Похожа ли феврония на героинь русских народных волшебных сказок чем какие сказочные приемы кратко

ФЕВРОНИЯ

ПЁТР И ФЕВРОНИЯ — герои древнерусской «Повести о Петре и Февронии Муромских», складывавшейся со второй половины XV в. на основе устных легенд и преданий. Окончательно повествование оформилось в связи с канонизацией П. и Ф. (1547) в сер.мм XVI в. Литературная обработка сюжета о муромских святых была осуществлена писателем и публицистом духовного звания Ермолаем-Еразмом, который входил в круг сотрудников митрополита Макария, работавших над Великими Минеями Четьими. О популярности повести говорит большое число списков, сохранившихся до наших дней. Повествование объединило два древнейших фольклорных мотива — о змееборце и о мудрой деве. В ряде списков «Повесть» именуется житием, однако Ермолай-Еразм не смог отойти от народно-поэтической традиции в изображении героев, в построении сюжета. Вероятно, из-за этой жанровой неопределенности, преобладания фольклорных начал в повествовании о «новых чудотворцах муромских» труд Ермолая-Ераз-ма не был включен митрополитом Макарием в состав Великих Миней Четьих.

Образ «мудрой девы» Ф. восходит к русской сказке. Дочь бортника («древолазца») из деревни Ласково Рязанской земли славится добрыми делами, умом и прозорливостью. Она — верная и заботливая жена, умеющая бороться за свое счастье. Ф. воплощает любовь, которую не могут победить ни злые люди, ни сила обстоятельств. Исследователи не раз сравнивали древнерусскую повесть с западноевропейским романом о Тристане и Изольде, которые на пути к счастью также встречают разнообразные препятствия.

Главная героиня активна, она сама творит свою судьбу и судьбу князя Петра, над которым одерживает моральную победу. Образ же П. играет в повествовании менее заметную роль, его как бы затмевает яркая и колоритная фигура Ф.

Муромский князь П., вступившись за честь жены своего брата, борется с повадившимся к ней летучим змеем. Овладев Агриковым мечом, П. одерживает победу, но ядовитая кровь змея вызывает на его теле неизлечимые язвы и струпья. Ф. врачует князя, выдвинув условие: она вылечит П., если тот возьмет ее в жены.
Князь не хочет жениться на простой крестьянке. Но после вторичного обращения к Ф. за помощью пристыженный князь берет крестьянскую девушку в жены.

Мудрость Ф. проявляется не только в делах и поступках, но и в умении говорить иносказаниями, загадками. Так не понимает ее княжеский посланец, в ответ на вопросы которого Ф. говорит: «Плохо, когда двор без ушей, а дом без глаз»; «Отец и мать пошли взаймы плакать, а брат ушел сквозь ноги смерти в глаза глядеть». Ф. сама же и разъясняет смысл сказанного: уши дому — пес, а глаза — ребенок. Они, каждый по-своему, предупредят хозяина о приближении незнакомца. Отец и мать героини ушли на похороны, а брат-бортник — заниматься своим опасным ремеслом, залезая на высокие деревья. Мудрыми речами Ф. ставит в тупик и своего будущего мужа.

После того как Ф. становится женой князя, злобные бояре и их жены, «аки пси лающе», не желают, чтобы ими управляла женщина крестьянского происхождения, стремятся изг- 313 нать Ф. из города, разлучить героев. Однако и тут сила любви одерживает верх. Ф. хочет взять с собой самое дорогое — своего супруга. П. отказывается от княжения, покидает Муром вместе с Ф. Герои повести не дорожат властью и богатством. Так любовь П. и Ф. преодолевает социальные препятствия. В этом эпизоде заметна определенная антибоярская тенденция. Создатель повести подчеркивает, что «злочес-тивые» бояре передрались из-за власти: каждый «хотя державствовати». Горожане упрашивают П. править Муромом по-прежнему. Вернувшись в город, П. и Ф. правят не яростью, а истиной и справедливостью, относятся к подданным не как наемники, а как истинные пастыри. Они сравниваются с милостивыми и сердечными чадолюбивыми родителями.

Ни социальное неравенство, ни «злокозненные» бояре не могут разлучить героев. Неразлучны они и перед лицом смерти. Одновременно приняв иноческий чин, П. и Ф. молят Бога: «Да во един час будет преставление ею»; и завещают похоронить себя в одной гробнице.

Особенно выразительно описание кончины святых. Перед самой смертью «блаженная» Ф. вышивает «воздух» с ликами святых для собора. Князь, чувствуя близкую кончину, посылает сказать супруге о том, что он ждет ее, чтобы вместе покинуть этот мир. Ф. просит своего господина подождать, пока она закончит работу. После третьего обращения к ней П. («Отхожу из этого мира, не могу более ждать тебя»), княгиня-инокиня, успевшая вышить лик и руку святого, откликается на зов супруга. Воткнув иглу в недошитый покров и замотав вокруг нее нить, Ф. посылает к П. сказать, что готова.

Даже посмертное чудо — важный элемент композиции агиографического повествования — вновь утверждает неразрывность супружеских уз героев. Люди, стремившиеся разлучить П. и Ф. при жизни, дважды разлучают их и после смерти: тело П. положено в городе, «в соборней церкви пречистоя Богородицы», а тело Ф. погребено «вне града», в Воздвиженском храме женского монастыря. Наутро все видят чудо: тела князя и княгини оказываются в общей гробнице.

Образы П. и Ф., любимые народом, не раз запечатлевались иконописцами. По повелению царя Федора Иоанновича и царицы Ирины был вышит покров мощей муромских чудотворцев — замечательный памятник золотого шитья средневековой Руси (1594).

Древнерусское повествование привлекало внимание писателей и композиторов нового времени. Так, героиня рассказа И.А.Бунина «Чистый понедельник» (1944), избравшая для себя путь инокини, цитирует по памяти два фрагмента из повести (начальные строки и слова о конце земной жизни святых). «Неразлучная любовь» героев древнего сказания вдохновила А.М.Ремизова. Его произведение «Петр и Феврония Муромские» (1951), не печатавшееся при жизни писателя, было впервые опубликовано Р.П.Дмитриевой в ТОДРЛ (Т. XXVI. Л., 1971).

На материале повести, объединенной с Ки-тежской легендой, создана опера Н.А.Римско-го-Корсакова «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии» (1904 — либретто В.Бельского).

Лит.: Дмитриева Р.П. Ермопай-Еразм (Ермолай Прегрешный)

//Словарь книжников и книжности Древней Руси. Л., 1988. Вып. 2, ч.1. С. 220-225; Лихачев Д.С. Великое наследие: классические произведения литературы Древней Руси. М., 1975. С.253-258; Повесть о Петре и Февронии. Подг. текстов и исследование Р.П.Дмитриевой. Л., 1979; Скрипиль М.О. Повесть о Петре и Февронии Муромских и ее отношение к русской сказке

//ТОДРЛ. М.; Л., 1949. Т.7. С.131-167.

А.А.Пауткин

Литературные герои. — Академик
.
2009
.

Синонимы
:

Смотреть что такое «ФЕВРОНИЯ» в других словарях:

И, жен.; разг. Февронья, и; прост. к Хаврония, и и Хавронья, и.Производные: Февроньюшка; Февроня; Фева; Феша; Хавроньюшка; Хавроха; Хавроша; Ховря (Ховра); Хоря.Именины: 8 июля, 10 окт., 10 нояб. Словарь личных имён. Феврония См. Хавронья … Словарь личных имен


Сущ., кол во синонимов: 2 имя (1104) февронья (2) Словарь синонимов ASIS. В.Н. Тришин. 2013 … Словарь синонимов


— (в миру Евфросиния) святая, супруга муромского князя Давида, в иночестве Петра, также причтенного к лику святых. О ней дошли до нас известия уже позднейшего происхождения, по всей вероятности XVI в., появившиеся, как можно полагать, одновременно… …

Феврония
— Февр ония, Февр онья … Русский орфографический словарь


Феврония
— русск. женское имя … Словарь личных имён и отчеств


Феврония
— – преподобномученица (III – IV в.); жила в Месопотамии, в гор. Сиваполе; пострадала в 310 г. Память ее 25 июня …

Феврония
— – святая (VI – VII в.). Она была дочерью императора Гераклия и с ранней юности подвизалась в уединении. Память св. Февронии 28 октября … Полный православный богословский энциклопедический словарь


Святая, супруга муромского князя Давида, в иночестве Петра. О Февронии дошли до нас известия уже позднейшего происхождения, по всей вероятности XVI века, появившиеся, как можно полагать, одновременно с канонизацией муромских чудотворцев.… … Биографический словарь


Феврония, 1670 73 г.игум. Архангельск. Никол. мон., нижегород. еп.Русский биографический словарь в 25 ти т. Изд. под наблюдением председателя Императорского Русского Исторического Общества А. А. Половцева. Санкт Петербург: Тип. И. Н. Скороходова … Большая биографическая энциклопедия


Феврония, 1766 72 г.игум. Троицкого пензенского мон.Русский биографический словарь в 25 ти т. Изд. под наблюдением председателя Императорского Русского Исторического Общества А. А. Половцева. Санкт Петербург: Тип. И. Н. Скороходова, 1896 1918 … Большая биографическая энциклопедия

Книги

• Петр и Феврония. Сказания о святых супругах и о том, что любовь сильнее смерти , Тростникова Елена Викторовна. Святые супруги Петр и Феврония Муромские широко почитаются в России как покровители семьи и брака, день их памяти стал официальным праздником любви и верности. Древнее сказание о них в…

Социально-бытовые сказки по содержанию ближе к сказкам о животных. Особенно сильно проявилось в них сатирическое начало, выразившее социальные симпатии и антипатии народа. Героем их является простой человек: крестьянин, кузнец, плотник, солдат… Сказочники любуются его жизнью.

Волшебные сказки по своему сюжетному составу сложный жанр. Они включают в себя и героические сказки о борьбе со змеями, Кащеем Бессмертным, и сюжеты о поисках диковинок — златорогого оленя, жар-птицы, и повествование о мачехе и падчерице, и многие другие.

Отметим, что художественные образы волшебной сказки представляют единую художественную систему, выражающую народные этические и эстетические представления. Каждый из традиционных образов имеет свою постоянную характеристику и действует в сказке согласно своей эстетической функции.

Цель: Охарактеризовать традиционные образы героев и антигероев в русских волшебных сказках.

В.Я. Пропп, исследовавший сказку по функциям персонажей, устанавливает в волшебной сказке семь основных действующих лиц: вредитель (вредит герою, его семье, борется с ним, преследует его), даритель (передает герою волшебное средство), помощник (перемещает героя, помогает ему в борьбе с вредителем), царица (искомый персонаж), отправитель (отсылает героя), герой, ложный герой.

Дать анализ основным художественным приемам, с помощью которого центральный образ получает углубленную характеристику;

Исследовать разновидности волшебных русских сказок, отображающих образ героев и антигероев.

Последовательность функций действующих лиц приводит к однообразному построению сказок, а устойчивость функций — к единообразию сказочных образов. Однако действительное число персонажей не соответствует числу действующих лиц, поскольку одной функцией наделяются различные персонажи. Так, в роли вредителя выступают змей, Кощей, мужичок с ноготок, баба-яга и другие, в роли дарителя — бабушка-задворенка, чудесные птицы и т. д. В волшебных сказках другие персонажи. Зло представлено в них фантастическими, отвратительными чудовищами. Это, прежде всего, Кощей Бессмертный — страшный, сильный старичище, похищающий женщин — как правило, мать, жену или невесту героя сказки. Это и Баба Яга — «костяная нога, сама на ступе, нос в потолок, одна нога в правый угол, а другая — в левый». Это Змей Горыныч, пышущий огнем, о трех, шести, девяти или двенадцати головах. Это может быть и «мужичок с ноготок — борода с локоток» и др. Эти чудовища несут гибель людям и царствам. Они необыкновенно сильны и агрессивны. Но злое начало воплощают в себе и человеческие персонажи. Это ненавидящая детей мужа мачеха, это старшие братья героя и т. д.

Со всеми ними ведут борьбу не на жизнь, а на смерть главные герои волшебных сказок — Иван-царевич, Иван-дурак, Иван Быкович. Их отличают скромность, трудолюбие, верность, доброта, готовность прийти на помощь, бескорыстие. Все это вызывает у нас восхищение. Мы сочувствуем им в трудную минуту, радуемся их победам. Все вместе они воплощают неписаный моральный кодекс народа. Иван Быкович, не задумываясь, идет защищать народ от Змея; Иван-царевич отправляется на поиски матери, которую внезапно похитил Кощей; Иван-дурак беспрекословно выполняет просьбу умершего родителя приходить к нему на могилу.

Волшебные сказки утверждают: тот выйдет победителем в борьбе с врагом, кто любит свой народ, почитает родителей, уважает старших, хранит верность любимому человеку, кто добр и справедлив, скромен и честен.

При всем сюжетном различии волшебные сказки обладают единством поэтической структуры. Это выражается в строгой соотнесенности мотивов, образующих последовательно развивающееся действие от завязки через развитие действия — к кульминации, ведущей к развязке. Действие сказки строится по принципу нарастания: каждый предшествующий мотив поясняет последующий, подготавливая события основного, кульминационного, который передает наиболее драматический момент сюжетного действия: Иван-царевич побеждает Кощея, выполняет трудные поручения морского царя, Ивашка сжигает ведьму, царь раскрывает козни ведьмы и возвращает жене, обращенной в рысь, облик красавицы царицы, Кульминационный, или, иначе, центральный, мотив специфичен для каждого сюжета. Остальные могут варьироваться, т. е. подменяться сходными по содержанию мотивами в рамках данного сюжета.

Конфликтность, выражающаяся в резком противопоставлении основных действующих лиц, непременное условие сюжетного действия. В волшебной сказке она всегда мотивирована. Традиционными мотивировками, определяющими поступки героев, являются женитьба, желание получить чудесные предметы, уничтожение противника, наносящего герою (его семье или людям вообще) какой-то вред, например уничтожение посева, похищение царевны и т. п. Одна сказка может содержать две мотивировки (например, Иван-царевич побеждает змея и одновременно находит в подземном царстве себе жену). В зависимости от направленности сюжета мотивировки могут получать героическую, бытовую или социальную окраску. Композиция волшебной сказки по-своему проста, но эта простота — ясность сложного, результат многовековой шлифовки сказки в процессе ее бытования. Падчерица вежливо отвечает Морозке и он награждает ее, дочери мачехи грубят Морозке и погибают.

При учете сюжетных — различий, авторских интерпретаций сказочные персонажи предстают широкой галереей типических образов. Среди них образ героя особенно важен, ибо он во многом определяет идейно-художественное содержание волшебных сказок, воплощая в себе народные представления о справедливости, доброте, истинной красоте; в нем как бы сконцентрированы все лучшие качества человека, благодаря чему образ героя становится художественным выражением идеала. Высокие моральные качества героев раскрываются через их поступки. Однако в сказках можно обнаружить элементы психологического характера, попытки передать внутренний мир героев, их душевную жизнь: они любят, радуются, огорчаются, гордятся победой, переживают измену и неверность, ищут выход из сложных ситуаций, подчас ошибаются. То есть в сказке мы уже находим наметки изображения личности.

И все же говорить об индивидуализации образов можно с известной долей условности, так как многие черты, присущие герою одного сюжета, будут повторены в героях других сказок. Поэтому справедливо мнение об изображении в сказках единого народного характера. Этот народный характер нашел воплощение в разных типах героев — мужских и женских образах.

Сказочный герой по существу безымянен. Имя Иван допускает любые замены — Василий, Фрол, Иван крестьянский сын, Иван Медведко и другие.

В начале сказки он называется среди прочих действующих лиц: «Жил-был царь, у него было три сына» — таково типичное начало большинства волшебных сказок. Чтобы выделить героя среди второстепенных персонажей, сказка вводит ряд традиционных положений и ситуаций, связанных только с героем. Он молод, среди братьев он всегда младший и поэтому ему не доверяют. Определение «младший» может быть не только

возрастным, но и социальным: Иван-дурак презираем старшими братьями, его лишают наследства, Иван крестьянский сын, как младший, противопоставляется царским сыновьям.

Не редко героя отличает чудесное рождение: царица съедает горошину, выпивает воды из колодца или ручья — у нее рождаются сыновья-близнецы. Иван Медведко родится от брака человека и медведя, чудесную рыбу съедают царица, служанка и корова, у каждой из них рождается сын, но сын коровы (Иван Быкович) проявляет в будущем черты героя.

Эти мотивы, начинающие сказку, в силу своей традиционности, являются как бы сигнальными ситуациями, которые обращают внимание слушателей на героя и соответственно определяют отношение к другим персонажам. Такая предвзятость усиливает эмоциональное восприятие.

В большинстве волшебных сказок герой в отличие от других персонажей наделяется необычайной силой. Богатырство его обнаруживается уже в детстве, он «растет не по дням, а по часам», «выйдет на улицу, кого за руку схватит — рука прочь, кого за ногу схватит — нога прочь». Ему по силе лишь чудесный конь, который ожидает ездока по себе в подземелье, прикованный двенадцатью цепями. Отправляясь в путь, царевич заказывает себе палицу в двенадцать пудов. Та же сила скрыта и в Иване-дураке («Сивка-Бурка»): «…Ухватил клячу за хвост, содрал с нее шкуру и закричал: «Эй, слетайтесь, галки, карги и сороки! Вот вам батюшка корму прислал»

Следует отметить, что любое качество героя сказка дает не как щадит животных; Иван-дурак на последние деньги выкупает собаку и кошку, освобождает журавля, попавшего в силки; охотник, терпя нужду, три года кормит орла. Таким же проявлением идеальных качеств становится выполнение долга, почитание старших, следование мудрым советам. Обычно советы исходят от стариков и женщин, которые воплощают в себе жизненный опыт, умение предвидеть события. Эти персонажи часто выступают в функции чудесных помощников. В сказке о трех царствах Иван-царевич, отправляясь на поиски похищенной матери, побеждает многоголового змея, следуя ее наказу «не бить оружием дважды» или переставить бочки с «сильной и бессильной водой». Сюжет «Поди туда, не знаю куда» весь строится па выполнении стрельцом мудрых советов своей жены. Невыполнение наказа, нарушение данного слова расцениваются как провинность и несут за собой тяжелые последствия: у Ивана-царевича похищают чудесные предметы, невесту.

Особую убедительность правильным поступкам придает начальное ошибочное поведение. Иван-царевич думает, где достать богатырского коня. На вопрос встречной бабушки-задворенки, о чем он задумался, отвечает грубостью, но затем одумывается, просит у старушки прощения и получает нужный совет.

Личность героя проявляется в поступках, в его реакции на внешний мир. Сюжетное действие (ситуации, в которые поставлен герой) служит раскрытием и доказательством истинно положительных качеств человека, правильности его поступков, как соответствующих нормам поведения человека в обществе. За каждый добрый поступок герой награждается волшебными предметами: шапкой-невидимкой, скатертью-самобранкой, чудесными животными — богатырским конем, зверями-помощниками. Награда может быть в виде совета — где найти коня, как отыскать дорогу к суженой, одолеть змея.

Волшебная сказка знает два основных типа героев: Ивана-царевича — героя волшебно-героических сюжетов («Три царства», «Кащей Бессмертный», «Молодильные яблоки» и др.) и Ивана-дурака — героя сказок «Сивка-Бурка», «Волшебное кольцо», «Чудесные дары», «Конек-горбунок» и др. Существование различных типов героев находит свою историческую и эстетическую обусловленность, последняя определяется стремлением всесторонне раскрыть общенародный идеал. Цель героя в разных сюжетах различна: возвратить людям свет, который проглотил змей, избавить от

чудовища мать и найти братьев, вернуть зрение и здоровье старика, обращает царицу в белую утку, а потом пытается погубить и ее детей.

Раскрывая образы своих героев, сказка передает народные представления о людях, их взаимоотношениях, утверждает доброту и верность. Образ героя раскрывается в сложной системе сюжетных противопоставлений. Антитеза

— это художественный прием, с помощью которого центральный образ получает углубленную характеристику. Противопоставление героя его противнику (вредителю) имеет особенное значение, так как взаимоотношения этих персонажей являются выражением различных жизненных принципов и таким образом становятся средством раскрытия идейного содержания сказок.

Основным типам героев — активному

(Иван-царевич) и пассивному

(Иван-дурак, падчерица) — соответствуют и типы противников. Условно их можно разделить па две группы: чудовищных противников «иного» царства-змей, Кащей, баба-яга и другие и противников «своего» царства — царь, царевна, братья и пр.

Чудовищные противники

— персонажи героических сюжетов. Народная фантазия рисует их фантастическими чудовищами. Намеренно изображая героев внешне обычными людьми -добрым молодцем, красной девицей, сказка прибегает к гиперболе при описании врагов: девятиглавый змей, мужичок с ноготок — борода с локоток. Все они агрессивны, несут людям гибель и разрушение: похищают женщин, детей, сжигают царства. Но чем чудовищней противник, тем большей решимостью и мужеством должен обладать герой.

Антагонистические отношения героя и его противника составляют сюжетную основу всех волшебных сказок. Но при общем сходстве сюжетной фабулы ни одна сказка тем не менее не повторяет другую. Это различие кроется, в частности, в сюжетном многообразии, которое во многом обусловлено многочисленностью образов противников. Каждому из них присуща

конкретная традиционная функция в сюжете, отсюда различия в облике, атрибутах, свойствах, порождающих особые формы борьбы с ними. Число противников героя еще более увеличится, если принять во внимание, что за одним именем могут скрываться различные персонажи.

Таким образом, помимо основных действующих лиц — героя и его противника — в сказке немало и других персонажей, каждому из которых присуще свое назначение в сюжетном действии; среди них особенно многочисленна группа персонажей, дарящих чудесных помощников, и самих чудесных помощников. Это персонажи только волшебной сказки.

В волшебных сказках домашние и дикие животные всегда стоят на стороне героя: конь помогает победить змея, корова Буренушка выполняет за падчерицу трудную работу, кошка и. собака возвращают похищенное царевной кольцо, медведь, волк, заяц помогают царевичу достать смерть Кащея или разделаться с колдуном — любовником сестры.

Издавна, желая избавить себя от болезней и случайных опасностей, стремясь обеспечить удачу во всех делах, народное воображение наделяло магической функцией хлеб, воду, огонь, а также множество самых разнообразных предметов: огниво, полотенце, иголку, зеркало, кольцо, нож и др. Эта вера находит подтверждение в многочисленных обрядах и обычаях, она своеобразно отразилась и в сказке о чудодейственных свойствах отдельных предметов, с помощью которых герой выполняет трудные поручения, избегает опасности. Чудесные предметы в сказке — это, как правило, внешне обычные бытовые предметы — гребень, щетка, полотенце. Чудесные свойства заключены в их действии: скатерть кормит всех голодных, полотенце расстилается рекой, гребень превращается в непроходимый лес.

Герои и антигерои в русских волшебных сказках

Последовательность функций действующих лиц приводит к однообразному построению сказок, а устойчивость функций — к единообразию сказочных образов. Однако действительное число персонажей не соответствует числу действующих лиц, поскольку одной функцией наделяются различные персонажи. Так, в роли вредителя выступают змей, Кощей, мужичок с ноготок, баба-яга и другие, в роли дарителя — бабушка-задворенка, чудесные птицы и т. д. В волшебных сказках другие персонажи. Зло представлено в них фантастическими, отвратительными чудовищами. Это, прежде всего, Кощей Бессмертный — страшный, сильный старичище, похищающий женщин — как правило, мать, жену или невесту героя сказки. Это и Баба Яга — «костяная нога, сама на ступе, нос в потолок, одна нога в правый угол, а другая — в левый». Это Змей Горыныч, пышущий огнем, о трех, шести, девяти или двенадцати головах. Это может быть и «мужичок с ноготок — борода с локоток» и др. Эти чудовища несут гибель людям и царствам. Они необыкновенно сильны и агрессивны. Но злое начало воплощают в себе и человеческие персонажи. Это ненавидящая детей мужа мачеха, это старшие братья героя и т. д.

Со всеми ними ведут борьбу не на жизнь, а на смерть главные герои волшебных сказок — Иван-царевич, Иван-дурак, Иван Быкович. Их отличают скромность, трудолюбие, верность, доброта, готовность прийти на помощь, бескорыстие. Все это вызывает у нас восхищение. Мы сочувствуем им в трудную минуту, радуемся их победам. Все вместе они воплощают неписаный моральный кодекс народа. Иван Быкович, не задумываясь, идет защищать народ от Змея; Иван-царевич отправляется на поиски матери, которую внезапно похитил Кощей; Иван-дурак беспрекословно выполняет просьбу умершего родителя приходить к нему на могилу.

Волшебные сказки утверждают: тот выйдет победителем в борьбе с врагом, кто любит свой народ, почитает родителей, уважает старших, хранит верность любимому человеку, кто добр и справедлив, скромен и честен.

При всем сюжетном различии волшебные сказки обладают единством поэтической структуры. Это выражается в строгой соотнесенности мотивов, образующих последовательно развивающееся действие от завязки через развитие действия — к кульминации, ведущей к развязке. Действие сказки строится по принципу нарастания: каждый предшествующий мотив поясняет последующий, подготавливая события основного, кульминационного, который передает наиболее драматический момент сюжетного действия: Иван-царевич побеждает Кощея, выполняет трудные поручения морского царя, Ивашка сжигает ведьму, царь раскрывает козни ведьмы и возвращает жене, обращенной в рысь, облик красавицы царицы, Кульминационный, или, иначе, центральный, мотив специфичен для каждого сюжета. Остальные могут варьироваться, т. е. подменяться сходными по содержанию мотивами в рамках данного сюжета.

Конфликтность, выражающаяся в резком противопоставлении основных действующих лиц, непременное условие сюжетного действия. В волшебной сказке она всегда мотивирована. Традиционными мотивировками, определяющими поступки героев, являются женитьба, желание получить чудесные предметы, уничтожение противника, наносящего герою (его семье или людям вообще) какой-то вред, например уничтожение посева, похищение царевны и т. п. Одна сказка может содержать две мотивировки (например, Иван-царевич побеждает змея и одновременно находит в подземном царстве себе жену). В зависимости от направленности сюжета мотивировки могут получать героическую, бытовую или социальную окраску. Композиция волшебной сказки по-своему проста, но эта простота — ясность сложного, результат многовековой шлифовки сказки в процессе ее бытования. Падчерица вежливо отвечает Морозке и он награждает ее, дочери мачехи грубят Морозке и погибают.

При учете сюжетных — различий, авторских интерпретаций сказочные персонажи предстают широкой галереей типических образов. Среди них образ героя особенно важен, ибо он во многом определяет идейно-художественное содержание волшебных сказок, воплощая в себе народные представления о справедливости, доброте, истинной красоте; в нем как бы сконцентрированы все лучшие качества человека, благодаря чему образ героя становится художественным выражением идеала. Высокие моральные качества героев раскрываются через их поступки. Однако в сказках можно обнаружить элементы психологического характера, попытки передать внутренний мир героев, их душевную жизнь: они любят, радуются, огорчаются, гордятся победой, переживают измену и неверность, ищут выход из сложных ситуаций, подчас ошибаются. То есть в сказке мы уже находим наметки изображения личности.

И все же говорить об индивидуализации образов можно с известной долей условности, так как многие черты, присущие герою одного сюжета, будут повторены в героях других сказок. Поэтому справедливо мнение об изображении в сказках единого народного характера. Этот народный характер нашел воплощение в разных типах героев — мужских и женских образах.

Сказочный герой по существу безымянен. Имя Иван допускает любые замены — Василий, Фрол, Иван крестьянский сын, Иван Медведко и другие.

В начале сказки он называется среди прочих действующих лиц: «Жил-был царь, у него было три сына» — таково типичное начало большинства волшебных сказок. Чтобы выделить героя среди второстепенных персонажей, сказка вводит ряд традиционных положений и ситуаций, связанных только с героем. Он молод, среди братьев он всегда младший и поэтому ему не доверяют. Определение «младший» может быть не только

возрастным, но и социальным: Иван-дурак презираем старшими братьями, его лишают наследства, Иван крестьянский сын, как младший, противопоставляется царским сыновьям.

Не редко героя отличает чудесное рождение: царица съедает горошину, выпивает воды из колодца или ручья — у нее рождаются сыновья-близнецы. Иван Медведко родится от брака человека и медведя, чудесную рыбу съедают царица, служанка и корова, у каждой из них рождается сын, но сын коровы (Иван Быкович) проявляет в будущем черты героя.

Эти мотивы, начинающие сказку, в силу своей традиционности, являются как бы сигнальными ситуациями, которые обращают внимание слушателей на героя и соответственно определяют отношение к другим персонажам. Такая предвзятость усиливает эмоциональное восприятие.

В большинстве волшебных сказок герой в отличие от других персонажей наделяется необычайной силой. Богатырство его обнаруживается уже в детстве, он «растет не по дням, а по часам», «выйдет на улицу, кого за руку схватит — рука прочь, кого за ногу схватит — нога прочь». Ему по силе лишь чудесный конь, который ожидает ездока по себе в подземелье, прикованный двенадцатью цепями. Отправляясь в путь, царевич заказывает себе палицу в двенадцать пудов. Та же сила скрыта и в Иване-дураке («Сивка-Бурка»): «…Ухватил клячу за хвост, содрал с нее шкуру и закричал: «Эй, слетайтесь, галки, карги и сороки! Вот вам батюшка корму прислал»

Следует отметить, что любое качество героя сказка дает не как щадит животных; Иван-дурак на последние деньги выкупает собаку и кошку, освобождает журавля, попавшего в силки; охотник, терпя нужду, три года кормит орла. Таким же проявлением идеальных качеств становится выполнение долга, почитание старших, следование мудрым советам. Обычно советы исходят от стариков и женщин, которые воплощают в себе жизненный опыт, умение предвидеть события. Эти персонажи часто выступают в функции чудесных помощников. В сказке о трех царствах Иван-царевич, отправляясь на поиски похищенной матери, побеждает многоголового змея, следуя ее наказу «не бить оружием дважды» или переставить бочки с «сильной и бессильной водой». Сюжет «Поди туда, не знаю куда» весь строится па выполнении стрельцом мудрых советов своей жены. Невыполнение наказа, нарушение данного слова расцениваются как провинность и несут за собой тяжелые последствия: у Ивана-царевича похищают чудесные предметы, невесту.

Особую убедительность правильным поступкам придает начальное ошибочное поведение. Иван-царевич думает, где достать богатырского коня. На вопрос встречной бабушки-задворенки, о чем он задумался, отвечает грубостью, но затем одумывается, просит у старушки прощения и получает нужный совет.

Личность героя проявляется в поступках, в его реакции на внешний мир. Сюжетное действие (ситуации, в которые поставлен герой) служит раскрытием и доказательством истинно положительных качеств человека, правильности его поступков, как соответствующих нормам поведения человека в обществе. За каждый добрый поступок герой награждается волшебными предметами: шапкой-невидимкой, скатертью-самобранкой, чудесными животными — богатырским конем, зверями-помощниками. Награда может быть в виде совета — где найти коня, как отыскать дорогу к суженой, одолеть змея.

Волшебная сказка знает два основных типа героев: Ивана-царевича — героя волшебно-героических сюжетов («Три царства», «Кащей Бессмертный», «Молодильные яблоки» и др.) и Ивана-дурака — героя сказок «Сивка-Бурка», «Волшебное кольцо», «Чудесные дары», «Конек-горбунок» и др. Существование различных типов героев находит свою историческую и эстетическую обусловленность, последняя определяется стремлением всесторонне раскрыть общенародный идеал. Цель героя в разных сюжетах различна: возвратить людям свет, который проглотил змей, избавить от

чудовища мать и найти братьев, вернуть зрение и здоровье старика, обращает царицу в белую утку, а потом пытается погубить и ее детей.

Раскрывая образы своих героев, сказка передает народные представления о людях, их взаимоотношениях, утверждает доброту и верность. Образ героя раскрывается в сложной системе сюжетных противопоставлений. Антитеза — это художественный прием, с помощью которого центральный образ получает углубленную характеристику. Противопоставление героя его противнику (вредителю) имеет особенное значение, так как взаимоотношения этих персонажей являются выражением различных жизненных принципов и таким образом становятся средством раскрытия идейного содержания сказок.

Основным типам героев — активному (Иван-царевич) и пассивному (Иван-дурак, падчерица) — соответствуют и типы противников. Условно их можно разделить па две группы: чудовищных противников «иного» царства-змей, Кащей, баба-яга и другие и противников «своего» царства — царь, царевна, братья и пр.

Чудовищные противники — персонажи героических сюжетов. Народная фантазия рисует их фантастическими чудовищами. Намеренно изображая героев внешне обычными людьми -добрым молодцем, красной девицей, сказка прибегает к гиперболе при описании врагов: девятиглавый змей, мужичок с ноготок — борода с локоток. Все они агрессивны, несут людям гибель и разрушение: похищают женщин, детей, сжигают царства. Но чем чудовищней противник, тем большей решимостью и мужеством должен обладать герой.

Антагонистические отношения героя и его противника составляют сюжетную основу всех волшебных сказок. Но при общем сходстве сюжетной фабулы ни одна сказка тем не менее не повторяет другую. Это различие кроется, в частности, в сюжетном многообразии, которое во многом обусловлено многочисленностью образов противников. Каждому из них присуща

конкретная традиционная функция в сюжете, отсюда различия в облике, атрибутах, свойствах, порождающих особые формы борьбы с ними. Число противников героя еще более увеличится, если принять во внимание, что за одним именем могут скрываться различные персонажи.

Таким образом, помимо основных действующих лиц — героя и его противника — в сказке немало и других персонажей, каждому из которых присуще свое назначение в сюжетном действии; среди них особенно многочисленна группа персонажей, дарящих чудесных помощников, и самих чудесных помощников. Это персонажи только волшебной сказки.

В волшебных сказках домашние и дикие животные всегда стоят на стороне героя: конь помогает победить змея, корова Буренушка выполняет за падчерицу трудную работу, кошка и. собака возвращают похищенное царевной кольцо, медведь, волк, заяц помогают царевичу достать смерть Кащея или разделаться с колдуном — любовником сестры.

Издавна, желая избавить себя от болезней и случайных опасностей, стремясь обеспечить удачу во всех делах, народное воображение наделяло магической функцией хлеб, воду, огонь, а также множество самых разнообразных предметов: огниво, полотенце, иголку, зеркало, кольцо, нож и др. Эта вера находит подтверждение в многочисленных обрядах и обычаях, она своеобразно отразилась и в сказке о чудодейственных свойствах отдельных предметов, с помощью которых герой выполняет трудные поручения, избегает опасности. Чудесные предметы в сказке — это, как правило, внешне обычные бытовые предметы — гребень, щетка, полотенце. Чудесные свойства заключены в их действии: скатерть кормит всех голодных, полотенце расстилается рекой, гребень превращается в непроходимый лес.

Анализ стихотворения «О доблестях, о подвигах, о славе» А.А. Блока

«Я забывал на горестной земле» — эти первые строки подтверждают, что влюбленным свойственно испытывать чувство полного удовлетворения и гармонии с миром и самим собой лишь тогда, когда объект любви находится рядом.
Но вот «час настал»…

Валентин Распутин – «Пожар»

В «Пожаре» ландшафт не играет столь же значительной роли, как в предыдущих повестях Распутина, хотя и здесь чувствуется стремление писателя ввести его в мир героев, а героев показать через природу. Но в том-то и дело…

Ведущие библиотеки Беларуси. Характеристика одной из них

В работе нами использовались следующие методы:
1. Метод сравнительного анализа библиотечных систем;
2. Сопоставительный анализ состояния и развития ведущих библиотек Беларуси;
3…

Декаданс как теоретическое явление и художественная практика в современной литературе

Пожалуй, главной чертой и особенностью творчества Глеба Самойлова является то, что всё в нём строится на контрасте и противоречиях, всё в его мире «обратно» — «жизнь наизнанку», «мир наоборот»…

Женские образы в романе Ф.М.Достоевского «Преступление и наказание»

Центральное место в романе Ф.М. Достоевского занимает образ Сони Мармеладовой, героини, чья судьба вызывает у нас сочувствие и уважение. Чем больше мы о ней узнаем, тем больше убеждаемся в ее чистоте и благородстве…

Заимствованные сюжеты в произведениях Леонида Филатова

I.Смешение устаревших слов литературного языка и современной разговорной лексики. Так получается выражение «дамских масс»:
«Принцесса
Прости за опозданье.
Ты ждал меня?.. Здорово, Свинопас!..
(сокрушенно показывает на фрейлин)
Увы!….

Исследование межтекстовых связей в сказке И. Литвак «Тридевятое царство и золотой рожок»

К приёмам межтекстовых связей относят: цитата, автоцитата, эпиграф, цитатные заглавия, аллюзия и реминисценция, повторяющиеся образы, указание на круг чтения героев, текст в тексте .
Рассмотрим каждый приём в отдельности…

Лингвопоэтический анализ повести Виктории Токаревой «Птица счастья»

Как было отмечено ранее, художественный эффект достигается разницей между общим художественным содержанием артемы и лексическим значением ее стилистически нейтрального эквивалента…

Основные формы и приемы комического в творчестве Виктора Голявкина

Все основные художественные средства, все основные приемы комического служат созданию «образа» явлений, отклоняющихся от нормы, явлений, порождающих комическое.
Краткой характеристике основных приемов комического…

Особенности перевода топонимов на материале романа Дж.Р.Р. Толкиена «Властелин колец»

Существует три основных общепринятых приема перевода топонимов, как и остальных имен собственных: транслитерация, транскрипция и калькирование, разберем их более подробно…

Особенности сатиры и юмора М.Е. Салтыкова-Щедрина

Потенциальные слова в поэзии Е.А. Евтушенко

Винокур Г.О.: “В каждом языке, наряду с употребляющимися в повседневной практике словами, существуют, кроме того, своего рода “потенциальные слова”, т.е. слова, которых фактически нет, но которые могли бы быть…

Роль художественной детали в произведениях русской литературы 19 века

Судьба простой русской женщины хорошо показана в поэме «Кому на Руси жить хорошо» на примере крестьянки Матрены Тимофеевны. Это:
Осанистая женщина,
Широкая и плотная
Лет тридцати оьми.
Красива: волос с проседью,
Глаза большие, строгие…

Сказки А.С. Пушкина, вошедшие в круг детского чтения

Фольклорная поэтика становится в сказках Пушкин могучим средством реалистического изображения жизни, помогает поэту проникнуть в психологию героев. Удивительно легко…

Черты поэтики сентиментализма в романе Л. Стерна «Сентиментальное путешествие»

Роман «Сентиментальное путешествие» имеет форму самоповествования. Главным героем его становится пастор Йорик, от лица которого и написана книга. Повествование ведется от первого лица, в мемуарной форме…

Продолжим изучение «Повести о Петре и Февронии Муромских» и от схватки князя со змием перейдем к самому главному моменту этого памятника — знакомству будущих благоверных супругов. Эта встреча Петра (Давида) и Февронии (Евфросинии) также не дает покоя критикам «Повести…».

Итак, мы помним, что Петр тяжело заболевает. Он смог одолеть врага, но, по попущению Божию, демон наносит ему телесные язвы, которые распространились по всему телу струпьями наподобие проказы.

Князь искал помощи у многих врачей, но никто не смог его исцелить. Услышав, что в Рязанской земле много хороших врачевателей, муромский правитель велит везти его туда. В поисках лекарей один из княжеских слуг (отроков) забрел в село Ласково и зашел в дом некоего «древолаза», то есть собирателя дикого меда. Здесь он встретил необычную девушку: она ткала холст, а у ее ног скакал заяц. Отрок сначала не воспринял ее всерьез и сказал, что хочет побеседовать с хозяевами дома. Девица, видя такое к себе отношение, не дала прямых ответов — говорила с гостем загадками. Того поразила ее мудрость, и он наконец рассказал о том, что послан в Рязанский край, чтобы найти врача для своего заболевшего господина.

Феврония (я буду называть и князя, и княгиню их общепринятыми житийными именами) отвечала отроку: «Если бы кто-нибудь взял твоего князя себе, тот мог бы вылечить его». (В другом переводе «Повести…» сказано не «взял», а «потребовал», что ближе к древнерусскому первоисточнику.) «Что это ты говоришь?! — вскричал отрок. — Кто может взять моего князя себе? Если кто вылечит его, того князь богато наградит. Но назови мне имя врача того, кто он и где дом его». Она же ответила: «Приведи князя твоего сюда. Если будет он чистосердечным и смиренным в словах своих, то будет здоров».

«Юноша быстро возвратился к князю своему и подробно рассказал ему о всем, что видел и что слышал. Благоверный же князь Петр повелел: “Везите меня туда, где эта девица”. И привезли его в тот дом, где жила девушка. И послал он одного из слуг своих, чтобы тот спросил: “Скажи мне, девица, кто хочет меня вылечить? Пусть вылечит и получит богатую награду”. Она же без обиняков ответила: “Я хочу его вылечить, но награды никакой от него не требую. Вот к нему слово мое: если я не стану супругой ему, то не подобает мне и лечить его”. И вернулся человек тот и передал князю своему, что сказала ему девушка.

Князь же Петр с пренебрежением отнесся к словам ее и подумал: “Ну как это можно — князю дочь древолаза взять себе в жены!” И послал к ней, молвив: “Скажите ей — пусть лечит, как умеет. Если вылечит, возьму ее себе в жены”».

Так описывает предысторию исцеления князя «Повесть о Петре и Февронии».

Давайте поразмыслим над загадками Февронии и над ее не менее загадочными словами о способе врачевания болящего князя.

Загадки мудрой девы

Я не буду приводить дословно весьма интересные и поэтичные загадки мудрой девицы; думаю, каждому интересующемуся нужно ознакомиться с ними в самом тексте «Повести…». Наша задача другая: понять, что в великом памятнике древнерусской письменности является несомненным историческим фактом, что можно признать вполне достоверным, а что — отнести к фольклорному элементу. Так вот, многим исследователям именно загадки Февронии кажутся одной их наиболее фольклорных, сказочных составляющих «Повести». Действительно, тут чувствуется явная перекличка с народным устным творчеством: с поговорками, пословицами, загадками, которые мы в изобилии находим в русских сказках и былинах. Но важно понять, являются ли слова девицы Февронии «фольклором», или же будущая княгиня просто активно использует образное народное слово в своей речи.

Начнем с того, что жизнь древнерусского крестьянина XIII века была просто неотделима от всего, что мы сейчас называем фольклором. Досуг молодые крестьянские девушки проводили в пении песен, рассказывании сказок, загадывании загадок. Русские люди пели протяжные, сказочные песни и во время работы. Даже классическая литература XIX века постоянно влагает в уста жителей деревни поговорки, пословицы, прибаутки. Феврония, конечно же, была очень хорошо знакома со всем этим. Отсюда и ее манера постоянно использовать в речи пословицы, притчи и загадки, многие из которых нам известны и по другим фольклорным источникам.

Феврония — человек не от мира сего, немножко юродивая. Ей открыта воля Божия

Второй момент: Феврония не простая девица. Она человек не от мира сего, если хотите — немножко юродивая. Ее поведение неординарно. Даже то, что она держит в горнице лесного жителя — зайца, необычно. Но нам все это не удивительно: святые люди часто вели себя странно, непривычно для окружающих, и их слова имели подчас таинственный, загадочный смысл, который открывался позже. Кстати, и прирученный Февронией заяц не должен вызывать особого удивления, ведь многие святые люди, живя в гармонии с природой, дружили с дикими зверями. Вспомним, как и батюшка Серафим Саровский кормили хлебом медведей, а святой Герасим Иорданский приручил льва и даже возил на нем воду для обители.

Приверженность к фольклору была свойственна не одной только святой Февронии. Некоторые наши русские подвижники также чрезвычайно его любили. Оптинский старец Амвросий в письмах к разным людям не только постоянно использовал крылатые выражения русского языка, но и сам придумывал поговорки и пословицы. Святитель Феофан Затворник также часто прибегает в своих поучениях к народным фразеологизмам.

Святая Феврония была плотью от плоти простого русского народа, и в том, что она хорошо знала устное народное творчество и любила его, нет ничего удивительного.

Принуждение к браку или знание воли Божией?

Но более сложной загадкой являются не иносказания, которыми говорит с княжеским отроком Феврония, а ее слова о том, что вылечить князя может только тот, кто возьмет или даже потребует князя себе. Конечно же, речь здесь идет не просто о том, чтобы врач взял больного в свой дом и лечил его, так сказать, стационарно. Это и так подразумевалось, ведь в «Повести…» говорится, что князь был уже настолько слаб, что не мог сидеть на коне: его привезли в Рязанские земли на подводе. К тому же в тексте сказано не «к себе», а «себе». Нет, здесь все гораздо глубже.

Мне очень близко объяснение этих слов премудрой девицы, которое дает известный филолог, исследователь древнерусской письменности Анна Архангельская. По ее мысли, Феврония говорит этим иносказанием: «Исцеление — это вмешательство в чужой организм. “Если я ему не жена, то как я могу его лечить?” Она же не профессиональный лекарь». Действительно, нигде не сказано, что Феврония занималась целительством. Княжеский посланец набрел на ее жилище, как ему кажется, случайно. Он просто хочет спросить дорогу к известным в этой округе врачам. И совершенно неправы те, кто видит в Февронии какую-то практикующую народную целительницу.

Но на самом деле встреча эта совершенно неслучайна. И цель ее даже не излечение князя, а исполнение воли Божией. Неизвестно, обладала ли Феврония даром исцеления или ей просто было открыто от Бога, что Господь через нее исцелит Петра, но несомненно то, что она знает волю Божию. А всегда ведет человека ко спасению. Девица знала — ей это было открыто от Господа, — что князь выздоровеет только если пообещает стать ее мужем. Ей было открыто и ее избранничество на этот путь. Кстати, в житиях святых тема избранничества, знания самим святым или его родственниками о его особом жизненном пути, встречается довольно часто.

Феврония следует воле Божией, и думать, что она шантажирует князя, — кощунственно

Так вот, Феврония вовсе не воспользовалась моментом, чтобы удачно выйти замуж за богатого и знатного жениха, как это многим может показаться. Она покорна воле Божией, которая была ей открыта. А Господь открыл ей, что именно этот путь приведет и ее, и князя к святости и спасению. Поэтому просто кощунственна мысль, что Феврония как-то манипулирует Петром, шантажирует его и принуждает к браку с ней.

Еще один момент: да, праведная супружеская жизнь святых Петра и Февронии является для нас образцом семейной жизни. Но мы ни в коем случае не должны слепо копировать опыт святых, без всякого рассуждения подражать им во всем. Святые — это особые люди, которым были подчас открыты очень большие знания об их будущей жизни. В чем-то мы, несомненно, должны следовать за ними, но какие-то моменты их жития являются их личным, неповторимым подвигом. Как пример приведу житие преподобного Алексия, человека Божия. После женитьбы он в первую же брачную ночь ушел из дома, оставив молодую жену и родителей. Много лет проведя в великих подвигах и скитаниях, Алексий вернулся в родной дом, но уже в совершенно неузнаваемом облике нищего. Его приютили в сенях, там он прожил несколько лет, никем не узнанный, и только перед смертью написал родителям письмо, где рассказал о своей жизни. Почему он так поступил? Для нас это тайна. Но ясно одно: Господь открыл ему Свою волю, и он последовал этим путем. Стоит ли нам, не знающим тайн , поступать подобным образом? Конечно же, нет.

Но вернемся к «Повести…». Итак, князь Петр, хотя внешне и принял условие Февронии и обещал взять ее в жены, если исцелится, вовсе не собирался держать слово. А ведь мудрая дева предупреждала: «Если будет он чистосердечным и смиренным в словах своих, то будет здоров!» Далее сказание еще раз показывает, что Феврония знала все, что должно произойти потом. Она отправляет больного попариться в бане, а сама в это время готовит мазь из хлебной закваски. По наказу девушки князь мажет этим средством все струпья, кроме одного. Наутро все его тело стало здоровым. Петр посылает дочери бортника дары, но свое обещание жениться на ней исполнять не хочет. Вскоре после прибытия князя в Муром его тело вновь покрывается язвами. Он возвращается к Февронии, кается и со стыдом просит прощения. «Она же, нимало не гневаясь, сказала: “Если станет мне супругом, то исцелится”. Он же твердое слово дал ей, что возьмет ее в жены», — рассказывает «Повесть…». Лечение повторяется, и князь женится на простолюдинке. Вот такая поучительная история. Как говорит народная мудрость: «Не давши слова, крепись; а давши — держись».

Кстати, князю, как человеку, наделенному от Бога властью, а значит — лицу сугубо ответственному, вдвойне не пристало нарушать данное им слово. Грех князя еще и в том, что он идет против воли Божией, хотя понимает, что Феврония наделена знанием этой воли. Об этом ему рассказал его слуга, да и сам он перед тем, как принять лечение, устроил испытание для своей врачевательницы, подивившись потом ее мудрости.

Боярский бунт

Через некоторое время после свадьбы умер старший брат Петра, и князь стал властителем Мурома. Но не всем понравилась молодая жена нового князя, да и сам он не всем пришелся по душе. Властолюбивые бояре задумали «дворцовый переворот». Поводом послужила женитьба их правителя на простой крестьянке. «Повесть…» этот эпизод описывает, конечно, весьма художественно.

По наущению своих жен бояре сначала стали настраивать князя против супруги. В вину ей они ставили бережливую крестьянскую привычку собирать в руку крошки со стола после трапезы. Петр, решив проверить слова вельмож, как-то после обеда разжал ладонь Февронии и… увидел зерна благоухающего ладана. Многим этот сюжет может напомнить известную сказку о Царевне-лягушке. Помните, как Василиса Премудрая лила себе в рукав напитки со стола и собирала кости? Да, определенное сходство есть. Но Василиса это делала специально, а не по привычке к бережливости. И жены старших царевичей стали даже подражать ей, пытаясь повторить чудо превращения остатков еды в озеро с лебедями, только ничего у них не вышло.

Видимо, уловив в этом месте жизнеописания святых князей слишком явное созвучие с фольклором, святитель Филарет (Гумилевский) не включил его в свое житие благоверных Петра и Февронии. Как не использовал он и другой эпизод из истории боярской смуты:

«Минуло немалое время, и вот однажды пришли к князю бояре его во гневе и говорят: “Княже, готовы мы все верно служить тебе и тебя самодержцем иметь, но не хотим, чтобы княгиня Феврония повелевала женами нашими. Если хочешь оставаться самодержцем, путь будет у тебя другая княгиня. Феврония же, взяв богатства, сколько пожелает, пусть уходит, куда захочет!” Блаженный же Петр, в обычае которого было ни на что не гневаться, с кротостью ответил: “Скажите об этом Февронии, послушаем, что она скажет”.

Неистовые же бояре, потеряв стыд, задумали устроить пир. Стали пировать, и вот, когда опьянели, начали вести свои бесстыдные речи, словно псы лающие, лишая святую Божиего дара, который Бог обещал ей сохранить и после смерти. И говорят они: “Госпожа княгиня Феврония! Весь город и бояре просят у тебя: дай нам, кого мы у тебя попросим!” Она же в ответ: “Возьмите, кого просите!” Они же, как едиными устами, промолвили: “Мы, госпожа, все хотим, чтобы князь Петр властвовал над нами, а жены наши не хотят, чтобы ты господствовала над ними. Взяв сколько тебе нужно богатств, уходи, куда пожелаешь!” Тогда она сказала: “Обещала я вам, что чего ни попросите — получите. Теперь я вам говорю: обещайте мне дать, кого я попрошу у вас”. Они же, злодеи, обрадовались, не зная, что их ждет, и поклялись: “Что ни назовешь, то сразу беспрекословно получишь”. Тогда она говорит: “Ничего иного не прошу, только супруга моего, князя Петра!” Они же ответили: “Если сам захочет, ни слова тебе не скажем”. Враг помутил их разум — каждый подумал, что если не будет князя Петра, то поставят другого самодержца: а ведь в душе каждый из бояр надеялся самодержцем стать.

Блаженный же князь Петр не захотел нарушить Божиих заповедей ради царствования в жизни этой, он по Божиим заповедям жил, соблюдая их, как богогласный Матфей в своем Благовествовании вещает. Ведь сказано, что, если кто прогонит жену свою, не обвиненную в прелюбодеянии, и женится на другой, тот сам прелюбодействует. Сей же блаженный князь по Евангелию поступил: достояние свое к навозу приравнял, чтобы заповеди Божией не нарушить».

Интересно, что святитель Филарет со свойственной ему исторической точностью отмечает: муромские бояре в своем стремлении свергнуть князя были подстрекаемы его ближайшими родственниками, претендовавшими на княжение: младшим братом и племянником. Святитель Филарет описывает историю с изгнанием благоверных князей весьма кратко. Бояре приступают к князю и выдвигают ему ультиматум: «или пусть отпустит от себя супругу, оскорбляющую своим происхождением знатных жен, или же оставит Муром. Князь твердо помнил слова Господа: “Что Бог сочетал, того человек да не разлучит. Кто отпустит жену свою и женится на другой, тот прелюбодей” (см.: Мф. 19: 6, 9). Потому, верный долгу христианского супруга, князь согласился отказаться от княжества. Он остался после того с небогатыми средствами к жизни, и печальные мысли невольно приходили ему на ум. Но умная княгиня говорила ему: “Не печалься, князь, — милостивый Бог не оставит нас в нищете”. В Муроме скоро открылись раздоры непримиримые, искатели власти схватились за мечи, и многие из вельможных потеряли жизнь. Бояре муромские принуждены были просить князя Давида и княгиню Евфросинию возвратиться в Муром. Так князь, верный долгу своему, восторжествовал и над врагами своими».

Почему сильно сокращает повествование о бунте бояр? Думаю, не только потому, что видит в нем некоторые параллели с русскими сказками. Действительно, подробности этой истории описаны довольно фольклорно. Хотя рассказ о превращении крошек в ладан, по моему мнению, вполне приемлем для жития святых. Да, хитрость Февронии, благодаря которой она забирает князя с собой, имеет очень похожие аналоги в русских народных сказках: когда жену заставляют расстаться с мужем, она просит взять из дома самое дорогое и, конечно же, забирает любимого. Но, как мы знаем, Феврония — знаток фольклора, так что стоит ли удивляться, если она поступает «по-сказочному». К тому же сюжет «о самом дорогом» не только русский, а так сказать, общечеловеческий. Что для женщины должно быть самым дорогим? Конечно, любимый мужчина. Подобным образом поступили и жены немецкого города Вайнсберга: когда осаждавшие его разрешили им уйти и взять с собой столько, сколько те смогут унести на своих плечах, они, разумеется, взяли — вынесли — своих мужей.

Но не это смущает в рассказе о княжеском изгнании. Петр принимает решение не сам — он отсылает распоясавшихся вельмож к своей супруге: дескать, спросите у нее, что она об этом думает. Могло ли такое быть в XIII веке, да еще в семье князя? Нет, конечно. Для русского средневековья такая ситуация совершенно невероятна. Думаю, именно по этой причине, а не из-за его фольклорности этот эпизод не включили в житие и , и святитель Филарет (Гумилевский). Можно предположить, что такой не очень правдоподобный вариант рассказа об изгнании благоверных князей попал в «Повесть…» потому, что писалась она по устным народным преданиям о святой чете: главным автором ее был простой русский народ. Поэтому и крестьянка Феврония предстает как самый главный ее персонаж. И князь, преклоняясь перед ее мудростью, советуется с ней во всем.

Филаретовский вариант беседы князя с боярами мне нравится куда больше, чем тот же диалог в «Повести…». Петр твердо помнит слова Евангелия о нерасторжимости брака и, верный христианскому супружескому долгу, предпочитает отказаться от княжества. А ведь древнерусские князья нередко забывали о своем семейном долге. Иван Васильевич Грозный, при котором и были канонизированы благоверные Петр и Феврония, двух своих жен заточил в монастырь. Его отец, Василий III, постриг в монахини свою законную супругу Соломонию Сабурову за ее бесплодие и женился на Елене Глинской. Не нужно также забывать, что в XIII веке родные братья убивали друг друга, чтобы присоединить к своим землям еще один надел. Так что отказаться от княжения ради сохранения семьи и любви к жене — это величайший подвиг для правителя того времени. А еще говорят, что в житии Петра и Февронии нигде не говорится об их любви. Вот она, настоящая любовь! И за этот подвиг любви Господь возвращает Петру княжество.

Святитель Филарет, как бы в подтверждение истории изгнания Петра, приводит еще один пример его смирения. Он, опираясь на летописи, рассказывает, что благоверный муромский князь помогает восстановить справедливость великому князю Всеволоду и участвует с ним в борьбе против пронских и рязанских князей. В награду за это Петр получил от Всеволода богатое Пронское княжество. Когда же бывшие пронские князья пошли на него войной, кроткий Петр «послал сказать им: “Братья! Я не сам собою занял Пронск: меня посадил тут Всеволод. Пронск ваш”. И спокойно возвратился в Муром. Какое высокое бескорыстие! Какое глубокое уважение к долгу любви и чести!» — восклицает святитель Филарет. Такое бескорыстие было, действительно, большой редкостью во времена княжеских междоусобиц. А ведь Петр вовсе не был каким-то пацифистом. Согласно летописям, он был храбрым воином, принимал участие в нескольких военных операциях. А в 1220 году его войска были в славном походе против волжских булгар.

Филарет включает в составленное им жизнеописание святых князей и случай с мужчиной, который, забыв о своей супруге, засмотрелся на красоту Февронии. Этот эпизод приведен полностью, вместе с ответами мудрой княгини, но почему-то святитель относит его не ко времени изгнания князей, а уже к их мирному правлению, последовавшему после возвращения.

Интересно, что, когда бываешь в Муроме, не можешь отделаться от ощущения реальности всего, что описано в «Повести…». Этот небольшой город просто дышит древностью, «там русский дух, там Русью пахнет». Конечно, зданий времен Петра и Февронии не сохранилось, но все равно в их родном городе совершенно ощутимо прикасаешься к их жизни. И когда молишься у мощей благоверной четы, и когда просто бродишь по муромским улочкам, и когда стоишь на набережной Оки и глядишь на храм святых Космы и Дамиана, воздвигнутый Иваном Грозным… И кажется, что вот сейчас скользнут по реке ладьи, уносящие князя и княгиню на другой берег, прочь от мятежных бояр.

Святитель Филарет, повествуя о благочестивой жизни и мудром христианском правлении святых после возвращения в Муром, пишет, что оно «было правдолюбивое, но без суровой строгости, милостивое, но без слабости. Умная и благочестивая княгиня помогала супругу советами и делами благотворительности. Оба жили по заповедям Господа, всех любили и не любили ни гордости, ни неправедной корысти; покоили странников, облегчали участь несчастных, чтили иноческий и священнический чин, ограждая его от нужд».

Дети «бездетной четы»

Еще одним камнем преткновения, и, кстати, не только для светских критиков, но и для некоторых православных, является отсутствие в «Повести о Петре и Февронии» упоминания об их детях. Приходится встречать даже в работах современных богословов мысль о том, что святые Петр и Феврония якобы специально отказались от телесного супружеского общения ради сугубого подвига воздержания и целомудрия. А враждебно настроенные критики используют отсутствие в житии информации о детях четы как контраргумент в полемике с православными: дескать, какие же это покровители семьи, если они сознательно отказались от деторождения?

Начнем с того, что для средневекового русского властителя бездетность являлась большой трагедией. Выше я упоминал о том, что некоторые правители ради рождения наследника даже шли против совести и канонов Церкви. Особенно тяжелой проблемой была бездетность для князя времен феодальной раздробленности. Каждый князь хотел, чтобы его сыновья и внуки и дальше управляли его наделом. В противном случае после смерти князя княжество могло перейти к его родственникам, которые подчас являлись его врагами. Никто из князей, хотя бы из чувства ответственности перед народом и вверенными ему землями, не стал бы сознательно отказываться от продолжения рода — даже ради подвигов целомудрия. Очень маловероятно, что на это пошел бы и святой Петр Муромский.

Заметим: факт наличия детей у благочестивой муромской четы, который почему-то отрицают даже некоторые церковные писатели, является совершенно неопровержимым с исторической точки зрения.

В первой части статьи я уже говорил об исторической идентификации святых Петра и Февронии, и историчность этих муромских князей подтверждается большим количеством весьма авторитетных источников.

О детях благоверных князей Муромских свидетельствуют и «Родословная муромских князей», и «Родословная Владимирско-Суздальских князей», и «Лаврентьевская летопись», и жития благоверного князя Святослава Владимирского и его сына благоверного князя Димитрия… Кстати, святой князь Святослав был зятем Петра и Февронии, а благоверный князь Димитрий — их внуком.

У Петра и Февронии детей было трое: старший сын Юрий, унаследовавший после смерти отца его престол, Святослав и дочь Евдокия

У Петра и Февронии детей было трое: старший сын Юрий, унаследовавший после смерти отца его престол, Святослав и дочь Евдокия. Также известны имена их внуков: Ярослав — сын Юрия; Иоанн и Василий — дети Святослава — и сын Евдокии Димитрий.

Князь Юрий принял Муромское княжество в 1228 году, был смелым воином, сражался против мордвы, согласно Новгородской летописи, бился с Батыем. В 1237 году он погиб, сражаясь с монголами.

Святослав в 1220 году вместе с отцом участвовал в походе против волжских булгар. Лаврентьевская летопись говорит, что он умер в 1228 году, на пасхальной неделе, за несколько дней до праведной кончины своих родителей.

Дочь Петра и Февронии Евдокия вышла замуж за сына Всеволода Большое гнездо — князя Святослава. Кстати, летопись говорит, что ее отец, князь Муромский, был на этой свадьбе. У Евдокии родился сын Димитрий, который после смерти отца стал князем Юрьев-Польским. Мне удалось побывать в этом чудесном маленьком городе, ныне немного запущенном, но по-прежнему прекрасном, с древними монастырями, храмами и другими памятниками старины. И там хранят память о юрьевском князе Димитрии — внуке Петра и Февронии.

И зять Петра и Февронии Святослав, и внук Димитрий были прославлены Церковью как святые благоверные князья.

Почему же «Повесть о Петре и Февронии» не дает нам сведений о детях святых князей, несмотря на то, что их имена были очень хорошо известны во времена ее написания? Думаю, такой пробел объясняется довольно просто. Жития святых, как правило, сообщают о детях подвижников тогда, когда они каким-то образом принимали участие в их подвиге или же сами являлись святыми. В житии Петра и Февронии, составленном святителем Димитрием Ростовским, не упоминается об их детях скорее всего также по этой же причине. А святитель Филарет пишет только об одном сыне муромской четы — Святославе; можно предположить, что он интересен составителю жития потому, что умер на одной пасхальной седмице со своими родителями.

День кончины или именины?

Как нам известно из «Повести о Петре и Февронии», из всех их житий, а также из летописных источников, благоверные князья отошли ко Господу в один день. Святитель Филарет, опираясь на исторические документы, говорит, что почили они в апреле, на пасхальной седмице 1228 года и, согласно их завещанию, были погребены в одном гробе. Он не упоминает о том, что неразумные люди хотели нарушить завещание святых и положить их в отдельных гробах, а они каждый раз вновь оказывались вместе. Но это совершенно не означает, что данный эпизод является вымышленным: в житиях святых мы находим описание гораздо более великих и непостижимых чудес. Житие, составленное святителем Филаретом, довольно кратко; его задачей было подвергнуть «Повесть…» Ермолая-Еразма критическому историческому анализу и по возможности отобрать проверенные и максимально достоверные факты.

Почему же мы празднуем день преставления благоверных Муромских князей не весной, в апреле, а 25 июня по старому стилю (соответственно, 8 июля по-новому)? Святитель пишет: «Если по летописи скончались в апреле, то 25-й день июня надобно признать за день открытия мощей». То есть он полагает, что день празднования кончины святой четы (чтобы не делать его из-за пасхальной недели днем переходящим) просто приурочили к дню обретения мощей. Но это только предположение. Ни во времена святителя Филарета, ни тем более в наши дни не было выяснено, в какой точно день открыли мощи.

По поводу памяти святых Петра и Февронии именно 25 июня (8 июля) у меня есть своя версия. Очень часто, когда точный день памяти святого нам неизвестен, празднование его кончины устанавливают в день именин. В церковном календаре мы можем найти множество святых с одинаковыми именами, но живших в совершенно разное время, память которых приходится на один и тот же день. 25 июня — это день преподобномученицы Февронии девы, святой IV века. Она небесная покровительница благоверной Февронии Муромской — другой Февронии в месяцеслове нет. А вот святых с именем Петр достаточно много. Поэтому, не зная точного дня смерти муромских чудотворцев, установили день их памяти праздновать 25 июня.

Дни церковных праздников — это далеко не всегда точная дата какого-то исторического события. Мы знаем, что даже дата Рождества Христова условна, а вообще переходящий праздник.

Существует абсолютно ложное мнение, что день почитания святых Петра и Февронии как небесных покровителей семьи и супружества — это совершенно новое, современное веяние. Дескать, захотели придумать русский аналог дню святого Валентина, вот и установили в 2008 году День семьи, любви и верности. Да, в наше время день святых Петра и Февронии приобрел особое значение. Строятся новые храмы этим святым, устанавливаются памятники, все больше людей празднуют их память, а главное — начинают молиться им. Но Петр и Феврония почитаются как покровители семьи уже давно. В XIX веке святитель Филарет писал, что святые князья «в жизни своей были образцом христианского супружества, готовые на все лишения для евангельской заповеди о нерушимом союзе. И ныне они молитвами своими низводят небесное благословение на вступающих в брак. Так показывают многие опыты загробной жизни их». И к святым Петру и Февронии обращались за помощью в семейной жизни еще задолго до века XIX-го.

Еще немного о легендах и мифах

Некоторые исследователи, в основном филологи и культурологи, любят сравнивать «Повесть о Петре и Февронии» с кельтскими и другими западноевропейскими легендами, особенно с романом о Тристане и Изольде. И действительно, при желании можно найти в древнерусской «Повести…» нечто сходное с этим рыцарским сказанием. Что это? Действительно ли «Повесть» Ермолая-Еразма вобрала в себя европейские легенды, каким-то образом проникшие на Русь, или это просто случайное совпадение?

Начнем с того, что священник Ермолай собирал материалы для написания жития святых благоверных князей в муромских и рязанских областях, то есть в среднерусской полосе. Это сказания даже не Киевской, а Владимирской Руси. Очень сложно предположить, что во времена, когда проникновение иностранцев в центральную часть России было минимальным, во владимирские края были завезены какие-то западные легенды.

Существует немало работ, где приводится сравнительный анализ «Повести…» и романа о Тристане и Изольде. Я прочел довольно много статей на эту тему, но ни в одной из них не нашел объяснения этим совпадениям. Академик Д.С. Лихачев в работе «Повесть о Петре и Февронии Муромских» нисколько не настаивает на каком-то заимствовании западных легенд. Он восхищается «Повестью…», ее удивительным поэтическим языком, образами и пишет о том, что «есть что-то общее… с западноевропейским средневековым повествованием о Тристане и Изольде». Но так ли похожи два этих сказания?

«Повесть о Петре и Февронии» — о супружеской любви и верности; роман «Тристан и Изольда» — о супружеской измене и блудной страсти

Я еще раз перечитал роман о Тристане и Изольде в изложении Жозефа Бедье. Скажу честно: если не ставить задачи найти в нем параллели с еразмовой «Повестью…», можно вообще не заметить какой-то общности двух этих произведений. Во всем романе мне видятся только два эпизода, сходных с теми, что есть и в жизнеописании муромских князей. Тристан тоже побеждает дракона и заболевает от его яда, положив драконий язык к себе в карман. Его находят без сознания, приносят в дом Изольды, но лечит его не она, а ее мать, королева: именно она готовит снадобье, а Изольда лишь помогает ей. И второй сходный момент — это смерть Тристана и Изольды: они также умирают в один день. При этом роман Бедье — довольно объемное произведение, в несколько раз больше «Повести…». Тристан совершает разные подвиги (убийство дракона не самый главный из них), с ним и Изольдой происходит масса событий, совершенно непохожих на события жизни Петра и Февронии. Сюжет легенды очень хитро сплетен, да и Изольда вообще не одна — в романе целых две Изольды. И самое главное: «Повесть о Петре и Февронии» — это гимн супружеской любви и верности. Свою любовь супруги проносят через всю земную жизнь, а потом имеют ее продолжение в вечности. А рыцарский роман о Тристане и Изольде — совсем наоборот: это повесть о супружеской измене, о блудной страсти. О двух любовниках, которые не могут быть вместе и соединяются, умирая в один день. Кстати, существуют версии романа, из которых убрана эта печальная концовка.

Не будем подробно останавливаться на драконе. Сказания о змеях и змееборцах есть у многих и многих народов. С драконами боролись не только на Руси и в Западной Европе, но и в Иране, Вавилоне, Греции, не говоря уже о Китае, Японии и Индии. С кем только не сравнивали, к примеру, победившего змея! Откуда берутся сказания о драконах, мы уже говорили в первой части статьи. Змей, дракон — любимая личина диавола в древности, потому у многих народов дракон — воплощение зла (хотя и не везде; в некоторых странах драконов обожествляли, но, тем не менее, сражались с ними). Существует и теория о том, что драконы — это сохранившиеся древние ящеры.

Гораздо важнее объяснить схожесть кончины персонажей кельтской легенды и русских святых. Но прежде всего не будем забывать, что, в отличие от вымышленных героев романа, Петр и Феврония — реальные люди, и их кончина в один день не вымысел, а исторический факт. Далее: в романе Бедье Тристана и Изольду кладут справа и слева от часовни, а потом вырастает терновник, который соединяет две их могилы. И если здесь это лишь красивый поэтический образ, то совместное погребение Петра и Февронии — это, опять-таки, реальность: они действительно были похоронены вместе. По приказу Ивана Грозного над могилой святых была построена церковь Рождества Богородицы. Они лежали вместе под южной стороной церкви. Позже их мощи открыли и перенесли в сам храм. Сейчас они почивают в женском Троицком монастыре, куда были перенесены уже в наше время.

Что же касается мотива смерти горячо любящих друг друга людей в один день, то он не европейский и не русский, а всечеловеческий. К.Г. Юнг называл это «коллективным бессознательным». Есть «коллективное бессознательное», присущее отдельному этносу, а есть общечеловеческое бессознательное. Все человечество создано Богом как единый человеческий род, и при всех этнических и культурных различиях у всех народов очень много общего. Поэтому неудивительно, что в похожих ситуациях мы одинаково мыслим и в нашем сознании всплывают очень близкие образы. В подтверждение того, что мотив о смерти в один день общий для совершенно разных народов, можно привести поэму тюркского автора XV века Алишера Навои о двух влюбленных «Лейли и Меджнун». Вот строки из нее, рассказывающие об их смерти: «Возлюбленная руки подняла, / возлюбленному душу отдала. / Возлюбленный склонился не дыша, / к возлюбленной ушла его душа».

Мы знаем, что Петр и Феврония имели горячее желание уйти вместе и просили Бога, «чтобы в одно время умереть им». И Господь исполнил прошение двух любящих сердец.

Еще немножко об удивительных совпадениях, общечеловеческих образах и коллективном бессознательном. Есть работы по исследованию происхождения мифов, в которых можно найти очень интересные сравнения. Вот европейская легенда о короле Артуре: в Лондоне, в центре города, была часовня; возле нее лежал камень с торчащим из него мечом; меч, который никто не мог извлечь, вынул юноша Артур; спустя какое-то время рука Владычицы озера, появившись над водами, даст ему меч Экскалибур. А теперь вьетнамская легенда: дворянину Ле Лою духи повелели возглавить восстание против китайских захватчиков; из озера, возле которого он жил, выплыла гигантская черепаха с мечом во рту. Герой берет этот меч, с помощью чудесного оружия прогоняет китайцев и становится королем. Похоже? Это будет покруче, чем Тристан и Изольда.

Подведем некоторые итоги. «Повесть о Петре и Февронии Муромских» — прекрасное и весьма поучительное произведение древнерусской словесности. За века «Повесть…» прочно вошла в церковный обиход и пользуется большой популярностью и авторитетом у православного народа. Да, она не вошла в макарьевские Четьи-Минеи, но была включена в другие сборники житий, такие как Годуновские и Милютинские Минеи.

Мы не находим в ней каких-то явных нелепостей и искажений церковного учения. Можно сказать, что единственной фактической ошибкой «Повести…» является путаница с княжескими именами.

Церковь — это живой организм, она сама отторгает все вредное и принимает то, что приносит пользу.

Составляя жизнеописания святых, никто и никогда не стремился к абсолютной, документальной точности. Важно было другое: духовная достоверность жития. В «Повести…» отца Еразма много литературности, но ведь и знаменитые «Жития святых» святителя Димитрия Ростовского тоже весьма литературны. Лирические отступления, подробности, диалоги, молитвы, которые он влагает в уста святых, имеют явно художественный характер. Кроме исторических данных в его житиях обширно используются и народные сказания о подвижниках.

На димитриевских Четьях-Минеях воспитаны многие поколения наших православных предков. Люди веками читали житийную литературу и получали духовную пользу. «Повесть о Петре и Февронии» тоже приносит многим назидание, духовное утешение и служит учебником супружеской любви и верности.

Сказка о Медведихе — Пушкин А. С. Слушать онлайн или читать

Как весенней теплою порою
Из-под утренней белой зорюшки,
Что из лесу, из лесу из дремучего
Выходила медведиха
Со милыми детушками медвежатами
Погулять, посмотреть, себя показать.
Села медведиха под белой березою;
Стали медвежата промеж собой играть,
По муравушке валятися,
Боротися, кувыркатися.
Отколь ни возьмись мужик идет,
Он во руках несет рогатину,
А нож-то у него за поясом,
А мешок-то у него за плечьми.
Как завидела медведиха
Мужика со рогатиной,
Заревела медведиха,
Стала кликать малых детушек,
Своих глупых медвежатушек.
Ах вы детушки, медвежатушки,
Перестаньте играть, валятися,
Боротися, кувыркатися.
Уж как знать на нас мужик идет.
Становитесь, хоронитесь за меня.
Уж как я вас мужику не выдам
И сама мужику …. выем.

Медвежатушки испугалися,
За медведиху бросалися,
А медведиха осержалася,
На дыбы подымалася.
А мужик-от он догадлив был,
Он пускался на медведиху,
Он сажал в нее рогатину
Что повыше пупа, пониже печени.
Грянулась медведиха о сыру землю,
А мужик-то ей брюхо порол,
Брюхо порол да шкуру сымал,
Малых медвежатушек в мешок поклал,
А поклавши-то домой пошел.

«Вот тебе, жена, подарочек,
Что медвежия шуба в пятьдесят рублев,
А что вот тебе другой подарочек,
Трои медвежата по пять рублев».

Не звоны пошли по городу,
Пошли вести по всему по лесу,
Дошли вести до медведя чернобурого,
Что убил мужик его медведиху,
Распорол ей брюхо белое,
Брюхо распорол да шкуру сымал,
Медвежатушек в мешок поклал.
В ту пору медведь запечалился,
Голову повесил, голосом завыл
Про свою ли сударушку,
Чернобурую медведиху.
— Ах ты свет моя медведиха,
На кого меня покинула,
Вдовца печального,
Вдовца горемычного?
Уж как мне с тобой, моей боярыней,
Веселой игры не игрывати,
Милых детушек не родити,
Медвежатушек не качати,
Не качати, не баюкати. —
В ту пору звери собиралися
Ко тому ли медведю, к боярину.
Приходили звери большие,
Прибегали тут зверишки меньшие.
Прибегал туто волк дворянин,
У него-то зубы закусливые,
У него-то глаза завистливые.
Приходил тут бобр, богатый гость,
У него-то бобра жирный хвост.
Приходила ласточка дворяночка,
Приходила белочка княгинечка,
Приходила лисица подьячиха,
Подьячиха, казначеиха,
Приходил скоморох горностаюшка,
Приходил байбак тут игумен,
Живет он байбак позадь гумен.
Прибегал тут зайка-смерд,
Зайка бедненькой, зайка серенькой.
Приходил целовальник еж,
Всё-то еж он ежится,
Всё-то он щетинится.

Иллюстрации к «сказке о золотом петушке» пушкина (картинки, рисунки)

М.Фёдоров – иллюстрации к “Сказке о золотом петушке”

Болдинской осенью 1834 года было написано последнее произведение Александра Сергеевича Пушкина «в народном стиле» — «Сказка о золотом петушке». Небольшая (всего 224 стиха) стихотворная сказка, которую Алексей Максимович Горький считал одной из «чарующих красотой и умом сказок», завершила своеобразный цикл, создаваемый поэтом на протяжении пяти лет.

Народная стихия всегда притягивала и манила поэта, ибо фольклор был для него не просто собранием высокохудожественных эстетических ценностей, но народной философией, этикой, нравственностью и моралью.

Для раннего Пушкина фольклор — это, в первую очередь, красочный волшебный мир, где живут сказочные герои, где «лес и дол видений полны», откуда, как из бездонного волшебного колодца, можно черпать необыкновенные сюжеты и образы.

Именно на таком отношении к фольклору была основана поэма «Руслан и Людмила» (1817— 1820), которая стала этапным произведением отечественной литературы, так как «заговорила» ясным русским языком, лишенным стилистических трафаретов и псевдонародного пафоса.

Обратите внимание

Первый фольклорный опыт не удовлетворил поэта, и Пушкин ищет новые пути освоения народного поэтического творчества, стремится постичь не только его яркую образность, но и глубинную суть, то, что называют правдой народною. В ноябре 1824 года Пушкин пишет брату Льву Сергеевичу из Михайловского: «…

вечером слушаю сказки — и вознаграждаю тем недостатки проклятого своего воспитания», и далее следуют известные всем крылатые строки: «Что за прелесть эти сказки! каждая есть поэма!».

Стоит задуматься над тем фактом, что великий русский поэт, обладавший энциклопедическими знаниями, выпускник лучшего учебного заведения России — Царскосельского лицея, так серьезно ставил вопрос о простонародных сказках, без знания которых, оказывается, даже самое блестящее воспитание и образование теряют всякий смысл.

Тот год был нелегким в жизни Пушкина — только что кончилась южная ссылка и уже началась ссылка в Михайловском; Пушкин полон замыслов самых серьезных — начинается работа над «Борисом Годуновым». Грандиозность творческой задачи прямо соотносится с напряженной работой пушкинской мысли.

Желание осмыслить историю своего народа, понять народную психологию, наконец, стремление вывести литературу на новые художественные рубежи приводят поэта к той творческой сфере, которая обычно игнорируется господствующей культурой,— к народному поэтическому творчеству.

Вот почему его так занимают простонародные сказки, песни, пословицы — словом, все то, что образует жанровый мир фольклора.

Как бы подытоживая свои раздумья над проблемами поиска правды народной, поэт напишет в 1828 году: «В зрелой словесности приходит время, когда умы, наскуча однообразными произведениями искусства, ограниченным кругом языка условленного, избранного, обращаются к свежим вымыслам народным и к странному просторечию, сначала презренному».

Таковы были эстетические мотивы обращения Пушкина к жанру литературной сказки. В 30-е годы он создает сказки-поэмы, каждая из них — обработка того или иного фольклорного сюжета, причем не только русского. Так, основами «Сказки о попе и о работнике его Балде» (1830), «Сказки о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтано-виче и о прекрасной царевне Лебеди» (1831) и «Сказки о мертвой царевне и о семи богатырях» (1833) послужили русские народные сказки, записанные Пушкиным в Михайловском.

Сюжет «Сказки о рыбаке и рыбке» (1833) был взят поэтом из сборника произведений братьев Гримм, но в пушкинском переложении западноевропейский колорит не ощущается вовсе. Самую большую загадку для исследователей представляла «Сказка о золотом петушке». В течение почти ста лет этот небольшой поэтический шедевр более рождал вопросы, чем давал на них ответы. Во-первых, не был ясен источник, из которого Пушкин почерпнул сюжет «восточной» по своему колориту сказки. Во-вторых, не поддавался логической расшифровке смысл этого произведения, хотя его политический подтекст ощущался явственно. Недаром цензура вычеркнула из сказки известную концовку: 

«Сказка ложь, да в ней намек!  Добрым молодцам урок», а также стих: «Царствуй, лежа на боку!». В 1933 году Анна Андреевна Ахматова в статье «Последняя сказка Пушкина» увлекательно рассказала о перипетиях своего поиска первоисточника «восточной легенды».

Источником послужила «Легенда об арабском звездочете» из сборника новелл американского писателя Вашингтона Ирвинга «Альгамбра». Однако сюжет новеллы послужил Пушкину лишь схемой, которую он наполнил конкретным автобиографическим материалом. «Сказка о золотом петушке» несет в себе много мотивов, связанных с личной судьбой поэта.

Ссора с царем, нарушение государем данного им слова — вот, что владело умом и сердцем Пушкина в пору ее создания. «Теперь они смотрят на меня как на холопа, с которым можно им поступать как им угодно… — писал Пушкин, — но я могу быть подданным, даже рабом, но холопом и шутом не буду и у царя небесного».

Важно

Именно поэтому в сказке зазвучала тема возмездия, и за нарушенное царское слово Дадону воздается в полной мере —

«Петушок спорхнул со спицы,
К колеснице полетел
И царю на темя сел,
Встрепенулся, клюнул в темя
И взвился… и в то же время
С колесницы пал Дадон —
Охнул раз, — и умер он».

Суровый реализм и осознание горькой правды скрыты под «восточными одеждами» последней пушкинской сказки. Эти ее свойства хорошо почувствовал художник Михаил Федоров, в иллюстрациях которого присутствуют художественный гротеск и пушкинская ирония.

А. Л. НАЛЕПИН Негде, в тридевятом царстве,
В тридесятом государстве,
Жил-был славный царь Дадон.

С молоду был грозен он
И соседям то и дело
Наносил обиды смело;
Но под старость захотел
Отдохнуть от ратных дел
И покой себе устроить.
Тут соседи беспокоить
Стали старого царя,
Страшный вред ему творя.
Чтоб концы своих владений
Охранять от нападений,
Должен был он содержать
Многочисленную рать.
Воеводы не дремали,
Но никак не успевали:
Ждут, бывало, с юга, глядь, —
Ан с востока лезет рать.
Справят здесь, — лихие гости
Идут от моря. Со злости
Инда плакал царь Дадон,
Инда забывал и сон.
Что и жизнь в такой тревоге!
Вот он с просьбой о помоге
Обратился к мудрецу,
Звездочету и скопцу.
Шлет за ним гонца с поклоном.

Вот мудрец перед Дадоном
Стал и вынул из мешка
Золотого петушка.

«Посади ты эту птицу, —
Молвил он царю, — на спицу;
Петушок мой золотой
Будет верный сторож твой:
Коль кругом всё будет мирно,
Так сидеть он будет смирно;
Но лишь чуть со стороны
Ожидать тебе войны,
Иль набега силы бранной,
Иль другой беды незваной,
Вмиг тогда мой петушок
Приподымет гребешок,
Закричит и встрепенется
И в то место обернется».
Царь скопца благодарит,
Горы золота сулит.
«За такое одолженье, —
Говорит он в восхищенье, —
Волю первую твою
Я исполню, как мою».

Петушок с высокой спицы
Стал стеречь его границы.

Чуть опасность где видна,
Верный сторож как со сна
Шевельнется, встрепенется,
К той сторонке обернется
И кричит: «Кири-ку-ку.
Царствуй, лежа на боку!»
И соседи присмирели,
Воевать уже не смели:
Таковой им царь Дадон
Дал отпор со всех сторон!

Год, другой проходит мирно;
Петушок сидит всё смирно.
Вот однажды царь Дадон
Страшным шумом пробужден:
«Царь ты наш! отец народа! —
Возглашает воевода, —
Государь! проснись! беда!»
— Что такое, господа? —
Говорит Дадон, зевая: —
А?.. Кто там?..

беда какая? —
Воевода говорит:
«Петушок опять кричит;

Страх и шум во всей столице».
Царь к окошку, — ан на спице,
Видит, бьется петушок,
Обратившись на восток.
Медлить нечего: «Скорее!
Люди, на конь! Эй, живее!»
Царь к востоку войско шлет,
Старший сын его ведет.
Петушок угомонился,
Шум утих, и царь забылся.

Вот проходит восемь дней,
А от войска нет вестей;
Было ль, не было ль сраженья, —
Нет Дадону донесенья.
Петушок кричит опять.
Кличет царь другую рать;
Сына он теперь меньшого
Шлет на выручку большого;
Петушок опять утих.

Снова вести нет от них!
Снова восемь дней проходят;
Люди в страхе дни проводят;
Петушок кричит опять,
Царь скликает третью рать
И ведет ее к востоку, —

Сам не зная, быть ли проку.

Войска идут день и ночь;
Им становится невмочь.
Ни побоища, ни стана,
Ни надгробного кургана
Не встречает царь Дадон.
«Что за чудо?» — мыслит он.
Вот осьмой уж день проходит,
Войско в горы царь приводит
И промеж высоких гор
Видит шелковый шатёр.
Всё в безмолвии чудесном
Вкруг шатра; в ущелье тесном
Рать побитая лежит.

Царь Дадон к шатру спешит…
Что за страшная картина!
Перед ним его два сына
Без шеломов и без лат
Оба мертвые лежат,
Меч вонзивши друг во друга.
Бродят кони их средь луга,
По притоптанной траве,
По кровавой мураве…
Царь завыл: «Ох дети, дети!
Горе мне! попались в сети

Оба наши сокола!
Горе! смерть моя пришла».

Все завыли за Дадоном,
Застонала тяжким стоном
Глубь долин, и сердце гор
Потряслося.
Вдруг шатёр
Распахнулся… и девица,
Шамаханская царица,
Вся сияя как заря,
Тихо встретила царя.
Как пред солнцем птица ночи,
Царь умолк, ей глядя в очи,
И забыл он перед ней
Смерть обоих сыновей.

И она перед Дадоном
Улыбнулась — и с поклоном
Его за руку взяла
И в шатер свой увела.
Там за стол его сажала,
Всяким яством угощала;
Уложила отдыхать
На парчовую кровать.

И потом, неделю ровно,
Покорясь ей безусловно,
Околдован, восхищён,
Пировал у ней Дадон
Наконец и в путь обратный
Со своею силой ратной
И с девицей молодой
Царь отправился домой.
Перед ним молва бежала,
Быль и небыль разглашала.

Под столицей, близ ворот,
С шумом встретил их народ, —
Все бегут за колесницей,
За Дадоном и царицей;
Всех приветствует Дадон…
Вдруг в толпе увидел он,
В сарачинской шапке белой,
Весь как лебедь поседелый,
Старый друг его, скопец.

«А, здорово, мой отец, —
Молвил царь ему, — что скажешь?
Подь поближе! Что прикажешь?»
— Царь! — ответствует мудрец, —
Разочтемся наконец.
Помнишь? за мою услугу
Обещался мне, как другу,
Волю первую мою
Ты исполнить, как свою.
Подари ж ты мне девицу,
Шамаханскую царицу. —
Крайне царь был изумлён.

«Что ты? — старцу молвил он, —
Или бес в тебя ввернулся,
Или ты с ума рехнулся?
Что ты в голову забрал?
Я, конечно, обещал,
Но всему же есть граница.
И зачем тебе девица?
Полно, знаешь ли кто я?
Попроси ты от меня
Хоть казну, хоть чин боярской,
Хоть коня с конюшни царской,
Хоть пол-царства моего».

— Не хочу я ничего!
Подари ты мне девицу,
Шамаханскую царицу, —
Говорит мудрец в ответ.
Плюнул царь: «Так лих же: нет!
Ничего ты не получишь.
Сам себя ты, грешник, мучишь;
Убирайся, цел пока;
Оттащите старика!»
Старичок хотел заспорить,
Но с иным накладно вздорить;
Царь хватил его жезлом
По лбу; тот упал ничком,
Да и дух вон.

— Вся столица
Содрогнулась, а девица —
Хи-хи-хи! да ха-ха-ха!
Не боится, знать, греха.
Царь, хоть был встревожен сильно,
Усмехнулся ей умильно.
Вот — въезжает в город он…
Вдруг раздался легкой звон,
И в глазах у всей столицы
Петушок спорхнул со спицы,
К колеснице полетел
И царю на темя сел,
Встрепенулся, клюнул в темя
И взвился… и в то же время
С колесницы пал Дадон —
Охнул раз, — и умер он.
А царица вдруг пропала,
Будто вовсе не бывало.
Сказка ложь, да в ней намек!
Добрым молодцам урок.
 

Федоров Михаил Николаевич

Плакатист. Член Союза художников СССР.
Родился 23 января 1941 в Москве.
Плакатист, книжный график, график-станковист, дизайнер.
Окончил факультет прикладного искусства Московского текстильного университета в 1964 году. В 1969 году вступил в Московский Союз Художников.

Участник всесоюзных, российских и международных выставок и конкурсов: персональные выставки в Голландии и Германии.
Работать в плакате начал в 1964 году: плакаты для кино, цирка, москонцерта, госконцерта, театра, плакаты санпросвета. Позже, как результат личного побуждения, плакаты, инспирированные размышлениями о событиях современности, человеке.

Совет

Иллюстрировал Библию, мифы народов мира, русские сказки, сказки народов мира, Эзопа, Ш. Перро, У. Шекспира, Х. К. Андерсена, Э. Т. А. Гофмана, А. С. Пушкина, И. С. Тургенева, Английскую поэзию для детей, английскую поэзию абсурда (Книга нонсенса), Льюиса Кэрролла, эпиграммы Англии, Франции, Германии, Испании, России, тексты российских и зарубежных современных авторов.

Работал с Российскими и зарубежными издательствами.
Выставки последних лет:
20-я Выставка московских художников книги, 2003
Suggerimenti di Tonino Guerra, Comune di Cervia, 2003, иллюстрация.

Книжная иллюстрация в России, Франкфурт, 2003
Авторский социально-политический плакат, Москва, 2003
10-я Всероссийская художественная выставка, Москва, 2004
Выставка иллюстрации на «Book fair», Варшава, 2004
Книжный салон, Париж, 2005
Книжная ярмарка, Пекин, 2006
Книжный салон, Женева, 2007
«75 лет МОСХ», Москва, 2007-2008
Государственный музей изобразительных искусств им. Пушкина, выставка иллюстрации, 2007
Награждения:Выставка промышленной эстетики ВДНХ, 1965 – бронзовая медаль. II Московская выставка циркового плаката 1969 – первая премия.
Лучший плакат года секции плаката, 1969, 1987
IV Biennale Internationale de L’Affiche, Varsovie, 1972 – почетный диплом. IV Всесоюзная выставка плаката 1972 – диплом.
Диплом МОСХ за лучшую работу года, 1973
I Всесоюзный конкурс санитарно-просветительского плаката «Здоровье в твоих руках», 1976 – первая премия.
European Creative Advertising Awards, 1990 – диплом финалиста.
Международный конкурс «Реклама 90» – третья премия
Всероссийский конкурс «Искусство книги», 1980, 1996 – диплом.
Конкурс «Искусство книги Казахстана», 1987 – первая премия
Почетный диплом на IV всероссийском конкурсе книги «Алые паруса», Москва, 2007
Золотая плакета на 21 Bienale illustracii, Братислава, 2007

Работы публиковались в специальных и периодических изданиях (в частности – «20 век русского книжного искусства», Вагриус, 2005), находятся в государственных и частных коллекциях.

Источник: https://otkritka-reprodukzija.blogspot.com/2010/10/blog-post_16.html

Иван Билибин художник. Иллюстрации к сказкам

Иван Яковлевич Билибин — известный русский художник, иллюстратор.

Родился 4 августа 1876 года в селе Тарховка, Санкт-Петербургской губернии — ушёл из жизни 7 февраля 1942 года в Ленинграде. Основным жанром, в котором работал Иван Билибин, считается книжная графика.

Кроме того, он создавал различные росписи, панно и делал декорации к театральным постановкам, занимался созданием театральных костюмов.

Всё же большая часть поклонников таланта этого замечательного русского художника-славяниста знает его по заслугам в изобразительном искусстве. Надо сказать, что у Ивана Билибина была хорошая школа, чтобы изучить искусство живописи и графики.

Начиналось всё с рисовальной школы Общества поощрения художеств. Затем была мастерская художника А.

Ашбе в Мюнхене; в школе-мастерской княгини Марии Тенишевой он занимался изучением живописи под руководством самого Ильи Репина, затем, под его же руководством было Высшее художественное училище Академии художеств.

Большую часть своей жизни И.Я.Билибин прожил в Санкт-Петербурге. Являлся членом объединения «Мир Искусства». Стал проявлять интерес к этнографическому стилю живописи после того, как увидел на одной из выставок картину великого художника Виктора Михайловича Васнецова «Богатыри».

Впервые он создал несколько иллюстраций в своём узнаваемом «Билибинском» стиле после того, как случайно попал в деревню Егны в Тверской губернии.

Обратите внимание

 Русская глубинка с её дремучими нехожеными лесами, деревянными домами, похожая на те самые сказки Пушкина и картины Виктора Васнецова, настолько вдохновила его своей самобытностью, что он, недолго думая, принялся за создание рисунков. Именно эти рисунки стали иллюстрациями к книге «Сказка о Иван-царевиче, Жар-птице и о Сером волке».

Можно сказать, что именно здесь, в сердце России, в её далёких, затерянных в лесах, поселениях и проявился весь талант этого замечательного художника. После этого он стал активно посещать и другие регионы нашей страны и писать всё новые и новые иллюстрации к сказкам и былинам. Именно в деревнях тогда ещё сохранялся образ древней Руси.

Люди продолжали носить древнерусские костюмы, проводили традиционные праздники, украшали дома затейливой резьбой и т.д. Всё это запечатлел на своих иллюстрациях Иван Билибин, сделав их на голову выше иллюстраций других художников благодаря реалистичности и точно подмеченным деталям.

Его творчество — это традиции древнерусского народного искусства на современный лад, в соответствии со всеми законами книжной графики.

То, что он делал, является примером того, как может сосуществовать современность и культура прошлого нашей великой страны.

Являясь, по сути, иллюстратором детских книг, он привлёк своим искусством внимание гораздо большей публики зрителей, критиков и ценителей прекрасного.

Иван Билибин проиллюстрировал такие сказки, как: «Сказка о Иван-царевиче, Жар-птице и о Сером волке» (1899), «Сказка о царе Салтане» (1905), «Вольга» (1905), «Золотой Петушок»  (1909), «Сказка о золотом петушке» (1910) и другие. Кроме того, он оформлял обложки различных журналов, среди которых: «Мир Искусства», «Золотое Руно», издания «Шиповника» и «Московского Книгоиздательства».

Не только своими иллюстрациями в традиционном русском стиле знаменит Иван Яковлевич Билибин.

Важно

После февральской революции он нарисовал двуглавого орла, который сначала был гербом Временного правительства, а с 1992 и до сей поры украшает монеты Банка России.

Умер великий русский художник в Ленинграде, во время блокады 7 февраля 1942 года в больнице. Последней работой стала иллюстрация к былине «Дюк Степанович». Похоронен в братской могиле профессоров Академии художеств возле Смоленского кладбища.

Гениальные слова Ивана Яковлевича Билибина: «Только совершенно недавно, точно Америку, открыли старую художественную Русь, вандальски искалеченную, покрытую пылью и плесенью. Но и под пылью она была прекрасна, так прекрасна, что вполне понятен первый минутный порыв открывших ее: вернуть! вернуть!».

Иван Билибин картины

Баба-Яга. Иллюстрация к сказке Василиса Прекрасная

 Белый всадник. Сказка Василиса Прекрасная

Иллюстрация к былине Вольга

Иллюстрация к сказке Белая уточка

Сказка Марья Моревна

Иллюстрация к Сказке о Золотом петушке

Иллюстрация к Сказке о Золотом петушке

Сказка о царе Салтане

Иллюстрация к Сказке о царе Салтане

Иллюстрация к Сказке о царе Салтане

Сказка об Иване-Царевиче, Жар-птице и Сером волке

Иллюстрация к Сказке об Иване-Царевиче, Жар-птице и Сером волке

Иллюстрация к сказке Перышко Финиста Ясного Сокола

Сказка Поди туда, не знаю куда

Иллюстрация к сказке Сестрица Аленушка и братец Иванушка

Иллюстрация к сказке Царевна-Лягушка

Кащей Бессмертный. К сказке Марья Моревна

Красный всадник. Иллюстрация к сказке Василиса Прекрасная

Царь Горох. Обложка журнала Жупел

Братское захоронение, где покоится великий русский художник Иван Яковлевич Билибин

Источник: http://web-kapiche.ru/153-ivan-bilibin-hudozhnik.html

Презентация по литературному чтению “Сказки А.С.Пушкина в иллюстрациях знаменитых художников”

Инфоурок › Начальные классы ›Презентации›Презентация по литературному чтению “Сказки А.С.Пушкина в иллюстрациях знаменитых художников”

Бесплатно

Описание презентации по отдельным слайдам:

1 слайд Описание слайда:

Автор работы: Данюкова Екатерина Александровна учитель начальных классов МБОУ СШ №11 г. Архангельск
2 слайд Описание слайда:

Не секрет, что все поколения выросли на сказках А.С. Пушкина. Они наполнены добротой и теплом, светом и печалью, красотою и мудростью.

В каждой домашней библиотеке есть любимая иллюстрированная книга сказок великого русского поэта.

3 слайд Описание слайда:

При чтении мы попадаем в удивительный сказочный мир, и каждая страница сказки, каждая иллюстрация расширяет его границы.

Иллюстрация – от латинского illustratij (иллюстрати) – освещение, наглядное изображение, это рисунок, иллюстрирующий и поясняющий текст.
4 слайд Описание слайда:

Иллюстрации к сказкам А.С. Пушкина создаются уже более полутора веков. Интересно, что самым первым иллюстратором этих произведений стал сам поэт.

Его рисунки встречаются в черновиках сказок.
5 слайд Описание слайда:

Совет

Давайте познакомимся с известнейшими художниками – иллюстраторами сказок А.С. Пушкина. И.Я.Билибин Б.В.Зворыкин А.М.Куркин Б.А.Дехтерёв В.М.

Конашевич
6 слайд Описание слайда:

Иван Яковлевич Билибин (1876-1942) Иван Яковлевич одним из первых обратился к народным традициям, работая над сказками Пушкина.

Билибин увлекался стариной, хорошо знал древнерусское искусство, поэтому на его иллюстрациях мы видим элементы древнерусской архитектуры, старинной вышивки, орнаменты. Его иллюстрации покоряют нас атмосферой таинственности, старины и нарядности.

7 слайд Описание слайда:

Борис Васильевич Зворыкин (1872-1942) Работы Бориса Васильевича отличает любовь к русской истории, иконописи, деревянному зодчеству, древней каллиграфии. Иллюстрируя сказки художник стремился не только показать характер персонажей, но и выразить своё отношение к их поступкам, поведению.

8 слайд Описание слайда:

Александр Михайлович Куркин (1916-2003) К сюжетам сказок Пушкина постоянно обращались художники Палеха – прославленного старинного центра иконописания и лаковой миниатюры. Один из таких художников Александр Куркин.

Иллюстрация предстает перед нами драгоценным сплавом сверкающих ярких красок и таинственного черного фона, оживленного вспышками золотого ажурного орнамента.

9 слайд Описание слайда:

Борис Александрович Дехтерёв(1908-1993) Сказки, проиллюстрированные Дехтерёвым, настоящие книжки с картинками, их можно долго рассматривать, даже не читая текста, разобраться в сюжетном содержании, поскольку каждое событие книги в точности изображено в иллюстрациях.

Его иллюстрации очень реалистичны, в них много бытовых деталей. Художник работал преимущественно в технике карандашного рисунка и акварели.
10 слайд Описание слайда:

Обратите внимание

Владимир Михайлович Конашевич(1888-1963) Этот известный ленинградский график, сделал радостные, красочные и веселые рисунки к сказкам Пушкина.

Мастер решил создать монументальные страничные иллюстрации, занимающие весь разворот книги.

Он исходил из изобразительных возможностей, которые таил в себе текст оригинала, где события описываются красочно и точно: чудесные превращения Золотой рыбки и Царевны Лебедь, карнавальное шествие иноземной свиты Шамаханское царицы и появление 33 богатырей…
11 слайд Описание слайда:

Давайте обратимся к иллюстрациям знаменитых художников и проверим, как хорошо вы знаете сказки А. С.Пушкина. «Узнай сказку по иллюстрации!»
12 слайд Описание слайда:

«Царь к востоку войско шлет, Старший сын его ведет». Иллюстрация к “Сказке о золотом петушке”. А.М.Куркин
21 слайд Описание слайда:

«Позвала к себе Чернавку И наказывает ей, Сенной девушке своей, Весть царевну в глушь лесную…» Иллюстрация к “Сказке о мертвой царевне и о семи богатырях”. А.М.Куркин
22 слайд Описание слайда:

«Старик ловил неводом рыбу, Старуха пряла свою пряжу…» Иллюстрация к “Сказке о рыбаке и рыбке”. Б.А.Дехтерёв
24 слайд Описание слайда:

«Вот из моря вылез старый Бес: «Зачем ты, Балда, к нам залез?» Иллюстрация к “Сказке о попе и о работнике его Балде”. Б.А.Дехтерёв
25 слайд Описание слайда:

«Ожила. Глядит вокруг Изумленными глазами, И, качаясь над цепями, Привздохнув, произнесла: «Как же долго я спала!» Иллюстрация к “Сказке о мертвой царевне и о семи богатырях”. Б.А.Дехтерёв
26 слайд Описание слайда:

« Море вдруг Всколыхалося вокруг, Расплескалось в шумном беге И оставило на бреге Тридцать три богатыря!» Иллюстрация к “Сказке о царе Салтане”. Б.А.Конашевич
27 слайд Описание слайда:

«Жил-был поп, Толоконный лоб. Пошел поп по базару Посмотреть кой-какого товару. Иллюстрация к “Сказке о попе и о работнике его Балде”. Б.А.Дехтерёв
28 слайд Описание слайда:

«Вдруг шатёр Распахнулся… и девица, Шамаханская царица, Вся сияя как заря, Тихо встретила царя». Иллюстрация к “Сказке о золотом петушке”. Б.А.Дехтерёв
29 слайд Описание слайда:

«  И царевна к ним сошла, Честь хозяям отдала, В пояс низко поклонилась; Закрасневшись, извинилась…» Иллюстрация к “Сказке о мертвой царевне и о семи богатырях”. Б.В.Зворыкин
30 слайд Описание слайда:

«  Перед ним изба со светелкой, С кирпичною, беленою трубою, С дубовыми, тесовыми вороты. Старуха сидит под окошком…» Иллюстрация к “Сказке о рыбаке и рыбке”. Б.В.Зворыкин
31 слайд Описание слайда:

«  И к царевне наливное, Молодое, золотое, Прямо яблочко летит… Пес как прыгнет, завизжит…» Иллюстрация к “Сказке о мертвой царевне и о семи богатырях”. Б.А.Конашевич
32 слайд Описание слайда:

Иллюстрации какого художника показались Вам ближе по настроению, цветовой гамме? Как Вы думаете, каково предназначение иллюстраций при создании книг ?

33 слайд Описание слайда:

В сказках Пушкина справедливость всегда торжествует. Художник в сказочной форме запечатлел своё отношение к окружающему миру, к человеческому обществу, к семье, к проблеме добра и зла. Читая сказку и рассматривая иллюстрации художников, мы понимаем, что добро всегда торжествует над злом. Дополняя и углубляя содержание текста, иллюстрации пробуждают в читателе мысли, чувства и эмоции, обогащают зрительное восприятие произведения. *Попробуйте создать в классе выставку своих иллюстраций по сказкам А.С.Пушкина.
34 слайд Описание слайда:

http://rvb.ru/pushkin/toc.htm http://www.skaz-pushkina.ru https://ru.wikipedia.org http://vokrugknig.blogspot.ru/2013/05/blog-post_21.html http://nsportal.ru/ap/library/literaturnoe-tvorchestvo/2012/09/16/rol-khudozhnikov-illyustratorov-v-raskrytii-ideynogo http://design-tale.ru/pozitiv/illustracii-konashevicha/ Интернет-ресурсы
Бесплатно

Общая информация

ВНИМАНИЮ ВСЕХ УЧИТЕЛЕЙ: согласно Федеральному закону N273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации» педагогическая деятельность требует от педагога наличия системы специальных знаний в области обучения и воспитания детей с ОВЗ.

Важно

Поэтому для всех педагогов является актуальным повышение квалификации по этому направлению!

Дистанционный курс «Обучающиеся с ОВЗ: Особенности организации учебной деятельности в соответствии с ФГОС» от проекта “Инфоурок” даёт Вам возможность привести свои знания в соответствие с требованиями закона и получить удостоверение о повышении квалификации установленного образца (72 часа).

Подать заявку на курс Бесплатно Оставьте свой комментарий

Авторизуйтесь, чтобы задавать вопросы.

Источник: https://infourok.ru/prezentaciya-po-literaturnomu-chteniyu-skazki-aspushkina-v-illyustraciyah-znamenitih-hudozhnikov-1752657.html

Сказки А. С. Пушкина в иллюстрациях ~ PhotoPoint

Мы продолжаем рассматривать изображения, подготовленные иллюстраторами различных стран, выполненные  в разное время. Сегодня мы насладимся иллюстрациями, созданными для сказок величайшего русского поэта и прозаика, «нашего всего» – Александра Сергеевича Пушкина.

Сказки А. С. Пушкина в иллюстрациях 1820 год

Титульная страница к первой публикации поэмы «Руслан и Людмила», 1820 года. К нашему большому сожалению, имя автора не известно. Можно только сказать, что иллюстрация выполнена в классической граверной манере. И интерес в том, что это прижизненное издание поэмы, и скорее всего сам Пушкин регламентировал иллюстрации к своему произведению.

Сказки А. С. Пушкина в иллюстрациях 1893 год

Творчество Александра Сергеевича – всеобъемлющее и невероятно красивое. Его образность и простота слова всегда привлекала внимание художников. И пусть представленная работа, не является непосредственно иллюстрацией к книге Пушкина, она является иллюстрацией к сказке. Это работа «Руслан и Людмила», выполненная величайшим художником 19-го века Николаем Ге.

Сказки А. С. Пушкина в иллюстрациях 1905 год

Издание 1905 года. Иллюстрации к этому изданию, и вообще ко многим изданиям А. С. Пушкина начала 20-го века, выполнены величайшим русским книжным иллюстратором, художником – Иваном Билибиным.

Иван Билибин родился в пригороде Санкт-Петербурга. Учился  в Художественной школе в Мюнхене, затем у Ильи Репина в Санкт-Петербурге. В 1902-1904 годах Билибин путешествует по Русскому Северу. В этом путешествии очень увлекается старой деревянной архитектурой и русским фольклором.

Это увлечение оказало колоссальное влияние на художественный стиль художника. Известность пришла к Билибину  в 1899 году, после выхода сборника Русских сказок иллюстрации к которым выполнил художник. Во время русской революции 1905 года, он работает над революционными карикатурами.

Сказки А. С. Пушкина в иллюстрациях 1919 год

Издание 1919 года, иллюстрации к которому были подготовлены русской художницей авангардистской – Любовь Поповой. Как ярчайший представитель культурной русской среды начала 20-го века, Любовь Попова сосредоточила в себе огромное количество направлений, как в техниках, так и в работах.

Она была художником, иллюстратором книг, создателем плакатов, работала над дизайном тканей. В своем творчестве пользовалась наработками кубистов, модернистов, супрематистов и конструктивистов. Издание сказок А. С.

Пушкина 1919 года совпало с  тем самым этапом в творчестве иллюстратора, когда автор одновременно работала и как супрематист, и как авангардист.

Сказки А. С. Пушкина в иллюстрациях 1922 год

Издание 1922 года сказки «О рыбаке и рыбке», с иллюстрациями русского художника Владимира Конашевича. О творчестве этого замечательного художника и иллюстратора мы писали, когда рассматривали иллюстрации к сказке «Золушка».

Конашевич один из тех художников и иллюстраторов, которые всю свою творческую жизнь используют и отрабатывают один стилистический подход. В случае с Конашевичем – яркие иллюстрации, с мелко проработанными карандашными зарисовками, контрастными смелыми цветами.

Оставаясь верным своему стилю, художник только повышал свое мастерство в детализации и нюансировке.

Сказки А. С. Пушкина в иллюстрациях 1950 год

Французское издание 1950 года, иллюстрации к которому были подготовлены Еленой Гуртик (Helene Guertik). Мы уже писали об иллюстрациях этой русской художницы, в разрезе иллюстраций к сказке «Русалочка».

Это издание было сборником популярных сказок, в числе которых была и «Сказка о царе Салтане». Интересен подход, который использует  иллюстратор в этой работе.

Художница создает иллюстрации, пользуясь всего несколькими цветами, накладывая изображения, друг на друга, тем самым давая образное представление о самом действии.

Сказки А. С. Пушкина в иллюстрациях 1954 год

Издание «Сказки о мертвой царевне и  семи богатырях», 1954 года с иллюстрациями художника-иллюстратора Тамары Юфы.

Выпускница Ленинградского художественно-педагогического училища, начинала с преподавания черчения и рисования в школе. В это же время начинает пробовать свои силы в книжной иллюстрации.

Помимо книжной иллюстрации, так же занимается созданием эскизов костюмов и декораций для театра.

Сказки А. С. Пушкина в иллюстрациях 1963 год

Еще одно издание сказки А. С. Пушкина, на это раз «Сказке о золотом петушке», 1963 года, с иллюстрациями, уже знакомого нам художника и иллюстратора Владимира Конашевича.

Сказки А. С. Пушкина в иллюстрациях 1974 год

Издание 1974 года с иллюстрациями русской художницы, иллюстратора и графика – Татьяны Мавриной. Очень плодотворный иллюстратор, Татьяна оформила более 200 книг, рисовала для кино и театра, занималась живописью. Татьяна – одна из обладателей премии имени Г. Х.

Андерсена, за вклад в развитие детской иллюстрации. Много путешествуя по стране, Маврина пропитывалась традиционной старорусской культурой, которая отразилась на иллюстрациях автора.

Издание 1974 года была не единственным изданием произведений Пушкина, иллюстрации к которым были подготовлены Мавриной.

Сказки А. С. Пушкина в иллюстрациях 1975 год

Издание сказки «О мертвой царевне и семи богатырях» 1975 года с иллюстрациями В. Воронцова. Иллюстрации выполнены акварелью. Художник использует очень интересный тоновый ход в иллюстрациях. Если говорить в целом обо всей работе, то все иллюстрации выполнены несколькими основными цветами: синим, красным, желтым и белым, в качестве фона.

Если рассматривать каждую иллюстрацию отдельно, то в каждой из них использование этих основных цветов варьируется. В одной иллюстрации – акцент делается на холодных синих тонах, в которых красный и желтый выступают только акцентом и дополнением. В других – доминирующим цветом становится теплый красный или желтый.

Такое использование цвета сразу вносит однозначную характерную нагрузку.

Сказки А. С. Пушкина в иллюстрациях 1976 год

Издание «Сказки о рыбаке и рыбки», 1976 года, с иллюстрациями русского живописца и книжного иллюстратора Никифора Ращектаева. Иллюстрации к сказке выполнены в классической живописной манере.

Иллюстрации Ращектаева очень насыщенны и цветом и композицией. Проработаны все элементы декора, интерьера, одежды.

Идеально художественно выразительно проработаны лица героев, каждый из которых наделен своим неповторимым характером и эмоциями.

Сказки А. С. Пушкина в иллюстрациях 1980 год

Издание 1980 года с иллюстрациями иллюстратора, графика и художника Олега Зотова. Иллюстрации Зотова выполнены в стиле лубка.

Это традиционный русский стиль иллюстрации, при котором простая графика сочетается с текстовым материалом.

В данной иллюстрации автор придерживается классических канонов русского лубка – рисунок выполнен карандашом, использовано точечное нанесение цвета, и текст вписан в иллюстрации.

Сказки А. С. Пушкина в иллюстрациях 1985 год

Издание 1985 года с иллюстрациями советского художника, графика и живописца – Виктора Лагуны. Выпускник Палеховского училища им. М. Горького, Лагуна много работает и как художник, и как иллюстратор. Картины автора выставляются в музеях по всему миру, а так же находятся в частных коллекциях. На стилистическое становление художника большое влияние оказала палехская школа.

Сказки А.

С. Пушкина в иллюстрациях 1987 год

Издание 1987 года, с иллюстрациями мастера книжной иллюстрации, Анатолия Елисеева. Выпускник Московского полиграфического института, Елисеев, сразу после окончания обучения, окунается в книжную иллюстрацию, с которой не расстается до сих пор. Много работает.

Рисует для журналов: «Крокодил», «Мурзилка», «Веселые картинки». Иллюстрации к «Сказке о царе Салтане» – выполнены в плотной акварельной манере, с использованием темных, почти черных цветов, когда светлые цвета играют на ярком контрасте.

Тем самым, художник определяет точки для концентрации внимания зрителей.

Сказки А. С. Пушкина в иллюстрациях 1991 год

Издание 1991 с иллюстрациями художника, иллюстратора и графика – Бориса Дехтерёва. Мы уже знакомились с творчеством и иллюстрациями Дехтерёва в контексте сказки «Красная шапочка». Борис Дехтерёв один из тех классических примеров идеальной иллюстрации, с идеальными формами, идеальным использованием всех изобразительных способов выразительности. Герои художника понятны и ясны.

Сказки А. С. Пушкина в иллюстрациях 2003 год

Издание 2003 года с иллюстрациями художника-иллюстратора Михаила Саморезова. Очень красивые, характерные иллюстрации, выполненные акварелью. Саморезов аккуратно использует и цвет, и композиционные приемы, не перегружая рисунок. Вместе с тем, иллюстрации полны деталей, которые помогают в полной мере раскрыть содержание литературного материала.

Сказки А. С. Пушкина в иллюстрациях 2008 год

Издание 2008 года, с иллюстрациями русского художника, иллюстратора, графика, орнаменталиста – Бориса Зворыкина.

Интерес этого издания в том, автор иллюстраций умер за 66 лет до того, как его эти иллюстрации были опубликованы.

Это очень красивое, сочное, плотное по форме и содержанию, издание, иллюстрированное в стилистике модерна начала 20-го века. Все страницы обрамлены орнаментными окладами. Все герои проработаны. Каждая иллюстрация играет цветами.

Сказки А. С. Пушкина в иллюстрациях 2011 год

Издание «Сказки о рыбаке и рыбке» 2011 года, с иллюстрациями современного молодого Московского архитектора и книжного иллюстратора – Кирилла Челушкина. Выпускник Московского Архитектурного института, Челушкин является членом Международной федерации Союза графиков. Много работает, как в России, так и за рубежом.  Работы автора находятся в частных коллекциях по всему миру.

Источник: https://photopoint.com.ua/0112479-skazki-s-pushkina-v-illyustraciyakh/

Великолепные иллюстрации И.Я. Билибина

crea87

Случилось так, что у нас в доме никогда особо не жаловали славянскую мифологию, у нас безраздельно правила мифология греческая.

Намного позже, в курсе истории мировой художественной культуры меня по-настоящему заинтересовали мифологии других народов, но к славянской я оставалась безразличной.

Конечно, славянские сказки занимали главнейшее место в доме, однако с художником и книжным иллюстратором, знаменитым своими удивительными иллюстрациями к сказкам, Иваном Билибиным я так и не познакомилась.

Просто все мои сказки были иллюстрированы кем-то другим, не столь талантливым, не столь чувствующим «русский дух». Только сейчас, читая книгу «Мифология Древней Руси», которая составлена по работам А.Н. Афанасьева, я и соприкоснулась с великолепными работами И.Я. Билибина. Я была поражена, восхищена, очарована…

Наверное, я даже не смогу подобрать точного слова, чтобы описать впечатление, произведенное на меня этими иллюстрациями.

Свежие, яркие, самобытные, изысканные, они совершенно противоречат тем представлениям о русском стиле, которые существовали в моей голове, сформировавшиеся, пожалуй, под влиянием советских примитивных образов и иллюстраций. Работы И.Я.

Билибина – это настоящее искусство, которое наряду с научным трудом А.Н. Афанасьева подняли славянскую мифологию, народное творчество в моих глазах на один уровень со всеми мифами и легендами, созданными другими народами.

Совет

Но об Афанасьеве позже, когда я дочитаю этот огромный труд, а сейчас о Билибине, информации о котором, к моему удивлению, намного больше на иностранных ресурсах, чем в просторах рунета.Баба-Яга, Сирин и АлконостЗаставка к русской народной сказке “Василиса Прекрасная”. 1900г.

Хотите невероятный праздник, который запомнится всем присутствующим? Вам поможет патибас аренда! Возьмите напрокат клубный автобус и поразите всех гостей. Юбилей, день рождение, выпускной вечер, свадьба – патибас лучший выбор на любой праздник!

Василиса Прекрасная
Иллюстрация к русской народной сказке “Василиса Прекрасная”. 1899г.

“Тут с веселою душою попрощался он с Ягою…”
Иллюстрация к “Сказке о трех царских дивах и об Ивашке, поповском сыне” А.С. Рославлева. 1911г.
Баба-Яга
Иллюстрация к русской народной сказке “Василиса Прекрасная”. 1900г.
Василиса и белый всадник
Иллюстрация к русской народной сказке “Василиса Прекрасная”. 1900г.

Кащей Бессмертный
Иллюстрация к русской народной сказке “Марья Моревна”. 1901г.
Заставка к стихотворению А.С. Пушкина “Два ворона”. 1910г.
Фронтиспис к “Сказке о золотом петушке” А.С. Пушкина. 1910г.
Сокол
Иллюстрация к былине “Вольга”. 1927г.
Подводное царство
Иллюстрация к былине “Вольга”. 1928г.

Иван-царевич и лягушка-квакушка
Иллюстрация к русской народной сказке. 1930г.
“Вот мудрец перед Дадоном стал и вынул из мешка золотого петушка”
Иллюстрация к “Сказке о золотом петушке” А.С. Пушкина. 1906г.
Концовка к русской народной сказке “Белая уточка”. 1902г.
Райская птица Алконост
Рисунок для почтовой открытки. 1905г.

Райская птица Сирин
Рисунок для почтовой открытки. 1905г.
Иван-царевич и Жар-птица
Иллюстрация к “Сказке об Иване-царевиче, Жар-птице и Сером Волке”. 1899г.
Вольга с дружиной
Иллюстрация к былине “Вольга”. 1902г. Вариант
Черный всадник
Иллюстрация к русской народной сказке “Василиса Прекрасная”. 1900г.

Красный всадник
Иллюстрация к русской народной сказке “Василиса Прекрасная”. 1900г.
Иван-царевич и рать-сила побитая
Иллюстрация к русской народной сказке “Марья Моревна”. 1901г.
Морозко и падчерица
Иллюстрация к русской народной сказке “Морозко”. 1932г.
Руслан и голова
Иллюстрация к поэме А.С. Пушкина “Руслан и Людмила”. 1917г.

Илья-Муромец и Святогор
Иллюстрация к былине. 1940г.
Великан переносит Ивана-купеческого сына через море
Иллюстрация к русской народной сказке “Соль”. 1931г.
Илья Муромец и жена Святогора
Иллюстрация к былине. 1912г.
Добрыня Никитич освобождает от Змея Горыныча Забаву Путятичну
Иллюстрация к былине. 1941г.

Полет Черномора с Русланом
Иллюстрация к поэме А.С. Пушкина “Руслан и Людмила”. 1940г.
Илья Муромец и Соловей-разбойник
Иллюстрация к былине. 1940г.
Остров Буян
Эскиз декорации ко второму действию оперы Н.А. Римского-Корсакова “Сказка о царе Салтане”. 1940г.
Подводное царство
Эскиз декорации к шестой картине оперы Н.А.

Римского-Корсакова “Садко”. 1914г.
Иллюстрация к былине “Вольга и Микула”. 1913г.
Иллюстрация к былине “Вольга и Микула”. 1913г.
Фрагмент портрета Ивана Билибина работы Бориса Кустодиева, 1901г.

Источник: https://crea87.livejournal.com/319885.html

Добрый сказочник Иван Яковлевич Билибин

2 – 2005

Евгений Немировский

Зачинатели «Мира искусства» симпатизировали Западу. Для Александра Николаевича Бенуа светом в окошке была Франция, а Константин Андреевич Сомов и Лев Самойлович Бакст вообще большую часть жизни провели в Париже. Если же говорить о временном ракурсе, то всем им импонировало галантное XVIII столетие.

С Францией и XVIII веком многие связывали и идеи, привнесенные мирискусниками в русское искусство. Нашелся, однако, мастер, корнями связанный с «Миром искусства», который в творчестве своем всецело оставался в пределах России, ее быта и чаяний, ее прошлого и настоящего.

Звали этого художника Иван Яковлевич Билибин.

Время, в которое ему довелось жить, было трудное и противоречивое: Кровавое воскресенье 9 января 1905 года, Ленский расстрел, Первая мировая война, Февральская революция с ее несбывшимися надеждами, захват власти большевиками, эмиграция…

А с картинок, о которых пойдет речь ниже, встает незамутненная, прекраснодушная и бесконфликтная Русь. Эти картинки восхищают прозрачностью красок, теней здесь почти нет, штриховка минимальна.

Иван Яковлевич Билибин.

С фотографии

Как и многие мирискусники, Билибин после революции оказался за пределами Родины, но не выдержал и вернулся домой. От почти неизбежных репрессий судьба его оберегла, однако блокаду он не пережил. Но обо всем по порядку.

Иван Яковлевич родился в Петербурге 4 (16) августа 1876 года.

Отец был военным врачом. Но сын по его пути не пошел. Рисовать он начал еще в гимназии. «Насколько я себя помню, — вспоминал он впоследствии, — я рисовал всегда»1. Кумирами были художники-передвижники. «Я рос в интеллигентной семье с либеральным оттенком, — писал Билибин.

— С великим интересом ожидалась всегда передвижная выставка: что-то она даст в этом году? К другой, академической выставке, отношение было иное; не было ни предвкушения ее, ни той любви».

Обложка к «Сказке об Иване-царевиче», 1899

Иллюстрация к сказке «Василиса Прекрасная», 1900

Азы изобразительного мастерства юный художник постигал в Рисовальной школе поощрения художеств, которую начал посещать в 1895 году. Но законченного художественного образования не получил. После гимназии он, по настоянию отца, поступил на юридический факультет Санкт-Петербургского университета.

Обратите внимание

Все симпатии интеллигентной семьи были на стороне почтенного и слегка замшелого реализма. Иван Билибин полностью разделял их. В альбоме одного из друзей он записал: «Я, нижеподписавшийся, даю торжественное обещание, что никогда не уподоблюсь художникам в духе Галлена, Врубеля и всех импрессионистов.

Мой идеал — Семирадский, Репин (в молодости), Шишкин… Не исполню я этого обещания, перейду в чужой стан, то пусть отсекут мою десницу и отправят ее заспиртованную в Медицинскую академию»2.

На первом месте не Илья Ефимович Репин (1844—1930), а Генрих Ипполитович Семирадский (1843—1902), в своем творчестве реалистичный, даже натуралистичный, но весьма далекий от художников-передвижников. И это характерно.

Акварель к присказке «Жил-был царь»

Впрочем, со временем взгляды Ивана Билибина начинали меняться. Не последнюю роль сыграла поездка в Германию и Швейцарию летом 1898 года. В Мюнхене он посещал художественную студию А.Ашбе, по происхождению словенца, через которую в свое время прошли многие русские — Игорь Грабарь, Мстислав Добужинский, Дмитрий Кардовский…

Часто бывал в знаменитой мюнхенской пинакотеке, да и в других музеях и галереях, где его поразило и увлекло творчество мало известных в России Арнольда Бёклина (1827—1901) и Франца фон Штука (1863—1928).

Но главное, он познакомился с новой журнальной иллюстрацией, представленной на страницах журналов «Югенд» («Молодость») и «Симплициссимус», с картинами мастеров направления, которое вскоре назовут «Сецессион».

Вернувшись в Петербург, Билибин поступил в Тенишевскую мастерскую, где преподавал Илья Ефимович Репин. Путь к новому искусству не был прямым и легким.

Следует, однако, признать, что школу, техническую сторону мастерства учеба у Репина давала превосходную.

Заставка к статье «Народное творчество Севера» в журнале «Мир искусства», 1904

Заставка для журнала «Народное образование», 1906

Важно

Билибин был молод, хорош собой и изобретателен на всяческие проделки, впрочем вполне безобидные. Один из его сокурсников впоследствии вспоминал, как впервые «увидел молодого, жизнерадостного, черноватого, с большой бородой для его лет, студентика с курьезной подпрыгивающей походкой, назывался он чаще всего Иван Яколич, а фамилию-то узнал после, и была она Билибин».

И далее: «Вначале я отнесся к нему как-то недоброжелательно потому, что когда Репина не было в мастерской, то одним из первых застрельщиков по части острот, веселых разговоров и общих песенок за рисованием бывал часто Иван Яковлевич, но потом увидел, что это был милейший человек, очень веселый, общительный…»3.

В Тенишевской мастерской Иван Билибин познакомился с Марией Яковлевной Чемберс, впоследствии ставшей его женой.

Очаровательный портрет молодого художника рисует близко знавшая его Анна Петровна Остроумова-Лебедева (1871—1955): «Его появления были внезапны. Он был очень красив. При бледноматовой смуглой коже у него были синевато-черные волосы и красивые темные глаза.

Билибин знал, что он хорош, и своими неожиданными нарядами удивлял товарищей. Он мне очень запомнился, когда приходил в ярко-синем сюртуке»4.

Работу в мастерской Билибин совмещал с учебой в университете, окончив который в 1900 году, стал вольнослушателем Высшего художественного училища при Академии художеств.

Ходил на занятия и в мастерскую гравера Василия Васильевича Матэ (1856—1917), где училась и Анна Остроумова, так как, по ее словам, «тогда уже интересовался гравюрой, офортом и вообще графикой».

Вскоре Иван Яковлевич пробует себя в иллюстрации. Интересуют его русские сказки. Тогда-то постепенно и происходит зарождение нового стиля, который можно назвать «билибинским».

Совет

Конечно, у Билибина были предшественники и прежде всего Елена Дмитриевна Поленова (1850—1898). Но Иван Яковлевич все же пошел по собственному пути. Иллюстрации он на первых порах делал не по заказу, а, можно сказать, для себя. Но получилось так, что ими заинтересовалась Экспедиция заготовления государственных бумаг.

Лучшая русская типография, основанная в 1818 году, печатала банкноты, кредитные билеты и прочую официальную продукцию, нуждавшуюся в специальных средствах защиты от подделки. Вопросы себестоимости и экономической целесообразности ее не занимали. Экспедицию щедро финансировало государство, нужды в средствах она не испытывала.

Но люди, которые руководили Экспедицией заготовления государственных бумаг, — ее управляющий — князь, но и известный ученый, академик Борис Борисович Голицын (1862—1916), инженер и изобретатель Георгий Николаевич Скамони (1835—1907), устали от однообразия официальной продукции.

Билибин делает иллюстрации к «Сказке об Иване-царевиче, Жар-птице и о Сером волке», к «Царевне-лягушке», к «Перышку Финиста Ясна-Сокола», к «Василисе Прекрасной». Все это были акварели. Но в Экспедиции заготовления государственных бумаг их решили воспроизводить хромолитографией.

На дворе стоял ХХ век, и в полиграфии уже утвердилось господство фотомеханических способов репродуцирования, а Экспедиция будто бы возрождала стародавние репродукционные процессы.

Свои акварели Билибин показал в 1900 году на второй выставке «Мира искусства».

Художник вроде бы пересматривает свои взгляды на сообщество, которое и Илья Ефимович Репин, и выдающийся критик Владимир Васильевич Стасов (1824—1906) трактовали как упадническое, декадентское. Слово «декадентство», происходящее от латинского decadentia, что значит «упадок», прилипло к новому художественному направлению.

В советские времена декаденство стало клеймом, и в энциклопедиях определялось как «общее наименование кризисных явлений буржуазной культуры конца XIX-XX веков, отмеченных настроениями безнадежности, неприятия жизни», для которого «характерен отказ от гражданственности в искусстве, культ красоты как высшей ценности»5. Декадентами именовали и Александра Блока, и Александра Бенуа.

Как будто восторженное отношение к красоте — это что-то неприличное и несовместимое с гражданственностью!

Обратите внимание

Любопытно, что В.В.Стасов в своем критическом разборе выставки «Мира искусства» противопоставил Билибина остальным ее участникам — «декадентам», проведя параллели между этим художником и передвижником Сергеем Васильевичем Малютиным (1859—1937).

«Не так давно, в 1898 году, — писал Стасов, — Малютин выставил около десятка иллюстраций к пушкинской сказке “Царь Салтан” и к поэме “Руслан и Людмила”…

На нынешней выставке нет никаких иллюстраций г-на Малютина, но зато есть несколько превосходных подобных же иллюстраций г-на Билибина (10 картинок к сказкам “Царевна-лягушка”, “Перышко Финиста…” и к присказке:

Жил-был царь,

У царя был двор,

На дворе был кол,

На колу мочало,

Не начать ли сказку сначала?

Это все явления очень приятные и замечательные.

Народный дух в творчестве новых наших художников еще не погиб! Напротив!»6.

Акварель с царем, ковыряющим в носу, была репродуцирована Экспедицией заготовления государственных бумаг в особой технике — альграфии — плоской печати с алюминиевых пластин.

Оттиски приложили к петербургскому журналу «Печатное искусство», пользовавшемуся большим авторитетом среди полиграфистов, но, к сожалению, выходившему недолго.

О Билибине заговорили, подчеркивая своеобычие и оригинальность его таланта.

Много позднее, характеризуя творческую манеру художника, известный искусствовед и книговед Алексей Алексеевич Сидоров (1891—1978) писал: «Билибин с самого начала усвоил себе особую плоскостную систему рисунка и всей композиции, в основе своей составленной из линейного узорочья, стилизованного, скорее всего, по примеру северных, норвежских или финских художников, изображения в рамке, столь же стилизованно-орнаментальной, использующей мотивы русской народной вышивки и резьбы по дереву»7.

Летом 1902 года Иван Яковлевич уезжает на русский Север, ездит по деревням Вологодской губернии. Патриархальный крестьянский быт, предметы утвари, будто бы сохранившиеся со времен древней Руси, дают ему богатейший материал для раздумий и для дальнейшего использования в художественной практике. Такие поездки стали для него нормой. В 1903 году он снова бродит по Вологодчине, посещает и Архангельскую губернию. А в 1904 году отправляется в Карелию.

Фронтиспис к «Сказке о царе Салтане» А.С.Пушкина, 1905

В ноябре 1904 года выходит очередной номер журнала «Мир искусства», почти целиком посвященный Ивану Яковлевичу Билибину. Художник сам оформляет его, иллюстрирует и помещает в нем статью «Народное творчество Севера».

Черно-белые, графически очень точные рисунки, сделанные в северных русских селах, Билибин впоследствии публиковал и на страницах журнала «Народное образование». Александр Николаевич Бенуа называл Билибина «одним из лучших знатоков русской старины»8.

Важно

Книги, изданные Экспедицией заготовления государственных бумаг, разошлись по всей России, имели колоссальный успех и сделали имя художника знаменитым.

Разворот «Сказки о царе Салтане» А.С.Пушкина. По изданию 1962 г.

Содружество с лучшей российской типографией продолжалось. В 1904 году художник начинает иллюстрировать сказки Александра Сергеевича Пушкина. Билибин выбирает для них другой формат — «альбомный», удлиненный по горизонтали.

Многокрасочные иллюстрации соседствуют здесь с черно-белым орнаментальным убранством. Первой была «Сказка о царе Салтане», выпущенная в свет в 1905 году. За ней, в 1907 году, последовала «Сказка о золотом петушке». Работа над «Сказкой о рыбаке и рыбке» завершена не была.

Иллюстрация к «Сказке о царе Салтане» А.С.Пушкина, 1905

На обороте титульных листов художник помещает черно-белые композиции, фактически играющие роль фронтисписов. В «Сказке о царе Салтане» это лебедь, голова которого увенчана короной. Картинка перекликается с изображением лебедя, на этот раз многокрасочным, на последней странице обложки. Вспомним, что лебедь играет далеко не последнюю роль в сказочном сюжете.

В издании пять цельностраничных иллюстраций. На первой из них мы видим царя Салтана, стоящего «позадь забора» перед светлицей и слушающего разговор трех девиц на тему «Кабы я была царицей». Особенно хороша иллюстрация, на которой во всей своей неукротимости изображена морская волна — «гульлива и вольна», несущая бочку с царицей и ребенком, растущим «не по дням, а по часам».

В этом рисунке искусствоведы, с одной стороны, видели реминисценцию знаменитой «Волны» японского художника Хокусаи9, а с другой, — характеризовали билибинский стиль как «облагороженный русский лубок». Вообще же, по нашему мнению, поиски прототипов и проведение параллелей по отношению к глубоко оригинальным произведениям книжной графики — задача неблагодарная.

Фронтиспис к «Сказке о золотом петушке» А.С.Пушкина

Цельностраничные иллюстрации, несущие основную тематическую нагрузку в «Сказке о царе Салтане», дополнены рисунками, занимающими лишь часть полосы.

На иллюстрации, размещенной по вертикали, царевич, «отрясая грезы ночи», видит большой сказочный город:

Стены с частыми зубцами,

И за белыми стенами

Блещут маковки церквей

И святых монастырей.

А на горизонтально размещенном в верхней части полосы рисунке —

Тридцать три богатыря,

В чешуе златой горя,

Все красавцы молодые,

Великаны удалые.

Те же принципы оформления были сохранены Билибиным и в других пушкинских сказках.

Совет

В «Сказке о золотом петушке» на обороте первой страницы обложки — черно-белый «кот ученый», а на последней — многокрасочный «золотой петушок». В самой же книге четыре цельнополосные иллюстрации, две из которых помещены на развороте.

Иллюстрационный разворот «Сказки о золотом петушке» А.С.Пушкина. По изданию 1962 г.

Все эти работы способствовали тому, что за Иваном Яковлевичем Билибиным утвердилась слава первого на Руси художника книги.

Мирискусник молодого поколения Дмитрий Исидорович Митрохин (1883—1073), рассказывая о другом мастере книги — Георгии Ивановиче Нарбуте (1886—1920), писал в одной из своих статей: «Приехав в Петербург, он явился прямо к Билибину, наиболее “книжному” в то время (1906 год) художнику, поселился у него и начал работать для книги»10.

Окончание в следующем номере

КомпьюАрт 2’2005

Источник: https://compuart.ru/article/8489

Сказка О медведихе Пушкина А. С. текст с картинками

Александр Сергеевич Пушкин

Сказка О медведихе краткое содержание:

Медведица пошла гулять с медвежатами. Мужик с рогатиной убил медведицу и подарил жене её шкуру и трёх медвежат. Медведь узнаёт о случившемся и плачет, сокрушаясь о своей медведице. К медведю-боярину приходят звери: волк-дворянин, бобр-торговый гость, ласточка-дворяночка, белочка-княгинечка, лисица-подъячиха и казначеиха, скоморох горностаюшка, байбак-игумен, зайка-смерд, целовальник-ёж. На этом сказка обрывается.

Сказка О медведихе читать:

Как весенней теплою порою

Из-под утренней белой зорюшки,

Что из лесу, из лесу из дремучего

Выходила медведиха

Со милыми детушками медвежатами

Погулять, посмотреть, себя показать.

Села медведиха под белой березою;

Стали медвежата промеж собой играть,

По муравушке валятися,

Боротися, кувыркатися.

Отколь ни возьмись мужик идет,

Он во руках несет рогатину,

А нож-то у него за поясом.

А мешок-то у него за плечьми.

Как завидела медведиха

Мужика со рогатиной,

Заревела медведиха,

Стала кликать малых детушек,

Своих глупых медвежатушек.

— Ах вы детушки, медвежатушки,

Перестаньте играть, валятися,

Боротися, кувыркатися.

Уж как знать на нас мужик идет.

Становитесь, хоронитесь за меня.

Уж как я вас мужику не выдам

И сама мужику …. выем.

Медвежатушки испугалися,

За медведиху бросалися,

А медведиха осержалася,

На дыбы подымалася.

А мужик-то он догадлив был,

Он пускался на медведиху,

Он сажал в нее рогатину,

Что повыше пупа, пониже печени.

Грянулась медведиха о сыру землю,

А мужик-то ей брюхо порол,

Брюхо порол, да шкуру сымал,

Малых медвежатушек в мешок поклал,

А поклавши-то домой пошел.

«Вот тебе, жена, подарочек,

Что медвежия шуба в пятьдесят рублев,

А что вот тебе другой подарочек,

Трои медвежата по пять рублев».

Не звоны пошли по городу,

Пошли вести по всему по лесу,

Дошли вести до медведя черно-бурого,

Что убил мужик его медведиху,

Распорол ей брюхо белое,

Брюхо распорол да шкуру сымал,

Медвежатушек в мешок поклал.

В ту пору медведь запечалился,

Голову повесил, голосом завыл

Про свою ли сударушку,

Черно-бурую медведиху.

— Ах ты свет моя медведиха,

На кого меня покинула,

Вдовца печального,

Вдовца горемычного?

Уж как мне с тобой, моей боярыней,

Веселой игры не игрывати,

Милых детушек не родити,

Медвежатушек не качати,

Не качати, не баюкати. —

В ту пору звери собиралися

Ко тому ли медведю, к боярину.

Приходили звери большие,

Прибегали тут зверишки меньшие.

Прибегал туто волк дворянин,

У него-то зубы закусливые,

У него-то глаза завистливые.

Приходил тут бобр, торговый гость,

У него-то бобра жирный хвост.

Приходила ласточка дворяночка,

Приходила белочка княгинечка,

Приходила лисица подьячиха,

Подьячиха, казначеиха,

Приходил скоморох горностаюшка,

Приходил байбак тут игумен,

Живет он байбак позадь гумен.

Прибегал тут зайка-смерд,

Зайка беленький, зайка серенький.

Приходил целовальник еж,

Всё-то еж он ежится,

Всё-то он щетинится

«Сказка о царе Салтане..» А.С.Пушкина в иллюстрациях Г.Спирина (и не только его)

• Сегодня я решила вас познакомить,а подавляющему большинству -напомнить замечательные иллюстрации наших художников к сказке Пушкина,которую мы все знаем почти наизусть)). Не все художники здесь представлены,просто не уместились,остальных представлю как-нибудь потом теперь.
• Известная и любимая с детства сказка Александра Сергеевича Пушкина может заиграть новыми красками, если за дело возьмется настоящий мастер. Известный художник Геннадий Спирин (обладатель пяти золотых медалей Общества иллюстраторов Нью-Йорка, «Золотого яблока» на Бьеннале иллюстрации в Братиславе и других престижных наград) дает нам возможность почувствовать себя детьми и заново открыть волшебный мир пушкинских сказок.
• Книга понравится не только детям. Взрослые тоже оценят замечательные иллюстрации и с удовольствием перечитают любимую сказку. Книга станет отличным подарком, как для школьников, так и для всех ценителей русской классики и книжной иллюстрации

Ещё и такое издание есть

               Другие художники ,иллюстрировавшие сказку Пушкина

«Андрей Борисович Иогансон (16 октября 1916 — ?) — советский художник. 

Был известен, в основном, как мастер плаката. 

Наиболее знаменитое произведение Иогансона — 

дизайн этикетки водки «Столичная» с изображением гостиницы «Москва».

Далее смотрите: 

(изд.»Детская литература», Москва, 1949 год, Ленинград, рисунки К.Кузнецова)

Художник И.Я Билибин

«И дивясь, перед собой видит город он большой…».

Иллюстрация к сказке «Сказка о царе Салтане». 1905.

Государственный Русский музей, СПб

«Тут он в точку уменьшился, комаром оборотился…».

Иллюстрация к сказке «Сказка о царе Салтане». 1904. Всероссийский музей А.С. Пушкина, С-Пб

Концовка к сказке «Сказка о царе Салтане». 1905. Государственный Русский музей, СПб

Иван Яковлевич БилибинИван Яковлевич Билибин (1876 — 1942) 

— выдающийся русский художник, мастер книжной графики и театрально-декорационного искусства.

 

Особенную популярность завоевали его иллюстрации к русским народным сказкам и былинам, к сказкам А.С. Пушкина, воссоздающие красочный мир отечественной старины и фольклора. 

Произведения Билибина хранятся в Государственном Русском музее и во Всероссийском музее А.С. Пушкина в Санкт-Петербурге, в Государственном центральном театральном музее имени А.А. Бахрушина в Москве, во многих государственных и частных собраниях России и за рубежом.

***

Источник

Рисунок к сказке А.С.Пушкина » Сказка о царе Салтане и о прекрасной царевне Лебеди». Гуашь.

Корзина
Купить!

Изображение помещёно в вашу корзину покупателя.

Вы можете перейти в корзину для оплаты или продолжить выбор покупок.

Перейти в корзину…

удалить из корзины

Размеры в сантиметрах указаны для справки, и соответствуют печати с разрешением
300 dpi. Купленные файлы предоставляются в формате JPEG.

¹ Стандартная лицензия
разрешает однократную публикацию изображения в интернете или в печати (тиражом до 250 тыс. экз.)
в качестве иллюстрации к информационному материалу или обложки печатного издания, а также в
рамках одной рекламной или промо-кампании в интернете;

² Расширенная лицензия
разрешает прочие виды использования, в том числе в рекламе, упаковке, дизайне сайтов и так далее;

Подробнее об
условиях лицензий

³ Лицензия Печать в частных целях
разрешает использование изображения в дизайне частных интерьеров и для печати для личного использования
тиражом не более пяти экземпляров.

* Пакеты изображений
дают значительную экономию при покупке большого числа работ
(подробнее)

Размер оригинала:
5000×3045 пикс.
(15.2 Мп)

Указанная в таблице цена складывается из стоимости лицензии на использование изображения (75% полной стоимости) и стоимости услуг фотобанка (25% полной стоимости).
Это разделение проявляется только в выставляемых счетах и в конечных документах (договорах, актах,
реестрах), в остальном интерфейсе фотобанка всегда присутствуют полные суммы к оплате.

Внимание! Использование произведений из фотобанка возможно только после их
покупки.
Любое иное использование (в том числе в некоммерческих целях и со ссылкой на фотобанк) запрещено
и преследуется по закону.

Иллюстрации к сказкам А.С. Пушкина.

Для учащихся начальных классов проводится занятие, посвященное сказкам А.С.Пушкина и художникам, которые их иллюстрировали. Дети знакомятся с работами И.Я. Билибина, Б.А. Дехтерева, В.М. Коношевича, В.А. Серова.

Творчеству Пушкина – гениального родоначальника новой русской литературы – отдали дань многие художники. Каждый из них внёс свой вклад в более чем полуторавековую историю иллюстрирования произведений непревзойденного мастера слова, по-своему их истолковывая. 

Иван Яковлевич Билибин (1876-1942) одним из первых выполнил иллюстрации к сказкам А.С. Пушкина – «Сказка о царе Салтане» (1904-1905), «Сказка о золотом петушке» (1906-1907), «Сказка о рыбаке и рыбке» (1939) и многим другим. Художник разработал систему графических приёмов, которые дали возможность объединять иллюстрации и оформление книги в одном стиле, подчинив их плоскости книжной страницы. Характерные черты билибинского стиля — это красота узорного рисунка, изысканная декоративность цветовых сочетаний, тонкое зрительное воплощение мира, сочетание яркой сказочности с чувством народного юмора. 

Одной из значительных работ Билибина были иллюстрации к «Сказке о царе Салтане» А. С. Пушкина,  которую первой из пушкинских сказок иллюстрировал  Иван Яковлевич,  отразив основные эпизоды известного произведения.   «Сказка о царе Салтане» с её многокрасочными картинами древнерусского быта дала богатую пищу билибинской фантазии. С поразительным мастерством и большим знанием материала изображал художник старинные костюмы и утварь. 

В течение всего занятия дети рассматривали иллюстрации, спроецированные на большой экран. Они обсуждали каждый рисунок, вспоминали героев и сюжеты любимых сказок, пытались понять, почему художник именно так представил персонажей.

Особенно близки детям оказались образы, созданные Владимиром Александровичем Серовым (1910-1968), художником, родившимся на Тверской земле. Его иллюстрации занимательно и наглядно рассказывают о сказочных событиях, в них точно схвачены индивидуальные черты действующих лиц. Серову совершенно чуждо холодное стилизаторство. Изобразительный язык его родственен поэтическому строю пушкинских сказок, их простой и ясной форме. Для акварелей Серова характерны ясность композиции, красочность, четкий, завершенный рисунок. Художник правдиво и поэтично раскрыл содержание сказок, выразительно передал присущие им черты лиричности и юмора, дал свое истолкование пушкинским образам. Красочная и нарядная, эта серия является несомненным вкладом в историю иллюстрирования творений великого поэта.

В конце занятия ребята посмотрели мультфильм «Сказка о попе и работнике его Балде», созданный на киностудии «Союзмультфильм» в 1973 году.

Иллюстрация к «сказке о золотом петушке» работы ивана билибина

Сказки Пушкина. Сказка о золотом петушке. Рисунки И.Я. Билибина

Издание Экспедиции заготовления государственных бумаг. СПб., 1907. 12 с. с ил.  В издательской хромолитографированной обложке. Oblong. 25х32 см.

Негде, в тридевятом царстве, В тридесятом государстве, Жил-был славный царь Дадон. С молоду был грозен он И соседям то и дело Наносил обиды смело; Но под старость захотел Отдохнуть от ратных дел И покой себе устроить.

Тут соседи беспокоить Стали старого царя, Страшный вред ему творя. Чтоб концы своих владений Охранять от нападений, Должен был он содержать Многочисленную рать.

Воеводы не дремали, Но никак не успевали: Ждут, бывало, с юга, глядь, — Ан с востока лезет рать.

Справят здесь, — лихие гости

Идут от моря. Со злости Инда плакал царь Дадон,

Инда забывал и сон.

В 1899 г. молодой ученик И. Репина И. Билибин, недавно вернувшийся из Мюнхена, был приглашен провести лето в усадьбе Егны Весьегонкого уезда Тверской губернии. И это, казалось бы, совершенно незначительное событие сыграло огромную роль и в судьбе самого художника, и в истории графики.

Впервые попав в совершенно непривычную обстановку, открыв для себя мир патриархальной деревни, петербуржец и эстет Билибин сразу осознал, что перед ним—неисчерпаемый кладезь форм народного творчества. Вся последующая деятельность мастера была своего рода героической попыткой спасти этот интереснейший пласт культуры от несправедливого забвения.

Первый цикл его иллюстраций к русским сказкам получил признание и широчайшую известность благодаря серии изданий, осуществленных Экспедицией заготовления государственных бумаг. Однако эти работы графика отнюдь не являются самыми удачными и значительными в его творчестве.

Художник признавал, что в те годы он еще не был должным образом подготовлен к работе с фольклорными образами: «Что же было у меня, когда я начинал свои сказки, какой багаж? Да ничего. Рисунки с деревенской натуры людей, построек и предметов, таковые же этюды и книжка „Родная старина»… И вот с этим-то багажом я и пустился в дальнее плавание.

Была молодость, пыл и любовь к своей стране. Ни русского лубка, ни иконографии я тогда не знал». Ранние билибинские сказки существенно отличаются от последующих работ мастера.

Здесь еще не всегда достигается цельность книжного ансамбля, часто на одном листе соединяются слишком разнохарактерные элементы: композиции, предполагающие пространственную глубину и чисто плоскостные орнаментальные вкрапления.

Если в лапидарных заставках и концовках Билибину удавалось отказаться от лишних подробностей, добиться чистоты стиля, четко структурировать пространства рисунка, то этого нельзя сказать о большинстве полосных иллюстраций. Оформителя резонно упрекали в эклектизме.

Помимо собственных натурных зарисовок он использовал мотивы древнерусской архитектуры, современного прикладного искусства, картин В. Васнецова, шрифты и орнаментику старопечатных книг. Вполне очевидны и подражания таким европейским графикам, как О. Бердслей, Г. Фогелер, Ш. Дудле.

Конечно, приведение этих компонентов к единому стилистическому знаменателю было для начинающего художника задачей почти невыполнимой, но он последовательно стремился к синтезу разнородных влияний. Например, откровенно цитируя В. Васнецова, он тщательно переводил образы реалистической живописи на язык графики модерна.

Правда, в своих теоретических выступлениях Билибин открещивался от этого стиля и даже упрекал своих коллег в поверхностном следовании европейской моде.

Тем не менее эстетика модерна оказалась очень восприимчивой к национальному колориту, она не только не мешала, но и способствовала возрождению традиций народного искусства, придавала историческим аллюзиям острую, отточенную форму.

Несмотря на все недостатки первых иллюстративных опытов мастера, уже в них заявлены основополагающие принципы будущего «билибинского стиля»: стремление к целостному решению книжного ансамбля, к органичному соединению изобразительного и декоративного начал, изобретательное использование национальных орнаментов.

Страница четко делится контурными линиями на отдельные плоскости, окрашенные сдержанными локальными цветами. Система декорирования еще несовершенна, но четко соотнесена с жанровым характером оформляемых произведений.

Художника отличает умение блистательно передать атмосферу сказки даже в изображении бытовых сцен, интерес к «страшным» и юмористическим сюжетам, которые часто обходили своим вниманием другие иллюстраторы.

Героям удачно «подыгрывают» и нарядные костюмы, и стилизованные, но вполне узнаваемые мотивы русского пейзажа, постоянно сопровождающие и по-своему комментирующие действие и присутствующие даже в окружающих текст рамках. Отдельные детали пейзажа становятся элементами орнамента, соединяясь с изображениями волшебных птиц из славянской мифологии. Чувствуется, что с каждым новым выпуском оттачивалось мастерство оформителя, четче определялось его эстетическое кредо, корректировался набор графических приемов. Последняя сказка серии—«Белая уточка»—справедливо считается самым совершенным созданием художника этого периода, итогом его стилистических поисков. В последующие годы Билибин принял самое активное участие не только в художественном, но и в научном освоении наследия древнерусской культуры. Особенно пленяла его воображение эстетика XVII в., «этого очаровательного сказочного времени в отношении народного творчества». После внимательного знакомства с подлинными традициями искусства допетровской Руси художник стал гораздо взыскательнее относиться к собственным оформительским работам, стремился к точности цитирования исторических источников. Но, «обладая характерной для мирискусника способностью из этнографически точных деталей создавать волшебный мир, Билибин остается художником-сказочником». Он надеялся, что «…под влиянием увлечения минувшей красотою… создастся, наконец, новый русский стиль, вполне индивидуальный и не мишурный; человек нынешнего времени… явится прямым продолжателем русского национального творчества, но более интересным, культурным и широким, чем его отдаленные предшественники».

В 1902—1904 гг. Билибин оформлял былину «Вольга». В этой работе нашли отражение и впечатления от поездок по Русскому Северу, и обретенное мастером новое понимание задач графики, его стремление к «строгой декоративно-линейной дисциплине». Иллюстратор находит для былинных образов новые краски и пластические приемы. Весь облик книги настраивает на строгий эпический лад.

Здесь гораздо жестче ритмика линий, меньше декоративных элементов, для обрамления иллюстраций и текстовых полос чаще всего используются лапидарные мотивы вышивок, незатейливая орнаментика деревянной резьбы. Билибин не проявляет интереса к батальным сценам, его больше увлекают метаморфозы главного героя.

Особенно изысканна по ритмическому рисунку иллюстрация, где Вольга в образе огромной щуки погружается на дно реки. Повторяющиеся прихотливые изгибы водорослей, стилизованные «семжинки, белужинки, плотвиченьки», волны, челны рыбаков сплетаются в единый орнамент.

В некоторых композициях художник явно стремится увидеть изображаемый эпизод глазами древних сказителей, свято веривших в чудеса и имевших смутные представления о культуре других народов.

Именно поэтому, например, дворец индийского царя почти неотличим от нарядно прибранной избы русского крестьянина, а восточная царица одета в сарафан; заморская экзотика угадывается лишь в сказочных цветах и птицах за окном, в головных уборах, украшенных змеями. В то же время и в выборе сюжетов, и в их трактовке проявляются вкусы и взгляды человека XX столетия.

Кульминационная, самая жестокая сцена проникновения дружины на вражескую территорию под кистью Билибина полностью утрачивает свою брутальность, превращается в красочный пейзаж—внимание художника сосредоточено на огромных фантастических цветах, а фигурки воинов становятся всего лишь малозаметными компонентами причудливого орнамента.

После «Вольги» Билибин обратился к миру пушкинских сказок. Он продолжил сотрудничество с Экспедицией заготовления государственных бумаг. Для пушкинских изданий был выбран непривычный горизонтальный формат, придававший странице сходство со сценой или с архитектурным фризом, дававший простор для панорамного изображения торжественных придворных процессий и величественных пейзажей.

Столбцы текста, разбитого натри колонки, создавали своеобразную опору для населенных многочисленными персонажами, насыщенных цветом композиций. Между оформлением «Сказки о царе Салтане» и «Сказки о золотом петушке» прошло совсем немного времени, они мыслились оформителем как части единого цикла. Однако эти работы очень неравноценны: «…

если в первой книжке каждая иллюстрация смотрится отдельно, нередко мешая соседней, орнаментальные полосы не сливаются с иллюстрациями в цельный зрительный образ, то во второй Билибин добился стройности и соразмерности». Эклектизм оформления «Сказки о царе Салтане» вызван разнородностью использованных источников.

Здесь угадываются и явные подражания Хокусаю, и следы увлечения прикладным искусством северных губерний, и пейзажные зарисовки с натуры. Эффектные детали часто отвлекают внимание зрителя от главного, изощренное декоративное мастерство не всегда способствует раскрытию смысла пушкинских образов. Иллюстрации к «Сказке о золотом петушке» заслуженно признаны «…

самым ярким проявлением билибинского стиля и лучшим книжным ансамблем художника» прежде всего потому, что доведенная до совершенства и последовательно выдержанная стилистика «облагороженного лубка» оказалась удивительно созвучной образному строю литературного первоисточника.

Безупречная строгость и точность линии (недаром друзья называли художника Иван Железная Рука) была особенно уместна в оформлении этой одновременно простой и загадочной сказки, для характеристики которой пушкинисты использовали такие эпитеты, как «холодный блеск», «сухая графика». Еще одно интересное обращение графика к сказочному жанру—рисунки к книге поэта А. Рославлева.

В них сказывается и знание традиций изобразительного фольклора, и опыт работы в сатирических журналах. Можно спорить о литературных достоинствах текста, стилизованного под народную поэзию, но, несомненно, Билибин нашел в нем богатую пищу для своей фантазии. Особенно увлекла его сказка «Деревянный царевич», давшая повод для эффектного сопоставления людей и кукол.

Немудреный зачин вдохновил оформителя на создание изящнейшего шмуцтитула, напоминающего не столько русский лубок, сколько средневековую европейскую гравюру, иллюстрацию к астрологическому трактату. Наиболее существенные черты билибинской стилистики легко узнаются и в работах эмигрантского периода, и в произведениях, созданных после возвращения на родину.

И все же некоторые нюансы графической манеры мастера со временем менялись, художнику не были чужды искания и сомнения. Даже в конце жизни он продолжал задаваться вопросом, «как, в сущности, надо иллюстрировать произведения фольклора да и вообще делать иллюстрации». Детские книги, оформленные художником, оказали огромное влияние на оформительскую культуру своего времени.

«На долгие годы восприятие русской сказочности стало во многом билибинским. Даже те художники, которые… сознательно отталкивались от популярного иллюстратора, были вынуждены считаться с ним». Открытия мастера очень быстро брались на вооружение его коллегами. Среди подражаний мэтру можно найти немало талантливых, творчески состоятельных произведений.

Самым непосредственным образом эстетика Билибина проявилась в работах его учеников по школе Общества поощрения художеств, в том числе и в книгах, не имевших отношения к теме русского фольклора. Например, в гротескных композициях Р. О’Коннель к «Синей бороде» Ш. Перро заметна перекличка не столько с иллюстрациями Билибина, сколько с его эскизами театральных костюмов. А.

Вестфален оформляет «Сказку о Царевиче Лягушке» совсем не так, как это делал ее учитель,— она работает в русле традиций европейского модерна, использует не древнерусскую, а западную барочную орнаментику. Откровенные цитаты из билибинских книг гораздо чаще встречаются в творчестве Б. Зворыкина.

Иногда он заимствовал у своего предшественника и отдельные образы, и композиционные схемы, и принципы орнаментации страниц («Марья Моревна»). Более удачны и самостоятельны рисунки Зворыкина к пушкинской «Сказке о медведице», в которых раскрываются анималистические способности иллюстратора; образцы старинной орнаментики и каллиграфии используются четко, осмысленно и достаточно экономно.

Наверное, самым последовательным и одним из наиболее одаренных учеников Билибина можно признать Г. Нарбута. Еще в гимназические годы детские книги, оформленные мэтром, потрясли его воображение, «зародили в нем мысль… уехать в Петербург, разыскать художника Билибина и добиться… согласия учиться у него рисованию». Вскоре начинающему графику удалось подружиться со своим кумиром, а позднее — сблизиться и с другими мастерами «Мира искусства». Общение с ними было для Нарбута своеобразной школой, хотя до систематических занятий дело так и не дошло. Первые оформительские опыты художника—рисунки к сказкам «Снегурочка» и «Горшеня» — были еще несовершенны и подражательны. В письме к Н. Рериху 1906 г. Билибин так охарактеризовал своего подопечного: «По-моему, он очень способный малый, но пока еще (по юности) совершенно без индивидуальности. Он подражает моим первым сказкам, от которых я сам давно отказался, и не может еще, кажется, понять, насколько они не то, чем они должны были бы быть. Я все время твержу ему, чтобы он искал себя…».

Источник: http://www.raruss.ru/russe-moderne/2785-bilibin-golden-cockerel.html

Волшебный мир Ивана Билибина

Портрет И.Я.БилибинаБорис Кустодиев

Иван Яковлевич Билибин – русский художник, график, театральный художник, автор иллюстраций к русским сказкам и былинам.

Родился 16 (4 по ст.ст.) августа 1876 в имении Тарховка недалеко от Петербурга в в семье военного врача, с серебряной медалью окончил 1-ю Санкт-Петербургскую классическую гимназию, затем –  полный курс юридического факультета Петербургского университета.

Одновременно занимался в Рисовальной школе Общества поощрения художеств, в мастерской художника А. Ашбэ в Мюнхене, в школе-мастерской княгини М. К. Тенишевой и в Высшем художественном  училище Академии художеств под руководством самого Ильи Ефимовича Репина.

Большую часть своей жизни прожил в Санкт-Петребурге, был членом объединения «Мир искусств».

По заданию этнографического отдела Русского музея Иван Билибин ездил по российским губерниям, изучал памятники зодчества и декоративного искусства. Впечатления, полученные в поездках, он обобщил потом в книжных иллюстрациях. Сформировался «билибинский» стиль, в котором традиции древнерусского народного искусства поданы по-современному, по всем правилам книжной графики. 

           «Билибинский» стиль книжного дизайна – это графический стиль, в основе которого тщательно прорисованный и подробный узорчатый контурный рисунок, расцвеченный акварелью, стилизация мотивов русского народного искусства, лубка, народной вышивки, резьбы по дереву, древнерусской миниатюры.

Иллюстрации к первой книге «Сказка о Иван-царевиче, Жар-птице и о Сером волке» (1899), 

а затем и к другим русским народным сказкам, издававшимся для детей – 

«Царевна-лягушка» (1901), 

«Сестрица Аленушка и братец Иванушка» (1901),  

«Василиса Прекрасная» (1902), 

«Белая уточка» (1902), 

«Марья Моревна» (1903), 

к сказкам А. С. Пушкина – «Сказка о царе Салтане» (1904-1905) 

и «Сказка о золотом петушке» (1906-1907) 

принесли Билибину известность.

Одной из значимых работ Билибина были иллюстрации к «Сказке о царе Салтане» А. С. Пушкина. 

        Эта сказка с ее красочными картинами русского быта дала богатую пищу билибинской фантазии. 

                                            Вот открыл царевич очи;

                                            Отрясая грезы ночи

                                            И дивясь, перед собой

                                            Видит город он большой,

                                            Стены с частыми зубцами,

                                            И за белыми стенами

                                            Блещут маковки церквей

                                            И святых монастырей.

                                            Он скорей царицу будит;

                                            Та как ахнет!.. «То ли будет?»

С поразительным мастерством и большим знанием изображал художник старинные костюмы и утварь. Сцены приема гостей, пира очень декоративны и насыщены мотивами русского орнамента. 

Он отразил основные эпизоды пушкинской сказки.

Иллюстративный цикл «по Пушкину» «Сказка о царе Салтане» был приобретен Русским музеем Александра III, а иллюстрации к «Сказке о золотом петушке» – Третьяковской галереей.

Благодаря реалистичности и точно подмеченными деталями, Иван Яковлевич, являясь, по сути, иллюстратором сказок, привлёк своим искусством внимание гораздо большей аудитороии зрителей, критиков и ценителей прекрасного.

Свой, «билибинский» стиль использовал Иван Яковлевич и в театре. Он сотрудничал со вновь организованным в Санкт-Петербурге Старинным театром, участвовал в антерпризе С.Дягилева, создав эскизы русских костюмов к опере М.

Мусоргского «Борис Годунов» (1908), испанских костюмов к комедии Лопе де Вега «Овечий источник» и к драме Кальдерона «Чистилище Святого Патрика» (1911) и пр. Искусство высокоодаренного театрального художника, знатока старинных костюмов разных народов, но прежде всего русского, Билибин продемонстрировал в знаменитой постановке оперы Н.

Римского-Корсакова «Золотой петушок» (1909), «Садко» (1914) Н. А. Римского-Корсакова, «Руслан и Людмила» М. И. Глинки (1913) и стал признанным театральным художником.

После Февральской революции 1917 г. Билибин нарисовал изображение двуглавого орла, который стал гербом Временного правительства, а с 1992 г. и по наши дни этого орла мы видим на монетах Банка России.

После октябрьской революции 1917 года уехал в Крым, затем в Каир, Александрию — оформлял балетные спектакли для труппы Анны Павловой, делал эскизы росписей для православного храма.

В 1925 г. переехал в Париж, где оформил 10 спектаклей, среди которых наибольшую известность приобрели оперы «Сказка о царе Салтане» и «Сказание о граде Китеже и деве Февронии» Н. А. Римского-Корсакова, «Князь Игорь» А. П. Бородина, «Борис Годунов» М. П. Мусоргского, балет «Жар-птица» И.Ф.Стравинского 

и проиллюстрировал народные сказки, русские – «Иван-царевич и лягушка-квакушка», «Морозко», «Соль», былину «Вольга», французские, сказки братьев Гримм, сказки Тысячи и одной ночи.  

Оформил также ряд православных храмов в Египте и Чехословакии. Украсив советское посольство в Париже монументально-патриотическим панно «Микула Селянинович», он вернулся в Ленинград.

Билибин преподавал во Всероссийской академии художеств, в 1939 г. стал доктором искусствоведения. Вновь оформил оперу Н. А. Римского-Корсакова «Сказка о царе Салтане» в Государственном театре оперы и балета им. С. М.

Кирова и пьесу «Полководец Суворов» в Ленинградском театре драмы имени Пушкина, выполнил иллюстрации к роману А. Н. Толстого «Петр I» (1937), 

к «Песне про купца Калашникова» М. Ю. Лермонтова (1939),

 к сказкам А. С.

Пушкина «Сказка о царе Салтане» (1936-1937) и «Сказка о рыбаке и рыбке» (1939), 
былинам «Илья Муромец и Святогор» (1940), «Вольга и Микула» (1940), «Добрыня Никитич» (1941).

Сергей Эйзенштейн собирался привлечь Ивана Яковлевича как художника к работе над фильмом «Иван Грозный», но Иван Яковлевич Билибин умер 7 февраля 1942 года в блокадном Ленинграде.

Волшебные иллюстрации Ивана Билибина завораживают, переносят в мир сказки. Если родители заинтересованы в художественном воспитании детей, то читая книгу и рассматривая иллюстрации Ивана Билибина вместе с ребенком, пробуждают в ребенке любовь к прекрасному, к нашей истории.

Полюбуйтесь иллюстрациями И.Я.Билибина на сайтах

http://aloban75.livejournal.com/1777922.html

Иван Билибин художник. Иллюстрации к сказкам

http://graphic.org.ru/bilibin.html

http://www.izuminki.com/2013/06/08/skazochnyj-mir-a-s-pushkina-v-illyustraciyax-i-ya-bilibina/

http://geofotoput.ru/knizhnyie-illyustratsii/illyustratsii-hudozhnika-ivana-bilibina

http://geofotoput.ru/knizhnyie-illyustratsii/illyustratsii-hudozhnika-ivana-bilibina-chast-2

А вы любите иллюстрации Билибина?

Источник: http://vokrugknig.blogspot.com/2016/08/blog-post_16.html

И.Я. Билибин

Иван Яковлевич Билибин (1876- 1942)

bibliotekar.ru

Билибин Иван Яковлевич (1876- 1942)

• Иван Яковлевич Билибин закончил юридический факультет Петербургского университета. Но одновременно учился и в Рисовальной школе, был учеником русского художника Ильи Ефимовича Репина. Любовь к рисованию стала всем смыслом его жизни.
• Однажды Иван Билибин посещает выставку картин художника Виктора Васнецова. Картины были написаны на сюжеты русских сказок и былин.
• Вот как сказал после просмотра выставки Билибин: «Сам не свой, ошеломлённый ходил я после этой выставки, я увидел у Васнецова то, к чему рвалась и почём тосковала моя душа».
• Сказки и былины стали основной темой творчества И.Я. Билибина.
• Первой книгой, проиллюстрированной Билибиным, стала «Сказка об Иване-царевиче, Жар-птице и о Сером волке».
• Свои рисунки художник сначала обводил тушью и только потом их раскрашивал. Какого труда, внимания и усидчивости требовала эта работа. Каждый рисунок – настоящий шедевр.
• Хотите узнать больше о художнике И.Я. Билибине? Прочитайте книгу Олега Семёнова «Иван Билибин», вышедшей в Москве, в изд-ве «Дет. лит.» в 1996 г.

Голынец Г.В. И.Я.Билибин. М., Изобразительное искусство. 1972..

КУЛЬТУРА РОССИИ

Иллюстрация к «Сказке об Иване-Царевиче, Жар-птице и Сером волке»

Иллюстрация к «Сказке об Иване-Царевиче, Жар-птице и Сером волке»  

Белый всадник. Иллюстрация к сказке «Василиса Прекрасная»

Красный всадник. Иллюстрация к сказке «Василиса Прекрасная»

Чёрный всадник. Иллюстрация к сказке «Василиса Прекрасная»

Иллюстрация к сказке «Василиса Прекрасная»

Баба-Яга. Иллюстрация к сказке «Василиса Прекрасная»

Иллюстрация к сказке «Пёрышко Финиста Ясного Сокола»

Иллюстрация

к сказке «Пёрышко Финиста Ясного Сокола»

Обложка книги

Обложка книги

Иллюстрация к сказке «Царевна-Лягушка»  

Иллюстрация к сказке «Царевна-Лягушка»

Иллюстрация к сказке «Царевна-Лягушка»

Иллюстрация к сказке «Царевна-Лягушка»

оформление

страницы книги

Иллюстрация к сказке «Царевна-Лягушка»

Иллюстрация к сказке «Царевна-Лягушка»

Иллюстрация к сказке «Марья Моревна»

Иллюстрация к сказке «Марья Моревна»

Кащей Бессмертный. Иллюстрация к сказке «Марья Моревна»  

Иллюстрация к сказке «Сестрица Аленушка и братец Иванушка»  

Заставка к сказке «Белая уточка»

Иллюстрация к сказке «Белая уточка»

Иллюстрация к былине «Вольга»

Иллюстрация к «Сказке о царе Салтане»

Иллюстрация к «Сказке о царе Салтане»

Иллюстрация к «Сказке о царе Салтане»

Иллюстрация к «Сказке о царе Салтане»

Иллюстрация к «Сказке о царе Салтане»

Иллюстрация к «Сказке о царе Салтане»

Иллюстрация к «Сказке о царе Салтане»  

Царь Горох. Обложка журнала

Иллюстрация к «Сказке о Золотом петушке»

Иллюстрация к «Сказке о Золотом петушке»  

Иллюстрация к сказке «Поди туда, не знаю куда»

Иллюстрация к сказке «Садко»

Виньетка

Иван Яковлевич Билибин – замечательный русский художник, профессор Академии Художеств.

В селе Тарховка рядом с Санкт-Петербургом 4 августа 1876 родился Иван Билибин. С 14 лет учился в гимназии и одновременно посещал Рисовальную Императорскую школу. Родители хотели видеть в своем сыне юриста. Но он очень любил рисовать. Сказки вдохновляли будущего художника.

Он учился в Петербургском университете на юриста, а всё лето проводил в глухих местах Тверской губернии, чтобы самому увидеть дремучие леса, прозрачные речки, старинные церкви , деревянные избушки, утварь в доме, старинные наряды, вышивки , услышать сказки и песни.

Там он работал над будущими сказочными иллюстрациями.

И вот впервые Иван Билибин решился показать свои первые листы уже известному художнику Баксту … Тот посмотрел, подхватил юношу под локоток и куда-то, ничего не говоря, повёл оробевшего Ивана.

-Вот что, молодой человек, — произнес редактор журнала «Мир искусства», — у вас свой, ни на кого не похожий стиль и характер. Сделайте что-нибудь в этом народном духе и для нашего журнала. Так молодой Билибин стал иллюстратором журнала «Мир искусств».

Известность Билибину принесли иллюстрации для детей к русским народным сказкам: «Царевна-лягушка», «Василиса Прекрасная», «Марья Моревна». За ними последовали иллюстрации к другим сказкам, былинам, а также к сказкам А.С.

Пушкина, среди которых выделялись иллюстрации к «Вольге», к «Сказке о золотом петушке», «О царе Салтане». Художник создавал декорации и костюмы к операм Римского-Корсакова «Сказка о золотом петушке» и «Сказка о царе Салтане» А.С.

Пушкина.

Русской сказочной теме художник посвятил всё своё творчество, серьезно для этого готовился: много ездил по России, особенно по Северу, с интересом изучал русское народное и декоративное искусство.

Билибин рано выработал свой графический стиль: тщательно и подробно прорисовывал контуры в рисунке, узорчатые детали одежды, предметов быта, природы, потом рисунок расцвечивал акварелью. Стиль этот получил название «билибинский», многие художники стали ему подражать.

Сейчас иллюстрации к «Сказке о царе Салтане» можно увидеть в Русском музее, а весь иллюстрированный цикл «Сказки о золотом петушке» приобрела Третьяковская галерея.

Много детских книг иллюстрировал художник. Книги И.Я. Билибина отличались узорностью рисунка, яркой декоративностью. Художник создавал не отдельные иллюстрации, он стремился к ансамблю: рисовал обложку, иллюстрации, орнаментальные украшения, шрифт – всё стилизовал под старинную рукопись.

Художник Иван Яковлевич Билибин (1876 – 1942)

Сочинение по иллюстрации И.Я. Билибина к сказке А.С. Пушкина «О царе Салтане»

Сочинение по иллюстрации И.Я. Билибина к сказке А.С. Пушкина «О царе Салтане»

Какую цветовую гамму использует художник?

Какие чувства вызывает картина?

Карточка для работы в парах

Создание плана

рассказа-описания иллюстрации к «Сказке о царе Салтане» И.Я. Билибина

I

Вступление

II

Как иллюстрации влияют на зрителя.

III

Основная часть. Описание картины.

Замечательный русский художник.

Заключение.

Заморские купцы – корабельщики.

Какое желание вызывает художник у зрителя.

Убранство роскошных царских палат.

Какая картина по красочности, настроению.

Приближённые самого царя.

Что помогает картина представить зрителю.

И ллюстрация к сказке А.С. Пушкина «О царе Салтане».

Царь Салтан.

Тщательная передача художником деталей одежды, обстановки.

План

рассказа-описания иллюстрации к «Сказке о царе Салтане» И.Я. Билибина

I

Вступление

II

1. Замечательный русский художник.

Основная часть. Описание картины.

III

2. Как его иллюстрации влияют на зрителя.

Заключение.

• Иллюстрация к сказке А.С. Пушкина «О царе Салтане».
• Убранство роскошных царских палат.
• Царь Салтан.
• Приближённые самого царя.
• Заморские купцы – корабельщики.
• Тщательная передача художником деталей одежды, обстановки.
• Что помогает картина представить зрителю.

• Какая картина по красочности, настроению.
• Какое желание вызывает художник у зрителя.

Словарь

Шкатулка вспомогательных слов и словосочетаний

Архаизмы

Царские палаты, бояре, дворяне, корабельщики, кафтан, кокошник, речи царя, платье царя

Эпитеты

Замечательный (художник), роскошные (царские палаты), узорчатые (колонны, ковры, стены), резной (трон), золотая (корона), дорогие расшитые (кафтаны), расписные (женские наряды), яркая, красочная, праздничная (иллюстрация)

Сравнения

Как страж (собачка), как жаба (Бабариха)

Синонимы

Художник – иллюстратор – автор картины.

Антонимы

Слова для запоминания

Сидят – восседают – находятся – изображены — показаны.

По правую руку – по левую руку от царя, слева – справа.

Узоры, роспись, резьба, украшения, орнамент, детали одежды, детали убранства царских палат.

Корабельщики – купцы – гости.

На переднем плане картины – на заднем плане (позади).

Корабельщики – купцы – гости.

Тщательно – подробно – искусно -хорошо — умело.

Приближённые царя.

Прибыли (корабельщики), склонились в поклоне.

Опорные слова

• 1. Иван Яковлевич Билибин — …
• Он прославился, благодаря …

Картины радуют …, знакомят …, помогают …

• 2 . Перед нами иллюстрация к …
• Мы видим …..
• На резном троне …
• По правую руку царя …, по левую — …..
• К царю прибыли …
• Гости с почтением …
• Царь с интересом …
• Можно долго разглядывать …
• Художник тщательно передал детали …

• 3. Создаётся впечатление …
• Возникает желание …

Задание

Выберите иллюстрацию И.Я. Билибина и расскажите о ней, используя план:

План

1. Вступление (автор и название картины).

2. Основная часть

— Тема картины.

— Главный персонаж картины (композиционный центр).

— Фон картины (всё, что окружает главный персонаж).

— Сюжет картины.

3. Заключение (чувства, которые вызывает картина).

Источник: https://kopilkaurokov.ru/nachalniyeKlassi/presentacii/i-ia-bilibin

М.Фёдоров — иллюстрации к «Сказке о золотом петушке»

Болдинской осенью 1834 года было написано последнее произведение Александра Сергеевича Пушкина «в народном стиле» — «Сказка о золотом петушке». Небольшая (всего 224 стиха) стихотворная сказка, которую Алексей Максимович Горький считал одной из «чарующих красотой и умом сказок», завершила своеобразный цикл, создаваемый поэтом на протяжении пяти лет.

Народная стихия всегда притягивала и манила поэта, ибо фольклор был для него не просто собранием высокохудожественных эстетических ценностей, но народной философией, этикой, нравственностью и моралью.

Для раннего Пушкина фольклор — это, в первую очередь, красочный волшебный мир, где живут сказочные герои, где «лес и дол видений полны», откуда, как из бездонного волшебного колодца, можно черпать необыкновенные сюжеты и образы.

Именно на таком отношении к фольклору была основана поэма «Руслан и Людмила» (1817— 1820), которая стала этапным произведением отечественной литературы, так как «заговорила» ясным русским языком, лишенным стилистических трафаретов и псевдонародного пафоса.

Первый фольклорный опыт не удовлетворил поэта, и Пушкин ищет новые пути освоения народного поэтического творчества, стремится постичь не только его яркую образность, но и глубинную суть, то, что называют правдой народною. В ноябре 1824 года Пушкин пишет брату Льву Сергеевичу из Михайловского: «…

вечером слушаю сказки — и вознаграждаю тем недостатки проклятого своего воспитания», и далее следуют известные всем крылатые строки: «Что за прелесть эти сказки! каждая есть поэма!».

Стоит задуматься над тем фактом, что великий русский поэт, обладавший энциклопедическими знаниями, выпускник лучшего учебного заведения России — Царскосельского лицея, так серьезно ставил вопрос о простонародных сказках, без знания которых, оказывается, даже самое блестящее воспитание и образование теряют всякий смысл.

Тот год был нелегким в жизни Пушкина — только что кончилась южная ссылка и уже началась ссылка в Михайловском; Пушкин полон замыслов самых серьезных — начинается работа над «Борисом Годуновым». Грандиозность творческой задачи прямо соотносится с напряженной работой пушкинской мысли.

Желание осмыслить историю своего народа, понять народную психологию, наконец, стремление вывести литературу на новые художественные рубежи приводят поэта к той творческой сфере, которая обычно игнорируется господствующей культурой,— к народному поэтическому творчеству.

Вот почему его так занимают простонародные сказки, песни, пословицы — словом, все то, что образует жанровый мир фольклора.

Как бы подытоживая свои раздумья над проблемами поиска правды народной, поэт напишет в 1828 году: «В зрелой словесности приходит время, когда умы, наскуча однообразными произведениями искусства, ограниченным кругом языка условленного, избранного, обращаются к свежим вымыслам народным и к странному просторечию, сначала презренному».

Таковы были эстетические мотивы обращения Пушкина к жанру литературной сказки. В 30-е годы он создает сказки-поэмы, каждая из них — обработка того или иного фольклорного сюжета, причем не только русского. Так, основами «Сказки о попе и о работнике его Балде» (1830), «Сказки о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтано-виче и о прекрасной царевне Лебеди» (1831) и «Сказки о мертвой царевне и о семи богатырях» (1833) послужили русские народные сказки, записанные Пушкиным в Михайловском. Сюжет «Сказки о рыбаке и рыбке» (1833) был взят поэтом из сборника произведений братьев Гримм, но в пушкинском переложении западноевропейский колорит не ощущается вовсе. Самую большую загадку для исследователей представляла «Сказка о золотом петушке». В течение почти ста лет этот небольшой поэтический шедевр более рождал вопросы, чем давал на них ответы. Во-первых, не был ясен источник, из которого Пушкин почерпнул сюжет «восточной» по своему колориту сказки. Во-вторых, не поддавался логической расшифровке смысл этого произведения, хотя его политический подтекст ощущался явственно. Недаром цензура вычеркнула из сказки известную концовку: 

«Сказка ложь, да в ней намек!  Добрым молодцам урок», а также стих: «Царствуй, лежа на боку!». В 1933 году Анна Андреевна Ахматова в статье «Последняя сказка Пушкина» увлекательно рассказала о перипетиях своего поиска первоисточника «восточной легенды».

Источником послужила «Легенда об арабском звездочете» из сборника новелл американского писателя Вашингтона Ирвинга «Альгамбра». Однако сюжет новеллы послужил Пушкину лишь схемой, которую он наполнил конкретным автобиографическим материалом. «Сказка о золотом петушке» несет в себе много мотивов, связанных с личной судьбой поэта.

Ссора с царем, нарушение государем данного им слова — вот, что владело умом и сердцем Пушкина в пору ее создания. «Теперь они смотрят на меня как на холопа, с которым можно им поступать как им угодно… — писал Пушкин, — но я могу быть подданным, даже рабом, но холопом и шутом не буду и у царя небесного».

Именно поэтому в сказке зазвучала тема возмездия, и за нарушенное царское слово Дадону воздается в полной мере —

«Петушок спорхнул со спицы, К колеснице полетел И царю на темя сел, Встрепенулся, клюнул в темя И взвился… и в то же время С колесницы пал Дадон — Охнул раз, — и умер он».

Суровый реализм и осознание горькой правды скрыты под «восточными одеждами» последней пушкинской сказки. Эти ее свойства хорошо почувствовал художник Михаил Федоров, в иллюстрациях которого присутствуют художественный гротеск и пушкинская ирония.

А. Л. НАЛЕПИННегде, в тридевятом царстве,
В тридесятом государстве,
Жил-был славный царь Дадон.
С молоду был грозен он
И соседям то и дело
Наносил обиды смело;
Но под старость захотел
Отдохнуть от ратных дел
И покой себе устроить.
Тут соседи беспокоить
Стали старого царя,
Страшный вред ему творя.

Чтоб концы своих владений
Охранять от нападений,
Должен был он содержать
Многочисленную рать.
Воеводы не дремали,
Но никак не успевали:
Ждут, бывало, с юга, глядь, —
Ан с востока лезет рать.
Справят здесь, — лихие гости
Идут от моря. Со злости
Инда плакал царь Дадон,
Инда забывал и сон.

Что и жизнь в такой тревоге!
Вот он с просьбой о помоге
Обратился к мудрецу,
Звездочету и скопцу.
Шлет за ним гонца с поклоном.

Вот мудрец перед Дадоном
Стал и вынул из мешка
Золотого петушка.

«Посади ты эту птицу, —
Молвил он царю, — на спицу;
Петушок мой золотой
Будет верный сторож твой:
Коль кругом всё будет мирно,
Так сидеть он будет смирно;
Но лишь чуть со стороны
Ожидать тебе войны,
Иль набега силы бранной,
Иль другой беды незваной,
Вмиг тогда мой петушок
Приподымет гребешок,
Закричит и встрепенется
И в то место обернется».
Царь скопца благодарит,
Горы золота сулит.
«За такое одолженье, —
Говорит он в восхищенье, —
Волю первую твою
Я исполню, как мою».

Петушок с высокой спицы
Стал стеречь его границы.
Чуть опасность где видна,
Верный сторож как со сна
Шевельнется, встрепенется,
К той сторонке обернется
И кричит: «Кири-ку-ку.
Царствуй, лежа на боку!»
И соседи присмирели,
Воевать уже не смели:
Таковой им царь Дадон
Дал отпор со всех сторон!

Год, другой проходит мирно;
Петушок сидит всё смирно.
Вот однажды царь Дадон
Страшным шумом пробужден:
«Царь ты наш! отец народа! —
Возглашает воевода, —
Государь! проснись! беда!»
— Что такое, господа? —
Говорит Дадон, зевая: —
А?.. Кто там?..

беда какая? —
Воевода говорит:
«Петушок опять кричит;
Страх и шум во всей столице».
Царь к окошку, — ан на спице,
Видит, бьется петушок,
Обратившись на восток.
Медлить нечего: «Скорее!
Люди, на конь! Эй, живее!»
Царь к востоку войско шлет,
Старший сын его ведет.
Петушок угомонился,
Шум утих, и царь забылся.

Вот проходит восемь дней,
А от войска нет вестей;
Было ль, не было ль сраженья, —
Нет Дадону донесенья.
Петушок кричит опять.
Кличет царь другую рать;
Сына он теперь меньшого
Шлет на выручку большого;
Петушок опять утих.

Снова вести нет от них!
Снова восемь дней проходят;
Люди в страхе дни проводят;
Петушок кричит опять,
Царь скликает третью рать
И ведет ее к востоку, —
Сам не зная, быть ли проку.

Войска идут день и ночь;
Им становится невмочь.
Ни побоища, ни стана,
Ни надгробного кургана
Не встречает царь Дадон.
«Что за чудо?» — мыслит он.
Вот осьмой уж день проходит,
Войско в горы царь приводит
И промеж высоких гор
Видит шелковый шатёр.
Всё в безмолвии чудесном
Вкруг шатра; в ущелье тесном
Рать побитая лежит.

Царь Дадон к шатру спешит…
Что за страшная картина!
Перед ним его два сына
Без шеломов и без лат
Оба мертвые лежат,
Меч вонзивши друг во друга.
Бродят кони их средь луга,
По притоптанной траве,
По кровавой мураве…
Царь завыл: «Ох дети, дети!
Горе мне! попались в сети
Оба наши сокола!
Горе! смерть моя пришла».

Все завыли за Дадоном,
Застонала тяжким стоном
Глубь долин, и сердце гор
Потряслося.
Вдруг шатёр
Распахнулся… и девица,
Шамаханская царица,
Вся сияя как заря,
Тихо встретила царя.
Как пред солнцем птица ночи,
Царь умолк, ей глядя в очи,
И забыл он перед ней
Смерть обоих сыновей.

И она перед Дадоном
Улыбнулась — и с поклоном
Его за руку взяла
И в шатер свой увела.
Там за стол его сажала,
Всяким яством угощала;
Уложила отдыхать
На парчовую кровать.

И потом, неделю ровно,
Покорясь ей безусловно,
Околдован, восхищён,
Пировал у ней Дадон
Наконец и в путь обратный
Со своею силой ратной
И с девицей молодой
Царь отправился домой.
Перед ним молва бежала,
Быль и небыль разглашала.

Под столицей, близ ворот,
С шумом встретил их народ, —
Все бегут за колесницей,
За Дадоном и царицей;
Всех приветствует Дадон…
Вдруг в толпе увидел он,
В сарачинской шапке белой,
Весь как лебедь поседелый,
Старый друг его, скопец.

«А, здорово, мой отец, —
Молвил царь ему, — что скажешь?
Подь поближе! Что прикажешь?»
— Царь! — ответствует мудрец, —
Разочтемся наконец.
Помнишь? за мою услугу
Обещался мне, как другу,
Волю первую мою
Ты исполнить, как свою.
Подари ж ты мне девицу,
Шамаханскую царицу. —
Крайне царь был изумлён.

«Что ты? — старцу молвил он, —
Или бес в тебя ввернулся,
Или ты с ума рехнулся?
Что ты в голову забрал?
Я, конечно, обещал,
Но всему же есть граница.
И зачем тебе девица?
Полно, знаешь ли кто я?
Попроси ты от меня
Хоть казну, хоть чин боярской,
Хоть коня с конюшни царской,
Хоть пол-царства моего».

— Не хочу я ничего!
Подари ты мне девицу,
Шамаханскую царицу, —
Говорит мудрец в ответ.
Плюнул царь: «Так лих же: нет!
Ничего ты не получишь.
Сам себя ты, грешник, мучишь;
Убирайся, цел пока;
Оттащите старика!»
Старичок хотел заспорить,
Но с иным накладно вздорить;
Царь хватил его жезлом
По лбу; тот упал ничком,
Да и дух вон.

— Вся столица
Содрогнулась, а девица —
Хи-хи-хи! да ха-ха-ха!
Не боится, знать, греха.
Царь, хоть был встревожен сильно,
Усмехнулся ей умильно.
Вот — въезжает в город он…
Вдруг раздался легкой звон,
И в глазах у всей столицы
Петушок спорхнул со спицы,
К колеснице полетел
И царю на темя сел,
Встрепенулся, клюнул в темя
И взвился… и в то же время
С колесницы пал Дадон —
Охнул раз, — и умер он.
А царица вдруг пропала,
Будто вовсе не бывало.
Сказка ложь, да в ней намек!
Добрым молодцам урок.
 

Федоров Михаил Николаевич

Плакатист. Член Союза художников СССР. Родился 23 января 1941 в Москве. Плакатист, книжный график, график-станковист, дизайнер. Окончил факультет прикладного искусства Московского текстильного университета в 1964 году. В 1969 году вступил в Московский Союз Художников.

Участник всесоюзных, российских и международных выставок и конкурсов: персональные выставки в Голландии и Германии. Работать в плакате начал в 1964 году: плакаты для кино, цирка, москонцерта, госконцерта, театра, плакаты санпросвета. Позже, как результат личного побуждения, плакаты, инспирированные размышлениями о событиях современности, человеке.

Иллюстрировал Библию, мифы народов мира, русские сказки, сказки народов мира, Эзопа, Ш. Перро, У. Шекспира, Х. К. Андерсена, Э. Т. А. Гофмана, А. С. Пушкина, И. С. Тургенева, Английскую поэзию для детей, английскую поэзию абсурда (Книга нонсенса), Льюиса Кэрролла, эпиграммы Англии, Франции, Германии, Испании, России, тексты российских и зарубежных современных авторов.

Работал с Российскими и зарубежными издательствами. Выставки последних лет: 20-я Выставка московских художников книги, 2003 Suggerimenti di Tonino Guerra, Comune di Cervia, 2003, иллюстрация.

Книжная иллюстрация в России, Франкфурт, 2003 Авторский социально-политический плакат, Москва, 2003 10-я Всероссийская художественная выставка, Москва, 2004 Выставка иллюстрации на «Book fair», Варшава, 2004 Книжный салон, Париж, 2005 Книжная ярмарка, Пекин, 2006 Книжный салон, Женева, 2007 «75 лет МОСХ», Москва, 2007-2008 Государственный музей изобразительных искусств им. Пушкина, выставка иллюстрации, 2007 Награждения:Выставка промышленной эстетики ВДНХ, 1965 – бронзовая медаль. II Московская выставка циркового плаката 1969 – первая премия. Лучший плакат года секции плаката, 1969, 1987 IV Biennale Internationale de L’Affiche, Varsovie, 1972 – почетный диплом. IV Всесоюзная выставка плаката 1972 – диплом. Диплом МОСХ за лучшую работу года, 1973 I Всесоюзный конкурс санитарно-просветительского плаката «Здоровье в твоих руках», 1976 – первая премия. European Creative Advertising Awards, 1990 – диплом финалиста. Международный конкурс «Реклама 90» — третья премия Всероссийский конкурс «Искусство книги», 1980, 1996 – диплом. Конкурс «Искусство книги Казахстана», 1987 – первая премия Почетный диплом на IV всероссийском конкурсе книги «Алые паруса», Москва, 2007 Золотая плакета на 21 Bienale illustracii, Братислава, 2007

Работы публиковались в специальных и периодических изданиях (в частности – «20 век русского книжного искусства», Вагриус, 2005), находятся в государственных и частных коллекциях.

Источник: https://otkritka-reprodukzija.blogspot.com/2010/10/blog-post_16.html

Придавим ли мы когда-нибудь Пушкина? | Гэри Сол Морсон

Эрмитаж, Санкт-Петербург / Скала / Белые изображения / Арт-ресурс

Александр Пушкин; картина Петра Кончаловского, 1932 г.

Кем был Александр Пушкин? Русские считают его своим величайшим писателем, даже большим, чем Лев Толстой. Эдмунд Уилсон, когда-то один из самых известных публичных интеллектуалов Америки, назвал его «величайшим поэтом девятнадцатого века». Но для тех, кто не знает русского, причины такой похвалы остаются неуловимыми.

На самом деле, почти все о Пушкине неуловимо. Когда Исайя Берлин сформулировал свое знаменитое различие между «ежами» и «лисами» — великими строителями систем и врожденными скептиками, — он счел Пушкина (1799–1837) идеальной лисой. Как человек и поэт, Пушкин кажется мастером тысячи странных переодеваний и масок, скрывающих еще больше масок.

Пушкин сам был странной смесью. Пушкины были одним из самых известных дворянских родов России, но прадед поэта по материнской линии, Ибрагим Ганнибал, был африканцем, который, по легенде, был абиссинским князем, взятым в заложники турками.В 1705 году русский посланник спас его от двора султана в Стамбуле и передал в дар царю Петру Великому. Петр усыновил мальчика своим крестником, отправил его во Францию ​​для военного обучения и назначил офицером своего самого престижного полка. В конце концов Ганнибал дослужился до генерала. Дочь Петра, императрица Елизавета, подарила ему значительную собственность, в том числе имение в Михайловском, недалеко от латвийской границы, где Пушкин, как известно каждому русскому школьнику, написал несколько своих лучших стихов.

Все о нем стало легендарным. Россияне посещают «пушкинские места», связанные с происшествиями в его жизни. Когда русские формалисты высмеивали биографическую критику, они представляли себе статью под названием «Курил ли Пушкин?» Если что-то стоит слишком дорого, россиянин может спросить: «Так кто же за это заплатит? Пушкин? » Тщеславный и бесконечно игривый Пушкин ценил бы и обожание, и пародии на него.

Он любил возмутиться. Одна молодая женщина, за которой ухаживал Пушкин, вспомнила его «ужасные бакенбарды, его растрепанные волосы, его ногти, длинные, как когти,… необычность его естественного и сдержанного характера, и его безграничное тщеславие», все это в сочетании с выражением «злого умысла» и сарказм.Другие упоминали его небрежную одежду и привычку вертеть тростью или кнутом. Конечно, он максимально использовал свое экзотическое африканское наследие. Его величайшее произведение, роман в стихах «Евгений Онегин », повествует о рассказчике, который жаждет еще раз прогуляться «под солнцем моей Африки», куда Пушкин никогда не ступал, и его незаконченную повесть «Мавр Петра Великого, »- романтизированная биография его предка.

Пушкин иногда подражал Байрону, а иногда пародировал подражателей Байрона.Своими бесконечными соблазнениями светских женщин Пушкин увлекся фигурой Дон Жуана. Как мог великий соблазнитель по своему желанию превратиться в то, что данная женщина желает больше всего? Пьеса Пушкина « Каменный гость » посвящена Дон Жуану, в то время как похотливые ученые взволновали себя расшифровкой кода, который Пушкин использовал в своем печально известном «списке Дон Жуана», в котором якобы перечислены его многочисленные любовники.

В молодости Пушкин попал в беду из-за того, что писал непристойные, а также политически неприемлемые стихи.В его шутливой эпопее «Габриэлиада», написанной в 1821 году, пародии на благовещение, Гавриил и сатана спят с Марией прежде, чем Бог когда-либо доберется до нее, что заставляет нас задаться вопросом, чей именно сын Иисус? Квест в инсценировке квестов «Сорок дочерей царя Никиты» посвящен пропавшим вагинам дочерей. Неудивительно, что Пушкин много времени проводил в ссылке в Екатеринославе, Кишиневе и Одессе.

В декабре 1825 года группа дворян-идеалистов подняла восстание, которое было легко подавлено.Пятеро были повешены, а многие другие «декабристы» были сосланы в Сибирь, рассказывая истории о мученической смерти более поздних радикалов. Если верить легенде, суеверный Пушкин собирался присоединиться к декабристам, когда заяц пересек ему дорогу, что он воспринял как знак, чтобы вернуться. Русские иногда называют «зайца, спасшего русскую литературу».

Когда Пушкин, наконец, женился — его женой была гораздо более молодая красавица Наталья Гончарова, — он оказался в положении мужей, которых когда-то делал рогоносцем.Он стал особенно чувствителен к предполагаемым пренебрежениям, таким как то, что царь присвоил ему низкое положение при дворе, чтобы (как он предполагал) заботиться о великолепной жене поэта, в том числе на многих придворных балах, на которые Пушкин возмущался. Когда слухи вовлекли ее в интригу с французским эмигрантским кавалерийским офицером, Пушкин спровоцировал дуэль, на которой был убит. Биографы-агиографы нашли способы обвинить царя: чем сильнее враги, тем более возвышенна смерть!

Кем тогда был Пушкин? Поскольку он был первым великим писателем России, «отцом русской литературы», вопрос запутался в вопросах национальной идентичности.Скажите мне, кем, по вашему мнению, был Пушкин, и я расскажу вам, как вы относитесь к истории России. Как бы то ни было, его работы поддаются практически любому образу.

Известный прежде как несравненный лирический поэт, Пушкин владеет удивительным разнообразием голосов. Его любовные стихи, которые варьируются от наводящих на размышления до элегических, часто оказываются не столько о любви, сколько о воспоминаниях о любви и, действительно, о самой памяти. Он писал великолепные оды, такие как его блестящая «Осень», мощные политические стихи («Кинжал»), размышления о зле («Дерево упас») и жалобные страхи за свое здравомыслие («Даруй Бог, я не сойду с ума»).Еще он был мастером оскорбительной эпиграммы, вроде той, которая озаглавлена ​​«О Воронцове»: «Половина сноб, полуслизь, / Половина разврат, полдурка, / Половина мерзавец — но есть надежда, / Он будет полный в данный момент ». Особенно много его стихов игриво и воспевает чистое творчество.

Вы можете найти стихи, выражающие любовь к простому народу, а также снобистские стихи, такие как «Моя родословная», прославляющие его благородную кровь. Он любил предлагать убедительное выражение мировоззрения, например отрывок из «Евгений Онегин », прославляющий цинизм, только для того, чтобы сдуть его, криво заметив, что такие чувства придают очарование разговору.Его стихотворение «Эхо» комментирует все его творчество:

Пусть зверь ревет в густом лесу,
Пусть ревет рог, или грянет гром,
Пусть девица поет за холмом —
На каждый звук
Вы сразу производите ответ
В пустом воздухе.

Ты слушаешь грохот грома,
Голос бури и волн,
И крик деревенских пастырей —
Ты посылаешь ответ,
Но тебе нет ответа.
Поэт, это как ты!

Рассказ Пушкина «Египетские ночи» спрашивает, можно ли сформировать подлинную идентичность, умело принимая идентичности других.Чарски, который хранит свою поэзию совершенно отдельно от своей общественной жизни, встречает приезжего итальянца impvisatore , действие которого состоит в сочинении стихотворения на любую предложенную тему. К удивлению Чарского, импровизатор каждый раз кажется искренне вдохновленным, как будто тема исходит из глубины его души. Чарский пытается озадачить исполнителя, предлагая тему: «Поэт сам выбирает тему своих песен; толпа не имеет права командовать его вдохновением.«Несомненно, импровизатор не может быть вдохновлен этой темой, не противореча самому себе! Но, к его изумлению, импровизатор производит чудесную лирику. Когда Чарски спрашивает, как можно сделать чужую волю своей, мы с удивлением осознаем, что эта история имеет гораздо более серьезные последствия, в том числе политические. Людям удается не просто подчиняться, но и принимать чужую волю.

Удивительный и едва сформулированный философский вопрос: так стихи и рассказы Пушкина обретают неожиданную глубину.Последующие русские писатели-классики произносили пространные философские речи, ставшие визитной карточкой русских романов, которые Генри Джеймс назвал «мешковатыми монстрами». Но Пушкин никогда не бывает мешковатым, и даже его явно обильные отступления лаконичны. Он задает самые важные вопросы с подсказкой. Достаточно жеста. Он похож и явно учился у великих мастеров краткости, афористов, таких как Паскаль и Ларошфуко. Некоторые сравнивают его остроумные двустишия с куплетами Александра Поупа, потому что их лаконичность делает его очень цитируемым.Его строки, как и строки Поупа, стали более чем пресловутыми: они словно родились с языком.

Нет ничего более лаконичного и поднимающего столько философских вопросов, как «маленькая трагедия» Пушкина Моцарт и Сальери . На десяти страницах он предлагал идеи бесчисленному количеству русских писателей, философов и критиков. Среди американцев он наиболее известен благодаря фильму « Amadeus », на который он произвольно (и мешковато) вдохновлен, в котором рассказывается легенда о том, как композитор Сальери из зависти отравил Моцарта.

Пушкинский Моцарт поразительно похож на самого Пушкина: его вдохновение приходит легко, и он легко создает шедевры, выпивая, смеясь или играя. Сальери, напротив, приложил огромные усилия, чтобы изучить свое ремесло, и знает, что никогда не станет больше, чем мастером. Спектакль открывается знаменитым монологом Сальери:

.

Люди говорят, что в мире нет справедливости;
Но и справедливости наверху нет….
Убийственные звуки
Я рассекал музыку, как труп.Я проверил
Гармония с алгеброй. Только тогда я осмелился…
Я начал творить, но молча, втайне.

По мнению Сальери, беспечность Моцарта не только несправедливо удачна, но и позорит его собственный гений. Когда Моцарт приходит со слепым скрипачом, который, как он слышал, плохо играет одну из его собственных арий, он смеется, но Сальери глубоко оскорблен. «Ах, Сальери, / Неужели ты не смеешься?» — недоумевает Моцарт. Сальери отвечает, что он не находит юмора, когда несчастный художник обкрадывает Рафаэля или когда презренный шут «позорит Алигьери пародией».Но само искусство Пушкина было пародией, все игривое олицетворение неотделимо от юмора. Сальери считает, что величие должно быть смертельно серьезным, а его подлость и неоригинальность проистекают из его отсутствия юмора. Для лиса Моцарта, что касается игривого и творческого вообще, смех — это целая философия жизни. Он отражает высшую мудрость, умение стоять вне себя.

В самом известном комментарии, когда-либо написанном к Пушкину, Достоевскому удалось с помощью своей великолепной идеологической алхимии превратить лисость Пушкина в националистический еженедельник.Причина, по которой Пушкин мог принимать все точки зрения и выдавать себя за все национальности, объяснял Достоевский, заключается в том, что «отзывчивость» составляет суть русскости. Со времен Петра Великого «мы [русские] приняли в свою душу гений других народов», как Пушкин сделал иностранные голоса своими. Для Достоевского следует, что Россия — единственная «общечеловеческая» страна, призванная примирить все антагонизмы и создать братство наций. Если Сальери убил гармонию с помощью алгебры, то Достоевский здесь убил игривость с помощью национализма.

Русские писатели и художники сочли почти обязательным предлагать свою версию Пушкина. Некоторые, например Чайковский, использовали его сюжеты как вдохновение для своих художественных произведений, в то время как поэты и литературные критики внесли свой вклад в критический жанр, известный как «Мой Пушкин». Пожалуй, самый восхитительный из них принадлежит Андрею Синявскому (1925–1997), который, используя псевдоним Абрам Терц, чтобы скрыть свою личность, контрабандой провозил за границу блестящую беллетристику и политически неприемлемую критику. В конце концов опознанные, он и еще один писатель предстали перед судом в 1966 году, а тайно вывезенные стенограммы судебного процесса, опубликованные на английском языке как On Trial: The Soviet State Versus Abram Tertz и Николай Аржак (1966), предлагают превосходный пример различий между Советские и западные взгляды на искусство.

Приговоренный к пяти годам каторжных работ в лагерной системе Дубровлага, Синявский сумел написать Прогулки с Пушкиным и вывезти его по частям в письмах к жене. ¹ После эмиграции в 1973 году преподавал литературу в Сорбонне. Интересно, что он продолжал использовать не только свое настоящее имя, но и псевдоним, а авторские работы «Терц» должны были быть особенно преувеличенными, игривыми или фантастическими. Фактически, ему приписывают изобретение нового жанра — «фантастической литературной критики.Всегда нарушая табу, он бросал вызов национализму русской эмигрантской общины во Франции, как он бросал вызов советскому истеблишменту.

Александр Пушкин; рисунок Дэвида Левина

Прогулки , несомненно, были его самой шокирующей работой. В шутливой оценке игривости Пушкина, он заканчивается смертельно серьезным последним словом: Дубровлаг, лагерь, в котором он был написан. Когда впервые стало возможным опубликовать в России отрывки из книги « Прогулки », Синявского объявили «русофобом», который изуродовал национальное достояние России так, как Сальери представляет себе уродливого Рафаэля.Пушкина просто не пренебрегают. Поступить так, как предостерегал меня один русский, является «богохульством». В России литература — это не просто литература, это священное писание.

Россияне особенно обиделись на комментарий Синявского о том, что «Пушкин на тонких эротических ножках натолкнулся на большую поэзию». В «Пушкине» Синявского сплошная легкость, беспощадная роль, оборотень, пародирующий на все, в том числе и на пародиста. Его не прижмут. Вы принимаете его за инкогнито. Пушкин любил фигуру Дона Жуана, который мог стать желанным идеалом женщины за женщиной, как Пушкин мог говорить любым голосом и озвучивать любую идею.«Пустота была содержанием Пушкина, — заявляет Синявский, — а Евгений Онегин — это« роман ни о чем ».

Эссе Синявского начинается с вопроса, который всегда задают люди, не говорящие по-русски: что такого хорошего в Пушкине? Дело в том, что Пушкин плохо путешествует, больше всего теряет в переводе. На русском языке его тексты превращаются из клише в идеальное выражение вневременной истины, но то, что встречается в переводе, — это всего лишь основное клише. «Евгений Онегин» — это прежде всего искрометное остроумие, с красиво перевернутыми эпиграммами и афоризмами, которые, как и все великие шутки, полагаются на точное время.В переводе часто возникает ощущение, что поэт слишком поздно выступил с изюминкой. Если, как утверждал Дэвид Дамрош, национальный шедевр попадает в «мировую литературу» только тогда, когда он вызывает широкую признательность в переводе, то творчество Пушкина может стать экспонатом несравненного величия, в значительной степени ограниченным его родиной.

Недовольный переводами стихов Онегина , включая свой собственный, Владимир Набоков написал громоздкий, буквальный перевод, в котором иногда измерялась проза, выстраиваемая строками, сопровождаемая огромным двухтомным комментарием, наполненным сводными счетами и своеобразными литературными суждениями. как неоспоримая правда.Существует также четвертый том, воспроизводящий страницы стихотворения издания 1837 года, который совершенно бесполезен для тех, кто нуждается в переводе; текст настолько мал, что его нужно расшифровать с помощью лупы. Весь этот перевод стал причиной одной из величайших ссор в истории американской литературы, которую Алекс Бим умело пересказывает в книге «Вражда: Владимир Набоков, Эдмунд Уилсон и конец прекрасной дружбы ».

Вражда началась с обзора Уилсоном на этих страницах перевода Набокова. ² Набоков ответил, и вскоре другие значимые фигуры (например, поэт Роберт Лоуэлл и российский историк Александр Гершенкрон) изложили свои взгляды в различных британских и американских периодических изданиях. Аргумент касался множества тем, от политики (Набоков высмеивал прежнее восхищение Вильсоном Лениным и русской революцией) до функции критики, владения Набоковым английским и Вильсона русским.

Набоков умышленно сделал свой перевод нечитаемым.В своем ответе Вильсону он пообещал внести поправки, чтобы сделать его еще более уродливым. «В будущих выпусках я планирую деаулеризовать его [сделать его еще менее идиоматическим?] Еще более радикально» и перевести его на «еще более неровный вид английского». Набоков стремится быть абсолютно буквальным и стремится к идеальной «детской кроватке». Как начинающий аспирант, я воспринял это обещание буквально и попытался использовать его перевод таким образом, но по причинам, указанным Уилсоном, он оказался почти бесполезным. Во-первых, синтаксис иногда сбивает с толку носителя английского языка.Во-вторых, когда Пушкин использует обычное русское слово, Набоков дает нам «эквивалент», которого не знает ни один носитель английского языка, если он вообще существует. Русское слово nega (томление, сладострастие), слово в общем употреблении, становится, таким образом, «милосердием». Набокову никогда не приходит в голову, что значение слова включает его тон, стилистический уровень и обычные контексты использования, поэтому не переводят юридический язык на детский сленг.

Помню, как всплеснул руками набоковский вариант строфы, в которой поэт шутливо сетует: «О мечты, мечты! Где твоя сладость? / Где ее стишок, молодость? » В русском языке сладость ( сладость ) — явная рифма с молодостью ( младость ), поэтому, когда Синявский цитирует это куплет, его переводчики Катарина Непомнящая и Слава Ястремский произносят: «О мечты, мои мечты! Где твоя правда? / И где ее постоянная рифма: сладкая молодежь ? » Версия Уолтера Арндта, которую Набоков недавно раскритиковал (тоже на этих страницах), дает «сладость» и «быстроту», что не так хорошо, поскольку быстроту ни к чему не приписывают.А Набоков? «Мечты, мечты! Где твоя милость? / Где ювентюд? » Как слова, которые никогда не использовались, могли иметь стандартные рифмы? Если Пушкин пародирует поэтические клише, то скряга Набоков издевается над собственным переводом.

Когда Набоков впервые приехал в Америку, Вильсон, уже влиятельный, познакомил его с кругами, которые могли помочь начинающему писателю. Давние друзья, они разошлись, когда появился роман Бориса Пастернака « Доктор Живаго », которым восхищался Вильсон, а Набоков презирал.Почему Уилсон рискнул своей дружбой с колючим романистом, написав разрушительную рецензию, остается загадкой. Бим неубедительно приписывает это зависти, поскольку Набоков после года «Лолита » был гораздо более известен, чем Уилсон, чья репутация была не такой, как раньше. Но это уравнение Вильсона и Сальери кажется безосновательным, особенно потому, что критика Вильсона была в основном целенаправленной. Они сводятся к тому очевидному выводу, что перевод должен передавать не текст, слова на странице, а произведение, то впечатление, которое слова производят на внимательного читателя.Любой, кто читал безумный перевод комического шедевра, такого как « Мертвых душ » Гоголя, засвидетельствует, какой смысл в несмешном комическом романе? — или, в данном случае, в легкомысленном шедевре. тяжеловесный?

Несмотря на экстравагантные похвалы русских критиков, проза Пушкина не соответствует его стихам, за исключением, пожалуй, его лучшей сказки «Пиковая дама». На первый взгляд, это история молодого офицера Германа, который поглощен желанием разбогатеть на азартных играх, но только в том случае, если он может сделать это без риска.Оказывается, один знаменитый мистик, который, возможно, также открыл секрет вечной жизни, однажды дал старушке секрет угадывания трех карт подряд. Чтобы получить доступ к дому старушки, Германн ухаживает за ее подопечной. Однажды ночью он пробирается в спальню старушки, наблюдает «отвратительные секреты ее туалета» и, выйдя из укрытия, угрожает ей пистолетом, чтобы она раскрыла секрет. Она умирает от испуга, но затем возвращается в виде призрака, чтобы раскрыть секрет, при условии, что он женится на подопечной.

Читатели замечают здесь аллегорию всех попыток обрести сверхчеловеческие знания, в данном случае — преодолеть случай. Позднее русские писатели превратили его в романы о философских поисках, выходящих за пределы других аспектов человеческого существования. Повесть Достоевского «Преступление и наказание », также повествующая об идеологе, убившем старуху, явно построена по ее образцу.

Кульминация истории наступает, когда герой, выиграв баснословные суммы, правильно угадав две карты, ставит все на третью.В версии Ричарда Пивера и Ларисы Волохонской, включенной в книгу « Романы, сказки, путешествия: Полная проза Александра Пушкина », текст гласит:

«Туз побеждает!» — сказал Германн и перевернул карточку.

«Ваш ферзь проигрывает», — приветливо сказал [его противник] Чекалинский [лучше: нежно].

Германн вздрогнул: действительно, вместо туза перед ним стояла пиковая дама…. В тот момент ему показалось, что пиковая дама подмигнула и ухмыльнулась….

«Старуха!» — в ужасе закричал он.

Этот отрывок, как и вся история, зависит от непереводимой речи. «Ваша королева проигрывает» буквально означает «ваша старушка убита». Версия Поля Дебречени гласит: «Ваша леди была убита» и добавляет поясняющую сноску. Пивеар и Волохонский, которые много делают сноски, но не эту строчку, похоже, упустили суть. ³

Таким образом, даже прозу Пушкина не так просто передать, как кажется.Легко произвести дословный перевод текстов, но великие произведения остаются неуловимыми, их невозможно определить, как самого Пушкина.

Евгений Онегин Глава 5 Сводка и анализ

Сводка

Глава начинается с прихода зимы в сельскую местность. Следуя рождественской традиции, девушки Ларины и их горничные играют в несколько гаданий, многие из которых предсказывают будущих мужей. В частности, Татьяна очень серьезно относится к гаданиям, вплоть до того, что строит планы на всенощное колдовство духа.Однако она пугается этой идеи и вместо этого ложится спать.

В эту ночь Татьяне снится фантастический кошмар в снежном пейзаже. Появляется медведь, преследует ее, а затем, когда она больше не может убегать, уносит ее в дом, полный праздничных звуков. Заглянув через щель двери в комнату, Татьяна видит множество монстров, устраивающих вечеринку, и среди них Онегина, который руководит праздником.

Когда она случайно выдает свое присутствие, монстры кричат: «Она моя! Она моя!» но Онегин прогоняет их криком: «Она моя!» Наедине с почти безжизненной от ужаса Татьяной Онегин укладывает ее на кровать.Когда Ленский и Ольга вторгаются в них, Онегин вступает в драку с Ленским, которая заканчивается тем, что Ленский получает ножевое ранение. Проснувшись от сна, Татьяна ищет понимания, читая сонник, но мало от этого получает.

Через несколько дней проходят именины Татьяны, собирая оживленную толпу гостей. Сама Татьяна, все еще находящаяся в муках своей смутной страсти к Онегину, едва ли наслаждается вечеринкой. Недовольный тем, что оказался в деревенской пародии на городской мир веселья, который он уже презирает, вместо небольшого семейного сборища, обещанного Ленским, Онегин еще больше возмущен несчастьем Татьяны и решает отомстить Ленскому за то, что он обманом заставил его прийти.Когда начинаются танцы, Онегин крадет Ольгу у Ленского и, пользуясь своим обаянием, заставляет ее влюбиться в него. Увидев это, Ленский в ярости выбегает из вечеринки, думая о дуэли.

Анализ

Глава начинается с прихода зимы, которую Татьяна видит через свое окно, и сцен, где крестьяне в санях и кибитиках (своего рода закрытый экипаж) весело разъезжают по снегу. Как это часто бывает, Пушкин отворачивается от этого описания к читателю, то есть к современному русскому читателю, и признает его вкус к темам высшей природы.Хотя у Пушкина есть друг-поэт, к которому он направляет читателей для написания дополнительных стихов о деревне зимой, общее мнение по-прежнему предпочитает рассказы о высшем (европеизированном) обществе деревенской русской крестьянской жизни.

Однако «Татьяна (с русским долгом / Который держал ее сердце, она не знала почему) / Глубоко любила, в своей холодной красоте / Проходящая русская зима» (т. 4). Здесь для большей выразительности Пушкин повторил слово «русский», и хотя он не произносит его явно, позиция этой строфы сразу после упомянутой выше проясняет контраст между Россией и Европой.Следуя «старой традиции», которая очень хорошо согласуется с ее мечтательной и суеверной натурой, усугубляемой ее любовью, Татьяна пробует различные практики гадания во время Святочного праздника (V.4). Неудивительно, что две из этих практик связаны с луной, символом Татьяны.

Когда Татьяна строит планы на ночное заклинание духов, Пушкин сам выражает свое беспокойство, сравнивая ее, как когда-то Онегин, и эпиграф со Светланой, героиней Жуковского. В самом деле, хотя она из страха отказывается от этой идеи и засыпает, в последующем ее кошмаре вспоминается цитата из Жуковского: «О, никогда не узнай этих страшных снов / Моя дорогая Светлана!»

Точно так же, как Татьяна не имеет особых успехов в толковании своего сна с помощью книги, толкования сна после того, как она проснулась, так и нам, читателям, трудно или даже непродуктивно пытаться понять каждое чудовище и странное происшествие.Однако, наряду с общей зловещей атмосферой сна, очень ясны некоторые моменты, прежде всего драка Онегина и убийство Ленского, совершенное ради Татьяны. Кроме того, Татьяна с любопытством вглядывается в комнату в доме Онегина и видит его с монстрами, что предвещает ее дальнейшие исследования в его комнате и открытие демонов в его разуме.

Так получилось, что именины Татьяны, приходящиеся на 25 января по григорианскому календарю (12 января по старому юлианскому календарю, который русские использовали до 1918 года), следует сразу после этой мучительной ночи для Татьяны, создавая тем самым взрывоопасный период. ситуация.Суетливость множества гостей, некоторых из которых Пушкин описывает в основном для того, чтобы показать, как они раздражают и без того обеспокоенную Татьяну, естественно, отталкивает уставшего от мира Онегина. Но, что немаловажно, только когда он замечает болезненное выражение лица Татьяны, он перестает скрывать свое недовольство и злится. Конечно, Ленский несет ответственность только за то, что заставил Онегина прийти на вечеринку, но не за несчастье Татьяны. Реакция Онегина показывает, что под влиянием необычной любви к Татьяне он позволил своим эмоциям взять верх над хваленой рациональностью, побудив тем самым отомстить за явно простительную оплошность Ленского.

Несмотря на то, что он запретил Ленскому причинять вред, Онегин снова испытывает старые трепетные ощущения социальной битвы; он «ликует в предвкушении» и начинает напрягать мускулы своего хитрого ума, рисуя карикатуры на других гостей (V.31). Когда начинаются танцы, Онегин монополизирует Ольгу, к большому разочарованию Ленского. «Обычным мадригалом» и сжатием руки, навыками, лишенными истинного чувства, в которых Онегин несомненно разбирается, Ольга краснеет, доводя Ленского до еще большей ярости.Услышав, что Ольга пообещала Онегину и следующий танец, Ленский начинает думать, что его любовь стала такой же фальшивой и лукавой, как и светские дамы, которых он и Пушкин так презирают.

Пушкин: Все наше

Богданова Марина Владимировна

С раннего детства каждый русский учится узнавать свое лицо даже в самом стилизованном его изображении. Его сказки — одно из первых, что россияне помнят с детства.В хорошо известном тесте, когда людей просят быстро назвать любой цветок, фрукт или русского поэта, 98% отвечают: «красное, яблоко, Пушкин». Даже человек, не интересующийся литературой, вспомнит, что Пушкин — солнце русской поэзии и всего нашего.

Неслучайно даже с 2010 года было принято решение отмечать в ООН Международный день русского языка в день рождения Пушкина (так же, как День английской литературы — в день рождения Шекспира, а День испанской литературы — в этот день. о смерти Сервантессы).Год спустя, в 2011 году, был издан указ президента о праздновании Дня русского языка и в России. С тех пор Пушкин, величайший гений русской поэзии, и русский язык были не просто связаны, а практически слиты в одно целое. Но всегда ли так было?

Рисунок А.С. Пушкин в альбоме Е. Ушаковой. Мужской и женский профили

Еще при жизни Пушкина называли гением и лучшим русским поэтом (и не за недостаток претендентов — их было немало!).Император Николай I заметил после аудиенции Пушкина: Я долго разговаривал с самым умным человеком в России. Тем не менее современники поэтов вряд ли поверили бы, что два века спустя Пушкин станет кумиром и символом русской литературы, что он будет возведен в почти благочестивый чин. Во времена Пушкина были писатели и поэты, которых считали более достойными, более достойными и более популярными, чем Пушкин, или, по крайней мере, не хуже его.Но что из этого? Этим современникам можно простить: как говорится, никто не пророк в их родном городе.

Правнук Ганнибала

В 1799 году, в конце 18 века, в семье Пушкиных родился сын Александр. Сейчас с этим самым Пушкиным ассоциируется любой представитель древнего и прославленного рода Пушкиных, но на момент рождения юных Александров его дядя Василий считался писателем среди Пушкиных.Драматург, поэт, друг и собеседник поэтов Гнедича, Державина, Жуковского, Карамзина. Позже, когда ему нужно было поселить племянника в лицее, эти связи оказались чрезвычайно полезными.

Мать Пушкиных, красивая креолка , как ее называли в обществе, была внучкой фаворита Петра Великого и внука Ибрагима Ганнибала, а по материнской линии принадлежала к роду Пушкиных. Она была родственницей своего будущего мужа Сергея, но была дальним родственником.Бабушка Александра, Мария Алексеевна Ганнибал, 30 лет прожила отдельно от мужа, оставив его с маленькой дочкой Надеждой. Вспыльчивый и несдержанный Осип Абрамович был убежден (и он был в этом не один), что его дочь Надежда вовсе не его дочь: с детства в ее чертах не было никакого африканского происхождения. Очень часто принца Александра Визапура, индийского происхождения, называют отцом Надежды, а следовательно, и настоящим дедом Пушкина.Правда, судя по документам, Визапуру было всего восемь лет, когда Ганнибалы поженились, но такие подробности не отпугивают создателей мифов: в конце концов, молодой Визапур мог иметь более старшего родственника.

Рисунок А.С. Пушкин в альбоме Е. Ушаковой. Автопортрет

Хорошо известно, что мать Пушкиных не любила своего неуклюжего и волевого старшего сына, хотя какое-то человеческое взаимодействие между ними все же началось, когда Надежда Осиповна состарилась, а сын искренне о ней позаботился.Но когда Пушкин впал в немилость и был сослан, именно Надежда Осиповна стучала во все двери, пытаясь добиться более мягкого приговора своему своенравному и блестящему ребенку. Пушкин это очень хорошо помнил.

Считается, что Пушкина воспитывала его няня Арина Родионовна, но это не так. Арина Родионова ухаживала за его сестрой, а затем и за младшего брата. Пушкин слушал ее песни, сказки и другие жемчужины народной мудрости уже будучи взрослым, коротая зимние вечера со старухой во время ссылки в Михайлове.Его бабушка, Мария Алексеевна, была настоящим ангелом для клутцов Саши. По воспоминаниям московского мемуариста Е.П. Янкова, Пушкины жили счастливо и открыто, а домашними делами в основном вела старушка Ганнибал, очень умная, практичная и разумная женщина. Она знала, как поступать правильно, и больше интересовалась детьми: она приводила для них учителей и сама учила их. Это его бабушка каждую ночь рассказывала Саше сказки, учила его читать, наставляла, ругала и баловала.

Непоседа

В лицее этого шумного и импульсивного подростка называли французом, обезьяной-тигром или непоседой. Его учителя и друзья уловили это от него. Своими поддразниваниями он чуть не довел бедного Вильгельма Кюхельбекера до самоубийства, но, к счастью, все закончилось тем, что они разошлись.

В студенчестве Пушкин был хуже, чем посредственно, и по сей день для школьников на экскурсиях в лицей является приятным сюрпризом увидеть классный рейтинг, где Александр Пушкин практически на последнем месте.Как оказалось, вы можете достичь величия, не будучи лучшим учеником!

Пушкинские озорства и опасные трюки часто носили явно бунтарский характер. Следующее поколение лицеистов очень обрадовалось, вспомнив об этом факте, а первый класс школы стал для них живыми легендами. Однажды, когда молодой прикованный медвежонок (сильно подросший) вырвался на свободу и обратился к императору Александру I, Пушкин воскликнул в пылу вольнодумства: Есть один настоящий мужчина во всей России, и он медведь.

Свободолюбивый дух старших классов лицея поддерживался их старшими друзьями — офицерами Императорской гусарской гвардии, расквартированными поблизости, чьи вечеринки молодые ученые тайно выскальзывали из своих скромных лицейских келий, чтобы посетить. На этом импровизированном празднике они курили, пили и говорили обо всем, что хотели. От дискуссий на исторические и политические темы они перешли к совершенно иной теории и практике. Позже декабрист Якушкин вспомнил не без досады: … притворился дерзким, вероятно, вспоминая Каверина и других своих гусарских друзей в Царском Селе; Между тем он рассказывал о себе самые страшные истории, и все это вместе как-то производило впечатление довольно вульгарного.

Но среди этих смельчаков и головорезов Пушкин встретил Чаадаева. Будущий московский философ, которого позже объявили помешанным на своих взглядах, многому научил этого впечатлительного и энергичного молодого человека. Тот, в свою очередь, проявил почтение к своему мудрому и разумному товарищу, видя в нем сразу все идеалы античности и горько страдая от того, что такой великий человек ведет мелкую и унизительно обыкновенную жизнь. Он был только офицером, когда мог вести народы к счастью и наделить человечество справедливыми законами!

Высшее командование небес,

Он родился скованным царской службой;

В Риме был Брут, в Афинах Перикл,

Но здесь он всего лишь гусарский офицер.

Бесстыдное безумие желаний

После окончания лицея Пушкин, как и положено молодому поэту романтического типа, отпустил себя. Формально оставаясь на госслужбе, чиновником десятого класса (очень хорошее начало карьеры) и переводчиком в Колледже иностранных дел, он успел завязать целую кучу романтических романов, стать завсегдатаем всех захудалых людей. установление, установление дружеских отношений с ведущими деятелями русской культуры, при этом сочиняя наряду с неприличными стихами прекрасные стихи.

Рисунок А.С. Пушкин в альбоме Е. Ушаковой. Виолончель как женская фигура

Его стихотворение «Руслан и Людмила» заставило всех заговорить о новом таланте. Но если литературная репутация поэта укреплялась, его репутация члена общества стремительно падала. Он участвовал в собраниях квази-легального благотворительного общества «Зеленая лампа» и в оргиастических субботних собраниях, которые проходили в одном доме с одними и теми же участниками.Он ухаживал за всеми дамами сразу, опираясь на свой неумолимый темперамент. Не будучи красивым и даже считая себя некрасивым, он, тем не менее, привлекал женщин своим бесстыдным безумием желаний. Он изучал атеизм, и буквально за одну пасхальную неделю написал кощунственное и веселое повествовательное стихотворение под названием Габриэлиада.

Его втягивали в самые глупые дуэли, он вел себя так глупо и нагло, насколько это было возможно, особенно когда он был пьян, и его друзьям приходилось тратить огромные усилия и энергию, чтобы постоянно выводить его из затруднений.Однажды, встретив на улице лучшего друга поэта из лицея Ивана Пущина, отец неохотно рассказал Пущину, чем именно развлекается наш Александр. После этой случайной встречи Пущин, член тайного общества, серьезно переосмыслил перспективу раскрытия своей тайны своему другу и очень строго охранял заговор в разговорах с Пушкиным в дальнейшем.

О Пушкине распространился слух, что его вызвали в секретную канцелярию и высекли там за неприемлемое поведение и дерзкие стихи.Этот слух, доведший поэта до отчаяния, распространил его друг Федор Толстой по прозвищу американец в отместку за то, что Пушкин разоблачил его жульничество в карты. В письме к князю А.А. Шаховскому Толстой рассказал ему об этом якобы имевшем место умиротворяющем избиении, а князь, конечно, пересказал кому-то эту пикантную историю как строжайшую тайну, не называя источника.

Пушкин был в ярости. Он попытался выяснить, откуда возник этот позорный слух.Он совершал глупости и намеренно засыпал царя Александра эпиграммами, чтобы никто не обвинял его в покорности или страхе. О том, что за сплетнями стоит американец, Пушкин узнал, когда уже был в изгнании, и вызвать на дуэль подонков невозможно. Конечно, это было очень удачно, потому что Федор Толстой был снайпером, спокойно убившим на дуэлях 11 человек, и он, скорее всего, не оставил бы страстного юноши мертвым. Впоследствии их друзьям удалось помирить их.

Далеко от Петербурга

В известном смысле насильственное изгнание Пушкина из Петербурга было единственно возможным способом уладить и поставить на место этого чрезмерно страстного поэта. Поэты Жуковский и Карамзин вместе со всеми, кто мог обладать некоторым авторитетом в глазах царя Александра, умоляли Пушкина, и его наказание было довольно мягким: его просто перевели на службу в южные районы и поместили в ведение генерала Инзова. , под чьим командованием находились все южные области и колонии.

Бывший начальник Пушкина, граф Каподистрия был вынужден перечислить в письме к генералу проступки и проступки, за которые Пушкин был сослан из Петербурга — наказание, которое, хотя и было относительно мягким, оказало большое влияние на молодого человека, привыкшего к интеллектуальное общество. Но это письмо произвело обратный эффект на Инзова, получившего образование у Мартинистов, и он взял под свое крыло талантливого вольнодумца. Вигель описывает эти отношения, никак не похожие на подчинение, следующим образом: С самого первого момента Инзов позволил этому молодому человеку, приехавшему без денег, остаться в своем доме, накормил его и напоил, и показал его привязанность, и так все и оставалось до их окончательной разлуки.

Рисунок А.С. Пушкин в альбоме Е. Ушаковой. Автопортрет на коне

В Бессарабии Пушкин жил по-прежнему: писал как стихи, так и длинные стихотворные рассказы, влюблялся и обижал местное общество. (Однажды он появился в качестве гостя в кружевных брюках без нижнего белья, и барышни быстро удалили из комнаты.) С разрешения Инзова он объездил весь Крым и был частым гостем на Каменке, где чуть не пристроился. с заговорщиками, которые впоследствии стали Южным обществом.Но поведение и репутация Пушкина, несмотря на его гениальность, даже отдаленно не говорили в его пользу. Я не любил его как личность, засвидетельствовал декабрист Николай Басаргин, встречавшийся в это время с Пушкиным. Что-то вроде дуэлянта, самоудовлетворения и желания высмеивать и наносить удары другим. Тогда многие, знавшие его, говорили, что рано или поздно он погибнет на дуэли.

Пушкин, привыкший потакать всем его желаниям, сумел придумать роман с женой одного из хозяев (одного из братьев Давыдовых), и он даже продолжал высмеивать и влюбленную даму, и тупую девушку. рогоносец муж.Разница между стихотворениями Пушкина, славными, глубокими и лучшими в России, и его невыносимым, часто просто хамским поведением была огромной. Последующие поколения предпочитали прощать Пушкину все его выходки из-за его стихов, но его современники просто запрещали молодым людям тусоваться с таким человеком.

Когда по просьбе своих друзей Пушкин был доставлен из богом забытой Бессарабии в более шумную и оживленную Одессу, его новый начальник граф Воронцов не пожелал ухаживать за Пушкиным так, как добросердечный Инзов делал почти два года. годы.После череды скандалов и обнаружения цензурой кощунственного письма терпение столицы подошло к концу, и Пушкин был отправлен в родовое имение Михайловск под запретом и под присмотром родственников, а также под наблюдение местная церковная иерархия.

Новый Пушкин

Здесь, в Михайловске, поэт пережил целую череду кризисов, и не осталось и следа его былой дерзкой драки и глупой бравады.Восстание декабристов, казнь его друзей, переосмысление всей его жизни и, наконец, трудный процесс взросления и смягчения, привели к тому, что Пушкин стал новым человеком (при этом оставаясь Пушкиным). Новый Пушкин неожиданно оказался прекрасным семьянином, заботливым отцом и внимательным мужем.

Он занимался глубокими и серьезными историческими исследованиями и анализом. Он примирился с Богом и вел переписку с митрополитом Филаретом. Николай заметил и оценил нового поэта, сказав своему двору: Теперь Пушкин мой! Он назначил поэтов личным цензором.Между прочим, этот эксперимент по приручению Пушкина провалился. Для современников поэт с бурной юности оставался чем-то вроде постоянной мишени для сплетен, неиссякаемым источником остроумных каламбуров, шуток и пикантных рассказов. По сути, они не знали другого Пушкина и не хотели его знать.

Например, тираж организованного Пушкиным журнала The Contemporary составил всего 600-700 экземпляров. В то же время журнал его соперника Булгарина имел более 2000 подписчиков.Начиная с 1930-х годов, мнение о том, что Пушкин уже написал свои лучшие произведения, было постоянным рефреном среди публики. Друзья поэтов поддерживали его, но стоимость жизни продолжала расти, а его семья продолжала расти по мере его стресса, и он все меньше и меньше знал, как жить.

Тем не менее враги не собирались оставлять его в покое. Сегодня невозможно точно определить, кто придумал и разыграл отвратительную драму отправки писем о введении Пушкина в Орден рогоносцев или почему люди с таким удовольствием участвовали в этой атаке.Однако литературовед Юрий Лотман дает следующий ответ: У Пушкина было много врагов. Было бы неправильно представлять мир, в который вернулся поэт в последние годы своей жизни, как воровское логово или шайку театральных злодеев. Однако пагубное влияние победы Николая I на Сенатской площади стало полностью очевидным только во второй половине 1830-х годов. За несколько месяцев до дуэли Пушкин писал Чаадаеву: «Наше современное общество столь же мерзко, как глупый Пушкин, не мысливший жизни без чувства собственного достоинства, вызывал раздражение в людях, не имевших достоинства или растративших его. в различных компромиссах со своей совестью.А теперь с садистским любопытством они наблюдали за событиями и ускоряли их, ожидая насладиться зрелищем деградации поэтов.

Рисунок из альбома Э. Ушакова. Портрет Натальи Николаевны Гончаровой

Последнюю дуэль Пушкина некому было остановить. И хотя Пушкина оплакивали, что ни один другой писатель или поэт на самом деле не действовал, из его дома пришлось снести стену, чтобы бесконечные толпы людей могли подходить к нему и прощаться с ним — слишком сложно было справедливо оценить вклад Пушкина в русскую литературу. , потому что крупных объектов можно увидеть только на расстоянии. А потом выяснилось, что Пушкин — никчемный, невыносимый и нелепый человек, которого, по словам Николая I, в году силой заставили умереть христианской смертью. был пророком, и более чем пророком.

Пройдет несколько лет, и тогда статьи Виссариона Белинского заставят Россию увидеть, кем на самом деле был наш Пушкин, почему он был сокровищем и почему он был именно нашим сокровищем . И почти еще полвека спустя в своей знаменитой речи на собрании Общества любителей русской словесности Достоевский будет говорить о Пушкинской глобальной, фантастической отзывчивости , и провозглашает Пушкина практически пророком для России, указывая на то, что свой путь вперед и дающий самые глубокие ответы на его вечные вопросы.А для Владислава Ходасевича, блестящего поэта русского Серебряного века и глубокого интеллигентного писателя, имя Пушкина было паролем и святой реликвией, это было бы имя , чтобы мы призывали нас кричать друг другу в приближающейся темноте. Это был 1921 год, и тьма становилась все более и более непроницаемой.

Сегодня день рождения поэта — Всемирный день русского языка. И как не вспомнить в этот день живого, страстного, прерывистого, горького, смешного настоящего живого Пушкина ?..

Русских волшебных сказок от Пушкина до Платонова (Пингвинская классика) (Неизвестно) »стр.1» Глобальный Архив Озвученных Книг Онлайн Бесплатно

Русские волшебные сказки от Пушкина до Платонова

Переведено Робертом Чандлером

и ЭЛИЗАБЕТ ЧАНДЛЕР

с СИБИЛАНОМ ФОРРЕСТЕРОМ, АННА ГУНИН

и ОЛЬГА МЕРСОН

000 с приложением

AND

ER Введено Робертом ЧАНДЛЕР

AND

000 с приложением

AND

ER FORRESTER

КНИГИ НА ПИНГВИНЕ

Содержание

Введение

РУССКИЕ ВОЛШЕБНЫЕ СКАЗКИ ОТ ПУШКИНА ДО ПЛАТОНОВА

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Александр Пушкин (1799–1837)

9000 Priest 9000 Сказка о слуге

Сказка о Балле Рыбак и рыбка

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ПЕРВЫЕ НАРОДНЫЕ КОЛЛЕКЦИИ

Александр Афанасьев (1826–71)

Журавль и цапля

Коричневая корова

Василиса Прекрасная

Марья Подробнее Утка

Царевна-лягушка 9000 3

Шкура свиньи

Царевна в подземном царстве

Царевна, которая не смеется

Несчастье

Мудрая девочка

Иван Худяков (1842–76)

Брат (тр.Сибелан Форрестер)

Падчерица и дочь мачехи (тр. Сибелан Форрестер)

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

КОЛЛЕКЦИИ НАЧАЛА ХХ ВЕКА

Из журнала «Живая старина» 1890–1908 гг.

Иван Маресон

Иван Билибин (1876–1942)

Иван Царевич, Серый Волк и Жар-птица

Николай Ончуков (1872–1942)

Царь Черный Маг

Бронзовый Бровь

1931)

Удача царевны

Дмитрий Зеленин (1878–1954)

Щучьим повелением

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Надежда Лохвицкая (Надежда Лохвицкая, 1872–1952)

Ужас насморка.

Маленькая сказка

Баба Яга (книга с картинками 1932 года)

Собака

Баба Яга (статья 1947 года)

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

Павел Бажов (1879–1950)

Хозяйка Медной горы (тр.Анна Гунина)

Каменный цветок (тр. Анна Гунина)

Горный мастер (тр. Анна Гунина)

Золотые волосы (тр. Анна Гунина)

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ

НАРОДНЫЕ КОЛЛЕКЦИИ СОВЕТСКОГО ПЕРИОДА

Эрна Померанцева (1899–1980)

Кот с золотым хвостом

Ирина Карнаухова (1901–1959)

Медведь Мишка и Мышка Мышка

Джек Мороз

Человек-змея

Пастух 9 Зайцев

История петуха и быка

Удивительное чудо

Федор Тумилевич (1910–79)

Змея и рыбак

А.В. Бардин (1888–1962)

Вечный кусок

Дмитрий Балашов (1927–2000)

Как мужчина ущипнул девушку за грудь

ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ

Андрей Платонов (1899–1951)

Финист Яркий сокол

Иван Бесподобный и Елена Премудрая

Волшебное кольцо

Иван Чудо

Без оружия

Шерсть на глазах

(Все рассказы в этом разделе переведены Робертом, Элизабет Чендлер и Ольгой Меерсон)

Приложение: Баба Яга: Дикая ведьма Востока Сибелан Форрестер

Примечания

Библиография

Благодарности

ПИНГВИНСКАЯ КЛАССИКА

РУССКИЕ МАГИЧЕСКИЕ СКАЗКИ ОТ ПУШКИНА ПЛАТОНОВА

И 9000 Сэма Гуэлла перевели для Роберта Чапперила Шамэна 9000.Среди его переводов с русского — «Дубровский и капитанская дочка» Александра Пушкина, «Мценская леди Макбет» Николая Лескова, «Жизнь, судьба и дорога» Василия Гроссмана. Вместе с женой Елизаветой и другими коллегами он перевел множество произведений Андрея Платонова; Соул выиграл в 2004 году премию Американской ассоциации преподавателей славянских и восточноевропейских языков за лучший перевод со славянского языка, как и его перевод «Железная дорога» современного узбекского писателя Хамида Исмаилова.Его русские рассказы от Пушкина до Буйды опубликованы в издании Penguin Classics.

ЭЛИЗАБЕТ ЧАНДЛЕР — со своим мужем переводчик пушкинской «Капитанской дочери» и нескольких названий Андрея Платонова и Василия Гроссмана.

ПРОФЕССОР СИБЕЛАН ФОРРЕСТЕР преподает в Свортмор-колледже, штат Пенсильвания. В круг ее интересов входит русский фольклор, поэзия Марины Цветаевой и русское женское письмо. Она перевела много книг — как стихов, так и прозу — с хорватского, русского и сербского языков.Вскоре издательство Wayne State University Press опубликует ее перевод «Русской сказки» Владимира Проппа.

АННА ГУНИНА перевела Я чеченец! Германа Садулаева и Микаила Эльдина «Небо плакало огнем». Сейчас она переводит полное издание «Колымских сказок для классики пингвинов» Варлама Шаламова.

ПРОФЕССОР ОЛЬГА МЕРСОН преподает в Джорджтаунском университете и является автором книг о Достоевском, Платонове и русской поэзии. Вместе с Робертом и Элизабет Чендлер она переводит «Душу» Андрея Платонова и «Яму фундамента».

Введение

У героя одна четкая, линейная задача. В конце его награда, обычно принцесса. Выполняя задание, он встречает различных помощников, чьи дары или услуги ощутимо материальны. Помощники и препятствия появляются из ниоткуда и бесследно исчезают; темная пустота открывается по обе стороны от узкой дорожки сюжета. Однако все, что находится на этом пути, освещается яркими основными цветами: красный металлик, золотой, синий. В своих муках герой не выражает удивления, любопытства, тоски или страха и, по-видимому, не испытывает боли.Он никогда не переоценивает свою цель или награду.

Кэрил Эмерсон, Кембриджское введение в русскую литературу

Он пошел к синему морю.

(Синее море было чернее черного.)

Он позвал золотую рыбку…

Александр Пушкин, из «Сказки о рыбаке и рыбке»

Раньше я был Белоснежкой, но дрейфовал …

Mae West

Волшебная сказка, которую также часто называют «чудо-сказкой» или «сказкой», очень легко адаптируется.Преобразование — его центральная тема, а сами сказки кажутся способными к почти бесконечному преобразованию. В одной из русских версий сказки о Золушке героине помогает кукла; в другой русской версии ей помогает корова; а в письменной версии из Китая седьмого века ей помогает рыба. В разных версиях «Красавицы и чудовища» героиня выходит замуж за змея, белого медведя, сокола и — в английской версии, записанной в 1890-х годах — «за огромную грязную собаку с мелкими зубами».И, по сути, одна и та же сказка может найти себе место в фильме Уолта Диснея, в русской крестьянской избе, в изысканных рамках «Арабских ночей» или в яслях хорошо воспитанных викторианских детей.

Эта адаптивность, однако, затемнила наше понимание этих сказок. На сегодняшний день самыми известными версиями стали версии, заимствованные из сказок Шарля Перро о матушке-гуся, которые были впервые опубликованы в 1697 году. Именно Перро утвердил сказку как литературный жанр и предназначал свои версии для детей Французские высшие и средние классы.А в 1812 году братья Гримм решили последовать примеру Перро, назвав свой знаменитый сборник «Детские и домашние сказки». Устная волшебная сказка, хо

wever, часто бывает жестоким, копрологическим и откровенно сексуальным. Вероятно, что его происхождение лежит в архаических ритуалах, что оно считалось наделенным оккультной силой и что существовали строгие условия относительно того, когда, где, как и кем это могло быть сказано. Такие табу сохранялись в России дольше, чем в большинстве европейских стран; по словам американского ученого Джека Хейни, многие рассказчики на крайнем севере европейской части России соблюдали строгие табу еще в 1930-х годах; сказки могли рассказывать только мужчины, мужской аудитории после наступления темноты и никогда во время основных православных постов.Основной причиной этих табу была вера в то, что все духи любили слушать сказки. Ночью и зимой, когда крестьянские животные были надежно заперты, духи представляли меньшую опасность. Однако, когда животные были в поле, духи могли прийти и украсть их, а весной и в начале лета они могли украсть детенышей животных. 1 По мнению Хейни, женщины-рассказчики впервые появились в России только в начале девятнадцатого века2. Это невозможно установить с уверенностью, но более широкая точка зрения Хейни остается неопровержимой: сказки нельзя было рассказывать легкомысленно.

Волшебные сказки, возможно, легче распознать, чем определить. Большинство из них связано с каким-то квестом — часто в подземное царство опасной ведьмы; это может быть похоже на след какого-то шаманского обряда инициации. Часто герой может достичь своей цели только благодаря мудрости и практической помощи птиц, рыб или других существ, которым он помог ранее в сказке; это тоже напоминает шамана, призывающего своих духовных помощников. Иногда герой превращается из птицы или животного в человека или наоборот; иногда его разрезают на части, а потом снова складывают.Подобно тому, как все обряды инициации включают в себя некую трансформацию и / или символическое расчленение, так и все магические сказки.

Одним из первых ученых, сформулировавших это понимание, был советский фольклорист Владимир Пропп в своей книге «Исторические корни чудесной сказки» (впервые опубликованной еще в 1946 году, но до сих пор не переведенной на английский язык полностью) .3 Пропп считал, что участники были подготовлены к ритуалу инициации, получив некоторое указание на то, что им предстоит пройти.Ритуалы в конце концов перестали практиковаться, но описания — или метафорические описания — их содержания продолжали рассказываться и в конечном итоге зажили собственной жизнью, как «волшебные сказки» 4. Теории Проппа, конечно, могут быть слишком абсолютными. , и нет никаких оснований предполагать, что все волшебные сказки имеют одно и то же происхождение5. Тем не менее, нетрудно увидеть, что многие волшебные сказки действительно отражают традиционные обряды перехода. Яркий пример из настоящего тома — «Медведь Мишка и Мышка Мышь».Жестокая мачеха отправляет девушку в лес. От нее требуется разыграть слепой блеф с медведем-убийцей; Мышь, однако, занимает место девушки, перепрыгивая по хижине со скамейки на этаж и снова взбираясь на скамейку. В конце концов медведь признает поражение и награждает девушку. Этот мотив напоминает «поиск невесты», который в некоторых регионах России до сих пор остается частью крестьянских свадеб. Это очень похоже на анонимный рассказ о крестьянской свадьбе середины девятнадцатого века: «Гости начали скандировать невесте:« Не уходи, дитя наше; не ходи, милая наша Аннушка, по отцовским скамьям; не прыгать, не прыгать; не балуйтесь […]; прыгай, прыгай в свою [свадебную] тунику.На что невеста ответила: «Если захочу, прыгну; если я этого не сделаю, я не буду ». 6 А в некоторых частях России жениха и невесту называли «медведь» и «медведица».

«Царевна, которая не смеется» представляет собой еще более яркий пример связи волшебной сказки с архаическими ритуалами. Версия Афанасьева (с. 70) начинается с того, что царевна несчастно сидит в своей комнате, не в силах ни смеяться, ни радоваться жизни. Отец обещает ей выйти замуж за того, кто первым рассмешит ее.Крестьянин упорно трудился в течение трех лет, что делает его культура мастеров растет и его животные размножаются даже в самых условиях неблагоприятных. По дороге в город этот крестьянин проявляет доброту к мышке, жуку и сому. Затем он падает в грязь возле царского дворца. Появляются три существа и выражают ему благодарность, убирая его. Царевна все это видит из окна и смеется. Соперница пытается приписать ей смех, но царевна указывает на мужика и говорит, что это он ее рассмешил.Затем царевна выходит замуж за крестьянина. Пропп связывает эту сказку с Элевсинскими мистериями и мифом о Деметре, одним из названий которых был «Несмеющийся» (агеластос). Ссылаясь на свидетельства из разных культур, он устанавливает, что когда-то смеху приписывали силу пробуждать жизнь, а после начала земледелия — силу приносить плодородие урожаю. Затем он резюмирует историю о том, как Деметра, оплакивая свою потерянную дочь, подвергла землю месяцам голода.Голод закончился только тогда, когда старуха по имени Баубо подняла юбку и открылась Деметре; это рассмешило Деметру — и земля снова обрела плодородие. Деметра и царевна Афанасьева, очевидно, одна и та же фигура; царевну надо рассмешить, чтобы урожай рос.

В том же контексте Пропп обсуждает другую сказку (не включенную здесь), в которой царь обещает свою дочь не тому, кто ее рассмешит, а тому, кто может сказать, какие родинки у нее на теле.Крестьянин, обладающий чудодейственной властью над животными (в версии, опубликованной в 1915 году Дмитрием Зелениным, его сопровождают танцующие свиньи 7, а в «Зайцевом пастухе» (с. 304) он имеет власть над зайцами) продает ей трех своих животных. при условии, что она откроется ему. Затем он сообщает царю, что у его дочери золотые волосы справа от паха и родинка под правой грудью. Крестьянин дискредитирует соперника-аристократа, обманом заставляя его измазаться своим дерьмом, а затем женится на царевне.Миф о Деметре и две русские сказки, очевидно, представляют собой разные аранжировки одних и тех же составляющих элементов. Связь зайцев с плодородием универсальна, и, поскольку Баубо был женат на свинопасе, танцующие свиньи не менее тесно связаны с темой Деметры и плодородия земли.8 И, конечно, не может быть плодородия без навоза. В сказке Афанасьева в грязь падает герой, а в сказке Зеленина — обмазанный дерьмом соперник героя. Как это часто бывает, в волшебной сказке важно наличие определенного мотива; какой персонаж с ним связан, кажется, имеет второстепенное значение.

В России Пропп наиболее известен своими «Историческими корнями чудесной сказки». Однако в англоязычном мире он наиболее известен своим более ранним исследованием «Морфология сказки». На первый взгляд, этот почти математический анализ структуры волшебных сказок может показаться работой другого писателя. Однако эти два исследования изначально задумывались как одна книга, и между ними существует четкая связь. В «Морфологии сказки» Пропп устанавливает, что все волшебные сказки имеют общую структуру; только тогда он сможет продолжить в «Исторических корнях сказки о чудесах», чтобы показать, как эта общая структура отражает структуру обрядов инициации.Сам Пропп предоставил лучшее изложение своего понимания и того, как он впервые пришел к нему:

В серии чудесных историй о преследуемой падчерице я отметил интересный факт: в «Джеке Фросте» [стр. 300] старуха отправляет падчерицу в лес к Джеку Фросту. Он пытается заморозить ее до смерти, но она говорит с ним так ласково и смиренно, что он щадит ее, дает ей награду и отпускает. Однако дочь старухи не выдерживает испытания и погибает. В другой сказке падчерица встречает не Джека Фроста, а лесного духа, в третьей — медведя.Но ведь это же сказка! Джек Фрост, лесной дух и медведь испытывают падчерицу и награждают ее каждый по-своему, но сюжет не меняется. […] Для Афанасьева это были разные сказки, потому что в них были разные персонажи. Для меня они были идентичны, потому что действия персонажей были одинаковыми. […] Я разработал очень простой метод анализа сказок о чудесах в соответствии с действиями персонажей — независимо от формы этих действий. Для обозначения этих действий я использовал термин «функции».[…] Оказалось […], что все сюжеты-сказки имеют идентичные функции и идентичную структуру.9

Советские фольклористы собрали огромное количество

fales и внесли все еще недооцененный вклад в наше историческое понимание их, но они мало говорили о том, почему эти рассказы все еще должны вызывать наш интерес. Однако в Европе и Соединенных Штатах много написано о психологических и моральных истинах, скрытых в этих, казалось бы, примитивных сказках.Карл Юнг и его коллега Мари-Луиза фон Франц рассматривают волшебные сказки как иллюстрацию универсальных закономерностей психологического созревания и препятствий, стоящих на его пути. Часто они рассматривают эти сказки как выражение ценностей или предоставление места образам, которые компенсируют доминирующие ценности и образы определенной культуры; они видят образ сказочной ведьмы, например, как необходимый баланс по отношению к образу Девы Марии. Фрейдистский аналитик Бруно Беттельхейм в своей книге «Использование чар» также рассматривает волшебные сказки как иллюстрацию универсальных закономерностей, хотя он уделяет больше внимания переходам детства и юности.