Статья находится на проверке у методистов Skysmart.
Если вы заметили ошибку, сообщите об этом в онлайн-чат
(в правом нижнем углу экрана).
Понятие безударных гласных
Безударные гласные — это буквы, которые находятся в слабой позиции, то есть на них не падает ударение. Такие гласные делятся на два типа:
-
проверяемые;
-
непроверяемые.
А еще есть безударные гласные в корнях с чередованием.
Ударение — это выделение голосом гласного звука одного из слогов через повышение тона и длинное звучание. Безударные и ударные гласные в русском языке могут находиться в разных частях слова:
-
приставка;
-
корень;
-
суффикс;
-
окончание.
Чтобы верно выбрать правило, нужно определить, в какой морфеме находится гласная.
Проверяемые безударные гласные
В русском языке мы проверяем написание гласных букв А, О, И, Е, Я, когда они обозначают безударные гласные звуки.
Проверяемые безударные гласные в корне слова — это гласные, которые можно проверить ударением с помощью подбора родственных слов или изменением грамматической формы слова.
Чтобы избежать ошибок и правильно писать слова с проверяемыми безударными гласными, нужно запомнить правило.
| Правило для проверяемых безударных гласных в корне слова |
|---|
| Чтобы проверить безударную гласную в корне слова нужно изменить слово так, чтобы эта гласная стала ударной. Если гласная под ударением, значит ее хорошо слышно и очевидно, какую букву нужно написать. Если без ударения — применяем специальные правила. |
В качестве проверочного слова может выступать:
-
Однокоренное слово (уменьшительно-ласкательные варианты, слова другой части речи).
дождливый — дождь, лесной — лес.
-
Измененная форма этого же слова.
грибы — гриб, зима — зимы.
Если в корне несколько безударных гласных, нужно подобрать слова для проверки каждой:
-
молодой — молод, молоденький.
Давайте узнаем, в корне каких слов есть проверяемые безударные гласные. При произношении слов голосом выделяется один гласный звук, а все остальные гласные оказываются без ударения:
-
соло́ма;
-
украше́ние;
-
при́городный.
В русском языке ударение в словах может падать на гласную любой морфемы:
-
Приставки:
-
на́дпись
-
о́тсвет
-
вы́линять
-
-
Суффикса:
-
отпили́ть
-
свежо́
-
удивле́ние
-
-
Окончания:
-
золото́й
-
трава́
-
морско́й
-
Все эти слова объединяет то, что без ударения остались гласные корня, которые слышатся плохо. По этой причине могут возникать сомнения в выборе букв «о» или «а», «е» или «и».
Способы проверки безударных гласных в корне
Самый простой способ для проверки безударных гласных в корне — найти однокоренное слово, где сомнительный звук будет под ударением.
Алгоритм проверки безударного гласного звука в корне выглядит так:
-
Поставить в слове ударение.
-
Выделить корень.
-
Найди гласную, которая нуждается в проверке.
-
Подобрать проверочное слово так, чтобы на эту гласную падало ударение:
-
Найти однокоренное слово.
-
Изменить грамматическую форму.
Пешком — пеший.
Написать — напишет.
-
-
Если проверочное слово подобрать не удалось, значит это непроверяемая безударная гласная. В этом случае поможет словарь.
Методы проверки безударных гласных в корне слова:
-
Подобрать другое число. Вместо единственного — обратное, множественное и в обратную сторону.
Трава — травы.
-
Найти родственное слово по принципу «большой — маленький».
Трава — травка.
-
Подобрать уменьшительно-ласкательную форму.
Трава — травушка.
-
Найти другую часть речи с таким же корнем: к существительному — прилагательное, к глаголу — причастие.
Трава — травяной.
Эти правила можно применять не всегда. Бывают случаи, когда ими нельзя воспользоваться — тогда можно обратиться к орфографическому словарю или выучить правила написания чередующихся гласных.
Безударные гласные в корне слова могут быть проверяемыми и непроверяемыми. Рассмотрим оба варианта.
Примеры проверки безударных гласных в корне с помощью подобранных родственных слов:
-
входи́ть — вход;
-
хитре́ц — хи́трый, хи́трость;
-
раздели́ть — разде́л;
-
загада́ть — зага́дка, зага́дочный.
Примеры проверки безударных гласных в корне с помощью изменения грамматической формы слов:
-
накорми́ть — нако́рмит;
-
хвали́ть — хва́лит;
-
нога́ — но́ги;
-
зализа́ть рану — ли́жет.
Теперь мы знаем, как определить безударную гласную в корне слова.
Чередующиеся безударные гласные
В русском языке часто встречаются слова с корнями, в которых гласные чередуются. Это правило проходят в 5 классе.
Написание чередующихся гласных зависит от таких условий:
-
ударение,
-
конечные согласные корня,
-
наличие суффикса -а-,
-
смыслового значения.
| Корень | Правило | Примеры |
|---|---|---|
| -гар- -гор- | Под ударением пишется А, без ударения — О. | уга́рный, зага́р загоре́лый, погоре́лец Исключение: вы́гарки, и́згарь, при́гарь. |
| -клан- -клон- | Без ударения пишется буква О, под ударением то, что слышится | кла́няться склоне́ние, укло́н, наклони́ться |
| -твар- -твор- | Без ударения пишется буква О, под ударением в соответствии с произношением | тварь, сотвори́ть, затво́р, притво́р Исключение: у́тварь. |
| -зар- -зор- | Без ударения пишется А, под ударением то, что слышится | зарни́ца, за́рево зо́ри, зо́ренька Исключение: зорева́ть. |
| -плав- -плав- | Всегда пишется буква А, кроме двух слов: пловец, пловчиха | сплавля́ть, поплаво́к, плаву́честь |
| -кас- -кос- | Буква А пишется, если за корнем следует -а-, О — в остальных случаях | касание, касательная коснись, прикосновение |
| -мак- -мок- | Буква А пишется в корне со значением «погружать в жидкость», буква О — «пропускать, впитывать жидкость» | макать вымокнуть, намокнуть |
| -равн- -ровн- | А пишется в корне со значением «одинаковый, равный», О — при значении «ровный, прямой» | равноправие, сравнять, подровнять Исключение: равнина, уровень, поравняться, поровну. |
| -раст- -ращ- -рос- | Буква А пишется перед ст, щ, О — перед остальными буквами | отрасти, наращенный, поросль Исключение: отрасль, росток, ростовщик, Ростов, Ростислав. |
| -скак- -скоч- | Буква А пишется перед к, О — перед ч | скакалка, выскочка Исключение: скачок. |
| -лаг- -лож- | Буква А пишется перед г, О — перед ж | полагать, облагать отложить, обложение |
| -бер-/-бир- -дер-/-дир- -мер-/-мир- -пер-/-пир- -тер-/-тир- -жег-/-жиг- -блест-/-блист- -стел-/-стил- -чет-/-чит- | Буква И пишется, если за корнем следует -а-, Е — в остальных случаях | набирать — наберу отдирать — отдерешь отмирать — отмереть отпирать — отпереть стирать — стереть прижигать — прижег блистать — блестящий застилать — застелить вычитать — вычеты |
| -им-/-а(я) -ин-/-а(я)- | Сочетание -ИМ- или -ИН- пишется, если за корнем следует -а- | пережимать — пережать занимать — занять начинать — начать |
Отработать новый материал на практике помогут онлайн-курсы по русскому языку в школе Skysmart.
Примеры слов с проверяемой безударной гласной в корне
Приведем примеры слов с безударными проверяемыми гласными А, О, И, Е, Я.
Буква «А» пишется в корне слов с проверяемой безударной гласной:
-
глаза́ — глаз, гла́зик;
-
частота́ — ча́стый;
-
накали́ть — накал;
-
испаре́ние — пар;
-
сократи́ть — кра́ткий;
-
плати́ть — опла́та, пла́тный;
-
окати́лась водой из ведра — ка́тит;
-
шаловли́вый — ша́лость;
-
начала́ — на́чал.
Букву «О» в корне слов проверим ударением:
-
наколи́ бабочку — ко́лет;
-
поглоща́ть — гло́тка;
-
угрожа́ть — угро́за;
-
умолять — мо́лит;
-
вышколи́ть — шко́ла;
-
топта́ть — то́пчет;
-
опоздать — по́здно
-
угомони́ть — го́мон.
Проверим букву «Е»:
-
учени́к — уче́ба;
-
обежа́ть дом — бег;
-
вперёд — спе́реди;
-
прореди́ть посевы — ре́дкий;
-
потеря́ть — поте́ря;
-
серьга́ — се́рьги;
-
освеще́ние — свет.
Если в корне проверочного слова пишется буква «ё», то в безударном положении поставим букву «е»:
-
пестрота́ — пёстрый;
-
весна́ — вёсны;
-
по́черк — зачёркнутый;
-
подвести́ — подвёл.
Буква «И» пишется в корне слов:
-
обижа́ть малыша — оби́да;
-
прожива́ть в доме — жить;
-
чистота́ в кухне — чи́стый;
-
списа́ть слова — пи́шет;
-
едине́ние — еди́нство.
Проверим букву «Я»:
-
разряди́ть ружьё — разря́д;
-
пристяжна́я лошадь — пристя́жка;
-
иссяка́ть — исся́кнуть;
-
посвятить поэму — свя́тость;
-
мячи́ — мяч;
-
увяда́ть от жары — вя́лый.
Примеры слов с непроверяемой безударной гласной в корне
Непроверяемую гласную в корне проверить нельзя — такие слова нужно просто запомнить. Нет правил, которые контролируют их написание. Часто это могут быть слова иностранного происхождения.
Слова с непроверяемым безударным гласным звуком в корне:
-
собака;
-
молоко;
-
карандаш;
-
картина;
-
диван;
-
бегемот;
-
человек;
-
горшок;
-
помидор;
-
огурец;
-
стакан;
-
крокодил;
-
потолок;
-
колодец;
-
кенгуру.
Примеры слов с безударной в суффиксе
Чтобы проверить безударную гласную в суффиксе, нужно подобрать слово с аналогичным ударным суффиксом:
-
умник (ученик);
-
говядина (осетрина);
-
платьишко (домишка);
-
бездельник (ученик);
-
смелость (злость);
-
храбрость (злость);
-
воспитанность (злость);
-
громко (хорошо);
-
радость (злость);
-
апельсиновый (дубовый);
-
резиновый (дубовый);
-
медведица (сестрица);
-
совесть (злость);
-
царапина (морщина);
-
сверстник (ученик).
Примеры слов с безударной гласной в окончании
Безударную гласную в окончании прилагательных можно проверить через вопрос: какая гласная стоит в вопросе — такую и пишем в окончании прилагательного.
Если нужно проверить безударную гласную в окончании существительного, нужно подобрать существительное этого же склонения и рода с ударным окончанием: точно такое же окончание пишется в проверяемом слове.
Примеры слов с безударной гласной в окончании:
-
высокого (какого?);
-
озеро (село);
-
кони (пони);
-
колено (окно);
-
синим (каким?);
-
поле (ружье).
Безударные гласные со смыслом
При изучении безударных гласных можно заметить слова, корни которых сходны по звучанию, но различны по смыслу. Вот примеры таких слов:
-
отварить (варить) — отворить (открыть).
-
полоскать (полощет) — поласкать (ласка).
-
посидела (сидеть) — поседела (седина).
-
примирять (мирить людей) — примерять (мерять одежду).
-
обежать (беш) — обижать (обида).
-
слезать (слезь) — слизать (облизывать).
-
запивать (пить) — запевать (петь).
-
посветить (свет) — посвятить (святость).
-
разредить (редкость) — разрядить (разряд).
-
спешите (спешить) — спишите (списать).
-
развевается (развеять) — развивается (развитие).
Herrlich
wie
am
ersten
Tag[1]
*
Судьбой я обречён какой: под сенью сна — мечты о смерти —
В кошмарных превращеньях тверди искать свободу и покой? Л.Чертков, 1962
*
Wer Wissenschaft und Kunst besitzt,
Hat auch Religion;
Wer jene beiden nicht besitzt,
Der habe Religion.[2] Goethe
*
Кто
обладает деньгами и средством их достижения, тот обладает смыслом. У того есть своя,
присущая только ему, выстраданная им религия. Кто ими не обладает — у того
пусть будет религия.
Потеряв смысл в контексте гётевской абсолютности
«слова» и даже желание им обладать, я провалился глубоко вниз, в преисподнюю, слившись
со «стадом». Отказавшись от всего, чем полноправно владел: религией денег с её
прерогативной монополией на природу вещей. И стал парадоксально свободным, чудом
(чудом ли?) избежав устрашающего бряцания кимвала катарсиса, — предопределяющего
невозможность «оттуда» выхода. Оттуда, где перевёрнутое сознание определяет
чистоту потерянного смысла.
Сокуровский
«Фауст»-2011 завладел «Золотым львом». (Сокуров вообще сегодня в тренде.) Наконец-то, хочется сказать, but… поздно,
хочется добавить вслед. Не поздно завладел, конечно, — тут предела нет. Запоздал
лет на двадцать, вот что скорбно. Но то уже от автора, художника, творца не
зависит, к сожалению.
Ох, как
не помешала бы гётевская аббревиатура Фауста — в исполнении мэтра Сокурова — именно
тогда! Когда только-только символическое упрощение реального содержания жизни
начинало реализовывать себя жестом, мимикой, откликом-эхом отторжения. Как
отражением зеркального восприятия западных ценностей, наводящих силу нашего
внимания на смысл. На глазах превращавшийся, закостеневая, в пустые слова. Присваивающие
себе титул понятия, лейбл: блистательную форму, формулу. Таящую в себе по-голливудски
великолепный, но бессодержательный иллюзион невнятиц. Выдавая патологию
восприятия — за норму.
На то,
чтобы понять тривиальную вещь, у меня ушла вся жизнь. Вру — не вся, мне нет и шестидесяти.
Так что поживём ещё, попишем, хм.
А вещь,
в принципе, вот.
В
результате ядерного взрыва смены десятилетий, эпох, мы оказались замкнутыми в некоей
онтологически смысловой монаде (оборачивающейся в причудливую парадигму
искажений). В которой есть и понятие происходящего, и его акустический образ. Есть
целый набор терминологических случайностей, but… Нет
лишь одного: действительности.
— …Я
писатель, — ни с того ни с сего ответил я мужику на муторно наглое «ты кто?». Отойдя
пару шагов в сторону от пивного ларька.
Впереди
светила армия, ранний ребёнок, заочный вуз и — тридцать лет непонятного
взросления на грани меж тюрьмой и волей. Тридцать лет…
И вот
уже начало двадцатых XXI
века(!),
— когда вдруг вспомнил тот нетрезвый разговор 82-го за кружкой жигулёвской питерской
кислятины.
Брякнув
ту «пророческую» фразу, пошатываясь. Неровно глядя на обшарпанный фронтон
Инженерного замка, вмиг забыл о ней ровно на три десятка. Не помышляя, что
«полтинник» подкатится быстро и, нежданно-негаданно став писателем, вдруг
вспомню выроненное спьяну предсказание:
Впервые я увидел воду…
Прекрасна рябь, над нею дымка.
Прохладой веет и покоем,
И я — в безбрежности пылинка.
Являясь
счастливым обладателем этого единственного четверостишья, навеянного полупьяным
Невским восторгом, я сочинял песенки, — истово рыча их в бражных сообществах. Страдая
наутро раздвоением личности: блаженно влить вовнутрь литру-другую совкового пива
и продолжить затуманенное «ершом» веселье; то ли всё-таки плестись на работу, учёбу.
А значит, быстро трезветь и встраиваться в беспробудный поток серо-суровых
сограждан. Спешащих прорваться-провалиться в распахнутое чрево раннего метро.
Часто
выбирали первое. По-коммунистически потом борясь с парткомами, комсомолами,
старостами групп. Требуя справедливости во исполнение гуманного
социалистического опциона на болезнь, отдых. Да мало ли ещё чего — больную мать,
в конце концов. Хотя все всё понимали: комсомол, с партией во главе, — пил,
бухал ещё беспробудно-изощрённее нас, простых смертных. Не подозревающих, что
вчерашняя истошно горланящая неподалёку компашка в скоро надвигающемся будущем —
группа «Кино».
Черно…
Чёрная
брежневская осень, овеянная непреодолимостью неопределённости.
Большие
важные люди в беззащитной, ослабевшей в невосполнимых муках стране.
Чёрный
Невский в грязном инее. С яркими пятнами-проблесками ирокезов, рокерских цепей
на звенящих кожанах-косухах.
Пирожки-говнотики
с начинкой из мяса, повидла. Откликающихся не вызревшей, неосознанной пока по
молодости язвой. Приглушённой утренним пивом. Разбавленным тёплой водой из
чайника ввиду раннего морозца. Прихватывающего за нос вдогонку убегающему
трамваю.
Успел! —
и пар изо рта не удивляет съёжившихся пассажиров лёгким, но неистребимым
перегаром.
Чёрт, —
и в голове крутится песня, услышанная вчера. Копошится в воспалённом мозге прокуренный
мотив. И не вспомнить слов. А вскорости зачёт по истмату, научному коммунизму.
И нутром слышится какая-то тёмная неопределённость в лицах преподавателей… Но
она пройдёт года через два-три, когда вернусь сюда после «снайперской» армии. Переведусь
на заочное. Зачем?
Об этом
узна́ю лишь через сорок долгих, пролетевших секундой лет…
Иногда
думаю, что если бы в то время мне вынесли ПЖ (пожизненное заключение, —
не путать с ПМЖ), — правда, в ходу был расстрел. То вышел бы оттуда вполне
здоровым и бодрым. Хотя здоров и бодр я только из-за того, что ПЖ мне не дали,
да и не за что.
Просто
тогда я беспробудно-молодо пил и не знал, что полстраны безоговорочно сидело и
сидит. Сегодня, увы, категорически не пью из-за вызревшей, наконец, язвы, блин.
Но знаю, — что как парилось в застенках полстраны, так и продолжает париться.
А люди
вокруг — из трёх один «оттуда», снизу, с пристеночного боку. В последнюю же пору
— чуть ли не каждый второй… Что происходит?!
Ведь и тогда
не догадывался — по причине идеологических аллегорий. Зло отрыгающихся эзоповой
семантикой. А сейчас не знаю и подавно (по той же молчаливо-родовой причине). Разве
что подождать ещё сороковник.
Чего не
хотел точно: так это не писать, если когда-то буду писать. И не выдавать, коли
уж соберусь когда-либо выдать в каком бы то ни было виде беспросветной, никому
не нужной сюсюкающе убаюкивающей чуши про бессловесно-беззащитное прошлое. Недоделанно-недое́денное
при жизни, коли то была жизнь. Так и не превратившаяся во вкусно намазанное настоящее
— в рай. Ненадгрызанный даже по старости. И что смешнее, — так и не ставший лукавой
смертью. А это важно, и к этому вернёмся.
А ведь до хохочущей твари костлявой было
подать рукой…
Героическая,
по молодости, кончина стоит непройденной пустопорожней жизни. Если тоскливо
выглядывать-шарить, шмыгая втихаря. Коверкая сущность слезящимися тщетностью глазами
из той самой пустоты-жизни, вяло одолённой, испи́той, пропито́й, — но уже
вдогонку.
Мне
надо было совсем чуть-чуть, чтобы стать человеком, выйти в люди, приосаниться.
Разобраться-привыкнуть-уяснить. Я не смог рвануть и… Остался со всеми, уподобившись
стаду.
И мне
это безмерно, безумно нравилось. Рядом были мать, живой пока отец, друзья. Было
непрерывное веселье на фоне угасающего государства. На фоне утёршейся собственными
соплями свободы, — так и не ставшей всеобщим принципом.
И я
смотрю на моих «бывших» — издалека, ведь до них не достать. Смотрю больше по ТВ
да Инету: яхты, самолёты-дирижабли. Серьёзные лица, заграничные мулатки-жёны,
платиновые кейсы. Похожие на чемоданчики для винторезов…
—
Серёга, видишь?
— Да.
—
Далеко до объекта?
— Да. Сань,
вдруг промажу?
— Тогда
лучше не возвращаться. Восемьсот пятьдесят… поправка на ветер… 3,4.
— Усёк.
Мягко
нажал, не глядя в оптику на результат. Устало склонил голову, упёршись щекой в
тёплое цевьё.
—
Готов, — Саня опустил бинокль, — уходим. Ружьё возьмём с собой.
— Велено
бросить.
— Да
пошёл он… Терять четыре штуки…
Я и
тогда задумывался о смысле происходящего. Но не со своей колокольни. А как бы с
чьей-то чужой, потусторонней. Построенной не для меня, для кого-то другого. Более
умного, смелого, что ли…
Позади институт. Забытые со школы восторги
прощания навсегда, навек. Но прощания уже по-взрослому, с хитрецой и
прижимистостью.
Только
потом понял — это было расставанием с большой страной и большими нами из той
страны, называемой юностью. Нас было много. И прощались-откланивались, каждый
по-своему, мы все: советские выпускники последних советских лет. Лёгкие и
тяжёлые на подъём, на взлёт. Мягкие и твёрдые на вкус. Произведшие
окончательный выбор — и не произведшие.
Представляете?
— до сих пор не сделал этот проклятый выбор. Тогда же, в конце 80-х, — выбор
сделал меня. Выбрав и выбраковав, отбраковав. Неприспособленного, непригодного
к райским кущам социализма. Жёстко ввернув меня саморезом в чёрную действительность.
Похожую, как сейчас помню, на ту брежневскую осень. Просветлённую чьими-то
недоразвитыми откровениями. Сказавшимися надёжнее списанного со шпаргалки
истмата.
Знаете
ли, мы откровенно радовались мнимой неоконченности выбора. Позволявшей исполнять
некую незавершённую игру в прятки с самими собой. Круто обходя тающие на глазах
извилины несформированного мировоззрения осознанием того, что мы — часть
всемирной истории. Вершащейся прямо на глазах. Творимой нами не за страх, не за
совесть и не за деньги. А — именно за ту просоленную растаявшим снегом осень. Ознаменовавшую
так и не осмысленный финал вечного советского детства.
Никогда
никого не оправдывал и не оправдываю — просто так вышло, как поётся в песне.
И за
нищетой пришло богатство. А за богатством — скотство разврата и
неприспособленности к скороспелому счастью. Грохнувшейся с неба нам (получилось
— в наказание!) — недоструганным инженерам, учёным и музыкантам. Не успевшим
свыкнуться с проигранной рулеткой в жизнь как войной с неудавшейся жизнью. Ставшим
на путь светозарного, — пропитанного фантасмагорией брехни эгоцентризма: — вбитого
в голову учёными-коммунистами. Проповедующими сердоболие и сердолюбие к
среброболящим.
…Тот
неуверенный выстрел был удачным, и я больше не мучил товарища сомнениями по
поводу «попаду — не попаду». Стрелял молча, сглотнув слюну и затаив дыхание. Думая
только о будущем.
Первая,
невыносимо большая боль пришла, когда пришлось убить Саню-напарника.
Тогда я
увидел, какая участь ожидает в итоге меня. С философствующим разумом дебилоидной
макаки. Представлявшейся самой себе человеком.
Саню
приказано было бросить. Но я пошёл поперёк, воздав последнюю честь недавнему
партнёру по криминальному ремеслу. Перетащив его с места преступления до машины.
И далее — надёжно закопав Санька в безвестной безымянной могиле. Таким образом
открыв счёт собственноручных несанкционированных похорон. Укрепив в душе
неприязнь к беспрекословной материализации приказов. Взлелеивая мысль о выходе —
желательно безболезненном.
После
этого стал работать один.
Как я туда попал?
История
настоящей романтики — не моя история (в отличие от признанных творцов
криминального прошлого). Учитывая, что пишу не роман минувшего. А — неотъемлемую
конфликтную часть современности. Зеркально отражающую нестерпимую зрачкам,
привыкшим к темноте, ярко-светлую лазурь небосвода. Равно как замшелую грязь
жизненных ухабов и луж.
И я уверен,
что не смогу предостеречь такого же ухаря, каким когда-то был сам, — задача не
в том. Ухарь обожжётся и осядет, это как пить дать.
Даже не
собираюсь соблазнять читателя дешёвым потребительским чтивом. Рассчитанным на
всеведущих простаков. Этого, сознаюсь, не умею. Да и цену не смогу справедливо рассчитать.
Задача —
сконцентрировать совокупную стоимость релевантных понятий. Выходящих, преодолевающих
значимо-видимые пределы. Соприкасающиеся со свободой выбора как свободой
вероисповедания. Так же и свободой достижения собственной истины. Где дело
обстоит намного сложней, чем может показаться на первый взгляд.
Да,
хотелось бы искромсать-изничтожить настоящее. Чтобы остаться только в прошлом —
либо только в будущем.
Это
мечта, не исполнимая «простым смертным». Подразумевая под «простым» то, что
представляю из себя сегодня: жалкое больное бездарное зрелище из неудавшихся попыток
возместить переливающуюся через край повседневность безвозвратно ушедшего лета.
Любовь, молодость, ветер перемен, счастье, честь, дружба… зачем? Ещё раз —
зачем? зачем?!
Как
шекспировские апрели, благоуханные, в небесной лазури, сгорели в трёх жарких
июлях. Так же и мы хотели, чтобы наша осень, тронутая моровой язвой умирающей
мечты, остановилась во времени. Превратившись в непрекращающееся лето прошлого.
Вгрызаясь в него, как в вечный основной смысл. Отрицая побочное, топча его в
истерике страсти. Убивая и заставляя страдать. Превращая реально пройденное в нереальность
настоящего. Постигая кажущуюся близкой вероятность спасения через чудовищные
сомнения, боль. Впитывая ненависть, как впитывали любовь. Страдание как блаженство.
Смерть как жизнь. Иногда путая их, чаще всего путая… Меняя местами. Наслаждаясь
непрерывным движением, беспокойством и тревогой — жаждой цели. Ошеломлённо находя
опошленный, лукавый смысл в том, чтобы не думать о смерти. Ведь раздумья о ней
начисто лишены смысла, даже трансцендентального, — но это в молодости. И это
прошло. Обнажив значимую величину слова, обозначающего Смерть. Придушив похабное
бесстыдство чёрного отчаяния вседневной вседозволенности. Обратив её во
вседневный страх — Казнь.
Знаете,
прожитого хватило бы на пару-тройку глав посредственной прозы. Настолько же нечувствительной,
как и никому не нужной в лавине ежесекундно обрушивающейся информации. Поэтому
писать буду не о себе, — а о Вас.
О тех,
кто сохранил душу в ущерб фаустовской ламентации по действительно естественному
миру. Где безразличие и глухота — лишь обворожительные метафоры — бессознательные
проекции на мир собственной глухоты и безразличия. И в этом самопроецировании есть
равность тому духу, который Вы познаёте сами: «Du gleichst dem Geist, den du begreifst, — nicht mir»[3].
И я не
зря вытаскиваю из тысячелетней темноты бодрствующего Фауста. Этот мир не глух и
не безразличен, если Вы не навязываете ему собственных преференций. А предоставляете
возможность выговориться о себе так, как это предоставили мне. Вытащив голышом из
экзистенциальной черноты брежневской осени.
*
Недавно спросил знакомого мента, убивал ли
он на войне? Знакомый ответил, что это было похоже на то, как всех зовут играть
в футбол — все идут и играют… «Так убивал или нет?» — «Нет», — ответил он. И я
понял, что он врёт. Что это не моего ума дело — думать о его войне.
*
…Был
голоден и честен. Став богатым, погряз в неестественном филистёрстве.
У нас
не было языка, законов. Не было никакой мудрости.
У нас
были не имена — названия. Даже когда соглашались — были против.
Мы не имели
сердец и глаз, — а лишь члены. И расчленяли природу для того, чтобы
наслаждаться собой. Превращаясь в ненасытных гурманов, поедающих друг друга. Передающих
из рук в руки расчленённую природу в виде обезображенного сознания правоты.
Тот,
кто ввёл нас в ту игру, не собирался никого уводить из купринской «ямы». Добиваясь
доверия распоряжаться нашими думами и душами, не вызывая ненависти. Потому что
он объяснил нам, — что истинно и что ложно. И мы ему верили, — следуя за ним на
его футбол.
Всегда грезил
— кто-то же должен зафиксировать хотя бы часть лихорадочной правды лживого
лихолетья. Кто-то должен объяснить на уровне подсознания, на уровне ощущений,
эмоций и боли ту беду, так и не перешедшую в такой любимый «ими» фарс. Не
стрелялками и ложными сентенциями о поколенческом безверии в русскую корневую
сущность — вековую фаустовскую печаль по былинной земной вселенской правде. А —
так, по-простому. И неужели это буду я?..
А вот
поди ж ты, угораздило.
Всю
жизнь сводил концы с концами субстанции строгого, классического употребления
понятий о мире (с его мифами). Боге, логике пройденного пути. Становящихся отстранённой
биографией… убийцы. Уповающего в итоге не столько на силу анализа, сколько на
инстинкт.
Свести
концы было нелегко, если не вымолвить «невозможно». И это было испытанием. Денатурализация
и деперсонализация мысли, рассудка и воли путём втемяшивания стереотипов
изменённого сознания как положительного знания — не заменили совокупности
инстинктов. Наоборот — укрепили их. Став сплошным негативным перечнем. Скрывавшим
за маской вспыльчивости, ветрености, — в то же время непререкаемой правоты и
мощи: — чувствительнейший иммунодефицит «гуттаперчевых мальчиков». Угрозой
ежесекундной смерти научивший нас жить «вопреки».
— Сань…
«С тех пор, как я увидел тебя впервые, но
ты так же юн»…
— Я не
мог этого не сделать… Понимаю, это бесчеловечно, безнравственно, это… Не по-людски…
Но я растерялся — слишком был занят собой и личной непонятной жизнью. Впрочем,
так же, как и ты… Ведь если б тебе приказали убрать меня, ты сделал бы то же
самое?
Моё
последнее «прости» растянулось на годы. Подкреплённые виллонствующей
уверенностью в безнаказанности и невозможности идентификации чёрного меня, нас,
аспидов. В странствующих масках инквизиторов, филантропов-узурпаторов играющих роль
гуманных людоедов: «Кто, злом владея, зла не причинит…»
Как не
вычислить пилатовским прокурорам, да и воландовским ищейкам шекспировских прототипов
Друга, Смуглой Дамы, Поэта-соперника. Как вовек не опознать таинственного W.H. Явившего
миру самого поэта. И далее, далее…
И вот что
мозг разрывало более всего — Саня не отзывался.
Он
молчал у себя в безвестной безымянной могиле и не отвечал на главный вопрос
моей жизни: так же бы он поступил или нет? так же или нет?!
— Да, выполнял
приказ, но я раскаиваюсь… И тогда раскаивался. Но сейчас, по прошествии двух
лет став матёрым убийцей, вдруг постиг, с чего началась моя ошибка…
— С
чего? — послышалось из могилы…
Не сбываются, рушатся, падают,
Как подорванная взрывчаткой башня,
Ожиданья. Уже не радуют
Надежды позавчерашние.
Все мы скопом молили небо,
В принципе, об одном и том же:
О немногом. Чтоб на потребу
Осталось трохи… там бог поможет.
Это я
напишу позже, в метафизическом неведении произошедшего со мной прошлого горя. Думая
о тех, кто остался «там».
…и там, где мы плачем ещё
над кувшином разбитым,
нам в нищую руку ключом
бьёт источник живой.
Век
назад допоёт за меня Рильке неоконченный сонет о непройденной и непонятой (вторым
мной!) жизни. К тому же толком не дожитой мной, первым. До сих пор пытающимся противостоять
неизбежности произошедшего — и не имеющего возможности загладить вину перед не
найденными никем могилами как воспоминаниями чьей-то оскорблённой, опустошённой
юности. Ставшей вечностью.
Автор
игры, создававший нам при случае новые маски, требовал волю к дисциплине и
самоограничение. Противопоставляя их стихийной витальности. Вырабатывая в нас
труднейшую и вместе с тем целительнейшую способность как бы тактического
самоотчуждения. Способность, позволявшую нам при любой ситуации раздваиваться и
наблюдать себя со стороны. Причём в высшей степени объективно и спокойно. Избегая
отождествления ситуаций с собственными масками. Каждая из которых в отведённый
ей промежуток времени насильственно узурпировала лицо. Стремясь выдать себя за
самою личность.
Это не
значило, что одно вытесняло другое. Это была временная замена, хоть и не
исключавшая прямой и быстрейший путь к концу. Если б не режиссура и юридическая
корректура, — мягко называя коррупционные связи. Но это скучно.
Веселей
произнести — «благосклонность звёзд». Освещавших наши деяния и банковские счета.
Что, в свою очередь, грубо.
Двойная
жизнь. Homines lupos — люди-волки
В
каком-то смысле «благосклонность звёзд» обернулась той самой западнёй, из
которой не суждено было ускользнуть никому — банкирам и придворным философам,
будущим олигархам и их служкам. Перешедшим впоследствии со вторых ролей на
первые путём приобщения хозяйских накоплений к списку собственных кровавых
достижений.
И Автор
игры, упомянутый выше, неважно, кто он и что сотворил (в смысле бизнеса и
финансовых вложений-достижений), в первую очередь сам оказывался прокажённым. Поверженным
в повальный психоз упоения гибелью сущего. Какими бы необыкновенными
дарованиями он ни обладал. (Что, в принципе, происходит и ныне, только в более утончённой
форме.)
Сомнений нет: это потрясало и приводило в
бешенство. Но на лицо было одно: абсолютная полифоническая включённость,
ослепительный коллектив в одном совокупном лице из ехидных масок. Траги-магический
театр перевоплощений, духовных, понятийных, смысловых. Питающий вдохновение из
неиссякаемого источника чёрного, чёрствого совкового варева той брежневской
осени.
И непонятным образом дело шло к концу…
Несомненно,
мы задыхались вместе с «процветающей» ельцинской страной, зашедшей в тупик,
выказывающей миру неестественно вычурные признаки отсутствия тупика.
От кроваво
витийствующих будущих форбсовских олигархов — до быкообразных, обвешанных рыжьём
директоров провинциальных автомоек. Мы считали себя мёртвыми, — по-гётевски
говорило наше второе инстинктивное «я». Оставляя последнее слово за
чисто моторной реакцией: первое «я» вставало, нарушая все нормы
поведения, и направлялось к выходу. Но дело шло при этом не об инерционной
выходке. А — о глотке свежего воздуха. Отсутствие которого сию же минуту
грозило разрывом сердца.
Тогда я
принял решение — надо убить Автора игры.
Категорический
отказ от всяких претензий — всё это делает меня здесь, в тиши, в высшей степени
счастливым. В человеческой помойке я обрёл самоё себя. Впервые в согласии с
самим собою стал по-школьному разумным.
Вслушиваясь
в далёкие отзвуки проносящихся сверху бентли и хаммеров. Напоминающих в
преисподней о чьей-то другой, считаемой кем-то другим реальной — жизни.
Перевирая
на ходу автора Фауста, я, как ехидный осклабившийся чёрт, беззаботно весело
хлопаю в ладоши при звуках колотящихся о мостовую и друг о друга автомобилей,
судеб, трагедий. Кажущихся кому-то большими.
Здесь
же, адски глубоко внизу выглядящими невзрачно мелочными. Мелкими, мрачными. Лишёнными
жизненного импульса. Звучащими разбитыми осколками туристического мифа.
— Сорок
пятый!
— Я.
— Почему
ещё в бараке?
—
Виноват…
Извини,
дорогой читатель, — пора на вечернее построение. Но я обязательно допишу этот
текст. Начинаю его заново аж в шестой раз — каждый раз мои бумаги изымают при
обыске контролёры. Что-то им там не нравится. Мол, романтизирую (это своими
словами) идеологию преступника, мать его за ногу через колено! (Это по их
словам.) Но ведь когда-нибудь отсюда выйду… И обязательно допишу.
— Сорок
пятый!
— Я.
— Какого
… ты там опять нацарапал-наа?
— Письмо,
гражданин начальник…
—
Письмо, твою бога…, дай сюда, …ь! ммм… ну-нааа…
—
Гражданин прапорщик, так ведь это я…
—
Молчать! На построение! Бегом… Сука-нааа…
Христа
ради, любезный читатель, не обращай внимания — всё в нашем мире когда-то затухает,
меркнет, как дольний проблеск звенящего дня.
Кончится
и эта одноглазая непруха, подхваченная необоримой стремниной явлений. Не успев даже
толком показаться в вихре несущегося потока. Впрочем, как и всё другое, тленное,
тщетное. Перелистнув очередную страницу непрожитого, но понятого нами прошлого,
наверняка нас простившего. Хотя об искуплении-амнистии узнаем не здесь. И, слава
Богу, не сейчас.
Хотелось
бы остаться анонимом, как фрейдовский несуществующий Шекспир, ведь я рассказываю
о Вас, а не о себе. Но — слева на лацкане номер, и он не скроет меня от
вечности: 5445 — это я, привет.
И я
непременно когда-нибудь допишу… Чтобы выжить.
По тропинке, мочою простроченной рыжей,
Проведут и поставят к холодной стене.
…Хорошо бы в такую погоду на лыжах
В вихрях солнца растаять в лесной белизне. Л.
Чертков
P.S.
Обладая
звериной интуицией, приснопамятный Автор нехило откупился. Я не смог отказать, поэтому
он остался жив.
Судья дал
пять лет. Так и не разгадав преступную теодицею непрошедшей по дантовой вине
рока прошлой жизни. Отчаявшись переубеждать меня в вере своей о первопричине,
начале зла.
Автор
игры сей момент — в лондо́нах. Кстати, настоятельно звал преданного Тристана
Отшельника с собой. Да я плюнул — не поехал.
Он «страшно
жалел», — как пошутил Жванецкий во времена, беспокойным краешком воспоминаний
задетые нами в недописанном пока повествовании.
И, видимо,
никогда уже не случится судьбе и всем, судьбу эту пережившим, решительно поставить
окончательную точку в безжалостно влившую, вселившую Вам, выжившим,
неистребимое зло порока. Не отпустившую грехов и даже не помышлявшую о
неделимой добродетели, великодушно побеждающей лукавую смерть. В проржавленно-просоленную
быстро растаявшим снегом — чёрную брежневскую осень.
Примечания:
[1] Из
пролога «Фауста» Гёте. Семантически можно перевести как восхваление
первозданности слова в самом буквальном смысле. В нашем случае — «сло́ва» в
гётевском, «чистом» смысловом изложении, понятии. Как не хватило «чистого»
смысла всей обсуждаемой эпохе. В принципе, в этом суть повествования, так что
нетерпеливым дальше можно не читать. Правда, сема, по Платону, есть гроб
— отсюда метаморфоза: в силе разрушения, о чём, в общем-то, и говорится, — есть
высшая сила созидания. О чём умалчивается. Ведь мы не боги.
[2] Из
«Кротких Ксений» Гёте. Перевод можно было бы выразить древнекитайской притчей:
«Ловушкой пользуются для ловли зайца. Поймав зайца, забывают про ловушку.
Словами пользуются для того, чтобы внушить смысл. Постигнув смысл, забывают про
слова. Где же найти мне забывшего слова человека, чтобы перекинуться с ним
словом?»
[3] «Ты
равен Духу, которого ты познаешь, — не мне», — говорит Дух Земли из гётевского
«Фауста».
И только русские не мыслят себя без своего рода и отечества и слово «русский» означает принадлежность к народу и к русской земле; по мнению лингвистов это название произошло от традиции называть все народы мира двусоставными словосочетаниями – «русские люди», «польские люди», «татарские люди», например, словосочетание «русские люди» 35 раз встречается в Соборном уложении 1649 года. Но мог ли русский народ называться иначе? Мог, история сохранила множество названий, которые в разные периоды времени закреплялись за русскими, но при этом по каким-то причинам не прижились и канули в лету.
Словене
Иакимовская новгородская летопись, известная по пересказу российский историком Татщиевым, прямо говорит о том, что в стародавние времена русские именовали себя славенами и возводили свой род к библейскому герою Иафету, сыну Ноя. «О князех руских старобытных Нестор монах не добре сведем бе, что ся деяло у нас славен во Новеграде…» О названии «славене» в летописи сказано прямо: они прозывались так от имени старшего из двух князей Славена (младшего звали Скифом), которые много воевали и покорили себе земли от Черного моря до Дуная. Справедливости ради надо сказать, что в этой же летописи автор говорит еще о двух союзных народах — руси (русь) и чуди (чудь), вскользь упоминает полян и горян. То есть названия — славене и чудь в те годы вполне могли дать название формирующемуся русскому народу, но этого не произошло.
Русь или рус
Вместо этого в обиход вошел этноним «русь» (рѹсь), который на долгое время стал не только самоназванием людей, но и названием государства и употреблялся вплоть до XVI века. Происхождение этого названия доктор филологии Кирилл Максимович связывает с праславянским словом roud-s-ь (rъd-/*roud-/*rуd-), которое значит красный, красивый, а советский славист Валентин Седов считает, что название «русь» может иметь два варианта происхождения: оно связано с древнегерманским словом rods – что значит гребцы, мореходы; либо с индо-иранским словом ruxs/roxs — «светлый», что указывает на цвет кожи русских. Любопытно, что арабские историки называют страну Rusiya, а народ – rus уже в IX веке; это же название – Russia, Ruscia входит в оборот в европейских источниках X века, однако вплоть до XV века русские летописи называют страну Русской землею, а людей — русами, правда, входит в оборот и иное название – русины.
Русины
Слово русин (он – рѹсинъ, она – рѹска) в первый раз встречается в договоре русских с греками в X веке; этим словом обозначают одного представителя русского народа. Название это пошло от народа русины, который до сих пор живет на территории западной Украины, и который, по-видимому, на какое-то время стал знатной верхушкой молодого государства. В летописях русинами называют православных славян, которые живут в северо-восточных княжествах Руси, а так же на землях Польши и Литвы, но название вскоре распространяется на всех, живущих в Русской земле. Этот этноним до XVIII века сохраняется в польском языке, болгары называют русских русинами вплоть до XX века, в XV веке название встречается в «Хождениях за три моря» купца Афанасия Никитина, который пишет: «А в том в Чюнерѣ ханъ у меня взял жеребца, а увѣдал, что яз не бесерменянин — русинъ», а в XVI веке автор «Сказания о Mамаевом побоище» пишет, что «един русинъ сто поганых гонит», так что название это вполне могло закрепиться за русским народом.
Наравне с русином русский человек мог назвать себя русаком. Служивший Лже-Дмитрию французский наёмник Жак Мержерет писал, что русские сами себя называют русаками (Russac).
Росы, россы, россияне
Форма названия «рос», «росс» на Руси долго была неизвестна, хотя у греков она употреблялась с VII века. Даже само название Россия (Rossia) в первый раз встречается в середине X века в бумагах императора Багрянородного Константина, при этом очевидно, что название страны возникло по аналогии с другими странами, в названии которых присутствует суффикс -ia. Постепенно греческая традиция вытеснила из европейских хроник названия Ruzzia или Ruthenia, во всяком случае, уже в середине XI века русских называют росами (Rhos) в «Бертинских анналах».
В России новая форма «россы» и прилагательное «российский» возникает в XVI—XVII веках под влиянием греческой литературы и сначала имеет только книжное употребление, причем для распространения названия много делают писатели и поэты, которые ориентируются на европейские образцы литературы. В это же время возникает теория о происхождении русских от древнего скифского племени роксоланов (россланов), которое поддерживает даже Ломоносов. От россов возникают этнонимы «россияне», «российцы» и даже «российщики», – которые обозначают именно русский народ. Отсюда же происходит и этноним «великороссы» – русские, проживающие в центре России и имеющие здесь давние корни в противоположность малороссам, живущим на окраинах государства.
Руские
Именно так с одной буквой «с» по мнению этногафа Владимира Даля должно писаться и звучать название народа. Даль считал, что сдвоенное «с» в слове русский появилось в результате влияния латинского написания, а значит, чуждо народу и неправильно. В доказательство этого, он приводил выдержки из летописей: например, в «Повести временных лет» встречается «Поход руси на Царьград», есть и такие строки: «И сел Олег, княжа, в Киеве, и сказал Олег: Да будет это мать городам руским».
Однако ему возражают современные лингвисты, которые указывают на двоякое написание названия народа в литературных источниках: «руские» и «русЬские», а появление сдвоенной «с» объясняют падением (исчезновением) редуцированных (слабых) гласных, по которому слово «русЬские» превращается со временем в «русские» по аналогии со словами «татарьскии»или «печерьскии» – татарские и печерские.
LegendaPress желает, чтобы ваши мечты сбывались!
Пожалуйста подпишись, поделись с друзьями, поддержи сайт!
Интересная история Как американская картошка появилась у русских? Вот неизвестная версия картофеля в России
Читайте дальше Как Сципион Африканский переломил ход второй Пунической войны
Будет интересно На потеху барину
Невероятная история Фастфуд это позор. Как и чем питались в Древнем Риме
Расследование У Ивана Грозного и других русских царей были свои бахари. Кто такой «ба́харь»?
Только у нас — За что Петр I казнил свою фаворитку Марию Гамильтон
Также Несколько минут, продлевающих жизнь. 16 небанальных секретов
Смотрите наш канал на ютубе — https://www.youtube.com/channel/UCi9ynnWGrHL5T19xnXUgi7g?
20 лет назад 29 ноября 2001 года ушел из жизни писатель Виктор Астафьев, человек, не боявшийся писать страшную правду о войне.
Виктор Петрович Астафьев (1924 – 2001) – один из самых известных российских писателей XX века- родился 1 (по другим сведениям — 2) мая 1924 года в селе Овсянка (ныне Красноярский край) в семье Петра Павловича Астафьева (1899—1967) и Лидии Ильиничны Потылицыной (1900—1931). Он был третьим ребёнком в семье, однако две его старшие сестры умерли во младенчестве в первые годы советской власти.
Через несколько лет после рождения сына Пётр Астафьев был ложно осуждён к лишению свободы за «вредительство». В 1931 году, во время очередной поездки Лидии Ильиничны к мужу, лодка, в которой среди прочих находилась она, перевернулась. Лидия Ильинична, упав в воду, зацепилась косой за сплавной бон и утонула. Виктору тогда было семь лет. После смерти матери, писатель воспитывался бабушкой по материнской линии
После того, как отец Виктора вышел из тюрьмы и ещё раз женился, семья была раскулачена и переехала в село Игарка. Красноярского края. Из-за сложных отношений отца и мачехи маленький Виктор оказался в доме-интернате (отец мальчика тяжело заболел, а родные просто выгнали Виктора из дома и какое-то время он жил в заброшенной парикмахерской, но после серьезного инцидента в школе, получил распределение в дом-интернат).
Окончив школу ФЗО, работал на станции Енисей сцепщиком и составителем поездов, дежурным по станции.
В 1942 году ушёл добровольцем на фронт несмотря на то, что как железнодорожник имел бронь. Военную подготовку получил в учебном автомобильном подразделении в Новосибирске. Весной 1943 года был направлен в действующую армию. Был шофёром, связистом в гаубичной артиллерии, после тяжёлого ранения (контузия) в конце войны служил во внутренних войсках в Западной Украине.
Был награждён орденом Красной звезды, медалями «За отвагу», «За освобождение Варшавы» и «За победу над Германией».
«В бою 20.10.43 г. красноармеец Астафьев В. П. четыре раза исправлял телефонную связь с передовым НП. При выполнении задачи, от близкого разрыва бомбы, был засыпан землёй. Горя ненавистью к врагу, тов. Астафьев продолжал выполнять задачу и под артиллерийско-миномётным огнём, собрав обрывки кабеля, и вновь восстановил телефонную связь, обеспечив бесперебойную связь с пехотой и её поддержку артиллерийским огнём.»
— Из наградного листа на медаль «За отвагу»
Демобилизовался в звании «рядовой» в 1945 году, уехал на Урал, в город Чусовой Молотовской области (ныне Пермский край); работал слесарем, подсобным рабочим, учителем, дежурным по вокзалу, кладовщиком. В том же году женился на Марии Семёновне Корякиной; у них было трое детей: дочери Лидия (родилась и умерла в голодном 1947 году из-за плохого питания) и Ирина (1948—1987) и сын Андрей (род. в 1950 году). Астафьев воспитывал также двух приёмных дочерей — Анастасию и Викторию.
С 1951 года работал в редакции газеты «Чусовской рабочий», где впервые опубликовал свой рассказ («Гражданский человек»). Писал репортажи, статьи, рассказы. Первая его книга «До будущей весны» вышла в Молотове в 1953 году.
Один из главных летописцев Великой Отечественной не был, как теперь сказали бы, «политкорректным», не боялся говорить правду о Сталине, о Жукове. Он был одним из немногих, кто рассказал о последней войне правду. Причем, правда эта была столь страшна, что он решился сделать это только через 40 лет после окончания войны, написав главный труд свой жизни: «Прокляты и убиты», который не вписывается ни в советские идеологические каноны, ни в нынешние. . Самые искренние из написанных им строк посвящены той страшной войне, которую он — почти всю, — прошел простым солдатом и в которой он каким-то невероятным чудом выжил. Выжил для того, чтобы 40 лет спустя о ней рассказать.
«Прокляты и убиты» – несомненно, самое честное, пронзительное и яркое художественное произведение из всех, что написаны о войне за последние 70 лет.
«Писать о войне, о любой – задача сверхтяжелая, почти неподъемная. Но писать о войне прошлой, Отечественной — и вовсе труд невероятный, ибо нигде и никогда еще в истории человечества такой страшной и кровопролитной войны не было, — говорил сам Астафьев. — Об этой войне столько наврали, так запутали все с нею связанное, что в конце концов война сочиненная затмила войну истинную. Заторами нагромоздилась ложь не только в книгах и трудах по истории…, но и в памяти многих сместилось многое в ту сторону, где война красивше на самом деле происходившей, где сплошной героизм, громкие слова и славословия. А наша партия – основной сочинитель и поставщик неправды о войне».
«Мне иногда пишут и говорят, что война, изображенная мною, — «неправильная», не похожая на войну тех, кто сражался на ней в ста километрах от передовой, — признавался писатель. — А она очень разнообразна, между прочим. Не только за сто, она уже и в километре иная, более «правильная», героическая и интересная, чем на передовой. Там люди убивали людей – это страшно, это античеловечно. Это противу разума и рассудка – кровь, озверение, тупая работа, полужизнь, полусуществование в земной, часто сырой траншее».
«…Помним? Гордимся? Вранье.
Ничего мы не помним. Особенно главного.
Что гордиться нечем. Только скорбеть…
…О войне столько наврали, что в конце концов война сочиненная затмила войну истинную.
…Мы победили, залив врага своей кровью и завалив его своими трупами. Сталин бросал народ в войну, как солому в печку: «Бабы еще нарожают»…
Опыт войны — это нечеловеческие условия, это когда многие опускаются и теряют человеческий облик, это когда с солдатами обращаются хуже, чем со скотиной, это чтобы ты мог жрать, как скотина последняя, когда можно сидеть и без отвращения есть на замерзшем трупе, спать, как скотина последняя, терпеть вошь… Это тяжкое состояние солдатское, когда ты изнуряешься до бесконечности и думаешь: «Хоть бы скорее убили…»
Преступно романтизировать войну, делать ее героической и привлекательной. Те, кто врет о войне прошлой, приближает войну будущую.
Ничего грязнее, кровавее, жестче прошедшей войны на свете не было. Надо не героическую войну показывать, а пугать — война отвратительна. Надо постоянно напоминать о ней людям, чтобы не забывали. Носом, как котят слепых тыкать в нагаженное место, в кровь, в гной, в слезы, иначе ничего от нашего брата не добьешься…»
Вольно или невольно, Виктор Астафьев вывел простую истину: «Тот, кто врет о войне прошлой, приближает войну будущую».
Так, может быть, и не надо говорить о войне вовсе? У Астафьева было свое принципиальное суждение на этот счет: «Надо не героическую войну показывать, а пугать ей, ведь война отвратительна. Надо постоянно напоминать людям о войне, чтобы не забывали. Носом как котят слепых тыкать в нагаженное место, в кровь, гной в слезы». «Увы, теперь я знаю, что всю правду о войне знает только Бог. Народ наш в большинстве своем не знал ее и, возможно, знать не хочет – слишком страшна она и отвратительна, слишком для усталых русских людей, прежде всего истинных вояк, правда эта неподъемна», — констатировал Аставьев.
Был ли Астафьев при жизни обласкан властью? Как-никак Герой социалистического труда (1989 год), неоднократный лауреат государственных премий. Но, в то же время, он — из семьи раскулаченных сибирских крестьян. В рядах КПСС не состоял. Да и во всех его книгах вы не найдете признаков любви к власти. Так кто же он – придворный писатель или диссидент?
Сам Астафьев ответил на эти вопросы так: «Смею думать, как писатель я никогда не был ни в русле, ни на стрежне социалистического реализма в его жесткой, зашоренной трактовке. Никогда не мучился над проблемой положительного героя, роли партии, «темой рабочего класса» и прочей идеологической дребеденью. Но и диссидентом я не был. В иных обстоятельствах — как знать, но в своих и по природе своего писательства, и по характеру просто не мог им быть. Писал, как писалось, думалось, дышалось — и резко, и лирично, и «раздумчиво». Парадокс, что меня как-то сразу начали хвалить, а ругали хоть порой и жестко, но подозрительно маловато».
Был бы жив сегодня, того и гляди — заклеймили бы литератора Астафьева, привлекли бы к ответственности «за искажение исторической правды», как ее понимают некоторые депутаты Государственной думы. Так что советуем всем, кто еще не успел прочесть «Прокляты и убиты», поспешить в книжные магазины — пока не изъяли с полок как неблагонадежное произведение.
И в творчестве Астафьева, и в его интервью и комментариях отчетливо прослеживается активное неприятие сталинизма как противоестественной системы, уничтожающей личность человека, превращающей народ в послушное, безропотное стадо. Вот, что он писал об этом много лет назад: «Нет на свете ничего подлее русского тупого терпения, разгильдяйства и беспечности. Тогда, в начале тридцатых годов, сморкнись каждый русский крестьянин в сторону ретивых властей — и соплями смыло бы всю эту нечисть вместе с наседающим на народ обезьяноподобным грузином и его приспешниками. Кинь по крошке кирпича — и Кремль наш древний со вшивотой, в нем засевшей, задавило бы, захоронило бы вместе со зверующей бандой по самые звезды. Нет, сидели, ждали, украдкой крестились и негромко, с шипом воняли в валенки. И дождались! Окрепла кремлевская клика, подкормилась пробной кровью красная шпана и начала расправу над безропотным народом размашисто, вольно, безнаказанно».
Да, Астафьев не был, как теперь сказали бы, «политкорректным». Он был воином, со своей окопной солдатской правдой и русской прямотой.
В последние годы жизни Виктор Астафьев редко давал интервью. Тяжело болел, но при этом продолжал много работать. Умер великий русский писатель-фронтовик поздней осенью 2001 года на 78-м году жизни, там же, где и родился — в деревне Овсянка Красноярского края.
В октябре 1990 года подписал «Римское обращение» (участников конф. «Национальные вопросы в СССР: обновление или гражданская война?»).
5 октября 1993 года подпись Астафьева появилась в «Письме 42-х» в поддержку силового разгона съезда народных депутатов и Верховного Совета России. Однако, по утверждению поэта Юрия Кублановского, Астафьев заявлял, что его подпись поставили без спроса.
Скончался 29 ноября 2001 года от инсульта в Красноярске. В 2001 году, когда писатель находился в больнице в тяжелом состоянии, его друзья попытались добиться от местных депутатов средств на его лечение за границей. Депутаты же превратили рассмотрение этого вопроса в «судилище», обвиняя писателя в русофобстве и шовинизме. Денег выделено не было, врачи выписали писателя, по сути, отправив его умирать домой.
Похоронен на кладбище, расположенном на автодороге «Енисей» между родным селом Овсянкой и Усть-Маной.
- Главная
- Общество
Валерия ЧЕПУРКО
2 декабря 08:30
0
Фото: facebook.com/profile.php?id=100007183659352
С Михаилом Загрийчуком — заведующим Центром трансплантации органов при Киевской областной клинической больнице — мы договорились встретиться утром. Но пришлось ждать. «Врач на операции. Ночью появился донор», — сказала медсестра.
Это значило, что вот прямо сейчас, рядом со мной, только что думавшей о погоде и бытовых мелочах, чья-то смерть спасает кому-то жизнь. И не одну…
Когда хирург освободился, первый вопрос к нему был очевиден.
— Михаил Степанович, как прошла операция?
— К счастью, хорошо. Мы изъяли четыре органа. В нашем центре выполнили трансплантацию двух почек, сердце забрали и пересадили коллеги из Института Амосова, печень увезли в Институт Шалимова. Вот мы сейчас с вами разговариваем, а там заканчивается операция.
Очень хороший закон
— Как происходит эта связь: донор — реципиент?
— Есть люди, которых может спасти только пересадка органов. Иначе они умрут раньше или позже. Могут умереть быстро, и часто это молодые люди.
В то же время в реанимации, к сожалению, так устроена жизнь, попадают пациенты, которым врачи уже не в силах помочь. Но у них остаются здоровые органы. Эти органы могут уйти с покойным в землю, а могут быть пересажены другому человеку. Поэтому во всем цивилизованном мире практикуется трансплантация. Сейчас она активно развивается в Украине благодаря новому закону. Я был участником рабочей группы по разработке изменений в законодательство о трансплантации, поскольку в то время возглавлял это направление в Минздраве.
Могу сказать, то это очень хороший закон.
— Что есть смерть? Ведь человек может жить и дышать под аппаратами.
— Когда в больницу поступает пациент, не важно пришел он сам или привезли без сознания, его обязаны лечить и поддерживать до последнего шанса. Но если ответа на лечение нет, на определенном этапе реаниматологи должны задать себе вопрос: жив ли мозг?
Легкие под аппаратом ИВЛ могут дышать, сердце биться благодаря медикаментам. Но в законе о трансплантации сказано: смерть мозга приравнивается к смерти человека. Процедура диагностики сложная, решение принимает не один врач, а целый консилиум.
Родственники редко отказывают в донорстве
— Что случилось с пациентом, который сегодня ночью стал донором для четырех человек?
— Это мужчина 40 лет с тяжелейшей формой инсульта — разрыв аневризмы с обширным кровоизлиянием. Такие случаи, к огромному сожалению, никто не может ни вылечить, ни предотвратить.
— И вот он умер… Как дальше?
— Когда подтверждается диагноз, вступает в работу трансплант-координатор. Он не участвует в диагностике, а только берет акт констатации смерти мозга. Если координатор видит, что пациент может быть донором, он обязан получить согласие родственников на изъятие органов.
С родственниками не запрещается говорить никому из медиков, но присутствие трансплант-координатора клиники, в которой произошла смерть мозга, обязательно.
— А вам приходилось говорить с родственниками? Вот только что они потеряли любимого человека, а у них просят его органы. К этому можно привыкнуть?
— Конечно, говорить приходилось. Это очень тяжело, привыкнуть невозможно. Искренне жаль человека, которому врачи хотели, старались, но не смогли помочь, жаль его родных. Но я понимаю, что разговор с родственниками и донесение правильной позиции — это спасение жизней. И не одной. Вот сегодня, как я уже говорил, мы спасли четверых.
В 2002 году Папа Римский Иоанн Павел II сказал, что душа принадлежит Богу, а органы не должны уходить в землю, они должны послужить людям.
— Как люди относятся к просьбе о донорстве?
— Крайне редко отказывают. У нас, по крайней мере, сейчас все дают согласие. Отношение к трансплантации в обществе меняется в положительную сторону. Разумные люди понимают, что близкого не вернуть. Но если спасти его частичку, то это как бы продолжение жизни. Да, в организме другого, но жизни!
У нас есть случаи, когда родные донора просят познакомить их с реципиентом. Если желание обоюдно, а получившие орган стремятся отблагодарить, происходит встреча. Это невероятные моменты. Люди плачут от горя и счастья, даже не знаю, от чего больше. Обнимаются. Эмоциональная буря, которую переживают в такие моменты врачи, гораздо сильнее, чем от разговора о донорстве.
Вот представьте: мать или отец прикладывают голову к груди чужого человека и слушают, как бьется сердце сына… А ты, врач, понимаешь, что стал связующим звеном в такой сложной цепи, как смерть — жизнь.
Решает не человек, а машина
— И у меня горло перехватило… Работаем. Как распределяются органы. Недавно была информация, будто печень, которая предназначалась пациентке государственной больницы, отдали в частную клинику. Кто выбирает, кому жить?
— Мы не выбираем. В Украине внедрена и функционирует Единая государственная система трансплантации. Это компьютерная программа, куда заведены десятки, если не сотни, параметров и координат.
С одной стороны, трансплантационные центры вносят данные своих пациентов — резус-фактор, тяжесть протекания основного заболевания, вероятность летального исхода, длительность пребывания в листе ожидании и так далее. С другой, когда появляется донор, трансплант-координатор вносит его данные, в том числе документально подтвержденное согласие родственников.
Система определяет, что почка такого-то донора будет пересажена такому-то реципиенту, а сердце отправлено в Институт Амосова или в Центр сердца.
— Вы хотите сказать, что кому жить, а кому ждать своего шанса на жизнь решает машина?
— Совершенно верно, субъективный фактор исключен. Но это не машинная жеребьевка. Это работа сложной электронной системы, которая определяет совместимость и степень необходимости трансплантации. Эту систему невозможно подкупить, ей безразлично, богатый ты или бедный.
Уверяю: любые махинации, другие нехорошие вещи исключены.
— По какому принципу человек, нуждающийся в трансплантации, прикрепляется к центру?
— Пациент сам выбирает трансплантационный центр, которому доверяет. Ориентируются на количество операций, на их качество. Никому ведь неинтересно, чтобы пересаженный орган отторгся через десять дней. Поэтому изучают отзывы людей, которые перенесли операцию — довольны они или недовольны. Это конкурентный рынок.
Пациенты ждут своего шанса дома
— Две почки, которые были получены от донора в Киевской областной больнице, пересадили в центре при этой же клинике. Это тоже решила машина?
— Если на базе клиники, как наша Киевская областная, работает центр трансплантации, то донорские орган пересаживается в этом центре. Это регламентирует специальный приказ Минздрава. Но опять же решают не люди.
У нашего сегодняшнего донора была II группа крови минус. На такой орган в листе ожидания центра находились пять человек. А почки две… Кому их пересадить, выбрала система. Один реципиент был экстренный — его нельзя подключать к гемодиализу, он мог погибнуть раньше, чем тот, кто находится на искусственной почке. Второй прожил на диализе уже 15 лет.
— Оба в момент появления донора находились в вашем центре?
— Нет, они приехали из разных городов. Почка живет 24 часа, поэтому мы старались ее изъять ближе к прибытию.
Пациенты не лежат в центрах трансплантации. Это дорого, невыгодно и бессмысленно. Они ждут дома. Когда система определяет для них орган, срочно приезжают и ложатся на операцию.
— Часто приходится задействовать санавиацию, полицейский эскорт? Такие операции сейчас на слуху.
— В нашем случае пациенты приехали сами, время позволяло. Когда случаются экстренные ситуации, организационные и логистические моменты сопровождает Украинский центр трансплант-координации. Договариваются о сопровождении, переправке пациента или органа.
Дать согласие можно будет через «Дию»
— Вы говорили, что к донорству у людей меняется отношение, но в Украине по закону действует презумпция несогласия. Сейчас опять хотят поднять вопрос о том, чтобы законодательно ввести презумпцию согласия: не написал при жизни отказ от донорства, станешь им по умолчанию после смерти. Это поможет спасать больше жизней?
— На первый взгляд, так выглядит. Однако есть масса исследований систем трансплантации разных стран, которые свидетельствуют, что от презумпции согласия или несогласия количество донорских органов не увеличивается. Потому что даже при презумпции согласия органы не изымают по умолчанию. Трансплант-координаторы все равно должны говорить с родственниками.
— Допустим, я хочу стать донором. Что для этого нужно сделать?
— Сейчас в Минздраве разрабатываются алгоритмы, в том числе будет задействована «Дия», в которую внесут пункт согласия на донорство. Рассматриваются и другие варианты.
— Вы наверняка давали такое согласие. По какой процедуре?
— Я публично заявил об этом. Знают все родственники, коллеги. Но юридически оформить такую процедуру пока нельзя. Она будет внедрена в ближайшее время.
Не надо пересказывать глупости
— В миру можно встретить такое мнение: я бы согласился на посмертное донорство, но боюсь, что меня убьют, чтобы забрать органы.
— Это сказки, глупость, которую не нужно транслировать. Во-первых, согласие на посмертное донорство — это очень закрытая информация с многоуровневой защитой. Во-вторых, никто не может знать, подойдут ли его органы вообще для пересадки. И тем более никто не знает, чьи органы ему могут подойти.
Вот в нашей клинике пришлось отказать одному пациенту. Система его выбрала, человек приехал, мы отправили его кровь и кровь донора на совместимость, и оказалось, что совместимости нет.
— Год назад в теме трансплантации был полный застой. А сейчас как взрыв — отовсюду информация о пересадках. Как это получилось?
— Это тот редкий случай, когда государственная политика оказалась правильной. Развитие трансплантации в Украине — это позитивная сторона медицинской реформы. Не будем вникать в ее глубины, но тут получилось удачно. Сошлось много необходимых составляющих.
Первое — поменялось законодательство. Второе — государство нашло ресурсы, финансирование. Мы же все понимаем, что можно строить космические планы, но если нет денег, то ничего не получится. Трансплантация — это очень дорогая процедура.
А для пациентов она сейчас бесплатная.
Сам не верил, что такое возможно
— Вы можете дать 100-процентную гарантию своим словам, что трансплантация бесплатная? А медикаменты, а реабилитация?
— Я даю миллионнопроцентную гарантию. Я только что вернулся с трансплантации почки. Мы выполнили операцию, и государство сразу перечислило на больницу утвержденный тариф — 800 000 гривен. Этих денег достаточно, чтобы мы закупили медикаменты, расходные материалы, платили за газ, свет, обеспечили зарплаты и премии персоналу. И даже еще остается, чтобы вложить в развитие.
Государству это выгодно. Когда украинцев отправляли на трансплантацию в Беларусь, оно платило 70 000 евро за каждого — 1,5 миллиона гривен. Теперь это в два раза дешевле, и это инвестиции в наше здравоохранение.
— И питанием реципиентов обеспечиваете?
— И питанием. Больница централизованно закупает продукты, этих денег хватает. Пациент тратит свои средства только на дорогу.
Я ваши сомнения понимаю, года два назад сам не верил, что такое возможно. Но когда стал замминистра в Минздраве и возглавил направление по трансплантации, понял: это реально.
Единственное, что мы не можем пока решить — это страшный кадровый голод. Те же два года назад в Украине было аж пять хирургов, которые могли самостоятельно пересадить почку. И три человека, которые были способны пересадить печень. На всю страну! А другие врачи в эту отрасль не шли. Потому что денег не платили, инфраструктуры не было. Не видели перспектив.
Нужно еще выходить пациента
— В свой центр как набрали специалистов?
— Во-первых, поступают деньги от государства, перспектива есть. Во-вторых, к нам перешел талантливейший хирург Николай Николаевич Поляков, который сделал более 1000 самостоятельных трансплантаций. Под него была создана команда из молодых ребят. Сам я не очень молод, но все же. И мы все учимся.
Я, например, сегодня сделал свою первую самостоятельную трансплантацию почки, хотя у меня 15 лет хирургического стажа.
— Так у вас дебют! Примите поздравления!
— Да, дебют благодаря моему учителю Николаю Полякову. Но вопрос ведь даже не в том, чтобы почку пересадить. Вопрос, как выходить дальше пациента. Это очень сложный процесс, который по силам только слаженной команде — анестезиологов, хирургов, гастроэнтерологов, лаборантов, медсестер, нянечек…
Вот так же и в других центрах, как у нас, берут наставника и обучают команды.
— Президент Всеукраинского совета защиты прав пациентов Виктор Сердюк спрогнозировал, что нам нужно 5-6 лет, чтобы достичь таких темпов трансплантаций, как в Беларуси.
— Я думаю, что все-таки меньше. Вопрос, какой будет государственная политика — медицинская, экономическая, социальная. В Беларуси, если брать только трансплантацию, она правильная.
Команда третьи сутки на работе
— Слышали, что в Беларуси трансплантологов хорошо поощряют морально и материально.
— Вот что я вам скажу. Моя команда третьи сутки на работе. У нас есть семьи, есть дети, но мы живем в клинике. Тут питаемся и спим в промежутках между операциями. Учимся, читаем, постоянно развиваемся, постоянно рискуем.
Я не хочу никого обидеть, но трансплантолог — это бог в медицине. И такой труд должен быть достойно оплачен. Пилотный проект подразумевает наличие финансирования для премирования трансплантологов.
Главное, чтобы пациент ничего не платил. Чтобы трансплантацию мог себе позволить и дядя-олигарх, и пенсионерка, у которой отказали почки.
Сейчас мы занимаемся подготовкой к трансплантации печени в нашем и центре. Надеюсь, что скоро откроем эту практику. Но чтобы отважиться на такую операцию, уже состоявшемуся хирургу нужно год-полтора активной работы под началом опытного коллеги.
— Вы сейчас на подъеме все так рассказываете. А в одном из постов в Фейсбуке написали: я не знаю, насколько нас хватит… Что это было?
— Да я уже не помню, что это было. Возможно, сказалась усталость. Я не только хирург, я еще и руководитель. И на мне вся ответственность.
Пациент не может ждать, когда мы расширимся
— Надо отдать должное, Михаил Степанович, вы стремительно раскрутили свой центр — всего за 10 месяцев. И в новостных лентах, и в том же Фейсбуке много благодарностей за донорские органы, за помощь в пересадках.
— Когда в Украине начала наконец развиваться трансплантология, наша клиника стала лидером в этом направлении. И я с полной ответственностью об этом говорю. Лидером по количеству доноров, по количеству трупных трансплантаций почки. А по количеству пересаженных органов мы сейчас на третьем месте в стране.
— Не боитесь быстрого выгорания? Врач, который мало спит и плохо ест — это риск.
— Есть такое понятие, как долгосрочные стратегии. Стране нужны трансплантационные центры, но они не появятся за один день. Это помещение, оборудование, медикаменты и самое главное — люди.
Вот у меня сейчас в команде, включая медсестер и нянечек, около 40 человек. А нужно в два раза больше. Но пациент не может ждать, когда мы расширимся. Его необходимо класть на операцию, как только появляется донорский орган. То есть прямо сейчас, а не завтра или через неделю.
Поэтому мы уже не ориентируемся, какой день недели, ночь на дворе или день. Нам нереально тяжело, но мы счастливы. Потому что все получается.
Операция по трансплантации — это сложная работа большой команды специалистов. Фото: facebook.com/profile.php?id=100007183659352
На два-три года нас таких хватит
— А если этой ночью опять появится донор?
— Мы сможем. Я абсолютно уверен, что за два-три года создам такой центр, каким его вижу. Будет большая команда, будет все налажено. Будут смены, размеренная работа и время для отдыха.
На два-три года нас таких, как сейчас, точно хватит.
— Сейчас в Украине каждая операция по пересадке органов воспринимается как чудо. А в европейских странах?
— Это рутинная работа. Высший пилотаж медицины, но рутина. И мы к такому стремимся. Знаете, о чем я мечтаю? Что через год не будут писать в Фейсбуке: мы сделали очередную трансплантацию почки, ура! Не постит же хирург районной больницы: я сделал свой 500-й аппендицит.
Вот и я хочу, чтобы трансплантация в Украине стала банальностью, рутиной. И получить ее было бы так же просто, как удалить воспаленный аппендикс.
— Много людей в Украине нуждаются в трансплантации?
— Точных данных нет, сейчас как раз занимаются их упорядочиванием. Но цифры на самом деле не маленькие. По всей стране на диализе находятся от 4000 до 5000 человек. Из них 70% нужна была бы трансплантация.
С тяжелыми заболеваниями сердца тысяча точно есть. А с циррозом печени — это вообще тысячи.
— В конце сентября больница Шалимова открыла лист ожидания на трансплантацию легких. Такая операция очень сложная?
— Трансплантацию легких от посмертного донора уже сделали во Львовской клинической больнице скорой помощи. Операция реальная, но действительно уникальная. Самые сложные трансплантации легких, кишечника и поджелудочной железы.
Это то, к чему мы стремимся. Чтобы в нашем центре делали все эти операции.
Михаил Загрийчук
Досье КП
Михаил Загрийчук родился в 1979 году, окончил Винницкий национальный медицинский университет. Ведет стаж практической работы с 2005 года. Долгое время работал врачом-хирургом в Национальном институте хирургии и трансплантологии им. А.А. Шалимова. В 2019 году занимал должность замминистра охраны здоровья.
Врач высшей категории, кандидат медицинских наук, доцент кафедры хирургии Национального медицинского университета им. А.А. Богомольца.
В настоящем заведующий Центром трансплантации Киевской областной клинической больницы.
Подписывайтесь на нас в соц. сетях