Превратное мнение как пишется

21 Дек 2021, 08:29

Трое мужчин, содержащихся в новосибирском СИЗО-1, пожаловались на издевательства. Один рассказал, что сотрудники повредили ему руку после жалоб на плохое самочувствие, другой заявил, что его избили заключенные, а администрация учреждения грозилась «оборвать его жизнь в любой момент», третий — объявил голодовку и вскрыл вены после неоказания ему медпомощи.

В декабре 2021 года трое заключенных новосибирского СИЗО-1 написали обращения о пыточных условиях содержания в учреждении. Родственники одного из них предоставили Тайге.инфо копии писем. Редакция рассказывает о жалобах арестованных.

Голодовка и члены ОНК

Заключенный новосибирского СИЗО-1 Сергей Кобец объявил голодовку и вскрыл вены в знак протеста, сообщили Тайге.инфо его родственники.

В качестве причин голодовки Кобец указал ограничение доступа к личным вещам, подделку документов администрацией учреждения, подписанных якобы самим заключенным, отказ в назначении курса лечения травмы грудного отдела и другие. Он отказался принимать пищу, пока к нему не приедет прокурор Новосибирска Роман Сивак.

«По вполне понятным основаниям регистрация письменного заявления [о голодовке] в журнал не занесена», — рассказал заключенный в обращении, подписанным им и еще двумя заключенным.

14 декабря Кобеца перевели в одиночную камеру и дали ему подписать рапорт, в котором говорилось, что он якобы дал устные показания о голодовке из-за «несогласия с режимом содержания».

«Таким методом администрация СИЗО в очередной раз скрывает истинные причины голодовки, приходится идти на крайние меры», — уточнил Кобец.

Тайга.инфо уже писала о Сергее Кобеце, который весной 2021 года жаловался на избиение и издевательства со стороны сотрудников СИЗО-1. В знак протеста он несколько раз объявлял голодовку, дважды «вскрывался» и зашивал себе рот, но не получил медицинской помощи. Мужчина обращался в службу собственной безопасности ФСИН и к уполномоченной по правам человека. Он жаловался на неоказание помощи и незаконную принудительную госпитализацию в туберкулезный диспансер.12 октября в СИЗО-1 приезжали члены ОНК Новосибирской области вместе с прокурором по надзору, которые проверяли «информацию о нарушении прав» Кобеца. По словам родственницы Сергея, комиссия попросила разрешения у сокамерников сфотографировать их кровати, потому что «красиво заправлены». Однако ни одного вопроса про невыдачу лекарств заключенному не задали. Позже прокурор и председатель ОНК Евгений Анисимов пригласили его побеседовать в присутствии начальства СИЗО. На его рассказы Анисимов ответил: «Мы вам поможем, пожалуйста, всегда пишите нам, не режьтесь только»

«Анисимов забыл подписать мое согласие на обработку персональных данных. То есть моего личного дела Анисимов даже не касался, так как не имел на это права. После проверки ОНК отчиталась, что содержащихся под стражей хорошо кормят, а медпомощь — высший класс», — передали слова Кобеца родственники.

Материалы проверки направили в отдел Следственного комитета по Дзержинскому району, которые рассматривал следователь Чеботарев. Он, по словам заключенного, даже не опросил его и свидетелей, не потребовал журнал регистрации травм у СИЗО и медсанчасти и вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела

«После вынесения указанного постановления следователем Чеботаревым через 10 суток замруководителя следственного отдела Латыпов передал мне документ, в котором указал, что по моему заявлению все еще ведется проверка. Интересно получается: следователь отказывает в возбуждении дела, а его начальник даже не знает об этом», — возмутился Кобец.

Из ответа ФСИН 17 ноября и Минздрава 29 октября заключенному следует, что лечат его в стационаре МСЧ-11 и туберкулезной больнице ЛИУ-10, куда Кобеца якобы поставили на учет с 6 июля 2018-го «с хроническими заболеваниями».

«Вот только МСЧ-54 ФСИН предоставили ложные сведения для проверки, потому что хронических болезней у меня никогда не было, а в тубдиспансер меня увезли в недобровольном порядке абсолютно здоровым, — рассказал заключенный. — В МСЧ-11 же вообще отсутствуют стационарные условия. И если бы они тут были, страшно представить, сколько бы заключенных оставили тут свои жизни с такими начальниками как [врио начальника медсанчасти Зоя] Кречетова, но зато точно знаю, что первый в этом списке был бы я. Без реагирования Москвы тут не разберешься. Как процветал беспредел, прикрывающийся формальными отписками, так и будет. Надеюсь, это не закончится для меня летальным исходом в стенах СИЗО».

«Будешь писать жалобы — тебя поместят в карцер»

Второй заключенный, заявивший об издевательствах в СИЗО-1 — 34-летний Дмитрий Клементьев. Утром 22 апреля 2021-го его собирались этапировать в суд. Перед этим он сказал сотруднику СИЗО Железнову, что плохо себя чувствует, и попросил вызвать медика. За три с половиной часа никакой помощи мужчина не получил, рассказали родственники Кобеца.

«Железнов пригласил других сотрудников СИЗО, которые применяли ко мне необоснованную физическую силу, заломали мне руки за спиной в разные стороны, хотя я даже не сопротивлялся. Надели наручники, специально застегнули их слишком жестко, отчего я испытал сильную физическую боль. В спецмашине меня посадили в одиночный отсек — „стакан“», — рассказал в письме Клементьев.

По словам заключенного, сотрудники, когда заталкивали его в «стакан», видели, что он зацепился левым предплечьем за замок камеры и получил рваную рану. Клементьев сказал об этом Железнову, но тот ответил, что ему **** [наплевать], и он «отпишется», после чего пнул заключенного по копчику.

Только после того, как Клементьева привезли в Новосибирский областной суд, сотрудники конвоя вызвали скорую. Больше четырех часов у него шла кровь из раны. Когда заключенный вернулся в СИЗО, то обратился к администрации, но сотрудники пригрозили ему: «Будешь писать жалобы — тебя поместят в карцер, подумай над этим хорошо, ведь тебе еще отбывать срок».

Тем же вечером Клементьев написал две жалобы и передал их дежурному корпуса. К заключенному вызвали сотрудника оперативного отдела СИЗО, но тот сказал, что заявление не примет, и ушел.

23 апреля перед очередным этапом в суд Клементьева досматривал Железнов. Он нашел у заключенного документ с жалобой, разозлился и дважды ударил его кулаком в висок. В суде Клементьеву снова вызвали скорую, медики зафиксировали ушиб. Сотрудники СИЗО снова заявили ему: «Мы-то отпишемся, что бы ни случилось, а тебе будет еще хуже».

Очередное написанное Клементьевым на Железнова заявление «о превышении должностных полномочий» дежурный сотрудник ему вернул и предложил отправить через ящик для писем, а также «наотрез отказался» регистрировать документ в журнале.

«Все заявления о противоправных действиях сотрудников администрации так и не дошли до адресатов, так как не покинули территорию СИЗО и исчезли бесследно», — отметил Клементьев в письме.

После жалоб к заключенному приехал тот же следователь из Дзержинского райотдела С К Чеботарев, который отказался возбуждать дело по заявлению Сергея Кобеца. Он опросил заключенного и вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Но следователь, по словам Клементьева, не стал смотреть записи с камер наблюдения и с регистраторов сотрудников ФСИН.

«Постановление Чеботарева об отказе в возбуждении дела находится в обжаловании. Зато вместо приобщения справки от „скорой“ и рапорта конвоя суда о ране он [следователь] приложил справку от МСЧ-11 с ложной информацией о якобы самопорезах», — считает заключенный.

После допроса Клементьева администрация СИЗО поставила его на профилактический учет как «склонного к членовредительству и суициду».

Насилие в кабинете администрации

12 ноября сотрудники СИЗО-1 вызвали в кабинет 25-летнего Михаила Семенова «для проведения беседы». В помещении оказались еще трое заключенных, с которыми у него были конфликты. Семенов пытался уйти, но сотрудники перегородили ему выход и оттолкнули от двери, говорится в письме.

«Далее заключенные начали оказывать на меня психологическое и моральное давление, с периодичностью нанося мне удары по разным частям тела, лица и ног, отчего я испытывал сильную физическую боль на протяжении 20−30 минут, в то время когда сотрудники администрации молча наблюдали за всем происходящим в кабинете, даже не пытаясь вмешаться», — рассказал Семенов.

При этом оперативники просили заключенных бить мужчину так, чтобы не осталось синяков, уточнил Семенов. После нападения сотрудники администрации предупредили заключенного, что он может умереть в СИЗО: «Хочешь жить — молчи».

Семенова вернули в камеру, а всех, кто с ним содержался, перевели в другую. Он попытался вызвать фельдшера из МСЧ-11, но медик отказался, потому что врио начальника медсанчасти Зоя Кречетова якобы дала указание «ничего у него не регистрировать».

«Фельдшер закрыл форточку на дверях моей камеры и ушел, оставив меня мучиться с острой болью в левой части тела. Ко мне не приходили врачи, сколько бы я ни пытался вызвать их в камеру», — пожаловался заключенный.

15 ноября Семенова этапировали в суд, туда же вызвали и скорую помощь. Медики диагностировали ссадины за ушами и перелом ребра. Заключенного хотели отвезти в больницу, но судья отказала, потому что «нужно провести заседание». Мужчина рассказал обо всем супруге.

«После того, как меня вернули в СИЗО, конвой высказал администрации, что те скрыли мои травмы. Также конвой написал рапорт о том, что „скорая“ всё зафиксировала, — уточнил Семенов. — Тут же сбежались работники медсанчасти и стали уговаривать меня подписать бумагу, якобы я сломал ребро, потому что выпал из окна. Я не стал подписывать. Врачи психанули и ушли, бросая мне разные угрозы».

Несколько жалоб «в разные инстанции» написала и жена заключенного. После этого, по словам Семенова, на него начал давить «спецконтингент черной масти». Мужчину якобы заставляли писать «нужные» показания, иначе с ним «произойдет несчастный случай».

«Некоторое время я отказывался, но после разговора с управлением, когда осознал, что они все заодно и далеко не шутят, начал делать так, как они хотят. Единственное, чего я не выполнил — оговор своей супруги. Позже я понял, что они хотели напугать ее уголовной ответственностью за дачу якобы ложных показаний», — добавил заключенный.

Перед тем как давать «нужные» показания, Семенова снова увезли в суд, где он попросил жену записать видео с его рассказом, но конвой запретил. Заключенному все же удалось передать запись своему адвокату.

«Всё может быть по справедливости, если материалы проверки направить не в отдел СК по Дзержинскому району, а в другой правоохранительный орган, не относящийся к территории СИЗО», — подчеркнул Семенов.

Семенов утверждает, что в отделе СК по Дзержинскому району, все дела о «превышении должностных полномочий» сотрудниками СИЗО-1 остаются «без выявленных нарушений», после чего выносится постановление об отказе в возбуждении.

«В основном, следователем Чеботаревым почему-то», — отметил заключенный.

Тайга.инфо обратилась за комментарием в ГУФСИН по Новосибирской области.

Ирина Беляева

— «Экологиня» с момента своего создания был анонимным телеграм-каналом, имя Елизаветы Юсуповской никогда не фигурировало. Сейчас фокус смещается в сторону публичности. С чем это связано?

— Я три года веду канал как анонимный автор, и у меня всегда была четкая позиция: не хочу становиться блогером и публичным лицом, чтобы контент в канале напрямую ассоциировался со мной. Сейчас я поняла, что проекту нужно дать рост и расширить тематику. В ближайшее время начну публиковать от имени Лизы, а не от анонимного собирательного — Экологини, рассказывать больше про свою жизнь, брать интервью у людей, которые меня интересуют, участвовать в мероприятиях, читать лекции.

— То есть в планах больше уйти в блогерство?

— Телеграм-канал — это тоже блог, не важно, кто за ним стоит. Там всегда было мое личное я, всегда высказывалось мое мнение. Но еще в первые годы, когда я начинала вести канал, многие мои коллеги по цеху, авторы других каналов, мне говорили, что экология — это такая тема, где очень важно лицо.

Чтобы вовлечь людей, зажечь их, принести какую-то гуманистическую идею, нужно показывать пример. И люди в первую очередь из симпатии к автору берут с него пример.

А я все-таки долгое время вела блог анонимно, несмотря на то, что там фигурировали моя позиция, личные местоимения и прочее, это больше был новостной паблик без моего личного присутствия. А сейчас я говорю: «Привет, я Лиза, я люблю экологию, но я не идеальный человек. Я иногда пью кофе из пластикового стаканчика, не могу читать книги в электронном формате, а значит ради моего удовольствия вырубаются деревья».

— Почему тогда решились на деанонимизацию?

— Раньше я этого боялась, потому была некая концепция, что человек, который стоит за темой, должен быть идеальным образцом для подражания. Потому что если у тебя есть аудитория, ты несешь перед ней ответственность. И помимо людей, которые с тобой согласны, есть еще люди, которые с тобой не согласны. И за каждый пластиковый стаканчик будут писать тебе ехидный комментарий. Мне не хотелось сталкиваться с негативной реакцией в свою сторону, потому что я видела, как многих эко-блогеров в инстаграме она морально дестабилизирует.

А сейчас я решила, что это может быть плюсом, потому что лично мне приятнее смотреть на живых людей, которые ошибаются, делают что-то не так, чего-то не знают. С них проще брать пример, они ближе мне как ролевые модели, потому что они живые.

Сейчас тема экологии в повестке. Это можно видеть по количеству магазинов, брендов, рекламных компаний. И у людей возникает усталость от постоянного экологического инфошума о том, что планете осталось недолго, мы утопаем в мусоре. Появляется тревожность и выгорание, потому что человек думает: я так стараюсь, сортирую мусор, а мне все равно отовсюду говорят, что мы умрем. Это классно, если человек взял многоразовый стаканчик и сортирует мусор, но это также нормально, если он в один день выбросит свою бутылку просто в общий бак или купит себе не экологичную толстовку, и она его порадует.

— Как появилась идея вести эко-блог?

— Все просто, я — книжный редактор. Работать с текстом, писать, выражать мысль через текст для меня всегда было одним из самых интересных занятий. В какой-то момент появились первые эко-блогеры, и меня захватила эта тема на эстетике. Мне понравилось смотреть на макароны в баночках. Что можно не покупать пакетированный чай, а собирать какие-то листики летом и засушивать. Что можно носить с собой такой классный аксессуар как многоразовая чашка и гораздо более атмосферно пить кофе. А потом я постепенно перешла к идейности, когда узнала про Тихоокеанское мусорное пятно, вымирание китов и косаток от человеческого промысла.

Я подумала, что можно совместить два в одном: оттачивать свое писательское мастерство и нести идею в мир, что экология — это здорово и весело. Я начинала со своих друзей, ввязывалась в перепалки на тему того, как одна стеклянная или металлическая трубочка может повлиять на мировую экологию. Когда поняла, что людям это интересно, что они тоже заряжаются этой темой, поставила себе задачу — просто писать для себя, регулярно копаться в теме, находить что-то новое и освещать это событие. На канал начали подписываться люди. Мне стало интересно, я начала развивать это дело и взяла несколько рекламных публикаций в соседних блогах. И все настолько хорошо пошло, давало такое удовольствие, люди с таким воодушевлением это воспринимают, что меня затянуло очень надолго.

Меня всегда подстегивала мысль, что блог растет, там становится больше людей. Если кому-то уже стало скучно и он перегорел, то появляется новый человек, который впервые вообще слышит, что биоразлагаемый пластик на самом деле никак не разлагается, и приходит от этого в ужас. И я вспоминаю, как сама пришла в ужас, когда впервые это услышала.

Когда мне интересно, я могу зарядить аудиторию. Посмотрите, там еще не все изведано. Есть не только zero waste и сортировка, а еще киты, пираты и Джастин Бибер с пластиковыми стаканчиками.

— В чем заключается мастерство ведения эко-блога, как находить новые темы?

— Информацию я стараюсь брать отовсюду. Читаю про экологию все, что мне встречается в интернете, на улицах, в сплетнях друзей. Стараюсь это верифицировать. Если мне интересно — я об этом напишу. Смотрю российские и зарубежные СМИ. Я правда считаю, что надо иногда освещать меры господдержки, потому что существует миф, что Германия, Швеция — очень экологичные страны, у них уже все налажено, государство для них все сделало, и поэтому они живут припеваючи и сортируют. А у нас ничего такого не происходит, мы бедные и будем ждать когда до нас это доберется. А ждать ничего не нужно, потому что уже многое делается.Я — не эколог, я — интересующийся человек, и глубоко лезть в научную тему не могу. Я доверяю это дело профессионалам и выкорчевываю из того, что они пишут, самое интересное. Смотрю, может эта тема еще кем-то освещалась, а может есть альтернативное мнение или уже вышло опровержение.

Иногда в Instagram что-то попадается. Мне очень нравится находить мемы с модернизированными демотиваторами. «А вы знали, что китайцы вырубают наш лес?». Я начинаю проверять, потому в таких мемах по большей части либо неправдивая информация, либо она как-то однобоко подана. Там есть к чему прицепиться. И иногда занимаюсь разоблачением таких картинок. Да, китайцы вырубают наш лес, но это только одна сторона ситуации, русские тоже прекрасно вырубают лес.

— Значит, фактчекинг и юмор очень важны для блога. Какие еще приемы можно использовать, чтобы вызвать интерес широкой аудитории?

— Новости о животных — вот это всегда хорошо. Теории заговоров. И если получится сделать какое-то разоблачение, то это вообще просто потрясающе. Такое всегда интересно тем, кто с экологией даже особо не соприкасается.

Сейчас главное не сосредотачиваться на том, что экология — это только реформы, сортировка, вторичное потребление и грязный воздух. Если брать самое широкое понятие экологии в принципе — симбиоз природы и человека — то можно найти гораздо больше интересных тем.

От одной сортировки очень быстро устаешь. Все об этом пишут, очень много инструкций, очень много повторяющейся информации. И тут хочется иногда что-то уникальное находить, а потом уже привязывать это к экологии с той точки зрения, что вот он мир, в котором мы живем, посмотрите какой он классный. И если вы хотите ему чем-то помочь, то вот вам корзинка для сортировки.

Мы же не только ради чистого воздуха, чистой воды и отсутствия мусора живем. Вот эти вещи у большей части населения эмоций не вызывают. Исследования показывают, что проблемы воздуха и вырубки лесов больше волнуют жителей Сибири, потому что там много промышленных предприятий, и там люди видят из окна, как этот лес вырубается. Для них это страшно, и они понимают суть этой проблемы.

А жителю Москвы кажется, что в принципе чисто и воздух нормальный, в какой-то момент становится непонятно, а что с экологией не так.

А если рассказать про историю с косатками или про экологическую катастрофу на Камчатке, то ты видишь, сколько в мире всего прекрасного, ты можешь получить к этому доступ, а у тебя могут это отнять. И тогда сортировка приобретает какой-то смысл. Мне нравится формулировка «сохранить планету», потому что она даже самому маленькому действию придает глобальный смысл. И мы все становимся такими немножко героями. Потому что классно, когда мы делаем маленькое дело во имя большой цели. И большую цель нужно людям регулярно показывать.

— Гринвошинг и спекуляция на экологических темах присутствует и у эко-блогеров. Можно ли с этим как-то бороться?

— Гринвошинг — очень сложная тема. Потому сейчас гринвошингом можно назвать практически все, но в экологии нет черного и белого. Например, электромобили. В какой-то момент все начали говорить, что это — идеальная альтернатива обычному автомобилю. Да, электромобиль лучше для экологии, потому что не загрязняет ту улицу, по которой едет. Но он будет загрязнять природу в том месте, где стоит электростанция, производящая для него батареи. И он будет еще больше загрязнять окружающую среду, когда умрет и его надо будет как-то утилизировать, потому что это практически невозможно сделать. Получается, что человек, который топит за электромобили, в какой-то мере занимается гринвошингом. Можно ли его в этом обвинить? И да, и нет, смотря какая у него цель.

А каждый раз к любой информации делать сноску бессмысленно, потому что цель — призвать к действию. Если ты сразу будешь его обесценивать, то и побуждение к этому действию будет слабее.

В экологии очень много переворачивания фактов и всяких нагнетающих фраз: «планета умирает», «экологическая катастрофа», «климатический кризис». Это все полуправда. Но это делается для того, чтобы как-то обозначить цель и критичность проблемы.

К гринвошингу я отношусь плохо, когда там нет вот этой полуправды. Но я прекрасно понимаю, как работает маркетинг и экологическая пропаганда, где-то это действительно нужно. Не убедить человека, не сгустив краски. Все периодически пользуются этим приемом. Но тут надо самому человеку некий скепсис воспитывать в себе и экологическую образованность, чтобы разобраться в полутонах сгущения красок.

— Есть ли в блоге «Экологиня» внутренняя цензура?

— Внутренней цензуры у меня нет. Я не так много пишу про секс. Я понимаю, что разная аудитория подписана на канал, и кого-то можно этой темой отпугнуть. Если я пишу о жестоком отношении к животным или об охоте, я предупреждаю от этом, либо стараюсь подобрать более нейтральные изображения. Я стараюсь не уходить в радикальную историю. Я считаю, что это продуктивно, но для меньшего количества людей. А мне бы хотелось показать, что экология доступна всем. Я не высказываюсь по поводу религии и политики в общем, если там не экологической составляющей. Я могу про это поговорить в жизни. А в эко-блоге хочу говорить про экологию.

— Со временем в любом, даже самом интересном проекте может случиться выгорание. Что придает сил не останавливаться и развивать блог?

— Были моменты, когда было тяжело. Я даже просила аудиторию написать пару приятных слов, что им это важно и интересно. Это такой лайфхак, чтобы зарядиться и понять, что ты все правильно делаешь.

«Глобальное потепление — это выгорание миллениалов». Это моя любимая шутка про выгорание.

Мне очень нравится, когда читатели скидывают фотографии: посмотрите, я убрал двор, или почистил пляж, или цветочки посадил рядом с домом. Телеграм-канал — не очень двусторонняя площадка, скорее односторонняя. Поэтому когда человек добирается до того, чтобы мне написать, это вдвойне приятно. Очень классно, знакомясь с человеком, узнать, что он подписан на «Экологиню». Бывало так, что на работе я прохожу мимо стола, а человек канал листает. Это дополнительный стимул, чтобы заниматься моим делом.

— Сколько времени занимает этот проект?

— Где-то час в день, разрозненно по дню — 15 минут тут, 10 минут там. Я уже привыкла, это моя ежедневная рутина.

— Получается зарабатывать на канале?

— Сейчас я начала немного зарабатывать. Это не такие большие деньги. Но это всегда приятно, когда ко мне обращаются бренды, которыми я пользуюсь сама, им доверяю и обращаюсь к ним без какого-либо запроса. Деньги в какой-то мере являются физическим доказательством того, что у тебя все получается, это тоже мотивация.

— Переход к публичности означает, что проекту нужно будет уделять больше времени?

— Я хочу участвовать в мероприятиях и делать проекты с брендами, с компаниями, с блогерами. Мне интересно читать лекции. Сейчас меня позвали прочитать лекцию для школьников про экологические катастрофы. Это, естественно, будет занимать больше времени, но это придает динамики и вырывает из рутины. Когда ты можешь не только тексты писать, а еще где-то очно присутствовать, репортаж сделать, интервью взять. Это саморазвитие и выход за рамки комфорта, потому что к публичности я не привыкла, но надо расти.