Русский язык относится к одному из труднейших, но, в то же время, богатых и прекрасных в мире языков. Изучать язык довольно сложно, но очень интересно. Он требует серьезного отношения и изучения. Каждое русское слово звучит нежно и красиво.
Я изучаю русский язык, во-первых, потому что Россия – моя Родина, во-вторых – мое прошлое и настоящее, в-третьих – моя семья. А русский язык – часть моей жизни. У каждой нации есть свой язык. Родной язык России – русский. Именно поэтому я обязан изучать свой язык, свою культуру. Хотя люди любой страны обязаны знать родной язык для того, чтобы уметь грамотно писать и читать без каких-либо трудностей. У нас в стране живут люди разных народов, и всех нас объединяет мой родной русский язык. Большинство произведений или стихотворений великих русских творцов распространены по всему миру. Я очень люблю свой язык. Он помогает учить не только предметы, но и выражать правильно свои мысли. Язык многому меня учит. Мой язык – мой помощник. Я горжусь тем, что написанные на русском языке произведения великих творцов известны во всем мире.
я считаю, что русский язык является самым прекрасным и богатым языком в мире. А сколько великих произведений было создано на нашем родном языке. Стоит только прочесть произведения Пушкина, Есенина, Лермонтова или других русских классиков, и сомнения в красоте и безграничном богатстве русского языка исчезнут в один миг. При этом русский язык очень сложный в изучении.
Язык каждой страны – это их гордость и достояние. У нас самый могучий язык и мы все обязаны развиваться и учить наш родной язык. Без знания своего языка просто невозможно общение с окружающими. Также, не умея правильно выражать свои мысли на родном языке, нельзя достигнуть в жизни больших высот.
Вместе со статьёй «Сочинение на тему «Зачем я изучаю русский язык», 5 класс» читают:
Сочинение на тему «Книги, как люди, имеют свою судьбу, свой характер»
Сочинение на тему «Какой бы я хотел оставить след на земле?», 5 класс
Сочинение на тему «Кем бы я хотел стать и почему?», 5 класс
Я никогда не сомневался в необходимости изучения русского языка. Этому много причин:
Во-первых, я русский и живу в России – мне он просто необходим для общения с другими людьми. Но не только в России говорят на русском языке, большинство граждан стран Прибалтики и СНГ говорят на нем. Хотя, к сожалению, в последнее время некоторые страны пытаются его «исключить» из своих стран и воспитать ненависть ко всему русскому. И первым на пути избавления от «русского духа» стоит именно язык. Это глупая политика – ведь лишая себя и своих граждан русского языка – они лишают себя и великих произведений русских поэтов и писателей.
Во-вторых, я считаю, что русский язык один из самых прекрасных и богатых языков мира. Стоит только прочесть произведения Пушкина, Есенина, Бунина, Лермонтова или других русских классиков, и сомнения в красоте и богатстве русского языка тотчас исчезнут. Но при всем этом, русский язык очень сложный в изучении. И некоторые, испугавшись трудностей, задаются вопросом: «А нужен ли русский язык мне?».
В-третьих, язык – это носитель культуры и мудрости предков. И, невозможно в полной мере проникнуться русской культурой и познать загадочность русской души, не зная языка. А ведь богатство языка заложено и в истории нашего народа, полной великих побед и свершений.
В-четвертых, хорошее знание языка позволяет добиваться большего в жизни. К примеру, вас не поставят на ответственную должность, если вы безграмотны, нецензурно выражаетесь или не умеете в полной мере выразить свои мысли.
Грамотная речь говорит не только о широте и богатстве вашей души, но и о хорошем знании языка. А если человек не может выразить свои мысли без мата, то он просто ограничен. И всегда приятнее общаться с человеком грамотным.
Надо любить и беречь русский язык – ведь это наше богатство!
?Мини-сочинение на тему “Зачем я изучаю русский язык?” (вариант 2)???
Язык – хранитель истории и культуры народа. В нём находят своё отражение обычаи и традиции русского народа. Язык формируется людьми на протяжении многих веков. При этом он постоянно изменяется, развивается, совершенствуется. По языку можно прочитать историю народа. Ведь язык времён Петра Великого и советского периода очень сильно отличается.
Я изучаю русский язык, чтобы приобщиться к великой русской культуре. Многие иностранцы мечтают о том, чтобы читать произведения русских классиков на их родном языке. Я изучаю русский язык, чтобы понимать глубинный смысл этих произведений. Человек, который разбирается в тонкостях русского языка, может красиво говорить на публике, поддержать интеллектуальный разговор, писать прекрасные литературные произведения. Русский язык – один из величайших языков в мире. На нём говорили Пушкин, Лермонтов, Толстой, Достоевский… Познать русский язык – значит прочувствовать этих гениев.
Мы пытаемся научиться понимать русский язык с самого рождения. Когда ещё мама начинает говорить что-то своему грудному малышу, он уже прислушивается к словам и пытается хоть немного понять их смысл. И первые слова, которые произносит ребёнок самостоятельно, это слова, произнесённые на русском языке. Человек не может быстро стать грамотным, поэтому русский язык нужно изучать с раннего возраста. Мне нравится мой родной язык, и я изучаю его с большим желанием. Изучая русский язык, я узнаю много нового и интересного.
Я изучаю русский язык, чтобы стать частью русского народа, впитать его традиции и обычаи и оставить потомкам память о себе в языке. Человек, который не знает родного языка, не может считать себя истинным патриотом. Я люблю свою родину, а русский язык – это важная составляющая этого понятия.
Вместе со статьёй «Сочинение на тему «Зачем я изучаю русский язык», 5 класс» читают:
Сочинение на тему «Жизнь слова»
Сочинение на тему «Русский язык»
Сочинение на тему «Русский язык – один из богатейших языков мира»
Почему я изучаю русский язык? Да, прежде всего потому, что я – гражданин России. Русский язык – это язык А. Пушкина, Ф. Тютчева, И. унина и других великих людей. Русский язык – официальный язык в нашей стране, это наш родной язык. На русском языке разговаривали в России много столетий тому назад.
Русский язык претерпел много изменений, пока дошёл до нас. Русский язык – один из сложнейших языков мира, но он и один из интереснейших языков.
Русский язык мы начинаем изучать со звуков и букв. Звуки нас окружают повсюду – это и шуршание листвы, и плеск воды, и голоса птиц. Вот, когда мы разговариваем, то тоже произносим звуки. Эти звуки особенные, они называются звуками речи, и каждый звук должен быть на своём месте в слове. Если изменить хотя бы один звук, то слово получится совершенно другим.
Мы понимаем русский язык с рождения. И первые слова, которые произносит ребёнок, это слова, произнесённые на русском языке. Все люди быстро не могут стать грамотными. Поэтому русский язык надо изучать с раннего возраста. Я изучаю русский язык с большим желанием. Мне интересно узнавать новые правила написания, делать различные разборы (по составу, морфологический, синтаксический) , узнавать новые слова, знать, как их правильно писать. Изучая русский язык, я узнаю очень много нового и интересного. Прежде всего, я научилась читать, а читая различную литературу, я узнаю столько всего интересного, и, конечно, своими знаниями я делюсь с другими.
Кто не знает русский язык, тому должно быть стыдно за себя. Русский человек обязан знать русский язык!
Сочинение – эссе
на тему: «Почему я изучаю русский язык?»
Антоновой Ксении Евгеньевны, ученицы 7 м класса МОУ «Лицей № 1» г. Салавата Республики Башкортостан. Учитель Голова Н.А.
Россия – моя Родина. Русский язык – неотъемлемая часть моей жизни. С рождения я слышу его вокруг себя: и дома, и на улице, и в школе, и в кино, и в театре. Я, не задумываясь, пользуюсь множеством разных слов, чтобы выразить свои мысли и чувства, чтобы общаться с близкими и друзьями. Это самое главное средство, с помощью которого человек учится жить, познаёт окружающий мир.
С раннего детства мама приучала меня к чтению книг. Сначала читала сама, объясняла мне непонятные слова. Мы обсуждали поступки героев, а я представляла себя участницей событий. Потом я научилась читать, и тогда книга стала моим верным спутником по жизни, а русский язык – надёжным инструментом для понимания произведения.
«Язык – инструмент. Необходимо знать его, хорошо им владеть», – сказал русский писатель М.Горький. Но только ли инструмент? Русский язык – богатая, стройная система. Изучать его очень трудно, но интересно. Он глубок и, по-моему, неисчерпаем. Этим он увлекает, завораживает тех, кто его изучает, и не отпускает всю жизнь. Познать его до конца, мне кажется, невозможно.
Русский язык – мой родной язык, потому считаю, что научиться говорить правильно, красиво просто обязана. Я слежу за своей речью, общаясь с людьми по Интернету, всегда стараюсь соблюдать элементарные правила русского языка: без ошибок писать слова, расставлять нужные знаки препинания. Хотелось бы, чтобы такие требования предъявлял себе каждый, потому что неприятно общаться с неграмотными собеседниками. Правильная речь – это первый признак культуры человека.
Я – русская и горжусь этим. Русский язык связывает меня с моим народом. Язык – это форма национальной культуры. В нём отражается наша жизнь, характер, духовность.
Русский язык изучают люди разных национальностей, всему миру известны имена наших великих писателей: А.С.Пушкина, Ф.М.Достоевского, Л.Н.Толстого. Их язык – образец литературной русской речи. Я учусь языку из книг, размышляя над прочитанными страницами. И.С.Тургенев назвал язык «поддержкой и опорой». Писатель говорил о роли русского языка в его жизни. Я думаю, что и в моей жизни значение его велико. Мне уже 13 лет, я – личность, гражданка своей страны, хочу быть полезной своему народу. Благодаря русскому языку я развиваюсь, познаю мир и себя. Русский язык будет для меня поддержкой и опорой и в выборе будущей профессии, и в обретении своего места в жизни.
Русский язык стал для меня духовным стержнем и мерилом человеческих ценностей. Такое трепетное отношение к языку воспитала во мне моя семья. Как и многие семьи в России, она многонациональная. Прабабушка по маминой родовой ветке была эстонка, прадед – украинец. В папином роду были поляки. Но все мы считаем нашу семью русской. Русский язык и русская литература соединяют наши родовые ветки в одно древо. В нашей семье взрослые следят за успехами молодого поколения в изучении русского языка, потому что это средство передачи традиций. У нас очень большая библиотека, собранная моим дедом. Когда я открываю очередную книгу, затаив дыхание, ожидаю открытий, я знаю, что поможет мне в этом мой родной «великий», «могучий», «правдивый» русский язык. Это сокровище мне дано родителями, Родиной. Я им владею и имею право его развивать. Но главная моя цель – достойно пронести по жизни русский язык, сохранить его и передать своим детям и внукам.
Сегодня я – один из 170 миллионов людей, которые считают родным русский язык. Я горжусь этим, потому что русский – великий мировой язык. Русский относится к языкам межнационального общения, он входит в десятку самых распространенных языков на планете. Это государственный язык самого большого по территории государства в мире – России, а также второй государственный в Беларуси. Русский — рабочий язык Организации Объединенных Наций.
В современном мире русским языком владеют еще 110 миллионов человек, для которых он не является родным. В мире десятки стран, где русский учат в школах и университетах. Особенно это распространено в странах бывшего СССР, ведь русский был основным языком в Союзе. Например, половина населения Украины говорит по-русски, и в ряде областей он признан региональным.
Почему русский язык так распространен? Во-первых, границы Российской империи, а потом СССР, были очень широки. Русские оказывали, и оказывают большое политическое, экономическое и культурное влияние на другие народы.
Сейчас распространение русского языка в странах бывшего СССР не всем нравится. Некоторые политики стремятся его вытеснить и утверждают, что он угнетает национальные языки. Но люди все равно общаются между собой по-русски, читают русскоязычные газеты и книги. Значимость русского языка невозможно устранить искусственными методами.
Вторая причина, по которой русский распространен в мире – это то, что в странах Европы, в США, в Канаде живет много эмигрантов из России. А еще россияне любят путешествовать по миру и общаться с людьми. Я слышал, что в некоторых американских или израильских городах все продавцы знают русский: у них покупатели русскоязычные. Учат русский арабы и турки: к ним россияне приезжают отдыхать.
Третья причина значимости русского языка в мире — это литература. Русская литература – одна из величайших в мировой культуре. Имена Достоевского, Толстого, Чехова и других великих писателей известны в далеких уголках планеты. Немцы, французы, испанцы изучают в университетах русский, чтобы прочесть произведения этих авторов в оригинале.
Сейчас в мире среди языков межнационального общения лидирует английский. Английские слова проникают даже в русский язык, часто засоряя его. Но я считаю, что все это относительно.
Во-первых, теперь целая армия переводчиков трудится, переводя с русского на английский: русская культура влияет на англоязычную тоже. Во-вторых, когда-то уже была мода: все говорили по-французски. Потом мода поменялась, и люди бросились на что-то новенькое. А великий и богатый русский язык, русская культура живут в веках.
Источник: ycilka.net
1789, 5 мая — Созыв Генеральных штатов
1789, 17 июня — Превращение Генеральных штатов в Национальное учредительное собрание
1789, 14 июля — Парижское восстание. Взятие Бастилии
1789, 4 августа — Ликвидация абсолютизма. Утверждение конституционной монархии
1789, 24 августа — Утверждение Учредительным собранием Декларации прав человека и гражданина
Статья 1 Декларации гласила: «Люди рождаются и остаются свободными и равными в правах. Общественные различия могут быть основаны на общей пользе». В статье 2 говорилось: «Целью всякого политического союза является сохранение естественных и неотъемлемых прав человека. Права эти суть: свобода, собственность, безопасность и сопротивление угнетению». Статья 3 провозглашала, что источник всей верховной власти «находится в нации». Статья 6 гласила, что «закон есть выражение общей воли», что все граждане равны перед законом и «должны одинаково допускаться ко всем занятиям, местам и общественным должностям». Статьи 7, 9, 10, 11 утверждали свободу совести, свободу слова и печати. Статья 15 провозглашала право граждан требовать отчета от каждого должностного лица. Последняя статья 17 объявляла, что «собственность есть нерушимое и священное право»
1789, июнь — Создание Якобинского клуба и в 1790 году — Клуба кордильеров
1791, 3 сентября — Утверждение королем конституции, разработанной ещё в 1789 году
1791, 1 октября — Открытие Национально законодательного собрания
1789-1792 — Беспорядки по всей стране: крестьянские восстания, бунты городской бедноты, контрреволюционные заговоры — одних не устраивали половинчатость реформ, других — их радикализм. Угроза интервенции европейских монархий, стремящихся вернуть трон Бурбонам
1792, 7 февраля — Создание антифранцузской коалиции Австрии и Пруссии.
1792, 11 июля — Объявление Законодательным собранием «Отечество в опасности». Начало революционных войн
1792, 10 августа — Очередное парижское народное восстание. Свержение монархии. «Марсельеза»
Помогите пожалуйста , 7 класс История
Написать эссе по теме “Великая французская революция ”
Ответы:
1787–1789. Великую французскую революцию с достаточным основанием можно рассматривать как начало современной эпохи. Вместе с тем революция во Франции сама явилась частью широкого движения, начавшегося еще до 1789 и затронувшего многие страны Европы, а также Северную Америку. «Старый порядок» («ancien regime») был недемократическим по самой своей сути. Обладавшие особыми привилегиями два первых сословия – дворянство и духовенство – укрепляли свои позиции, опираясь на систему разного рода государственных институтов. Правление монарха опиралось на эти привилегированные сословия. «Абсолютные» монархи могли осуществлять только такую политику и проводить только такие реформы, которые укрепляли власть этих сословий. К 1770-м годам аристократия почувствовала давление сразу с двух сторон. С одной стороны, на ее права посягали «просвещенные» монархи-реформаторы (во Франции, Швеции и Австрии); с другой стороны, третье, непривилегированное, сословие стремилось ликвидировать или хотя бы урезать привилегии аристократов и духовенства. К 1789 во Франции усиление позиций короля вызвало реакцию со стороны первых сословий, которые смогли свести на нет попытку монарха реформировать систему управления и укрепить финансы. В создавшейся ситуации французский король Людовик XVI решил созвать Генеральные штаты – нечто подобное общенациональному представительному органу, издавна существовавшему во Франции, но не созывавшемуся с 1614. Именно созыв данной ассамблеи и послужил толчком к революции, в ходе которой к власти пришла вначале крупная буржуазия, а затем третье сословие, ввергнувшее Францию в гражданскую войну и насилие. Во Франции устои старого режима расшатывали не только конфликты между аристократией и королевскими министрами, но также экономические и идеологические факторы. С 1730-х годов в стране происходил постоянный рост цен, вызванный обесцениванием нараставшей массы металлических денег и расширением льгот по кредитам – при отсутствии роста производства. Инфляция больнее всего ударяла по бедным слоям населения. В то же время часть представителей всех трех сословий находилась под влиянием просветительских идей. Известные писатели Вольтер, Монтескье, Дидро, Руссо предлагали ввести во Франции английскую конституцию и систему судопроизводства, в которых они усматривали гарантии индивидуальных свобод и эффективного правительства. Успех Войны на независимость США вдохнул в решительно настроенных французов новые надежды. Созыв Генеральных штатов. Перед созванными 5 мая 1789 Генеральными штатами стояла задача разрешения экономических, социальных и политических проблем, стоявших перед Францией в конце 18 в. Король надеялся достичь согласия по новой системе налогообложения и избежать финансового краха. Аристократия стремилась использовать Генеральные штаты для блокирования любых реформ. Третье сословие приветствовало созыв Генеральных штатов, усматривая возможность изложить на их заседаниях свои требования реформ. Подготовка к революции, в ходе которой ширились дискуссии об общих принципах правления и необходимости конституции, продолжалась 10 месяцев. Повсеместно составлялись списки, так называемые наказы. Благодаря временному ослаблению цензуры страна была наводнена памфлетами. Было принято решение предоставить третьему сословию равное с двумя другими сословиями количество мест в Генеральных штатах. Однако вопрос о том, должны ли сословия голосовать отдельно или вместе с другими сословиями, не был решен, равно как оставался открытым вопрос о характере их властных полномочий. Весной 1789 состоялись выборы по всем трем сословиям на основе всеобщего избирательного права для мужчин. В итоге был избран 1201 депутат, из которых 610 представляли третье сословие. 5 мая 1789 в Версале король официально открыл первое заседание Генеральных штатов.
ВведениеЯкобинская диктатура одноиз важнейших событий в истории Великой Французской революции. Это один изинтереснейших ее фрагментов, занимающий важное место в мировой истории. Революцияпокончила с феодальным строем, с пережитками средневековья. Якобинскоеправление беспрецедентное явление в истории Франции. Множество историков задавалисьвопросами, что стало причиной прихода к власти якобинцев? Кого стоит считать якобинцами?Почему они избрали путь террора. и множество других вопросов.
Этот период всегдавызывал интерес историков, но особо он усилился после Октябрьской революции вРоссии. Советской историографией Французской революции с момента ее становлениядовлела прямая или мысленно подразумевавшаяся аналогия с Октябрьской революцией.В зарубежной историографии авторы изучали локальные вопросы.
Эти две точки зренияпостоянно сталкивались между собой и критиковали друг друга. Еще в 80 года началасьперестройка всей историографии. Свободной от старых концепций, от первойреакции, когда все что в советской историографии было хорошо, а потом сталоплохо. Сейчас есть возможность у историков устранить уже имеющие достижения ипонять, что еще требует доработки. Поэтому я считаю, что данная тема актуальна.
Цель моей работы:ознакомиться с основными направления и работами, которые существуют насегодняшний день.
Для этого я поставилаперед собой несколько задач:
Во-первых, рассмотретьразвитие отечественной историографии.
Во-вторых, рассмотретьразвитие зарубежной историографии.
При написании даннойработы я использовала книгу Манфрейда «Великая Французская революция», в нейподробно описаны этапы Французской революции, а так же приведены статьи обисториографии этого периода. Манфрейд относиться к марксиско-ленинскойконцепция, и я считаю, что его книга наиболее точно отражает позицию историковэтой школы.
При написании раздела осовременной российской историографии мне помогли статья Адо и монографияГордона «Великая французская революция в советской историографии». В них былиизложении основные пути развития молодой пост-советской историографии. Для пониманиязарубежной историографии мне очень помогли статьи Чудинова в «Французскомежегоднике».
Главапервая. Отечественная историография Великой французской революции1.1 Советская историографияСоветская историография –это своеобразный научный феномен ХХ века. Ей свойственна высока степеньинтенсивности и политический контроль.
Огромное воздействие нанее оказывало то, что проблематика Французской революции была в нашей странеособенно прямо сопряжена с идеологической и политической борьбой. Французскаяреволюция стала органическим элементом российской и советской javascript:mw(%22/images/tree/3605-1.jpg%22)политической культуры, ее понятия — своеобразным кодом. Еще в предоктябрьские годы большевики и меньшевики в ходеожесточенных споров о путях русской революции постоянно обращались к по-разномутолкуемому опыту Франции конца ХVIII в. В то время в большевистской партииразвернулась острая борьба по вопросам дальнейшего развития страны, вновьФранцузская революция (прежде всего проблема термидора) оказалась на остриеполитической полемики. Постоянная апелляция к революционному опыту Францииконца ХVIII в. в предоктябрьский, а затем и в послеоктябрьский период привела ктому, что после разгрома «уклонов» в партии потребовалось создании внашей историографии единой, официально признанной концепции не толькоОктябрьской, но также и Французской революции.
Такая концепция былавыработана (отчасти и официально «декретирована») в конце 20-х — 30-егоды; она доминировала в нашей литературе вплоть до конца 60-х, а во многом — до начала 80-х гг. В целом, эта концепция шла в русле «классической»интерпретации французской революции, характерной для демократической, преждевсего марксистской историографической традиции. Труды, созданные советскимиисториками, поставили целый ряд новых проблем и обогатили знания о Французскойреволюции.[1]
Веем советским работамприсуще несколько характерных черт. Во-первых, упрощенное, прямолинейное применение принципа классового подхода кизучению и осмыслению Французской революции. Поскольку революция былабуржуазной, на первый взгляд выдвигался критерий «буржуазнойограниченности». В начале 30-х годов был выдвинут и директивный тезис отом, что главная задача советских историков при создании учебников по новойистории — показать коренную противоположность между революцией буржуазной исоциалистической (соответственно, между революциями Французской и Октябрьской).Все это наложило печать на анализ и историческую оценку целого ряда важнейшихактов и институтов, созданных Французской революцией, в том числе — знаменитойДекларации прав человека и гражданина 1789 г. Основной акцент делался на том, что среди провозглашенных ею прав человека утверждалось и право собственности,считались чисто формальными, «абстрактными», такие права личности каксвобода, безопасность, сопротивление угнетению, презумпция невиновности.[2]
Второе, что надо отметить- над советской историографией Французской революции с момента ее становлениядовлела прямая или мысленно подразумевавшаяся аналогия с Октябрьской революцией(при том, что неизменно подчеркивалась их противоположность) и с последующейисторией нашей страны. Такая установка вела к тому, что наиболеепрогрессивными, заслуживающими особого внимания, казались те аспекты ееистории, которые хотя бы внешне перекликались в позитивном плане с Октябрьскойреволюцией. Этот подход на десятилетия определил ориентацию исследований. Вцентре внимания до самого последнего времени находились, с одной стороны,крайне левый фланг Французской революции, наиболее радикальные политическиетечения и идеи, с другой — массовые народные движения. Можно сказать, чтоФранцузскую революцию изучали только исключительно «снизу» (говорясловами Ж.Лефевра) и с ее левого фланга. В этой области сделано много; однакоодносторонность научной ориентации суживала, обедняла и поле исследования иобщее видение революции, лишало его необходимой целостности.
Третья особенностьсоветской историографии Французской революции, тесно связанная с предыдущей — привилегированное место, которое занимали в ней якобинский период, самиякобинцы и якобинизм. Здесь, несомненно, работали отмеченные выше аналогия сОктябрьской революцией, а также и восходящая к началу века аналогия междуякобинцами и большевиками. Естественно, такой подход диктовал чрезвычайновысокую историческую оценку якобинской диктатуры (критике подвергалась, восновном, «классовая ограниченность» якобинцев, их приверженностьидее неприкосновенности частной собственности), делал из якобинской республикиточку отсчета, критерий для оценки других политических течений и периодовреволюции. Характерно, что в школьном учебнике 1933 г. именно якобинская диктатура рассматривалась как наивысшее достижение Французской революции:«В результатах деятельности этой первой в истории диктатуры народных низови заключается громадное историческое значение Великой французскойреволюции». Все это обусловило своеобразный «якобиноцентризм»советской историографии — многие десятилетия история якобинской диктатурыоставалась в ней центральной темой.[3]
В советской литературе,особенно в работах общего характера, революционный переворот конца XVIII в.трактовался обычно как жесткий рубеж между двумя социально-экономическимисистемами. В итоге получалось жесткое, «линейное» пониманиеосуществленных революцией преобразований в области экономической и социальной:1789 год — господство феодализма и феодального дворянства, 1799 год — господство капитализма и капиталистической буржуазии. За 10 лет — полная сменаэкономических и социальных структур. Революция порою выступает как своеобразныйдемиург капиталистической системы.
Проблема террора вякобинский период в советской литературе не рассматривался, так как этопротиворечило идеализации якобинцев, к которому стремились историки тоговремени.[4]
Большое внимание к якобинцамуделял В.И. Ленин, это тоже наложило отпечаток на работы советских историков. 1918 г. Максимильяну Робеспьеру Был поставлен памятник по указу Владимира Ильича. На своемвыступлении в 1905 году Ленин назвал большевиков якобинцами социал-демократии.«Историки пролетариата видят в лице якобинцев наивысший подъемов угнетенногокласса в борьбе за свободу».[5]
Наиболее известныесоветские историки, специализировавшиеся на изучении истории Французскойреволюции, – А.З. Манфред, Б.Ф. Поршнев, В.М. Далин, В.Г. Ревуненков, – а такжеисторики следующего поколения – А.В. Адо, Г.С. Кучеренко, А.В. Гордон оставилинезабываемый след в изучении Французской революции. Они уделяли особое вниманиероли масс, и активности левого крыла — якобинцев.
Особенно интересны работыМанфреда. В них он особое место уделял Максимильяну Робеспьеру. Дает высокуюоценку его деятельности. Монография «Три портрета эпохи Великой французскойреволюции» представляет собой ценный вклад в исследование истории и культурыФранции. Читателя привлечет новое толкование различных исторических процессов,которое не является общепризнанным. Но наш взгляд оно весьма правдоподобно,основано на глубоких многолетних размышлениях автора. [6]А.З.Манфредраскрыл внутреннее содержание больших общественных процессов, через образы трехисторических деятелей той эпохи. Наиболее ценным в этой работе стало, на нашвзгляд, именно такое видение событий Французской революции. В своих работахавтор идеализирует портрет Робеспьера, видя в нем одного из самых яркихпредставителей революции ХVIIIв. [7]
1.2 Современная Российская историографияПост-советскаяисториография – относительно новый исторический феномен, открывающий собоюновый, важный этап российской историографии. Основным фактором, определившимего особенности, стали экономические, политические и идеологические изменения,происшедшие в России за последнее десятилетие. Кроме того, немаловажную рольсыграли влияние так называемого «ревизионистского» направления французскойисториографии и смена поколений советских историков.
В 1980-е 1990-е произошел радикальный демонтаж канонической советской (или посамоопределению ее сторонников – «марксистско-ленинской») трактовки Французскойреволюции XVIII в. То, что тогда случилось, сегодня нередко именуют висторической литературе «сменой вех». Произошли поразительные перемены, которые за относительно короткий срокпережила данная отрасль отечественной историографии. Уже сама по себе скорость,с которой произошли указанные перемены, вызывает удивление и заставляетзадуматься о причинах столь стремительного крушения марксистско-ленинскойинтерпретации в одной из наиболее идеологически значимых и приоритетныхотраслей советской исторической науки. Все-таки перемены в историографии, вотличие от политики, происходят не слишком быстро. Если для смены политическогостроя может хватить считанных месяцев, то на смену историографических парадигмобычно уходят десятилетия: новые эпистемологические ценности и методологическийинструментарий усваиваются и осваиваются на протяжении достаточнопродолжительного времени, еще годы нужны на создание исследований в рамкахновой парадигмы и, наконец, еще немало воды утечет, пока новое возобладает надстарым. «Смена вех» же произошла менее чем за одно десятилетие: так, в 1986 г. появилась монография Л.А. Пименовой пожалуй, первое крупное исследование отечественногоисторика, решительным образом поставившее под сомнение советский канонобъяснения Французской революции, а уже в 1995 г. А.В. Адо уверенно констатировал, что «советская историография Французской революции завершиласвое существование».[8]
В середине 80-х гг. внашей историографии наметились сдвиги, обновление и диверсификацияпроблематики. Появился ряд интересных работ, посвященных дворянству, буржуазии,истории жирондистов, как особой формы политической организации буржуазии. Новымпоколением историков начинает осваиваться важная тема истории массовогосознания революционной эпохи.
В своей работе Адо пытаетсяпересмотреть взгляд на якобинскую диктатуру. Всоветской литературе особенно много упрощенныхпредставлений, требующих пересмотра. Главное здесь — недостатокнаучно-критического начала, идеализация самих якобинцев и созданной имисистемы, которая в течение десятилетий довлела над нашей историографией. Именнов этой области на работы историков (и на само их сознание) особенно мощновоздействовали обстоятельства, находящиеся вне науки, особенно жестко«работали» аналогии с Октябрьской революцией и последующей историейнашей страны.
В середине 60-х — 70-егг. с критикой устоявшейся к тому времени концепции якобинской диктатурывыступил В.Г.Ревуненков. При этом он не отказывался от высокой в целомисторической оценки этого периода как кульминационного этапа революции.
В последнее время, в ходеперестройки, возникла в нашей литературе своеобразная реакция отторжения поотношению к якобинскому периоду Французской революции. Она обозначиласьособенно отчетливо в публицистике. Отмечу ответ одного из авторов журнала«Наш современник» поэту Е.Евтушенко, который сравнил нашихконсерваторов с вандейцами. Отвечая на эту аналогию, А.Широпаев писал:«Кого же в таком случае Е.Евтушенко считает положительными героями?Якобинцев с их гильотиной? Марата, требовавшего миллиона с лишним голов дляпобеды революции? Революционных сектантов, для которых народ был всего лишьабстрактной массой, „навозом“?» В публицистике же возникла ианалогия между опытом политики Робеспьера и сталинизмом. Эта реакция отторжениявидна отчасти и в историографии. На заседании «круглого стола» вИнституте всеобщей истории (сентябрь 1988 г.) говорилось: «Великие просветители мечтали о веке Разума, Справедливости и Закона. Вместо этого Революцияпринесла беззаконие и террор».
В разработке проблемякобинского периода очень нужна сейчас исследовательская и научно-критическаяработа, раскованное мышление и постановка научных проблем, рассмотрение и давнопоставленных проблем в новой системе научных координат.
Не стоит переходить отидеализации и прославления якобинцев перейти к безоговорочному осуждению,предать их исторической анафеме и, тем самым, интегрироваться в очень давнюю иныне весьма влиятельную антиякобинскую историографическую традицию. Это было быповторением не лучших наших традиций — на смену одним мифам создавать иные,следуя меняющейся политической конъюнктуре.
Если говорить в этойсвязи о подходе к Французской революции, Адо выделяет два плана.
Есть план научногоисторического анализа всех острых и сложных проблем Французской революции вконтексте ее эпохи, где задача историка не столько дать нравственную или инуюоценку, сколько объяснить и понять.
Но есть и иной план — наследие Французской революции в контексте современной эпохи. И здесь в полноймере новое мышление вооружает нас в размышлениях о том, что из наследияреволюции сохраняет немеркнущую ценность и что должно быть рассмотрено именнокак присущее лишь той эпохе, отнесено к тем кровавым формам историческоготворчества, которые мы не можем принять сегодня.
Он считает, что нет нуждыстремиться к созданию некой общеобязательной для всех историков концепцииякобинского периода Французской революции, как и всей этой революции в целом.Очевидно, в перспективе — кристаллизация различных концепций, альтернативных,конкурирующих, сближающихся и расходящихся. В этом ведь и состоит нормальныйпроцесс развития любой науки.[9]
Советская академическаяисториография Французской революции в начале 80-х находилась в глубокомкризисе. Активизация в нашей странеисследований по указанной тематике начнется только с середины 1980-х, когда висториографию Французской революции придут новые люди, большинство из которыхсоставят ученики А.В. Адо и Г.С. Кучеренко, воспитывавшиеся, в отличие отколлег старшего поколения, уже не только на марксистском каноне, а на гораздоболее широком круге идей, представленных в мировой научной литературе.
Самой крупной изпубликаций стала серия «Великая французская революция: документы иисследования», выпущенная Московским университетом по инициативе А.В. Адо и подего редакцией. В этот период Н.Н. Молчанов написал «параллельные» биографиимонтаньяров Дантона, Марата и Робеспьера.
Интересной для насявляется и точка зрения Гордона, который рассматривает якобинское восстаниемая-июня 1793 г. как «народное» и «глубоко патриотическое», как«кульминационный пункт Великой революции». Он считал, что благодаря якобинскойдиктатуре Франция победила феодализм в аграрной сфере и иностраннуюинтервенцию.
Смена исследовательскихпарадигм в отечественной историографии Французской революции не сопровождалась научнымиспорами хотя бы уже потому, что марксистско-ленинская наука находилась к томувремени в довольно запущенном состоянии.
Более того, у нее вРоссии вообще не нашлось защитников среди практикующих историков Французскойреволюции. Выступления же профессора В.П. Смирнова в защитумарксистско-ленинской трактовки данной темы – специалиста, безусловно,авторитетного в сфере новейшей истории Франции, но собственно историейРеволюции никогда не занимавшегося, носят, все же скорее абстрактно-ностальгический,нежели конкретно-исторический характер.
Желающих охранятьограждающие ее «вехи» не находилось, и тем, кто вновь пришел сюда, оставалосьтолько снять эти «вехи» и спокойно перенести на другое место.[10]
Важным для нашейисториографии Французской революции в 80-90 годы является также расширение иобновление проблематики исследований. До этого Французскую революцию изучалипочти исключительно «снизу» и «слева»; это направлениеисследований отнюдь не утратило своего значения. Но оно не должно бытьединственным. «За кадром» нашей историографии оставались некоторыекапитальные проблемы революционной истории. Мы совсем или почти совсем неизучали «верхи» общества той эпохи — дворянство и буржуазию; новозможно ли без обращения к этой проблематике выработать целостное пониманиереволюции, которую мы рассматриваем как антифеодальную и буржуазную? Вне полязрения наших историков оставался весь лагерь контрреволюции, неоднородный иочень противоречивый в плане политическом. Совсем не затронута представляющаяогромный интерес тема Вандеи — массового крестьянского движения, которое вплане социальном было, как и движение санкюлотов, антибуржуазным, но, в отличиеот него политически было ориентировано против революции. Наконец, до последнеговремени почти не привлекали внимания историков политические течения и деятели«правее» якобинцев, в частности, фельяны и жирондисты.
Вопрос о политическихгруппировках выводит на более широкую проблему политической революции в целом.Долгое время обновление знаний о Французской революции шло в русле изучения еесоциальной истории. Сейчас наметился возврат — на современном уровне — кпроблематике политической истории. Думаю, ее разработка представляет для насбольшой интерес. Французская революция высвободила гражданское общество из-под пресса,довлевшего над ним государства старого порядка. Одновременно, она создаваласовременные формы политической жизни и государственности. Как в процессе созданиябуржуазного государства шло формирование инфраструктуры политической демократиив ее государственных и внегосударственных (политические течения, группировки,партии) формах? Каким образом французское общество, в том числе народные массы,только что освободившиеся от авторитарно-бюрократической системы, участвовало вэтом процессе? Все эти вопросы очень мало нами затронуты, в сущности, почти непоставлены.[11]
Вывод: историографиясоветского времени накопила богатейший материал по истории Великой французскойреволюции, в том числе якобинскому периоду. Особо внимание в ней было уделеновлиянию народных масс, исследования деятельности самих якобинцев. Но, к сожалению,из проведения постоянных аналогий между французской революции и Октябрьской, атакже давлением марксиско-ленинской идеологии привело к упущению ряда моментови неправильный анализ и не точную оценку исторических событий.
Пост-советскаяисториография находится в стадии становления. Она являет собою результатразрыва с советской историографией, но при этом сохраняет и многие из еетрадиций. На сегодняшний момент перед ней стоит множество вопросов, на которыеей предстоит ответить.
Глававторая. Зарубежная историографияВ XIX в. Была создана «классическая» историография. К ней относятся такие историки как Ф.Минье,А.Тьера, А.Олара, утверждавших, что якобинское правительство было, прежде всего,правительством национальной обороны, а террор, составлявший стержень егополитики, — всего лишь вынужденным средством защиты от внешних и внутреннихврагов. Конечно внешняя опасность была, но она была далеко не единственным факторомприхода к власти якобинцев.
Едва ли может бытьпризнана удовлетворительной и широко распространенная в «классической»историографии «социальная» трактовка якобинского режима, согласнокоторой его политика служила интересам определенного общественного слояФранции. Такая точка зрения, высказанная в публицистике еще во время революцииГ.Бабефом, П.Т.Дюран де Майаном и поддержанная в XIX в. историкамисоциалистического направления — Ф.Буонарроти, Л.Бланом, — стала преобладающей вXX столетии, когда на ведущие позиции в изучении Французской революции концаXVIII в. вышли исследователи-марксисты, именно в социальном подходе видевшиеключ к научному пониманию политических явлений.[12]
В те времена ужеустоялась историографическая догма, представлявшей собой смесь подпорченногомарксизма и безапелляционного робеспьерства.
В середине прошлого векав мировой историографии в связи с переоценкой роли революции в истории Франциии Нового времени со стороны так называемых «ревизионистов» или«критической» историографии революции. Их родоначальник английскийисторик А.Коббен еще в 1955 г. отверг в качестве «мифа» восходящую кисторической мысли периода Реставрации «классическую» интерпретациюВеликой французской революции как революции буржуазной.
Работы Коббена вызвали уменя особый интерес. Так как в них он создает «эффект присутствия» Он считалисторию не строгой наукой, а художественным творчеством. Позволял себе «переосмысливать источники» если его точка зрения не совпадала с источниками.[13]
В своих работах онрассматривает проблему связи между просвещением и его влиянием на Французскуюреволюцию. Кобб подвергает критике положение, что революция была вызванараспространением идей просвещения.
Но, во-первых, в целом А.Коббен преуменьшает политическое воздействие французского Просвещения нареволюцию на том основании, что французское Просвещение не создалосистематической политической теории. Даже Общественный договор… не имелустановленного влияния перед революцией и имел только очень спорное влияние вовремя ее хода
Во-вторых, А. Коббенполагает, что политические идеи революции не имели в качестве своего источникаПросвещение. По его мнению, центральной политической идеей революции была идеянародного суверенитета. Но это новое изобретение революции, ее нет упросветителей, ее выразил Сиейес, отмечает А. Коббен. Только у Руссо естьпохожая мысль, но у него суверенитет не абсолютен.
В-третьих, Просвещение,по А. Коббену, — это синоним индивидуализма. В противовесу революция — этоначало эпохи национализма. Либеральные идеи Просвещения резкопротивопоставляются А. Коббеном революционному терроризму, олигархии идиктатуре. Таким образом, он вновь оправдывает Просвещение, как и раньше в своейработе «В поисках гуманности» Коббен признает в политической идеологииреволюционеров наличие элементов либерализма, позаимствованных у Локка,гуманистических идей и знаний в области юриспруденции.
Конечный вывод А. Коббеназвучит двояко, в стиле ревизионизма… Влияние
Просвещения не можетигнорироваться в любой истории французской революции; но революционеры непрокладывали свой ход его светом в начале, они не держали курс кораблягосударства в гавань Просвещения.
На основе изучения новых исследованийв области Просвещения и вследствие трагедии Второй мировой войны А. Коббенначинает осуществлять ревизию проблемы связи Просвещения и французской революции.Сущность этой ревизии — в преуменьшении влияния Просвещения на революцию, вминимизировании причинно-следственной связи между этими явлениями ипротивопоставлении их. Ревизия начала производиться с 1930-х гг., задолго доофициального выступления
А. Коббена с пересмотромхарактера французской революции (середина 50-х гт. XX в.).[14]
Интересна и другая работазарубежного историка В 1965 году Фюре совместно с Дени Рише опубликовал историюРеволюции, воспринятую стражами революционной ортодоксии как недостаточносоответствующую их убеждениям. В те времена не было принято шутить систориографической догмой, представлявшей собой смесь подпорченного марксизма ибезапелляционного робеспьерства. Фюре и Рише достаточно вольно обошлись сосвященным понятием «буржуазной революции» и с идеей, что Революциябыла единым «блоком», то есть что 1789 год неотделим от Террора. Они«осмелились» рассматривать диктатуру II-го года как«пробуксовывание» и отказались оправдать Террор необходимостью иобстоятельствами (войной). Знаменитая статья Фюре «Революционныйкатехизис» (1971) содержала нечто большее, чем отражение нападок; это былаблестящая, хлесткая критика идеологических предрассудков, методологическойнесостоятельности, противоречий и схематичности, так называемой якобинскойвульгаты.
В своей работе он оченьчасто ссылается на Токвиля. Он вписывает Революцию в очень долгую историю,историю медленного перехода от аристократического мира к миру демократическому.Следуя его мысли, акцент перемещается от логики классов к логике отношений междугосударством и обществом. И он допускает «кощунство», если можно таксказать, признав за абсолютной монархией главную роль в создании условий,сделавших Революцию возможной.
Благодаря этим работамокончательно оформилась «ревизионистская» концепция революции,ограничивающая ее прогрессивное значение так называемой «революциейэлит», т.е. периодом господства буржуазно-дворянского блока во времяУчредительного собрания 1789-1791 гг., и либеральными преобразованиями вполитической области. Напротив, народные движения, якобинское правление исоциально-экономические свершения этого периода оценивались как реакционныеаспекты революции, задержавшие поступательное развитие страны покапиталистическому пути. «Деякобинизация» становилась центральным пунктом.[15]
Леруа Ладьюри создаеттеорию «неподвижной» историю. В своих работах главное подчеркивалмировосприятие и ментальность людей. Он придавал большое значение изучениюгеографического фактора, природы окружавшей человека. Он считал, что картинамира сельского населения, составляющего большинство населения страны. Бурныеполитические перипетии, Возрождение, Реформация, научная революция, Просвещение— все это практически не затрагивало массы.
После 1945г. происходитпересмотр взглядов на Французскую революцию, как в историографии, так и вуниверситетах. Особенно большое распространение идеи марксизма получили воФранции. Альберт Матьез и Жорж Лефевр, Ферфан Бродель в их работах можновстретить ссылки, как на Маркса, так и на других антимаркситских ученых.Примером может послужить работа Броделя «Социально и экономическая ИсторииФранции»
Из этого лагеря историковможно услышать и критику работ Кобба, Фюре и Рише. Их работы считалисьантинаучными, политическими, с целью анти пропаганды идей коммунизма исоциализма. Манфрендом было отпущено в их сторону много замечаний и критика. Онсчитал, что работы этих авторов мешают прогрессу мировой исторической науке иподлинно научных тенденций.
Социальный подходсуществует и на сегодняшний день. Историки-марксисты по-прежнему отдаютпредпочтение именно этому методологическому подходу. М.Вовель, К.Мазорик(Франция), К.Тонессон (Норвегия), Т.Шидзука (Япония) весьма критическиотозвались об имеющей сегодня место в мировой, включая российскую,историографии рассматриваемой темы ярко выраженной тенденции к отказу отабсолютизации социального подхода и стремлению расширить методологическуюоснову изучения революции.
Столь упорнаяприверженность к прежней методологии, в значительной степени обусловившаянынешний спад в исследовании якобинской тематики, вызвана не столько научными,сколько идеологическими мотивами. Историография революции все еще крайнеполитизирована. И допустить, что в якобинский период имел место острейшийконфликт между обществом в целом и государством, репрессивный аппарат которогоиспользовался определенной политической группой для осуществления чистоутопического проекта, противоречившего реальным интересам всех более или менеезначительных социальных слоев, для историков левого толка невозможно прежде всегопо идеологическим причинам, поскольку тем самым они признали бы обоснованностьнекоторых из подходов к решению рассматриваемой научной проблемы,предлагавшихся в свое время консервативными авторами — Э.Бёрком, И.Тэном,О.Кошеном, — а сегодня — историками-«ревизионистами».[16]
Перспективы дальнейшейразработки проблемы якобинизма будут зависеть, прежде всего, от того, насколькоисследователям удастся преодолеть идеологический раскол в историографии Великойфранцузской революции, отказаться от абсолютизации любой из методологическихсхем и придти к синтезу подлинно научных достижений, полученных в рамках различныхподходов.
Вывод: ИсториографияЯкобинской революции прошла большой путь своего развития. Она богата разнымишколами и интересными точками зрения. В ХХ веке на зарубежную историографию также влияли политические изменения в мире. В отличие от советской она имела неодну точку зрения, и не пыталась рассмотреть французскую революцию только как линейныйпроцесс. Правда, в середине века на нее так же начали влиять коммунистическиеработы, но в отличие от СССР они не стали единственным. К сожалению, нельзя былоне заметить тот факт, что многое, что открыла советская историография, порой необъективно отвергалось или не замечалось зарубежной.
Заключениефранцузскийреволюция якобинский
Историография очень тесносвязана с социально-политическими явлениями, которые происходят во времяавтора. Это я заметила при написании свое работы. Поэтому при прочтении книг,монографий или статей нужно знать к какому времени они относятся.
В первой главе, ярассмотрела путь развития отечественной историографии. Нельзя не заметить,какой вклад был внесен нашими учеными историками в изучении Французскойреволюции, особенно якобинского периода. Современной историографии хотелось быпожелать не забывать, то что уже накоплено, и продолжать изучать эти проблемыпо разными углами зрения, которые не могли сделать их советские коллеги.
Во второй главе, ярассмотрела основные работы Зарубежных авторов. Их точка зрения интересна иотличается от советской историографии, но мне не понравилось в некоторыхработах, то, что авторы пытались рассматривать события и явления Французскойреволюции локально и узко.
Сейчас, когда уже нетпротивостояния двух политических систем, хотелось бы что бы цепочка событий,выстроенная советскими учеными, дополнилась глубиной зарубежных авторов, асовременная историография заполнила проблемы и спорные вопросы. Ведь на сегодняшнийдень это реально сделать.
Конечно же, при написаниясвоей работы я не смогла ознакомиться со всеми точками зрениями историков и ихработами. Но, то, что я узнала, помогло мне взглянуть на Французскую революциюи якобинский период с разных точек зрения.
Списоклитературы1. Манфред А.З. Великая Французская революция.«Наука» 1983г.
2. [1] А.В. Гордон. Великая французскаяреволюция в советской историографии. Москва: Наука, 2009
3. Манфред А.З. Три портрета эпохи ВеликойФранцузской революции. М., 1979.
4. А.В. АдоФранцузская революция в советской историографии. М., 1998г.
5. А.В. Чудинов.Утопии века Просвещения. Москва, ИВИ РАН.
6. В.И. Ленин Полноесобрание сочинений т.32
7. А.В. ЧудиновСоветская историография Французской революции в начале 1980-х гг. М. 1995г.
8. В. П. Астафьева «Проблема связи просвящения и французскойреволюции XVIII вработах А.Кобана» Краснодар. 2000г.
9. Новая и новейшаяистория. 1996. № 5. C.73-99.
10. А.В. Чудинов. // Французскийежегодник 2004. М., 2004.
«Нам не нужна абсолютная власть! Кто таков король, чтобы диктовать мне, как поступать, казнить меня и миловать?! Кто, побери черт, сказал, что от рождения я не равен какому-то пьянице-графу?!» – человек с таким мнением поднимает упавший мушкет товарища, застреленного на улице Парижа. 1789 год, мостовая-брусчатка уложена из грубых булыжников. Человек до последнего будет отстаивать баррикаду, наваленную поперек узкой парижской улочки.
«Чернь, недостойная чернь! Ничего не сделавшая для того, чтоб как-то жить достойно? Какое вы имеете право отнимать у меня то, что дал мне Бог по праву рождения! Отличное решение просто – разрушив вековой порядок и дисциплину монархии, ввергнуть в страну в хаос правления неучей!» – с этим мнением капитан королевской армии отдает солдатам приказ выдать с крыши здания залп по бунтовщикам.
Началом Великой французской революции стало взятие Бастилии 14 июля – места пыток и заключения многочисленных (действительно, многочисленных!) политических узников. Интересно, но в 20-е годы 20-го века эта дата отмечалась в Советском Союзе как праздник, считалась официальным выходным днем для рабочих и крестьян, называлась днем Парижской коммуны.
Революция, бунт низов и взятие Бастилии привело к анархии в стране и так называемому «якобинскому террору». Новые правители прибегли к физическому уничтожению сторонников монархии и сословия аристократов. Например, жертвой террора стал граф Богарне, безобидный офицер-выпивоха, муж Жозефины, будущей спутницы жизни Наполеона.
Осенью 1799 года революционные события завершились. Новое правление Директории, пришедшее на смену свергнутой абсолютной монархии, показало себя неопытным, оно ввергло страну в череду военных неудач. К тому же оно не справилось с экономическим кризисом, последовавшим после революции и заключения Директорией крайне невыгодного для Франции торгового договора с Англией.
А итоги революции, что названа в истории Франции Великой? Где итоги? Где же? Марксистская идеология трактовала ее как великое позитивное событие, освобождение неимущих от гнета власть имущих. Революция, несомненно, способствовала распространению по миру прогрессивных демократических взглядов. Но часто звучат мнение историков о том, что Франция после окончания революции пришла к тому же, что происходило и до: ни одна насущная социальная проблема революцией не была решена.
Великолепно отражены подробности кровавых событий во Франции, и конкретно в Париже в романе Виктора Гюго «Отверженные».