Пол завтрака как пишется

Что означают «пол-» и «полу-»? Приставка или корень?

Открою величайший секрет человечества. «Пол-» и «полу-» — это половина. Ещё «полу-» вносит значение «не совсем, не до конца, почти»: полураздетый, полусобранный, полумера.

Кроме того, «пол-» принимает в косвенных падежах форму «полу-»: полчаса, в получасе ходьбы. И здесь есть тонкая разница: существительные с «пол-» в косвенных падежах относятся к разговорным (стоять в полметре от неё). Стилистически нейтральными будут слова с «полу-»: стоять в полуметре от неё; на расстоянии не более полушага.

Среди лингвистов нет единого мнения по поводу того, что такое «пол-» и «полу-». В основном считается, что это префиксоиды, то есть корневые морфемы, которые выступают в роли приставки (префикса). Многие словари и справочники называют их «первая часть сложных слов», избегая однозначного толкования. А в «Русской грамматике-80» это «первый компонент».

Впрочем, напишите в комментариях, что такое «пол-» и «полу-», по вашему мнению.

К счастью, запомнить правило написания «пол-» и «полу-» гораздо проще, чем выяснить их роль в словах.

Слитное написание приставки пол-

Слитно слова с такой приставкой пишутся практически всегда, это самый распространенный вариант. Пол- пишется так, если вторая часть слова начинается с согласной. К примеру, полчетверти. Это слово мы пишем слитно, так как далее следует согласный ч. Подчеркивать в данном случае нужно окончание приставки – одной чертой и последующую согласную – двумя чертами.

Чаще всего слитно пишутся имена существительные, стоящие в форме родительного падежа (отвечающие на вопросы кто? что?).

Примеры: полвека, полгода, полгорода, полдома, полмира, полпути, полдня, полжизни.

Также часто употребляются с этой приставкой числительные. Они пишутся аналогично.

Примеры: полвосьмого, полпятого, полдесятого, полдевятого, полдвенадцатого, полпервого, полвторого, полшестого, полтретьего, полседьмого, полчетвертого.

Еще встречаются слова, обозначающие половину какой-либо единицы измерения.

Пример: полкило, полметра, полминуты, полкилометра, полкилограмма, полцентнера, полчаса.

Из этого правила существует одно исключение: если после приставки следует согласная л, то пол- нужно отделять с помощью дефиса.

Также мы пишем пол- слитно, если эта часть входит в состав слова: полезный, пологий, полный, поле и т. д. Чтобы проверить, можно попробовать исключить пол-.

Пример: полезный. При исключении получается “езный”.

Если получилось несуществующее слово, смело пишем слитно, иначе – это другой случай.

Когда напишем пол- слитно со словом?

Следует написать пол- слитно со словом, если корень нарицательного имени существительного начинается с согласной буквы, кроме «л».

Например:

• полгода
• полвека
• полнеба
• полстакана
• полтонны

Раздельное написание приставки пол-

Раздельно мы пишем слова в этом правиле гораздо реже. Во-первых, мы делаем это, если между пол- и словом стоит другой член предложения.

Например: пол столовой ложки, пол захватывающего журнала, пол налитого стакана.

Объясняется это так: мы пишем раздельно, так как между приставкой и словом стоит другая часть речи. В этом случае подчеркиваем одной чертой пробел и двумя чертами слово, стоящее между (как средство объяснения): пол пролитой чашки.

Во-вторых, мы пишем так, когда есть слово половина, выступающее в роли разделительного.

Примеры: половина пятого, половина апельсина, половина сборки, половина книги, половина срока.

Правописание “наполовину” надо запомнить.

Когда напишем пол- раздельно со словом?

Следует написать пол- раздельно со словом, если между корнем пол- и существительным употребляется согласованное определение:

• пол восьмого класса
• пол сочной дыни
• пол столовой ложки
• пол морского побережья

Правило написания пол- через дефис

Согласно орфо­гра­фи­че­ско­му пра­ви­лу рус­ско­го язы­ка в слож­ных по соста­ву сло­вах поста­вим дефис после пол- в сле­ду­ю­щих слу­ча­ях:

1. если вто­рой корень сло­ва начи­на­ет­ся с любой глас­ной бук­вы. Напомним, что в рус­ском язы­ке насчи­ты­ва­ет­ся десять глас­ных букв:

а, о, у, и, ы, э, е, ё, ю, я

Примеры

• пол-игры
• пол-участ­ка
• пол-этажа
• пол-авто­бу­са
• пол-очка
• пол-ящика,

2. если вто­рой корень сло­ва начи­на­ет­ся с соглас­но­го «л»:

• пол-ладо­шки
• пол-лужай­ки
• пол-лоску­та
• пол-лаге­ря
• пол-леса
• пол-линии
• пол-лицея
• пол-луко­ви­цы.

Обратим вни­ма­ние, что в таких слож­ных сло­вах суще­стви­тель­ное име­ет фор­му роди­тель­но­го паде­жа.

Слово «пол­лит­ров­ка», в соста­ве кото­ро­го вто­рая часть име­ет фор­му име­ни­тель­но­го паде­жа, пишет­ся слит­но. Отличаем его напи­са­ние от сло­ва «пол-литра», кото­рое пишет­ся через дефис соглас­но обще­му пра­ви­лу.

3. Дефис ста­вим после пол-, если вто­рая часть сло­ва явля­ет­ся име­нем соб­ствен­ным и пишет­ся с про­пис­ной бук­вы:

• пол-Петер­бур­га
• пол-Оки
• пол-Байка­ла
• пол-России.

Правописание приставки полу-

С полу- слова всегда пишутся слитно. Исключений из этого правила нет.

Примеры: полуавтомат, полуприцеп, полуботинки, полумаска, полупроводник, полушубок.

Приставка пол-/полу – это орфограмма, не требующая заучивания множества исключений и терминов, достаточно лишь запомнить необходимые правила. Существует даже специальная таблица для запоминания, содержащая их:

Теперь вы знаете, как пишется пол- и полу-. Запомните эту шпаргалку и пару примеров для большего понимания. Этого будет достаточно для того, чтобы не совершать ошибки в правописании.

Через дефис

1) Перед именем собственным: полу-Африка (пример из академического справочника В. В. Лопатина). Большая редкость, согласен.
2) В существительном полу-конференц-зал, а также в других подобных словах, где во второй части есть дефис.
3) Парные конструкции, состоящие из слов с первой частью «полу-»: полугород-полудеревня, полусказка-полубыль, полусон-полуявь; полувоенный-полугражданский, полушутя-полусерьёзно, полулёжа-полусидя.

Примечание. Наречия с первой частью «впол-» пишутся слитно всегда: вполоборота, вполноги́, вполголоса, вполуха, вполша́га, вполцены.

Таблица ‘Правописание слов с пол-‘

Слитное напи­са­ние Дефисное напи­са­ние Раздельное напи­са­ние

Альфрид Бустанов: «Сегодня, чтобы предметно говорить о проблемах гуманитарного знания, невозможно обойтись без научных текстов на английском языке»
Фото: «БИЗНЕС Online»

Я пробовал писать тексты и вести семинары по-татарски

Вот уже 10 лет я преподаю в разных аудиториях: начинал в Амстердаме, немного в Казани, пять лет в Санкт-Петербурге и вот опять в Амстердаме. В своей колонке хотел бы поделиться с читателями своими наблюдениями над тем, что общего и различного в высшем образовании в России и Европе. Ни в коем случае не претендую на истину в последней инстанции, это всего лишь мои заметки на полях семинаров. Тем более что я практически никогда не вел потоковые занятия. Для меня это всегда были небольшие группы в 10–20 человек.

Первое, о чем хочется сказать, — это язык. Я пробовал писать тексты и вести семинары по-татарски, но университетская аудитория для таких занятий безнадежно мала, усилия не оправдывают результата. Надо сказать, что и старшее поколение татарской интеллигенции не горит желанием поддерживать традицию: искать друг у друга ошибки ведь интереснее, чем помогать. Русский язык, безусловно, доминирует в российском образовательном поле, но и здесь есть нюансы. Сегодня, чтобы предметно говорить о проблемах гуманитарного знания, невозможно обойтись без научных текстов на английском языке. Я уже не говорю про другие научные традиции — на немецком, турецком и французском.

Как правило, знание английского языка у студентов в России не является стандартом, поэтому любое стремление к познанию современных гуманитарных наук сталкивается с необходимостью очень много читать на других языках, и существующие переводы от этого стандарта не освобождают. Доступ к иностранным книгам и статьям в российских университетах тоже разнится: где-то можно рассчитывать только на пиратские копии (так было в Омске), а где-то есть доступ к платным электронным базам, да и библиотеки закупают новую литературу регулярно (как в ЕУСПб). В Европе ни со знанием английского, ни с доступом к знаниям проблем нет. Все семинары, что я вел до сих пор, идут на английском — это позволяет учиться ребятам из разных стран. Среди моих студентов — выходцы из Нидерландов, Швеции, Германии, Сербии, Италии, Англии и Польши.

В России англоязычные программы являются, по сути, элитарными. Я уверен, что со временем необходимость расширять образовательные услуги именно на английском языке станет все более ясной и на российском рынке, иначе сложно будет избежать самоизоляции в производстве знания. Реалии международной науки и образования таковы, что свободный английский и умение работать с соответствующей литературой — это часть минимальных требований к студентам и преподавателям.

«Чтение традиционных лекций не для меня. Гораздо интереснее общаться со студентами, обсуждать вместе прочитанные статьи, критиковать их, разбирать аргументы авторов и их идеологические пристрастия»
Фото: pixabay.com

Обучение студентов академическому письму

Когда я работал в Европейском университете в Санкт-Петербурге, наши коллегиальные усилия на факультете были направлены на обучение студентов академическому письму. Многие из тех, кто к нам поступал на магистерские и аспирантские программы, нуждались в систематическом руководстве того, как писать научный текст. Прекрасно помню, что на истфаке Омского университета нас этому фактически не учили. Тем временем именно навык грамотного письма, умение четко изложить мысль на бумаге являются ключевой компетенцией гуманитария. Собственно, не всем же быть профессиональными исследователями и преподавателями, но главный скилл выпускники должны получить. Увы, зачастую эта составляющая в России хромает. В Амстердамском университете наши студенты пишут постоянно. Хочешь не хочешь — научишься. Это прибавляет еженедельной нагрузки на преподавателя (кто-то же должен все это читать и исправлять), но результат обычно хороший: вчерашние школьники тренируются излагать свои мысли, критически воспринимать информацию, формулировать главный тезис. В письме на английском есть, конечно, много своих нюансов, клише и принятых структурных правил — практика и время требуются для их освоения. Поэтому хорошее академическое письмо по-русски не всегда автоматически конвертируется в proper English: распознать в английском варианте советские риторические клише бывает очень легко. Для европейской аудитории умение писать оказывается весьма важным практически: университетский рынок очень тесен, поэтому выпускники, скорее всего, будут работать не по специальности и там им навык письма еще ой как пригодится (если, конечно, это не продуктовый магазин).

Как я уже говорил, чтение традиционных лекций не для меня. Гораздо интереснее общаться со студентами, обсуждать вместе прочитанные статьи, критиковать их, разбирать аргументы авторов и их идеологические пристрастия. Иными словами, университетское образование предполагает не сухое воспроизведение однажды созданного знания, а критическое обсуждение научного опыта и непрекращающуюся дискуссию. Особенно это актуально в современном мире, где так много каналов информации — очень важно научиться обращаться с данными, различать интерпретации и формулировать собственное отношение к ним. В плане критического мышления, как это ни странно, особой разницы между российскими и зарубежными студентами я не вижу. Обычно те, что постарше, на уровне магистратуры и аспирантуры, способны качественно разбирать тексты и устраивать в аудитории «батлы» по данному поводу. В то же время многие студенты очень инертно относятся к своим обязанностям — это, к сожалению, общая черта без национальных границ. Наверное, задача преподавателя состоит в стимулировании таких «ждунов» к активной работе, к формулированию своих мыслей и критического подхода к текстам. Тем не менее большое значение имеет образовательный багаж: если студент не привык к обильному чтению и глубоким обсуждениям, то приучить к такому стилю работы бывает сложно.

Большую роль в успехе образования, не только высшего, играет среда — тот дух и настрой, что царят в образовательном учреждении. Если это дух взяточничества, взаимного неуважения и консерватизма, то ждать от студенческой аудитории заметного прогресса не приходится. Я уверен, что такой вариант катастрофичен для общества в целом: ведь через жернова такой циничной фабрики по производству дипломов проходят тысячи молодых людей каждый год. Университетская этика становится частью их мировоззрения и идет с ними по жизни.

За годы работы в Европейском университете я утвердился в чувстве метафизической близости всех причастных — студентов и профессоров. Мы нередко встречались всем коллективом в конференц-зале, можно было запросто пообщаться с ректором и проректором. Мы все делали одно большое дело, царил дух взаимопомощи и благорасположения. Для меня как молодого преподавателя (хоть и в профессорском звании) такая среда была очень мотивирующей на свершения. В этом отношении Амстердамский университет, конечно, более обезличен и холоден, но и здесь есть свой дух. Научное соперничество, творческая среда для открытых обсуждений и диспутов очень помогают для формирования собственной академической субъектности. Закаливают, так сказать.

«Для здоровой образовательной среды очень важна инклюзивность — включение в процесс всех студентов, вне зависимости от пола, национальности, политических предпочтений, религии и физических недостатков»
Фото: pixabay.com

Для здоровой образовательной среды очень важна инклюзивность

Для здоровой образовательной среды очень важна инклюзивность — включение в процесс всех студентов, вне зависимости от пола, национальности, политических предпочтений, религии и физических недостатков. Во время нашего обучения в Омском университете, как ни странно, с этим было все в порядке. Я не помню буллинга или конфликтов на национальной почве. С нами учился член запрещенной националистической организации, а также слабослышащая девушка из Швейцарии — специально приехала слушать лекции Ремнева и Сорокина. В Европейском университете в Санкт-Петербурге появление целой группы исламоведов было важно для практики инклюзивности: девушка в платке на вебсайте университета — это почти политическое высказывание. В Европе, увы, с инклюзией не все так гладко. Во-первых, обучение платное, поэтому наш университет неизбежно элитный. Во-вторых, за годы преподавания здесь я видел очень мало выходцев из мусульманских диаспор — турки и арабы составляют подавляющее меньшинство среди студентов. Несмотря на международный характер Амстердамского университета, он скорее ориентирован на развитые страна Запада, чем на интеграцию «глобального Юга». Какого-то одного вывода здесь сделать невозможно. Что лучше: патриархальность с инклюзивностью или же возможность говорить о социальных проблемах без реального их решения?

Главное, что я хотел сказать своим текстом, — на земле нет идеального места для получения образования, преподавания или занятия наукой. Иерархичные университеты заставляют стремиться стать профессором, чтобы потом отгородиться в своей привилегии от студентов и собственных коллег. Различные академические традиции дают студентам разные типы знания, поэтому для пытливых молодых людей я бы рекомендовал путешествовать и получить дипломы разных университетов, нигде не полагаясь на авторитет местной традиции. Ведь это всего лишь один из вариантов, сумевший реализоваться в существующей политической и экономической ситуации. Правда, здесь важно сохранить саму возможность академической мобильности и открытости для обмена опытом, критического настроя к собственной традиции. Затхлый воздух в университетской аудитории — первый признак болезни в обществе.

13 Дек 2021, 11:45

Бывший заключенный рассказал о новых эпизодах пыток в иркутском СИЗО-1, куда вывезли осужденных из ангарской ИК-15 после акции протеста. По его словам, в организации насилия мог участвовать сын экс-начальника колонии Андрея Верещака, который работает оперативником в СИЗО, а врачи покрывали издевательства.

Бывший заключенный Буян Ховалыг рассказал, как его пытали в иркутском СИЗО-1 после событий в ангарской колонии №15 в апреле 2020 года. Копию адвокатского опроса Тайге.инфо предоставили правозащитники из проекта «Заправка 38», которые первыми сообщили об избиении Ховалыга.

В начале апреля 2020 года после акции протеста в ИК-15, которую силовики называют «бунтом», сотни осужденных могли быть избиты и изнасилованы в СИЗО-1 и СИЗО-6, писала Тайга.инфо. Дело о массовых пытках возбудили только в начале 2021 года, по нему, по последним данным правозащитников, проходят уже 26 потерпевших. Также факты насилия были зафиксированы в иркутской ИК-6.

Утром 10 апреля 2020 на территорию колонии зашла первая партия спецназа ФСИН, затем приехал ОМОН Росгвардии. На плац вывели около 500 заключенных, их продержали в кольце до вечера. К ним вышел начальник ГУФСИН по Иркутской области Леонид Сагалаков. Заключенных прямо на плацу начали обливать из пожарной машины.

«Затем, когда я добровольно пошел с группой других мирных осужденных сдаться, не оказывая при этом никакого сопротивления, то был очень жестоко избит спецназом, — рассказал Ховалыг. — После избиения спецназом, меня и других осужденных, которые добровольно пришли к спецназу, положили в мокрой одежде на плац, лицом вниз, руками за голову, и в таком положении в мокрой одежде мы пролежали до утра, примерно до 05:00 11 апреля. Пока мы лежали на плацу, постоянно приходили сотрудники ИК-15, которые бегали по нашим телам и избивали дубинками».

В ту ночь было -10 градусов. Облитые водой заключенные мерзли в лужах и в собственной крови. Затем Ховалыга и остальных раздели, загнали в автозаки и отвезли в СИЗО-1.

О жестоком применении насилия в ИК-15 говорили и другие заключенные. Свидетельства Ховалыга также подтверждаются показаниями других пострадавших.

Две пресс-хаты: пытки иглами и сломанная спина

«Нас ожидал живой коридор из сотрудников этого учреждения, который тянулся от автозака до здания СИЗО-1, — рассказал Ховалыг. — При проходе от автозака и до СИЗО меня и остальных осужденных стоящие в коридоре сотрудники били по всем частям тела, куда попадут: дубинками, шлангами, молотками, штакетниками и кусками труб. При этом с автозака выпускали по одному человеку, видимо, чтобы каждого из нас успели избить, пока мы шли по этому коридору».

Тувинцу не выдали никакой одежды. Его в трусах посадили в камеру №127, известной среди заключенных как «пресс-хата». «То есть это такая камера, в которой содержатся осужденные для выполнения незаконных указаний сотрудников СИЗО, например, для того, чтобы с помощью применения физической силы заставить осужденного дать нужные сотрудникам СИЗО признательные показания в том, чего он не совершал, либо сделать то, что он не хочет и должен делать, либо дать показания на другого осужденного, в которых обвинить человека в том, чего он не совершал», — напомнил Ховалыг.

С 11 по 28 апреля в СИЗО-1 его жестоко пытали «разработчики» — заключенные, сотрудничающие с администрацией, в том числе «смотрящий по камере» №127 «Леха псих». Они применяли насилие «по указанию сотрудников СИЗО-1» и требовали, чтобы Ховалыг дал показания против «Игоря Полосова», говорится в адвокатском опросе. Речь идет об Игоре Колосове, который стал одним из обвиняемых в деле о «бунте» в ИК-15, а также недавно признан потерпевшим по делу о жестоких пытках в иркутском СИЗО-6.

«Я не соглашался [оговорить человека], и мое истязание продолжалось вплоть до того, пока меня не увезли из СИЗО-1. Ежедневно „Леху психа“ выводил из [камеры] оперативный сотрудник СИЗО-1 Верещак, <…> которому докладывалось, согласился ли я давать показания и который давал указания продолжать мои мучения, пока я не дам нужных показаний, — рассказал Ховалыг. — Верещак: волосы светлые, высокого роста, худощавого телосложения. Я лично слышал, как Верещак давал указания осужденным выбивать из меня показания, потому что его общение с „прессовщиками“ <…> иногда происходило через „кормушку“, то есть через отверстие для подачи еды. Он просил меня показать, и, узнав, что я не желаю давать показания, давал команду, чтобы со мной дальше, как он говорил, „работали“».

Оперативник Верещак — это, вероятно, один из двоих сыновей Андрея Верещака, который во время событий в Ангарске был начальником ИК-15.

Как пытали в камере №127

— Мужчину положили на живот, ему связали руки и ноги простыней, и начали прыгать ему по спине. «Леха псих», который тоже прыгал, весил около 120 кг, а Ховалыг — 60 кг.
— Пинали между ног.
— Растянули на веревках между кроватями за руки и ноги. Он висел лицом над полом, и ему на спину снова начали прыгать заключенные, которые сотрудничали с администрацией. «Я чувствовал, как мои связки рвались», — рассказал Ховалыг.

Пострадавший несколько раз терял сознание. Он уже не ориентировался во времени из-за круглосуточных избиений, поэтому не помнит точно, когда именно его перевели в камеру №114. Там лежали только осужденные из ИК-15 — девять человек в четырехместной камере. Он смог хоть как-то передохнуть от пыток, после чего его отправили в новую «пресс-хату» — камеру №128.

В камере №128 распоряжались «разработчики» «Голик», «Махмуд», «Баранчик» и другие.

Как пытали в камере №128

— Уложили на голый пол, связали ноги, завязали руки за спиной простыней, свернутой в жгут, и встали ему на спину. Руки выворачивали к голове. Связанным Ховалыг пролежал пять дней.
— Били палкой по пяткам.
— Испражнялись на лицо.
— Засовывали металлические иголки под ногти.
— Надевали на голову целлофановый пакет, стягивая его на шее. Ховалыг задыхался до потери сознания.
— Били по голове пятилитровой бутылкой воды.
— Выворачивали пальцы так, чтобы их кончики касались наружной части ладони.
— Заставляли стоять на коленях с поднятыми руками круглые сутки, параллельно били по ребрам и лицу кулаками и ногами.

«От боли я терял сознание, не контролировал мочеиспускание и дефекацию, а когда приходил в себя, то пытку продолжали, — рассказал Буян Ховалыг. — Когда я был в сознании, я кричал, звал на помощь сотрудников СИЗО, но они не реагировали на мои крики».

Избитого заключенного иногда подтаскивали к отверстию для подачи еды, из которого оперативник ФСИН Верещак спрашивал, готов ли он уже оговорить другого осужденного. Тувинец не сломался, поэтому Верещак дал подконтрольным ему «прессовщикам» команду «работать» дальше. Его кормили только кашей на завтрак, пить из-под крана давали только по разрешению: «Зачастую мне не разрешали».

«С переломами обеих лопаток, ребер и множественными телесными повреждениями, боясь, что я умру, потому что не мог говорить, шевелить руками и ногами, перевели в камеру №310 медицинского корпуса, — рассказал Ховалыг. — Никакого лечения мне не проводилось, в результате чего у меня неправильно срослись лопатки и ребра. <…> Руки висели как плети, я не мог ими двигать, не мог обслуживать себя: кушать, ходить в туалет, одевать и снимать одежду».

Врач сначала хотела наложить гипс из-за сломанных лопаток, но, когда узнала, что Ховалыга привезли из ИК-15, отказала со словами: «Терпи, ничем не могу помочь».

Судя по известным Тайге.инфо показаниям других заключенных, «Голик» — это 30-летний Денис Голиков. В июне 2021 года Свердловский райсуд Иркутска удовлетворил ходатайство о замене неотбытого срока лишения свободы на более мягкое наказание Голикову. Но на фоне расследования дела о пытках прокурор в апелляции успешно обжаловала решение и оставила его в ИК-6. Он считает, что его «кинули» с УДО, поэтому он открыто рассказал, как сотрудники ФСИН и Следственного комитета давали указания пытать заключенных. После этого его заперли в ШИЗО, а затем вывезли в ИК-15.

Натянули простыни, чтобы жертвы не видели друг-друга

Буян Ховалыг также дал показания о массовых пытках других заключенных в СИЗО-1. Он лично видел, как сотрудники ФСИН закидывали осужденных из ИК-15 в камеру №128 со словами: «Принимайте следующего!»

«В камере между кроватями были натянуты простыни, так чтобы тех, кого пытали, не видели друг-друга. Но крики о помощи и звуки, как били других в периоды, когда я находился в сознания, слышал».

Мужчина не только до сих пор не восстановился после истязаний, но и получил психологическую травму. У него нарушился сон, появились спонтанные приступы беспокойства и страха.

Буян Ховалыг потребовал привлечь сотрудников УФСИН по Иркутской области и «разработчиков» к уголовной ответственности. Кроме того, должны быть меры в отношении врача медсанчасти СИЗО-1, которая отказывали ему в помощи.

Ховалыга вернули в ангарскую ИК-15 из иркутского СИЗО только 30 декабря 2020 года. Он освободился 25 марта и вернулся в Туву.

Ярослав Власов

Читайте спецпроект Тайги.инфо: «Энциклопедия пыток в иркутских колониях и СИЗО»

Антифашист Виктор Филинков получил по делу «Сети» семь лет колонии общего режима: суд признал его виновным в участии в террористическом сообществе. Он и второй подсудимый, Юрий Бояршинов, полностью отрицают вину и говорят о сфабрикованном деле. Филинков был первым из задержанных в Пензе и Петербурге по делу «Сети» молодых людей, кто сообщил о пытках, которые применяли к нему оперативники. Приговор вынесли в июне 2020 года, еще год Филинков провел в СИЗО Санкт-Петербурга, а 28 июня 2021-го выехал в колонию.

Рассказываем, как вместо общего режима 27-летний антифашист оказался фактически в условиях строгого, за что он получает постоянные взыскания и почему объявлял голодовку.

Этап через подвал

Информация о том, что происходит с Филинковым, проникает за стены изоляторов благодаря его защитнице Евгении Кулаковой. Девушка получила ордер на защиту (такое предусмотрено законом в России не только для профессиональных юристов) еще когда Филинкова судили. На «Медиазоне» в начале сентября 2021 года вышла ее статья о том, как антифашист ехал из Петербурга в Оренбург, где ему предстоит отбывать наказание.

Вот несколько фактов об этом этапе (так называется переправка заключенных из изолятора в колонию):

• В Вологде Филинков сидел в одиночной камере спецблока.
• В Кирове ему перестали выдавать антидепрессанты и нейролептики, выписанные врачом.
• В Кирове за возмущение тем, что заключенных не водят в душ (Филинков просидел в СИЗО этого города 20 дней), антифашиста перевели в подвальную сырую камеру с тараканами.
• В Екатеринбурге Филинков заболел, сидя в подвальной одиночке. По словам членов ОНК, в камере почти нет света.
• В СИЗО Челябинска таблетки парацетамола для Филинкова пришлось добиваться пять дней – ее дали после жалобы начальнику и выступления его защитницы на «Эхе Москвы».

Оренбург: карантин, ШИЗО и снова ШИЗО

В Оренбурге Филинкова из изолятора перевезли в ИК-1, где две недели продержали в одиночной камере во время «карантина» (так называют первое время осужденного в колонии, с пандемией COVID-19 это не связано). После изоляция продолжилась: одно за другим Филинкову дали три взыскания и не выпускали из ШИЗО – штрафного изолятора. Одно из них антифашист получил так, сообщила его защитница (о происходящем он пишет письма и рассказывает на свиданиях раз в несколько недель): в камеру пришел сотрудник с бумагой и ручкой, а на вопрос Филинкова, зачем это, ответил, что тот сейчас будет писать объяснение за то, что вот при этом появлении сотрудника в камере с бумагой и ручкой он с ним не поздоровался. Два других взыскания – за то, что спал на лавочке и якобы «выразился нецензурными словами». В ШИЗО нельзя прилечь даже на пол (за это можно получить взыскание), койка на ночь пристегивается к стене, нет личных вещей, книгу Филинкову выдавали на час вечером.

Весь сентябрь антифашист получал новые штрафные сроки – пять дней в ШИЗО, потом еще семь, несколько дней в жилой зоне – и еще десять суток изоляции. Вот за что он получил эти взыскания:

• «нарушение формы одежды»: снял куртку заключенного за 20 минут до отбоя, чтобы умыться;
• «недобросовестное отношение к труду»: разговаривал с другим заключенным во время работы;
• «покинул рабочее место»: отошел к другому станку, чтобы посмотреть, как шить;
• «отказался покидать прогулочный дворик»: график этого подметания Филинкову никто не показал, но ему продемонстрировали «его» подпись под документом.

С момента прибытия в колонию и до 6 октября Виктор Филинков провел в ШИЗО 38 суток.

Помещение камерного типа

В начале октября Филинков получил еще одно взыскание – якобы за повторный отказ подметать прогулочный дворик. На этот раз его поставили на учет как «склонного к систематическому нарушению правил внутреннего распорядка», сообщил адвокат Эльдар Шарафутдинов, который посетил его в колонии. После этого Филинкова перевели в ПКТ – помещение камерного типа.

В таких условиях заключенным резко ограничивают передачи и свидания (одно краткосрочное в полгода), а также содержат и даже выводят на работу отдельно от других заключенных. Днем у заключенных забирают матрасы и одеяла, а вечером выдают их случайным образом, то есть постельные принадлежности – не личные. Все в камере Филинкова к середине октября заразились чесоткой. После жалоб адвоката Филинкова в прокуратуру и оренбургское УФСИН в камеру пришли из медсанчасти и намазали кремом от чесотки всех, кроме Филинкова – ему объяснили, что нужно дождаться дерматолога.

Кроме того, антифашист рассказал на свидании, что его письма защитнице вскрывают (хотя с адвокатами и защитниками переписка может быть конфиденциальной) – а затем демонстрируют ему, что знают их содержание. Несколько человек, с которыми переписывается Филинков, рассказали, что получили от его имени странные письма и подозревают, что их написали другие люди, причем читавшие его переписку.

На очередной дисциплинарной комиссии Филинкова признали «злостным нарушителем режима» – этот статус означает, что в условия общего режима в колонию его уже не вернут, пишет «Медиазона».

ИК-5 в Новотроицке – колония, где сообщали об избиениях

30 октября, еще будучи в ИК-1, Филинков объявил голодовку. Он требовал перевода из одиночной камеры, а также передачи книг и газет. Через несколько дней их стали выдавать по часу в день утром и вечером, а в день рождения Филинкова – 8 ноября – к нему пришел прокурор и опросил по всем требованиям. На следующий день антифашист прекратил голодовку. В колонии ему исполнилось 27 лет.

15 ноября 2021 года Виктора Филинкова, до этого пропавшего из поля зрения адвоката и защитницы на неделю, обнаружили в СИЗО-1 города Орска. Как выяснилось, его переводят в колонию ИК-5 в Новотроицке – как «злостный нарушитель режима», Филинков должен месяц провести в ЕПКТ, едином помещении камерного типа. Это наказание ему назначили за то, что после выхода из душевой и выдачи ему новой робы сотрудники обнаружили в кармане этой робы лезвие. Кроме того, Филинкову назначили еще 10 суток ШИЗО – якобы за «межкамерное общение».

В отличие от ПКТ, ЕПКТ есть не в каждой колонии, поэтому потребовался перевод в Новотроицк.

Об ИК-5 известно то, что летом 2021 года в этой колонии объявили голодовку и массово вскрыли вены заключенные. Происходило это как раз в единых помещениях камерного типа. Осужденные жаловались родственникам, что их избивают с применением электрошокера, угрожают изнасилованием, не дают встречаться с адвокатом. Прокуратура назвала протест «массовым членовредительством в демонстративно-шантажной форме», ведомство выявило в ИК-5 «отдельные нарушения» и предписало начальнику колонии их устранить.

Из семи лет, назначенных 2-м Западным окружным военным судом в Петербурге, Виктор Филинков отбыл 3 года 9 месяцев.

Визионеры современности все в один голос говорят, что за нашу жизнь нам
придется несколько раз менять свою профессию. Просто потому, что время
ускорилось, все стремительно меняется, и человеку нужно приспосабливаться к новым условиям. Поговорила об этом с известным в Европе и Америке
композитором Алексеем Шором. Будучи математиком с докторской степенью, Алексей
Шор в возрасте 40 лет поменял профессию и стал успешным композитором. Наш разговор состоялся в Дубае, где с 28 августа по 26 сентября проходил Х Международный фестиваль классической музыки InClassica, композитором-резидентом которого стал Алексей Шор.

— Сейчас многие люди «перепрошивают»
свою жизнь несколько раз: в корне меняют свои профессии. Вы это сделали два
раза?

Смотря
как считать. Я занимался академической математикой, затем прикладной. Если это считать
за две разные карьеры, то сейчас у меня третья.

— Вы, как математик, все просчитали?

Нет,
все происходило более-менее случайно.

— Была какая-то закономерность в
смене профессий? Как одно вытекало из другого?

—
Связь между академической и прикладной математикой простая: за прикладную
платят намного больше, и впоследствии выбор был очевиден. А с музыкой все
получилось постепенно и логично. Сначала я просто баловался – писал музыку для
себя, потом для друзей, затем потихоньку мою музыку стали играть. Со временем
это происходило все чаще. Днем я работал математиком, а по вечерам писал
музыку. Тот момент, когда нужно было что-то решать и сделать выбор, настал,
когда мне предложили написать балет. И все стало понятно — с этим невозможно
справиться, имея две профессии. Тогда я выбрал музыку.

— Когда я читала вашу биографию, было
ощущение, что вы писали музыку только «в стол», потом ее случайно увидели, и
произошло чудо.

—
Действительно, музыка стала публичной в один момент. Я писал ее для себя, но
однажды Дэвид Аарон Карпентер увидел ноты на моем столе, попробовал сыграть, и
через некоторое время начал повсюду исполнять мои произведения. После этого
моей музыкой заинтересовались и другие музыканты.

— Можно сказать, что музыка – это
хобби, которое превратилось в профессию?

—
Конечно.

— Что посоветуете другим людям,
которые тоже хотят сменить профессию и сделать карьеру мечты?

—
Давать советы – странное занятие. У каждого из нас свой жизненный путь,
обстоятельства, способности, удача. У кого как складывается. Нужно оставаться
открытым новым возможностям, тогда может быть что-то и произойдет.

— Никакой закономерности в изменении
сфер деятельности своей жизни вы не заметили?

—
Нет, какие тут закономерности? Если бы я не познакомился с Дэвидом Аароном Карпентером,
все равно бы продолжал писать для себя и друзей. Кто знает, привели бы меня к тому,
что есть сейчас, какие-то другие случайности судьбы?

— Математика и музыка похожи?

—
На ранних этапах, когда мне нужно было приобрести определенные навыки в музыке,
мое математическое прошлое оказалось очень полезным. У многих моих друзей есть
двадцатилетние дети, умные и способные, но без особых интересов и понимания,
чем они хотят заниматься в жизни. И в такой ситуации я советую заниматься
математикой, она позволяет очень легко переквалифицироваться.

— Структурирует мозг? В таком ключе?

—
Да. Посмотрите вокруг, математика применяется практически везде: в медицине,
архитектуре, IT-сфере…
Математики очень востребованы. И мне эта наука всегда в жизни помогала.

— Не так давно я была в Москве в
консерватории, где проходил конкурс молодых музыкантов. В жюри сидел один из
моих друзей: известный предприниматель, топ-менеджер, который некоторое время
назад увлекся музыкой. Он пишет музыку, не зная нот. Как вы относитесь к таким
композиторам?

—
Бывают такие феномены. Например, Пол Маккартни тоже не умеет записывать ноты, но
сам Леонард Бернстайн говорил о Поле, как о лучшем композиторе со времен
Шуберта. Это, пожалуй, исключение из правил. По-моему, проще выучить нотную
грамоту, и жизнь станет легче.

— В математике вы дошли до конца и
защитили докторскую. Ставите ли вы перед собой подобную цель в музыке?

—
У меня нет конкретных целей. Я все время работаю над музыкой: сочиняю,
записываю, слушаю… и хочу, чтобы то, над чем я в данный момент работаю получилась
хорошо.

— Когда музыканты исполняют вашу
музыку, она звучит для вас по-другому?

—
Музыка в моей голове – набор нот, пока она не прозвучит в чьем-то исполнении.  В завершении фестиваля InClassica состоялись концерты,
которые для меня имеют огромное значение. Михаил Плетнев с таким вдохновением
отнесся к моей музыке, в его интерпретации она зазвучала прекрасно и по-новому.
Этот концерт я буду вспоминать всю свою жизнь. Меня также восхитила игра Максима
Венгерова и Даниэля Лозаковича, который виртуозно исполнил мой недавний
скрипичный концерт, и я впервые услышал его вживую.

— Не могли бы вы привести пример музыканта,
который исполнил вашу музыку идеально точно, как вы себе это и представляли?

—
Например, Михаил Плетнев. Я сидел, слушал его исполнение и думал: «Вот он
играет точно так, как я себе это представлял». А потом я подумал, может быть,
он просто так убедительно и потрясающе играет, что мне захотелось, чтобы моя
музыка звучала именно так?!