Поход на нубию рассказ

Финикийцы в Египте — совокупность сведений и теорий о наличии финикийской диаспоры в Древнем Египте, включая теории о связи гиксосов с финикийцами.

[править] Общая информация

Издавна выходцы из Ханаана переселялись в Египет, в конце концов, произошло завоевание Египта гиксосами, которых историки Евсевий Кесарийский и Секст Юлий Африкан называли финикийцами (это подтверждают и семитские имена гиксосов, например Анатхер, посвященное финикийской богине Анат; плита Рас-эль-Шамра содержит пантеон поразительно похожий на гиксосов, показала, что гиксосы были тесно связаны с финикийцами):

Пятнадцатая Династия состояла из пастушьих царей (гиксосов). Это были шесть чужеземцев из Финикии, захватившие Мемфис. В Сетроитском номе они основали город, из которого затем покорили весь Египет. Первый из этих царей назывался Саитесом и правил 19 лет, в его честь был назван ном. Затем царствовал Бнон 44 года. Семнадцатая Династия также состояла из пастушьих царей, в общей сложности 43 человек, и царей из Фив и Диосполиса, тоже 43 человек. Всего пастушьи цари и цари из Фив господствовали 151 год.

Этимология «цари-пастухи» исходит от египетских историков типа Манефона, которых цитировал Иосиф Флавий, и может оказаться народной этимологией. В 2001 году израильские археологи Исраэль Финкельштейн и Нил-Ашер Зильберман выдвинули альтернативный вариант этимологии, настаивая на созвучии с heqa-khase («правители чужих земель»).

По одной из теорий, финикийское письмо зародилось в Египте. Согласно этой теории, проживая в Египте, финикийцы стремились упростить запись слов египетскими иероглифами и придумали алфавитное письмо, взяв за основу некоторые египетские иероглифы^[1]. В результате был создан финикийский алфавит, привнесённый в Грецию полумифическим Кадмом, основателем греческих Фив.

Как отмечает М. И. Зильберман, название «Египет» перешло к грекам от финикийцев^[2].

Финикийскую ксенократию в Египте подтверждают и греческие предания, связывающие царей Финикии и Египта родством: финикийский царь Агенор был братом-близнецом египетского царя Бела (от еврейско-финикийского «баал» — «господин»). Причём два царя-родственника, Данай и Кадм, и их родственница Европа, переселились в Грецию, где также стали править.

Ко временам гиксосов относится рассказ Геродота о похищении греческих женщин финикийцами в Аргосе. Этих женщин финикийцы затем увозили в Египет^[3]. Схожую историю передаёт Гомер^[4].

Геродот также сообщает, что финикийцы похищали женщин и в самом Египте, после чего продавали их в рабство, в том числе в Грецию:

О про­ри­ца­ли­щах в Элла­де и о ливий­ском ора­ку­ле рас­ска­зы­ва­ют в Егип­те вот что. Жре­цы Зев­са в Фивах рас­ска­зы­ва­ли мне, что две жен­щи­ны, жри­цы из Фив, были уве­зе­ны фини­ки­я­на­ми и одна из них, как узна­ли, была про­да­на в Ливию, а дру­гая — в Элла­ду. Эти-то жен­щи­ны и поло­жи­ли осно­ва­ние пер­вым ора­ку­лам у упо­мя­ну­тых наро­дов^[5].

Также Геродот утверждает, что финикийцы переняли у египтян обрезание:

Фини­ки­яне же и сирий­цы, что в Пале­стине, сами при­зна­ют, что заим­ст­во­ва­ли этот обы­чай у егип­тян^[6].

Финикийское присутствие ощущается в Египте и в эпоху нападавших на египтян народов моря, часть которых проживало в Израиле и Финикии, где проживали чекеры (колено Иссахара?) и дануны (колено Дана?), шерданы (ср. Спарты, Сефарад) и др. Текст Ун-Амуна предполагает присутствие большого финикийского торгового флота в Дельте. Гомер сообщает, что царь ахейцев отправился из Египта в Финикию. Египет вёл войны, пытаясь завоевать Ханаан.

Многие египетские деятели носили семитские хананейские имена. Так, хананей Мери-Ра стал оруженосцем фараона; другой хананей, Бен-Мат-Ана, был назначен на должность переводчика. Семит по имени Ианхаму или Иохаму стал заместителем Аменхотепа III, который поставил его над зернохранилищами дельты Нила^[7]. Церемонимейстером при дворе фараона Менептаха был семит Бен-Озен. Апер-Эль был визирем.

В текстах, составленных египетским жрецами, постоянно встречаются аккадские и ханаанейские слова: раам (вернул, возвратил), сар (князь, правитель), баб (ворота, дверь), рам (голова), шалом (мир, приветствие), Барух (благословение), бейт (дом), беэр (колодец)… Наименования «адон» и «аб» («отец»), которыми библейский Иосиф называет себя^[8] вошли в египетскую речь как названия должностей: адон пехоты, адон казнохранилища, адон мастерских фараона и т. д.

Финикийские купцы издавна посещали Египет. На одной фиванской гробнице найдена картина, изображающая прибытие финикийских торговых кораблей в египетскую пристань. В Египте была также найдена благодарственная надпись одного финикийского семейства Исиде и Астарте за благополучное путешествие; она была начертана на пьедестале магической статуэтки Гора.

Узорчатое полотно из Египта употреблялось финикийцами на паруса и служило флагом. Финикияне поставляли в Египет свои товары — вино^[9], лес и т. д.

О важности египетской торговли для Тира говорит тот факт, что у него была египетская гавань, о чём сообщает Страбон:

В городе (Тире) две гавани: одна — закрытая, а другая, так называемая египетская, — открытая^[10].

Финикийцы имели торговые фактории во многих городах Дельты в конце второго — начале первого тысячелетия до н. э. Телль Дафана имеет свидетельства финикийско-кипрского присутствия, и продолжающиеся раскопки Департамента древностей Египта продолжают приносить финикийские материалы. Существенные следы финикийского поселения в Египте были также обнаружены в Мигдоле на Синае, в Телль-эль-Херре и Телль-эль-Ретабе на пути в Египет. Финикийские амфоры были обнаружены в большом количестве в Египте. Это указывает на то, что финикийцы были не только хозяевами морского пути на юг к Дельте, но также использовали сухопутные пути через Синай и вдоль Вади Тумилат.

Матерью фараона Саптаха была ханаанская царевна Сутаилья (Сутирая).

В IX веке до н. э. тирийский царь Итобаал I основал где-то на севере Африки колонию Ауза, возможно тождественную с египетским портом Aziris.

Ю.Б. Циркин утверждает, что Ассирия запрещала тирийцам вести торговлю с Египтом^[11].

Как отмечает И.Ш. Шифман, в Спарте были найдены изделия из слоновой кости финикийско-египетского происхождения^[12].

В Мемфисе существовал «лагерь тирийцев» или «тирский стан» (Τυρίων τό), то есть колония, поселение выходцев из Тира, с храмом Астарте-Афродите^[13].

При фараоне Псамметихе I, как пишет Диодор Сицилийский, Египет активно посещали финикийские купцы:

Псамметих из Саиса, будучи одним из двенадцати царей и владычествуя над приморскими областями, поставлял товары всем купцам, особенно же финикийцам и грекам^[14].

В анналах ассирийского царя Ассурбанипала египетский фараон Псамметих I носит финикиизированное имя Пишамильк. Фараон Псамметих II во главе флота и в сопровождении сонма жрецов прибыл с религиозными целями в финикийский город Библ. Одначает ли это какую-либо связь XXVI (Саисской) династии с финикийцами неизвестно, во всяком случае, она считалась не египетского происхождения. Так или иначе, Саисская династия привлекала финикийцев на службу:

Поскольку правители саисского Египта стремились возродить политическое могущество страны, восстановить и расширить торговые пути Среднего царства и создать новую эру процветания, постольку они были заинтересованы в услугах и греческих и иудейско-финикийских наемников^[15].

Тот же Псамметих II в 593 г. до н. э. совершил военный поход на на Напату в Нубии. Участвовавшие в походе греческие и финикийские наёмники оставили свои надписи (имена) о победе на ногах Абусимбельских колоссов.

Как сообщает Геродот, около 600 г. до н. э. по приказу египетского фараона Нехо II финикийские корабли обогнули Африку, отправившись по Красному морю на юг, и на третий год оказались у Гибралтарского пролива^[16]. Это показывает, что финикийцы и финикийские корабли находились на службе в египетской армии. Предположительно, финикийцы же построили для Нехо и триеры^[17]. Например, Л. Баш полагает, что триеры появились в Египте исключительно благодаря финикийцам^[18]. В пользу справедливости этого мнения говорит хотя бы использование египтянами ливанского (финикийского) кедра для постройки кораблей. Тот факт, что именно финикийцам Нехо доверил такое путешествие указывает на высокое положение финикийцев в египетском флоте.

Псамметих III использовал в войне с персами финикийские корабли.

Во флоте Персии активно служили финикийцы, и в том числе они базировались и в Египте, которых входил в державу Ахеменидов, и участвовали в греко-персидских войнах. Так, около 460 г. до н. э. афинский адмирал Харитимид со своим флотом подошёл на реку Нил и разбил стоявший там флот из 50 финикийских кораблей. Самосская надпись — эпиграма о победе над финикийцами, написанная в гекзаметрах, прославляет морскую битву против персов, в которой фигурировал некий Гегесагор, сын Зоиилота, самосский командир (?) эскадры, которая захватила 15 персидских кораблей в Египте у Мемфиса: «Есть много свидетелей этого блестящего деяния, когда на Ниле, недалеко от любезного Мемфиса, стремительный Арес устроил для кораблей битву мидян и греков. И самосцы взяли у финикийцев пятнадцать кораблей. Но … Гегесагор, сын Зоиилота»^[19]. Финикийский флотоводец Табнит I, участвовавшей в войне с греками, был похоронен в египетском саркофаге. Однако, в других случаях финикийцы одерживали победу, как например сообщает Фукидид:

Из Афин и остальных областей союза пришли в Египет пятьдесят триер на помощь и причалили в Мендесийском устье Нила без малейшего представления о том, что произошло. На них напали пехота с суши и финикийская флотилия с моря и уничтожили большую часть кораблей, лишь ничтожная часть ушла. Так завершился большой поход афинян и их союзников против Египта.

Торговые связи связывали Египет и с Карфагеном^[20].

Имеются признаки того, что финикийские ювелиры работали в Египте в эллинистический период, что частично подтверждается открытием арамейско-финикийских текстов, найденных в Саккаре.

Видным адмиралом Птолемеевского Египта был Филокл, правитель Сидона.

Египет посещали Фалес Милетский, Пифагор Самосский и Фрументий Аксумский.

[править] См. также

• Изгнание гиксосов из Египта
• Финикийцы и гиксосы
• Финикийцы и народы моря

[править] Источники

Продолжаем проект «Хранители времени», в котором мы рассказываем о раритетах, которые белорусы бережно хранят как важную семейную ценность. Это может быть старинная книга столетней давности либо необычный механический календарь. Возможно, это набор письменных принадлежностей с 60-летней историей. Следующий наш рассказ — как раз о нем. Мраморном, тяжеленном, ныне уже бесполезном, однако, безусловно, ценном для семьи нашего читателя Андрея.

Сейчас набор для письма стоит на подоконнике в моей спальне. Он не выполняет никакой другой функции, кроме одной — отправляет мои мысли в прошлое. А в детских воспоминаниях, как это обычно бывает, собственные выдумки и рассказы родственников переплетаются с реальностью. И уже не важно, совпадают ли разрозненные вспышки в памяти с объективностью. Оказавшись в этом портале, ты ориентируешься на ощущения, а не на истину.

Образ, который рисуется в моей голове: вечер, в комнате горит только торшер, на столе стоит загадочный мраморный набор для письма, предназначение которого мне неизвестно. Телевизор выключен. Мы с дедушкой Валиком сидим на диване друг напротив друга, между нами — шахматная доска. Я думаю долго, прежде чем переставить фигуру, он отвечает быстро. Я опять долго думаю, а концентрироваться получается плохо: мешает запах чего-то вкусного из кухни. Там бабушка Наташа, она опять запевает «На тот большак, на перекресток…».

Печально, но почти всего описанного уже нет. Единственное, до чего я могу сегодня дотронуться, — вот эта странная вещица. Она сделана из мрамора, весьма увесистая. На подставке с выемкой для перьевой ручки уместились чернильница, колодка полуовальной формы и декоративный лев из белого камня. Полуовальный предмет — это так называемый пресс-бювар. На него крепилась промокательная бумага, с его помощью записям, нанесенным чернилами, не давали размазаться от случайного движения руки. На крышке чернильницы есть небольшой скол, а ее чистое дно и стенки наталкивают на мысль, что никто ею не пользовался по назначению.

Для 60-х — это модная вещь. Широкого распространения у пластика тогда не было, многие предметы обихода делали из натуральных материалов. Настоящих. И да, еще полвека назад писали пером: с чернилами, кляксами и промокашками — все как положено. Даже моя мама, которая пошла в первый класс где-то на рубеже 60—70-х, вспоминала, что испытание начальной школой пережила с пером в руке.

Этот письменный набор и есть мой портал в ту комнату из детства.

На подставке выгравирована надпись «Гусеву Н. И. В день 50-летия» и дата — 1964 год. То есть вещица принадлежала не дедушке Валику, а его отцу — прадедушке Николаю Илларионовичу. К сожалению, я никогда его не видел. О нем я знаю лишь из рассказов. Самое важное — именно его судьба привела нашу семью в Беларусь.

Николай Илларионович жил в Крыму, в Евпатории. В первые дни войны его призвали служить на флот. Позже оказался в пехоте, дошел до Чехии. Но оттуда в родной город не вернулся, его сразу с фронта направили работать по военной специальности в Пинск. В семье говорят, таким образом Советы удерживали власть, закрепляли территории за СССР. Как бы то ни было, его жена и трое детей (среди которых и был на тот момент маленький дедушка Валик) вынуждены были перебраться в столицу Полесья. Пишу «жена», но уверенности в том, что брак был заключен официально, у меня нет. Дело в том, что в документах (например, в свидетельстве о рождении) у них разные фамилии. Одни родственники говорят, бумаги где-то затерялись во время войны. Другие вспоминают, что в те времена было модно жить «на веру». То есть считалось, что доверие между супругами важнее штампа в паспорте — якобы были и те, кто воспринимал поход в ЗАГС как довольно пошлый поступок.

Спустя несколько лет после того как семья прописалась в Пинске, прадедушку вновь перевели — на сей раз в Брест. Свое 50-летие он встретил там. Знаю, Николай Илларионович любил рисовать, обладал каллиграфическим почерком. Наверняка подарок на юбилей был продиктован его увлечениями, был сделан кем-то, кто хорошо его знал.

Именно в Бресте, на последнем этаже девятиэтажки, находившейся неподалеку от набережной Мухавца, разместилась та самая квартира из моего детства. В ее зале, у окна, стоял большой письменный стол с ножками — львиными лапами, с запирающимся выдвижным ящиком, заполненным бесполезными «драгоценностями», и тумбой, на двери которой я когда-то любил висеть. Слева на столе лежали папки и газеты, справа — мои учебники и тетрадки. А по центру, ближе к дальнему краю, среди одноразовых пластиковых ручек и заточенных ножом карандашей — этот «настоящий» прибор для письма. В те времена мне казалось, он был наполнен загадочными, почти фантастическими свойствами. Теперь, когда прибор стал для меня порталом в детство, я понимаю, что ни капли не ошибался.

Если и у вас в доме есть такой вот уникальный предмет, вы знаете историю человека, связанного с ним, и можете написать, почему именно эта вещь для вас так дорога, присылайте свои письма на почту dk@onliner.by. Самые интересные рассказы мы будем периодически публиковать.

Читайте также:

• «Хранители времени» — расскажите о своем семейном раритете! Запускаем новый проект
• Хранители времени: семейная реликвия — фотография прапрадеда из Шацка, который отказался от американской мечты ради жены
• Хранители времени: Библия прабабушки, которая защищает от бед всю семью

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро