План
1. Мы любим играть в игрушки
2. Мама отвлекает от боли
3. Как я играла в парикмахера
4.Вывод на всю жизнь
В детстве все дети любят играть в игрушки, в героев мультфильмов, в профессии, в «войнушку» и дочки-матери. Немного фантазии и стул превратится в самолет, обрывки бумаги в деньги, а мамин халат в плащ волшебника.
Когда мне было 5-6 лет я тоже любила играть во врача, ветеринара и даже кондуктора. Теперь мне 10 лет. Я попала в больницу, у меня сильно болел живот. Моя мама рассказала смешной случай из моей жизни, чтобы отвлечь меня от боли. Рассказала о том, как я осваивала профессию парикмахера. Я смеялась тогда до слез и совершенно забыла про боль.
На день рождение мне подарили много разных игрушек. На следующий день я решила стать парикмахером. Сестра была дома, а родители ушли в магазин. Я закрылась в комнате и стала играть. Моя старшая сестра услышала жалкое мяуканье нашего кота Тимофея. Она приоткрыла дверь в мою комнату. Кот выбежал из комнаты словно пуля. Я стояла в мамином халате и туфлях на каблуках и с ножницами в руках. Моя челка была отстрижена под корень, а на кровати сидели несчастные куклы с отстриженными волосами. Сестра посмотрела на кота и увидела, что его усы тоже были отстрижены.
Тогда папа взял с меня обещание играть в профессии «понарошку». А я сделала для себя вывод: чтобы работать по профессии, нужно сначала получить необходимое образование. Я это запомню на всю жизнь!
Смешной случай из жизни сочинение 5 класс
План
1. Моя заветная мечта
2. Кот забежал в нашу квартиру
3. Встреча двух котов
4. Странное обстоятельство
5. Два брата встретились
Я всегда мечтал о том, чтобы у меня в доме было много животных – кошка, хомячки, собака. Однажды родители подарили мне мягкого комочка, который вырос в огромного красивого кота-британца Гарри. Я всегда думал, что коту скучно и одиноко одному в квартире целый день. Как же мне хотелось заиметь еще одного мурчащего друга! Но мечта оставалась мечтой!
Однажды в нашей семье произошел смешной случай. Об этом я хотел рассказать в своем сочинении. Это было в начале марта прошлого года. Было раннее утро и мои родители ушли на работу. Я собирался в школу и открыл входную дверь, чтобы выйти. Мимо меня в квартиру прошмыгнул кот, похожий на Гарри. Кот бросился в мою комнату под кровать. Я был удивлен этому обстоятельству. Ведь всю ночь наш кот носился по квартире и только утром успокоился. «Наверно он выскочил, когда родители выходили из дома» – подумал я.
Уже почти вечером я вернулся домой. Кот встречал меня в прихожей, потягиваясь после сна. Как обычно громко мурчал. Я крепко прижал его к себе. Я прошел в комнату и увидел, что из-под моей кровати вылезает кот- британец голубого окраса. Его глаза выдавали испуг. Это был Гарри? Но тут мой взгляд упал на дверной проем и там тоже сидел кот, мой Гарри. На секунду мне показалось, что у меня двоится в глазах! Передо мной были два совершенно одинаковых кота! Я не мог в это поверить!
Вдруг коты начали шипеть друг на друга, а затем началась настоящая кошачья драка. Только тогда я пришел в себя. Как хорошо, что в это время мама пришла с работы. Мы с ней пытались развести по разным комнатам воинствующих котов, до выяснения этого странного обстоятельства. А позже оказалось следующее. Соседский кот Артур выбежал из квартиры этажом выше и с перепугу бросился в первую попавшуюся дверь. Соседи искали кота целый день и уже развесили объявления о пропаже. Но самое интересное что Гарри и Артур оказались родными братьями, оба родились 17 июля 2014 года от кошки-мамы Сони.
Вот так произошла встреча родных кошачьих душ. Хотя и братьями оказались коты, но животный инстинкт взял свое. Они увидели друг в друге не родственников, а конкурентов. Мне сразу вспомнилось стихотворение С.Я. Маршака, который мне в детстве читала мама вслух:
Жили-были
Два кота –
Восемь лапок,
Два хвоста.
Подрались между собой
Серые коты.
Поднялись у них трубой
Серые хвосты.
Бились днем и ночью,
Прочь летели клочья.
И остались от котов
Только кончики хвостов.
Видите, братцы, Как опасно драться?
Смешной случай из жизни сочинение 6 класс
План
1. Едем в Сукко
2. Отличное времяпровождение на море
3. Пора домой
4. Прощание с морем в шторм
Что может быть лучше всего летом? Конечно же, поездка к морю! Мечта продлить короткое северное лето осуществилась! В этом году мы с мамой решили отдохнуть на побережье Черного моря в поселке Сукко Анапского района. Посёлок располагается в долине реки Сукко и окружён горами. Именно здесь начинаются Кавказские горы. Мама выбрала поездку в Сукко из-за того, что в воздух в нем наполнен ароматами смол сосны и можжевельника. Она говорила, что такой воздух поможет нам укрепить иммунитет и меньше болеть простудными заболеваниями.
Добирались до Анапы мы на поезде, а потом еще несколько километров на автобусе. И вот мы на Черном море! Две недели стояла отличная погода. Море было очень ласковое, а солнышко теплое и ясное. Мы приятно проводили время: купались и загорали, ездили на экскурсии по местным достопримечательностям, объедались местными фруктами. А еще вечерами мы любили сидеть на пляже и смотреть на волны, любовались красивым закатом солнца. Все было здорово! Но отпуск подошел к концу и нужно было отправляться домой.
В последний день перед отъездом на море разыгрался шторм. Купаться было запрещено. Мама расстроилась и тогда я предложил ей сходить на побережье, чтобы попрощаться с морем и сделать красивое фото с волнами на память. До отъезда оставалось всего несколько часов. Мама принарядилась в белый сарафан и уложила волосы в прическу. Всю дорогу до пляжа мама настоятельно просила меня не подходить близко к воде и не портить ей прическу брызгами водой. Я обещал быть послушным.
На пляже мы увидели, как огромные волны высотой почти два метра разбивались о каменистый пляж. Я знал, что шторм на море одно из захватывающих и опасных природных явлений. Отдыхающих предупреждали спасатели о соблюдении правил безопасности. Люди расположились на берегу и отдыхали. Вдруг из-за туч выглянуло солнце. У нас могут получиться отличные фотографии на память.
Мы повернулись к морю, чтобы запечатлеть красоту волн….. Но вдруг огромная волна сбивает нас с ног и отшвыривает на отдыхающих. Мы были с ног до головы мокрые и украшены темно-зелеными водорослями. Посмотрев друг на друга, мы стали хохотать до слез. Смеялись с нами и отдыхающие, которые помогли нам собрать разбросавшие волной вещи. А спасатели предупредили о том, что необходимо отойти на более безопасное расстояние. Мы еще долго вспоминали этот смешной случай и смеялись с мамой взахлеб. Вот так мы попрощались с морем и это были незабываемые впечатления. Я обязательно вернусь еще туда!
Я – выпускник гимназии 2011 г.
В этой школе я с самого раннего детства. Лет с трех мама брала меня к себе на уроки. Я всегда с восхищением смотрела на одиннадцатиклассников, они мне казались такими взрослыми, такими умными. И вот я уже сама выпускница гимназии. Оглядываясь на прожитые годы, я могу с уверенностью сказать, что это была чудесная школьная жизнь. В ней было все: и горести, и радости, и победы, и поражения. Но никогда меня не покидала мысль о том, что я учусь именно в гимназии, я горжусь тем, что я учусь в гимназии.
К гимназии и гимназистам всегда было особое отношение. Это всегда самые образованные, самые воспитанные, самые аккуратные ученики. Первые во всем. В нашем городе к нашей гимназии тоже особое отношение. Чаще всего нам завидуют или относятся недоброжелательно. Но это не мешает нам любить свою школу и поддерживать ее высокий статус. Первая школа. Это значит, что мы всегда и во всем должны быть первыми. Это какой-то особый перфекционизм – не для себя, а для своей школы. Если не мы, то кто же? А с какой гордостью в начальной школе мы носили голубенькие значки гимназиста!
В этих стенах прошла вся моя сознательная жизнь. Правду говорят, что мы начинаем что-то ценить лишь тогда, когда потеряем. С какой грустью и снисходительной улыбкой мы сейчас смотрим на тех, кому до выпуска осталось несколько лет. Они уже устали учиться, вставать рано утром. Они не понимают, что на самом деле у них есть. У них впереди еще целая школьная жизнь, сложная, но интересная! Мы начинаем ценить школу только сейчас, когда впереди замаячили экзамены и выпускной вечер.
Для меня «выпускник гимназии» – это больше, чем просто «выпускник». Я горжусь тем, что я – выпускница гимназии 2011 года!
Гляденцева Полина, выпускница 2011 г.
«Я горжусь своей гимназией»
Я люблю свою гимназию и горжусь ею. Люблю учителей, какие бы они строгие ни были, люблю классы, спортивный зал, коридоры. Горжусь победами гимназии, тем, что во время войны она устояла. Горжусь тем, что именно из моей гимназии вышли пять Героев Советского Союза. Моя гимназия сыграла и играет важную роль в жизни моего города как в мирной жизни, так и во время войны.
Авторитет гимназии приносят её ученики. Они занимают различные места в конкурсах, получают медали, грамоты, кубки.
В моей гимназии преподают прекрасные учителя, которые тоже участвуют в областных, городских конкурсах. Некоторые учителя имеют звание « Заслуженный учитель России», «Отличник народного просвещения», «Учитель года». Не каждая школа столицы может похвастаться такими результатами, такими учителями и учениками. Я горжусь своей гимназией!
Демошенков Дмитрий, выпускник 2011 г.
МОЯ ГИМНАЗИЯ – МОЙ ДОМ
В этом году моей любимой школе исполняется 100 лет. В это время я буду ученицей 11 класса. За эти 10 лет я очень привыкла к школе, учителям и одноклассникам. Я была во многих других школах, но там все совсем не так, как в нашей, и чувствуешь себя там очень неуютно. Наверное, на самом деле в родном месте и стены помогают.
Гимназия – это школа, в которой хочется учиться. Войдя в этот храм науки, чувствуешь доброту, тепло, любовь. В нашей школе не только учат, но и воспитывают, помогают, наставляют. Благодаря этому за время своего обучения здесь я получила огромный жизненный опыт. Практически на всех уроках мне интересно. С некоторыми учителями сложились очень хорошие отношения, которые для меня представляют большую ценность. К преподавателям всегда можно обратиться за помощью, причем даже не по школьным вопросам.
Школа – это, конечно же, одноклассники. Со многими из них я провожу время и вне школы. Последние два года мы отмечаем вместе новый год, летом ездим на дачу. И мне очень не хочется с ними прощаться. В начальном и среднем звене мы не так хорошо общались, как сейчас. В Гимназии проходит много праздников, вечеров и спортивных мероприятий. Это КВН, День Учителя, Новый год, День Гимназиста, День Победы, День здоровья и др. Получилось так, что в большинстве из них я принимала активное участие. И думаю, что именно такие коллективные мероприятия помогают сплочению классного коллектива. Мне очень нравятся такие мероприятия, хотя и подготовиться к ним иногда бывает трудно. Также я занимаюсь танцами в коллективе «Грация» на базе школы. На репетициях мы часто остаемся до вечера, и тут я вижу совсем другую школу: в ней нет учеников, бегающих по коридорам, крика, смеха. Это уже совсем другой мир, другая школа, и даже немного непривычно видеть её такой.
Совсем скоро я окончу школу, но я так привыкла к учителям, к одноклассникам, к самой Гимназии и ко всему, что в ней происходит, что мне совершенно не хочется уходить. Это не только моя родная школа, мой дом, это еще и моя маленькая жизнь. Я бы хотела, чтобы в ней всегда сохранялся тот особый дух, который царит сейчас.
Зиньковская Юнона, 11 класс
В этом году я оканчиваю школу, и я рада, что все 11 лет проучилась в гимназии №1. Я горжусь своей школой и считаю, что она лучшая в городе, ведь на протяжении уже 100 лет она показывала только высокие результаты. В гимназии преподавали и преподают только высококвалифицированные учителя, и дети получают хорошие и качественные знания.
В 2000 году, когда пошла в 1 класс в гимназию, я, конечно, еще не знала, какая это школа. Но сейчас, проучившись 11 лет в ней, поняла, что мне бы не было так комфортно учиться в другой какой-нибудь школе, как в гимназии. Мне нравится и атмосфера, которая царит в школе, и люди, которые преподают и учатся в ней. Многие ученики с радостью переходят в нашу школу из других школ, думают, здесь им будет лучше. И нисколько не ошибаются!
Я живу далеко от гимназии, рядом есть школа №6, но я рада, что учусь в гимназии, и расстояние уже для меня не проблема.
Наша гимназия имеет много дипломов, которые украшают стены 1 этажа. На втором висят стенды с фамилиями медалистов. Когда я была маленькой, то очень хотела, чтобы и моя фамилия была среди них. Я горжусь тем, что учусь в школе, которая славится многими знаменитыми людьми, хочется, чтобы в будущем она смогла гордиться и мной.
Я играю в сборной команде девушек по баскетболу гимназии № 1. И играть за родную школу для меня большая честь. В этом году наша команда принесла гимназии 1 место в городских соревнованиях по баскетболу. Для меня это большая радость.
Мне не хочется расставаться с гимназией, которая стала для меня родной. Я вернусь сюда через время и, думаю, не раз еще. В моем сердце любимая школа оставит свой след. Я буду помнить ее всегда. Желаю своей гимназии не опускать высокую планку и оставаться такой же лучшей, первой!
Зурначева Ника, выпускница 2011 г.
Школа это мир, целый мир –
мозаика историй,
вспышки ярких чувств,
фейерверк – прикольный сериал.
Школа – это мир.
Мир любви, мир слез,
мир чувств, мир грез.
Мир, в котором был каждый,
Из которого уходят однажды.
Эти строчки стали для меня очень близки. Школа для меня есть семья.
В этом году моей семье исполняется век. За это время стены этого заведения стали родными для тысячи людей. Вот уже на протяжении долгого времени успешно управляет этой дружной семьей – Ирина Михайловна Перунова. Родной наш директор, который помогает каждому гимназисту чувствовать себя нужным, любимым ребёнком в нашем коллективе и найти себя во взрослом мире. Мы – гимназисты номер один, и мы гордимся этим. Уже век стены нашей школы выпускают добрых, воспитанных, отзывчивых людей, среди которых пять героев Великой Отечественной Войны.
Я люблю свою школу, люблю каждый уголок, каждый сантиметр всей душой, люблю так, как только возможно любить. На протяжении моей жизни в гимназии, точнее не в гимназии, а с ней, с ней по одному пути с общими желаниями, целями – я почувствовала, что такое первые пятёрки и двойки, первая дружба и любовь, ни с чем не сравнимое чувство адреналина, когда в дождливый осенний день забываешь сменку дома. Любимая школа, ты видела многое на своем веку, ты видела радость первоклашек первого сентября, слёзы старшеклассников на последнем звонке, мир чувств учеников. И в твой юбилей я хочу пожелать тебе, любимая школа, побольше талантливых и трудолюбивых учеников, с юбилеем тебя любимая, родная…
Игнатова Василиса, 10 класс
Я горжусь своей гимназией
В этом году я заканчиваю гимназию и, конечно же, горжусь этим. Наша школа – одна из лучших в городе, ведь недаром она носит звание гимназии №1. Здесь дети не только получают хорошее образование. Из каждого ученика здесь делают прежде всего человека – человека доброго, ответственного, который сможет дальше легко идти по жизни. В нашей гимназии работают высококвалифицированные учителя, одни из лучших в городе.
Из истории гимназии я узнала, что у всех гимназистов была специальная школьная форма, отличающая учеников этого образовательного учреждения от всех остальных. И эта традиция сохранилась по сей день.
Только в нашей школе учились пять(!) героев Советского Союза, чем не похвастаться ни одна другая школа в нашем городе.
В этом году моей гимназии исполняется 100 лет. За 100 лет жизни она получила много наград, и ученики, и учителя продолжают приносить славу своей школе, участвуя во всевозможных конкурсах и олимпиадах.
Я горжусь тем, что я – выпускница юбилейного года гимназии, и хочу пожелать ей всегда и во всём оставаться первой.
Карпенко Света, выпускница 2011 г.
За что я люблю свою школу?
В гимназии № 1 я учусь недолго, только первый год. Однако даже за такой сравнительно небольшой период я успела полюбить эту школу и могу назвать ее своим домом.
Я люблю свою школу за те знания, которые она дает. Эти знания очень многообразны и объемны, и в дальнейшем они помогут выбрать и освоить определенную профессию и найти свое место в жизни.
Я очень люблю учителей, которые работают в этой школе. Они действительно учат; только они могут объяснить свой предмет так, что весь материал становится понятен. Но, кроме того, что они хорошие учителя, они еще и замечательные люди. К ним можно обратиться с любой проблемой и быть уверенным, что тебе помогут.
Один из таких учителей – наш классный руководитель Коваленко Елена Александровна. С первых дней пребывания в школе я чувствую заботу и внимание с ее стороны. Она легкий и открытый человек. Я очень рада, что попала в ее класс.
Со школой у меня связаны самые лучшие воспоминания, все интересные и веселые моменты, которые произошли со мной в этом учебном году. Они надолго остаются в памяти, их приятно вспоминать, они вызывают только радость.
Но самая важная причина, почему я люблю свою школу – это ученики, которые в ней учатся. И, главным образом, это мои одноклассники. Среди них я нашла отличных друзей, верных товарищей. Я знаю, что могу рассчитывать на них, как и они могут рассчитывать на меня. Они всегда поддержат в трудную минуту, не дадут пасть в отчаяние. У меня самый дружный и веселый класс, который всегда найдет выход из любой ситуации. Мои одноклассники очень понимающие, они быстро развеселят, если грустно, и помогут, если есть проблемы. Я знаю, что лучше класса, чем мой, мне не найти.
Школа занимает довольно продолжительный период жизни человека и влияет на формирование в нем личности. Поэтому очень важно то, как она развивает человека. Моя школа развивает самые лучшие качества: честность, ответственность, целеустремленность, уважение. Она помогает воспитать в человеке все самое лучшее, что в нем есть, помогает установить его характер, направить все его силы и стремления в нужное русло. Моя школа дает право на ошибку, учит не опускать руки, если что-то не получается, а пробовать дальше. Она воспитывает в человеке Человека. Вот за что я люблю свою школу.
Карпова Жанна, 11 класс
Я выпускник гимназии 2011
Гимназия – это поистине великая школа, в которой и преподают очень талантливые, интересные люди.
Обучаясь 11 лет в гимназии, могу сказать одно: было и хорошее, было и плохое, но все это меркнет перед тем, что мой класс – это моя семья, которая скоро разлетится, как парашютики одуванчика. На протяжении этих 11 лет ты думаешь: «Быстрее бы выпуск, и…»- да, и я думала так же, но в 11 классе ты, сам того не замечая, прирастаешь все сильнее и сильнее к классу, и даже те люди, с которыми ты не общался, становятся частью тебя, и желание быль с классом становится все сильнее.
Что пожелать следующим выпускникам?
ВЕРЫ В СЕБЯ! Это – ГЛАВНОЕ!
Чтобы каждый боролся за то, что ему по душе, за то, над чем он работает много времени и во что вкладывает много сил. Чтобы желание и стремление оказались сильнее слабости, препятствий и лени.
Также единства, побед, – огромного рывка вперед по жизненной лестнице, которая так шатка и коварна.
Гимназии я бы пожелала талантливых учеников. Чтобы гимназисты с энтузиазмом приходили в спортивные секции, занимались танцами и музыкой, увлекались самоуправлением и заявляли о себе, как личности.
И в конце я хотела бы сказать: я горжусь классом, горжусь любимой всеми ИННОЙ ЮРЬЕВНОЙ и нашей Гимназией, которая дала нам так много! Жаль, что мы понимаем это так поздно…
Коновалова Екатерина, выпускница 2011 г.
Все главное в судьбе человека начинается со школы. То, кем ты станешь в последующей жизни, во многом зависит от того, каким ты был в школьные годы.
Я учусь в замечательной гимназии № 1 города Красный Сулин. Я уверена, что именно эта школа сможет воспитать и научить.
Наша гимназия в этом году празднует юбилей – 100 лет. В это трудно поверить: она кажется такой живой, юной и веселой! Но вместе с тем наша alma mater годами хранит опыт и мудрость поколений. В нашей школе самые лучшие учителя: строгие, но справедливые, заботливые, всегда за нас переживающие…
Я люблю свою школу. В ней училась моя мама и старшая сестра, преподавали мои бабушка и дедушка. Сейчас моя мама работает учителем информатики в гимназии. С детства я любила ходить с сестрой в летний школьный лагерь и ждала, когда же придет мой черед идти сюда с портфелем на плечах.
Теперь я учусь в гимназии уже девятый год, я сроднилась с ней. Здесь мои друзья, мудрые учителя, здесь я открыла свой внутренний мир. Школа – мой родной дом, она дает мне не только ценные и необходимые знания, но и ничем не заменимый жизненный опыт. Она готовит нас к новой интересной жизни.
В школе проходят лучшие годы моей жизни – юность. И часть ее я отдаю своей школе. Я рада, что моя юность проходит здесь!
Мамеишвили Полина, 10 класс
Моя гимназия – мой дом.
Все главное в судьбе начинается со школы. Я убеждена: каким ты будешь в школьные годы, таким ты станешь в последующей жизни. Я учусь в замечательной школе Гимназия № 1. Здесь самые лучшие учителя. Я думаю, что не каждый человек сможет каждый день находить общий язык с чужими для него детьми, которые впоследствии становятся для него родными, и дарить им свою любовь, заботу и доброту.
Я учусь в 10 классе и очень сильно люблю свой класс. Наш классный руководитель – Коваленко Елена Александровна, которую мы ценим и уважаем. С классом мы часто устраиваем праздники, такие как 23 февраля, 8 марта, Новый год и т.п., а также вместе посещаем театры, кинотеатры и ездим на каток. И все эти прекрасные моменты проходят вместе с нашим любимым классным руководителем.
Школе, в которой я учусь, скоро будет 100 лет. Но мне кажется, что ни одна новая школа не может передать такую доброту и тепло, которые излучают стены моей школы, годами хранящей звонки перемен, громкие возгласы и смех учеников, строгие, но правильные наставления учителей…
Школа дает не только знания. Она дает ничем не заменимый жизненный опыт. Она готовит нас к новой интересной жизни, как заботливая и добрая мать, не требуя ничего взамен. В школе проходят лучшие годы моей жизни – это юность. Здесь я открываю свой внутренний мир, познаю свое внутреннее « Я». Школа – мой второй дом, и каждый раз я прихожу сюда с улыбкой и хорошим настроением.
Я очень благодарна школе за то, что в ее стенах я учусь, благодарна учителям, которые учат меня, моих одноклассников и друзей уже на протяжении многих лет, а также благодарна родителям, которые отдали меня именно в эту школу. Я очень сильно люблю свою школу и никогда не забуду все то, что было в ней, и все то, чему она меня научила.
Нагих Мария, 11 класс
Сочинение о школе, в которой я училась…
Самые лучшие годы проходят в школе. Мы приходим в школу детьми, проживаем ее подростками, а уходим юношами и девушками. Так хотелось ее скорее закончить, и очень жаль было расставаться, понимая, что теперь ты отправляешься во взрослую жизнь, где больше ответственности и соблазнов, не всегда хороших. А взрослые игры гораздо жестче и коварнее.
Школьные годы не забываются, а наставления лучших преподавателей не раз помогают нам в жизни.
Когда преподаватель любит свой предмет, он преподносит его так, что, даже если потом не становишься химиком, математиком или филологом, понимаешь, что знаешь этот предмет, может быть даже лучше тех отличников, которые его просто зубрили.
Я никогда не считала себя отличницей, но была удивлена, что знала больше своих ровесников. В тот момент я поняла, что училась в очень неплохой школе. Правда, на экзаменах в МГУ я столкнулась с тем, что школа не готовит нас в такие вузы, но в ней есть потенциал…
Уже и мой сын учится в гимназии… Программа стала сложнее, и хотя старший сын вряд ли будет учиться в МГУ, но уровень его подготовки все –таки не плох, несмотря на то, что учебе он уделяет не слишком много времени.
Мой младший сын именно из-за качественного подхода педагогического коллектива к образованию пойдет в гимназию. Уже сейчас он неплохо читает, считает, и я знаю, что в гимназии у него не отобьют охоту узнавать что – то новое, интересное, что его научат дружить, жить в коллективе, развиваться физически и духовно.
Самсонова Лариса Александровна,
выпускница и представитель родительской общественности
«За что я люблю свою школу»
Свою школьную жизнь я начинала с маленького учебного заведения, находящегося в моём поселке. Затем я перешла в городскую школу, считавшуюся на тот момент самой престижной, но, к сожалению, не нашла общий язык с одноклассниками. Всё было неприятно, мне казалось, что я находилась в лицемерии и тщеславии лишь потому, что была неприязнь к сверстникам. И вскоре, перейдя в гимназию, я обрела настоящих друзей и одноклассников, на которых в любой момент могу положиться.
Уже когда прошёл практически год в новой школе, я могу написать о том, за что я её люблю. Для меня гимназия стала вторым домом. Только вхожу в здание школы, и чувствую прилив сил и успокоение. Одноклассники, которых я встречаю с утра, начинают шутить, и казавшееся сонным утро проходит незаметно. Бывали обиды и даже ссоры, но эти маленькие моменты быстро забывались, как только кто-нибудь попросит прощения. Только ребятам можно сказать: «А помнишь?!», и тема вновь начинает развиваться. Когда одноклассники говорят, что устали от школы и надоело учиться, я не верю: на каникулах начинаем скучать друг по другу. Все эти мелочи имеют для меня большое значение в моей школьной жизни. Я люблю свою школу и рада, что учусь в ней. Здесь я открыла свой внутренний мир, познала своё внутреннее “Я”.
О наших учителях я могу сказать только самые хорошие слова, потому что все они люди творческие. Они не ограничиваются рамками учебника. И на уроке мы не просто ученики и учителя, а собеседники. И, наверное, коллектив в школе дружный, потому что все уважительно относятся друг к другу. Не только ученики к учителям, но и они к нам. Большинство учителей в моей школе демократичны, а это означает, что есть надежда на то, что твоя точка зрения будет выслушана. Не обязательно принята, но выслушана, что уже очень важно. Наши учителя отдают каждому школьнику частичку своей души, стараются передать от себя как можно больше знаний.
За что я люблю свою школу? Не только за высокий уровень знаний и продуманную организацию обучения, я считаю, что у нас самое правильное отношение к ученику – как к самостоятельной личности; только тогда, когда перед человеком есть выбор, он может научиться делать его правильно. Педагог может лишь поделиться своим опытом, объяснить что-то, посоветовать, но он никогда не кричит и не требует (как зачастую это бывает в вопросах дисциплины и т.п. в других школах).
Школа – это замечательное время жизни человека. Воспоминания о ней остаются самыми светлыми. Иногда я смотрю на первоклашек, и мне так хочется вернуть время и вновь поступить в начальную школу. Я очень люблю свою школу и, наверное, мне будет очень грустно расставаться с ней.
Торопкова Маргарита, 11 класс
Я горжусь своей гимназией!
Вот и прошло 11 лет. Наступила очередь нашего класса выходить во взрослую жизнь. Все это время учителя дарили нам свою ласку, добро, знания. Я им очень благодарна за это. Они воспитывали нас, делали сильнее, помогали пережить трудности. И я восхищаюсь тем, что они, несмотря ни на что, мужественно выполняли свой долг. Я горжусь своей гимназией! Она многое перенесла за эти 100 лет: и войну, и смену власти. Но она выстояла и продолжает воспитывать одаренных и умных детей.
В период с 1960 по 2010 г. гимназия выпустила более 70 золотых медалистов и более 50 серебряных. Это доказывает, что в ней всегда учили и преподавали очень сильные учителя. Я горжусь тем, что я оканчиваю эту школу. И желаю ей светлого будущего!
Цымбалова Лена, выпускница 2011 г.
«Я – выпускник гимназии 2011»
Мы пришли в гимназию детьми. И вот, спустя 11 лет, мы в двух шагах от взрослой жизни. Очень сложно говорить о чем-либо, когда действительно есть, что сказать. Сложно говорить о чувствах к родным стенам, о человеке, который стал дня нас второй мамой. Я не помню свой первый звонок, но помню улыбки, которые встречали нас в гимназии. В этом году моя школа стала старше на год, ей 100 лет! Наша классная мама научила нас быть людьми, научила чувствовать и понимать друг друга. Гимназия подарила знания, друзей, первую любовь и первые потери…
В голове так много мыслей, но ни одна из них не ложится на бумагу. Знаете, как-то и не хочется много говорить о гимназии-старушке: несмотря на столь солидный юбилей, она молода – душа-то её не стареет! Просто хочется пожелать всем тем, кто учится и будет учиться в моей школе: не торопитесь убегать со школьного двора, не торопитесь вставать из-за парты, не торопитесь взрослеть!
Так хочется переживать испытанные здесь чувства снова и снова, но второго шанса нам, к сожалению, уже никто не даст… Я не прощаюсь, а всего лишь говорю родной школе: «До свидания!»
Черноусова Мария, выпускница 2011 г.
Я горжусь своей гимназией!
Гимназия… Моя Гимназия!! Да, именно моя!! Для меня Гимназия – это не просто учебное заведение, а дом. Здесь я провела большую часть своей жизни. С 3 лет я каждый день пребывала в уютной лаборатории кабинета физики. Там я «осваивала» действия механизмов разных приборов.
Потом я пошла в первый класс…. Моим первым учителем стала Прокудина В.А. Со слезами радости на глазах я вспоминаю о том счастливом времени!!…. К тому же в начальной школе я начала ходить на танцы, которые стали неотъемлемой частью моей жизни.
В пятом классе нашим классным руководителем стала И.Ю. Спиридонова. Она компетентный педагог и очень хороший человек. Для нас она стала второй мамой. Обучаясь на средней ступени школы, мы сблизились со многими учителями. Учителя у нас замечательные! Такому педагогическому составу может позавидовать любая другая школа.
Я никак не могу не сказать о моём классе: класс у меня самый лучший!! Я очень люблю каждого из своих одноклассников: они стали для меня такими родными! Кроме того, наша гимназия славится спортивными достижениями: наши спортсмены лучшие в области!!
В заключение хотелось бы сказать: моя Гимназия – самая лучшая школа!! Я по-настоящему горжусь ею!!
Шумайлова Алина, выпускница 2011 г.
Комментарии
Сочинение ученицы 11 класса Карасёвой Светланы
на тему
«Любимый учитель»
(с 1 по 4 класс – учитель Бутримова Светлана Викторовна)
Вы наш учитель,
Вы наш кумир,
Ведь только с Вами
Познаём мы мир.
Учитель! Ни для кого не секрет, что эта профессия самая важная, самая нужная и самая прекрасная. Кто открывает детям «маленькую дверь в большой мир»? Учитель! Кто помогает пройти таинственный путь к знаниям? Учитель! Кто создаёт в детской душе запас душевного тепла на всю жизнь? Конечно же, учитель!
«Нет в мире прекраснее души», чем у учителя. Он готов бросить свои дела и помочь непослушным ученикам. Всегда рад видеть их, с удовольствием ходит на работу, ведь школа – его жизнь.
Школа, класс, первый учитель – Бутримова Светлана Викторовна, мой самый дорогой и любимый учитель. Ровно одиннадцать лет назад она встретила нас на пороге школы, взяла за руки и повела в класс. Мы были маленькие, робкие, всего боялись, но этот человек сразу внушил доверие. Я поверила её доброму, ласковому взгляду, её тихому, но требовательному голосу.
Вот я пишу свои первые буквы. Они такие неровные и корявые, что слёзы капают из глаз. Светлана Викторовна приходит мне на помощь. Своей твёрдой, уверенной рукой она берёт мою руку. Буквы становятся ровнее, слёзы высыхают. Я так благодарна моему учителю! С восхищением смотрю, как она, словно пчёлка, летает по классу и помогает то одному, то другому ученику справиться с непослушными буквами.
Вот я получаю свою первую отметку. Не скрывая восторга, наблюдаю, как учитель старательно выводит пятёрку, Светланы Викторовны в этот момент не узнать! Лицо её светлеет, глаза светятся от счастья… Она искренне радуется моему успеху.
А сколько интересных и увлекательных уроков провела для нас Светлана Викторовна! Мы были мало знакомы с окружающим нас миром, и учительница часто ходила с нами на экскурсии. Наше внимание привлекало всё: и падающий листок, и суетливые насекомые, и скачущая с ветки на ветку белка… Вот я замечаю маленькую птичку. Осторожно подхожу ближе, смотрю на неё… А учитель начинает рассказ об этой самой птичке! В голосе Светланы Викторовны притягательная сила. Все перестают шуметь и слушают её, слушают, затаив дыхание, и не сводят своих заворожённых глаз со своей первой учительницы. А она всё говорит и говорит, продолжая держать нас в своей власти. И так хочется, чтобы урок не кончался как можно дольше!
Как же это у неё получалось: привлечь внимание непоседливых детей?! Тогда, одиннадцать лет назад, мне было трудно это понять. Теперь же, оценивая свои детские впечатления, знаю точный ответ. Человеку, для которого учитель – это не просто работа, а призвание,- подвластно всё. А для Светланы Викторовны быть учителем – это призвание. Именно поэтому я всегда чувствовала, что Светлана Викторовна искренне любила всех нас. Именно поэтому она стала для нас второй мамой. Ведь кто, как не она, в любую трудную минуту поддерживала нас. Перегоняя друг друга, бежали мы к ней со своими детскими проблемами. И самое удивительное, она всегда внимательно и с пониманием слушала каждого из нас. Сейчас мне ясно, что все эти «детские проблемы» были пустяками, но никогда и тени насмешки не видела я в глазах первой учительницы. Светлана Викторовна для нас друг, надёжный, понимающий, и потому горячо любимый.
И никто, кроме неё, не мог дать нужный и точный совет. Это умела только Светлана Викторовна. Я не перестаю восхищаться жизненной силой, постоянной активной деятельностью и энергичностью моей учительницы. А с какой радостью и рвением к труду она выполняет любую работу! Этому можно только позавидовать. Самое главное, она никогда не падает духом.
А что же с художественной самодеятельностью? В этом плане Светлана Викторовна всегда в первых рядах. Именно благодаря её любви к различным сценкам, сказкам, пьесам, я по-новому взглянула на свою первую учительницу. Меня всегда поражал её детский задор, её безграничная фантазия, её умение передать всё это нам, её ученикам. Мы моментально включались в работу. Сколько же различных мероприятий прошло у нас за четыре года! К каждому празднику мы готовили номер художественной самодеятельности. Как удивительно и интересно это было! Каждый раз что-то новое! Светлана Викторовна подбирала для каждого роль, чтобы никто не обиделся. До сих пор помню сказку «Волк и семеро козлят», которую мы ставили в третьем классе. Какие восхитительные костюмы у нас были! Мы делали их своими руками. А декорации! Зрителям понравилась сказка, все они долго смеялись. Светлана Викторовна похвалила нас за выступление. А похвала учителя – самая лучшая награда. До сих пор с гордостью вспоминаю её слова: «Вы настоящие молодцы!»
Светлана Викторовна учила простым, но очень важным вещам: ценить в людях внутренние, а не внешние качества, уважать старших и не обижать тех, кто слабее. Благодаря ей мы узнали о своих возможностях и перестали бояться сцены. Светлане Викторовне удалось не только открыть наши лучшие качества, но и развить их. Она научила нас дружить. Мы обрели настоящих друзей. Ей всегда удавалось подобрать ключик к сердцу каждого ученика! Рядом с ней всегда спокойно, чувствуешь себя нужным человеком. Я безмерно благодарна ей за то, что её жизненный девиз стал и нашим: «Не важно, кто ты – главное, что у тебя внутри!»
Школа, класс, первый учитель – Бутримова Светлана Викторовна! Мой самый дорогой и любимый учитель!
Вы наш учитель,
Вы наш кумир,
Ведь только с Вами
Мы познали мир.
Сочинение ученицы 11 класса Поповой Александры
на тему
«Любимый учитель»
(с 1 по 4 класс – учитель Бутримова Светлана Викторовна)
Посвящается первой учительнице –
Бутримовой Светлане Викторовне
Передо мной лежит мой старый тёмно-красный, уже слегка потрёпанный фотоальбом. Его я неожиданно для себя нашла среди своих вещей. Среди этой новой глянцевой пестроты он грустно смотрит на меня своей обложкой, на которой когда-то блестящими буквами было написано «Альбом для фотографий». Сейчас буквы выцвели и стали еле различимы, но альбом, сиротливо лежащий на полу в куче разбросанных тетрадей и книг, альбом, для которого время остановилось и только сейчас пошло вперед с огромной скоростью, остался. Он до сих пор хранит секреты моего далёкого детства.
Дрожащей рукой я листаю его шуршащие страницы, разглядываю старые фотографии, и вот, наконец, останавливаюсь на одной из них. Легкая тень улыбки касается моих губ, когда я вижу себя – маленькую девочку с белым бантом на голове и большим букетом георгинов в руках. Среди таких же детей, как я, стоит Она – моя Первая Школьная Мама – Первая Учительница. И сразу одна за другой перед глазами встают картинки из детских воспоминаний.
Вот я вхожу в незнакомый класс, боязливо оглядываясь вокруг, а за учительским столом вижу Её. Она улыбается своей доброй улыбкой, от которой сразу пропадает страх перед неизвестностью. Мы расселись за парты, только недавно выкрашенные к приходу первоклашек. Она поздравляла нас… А впрочем, я даже не помню, что Она говорила в тот день, но прекрасно помню Её голос. Он не был таким, как описывают поэты голоса прекрасных женщин, не звучал, как ручей, и не звенел, как капель, мягко падающая с крыш. Её голос был самым обычным. И в этой простоте заключалась его красота. Я помню, что говорила Она от души. Будто все мы – маленькие ребята, оглядывающие с восхищением большой светлый класс, – Её дети.
Я вздохнула, с грустью сознавая, что через год я закончу школу, и детство уйдёт от меня насовсем. Я перелистнула ещё несколько страниц и с удивлением взглянула на фотографию. Неужели она ещё сохранилась?!
Мой первый урок природоведения. Он начался с того, что Она, как обычно, бодро вошла в класс. Она берет указку, которая, словно волшебная палочка, оживляет картины с изображением леса. Мы замираем… Она рассказывает про смешанный лес. Но всё просто, обычно, ничего необыкновенного в лесу нет. В глазах одноклассников потухший свет. Она, видя, что ребята несколько разочарованы, начинает почему-то улыбаться и на мгновение замолкает. Словно добрая волшебница произносит магические слова: «Сегодня вы не просто ученики, вы – путешественники. На нашем пути преграды: лесные чащобы окружают нас со всех сторон. Чтобы продолжить путь, нужно всё узнать про лес…»
И происходит чудо! Обыкновенный лес превращается в сказочный, обычные ели – в девиц-красавиц, пленённых злыми волшебниками. Мы заворожённо слушаем Её рассказ. Ни звука, ни шороха в классе. Лишь Её голос, как волшебная музыка, разливается по комнате. Именно Она – наша Первая Школьная Мама – соединила для нас сказку и явь. Именно Она подарила то ощущение праздника, которое до сих пор живёт в моей душе.
За окном шёл дождь. Капли шумно стукались о подоконник. А я всё также сидела на полу, рассматривая свой старый потрёпанный альбом, даже не замечая, что на улице давно наступил вечер.
Я поднялась, чтобы включить свет. И из альбома, который я не хотела выпускать из рук, выпал маленький белый листок. Я подняла его и рассмеялась: на фотографии на маленьком деревянном стульчике сидела я и старательно пришивала к кусочку белой ткани большую синюю пуговицу. Я хорошо помню этот день 8 марта. Как же Она тогда волновалась за меня! Я этого не видела, а скорее чувствовала, потому что даже за те недолгие полтора года Она научила нас понимать друг друга без слов.
А вот Её последняя фотография. Наш четвёртый класс стоит на школьном пороге, и Она стоит среди нас. Мы все улыбаемся, ведь мы уже почти что пятиклассники. Она тоже улыбается, но какой – то тайной грустью подёрнута эта её улыбка. Мы расстаёмся навсегда. Уже не будет наших увлекательных путешествий по дорогам новых знаний, которые мы, несмотря на свой юный возраст, любили получать, не будет прогулок по лесу во время уроков природоведения, не будет тех праздников, которые мы часто устраивали после уроков в нашем большом светлом классе… Да, многое ушло, многое нельзя вернуть, но Её образ, светлый образ Первой учительницы, навсегда останется в моём сердце и… в моём старом потрёпанном альбоме воспоминаний…
The New Times, 24.11.2021
В середине девяностых годов я провела много часов в беседах с главным политическим цензором советской власти Владимиром Солодиным. Недавно нашла старые кассеты и ахнула — насколько полезным, если не актуальным становится интервью, сделанное в 1995 году. Перед вами самое интересное из этого многочасового разговора — что называется, найдите сходства и отличия.
— А зачем? Уже сделать ничего нельзя. Люди погибли, их не оживишь. Члены общества должны быть информированы настолько, насколько считает это достаточным и возможным государство.
Новости из разряда — закрыли передачу за не те слова, вменили штраф за женские костюмы на мужчинах-актерах, исключили упоминание в негативном контексте Путина и ФСБ в независимом издании, — все это давно стало частью нашей жизни. В этом смысле цензура, которую не допускает российская конституция, уже давно существует. И тем не менее до системы цензуры, созданной и десятилетиями отработанной советской властью, нынешним душителям свободы еще (пока) далеко.
В газете «Известия», в воскресном приложении которой я работала, цензор сидел в отдельном кабинете, где стояли огромные, грязно-голубого цвета фолианты формата А2— в них хранились перечни запрещенных к употреблению в советской печати имен, названий заводов или городов. Под грифом «секретно» были телефонные справочники, а на картах были специально перепутаны номера домов — чтобы враг не нашел.
Цензор Сергей был добрый парень, которому было неприятно вычеркивать красных карандашом имена Зощенко или Ахматовой или какие-то детали в моем репортаже с реактора в Дубне или даже намек, что известный физик, специалист по физике нейтрино итальянец Бруно Понтекорво был завербован советской разведкой еще до войны и тайно, преодолев океан и границы был ввезен в СССР, когда был разоблачен — я встречалась с ним в Дубне, и он мне рассказывал о своих учителях, великих физиках Ферми (он разработал и испытал первый ядерный реактор в подвале стадиона в Чикаго) и Паули ( он автор теории нейтрино).
Еще была космическая цензура — она сидела в офисе ТАСС и литовала ( то есть, либо пропускала в печать, либо нет) все, что касалось космонавтов, орбитальных полетов и ракетно-космической техники. Именно эта цензура два десятилетия не позволяла рассказать о настоящем первом отряде космонавтов.Была своя цензура и в армии — Главпур.
В перестройку, в газете «Московские новости», цензор был неплохой парень, с которым можно было выпить и попросить взять больничный — чтобы ему не надо было предупреждать начальство в Пятом управлении КГБ СССР ( борьба с идеологической диверсией), что мы публикуем очередной материал о «конторе» или следователях НКВД.
Над всеми этими газетными цензорами возвышался Главлит (Роскомнадзор — сегодняшняя его ну очень слабая копия) — Главное управление по охране государственных тайн в печати, которое официально называлось «при Совете министров СССР», но на самом деле оно подчинялось ЦК КПСС и было подразделением все той же «пятерки» КГБ , так же как и Совет по делам религий имел малое отношение к правительству, хотя тоже числился «при», и относился все к тому же управлению Лубянки.
Поэтому и главный политический цензор СССР, Владимир Солодин, прослуживший на поприще запретов 30 лет, хотя и представлялся и китаистом, и международником, но того, что на плечах у него генеральские погоны, особенно не скрывал.
После того как ЦК КПСС не стало, а КГБ в разных своих аббревиатурах переживал не лучшие времена я вместе с коллегой из одного зарубежного издания много часов расспрашивала Солодина о том, что и почему он запрещал, как была выстроенап система цензуры в СССР. Недавно я отдала кучу старых магнитофонных кассет на оцифровку и— о, чудо! — среди них оказались и эти несколько часов разговоров с главным политическим цензором СССР.
Как вы стали цензором?
Владимир Солодин: Цензором я стал в какой-то степени случайно, по образованию я экономист-международник, окончил Институт внешней торговли. В аспирантуре изучал китайский язык и писал диссертацию по финансам Китайской Народной Республики. В 1961-м защитил диссертацию, и в этом же году произошел раскол между Советским Союзом и Китаем. И Высшая аттестационная комиссия диссертацию мне не утвердила. Все учреждения, которые работали по Китаю и с Китаем, были ликвидированы. Мне пришлось искать работу, я пришел в Главлит, начал цензором-практикантом. Специализация — международные отношения. Потом рос, рос, и вот добрался до верховных положений.
Система
Что это такое — цензор-практикант?
Цензор довольно долго готовится, примерно год. Он изучает все документы, которыми руководствуется Главлит в своей работе. Учится читать особым образом, ведь мы даже чисто технически читаем с той скоростью, с которой листаем книгу. Тебя прикрепляют к кому-то из старших цензоров с большим опытом работы, и он тебя год натаскивает. Ты учишься оценивать материал с политической точки зрения. Потом получаешь цензорский штамп.
И полгода читаешь сам, самостоятельно и сам оформляешь. Но за тобой всё, что ты прочитал, перечитывают старшие, люди с большим опытом. Если в эти полгода видят, что ты правильно оцениваешь материал, не ошибаешься, то ты становишься цензором. Потом, года через два, через три, ты становишься старшим цензором, а дальше уже чисто административный рост. Как повезет и как сложится деловая конъюнктура.
Как функционировал аппарат цензуры? Сколько цензоров было в Главлите? Кто раздавал указания главным цензорам?
В мое время, то есть в последние тридцать лет работы цензуры, начальство — руководитель Главлита и его первый заместитель —присылалось, как правило, из ЦК партии. Рядовой аппарат, как правило, выращивали из своих. У нас работали люди самых разных специальностей. В гуманитарных отраслях были юристы, журналисты, филологи, театроведы, искусствоведы, и т.д. Но не надо забывать, что Главлит всегда занимался еще и охраной государственных тайн в печати, и вот там все профессии были собраны, начиная от атомной физики и химии, кончая агрономией, были экономисты, юристы, каждый читал литературу по своему профилю. В центральном аппарате Управления работали люди более 80 профессий. А всего в центральном аппарате — 450 человек, по всей стране 1500. Это не по России, а по Союзу. В республиках были главлиты республик, в каждой области был обллит. Формально Главлит назывался так: Главное управление по охране государственных тайн в печати при Совете министров СССР. Но к Совету министров СССР Главлит не имел никакого отношения, он был подчинен ЦК партии. Точно так же органы на местах были подчинены по прямой линии Главлиту и по месту пребывания — обкому партии или республиканскому ЦК партии. Это было прикрытие. К органам советской власти мы не имели никакого отношения, только деньги на зарплату там получали, а подчинялись партийным органам.
Под сведения, дезинформирующие общественное мнение, можно было подвести любой материал и снять все, что считали нужным. Поэтому никаких специальных списков не было
Не дразнить гусей
Что вы искали в текстах?
В положении о Главлите было записано, что Главлит обязан не пропускать в открытую печать сведения, составляющие государственную или иную охраняемую законом тайну и сведения, дезинформирующие общественное мнение. Вот под сведения, дезинформирующие общественное мнение, можно было подвести любой материал и снять все, что считали нужным. Поэтому никаких специальных списков не было никогда. У нас была плановая экономика, значит, никаких произведений о рыночной экономике быть не должно. Мы были поклонниками материалистической философии, поэтому никакой идеалистической философии, никакого Фрейда не было и быть не могло. В области искусства, в живописи у нас был социалистический реализм, и вся эта заумь: Дали, Пикассо и др. — не приветствовались. То же самое в литературе: был один единственный стиль, принятый в нашей литературе — социалистический реализм. Все, что под него не подходило — вычеркивалось. Конечно, в реальности все намного сложнее. Но схема такая.
Были и общие принципы. Один из них — не надо дразнить гусей. Например, если бы в то время появилась на телевидении реклама типа: «Вы еще не были на Азорских островах? Так что же вы сидите, бегите, покупайте билет и путевку», — конечно, она никогда бы не прошла, хотя политики здесь нет. Но у человека едва хватает денег на профсоюзный дом отдыха на тот месяц отпуска, который он имеет, и нечего его дразнить Азорскими островами. То же самое, не надо рассказывать о производстве, где работнику платят не 200 рублей, а 5000. Наверное, на каком-то участке это было возможно. Но во всем народном хозяйстве — нет. А если допустить такие выбросы, то начнется общее недовольство. Поэтому подобного рода материал закрывался, чтобы не раздражать людей.
Советский человек должен быть информирован настолько, насколько считает это достаточным и возможным государство
Почему не обнародовались сведения об падениях самолетов, о железнодорожных катастрофах, пожарах и т.д.?
Это еще один принцип. А зачем? Уже сделать ничего нельзя. Люди погибли, их не оживишь. А разговаривать о том, что самолет был неисправный, что самолеты этой серии, предположим, недостаточно надежны — зачем это нужно?
Чтобы люди знали.
Тоталитарные общества не очень заинтересованы в том, чтобы его члены были уж очень информированы. Они должны быть информированы настолько, насколько считает это достаточным и возможным государство. Это принцип тоталитарного государства.
То есть только государство решает, что мы должны знать. И это работало?
Очень хорошо работало. Он первый раз дал сбой во время чернобыльских событий. А до этого он действовал великолепно. Даже такие крупные события, как расстрел демонстрации в Новочеркасске, большой огласки в стране не имели. Так, слышали, что где-то какие-то волнения произошли. Точно никто не знал ни сколько убитых, ни сколько участвовало в этом деле. Первый раз этот принцип дал сбой во время чернобыльской аварии, когда цензура уже не действовала в полную мощь. А так он очень хорошо действовал, он себя оправдывал полностью.
А как этот принцип действовал — люди были спокойнее?
Да, да. Во многом благодаря этому. Но не только. Принимались какие-то меры. Предположим, волнения в городе произошли из-за того, что не хватает продовольствия. Сведения об этом перекрываются, но в то же время партийные органы занимаются проблемой: туда подвозят продовольствие, товары. Положение исправляют на месте. Но чтобы не было брожения в других регионах, этим занимался цензурный комитет.
Запрещенный Чернобыль
Чернобыльские события — Главлит этим занимался?
Конечно. Была создана комиссия по ликвидации последствий аварии. Возглавлял ее зампред Совета министров <Борис> Щербина, он курировал все атомные дела. И любой материал мог пойти на радио, в газеты, на телевидение только с разрешения этой комиссии. То есть цензура генерально ограничила все материалы по чернобыльской аварии.
Щербина вскоре умер, он был сильно облучен. А пока был жив, хотите дать материал —обращайтесь к Щербине. Завизирует он материал — мы пропустим, если нет — нет. Но закрывать материалы по Чернобылю удавалось полгода. Это ведь был 86-й год. Стали обращаться к Горбачеву. Он разрешал какие-то материалы. Например, вышла пьеса «Черный саркофаг». После чего мы заявили, что не имеем возможности дальше сдерживать информацию.
Сколько нежелательных материалов прошло в нашей литературе и периодике, столько было неприятностей у цензуры
Были ли у вас разногласия с вышестоящими товарищами?
Во все времена власть, особенно партийные власти, считали, что те или иные произведения, книги или статьи не должны были выйти. Если они выходили, то одинаковую ответственность за это несли издательства или газеты, которые выпустили этот материал, и цензор, который этот материал контролировал. Поэтому сколько нежелательных материалов прошло в нашей литературе и периодике, столько было неприятностей у цензуры. Беда в том, что очень часто оценки были субъективными. Какому-то завотдела ЦК не понравился тот или иной материал. Один деятель ЦК свою кандидатскую диссертацию в Академии общественных наук писал о Василе Быкове, и там чуть ли не бандеровцем его назвал, в своей диссертации. Потом он рос по партийной линии, стал замзавотдела пропаганды, и он Василя Быкова преследовал до самого последнего дня, пока работал. Мы выпускаем произведение Быкова, ничего там нет с нашей точки зрения. Начинается: зачем выпустили? Это же бандит, это бандеровец.
А случаи увольнения и наказания цензоров?
Бывали. Я сам имел выговор от Комитета партийного контроля ЦК КПСС. Проскочила в книге цитата из Багирова (М.Д.Багиров, до 1953 г. — первый секретарь ЦК КП Азербайджана. — NT), который был признан врагом народа. Обвинили весь Главлит в том, что он не смотрит, хотя не дело Главлита ловить цитаты. Я в течение трех минут получил выговор от Комитета партийного контроля. Это тяжелейшее партийное взыскание, которое может быть у члена партии.
Плаха
Как работали цензоры?
Рабочий цензор сидел всегда в издательстве. Ему приносили верстку, он ее читал. Если вопросов не было, он ее подписывал и все. Если возникали вопросы, он докладывал мне, и я решал, вызывать ли главного редактора или сомнения неправомочны и можно подписывать. Цензоры сидели на радиостанциях, в телевизионных редакциях, в газетах и журналах.
В России большой писатель — это немножко больше, чем правительство. Не надо думать, что цензура была настолько глупа, что этого не понимала
У вас были официальные инструкции?
Была «Инструкция о порядке цензорского контроля», но она в основном касалась не содержания контроля, а методики. Сколько экземпляров верстки должны цензору предоставить на контроль, как верстка должна быть оформлена, и т.д.
Цензор мог сказать: если измените то-то и то-то, то пропущу?
Цензор не имел такого права. Такое право имел я. Цензор докладывал мне свои сомнения. Если они были достаточно вескими, я вызывал главного редактора и говорил: либо книга не пойдет, либо в ней должны быть сделаны такие-то изменения. Причем я не говорил, как исправить. Я говорил: этот абзац, этот, этот не пойдут. А дальше как ты хочешь. Хочешь сокращай , хочешь впечатывай какой-то нейтральный текст, это твое дело. Были очень редкие случаи… Я помню, с Евтушенко у нас был довольно длительный спор по поводу одного стихотворения («Лермонтов», 1964 г., — NT). Суть стихотворения была в том, что в России поэт очень часто гибнет, выступая за гражданские свободы, и так далее. И кончалось оно такой строчкой: в России поэты рождаются «с дантесовской пулей в груди». Я попросил сделать одно изменение и написать так: в России поэты РОЖДАЛИСЬ с дантесовской пулей в груди. Он отказался это сделать, стихотворение было целиком снято.
Поэты и писатели приходили к вам, в Главлит или общение шло по телефону?
У нас по положению от 7 января 1969 года все разногласия между издательством и Главлитом решались на уровне руководителей издательства и руководителей Главлита. Иногда я сам звонил и приглашал к себе. Главный редактор приезжал к нам, я ему высказывал все свои несогласия с данным произведением. Это происходило у нас, и поэтому маленький стол, приткнутый к большому письменному столу, где я сидел, назывался «плаха». На нем разбирались все произведения.
Какие отношения у вас были с творческой интеллигенцией? Вы знали, что они думают о вас?
Знал, потому что с самыми маститыми писателями мы работали напрямую. Я приглашал к себе и объяснял, что им делать. У большинства было такое мнение, что это государственный чиновник, государева рука. Что можно — он разрешит, что нельзя — не разрешит. Было очень хорошо, когда мне удавалось объяснить, почему что-то нельзя и почему это нежелательно. Чаще всего мы находили общий язык, я не помню, чтобы с большими писателями у меня были разногласия до крика и шума. Это гораздо лучше, чем нажить себе врага. Особенно среди писателей, особенно среди больших писателей.
Почему?
Потому что в России большой писатель — это немножко больше, чем правительство. Не надо думать, что цензура была настолько глупа, что этого не понимала. Мы старались всегда по-доброму договориться с большим писателем. И, между прочим, у большого писателя есть еще одна особенность: там из текста трудно что-то выдернуть. Выдергиваешь три строчки — рассыпается все произведение. Это не то что у какого-то графомана, где можно с начала в конец переставить, с конца в начало, выдернуть из середины и никто это не заметит. У большого писателя это все нервные узлы. Поэтому очень часто я по 3-4 раза читал произведение, чтобы как можно меньшим вмешательством обойтись, чтобы сохранить произведение. Как правило, с большими писателями у меня были очень добрые отношения. Многим из них я подсказывал еще при работе, что не пройдет. Я очень часто был первым неофициальным цензором.
Мог ли писатель опротестовать решение цензора или изменить его?
Изменить нет, опротестовать да. Мог обратиться в ЦК партии. Евтушенко часто вздорил с нами. Но я не помню случая, чтобы ЦК решил вопрос не в нашу пользу.
А неофициально? Можно было как-то договориться?
Были положения, которые я не мог переступить. Вот здесь я не могу. Здесь плохо — давай торговаться.
Что значит — торговаться?
Вместе думать, как с меньшей потерей выйти из положения. В таких вариантах, когда это делалось приватно и на более ранней стадии, никогда никаких жалоб не было.
А были случаи, когда вы что-то разрешили из того, чего не должно было быть?
Были. Я всегда считал, что конфликт с большим писателем значительно хуже и значительно вреднее для советского общества, нежели разрешение чуть-чуть превысить планку политического контроля. Я потом за это довольно часто отвечал, но всегда говорил, что ссориться с кем-то из больших писателей значительно хуже, чем разрешить ему написать, что солдат шел оборванный, грязный — это про отступление лета 41-го года, — против чего возмущается Главное политическое управление армии. И в общем я всегда доказывал свою точку зрения.
Или, например, «Буранный полустанок» Чингиза Айтматова. Там у него есть легенда о манкуртах (люди, потерявшие память в результате насилия —NT), самый идеологический центр этого произведения. Но когда я начал подходить к тому, что не худо было бы снять эту легенду из текста, то я понял, что он скорее снимет все произведение. Я разрешил. И потом имел очень много неприятностей.
Правда, что Главлит следил, чтобы не допускались разногласия между различными национальностями и народами СССР?
Все вычищали, как катком.
Глянцевая война
Но вы видите и отрицательные моменты в существовании цензуры?
Отрицательных очень много. Предположим, была такая проблема в России — идея поворота северных рек на юг. Наша интеллигенция во главе с писателем Залыгиным восстала против этого насмерть. Что это настолько испортит экологию, вызовет такие непредсказуемые явления природы, что этого нельзя делать. И были написаны сотни статей, десятки книг на эту тему. Главлит все закрыл. Тема была открыта только тогда, когда выяснилось, что в обозримые столетия на эти работы просто не будет денег, тогда кое-что пошло. А так это была очень масштабная кампания, и мы снимали статьи, книги, очерки десятками .
К 40-летию Победы мы голубым цветом раскрасили всю историю Великой Отечественной войны. Не было страшных отступлений лета 41-го года, плена, ничего такого не было
Или, например, готовится 40-летие победы в Великой Отечественной войне… Великая Отечественная ведь очень неодинаково протекала. Были тяжелейшие поражения, были победы… К 40-летию мы голубым цветом раскрасили всю историю Великой Отечественной войны. Не было тех страшных отступлений лета 41-го года, когда пять миллионов наших солдат попало в плен, ничего этого не было. Только успехи и удачи. Все, что под это не подпадало, все беспощадно выбрасывалось со страниц газет, журналов, книг.
Я смотрел на себя как на государственного чиновника высокого ранга, который способствует покою и стабилизации в стране
Цензорские будни
Что было интересным для вас в цензурной работе?
Цензорская работа очень информативна. Никто столько не читает, никто столько в своей области не получает информации, сколько цензор. Он читает все, что по данному вопросу выходит в стране. Это, конечно, очень интересно. Мой цензор, самый средний, рядовой, если он занимался каким-то техническим вопросом или вопросами науки, он знал больше, нежели профессор в этой области. Цензоры великолепно разбирались в вопросах юриспруденции, экономики, литературы, журналистики, публицистики. Отрицательное же было — это, конечно, психологический пресс, который всегда имел место в нашей работе. Мы не идиоты же были, и не всегда были уверены, что все, что мы делали, хорошо. Предположим, я тоже был уверен, что поворот северных рек может черт-те что натворить, это же все не просчитано было, не проверено. А вынужден был делать так, как мне указано.
Было такое понятие среди цензоров или в Главлите, что тот, кто слишком много цензурирует — нехороший цензор?
Было. Таких обычно увольняли. У нас было профессиональное выражение «цепкий цензор». Когда он зацепил ровно столько, сколько нужно зацепить, не больше и не меньше. Я же за ним читаю и вижу, что он подчеркнул. И сразу понятен ход его мысли. И когда мы хотели сказать, что цензор великолепный, мы говорили: «цепкий цензор».
Как вы смотрели на себя? Как на милиционера, который покой охраняет?
Я смотрел на себя как на государственного чиновника высокого ранга, который способствует покою и стабилизации в стране. Ведь цензура что такое? Это организация, которая проводит в литературе политику правительства.
И у нас ходила такая шутка: цензура покрыла рубероидом все Подмосковье. Почему? Потому что все, что конфисковывалось, отправлялось на рубероидный завод
Вы цензурировали то, что издавалось за рубежами СССР…
…и поступало к нам. Что заказывали институты, библиотеки и т.д. Все проходило контроль. Из того, что поступало из-за рубежа, до адресата доходило процентов 15-20. Я имею в виду политическую и художественную литературу, научная литература и техническая не контролировалась. И у нас ходила такая шутка: цензура покрыла рубероидом все Подмосковье. Почему? Потому что все, что конфисковывалось, отправлялось на рубероидный завод. Белой бумаги из журналов нельзя сделать, поэтому делали рубероид, крыша такая волнистая. Мы грузовик конфискованной литературы отвозили туда два раза в неделю.
Что конкретно вы отправляли на рубироид?
Сразу же изымалась вся литература, которая была издана в эмигрантских издательствах, будь то политологический сборник или собрание сочинений Пушкина. Это делалось автоматически. Большинство газет и журналов политического и социального направления имело генеральные ограничения. New York Times приходит — сразу конфискуется: работали цензоры, хорошо знающие язык, и если наше правительство особенно не ругают, никаких особенных выпадов против него нет — обычно таких бывало 5-6 номеров в год, — то разрешали учреждениям, где есть спецфонды, получить эти издания. Все книги прочитывались. У нас была картотека на 2,5 миллиона карточек. Приходит Сэлинджер, условно, какой-то роман. Ищем: был прочитан, то-то и то-то. И по аналогии решается вопрос.
Теперь (1995 г.—NT) вы не работаете цензором. Обществу не нужна цензура?
Нет. Во всяком случае, общество считает, что ему не нужна цензура.
А как вы считаете?
Я считаю несколько иначе. Я считаю, что сознание и ответственность нашего журналистского корпуса еще не позволяет ему обойтись без какого-то надзора. Вы смотрите, у нас по телевидению сообщения в новостях идут, на следующий день они опровергаются. То есть журналист где-то что-то услышал и немедленно тащит это на экран или на газетную полосу. У него нет ответственности за материал, который он дает. Безобразно много порнографии, безобразно много материала, который раздражает зрителя. Не цензура нужна в буквальном смысле этого слова, но какие-то рамочные ограничения должны бы быть. Предположим, какой-то попечительский совет, который бы определял политику. Ведь никто ж не отвечает за то, что на экране появляется, а это миллионы зрителей. А общество не считает нужным вмешаться. Боится.
Боится чего?
Боится журналистов, средств массовой информации. Потому что если завтра кто-то скажет, что необходима цензура, его заклюют и заплюют. Как это можно? Как это так? Нарушить гласность, нарушить свободу слова! Да кто это разрешил? Да это мракобесы!
Что вы бы ответили людям, которые говорят, что свобода слова — это важнейший элемент справедливого общества?
Свобода слова необходима, это первое. Нужна точность: то, что случилось, то и должно найти отражение — это второе. И, наконец, третье: журналист должен не просто хвататься за жареные факты, он должен думать, что принесет эта информация в политической жизни и не дестабилизирует ли она какое-то найденное равновесие.
Вы используете слова «порядок», «стабильность». По-вашему, это была главная функция цензуры — держать порядок в стране?
Конечно. Мы прекрасно знали, что наше общество довольно легко вывести из состояния стабильности.
Почему?
В основном из-за бедности. Так он тянул, тянул, и вдруг перед носом у него красной тряпкой замахали… Понимаете, человек должен иметь право говорить все, что угодно, а вот когда вопрос пойдет о действиях, вот здесь он должен думать — может он что-то сделать или не может. Мы человека заранее подозревали, мы его преследовали не за действия, а за мысли. Но беда вся в том, что мысли очень быстро перерастают в действие…
Справка:
Владимир Алексеевич Солодин (1930 – 1997) — с 1961-го по 1991 год работал в Главлите. С 1971 года — член коллегии Главлита, отвечающий за политический участок работы, заместитель начальника Главлита. Возглавлял Отдел по контролю общественно-политической и художественной литературы. По неофициальным данным являлся генералом КГБ СССР.
Оригинал
Я окончила начальную школу. в начальной школе всегда весело ,на переменах мы бегали на перегонки или играли в прятки ,после второго урока мы брались в пару и шли в столовку. иногда мы выходили гулять. мои любимые предметы это английский язык и математики ,а на самом деле это был ад ,задавали много уроков постоянно ругались ( это писать не обязательно
пишите вот это
Начальная школа Я в 4 классе и в этом году у меня выпускной. Это грустно, потому что я не хочу уходить от своего учителя. Мою учительницу зовут Боева Елена Викторовна. Она очень хорошая и добрая, может она иногда слишком строгая, но так она не хочет разбаловать наш класс. Елена Викторовна нам как вторая мама. Я буду очень скучать по ней. Еще я буду очень скучать по поездкам с классом. Вместе мы ездили на очень много интересных экскурсий в разные города: в Москву, в Торжок ,в Мышкин. Зимой мы ездили на каток, а однажды мы ездили на природу и жарили сосиски. Летом на природе мы загорали, играли, веселились. В классе я нашла много друзей. В нашем классе нет ни одного плохого ребёнка. Наш класс самый дружный и весёлый на свете. Я так рада, что нам предстоит еще столько лет учебы вместе. Мне будет очень жалко расставаться с начальной школой, ведь это еще и прощание с детством.
Учиться осталось всего две недели. Но сил больше нет. Практически каждый день проверочные, контрольные, переводные гимназические экзамены, ГИА и т.д.. Конца и края не видно. И все потому, что мы заканчиваем четвертый класс. В этом году, в мае, не просто закачивается учебный год, а мы заканчиваем обучение в начальной школе. Зачем выдумали это деление на старшую и начальную школу, пока не понятно. И что такое прощание с начальной школой, тоже не понятно. Ну концерт для учителей и родителей, потом поездка на природу. То есть это праздник! Это здорово! Я и все мои друзья хорошо потрудились в течение четырех лет и нас всех принимают в старшую школу. Но при этом мы прощаемся с начальной школой.Само слово «прощание» навевает грусть. Жалостливое какое-то слово. Когда я прощаюсь с бабушкой, которая уезжает в Удомлю, мне всегда грустно. Почему? Потому, что с ней было весело, а теперь все это закончится. Может так и со школой. У нас было очень весело. Мы конечно трудились, нам кучу всего задавали, мы очень уставали, иногда плакали, злились… Но у нас было весело! Походы, концерты. А как здорово мы съездили в санаторий «Валентиновка». Дискотеки, конкурсы! Никто не поехал, а мы поехали! Учились и отдыхали! И все потому, что у нас замечательный учитель. Кстати, все, что у нас было интересного, было благодаря ее идеям. Получается, что прощай мы говорим не какой-то не понятной «начальной школе», а нашей учительнице. Конечно, глупо говорить прощай школе. Мы никуда не уходим, мы остаемся учиться в этой школе. Вот мой друг учится в школе №17. И у них две школы. Два здания. Одно начальной школы, а другое старшей. Там понятно, можно говорить до свидания школе. Вроде разобрался, что такое «Прощай начальная школа». Но, что сказать на прощание своему учителю, не знаю.