Èñòîðèÿ Ìàñòåðà è Ìàðãàðèòû èçâåñòíà äàæå íèêîãäà íå ÷èòàâøèì ïðîèçâåäåíèå Ìèõàèëà Áóëãàêîâà. Îäíà èç âå÷íûõ, âíåâðåìåííûõ òåì, òåìà ëþáâè â ðîìàíå «Ìàñòåð è Ìàðãàðèòà» Áóëãàêîâà ïðèòÿãèâàåò ãëóáèíîé è èñêðåííîñòüþ.
Ãåðîè äî âñòðå÷è äðóã ñ äðóãîì
Óñòàìè ñàìîãî Ìàñòåðà Áóëãàêîâ ðàññêàçûâàåò íàì î åãî æèçíè äî âñòðå÷è ñ ãåðîèíåé. Ïî îáðàçîâàíèþ èñòîðèê, ãåðîé ðàáîòàë â îäíîì èç ìóçååâ ñòîëèöû, èíîãäà «çàíèìàëñÿ ïåðåâîäàìè» (çíàë íåñêîëüêî ÿçûêîâ). Îí áûë îäèíîê, çíàêîìûõ â Ìîñêâå èìåë ìàëî. Âûèãðàâ ïî îáëèãàöèè, ïîëó÷åííîé íà ðàáîòå, áîëüøèå äåíüãè, ñíÿë ïîäâàëüíûå êîìíàòû â ìàëåíüêîì äîìå, êóïèë íóæíûå êíèãè è íà÷àë ïèñàòü ðîìàí î Ïîíòèè Ïèëàòå. Ìàñòåð, èìåâøèé òîãäà èìÿ, ïåðåæèâàë ñâîé «çîëîòîé âåê». Íàñòóïèâøàÿ âåñíà áûëà ïðåêðàñíà, ðîìàí î Ïèëàòå «ëåòåë ê êîíöó».
Îäíàæäû «ñëó÷èëîñü íå÷òî ãîðàçäî áîëåå âîñõèòèòåëüíîå», íåæåëè êðóïíûé âûèãðûø Ìàñòåð âñòðåòèë æåíùèíó, î÷åíü êðàñèâóþ, ñ «íåîáûêíîâåííûì, íèêåì íå âèäàííûì îäèíî÷åñòâîì â ãëàçàõ», è ñ ýòîãî ìîìåíòà æèçíü åãî îáðåëà ïîëíîòó.
Æåíùèíà ýòà áûëà êðàñèâà, îáåñïå÷åíà, çàìóæåì çà ìîëîäûì óñïåøíûì ñïåöèàëèñòîì, è, ïî ìåðêàì îêðóæàþùèõ ëþäåé, ñîâåðøåííî áëàãîïîëó÷íà. Ðàññêàçûâàÿ î íåé, àâòîð âîñêëèöàåò: «Áîãè, áîãè ìîè! ×òî æå íóæíî áûëî ýòîé æåíùèíå!» Ãåðîèíÿ îäèíîêà è íåñ÷àñòíà â å¸ æèçíè íåò ëþáâè. Âìåñòå ñ Ìàñòåðîì â æèçíü Ìàðãàðèòû ïðèøåë ñìûñë.
Òàê ñ ðàññêàçà î, êàçàëîñü áû, ñëó÷àéíîé âñòðå÷å ãåðîåâ íà÷èíàåò çâó÷àòü â ðîìàíå «Ìàñòåð è Ìàðãàðèòà» òåìà ëþáâè.
Ïðîáëåìà ëþáâè â ðîìàíå
Ëþáîâü íå ñäåëàëà ãåðîåâ ëó÷øå èëè õóæå îíà, êàê èñòèííîå ÷óâñòâî, ñäåëàëà èõ äðóãèìè.
Ìàñòåð è Ìàðãàðèòà ïîíÿëè, ÷òî ñâåëà èõ «ñàìà ñóäüáà è ÷òî ñîçäàíû îíè äðóã äëÿ äðóãà íàâåê». Ëþáîâü «ïîðàçèëà íàñ ìãíîâåííî», «ïîðàçèëà íàñ ñðàçó îáîèõ! âîñêëèöàåò Ìàñòåð, ðàçãîâàðèâàÿ ñ ïîýòîì Áåçäîìíûì, òàê ïîðàæàåò ìîëíèÿ, òàê ïîðàæàåò ôèíñêèé íîæ!» íàâñåãäà è áåñïîâîðîòíî.
Ìàñòåð òåïåðü ñîçäàâàë âåëèêèé ðîìàí, åãî âäîõíîâëÿëà ëþáèìàÿ. Ìàðãàðèòà æå îáðåëà ñ÷àñòüå, ñòàâ «òàéíîé æåíîé», ïîäðóãîé è åäèíîìûøëåííèöåé ïèñàòåëÿ. È, êàê íå áûëî â ïåðåóëêå, ïî êîòîðîìó, âïåðâûå âñòðåòèâøèñü, øëè ãåðîè, «íè äóøè», òàê â íîâîé èõ æèçíè íå áûëî ìåñòà íèêîìó: òîëüêî äâîå è îáùåå èõ äåëî ðîìàí, òâîðèìûé Ìàñòåðîì.
Ðîìàí áûë äîïèñàí, è «íàñòàë ÷àñ, êîãäà ïðèøëîñü ïîêèíóòü òàéíûé ïðèþò è âûéòè â æèçíü».
Ìèð ëèòåðàòóðû, ðåàëüíîñòü, â êîòîðóþ ïîãðóæàåòñÿ Ìàñòåð ìèð ïðèñïîñîáëåí÷åñòâà, áåçäàðíîñòè è îòðèöàíèÿ òàëàíòà, ëîìàåò åãî.
Ãåðîÿì ïðèõîäèòñÿ ïðîòèâîñòîÿòü îêðóæàþùåìó ìèðó. Ñëåäÿ çà ñóäüáîé ïèñàòåëÿ è åãî âîçëþáëåííîé, ìû âèäèì, êàê ìíîãîïëàíîâî ðåøàåòñÿ ïðîáëåìà ëþáâè â ðîìàíå «Ìàñòåð è Ìàðãàðèòà».
Ëþáîâü Ìàñòåðà è Ìàðãàðèòû: ñàìîîòâåðæåííîñòü è áåñêîðûñòèå
Áóëãàêîâ ïèøåò èñòîðèþ ëþáâè ñàìîîòâåðæåííîé è áåñêîðûñòíîé.
Ìàðãàðèòà ïðèíèìàåò èíòåðåñû ãåðîÿ êàê ñâîè, îíà äåëàåò âñå, ÷òîáû ëþáèìûé åå áûë ñ÷àñòëèâ è ñïîêîåí, â ýòîì òåïåðü ñìûñë åå ñóùåñòâîâàíèÿ, îíà âäîõíîâëÿåò ïèñàòåëÿ, ïîìîãàåò òâîðèòü è äåëàåò åãî Ìàñòåðîì. Æèçíü èõ ñòàíîâèòñÿ åäèíîé.
Íè ìèíóòû íå ÷óâñòâóÿ ñåáÿ ñ÷àñòëèâîé â ãîòè÷åñêîì îñîáíÿêå, Ìàðãàðèòà òåì íå ìåíåå íå ìîæåò ïðè÷èíèòü áîëü ìóæó, óéòè, íè÷åãî íå îáúÿñíÿÿ, âåäü îí «íå ñäåëàë íèêàêîãî çëà» åé.
Ìàñòåð, ñîçäàâøèé ãåíèàëüíûé, íî «íåñâîåâðåìåííûé» ðîìàí, ñëîìëåí. «ß òåïåðü íèêòî». Îí íå õî÷åò áîëüøå íè÷åãî, êðîìå òîãî, ÷òîáû âèäåòü ëþáèìóþ, íî ñ÷èòàåò ñåáÿ íå âïðàâå ëîìàòü åé æèçíü.
Ìèëîñåðäèå è ñîñòðàäàíèå â ëþáâè ãåðîåâ
Ëþáîâü â ðîìàíå «Ìàñòåð è Ìàðãàðèòà» ìèëîñåðäíà è ñîñòðàäàòåëüíà.
×óâñòâî, êîòîðîå èñïûòûâàåò ãåðîèíÿ ê èçáðàííèêó, íåðàçðûâíî ñâÿçàíî ñ åå ëþáîâüþ ê ëþäÿì. Ñ äîñòîèíñòâîì âûïîëíÿÿ ðîëü êîðîëåâû íà áàëó Ñàòàíû, îíà îäàðèâàåò âñåõ âåëèêèõ ãðåøíèêîâ ëþáîâüþ è âíèìàíèåì. Ñîáñòâåííûå ñòðàäàíèÿ ïîáóæäàþò åå èçáàâèòü îò ñòðàäàíèé äðóãèõ: äàæå íå çàäóìûâàÿñü, «÷åëîâåê èñêëþ÷èòåëüíîé äîáðîòû», «âûñîêîìîðàëüíûé ÷åëîâåê» ëè îíà, ïðîñèò ó Âîëàíäà íå î ñåáå, à î ïðîùåíèè Ôðèäû, ðàñêàÿâøåéñÿ óáèéöû ñîáñòâåííîãî ðåáåíêà.
Äàæå â ïîðûâå ìùåíèÿ ëþáîâü ïîçâîëÿåò Ìàðãàðèòå îñòàâàòüñÿ æåíùèíîé, ÷óòêîé è ìèëîñåðäíîé. «Äèêèé ðàçãðîì», ó÷èíåííûé ãåðîèíåé, ïðåêðàòèëñÿ, êàê òîëüêî, îíà óâèäåëà â îäíîì èç îêîí èñïóãàííîãî ìàëûøà. Æàæäóùàÿ ðàñïðàâû ñ êðèòèêîì Ëàòóíñêèì, ïîãóáèâøèì Ìàñòåðà, Ìàðãàðèòà íå ñïîñîáíà îáðå÷ü åãî íà ñìåðòü. Ïðåâðàùåíèå åå â âåäüìó íå ëèøàåò ãëàâíîãî èñòèííîé æåíñòâåííîñòè.
Ïîñëåäíèé øàã ïåðåä ðàñòâîðåíèåì â âå÷íîñòè ëþáÿùèå äåëàþò âìåñòå. Ìàðãàðèòà òðåáóåò îòïóñòèòü äóøó Ïèëàòà, òàê äîëãî ìó÷èìîãî ñîâåñòüþ, Ìàñòåð æå ïîëó÷àåò âîçìîæíîñòü ñäåëàòü ýòî, çàêîí÷èâ ðîìàí îäíîé ôðàçîé: «Ñâîáîäåí! Ñâîáîäåí! Îí æäåò òåáÿ!»
Âåðíàÿ è âå÷íàÿ ëþáîâü Ìàñòåðà è Ìàðãàðèòû
Îñòàâøèñü îäíà, íå èìåÿ íèêàêèõ èçâåñòèé î ëþáèìîì, Ìàðãàðèòà õðàíèò ñâîå ÷óâñòâî è íàäåæäó íà âñòðå÷ó. Åé âñå ðàâíî, êàê è ãäå ñîñòîèòñÿ îíà, êòî åå óñòðîèò.
Èìåííî â ïðîèçâåäåíèè «Ìàñòåð è Ìàðãàðèòà» òåìà âå÷íîé ëþáâè è âåðíîñòè êàê ñïàñèòåëüíîé ñèëû ÷åëîâå÷åñêîé äóøè ðàñêðûâàåòñÿ ïåðåä íàìè àâòîðîì. Íà ÷òî ñïîñîáåí ÷åëîâåê, ÷òîáû ñîõðàíèòü ñâîþ ëþáîâü îá ýòîì çàñòàâëÿåò íàñ çàäóìàòüñÿ ïîâåñòâîâàíèå.
Óçíàòü î Ìàñòåðå åäèíñòâåííîå æåëàíèå îò÷àÿâøåéñÿ Ìàðãàðèòû, ðàäè êîòîðîãî ìîæíî ïîâåðèòü âî ÷òî óãîäíî, ïðåâðàòèòüñÿ â âåäüìó, ñòàòü õîçÿéêîé áàëà ñàìîãî Ñàòàíû. Äëÿ íåå ñòèðàþòñÿ ãðàíèöû Ñâåòà è Òüìû: «ïîòóñòîðîííåå èëè íå ïîòóñòîðîííåå íå âñå ëè ýòî ðàâíî», óâåðåíà îíà. Èåøóà ïðî÷èòàë ðîìàí, ïðîñèò ïîäàðèòü ïîêîé ïèñàòåëþ è åãî âîçëþáëåííîé, è «êíÿçü òüìû» ïîêîé «óñòðàèâàåò». Ìàðãàðèòà îñòàíåòñÿ ñ ëþáèìûì íàâñåãäà, ðÿäîì ñ íèì ñìåðòü íå ñòðàøèò. «Áåðå÷ü òâîé ñîí áóäó ÿ», ãîâîðèò îíà, èäÿ ñ Ìàñòåðîì ê èõ âå÷íîìó äîìó.
Ñèëà ëþáâè èçáàâëÿåò Ìàñòåðà îò ñòðàäàíèé, äåëàåò åãî ñèëüíûì («ÿ íèêîãäà áîëüøå íå äîïóùó ìàëîäóøèÿ», îáåùàåò îí ãåðîèíå) è âîçâðàùàåò ìèðó åãî ãåíèàëüíûé ðîìàí.
Òåìà ëþáâè â ïðîèçâåäåíèè Áóëãàêîâà, âîçìîæíî, ïîòîìó òàê ïðîíçèòåëüíà è äîñòîâåðíà, ÷òî àâòîðó âûïàëî ñ÷àñòüå ëþáèòü ñàìîìó è áûòü ëþáèìûì æåíùèíîé, êîòîðàÿ è âîïëîòèëàñü â îáðàçå Ìàðãàðèòû.
Èäåò âðåìÿ, èñòîðèÿ âå÷íîé ëþáâè, ðàññêàçàííàÿ íà ñòðàíèöàõ «Ìàñòåðà è Ìàðãàðèòû», íå ñòàðååò, óáåæäàÿ, ÷òî íàñòîÿùàÿ ëþáîâü ñóùåñòâóåò.
Ìíîãèå ñîâðåìåííèêè ïûòàëèñü äàòü ñâîé àíàëèç ëþáâè â ðîìàíå è ïðè÷èí å¸ ïîÿâëåíèÿ, ïðèâåä¸ííûå ðàññóæäåíèÿ ïðèçâàíû ïîìî÷ü 11 êëàññàì ïðè íàïèñàíèè ñî÷èíåíèÿ íà òåìó «Ëþáîâü â ðîìàíå «Ìàñòåð è Ìàðãàðèòà» Áóëãàêîâà».
(Ìàòåðèàë èç Èíòåðíåò-ñàéòà).
Олеся Ахмеджанова
В МИФе выходит «Дом иллюзий» — вторая книга Кармен Марии Мачадо, одной из главных авторок феминистской прозы. Предыдущая — «Её тело и другие» — стала открытием. В этот раз Мачадо пытается осмыслить свой травматичный опыт.
Много лет у неё были отношения с харизматичной, но психологически неустойчивой женщиной. Писательница исследует механизмы эмоционального насилия и пытается разобраться, как оказалась в разрушительной связи. Она пишет:
«Вам могут причинить боль люди, которые выглядят в точности как вы сами».
Мачадо воспринимает собственное тело как дом с привидениями, как место внезапных, непредсказуемых ужасов. Чтобы рассказать о них, она использует разные жанры: хоррор, эротику, историю взросления. И создает книгу, которая будет интересна ценителям экспериментальной прозы.
Публикуем фрагменты из книги. Она еще в типографии, но вы можете подписаться на уведомление о её выходе.
Дом иллюзий как точка зрения (упражнение)
Дом иллюзий
Ты не всегда была Ты. Я была целой — симбиоз моих лучших и худших частей — а потом раскололась (в одном из смыслов этого слова): аккуратно отрезанная половина приняла форму первого лица — уверенная в себе женщина, детектив, искательница приключений — и другая, вечно вздрюченная и дрожащая, как мелкая собачонка.
Я уехала и просто жила: перебралась на Восточное побережье, написала книгу, поселилась с красивой женщиной, вступила в брак, обитала в залитой солнцем квартире, всерьез подумывала завести собаку. Многое узнала: как делать «Манхэттен», использовать в соусе крахмалистую воду из‑под спагетти и рисовать — типа того.
Источник
А ты. Ты взялась за работу — проверять стандартизированные тесты. Раз в две недели на протяжении года ты ездила в Индиану — семь часов в один конец. Вторая половина твоей диссертации на степень магистра искусств — по большей части мусор. Ты рыдала на глазах у многих людей, ты пропускала чтения, вечеринки, суперлуния. Ты пыталась рассказать свою историю людям, неспособным слушать. Ты выставляла себя дурой — на все лады.
Я думала, ты умерла, но сейчас, когда я пишу, я в этом не уверена.
Дом иллюзий как завязка
Ты видишь ее будним вечером, ужиная с общей знакомой в Айова-Сити в закусочной — стены там сплошь стеклянные. Она потная, только что из спортзала, светлые, почти белые волосы стянуты на затылке в короткий пучок. Ослепительная улыбка, хрипловатый голос — словно тележка ползет по щебню. Эта смесь мужественности и женственности сводит тебя с ума.
Вы со знакомой рассуждаете о телевидении. Когда она вошла, ты как раз жаловалась на сюжеты о мужчинах — сплошь мужские истории, только мужские истории нам и показывают. Она смеется и подтверждает это. Говорит тебе, мол, только что перебралась из Нью-Йорка, получает пособие по безработице и подается в магистратуру по искусству. Она тоже писательница.
Источник
Каждый раз, когда она открывает рот, что‑то внутри тебя рушится. Ты почти ничего не запомнишь об этом ужине, только одно: под конец тебе так хотелось его продлить, что ты заказала чай, подумать только. Ты пьешь его — глоток кипятка и трав обжигает нёбо — и пытаешься не таращиться на нее, быть очаровательной и непринужденной, в то время как желание охватывает все твое тело. Прежде нравившиеся тебе женщины проплывали мимо, недоступные, а она дотрагивается до твоей руки и смотрит прямо на тебя, и ты чувствуешь себя как ребенок, впервые покупающий что‑то за собственные деньги.
Дом иллюзий как Déjà Vu
Она любит тебя. Она видит твои сложные, невыразимые нюансы. Ты для нее единственная во всем мире. Она тебе доверяет. Она старается беречь тебя. Она хочет, чтобы вы состарились вместе. Она считает тебя красивой. Она считает тебя сексуальной. Порой ты заглядываешь в телефон, а она послала тебе нечто ошеломительно грязное, и желание бьет тебя промеж ног. Порой, поймав на себе ее взгляд, ты чувствуешь себя счастливейшим человеком во Вселенной.
Дом иллюзий как предзнаменование
Для дополнительного заработка вы обе устраиваетесь в «Пирсон» проверять школьные тесты. Длинное приземистое здание расположено в принадлежащем компании парке у границы Айова-Сити, там, где город растворяется в кукурузных полях. Это напоминает ту работу, что была у тебя в девятнадцать лет, — телемаркетинг, как это пышно именовалось, то есть ты обзванивала домовладельцев в Лихай-Вэлли и уговаривала их сменить окна.
Теперь у тебя есть рабочее место перед компьютером. Ты бы рада выставлять оценки за сочинения, но в основном занимаешься проверкой математических задач, от которых тебя саму трясло в старших классах, и смеешься вслух, натыкаясь на работы нахальных деток, которые оставляют рисунки или шуточки или вместо ответа пишут «ни хрена не знаю». Зубодробительная скука, но существенный для вас доход, и вы сдружились с женщиной, с которой вместе обедаете, а в конце рабочего дня подвозите ее домой.
Работа затягивается, перерывы слишком короткие, под конец ты лопаешь кукурузные чипсы из автомата и чувствуешь, как тебя раздувает и вроде бы ты даже пропиталась консервантами. Часто выходишь в туалет, главным образом чтобы разогнать кровь и не уснуть. Однажды в туалете ты слышишь, как в соседней, предназначенной для инвалидов кабинке кто‑то всхлипывает. Ты писаешь — но ты писала за полчаса до того, так что на этот раз выжимаешь три капли — моешь руки и негромко стучишь в ту дверь. Спрашиваешь, все ли в порядке. Она открывает дверь, слегка икая, — невысокая худенькая женщина с огромными темными глазами. Говорит, что у нее травматический эпизод. Ты предлагаешь выйти на улицу, она соглашается, вы вместе устраиваетесь на клочке травы перед офисом. Женщина рассказывает, что ее изнасиловали много лет назад и она никак не могла добиться, чтобы ей поверили. Ты, как и почти все женщины, тоже столкнулась с сексуальным насилием, и вы разговариваете — вернее, она говорит, а ты в основном слушаешь и киваешь.
День идет. Ты думаешь, в какой‑то момент начальник заметит твое отсутствие, выйдет и наорет на тебя — но он то ли не замечает, то ли его это не волнует. Ты бы хотела проверить, который час, но боишься вытащить телефон, чтобы не прервать монолог той женщины.
Когда же ты наконец достаешь мобильник, то обнаруживаешь две вещи: ты провела вне офиса почти два часа — и твоя подруга звонила и послала по меньшей мере полдюжины эсэмэс. Где ты где ты где ты, спрашивает она, и как только ты подносишь телефон к уху, чтобы ей позвонить, дверь офиса распахивается — и выходят разом несколько экзаменаторов, она среди них. Ты диктуешь той женщине свой номер, просишь звонить, если ей что‑то понадобится, и почти бежишь через лужайку.
Твоя подруга бросает на тебя злой взгляд. Ваша общая приятельница поспешает рядом с ней, выглядит немного встревоженной, запыхалась. Поднажала и добегает первой.
— Она просто волновалась за тебя, — говорит она так озабоченно, что ты слегка пугаешься. Вы втроем садитесь в машину, твоя подруга пышет гневом. Молча вы доезжаете до дома вашей коллеги. Ей как будто не хочется выходить из машины, и, даже выйдя, она еще медлит, словно что‑то хочет сказать, но потом уходит в дом. Как только вы отъезжаете, твоя подруга со всей силы бьет кулаком по приборной доске.
— Где ты шлялась?
Ты рассказываешь о женщине в туалете, что она тебе говорила, почему ты не могла ответить на эсэмэс, пока она говорила, не хотела ее перебивать. Ты уверена, что такое объяснение рассеет ее гнев, ты даже рассчитываешь на извинения, но почему‑то она злится еще больше и снова и снова лупит по приборной доске:
— В жизни не встречала таких эгоистичных сук, как ты, да как ты вообще посмела уйти, не предупредив?
Всякий раз, как ты упоминаешь ту женщину, она орет в голос. За несколько кварталов до своего дома ты пртормаживаешь.
— Не говори со мной так, — просишь ты и, к собственному ужасу, ударяешься в слезы. — Я должна была сделать выбор, и я уверена, что решила правильно. Она расстегивает ремень безопасности и наклоняется к самому твоему уху.
— Я запрещаю тебе писать об этом, — говорит она. — Никогда не смей об этом писать. Поняла, сука?
Ты не знаешь, касается ли запрет той женщины или ее поведения, но ты киваешь. Нас всех делает лжецами страх.
Дом иллюзий как случайность
В Бостоне твой друг Сэм — ты все еще мысленно зовешь его университетским прозвищем Большой Сэм — слышит, как она доводит тебя до слез, и с этого момента держится с ней холодно и отстраненно, хотя ты бы предпочла, чтобы он притворился, будто ничего не слышал.
Дом иллюзий как Синяя Борода
Главная ложь Синей Бороды — будто существует лишь одно правило: очередная жена вправе делать что угодно — совершенно что угодно, — лишь бы не нарушала (единственный, произвольный) запрет, не совала этот маленький, никакого значения не имеющий ключик в тот маленький, не имеющий никакого значения замок*.
Но всем нам известно, что это лишь начало, проверка. Жена этот запрет нарушила (и выжила, и смогла рассказать свою историю, как и я), но даже если бы она прошла испытание, если бы во всем послушалась мужа, за этой просьбой последовала бы другая, чуть более трудная, чуть более странная, и если бы она продолжала в том же духе, позволила себя дрессировать, словно любительница корсетов, затягивающая
талию все туже и туже, — настал бы момент, когда Синяя Борода пустился бы перед ней в пляс с гниющими трупами прежних жен, а новая жена сидела бы молча, подавляя нарастающий страх, глотая рвотный ком, собирающийся повыше грудины. А потом еще одна сцена, когда он совершал бы немыслимые надругательства над телами (над женщинами, они же когда‑то были женщинами), а она бы немо глядела перед собой в поисках бессловесного чистилища, где могла бы провести вечность.
(Некоторые ученые думают, будто синяя борода Синей Бороды — символ его сверхъестественной природы, ведь легче принять такое, чем признать, что женщину подчинил своей воле простой мужчина. Но не в том ли и суть? Он может быть простым, и он необязательно мужчина.)
Источник
Поскольку она не возражала против ключика и сопутствующих ему условий, глазом не моргнула, когда муж сказал, что она чересчур тяжело ступает, не возмутилась, когда он трахал ее плачущую, не возразила, когда он запретил ей разговаривать с другими людьми, ни слова не сказала, когда он наставил синяков ей на руках, не обижалась, когда он разговаривал с ней как с маленьким ребенком или собакой, не бежала с воплями прочь от замка в ближайшую деревню, зовя на помощь на помощь на помощь, — вполне логичное следствие: она сидела и смотрела, как он вращает в танце труп жены номер четыре, разлагающаяся голова болтается на тонком ремешке плоти.
Это нужно, чтобы укрепить дух, уговаривала себя новая жена. Так проявляется упорство любви, ее гибкая сила, ее долговечность. Ты подвергаешься испытанию, и ты проходишь испытание, милая девочка. Очень милая, смотри, какая ты хорошая, какая преданная, как ты любима.
Фрагмент из книги «Дом иллюзий»
Обложка: unsplash
Нерешительность — проблема многих людей. Знаете ли вы, сколько решений вы принимаете в среднем за один день?
Когда мы приступили к исследованию принятия решений и нерешительности, мы сделали несколько предположений. Подсчитывали, как выбираем, что есть на завтрак, мыть или не мыть голову и когда писать начальнику о состоянии проекта. Мы думали, что, вероятно, принимаем примерно 300 решений в день. Или, может быть, до 1000? Ладно, может быть, 2000 в трудный день.
Мы удивились, когда узнали, сколько решений принимаем в день на самом деле.
Неудивительно, что порой все мы сталкиваемся с усталостью от принятия решений.
Наша (несовершенная) психология нерешительности
Давайте посмотрим, как мы начинаем день.
Например, сейчас 8 утра. Вы стоите перед открытой дверцей холодильника, глядя на молоко с жирностью 2,5%. И вы уже приняли решение именно его добавить себе в кофе. Но вдруг на соседней полке увидели кокосовое молоко. И вот вы уже стоите перед выбором: какое молоко выбрать. Нужно принять решение.
Выбор молока для кофе не кажется выбором всей жизни. Но на самом деле это действительно сложный выбор для некоторых людей. И так человек попадает в первое состояние тупика. И таких за день может быть десятки и сотни.
Когда вы начинаете день «застрявшим» в тупике, это не сулит ничего хорошего для других важных решений, которые возникнут позже.
Нерешительность может быть вызвана разными факторами, включая эмоциональное выгорание, синдром самозванца, усталость от принятия решений или общее отсутствие уверенности. Главное, что мы знаем наверняка, это то, что нерешительность — это убийца на карьерном пути или индивидуальном пути к успеху. Вот почему.
9 способов, как нерешительность тормозит вашу карьеру
Тут следует вас предупредить → Иногда лучше обратиться за помощью к специалистам, чтобы решить проблемы с нерешительностью. Но каждый сам себе хозяин. Кто-то хочет предварительно прочесть статью, вроде этой.
С другой стороны, некоторым достаточно только чтения статей или книг, чтобы разобраться в себе и найти выход из положения. Поэтому, выбор вы делаете сами.
Давайте поговорим о том, что плохого делает для нас нерешительность.
1. Нерешительность блокирует наработку знаний и опыта
Есть разница между просьбой о помощи, когда вам нужно разобраться в вопросе, и просьбой о помощи, когда вы хотите получить совет, чтобы переложить ответственность на другого человека. Потому что боитесь принять решение самостоятельно, или вы просто ленивы.
Постоянные просьбы о помощи, когда дело доходит до принятия любого решения, в конечном итоге подрывают уверенность в ваших способностях.
2. Нерешительность сжирает креативность и импульсивность
Творчество доступно не только творческим людям. На самом деле, творчество становится все более важным навыком на современном рабочем месте.
Когда вы не можете принять решение, блокируется способность находить новые идеи и творчески мыслить.
3. Нерешительность заставляет упускать возможности
Когда руководители или клиенты хотят запустить новый проект и ищут для этого человека, они обращают внимание на тех, кто умеет принимать решение и проверять их.
Если последний год вы пишете письма руководителю с идеями и вопросом «Что вы думаете об этом?», скорее всего, в его глазах вы не выглядите самостоятельным.
4. Нерешительность запрещает учиться на ошибках
Мы можем учиться на ошибках, только когда открыты для них. Чтобы научиться принимать верные решения, нужно принимать разные решения. В том числе и ошибочные. Но не принимать решения — самая большая и непоправимая ошибка, которую вы можете допустить.
Будьте более открыты для совершения ошибок. И учитесь на них.
5. Нерешительность порождает недоверие к вам в будущем
Если вы слишком долго находитесь в нерешительности, ваши коллеги не будут доверять вашим будущим решениям. У них нет на это времени. Они хотят действовать и видеть, что люди в команде тоже действую вместе с ними для общего успеха.
6. Нерешительность прерывает поток проектов, в которых вы можете принять участие
Ни один участник любого бизнес-проекта не хочет, чтобы проект по каким-то причинам стопорился. Как только у вас появляется репутация нерешительного человека, вы рискуете остаться без проектов. Вас туда просто перестанут приглашать.
7. Нерешительность лишает возможности продвижения по службе
Длительная нерешительность лишит вас возможности претендовать на руководящую роль или на повышение. Управленческие роли требуют уверенного принятия решений для себя, команды и организации.
8. Нерешительность создает в вас образ прокрастинатора
Нерешительность может быть результатом промедления, и наоборот: промедление может быть результатом вашей нерешительности. В любом случае, эти две характеристики хорошо работают вместе против вас.
Когда вы медлите или откладываете принятие решения — действительно ли вы прокрастинируете — это выглядит как прокрастинация. И так вы точно не становитесь привлекательнее для руководителей и клиентов.
9. Нерешительность тормозит ваш общий рост
Наконец, постоянная нерешительность мешает вашему росту. Подводя итог тому, что мы уже обсуждали, можно сказать, что нерешительность лишает возможности работать, учиться и двигаться вперед. А в глазах других людей нерешительный человек больше выглядит, как ленивый лодырь.
И никто из окружения не хочет разбираться, почему вы ведёте себя именно так. Гораздо проще подыскать другого человека, чем пытаться вас «подлечить». Поэтому, давайте попробуем разобраться самостоятельно.
Почему вы нерешительны?
5 причин, по которым вы чувствуете нерешительность на работе и способы с ними справиться
Ниже пять распространенных причин, по которым сотрудники чувствуют себя нерешительными, и способы их устранения.
Причина №1: Усталость от принятия решений
К концу дня мы все устаем. Каждый день вы принимаете десятки тысяч решений, поэтому, понятно, что вы не знаете, чего хотите.
Возможно, иногда вы даже не можете принять решение о том, что съесть на ужин.
Один из способов справиться с этим — заранее спланировать неделю. Это может упорядочить вашу неделю и снять необходимость в принятии некоторых решений.
Вот некоторые вещи, которые вы можете заранее спланировать перед началом недели:
- Что я буду есть каждый день: утром, в обед и вечером.
- Что я буду надевать каждый день (проверьте прогноз погоды)
- С кем я буду встречаться?
- Что я буду делать: задачи, проекты, звонки.
- Как я буду отдыхать? Принятие решений выматывает. Очень важно спланировать отдых, чтобы перезагрузиться.
Если вы распланируете все это вначале недели, вы снимите с себя большую долю необходимости принимать решения каждый день. Голова освободится и будет работать лучше. Вы сможете принимать больше решений на работе.
Причина №2: Синдром самозванца
Синдром самозванца вносит огромный вклад в чувство нерешительности на работе и в личной жизни. Это когда вы чувствуете себя мошенником, «недостаточно хорошим» или совершенно неспособным принять правильное решение. Когда вам кажется, что все ваши решения ошибочны, а на самом деле часть из них или все могут быть верными.
Давайте на примере обеда.
Например, на этой неделе ваша очередь выбирать, что будет кушать на обед вся команда. Сейчас в некоторых компаниях это обычная практика.
Вы не можете принять «правильное» решение, поэтому вы передаете его своему коллеге. Это может показаться не таким уж большим делом (это всего лишь обед), но именно такие небольшие решения могут повысить вашу уверенность на работе, так что не отлынивайте от них.
Если вам нравится новый ресторан на вашей или соседней улице, блюда которого еще никто не пробовал, воспользуйтесь этой возможностью.
Расскажите команде, какие блюда вы любите и почему. Дайте синдрому самозванца один маленький пинок в зад и наблюдайте, как он рассеивается.
Другие способы, которыми вы можете улучшить свое принятие решений, будучи блокированы синдромом самозванца:
- Брать на себя ответственность, когда клиент отправляет электронное письмо с вопросом.
- Пробовать «новое», предлагать решения на совещаниях, делиться идеями руководителями и командой.
- Высказывать мнение, когда его спрашивают на встрече.
Синдром самозванца — один из самых распространённых блокировщиков решительности. Постарайтесь с ним разобраться.
Причина №3: Желание угождать людям
Человекоугодный звучит хорошо в теории, но это может зайти слишком далеко. Подумайте об этом так: когда вы так заняты угождением людям, вы не принимаете решения для себя или для собственного блага. Когда вы настолько поглощены тем, как вещи влияют на других, вы забираете себя у себя.
Не путайте понятия. Быть добрым и внимательным хорошо. Это краеугольный камень хорошего сотрудника и коллеги. Но обратите внимание на те области, где доброта перетекает в служение и желание угодить.
В каждом решение не нужно учитывать всех мнений. Это невозможно. И скорее всего никто не умрет, если вы закажите для всех пиццу на свой вкус, не создавая предварительного голосования: кто за, а кто против.
Причина № 4: Старый добрый страх неудачи
Это, вероятно, самый распространенный барьер для принятия решений. Неудача особенно пугает сотрудников в начале карьеры.
Вам может не понравиться этот совет, но вот он. Доверьтесь своему чутью, интуиции и тому, что вы узнали до этого момента.
Когда вы новичок в должности, обязательно уделяйте внимание обучению, тому, как другие работают, и принимайте любые советы, которые получаете от опытных коллег на этом пути.
Если руководитель просит принять решение, сделайте это в меру своих возможностей и информации, которой владеете.
Чем дольше вы находитесь в стадии «спросить, прежде чем сделать», тем плотнее вы там застрянете.
Принимайте решения. Будьте открыты ошибкам и учитесь на них. Это может причинить боль, но через эту боль вы получите рост.
Причина № 5: «Правила», установленные для вас
«Правила» — небольшие предубеждения или идеи, которые сидят внутри вас с раннего возраста. Это могут быть ваши родители, которые говорили, что «девочки не должны быть слишком громкими» или что вы всегда должны «держать голову опущенной и работать», а не делиться мыслями и идеями.
Это похоже на какую-то самотерапию, потому что так оно и есть. Когда вы сталкиваетесь с решением, которое останавливает вас, можете ли вы определить правило страха, которое делает вас нерешительным?
Многие люди сами создают для себя правила, а потом страдают от них.
Некоторые общие «правила», которые могут вас сдерживать:
- Я плохо разбираюсь в математике, поэтому бизнес не для меня.
- Я интроверт, поэтому не смогу быть лидером.
- Я винтик в системе, а не «идейный’ человек».
- Я слишком занят для этого проекта.
- Мой босс считает меня некомпетентным.
Многое из этого люди сами себе надумывают и принимают за истину. А на самом деле все более нейтрально.
Лучшее лекарство от нерешительности
Наконец, мы оставляем вам этот лучший совет для борьбы с нерешительностью. Мы понимаем, что некоторые решения имеют больший вес, чем другие, и не все решения принимаются одинаково. Тем не менее, вы можете использовать небольшие решения для воспитания уверенности в принятии больших (и лучших) решений в будущем.
Рассматривайте каждое решение как возможность для обучения.
Лучший способ повысить уверенность в принятии решений — расширить опыт, устранить предубеждения и расширить горизонты.
Когда вы подвергаете себя различным переживаниям, перспективам и возможностям, вы открываете более широкий взгляд на все.
Используйте свою нерешительность как средство обучения. Когда вы столкнетесь с тупиком в работе, задавайте вопросы и собирайте инструменты, которые позволят вам пройти дальше. Каждый раз, когда принимаете неудобное решение, которое ведет к успеху, вы используете эти кирпичи, чтобы создать свой собственный фундамент.
Источник: careercontessa.com
Поделитесь с коллегами:
Руководство для роста удалённых сотрудников + Набор чек-листов для личной эффективности на удаленке
Скачать