Поручик пирогов как герой повести гоголя невский проспект сочинение кратко

В 1835 году в сборнике произведений Николая Васильевича Гоголя «Арабески» была напечатана одна из первых повестей на петербургские темы — «Невский проспект». В ней писатель изобразил наряду с блеском и великолепием Невского проспекта, олицетворяющего собой чиновничье-бюрократический Петербург, и бедные, заброшенные окраины, где царят нищета, пьянство и разврат.

Сравнительная характеристика Пирогова и Пискарёва, главных героев повести «Невский проспект», показывает страшные противоречия современного Гоголю Петербурга, где процветали пошляки и глупцы и где страдали люди с возвышенной душой.

Сюжет

Сюжет повести Н. В. Гоголя «Невский проспект» основан на двух происшествиях, которые случились в одно и то же время: встреча бедного молодого художника Пискарёва с прекрасной темноволосой незнакомкой и встреча поручика Пирогова с хорошенькой блондинкой. Судьба этих людей различна. Детски-простодушный мечтатель Пискарёв не выдержал раздора мечты с действительностью. Судьба его трагична: он покончил жизнь самоубийством после крушения своих иллюзий.

Невский проспект со своим ложным великолепием погубил и душу прекрасной незнакомки: её толкнула на путь разврата «толпа звёзд, крестов и всякого рода советников».

Другой герой повести, Пирогов, в Петербурге преуспевает. Когда этого поручика немцы-ремесленники высекли за волокитство, он готов был подать прошение в Государственный совет. Но дело кончилось тем, что он зашёл в кондитерскую, полакомился там двумя слоёными пирожками, почитал газету «Северная пчела» и успокоился. Вечером он уже отплясывал мазурку в собрании офицеров и чиновников.

Характеры героев

Молодой бедный художник Пискарёв был «прост, как дитя». Этот тихий, скромный, застенчивый робкий юноша — романтик, мечтатель с чистой душой и высокими помыслами. Встретившаяся ему на Невском проспекте красавица-брюнетка поразила его своей красотой. Он не решился познакомиться с нею, приняв её за знатную даму из-за дорогого яркого, пёстрого плаща. Он только хотел посмотреть на дом, где обитает это прелестное существо. Когда прекрасная незнакомка увидела, что юноша идёт за ней, она улыбнулась и знаками пригласила его в квартиру четырёхэтажного дома. Увидев эту квартиру и женщин, находящихся там, Пискарёв понял, что это гнездо разврата, и бросился прочь.

Он был поражён, что девушка лет 17 с божественными чертами оказалась продажной женщиной. Дома он уснул и увидел сон, будто приехал в карете к этой девушке, оказавшейся знатной дамой, и она хотела объяснить, почему оказалась тогда с презренными женщинами. Сон прервался, и художник захотел снова уснуть, чтобы увидеть его продолжение.

С тех пор сны о красавице и стали настоящей жизнью ранимого, мечтательного юноши. Однажды, очнувшись от своих сновидений, наивный Пискарёв решил жениться на этой девушке, чтобы спасти её. Он считал, что она невольно вовлечена в разврат и хочет вырваться из этого ужасного состояния.

Он пришёл к этой красавице, сделал ей предложение руки и сердца, пообещал, что они будут вести трудовую жизнь. Бедный романтичный юноша был поражён, когда девушка презрительно сказала, что работать не будет. Нервы его не выдержали такого разочарования, и он, вернувшись домой, перерезал себе горло. Пискарёв погиб, убедившись в крушении своих иллюзий и неспособности активно бороться со злом.

Любовное приключение поручика Пирогова было не таким трагическим, как у его приятеля. Этот самонадеянный, пошлый обыватель очень доволен петербургской жизнью и возможностью заводить романы с красотками. Блондинка, которую он преследовал, оказалась супругой почтенного немца-ремесленника — жестянщика Шиллера. Пирогов — туповатый, но в то же время смекалистый человек. Он узнал от глупенькой блондинки, что её муж по воскресеньям не бывает дома, и явился к ней в воскресный день.

Во время танца Пирогова с этой красоткой явился её подвыпивший муж с двумя своими приятелями и эти дюжие немцы-ремесленники (Шиллер, Гофман и Кунц) попросту высекли бравого поручика.

У Пирогова был горячий нрав, и он решил пожаловаться генералу и одновременно послать просьбу наказать обидчиков в Генеральный штаб. А если там определят недостаточное наказание, то разгневанный поручик решил обратиться в Государственный совет и даже к самому государю.

Но поручик был легкомыслен и быстро отходчив от гнева. Пирогов утешился, полакомившись в кондитерской двумя слоёными пирожками и почитав там газету «Северная пчела» (скорее всего, его там привлекали фельетоны, стихи и т. п.). Завершился вечер для поручика совсем хорошо, в соответствии с его жизненной целью — получать только удовольствия. Он посетил вечер у одного знакомого, где собрались офицеры и чиновники, и с удовольствием танцевал там мазурку.

Сравнительная характеристика Пирогова и Пискарёва (таблица)

Параметры сравнения	Пирогов	Пискарёв
Таланты	Обладает искусством обольщения, волочится за женщинами, даже за замужними. Умеет декламировать стихи, рассказывать анекдоты, пускать дым кольцами.	Художник, всей душой любит живопись, получает истинное удовольствие от своей работы.
Значение фамилии	Фамилия происходит от слова «пирог», это намёк на то, что поручик любит вкусно поесть и вообще получать удовольствия и наслаждения, что цель его жизни в том и состоит.	Фамилия происходит от слова «пискарь» (так через «и» в 19 веке писали слово «пескарь»). Пескарь — маленькая рыбка, объект питания хищных рыб. Пискарёва и погубил жестокий мир Петербуга.
Черты характера	Самодовольство, самонадеянность, пошлость, туповатость, легкомыслие, горячий нрав, гневливость, но быстрая отходчивость от гнева. Бездуховность, отсутствие высоких идеалов, неспособность на сильные, искренние чувства.	Скромность, застенчивость, робость, мечтательность, ранимость, наивность. Он восторгается красотой брюнетки, она вызвала в его душе чистые, светлые чувства.
Отношение автора к героям	Ироничное отношение. Образ Пирогова Гоголь сделал комичным.	Сочувствие к герою. Образ Пискарёва трагичен.
Вывод	Если поручик Пирогов после позорной порки сумел утешиться двумя пирожками, то молодой романтик Пискарёв, ощутив после крушения своей мечты всю жестокость окружающей его жизни и поняв, что не в силах её изменить, погибает.

Вывод

В повести «Невский проспект» Н. В. Гоголь показал два типа петербуржцев: самоуверенного, довольного столичной жизнью пошляка и человека с чистой, ранимой душой. Сравнительная характеристика Пирогова и Пискарёва выявляет существенную разницу в характерах и жизненных целях этих героев. Автор считает, что жизнь в Петербурге подходит только грубоватым натурам, людям же тонкой душевной организации было тяжело приспособиться к жизни в столице, где царило не только богатство, но и нищета, где процветало пьянство и совращение девушек. Столкновение мечтателя с реальной жизнью, где царили продажность и бездушие, чревато трагическим исходом. Гоголь поведал о судьбе Пискарёва с сочувствием и грустью, рассказ же о приключении Пирогова полон иронии.

Источник

Пушкин, Лермонтов, Гоголь. Часть первая

Пушкин, Лермонтов и Гоголь — выразители троического, триипостасного национально-культурного богословия: божество под названием «Русская культура» едино в трёх лицах, в трёх ипостасях, существующих в нём, согласно известной богословской формулировке, «неслитно и нераздельно».

Вот именно: каждый из них, чисто портретно, был для нас, школьников, тогда сам по себе: Пушкин — с бакенбардами, Лермонтов — с меланхолией, Гоголь — с носом. Это было первично. И только потом начиналась зубрёжка: «Унылая пора, очей очарованье», «Белеет парус одинокий», «Редкая птица долетит до середины Днепра».

Создавалось такое впечатление, что Пушкин, Лермонтов и Гоголь возникли сами по себе, самозародились, или, если чисто богословски, были созданы, как Адам в раю, по одному лишь капризу Творца.

До Пушкина, Лермонтова и Гоголя земля нашей словесности, словно земля накануне сотворения мира, была «безвидна и пуста». Былины, птица Сирин, «Слово о полку Игореве» — всё это проходилось факультативно, пересказывалось, пробегалось. Это словно была и не литература, не культура, а так… сказки.

После окончания сказочной эпохи наступала долгая эпоха какой-то чёрной дыры, куда всё ухнуло и откуда долго ничего не появлялось, потому что, как говорили учителя, было монголо-татарское иго. А при татарах на Руси не может быть никакой культуры, ясное дело.

После окончания татарского ига сразу наступал девятнадцатый век. Над безвидной и пустой землёй вставало солнце. И это солнце было — Пушкин. Так нам и говорили: «Пушкин — солнце русской поэзии».

А там, где солнце, — там уже лезет травка, появляются жучки, козявки, а потом и более крупные представители фауны. Стало быть, если взошло солнце в виде Пушкина, пейзаж русской литературы не мог не оживиться.

Правда, Пушкин жил недолго. Его убили на дуэли. Солнце русской поэзии закатилось. Земля должна была снова погрузиться в беспросветную тьму. Но, к счастью, не погрузилась. Так и не увидев гроба Пушкина, Лермонтов написал «На смерть поэта», тем самым получив шанс стать вторым солнцем, солнцем-преемником, солнцем-местоблюстителем.

Так, в сущности, это и восприняла «вся мыслящая Россия»: «Король умер, да здравствует король». Лермонтов — это Пушкин номер два, Пушкин-дубликат, только более печальный, потому что Пушкин был Арлекином, а Лермонтов — это уже Пьеро.

Лермонтова, как и Пушкина, убили на дуэли. Третьего поэта, который, продолжая уже сложившуюся традицию, воспел бы его смерть, так и не появилось, да и слава Богу, а то, иначе, Россия была бы втянута в круг дурной бесконечности — постоянно хоронить одно солнце за другим.

Зато, напротив того, воссияло солнце прозы. «Года к суровой прозе клонят, года шалунью-рифму гонят», — говорил Пушкин, задумываясь об осёдлой жизни, на излёте юности. Российская империя выросла, повзрослела, остепенилась: ей, по её статусу, стало уже не к лицу шалить с рифмами. Серьёзность большого государства требовала серьёзных жанров. А проза, в сравнении со стихами, всегда отдающими, по самой своей структуре, шаловливым вольнодумством, структурно серьёзна.

Всякой империи нужна не просто проза — ей нужна эпопея. Классическая эпопея, с античных времён, — это, так сказать, прозаическая, то есть повествовательная, поэма: никто не посмеет назвать «Энеиду» «стихами», хотя она и написана ровным, как строй римских когорт, метром. «Энеида» — это, по сути, эпическая проза. Но только ритмически упорядоченная.

Российская империя эпохи блаженныя памяти Николая Павловича — это совершеннейший Рим, воскресший Рим, дополненный и улучшенный — в архитектуре, мышлении, администрации. Эпоху Николая Павловича можно было воспеть только в новой «Энеиде» — но только не стихотворной, а написанной чётким, математичным, лаконичным и почтительным языком правительственных указов и распоряжений, скрепляемых ажурными мостами соединительных «дабы» и «поелику».

России нужна была «Энеида», а появились «Мёртвые души». Тоже поэма и тоже эпопея. Но только вместо героев военной и статской службы, на которых, собственно, и держалось благополучие России, вместо исполненных достоинства граждан в тогах или в пернатых шлемах императору приходилось созерцать галерею чудаков и дураков, одурачиваемых проходимцем.

Неужели же Российская империя не заслужила своей «Энеиды»?

И тем не менее Гоголь — гений. Пушкин и Лермонтов взошли и погасли, а Гоголь, даже и умерший, живёт сам по себе, как Нос из его одноимённой повести.

Пушкин, лермонтов, гоголь

«Петербург неугомонный», «немецкий град», «окно в Европу» — таково историческое политическое определение «младшей столицы». Несмотря на трагическую судьбу героев «Медного всадника», эта поэма — гимн городу. Пушкин изображает парадную сторону Петербурга, набережные Невы, дворцы, острова с их парками, Адмиралтейство. Но после синтетической картины города начинается действие, и мы видим жизнь «маленького человека». Возникает конфликт между Евгением и статуе, которая символизирует идею государственности; личность против великой державы. Очень своеобразная, очень русская постановка вопроса.

Закон государственной необходимости привёл к созданию горда над морем, на неудобной болотистой почве, подверженной страшным наводнениям. Закон государственной необходимости привёл к гибели Параши — и крушению личной жизни Евгения. «Государство проехало колесом своей триумфальной колесницы через живую душу человека. » (Г. А. Гу-ковский, «Пушкин и проблемы реалистического стиля», М., 1957, стр. 406). Но Пушкин отчётливо сознаёт колоссальную историческую роль Петра:

Ужасен он в окрестной мгле! Какая сила в нём сокрыта! А в сем коне какой огонь! Куда ты скачешь, гордый конь, И где опустишь ты копыта: О мощный властелин судьбы! Не так ли ты над самой бездной На высоте уздой железной Россию поднял на дыбы?

Трагическая судьба героя не противоречит заключительным стихам вступления, не вызывает сомнения в их высокой, свехличной, исторической справедливости:

Красуйся, град Петров, и стой Неколебимо, как Россия. Да умирится же с тобой И побеждённая стихия.

В символическом образе фальконетова «медного всадника» Пушкин показал и жестокость Петра, и его творческую силу.

В 1828 поэт создаёт замечательное стихотворение:

Город пышный, город бедный, Дух неволи, стройный вид, Свод небес зелёно-бледный, Скука, холод и гранит —

Всё же мне вас жаль немножко, Потому что здесь порой Ходит маленькая ножка, Вьётся локон золотой.

Замечательные зарисовки жизни Петербурга создаёт Пушкин в романе «Евгений Онегин». В I главе описана жизнь великосветского dandy, бульвар, ресторан, балет: на фоне Петербурга.

Еще амуры, черти, змеи

На сцене скачут и шумят;

Еще усталые лакеи

На шубах у подъезда спят;

Еще не перестали топать,

Сморкаться, кашлять, шикать, хлопать;

Еще снаружи и внутри

Везде блистают фонари;

Еще, прозябнув, бьются кони,

Наскуча упряжью своей,

И кучера, вокруг огней,

Бранят господ и бьют в ладони:

А уж Онегин вышел вон;

Домой одеться едет он.

Кабинет восемнадцатилетнего философа, где Онегин проводил перед зеркалами по три часа.

Янтарь на трубках Цареграда, Фарфор и бронза на столе, И, чувств изнеженных отрада, Духи в граненом хрустале; Гребенки, пилочки стальные, Прямые ножницы, кривые И щетки тридцати родов И для ногтей и для зубов.

Онегин в «ямской карете» мчится на бал. Автор опять-таки начинает описание бала извне, с петербургского фона.

Перед померкшими домами Вдоль сонной улицы рядами Двойные фонари карет Веселый изливают свет И радуги на снег наводят; Усеян плошками кругом, Блестит великолепный дом; По цельным окнам тени ходят, Мелькают профили голов И дам и модных чудаков.

В картину бала Пушкин вставил знаменитое стихотворное отступление о ножках, которое для тупых его современников заслонило своей прелестной свободой и фривольностью чуть не всё его творчество. На русском языке не до, ни после никто так не писал по-французски.

Что ж мой Онегин? Полусонный В постелю с бала едет он: А Петербург неугомонный Уж барабаном пробужден. Встает купец, идет разносчик, На биржу тянется извозчик, С кувшином охтенка спешит, Под ней снег утренний хрустит. Проснулся утра шум приятный. Открыты ставни; трубный дым Столбом восходит голубым, И хлебник, немец аккуратный, В бумажном колпаке, не раз Уж отворял свой васисдас.

Картины петербургского быта обступают героя со всех сторон. Ведь первую главу Пушкин писал в изгнании, а воспоминание о знакомых местах всегда их несколько приукрашивает. Снова упоминаются «белые ночи», которым Пушки ещё не даёт такого названия (глава первая, ХЫУП строфа). И далее:

Все было тихо; лишь ночные Перекликались часовые, Да дрожек отдаленный стук С Мильонной раздавался вдруг; Лишь лодка, веслами махая,

Плыла по дремлющей реке: И нас пленяли вдалеке Рожок и песня удалая. . .

Первая глава «Онегина» полна Петербургом. Действие снова возвращается в столицу только в восьмой главе, и здесь уже Пушкин описывает не город, а общество: ряд портретов, зарисовок, порой шаржированных.

«Пиковая дама» построена Пушкиным как современная повесть, в которой реальное смешано с фантастическим. Повесть тесно связана с размышлениями Пушкина о русской истории, в ней отражены его мысли о судьбах правящего класса в России. Старя графиня и Герман — не только персонажи повести, но и образы двух слоёв господствующего класса. Старуха — азартный хищник, пришедший наследовать богатства, которые проигрывает уходящее барство. Оба этих типа — характерно петербургские. Они могли явиться только в Столице, где сосредоточена машина управления, где люди далеки от реальной жизни, где помещики и вельможи оторваны от своих помещичьих хозяйств и живут фантастической, иллюзорной жизнью. [Один из прототипов старухи — княгиня Н. Голицына].

Петербургский колорит повести подчёркивается отдельными выразительными штрихами:

«Очутился он в одной из главных улиц Петербурга, перед домом старинной архитектуры. Улица была заставлена экипажами, кареты одна за другою катились к освещенному подъезду. Из карет поминутно вытягивались то стройная нога молодой красавицы, то гремучая ботфорта, то полосатый чулок и дипломатический башмак. Шубы и плащи мелькали

мимо величавого швейцара».

Сюжет «Пиковой дамы» развёртывается на фоне петербургских контрастов: окраина с их «уединёнными трактирами» и аристократических кварталов. Социальные противоречия социальные противоречия Петербурга объясняют возникновение призрачных мечтаний о спасителе-золоте, которым одержим герой.

Пушкин в такой же мере творец образа Петербурга, как Петр Великий — строитель самого города.

В «Станционном смотрителе» гусар Минский и Дуня живут в известной гостинице Де-лута, а потом он поселяет её в одном из богатых особняков Литейной части. Упоминается и окраина столице, где в Измайловском полку обитают бедняки, в том числе отставной унтер-офицер, у которого поселяется Самсон Вырин.

Николаевский Петербург нагнал тоску на Лермонтова. В 1832 он написал: «Увы! как скучен этот город. » —где говорил о бездушии петербужцев. Общее впечатление Лермонтов близко к гоголевскому.

Жизнь петербургского света отражена в таких произведениях Лермонтова, как «Маскарад», «Сказка для детей», «Княгиня Лиговская», «Штосс». В знаменитой драме он описал,

сатирически заострив, балы-маскарады в доме Энгельгардта, известные всему Петербургу; на маскарадах у Энгельгардта бывали члены царской фамилии и даже Николай I.

Лермонтов едко бичевал светское общество и в то же время сочувственно изображал демократический Петербург-жизнь бедноты в районе Обухова моста или Столярного переулка.

В начале «Княгини Лиговской» изображён бедный молодой чиновник Красинский: «синяя ваточная шинель с старым бобровым воротником», «картуз неопределённой формы». Он идёт по Вознесенской улице, когда на него налетает гнедой рысак офицера в белой шинели и шапке с белым султаном. Столкновение бедности и богатства здесь буквальное!

Князь и княгиня Лиговские живут на Большой Морской улице. Трактир «Феникс» (нечто вроде артистического клуба) помещается против Александринского театра. Завистливая толпа разглядывает съезд карет к подъезду богатого особняка баронессы Р. на Миллионной улице. Великолепно обрисован в повести театральный разъезд («обыкновенные»

В «Княгине Лиговской», когда Печорин ищет Красинского, показана и жизнь бедняков: залитый грязью двор, узкий и угловатый; грозящие обрушиться пирамиды дров; тяжёлый,

едкий запах, ворчание собак. . .

Девятнадцатилетним мечтателем приехал Гоголь в Петербург. Самый плодотворный период в его творчестве-это 1831 -1836 гг., время жизни в Петербурге и общения с Пушкиным.

Жизнь в столице породила и знаменитые «петербургские повести».

За внешним блеском имперской столицы Гоголь всё отчётливее различал бездушие города-спрута, высасывающего живые соки из всей страны, губящего маленьких людей. Петербург представляется Гоголю не строгой и стройной громадиной, а кучей «набросанных один на другой домов, гремящих улиц, кипящей меркантильности, этой безобразной кучей мод, парадов, чиновников, диких северных ночей, блеска и низкой бесцветности». (Гоголь, т. IX, стр. 17).

«Невский проспект» начинается, казалось бы, с восторженного славословия.

Но затем Гоголь показывает, «какая быстрая свершается фантасмагория [на Невском] в течение одного только дня!» В этом известном описании перемен, происходящем на Невском в течение суток, в восхищённом тоне панегрика начинает сквозить желчная ирония

Две истории завязываются на невском проспекте. Поручик Пирогов, увязавшись за хорошенькой немочкой, женой жестяных дел мастера Шиллера, попадает в руки грубых ремесленников-немцев, которые подвергают его порке. Художник Пискарёв, влюбившись

в девушку, которая оказалась проституткой, не выдерживает крушения романтических иллюзий: он лишается рассудка и перерезает себе горло.

После этого новым смыслом наполняется пейзаж Невского. «О, не верьте этому Невскому проспекту. . . Всё обман, всё мечта, всё не то, чем кажется!»

Пошлость и показной блеск Невского проспекта символизируют ложность парадного благополучия николаевской империи.

«Портрет» начинается в подробного и колоритного описания Коломны — той части Петербурга, которую изобразил Пушкин в поэме «Домик в Коломне». Гоголь пишет: «Тут всё не похоже на другие части Петербурга, тут не столица и не провинция; кажется, слышишь, перейдя в Коломенские улицы, как оставляют тебя всякие молодые желанья и порывы. Сюда не заходит будущее, здесь всё тишина и отставка, всё, что осело от столичного движенья». Столица безжалостно перемалывает человеческие существа, лишает их всякой надежды на будущее и отправляет доживать свои дни в Коломне.

В «Портрете» развёртывается романтическая критика капитализма. «Наш век давно уже приобрёл скучную физиономию банкира». Дьявольская сила денег губит искусство.

В «Носе» исторически достоверное воспроизведение быта и нравов Петербурга подчеркивало реальность даже самых фантастических происшествий.

«Нос был в мундире, шитом золотом, с большим стоячим воротником; на нём были замшевые панталоны; при боку шпага. По шляпе с плюмажем можно было заключить, что он считался в ранге статского советника».

Нос ездит по городу в коляске и даже заходит помолиться в Казанский собор. Он с презрением третирует коллежского асессора Ковалёва. Для Гоголя всё дико, всё нелепо в Петербурге.

N3! Где Пушкин видел гармонию и необходимость, Гоголь видит хаос и абсурд. — Р. Назиров.

Абсурд как основа образности «Носа» обуславливает преобладание в этой повести гротескно-комического колорита. Петербург «Носа» — это нелепый, трагически-смешной и страшный сон.

Поэтическая прелесть повести — в необычайно остром соседстве фантастик с точным бытовы рисунком. Мы видим реалистическое развёртывание фантастического. Фантастическое проявляется в реальном.

«Шинель» 3 это как бы итог всех др-х петербургских повестей. Юмор гоголя здесь мягок и деликатен, автора ни на миг не оставляет горячее сочувствие к герою. Непримиримые

социальные контрасты служат фоном действия.

В конце повести, в фантастической форме, возникает тема возмездия, гневный протест против общественных порядков, обусловивших трагическую гибель маленького человека. Заострённо-гротескным, фантастическим характером концовки Гоголь ещё раз подчеркнул эту протестующую тенденцию.

Гоголь часто описывает Петербург, но он не даёт никаких черт архитектуры города. И в «Невском проспекте» нет собственно проспекта, его домов, дворцов, мостов, а есть только люди и их социальные отношения. Гоголь не видит великолепия столицы, не замечает её строгой красоты. Для него существует только человек, определённый уклад жизни, наиболее плотно и густо выраженный в столице.

Петербург Пушкина — это город зодческого гения, освобождённый ночью от толпы и тем самым очищенный в своей красота от заслоняющего её мельтешения человеческой массы, и даже городской пейзаж вступления к «Медному всаднику» дан кА кбы без людей, без лиц.

А у Гоголя выдвинулись на первый план и всё заслонили именно люди, их группы, их массы. Даже ночной Петербург — это круговорот толпы, и «мириады карет», валящихся с мостов, и гром, и блеск, и грабители на отдалённой площади, и спящий будочник. А дневной Петербург — это мастеровые и чиновники, и сам государь, едущий по Невскому, и непременные жандармы.

Петербург Гоголя — это не символ, это конкретный образ совокупности людских масс, скованных конкретным укладом жизни.

Но все петербургские повести Гоголя пронизаны фантастическими или гротескно-бытовыми мотивами, и эта существенная черта, объединяющая весь цикл, способствующая единству самого образа Петербурга. Может быть, главная черта этого образа в том и заключается, что это город совершенно нереальный, невероятный, фантастически. Гоголь включается в традицию «петербургской сказки» — легенды о великом городе, где происходят удивительные и невозможные события.

Ислам в русской литературе: о чем писали Пушкин, Гоголь, Лермонтов?

Не позабудь: Коран – остереженье,
Он указание, куда и как идти.
В его строках – всегда внушенье,
И означение пути.

К.Бальмонт Пушкин, Лермонтов, Тютчев, Достоевский, Толстой – думаем, никто не будет спорить, что имена эти известны по всему миру, а их произведения есть золотой фонд мировой классической литературы. Но далеко не каждый знает о том, что в своём творчестве эти поэты особое внимание уделяли Исламу, Пророку Мухаммаду (мир ему и благословение Всевышнего) и Благородному Корану.

Ранее мы говорили о том, как Лев Толстой был связан с исламской религией и какое влияние он оказал на ищущий ум писателя. А сегодня мы хотим познакомить Вас более подробно с предпосылками появления интереса к «магометанству» со стороны ведущих российских поэтов и писателей.

Обратимся к событиям XIX века. Русско-турецкая война 1829 года завершилась Адрианопольским миром в канун 1500-летия переноса Константином Великим столицы из Рима в Византию. Перед этим 8 августа русские без боя вошли в Адрианополь, остановившись перед незащищённым Стамбулом. Почему для нас примечательно это событие? Всё просто: среди участников оказались два великих поэта и дипломата – Пушкин и Тютчев. Александр Пушкин с войсками генерала Паскевича вошел в Арзрум, Тютчев же представлял русскую дипломатию в Европе. Отход русских от Стамбула Пушкин связал с походом князя Олега на Царьград в IX в. Стихотворение «Олегов щит» – предупреждение государю и потомкам.

Но для нас более интересны отдельные строки стихотворного произведения:

Аллах! Пролей на нас Твой свет!
Краса и сила правоверных!
Гроза гяуров лицемерных!
Пророк твой – Магомет! …
О наша крепость и оплот!
Великий Бог! Веди нас ныне,
Как некогда Ты вёл в пустыне
Свой избранный народ!
Глухая полночь! Всё молчит!
Вдруг … из-за туч луна блеснула –
И над воротами Стамбула Олегов озарила щит!

Мы видим, что через строки поэты призывали забыть о губительной мечте завоевать Константинополь. Повествуя о гибельных завоевательных амбициях османских воинов, Пушкин находит причину противостояния Турции и России именно в том, что люди отошли от заветов Пророка (мир ему и благословение Всевышнего):

Стамбул заснул пред бедой.
Стамбул отрёкся от Пророка;
В нём правду древнего Востока Лукавый Запад омрачил –
Стамбул для сладостей порока,
Мольбе и сабле изменил.
Стамбул от поту битвы
И пьёт вино в часы молитвы.
Там веры чистый дух потух.
Там жёны по базару ходят,
На перекрёстки шлют старух,
А те мужи в харемы вводят
И спит подкупленный евнух.
Пришло наказание:
Аллах велик!

Раз уж мы имели смелость завести разговор об исламских мотивах в русской поэзии, то нельзя обойти стороной и «Подражания Корану» А. Ротчева (1828), «смелые» подражания Пушкину по форме. Это произведение посвящено созданию Творцом «небес и человека»; ниспосланию Пророку Мухаммаду (мир ему и благословение Всевышнего) «созданья тайны» и «благого слова»; вере в судьбу и «Судный день», «Всесильности Творца» и «строптивости богача». Хочется обратить внимание и на стихотворение «Мухаммад» за авторством Вельтмана, в котором он говорит о жизненном пути Пророка (мир ему и благословение Всевышнего), о грядущем рае: Восток! Тебе на лоне Абраэма Отверсты горние, сапфирные врата. И вечный цвет любви под пальмами Эдема Готовит сладкие объятья и уста! Там, где упоминается имя Пушкина, нельзя не сказать и о Лермонтове, который очень рано постиг мир Ислама через пушкинского «Кавказского пленника».

С самого детства его сердце было покорено Кавказом, который и открыл ему манящий и загадочный для русской души Восток: «Начал учиться по-татарски, язык, который здесь необходим, как французский в Европе… Я многому научился у азиатов, и мне бы хотелось проникнуть и таинства азиатского миросозерцания, зачатки которого для нас малопонятны. Но поверь мне, там, на Востоке, тайник новых откровений».

Слова Пророка Мухаммада (мир ему и благословение Всевышнего) о том, что после него будет три века движения и десять веков отступления, а затем нового движения (XXI в.), можно прочитать в его песне «Спор»:

Род людской там спит глубоко Уж девятый век. Одним из ранних произведений Лермонтова является восточная песня «Измаил-Бей». Примечательно время её создания – 1832 год, когда имамом Чечни и Дагестана стал Шамиль. «Велик Аллах и Магомет» – … Сама могила Покорна им! В стране чужой Мой брат храним был их рукой…

Красной нитью через всё творчество Михаила Лермонтова проходит мотив веротерпимости и недопустимости унижения другого человека из-за его религиозных воззрений. Ярким примером тому являются строки из «Я к вам пишу случайно…» (1840г.):

… Я жизнь постиг;
Судьбе, как турок иль татарин,
За всё я равно благодарен;
У Бога счастья не прошу
И молча зло переношу.
Быть может, небеса Востока
Меня с ученьем их пророка
Невольно сблизили …

У речки, следуя пророку,
Мирной татарин свой намаз
Творит не поднимая глаз …

Большая часть произведений Лермонтова посвящена войне, трагическим событиям. А там, где война, там неотступно следуют за человеком мысли о судьбе, о фатальном исходе, о смерти.

Достаточно вспомнить главу «Фаталист» из произведения «Герой нашего времени»: «Рассуждали о том, что мусульманское поверье, будто судьба человека написана на небесах, находит и между ними христианами, много поклонников». В «Подражаниях Корану» пушкинские слова «молитву смиренно твори» относятся к Пророку Мухаммаду (мир ему и благословение Всевышнего). Позже из-под пера поэта выйдут слова и о «молитве» своей няни, Арины Родионовны. Лермонтова, быть может, «невольно сблизили» с Исламом «небеса Востока», а Пушкина – прапрадед «Ибрахим» (Ганнибал) или полный поэзии «небесный Коран». В «Сияющем Коране» и первой части «Подражаний Корану» Пушкина мы можем прочитать клятвы Бога.

Лермонтов создал «Демона. Восточную повесть», где с целью обольщения дочери Синодала Тамары Демон лишил жизни её жениха и расточал лицемерные клятвы:

Клянусь я первым днём творенья,
Клянусь его последним днём,
Клянусь позором преступленья
И вечной правды торжеством.
Здесь вера в Судный день,
Где правда восторжествует над позором преступленья…

Фёдор Достоевский говорил, что Пушкин смог проникнуть в дух Благородного Корана мусульман, став первым поэтом, назвавшим Ислам мировой религией, а не созданием Пророка Мухаммада (мир ему и благословение Всевышнего).

Что интересно, Николай Гоголь и вовсе читал студентам лекции об идеальном правителе «Аль-Мамуне», цитировал «огненные слова Корана».

Мужайся ж, презирай обман,
Стезею правды бодро следуй,
Люби сирот и Мой Коран
Дрожащей твари проповедуй.
«Подражания Корану» А.С.Пушкин

Юрий Лотман — В школе поэтического слова. Пушкин. Лермонтов. Гоголь

99 Пожалуйста дождитесь своей очереди, идёт подготовка вашей ссылки для скачивания.

Скачивание начинается. Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.

Описание книги «В школе поэтического слова. Пушкин. Лермонтов. Гоголь»

Описание и краткое содержание «В школе поэтического слова. Пушкин. Лермонтов. Гоголь» читать бесплатно онлайн.

Книга, предназначенная учителю-словеснику, познакомит с методами анализа литературного текста и покажет образцы применения этих методов к изучению произведений Пушкина, Лермонтова и Гоголя.

Литературоведческий анализ дается на материале как включенных в школьную программу произведений, так и непрограммных.

Работа будет способствовать повышению филологической культуры читателей.

В ШКОЛЕ ПОЭТИЧЕСКОГО СЛОВА

Рецензенты: заслуженный учитель школы РСФСР Р. И. Никитина;

доктор филологических наук, профессор В. Н. Аношкина;

доктор филологических наук, профессор Б. Ф. Егоров.

Эта книга обращена к учителю-словеснику — филологу, преподающему литературу в старших классах. И в первую очередь автор обращает ее к молодому учителю, ищущему свои пути в том трудном деле, конечная цель которого — привить ученикам любовь к русской литературе, научить их понимать художественное произведение, приобщить их к высокому духовному строю подлинной культуры. Это трудное дело. Оно требует и от самого учителя напряжения сил, любви и подлинной культуры. В частности, культуры филологической. Автор сознательно подчеркивает то, что школьный преподаватель литературы — филолог.

Мы живем во время, когда многие сложившиеся и долго считавшиеся истинами представления приходится преодолевать, многие психологические стереотипы — перестраивать. Это, конечно, беспокойно и нарушает привычки, но это неотвратимо. Среди укоренившихся, но вредных представлений можно назвать идею «китайской стены», которая, якобы, отгораживает «высокую», «академическую», вузовскую науку о литературе от изучения литературы в школе. Сторонники этой теории более всего озабочены тем, чтобы не дать учителю (а через него и ученику) «лишнего». Литература сводится к программе по литературе, чтение произведений — к чтению «отрывков» и «выдержек», анализ — к ответам на вопросы для повторения. Стереотип влечет за собой скуку, скука убивает интерес к предмету. Культура проходит мимо…

В культуре нет и не бывает «лишнего» (нельзя быть «слишком культурным», как слишком умным или добрым). Преодоление наукобоязни — этой, к сожалению, распространенной болезни — важнейший шаг на пути к той школе, создать которую требует от нас время.

Когда-то Петр I вписал в воинский устав слова о том, что «солдат есть имя общее, знаменитое»: «Речение солдат просто содержит в себе всех людей, которые при войске суть, от вышнего генерала даже и до последнего». Точно так же «учитель» — имя общее, знаменитое и содержит всех, которые при обучении суть. И все — «от вышнего даже и до последнего» — филологи, суть при науке. Меняются средства, но не меняются цели.

Эта книга — не монография. Это сборник статей, сосредоточенных вокруг узловых вопросов школьного курса истории русской литературы начала XIX в. и имеющих целью расширить кругозор учителя, заставить его задуматься, по возможности стимулировать его дальнейшее чтение. Школа должна приучать людей думать, а потому она не имеет права упрощать реальный исторический процесс, сглаживать трудности, приучать к простым и бездумным ответам.

Приучить ученика понимать, чувствовать, любить литературу, — чтобы эти слова не остались пустыми, надо над ними задуматься и четко представить, что это три разные задачи. И средства для их достижения различные. Именно поэтому автор включил в настоящий сборник три типа статей. Анализ идей, лежащих в основе тех или иных художественных произведений, расширяет понимание, приучает видеть в литературном тексте акт мысли, требующий от читателя встречных интеллектуальных усилий.

Однако художественное произведение — не рифмованные прописи, а органическое создание творческого гения их автора. Его надо не только понять — им надо насладиться, пережить, перечувствовать. Ученика надо научить «художественному слуху». С этой целью в книгу включены исследования художественной ткани, стиля. Конечная цель этого вида работы — привить чуткость к поэтическому слову.

Любовь — чувство личное. Для того чтобы ученик полюбил произведение, оно должно перестать быть безликой книгой на полке и тем более не «заданием». Читатель должен почувствовать стоящую за книгой личность автора, его судьбу, его радости и страдания, цели и надежды. Третья группа статей вводит образ человека той далекой от нас эпохи. Автор стремился дать не парадный, условный портрет, а живую личность, способную вызвать непосредственный читательский отклик.

Предлагаемый вниманию читателей сборник составлен из статей разных лет: самая ранняя была опубликована в 1962 г., самые новые — в 1985 г. Тем не менее автор надеется, что сборник представляет собой книгу, отмеченную и внутренним единством темы, и связанным развитием исследовательской мысли. Надежда эта основана на истории создания книги: она неразрывно связана с тридцатипятилетней педагогической деятельностью автора и отражает его непрерывную в течение 1950–1985 гг. работу над построением курса истории русской литературы первой трети XIX столетия. Работа эта продолжается и в настоящее время. Именно ощущение связанности развития исследовательской концепции обусловило мое решение не вносить в текст глав, которые прежде были опубликованы в качестве отдельных статей, никаких изменений. В том случае, когда (как это имело место в главе, посвященной «Капитанской дочке») высказанные автором положения вызвали полемику, читатель найдет ссылки на статьи оппонентов и сможет вынести заключение сам. Вносить свои полемические ответы в текст я считал излишним.

Курсы лекций, в ходе обдумывания которых возникли предлагаемые работы, читались студентам-русистам, будущим учителям-словесникам и учителям — слушателям курсов повышения квалификации. Это определило сосредоточение внимания на ведущих фигурах русской литературы первой трети XIX в.: Пушкине, Лермонтове и Гоголе, а в пределах творчества этих авторов — на важнейших их произведениях: «Евгении Онегине», «Мертвых душах», «Ревизоре», «Герое нашего времени», а также на общих вопросах развития русского реализма 1820–1840-х гг.

Наблюдая за треть века изменения, которым подвергалась программа школьного изучения русской литературы, и думая о тех, которые неизбежно будут происходить в будущем (автор надеется, что учителям, которые возьмут в руки эту книгу, предстоит еще долгий срок работы в классе и что многие из них будут учить учеников в XXI в.), я пришел к убеждению, что принципиально ошибочно (а это часто делают, аргументируя соображениями «практики», в данном случае совершенно ложно понимаемой) полагать, что подготовка учителя должна строго ограничиваться ориентацией на ту или иную действующую в данное время программу. Более правильным представляется стремление вооружить учителя способностью самостоятельно и без больших для себя трудностей подготавливать материал в условиях динамического изменения программы. Для этого учитель должен иметь сведения более широкие, чем объем программного материала, и должен уметь читать делающиеся все более сложными научные книги и понимать усложняющуюся науку о литературе. Если багаж учителя-словесника по части специальной научной литературы будет ограничиваться тем, что́ ему пришлось прочесть в вузе, он неизбежно утратит контакт с динамикой филологической науки. Филология (и, в частности, литературоведение) в наши дни развивается стремительно, ищет новых методов анализа, обогащается фактическим материалом, впитывает в себя данные смежных наук. А процесс обогащения науки неизбежно отразится и на школьном преподавании. И наша задача — подготовить к этому учителя.

Мы живем в век научно-технической революции. Слова эти могли бы показаться банальными, если бы не отражали реальности. Однако частое повторение этих слов еще не означает понимания их смысла. Нам, конечно, трудно, даже невозможно предугадать последствия глубоких перемен, которые неизбежно последуют за научно-технической перестройкой не только производства и быта, но и самых привычных наших понятий. Но для историков и теоретиков культуры, к числу которых себя причисляет автор настоящей книги, очевидна ошибочность распространенного представления о том, что значение гуманитарных знаний в общем балансе культуры будет падать. Скорее всего, следует ожидать прямо противоположного. Развитие современной науки и техники требует не «запрограммированного» человека, а человека-творца. Неизбежным последствием научно-технической революции для школы будет рост удельного веса индивидуальной работы с учеником. А это потребует от учителя способности варьировать методы и приемы, угадывать личность ученика, потребует высокой гуманитарной культуры.

А. С. Пушкин — первый русский писатель бесспорно мирового значения. И более того, Пушкин — первый писатель, участвующий не только в русском, но и в мировом литературном (и шире — культурном) процессе. Как согласовать этот факт, который у всякого, кто знаком с западноевропейской и мировой культурой XIX–XX вв., интуитивно не вызывает сомнений, с не менее бесспорными данными о том, что имевшиеся в распоряжении западного читателя переводы произведений Пушкина были неполны и лишь отдаленно приближались к художественному богатству оригинала? Чувство неадекватности переводов подсказало даже Достоевскому не вполне справедливое утверждение, что Пушкин во многом непереводим. Ответ на заданный вопрос мы найдем, пожалуй, у Достоевского же. Говоря о том, что «бесспорных гениев, с бесспорным „новым словом“ во всей литературе нашей было всего только три: Ломоносов, Пушкин и частию Гоголь»[1], Достоевский настаивал на том, что вся последующая великая русская литература «вышла прямо из Пушкина»[2] Мировое значение Пушкина связано с осознанием мирового значения созданной им литературной традиции. Пушкин проложил дорогу литературе Гоголя, Тургенева, Толстого, Достоевского и Чехова, литературе, которая по праву сделалась не только фактом русской культуры, но и важнейшим моментом духовного развития человечества. А творчество этих писателей, осмысленное в единстве, неизбежно потребовало внимания к Пушкину и проникновения в глубины его творчества. Хотя отдельные писатели (например, Мериме, Мицкевич) и раньше называли Пушкина гением и писателем мирового значения, осознание его роли за пределами России пришло ретроспективно, сквозь призму последующих судеб России и русской литературы.

Юрий Лотман — В школе поэтического слова. Пушкин. Лермонтов. Гоголь

Юрий Лотман — В школе поэтического слова. Пушкин. Лермонтов. Гоголь краткое содержание

Работа будет способствовать повышению филологической культуры читателей.

В школе поэтического слова. Пушкин. Лермонтов. Гоголь — читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

В ШКОЛЕ ПОЭТИЧЕСКОГО СЛОВА

Рецензенты: заслуженный учитель школы РСФСР Р. И. Никитина;

доктор филологических наук, профессор В. Н. Аношкина;

доктор филологических наук, профессор Б. Ф. Егоров.

Источник

Главная

Литература
Концепция красоты в повести Н.В. Гоголя «Невский проспект»

Значение понятия «красота» в мировой культуре. Проявление эстетического отношения к действительности в произведениях Н.В. Гоголя в виде смеха и моральности. Описание обманчивой, иллюзорной красоты образов Петербурга и женщины в повести «Невский проспект».

посмотреть текст работы

скачать работу можно здесь

полная информация о работе

весь список подобных работ

Нужна помощь с учёбой? Наши эксперты готовы помочь!
Нажимая на кнопку, вы соглашаетесь с
политикой обработки персональных данных

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Размещено на http://www.allbest.ru/
1. Концепция красоты в творчестве Гоголя
1.1 Понятие «красота» в мировой культуре
2. Анализ концепции красоты в повести «Невский проспект»
2.1 Петербург как образ прекрасного в повести «Невский проспект»
2.2 Образ женщины в «Невском проспекте»
Концепция красоты в творчестве писателей развивалась всегда.
Прекрасное в качестве философско-эстетической категории упрочилось уже в Древней Греции. Оно неизменно — от Платона и Аристотеля до Гегеля и Вл. Соловьева — сопрягалось с представлением о воплощении в предмете и его облике некой универсальной (онтологической) сущности, безусловно, и абсолютно позитивной.
Красота неоднократно характеризовалась как благое в его структурном выражении, как чувственная видимость идеи. Обратившись к языку поэзии и вспомнив стихотворение Н. Заболоцкого «Некрасивая девочка» («Что есть красота/ И почему ее обожествляют люди?/ Сосуд она, в котором пустота,/ Или огонь, мерцающий в сосуде?»), скажем, что прекрасное — это как бы мерцание огня в стенках сосуда. Бытийные основы прекрасного понимались по-разному. По Аристотелю, красота — это, прежде всего определенность, соразмерность, порядок. И впоследствии она на протяжении ряда эпох сопрягалась с представлением о гармонии и симметрии, равновесии и спокойствии. Эта концепция присутствует и в христианской эстетике. Так, в основе понимания красоты Блаженным Августином лежала категория порядка (огdо), т. е. расположение вещей, имеющих каждая свое место: нет ничего упорядоченного, что не было бы прекрасным, и именно всеобщему порядку мир обязан своей красотой.
Немаловажную роль играла данная концепция в творчестве Гоголя. Однако характер красоты у Гоголя своеобразен. Каким он является в произведении «Невский проспект» мы и постараемся исследовать.
Объект исследования: повесть Н.В.Гоголя «Невский проспект», эссе «Женщина», «Выбранные места из переписки с друзьями», отрывок «Рим».
Предмет исследования: концепция красоты в повести «Невский проспект»
Цель работы: Исследовать концепцию красоты в повести Н.В. Гоголя «Невский проспект».
Исследовать эстетику в творчестве Гоголя;
Рассмотреть Петербург как образ прекрасного в повести «Невский проспект»;
Исследовать образ женщины в «Невском проспекте»;
Структура работы: Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы, включающего 20 наименований.
«Рассматривая красоту и эстетику в творчестве Гоголя, нужно выделить три ступени развития гоголевского сознания: эстетическую, этическую и религиозную. Хотя на всех трёх ступенях функционируют и пронизывают друг друга все перечисленные формы сознания: на эстетической — этическая и религиозная, на этической — эстетическая и религиозная, на религиозной — эстетическая и этическая, но на каждой ступени определяющей является одна, подчиняющая себе другие.
Самой характерной формой эстетического отношения Гоголя к действительности был смех. От непосредственного, простодушного смеха, преобладающего в «Вечерах на хуторе близ Диканьки», до смеха, как бы застывающего в личине, под которой грусть, тоска, тяжкие раздумья (в «Петербургских повестях», «Ревизоре», «Мёртвых душах»). От дружеского и озорного, подтрунивающего и лукавого до сатирического, горького и осуждающего «смеха сквозь слёзы», от развлекательного и житейски непосредственного до имеющего серьёзное общественное значение — такова в общих чертах тенденция развития гоголевского смеха в художественном творчестве. Юмор, обращённый вовне, писатель направляет внутрь, на самого себя. Индивидуально значимую, субъективную рефлексию (использование художником смеха против самого себя с целью «очищения души» и нравственного самосовершенствования) он стремится перевести в общезначимую объективную рефлексию, стремится обратить смех каждого и общества в целом на искоренение общих пороков ради духовного обновления человека и общества. Самовоспитание Гоголь осуществляет художественными средствами, в частности иронией над собой, путём объективирования в художественные образы собственных недостатков. Эволюция гоголевского юмора составляет компонент общего развития эстетического мировидения писателя. Это видение он распространял на области культуры, в которые, так или иначе, углублялся: на человеческую и естественную историю, педагогику, литературную критику и т. д. Поэтическое видение обусловливает также его понимание государства как «стройного оркестра». Эстетическая установка заключает в себе и критерий оценки исторических явлений, науки, самого искусства. Таким образом, эстетическое представляет у писателя не просто одну из предметных областей, но способ видения, мировоззренческий подход.
Гоголь стремится сознательно создавать себя как художника. Он убеждён, что предметом творческого переосмысления и преобразования должен стать сам субъект творчества. Художественное произведение для него почти утрачивало ценность, если воздействовало только на эстетическую сторону чувствования. Искусство должно возвышать человека ради духовно-практической деятельности, призвано перерождать душу человека, а это может осуществить лишь тот художник, который основательно поработал над собственной душой. Определяющий момент новой, более высокой ступени творчества Гоголь усматривает уже в нравственном начале: в самовоспитании. В ранний период творчества он ставил во главу угла служение красоте: поэт творит прекрасное, а красота уже сама собой приведёт к добру. Но расчёт на стихийность её действия не оправдался. Появилась необходимость выверять красоту нравственным критерием.
В начале творческого пути моральность была для него следствием эстетического, а не определяющей установкой сознания. После представления на сцене «Ревизора» Гоголь обнаружил, что комедия имела художественный успех, к чему он был почти равнодушен; нравственное же воздействие её оказалось минимальным. Это привело его в отчаяние, ибо означало крах замысла и надежд повлиять силой художественного слова на состояние нравов. Ситуация подтолкнула писателя к более чёткому выяснению автономии нравственной сферы жизни, к анализу её изнутри.
Предмет художественного познания и воспроизведения — жизнь — остаётся тем же, но анализируется с точки зрения долга, ответственности. Он выдвигает требование создавать уже не просто прекрасное, но нравственно прекрасное творение; оценивает художественное произведение в категориях добра, общественной полезности; поприще писателя подчиняет общему человеческому призванию, назначению человека как нравственного существа». [Лазарева А. О единстве красоты, добра и веры. К 200-летию Н.В. Гоголя // Литературная учеба. — №2. — 2009.]
В статье И.Е. Прохоровой [Прохорова И.Е. Журнально-публицистические статьи Н.В. Гоголя: вариации на “женскую тему” // Электронный научный журнал факультета журналистики МГУ имени Ломоносова Выпуск №3. 2010г. [электронный ресурс] — http://www.mediascope.ru/node/577] впервые целостно проанализированы представления Гоголя о значении «оживотворяющей» силы женской красоты, о роли и месте женщины в семье и обществе, воплощенные в его эссе «Женщина» (1831) и письмах-главах книги «Выбранные места из переписки с друзьями» (1847). Показано, что женская тема трактовалась в них в контексте вопросов о соотношении эстетического и морального, а также в свете проблем, обозначаемых сегодня как гендерные. Статьи Гоголя рассматриваются как публицистические тексты, закономерно вызывавшие неоднозначную реакцию современников.
Как известно, Гоголь затрагивал «женскую тему» в произведениях разных лет и жанров, в том числе принесших ему всемирную известность, — повестях, комедиях, поэме «Мертвые души». Специальный интерес к ней отразился в ряде статей Гоголя — от этюда «Женщина», опубликованного в «Литературной газете» в 1831 г. до статей — писем, подготовленных для публицистической книги «Выбранные места из переписки с друзьями», изданной в 1847 г.
Понимание женщины у Гоголя близко взглядам писателей, сплотившихся вокруг «Литературной газеты» и развивавших идеи Н.М. Карамзина и В.А. Жуковского с их «эстетическим идеализмом», «эстетическим гуманизмом» и даже «панэстетизмом». Весь этот круг объединяло восходящее во многом к философии Платона обожествление красоты, представление о ней как источнике высоких стремлений, как о самой в себе заключающей нравственное значение. Причем такое восприятие красоты экстраполировалось и на женскую красоту.
Восторженные интонации вначале захватывают читателя в авторском описании «неслыханной красавицы» [Н. В. Гоголь. Отрывок. Рим. Собрание художественных произведений в пяти томах. Том третий. М., Издательство Академии наук СССР, 1952] с символическим именем Аннунциата (Благовещение) — воплощения «полной красоты», повергающей ниц «всех равно», «и верующего, и неверующего», «как пред внезапным появленьем божества». Среди пораженных ее красотой оказывается главный герой повествования — итальянский князь. Случайно встретив девушку в Риме, он мечтает найти ее вновь «не с тем, чтобы любить», целовать, а с тем, чтобы только «смотреть на всю ее» ? вполне в духе платонического поклонения прекрасному. «Идея» совершенной красоты важнее осязаемо ? телесной красоты как объекта эгоистически ? собственнических плотских желаний. Ведь, по словам героя, «полная красота дана для того в мир, чтобы всякий ее увидал, чтобы идею о ней сохранял навечно в своем сердце <…> Разве для того зажжен светильник, сказал Божественный Учитель, чтобы скрывать его и ставить под стол?» Ссылка на авторитетнейший для любого христианина текст — начало Притчи о зажженной свече из Евангелия от Луки (глава 11) показательна. Прекрасная женщина сакрализовалась героем «Рима», ее ослепительная красота сравнивалась с Божественным светом. Восходящее к Платону отношение к красоте вновь четко связывалось именно с женщиной как ее носительницей и при этом соотносилось с христианским мировосприятием.
Можно согласиться с утверждением И.А. Виноградова о «внеморализме» приведенных суждений итальянского князя. Если, конечно, их «внеморализм» трактовать как то, что они не выходят из пространства эмоционально — эстетического восприятия мира. Однако едва ли основательна попытка Виноградова, утверждая «внеморализм» суждений героя и абсолютизируя православные религиозно-нравственные интенции зрелого Гоголя, жестко развести позиции героя и автора.[Виноградов И.А. Гоголь — художник и мыслитель: христианские основы миросозерцания. М., 2000. С.67 — 72.] Как показано выше, в «Риме» они как раз сходятся в понимании женской красоты и характера ее воздействия на окружающих, которое оценивается позитивно.
Следует подчеркнуть, что в отличие от художественной прозы Гоголя, постоянно представлявшей весьма широкий «диапазон» восприятия женщины (от «женщины-ангела» до «женщины-демона»), в его статьях инвариантным стало признание облагораживающего «оживотворяющего» влияния женщины и женской красоты. [Кривонос В.Ш. Мотив связи женщины с чертом в прозе Гоголя // Поэтика русской литературы: К 70-летию Ю.В. Манна. М., 2001. С.67.] Об этом свидетельствуют его статьи 1840-х — небольшая рецензия в журнале «Москвитянин» (1842) и, главное, ряд статей в «Выбранных местах из переписки с друзьями» (1847).
Много внимания уделено «женской теме» в последней книге Гоголя. В трех статьях — главах из тридцати двух она доминирует: «Женщина в свете», «Что такое губернаторша» и «Что может быть жена для мужа в простом домашнем быту, при нынешнем порядке вещей в России». Если учесть, что в «Предисловии» к книге Гоголь прокламировал, что для нее он выбрал из своих последних писем «все, что более относится к вопросам, занимающим ныне общество»[Гоголь Н.В. Духовная проза. М., 1992. С.36 (далее статьи-главы из «Выбранных мест…» цитируются по данному изданию с указанием номера страницы в тексте в скобках после цитаты)], можно сделать вывод, что таковыми писатель считал и проблемы назначения женщины, ее роли в обществе и семье, ее «путей и дорог» к «светлому будущему» (С. 159). Разумеется, имелись в виду лишь представительницы дворянства — в книге вообще шла речь в основном о первом сословии в России, его реальных нравах и обычаях и, что тогда особо волновало автора, идеалах служения.
Мысль о благотворном влиянии красоты и женщины как ее носительницы не была вовсе чужда и Гоголю — автору художественных произведений, причем не только в ранние, но и зрелые годы, когда в его духовных и творческих исканиях все явственнее обозначалось, по определению Зеньковского, «разложение идеологии эстетического гуманизма».[Зеньковский В.В. История русской философии. — М., 2000. — С.188.]. Так, настоящий гимн женской красоте, причем как явленной в живой плоти, так и запечатленной в древних статуях, прозвучал в отрывке «Рим», над которым Гоголь работал в 1839?1842 гг. и опубликовал в журнале «Москвитянин» (1842, №3).
Таким образом, разработка «женской темы» в у Гоголя, надо признать, достаточно содержательна и вариативна в ее развитии (при всей неизменности общей аксиологической установки) и соотнесенности с современным автору социокультурным процессом.
Петербург всегда вдохновлял и воодушевлял писателей. Его красотой восхищался Пушкин; «Люблю тебя Петра творенье», а также многие писатели того времени. Образ Петербурга неоднозначен, обычно он предстает величественным, прекрасным, но холодным и порой жестоким. Именно в Петербург желали попасть многие выдающиеся деятели России. Именно Петербург был сосредоточение выдающихся талантов и умов.
Повесть начинается с описания Невского проспекта: «Нет ничего лучше Невского проспекта, по крайней мере, в Петербурге; для него он составляет все. Чем не блестит эта улица — красавица нашей столицы! Я знаю, что ни один из бледных и чиновных ее жителей не променяет на все блага Невского проспекта. Не только кто имеет двадцать пять лет от роду, прекрасные усы и удивительно сшитый сюртук, но даже тот, у кого на подбородке выскакивают белые волоса и голова гладка, как серебряное блюдо, и тот в восторге от Невского проспекта. А дамы! О, дамам еще больше приятен Невский проспект. Да и кому же он не приятен? Едва только взойдешь на Невский проспект, как уже пахнет одним гуляньем. Хотя бы имел какое-нибудь нужное, необходимое дело, но, взошедши на него, верно, позабудешь о всяком деле. Здесь единственное место, где показываются люди не по необходимости, куда не загнала их надобность и меркантильный интерес, объемлющий весь Петербург. Кажется, человек, встреченный на Невском проспекте, менее эгоист, нежели в Морской, Гороховой, Литейной, Мещанской и других улицах, где жадность и корысть, и надобность выражаются на идущих и летящих в каретах и на дрожках. Невский проспект есть всеобщая коммуникация Петербурга. Здесь житель Петербургской или Выборгской части, несколько лет не бывавший у своего приятеля на Песках или у Московской заставы, может быть уверен, что встретится с ним непременно. Никакой адрес-календарь и справочное место не доставят такого верного известия, как Невский проспект. Всемогущий Невский проспект! Единственное развлечение бедного на гулянье Петербурга! Как чисто подметены его тротуары, и, боже, сколько ног оставило на нем следы свои! И неуклюжий грязный сапог отставного солдата, под тяжестью которого, кажется, трескается самый гранит, и миниатюрный, легкий, как дым, башмачок молоденькой дамы, оборачивающей свою головку к блестящим окнам магазина, как подсолнечник к солнцу, и гремящая сабля исполненного надежд прапорщика, проводящая по нем резкую царапину, — все вымещает на нем могущество силы или могущество слабости. Какая быстрая совершается на нем фантасмагория в течение одного только дня! Сколько вытерпит он перемен в течение одних суток!» [Н.В.Гоголь. Повести. М — 1949. С.3]
Петербург у Гоголя — это не просто столица, это величественный мегаполис с великолепными дворцами и улицами и Невой.
Безусловно, красота города зачаровывает, ведь описанию города, а в частности Невского проспекта отведена третья часть повести. Можно согласиться с Фоминым О. [Фомин О. Тайная символика в «Невском проспекте». Традиционный этюд // Бронозовый век электронная версия. http://www.vekovka.h1.ru/bv/bv23/23fomin.htm] о том что «композиционное членение», повествовательная ткань «Невского проспекта» распадается на три части. Первая часть представляет собой собственно описание Невского проспекта, вторая — история несчастной любви Пискарёва к прекрасной незнакомке и, наконец, третья — «волочение» поручика Пирогова за глуповатой немкой. Причём первая часть как бы расщепляется на пролог и эпилог, в которых даются «образ автора» и пресловутый пейзаж.
Говоря «пейзаж» по отношению к описанию жизни Невского проспекта мы всё же допускаем известную неточность. Пейзаж здесь в некотором роде перерастает в «портрет». Невский проспект для Гоголя — живое существо, по сути предмета враждебное человеку, но также и не лишённое определённой амбивалентности. Если у Гёте Мефистофель, желая зла человеку, приносит ему благо (что, кстати, отчасти связано со средневековой смеховой трактовкой чёрта), то у Гоголя мы можем наблюдать противоположное «замещение»: Невский проспект при откровенной своей положительности — прикровенно отрицателен. Элементы, на которых зиждется «космопсихологос» Санкт-Петербурга — вода и камень (земля)».
Да Петербург — это живой персонаж, персонаж величественный, красивый, но обманчивый. Его красота многих сводит с ума, люди, приехавшие в Петербург, сталкиваются не только с его красотой, но и с жестокой сущностью. Им приходилось терпеть унижение и нужду; город будто засасывал людей в болото лжи, пошлости, глупости, показной роскоши, за которой нередко скрывалась крайняя нищета.
Таким образом, красота Петербурга обманчива, иллюзорна. Вся суета — это мишура, все ненастоящее: «Тысячи сортов шляпок, платьев, платков, — пестрых, легких, к которым иногда в течение целых двух дней сохраняется привязанность их владетельниц, ослепят хоть кого на Невском проспекте. Кажется, как будто целое море мотыльков поднялось вдруг со стеблей и волнуется блестящею тучею над черными жуками мужеского пола. Здесь вы встретите такие талии, какие даже вам не снились никогда: тоненькие, узенькие талии, никак не толще бутылочной шейки, встретясь с которыми, вы почтительно отойдете к сторонке, чтобы как-нибудь неосторожно не толкнуть невежливым локтем; сердцем вашим овладеет робость и страх, чтобы как-нибудь от неосторожного даже дыхания вашего не переломилось прелестнейшее произведение природы и искусства. А какие встретите вы дамские рукава на Невском проспекте! Ах, какая прелесть! Они несколько похожи на два воздухоплавательные шара, так что дама вдруг бы поднялась на воздух, если бы не поддерживал ее мужчина; потому что даму так же легко и приятно поднять на воздух, как подносимый ко рту бокал, наполненный шампанским. Нигде при взаимной встрече не раскланиваются так благородно и непринужденно, как на Невском проспекте. Здесь вы встретите улыбку единственную, улыбку верх искусства, иногда такую, что можно растаять от удовольствия, иногда такую, что увидите себя вдруг ниже травы и потупите голову, иногда такую, что почувствуете себя выше адмиралтейского шпица и поднимете ее вверх. Здесь вы встретите разговаривающих о концерте или о погоде с необыкновенным благородством и чувством собственного достоинства. Тут вы встретите тысячу непостижимых характеров и явлений». [Н.В.Гоголь. Повести. М — 1949. С.4] В данном описании звучит иронический подтекст. Показана роскошь, фальшь и суета.
Красота Невского искаженная, можно согласиться с Фоминым, который писал следующее:
«Водные испарения, туманы искажают, извращают реальность. Стихия воды, как безусловно связанная с лунным символизмом, порождает онирические фантазмы, хранящие своих мертвецов. «Новый левый» (в данном случае под «левым» мы имеем в виду не столько политическую ориентацию, сколько изначальную метафизическую установку) философ Гастон Башляр отмечает: «…литературное самоубийство с поразительной лёгкостью проникается воображением смерти. Оно приводит в порядок образы смерти. Вода — отечество в такой же степени живых нимф, как и мёртвых. Она — подлинная материя смерти в «высшей степени женственной»». Вода — стихия, принимающая и порождающая призраков. Самые известные «города-призраки» — это Лондон и Санкт-Петербург. Вода в «Невском проспекте» — «низшие воды», субстанция низшего астрального мира, мира множественности чувств и иллюзий, тогда как земля — носитель косности рационалистически определённого и скуки («скучно жить на свете, господа!»). Невский проспект выполняет функцию носителя фантастического. А фантастическое у Гоголя, как правило, враждебно человеку. Позже Гоголь эволюционирует к снятию носителя фантастического (Ю. Манн) и «Невский проспект» как раз запечатлевает промежуточную стадию этого перехода. Фантастическое — это зло, «иллюзорное», ночное, водное и трагическое. Повседневное — это человеческое, «реальное», дневное, земляное и комическое. Эта оппозиция исключает Божественное как таковое. Противопоставляются инфернальные силы и человек.
В «Невском проспекте» иллюзорное (при всей своей негативной окрашенности) прекрасно. Это проистекает из исходной романтической установки. Но страх перед иллюзорным и торжество Пирогова над Пискарёвым — это прививка от романтизма, его преодоление. Сходные в эвфоническом отношении фамилии героев указывают на их некую взаимосвязь. Пискарёв и Пирогов — «божественные близнецы», бесконечно обменивающиеся элементами традиционных архетипических функций. Это мир, где добра не существует (как в гуманистическом, так и в православном понимании этого слова)». [Фомин О. Тайная символика в «Невском проспекте». Традиционный этюд // Бронозовый век электронная версия. http://www.vekovka.h1.ru/bv/bv23/23fomin.htm]
Красота обманчива, красота иллюзорна, она притягивает и губит людей, губит главного героя повести. Получается, что выжить в этом величии могут только пройдохи, как Пирогов. В последних строках повести Гоголь говорит, о том, что доверять красоте Невского нельзя: «О, не верьте этому Невскому проспекту! Я всегда закутываюсь покрепче плащом своим, когда иду по нем, и стараюсь вовсе не глядеть на встречающиеся предметы. Всё обман, всё мечта, всё не то, чем кажется! Вы думаете, что этот господин, который гуляет в отлично сшитом сюртучке, очень богат? Ничуть не бывало: он весь состоит из своего сюртучка. Вы воображаете, что эти два толстяка, остановившиеся перед строящеюся церковью, судят об архитектуре ее? Совсем нет: они говорят о том, как странно сели две вороны одна против другой. Вы думаете, что этот энтузиаст, размахивающий руками, говорит о том, как жена его бросила из окна шариком в незнакомого ему вовсе офицера? Совсем нет, он говорит о Лафайете. Вы думаете, что эти дамы… но дамам меньше всего верьте. Менее заглядывайте в окна магазинов: безделушки, в них выставленные, прекрасны, но пахнут страшным количеством ассигнаций. Но боже вас сохрани заглядывать дамам под шляпки! Как ни развевайся вдали плащ красавицы, я ни за что не пойду за нею любопытствовать. Далее, ради бога, далее от фонаря! и скорее, сколько можно скорее, проходите мимо. Это счастие еще, если отделаетесь тем, что он зальет щегольской сюртук ваш вонючим своим маслом. Но и кроме фонаря, все дышит обманом. Он лжет во всякое время, этот Невский проспект, но более всего тогда, когда ночь сгущенною массою наляжет на него и отделит белые и палевые стены домов, когда весь город превратится в гром и блеск, мириады карет валятся с мостов, форейторы кричат и прыгают на лошадях и когда сам демон зажигает лампы для того только, чтобы показать все не в настоящем виде». [Н.В.Гоголь. Повести. М — 1949. С.3]
Таким образом, можно сказать, что концепция красоты в изображении Невского проспекта своеобразна. Красота не спасает, а губит. Красота, которая должна нести положительные мотивы, несет ложь и обман. В целом Невский проспект — лишь красивая личина странного, фантастического, полубезумного города.
В данном разделе рассмотрим, как концепция красоты проявляется в женских образах. Как мы уже говорили, Гоголь затрагивал «женскую тему» в произведениях разных лет и жанров, в том числе принесших ему всемирную известность. Заметим, что впервые под своим именем Гоголь выступил в печати именно с публикацией на женскую тему. В жанровом отношении она ближе всего к этюду.
Основная черта Гоголя как писателя — постоянное стремление к идеалу. С ранней молодости он воспринял это стремление от немецких романтиков. Потому и начал с романтической поэмы «Ганц Кюхельгартен». Стремление к идеалу, вера в его осуществление именно для России чувствуется почти во всех произведениях Гоголя. Еще в 1831 году опубликовал он в «Литературной газете» небольшую статью «Женщина». И вот что он там пишет: «Мы зреем и совершенствуемся; но когда? Когда глубже и совершеннее постигаем женщину». В «Мертвых душах» говорит он о «чудной русской девице, какой не сыскать нигде в мире, со всей дивной красотой женской души, вся из великодушного стремления и самоотвержения». Он старается убедить русских женщин в их высоком призвании, горячо, настойчиво доказывает, что женщина может положительно влиять на окружающих ее людей, на общество в целом. Он уверен даже, что для этого женщине не обязательно отличаться особым умом или знанием света. Достаточно красоты, «неопозоренного неоклеветанного имени» и чистоты душевной. Он утверждает, что даже в делах государственных женщина может принести много пользы своим влиянием на мужа, служащего государству. «Душа жены — хранительный талисман для мужа, оберегающий его от нравственной заразы». А какой гимн красоте женщины пропел Гоголь в отрывке «Рим»: «Все в ней венец создания». [Женщины и Гоголь // электронный ресурс — http://www/ngogol.ru/women/]
Как же трактуется образ женщины в «Невском проспекте». Вот первое описание «таинственной незнакомки»: «Незнакомое существо, к которому так прильнули его глаза, мысли и чувства, вдруг поворотило голову и взглянуло на него. Боже, какие божественные черты! Ослепительной белизны прелестнейший лоб осенен был прекрасными, как агат, волосами. Они вились, эти чудные локоны, и часть их, падая из-под шляпки, касалась щеки, тронутой тонким свежим румянцем, проступившим от вечернего холода. Уста были замкнуты целым роем прелестнейших грез. Все, что остается от воспоминания о детстве, что дает мечтание и тихое вдохновение при светящейся лампаде, — все это, казалось, совокупилось, слилось и отразилось в ее гармонических устах. Она взглянула на Пискарева, и при этом взгляде затрепетало его сердце; она взглянула сурово, чувство негодования проступило у ней на лице при виде такого наглого преследования; но на этом прекрасном лице и самый гнев был обворожителен. Постигнутый стыдом и робостью, он остановился, потупив глаза; но как утерять это божество и не узнать даже той святыни, где оно опустилось гостить? Такие мысли пришли в голову молодому мечтателю, и он решился преследовать. …Он видел, как незнакомка летела по лестнице, оглянулась, положила на губы палец и дала знак следовать за собой. Колени его дрожали; чувства, мысли горели; молния радости нестерпимым острием вонзилась в его сердце. Нет, это уже не мечта! Боже! столько счастия в один миг! такая чудесная жизнь в двух минутах!» [Н.В.Гоголь. Повести. М — 1949. С.6 — 7.]
Прекрасный образ женщины, женщины-мечты. Это та, к которой герой всю жизнь стремился. Женщина — ангел, воплощение красоты и изящества. Но, к сожалению, красота в образе женщины, как и в образе Невского — обманчива. Кем же оказывается прекрасная незнакомка, куда ведет она героя — оказывается в публичный дом. Пискарев не верит своим глазам: «Тот приют, где человек святотатственно подавил и посмеялся над всем чистым и святым, украшающим жизнь, где женщина, эта красавица мира, венец творения, обратилась в какое-то странное, двусмысленное существо, где она вместе с чистотою души лишилась всего женского и отвратительно присвоила себе ухватки и наглости мужчины и уже перестала быть тем слабым, тем прекрасным и так отличным от нас существом. Пискарев мерил ее с ног до головы изумленными глазами, как бы еще желая увериться, та ли это, которая так околдовала и унесла его на Невском проспекте. Но она стояла перед ним так же хороша; волосы ее были так же прекрасны; глаза ее казались все еще небесными. Она была свежа; ей было только семнадцать лет; видно было, что еще недавно настигнул ее ужасный разврат; он еще не смел коснуться к ее щекам, они были свежи и легко оттенены тонким румянцем, — она была прекрасна». [Н.В.Гоголь. Повести. М — 1949. С.7 — 8.] Перед нами опять иллюзорность мира. Образ женщины, как и образ Невского проспекта, ложен и иллюзорен. Женщина, которая поражает воображение, оказывается порочной. Чистота и святость — это мираж, на самом деле в ней разврат и ложь.
Но для Пискарева данный образ не меркнет, он хочет стать ее спасителем, думает, что в душе она прекрасна. Ей нужна помощь. Он должен спасти непорочный образ красоты. Ему снятся сны: «Но одна между ими всех лучше, всех роскошнее и блистательнее одета. Невыразимое, самое тонкое сочетание вкуса разлилось во всем ее уборе, и при всем том она, казалось, вовсе о нем не заботилась и оно вылилось невольно, само собою. Она и глядела и не глядела на обступившую толпу зрителей, прекрасные длинные ресницы опустились равнодушно, и сверкающая белизна лица ее еще ослепительнее бросилась в глаза, когда легкая тень осенила при наклоне головы очаровательный лоб ее.
Она подняла между тем свои ресницы и глянула на всех своим ясным взглядом. «Ай, ай, ай, как хороша!..» — мог только выговорить он с захватившимся дыханием. Она обвела своими глазами весь круг, наперерыв жаждавший остановить ее внимание, но с каким-то утомлением и невниманием она скоро отвратила их и встретилась с глазами Пискарева. О, какое небо! какой рай! дай силы, создатель, перенести это! жизнь не вместит его, он разрушит и унесет душу! Она подала знак, но не рукою, не наклонением головы, нет, в ее сокрушительных глазах выразился этот знак таким тонким незаметным выражением, что никто не мог его видеть, но он видел, он понял его. Танец длился долго; утомленная музыка, казалось, вовсе погасала и замирала, и опять вырывалась, визжала и гремела; наконец — конец! Она села, грудь ее воздым
Концепция красоты в повести Н.В. Гоголя «Невский проспект» курсовая работа. Литература.
Реферат по теме Коррупция как общественное явление в современной России
Системы Российского Законодательства Курсовая Работа
Реферат по теме Женский спорт в период становления современного международного олимпийского движения
Курсовая работа: Институт авторского права по российскому законодательству
Курсовая работа по теме Ответственность за нарушение налогового законодательства за рубежом
Реферат по теме Чрезвычайные ситуации на атомном подводном флоте СССР
Курсовая работа: Аудит денежных операций
Курсовая работа по теме Игра – как вид деятельности у детей дошкольного возраста
Сочинение На Тему Новый Узбекистан
Правовое Положение Крестьянских Фермерских Хозяйств Реферат
Контрольная Работа На Тему Взаимосвязь Дисциплины «Деловое Общение» И Науки «Социальная Психология»
Реферат по теме Начало раздробленности Руси. Северо-Восточная Русь
Реферат: Понятие наркомании
Курсовая работа по теме Расчет сварных соединений строительных конструкций
Понятие Ценных Бумаг Курсовая
Реферат Класс Насекомые
Фанфик Дипломная Работа Юнмины Читать
Дагестанских Народных Подвижных Игры Диссертация
Контрольная Работа На Тему Культура Эпохи Возрождения
Контрольная Работа 9 Среднее
Аудиторская проверка учета расчетов с подотчетными лицами СХПК «Сарыал» — Бухгалтерский учет и аудит отчет по практике
Роль русских и советских исследователей в картографировании Антарктиды — География и экономическая география курсовая работа
Форма держави України — Государство и право курсовая работа

Источник

Автор — учитель русского языка и литературы МОУ СОШ № 5 г.Краснодара

Лесных Е.И.

$ УРОК-ИССЛЕДОВАНИЕ

«Роль и функция детали в повестях Н.В.Гоголя «Невский проспект», «Нос,$ «Шинель»

ТИП УРОКА: обобщения и систематизации и практического применения знаний и навыков.

ФОРМА УРОКА: интегрированный урок – исследование.

ОБОРУДОВАНИЕ УРОКА: текст произведений, компьютер, интерактивная доска, использование Интернета, мультимедийная презентация.

ЦЕЛЬ ИССЛЕДОВАНИЯ

Выявить идейно-художественную функцию детали в повестях Н.В.Гоголя «Невский проспект», «Нос», «Шинель».
Определить диапазон художественных деталей в произведениях.
Анализируя «по$ведение» детали в повестях, выйти на философские взгляды Н.В.Гоголя, определяющие идейное содержание произведения.
Охарактеризовать особенности стиля писателя, проявившиеся в и$спользовании детали.
Мотивировать заинтересованное изучение произведений Н.В.Гоголя.
Способствовать формированию навыка грамотного чтения книги, научить школьников понимать художественный текст.

ВОЗМОЖНЫЕ ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ ФОРМЫ ПРОВЕДЕНИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ

$ Исследовательская работа с художественным текстом на уроке по заданному сценарию.
Индивидуальная домашняя исследовательская работа с художественным текстом п$о заданному сценарию (письменно или устно — с последующим обсуждением хода и результатов исследования на уроке):

-создать в классе три группы учащихся, дать им заранее задания:

первая группа экскурсоводов готовит информацию о детали, классификация детали;

вторая группа техников оформляет мультимедийную презентацию к занятию, используя возможности Интернета.

$ третья группа занимается музыкальным оформлением этой мультимедийной презентации.

Компьютерная игра (индивидуальная игра или игра-состязание с использованием возможностей компьютерной сети).

ХОД ИССЛЕДОВАНИЯ

ПОДГОТОВИТЕЛ$ЬНЫЙ ЭТАП.

Основные понятия:

деталь, стиль;
деталь — элемент в системе образов;
активность детали;
сюжетообразующая роль детали.

ПЕРВЫЙ ЭТАП. Столкновение с проблемой.

Цель: продемонстрировать учащимся деталь и ее классификацию,$ взаимодействие детали с персонажами повестей, ее сюжетообразующую роль; сформулировать проблему исследования.

Демонстрация.

Выступление группы экскурсоводов (сопровождается работой — мультимедийной презентацией- группы техников):

Первый экскурсовод $

Самую малую единицу предметного мира произведения традиционно называют художественной деталью, что хорошо согласуется с этимологией слова: «деталь» (фр. detail) — «мелкая составная часть чего-либо (напр., машины)»; «подробность», «частность»; во французском языке одно из значений — «мелочь», «розничная, мелочная торговля»; ср. $detailler — «разрезать на куски», «продать в розницу»; также детализировать».*

Второй экскурсовод

С точки зрения изображения динамики и статики, внешнего и внутреннего, определяется свойство стиля того или иного писателя по «набору стилевых доминант». Ес$ли писатель обращает преимущественное внимание на статические моменты бытия (наружность героев, пейзаж, городские виды, интер$ьер, вещи и т.п.), то это свойство стиля можно назвать описателъностью. Данному стилю соответствуют описательные детали. Концентрацию автора на воспроизведении внешней (а отчасти и внутренней) динамики А.Б.Есин** определяет как сюжетность. В этих произведениях доминируют сюжетные детали. Наконец, писатель может концентрировать внимание на внутреннем мире персонажа или лирического героя — его чувствах, мыслях, переживаниях, желаниях и т.п., — такое свойство стиля называется психологизмом, а детали, представляющие внутренний мир героя $- психологическими. В каждом конкретном произведении сюжетность, описательность или психологизм составляют его существенный стилевой признак. Однако эти категории могут сочетаться друг с другом, например, психологизм и $сюжетность, и, соответственно, имеют место различные виды деталей.

А.Б.Есин в классификации деталей выделяет детали внешние и психологические. Внешние детали рисуют внешнее, предметное бытие людей, их наружность и среду обитания и подраз$деляются на портретные, пейзажные и вещные, а психологические — изображают внутренний мир человека. Ученый обращает внимание на условность такого деления: «Внешняя деталь становится психологической, если передает, выражает те или иные душевные движения (в таком случае мы говорим о психологическом портрете) или включается в ход размышлений и пер$еживаний героя».* То, какие детали будет использовать тот или иной автор во многом зависит от его индивидуального стиля. По этому поводу Е.С.Добин сказал: «У истинного художника деталь — не украшение, деталь созвучна с темой, со всем строем вещи. Деталь радует и отчетливой печатью индивидуальности писателя хоть и не всегда бросающейся в глаза, но глубокой связью с замыслом писателя, $с идеей произведения. Перефразируя известное изречение Бюффона: «Стиль — это человек», можно сказать: «Деталь — это стиль»».**

Третий экскурсовод

В связи с этим раскроем понятие «стиль», опир$аясь на концепцию А.Б.Есина. Термин стиль (гр. stylos — палочка для письма на восковой дощечке) используется в разных науках — лингвистике, искусствознании, эстетике, литературоведении — в разных значениях, которые к тому же исторически изменчивы.*** До середины XVII в. слово «стиль» использовалось прежде всего для характеристики выразительно-изобразительных особенностей речи (теория «трех стилей» и пр.). Для современного понимания

литературно-художественного стиля существенно следующее: во-первых, стиль является

_________________

$ * Черных, П. Я. Историко-этимологический словарь русского языка. В 2 т. М.,1994. — Т.1. С.246.

**Есин А.Б. Принципы и приемы анализа литературного произведения. М.: Флинта: Наука, 20$03. — 175 с.

выражением глубокой оригинальности, во-вторых, он обладает эстетическим

совершенством, в-третьих, он представляет собой содержательную форму$ и, наконец, является свойством всей художественной формы произведения, а не только его речевой стороны, которая, впрочем, имеет для литературного стиля важнейшее значение. Итак, можно дать такое самое общее определение стиля: это эстетическое единство всех сторон и элементов художественной формы, об$ладающее определенной оригинальностью и выражающее некое содержание. Целостность стиля с наибольшей отчетливостью проявляется в системе стилевых доминант — качественных характеристик стиля, в которых выражается художественное своеобразие. В каждом конкретном произведении сюжетность, описательность или психологизм составляют его существенный стилевой признак. Однако эти категории могут сочетаться друг с другом. В зависимости от типа художественной услов$ности можно выделить две противоположные стилевые доминанты: жизнеподобие и фантастику. В области художественной речи можно выделить три пары стилевых доминант: стих и прозу; номинативность и риторичность; монологизм и разноречие. Характер художественной композиции также может становиться стилевой доминантой. При анализе произведения обыкновенно выявляются от одной до трех доминант. При этом следует учитывать, что доминанты стиля проявляют себя как тенде$нции стилеобразования и не носят абсолютного характера.

Задание. Найти в приведенных фрагментах деталь (ее присутствие может и только подразумеваться). Является ли она сюжетообразующей? Каково символическое значение этой детали? Какая сюжетная схема положена в основу приведенных эпизодов?

ЗАДАНИЕ № 1.

Найдите деталь в приведенных фрагментах. Оказы$вает ли влияние она на развитие сюжета?

Текст к заданию № 1.

1.Всемогущий Невский проспект! Единственное развлечение бедного на гулянье Петербурга! Как чисто подметены его тротуары, и, боже, сколько ног оставило на нем следы свои! И неуклюжий грязный сапог отста$вного солдата, под тяжестью которого, кажется, трескается самый гранит, и миниатюрный, легкий, как дым, башмачок

молоденькой дамы, оборачивающей свою головку к блестящим окнам магазина, как

подсолнечник к солнцу, и гремящая сабля исполненного надежд прапорщика,

проводящая по нем резкую царапину, — $все вымещает на нем могущество силы или

могущество слабости. Какая быстрая совершается на нем фантасмагория в

течение одного только дня! Скол$ько вытерпит он перемен в течение одних

суток!****

2. Вы здесь встретите бакенбарды единственные, пропущенные с необыкновенным и изумительным искусством под галстук, бакенбарды бархатные, атласные, черные, как соболь или уголь, но, увы, принадлежащие только одной иностранной коллегии.

Служащим в других департаментах провидение отказало в черных бакенбардах,

они должны, к величайшей неприятности своей, носить рыжие. $Здесь вы

встретите усы чудные, никаким пером, никакою кистью не изобразимые; усы,

$которым посвящена лучшая половина жизни, — предмет долгих бдений во время

дня и ночи, усы, на которые излились восхитительнейшие духи и ароматы и

которых умастили все драгоценнейшие и редчайшие сорта помад, усы, которые

заворачиваются на ночь тонкою веленевою бумагою, усы,$ к которым дышит самая

трогательная привязанность их посессоров и которым завидуют проходящие.****

_________________

* Есин А.Б.. Принципы и приемы анализа литературного произведения. М.: Флинта: Наука, 2003. – с.75.

** Добин, Е.С. Герой. Сюжет. Деталь. Советский. писатель. Москва, 1962. — с. 375.

*** Поспелов Г.Н. Проблема литератур$ного стиля. М., 1970. — с. 3-9.

**** Гоголь Н.В. Петербургские повести. М.: издательство «Советская Россия», 1978, с.7-11.

3.Тысячи сортов шляпок, платьев, платков, — пестрых, легких, к которым иногда

в течение целых двух $дней сохраняется привязанность их владетельниц, ослепят

хоть кого на Невском проспекте. Кажется, как будто целое море мотыльков

поднялось вдруг со стеблей и волнуется блестящею тучею над черными жуками

мужеского пола. Здесь вы встретите такие талии, какие даже вам не снились

никогда: тоненькие, узенькие талии, никак не толще $бутылочной шейки…*

4.А какие встретите вы дамские рукава на Невском проспекте! Ах, какая прелесть! Они несколько похожи на два воздухоплавательные шара, так что дама вдруг бы поднялась на воздух, если бы не поддерживал ее мужчина; потому что даму так же легко и приятно поднять на воздух, как подносимый ко рту бокал, наполненный шампанским.*

5.Он засунул пальцы и вытащил — нос!.. Иван Яковлевич и руки опустил; стал протирать глаза и щупать: нос, точно нос! и еще казалось, как будто чей-то знакомый, Ужас изобразился в лице Ивана Яковлевича. Но этот ужас был ничто против негодования, которое овладело его супругою.

— Где это ты, зверь,$ отрезал нос? — закричала она с гневом. — Мошенник!

пьяница! Я сама на $тебя донесу полиции. Разбойник какой! Вот уж я от трех

человек слышала, что ты во время бритья так теребишь за носы, что еле

держатся.

Но Иван Яковлевич был ни жив ни мертв. Он узнал, что этот нос был не

чей другой, как коллежского асессора Ковалева, которого он брил каждую

середу и воскресенье.**

6.Даже в те часы,$ когда совершенно потухает петербургское серое небо и весь чиновный народ наелся и отобедал, кто как мог, сообразно с получаемым жалованьем и собственной прихотью, — когда все уже отдохнуло после департаментского скрыпенья перьями, беготни, своих и чужих необходимых занятий и всего того, что задает себе добровольно, больше даже, чем нужно, неугомонный человек, — когда $чиновники спешат предать наслаждению оставшееся время: кто побойчее, несется в театр$; кто на улицу, определяя его на рассматриванье кое-каких шляпенок; кто на вечер — истратить его в комплиментах какой-нибудь смазливой девушке, звезде небольшого чиновного круга; кто, и это случается чаще всего, идет просто к своему брату в четвертый или третий этаж, в две небольшие комнаты с передней или кухней и

кое-какими модными претензиями, лампой или иной вещицей, стоившей многих

$ пожертвований, отказов от обедов, гуляний…***

Примерный ход рассуждения.

Мы получаем исчерпывающее представление о пестрой петербургской толпе в повестях «Невский проспект», «Шинель». Невский проспект – парадная часть города – представляет весь Петербург. Гоголь существует сам по себе, это государство в государстве – здесь часть теснит целое. Автором рисуется «выставка всех лучших произведений человека» и детали одежды, портрета заменяют нам характеры и личности.

$ В повести «Нос» связь между частью человеческого тела и самим человеком порвана начисто. Нос обретает самостоятельность. Больше того, изолированная часть лица затмевает — пусть в фантастическом гротеске – само лицо, низводя человека в ничто.

Синекдоха, универсальный художественный прием, который использует писатель, и$зображая Петербург (замещение целого его частью) — как проблема исследования.

Сюжетная схема, положенная в основу эпизодов:

человек Þ вещь, абстрактное понятие

ВТОРОЙ ЭТАП. Выдвижение рабочей версии исследования.

$ Типичность рассмотренного примера сюжетной активности детали в повести; насыщенность вещной и портретной дета$ли символическим смыслом, ее связь с взглядами автора, положенными в основу произведения.

__________________

* Н.В. Гоголь. Петербургские повести. М.: издательство «Советская Россия», 1978, с.7-11.

**$ Н.В. Гоголь. Петербургские повести. М.: издательство «Советская Россия», 1978, с.48.

*** Н.В. Гоголь. Петербургские повести. М.: издательство «Советская Россия», 1978, с.140.

ТРЕТИЙ ЭТАП. Исследование художественного текста через призму рабочей версии$.

Цель: подтвердить и развить рабочую версию исследования

(вариант: прийти к выводу о несовершенстве рабочей версии исследования).

ЗАДАНИЕ № 2.

Перечитайте эпизод. Выделите упоминания о чиновниках$. Составьте из выделенных фрагментов самостоятельный текст. Выделите в тексте авторские указания, свидетельствующие об активной роли чинов, как детали в развитии сюжета повести.

Примерный образец выполнения задания.

1.Молодой $человек во фраке и плаще робким и трепетным шагом…Это был художник. Не правда ли, странное явление? Художник петербургский! художник в земле снегов, художник в стране финнов, где все мокро, гладко, ровно, бледно, серо, туманно.

…Но прежде нежели мы скажем, кто таков был поручик Пирогов, не мешает кое-что рассказать о том обществе, к которому принадлежал Пирогов. Есть офицеры, составляющие в Петербурге какой-то средний класс общества.*

2.Нос посмотрел на майора, и брови его несколько нахмурились.

$ — Вы ошибаетесь, милостивый государь. Я сам по себе. Притом между нами

не может быть никаких тесных отношений. Судя по пуговицам вашего вицмундира,

вы должны служить по$ другому ведомству.

Сказавши это, нос отвернулся и продолжал молиться.**

3. $…он обратился к одному значительному лицу, что значительное лицо, спишась и сносясь с кем следует, может заставить успешнее идти дело. Нечего делать, Акакий Акакиевич решился идти к значительному лицу. Какая именно и в чем состояла должность значительного лица, это осталось до сих пор неизвестным. Нужно знать, что

одно значительное лицо не$давно сделался значительным лицом, а до того

времени он был незначительным лицом. ***

Примерный ход рассуждения.

Чин особенно важен у Гоголя. Определение чина действующего лица уже есть характеристика. Место человека, определенное Табелью о рангах, заменяет человеческую индивидуальность. Нет людей –$ есть должности. Без чина, без должности петербуржец не человек. В повести «Невский проспект» изображены судьбы двух героев. Петербург «убивает» художника и благосклонен к чиновнику. Пирогов был доволен своим чином, он считал, что его любезность и чин дают полное право на внимание. В повести «Нос» Ковалев предстает перед нами коллежским асессором, сос$тоящий в майорском чине. Нос ведет себя так, как и подобает «значительному лицу», имеющему чин статского советника. Чин видят – человека нет, поэтому подмена совершенно незаметна. Люди, для которых суть человека исчерпывается его чином и должностью, не узнают ряженого. В повести «Шинель» Гоголь признает главенство чина, шесть раз пишет он слова «значительно лицо», давая понять этим, насколько высок сан этого персонажа.

ЗАДАНИЕ № 3.

Каким символическим значением $насыщена портретная деталь в приведенных

фрагментах?

Текст к заданию № 3.

1. — Стой! — закричал в это время поручик Пирогов, дернув шедшего с ним

молодого человека во фраке и $плаще.- Видел?****

$_________________

* Н.В. Гоголь. Петербургские повести. М.: издательство «Советская Россия», 1978, с.13, 32.

** Н.В. Гоголь. Петербургские повести. М.: издательство «Советская Россия», 1978, с.54.

*** Н.В. Гоголь. Петербургские повести. М.: издательство «Советская Россия», 1978, с.160.

*** Н.В. Гоголь. Петербургские повести. М.: издательство «Советская Россия», 1978, с.12.

$ 2.Иван Яковлевич, как всякий порядочный русский мастеровой, был пьяница

страшный. И хотя каждый день брил чужие подбородки, но его собственный был у

не$го вечно небрит. Фрак у Ивана Яковлевича (Иван Яковлевич никогда не ходил

в сюртуке) был пегий; то есть он был черный, но весь в $коричнево-желтых и

серых яблоках; воротник лоснился, а вместо трех пуговиц висели одни только

ниточки. Иван Яковлевич был большой циник…*

3.Майор Ковалев имел обыкновение каждый день прохаживаться п$о Невскому

проспекту. Воротничок его манишки был всегда чрезвычайно чист и накрахмален.

Бакенбарды у него были такого рода, какие и теперь еще можно видеть у

губернских и уездных землемеров, у архитекторов и полковых докторов, также у

отправляющих разные полицейские обязанности и вообще у всех тех мужей,

которые имеют полные, румяные щеки и очень хорошо играют в бостон: эти

бакенбарды идут по самой середине щеки и прямехонько доходят до носа.**

4. Итак, в одном департаменте служил один чиновник; чиновник нельзя сказать чтобы очень замечательный, низенького роста, нес$колько рябоват, несколько рыжеват, несколько даже на вид подслеповат, с небольшой лысиной на лбу, с морщинами по обеим сторонам щек и цветом лица что называется геморроидальным…***

Примерный ход рассуждения.

У Гоголя нет как таковых портретных деталей. Внешность героев не описывается – детали п$ортрета, одежды даются как определяющая черта героя. Одежда указывает на место че$ловека в обществе, заменяет его личные характеристики. Портрет Пискарева также составляют детали одежды. Гоголь не показывает нам внешность героя, есть только знак, деталь, который ничем не выделяет его из сотни таких же молодых людей.

В повести «Нос» мы также не увидим описания героев. Цирюльник — самый обыкновенный человек и фамилия его утрачена, с помощью портретных деталей раскрывается его положение.

Через коллежского асессора Ковалева автор проводит параллель к пестрой петербургской толпе, гуляющей по Невскому проспекту, с ее бакенбардами, воротничками и прочее.

$ Акакий Акакиевич изображен обычным чиновником, ни в чем не примечательным.

Сатирическая выразительность изобра$жения достигается у него тем, что в описаниях персонажей почти нет портретов. Обезличенность в представлениях Петербурга доведена до гротеска.

ЗАДАНИЕ № 4.

Перечитайте предложенные фрагменты. Проведите их сравнительный анализ

через призму использования психологической детали и детали пейзажа.

1. Там, в этом переписыванье, ему виделся какой-то свой разнообразный и приятный мир. Наслаждение выражалось$ на лице его; некоторые буквы у него были фавориты, до которых если он добирался, то был сам не свой: и подсмеивался, и подмигивал, и помогал губами, так что в лице его, казалось, можно было прочесть всякую букву, которую выводило перо его.****

2. Он летел домой, чтобы, одевшись, отт$уда идти прямо к генералу, описать ему самыми разительными красками буйство немецких ремесленников. Он разом хотел подать и письменную просьбу в главный штаб. Если же главный штаб определит недостаточное наказание, тогда прямо в государственный совет, а не то самому гос$ударю.

Но все это как-то странно кончилось: по дороге он зашел в кондитерскую,

съел два слоеных пирожка, прочитал кое-что из «Северной пчелы» и вышел уже

не в столь гневном положении. Притом довольно приятный прохладный вечер

_________________

$* Н.В. Гоголь. Петербургские повести. М.: издательство «Советская Россия», 1978, с.50.

** Н.В. Гоголь. Петербургские повести. М.: издательство «Советская Россия», 1978, с.52.

*** Н.В. Гоголь. Петербургские повести. М.: издательство «Советская Россия», 1978, с.135.

$**** Н.В. Гоголь. Петербургские повести. М.: издательство «Советская Россия», 1978, с.139

заставил его несколько пройтись по Невскому проспекту…*

3.Ме$жду тем слухи об этом необыкновенном происшествии распространились по всей столице, и, как водится, не без особенных прибавлений. Тогда умы всех именно настроены были к чрезвычайному: недавно только что занимали публику опыты действия магнетизма. Притом история о танцующих стульях в Конюшенной улице была еще свежа**

4.Всл$ед за этим… но здесь вновь все происшествие скрывается туманом, и что было потом, решительно неизвестно.***

5.Но дыхание занялось в его груди, все в нем обратилось в неопределенный трепет, все чувства его горели, и все перед ним окунулось каким-то туманом. Тротуар несся под ним, кареты со скачущими лошадьми казались недвижимы, мост растягивался и ломался на своей арке, дом стоял крышею вниз, будка валилась к нему навстречу, и алебарда часового вместе с золотыми словами вывески и нарисованными ножницами блестела, казалось, на самой реснице его глаз.****

6.Есть в Петербурге сильный враг всех, получающих четыреста рублей в год жалованья или около того. Враг этот не кто другой, как наш северный мороз, хотя, впрочем, и говорят, что он очень зд$оров. В девятом часу утра, именно в тот час, когда улицы покрываются идущими в департамент, начинает он давать такие сильные и колючие щелчки без разбору по всем носам, что бедные чиновники решительно не знают, куда девать их. В это время, когда даже у занимающих высшие должности болит от морозу лоб и слезы выступают в глазах, бедные титулярные советники иногда$ бывают беззащитны.*****

Примерный ход рассуждения.

$ С точки зрения использования психологической детали можно выделить любовь к работе Акакия Акакиевича в повести «Шинель». Переписывание было частью его души, он наслаждался этой, казалось бы, рутинной работой. Ничего в своей жизни не хотел и не мог изменить «мелкий» чиновник, может быть в силу своей нерешительности и скромного характера, о котором ярко свидетельствует речь нашего героя. «Нужно знать, что Акакий Акакиевич из$ъяснялся большею частью предлогами, наречиями и, наконец, такими частицами, которые решительно не имеют никакого значения. Если же дело было очень затруднительно, то он даже имел обыкновение совсем не оканчивать фразы, так что весьма часто, начавши речь словами: «Это, право, совершенно того.$..» — а потом уже и ничего не было, и сам он позабывал, думая, что все уже выговорил.В повести «Невский проспект» одной маленькой деталью раскрывается сущность поручика Пирогова. После того, как «самый дюжий народ из всех петербургских немцев и поступили с ним так грубо и невежливо» «ничто не могло сравниться с гневом и негодованием Пирогова. Одна мысль об таком ужасном оскорблении приводила его в бешенство. Сибирь и плети он почитал самым малым наказанием для Шиллера»$. Но «…по дороге он зашел в кондитерскую, съел два слоеных пирожка, прочитал кое-что из «Северной пчелы» и вышел уже не в столь гневном положении. Притом довольно приятный прохладный вечер заставил его несколько пройтись по Невскому проспекту. В повести «Нос» сквозь призму психологических деталей было показано настроение общества в тот момент. История о Носе, самостоятельно разгуливающем по Невскому проспекту, была встречена всего лишь с всеобщим любопытством. С помощ$ью детали пейзажа автор передает внутреннее состояние героев. В повести «Шинель» примечателен один «пейзажный характер» «северный мороз». В Петербурге для людей суть человека исчерпывается его чином и должностью, один лишь мороз не разбирает чинов. Гоголь мастерски, одно$й лишь деталью показывает беспомощность бедного чиновника перед Петербургом,

_________________

$* Н.В. Гоголь. Петербургские повести. М.: издательство «Советская Россия», 1978, с.42.

** Н.В. Гоголь. Петербургские повести. М.: издательство «Советская Россия», 1978, с.71.

*** Н.В. Гоголь. Петербургские повести. М.: издательство «Советская Россия», 1978, с.72.

$**** Н.В. Гоголь. Петербургские повести. М.: издательство «Советская Россия», 1978, с.17.

***** Н.В. Гоголь. Петербургские повести. М.: издательство «Советская Россия», 1978, с.141.

несчастья обрушиваются на него со всех сторон и даже «ветер, по петербургскому обычаю, дул на него со всех четырех сторон, из всех переулков. В повести «Нос» исчезновение границы между сном и явью, собственно, и $создает ее фантастический мир во всем его своеобразии. Туман скрывает все таинственное и не дает нам возможности понять, что же было на самом де$ле. Также туман встречается и в повести «Невский проспект». Здесь он исполняет роль своеобразной границы между сном и реальностью, является контекстом и уточняющей оговоркой, напоминая о подлинной реальности.

ЧЕТВЕРТЫЙ ЭТАП. Выдвижение итоговой версии исследования.

Цель: через рассмотренную художественную особенность повестей выйти на их идейное содержание.

Примерный ход рассуждения.

В Петербургских повестях доминирует прием типизации, в силу которого часть, мельчайшая деталь во всей полноте представляет целое. Гоголь активно использует прием обезличивания. Человек, теряя свою индивидуальность, сливается с безликим множеством таких же, как он, людей. Достаточно сказать о мундире, фраке, шинели, усах, бакенбардах, чтобы дать исчерпы$вающее представление о пестрой петербургской толпе. Невский проспект — парадная часть города — представляет весь Петербург. Город существует как бы сам по себе, это государство в государстве — и здесь часть теснит целое. Гоголь предстает перед нами не как бесстрастный летописец города: он смеется, негодует, иронизирует и печалится.

Такой прием, как синекдоха, выступа$ет у Гоголя в двойном плане: когда часть тождественна целому, и как части обособляющейся от целого. Кульминация этого приема — в повести «Нос». Связь между частью человеческого тела и самим человеком порвана начисто. Нос обретает самостоятельность. Больше того, изолированная часть лица затмевает — пусть в фантастическом грот$еске — само лицо, низводя человека в ничто.

Стиль Гоголя накладывает отпечаток на искусство детали. Стилевые особенности состоят в том, что здесь наиболее отчётливо и ярко выражен свойственный Гоголю приём сатирической иронии. В судьбах героев, в заурядных и невероятных происшествиях их жизни, в молве, слухах и легендах, которыми насыщен сам воздух города, Гоголь находит зеркальное отражение пе$тербургской «фантасмагории». В Петербурге реальность и фантастика легко меняютс$я местами. Повседневная жизнь и судьбы обитателей города — на грани правдоподобного и чудесного.

Материал для построения обобщений.

Н. В. Гоголь, подобно А. С. Пушкину, Ф. М Достоевскому, Л. Н. Толстому, принадлежит к тем величайшим художникам слова, чье творчество ставит перед исследователями чрезвычайно сложные задачи. Здесь оказываются бесплодными любые прямолинейные, однозначные, отвлеченно логические решения и толкования, хотя в них $нет недостатка в обширнейшей литературе о Гоголе.

Наиболее часто самыми разными критиками рассматривались его «петербургские» повести. И все-таки эти повести продолжают оставаться для читателя загадочными.

Говоря о повестях Гоголя, которые в литературе принято называть «петербургскими», следует иметь в виду, что название это чисто условное. Сам писатель не употреблял его для обозначения цикла сво$их произведений, посвященных петербургской тематике. Гоголь мыслил свои «петербургские» повести в более широком идейном контексте. Часть из них он поместил сначала$ в сборнике «Арабески» (1835) среди других художественных и публицистических произведений; позднее, в 1842 году, включил повести в третий том собрания сочинений вместе с еще двумя «непетербургскими» произведениями — повестями «Рим» и «Коляска» (сам Гоголь назвал этот том просто «Повести»). Тем не менее, уже в XIX веке сложилась практика называть пять из повестей, напечатанных в этом томе, «петербургскими» — «Невский проспект», «Нос»,$ «Портрет», «Шинель», «Записки сумасшедшего».

В соответствии с традицией, заданной Белинским, в истолковании «петербургских» повестей Гоголя подчеркивалось, прежде всего, их социальное значение. Герои Гоголя рассматривались главным образом в качестве типичных представителей «маленького человека», жертвы бюрократической иерархической системы и равнодушия. Критики много писали о мастерстве Гоголя. Вот, например, высказывание Белинского о таланте Гоголя, о том, как он умело использует художественную деталь для изображения «истины жизни»: «Совершенная истина жизни $в повестях г. Гоголя тесно соединяется с простотою вымысла. Он не льстит жизни, но и не клевещет на нее; он рад выставить наружу все, что есть в ней прекрасного, человеческого, и в то же время не скрывает нимало и ее безобразия. В том и другом случае он верен жизни до последней степени. Она у него настоящий портрет, в котором все схвачено с удивительным сходством, начиная от$ экспрессии оригинала до веснушек лица его; начиная от гардероба Ивана Никифоровича до русских мужиков, идущих по Невскому проспекту в сапогах, запачканных известью». Гоголь Н.В. в русской критике.

Статья Б. М. Эйхенбаума «Как сделана «Шинель» Гоголя» оказала огромное воздействие на развитие филологической мысли не только в России, но и во всем$ мире. Эта работа стоит у истоков современной теории повествования. «Как сделана «Шинель»…» затрагивает и проблем$ы более общего порядка — взаимоотношения между литературным текстом, авторским сознанием и реальностью. Отрицая прямую детерминированность текста внешними социальными или психологическими факторами, Эйхенбаум отметил в своей статье, что «комические эффекты достигаются манерой сказа. Поэтому для изучения такого рода композиции оказываютс$я важными именно эти «мелочи», которыми пересыпано изложение — так что стоит их удалить, строение новеллы распадается».

«Маленькие детали выдвигаются на первый план — вроде ногтя Петровича, «толстого и крепкого, как у черепахи череп» или его табакерки — «с портретом какого-то генерала, какого именно неизвестно, потому что место, где находилось лицо, было проткнуто пальцем и потом заклеено четвероугольным лоскуточком бумажки». Эта гротескная гиперболизация развертывается по-прежнему н$а фоне комического сказа — с каламбурами, смешными словами и выражениями, анекдотами и т. д.»

А. Белый в своей книге «Мастерство Гоголя» уделил пристальное внимание гоголевским микроэлементам. Через всю книгу красной нитью проходит страстное убеждение автора в чрезвычайной важности «мелочей» и малейших подробнос$тей для проникновения в глубокий смысл гоголевских произведений. Предмет этот разработан с большим тщанием и новизной. Он говорил: «Мелочи определяют сюжет. Сюжет поэмы «Сказывается в электрической силе любой мелочи», «Особенности гоголевского сюжета — в проведении его сквозь мелочи».

Серье$зным вкладом в изучение художественного наследия Гоголя служит монография В.В.Ермилова «Н.В.Гоголь» Отличительным признаком этой книги является свойственная их автору идейно-художественная широта, эмоционально публицистическая приподнятость в оценке историко-литературных явлений и произведений Гоголя. В исследованиях В.В. Ермилова содержится подробный анализ художественн$ых особенностей произведения, образной системы, языка и стиля писателя. В.В.Ермилов отметил, что: «У Гоголя всегда дано математически точное определение специфики среды, в которую он нас вводит, указание меры человечности, степени че$ловеческого развития данной среды… Гоголь умеет сразу, мгновенно, точным штрихом, решающей деталью очертить изображаемую среду так, что если мы и склонны были ее идеализировать, преувеличивать меру ее человечности, то после того, как, блеснув молнией, такая деталь сразу ярко озарит нам все.

Огромное значение в литературоведении имеют исследования Ю.В.Манна. Манн писал: «В творчестве Гоголя по мере перехода от романтизма к реалистическим принципам происходит сдвиг от прямой, открытой фантастики к фантастике «нефантастической». Фантастика уходит в быт, в вещи, в поведение людей и в их способ мыслить и говорить». $В.А. Зарецкий выделяет в Петербургских повестях два плана, два мира — фантастический и реальный. «В нелепо-фантастический мир, годный только для литературной пародии, реальные чиновные отношения входят вполне органично». В этой же работе Зарецкий прихо$дит к выводу, что у Гоголя «на все есть свои знаки и атрибуты… Отдельные черточки прекрасного человеческого облика тоже становятся атрибутами — наравне с бездушными предметами, созданными людьми». И эти знаки и атрибуты раскрывают перед читателем сущность авторского отношения к описываемой действительности.

ПЯТЫЙ ЭТАП. Подведение итогов исследования.

Итак, Гоголь предстает перед нами мастером художественной детали, которая резко освещает человека, его характер, его судьбу. Искусство словесной живописи заключается и в том, что каждое слово в$ описании, каждая деталь служат созданию зрительного образа.

Связь искусства и реальности у Н.Гоголя усложнена. Противоречия эпохи им доведены до степени абсурда, пронизывающего всю русскую жизнь. Н.Гоголь умеет увидеть и показать обыденное под совершенно новым углом зрения, в неожиданном ракурсе. Рядовое событие обретает зловещую, странную ок$раску. Мир гоголевских произведений насыщен элементами мистики, фантасмагории — явной или скрытой, имеющей место или кажущейся. Действующим лицами становятся неодушевленные предметы: красная свитка, портрет, нос…

Н.Гоголь — художник, не бесстрастный протоколист, он любит своих героев даже со всеми их недостатками, пороками, несуразностью, негодует на них, печалится вместе с ними, оставляет надежду на «выздоровление». Его произведения носят ярко выраженный личностный характер.

$ Применение выработанной логики исследования художественного текста (инструмента исследования) для более глубокого анализа его художественных особенностей и идейного содержания.

Источник

Сочинения
По литературе
Гоголь
Пирогов в рассказе Невский проспект

Молодой поручик Пирогов — один из главных героев повести Николая Васильевича Гоголя «Невский проспект», представитель «среднего класса петербуржских офицеров». Свой чин он получил совсем недавно, чем чрезвычайно гордится и старается упомянуть о своём новом положении при любом удобном случае. А случаев этих вполне достаточно, ведь Пирогов – завсегдатай театров, всяческих публичных лекций и светских приемов.

На этих мероприятиях поручик зарекомендовал себя как образованный и воспитанный молодой человек, способный поддержать любую интеллектуальную беседу. Но на деле Пирогов не разбирается ни в искусстве, ни в философии, ни в науках, знания его весьма скудны и поверхностны, а его показная любовь ко всему изящному — бездумное следование моде и желание показаться тем, кем он не является. Автор с нарочитым сарказмом описывает «таланты» поручика: превосходно декламировать стихи из «Дмитрия Донского» и «Горя от ума», пускать кольца дыма из трубки, а так же «очень приятно рассказывать анекдоты».

Однако, создавая образ Пирогова, Гоголь старается не заострять внимание читателя на качествах и умениях поручика, желая раскрыть своего персонажа через его конкретные действия. Впервые мы знакомимся с поручиком, когда тот прогуливается вместе со своим другом, художником Пискаревым, по Невскому проспекту. Замечая обворожительных барышень, Пирогов решает преследовать одну из них, восхитительную блондинку. Это же он весьма грубо советует своему приятелю, которому приглянулась другая девушка, и поспешно уходит вслед за незнакомкой. Считая себя обаятельным мужчиной, перед которым не в силах устоять ни одна девушка, поручик заранее уверен в своём успехе. Тем не менее, настигнув загадочную красавицу в её доме, мастерской немца Шиллера, Пирогов понимает, что она уже замужем. Но это не останавливает молодого человека. Он ищет любые причины, чтобы вновь и вновь приходить в мастерскую и видеть свою возлюбленную, а благоразумные отказы на грубые ухаживания лишь раззадоривают его.

Вот только недолго продлились попытки Пирогова завоевать сердце замужней женщины и склонить её к измене. После очередного бесцеремонного поступка поручика, суровый и строгий немец не выдерживает и вместе со своим другом решает проучить наглеца и «поступить с ним так грубо и невежливо», что сам автор умалчивает, что именно сделали с молодым человеком. Но даже будучи изначально неправым, Пирогов считает себя незаслуженно оскорбленным, всячески пытается придумать наказание для Шиллера. И только очередной выход в свет усмиряет пыл поручика.

Таким образом, подведя итоги, мы можем сделать вывод, что поручик Пирогов — наглый, чрезмерно самоуверенный молодой человек, за фальшивой образованностью и интеллигентностью которого скрывается грубость, пошлость и духовная пустота. Это подтверждает и тот факт, что за собственными проблемами он не заметил трагической смерти несчастного Пискарева, которому он покровительствовал и творчеством которого он восхищался.

Сочинение на тему поручик Пирогов

Главные герои повести Гоголя «Невский проспект» — это два приятеля: Пирогов и Пискарев. Автор сталкивает их в глазах читателя как двух антагонистов. Разберемся, кто же такой Пирогов.

Пирогов — это поручик, который в жизни мечтает только о том, чтобы добиться успешной карьеры, жениться на дочке какого-то состоятельного человека и жить себе, не зная горя. При этом, ему не важно, будет он любить эту женщину или не будет, это характеризует его, как холодного и расчётливого человека.

Он не любит решать сложные задачи и проблемы в жизни, он хочет только найти себе тёплое местечко, где можно иметь много денег и быть важным человеком в обществе. Обществу же, которое ему нравится, он старается подражать и всячески поступать так, как поступают люди, которым он хотел бы быть равным: главный герой высокомерен в отношении людей, которые ниже его чином, но всячески пытается угодить тем, кто стоит выше. У Пирогова нет принципов, он живёт только желанием обогатиться и стать влиятельным.

Однажды Пирогов встречается со своим товарищем Пискарёвым на Невском проспекте. На прогулке они видят двух девушек: брюнетку и блондинку, друзья решают разойтись по следу понравившихся им девушек — Пискарёв пошёл за брюнеткой, а Пирогов — за блондинкой. Здесь же и раскрывается чрезмерная пошлость и поверхностность Пирогова, который не мечтает о вечной и чистой бескорыстной любви, как его друг, — он хочет лишь хорошо провести время в кругу модницы-блондинки.

Позже он начинает ухаживать за девушкой, у которой, как оказалось, есть муж — немец Шиллер. Однако, этот факт не останавливает Пирогова, за что он платится: Шиллер со своим нетрезвым приятелем изрядно избивают Пирогова, а тот в свою очередь кричит Шиллеру, что сошлёт его в Сибирь, что он довольно влиятельный человек в Петербурге и всё в этом духе.

После такого эмоционального события он съедает пару слоёных пирожков и уже бодро веселится с друзьями, приплясывая мазурку. Это говорит нам о том, что его в действительности не заботят и проблемы его чести, достоинства. Что поручик он только по чину, но не душой. Да и вся жизнь его — это сгусток действия, которые сделаны под влиянием желания обрести высокий чин. Пирогов — жалкий человек, лишённый смысла в жизни, лишённый истинных интересов и чувств.

Вариант 3

У Гоголя существует огромное количество произведений. И одним из них является «Невский проспект», который изучается в школе. Главным героем здесь является молодой поручик Пирогов. Автор показывает его наглым человеком, который кроме себя больше никого за человека не считает. Недавно он получил звание офицера и теперь старается при любом удобном случае рассказать всем об этом, да еще и немного все это приукрасить. Кроме этого он рассказывает про литературу, которую успел прочесть, но на самом деле даже не знает как выглядят все эти пособия. Но это все очень даже нравится женщинам и поэтому они постоянно вьются возле него.

Больше всего на свете ему поскорее хочется стать полковником и тогда он станет обеспеченным человеком, которому не нужно задумываться о своей будущей жизни. Также автор предполагает, что совсем скоро главный герой сможет жениться на дочери купца. У нее имеется большое наследство, которого хватит им на всю жизнь, а также она прекрасно умеет играть на фортепиано.

А для того чтобы показать себя с хорошей стороны он ходит со знаменитыми и богатыми людьми в театр, хотя никогда им раньше не увлекался, но чего не сделаешь ради счастливой и беззаботной жизни.

Кроме этого за ним постоянно гоняются женщины, и мужчина всегда этим пользуется и совсем не задумывается, а что будет дальше. Он встречается с женщиной, проводит с ней ночь, а утром они расстаются навсегда и забывают друг про друга навсегда.

Если Пискарев встречается с женщинами только с теми, которые ему нравятся. То Пирогов старается встречаться с женщинами только для того чтобы они помогли ему продвинуться вверх по карьерной лестнице и чем выше, тем лучше. А вот когда к нему подбираются проблемы и заботы, то он старается как можно скорее от них сбежать и больше никогда не вспоминать. Пискареву все-таки удалось встретить любимую девушку, в которую он сразу же влюбляется. А вот Пирогов начинает тайно встречаться с женой ремесленника лишь для того чтобы о нем начали говорить все и завидовать ему. Да он и сам постоянно всем рассказывает про этот роман.

У Пирогова нет положительных черт, а все, потому что он уверен в том, что он является самым лучшим и именно ему нужно быть богатым человеком, а в некоторых моментах он ведет себя даже нагло и это не всем нравится.

Когда об этом узнал ремесленник, то решил сразу же разобраться с Пироговым, но для начала он поговорил со своими друзьями, а потом они для храбрости немного напились.

Поручик пирогов как герой повести гоголя невский проспект сочинение кратко

Сюжет

Характеры героев

Сравнительная характеристика Пирогова и Пискарёва (таблица)

Вывод

Пушкин, Лермонтов, Гоголь. Часть первая

Пушкин, лермонтов, гоголь

Ислам в русской литературе: о чем писали Пушкин, Гоголь, Лермонтов?

Юрий Лотман — В школе поэтического слова. Пушкин. Лермонтов. Гоголь

Описание книги «В школе поэтического слова. Пушкин. Лермонтов. Гоголь»

Юрий Лотман — В школе поэтического слова. Пушкин. Лермонтов. Гоголь

Юрий Лотман — В школе поэтического слова. Пушкин. Лермонтов. Гоголь краткое содержание

В школе поэтического слова. Пушкин. Лермонтов. Гоголь — читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

«Роль и функция детали в повестях Н.В.Гоголя «Невский проспект», «Нос,$ «Шинель»

Сочинение на тему поручик Пирогов

Вариант 3

Также читают:

Картинка к сочинению Пирогов в рассказе Невский проспект

Популярные сегодня темы