Последнее предложение в этом рассказе следующее удастся ли ей завести корову в лифт

Марина МАСЛОВА

ПОТЕРПИ ГОСПОДА

Из «ковидной» переписки двух литераторов

О край родной! – такого ополченья
Мир не видал с первоначальных дней…
Велико, знать, о Русь, твоё значенье!
Мужайся, стой, крепись и одолей!
Ф.И. Тютчев

В последних числах октября по курским СМИ прокатилась волна сообщений о госпитализации писателя Бориса Агеева. Одна из газет назвала событие «скандалом»:

Как рассказал «Курским известиям» внук писателя Илья, деда согласились госпитализировать только после скандала в СМИ. Пациента должны доставить в 6-ю больницу Курска 30 октября.

В другой газете в тот же день появилось торопливое сообщение:

Сегодня стало известно, что известный курский писатель Борис Агеев уже несколько дней болеет пневмонией, состояние не улучшается, а в госпитализации отказывают, ссылаясь на то, что нет мест. Внук 70-летнего литератора забил тревогу и попытался привлечь внимание общественности, обратившись в СМИ и через социальные сети. Это помогло. Место в стационаре нашлось, и Бориса Петровича госпитализировали. Об этом сообщили в комитете здравоохранения Курской области.

Ещё одна газета привела цитату, проясняющую ситуацию:

Как уже сообщало сегодня ИА «KURSKCITY», внук известного курского писателя Бориса Агеева рассказал в социальных сетях об отказе в госпитализации его 70-летнего дедушки, который заболел пневмонией. По его словам, уже несколько дней больному не могут оказать должной помощи и поддержки.

– Три дня подряд мы вызываем «скорую». Врачи приезжают, пожимают плечами, говорят: «Мест нет» и уезжают, – поделился внук писателя Илья Белавин, который выразил надежду, что на проблему обратят внимание губернатор Курской области и мэр Курска.

Внимание действительно обратили, интернет запестрил заголовками: «В Комитете здравоохранения прокомментировали ситуацию с отказом госпитализации курского писателя», «В Курске писателя Бориса Агеева госпитализировали с пневмонией», «В Курске госпитализировали писателя Бориса Агеева с коронавирусом» и т.п.

Что нечаянно заболел, написал мне Агеев через три дня после нашей встречи. Но речь шла о гриппе, он писал, что «полегла вся семья». 

В родную Кочановку так и не успел уехать.

Честно говоря, меня это расстроило в первую очередь потому, что письма его из деревни отличались гораздо большей содержательностью, нежели те, что писались в условиях городской семейной сутолоки.

Ещё до болезни, как раз накануне приезда писателя в Курск, случился у нас любопытный обмен мыслями, возникшими по моей инициативе. Сравнила нашу с ним переписку, по чисто внешнему признаку, с перепиской Вячеслава Иванова и Михаила Гершензона, когда те жили в одной комнате и писали друг другу из двух противоположных её углов. Так и назвали потом книгу – «Переписка из двух углов». Если кто забыл, это было в 1920 году, когда писатели отдыхали в московской здравнице «для работников науки и литературы», и никто не мешал им там всласть философствовать. Мы с Агеевым переписывались как бы «из двух углов» одной области, он – из южного угла (т.е. из Кочановки, что подо Льговом), я – из северного (живу на северной окраине Курска). Сравнение было произвольным, потому что первое пришло на ум, никакой интеллектуальной претензии в нём не было. Однако Агеев мне подыграл.

Письмо моё было по поводу книги, готовящейся к изданию. Борис Петрович, как редактор и художник-оформитель, запрашивал биографическую справку для обложки. Вот что ему написала:

…Какая разница, кто автор, если и без его биографии будет повод согласиться, что книга хороша. А если не хороша, то, тем более, какая разница, кто он. Как-то заинтересовалась одним автором стихов о Есенине на сайте «День литературы». Полистала интернет, чтобы другие стихи его найти… и наткнулась на длиннющий список регалий на обложке книги. Насколько нелеп этот список, если стихи окажутся так себе. А если они хороши, что добавит тут грамота губернатора?

…Пусть моя книга будет манящей тайной, а потом счастливым открытием. Наша новая книга. Одна из тех, которые у нас ещё будут. Правда, Борис Петрович? Потому что нам с вами ещё нужно сделать красивый томик эпистолярной прозы… Как считаете? По примеру «Переписки из двух углов» Иванова – Гершензона. Хотя эти господа и слегка утомительны в своём витиеватом красноречии.

Ответ Агеева поставил в неловкую необходимость задумываться над тем, кто из нас кто… Ни «Ивановым», ни «Гершензоном» быть не хотелось.

И кто тут Гершензон?

Заглянул в папку с перепиской: более полутора тысяч сообщений. Ты выглядишь, конечно, умнее, потому как обстоятельнее. Если книга – то твоя. Имярек оттеняет и подыгрывает.

Насчёт лаконизма соглашусь. В местную энциклопедию или в газетный некролог подробная справка пошла бы, но перечисление ряда почётных грамот в рутинном сборнике – большая, однако, губа.

У нас же скорее информационная и изобразительная скупость.

Откликнуться не успела до встречи, а после это потеряло свою актуальность. Агееву было уже не до шуток…

Через день мы встретились в Доме литераторов на Красной площади, потом разъехались по домам, ни о чём дурном не догадываясь. Но последующая переписка приобрела уже, к несчастью, «ковидный» вид… Четвёртого ноября получила уже из больницы его послание без лишних опознавательных и приветственных фраз, только вопиющий факт и его бесстрастная интерпретация:

В ФБ выложил:

Он, казалось, не имел ни цвета, ни вкуса, ни запаха. Хотя запахи отказали на нём первыми. А когда медсестра в палате сняла с портативной рентгеновской установки развёртку коронавирусных лёгких молодого кавказца, лежащего на койке у окна – их крылья на экране ноутбука оказались пылающего золотисто-багрового цвета.

Первые три дня были никакими. С утра липкий холодный пот крушил подушку, с кожи, казалось, с треском соскакивали и стаивали ледяные корочки. Температура 35. После обеда поднимался жар, начинал нарастать до 38, 39,5 градусов, подушка промокала до самого матраса. Временами бил сухой колючий кашель. Только когда перевели лёгкие на вентиляцию, появились позывы к отхаркиванию мокроты.

Ощущения затуплены. Не то, чтобы терпение-смирение овладело, а впадаешь в состояние окаменённого равнодушия. Даже как-то удивительно: очистить чистых от нечистых? Хоть в эту самую минуту. Отвеять зёрна от плевел? И это. Умирать? И умирать. И ничего не жалко.

Как подхватил? А и искать не нужно было. Зять работает охранником, за день пересекается с сотнями, если не тысячами человек. Заболела его семья, а я, приехавший из деревни на замену газового счётчика, оказался самый проблемный: и бронхит, и эмфизема, и 50 лет курительного стажа.

«Скорая», правда, фиксировала состояние, замеряла температуру, давала подышать кислородом, но диагноз ставить избегала – и я потом понял, почему.

Унук, ему 15-й год, разобиделся за деда, написал гневный манифест, обвиняющий общество в преступном равнодушии к писателю земли русской – и везде в сетях это дело разместил. Неизвестно, что раньше сыграло – жар его обращения или место в палате освободилось, – но меня забрали в 6-ю ковидную больницу под капельницы и кислород.

Оказывается, на четвёртый день организм вырабатывает антиковидные тела и сам начинает бороться с болезнью. В это время ему и нужно помочь. Лекарств от ковида нет, но массивные смывы капельницами ковидных ядов, уколы, кислородная подпитка назначены локализовать воспаление и сбить температуру. Что и является целью лечения.

Нужно добавить, лечат по-советски. Ни за анализы, ни за лекарства, ни за уколы никто денег не требует. Помощь оказывается в нужном объёме и каждому.

…Сосед по койке откликался на фамилию Арпакидзе. Сердечник. Ничего не пил, не ел. Лежал на кислороде, закрыв глаза. Иногда садился в койке, раздевался до трусов, потом снимал и трусы, скорее, непроизвольно. Потом одевался в обратном порядке. Лицо, грудь и впалый живот заросли одинаково курчавым седым волосом. Молодой кавказец облупил ему яичко, он положил его в рот, не спеша разжевал и с наслаждением проглотил, не открывая глаз. Утром как-то сухо заперхал, прибежали санитары, обкололи его со всех сторон и увезли в реанимацию.

Койку прибрали.

Не курю шестой день…

Седьмого ноября пришло продолжение записок, но в первой строчке письма означился отклик на мои праздные рассуждения о библейской притче, которая Агееву открылась ценой тяжкой болезни, а вот мне –  лишь бы поумствовать, цепляясь за всякий повод…

Про нечистых и плевелы — это я о себе.

Добавил в ФБ:

ОБ УЖАСАХ КУРСКОГО КОРОНОБЕСИЯ. День восьмой.

Грустнячок ещё есть, но появился и блеск в глазах.

Разобрался вот в чём. Диагнозом «скорая» ставит дома пневмонию (а то, что она ковидная – упускается). Часть ковидных больных на четвёртый день забирается на интенсивное платное лечение в стационар, другой части предлагается домашнее лечение или – с привлечением платных специалистов. Таким образом либо снимается нагрузка с бюджета и перераспределяется на пару с платным лечением, либо попросту экономится бюджетный сектор.

Из того обстоятельства, что санитарки точно попадают в нужные дырочки, уборщицы охотно убирают палатные территории, а повариха развозит три раза в день казённые щи и даже рыбные котлеты на-второе, можно сделать вывод, что им всем добавили обещанные выплаты и они теперь ни в чём не нуждаются.

Так в чём же ужасы, спросит читатель?

Из женских палат женщины вереницами ходят в мужской туалет, хотя дверь в женский туалет рядом. Загадку этого века я ещё не разгадал…

Чтобы всё-таки пояснить, чем вынудила писателя оправдываться относительно плевел, приведу и своё письмо, где выражаю удовлетворение, что он уже в состоянии писать и выкладывать свои тексты в ФБ:

Слава Богу. Если выложили, значит, есть на то силы. С поправкой, Борис Петрович!

Еськов звонил в тот день, когда вас положили. Просил молиться…

Вчера ему звонила, чтобы узнать о вас, не откликнулся. И сама постеснялась ещё раз дёргать. Решила, что не имеет значения информация, если задача известна…

А задача одна – молитва о вашем выздоровлении.

Ну, с Божьей помощью и обошлось…

Вот совпало как: я в домашний анабиоз, вы – на больничную койку…

Отвечать вам перестала, когда вы написали, что после приступа гриппа начали вставать. Ну и славненько, решила я, и ушла из эфира.

Когда отец Анатолий Зайшлый лежал в больнице с ковидом, он тоже говорил про зёрна и плевелы. Пыталась у него уточнить: а кто где? кто – зёрна и кто – плевелы? Если, скажем, мир сошёл с ума, то зёрна лучше теперь уже от него отделить, а мир с плевелами оставить… Такой расклад тоже ведь допустим?

Это я так не в адрес батюшки метила, разумеется, а потому что мы говорили о кончине железногорского владыки. Согласитесь, предполагать, что он отнесён к нечистым или плевелам, было бы как-то нехорошо. И мне было очень любопытно, что ответит батюшка. А он сказал, что мы не можем сами понять, кто и что, только Господь знает, и мы потом узнаем, когда время придёт…

Уклончиво, решила я. Тогда зачем мы цитируем это, если всё равно не знаем, что лучше – уйти или остаться?

Выходит, притчу эту уместно только в адрес самого себя произносить, и только в самой критической ситуации, когда уже не чаешь опомниться на земле и возомнить себя среди зёрен…

Тем и хороша она, что даёт простор для смирения.

Это я просто так рассуждала, про смирение-то, а Борис Петрович принял на свой счёт.  Охотно смирился…

А в ответ на его недоумение по поводу женщин у мужского больничного туалета, ничуть не заинтересовавшись «феноменом» (потому что сама ходила в мужской, когда женский был занят), написала ему про свои недоумения:

…у меня сейчас другая загадка века… Сергей НТВ смотрит, я на минутку к нему подсаживаюсь, для поддержания семейной идиллии…  Там сначала про смерть журналиста на самолёте, он вёл передачу про ДНК, сплетни, короче, всякие… Сразу за этим сюжетом – про убийство одинокого отца, воспитывающего 12-летнюю дочь. Убили за неосторожное слово в родительском чате… И вот сразу после этих двух дичайших сюжетов дают рекламу… Показывают больного ребёнка, мамаша рядом бледненькая, измученная… голос за кадром трагический… Если срочно не купить это лекарство, девочка умрёт… Оно вводится один раз на всю жизнь… Маме нужно собрать… сто шестьдесят… У меня тут мелькает мысль, что хоть иногда здравый смысл в этих рекламах проскальзывает… сто шестьдесят тысяч в пределах разума… можно поверить в реальность происходящего… Но тут голос заканчивает фразу: …нужно сто шестьдесят миллионов рублей на лекарство. Я вскакиваю и чертыхаюсь: опять психотропное оружие испытывают! Неужели можно поверить в этот абсурд?! Лекарства столько не стоят, никакие, вообще, никогда… Быть такого не может!

Я спрашиваю у Сергея: ты заплатил бы за меня сто шестьдесят миллионов? Нет. Потому что их нет у тебя. И никогда не будет. И никогда я не позволила бы столько просить для себя… И ни для кого из близких столько просить бы у людей не посмела…

Кто такая эта мама? Почему она считает, что имеет моральное право на эту сумму? Почему она не спросит Бога, зачем её ребёнку дана такая болезнь? Хочет ли Бог здоровья для этого ребёнка? Если она так любит своё дитя, то большее, что она может сделать, это встать перед Богом и сказать: Господи, меня возьми, а ей отдай мою жизнь. Вот и всё. Это высшее, что она должна сделать. Почему она не просит молитвенной поддержки для своего дитя? Почему главное тут – деньги? Почему лечение непременно должно быть на западе? Просто откровенная и циничная откачка денег из России!

На это пафосное послание Борис Петрович не среагировал. А жаль…

Меня давно раздражает эта ситуация с выклянчиванием денег у простодушных телезрителей. Однажды решила проверить, нет ли чего в интернете по этому поводу, сталкивался ли кто-нибудь с этим поближе. Я, к примеру, сталкивалась у нас в городе с тем, что просят деньги только наличными. Если предложишь просящему пройти с ним в аптеку и купить нужное лекарство, его как ветром сдувает. Сколько ни откликалась на слезоточивые жалобы – конкретное лекарство никому не нужно. Дайте деньги, и всё тут!

Похожие рассказы встретились и на форуме. Если позвонить по указанному телефону и спросить, в какой больнице лечится ребёнок, куда можно принести деньги, чтобы передать их лично матери больного ребёнка, как увидеть самого ребёнка, на эти вопросы отвечать не станут, ничего не объяснят, требование одно: переведите сумму на указанный счёт. А есть ли ребёнок-то? – возникает законный вопрос, если ни о чём, кроме денег, никто с тобой говорить не хочет.

Иногда кажется, что это такой изощрённый способ убить в человеке остатки сострадания, потому что невыносимо же смотреть эти бесконечные слезоточивые сюжеты и при этом знать, что тебя цинично обманывают, эксплуатируя это самое чувство…

Противно ещё и оттого, что телевидение вбухивает космические суммы в примитивное развлечение телезрителей, а потом клянчит копейки у нищих обокраденных россиян. Хотя на те деньги, что платятся этим бесчисленным смехачам, можно миллионы больных детей вылечить.

Борису Агееву, видимо, было не до того. Он, может, и сам помышлял о том, где бы купить лекарство от пневмонии…

Девятого ноября после полудня отправила писателю маленькое письмецо с рассказом о том, как читала мужу его записки про ковид, которые он присылал, дублируя свои записи в Фейсбуке, потому что я в этом самом ФБ, как Марина Цветаева в лифте…

Прочитала Сергею ваши заметки про ковид.

В конце рассказа про кавказца он немного «завис», смотрит на меня:

– И что с ним стало? Думаешь, умер? А почему Агеев не написал?

Я объясняю, что написано всё, что нужно. Ещё раз прочитываю концовку и говорю: видишь, санитары не просто пришли, они «прибежали»… Уколы не просто сделали, его «обкололи»… Увезли в реанимацию – и всё.

– Ну, лежит там, может, в реанимации…

– Ты не знаешь Агеева. Если стоит точка, а дальше новый абзац, значит – всё, кавказец умер. Видишь, написано как бесстрастно: «Койку прибрали». Всё. Автор поставил точку. Понимаешь?

– Ну, мало ли…

– Да «Койку прибрали» это и есть «умер»! А ты говоришь, ничего не написал! Сильнее этого не напишешь, когда твоя койка рядом стоит…

В ту минуту и в мыслях не было, что комментирую тут не только записки Агеева, но заодно и «Красное вино победы» Евгения Носова, и «Чёрную рубаху» Михаила Еськова…

Одиннадцатого ноября около десяти вечера Борис Агеев прислал лаконичный ответ, как всегда бывает у него, когда разговор ясен по существу и никаких сопроводительных эпистолярных вежливостей не требуется:

Сестрица, что отвозила грузина в реанимацию – не знает, что с ним.

Окончание в ФБ:

12 ноября – на выписку. Температура стабильна, кашля нет, курить бросил.

Дополнительные выводы к этим двум неделям в больнице: здесь много пожилых; молодые лечатся дома. Свою роль сыграли массивные промывки капельницами (физраствор и антибиотики), отчасти – продувка лёгких кислородом.

Коронавирус – не предмет веры. От него мрут люди. Как пишут – два года приобретённого против короны иммунитета не дают полного знания о том, что человек вновь не заболеет. Не дают уверенности даже новые прививки. Каждый человек когда-нибудь переболел сезонным гриппом, коронавирус хуже, поскольку даёт мрачную общую картину. Загрязнение мира с каждым годом только усиливается, не нужно их изобретать, болезни. Они будут возникать сами.

И переболеет каждый…

Особо гнетущее впечатление осталось от первых трёх дней с начала заболевания, пока не стали вырабатываться антитела. Температурные скачки от 35 до 39,5. Неправильные, не находящиеся в согласовании с ходом жизни выводы и реакции. Новое для меня ощущение ледяного равнодушия. Потом стали возникать зависимости, мир чуть потеплел и прояснел в своих очертаниях.

Сегодня могу сказать, что вернулся в полноценный объём мыслей и переживаний, свойственный мне прежде. Если смерть и являла намёки, то только в те два-три начальных дня в тумане отрешённости…

Мужайтесь.

Прочитала письмо… и чувствую, что особенно тронуло даже не беглое замечание, что «смерть являла намёки», а последнее слово. Что-то оно напомнило…

Это сейчас редко заглядываю в Псалтирь, а раньше несколько кафизм прочитывала каждый день. И этот совет часто звучал в той книге, чтобы теперь не вспомнить, откуда эхо донеслось… 

Конечно, это «защитный», или, как его ещё называют, «охранительный» двадцать шестой псалом. Молитва всякая охраняет и защищает, но почему-то христиане любят выделять некоторые псалмы в категорию особенно «действенных». Псалом 26-й отвечает этому ожиданию буквально каждой строкой. Может, потому не лишним будет и здесь его ещё раз прочесть…

1 Госпо́дь просвеще́ние мое́ и Спаси́тель мой, кого́ убою́ся? Госпо́дь Защи́титель живота́ моего́, от кого́ устрашу́ся?

2 Внегда́ приближа́тися на мя зло́бующым, е́же сне́сти пло́ти моя́, оскорбля́ющии мя, и врази́ мои́, ти́и изнемо́гоша и падо́ша.

3 А́ще ополчи́тся на мя полк, не убои́тся се́рдце мое́, а́ще воста́нет на мя брань, на Него́ аз упова́ю.

4 Еди́но проси́х от Го́спода, то взыщу́: е́же жи́ти ми в дому́ Госпо́дни вся дни живота́ моего́, зре́ти ми красоту́ Госпо́дню и  посеща́ти храм святы́й Его́.

 5 Я́ко скрымя в селе́нии Свое́м в день зол мои́х, покры́ мя в та́йне селе́ния Своего́, на ка́мень вознесе́ мя.

6 И ны́не се вознесе́ главу́ мою́, на враги́ моя́: обыдо́х и пожро́х в селе́нии Его́ же́ртву хвале́ния и воскликнове́ния, пою́ и воспою́ Го́сподеви.

7 Услы́ши, Го́споди, глас мой, и́м же воззва́х: поми́луй мя и услы́ши мя.

8 Тебе́ рече́ се́рдце мое́, Го́спода взыщу́. Взыска́ Тебе́ лице́ мое́, лица́ Твоего́, Го́споди, взыщу́.

9 Не отврати́ лица́ Твоего́ от мене́ и не уклони́ся гне́вом от раба́ Твоего́: помо́щник мой бу́ди, не отри́ни мене́, и не оста́ви мене́, Бо́же Спаси́телю мой.

10 Я́ко оте́ц мой и ма́ти моя́ оста́виста мя, Госпо́дь же восприя́т мя.

11 Законоположи́ ми, Го́споди, в пути́ Твое́м и наста́ви мя на стезю́ пра́вую враг мои́х ра́ди.

12 Не преда́ждь мене́ в ду́шы стужа́ющих ми, я́ко воста́ша на мя свиде́теле непра́веднии и солга́ непра́вда себе́.

13 Ве́рую ви́дети блага́я Госпо́дня на земли́ живы́х.

14 Потерпи́ Го́спода, мужа́йся и да крепи́тся се́рдце твое́, и потерпи́ Го́спода.

Вот ради этой последней строки процитировала весь псалом. Потому что без предваряющего перечисления страданий человеческих недостаточно убедителен будет и призыв к мужественному терпению.

Или, может, имел в виду тут Борис Агеев слова евангельские?.. 

К мужеству призывал своих учеников Христос: В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир (Ин. 16: 33).

Когда призналась Агееву, что наша ковидная переписка внезапно наполняется для меня новым смыслом, коего раньше не ожидала от неё, уже в половине двенадцатого ночи он ответил по обыкновению лаконично:

Что найдёшь – то твоё.

А я спать. Последняя больничная ночь.

С этим напутствием поискала и других назидательных для себя созвучий. «Нашлось» стихотворение Ф.И. Тютчева «Два голоса», совсем уже откровенно подсказывающее, в добавление к заметкам Агеева, что ковид нынешний – не только «не предмет веры», как сказал писатель (то есть верим или не верим, а он своё делает?), но и не повод к унынию и безнадёге. Всё зависит от того, как относиться к происходящему. В каждом звучат эти два противоборствующие голоса, предрекая либо «конец», либо «венец». Как настроишься, – говорили мне стихи Тютчева, – так и зазвучит дальнейшая мелодия твоей судьбы…

1

Мужайтесь, о други, боритесь прилежно,

Хоть бой и неравен, борьба безнадежна!

Над вами светила молчат в вышине,

Под вами могилы – молчат и оне.

Пусть в горнем Олимпе блаженствуют боги:

Бессмертье их чуждо труда и тревоги;

Тревога и труд лишь для смертных сердец…

Для них нет победы, для них есть конец.

2

Мужайтесь, боритесь, о храбрые други,

Как бой ни жесток, ни упорна борьба!

Над вами безмолвные звездные круги,

Под вами немые, глухие гроба.

Пускай олимпийцы завистливым оком

Глядят на борьбу непреклонных сердец.

Кто ратуя пал, побежденный лишь Роком,

Тот вырвал из рук их победный венец.

Двенадцатого ноября прозаика выписали из больницы. Победный венец он не из рук олимпийских богов вырвал, а выстрадал его собственным многодневным терпением. А ведь были и трагические минуты – казалось, что всё кончено: «Умирать? И умирать. И ничего не жалко» (из его ощущений первых трёх дней). Но потом задумался над «сопутствующей» – духовной – причиной болезни…

«Болезнь – репетиция смерти. В каждом заболевании прозреваешь свою кончину – со всеми её особенностями и личными признаками. И болезнь – последнее испытание жизни. Больше ничего твоей гордыне в этой жизни победить уже не удастся. Соберись хотя бы на эту последнюю, не видимую миру битву».

Увидев, как писатель осмысливает свою болезнь: «репетиция смерти», «не видимая миру битва»… – вдруг подумала о прозе Еськова.  Это же у него в рассказе «Чёрная рубаха» ярко и пронзительно описывается эта самая «битва», «последняя», перед ожидаемой неумолимой кончиной. Это его герой, заболевший двусторонним воспалением лёгких подросток Мишка, прозревает мыслью, сердечной памятью свои «личные признаки и особенности», приведшие его к гибельному краю.

«Последнее испытание жизни», как означил это Борис Агеев, у Еськова заключается в том, чтобы мысленно отдать всё, что есть у тебя дорогого. Готовясь умереть, Мишка перебирал в уме свои «жизненные ценности», и оказалось, что у него нет ничего, чем он мог бы запросто распорядиться как своей собственностью. Ни родительскую хату, ни корову в обмен на свою жизнь он отдать не мог. Только чёрная рубаха… Она была личным признаком грозящей ему кончины. Она определяла всё то, что с ним происходит. Не зря же Агеев, в давнем предисловии к книге Еськова, писал, что рубаха эта едва не стала для мальчишки саваном… Теперь, пользуясь образом, возникшим уже в недавних записках Агеева, увидела в рассказе Еськова отчётливый мотив мужественной борьбы. Ночью его герой вёл свою не видимую миру битву – и победил.

Агеев, комментирующий ход своей болезни, в отличие от Еськова, пишущего всё-таки художественное произведение, вёл как бы репортаж с места событий и вряд ли мог себе позволить откровенный рассказ о том, что чувствовал не больным телом, а только сердцем, духом, и что думал, когда приблизилась к нему смерть… В окончательном варианте записок, слегка отредактированных для публикации, он так и написал: «смерть …являлась скользящими шагами… в тумане отрешённости…».

…Седьмого ноября Борис Агеев прислал мне фото: лицо крупным планом, за спиной – белая больничная стена с белым плафоном светильника, чуть пониже, чтобы удобнее рукой достать, такой же белый выключатель. Стерильная чистота. И тут вспомнились его же слова, только по другому поводу, – скорбная чистота жизни. Пожалуй, такое же ощущение возникает и в связи с обликом писателя. Окропиши мя иссопом, и очищуся; омыеши мя, и паче снега убелюся, – вспоминается покаянный пятидесятый псалом. Борис Петрович заметно исхудал, лицо при этом просветлилось, даже морщины разгладились. Может, освещение такое было?

Но нет, не освещение… Ведь главное на снимке – глаза!  Никогда раньше не видела у него таких глаз, такого широкого, распахнутого взгляда! Может, потому что в очках он всегда был, когда мы встречались… А тут – беззащитно распахнутый, словно удивлённый и как-то по-детски внимательный, испытующий взгляд. А при этом – скорбно сжатые, без намёка улыбки, уходящие уголками вниз  обескровленные губы…

Каким-то наитием пришлось в эти дни перечитать и рассказ Евгения Носова «Красное вино победы». И как изумилась, встретив у писателя, повествующего о своём пребывании в госпитале, не только эпизод с опустевшей койкой, напоминающей о смерти, но и знакомые уже по переживаниям Бориса Агеева размышления о смысле болезни:

«От ран моих попахивало собственным тленным духом, – пишет Носов, – и это жестоко и неумолимо убеждало меня в моей обыкновенности, серийности, в том, что я тоже смертен, хотя понять и допустить собственную смерть я по-прежнему отказывался. Сам факт моего ранения я пытался приспособить к моей наивной теории бессмертия: ведь я только ранен, а не убит! А раны – это всего лишь испытание…».

Агеев, лёжа в палате под капельницей, под кислородной маской, тоже приходил мысленно к выводу, что его болезнь – последнее испытание жизни…

Вряд ли были у него силы читать книги в больничной теснине. Сам Евгений Носов, думается, присутствовал духовно в окружающем больничном пространстве. И дело тут даже не  в том, что написанное им отзывается в каждом из нас и продолжает свою работу. Здесь просто духовный «закон сохранения энергии». «В замкнутой системе тел полная энергия не изменяется при любых взаимодействиях внутри этой системы…» – классическая механика. Но точно так же происходит и в «замкнутой системе» человеческого сознания: угроза смерти порождает мысли о предназначении человека на земле, о смысле собственного бытия. И тогда люди одного духа мыслят похожими образами и даже одинаковыми словами.

Евгений Носов не только понимал своё ранение как «всего лишь испытание», а в том же нравственном ключе толковал для себя и причину этого ранения. Не будем смущаться тем, что на войне как на войне – кто будет искать «причину», если пули и снаряды летят со всех сторон?! Казалось бы, причём здесь проблемы нравственности?

Но в том-то и дело, что Носов не думал так. В рассказе «Красное вино победы» рядом с героем-рассказчиком в палате было ещё несколько раненых бойцов, а он всё равно искал свою личную причину ранения…

Нужно привести здесь объёмную цитату, чтобы показать, что именно автобиографический герой Носова считал причиной своего ранения. Передать это своими словами мне будет сложно, потому что трудно увязать «теорию бессмертия» Евгения Носова с абсолютно, казалось бы, непредсказуемой и неуправляемой стихией войны… Эту «теорию» нельзя приложить к каждому раненому или убитому воину с равной мерой этической уместности. Ведь не каждому на войне казалось, что пули его облетают…

Евгений Носов, а точнее его герой-повествователь, не делая никаких моральных комментариев, просто рассказал следующее:

Мне шёл тогда двадцать первый, и я, вернее, не я, а что-то помимо меня, тот неуправляемый эгоцентризм, столь необходимый всему живому в пору расцвета, не допускал понимания, что я тоже могу превратиться в нечто непостижимое… Пули врага долгое время облетали меня, и я думал, верил, что это так и должно быть. За несколько минут до того, как меня изрешетило осколками, мы прямой наводкой расстреливали выскочивших из горящего танка троих немцев. В своих чёрных коротеньких френчах, похожие на тараканов, немцы, быстро перебирая руками и ногами, карабкались на четвереньках по крутому склону приозёрной дюны. Песок осыпался, они беспомощно съезжали вниз и начинали снова карабкаться в своём насекомьем безумии. Мы били по ним болванками с трёхсот метров, и снаряды без следа исчезали в толще песка. В общем-то, для удиравших немцев это была не слишком опасная пальба, но страху нагоняло изрядно, и одно это доставляло нам мстительное удовольствие, хотя проще было срезать их автоматной очередью. Вгорячах мы отчаянно мазали, переругивались и, упиваясь паническим бегством врага, хохотали. Откуда-то взявшийся на гребне дюны «фердинанд» первым же выстрелом сшиб нашу пушку. Он разделал наш каким-то городошным ударом, выметя из огневой позиции весь наш расчёт. Мне кажется, что в момент, когда снаряд разорвался под колёсами орудия, во мне ещё всё ликовало, быть может, в это самое мгновение я всё ещё хохотал над удиравшими танкистами – и закусил свой смех судорожно сжавшимися челюстями…

Пытаясь подвести свою мысль к какому-нибудь нравственному выводу, не могу ничего лучше придумать, как вспомнить слова Бориса Агеева: «Больше ничего твоей гордыне в этой жизни победить уже не удастся…». Получен жестокий духовный урок. Дальше будет его осмысление…

Можно не формулировать здесь мораль по поводу «упоения в бою», тем более – упоения смехом над бессильным противником, но факт остаётся фактом: «бездны мрачной на краю» оказывается боец, упившийся мстительной и весёлой гордыней. Пули облетали его, пока он воевал мужественно и бесстрастно. Превращение военного плацдарма в «баловство», как потом определяет это сам писатель, в «мстительное удовольствие», в средство упоения своей силой, бессмысленно уходящей «в толщу песка», пресеклось единственным выстрелом будто ниоткуда возникшего вражеского танка. Горделивый, мстительный смех застрял в «судорожно сжавшихся» челюстях…

Слишком яркий, слишком очевидный образ нравственного возмездия, вразумления человеку, уклонившемуся с того пути, на котором пули врага его не касались…

Живый в помощи Вышняго в крове Бога небесного водворится… – звучит тут опять псаломская песнь, когда ищешь достойной формулы, чтобы означить этот верный путь. – Яко Той избавит тя от страха нощнаго, от стрелы летящия во дни…

Летящий снаряд вражеского «фердинанда» и библейская «стрела, летящая днём» – не одного ли духовного уровня образы? Не в религиозном ли пространстве мыслить нам коллизию, описанную Носовым?

Причём не о художественных образах тут следует говорить, танковый снаряд  ведь был реальный, не придуманный для символических подсказок читателю. Носов писал о своём собственном ранении. И когда мы вспоминаем эту «стрелу, летящую днём», то делаем это не ради рассуждений о символических параллелях в художественном тексте, а именно для уяснения духовного смысла происходящего. И кажется очевидным, что писатель этот духовный смысл здесь подразумевал.

Ведь не случайно потом, через восемь лет после написания рассказа «Красное вино победы», Носов вернётся к этой проблематике и в повести «Усвятские шлемоносцы» довольно много места уделит размышлениям героев о невозможности запросто убить человека. С неимоверным нравственным усилием они приходят к пониманию неизбежности убивать врага, защищая родную землю. И представить нам Касьяна хохочущим в момент убийства категорически немыслимо… 

Повестью «Усвятские шлемоносцы» писатель будто растолковывает тщательно ту идею, которую только обозначил в рассказе. Обстоятельно разворачивает, показывает, как в замедленной съёмке, каждую мысль своего героя, каждое движение его сердца, всячески обнаруживая в нём подлинную человечность, неспособность быть ожесточённым убийцей даже и заклятого врага. Касьян – шлемоносец, воин, защитник. Прежде всего – защитник, вынужденный смириться с необходимостью убивать врага, спасая от гибели своё Отечество.

Ещё в конце девяностых написавший об этой повести большое эссе («Человек уходит. Мотив конца Света в повести Евгения Носова «Усвятские шлемоносцы»), Борис Агеев находит, что Носов, «специально не заботясь о подобном прочтении», тем не менее создал такого героя, земное бытие которого прочитывается в контексте «Апокалипсиса» апостола Иоанна Богослова. Размышляя о судьбе Касьяна, Агеев пишет:

«…А ещё и в мире людей не всё устроено так благостно, как видит это Касьян в ночном на берегу Остомли. Человеку даны благодать Света, но и тягостная необходимость убить себе подобного. Убивая – самоуничтожаешься, ибо ненавистью губишь собственную душу».

Вспоминая и цитируя слова святого Иоанна: «Кто убивает мечом, тому самому надлежит быть убиту…», Агеев очень осторожно касается, одним намёком, и личностного сознания писателя, автора «Усвятских шлемоносцев», предполагая, судя по всему, религиозное чувство раскаяния. Неизбежность греха в человеческих земных «нестроениях», войнах он называет «тьмой», вероятно, по принципу противоположности духовной гармонии, Свету:

«Наверное, не случайно во всём творчестве Е.Носова – фронтовика, калеченного войной и видевшего смерть в бою… мы не находим изображения батальных сцен: штыковой, рукопашной. Нет полнокровной, страшной картины убийства человека человеком. Художник как будто избегает всего, что может разбудить его память и растревожить затаившуюся в сознании тьму».

Эссе «Человек уходит» писалось в 1996 году, Евгений Носов знал этот текст, опровержений по содержанию не было. Может, лишь с концепцией он не вполне соглашался, удивляясь, сколько религиозных идей, оказывается, можно усмотреть в его творчестве. Удивляться-то удивлялся, но в книгу очерков своего творчества (Курск, 1998) это агеевское эссе включил…

Но вернёмся к нашей «ковидной» переписке. Одиннадцатого ноября вечером Борис Агеев уже слегка иронично сообщал, что «корону сдал», собрался на выписку. «Помыл голову – это же удовольствие!» – признавался в письме.

«Хоть бой и неравен» (что смертный человек против неуловимого вируса?), борьба была не бесплодна. Пусть молчат светила и могилы, а Борис Агеев молчать не стал. Собрал свои заметки про ковид в единый цикл и выложил на сайте курского Дома литератора.

Тринадцатого ноября, не сразу обратив внимание на время отправки, получила от него письмецо:

Дома покормили ухой, хотя мне после больничного затяжного поста хотелось только большой кусок колбасы. Сверху заполировал коньячком. И отрубился.

Увидев время отправки – в 4:39 – поняла, что сразу после выписки, едва отобедав и чуть отдохнув, писатель засел за работу, лишь к утру спохватившись оповестить меня о своём благополучном возвращении. Не думать же мне, что он проснулся в половине пятого только затем, чтобы кинуться к компьютеру, вспомнив о Марине…

Обменялись парой записок по поводу издания очередной книги, и писатель снова пропал на неделю. Только двадцатого, после моих тревожных вопрошаний, здоров ли он, снова коротенько откликнулся:

Собирались опять положить. Ковид выщипали, а пневмонию не долечили. Долечиваюсь дома. 27-го  – на рентген.

Утром 21 ноября, в Михайлов день, если по церковному календарю, вместе с директором курского Дома литератора и членами правления нашей писательской организации навестили мы Михаила Николаевича Еськова, поздравили с юбилеем, расцеловали. Новый наш председатель, слегка возбуждённый после недавнего разговора с телевизионным ведущим Владимиром Соловьёвым, сказал тост. Михаил Николаевич угощал нас пирогами, что напекла его супруга Ольга Петровна. А вечером дома меня ожидало письмо от Агеева. Ему стало хуже.

Ночью ознобило, скорую пришлось вызывать. Трясло, аж диван подпрыгивал. Кот Пират смотрел из-под стола круглыми от ужаса глазами. Его тоже трясло.

Но как потрясло, так и перестало.

Корону сдали, а пневмонию надо долечивать. В советское время пневмонию лечили так: три укола пенициллина в день, тридцать дней на курс. Медсёстры плакали. Иголки гнулись. Чтобы довести курс до конца, кололи под лопатку, в руку и свободные места.

Письмо удивило неким таинственным созвучием с книгой, которую накануне читала. По соотнесению обстоятельств выходило, что Агееву вызывали «скорую» как раз в то время, когда я читала рассказ Михаила Еськова «Чёрная рубаха» и при этом, читая прозу Еськова, думала над тем, как тесно переплетается нынешняя жизненная реальность (в том числе и болезнь Агеева) с реальностью давнего художественного повествования.

Подросток Мишка, автобиографический герой «Чёрной рубахи», больной двусторонним воспалением лёгких (так что лечащий врач даже сказал медсестре, что «песенка его спета»), готовился «навсегда уйти», мысленно прощался со всеми, просил прощения. И эти агеевские слова: «В советское время пневмонию лечили так…» – прозвучали для меня как исторический комментарий к художественной реальности. Еськов-то ничего не говорит об этих гнущихся иголках и трёх уколах пенициллина в день. Его герой лечится иным способом, на который сегодня как раз и хочется обратить особенное внимание:

«…Больные спали, удушливо прихрапывал и Федор. Пусть он отдыхает. А мне спать – грех, слава богу, забытье отпустило, спокойно хоть подумаю напоследок. И я начал прикидывать в уме, что бы можно было отдать, лишь бы не умереть.

Первой в моих раздумках была хата. Отец собственноручно ее срубил, стоймя в забор. Сенцы достраивал, когда пришло жуткое известие: война. Даже помню, в сердцах отец саданул топор в порог, та зарубка до сих пор цела, не стерлась, хотя и немцы походили коваными сапогами, и мы ее лаптями топчем. Фашисты сожгли сенечную пристройку, да это еще хорошо, что не саму хату, сколько народу и вовсе без угла осталось. Сенцы мы приделали сами, ничего что плетневые, из лозы, но ведь обмазано: ни ветер, ни снег не страшны, и для коровы – место. Семье нашей посчастливилось, что не в землянке… Нет, хатой жертвовать нельзя. Лучше все-таки умру, иначе матери скитаться, а для сестер – и совсем плохо, им нужно замуж выходить. В хату по нынешнему времени примак найдется, а на землянку – кто позарится?

Второй по ценности была корова. … Молока от нее перепадало нам не часто, в основном на забелку кислицы и жидкого супчика, остальное забирал молокосборщик, выкраивали и на базар, чтобы рассчитаться с налогами, и все равно из недоимок не вылезали. Так это же с коровой, а без нее – криком кричи… Нет. Коровы тоже лишаться нельзя. … Ничего другого предложить за себя я не мог, другого, кроме хаты и коровы, попросту не существовало. Откупиться от смерти было нечем. И я смирился».

Смирение иногда понимают как примитивную вялость и податливость обстоятельствам. Но религиозное понимание смирения предполагает не безволие и уныние, а как раз напротив – волевое усилие в проявлении духа, и в первую очередь духа созидательной любви. «Смирение заполняет бездну между Богом и человеком», – сказал один христианский мыслитель. Бог ожидает от человека умения смирять свою гордыню и прощать ближнего. Герой Михаила Еськова пошёл именно таким путём. Вот примечательный эпизод его размышлений (они показывают удивительный пример духовного самолечения личности при физическом недуге):

Колька, скорее всего, не знает, что я в больнице. После моей смерти его, конечно, вызовут. Он меня пожалеет. Хороший у нас Колька. Если бы не он, никого из семьи давно бы уже не было. Под двором, где мы жили на выселках в оккупации, немцы пристрелили битюга из орудийной упряжки. Колька с топором по снегу ползал рубить конину. Немцы потешались, из автоматов по нему палили. Он не забоялся, пока всю лошадь, до последней косточки, не перетаскал на себе. Выжили не только мы, но и все, кто находился в той хате, человек тридцать, а может, и больше. (…)

…Мамочка, милая, какой я дурак. Всегда тебя не понимал, а если и понимал, то постоянно становился поперек. Ты же со мной никакой радости не видела. Ни одной рубахи не износил, чтобы не порвать. И сегодня, прости, какую муку на тебя свалил. Я же не чурбан деревянный, чтобы не понимать…

И сестры… Что плохого они мне сделали? Пальцем никогда не тронули. А я, насколько выдумки хватало, издевался над ними. Шура из себя кусок мяса вырвала бы, лишь бы я не был голоден. И Нюрка – чем хуже?

Ну, а с братьями и отцом чего прощаться? Они в земле. Скоро и я там буду.

Вот и всё.

Нет, не всё. А люди? Семья семьей, но я жил и среди людей. Им тоже мало хорошего делал. Случалось, и воровал, и обманывал, завидовал, а то и надсмехался, бил друзей, хотя и меня тоже били, – всё грех. Не поминайте лихом.

Вот теперь – всё. Можно было бы ещё у Вовки попросить прощения. Сосед, считается другом, вместе ходили в школу, трудно ему будет без меня. Но у Вовки просить прощения бесполезно, он никогда не пожалеет. Сколько ребят подорвалось, разряжая снаряды или на минах, а у него один ответ: «Сам виноват». Обо мне он тоже скажет, что сам виноват. Конечно, сам, уж тут он совершенно ни при чём. Вовка затем и на балалайке выучился играть, чтобы без пая ходить к взрослым на гулянки в складчину, его звали как заправского музыканта, там он и ел и пил задарма. Больно сознавать, что завидовал ему, холодный он человек. Задачки у меня списывал, а хоть бы взглядом отблагодарил, такого не бывало. Ладно, прости и ты, Вовка, возможно, когда-нибудь и тебе не угодил.

И это – не все. Как же я пропустил дедушку Никанора, двоюродную сестру Таню и ее мужа Филиппа?.. А учительница Ксения Никитична? А тетка Поля? Она «выговаривала» мне куржупки. А тетка Наташка, Вовкина мать? Вовка уродился не в нее, тетка Наташка добрая, она-то знала, что без меня ее сыну в школе делать нечего, это я его «за уши» тянул. А тетя Клава? А Мотя?..

Так мне и ночи не хватит, чтобы с каждым в отдельности попрощаться. Но и огулом нельзя: они-то завтра все меня помянут.

Ох, совсем забыл. А рубаха? Последняя радость. Пусть меня в ней положат. Или – нет. Пусть сестрам останется, им нужней. А может, обменять ее на базаре да хоть лепешек испечь на поминки?»

Вот такая предсмертная забота о ближних. Такое лечение пневмонии. По большому счёту, это почти молитва. Только подросток об этом не догадывается.

А рубаха эта, хоть и «последняя радость», как раз и стала причиной его болезни. Надев её холодным майским вечером, чтобы «пофорсить» перед деревенскими, он простудился.

Казалось бы, в сложившихся обстоятельствах чёрная рубаха – мрачный образ, несущий в себе трагическое. Из-за неё же всё так плохо, она виновница всех «предсмертных» мыслей автобиографического героя. Однако Борис Агеев в своё время увидел в ней светлый символ писательской судьбы: «образ подаренной деревенскому мальчишке старшим братом чёрной рубахи… просторной ФЗО-шной рубахи с рядом празднично блестящих металлических пуговиц, вырастает до символа иноческой ризы, едва не ставшей саваном». Это слова из предисловия к книге Михаила Еськова «Брат мой меньший», изданной в серии «Лауреаты Шукшинской литературной премии» в 2012 году. 

Иноческую ризу, на которую похожа была широкая рубаха Мишки Еськова,  мрачным символом не назовёшь. Несмотря на «траурный», по мнению мирян, чёрный цвет, эти монашеские одеяния означают сердечную, душевную просветлённость, высшую степень отрешённости от суетных земных красот. Поэтому Борис Агеев о герое далее пишет: «рубаха обладает в его глазах невещественной ценностью, она олицетворяет предчувствуемую им скорбную чистоту будущей жизни».

Вот оно – самое главное. Не белый, а чёрный цвет здесь – скорбная чистота! Вообще, это выражение у Бориса Агеева – скорбная чистота жизни – невообразимо полно охватывает весь диапазон предполагаемых здесь нравственных категорий. Иноческий чин или семья как домашняя церковь, тайное монашество в миру или пожизненное вдовство как невольный подвиг – всё это явления скорбной чистоты жизни, если человек сознательно и смиренно встаёт на свой путь.

…Приготовившийся умирать Мишка тоже смиренно принял свою судьбу. Мишкино смирение в том и заключалось, что вожделенную чёрную рубаху – как самое ценное из того, чем он лично обладал, – он добровольно выпускал из рук, мысленно отдавал ближним.

Ох, совсем забыл. А рубаха? Последняя радость. Пусть меня в ней положат. Или – нет. Пусть сестрам останется, им нужней.

И кажется, будто принятое в ту же секунду где-то в незримых небесных сферах раскаяние мальчишки мгновенно изменяет направление его жизни. Он чувствует лёгкость, высвобождение из-под гнёта удушающей тяготы болезненных ощущений…

Может, в том и секрет, что не вызов судьбе или бунт против неизбежного, а лишь тихая, великодушная готовность простить, самому попросить прощения разворачивает вспять течение жизни, устремившееся было к трагическому концу. Вспомним, какую мысль породило в сознании Агеева ощущение, что он слышит «скользящие шаги» смерти, – «Больше ничего твоей гордыне в этой жизни победить уже не удастся». Покаяние здесь стало ответом на те шаги…

А в моём сознании неожиданно «закольцевались» эти два мотива: попытка пересмотреть свои поступки у героя Михаила Еськова и признание личной неправоты перед жизнью в «Записках о коронавирусе» Бориса Агеева. У Еськова, правда, мотив покаянного переосмысления пройденного пути с наибольшим драматизмом воплощается в рассказе «Наречённая», написанном в недавние годы, но там другая болезнь, другая коллизия. А в связи с темой пневмонии именно «Чёрная рубаха» как-то зримо и сразу означилась рядом с «ковидными» письмами Бориса Агеева. Вряд ли можно объяснить случайностью, что рядом тут же встал и рассказ Евгения Носова «Красное вино победы».

У меня не было задачи связать эти имена. В том и необычайность ситуации, что наиболее значимый для меня мотив художественного произведения внезапно становится отчётливым только в тесной связи с некими реальными событиями жизни. Пережитая писателем Борисом Агеевым тяжелая пневмония и его рассказ о ней вовлекли в активный обиход нашего с ним общения рассказы Евгения Носова и Михаила Еськова, что позволило увидеть не раз уже прочитанные тексты в совершенно новом духовно-нравственном освещении.

И так сплелись эти литературные и жизненные наблюдения, что двадцать шестой псалом, с которым в нечаянное согласие вошёл и страждущий дух Бориса Агеева, оказался зеркалом, отразившим духовный смысл происходящего. Причём не только того, что происходит в нашей жизни, но и явленного в творческом наследии многих русских писателей, чей путь не назовёшь бесскорбным: …мужайся и да крепится сердце твое, и потерпи Господа.

Декабрь, 2020 г.

Добавочное обновление расширяет возможности операций запланированного обновления, предоставляя автоматическое создание секций и управление для таблиц набора данных, которые часто загружают новые и обновленные данные. Для большинства наборов данных это одна или несколько таблиц, содержащие данные транзакций, которые часто меняются и могут значительно увеличиваться, например таблицы фактов в схеме реляционной базы данных или схемы базы данных типа «звезда». Политика инкрементного обновления для секционирования таблицы, обновления только самых последних секций импорта и, при необходимости, использования дополнительного раздела DirectQuery для данных в реальном времени, может значительно сократить объем данных, которые необходимо обновить, в то время как даже последние изменения источника данных будут включены в результаты запроса.

С добавочным обновлением и данными в режиме реального времени:

• Меньшее число циклов обновления для быстрого изменения данных — режим DirectQuery получает последние обновления данных по мере обработки запросов без высокой частоты обновления.
• Обновление происходит быстрее — обновляются только самые последние данные, которые изменились.
• Обновления становятся более надежными — теперь нет необходимости надолго подключаться к нестабильным источникам данных. Запросы к исходным данным выполняются быстрее, что снижает вероятность возникновения проблем в сети.
• Снижается потребление ресурсов — поскольку количество данных, которые нужно обновить, снижается, вы сможете уменьшить общее потребление памяти и других ресурсов в Power BI и системах источников данных.
• Поддержка больших наборов данных — увеличение наборов данных, которые могут содержать миллиарды строк, происходит без необходимости в обновлении всего набора данных при каждой операции обновления.
• Легкая настройка — политики добавочного обновления можно определить в Power BI Desktop, используя всего лишь пару задач. После публикации служба автоматически будет применять эти политики при каждом обновлении.

При публикации модели Power BI Desktop в службе каждая таблица в новом наборе данных содержит одну секцию. Эта отдельная секция будет содержать все строки для этой таблицы. Если таблица имеет большой размер, скажем десятки миллионов строк или еще больше, ее обновление может занять много времени и потреблять чрезмерное количество ресурсов.

При добавочном обновлении служба динамически отделяет данные (и создает из них секции), которые необходимо часто обновлять, от данных, которые можно обновлять реже. Данные в таблице фильтруются с помощью параметров даты и времени Power Query с зарезервированными именами RangeStart и RangeEnd, в которых учитывается регистр. При первоначальной настройке добавочного обновления в Power BI Desktop эти параметры используются для фильтрации только небольшого диапазона данных, загружаемых в модель. При публикации в службе с первой операцией обновления служба создает добавочные и исторические секции и при необходимости секцию DirectQuery в реальном времени, основанную на параметрах политики добавочного обновления, а затем переопределяет значения параметров для фильтрации и запроса данных для каждой секции на основе значений даты и времени для каждой строки.

При каждом последующем обновлении фильтры запросов возвращают только те строки в пределах интервала обновления, которые динамически определяются параметрами. Строки, значения даты и времени которых совпадают с периодом обновления, будут обновлены. Когда же строки, значения даты и времени которых больше не соответствуют периоду обновления, станут частью прошедшего периода, который не обновляется. Если секция DirectQuery в реальном времени включена в политику добавочного обновления, ее фильтр также обновляется таким образом, чтобы он получал все изменения, произошедшие после периода обновления. На следующий строк будут перенесены как обновленные, так и прошедшие периоды. По мере создания секций добавочного обновления секции, которые больше не входят в диапазон периода обновления, становится секциями за прошедший период. Со временем исторические секции становятся менее детализированными, поскольку они объединяются. Если предыдущая секция больше не находится в прошедшем периоде, определенном политикой, она полностью удаляется из набора данных. Такое поведение называется шаблоном скользящего окна.

Преимущество добавочного обновления заключается в том, что служба обрабатывает все это на основе политик добавочного обновления, которые определяет пользователь. Фактически, процесс и секции, созданные во время выполнения процессы, даже не видны в службе. В большинстве случаев все, что необходимо для значительного повышения производительности обновления набора данных, — это четко определенная политика добавочного обновления. однако секция DirectQuery в реальном времени поддерживается только для наборов данных в Premiumных мощностях, Power BI Premium также позволяет выполнять более сложные сценарии секционирования и обновления через конечную точку XMLA.

Требования

Поддерживаемые планы

Добавочное обновление поддерживается для наборов данных уровней Power BI Premium, «Premium на пользователя», Power BI Pro и Power BI Embedded.

получение последних данных в режиме реального времени с помощью DirectQuery поддерживается только для Power BI Premium, Premium для каждого пользователя и Power BI Embedded наборов данных.

Поддерживаемые источники данных

добавочное обновление и данные в режиме реального времени лучше подходят для структурированных реляционных источников данных, таких как База данных SQL и Azure синапсе, но также могут работать и с другими источниками данных. В любом случае источник данных должен поддерживать следующее:

Столбец дат — таблица должна содержать столбец даты с типом данных «дата и время» или «целое число». Параметры RangeStart и RangeEnd (типом данных которых должен быть «дата и время») фильтруют данные таблицы по столбцу даты. Для столбцов дат целочисленных суррогатных ключей в виде yyyymmdd можно создать функцию, преобразующую значение даты и времени в параметрах RangeStart и RangeEnd для сопоставления целочисленных суррогатных ключей столбца Date. Дополнительные сведения см. в разделе Преобразование значения типа «дата и время» в значение типа «целое число» статьи «Настройка добавочного обновления» .

Свертывание запросов — добавочное обновление предназначено для источников данных, поддерживающих свертывание запросов, что Power Query возможность создания одного выражения запроса для получения и преобразования исходных данных, особенно в случае получения последних данных в режиме реального времени с помощью DirectQuery. Большинство источников данных, которые поддерживают запросы SQL, также поддерживают свертывание запроса. При этом такие источники данных, как неструктурированные файлы, BLOB-объекты и веб-каналы, обычно не поддерживают свертывание.

При настройке добавочного обновления выражение Power Query, включающее в себя фильтр даты и времени на основе параметров RangeStart и RangeEnd, выполняется для источника данных. Фильтр, по сути, является преобразованием, включенным в запрос, который определяет предложение WHERE на основе параметров. Однако фильтр невозможно добавить в выражение запроса, если он не поддерживается источником данных. Если политика добавочного обновления включает в себя получение данных в режиме реального времени с помощью DirectQuery, нельзя использовать преобразования без свертывания. Если это чистая политика режима импорта без данных в режиме реального времени, модуль гибридного использования запросов может компенсировать и применить фильтр локально, что требует извлечения всех строк для таблицы из источника данных. Это может привести к замедлению добавочного обновления, и в следствии процессу будет недостаточно ресурсов либо в службе Power BI, либо в локальном шлюзе данных, что в сумме может обречь на неудачу достижение цели добавочного обновления.

Кроме того, поскольку разные типы источников данных не равным образом поддерживают свертывание запросов, необходимо выполнить проверку, чтобы убедиться в том, что логика фильтра включена в запросы, выполняемые к источнику данных. В большинстве случаев Power BI Desktop будет пытаться выполнить эту проверку при определении политики добавочного обновления. Для источников данных на основе SQL, таких как База данных SQL, Azure Synapse, Oracle и Teradata, эта проверка является надежной. Когда же другим источникам данных, возможно, не удастся выполнить проверку без трассировки запросов. Если Power BI Desktop не удастся подтвердить возможность свертывания, в диалоговом окне настройки политики добавочного обновления отобразится предупреждение.

Если вы видите это предупреждение и хотите проверить, происходит ли свертывание запросов, используйте возможность диагностики Power Query или выполните трассировку запросов с помощью средства, поддерживаемого источником данных, например SQL Profiler. Если свертывание запросов не происходит, убедитесь, что логика фильтра включена в запрос, передаваемый в источник данных. Если нет, скорее всего, запрос включает в себя преобразование, препятствующее свертыванию.

Перед настройкой решения добавочного обновления внимательно прочитайте и изучите рекомендации по свертыванию запросов в Power BI Desktop и свертыванию запросов Power Query. Сведения, приведенные в этих статьях, помогут определить, поддерживают ли ваш источник данных и запросы возможность свертывания.

Другие типы источников данных

Если применить дополнительные пользовательские функции и логики запросов, добавочное обновление можно использовать с другими типами источников данных, при условии, что фильтры, которые работают на основе RangeStart, и RangeEnd, можно передавать в одном запросе. Например, файлы книг Excel, хранящиеся в папке, файлах в SharePoint или RSS-каналах. Не забывайте, что это более сложные сценарии, для которых необходимы дополнительные настройка и тестирование, выходящие за рамки сведений, описанных в этой статье. Обязательно ознакомьтесь с разделом Сообщество этой статьи, чтобы узнать, как найти дополнительные сведения об использовании добавочного обновления для таких уникальных сценариев.

Ограничения по времени

независимо от добавочного обновления, Power BI Pro наборы данных имеют предельное время обновления в два часа и не поддерживают получение данных в реальном времени с помощью DirectQuery. Для наборов данных в емкости уровня «Премиум» этот лимит составляет пять часов. Операции обновления — это процессы, которые активно используют память и средства обработки. Операция полного обновления может использовать до двух раз больше памяти, требуемой для набора данных, поскольку служба сохраняет моментальный снимок набора данных в памяти до завершения операции обновления. Операции обновления также могут быть ресурсоемкими процессами, занимая значительный объем доступных ресурсов ЦП. Они должны полагаться на нестабильные подключения к источникам данных, а также на способность этих систем источников данных быстро возвращать результаты запросов. Следовательно, ограничение по времени является средством защиты от избыточного потребления доступных ресурсов.

Добавочное обновление оптимизирует операции обновления на уровне секций в наборе данных, позволяя значительно снизить потребление ресурсов. В то же время, даже при добавочном обновлении (если не используется конечная точка XMLA) операции обновления ограничены этими же лимитами, равными двум и пяти часам. Эффективная политика добавочного обновления не только сокращает объем данных, обработанных операцией обновления, но и объем ненужных данных за прошедший период, хранящихся в наборе данных.

В отношении запросов также может действовать лимит времени по умолчанию, настроенный для источника данных. Большинство реляционных источников данных позволяют переопределять ограничения времени в выражении Power Query M. Например, в приведенном ниже выражении с помощью функции доступа к данным SQL Server CommandTimeout задается равным двум часам. Для каждого периода, определенного в диапазонах политики, запрос выполняется с учетом времени ожидания команды.

let
    Source = Sql.Database("myserver.database.windows.net", "AdventureWorks", [CommandTimeout=#duration(0, 2, 0, 0)]),
    dbo_Fact = Source{[Schema="dbo",Item="FactInternetSales"]}[Data],
    #"Filtered Rows" = Table.SelectRows(dbo_Fact, each [OrderDate] >= RangeStart and [OrderDate] < RangeEnd)
in
    #"Filtered Rows"

Для очень больших наборов данных в емкости уровня «Премиум», которые, скорее всего, будут содержать миллиарды строк, операция начального обновления может сопровождаться начальной загрузкой. Начальная загрузка позволяет службе создавать объекты таблиц и секций для набора данных, но не дает ей загружать и обрабатывать данные в любой из секций. С помощью SQL Server Management Studio секции можно обрабатывать по отдельности, последовательно или параллельно, что позволяет уменьшить объем данных, возвращаемых одним запросом, а также обойти пятичасовое ограничение по времени. Дополнительные сведения см. в разделе «Предотвращение истечения времени ожидания при первоначальном полном обновлении» статьи «Расширенное добавочное обновление».

Текущие дата и время

Текущие дата и время зависят от системной даты на момент обновления. Если для набора данных в службе включено запланированное обновление, то при определении текущих даты и времени учитывается указанный часовой пояс. Как индивидуальные, так и запланированные обновления через службу учитывают часовой пояс (если он доступен). Например, обновление, которое выполняется в 20 часов по тихоокеанскому времени (США и Канада) с заданным часовым поясом, определяет текущие дату и время по тихоокеанскому времени, а не по Гринвичу (в противном случае это будет следующий день). Операции обновления, которые не были вызваны через службу, например команда обновления TMSL, не учитывают часовой пояс запланированного обновления.

Настройка добавочного обновления и данных в режиме реального времени

Мы будем перейдем к важным концепциям настройки добавочного обновления и данных в режиме реального времени. Когда вы будете готовы к более подробным пошаговым инструкциям, ознакомьтесь с раздействием Настройка добавочного обновления и данных в режиме реального времени для DataSets.

Настройка добавочного обновления выполняется в Power BI Desktop. Для большинства моделей потребуются только несколько задач. Однако помните следующее.

• Опубликовав модель в службе, вы не сможете повторно опубликовать ее в Power BI Desktop. При повторной публикации будут удалены все существующие секции и данные, уже имеющиеся в наборе данных. при публикации в Premiumной емкости последующие изменения схемы метаданных могут выполняться с помощью таких средств, как ALM с открытым исходным кодом набор средств или с использованием языка сценариев табличной модели (TMSL). Дополнительные сведения см. в разделе «Выполнение развертывания только для метаданных» статьи «Расширенное добавочное обновление».
• После публикации в службе вы не сможете снова загрузить в Power BI Desktop набор данных в виде PBIX-файла. Поскольку наборы данных в службе могут значительно увеличиваться, загружать их обратно и открывать на обычном настольном компьютере нецелесообразно.
• при получении данных в режиме реального времени с помощью DirectQuery нельзя публиковать набор данных в рабочей области, отличной от Premium. Добавочное обновление данных в режиме реального времени поддерживается только для Power BI Premium.

Создание параметров

При настройке добавочного обновления в Power BI Desktop вам сначала понадобится создать два параметра даты и времени Power Query с зарезервированными именами RangeStart и RangeEnd, учитывая регистр. Эти параметры, определенные в диалоговом окне «Управление параметрами» в Редакторе Power Query, изначально используются для фильтрации данных, загружаемых в таблицу модели Power BI Desktop, чтобы включить только строки, даты и время которых соответствуют указанному периоду. Опубликовав модель, служба автоматически переопределит параметры RangeStart и RangeEnd для запроса данных, определенных периодом обновления, указанным в параметрах политики добавочного обновления.

Например, в таблице источника данных FactInternetSales в среднем в день создаются 10000 новых строк. Чтобы ограничить количество строк, первоначально загружаемых в модель в Power BI Desktop, мы указываем двухдневный период между RangeStart и RangeEnd.

Фильтрация данных

После определения параметров RangeStart и RangeEnd к столбцу даты таблицы применяются пользовательские фильтры дат. Применяемые фильтры выбирают подмножество данных, которые будут загружены в модель при нажатии кнопки Применить.

В нашем примере FactInternetSales после создания фильтров, основанных на параметрах, и применения шагов, в модель загружаются данные за два дня, примерно 20 000 строк.

Определение политики

Применив фильтры и загрузив подмножество данных в модель, вы определяете политику добавочного обновления для таблицы. После публикации модели в службе эта политика используется службой для создания секций таблиц, управления ими и выполнения операций обновления. Чтобы определить политику, используйте диалоговое окно Добавочное обновление и данные в режиме реального времени , чтобы указать как обязательные, так и необязательные параметры.

Публикация

Настроив политику добавочного обновления, вы публикуете модель в службе. После завершения публикации можно выполнить начальную операцию обновления набора данных.

Если вы считаете, что набор данных, опубликованный в рабочих областях, назначенных емкости «Премиум», превысит 1 ГБ или более, можно повысить производительность операций обновления и убедиться, что набор данных не превышает ограничения по размеру, включив формат хранения большого набора данных перед выполнением первой операции обновления в службе. Дополнительные сведения см. в статье Большие наборы данных в Power BI Premium.

Обновить

После публикации в службу выполняется операция начального обновления набора данных. Это обновление должно быть индивидуальным (ручным), чтобы можно было отслеживать ход выполнения. Выполнение начального обновления может занять некоторое время. Во время этого обновления происходят такие процессы: создание секций, загрузка исторических данных, создание или перестройка таких объектов, как связи и иерархии, а также пересчет вычисленных объектов.

Последующие операции обновления, как индивидуальные, так и запланированные, выполняются гораздо быстрее, так как обновляются только разделы с добавочным обновлением. И, хотя при этом обновлении все еще происходят другие операции обработки, такие как слияние секций и повторное вычисление, обычно они занимают гораздо меньше времени по сравнению с первоначальным обновлением.

Автоматическое обновление отчета

Для отчетов, использующих набор данных с политикой добавочного обновления для получения последних данных в режиме реального времени с помощью DirectQuery, рекомендуется включить автоматическое обновление страницы с фиксированным интервалом или на основе обнаружения изменений, чтобы отчеты включали последние данные без задержки. Дополнительные сведения см. в разделе Автоматическое обновление страниц в Power BI.

Расширенное добавочное обновление

Если набор данных находится в емкости уровня «Премиум» и вы используете конечную точку XMLA, возможности добавочного обновления можно расширить, чтобы работать с усложненными сценариями. Например, можно использовать SQL Server Management Studio для просмотра секций и управления ими, загрузки операции начального обновления или обновления секций предыдущего периода, датированные прошедшим числом. Дополнительные сведения см. в статье Расширенное добавочное обновление с использованием конечной точки XMLA.

Power BI имеет постоянно развивающееся сообщество, где специалисты по MVP, специалисты по бизнес-аналитике и другие профессионалы делятся своим опытом в дискуссионных группах, создают видео, пишут в блогах и т. д. При изучении добавочного обновления обязательно ознакомьтесь с этими дополнительными ресурсами:

• Сообщество Power BI
• Поиск по запросу «Добавочное обновление Power BI» в Bing
• Поиск по запросу «Добавочное обновление файлов» в Bing
• Поиск по запросу «Обновление существующих данных с помощью добавочного обновления» в Bing

Дальнейшие действия

Настройка добавочного обновления для наборов данных
Расширенное добавочное обновление с использованием конечной точки XMLA
Устранение неполадок с добавочным обновлением
Добавочное обновление для потоков данных

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

← К списку тредов

---

Эксклюзивное интервью бывшего узника «Изоляции» Станислава Асеева агентству «Интерфакс-Украина»

Текст: Инна Кардаш

— Накануне вы вернулись из Франции и Германии, где рассказывали о донецкой тюрьме «Изоляция», в которой сами провели более 2-х лет. Расскажите подробнее об этих визитах.

— Мой визит происходил в рамках программы МИД Украины «Изоляция: must speak». Она была основана год назад с целью привлечь внимание к секретной тюрьме «Изоляция» не только в Украине, но и за рубежом. В Украине эта тема поднята на президентский уровень, присутствует в Трехсторонней контактной группе, но на Западе о ней не знает практически никто.

Посольства Украины в Германии и Франции организовали целую программу действий. Я приехал с Игорем Козловским, бывшим узником совести в Донецке и Ириной Рябенькой, режиссером фильма об «Изоляции», который как раз был создан в Германии.

В Берлине и Париже я провел ряд встреч с депутатами парламентов, передал списки палачей из тюремной администрации с их личными данными и фото, акцентировав внимание на том, что «Изоляция» — это гуманитарный вызов в Европе, который существует с 2014 года. Я также рассказывал местным правозащитникам и украинской диаспоре, в том числе в Гамбурге и Ницце, что происходит на оккупированных территориях. В обеих странах прошли презентации немецкой и французской версий моей книги «Светлый путь». К слову, в МИД Франции сейчас впервые услышали об «Изоляции».

Кроме того, не так давно состоялся визит и в США: Вашингтон и Нью-Йорк. Сотрудники госдепартамента и конгрессмены уже были в курсе о задержании в Украине экс-коменданта и главного преступника «Изоляции» «Палыча», накануне я общался с американской прессой.

Сейчас мы продолжаем двигаться в рамках этой программы. В следующем году планируются встречи и презентации в Вене, Брюсселе при штаб-квартире НАТО и еще ряде европейских государств.

— Могу только предположить, какой след могло оставить пребывание в «Изоляции» в вашей жизни. А как реагируют те высокопоставленные представители западных стран, с которыми вы общались?

— Рассказы о пытках током или изнасилованиях не являются для них чем-то новым в истории человечества. То есть они понимают, что это все те же самые проблемы, которые существуют по всему миру в рамках локальных конфликтов — в Ираке, Афганистане, Судане. Открытие для них только в том, что теперь это происходит еще и в Европе, на украинском Донбассе.

Они холодно воспринимают такую информацию, жмут руку и заверяют, что постараются сделать все возможное.

— Какова ваша личная цель таких визитов?

— Цели две: тактическая и стратегическая.

Первая заключается в том, чтобы наложить санкции на преступников «Изоляции», данные о которых мы и предоставляем. Ведь, как оказалось, если тот же «Палыч» (Денис Куликовский, экс-комендант тюрьмы), который после всех своих зверств оказался в Украине, свободно жил в Киеве целых два года, то эти люди могут быть где угодно. Нужно понимать, что руководство «Палыча» — это очень богатые люди. К примеру, «Ленин», он же Василий Евдокимов, начальник центра специальных операций так называемого «Министерства госбезопасности ДНР». Эти люди не собираются всю свою жизнь жить в Донецке. Есть и политический момент: если санкции будут наложены, это автоматически даст сигнал России о том, что в США знают о существовании «Изоляции» и отрицать уже будет сложнее.

Стратегически «Изоляция» должна стать проблемой для России на международном уровне, чтобы они были вынуждены ее закрыть. Конечно, они никогда официально не признают, что имеют к ней отношение, соответственно, публичного закрытия не будет. Но во избежание разглашений, подобных моим, и других пострадавших заключенных, вполне возможно, что это место закроют по-тихому, переведут людей в официальные тюрьмы. Для этого необходимо давление на Россию через Госдепартамент и Конгресс США, парламенты европейских стран.

— Многих месяц назад потрясла новость о том, что «Палыч» жил в Киеве 2 года. Известно и о его подельнике из числа бывших заключенных «Изоляции» Евгение Бражникове, который после обмена удерживаемыми в 2019 году и до недавнего времени также находился и свободно перемещался по Украине, не будучи даже задержанным. Почему, на ваш взгляд, такое возможно?

— Это абсолютно абсурдная ситуация. И она стала возможной из-за особенностей функционирования нашей судебной системы.

В СБУ по Бражникову провели следствие и предъявили подозрение. По его делу проходит 9 потерпевших и около 20 свидетелей. Все они говорят одно и тоже – этот человек издевался над заключенными. Он и сам был заключенным, но де-факто являлся частью тюремной администрации и свободно перемещался по «Изоляции», при этом имея мобильный телефон. Все эти доказательства прикреплены к материалам дела. Однако суд посчитал, что угрозы его давления на свидетелей и потерпевших нет, как нет и угрозы бегства, поэтому не принял в отношении него никаких мер пресечения. Бражникова отпустили, отдали загранпаспорт.

Когда же на него завели уголовное дело, первые полгода он просидел под домашним арестом. К слову, изначально судить Бражникова должны были в Покровске Донецкой области. Но нам, как потерпевшим, удалось перенести суд в Киев, где у него нет никаких связей. Он тут же сбежал за границу. Хотя до этого момента рассказывал, что дело развалится прежде, чем дойдет до суда. А если и дойдет, то развалится прямо в суде.

— Вам известно, в какой стране он находится сейчас?

— Он выехал на Лазурный берег, находится в Марселе во Франции. И теперь просит там политического убежища.

К слову, защиты во Франции он просит, будучи обвиняемым в Украине по двум особо тяжким статьям — это жестокое обращение с гражданскими и военными, а также участие в незаконных формированиях.

— Есть ли, в принципе, какое-либо решение суда в отношении него?

— Нет. Суд над ним еще даже не начинался. Дело в том, что, будучи еще в Украине, ни он сам, ни его адвокат не являлись на суд. Адвокат постоянно сообщал, что болеет либо же у него другое параллельное заседание.

Крайний раз судья сделал отвод адвокату и обратился в коллегию адвокатов, чтобы ему сделали выговор. На следующем заседании должен быть другой представитель защиты. Я надеюсь, что удастся провести предварительное заседание, после чего может быть инициирована процедура подачи Бражникова в розыск.

— Когда по плану должно состояться следующее судебное заседание?

— Оно состоится 23 декабря.

— К слову, когда вы были во Франции – вы сообщали об этом?

— Безусловно, я поднял этот вопрос в Париже. На данный момент не могу сообщать о деталях, поскольку это тонкая дипломатическая работа и говорить преждевременно. Я надеюсь, что наш МИД также поможет решить этот вопрос: чтобы Бражникову не дали политического убежища во Франции, объявили в розыск по линии Интерпол и привезли в Украину под конвоем.

— Возвращаясь к «Изоляции» – вы говорите, что Бражников изначально был заключенным и, в то же время, участвовал в избиениях людей. Как это произошло?

— Очень просто. Половина заключенных «Изоляции» – это местные боевики. В буквальном смысле: полковники, майоры, капитаны. Сам Бражников еще со Стрелковым в 2014 году начинал «Русскую весну». У него есть медаль за оборону Славянска. Когда Стрелков сбежал из Славянска в Донецк, все оружие, которое он вывез, разместил на заводе в Донецке, где работал Бражников. После Стрелков сбежал в Россию, а Бражникова спустя некоторое время из-за этого оружия арестовали свои же, бросили на подвал.

Когда Бражников понял, что такое «Изоляция», быстро сориентировался и начал сотрудничать с администрацией, чтобы его не трогали. Вместе с «Палычем» стал «вытягивать» показания и избивать людей, при этом получив 8 лет лишения свободы за незаконное хранение оружия.

Единственный вариант, который ему оставался – попасть по обмену в Украину. И он попал в эти списки. В каком-то смысле его можно понять, потому что сейчас он в Марселе, а в «ДНР» он сидел бы на нарах еще много лет.

— В СМИ можно найти фамилию еще одного фигуранта «Изоляции», который был связан с Бражниковым – это Алексей Кусков. Украина забрала его в рамках обмена из Донецка еще в 2017 году. Известно ли вам что-то о нем?

— Мне бы хотелось узнать… Учитывая, что я писал на него заявление в СБУ. Дело в том, что этот человек вместе с Бражниковым и «Палычем» принимал участие в попытке группового изнасилования. Ночью 2017 года они зашли в нашу камеру. Избили заключенного – Женю Ставцева, который сейчас удерживается в Макеевской колонии. Кусков  Бражников держали его за плечи, подошел «Палыч» и расстегнул ширинку. И хотя самого факта изнасилования в тот момент не произошло, тем не менее, это попытка.

Мое заявление из СБУ попало в полицию, те спустили на какой-то район в Донецкой области, на этом дело заглохло. Я не знаю, где он и в Украине ли он вообще. Может быть, и он тоже сбежал. К сожалению, так работает наша правоохранительная система.

— Что касается самого «Палыча» — чуть выше уже упоминалось о том, что он пробыл в Киеве 2года, но был задержан только в начале этого ноября. Как можно понять, именно вы стали ключевой фигурой, которая этому поспособствовала. Почему так получилось?

— В феврале 2018 года «Палыча» убрали из «Изоляции». Поводом послужило то, что он в очередной раз «переломал» всю тюрьму, включая женские камеры и избил одного из заключенных до такой степени, что у того не открывались глаза. На следующий день, все еще находясь в состоянии алкогольного опьянения, он выгнал людей на улицу и начал избивать. Собственные подчиненные вызвали начальника «Палыча» — «Ленина» из МГБ. Тот бросил «Палыча» на подвал. После он исчез.

Его стали привозить к нам вновь летом 2018 года для пыток в подвале, где он «отрабатывал» кого-то из заключенных и снова куда-то увозили. В конечном итоге, «Палыч» сбежал из Донецка в Россию. Думаю, он понимал, что рано или поздно его свои же и убьют, поскольку он владел огромным количеством информации, да и по горло был в крови. Но и в России его пребывание — вопрос времени, пока не найдет ФСБ.

Когда дело по фигурантам «Изоляции» передали в Красноармейский районнуй суд Донецкой области, я увидел, что «Палыча» в этом деле нет. Я позвонил в полицию, где мне сообщили, что он пересек российско-украинскую границу 23 апреля 2019 года и что судить его заочно не могут, поскольку он в Украине.

Я позвонил Христо Грозеву, расследователю Bellingcat, и сообщил данную информацию. Спустя сутки он ее подтвердил через бывших офицеров СБУ, которые тогда «вели» Палыча. Я не могу разглашать детали, но, как понимаю, именно они и поспособствовали его выезду из России. Не знаю, что в СБУ могли ему пообещать, но, как минимум, жизнь. Около полугода они использовали «Палыча» в своих целях. После что-то произошло, что нам пока не до конца ясно и то, по какой-то причине его отпустили.

Спустя время, после встреч с бывшими СБУшниками, мы нашли того, кто знал, где на тот момент находился «Палыч». Мы обратились в полицию и попросили его задержать. Мы сказали, что не сегодня-завтра получим его адрес, и обратились за обеспечением оперативного сопровождения. В полиции пообещали исполнить, но передали всю информацию СБУ. Они не смогли найти «Палыча», но вышли на нашего информатора. «Прижали» его. Так «Палыч» вновь попал в СБУ, его задержали.

— Складывается ощущение с ваших слов, что «Палыч» полгода «поработал» на СБУ, рассказал нужную им информацию, а после его просто оставили в покое

— Но… вы понимаете, с учетом того, кто этот человек, как он с 2014 по 2019 год круглосуточно, без преувеличения, пытал, убивал и насиловал людей, чтобы он ни рассказал СБУ, не может быть никакой сделки, которая закончится его свободой. Возможна еще какая-то поблажка на суде, например, минус год-два по итогу приговора, но нельзя же его просто отпускать, чтобы он спокойно жил в Киеве. Это невозможно.

— Если ли у вас какая-нибудь информация, где сейчас «Палыч» и что с ним происходит?

— Сейчас с ним активно работает СБУ. Он под арестом и дает показания. Я знаю, что его допрашивают по несколько часов в день. Он располагает таким количеством информации, что его месяцами можно допрашивать, но где конкретно его удерживают, я не знаю.

— Вы как бывший узник «Изоляции«, возможно, слышали о якобы имевшей место попытке украинской стороны освободить заключенных, взяв тюрьму штурмом?

— Я не просто слышал. Мне пришлось объяснять эту ситуацию в Париже, потому что даже там задают эти вопросы.

Люди, которые рассказывают якобы о штурме, который они хотели предпринять в 2019 году, не понимают, что такое «Изоляция». И в этом их большая проблема. Штурм не возможен ни с точки зрения человека, который там сидел, ни технически. Вокруг минные поля, необходимо завести группу спецназа на оккупированную территорию, вероятнее всего, через Россию. Необходимо оружие, и оно должно быть уже подготовлено в тайниках в Донецке. Это значит, что должен быть свой человек. После захода группа должна разместиться в городе, потому что штурмовать «Изоляцию» сразу с автобуса невозможно. Дальше, необходимо, как минимум, несколько дней вести наблюдение за тюрьмой, потому что время от времени там проводятся тренировки спецназа МГБ. Сегодня там может быть 5 человек, завтра 25 и все вооружены.

Как бы парадоксально это ни звучало, но «Изоляция» — самое незащищенное место несвободы в Донецке. Это огромная территория бывшего завода. Часть ее просто выходит на частный сектор, там нет даже забора и стоят только сигнальные растяжки. Более того, сотрудникам тюрьмы даже в голову не может прийти, что кто-то вообще может добровольно зайти на территорию. Остальная часть обнесена забором и есть 2 блокпоста. То есть — теоретически осуществить штурм ночью, когда остается только дежурная смена, возможно.

Но люди, которые рассказывают эти сомнительные истории о штурме, не понимают, кто сидит в «Изоляции». Например, вы открываете 8-ую камеру, там сидит 20 человек, все в гражданской одежде. За 28 месяцев моего пребывания в тюрьме не было ни дня, чтобы я не сидел с кем-то из боевиков. Рядом может сидеть полковник 3-ей бригады, майор 1-ой бригады, пару бывших МГБшников, несколько перевозчиков, которые находятся там неделю и не понимают, что происходит, думая, что завтра их жена оттуда вытащит. В остальном есть 2-3 человека с проукраинскими взглядами, такое же количество тех, кто действительно имеет отношение к украинским спецслужбам и еще кто угодно, даже бизнесмены там могут сидеть, из которых делают «шпионов». Представьте ситуацию: открывается дверь, перебита вся охрана, заходят люди в балаклавах и говорит – пошли… Как вы будете разделять этих людей, кто боевик, а кто просто перевозчик? Плюс есть подвал, где вообще не понятно количество заключенных. Опять же, когда инициаторы штурма говорят, что собирались освободить 51 заложника, это что – автобусный тур? Ну… тогда нужно 2 автобуса. Как вы собираетесь их вывозить, и кто из них согласится с вами пойти, включая три женские камеры.

Более того, господин с позывным «Лермонтов» (настоящая фамилия – Михаил Николов), который якобы должен был участвовать в этой спецоперации, как-то в интервью сказал, что после штурма группа собиралась еще и взорвать в «Изоляции» все склады с боеприпасами. Учитывая, какое количество боекомплектов там находится, снесло бы часть района. И дело даже не в этом, потому что ведь смысл таких операций как раз в тишине. Через 10 минут после взрыва весь Донецк будет оцеплен, будут перекрыты выезды из города.

То есть все это — сценарий низкопробного боевика. И цель этих людей состоит не более, чем в попытке «шатнуть» Офис президента на фоне всех историй с «вагнеровцами», «Палычем» и т.д. Они играют на эмоциях, чтобы сказать, что у президента очередная «зрада», мол «они готовили, а Зеленский все отменил». Безусловно, сегодня есть вещи, за которые можно критиковать власть, но не нужно превращать судьбы людей в рекламную историю.

«Изоляция» – это судьбы. Там действительно жестоко пытают и насилуют. Но именно это и не дает права рассказывать абсолютную чушь людям, которые просто не осведомлены о деталях этого места.

— Вы, как бывший узник «Изоляции» вернулись в Украину по обмену в 2019 году. Собственно, вопрос обмена и освобождения людей с оккупированных территорий уже долгое время является одним из главных в Трехсторонней контактной группе. На ваш взгляд, возможен ли механизм, который препятствовал бы боевикам попадать в Украину в рамках обмена?

— Последний обмен состоялся в апреле 2020 года. Украина тогда забрала 20 человек. Трое из них уже под судом. Боевики отдают непонятно кого — таких, как Бражников. Но мы не можем их не забирать. Когда СБУ им говорит – это же ваши боевики и мы не желаем их забирать, они отвечают: тогда вы не получите Асеева, Иванова, Петрова и других, кого запрашиваете. Или вообще ничего не будет. И мы не можем избавиться от этой практики.

Более того, со мной сами связывались бывшие боевики, отсидевшие в «Изоляции». Они спрашивали, каким образом можно попасть в обменный фонд. Уверяли, что не причастны к насилию, а, например, просто открывали-закрывали шлагбаумы, но свои же им дали по 15 лет. При этом они сразу вспоминают, что являются гражданами Украины. Я спрашиваю: вы ничего не перепутали?

То есть, нет никакой гарантии, что при следующем обмене нам вновь не отдадут таких военных преступников. Это ударит еще и по имиджу нашей страны, потому что мы их забираем, а после они выезжают во Францию и просят там убежища. Может начаться международный скандал – а как так получается, что эти преступники из Донецка попадают в Марсель?

— На ваш взгляд, сколько в ОРДЛО может в действительности еще удерживаться людей с проукраинскими взглядами, которых обвиняют, например, в шпионаже и т.д.?

— По официальным данным в так называемых «республиках» удерживают 301 человека. Из них четыре десятка – военные, остальные – гражданские. Но я уверен, что эта цифра намного больше, потому что до сих пор есть такие места, как «Изоляция», бывшие помещения СБУ, подвалы и их много.

— Много?

— Да, и они функционируют. В подвале МГБ на Шевченко, 26, где я провел первые полтора месяца, содержатся люди, и в Ленинском районе возле телецентра. Только по Донецку масса этих неофициальных мест, а еще Макеевка, Харцызск, Луганск… Но очень сложно сказать, какое количество людей там может находиться.

На практике люди, которые получают политические статьи – это шпионаж, экстремизм, терроризм очень часто не имеют вообще никаких взглядов. Я сидел с людьми, у которых забрали бизнес в центре Донецка. А как это можно сделать? Только дав статью «шпионаж» и, как они это называют, «национализировать» имущество. Или те же перевозчики, которых делали «террористами», подбрасывая им тротил в машину, пока они переезжали через блокпосты, после обвиняя их в связях с СБУ. Поэтому именно проукраински настроенных, которые попадали бы за посты в соцсетях на самом деле не так уж и много.