Подъячий или подьячий как пишется почему

Н. а. некрасов и в. с. высоцкий: о несходстве сходногон. некрасов и в. высоцкий входят в немногочисленный список отечественных поэтов,

Н. А. Некрасов и В. С. Высоцкий: «О несходстве сходного»

Н. Некрасов и В. Высоцкий входят в немногочисленный список отечественных поэтов, которых принято называть народными, то есть неэлитарными, с широким диапазоном адресации, с особой гражданской позицией, которая тяготеет к «народной оценке существующих в России порядков».[1]

При попытке определить основные приметы лирики Н. Некрасова было отмечено, что ее цельность обеспечивают следующие факторы: «единый народный характер, народный склад ума, эмоциональный строй, тип душевных реакций».[2] Подобное можно сказать и о В. Высоцком, чья поэзия воспринималась и воспринимается как «ясное зеркало народного духа».[3]

Как правило, художники, являющиеся «трансляторами национальных культурных констант, стихийными выразителями специфики общенародной ментальности»,[4] имеют общею доминанту – фольклор, и исследователи творчества Н. Некрасова и В. Высоцкого многое сделали для изучения «интонаций живой устной речи <...>, стихотворного оформления национально-культурной меры дыхания»[5] в произведениях обоих поэтов.

Деятельность Н. Некрасова совпала с «эпохой расцвета родной фольклористики»,[6] современниками поэта были такие известные собиратели народных произведений, как П. Якушкин, В. Даль, А. Афанасьев и многие другие исследователи, понимавшие, что в силу определенных социально-исторических условий «народ оказался в самом центре внимания читательских масс».[7]

Н. Некрасов не только использовал в своем творчестве фольклорные образы (Мороза-воеводы, Святогора-богатыря и пр.), создавал стилизации под народные песни, этот поэт смог глубоко проникнуть в фольклорную эстетику и вернуть «образованной публике топику бытовой сакральности».[8] В некрасовской поэзии элементарные вещи «обнаружили <...> свою архетипическую энергетику»,[9] а самые простые люди обрели высокую значимость.

О поэзиии В. Высоцкого исследователи говорят, что в данном случае также произошел прорыв фольклорного «коллективного бессознательного» к индивидуальному творческому сознанию времени.[10] В. Высоцкий, как и Н. Некрасов, не только обращался к жанрам сказки, частушки, он мыслил фольклорными категориями, которые «отвечают на вопрос о том, что есть такое мир, пространство и время, жизнь и смерть, добро и зло».[11] Современный поэт вернулся к архетипической оценке оппозиций лево/право («…а справа, где кусты, — / наши пограничники с нашим капитаном, — / А на левой стороне – ихние посты»[12]), символике чисел («И четыре страны предо мной расстелили дороги…» (В., 2, 62)), мифологическим образам (баня, помощные животные и пр).[13]

Совершенно очевидно, что сама манера исполнения В. Высоцким своих песен «заключается в феномене лицедейства, восходящем к таким тесно связанным между собой явлениям Древней Руси, как балагурство, скоморошество и юродство».[14] Исследователь, рассматривающий пласты некрасовского творчества, которые связаны с народной смеховой культурой (то же скоморошество, карнавальность, лубок) говорит о том, что эти явления стали «повивальной бабкой <...> демократического таланта и формально-художественных поисков поэта».[15] Думается, что это же можно отнести и к В. Высоцкому.

Видимо, фольклорное «коллективное бессознательное» и индивидуальное сознание творческой личности «встречаются» и для того, чтобы наиболее точно и полно выразить остросоциальные моменты определенной (как правило, неблагополучной) эпохи.

Со второй половины XIX века «чувство социальности широко входит в лирическую поэзию»,[16] становится одним из определяющих в творчестве многих значительных художников слова (Н. Некрасова, Т. Шевченко, Ш. Петефи, Г. Гейне). Поэзия расширяла свои границы, открывала мир человека из демократических низов, и в «этой живой страстной заинтересованности в чужой судьбе, в этой устремленности лирического чувства не только на себя, но и на другого – на человека из народа – заключается новое качество лиризма».[17]

Уже в 1845 г. своим стихотворением «В дороге» Н. Некрасов заявил о себе как поэт, обладающий даром создавать публицистические остросоциальные произведения, являющиеся в то же время поэтическими шедеврами. Некрасовские «Провинциальный подьячий в Петербурге», «Говорун» представляют собой изложение городских новостей, но благодаря эзопову языку эпоха в этих стихотворениях раскрывается широко и емко, а сатира достигает «предела обобщения и политической заостренности».[18]

Социальная направленность лирики В. Высоцкого, начинавшего писать в 1960-е годы, работавшего рядом с А. Галичем, А. Вознесенским, Б. Окуджавой, Е. Евтушенко, тоже вполне закономерна, так как «оттепель» середины XX века по своему революционному размаху и значимости сопоставима с некрасовской эпохой великих реформ. Острое слово В. Высоцкого стало «камертоном истины и нравственности, эталоном искренности и достоинства человека».[19]

Социальная отзывчивость обоих поэтов обусловила общую форму их творчества, которая часто становилась объектом исследований: ролевую лирику. В ролевом стихотворении, как известно, всегда присутствуют два субъекта сознания: героя и автора, так или иначе оценивающего изображаемое. Продолжая традиции А. Пушкина («Песни о Стеньке Разине»), М. Лермонтова («Бородино»), А. Кольцова, Н. Некрасов поднимает ролевую лирику на более высокую ступень развития, раскрывая интеллигентному читателю неизвестные дотоле глубокие пласты народной психологии.

В. Высоцкий (имея, кроме Н. Некрасова, таких предшественников, как В. Маяковский, Д. Бедный) также мощно развил ролевую лирику, в частности, ее комическую ветвь. В творчестве В. Высоцкого широко раскрыл свои возможности двунаправленный сказ,[20] демонстрирующий сложные отношения героя и автора: неприятия и сочувствия одновременно («Диалог у телевизора»).

В своих ролевых стихотворениях В. Высоцкий умел переходить от частного к общему, вскрывая глубинные закономерности и противоречия современности. Например, герой стихотворения «Эй, шофер, вези – Бутырский хутор», решивший посетить «родные» места (Бутырку, Таганку), выясняет, что ехать некуда, так как, по словам водителя, «разбирают уже тюрьму на кирпичи» (В., 1, 41). Незатейливый диалог, переживания бывшего заключенного оборачиваются глобальным обобщением, охватывающим трагедию русской истории:

Или нет, шофер, давай закурим,

Или лучше – выпьем поскорей!

Пьем за то, чтоб не осталось

по России больше тюрем,

Чтоб не стало по России лагерей (В., 1, 41).

Кому принадлежат эти слова? Шоферу, его пассажиру, автору или всему лагерному люду? Ответ на этот вопрос содержит в себе одну из разгадок феномена лирики В. Высоцкого.

Родовым признаком лирики, как известно, является ее устремленность к идеалу, что проявляется в строгом тематическом и лексическом отборе, определенном консерватизме, приводящем к «инерции выработанных стилей».[21] Каждый значительный поэт вносит свой вклад в обновление поэтической образности, но Н. Некрасову и В. Высоцкому (как и Г. Державину, А. Пушкину, В. Маяковскому) выпало сыграть в этом процессе роли ведущие. Вышеперечисленные лирики, каждый в свое время, сделали «эстетически полноправным такой жизненный материал, который для предшествующей литературы был принципиально неприемлем».[22]

Некрасовские стихотворения о солдате, несущем детский гробок, о воре, укравшем калач, представили такие «факты быта»,[23] которые стали «явлениями искусства».[24] Героиня же известнейшего стихотворения «Еду ли ночью по улице темной» (падшая женщина) поднимается до обожествленных персонажей «классической» интимной лирики и становится одним из образов «подлинной, большой литературы».[25]

О любовных стихотворениях В. Высоцкого тоже сказано немало, и такие известные произведения, как «Люблю тебя сейчас…», «И снизу лед и сверху – маюсь между…», «Если я богат, как царь морской…», достаточно полно прокомментированы и не нуждаются в объяснениях. Однако до сих пор удивляет то, что такое «блатное» стихотворение, как «Сегодня я с большой охотою / Распоряжусь своей субботою», где речь идет о Нинке-наводчице, которая объединяет в себе( такова молва) всевозможные пороки (и грязная, и «жила со всей Ордынкою», даже ноги у нее разные ), превращается в страстную исповедь о свободе и любви.[26] Герой этого стихотворения и автор (не без иронического отношения к герою) сходятся в том, что человеку необходимо кого-нибудь любить, а кого – каждый решает сам:

Все говорят, что – не красавица, —

А мне такие больше нравятся.

Ну что ж такого, что – наводчица,

А мне еще сильнее хочется! (В., 1, 52).

Кроме упомянутых в настоящей статье общих моментов, сближающих поэтические миры двух выдающихся лириков, существуют, как выясняется, и частные текстовые совпадения. Одним из литературоведов было замечено сходство стихотворений Н. Некрасова «У людей-то в дому – чистота, лепота…» и «Пьяница» с «Смотринами» В. Высоцкого и сделан вывод, что общим в трех произведениях стал «сам объект исследования: крестьянин, деревенский житель, мироощущение которого не слишком изменилось, несмотря на прошумевшие десятилетия, революции и прочие катаклизмы».[27] В другой работе (более ранней), кроме приведенного выше примера, указывается, в каком случае песни В. Высоцкого «несут отпечаток поэтической манеры классика»:[28]

У Некрасова:

Я на Невском проспекте гулял

И такую красавицу встретил,

Что как время прошло, не видал…[29]

У Высоцкого:

Я однажды гулял по столице — и

Двух прохожих случайно зашиб, —

И, попавши за это в милицию,

Я увидел ее — и погиб. (В., 1, 68).

Соблазн сопоставить двух художников испытывают не только исследователи творчества В. Высоцкого, но и близкие поэту люди. Н.М. Высоцкая написала в воспоминаниях, что ее сын в детстве, надев соответствующий наряд, читал стихи Некрасова: «Маленький Вовочка особенно эффектно произносил: «Ну-у, мер-ртвая! – кр-рикнул малюточка басом…»».[30] У друга поэта, В. Туманова, возникла следующая ассоциация: «…не встретился ему новый Некрасов, и «Современник», увы, не возродился в «Нашем современнике».[31] Пожелание другу иметь рядом с собой такого сотрудника, как Н. Некрасов, свидетельствует о попытке соединить образы этих ярких людей, во многом определивших развитие русской лирики.

Однако, признавая родственность двух поэтических миров, мы не можем не ощущать, что до сих пор рассматривались скорее их поверхностные уровни, нежели глубинные, основные. Постоянно дает о себе знать принципиальное несходство мироощущений двух выдающихся русских лириков – и это главное «но» на пути сближения. Дело даже не в том, что Н. Некрасова и В. Высоцкого разделяет целое столетие (и какое!) со всем комплексом социокультурных катаклизмов, а в очевидной противоречивости идеологических позиций двух активнейших деятелей своего времени.

Н. Некрасов жил в эпоху, которая, принося массу переживаний и разочарований, все же давала надежду на то, что Россия так или иначе движется по пути демократических перемен. Мучение же поэту доставляло то, что он как личность «не был всецело ангажирован эпохой (и поэтому не ощущал внутренней гармонии бытия и творчества)».[32] Речь идет об удаленности бытия автора «биографического» (термин Б.О. Кормана) от декларируемых и воплощаемых в жизнь «ангажированными» личностями революционных идеалов. Поэтому сам Н. Некрасов в пору написания своих зрелых лирических произведений обладал «обостренным покаянным чувством»,[33] это был художник, «увлеченный мыслью о безусловной ценности жертвы»,[34] как политически и христиански уже осмысленной (декабристы, преподобный Галактион Вологодский[35]), так и демонстрируемой современностью (революционеры-народники).

Что касается В. Высоцкого, то в этом случае «неангажированность», как известно, имела другую природу: всенародная беспрецедентная популярность сталкивалась с глухой стеной неприятия литературным и политическим официозом. С этой личной драмой («Он обиды зачерпнул, зачерпнул / Полные пригоршни» (В., 1, 408)) неразрывно связывалось острое ощущение того, что вся страна, сделавшая небольшой «глоток свободы», была лишена элементарных проявлений демократии, и правящие инстанции пытались удержать общество в заведомо ложных этических и эстетических рамках. Отсюда такие горькие иронические мотивы:

С тех пор заглохло мое творчество, —

Я стал скучающий субъект, —

Зачем мне быть душою общества,

Когда души в нем вовсе нет. (В., 1, 19).

Однако, как это бывает в искусстве, там, где, казалось бы, была доказана очевидная разность явлений, вдруг обнаруживается их неожиданная близость.

В литературоведении отмечалось, что в лирике Н. Некрасова ярко выражен мотив «слабости».[36] «Слабый» человек Н. Некрасова, по мнению исследователей, типологически и генетически связан с героями И.А. Гончарова (Обломов), И.С. Тургенева (Н.Н. из «Аси»), Н.М. Карамзина (Эраст), «операцию рефлексии»[37] как «акт возвращения к себе»[38] такой человек осуществить не может в полной мере («не в силах»).

Действительно, в некрасовской поэзии оппозиция слабость/сила постоянно дает о себе знать. Иногда она находит отзвук в фольклорных образах («Сила ломит и соломушку» (Н., 2, 56)), порой определяет современную общественную проблему («Потребна сильная душа» (Н., 2, 11)), но чаще всего мы слышим поэтическую жалобу на растраченность сил, на собственную слабость: «…но где же ты, сила? / Я проснулся ребенка слабей» (Н., 2, 97), «Что ни год – уменьшаются силы» (Н., 2, 107), «Просит отдыха слабое тело» (Н., 2, 429) и пр.

Если некрасовский человек когда-то был наделен силой, но в неравной борьбе с житейскими невзгодами или из-за собственного безволия (по его же признанию) растратил ее, то человек В. Высоцкого пребывает в иной ситуации: общество изначально пытается объявить его слабым и ущербным: «И дразнили меня: «Недоносок», / Хоть и был я нормально доношен…» (В., 1, 387).

Образ «недоноска» занимает в лирике В. Высоцкого такое значительное место, что им не могли не заинтересоваться исследователи. Авторы одной из работ[39] решили, что В. Высоцкий в своей автобиографической «Балладе о детстве» связывает свое рождение с постановление ЦИК и СНК СССР «О запрещении абортов» (1936 г.):

В первый раз получил я свободу

По указу от тридцать восьмого (В., 1 ,386).

Ошибка исследователей состоит в том, что они неправильно определили «автора» указа. В. Высоцкий скорее всего имел в виду Бога, а не земных вершителей судеб, к тому же поэт вовсе не путает даты (1936 и 1938), а допускает смысловую игру. Тем не менее, мотив несвоевременности (преждевременности) рождения, неприятия миром, безусловно присутствует в данном стихотворении, что и обусловило появление образа «недоноска».

В другой работе, которую можно считать литературной мистификацией, говорится, что В. Высоцкий характеризовал себя словом «недоносок», к тому же его именно так (якобы) дразнили в детстве за малый рост и девчоночью внешность».[40]

Безусловно, данную проблему нельзя сводить к биологической или бранной трактовке, так как творчество В. Высоцкого и вся мировая литература предоставляет гораздо более широкое поле для размышлений.

В «Фаусте» (1832 г.) И.-В. Гете, как известно, возникает образ Гомункула, который, будучи искусственным плодом и ощущая свою неполноценность, бросается в море, чтобы пройти путь естественной эволюции, что утверждает сложившуюся в литературоведении «интерпретацию Гомункула как воплощенного стремления к искусству и красоте».[41] В 1828 г. А. Пушкин пишет полушутливую фольклорную стилизацию о «бедном недоноске», у которого, если воспользоваться словами В. Высоцкого, в жизни «все не так, как надо» (В., 1, 315). Через несколько лет Е. Баратынский создает одно из самых значительных стихотворений «Недоносок» (1935 г.), опираясь на сложившуюся европейскую поэтическую традицию.[42]

Образ «недоноска» переходит и в прозу, например, в романе Ф.М. Достоевского «Идиот» князь и Ипполит неоднократно называют себя «выкидышами», лишними на «пире природы».[43]

В XX веке указанный образ был подхвачен ОБЕРИУтами: Н. Заболоцкий создает стихотворение «Белая ночь» («Так недоносок или ангел, / открыв молочные глаза, / качается в спиртовой банке / и просится на небеса!»[44]), а Д. Хармс пишет «Автобиографию» и «Инкубаторский период», в которых рассматриваемый образ приобретает уже пародийно сниженную окраску.

В этом достаточно широком (хотя, безусловно, неполном) литературном контексте «недоносок» В. Высоцкого отличается социально-исторической конкретностью, поэт «спускает на землю» саму телеологическую (оценочную) проблему. Образ вписан в контекст хорошо известных современникам реалий: коммуналки, светомаскировка, трофейные товары, ножи из напильников, метрострой и прочее.

Героя «Баллады о детстве» дразнят «недоноском», что является знаком отвержения, сам же человек активно борется за право быть нормальным, пусть даже в совершенно ненормальном обществе: «Но родился, и жил я, и выжил…» (В., 1, 386). Герой – ребенок из рассматриваемого стихотворения хочет быть полноценным и нужным, он и ощущает себя таковым, споря с обидным определением: «И как малая фронту подмога / Мой песок и дырявый кувшин…» (В., 1, 386). При этом дело не ограничивается интересом только к собственной судьбе, личные переживания боли, утрат, неуютности сочетаются с горьким ощущением того, что недоношено целое поколение, в котором «все – от нас до почти годовалых» «сопливые острожники» (В., 1, 388-389).

Образ «недоноска» оказывает влияние на всю лирическую систему В. Высоцкого, и состояние «недо» становится в ней одним из сюжетно-ключевых, и если рассмотреть «недостреленного», «недопетый куплет», «недодаренный букет», или «Он начал робко с ноты до, / Но не допел ее, не до…», можно предположить, что речь идет о жизненных невзгодах, отнимающих человеческие силы (о чем писал и Н. Некрасов). Все, чем дорожит человек, на что он надеется, во что верит, подлежит жестокому попранию со стороны враждебного мира:

У Некрасова:

Боролся я, один и безоружен,

С толпой врагов, не унывал в беде

И не роптал. Но стал мне отдых нужен —

И не нашел приюта я нигде! (Н., 1, 84)

У Высоцкого:

Кто-то высмотрел плод, что неспел,—

Потрусили за ствол — он упал…

Вот вам песня о том, кто не спел

И что голос имел — не узнал (В., 2, 219).

«Слабый» человек Н. Некрасова и «недоносок» В. Высоцкого раскрывают трагическую нереализованность и недостаточность человеческой судьбы вообще (и в этом, на наш взгляд, проявляется глубинное сходство двух поэтических миров), но гармонизируются и уравновешиваются эти близкие авторские версии человеческого бытия по-разному.

Некрасовская «слабость», с одной стороны, — беда и непреодолимый недостаток («Мой жребий горек…» (Н., 1, 83)), с другой стороны, признание становится покаянием и является целью изображения, так как личность приходит к самой высокой точке своего страдания, а значит, и очищения. Собственное же неустойчивое и недостаточное состояние человек Н. Некрасова укрепляет мыслью о благородном гражданском горении, чистоте народной души, воспоминаниями о тех, кто имел мужество «гибнуть жертвой убеждения».

Человек поэзии В. Высоцкого свою слабость воспринимает как естественную отправную точку существования («Я был слаб и уязвим…»(В., 1, 411)), но это не будет желанным и конечным моментом изображения, да и внешний мир не станет источником духовного равновесия («напрасно жду подмоги я / Чужая это колея…» (В., 1, 343)), поэтому надежда только на собственные силы, свой внутренний мир, только там можно найти опору, чтобы преодолеть слабость, утвердиться, состояться и выжить:

На ослабленном нерве я не зазвучу —

Я уж свой подтяну, подловлю, подвинчу… (В., 1, 155).

Ресурсы, как видно, собственные, и средства – «подручные»: струны, они же нервы.

________________________________________

Примечания

[1] Краснов Г.В. Н.А. Некрасов в кругу современников. Коломна, 2002. С. 10.

[2] Корман Б.О. Лирика Некрасова. Ижевск, 1978. С. 204.

[3] Скобелев А.В., Шаулов С.М. Владимир Высоцкий: Мир и слово. Воронеж, 1991. С. 17.

[4] Пайков Н.Н. Феномен Некрасова. Ярославль, 2000. С. 97.

[5] Там же. С. 101.

[6] Чуковский К.И. Мастерство Некрасова. М., 1955. С. 410.

[7] Там же.

[8] Пайков Н.Н. Феномен Некрасова … С. 100.

[9] Там же.

[10] Скобелев А.В., Шаулов С.М. Владимир Высоцкий: Мир и слово… С. 145-146.

[11] Там же. С. 119.

[12] Высоцкий В.С. Соч.: в 2-х т. Екатеринбург, 1997. Т. 1. С. 77. Далее сноски на это издание даются в тексте статьи в скобках с указанием тома и страницы,с литерой «В».

[13] См. об этом подробнее: Скобелев А.В., Шаулов С.М. Владимир Высоцкий: Мир и слово… С. 118-146.

[14] Кихней Л.Г., Сафарова Т.В. К вопросу о фольклорных традициях в творчестве Владимира Высоцкого. // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып. III, Т. 1. М., 1999. С. 75.

[15] Пайков Н.Н. Феномен Некрасова… С. 101.

[16] Корман Б.О. Лирика Некрасова… С. 12.

[17] Там же. С. 15.

[18] Бухштаб Б.Я. Н.А. Некрасов. Л., 1989. С. 247.

[19] Скобелев А.В., Шаулов С.М.. Владимир Высоцкий: Мир и слово… С. 6.

[20] См. об этом: Мущенко Е.Г., Скобелев В.П., Кройчик Л.Е. Поэтика сказа. Воронеж, 1978. С. 227.

[21] Гинзбург Л.Я. О лирике. М., 1997. С. 184.

[22] Корман Б.О. Лирика Некрасова… С. 16.

[23] Там же.

[24] Там же.

[25] Там же.

[26] См. об этом подробнее: Дыханова Б.С., Шпилевая Г.А. «На фоне Пушкина…» (К проблеме классических традиций в поэзии В.С. Высоцкого). // В.С. Высоцкий: исследования и материалы. Воронеж, 1990. С. 67.

[27] Королькова Г.Л. Поэтические традиции Н. Некрасова в творчестве В. Высоцкого. // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып. III, Т. 2. М., 1999. С. 316-318.

[28] Пеньков Н.А. Типологические схождения в творчестве Н.А. Некрасова и В.С. Высоцкого. // Современное прочтение Н.А. Некрасова. V Некрасовские чтения. Тезисы выступлений. Ярославль, 1990. С. 90.

[29] Некрасов Н.А. Полн. собр. соч. и писем: В 12 т. М., 1948-1953. Т. 1. С. 378. Далее сноски на это издание даются в тексте статьи в скобках с указанием тома и страницы, с литерой «Н».

[30] Высоцкая Н.М. Дом на Первой Мещанской, в конце. // Старатель. Еще о Высоцком: Сборник воспоминаний. М. 1994. С. 41.

[31] Туманов В. Жизнь без вранья. // Старатель. Еще о Высоцком. Сборник воспоминаний. М., 1994. С. 330.

[32] Пайков Н.Н. Указ. соч. С. 99.

[33] Мельник В.И. О специфике христианского сознания Н.А. Некрасова в его поэме «Кому на Руси жить хорошо». // Н.А. Некрасов в контексте русской литературы. Тезисы докладов. Ярославль, 1999. С. 3.

[34] Там же. С. 8.

[35] Там же. С. 3.

[36] Фаустов А.А., Савинков С.В. Очерки по характерологии русской литературы: Середина XIX века. Воронеж, 1998. С. 23-53.

[37] Там же. С. 26.

[38] Там же.

[39] Акимов Б., Терентьев О. Владимир Высоцкий: эпизоды творческой судьбы. // Студенческий меридиан. 1988. № 1. С. 51.

[40] Горский В. Луи Армстронг еврейского разлива: Филерская запись разговоров Высоцкого. // Урал, 2000. № 8. С. 124.

[41] Мазур Н.Н. «Недоносок» Баратынского. // Поэтика. История литературы. Лингвистика: К 70-летию В.В. Иванова. М., 1999. С. 161.

[42] Как известно, «Недоносок» Е. Баратынского соотносится с сонетом об авортоне (недоноске) французского поэта Эно. См. об этом: Баратынский Е.А. Полн. собр. соч. Л., 1957. С. 368.

[43] Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч. и писем: В 30 т. Т. 8. Л., 1973. С. 343.

[44] Заболоцкий Н. Вешних дней лаборатория: стихотворения и поэма. М., 1987. С. 22.

Категория: Статьи об авторской песне | Добавил: vdim (05.08.2008)
| Автор: Шпилевая Галина А. Просмотров: 14429

| Рейтинг: 0.0/0 |

У гениального драматурга Александра Островского героями пьес были самые обычные люди, поэтому их жизненные судьбы не оставляли равнодушными его современников. Его произведения актуальны и сейчас.

И сегодняшним читателям близка тема, проблематика, характеры героев, причины их поступков в пьесе «Свои люди — сочтемся».

Анализ комедии поможет учащимся написать итоговое сочинение и хорошо подготовиться к ЕГЭ.

Анализ комедии «Свои люди — сочтемся» А.Островского

Краткое содержание пьесы

Дочь купца Большова Липочка сидит у окна с книгой в руках и думает, как бы поскорее ей нашли жениха. Девушка недовольна, что «все подруги с мужьями давно», а она словно сирота, никому не нужна. И она, устав ждать, заявила матери, что убежит с каким-нибудь гусаром.

История создания, тема, идея

Находясь одно время на службе в коммерческом суде, Островский насмотрелся на множество родственных споров из-за имущества. При наблюдении за всем этим накопился материал для будущей комедии. Было несколько вариантов для названия: «Банкрот».

«Несостоятельный должник» и другие. С первого чтения комедия «Свои люди — сочтемся» вызвала множество одобряющих откликов. В кругу писателей и друзей пьеса была принята с восторгом.

По мнению Гончарова, автор прекрасно знает «сердце русского человека», а Толстой назвал комедию «чудом».

Анализ комедии «Свои люди — сочтемся» А.Островского

Читатели журнала «Москвитянин», где она была напечатана в 1850 году, сравнивали пьесу Островского с «Мертвыми душами» Гоголя.

Николай I, прочитав произведение, наложил запрет на театральную постановку, а цензура не пропустила пьесу к публикации отдельным изданием как остросоциальную. За молодым писателем правительственные органы установили негласный надзор.

После смерти царя в 1859 году постановку возобновили, но в «смягченном» варианте. Пьеса на сцене Малого театра не выходила из его репертуара вплоть до 1904 года.

Тема комедии Островского основана на конфликте «отцов» и «детей», который развивается в купеческой среде.

На основе взаимоотношений семьи и приближенных к ней людей писатель раскрывает назревшие в обществе проблемы. Никто из главных героев не вызывает особых симпатий:

  • купец Большов жаден до невозможности,
  • его дочь Липочка живет лишь одной мечтой — выйти замуж за состоятельного человека и уйти из-под опеки отца.

Анализ комедии «Свои люди — сочтемся» А.Островского

Большов всю жизнь наживался на обмане покупателей («не обманешь — не продашь») и считал это абсолютно нормальным, в итоге сам оказался обманутым.

А самый страшный для него удар — предательство родной дочери, которая, живя в роскоши, не хочет платить долги и оставляет умирать в тюрьме.

Пьеса Островского, осуждая нравы купечества, однозначно настраивает читателя и зрителя против такого несправедливого порядка вещей, где деньги и страсть к наживе ставятся выше даже самых близких людей. В этом и состоит смысл произведения.

Главную мысль пьесы можно выразить в народной поговорке — «что посеешь, то и пожнешь»: нельзя ждать от детей любви и преданности, если сам относился к ним как к своей собственности.

Анализ пьесы «Свои люди — сочтемся» Островского (взгляд Писемского, Добролюбова, Дружинина)

Анализ комедии «Свои люди — сочтемся» А.Островского
Художник В. Федяевская

Пьеса “Свои люди — сочтемся” была написана Островским в 1849 году и впервые поставлена в 1861 году. Изначально комедия носила название “Банкрот” (в письмах современников пьеса называется “Банкрут”). В этой статье представлен анализ пьесы “Свои люди — сочтемся” Островского: взгляд Писемского, Добролюбова, Дружинина.
Смотрите: 
Все материалы по пьесе “Свои люди сочтемся!”

Все материалы по творчеству Островского

А. Ф. Писемский:
“Достопочтенный наш автор “Банкрута”!
…я тотчас же решил писать к Вам и высказать нелицеприятно все то, что чувствовал и думал при чтении вашей комедии: основная идея ее развита вполне – необразованность, а вследствие ее совершенное отсутствие всех нравственных правил и самый грубый эгоизм резко обнаруживается в каждом лице и все события пьесы условливаются тем же бесчестным эгоизмом, т.е. замыслом и исполнением ложного банкрутства. Ваш глубокой юмор, столь знакомый мне, проглядывает в каждом монологе. Драматическая сцена посаженного в яму банкрута в доме его детей, которые грубо отказываются платить за него, превосходна по идее и по выполнению. Искусный актер в этом месте может заставить плакать и смеяться.

Самое окончание, где подьячий, обманутый тем же Подхалюзиным, инстинктивно сознавая свое бессилие перед официально утвердившимся тем же подлецом Подхалюзиным, старается хоть перед театральной публикой оконфузить его, продумано весьма удачно.

…потом я стал вглядываться внимательнее в каждую сцену и в каждый характер: Липочка в 1-м своем монологе слишком верно и резко знакомит с самой собою; сцена ее с матерью ведена весьма искусно, бестолково, как и должны быть сцены подобных полудур…

Бестолково-многоречивая и, вероятно, хлебнувшая достаточно пива Фоминишна очень верна. Про Устинью Наумовну и говорить нечего, – я очень хорошо помню этот глубоко сознанный Вами тип из ваших рассказов. Ее поговорки: “серебряный”, “жемчужный”, “брильянтовой” как нельзя лучше обрисовывают эту подлянку.

Рисположенский – и этот тип я помню в лице безместных титюлерных советников, стоящих обыкновенно у Иверских ворот, и столь любезных сердцу купеческому адвокатов, великолепно описывающих в каждом прошении все доблестные качества своего клиента и неимоверное количество детей. В том месте, где Рисположенский отказывается пить вино, а просит заменить его водкою, он обрисовывает всю его многопутную, грязную жизнь, приучившую его наперекор чувству вкуса исключительно к одной только водке.

Главное лицо пьесы Большов, а за ним Подхалюзин, оба они похожи друг на друга. Один подлец старый, а другой подлец молодой. Старость одурила Большова, затемнила его плутовские очи, и он дался в обман одному, думая обмануть и удачно обманывая прежде 100 людей.

…кладя на сердце руку, говорю я: Ваш “Банкрут” – купеческое “Горе от ума”, или, точнее сказать: купеческие “Мертвые души”.”

(А. Ф. Писемский – А. Н. Островскому, 7 апреля 1850 г.)

Н. А. Добролюбов:

“… [в пьесе] мы видим опять ту же религию лицемерства и мошенничества, то же бессмыслие и самодурство одних и ту же обманчивую покорность, рабскую хитрость других… Здесь нам представляется несколько степеней угнетения, указывается некоторая система в распределении самодурства, дается очерк его истории…

…сама по себе комедия эта принадлежит к наиболее ярким и выдержанным произведениям Островского… не будучи играна на сцене, она менее популярна в публике, нежели другие его пьесы… …

В ней изображаются подвижные плутовские натуры, развившиеся под гнетом самодурства. Таковы здесь все лица, исключая Аграфены Кондратьевны.

Они деятельно подчинились самодурству, растлили свой ум, сделались сами участниками гадостей, порождаемых деспотическим гнетом.”

(Н. А. Добролюбов, статья “Темное царство”, 1859 г.)

А. В. Дружинин:

“Комедия “Свои люди – сочтемся”… главная и несравненная ее красота заключается в ее постройке. С этой точки зрения ей уступают и “Ревизор”, которого интрига не нова и отчасти грешит противу правдоподобия, и “Горе от ума”, где она раздроблена и не довольно энергична. Интрига комедии г. Островского – совершенство по замыслу и по блеску исполнения. Она истинна, проста, всеми сторонами соприкасается действительной жизни, без усилия принимает в себя несколько комических и характерных эпизодов, обнимает собою значительнейшие моменты в быте русского торгового класса, ни на один миг не замедляется в своем течении, вполне захватывает собой внимание читателя и, наконец, на последних страницах произведения, как громовым ударом, разражается катастрофой, в которой не знаешь, чему более удивляться – потрясающему ли драматизму положений, или простоте средств, какими этот драматизм достигнут. Оттого вся драма, взятая в целости, производит впечатление, какое только могут производить первоклассные творения.

Лица комедии живы, объективно художественны, верны действительности в сфере, в которой они действуют. В отношении типическом… они стоят ниже лиц грибоедовских и гоголевских.

Как ни новы и ни правдивы Подхалюзин, Большов и Ризположенский*, их нельзя равнять с Хлестаковым, Скалозубом, Молчалиным, Подколесиным.

Диапазон наших умерших драматургов чище, их лица более общие и, следственно, более типичны.

Такой широты создания нельзя требовать от действующих лиц первой комедии Островского. Типичность Ризположенского и Подхалюзина не есть общая типичность, по которой всякий человек увидит в этих лицах воплощение той или другой частицы своего собственного я. Эти люди совершенно на своем месте в их драме, в их сфере, в их среде интересов. В области искусства они явление, а не проявление, мастерское создание художника, но не вдохновенное порождение великого поэта.

Язык, которым говорят действующие лица комедии г. Островского, не уступает языку Гоголя и Грибоедова. Мы очень знаем, что у писателя, подобного г. Островскому, мужик не заговорит речью купца, купец – речью чиновника, а чиновник – речью дьячка, недавно покинувшего семинарию…

Язык, на каком говорят действующие лица комедии “Свои люди – сочтемся” (и всех других произведений г. Островского), есть сила и несомненная принадлежность первоклассного писателя, вековой штемпель, который он кладет на свои произведения, квинтэссенция его могущественного таланта.

О таком языке стоит говорить и думать не одним защитникам чистоты русского слога.

Язык господина Островского не только меток, верен, энергичен, поражает комическими особенностями – всех этих достоинств недостаточно, чтоб поставить его наряду с языком Гоголя и Грибоедова. Автору комедии “Свои люди – сочтемся” с первого разу далась высшая наука. Его действующие лица говорят так, что каждою своей фразою высказывают себя самих, весь свой характер, все свое воспитание, все свое прошлое и настоящее. Язык, доведенный до такой художественной степени, есть сильнейшее орудие в руках писателя, он дается только писателям образцовым, первоклассным.” (А. В. Дружинин, “Библиотека для чтения”, 1859 г.)

*Дружинин называет героя Ризположенским, тогда как в современных академических текстах эта фамилия пишется как Рисположенский.

Проблематика пьесы Островского «Свои люди — сочтемся!»

Одним из ярких примеров драматургической русской литературы считается комедия Александра Николаевича Островского «Свои люди – сочтемся».

В ней автор с присущим ему юмором описывает проблематику взаимоотношений в купеческой среде, наделяя своих героев яркими и самобытными чертами.

Предлагаем литературный анализ пьесы по плану, который будет полезен ученикам 10 класса при подготовке к уроку по литературе.

Анализ комедии «Свои люди — сочтемся» А.Островского

Краткий анализ

Год написания – 1849 год.

История создания – Пьеса была опубликована в журнале «Москвитянин», и была очень тепло принята в литературных кругах. Однако из-за поднятой тематики произведение оказалось под запретом, и пьесу смогли поставить в театре лишь после смерти императора Николая I.

Тема – Конфликт двух поколений, который происходит в купеческой среде, живущей по принципу «не обманешь – не продашь».

Композиция – Особенность композиции пьесы заключается в отсутствии экспозиции. Завязка – купец Большов занимает крупную сумму денег, его дочь Липочка мечтает о замужестве. Развитие событий – Большов признает себя банкротом, и все свои деньги переписывает на Подхалюзина, и для упрочнения сделки женит его на Липочке.

Кульминация – отказ Липочки выплачивать долги отца, оказавшегося в долговой тюрьме. Развязка – логический итог – обманщик обманул обманщика.

Жанр – Пьеса. Комедия.

Направление – Реализм.

История создания

Первым серьезным произведением Александра Николаевича стала пьеса «Свои люди – сочтемся», написанная в 1849 году. Островский в течение трех лет упорно работал над комедией, название которой менялось на протяжении всего творческого процесса: «Несостоятельный должник», «Банкрот», окончательной же версией стало название «Свои люди – сочтемся».

Впервые пьеса была опубликована в 1850 году в мартовском номере журнала «Москвитянин». Ее появление вызвало большое оживление в литературных кругах России, поскольку молодой автор в ироничной форме поднял серьезные проблемы общества. Неудивительно, что остросоциальная пьеса была запрещена цензурой, а Островский оказался под негласным полицейским надзором.

Лишь после смерти императора Николая I в 1859 году постановка пьесы оказалась возможной, но только при условии более «смягченного» ее варианта. Представление комедии на суд публики в оригинальной версии состоялось только в 1881 году.

Тема

Для своего произведения Островский выбрал одну из популярных в 19 веке тем – противостояние двух поколений, «отцов» и «детей». Однако фоном для развития конфликта им был выбран мощный социальный пласт в России – купечество. Сквозь призму взаимоотношений главных героев автору удалось в полной мере раскрыть насущные проблемы общества.

Купеческую среду, в которой царит пошлость и невежество, Островский изображает во всей своей неприглядности. Примечательно, что ни одни из главных героев пьесы не вызывает положительных эмоций. Большов отталкивает своей жадностью и тяжелым характером, а его дочь Липочка видит в образовании лишь дань моде и мечтает лишь об одном – удачно выйти замуж и избавиться от гнета отца-самодура.

Видя смысл жизни только в получении наживы и считая абсолютно нормальным жить по принципу «не обманешь – не продашь», Большов сам остается у разбитого корыта. Для него страшным ударом становится предательство Липочки, которая отказывается выплачивать его долги и равнодушно оставляет «гнить» в долговой тюрьме.

Основная мысль произведения заключается в простой истине – «что посеешь, то пожнешь». Невозможно требовать от своих детей быть честными, благородными и душевно чуткими, если сам не обладаешь этими качествами.

Композиция

При проведении в пьесе «Свои люди – сочтемся» анализа композиции, следует отметить, что в произведении отсутствует экспозиция. Автор не раскрывает перед читателем предысторию событий, и сразу приступает к повествованию.

В завязке Островский знакомит читателя с купцом-самодуром Большовым, который занимает крупную сумму денег, но не спешит ее возвращать. Его дочь Липочка страстно мечтает удачно выйти замуж, и навсегда покинуть дом, в котором так тяжело живется под отцовским гнетом.

Развитие действий пьесы сводится к тому, что Большов, не желающий выполнять свои долговые обязательства, решает признать себя банкротом.

Он переписывает все свое огромное состояние на приказчика Подхалюзина, и выдает за него Липочку, чтобы таким образом обеспечить сохранность своего капитала.

Большов отправляется в долговую тюрьму, но он не сомневается в том, что Липочка и Подхалюзин вызволят его оттуда.

Кульминация пьесы – решительный отказ Липочки, довольной своей новой жизнью, оплачивать кредиты отца.

В развязке автор подводит итог своей комедии, разоблачая перед читателем главную ее идею – обманщик всегда будет обманут другим обманщиком

Жанр

Александр Николаевич отнес свое произведение к жанру комедии, хотя, по мнению многих литературных критиков, оно имеет в себя ряд трагических черт. Направление – реализм.

Тест по произведению

  1. Вопрос 1 из 15

    Как зовут дочь купца Большова?

    • Ифигения
    • Олимпиада
    • Антигона
    • Исидора

(новая вкладка)

Урок литературы в 10 классе «Комедия А.Н.Островского «Свои люди – сочтёмся!»

Урок литературы в 10 классе

Тема урока: Проблематика комедии А.Н.Островского «Свои люди – сочтемся!»

Цели урока: 1. Раскрыть идейно-художественное своеобразие комедии «Свои люди – сочтемся!», проблематику пьесы.2. Развить коммуникативную культуру учащихся (навыки пересказа, участия в беседе, формулирования вывода), навыки анализа текста.

3. Способствовать воспитанию эмоционально чутких людей, включенных в систему общечеловеческих ценностей.

ХОД УРОКА

  А.Н.Островский родился 31 марта 1823 года. О месте своего рождения он напишет в своей пьесе «Тяжёлые дни»:

«А живу в той стороне, где дни разделяются на лёгкие и тяжёлые; где люди уверены, что земля стоит на трёх рыбах, и что, по последним известиям, кажется, она начинает шевелиться: значит, плохо дело; где заболевают от дурного глаза, а лечатся симпатиями; где есть свои астрономы, которые наблюдают за кометами и рассматривают двух человек на луне; где своя политика, и тоже получают депеши, но только всё больше из белой Арапии и стран, к ней прилежащих

– Назовите точное место рождения А.Н.Островского.

(Москва, район Замоскворечья)

Именно здесь, в Замоскворечье, находясь на службе ?? родился сюжет первой комедии А.Н.Островского.

  • – Как эта комедия называлась в первой публикации? («Банкрот»)
  • Удивительное дело: первое произведение никому еще не известного автора сразу же получило высокую оценку одного из современников.
  • – Кому принадлежат эти слова?

Я считаю на Руси три трагедии: «Недоросль», «Горе от ума», «Ревизор». На «Банкроте» я ставлю номер четвёртый.

(В.Ф. Одоевский, писатель, журналист, философ, искусствовед).

– Актуально ли это произведение сегодня, какие проблемы, поднятые автором, и сейчас злободневны?

  1. Сюжет и композиция (краткий пересказ одного из учеников).

Беседа.

– Где же происходит действие?

(В доме Большова, в гостиной – дейст.1,3.

Потом в конторе, в доме Большова – дейст.2.

  1. Дейст. 4- в доме Подхалюзина и Липочки)
  2. – Сколько времени проходит с начала действия до конца всех событий? (несколько месяцев)
  3. – Соблюдены ли требования классицизма (единство места, времени и действия)?

– А какая традиция времен классицизма все же соблюдается? (Говорящие фамилии).

– Какие «говорящие» фамилии встречаются в реалистической комедии «Свои люди – сочтёмся!» и  о чём они «говорят» зрителю и читателю?

(Подхалюзин – подхалюза ( у В.И.Даля), пролаз, пройдоха; лукавый, скрытный,   льстивый.

  • Рисположенский – «упиться до положения риз»
  • Самсон Силыч Большов – весомость и значительность в кубе.)
  • Липонька – Олимпиада – с одной стороны, фальшивка, подделка, с другой – воображает себя образованной, культурной, стремится занять высокое положение в обществе – мечтает выйти замуж за благородного.
  1. Характеристика персонажей (по группам).

  1. Творческое задание: «Вам была поручена роль, сформулируйте свое представление о том, как нужно играть эту роль, что вы хотите раскрыть в образе?
  2. 1 и 2 группы
  3. Женские образы – Липа, Аграфена Кондратьевна, Устинья Наумовна, няня
  4. 3 и 4 группы
  5. Мужские образы – Большов, Подхалюзин, Рисположенский, Тишка
  6. Подготовка и обсуждение выполнения творческого задания (можно задавать вопросы, делиться своими соображениями, как играть ту или иную роль.

4. Беседа.

  • – Есть ли в пьесе положительные герои?
  • Что объединяет всех героев комедии? (Жадность, непорядочность, стремление к власти, нажива, накопительство, обман)
  • – Вызывает ли кто-либо из персонажей комедии ваши симпатии?
  • – А сочувствие кто-нибудь из героев вызывает?
  • 5. Анализ сцены «Большов просит Липочку и Подхалюзина спасти его из долговой ямы»

(чтение отрывка действие 4, явление 4)Большов. Уж ты скажи, дочка: ступай, мол, ты, старый черт, в яму! Да, в яму! В острог его, старого дурака. И за дело! Не гонись за большим, будь доволен тем, что есть. А за большим погонишься, и последнее отнимут, оберут тебя дочиста. И придется тебе бежать на Каменный мост да бросаться в Москву-реку.

Да и оттедова тебя за язык вытянут да в острог посадят.Все молчат. Большов пьет.А вы подумайте, каково мне теперь в яму-то идти. Что ж мне, зажмуриться, что ли? Мне Ильинка-то теперь за сто верст покажется. Вы подумайте только, каково по Ильинке-то идти. Это все равно, что грешную душу дьяволы, прости господи, по мытарствам тащат.

А там мимо Иверской, как мне взглянуть-то на нее, на матушку?.. Знаешь, Лазарь, Иуда – ведь он тоже Христа за деньги продал, как мы совесть за деньги продаем… А что ему за это было?” А там присутственные места, Уголовная палата… Ведь я злостный – умышленный… ведь меня в Сибирь сошлют. Господи!..

Коли так не дадите денег, дайте Христа ради! (Плачет.)

– Прокомментируйте эту сцену (обсуждение

)

– Что ответили ему дочь и зять?

– В заголовок комедии вынесены слова одного из героев, Подхалюзина: «Свои люди – сочтёмся!» Раскройте смысл названия комедии.

6.Обобщение.

Какие проблемы затрагивает комедия?

  • Проблему взаимоотношений “отцов и детей”,
  • проблему стяжательства, накопительства;
  • чести и достоинства,
  • продажности и бесчестия,
  • предательства.

– О главной мысли в пьесе высказался А.Ф.Писемский:

 “Основная идея её развита вполне: необразованность, и вследствие её совершенное отсутствие всех нравственных правил и самый грубый эгоизм резко обнаруживается в каждом лице”.

– Вернемся еще раз к вопросу, который звучал в начале урока: « В чем актуальность пьесы “Свои люди – сочтёмся!” сегодня?»

  1. – Чем вызван интерес театральных и кинорежиссеров к этому произведению?
  2. Информация о фильмах
  3. Фильм – спектакль «Свои люди- сочтемся», режиссер А.Зиновьева (1970)
  4. Фильм «Банкрот», режиссер И.Масленников (2009)
  5. Домашнее задание
  1. Рецензия на фильм (по выбору)

  2. Составить сравнительную характеристику героев

Липа-Митрофанушка (Фонвизин. “Недоросль”)

Аграфена Кондратьевна-мать Митрофанушки, г. Простакова.

Подхалюзин-Молчалин (Грибоедов, “Горе от ума”)

Тишка-Осип (Гоголь, “Ревизор”)

Анализ пьесы «Свои люди – сочтёмся» (А. Н. Островский)

Середина девятнадцатого века стала одним из самых плодотворных периодов русской литературы в целом и русской драматургии в частности.

Одним из известнейших представителей «золотого века» отечественной драматургии стал Александр Николаевич Островский (вот его биография), который в своих произведениях освещал жизнь российского дворянства, купечества и мещанства.

«Свои люди – сочтёмся» является одной из самых знаменитых пьес Островского наравне с «Бесприданницей», «Не было ни гроша, да вдруг алтын» и многими другими не менее выдающимися пьесами.

История создания

Идею для пьесы «Свои люди – сочтёмся» писатель взял из самой жизни. Он родился в семье московского чиновника и всё детство провёл в Москве, сам занимался юридической деятельностью, а потому имел возможность наблюдать за жизнью простых горожан со всех возможных сторон. Полученного в результате этих наблюдений материала Островскому хватило на всю жизнь и множество произведений.

Работа над этой пьесой началась во второй половине сороковых годов девятнадцатого века и была завершена в 1849 году.

Однако, приобретя скандальную репутацию из-за своего обличительного характера, пьеса «Свои люди – сочтёмся» не имела возможности увидеть свет, а потому была поставлена на театральной сцене только в 1895 году.

Цензура увидела в ней злобный поклеп на социальную действительность в Российской Империи, где, конечно, не могло случиться ничего подобного.

Популярные сочинения

  • Сочинение по картине Лесное озеро Ромадина (описание) Рассматривая картину Николая Михайловича Ромадина «Лесное озеро» не покидает ощущения присутствия тайны. Хочется погрузиться в эту сказочную атмосферу, где имеют место и вода, и растения, и ароматный воздух.
  • Герои рассказа Белый пудель Рассказ А. Куприна «Белый пудель», впервые изданный более столетия назад, до сих находит отклик в сердцах воодушевленных читателей. Сюжет произведения прост, взят автором из жизни:
  • Сочинения об Осени Сочинения про Осень

Жанр и направление

Пьеса «Свои люди – сочтёмся» относится к реалистическому направлению в литературе. В этом произведении писатель стремится максимально достоверно изобразить окружающую действительность.

Созданные им образы, мысли героев, их слова и действия очень натуральны. Читатель может легко поверить в то, что описанные в пьесе события могли произойти на самом деле.

Особенно интересен язык произведения: в нем читатель найдет живую и неприкрытую лестью речь купцов и купчих.

Почему же эта пьеса — комедия? «Свои люди – сочтёмся» предназначены для постановки на театральной сцене. Автор использует юмористичный подход для изобличения людских и общественных пороков.

Повествование насыщено огромным количеством комических ситуаций и элементов.

Например, юрист в самых важных моментах беседы всегда просит выпить, сваха меняет свое мнение каждые 5 минут, а Липа хвалится своими манерами при полном отсутствии оных.

Смысл названия

Название этой комедии «Свои люди – сочтёмся» напрямую произносится в самой пьесе и кратко характеризует общественную ситуацию с царящими в обществе кумовством, коррупцией и клановостью, что и было показано в пьесе.

Однако в сочетании с сюжетом пьесы название приобретает ещё и ироничное значение, ведь итог пьесы прямо противоречит названию. Свои люди на деле оказались более жестокими и жадными, чем чужие.

Родная дочь готова была сгноить отца в долговой тюрьме, а зять жалел его же денег на выплату долга.

Счеты со старым купцом оказались не в его пользу: в ответ на опеку и щедрые дары дочь и зять обманули и обокрали его.

Композиция и ключевые моменты сюжета

Пьеса отличается сложностью композиционного строения, которая объединяет описание быта с напряженностью интриги. Экспозиция произведения замедленная, в начале пьесы читатели знакомятся с членами семьи Большова и с остальными героями, узнают, как живут купцы, каковы мечты у каждого из них.

Развитие событий в пьесе в показе небольших стычек взбалмошной и своенравной дочери купца с матерью, посещения свахи, разговоры Самсона Силыча о женихах Липочки –эти сцены дают возможность представить пошлый мир купцов, их корыстные мечты. Все это отражает на самом деле процессы, происходящие в русском обществе того времени. Большов переписывает свое состояние на Подхалюзина, объявляет себя банкротом. Чтобы сохранить свой капитал, выдает за приказчика дочь.

Кульминацией произведения является момент, когда дочь Большова встает на сторону мужа и заявляет, что они с мужем не будут вызволять отца из долговой ямы.

Эта сцена, когда Большов просит со слезами помочь ему, вызывает сострадание к нему, ведь он всю эту махинацию делает ради дочери. Развязкой является логический исход всех происходящих событий в произведении.

У Островского это попытка Подхалюзина вести торг с кредиторами бывшего хозяина.

Композиция и конфликт

Пьеса «Свои люди – сочтёмся» имеет классическую композицию и состоит из четырёх действий.

  1. Первое действие сочетает в себе экспозицию, в которой нам представляют основных действующих лиц и предысторию, а также завязку, в которой намечается и приходит в движение основной конфликт.
  2. Второе действие знаменуется кульминацией, в которой конфликт достигает наивысшей точки напряжения.
  3. Третье действие отведено под развязку, в которой конфликт логично разрешается.
  4. В четвёртом действии происходит финал, который приводит все сюжетные линии к логичному завершению и подводит общие итоги всего повествования.

В основе повествования лежит конфликт порочного человека с обществом и самой судьбой, его борьба заведомо обречена на поражение. Ещё одной особенностью представленного конфликта является его моральная серость и неоднозначность, мы не можем точно определить положительных и отрицательных героев, они обладают как достоинствами, так и недостатками.

Конфликт в произведении

Драматург выбрал для своей пьесы самую популярную тему для середины XIX века —конфликт между «отцами» и «детьми». Если у Тургенева в романе «Отцы и дети» описывается конфликт между демократами и либералами, то Островский для конфликта взял социальное сословие — купечество.

А. Островский в своей комедии показывает конфликт безнравственного человека с обществом, в котором он живет, обреченность его на поражение.

Особенностью конфликта произведения является то, что четко определить, где отрицательные, а где положительные герои невозможно, так как в пьесе нет положительных персонажей.

Драматург критикует пороки купцов, которые ценят материальное положение выше всего.

Суть: о чём?

Богатый московский купец Самсон Большов решается на аферу, чтобы избавить себя от многочисленных долгов – объявить себя банкротом, временно передав всё своё состояние доверенному человеку.

В сообщники Большов выбирает своего приказчика и давнего друга семьи Большовых Лазаря Подхалюзина и посвящает его в свой план.

Подхалюзин демонстрирует полную лояльность, но на деле решает обмануть своего благодетеля и присвоить себе всё его богатство.

Подхалюзин начинает плести интриги, переманивая на свою сторону стряпчего Рисположенского, который тоже помогает Большову в его афере, а также сваху Наумовну, чтобы та расстроила помолвку дочери Большова – Олимпиады, в которую влюблён Лазарь.

План Лазаря приходит в движение. Помолвка Олимпиады с дворянином расстраивается, и Большов объявляет Подхалюзина её новым женихом. Олимпиада устраивает скандал, но Лазарь рассказывает ей о том, что весь бизнес её отца уже принадлежит ему. Он соблазняет девушку, суля ей большой дом и роскошные платья, и та соглашается на свадьбу.

Проходит некоторое время, Лазарь и Олимпиада поженились, они живут в роскошном особняке. Подхалюзин на вершине своего успеха, Самсон Большов отправлен в долговую тюрьму, а Рисположенский и Наумовна обмануты и выгнаны вон.

Внезапно появляется сам Большов, который просит Лазаря и Олимпиаду помочь ему расплатиться с долгами. Ни Лазарь, который был обязан Большову всем, ни родная дочь не проявляют к Самсону Силычу ни капли сочувствия и гонят его прочь.

Подхалюзин, однако же, оказывается не совсем гнилым человеком и всё-таки едет договариваться с кредиторами, не забыв одеть свой самый негодный сюртук, чтобы сбить цену.

СПАДИЛО.РУ

  • Главные герои:
  • Большов Самсон Силыч (богатый купец), Аграфена Кондратьевна (жена Большова), Липа (дочь Большова), Подхалюзин (приказчик Большова)
  • Второстепенные персонажи:
  • Устинья Наумовна (сваха), Сысой Псоич (юрист), Фоминична (ключница)

Островский А.Н. | 1849 |

  1. Форма произведения:
  2. Жанр:
  3. Время событий:
  4. Место событий:
  5. В школе:
  6. Возраст:
  7. Время чтения:

пьеса | сатирический | XIX век | Россия | 10 класс | взрослые | 1-3 часа |

  • Экранизация:
  • фильм (СССР, 1970 год, реж. Антонина Зиновьева)
  • Темы:
  • верность и предательство, жадность, изъяны общества, милосердие и жестокость

Действие первое

Дочь зажиточного купца Липочка рассуждает о танцах. Это ее любимое развлечение и больше всего ей нравится танцевать с военными. Маменька против ее увлечений танцами, считая, что такие движения постыдны для девушки, но Липочка осуждает ее за «суеверия».

Появляется Аграфена Кондратьевна, и снова начинаются упреки в легкомыслии. Липочка непочтительно обращается к матери, обвиняя ее в незнании светского обращения.

Также она напоминает, что родители отказали благородному жениху.

После этих слов у Липы начинается истерика: она уже давно хочет замуж, но не за купца, а за дворянина! Мать сначала выговаривает Липе, но затем смягчается и обещает подумать о свахе.

Сваха Устинья Наумовна сетует, что жениха подобрать будет трудно. Отец согласен на любого, лишь бы был богатым, мать — непременно за знатного купца и чтобы крестился по-старинному.

Липочка же согласна только на «благородного». Наконец, сваха предлагает вариант: богатый, к тому же, умный дворянин, в придачу, брюнет. Все соответствует требованию Липы.

Мать задумывается, подойдет ли им такой жених, ведь с ним и поговорить будет не о чем.

Появляется стряпчий Рисположенский, он рассуждает, что нельзя гневить Бога унынием. Его попросили покинуть зал суда из-за того, что он унес дело домой и забыл принести его на процесс.

Отец Липы Самсон Силыч обсуждает свои дела с юристом. Он хочет фиктивно обанкротиться, чтобы не отдавать долги. Юрист дает ему совет переписать имущество на другое лицо. Поступив так, купец сможет выплатить малую часть долгов, и жить безбедно на оставшиеся деньги. Самсон Силыч решает сделать этим лицом своего приказчика Лазаря Подхалюзина.

Появляется Подхалюзин и сразу соглашается с купцом, постоянно ему поддакивая. Когда-то Самсон Силыч взял его с улицы и приютил у себя, поэтому преданность приказчика никого не удивляет.

Иллюстрация к пьесе. Художник Петр Боклевский

  Балет “Корсар”: содержание, авторы, действующие лица

Действие второе

Слуга Тишка жалуется на жизнь и встречает Подхалюзина. Тот непочтительно говорит о Самсоне Силыче, забыв о том, что еще недавно одаривал его комплиментами. Теперь же он считает, что хозяин ему не указ и посылает Тишку за спиртным.

Происходит внутренний монолог Подхалюзина, во время которого он обдумывает свою выгоду от предложения купца. Ему вовсе не хочется после двадцати лет работы подыскивать себе новое место.

У него зреет план шантажировать своего хозяина и таким путем получить согласие на брак с Липой. Благородному жениху она станет не нужна, поскольку отец ее будет объявлен банкротом.

Подхалюзин начинает действовать, посылая подношение свахе.

Также он дает взятку юристу, чтобы тот представлял его интересы в процессе сделки с Самсоном Силычем. Он считает Большова профаном в подобных делах и уверен, что обмануть его будет очень просто.

Свахе приказчик обещает вознаграждение в сумме двух тысяч и шубу за то, что она не допустит свадьбы Липы с благородным дворянином. Сваха не соглашается, но после того, как узнает о скором банкротстве Большова, идет на уступки и принимает условия Подхалюзина.

Появляется нетрезвый Самсон Силыч и узнает от приказчика, что дворянин передумал жениться на Липе. Подхалюзин начинает петь дифирамбы Липочке, и Большов сам предлагает ему жениться на дочери. Смущенный приказчик говорит, что не достоин такой девицы, как Липа. Сцена заканчивается договором о сватовстве.

Действие третье

К Самсону Силычу входят жена с дочерью. Супруга начинает упрекать его в холодности по отношению к Липочке: он не замечает ее нарядов и постоянно ворчит, что унижает ее и обесценивает, как девицу.

Мать же, наоборот, лебезит перед дочерью, но та с надменным видом игнорирует ее комплименты. Заявляется сваха и сообщает, что жених своенравничает и не собирается приезжать.

Большов реагирует на это спокойно и объявляет, что на примете есть жених и получше.

Сваха о чем-то шепчется с Липой, попутно то критикуя, то расхваливая ее наряд. После этого Липа объявляет, что теперь она хочет замуж за военного.

Все начинают ее отговаривать, отец высмеивает эту затею и сообщает, что жених уже есть и прибудет к обеду. Приезжает Подхалюзин. Самсон Силыч, соединив руки приказчика и дочери, благословляет их.

Липа на грани истерики: «Где это видано, чтобы воспитанные барышни выходили за своих работников?».

Молодые люди остаются наедине. Приказчик обещает, что будет потакать всем Липиным капризам, и она ни в чем не будет нуждаться. Он убеждает ее в том, что дворяне не такие уж и богатые, а у него, кроме денег, есть еще и лавка ее отца. Липа жалуется, что ей невыносима жизнь в родительском доме, и она желает жить по-своему. Наконец, молодые люди приходят к согласию и объявляют о своем решении.

Пьяный Самсон Силыч радуется такому исходу и обещает все состояние отдать зятю. Тот сначала отказывается, но это, всего лишь, игра на публику. Во время празднования Большов, ради шутки, выливает бокал вина за шиворот юристу. Так он проявляет к нему свое непочтение. Всех невероятно смешит эта выходка.

Действие четвертое

Богатый дом Подхалюзина. Супруги, одетые по последней моде, строят планы на будущее. Для бывшего приказчика слово молодой жены – закон.

К Липе приходит сваха. Она просит у нее хоть какое-нибудь платье. Она согласна и на самое дешевое, так как знает, что жадная Липа дорогое не даст. Липа уходи выбирать платье, а сваха напоминает Подхалюзину об уговоре. Вместо обещанных тысяч она получает от него сто целковых. Шубы также не видно на горизонте. Ее уход сопровождается скандалом и ругательствами.

Большова ненадолго отпустили из долговой ямы. Жена сокрушается, что она теперь сирота и просит зятя оплатить часть долгов, о которой было условлено заранее.

Подхалюзин объявляет, что кредиторы за каждый рубль долга требуют не меньше двадцати пяти копеек, он же может выплатить только по десять. Разъяренный от такой наглости Самсон Силыч, требует выполнения договора.

Зять с дочерью объясняют ему, что в данное время они должны думать не о стариках, а о своих будущих детях. Купец приходит в отчаяние: мало того, что он не может пережить позор из-за нахождения в яме, в дальнейшем ему еще грозит острог.

Но на лицах молодых супругов он не видит никаких чувств, кроме равнодушия. Большов покидает их со словами: «Ты уж не плати за меня ничего: пусть что хотят, то и делают». Мать стыдит дочь, но та остается безучастной к ее проклятиям.

«Свои люди – сочтемся!»: анализ пьесы Островского – Островский А.Н. Литература 19 века

В 1846-1849 гг. Островский напряженно работает над созданием большой комедии, название которой менялось в ходе творческого процесса: «Несостоятельный должник» – «Банкрот» – «Свои люди – сочтемся!».

Но толчком к интенсивной работе в драматическом роде был успех первого опыта – «Картины семейного счастья», прочитанной 14 февраля 1847 г. перед очень компетентными ценителями на квартире профессора Шевырева.

Если первый драматический опыт Островского принес ему признание, то комедия «Свои люди – сочтемся!» поставила его в ряд лучших русских драматургов. 17 марта 1850 г.

, сразу после выхода комедии в свет (она была опубликована в мартовской книжке журнала «Москвитянин») Герцен писал из Парижа Георгу Гервегу о письме Грановского из России: «Он пишет, что появилась новая комедия, написанная молодым человеком, неким Островским…

его комедия – крик гнева и ненависти против русских нравов: он отзывается об этом произведении как о дьявольской удаче; пьеса была запрещена, название ее «Свои люди – сочтемся!».

Действительно, пьеса Островского была напечатана с большим трудом, а о сценическом ее воплощении не могло быть и речи. Пьеса удостоилась высочайшего осуждения: «…напрасно напечатано, играть же запретить…» Естественно, что переиздание комедии стало возможным только после смерти Николая I, в 1859 г.

, да и то со значительными изменениями и новой благополучной развязкой, в которой «порок» был наказан. В этом смягченном виде пьеса в 60-е годы появилась на сцене (раньше всего – 18 апреля 1860 года – в Воронежском кадетском корпусе). В 1861 г. ее поставили Александринский театр в Петербурге и Малый – в Москве, и лишь с 1881 г.

было разрешено представление комедии Островского по тексту первой редакции.

Естественно, что главной причиной такого нелегкого пути к читателю и зрителю была острота содержания и нравственная бескомпромиссность молодого автора. По справедливому замечанию В. Я. Лакшина, автора монографии об Островском, ключевое слово для понимания комедии – обман: «Обман в «Банкроте» выступает как потайная пружина всей жизни».

Богатый московский купец Самсон Силыч Большов, стремясь стать еще богаче, решает объявить себя несостоятельным должником, имитировать банкротство.

Чтобы ложный («злостный») характер банкротства не был установлен, он переписывает свое состояние – дом и лавки на имя главного приказчика – Лазаря Елизарыча Подхалюзина, которого, по его собственным словам, «поил, кормил вместо отца родного, в люди вывел».

Подхалюзин, однако, не так прост, каким он представляется своему благодетелю. По крайней мере, он хорошо знает две особенности Большова – человека опытного, тертого и житейски очень неглупого, которые делают его чрезвычайно уязвимым.

Во-первых, Самсон Силыч падок на лесть, и Подхалюзин не устает льстить ему. Во-вторых, (и это главное) Большов как истинный самодур не любит менять свои решения и признавать ошибки.

Дочь Большова, Олимпиада Самсоновна, Липочка – девица на выданье, до того сосредоточена на мыслях о женихе, что у нее, по ее собственному выражению, «рябит меланхолия в глазах», но жених ей нужен благородный, желательно военный, а не купец: «Затем разве я так воспитана: училась и по-французски, и на фортопьянах, и танцевать!». Однако Самсон Силыч, растроганный льстивыми речами Подхалюзина, решает быть благодетелем до конца и отдает Липочку за своего приказчика. Что же до желаний самой Липочки, то они мало волнуют Большова: «Мое детище: хочу с кашей ем, хочу масло пахтаю». Впрочем, и Липочка быстро меняет гнев на милость, получив у Подхалюзина обещание полной независимости от родителей и возможность покупать самые дорогие наряды. Дом и лавки, переписанные на имя приказчика, Большов отдает вместо приданого, советуя при этом не спешить при расчетах с кредиторами, добиваясь наибольшей выгоды.

Очень скоро, однако, Большову придется пожинать плоды самодурства. Когда дело доходит до «ямы» – долговой тюрьмы, Подхалюзин не спешит выручить своего тестя, следуя его же советам – поторговаться с кредиторами.

Ни малейшего признака жалости к отцу не испытывает Липочка, наслаждающаяся положением замужней женщины.

Финал пьесы выразительно подтверждает иронический смысл ее названия «Свои люди – сочтемся!» Нравственная грубость, неразвитость, примитивизм, своекорыстие – такова изнанка патриархального купеческого быта в изображении молодого драматурга. Первая комедия была свидетельством духовной зрелости писателя.

Источник (в сокращении): Русская литературная классика XIX века: Учебное пособие / Под ред. А.А. Слинько и В.А. Свительского. – Воронеж: Родная речь, 2003

Автор: 
Элтанг Елена
Темы: 
Литература
12.09.2021

Стоячий воротничок и белая вставка делают человека невидимым, так, кажется, написал Честертон. Всегда об этом думаю, когда надеваю желтый комбинезон в комнатушке, где на дверях написано carregador.

Каррегадор — это я. Есть еще два каррегадора, но они приходят после полудня. Утренняя смена считается паршивой, по утрам на склад привозят окорока, но я попросил утреннюю, чтобы уходить, пока Лиза еще спит.

На северной окраине порта, где в девяностых построили мой склад, раньше была кузница, на заднем дворе до сих пор валяются толстые кованые полосы, скобы и шестерни. Весь главный двор занимают бочки с треской, в этой стране она адски соленая, сто лет надо размачивать, но народу нравится. После полудня я пью кофе в забегаловке, похожей на баржу, да это и есть баржа, списанная лет сто назад, на борту еще видна надпись freira bonita, проступающая сквозь белую краску.

На той шхуне, что приняла Амундсена на борт примерно сто лет назад, было написано «Мод», я видел фотографию шхуны в норвежском музее и прочел, что когда ее спускали на воду, то вместо шампанского разбили сосульку. Может, поэтому она вечно застревала во льдах и вставала на зимовки чаще, чем следовало.

Помню, как сидел на причале в Тромсё с бутылкой местного пойла и думал о том, что такое настоящее невезение. Ты отправляешься в экспедицию, о которой мечтал, но в первые же дни ломаешь руку в двух местах, отравляешься угарным газом, насмерть ссоришься с командой, и под конец тебя кусает белая медведица.

Я сидел там и не знал, что этим летом в Гатчине умрет моя мать, и удача от меня отвернется. Теперь я каррегадор, у меня долги, девушка, желтый комбинезон, и мои путешествия закончились. Но если я когда-нибудь вернусь на причал в Тромсё, то уроборос, похожий на корабельный канат, укусит себя за хвост, и все начнется по новой, с чистого листа.

Днем в забегаловке шумно, приходят туристы и местные бездельники; хорошо, что не все знают, что за рубкой стоит железная скамья, где можно устроиться с чашкой и соленым бубликом. Каждый раз, когда вижу эту скамью, я думаю о матери. Когда мать умерла, я приехал к тетке в Гатчину, мать лежала там на садовой скамье, сначала мне показалось, что она голая, и я зажмурился. Но это была клеенка телесного цвета, тетка прикрыла тело от насекомых, под клеенкой было платье из синего бархата.

Я сидел на полу и смотрел на лицо матери, густо напудренное, в щербинках, такое же бедное, как паром на алябьевской переправе, на котором я ездил довольно часто в прежние времена, кораблик с облупленным носом и ржавыми перилами, там еще был паромщик, который ко всем приставал, изображая морского волка. Ветер сегодня шквалистый, говорил он, вытягивая руку в направлении берега, на волнах барашки и птицы возвращаются к берегу, значит, завтра переправа работать не будет, помяните мое слово!

Там, в Гатчине, отца не было, он не приехал. Мать лежала хрупкая и пустая, будто глиняная копилка, запах у нее был незнакомый, меня просто воротило от него, так что я пошел в ванную, взял там «Красную Москву» и хотел вылить на клеенку, но пробка намертво присохла к флакону, и ничего не вышло.

* * *

Мне предназначено было быть никем. В две тыщи десятом я был никем для одной девушки с восточного факультета, потом еще для нескольких. Когда Лиза на меня обрушилась, я все еще был никем, и мне приходилось это скрывать. Я сказал, что пишу книгу, и даже показал ей стопку бумаги издалека, но она стала требовать хотя бы страницу, и пришлось сказать, что я все сжег. Про покер я тоже сказал, но она только плечами пожала. Покер казался ей незначительным увлечением, чем-то вроде игры в три камешка или гончарного кружка в доме пионеров.

За два года до появления Лизы я встретил одноклассника, с которым в школе и словом не перемолвился, и зачем-то пошел с ним в зал для автоматов. Пока он нажимал там на разные рычаги, я постоял у рулетки, а потом пошел в конец зала, к зеленому столу, где над картами сидели мужики со страшно сияющими лицами. 

Некоторое время я стоял за их спинами, наблюдая, как тасуют, подрезают, раздают, и чувствуя, как вокруг меня сгущается электричество, заставляя покачиваться с носка на пятку, как будто я слышал потаенный би-боп, спрятанный за стеной казино. Целый пласт сладкого, щиплющего язык электричества висел над столом, от него то и дело отслаивались липкие пузырьки, и один такой, наверное, залетел мне в рот.

Прошел год, потом еще один, однажды ночью, на отцовской даче, я зажмурился и ткнул пальцем в карту, висевшую возле печки. Карта была выцветшая и покоробленная от жара, наверху краснел герб какого-то герцогства и дата: 1870. Английская тетка вела на поводке ирландского львенка, турецкая старуха дремала с кальяном, а мой палец попал на смуглого португальца в камзоле, сидевшего лицом к океану, подтянув колени к подбородку. На лице у него были две мушиные точки, северная и южная, мы подумали немного и поехали в северную.

Я сказал Лизе, что покера больше не будет, и его не было. Она танцевала, я таскал ящики в порту — думаю, во времена герцогства с красным гербом дела обстояли бы точно так же. А потом я познакомился с Крамером, он взял меня на собачьи бега, и я поплыл. Кураж вернулся, и его приходилось прятать, будто щенка за пазухой. Теперь вместо полутемных квартир, где табачный дым разъедал глаза, были просторные ряды макао с откидными стульями. И псы, обезумевшие виолончельные смычки, сияющие во тьме. 

* * *

Я не сразу поверил в то, что сказал клошар.

Аграмонте такое место, сказал он, вычищая щепкой мясо из зубов, туда только раз-другой зайдешь, и удача вцепится тебе в рукав, как продажная девка. На трамвайном билете и то выиграешь! Никаких баб, не брить бороды, никакой еды, кроме сырой рыбы и хлеба, говорить только с мертвыми. Мой приятель Бата был жирным, как монастырский гусак, а после сидения лет на восемь помолодел, штаны булавкой застегивал, жаль только, не удержался и нарушил. Спустил все до копейки!

  • Мне нужно долг вернуть, — я зачерпнул кофейной бурды из чугунка. — Вернее, деньги, что я украл. Она их на учебу отложила, понимаешь?

Деньги я и вправду украл, но дело было не в этом. Я соскучился по игре, по тому, как она укачивает, не давая замечать ни погоды, ни времени, по сыромятному запаху диванов, по острой, бессонной тишине, по светящимся, чахоточным лицам тех, кто неделями оттуда не выходит.

В тот день я набрел на клошара на набережной, по дороге к маяку. Мы раньше не здоровались, хотя я видел его много раз, проходя под мостом, а тут он вцепился в мой рукав, как старый знакомый. Какой-то ты смурной, сказал он, и вид у тебя холерный, пошли ко мне, налью тебе выпить. Помнишь, ты пару раз угощал меня славными горячими шокиньюш? Я кивнул, развернулся и пошел за ним.

Когда Лиза спросила меня, что я чувствую, когда играю, я сказал ничего, и это была чистая правда, чувствуют холод, голод, жажду, желание, а в игре просто пребывают, как в невесомости. Твое тело поднимается над заплеванным полом, покуда разум морозно твердеет, виски заполняются шумом крови, музыка, женский смех, автомобильные гудки, все невразумительные звуки чужого веселья пропадают, как будто за тобой задернули плюшевый занавес, а собственные пальцы кажутся тебе длинными и ловкими, как щупальца морского животного.

Стоит же выйти на свет, как чувствуешь себя бессмысленным лиловым носком, есть такой представитель класса молюсков, который копирует ДНК пищи, которую поедает. Вот и я за пределами куража становлюсь тупым отражателем действительности. А скоро и отражать будет нечего. Мир выветривается, как горная порода, запад и восток истекают клюквенным соком, обмелевшую Европу можно засунуть в лиловый носок, и никто не заметит, а я сижу на кухне ресторана, где работает моя мать, передо мной тарелка с розовыми обрезками лосося, громоздкий радиатор шипит и щелкает, за окном постукивают на ветру обледенелые скатерти на веревке, в ресторане проверка, и мать ходит по залу, высоко подняв кудрявую голову, накинув меховое пальто на плечи, как шотландская королева перед казнью.

* * *

День был такой солнечный, когда она зашла в редакцию на Большой Морской, что, казалось, краски выцветают на глазах, стены, бумага, свет из окна, все стало белым, как топленое молоко. Под потолком слабо поскрипывал деревянный вентилятор, от этого жара казалась еще плотнее. Окна у нас были заколочены зимой и летом, потому что тогдашний завхоз сошел с ума. В полдень я остался один и лежал головой на столе. Дверь хлопнула, и я поднял голову. Она стояла на пороге, маленькая, прохладная, с бритой головой, в мятых льняных штанах.

— Какое у вас тут арктическое лето, — сказала она. — Я принесла объявление, это правильный кабинет?

— Давайте его сюда, — сказал я шепотом. Любовь будто простуда чиркнула по горлу.  Когда она села напротив меня и принялась копаться в рюкзаке, жара сразу спала, и лопасти вентилятора тихо зажужжали. Я не знал о чем спросить, чтобы она подняла глаза, и любовался ею тайно, будто карпом в японском пруду.

— Зачем вы так голову побрили?

— У меня были вши, — сказала она, вынимая из рюкзака бумажки, заложенные почему-то в справочник «Лекарственные растения». — В нашей балетной школе недавно были вши, почти у всех, и у меня тоже.

— Так вы танцуете? — я взял ее бумажки, сунул в папку для субботнего номера, спросил, не хочет ли она мороженого, и она кивнула. Потом мы дошли до ее дома и постояли на лестничной площадке, куда свет попадал через грязные витражи. Потом два года куда-то делись и началась португальская, выложенная изразцами лестница, по которой мы побрели, заходя в съемные комнатушки, гарсоньерки с расколотыми биде, и выходя из них с коробками, которые становилось все больше, потому что она помешана на местной керамике, с оленями, похожими на ящериц, а я иногда все же выигрывал и покупал ей тарелки.

Еще она любит рисовые хлебцы и запах клеевой краски. Теперь я знаю цвет ее глаз, я даже знаю цвет ее внутренних бедер, или как там это называется, я еще не насытился этими бедрами, недрами и алой чавкающей глиной ее болот, другое дело, что она смотрит на меня ледяными глазами, будто на вора, да я и есть вор.

* * *

Я устроился неподалеку от северного участка, принадлежащего братству Тринидад, перед входом в склеп росли две давно не стриженные туи, занавески за стеклянными дверями пожелтели, а в известковой вазе был только песок. Похоже, родственники нечасто здесь появлялись.

С утра мне приходилось поработать — кладбищенский сторож строго соблюдал свою пользу. Сначала я собирал листья в тележку, отвозил их на пустой участок возле мастерской, собирал в кучу и поджигал. Потом обходил дорожки, посыпая их кварцевым песком, потом поливал цветы на тех могилах, за которые сторожу платили.

Хуже всего была сырая рыба. Я научился ловить ее под мостом, сидя на парапете, но от склизкой плоти и пресного запаха меня с души воротило. Мендеш косился на меня со своего причала, но близко не подходил, говорить нам все равно не полагалось. Говорить только с мертвыми! Иногда я находил на парапете подарок — кусок хлеба в бумаге, перевязанный бечевкой, или крупная соль в фунтике.

Выходить в город было опасно, там трудно избежать разговоров, так что я держался Аграмонте, и быстро изучил всех его обитателей: женщин одетых по моде времен Педро Пятого, воинов в доспехах и глиняных потрескавшихся младенцев. Большинство старожилов умерло от холеры. Потом шли почтенные люди, дожившие до старости, археологи, владельцы мастерских, городские чиновники.

Оскар Барриош, москательщик, был упокоен в подземной части склепа, мы с Динамитом спали в обнимку на скамье, где я устроил гнездо из сухой травы и ватных одеял. Динамит был горячим, и я был рад тому, что собачья температура выше человеческой. По утрам я кипятил воду на туристическом примусе, купленном заранее по совету клошара, у меня были две кружки и охотничий нож, нож я держал под скамьей, прикрывая его куском гранитной плитки, и там же держал свой банкролл.

Если меня накрывало, я уходил в рощу за каменной стеной, садился под кленом или буком и тихо выл. Делать это приходилось довольно часто. Но дни шли за днями, азарт придавал мне силы, предвкушение веселило.

Я представлял как все, что я потерял, возвращается ко мне, выстраиваясь как разрушенная поленница в фильме, пущенном задом наперед — бревнышко за бревнышком. Вот я спиной выхожу из казино и быстро пячусь по проспекту в сторону дома, вот желтый конверт наполняется банкнотами и залетает в шляпную коробку, вот моя девушка смеется обратным смехом — ахахах! — и выключает свет в спальне босой ногой.

* * *

Моя мать говорила: первый характер марьяжный, второй куражный, третий авантажный, так вот у Лизы — куражный, иногда я хочу взять ее за волосы и бить головой о подоконник, она такая маленькая, что я мог бы разнять ее руками на два половины, достать ее сердце и засушить как пион между страницами справочника, да только где его взять, книги мы свезли к ней на дачу, за неделю до португальского рейса. Думаю, что книги пошли на растопку, да и кому они теперь нужны, Лиза читает только либретто, а я живу в царстве мертвых.

Я никогда не думал о ее теле, потому что его как будто и не было, глиняная фигурка, петушок на палочке. Я битый месяц был влюблен в ее походку, я даже сам пытался ходить такой походкой, когда думал, что меня никто не видит. А про тело я не думал, мне бы даже в голову не пришло приставать к ней с поцелуями, все равно что поймать цаплю в камышах и попытаться засунуть язык ей в клюв.

Все началось, когда в январе мы пришли на показ «Жизели», балет шел на учебной сцене под фонограмму, и со звуком у них было не очень, а со светом еще хуже. После того, как занавес, похожий на плюшевую штору, опустился, все похлопали и разошлись, а нас позвали в комнату за кулисами. В комнате было полно густо напудренных девиц, пахло острым потом, словно на скаковой конюшне, и двое парней разливали какую-то дрянь, вроде портера. Потом все заволокло дымом, цветочные стебли хрустели под ногами, лампы дневного света гудели, балерины толкались, зеркала сияли, и я забыл где выход.

Помню, что часов в десять в коридоре раздался странный звук, не то скрежет, не то жужжание, свет вырубился, и стало темно. Кто-то хрюкнул, потом засмеялись, хлопнула дверь, где-то посыпалось стекло, и меня поцеловали в темноте. От того, кто это сделал, пахло вином и жженым сахаром. Неизвестно чей поцелуй горел на моем лице, между щекой и виском, я чувствовал его как набрякшего от крови комара.

Через два дня мы с Лизой уехали, потому что я сильно задолжал на Морской, и в городе торчать не хотелось, так что я взял два шерстяных свитера и повез ее на отцовскую дачу, где всегда был запас консервов и водки, вот только печку приходилось топить, а не затопишь с ночи, проснешься, стуча зубами в голубоватом холоде, под волглым комковатым одеялом, набитым как будто бы живыми утками.

* * *

Я сказал себе нэ бойса! — как турки, когда те находят раненых на поле битвы. Я прочел это в дневниках Делакруа. Турки говорят им не бойся, ударяя в лицо эфесом шпаги, и заставляют откинуть голову, которую затем начисто сносят. Я стоял на мосту, перегнувшись через перила и смотрел на реку, сизую, ровно лежащую, тихо пополняемую дождем. Капли были мелкими, и поверхность реки слегка шевелилась, рябила, как тяжелое знамя на ветру.

Я помнил, что в воду нужно входить ногами, иначе шею сломаешь. Я еще ни разу не прыгал с такой высоты, и мне показалось, что я пробиваю ногами асфальт. Потом вода раздвинулась, и я увидел илистое дно, сплошь покрытое проволокой, будто поле боя с противопехотным заграждением. Потом я увидел человека, скользящего вниз по стенкам водоворота, как он переворачивается, вытягивает руки, но сильная вода не уступает, крутит его мягко, медленно, темная тина набивается ему в рот, заполняет его сердце и печень, становится им.

У Делакруа с отцом тоже было что-то не то. Мой отец бросил мою мать, когда я был в восьмом классе, пропал года на три, потом появился и пригласил меня пообедать. Я одолжил у приятеля галстук и пришел в «Асторию», на столе стояло блюдо с поросенком и бутылка водки, отец сказал, что есть повод, и я кивнул. Он сам разделывал мясо, подтянув рукава рубашки, я сразу вспомнил бледный поросенок, словно труп ребенка, кротко ждет гостей, с петрушкою во рту и зачем-то произнес это вслух. Он тоже кивнул, и мы стали жадно есть.

* * *

Мне было лет восемь, когда сосед по даче взял меня в лес, по просьбе матери, к которой приехал любовник. В лесу не было ни ягод, ни грибов, сосед ходил туда наблюдать за птицами, он казался мне очень старым, старше всех, кого я видел. Мы увидели дрозда, и сосед сказал, что дрозд не просто трещит, а говорит — филипп… петрович… пойдём… чай пить…, а под конец раскатисто добавляет: с сахар-ром! Еще он сказал, что дрозды раньше были белыми, как снег, а потом научились пережидать внезапный мороз, сидя на чьей-нибудь печной трубе. Почернели от сажи и потеряли красоту. Зато уцелели, сказал я важно, и он кивнул.

В тот день мы вернулись домой раньше, чем ожидала мать, и я увидел ее голую спину, мелькнувшую в коридоре. Мужик, который приезжал к ней из города, был преподавателем физкультуры в техникуме, я презирал его мягкий крестьянский подбородок. Мне мерещились карбонарии, охотники, белые офицеры, я читал о них в книгах, сваленных на чердаке, один из них должен был оказаться моим отцом. Но у моей матери был собственный список ролей. Будь она директором русского театра в старину, когда в труппе должны были пер нобль, трагический любовник, резонер и подъячий, она бы точно выбрала резонера.

Когда я увидел Лизу, то сразу понял, что у нее другой список: в нем бродят метерлинковские слепые, причитая и охая, а за ними плетется душа сахара. Сахар-ра, Филипп Петрович! Мы сидели в чайной на Большом, она протягивала руку за хлебом, белая рука качалась над зеленой скатертью, словно кувшинка над озерной водой. Я замечал все: простудный кончик носа, оспинку на переносице, при этом я видел ее лицо особым образом, как будто ее голова отделилась от тела и тоже качалась над зеленой водой пруда.

Мы не виделись год или больше, потом я позвонил ей ночью и попросил одолжить две сотни, я стоял на Литейном и звонил всем подряд, пока не дошел до буквы Л, мне нужно было отыграться, я даже лица ее не помнил, кажется, я выл, и она сказала: стой, где стоишь, я возьму такси. 

До сих пор не знаю, как это вышло, наверное, сработал тот же механизм, что потом заставлял ее раз за разом впускать меня в дом после игры. Я привозил ее на отцовскую дачу, расплетал косички, заколотые тонной всякого железа, гладил маленькую грудь и ягодицы, всегда холодные. Завяжи бедра в узел, сделай из желе ледышку, зажми попой пятак! говорили им на занятиях. Обнимая ее, я старался не думать о тех, кто делал это до меня, но они толпились вокруг кровати, кивая и подмигивая, как фитильки в масляной плошке. Балетную нашел, усмехался отец, смотри в оба, не подцепи какую-нибудь дрянь.

Лиза засыпала, а я вертелся часов до четырех, между собакой, которой у нас не было, и волками, бродящими в токсовском лесу. Постель становилась географической картой, альпийские рельефы из смятых простыней, острова из бисквитных крошек, рваный кратер в одеяле. Я лежал там, глядя в потолок, и думал о том, что ждет меня без нее, о женщинах, сидящих в партере, стоящих в проходах, струящихся в складках занавеса, ожидающих того дня, когда меня вышвырнут из моего шларафферланда. Того дня, когда уже нельзя будет разгуливать никчемным юнцом и придется завести бобровую хатку из валежника и грязи, а там, глядишь, и мокрую волосатую горстку бобрят.

* * *

Мне снилось, что я в ресторане с Лизой где-то на Петроградской стороне, на ней ветхое синее трико, и нас не хотят обслуживать, гарсоны стоят поодаль, шепчутся, обмахиваются картами вин, будто веерами — а мы все ждем, упрямимся, тогда они подходят все сразу, обступают нас и мгновенно раздевают стол, пожирают его, как термиты — ствол упавшего дерева, уносят даже скатерть, на мгновение мы остаемся за пустым столом, но тут приходит самый крепкий гарсон и уносит стол, положив его на голову, как индийский носильщик. Проснувшись, я понял, что во сне упал со скамейки, и еще понял, что ночью ко мне приходил призрак нищеты.

L1008671

Бухта Коллинз. Остров Кинг-Джодж. Антарктика 2020. Фото: Григорий Ярошенко

После кладбища покер принял меня, как теплое озерное дно, мягко и безопасно, хотя за четыре года я многое растерял, покерную мышцу надо все время качать. В полночь пицца стала крутиться в животе, будто вертолетные лопасти. Два голодных месяца сделали из меня отшельника в пустыне, поедателя акрид и дикого меда, пришлось отойти за угол в подворотню и сунуть два пальца в рот. Никогда в жизни этого не делал. И никогда в жизни не получал фулл хаус на флопе, имея карманную пару.

Теперь все будет иначе, полагаю. Моя жизнь будет полна падений и взлетов, как если бы я жил с женщиной, нет, со всем женщинами сразу. В игре живешь как на кельтском острове, где можно было жить либо ровно три дня, либо ровно три года, ошибешься — и любое яблоко может тебя отравить. Я буду жить так, пока не начну проигрывать. Должна же магия когда-нибудь кончиться. На дне колбы-пеликана останется только свинец, мне перестанут выкрикивать номера, а зеленый бархат превратится в трясину. Тогда я распихаю фишки по карманам, встану и выйду на свет божий. Сниму себе дом в Тромсё, и буду гулять с уиппетом в дюнах, дожидаясь, пока полярная ночь упадет на остров, будто подстреленная белогрудая кайра. Птенцы этой кайры прыгают в море со скалы, потому что тушка у них тяжелая, а крылья еще маленькие. Если ты голоден, а взлететь не можешь, прыгай в воду и надейся на лучшее.

* * *

Старая дружба похожа на канатную дорогу. Ты приходишь на знакомую станцию, садишься на железное сиденье, и тебя уносят быстро, уносят высоко, канаты гудят, кабина ходит ходуном, и никому дела нет до того, какие у тебя лыжи, красная трасса или черная, и что ты вообще умеешь. Правда, бывает, что ты приходишь с лыжами, как дурак, а станция сто лет как закрыта, и билетное окошко заколочено крест-накрест досками. Проверять надо чаще.

Когда я встретил Кристиана на кладбище, он прочел мне свою книгу, вернее, рассказал по памяти. Поначалу он каждую ночь приходил, а потом мы стали ссориться, в точности, как раньше, когда он был жив, и его визиты стали редкими. Язык по-прежнему лежал между нами как меч, пожирал нашу дружбу, медленно, как термит выедает дом, заполняя пустоты землей.

Зато ко мне приходили другие, почти забытые, с ними я всегда хотел поговорить, но не мог. Бесполезно было писать им письма, подбрасывать в небо голубей или оставлять сообщения, зато на кладбище мы, наконец, повидались. Я сказал им, что Амундсену, когда он вернулся из экспедиции, давали самое малое шестьдесят, а ему было тридцать три, в точности как мне. Я не покрылся арктическими морщинами, но потерял прекрасную легкость маневра, которую считал несокрушимой, я струсил, я перессорился с командой, я дрейфую в зоне паковых льдов.

Жаль, что здесь нет единого языка, чего-нибудь вроде эсперанто, я хотел еще бы поговорить с архитектором да Сильвой, построившим вокзал, похожий на гжельский столовый сервиз, и театр с грустными чудовищами. Будь у меня португальский получше, я бы со многими тут поговорил.

Кристиана я любил, это я точно помню. Хотя понимал его с пятого на десятое, даже когда мы переходили на английский. Любовь представляется здесь чем-то простым и понятным, как хлеб или вино, трудно поверить, что раньше она доставляла столько хлопот.

Лизу я тоже любил, ел ее как хлеб и пил как вино. В ту ночь, на токсовской даче я ткнул в старинную карту пальцем, спросил, годится ли завтрашний день для отъезда, и Лиза кивнула. С ней все казалось легким, я как будто потерял вес, наглотался лунной пыли и совершал диковинные прыжки. Утром мы вернулись в город, зашли в интернет-кафе на Лахтинской, заказали по мороженому, купили вечерние билеты на TAP, потом зашли домой за вещами и документами и поехали прямо в аэропорт.

В городе мы разыскали свой отель, бросили сумки в номере и пошли в город, но все было закрыто из-за церковного праздника, только в арабской лавке дверь была нараспашку; там нам сделали кофе во дворике и сказали две важные вещи: хороший перец совсем черным не бывает, а корица должна быть ломкая, тонкая, как бумага, и главное — рот должна согревать. К этим арабам я потом часто ходил, за кофе и рахат-лукумом.

Через неделю у нас появилась комната, а чуть позже — кровать, поролоновый матрас на занозистых поддонах. Ушастый Люб, кот с золотой шерстью, которого я видел на гравюре в старинной книжке, охранял нашу кровать почти четыре года, пока не пришел Нелюб, черный кот с веткой белены во рту. Коты на гравюре сидели, тесно прижавшись, и были похожи на двух озябших сорок.

* * *

Мой прадед Иван в двадцатые годы попал в лагерь для русских беженцев, на норвежском острове — на 400 километров севернее Полярного круга. Я читал его письма моему деду, подробные, как отчеты экспедиции, писем было немного, марки я отодрал и присвоил. Дед его никогда не видел, а вот письма поначалу приходили регулярно: сначала из лагеря в Тромсё, потом из Линца, в двадцать девятом они приходить перестали. В одном из писем говорилось о лютеранской церкви из дерева, я это письмо запомнил, потому что в нем прадед спросил сына, как его зовут.

Как только у меня появились первые деньги, я поехал в Тромсё, не знаю зачем, кажется, хотел увидеть полуночное солнце, это было лето две тыщи девятого. Город показался мне унылым, я попробовал вяленую оленину, посмотрел на обломки самолета в музее и оставшиеся два дня провел на пирсе с бутылкой аквавита, глядя на мост самоубийц с забором для самоубийц. Я думал о корабле усатого Нансена, выходившем отсюда за тридцать лет до того дня, как мой прадед написал письмо сыну, которого никогда не видел. Еще я думал про норвежца, упавшего в ледяную воду, и о том, подумал ли он, что во всех справочниках мира место его смерти будет значиться как Баренцево море.

Очнулся я в альпийском саду, оттого что замерз. Не помню, как я там оказался, помню, что вышел из автобуса возле обсерватории, а дальше — обрыв, какие-то тропинки и камни, о которые я спотыкался. Я лежал ничком на чугунной скамейке, вокруг нее цвели голубые гималайские маки, которых здесь быть не могло. Мне показалось, что я увидел чилийскую араукарию, я резко сел и протер глаза. Там была целая поляна араукарий, за ними, будто в раме, стояло стреляющее голубыми искрами озеро, и вокруг на километры не было ни души.

Минут через тридцать я вышел к пешеходному мостику, протрезвел и нашел табличку с надписью выход там, но эти полчаса, пока я шарахался среди рунических булыжников, похожих на спящих баранов, и натыкался на ту же самую скамейку, будто сам был камнем с острова Мона, который возвращается на свое место, даже если его бросают в море, эти полчаса, пахнущие синей горечавкой, заполонившей там каждую трещину, просвеченные ночным солнцем, выкатившимся невесть откуда, эти полчаса были лучшими за весь мой год, а может, и за все девятнадцать. Наверное, прадеду тоже бывало там хорошо.

Связь между нами с тех пор наладилась, какая-никакая, правда, на Аграмонте он ко мне не пришел, а некоторые пришли. Когда пять лет назад я скрывался от кредиторов и ночевал на ржавом катере в Пьяной Гавани, ко мне приходила уборщица из дацана, толстая и раскосая. На вмерзшем в лед катере было холодно, но печка уцелела, и я спал возле нее, не раздеваясь. Женщина приносила водку в баклажке, на дне всегда лежала лимонная кожура, до сих пор помню ее вкус и помню, как ночью льдины терлись о борт катера, а я слушал громыхание и треск, воображая себя открывателем полюса. На вид женщине было лет сорок, и умирать ей было рано, но на Аграмонте она пришла первая, и мы наконец-то поговорили.

* * *

На канидроме мы с Крамером понимали друг друга ясно, почти без слов, по поджатым губам или движению брови. На Аграмонте тоже есть свой язык — выцветшие фотографии, золотые имена, тряпичные орхидеи — и через несколько недель я начал его понимать. 

Когда моя удача созрела, я ушел из царства мертвых, сбрив бороду в туалете Макдональдса. Я попросил сторожа присмотреть за псом, пришлось пообещать ему долю с выигрыша. Останавливаться нельзя, надо начинать сразу и играть каждый день, иначе система не сработает. Когда я уходил, Динамит лежал смирно, не лаял, и был похож на кусок светлой шерсти в пожухшей кладбищенской траве. Всю осень он грелся на солнце рядом с поэтом Феррейру, у которого на могиле лежит бронзовая собака, думаю, у этих двоих тоже был какой-то особый язык.

Утром я спустился в город, купил в киоске опасную бритву и дождался пока откроется Макдональдс возле военного музея, я помнил, что там есть туалет для матерей с детьми, с душем и бумажными полотенцами. Закрывшись на крючок, я посмотрел на себя в зеркало и присвистнул: мужику, который на меня уставился, было лет сорок, не меньше. Дело было не в бороде, которая оказалась красноватого оттенка, как у кобольда. Дело было во взгляде, он стал темным, плавающим и почти неуловимым, я сам не мог поймать его в зеркале. Глаз янычарский светит как из чащи, и западает клавишей зрачок. 

Так вот как это работает, думал я, примериваясь бритвой к заросшей щеке: за два месяца в склепе я потерял десять лет и заработал выражение лица. Холодное, ускользающее, бесценное для покера, практически боевой инструмент. Китайский конный секач! Сегодня я узнаю, отсекает ли он ноги вражеским лошадям.

Несколько раз в дверь туалета стучали, и довольно настойчиво, но я изображал сварливый женский голос и меня оставляли в покое. Мыться пришлось очень долго. В какой-то момент мне показалось, что я слышу запах речной тины, и меня передернуло. Я не мылся с тех пор, как выбрался на берег, и тина жила на мне своей жизнью все шестьдесят четыре дня. Слой за слоем с меня сходили проведенные на Аграмонте дни, когда созревала моя удача. Она созревает, как плоды шиповника, сказал Мендеш, ты когда-нибудь ел плоды шиповника?

* * *

Уборщица, стоявшая под дверью с ведром, ткнула пальцем в табличку feminino и сердито улыбнулась. Я вышел в зал Макдональдса, запах жареного мяса и кетчупа бросился мне в лицо, но я даже бургера купить не мог. Гудящий голод заполнил мне голову, я быстро вышел на бульвар и вдохнул осеннюю горечь и бензин. Сегодня шестое ноября, среда. Значит я закончу десятого января, вечером. Как писал один русский писатель своей жене: играть надо много времени, много дней, довольствуясь малым, если не везет, и не бросаясь насильно на шанс!

Теперь на моем лице ровно блестят непроницаемые покерные глаза, будто две бойницы в стене крепости, эти глаза я заработал в царстве мертвых, сегодня я их испробую на деле, во время осады. В восемь вечера я войду в салон на руа Беко, где когда-то проводил беспросветные дни. Ходил вокруг стола, сжимая ставочку в кулаке, смотрел на вытертое сукно, на головы, склонившиеся над ним, на быстрые белые руки крупье, а сесть с людьми не мог. Хорошо, что весной макао нашел, а то бы задохнулся. 

Не помню, чем я Лизе поклялся — то ли водами Стикса, то ли погрузив в море кусок железа, как древние фокейцы, но теперь клятва потеряла свою силу, и я, как говорил Стивен Д., уже не тот я, что занимал у вас фунт. Но второе обещание я намерен сдержать: я сам отправлю Лизу в академию, соберу сумки и отвезу в аэропорт, иначе у нее не хватит куража. А у меня этого куража хоть ложкой ешь. Я наполнен куражом, будто цеппелин гелием, и воздух держит меня весело и надежно. Как пассажирский цеппелин с жестким каркасом и курительными комнатами. Не какое-нибудь там мелкое воздушное заграждение.

Пощупаем удачу в хорошо знакомом месте, там даже галстук не нужен. Первая ставка лежит у меня в пакетике из-под арахиса, всю осень пакетик был засунут за портрет мадонны с лампадой, которую для Оскара давно не зажигали. В макао не поеду. Собаки — это не везение, а знание, а мне нужен чистый, беспримесный, искрящийся фарт, от которого мерзнут ноздри и волосы наполняются электричеством. А потом я поем.

* * *

— Разумеется, я верю в счастливую случайность, иначе как объяснить успехи людей, которых я не выношу? — сказал профессор, грызя утиную ногу. Прошлой весной он позвал нас с Кристианом на ужин, печеные каштаны, утка, портвейн. Вернее, он пригласил аспиранта с девушкой, но у аспиранта девушки нет, так что он взял меня. Там еще были люди, старые люди и старые тарелки на дубовом столе времен Энрике Чистого.

Не помню, когда в последний раз наблюдал настоящее искусство беседы. Не светской беседы, не академической, а просто беседы за вином, в которой остроумие рождается из жара и напряжения, как саламандра в огне, стоит там на хвосте несколько обжигающих часов, колышется благодатно, а потом исчезает и — merde! — ничего не записать, не запомнить, только искры в золе и потеря прежней уверенности.

Когда наутро я позвонил Кристиану, чтобы выразить свой восторг, он недоуменно выслушал меня и прощаясь, фыркнул:

— Три джокера и три дамы, общий возраст компании четыреста лет.

Был такой человек дождя, а Кристиан — человек засухи. Все, что я говорил ему, и страшное, и смешное, словно падало на дно пересохшей реки, его глаза никогда не увлажнялись. Даже глядя на бегущих уиппетов, рыжих и белых, прекраснее которых только черные уиппеты, он мог набивать трубку или чистить ногти пилочкой.

Однажды я рассказал ему про альпийский сад в Тромсё, где я проснулся на рассвете, будто Садко у крепостной стены, про консольный мост, на котором поставили решетку, потому что самоубийцы то и дело сигали оттуда в воду, и про полярный парк, где я целовался с волком, неподвижно стоя на коленях. Крис откровенно скучал: вертелся на стуле, протирал очки краем свитера и морщил переносицу — там, между сведенными бровями, у него душа, которая теперь тоже освободилась.

* * *

Почему шестьдесят четыре дня-то? Связано ли это с гексаграммами? Как бы там ни было, стоило мне сесть за стол, где играли в холдем, как я понял, что наши, как говорил один грузчик на складе, погнали городских. Так чувствует себя зазубренный нож, входящий в масло, в росистый, сливочный куб, стоящий на фаянсовой тарелке на рынке Больян.

Удача была не сплошной, а как будто прерывистой, иногда я видел драконов, бьющихся в небесах, и кровь их была синя и желта, но я ни разу не вышел из игры разоренным, и банка для червей уже не гремела, как бедняцкая повозка, а пыхтела и сыто отдувалась.

Спустя два месяца Мендеш сказал мне, что китайцы здесь не при чем, это, мол, древняя лузитанская магия, но к тому времени мне было все равно. Хотя в список гексаграмм я все же поглядывал и знал, что №63 означает «уже конец» а №64 «еще не конец», и вот эта последняя будет неустойчивой и неблагоприятной. Я сам знал, что еще не конец, что остановиться я уже не смогу, так и стану жить между кладбищем и зеленым столом. Но сначала сделаю то, что должен. Осеннее сидение на Аграмонте было посвящено одной цели, про себя я называл ее шляпная коробка, не называть же ее верни, что украл.

Я шел по длинной руа Бразил и жевал снег, это была удивительная неделя, снег шел не переставая, как будто мы перенеслись на широту Петербурга, Ухты и Магадана. В полдевятого я был в гостинице, сказал, что завтра выписываюсь, взял бутылку водки из мини-бара, вышел на заснеженную террассу и сел на перила. Утром я достану фишки из банки для червей, обменяю их постепенно в нескольких казино, зайду к Лизе и поцелую ей ноги, маленькие сбитые ступни, вечно обклеенные пластырем. Потом свожу клошара пообедать, заплачу сторожу, заберу Динамита, и мы сходим с ним к парикмахерам — сначала он, потом я. Потом я куплю себе свежих рубашек, возьму машину в прокате, забью багажник собачьей едой и отправлюсь на юг.

* * *

Лестница была узкой и крутой, на площадке второго этажа Динамит остановился, вздохнул и лег на выщербленные плитки. До квартиры Баты было еще четыре пролета, так что я взял своего пса на руки и понес. Из пасти у него пахло ацетоном, я подумал, что он голоден, оставил его в квартире и побежал в лавку за обедом для нас обоих, купил ветчины, артишоков и длинный французский батон.

По дороге из лавки я грыз батон и думал о том, какая у Динамита была собачья жизнь. Ни жены, ни детей, ночевки в проволочном загоне и вечный бег по прямой, за механическим кроликом, которого он так и не поймал. Завтра куплю ему меховую подстилку, отведу в собачью гостиницу и заплачу вдвое, чтобы за ним был хороший уход.

Зима на юге оказалась дороже, чем я думал, хотя все, что я делал — это гулял по берегу, глядя на пустынные отмели. Римляне построили там мост, мавры — мечети, а потом пришли христиане и переделали в церкви все, что смогли. Я сказал себе, что буду приезжать сюда каждую зиму, проводить негодные для кладбища месяцы в пусаде, поживу так года три, покончу с игрой и стану жить под полуночным солнцем. Куплю дом в Тромсё, сложу во дворе алтайскую пирамиду из камней. Посажу голубую горечавку.

Спальня Баты была такой захламленной, что я не сразу нашел в ней пса, забравшегося под стол. Я звал его, свистел, но он не вышел, а когда я залез туда и вытащил Динамита за передние лапы, то увидел, что он уже застыл. Его рот остался открытым, глаза казались льдинками, серой и голубой. Уиппет с разными глазами — это племенной брак, сказал его хозяин, когда мы виделись в последний раз, на развод не подходит, зато, как видишь, сгодился для бегов.  

Я снял с Динамита бинты, нашел в душевой щетку и причесал его немного. Потом я завернул его в скатерть и пошел на кладбище. Я знал, как туда пройти, не беспокоя сторожа, со стороны новостроек стены не было, только деревянный забор, а в заборе дыры. Мне было страшно, как, наверное, могло быть страшно рыцарю, обнаружившему, что прохудилась кольчужная сетка. Я решил похоронить своего пса в склепе Оскара Барриоша, вырыть яму и накрыть гранитными плитками, это подходящая усыпальница, там его никто не побеспокоит.

До кладбища оставалось минут двадцать ходьбы, я как раз вышел на набережную, когда вспомнил про цветы, остановился возле киоска с розами, опустил Динамита на землю и стал рыться в карманах. Денег не было. Ни в карманах куртки, ни в джинсах, нигде. Я точно помнил, что свернул сотенные в трубочку и перехватил аптечной резинкой.

Я сел на парапет и прокрутил утреннюю пленку еще раз, стараясь дышать равномерно. Пустая квартира, шляпная коробка, соседка, кладбище, обиженный сторож. Потом запах горячего гудрона, переулки Рибейры, еле плетущийся пес, и всю дорогу солнце в глаза. А, вот что! Дрожь в руках унялась, я спокойно снял правый ботинок, достал из него замызганный банкролл, посмотрел на него и спрятал обратно. Я ночую в квартире Баты, играю, не слезая с карусели, как Бата, и машинально прячу деньги в ботинок, как Бата. Может, я и есть Бата?

* * *

Некоторое время я сидел на парапете, глядя на сверток, лежащий на земле. Потом я вспомнил что Мендеш сказал мне в августе, когда я выбрался из реки и шел сам не зная куда. Люди повсюду ищут смысл, а натыкаются только друг на друга, сказал он, протягивая мне початую бутылку медроньи. Знаешь, когда я ходил в школу, мы составляли списки книг, которые нужно сберечь на случай третьей мировой, а я все время думал — кто же будет их читать? Вот и ты, парень, подумай!

Мне показалось, что сверток шевельнулся, я спрыгнул с парапета и развернул его, но пес оставался мертвым. Пасть у него развалилась, видны были желтоватые зубы, а между ними кончик языка, будто веточка сирени. Надо идти, а то яму придется рыть в темноте.

Вода в реке казалась на удивление чистой и быстрой. Когда я смотрел на воду с моста Арабида, в ней чего только не было, пакеты, пластиковые бутылки, оторванные от берега кусты, даром что ли местные называют эстуарий соломенным морем. А здесь, у маяка, река впадает в океан, захлестывает дощатые причалы, бросает свежие брызги в лицо. Правда, цвет все равно как у чайной заварки. Как там трещал невидимый дрозд в токсовском лесу? Филипп Петрович…пойдем чай пить…с сахар-ром! Я облизнул губы и почувствовал соль.

Ладно, всё. Прощай, собака, и ты фенек, прощай, лисичка с большими ушами, способными услышать саранчу в песке. Наши дрозды почернели, растеряли белоснежные перья, но уцелели и сидят на печной трубе, а наше путешествие закончилось, оно было похоже на полярную экспедицию, которая дразнит тебя, обольщает, тревожит и заставляет двигаться туда, где тебе совершенно нечего делать. 

Ты начинаешь, заправляя как следует трюмы, скупая листовое железо, пряную водку, вяленую треску, вдыхая острый запах корабельного лака, в топках гудит огонь, команде мерещатся фьорды, слепящий свет и никем не найденный путь на северо-восток. А заканчиваешь на вмерзшем во льды корабле, закутанные в тряпье матросы заделывают течи, грохот и вой, сила сжатия неумолимо растет, вахтенный шевелит обмороженными губами: всё, всё, домой, в Тромсё. ¶

end5

Опус называется «волчья шкура » и находится здесь: https://author.today/work/39616

  И, увы, это очередной фанфик на очередной сериал… Не люблю я фанфики, но они, почему-то, постоянно мне попадаются. Сначала читала у другого афтыря фанфик на сериал «Чёрные паруса», сейчас же прочитала фанфик на сериал «Гоголь». Как только я поняла, что читаю фанфик – сразу стало понятно, кто окажется оборотнем. Если в сериале это была жена графа, то здесь это граф Александр Фонрозин. И то только потому, что у него нет жены. Ну, и куда же без кузнеца, ведьмы да мельника? Какой же это тогда будет фанфик на «Вечера на хуторе…» без ведьмы, мельника да кузнеца? 

Если говорить подробнее, то первая глава, где рассказывается о нескольких жертвах волка-оборотня почти копия первой серии сериала «Гоголь», где В 1829 (а судя по тому, что служили в армии 7 лет, то в книШко речь идёт о второй половине 19 века) году молодой писарь ( здесь это Елисей Зван) императорской канцелярии знакомится с гением столичного сыска Яковом Гуро (здесь это Юлиан Дарли), чтобы вместе с ним отправиться в небольшое украинское село Диканьку. Здесь им предстоит расследовать то, что сегодня назвали бы серийными убийствами: неизвестный маньяк расправляется с молодыми девушками. 

Вторая глава – это копия второй серии, где жертв в селе становится всё больше. Ночью убита девушка. До смерти напуганные люди рассказывают, что в её гибели виновата нечистая сила.

Далее Идёт тоже повтор сюжета. В селе появляется новая жертва — однако на этот раз убитым оказывается мужчина. Расследование приводит следователей в закрытое поместье «Чёрный камень», т.е. «Зелёный замок».

Ну,и т.д. Не вижу смысла описывать весь сериал здесь. Хотите знать о чём книга – прочтите «Вечера на хуторе близ Диканьки». 

Глава 1 

«Михаил Афанасьев, — представился бородатый начальник отряда из военных. — Капитан. У меня двадцать человек из королевских резервов.»

Королевских ??? В России? Короли ???

«Юлиан Дарли», «Ион Айзек»

Ну ооочень русские имена ?

«служанки из Зеленого поместья»

Не усадьбы, не имение, а поместья! ?

«поместью Серли»

Название прям русское-русское ?

«- Ой! — он обрадовался и полез в перекинутую через плечо сумку за какими-то листами. — Меня зовут Елисей! Я могу задать вам несколько вопросов?»

??? «Меня зовут Елисей! Я представляю компанию «Орифлейм». Могу задать вам несколько вопросов? Какой косметикой вы предпочитаете пользоваться?»

Афтырь, видимо, переработала, бегая по офисам да втюхивая всем орифлеймовскую или эйвоновскую косметику? Следователи так никогда не работали и не работают. А в то время вообще подозреваемых могли притащить в полицейский участок (говоря современным языком, а так-то это был сыскной приказ) да подвесить на дыбу для получения доказательств. 

А работали они так: процесс начинался с доноса/челобитной/указаний начальства. В дело вступали специальные чиновники — доносители, — которые собирали всевозможную информацию по данному делу (то есть фактически вели следственные действия). Информация о местонахождении преступников, складе краденого и т. п. называлась наказ. Получив наказ, в дело вступал подьячий Сыскного приказа с воинской командой и окольными людьми (понятыми), которые производили задержание. Эта процедура называлась доезд. 

«Наказ полиции о производстве дознания

… 

5. Для получения сведений и открытия следов преступления или проступка полиции предоставляется расспрашивать всякого, кто может сообщить полезные для следствия сведения, хотя бы он и не имел всех качеств достоверного свидетеля.

6. Когда сведения о преступлении или проступке сообщаются на словах, то полиция обязана расспросить о том, какое, кем, где, когда и при ком совершено преступление или проступок и где находятся или живут обвиняемые и свидетели.

7. Расспросы производятся полициею без особых формальностей и записываются подробно тогда только, когда в ответах расспрошенного заключаются сведения, разъясняющие свойство исследуемого происшествия, а равным образом когда были расспрашиваемы лица, заявившие о преступлении и проступке, явившиеся с повинною или застигнутые при совершении противозаконного действия.

Высочайше утвержденный Наказ, 1860 г.»

«- А мельник что, старый?

— Да нет! Но и не молодец давно — и бороденка имеется чернявая, и ружжо — он и послужить успел, и вернуться.»

??? представляю себе эту картину! … Забрали в армию 14-тилетнего пацана, а вернулся 39-летний мужик. Конечно, не молодец? Только вот для того времени он уже считался старым. Если 14-тилетняя девка была уже старой девой, то мужик в 40 лет считался глубоким стариком. Помните классику? Сколько было мужу Анны Карениной, о котором она отзывалась как о «глубоком старике»? 46 лет. Хотя она была тоже не девочка, 26 лет как-никак. 

«- Мой помощник обязательно к вам зайдет и все зафиксирует, а сейчас пора! Дела, знаете ли!»

 ??? См. выше «Наказ полиции о производстве дознания».

«богатого фермера»

А богатый фермер из того же королевства, где поместья у каждого есть??

Глава 2 

«  Зеленый замок был…желтым.»

А что ж не красным-то? Как раз трилогия Малевича бы получилась: Зелёный замок, который на самом деле не зелёный, а красный, стоит на чёрной земле. 

«- Ого! Это кто здесь живет?

   — Граф Александр Фонрозин.»

«— Ваша милость! — бросился к нему слуга» (глава 1)»

А это точно о России? ? В России к графам обращались «Ваше Сиятельство». 

Обращения «Ваша милость» в России не существовало.

В России существовали титулы, употреблявшиеся при обращении к членам императорского дома Романовых и лицам дворянского происхождения:

«Ваше Императорское Величество» — к императору, императрице и вдовствующей императрице;

«Ваше Императорское Высочество» — к великим князьям, великим княгиням и великим княжнам (детям и внукам императора, а в 1797—1886 годах и правнукам и праправнукам императора);

«Ваше Высочество» — к князьям, княгиням и княжнам императорской крови после 1886 года;

«Ваша Светлость» — к герцогам; младшим детям правнуков императора и их мужским потомкам, а также к светлейшим князьям по пожалованию;

«Ваше Сиятельство» — к князьям, графам;

«Ваше Благородие» — к баронам и всем остальным дворянам.

Ваша Милость – ко всем остальным в европейских странах. 

«в «задние» помещения»

В словосочетании «задние помещения» слово «задние» пишется без кавычек. Любой фразеологический оборот пишется без кавычек. 

«- Ваша знакомая, Марья, работавшая в этом доме, …  — обратился Ведун к собравшимся на кухне слугам.»

Хорошо хоть «знакомая», а не «коллега» ? Хотя, какая она знакомая? Она горничная. Знакомые — это те, с кем встречался, виделся раньше. А поскольку они все жили в одном доме они уже не знакомые. А коллеги. В общаге тоже много кто живёт, но значит ли это, что они все там знакомые? ?

Глава 3

«- Я дракона убиваю! — гордо сообщил мальчик.»

Дракон ? В России?

«Утро мэра началось с неприятного сюрприза: в дверь постучали. Причем слуги, которым было наказано категорически никого не пускать, почему-то провели гостя в дом.

 — О! Граф Дарли! Приветствую! Чем обязан столь приятному визиту?

   Юлиан поморщился. Артемий рванулся было встать при появлении мэра, но начальник так на него посмотрел, что следователь прирос к креслу.»

Так кто из них граф? Юлиан? Или Артемий? Насколько известно из второй главы, графа зовут Александр Фонрозин. Так какой ещё такой «граф Дарли» тут объявился? 

Юлиан Дарли, как сказано в первой главе куратор этого дела из столицы, непосредственный начальник Артемия Ведуна (офицера местного гарнизона и по совместительству старшего городского следователя) и Елисея Звана (помощника Артемия). Так, когда Дарли успел стать графом?? 

«Трехэтажный особняк главы города»

Там прям у всех трёхэтажные особняки ? Что у мэра, что у графа Фонвизина…

Кстати, мэров тогда не было, были градоначальники, но откуда афтырю это знать, правда? ?

Глава 4

«в самом деле, ведьма получается. И тогда…

   Тайная полиция и костер тогда.»

Мы по-прежнему о России говорим? В России никогда не сжигали ведьм на кострах.

Колдовство в России осуждалось церковью во все времена — его считали делом греховным и недостойным. Но, в отличие от Европы, на ворожей и знахарей на Руси смотрели сквозь пальцы, если они, конечно, не создавали никому проблем. В народе людей, обладающих тайными знаниями и сверхъестественными способностями, уважали и побаивались.

При этом в народе было принято обращаться к колдунам за помощью. В деревнях ведьма или знахарь были единственным человеком, который мог оказать помощь больному человеку, вылечить домашний скот, дать дельный совет по личным вопросам. Не всегда ведьма действовала, используя потусторонние силы — часто помощь была прикладной и основывалась на знаниях о травах, природных явлениях и свойствах минералов.

Но относительно лояльно относились лишь к ворожкам, целителям и провидцам, которые не посягали своей деятельностью на церковные каноны. Использование в ведьмовских обрядах церковной утвари, символов или книг могло стать весомой причиной обвинить мага в ереси или вероотступничестве. 

Особыми случаями можно считать ситуации, когда ведьму обвиняли в причинении вреда людям, домашним животным или урожаю. В этих случаях к обвиняемым были беспощадны как церковный, так светский суд.

Более того, у подозреваемого во вредительстве или, не дай бог смертоубийстве, был неплохой шанс вообще не дожить до какого-либо официального суда. Людской суд был простым и скорым — ведьму или колдуна топили в мешке, сжигали прямо в доме или просто забивали насмерть.

Глава 6

«с жаждой смотрел на кулек»

С жаждой можно смотреть на воду. А на всё остальное смотрят с жадностью. Или с желанием.

Глава 9

«Звякнули ведра.»

У крестьян металлические вёдра? ??? Вообще-то, вёдра всегда были деревянными. 

«- А коли сам граф просит?

Не упрямься, поехали. Его благородие не обидит.»

К графу обращались Ваше Сиятельство. Ваше Благородие — в Европе так обращались к баронам и всем остальным дворянам.

В России Ваше благородие – обращение к чинам 9-14 классов в соответствие с Табелью о рангах.

Глава 10

«- А что, есть варианты? Семь лет, как все.»

«Как все» он служить не мог. Тогда был рекрутский набор, не было всеобщей воинской обязанности. 

Да и такого срока, как 7 лет тоже не было. Срок службы в сухопутных войсках составил 15 лет, общий срок службы во флоте — 10 лет. 

«двое солдат устроились за столом и играли в карты (с разрешения начальства, естественно!)»

А вот это поворот! ??? представляю себе эту картину! … 

 — Ну, что, голубчики мои, — сказал начальник, подбоченясь, и посмотрев на подчинённых. – Так и быть, разрешаю я вам на рабочем месте в азартные игры играть. Но только между собой! – Если увижу, что играете с заключёнными – высеку!

В общем, текст говорит сам за себя. И лучше бы он молчал… Это не роман об оборотнях. Это пародия на Гоголя. Это уровень школьных тетрадок, попытка написать что-то эпическое. И этот текст вдвойне смешней, если вместе с коноплей.

Секретарь – одна из самых
распространенных профессий на современном рынке труда. Без
секретаря сегодня не обходится ни одна организация. Секретарь
– это первый помощник руководителя, сотрудник, владеющий
оперативной информацией и находящийся в курсе текущих дел
компании, фирмы, организации, предприятия или учреждения. За
последние годы профессия секретаря претерпела существенные
изменения. Если еще недавно секретаря принято было считать
«лицом фирмы», то сегодня его уже можно назвать правой рукой
руководителя, регулирующей различные производственные
процессы. Международный профессиональный клуб секретарей дал
следующее определение современному секретарю: «Это
инициативный и рассудительный помощник шефа, обладающий всеми
профессиональными навыками, необходимыми для офиса,
принимающий решения в пределах своей компетенции и при
необходимости берущий управление на себя».

История профессии

Конечно, трудно сказать точно, когда
возникла профессия секретаря. Но наверняка можно утверждать,
что без этих помощников вряд ли могли обходиться уже первые в
истории человечества государственные и политические
деятели.
В России днем рождения секретарской
должности можно считать 27 февраля 1720 года. Нововведение
принадлежало Петру I. Правда, у российских секретарей были
предшественники. В конце XV века в России появились первые
приказы – центральные органы государственной власти, приказное
делопроизводство, а также приказные избы, управлявшие на
местах. В работе этих органов и зародилась работа с
документами, постепенно формировался слой профессиональных
чиновников – знатоков своего дела. Порядок составления
документов в приказах был следующим: по указанию дьяка проект
документа – «черное письмо» составлял подъячий «средней руки»,
дьяк «чернил» его, то есть исправлял, а «молодший» подьячий
«белил», то есть писал начисто.
В наследство от тех времен и приказного
делопроизводства мы получили слово «волокита». Подклеенные в
столбцы длиной до 80 метров документы наматывались на палочки
в свитки. Ленты документов при чтении волочились, отсюда и
родилось понятие, обозначающее слишком долгое решение
вопроса.
Петром I вместо устаревшей системы
приказов были созданы двенадцать коллегий, каждая из которых
ведала своей отраслью или сферой управления и подчинялась
Сенату. Всю работу досконально определял подписанный Петром
Генеральный регламент государственных коллегий. Вот в нем
впервые и заговорили о «секретарском чине». «При таких
учреждениях должность чина секретарского в том состоит, что
ему на всех приходящих письмах и доношениях нумера
подписывать, и на них числа, когда подано приписывать и об
оных без всякого подлога и пристрастия, но по нумерам и числам
доносить». Как видите, Петр, решив бороться с волокитой,
прежде всего предъявил высокие и строгие требования к
секретарям. И это было не случайно. В значительной степени
результат решения того или иного дела зависел от того, как его
доложит секретарь. Человек, занимавший эту должность, обязан
был хорошо знать законы, быть образованным, уметь разбираться
в различных ситуациях, знать свое дело до тонкостей.
В 1840 году появились в России первые
личные секретари руководителей на крупнейших по тем временам
Путиловском и Невском заводах. Вскоре секретари появились и на
многих других предприятиях, что стало признанием их
необходимости в работе предпринимателей. Руководители
предъявляли к секретарям такие требования, что без специальной
подготовки работать становилось все труднее. В 1868 году в
Харькове открылись первые секретарские курсы, тогда как
подобные учебные заведения в США появились в 1879-м, а в
Англии и Франции – в 1900-1907 годах.
Начало XX века было ознаменовано для
секретарей введением многих новшеств, связанных с научно-
техническим прогрессом. В те годы в работе секретариатов
использовались двадцать три модели пишущих машин, восемь
моделей множительных аппаратов, два вида диктофонов и большое
количество разнообразных канцелярских принадлежностей, в том
числе и новинки – перьевые ручки.
Начиная с 1884 года в России издавалось
восемь (!) специализированных журналов, а личные секретари
регулярно повышали свою квалификацию на различных курсах. К
сожалению, программы обучения того времени не сохранились, но
из статей в журналах «Машинопись» и «Стенографический листок»
можно узнать о том, что личные секретари должны были печатать
со скоростью 4 страницы за 60 минут, стенографировать со
скоростью 40-60 слов в минуту, хорошо знать хотя бы один
иностранный язык, работать с разнообразной корреспонденцией на
русском и иностранных языках, владеть приемами общения с
посетителями. Умели секретари и активно защищать свои права –
при их участии в Петербурге был создан профсоюз лиц,
занимающихся конторским трудом на торгово-промышленных
предприятиях города.
А вот секретарей советского времени чаще
всего почему-то принято представлять почти в карикатурном
виде: «барышня-товарищ» в гимнастерке и с папироской в зубах
или глупенькая красивая «кукла», или… На самом же деле
профессия секретаря пережила бурное развитие в начале 20-х
годов. В состав советского государственного аппарата вошла
должность «секретарь», которой придавалось большое значение.
Многие руководители того времени прекрасно понимали, что
именно с секретарями в первую очередь сталкиваются те, кто
обращается в органы власти. Секретари готовят материалы к
совещаниям, напоминают о сроках исполнения решений. Секретари
руководящих работников часто выполняли творческие функции,
были подчас своеобразными консультантами директоров, следили
за качеством подготовки служебных документов, помогали
руководителям в приеме посетителей. В те годы издавались
специализированные журналы: «Стенография и машинопись»,
«Вопросы организации и управления», «Техника управления». Сами
названия журналов говорят о той роли, которая отводилась
секретарям.
Однако расцвет профессии был недолгим. В
1925 году секретарей уравняли с машинистками и рассыльными,
стали считать их «канцелярско-техническими специалистами», а
затем секретарей разделили на две неравноценные в обязанностях
и окладах группы: помощники-референты и секретари-машинистки,
выполнявшие чисто технические функции. Так, к сожалению,
престиж профессии секретаря был надолго утрачен.
Возрождение ее началось в 70-е годы.
Профессия как будто рождалась заново, она требовала
многогранных знаний и профессионализма. Теперь уже нам
пришлось учиться у США, Англии и Франции. Если еще не так
давно уровень подготовки секретарей, например в Москве, по
стандартам Международной ассоциации профессиональных
секретарей не поднимался выше нулевого, то сегодня уже есть
немало секретарей, профессионализм которых соответствует самым
высоким требованиям. У этой профессии большое будущее, и те,
кто любят свою профессию и стремятся к совершенству,
согласятся – лучшие страницы истории профессии секретаря еще
будут написаны.

Как получить профессию?

Многие работают без высшего образования. В небольших
компаниях требования к этой должности не так высоки, что
делает работу секретаря излюбленным способом подработки для
студентов. Однако для работы в серьезной компании специальное
образование необходимо.
Обучиться азам профессии можно на
многочисленных курсах. Курсы секретарей включают изучение
делопроизводства, курсы машинописи, стенографии и скорочтения,
этику делового общения и психологию. К тому же на курсах
обучат таким необходимым вещам как умение обращаться с
оргтехникой и мини-АТС, навыки работы в 1С.
В высших учебных заведениях можно получить
специальность «Документоведение и документационное обеспечение
управления». Однако многие работодатели считают такое
образование недостаточным и хотят видеть на должности
секретаря человека с высшим филологическим или
лингвистическим, а иногда даже психологическим образованием. В
финансовых компаниях на должность секретаря охотнее берут
дипломированных экономистов.

Требования к кандидатам

Образование
Сегодня требования к уровню знаний людей этой профессии
постоянно повышаются, и все чаще работодатели хотят видеть
своих секретарей с высшим образованием. Кроме того, следует
знать компьютер на уровне пользователя и основы
делопроизводства. Несомненным плюсом будет знание иностранного
языка.
Личные качества
Специфика работы секретаря – многочисленные контакты с людьми:
руководителем, сотрудниками, посетителями, телефонными
абонентами. А потому доброжелательность, коммуникабельность и
культура общения (деликатность и тактичность) для секретаря
просто незаменимы. У любого человека после общения с
секретарем должно остаться ощущение, что фирма сделает все
возможное, чтобы разрешить его проблему.
Важным умением для секретаря является способность организовать
свое рабочее место и время. Опоздания совершенно не допустимы
для людей этой профессии. Это касается как времени прихода на
работу, так и своевременности подготовки документов и доклада
их руководителю. Также сюда можно отнести профессионализм,
ответственность, дипломатичность и хорошую память.

Обязанности

Профессиональные
обязанности:

прием посетителей;
ведение делопроизводства (регистрация
входящей и исходящей документации);
обслуживание руководителя (нередко
планирование его рабочего дня);
прием телефонных звонков, поступающих
руководителю;
организация приемов и совещаний, заказ
гостиниц и авиабилетов (для руководителя, а также для всех
остальных сотрудников);
заказ канцтоваров и прочих вещей,
необходимых для жизнедеятельности офиса, иногда – обеспечение
руководителя продуктами.

Категории профессии

Под сегодняшним термином «секретарь»
подразумеваются секретари различной квалификации: секретарь на
телефоне, технический секретарь, секретарь-референт и
референт.
Секретарь на
телефоне
может не иметь высшего образования, не
обязательно ему работать в новейших компьютерных редакторах,
он может обойтись без знания иностранного языка, но
разговаривать по телефону грамотно, интеллигентно,
доброжелательно он обязан, чтобы не отпугнуть клиентов и
партнеров фирмы. Как звучит по телефону его голос – мило и
приятно? А умение правильно ставить ударения и падежи? А
дефекты дикции? Как видите, даже первая ступень секретарского
мастерства не всем может быть доступна.
Технический секретарь начинается со
145 знаков в минуту русской и латинской раскладки слепым
десятипальцевым методом. Естественно, что все печатные работы
выполняются в современных компьютерных редакторах. До
автоматизма должна быть доведена работа с оргтехникой –
ксероксом, факсом, мини-АТС. Входит в обязанности такого
секретаря и телефонное обслуживание.
Секретарь на ресепшн – это
административный работник офиса. Он встречает посетителей,
предлагает им чай/кофе (если это принято в компании), отвечает
за звонки, поступающие на общий телефон организации, работает
с курьерами, распределяет корреспонденцию. Сейчас часть
функций секретаря на телефоне взяли на себя роботы-
автоответчики, которые направляют звонок клиента к
соответствующему специалисту путем выбора в телефонном меню.
Секретарь на ресепшн – это тот человек, который первым
встречает вас, когда вы входите в офис. В некоторых компаниях
на ресепшиониста могут быть возложены еще дополнительные
обязанности в виде обеспечения жизнедеятельности офиса (заказ
воды, канцтоваров), заказ билетов и оформление виз для
сотрудников.
Секретарь-референт и референт – это
высшая квалификация секретаря. Они выполняют обязанности
секретаря на телефоне и технического секретаря на высоком
уровне. Их работа становится ответственней, ибо им
предоставлено право принятия самостоятельных решений.
Расширение функциональных обязанностей секретарей предполагает
обязательное высшее образование и знание иностранного
языка.

Зарплата

Средний заработок секретаря составляет
65 000 тенге. Для многих эта
должность становится первой ступенью построения карьеры.
Претенденты с минимальным стажем работы от полугода, владеющие
ПК на уровне пользователя, знающие основы делопроизводства,
могут претендовать на зарплату от 50 000
тенге
или 300 у. е.
Если ваш опыт работы составляет от одного года,
вы владеете как русским, так и казахским языком не только на
разговорном уровне, но и на уровне деловой переписки, то ваш
зарплатный уровень составит 60 000 –
65 000 тенге.
Ну а если ко всем
перечисленным требованиям вы еще и владеете английским языком
на хорошем уровне, у вас высшее образование, вы знаете основы
Трудового законодательства, имеете опыт работы в кадровой
службе, хотя бы на начальных позициях, а опыт работы
секретарем у вас от 2-3 лет, то вы можете претендовать на
зарплату до 70 000 тенге, а при
таких же требованиях, но работая в крупной иностранной
компании, – до 90 000 тенге.

Мифы профессии

Миф 1. Секретарю не
требуется большого ума и способностей. То есть им может стать
каждый.

Чтобы работать секретарем, не обязательно иметь высшее
образование, иногда достаточно окончить специализированные
курсы или получить диплом об окончании колледжа, где преподают
делопроизводство. Однако психологи утверждают, что ум человека
– не только всем известный показатель IQ, но и так называемый
эмоциональный интеллект. Этот термин не так давно ввел один
американский ученый, специализирующийся в области психологии.
Под термином подразумевается умение личности тонко чувствовать
и правильно реагировать на поведение окружающих. Другими
словами, таких индивидов можно поэтически назвать знатоками
душ человеческих или мудрецами в науке жизни. Чтобы прекрасно
разбираться в этой науке, вовсе не обязательно иметь кучу
дипломов о высшем образовании, нужно просто уметь наблюдать.
Удается это далеко не каждому, иногда умнейшие и не единожды
дипломированные люди в обыденной жизни и в плане построения
отношений с окружающими оказываются, мягко говоря, не на
высоте. Хороший секретарь имеет очень высокий уровень
эмоционального интеллекта, он прекрасно разбирается в людях,
весьма тактичен и ответственнен. Согласитесь, при всем желании
такого человека неумным назвать нельзя.
Миф 2. Секретарь – это
высокая длинноногая блондинка. Ее основная задача – быть
украшением офиса.

Этот расхожий миф, скорее всего, был
придуман любителями пикантных анекдотов. На самом деле красота
(согласно общепринятым канонам) не важна. Для занятия вакансии
достаточно иметь обыкновенную приятную наружность, поскольку
существуют еще такие понятие как «чувство стиля» и «наличие
вкуса». Хороший секретарь имеет и то, и другое, поэтому он –
образец элегантности, деловое лицо компании и действительно
в некоторой степени служит украшением офиса. Именно стиль одежды секретаря, его поведение, умение грамотно изъяснятся, действовать в соответствии с элементарными правилами этикета формирует первое впечатление о компании, а деловые партнеры уже на подсознательном уровне решают, будут ли они с этой фирмой иметь дело. Руководитель, заботящийся о престиже, никогда не посадит в приемную красивую,но абсолютно непрофессиональную даму, не умеющую организовать
работу шефа и офиса, потому что именно это – одна из главных обязанностей секретаря.
Миф 3. Секретарь – очень
легкая профессия. В его обязанности входит всего лишь варить
кофе, подавать документы на подпись руководителю и отвечать на
телефонные звонки.

Начнем с того, что секретарь – это,
прежде всего, эмоционально выматывающая работа. Даже если дел
у секретаря не так много (хотя такое случается крайне редко,
частенько его нагружают функциями офис-менеджера, кадровика и
т. д), на него возлагается «священная» обязанность «лелеять»
шефа. А у боса может быть, например, плохое настроение, и
первым под «горячую» руку попадает именно секретарь,
принимающий на себя основной удар начальственного гнева. К
тому же хороший секретарь должен улавливать малейшие оттенки
настроения шефа и желательно предотвращать возможную «бурю».
Кто-то не согласится с подобной постановкой вопроса.
Действительно, вряд ли в служебной инструкции вы найдете
соответствующую запись. Но дело в том, что от умения держать
удар зависит, в первую очередь, уровень взаимодействия самого
секретаря с руководителем. Шеф изначально по своему положению
находится выше, поэтому «ключик» к его поведению придется
подбирать именно подчиненному, а не наоборот.
Кроме того, секретарь должен уметь находить общий язык и с коллективом, налаживая со всеми ровные, деловые отношения, ни в коем случае никого не выделяя. Почему? Потому что секретарь – это своего рода связующее звено между директоратом и коллективом, его отношение к кому-либо, приязненное или нет, будет отождествляться с отношением руководства к этому сотруднику. Поэтому секретарю не рекомендуется заводить дружбу или враждовать с кем-либо на работе.
Помимо этой тонкой психологической
работы, отнимающей, кстати, достаточно много эмоциональных
ресурсов, в обязанности секретаря входит планирование рабочего
дня шефа, ведение деловой переписки, ответы на телефонные
звонки, прием гостей, контроль работы приемной или даже всего
офиса. А еще секретарь должен быть всегда корректным,
выдержанным, предельно тактичным. В больших компаниях в
приемной работает по два-три секретаря, поскольку один
сотрудник не может справиться с большим объемом работы просто
физически.
Миф 4. Секретарь –
профессия не престижная. Никакого решающего значения фигура
секретаря в компании не имеет, принятие важных решений от него
не зависит.

Если говорить прямо, то хороший
секретарь, успевший завоевать авторитет у коллектива и по
достоинству оцененный начальством, – это «серый кардинал»,
который незримо, но существенно влияет на работу компании.
Частенько именно он является последней (и утверждающей)
инстанцией, к которой за советом обращается руководитель.
Потому что секретарь порой обо всем и обо всех осведомлен
гораздо лучше, чем шеф и его заместители, и может дать
правильный, выверенный совет. От секретаря, например, зависит,
сможете ли вы вовремя попасть к шефу, насколько быстро будут
подписаны ваши документы и т. д., хотя профессионал никогда не
будет использовать свое служебное положение во вред кому-либо.
Более того, именно секретарь задает тон рабочего дня, ведь
руководству всегда приятно утром увидеть, что кабинет
полностью готов к очередному трудовому дню, а на столе
аккуратными стопочками лежат свежие газеты, все необходимые
сводки, справки, аналитическая информация и т. д.
Миф 5. Секретари лишены
возможности карьерного роста. Эта профессия не предполагает
повышения в должности.

Миф верен отчасти. Действительно,
хорошего секретаря руководитель будет держать возле себя,
образно говоря, на привязи, потому что это и правая рука, и
первый помощник. Шеф постарается деликатно пропускать мимо
ушей все намеки своего секретаря о том, что он уже давно
перерос свою должность и может заниматься чем-то более
значимым, например возглавлять какой-либо отдел компании.
Вопрос в том, кто заменит повышенного секретаря, поскольку его
продвижение по карьерной лестнице может напрямую сказаться на
рабочем комфорте шефа, который уже привык, что его с полуслова
и полувзгляда понимают, стойко переносят любое настроение. И
вообще, шеф точно знает, что на своего секретаря можно
положиться в любых обстоятельствах. Где и когда еще он сможет
найти такого специалиста. Как видим, профессионализм и
преданность могут сыграть с секретарем злую шутку. С другой
стороны именно эти качества могут стать основой для карьерного
продвижения в границах той же компании.
Миф 6. Секретарь – сугубо
женская профессия. Мужчины не занимают подобные
должности.

Действительно, секретарями работают в
основном женщины. Объяснить это можно тем, что в эмоциональном
плане дамы более гибки, им легче подстроиться под настроение и
характер шефа, уладить какие-либо конфликты, где-то промолчать
и т. д. К тому же женщины умеют сделать более комфортным
кабинет и придать уютно-деловой стиль офису, что немаловажно и
для работы компании, и для того, чтобы произвести впечатление
на посетителей. Мужчины тоже вполне способны справиться с
работой секретаря, тем более что многие крупные фирмы, точнее
их боссы, предпочитают брать на эту должность представителей именно сильной половины человечества, даже
переименовав ее на «помощник руководителя».

Плюсы и минусы профессии

Плюсы
профессии:

широкий круг знакомств;
полная и достоверная информация о
делах фирмы;
приобретение навыков общения и
работы со специалистами разных сфер деятельности и занимаемых
должностей;
опыт организаторской
деятельности;
работа стабильна и не предполагает
большой физической нагрузки;
можно совмещать с учебой;
лицо компании.
Минусы
профессии:

ненормированный рабочий день
(приходить на работу раньше шефа, а уходить позже);
не всегда есть возможность
реализоваться;
если фирма небольшая, может стать
скучно от недостатка работы;
работодатель может отрицательно
отнестись к тому, что ты делаешь домашнее задание на рабочем
месте;
всегда хорошо выглядеть, вне
зависимости от обстоятельств.

Противопоказания

Работа секретаря-референта не
рекомендуется людям с заболеваниями:
нервно-психическими;
сердечно-сосудистыми;
опорно-двигательного
аппарата;
хроническими инфекционными;
верхних дыхательных путей;
зрительного и слухового
анализаторов;
голосового аппарата.

Перспективы

В карьере секретаря перспектив не так уж
много. Развиваться можно по линиям, соответствующим двум типам
этих работников. Ресепшионист может вырасти до офис-менеджера,
расширяя свои административные функции в офисе. Секретарь-
референт может стать личным помощником руководителя.
Случается, что ассистент руководителя имеет определенные
амбиции и метит на место своего начальника. Как бы там ни
было, не стоит распространяться о своих планах и давать понять
всем, что вы тут надолго не задержитесь. Если вы не можете
смириться с тем, что ваша личность остается в тени, лучше не
браться за секретарскую работу, а поискать себе дело по
душе.
Карьера секретаря обычно не является целью
профессионального роста человека и выполняет роль временного
пристанища в определенной области или компании. Так или иначе,
секретарь должен вникать в нюансы деятельности компании,
поэтому выбирайте области, в которых вам будет интересно.
В результате секретарской работы можно
приобрести полезные связи и навыки, а также знания в области
работы компании. Это может стать хорошим стартом для карьеры
специалиста или руководителя, ведь секретарь как никто другой
отлично знает всю внутреннюю кухню своей компании.

А вот это интересно!

В прошлом представителями секретарской
профессии были исключительно мужчины. К примеру, ни в одном из
документов XIX – начала XX веков вы не встретите женской
фамилии. А в числе секретарей архивные материалы называют
довольно известных людей того времени, и все они – мужского
пола…
Михаил
Сперанский

Один из самых умных и справедливых
политиков, русский реформатор Михаил Михайлович Сперанский
родился в 1772 году. Будучи сыном сельского священника,
первоначальное воспитание он получил в Суздальской духовной
семинарии. Потом учился в Петербургской главной семинарии,
преобразованной при Павле I в духовную академию. Отлично
окончив курс, он остался преподавать. Рекомендованный в
домашние секретари князю Куракину, Сперанский при его
протекции поступил в канцелярию генерал-прокурора, которым был
назначен этот вельможа, и преобразился в титулярного
советника. Тогда же он принес в русскую канцелярию XVIII века
выправленный ум, способность много работать, отличное умение
говорить и писать. Следующим этапом его секретарской карьеры
была должность статс-секретаря при императоре Александре I,
который по достоинству оценил этого широко эрудированного и
необыкновенно трудолюбивого человека. Именно в тот период
Сперанский создал свой знаменитый план государственных
преобразований, в котором рекомендовал придать
государственному строю формы конституционной монархии. Однако
эту идею дворянство восприняло с недовольством, и реформатор
был отправлен в ссылку, в которой пробыл более 6 лет, а после
вернулся на государственную службу.
Гаврила Державин
Известный политический и литературный
деятель Гаврила Романович Державин около двух лет прослужил
личным секретарем Екатерины II. Несмотря на то, что в силу
вспыльчивости характера работа чиновника давалась ему с
трудом, он, тем не менее, отличался особенным рвением, принося
императрице целые кипы бумаг и требуя ее внимания к запутанным
делам. Державин пользовался глубоким уважением современников
еще и потому, что умел быть таким «чиновником», который мог
себе позволить «в душевной простоте беседовать о Боге и истину
царям с улыбкой говорить».
Михаил Глинка
Из представителей мира музыки должность
секретаря в свое время занимал Михаил Иванович Глинка –
великий русский композитор. Он родился 1 июня 1804 г. в селе
Новоспасском, что в 100 верстах от Смоленска, в семье
помещика. Уже к 12 годам определилось призвание будущего
композитора, и в 1817 году его отправили в Петербург, где
определили в Благородный пансион при Педагогическом институте.
Музыкой мальчик занимался у лучших столичных педагогов. Однако
профессия музыканта, исключительно интересовавшая молодого
человека, в начале XIX века считалась немыслимой в дворянском
кругу. Поэтому, уступив желанию отца, Михаил Глинка 4 года
прослужил секретарем канцелярии Совета путей сообщения.
Впрочем, рабочие обязанности не мешали преданному искусству
молодому человеку заниматься творчеством. Результатом этого
периода стали более 20 романсов и несколько квартетов.
Михаил Газенкампф
В ряду известных людей, прославивших
Военную академию Генерального штаба, имя Михаила
Александровича Газенкампфа обычно не упоминается. Да и в самой
академии о нем известно немногим. Между тем деятельность этого
человека заслуживает того, чтобы о нем знал более широкий круг
людей, ибо его по праву можно считать первым пресс-секретарем
в русской армии. В русско-турецкой кампании 1877-78 годов
Газенкампф вел журнал боевых действий, составлял донесения
царю и заведовал делами печати в армии. О том, как проходила
военная кампания, как повседневно трудились военные
корреспонденты, можно судить по их воспоминаниям. В частности,
корреспондента «Правительственного вестника» (печатный орган
МВД) поручика лейб-гвардии уланского полка Всеволода
Крестовского, а также Григория Градовского, Николая Максимова
и др. Что же касается тонкостей взаимоотношений военного
командования с журналистами, то наиболее полно они отражены в
книге Михаила Газенкампфа «Мой дневник».
Александр Поскребышев
Родившийся в 1891 году в семье сапожника,
Александр Николаевич Поскребышев с 1922 года работал в
аппарате ЦК – заведующим Управлением делами ЦК РКП(б),
помощником И. В. Сталина, заместителем заведующего, заведующим
секретным отделом, особым сектором ЦК ВКП(б) и канцелярией
генерального секретаря ЦК ВКП(б). В 40 лет он стал личным
секретарем и доверенным лицом товарища Сталина. Выполнял его
личные задания, готовил документы, к каждому из которых
прикладывал листок с предложением конкретного решения, и в
большинстве случаев Сталин соглашался с его рекомендациями.
Роль Поскребышева в коридорах власти была гораздо важнее
официального статуса в силу особенного расположения к нему
вождя. Он отличался поразительной работоспособностью. Старшая
дочь Поскребышева Галина Александровна Егорова вспоминала: «В
любое время, когда бы Сталин ни вызывал Поскребышева,
лысоватая голова его помощника всегда была наклонена над
ворохом бумаг. Это был человек с компьютерной памятью. У него
можно было получить справку по любому вопросу». В 1953 году
Александр Николаевич Поскребышев был удален от активной
политической жизни и уволен на пенсию. В своей речи на XX
съезде КПСС Н. С. Хрущев назвал его «верным оруженосцем
Сталина». Да так, в общем-то, оно и было.
Чингиз Айтматов
Чингиз Торекулович Айтматов в свое время
тоже работал секретарем. Закончив 6 классов, мальчик стал
секретарем аулсовета, решая сложные и жизненно важные вопросы
киргизского села, поскольку это было время Великой
Отечественной войны, когда все взрослые мужчины воевали на
фронтах. Позже, уже будучи известным писателем, Чингиз
Айтматов вновь приобщился к секретарской профессии, только уже
в несколько ином статусе. Он довольно долго работал секретарем
Союза кинематографистов, а также секретарем Союза писателей –
сначала Киргизии, а потом и СССР.

  • Подъехать как пишется правило
  • Подъитожить как пишется правильно и почему
  • Подъеть или подъедь как пишется
  • Подъем как пишется правильно и почему
  • Подъеду к вам как пишется правильно