СОЧИНЕНИЕ 1
Этот
текст для анализа и сочинения представляет собой панегирик профессору
Московского университета Виктору Дмитриевичу Дувакину. Благодарный ученик,
автор данного текста, вспоминает своего учителя.
Думаю, что ключевой вопрос, который, безусловно,
ставит автор, можно сформулировать так: проблема соответствия, или когда не
стыдно за прожитую жизнь.
Фигура
Дувакина складывается для читателя из нескольких ярких, запоминающихся черт.
Во-первых, Дувакин — настоящий профессор: массивный, медлительный, рассеянный; удачи
записных остроумцев «он принимал без видимого огорчения — снисходительно и
добродушно — а то и с откровенным удовольствием», — радуется автор текста.
Больше
всего, отмечает автор, профессор Дувакин любил предвоенное присловье Литмузея,
сочиненное про него: «Дувакин вспомнил то, что забыл, и тут же забыл, что
вспомнил».
И
это не случайно.
Виктор
Дмитриевич Дувакин мог перепутать место рождения студента, но любимого
Маяковского и Своих учеников он помнил и никогда не забывал: «память — это
страсть», — подчеркивает автор. Поэтому полтора десятка неизвестных статей
Маяковского Дувакин изучал так ревностно и, только убедившись в их подлинности,
принял.
Профессор
Дувакин бесконечно предан любимому Маяковскому и бесконечно предан своим
ученикам: «память — это страсть». Эта его «бесконечность» (иначе говоря –
способность оставаться человеком) стала очевидна в феврале 1966, когда
вызванный на суд по делу Синявского — Даниэля в качестве свидетеля профессор
Дувакин рассказывал про любимого Андрюшу (Синявский) так, как сказал бы у себя
дома или на кафедре. «Для этого мрачного места больше подходили другие слова»,
— замечает автор. Профессору хватило духа быть верным себе, он смог не
испугаться, не предать.
Жизнь
и поступки профессора Дувакина открывают перед читателем удивительного
человека: милого, доброго и в то же время твердого в убеждениях и бесконечно,
со всей страстью преданного высшим человеческим ценностям.
Кульминацией
рассказа о профессоре Дувакине становится эпизод о заседании кафедры, когда Дувакина
осудили и потребовали уволить за несоответствие занимаемой должности. Наиболее
полно авторское отношение к нему выражено в словах Зины Новлянской (всё
заседание кафедры студенты томились под дверью): «Для нас вы
соответствуете».
На
окончание университета профессор Дувакин каждому Своему студенту подарил по
книге Маяковского с указанием страницы и строчки; автору текста досталось
«Смотрите на жизнь без оков и шор».
«И
я стараюсь. Правда, когда снимаю очки, почти ничего не вижу», — так
самоиронично заканчивает свой рассказ о человеке, давшем образец
профессиональной страсти и образец человечности, Владимир Владимирович
Радзишевский, литературовед, литературный критик, журналист.
Мне,
к счастью, тоже повезло встречать в жизни таких людей, как профессор Дувакин. И
хотя у меня нет напутственной строчки от них, я часто спрашиваю себя, как бы
поступил в той или иной ситуации человек, ставший для меня ориентиром.
403 слова
СОЧИНЕНИЕ 2
Текст Владимира Радзишевского – панегирик
профессору Московского университета Виктору Дмитриевичу Дувакину. Благодарный
ученик, автор данного текста, вспоминает своего учителя. Можно сказать, что в
тексте Радзишевского поднимается проблема верности себе, своим принципам, автор ставит вопрос о
том, когда не стыдно за прожитую жизнь.
Комментируя текст, следует привести первый
пример-иллюстрацию, важную для понимания проблемы. Автор восхищается преданностью
любимого профессора своему делу.
Виктор Дмитриевич Дувакин мог перепутать
место рождения студента, но любимого Маяковского он помнил и никогда не
забывал: «память — это страсть», — подчеркивает автор. Поэтому полтора
десятка неизвестных статей Маяковского Дувакин изучал так ревностно и, только
убедившись в их подлинности, принял. Виктор Дмитриевич всю жизнь занимался
Маяковским – «разбирал строчку за строчкой, отыскивал источники и реалии,
толковал, комментировал...»
Продолжая комментировать текст, нельзя не
привести в качестве второго примера-иллюстрации, важной для понимания
проблемы, эпизод, когда Профессор Дувакин не предал своего ученика.
Эта его способность оставаться человеком стала очевидна в феврале
1966, когда вызванный на суд по делу Синявского — Даниэля в качестве
свидетеля профессор Дувакин рассказывал про любимого Андрюшу (Синявский) так,
как сказал бы у себя дома или на кафедре. «Для этого мрачного места больше
подходили другие слова», — замечает автор. Профессору хватило духа быть верным
себе, он смог не испугаться, не предать.
Эти примеры преданности делу и
верности ученикам с разных сторон показывают мужество и человечность
профессора. Жизнь и поступки профессора Дувакина открывают перед читателем
удивительного человека: милого, доброго и в то же время твердого в убеждениях и
со всей страстью преданного высшим человеческим ценностям.
Наиболее полно авторское отношение к
проблеме верности своим убеждениям и принципам выражено в словах Зины Новлянской.
Когда Дувакина осудили и потребовали уволить за несоответствие занимаемой
должности, всё заседание кафедры студенты томились под дверью. И вот когда
Виктор Дмитриевич вышел, она упрямо замотался головой: «Для
нас вы соответствуете».
На окончание университета профессор
Дувакин каждому своему студенту подарил по книге Маяковского с указанием
страницы и строчки; автору текста досталось «Смотрите на жизнь без оков
и шор».
«И я стараюсь.
Правда, когда снимаю очки, почти ничего не
вижу», — так самоиронично заканчивает свой рассказ о человеке, давшем образец
профессиональной страсти и образец человечности, Владимир Владимирович
Радзишевский, литературовед, литературный критик, журналист.
Многим людям в жизни нужен нравственный
камертон. На рубеже 19-20 веков таким нравственным ориентиром был Лев Толстой.
В 80-90 годы 20 века – академик Дмитрий Сергеевич Лихачев, два
десятилетия ранее – академик Сахаров. Мне, к счастью, тоже повезло
встречать в жизни таких людей, как профессор Дувакин. Я был на лекциях Бибихина,
слушал и продолжаю читать Ольгу Седакову, был знаком со многими
другими прекрасными людьми. Это такая порода людей – с ними воздух чище
и дышится легко и свободно. И хотя у меня нет напутственной строчки от них,
я часто спрашиваю себя, как бы поступил в той или иной ситуации человек,
ставший для меня ориентиром.
450 слов
ИСХОДНЫЙ
ТЕКСТ
(1)Полжизни Виктор Дмитриевич Дувакин проработал на
филологическом факультете Московского университета. (2)Нам, его последним
дипломникам, он казался в нашу студенческую пору старым—престарым.(3)Ещё бы: он был на похоронах Есенина, дважды
видел Маяковского…
(4)Массивный, медлительный, по—профессорски
рассеянный, Виктор Дмитриевич
никак не мог избежать внимания записных остроумцев. (5)Их удачи
он принимал без видимого огорчения – снисходительно
и добродушно, а то и с откровенным удовольствием. (6)«Уж полночь близится – Дувакина всё нет!..» – пели,
изображая отчаяние, заждавшиеся студенты в университетском капустнике.
(7)«Виктор Ду—, Виктор
Дувакин, где я вас найду?» – импровизировали в
самодеятельной бригаде, объединившей энтузиастов поэзии Маяковского.
(8)Но из обширного фольклора о себе Виктор Дмитриевич больше
всего любил присловье, сочинённое ещё в недрах предвоенного Литмузея: «Дувакин
вспомнил то, что он забыл, и тут же забыл то, что вспомнил».
(9)Первое время его собеседования со мной начинались одним и
тем же загадочным вопросом:
– Вы,
кажется, родом из Козлова?
– (10)Нет,
– отвечаю для краткости, – я из—под Винницы.
(11)Всем было видно, что каждый раз это было ему как
подарок. (12)Его лицо тотчас озарялось счастливой улыбкой, и он с видом
заговорщика смаковал пикантную фразу из арсенала Маяковского: «Как плюются в
Виннице». (13)Память –
это страсть, и Дувакин мог забыть что угодно, только не
строку своего поэта.
(14)При случае Виктор Дмитриевич готов был прорычать что—нибудь из Державина,
выхватить клок у Алексея Константиновича Толстого, спародировать Игоря
Северянина, погудеть Пастернаком… (15)Но Маяковского читал постоянно, с
аппетитом –
как в яблоко вгрызался. (16)Его Дувакин любил безоговорочно
и потому помнил вдоль и поперёк. (17)И только потому, что любил и помнил, им
занимался –
разбирал строчку за строчкой, отыскивал источники и реалии,
толковал, комментировал…
(18)На пятом курсе я принёс Виктору Дмитриевичу полтора
десятка неизвестных
статей Маяковского, подписанных разными псевдонимами.(19)На
полках уже стояли три полных собрания сочинений поэта, и поздняя студенческая
находка выглядела слишком неправдоподобно. (20)Виктор Дмитриевич
вызвал Варвару Аветовну Арутчеву, долгие годы работавшую с
рукописями Маяковского, и они вдвоём, проверяя на прочность, стали терзать
меня так, как потом уже не терзал никто. (21)Когда я позже рассказывал
об этом Рудольфу Дуганову, он хмыкнул: «Ну как же!(22)Дувакин
знает всего Маяковского наизусть. (23)И если соглашается нановые
тексты, то для порядка должен будет их выучить». (24)А тут не стихи, а
проза, и не строчками, а погонными метрами. (25)Через два года нашу общую
публикацию Рудик надписал: «Бесконечному Виктору Дмитриевичу…»
(26)«Бесконечность» Виктора Дмитриевича стала очевидной для
многих в феврале 1966 года, когда судили Андрея Синявского, его бывшего
студента из семинара по Маяковскому. (27)Дувакина вызвали в суд свидетелем. (28)И
он сказал там то, что сказал бы у себя дома, на кафедре или в студенческой
аудитории. (29)Он помнил Андрюшу с первых занятий, когда тот выглядел ещё
классическим гадким утенком. (30)Но время шло, и гадкий утёнок на глазах
превратился в прекрасного белого лебедя… (31)Судья вынужден был остановить
свидетеля. (32)Для этого мрачного места больше подходили другие слова,
которыми, кстати, вовсю осыпали Синявского и Даниэля в газетах: подонки, оборотни, пасквилянты, нравственные уроды, наследники
Смердякова… (33)Если бы Дувакин ими
воспользовался, если бы подтолкнул своего воспитанника за решётку, он выполнил
бы долг советского преподавателя и коллеги по филфаку гордились бы им. (34)А
так на учёном совете они скопом осудили его и потребовали уволить за несоответствие
занимаемой должности. (35)Всё это заседание мы протомились за дверью. (36)Когда
вышел Виктор Дмитриевич, Зина Новлянская упрямо замотала головой: «Для нас вы
соответствуете».
(37)…На окончание университета Виктор Дмитриевич всем нам
подарил по книге Маяковского со своими комментариями, а на титуле каждому указал
его страницу и строчки. (38)Вале Мартыновой досталось:
«Послушайте!
(39)Ведь, если звёзды зажигают – значит – это кому—нибудь нужно?»
(40)Марине: «Деточка, все мы немножко лошади, каждый из нас по—своему лошадь». ( 41)А мне: « Ищите свой корень и свой глагол,
во тьму филологии
влазьте. (42)Смотрите на жизнь без очков и шор».
(43)И я стараюсь. (44)Правда, когда снимаю очки, почти
ничего не вижу.
(По
В.В. Радзишевскому*)
* Владимир Владимирович Радзишевский (род. в 1942 г.) – литературовед, литературный критик,
журналист.
Тонино Гуэрра — писатель, поэт и автор сценариев ко многим фильмам Феллини, Антониони, Тарковского и других выдающихся режиссеров был человеком, который саму свою жизнь превратил в искусство. Например, одним из первых подарков, сделанных им будущей жене Элеоноре Яблочкиной (Лоре, как он ее называл), была птичья клетка, которую он стал заполнять любовными посланиями на итальянском. Лора вынимала записочки и пыталась прочитать, что он написал. С этих записочек началось ее изучение итальянского языка. Он вообще никогда не дарил банальных подарков: мог подарить античный черепок, этрусские бусы, старинное венецианское стекло, но чаще всего — стихи.
Творил он, казалось, ежеминутно. После него осталось не только множество сценариев, стихов и рассказов, но и коротенькие истории, «сказки для взрослых». В них вроде бы нет ничего фантастического, и в то же время их сюжеты кажутся причудливыми, загадочными и мудрыми, как настоящие сказки. Впрочем, сам Тонино Гуэрра утверждал, что никогда не выдумывает свои истории.
Ожидание
Он был так влюблён, что не выходил из дома и сидел у самой двери, чтобы сразу же обнять её, как только она позвонит в дверь и скажет, что тоже любит его. В голове звучал один вопрос: «Ты меня любишь?»
Но она не позвонила, а он сделался старым. Однажды кто-то тихо постучался в его дверь, а он испугался и убежал, чтобы спрятаться за шкаф…
Ты любишь цветы и рвешь их; ты любишь животных — и ешь мясо; ты говоришь, что любишь меня, — я боюсь тебя….
Тонино Гуэрра
Шахматная партия
Англичанин и русская познакомились на Капри, был у них короткий, но сокрушительный роман. После того англичанин уехал в Лондон, а русская вернулась в свои Бескрайние просторы. Они решили продолжить свою любовь, играя в шахматную партию на расстоянии. Время от времени приходило письмо из России с очередным ходом, и время от времени приходило в Россию письмо с цифрами из Лондона. Между тем англичанин женился, и у него родилось трое детей. И русская счастливо вышла замуж. Шахматная партия длилась двадцать лет. По одному письму раз в пять или шесть месяцев. Пока однажды англичанину не пришло письмо с таким коварным ходом конем, что он съел королеву. И англичанин понял, что этот ход сделала другая персона, чтобы уведомить о смерти любимой…
Тонино Гуэрра о нежности:
— Даже не могу объяснить. Это как будто вас погладила бабочка или присела к вам на плечо.
Иллюзии
Одна русская балерина, которой было 70 лет, и она вела танец в школах, однажды покорила совсем молодого человека своей высокой и еще стройной фигурой. И он последовал за ней.
Тогда она бросилась к дому, чтобы он не смог догнать ее. И взволнованная, тяжело дыша, закрылась в квартире. Молодая дочь спросила, что с ней случилось.
«Удивительная история, — ответила старая мать. — За мной следовал юноша. Я не хотела, чтобы он увидел мое лицо и разочаровался бы моим возрастом. Посмотри в окно, стоит ли он там внизу?»
Дочь подошла к окну и увидела старика, который смотрел вверх.
Тонино Гуэрра о России:
— Когда длинная зима, нужны сказки, чтобы согреться.
Три тарелки
Один крестьянин, когда заметил, что жена ему изменила, велел накрывать стол тремя приборами.
И они всю жизнь ели, глядя на третью пустую тарелку перед ними.
Приходит время, когда начинаешь искать себе в партнеры человека, с которым будешь слушать дождь.
Тонино Гуэрра
Сценарий на 10 секунд
Однажды Тонино Гуэрра поспорил, что напишет настоящий сценарий — с завязкой, развитием и характерами — всего на 10 секунд. И написал: женщина сидит перед телевизором, по которому передают старт космического корабля. Когда начинается отсчет времени — 10, 9, 8, 7, 6… — она начинает набирать номер телефона. На слове «старт» ее соединяют. И она говорит только одну фразу: «Он уехал».
…Не надо выдумывать сюжетов, я никогда не делал этого. Чтобы узнать побольше о том, что меня окружает, я каждый день читаю по четыре-пять газет. Например, недавно прочел в газетке, как вор, только что вышедший из тюрьмы после четырех лет заключения, возвратился домой, и первое, что сделал, — это открыл клетку с канарейкой и выпустил ее. Эти человеческие случаи меня поражают, я вырезаю и вклеиваю понравившиеся истории в большие тетради.
Тонино Гуэрра
Фотография
Как-то вечером он стоял в трамвае и вдруг почувствовал, что кто-то тянет его за руку. Молодой солдат уступал ему место как пожилому человеку. Он смутился и сел: такое с ним случилось впервые. Отвернувшись к окну, за которым ничего не было видно, кроме ночной темноты, он вдруг почувствовал весь груз своих лет. С той ночи он заперся в четырех стенах, но они не могли удержать его тоски. Как-то утром он получил письмо из далекого города. Вскрыв его, он обнаружил фотографию старой обнаженной женщины. Без всякой подписи, и пояснений.
Он надел очки и отыскал в морщинистом лице знакомые черты: это была единственная женщина, которую он по-настоящему любил в своей жизни. Зная великодушие своей возлюбленной, он сразу понял смысл ее послания.
Догадавшись о его страданиях, женщина не постеснялась показать ему свое старое тело, чтобы он убедился, что чувства сильнее плоти.
Одиночество тоже компания.
Тонино Гуэрра
Будильник
У одного бедного арабского торговца был только один будильник для продажи, который он выставлял на своем пыльном коврике. Он заметил, что вот уже много дней, как старая женщина интересуется его будильником. Это была бедуинка одного из тех племен, которые движутся с ветром.
«Хочешь его купить?» — спросил он ее однажды.
«Сколько стоит?»
«Немного. Но не знаю, продам ли его. Если исчезнет и он, у меня больше не будет работы».
«Тогда зачем ты выставил его на продажу?»
«Оттого, что это дает мне ощущение жизни. А тебе он зачем? Не видишь разве, что у него нет стрелок?»
«Но он тикает?»
Торговец завел будильник, и послышалось звучное металлическое тиканье. Старуха закрыла глаза и думала, что в темноте ночи могло бы показаться, будто чье-то другое сердце бьется рядом.
Жить надо там, где слова способны превращаться в листья, раскачиваться на ветру или воровать краски облаков. За плечами наших бесед должны стоять изменчивые настроения времен года, отголоски пейзажей, где они происходят. Неправда, что слова неподвластны влиянию шумов и тишины, которые видели их рождение. Мы и говорим иначе, когда идет дождь или при солнце, льющем на язык…
Тонино Гуэрра
Она многое любила
Она многое любила в жизни, но под старость у нее ни к чему не лежало сердце. И все же ее не покидала надежда повстречать на этой земле что-то родное.
Наконец, полюбив собор в Ассизи, она переехала в этот город. Зимними ночами под проливным дождем она выходила с зонтиком на улицу, только чтобы не оставлять в одиночестве своего любимца, бичуемого страшными вспышками молний.
С наступлением весны, являясь утром и вечером, старушка ласков огладила сухие, теплые камни. Это была тихая, не замутненная изменами любовь, продлившаяся до самой смерти.
Душа отстала
Шерпы вели немецкую экспедицию в горах Тибета. Они шли быстро, но в один прекрасный момент проводники остановились и молча сели. Ничто не могло их сдвинуть с места — ни упреки, ни обещания большей платы. Они сидели молча. Через три дня так же, как внезапно остановились, встали и вновь отправились в путь. Начальник экспедиции, наконец, добился ответа. «Нет, мы не обиделись, мы просто слишком быстро шли, мы должны были сесть и дождаться душу. Она отстала».
Источник
ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.
Пытки, о которых рассказал на предсмертном видео житель Сочи Евгений Ипатов, стали следствием безнаказанности силовиков, сочли комментаторы в соцсетях. По их мнению, за смерть Ипатова вряд ли кто-то будет привлечен к ответственности.
Как писал «Кавказский узел», электрика Евгения Ипатова в Сочи задержали силовики, а затем отпустили, но через несколько дней его нашли мертвым на железнодорожных путях в Адлере. На видео, записанном перед смертью, Ипатов утверждал, что его пытали, требуя признаться в хищении денег, которого он не совершал. Родственники погибшего не верят в версию полиции о суициде и в поисках правды обратились к правозащитникам, говорится в публикации «Новой газеты» от 24 декабря.
«Я хочу сказать, что в такой мы с вами стране живем. Что здесь могут любого поймать, избить и выбить такие показания. Никакой защиты прав у нас нет», — заявил Ипатов в видео.
Видеоролик о пытках Евгения Ипатова, опубликованный в YouTube-канале «Новой газеты», на который подписано 397 тысяч человек, собрал к 21.55 мск 7989 просмотров, 89 отметок «нравится» и 47 комментариев. Ролик доступен лишь по ссылке, в списке видео на главной странице канала его нет.
«Разместите это видео в открытый доступ — страна должна знать своих героев! И все имена этого кубанского подразделения! Люди должны это видеть!» — написала Виктория Чет. «Парень уже понял, что он не жилец, и попрощался с родителями в конце записи. Человек адекватный, приятный, честный и работящий оказался под катком. (…) Как жить в такой стране беззакония? Очень жаль и родителей, сколько их ждет ещё разочарований и слёз», — отметил web- writer. С ним согласился Denis Tabaranovskii. «Видно, что Женя Ипатов честный и добрый человек. Его растоптали и унизили. Горько, и я плачу о нем», — прокомментировал он.
Пользователи поспорили о том, была ли у Евгения Ипатова возможность скрыться от силовиков. «Неужели не было способа уехать и попросить убежища на границе? Жаль очень, любой может оказаться», — отметил Виталий. «Человек просто не успел уехать. Любой из нас, из наших близких может попасть в пыточный конвейер этих про́клятых», — подчеркнул Планет Земляев.
Бороться с пытками законодательно призвала Valentina Dmitrieva. «Надо создать железный закон, написать по нему единую на всю страну лекцию «Как поступать страдальцу от полицаев, куда бежать, к кому обращаться, чтобы дожить до правосудия». И крутить эту лекцию перед всеми программами, видео, кино. Чтобы ВСЕ знали, как быть, если полиция подменяет собой правосудие. И назвать этот Закон именем Евгения Ипатова — чтобы этим извиниться перед ним и увековечить память о нём. Ведь, учат же детей как поступать, куда бежать от произвола родителей», — предложила она. «А что делать, если полиции приказано пытать граждан и выбивать признания или деньги и приказано на самом высшем уровне? (…) Неужели непонятно, что пытки это инструмент, которым пользуются высшие эшелоны власти для достижения своих шкурных интересов?» — указал Jafar Каviani. «Жду самого главного закона! Срок за преступление в погонах или при чинах автоматом умножается на два», — заявил Dmitry Ivanov.
Часть пользователей усомнилась в достоверности видеозаписи. «Ложь, чушь полная!!! Фейк и клевета. Ни одного подтверждения, кроме этого интервью самому себе с вполне определенной целью — обгадить представителей власти, обеспечивающих порядок в стране», — отметила Людмила Михайловна.
Публикация на странице «Новой газеты» в соцсети Facebook, на которую подписано 253 тысячи человек, набрала к 21.55 мск 799 реакций и 65 комментариев. «Что происходит в этой стране. Как страшно за нашу молодежь. Какой беспредел и какая безысходность», — прокомментировала Raisa Letova. «Безнаказанная жестокость поставлена на поток» , — отметил Кирилл Углик. «Я боюсь за своего сына. Что происходит вообще? Почему мы должны бояться за своих близких?» — написала Евгения Шипицына.
Не все пользователи согласились с версией об убийстве Ипатова. «Конечно, никто не хочет верить в самоубийство, но это — самоубийство, видео явно прощальное, а то, что его довели до самоубийства — это факт, такая психологическая травма могла быть нанесена чем-то невероятно ужасным. Возможно, он не смог рассказать все в силу тяжести, но он явно пережил какой-то ад в отделе полиции», — предположил Аслан Бууданчоро Менгуч.
Обсуждение судьбы Ипатова в паблике «Лента.ру» в соцсети «ВКонтакте», на который подписано 730 тысяч человек, набрало к 21.55 мск 159 отметок «нравится» и 72 комментария. «В этой стране лишнего нельзя сказать. Сразу уберут!» — отметил Игнат Бошкин. «Силовики окончательно слетели с катушек от безнаказанности и вседозволенности», — подчеркнул Юрий Радаев. «Какой кошмар, что начнётся, когда примут закон о расширении прав полиции», — предположила Елизавета Никитина.
21 декабря президент России Владимир Путин подписал закон о расширении полномочий полиции, который одобрили депутаты. Согласно документу, который вступает в силу с момента подписи его президентом, сотрудники полиции наделяются правом проникать в жильё, вскрывать автомобили, оцеплять места проведения публичных мероприятий и жилые дома, а также не представляться в ситуации, когда существует угроза жизни и здоровью граждан или нужно незамедлительно пресечь некое преступление, следует из опубликованного в тот же день на официальном портале правовой информации закона.
В паблике «ВКонтакте» Дурдом/Hot News, в котором насчитывается 58 тысяч участников, материал о событиях в Сочи набрал к 21.55 мск 86 отметок «нравится» и 36 комментариев.
Пользователи обсудили возможность привлечения силовиков к ответственности. «Сейчас уже всё равно, а пока будет следствие, если местными (будет проводиться), то (решат, что) он сам и отнёс себя на рельсы», — написал Виктор Исенов. «Система себя в обиду не даст», — согласился Дмитрий Левин.
7 декабря видеоблогер Юрий Дудь опубликовал документальный фильм, в котором жертвы пыток поделились своими историями, а правозащитники — практикой расследования дел о пытках в России. На Кубани добиться обвинительных приговоров для силовиков гораздо сложнее, чем в других регионах, отметил глава краснодарского отделения «Комитета против пыток» Сергей Романов.
«Такие расследования о пытках, взятках и прочем будут длиться годами и в большинстве случаев разваливаться, а в тех случаях, что доходят до суда, виновники отделываются максимум двумя-тремя годами отсидки в тюрьме (для силовиков), либо условками. Заходишь в инет, и каждый день новости — (силовик) изнасиловал, убил, пытал, вымогал деньги, угрожал, подделывал доказательства, подкинул наркоту …. И этому нет конца и края», — написал Алексей Фролов в паблике в соцсети «ВКонтакте» «Подслушано, снято на ЧП. Хвастайся, Нижневартовск», насчитывающем 52 тысячи подписчиков, к 21.55 мск публикация набрала три отметки «нравится» и пять комментариев.
Подобные случаи перестали шокировать, указал пользователь Олег Молчит в комментарии к записи в сообществе Orange East в соцсети «ВКонтакте», в котором состоят 32 тысячи человек. Публикация набрала к 21.45 мск 112 отметок «нравится» и 25 комментариев. «Самое ужасное это то, что все это — просто инфоповоды. Ничего не происходит. Никакого импульса. Никакого действия. Никаких расследований или волнений. Всем (все равно). Почитали, покачали головой, а завтра другая какая-нибудь […] произойдет вытесняющая вчерашнюю. Безумие просто», — написал он.
Пишет Михаил Корецкий здесь: https://m.facebook.com/story.php?story_fbid=1801810099913158&id=100002525564303
Сказать, что удивлен, это ни чего не сказать, но похоже, что это, к сожалению не фейк……. Слышал ранее что то о этом но не придавал значение и отмахивался от этого…
———————
Дополнение от Tatiana Spektor :»Бар-Селла проделал колоссальную, титаническую работу по расчистке исходного (конечно, отнюдь не перу Шолохова принадлежавшего) текста «Тихого Дона» от привнесенного в него «бригадой» мусора. Он работал много лет и однажды, когда докопался до сути, предложил французскому издательству две книги: отчет о своих разысканиях и восстановленный им текст романа «Тихий Дон». Издательство согласилось, но советское (тогда еще советское) посольство во Франции резко возразило и даже угрожало какими-то карами, так что французское издание так и не состоялось.
___________________
Итоговая и гораздо более полная книга Бар-Селлы под названием «Литературный котлован» будет издана в Москве. Об этом сообщила «Новая газета» (23 июня с.г.) статьей Николая Журавлева под красноречивым заголовком «Они писали за Шолохова. Самый грандиозный литературный проект ХХ века». У меня нет сомнения, что книга Бар-Селлы будет переведена на разные языки и станет бестселлером во многих странах, потому что интереснее её вряд ли можно что-либо вообразить.
—————————————-
КРАХ ЛЖЕПИСАТЕЛЬСТВА о Шолохове. Бар Селла
Мои дорогие корреспонденты! Запаситесь терпением и временем и прочтите этот текст до конца. Не пожалеете! Для меня он нов только в той части, которая НЕ относится к «Тихому Дону». Почему? Потому что владелец и главный редактор газеты «Новое книжное обозрение» Прохорова (родная сестра миллиардера Прохорова, умница, образованный и в высшей степени порядочный человек, очень сильный полемист и к тому же интересная женщина) в начале текущего года опубликовала в своей газете статью о книге Бар-Селлы. В ней были изложены основные положения этого текста. И было сказано, что книга выйдет в издательстве «Новое книжное обозрение.» И мне стало ясно, что никакое другое издательство в современной России на подобный подвиг не отважится. Ибо это великое, может быть, величайшее политико-культурно- литературное разоблачение последних двух столетий.
Несу читателям сенсацию: лауреат Нобелевской премии в области литературы Михаил Александрович Шолохов «Тихий Дон» не украл! Он его не украл, а получил в подарок.
Вы заинтригованы, читатель? Это хорошо. Но не с руки мне так сразу взять и поднести вам эту сенсацию, как сказал бы Бендер, на блюдечке с голубой каемочкой. Не торопите меня, пожалуйста, а лучше скажите, знаете ли вы, что такое «литературный проект»? Не знаете?
О, в преуспевающих издательствах современной России это секрет Полишинеля. Печатать роман какого-нибудь случайно зашедшего в издательство Иванова, Петрова или Сидорова (тем более — Кацмана, Рабиновича или, скажем, Ицковича) с его именем на титуле там не будут, но рукопись могут взять и даже автору заплатят, только издадут его книгу под другим именем, более угодным, «раскрученным» и сулящим доход в рамках программы, которая и называется «литературный проект».
Вот как разъясняет эту тему известный писатель Анатолий Гладилин (цитирую его статью в «Панораме» за 23-29 января 2002 г.): «…Фридрих Незнанский за несколько лет успел написать больше, чем самый плодовитый писатель мира Александр Дюма-отец за всю свою жизнь. Сия загадка так бы и осталась для меня тайной, если б я не издавался в том же издательстве, которое выпускает, примерно раз в месяц, по новому детективу Незнанского. Поэтому в коридоре я видел Незнанского №2, Незнанского №3, Незнанского №4…
Спешу успокоить самого Фридриха Незнанского: литературные негры вели себя скромно, никто не кричал, что пишет книги за великого мэтра, однако в редакции все всё знают. И когда я сказал: «Бедные литературные негры», — на меня насмешливо посмотрели и ответили: «Не такие они уж и бедные»… (Далее у Гладилина пример с Полиной Дашковой, которая «преспокойно выступает по телевидению, хотя всем известно, что на нее работает бригада стахановцев». — С.И.) Бригадный метод гарантирует производство от срывов и простоев».
Почему гарантирует? Потому что метод хорошо уже отработан. А в шолоховские времена эта технология только-только осваивалась и по-настоящему еще разработана не была, поэтому по недосмотру не так гладко получалось. Впрочем, и сейчас бывают ляпсусы. Вот, например, моя жена, читая детектив Донцовой более внимательно, чем та бы желала, обнаружила в нем нестыковку двух линий повествования и никак не могла уяснить, от кого же из двух персонажей романа появился у тамошней «девицы» сынок. Видно, разработка этих сюжетных линий была поручена разным «соавторам», они свои куски творили отдельно, а когда все куски соединили, то в спешке нестыковочку проморгали.
Вот как бывает, но ведь читать внимательно вовсе не обязательно. Сколько читателей было у Шолохова, а читали до поры невнимательно. Между тем, нестыковки и ляпсусы органически присущи бригадному методу писательства. Раньше или позже они непременно должны обнаружиться.
И они обнаружились, когда за дело взялся настоящий Детектив, Лингвист, Литературовед, Исследователь — всё с большой буквы! Его имя — Зеев Бар-Селла. Возможно, читатель, вы помните это имя. Я уже о нем писал. Правда, давно, шесть лет назад, в статье «Действующие лица и исполнители» («Реклама» № 33, 1997). О нем я узнал тогда из публикации в израильской газете «Вести», перепечатанной затем в трех номерах нью-йоркской газеты «Еврейский мир».
Бар-Селла проделал колоссальную, титаническую работу по расчистке исходного (конечно, отнюдь не перу Шолохова принадлежавшего) текста «Тихого Дона» от привнесенного в него «бригадой» мусора. Он работал много лет и однажды, когда докопался до сути, предложил французскому издательству две книги: отчет о своих разысканиях и восстановленный им текст романа «Тихий Дон». Издательство согласилось, но советское (тогда еще советское) посольство во Франции резко возразило и даже угрожало какими-то карами, так что французское издание так и не состоялось.
Зато теперь итоговая и гораздо более полная книга Бар-Селлы под названием «Литературный котлован» будет издана в Москве. Об этом сообщила «Новая газета» (23 июня с.г.) статьей Николая Журавлева под красноречивым заголовком «Они писали за Шолохова. Самый грандиозный литературный проект ХХ века». У меня нет сомнения, что книга Бар-Селлы будет переведена на разные языки и станет бестселлером во многих странах, потому что интереснее её вряд ли можно что-либо вообразить.
Прежде всего — об авторе, человеке явно незаурядном. Вот что пишет Николай Журавлев: «Тридцать с лишним лет назад я знал его как Володю Назарова. Весьма амбициозного молодого лингвиста, который свои первые статьи, посвященные древнегреческим текстам, опубликовал в журнале АН СССР еще будучи школьником. Его первая книга по северокавказским языкам была выпущена им в 26 лет, но пошла под нож, поскольку ее выход совпал с отъездом автора на историческую родину его матери… По отцу он — дальний родственник генерала Назарова, избранного донским атаманом после самоубийства Каледина».
«Тихим Доном» Бар-Селла, по его словам, занялся, приняв в качестве рабочей гипотезы, что автор романа — это Шолохов. «Задача, которую я перед собой ставил, — писал он Журавлеву, — была чисто академическая: можно ли, не имея уличающих документов, доказать наличие или отсутствие плагиата? Иными словами: может ли сам литературный текст служить уликой в споре об установлении авторства? Мой ответ — положительный: может! Потому что каждое произведение литературы несет в себе не только неизгладимые черты личности автора (биографические моменты, круг чтения), но и времени, в которое оно было написано».
Каков же приговор автора «Литературного котлована»? Не только черты личности автора романа, отразившиеся в основном его тексте, никак не соответствуют личности Шолохова, но и время написания ряда эпизодов, зорко выхваченное исследователем по едва уловимым деталям, официальной версии не соответствует. Например, первая часть романа писалась определенно до войны 1914 года, то есть когда Шолохову было… менее девяти лет! Кто же на самом деле писал роман?
Исходные установки для поиска подлинного автора «Тихого Дона» Зеев Бар-Селла сформулировал себе так:
1. По стилистике подлинного текста автор явно постсимволист и близок к акмеистам. Следовательно, он должен быть их ровесником, а эти последние родились вокруг 1890 года. Значит, надо искать человека, родившегося в это же время.
2. Он должен быть родом из области Всевеликого войска Донского, поскольку досконально знает жизнь, быт и историю края и народа.
3. Он должен быть хорошо образован.
4. Он должен быть литератором, что-то создавшим и публиковавшимся.
5. Он должен любить Тургенева и Бунина, что следует из контекста романа.
6. Он должен быть белогвардейцем, поскольку жизнь красных, и это очевидно, знает хуже.
7. Он должен быть поклонником генерала Корнилова.
8. К моменту издания романа (и даже еще раньше) его не должно быть ни в живых, ни в эмиграции. То есть вторая крайняя дата его жизни должна быть около 1920-1922 гг.
И Зеев Бар-Селла нашел-таки этого человека! Это Вениамин Алексеевич Краснушкин, литератор, писавший под псевдонимом Виктор Севский. Он родился в 1891 году в станице Филоновской в зажиточной казачьей семье, глава которой выслужил дворянство. Образование получил в Московском университете. С 1908 года — профессиональный литератор. Редактировал газету. У него было более тысячи публикаций в местных и центральных изданиях, в том числе роман «Кровавая слава» (1911 г.) и биографическая книга «Генерал Корнилов» (1919 г.) Работая в Петербурге, написал статью «Внук Тургенева» — это о Бунине. В 1913 году начал писать роман о роковом любовном треугольнике (Степан, Григорий, Аксинья). Но вскоре началась война, и замысел романа расширился, потом — революция, Гражданская война. В 1920-м автор с незаконченной рукописью романа был захвачен красными в Ростове-на-Дону. Его расстреляли, а рукопись кто-то в ВЧК прочитал и оценил.
Прежде, чем перейти к судьбе рукописи в недрах органов госбезопасности, заметим, что текстологический и литературоведческий анализ сохранившегося литературного наследия Краснушкина-Севского, выполненный Бар-Селлой, подтвердил, что именно он являлся автором большей части исходного текста «Тихого Дона»: 1-го и 2-го томов полностью, 3-го — более половины, 4-го — нескольких последних страниц. Остальное писала подобранная чекистами бригада литературных «негров».
Зачем им это было нужно? Если, по Ленину, кухарку можно было допустить к управлению государством, то и в области культуры необходимо было осуществить подобный революционный прорыв. Согласно теории Ленина, культура всякой нации делится на буржуазную и пролетарскую. Буржуазную культуру — долой, а пролетарскую культуру предстояло создать и поднять на невиданную высоту. Организованный ради этого Пролеткульт с задачей не справлялся, и тогда ею занялась ВЧК, вскоре преобразованная в ОГПУ («Объединенное Государственное Политическое Управление»).
Там как раз оказалась рукопись, похоже, уровня Льва Толстого, так что чекистам оставалось только подыскать к ней классово подходящего автора. То, что у него не было и среднего образования — это ничего, это даже было хорошо! Подробнее — почему выбор пал на 18-летнего продармейца Шолохова, кто и как работал над текстом, правя и редактируя его, дописывая недостающее, — об этом, пишет Н.Журавлев, мы вскоре узнаем из книги Бар-Селлы. Подождем ее выхода в свет, а пока порассуждаем.
Я воспринял статью в «Новой газете» и предстоящий выход в Москве книги, разоблачающей Шолохова (причем, уж на сей раз окончательно и бесповоротно), с большим удовлетворением, поскольку давно был уверен, что такой низкий и подлый человек («горький пьяница, хам, завистник, подхалим и антисемит» — по характеристике, данной ему в одной из статей 1997 года в «Рекламе» Ильей Куксиным) никак не мог быть творцом «Тихого Дона». Но, как ни странно, и статья Куксина, и моя вышеназванная попали под волну критики, на которую мне пришлось откликнуться новой статьей под названием «Бог правду видит, да не скоро скажет» («Реклама» № 36, 1997). По поводу названия этой статьи, заимствованного у Л.Н.Толстого, теперь скажу: ну вот, уже скоро скажет, наконец! Постфактум говорю спасибо критиковавшему нас уважаемому автору — в споре иногда рождается истина. По крайней мере, мы — обе стороны — получаем возможность к ней приблизиться. Перечитав теперь старые статьи, нахожу, что подписался бы под ними и сегодня.
Крушение Шолохова не все воспримут с удовлетворением. Целая когорта высокопоставленных «шолоховедов», многие годы кормившихся прославлением придуманного народного «гения»; подхалимы, толпой вертевшиеся вокруг знаменитой станицы Вёшенской, выискивавшие там прототипов Григория Мелехова и прочих персонажей; искатели и изобретатели рукописей, которых не было; те, кто изображал малолетнего Шолохова вундеркиндом, и те, кто придумал, что он был на десять лет старше, чем значилось в паспорте, чтобы представить его имевшим достаточный для написания шедевра жизненный опыт; сочинители, утверждавшие, что он, якобы, был красным разведчиком в стане белых; поклонники, рисовавшие хулигана образцом нравственности и чуть ли не диссидентом; авторы многочисленных лжесвидетельств и мифов «шолоховедения» — все они могут остаться без любимой темы, а, значит, лишиться кормушки. Огорчены будут и некоторые рядовые читатели. Например, тот, кто в связи с газетной дискуссией написал в газету: «Я всегда хотел, чтобы автором «Тихого Дона» оставался Шолохов». «Очень интересная позиция, — откликнулся я тогда. — Мне лично ни такая, ни противоположная мысль в голову не приходила. Единственно, чего всегда хотел, так это знать правду».
Итак, теперь абсолютно ясно, что роман «Тихий Дон» написан отнюдь не Шолоховым и то, что ему досталась Нобелевская премия, можно считать одним из курьёзов ХХ века. Узнай об этом изобретатель динамита, — перевернулся бы в гробу.
А как насчет других творений Нобелевского лауреата? Хронологически первыми, как известно, были «Донские рассказы» (1926 г.) «Шолоховеды» это выставляли как факт творческой зрелости Шолохова. Однако, согласно анализу Зеева Бар-Селлы, для компиляции «Донских рассказов» гэпэушной бригадой сочинителей были использованы именно фрагменты арестованной рукописи В.А. Краснушкина-Севского, причем не вполне квалифицированно: некоторые фабулы рассказов, указывает Бар-Селла, немыслимы, поскольку разработаны людьми, не знавшими, например, законов поземельных отношений в области Войска Донского.
Следующие за «Тихим Доном» книги — «Поднятая целина», «Они сражались за Родину», «Судьба человека» — никак «Тихому Дону» не соответствовали. Они и между собой, как я писал в 1997 году («Реклама» № 33), не родственны, как будто написаны разными людьми. А роман «Они сражались за Родину», печатавшийся по главам, так и не был завершен. Можно понять, когда смерть автора обрывает нить повествования. Так ведь нет, писатель еще долго и прекрасно жил, резвился и на здоровье не жаловался. Очень похоже, что кто-то за Шолохова писал эти главы, но потом что-то случилось, и казаку-седоку пришлось спешиться. Оттого и долгое молчание — в том смысле, что, числясь писателем, писательскую продукцию на-гора совсем не выдавал, а только ругался со всех трибун.
Окончательно я утвердился в несоответствии Шолохова приписываемым ему творениям (не только «Тихого Дона», но и всех прочих), когда после его смерти прочитал в «Литературной газете» большую статью кого-то из шолоховских клевретов, вертевшихся вокруг станицы Вёшенской. Смысл статьи был таков, что весь мир замер, не слыша более голоса гения из этой всемирно известной станицы, а то, что это был невиданный на Земле гений, можно заключить хотя бы из такого факта, что все замыслы только в голове держал, и писал сразу начисто, — никаких черновиков, никаких записных книжек.
Подумать только, воскликнул я тогда, Пушкин писал наброски, зачеркивал, переделывал, снова марал и писал заново. Толстой трудился-мучился, Софью Андреевну извел бесконечным переписыванием. А Шолохов, выходит, писал легко и сразу, как бы по озарению свыше, мук творчества не ведая и зря бумагу не переводя? Ну, тут дело ясное: раз не было у Шолохова архива, значит, не он писал, а кто-то другой или другие.
Это было моё мнение. Теперь обратимся к изысканиям Зеева Бар-Селлы. По его заключению, роман «Поднятая целина», хотя и содержит фрагмент («корниловский мотив»), перешедший из «Тихого Дона», то есть из рукописи расстрелянного В.А.Краснушкина-Севского, написан другим человеком. Его личность тоже установлена — это донской литератор Константин Иванович Каргин. Кроме текстологической экспертизы, здесь интересна удивительная корреляция, обнаруженная Бар-Селлой и поразившая его — корреляция между датами выхода в свет частей «Поднятой целины» и датами сложной судьбы Каргина. Публикация «Поднятой целины», как известно, растянулась на долгие годы — с 1932 по 1960. Начинал Каргин на Дону, но во время войны попал к немцам в плен, затем остался на Западе невозвращенцем, то есть как бы «изменником Родины». Однако странным образом в 1959 году кто-то с ним договорился, он был прощен советской властью, возвратился домой, и уже через год вышла долгожданная, в течение двадцати лет испрашивавшаяся читателями у Шолохова вторая книга «Поднятой целины».
В предисловии к книге «Стремя «Тихого Дона» (загадки романа)» Солженицын писал: «Простым художественным ощущением, безо всякого поиска воспринимается: не то, не тот уровень, не то восприятие мира. Да один только натужный грубый юмор Щукаря совершенно несовместим с автором «Тихого Дона»…» Солженицын не ошибся, но что дивно: даже этот натужный грубый юмор Щукаря не Шолоховым сочинен, этот лауреат всех премий и дважды Герой Социалистического Труда вообще ничего складного написать не мог. Да если бы и мог, то не пожелал бы: зачем ему самому трудиться, когда с 1923 года у него от ОГПУ полный пансион и обслуга? Вот что значит Социалистический Труд, которого он аж дважды Герой, потому что ухитрился всю жизнь не трудиться.
Он не утруждал себя даже подготовкой своих речей. Вот удивительный документ, обнародованный Бар-Селлой. Это машинописный текст выступления Шолохова на Втором съезде советских писателей. На нем надпись рукой Шолохова: «Л.Ф.Ильичеву, дорогому другу и автору сей речуги, — с поклоном и благодарностью. М.Шолохов. P.S. Аплодисменты — пополам: мне как исполнителю, тебе — как автору. М.Ш.» Л.Ф.Ильичев был секретарем ЦК КПСС, вряд ли он сам писал для Шолохова «речугу», в его распоряжении для этого была большая команда помощников, умеющих писать, но Шолохову, видно, вручили текст выступления от имени Ильичева, отчего он и посчитал шефа автором.
Самый впечатляющий сюрприз ждет читателей в связи с разысканиями Зеева Бар-Селлы вокруг романа «Они сражались за Родину» и в тексте его опубликованных глав. Кто писал эти главы и почему роман не дописан, не завершен? В статье о «шолоховедах» и «шолохолюбах» в «Рекламе» № 7 этого года я высказал такое предположение по этому поводу: «А что, если вдруг выяснится, что публиковавшиеся с 1943 года главы романа «Они сражались за Родину», так и не законченного аж за 40 лет последующего здравствования маститого лауреата, принадлежали не Шолохову, а какому-то, к примеру, работнику фронтовой армейской газеты?» Как в воду глядел!
Но прежде всего посмотрите-ка, читатель, как в отличие от нас читает тексты Зеев Бар-Селла. Мы читаем быстро и невнимательно, многое при этом не замечаем, а он, присматриваясь к каждому слову, обнаруживает такое, что, собрав это всё вместе, можно было бы издать увлекательную книжку под названием, например, «Занимательное литературоведение».
Перехожу к его находкам, которые я не поленился проверить по тексту, и кое-что, приведенное в «Новой газете», уточнил. Персонаж романа «Они сражались за Родину» Звягинцев рассказывает, как в мирной жизни получил от жены удар тарелкой по физиономии, на что вскричал: «Так-то вы, Настасья Филипповна, показываете свою культурность?» Настасья Филипповна — так это же из «Идиота» Достоевского! Какой писатель остановит свой выбор на этом ставшем классическим имени-отчестве? Никто и никогда! Мало, что ли, других женских имен? А если пишет литературный батрак, раб? Тогда вполне может поглумиться над рабовладельцем. Тот не заметит. Зато потом, подумал раб, подобно пушкинскому Пимену, «когда-нибудь монах трудолюбивый найдет мой труд усердный, безымянный», заметит он тогда мои пометы, да и поймет, что то писал другой!
Еще один персонаж романа по фамилии Лопахин «шмыгнул в сад. Но едва лишь вишневые деревья скрыли его от посторонних взоров…» Батюшки, Лопахин и вишневый сад — так это ведь как у Чехова! Прозрачно до издевательства. И опять батрак был уверен, что Шолохов не поймет. Еще там персонаж — старшина Поприщенко. И эта фамилия вписана неспроста: у Гоголя в «Записках сумасшедшего» — Поприщин.
Помню, в старинных среднеазиатских мозаиках среди замысловатых орнаментов и переплетений нам показывали тщательно замаскированный автограф художника. Делать такое было запрещено и опасно, но мастер все же оставлял свое имя. И на живописных полотнах мастеров мы нередко видим их полуспрятанные автопортреты. Вот и тот, кто волей обстоятельств должен был писать за Шолохова, оставлял потомкам свою тайнопись. Она прочитана! — хочется сейчас ему крикнуть.
Но кто он? Не буду вас томить, читатель, вот намёк: книга Зеева Бар-Селлы, которая скоро должна выйти в Москве, называется «Литературный котлован». Это название вам что-то говорит? Да, конечно, была знаменитая повесть «Котлован», и жил, очень плохо жил ее талантливый автор. Процитирую из статьи Николая Журавлева в «Новой газете»:
«Какого мастера такого уровня в то время можно было заставить стать «негром»? Только такого, у которого настолько туго с добыванием хлеба насущного, у которого перекрыты все пути в литературу, у которого плюс к этому серьезнейшие неприятности в семье по части репрессий, что он на всё готов. И этому человеку Шолохов по старой и тесной дружбе помогает (по его же словам) освободить сына… А когда Сталин… советует Шолохову написать очередную эпопею про идущую войну, к кому он мог обратиться за спасением?.. Только к старому другу, с которым они регулярно пили водку, запершись на кухне в квартирке на Тверском бульваре»…
Речь идет об Андрее Платонове. Какая там могла быть у него дружба с Шолоховым, мне непонятно. Разве что дружба в кавычках. Принуждение, уламывание непокорного, вплоть до использования для этого репрессивных органов. Шолохов на всё был способен. И Платонов не устоял. Именно в это время — после всех обрушившихся на него бедствий — его вдруг оценили, он назначается фронтовым корреспондентом, семья получает денежный аттестат, паек и прочее. Платонову создают условия, и он пишет не свой роман. Сколько успел, сдал заказчику. Умер — и дописывать роман уже было некому.
Литературный проект по созданию шедевров пролетарской литературы, затеянный в 1923 году чекистами, зачах. Его организаторы и покровители канули в лету, новых энтузиастов для продолжения проекта не оказалось, так что с Платоновым Шолохову пришлось договариваться лично. И замену ему найти он уже не смог. Дальше — еще хуже, времена стали меняться, средства принуждения уже не те. Что же бедному Шолохову оставалось? Правда, он был совсем не беден и «негров» вполне еще мог просто купить. За деньги или за протекции, поскольку везде имел руку и в самых верхах поддержку.
В статье Журавлева и в прежней публикации Бар-Селлы никаких сведений не было о рассказе «Судьба человека» (1957 г.), на котором писательская судьба Шолохова завершилась, хотя бражничать ему оставалось еще 27 лет, и если бы он был действительно писателем, то мог бы еще большое наследие оставить. Кто же всё-таки написал «Судьбу человека»? У меня была догадка, и я высказал ее в статье, которую выше цитировал. Вот она: «А что, если рассказ «Судьба человека» был написан, к примеру, писателем Анатолием Калининым, автором близкого по стилю романа «Цыган»? Почему он не мог отдать свою рукопись как взятку ради своего продвижения?» Эх, провел бы Бар-Селла сравнительный анализ текстов! А может, он уже это сделал? Буду ждать его книгу с нетерпением.
Можно себе представить, какой переполох она произведет в стране, где ежегодно отмечается День Шолохова и присуждаются премии Шолохова, где каждый школьник его знает, где он уже привычная икона и национальная гордость. Можно представить также и переполох в Нобелевском комитете, когда снова всплывут свидетельства о подкупе общественных деятелей и давлении советских эмиссаров. Ведь действия по блокированию Нобелевской премии Пастернаку и приказ советскому послу в Швеции добиваться ее присуждения Шолохову исходили из самой высокой советской инстанции — ЦК КПСС (в недавней статье, посвященной Пастернаку, я цитировал ныне рассекреченные партийные Постановления той поры).
Так что, грядёт буря. Несомненно. Но за нею — очищение от налипшей лжи.
30-летию Великой августовской демократической революции 1991 года посвящается
(фрагменты будущей книги «От Ельцина до Путина. И обратно»)
КС (короткое сообщение) 37. Ельцин и оружие
(Специальный выпуск для любителей оружия)
Борис Ельцин не был заядлым коллекционером. Он не собирал марки или значки. У него не было коллекции произведений искусства. На даче висели только подаренные лично Борису Николаевичу картины Эрнста Неизвестного, Михаила Шемякина и Ильи Глазунова. Может показаться забавным, но трёх художников объединяет разве что их антикоммунизм. Я думаю, к первому Президенту свободной России они относились с неформальным, искренним почтением. И он их уважал. Была ещё скульптура Ельцина работы Эрнста Неизвестного. Остальные подаренные картины и иконы складывали обычно в комнату для подарков на даче. Эти подарки обычно передаривались.
Как я уже писал, не было у него никакой страсти к автомобилям. Машину он не водил. Книг в доме было на уровне небогатой советской семьи. Собрания сочинений Пушкина, Лермонтова, Толстого, Достоевского, Чехова. Никаких старинных и раритетных изданий. Бриллианты, как и деньги, он тоже не собирал. Коллекции дорогого алкоголя тоже не было. Бутылка водки стояла в холодильнике – вот и вся коллекция. У меня в спальне были в запасе пара бутылок виски. Но, как я уже писал, Борис Николаевич виски не пил. Как-то управляющий делами Президента Пал Палыч Бородин привёз хорошее французское вино. Но Ельцин и вино не предпочитал. Эти бутылки потом куда-то пропали. Видимо, достались настоящим ценителям вина.
Дорогих сигар в доме тоже не держали. Как я уже упоминал, Ельцин никогда не курил. Подаренные ему часы он передаривал. Ценностью часов никогда не интересовался. Но не любил электронные. Предпочитал механическую классику.
Фарфор, дорогая посуда его не волновали. Холодное оружие – сабли, шпаги, мечи – тоже не его тема. Но всё-таки был один класс предметов, к которому он был не совсем равнодушен: охотничье оружие и охотничьи ножи.
Из Свердловска он привёз коллекцию ножей. Она была вывешена в его кабинете, на специальном стенде (на шкуре медведя). Особенно любил он финские ножи. Однажды на охоте в Свердловске потерял любимый финский нож. Постоянно вспоминал его и сокрушался: «Вот нож у меня был…» Но реально его увлекало охотничье оружие. Хотя, как я уже писал, реально на охоте он традиционно использовал свой любимый карабин CZ калибра .30-06 Springfield, а на охоте по перу полуавтомат Beretta 12-го калибра. Многие об этом знали и поэтому часто дарили самые разнообразные ружья и карабины. Далеко не всё подаренное надолго задерживалось дома.
Какое оружие было у Бориса Николаевича? И кто дарил? Постараюсь перечислить особенно интересные экземпляры. Для сценаристов будущих фильмов и по просьбе охотников (не раз меня спрашивали о коллекции Бориса Николаевича).
Штуцер с горизонтальным расположением стволов (Holland & Holland). Модель «Теодор Рузвельт». Калибр .500/.450 NE. Подарок первого Президента Казахстана Назарбаева. По легенде, президент США Теодор Рузвельт очень любил африканскую охоту, особенно на крупного зверя. С возрастом стрелять из крупного калибра .700 NE или .500 NE ему стало не комфортно из-за большой отдачи и тогда он обратился в знаменитую английскую оружейную фирму Holland & Holland с заказом на что-то не менее мощное, но с более щадящей отдачей. Англичане создали новый патрон с .500-й гильзой, пулей калибра .450 и штуцер под него. Оружие получилось замечательное и реально с не очень сильной отдачей (сам проверял). Собственно, поэтому модель так и называется – «Теодор Рузвельт». Было изготовлено чуть больше десятка единиц этой модели и оставшиеся образцы являются сегодня реальным раритетом. Пару лет назад я посетил магазин Holland & Holland в Лондоне и показал им фотографии с серийным номером. Немедленно появился главный менеджер с толстенной книгой, где была регистрационная запись, что конкретно этот образец был изготовлен в 1904 году по заказу семьи Ротшильдов. Дальше оказалось, что в 1931 году штуцер был привезен из Германии для ремонта поврежденной ложи и замены боевой пружины. Владелец не указан. Непонятно, каким образом он потом оказался у президента Казахстана. Возможно, трофей эпохи Великой Отечественной войны.
Полуавтоматический карабин «Медведь-3». Калибр .308 Win. Магазин — 5 патронов. Спецзаказ. На шейке ложи инициалы ЕБН. Подарил в 1991 году Барсуков Михаил Иванович. По какому поводу, не помню. Но Борис Николаевич не любил полуавтоматические карабины, да и приклад коротковат был для его габаритов. Увидев мой неподдельный интерес, он произнес: «Нравится? Бери».
Гладкоствольный полуавтомат 12 калибра МЦ 21-12. Спецзаказ. Это ружье было подарено Ельцину еще в бытность его первым Секретарем Свердловского обкома. Борис Николаевич очень его любил, но со временем оно настолько износилось, что стали происходить осечки. Затвор стал клинить, и пришлось перейти на Beretta. Я вышел с предложением в Ельцин-Центр выставить это ружье как экспонат. Охота для Бориса Николаевича была единственным хобби, и я посчитал уместным как-то отобразить это в экспозиции. Но понимания я не нашел. Товарищ, которому это поручили, стал ссылаться на какие-то бюрократические препоны, и дело заглохло.
Карабин Sauer 202. Три сменных ствола. Калибры .30-06 Springfield, .243 Win. и 9,3х64. Кто подарил, не помню. Стволы были явно сделаны по индивидуальному заказу. На 100 метров рассеивание было меньше квадратного сантиметра. Карабин очень понравился Борису Николаевичу. Как только тов. Фертиков, бессменный начальник охотхозяйства «Завидово», вручил его Ельцину, Президент тут же с ним умчался на охоту. И тут произошло непредвиденное. Дело в том, что у карабина был специфический кнопочный предохранитель, к которому Борис Николаевич не привык. Чтобы поставить на предохранитель, нужно было нажать на кнопку, расположенную сверху шейки ложи, сразу за затворной рамой. А чтобы снять с предохранителя, нужно нажать на кнопку, расположенную снизу, перед спусковой скобой. Борис Николаевич поймал в прицел добычу, нажал на спуск и… выстрел не случился. Бывалые охотники поймут, какие эмоции захлестнули первого Президента. Он молниеносно вернулся на базу, схватил свой любимый CZ и к вечеру вернулся обратно с добычей.
Как-то в санаторий «Барвиха», где Борис Николаевич пребывал на отдыхе, приехал командующий пограничными войсками РФ Андрей Иванович Николаев. Привез в подарок какую-то длинную коробку. Я как раз находился там и коробку мы вскрывали вместе с Ельциным. Открываем… А там Winchester .44-40 в стиле «вестерн», с той самой скобой Генри и коробкой патронов. Борис Николаевич душевно поблагодарил генерала за подарок. Когда тот уехал, взял один патрон из коробки и стал его рассматривать.
«И на что с этим патроном охотиться?», – спросил он.
(Настоящий охотник никогда не говорит на «кого» охотимся)
Я ответил, что не знаю, но точно не на бизонов. Борис Николаевич заглянул еще раз в коробку, закрыл ее и сказал задумчиво:
«Да… Гойко Митич… Понимаш…».
(Поясняю для молодежи, что югославский актер Гойко Митич играл в фильмах 60-х и 70-х годов североамериканских индейцев)
Больше я этот карабин не видел.
Много оружия Борису Николаевичу дарил министр обороны Грачев. Тот самый Пал Сергеич. Но, как правило, все оно было в стиле «милитари», который Ельцин крайне не любил. Однажды Пал Сергеич подарил помповое ружье Remington Police Magnum с увеличенным до 7-ми патронов магазином и пристёгнутым к нему тактическим фонариком. Это ружье – чисто оборонительное. По своим габаритам годилось только для специфической охоты из машины. Какой именно? Я думаю, что опытные охотники уже догадались о каком запрещенном виде охоты я упомянул. Ельцина это совсем не интересовало. Кроме того, из-за отсутствия у Бориса Николаевича двух пальцев на левой руке, передергивать помповый затвор ему было крайне затруднительно.
В другой раз Грачев привез последнюю разработку российского ВПК – винтовку «Винторез» с прибором бесшумной стрельбы. От боевого образца ее отличало только очень красивое ореховое ложе с пистолетной рукояткой и непременными инициалами ЕБН.
«Это для чего?», – спросил Борис Николаевич своего прикрепленного адъютанта.
«Разработано для сил специального реагирования», – бодро ответил он.
«Вот вы с этим и реагируйте», – жестко сказал Ельцин.
И кейс с этим оружием надолго переехал в комнату охраны.
Президент Югославии Слободан Милошевич подарил Борису Николаевичу карабин Zastava .375 H&H Magnum. Югославские оружейники очень старались и видимо перестарались. Карабин был покрыт золочением, серебрением и гравировкой в стиле «Slavic». Ельцин к этим излишествам был совершенно равнодушен, но к точности и удобству использования очень даже неравнодушен. Африканский калибр (непонятно, на какой охоте в России этот карабин можно использовать. Слоны же у нас только в зоопарке) и большой вес оружия, вкупе с сильной отдачей, сподвигли Бориса Николаевича очень быстро этот карабин кому-то отдать.
Я мог бы еще дальше продолжить этот рассказ про различное оружие Бориса Николаевича. О нем и об охоте мы с ним говорили часто, не раз и не два. Иногда спорили. И ему, и мне нравилось оружие. Нам было о чем поговорить. И мы еще вернемся к этой теме.
В современной «зелёной» реальности увлечение охотой считается скорее недостатком лидера, чем достоинством. Вокруг этой темы было уже немало больших скандалов. Но необходимо помнить, что во времена детства и молодости Бориса Николаевича человек с двустволкой – это не только защитник от хищных зверей, но и добытчик пропитания. Так он был воспитан. Все, что было заложено в детстве, осталось у него на всю жизнь.
Продолжение следует