Ñ áëàãîäàðíîñòüþ Àííå Åðìèëîâîé
Íà÷àëî çäåñü:
http://www.proza.ru/2014/07/10/683
http://www.proza.ru/2014/07/10/717
http://www.proza.ru/2014/07/10/758
http://www.proza.ru/2014/07/10/1375
Êðàòêî: Ìàäëîí ñáåæàâ èç äîìà îò ñòðîãîãî è ïîõîòëèâîãî äÿäþøêè ðàáîòàëà ïðîñòèòóòêîé íà áåíçîêîëîíêå, ïîêà åå íå èçíàñèëîâàëà áàíäà íåãðîâ.
Îíà ðåøèëà ïðûãíóòü ñ ìîñòà, íî åå ïîäîáðàëà ãîñïîæà Ýëëèí è ñäåëàëà ñâîåé ëþáîâíèöåé, êîìïàíüîíêîé è ðàáûíåé… Íî âîñïîìèíàíèÿ ðàííåé þíîñòè íå õîòÿò åå îòïóñêàòü.
Ãëàâà ÷åòâåðòàÿ.  «ñòðàøíîé êîìíàòå» Ýëëèí
Óòðî áûëî òåïëîå è ëàñêîâîå.
» Äíåì, íàâåðíîå, îïÿòü ïîäíèìåòñÿ æàðà, íî ïîêà áûëî åùå ïðîõëàäíî. Ìàäëîí, êîìïàíüîíêà è ðàáûíÿ ãîñïîæè Ýëëèí êîñèëà ãàçîí ó äîìà. Ïî ïðè÷èíå ïðîõëàäû ðàáîòàëà îäåòîé. Îòêóäà-òî ïàõëî ñâåæåñêîøåííîé òðàâîé!»
Íî Ìàäëîí íå ðàäîâàëàñü óòðåííåé ïðîõëàäå. Âîñïîìèíàíèÿ î ïåðåæèòûõ â äåòñòâå óíèæåíèÿõ è çâåðñòâàõ íåãðîâ íå õîòåëè îòïóñêàòü íåñ÷àñòíóþ, äà è êàê òóò çàáóäåøü, êîãäà ðàáîòàåøü ó ãîñïîæè Ýëëèí? Äíÿ áåç ïîðêè íå ïðîõîäèò! Êîíå÷íî, íå òàêîé æåñòîêîé, êàê äîìà îíà ïîëó÷àëà îò äÿäþøêè, íî âñå æå…
Ìàäëîí ñ óæàñîì âñïîìèíàëà äÿäèí ãàçîí, çàáðîøåííûé ñàä è õëûñò — êîðîòêàÿ äåðåâÿííàÿ ðóêîÿòêà è ïëåòåííûé õâîñò! Îíà çàêðûëà ãëàçà.
Ñíîâà ïîÿâèëñÿ äÿäþøêà.
Íàäåþñü, óðîê íà ÿáëîíå ïîøåë òåáå íà ïîëüçó! Íå õî÷åøü åãî ïîâòîðåíèÿ?
Íåò!
Íó, òîãäà ïîáëàãîäàðè çà íàóêó!
Ìàäëîí êèâíóëà â ïîäòâåðæäåíèå è ïîêîðíî âñòàëà íà êîëåíè. Äÿäþøêà, õðþêàÿ îò óäîâîëüñòâèÿ, ðàññòåãíóë áðþêè.
«È âåäü äàæå êîëè÷åñòâà óäàðîâ íå óìåíüøèë! Îãðîìíûé ôàëë íàïîëíèò ðîò Ìàäëîí. Ñâîëî÷ü!»
Îäíàêî íà ýòîò ðàç Áèëëè áûëî ìàëî îáû÷íîãî îòñîñà. Îí áûë ñëèøêîì âîçáóæäåí íàêàçàíèåì ýðîòè÷íûìè ñóäîðîãàìè è ðåøèë, ÷òî ïîðà ìàêñèìàëüíî âîñïîëüçîâàòüñÿ âëàñòüþ.
Èäè ñþäà! Áèëëè áîëüíî ñõâàòèë Ìàäëîí çà ðóêó è ïîòàùèë ê êðîâàòè. Ìàäëîí íå îæèäàëà òàêîãî è ïîäóìàëà, ÷òî äÿäÿ õî÷åò ïðîäîëæèòü âûëèçûâàíèå â äðóãîé ïîçå, íî äåëî ïðèíÿëî íåîæèäàííûé îáîðîò… Áèëëè áðîñèë Ìàäëîí íà êðîâàòü íàâàëèëñÿ ñâåðõó.  ýòîò ìîìåíò îí áûë ïîõîæ íà ðàçúÿðåííîãî áûêà… È òîëüêî ñåé÷àñ Ìàäëîí ñòàëî ïî-íàñòîÿùåìó ñòðàøíî, íî îçâåðåâøåãî äÿäþøêó áûëî íå îñòàíîâèòü!
Ðàññëàáüñÿ! È øèðîêî ðàçäâèíü íîãè, åñëè íå õî÷åøü îáðàòíî íà äåðåâî!
Ìàìà! Íåååò!!! çàêðè÷àëà Ìàäëîí â òîò ìîìåíò, êîãäà Áèëëè çàäâèíóë ïî ñàìîå íåìîãó.
Ìàäëîí õîòåëîñü óìåðåòü: âíóòðè âñå ãîðåëî, îíà çàäûõàëàñü îò íàõëûíóâøåé áîëè è ñòûäà.
Ñëàäêàÿ òû ìîÿ! Áèëëè ïðèäàâèë åå ê ñìÿòîé ïðîñòûíå òàê, ÷òî íåñ÷àñòíàÿ ñòàëà çàäûõàòüñÿ… Äàâíî ïîðà áûëî òåáÿ òðàõíóòü!
Îí âõîäèë â íåå ãðóáûìè òîë÷êàìè, äî ñàìîãî óïîðà, ïîñòåïåííî íàðàùèâàë òåìï.
Ìàäëîí ñìîòðåëà â ïîòîëîê è òèõî ïëàêàëà. Êðè÷àòü óæå íå áûëî ñèë.
Ìîæíî ìíå â òóàëåò! Ìàäëîí ïîïûòàëàñü âûáðàòüñÿ èç-ïîä íàñèëüíèêà.
Èäè! ìèëîñòèâî ðàçðåøèë äÿäÿ! À ïîòîì ñþäà!
«Âîò è âñå, Ìàäëîí ðåøèëà, ÷òî âòîðîãî òàêîãî íàêàçàíèÿ îíà íå ïåðåæèâåò, ñáåãó èç äîìà! Ïóòü òîëüêî ýòà æèðíàÿ ñâèíüÿ óñíåò!»
Ïðîñíóëàñü Ìàäëîí â õîëîäíîì ïîòó. Âñÿ êðîâàòü áûëà èçìÿòà. Ñåðäöå îò÷àÿííî áèëîñü êàê â òîò ìîìåíò, êîãäà ïðèøëîñü ðàçäâèíóòü íîãè äëÿ äÿäè. Ðÿäîì ñïàëà íåæíàÿ è ñòðîãàÿ ãîñïîæà Ýëëèí.
«Ïðèñíèòñÿ æå òàêîå. Ìàäëîí âñòàëà è ïîñìîòðåëà íà ñåáÿ ïåðåä çåðêàëîì. Êðîìå íåñêîëüêèõ ñëåäîâ îò âåðåâîê, ÷òî îñòàëèñü ïîñëå óðîêîâ Ýëëèí, âèäèìûõ ïîâðåæäåíèé íå áûëî. Åùå îäèí òàêîé ñîí, è ìåíÿ ìîæíî îòäàâàòü â ïñèõóøêó! Íî ïî÷åìó ó ìåíÿ ìåæäó íîã áîëèò òàê, êàê áóäòî äÿäÿ òîëüêî íåñêîëüêî ìèíóò íàçàä ëèøèë ìåíÿ íåâèííîñòè?»
Åé î÷åíü õîòåëîñü êóðèòü, íî Ýëëèí ïîîáåùàëà ñïóñòèòü ñ íåå øêóðó êðó÷å, ÷åì ýòî äåëàë äÿäÿ, åñëè õîòü ðàç óâèäèò ðàáûíþ ñ ñèãàðåòîé.
ß êóðþ è óæå íåñó çà ýòî íàêàçàíèå, Ýëëèí êàøëÿëà âñå ÷àùå è ÷àùå. Íå õî÷ó, ÷òîáû òåáÿ ïîñòèãëà òà æå ó÷àñòü! Íó, à òåáå ïîðà à êîçëèêà.
Óáðàëàñü íåïëîõî! À ñåé÷àñ ëÿã íà êîáûëó! Ýëëèí ïðèãîâîðèëà ìîòîê âåðåâîê. Ïðîäîëæèì îáó÷åíèå ïî âÿçàíèþ óçëîâ. È ñìîòðè â çåðêàëî!
Êîáûëà äëÿ ïîðêè áûëà îáèòà êîæåé, ñòåíû êîìíàòû îáèòû çâóêîíåïðîíèöàåìûì ìàòåðèàëîì.
Ïðèâÿçàâ äåâóøêó ê êîáûëå äëÿ ïîðêè Ýëëèí íåíàäîëãî âûøëà è ïîÿâèëàñü â êîðîòêîì ÷åðíîì ïëàòüå. Ñòàðîå çåðêàëî îòðàçèëî â åå ðóêàõ áûë øèðîêèé êîæàíûé ðåìåíü è ìåòàëëè÷åñêóþ àíàëüíóþ ïðîáêó íåáîëüøîãî ðàçìåðà ñ øèðîêèì îñíîâàíèåì.
«Ñåé÷àñ áóäåò áîëüíî!»
-Âîò, äëÿ íà÷àëî õîðîøåíüêî âûëèæè! — Ýëëèí ñòàëà ñìàçàëà ÿãîäèöû è àíóñ Ìàäëîí æèðîì. — Äëÿ ñåáÿ æå ñòàðàåøüñÿ!
Ìàäëîí ñòàðàòåëüíî âûëèçàëà ïðîáêó è Ýëëèí ìåäëåííî íà÷àëà åå ââîäèòü. Ñòàðîå çåðêàëî îòðàæàëî ïðîöåññ. Âñêîðå îñòàëîñü âèäíà òîëüêî êðóãëîå îñíîâàíèå, óêðàøåííîå ïîëóäðàãîöåííûìè êàìíÿìè. Ýëëèí ñêàçàëà:-
-Íó ÷òî ïåðåéäåì ê íàêàçàíèþ øèðîêèì ðåìíåì, êëèåíòû åãî îáîæàþò! À æèð ïîçâîëèò áûñòðåå ïðèíÿòü ïîïå ïðåæíèé âèä. Êëèåíòîâ è ïî íåñêîëüêó â äåíü áûâàåò!
Ýëëèí ñëîæèëà ðåìåíü â äâîå, ðàçìàõíóëàñü è ñ òàêîé ñèëîé âëåïèëà ìíå ïåðâûé óäàð ÷òî Ìàäëîí äàæå ïîäïðûãíóëà.
Çåðêàëî îòðàçèëî êðàñíóþ ïîëîñó, íî íå ìîãëî îòðàçèòü áîëü è îãîíü â òåëå Ìàäëîí. Ïîïó æãëî íåñòåðïèìî. Èç ãëàç ëèëèñü ñë¸çû, èç íîñà ñîïëè. À íàêàçàíèå íå ïðåêðàùàëîñü…
Ìàäëîí îäîëåâàëè íåóêëîííî óñèëèâàþùèåñÿ âîëíû áîëè, âîçíèêàþùèå â çàäó ïî ìåðå òîãî, êàê ðåìåíü äåëàë ñâîþ ðàáîòó.
— Èç òåáÿ ïîëó÷èòñÿ çàìå÷àòåëüíàÿ ðàáûíÿ! — Ýëëèí íå íå òîðîïÿñü óäàðèëà åùå ðàç, à ïîòîì è åùå è åùå.
Ñëåçû ñàìè ñîáîé ïîêàòèëèñü èç ãëàç è Ìàäëîí, ðàñòÿíóòàÿ íà êîáûëå, çàðûäàëà.
Íî Ýëëèí äàæå è íå äóìàëà îñòàíàâëèâàòüñÿ. Ïîñëåäíèé óäàð Ýëëèí íàíåñëà ñ ðàçìàõîì íî íå ñèëüíî, ïîòîì íà÷àëà ðóêîé ãëàäèòü ðàñïèñàííóþ ïîïó. Ìàäëîí ðûäàëà, êàçàëîñü, ÷òî ïîïà ñòàëà áîëüøîé êàê âîçäóøíûé øàðèê. Êàçàëîñü, åùå óäàð è îí ëîïíåò!
Ìàäëîí âçãëÿíóëà íà îòðàæåíèå Ýëëèí â çåðêàëå.
Íå ãëàçà áëåñòåëè ñîñêè íàáóõëè.
— À òåïåðü ïîïó íàäî ïðîìàñëèòü! Îíà íàì íóæíà öåëàÿ è íåâðåäèìàÿ!
«Ïðàâèëüíàÿ» ïîðêà äîëæíà çàêàí÷èâàòüñÿ îðãàçìîì. Ïðàâäà åãî íàñòóïëåíèå çàâèñèò îò òîãî, ÷åì ñåêóò. Æåñòêèå ðîçãè, âðîäå îòäåëüíîãî ãèáêîãî ïðóòà âûçûâàþò ðàäîñòíûå è ÿðêèå îùóùåíèÿ ìèíóò ÷åðåç 10, à âîò ïëåòåíûé ðåìåíü èëè ðàñïàðåííûå òîíêèå ïðóòèêè äåéñòâóþò ìãíîâåííî. Âïðî÷åì, ýòî ëè÷íî ìîè îùóùåíèÿ.
Ïîñòåïåííî óñïîêîèâøèñü è îñîçíàâ, ÷òî ïîðêà îêîí÷åíà, Ìàäëîí íå ïðåêðàòèëà, îäíàêî, ïîñòàíûâàòü îò ïðèêîñíîâåíèé ê íàäðàííûì ìåñòàì è èõ ñæèìàíèÿ. Áûëî áîëüíî, íî ïî÷åìó-òî è ÷åì-òî ïðèÿòíî, à ïîòîì ñëó÷èëîñü íåâåðîÿòíîå: ãîðÿ÷àÿ âîëíà ðîäèëàñü ãäå-òî âíóòðè, è îõâàòèëà äåâóøêó öåëèêîì. Òà íàïðÿãëàñü, âçäðîãíóëà è îáìÿêëà.
***
Óòðîì îãðîìíîå çåðêàëî îòðàæàëî ðàáûíþ, çàíÿòóþ âëàæíîé óáîðêîé. Ïî ïðèíÿòîìó â äîìå Ýëëèí îáû÷àþ íà äåâóøêå íå áûëî íè÷åãî, êðîìå îøåéíèêà.
Ãàçîí âûêîñèëà — ìîëîäåö! Ïëîõî óáåðåøüñÿ. Ïîîáåùàëà Ýëëèí ïåðåä óõîäîì, âûñåêó! À ÿ íà ñîáðàíèå áëàãîòâîðèòåëüíîãî ôîíäà!
«È ÷åãî îíà ñî ìíîé âîçèòñÿ? èíîãäà äóìàëà Ìàäëîí. Êîíå÷íî, ÿ óìåþ áûòü áëàãîäàðíîé. È ñî øâàáðîé è ãàçîíîêîñèëêîé ìåíÿ äÿäÿ íàó÷èë îáðàùàòüñÿ. À ÷òî, ñîáñòâåííî ãîâîðÿ, ÿ õî÷ó? Èëëþçèé ïî ïîâîäó áîëüøîé è ÷èñòîé ëþáâè ó ìåíÿ äàâíî íåò!»
Ìàäëîí ïîäîøëà ê ñòàðèííîìó çåðêàëó, ïîáðûçãàëà íà íåãî ðàñòâîðîì äëÿ ìîéêè ñòåêîë è ïðèíÿëàñü åãî ïðîòèðàòü.
Ýõ, çåðêàëî, çíàëî áû òû, êàê ìíå áûâàåò òóò òîøíî! È ýòî ïðèòîì, ÷òî Ýëëèí ïåðâûé â ìîåé æèçíè ÷åëîâåê, êîòîðàÿ ïîçàáîòèëàñü îáî ìíå, õîòü è â êîðûñòíûõ öåëÿõ! Îñòàëüíûå òîëüêî áðàëè, ñòàðàÿñü íè÷åãî íå äàâàòü âçàìåí! È êàê çàêðîþ ãëàçà âèæó äÿäþøêó ñ ïëåòêîé â ðóêàõ è ñî ñïóùåííûìè øòàíàìè!»
Çåðêàëî ìîë÷àëî, à â ãëóáèíå åãî ñåðåáðÿíîé ïîâåðõíîñòè îòðàæàëàñü õîðîøåíüêàÿ ãîëåíüêàÿ äåâóøêà â îøåéíèêå. È òóò íà ìãíîâåíèå êàðòèíêà èçìåíèëàñü: òà æå äåâóøêà, íî â äîðîãîì õàëàòå ïðèìåðÿëà ÷óäåñíóþ ñòàðèííóþ áðîøü çà çîëîòîé öåïè
«Áðåä! óñïåëà ïîäóìàòü Ìàäëîí, ïðåæäå ÷åì èçîáðàæåíèå ïðîïàëî. Íàäî Ìåíüøå ïèòü è ñìîòðåòü âñÿêèõ ìèñòè÷åñêèõ ïðîãðàìì ïî òåëåâèçîðó! À áðîøêà áûëà ïðîñòî øèêàðíàÿ!»
Ãèãèåíà ýòî ñâÿòîå! ðàáûíÿ ñòàëà ïðîòèðàòü óãîë çíàìåíèòîé êîìíàòû: ïðèñïîñîáëåíèÿ äëÿ ïîðêè æäàëè ñâîåãî ÷àñà â øêàôó, ðîçãè íàáèðàëè ãèáêîñòü â ïëàñòèêîâîé áî÷êå, à â çàëå, ÷åì-òî íàïîìèíàþùåì òðåíàæåðíûé áûëè ðàçíîîáðàçíûå ïðèñïîñîáëåíèÿ, ïðèçâàííûå óäîâëåòâîðèòü ñàìûå ñòðîãèå ýñòåòè÷åñêèå çàïðîñû: ñêàìåéêà, ìàññàæíûé ñòîë, øêîëüíûé ñòîë è ñòóë, øâåäñêàÿ ñòåíêà. Ñâîèõ «íàåçäíèêîâ» æäàëà êîáûëà, îáèòàÿ ÷åðíîé êîæåé, à ñ ïîòîëêà ñâåøèâàëèñü âåðåâêè è öåïè.
***
Ïîñòåïåííî Ìàäëîí ïðèøëà â ïîëíûé ïîðÿäîê ïîñëå æóòêîãî èçíàñèëîâàíèÿ. Ðàíû â òåëå çàæèëè, íî èçðàíåííàÿ äóøà áîëåëà. Ýëëèí ïîíÿâ, ÷òî ïðîèñõîäèò, ñòàðàëàñü áûòü ñ Ìàäëîí, ïî-âîçìîæíîñòè, íåæíîé è ëàñêîâîé.
Îíà ïîñòåïåííî ïðèîáùàëà Ìàäëîí ê ñâîåé ïðîôåññèè, à çàîäíî è íàó÷èòü íåêîòîðûì òàèíñòâàì ëåñáèéñêîé ëþáâè. Ñòàðèííîå êðåñëî íå óìåëî êðàñíåòü, îòðàæàÿ, êàê æåíùèíû ñïëåòàþòñÿ äðóã ñ äðóãîì â íåâîîáðàçèìûõ ïîçàõ.
Íà ñåé ðàç Ýëëèí îäåëàñü êàê ãîñïîæà. Ïî ñëó÷àþ æàðû â ÷åðíûé êóïàëüíèê èç íàòóðàëüíîé êîæè, óêðàøåííûé ìíîãî÷èñëåííûìè çàêëåïêàìè, øèðîêèé ÷åðíûé êîæàíûé ðåìåíü, ÷åðíûå âûñîêèå ñ ñàïîãè-÷óëêè, ÷åðíûå ïåð÷àòêè, ÷åðíàÿ êîæàíà øëÿïà íà ìàíåð êîâáîéñêîé, è ÷åðíûé øàðô äîïîëíÿë ïðèêèä.
Íàñòîÿùàÿ ãîñïîæà äîëæíà çíàòü íà ñåáå, ÷òî òàêîå ìÿãêàÿ è æåñòêàÿ ôèêñàöèÿ, ñòðàïîí, ýðîòè÷åñêàÿ ïîðêà, ôåëëÿöèÿ, ïåòòèíã, ýâîêàöèÿ, ñâÿçûâàíèå, ïîäâåñû, ìåäôåòèø, àíàë, ëàñêè äî÷åê âäîâû Ïóàíüå âî âñåõ âèäàõ è êàê èõ ïðîâîäèòü!
Íàñòàâëÿëà Ýëëèí þíóþ ó÷åíèöó, ðàçëîæèâ íà ñòîëå, è çàêèíóâ åå íîæêè ñåáå íà ïëå÷è. Êðîìå òîãî îíà äîëæíà óìåòü äåëàòü ïðîôåññèîíàëüíî ìàññàæ è áûòü õîðîøèì ïñèõîëîãîì. Ñ îñåíè ïîéäåøü íà êóðñû! Âèäèøü, ó ìåíÿ äèïëîìû íà ñòåíå â ðàìêàõ? ß ÷åñòíî ïëà÷ó íàëîãè! È òû âñåìó äîëæíà íàó÷èòüñÿ! Òû ãîâîðèøü, ó òåáÿ åñòü îïûò îáùåíèÿ ñ ðîçãàìè? Íå çàáûâàé ñìîòðåòü â çåðêàëî, ÷òî ÿ ñ òîáîé äåëàþ! À òî ðîçîã áóäåò ñëèøêîì ìíîãî!
Ýëëèí ïðîäîëæàÿ ðàññêàç, ïðîäîëæàëà íàêèäûâàòü óçëû, à ïîòîì ïðèíÿëàñü çàðàáîòàòü òîíêèì àíàëüíûì âèáðàòîðîì.
«Òåïåðü ÿ ñâÿçàíà êàê ãóñåíèöà â êîêîíå! Ìàäëîí ïðèâûêàëà ê íîâûì îùóùåíèÿì, è ìåíÿ íàñèëóåò ïåðåä çåðêàëîì æåíùèíà! Íåóæåëè îíà ìåíÿ åùå è âûïîðåò?
Äà, äÿäÿ íå ðàç è íå äâà ñåê ìåíÿ ïðóòüÿìè èç îðåøíèêà èëè áóçèíû! Ìàäëîí ïîìîðùèëàñü îò íåïðèÿòíûõ âîñïîìèíàíèé è âöåïèëàñü ðóêàìè â êðàé ñòîëà. È íà ñòîë ìåíÿ ïîñëå ïîðêè ðàñêëàäûâàë! Òîëüêî ÿ òåïåðü íå ìîãó ãîâîðèòü… Òàê ñî ìíîé íå áûëî! Óëåò!
Ïåðåä òåì, êàê âîñïîëüçîâàòüñÿ âèáðàòîðîì, Ýëëèí íàíåñëà íà êëèòîð ðàáûíè êàïåëüêó êðåìà ñ êðàñíûì ïåðöåì. Òåïåðü ñäåëàë ñâîå äåëî, è Ìàäëîí çàâåëàñü ïî-íàñòîÿùåìó. Åé óæå î÷åíü õîòåëîñü, ÷òîáû Ýëëèí äîâåëà èãðó äî êîíöà.
«Ìíå îñòàåòñÿ òîëüêî ðàññëàáèòüñÿ è ïîëó÷èòü óäîâîëüñòâèå! Ìàäëîí ïîñìîòðåëà íà ñâîå îòðàæåíèå â ñòàðèííîì çåðêàëå è çàêðûëà ãëàçà. Íà ìíå ñòîëüêî óçëîâ, ÷òî êîæè ïî÷òè íå âèäíî! Åñëè áû ýòî çåðêàëî ìîãëî êðàñíåòü
Òî åùå çåðêàëî! Îí âèäåëî ñòîëüêî âñÿêîãî, ÷òî íà òûñÿ÷ó çåðêàë õâàòèò!»
Æóòü êàêàÿ
Ìàäëîí ÷óâñòâîâàëà, ÷òî îò çåðêàëà ïîâåÿëî êàêèì-òî õîëîäîì. À ìîæåò, òàì åñòü êàêàÿ-òî ìèñòèêà?
Êàê áóäòî èç çàçåðêàëüÿ êòî-òî ïîñòîðîííèé ñìîòðåë íà òî, ÷òî îíè âûòâîðÿþò.
Âïðî÷åì, Ìàäëîí ñêîðî ïðåñòàëà îáðàùàòü âíèìàíèå íà çåðêàëî: ñ íåé ïðîèñõîäèëî ÷òî-òî íåîáû÷íîå! Íè ïîä äÿäåé, íè ïîä êëèåíòàìè îíà íå èñïûòûâàëà íè÷åãî ïîäîáíîãî. Æåíùèíà â ÷åðíîì ñ ïîìîùüþ èñêóññòâåííîé èãðóøêè çàñòàâèëà åå íàïðÿ÷üñÿ, à ïîòîì ðàññëàáèòüñÿ è ïîçàáûòü îáî âñåì íà ñâåòå.
Îõ! Îõ! Çàñòîíàëà Ìàäëîí è ðàññëàáèëàñü.
Çåðêàëî áåññòðàñòíî îòðàæàëî, êàê Ìàäëîí áüåòñÿ íà ïðèâÿçè â ñëàäêèõ ñóäîðîãàõ.
Ñïàñèáî, Ìàäëîí ñåëà íà ñòîë è ñìàõíóëà ñëåçó. Õî÷åøü âåðü, õî÷åøü íå âåðü, íî ýòî ïåðâûé îðãàçì â ìîé æèçíè, ïîëó÷åííûé ñ ÷üåé-òî ïîìîùüþ. ß ëàñêàëà ñåáÿ ïàëüöåì, íî ÷òîáû òàê ñèëüíî ïîëó÷èòü óäîâîëüñòâèå
Òâîÿ ñåêñóàëüíîñòü çàãíàíà äàëåêî â ïîäñîçíàíèå! Ãîñïîæà, ïîíÿâ, ÷òî ïðîèçîøëî ñ ðàáûíåé, íå òîðîïèëàñü âûíèìàòü âèáðàòîð. Íî ÿ íà òî è ãîñïîæà, ÷òîáû âåðíóòü òåáå âñþ ïîëíîòó îùóùåíèé, ÷òî ìîæåò èñïûòûâàòü æåíùèíà íå çàâèñèìî îò òîãî, ãäå è ñ êåì îíà íàõîäèòñÿ: ñ æåíùèíîé, ñ ìóæ÷èíîé, èëè ñ èãðóøêîé! À òåïåðü åùå íåìíîãî
Ìàäëîí ïî÷óâñòâîâàë, êàê âèáðàòîð ïåðåêî÷åâàë â çàäíèé ïðîõîä.
Äëÿ àíàëüíîãî ïðîíèêíîâåíèÿ íóæåí îïûò è ïðàêòèêà! Äëÿ íà÷àëà ââîäèì êîí÷èê, ïîÿñíÿëà Ýëëèí, ïîòîì æäåì, ïîêà ïðîéäåò ñïàçì, è òîëüêî ïîñëå ýòîãî ïîãðóæàåì åãî íà âñþ ãëóáèíó è íà÷èíàåì äâèãàòü!
Åùå íåìíîãî è âòîðàÿ âîëíà, áîëåå ñèëüíàÿ, ÷åì ïåðâàÿ çàñòàâèëà ðàáûíþ âçäðîãíóòü è çàñòîíàòü â ïîëíûé ãîëîñ.
Òàê-òî ëó÷øå! Ýëëèí âûíóëà âèáðàòîð, è ïîòðåïàëà Ìàäëîí ïî ãîëîâå. Êàê âèäèøü. Ìû ìîæåì îáõîäèòüñÿ è áåç ìóæ÷èí! Íî îíè íóæíû äëÿ òîãî, ÷òîáû îòäàâàòü íàì ñâîè äåíüãè!
Ìàäëîí âäðóã âñïîìíèëà, êàê «ïàïî÷êà» èìåë åå íà îáåäåííîì ñòîëå, è ýòî âîñïîìèíàíèå èñïîðòèëî âñå óäîâîëüñòâèå îò ïåðåæèòîãî ïðèêëþ÷åíèÿ.
Íè÷åãî, âïåðåäè ó íàñ áóäåò î÷åíü-î÷åíü ìíîãî èíòåðåñíîãî! Ýëëèí ñíÿëà ñ ñåáÿ âåñü ïðèêèä è ïîñìîòðåëàñü â çåðêàëî. Ïîñìîòðè: ÿ âñÿ ìîêðàÿ è ïîòíàÿ. Êîæà ïî æàðå íå ñàìûé óäîáíûé â íîñêå ôàñîí. Íî ðàáîòà åñòü ðàáîòà. Òåáå íàäî ðàçìÿòüñÿ ïîñëå âåðåâîê! Ïîøëè â äóø, ó íàñ âïåðåäè åùå ïðîäîëæåíèå èçó÷åíèÿ ìîèõ âîñïèòàòåëüíûõ èíñòðóìåíòîâ! Ïîìíèòñÿ, ñ íåêîòîðûìè èç íèõ òåáÿ äÿäþøêà ïîçíàêîìèë?
Âïåðâûå äÿäÿ âçÿë ïðóò, êîãäà åùå áûëà æèâà ìàìà, íî ïî-íàñòîÿùåìó ïîïàëî ïîçäíåå, êîãäà äÿäÿ ñòàë îïåêóíîì, è ÿ íå÷àÿííî ïîðâàëà þáêó! Çà íåäåëþ Ìàäëîí óçíàëà êîå-êàêèå ïðèâû÷êè ïîäðóãè è áåç íàïîìèíàíèé ïðèíÿëàñü íàìûëèâàòü åå ñ ãîëîâû äî íîã. Ìàëî òîãî, ÷òî ïîëåçëà íà äåðåâî çà ÿáëîêàìè, íå ñìîòðÿ íà äÿäèí çàïðåò, òàê êàê íà ãðåõ, è çàöåïèëàñü íà îäíîì èç ñó÷êîâ ñâîåé ïî÷òè íîâîé þáêîé, òà è ïîðâàëàñü. Çíàÿ õàðàêòåð äÿäþøêè, ÿ äðîæàëà îò ñòðàõà
È òóò ñíîâà, ñîâåðøåííî íå ê ìåñòó, Ìàäëîí ñòàëè ìó÷èòü âèäåíèÿ äåòñòâà: îòâðàòèòåëüíàÿ ñöåíà ðàñïðàâû çà ïîðâàííóþ þáêó âíîâü âñòàëà ïåðåä ãëàçàìè.
Êîíå÷íî, ðåìíÿ ìíå ÷àñòåíüêî ïåðåïàäàëî, ÷àñòåíüêî çà òî, ÷òî ìíîãèå äðóãèå ðîäèòåëè ðàñöåíèëè áû êàê íåçíà÷èòåëüíûå ïðîñòóïêè, íå ñòîÿùèå äàæå äåñÿòè ìèíóòíîãî ñòîÿíèÿ â óãëó. Ê ñîæàëåíèþ, ìîé äÿäÿ áûë èíîãî ìíåíèÿ.
Äåâî÷êè áåç ðîçãè íå ïîíèìàþò ñëîâ! Äÿäþøêà ïðèíÿëñÿ ñðåçàòü ñ äåðåâüåâ äëèííûå ïðóòüÿ è î÷èùàë îò ëèñòüåâ. Ñåé÷àñ áóäåì çàãîíÿòü òåáå óì ÷åðåç çàäíèöó!
Òû íå îäíà òàêàÿ, Ýëëèí âçäîõíóëà, âñïîìèíàÿ ñâîå äåòñòâî. Çàêîíû íàøåãî øòàòà ïîçâîëÿþò ñå÷ü äåòåé. Ìîé îò÷èì ýòèì ïðàâîì íå ðàç è íå äâà ïîëüçîâàëñÿ: òîæå áðàëñÿ çà ïðóò çà òî, ÷òî áûëî áåçîáèäíûìè ìåëî÷àìè. Íàïðèìåð: ïîçàáûëà âûêëþ÷èòü ñâåò èëè ïðåíåáðåãëà íåáîëüøîé ðàáîòîé âî äâîðå. À òåïåðü ñìîé ìåíÿ è ñàìà ñòàíîâèñü ïîä äóø! ß òåáÿ ïîìûëþ!
Çíàåøü, Ýëëèí ÿ ïîíÿëà, ÷òî íà ýòîò ðàç ïîùàäû íå áóäåò, à ïîñëå óæèíà ìåíÿ æäåò î÷åíü íåïðèÿòíûé ñþðïðèç! Ýòî òâîè ðóêè ìîãóò áûòü íåæíûìè, à ìîãóò è ïðè÷èíÿòü áîëü. Äÿäÿ íåæíîñòåé íå ëþáèë, è åäèíñòâåííàÿ ëàñêà, ÷òî ÿ ïðîáîâàëà áûëî ãðóáîå îùóïûâàíèå çàäíèöû âî âðåìÿ èëè ïîñëå ïîðêè!
Êàê ÿ ïîñåëèëàñü â äÿäèíîì äîìå, îí ðåøèë ñäåëàòü ïîñòîÿííûé çàïàñ ðîçîã, âçäîõíóëà îíà, ïîçâîëÿÿ Ýëëèí íàìûëèòü ñåáÿ ìåæäó íîã. Äåðæàë â ïëàñòèêîâîé áî÷êå, òèïà òâîåé. Ïðîñòî óäèâèòåëüíî, ÷òî ÿ âîîáùå îêàçàëàñü æèâà! Ïëîäîâ îðåõ èç äÿäèíîãî ñàäà íå äàâàë, íî ãèáêèå âåòâè íå ïðîïàäàëè äàðîì.
Äî ñèõ ïîð òîøíèò, êàê ÿ âñïîìíþ î ïðîäîëæåíèè! Ñ òîáîé âñå íå òàê! Õîòü çåðêàëî áåðè â ñâèäåòåëè! Ïîâèíóÿñü âçãëÿäó ãîñïîæè, Ìàäëîí îïóñòèëàñü íà äíî âàííû è îáëèçíóëà ãóáû.
Äà óæ, äÿäþøêà òâîé òîò åùå ôðóêò! Ýëëèí ïîñòàâèëà îäíó íîãó íà êðàé âàííû, ÷òîáû Ìàäëîí áûëî óäîáíåå ðàáîòàòü ÿçûêîì è ãóáàìè. Òû ó ìåíÿ ìîëîäåö! Îíà ïîãëàäèëà Ìàäëîí ïî ìîêðûì âîëîñàì.
Ïîòîì ïîäðóãè áûëè ñëèøêîì çàíÿòû äðóã äðóãîì, ÷òîáû âñïîìèíàòü îá èçðàíåííîé þíîñòè.
Ðàçãîâîð ïðîäîëæèëñÿ â ñòðàøíîé êîìíàòå Ýëëèí ïåðåä çåðêàëîì.
Âïðî÷åì, òâîé ïàïî÷êà áûë îãðàíè÷åí, êàê ëþáîé ìóæëàí èç äåðåâíè! Ýëëèí ñìîòðåëà íà ñâîå îòðàæåíèå íå òîðîïèëàñü îäåâàòüñÿ.
«Îíà ÷åì-òî íàïîìèíàåò õèùíóþ ïàíòåðó! ïîäóìàëà Ìàäëîí, ãëÿäÿ íà ãîñïîæó è åå îòðàæåíèå. Äåéñòâèòåëüíî, îäåæäà åé íå íóæíà! Ñïîêîéíî ìîæåò ïðîéòè ãîëîé ÷åðåç âåñü ãîðîä! È íèêòî íå ðåøèòñÿ íà íåå íàïàñòü!»
Íèêàêèõ îñîáûõ ôàíòàçèé. Ýëëèí êðàñèâîé ïðóæèíÿùåé ïîõîäêîé ïîäîøëà ê ñêàìåéêå è ãðàöèîçíî íà íåé ðàñòÿíóëàñü. Âîò òàêîãî òåëà õîòÿò êëèåíòû! Òðè ÷åòâåðòè êëèåíòîâ ìå÷òàþò âûñå÷ü øêîëüíèöó, íà ñêàìüå èëè íà êîçëàõ, à ïîòîì ïîèìåòü åå. Íà èõ ôîíå íåãð Ñòèâ, êîòîðîãî ÿ æäó ñåãîäíÿ â ãîñòè áîëüøîé îðèãèíàë è âûäóìùèê!
À òâîé äÿäþøêà áûë, ìÿãêî ñêàæåì, ïðîñòîé äîìàøíèé òèðàí. À òåïåðü ïîïðîáóé ëå÷ü íà ñêàìüþ ñàìà! È çàïîìíè, êëèåíò äîëæåí âèäåòü íå ïðèðó÷åííóþ òèãðó, à ïîêîðíóþ ðàáûíþ, êîòîðàÿ çíàåò î ñâîåé ó÷àñòè è áîèòñÿ! À òåïåðü ñûãðàé øêîëüíèöó ïåðåä çåðêàëîì.
Ìàäëîí âñïîìíèëà, êàê îíà ñòàðàëàñü ïðèêðûòü ãðóäêè è íèç æèâîòà ïåðåä íàêàçàíèåì è èçîáðàçèëà ñòûä.
Äëÿ íà÷àëà íåïëîõî! Ýëëèí ïîñìîòðåëà íà Ìàäëîí. Íî ìåíÿ ïîêà íå çàâîäèò! Òðåíèðóéñÿ ÷àùå! À òåïåðü ïîéäåì, ïðîäîëæèì èçó÷åíèå ìîåãî ëþáèìîãî øêàôà!
Âîò, ñìîòðè, ñêîëüêî ðàçíîîáðàçíûõ èíñòðóìåíòîâ èñïîëüçóåòñÿ äëÿ ýðîòè÷åñêîé ïîðêè, Ýëëèí ñòàëà ïîêàçûâàòü êîëëåêöèþ, âîò ýòè ïëåòêè, èçîáðåòåíèå èòàëüÿíñêèõ ìàçîõèñòîâ: âèäèøü, ê äåðåâÿííîé, îïëåòåííîé êîæåé ðó÷êå êðåïÿòñÿ ìíîãî êîæàíûõ ðåìåøêîâ, è ïîëó÷àåòñÿ óæàñàþùåãî âèäà õëîïóøêà. Ïðè óäàðå äåéñòâèòåëüíî ïîëó÷àåòñÿ ãðîìêèé õëîïîê. Êîæà ïîñëå òàêîé ïëåòêè áûñòðî êðàñíååò, íî òàê æå áûñòðî ïðèõîäèò â èñõîäíîå ñîñòîÿíèå. Ñàìà ïîíèìàåøü, ìîè êëèåíòû íå ãîðÿò æåëàíèåì äåìîíñòðèðîâàòü ãäå-íèáóäü ñëåäû íàêàçàíèÿ, è òàêàÿ èãðóøêà äîëãî íå çàëåæèâàåòñÿ íà ïîëêå. Ñòèâ îò íàñ ñ òîáîé òàêèìè èãðóøêàìè è ïîëó÷èò. Ó íåãî äîìà æåíà è äåòè
Âîò êàíàäñêèå êîæàíûå ðîçãè! Ãîñïîæà ïîêàçàëà íåñêîëüêî øèðîêèõ ïîëîñ èç òîëñòîé, ñêëååííîé èç íåñêîëüêèõ ñëîåâ òîëñòîé êîæè ðàçðåçàííûõ ñ îäíîé ñòîðîíû âäîëü, íà äâå ÷àñòè. Ðàíüøå òàêèìè ïîðîëè â êàíàäñêèõ øêîëàõ. Âïðî÷åì, íå òîëüêî â êàíàäñêèõ! Òàêèìè ðîçãàìè ÿ áóäó ïîçâîëÿòü êëèåíòàì îáðàáàòûâàòü è òâîþ íåæíóþ ïîïî÷êó! ×åñòíî, âðåäà îò íèõ íèêàêîãî, à ïîñëå òîãî, êàê ïî íàêàçàííîé ïîïå ïîãîíÿòü ëüäèíêó, óæå ÷åðåç ÷àñ ìîæíî áóäåò çâàòü ñëåäóþùåãî êëèåíòà. Âîò Ñòèâ íà òåáå èõ è ïîïðîáóåò!
Äà? Ìàäëîí ïîäóìàëà, ÷òî ãîñïîæà ñèëüíî ïðåóâåëè÷èâàåò áåçîïàñíîñòü êîæàíûõ èçäåëèé.
Òóò íå îáõîäèòñÿ áåç íåêîòîðûõ õèòðîñòåé, óëûáíóëàñü Ýëëèí, íàïðèìåð ïîïó ïåðåä ïîðêîé ïðîïèòûâàþò ñïåöèàëüíûì êðåìîì, íî îïðåäåëåííûé àðòèñòèçì îò ðàáûíè òîæå òðåáóåòñÿ! Íàïîìèíàþ åùå ðàç, äëÿ íåïîíÿòëèâûõ ðàáûíü: ñïåêòàêëü îò íà÷àëà äî êîíöà íàäî èãðàòü òàê, ÷òîáû ìóæ÷èíà â øòàíû êîí÷èë! Òîãäà îí îáÿçàòåëüíî ïðèäåò åùå íå ðàç!  ñëåäóþùèé ðàç íàïîìèíàíèå ïðîâåäó óæå ñ ïîìîùüþ âîò ýòèõ íàñòîÿùèõ ðîçîã: òóò è ïëàñòèêîâûå, øêîëüíûå óêàçêè, ïèùåâîäíûé áóæ è, ðàçóìååòñÿ, êîëëåêöèÿ íàòóðàëüíûõ èçäåëèé, æäóùèõ ñâîåãî ÷àñà â êðåïêîì ðàññîëå ñ äîáàâëåíèåì ðóññêîé âîäî÷êè
Èìè ÿ ñåêó ñàìà, è äîïóñêàþ äî òåëà ðàáûíè òîëüêî îïûòíûõ â îáðàùåíèè ñ ðîçãîé êëèåíòîâ. Êñòàòè, ïîñëå ïîðêè òâîèì îòöîì çàõëåñòû íà áåäðàõ áûëè?
Áûëè, ÷åñòíî ñîçíàëàñü Ìàäëîí, ÷àñòî äî êðîâè ïðîñåêàë.
Çíà÷èò, åìó áû ÿ íå ïîçâîëèëà! ×òîáû íå áûëî çàõëåñòà, íåîáõîäèìî ðàññ÷èòûâàòü óäàð òàê, ÷òîáû êîí÷èê ïðóòà ëîæèëñÿ èëè â ÿãîäè÷íóþ ùåëü, èëè íà ñåðåäèíó ïðîòèâîïîëîæíîé îò ñåêóùåãî ÿãîäèöû. Ïîëîñêè äîëæíû ëîæèòüñÿ ïàðàëëåëüíî è ïî âîçìîæíîñòè íå ïåðåñåêàòü îäíà äðóãóþ. Êîíå÷íî, ñëåäû áóäóò âèäíû, íî íåäîëãî! À òåïåðü ïîêàæè ñâîè çíàíèÿ!
Âîò ýòî îðåõîâàÿ, Ìàäëîí âûíóëà èç ðàññîëà çíàêîìûé äî áîëè ïðóò, à âîò ýòî èç áóçèíû! Äÿäÿ âñåãäà äåðæàë çàïàñ òàêèõ ïðóòüåâ!
Çíà÷èò, îïûò îáùåíèÿ ñ ýòèìè èíñòðóìåíòàìè ó òåáÿ åñòü, îäíàêî, òåáå ïðåäñòîèò âñå ïîñòè÷ü çàíîâî!
Ýòî åùå ïî÷åìó? íå ïîíÿëà Ìàäëîí.
Ýðîòè÷åñêàÿ ïîðêà ñèëüíî îòëè÷àåòñÿ îò äîìàøíåé, è òåì áîëåå âîñïèòàòåëüíî-ïðîôèëàêòè÷åñêîé! Òóò ìîìåíò óíèæåíèÿ, ïðåäâêóøåíèÿ áîëè, è, íàêîíåö, ðàäîñòü îò òîãî, ÷òî ïîðêà êîí÷èëàñü, äåéñòâóþò íà ñàäîìàçîõèñòîâ êàê íàðêîòèê íà íàðêîìàíà! Òóò åùå î÷åíü âàæíî ñîáëþñòè ìåðó, ÷òîáû êëèåíò íå ïîëó÷èë ðàíåíèé, è â òî æå âðåìÿ íå ñ÷èòàë, ÷òî âìåñòî ïîðêè ïîëó÷èë âñåãî ëèøü ìàññàæ! Áîëü äîëæíà áûòü íàñòîÿùàÿ! Äëÿ ýòîãî ïîïó Ñòèâà òû ðàçîòðåøü ãîð÷è÷íûì ìàñëîì!
Èíòåðåñíî, Ìàäëîí âñïîìíèëà ñâîè âñòðå÷è ñ ðîçãàìè, ìîé äÿäÿ ñ÷èòàë, ÷òî áèòü íàäî òàê, ÷òîáû íåäåëþ ïîòîì ñåñòü íå ñìîãëà!
Îíà ñíîâà âñïîìíèëà òó, ñóðîâóþ ïîðêó çà ðàçîðâàííóþ þáêó, ñòîèìîñòüþ ìåíüøå òðåõ äîëëàðîâ!
Òîãäà þíàÿ Ìàäëîí íå ïîëó÷èëà îò óæèíà íèêàêîãî óäîâîëüñòâèÿ: âñÿ åäà ïðîñèëàñü íàçàä: îðãàíèçì íå ìîã ñìèðèòüñÿ ñ ïðåäñòîÿùèì íàêàçàíèåì.
Îíà çíàëà, ÷òî ðîçãè óæå çàìî÷åíû â ñîëåíîé âîäå, äîæèäàÿñü ñâîåãî ÷àñà.
È íå âçäóìàé ïåðåîäåâàòü þáêó! Äÿäÿ ïîñëàë Ìàäëîí â êîìíàòó, ïðèêàçàë âñòàòü â óãîë íà êîëåíè. Ñêàçàíî â Ïèñàíèè: ïî÷èòàþùèé îòöà áóäåò èìåòü ðàäîñòü îò äåòåé ñâîèõ è â äåíü ìîëèòâû ñâîåé áóäåò óñëûøàí!
Ñíà÷àëà áûëî áîëüíî, ïîòîì ïî êîëåíêàì ïîïîëçè ìóðàøêè è áîëü ïðîïàëà. Îñòàëñÿ òîëüêî ñòðàõ.  êîíöå êîíöîâ, ìàò÷ ïî áåéñáîëó çàêîí÷èëñÿ, äÿäÿ âûêëþ÷èë òåëåâèçîð, è ïðèêàçàë Ìàäëîí âñòàòü. Íî òîé íå ñðàçó óäàëîñü ýòî ñäåëàòü. Çàòåêøèå íîæêè îòêàçàëèñü ñëóøàòüñÿ.
Âîñïîìèíàíèÿ ïðåðâàë òåëåôîííûé çâîíîê
Çâîíèë Ñòèâ. Ýòîò îãðîìíûé íåãð, ïîñòîÿííûé êëèåíò. Îí îáîæàë è ñàì ïîðîòü ðîçãàìè è ïîëó÷àòü ïîðêó, ïðè ýòîì òðåáîâàë, ÷òîáû Ýëëèí íàäåâàëà íà ñåáÿ êîñòþì âðåìåí êó-êëóêñ-êëàíà.
Âñå ïðîñòî, îáúÿñíÿëà Ýëëèí, òðåáîâàíèÿ êëèåíòà! Âîò Ñòèâ ÷åðíûé ïîëèöåéñêèé. Åãî æàëîâàíüÿ íå õâàòàåò, ÷òîáû ÷àñòî õîäèòü êî ìíå, íî ÿ äåëàþ åìó î÷åíü áîëüøóþ ñêèäêó. Òåáå, êñòàòè, ñîâåòóþ äåëàòü òî æå ñàìîå! Äåâóøêè íàøåé ïðîôåññèè äîëæíû æèòü â ìèðå ñ ïîëèöèåé! Ïîâåðü, îí óìååò áûòü áëàãîäàðíûì! Âîò ñåé÷àñ îí ïðîáèë òåáÿ ïî áàçå äàííûõ, è âûÿñíèëîñü, ÷òî òâîé äÿäÿ òåáÿ â ðîçûñê íå ïîäàë! Òû îôèöèàëüíî ÷èñëèøüñÿ â åãî äîìå, èç êîëëåäæà òåáÿ îò÷èñëèëè çà íåóñïåâàåìîñòü. Êîðî÷å, äÿäÿ èëè íå õî÷åò òåáÿ èñêàòü èëè áîèòñÿ ýòî ñäåëàòü, çíàÿ, ÷òî ìíîãèå åãî øàëîñòè ìîãóò ïîòÿíóòü íà ñîëèäíûé ñðîê.
ß åìó íàïèñàëà, ÷òî ñïðÿòàëà ïðîñòûíþ ñî ñëåäàìè ìîåé êðîâè â íàäåæíîì ìåñòå, è åñëè îí áóäåò ìåíÿ èñêàòü ïîçíàêîìèòñÿ ïîáëèæå ñ îêðóæíûì ïðîêóðîðîì!
Ëîãè÷íî! À ñåé÷àñ ïðèìåðêà êîñòþìîâ! Ýëëèí âûíóëà èç øêàôà îñòðîâåðõèå áàëàõîíû! Òû íå âîëíóéñÿ, ýòîò ñòðàøíûé íåãð äâóõìåòðîâîãî ðîñòà ãðîçà âñåõ îêðåñòíûõ áàíäèòîâ è íàðêîòîðãîâöåâ, íå áîèòñÿ íèêîãî è íè÷åãî, çà èñêëþ÷åíèåì äåòñêîé ôàíòàçèè: ìàìà ïîîáåùàëà åìó, ÷òî åñëè òîò áóäåò ïëîõî ó÷èòüñÿ åãî óêðàäåò êó-êëóêñ-êëàí è ïðèíåñåò â æåðòâó! Ñåãîäíÿ êëèåíò ïîëó÷èò äâîéíîå óäîâîëüñòâèå: ïîëó÷èò: ïîñëå ïîðêè åãî æäåò íàñòîÿùèé ñóä êó-êëóêñ-êëàíà!
Дисциплинатор (сеанс воспитания на дому)
Такой засады Маша от родителей не ожидала, совсем не ожидала! До сегодняшнего случая, так с ней не поступали никогда, за все прожитые ей 16 с половиной лет. Если бы она знала, чем закончится для неё эта суббота, не за что бы не согласилась на просьбу родителей задержаться дома.
Открыв по звонку дверь, Маша увидела не свою подружку, Светку, которая должна была подойти, а незнакомую, взрослую тётку.
– Вы, простите, к кому? – Поинтересовалась Мария, не совсем вежливо поинтересовалась, тётка ей определённо не понравилась.
– Мне назначено, – важным тоном сообщила неприятная дама, – Ерохины здесь проживают?
– Да, это наша квартира, – растерянно, аура тётки как-то сковала Машу.
– Ты, я так полагаю, Мария? Пригласи родителей.
– Па…, Ма, к вам пришли.
Отец, выйдя из комнаты, увидев в дверях женщину, сразу посерьёзнел, подтянулся. Маша не обратила на эту мелочь внимания, а следовало бы, отец был по натуре человек мягкий, и подобное выражение лица ему было не свойственно. Не став держать гостью в дверях, отец предложил ей зайти, принял чёрный, пластиковый тубус, в каких носят всякие бумаги-чертежи и пальто. Раздевшись, дама не показалась Маше меньше, наоборот, деловой брючный костюм, строгая причёска, очки в тонкой оправе и плотная фигура бывшей спортсменки создавали весьма значительное впечатление.
– Вы не предупреждали Марию о моём визите? – Спросила тётка, отец смутился ещё больше.
– Да, нет, не успел, – пробормотал Машин отец.
– Вы не передумали? – мужчина качнул головой, давая понять о неизменности своего решения, женщина кивнула в ответ, – а ваша супруга?
– опять утвердительный кивок.
– Тогда, приступим, пожалуй. Ситуация, как я поняла с ваших слов, запущенна и не терпит промедления.
– Эээ… я не пойму, а что случилось то? – встревоженная, не на шутку (до неё только теперь начало доходить странность происходящего), девочка переводила взгляд то на отца, то снова на строгую даму, – я не поняла?
– Помолчи, – одёрнула её женщина, – сейчас всё поймёшь, и даже прочувствуешь, обещаю. Улыбка, которой дама подкрепила свои слова, бросила Машу в дрожь, в ней было 101% уверенности в себе.
Взяв под локоток ошарашенную таким заявлением, девочку, женщина направилась в комнату. При предварительной встрече с родителями Марии, детали предстоящей встречи были оговорены и согласованы. Дело предстояло, мягко скажем, щепетильное, мама и папа Маши долго не могли решиться на это, пока на одном из «родительских» и-нэт форумов им не порекомендовали обратиться к специалисту и даже дали е-mail. После того, как Маше стукнуло пятнадцать, девочка, пользуясь мягкостью и нерешительностью своих родителей, совсем отбилась от рук.
Ненасильственные методы и попытки повлиять «по-хорошему» успехов не принесли. Решение воспользоваться услугами профессионального дисциплинатора далось им нелегко, обнаруженные у девочки в кармане таблетки не оставили родителям выбора. – Жена попросила разрешения не участвовать, – виновато произнёс отец, она пока сходит к подруге, у них возникли дела.
– Я не против, так, пожалуй, будет даже лучше. Мы с Марией пообщаемся сами, – согласилась дама, – так сказать, «тет-а-тет».
– Комната в вашем распоряжении, Валерия Николаевна, – если что, я на кухне. Развернувшись на 180 градусов, отец покинул комнату, оставив дочь в распоряжении женщины.
Дама, которую, как поняла Маша, звали, Валерия Николаевна, придирчиво осмотрела обстановку комнаты, потом перевела свой взор на девочку.
– М… да, начнём. Как меня зовут, ты уже знаешь, значит, представляться мне нет нужды. Я дисциплинатор, меня пригласили твои родители, для проведения сеанса общения с трудным подростком – с тобой, с последующим наказанием, которое тебе назначили родители за твои проступки.
– Какое наказание? – Девочка встала, – да я вообще щяс вам такой скандал закачу, вы тут охренеете все.
– Сидеть, – властный голос дисциплинаторши ударил как бичом, – закрой рот, и делай, что велят. И не зли меня, будет только хуже. Научись отвечать за свои поступки. Жаль, что ты не у меня в офисе, ну да ладно, – женщина оглянулась, – вот, это вполне подойдёт, – сказала Валерия Николаевна, выдвигая мягкое, невысокое кресло на середину комнаты. Маша заметила лёгкость, с которой женщина передвинула тяжёлую на её взгляд, мебелину, силёнки этой тётке было явно не занимать.
– Сейчас ты будешь выполнять все мои распоряжении, быстро, и без пререканий, неповиновения я не потерплю. – Стань сюда, – Валерия Николаевна подвела Машу к креслу со стороны спинки, – наклонись, руки сюда, вниз. Маша неохотно, слабо понимая, что и зачем делает, наклонилась. Женщина быстро, с завидной сноровкой связала ей руки плотной полосой эластичного бинта, привязав их к ножкам кресла, тем самым перегнув Машу через спинку кресла сзади.
– Сейчас ноги зафиксируем, – проговорила Валерия Андреевна, привязывая щиколотки девочки к задним ножкам кресла, – и можно начинать.
– Что начинать, что вы вообще со мной делаете. Я сейчас закричу! – Маша почти плакала.
– Обязательно закричишь, и не раз, – обнадёжили девочку. Родители поручили мне наказать тебя, высечь.
– Неет… Вы врёте! – полный сюрреализм ситуации оглушил девочку.
– Сейчас сама всё узнаешь, ты себя просто невозможно вела в последнее время, пользуясь мягкостью папы и мамы. Я помогу твоим родителям, я в этом специалист, поверь. Валерия Николаевна стянула спортивные домашние штанишки вместе с трусиками с Машиной попы, похлопала по сочным, розовым ягодицам девочки, – попка, я смотрю, ни разу не поротоя – исправим.
Женщина щёлкнув пультом, включила стоящий в комнате телевизор, выбрала музыкальный канал, добавила звук. «Кричать бесполезно, подумала девочка, никто меня не услышит».
В чорном тубусе оказались длинные прутья, розги. Вытянув одну из них, дисциплинаторша резко секанула ей по воздуху. Сняла жакет, оставшись в белой рубашке, подошла к зафиксированной жертве, погладив прутом по попке.
– Запомни этот момент, Мария, у тебя начинается новый этап, раз… – прут со свистом рассёк воздух, впился в Машину попу. Поначалу девочка ничего не поняла, а потом пришла жгучая боль, по попе полыхнуло огнём.
– Два, три, – хлёсткие удары падали на попку, девочка задёргалась, выступили слёзы.
– Перестаньте, вы за это ответите! Я в милицию сообщу! – женщина никак не отреагировала на угрозу, методично продолжая наказание.
– Осталось ещё семнадцать ударов, четыре, пять… Но, я могу добавить, добавить?
– Не надо, – Маше совсем не хотелось испытывать свою попку на прочность, она и так, вся горела огнём.
На десятом ударе Валерия Николаевна сделала перерыв, перейдя на другую сторону.
– Простите меня, не надо больше, – попросила девочка, – я не выдержу.
– Выдержишь, двадцать, это немного. Вот недавно я секла одну из жен, богатого, восточного коммерсанта, вот там было немало, три по двадцать.
Девочку пришлось увозить, а тебе что, пару дней попка поболит, и всё, зато сразу послушной девочкой станешь.
За разговорами дисциплинаторша не забывала своё дело, розга раз за разом, размеренно ложилась на попку Марии, заставляя жертву стонать и всхлипывать.
– Девятнадцать, двадцать, всё, наказание завершено. Потерпи, я обработаю твою попу специальным гелем, следов не останется, боль пройдёт через два-три дня. – Выдавив на пальцы немного геля из тюбика, женщина втёрла препарат в повреждённые участки ягодиц. Отвязав Машу, Валерия Николаевна с лёгкостью вернула кресло на прежнее место.
– Минутку внимания, – обратилась она к девочке, – Ты, я надеюсь, поняла, что теперь за плохое поведение придётся отвечать?
– Да, – прошептала Маша, – попа горела, что делало слова этой жестокой женщины очень понятными.
– А теперь, в ванную, и отдыхать. За завтра всё утихнет, и к понедельнику ты сможешь сидеть.
Девочка кое-как натянула трусики, затем штанишки и осторожно, стараясь беречь выпоротую попку, прошла в ванную. Дама уложила свои принадлежности, и тоже направилась к выходу, её работа завершена.
– Как она? – В прихожей ждал отец девочки.
– Отлично, мне кажется, мои услуги вам потребуются ещё очень нескоро, – ответила женщина. Следов и повреждений на коже не останется, не волнуйтесь. Будет нужда в моих услугах, привозите дочь ко мне, в офис, в экстренных случаях, вызывайте на дом. – Отец промолчал.
– До свиданья, – Валерия Николаевна протянула мужчине руку.
– До свиданья.
Женщина ушла, отец тихо присел на тумбочку в прихожей, не сделал ли он ошибку, эта мысль не давала ему покоя. В ванной комнате тихо плакала Маша, не, сколько от боли, сколько от обиды и сознания того, что, в её жизни произошли необратимые перемены.
— Я предупредила тебя, Роберт?
— Да, мэм! — восклицал он сквозь слезы, сопя и энергично потирая розовый зад. — Пожалуйста, мэм… Я буду хорошим, я обещаю, пожалуйста, не шлепайте меня больше.
Я с улыбкой потрясла головой:
— Я сожалею, Бобби, но мы даже еще и не начинали…
Наказание
Сегодня суббота. Классический день для порки. Значит, вечером мне предстоит расплачиваться за все прегрешения, накопленные за неделю. Любимый строг, но справедлив, а сегодня мне предстоит признаться в своей нерадивости. Дело в том, что на работе меня направили на курсы повышения квалификации, я училась хорошо, но в связи с праздниками пару раз прогуляла и завалила зачет. Поэтому получу сегодня по первое число, честно сказать, сердце уже заранее уходит в пятки куда-то.
Вот поворачивается ключ в замке: здравствуй, любимый!
— Ну что, рассказывая, моя дорогая, какие у тебя грехи за неделю.
Я рассказываю о своем провале, он мрачнеет: что ж ты меня так опозорила? Придется тебя очень жестко наказать.
— Да, любимый, я понимаю, что виновата, я соглашусь с любым наказанием, которое ты мне назначишь, — губы дрожат, я стараюсь произнести это как можно быстрее. Пусть накажет очень строго и больно, лишь бы собственноручно. Как-то раз он был так сердит, что не стал пороть меня сам, а поручил это сделать двум своим друзьям.
Мне было ужасно стыдно раздеваться перед ними, а потом еще и нестерпимо больно, хотя пороли они слабее, чем он обычно, но от любимой руки и боль совсем другая. А потом он сказал, что дарит им на вечер мою попу. Только ребята захотели двойного проникновения. Он разрешил и это: мне было больно, стыдно, унизительно, я плакала навзрыд, зажатая между двумя молодыми мощными телами. Тут уж он меня простил и пожалел, подошел, посмотрел в мои заплаканные глаза и взял меня за руку. От сознания того, что любимый на меня больше не сердится, я расслабилась и под конец даже получила удовольствия.
Но сейчас об удовольствии не будет и речи, а будет, скорее всего, очень больно.
Я быстренько разделась, зная, что длительная подготовка к порке может только усилить его гнев, и встала на колени, прижавшись грудью к полу, задрав попу вверх и раздвинув ноги. Он взял из шкафа специальный толстый ремень, кожаную плеть, ротанговую розгу, веревку, потом принес из ванной, где всегда стоит ведро с березовыми и ивовыми розгами, два пучка мокрых прутьев. Я с ужасом смотрела на эти приготовления. Потом он мастерским узлом завязал веревку у меня на запястьях, чтобы не пыталась прикрыть попу.
Встал поближе, зажав мою талию между ног, и замахнулся ремнем. Я выдохнула, боль первого удара всегда сильнее, чем ожидаешь. Он, как всегда, порол размеренно, широко замахиваясь, придерживая ремень на покрасневших горячих ягодицах, задевая бедра, особенно чувствительную внутреннюю часть бедра, где-то на пятнадцатом ударе я, постанывая, попыталась от боли свести ноги вместе, но услышала резкий окрик: раздвинь ноги, кто тебе разрешил изменить позицию?
Я старательно и широко развела колени и в наказание получила несколько ошеломляющих ударов ремня между ног, прямо по губкам. Взвыв от боли, плотнее прижалась к полу, вцепившись руками в коврик: только бы не сдвинуть ноги еще раз, тогда уж точно мало не покажется. (Порно видео и порно-ролики по теме рассказа! — прим. ред.)
Попа горела, казалось, что больше мне уже не выдержать, а он все лупил и лупил, приговаривая: будешь знать, как прогуливать.
Наконец любимый остановился и отбросил ремень в сторону, тяжело дыша, я старалась воспользоваться передышкой и немного отдохнуть от боли, прекрасно зная, что это только начало.
— Встань и подойди к креслу!
Я неловко поднялась со связанными и руками и подошла к мягкому креслу с высокой спинкой и деревянными подлокотниками, перегнулась через него.
Любимый развязал мои руки, чтобы тут же привязать их к подлокотникам, ноги прочно примотал к ножкам кресла. Кожа на попе натянулась, попка еще не отошла от предыдущей порки, губки между ног распухли и тоже горели. Любимый взял в руки ротанговую розгу и стоял, откровенно любуясь открывшимся видом.
— У тебя очень красивая киска, если ее выпороть, улыбаясь, сказал он, — пухлая, похожа на мини-попку. Надо почаще ее драть, будет еще пухлее.
Я вздохнула и сразу же судорожно выдохнула, почувствовав, как обожгла мою попу сердитая розга. Она, казалось, была сделана не из ротанга, который собственно является лианой, а из раскаленного металла. Еще один ожог, еще: Вскрик, еще вскрик: любимый, прости меня, я больше никогда не буду.
Почему я всегда это кричу во время порки? Знаю ведь, что все равно не остановится, что розог будет ровно 25, а если плохо вести себя во время порки, например, ругнуться нецензурно, то можно еще и добавки огрести. Один раз таким образом еще 25 огребла.
На десятом ударе захожусь рыданиями, отбросив всякий стыд и первоначальное намерение стойко держаться, какая уж там стойкость, когда раз за разом задницу просто жжет ужасный прут.
Любимый улыбается: ну что такое, дорогая, ревешь, как маленькая девочка?
— Больно! — глотаю слезы.
— Ну, ты уже не маленькая, чтобы так орать, 5 штрафных за такую распущенность. Во время штрафных кричать нельзя, иначе не засчитывается, собираю волю в кулак, начинаю размеренно дышать, чтобы вытерпеть молча эти проклятые штрафные.
— Раз!
Искры из глаз! Аж прямо в рифму получилось, но мне не до поэзии. Надо подготовиться ко второму удару.
— Два!
С шумом выдыхаю воздух, кажется, удалось продержаться уже два удара. Осталось всего три.
На третий стискиваю зубы до хруста. Опять выдох.
— Четыре!
Четвертый пошел легче. Прижимаю голову к обивке кресла.
— Ну и последний погорячее, на закусочку непослушным девочкам, — смеется любимый.
Мне не до смеху, да и куда уж горячее, но оказывается можно и горячее.
— Пять! Закусываю губу до крови. Все. Можно расслабиться.
Мой повелитель дает мне отдохнуть пару минут, я благодарно ему улыбаюсь, пытаюсь расслабить напряженные ягодицы, покрытые красными двойными рубцами, начинающими уже наливаться багрово-синим цветом.
Он берет в руки плеть. Ох уж это ощущение жаркой черной змейки на бедре. После жесткого ротанга мягкая кожаная плетка кажется чуть ли не облегчением, но это только сначала. Удары ложатся на уже изрядно побитую попу один за одним без паузы и боль нарастает. Снова изо всех сил стараюсь не кричать, зная, что любимый не любит моих криков под плеткой, считает недостойным так орать. Мычу, издаю шипящие звуки, кусаю губы, плеть жалит без счета, я не знаю, когда он захочет остановить экзекуцию и от этого еще страшнее. Наконец боль пересиливает, слезы катятся градом, но я еще держусь и не рыдаю, только тихо всхлипываю.
Безжалостная плетка захлестывает бедра, намеренно попадает между ног, обжигает распухшие губки, и тут я уже не могу не кричать. Боль пронзает меня, кажется насквозь и я срываюсь на банальный поросячий визг. Ох как же мне больно и стыдно, что не могу сдержаться, но боль все же пересиливает. Любимый хмурит брови, он недоволен моим визгом и наносит пять заключительных ударов специально по моей раскрытой киске. Визг сменяется бурными рыданиями.
— Ну все, все уже, дорогая, больше плетки не будет, не плачь, — он целует мою измученную попку, пальцами разминает набухшие губки и целует их тоже. Я безвольно повисаю на кресле: кажется, все.
Но не тут-то было. Он отвязывает меня, ставит на колени и спрашивает: ты осознала, ты считаешь, что ты достаточно наказана?
— Любимый, это тебе решать. Ты же знаешь, я приму от тебя любое наказание, — бормочу я сквозь слезы, — мне очень больно, но я согласна на все, что ты мне назначишь. Я знаю, что я виновата и хочу, чтобы ты меня простил.
— Даже если я сейчас захочу добавить тебе уже без вины? Просто так?
— Да, если ты так решишь.
— Хорошо, я хочу, чтобы ты сейчас громко и убедительно попросила меня о дополнительном и очень жестком наказании.
# 1111
Маша
Раннее летнее утро… В большой усадьбе все еще спят. Спит и Маша, молодая девушка, лишь недавно забранная в барский дом. Она примостилась на широкой лавке в углу девичьей комнаты. Ночь была душной и Маша спит, откинув лоскутное одеяло. Ее короткая рубашонка задралась, открыв круглую девичью попу, но Маша спит крепко и этого не замечает…
Солнце поднялось довольно высоко, когда Маша, наконец, проснулась. «О, Боже, — было ее первой мыслью, — мне же надо убрать у барина, пока он не проснулся!»
Вскочив с лавки и наскоро натянув сарафан, Маша кинулась в кабинет барина. Быстрее, быстрее, быстрее! Смахнув пыль, она высоко подоткнула подол и стала мыть полы. Еще немного — и она успеет! Вот только под этажеркой протереть надо… Маша стала на колени, стараясь достать до самых дальних уголков, ее подол совсем задрался.
— Та-ак! — услышала она неожиданно. — Сколько раз я говорил, чтобы это делалось раньше?
Маша дернулась, пытаясь одновременно и одернуть подол и вылезти из-под этажерки. Хрупкое сооружение покачнулось и с грохотом рухнуло. Маша с трепетом увидела, что драгоценная китайская ваза, к которой барин даже запрещал прикасаться, разбилась вдребезги.
Девушка даже не успела осознать весь ужас своего положения, как ее оглушила звонкая оплеуха, за ней — вторая…
— Ну, дрянь! — прошипел разъяренный барин. — Этот день ты запомнишь надолго!
Страх парализовал Машу, она даже не пыталась защититься, а лишь бессвязно бормотала какие-то слова, пытаясь вымолить прощение. Барин, между тем, подошел к столу и, взяв лежащий там колокольчик, яростно позвонил. Через несколько секунд в комнату вбежал управляющий. Увидев осколки вазы, он сразу склонился в поклоне, искоса посматривая на дрожащую девушку.
— Кто? Кто пустил ее сюда? — от злости барин даже заикался.
— Простите, барин, недосмотрел!
— Розги! Немедленно!
Управляющий выбежал из комнаты, а барин, не в силах успокоиться, стал расхаживать по комнате, бросая грозные взгляды на трепещущую Машу. Чтобы не оказаться на пути барина, она забилась в угол комнаты и стояла там, прикрыв лицо руками, со страхом ожидая предстоящего наказания…
Отец почти не наказывал Машу в детстве, подзатыльники от вечно усталой, замотанной матери доставались ей гораздо чаще. Ее старательность и покорность позволяли ей избегать наказаний и в барском доме. Но она хорошо запомнила, как пороли на конюшне ее подругу, надерзившую барину. Перед глазами Маши предстала отчетливая картина наказания.
Девушку заставили лечь на скамью, конюх, которому барин всегда поручал пороть провинившихся, привязал ее руки и ноги и не спеша задрал юбку вместе с рубашкой, обнажив не только зад, но и часть спины. Стоявшая вокруг скамьи дворня молча наблюдала, как конюх выбирал розги, свистя ими в воздухе. Каждый такой свист заставлял ягодицы несчастной сжиматься в ожидании удара. Наконец конюх выбрал подходящую связку и, помедлив, сильно ударил ею по беззащитной голой попе. Девушка дернулась, но промолчала. На белой коже появились три отчетливых рубца… После второго удара у жертвы вырвался стон, а когда рубцы начали накладываться друг на друга, покрывая покрасневшую кожу рельефной сеткой, девушка громко зарыдала, бессвязно моля о пощаде. Когда наказание закончилось и дрожащую девушку подняли со скамьи, Маша с ужасом увидела, что ее бедра в местах, куда попадали кончики прутьев, покрыты каплями крови…
В этот день Маша долго не могла заснуть, вспоминая свист розог, крики жертвы и невольно представляя на ее месте себя. Могла ли она думать, что совсем скоро ей предстоит пройти через такое же испытание. Нет, слава Богу, не совсем такое же — барин, судя по всему, собирается пороть ее прямо в комнате, а значит, при порке не будет дворни. Стыд от того, что ее будут обнажать в присутствии всех, казался Маше страшнее боли.
Стук двери прервал Машины невеселые мысли — конюх втащил в комнате чан, в котором мокли розги. Вслед за конюхом вошел и подобострастно склонился, ожидая приказаний, управляющий.
— Поставь это в угол, — велел барин конюху, — и ступайте оба. Я сам ее накажу.
— Пошли гонцов к соседям, передай, что я приглашаю их на вечер — прозвучало вслед уже вышедшему управляющему.
Маша даже не успела задуматься, что означают эти слова, потому что следующая фраза заставила ее густо покраснеть.
— Что стоишь? Раздевайся!
— К-как? Как раздеваться?
— Ну как? Для начала снимай сарафан, — усмехнулся барин,
Для начала? Путаясь в одежде, Маша стянула сарафан и осталась в той же коротенькой рубашке, что была на ней ночью — проспав, она не успела переодеть ее. Рубашка, которую Маша носила еще девчонкой, была совсем коротка и девушка поспешно прикрыла треугольничек светлых волос внизу живота. Наступало самое страшное!
— Иди к столу и обопрись на него!
Маша подошла к низенькому столику и, неловко нагнувшись, оперлась о него руками.
— Не так! Локтями обопрись! — последовал немедленный окрик.
Девушка поспешно согнулась. Поза была неудобной — Маше казалось, что ее барину видна не только ее выставленная попа, но и самые тайные местечки между ног. Она изо всех сил сжала бедра, пытаясь хоть частично прикрыться от бесстыдных барских взглядов.
— Ну, девка, сейчас я поучу тебя аккуратности, — сказал подошедший к ней барин.
За этими словами последовал сильный шлепок по попе, от которого Маша вздрогнула. Было не столько больно, сколько стыдно…
— Почему ты не успела убрать? Отвечай!
Каждый вопрос барина сопровождался очередным увесистым шлепком, от которого кожа горела все сильнее и сильнее.
— Что молчишь?
— Простите, барин… Ой! Я,…, я,… Ой! Я проспала!
— Проспала?
Рука барина после каждого шлепка задерживалась на ягодицах Маши, заставляя ее ежиться от стыда.
— Проспала? Ну, теперь просыпать не будешь!
— Не буду, ой, не буду… Простите!
Дергаясь от ударов, сыпавшихся все чаще и чаще, девушка с ужасом думала, что барин еще не брал розги…
Наконец, когда терпеть уже, казалось было невозможно, барин остановился. Маша с облегчением перевела дух… «Может, барин решил только попугать ее розгами?»
— Ну вот, — сказал барин, рассматривая свою покрасневшую ладонь, — а теперь разберемся с вазой…
С этими словами он подошел к чану с прутьями и стал перебирать их. Маша поняла, что ее надежды на прощение рухнули. Барин не спеша выбирал прутья, Маша ждала.
— Ты знаешь, безрукая, сколько эта ваза стоила? — спросил барин, подходя к столу. — Да за нее десять таких, как ты купить можно!
Маша молчала.
— Молчишь? Ничего, скоро подашь голосок!
Розги просвистели в воздухе и обрушились на обнаженное девичье тело. Маша с трудом сдержала стон.
— Простите, пожалуйста, простите!
— Выпорю — прощу…
Второй удар показался еще больнее.
— Я тебе покажу! Ты у меня неделю не сядешь!
Третий и последующие удары, как казалось Маше, слились в один. Разъяренный потерей вазы, барин сек Машу без всякой жалости. Ее сдержанные стоны постепенно перешли в истошные крики.
— Ай, барин! Ай, родненький! Простите! Ой, простите! Не буду, не буду, простите!
Крики становились все бессвязнее. К концу порки Маша даже перестала просить пощады и только плакала и дергалась от ударов… Когда очередного из них не последовало, Маша даже не заметила этого и некоторое время продолжала истошно рыдать.
— Чего ревешь, девка? — спросил ее довольно добродушно слегка успокоившийся барин. — Вставай.
Маша с трудом распрямилась. Боль в исстеганных ягодицах и бедрах была невыносимой, все тело ломило.
— Что скажешь?
— Простите меня, барин! Я больше не буду!
— Посмотрим… Ну ладно, сходи скажи управляющему, чтобы зашел.
Маша нагнулась за сарафаном.
— Э, нет! Так иди!
Так?! Так, в одной рубашке? И все увидят ее исстеганную голую попу? Не успев даже подумать, что она делает, Маша выкрикнула:
— Нет! Ни за что!
— Что-о-о? Да ты еще и дерзишь?! — барин потряс колокольчик.
Опомнившись, Маша упала на колени:
— Простите, простите, барин, я сама не знаю, что сказала!
— Простить? Нет уж, дерзость я из тебя выбью! — сказав это, барин повернулся к вошедшему управляющему.
— Дерзит! А отправь-ка ты ее на крапиву на часок… Во двор… А потом ко мне зайди!
— Слушаюсь, барин!
Управляющий, задержав взгляд на красном, покрытом рубцами Машином задике (она стояла на коленях спиной к двери, припав к ногам барина, все еще надеясь вымолить прощение), подошел к девушке.
— Вставай, девка, раньше надо было прощения просить.
Обезумевшая девушка не повиновалась, крепко обхватив ноги барина. После короткой борьбы управляющий разжал ее руки и, ухватив за косу, заставил встать. Только оказавшись на ногах, Маша слегка опомнилась и покорно пошла за управляющим, даже не пытаясь как-то прикрыть свое полуобнаженное тело.
Оказавшись за дверью, Маша начала молить управляющего позволить ей одеться. Не обращая внимания на девичьи мольбы, он быстро тащил ее по коридорам. Встречные с удивлением смотрели на полуобнаженную рыдающую девушку. Вот и двор. Управляющий вывел Машу на середину двора и зычно крикнул:
— Эй, Семен! Ступай-ка сюда!
На зов управляющего из сарая выскочил молодой парень, на которого Маша заглядывалась уже вторую неделю. Ей захотелось умереть — сейчас он увидит ее! При виде Маши парень и вправду опешил и смутился. Стараясь даже случайно не посмотреть на нее, он почтительно обратился к управляющему:
— Звали, Пров Савельич?
— Давай-ка, тащи козлы. Да скажи, чтобы крапивы принесли!
Семен вытащил на середину двора большие козлы, на которых обычно пилили дрова. Две молодые девки, с ужасом и сочувствием глядя на дрожащую Машу, притащили охапки крапивы и, повинуясь окрику управляющего, поминутно вскрикивая от жгучих прикосновений, обмотали ей бревно, лежащее на козлах. Маша начала понимать, что с ней собираются сделать. О таком наказании она еще не слышала…
— Снимай рубашку, девка! Доигралась! — хмуро бросил ей управляющий, предчувствуя неприятный разговор с барином.
Девушка отчаянно замотала головой.
— Ну, долго я ждать буду?
Ничего не отвечая, Маша обхватила себя руками, твердо намереваясь сопротивляться до последней возможности.
— Не дури, девка, — почти ласково сказал ей управляющий, — сейчас барин выйдет. Если он увидит, как ты кочевряжишься, будет такое, что не приведи тебе Господь. Не дури, ну!
Оглядевшись исподлобья, Маша увидела, что Семен, демонстративно не смотря в ее сторону, возится у сарая. Помедлив несколько секунд, девушка решилась — одним рывком сдернув с себя рубаху, она присела, пытаясь скрыть свою наготу.
— Ты не присаживайся, ты верхом на бревно садись! И побыстрее, а то вон Семен сейчас тебе поможет. Эй, Семен!
Окончательно примирившись со своей участью, Маша с трудом забралась на бревно. Ожог от прикосновения крапивы в высеченным ягодицами, да и к чувствительным местечкам между ног, был оглушителен. Зашипев от боли, Маша попыталась спрыгнуть с бревна, но сильные руки управляющего удержали ее. Надавив девушке на шею, он заставил ее лечь грудью на обмотанное крапивой бревно. К боли в нижней части тела прибавилась новая — крапива жгла невыносимо. Управляющий заставил Машу обхватить бревно и связал ее руки внизу. Затем он силой согнул в коленях ноги девушки и привязал ее щиколотки к поперечинам козел.
Поза Маши была предельно унизительна — согнутые ноги заставляли ее оттопырить зад, раздвинувшиеся от неудобной позы ягодицы и разведенные бедра не скрывали от присутствующих ничего. Маше, впрочем, было не до стыда — все ее силы уходили на то, чтобы лежать неподвижно: любое, даже самое незаметное движение отзывалось новыми булавочными уколами во всех частях тела, прижатых к крапиве.
Управляющий, любуясь бесстыдно обнаженным телом девушки, даже забыл, что его ждет барин. Вспомнив, наконец об этом, он с сожалением отвернулся и быстро, почти бегом, пошел в барский кабинет.
Минуты тянулись медленно… Маша лежала с закрытыми глазами, стараясь не вслушиваться в происходящее вокруг нее. Резкий шлепок по попе заставил ее вздрогнуть и открыть глаза — рядом с ней стоял барин.
— Ну что, девка? Лежишь?
Покраснев, Маша ответила:
— Да, барин, — и помедлив, добавила, — простите меня, пожалуйста…
— Простить? А ты мне еще вазу раскокаешь, безрукая?!
Разговаривая с Машей, барин не снимал руку с ее ягодиц. Вот рука двинулась ниже, вот оказалась между раздвинутых ног… Маша сжалась от невыносимого стыда, изо всех сил стараясь не шевелиться, чтобы опять не рассердить барина.
— Нет, я буду аккуратно, я буду стараться!
Барин медлил… Наконец, он убрал руку.
— Ладно! Но если еще раз провинишься — смотри!
Рука барина оказалась перед Машиными губами. В первый момент она даже не поняла, что от нее хотят…
— Целуй руку, дура! Прощает тебя барин! — подсказал ей управляющий.
Маша прижалась губами к руке. Так долго сдерживаемые слезы хлынули у нее потоком.
— Чего теперь реветь? — приговаривал управляющий, развязывая Машу, — простили тебя, а ты ревешь…
Наконец, веревки были развязаны и Маша, поспешно накинув рубашку, кинулась, не разбирая дороги в дом…
Ðåìíèøêà. Íàêàçàíèå ðåáåíêà ïîðêîé — îòêðîâåíèÿ ÷åðåç Èíòåðíåò.Ñáîðíèê1
«Ñàìèçäàò»:
[Ðåãèñòðàöèÿ]
[Íàéòè]
[Ðåéòèíãè]
[Îáñóæäåíèÿ]
[Íîâèíêè]
[Îáçîðû]
[Ïîìîùü]
| ||
Î íàêàçàíèè ðîäèòåëÿìè ñâîèõ äåòåé ïîðêîé.Ñáîðíèê ñîñòàâëåí íà îñíîâå ìîèõ èíòåðâüþ ÷åðåç èíòåðíåò. Ïðèâåäåíû ôàêòû èç æèçíè ðîññèéñêèõ ñåìåé, êîãäà ðîäèòåëè ïîëàãàëè, ÷òî èõ äåòè çàñëóæèëè ïîðêó è äîëæíû áûòü íàêàçàíû. Òàêîé ñáîðíèê ðåàëüíûõ ôàêòîâ ïóáëèêóåòñÿ âïåðâûå. Âîçìîæíî ïðîäîëæåíèå. |
ïðîâèíèëñÿ äíåì è åãî æäåò ïîðêà. Çíàåò ýòîò ìàëûø è òî, ÷òî åãî î÷åíü ëþáÿò, è èìåííî ïîòîìó åãî íàêàæóò. Ïåðåä òåì, êàê ëå÷ü ñïàòü, ñ íåãî ïðîñòî ñíÿëè øòàíèøêè è îòøëåïàëè ðåìåøêîì.
Ðîäèòåëè ìíå âñåãäà îáúÿñíÿëè, ÷òî íàêàçûâàþò òîëüêî ñ æåëàíèåì íàó÷èòü, íî íèêîãäà íå îò çëîñòè, à êòî íàêàçàë, òîò è ëå÷èòü áóäåò. Åñëè îòåö êíóòîì îõàæèâàë, òàê ïîòîì îí ñèíÿêè ìíå ìàçàë, ãîâîðèë, ÷òî ëþáèò ìåíÿ è ñïðàøèâàë, ïîíÿëà ëè ÿ, çà ÷òî îí âûïîðîë. Îí âñåãäà äîáèâàëñÿ, ÷òîáû ÿ ïîíèìàëà, ÷òî ñàìà áûëà âèíîâàòà. Åñëè áû ÿ åãî ñëóøàëàñü, òàê îí áû íå ïîðîë. ß, êîíå÷íî, çëèëàñü, íî ïîòîì, âñå æå, ïîíèìàëà åãî. Îí íèêîãäà íå îñòàâëÿë ìåíÿ ïîñëå íàêàçàíèÿ, à îñòàâàëñÿ ðÿäîì è æäàë, ÷òî ÿ ïîéìó åãî. Ìàòü òîæå âñåãäà òðåáîâàëà îò ìåíÿ, ÷òîáû ÿ ïîíèìàëà, çà ÷òî îíà ìåíÿ âûñåêëà è òîæå ìàçàëà ñèíÿêè.
Ó íàñ òîëùå áîëüøîãî ïàëüöà ïðóòüåâ íå áûëî. À ïîðîëè êîðîòêèìè ðîçãàìè (ïî ìåòðó — íå äëèííåå) è òîíêèìè, íàâåðíîå, ñ ìèçèíåö — íå òîëùå. ×åì òîëùå ïðóòèê, òåì áîëüíåå áóäåò óäàð, è ñèíÿê îñòà¸òñÿ. ×åì òîíüøå, òåì ñèëüíåå ææåòñÿ, êàê êðàïèâà. Äëÿ íàêàçàíèÿ ìàòü âñåãäà áðàëà òîíåíüêèå — âðåäà îíè íå ïðè÷èíÿò, íî ñåêóò î÷åíü áîëüíî, äà è ìóæ ìîé âñåãäà òîíåíüêèå áðàë, êîãäà äåòåé íàêàçûâàë. Åñëè ñå÷ü ïî ãîëîé ïîïå òîíêîé ðîçãîé, òî ìîæíî è äî ìÿñà ðàññå÷ü, êàê íîæîì, íî ýòî åñëè ñîâñåì íå ìåðèòü ñèëó.
Ïîïóëÿðíîå íà LitNet.com
Ì.Àòàìàíîâ «Èñêàæàþùèå Ðåàëüíîñòü-7″(ËèòÐÏÃ)
À.Çàâàäñêàÿ «Àðõè-Vr»(Êèáåðïàíê)
Í.Ëþáèìêà «×åðíûé ôåíèêñ. Àêàäåìèÿ Õèëò»(Ëþáîâíîå ôýíòåçè)
Ê.Ôåäîðîâ «Èìïåðñêîå íàñëåäñòâî. Çàáûòûé îñêîëîê»(Áîåâàÿ ôàíòàñòèêà)
Â.Ñâîáîäèíà «Ýðà àíäðîèäîâ»(Íàó÷íàÿ ôàíòàñòèêà)
Í.Ëþáèìêà «Äîëã ôåíèêñà. Àêàäåìèÿ Õèëò»(Ëþáîâíîå ôýíòåçè)
Â.×åðíîâàíîâà «Ïîïàëà, èëè Æåíà äëÿ òèðàíà — 2″(Ëþáîâíîå ôýíòåçè)
À.Çàâàäñêàÿ «Ðåéä íà Ñåëåíó»(Êèáåðïàíê)
Ì.Àòàìàíîâ «Èñêàæàþùèå ðåàëüíîñòü-2″(ËèòÐÏÃ)
È.Ãîëîâàíü «Äåñÿòü òûñÿ÷ ñòèëåé. Êíèãà òðåòüÿ»(Óñÿ (Wuxia))
ÍÎÂÛÅ ÊÍÈÃÈ ÀÂÒÎÐΠÑÈ, âûøåäøèå èç ïå÷àòè:
Ý.Áëàíê «Ñèðåíà èíîé ðåàëüíîñòè»,
È.Ìàðòèí «Òâîé ïîñëåäíèé øàçàì»,
Ñ.Áàêøååâ «Ïðåäâèäÿùàÿ»