Почему в рассказе несколько временных пластов белый квадрат

Европа все равно выиграет, даже в случае, если от Украины останется лишь огромное пепелище, заваленное горой смердящих трупов.

Джордж Сорос, Cicero, 2015 г.

За последние пять рабочих дней, с 7 по 11 июня 2021 года, я убедился, что, как и пэрэсичные патриотичные украинцы, не3алэжные укроэксперты тоже страдают припадками «прогнозирования на мрийной основе». Экспертам, оказывается, как и обычным громадянам, нужен всего лишь инфоповод. А дальше вы знаете ― дискуссия друг с другом до $видомого исступления и дружное «прогнозирование» мегапэрэмог над всеми, над кем только можно, особенно над клятыми мо$калями.

Да, знаю, такое и раньше случалось, но чтобы столько за такой короткий срок? Пятидневочка была очень весёлая и богатая на мрии и фантазии. Разберём каждый «кейс» отдельно и попробуем разобраться, откуда растут ноги.

1. «Северный поток ― 2»

Ну не даёт украинцам покоя ударными темпами завершающееся строительство российско-европейского газопровода. Уж сколько раз им объясняли, что не могут больше американцы вводить санкции против россиян и европейцев. Ну не могут они больше повышать ставки.

Введут санкции против российских юридических и физических лиц, и что? Строительство продолжится, и американцы попросту потеряют лицо.

А если введут санкции против Royal Dutch Shell, Uniper, Wintershall DEA, Engie и OMV, то тем самым выстрелят себе в ногу. Дело в том, что эти компании контролируют европейские приёмочные терминалы, которые принимают в том числе американский сжиженный газ и «типа американский», по бумагам, но русский по происхождению. И именно эти компании отправляют предоплату на американские заводы по сжижению газа.

Американская нефтегазовая отрасль и так лишилась поддержки правительства США и американских системообразующих банков, так что теперь для них важен буквально каждый авансовый платёж, даже с Папуа ― Новой Гвинеи, а уж из Европы тем более.

Но есть ещё один немаловажный аспект. Если вы откроете список акционеров этих европейских инвесторов СП-2, то увидите немало американских уважаемых компаний. При введении санкций против инвесторов может пострадать, к примеру, Morgan & Co, а вместе с ней и уважаемый финансовый холдинг J.P. Morgan Chase и, как я уже сказал, очень много уважаемых и авторитетных американских компаний.

Все эти доводы привёл в своём интервью порталу «Украина.ру» российский эксперт по энергетике Борис Марцинкевич 10 июня 2021 года. Только он дал довольно лаконичный ответ на вопрос ведущей, а я просто пересказал его в более развёрнутом виде.

Но соображения настоящего эксперта Бориса Марцинкевича на Украине способны воспринять «не только лишь все».

На жарких дебатах по поводу СП-2 на русофобском телеканале «Наш» доводы украинского эксперта Валентина Землянского никто слушать вообще не хотел. Телеведущий этого псевдоэкспертного варьете вовсе в открытую склонялся к точке зрения представителя партии «Слуги народа», проповедовавшего войну с СП-2 до победного конца, постоянно перебивал Землянского и подтрунивал над ним.

На другом телеканале, «Першом не3алежном», что в переводе на русский означает «Первый мифотворческий», отдувался другой более-менее вменяемый украинский эксперт по энергетике Дмитрий Марунич. И когда Марунич посоветовал ведущему, да и сидящим напротив оппонентам, смириться с достройкой и введением в эксплуатацию СП-2, оппоненты вместе с ведущим его чуть не заклевали.

А после того как Марунич посмел иронично спрогнозировать строительство СП-3 вследствие украинской недоговороспособности, один из оппонентов с перекошенной рожей яростно вскричал: «Та не будэ цього»!

Я уж было подумал, что дальше этот балаган нет смысла смотреть, но откуда ни возьмись в студии появился незнакомый мне русскоязычный украинский «эксперт» и понёс такое, что любо-дорого.

Оказывается, украинцам нечего опасаться, а на СП-2 Украина может и вовсе плевать с высокой колокольни. Представляете, недавно некто в Харькове показал ему бумаги особой секретности, в которых чёрным по белому написано, что Украина имеет фантастически огромные запасы газа. Если коротко, то уже со следующего года Украина будет добывать минимум 40 миллиардов кубометров газа. И себя обеспечит, и излишки в Европу экспортировать будет, и плевать на какой-то там российский транзит!

А ещё приплюсуйте ко всему этому компенсации от строительства газопровода и репарации, которые Россия под давлением могучих союзников должна будет ежегодно выплачивать Украине, так это же совершенно другая картина маслом получается. Это России надо трепетать и бояться, это России надо подсчитывать грядущие убытки, а никак не Украине. Пэрэмога.

Удивительно, какая же у украинцев короткая память. Ведь все эти россказни они уже проходили в 2016 году, когда истерия вокруг СП-2 на Украине начала набирать обороты. Дело в том, что как раз в 2016-м российские заводы, а именно Выксунский металлургический и группа ЧТПЗ (куда входит знаменитый цех «высота 239») отгрузили первую продукцию для СП-2, и российские трубы стали вывозить на пункты складирования в Европу.

Аккурат в этот момент появилась гройсмановская «Газовая стратегия 2020», которая подразумевала более скромные объёмы добычи, а именно к 2020 году тогдашний премьер-министр Гройсман планировал добывать 20 миллиардов кубометров газа в год. Деньги на несостоявшееся увеличение объёмов добычи (полмиллиарда долларов) освоили, буза по поводу СП-2 утихла, да и патриотичные пэрэсичные украинцы вместе с безумным украинским псевдоэкспертным сообществом получали удовольствие от апокалиптических прогнозов насчёт предполагаемого банкротства российского «Газпрома». Все довольны, всем хорошо: и спокойно строящим газопровод русским, и находящимся в мрийном угаре украинцам, и потирающим руки европейцам.

А чем сегодняшняя ситуация отличается от ситуации 2016 года? Как только замаячил неминуемый ввод в эксплуатацию СП-2, на Украине опять начался вселенский вой. Длился он почти две недели, но на сегодняшний день украинские эксперты уже не обвиняют Европу в предательстве и не готовят Залищук к срочному погружению, дабы телом своим заблокировать строительство газопровода. Они заняты обсуждением уже сорока, а не двадцати миллиардов кубометров газа собственной добычи и подсчётом ежегодных барышей, которые Россия будет им отстёгивать в виде компенсаций и репараций. Растут, однако. Опять все довольны, опять всем хорошо.

Ларчик открывается просто: мульку про газ собственной добычи и неминуемую пэрэмогу над агрессором через своих болонок в украинское медийное пространство запускает франко-немецкая элитарная группа, которая контролирует проевропейские СМИ Украины. Эта же группа проделала подобный трюк и в 2016 году, поскольку кровно заинтересована в усилении немецкого объединённого газового хаба, который образовался путём объединения NGC и Gaspool в мощный Trading Hub Europe. THE с помощью российских газопроводов отправляет стоявший ранее на первом месте нидерландский хаб TTF на второе место в Европе, третье место пока займёт австрийский Баумгартен. Однако после закрытия голландского месторождения Гронинген в 2022 году Баумгартен неизбежно займёт второе место, а вот судьбу самого TTF после закрытия Гронингена пока никто предсказывать не берётся. Эта энергетическая рокировка открывает перед Германией поистине потрясающие возможности. Опять же, снижающаяся себестоимость немецкой промышленной продукции вследствие введения в эксплуатацию СП-2 тоже не может не радовать.

Кстати, многие украинские эксперты и телеведущие почему-то называют Баумгартен крупнейшим хабом Европы. Даже в открытом доступе о нём пишут как о входящем в тройку крупнейших в Европе газовых хабов. Украинцы наверняка называют его крупнейшим по политическим причинам, ведь две трубы украинской ГТС, северные ветки, ведут именно в Баумгартен. Для читателя напомню: на данный момент крупнейшим хабом Европы является нидерландский TTF, а после введения в строй СП-2 таковым станет объединённый германский THE.

Поэтому, если кому-то надо подарить мрию или пэрэмогу, чтобы они поутихли и не мешали достраивать нужную всем инфраструктуру, европейские белые господа эти мрии и пэрэмоги готовы предоставить. Вплоть до того, что украинские эксперты прямо завтра начнут обсуждать аж целых 200 миллиардов кубометров собственной добычи газа в год и буквально захлебнутся от счастья и гордости. Европейцы не против, тем более что украинские мрии и пэрэмоги обходятся им практически бесплатно. Нужно всего-то набрать телефон нужной болонки и проинструктировать, как и что вбрасывать.

2. «Плач по Европейскому союзу»

Про тему вступления Украины в Европейский союз уже высказались многие российские, да и украинские эксперты. Эта тема мусолится на украинских экранах каждый день из месяца в месяц, но эта неделя примечательна.

На этой неделе украинский псевдоэксперт Александр Охрименко на одной из передач, весь нервный и всклокоченный, вскричал: «Украина уже в Евросоюзе»!

К чему бы это?

Да, Охрименко смешон и комичен, мягко говоря, не самого большого ума мужчина. Но, как в лицо ему же говорил Владимир Соловьёв, Охрименко ни одной фразы не произносит просто так. Если он что-то волает, значит это кому-нибудь нужно. К тому же эту же самую мантру в унисон с Охрименко на этой неделе стали произносить ещё несколько украинских псевдоэкспертов. Да, они русофобы, но выглядят более серьёзно, по крайней мере не так мультяшно, как Охрименко. И да, им, как и Охрименко, хорошо заплатили.

Групп, оплачивающих услуги подобных персонажей, несколько: франко-немецкая элитарная группа, европейские транснационалы и особняком стоящие инвесторы из Польши, Чехии и Швеции.

Про транснационалов всё понятно: экономика, замешанная на высокой политике. Раскулачивание олигархов, борьба с коррупцией, реформы, контроль Западом всего, чего только можно, и только тогда украинцы станут справжними демократами, а пока коррупционеры. Об этом по телевизору и в Сети можно увидеть множество сюжетов в режиме 24/7. Мы же спустимся на этаж пониже, на землю, и разберём конкретные примеры.

Франко-немецкая элитарная группа имеет несколько претензий, но основных ― две. Про первую вы знаете: они категорически против того, чтобы Украина мешала реализации проекта СП-2, да и вообще любого проекта, выгодного европейским промышленникам. А вторая претензия заключается в том, что хитрые чубатые демократы везде стараются «кинуть» своих европейских старших товарищей. Собственно, такую же претензию имеют к Украине польские, чешские и шведские предприниматели. Инвесторами их назвать сложно, в отличие от европейцев, чуть ниже поймёте почему.

К примеру, европейские промышленники уже после Майдана успели построить на территории Украины несколько заводов по производству продукции машиностроения, бытовой техники и даже один высокотехнологичный заводик по производству микросхем. И что? Зеленский со Шмыгалём, чтобы попиариться, выпустили законопроект, регламентирующий локализацию не менее 15 процентов на территории Украины. А пересматривать условия тогда, когда вся работа выполнена, это «кидок».

Что значит для европейских компаний потерять 15 процентов выполнения на производствах, построенных на Украине? Правильно, значительно увеличить срок окупаемости, а это недопустимо. Европейцы, конечно, не дали этому законопроекту «проскочить» через Раду, но хайповые попытки это сделать украинцы не прекращают. А такие кунштюки европейцы очень не любят. Это видно по оттоку прямых иностранных инвестиций из Украины за семь лет «торжества свободы и демократии».

Теперь отдельно рассмотрим предпринимателей Швеции, Польши и Чехии. Они никакие не инвесторы, поскольку не хотят строить какие-то заводы и производства, но хотят получить доступ к украинским ресурсам. И именно представители этих стран засылают львиную долю финансирования псевдоэкспертам типа Охрименко, призывающим «открыть двери европейскому бизнесу и начать выполнять Договор об ассоциации с ЕС».

Что вам известно о Швеции? А что первым приходит на ум? Правильно, «Икея». Правда, в 2012 году ее купила голландская компания, но и по сей день «Икея» позиционирует себя как шведская компания. А помните хвалебные оды Дмитрия Спивака в адрес мэра Киева Кличко годичной давности на тогда ещё не закрытом телеканале «112 Украина»? Тогда он хвалил мэра, дескать, молодец, сумел завести в Киев «Икею», а наличие «Икеи» в столице ― это маркер экономического успеха Киева. Да что там Киева ― всей Украины!

Только Спивак не знал, что «Икея» заходила в Киев под конкретные обещания со стороны Кличко. Он ни много ни мало обещал налоговые и другие льготы, а также обещал пробить доступ к покупке леса на корню для мебельного гиганта. Это существенно удешевило бы себестоимость продукции «Икеи», которой, я полагаю, надоело платить украинским экспортёрам. Шведы захотели сами разрабатывать делянки, сортировать и вывозить кругляк на свои производства. Лично я полагаю, что шведам не столько огромный магазин в Киеве нужен был, а, собственно, прямой доступ к кругляку, ради этого всё и затевалось.

Не случилось. Не то чтобы Виталик не старался, просто «не шмогла». Дело в том, что разработкой и экспортом леса-кругляка на Украине плотно занимается семья Фарион и ещё несколько очень влиятельных и патриотичных семей, которые пообещали Витале большие проблемы, если он будет пытаться отдать делянки напрямую шведам. Медиаресурс у них есть ― западенские телеканалы, да и галичанские депутаты в Раде наличествуют. Чего доброго, объявят с трибун Рады и в западенских телеэфирах Виталика зрадныком, пытающимся отдать родной лес в лапы иноземцам, и приехали. К Зеленскому за поддержкой он, понятное дело, пойти не может, да и вряд ли выстоит в битве с западенскими бизнесменами-отморозками и орущими «ганьба» под стенами мэрии платными националистами. Тюрьмой, конечно, не пахнет, но с креслом мэра, возможно, придётся попрощаться, а оно ему надо? «Не шмогла», в общем.

С налоговыми льготами для «Икеи» тоже не получилось. Руководители всевозможных департаментов в мэрии воспротивились, и всё тут. Собственная фронда не дала ничего сделать. Шведы, говорят, на Кличко с тех пор очень сильно в обиде, как и некоторые другие европейские компании, которые, купившись на обещания Виталика, зашли в Киев. Они слишком поздно поняли, что он не только в Раду не вхож, но и собственную мэрию не до конца контролирует, не говоря уже о КГГА. Это именно на поддержку этих «влиятельных инвесторов» Кличко рассчитывал, когда обещал киевлянам лично благодаря своим связям завезти из Европы вакцину в Киев. Европейцы, как видим, в долгу не остались ― прокатили Кличко с вакциной.

Остались Польша и Чехия, но их не волнует разработка леса-кругляка. Их волнует янтарь. Они всерьёз добиваются у правительства Украины разрешения на покупку участков для его разработки, ведь в этих странах много ювелирных мастерских, специализирующихся на его обработке. Кстати, подобного разрешения Польша безуспешно добивалась ещё у России в лихие девяностые, конкретно в граничащей с Польшей Калининградской области.

Украинское руководство, как всегда, много обещало, просило финансовой и политической поддержки, кивало головой и обещало «решить вопрос в ближайшее время». Ага, как же. Этот вопрос Нацгвардия Украины в полном составе ещё при Порошенко решить не смогла. Приехали на участки незаконной разработки полицейские в штурмовом обмундировании, а там их встретили бывшие «херои АТО» с калашами и убедительно попросили убраться восвояси, что те и сделали. Аваков даже ничего не пикнул в СМИ.

Но поляки и чехи тогда поверили. Денег они, конечно, дать не могли, ибо сами получают дотации из бюджета Евросоюза, а вот политическую поддержку оказывали. И гавкали на Россию в унисон с украинцами, и на всякие восточно-европейские саммиты приглашали. Нет, они это делали не только из-за янтаря, а много из-за чего ещё, но на янтарь всё же очень рассчитывали, а воз и ныне там. Теперь вот намекают киевской верхушке на «европейскую ответственность» с помощью проплаченных украинских псевдоэкспертов.

3. «Пауки в банке»

Я же говорил, весёленькая выдалась неделя. Анатолий Шарий в своих новых выпусках-расследованиях стал топить Андрея Портнова и Елену Лукаш, обвинил в сотрудничестве с властью Игоря Гужву и Светлану Крюкову, сказал пару тёплых слов об Олесе Медведевой, проехался по русофобскому телеканалу «Наш» и лично по Евгению Мураеву.

Про Портнова отдельная история, на которую не отреагировать не могу. Шарий утверждает, что российское руководство якобы рассматривало Портнова как кандидата на должность начальника юридической службы аппарата президента Российской Федерации. Враньё. Путин недавно, 11 июня, подписал закон, снимающий ограничения с крымчан, по не зависящим от них причинам не оформившим выход из украинского гражданства, занимать государственные должности. А тут целый Андрюша Портнов с украинским паспортом, не имеющий российского гражданства, и вдруг готовится на высокую должность в аппарате президента Российской Федерации?

В последнее время такие утверждения стали нарративом, они исходят не только от Шария, но и от Монтян, отношения с которой у Шария в последнее время начали теплеть. Дескать, смотрите, россияне, ваша элита нашу признаёт, так что не смейте, несмотря на все ваши достижения, даже думать о том, что Россия великое, современное и развитое государство. Раньше, до Майдана, эти же самые люди говорили о том, что украинцы более прогрессивный народ, чем россияне, а Украина более развитая, чем Россия. И ничего, им было можно. А вы, россияне, мол, даже не смейте думать о том, что ваша страна в чём-то (во всём) успешнее и лучше Украины. Ещё как посмею.

Но всё же, что происходит внутри украинских проевропейских СМИ? А вот что. Господа европейцы сокращают «кормовую базу» для них. Между прочим, российские эксперты это предсказывали ещё три года тому назад, в 2018 году, прогнозируя неизменную жестокую конкуренцию за каждый евроцент из-за того, что европейские подачки для украинских СМИ будут сокращаться, по мере того как европейский интерес к Украине будет ослабевать.

К чему я веду? Я вроде как разобрал три кейса, которые между собой, на первый взгляд, никак не связаны. Но это только на первый взгляд. Как-то один российский эксперт ещё в далёком 2015 году в одном из интервью произнёс мысль о том, что с утерей геоэкономического интереса Украина получит потерю торгового интереса со стороны европейских стран, а также медийный и политический игнор коллективного Запада. Да, многие комментаторы скажут, что началось это далеко не сегодня. Да, для аналитиков и людей интересующихся это очевидно, но простому обывателю увидеть и пощупать сбывшийся прогноз российского эксперта стало возможным лишь сейчас.

И дело даже не в СП-2, запуск которого, как утверждают российские политологи, изменит жизнь всего бывшего СССР. «Северный поток ― 2» сегодня ― это собирательный образ многих проектов, которые Россия реализовала за последние десять лет, некий символ, завершающий штрих, запуск которого открывает новую эпоху. И это не просто рокировка Украины и Германии, которая с немецкой педантичностью проект за проектом отжимала у цеэвропейцев транзитные объёмы, пока не стала главным транзитёром российского газа вместо Украины. И не просто транзитёром, а ещё и обладателем крупнейшего на данный момент газового хаба в Европе. Два этих рычага дадут Германии огромную степень влияния на ценообразование газового рынка Европы. Повторюсь, это не просто рокировка, это утеря Украиной экономических потоков, которые были тут же подхвачены предприимчивыми странами не только Северной, но и Южной Европы, как в случае с «Турецким потоком».

Хотите пример? Фирма Maersk, которая переориентировала контейнерный поток на Россию, отказавшись от Украины. Ещё бы, с солидными российскими компаниями дело иметь куда надёжнее, чем со швейцарско-грузинскими (или грузино-грузинскими?) абреками, называющими себя концессионерами украинских портов. И таких потерь у Украины множество.

Утеря геоэкономического потенциала неудержимо влечёт за собой утерю торгового, а про инвестиционный потенциал я вообще молчу, здесь давно всё умерло. Поскольку геоэкономические козыри окончательно и бездарно профуканы, торговые партнёры будут разговаривать с Украиной совсем по-другому. Они будут выжимать максимальную прибыль из уже построенных ими на территории Украины предприятий, а также приобретённых ими за бесценок или полностью подконтрольных им посредством «наглядовых рад» украинских активов.

И несомненно, будут заниматься массовым вывозом природных ресурсов на свою территорию. Никакой тебе «взаимовыгодной торговли», с Украиной уже можно не церемониться. А это значит, что платных псевдоэкспертов, волающих за «исполнение Украиной обязательств перед Евросоюзом», ожидает прибавка. Временная. Поскольку ими тоже рано или поздно подотрутся.

Что же касается внутривидовой борьбы украинских медиа, то это тоже всего лишь следствие утери экономического интереса к стране, который выливается в сокращение грантовых потоков в псевдоэкспертов и ручные СМИ. Они исполнили своё предназначение. Они были нужны в таком ненормально большом количестве, когда коллективный Запад ставил всю страну под контроль и под крики платных бесноватых кликуш европейцы втихаря уводили все, а не только газовые вкусные экономические потоки на свою территорию.

Этот процесс практически завершён, как и процесс постановки под контроль Запада обломков украинской государственности. Вот почему такое огромное количество псевдожурналистов, псевдоэкспертов и прочей шушеры нет смысла больше содержать и спонсировать.

Исходя из вышеперечисленного, я и утверждаю, что СП-2 ― образ собирательный, некий символ, знаменующий собой окончание целой эпохи, завершения целого массива процессов. Введение его в эксплуатацию знаменует собой продолжение старой циничной игры, но уже с других позиций и по новым правилам.

Нынешнее состояние Украины похоже на состояние газового месторождения Гронинген. Из-за того, что в месторождении образовались пустоты вследствие длительного выкачивания ценного ресурса, отработанные пласты сдвигаются и происходят довольно мощные землетрясения. Да, аналитикам и интересующимся людям ещё за несколько лет до первых толчков был предельно ясен результат, а простой обыватель начнёт что-то подозревать лишь после целого ряда периодически происходящих землетрясений. Украину, как и Гронинген, уже сотрясают и ещё долго будут сотрясать многочисленные экономические, политические, энергетические и медийные землетрясения.

Но это не помешает огромному полчищу украинских медиадепутатов и псевдоэкспертов каждый вечер разваливаться в удобных студийных креслах и, надув щёки на необезображенных интеллектом чванливых физиономиях, решать судьбы мира. К примеру, вчера Шуфрич сказал, что к переговорам по газу необходимо подключить Бойко, мол, он знает, как разговаривать с Путиным! Знает? А не тот ли это самый «знающий» Бойко, который возглавлял «Нафтогаз», а затем Минэнерго Украины во время постройки и ввода в эксплуатацию СП-1? Это он-то знает, как разговаривать с Путиным и защитить энергетические интересы Украины? Говоруны. Жалкие, ничтожные, ни на что не способные говоруны, которых не сможет излечить от чванства даже сдвиг тысяч пластов и сотня землетрясений.

Как известно, украинские псевдоэксперты любят или по крайней мере раньше любили цитировать Бжезинского. Я перефразирую одну из его самых известных фраз в прогноз. Он таков: Великий Евразийский Экономический проект, а также сдержанная нормализация отношений России со Старой Европой будут реализованы во вред Украине, на обломках Украины и за счёт Украины. И не только Украины.

Анатолий Урсида
http://alternatio.org

Родная русская литература. 9 класс. 28.04.2021.

    Урок  по рассказу Захара Прилепина «Белый квадрат»

Цель: формирование базовых способностей понимания текста.

Задачи:

— формировать умение выявлять различные виды информации в тексте, анализировать её и делать выводы;

— выявить значение понятий «трагедия», «ответственность», «долг», «рассказчик» «символ»;

— совершенствовать умения определять тему текста, формулировать проблему(ы) текста, выявлять позиции автора и рассказчика;

— находить в тексте художественные детали и определять их роль в художественном тексте;

— развивать умение использовать информацию из текста для выражения и обоснования собственного мнения;

— развивать речь учащихся, обогащать их словарный запас;

— развивать чувства сопереживания, сочувствия;

— развивать  коммуникативные умения.

Форма работы: в группах.

Схема исследования

Игра, опора на жизненный опыт учеников (любимые игры)

Работа с заголовком, построение ассоциативных рядов, выявление темы рассказа (непостижимости смерти)

Белый квадрат – символ, оберег, защита от всех бед этого мира, победы над собой и другими.

Рассказ учит помнить, ценить, брать пример, быть стойкими.

-Почему трудно читать такие книги? Почему родители не хотят, чтобы ТАКОЕ читали дети? И надо ли читать?

Чтение рассказа.

Первые впечатления, вопросы, которые возникают в ходе прочтения

Смысл рассказа, предположения

Герои рассказа, их характеристика, их действия (работа с текстом)

Композиция произведения, временные пересечения, роль диалога в настоящем, художественные приемы, используемые автором)

“В рассказе «Белый квадрат» имеются два временных плана. Один, главный, — это детство, прошлое. Другой — мысленный диалог с Сашкой, который держит читателя заинтригованным до конца рассказа. Рассказчик — главный герой, повествует о событиях своего детства, о случае, который он вспоминает в отчётливых деталях до настоящего момента. Всё время в рассказе — один день прошлого, но при этом тянутся ниточки в настоящее и в какое-то безвременье.

Смысл названия произведения: символика квадрата и белого цвета.

Возвращение к предположениям по смыслу рассказа, выдвинутым в начале произведения. Что останется? Или появятся новые?

Какие вопросы остались после обсуждения рассказа?

                                                                Ход занятия

Деятельность учителя	Деятельность учащихся
1. Мотивация учащихся. — Каким словом можно объединить следующие слова: «идея», «головоломка», «радость», «азарт»? А вы любите играть? В какие игры играли, может, и сейчас играете? А какая игра была самой любимой?	Словом «игра». «Третий лишний», «вышибалы», «прятки», «стрелы»…Играть интересно и азартно.
— Я предлагаю вам прочитать рассказ Захара Прилепина «Белый квадрат». — Предположите по названию рассказа, о чём пойдёт речь. (Версии ребят записываю на доске.)	У каждого на столе листок с рассказом.  Ребята читают рассказ самостоятельно.
— Какое впечатление от рассказа? Передайте его только именами прилагательными. — Какие вопросы возникли в ходе чтения текста? ( Записывает  на доске и в конце урока к ним возвращаемся.)	Грустный, трагический, неожиданный финал,   тревожный и даже страшный… Возможные ответы. — Почему всё закончилось так трагично? — Кто в этом виноват? — Виноват ли Захарка?
3. Работа в группах (2 группы) —  Рассказ прочитан. Как вы думаете, в чём его смысл?  Обозначьте схемой основную мысль  рассказа?	Обсуждают в группах, составляют схемы по пониманию смысла произведения. Схемы вывешиваются на доске, дети защищают их. Предполагаемые версии учащихся. — Рассказать, чем иногда может закончиться игра. — Показать, к чему может привести необдуманный поступок. — Рассказать о том, чем иногда заканчивается беззаботное детство. — Как тяжело переживать нелепую гибель тех, кто был для тебя кумиром, с кого брал пример.
— Ваши версии выслушаны. Правильно ли мы поняли рассказ, это ли хотел сказать автор?  Давайте вместе поразмышляем. — Кто герои произведения? Как автор описывает их? Работа в группах. — Нарисуйте словесный портрет ребят: Сашка, Захарка,  Чебряков (один из братьев – близнецов). Какие они – эти ребята? — Какими были отношения Сашки с другими ребятами? —  Какой Сашка в рассказе? — Когда же в человеке закладывается этот нравственный стержень? — Что же привело к трагедии? — Какие художественные средства усиливают трагедию? — В чём особенность композиции рассказа? Сколько временных пластов в произведении? Что связывает эти пласты? Работа в группах. — Закройте те части рассказа, которые имеют отношение к настоящему, а потом те, которые к прошлому. Подумайте, ЧТО останется в настоящем? — Что значит «вынести»? — Как вы понимаете смысл слова «раздели»?  — Вспомните, в каком произведении герой оказывается в такой же ситуации?  —  В чём смысл названия «Белый квадрат»?  (Ребята испытают затруднения при ответе на этот вопрос.) — Что такое квадрат? — Предположите,  что символизирует квадрат?  Представьте себя в квадрате. Опишите существительными своё состояние. —  Какие образы в рассказе связаны с квадратом? — Каков смысл этого образа? — А почему  квадрат белый? Что для каждого из вас значит этот цвет? — Каков смысл белого цвета в рассказе? — Какие бытовые моменты в рассказе могли бы подтвердить наши рассуждения? — Продолжите последнюю фразу. (Этот вопрос прозвучит, если ребята не смогут этого сделать.) — Что же такое «белый квадрат»? Вернёмся к вашим версиям о смысле названия рассказа. Есть ли какие-то уточнения первоначальных предположений? (Уточнение понимания смысла заглавия рассказа)	Дети. «Темнолицые, щербатые, остроплечие пацаны – одним словом, пацанва. Это целый мир детства, в котором свои законы, правила, установки, свои гении и злодеи, но у Прилепина этот мир детей индивидуализирован – каждый из ребят запоминается сразу. Сашка – смех, солнце, свет, тепло, радость. Захарка – маленький, слишком старательный, упрямый (может, упёртый?). Чебряков – плевок, разодранный рукав, ругательства, криволицые и кривоногие хулиганы. Ребята – и хорошие, и плохие, и так себе – обычные дети, как все. «Ласково обращался с малышнёй, не поучая, не матерясь, всех помнил по именам, интересовался делами, жал руку по-мужски, не боялся хулиганов, держал себя смело, достойно, хотя был их моложе. Лидер, заводила, яркая личность, вызывающая уважение окружающих. Не прогибается, не боится, не унижается, не идёт на поводу – он – человек с нравственным стержнем. В детстве, когда сердце острее откликается на любую боль и несправедливость. Ряд случайностей, как обычно случается в жизни, когда всего не предугадаешь: и беспечность самого мальчишки, который спрятался в холодильнике, и замёрзший Захарка, который ушёл, не доиграв очередной кон игры, и родители Сашки, которые не подняли вовремя тревогу, и отсутствие телефонов в деревне, и ,наконец, сторож, оставивший холодильник включённым. Сравнения: «мёрзлое лицо … похожее на тушку  замороженной птицы…», «я боюсь, что от крика хрястнет пополам его лицо – так же, как разламывается тушка замороженной птицы».  Контраст в портрете героя («солнечный чуб, нежной красоты лицо» — «мёрзлое лицо с вывороченными губами и заиндевелыми скулами»)  усиливает глубину случившейся трагедии – с одной стороны, а с другой – подчёркивает нелепость произошедшего.   Может, ребята увидят диалоговое начало произведения, из которого не совсем пока понятно, с кем разговаривает повзрослевший Захар; может, скажут о времени, их несколько в рассказе. Настоящее пересекает прошлое. Настоящее переплетается с прошлым. И в основе этого переплетения – память, которая не позволяет потерять человеческое лицо. Боль…Боль и страдания умирающего ребёнка Сашки и боль  взрослого Захара, который не может забыть смерть друга. Душевная боль не даёт ему не только спокойно жить, но и просто жить. Боль, которую он не может «вынести» и просит Сашку «разделить» с ним. Вынести – пережить, забыть, освободиться от душевных мук, которые страшнее физических. Разделить – разделить с кем-то участь, разделить горе, страдания, то есть взять часть этих страданий на себя.  Ф.М. Достоевский. Роман «Преступление и наказание». Раскольников не может вынести наказания за совершённое преступление,  говорит с Соней Мармеладовой, он хочет, чтобы Соня взяла его ношу, взвалила его жизненный крест на свои хрупкие плечи. Высказывают свои предположения, которые записываются на доске. Квадрат – геометрическая фигура, поле, ограниченное пространство, прямоугольник, четырёхугольник. (Стороны пересечены – как крест.) Может быть, заключённости, замкнутости, неподвижности, статичности, смерти… (мученическая смерть Сашки в белом квадрате морозильной камеры?) Квадратная морозильная камера; квадрат, нарисованный мелом на стене сельмага; сахарные кубики – квадраты, из которых Захарка строит свою несуществующую жизнь; квадратный рот мёртвого мальчика с прокушенным языком… Мы не всегда в силах  разорвать эту замкнутость, изменить, в конце концов, побороть все обстоятельства, которые приводят к трагедии. Как часто человек бывает слаб перед жизненными обстоятельствами, скован этими обстоятельствами, не в силах преодолеть их власть.  Белый – чистый, ничем не запятнанный, а ещё: белый фартук, белая пионерская блузка – цвет из детства, юности; чистота помыслов, духа. И седина волос – обычно связана со старостью, умудрённостью и опытом. И белый саван…- атрибут провода человека в последний путь. Белый – это двойственный цвет. Белый цвет – это и воплощение радости в жизни с её детскими играми и забавами, и близость смерти, которая может подстеречь человека где угодно и которая таится, казалось бы, в случайных, бытовых приметах, на которые мы (уж тем более в детстве!) не обращаем внимания. Коза (трагедия – козлиная песнь), ворона с её вечным карканьем, окурок… «Белый квадрат» — это единство образа и цвета, цветообраз, символизирующий переплетение жизни и смерти, радости и горя, счастливого и трагического, некий клубок, который распутывает только сам человек, как делает это герой прилепинского рассказа Захар. Только сам человек должен отвечать за сделанное и несделанное, совершённое и несовершённое, только сам человек должен нести… (свой крест). У каждого он – свой, лёгкий ли, тяжёлый ли – но свой.  Символ душевной чистоты, незапятнанности, символ беззаботного детства, когда не выверяешь каждый шаг, не задумываешься о сделанном. Это проверка человека на эту чистоту —  человечность.
Работа в группах. — Чьи позиции в рассказе можно обозначить достаточно ясно? Изобразите схематично эти позиции.   — Вернёмся к нашим первоначальным версиям о замысле произведения. Изменились ли они? (Уточнение понимания смысла произведения.)	Захара, автора и собственную позицию.  Позиция Захарки. Совершил или не совершил? Виноват или не виноват? Болит душа – живая душа, потому что душа жива, пока способна болеть, а «…стареешь особенно быстро, когда начинаешь искать перед жизнью оправдания. Но это не просто оправдания, это смятение, переживания, муки совести за то, что ничего вроде бы не сделал, но сделал!   Позиция автора. Жизнь сложна и непредсказуема, можно ли в ней застучаться, оградить себя от случайностей, ошибок, лукавства, греховных мыслей, заключить себя в некое спасительное пространство (может, квадрат?). Что же ты такое – человек? Что не позволяет человеку впасть в равнодушие, потерять человеческое лицо? Собственная позиция. Для меня «Белый квадрат» — это проверка жизнью: тот крест, который мы либо несём с достоинством, либо бросаем на полпути, стараясь оградить себя от каких-либо душевных мук, пытаясь вину свою переложить на плечи других…
— Какой (ие) урок вы вынесли, прочитав рассказ Захара Прилепина «Белый квадрат».	Ребята записывают на небольших квадратах, которые вывешиваются на доске в виде дороги их будущей жизни.

Прочитан трудный рассказ. Зачем мы его читали? Именно для того, чтобы человеку не хотелось спокойно жить, чтобы ему не хотелось душевного комфорта, от которого и до гламура совсем близко — “Чур меня!” — “Потому что если не чур — то водить самому”. Должен ли учитель отдавать себе отчёт в том, какую ответственность он берёт на себя? Безусловно.

Своеобразной «дверкой» в этот мир и был Сашка. Первое слово в описании его внешности — «солнечный». Солнце — это то, без чего ничто не может существовать. Вид «солнечного чуба» Сашки грел душу маленького Захарки. Не случайно то, что Сашка погиб именно в холодильнике, это создаёт ещё больший контраст между описаниями Сашки живого и мёртвого. То, что когда-то грело, теперь говорит: «Холодно, Захарка…»

Большую роль в рассказе играют животные: козы и ворона. Трагедия — козлиная песнь: «козы интересовались мальчишескими играми» — опасность всегда ходила за мальчиками во время их игр. «Бежал, бежал, бежал — и всё равно получал совсем не больной, но очень обидный толчок…» — трагедия словно предупреждала мальчиков, сваливая их на землю, тычком в спину, о том, что могут случиться вещи гораздо более худшие, чем обидное падение. Но Саша седлает козу, не принимая предупреждения всерьёз. Главной теперь становится ворона — символ смерти, карканье которой не к добру. Мальчик умело передразнивает её. Он — ребёнок, пацан — этим отрицает наличие в мире таких вещей, как смерть. Интересная деталь: козы были именно у Сашкиной бабушки, ведь родители, когда он не вернулся, подумали, что мальчик остался у неё, поэтому не искали сына, в то время как тот умирал в холодильнике.

Вопросы для обсуждения в классе.

1.Сколько временных пластов в рассказе З. Прилепина «Белый квадрат»?

2. Прочитайте диалог главного героя с воображаемым собеседником «в настоящем». Прокомментируйте его по возможности.

3. В какую игру играли деревенские дети?

4. Сколько примерно лет было главному герою произведения – Захарке?

5. Как относятся ребята к Захарке? Почему?

6. Сколько лет было Сашке? Почему Захарка так хотел на него походить?

7. Какой черте характера Сашки не переставал завидовать Захарка, даже став взрослым?

8. Как Сашка удивлял деревенских ребят?

9. Честно ли Захарка исполнил свои обязанности «водящего»?

10. Почему Сашку не нашли?

11. Виноват ли Захар в гибели Сашки?

12. Еще раз перечитайте диалог Захарки с Сашкой, заново прокомментируйте его. Становятся ли понятнее реплики героев? Какие именно и почему?

13. Зачем Захарка, став уже взрослым и даже постарев, приезжает в деревню?

14. Почему рассказ называется «Белый квадрат»?

15. Попробуйте определить авторскую позицию в рассказе.

Согласны ли Вы с ней?

16. Почему в рассказе несколько временных пластов?

Белый квадрат

— Привет, Захарка. Ты постарел. — Мы играли в прятки на пустыре за магазином, несколько деревенских пацанов.

Тот, кому выпало водить, стоял лицом к двери, громко считал до ста. За это время все должны были спрятаться.

Темнолицые, щербатые, остроплечие пацаны таились в лабиринтах близкой двухэтажной новостройки, пахнущей кирпичной пылью и в темных углах — мочой. Кто-то чихал в кустистых зарослях, выдавая себя. Другие, сдирая кожу на ребрах, вползали в прощелья забора, отделявшего деревенскую школу от пустыря. И еще влезали на деревья, а потом срывались с веток, мчались наперегонки с тем, кто водил, к двери сельмага, чтобы коснуться нарисованного на ней кирпичом квадрата, крикнув: «Чур меня!».

Потому что если не чур — то водить самому.

Я был самый маленький, меня никто особенно и не искал.

Но я прятался старательно, и лежал недвижно, и вслушивался в зубастый смех пацанвы, тихо завидуя их наглости, быстрым пяткам и матюкам. Матюки их были вылеплены из иных букв, чем произносимые мной: когда ругались они, каждое слово звенело и подпрыгивало, как маленький и злой мяч. Когда ругался я — тайно, шепотом, лицом в траву; или громко, в пустом доме, пока мать на работе, — слова гадко висли на губах, оставалось лишь утереться рукавом, а затем долго рассматривать на рукаве присохшее…

Я следил за водящим из травы, зоркий, как суслик. И когда водящий уходил в противоположную сторону, я издавал, как казалось мне, звонкий казачий гик и семенил короткими ножками к двери сельмага, неся на рожице неестественную, будто вылепленную из пластилина улыбку и в сердце — ощущение необычайного торжества. Водящий на мгновенье лениво поворачивал голову в мою сторону и даже не останавливался, словно и не несся я, стремительный, к двери, а случилась какая нелепица, назойливая и бестолковая.

Но я честно доносил и улыбку, и нерасплескавшееся торжество до белого квадрата на двери и хлопал по нему с такой силой, что ладонь обжигало, и кричал, что «чур меня».

(Чур меня, чур, жизнь моя, — я уже здесь, у дверей, бью ладонями.)

Выкрикнув, я не без удовольствия услышал хохот за спиной — значит, кто-то оценил, как я ловко выпрыгнул, как домчался…

— Ох… — сказал я громче, чем нужно, обернулся самодовольно, всем видом выказывая усталость от пробега. И конечно же, сразу увидел, что не я, голопузый, вызвал восхищение. Это Сашка опять учудил.

— Я постарел. Стареешь особенно быстро, когда начинаешь искать перед жизнью оправдания.

— Но когда сам веришь своим оправданиям — тогда легче.

— Как я могу им не верить, Саша? Что мне тогда делать?

Саша не слушает меня. Он и не приходит никогда. И я тоже не знаю, где он.

— Саш, а что я смогу сказать, даже если приду?

У него мерзлое лицо с вывороченными губами и заиндевелыми скулами, похожее на тушку замороженной птицы; у него нет мимики.

— Холодно, Захарка… Холодно и душно… — говорит он, не слыша меня.

Сашка был необыкновенный. Солнечный чуб, нежной красоты лицо, всегда готовое вспыхнуть осмысленной, чуткой улыбкой. Он ласково обращался с нами, малышней, не поучая, не говоря мерзких пошлостей, никогда не матерясь. Всех помнил по именам и спрашивал: «Как дела?» Жал руку по-мужски. Сердце прыгало ему навстречу.

Он позволял себе смеяться над местными криволицыми и кривоногими хулиганами — братьями Чебряковыми. Смотрел на них сужающимися глазами, не сметая улыбку с лица. Чебряковы были близнецами, старше Сашки на год. В детстве это большая разница. По крайней мере у пацанов.

Я слышал, как однажды он смеялся — один, среди нас, не решившихся даже скривить улыбку, — когда Чебряков полез на дерево и порвал с бодрым хрястом рукав до подмышки.

Сашка смеялся, и смех его был ненатужен и весел.

— Че ты смеешься? — спросил Чебряков, один из братьев, забыв о рукаве. Зрачки его беспрестанно двигались влево-вправо, будто не решаясь остановиться на Сашиной улыбке. — Че смеешься?

— А ты мне не велишь? — спросил Саша.

Я всю жизнь искал повода, чтобы так сказать — как Сашка. Но когда находился повод — у меня не хватало сил это произнести, и я бросался в драку, чтобы не испугаться окончательно. Всю жизнь искал повода, чтобы сказать так, — и не смог найти, а он нашел — в свои девять лет.

Сашка передразнил веселыми глазами движение зрачков Чебрякова, и мне кажется, этого никто, кроме меня, не заметил, потому что все остальные смотрели в сторону.

Чебряков сплюнул.

О, эти детские, юношеские, мужские плевки! Признак нервозности, признак того, что выдержка на исходе, — и если сейчас не впасть в истерику, не выпустить когти, не распустить тронутые по углам белой слюной губы, не обнажить юные клыки, то потом ничего не получится.

Чебряков сплюнул, и вдруг резко присел, и поднял руку с разодранным рукавом, и стал его разглядывать, шепча что-то и перемежая слова ругательствами, которые относились только к рукаву.

— Душно, Захарка. Мне душно. — Я едва угадываю по ледяным, почти недвижным губам сказанное. Голоса нет.

— Может, пить? У меня есть в холодиль…

— Нет! — вскрикивает, словно харкает, он. И я боюсь, что от крика хрястнет пополам его лицо — так же, как разламывается тушка замороженной птицы, открывая красное и спутанное нутро.

Днем по деревне бродили козы, помнится, они были и у Сашиной бабки. Бабка Сашина жила в нашей деревне, а родители его — в соседней. Сашка ночевал то здесь, то там, возвращался домой по лесу, вечером.

Я иногда представлял, что иду с ним, он держит мою лапку в своей цепкой руке, темно, и мне не страшно.

Да, бродили козы, и дурно блеяли, и чесали рога о заборы. Иногда разгонялись и бежали к тебе, склонив свою глупую, деревянную башку, — в последнее мгновенье, слыша топот, ты оборачивался и, нелепо занося ноги, закинув белесую пацанячью голову, кося испуганным зраком, бежал, бежал, бежал — и все равно получал совсем не больной, но очень обидный тычок и валился наземь. После этого коза сразу теряла интерес к поверженному и, заблеяв, убегала.

Козы интересовались мальчишескими играми. Обнаружив тебя в кустах, вздрагивали, крутили головами, жаловались козлу: «Здесь ле-е-жит кто-то!» Козел делал вид, что не слышит. Тогда козы подходили ближе. Шевелились ноздри, скалились зубы. «Э-э-э-й!» — глупо кричали они прямо в лицо.

«Волка на вас нет…» — думалось обиженно.

Козы прибрели и к нам, заслышав гвалт и сочный мальчишеский хохот. Порой хохот стихал — когда водящий начинал искать, — и козы озадаченно бродили, выискивая, кто шумел. Нашли Сашку.

Сашка сидел спиной к дереву, иногда отвечая карканьем удивленной нашим играм вороне, гнездившейся где-то неподалеку. Каркал он умело и с издевкой, чем, похоже, раздражал ворону еще больше. Сашкино карканье смешило пацанов, и своим смехом они раскрывали себя водящему.

Коза тоже заинтересовалась «вороной», сидевшей под деревом, и была немедленно оседлана и схвачена на рога.

Сашка вылетел из своего пристанища верхом на козе, толкаясь пятками от земли, крича: «Чур меня, чур!» и весело гикая.

Завечерело и похолодало, и пацанам расхотелось продолжать игры. Они уже устало прятались и, заскучав и примерзнув в будылье у забора или на стылых кирпичах новостройки, потихоньку уходили домой, к парному молоку, усталой мамке и подвыпившему отцу.

Кто-то из очередных водящих, обленившийся искать взрослых пострелов, отыскал меня — сразу, легко, едва досчитав до ста, прямым легким шагом дошел до моего тайника.

«Иди», — кинули мне небрежно.

И я начал водить.

Я бродил по кустам, высоко поднимая тонкие ножки, крапива стрекала меня, и на лодыжках расцветали белые крапивьи волдыри, а по спине ползли зернистые мурахи озноба.

Я сопел и замечал, как кто-то неспешно слезает с дерева и спокойно удаляется при моем приближении — домой, домой… И я не решался окликнуть.

«Эх, что же вы, ре-бя-та…» — шептал я горько, как будто остался в одиночестве на передовой. «Эх, что же вы…»

Ворона умолкла, и коз угнали домой.

Я прошел посадкой, мимо школы, желтеющей печальными боками, мелко осыпающимися штукатуркой. У школы курил сторож, и огонек… вспыхивал…

Вспыхивал, будто сердце, последний раз толкающее кровь.

Окурок полетел в траву, дрогнув ярко-ало.

Я вернулся к сельмагу, запинаясь о камни на темной дороге, уже дрожа и мелко клацая оставшимися молочными зубами. Белый квадрат на двери был неразличим.

«Чур меня», — сказал я шепотом и приложил ладонь туда, где, кажется, был квадрат.

— Я вернулся домой, Саш.

— Я тебя звал.

— Саша, я не в силах вынести это, раздели со мной.

— Нет, Захарка.

Дома меня мыла мама, в тазике с теплой, вспененной водой.

— Мы играли в прятки, мама.

— Тебя находили?

— Нет. Только один раз.

Чай и масло желтое, холодное, словно вырезанное из солнечного блика на утренней воде. Я съем еще один бутерброд. И еще мне молока в чай.

— Мама, я хочу рассказать тебе про игру.

— Сейчас, сынок.

И еще один стакан чая. И три кубика сахара.

— Куда ты, мама? Я хочу рассказать сейчас же…

Ну вот, ушла.

Тогда я буду строить из сахарных кубиков домик.

Родители Сашки подумали, что он остался у бабушки. Бабушка подумала, что он ушел домой, к родителям. Телефонов тогда в деревне не было, никто никому не звонил.

Он спрятался в холодильник — пустую морозильную камеру, стоявшую у сельмага. Из магазина к морозильной камере тянулся затоптанный провод.

Холодильник не открывался изнутри.

Сашу искали два дня, его бабушка приходила ко мне. Я не знал, что ей сказать. Чебряковых возили в милицию.

В понедельник рано утром Сашку нашел школьный сторож.

Руками и ногами мертвый мальчик упирался в дверь холодильника. На лице намерзли слезы. Квадратный рот с прокушенным ледяным языком был раскрыт.

• 

Лично для меня стало открытием то, что Виктор Цой писал повести. Вернее, успел написать одну. Не могу сказать, что она меня впечатлила, в отличие от его песен, которые я безумно люблю, но может кому-то она понравиться! Цой ЖИВ!!!

• Романс
• Виктор Цой
  1987 Февраль
• Глава 1

Когда все было готово ко сну, то есть зубы вычищены, необходимые части тела вымыты и одежда бесформенным образом лежала на стуле около кровати, Он лег поверх одеяла и принялся разглядывать неровности давно небеленого потолка. День прошел достаточно обычно: несколько встреч, несколько чашек кофе и вечерние гости с поучительной, но не очень интересной беседой.

Вспомнив об этом, Он скептически улыбнулся, а затем откровенно зевнул, автоматически прикрыв рот рукой. Потом мысли его приобрели более возвышенное направление, и Он вдруг задал себе вопрос:
– Что у меня есть?
– У меня есть Дело, – начал размышлять Он. – и есть люди, которые помогают мне, хотят они того или нет, и люди, которые мешают мне, также хотят они того или нет.

И я благодарен им и в принципе делаю это Дело для них, но ведь мне это тоже приносит удовлетворение и удовольствие. Означает ли это наличие какой-то гармонии между мной и миром? Видимо, да, но нитка этой гармонии все-таки очень тонкая, иначе не было бы так трудно просыпаться по утрам и мысли о смерти и вечности и собственном ничтожестве не повергали бы в такую глубокую депрессию.

Однако единственный, по Его мнению, приемлемый путь добиться спокойного отношения к смерти и вечности, предлагаемый Востоком, все-таки не мог найти отклика в Нем, так как предполагал отказ от различных развлечений и удовольствий. Сама мысль об этом была Ему невыносимо скучна. Казалось нелепым тратить жизнь на то, чтобы привести себя в состояние полного безразличия к ней.

Напротив, Он был уверен, что в  удовольствии отказывать себе глупо и что заложенные в Нем духовные программы сами разберутся, что хорошо, а что плохо.
Он приподнялся на локтях и посмотрел в окно, и огоньки еще не погасших окон показались Ему искрами сигарет в руках идущих в ночную смену рабочих.

Он вдруг представил, как они стоят кучкой на перекрестке и, ежась от ветра, вырванные из теплых квартир, ждут служебный автобус. Захотелось курить. Решив, что желание курить все-таки сильнее, чем желание остаться лежать и не шевелиться, Он встал, набросил свой старый потрепанный халат и, сунув ноги в тапки, побрел на кухню.

Закурив, Он некоторое время сидел нога на ногу, жмурился от яркого света и внимательно смотрел на дым папиросы. Со стороны мундштука дым шел слегка желтоватый, а с другой — синеватый. Переплетаясь, дым тягуче поднимался вверх и рассеивался у закопченной вентиляционной решетки.

Тут Он поймал себя на мысли, что минуту назад вообще ни о чем не думал, а был всецело поглощен созерцанием поднимающегося вверх дыма. Он засмеялся. Видимо, в этот неуловимый момент Он как раз и находился в состоянии полной гармонии с миром. Затем Он вспомнил, что нужно достать где-то денег и купить не особенно протекающую обувь.

«Старая, – практично подумал Он, – протянет еще от силы недели две, а скоро весна». Докурив и снова зевнув, Он немного подался корпусом назад, отчего на груди Его, под левым соском, образовался проем с мягкими неровными краями. Глубоко погрузив туда руку, Он осторожно достал свое сердце, которое лежало там как в мягко выстеленном птичьем гнезде.

Ощупав его и немного подышав на гладкую глянцевую поверхность, Он открыл дверцу кухонного шкафа и бросил его в мусорное ведро. Сердце лежало там неподвижно, затем стенки ведра начали покрываться инеем. Он встал, потянулся и пошел обратно в комнату. Перед самым смыканием краев проема внутрь незаметно залетел мотылек. Уже засыпая, Он услышал, как за стеной зазвонил будильник.

Проснулся Он от занудно крутящейся в мозгу строчки:

Ты, семь, восемь,
Ты, семь, восемь.

Встав с постели, Он шатаясь пошел в туалет. По пути из туалета в ванную Его настиг приступ рвоты. Перегнувшись через эмалированный край, Он засунул в рот два пальца и вдруг почувствовал, как под пальцами что-то шевелится.

Он резко отдернул руку, и вслед за этим бесчисленное множество мотыльков так облепили лампочку, что уже через минуту Он оказался в полной темноте, в которой было слышно только шуршание крыльев и звук падения в раковину маленьких мертвых тел.

Он успел заметить, что мотыльки были ярко-красные, как кровь. Строчка продолжала играть:
Ты, семь, восемь,

Ты, семь, восемь.

Вернувшись в комнату, Он достал из ящика два пистолета, вставил дула в ушные раковины и одновременно нажал на курки. Падая, Он почувствовал, что пули сошлись точно в центре и расплющились одна об другую.

Глава 2

Некоторое время Он лежал приходя в себя. Навязчивая строчка звучала все тише и тише и наконец умолкла совсем. Он открыл глаза и взглянул на часы. Было без четверти двенадцать. Он вспомнил, что в двенадцать у него встреча с братом, который хотел познакомить Его со своей невестой и пообедать втроем в каком-нибудь небольшом ресторане.

Он снова прошел в ванную комнату. Мотыльков уже не было. Он побрился, удивляясь, куда же они делись, уложил волосы и, быстро одевшись, вышел на улицу. Несколько минут Он стоял осматриваясь. Был обычный летний день. Несколько пыльных тополей буквально кишели галдящими птицами.

Несколько бледных детей сосредоточенно ковырялись лопатами  в песочнице, на деревянных бортах которой было написано:

Хуже всего быть мишенью
в тире с плохими стрелками!

Их мамаши, разомлевшие на солнце, лениво судачили о чем-то, рассевшись в ряд на недавно выкрашенной скамейке. Он придал лицу лениво-высокомерное выражение и отправился к месту встречи.
Брата Он увидел издалека. Тот стоял, образуя пробку в движении людской массы, и оживленно беседовал с маленькой светловолосой девушкой.

Она слушала его, внимательно и влюблено следя за его лицом и иногда кивая. Единственная ее примечательность была в том, что она была одета.
– Привет! – сказал Он подойдя.
– Привет!, – сказал брат. – Погоди, я сейчас, мигом, – добавил он и наотмашь ударил девушку по лицу.

Ее отшвырнуло на несколько шагов, и какой-то прохожий старик подхватил ее и, подталкивая в спину, повел к своей стоявшей неподалеку машине.
– Что, раздумал жениться? – спросил Он.
– Да нет, просто решили пару недель повременить. Пойдем куда-нибудь, перекусим.
Они замолчали.

Отношения с братом у них были сложные: тот, поскольку был старше, всячески опекал Его и вообще, похоже, испытывал к Нему отеческие чувства, но при этом всегда соглашался с Ним и без сомнений пускался за Ним в самые безрассудные предприятия.
– Ну, как она тебе? – набравшись храбрости, спросил брат. – Ничего, да?
– Ничего, – ответил Он. – Странная какая-то.

– Нет, она просто нездешняя, не обвыкла еще. Но зато пока еще готовить умеет.
– Что готовить? – опешил Он.
– Ну соль, сахар, перец черный, – мучительно краснея, сказал брат. – Я-то не очень в этом разбираюсь.
– А-а… – протянул Он.
В это время из нескольких окон сразу застрочили пулеметы, и праздничная толпа сразу задвигалась, зашумела, побежала.

Он вспомнил, что утром по радио диктор с торжеством в голосе объявил о каких-то показательных учениях лучшего в стране стрелкового полка и пригласил всех желающих посмотреть на этих простых ребят, не жалеющих времени и сил на воспитание в себе качеств настоящих защитников народа.

Люди бежали. Некоторые падали, нелепо выворачивая шеи, некоторые останавливались и тихо садились на асфальт, привлеченные видом текущей их них крови. Тут из репродукторов, висящих на стенах домов, грянул марш.

Все это производило такой шум, что они с братом едва могли слышать друг друга. Брат картинно вытаращил глаза и, с ужасом глядя на Него, зажал пальцами уши.

Он пожал плечами и, отпихнув попавшуюся под ноги дамскую сумочку, толкнул ладонью дверь, на которой висела табличка:

РЕСТОРАН «КОМАНДИР»
Не работает рано утром

Через час они вышли из ресторана и, достав каждый по папиросе, уселись на старой белой скамейке, исписанной именами, телефонами и просто словами. Чаще всего попадалось слово «рука», иногда оно сопровождалось изображением этой части тела.

Вдруг Он заметил между ног странную надпись, видимо, зашифрованную: буквы В, А, изображение квадрата, буква Г и треугольник, после которого стояло: Она. Он достал записную книжку и зарисовал все это, затем достал перочинный нож и тщательно срезал надпись, а по свежему срезу аккуратно написал «Рука».
Брат, взглянув на часы, забеспокоился.

– Извини, у меня еще дела, мне пора. Позвони в конце недели. – На слове «недели» он закашлялся. Жестами показав, что говорить больше не может, он порылся в кармане, достав оттуда смятую купюру, аккуратно расправил ее и положил Ему на голову. Затем коротко пожал руку и засеменил в сторону стоянки такси.

Но асфальт под ним вдруг начал проваливаться, и брат, с каждым шагом погружавшийся все глубже, в конце концов завяз окончательно. Он некоторое время рассматривал широкую спину брата, удивляясь, насколько все-таки тот представительнее выглядит, затем встал и походкой скучающего франта отправился куда глаза глядят.

– Как странно, – подумал Он, глядя на прохожих. – Ведь в голове у каждого из них есть схожий с моим мозг, кого-то мучают похожие на мои проблемы, кто-то ищет ответы на те же вопросы, кто-то, может, уже нашел.

Он напряженно вглядывался в лица, но лица были довольно одинаковые и в конце концов слились в одно большое детское лицо, в  котором Он с удивлением узнал себя в возрасте двенадцати лет, каким Он был запечатлен на одной из старых фотографий. Несколько секунд Он рассматривал себя, потом слегка толкнул лицо ладонью, и оно рассыпалось на тысячу лиц, которые то улыбались, то искажались гневом, то принимали снисходительно-насмешливое выражение.

Глава 3

Он завернул на угол и пошел дальше; увидев обувной магазин, Он вспомнил, что Ему нужно купить ботинки. Крыльцо магазина было завалено желтыми кленовыми листьями. Безукоризненно одетый продавец с нашитой на рукаве эмблемой магазина дежурно улыбнулся, выслушал Его и, нацарапав что-то гвоздем на обнаженном запястье левой руки, исчез за прилавком.

– Может быть, эти? – с восторгом спросил продавец, поставив на прилавок картонную коробку. – Последняя модель.
Ботинки были действительно хороши. Черные, без каблука, но на плотной широкой подошве, они были усыпаны брошами и производили впечатление солидности и прочности.
– А не протекут? – строго спросил Он. – Дай-ка я проверю.

Проворно схватив один ботинок, Он побежал в другой конец помещения, где еще при входе заметил раковину и кран. Бросившийся за ним продавец споткнулся и упал на пол.
– Но там же нет воды!- взмолился продавец, протягивая к Нему руки. – Честное слово, нет воды.
– Ну нет так нет, – сказал Он. – Я беру их без проверки.

Продавец встал, потирая ушибленное колено. Он с удивлением заметил, что тот совершенно не запачкался, хотя пол в магазине был покрыт натасканным несчетным количеством ног раскисшим, грязным снегом. Он сел и, сняв старые туфли, связал их шнурками и, раскрутив над головой, кинул их в продавца.

Туфли обмотались тому вокруг шеи, и продавец, захрипев, снова упал и, совершив несколько конвульсивных движений, вскоре затих. Он надел новые ботинки, встал и вытащил из головы запутавшуюся в волосах купюру. Затем вырвал посередине ее клок, наклонился над телом и старательно продел в образовавшуюся дырку кончик носа лежавшего.

Случайно взглянув на безвольно лежавшую руку продавца, Он увидел на запястье налитые кровью буквы: «рука». Потом Он отошел на несколько шагов, осмотрел всю картину в целом и вышел.

Пройдя несколько кварталов по направлению к центру города, Он почувствовал жажду и зашел в одно из тех многочисленных маленьких кафе, которые, работая в разных режимах, обеспечивали население города кофе и бутербродами практически круглосуточно. Как Он и ожидал, в кафе почти никого не было.

Единственным источником света было большое, почти от пола до потолка окно с зеленоватым стеклом. Он прошел к стойке и заказал себе кофе. Обернувшись на звук открывающейся двери, Он увидел, что в кафе вошла девушка. Посмотрев по сторонам, она подошла к Нему и спросила:
– Как мне найти Его?
– Это я, – ответил Он. – А вы кто?
– Я это Она, – сказала Она. Я люблю Его.

– Странно, – подумал Он и, разбежавшись, с разгона прыгнул в манящую зелень окна. Падая, вместе со звоном разбитого стекла Он услышал, как внутри Его зародилось новое сердце.

Глава 4

Вечер. На улицах стемнело. Он шел, облизывая разбитую при падении губу, и фонари делали Его тень то короткой, то какой-то немыслимо длинной. Редкие прохожие жались к стенам домов, спеша поскорее попасть к своим семьям, к уютным креслам с заботливо положенной подушкой. Вдруг Он остановился и напряженно прислушался.

Где-то вдали слышался лай собак и хриплые крики:
– Он! Он! Он!
Он почувствовал, как вместе с холодным вечерним воздухом ужас заполняет Его грудь, и заметался по улицам в поисках такси. Наконец одна из машин остановилась.
– А цветы есть? – спросил шофер, недоверчиво оглядывая Его разбитое лицо и разорванные брюки.

– Есть, есть, быстрее, – задыхаясь, проговорил Он и сел на заднее сиденье. – Домой!
Шофер ухмыльнулся, обнажив десны, и машина развернулась и поехала по ночным улицам. Настороженно глядя из окна, Он видел группы вооруженных людей, обшаривающих подъезды и разные темные уголки.
-Да, конечно, это Охота, – подумал Он. – Началась Охота.

И вдруг Он понял, что совершенно не готов к смерти: именно сейчас жизнь стала Ему удивительно дорога, и что в жизни Его никогда ничего не совпадает, и как счастливы должны быть те, кто добился хоть какого-нибудь совпадения…
Он достал папиросу, жадно закурил и вдруг совершенно успокоился.

Остановив на полпути такси и вручив покрасневшему от удовольствия шоферу букет ландышей, Он, насвистывая, зашагал по улице.

– Почему люди все время повторяют одни и те же ошибки и иногда, даже зная, что совершают ошибку, все-таки совершают ее и потом сразу же начинают раскаиваться. Почему весь практический опыт, накопленный человечеством за тысячи лет развития, в результате оказывается никому не нужным хламом, – размышлял Он, рассеянно глядя по сторонам.

Глава 5

Все, кто шел Ему навстречу, были совершенно пьяны, смех и икота душили их, слезы заливали их веселые глаза. Они шатались, падали, с криком хватали друг друга в объятия. Некоторое тут же на земле засыпали.

За ними внимательно следили собаки-спасатели, и, если кто-нибудь падал в слишком глубокую лужу или трамвайные пути, одна из собак выходила из своего укрытия и оттаскивала спящего на более безопасное место. На ошейниках собак тускло поблескивали жетоны народной дружины.

Проходя мимо слабо освещенной телефонной будки, Он вдруг заметил в ней какую-то странность. Рывком оттащив прислонившегося к ней спящего человека, Он открыл скрипящую дверь и увидел: на телефонном диске вместо цифр – буквы и геометрические фигуры.

Он достал записную книжку, набрал номер: В, А, квадрат, Г, треугольник и почти сразу услышал радостный, знакомый голос:
Это Ты?
Это Он?
Это Ты?

Это Он?

Ленинград, котельная. 19 февраля 1987

Источник: www.kinomannia.ru

Всего доброго! Берегите себя!

Хронотоп рассказа В. Цоя «Романс»



Введение

Творчество Виктора Робертовича Цоя (1962 – 1990), поэта, музыканта, исполнителя собственных песен, в последнее время все больше привлекает внимание ученых, интересующихся проблемами современной поэзии.

Поддержанию и углублению исследовательского интереса способствуют научные разработки темы рок-культуры, например, сборники научных трудов «Русская рок-поэзия: текст и контекст», ежегодно выпускаемые Тверским госуниверситетом.

На данный момент все научные работы, посвященные творчеству этого автора, анализируют только поэтические тексты. В качестве материала исследования мы выбрали рассказ Виктора Цоя «Романс». Наш выбор во много обусловлен тем, что эта грань творчества В. Р. Цоя еще не исследована (на данный момент нет ни одного научного исследования, посвященного прозаическому произведению Цоя).

Цель работы –    рассмотреть рассказ   В. Цоя «Романс» в контексте авторского творческого метода,  выявить закономерности функционирования пространственных и временных категорий в тексте рассказа.

• Цель конкретизируется в задачах:
•       Выявить специфику функционирования категорий пространства и времени
•       Определить, как влияют эти категории на внутренний мир героя

      Выявить наличие или отсутствие связи художественного мира рассказа В. Цоя и его поэтических текстов.

      Понятие о хронотопе

Временные и пространственные категории имеют чрезвычайно важное значение для литературного произведения, т.к.

, во-первых, являются одним из компонентов организации сюжета, во-вторых, в значительной степени обеспечивают целостное восприятие художественной действительности и, в-третьих,  пространство, наряду со временем, — важнейшая характеристика художественного образа. Как пишет И.Б.

Роднянская: «Литературно-поэтический образ своим содержанием воспроизводит  пространственно-временнýю картину мира, притом в ее символико-идеологическом, ценностном аспекте. Традиционные пространственные ориентиры издавна являются точкой приложения осмысляющих сил в литературно-художественных (и шире — культурных) моделях мира» [4, с 487-489]

При работе с понятием «хронотоп» мы опираемся на определение М.М. Бахтина.  Ученый  определяет хоронотоп как «существенную взаимосвязь временных и пространственных отношений, художественно освоенных в литературе».  [2, с 234-235]

«В литературно-художественной хронотопе, – пишет М.М.Бахтин, – имеет место слияние пространственных и временных примет в осмысленном и конкретном целом.

Время здесь сгущается, уплотняется, становится художественно зримым; пространство же интенсифицируется, втягивается в движение времени, сюжета, истории.

  Приметы времени раскрываются в пространстве, и пространство осмысливается и измеряется временем».

Хронотоп в литературе имеет существенное жанровое значение.

Бахтин отмечает, что жанр и жанровые разновидности определяются именно хронотопом, и, что особенно важно для нашего исследования, хронотоп как формально-содержательная категория «определяет и образ человека в литературе; этот образ всегда существенно хронотопичен». Отталкиваясь от этого утверждения, в нашем исследовании мы изучаем хронотоп рассказа В. Цоя в неразрывной связи с героем рассказа.

Не менее важным для нашего исследования является и утверждение Ю.М.

Лотмана: «…художественное пространство представляет собой модель мира данного автора, выраженную на языке его пространственный представлений», и часто выражает не только пространственные, но и ценностные отношения.

Соглашаясь с этой точкой зрения, мы считаем оправданным  начинать изучение неисследованного художественного текста именно с категории хронотопа.

2. Обзор основных исследований

Многие исследователи обращались к анализу поэтических  текстов В. Цоя. Мы считаем необходимым изучение рассказа «Романс» в тесной связи с этим пластом творческого наследия Цоя, поэтому целесообразным будет обзор основных научных исследований, посвященных творчеству этого автора.

А. В. Лексина – Цыдендамбаева в своей работе «Неоромантический импрессионизм» как основа художественного мира Виктора Цоя» отмечает следующие ключевые мотивы и образы-символы:

1.       Мотив войны «между землей и небом», которая воспринимается как данность, «неизбежное, но всё же не необходимое зло»;
2.       Мотив «Последнего героя» (этот образ соответствует романтической традиции).
3.       Образ звезды, которая выступает символом служения последнего героя
4.       Мотив одиночества, который связан с мотивом служения, долга героя
5.       Образ-символ книги как источника знаний

Говоря о пространственно-временной организации поэтических текстов В. Цоя, исследователь выделяет хронотоп пути, а также ночь как «особый мир, где герой может скрыться от дневных забот» и день как время активности героя.

Тему пути в творчестве В. Цоя выделяет и исследователь А.В. Яркова в работе «Мифопоэтика В. Цоя».

Она считает тему пути главной в творчестве этого автора, отражающей «становление личности лирического героя, его переход от аморфного состояния к осознанию своей судьбы”.

В работе Ярковой мифопоэтическое прочтение текстов В. Цоя помогает увидеть развитие главной, по мнению исследователя, теме его творчества – теме пути.

Н. К. Нежданова рассматривает тексты В. Цоя в системе антиномий «верх-низ», «небо-земля», «жизнь-смерть», «я-они», «день-ночь». Это членение крестообразно. «Крестообразное деление рок-культуры (к которой принадлежит творчество В.

Цоя), соответствует в целом структуре нашего сознания, воспринимающего мир в координатах пространства-времени», – отмечает исследователь. Н. К. Нежданова пишет, что такое деление мира символизирует «стремление к согласованности противоречий, к поиску гармонии».

Это замечание важно для нас, поскольку поиском гармонии озабочен и герой рассказа «Романс»: «… означает ли это   наличие какой-то гармонии между мной и миром? Видимо, да, но нитка этой гармонии всё-таки очень тонкая…».

Нежданова выделяет строгую фиксированность координат пространственно-временного устройства поэтического мира Цоя.

Мировое пространство разделено в нем по вертикали на три плоскости – верх-середина-низ, что соответствует древнейшим мифологическим и художественным традициям.

Завершающей и определяющей координатой является Звезда, связанная с Бесконечностью и Вечностью, один из ключевых образов поэзии Цоя. 

Глава II

1. Категория времени в рассказе

Действие рассказа происходит в течение одних  суток: ночь-утро-день-вечер-ночь. Самые существенные, переломные события в жизни героя происходят ночью. Подробнее на значении этого времени суток мы остановимся ниже.

День чаще всего получает характеристику «обычный» и наполнен повторяющимися, но незначительными событиями или картинками жизни: «День прошел достаточно обычно: несколько встреч, несколько чашек кофе…»; «Был обычный летний день.

Несколько пыльных тополей буквально кишели галдящими птицами. Несколько бледных детей сосредоточенно ковырялись лопатами в песочнице…». Характеристика дня по модели «обычный-несколько-несколько» создает ощущение паузы, остановившегося действия.

Утро, как переход от плодотворного дня героя ночного временю к дню, дается герою нелегко: «трудно просыпаться по утрам».

Герои рассказа обращаются к  «счетчикам времени» – часам: «Он открыл глаза и взглянул на часы»; «брат, взглянув на часы, забеспокоился». Значит, время значимо и для их жизни, и для действия.

Часы как беспристрастный механизм – единственное, что может быть точным в художественном мире рассказа, где всё постоянно изменяется. Отношению героя рассказа «Романс» ко времени созвучно отношению лирического героя песни В.

Цоя «Город»: «В это время я не верю глазам, я верю часам». Посмотрим теперь на ту картину времени, которая сложится, если «верить глазам».

Во второй главе рассказа перед нами реалистическая картина «обычного летнего дня», но эта картина нарушается уже в следующей главе, действие которой происходит, если «верить часам», через несколько часов: «Крыльцо магазина было завалено желтыми кленовыми листьями» – золотая осень.

Через несколько минут мы видим, что «пол в магазине был покрыт натасканным несчетным количеством ног раскисшим, грязным снегом» – реалии зимы. А еще через несколько часов герой «вручил шоферу помятый букет ландышей».

Кроме того, в самом начале рассказа герой собирается купить новую обувь: «Старая – практично подумал Он, – протянет от силы еще недели две, а скоро весна». Это обычное, бытовое размышление не настораживает нас, ведь в начале действия о времени года мы ничего не знаем.

Но за сутки действия рассказа проходят последовательно все четыре времени года: лето – осень – зима – весна.        Становится непонятно, чему же всё-таки верить – глазам или часам? А главное – чему верит сам герой рассказа?

Эти наблюдения позволяют предположить, что необычное течение календарного времени  – отражение внутренней жизни героя.

Время трансформируется в его сознании так, что либо за короткий период во  внутреннем мире героя происходит так много, что художественное время «сжимается», либо обычное,  календарное течение времени не насыщенно какими-то значимыми событиями, однообразно, и его можно искусственно сократить – и так три месяца укладываются в несколько часов.

2. Значение ночи в жизни героя

Ночь – самое плодотворное для героя рассказа время суток. Именно ночью, еще до того, как мы видим героя в действии перед нами посредством внутреннего монолога раскрывается  его внутренний мир – сокровенные размышления героя, попытки осмыслить свое место в мире, взаимоотношения с ним. Как характеризует героя его внутренний монолог?

«Нитка этой гармонии очень тонкая, иначе не было бы так трудно просыпаться по утрам, мысли о смерти и вечности и собственном ничтожестве не повергали бы в такую глубокую депрессию».

Итак, герой страдающий, глубоко задумывающийся, анализирующий себя. Эти качества не проявляются внешне «в светлое время суток», когда герой встречается с другими людьми.

Для размышлений ему нужно одиночество, ночь, замкнутость в уютном пространстве.

Пространством  размышления становится обстановка городской квартиры, которую мы узнаем по точным приметам: «неровности давно небеленого потолка», кухня.

Кухня и папиросы становятся неотъемлемыми атрибутами этого состояния героя, близкого к медитации: «…Он встал, набросил свой старых потрепанный халат, и сунув ноги в тапки, побрел на кухню.

Закурив, Он некоторое время сидел нога на ногу, жмурился от яркого света и внимательно смотрел на дым папиросы. Со стороны мундштука дым шел слегка желтоватый, а с другой – синеватый. Переплетаясь, дым тягуче поднимался вверх и рассеивался у закопченной вентиляционной решетки.

Тут Он поймал себя на мысли, что минуту назад вообще ни о чем не думал, а был всецело поглощен созерцанием поднимающегося вверх дыма. Видимо, в этот неуловимый момент Он как раз и находился в состоянии полной гармонии с миром».

• Герой рассказа «Романс», ощутивший гармонию в этой точке времени и пространства, безусловно, близок лирическому герою поэтических текстов В. Цоя:
• Я люблю ночь за то,
• Что в ней меньше машин.
• Я люблю дым и пепел своих папирос.
• Я люблю кухни за то, что они хранят тайны.

Эти наблюдения позволяют нам сделать вывод о том, что ночь, наиболее плодотворное для героя рассказа время суток, связана с пространством дома героя, который может ощутить гармонию между собой и миром именно в этой точке пространственно-временных координат. Однако гармония эта возможна лишь в короткий момент времени, а дом сам по себе не способствует её созданию.

3. Категория пространства в рассказе

В художественном пространстве рассказа «Романс» отчетливо выделяются два основных локуса. Это пространство Дома героя и пространство города – всё, что находится за стенами Дома.

Герой рассказа «Романс», так же, как и лирический герой песен Цоя, существует в пространстве современного города, не нуждаясь в альтернативе ему.

Однако, не собираясь менять пространство города на какое-то другое, герой, тем не менее, стремится обрести гармонию там, где ему выпало жить.

Это справедливо и для героя песен Цоя: «Я знаю, что здесь пройдет моя жизнь, / Жизнь в стеклах витрин / Я растворяюсь в стеклах витрин…».

С пространством дома неразрывно связан мотив одиночества. Дом не становится крепостью для героя.

В нем герой предается важным размышлениям, которые не приносят радости, а только ставят перед ним вопросы, легко ответить на которые герой не может.

Именно в своем доме герой расстается со своим сердцем, начиная путь духовному перерождению. Для обретения  нового сердца ему предстоит пройти некие духовные испытания, но раньше всего ему нужно будет покинуть Дом.

За стенами Дома  героя ждет улица, заполненная людьми. Но люди в большинстве своем безличны: «лица были довольно одинаковые»; «людская масса»; «несколько бледных детей», «мамаши». У них нет лиц и имён – даже у тех, с кем герой вступает в непосредственное общение.

Впрочем, герой не испытывает по отношению к другим обитателям пространства каких-то негативных эмоций, он внутренне готов к единению с ними: «лица в конце концов слились в одно большое детское лицо, в котором Он с удивлением узнал себя в возрасте двенадцати лет, каким Он был запечатлен на одной из старых фотографий. Несколько секунд Он рассматривал себя, потом слегка толкнул лицо ладонью, и оно рассыпалось на тысячу лиц…».

Обезличенность толпы – результат специфики жизни города, организма, функционирующего по своим собственным законам и вынуждающего людей подчиняться им.

Обостренное восприятие героя трансформирует обычные картины жизни в нечто хаотическое.

Границы реальности размываются – брат по пояс вязнет в асфальте, люди бегут, спасаясь от неведомой опасности, и герой тоже вынужден спасаться от нее, не понимая её природы.

«Я люблю этот город, но так страшно здесь быть одному», – вторит герою «Романса» лирический герой песен Цоя. Поэтому то, что герой обретает новое сердце и надежду на искомую гармонию с миром после встречи с родственной душой, любящей его девушкой, вовсе не случайно. Возможно, вся беда героя «Романса» в том, что «на улицах люди, и каждый идёт один».

Заключение

Целью нашего исследования было изучение функционирования категорий пространства и времени в рассказе В.Р. Цоя «Романс», а  также влияния этих категорий на внутренний мир героя. в результате мы пришли к следующим выводам:

Рецензия на книгу «Романс»

“И курить нет и огня нет, и в окне знакомом не горит свет. Время есть, а денег нет и в гости некуда пойти”

. Это первое, отчего-то, что память выбрасывает при воспоминании о Цое. Хотя начинался с другого.

Конечно, “Перемен”, это был диск саундтрека АССЫ и грубым, неестественно заниженным голосом пропетая песня, такой диссонанс с “Городом золотым” Гребенщикова и “Чудесной страной” Агузаровой.

Имела неосторожность высказать мнение кому-то из продвинутых знакомых: “Ты что это ж Цой!” – ответили. Не то, чтобы полюбила сразу, но смирилась.

А потом у лучшей подруги закрутился роман с лучшим парнем на свете (нет, не видела ни разу, но верю). Он в погранучилище учился и Аленка с видом счастливым и гордым объяснила, что любимая песня всех погранцов “Группа крови”. И я полюбила Цоя. Ну, потому что любить тех, кого любят твои друзья, легко и приятно. Нет, потому что он никому не хотел ставить ногу на грудь.”

хотел бы остаться с тобой, просто остаться с тобой. Но высокая в небе звезда зовет меня в путь”.

Позвала, обоих, и того, который пел и кто любил песню, но это слишком грустно.

А после у меня была своя жизнь и своя музыка, и так много всего впрессовалось в лето девяностого, и когда он погиб, пропустила.

Только увидев стену перехода у ЦУМа, исписанную граффити “Цой жив”, спросила мужа (замуж к тому времени успела выйти): А что, умер? В этой стране традиция – писать на стенах: “Такой-то жив” о людях, живыми быть переставшими.

Жаль как, подумала, такой молодой и теперь все эти идиоты станут трепать его имя по замызганным стенам.

Время шло, что-то принося, другое забирая. Брак распался, зато теперь курила (сомнительной равноценности замена, согласна).

“Но если есть в кармане пачка сигарет, значит все не так уж плохо на сегодняшний день”?

И, в конце конов,

“сигареты в руках, чай на столе, так замыкается круг. И больше нет ничего, все находится в нас”.

Все в тебе и хватит ныть, нужно двигаться дальше. Двинулась Навстречу новому замужеству и новой жизни в новой стране.

Прыжок в пустоту с пустыми руками – это только звучит симпатично. А может быть не предполагала, до какой степени пустыми окажутся руки и какой космической пустота. Первый месяц в России – сидеть с книжкой на коленях и плеером в ушах на кровати в комнате общежития и думать: “Что я здесь делаю? Зачем я здесь?” А всякий раз, как звучало:

“И я вернусь домой. Со щитом, а может быть на щите. В серебре, а может быть в нищете. Но как можно скорей”,

слезы лились потоком. И больше всего на свете хотелось сделать, как он говорит. Даже и знала, вернись – и все будет шоколадно. Только еще понимала: предам сейчас, уеду и что-то такое сделаю с душой, что уважать себя больше не позволит.

Цоя слушать перестала, поднялась с кровати, отложила книги и принялась за дело. И все стало шоколадно здесь. А “Кино”, слушала иногда, что ж такого? Хороший был мальчик и

“я не знаю каков процент сумасшедших на данный час, но если верить глазам и ушам – больше в несколько раз”.

Не больно, а так, чуть саднит.

Пока “Сестры” Бодрова не появились Подруга Наташка давно в Алма-Ате еще говорила: “Дядя Сережа Бодров, он с папой охотится, хотел, чтобы я у него в “Сладком соке внутри травы” снялась, папа не разрешил.

Говорит, она и так не учится, совсем съедет. А сын у дядь Сережи, Сережка, такой классный, только он маленький еще” Ну, когда вам по пятнадцать, четырнадцатилетний мальчик, и правда, .маленький.

Ни программу “Взгляд”, ни культового “Брата”, ни коммерчески-культового “Брата 2” не связывала, а с “Сестрами” вспомнилось-стукнуло.

Может ассоциация притянула: Цой (помните саундтрек к фильму?)-“Кино”-кино-Алма-Ата (“Игла” на Казахфильме снималась)-Бодров старший со снятым на Казахфильме же “Сладким соком”-Бодров младший.

Ой-й, да это ж тот мальчик, о котором Наташа Литвинская говорила! И парадоксально материнская нежность: ах, нужно бы ему беречь себя

“следи за собой, будь осторожен”.

Не уберег.

Сначала Тальков, посвятивший “Поэты не рождаются случайно”, потом Бодров, сделавший свой фильм гимном творчеству Цоя. А жизнь продолжилась.

Земфира только спела “Кукушку” и это было потрясающе хорошо, лучше даже, чем оригинал. И это отметило творческое угасание любимой певицы. Поистине -рок. Я рассказ вчера прочитала, называется “Романс”, автор Виктор Цой.

Концептуально. Сердце, всякую ночь выбрасываемое в мусорное ведро, чтобы не мешало спать.

Привычная, как чистка зубов, процедура ввода двух пистолетов дулами в уши и спуска курков. И каждый день новое зарождение нового сердца в старой, отторгающей его, груди.

В аду, где женщину бьют наотмашь, чтобы отсрочить момент окончательного соединения, а на живых людей охотятся от нечего делать, от лени и скуки.

И только в момент, когда охота пускается по Твоему следу, понимаешь – тебе нужна и эта жизнь, и это глупое трепещущее сердце, и эта девочка на другом конце телефонного провода, кричащая: Это ты? Это (подставь имя сам). Не опоздать бы.

Читать Музыка волн, музыка ветра онлайн (полностью и бесплатно) страница 8

Но еще до его выпуска Цой спел программу альбома на очередном ленинградском рок-фестивале, который стал для группы КИНО последним. Больше она в фестивалях рок-клуба не участвовала.

Эти теплые июньские дни и белые ночи вспоминаются с особым ностальгическим чувством. Музыканты с женами, подружками, свитами, детьми буквально гнездились вокруг Дворца молодежи на лужайках.

Естественно, много пели, пили, слушали и не слушали друзей, соперников и недругов. Это был последний “взлетный” фестиваль, дальше пошло на спад.

Выступление КИНО почему-то не покатило. В зале не было уже привычного для Вити подъема. Встречали песни неплохо, но без сумасшедшего восторга, как это обычно бывало в последние годы. Может быть, звезды расположились не так, не знаю.

Бывает, что настроение публики неуловимо меняется, оно зависит от разных причин. В тот раз настроение было среднее. Это было обидно для Вити, который любил эти песни и даже строил по поводу них определенный план. Кстати, расчеты его оправдались, когда вышла “Группа крови”.

Короче, после того, как его “не поняли”, он обиделся. Обиделся не на кого-то конкретно, а на весь Питер.

Последний период жизни Витя провел с другой женщиной. Ее зовут Наташа. Это длилось три года и было очень серьезно. О нашем разводе речи не было, потому что существовал Саша.

Мы уже переросли эти женитьбы, разводы… Когда кто-то уходит из жизни, начинается помощь всех близких. Что сейчас нам делить, когда мы любили одного и того же человека? Три года назад Витя ушел к ней.

К этому моменту мы были уже совершенно свободными людьми… Мы обе устали от недосказанности и вранья. Что случилось, то случилось, и сейчас делить его – не нужно.

Он уехал в Москву, потом приехал, снова уехал… Потом вернулись из деревни моя мама с Сашей, и мы с Цоем решили вывезти ребенка на юг.

Цой улетел в Новороссийск заранее, а через неделю, встретив нас, умчался в Симферополь на концерты. Там многочисленная рок-братия играла чуть ли не первые гонорарные концерты.

Мы с Сашей были на юге два месяца. По возвращении домой Витя нас не встречал, он был с Рашидом в Москве. Начиналась “Игла”.

Последний раз мы с ним изображали семейную пару на свадьбе Джоанны и Юрика. Это было очень развесистое мероприятие с фейерверком, черными “Чайками”, пеной и брызгами шампанского. Знакомые для поддержания беседы что-то спрашивали меня про Витины планы, но поскольку мы уже ничего не знали о планах друг друга, ответить мне было нечего.

Я не вправе писать о последних трех годах жизни Вити – годах его звездного успеха. Об этом пусть расскажут другие. А я о последних днях.

Юрик приехал числа тринадцатого августа из Прибалтики, где он был вместе с Витей. И тут пришла эта страшная весть.

Как это произошло? Витя поехал на рыбалку. Он ездил туда регулярно. Видимо, был определенный момент его возвращения. И когда он вовремя не приехал, Наташа забеспокоилась и поехала его искать. И увидела этот автобус, нырнувший в речку… Она помчалась в ближайший городок, потому что они жили в деревне, снимали дом. Там все выяснилось.

Она начала звонить. Дозвонилась своей маме в Москву. Та стала звонить в Ленинград. Нашла телефон Каспаряна. Юрика не было дома. Нашли меня, а я вычислила Каспаряна по телефонам друзей. Через полчаса мы уже выехали из Ленинграда, накачавшись бензином.

С нами поехал Игорь Тихомиров с женой – они буквально за три часа до этого приехали из деревни, где тоже отдыхали вместе. Мы поехали на двух машинах: они – на своей, а я с Юркой. В десять утра на следующий день после несчастья я уже сидела у следователя и подписывала бумаги.

А еще через сутки мы выехали оттуда, увозя с собой Витю…

В протоколе написано, что он заснул. В это не верит никто из близких. Витя шел по жизни на мягких кошачьих лапах, был крайне осторожен. Я думаю, что он просто увлекся движением – бывает такая эйфория. Ездил он на ста пятидесяти.

По всей видимости, нарушение было со стороны Вити, судя по следам протекторов на асфальте. Он врезался в автобус на встречной полосе. Элементарная автомобильная катастрофа. В убийство я не верю.

Цой не был человеком, которого кому-то хочется убить.

В этом городе нашлись крайне отзывчивые люди. Нам дали автобус, мы договорились с шофером, и он подписался отвезти нас в Ленинград. Без всяких остановок. Мы сели с Юркой, как только гроб погрузили в автобус. Мы сразу вскочили и уехали, успев позвонить в рок-клуб насчет похорон. Мы хотели похоронить в субботу. В пятницу вечером его привезли.

Когда приехали, поняли, что о субботе речи нет. В городе такая волна, столько народу, что нужно какое-то время, чтобы информация распространилась – где и когда… Очень противные были статьи в газетах.

Писали какие-то мамы, рабочие и колхозницы о том, что дети двое суток не ели, не пили, стояли у кладбища, а родственники даже не дозволили бросить в могилу ком земли. Но если бы все бросили ком земли, то мы бы оказались в одной могиле с Витей – я, сын… Это вообще чудо, что Саня остался жив.

Мне потом рассказали, что Витя уезжал на рыбалку в пять часов утра. Обычно все спали, он уходил один, а тут внезапно все вскочили. Он Сашке сказал: “Поехали со мной”. И ребенок отказался. Это чудо, конечно…

А в последний раз мы виделись, когда Витя забирал Саню на два месяца. Мы собрали вещи и ждали его. Саня перед приездом отца обычно нервничал. Однако Цой, пунктуальный, как всегда, не опоздал. Он взял сына за руку, и они пошли из дома.

– Ну, пока. Наслаждайтесь, – говорю им вслед.

У лифта он оборачивается.

– Пока. Буду звонить.

Ленинград 1991

Виктор ЦойРОМАНС

Рассказ

• Памяти посвящается
• Это было шестого июля, да?
• А. Стриндберг

Глава 1

Когда все было готово ко сну, то есть зубы вычищены, необходимые части тела вымыты и одежда бесформенным образом лежала на стуле около кровати, Он лег поверх одеяла и принялся разглядывать неровности давно небеленного потолка.

День прошел достаточно обычно: несколько встреч, несколько чашек кофе и вечерние гости с поучительной, но не очень интересной беседой. Вспомнив об этом, Он скептически улыбнулся, а затем откровенно зевнул, автоматически прикрыв рот рукой.

Потом мысли его приобрели более возвышенное направление, и Он вдруг задал себе вопрос:

– Что у меня есть?

– У меня есть Дело, – начал размышлять Он. – И есть люди, которые помогают мне, хотят они того или нет, и люди, которые мешают мне, также хотят они того или нет.

И я благодарен им и в принципе делаю это Дело для них, но ведь мне это тоже приносит удовлетворение и удовольствие.

Означает ли это наличие какой-то гармонии между мной и миром? Видимо, да, но нитка этой гармонии все-таки очень тонкая, иначе не было бы так трудно просыпаться по утрам и мысли о смерти и вечности и собственном ничтожестве не повергали бы в такую глубокую депрессию.

Однако единственный, по Его мнению, приемлемый путь добиться спокойного отношения к смерти и вечности, предлагаемый Востоком, все-таки не мог найти отклика в Нем, так как предполагал отказ от различных развлечений и удовольствий.

Сама мысль об этом была Ему невыносимо скучна. Казалось нелепым тратить жизнь на то, чтобы привести себя в состояние полного безразличия к ней.

Напротив, Он был уверен, что в удовольствии отказывать себе глупо и что заложенные в Нем духовные программы сами разберутся, что хорошо, а что плохо.

Он приподнялся на локтях и посмотрел за окно, и огоньки еще не погасших окон показались Ему искрами сигарет в руках идущих в ночную смену рабочих. Он вдруг представил, как они стоят кучкой на перекрестке и, ежась от ветра, вырванные из теплых квартир, ждут служебный автобус. Захотелось курить.

Решив, что желание курить все-таки сильнее, чем желание остаться лежать и не шевелиться, Он встал, набросил свой старый потрепанный халат и, сунув ноги в тапки, побрел на кухню. Закурив, Он некоторое время сидел нога на ногу, жмурился от яркого света и внимательно смотрел на дым папиросы. Со стороны мундштука дым шел слегка желтоватый, а с другой – синеватый.

Переплетаясь, дым тягуче поднимался вверх и рассеивался у закопченной вентиляционной решетки. Тут Он поймал себя на мысли, что минуту назад вообще ни о чем не думал, а был всецело поглощен созерцанием поднимающегося вверх дыма. Он засмеялся. Видимо, в этот неуловимый момент Он как раз и находился в состоянии полной гармонии с миром.

Затем Он вспомнил, что нужно достать где-то денег и купить не особенно протекающую обувь. “Старая, – практично подумал Он, – протянет еще от силы недели две, а скоро весна”. Докурив и снова зевнув, Он немного подался корпусом назад, отчего на груди Его, под левым соском, образовался проем с мягкими неровными краями.

Глубоко погрузив туда руку, Он осторожно достал свое сердце, которое лежало там как в мягко выстеленном птичьем гнезде. Ощупав его и немного подышав на гладкую глянцевую поверхность, Он открыл дверцу кухонного шкафа и бросил его в мусорное ведро. Сердце лежало там неподвижно, затем стенки ведра начали покрываться инеем.

Он встал, потянулся и пошел обратно в комнату. Перед самым смыканием краев проема внутрь незаметно залетел мотылек. Уже засыпая, Он услышал, как за стеной зазвонил будильник.

Проснулся Он от занудно крутящейся в мозгу строчки:

Ты, семь, восемь,Ты, семь, восемь.