Пол лимона как пишется почему

Правильно пишется: пол чайной ложки

Когда числительное «пол» отделено от существительного согласованным определением или имеет самостоятельное значение, все слова пишутся отдельно друг от друга:

• добавить пол чайной ложки
• прошло пол учебного года
• прошло пол рабочего дня
• пол Тверской области

А если убрать определения, то написание тут же меняется:

• пол-ложки, пол-лекции, пол-лимона, пол-листа — «пол» пишется через дефис, так как следующая буква «л»
• пол-урока, пол-аршина, пол-яблока, пол-одиннадцатого, пол-оборота — «пол» пишется через дефис, так как следующая буква гласная
• полгода, полчетверти, полдома, полчаса, полметра, полшестого — «пол-» пишется слитно, так как дальше следует согласная

Обратите внимание: если «пол-» оказался перед именем собственным (а значит, перед прописной буквой), то после него следует поставить дефис, например:

• пол-Европы
• пол-Вологды
• пол-Бразилии
• пол-Урала

Итак, подведем итог:

Ну, и шуточное стихотворение вдогонку.

Слова, начи­на­ю­щи­е­ся с пол-, могут писать­ся слит­но, с дефи­сом и раз­дель­но. Укажем пра­ви­ло напи­са­ния слов с пол-, полу-.

Полу- пишет­ся слит­но с любой частью речи.

В рус­ском язы­ке сло­ва, в мор­фем­ном соста­ве кото­рых име­ет­ся корень пол- (поло­ви­на), в зави­си­мо­сти от опре­де­лён­ных усло­вий пишут­ся по-разному:

• через дефис
• слит­но
• раз­дель­но.

Рассмотрим пра­во­пи­са­ние слов с кор­нем пол-. Выясним, от чего зави­сит дефис­ное, слит­ное или раз­дель­ное написание.

Правило написания пол- через дефис

Согласно орфо­гра­фи­че­ско­му пра­ви­лу рус­ско­го язы­ка в слож­ных по соста­ву сло­вах поста­вим дефис после пол- в сле­ду­ю­щих случаях:

1. если вто­рой корень сло­ва начи­на­ет­ся с любой глас­ной бук­вы. Напомним, что в рус­ском язы­ке насчи­ты­ва­ет­ся десять глас­ных букв:

Примеры

• пол-игры
• пол-участ­ка
• пол-этажа
• пол-авто­бу­са
• пол-очка
• пол-ящика;

2. если вто­рой корень сло­ва начи­на­ет­ся с соглас­но­го «л»:

• пол-ладо­шки
• пол-лужай­ки
• пол-лоску­та
• пол-лаге­ря
• пол-леса
• пол-линии
• пол-лицея
• пол-луко­ви­цы.

Обратим вни­ма­ние, что в таких слож­ных сло­вах суще­стви­тель­ное име­ет фор­му роди­тель­но­го падежа.

Слово «пол­лит­ров­ка», в соста­ве кото­ро­го вто­рая часть име­ет фор­му име­ни­тель­но­го паде­жа, пишет­ся слит­но. Отличаем его напи­са­ние от сло­ва «пол-литра», кото­рое пишет­ся через дефис соглас­но обще­му правилу.

3. Дефис ста­вим после пол-, если вто­рая часть сло­ва явля­ет­ся име­нем соб­ствен­ным и пишет­ся с про­пис­ной буквы:

• пол-Петер­бур­га
• пол-Оки
• пол-Байка­ла
• пол-России.

Слитное написание слов с пол-

В осталь­ных слу­ча­ях, если корень нари­ца­тель­но­го име­ни суще­стви­тель­но­го начи­на­ет­ся с любо­го соглас­но­го, кро­ме «л», сло­ва с пол- пишут­ся слитно.

Понаблюдаем:

• полвека
• полдела
• полтонны
• полчетвёр­то­го
• полнеба
• полкаст­рюли
• полстака­на.

Пол- пишется раздельно

Если меж­ду кор­нем пол- и суще­стви­тель­ным име­ет­ся согла­со­ван­ное опре­де­ле­ние, сло­во­со­че­та­ние пишет­ся раз­дель­но в три слова:

• пол чай­ной ложки;
• пол мор­ско­го побережья;
• пол ябло­не­во­го сада;
• пол соч­но­го арбуза;
• пол город­ской окраины;
• пол жиз­нен­ной дороги;
• пол седь­мо­го класса.

Таблица «Правописание слов с пол-«

Написание слов с полу-

В рус­ском язы­ке сло­ва, при­над­ле­жа­щие к любой части речи, с полу- пишут­ся все­гда слитно:

Обратим вни­ма­ние на напи­са­ние наре­чий, в соста­ве кото­рых име­ет­ся часть пол-. Такие сло­ва пишут­ся слитно:

• рабо­тать вполсилы;
• сидеть впол­обо­ро­та;
• оста­но­вить вполпути;
• гово­рить вполголоса;
• спать вполгла­за.

Антифашист Виктор Филинков получил по делу «Сети» семь лет колонии общего режима: суд признал его виновным в участии в террористическом сообществе. Он и второй подсудимый, Юрий Бояршинов, полностью отрицают вину и говорят о сфабрикованном деле. Филинков был первым из задержанных в Пензе и Петербурге по делу «Сети» молодых людей, кто сообщил о пытках, которые применяли к нему оперативники. Приговор вынесли в июне 2020 года, еще год Филинков провел в СИЗО Санкт-Петербурга, а 28 июня 2021-го выехал в колонию.

Рассказываем, как вместо общего режима 27-летний антифашист оказался фактически в условиях строгого, за что он получает постоянные взыскания и почему объявлял голодовку.

Этап через подвал

Информация о том, что происходит с Филинковым, проникает за стены изоляторов благодаря его защитнице Евгении Кулаковой. Девушка получила ордер на защиту (такое предусмотрено законом в России не только для профессиональных юристов) еще когда Филинкова судили. На «Медиазоне» в начале сентября 2021 года вышла ее статья о том, как антифашист ехал из Петербурга в Оренбург, где ему предстоит отбывать наказание.

Вот несколько фактов об этом этапе (так называется переправка заключенных из изолятора в колонию):

• В Вологде Филинков сидел в одиночной камере спецблока.
• В Кирове ему перестали выдавать антидепрессанты и нейролептики, выписанные врачом.
• В Кирове за возмущение тем, что заключенных не водят в душ (Филинков просидел в СИЗО этого города 20 дней), антифашиста перевели в подвальную сырую камеру с тараканами.
• В Екатеринбурге Филинков заболел, сидя в подвальной одиночке. По словам членов ОНК, в камере почти нет света.
• В СИЗО Челябинска таблетки парацетамола для Филинкова пришлось добиваться пять дней – ее дали после жалобы начальнику и выступления его защитницы на «Эхе Москвы».

Оренбург: карантин, ШИЗО и снова ШИЗО

В Оренбурге Филинкова из изолятора перевезли в ИК-1, где две недели продержали в одиночной камере во время «карантина» (так называют первое время осужденного в колонии, с пандемией COVID-19 это не связано). После изоляция продолжилась: одно за другим Филинкову дали три взыскания и не выпускали из ШИЗО – штрафного изолятора. Одно из них антифашист получил так, сообщила его защитница (о происходящем он пишет письма и рассказывает на свиданиях раз в несколько недель): в камеру пришел сотрудник с бумагой и ручкой, а на вопрос Филинкова, зачем это, ответил, что тот сейчас будет писать объяснение за то, что вот при этом появлении сотрудника в камере с бумагой и ручкой он с ним не поздоровался. Два других взыскания – за то, что спал на лавочке и якобы «выразился нецензурными словами». В ШИЗО нельзя прилечь даже на пол (за это можно получить взыскание), койка на ночь пристегивается к стене, нет личных вещей, книгу Филинкову выдавали на час вечером.

Весь сентябрь антифашист получал новые штрафные сроки – пять дней в ШИЗО, потом еще семь, несколько дней в жилой зоне – и еще десять суток изоляции. Вот за что он получил эти взыскания:

• «нарушение формы одежды»: снял куртку заключенного за 20 минут до отбоя, чтобы умыться;
• «недобросовестное отношение к труду»: разговаривал с другим заключенным во время работы;
• «покинул рабочее место»: отошел к другому станку, чтобы посмотреть, как шить;
• «отказался покидать прогулочный дворик»: график этого подметания Филинкову никто не показал, но ему продемонстрировали «его» подпись под документом.

С момента прибытия в колонию и до 6 октября Виктор Филинков провел в ШИЗО 38 суток.

Помещение камерного типа

В начале октября Филинков получил еще одно взыскание – якобы за повторный отказ подметать прогулочный дворик. На этот раз его поставили на учет как «склонного к систематическому нарушению правил внутреннего распорядка», сообщил адвокат Эльдар Шарафутдинов, который посетил его в колонии. После этого Филинкова перевели в ПКТ – помещение камерного типа.

В таких условиях заключенным резко ограничивают передачи и свидания (одно краткосрочное в полгода), а также содержат и даже выводят на работу отдельно от других заключенных. Днем у заключенных забирают матрасы и одеяла, а вечером выдают их случайным образом, то есть постельные принадлежности – не личные. Все в камере Филинкова к середине октября заразились чесоткой. После жалоб адвоката Филинкова в прокуратуру и оренбургское УФСИН в камеру пришли из медсанчасти и намазали кремом от чесотки всех, кроме Филинкова – ему объяснили, что нужно дождаться дерматолога.

Кроме того, антифашист рассказал на свидании, что его письма защитнице вскрывают (хотя с адвокатами и защитниками переписка может быть конфиденциальной) – а затем демонстрируют ему, что знают их содержание. Несколько человек, с которыми переписывается Филинков, рассказали, что получили от его имени странные письма и подозревают, что их написали другие люди, причем читавшие его переписку.

На очередной дисциплинарной комиссии Филинкова признали «злостным нарушителем режима» – этот статус означает, что в условия общего режима в колонию его уже не вернут, пишет «Медиазона».

ИК-5 в Новотроицке – колония, где сообщали об избиениях

30 октября, еще будучи в ИК-1, Филинков объявил голодовку. Он требовал перевода из одиночной камеры, а также передачи книг и газет. Через несколько дней их стали выдавать по часу в день утром и вечером, а в день рождения Филинкова – 8 ноября – к нему пришел прокурор и опросил по всем требованиям. На следующий день антифашист прекратил голодовку. В колонии ему исполнилось 27 лет.

15 ноября 2021 года Виктора Филинкова, до этого пропавшего из поля зрения адвоката и защитницы на неделю, обнаружили в СИЗО-1 города Орска. Как выяснилось, его переводят в колонию ИК-5 в Новотроицке – как «злостный нарушитель режима», Филинков должен месяц провести в ЕПКТ, едином помещении камерного типа. Это наказание ему назначили за то, что после выхода из душевой и выдачи ему новой робы сотрудники обнаружили в кармане этой робы лезвие. Кроме того, Филинкову назначили еще 10 суток ШИЗО – якобы за «межкамерное общение».

В отличие от ПКТ, ЕПКТ есть не в каждой колонии, поэтому потребовался перевод в Новотроицк.

Об ИК-5 известно то, что летом 2021 года в этой колонии объявили голодовку и массово вскрыли вены заключенные. Происходило это как раз в единых помещениях камерного типа. Осужденные жаловались родственникам, что их избивают с применением электрошокера, угрожают изнасилованием, не дают встречаться с адвокатом. Прокуратура назвала протест «массовым членовредительством в демонстративно-шантажной форме», ведомство выявило в ИК-5 «отдельные нарушения» и предписало начальнику колонии их устранить.

Из семи лет, назначенных 2-м Западным окружным военным судом в Петербурге, Виктор Филинков отбыл 3 года 9 месяцев.

Анатолий Эдуардович Юницкий — инженер, изобретатель, предприниматель, энтузиаст безракетной индустриализации ближнего космоса. Мы встретились с ним в сердце Белоруссии, в Марьиной Горке, где на месте бывшего танкового полигона Юницкий выстроил экопарк с образцами своих изобретений. Тема нашей беседы — «альтернатива цифровизации», которую выдвигает Анатолий Эдуардович.

Игорь ШНУРЕНКО. Мир движется к «перезагрузке по Швабу», «цифровому концлагерю», где нас собираются превратить в рабов. Как вы пришли к пониманию того, что мир идёт куда-то не туда?

Анатолий ЮНИЦКИЙ. Я с детства, c 5—6 лет строил ракеты. После войны много пороха можно было найти в Белоруссии. Потом, когда мы переехали в Казахстан, поближе к Байконуру, в 8—9 классах я уже строил трёхступенчатые ракеты, изобрёл свой порох. В последнюю ступень я сажал мышку, как космонавта, и она на парашюте спускалась с двухкилометровой высоты. Я сильно этим увлекался, мечтал о космосе, любил фантастику. Однажды мы с сестрой смотрели фильм «Фантомас» в летнем кинотеатре. А до Байконура было где-то около 300 километров. Стемнело, и мимо экрана полетела звёздочка. Я понял, что ракету запустили в космос. Но газеты ничего не сообщали, а вдруг там запуск будет неудачный. Закончился фильм, мы вышли из кинотеатра, и вдруг пошёл ливень. Ничто не предвещало ливня, там ведь пустыня, дожди идут редко. Мы шли из кинотеатра по колено в воде, я боялся, что сестра утонет, держал её за руку. Я задумался, а нет ли связи между ливнем и запуском ракеты? Да, конечно, была виновата ракета. Ракеты на деле не просто очень дороги, но и экологически вредны. Я как-то посчитал, какой ущерб наносит один старт ракеты только за счёт разрушения озонового слоя. Чтобы его восстановить теми технологическими методами, которые у нас есть, то на это надо потратить десять миллиардов долларов.

Игорь ШНУРЕНКО. Илон Маск запускает и будет запускать десятки тысяч спутников. И консорциум OneWeb, который находится под контролем английской короны, тоже несколько тысяч спутников запускает, российскими носителями. У России планы по выводу 5—6 тысяч спутников.

Анатолий ЮНИЦКИЙ. Где-то около тысячи запусков Falcon должны сделать, чтобы вывести эти спутники Маска. Я посчитал, что один подобный запуск делает в озоновом слое дыру размером с Францию, и мощность солнечного излучения, которое до этого задерживалось в озоновом слое, составляет 50 миллиардов киловатт. Мощность всех электростанций мира — 2 миллиарда киловатт. Когда такая энергия идёт к поверхности Земли, понятно, что на ней что-то происходит.

Игорь ШНУРЕНКО. Ещё Чижевский писал о связи между космическими явлениями и социальными катаклизмами, революциями. Инженер — человек, который мыслит системно, понимает то, как его изобретение будет работать в обществе. Неслучайно среди инженеров в ХIХ веке было так много выдающихся предпринимателей: Эдисон, Тесла и многие другие. Тогда инженер охватывал своим взглядом много уровней. Сейчас «инженер» превратилось в понятие «разработчик». На мой взгляд, разработчиками очень легко управлять. Их куда направили, то они и делают, не соображают, что в итоге их деятельность ведёт к катастрофе.

Многие думают, что индустрия появилась двести-триста, пятьсот лет назад. На самом деле она появилась два миллиона лет назад, когда зажгли первый костёр. Это была первая технология — первобытные люди стали готовить пищу на огне. Потом это уже превратилось и в двигатель внутреннего сгорания, в ракету… Тогда всё и началось. У дельфинов нет «первого костра». По интеллекту, не исключено, они умнее нас. Но у них не было и нет технологий, которые потом привели к появлению искусств, культуры, языка, социума, государств. Получается, что инженер создал всё на этом свете.

Анатолий ЮНИЦКИЙ. Ведь надо было передать информацию, как убить мамонта, например. Так постепенно стала развиваться цивилизация. Технократический путь не Шваб выбрал. Поэтому не ему указывать, что надо закрывать индустрию. Фактически они хотят утилизировать цивилизацию. Они тупые, недалёкие люди. Думают, что если человек богат, то он умный, а ведь их богатство создано не умом, а умением обмануть. Что такое прибыль, например? Купил дешевле — продал дороже. А вот в инженерии — там дураков нет. Представьте, я — инженер, спроектировал мост, а он упал. Посадят меня в тюрьму. А какой-нибудь бизнесмен украл эшелон нефти, перепродал, какой молодец, заработал свой первый миллион. Они это всё затеяли, не понимая, что они тоже часть человечества, социума, и их богатство создано благодаря индустрии. И, начиная путь деиндустриализации, они себя уничтожают, своих потомков, у них тоже нет будущего.

Игорь ШНУРЕНКО. У вас есть концепция пяти «Д». Почему это означает упадок или даже гибель цивилизации?

Анатолий ЮНИЦКИЙ. Пять «Д» — это «депопуляция», «десоциализация», «деиндустриализация», «диджитализация» (то же самое, что цифровизация) и «декарбонизация». В «Римском клубе» они сказали: ребята, людей слишком много расплодилось, с этим надо что-то делать. Давайте «замочим» всю индустрию, она мешает. Давайте всех коров заодно замочим, их слишком много, будем искусственное мясо есть. Глобалистам надо найти причины, как убрать лишних людей с планеты. И нам, как баранам, пытаются объяснить, что вы, бараны, и виноваты. И мы должны уйти, причём добровольно. Например, с помощью витаминов, которые тебе вкалывают, полезных для здоровья, для твоего блага же делается, неужели ты, баран, не понимаешь? Понимаете, глобалисты — они, как бандиты. Например, в Минске два миллиона человек живёт, если там появится десяток бандитов или маньяков, город будет парализован. Девушка выйдет на улицу, а там маньяк, убийца. Она будет бояться выходить. Но это не значит, что эти десять бандитов сильнее двух миллионов человек. Ну, если полиция неспособна ничего сделать, значит надо найти их и, никого не спрашивая, замочить. Защищать себя.

Сейчас посмотрите, кто у власти. Они же ненормальные люди. Они демонизируют Россию, Белоруссию. Посмотрите, что они вытворяют! Могут помахать каким-нибудь флакончиком с белым веществом: «А вы знаете, в Ираке биологическое оружие. Давайте всех замочим». И замочили миллион иракцев.

Я не политолог, я — инженер. Я могу посмотреть на мост и сказать, что он упадёт, потому что чувствую в этой конструкции неправильные решения. Но ведь это же можно и в других вещах заметить. Социальной жизни, политике… В этом как раз проявляется интеллект инженера. Нашу цивилизацию создали инженеры. Первые инженеры костёр изобрели, каменные орудия, лук. Нужно тетиву придумать, стрелу, это очень серьёзное изобретение. Волк же не может за сто метров зайца убить. Потом придумали колесо, потом автомобиль и другие вещи. Это всё создали инженеры — весь мир, нашу цивилизацию, — не банкиры, не политики, не экономисты, а инженеры, такие, как я. Мы сидим в доме, и всё, что тут есть, придумали инженеры. Мир создали инженеры, но почему этим миром управляют политики? Кто они такие? Тем более «глубинное государство» — кто их избирал? Говорят, есть мировая элита. Они сами себя назначили элитой? Я не участвовал в этом, уверен, что и вы, Игорь, не участвовали. А кто-нибудь знает, кто их назначил? Кто они такие? Почему мы должны по их указке бежать куда-то? Мочить индустрию, платить налог за СО2, почему?

Игорь ШНУРЕНКО. Давайте поговорим о «перезагрузке по Юницкому». Какую перезагрузку реально нужно сделать?

Анатолий ЮНИЦКИЙ. Сегодня технологии превращены в средство зарабатывания денег. Это принцип капиталистической системы. Всё строится вокруг прибыли и там уже плевать на всё. Эти технологии неправильно применяются, сейчас фактически вся индустрия основана на устаревших технологиях, которые не отвечают не то, что завтрашнему, но и сегодняшнему дню. У меня комплексный подход и понимание, что это надо решать пошагово и всё одновременно. Здесь, где мы находимся, на территории эко-технопарка, показывается, например, новый тип транспорта. Это струнный транспорт Юницкого (СТЮ). Это транспорт второго уровня, он не отнимает землю. Если построим струнный транспорт, земли мы вернём землепользователю. И там, где сейчас асфальт, будут расти сады.

Струнный транспорт — это рельсовый транспорт. Струна — это основной элемент, арматура, как в железобетонных конструкциях, вантовых висячих мостах. Это несущий элемент, который держит конструкцию, как висячий мост, например, с километр. Я, как инженер, нашёл решение, как этот мост высотой несколько десятков метров сжать до рельса небольшой высоты. Внутри рельса находится струна, он специальной конструкции. Струна натянута, она идёт с прогибом и определённым натяжением, и таким образом создаётся идеальное поле для движения колеса. Поэтому это разновидность рельсового транспорта.

Я изобрёл две транспортные системы: наземную — это совершенно другой транспорт — и геокосмический транспорт для вынесения индустрии в космос.

Игорь ШНУРЕНКО. Как следствие ваших струнных технологий — оказалось возможным по-другому мыслить устройство жизни людей и, в частности, города. Как вы пришли к понятию линейного города?

Анатолий ЮНИЦКИЙ. В 1998 году я получил первый грант ООН на разработку линейных городов с использованием струнной транспортной системы. Затем последовал ещё один грант. Люди, оторванные от земли, — это абсолютно неправильно. Любителям айфонов скажи: засунь его в СВЧ-печь. Скажут, ты что, жалко же! А ничего, что наш мозг всё время находится в этой печке? Думаете, он будет нормально функционировать? Надо ходить босиком, чтобы иметь потенциал земли. Пройдём по росе — там много лекарственных веществ от трав, цветов. В почве живут микроорганизмы, которые попадут на кожу, а наша кожа — защитный скафандр. На ней живут более тысячи видов микроорганизмов, которые защищают нас и являются частью иммунной системы. И чем чаще мы моем руки, чем чаще надеваем маски, тем менее здоровыми мы становимся.

Игорь ШНУРЕНКО. Опасные разговоры вы ведёте. Иммунная система — это сейчас что-то подрывное.

Анатолий ЮНИЦКИЙ. Нет, подождите! Иммунная система — это, в первую очередь, микроорганизмы, которые нас защищают. И они находятся в том числе и в кишечнике. Они нас кормят, поят и лечат, наше здоровье в основном там, а не где-то в другом месте.

Игорь ШНУРЕНКО. Разве не таблетки, разве не инъекции?

Анатолий ЮНИЦКИЙ. Иммунная система создавалась живой природой как таковой миллиарды лет. И она у каждого своя. В каждом из нас примерно тридцать триллионов клеток и сто триллионов микроорганизмов. Они не враги, они наши друзья, без них мы погибнем.

Игорь ШНУРЕНКО. Шваб предлагает заменить их наноботами.

Анатолий ЮНИЦКИЙ. Пусть он себе и заменит. В первую очередь, в голове, чтобы мозги лучше работали. Они, наверно, там немного атрофировались, в силу ряда причин.

Основа жизни — это клетка. Она невероятно сложна! В одной молекуле ДНК человека несколько сот миллиардов атомов. У самолёта, того же «боинга», несколько миллионов деталей. То есть ДНК сложнее современного самолёта в миллион раз. А если взять всё, что придумал человек, включая искусственный интеллект: компьютеры, самолёты, ракеты, костёр разжигать, плитку делать, кирпич, электростанции, — если совокупно всё, что он придумал за всю историю, за два миллиона лет, сравнить с ДНК, то ДНК сложнее. Кто её создал? Явно не мы. Мы слишком тупые, чтобы такие вещи делать. И вот мы хотим всё усовершенствовать. Всё равно, что баран подойдёт к самолёту и скажет, что-то тут не так, крылья длинные, заклёпки не те и рогов нет, самое главное. Давай всё поменяем, я же умный! Как ты можешь полезть туда, где ты вообще ничего не смыслишь?! Тот, кто создал жизнь, или она сама появилась, неважно, сложнее в миллионы раз. И как ты туда можешь лезть? Не надо. Плохо, что разрешают генную модификацию, мы слишком недалёкие, чтобы этим заниматься. Но это используют политики, в том числе — для депопуляции, для развязывания войн. Зачем бомбу бросать, вирус выпустил — города или страны нет.

На самом деле, миром управляют не боги, тем более не политики и экономисты, а физика. Мы живём в материальном мире, а не в виртуальном. А нас ведут туда, как стадо баранов, с одной целью — монетизировать всё это.

Игорь ШНУРЕНКО. Вы предлагаете спасти капитализм от самого себя?

Анатолий ЮНИЦКИЙ. Не совсем так. Останется какое-то производство, мы не можем жить только натуральным хозяйством. Должен быть эквивалент, не обязательно доллар, рубль, чтобы прирастать. Всё равно, какие-то элементы того, что мы называем капитализмом, должны быть. Давайте не ломать, а что-то начнём внедрять, и то, старое, уйдёт, как ушли динозавры. Само. И не будем называть никаким «измом»: социализмом, коммунизмом, капитализмом. То, что будет — лучше того, что есть. И жить надо не в мегаполисах, а в линейных городах, где есть пешеходная доступность, где не нужен транспорт, где ты можешь ходить босиком по траве. В моем доме на крыше растёт сад, внутри дома — оранжерея. И неважно, в пустыне ты живёшь, в тундре или где-то ещё: дом тебя прокормит. Мы находимся среди парка установок струнной технологии, а за забором — фермерское хозяйство Юницкого. Там три года назад было болото и танковый полигон. Я решил там построить дом. Придерживаюсь мнения, что сапожник должен ходить в своих сапогах, поэтому биосферные технологии, естественно, стал применять в своем доме. Первое, что я сказал проектировщикам: ребята, вся канализация должна идти в сад, в доме — в оранжерею. Лось не ходит на унитаз, заяц не ходит. Всё остаётся в лесу, и там вырастают новое дерево, новая трава, новый заяц. Вся канализация из туалета, кухни, душа, стиральной машины идёт в специальный почвенный биореактор под землёй, на глубине полтора-два метра, где всё перерабатывается в гумус с помощью сообществ микроорганизмов, как в почве. Нам ничего не стоит сделать такой дом, где человек своими отходами прокормит не только себя, но и ещё одного человека.

Игорь ШНУРЕНКО. Эти решения уже доступны?

Анатолий ЮНИЦКИЙ. Тестируются не один год. Давайте применим комплексный подход. Человек съедает в год, в среднем, 700 килограммов пищи. И примерно столько же отходов генерирует, прежде всего, через пищеварительную систему. Картошку почистил, банан — кожуру надо выбросить, рыбу почистил — чешую, кости выбросил. Так образуются помойки. Канализация — своя помойка, поля фильтрации, потом оттуда в реку, вся рыба сдохла, а из реки — в океан и там всё тоже сдохло. Сейчас нарушен баланс обмена веществ в биосфере, в первую очередь, живого вещества. В природе всё не так. В природе, там, где произведена пища, там она и утилизирована вместе с тем, кто эту пищу съел. Поскольку отходов человек генерирует столько же, то из этих отходов он может сделать столько же, если превратить это в гумус и там, где он живёт, вырастить пищу из отходов, прокормить ещё одного своими отходами. Более того, гумус будет прирастать, как и в природе. Это основа жизни — то, что умерло, сгнило. Гумус — это нерастворимые соли гуминовых кислот, гуматы. Если бы они были растворимы, пошел бы дождь и всё бы вымыл, не было бы питания в почве. Поэтому, одни микроорганизмы запечатывают это питание, как в консервную банку, а есть другие микроорганизмы, которые это переводят в растворимую форму и кормят растение. И этих микроорганизмов тысячи видов, они специализируются, одни по азоту, другие по селену, третьи по йоду, четвёртые по кальцию — их тысячи видов! Наша иммунная система работает так же адресно. Она распознаёт чужака и его нейтрализует.

Игорь ШНУРЕНКО. Вернёмся к поселениям. Допустим, возникли линейные города, как это изменит социальное устройство?

Анатолий ЮНИЦКИЙ. Основа линейного города — это кластер. Он может быть жилой, производственный, научный, торговый, какой угодно, где пешеходная доступность. Для того, чтобы двигаться внутри кластера, транспорт не нужен, потому что его размер — километр на километр. В центре стоит доминанта — более высокое здание, — куда приходит струнный транспорт и идёт до следующего кластера одним пролётом, допустим, километр. То есть здание — это станция, опора. То, что с провисом идёт путь, уменьшает где-то в два-три раза расход энергии. Почему? Потому, что при движении вниз, на спуске, гравитация разгоняет транспортное средство Юнибус, а при движении вверх — его тормозит. Нам не нужна энергия, чтобы разгоняться, и не нужно тратить энергию, чтобы выбрасывать тепло и тормозить. Это повышает эффективность примерно в два-три раза. Летишь, как птица, по воздуху. Никакого шума нет, любуешься красотой города — это другой транспорт, другая жизнь.

Игорь ШНУРЕНКО. Другое восприятие мира.

Анатолий ЮНИЦКИЙ. Да. Причём хайперлуп, то, что Илон Маск предлагает, — полный бред, они не понимают логистику. Они же не транспортники, они шоумены, дизайнеры, которые рисуют красивые технические картинки без понимания инженерных вещей. Чтобы разогнаться до скорости, как они говорят, тысячу двести или тысячу пятьсот километров в час, надо разгоняться минимум пятьдесят километров. Иначе будет большое ускорение и будет некомфортно. А чтобы остановиться, надо минимум пятьдесят километров тормозить. Поэтому, даже если они сделают станцию через сто километров, то половину пути они будут разгоняться, а половину — тормозить. Я этот анализ сделал для Эмиратов, для министерства транспорта в Абу-Даби. Они хотели построить хайперлуп Дубай — Абу Даби и попросили сделать анализ в сравнении со струнным транспортом. Я говорю, хорошо, вот хайперлуп, он в вакуумной трубе, безумно дорогой, а мы едем на скоростном Юнибусе по воздуху. У них тысяча пятьсот километров в час, а у нас — пятьсот километров в час. У нас что? Зашёл в Юнибус, сел и поехал. Но ты зайди в вакуумную трубу, это, например, как выйти из космического корабля в космос. Там шлюзы, ты через шлюз должен попасть в транспортное средство, транспортное средство через шлюз должно заехать. Это шлюзование займёт минут десять, не меньше. Посадка займёт минут десять. Пока они только садятся, мы уже половину пути проехали. Потом, начинает разгоняться, не успели разогнаться — надо тормозить. И поэтому, естественно, скорость падает в два раза, средняя скорость уже не тысячу пятьсот, а семьсот пятьдесят километров в час. А у нас пятьсот, и причём мы не тратим время. Оказалось, мы доедем из Дубая в Абу Даби на десять минут быстрее. Так зачем хайперлуп?

Кстати, могу найти в своей книге картинку: хайперлуп продумал, на самом деле, не Илон Маск, а я, когда тот ещё в детский сад ходил.

Игорь ШНУРЕНКО. У него было домашнее обучение, насколько я знаю.

Анатолий ЮНИЦКИЙ. Значит, когда мама его учила считать и писать, я уже эти вещи проектировал. Больше сорока лет назад я предложил сделать форвакуумную трубу Лондон — Нью-Йорк, через океан. С нулевой плавучестью. Тогда ещё компьютеров не было, поэтому иллюстрация нарисована акварелью. Из Лондона в Нью-Йорк мы добрались бы быстрее, чем на самолёте. Причём это было бы безопасно. Форвакуумные трубы, не вакуумные. Это называлось НТЛ, новые транспортные линии. Но тогда я понял, что сама по себе эта система не нужна. Должны быть гиперскоростные трассы, высокоскоростные трассы и городские трассы, и это всё надо собрать в одном коридоре. Я могу доехать, например, из Москвы до Минска, это семьсот с лишним километров. Но если я живу не в Минске, а в Орше, как я доберусь? Значит, должна быть высокоскоростная трасса, я на неё пересел, это всё на одной станции, пересадка займёт 10—15 минут, и поехал с меньшей скоростью до Орши или Гомеля. Но там до моей деревни ещё пять километров, вот там я могу пересесть на одной станции на городскую трассу и таким образом очень быстро доберусь до дома. Чтобы добраться к самолёту, надо дойти или доехать да станции метро, от метро — до железной дороги, добраться до аэропорта; пробки, эскалаторы — это же тоже транспортная система. В конце концов — добраться до самолёта, только садиться будете целый час. Пока сядете, пока двигатель заведут, пока вырулят — так мы уже доедем за это время! Поэтому струнный транспорт в комплексе — гиперскоростная, высокоскоростная и городская сеть — вот это и есть основа этих новых транспортных инфраструктурных сетей Юнет. И это должно идти параллельно городу, а не через город. Дело в том, что кластеры могут быть в стороне, как рельеф местности, не надо идеальных линий. И мы от кластера к кластеру движемся по остановкам. Хайперлуповцы рисуют свои трассы — там такие перегрузки, что пассажир будет просто раздавлен, они об этом даже не задумываются! В транспорте должно быть комфортно, ускорение должно быть меньше метра в секунду в квадрате. Чтобы были такие ускорения, например, при скорости пятьсот километров в час, радиус кривизны должен быть не менее двадцати километров. Ты не можешь извилисто ехать при такой скорости. А если тысяча пятьсот километров в час — радиус кривизны не менее двухсот километров. Поэтому, городская трасса как часть транспортного коридора может идти по городу извилисто, от станции до станции. Высокоскоростная — более прямо, а гиперскоростная — ещё более прямо. И все три вместе они будут выполнять логистические функции. И это не просто транспорт: мы туда зашиваем всю энергетику, все информационные линии связи, поэтому в будущем, когда будет создана сеть Юнет, спутники Илона Маска не нужны будут, интернет будет на земле, и космос нам не нужен для этого. Это не просто транспорт, а транспортно-энергоинформационная сеть. Живя в таком городе, где есть дом, который меня накормит, напоит и вылечит, я там же могу работать. Почему-то считается, что настоящие профессии — это дальнобойщик, сварщик, шахтёр. Чем хуже этих профессий выращивать помидоры и огурцы для своей семьи? Почему это не надо считать работой и не платить за это? Почему, если я воспитываю детей — это не работа? И многие другие вещи мы можем делать в линейном городе. Будет работа для тех, кто там живёт, причём в шаговой доступности; там школы будут, больницы, а значит, нужны учителя, врачи. Так они здесь же и живут, зачем им куда-то ехать на работу и обратно. Другая жизнь начнётся, на природе, в социуме. Человек не конвергент цифровой или биоцифровой, он человек, он должен жить с людьми, общаться, учиться.

Игорь ШНУРЕНКО. В своём докладе «Цивилизационная ёмкость космического дома по имени Земля» вы излагаете свои идеи трансформации общества и «перезагрузки по Юницкому», как я её назвал. Это перезагрузка не по Швабу, она не цифровая, а аналоговая. Вы пишете о том, что это возможно без радикального преобразования системы. Думаете, нынешние власти, нынешние крупные монополисты на это согласятся?

Анатолий ЮНИЦКИЙ. Я её называю биосферная перезагрузка. Сейчас Россия во многом живёт за счёт нефти и газа. А вот представьте, что будет другой бизнес, где будет продаваться гумус. Он уже сегодня стоит дороже нефти, легче монетизируется, чем нефть. Можно больше зарабатывать. Так почему этот бизнес хуже, чем нефтяной? Мне говорят, вы транспорт предлагаете, он столько экономит нефти, газа — это плохо, они не согласятся, они на нефти деньги зарабатывают. Я не говорю, добывайте меньше нефти, добывайте столько же! Но, лучше не сжигайте, а делайте полимеры, нитки, шины, одежду, ещё что-то, то, что полезно, а не превращайте в СО2 и в выхлоп. Вы добывайте и продавайте ещё больше, чем вы продаёте, только не в виде топлива, а в виде продукции. И монетизируйте ещё больше, чем сейчас! То есть я предлагаю зарабатывать ещё больше, но по-другому. Не утилизировать человечество и себя в том числе, а развиваться вместе, в содружестве с природой.

Игорь ШНУРЕНКО. Вы всё ещё полагаете, что Запад до сих пор мыслит по-капиталистически, как мыслили в ХIХ веке. Но я думаю, что ими движет уже не стремление заработать, и они уже не являются капиталистами. Они считают себя богами. А нас они считают существами, от которых нужно либо избавиться, либо превратить в полностью зависимых.

Анатолий ЮНИЦКИЙ. Социум, который появляется в линейных городах, не представляет угрозы. Люди живут и сами себя обеспечивают, они кому угрожают? Это сейчас человек пришёл с работы и пойдёт на баррикады, пойдёт что-то требовать. А там что требовать, когда ты всем обеспечен? Я не к ним обращаюсь. Я обращаюсь к таким, как вы, давайте жить в таком городе, давайте дом построим, вы разве против? Зачем вы деньги в кубышке держите, живите на природе, кормитесь там, плодитесь, пусть дети будут, семья, пусть будущее будет у ваших детей. Это делается постепенно, не сразу, без всяких баррикад. Зачем с властью бороться и противоречить чему-то? Не надо думать, что вся наша власть продажная, есть и государственники. Надо с ними, в первую очередь, общаться.

Игорь ШНУРЕНКО. Проекты, которые вы предлагаете, не для Грефа, не для Шваба, а для простых людей.

Анатолий ЮНИЦКИЙ. А кто такие Греф, Шваб? У них разрешение надо спрашивать?

Игорь ШНУРЕНКО. Они ведут к этому.

Анатолий ЮНИЦКИЙ. Ну, ведут — это не значит, что приведут. Баран может, в конце концов, глаза открыть и посмотреть, куда его ведут — на бойню, и может не согласится с этим. Не обязательно бороться, устраивать забастовки, можно просто не идти туда. Сказать, что у нас есть другая тропинка, мы туда пошли.

Игорь ШНУРЕНКО. Анатолий Эдуардович, большое спасибо за интересную и познавательную за беседу!

Дмитрий Воденников — один из самых ярких и интересных современных поэтов, эссеист, лауреат нескольких престижных литературных премий, автор четырнадцати книг стихов и прозы. Недавно, после десятилетнего «молчания», вышел в свет новый сборник его поэзии — «Приснившиеся люди». Это и стало поводом для нашей беседы.

— Вы с детства ощущали себя поэтом? Или это пришло потом?

— Ты в детстве не примеряешь на себя слова, названия. То есть все тебе, конечно, твердят, что ты называешься Колей или Таней, что ты мальчик или девочка, что ты русский или нет, но ты-то знаешь, что это какая-то ерунда. Нет, ну ты, конечно, понимаешь, что ты мальчик, что тебя зовут так-то и так-то, что у тебя будет впереди профессия, когда вырастешь, что ты будешь в школе (до того, как вырастешь) сперва октябрёнком, потом пионером — а если очень повезёт, то и комсомольцем. А ещё ты думаешь, что ты станешь, когда вырастешь, инженером. Тебе нравится это слово: «ин-же-нер». Ты даже папу своего считаешь инженером, хотя тот ни разу не он: папа у тебя физик-ядерщик. Ты не считаешь себя поэтом в детстве, хотя чего-то там корябаешь. «Когда я умру, проветри комнату мою/ И можешь убрать мои вещи, я никогда не приду». Дитя, что это за муть? Почему надо проветривать комнату, когда ты умер? Что ты там успел наделать в своей комнате, которой у тебя никогда своей-то и не было (ты спал в одной комнате с прабабушкой и старшей сестрой)?

В общем, я считал себя колдуном. Мальчиком-колдуном. Который может создать эликсир то ли вечной молодости, то ли жизни. Я мешал в банке от венгерского горошка поганки на даче, насыпал туда еловых иголок и предлагал это прабабушке выпить. Баба Тата почему-то отказывалась. Понятно, что я сейчас немного дурю, но на самом деле я действительно уже тогда понимал, что в стихах должно быть немного яда, немного ёлки, и много земли (да, я ещё землю туда мешал). Что во всём, непонятно откуда пришедшем (а стихи приходят неизвестно откуда, как и желание колдовать), должно быть много земли…

А по-настоящему я стал писать в 25 лет. Когда я понял, что я должен делать. Что во мне действительно много земли, много яда, но есть и мёд, и лекарство, а главное — свет. Не я источник света (кто я такой?), но я могу его иногда поймать. После этого — самым главным в моей жизни стали стихи. Даже когда они ушли на 10 лет, я знал, что они были самым важным делом в моей жизни. Что я проживу без них (вы не представляете, как сразу тебя начинает любить мир, когда ты мёртвый), и проживу отлично. Но то, что они главное во мне и в моей жизни — я знал всегда.

— Ваша молодость пришлась на 90-е годы прошлого века. Повлияло ли это как-то на ваше творчество? Стало ли это для вас каким-то переломом?

— 90-е годы, которые сейчас принято ругать (а там действительно было много тёмного, плохого), были как внезапно обрушенная стена. Хлынуло столько воздуха, столько света и одновременной уже упомянутой темноты, даже днём, что всё это не могло тебя не изменить. Да, первые настоящие стихи ко мне пришли именно тогда. Произошёл тектонический сдвиг — и я его, как и все, сильно почувствовал (поди не почувствуй, когда твой дом разрушился). И вдруг я прежний тоже разрушился. И стал писать иначе. (Понятно же, что до 25 лет я тоже много писал: но я совсем себя не знал, потому всё это было неправда, не про меня, пусть даже и неплохо. Человек по-настоящему пишет только через провал и травму. Это уже всем надоело — про «травму», и даже мне надоело, но это же правда. Вы обратили внимание, как эти слова чем-то похожи? «Правда», «травма». Сюда же и «рана» немного просится, ну по крайней мере скребётся у дверей.)

— Вы окончили филологический факультет МГПИ. Филологическое образование — оно помогает в творчестве? Или скорее мешает?

— Дело не в филологическом образовании — Бродский вообще ушёл, насколько я помню, в девятом классе из школы. И вроде нигде больше не учился. И были потрясающие поэты, которые работали физиками, математиками или теми же инженерами. Ты просто должен очень много читать. Даже то, что тебе не нравится, что не твоё. У тебя должна накачаться читательская мышца. Она потом тебе поможет в твоих стихах.

— Обычно литературоведы делят поэзию на различные направления — реализм, модернизм, метареализм и т. д. А вы бы себя к какому направлению отнесли?

— Ну, когда-то мы придумали (подхватив у Пригова, но он как раз другой смысл в это вкладывал) с Дмитрием Соколовым и Александром Анашевичем, точнее, не придумали, а сформулировали мысль, что мы теперь пишем в рамках «новой искренности». Это был сознательный жест: лично мне очень надоело, что в стихах можно было работать только в условном постмодернистском фокусе (я знаю, что и сейчас идёт та же эпоха постмодерна или уже постпостмодерна, я не об этом — я про ученически понятую дурную мысль, что в стихах не может быть живого работающего слова, по крайней мере, так тогда говорили, что всё уже сказано, можно только иронически перепевать, так вот — нет, это не так). Хотя, как любое самоназвание — новая искренность хромонога. А что такое старая искренность? А в чём отличие новой? Но нам важно было «отбиться» от всего этого наплывающего массива иронистов и цитатников.

Сейчас же я не знаю, как, где и в чём я работаю. Я слушаю звук (если он соизволит прийти). Моё дело записывать, очищать от шелухи, в первую очередь, своей, вытягивать… Мне некогда в этот момент думать, кто я — метареалист, постмодернист? А когда стихи уходят, время думать у меня появляется, но мне лень: мне это неинтересно.

— Насколько я знаю, вы не только пишете стихи, но и ведёте мастер-классы по поэзии. Даже выпустили книгу «Ключи и подсказки. 28 авторских уроков. Блокнот с заданиями для поэтов и писателей от Д. Воденникова». Что все-таки нужно, чтобы стать поэтом? Талант плюс мастерство? А если приходит явный графоман и говорит — научите меня писать хорошие стихи, что вы ему ответите?

— Ко мне приходили ну не явные графоманы, но люди явно не понимающие, что же они должны писать. Моя задача заставить их выбрать свой ключ. Он есть. На столе навалена целая куча разных ключей (от дивных до стальных, для сейфа). Твой ключ самый незаметный, скорей всего. Типа как от почтового ящика. Но он тут. Его просто надо найти. У меня было несколько человек, которые начинали во время семинаров писать свои настоящие тексты. И это была моя лучшая победа. Всё-таки, получается, я умею мешать поганки, еловые иглы и землю в банке, и даже могу заставить это человека выпить. Чтоб он стал бессмертным. (Надеюсь, вы понимаете, что про банку я тут опять шучу).

— Что для вас лично является признаком того, что стихи талантливы?

— Они вдруг показывают тебе мир через щель, в которую ты не удосужился заглянуть. И может, тебе не очень удобно стоять, ты должен нагнуться, чтоб в эту щель заглянуть. Или, наоборот, приходится лезть на шкаф (помните тот советский анекдот про женскую баню?). Пусть они не твои, эти стихи, чужаки, не твоя оптика. Но она заставляет, пока ты читаешь, в неё абсолютно поверить, она тебя убеждает. А потом ты слезаешь со шкафа или разгибаешься от пола — и пусть ты больше никогда туда не заглянешь, но ты знаешь: это — стихи.

— Многие люди называют себя поэтами, но лишь немногим удаётся куда-то пробиться. Вам удалось. Вы неоднократно становились лауреатом литературных премий, ваши книги выходили в крупных издательствах. А есть те, кто вроде бы и талантлив, но дальше публикаций в периодике и выпущенных самиздатом сборников дело у них не идёт. Как вы считаете, с чем это связано? С невезением? С отсутствием пробивных способностей? Или с тем, что всё-таки эти безвестные поэты просто не дотягивают до должного уровня?

— А пробивные способности тут ни при чём. У меня их никогда и не было. Наоборот: я часто ссорился с нужными, так называемыми полезными людьми. Во-первых, дурак был. Во-вторых, взрывной дурак. (Хотя, собственно, почему «был»?) Сейчас я отвечаю всякому, кто меня спрашивает, как ему быть с книгами, с журнальными публикациями: «Сеть». У вас есть сейчас сеть. Если стихи «работают», тебе просто достаточно их выложить в Интернет, в Фейсбук, ВКонтакте или в тот же Инстаграм. И их разнесут с твоей фамилией в придачу, и направят на конкурс, на премию (например, ту же «Поэзию», которую делает Виталий Пуханов), а потом или возникнет скандал или не возникнет. Ты не должен об этом думать. Ты просто должен свои стихи отдать. Выпустить в воздушный поток. Осип Мандельштам говорил своей жене, Надежде Яковлевне: «Если стихи стоят того, люди их сохранят». Он дело говорил.

— Вы десять лет не писали стихов и говорили в интервью, что стихи от вас ушли, вы перестали слышать какой-то особый «гул»… Но в ноябре прошлого года одно из сетевых изданий опубликовало ваш новый поэтический цикл. А в этом году вышла ваша новая книга «Приснившиеся люди» со стихами, написанными после десятилетнего перерыва. То есть стихи снова «стали приходить»? Как вы думаете, это не связано с пандемией? Некоторые люди переболели коронавирусом и начали писать стихи. Об этом есть публикации в Инете…

— Я не думаю, что это связано с коронавирусом (хотя ваша мысль интересная, в таком случае — спасибо ему). Я думаю, они просто пришли (вернулись) тогда, когда я встал на новую ступеньку. Возможно, им просто было неинтересно со мной, с тем, прежним. Я им был скучен. А когда я изменился — они вернулись. (Кстати, тоже на время: я опять год не пишу.) «Ого, — сказали они год назад. — Что-то новенькое. Ну ладно, мы с тобой ещё немного поживем». Помните, в «Настройщике» Рената Литвинова говорила своему парню: «Я ещё с тобой поживу»? Вот так и они мне. А потом опять ушли. Милые такие…

— Есть ли у вас какая-то миссия? Поэтическая, творческая? В чём она состоит? Многие ваши стихи имеют социальный подтекст. Должен ли поэт, по-вашему, стремиться быть «рупором эпохи»? Или он в любом случае будет отражать ту эпоху, в которой живёт?

— Вы будете смеяться надо мной, но миссия есть. Я всегда хотел доказать (просто фактом своего существования), что стихи — это не буковки на листе или экране. Стихи — это Бог. Я атеист, но, когда стихи приходят, я просто физически чувствую, что надо мной открывается (на сутки, на две недели, сколько они там запланировали стучаться в меня) чёрный или белый квадрат (да, я не понимаю его цвета). И тогда я становлюсь больше самого себя. И за это можно многое отдать. Не всё, но многое.