Пол лаваша как пишется

Антифашист Виктор Филинков получил по делу «Сети» семь лет колонии общего режима: суд признал его виновным в участии в террористическом сообществе. Он и второй подсудимый, Юрий Бояршинов, полностью отрицают вину и говорят о сфабрикованном деле. Филинков был первым из задержанных в Пензе и Петербурге по делу «Сети» молодых людей, кто сообщил о пытках, которые применяли к нему оперативники. Приговор вынесли в июне 2020 года, еще год Филинков провел в СИЗО Санкт-Петербурга, а 28 июня 2021-го выехал в колонию.

Рассказываем, как вместо общего режима 27-летний антифашист оказался фактически в условиях строгого, за что он получает постоянные взыскания и почему объявлял голодовку.

Этап через подвал

Информация о том, что происходит с Филинковым, проникает за стены изоляторов благодаря его защитнице Евгении Кулаковой. Девушка получила ордер на защиту (такое предусмотрено законом в России не только для профессиональных юристов) еще когда Филинкова судили. На «Медиазоне» в начале сентября 2021 года вышла ее статья о том, как антифашист ехал из Петербурга в Оренбург, где ему предстоит отбывать наказание.

Вот несколько фактов об этом этапе (так называется переправка заключенных из изолятора в колонию):

• В Вологде Филинков сидел в одиночной камере спецблока.
• В Кирове ему перестали выдавать антидепрессанты и нейролептики, выписанные врачом.
• В Кирове за возмущение тем, что заключенных не водят в душ (Филинков просидел в СИЗО этого города 20 дней), антифашиста перевели в подвальную сырую камеру с тараканами.
• В Екатеринбурге Филинков заболел, сидя в подвальной одиночке. По словам членов ОНК, в камере почти нет света.
• В СИЗО Челябинска таблетки парацетамола для Филинкова пришлось добиваться пять дней – ее дали после жалобы начальнику и выступления его защитницы на «Эхе Москвы».

Оренбург: карантин, ШИЗО и снова ШИЗО

В Оренбурге Филинкова из изолятора перевезли в ИК-1, где две недели продержали в одиночной камере во время «карантина» (так называют первое время осужденного в колонии, с пандемией COVID-19 это не связано). После изоляция продолжилась: одно за другим Филинкову дали три взыскания и не выпускали из ШИЗО – штрафного изолятора. Одно из них антифашист получил так, сообщила его защитница (о происходящем он пишет письма и рассказывает на свиданиях раз в несколько недель): в камеру пришел сотрудник с бумагой и ручкой, а на вопрос Филинкова, зачем это, ответил, что тот сейчас будет писать объяснение за то, что вот при этом появлении сотрудника в камере с бумагой и ручкой он с ним не поздоровался. Два других взыскания – за то, что спал на лавочке и якобы «выразился нецензурными словами». В ШИЗО нельзя прилечь даже на пол (за это можно получить взыскание), койка на ночь пристегивается к стене, нет личных вещей, книгу Филинкову выдавали на час вечером.

Весь сентябрь антифашист получал новые штрафные сроки – пять дней в ШИЗО, потом еще семь, несколько дней в жилой зоне – и еще десять суток изоляции. Вот за что он получил эти взыскания:

• «нарушение формы одежды»: снял куртку заключенного за 20 минут до отбоя, чтобы умыться;
• «недобросовестное отношение к труду»: разговаривал с другим заключенным во время работы;
• «покинул рабочее место»: отошел к другому станку, чтобы посмотреть, как шить;
• «отказался покидать прогулочный дворик»: график этого подметания Филинкову никто не показал, но ему продемонстрировали «его» подпись под документом.

С момента прибытия в колонию и до 6 октября Виктор Филинков провел в ШИЗО 38 суток.

Помещение камерного типа

В начале октября Филинков получил еще одно взыскание – якобы за повторный отказ подметать прогулочный дворик. На этот раз его поставили на учет как «склонного к систематическому нарушению правил внутреннего распорядка», сообщил адвокат Эльдар Шарафутдинов, который посетил его в колонии. После этого Филинкова перевели в ПКТ – помещение камерного типа.

В таких условиях заключенным резко ограничивают передачи и свидания (одно краткосрочное в полгода), а также содержат и даже выводят на работу отдельно от других заключенных. Днем у заключенных забирают матрасы и одеяла, а вечером выдают их случайным образом, то есть постельные принадлежности – не личные. Все в камере Филинкова к середине октября заразились чесоткой. После жалоб адвоката Филинкова в прокуратуру и оренбургское УФСИН в камеру пришли из медсанчасти и намазали кремом от чесотки всех, кроме Филинкова – ему объяснили, что нужно дождаться дерматолога.

Кроме того, антифашист рассказал на свидании, что его письма защитнице вскрывают (хотя с адвокатами и защитниками переписка может быть конфиденциальной) – а затем демонстрируют ему, что знают их содержание. Несколько человек, с которыми переписывается Филинков, рассказали, что получили от его имени странные письма и подозревают, что их написали другие люди, причем читавшие его переписку.

На очередной дисциплинарной комиссии Филинкова признали «злостным нарушителем режима» – этот статус означает, что в условия общего режима в колонию его уже не вернут, пишет «Медиазона».

ИК-5 в Новотроицке – колония, где сообщали об избиениях

30 октября, еще будучи в ИК-1, Филинков объявил голодовку. Он требовал перевода из одиночной камеры, а также передачи книг и газет. Через несколько дней их стали выдавать по часу в день утром и вечером, а в день рождения Филинкова – 8 ноября – к нему пришел прокурор и опросил по всем требованиям. На следующий день антифашист прекратил голодовку. В колонии ему исполнилось 27 лет.

15 ноября 2021 года Виктора Филинкова, до этого пропавшего из поля зрения адвоката и защитницы на неделю, обнаружили в СИЗО-1 города Орска. Как выяснилось, его переводят в колонию ИК-5 в Новотроицке – как «злостный нарушитель режима», Филинков должен месяц провести в ЕПКТ, едином помещении камерного типа. Это наказание ему назначили за то, что после выхода из душевой и выдачи ему новой робы сотрудники обнаружили в кармане этой робы лезвие. Кроме того, Филинкову назначили еще 10 суток ШИЗО – якобы за «межкамерное общение».

В отличие от ПКТ, ЕПКТ есть не в каждой колонии, поэтому потребовался перевод в Новотроицк.

Об ИК-5 известно то, что летом 2021 года в этой колонии объявили голодовку и массово вскрыли вены заключенные. Происходило это как раз в единых помещениях камерного типа. Осужденные жаловались родственникам, что их избивают с применением электрошокера, угрожают изнасилованием, не дают встречаться с адвокатом. Прокуратура назвала протест «массовым членовредительством в демонстративно-шантажной форме», ведомство выявило в ИК-5 «отдельные нарушения» и предписало начальнику колонии их устранить.

Из семи лет, назначенных 2-м Западным окружным военным судом в Петербурге, Виктор Филинков отбыл 3 года 9 месяцев.

Визионеры современности все в один голос говорят, что за нашу жизнь нам
придется несколько раз менять свою профессию. Просто потому, что время
ускорилось, все стремительно меняется, и человеку нужно приспосабливаться к новым условиям. Поговорила об этом с известным в Европе и Америке
композитором Алексеем Шором. Будучи математиком с докторской степенью, Алексей
Шор в возрасте 40 лет поменял профессию и стал успешным композитором. Наш разговор состоялся в Дубае, где с 28 августа по 26 сентября проходил Х Международный фестиваль классической музыки InClassica, композитором-резидентом которого стал Алексей Шор.

— Сейчас многие люди «перепрошивают»
свою жизнь несколько раз: в корне меняют свои профессии. Вы это сделали два
раза?

Смотря
как считать. Я занимался академической математикой, затем прикладной. Если это считать
за две разные карьеры, то сейчас у меня третья.

— Вы, как математик, все просчитали?

Нет,
все происходило более-менее случайно.

— Была какая-то закономерность в
смене профессий? Как одно вытекало из другого?

—
Связь между академической и прикладной математикой простая: за прикладную
платят намного больше, и впоследствии выбор был очевиден. А с музыкой все
получилось постепенно и логично. Сначала я просто баловался – писал музыку для
себя, потом для друзей, затем потихоньку мою музыку стали играть. Со временем
это происходило все чаще. Днем я работал математиком, а по вечерам писал
музыку. Тот момент, когда нужно было что-то решать и сделать выбор, настал,
когда мне предложили написать балет. И все стало понятно — с этим невозможно
справиться, имея две профессии. Тогда я выбрал музыку.

— Когда я читала вашу биографию, было
ощущение, что вы писали музыку только «в стол», потом ее случайно увидели, и
произошло чудо.

—
Действительно, музыка стала публичной в один момент. Я писал ее для себя, но
однажды Дэвид Аарон Карпентер увидел ноты на моем столе, попробовал сыграть, и
через некоторое время начал повсюду исполнять мои произведения. После этого
моей музыкой заинтересовались и другие музыканты.

— Можно сказать, что музыка – это
хобби, которое превратилось в профессию?

—
Конечно.

— Что посоветуете другим людям,
которые тоже хотят сменить профессию и сделать карьеру мечты?

—
Давать советы – странное занятие. У каждого из нас свой жизненный путь,
обстоятельства, способности, удача. У кого как складывается. Нужно оставаться
открытым новым возможностям, тогда может быть что-то и произойдет.

— Никакой закономерности в изменении
сфер деятельности своей жизни вы не заметили?

—
Нет, какие тут закономерности? Если бы я не познакомился с Дэвидом Аароном Карпентером,
все равно бы продолжал писать для себя и друзей. Кто знает, привели бы меня к тому,
что есть сейчас, какие-то другие случайности судьбы?

— Математика и музыка похожи?

—
На ранних этапах, когда мне нужно было приобрести определенные навыки в музыке,
мое математическое прошлое оказалось очень полезным. У многих моих друзей есть
двадцатилетние дети, умные и способные, но без особых интересов и понимания,
чем они хотят заниматься в жизни. И в такой ситуации я советую заниматься
математикой, она позволяет очень легко переквалифицироваться.

— Структурирует мозг? В таком ключе?

—
Да. Посмотрите вокруг, математика применяется практически везде: в медицине,
архитектуре, IT-сфере…
Математики очень востребованы. И мне эта наука всегда в жизни помогала.

— Не так давно я была в Москве в
консерватории, где проходил конкурс молодых музыкантов. В жюри сидел один из
моих друзей: известный предприниматель, топ-менеджер, который некоторое время
назад увлекся музыкой. Он пишет музыку, не зная нот. Как вы относитесь к таким
композиторам?

—
Бывают такие феномены. Например, Пол Маккартни тоже не умеет записывать ноты, но
сам Леонард Бернстайн говорил о Поле, как о лучшем композиторе со времен
Шуберта. Это, пожалуй, исключение из правил. По-моему, проще выучить нотную
грамоту, и жизнь станет легче.

— В математике вы дошли до конца и
защитили докторскую. Ставите ли вы перед собой подобную цель в музыке?

—
У меня нет конкретных целей. Я все время работаю над музыкой: сочиняю,
записываю, слушаю… и хочу, чтобы то, над чем я в данный момент работаю получилась
хорошо.

— Когда музыканты исполняют вашу
музыку, она звучит для вас по-другому?

—
Музыка в моей голове – набор нот, пока она не прозвучит в чьем-то исполнении.  В завершении фестиваля InClassica состоялись концерты,
которые для меня имеют огромное значение. Михаил Плетнев с таким вдохновением
отнесся к моей музыке, в его интерпретации она зазвучала прекрасно и по-новому.
Этот концерт я буду вспоминать всю свою жизнь. Меня также восхитила игра Максима
Венгерова и Даниэля Лозаковича, который виртуозно исполнил мой недавний
скрипичный концерт, и я впервые услышал его вживую.

— Не могли бы вы привести пример музыканта,
который исполнил вашу музыку идеально точно, как вы себе это и представляли?

—
Например, Михаил Плетнев. Я сидел, слушал его исполнение и думал: «Вот он
играет точно так, как я себе это представлял». А потом я подумал, может быть,
он просто так убедительно и потрясающе играет, что мне захотелось, чтобы моя
музыка звучала именно так?!