарию полного российского вторжения и к тому, какую оно может принести пользу США, кажется безумно бессердечным, а также фактически неправильным. Когда начинается бойня, ее трудно контролировать, а еще труднее остановить.

У США практически нет никаких национальных интересов на Украине. Остальная часть НАТО в тоже лучшем случае кажется незаинтересованной, особенно если все расходы и тяжелую работу будут делать США.

После двадцати лет войны нам нужно усвоить уроки и сосредоточиться на своих собственных делах.

Terrence Zehrer

США расширяли НАТО и угрожали России последние 30 лет, хотя Рональд Рейган пообещал Горбачеву, что он этого не сделает. Это почему?

Военно-промышленный комплекс вышел из себя и впал в состояние «амока», как и предсказывал Эйзенхауэр.

Linda Powell

Танки НАТО — это не та угроза, которой опасается Путин, тем более, что у НАТО их не очень-то и много. Процветание на Украине — вот чего не хочет Путин. Путин знает, что все будет кончено, когда у украинских мужчин среднего достатка появятся средства, чтобы покупать невест по Интернету из России. Реальная угроза заключается в том, что россияне требуют того, что внезапно получила Украина.

Pete Franklin

Всегда должен быть враг. Представьте себе, если бы у нас не было врагов. Наши расходы на оборону и связанные с ними отрасли военно-промышленного комплекса больше не будут нужны. Придумайте нового врага (подойдет даже старый), позвените мечами, потратите больше денег на оружие вместо масла, потом все сполосните и повторите. Новый (старый) враг — это Китай, а Россия — это лишь второстепенная задача.

JOE O’LEARY

После окончания холодной войны НАТО увеличилась вдвое. Теперь у нас есть военные гарантии США и НАТО 28 странам по другую сторону Атлантики. Некоторые из наших союзников — это крошечные страны в глубине Восточной Европы, находящиеся под тенью России, самой большой страны на земле. США должны отказаться от обязательств времен холодной войны, относящихся к 1950-м годам, и требовать от нас воевать с такой ядерной державой, как Россия, за страны, которые не имеют ничего общего с нашими жизненно важными интересами или нашей национальной безопасностью.

Российско-украинская война станет катастрофой для обоих народов. Россия, конечно, много потеряет, а победителем станет Китай, поскольку России негде больше будет искать экономического, политического и стратегического партнера. А укрепляющий альянс между Пекином и Москвой интересам США никак не служит.

Chris Sykes

Я согласен с вашими замечаниями относительно России и Китая, но думаю, что меньше всего Россия хотела бы сделать, чтобы ее поставили в положение вассала Китая со всеми вытекающими из этого последствиями.

Лучшее, что могут сделать США — это предоставить Украине достаточно оружия, чтобы гарантировать, что в случае, если Путин решит вторгнуться, ему и его людям придется платить по самому высокому счету свои экспансионистские устремления.

James Torleifson

«Непонятно, почему Путин выбрал именно нынешний момент, чтобы потребовать гарантий того, что Украина не станет членом Организации Североатлантического договора или Европейского Союза».

О, вам правда это непонятно, мистер Дени? Позвольте мне прояснить вам это в двух словах: Джо. Байден.

За пределами США никто не склонен видеть в Джо Байдене что-либо иное, кроме того, кем он на самом деле является: слабым, коррумпированным, спотыкающимся, старым дураком. Владимир Путин не видит в Джо Байдене ничего, кроме возможностей для себя. И растущий энергетический кризис в Европе, результат нелепой, внезапно проснувшейся глупой «зеленой политики», только еще больше обнадеживает его. Конечно, Владимир Путин снова собирается вторгнуться в Украину. А почему бы и нет?

Steven S

Времена меняются. А вместе с ними меняются президенты и их президентская отвага.

Если бы сегодня президентом был Рональд Рейган, он бы никого не удивил, если бы поехал на Украину и произнес бы в Киеве речь, напоминающую его знаменитое обращение у Берлинской стены: «Господин Путин, уберите свои войска».

Но этого, вероятно, совершенно несбыточно ожидать 46-го американского президента и его советников по национальной безопасности после «отлично выполненного» вывода войск из Афганистана.

Mike Ross

Россия — нефтегазовое государство в мире, который ежедневно объявляет о вот-вот грядущей кончине нефти. Украина десятилетиями терпеливо ждала приглашения ООН (Так в тексте. — Прим. ИноСМИ.), которое так и не пришло. Теперь, когда Россия готовится к вторжению, НАТО внезапно вспоминает о существовании Украины.

Если Путин захочет Украину, то он ее получит. Не исключено, что одновременно с этим Китай решит «нанести визит» Тайваню. Но не волнуйтесь, наше правительство, конечно, потратило последний год на подготовку к такому повороту событий, проведя слушания в Конгрессе по событиям 6 января и выпустив указы об обязательном ношении масок. Мировой порядок находится в полной безопасности, а самое главное, Трамп не пишет в Твиттере.

Marc Jones

Если Германия согласна этой зимой не обогревать своих граждан и поставить под угрозу работу своих заводов только ради полностью коррумпированной Украины, то пусть она и возглавит борьбу и организует своих партнеров по ЕС в альянс, необходимый для противостояния России. А Америке в этой драке делать нечего!

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Ýòî ÿ âàñ ïîïûòàëñÿ íåìíîãî ðàçâëå÷ü (http://proza.ru/2021/08/19/1212) ïåðåä âàæíåéøåé ÷àñòüþ ìîåé ñòàòüè, ïåðåä äàëüíåéøèì ðàçúÿñíåíèåì ìîåé ãèïîòåçû î «òðåóãîëüíèêå Â. ß. Êóëèêîâ — Ë. Ñ. Ðàòóøíàÿ — Ôðèö Àâãóñò Ìàðãåíôåëüä».
Êàê ýòî ÷àñòî ó ìåíÿ â ñòàòüÿõ áûâàåò, ÿ íàïîìíþ âàì íåêîòîðûå öèòàòû èç ìîèõ ïðîøëûõ ïóáëèêàöèé. Îäíà èç íèõ — îò ñåíòÿáðÿ 2015-ãî ãîäà: Ïî ñëåäàì íàøèõ âûñòóïëåíèé — II (Íèë Êðàñ) / Ïðîçà.ðó (proza.ru).

«ß óæå ïèñàë î íåòî÷íîñòÿõ ñ ìåìîðèàëüíûìè äîñêàìè, ïîñâÿù¸ííûìè Í. Í. Áîëÿðñêîìó è Ì. Ì. Êîöþáèíñêîìó. Äóìàåòå, ñ ìåìîðèàëüíîé äîñêîé íà äîìå, â êîòîðîì êàê áû ïðîæèâàëà Ëÿëÿ Ðàòóøíàÿ (1), ëó÷øå? Âî-ïåðâûõ, íåâîîðóæ¸ííûì ãëàçîì âèäíî, ÷òî ýòîò äîì íèêàê íå íàïîìèíàåò çäàíèå 70-ëåòíåé äàâíîñòè. È «íà ìåñòå ýòîãî äîìà ñòîÿë äîì, â êîòîðîì…» áûëî áû ïðàâäèâåå. Âî-âòîðûõ, íèêòî íå ïîíèìàåò, ÷òî ëè, ÷òî â îáðàìëåíèè ñòîëü ï¸ñòðûõ âûâåñîê è ðåêëàìíûõ ùèòîâ ò¸ìíàÿ ìåìîðèàëüíàÿ äîñêà (à íå âûâåñêè è ðåêëàìà) âûãëÿäèò ÷óæäîé (2)? «[Ôîòîãðàôèè, ïðåäñòàâëåííûå â êîëëàæå ïîä òåìè æå íîìåðàìè — 1 è 2, ñäåëàíû ìíîþ ëåòîì 2015-ãî ãîäà. Ìåìîðèàëüíàÿ äîñêà (1) âèäíà ìåæäó îêîííûìè íèøàìè (2). Óòî÷íåíèå ê ñêàçàííîìó â ýòîé öèòàòå — ñì. íèæå.]

«… ×òî êàñàåòñÿ «äîìà Ðàòóøíîé», òî ìåíÿ ãëîæóò ñîìíåíèÿ. Óëèöà Ïóøêèíà, ¹1 — îïðåäåë¸ííî íå àäðåñ äîâîåííîãî âðåìåíè. Óëèöà, èç-çà ñòðîèòåëüñòâà çäàíèÿ ãîðîäñêîãî ñîâåòà, áûëà ñíà÷àëà «îáåçãëàâëåíà», à ïîòî’ì åé ïðèäåëàëè èñêóññòâåííóþ ãîëîâó.
Ïîñëå âîéíû óëèöà Ïóøêèíà âûãëÿäåëà òî÷íî òàê, êàê è äî âîéíû. Òî åñòü, íà óãëó å¸ áûë ôëèãåëü äîìà ñ àïòåêîé ¹1, îòíîñèâøåãîñÿ ê óë. Ëåíèíà. Çàòåì ñëåäîâàë áîëüøîé äâîð (íà âñ¸ ïðîñòðàíñòâî îò óë. Ïóøêèíñêîé äî óë. Êîçèöêîãî) ñ õîçÿéñòâåííûìè ïîñòðîéêàìè â ãëóáèíå. Ïîä ¹1 íà óë. Ïóøêèíà çíà÷èëñÿ íåáîëüøîé äîìèê, â êîòîðîì ïðîæèâàë îäèí èç âîåíïðåäîâ 45-ãî çàâîäà. Êòî çàíèìàë ýòîò äîì äî âîéíû, ìîæíî òîëüêî ãàäàòü. À â äîìå ¹3, æèëüöàìè áûëè, íåñîìíåííî, åâðåè, ðàññòðåëÿííûå íåìöàìè. Ïîñëå ýòîãî äîì ¹3 çàíÿëà ñåìüÿ äîêòîðà Â. ß. Êóëèêîâà (ïî÷åìó è êàê åìó óäàëîñü ïîëó÷èòü ïðè íåìöàõ ýòîò äîìèê, äîêòîð, îäíàêî, â «Ñâèäåòåëüñòâàõ î÷åâèäöà» óìàë÷èâàåò — ìîë, è òàê î÷åâèäíî). Äàëåå ñëåäîâàë áîëüøîé äâîð, â êîòîðîì â áåñïîðÿäêå ðàñïîëàãàëèñü íåñêîëüêî äîìîâ. Ñàìûé áîëüøîé, êàïèòàëüíûé, ñòàðèííûé, ìíîãîêâàðòèðíûé, ÷òî âûõîäèë òîðöîì íà óëèöó Ïóøêèíà, ÿ ïîìíþ õîðîøî. Äðóãèå — ñìóòíî. Êàê ðàç èç ýòîãî äâîðà ìîæíî áûëî ïðîéòè ÷åðåç áåçûìÿííûé ïåðåóëî÷åê íà óëèöó Êîçèöêîãî. Ïðîéòè, îáîãíóâ äîì, îïèñàííûé ìíîþ â «Áàêêóøàí íàîáîðîò».  êàêîì èç äîìîâ, íàõîäèâøèõñÿ âî äâîðå, æèëà Ëÿëÿ Ðàòóøíàÿ — ñåé÷àñ íå ñêàæåøü.

Âîçìîæíî, äîì â êîòîðîì æèëà Ëÿëÿ Ðàòóøíàÿ îïðåäåëÿëè òàê æå, êàê, ïî ñëîâàì ïîäïîëüùèêà À. Ï. Ìåäâåäåâà, ðåøàëè, êîìó ïðèñâîèòü çâàíèå Ãåðîÿ (http://komariv.livejournal.com/26673.html?thread=139313)? À ÿ òóò ãàäàþ è ðàññóæäàþ…»
[Äîáàâëþ ñåé÷àñ: ýòî èíòåðâüþ âèííè÷àíèíà ïîä íèêîì «Êomariv» ïîëíî îòêðîâåíèé, íî åãî ïî÷åìó-òî ïî÷òè íå óïîìèíàþò. Âïðî÷åì, ïî÷èòàéòå — ïîéì¸òå «ïî÷åìó».]
Óñåêëè, ê ÷åìó ÿ âåäó? Åñëè — íåò, òî âîò âàì âòîðàÿ öèòàòà. Èç ýòîé ñòàòüè, äàòèðîâàííîé ÿíâàð¸ì 2020-ãî ãîäà: Ëèöî ãåðìàíñêîãî íàöèîíàë — ñîöèàëèçìà (Íèë Êðàñ) / Ïðîçà.ðó (proza.ru).

«Òåïåðü — âíèìàíèå: Â. ß. Êóëèêîâ, âúåõàâ â æèëü¸ ðàññòðåëÿííûõ åâðååâ [ìî¸ ïðåäïîëîæåíèå, íî çà êîòîðîå ÿ îòâå÷àþ ãîëîâîé: íà ñëåäóþùåå óòðî (!) ïîñëå âòîðîãî ìàññîâîãî ðàññòðåëà åâðååâ Â. ß. Êóëèêîâ ñèäåë â êàáèíåòå Ìàðãåíôåëüäà — è ñ êàêîé, äóìàåòå, ïðîñüáîé?] ïî óë. Ïóøêèíñêîé, ¹3, îêàçàëñÿ â òîì æå äâîðå, ãäå ïðîæèâàëà Ë. Ðàòóøíàÿ (ïàìÿòíàÿ òàáëè÷êà ïîìåùåíà ÿâíî íå íà íóæíîì ìåñòå: ðÿäîì, íî, ñêîðåå âñåãî, íå «â öüîìó áóäèíêó» ïðîæèâàëà Ë. Ðàòóøíàÿ — http://www.proza.ru/2015/09/16/794).
Â. ß. Êóëèêîâ è åãî æåíà äîëæíû áûëè áûòü çíàêîìû ñ ìàòåðüþ Ë. Ðàòóøíîé è ñ íåé ñàìîé. À Â. ß. Êóëèêîâ ïîçíàêîìèë Ë. Ðàòóøíóþ ñ — ïðèñÿäüòå! — Ô. Ìàðãåíôåëüäî셻

È åù¸ îäíà öèòàòà, èç ñòàòüè, îïóáëèêîâàííîé â ôåâðàëå òîãî æå 2020-ãî ãîäà: Èñòèíà, çàáëóæäåíèå, ïðåäíàìåðåííàÿ ëîæü? (Íèë Êðàñ) / Ïðîçà.ðó (proza.ru).
Ýòà öèòàòà ïîíàäîáèòñÿ íàì åù¸ è â ïîñëåäíåé ÷àñòè ýòîé ñòàòüè.

«Âîçâðàùàåìñÿ ñíîâà ê êíèãå, àâòîðû êîòîðîé — Ï. Ò. Êóãàé è Ñ. Ñ. Êàëèíè÷åâ.
Öèòèðóþ îòòóäà ñòðîêè î ãèáåëè Ë. Ðàòóøíîé:

«Â ïîñëåäíèå äíè îêêóïàöèè Ëÿëÿ Ðàòóøíàÿ íå íî÷åâàëà äîìà. Îíà çàáåãàëà èíîãäà íà ìèíóòêó äíåì, è òî ëèøü óáåäèâøèñü, ÷òî â äîìå è âîêðóã íåò íè÷åãî ïîäîçðèòåëüíîãî.» Ñîéä¸ò, õîòÿ, îáúÿñíèòå ìíå, êàê ìîæíî óáåäèòüñÿ, ÷òî «â äîìå … íåò íè÷åãî ïîäîçðèòåëüíîãî», íå çàõîäÿ â íåãî?

[Â äîìå, êðîìå ìàòåðè, ïðîæèâàëà è ò¸òÿ Ëÿëè: «Äîìîé ïðèáåæàëà ðàäîñòíàÿ, ñèÿþùàÿ, âïåðâûå çà ìåñÿöû îêêóïàöèè ÷óâñòâóÿ ñåáÿ ñèëüíîé è íóæíîé. Ìàìà è òåòÿ ñïàëè. Åé íå õîòåëîñü èõ áóäèòü, íå õîòåëîñü ëîæèòüñÿ ñïàòü.» Ò¸òå, ïðàâäà, íèêàêîé ðîëè â ðàññêàçàõ î Ëÿëå íå íàøëîñü. Èëè ÿ ïðîñìîòðåë?
À ìàòü, ñóäÿ ïî òåêñòó êíèãè, âñòðå÷àëàñü ñ å¸ àâòîðàìè:
«Ëÿëþ áðîñèëè â òþðüìó. Ïîòîì, ÷åðåç íåñêîëüêî ìåñÿöåâ, ïðîéäÿ ÷åðåç âñå óæàñû ôàøèñòñêèõ çàñòåíêîâ è âûðâàâøèñü íà âîëþ, îíà ðàññêàçàëà îáî âñåì ñâîåé ìàòåðè. Ýòîò ðàññêàç îñòàâèë â ñåðäöå ìàòåðè ãëóáîêèå, íå çàðàñòàþùèå ðóáöû. È ñåãîäíÿ, ðàññêàçûâàÿ î òåõ äíÿõ, Íàòàëüÿ Ñòåïàíîâíà âîëíóåòñÿ òàê æå, êàê âîëíîâàëàñü ÷åòâåðòü âåêà íàçàä…»]

Íî çà÷åì, áîÿñü çàñàäû (îáëàâû), íî÷åâàòü â íåñêîëüêèõ äåñÿòêàõ ìåòðîâ îò äîìà, íà ïðîòèâîïîëîæíîé ñòîðîíå óçêîé óëèöû Ïóøêèíà? Èìåííî òàì íàõîäèëàñü áèáëèîòåêà ìåäèöèíñêîãî èíñòèòóòà (â ñíåñ¸ííîì — ñ öåëüþ ñòðîèòåëüñòâà ãîñòèíèöû «Ïîäîëüå» — äîìå ñ êîëîííàìè).»

Òåïåðü ïîíÿëè? Ðå÷ü èä¸ò îá îïðåäåëåíèè ìåñòà ïîñòîÿííîãî æèòåëüñòâà (ïðîïèñêè) ñåìüè Ëÿëè Ðàòóøíîé è ìåñòà å¸ ãèáåëè.
Ñåðãåé Ãóëà óêàçûâàåò òî÷íûå àäðåñà: óëèöà Ïóøêèíà ¹9 è óëèöà Ïóøêèíà ¹4. (Ýòî — àäðåñà’ 1944-ãî ãîäà.) Ñ óëèöåé Ïóøêèíà ¹4 ìû óæå ðàçîáðàëèñü ñî ñòîïðîöåíòíîé òî÷íîñòüþ (îòâå÷àþ ñâîåé ãîëîâîé, íå òðåáóÿ â êà÷åñòâå âîçìåçäèÿ ãîëîâû Â. Ñ. Ïîãîðåëîâà: îí æèë â èíîé ñòðàíå, â èíîå âðåìÿ è èñïðàâíî ñëóæèë îðãàíèçàöèè, õâàëèòü êîòîðóþ ìîãëà òîëüêî îíà ñàìà, à íàðîä èìåë î ÊÃÁ èíîå ìíåíèå).

***

Èòàê, ãäå æå íàõîäèëñÿ óêàçàííûé â ñòàòüå Ñ. Ãóëà äîì ¹9?
Êà âû äóìàåòå, íå ñëåäîâàëî ëè ñàìîìó Ñ. Ãóëà îòâåòèòü íà ýòîò âîïðîñ, äîáðàâøèñü äî ñëóæåáíûõ äîêóìåíòîâ ïðåä- èëè ïîñëåâîåííîãî âðåìåíè? Òîãäà áû íàì áûëî ëåãêî ïðåäñòàâèòü, ê à ê  ä à ë å ê î  îò ñâîåãî ïîñòîÿííîãî æèëüÿ íî÷åâàëà Ëÿëÿ Ðàòóøíàÿ â ïðåäñìåðòíûå äíè (ïî÷åìó èìåííî â áèáëèîòåêå? — ýòî äðóãîé âîïðîñ). È ëåã÷å ðåøèòü, áûëè ëè ñåìüè âðà÷à Âàñèëèÿ ßêîâëåâè÷à Êóëèêîâà è ìàòåðè Ë. Ðàòóøíîé — ó÷èòåëüíèöû Íàòàëèè Ñòåïàíîâíû — ñîñåäÿìè, òî åñòü, ïðîæèâàþùèìè âáëèçè äðóã îò äðóãà: äîìà’ ïîä íîìåðàìè 3 è 9 ìîãëè áûòü è ïî÷òè ðÿäîì, è îòäåë¸ííûìè ïðèëè÷íûì ðàññòîÿíèåì, â ðàçíûõ äâîðàõ.

Íàøå ðàññëåäîâàíèå íà÷í¸ì ñ èçâåñòíîãî ìíîãèì âèííè÷àíàì çäàíèÿ, â êîòîðîì ðàñïîëàãàëèñü â ðàçíûå ãîäû ïîñëåâîåííîãî âðåìåíè Äîì  ïîëèòïðîñâåòà è æåíñêàÿ êîíñóëüòàöèÿ (ñì. êîëëàæ — 3, äîì ñïðàâà, ãîëóáîãî öâåòà). ß òàì âî âðåìÿ îáó÷åíèÿ â ìåäèíñòèòóòå áûë åäèíîæäû (íà çàíÿòèÿõ ïî ãèíåêîëîãèè). Íîìåð äîìà â òî âðåìÿ íå îñòàëñÿ â ìîåé ïàìÿòè, òåïåðü — ¹11.
Ïðîäâèãàåìñÿ ââåðõ ïî íå÷¸òíîé ñòîðîíå óëèöû Ïóøêèíà. Äàëåå, îòäåëÿåìûé ïðîåçäîì è êàìåííîé ñòåíîé, íàõîäèòñÿ äâîð ñ íåñêîëüêèìè äîìàìè (ñì. òî æå ôîòî). Âåñü äâîð áûë ïîä íîìåðîì 17 è â í¸ì ïðîæèâàëè, â ÷àñòíîñòè, Ïðèëóöêèå — áóõãàëòåð òðåñòà ñ íàçâàíèåì òèïà «Óêðîâîù» è åãî æåíà — áóõãàëòåð ãîðîíî (ãîðîäñêîãî îòäåëà íàðîäíîãî îáðàçîâàíèÿ), à òàêæå èõ ñûí — ìîé îäíîêëàññíèê Ãðèãîðèé (Ãàðèê) Ïðèëóöêèé.
Ñåé÷àñ âñ¸, ÷òî ïåðåñòðîåíî è äîñòðîåíî â ýòîì äâîðå, íàõîäèòñÿ ïîä íîìåðîì 9 (ñì. êîëëàæ — 5). Êàê è ïåðâûé äîì, îêíàìè ñìîòðÿùèé íà óëèöó Ïóøêèíà (ñì. êîëëàæ — 3), â êîòîðîì ïðîæèâàëè Îñàä÷óêè. Ñ òðåìÿ ïîêîëåíèÿìè ýòîé ñåìüè ó ÷ëåíîâ íàøåé ñåìüè áûëè ïðèÿòåëüñêèå è äðóæåñêèå îòíîøåíèÿ. Ñ îäíîêëàññíèöåé Ë. Ðàòóøíîé — Ìàðèåé Èëüèíè÷íîé Îñàä÷óê — ìíîãîëåòíåé çàâåäóþùåé õèðóðãè÷åñêèì îòäåëåíèåì 2-é ãîðîäñêîé áîëüíèöû, å¸ ðîäèòåëÿìè (îòöîì Èëü¸é Ìîèñååâè÷åì — àäâîêàòîì), áðàòîì Ìèõàèëîì (þðèñêîíñóëüòîì Ñïèðòîòðåñòà) è ñûíîì Ì. È. — Àíàòîëèåì (áûâøèì, ïåðåä óõîäîì íà ïåíñèþ, ðàáîòíèêîì ìýðèè). Ê âåëèêîìó ñîæàëåíèþ, íèêîãî èç ïåðå÷èñëåííûõ ëèö óæå íåò ñðåäè æèâûõ.

 ñëåäóþùèõ äâóõ, ïëîòíî ïðèìêíóâøèì ê äîìó ¹9 (ñì. êîëëàæ — 3 è 4) — îäèí èç íèõ ïîä íîìåðîì 9/5 (êîðè÷íåâî-áåëîé ïîêðàñêè), äðóãîé íå — íå ðàçîáðàòü, íî ýòî íå âàæíî, íèêîãî èç ìíå çíàêîìûõ ëèö âñïîìíèòü íå óäàëîñü. Íî äàëåå — äîì, èìåþùèé íûíå íîìåð 7 (ñì. êîëëàæ — 4), ìíå õîðîøî çíàêîì. ß áûâàë òàì è â ïîëîâèíå, ïðèíàäëåæàùåé çóáíîìó òåõíèêó Èñààêó Øêóðìàíó (ñ åãî ñûíîì ÿ äðóæèë â Êàçàíè), è â äðóãîé, êîòîðîé âëàäåëà Ëþáîâü Âåíèàìèíîâíà Ïðèöêåð — çàâåäóþùàÿ ãëàçíûì îòäåëåíèåì îáëàñòíîé áîëüíèöû, äàìà, ïîëó÷èâøàÿ âûñøåå ìåäèöèíñêîå îáðàçîâàíèå â äîðåâîëþöèîííîå âðåìÿ çà ðóáåæîì (îíà áûëà ïðèÿòåëüíèöåé ìîèõ ðîäèòåëåé).
Äàëåå ñëåäîâàë îáøèðíûé ñàä (çà íûíåøíèì äîìîì ¹7 áûë òîæå ñàä, êîòîðûì âëàäåëè Øêóðìàíû è Ïðèöêåð) è çà íèì — áîëüøîé äîì, óõîäÿùèé â ãëóáèíó äâîðà (ê íåìó ïðèìûêàë êàê áû îòäåëüíûé äîìèê, ñêðûòûé íà ôîòî çà äåðåâüÿìè: íà íûíåøíåé êàðòå — êàê âûñòóï íà áîëüøîì äîìå — ñì. êîëëàæ 5, äîì ¹5).

×åðåç íåáîëüøîé ïðîõîäíîé äâîð — äîì Êóëèêîâà ïîä íîìåðîì 3 (ñòàðàÿ íóìåðàöèÿ!). Îí áûë ñíåñ¸í, êàê è âñ¸, ÷òî ðàñïîëàãàëîñü çà íèì è îêîëî íåãî â ãëóáèíå äâîðà. Òî åñòü, âû âèäèòå, ÷òî, èñõîäÿ èç áûâøåé íóìåðàöèè, îò äîìà Îñàä÷óêîâ  (¹17) äî äîìà Êóëèêîâà (¹3) áûëî, êàê ìèíèìóì (âîçìîæíî áûëè äâà èëè áîëåå äîìà ïîä îäíèì íîìåðîì, êàê íûíå äîìà’ ïîä ¹9), øåñòü äîìîâ (15, 13, 11, 9, 7, 5). Ñåé÷àñ æå — îò òîãî æå äîìà (¹9) äî ïîñëåäíåãî äîìà ïåðåä ìåñòîì, ãäå ñòîÿë äîì Êóëèêîâà — òîëüêî  äâà (ïîä íîìåðàìè 7 è 5). Âîò ýòîò äîì, ÷òî íûíå ïîä ¹5 (ñì. êîëëàæ — êàðòû 5 è 6) è áûë òîãäà (ïðåäïîëîæèòåëüíî) ¹9.

Íà ñõåìå, êîòîðóþ íàðèñîâàë ÿ (ñì. ÷àñòü I.), æåëòûì ôîíîì îêðàøåíî ïðîñòðàíñòâî ìåæäó óëèöàìè Ã. Êîçèöêîãî (Í. Îâîäîâà) è Ïóøêèíñêîé, êîòîðîå áûëî ñðàâíåíî ñ çåìë¸é ïåðåä åãî íîâîé çàñòðîéêîé. Èçìåíèëñÿ òàêæå âèä óëèö, âêëþ÷àÿ è óëèöó Ëåíèíà, â ýòîì ìåñòå, ïîýòîìó è îíè ïîëó÷èëè àíàëîãè÷íóþ îêðàñêó.
Îò äîìà ¹3 (â êîòîðîì æèëà ñåìüÿ Â. ß. Êóëèêîâà) íå îñòàëîñü íè÷åãî.  ×åðåç ìåñòî, íà êîòîðîì îí íàõîäèëñÿ, êàê ðàç ïðîõîäèò, òàê ñêàçàòü, «Íîâî-Ïóøêèíñêàÿ» — íîâûé ó÷àñòîê, ïðèâÿçàííûé ê ñòàðîìó ó÷àñòêó óëèöû Ïóøêèíà (îò ¹5 è äàëåå) è ñîåäèíÿþùèé Ïóøêèíñêóþ ñ óëèöåé Íèêîëàÿ Îâîäîâà.
 òàêîì âàðèàíòå íûíåøíèé ¹5 äåéñòâèòåëüíî íàõîäèòñÿ íà ìåñòå ïðîøëîãî ¹9 (â êîòîðîì ïðîæèâàëà ñåìüÿ ìàòåðè Ë. Ðàòóøíîé), õîòÿ ñîâðåìåííûé âèä äîìà àáñîëþòíî íå ïîõîæ íà òîò, ÷òî ÿ õîðîøî ïîìíþ (âîçìîæíî, îí ïåðåñòðîåí è ñíàðóæè, è âíóòðè). È ìåæäó æèëü¸ì Êóëèêîâûõ è Ðàòóøíûõ áûëî íå áîëåå òðèäöàòè ìåòðîâ. È Íàòàëüÿ Èâàíîâíà Êóëèêîâà ñ Íàòàëèåé Ñòåïàíîâíîé Ðàòóøíîé âñòðå÷àëèñü, åñëè Êóëèêîâû â ýòî âðåìÿ ïðîæèâàëè íå íà Ñòàðîãîðîäñêîé äà÷å, ïî÷òè åæåäíåâíî. Íàñêîëüêî áëèçêèìè áûëè èõ îòíîøåíèÿ — íå ìîãó ãàäàòü. Íî â ñëîæíûõ ñèòóàöèÿõ, ñóäÿ ïî îöåíêå âîçìîæíîñòåé ýòèõ æåíùèí, íå èñêëþ÷àåòñÿ îáðàùåíèå Í. Ðàòóøíîé ê Í. Êóëèêîâîé, à íå, íàîáîðîò. Êòî íå çíàåò — äëÿ òåõ ñîîáùàþ: âñåé îêðóãå áûëè èçâåñòíû îñîáîå ïîëîæåíèå Â. ß. Êóëèêîâà, åãî íåïîñðåäñòâåííûå êîíòàêòû ñ íåìåöêèì îêêóïàöèîííûì íà÷àëüñòâîì. Ýòî Â. ß. ìíîãîêðàòíî ïîä÷¸ðêèâàåò ñàì â êíèãå âîñïîìèíàíèé. ×åãî â ñèì ïðèçíàíèè áîëüøå: ïðîñòî êîíñòàòàöèè ôàêòà èëè æå åù¸ æåëàíèÿ âûäåëèòüñÿ (ÿâíî ïðîñòóïàþùåãî ó Â. ß. â äðóãèõ ìåñòàõ êíèãè) — ñóäèòü íå áåðóñü.

Îñòàëîñü ïðåäïîëîæèòü, ÷òî äîìà’, â ïðîøëîå âðåìÿ èìåâøèå íîìåðà 15, 13, 11, 9, 7, 5 (ñì. âûøå) — ýòî íûíåøíèå äîìà (ñì. êîëëàæ — 5) ¹¹ 1, 3, 5, 7 è åù¸ òðè, íå ïðîíóìåðîâàííûå. Äàëåå (ñì. «äåìàðêàöèîííóþ ëèíèþ» êðàñíîãî öâåòà) — óæå óë. Í. Îâîäîâà (áûâøàÿ — Ã. Êîçèöêîãî). Ê íåé è îòíåñåí (áåç íîìåðà) äîì-ðàçâàëèíà, óâåêîâå÷åííûé ìíîþ â ñòàòüå: Áàêêóøàí íàîáîðîò (Íèë Êðàñ) / Ïðîçà.ðó (proza.ru) — ôîòî 1-3. Íàïîìèíàþ, â ýòîì äîìå ðàñïîëàãàëèñü ìàñòåðñêèå áûòîâîãî îáñëóæèâàíèÿ.
Èòàê, ìîæíî ñ÷èòàòü, ÷òî ñ ýòîé ÷àñòüþ ãèïîòåçû ìû ðàçîáðàëèñü.

[Ñêëàäûâàåòñÿ âïå÷àòëåíèå, ÷òî íîâóþ íóìåðàöèþ äîìîâ íà óëèöå Ïóøêèíà ðàçðàáàòûâàëè äâå íåçàâèñèìûå ãðóïïû êàðòîãðàôîâ ìýðèè. ×òî’ ñîòâîðèëà îäíà ãðóïïà íà íå÷åòíîé ñòîðîíå — ýòî ìû óæå âèäåëè: õàîñ, çàòðóäíÿþùèé äî ïðåäåëà íàøè ñ Ñ. Ãóëà èññëåäîâàíèÿ. À êàê ìàñòåðñêè ñóìåëà îáîéòè âñå ïðåïÿòñòâèÿ äðóãàÿ ãðóïïà — ýòîìó ÿ ïðîñòî ïîðàæàþñü! Âîò ïîñòðîèëè â ïåðâîé ïîëîâèíå âòîðîãî äåñÿòèëåòèÿ íûíåøíåãî ñòîëåòèÿ îãðîìíûé äîì, íà êàðòå èìåíóåìûé Sky Lounge (ñì. êîëëàæ — 5). Êàçàëîñü áû: è íà ýòîé ñòîðîíå äîëæíî áûëî áû ïðîèçîéòè ïåðåíóìåðîâûâàíèå: èñ÷åçëè íåñêîëüêî íåáîëüøèõ äîìèøåê, óñòóïèâøèõ ìåñòî Íåáåñíîìó õîëëó, èëè êàê òàì ïðàâèëüíî ïåðåâîäèòñÿ Sky Lounge ñ àíãëèéñêîãî ÿçûêà. À âîò è íåò! Õîëë ïîëó÷èë ñâîé íîìåð 10, íî äîì ×åòêîâà — áûâøèé ðîäèëüíûé äîì, â êîòîðîì ÿ ïîÿâèëñÿ íà ñâåò áîæèé, òàê è îñòàëñÿ, êàê áûë ðàíåå, ïîä íîìåðîì 38. Óðàçóìåëè, îäíàêî, ÷òî òðîãàòü ýòó íóìåðàöèþ íå ñëåäóåò: îíà âåäü ñâÿçàíà (íå çíàëè?!) ñ ãîäîì ìîåãî ðîæäåíèÿ. Íå ïåðåâåëèñü åù¸ â áûâøåé ñòîëèöå Ñàõàðíîãî Äîíáàññà (íå óâåðåí, ÷òî óïîìèíàíèå òàêîãî ìåòàôîðè÷åñêîãî íàçâàíèÿ ñåé÷àñ óìåñòíî, õîòÿ ãäå, ñêàæèòå, ñ 2014-ãî ãîäà íàõîäèòñÿ Äîíåöêèé óíèâåðñèòåò èìåíè Âàñèëÿ Ñòóñà?) ðàçóìíûå ëþäè! Ïîâòîðþþ: í³êóäè íå ïîä³ëèñÿ ïåðñïåêòèâíî ìèñëÿ÷³ â³ííè÷àíè!]

***

«Äåëî Ë. Ñ. Ðàòóøíîé» — ïîèñê ïðàâäû î å¸ æèçíè è ãèáåëè — îñîáîå äëÿ Âèííèöû. Ñ èìåíåì Ëÿëè Ðàòóøíîé ãîðîäñêèå âëàñòè ñâÿçàëè — ñ 1965-ãî ãîäà — î÷åíü ìíîãîå.
Ïîýòîìó ëþáàÿ ñòàòüÿ îá ýòîì äîëæíà áûòü ïðåäåëüíî âûâåðåíà, âñå «êàæóùèåñÿ òâ¸ðäûìè» óòâåðæäåíèÿ — òùàòåëüíî âçâåøåíû. Ñïåøêó â ïðîñòàâëåíèè òî÷åê âìåñòî âîïðîñèòåëüíûõ çíàêîâ òàì, ãäå äî ñèõ ïîð åñòü ïðîðåõè â äîêàçàòåëüñòâàõ, ìîæíî ðàñöåíèâàòü òîëüêî êàê æåëàíèå çàñòîëáèòü ñåáå ñëàâó «ïåðâîîòêðûâàòåëÿ èñòèíû».

Ïîñåìó ðàññìîòðèì òâ¸ðäûå, êàê åìó îíè ïðåäñòàâëÿþòñÿ, âûâîäû Ñåðãåÿ Ãóëà.
Îñòàâèì «Òâèí-Ïèêñ» íà âðåìÿ â ïîêîå è åù¸ ðàç îïðåäåëèìñÿ ñ  ñ à ì î é   ö å ë ü þ  èññëåäîâàíèÿ, ïðåäïðèíÿòîãî Ñ. Ãóëà.
Öåëü ýòà, åñëè âûäåëèòü å¸ áåç àíòóðàæà (ïðåäåëüíî, òàê ñêàçàòü, «îãîëèòü») — ÷¸òêî èì æå îáîçíà÷åíà: îòâåòèòü íà âîïðîñ — «êòî óáèë Ëÿëþ Ðàòóøíóþ?».
 À âîò è îòâåò: «Òàêèì ÷èíîì, ïðîàíàë³çóâàâøè ãîëîâí³ âåðñ³¿ îáñòàâèí òà ïðè÷èí çàãèáåë³ Ëàðèñè Ñòåïàí³âíè Ðàòóøíî¿ ìîæåìî ñêàçàòè äîâîë³ ïåðåêîíëèâî, ùî ñìåðòü ï³äï³ëüíèö³ íàñòàëà â³ä ñìåðòåëüíîãî ïîðàíåííÿ îñêîëêîì ñíàðÿäó. Ñóêóïí³ñòü ñâ³ä÷åíü òà âèÿâëåíèõ îáñòàâèí âêàçóþòü ñàìå íà öþ âåðñ³þ.»
Ïî-ðóññêè: «… ìîæåì ñêàçàòü âïîëíå óáåäèòåëüíî, ÷òî ñìåðòü ïîäïîëüùèöû íàñòóïèëà îò ñìåðòåëüíîãî ðàíåíèÿ îñêîëêîì ñíàðÿäà …».

ß  — íå ñóäåáíî-ìåäèöèíñêèé ýêñïåðò. Íî ìíå ïðåäñòàâëÿåòñÿ, ÷òî äëÿ «âïîëíå óáåäèòåëüíîãî» (îêîí÷àòåëüíîãî) çàêëþ÷åíèÿ  í å ä î ñ ò à ¸ ò:  à) áåññïîðíîãî (à íå âåðîÿòíîãî) èñêëþ÷åíèÿ âñåõ èíûõ âåðñèé, á) íå âûçûâàþùåãî íèêàêèõ èíûõ èíòåðïðåòàöèé õàðàêòåðà ñìåðòåëüíîé ðàíû, â) îáíàðóæåíèÿ âûçâàâøåãî ñìåðòåëüíîå ðàíåíèå îñêîëêà â òåëå ïîãèáøåé è äîêóìåíòàëüíî (â èäåàëüíîì âàðèàíòå — ôîòîãðàôè÷åñêè) çàôèêñèðîâàííîãî ýòîãî ôàêòà.

Î ÷¸ì æå íàì ñîîáùàåò Ñ. Ãóëà?
—  1990-é (ïðîøó çàïîìíèòü!) ãîä.
Îïðîñ Ñâå÷êîëàïà, Ïóøêèíà è Îëåéíèêà [Ìèõàèë Ñâå÷êîëàï âîçãëàâëÿë ïîñëå âîéíû âèííèöêîå óïðàâëåíèå «Óêðôîòî» — ýòî òî÷íî, Ïóøêèí — îáëàñòíóþ ôèëàðìîíèþ (?) — òàì áûë òàêîé ðóêîâîäèòåëü — Ïàâåë Àôàíàñüåâè÷. Î íèõ ÿ ïèñàë â «Ìîåé Âèííèöå». Îëåéíèê áûë ïàðòèéíûì ðàáîòíèêîì (?) — ñðåäè ïîñëåäíèõ ïðèïîìèíàþ òàêóþ ôàìèëèþ]. Îïðîñ, ìîòàéòå ñåáå íà óñ!,  ï î ä î ç ð å â à å ì û õ,  ïî äîíîñó íåêîãî Ðûáàëêî, â óáèéñòâå (!) Ë. Ðàòóøíîé.
[Ïðèìå÷àíèå: Ñâå÷êîëàï â äåíü óáèéñòâà âñ¸ åù¸ äîëå÷èâàëñÿ â ãîñïèòàëå (ó íåãî áûëî òÿæåëåéøåå ðàíåíèå), Ïóøêèí íàõîäèëñÿ  òîãäà æå â ïàðòèçàíñêîì îòðÿäå äàëåêî îò Âèííèöû, Îëåéíèê — êîìèññàð ïàðòèçàíñêîãî îòðÿäà — æäàë â ëåñó âîññîåäèíåíèÿ ñ íàñòóïàþùåé Êðàñíîé Àðìèåé.]

Ñ. Ãóëà ðåçþìèðóåò: «Ñòîñîâíî îáñòàâèí çàãèáåë³ Ëÿë³ Ðàòóøíî¿ í³õòî äîñòîâ³ðíî í³÷îãî íå ì³ã ñêàçàòè.» È, òåì íå ìåíåå, áåç êàêèõ ëèáî ñîìíåíèé êîíñòàòèðóåò äàëåå: «Ïðè÷èíà çàãèáåë³ Ðàòóøíî¿ – âèáóõ ñíàðÿäó á³ëÿ áóäèíêó, â ÿêîìó âîíà ïåðåáóâàëà. ³ä ÷îãî îñêîëêîì ñíàðÿäó ¿é çíåñëî ÷àñòèíó ÷åðåïà, à â áóäèíêó âñå áóëî ÷îðíå, â³êíà âèáèò³. » À ÿ áû ïîäóìàë, íàïðèìåð, åù¸ è î òîì, íå ïûòàëñÿ ëè óáèéöà ïîñëå ñâåðøåíèÿ ñâîåãî ÷¸ðíîãî äåëà (â îäèíî÷êó èëè ñ ñîîáùíèêàìè) êàê-òî çàìåñòè ñëåäû, âçîðâàâ ãðàíàòó (ãðàíàòû)?

Ïîâòîðíàÿ âñòðå÷à ñëåäîâàòåëÿ ÊÃÁ ñ Ïóøêèíûì ïðèâíåñëà «íîâûå» ñâåäåíèÿ îá îáñòîÿòåëüñòâàõ ãèáåëè Ë. Ðàòóøíîé: «Ùîäî îáñòàâèí ñìåðò³ ï³äï³ëüíèö³, òî ñïî÷àòêó Ïóøê³í ïðèòðèìóâàâñÿ âåðñ³¿ ïðî íàâìèñíå âáèâñòâî, àëå ï³ñëÿ ðîçìîâè ç ¿¿ ìàò³ð’þ ïåðåêîíàâñÿ ó òîìó, ùî Ëÿëÿ ïîìåðëà â³ä ñìåðòåëüíî¿ òðàâìè âíàñë³äîê ðîçðèâó ñíàðÿäó. Íà êîðèñòü ö³º¿ âåðñ³¿ áóëà äåòàë³çàö³ÿ ìàò³ð’þ ì³ñöÿ òðàãå䳿 – ó áóäèíêó áóëî âñå ÷îðíå, îáãîð³ëå ³ âèáèò³ øèáêè.»
Òî åñòü, Ïóøêèí (äàë¸êèé îò ìåñòà è çíàíèÿ îáñòîÿòåëüñòâ ïðîèñøåäøåãî!) áûë  ï å ð å ó á å æ ä ¸ í  ìàòåðüþ Ë. Ðàòóøíîé, êîòîðàÿ ñóäèëà îáî âñ¸ ëèøü ïî î÷åíü äàæå íå ðåøàþùèì ïðèçíàêàì.
ß óæå ïèñàë, ÷òî ñ ìàòåðüþ Ë. Ðàòóøíîé — òóò óæ íåò, íàäåþñü, íè åäèíîãî ñîìíåâàþùåãîñÿ — âñå ãîäû «ñîòðóäíè÷àëè» ëþäè â ñåðûõ êîñòþìàõ (íàèáîëåå ÷àñòûé öâåò èõ øòàòñêîé îäåæäû). Òàê âîò ýòè «ñåðûå êàðäèíàëû» ïîñòàðàëèñü, ÷òîáû ìàòü ïîäïîëüùèöû íå «ïóòàëàñü» â ñâîèõ ïîêàçàíèÿõ, êàê ýòî ñëó÷àëîñü íåðåäêî ñðåäè, íàïðèìåð, òåõ æå ïàðòèçàí (ñì. î ïîêàçàíèÿõ Ñâå÷êîëàïà è Ñàäîâíèêà â ñòàòüå Ñ. Ãóëà).

È åù¸ îäèí âîïðîñ: «Âû çíàåòå ãîä ðîæäåíèÿ Ë. Ðàòóøíîé? Ãîâîðèòå — 1921-é? Âåðíî. À å¸ ìàòåðè? ×åãî ìîë÷èòå?»
Ïî÷åìó îí íèãäå íå óêàçàí (âêëþ÷àÿ ÂèêèïåäèÈ — óêð. è ðóñ.)? Ïðåäïîëàãàåìîãî (!) îòöà — äà: 1896-é. À î ìàòåðè (â íà÷àëå ñòàòüè Ñ. Ãóëà) — òîëüêî ïðîõîæäåíèå êóðñîâ «Óêðà¿íîçíàâñòâà» â 1927-ì ãîäó. À ñêîëüêî åé áûëî ëåò, êîãäà áûâøèé ïàðòèçàíñêèé êîìèññàð Ïóøêèí ïðèø¸ë ê íåé  «ïåðåóáåæäàòüñÿ»? Çàáûëè ñïðîñèòü?
  ê î í ö å  ñòàòüè Ñ. Ãóëà èç Ïðîòîêîëà äîïðîñà (îò 6-ãî äåêàáðÿ 1944-ãî ãîäà) óçíà¸ì: Í. Ñ. Ðàòóøíàÿ ðîäèëàñü â 1891-ì ãîäó. Ïðèêèíóëè, ñêîëüêî åé ëåò áûëî ïðè ðàçãîâîðå ñ Ïóøêèíûì (èñõîäÿ   è ç   ò å ê ñ ò à  ñòàòüè, ïðè ðàçãîâîðå, ñîñòîÿâøåìñÿ â 1990-ì ãîäó èëè äàæå ïîçäíåå). Íå ìíîãîâàòî ëè äëÿ «âîñïîìèíàíèé», êîòîðûå åé, ïî âñåé âåðîÿòíîñòè, âòåìÿøèëè ÷åêèñòû? È, âîîáùå, æèâà ëè áûëà Íàòàëèÿ Ñòåïàíîâíà Ðàòóøíàÿ ïîñëå 1990-ãî ãîäà? Êîíå÷íî æå — íåò. ß îøèáàþñü èëè Ñ. Ãóëà, ïîãðóæ¸ííûé â ëþáèìûé ïðåäìåò — èñòîðèþ, çàáûë àçû àðèôìåòèêè? Ðàññóäèòå, êòî ìîæåò. (Êñòàòè, èìåííî â Ïðîòîêîëå äîïðîñà óêàçàí àäðåñ å¸ ïðîæèâàíèÿ, î êîòîðîì øëà ðå÷ü âûøå — «Ïóøêèíñêàÿ 9».)

 ýòîì ìåñòå ñòàòüè Ñ. Ãóëà ñîåäèíèë — êàê áû â åäèíîå öåëîå — ñîáûòèÿ ñ âðåìåííû’ì èíòåðâàëîì âî ìíîãèå äåñÿòêè ëåò. È ÷èòàòåëþ áûëî ëåãêî ïîòåðÿòüñÿ â ýòèõ òðóäíîïðîõîäèìûõ äæóíãëÿõ, â êîòîðûõ àâòîðîì íå òîëüêî íå áûëè ïðîðóáëåíû ëåãêî ïðîõîäèìûå òðîïû, íî åù¸ äîáàâëåíà ê þæíûì ïîðîäàì äåðåâüåâ, ïåðåâèòûõ ëèàíàìè, äîïîëíèòåëüíàÿ ôëîðà, õàðàêòåðíàÿ äëÿ ñåâåðî-çàïàäíîé ÷àñòè ÑØÀ, ãäå ðàñïîëàãàëñÿ âûìûøëåííûé ãîðîäîê Òâèí Ïèêñ. È ãäå çèìîé íå ðåäêè è ìèíóñîâûå òåìïåðàòóðû, è ñíåã. È ëèàíû íå ðàñòóò.
Áåçîòðàäíî, ÷òî íèêòî èç ÷èòàòåëåé íà çàáëóæäåíèå íå îòîçâàëñÿ, íî, óâû —  òàêîâû âèííèöêèå òðàäèöèè, ïðè êîòîðûõ áåçîòâåòíûõ ÷èòàòåëåé ìîæíî âûâåñòè èç ïîñòîÿííîé äðåìîòû òîëüêî ñî÷åòàíèÿìè òèïà «Ëÿëÿ Áåâç» èëè «Èâàí Ðàòóøíàÿ».

Äàëåå Ñ. Ãóëà ïðèâîäèò ñëåäóþùèå «ïðèçíàêè» ðàíû îò îñêîëêà ñíàðÿäà:  «¿é çíåñëî ÷àñòèíó ÷åðåïà» (ýòî — èç ðàññêàçà Ñâå÷êîëàïà, êîòîðûé óñëûøàë ñèå îò êîãî-òî), «âåëèêà ðàíà» (ñâèäåòåëüíèöà Òàìàðà Âîðîíèíà — áèáëèîòåêàðü), «ãëèáîêà ðàíà» (âðà÷, îñìàòðèâàþùèé òðóï Ë. Ðàòóøíîé). Ïîâòîðÿþ: ÿ — íå ñóäåáíûé ìåäèê è íå õî÷ó ñåé÷àñ ðûòüñÿ â ëèòåðàòóðå, «ñïåöèàëèçèðóÿñü» íà õîäó â ñóäìåäýêñïåðòà.  Íî èç êóðñà ñóäåáíîé ìåäèöèíû, êîòîðûé ÿ îêîëî øåñòèäåñÿòè ëåò òîìó íàçàä ñäàë íà «îòëè÷íî» ñòðîãîìó ýêçàìåíàòîðó — ïðîôåññîðó Âàñèëèþ Ïàíòåëåéìîíîâè÷ó Öèïêîâñêîìó — çàâåäóþùåìó êàôåäðîé ñóäåáíîé ìåäèöèíû â ìåäèöèíñêîì èíñòèòóòå è — îäíîâðåìåííî! — îáëàñòíîìó ñóäåáíî-ìåäèöèíñêîìó ýêñïåðòó (ãîðîäñêèì ñóäìåäýêñïåðòîì áûëà åãî ñóïðóãà), ìíå èçâåñòíî: îãíåñòðåëüíûå è îñêîëî÷íûå ðàíû èìåþò ñâîè õàðàêòåðíûå îòëè÷èÿ. À ðåçóëüòàòû ñóäåáíî-ìåäèöèíñêîé ýêñïåðòèçû, èìåâøåé ìåñòî (!) íèêòî äî ñèõ ïîð íå âèäåë. È íåò î íèõ íè ñëîâà â «Ñâèäåòåëüñòâàõ î÷åâèäöà». Ïî åãî ëè «çàáûâ÷èâîñòè» èëè âñëåäñòâèå òùàòåëüíîãî îòáîðà äëÿ ïå÷àòè ñòðàíèö ðóêîïèñè äåäà åãî îñòîðîæíûì âíóêîì — ïóáëèêàòîðîì âîñïîìèíàíèé, à, ìîæåò áûòü, â ðåçóëüòàòå «ýêñïåðòèçû» ñàìîé ðóêîïèñè öåíçîðàìè ÑÁÓ — íå áóäó ãàäàòü, íî äëÿ ïåðâûõ äâóõ âåðñèé ó ìåíÿ åñòü êîñâåííûå äîêàçàòåëüñòâà.

***

Í è ÷ å ã î  èç  î á ÿ ç à ò å ë ü í î ã î  äëÿ îêîí÷àòåëüíîãî (áåññïîðíîãî) âûâîäà íå áûëî è íåò. È íå áåç ïðè÷èí Ñ. Ãóëà äàëåå îãîâàðèâàåòñÿ, äîïîëíÿÿ ñâî¸ «âïîëíå óáåäèòåëüíîå» çàêëþ÷åíèå «ðàçúÿñíèòåëüíûìè çàìå÷àíèÿìè»: «Çâ³ñíî, ìîæíà çàóâàæèòè ïðî íåçðîçóì³ëèé åï³çîä ³ç ë³êàðåì Êóë³êîâèì, çàãàäêîâèé ïðèõ³ä íåâ³äîìèõ ÷îëîâ³ê³â àáî ïðî êàòåãîðè÷íó â³äìîâó ìàòåð³ Ðàòóøíî¿ ùîäî åêñãóìàö³¿ îñòàíê³â äî÷êè òîùî. Íå ìåíø ö³êàâî, ÷îìó íå çâåðíóëè óâàãó íà õàðàêòåð ¿¿ ïîðàíåííÿ, êîëè çä³éñíþâàëè ïåðåïîõîâàííÿ ó 1977 ð.» Ê ýòîìó äîáàâëÿåòñÿ óïð¸ê Ë. Ðàòóøíîé â íåîñòîðîæíîñòè, ÷òî, êàê è, íàïðèìåð, íåñîãëàñèå ìàòåðè íà ýêñãóìàöèþ îñòàíêîâ äî÷åðè, òóò íèêàê íå ÿâëÿåòñÿ àðãóìåíòàìè «çà» èëè «ïðîòèâ» — ïðîøó ïðîùåíèÿ çà î÷åðåäíîå ïîâòîðåíèå — «âïîëíå óáåäèòåëüíîãî» óòâåðæäåíèÿ î ñìåðòè îò îñêîëêà ñíàðÿäà.

Ñ íå ìåíüøèìè îñíîâàíèÿìè àâòîð ìîã áû óïðåêíóòü è ñåáÿ. ß óæå óêàçûâàë íà ïðèçíàêè, ÿâíî ïîêàçûâàþùèå íåäîñòàòî÷íûé àíàëèç èìåâøåãîñÿ â ðàñïîðÿæåíèè Ñ. Ãóëû ìàòåðèàëà.  Îòñóòñòâèå íåäâóñìûñëåííîé îöåíêè ïî÷åðïíóòûõ èì ñâåäåíèé. Î÷åâèäíàÿ íåäîðàáîòêà: èãíîðèðîâàíèå ïîèñêà òàì, ãäå ýòî åù¸ âîçìîæíî.
Õîòèòå åù¸ íåñêîëüêî ïðèìåðîâ ýòîãî? Ïîæàëóéñòà.

«Ñèí Êóë³êîâà Âëàäèñëàâ, ÿêîãî îïèòàëî ÊÄÁ ó 1985 ð., çàçíà÷èâ, ùî ïðî ñìåðòü Ðàòóøíî¿ ä³çíàâñÿ â³ä ìàòåð³, óæå ï³ñëÿ äåìîá³ë³çàö³¿ ç àð쳿, â ÿêó éîãî ïðèçâàëè íàïðèê³íö³ áåðåçíÿ 1944 ð. Òàê éîìó ñòàëî â³äîìî, ùî çà äåíü-äâà äî âèãíàííÿ í³ìåöüêèõ â³éñüê, äî íèõ äîäîìó ïðèõîäèëà ïðàö³âíèöÿ ìåäè÷íî¿ á³áë³îòåêè ³ ðîçøóêóâàëà éîãî áàòüêà ç ìåòîþ íàäàííÿ äîïîìîãè ëþäèí³, ÿêà ïîñòðàæäàëà â á³áë³îòåö³. Àëå ñèíîâ³ äîñòåìåííî íåâ³äîìî, ÷è õîäèâ éîãî áàòüêî íà öåé âèêëèê, ÷è í³.» (Ðå÷ü èä¸ò îá îêàçàíèè ïîìîùè … òðóïó! Íåóæåëè ýòîò áðåä íå äîñòîèí êîììåíòàðèÿ?!)
Âëàäèñëàâ, ñûí Êóëèêîâà, ïðèçâàííûé â àðìèþ â êîíöå ìàðòà (òî åñòü, åìó áûëî óæå áîëåå 18 ëåò), òîëüêî ïîñëå äåìîáèëèçàöèè (!) óçíàë, ÷òî «÷åëîâåêîì, êîòîðûé ïîñòðàäàë â áèáëèîòåêå», áûëà Ë. Ðàòóøíàÿ. Ëÿëÿ, êîòîðóþ â ñåìüå çíàëè âñå: è ñóïðóãè Êóëèêîâû, è èõ äåòè Âëàäèñëàâ è Ìàðèíà (ìîæåò áûòü, äàæå 6-ëåòíèé Äèìà òîæå). È î âñêðûòèè òåëà óáèòîé Ë. Ðàòóøíîé, ïðè êîòîðîì ïðèñóòñòâîâàë îòåö, íè÷åãîøåíüêè íå çíàë Âëàäèñëàâ? Íå îáùàëèñü ÷òî ëè ðîäèòåëè ñî ñâîèì ñîâåðøåííîëåòíèì ñûíîì? Ïî÷åìó Ñ. Ãóëà íå îáðàùàåò âíèìàíèå íà ïîäîáíûå áðåøè â îáúÿñíåíèÿõ ÊÃÁ?

Åù¸ î Ìàðèíå — äî÷åðè Â. ß. Êóëèêîâà. Ì. Â. Êóëèêîâà, âðà÷ — íåéðîõèðóðã, êàíäèäàò ìåäèöèíñêèõ íàóê (âûïóñêíèöà Âèííèöêîãî ìåäèöèíñêîãî èíñòèòóòà, 1950) — áûâøàÿ ìíîãîëåòíÿÿ ñîòðóäíèöà Êèåâñêîãî Èíñòèòóòà èì. àêàä À. Ï. Ðîìîäàíîâà ÀÍ Óêðàèíû, ïîñëå ñìåðòè ìóæà — ïðîôåññîðà Ã. À. Ïåäà÷åíêî (2001) âîçâðàòèëàñü èç Êèåâà, ãäå îíà ïðîæèëà ïîëâåêà, â Âèííèöó. Èíòåðåñíî, èíòåðåñîâàëèñü ëè å¸ âîñïîìèíàíèÿìè ñîòðóäíèêè ÑÁÓ? Èëè æå åù¸ ñîòðóäíèêè ÊÃÁ â óïîìèíàåìûõ àâòîðîì 1985-ì è 1990-ì ãîäàõ?
Îíà, 1927-ãî ãîäà ðîæäåíèÿ, áûëà, åñëè íå îøèáàþñü, âñåãî íà ãîä ìîëîæå Âëàäèñëàâà è ìîãëà îá îêêóïàöèè, âåðîÿòíî, ðàññêàçàòü íå ìåíåå îáñòîÿòåëüíî, ÷åì ñòàðøèé áðàò. Èëè âñ¸-òàêè Âëàäèñëàâ — êàê ïàðåíü — áûë âîâëå÷¸í â äåëà îòöà íàìíîãî â áîëüøåé ñòåïåíè?  ìîè âèííèöêèå ãîäû îí óæå, êàê ÿ ïîìíþ, áûë ïðèñòðàñòåí ê âûïèâêå, ÷òî îòñóòñòâîâàëî êàê ó åãî îòöà, òàê è ìëàäøåãî áðàòà Äìèòðèÿ — ìîåãî îäíîêëàññíèêà è îäíîêóðñíèêà. Ãäå ïðè÷èíà «îñîáîãî ïóòè» Âëàäèñëàâà è, ñêîðåå âñåãî, êàê ñëåäñòâèå ýòîãî, ðàçâîäà ñ æåíîé — âðà÷îì-òåðàïåâòîì, àññèñòåíòêîé êàôåäðû ãîñïèòàëüíîé òåðàïèè ìåäèöèíñêîãî èíñòèòóòà? À ìîæåò áûòü — ÷òî-òî ñëó÷àâøååñÿ ñ íèì â îêêóïèðîâàííîé Âèííèöå? Èëè âî âðåìÿ àðìåéñêîé ñëóæáû. Îí — åäèíñòâåííûé èç äåòåé Â. ß. Êóëèêîâà, êàê è ñàì Â. ß., íå óâë¸êñÿ íàóêîé (Äìèòðèé ñòàë äîöåíòîì, çàâåäóþùèì êóðñîì íåéðîõèðóðãèè â ìåäèöèíñêîì èíñòèòóòå).
Ýòè ìîè ðàçìûøëåíèÿ, ñîãëàøàþñü, âèäÿòñÿ î÷åíü äàëåêèìè îò «Äåëà Ë. Ðàòóøíîé», íî ïîêàçàíèÿ Âëàäèñëàâà ñëåäîâàòåëÿì, âêëþ÷àÿ — áóäòî áû ñ åãî ñëîâ — ñîñòàâëåííóþ àáñîëþòíî ëîæíóþ ïëàí-ñõåìó, íà ñàìîì äåëå — ñîâñåì ðÿäîì ñ ðàññìàòðèâàåìîé ãðóáîé ôàëüñèôèêàöèé âñåãî, èìåâøåãî ìåñòî 18-ãî ìàðòà 1944-ãî ãîäà.

À âîò ñåé îòðûâîê èç ñòàòüè Ñ. Ãóëà: «Ñïîíóêຠäî ðîçäóì³â òîé ôàêò, ùî ó ñâî¿õ ñïîãàäàõ (îïóáë³êîâàí³ ó 2012 ð.) Â. ß. Êóë³êîâ æîäíèì ñëîâîì íå îáìîâèâñÿ ïðî ôàêò îãëÿäó ÷è ñêëàäàííÿ àêòó ïðî ñìåðòü Ëÿë³ Ðàòóøíî¿. Òàêèé íþàíñ âàæêî çàáóòè, çâàæàþ÷è, ùî öå áóëà ï³äï³ëüíèöÿ, õîâàëè ¿¿, ç³ ñë³â ñâ³äê³â, ç ïî÷åñòÿìè ³ ùå çà æèòòÿ Â. Êóë³êîâà â³äáóëàñÿ ãåðî¿çàö³ÿ ï³äï³ëüíèö³. Íàâ³òü, ÿêùî ñïîãàäè áóëè íàïèñàí³ ðàí³øå, âíåñòè ïîò³ì äîäàòêîâî òàê³ â³äîìîñò³ áóëî á ëîã³÷íî. Çàóâàæèòè õî÷à á òå, ùî íàâïðîòè éîãî áóäèíêó ÷åðåç äîðîãó ÷àñ â³ä ÷àñó ìåøêàëà â³äîìà ï³äï³ëüíèöÿ.»

Ñèÿ öèòàòà âûäà¸ò, ÷òî Ñ. Ãóëà ïëîõî ÷èòàë êíèãó Â. ß. Êóëèêîâà, â êîòîðîé ÷¸òêî ñêàçàíî, ÷òî «ñâèäåòåëüñòâà î÷åâèäöà» ìíîãîêðàòíî ïåðåðàáàòûâàëèñü. ×òî-òî äîïîëíÿëîñü, ÷òî-òî êàêèì-òî îáðàçîì èñ÷åçàëî (íàïðèìåð, íå èçâåñòíî êàê ïîïàâøèå ê Â. ß. Êóëèêîâó ôîòîãðàôèè ðàññòðåëîâ åâðåéñêîãî íàñåëåíèÿ!!! — îäíà èç ñàìûõ ò¸ìíûõ çàãàäîê â êíèãå, íà êîòîðóþ, êðîìå ìåíÿ, íèêòî íå õî÷åò îáðàòèòü âíèìàíèå) — â ðåçóëüòàòå ñóùåñòâóþò ðàçíûå âàðèàíòû îïèñàíèÿ òîãî èëè èíîãî ñîáûòèÿ, èìåþòñÿ ïîâòîðåíèÿ.

ß ïèñàë ðàíåå è â íàñòîÿùåé ñòàòüå óêàçûâàë, ÷òî ñûí Ô. Ìàðãåíôåëüäà — øòàäò-êîìèññàðà Âèííèöû â 1941-1944-å ãîäû êàòåãîðè÷åñêè îòêàçàë ìíå â èíôîðìàöèè îá îòöå.  ðåçóëüòàòå â ìîåé êíèãå è ñòàòüÿõ î ãëàâå íåìåöêîé ãðàæäàíñêîé àäìèíèñòðàöèè â ãîðîäå «âèííèöêèé ïåðèîä» åãî æèçíè ñâåòèòñÿ ïóñòîòàìè òóò è òàì. Îñòàëüíûå ïåðèîäû åãî æèçíè: îò ïðàðîäèòåëåé äî äåòåé è âíóêîâ ÿ «ðàñêîïàë».
Ê ÷åìó ýòî? Îòâå÷àþ: íå ê ïîõâàëüáå ñàìîìó ñåáå, à ê âîïðîñó Ñåðãåþ Ãóëà: ïî÷åìó áû íå îáðàòèòüñÿ ê ïóáëèêàòîðó êíèãè Â. ß. Êóëèêîâà — åãî âíóêó ïðîô. Å. Ã. Ïåäà÷åíêî? Îáúÿñíèòü åìó, ÷òî åãî ìîë÷àíèå íèêàê íå ñïîñîáñòâóåò ïðîñëàâëåíèþ «âðà÷åáíîé äèíàñòèè Ïåäà÷åíêî-Êóëèêîâûõ» (÷åãî òîò æåëàåò, ñóäÿ ïî åãî èíòåðâüþ, äâå ññûëêè íà êîòîðîå äàíû âûøå), à, íàîáîðîò, ïîðîæäàåò ñîìíåíèÿ â ïðèâåäåííûõ èì ôàêòàõ î äåäå ïî ìàòåðèíñêîé ëèíèè.
Åìó — âñåìèðíî ïðèçíàííîìó íåéðîõèðóðãó-íîâàòîðó — ñëåäîâàëî áû â æèçíü è âîñïîìèíàíèÿ î íåé Â. ß. Êóëèêîâà âíåñòè íåîáõîäèìóþ ÿñíîñòü: ñëèøêîì ìíîãî òóìàííîñòåé îêàçàëîñü â òîì, ÷òî íà ñàìîì äåëå áûëî, è â òîì, êàê îá ýòîì ïîâåäàíî òåì, êîìó Åâãåíèé Ãåîðãèåâè÷ íàøèë ãåíåðàëüñêèå ëàìïàñû, õîòÿ åãî äåä äî òàêîâûõ íå óñïåë — ê ìîìåíòó âûáûòèÿ â 1930-ì ãîäó èç ðÿäîâ Êðàñíîé Àðìèè — äîñëóæèòüñÿ.

Êíèãîé Â. ß. Êóëèêîâà — â ñìûñëå å¸ àíàëèçà íà äîñòîâåðíîñòü — íèêòî (ñî âðåìåíè å¸ âûõîäà â 2012-ì ãîäó!), êðîìå ìåíÿ, íå çàíèìàëñÿ. Âîò è Ñ. Ãóëà äåéñòâóåò ïî ïðèíöèïó «çà ùî êóïèâ, çà òå é ïðîäàþ».  ó÷¸íîì ìèðå, óâàæàåìûé êàíäèäàò èñòîðè÷åñêèõ íàóê, ïðèíÿòî ïåðåä ïåðåïðîäàæåé ðàçâåðíóòü è âíèìàòåëüíî ðàññìîòðåòü ïîêóïêó. À òî ìîãóò îáâèíèòü âî ìíîãîì…

***

 çàâåðøåíèå ïåðå÷èñëåíèÿ ñòðàííûõ íåëåïèö, âîçíèêøèõ âîêðóã ñìåðòè Ë. Ðàòóøíîé, ïåðå÷èñëþ óäèâèâøóþ ìåíÿ áîëåå âñåãî. Ýòî ñîîáùåíèå Ñ. Ãóëà, ñäåëàííîå íà îñíîâàíèè ïîëó÷åííûõ èì ìàòåðèàëîâ èç àðõèâà ÑÁÓ.
Íî ñíà÷àëà íàïîìíþ âàì öèòàòó èç êíèãè: ϸòð Êóãàé, Ñòàíèñëàâ Êàëèíè÷å⠗ Ó «Âîë÷üåãî ëîãîâà». Èç ñåðèè èçäàòåëüñòâà «Ìîëîäàÿ ãâàðäèÿ» «Ñòðåëà», 1977 ã.; â èçäàíèè íà óêðàèíñêîì ÿçûêå — 231 ñòð. Îíà ïðèâîäèëàñü â ìîåé ïðåæíåé ñòàòüå î Ë. Ðàòóøíîé: Èñòèíà, çàáëóæäåíèå, ïðåäíàìåðåííàÿ ëîæü? (Íèë Êðàñ) / Ïðîçà.ðó (proza.ru) .

«18 ìàðòà îíà ïðèøëà â ìåäèöèíñêóþ áèáëèîòåêó. Äåâ÷îíêà-óáîðùèöà, êîòîðàÿ è æèëà òóò ïðè áèáëèîòåêå, ÷àñòåíüêî ïóñêàëà Ëÿëþ íà íî÷ü, è îíè ãðåëèñü ðÿäîì íà óçåíüêîé ïîñòåëè.
Äåâî÷êà îáðàäîâàëàñü Ëÿëèíîìó ïðèõîäó.  ãîðîäå ðâàëèñü ñíàðÿäû, â Çàìîñòüå øëè óëè÷íûå áîè. Åé îäíîé ñòðàøíî.
— Óòåêëè ôðèöû! — ãðîìêî ãîâîðèëà äåâî÷êà, ðàäóÿñü, ÷òî åñòü êîìó ýòî ñêàçàòü.
— À ÿ ñ ãîëîäó ñåé÷àñ óìðó. Íå äîæèâó äî ïðèõîäà íàøèõ, — øóòèëà Ëÿëÿ.
— Õëèáà íåìà! — ïîæàëà ïëå÷àìè äåâî÷êà. — À îò áóðÿê, òðîøêè êàðòîïëè…
— Òàê ìû æ áîãà÷è! Ñåé÷àñ áîðù ñäåëàåì. Ñîëè íàéäåøü?
 ýòî âðåìÿ â äâåðü ïîñòó÷àëè. Äåâî÷êà âûáåæàëà â êîðèäîð.
— Êòî òàì? — ñïðîñèëà ó íåå Ëÿëÿ.
— Âàñ ÿêèéñü ÷îëîâèê ñïðàøèâàå… — ñêàçàëà äåâî÷êà, âõîäÿ â êîìíàòó.
Ëÿëÿ âûøëà â êîðèäîð. È â ýòî âðåìÿ äåâî÷êà óñëûøàëà äâà âûñòðåëà. ×òî-òî óïàëî. Õëîïíóëà âõîäíàÿ äâåðü…
Äåâî÷êà ìåòíóëàñü ê äâåðè è óâèäåëà, ÷òî íà ïîðîãå ëåæèò Ëÿëÿ. ×åëîâåêà, êîòîðûé åå ñïðàøèâàë, è ñëåä ïðîñòûë.»

À äàëåå — ìîé êîììåíòàðèé:
«Âîò è îòâåò íà äàííîå ìíîþ âûøå îáåùàíèå: ñêàçàòü, êòî ïåðâûé âñòðåòèë íåçâàíîãî ãîñòÿ. Âñ¸ — îá ýòîé åäèíñòâåííîé ñâèäåòåëüíèöå ãèáåëè Ë. Ðàòóøíîé ÿ áîëåå íè÷åãî íèãäå íå âñòðåòèë. Íè å¸ èìåíè, íè èñòîêîâ áëèçêîãî çíàêîìñòâà ñ Ëÿëåé, íè — îá óâåðåííîñòè ïîñëåäíåé, ÷òî äåâ÷îíêà-óáîðùèöà å¸, åñëè ÷òî, íå âûäàñò.
Íå óçíàåì ìû õîòÿ áû ìèçåðíîé äåòàëè î «êàêîì-òî ÷åëîâåêå», ñïðàøèâàâøåì Ëÿëþ è, ïî âñåì ïðèçíàêàì, óáèâøåì å¸. Îñòàâøàÿñÿ â æèâûõ äåâ÷îíêà åãî, õîòÿ è áåãëî, âèäåëà.»

È ãäå, âû äóìàåòå, ïîëó÷èëè àâòîðû êíèãè ýòè ñâåäåíèÿ? Òàì æå, ãäå è Ñ. Ãóëà. Òîëüêî íà âûâåñêå ýòîãî ó÷ðåæäåíèÿ çíà÷èëèñü èíûå òðè áóêâû: íå ÑÁÓ, à ÊÃÁ.
Íî åäèíñòâåííûé ïîñåòèòåëü Ë. Ðàòóøíîé óæå óñïåë ðàçäâîèòüñÿ, ðàñòðîèòüñÿ: «Îï³âäí³ äî Ë. Ðàòóøíî¿ ïðèéøëè äâîº àáî òðîº ÷îëîâ³ê³â, ÿêèõ âîíà î÷³êóâàëà.» (èç ñòàòüè Ñ. Ãóëà).

À ìåñòî äåâ÷îíêè-óáîðùèöû, ó êîòîðîé Ë. Ðàòóøíàÿ íàõîäèëà ïðèþò íà íî÷ü, çàíÿëà çàâåäóþùàÿ ìåäèöèíñêîé áèáëèîòåêîé — âëàäåëèöà äâóõêîìíàòíîé êâàðòèðû Å. Í. Ëóêàøåâè÷, 1875-ãî ãîäà ðîæäåíèÿ.
[ ïðèñòðîéêå ê çäàíèþ åäèíñòâåííóþ êîìíàòêó çàíèìàëà óáîðùèöà Áðîíèñëàâà. Ýòî âñ¸, ÷òî î íåé ñîîáùàåòñÿ â ñòàòüå. Âåðîÿòíî, ïîòîìó ÷òî áîëåå íè÷åãî íå èçâåñòíî, äà è, âèäèìî, íå íóæíî: Áðîíèñëàâà â äàëüíåéøèõ ñîáûòèÿõ íå óïîìèíàåòñÿ, õîòÿ íàõîäèëàñü äîìà, òî åñòü, áûëà íå ìåíüøåé î÷åâèäèöåé ñëó÷èâøåãîñÿ, ÷åì Åëèçàâåòà Ëóêàøåâè÷, Òàìàðà Âîðîíèíà è Êàçèìèðà Ìîðåéíèñ.
À ìîæåò îíà áîëüøå âñåõ çíàëà — è (ìàëî êîìó èçâåñòíàÿ) èñ÷åçëà íàâñåãäà? Ñ ÷üåé æå ïîìîùüþ? Äóìàòü-ðàçäóìûâàòü è ñîïîñòàâëÿòü  í à ä î!  Îáÿçàòåëüíî!]

Âîò, ê ïðèìåðó, Å. Ëóêàøåâè÷ íå äàëè äîëãî ðàññêàçûâàòü êîìó óãîäíî îá îêêóïàöèè, î íåïîíÿòíîé (íàâåðíîå, íå òîëüêî ìíå) å¸ äðóæáå ñ þíîé Ë. Ðàòóøíîé, îá îáñòîÿòåëüñòâàõ ãèáåëè å¸ êâàðòèðàíòêè. ×åðåç äâå íåäåëè ïîñëå ãèáåëè Ë. Ðàòóøíîé Å. Ëóêàøåâè÷ êàê àêòèâíóþ ó÷àñòíèöó «æåíñêîé íàöèîíàëèñòè÷åñêîé îðãàíèçàöèè ÆÑÓ» (ÆÑÓ — Ƴíî÷à ñëóæáà Óêðà¿íè) àðåñòîâàëè. Îñóäèëè è áûñòðî ñãíîèëè â êèåâñêîé òþðüìå: å¸ íå ñòàëî â æèâûõ 18 äåêàáðÿ 1944-ãî ãîäà. Ñîãëàñíî àêòó î ñìåðòè — îò «ñòàð÷åñêîé äðÿõëîñòè».  1990-ì ãîäó å¸ ðåàáèëèòèðîâàëè.

Îá ýòîì âñ¸ì, ñ ïðèëîæåíèåì êîïèé íåêîòîðûõ äîêóìåíòîâ, ñîîáùèë ÷èòàòåëÿì Ñ. Ãóëà. È äîïîëíèë ýòè ñâåäåíèÿ ñëåäóþùèìè ïîÿñíåíèÿìè:
«Ðàòóøíà ³ ¿¿ ìàòè áóëè äîáðå çíàéîì³ ç Ëóêàøåâè÷, ÿêà ðàí³øå òåæ ïðàöþâàëà ó øêîë³ ¹ 9. Ëóêàøåâè÷ çíàëà ÷èì çàéìàëàñÿ Ëÿëÿ. Íà çàïèòàííÿ ñë³ä÷èõ ÊÄÁ ó ãðóäí³ 1944 ð., ÷è ìàòè Ðàòóøíî¿ íå ï³äîçðþº Ëóêàøåâè÷ ó çðàä³ âëàñíî¿ äî÷êè, òà â³äïîâ³ëà: «Ëóêàøåâè÷ áóëà ò³ñíî ïîâ’ÿçàíà ç í³ìöÿìè. ¯¿ êâàðòèðó äóæå ÷àñòî íàâ³äóâàëè í³ìö³. Ìàéæå ùîäíÿ ó íå¿ áóâàâ í³ìåöü ðîê³â 60 â ÷èí³ ïîëêîâíèêà. ² âçàãàë³ âîíà ïðîÿâëÿëà ñèìïàò³¿ äî í³ìö³â. Àëå â òîé æå ÷àñ Ëóêàøåâè÷ òîä³ ïðèõîâóâàëà ó ñåáå ìîþ äî÷êó Ëàðèñó â³ä ïåðåñë³äóâàííÿ í³ìö³â, ùî äຠìåí³ ï³äñòàâè ââàæàòè, ùî Ëóêàøåâè÷ íå ìîãëà âèäàòè í³ìöÿì ìîþ äî÷êó. Ïðè ÷îìó âîíà çíàëà äîáðå ïðî òå, ùî ñüîãîäí³-çàâòðà â ì. ³ííèöþ ïðèéäå ×åðâîíà àðì³ÿ».

Íàâåðíîå, ìíå ïëîõî äà¸òñÿ «íàóêà î ïðàâèëüíîì ìûøëåíèè» è íå ïðèñóùà «ñïîñîáíîñòü ê ðàññóæäåíèþ» (òàêèå âîò äâà îïðåäåëåíèÿ ïðåäëàãàåò Âèêèïåäèß ïîíÿòèþ «ëîãèêà»). 
Íî êàê ïðåâðàòèòü âíóòðåííå  ïðîòèâîðå÷èâîå «îáîñíîâàíèå» Í. Ñ. Ðàòóøíîé âî ÷òî-òî âçàèìíî ñîâìåñòèìîå, îäíîçíà÷íîå? Ïåðâîå: Ëóêàøåâè÷ çíàëà, ÷åì çàíèìàåòñÿ Ëÿëÿ (á î ð ü á î é ïðîòèâ íåìöåâ, íå òàê ëè?). Ëóêàøåâè÷ òàêæå çíàëà, ÷òî Ëÿëÿ ñêðûâàåòñÿ îò íåìöåâ — è ïðÿòàëà å¸ (îò íèõ) ó ñåáÿ. Âòîðîå: Ëóêàøåâè÷ áûëà òåñíî ñâÿçàíà ñ íåìöàìè. Ÿ êâàðòèðó ÷àñòî ïîñåùàëè íåìöû. À îäèí ïîæèëîé ïîëêîâíèê áûâàë ó íå¸ ïî÷òè åæåäíåâíî. È â öåëîì îíà ïðîÿâëÿëà ñèìïàòèè ê íåìöàì.
Âûñøèé ïèëîòàæ ìàñêèðîâêè?! Ìàíåâðèðîâàíèå íà ãðàíè «äàñ èñò ôàíòàñòèø»?! Òîãäà, íåñîìíåííî, Ìàòà Õàðè — øïèîíêà â ïîëüçó Ãåðìàíèè âî âðåìÿ 1-é ìèðîâîé âîéíû — åé â ïîäì¸òêè íå ãîäèòñÿ. È ýòî — íå âåëèêîñâåòñêàÿ ìîëîäàÿ êðàñàâèöà-òàíöîâùèöà, à áåäíàÿ ñîâåòñêàÿ ñëóæàùàÿ, âî âðåìÿ îêêóïàöèè — ñîòðóäíèöà îòäåëà îáðàçîâàíèÿ Ãîðîäñêîé óïðàâû, ïðèáëèæàþùàÿñÿ ê ñâîåìó 70-ëåòèþ!

À åñëè, óâàæàåìûé «ïîëó (åñëè íå íàìíîãî â ìåíüøåé ñòåïåíè) — îòêðûâàòåëü» òàéíû ñìåðòè Ë. Ðàòóøíîé, îòáðîñèòü ïóðèòàíñòâî è îçàäà÷èòü ñåáÿ è ÷èòàòåëåé íåñêîëüêèìè ñâåæèìè, âðîäå áû, íåäîóìåííûìè  âîïðîñàìè? Åñëè ñêèíóòü ñ ñåáÿ íàáðîøåííóþ ìàíòèþ àðõèìàíäðèòà âñåõ ñûùèêîâ —  ñïåöèàëüíîãî àãåíòà ÔÁÐ Äåéëà Áàðòîëîìüþ Êóïåðà èç ñåðèàëà «Òâèí Ïèêñ»? Åñëè áûòü äî êîíöà ÷åñòíûì è ïðèçíàòüñÿ ñåáå è íàì â òîì, ÷òî âî âðåìÿ ðàáîòû íàä ñòàòü¸é ñëó÷àëèñü ó Âàñ íå ðàç ñîñòîÿíèÿ, ïðè êîòîðûõ ìûñëè ìå÷óòñÿ, ñîìíåíèÿ íå ïîêèäàþò, êîëåáàíèÿ íàðàñòàþò. È âñ¸ — âñëåäñòâèå íåâîçìîæíîñòè ïîíÿòü, â ÷¸ì æå òóò äåëî?  ÷àñòíîñòè, â ýòîì òàíäåìå Ë. Ñ. Ðàòóøíàÿ — Å. Í. Ëóêàøåâè÷?

Íî ñíà÷àëà, áóäüòå ëþáåçíû, íåäâóñìûñëåííî ðàçúÿñíèòå íàì, îòêóäà ìàòü Ë. Ðàòóøíîé çíàëà òàêèå ïîäðîáíîñòè î ïðîèñõîäèâøåì â êâàðòèðå Ëóêàøåâè÷ (ñì. âûøå å¸ îòâåòû íà âîïðîñû ñëåäîâàòåëåé ÊÃÁ, ïðèâåäåííûå Ñ. Ãóëà)?  Ìîæåò áûòü ó ýòîãî «âåëîñèïåäà» áûëî òðåòüå ñèäåíüå èëè äàæå åù¸ áîëüøå — è òàì ãóñüêîì ðàñïîëàãàëèñü òàêæå äðóãèå æåíùèíû, ïðîæèâàâøèå â çäàíèè áèáëèîòåêè? Èëè ïîñåùàâøèå æèëóþ ÷àñòü çäàíèÿ áèáëèîòåêè? È íå ðàç!
È îòêóäà ó Âàñ ýòè ñâåäåíèÿ: âèäåëè ëè Âû ïðîòîêîëû äîïðîñîâ Í. Ñ. Ðàòóøíîé? Èëè Âàì èõ ïðåäåëüíî ñæàòî ïåðåñêàçàëè?
À äàëåå — íå âîçíèêàëà ëè ó Âàñ «íåñòàíäàðòíàÿ» ìûñëü î äåÿòåëüíîñòè ÆÑÓ («Ñëóæáû æåíùèí Óêðàèíû»), âûõîäÿùåé çà ðàìêè «íàöèîíàëèñòè÷åñêîé ðàáîòû», èíêðèìèíèðîâàííîé Ñëóæáå «Îáâèíèòåëüíûì çàêëþ÷åíèåì îò àâãóñòà 1944-ãî ãîäà», ïåðâóþ ñòðàíèöó êîòîðîãî Âû ïðèâîäèòå â âèäå ôîòîêîïèè.

×òî ïîçâîëèòåëüíî ïîíèìàòü èëè — ìÿã÷å — ÷òî ìîæíî ïðåäïîëàãàòü, ïðî÷èòàâ ñîîáù¸ííîå Âàìè: «Â å¸ [Ëóêàøåâè÷] êâàðòèðó ÷àñòî íàâåäûâàëèñü íåìöû. Ïî÷òè åæåäíåâíî ó íå¸ áûâàë íåìåö ëåò 60 â ÷èíå ïîëêîâíèêà.»? Åëèçàâåòà ëè Ëóêàøåâè÷, ïîâòîðÿþ, 1875-ãî ãîäà ðîæäåíèÿ, èíòåðåñîâàëà êàê ñëó÷àéíûõ ïîñåòèòåëåé (èñêëþ÷èòåëüíî ìóæñêîãî ïîëà),  òàê è çàâñåãäàòàÿ å¸ êâàðòèðû?
Êàê ïåëîñü â ÷àñòóøêå, «Ëèçà, Ëèçà, Ëèçàâåòà, / ß ëþáëþ òåáÿ çà ýòî, / Çà êîíôåòû, çà äóõè, / Çà âûñîêè êàáëóêè!» Íå áûëî ó í帠 íè âòîðîãî, íè òðåòüåãî, íè ÷åòâ¸ðòîãî, íî ïåðâîå («ýòî») — ÷òî-òî æå (êòî-òî æå?) — áûòü äîëæíî áûëî! Íåïðåìåííî!

Âû óæå îãëÿäûâàåòåñü ïî ñòîðîíàì â ïîèñêàõ ïðåäìåòà ïîòÿæåëåå, äàáû çàïóñòèòü èì â ìåíÿ? Íî âåäü, ïî âûðàæåíèþ òåõ, ê êîìó «ïðîÿâëÿëà ñèìïàòèè» Ëóêàøåâè÷, «wer A sagt, muss auch B sagen» («õòî ñêàçàâ À, ïîâèíåí ñêàçàòè é Á»). Âû æå çàâåðøèëè ñâîþ èíôîðìàöèþ ïåðâîé ïîëîâèíîé ýòîãî îáÿçàòåëüíîãî óñëîâèÿ. È — çàìîë÷àëè. Ïîýòîìó ãîâîðþ ÿ (ïðîøó ïðîùåíèÿ çà äóáîâàòîñòü íàðîäíîãî ÿçûêà): «Âçÿëñÿ ïàñòè ñòàäî, òî ïàñè è íàøó êîðîâó» [ïîñëîâèöà].
ß ýòèõ ïîäðîáíîñòåé áûòà â ëåâîì êðûëå áèáëèîòå÷íîãî çäàíèÿ íå çíàë, à óçíàâ èõ îò Âàñ, ðåøèë ïîëþáîïûòñòâîâàòü. ×òî â ýòîì êðèìèíàëüíîãî? Îïðåäåëèòå ñèå ñàìè è îáúÿñíèòå Âàøå ñóæäåíèå ìíå è ÷èòàòåëÿì, íå ñ÷èòàþùèì, ÷òî ÿ òóò ñâÿòîòàòñòâóþ.

À çàîäíî åù¸ ðàç ïîäóìàéòå, ÷òî’ ìîãëî ïðîèñõîäèòü ïîä ýãèäîé ÆÑÓ,  êðîìå «… ñîçäàíèÿ ðÿäà õîçÿéñòâåííûõ ïðåäïðèÿòèé, ñòîëîâûõ, êóðñîâ, ìàñòåðñêèõ êðîéêè è øèòüÿ, õóäîæåñòâåííîãî âûøèâàíèÿ…» (öèòàòà èç óïîìÿíóòîãî âûøå «Îáâèíèòåëüíîãî çàêëþ÷åíèÿ»)? È áûëè ëè ýòî ìàñòåðñêèå è êóðñû, à íå «êðóæêè’ ïî èíòåðåñàì» (Interessengruppen)? È ÷òî ðàçëèâàëè ïî êðó’æêàì âî âðåìÿ ïðèõîäà ñîëäàôîíîâ ôþðåðà ê Åëèçàâåòå Ëóêàøåâè÷?
 ìî¸ âðåìÿ ÷àñòóøåê, íà÷èíàþùèõñÿ ñëîâàìè «Ëèçà, Ëèçà, Ëèçàâåòà, / ß ëþáëþ òåáÿ çà ýòî …», áûëà óéìà, ïðèìåðíî ñòîëüêî æå, ñêîëüêî ïåñåíîê ñåé÷àñ íà÷èíàþòñÿ ñëîâàìè «Î, áýáè…» Íûíå æå î «Ëèçàâåòå» ïîçàáûëè. Òàê âñïîìíèì î íåé âìåñòå: «Ëèçà, Ëèçà, Ëèçàâåòà, / ß ëþáëþ òåáÿ çà ýòî, / È çà ýòî è çà òî, / ÷òî íå çíàåì ìû: òû — êòî?». Èç ïðèñî÷èí¸ííîãî ìíîþ — òîëüêî ïîñëåäíÿÿ ñòðî÷êà (îòíîñÿùàÿñÿ ê òåìå ñòàòüè).

***

Àâòîð, êàê ìíå ýòî ïðåäñòàâëÿåòñÿ, ðàçî÷àðîâàí. È ìíå, ïîïàäàâøåìó â ïîäîáíîå ïîëîæåíèå íå ðàç, åãî êðó÷èíà «âïîëíå óáåäèòåëüíî» ïîíÿòíà.
Ñ. Ãóëà, áóäó÷è ïðîôåññèîíàëîì ñ óæå íåìàëûì îïûòîì, ñàì ÷óâñòâóåò, ÷òî åãî ñòàòüÿ, â êîòîðîé ìíîãî íîâûõ ôàêòîâ, íå âíåñëà ðåøàþùåé ÿñíîñòè â îòâåò íà âîïðîñ, âûíåñåííûé â çàãîëîâîê «îò÷¸òà î ïðîäåëàííîé ðàáîòå». Ïîýòîìó åãî «ïðîùàëüíûå ñëîâà» — êîñâåííîå ñâèäåòåëüñòâî èñ÷åðïàíèÿ âñåõ åìó äîñòóïíûõ âîçìîæíîñòåé óñòàíîâèòü èñòèíó — çâó÷àò òàê «îïòèìèñòè÷åñêè»: «Îáîâ’ÿçêîâî ïîòð³áíî áóòè ïðèñóòí³ì ó òàêîìó âèïàäêó.»
Òî åñòü, Ñ. Ãóëà «ïîñûëàåò» ÷èòàòåëÿ â äàë¸êèé 1944-é ãîä: ìîë, íå âåðèòå ìíå — îòïðàâëÿéòåñü òóäà è óáåäèòåñü ñàìè. À ýòî óæå ñìàõèâàåò, â ïðåäâèäåíèè îñòðûõ è çàêîíîìåðíûõ  âîïðîñîâ ê íåìó,  íà «Îòñòàíüòå îò ìåíÿ: ÿ òàì íå áûë!».
Íó è «ÿ èì ñâå÷êó íå äåðæàë», îäíàêî ýòî íå ïðåïÿòñòâóåò ìíå çàäóìàòüñÿ íàä òåì, ïî÷åìó ÷åêèñòû äàëè ìàõó â ñîçäàíèè áîëåå-ìåíåå ïðàâäîïîäîáíîé èñòîðèè, ê êîòîðîé ïîäêîïàòüñÿ áûëî áû íàìíîãî òðóäíåå. À òóò è ñëåïîé óâèäèò, ÷òî áåëûìè íèòêàìè øèòî…

ÂÌÅÑÒÎ ÇÀÊËÞ×ÅÍÈß.

Âñå ñëûøàëè âûðàæåíèå: «ó êàæäîãî âðåìåíè — ñâîè ãåðîè». È òàêæå òàêîå: «ó êàæäîãî âðåìåíè — ñâîè ïåñíè». È òîìó ïîäîáíûå (ïñåâäî)ïîãîâîðêè. Äîáàâèì âñ¸ æå ê íèì åù¸ îäíó: «ó êàæäîãî âðåìåíè — ñâîè áàñíè». È èìè ïîçâîëåíî êîðìèòü, â îòëè÷èå îò ñîëîâüÿ (ïîñëîâèöà «Ñîëîâüÿ áàñíÿìè íå êîðìÿò») íàðîä: íèêóäà îí íå óïîðõí¸ò. Ñêîëüêî åìó íå âðè!

1985-é ãîä:
«Ïåðøèé ñåêðåòàð â³ííèöüêîãî îáêîìó ÊÏÓ Ë. Êðèâîðó÷êî òðèìຠâ ðóêàõ äîâ³äêó ³ííèöüêîãî ÓÊÄÁ â³ä 10 ëèïíÿ 1985 ð., ï³äãîòîâëåíó íà÷àëüíèêîì ñë³ä÷îãî â³ää³ëó ÓÊÄÁ ï³äïîëêîâíèêîì Ïîãîð³ëèì òà ïîãîäæåíó íà÷àëüíèêîì ÓÊÄÁ ïîëêîâíèêîì Äàâèäåíêîì. «Ïðî ðåçóëüòàòè ïåðåâ³ðêè îáñòàâèí çàãèáåë³ Ðàòóøíî¿ Ë.Ñ.». Ãðèô – «äëÿ ñëóæáîâîãî êîðèñòóâàííÿ». Ïàðò³éíèé ôóíêö³îíåð îçíàéîìèâñÿ ç íåþ, î÷³ëüíèê ÊÄÁ ïðî öå ðîáèòü â³äïîâ³äíó ïîì³òêó ³ ïåðåäຠìàòåð³àëè íà çáåð³ãàííÿ â àðõ³â.»

«… ïîãèáëà 17 ìàðòà 1944 ãîäà â êîðèäîðå æèëîé ÷àñòè çäàíèÿ áèáëèîòåêè ìåäèöèíñêîãî èíñòèòóòà» [ñ å ì í à ä ö à ò î ã î !! — Í. Ê.] — ýòà «ìåëî÷ü»îñòàâëåíà àâòîðîì ñòàòüè áåç âíèìàíèÿ, à âåäü îíà — â Ñïðàâêå ÊÃÁ íå äëÿ ÆÝÊà, à äëÿ 1-ãî ñåêðåòàðÿ ãîðêîìà!  È òóò îïÿòü ìû âñòðå÷àåìñÿ ñ Ïîãîð³ëèì (Ïîãîðåëîâûì) — î÷åíü äàæå, êàê ìû åù¸ ðàç óáåæäàåìñÿ, «ñêðóïóë¸çíî» ïîäãîòàâëèâàþùèì ìàòåðèàëû. Êîíå÷íî æå, ñïåöèàëüíî äëÿ òîãî, ÷òîáû â áóäóùåì íàñîëèòü èñòîðèêàì, â ïåðâóþ î÷åðåäü, Ñåðãåþ Ãóëà. Çàïóòàòü èõ, ïûòàþùèõñÿ ðàñïóòàòü òî, â ÷¸ì çàïóòàëèñü ÷åêèñòû ñàìè, íàáðàñûâàÿ ìàñêèðîâî÷íûå ñåòè è ðàññòàâëÿÿ ñèëêè íà è âîêðóã «Äåëà Ë. Ðàòóøíîé».

À íå ïîêàçàëîñü ëè âàì, óâàæàåìûå ÷èòàòåëè, óæå ïîðÿäêîì óñòàâøèå îò ìîåé ïîäîçðèòåëüíîñòè (åù¸ áîëåå âîçðîñøåé ïîñëå îáíàðîäîâàííîãî â ñòàòüå Ñ. Ãóëà), ÷òî èìåííî â 1944-ì ñîòðóäíèêè ÍÊÂÄ (áóäóùåãî ÊÃÁ) íà÷àëè è äî ñàìîãî ñâîåãî êîíöà â 1990-ì ïðîäîëæàëè ïîäìåøèâàòü â «Äåëî Ë. Ðàòóøíîé» ñôàáðèêîâàííûå (ñâàðãàíåííûå) èìè æå ñàìèìè «ñâåäåíèÿ»? Ïîòîìó ÷òî îáíàðóæèâøèåñÿ ôàêòû ïðèâåëè èõ â ñìóùåíèå èëè, òî÷íåå ñêàçàòü, îãîðîøèëè.
Îíè óíè÷òîæàëè èíôîðìàöèþ, ïîäìåíÿëè äîêóìåíòû ôàëüøèâêàìè, ïð. êàê áû íåïðîèçâîëüíî, ñëîâíî ïîäñîçíàòåëüíî. Íî â äåéñòâèòåëüíîñòè îíè ðþõàëè —  ïðîñåêàëè, îòäàâàëè ñåáå îò÷¸ò — â ïðåñòóïíîñòè ñâîèõ äåÿíèé è ñîäåÿííîãî.
È ñèå, â ñî÷åòàíèè ñ áåççàâåòíîé ëþáîâüþ ê «ðîäíîé ïàðòèè», ïîìóòèëî èõ ðàññóäîê.

Èëè ýòî âñ¸ æå íå òàê, êàê ó À. Ñ. Ïóøêèíà («Áîðèñ Ãîäóíîâ») â ñöåíå ó ôîíòàíà: Ñàìîçâàíåö ïðèçíà¸òñÿ ñåáå, ÷òî ïðè âñòðå÷å ñ Ìàðèíîé Ìíèøåê: «Ëþáîâü ìóòè’ò ìî¸ âîîáðàæåíü养?
À ñîâñåì ïî-èíîìó: äî ìåíÿ âñ¸ åù¸ íå äîøëî, ÷òî ïðè ðàçáîðå èñòîðèè æèçíè è ãèáåëè Ë. Ðàòóøíîé «îáèäà [íà ÊÃÁ çà ìíîãîëåòíþþ «îïåêó»] ìóòè’ò  ì î ¸ [àâòîðà ñåé ñòàòüè!] âîîáðàæåíüå…»
È, âèäèìî, íàäî áûëî ìíå ïîíà÷àëó ðàçîáðàòüñÿ â ñàìîì ñåáå, à ëèøü ïîòîì èñêàòü îãðåõè ó äðóãèõ. Íî óæå ïîçäíî: ñòàòüÿ ïî÷òè çàâåðøåíà.

Ñ. Ãóëà, ìåæäó òåì, îçíàêîìëåíèåì ñ ýòîé Ñïðàâêîé, ñîäåðæàíèå êîòîðîé íàì îí òîëüêî ïðèîòêðûâàåò, î÷åíü äîâîëåí. È íà ðàäîñòÿõ íè÷òîæå ñóìíÿøåñÿ çàÿâëÿåò: «Íàðåøò³ ³íôîðìàö³ÿ íà ñòîð³íêàõ ö³º¿ äîâ³äêè ïðîëèâຠñâ³òëî íà îáñòàâèíè çàãèáåë³ â³ííèöüêî¿ ï³äï³ëüíèö³. Óñå ñòàëîñÿ 18 áåðåçíÿ 1944 ð. ó ïðèì³ùåíí³ á³áë³îòåêè ìåäè÷íîãî ³íñòèòóòó ³ì. Ïèðîãîâà çà àäðåñîþ âóë. Ïóøê³íà, 4. Ó äåíü ñìåðò³ Ëÿë³ ïîðó÷ ç íåþ ïåðåáóâàëè: Òàìàðà Âîðîí³íà (â ä³âîöòâ³ Ïàõíþùà) – á³áë³îòåêàðêà, ªëèçàâåòà Ëóêàøåâè÷ – çàâ³äóâà÷êà á³áë³îòåêè, ðàí³øå ñåêðåòàðêà â³ää³ëó íàðîäíî¿ îñâ³òè ïðè ì³ñüêóïðàâ³, Êàçèìèðà Ìîðåéí³ñ – äðóæèíà ïîê³éíîãî ïðîôåñîðà, äîêòîðà ìåäè÷íèõ íàóê Ë. Ìîðåéí³ñà òà ïðèáèðàëüíèöÿ íà ³ì’ÿ Áðîí³ñëàâà.»

Ãäå îí â ýòîé Ñïðàâêå óâèäåë ñâåò â êîíöå òóííåëÿ?!
Îñòà¸òñÿ ïðåäïîëàãàòü, ÷òî â òîé ÷àñòè, êîòîðàÿ äëÿ íàñ òàê è îñòàëàñü íåäîñòóïíîé. Íî îí ñâî¸ çàêëþ÷åíèå ïûòàåòñÿ àðãóìåíòèðîâàòü: «Òàìàðà Âîðîí³íà íàäàëà ðîçãîðíóò³ ñâ³ä÷åííÿ, ÿê³, íå çâàæàþ÷è íà 40-ð³÷íó äàâíèíó, áóëè äîâîë³ òî÷íèìè òà ïðàâäèâèìè, îñê³ëüêè ï³äòâåðäæóâàëèñÿ ïåðåõðåñíèìè â³äîìîñòÿìè ³íøèõ ñâ³äê³â òà íàÿâíèìè àðõ³âíèìè ìàòåð³àëàìè.»
Óáåäèòåëüíî — äàëüøå íåêóäà, îñîáåííî, åñëè âñïîìíèòü, ÷òî ýòî — òà æå ñàìàÿ Ò. Âîðîíèíà, êîòîðàÿ ïîäáðîñèëà íàì — ÷åðåç ñâîåãî «àãåíòà», ïîäïîëêîâíèêà ÊÃÁ Â. Ñ. Ïîãîðåëîâà — «ñ ìíîãîìåòðîâîé òî÷íîñòüþ … èñêàæ¸ííóþ» ïëàí-ñõåìó ðàñïîëîæåíèÿ áèáëèîòåêè ìåäèöèíñêîãî èíñòèòóòà. Ïîãîâàðèâàþò, ÷òî äî ñåãî âðåìåíè ñ ýòîé «ýòàëîííîé» ïëàí-ñõåìîé ñâåðÿþò âñå íîâûå îáìåðû öåíòðà Âèííèöû êàðòîãðàôû Google, ßíäåêñà, ÌÅÒÀ, Map.vn.ua, ïð.!

Âûíóæäåí ïðèâåñòè âàì åù¸ îäèí íåáîëüøîé îòðûâîê èç ñòàòüè Ñ. Ãóëà:
«Îòîæ, íàäâîð³ 17–18 áåðåçíÿ. [Òàê 17-ãî èëè 18-ãî ïîãèáëà Ë. Ðàòóøíàÿ?!] Ó ì³ñò³ õàîñ: éîãî îáñòð³ëþâàëà ðàäÿíñüêà àðòèëåð³ÿ òà áîìáèëà àâ³àö³ÿ, ñåðåä çàëèøê³â îêóïàö³éíèõ â³éñüê ïàí³÷í³ íàñòðî¿, ïîäåêóäè ìàðîäåðñòâî, ïîñï³øíà åâàêóàö³ÿ. Îï³âäí³ äî Ë. Ðàòóøíî¿ ïðèéøëè äâîº àáî òðîº ÷îëîâ³ê³â, ÿêèõ âîíà î÷³êóâàëà. Ðîçìîâà ì³æ íèìè â³äáóâàëàñÿ â îäí³é ³ç ê³ìíàò êâàðòèðè Ëóêàøåâè÷ ³ òðèâàëà ìàéæå ãîäèíó.  ³íø³é ê³ìíàò³ ïåðåáóâàëà Ò. Âîðîí³íà, ÿêà ÷åðåç ñò³íó ÷óëà ñïîê³éíå, àëå íåðîçá³ðëèâå äëÿ íå¿ ãîâîð³ííÿ, ïåðåâàæíî Ðàòóøíî¿.
³çèòåðè âèéøëè ç ê³ìíàòè, ¿õ ïðîâîäæàëà Ðàòóøíà. Çà 3–5 õâèëèí ñòàâñÿ ñèëüíèé âèáóõ á³ëÿ âõîäó äî áóä³âë³ á³áë³îòåêè. ³êíà ê³ìíàòè, äå ðîçìîâëÿëà Ðàòóøíà, áóëè âèáèò³, áî îð³ºíòîâàí³ íà òó æ ñòîðîíó, ùî ³ âõ³äí³ äâåð³ äî êîðèäîðó á³áë³îòåêè. Îñêîëêè â³ä âèáóõó ïîøêîäèëè ï³÷êó âñåðåäèí³ ê³ìíàòè. ×îðíà ñàæà ç íå¿ çàêóðèëà âñþ ê³ìíàòó. Âîðîí³íà çàëÿãëà â êóòêó ñóì³æíî¿ ê³ìíàòè.»

Âàì íå óäàðèë â íîñ ñïåöèôè÷åñêèé çàïàõ «ëèïû» — ïîääåëêè, îáìàíà? Íåò? Òîãäà âûñìîðêàéòåñü, ïîäûøèòå ãëóáîêî ÷åðåç ïðî÷èùåííûé íîñ, ÷òî óëó÷øèò íàñûùåíèå ìîçãà êèñëîðîäîì — è çàäóìàéòåñü. Õîòÿ áû íàä òåì, ïî÷åìó Ò. Âîðîíèíà òîð÷àëà öåëûé ÷àñ â ñìåæíîé êîìíàòå âî âðåìÿ ýòîé êîíñïèðàòèâíîé, ïî âñåì ñòàòüÿì, âñòðå÷è? Ìîãëà âåäü óéòè â áèáëèîòåêó, ãäå ñëóæèëà: âðåìÿ — ïîëäåíü — ðàáî÷åå. Èëè ÷åêèñòàì íàäî áûëî äëÿ èõ ñöåíàðèÿ èìåòü âûìûøëåííóþ èìè «ñâèäåòåëüíèöó»? È îíè 帠 ì û ñ ë å í í î  ïîñàäèëè ïî÷òè ðÿäîì ñ âåäóùèìè êàêîé-òî äîâåðèòåëüíûé ðàçãîâîð. È îíà ðàçãîâîð ñëûøàëà, íî ñëîâ íå ðàçîáðàëà. Ïî÷åìó? Äà ïîòîìó ÷òî èì (ðàçãîâîðîì) — î íè î ÷¸ì! — ìîæíî ïðèêðûòü ëþáîé âûìûñåë.
È ýòîò ñþæåò — ñïëîøíàÿ âûäóìêà, äàáû óáåæäàòü ñåé íàãëîé è «ïðèåìëåìîé äëÿ âñåõ» ëîæüþ ëþáîãî, êòî ðåøèò ðàçîáðàòüñÿ â «Äåëå Ë. Ðàòóøíîé». È ìû äîëæíû, ïðîñòî  î á ÿ ç à í û  ïîâåðèòü, ÷òî øàëüíîé îñêîëîê çàëåòåë. Áûâàåò, ìîë, è òàêîå. Íè îò íåìöåâ, íè îò íàøèõ, íè îò âðàãîâ, íè îò «áðàòüåâ ïî îðóæèþ»… È ãåðîèíþ ýòèì íå î÷åðíèøü, è âèíîâíûõ èñêàòü íå íàäî.
«Âñ¸ õîðîøî, ïðåêðàñíàÿ ìàðêèçà!»

***

«À ðÿäîì ñ ëåâûì êðûëîì çäàíèÿ áèáëèîòåêè, — ïðîäîëæàþ ìèñòèôèöèðîâàòü ó æ å  ÿ, — áûëè ðàçáðîñàíû áðåííûå îñòàíêè òî ëè äâóõ, òî ëè òð¸õ ìóæñêèõ òåë. Ýòî áûëè ÷àñòè òðóïîâ òî ëè äâóõ, òî ëè òð¸õ ìóæ÷èí, îñòàíîâèâøèõñÿ ïåðåêóðèòü ïîñëå ïðîäîëæèòåëüíîé è íàïðÿæ¸ííîé áåñåäû ñ Ë. Ðàòóøíîé. È îíè òàêæå, ê óæàñó èññëåäîâàòåëåé íà÷àëà ÕÕI-ãî âåêà, ñòàëè æåðòâàìè ðàçîðâàâøåãîñÿ ñíàðÿäà. Íèêòî ýòîãî íå âèäåë, íî Ïóøêèí (èëè Ñâå÷êîëàï? èëè Îëåéíèê?) îá ýòîì ðàññêàçûâàë ñëåäîâàòåëþ. Îò êîãî îí ñàì ýòî óçíàë, Ïóøêèí (Ñâå÷êîëàï, Îëåéíèê) âñïîìíèòü íå ñìîã. Íî è áåç òîãî âñ¸ ÿñíî: «ó áóäèíêó áóëî âñå ÷îðíå, îáãîð³ëå ³ âèáèò³ øèáêè.»

«Â ãîðîäå õàîñ: åãî îáñòðåëèâàëà ñîâåòñêàÿ àðòèëëåðèÿ è áîìáèëà àâèàöèÿ, ñðåäè îñòàòêîâ îêêóïàöèîííûõ âîéñê ïàíè÷åñêèå íàñòðîåíèÿ, ìåñòàìè èíîãäà ìàðîä¸ðñòâî, ñïåøíàÿ ýâàêóàöèÿ.»[Ýòî ÿ çàèìñòâîâàë ó Ñ. Ãóëà è ïåðåâ¸ë íà ðóññêèé ÿçûê.] «Òðåâîæíî è îïàñíî», — äîáàâèë áû ÿ. È ïðîäîëæèë áû:
«Ñ äðóãîé ñòîðîíû — ñïîêîéíî è íåîïàñíî. Âñåãî íà íåñêîëüêî äíåé, íî âñ¸ æå … Íåìöû ñïåøíî ñìàòûâàþò óäî÷êè. Waffen-SS (âîéñêà ÑÑ), íàâîäèâøèå óæàñ íà íàñåëåíèå, îêàçàëèñü ñðåäè íèõ ñàìûìè ðàñòîðîïíûìè.  Êðàñíàÿ Àðìèÿ â ãîðîä åù¸ íå âñòóïèëà. Ôóðãîíû ñ íàäïèñüþ «ÍÊÂÄ» íà ïîêðûâàþùåé òåëåãè ïàðóñèíå — ãäå-òî â êîíöå îáîçà. Ïå÷àëüíîé ñëàâû äîì ÍÊÂÄ (â îêêóïàöèè — íåìåöêèõ ïîäîáíûõ ñëóæá), ÷òî ïîñòðîèëè ñåáå ÷åêèñòû íàïðîòèâ òåàòðà, îïóñòåë è ñìîòðèò âî âñå ñòîðîíû (âêëþ÷àÿ — íà âîñòîê, íà ñãîðåâøèé òåàòð) îêíàìè ñ ðàçáèòûìè ñò¸êëàìè.»
Îïîçíàíèåì óáèòûõ — â òàêîé ñèòóàöèè — íèêòî íå çàíèìàëñÿ.  Äà è îñòàíêè óáèòûõ òî ëè äâóõ, òî ëè òð¸õ ìóæ÷èí êóäà-òî çàïðîïàñòèëèñü.
Òàê çàâåðøèëîñü, âìåñòå ñ æèçíÿìè åãî îñíîâíûõ ðåçèäåíòîâ, «Äåëî Ë. Ðàòóøíîé».
Îòòîãî åñòü è áóäåò îíî íà âåêà çàãàäî÷íûì.»

P. S.
 êîíöå-êîíöîâ, è ÿ èìåþ ïðàâî ÷òî-òî ñâî¸ âáðîñèòü â ýòó ãðóäó èçìûøëåíèé, äàáû ïðèêðûòü õîòÿ áû îäíó èç çèÿþùèõ äûð â å¸ îñíîâàíèè.

К. Ларина― Добрый вечер. Начинаем программу «2021». Как всегда, ведут ее Ксения Ларина, Виталий Дымарский. Виталий, приветствую.

В. Дымарский― Да, добрый вечер.

К. Ларина― И в гостях у нас сегодня наш постоянный участник политических бесед в разных форматах – политолог, научный сотрудник Университетского колледжа в Лондоне Владимир Борисович Пастухов. Здрасьте, Владимир Борисович. Приветствуем вас.

В. Пастухов― Добрый вечер.

К. Ларина― Добрый вечер. Я вот пока ждала включения на запись нашей программы, зачитывала вслух Виталию Дымарскому фрагменты из речи Владимира Путина, которую он произнес на расширенной коллегии МИДа.

В. Дымарский― Надо говорить не «зачитывала», а «зачитывалась».

К. Ларина― Зачитывалась, да. Конечно же, опять, как многие говорят, такое программное по риторике обращение, что, если вы попробуете устроить нам какой-нибудь ненужный нам конфликт на наших западных рубежах, мало вам не покажется. Вот такой смысл этой речи. Вопрос такой попробуем задать первый. Владимир Борисович, как вам кажется, не готовится ли новая война со стороны России на каких-нибудь западных рубежах?

В. Пастухов― Вы знаете, этот вопрос очень сложный, потому что сказать, что сейчас с кем-то готовится война – это сказать, что кто-то объективно сошел окончательно и бесповоротно с ума и жить ему больше не хочется, и детей он своих не любит. Это, кстати, мой был всегда очень серьезный вопрос, потому что я всегда задавал себе вопрос: насколько важны для руководителей России их собственные дети? К детям по-разному тоже относятся. То есть если они для них представляют какую-то серьезную ценность, то, наверное, один вариант поведения, а если так «все равно горите вы все пропадом», то совершенно другой вариант поведения. Люди ведь разные бывают.

Поэтому я могу сказать только одно. Начиная приблизительно с 2011-2013 годов, кремлевские правители живут в парадигме неизбежности Третьей мировой войны. Не то чтобы они ее хотели развязать, но у них есть определенная паранойя, в соответствии с которой эта война неизбежна и произойдет в любом случае, потому что противоречия между мировыми державами настолько велики, что это рано или поздно случится.

И дальше мы падаем в колею, в которой мир уже был ровно 100 лет: не перед Второй мировой войной, а перед Первой. Хотя, на самом деле, и Первая и Вторая мировые войны – это два этапа одной и той же большой войны. Но тем не менее. То есть тогда сложилась ситуация, при которой вроде бы никто не хотел воевать, но все боялись, что кто-то начнет первым, и этот удар будет разрушающим, и поэтому бить надо первым. Вот эта психология питерской подворотни «бить надо первым», к несчастью, будучи перенесенной на масштаб ядерного государства и поставленной в канву реально очень сложной мировой атмосферы, сегодня создает наибольшую опасность.

В.Пастухов: Кремлевские правители живут в парадигме неизбежности Третьей мировой войны

Поэтому, отвечая на ваш вопрос, они не то чтобы готовят войну, но они внутренне готовы к тому, что в какой-то момент им надо будет ударить первыми, и они делают все необходимое для этого первого упреждающего удара.

В. Дымарский― Ну да. Фильм помните был такой в советское время «Бей первым, Фредди!».

В. Пастухов― Да, абсолютно.

В. Дымарский― Но у меня вопрос другой. Смотрите, если взять первые две войны… Действительно, их можно соединить в одну. Но дело не в этом. Там понятно – и это не значит одобрение, а это значит только понимание, – за что, собственно говоря, воевали, кто за что воевал. А сейчас за что вообще воевать? За мировое господство? За что? Что на выходе, как у нас любят говорить? Что даст победа (или поражение)?

В. Пастухов― И тогда не было понятно, за что воевать, до конца.

В. Дымарский― Не, ну почему? Понятно, за что воевал Гитлер. Остальные защищались.

В. Пастухов― Нет, мы сейчас говорим о первом этапе. Если мы говорим о войне 1914 года, то участие России в ней было противоестественно. Особых интересов у России в тот момент не было воевать. И война была скорее детерминирована идеологически, чем экономически.

Вот России война, извините, на фиг была не нужна в 1914 году, когда российская экономика только выползала из кризиса, была на подъеме. Ничего России в той Европе не было надо, никаких новых территорий не было надо. Ее вполне устраивали нормальные отношения со странами Антанты, с которыми ее связывали колоссальные займы, которые совсем не нужно было терять. Промышленность была на подъеме, кривая роста была на подъеме. То есть все было плохо.

Но было идеологические уже выпадение архаичного русского режима из общемировой тенденции. Соответственно, он ни во что уже не вписывался. Он пытался историю остановить. Вот в этом есть сходство. Пытаясь остановить историю, он цеплялся за какие-то мифы. И таким мощным мифом был миф панславянского братства.

Понимаете, сужается русский мир, как шагреневая кожа. Сегодня актуальным для русского мира является как бы удержать Украину и Белоруссию. А тогда не менее актуальными были Балканы, Черногория, Сербия, Болгария. Но принцип был тот же. То есть это же как: если мы там не отстоим имперские рубежи – нас просто перестанут уважать, если нас перестанут уважать – нам будут плевать вслед, если нам будут плевать вслед – значит мы погибнем. Поэтому вот, собственно говоря, это было мотивацией. Она была отнюдь не прозрачной.

В.Пастухов: России война была не нужна в 1914 году, когда российская экономика только выползала из кризиса

Сегодня, собственно говоря, та же самая ситуация. В принципе, у России, с одной стороны, прямых экономических интересов кого-либо завоевывать нет. Но Россия патологические боится, во-первых, ядерных ракет у своих границ. То есть принцип такой: если мы их не отодвинем, значит ракету поставят под Конотопом, лететь она будет полторы минуты, значит мы будем абсолютно безоружны, мы свою ракету на Кубу уже поставить не можем, соответственно, паритета не будет. Это первая мотивация.

Вторая мотивация. Вся эта борьба за «Северный поток-2» реально показала, что тот же инструмент двойного использования. Россия использует нефть как инструмент давления. Но и некая уязвимость России как континентальной державы, а не морской все-таки преимущественно, где Россия в основном гонит свое топливо по трубопроводам, а соответственно, можно как бы их перекрывать, торговаться – это тоже уязвимость. То есть боятся, что это будет использовано. Есть борьба за рынки сбыта. Нет, есть о чем спорить. Но основные мотивы, конечно, идеологические. Есть ощущение, что, если мы остановимся, нас будут гнать, пока не загонят нас в объемы Московского княжества 15 века. Вот эта мотивация, да.

В. Дымарский― То есть верят вот в этот бред, который у нас разносится по всем пропагандистским каналам?

В. Пастухов― Да, абсолютно.

В. Дымарский― О том, что Мадлен Олбрайт хочет отобрать какой-то кусок территории, да?

К. Ларина― Сибирь.

В. Дымарский― Сибирь, да.

В. Пастухов― Понимаете, вы сейчас затронули крайне болезненную тему, потому что все люди рационально мыслящие считают, что есть пропаганда и есть какое-то внутреннее тайное знание кремлевских мудрецов, которые, конечно все понимают, конечно все цинично взвешивают, но дальше на публику несут полнейшую ахинею. Вы знаете, самая страшная правда состоит в том, что этого разделения нет. Вот что несут, в то и верят.

В. Дымарский― То есть все-таки верят.

К. Ларина― Я хотела добавить по поводу мотивации к каким-то военным конфликтам, к военным действиям. Насколько здесь важна общественная атмосфера внутри страны для внутреннего пользования, для внутренней политики? Война нужна власти нынешней, для того чтобы держать народ?

В. Пастухов― Это очень хороший вопрос, потому что атмосфера эта имеет принципиальное значение как фактор дополнительной, а кое-где и основной мотивации. Проблема в том, что, с моей точки зрения, этот год и то, что у нас произошло на последних выборах, показал, что произошло, собственно говоря, обнуление крымского эффекта. Потому что мы увидели, что основные пропорции голосования в той степени… Вы поймите, я человек трезвомыслящий и я не верю ни в одну цифру, показываемую в наших избирательных бюллетенях и результатах. Но при этом я как не то чтобы социолог, но рядом потерся немного, понимаю, что косвенно какие-то тенденции даже фальшивые результаты отражают.

К. Ларина― Простите, ради бога. Буквально полсекунды пауза и продолжим.

В.Пастухов: Россия патологические боится, во-первых, ядерных ракет у своих границ

РЕКЛАМА

К. Ларина― Возвращаемся в программу. Владимир Пастухов – наш гость. Итак, что вместо «Крымнаша» предлагают?

В. Пастухов― Получается, что тенденция следующая. У нас результаты выборов 2021 года очень похожи по пропорциям на результаты выборов 2011 года и не похожи по пропорциям на результаты выборов 2016 года. Вот это такой простой эмпирический факт. Потому что у нас, в принципе, произошел сдвиг в пользу «Единой России» от компартии в 2016 году, и это было очевидным результатом экстаза, в который население впало на волне крымских достижений. И после этого Путин Таврический стал, по сути, совершенно символической фигурой.

Возвращение этих 5% обратно – то есть откатили обратно – означает, что эффект этой крымской операции электоральный, психологический стал размываться. Соответственно, им выходить через буквально 3 года на еще более такое серьезное испытание. Не то чтобы они его страшно боялись, но тем не менее через это ж надо как-то проехать – через эти колдобины 2024 года. И, соответственно, нужен какой-то экстаз. Какой экстаз здесь может быть? Общее мнение состоит в том, что такой эффект вызовет воссоединение России и Белоруссии.

Но я, откровенно говоря, сомневаюсь по этому поводу сразу с двух сторон. Во-первых, потому что это такая непростая задача съесть Лукашенко целиком или по частям, что до последнего момента, пока я не увижу его поджаренным на блюде, я в это не поверю.

Во-вторых, беда состоит в том, что это блюдо слишком долго держали в духовке. Я только вернулся из Франции. У меня сейчас такое разочарование. Зашел в какую-то забегаловку под названием ресторан «Малахов». Ничего не имеет общего с русской кухней. Это у них так икается та еще Крымская война. И там была утка, которую взял, но ее очевидно передержали в духовке, и она стала сухой.

Белорусское вот это объединение держат в духовке, считайте, с конца 90-х годов. И может так оказаться, что его передержали, и что когда это произойдет, вот этого эффекта «вау!» не будет, скажут: «Ну да, это естественно. Мы уже 20 лет этого ждем. Это само собой разумеется». Поэтому Белоруссия может не дать этого результата, который дал Крым. Соответственно, что может дать такой результат?

К. Ларина― Война российского-украинская.

В. Пастухов― Да. Все-таки украинский фронт мне всегда как родившемуся в Киеве ближе, чем белорусский.

К. Ларина― Видите, там происходят движения. Без конца мы же об этом слышим последние дни. Каждый день все новые и новые какие-то подробности стягивания войсковых частей на границе.

В. Пастухов― Да, они будут все время. Понимаете, денег-то в стране… Страна-то богатая. Других проблем нет. Условно говоря, 100 млн долларов на одно стягивание-растягивание, 100 млн долларов туда-сюда. То есть они будут постоянно держать по этой знаменитой сказке про «Волки! волки!». То есть они будут сейчас постоянно: подтянули 100 тысяч к границе, Запад встал на уши, отвели от границы, второй раз подтянули к границе. Когда они в десятый раз подтянут к границе, Запад скажет: «Играют эти русские…». Ассигнациями топят, как сказал Менделеев. А они возьмут и перейдут эту границу. Поэтому это такой психологический тренинг очень умный, на самом деле.

В. Дымарский― Кстати говоря, судя по всему, он приводит к результату. Потому что я только что вернулся из Штатов и там разговаривал как с американскими, так и с нашими политологами. Очень интересно. Они говорят, что вот это сегодняшнее поведение Байдена отражает полное равнодушие и отсутствие всякого интереса к России. Им Россия неинтересна. Они не считают ее угрозой для себя. Вот именно, видимо, в силу того что подошли-отошли.

И поэтому внимание сейчас к Китаю, понятно, еще к каким-то горячим точкам, как у нас принято говорить. Но Россия не входит в это число, и как-то все в Америке уже успокоились с Россией, говорят: «Делайте что хотите там у себя, главное вы нас не трогайте. Вроде не трогаете. Ну и ладно».

В. Пастухов― Это абсолютно так. Но это даже глубже и хуже, чем то, что вы рассказываете. Со мной была такая смешная история много уже лет тому назад, еще в эпоху пикового интереса к России после крымского экстаза. Ко мне обратился один из аналитических фондов американских с предложением выступить у них на брейнсторме. И мне страшно понравилась форма приглашения. Уже одно это стоило того, чтобы к ним приехать.

Там было написано: «Мы хотим обсудить с вами тему Decline of Russia». Ну, заката России. А дальше идет приписка: «Поскольку закат России вещь настолько очевидная и понятная, мы хотели бы, чтоб вы не тратили наше время оппонированию этой замечательной идеи, поскольку нам все уже ясно, закат и закат, мы хотим только обсудить с вами технологическую сторону, как именно она будет закатываться».

Меня это раззадорило, и я сказал, что я благодарю за приглашение, но я хотел бы пооппонировать по основному пункту, потому что Россия – это такой поплавок, который когда закатывается, то всем остальным мало не покажется. И он сначала куда-то закатывается, а потом выкатывается, но уже из другого места.

Поэтому этот момент есть и он отражает абсолютно настроения сегодня вашингтонского обкома, что Россия закатывается. То есть страна технологически отстает, происходит депопуляция населения, единственный ресурс – нефть и газ. В том прекрасном мире будущего с его зеленой экономикой, электрическими мельницами и всем остальным ей места нет. То есть что обсуждать? Ну, закатывается.

Поэтому, собственно говоря, есть два пути. Первый путь, который исповедовали аксакалы американской политики, – это то, что надо срочно Россию превратить в демократическое государство. Собственно говоря, благодаря этой гениальной философии мы и получили Путина в конце концов во главе Российской Федерации. Потому что так все стремились быстро сделать Россию на манер Швейцарии, что забыли о том, что она из себя представляет. А потом они вспомнили этот старый анекдот про армянское радио, который вывернули просто наизнанку. Анекдот звучал так. Армянское радио спросили: «Можно ли в Америке построить социализм?» Армянское радио замялось, подумало и ответило: «Можно, но зачем?»

Так вот сегодня этот анекдот вывернули в обратную сторону, как и все из той эпохи. «Можно ли в России построить демократию?» – спросили в вашингтонском обкоме. Подумали и ответили себе: «Можно, но зачем?» Потому что если она закатывается, ну пусть она закатывается. И лучше, чтобы она закатывалась с Путиным, решили в вашингтонском обкоме. Во-первых, потому что траектория тогда им более понятна. Во-вторых, как они считают, меньше эксцессов. Ну зачем нужен Афганистан, когда еще в каждом Кандагаре будет по ядерной бомбе? И непонятно, как всем управлять. А, собственно говоря, что он съест Украину… Да, печально.

В. Дымарский― Но Украина тоже закатывается, по их мнению.

В. Пастухов― Да, и Украина тоже закатывается. То есть в их масштабах есть только мы и солнце китайское. Тут вообще больше ничего не существует. Поэтому да, с моей точки зрения, внутреннее решение состоит в том, чтобы оставить Россию в покое такой, какая она есть, имитировать давление, чтоб русским не казалось, что о них забыли, но тем не менее реально ни во что не вмешиваться, создавать максимум препятствий, чтобы тоже жизнь медом не казалась, и они были в напряжении, потому что тогда они закатываться будут быстрее, но при этом ничего толком не менять, не пытаться сделать.

Отчасти это рациональная позиция. То есть она гораздо более рациональная, чем попытка сделать в России революцию на манер Великой французской. Это еще более ирреалистическая вещь.

К. Ларина― Давайте мы опять остановимся, простите, дорогие друзья, и потом пойдем уже в следующую часть нашей передачи.

НОВОСТИ / РЕКЛАМА

В. Дымарский― Еще раз добрый вечер. Мы продолжаем программу «2021». Ксения Ларина и я, Виталий Дымарский. Напоминаю, наш сегодняшний гость и собеседник – политолог, профессор Университетского колледжа в Лондоне Владимир Пастухов. Владимир Борисович, еще раз добрый вечер.

В. Пастухов― Добрый вечер.

В. Дымарский― Если вы закончили ответ на предыдущий вопрос, можно вам задать следующий тогда, да? Все-таки ваш комментарий к тому кризису, который сейчас на белорусско-польской границе. Он может перерасти во что-то более серьезное? Как из него выходить? Здесь потому что Европа тоже, я понимаю, в тяжелой ситуации и вообще не видит выхода из этого.

В. Пастухов― Вы знаете, я в детстве увлекался Марком Твеном. И он известен, конечно, по Тому Сойеру, а вообще, у него, конечно, фантастическая публицистика. И у него был один такой рассказ, в котором был чрезвычайно сложный сюжет с подменой владельцев, борьбой престолов и вокруг престолов. И я читал это ночью, мне было лет 15, я так зачитался, до утра не мог заснуть. И когда все дошло до патетической точки, в которой дальше всё, он пишет: «Слушайте, читатели, сейчас поздно. Мне самому хочется спать. Честно, я завел это дело до таких высот, что дальше я сам понятия не имею, как отсюда вырваться. Додумывайте сами как-нибудь, потому что я честно не знаю, чем это все закончится».

В. Дымарский― Понятно.

В. Пастухов― Мне кажется, что это абсолютно марктвеновская ситуация. То гораздо более серьезный кризис, чем нам всем кажется. Во что я не верю. Я не верю, что Лукашенко дотумкался до этого сам. Сейчас очень популярна стала такая теория, что белорусский хвост виляет русской собакой, что Лукашенко абсолютно помыкает Москвой, Путиным и Кремлем как хочет. Так было с Ельциным на ранних этапах. Но уже сейчас не так.

Лукашенко после августа 2019 года – он раздавленный человек. Он при всем при том прижат. Единственный рычаг, который у него есть – это то, что он в тюрьме Бабарико газпромовского держит. А это тяжелая для обоих ситуация, потому что, на самом деле, всем было бы хорошо в Кремле, если бы нормальный, понятный им человек, в общем и целом, такой же демократ, как и Лукашенко, но свой и без прибамбасов, возглавил бы сейчас Белоруссию. Поэтому Лукашенко его заложником взял и там удерживает.

Во всем остальном Лукашенко, с моей точки зрения, серьезной самостоятельности сегодня не имеет. Он попал уже под раздачу, потому что главным его оружием было балансирование между Европой и Россией. С Европой закончено. Поэтому думаю, что это технологии. И такая хорошая чувствуется рука политтехнологическая в этом кризисе. То есть это Москва все-таки.

В.Пастухов: Россия – это такой поплавок, который когда закатывается, то всем остальным мало не покажется

Второе. Теперь все, что мы видим… То есть понятно, что этих людей туда нагоняли месяцами. То есть это не то что вот сегодня и завтра. Буквально практически как только у них самолеты эти высвободились «Белавиа» и все остальное, они начали этих мигрантов подтаскивать.

Третье. Понятно, что Кремль получил во многом то, чего хотел. Меркель напрямую уже поговорила с Лукашенко, с Путиным общается, как брат с сестрой. И, в общем, Европу пугануть. Европу пуганули. Сейчас эту ситуацию, может быть, рассосут. Вы видите, как авиакомпании всего мира начинают отказываться везти новых мигрантов. Но там у них своих, я думаю, тысяч 10, наверное, есть. Ну, я не знаю, 4-5-10. Кто их там считает? Их как-то рассосут. Часть отправят обратно, часть возьмет Европа. Заплатит за это Европа, конечно, по крайней мере за обратный вывоз, и начнет какой-то диалог по Белоруссии.

Но главное, что они болезненную точку нащупали. И теперь Европа знает, что в нужный момент опять эти самолеты полетят, и нагонят туда весь интернационал ближневосточный.

К. Ларина― Но вы не сомневаетесь, что это рукотворный кризис, да?

В. Пастухов― Абсолютно.

В. Дымарский― Конечно.

К. Ларина― А кем он спровоцирован и кто автор этой спецоперации?

В. Пастухов― Я уже сказал. Я не верю, что это придумано в Белоруссии. Сделано это руками белорусов, но, с моей точки зрения, люди, которые обладают широким стратегическим взглядом на вещи, придумали это для того, чтобы… Понимаете, общий принцип Кремля очень простой и, кстати, не ими придуман: а чем мы хуже других?

Вот все же Лавров сказал. Ведь, на самом деле, никто ничего не скрывает. «Вы Турции платите деньги за то, чтобы мигранты не переходили границу. У вас что, только с Турцией границы? Да мы вам сейчас по всей границе от Калининграда такой поток мигрантов организуем, что вам мало не покажется, что Турция раем покажется. Да, в Турции близко, но у нас много освободившейся авиации. Мы их будем оттуда перебрасывать».

То есть реально, в принципе, Кремль сейчас давно ведет вот ту войну. Вот вы говорите: «Война, война. Готовится ли Кремль к войне?» Да он ее ведет давно. Он ее ведет, но пока не ядерными средствами.

В. Дымарский― Гибридная, как сейчас принято говорить.

В. Пастухов― Гибридная, да. Ну вот как придумал Тухачевский пополам с немцами танковые клинья – вот это было новое слово. А сейчас Герасимов придумал гибридную войну. Ну, может быть, что-то подсмотрел у американцев, что-то сами додумали. Но да, это военная стратегия. Это военные технологии.

К. Ларина― Владимир Борисович, такой вопрос тогда, если позволите. Наверное, такой наивный, но все-таки. Вот такое подленькое политическое мышление свойственно только Кремлю, российской политике современной?

В. Пастухов― Нет, это общемировой тренд. Вы знаете, почему Путину, на самом деле, больше всего обидно? Вот он смотрит на то, что происходит в Великобритании, в Америке, и думает: «И вот эти люди учат нас не ковырять в носу?»

В. Дымарский― А почему нам нельзя так же?

В. Пастухов― Да, почему нам нельзя? Вопрос в другом. Понимаете, Россия не лучше, не хуже. Но да, у нас культурный подтекст другой. Есть ли коррупция на Западе? Да сколько угодно. Формат другой, потому что тренинг был другой, масштаб другой. Но ее полно. Просто здесь это носит аристократические такие изысканные формы, а у нас все в лоб и по рабоче-крестьянски и с нашим размахом. Но суть от этого не меняется.

В.Пастухов: Кремль получил во многом то, чего хотел. Меркель напрямую уже поговорила с Лукашенко, с Путиным

В. Дымарский― У нас, по-моему, такая коррупция системная, а там у вас она просто более такая точечная.

К. Ларина― Персонифицированная.

В. Пастухов― Как сказал классик, лучше там, где нас нет. Знаете, как-то изблизи она кажется более системной, чем из Москвы.

К. Ларина― Серьезно?

В. Пастухов― Конечно. Другой вопрос, что Россия этому очень сильно поспособствовала. Вы знаете, у Довлатова есть замечательные наброски по жизни в Нью-Йорке, когда он туда переехал. И он пишет: «Я зримо ощущаю, как мы разлагаем Америку. У нас небольшой кооператив на Манхэттене, в котором никто не знал слово «взятка» до того, как там стали селиться русские. То есть мы их разложили, потому что мы стали давать пятерочку консьержу…». Что правда. Как только мы поселяемся где-то, что делает русский человек? Он идет к консьержу. Это не придет в голову никакому британцу. Мы приходим, улыбаемся и оставляем на чай. И дальше жизнь становится гораздо более удобной и приятной.

Поэтому Россия очень сильно инвестировала за 20 лет в разложение Европы. Они, конечно, были предрасположены, не скрою. Но мы придали здесь этому делу очень серьезное ускорение.

В. Дымарский― Европа предрасположена, но она не знала, что так можно.

В. Пастухов― Да, она не знала, что можно в таких масштабах.

В. Дымарский― Да, в таких масштабах и так легко и открыто.

К. Ларина― Позвольте несколько вопросов или, может быть, тему мы возьмем, связанную с внутренней политикой России. Нельзя не поговорить, конечно, про очередную волну войны властей против инакомыслящих, против свободномыслящих людей.

В. Дымарский― Правозащитников.

К. Ларина― Я имею в виду, конечно, и правозащитников, и средства массовой информации. Но важнее всего, что случилось за последнюю неделю – это «Мемориал*» и «Шанинка», абсолютные такие центры гуманитарной свободной мысли.

В. Дымарский― Мы помним, что «Мемориал*» – иностранный агент.

К. Ларина― Да. Чем вы это объясняете? Это какой-то новый этап или что это?

В. Пастухов― С моей точки зрения, это две примыкающие, но принципиально разные истории, которые соотносятся между собой как реальный объект и имитация под него.

История с «Мемориалом*», который является, как мы все помним, иностранным агентом, – это чисто политическая история, которая является блестящим индикатором перехода посткоммунистического авторитаризма к стадии постмодернистского тоталитаризма, когда режиму важно не столько подавлять политическую деятельность актива, сколько перейти к управлению сознанием массы. То есть им мало уже связать руки, им важно копошиться в мозгах. А для того, чтобы копошиться в мозгах, необходимо распространять мифологическое сознание. И все, что препятствует распространению новых рукотворных мифов, должно быть устранено.

В этом смысле «Мемориал*» играет ту же роль, которую играла для Ленина и его последователей церковь.

В. Дымарский― Хотя он является иностранным агентом.

В. Пастухов― Да. Я сразу звездочку сейчас на лбу себе напишу и буду показывать: «Мемориал*» (иностранный агент).

В. Дымарский― Как желтая звездочка.

В. Пастухов― Да. Собственно, эта-то цель и была. Поэтому здесь чистая такая политическая история. Устраняют то, что мешает мифологизации жизни и общества, поскольку эта организация – не будем ее называть, все уже поняли, чтобы не произносить все остальное – являлась хранителем памяти, таким сервером ходячим. Такой живой сервер ходит и в себе носит память. А память эта крайне неудобна. И ее надо было убрать с дороги. Вот эта, собственно говоря, вся история здесь.

Вся история, которая касается «Шанинки», – это более сложная и хитрая история, потому что там есть глубочайший подтекст, с моей точки зрения.

В. Дымарский― Конечно.

В. Пастухов― И там идет борьба за реальные и даже нереальные ярды. Потому что тот, кто более-менее вникает в тему, понимает, что речь идет о перераспределении десятков и даже сотен миллиардов рублей. Но дальше кому-то было выгодно, чтобы эта история прозвучала как политическая. То есть есть люди, которые, уже понимая обстановку в стране, им было выгодно, чтобы коммерческие корни такого настоящего бизнес-заказа и борьбы как бы кремлевских башен не были очевидны не только для публики, а не были очевидны прежде всего для главного, верховного арбитра, великого арбитра, назовем его так, которому гораздо проще эту историю было продать как историю борьбы с рассадником либерализма.

И поэтому эту историю завернули как историю политическую, как историю разгрома последнего оплота либеральной оппозиции в образовании. Но дальше, на самом деле, там были и свои интересанты в других соседних управлениях, которые с удовольствием эту тему поддержали. И, как всегда в таких случаях, одно накладывается на другое и друг друга подгоняет. Но основа тут другая. Поэтому это две немного разные истории. Но уже сам факт того, что сегодня для разрешения своих мелочных, отчасти коммерческих, отчасти просто личных неприязней, это вот такая личная неприязнь, что просто кушать не могут, чтобы все это разрешить, сегодня уже выгодно заворачивать это в политику.

В.Пастухов: История с «Мемориалом*» – это чисто политическая история

Это реально 1937 год. Потому что в 1937 году, естественно, если ты хочешь получить соседскую квартиру – привет Булгакову, – то тебе надо было представить соседа врагом народа. Вот сейчас в этой ситуации это какое-то новое совершенно качество.

В. Дымарский― Ну что, и доносы будут?

В. Пастухов― А доносы уже есть.

В. Дымарский― Уже есть, да.

В. Пастухов― Реально доносы стали уже частью жизни. И сейчас самое для меня интересное – это как раз сообщение об идее использовать заключенных для освоения Арктики.

К. Ларина― Да, да, да.

В. Пастухов― Это выводит еще на третью ступень. То есть первая ступень была – точечная борьба с оппозиционными элементами. Вторая ступень – борьба с инакомыслием. Вот это уровень компьютерной игры «Можем повторить» нами пройдена. Но есть следующий уровень всегда – это государственная потребность в дешевой рабочей силе, это, собственно, переход с уровня Ягоды и Ежова на уровень Берии, когда, как говорится, ничего личного, нам просто нужны рабочие руки. И вот этот уровень – это следующий, возможно, уровень. И он потребует совершенно другого масштаба репрессий, потому что уже плевать, за что, важно, что много.

В. Дымарский― При этом в головах у авторов вот этих всех концепций и процессов тот же самый 2024 год не сидит? Это как-то может повлиять или там полная уверенность и, в общем, это все параллельные процессы?

В. Пастухов― Я считаю, что 2024 год вообще не является для них проблемой в том смысле – что. Он является проблемой только в том смысле – как. Потому что всем понятно, что Путин руководил и будет руководить этой страной, пока он жив. Вероятность того, что произойдет какая-то революция снизу в России, я думаю, ими самими оценивается близкой к нулю. Но и так оно есть на самом деле.

Но проблема вся здесь с одной единственной головой – это головой самого Путина. Потому что душа Путина есть потемки. И в каком виде этот человек хочет в историю войти, и от чего он самом деле устал, и от чего он на самом деле не устал, знает только он. И я гадать здесь не могу. И никто не может гадать. И не исключено, что, может быть, этот человек уже давно все для себя решил и ему все равно.

В. Дымарский― Хорошо. Владимир Борисович, а такой вопрос. Вы говорите, что на революцию снизу никто уже не рассчитывает. Можно с вами, конечно, согласиться. Нужно с вами согласиться. А на всякие бунты сбоку?

В. Пастухов― Слушайте, бунты, революции, как ни называй… О революции могу сказать две важные вещи. В Россия революция – но это, правда, в любой другой стране, но в России в особенности – возможна только как следствие большой войны. Если у них хватит мозгов вляпаться в большую войну, но только не с Украиной, а, например, с Турцией, то революция будет обеспечена, потому что оные происходят по итогам, как правило, поражения в войне.

Поэтому главная угроза революции в России – это их собственный милитаризм, когда мозги уже перестают воспринимать реальность такой, какая она есть, и когда шаг за шагом страна вляпывается в войну, которая, собственно, никому не нужна вроде была, а вроде избежать уже невозможно. Вот это единственный путь к революции, потому что на пустом месте революции не происходят.

А давайте будем объективны, благодаря конъюнктуре рынка, до сих пор, несмотря на некоторый спад, население России живет значительно лучше, чем оно жило в 90-е годы. И пока живо то поколение, которое помнит 90-е годы и имеет возможность сравнивать, я с трудом себе представляю, что оно пойдет на что-то. Все-таки основная часть любого народа, не только русского, живет простыми бытовыми проблемами и нуждами и без надобности на улицу не выйдет.

К. Ларина― Но постойте, но все-таки уже не одно поколение за эти годы с 90-х годов, которое воспитано и образовано совсем в других институтах, прямо противоположных тому, в чем учились мы, наше поколение. Потому что у нас-то как раз получилось, что мы все советские люди, мы учились в советских вузах, а вышли как раз в мир, когда уже началась перестройка, и эти свободы вместе со всем обществом подбирали, собирали, использовали, открывали для себя этот новый мир. А сейчас-то люди с образованием, которое они получили в 1990-х, в 2000-х годах. Это все-таки другие. Они не советские.

В. Пастухов― Это не значит, что они ценят свободу больше, чем мы. Как раз все наоборот.

К. Ларина― Нет?

В. Пастухов― Вы знаете, для меня как для, как вы правильного сказали, советского человека… Я сформирован как советский человек. Наверное, сколько бы я из себя по капле ни выдавливал по чеховским инструкциям, ну не додавишь, столько не выдавишь. Я, например, очень ценю свободу передвижения, потому что я помню эти годы, когда сама мысль о том, что ты можешь куда-то уехать за пределы этой реальности, казалась смешной. И я это ценю и постоянно возвращаюсь. А вот мой ребенок, родившийся уже в другое время, он это воспринимает как нечто естественное, он об этом не задумывается.

Поэтому, поймите, здесь работает прямо противоположное иногда. Мы это ценим, потому что мы помним, как было плохо без этого, и для нас это огромная ценность. Они пока не в состоянии, возможно, понять, как плохо без этого, потому что они без этого не жили.

В. Дымарский― Ну да. Но если отнимут это…

В. Пастухов― Там же время на рефлексию уйдет большое. Возможно, рефлексировать будут уже не они, а внуки.

К. Ларина― Помните, как мы повторяли фразу потрясающую совершенно в своей простоте и наивности в эпоху перестройки: «Процесс необратимый». И посмотрите, как интересно получилось. Не прошло и… Просто миг.

В. Дымарский― Я помню Егора Гайдара, который говорил, что после 1993 года процесс необратимый.

В. Пастухов― Я дебютировал в журнале «ПОЛИС» в декабре 1992 года со словами «процесс, очевидно, обратимый». Я могу отнести это к себе. Для меня было очевидно, во-первых, что он обратим. А во-вторых, в 1995 году я читал лекцию в Москве для дипкорпуса западных стран. Как раз надвигался кризис. Меня спрашивали: «Что будет?» И я говорил: «Ребята, будет маятниковый эффект. Вот чем мы сейчас уходим взасос в любовь с Западом дальше влево, тем сильнее маятник потом качнется у этого народа вправо». Так оно и произошло.

Была бы сбалансированная, немного более мудрая политика в 90-х, не было бы и такого отскока сейчас. К сожалению, мы искали, тоже шли по целине, делали очень много ошибок и сегодня за эти ошибки платим. Но есть и хорошая новость: мы все-таки чему-то учимся. И я считаю, что колебания маятника дальше будут меньше.

К. Ларина― Отличная кода! Неожиданно открылся свет.

В. Дымарский― Спасибо.

К. Ларина― Спасибо большое.

В. Пастухов― Спасибо большое.

К. Ларина― Владимир Пастухов – наш гость. А программу провели, как обычно, Ксения Ларина и Виталий Дымарский. Спасибо.

*
«Мемориал» —
НКО, признанное иностранным агентом.